Свободное падение с крыши шестнадцатиэтажного дома продолжалось недолго. Странно, но за это время вся моя непутевая жизнь и не думала пролетать перед глазами. Я увидел только удивленный взгляд пожилой женщины с пятого этажа... Или это был уже четвертый? Испугаться успел еще на крыше, когда руки пытались нащупать хоть какую-то опору, но находили только гладкую каменную поверхность без трещин и заусениц, наклоненную под сорок пять градусов. Я скользил по крыше несколько секунд, чувствуя, как немеют пальцы. Мысль о том, что сейчас полечу вниз с высоты пятидесяти метров, окончательно парализовала мышцы. Последнее, что увидел, ухмылка мужика, который и подтолкнул к этому полету. И вот закономерный финал моей жизни - бесформенное тело на асфальтовой дороге с бетонным бордюром...
- Дэн, ты чего задумался? - Гена, один из охранников в крупном издательстве, где я работал, провел несколько раз пятерней перед моими глазами, не забыв при этом хлопнуть другой рукой по плечу. Сам Генка улыбнулся, и на его слегка испорченном оспинками лице улыбка сменилась озабоченностью.
- Задумался... - Повторил я и быстро ощупал себя с ног до головы. Вроде все цело. Что за наваждение? Ведь с Геной я расстался час назад, в четыре дня, а сейчас... мой взгляд опустился на наручные часы, и я понял, что ничего не понял. Без пяти минут четыре.
- Что с тобой, Денис? Ты в порядке?
- Де жа вю.
- Чего?
- Я тебе позвоню, мне нужно кое-что проверить.
Я быстро отбежал от Генки, у которого рот от удивления, наверное, так и не закрылся. Несмотря на тридцатиградусную жару слегка морозило. Не знаю, какие чувства отображались на моем лице, но прохожие как-то странно поглядывали, а дети испуганно прижимались к своим родителям. Мужика я увидел через минут десять. Он даже не смотрел в мою сторону. Казалось, его внимание полностью поглотил бокал с остатками пива. Это летнее кафе с оригинальным названием "У Горыныча" почти ничем не отличалось от своих сестер-кафешек, разбросанных по всему городу. Разве только грибками-зонтиками. На этих художник изобразил трехглавого дракона, каждая голова которого дышала огнем с улыбкой крокодила Гены.
Мужик одним глотком допил пиво, поднялся и бодрым шагом пошел за мной. Я же продолжал идти к шестнадцатиэтажному дому, на восьмом этаже которого жила девушка Катя. Она вчера сообщила по телефону о нашем расставании. Теперь я хотел услышать это, глядя ей в глаза. Перед входом в подъезд оглянулся. Мужчина шел в трех метрах от меня. Наши взгляды встретились, и я почувствовал, что сердце начало отбивать траурную дробь. Этого громилу до сегодняшнего дня никогда не видел. В этом я не сомневался. Далеко за тридцать, короткая прическа, почти незаметный шрам над правой бровью, впалые скулы и приплюснутый боксерский нос. Моя мама всегда говорила, что с такой фотографической памятью мне нужно идти работать куда-нибудь в полицию, а не в издательстве сидеть системным администратором, сокращенно сисадмином, если еще короче, то просто админом. Но мне с детства всегда нравились компьютеры, которые почему-то редко при мне ломались, а программы не глючили и не зависали. Поэтому не я выбрал профессию, а она выбрала меня. И вот теперь я смотрел в глаза смерти. Сейчас поднимусь вместе с мужиком на восьмой этаж, но будущий убийца нажмет на кнопку "стоп" и отправит лифт дальше до шестнадцатого. Черт! Чертовщина какая-то! Словно приговоренный я вошел в подъезд и вызвал лифт. Но в следующую секунду бросился к лестнице и, прыгая через две ступеньки, побежал наверх. Страх придал значительное ускорение, да и я бегал по утрам перед работой, поддерживая форму. Почти не запыхавшись, добежал до восьмого этажа. Вот и дверь Катиной квартиры, железная, обитая деревом и покрытая темным лаком, глазок на уровне моей груди, кнопка звонка левее и чуть выше. Я вдавил эту кнопку так, словно хотел расплющить. Мелодичная трель слышалась приглушенно из-за хорошей звукоизоляции.
"Быстрее!" - мысленно воскликнул я и тут только понял, что лифт так и остался на первом этаже. А это значит, что... убийца идет за мной пешком. Точно инвалид с многолетним стажем, я медленно повернул голову назад и увидел злорадную улыбку. В этот момент дверь открылась. На пороге стояла Катя. Девушка показалась мне чем-то напуганной, на ее милом правильном личике темные глаза выглядели больше обычного. Домашний халатик синих тонов скрывал ее прелести, и только мягкие, и до сих пор желанные губы притягивали взгляд. Но созерцать свою бывшую девушку мне долго не удалось.
- Дэн, мы вчера все уже решили. Зачем ты пришел? Дядя Витя!
Последнее восклицание предназначалось моему убийце. Лицо "дяди" внезапно осунулось и побледнело. Резкий толчок в спину, и я уже лечу в Катины объятия, а потом мы вместе с ней падаем на пол в коридоре. Кто-то захлопнул дверь, а я с разбега ударился головой о деревянную подставку для обуви. Как и ожидалось, на этом болезненные ощущения не закончились. Резкая боль в груди говорила о том, что дядя Витя решил поиграть моей тушкой в футбол.
- Зря ты не поехал на лифте. - Услышал я спокойный голос убийцы. - Теперь придется немного тебя проучить. Ничего личного.
За прошедшие двадцать четыре года я не испытал и сотой части той боли, которая обрушилась на меня со всех сторон. Железный носок дяди Вити перешел к моей голове, глаза взорвались снопом искр, кровь брызнула по щекам, а обе руки безуспешно пытались прикрыть лицо. Почему Катя ни словом, ни делом не вступилась за меня? И вот, как мне показалось, я провалился в пропасть. Когда очнулся, почувствовал, что скатываюсь по наклонной поверхности. Значит, снова на крыше. Несколько секунд, и я в свободном падении лечу вниз, к финальной точке в моей жизни. На этот раз показалось, что асфальт встретил меня немного мягче...
Я открыл глаза, обвел взглядом комнату, задержался на своем портрете времен школьной молодости и уже по привычке ощупал лицо. Ни синяков, ни ссадин, ни крови. Взгляд остановился на старинных, доставшихся мне по наследству от прабабки, настенных часах. Два часа дня. До предполагаемой встречи с асфальтом осталось еще три часа. Внезапно вспомнился старый американский фильм "День сурка". Там герой постоянно попадал в один и тот же день, проживая его снова и снова. Со мной произошло нечто похожее. Только почему-то я перемещался во времени сначала на час назад, а теперь на три часа. Словно попадал в разные точки восстановления, если оперировать компьютерными терминами. Сегодня воскресенье, на работу мне завтра. В прошлый раз, до встречи у своего подъезда с Генкой, я находился дома. Теперь же, не теряя времени, помчался на улицу. Гены у подъезда не оказалось, что и к лучшему. Не хотелось тратить драгоценные минуты на пустячную беседу. Солнце палило нещадно, футболка покрылась потом, короткий ежик волос на голове тоже намок, а испарина на лбу превратилась в каплю, которая потекла к переносице. Не останавливая бег, я смахнул рукой влагу с лица. "Дядю" в кафе не увидел. Окинув взглядом прохожих, остановился. Ждать убийцу еще два часа посчитал глупостью, поэтому уже спокойным шагом направился к дому Кати.
- Дэн, мы вчера все уже решили. Зачем ты пришел?
Девушка встретила меня такими же словами из прошлой жизни. Только сейчас вместо домашнего халата на ней красовалась испачканная в краске белая футболка. Хотя Катя и не пошла по стопам своих родителей, профессиональных художников, сама училась на втором курсе юридического, но в свободное время любила рисовать.
- Нам надо поговорить, - сказал я, успокаиваясь. - Чертовщина какая-то происходит.
- Что случилось? Проходи. Только недолго. Родители на работе, в музее открыта новая выставка молодых художников, поэтому они там пропадают до позднего вечера. Но к нам приехал дядя, он может вернуться в любую минуту.
Девушка пропустила меня в квартиру. Здесь я был неоднократно, поэтому сразу же направился через длинный коридор в дальнюю комнату. Аккуратно заправленная кровать, мягкое кресло светло-коричневого цвета с высокой спинкой, бежевый шкаф, компьютерный стол того же оттенка с выключенным монитором и клавиатурой, несколько картин на стене, выполненных рукой моей бывшей девушки. Во всей комнате чистота и порядок, не считая небрежно прикрытого потертой тканью холста с незаконченным пейзажем. Не то, что у меня. В памяти сразу возникла картина, когда я покидал свою комнату: разбросанные на разобранной постели вещи, носки под кроватью, куча хлама на столе, толстый слой пыли на мониторе.
- Твоего дядю не Виктором зовут, случайно?
- Да, дядя Витя, а ты откуда знаешь? Вы когда успели познакомиться?
- Не поверишь, если расскажу. Но это действительно, правда. Мы познакомились за десять минут до моей смерти.
Я рассказал Кате о своих приключениях в двух прошлых жизнях. По тому, как менялось ее лицо, верила она мне с трудом.
- Если отбросить твои сказки с путешествием в прошлое, то остальное вполне согласуется с моим представлением о дяде. Это брат моего отца, он провел за решеткой больше десяти лет. Недавно, кстати, вышел после последней отсидки. Вчера дядя Витя заявился к нам, сказал, что пробудет пару дней в городе, не больше. Отец с матерью не очень его жалуют, но все-таки родня, поэтому разрешили пожить в гостевой комнате.
- А можно посмотреть одним глазком на его вещи?
- Если узнает об этом, он меня убьет.
- Он и так тебя убьет, когда увидит меня с тобой. Я же тебе рассказывал о нашей последней встрече.
- Твой "день сурка" меня, конечно, поразил, но верить в него я не собираюсь. Признавайся, зачем ты все придумал? Учти, такими баснями вернуть меня не получится. Родители познакомили недавно с замечательным молодым человеком. Зовут Костей, аккуратный, надежный, не то, что ты, оболтус. И вообще, я уже с ним встречаюсь. Просто тебе сказать не решалась.
Я с грустью посмотрел в глаза девушки, но промолчал.
- Ладно, поиграем в твою игру. Но я пойду с тобой.
Гостевая комната, какой я ее помнил, почти не изменилась. На паркетном полу у одной из стен стоял широкий двухметровый диван. Над ним в толстой деревянной раме висела картина стандартных девяносто два на семьдесят три сантиметра, на которой причудливо переплетались темные и светлые краски, создавая иллюзию звездного неба. Помню, когда Катя ее рисовала, пустой холст казался мне намного больше. А теперь в тяжелой рамке находилась обрезанная, но не потерявшая свое великолепия картина. Противоположную стену комнаты полностью скрывал польский гарнитур восьмидесятых годов прошлого века, потертый лак на дверцах шкафов выдавал его возраст. В углу, под журнальным столиком, чтобы не бросаться в глаза, приткнулась небольшая спортивная сумка. По всей видимости, она и была моей целью. Я аккуратно вытаскивал вещи, запоминая, в каком порядке они лежали. На дне увидел две банковские упаковки. Одна из них, слегка надорванная, явила несколько стодолларовых купюр. Еще, в углу я заметил небольшой черный целлофановый пакет, в котором находилось что-то тяжелое. Аккуратно развернув его, я достал пистолет.
- Ого! - Катя не удержалась от восклицания.
- Вроде боевой, не газовый, - сказал я, осматривая оружие, хотя совсем не разбирался в этом. "Забрать себе?" - мелькнула мысль, но я ее сразу отбросил. И все же почему-то не хотелось оставлять боевое оружие в сумке убийцы.
- Ты куда? - недоуменно спросила Катя, когда я с пистолетом выбежал из комнаты.
- В туалет.
В уборной, над бочком на верхней полке, хранился нехитрый инструмент: отвертка, плоскогубцы, молоток, гвозди и шурупы разного диаметра. Жаль, что не оказалось напильника, можно было тогда подпилить боек. Хотя еще нужно решить, как его пилить и найти, где именно этот боек находится. Что же такого придумать? Достав крупный гвоздь, я вогнал его шляпкой в ствол, а молотком аккуратно вбил внутрь. Гвоздь вошел плотно. Вернувшись в комнату, сложил в нужном порядке все вещи в сумку и поставил ее под столик. Катя все это время молчала, но с интересом наблюдала за моими действиями.
В этот момент, скрипнув, в комнату приоткрылась дверь, и я почувствовал, как от страха мурашки снова побежали по телу.
- Дядя Витя!
- Катя, что тут происходит?
Голос дяди Вити, слегка грубый, но уверенный, прозвучал, словно выстрел из пушки - неожиданно и резко. Мужчина с недовольным видом посмотрел на Катю и перевел взгляд на меня. Его глаза сузились, а потом, узнавая, расширились от удивления.
- Это кто? - спросил он, не отрывая взгляда от меня.
- Это мой знакомый, но он уже уходит. Мы зашли сюда кое-что взять, вот это.
Катя открыла дверцу одного из шкафов и достала тяжелый чугунный утюг. Такой в прошлом ставили на горячую печь перед глажкой, он долго держал высокую температуру.
- Бери, Дэн, вот твой утюг.
Я, словно лунатик, продолжая играть в гляделки с дядей, взял в правую руку утюг.
Как оказался на улице, уже не помню. Прохожие как-то странно посматривали на постоянно оглядывающегося парня с трехкилограммовым куском металла в руке. "У Горыныча" все столики оказались заняты. Бросив деньги на стойку, я заказал холодную бутылку минералки, и тут же выпил ее, не замечая почти ледяной температуры. Резкий звонок смартфона отвлек от всех мыслей, которые переплелись в голове, словно десятки ядовитых гадюк.
- Слушаю, - сказал я, кашлянув. Минералка свела зубы, но благотворно повлияла на остальное тело. Жара почти не ощущалась.
- Денис, есть дело. Ты сейчас дома?
Генкин голос окончательно вывел меня из задумчивости. Я помнил этот звонок из первой своей прошлой жизни.
- Не совсем, но я недалеко, в кафе "У Горыныча".
- Ясно, жди меня там, я скоро буду.
Один из столиков освободился. Я присел за него так, чтобы видеть всех, кто входит в летнее кафе.
- Что-то еще будете?
Молодая официантка появилась рядом, словно волшебная фея - внезапно и беззвучно. Крашеная блондинка, милое лицо, пухлые губы, высокая грудь. В другое время я, возможно, даже пофлиртовал бы с ней, но не сейчас.
- Бокал пива, светлого, если можно, попрохладней.
Минут через десять, когда я медленно потягивал пиво, за столик присел Гена, пальцем указывая смазливой официантке на мой напиток.
- Такое же неси, два бокала.
- Привет, - поздоровался я с Геной, пожимая его крепкую руку.
- Здорово, Дэн. Есть дело. У меня дома комп заглючил, можешь посмотреть? Пиво за мой счет.
- Что? - удивление явно читалось на моем лице. Гена нахмурился, от чего оспинки на его щеках сжались в причудливый узор.
- Ну и деньжат подброшу, если проблема будет того стоить.
- Каких деньжат? Какая проблема?
- Дэн, ты чего? Я ж говорю, комп у меня накрылся, даже не запускается, только пищит, а на мониторе чего-то пишет, но я в этом не разбираюсь. Посмотришь? За мной не заржавеет, ты же знаешь.
- Да без проблем, - сказал я, придя в себя, - сейчас вот пиво допьем и пойдем к тебе.
Поломки никакой не оказалось. Кто-то выдернул шлейф из жесткого диска, поэтому компьютер его не видел.
- Ты просто волшебник, Дэн. Я что-то должен?
Вопрос Гены вызвал у меня странное чувство. Мотнув головой, сказал:
- Нет, ты же за пиво заплатил. Кстати, а у тебя со смартфоном все в порядке?
- В порядке. А почему ты спрашиваешь? С прошлого раза, как ты его посмотрел никаких проблем.
Я изобразил на лице вымученную улыбку. Еще бы мне не спросить! Ведь в другой жизни именно проблема со смартфоном привела Генку к моему подъезду. Там тоже неисправностей не оказалось, я только почистил память и установил новый антивирусник.
- Да так, на всякий случай.
Окинув взглядом комнату, я отметил спартанскую обстановку: узкий диван, высокий стол с монитором, пара стульев и большой шкаф с одеждой. Ни картин, ни ковров, только старинные настенные часы с кукушкой, почти такие же, как у меня дома, слегка скрашивали пустую стену. Прокуковав пять раз, механическая игрушка спряталась в своем домике.
- Это от бабушки осталось, антиквариат, девятнадцатый век, - сказал Гена, заметив мой взгляд.
"Пять часов", - подумал я, в прошлой жизни мне оставалось жить считанные секунды.
- Ну, раз у тебя ничего больше не сломано, я пойду домой тогда.
- Давай, еще раз спасибо.
- Не за что, обращайся, всегда помогу.
Когда очутился на улице, жара постепенно начала сдавать свои позиции, и идти в тени деревьев стало легко. Постоянно оглядываясь, я шел по направлению к своему дому. Подходя к подъезду, заметил, как подъездная дверь щелкнула кодовым замком. Кто-то зашел в дом передо мной. Вызвав лифт, я вошел в него и нажал на кнопку пятого этажа, где находилась моя квартира. Крепкие пальцы в последний момент задержали закрывающиеся створки лифта, от чего двери снова распахнулись. Мое сердце забилось с ускорением, видимо в кровь попала порция адреналина. Зажатая в правом кулаке ручка тяжелого утюга дернулась, и я обрушил на голову дяди Вити свое грозное оружие. К сожалению, хотя бросок и казался мне внезапным, для убийцы он таковым не являлся. Видимо, Виктор занимался боксом и довольно успешно, потому как утюг даже не коснулся его головы. А вот последующий удар в мою грудь нашел свою цель с легкостью пушечного выстрела.
- Ничего личного.
Согнувшись, я ощутил еще один удар, на этот раз в лоб, и отключился. Очнулся, падая вниз с крыши шестнадцатиэтажного здания. Закономерный итог сегодняшнего дня.
На этот раз часы показывали три часа после полудня. На час позже прошлого воскрешения. Тело без признаков побоев не болело, но бежать на улицу почему-то не хотелось. Через минут сорок позвонит Генка и выманит меня несуществующей проблемой своего смартфона или компьютера. В первый раз, Гена проводил меня до кафе, где за мной увязался дядя Витя. Во второй пришлось звать к себе домой. Скорее всего, нужно было время, чтобы убийца допросил Катю по поводу ее знакомого, так неудачно оказавшегося в комнате дяди. Значит, Гена связан с убийцей, он направляет дядю по моему следу. Но зачем? Кто заказал простого сисадмина издательства "Трест"? А то, что это заказ, я уже не сомневался. А, может, что-то случилось на работе, и кто-то посчитал, что я узнал лишнее? Вполне возможно. В воскресенье пройти мимо круглосуточной охраны проблематично, но попытаться стоит.
Очередной бег по раскаленному солнцем асфальту привел меня к офисному зданию издательства. Сегодня на вахте сидел Игорь, худощавый парень в очках, моего возраста. Он заочно учился в химико-технологическом университете, и только недавно появился в штате издательства. Мне неслыханно повезло.
- Привет, Дэн, какими судьбами в выходной?
- Да вот, кое-что забыл на работе сделать. А в понедельник Сан Саныч будет очень недоволен, что его компьютер все также глючит. Пропустишь минут на тридцать?
- Дэн, ты же в курсе, что не положено. В крайнем случае, могу позвонить начальнику охраны. Но вряд ли тот разрешит. Ты же знаешь Петровича.
- Да знаю. Поэтому прошу тебя пропустить и никому не звонить. Считай, долг по починке домашнего компа и настройке интернета тобой закрыт. Даже больше, теперь я тебе должен.
- Ну, не знаю, а если начальник сейчас заявится?
- Флаг ему в руки. Я тихонечко посижу в кресле генерального, настраивая его комп. Если Петрович пойдет проверять этажи, что за ним никогда не замечалось, позвони мне. Я спрячусь так, что он меня не найдет. В крайнем случае, скажу, что прошмыгнул, пока ты этажи обследовал.
- А дверь входную как открыл? Получается, я ее забыл закрыть перед проверкой. Ладно, иди, но не больше тридцати минут.
- Спасибо, Игорек, я твой должник теперь.
- Сочтемся. Беги уже, осталось двадцать девять минут.
- Ну, ты и... - Я не договорил, потому что уже бегом направлялся на третий этаж, где находился кабинет гендиректора издательства Александра Белецкого, которого все сотрудники называли Сан Санычем.
Компьютер Белецкого, конечно, потребовал пароль при загрузке. Но я легко мог обойти защиту любого компа в этом здании. После запуска операционки залез в специальную программу и скопировал на принесенную флешку все папки и файлы, с которыми работал Сан Саныч за последние двое суток. После чего начал открывать каждый файл последовательно, пытаясь найти что-то такое, за что меня могли заказать. Издательскую почту просматривал в первую очередь, поэтому наткнулся на одно интересное письмо. Сан Саныч писал на электронную почту Генки, где просил исправить ошибки в тексте статьи и направить ее журналисту по такому-то адресу. Посторонний человек не заметил бы в этом ничего странного. Но по моему телу снова побежали мурашки, а сердце забилось от впрыснутого в кровь адреналина. Гена работал простым охранником, который сам писал с ошибками, поэтому что-то исправить в тексте какой-либо статьи не мог, да и не должен он этим заниматься. Для этого в издательстве есть штат корректоров. Но не это меня взбудоражило. Адрес журналиста, по которому Саныч велел отправить статью, оказался моим. "А вот и заказ", - мелькнула мысль, - "вот только за что?" Вопрос остался, поэтому я продолжил изучать файлы генерального.
От звука зазвонившего смартфона вздрогнул, но ответил на звонок.
- Денис, есть дело. Ты сейчас дома?
Генка снова пытался вытащить меня на улицу.
- Да пошел ты!
Я отключил смартфон, продолжая перебирать файлы. Вот папка с фотографиями, это макеты к новому глянцевому журналу, не то. Я просматривал все документы и фотографии, пытаясь найти что-нибудь не связанное с издательством, но ничего не находил. Отчаявшись, решил проверить удаленные файлы в корзине. Мне пнаконец-то повезло. Единственная, почти выцветшая фотка. На ней трое: двое парней и девушка. Девушка очень похожа на Катю, а один из парней на Сан Саныча в молодости. А кто второй парень, обнявший девушку за талию? Что-то знакомое. Где я видел этот приплюснутый нос? И снова сердце начало отбивать чечетку. С фотки на меня смотрел дядя Витя.
- Лучше бы тебе сидеть дома.
Грубый голос Виктора за спиной парализовал меня. Резкая боль в правом боку, затем последовал удар в голову, который отправил меня на пол.
- Ничего личного, - услышал я последнюю фразу убийцы и потерял сознание. Очнулся летящим с крыши высотного здания. Какая-то важная мысль не дала сосредоточиться на падении, а дальше было уже поздно, асфальт встретил меня как родного.
На часах пятнадцать часов сорок минут. Я дома, сейчас должен позвонить Гена, а у меня ни мыслей, ни желаний. Хочется только лежать, отрешиться от всего и ни о чем не думать. Надоедливая трель смартфона отключилась только через несколько минут. Апатия внезапно прекратилась, я вспомнил, о чем подумал перед своей очередной смертью. Каждый раз, умирая, я летел с крыши шестнадцатиэтажного дома, где жила Катя. Почему? Как Дядя Витя постоянно доставлял меня на эту крышу? Последний раз я встретился с убийцей в издательстве, а там здание имеет всего три этажа. Предпоследняя встреча с дядей произошла в лифте моей девятиэтажки. Зачем тащить бездыханное тело на крышу другого дома, да еще на виду у прохожих? И как Виктор нашел меня в издательстве? Ведь Генке я о своем местоположении не говорил. Возможно, где-то здесь спрятана скрытая камера, и Сан Саныч подсказал наемному убийце, где меня искать. Похоже на то. А фотография? Изображение выцвело за многие годы, зачем его сканировать и хранить на компьютере, а затем удалять? Информации явно недостаточно. Что же делать? За что меня хотят убить? Что такого я мог увидеть в издательстве? Или я снова не там ищу? Тогда, где?
Музей современного искусства нашего города находился недалеко от моего дома. Здесь я был всего однажды. Вадим Петрович, отец Кати, являлся директором музея, меня не жаловал. А вот Мария Семеновна, Катина мама, работавшая в музее главным экспертом по живописи, относилась ко мне, как к родному, и часто приглашала домой на ужин.
Я купил билет на текущую выставку, наш музей периодически выставляет работы, как малоизвестных авторов, так и знаменитостей. Вот, например, сейчас в одном из залов выставляется картина Ван Гога "Звездная Ночь", которая обычно хранится в музее современного искусства в Нью-Йорке. Как правило, я не интересуюсь живописью, но об этой картине наслышан. Говорят, Ван Гог написал ее, будучи психически больным, где-то за год до своей смерти.
Проходя быстрым шагом через один из залов, где висели картины неизвестных мне художников, я, споткнувшись, резко остановился перед парой молодых людей. Девушка держала за руку своего избранника, который нашептывал что-то приятное в нежные девичьи уши.
- Катя?
- Денис?
На моей бывшей девушке красовалось новое синее платье с блесками. Парень улыбался, удерживая Катину руку в своей. Черный, безупречно выглаженный костюм, белая рубашка с галстуком и смазливая мордашка, вот и все его преимущества по сравнению со мной. Да, еще его надежность. Интересно, в чем она проявляется?
- Костя, если не ошибаюсь?
- Да, мы знакомы?
- Сейчас познакомимся!
Мой удар сжатой в кулак правой рукой смахнул глупую улыбку с лица Кости. Рука заболела, скорее всего, я ее вывихнул. Мой соперник не растерялся, и заехал мне в челюсть левой. Теряя сознание, я подумал: "а вот и надежность".
Снова гладкая каменная крыша, и я пытаюсь нащупать ускользающую опору.
- Ничего личного!
Нога дяди Вити отправила меня в очередной полет. Что-то жесткое хлестнуло по спине, затрещали ветки какого-то дерева, меня развернуло, но сам полет продолжался. Последнее, что зафиксировал взгляд, это резко приблизившийся бетонный бордюр.
- Это чудо, что ты свалился на высокий тополь, его ветки смягчили удар. А вот потом не повезло, ты слетел уже с дерева и разбил голову о бордюр.
Катя тараторила без остановки уже минут десять, я же чувствовал себя побывавшим в гигантской мясорубке: все тело ломило, правая рука находилась в гипсе, а голова раскалывалась от боли.
- Сколько я здесь уже?
- Месяц почти, врачи сказали, что ты родился в рубашке. Выжить, упав с высоты шестнадцатиэтажного дома, посчастливится не каждому.
- Ничего не помню, все как в тумане.
- Не удивительно, ты находился в коме.
- А ты чего здесь делаешь?
- Дэн! Что за идиотский вопрос? Я - твоя девушка, и очень о тебе волнуюсь.
- А как же Костя?
Катя с удивлением посмотрела на меня.
- После вашей драки на выставке пару месяцев назад мы расстались. Ты действительно этого не помнишь?
- Что-то такое припоминаю. Саму драку помню, а вот то, что вы расстались - нет.
- Ничего, врачи предупреждали, что с памятью у тебя могут быть проблемы. После пожара на выставке мы с тобой помирились, ты мне подарил такой огромный букет роз.
- Что?
- Букет большой... роз.
- Да я не о розах. Что за пожар на выставке?
Катя придвинула стул ближе к моей кровати, поправила белый больничный халат на себе и только после этого начала говорить.
- Будем надеяться, что память к тебе вернется. В ночь, как раз после того как ты с Костей подрался, музей подожгли. Какой-то мужчина в маске бросил бутылку с зажигательной смесью в окно на третьем этаже. Там, в отличие от первых двух этажей, не установлены решетки. Камера на входе в музей запечатлела мужика, но толком на записи ничего не разглядишь. Ночная охрана вызвала пожарных, но огонь к тому времени охватил несколько павильонов, в том числе и тот, где висела "Звездная ночь" Ван Гога. В общем, картину не удалось спасти. Американцы были в шоке. Не сработала противопожарная система, оказывается, ее неправильно установили. Всего в пожаре сгорело двадцать восемь картин. Родителей затаскали по следователям, а следствие до сих пор еще не закончилось. Приезжали американские эксперты со специальным оборудованием, исследовали останки сгоревших картин. Подтвердили уничтожение "Звездной ночи". Костя - неплохой художник, его две картины тоже сгорели. И он обвинил в поджоге тебя, помнишь?
- Нет.
- Я ему сразу не поверила, поэтому мы и расстались.
- А есть предположение, кто мог поджечь музей?
- Ходят слухи, что это был неместный, возможно, американец. Я не удивлюсь, если это окажется правдой. Сумасшедших в мире хватает.
- А твой дядя мог поджечь?
- Дядя Витя? Зачем ему это? Да и не было его в городе тогда. Он заезжал месяц назад дня на два, как раз в то время, когда ты свалился с крыши моего дома. И чего тебя туда понесло? Там же с одной стороны уклон под сорок пять градусов. Неудивительно, что ты навернулся.
- В этот момент в палату вошел врач, седой пожилой мужчина с аккуратной бородкой, в которой просматривались и темные волосы.
- Так, прием закончен. Больному нужно на процедуры.
Катя быстро поцеловала меня в губы и убежала, обещав позвонить.
- Ну что, Икар, налетался?
- Доктор, у меня что-то с головой.
- Не удивительно, навернуться с такой высоты и не поиметь проблем с головой маловероятно. Давай руку сюда, померяю давление.
- Да это все понятно. У меня просто с памятью что-то не то. Я помню все отрывками, и даже кажется, что со мной случилось то, чего точно не было, или было, но не так, как я запомнил. И вообще, похоже, что меня хотели убить и столкнули с крыши.
- Так, давление нормальное. Замечательно. А вот насчет памяти все возможно. Человеческий мозг до конца не изучен, а в стрессовых ситуациях, в состоянии комы, один бог знает, что может твориться под черепной коробкой. Через часик должен приехать следователь по твоему делу, вот с ним и пообщаешься о своих подозрениях.
Следователю, сорокалетней женщине в очках, ссылаясь на частичную амнезию, я сказал, что не помню, кто подтолкнул меня на крыше. Расписался в протоколе, попрощался, а когда остался один в палате, продолжил по кирпичикам собирать свою память. Кирпичики падали и никак не хотели собираться. Потом приехала мама, со слезами на глазах расцеловала меня и перекрестила. Я поздний ребенок, отец старше матери на десять лет и умер, когда ему было шестьдесят, а я только закончил школу. Мама, в прошлом член коммунистической партии, после смерти отца стала очень религиозной, и каждое воскресенье посещала церковь.
- Доктор, когда выпишут моего сына?
- Татьяна Сергеевна, вот сделаем ему еще парочку анализов, понаблюдаем недельку, другую, если все нормально, то и выпишем. Только, пожалуйста, проследите за своим летчиком, удача такая штука, что может и отвернуться во второй раз.
Выписали меня дней через двадцать, когда сняли гипс с руки. Все это время я, как мог, пытался физическими упражнениями восстановиться. Приседал и даже отжимался от кровати на одной руке, пока на второй находился гипс. Катя наведывалась каждый день, даже однажды пришла с родителями, которые погоревали, что с памятью у меня остались проблемы. О своих путешествиях во времени я никому не рассказал, опасаясь, что меня не только не выпишут, а отправят в другое медицинское учреждение на лечение. Осторожными вопросами выяснил у Кати, что в день перед своим падением я действительно копался в спортивной сумке дяди Вити. А вот зачем я это делал, объяснить не мог ни тогда, ни сейчас. Гендиректор издательства Сан Саныч уехал жить во Францию. Если он и был виновен в моей смерти, то поговорить с ним я уже не мог, по крайней мере, не в этой стране. Оставались только Игорь и Гена. Первый мог подтвердить, что я копался в компьютере Сан Саныча. А вот со вторым нужно будет поработать плотнее. Вряд ли он признается сразу, а как на него надавить, я еще не придумал.
Первой неприятной неожиданностью оказалось то, что Генка уволился и уехал в неизвестном направлении. А вот Игорь как раз возвращался после смены домой, когда я встретил его недалеко от издательства.
- Дэн, здорово! Выписали? Выглядишь молодцом. Там на твое место такого зануду взяли, снега летом легче выпросить, чем его попросить глянуть комп на предмет исправления глюков. Да и с тобой опероционки так не глючили, ты на них положительно влиял. А теперь каждую вахту какая-нибудь хрень происходит. То программа не устанавливается, то в интернете выскакивают окна сразу по десять штук.
- Нечего по порносайтам лазить.
- Да я никогда таким не занимался, это Генка любитель был. Уволился, сейчас вместо него тихий юноша-культурист, кроме как о своем теле у него других интересов нет.
- А Генка давно уволился?
- Да почти сразу после того, как ты в больницу попал.
- А Сан Саныч когда во Францию свинтил?
- С месяц уже или чуть больше, но говорят, он давно собирался переезжать.
- Игорь, а ты помнишь тот день, когда я на работу пришел в воскресенье? Ты меня еще в кабинет Сан Саныча пустил ненадолго.
- Конечно, только это не воскресенье было, а в субботу, вечером. Я тебя с трудом потом выгнал из кабинета. Ты не хотел уходить, и все время повторял какую-то фразу странную.
- Не помнишь, какую?
- Кажется, "ничего своего" или что-то в этом роде.
- Ничего личного!
- Точно!
Дверь мне открыл Катин отец. Мужчина оказался один. Катя с матерью ушли по магазинам и обещали вернуться не скоро.
- Я подожду в гостевой комнате?
- Только, пожалуйста, ничего не трогай.
Вадим Петрович всегда меня недолюбливал, опасаясь, что я недостоин Кати.
Гостевая комната не изменилась. Только спортивной сумки не оказалось под столом. Картина, которую нарисовала Катя, мне очень нравилась. Звездная россыпь на небосклоне. Я решил, что попрошу Катю мне подарить ее. Подойдя к одному из шкафов, от скуки открыл верхний ящик. В нем лежали старые альбомы с фотографиями. Полистав один из них, начал вспоминать, что уже видел этот альбом. Детские фотографии Катюши вызвали улыбку. И тут я наткнулся на знакомую выцветшую фотку. Именно ее цифровой вариант я видел в удаленных файлах Сан Саныча. В центре стояла молодая девушка, которая очень напоминала Катю. Наверное, это ее мама, Мария Семеновна. Слева, скорее всего, Сан Саныч, а справа.... Теперь я понял, что мужчина, держащий за талию Катину маму - это не дядя Витя. И тут кирпичики, наконец, стали на место.
- Ну, я же попросил ничего не трогать.
Вадим Петрович хмуро смотрел на меня, а я держал в руке злополучную фотку.
Наверное, что-то мелькнуло в моем взгляде, потому что Катин отец достал пистолет и направил его на меня.
- Догадался, все-таки. Эх, Витя-бокорез, не смог простого задания выполнить, а еще рецидивист. Теперь придется все делать самому. Мы сейчас прогуляемся на крышу. Пошли.
- А, если не пойду?
- Тогда я пристрелю тебя здесь и сейчас. Мне, конечно, потом придется повозиться с телом, но тебе от этого будет ни холодно ни жарко. Выбирай. На крыше у тебя есть шанс, уже разок им воспользовался. Посмотрим сейчас, как любит тебя фортуна.
Мы поднялись на крышу, но я не спешил лезть на крутой скос, с которого в прошлый раз слетел.
- Ну, чего стал? Вперед! Или дорогу забыл?
- А поговорить? Уточнить, так сказать, детали истории. Мне не все понятно в ней.
Вадим Петрович нахмурился, но, продолжая держать меня на прицеле, сказал:
- Хорошо, можно и поговорить. Расскажи, как видишь ты историю, а я дополню.
- Во всем виновата "Звездная ночь" Ван Гога. Вы захотели завладеть картиной. Каким образом вы смогли отключить противопожарную систему, и как устроили поджег, я не знаю, но то, что во всем этом замешаны, не сомневаюсь.
- Витя помог, я уговорил его приехать в город и бросить бутылку с зажигательной смесью в окно третьего этажа недалеко от места, где висела копия Ван Гога. Две недели сам рисовал на работе, чтобы ни жена, ни дочка не видели. Когда случился пожар, я с семьей был в театре на другом конце города. Конечно, мне сразу сообщили, и я приехал в музей. Когда пожарные потушили огонь, мне удалось подмешать в остатки сожженных картин небольшой кусочек подпаленного полотна, срезанного с настоящей картины Ван Гога, Саму "Звездную ночь" к этому времени спрятал у себя дома. А противопожарную систему я не отключал. Она действительно была неправильно установлена, и я об этом узнал случайно, когда месяца три назад чуть не случился пожар в моем кабинете. Огонь потушили без вызова пожарных, а я потом специально проверил другие датчики в музее, они не реагировали на зажженную зажигалку.
- Значит, картину вы спрятали дома, и, скорее всего, она и сейчас там. Находится под полотном другой картины, которую нарисовала ваша дочь. "Под звездным небом", так, кажется, назвала Катя ее?
- Да, именно там сейчас Ван Гог. "Звездная ночь" "Под звездным небом". Звучит? Кстати, как догадался, что картина именно там?
- Размер "Звездной ночи" такой же, как сейчас Катина картина. Но я помню, что Катюша рисовала на большем холсте. И рамка для него должна была быть намного больше. Значит, Катину картину зачем-то уменьшили. Теперь понятно, зачем. Чтобы спрятать под ней другое полотно.
- Глазастый. Ну, рассказывай дальше.
Вадим Петрович поежился. На крыше гулял ветер и меня тоже слегка знобило.
- У меня память еще недостаточно восстановилась, кажется, что воспоминания переплетаются, и все действия происходили в один и тот же день. Хотя, на самом деле, это не так. Поэтому я не помню, но думаю, что попросил Катю подарить мне картину "Под звездным небом". Она мне нравилась, и ваша дочь не отказала бы. Но вы не могли позволить этому случиться. Вероятность того, что я потом найду Ван Гога под другим полотном, велика, а перепрятывать на глазах у родных вы не решились. Да и куда можно спрятать такой шедевр, чтобы никто случайно на него не наткнулся? Только под другой картиной. Сомневаюсь, что это можно сделать быстро. Поэтому вы решили как-то повлиять на меня. Снова вызвали Виктора, чтобы он слегка отвлек меня от изобразительного искусства. По всей видимости, в первый раз дядя Витя промахнулся или он не хотел меня убивать, а только покалечить. Но я каким-то образом от него сбежал. Запомнилась тогда его любимая фраза: "Ничего личного". Я ее постоянно повторял, наверное, стресс снимал. Это было в субботу, я решил, что ноги растут из издательства, и отправился туда на проверку. Увидел фотографию на компе Сан Саныча, Вот эту, из альбома. Но уже тогда я понял, что на фотке не Виктор, а вы сами держите молодую жену за талию. Вы же родные братья с Виктором, а в молодости, скорее всего, были очень похожи. Это сейчас я бы вас братьями вряд ли назвал. Ваш нос совсем не приплюснутый, да и другие черты лица отличаются. В общем, я понял, что это вы заказали меня, а не Сан Саныч, хотя письмо на Генкину почту меня смутило. Но сейчас я понимаю, моя память сыграла со мной злую шутку. На компе у Саныча я видел только фотку, а когда пришел к Кате, то легко взломал с ее компьютера вашу почту, зарегистрированную на бесплатном сервисе. Пароль: "ничего личного", оригинально. Вы с братцем одного поля ягоды. Это вы отправили письмо Генке в зашифрованном виде, чтобы он направил по моему следу дядю Витю. Кстати, зачем такие сложности? Не проще позвонить по телефону? Гене пришлось вызывать меня на разговор пару раз, в субботу и воскресенье. Только предлоги он придумал подозрительные. Ни у его смартфона, ни у компьютера я не нашел серьезных проблем. Кстати, а сколько вы ему заплатили, если не секрет?
- Достаточно, чтобы Гена тихо уволился на следующий день после твоего полета. А позвонить ему я, конечно, мог, но не хотел оставлять след, сейчас при желании можно сделать любую распечатку звонков и их содержания. Да и Саныча решил подставить. Ведь этот электронный ящик зарегистрирован как бы от его имени. И шифр выбран специально, дабы казалось, что писал редактор. Единственно, что не учел, так это твоих способностей по взлому электронной почты с компьютера моей дочери.
- Еще непонятен момент с этой фоткой. Почему Белецкий хранил ее у себя на компе, а потом удалил?
- Ха, а тут я тебя удивлю. Сан Саныч всю жизнь любил только одну женщину, поэтому и хранил эту фотографию, там, где мы втроем. Других фоток того времени не сохранилось. Но Маша выбрала меня. И только многие годы спустя я узнал, что Катя не моя дочь. Не трудно догадаться, кто ее биологический отец. Наверное, не только из-за картины я вызвал Витю, дабы он обработал тебя. Тогда бы, лежа в больнице, а в идеале, в больничном морге, ты бы точно отвлекся от копания в чужих фотографиях. Лучше, чтобы тайна отцовства Кати осталась между тремя людьми: мной, Белецким и Машей. Зачем Саныч удалил файл с фоткой со своего компьютера? Не знаю, возможно, он окончательно решил переехать во Францию, поэтому подчистил рабочий комп. Но наверняка на переносном диске оставил эту фотографию.
Вадим Петрович переместился повыше, наверное, оценивая мой будущий полет с крыши. Но мои планы немного отличались от этого.
- Понятно. В общем, я о многом догадался, но пока решил не говорить об этом с Катей. Как выяснилось, зря. Когда я вышел из квартиры, меня тут же скрутил ваш братец, результатом чего и стал полет с крыши.
- Неудачный полет, но сейчас мы это исправим. Прыгай.
- Не буду.
- Тогда я выстрелю!
- Стреляйте!
- Дурачок, думаешь, я не смогу тебя убить? Братец свой первый срок получил вместо меня. Я убил тогда в драке одного мужика. Он, правда, испортил мне личико, мне даже пришлось делать пластику. Поэтому после случившегося я мало походил на брата. А в то время Виктор меня пожалел, мы с Машей ждали ребенка. Поэтому в тюрьму сел братец. Так что, прощай, Денис. Ничего личного.
Вадим Петрович выстрелил... вернее попытался это сделать. Я давно заметил, что пистолет у него тот самый, который я нашел в сумке дяди Вити, поэтому очень надеялся, что выстрела не получится. Так и случилось. Вместо этого произошел взрыв. Оружие в руке Катиного отца рвануло знатно, какой-то мелкий осколок даже впился в мою многострадальную руку. После перелома она еще побаливала. Я от неожиданности присел, а Вадим Петрович вскрикнул и упал, покатившись по крыше. Мне не удалось его подхватить. Тело перевалилось через край и полетело вниз навстречу бетонному бордюру.