У Эрнеста было два брата: Ник -- преуспевающий бизнесмен (хотя и самодовольный ублюдок) и Купер -- малолетний наркоман (но на самом деле неплохой парень), мать, больная раком и отец, бросивший их семью, с которым он не общался десять лет. А еще у Эрнеста была любовь. Самая что ни на есть настоящая. Прямо как в фильмах. Ее звали Луиза. Ее лицо сейчас смотрит на вас с рекламных плакатов по всему городу, с обложек модных журналов и с витрин магазинов. Вы, конечно же, с ней встречались. Она рекламирует известную дорогую итальянскую марку обуви. На ее лице написано выражение легкого пренебрежения к вам от того, что она может себе позволить этакую роскошь, а вы нет. На самой известной своей фотографии она сидит на камнях на берегу океана, скрестив ноги так, что вам, безусловно, видны прелестные туфельки на высоченных шпильках, которые она рекламирует (хотя как она ходит по этим камням в этих туфельках, остается загадкой, но видимо не в этом суть). Слоган WILDNESS, PASSION, SIN украшает плакат. Ее губы слегка приоткрыты то ли в улыбке, то ли в усмешке, то ли в сладострастном призыве стать такой же как она, дикой, страстной и греховной. "Надень эти туфли, и ты станешь "уааайлд", - словно произносят ее губы, маня вас за собой.
Но в реальной жизни она, конечно же, не такая. Так считает Эрнест. Она носит волосы в пучок, не красит губы и ходит по квартире в тапочках с пумпонами. Непосредственная, искренняя и очень красивая. По-крайней мере, с другой он бы и не стал встречаться. Ведь он ценит в женщинах прежде всего прямоту и верность. Дикая, страстная и греховная это совсем не его типаж. И на кого только рассчитаны эти рекламные плакаты? - тут он искренне недоумевает. "Лу, делай лицо попроще", - часто советует он ей, когда они сидят у нее дома, - "Лу всем уже надоел этот образ порочной девицы, декаданс давно не в моде. Просто будь собой!". "Ты ничего не понимаешь, мой дорогой, это просто бииизнес", - снова уродливо тянет она слоги, вытягивая губы в трубочку и становясь Луизой с плакатов. К своему счастью (или к своей глупости?), он убежден, что она лишь притворяется femme fatale, а в действительности она та самая тонкая и ранимая натура, которую он искал всю жизнь. Он убежден, что она идеально подходит на роль его жены, и готовится сделать ей предложение. Листает каталоги ювелирных магазинов в поисках подходящего кольца. Он ищет что-нибудь с бриллиантом в дорогой оправе, что-нибудь, что бы подошло его невесте, этой простой и искренней женщине.
И Луиза бы и рада ей быть, но она порой уже не может понять, где проходит эта тонкая грань между искусством и реальной жизнью. "Fashion для меня это искусство", - признается она в интервью модным журналам. Она снимается для рекламных компаний, а значит она немного и актриса. "Когда я создаю свой look, я всегда прорабатываю его мысленно, я думаю, кому бы он подошел больше всего. Сегодня я томная барышня на берегу озеру, завтра спешащая на деловую встречу бизнес-леди, послезавтра спортсменка, готовящаяся к походу в горы. Я всегда разная, different, ну вы меня понимаете, мне важно создать такой look, чтобы он продавался". Порой кажется, что она разучилась говорить простым языком, настолько усыпана ее речь новомодными словечками. Но она и должна так говорить, ведь она же модель, лицо марки, она должна внушать всем благоговейный трепет и восхищение. По-крайней мере, так она считает. Ее представления о себе несколько отличаются от идеальной женщины в голове Эрнеста. Если уж она собирает волосы в пучок по утрам и не красит губы, то это лишь для того, чтобы тщательно подготовиться к новому образу, который ей заботливо подберут стилисты. Она порой представляет себя картонной куклой, которую каждый день можно одевать и причесывать по-разному, ведь она должна продавать бренд. Она уже и не представляет себя вне своего бренда. Кто она такая без него? Обычная ничем непримечательная девочка Лу. А с брендом? Луиза Стрейнж -- кумир миллионов, та самая, чьи фотографии парни вырезают из журналов и вешают на стенку, та, на которую мечтают стать похожей миллионы женщин. Они слепо надеются, что купив нужные ботильоны, они станут в точности такой, как она. И она должна все время стараться, чтобы привлечь их. Ей не дано роскоши быть собой, она все время должна придумывать новые фишки, чтобы снова возбудить их интерес. Вот они, эти обычные среднестатистические женщины, проходят мимо магазина, а там с плаката на них пристально смотрит она, приоткрыв губы в полуулыбке Моны Лизы. "Заходите же сюда, давайте, не стесняетесь, - словно призывает она, - Ведь вы же хотите стать такими как я. Вы же просто мечтаете об этом. И вас отделяет от этого всего один шаг". "Куплю сегодня эти замшевые туфельки, и вот уже завтра буду сидеть на камнях на берегу океана и попивать мохито, совсем как Луиза Стрейнж", - так думают они. Она считает свою миссию действительно чрезвычайно важной, ведь она ни много ни мало формирует общественный вкус, создает нужный тон.
Жаль, что Эрнест слишком простой парень, чтобы разбираться во всех тонкостях look'а и fashion'а. Ему пока не удается втиснуть свою любовь в прокрустово ложе модной индустрии. Да и помимо всех этих глупостей у него есть еще уйма других нерешенных проблем.
-2-
Анаграмма
В частности одна из таких проблем -- это Купер, его младший брат. В прошлом хороший парень, отличник, романтик-идеалист с кудрями до плеч, за какие-то полгода скатился до тусовок по подъездам с полузнакомыми компаниями и забивания косячков. Сам он никак не мог рационально объяснить свое поведение, ссылаясь лишь на трудный период в жизни. Эрнест про себя объяснял это по-другому: Куперу наверняка было важно стать крутым в своей компании, и как и все подростки он видел лишь один способ достижения этой цели. Перебесится -- перестанет, - внутренне успокаивал себя Эрнест. Но матери это было понять куда сложнее. Вот и сейчас Эрнесту было необходимо ехать разыскивать непутевого братца.
Когда он приехал за ним в школу, в школьном дворе он сразу заметил компанию явно подвыпивших подростков. Возможно, Купер был среди них. Эрнест приблизился к компании и окликнул их:
- Эй, ребят, Купер Сайфорд случаем не с вами?
- А вы ему кто будете, дядь? - резко ответил по виду самый старший из них, неприятный белобрысый прыщавый тип.
- Я его брат.
- А ну так это, в подсобке под лестницей Сайфорд, где ж ему еще быть.
- В какой подсобке? Под какой лестницей? - слегка занервничал Эрнест.
- Эй, Джорджи, - обратился старший к выбритому налысо коротышке, - проводи-ка дядю на место сбора обычное.
Не было сомнений, что белобрысый был среди них лидером, потому что коротышка сразу вышел навстречу Эрнесту и призывно махнул рукой. Тому ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Они обогнули здание школы, прошли через черный вход, а затем спустились вниз под лестницу.
- Ищите его здесь, - коротышка жестом показал на дверь и скрылся. Эрнест потянул ручку двери, и в полуподвальном грязном помещении при тусклом свете еле разглядел Купера, сидящего прямо на полу. Возле него валялись окурки сигарет и пустые бутылки из-под пива. Чуть поодаль, положив на колени рюкзак, сидела какая-то девица.
- Кто здесь? - вскрикнула она, увидев Эрнеста, и вскочила на ноги.
- Я пришел забрать Купера.
У девицы были крашенные в ядовито-красный цвет волосы, стриженные до плеч, на ней была футболка и легкая куртка, короткая клетчатая юбка и гетры до колен. Она накинула на плечи рюкзак.
- Вы конечно же можете его забрать, только он ни фига не соображает, накурился он. Кстати, меня зовут Грейс, Грейс Рэстен, приятно познакомиться, - и она протянула ему руку, несмело улыбаясь.
Эрнест машинально ответил на ее рукопожатие:
- Эрнест, брат Купера.
Эрнест подошел к Куперу и присел рядом с ним. Его брат прислонился к стене и неспешно обводил помещение блуждающим взглядом. Казалось, он слабо понимал, где находится, и что вообще происходит.
- Купер! - Эрнест похлопал его по щекам, - Купер, очнись, давай, хватит придуриваться. Тот безвольно опустил голову как тряпичная кукла, - Что с ним такое, черт подери?
- Мы немного покурили, понимаете. У Купера проблемы. Ему нравится одна девчонка, а она как и все по уши влюблена в Адама, и уж конечно не замечает усилий Купера. Просто он слишком скромный и тихий, ей такие не нравятся. А когда он покурит, он становится сразу другим, веселый такой, прямо душа компании. Но тут мы слегка не рассчитали дозу, ему, по-моему, плохо, он уже полчаса так сидит и молчит.
- Что вы курили? - стараясь сохранять спокойствие, спросил Эрнест.
- Гашиш, - протянула Грейс.
- Откуда он у вас?
- Нам Адам достает. Ну это тот, в кого влюблены все наши девчонки.
Эрнеста мало интересовало, в кого были влюблены все девчонки. Главным сейчас было вернуть к жизни брата. Он потряс Купера за плечи, но тот по-прежнему смотрел на него остекленевшими глазами.
- Ты тоже курила? - спросил Эрнест девушку.
- Ну я так, чуть-чуточку, - несмело улыбнулась она и поправила сбившийся локон. Потом сняла рюкзак и достала бутылку воды, - Мне мама всегда с собой в школу дает, - сказала, будто оправдываясь, - и протянула ему бутылку, - Может, это поможет?
Эрнест взял у нее бутылку и дал попить Куперу. Тот слегка отхлебнул, потом закашлялся и словно очнулся:
- Эрнест? Ты что здесь делаешь?
- Пришел забирать тебя домой, Купер. Ты лучше меня знаешь, что мать больна, и ей нельзя волноваться, а ты что здесь устроил?
- Я устроил временную петлю, Эрнест, - проговорил тот, - Знаешь, Эрнест, время сжималось в петлю вокруг моей шеи. Я его чувствовал, как оно скользило сквозь мои пальцы, так быстро, так необратимо, я пытался удержать его, но не мог. Но ты знаешь, что во всем этом было самое интересное? А то, что я хотел бы вернуться обратно в это состояние, потому что только тогда я чувствовал, что я жил, я чувствовал себя настоящим. А теперь кто я? Я пытаюсь снова обрести себя, но у меня ничего не получается. Я словно бы разбил часы, связывающие меня с прошлым.
- Что за бред ты несешь? Ну-ка вставай, и пошли отсюда! Я уже столько раз вытаскивал тебя, Купер. Хватит, прекрати жить иллюзиями и наркоманскими бреднями. Пойдем домой, пора возвращаться в реальность, - Эрнест хлопнул брата по плечу, и тот, слегка шатаясь, поднялся.
- Послушайте, вы что уже уходите? - неожиданно спросила Грейс.
Не отвечая ей, Эрнест слегка подтолкнул Купера к выходу. Они вышли из подсобки и стали подниматься по лестнице. Купер на полусогнутых ногах шел первым, Эрнест поддерживал его. Когда они вышли из здания, Эрнест обнаружил, что уже стемнело. Осенними вечерами темнеет быстро, а он еще не успел к этому привыкнуть. В полусумерках зажигались первые фонари. Купер прерывисто дышал, но ничего не говорил. Эрнест уже собрался идти к автобусной остановке, как его кто-то окликнул по имени. Он обернулся. Грейс стояла за ними, сжимая в руках рюкзак, и смущенно улыбаясь:
- Я что сказать хотела, Эрнест. Мне кажется, мы с Вами еще встретимся. Потому что нас с Вами связывает анаграмма.
Тоже накурилась, - обреченно подумал Эрнест, и не отвечая ей, направился к школьным воротам.
- Да постойте же! - не унималась она, - Знаете, что такое анаграмма? Ничего Вы не знаете! Моя фамилия Рэстен, и если я все буквы в ней переставлю, я получу Ваше имя "Эрнест". Это и есть анаграмма! Это все не случайно!
- Ты очень смешная, - Эрнест снисходительно улыбнулся ей и, больше уже не оборачиваясь, пошел вместе с Купером к выходу.
-3-
Бег с препятствиями
Эрнест и Купер шли по осеннему утопающему в дожде городу. У Эрнеста было только одно желание: побыстрее добраться до дома, чтобы Купер пришел в себя. Уже около полугода Купер частенько приходил домой навеселе, пару раз Эрнесту приходилось забирать с его тусовок, так как брат не мог добраться самостоятельно. А вот сегодня новая напасть: Купер начал принимать наркотики, и тут Эрнест не исключал вредного влияния этой подозрительной девицы Грейс. Они переходили мост Голден Тауэр, когда Купер внезапно остановился и подошел к парапету.
- Подожди, Эрнест, не торопись.
Эрнест послушно остановился.
- Если бы ты только знал, как мне плохо сейчас. Я разбит и сломлен, я словно чувствую, как утекает сквозь пальцы моя жизнь. Понимаешь, Эрнест, проблема в том, что я всю жизнь жил под чужим образом, образом отличника и пай-мальчика, а я совершенно не такой внутри. Я хочу быть как все, как мои сверстники. Я хочу, чтобы мама не болела, чтобы со мной рядом была любимая девушка и верные друзья, и мы бы сидели на лавочке и пили пиво и говорили о всяких пустяках. Вот, чего я хочу. Неужели это уж столь сложно? А на деле мама тяжело болеет, отца у нас нет, Ник -- эгоист, погруженный в бизнес, ты слишком увлечен своей моделью, вместо друзей и девушки меня окружают одноклассники, для которых я всегда буду изгоем, - Купер замолчал и прислонился к парапету. Опустив голову, он не мигая смотрел на спокойную гладь реки. Капли дождя с глухим рокотом падали вниз, остро прорезая водную пелену.
- Твоя проблема в том. - немного помолчав, ответил Эрнест, - что ты пытаешься выдать себя за того, кем не являешься. Ты хороший парень, Купер, ты добрый и спокойный, ты талантливый, помнишь, как ты отлично рисовал в детстве? А пытаешься выдать себя за головореза, напиваешься до беспамятства в сомнительных компаниях и куришь травку по подвалам. Разве этим ты добьешься того, что хочешь? От того, что ты понемногу разрушаешь себя, мать не выздоровеет, а друзья не появятся.
- Я не знаю, Эрнест. Я просто чувствую, как утекает мое время. Я это очень четко ощущаю. И я должен что-то сделать, чтобы его удержать.
Эрнест взял брата за плечо и мягко отстранил от парапета. Пора было прекращать этот нескончаемый поток его жалоб.
- Пойдем-ка домой.
Когда они подошли к дому, Купер слегка очнулся от полубредового наркотического состояния, в котором он находился. Он отказался от поддержки Эрнеста, и теперь молча шел позади него, насупившись смотря себе под ноги. Время от времени Эрнест оглядывался, чтобы проверить, точно ли брат еще плетется за ним. Подойдя к подъезду, Эрнест заметил троих подозрительных типов, стоящих у двери. Но делать было нечего, не ждать же пока они уйдут. Эрнест остановился у двери, роясь в портфеле в поисках ключа, и как раз в этот момент один из типов его окликнул:
- Эрнест Сайфорд, если я не ошибаюсь?
Эрнест оторвался от поисков ключа и поднял глаза на окликнувшего его. Амбал под два метра ростом, лысый, накачанный, в кожаной куртке. Его тонкие губы искривляла отвратительная ухмылка. Его товарищи были под стать ему, такие же накачанные амбалы. Что им от меня нужно, - пронеслось в голове Эрнеста, но отступать ему было некуда.
- Не ошибайтесь, - холодно промолвил Эрнест и наконец достал из портфеля ключи.
- Разговор есть, мистер Сайфорд, - все также ухмыляясь, сказал амбал.
Тут к подъезду подошел Купер.
- В чем дело, Эрнест? - спросил он, оглядывая странную компанию, собравшуюся вокруг брата.
- Ни в чем, товарищи пришли в гости поговорить. Иди домой, Купер, - Эрнест протянул ему ключи.
Купер снова подозрительно осмотрел "товарищей" брата. Он как будто бы хотел еще что-то сказать, но Эрнест перебил его чуть ли не приказным тоном:
- Иди домой.
Куперу ничего не оставалось как послушаться. Он открыл магнитный замок и скрылся за дверью. Эрнест остался один на один с тремя амбалами.
Амбал, который первый заговорил с ним, подошел к Эрнесту и молча смерил его презрительным взглядом. Эрнест также не нарушал молчания, ожидая, что они заговорят первыми. Наконец амбал обратился к нему:
- Мы от мистера Клэтчера, Сайфорд. Припоминаешь такого?
Эрнест молча кивнул. Еще бы не помнить... Пару месяцев назад Эрнест одолжил у Клэтчера около десяти тысяч долларов на операцию матери. Его мать уже пять лет болела раком, но недавно появилась надежда спасти ее, однако на операцию требовалась серьезная сумма денег, которой у Эрнеста не было. Тогда он обратился за помощью к своему знакомому, Ричарду Клэтчеру, его отец, мистер Клэтчер, занимал руководящую должность в одном из главных банков города и проворачивал крупные финансовые аферы. Брать в кредит с процентами Эрнесту совсем не хотелось, вот почему он попросил Ричарда по-приятельски поговорить с отцом, чтобы тот одолжил ему требуемую сумму под расписку на три месяца. Тот милостиво согласился, операцию матери сделали, однако пока ожидаемое улучшение не наступало. И вот теперь подходил срок уплаты долга. Деньги Эрнест понемногу откладывал, однако сейчас ему не хватало ровно половины суммы, чтобы рассчитаться с Клэтчером. И хотя до срока оплаты оставалось еще порядком две недели, Клэтчер похоже заблаговременно решил подослать своих дружков.
Амбал ухмыльнулся и продолжил:
- Вот и отлично, что помнишь, приятель, - и он развязно хлопнул Эрнеста по плечу, - Ведь мистер Клэтчер тоже про тебя не забывает. А точнее про кругленькую сумму, что ты ему должен.
- Я верну деньги в срок, - стараясь сохранить самообладание, вымолвил Эрнест.
- Срок это, конечно, хорошо. Только нашему боссу нужны деньги раньше, - амбал сделал театральную паузу, и выждав немного, произнес словно скороговоркой: - Короче, не вернешь деньги семнадцатого октября, будешь иметь дело с нами. Уяснил?
Семнадцатое октября, сегодня десятое, оставалась неделя, быстро подсчитал про себя Эрнест.
- Будем ждать тебя здесь у подъезда семнадцатого октября в шесть вечера, это ясно?
Эрнест кивнул.
- Ты, я смотрю, понятливый парень. Не вернешь семнадцатого, пеняй на себя, - амбал снова хлопнул его по плечу, а затем обратился к своим молчавшим до этого товарищам, - Пошли, ребята!
Все трое как по команде развернулись и отошли от подъезда. Эрнест остался один. Накрапывал мелкий осенний дождь. Эрнест набрал номер Купера и попросил его спуститься вниз и открыть дверь.
- Что-то случилось? - спросил Купер, впуская Эрнеста внутрь.
- Нет.
- А кто тогда эти люди?
- Я же сказал, товарищи. Иди к себе и не задавай лишних вопросов.
Словно показывая, что разговор окончен, Эрнест прошел в свою комнату и захлопнул дверь. Он устало сел на диван. С журнального столика на него смотрела фотография Луизы. Ее волосы были стянуты в конский хвост, а на губах была ее знаменитая слегка пренебрежительная улыбка, такая словно она делает одолжение, улыбаясь вам. Это фото сделал Эрнест, когда они гуляли по парку, но даже на этом простом "домашнем" фото Луиза не могла избавиться от своей роли модели. Она в постоянных поисках наиболее выгодной позы, даже когда просто сидит на диване и смотрит телевизор. Ах да, Луиза. Глядя на ее фото, Эрнест внезапно вспомнил, что собирался купить ей кольцо и сделать предложение. Луиза -- настоящий бриллиант, а потому и кольцо, которое он собирается ей преподнести, должно быть с бриллиантом. Меньшее она просто не примет, он знает, как для нее важно обладать статусными вещами. Но какое теперь кольцо, если через неделю ему нужно вернуть пять тысяч долларов? Что за черт, почему Клэтчер просто не позвонил ему и не напомнил о долге? Почему требует вернуть раньше срока? Зачем подослал каких-то амбалов словно в гангстерских фильмах? Эрнест решил позвонить Ричарду и выяснить у того, почему его отец так себя ведет. Ричард нормальный парень, с ним можно найти общий язык. Эрнест открыл список контактов в телефоне в поисках его номера. Кевин, Клэрис, Клэтчер Ричард... Эрнест нажал кнопку вызова. В трубке послышались длинные гудки. Подождав гудков восемь-девять, Эрнест сбросил. Никто не брал. Ну и ладно, попробуем завтра, - успокоил он сам себя, не раздеваясь, лег на подушку и почти сразу же провалился в тяжелый сон.
-4-
И другие сложности
Его разбудил громкий, чуть ли не оглушительный, звонок телефона. Эрнест вскочил с дивана и схватил трубку. Ричард что ли перезванивает? Или это уже утро и это будильник? В трубке высвечивался незнакомый номер. Эрнест нажал на клавишу "принять вызов".
- Доброй ночи, сэр. Подскажите, мисс Рэстен - Ваша сестра? Не могли бы Вы подъехать забрать ее из полицейского участка?
Что за нелепые розыгрыши? Эрнест уже хотел было бросить трубку, как там послышался чей-то женский голос: "Постойте, дайте я сама поговорю с братом", потом странный шум, словно бы у звонящего отобрали телефон, и наконец сбивчивый женский шепот раздался прямо в трубке:
- Алло, Эрнест? Это Грейс! Вы меня помните, подруга Купера? Мы с Вами сегодня, точнее, получается, уже вчера, виделись.
- Грейс? - Эрнест ее, конечно же, вспомнил.
- Послушайте, послушай, - неожиданно перешла она на "ты" и стала говорить очень тихо, но все быстрее, - Ты сможешь забрать меня из полицейского участка? Я попала в жуткую переделку. Мне больше не к кому обратиться. - и неожиданно нарочито громко, - Братик, забери меня, пожалуйста отсюда.
Эрнест не понял ровным счетом ничего, кроме того, что эта девчонка попала в какую-то скверную историю и теперь в полиции.
- Диктуй адрес, - просто произнес он.
Она продиктовала, он положил трубку и машинально посмотрел на часы. Час ночи, просто с ума сойти, он поспал каких-то четыре часа. Но делать было нечего, придется помочь девчонке, не оставлять же ее в полиции. Не переодеваясь, Эрнест вышел из комнаты, надел куртку, дошел до шоссе и поймал такси до центра города. Ну и денек, сначала откачивал брата-наркомана, потом нарвался на амбалов-рэкетиров, а теперь едет забирать из полиции незнакомую девчонку, которая очевидно хочет выдать его за своего брата.
Таксист доставил его прямо к дверям полиции. Спросив у дежурного, где находится мисс Рэстен, Эрнест постучал в дверь нужной комнаты.
- Войдите, - раздался мужской голос из-за двери.
Грейс сидела на стуле в углу, сложив руки на коленях. Ярко-красные волосы растрепаны, глаза густо подведены черным карандашом, на ней была та же футболка и короткая клетчатая юбка, что и днем.
Молодой полицейский, стоявший рядом с ней, учтиво улыбнулся вошедшему Эрнесту.
- Добрый вечер, мистер Рэстен, я так полагаю? Миранда Рэстен - Ваша сестра?
- Миранда? - непонимающе пробормотал Эрнест, но полицейский уже протягивал ему ее паспорт. Эрнест машинально раскрыл его: с фотографии на него смотрела Грейс, тут у нее были еще русые длинные волосы и совсем ненакрашенные глаза, но это несомненно была, она, Грейс. В графе фамилия и имя стояло "Миранда Рэстен". Что за черт? Эрнест мельком взглянул на нее, та отчаянно кивала головой. Ладно, разбираться с ее настоящим именем они будут потом.
- Да, это моя сестра, - коротко подтвердил Эрнест, - что она натворила?
- Мисс Рэстен пила виски в Гайден Парке в одиннадцать ночи. А ведь ей даже шестнадцати нет. Когда мы приехали в участок, мисс Рэстен отказалась звонить и сообщать о случившемся родителям и сказала, что все вопросы решит ее старший брат, то есть Вы.
- Я очень сожалею о случившемся, сэр, - пробормотал Эрнест, - Мы должны оплатить штраф?
- На первый раз, мистер Рэстен, прощаем. Однако убедительно просим провести разъяснительную беседу с сестрой, чтобы такое больше не повторялось. По ночам на улицах бывает опасно, а тем более пить виски в одиночестве пятнадцатилетним девочкам.
- Непременно, сэр, - кивнул Эрнест, - Это больше не повторится. Обещаю Вам.
- Вот и отлично, - радушно улыбнулся полицейский.
- Мы можем идти?
- Да, пожалуйста, и всего доброго.
Эрнест взял Грейс за руку, и они вышли из полицейского участка. Едва они оказались на улице, как Эрнест попросил ее назвать свой домашний адрес, затем вызвал такси. Машина подъехала минут через десять. Эрнест сел на переднее сидение, Грейс устроилась на заднем. Всю дорогу они молчали, будто бы ничего не произошло. Они ехали минут двадцать, пока наконец водитель не притормозил у дома номер девятнадцать на Бермс-Стрит. Эрнест расплатился, они вышли из машины, обошли дом и остановились у лавочки рядом с единственным подъездом.
- Так, ну а теперь рассказывай, Миранда-Грейс, в какой фарс ты меня втянула? - в первый раз за весь вечер Эрнест заговорил с ней.
Девочка виновато улыбалась.
- Прости, но мне не к кому было обратиться. Не звонить же родителям в самом деле. Они у меня строгие и набожные люди, они бы просто убили меня, узнав, что я загремела в полицию. Я позвонила Куперу, а тот дал мне твой номер. Мы с тобой сегодня днем, когда познакомились, ты мне показался очень хорошим. Прости, что выдернула тебя из кровати среди ночи.
Эрнест пристально посмотрел на нее и только сейчас заметил, какие пронзительно голубые были у нее глаза. Судя по всему, от рождения у нее русые волосы, голубые глаза и светлая кожа. Но она зачем-то перекрасилась в ядрено-красный, подстриглась и подводит глаза толстым черным карандашем.
- Скажи мне для начала, как тебя зовут? Судя по паспорту ты Миранда.
- Миранда... - задумчиво протянула она, - Совершенно дурацкое имя, мне оно никогда мне нравилось. Поэтому я уже давно Грейс. А то, что написано в паспорте, досадное недоразумение. Я всех просила называть меня Грейс, и все уже давно привыкли. Вот, смотри, например, - она достала из кармана телефон и показала ему свою страничку в фейсбуке. Там она значилась как "Грейс Рэстен".
Ну и дела.
- Хорошо, будем считать, что Грейс -- это твой псевдоним, - Эрнест словно пытался найти рациональное объяснение всей этой непонятной чепухе со сменой имени.
- Грейс -- это мое настоящее имя, - упрямо стояла на своем девочка, - И, пожалуйста, забудь все другие имена. Они тут совершенно не причем.
- Ладно, - милостиво согласился Эрнест, - Грейс так Грейс. Но скажи-ка мне, пожалуйста, Грейс, что ты делала среди ночи одна в парке да еще и с виски?
- После того, как вы с Купером ушли, я немного погуляла у школы, потом зашла купить виски, потом пошла в парк, выпила пару глотков на лавочке в тишине и одиночестве, пока туда не вломился полицейский патруль. Не понимаю, чем я им помешала? Мне просто нравится быть одной, что тут такого?
- Послушай-ка, Грейс, гулять одной по ночам вовсе небезопасно. А уж тем более пить. Зачем ты это делаешь?
- Затем, что меня никто не понимает. Родителям плевать на меня. Я рисую и сочиняю музыку, а они все это считают чушью. Они хотят, чтобы я стала экономистом и считала цифры. Лично для меня цифры это и есть чушь.
- Послушай, от того, что ты будешь пить виски по подворотням, ничего не изменится. Родители не признают в тебе художника или музыканта. Тебе надо научиться доказывать, чего ты стоишь другими способами.
- Просто ты ничего не понимаешь, Эрнест. Ничегошеньки, - она пожала плечами.
- Мне двадцать пять, а тебе всего лишь пятнадцать. Поверь, я понимаю многое лучше тебя. И я уверенно могу тебе сказать, что от того, что ты выпьешь бутылку виски или даже две, родители не изменят своего мнения о твоем творчестве. Скорее даже напротив.
- Нет, Эрнест, дело даже не в этом. Дело не в том, пью я или не пью. Как бы тебе сказать, единственное, что я чувствую, это бесконечное одиночество. Порой даже такое чувство, что я одна во всем мире. А когда тебя преследует такое чувство, поверь, это совершенно все равно, сколько ты пьешь и где проводишь ночи. Мне только пятнадцать, как ты говоришь, но я настолько обостренно вижу все, что происходит вокруг, как никогда еще раньше не видела, я бы даже сказала, такое ощущение, что у меня есть третий глаз, на затылке. А все потому, что когда тебе пятнадцать, ты понимаешь и знаешь все. Абсолютно. Когда четырнадцать, это еще не так заметно, а когда пятнадцать, то это финиш. Чувство такое, словно все знания Вселенной в один миг обрушились на меня, а я и не знаю, что с ними делать. Должно быть, когда становишься старше, они снова куда-то улетучиваются, и тогда непременно окажешься один на один сам с собой, как в ловушке. Совсем как ты сейчас. Спорим, что это так? - она посмотрела на него очень внимательно.
Она странно рассуждает, но она в чем-то права. Порой он действительно чувствовал, что словно блуждает в бесконечном лабиринте, пытаясь найти выход и понять, что для него действительно важно. Особенно в последнее время.
- Послушай, Грейс, я не собираюсь ни о чем с тобой спорить. Давай договоримся, что ты перестанешь пить, курить и гулять ночами по безлюдным паркам. Заодно и за моим братом Купером присмотришь. В конце концов мы с тобой дали обещание полицейскому и не вправе его нарушать. Согласна?
Грейс смотрела на него очень серьезно и молчала, как будто обдумывая его слова. Потом, словно решившись, вытащила руку из кармана и протянула ее Эрнесту. Только сейчас он заметил, что почти на каждом пальце, кроме мизинца у нее было по кольцу, а иногда даже и по два.
- Идет, - торжественно сказала она, - Я обещаю. Ты мне кажешься очень хорошим, и я попробую стать такой, чтобы понравиться тебе.
Эрнест пожал ее руку и улыбнулся.
- Вот и отлично. А теперь и мне, и тебе пора спать. Но моих часах три часа ночи. Мне завтра на работу, тебе в школу.
- Прости еще раз, что пришлось тебя разбудить. Но я была уверена, что ты мне поможешь. Просто нас с тобой связывает анаграмма. Ты же помнишь?
- Давай, иди домой, и не забивай себе голову всякими глупостями.
- Поверь мне, Эрнест, многое, что тебе кажется глупостями, на самом деле несет в себе очень важный смысл. Ты просто всегда помни, что мне пятнадцать, а значит я понимаю очень многое куда лучше, чем ты.
Она загадочно улыбнулась на прощание и направилась к дому.
Когда Эрнест добрался до своего дома, было уже почти четыре утра. Какой же ужасно долгий день, а завтра снова на работу, - устало подумал он. Вроде бы и ложиться спать было не к чему. Вставать нужно было уже через три часа. Эрнест, по-прежнему не раздеваясь, лег на диван, достал книжку, включил настольную лампу и стал читать. Все это напомнило ему студенческие будни, как он также не спал по ночам, готовясь к экзаменам. Он попытался сосредоточиться на книге, но всякие мысли так и лезли в голову. Не выдержав и получаса, Эрнест отложил книгу и задремал.
На сей раз его разбудил монотонный трезвон будильника. Эрнест отключил его и снова закрыл глаза. Голова будто раскалывалась на куски. Нет ничего хуже, чем сон урывками. Эрнест с удовольствием бы провел этот день в постели. Но делать было нечего, пора было собираться на работу. Основательно накачавшись кофе, Эрнест переоделся в свежее, взял портфель и вышел из дома.
Часов в десять утра он вспомнил, что вчера не дозвонился до Ричарда Клэтчера. Он снова разыскал его номер в телефонной книжке телефона и нажал на кнопку вызова. Сначала шли долгие гудки, но Эрнест был настойчив и не нажал на отбой даже после седьмого гудка. Наконец на десятом его терпение было вознаграждено, и в трубке послышался слегка хрипловатый, будто заспанный голос Ричарда:
- Алло?
- Привет, Ричард. Извини, что рано. Не отвлекаю?
- Я спал, - угрюмо буркнул тот.
- Прости еще раз. Вчера не дозвонился до тебя, а есть разговор один.
- Ну? - судя по тону, Клэтчер-младший был отнюдь не рад его звонку.
- Помнишь, я пару месяцев назад занял у твоего отца деньги? Мы договорились, что я верну долг через три месяца. На данный момент осталось еще две недели.
- Ну? - все тем же раздражительным тоном поторопил Ричард.
- Дело в том, что вчера ко мне домой пришли три подозрительных субъекта, которые, чуть ли не угрожая, потребовали вернуть долг через неделю. Ты бы не мог передать отцу, что все в порядке, долг верну, как и обещал, в конце октября? И чтобы эти подозрительные типы мне больше не угрожали.
На том конце трубки молчали. А потом наконец Ричард коротко ответил:
- Разбирайся с моим отцом сам. Я в его дела не лезу. Я тут вовсе не причем.
- Но послушай, я всего лишь хотел попросить тебя... - протянул Эрнест.
- Повторяю, я тут не причем, - и резко оборвав разговор, Ричард положил трубку.
Ну и дела... Такого ответа от своего приятеля Эрнест явно не ожидал. У него возникло странное чувство, что со вчерашнего дня его будто загоняют в клещи, которые медленно захлопываются. Оказываешься один на один сам с собой, как в ловушке, - вспомнил он вдруг слова Грейс. Может, Ричард был просто не в духе? Эрнест решил, что попробует еще раз набрать ему вечером. В конце концов, что бы он отказал Эрнесту в такой простой услуге, объективных причин просто-напросто не было.
-5-
Рай для дурачков
Когда Эрнест вернулся домой после окончания рабочего дня и зашел в свою комнату, он обнаружил там Купера.
- Привет! Ты что тут делаешь?
- Привет, Эрнест. Я хотел тебя поблагодарить за Грейс. Сегодня в школе она мне сказала, что тебе очень признательна за помощь. Ты извини меня, это я ей твой номер дал. Больше не к кому было обратиться. Ее родители - люди очень строгих моральных принципов, они бы точно не поехали ее вызволять среди ночи.
- Что мне было делать, пришлось ехать спасать твою подругу, - вздохнул Эрнест, - Но, пожалуйста, в следующий раз будьте аккуратнее. Не могу же я постоянно куда-то срываться среди ночи. Кстати, а что это еще за чепуха с ее именем? На самом деле ее зовут Миранда?
- Да, когда-то ее звали так, - ответил Купер, - Но потом она придумала себе новое имя, Грейс. И попросила всех ее называть только так. Понемногу мы вроде и привыкли, в конце концов если ей нравится это имя больше, почему бы и нет? Она даже говорит, что возможно сменит паспорт, чтобы ее прежнее имя нигде не фигурировало.
Чего только не придумают эти подростки, - про себя подумал Эрнест, но вслух ничего не сказал, а только пожал плечами.
- Кстати, меня Грейс попросила завязать с травкой. Сказала, что все это чушь, и в глазах девчонок меня вовсе не поднимает. Так что надеюсь, из-за меня у тебя больше не будет проблем.
Наконец-то хоть одна положительная новость во всей этой цепочке негативных событий, которые накладывались друг на друга в последнее время. Похоже, что Грейс держит свое слово.
- Вот и славно, - улыбнулся Эрнест и похлопал брата по плечу.
- Но у меня есть еще одна новость для тебя, не очень приятная, - вдруг сказал Купер и замолчал, будто ожидая реакции Эрнеста. Но тот ничего не говорил, дожидаясь продолжения.
- В общем сегодня встречался с Ником, он забрал меня из школы, пригласил поехать куда-нибудь перекусить. Ты же знаешь, что у него раз в месяц просыпается братская любовь, и он вспоминает про меня.
Ник, старший брат, давным-давно отделился от семьи, жил в съемной квартире и занимался большим бизнесом. Эрнест и Купер жили вдвоем в родительском доме. Мать уже два года лежала в клинике на реабилитации от рака. Отец их бросил, когда Купер, младший из братьев, только родился. Ник практически не общался с семьей, но изредка вспоминал о Купере, как о самом младшем и звал его куда-нибудь. Очевидно так было и вчера.
- Так вот, - продолжил Купер, - по пути заехали на заправку, Ник вышел, и как раз тогда зазвонил его мобильник. Я открыл бардачок в поисках телефона и нечаянно на кое-что наткнулся. В общем-то вот, - Купер взял со стола небольшую желтую папку и протянул ее Эрнесту.
Эрнест приоткрыл уголок папки и вытащил оттуда несколько фотографий. На первой Луиза, задумчиво смотря вдаль пустым взглядом и округлив вызывающе-красные губы буквой "о", выпускает кольца кальяна, а Ник сидит рядом с ней и слегка обнимает. Эрнест спешно отложил фотографию. На следующей Луиза в одном нижнем белье и туфлях на высоченных шпильках сидит где-то на офисном столе. На третьей Ник и Луиза снова в обнимку, Луиза то ли равнодушно то ли пренебрежительно смотрит в объектив фотоаппарата. Дальше Эрнест смотреть не захотел, он молча убрал фотографии обратно в папку. Что за черт? - это была единственная мысль, которая возникла у него при просмотре этих фото.
- Я подумал, что ты должен об этом знать, - тихо сказал Купер.
Не говоря ни слова, Эрнест взял папку подмышку и вышел из комнаты. В прихожей он спешно натянул куртку и кепку.
- Ты куда? - спросил вышедший вслед за ним Купер.
- Поеду разбираться в том, что происходит в моей жизни, - отрывисто сказал Эрнест и вышел из квартиры, хлопнув дверью. Он поймал такси и назвал адрес офиса Ника. Они домчались быстро, минут за двадцать. Зайдя в приемную к Нику, Эрнест обратился к его миловидной секретарше:
- Передайте, пожалуйста, мистеру Сайфорду, что пришел его брат Эрнест. У меня к нему срочное дело.
- Конечно, секундочку, - секретарша сняла трубку и набрала номер Ника, - Я прошу прощения, но в данный момент мистер Сайфорд занят и не сможет принять Вас. Может быть, Вы подождете? - секретарша любезно указала ему на стул.
- Мне плевать, занят он или нет. Ему придется меня принять, - не дожидаясь ответа секретарши, Эрнест потянул ручку двери кабинета Ника.
Ник сидел за столом и несколько растерянно крутил в руках стакан с виски. На нем был отутюженный костюмчик, красный галстук туго затянут, прилизанные волосы стянуты в хвост на затылке. Увидев Эрнеста, Ник поставил стакан на стол и вопросительно посмотрел на брата:
- Чем обязан твоему визиту, да еще и без приглашения?
- Да вот этим, - Эрнест злобно кинул на стол желтую папку с фотографиями Луизы. Ник не спеша вытащил фотографии из папки и разложил на столе.
- Как они у тебя оказались? - только и спросил он.
- Нет, это ты мне скажи, Ник, как они у тебя оказались? Что моя невеста делает рядом с тобой?
Ник улыбнулся какой-то приторной улыбкой и потянулся за сигарами. Он молча разглядывал фото. Пауза длилась минуты три. Все это время Ник вытаскивал сигару и разжигал ее. Он как будто нарочно делал все крайне медленно. Наконец, соблаговолив удостоить Эрнеста своим вниманием, будто лениво произнес:
- А разве не очевидно, что она делает на этих фото?
Эрнест чуть не взорвался при этих словах, он вплотную подошел к столу Ника и уперся ладонями о столешницу. Мимоходом он отметил, что похоже именно на этом самом столе сидела на фото Луиза в неглиже.
- Ты хочешь сказать, что встречаешься с Луизой?
- Аа, дошло наконец, - все также лениво произнес Ник, затягиваясь сигарой, - Встречаюсь где-то полгода, у нас все очень серьезно.
- Как ты можешь встречаться с моей невестой?
- Невестой? Может быть, в твоих снах? - Ник насмешливо усмехнулся, - Наша принцессочка уже заждалась получить от тебя колечко с бриллиантом, а потому обратила свой хищный взор на более подходящую ей кандидатуру, то есть на меня.
- Ник, но ты же знаешь, что она моя девушка, и я люблю ее, зачем ты сюда лезешь, зачем ты разрушаешь мою жизнь?
- Вопрос в том, кто куда лезет, братец. Твоя Луиза сама заявилась ко мне в офис с недвусмысленными намеками. Она просто не для тебя, Эрнест. Красотка из мира большой моды ищет себе в спутники преуспевающего молодого бизнесмена, а вовсе не второсортного нищего клерка с кучей проблем.
- Это все неправда, - выкрикнул Эрнест, - Мы с Луизой любим друг друга. Луиза -- прекрасная, искренняя и светлая девушка. К чему ей связываться с таким типом как ты? Мы с ней счастливы, а ты пытаешься увести мою невесту и разрушить наше счастье.
- Я поражаюсь, какой же ты наивный, Эрнест - Ник методично выпустил черно-серый сигарный дым, - Должно быть, именно таким людям как ты и уготовано место в раю. Раю для дурачков. Спустись с небес на землю, братец, Луиза давным-давно потеряна для тебя, ее место рядом со мной.
Эрнест ощутил какое-то гнетущее бессилие. Такое словно из него разом выкачали все силы, так что внутри осталась одна пустота. У него пропало всякое желание возражать Нику и пытаться дальше выяснять насчет его отношений с Луизой. Он вдруг понял, как он страшно устал. Просто смертельно устал. И в конце концов, если бы он даже и попробовал продолжать спорить с Ником, борясь за свою любовь, это бы ни к чему ровным счетом не привело. В этой борьбе он всего лишь попытался бы обмануть самого себя. Фото Луизы в неглиже, сделанное по всей видимости на этом самом столе, за которым сейчас сидел Ник, говорило само за себя. Его невеста уже давным-давно изменяет ему с его родным братом. Вот и все, это просто надо было принять как факт и перестать искать ему опровержения. Эрнест шумно выдохнул и опустился на кресло напротив Ника. Несмотря на охватившее его негодование, необходимо было подавить его и поговорить о другом, имевшем в данный момент куда большее значение, чем их отношения с Луизой. Об их матери, прикованной к постели раком.
- Ладно, Ник, нам сейчас не к чему ссориться из-за женщины, когда в нашей семье беда.
Ник вопросительно поднял бровь и снова выпустил клубы дыма. С его лица так и не сходила отвратительная усмешка. Он молчал, будто ждал продолжения речи брата.
- Ты знаешь, что мать уже второй год лежит в клинике. Ей скоро понадобится новая операция, а я еще не успел рассчитаться за предыдущую. Я попал в очень неприятную ситуацию. На прошлую операцию я одолжил у одного влиятельного и богатого человека десять тысяч долларов. На данный момент у меня только половина суммы, а он уже требует вернуть весь долг раньше срока. В конце октября я рассчитывал на одну крупную сделку на работе, и тогда бы у меня появилась вся требуемая сумма. Но дело в том, что мой кредитор не может ждать, он требует вернуть долг через неделю. Кроме того, доктор не исключает, что скоро понадобится новая операция, она будет стоить столько же. Одним словом ты можешь мне одолжить десять тысяч долларов до конца года? Пять я отдам кредитору, пять отложу на новую операцию. В декабре я верну тебе все сполна, - Эрнест замолчал и сжал руки в замок.
Ник наконец докурил и затушил сигарету, пару минут методично давя ее в пепельнице.
- Дорогой братец, тебе точно место в раю для дурачков. Я просто поражаюсь твоей наивности. После того, как ты узнал, что я сплю с твоей невестой уже полгода, а порой прямо вот и на этом самом столе, за которым мы сейчас с тобой сидим, ты вместо того, чтобы накостылять мне, заводишь со мной разговоры о долгах и деньгах, так словно я твой деловой партнер. Боюсь тебя разочаровать, но мы с тобой не деловые партнеры, вовсе нет, братец, более того я тебе признаюсь, что я бы никогда не взял себе в партнеры такого бесперспективного дурака как ты. Прямо не знаю, что нашла в тебе Луиза.
Эрнест терпеливо молчал, дожидаясь конца его речи. Ему придется вытерпеть все эти унижения ради спасения матери. Ему было больше не к кому обратиться за помощью, а потому надо было забыть про свою гордость и выслушать все, что скажет Ник.
- Ну так вот, - продолжил тот после паузы, - Я не дам ни цента. Не готов вложиться в твое бесперспективное дело, братец. Мать обречена, и мы оба это знаем. Одна, две, три операции, все это просто небольшая отсрочка, которая не приведет ни к каким результатам, и на которую мы с тобой потратимся большими суммами. Ты уже и так влип в какое-то дерьмо с долгами из-за этого. Поверь, мне вовсе не хочется завязнуть во всем этом болоте вместе с тобой. Я предпочитаю вкладываться в более прибыльные предприятия. Помощь безнадежным больным в этот круг не входит.
Эрнест чувствовал, как в нем медленно закипает глухое бешенство:
- Ты называешь спасение жизни родной матери неприбыльным предприятием? Да как у тебя язык поворачивается только такое говорить? Доктор сказал, что шанс есть. Даже если его и нет, мы обязаны попробовать. Я готов на все, чтобы мама снова была рядом с нами, такой же жизнерадостной и полной сил, как пять лет назад.
Ник вытащил из пачки очередную сигарету и закурил. Он снова выдержал паузу. Театральные паузы были его любимым методом в переговорах с бизнес-партнерами. Чем больше они понервничают во время этих пауз, тем больше будет их облегчение и радость, когда он наконец согласится вложиться в их дело. Но на сей раз это был не тот случай. Ник снова выпустил дым и терпеливо, словно ребенку, принялся разъяснять свою позицию Эрнесту:
- Я не намерен помогать тебе в твоем благородном деле, Эрнест. Я тебе уже объяснил, что мать не спасешь. Эти доктора пытаются заработать лишние деньжата на операциях. А со своими долгами разбирайся самостоятельно. Тут я тебе тоже не помощник. Тем более я уже обещал колечко за сумму, которую ты у меня просишь, нашей милой Луизе, - Ник улыбнулся.
Эрнест встал из-за стола. Его брат ни капли не изменился. Он оставался таким же безучастным ко всему, что не касалось лично его, как и пять лет назад, когда мать заболела, как и два года назад, когда ее положили в клинику, как и полгода назад, когда у Купера начались проблемы с алкоголем и наркотиками. Разговаривать с ним было все равно что бить кулаком в бетонную стену. Кулак расшибешь до крови, а стене хоть бы хны. Эрнест молча направился к выходу из кабинета Ника. Уже открыв дверь, он обернулся и сказал:
- Какой же ты ублюдок.
Вернувшись домой, Эрнест убрал фото Луизы с журнального столика в ящик стола и написал ей смс: "Я все знаю про тебя и Ника. Будь счастлива".
-6-
Истина где-то рядом
Следующие два дня ничего не происходило. Если сравнивать с бурными событиями прошедших двух дней, то не происходило ровным счетом ничего. В глубине души Эрнест надеялся, что Луиза хоть что-то ответит на его смс или напишет ему хотя бы в соцсетях. Но Луиза молчала. Проверяя свой профиль на фейсбуке Эрнест мимоходом отметил, что Луиза удалила его из друзей. А зайдя на ее страницу, обнаружил там ее фото с Ником. Вот так вот, словно и не было в его жизни никогда никакой Луизы. Растаяла как дым и даже не сочла нужным попрощаться. Можно было заключить, что Эрнест не имел ни малейшего значения в ее жизни. Так словно ничего между ними и не было все эти два года. Ни объяснений, ни оправданий, ни прощального письма, ни даже прощального смс. Эрнест, конечно, не считал себя экспертом в области этики, но и при его ограниченных базовых познаниях, он пришел к выводу, что подобное окончание отношений, независимо от того какие чувства у тебя остались или не осталось никаких, было как минимум некрасивым и невежливым по отношению к человеку, с которым ты провел вместе два года. Было такое ощущение, что он пустое место. А может, ее и не было никогда в его жизни, - порой предполагал он, - может, она существует только на фотографиях и обложках журналах? Прекрасная и блистательная Луиза Стрейнж. А в реальности, может, ее никогда и не существовало? В таком случае ее молчание находило хоть какие-то объяснения.
Кроме вестей от Луизы, Эрнест ждал также звонка от Ричарда Клэтчера. Он надеялся, что Ричард все же войдет в его положение и попробует поговорить с отцом по поводу долга. В конце концов, они были приятелями. Но Ричард не перезванивал. Пару раз Эрнест пробовал набрать ему сам, но в трубке неизменно раздавались длинные гудки или было занято. Было очевидно, что Ричард не желает с ним разговаривать.
Молчание длилось два дня, пока однажды вечером не раздался звонок. Эрнест предположил, что это Ричард или Луиза, но на экране высвечивался незнакомый номер. Кто бы это мог быть? - подумал он и нажал кнопку "принять вызов".
- Алло, Эрнест? - полушепотом осведомился в трубке женский голос, - Это я, Грейс. Ты дома? Ты можешь спуститься сейчас? Я тебя жду во дворе.
- В смысле? Зачем? - Эрнест совершенно не ожидал ее звонка и немного растерялся.
- Ты можешь спуститься? - настойчиво повторила Грейс, не объясняя причин.
- Хорошо, сейчас спущусь, - покорно согласился Эрнест.
Он натянул куртку и вышел из дома. Грейс действительно ждала его во дворе у подъезда. Выглядела она несколько иначе, чем в их прошлые встречи. На ней были рваные джинсы, кожаная куртка, вязаная шапочка, из-под которой выбивались коротко-остриженные красные пряди волос. В этот раз она была практически не накрашена, отчего ее светло-голубые глаза казались почти прозрачными. Она сидела на лавочке и очевидно что ждала его.
- Привет, - завидев его, она поднялась с лавочки и пошла к нему навстречу.
- Привет, - улыбнулся он, - Только не говори, что снова попала в какую-нибудь передрягу.
Настала очередь улыбаться Грейс:
- Нет, не попала. Напротив, я свои обещания держу. Приехала похвастаться. Я перестала сидеть в подворотнях с бутылкой, теперь занимаюсь творчеством, рисую потихоньку и музыку пишу, вот, - Грейс вытащила из рюкзака альбом и показала ему.
Эрнест пролистал альбом, в основном милые рисунки зверушек, конечно, ничего особенного, но достаточно мило и имеет право на существование. Все лучше, чем шататься по безлюдным паркам вечерами. Надо было ее как-то приободрить и поощрить.
- Ты молодец. Мне кажется, у тебя есть талант. И самое главное, что ты держишь свои обещания, а значит на тебя можно положиться.
Он надеялся, что если похвалит ее, она и впрямь ощутит себя взрослым человеком, ответственным за свои поступки. Она уже начала положительно влиять своим примером на Купера, и Эрнесту было необходимо закрепить успех.
- Ты только животных рисуешь? Или людей тоже?
- Пока только животных. Людей рисовать сложнее. Но я думаю, что со временем и этому научусь. Я бы тебе и музыку свою дала послушать, но не взяла с собой записи.
- Ну ничего, как-нибудь в другой раз.
Эта девочка его определенно радовала. Пожалуй, встреча с ней была единственным радостным событием за всю неделю.
- А я в общем-то по делу, - Грейс убрала альбом для рисования обратно в рюкзак и внимательно посмотрела на Эрнеста, а потом медленно произнесла, - Я знаю про всю эту фигню, которая у тебя произошла с девушкой. Мне Купер все рассказал.
С каких это пор Купер делится подробностями его личной жизни со своими приятельницами? - подумал Эрнест, но вслух спросил только: - И что же он тебе рассказал?
Грейс будто пропустила его вопрос мимо ушей и как ни в чем не бывало продолжила: - И твою девушку я тоже знаю. Луиза Стрейнж. Ее все знают. Известная модель, мелькает на рекламных плакатах в брендовых обувных магазинах и на обложках журналов. Я правда в такие магазины не хожу, там продают туфли на высоченных шпильках, а я предпочитаю кеды. Да и не по карману мне такие покупки. Но в общем-то суть не в этом. Я так поняла, что вы расстались?
Эрнест ничего не понял из всей этой сбивчивой речи: - Ну можно сказать, что и так.
- Стало быть, ты свободен?
- В некотором роде да.
- Так вот я и подумала, а ты бы не хотел встречаться со мной?
Эрнест настолько растерялся, что не нашел ничего лучшего, чем переспросить ее:
- Прости, что?
- Я говорю, ты бы не хотел, чтобы я стала твоей девушкой?
Заходящее солнце осветило двор заходящими лучами, красные волосы Грейс в его свете на один миг стали багровыми, а глаза совсем прозрачными, словно растаявший лед. Она прикрыла глаза козырьком ладони, защищаясь от ярких лучей. Эрнест просто не знал, что ей сказать. А Грейс, так и не получив его ответа, продолжила:
- Ну а что, мне кажется, мы бы с тобой стали хорошей парой. Ты слишком рациональный и правильный, а я вношу в твою жизнь немного хаоса и сумасбродства, это иногда полезно, знаешь ли. А ты положительно влияешь на меня, уберегая от всяких неприятностей. Мне как раз такой здравомыслящий человек и нужен. А кроме того, если ты помнишь, нас с тобой связывает анаграмма.
- Грейс, ты же понимаешь, что это невозможно, я старше тебя на десять лет, о каких отношениях может вообще идти речь?
- А ты ставишь слишком много препятствий там, где их вовсе нет. Возраст, социальные рамки, все это чушь, имеет значение лишь то, насколько хорошо людям вместе или нет. Разве ты не согласен?
- Чушь - это приезжать к дому едва знакомого мужчины, старше тебя на много лет и предлагать ему встречаться, - резко сказал Эрнест.
- На все твои слова у меня есть один весомый аргумент, - улыбнулась Грейс.
- И какой же? - нахмурился Эрнест.
Грейс подошла к нему, встала на цыпочки и поцеловала. Вкус ее губ был слегка солоноватым, но определенно очень приятным. На несколько секунд Эрнест потерял контроль над собой, но потом оттолкнул Грейс.
- Ты что совсем с ума сошла?
Она немного отошла от него и пристально посмотрела ему в глаза, ничего не говоря. Он читал в ее взгляде интерес, смешанный с обидой. Нет, определенно надо было прекращать этот фарс. Девочка, должно быть, начиталась женских романов и теперь воображала себя героиней одного из них. Надо было вернуть ее с небес на землю.
- Послушай-ка, Грейс. Мы с тобой не можем быть вместе и никогда не будем. Я намного старше тебя, и мы едва знакомы. То, что я расстался со своей невестой, ровным счетом ничего не значит. Выкинь эти бредовые мысли из головы, займись лучше рисунками или музыкой. Это куда как более предпочтительно для девушки в твоем возрасте, - сказал как отрезал. Немного жестко, но по-другому в этой ситуации и не получилось бы.
Грейс некоторое время молчала и продолжала пристально рассматривать его. Он видел свое отражение в ее светло-голубых зрачках. Наконец, словно закончив обдумывание своей речи, она глубокомысленно произнесла:
- Я знаю, что ты всегда искал и ищешь настоящие, искренние чувства. Что ты ищешь истину. Но тебе незачем искать ее далеко, ведь ты ее уже нашел. Истина здесь, где-то рядом, а ты просто не хочешь ее принимать.
Эрнест не знал, что ей на это ответить. Поняв, что он ничего больше не скажет, Грейс переспросила:
- Значит нет?
- Нет, - просто сказал Эрнест, решив, что уже достаточно четко объяснил ей свою позицию.
Грейс пожала плечами, но к счастью, больше не стала выдвигать новых аргументов в пользу их возможного союза. Она взяла с лавочки рюкзак, надела его на плечи и направилась прочь. Эрнест проводил ее взглядом, ничего не сказав на прощание.