Обнять небо

Я обнял небо, лёжа на земле.
Трава склонилась над руками.
Полвечности здесь облака мелькали.
Но мне казалось - проплывали...
Ладони, перепачканы в золе,
Боялись прикоснуться к высоте.
Кузнечики... Нет, не о том, не те
Вы песни тянете! Мне имя называли,
Да, имя Бога, имя на века,
Лишь год назад. Цвела полынь горька.

Уколы трав, цвет неба, дух земли...
Слеза, текущая... Текущая неделя.
Во исполнение означенных решений,
И руководствуясь уставом местных прерий...
Я обнял, обнял, не умея говорить,
Сказать и выразить, явить и изъяснить
Пред глубиной небесной высоты
То, что я столь малая величина, столь незаметная в этом всём природном великолепии, что не нужно, нельзя, ни в коем случае не разрешается писать об этом чувстве, особенно писать тупыми, графоманскими, заражёнными всеми недугами самодеятельной "поэзии", прокажёнными стишками с глагольными рифмами и канцелярскими оборотами!
Как можно передать бесконечное величие и глубочайшую в своём падении никчемность интимной мысли, посещающей человека перед лицом этого мироздания? Разве вы, Вы, ВЫ, читатель, никогда не оставались один на один с природой в погожий день? Вы не ложились на мягкую, дышащую землю или в тёплый стог? Не раскидывали руки, не вдыхали своими городскими испорченными ноздрями запах подлинной жизни? Не отмахивались от дуры-мухи, которая, вроде как, приняла вас не за ту субстанцию... Хотя, если подумать, то метафорически эта муха права, но не о том, не о том сейчас ваши мысли!
Ведь кузнечики трещат сотней партий, их стрёкот бесконечен, как бесконечен путь чреды вальяжных облаков, иссиня-белых, кучевых, пышных, в каждом из них угадывается фигура или чьё-то до боли знакомое лицо... Это мама машет вам с неба или бабушка летит в лучший из миров, крепко держа в руках кувшин с молоком, и оно проливается... проливается... проливается...
Запахи травы, земли, почему-то золы и ещё кое-чего со стороны фермы полностью вытесняют мысли о недоделанных делах, о недозабоченных заботах и недорешённых решениях... Вы становитесь голый перед чётким пониманием: до вас - ничего, после вас - ничего, а если копнуть, ковырнуть слой забот, дел и решений, квартирного ремонта, поиска запчастей к машине, запомненных накрепко телефонов несостоявшихся любовниц, горечи от карьерных проигрышей и сладости мелкой мести соседям, если это всё взломать тонким прутиком одной-единственной мысли о вечном, то откроется правда, которая испугает и заставит наделать много глупостей сразу. Правда такова, что не только до и после - ничего, но и сейчас вы ничего путного не представляете. Ничто - навсегда.
Но природа якобы не терпит пустоты! Есть мнение, что поэт в России больше, чем... Ходят слухи, что прибежали в избу дети!.. По сообщениям с мест, я памятник себе воздвиг!..
Срочно, судорожно, трясущимися ручонками, которые две секунды назад обнимали небо, - записать с ног до головы, закидать словечками и знаками препинания открывшийся хаос! Заточить секундное прозрение в башню из ровно обтёсанных камней строф. Да, глагольные. Да, не ново. Да, о природе. О берёзке-берёзоньке. О каком-нибудь поэте. Пусть об Есенине. Серёга, наливай, сука, выпьем. Под сенью. Потому что гениальный Серёга в прошлом веке заранее выгнал живительную поэтическую бражку, которая щедро разливалась, разливается и будет разливаться в пустые сосуды графоманьих душонок.
Почему не каждого тянет писать стихи, засорять, заражать, загрязнять стихами чистые пространства? Почему кто-то встанет с земли и отправится к роялю, мольберту, а чаще станку, к грядке, на скотный двор, в лес валить деревья? Живут же люди... А эти? Что это за носители пустоты, коим потребно ежедневно расписываться в собственном неумении высказываться в рифму, но естественно?
Это ленивые люди. Просто ленивая пустота, слишком хорошо о себе думающая.
А некоторая даже настолько наглая, что, начав в столбик, заканчивает в строку.