Маршрутка вошла в крутой поворот, даже не замедлив ход. Гарика мотнуло влево, к самому окну, а потом, когда водитель резко затормозил - на спинку сиденья впереди. Лишь наработанные рефлексы не дали ему стукнуться сначала о стекло, а потом - о железную перекладину на спинке. При этом пришлось ещё выдёргивать стоявшую в проходе сумку из-под толстухи из соседнего ряда, которая начала на неё заваливаться. Тётка в итоге не упала, а вот сзади кто-то из пассажиров, судя по грохоту и отборному мату, явно не удержался.
Пристроив сумку рядом, Гарик повернулся к окну. После поворота дорога резко шла под уклон. Маршрутка медленно двинулась вперёд и начала вползать в жемчужную дымку, прикрывающую асфальт. Зрелище было завораживающее: яркое утреннее солнце заставляло водяные капельки играть всеми цветами радуги, создавая ощущение ожившей сказки. Поляна слева утопала в тумане целиком и, чем дальше микроавтобус продвигался вниз, тем выше поднимался туман. Вот он добрался до уровня окна и пополз вверх по стеклу, одновременно с пола, из каких-то щелей начали бить крошечные дымные фонтанчики, заволакивая бледной мутью пространство между рядами.
Лобовое стекло было уже полностью закрыто серым маревом, и извивающиеся полупрозрачные щупальца бесшумно бесшумно вползли в открытое окно кабины и опутали водителя. Клочок тумана оторвался от приборной доски и поплыл в сторону пассажиров. Гарик не выдержал и крикнул:
- Окно закрой!
Его поддержал недавно материвший голос с задних сидений, теперь звучавший слегка испуганно. Водитель, одной рукой придерживая руль, спокойно обернулся, снисходительно посмотрел на крикунов, и отрицательно покрутил головой. Туман, обволакивающий его голову, отретушировал толстые обвисшие щёки, нарисовал серые провалы на месте маленьких заплывших глазок и узкогубого рта. Если бы не большой мясистый нос, выдававшийся вперёд из серой пелены, могло бы показаться, что на пассажиров из глазниц черепа смотрит сама тьма. И эта тьма чем-то очень недовольна.
Гарик вздрогнул и поплотнее прижал к себе сумку. За окном не было уже ничего - ни поляны, ни ярко-жёлтых берёз по её краям, ни радужных капель солнца. Замолкло "Авторадио", бесившее его всю дорогу, не было слышно ни скрипа, ни даже дыхания людей. Осталось только плавное движение вниз, в никуда.
Маршрутка замерла, дёрнулась, и сначала рывками, а чем дальше - тем увереннее двинулась вверх. Уровень тумана за лобовым стеклом начал медленно и неохотно, с колыханием и всплесками, опускаться. Через появившуюся узкую голубую полоску плеснуло солнце, и охвативший Гарика холод начал сменяться влажным теплом. Он расправил плечи, отпустил сумку и несколько раз провёл рукой по рукаву ветровки, как будто стряхивая невидимую серую паутину.
Закрыв глаза, Гарик глубоко вздохнул и начал про себя считать, чтобы немного успокоиться, не переставая удивляться, что туман так на него подействовал - раннюю осень он любил со всеми её прелестями: без фанатизма греющим солнцем, всё ещё тёплыми дождями, буйством красок и лёгким ароматом увядания. Ну и, разумеется, с туманами. На счёте "пять" он дёрнулся от внезапного истеричного вопля:
- .... торадио! Для наших слушателей - музыкальная посылочка из ада. Ха-ха. С вами - группа "Ада".
Гарик открыл глаза: тумана как не бывало. Маршрутка ехала по узкой дороге, зажатой между гигантскими зелёными заборами, асфальт мокро блестел, водитель, мотая бульдожьими щеками, в экстазе подпевал тяжёлому року:
Закрыта дверь. Из мира тьмы
Не выбраться никак.
Внутри холодной тишины
Услышат каждый шаг.1)
Гарик неприятно ухмыльнулся: не выбраться, говорите? А вот выбрались. И из тумана выбрались, и из всего остального выберемся. С его-то подготовкой. Вот сдаст послезавтра последний экзамен, и с места мальчика на побегушках тоже выберется.
Маршрутка начала останавливаться чаще, немногочисленные по случаю пятничного утра пассажиры выходили, а новых не прибавлялось. После посёлка Пригорки-5 Гарик вообще остался в салоне один. До поворота к пансионату домчались минут за десять, пару раз проехав через дачные посёлки с разваливающимися халупами, мирно соседствующими с громоздкими особняками, которым явно было тесно на сиротских шести сотках.
Выскочив из маршрутки, Гарик повернул направо и, ускоряя шаг, пошёл к виднеющимся метрах в пятистах шлагбауму и капитальной будке проходной. Пансионат "Лесные поляны" встретил его шумом сосен и турникетом в будке. Равнодушный охранник мазнул взглядом по сомнительной бумажке, которая была выдана ему в подтверждение бронирования, и пропустил.
Усмехаясь и насвистывая, Гарик двинулся по широченной аллее к корпусам. На полпути он чуть не налетел на стоящую поперёк дороги фанерную фигуру Элвиса Пресли, указывающего куда-то в лес. Отшатнулся, сделал шаг назад - только для того, чтобы упереться сумкой в такую же фанерную Мерилин Монро, хрестоматийно придерживающую развевающуюся юбку. Потряс головой, подумав, что Киркорова он испугался бы больше, и пошёл дальше, уже не шарахаясь от расставленных на газонах поп-идолов прошлого века.
По правилам заселение было с четырёх, да и советовали ему приехать попозже, когда стемнеет, но он, вдохновлённый скорым повышением, решил сделать по-своему. Сейчас куда-нибудь вещи пристроит и пойдёт гулять. Можно ещё позавтракать, приглядеться к территории и, чем чёрт не шутит, может быть, искупаться.
В восьмом корпусе, который почему-то стоял в двух шагах от главного, вместо ожидаемой стандартной пышнотелой администраторши, его приветствовал седовласый худощавый администратор в идеальном костюме, с породистым лицом английского лорда и неприятно-внимательным взглядом. Быстро проведя какие-то манипуляции с Гариковыми бумажками, паспортом и компьютером, он предложил ему сразу и заселиться - если уважаемого гостя устроит номер на цокольном этаже и окнами, выходящими в лес.
Пока Гарик многословно благодарил, администратор утратил к нему всякий интерес и вернулся к беседе с зависшей у стойки мелкой блондинкой. Обсуждался животрепещущий вопрос о видах на урожай опят, а также воспоминания о небывалых урожаях шестьдесят восьмого и семьдесят третьего годов. Саркастически подумав, что люди столько не живут, Гарик вгляделся в блондинку и понял, что лет ей - ого-го сколько. А ведь так и не скажешь. Тем не менее проникновенно улыбнулся и поинтересовался, куда ему посоветуют пойти за грибами - мол, ради них и приехал.
Блондинка переглянулась с администратором и вежливо порекомендовала поискать в лесочке за бассейном. При этом голос у неё был эндакий, специальный, которым хорошо воспитанные дамы разговаривают с официантами и водителями. Странно - с администратором она общалась нормально, вполне по-дружески.
В холл влетела очередная престарелая блондинка - в этот раз огромная, мускулистая, с коротким ёжиком на голове - то ли культуристка, то ли лесбиянка. Расцеловавшись со всеми присутствующими, включая администратора и исключая Гарика, она схватила мелкую блондинку за руку и утащила за собой, приговаривая про корпоратив любителей классики, на котором их обеих уже ждут.
Администратор натянул на лицо непроницаемое выражение и зачем-то пояснил, что это - постоянные гости. Гарик развеселился:
- Что, посещают с тыща восемьсот двенадцатого года? Или с девятьсот тринадцатого?
Администратор пошевелил губами и на полном серьёзе ответил:
- Нет, всего лишь с шестьдесят пятого. Они тогда ещё с родителями приезжали.
Поход на завтрак, за который пришлось платить дополнительно, ситуацию прояснил: практически все в этом заведении были знакомы со всеми. Гости, официантки, портье, барменша, даже поломойка - все здоровались друг с другом привычно, как не очень дальними родственниками. Разговоры за столиками велись о родителях, дедушках-бабушках, внуках, заместителях министров и депутатах. Официантки интересовались у гостей, приедет ли батюшка и не вышел ли он на пенсию, у официанток спрашивали о мужьях и внуках. И всё это - с демонстративным интересом к давно не виденным хорошим знакомым.
Почувствовав себя чужим на этом празднике братания, Гарик вышел на площадку перед главным корпусом и закурил рядом с компанией мужиков, что-то оживлённо обсуждающих. Один из них обернулся, взглянул на среднестатистическое, ничем не примечательное лицо Гарика, пару раз моргнул, как бы узнавая, и сообщил:
- Слышал, оказывается, у Лизаветы муж полгода назад умер. Она и раньше, мда, а теперь вообще весёлая вдова у нас здесь будет.
Гарик понимающе ухмыльнулся и нейтрально спросил:
- Что вдруг? Вроде здоровый мужик был?
- Там дикая история. Он Лизкиного кота ненавидел, и пинал втихаря, пока благоверная не видит. Кот как-то не выдержал и его покусал. Мужик озверел, паршивца прибил и где-то прикопал. А потом, когда у самого уже водобоязнь началась, сознался. Кота выкопали - естественно, бешенство и нашли. С лечением опоздали, ну, вот, похороны за счёт пансионата. Лизка-то особо и не переживает, кота даже больше жалеет. Да и, правда, мужик противный был. Ты его ведь помнишь?
Гарик аккуратно загасил окурок, согласился, что помнит и, что, да, противный, и отправился с якобы старыми знакомыми к пляжу. Искупаться шансов не было - вода в речке была тёплая, но в самом глубоком месте - где-то по колено. Течение несло ветки, островки травы и водорослей, и выглядела крайне непривлекательно.
Охлаждаться от полуденной жары пришлось пивом. За неспешным распитием Гарик узнал массу интимных новостей о среднем эшелоне власть придержащих и мини- и миди-олигархах, поделился парой заблаговременно подготовленных сплетен, и начал чувствовать себя в этой сплочённой годами, если не десятилетиями, компании практически своим.
С пляжа отправились кружным путём, мимо спрятавшейся в соснах детской площадки. Аллея шла наверх, Гарик наслаждался лёгкой нагрузкой, приятной компанией и ни к чему не обязывающим трёпом. Выяснилось, что давешняя мелкая блондинка нагло соврала - за бассейном с грибами в этом году было никак, а идти нужно было от главного корпуса вниз, на старую тропу, ведущую к подъёмнику.
Гарик обрадовался:
- Так ведь от моего восьмого корпуса это ближе, спустился - и там. А я уж испугался, что на другой край тащиться придётся.
Мужики рассмеялись - да кто же свои грибные места выдаст!
Обед, лёгкая пробежка по той самой тропе с поиском обхода поваленных гигантских стволов, и отдыхом на светлых полянах. На парочке из них Гарик даже немного полежал на спине, бездумно таращась на лёгкие облака над золотыми берёзовыми кронами.
После того, как он лёгкой рысцой пробежался по всем терренкурам и аллеям, ему уже казалось, что он знает каждый закоулок на гигантской территории и, действительно, приезжает сюда, как и все остальные, с самого детства. Идти в местное злачное заведение с идиотским названием "Тумба" он отказался, сославшись на грибную лихорадку и, соответственно, ранний подъём.
Проснулся он, как и было запланировано, в половине седьмого, без будильника. Сжевал запасённый с вечера бутерброд, с удовольствием выпил стаканчик на удивление приличного кофе из автомата в холле, и начал собирать рюкзак. Нож, несколько пустых пакетов, сетка-авоська, яблоко, бутылочка воды. Из сумки были аккуратно извлечены и переложены туда же парочка аптечных пузырьков и несколько длинных свёртков, заботливо завёрнутых в тряпки.
Гарик оделся, нацепил рюкзак и посмотрелся в зеркало - душераздирающее зрелище. Рюкзак выглядел полупустым, несмотря на то, из горловины что-то торчало. Выглянув в окно, Гарик с удовольствием увидел, что начался мелкий дождик, так что нацепленный сверху зелёный пластиковый плащ не только скрывал несуразность общего вида, но и выглядел вполне уместно.
За стойкой администратора никого не было, лишь какая-то объёмная туша посапывала под пледом на дальнем диванчике. Гарик положил ключ от номера на стойку и вышел. Короткий спуск по рассыпающейся каменной лестнице, скользкий и опасный из-за торчащих ветвей - по склону оврага, и вот она, тропа к подъёмнику.
Где-то на середине Гарик заприметил богатую россыпь опят. Нашарив в кармане нож и запасной пакет, он быстро наполнил его почти наполовину и заторопился вперёд, к дальнему просвету просеки. Не доходя до неё метров сто, он свернул в лес и быстро нашёл присмотренную ещё вчера полянку, на краю которой зеленел ряской немаленький бочажок. Не торопясь, он снял плащ, расстелил его на влажной траве, скинул рюкзак. Посматривая на часы, достал из рюкзака свёртки, содрал с них тряпки и споро, не задумываясь, собрал из из содержимого снайперскую винтовку.
Сверяясь с компасом, Гарик лёг на спину и изготовился. Ждать пришлось не больше пяти минут: сначала послышалось едва слышное тарахтение, а потом сзади выплыл низко, не выше четырёхсот метров, летящий вертолёт. Гарик дал ему ему пройти чуть вперёд и выстрелил. Попал с первого раза и успел выстрелить ещё раз до того, как в бледно-сером небе расцвёл алый цветок взрыва.
Даже не глядя на то, как пылающий болид вонзился в землю уже за речкой, Гарик вскочил и мгновенно разобрал винтовку. В ствол была аккуратно залита жидкость из пузырька с притёртой пробкой. Острый химический запах, лёгкий дымок, и ствол отправился в бочажок.
Надев плащ, Гарик собрал оставшиеся вещи и лёгкой волчьей рысью припустил по широкой просеке, которая зимой служила лыжной трассой, а сейчас представляла собой череду островков травы и заболоченных участков. Первое же относительно глубокое болотце приняло приклад, следующее - предварительно разбитый оптический прицел.
Тропинка к горнолыжному подъёмнику была очень крутая, но Гарик даже не запыхался. Ещё пять минут пробежки через лес - и вот оно, слегка обветшалое здание бассейна. Налево, вглубь, через хлюпающие лужи, в березняк. Рядом с тропинкой - гигантский боровик. Рядом - ещё парочка помельче. Гарик довольно оскалился и достал авоську. Таскать за собой и пакет с опятами, и сумку с белыми было неудобно, но кучи перемешанных грибов он не выносил с детства.
Наклонившись за очередным белым, он наткнулся рукой на что-то острое. Отдёрнув пальцы, Гарик пригляделся: череп какой-то мелкой зверушки, то ли суслика, то ли ёжика. Стало неприятно. Он раздавил череп каблуком и тщательно вытер пальцы.
Грибной азарт начал сходить, но улов был неплохой. Подумав, что блондинка-то не обманула, Гарик начал выбираться из чащи. На очередном шаге он чуть не наступил на изумительной красоты крошечный подосиновик, рядом с которым свернулся клубком небольшой ёжик.
Подосиновик он сфотографировал, срезал и отправил в авоську. Ёжика поднял, защитив руку полой куртки, с интересом поизучал колючий шар и с чувством продекламировал:
- О, бедный ёжик, я знал его...
Размахнувшись, он отправил зверька в полёт над кустами с комментарием:
- Ёж - птица гордая...
Из-за спины послышался тоненький голосок:
- Ну, зачем же вы так. Он же может ушибиться.
Резко обернувшись, Гарик увидел очередную блондинку, на этот раз - пухленькую, и смутно знакомую. Она укоризненно грозила ему пальцем, но улыбалась:
- Вы меня в этой куртке не узнали? Я Лиза, ваша официантка.
Гарик расплылся в улыбке - это не та ли самая весёлая вдова? Подойдя к женщине, он заправил ей за ушко выбившуюся из довольно жидкого хвостика прядку и повинился:
- С детства хотел посмотреть как ёжики летают.
Она фыркнула, но ничего сказать не успела - Гарик закрыл ей рот поцелуем. Лиза отпустила бросила корзину и закинула руки Гарику на шею. Прижав женщину к стволу сосны, он просунул колено между её ног, надёжно упакованных мешковатыми штанами, расстегнул куртку и начал нащупывать грудь. Грудь нащупалась - учитывая впечатляющий размер, это было несложно, но вместе с ней - и сложная сбруя из пряжек и лямок.
С тоской подумав, что любовь во время осени - совсем не то, что летом, Гарик слегка отстранился и недовольно поинтересовался:
- И нафига ж ты комбинезон напялила?
- Так сыро. И крапива.
- Ага. И ёжики.
Ещё немного помяв податливое тело, Гарик ответил на очередной поцелуй, оторвался и пообещал:
- Увидимся. Я - в восьмом.
Подобрав пакеты с грибами, он торопливо, не оглядываясь пошёл к просеке.
В номере он закинул грибы в холодильничек, переоделся и отправился на обед. Над территорией сновали вертолёты, и из-за речки слышался разноголосый вой сирен. Народ перед столовой шушукался по поводу непонятного взрыва: в новостях пока ничего не сообщали. Гарик предложил вариант метеорита, как в Челябинске, и отправился вкушать шедевры столовского искусства. Если потом ношпы выпить, так и вполне нормальной.
Лиза в белом фартучке, отстранённо улыбаясь, поставила ему на стол стакан компота:
- Это малина с киви. Очень полезно.
Гарик отхлебнул - вкус странный, но приятный. Допил, вытер губы, кивнул Лизавете и пошёл к выходу. У дверей на улицу на него налетела мелкая девчонка и сунула в руку какую-то газету:
- Дядя, возьмите газетку, возьмите! Все должны читать местную газету, чтобы знать...
От колонны за малявкой с умилением наблюдал сухощавый пожилой мужик. Подумав, что дедушки с внуками обращаться совершенно не умеют, Гарик газету взял, девчонке улыбнулся, и устроился на скамейке с сигаретой. Ожидаемые собеседники пока не появились, в сети про вертолёт молчали, так что он отложил телефон и взялся за газету. Бумага была богатая, плотная и, пытаясь поудобнее сложить разворот, Гарик порезался.
Зашипев, он попытался зализать ранку, но кровь не останавливалась. Злобно швырнув газету в урну, он поднялся и отправился в номер. В конце концов, задание выполнено, зачёт сдан, что ещё здесь ловить?
Быстро собравшись, он заклеил пластырем ранку, сдал номер, попрощался с удивлённо посмотревшим на него лощёным седым администратором, и пошёл к выходу. Как ни странно, на остановке никого не было. Маршрутка с уже знакомым щекастым водителем пришла быстро, так что ехал он в гордом одиночестве. И пробок - совсем никаких. Наоборот, в обратном направлении - сплошной поток.
Прислонившись к окну, Гарик спокойно перебирал все пройденные этапы. Маршрут поездки был выбран идеально: ни метро, ни такси, и прочих автомобилей, чтобы не залететь с оружием. Расписание выдержано до секунды, подозрений он ни у кого не вызвал. Жаль, не удалось с весёлой вдовой расслабиться, ну, ничего: на новом уровне возможности не заставят себя ждать.
Слегка беспокоила дёргающая боль в ранке на пальце. Гарик отколупал пластырь: вокруг раскрывшегося пореза расползались красные полоски, а в глубине намечалась неприятное чернота. Подумав, что нужно было руки после грибов лучше мыть, и в Москве придётся сразу купить и выпить какого-нибудь антибиотика помощнее, он вернулся к приятным размышлениям:
- Хорошо быть специалистом. А квалифицированным многопрофильным - ещё лучше. Если все эти специальности востребованы - совсем хорошо. Разумеется, если они востребованы платёжеспособными клиентами. Так сказать, сфера услуг высочайшего уровня. Ну, к шефу за другими обращаются. А на его специальности спрос будет всегда. И теперь, когда он перейдёт в высшую лигу и наконец-то отдохнёт от организации банальных несчастных случаев и отравлений...
Маршрутка резко тормознула, водила обернулся к полупустому салону и рявкнул:
- Конечная!
Гарик подобрал пакеты с грибами и полупустую сумку и пробрался к выходу. Спускаясь по ступенькам, он полуобернулся к щекастому и без интереса поинтересовался:
- А что это народа так мало?
Водила пожал жирными плечами:
- А что ты хотел? Вечер субботы, все туда, никого сюда.
Гарик удивлённо поднял брови:
- Как субботы? Сегодня же воскресенье!
- Тю! Что это вы в своих "Полянах" такое курите?
Гарик плюхнулся на какой-то ящик, дрожащими руками достал телефон: суббота. Это конец. В задании было воскресенье. Как он мог перепутать? Наверное, не нужно было так рано в пятницу приезжать, алгоритм сбился.
Глубоко вздохнув, он полез в новости. Вот оно: авария вертолёта заместителя председателя правления и одного из основных акционеров "Вива-ойл". Значит, всё получилось? Или в воскресенье в семь сорок пять должен был лететь кто-то другой?
Ранка на пальце вдруг стрельнула нестерпимой болью, которая прошила руку до самого плеча и устремилась вниз, к сердцу. Гарик прижал руку к груди и согнулся от спазма, поднявшего из желудку к горлу малиново-горькую жижу.
Тело задёргалось и упало на асфальт. Мгновенно собралась толпа. Шустрый смуглый пацанёнок мгновенно прибрал отлетевший в сторону телефон, а сухонькая бабулька подобрала авоську с белыми грибами и независимо засеменила к метро.
***
Невзрачный мужчина с болезненно-острыми чертами лица, в приличном, но весьма стандартном деловом костюме, внимательно выслушал собеседника и отложил телефон. Удовлетворённо кивнув, он повернулся в компьютеру и открыл большую таблицу. Поползав курсором по строчкам, он быстро нашёл нужную и напечатал в последнем столбце: "Незачёт".
Затем зачёт получил дедушка мелкой девчонки с газетой, а она сама, как и Лизавета, включены в список кандидатов. Закончив с рутиной, шеф перешёл к более приятным делам - к контрактам.
Мастерство-то не пропьёшь! Учитывая выявленные недостатки кандидата, как же разумно было взять заказ и у председателя правления и у его зама! Уж одному-то заказу выполнение было гарантировано, учитывая, что стрелял этот балбес как бог. А аванс от покойника с лихвой покроет заметно меньшую сумму контракта от его зама.
В дверь просунулась немолодая худенькая блондинистая секретарша:
- Шеф, тут грибочки Марь Ванна принесла. Сказать, чтобы вам супчик сварили?
Шеф сначала благодушно кивнул, но потом передумал:
- Нет, пусть повар быстренько замаринует. Будет чем закусить рюмочку за упокой своевременно ушедших.
***
Гарик пришёл в себя в обычном умеренно-начальственном кабинете: обычный офисный стол, синий потёртый стул для посетителей, за столом - скромное кресло из кожзама. А в кресле - копия шефа, только какая-то размытая, как будто за мутным стеклом.
Бледно-серый шеф оторвал взгляд от монитора и сочувственно посмотрел на Гарика:
- Что, дружок, дни перепутал?
Гарик опустил глаза и неуверенно кивнул.
- Ты понимаешь, что зачёт завалил?
Гарик снова кивнул и робко поинтересовался:
- И что со мной за это будет?
Шеф с сожалением вздохнул и размеренно ответил:
- Ни-че-го. Ничего с тобой теперь не будет.
Грязно зелёные стены побледнели, помутнели, превратились в туманную хмарь. Грязно-серы щупальца протянулись по полу и, закутывая Гарика в кокон, потащили его внутрь, в нихиль, в серое ничто.
Пытаясь вырваться, он ухитрился на мгновение задержаться на пороге клубящейся бездны и с отчаяньем спросил:
- А если бы я сдал?
Шеф, чья фигура почти скрылась от глаз в кипящем тумане, равнодушно ответил:
- Тебе лучше не знать. Чтобы не расстраиваться.
Когда стена мглы поглотила свою жертву, фигура шефа обрела чёткость. Выключив компьютер и аккуратно сложив бумаги, он осклабился и сообщил окружающей его мгле:
- И с ними ничего не будет. Но немножко позже.
Потом потёр красные глаза и добавил:
- Как же я сегодня устал! К братцу, что ли, мотнуться, супчика грибного хлебнуть. Хороший у него супчик домоправительница готовит. А парочку бледных поганок добавить - и вообще высокая кухня получится.
Из тумана раздался тоскливый вой и следом - глумливый смешок.