Никто не обольщай самого себя: Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, То будь безумным, Чтоб быть мудрым. (1-е коринфянам)
Интермедия первая "Безвременье"
Много щедрот твоих, Господи; по суду твоему оживи меня (псалом 118)
Спрашивать женщину, сколько ей лет, неприлично. Хотя... да что кривить душой...она не отказалась бы даже от ТАКОГО внимания... Ей было ... Очень и очень много лет... Она знала истину, это был ее бич, ее свобода. Единственное, что осталось ей в наследство от ускользающего прошлого, это ЕГО имя. Имя и надежда, что она сможет вернуть ЕГО к жизни... Вернуть так же, как ОН когда-то вернул жизнь ей...
Медленно поднимаясь по ступеням, она думала, что скоро решит самый главный вопрос... За что? БОГИ... ЗА ЧТО?.. Боги...
ОНА БЫЛА СРЕДИ НИХ ... она была одной из них... там, в другой реальности...
Таймер мигнул и, изменив цвет с желтого на зеленый, замер. Темная поверхность телевизора взорвалась калейдоскопом красок, раскрывшись, словно бутон цветка. Диктор первого канала пододвинулась чуть ближе к краю стола и с интересом пару секунд рассматривала комнату с другой стороны экрана, после чего, мило улыбнувшись, заявила: - До 2000-го года осталось совсем немного, буквально через 14 часов вся страна с нетерпеньем замрет перед экранами телевизоров, а затем звоном бокалов встретит новый "Миллениум". Что ждет нас в грядущем тысячелетии? Некоторые аналитики предсказывают различные катастрофы и катаклизмы. Лично я так не думаю...
-А я думаю... - Лиза прикрыла глаза: сил смотреть всю эту чушь у неё не было. Впрочем, если признаться честно, сил не было вообще. Ничего не моглось, а самое главное - не хотелось. Особенно не хотелось жить.
Все было решено заранее. Сегодняшний день должен был стать ее последним днем. Последний день. Судный День...
Все было решено заранее... И те проблемы, которые вчера казались глобальными и единственно-неповторимыми, сегодня стали мелкими и липкими. Очень хотелось пойти в ванную и отмыться. Не получится. ЭТОГО водой не смоешь. Преодолевая вязкость, проблемы тысячами мелких иголок впивались в тело, вытаскивали из постели, стаскивая остатки лоскутного одеяла сна.
Во сне был ОН. Он стоял и смотрел. Он не помог. Он сказал, что ЭТО ее проблема. Сказал и ушел. Ушел, не простившись, став каким-то далеким. Став чужим.
Он ушел, а она осталась. И сейчас, пока одни проблемы кололи, другие стаскивали одеяло, самая главная стояла в стороне и кричала: - Сделай ЭТО!!!
Диктор из телевизора была полностью согласна с Главной Проблемой и потому, фальшиво улыбнувшись, заявила: - Московское время 10-00. Пора вставать!
Лиза опустила ноги на пол и попыталась нащупать тапочки. Они с послушной мягкостью окутали ступни - сегодня нет места обычным утренним играм. Телевизионный пульт, словно ручная собачка, сам собой оказался в руках. Все движения были как у автомата, и это казалось нормальным и правильным. Достаточно было повести в сторону рукой или ногой, и ВСЕ оказывалось на своих местах. Ничто не будило разум. Лишь одна мысль медленно, словно гигантский слизень, ворочалась в мозгу - "Встань и сделай ЭТО!" Лиза выключила телевизор и как сомнамбул, направилась на кухню. Поворот направо, темный коридор, еще один поворот... В детстве Лиза любила представлять, что она египетская принцесса, пробирающаяся темными коридорами храма Анубиса к самой секретной комнате. В конце пути ее всегда ждала победа. Вечная жизнь. Слава. Любовь... ...левая рука касается выключателя. Нет. Свет не нужен. Лиза и так знала, что ждет ее в конце пути. Раковина, полная немытой посуды, стол, кухонный уголок - как радовалась мама, когда два не совсем трезвых грузчика внесли в квартиру это сооружение. Она обошла стол и взяла сумку, оставленную здесь еще с вечера. Прихватив банку с кипяченой водой, Лиза вернулась в спальню. Сев на кровать, Лиза открыла сумку и с грустью окинула взглядом ее содержимое: бумажник, зеркало, пудреница и еще с десяток таких НУЖНЫХ вещей. - Как все мелко. Лиза впилась глазами в узкую полоску картона. Две полоски. Она БЕРЕМЕННА. Это ее ПРОБЛЕМА. Из-под разбросанного по кровати барахла выглянул краешек белого пакета.
- Вот ты куда спрятался, озорник. - словно айсберг, пакет проплыл прямо в руки, задавив пытавшийся прорваться наружу поток слез. - Чистый, как первый снег. - Лиза посмотрела на свое отражение в сером, мутном экране. - Пора. - Казалось, ее голос стал чужим. Словно говорит не она, а кто-то другой - незримо присутствующий рядом. - Только не торопись, все нужно сделать правильно.
Лиза вытряхнула на постель содержимое пакета. По кровати звездами рассыпались таблетки.
- На 40 димедрола - 15 "Но-шпы", - в голосе слышалась неприкрытая усмешка. - Запить литром воды... и все... Покой... Не оставляя себе времени на раздумье, Лиза начала творить свой последний обряд... ... Спустя 15 минут она почувствовала, как холод начал пронизывать тело. Сначала начали остывать пальцы ног, затем руки стали какими-то слабыми и чужими. Лиза хотела закричать, но язык, казалось, прилип к небу. Сил хватило только на стон. Время из ручейка превратилось сначала в реку, а затем в бешеный поток. Лиза взглянула в окно. Пролетавшая мимо птица застыла на полувзмахе крыла, казалось, она просто висит в воздухе, как игрушка на рождественской елке. Утреннее солнце взорвалось огненным серпантином. - Не-е-е-е-т!!! Подождите еще минуту... Солнце остановило свой бег, птица взмахнула крыльями. Оторвав голову от подушки непослушной рукой, Лиза взяла контурный карандаш и написала на салфетке всего два слова - "Где ТЫ?" - Теперь можно. Хозяин Дома Мертвых, я иду к тебе, - она без сил упала на постель. Солнце с невероятной скоростью заполняло собой все пространство маленькой комнаты. Затем свет погас. Спящая в соседней комнате мать видела во сне радугу.
Холодно...
Именно холод медленно возвращал ее к жизни. Лиза поднялась на ноги. Ее глазам предстало зрелище, от которого захватывало дух. Огромная зала с колоннадой из розового мрамора уносилась в бесконечность. Пол в зале попросту отсутствовал, казалось, воздух превратился в стекло, нет, скорее в кристально- чистый лед, чистый, но холодный. Под ногами медленно проплывали огромные тучи... Иногда в разрывах между темными клубами можно было заметить тончайшие золотые нити, пытавшиеся прорваться наверх... ... над колоннадой, насколько хватало глаз, возвышался амфитеатр гигантских размеров. Сидящие на скамьях зрители были во сто крат страшнее кипящей под ногами бездны - бесформенные черные балахоны полностью скрывали фигуры. Черные провалы, надвинутых на самые глаза капюшонов дышали ненавистью. Их было тринадцать. Холодная рука сжала сердце. Лиза поняла - это суд. Ее Суд... - Виновен!!! - голос, словно бритва, разрезал тишину, в воздухе возникла вибрация, подхваченная каждой из сотен колонн, окружающих зал. - Я сделал все, что смог. Все, что считал нужным. - Лиза резко обернулась на голос. В нескольких шагах от нее стоял мужчина. Больше всего поражали воображение огромные крылья, безвольно сложенные за спиной. Он шагнул вперед, крылья конвульсивно дернулись. Только теперь Лиза заметила, что, словно скованные цепями, они были обвиты змеями. Твари зашипели, реагируя на движение, одна из них рванулась через плечо, свесившись вниз, раскрыла пасть, целясь в сердце. Мужчина замер на месте. - Чего вы хотите? Вершите суд, и покончим с этим! - Мы решили! Виновен! Ты знал о Программе! - голос гремел над залом и, казалось, вдавливал в кипящую бездну. - Ты знал, кто она, кем должна для нас стать! ЗНАЛ!!! Знал и позволил ей уйти тропой Анубиса. Бывший хозяин Дома Смерти должен быть доволен тобой - пес!!! - Он доволен! - мужчину окружил черный вихрь, целиком состоящий из языков сумеречного пламени. Змеи, сковавшие крылья, в ужасе метнулись в сторону, но, едва коснувшись холодного огня, пеплом осыпались к ногам. Мужчина расправил крылья. Они лишь мгновение оставались белоснежными, а затем пламя начало пожирать их. Всего один удар сердца, и вот за плечами мужчины развивается огненный плащ. По залу прокатился крик боли. Кричали Тринадцать. - Хозяин здесь!!! Шакал вернулся. - Еще нет! - фигура дрогнула, обретая резкость, и повернулась к Лизе. - Здравствуй, Та - Что - Видит - Путь... Лизе очень сильно хотелось закричать. Но ужас сковал горло... Прямо в лицо ей скалилась звериная морда. В ее глаза, не мигая, смотрел Ангел Великого Дома Мертвых. Анубис подошел к Лизе. - Прости, Исида, наш сын опять не дал тебе умереть... - шакалоголовый нежно коснулся ее щеки. Электрический разряд сотряс все тело. Лиза задохнулась от боли. Она вспомнила. Бесконечная череда рождений и смертей. Тысячи жизней стремительно неслись перед ее взором. Взором простой девушки, покончившей жизнь самоубийством. Взором женщины, способной родить бога... Она вспомнила свое истинное имя. Повелительница Колесницы, Великая Блудница, Клеопатра, Жанна, Ева- имен было много, истинное - одно. И сейчас, стоя в огромной зале, женщина вновь обрела его. ...
... Исида открыла газа и медленно повернулась в сторону Тринадцати: - Я уничтожу ВАС. - И меня, Мать? Меня ты тоже уничтожишь? - одна из сидящих в амфитеатре фигур вышла на передний план. - И тебя, Сын. Тебя в первую очередь...
Она была среди них... Она не смогла исполнить обещание, не свершила предначертанного. И что теперь? Боль... Боль, медленно овладевающая всем телом, приводящая ее во тьму. Последняя ступень... Перед ней горели негаснущие огни, огни былой славы, былых побед, былой любви... Она упала на колени и заплакала. Святилища на месте не оказалось, алтарь был разрушен... Из скал вырывались языки пламени, она медленно обвела глазами плато... Горело четыре источника... Хорошо, - подумала она, - пусть будет четверо... Рейнджер - должен проникать; Маг - должен колдовать; Навигатор - должен увидеть... Воин - должен сражаться;
Исида шагнула на место разрушенного алтаря, вокруг нее начал формироваться энергетический вихрь. Давно забытое заклинание, известное более как "Путь Анубиса", вновь пришло в мир ЖИВЫХ. Исида подняла над головой короткий клинок. "Нож Каина" слегка вибрировал, уже много веков ему не доводилось пить божественную кровь. Лезвие коснулось левого запястья. - Моя кровь - Мой дар. Моя жизнь в твоей власти! По суду твоему оживи меня!!! Сталь медленно, но неумолимо, проложила по запястью алую дорожку. Густая, темно - красная кровь упала к подножью алтаря. Хозяин Дома Мертвых всегда отдавал свои долги сполна... Перед женщиной возникло "Зеркало Мира" - дверь в прошлое, в другую вероятность реальности, туда, где на проселочной дороге застал грузовик этнографической экспедиции...
Пролог.
"Рейнджер"
Готово сердце мое, Боже, буду петь, и воспевать во славе моей (Псалом Давида)
- И раз! И два! И раз... пошла, пошла родимая... Ладони соскользнули с борта фургона, и Пашка всем телом погрузился в грязную жижу придорожной колеи. Вернув телу, подобающее оному вертикальное положение, Пашка осмотрелся. Да уж, влипли, так влипли... Так увязнуть... в пяти часах езды от районного центра - воистину "врагу не пожелаешь". К тому же погода вот уже сутки стояла такая, что сил у людей не осталось никаких. Бой со стихией можно было считать проигранным. Пашка нашел глазами Ярика. Студент стоял, прислонившись спиной к борту грузовика и подставлял лицо ливню, как в детстве пытаясь поймать ртом падающие сверху струи воды. - Народ! - Пашка попытался придать голосу командирские нотки. Но, как обычно бывает в таких ситуациях, голос предательски сорвался на юношеский фальцет. Что ни говори, а должность командира экспедиции ну никак не сочеталась с огромными голубыми глазами, чуть вздернутым носом и льняными локонами, превратившимися после недавней грязевой ванны в тонкие перепутанные сосульки, выбившиеся из-под капюшона и покрывшие щеки причудливым паутинным узором. Внешность подвела, но Пашка продолжал стараться вовсю. И сейчас, прокашлявшись, вновь рискнул показать молодецкую удаль: - Так, народ! Ну-ка быстро все в фургон, хватит мокнуть, а то начнутся болезни, скулеж... возись потом с вами... "Народ", словно не слыша, продолжал свои тщетные попытки вытолкнуть грузовик из канавы. - Ну что вы, прям, как дети малые? - Пашкино лицо перекосила страдальческая гримаса, такая, что всем сразу стало понятно, насколько ему, как непосредственному начальству не хочется, чтобы его "народ" заболел и пал духом под тяжким кашельно -температурным прессингом. Однако все скептически отнеслись к увещеваниям "Отца родного". Да и чего ожидать от студенческого отряда, на все сто процентов состоящего из гуманитариев... ... Каким образом, и самое главное где, Пашке удалось найти в наше смутное "Макдональдовское" время деньги на организацию этнографической экспедиции в Брянскую область, для всех оставалось полной загадкой. Но от фактов никуда не денешься, деньги нашлись, и фольклорное отделение одного из Питерских колледжей впервые за пятнадцать лет смогло похвастаться полноценной экспедицией. Кому в наше время нужна данная экспедиция, оставалось такой же загадкой, как и происхождение денег. И все же, как уже говорилось выше, деньги найдены, а значит, любители аутентичных былин и сказок могут смело отправляться в путь. Казалось, Пашка может спокойно почивать на лаврах деньгодобытчика, но неожиданно появились новые проблемы. Неизвестные спонсоры выделили финансы на еду, снаряжение и нехитрое оборудование, но абсолютно не задумались о транспортных расходах. Экспедиция оказалась без средств к передвижению. Конечно, можно было сэкономить на продуктах, добраться до Брянщины и обратно, купив только сидячие места в поезде, но все это не решало проблемы перемещения между деревнями, затерянными в лесах на расстоянии десятков километров друг от друга. Нужен был грузовик и самое главное- горючее. Руководство колледжа беспомощно разводило руками - единственный автобус, оставшийся в наследство от времен развитого социализма, вот уже год стоял на приколе перед центральным входом. В это время Пашка привел "Студента". Ярослав, впервые попав на глаза остальным участникам проекта, так и представился: - Здравствуйте, я студент! Анюта, общепринятый специалист в области былин, вкратце обрисовала ситуацию. Студент выслушал, что-то прикинул, а затем поднялся и под молчаливо - осуждающими взглядами собравшихся ребят направился к дверям. - Я не понял, а в чем прикол?- подал голос Серега, представитель оркестрового отделения. Ярослав, уже перешагнув порог, остановился. - Я постараюсь помочь. Встретимся через неделю. Сказал и закрыл за собой дверь, исчезнув на указанный срок. На все вопросы Пашка, хитро улыбаясь, отвечал: - Не знаю, ребята, да не волнуйтесь вы, сказано через неделю, значит через неделю. Прошло семь дней. Все сидели в аудитории и хмуро смотрели друг на друга. Ярик опаздывал уже на сорок минут. Неожиданно дверь распахнулась. В помещение ввалился Студент, придерживающий за талию хохочущую девицу. С первого взгляда было понятно, что оба находятся под градусом. - Знакомьтесь, это Оля. - Привет, - Ольга икнула и густо покраснела. - Извините, мы только что с дачи, ездили к деду. Ярик уселся на скамью рядом с Пашкой. Ольга тут же плюхнулась к нему на колени. - Чего грустим? - Студент обвел аудиторию блуждающим нечетким взглядом.- Есть проблемы. - Ты что, озверел! - Анюта просто не находила подходящих слов, чтобы выразить свою ярость - Ты же обещал помочь! - А я что сделал? - Ярик был явно удивлен такой встречей. - Тебя не было неделю, мы волновались, ждали... и чего дождались? - Чего? - не понял Ярик. Девица вновь икнула. - Ты напился... - упавшим голосом сказала Анюта и заплакала. - Вы не поняли, точнее, не дослушали. Вот решение! - Ярик кивкам указал на Ольгу. - Я же сказал: "Знакомьтесь, это Оля!" - Имя хорошее, а самое главное редкое, - прокомментировал, с трудом сдерживая смех, Пашка. - И что? - не понял Серега. - И все. - Ярик чмокнул Олю в плечо... ... Через некоторое время общими усилиями выяснилось следующее: Ярик познакомился с девушкой два дня назад. Оля, или Оленька, как она попросила себя называть, была обладательницей красивой фигуры, кукольного личика и полного отсутствия талантов. Но не это главное, Оленька состояла в должности единственной внучки отставного генерала или маршала, уточнить точное звание боевого деда не удалось (в процессе разговора дедушка становился, то маршалом, то майором, то просто военным). В настоящее время дед жил на даче под Питером, занимаясь охотой и рыбалкой, что, впрочем, не помешало ему сохранить дружеские связи со многими воинскими частями, разбросанными по бескрайним просторам России. Студента Оленька представила как известного писателя- сказочника, которому срочно нужен грузовик для поездок за вдохновением, причем искать вдохновения вместе с Ярославом собиралась и сама внученька. Дед честно попытался оказать сопротивление, но крепость пала через четверть часа, не выдержав напора внучкиных слез. Результат превзошел самые смелые ожидания. Дед заперся в своем кабинете, опрометчиво оставив молодых людей один на один с литровой бутылкой своей фирменной наливки. Спустя минут сорок дед вновь появился в гостиной и, хлопнув положенные сто грамм, сообщил подвыпившей молодежи, что по приезду в Брянск экспедицию будет ожидать предоставленная в полное их пользование, сроком на шестнадцать дней, передвижная военная радиостанция с запасом горючего на 800 километров и водителем. Оленька бросилась деду на шею с криками: "Ты самый лучший в мире!", чем вызвала у старика слезы умиления и счастья. Засим молодые люди отправились обратно в Питер (обрадовать остальных), не забыв прихватить с собой початую бутылку наливки, которую, впрочем, приговорили за время обратного пути. Надо ли говорить, что после всего случившегося Пашка, как человек, добывший деньги и нашедший Студента, был безоговорочно назначен на роль руководителя экспедиции, благо возраст, аспирантура и служба в армии этому только способствовали. Через десять дней все пятеро: Пашка, Анюта, Серега, Ярик ну и, конечно, Оленька- прибыли в город Брянск...
... шел десятый день экспедиции... "Что мы имеем?" - Пашка задумался и принялся мысленно загибать пальцы, - Непроходимый лес - это раз, дождь - это два, канава, полная грязи - это три, и грузовик передвижной радиостанции, в этой самой грязи увязший по самое "дальше некуда" - это четыре. Ну, блин, прям как Фандорин... Из расстроенных помыслов Пашку вырвала Анюта: - Пашенька, - Анюта выставила вперед ножку, растущую непосредственно от ресниц, и обдала "начальство" многообещающим потоком флюидов, которые широкой рекой рванулись наружу из бездонных колодцев зеленых глаз. Достигнув цели, они (флюиды) окутали "Отца родного" потоком страсти. Выше упомянутый процесс проявился появлением на Пашкином лице глупой улыбки. Пашка секунду приходил в себя, а затем, смущенно опустив глаза, принялся разглядывать свои сапоги. Анюта плавной походкой, насколько это позволяли увязающие по щиколотку ноги, двинулась в Пашкину сторону, напоминая скорее не специалиста по сказкам, а гибкую сильную кошку - хозяйку лесов. - Пашенька, ну какие болезни? Это с нашим-то запасом? - серебряные колокольчики ее смеха полетели над проселочной дорогой, изысканной вязью вплетаясь в струны дождя и... Пашка вздрогнул, сбрасывая с себя наваждение женского колдовства. Надо было как-то реагировать на этот выпад "женского внимания". - Как же, размечтались, запас им подавай! Алкоголики вы, а не собиратели сказок, - попытался он проявить строгость, но командирские нотки окончательно были утеряны, и на смену им пришло чисто мальчишеское веселье. Пашка расправил плечи и, подняв вверх указующий перст, назидательно заявил: - О спирте забыть! Все те, кто до этого момента самоотверженно толкали грузовик, остановились и вопросительно посмотрели на командира. - А по табличику? - поинтересовался Серега. Все четверо сделали шаг в Пашкину сторону. "Начальство" несколько смутилось такой постановкой вопроса: - Ну, это... до вечера забыть, вот. - А-а-а, - протянул Серега и, опершись на черенок лопаты, мечтательно заявил, - А то смотри, раз - и бунт на корабле. Мир был восстановлен. Впрочем, он, мир, пока и не собирался рушиться... - Где мы, а где вечер? - философски заметил Ярик. - Действительно, - Пашка оглядел всю компанию.- До вечера далеко, а на вас ни одной сухой нитки. Ну-ка быстро все в фургон, будем чай пить. "Народ" загомонил и, мешая друг другу, полез внутрь тесного помещения радиостанции. Пашка остался один. Запрокинул голову и подставил лицо струям дождя, точно так, как недавно это проделывал Студент. Струйки воды, стекая по щекам, устремились за ворот куртки. "Да уж, сомнительное удовольствие..." Пашка нервно дернул головой, стряхивая влагу, и направился к кабине. Обойдя фургон, он привстал на цыпочки и постучал в окно. - Игорь! Дверца кабины распахнулась и выпустила под дождь улыбающуюся физиономию водителя экспедиции, сплошь покрытую веснушками...
...Как и обещал Оленькин боевой дед, по приезду в Брянск ребята были встречены прямо на вокзале. Возле касс дальнего следования стоял паренек в камуфляжной форме, на которой красовались девственно чистые погоны. В руках юный защитник нашей Родины держал здоровенный плакат, позволяющий по достоинству оценить солдатский юмор Оленькиного деда. "Привет участникам международной экспедиции памяти Ивана Сусанина". - Здравствуйте, а мы из Питера,- представилась за всех Анюта. Паренек недоверчиво оглядел прибывшую компанию. - А кто из вас Ольга Владимировна? - Я, - Оленька кивнула, нехотя отрывая голову от плеча Ярослава. Аккуратно прислонив к стене плакат, солдатик, вытянувшись по струнке, отчеканил: - Рядовой Игорь Дормидонтов и вверенное ему транспортное средство - одна боевая единица - прибыл в ваше полное распоряжение для прохождения дальнейшей службы сроком на шестнадцать дней. Жду дальнейших указаний. - Ни фига себе, - озвучил за всех Ярик, - так у нас теперь собственная армия в полном распоряжении. - Чтим традиции великого русского героя Сусанина! - Отрапортовал Дормидонтов. - Молодец, солдат! - Студент явно наслаждался происходящим. - Служу России!!! - Ура. - Не выдержал Серега. Все просто покатывались со смеху. Пашка первый совладал с собой и, придав лицу должное выражение, скомандовал: - Ладно, Дормидонтов, веди к своей боевой единице. - Позвольте ваши вещи, - обратился Игорь к Оленьке. - Да ладно, чего там, я сама... - Никак нет, нет такой возможности. Товарищ полковник лично распорядился оказывать всяческое содействие. - Гляди-ка, мы не только собственную армию получили, Оленька еще и персональным рабом обзавелась,- тихо шепнула Пашке на ухо Анюта. Так в экспедицию влился шестой участник...
...Игорек спрыгнул из кабины на землю. - Ну? Как вы там? - Плотно сидим, Игорек. - Пашка скосил глаза на колеса фургона, больше чем на половину скрытые грязью. В очередной раз убедившись, что сели они действительно плотно, Пашка вновь обратился к Игорьку: - Ну, чего стоять? Пойдем чайковского сварганим. - И то правда, как говорит товарищ майор: "Чай да каша - пища ваша!". Я быстро. Он скрылся в кабине, и через секунду двигатель автомобиля смолк. Игорек вновь выбрался наружу и бегом направился в сторону полуоткрытой двери фургона. Пашка поспешил следом. Внутри было несколько тесновато: все же радиостанция рассчитана на четырех человек, а тут сразу шестеро. Но, как говорится, "В тесноте, да не в обиде". Самое главное - здесь тепло и сухо. От небольшой электропечи, которою почему-то все называли "трамвайной", валил пар. Ребята уже успели сбросить куртки и теперь развешивали их сушиться. Оленька, в одном купальнике, суетилась возле термоса. Ярик, забившись в угол, поближе к печке, рассматривал этот "Последний Крик Моды". Дизайнеры купальника, по всей видимости, в целях экономии, использовали при создании модели концепцию "Минимум ткани - максимум тела". "Но тело, чего скрывать,- пять балов", - подумалось Ярику. Придя к такому умозаключению, он поднял руку, изображая тем самым ВЕЛИКОГО поэта, и продекламировал: - Она была прекрасна, как ветвь, полная цветов и листьев... А от себя позвольте добавить, Оленька, как же тебе не стыдно быть такой красавицей. Оленька повернулась к нему и поглядела так, как обычно глядит врач на обреченного больного, и вынесла недвусмысленный диагноз: - Дурак ты, Нестеров! - Чего так сразу? - изобразил обиду Ярик. - Дурак, дурак. - Подтвердила Анюта, расставляя на столе кружки для предстоящего чаепития. - Молись Богу, Нестеров, чтоб дети твои не унаследовали от папаши его слабоумие. - А мне он и такой нравится. - Вступилась за Ярика Оленька. - Ах, милая, какая же ты милая, - Ярослав обнял Оленьку за талию и преданно посмотрел ей в глаза: - Налей мне чаю, королева, И даже если будет он отравлен, Мне этот яд Покажется нектаром...
Неожиданно для всех, видимо, приняв условия незатейливой игры, Оленька встала в красивую театральную позу, и ответила: - Ах, что вы, сударь, вас травить не стану, Ведь вы не моль и даже не паук, Я от любви к вам пламенной сгораю, Любовь превыше всех других наук.
- Вот дает! - не удержался Серега. Все остальные свидетели этого маленького спектакля восторженно зааплодировали. Оленька раскланялась и, покончив, таким образом с официальной частью, с веселым криком прыгнула к Ярику на колени, повалив его на скамейку. - Люблю тебя. - Тихо шепнули ее губы и, на мгновение коснувшись его щеки, отпрянули. - А ну, голуби вы наши. - Пашка освободился наконец-то от мокрой одежды и теперь грелся возле печки. - Будут нас сегодня поить горячительными напитками или нет? - Будут, будут. Не надо нервничать, Шеф. - Оленька обольстительно улыбнулась. - Какую емкость предпочитаете? Металлическую или пластмассовую? - Ту, которая побольше. - Буркнул Пашка и присел поближе к Анюте. - Ну что, Оленька, устала, небось, без городской жизни. - Да нет, Павел Валентинович, нисколечко не соскучилась, с вами интересно. Анюта сидела напротив, наблюдая за этой пасторальной сценой. - Ути-муси-пуси, Павел Валентинович... - Да ладно тебе, - смутился Пашка. Ярик встал и принялся разливать чай. - Не удивляйся, Пашенька, Анюта просто завидует Оленьке. - Чему это, позвольте узнать, я завидую? - Анюта удивленно приподняла брови. - Ну как же, - пустился в объяснения Ярик. - Оленьке у нас сколько лет? Правильно, восемнадцать, а Анне Сергеевне у нас аж цельных двадцать три. Анна Сергеевна у нас уже старенькая. - Ах ты, паразит, - Анюта откинулась к стенке и засмеялась. - Тоже мне, нашел старушку. Чай был налит, все уселись за столом, продолжая перебрасываться ничего не значащими шутками. Поставив опустевший стакан на середину стола, Пашка прокашлялся, тем самым привлекая внимание остальных: - Ладно, хватит о ерунде. Давайте решать, как будем отсюда выбираться... - И то верно, товарищ командир, не ночевать же здесь, да и для транспорта стояние в грязи не лучшее состояние. В общем, я так думаю. - Игорек любовно погладил стенку фургона и, отхлебнув из кружки, расплылся в блаженной улыбке. - Напиток богов. Так вот, я думаю, что надо кому-нибудь идти дальше по дороге в деревню. Если верить карте, то до нее километров пятнадцать, может чуть больше. Просим у них трактор, и с этим самым трактором возвращаемся за остальными. - Скоро стемнеет. - Пашка взял карту и углубился в ее изучение. - Если пойти прямиком через лес, то это километра три, можно успеть засветло... - Вот я и пойду. - Ярик подался вперед. - Я старый грибник. В лесу не заблужусь. И потом, я единственный из мужчин, кто свободен. - Не поняла? - Оленька возмущенно надула губки. - Погоди ты, я не тебя имел в виду. Пашка - начальник, негоже ему через бревна прыгать. У Игорька машина, так что я пойду. - А как же Серега? - Оленька ткнула пальчиком в сторону третьего юноши. - Да! - Серега стукнул себя кулаком в грудь. - Как же я? - Сережа. - Студент укоризненно посмотрел на оппонента. - Ну сам подумай, где ты, а где лес. Да мы тебя самого потом неделю искать будем. Все, вопрос закрыт, я иду, и иду ОДИН. - Возражения есть? - В Пашкином голосе чувствовалась явная неуверенность. - Конечно, есть. И даже не одно, а целая куча. Все помнят, как нас встретили в Лебяжьем, а если история повторится? - Ну, дорогая, это не пример. - Серега попытался усадить Анюту на место. - Тогда все обошлось. - Обошлось, говоришь. А почему никто не может вспомнить, как мы оказались на той лесной поляне. - Мы же тогда напились? Правильно? Потому и не помним ничего... - А Игорек? Он тоже напился? Насколько я знаю, он у нас вообще не пьет, - не сдавалась Анюта. - Извините, ребята, но я боюсь. Так же сильно, как неделю назад...
...Неприятности случились на второй день странствий по Брянским лесам, а если быть более точным, вечером 28 июля в 19-32 по Москве. Для предстоящей ночевки ребята выбрали небольшую деревеньку Лебяжье, все населеннее которой благополучно бы уместилось в Питерской коммуналке. Некогда, еще при советской власти, Лебяжье насчитывало около пятидесяти домов и около двухсот жителей. Теперь здания сельсовета, клуба и дом бывшего участкового пустовали, впрочем, заколоченными стояли и остальные сорок домишек. По утрам деревенские петухи будили нескольких старух да деда Прохора. У покосившейся калитки дедового дома и остановился грузовик экспедиции. Серега первый пересек огород и постучал в освещенное окно: - Селяне, есть кто живой? А ну выходь, встречай дорогих гостей. Сзади раздался шорох, и горла коснулась холодная сталь топора. - А ну поворотись, только очень медленно, посмотрим, кто это у нас - дорогие гости. Серега медленно обернулся к источнику звука. За спиной с топором в одной руке и серпом в другой стоял седой старик. Летний ветер лениво колыхал седые, ниже плеч волосы. Давно, более двадцати лет назад, когда Марья еще была жива, она, смеясь, говорила, что в гневе Прохор напоминает демона. - Вы кто? - только и сумел выдавить из себя Серега. - Жнец, - ответил дед и нехорошо улыбнулся, - я вас в прошлый раз предупреждал - дома не продаются, лес тоже; не поняли, опять приперлись. Так вот, жнец я, и сейчас начнется моя жатва. Серп начал свой бег снизу вверх. - Стойте!!! Не-е-ет! - кричала Анюта. Прохор неуловимым для глаза движением изменил направление удара, и грозное оружие, изначально предназначенное для уборки урожая, с визгом впилось в дверной косяк. - Бабу - то зачем привезли? - дед с любопытством разглядывал девушку. - А ничего деваха, фигурка ладненькая... Договорить старику не дало полено, вылетевшее из-за сарая и завершившее свой полет, угодив оному прямо по темечку. - Вот это да, деревня ниндзя, - Серега с изумлением следил за стремительно развивающимися событиями. - Вот я те покажу, фигурка ладненькая, вот ты у меня попляшешь, старый козел. Во дворе показалась маленькая худощавая старушонка. - И двадцати лет не прошло, как Марья преставилась, Царствие ей Небесное, а он уж честное имя сестры моей опорочить задумал, на девок заглядываешься... - Да я что? Я так, оно само сказалось, - Прохор, морщась, потирал ушибленную голову. - Кто такие? - Старушка требовательно заглянула в глаза насмерть перепуганной Анюты. - Мы этнографы, сказки собираем, былины, песни старые. - Дома скупаете? - Нет... - Делянки лесные? - требовательный взгляд в Серегину сторону. Тот отрицательно покачал головой. - Может, и документы, какие имеются? - Разумеется, имеются, - Анюта радостно закричала. - Паша! Пашка, Ярик! Ну где же вы, мальчики...
Спустя четверть часа вся компания сидела за огромным, казалось, сделанным из цельного дерева столом, в доме Прохора. Из самовара медленно поднимался дымок, а свежий хлеб казался таким вкусным... - Значит из Ленинграда? - Прохор поставил на стол очередную банку с вареньем. - Из Питера, - поправил Серега. - Для нас, внучек, Ленинград навсегда городом Ленина останется, поздно нам переучиваться, ты уж не серчай. - Да мне-то что, сам только привыкать начал,- Серега смачно отхлебнул горячего чая из чашки. Пашка блаженно вытянулся на лавке: - Скажите, уважаемые, а почему вы нас так встретили? У меня такое ощущение было, что мы на передовой оказались. - Так мы, милок, и есть на передовой. - Вы еще скажите под обстрелом,- усмехнулся Ярик. - И скажу. - Дед грозно поднялся, возвышаясь над столом. - Успокойся, Прохор, чего рычишь на ребят- они же не местные, не ведают ничего. - Дарья, так звали давешнюю старушку, усадила деда на место. - Понимаете, ребятки, повадились к нам парни городские, на машине такой здоровой, что ваш фургон. - Джипом зовется,- буркнул старик. - Вот-вот, Джином, - подтвердила Дарья, - созвали всех, кто в Лебяжьем остался. И стали разговоры говорить, мол, продавайте дома, езжайте в город, будет здесь лесная фабрика строиться. - А вы? - Да куда ж мы поедем на старости то лет. Отказались мы, милок. - И что дальше? - у Пашки где-то в районе желудка появилось нехорошее предчувствие, уж больно все было похоже на банальный бандитский наезд. - А дальше, мил человек, подожгли эти сволочи конюшню, а в ней Верка, кобыла наша, с жеребенком... Так заживо и сгорели... Эти фашисты поржали, а когда уезжали, сказали, что через два дня вернутся... сегодня как раз два дня и прошло, а тут вы...- Прохор с тоской оглядел стол,- Дарья, принесла бы самогонки что ль... - Это можно. - Дарья направилась к буфету. - Погодите, не надо, у нас же есть? - Ярик просительно поглядел на Пашку. - Конечно. Сходишь? - Я мигом, туда и обратно. Вот только... скажите, а где у вас? - За домом, там, на огороде, маленький такой домик стоит деревянный, не ошибешься, - девчонки дружно прыснули, догадавшись, каким домиком интересуется Ярик. Студент метнулся из комнаты. - Ну, раз пошла такая свадьба, с меня сало, - Прохор поднялся и, откинув в сторону один из многочисленных половиков, распахнул дверь погреба. На улице взвизгнули тормоза остановившейся машины. - Кого это там принесло? - Дарья направилась к входной двери. Через открытое окно с улицы послышался голос Ярослава: - Привет, а вы кто такие? Не бандиты случайно? А то тут Прохор рассказывал о каких-то козлах - любителях конюшни поджигать. - А ты чо, Робин Гуд? - Вроде того. - По голосу Ярика невозможно было угадать, испугался он или нет. - И мы тоже - вроде того. Робины Гуды. Посмотрим, кто из нас лучше стреляет? ... на улице раздался звук пистолетного выстрела... - Прохор! - истошно закричала Дарья. - Уже-уже... - Прохор начал стаскивать с себя рубаху. - Что вы делаете? - Анюта схватила старика за руку. - Там же стреляли! Там Ярик. - Прохор, им не нужно этого видеть. - Дарья исподлобья глянула в сторону притихших ребят. - И чего делать-то будем? - Работай, Прохор, я позабочусь. - Дарья вскинула вверх руки. Ее губы двигались, словно проговаривая строки молитвы: - Силою данной от бога, Я разрываю оковы, Те, что доселе держали, Те, что дышать мешали... - Что здесь творится? - Не выдержал Пашка. Во всей деревне истошно взвыли собаки. Через мгновение их голоса перекрыл волчий вой. Затем раздались звуки беспорядочной стрельбы. Дарья и Прохор одновременно бросились к окну. - Ну, это уж слишком. - Дарья судорожно поправляла выбившиеся из-под платка пряди седых волос. - Да что происходит? - Пашка попытался протиснуться между стариками. - Успокой ребят! - Рявкнул Прохор. Дарья оттолкнула Пашку в глубь комнаты. - Амин Тэ! - Все участники экспедиции, как подкошенные, рухнули на пол.- Прохор, это же метоморф... - Вижу... Похоже, это его первое обращение. Что творит шельмец. - Помог бы ты ему, Прохор. - Сам справится. - Но он так молод. - Пока оборотень не познал первой крови, он слаб, - Прохор поскреб затылок. - А когда убивают, взрослеют ой как быстро. Да ты сама глянь, там не драка идет, там бойня. Из окна было видно, что происходит на улице. Приехавших бандитов было пятеро. Было... Сейчас двое валялись на земле, один еще хрипел в тщетных попытках зажать рукой разорванное горло, сквозь пальцы толчками била кровь. Второй, с развороченной грудной клеткой, смирно лежал возле калитки; брошенный на дорожке пистолет наводил на мысль о том, что именно здесь прозвучал первый выстрел. Оставшиеся в живых любители скупки деревенских угодий отступали довольно профессионально. Первый шок от случившегося успело заместить собой острое желание выжить. Возможно, они с большой готовностью скрылись бы с места боевых действий, но дорогу к новенькому черному джипу им преграждал огромный волк. Вставшая дыбом шерсть не оставляла никаких сомнений - без сражения к автомобилю прорваться не удастся. Так они и замерли напротив друг друга - молчаливые и готовые убивать. Серая молния метнулась к оставшимся в живых. Секунда равна мгновению. Мгновение - это смерть! Первый умирал двадцать восемь секунд. Он был уверен в том, что останется в живых. Был уверен и не остался. Кто диктует эти правила - тот живет - другие уходят? Никто не знал, где начало, никто не был в праве указать, где конец желания жить. И все же... И все же, некоторые не сдавались! ВЕРВУЛЬФ - название, пришедшее из древних легенд, даже на десятую часть не отражало действительности - действительности, способной убивать. Надо отдать должное, выжившие пытались за себя постоять. Сказывался опыт прошлых разборок, правда, тогда их было больше, они были сильнее. - Смотри-ка. - Прохор подтолкнул Дарью. - А парни-то молодцы, сообразили, что просто так его завалить не удастся, так решили взять в клещи. Ну-ну... Челюсти сомкнулись на запястье. Оборотень атаковал ближайшего противника. Решался вечный спор, о чем думает, что испытывает человек за секунды до смерти. Яркий свет... да не было никакого света, была лишь тьма, медленно, но верно принимающая в свое лоно новую жертву. И была смерть... Минут через тридцать, усаживая еще не пришедшего в себя Игорька на соседнее с водителем сидение, Прохор в очередной раз оглядел место недавнего сражения. Кровь, всюду кровь и ошметки того, что недавно было бригадой. Дарья подошла к кабине грузовика. - Прибраться бы... - Вернусь, тогда и поговорим, сейчас ребят нужно подальше отвезти. - Намаются они, бедные. ЧТО, ДА КАК... Прохор усмехнулся: - Да чего там, решат, что напились. - А если вернутся? - Не думаю, постесняются, мало ли, что натворили... - Да уж натворили. - Дарья сложила на груди руки. - Особенно этот... Ярослав, кажется? - Славный в ярости... - Прохор повернул ключ в замке зажигания. - Поехал я что ли... - С Богом. - Дарья позволила себе улыбку. - Смешно. - Оценил Прохор и вдавил в пол педаль газа. ... ребята пришли в себя лишь под утро. - Ну и напились мы... - Серега потирал гудящий затылок. - А кто-нибудь помнит, как мы тут оказались? - Анюта попыталась внести ясность в происходящее. - Да хрен его знает. - Ярик оторвался от ковша с водой. - Я вроде за спиртом пошел, а потом... нет, ничего не помню. - Неправильно все как-то. - Анюта достала мобильный телефон. - И связи нет. Прикиньте, если с нами что-нибудь случится, никто и знать не будет, где мы, что мы... Страшно...
...Извините, ребята, но я боюсь. Так же сильно, как неделю назад. - Анюта отбросила со лба непокорную челку. - Отставить панику! - Пашка вытащил из-под сидения внушительных видов канистру. - Боевые сто грамм на дорожку? - А че сто? Можно и двести. - Ярик с готовностью протянул кружку. - Хватит и ста, боец. Как говорится: "Дело не в количестве, а в запахе!" Ну, поехали. Ярик на секунду задержал дыхание, а затем разом опустошил емкость. - Ух, хорошо! - сказал он, утирая брызнувшие из глаз слезы. - Короче, я пошел. - Слушай, милый. - Оленька обняла Ярослава за шею. - Ты, конечно, ступай, но помни: если тебя там какая-нибудь русалка в чащу заманит, я тебя искать не буду...
Спустя пять часов. ... окончательно выбившись из сил, Ярик упал. Уже лежа, Студент подумал, что по его расчетам он прошел около тридцати километров. До этого момента Ярослав и представить себе не мог, что можно вот так, просто, заблудиться. Однако факты - вещь упрямая. Кругом густой лес, ночь, ливень, и идти дальше нет ни сил, ни желания. Вот так остаться здесь - среди развалин старой церкви, остановиться и умереть.
...И мир изменился. Появилось странное ощущение, что право поменялось на лево, и в то же время правая сторона оставалась правой, а левая - левой. Какое-то зазеркалье. И все вещи соответственно были уже не привычными, а совсем другими, хотя вроде в той же оболочке. Такое туманное, необычное чувство, которое исчезло через несколько секунд.
Ярику привиделось, что лежит он посреди перрона, в непонятном гибриде метро и вокзала. Мимо перрона шли лестницы, похожие на лестницы в Питере, спускающиеся по каменным берегам к Неве. Только эти лестницы тянулись ко второму перрону, который стоял ниже первого. Перронов с лестницами много, и они расположены на разных уровнях, так же как и пути.
Воздух вдали загудел совершенно как в метро...
- Не хочу! - Легкие рвал на части холодный сырой воздух. - И не надо. - услышал Ярик женский голос и вдруг почувствовал, что куда-то проваливается.
... для каждого на этой Земле найдется своя кроличья нора...
![[]](/img/n/neujmin_a_l/sedxmajadwerxprolog/isida_00.jpg)