>^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^< Данноне произведение распространяется
>^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^< в электронной форме на некомерческой основе
> < с согласия автора при условии сохранения
> %% < целосноти и неизменности докумета (включая
> %*******% % < данную информацию).
> %************% %**% < НЕ ДОПУСКАЕТСЯ комерческое использование
> %*** Рогачёв **** % %****% < текста или его отрывка без ведома и согласия
> %********* Литературный % < владельца авторских прав.
> %******************% <
> %***********% <
> % <
> <
> <
> <
> <
> <
^
Немизаский В.Л.
Иду к себе
Москва, 1996
ПОЭТ ПЕДАГОГ
Владимир Львович Немизанский родился
в 1939 году в г. Витебске. Окончил
Могилевский педагогический институт.
Работал учителем сельской школы на
Витебщине, завотделом студенческой
молодежи Витебского обкома комсомола,
воспитателем техникума и ПТУ. Сейчас
Владимир Львович - преподаватель
Рогачевского педучилища Гомельской области.
Первые стихи Владимира Немизанского,
отмеченные тонким лиризмом и любовью к
родной земле, пришли к читателям журнала
"Полымя" и других изданий его родной
Белоруссии. Затем были многочисленные
публикации в литературных сборниках,
журналах и газетах и кропотливая работа в
Рогачевском литературном музее в качестве
его руководителя. "Иду к себе" - первая книга
стихов талантливого и самобытного поэта и
педагога Владимира Львовича Немизанского.
Желаю творческих успехов и здоровья
моему земляку и Другу.
Михаил Рассолов,
Член Союза писателей России, профессор
Москва, 1996 год.
* * *
Приходит ясность по ночам...
Дневные споры и раздоры
Покажутся таким вдруг вздором,
Когда приходит ясность по ночам.
Дневную вытесняя суету,
Все заполонит мирозданье
Дочурки сонное дыханье,
Дежурного трамвая перестук.
И под тик-таканье часов,
Как завершенье и основа,
Является единственное слово
Из тысячи возможных слов.
Приходит ясность по ночам
И нечто лучшее в нас будит.
Будь славен день труда.
Та ясность, что приходит по ночам.
НАЧАЛО
Начинают с самого простого.
Я с поэмы сразу начинал.
Млея от щенячьего восторга,
Без концов писал и без начал.
За ночь я исписывал немало.
Ах, какие клал я виражи!
Рифмами лимоны и лиманы
Я старался мир заворожить.
Я писал цветасто и красиво,
пусть не гений - все-таки талант!
И листы мои бросал в корзину
Из районки строгий консультант.
Седоватый и в годах преклонных,
Был неумолим он и жесток:
- Молодой ты, брат, еще зеленый.
Попотей. А вдруг и выйдет толк.
Не терплю ни ханжества, ни лести.
Но, коль жив, земной ему поклон.
Три строфы отделываю месяц.
Наново пишу потом.
эхо
Наша юность ушла,
Как уходят дожди,
Ручейки испарились
Воспоминаний...
Чей-то голос зовет
За окном: "Подожди!",
Чьей-то юности дождь
По стеклу барабанит.
ГРЕЗЫ
В февральскую метель
мы грезим маем.
И это в нас
заложено в крови.
И о любви,
коль нет ее, вздыхаем.
Полюбим -
и страдаем от любви.
Где нет нас,
хорошо, как говорится,
Но если здесь прекрасно,
все равно
За синей-синей,
за волшебной птицей -
Запри все двери -
удерем в окно.
ДОМ ЮНОСТИ
Ты нужен был друзьям
В то светлый век,
Зеленым кленам
И веселым лужам -
Не потому, что
Нужный человек,
А просто человек,
Который нужен,
А потому что
Было в веке том
Так много, что потом
Уплыло в Лету.
Там был гостеприимный
Добрый дом,
Которого давным-давно
Там нету.
Он не разрушен.
Он стоит, как встарь.
Есть тот же дом,
Но нет лица у дома.
Живет там лектор -
Старый пономарь,
Читавший некогда
По линии обкома.
А в доме том
Звенели голоса...
И я иду.
Как верующий в Мекку,
И к дому прихожу
на полчаса -
Побыть с друзьями
И с ушедшим веком.
ТРОПИНКА ДЕТСТВА
Я был хороший.
Веселый малый,
С друзьями плавал
В ночных туманах.
И пел задорно.
Шутил задорно,
Считал, что в жизни
Все очень здорово.
Но жизнь бросала
Девятым валом,
Но жизнь мотала
По всем ухабам,
По всем сугробам
Снимала пробу,
Снимала пробу.
Бывало трудно,
Чертовски трудно.
Бывало утром
Не хочешь утра.
В ночных туманах
Осталась где-то
Улыбка детства,
Тропинка детства.
Хожу надутый,
Гляжу я хмуро,
Жизнь сволочную
Зову и дурой
И замечаю
Нередко с горечью,
Что сам я тоже
Бываю сволочью.
И плакать хочется,
Да вот не плачется.
Тропинка детства
В туманах прячется.
А в сердце тайно
Надежда бьется:
Вдруг позову -
И отзовется.
* * *
Блудословим мы и пируем,
Ищем норку мы - для красы,
У себя безобразно воруем
Жизни считанные часы.
А когда повернется круто,
Будет смерть в изголовье белеть, -
Нам не хватит одной минуты
Лебединую песню допеть.
ТРИДЦАТИЛЕТНЕМУ ДРУГУ
Перед давней юностью немея,
Ты себе завидуешь отчасти:
- Не ценили, жалкие пигмеи,
Своего негаданного счастья.
Через тридцать
старость постучится.
Вдруг заметишь - волосы седеют.
А ведь славно, - скажешь, - было
в тридцать.
Не ценили, жалкие пигмеи.
СКОРОСТИ ВЕКА
Скорости века
все оправдывают.
Скоростью века
все оправдываются.
Галстуки набок!
Скорости гонят -
Все
на пожизненном марафоне.
Мчатся политики,
мчатся прозаики.
Физики, лирики...
Заняты! Заняты!
Мчатся с работы,
мчатся из дома,
Кто-то вприпрыжку -
из гастронома.
Кто-то с цветами
несется в роддом,
Кто-то торопится
на аэродром.
Людям ночами
мелькание снится.
Люди мечтают
остановиться,
Воды ледяной
из колодца напиться.
По лесу тихо
бродить с кузовком.
Падать в траву,
задыхаясь, ничком.
Мечтают.
А утром привычно, знакомо
Гонят таксиста
к аэродрому.
И вновь начинается
с самого раннего
Запрограммированное
мелькание...
Если стихи эти
чуть сыроваты.
Скорости века -
не я -
виноваты.
Сделайте скидку
на скорости века:
Тоже ведь
Некогда,
Некогда,
Неко...
***
Избавь нас, Бог,
От поучений,
От клятв избавь
И отречений,
Избавь от мнении
Без сомнений,
От словоблудии -
Словопрений -
Избави, Бог.
ТРЕХСТИШИЯ
Зрелость размышляет,
Как бы проще донести
Глубину мысли.
Молодость стремится
Лай дворняжки возвести
В степень львиного рыка.
Бесталанность мечтает о времени,
Когда будут платить
За паузы.
ТЕНИ
В темени
Приходят тени
Тех, в ком Ньютон погиб
Или Есенин,
Прорываются сквозь стекло.
Настоящего
Вкус узнавшим,
Им, в пути себя
Растерявшим,
Ночью дышится тяжело.
Рот,
В оконную раму влипший...
Рот,
Готовый крикнуть: "Довольно!.."
Но не вскрикнуть,
И только всхлипывают,
Тени всхлипывают от боли.
Отлюбившие,
Отрыдавшие,
Юность
В зрелости растоптавшие,
Тени вдавливаются в окно
Сотней тысяч рычащих Везувиев.
Их глаза орут обезумев,
Как в немом довоенном кино.
Тени
По полу расползаются.
Их зрачки
В мою душу вонзаются,
Как сверкающие ножи.
Расскажи,
На каком полустанке
Схоронил ты
Мечты останки
А себе -
Одни муляжи.
Расскажи...
Я молчу.
Я молчу.
Я молчу.
Как они, глазами кричу.
ДУШИ НАРАСПАШКУ
Не верь ты душам нараспашку.
Не верь их клятвам в дружбе вечной.
Предаст он завтра душу вашу
/Без злого умысла, конечно/.
Тебе клянясь, сведет невесту.
Глядь, оклеветан ты, безгрешный.
И на твое он сядет место
/Без злого умысла, конечно/.
И вновь придет. И будут речи
Его усмешливы и нежны.
Ты дай пинка ему покрепче
/Без злого умысла, конечно/.
НЕСВЯТАЯ ЛОЖЬ
Михаилу Рассолову -
Писателю и Человеку
Ложь есть обман. И правы словари.
Но ложь - еще и умолчание.
На непростой вопрос - мычание.
И это, что ни говори.
Опять же - ложь. И не святая ложь -
Когда во благо исцеления,
Когда больному во спасение.
Когда нужнее, чем хирургов нож.
А та, неправедная, что ж -
Не людям к пользе, не во славу
Родины,
Вот разве - к дырочке для ордена
За очень несвятую ложь.
Не все плюсы и минусы учесть,
В том прошлом, что не улетело.
И часть вины - на каждом.
В этом дело.
И не слепая нами движет месть.
Не для отмщенья жаждем правды мы
И нашей жизни прошлой
осмысления-
Для нового рывка, для возрождения
Настраиваем души и умы.
Нам не прожить без честного труда,
Без прозы каждодневной
деловитости,
Без каждодневной правды,
без открытости
И без народного суда.
ПЕРЕВЕРТЫШИ
Ты его не брани - гони!
В. Высоцкий
Низвергатели. Ниспровергатели.
Сколько их ни брани, ни гони.
Как слепни они обязательно
Налетают в горячие дни.
Алилуищиков новых законов,
Легионов холуйских не счесть,
Перевертышей, хамелеонов,
Позабывших и совесть, и честь.
И с трибуны по вчерашним огрехам
Бьют - со ссылкой на славный народ,-
Где еще не умолкшее эхо
Их вчерашнее СЛАВЬСЯ! несет.
Тянем воз мы - кто лучше. Кто плоше-
Не в сиянии победных огней...
Вы на пахоте видели лошадь -
Всю в поту,
В окруженьи слепней?
О ГРУСТИ
Мы весёлый в общем-то народ,
Только ведь, бывает, загрустится,
Только сердце раненой жар-птицей
Вдруг куда-то в бездну упадет.
Чтоб поглубже вникнуть в жизни суть
Разгадать загадочные лица,
Чистотой высокой причаститься,
Надобно - хоть изредка - взгрустнуть.
* * *
Я никогда не буду старым,
Как кляча старая с базара,
Пусть буду, может быть, усталым,
А может, - легким и седым.
Но понесут вперед ногами,
Но покладут под белый камень,
Но отодвину белый камень -
Явлюсь к вам снова молодым,
Чтобы хохмить и снова злиться.
Чтоб снова пиву в кружку литься
И старым образам молиться,
Пуская - в завитушках - дым.
И будет новое обличье,
Другое имя - для отличья,
Л надоест - до неприличья, -
И укачу - на вечность - в Крым,
Г де крабы под водой и рифы,
Где грош цена отборным рифмам
И где свои диктует ритмы
Всему зеленая вода.
Я лягу там, где рыжий камень
Ласкают рыбу плавниками
И плавниками, как руками.
Меня коснутся иногда.
БЫВАЮТ ДНИ
Бывают дни, когда легка
Любая ноша, и незванной
Полузабытая строка
Вдруг выплывает из тумана,
Когда и дышится вольней,
И люди кажутся добрее,
И нет дождливых октябрей,
А круглый год одни апрели.
* * *
Мы окна утром
Настежь распахнули.
К нам в гости
Ветер мартовский ворвался.
И запахом земли
Оттаявшей пахнуло,
И с грохотом
На речке лед ломался.
Пускай без листьев
Веточки сирени,
И снег в тени
Ещё не скоро стает,
Но
Первые скворцы
Запели по-весеннему,
Но
Ребятишки
В "классики" играют.
* * *
Первый луч Солнца
Доверчиво коснулся
Твоего окна.
Вставай!
Иди на луг
Смотреть Солнце.
Оно приподнялось -
На цыпочках -
Над горизонтом
И с детским любопытством
Оглядывает землю.
Отдавая ей нерастраченное тепло
Своего тела.
И радостно засверкали
Капельки росы,
Вбирая в себя Солнце,
Отражая его
И погибая от его ласки.
Вставай!
Тебя ждет Солнце!
Ты не погибнешь
От его ласковых объятий,
Как росинки на лугу.
Ты сама научишься у него
Светить людям
И отдавать им
Нерастраченное тепло
Своей души.
Смотри Солнце!
Учись у Солнца!
Вставай!
ВЕСНОЙ
Небо безоблачно чистое.
Дымкой подернуты дали.
Весна наступает ручьистая
С пятнами черных проталин.
Птичьему звонкому смеху
Вторит шум стройной сосны.
Несет стоголосое эхо
Первые звуки весны.
В ОСЕННЕМ ПАРКЕ
Ледком первозданно чистым
В парке прихвачены лужи.
На льду - запоздалые листья,
И утренний ветер их кружит.
А листья - как мордочки лисьи,
А танец - печален и тих.
Кружатся последние листья
На похоронах на своих.
ГОРИЗОНТ
Нам горизонт
Платочком алым машет,
К нему стремимся
Каждый день и час.
О пустоту
Ударимся однажды,
И горизонт
Обрушится на нас.
И станет все равно.
Что было там, вначале, -
Кого любил, кому не угодил...
Мы слишком быстро
К горизонту мчались,
От нас он
Слишком быстро уходил.
* * *
Ветер с размаху бьет в грудь.
Резкий. Упругий. Злой.
Норов стихий крут.
Крепче
держи
весло!
Бывает злей, чем волна,
Жизнь нас швыряет зло.
Зубы стисни. Крепись, старина,
Крепче
держи
весло!
В любви неудача -
плюнь и забудь.
Вспомни - и нам везло.
Давай смеяться.
И к дьяволу грусть.
Крепче
держи
весло!
И если старуха -
зубов оскал -
Скажет:
"Пора на слом",
Гони ее в шею.
Наша рука
Крепко
держит
весло!
* * *
Серое, мглистое небо
Виснет над черной землей.
Сетка дождя, словно невод,
Тянется следом за мной.
И я, воротник наставив,
Скрывшись от всех и всего,
Слушаю грустную ветра октаву -
Вестницу близких снегов.
МНОГОТОЧИЕ
Руки в ожогах...
Жар на лице...
Звезды краду
У вечности...
И звездами точки
У строчки в конце
Ставлю как знак
Бесконечности...
Мы любим...
Страдаем...
Смеемся...
Поем...
В тревогах живем
И беспечности...
Поставьте
Три точки
На камне моем,
Когда я уйду
К Бесконечности...
МОДНИЦЫ
Листья багрянцем веселым зажглись
Юным березкам в награду.
Модницы в тесный кружочек сошлись,
Хвастают новым нарядом.
Хвастайте, милые. Скоро шальной
Ветер сорвет с вас наряды
И зацелует...
Дружище, постой,
Не тронь их пока.
Не надо...
УТРО
Росистое утро прохладное
В платьице налегке
Проходит вишневым садом.
Спускается тихо к реке.
Своим ветерком игривым
Вишен рассыпав снег,
В реке окунулось под ивами
И улыбнулось мне.
ВОДА
Все на свете нипочем,
Сердце захолонет -
Ах, вода в ручье лесном.
Чистая, холодная,
Весело бегущая,
Бубенцом звенящая,
Радость нам дающая,
Кристально - настоящая!
ВЕТЕР
Он улицы будит сонные,
Носится, хлопая ставнями,
И мокрые листья клена
С размаху бросают на камни.
Гудит в проводах басовито,
На крышах домов грохочет -
Ветер, талантливый композитор,
Играет симфонию ночи.
ЛЕТНИЙ ДОЖДЬ
Замерли тревожно
Кленовые ветви,
Ласточки летают
Низко у воды.
Вдруг окно захлопнул
Налетевший ветер.
Ливень на дорогу
Хлынул с высоты.
Разогнал в подъезды
С улицы прохожих.
Бурные потоки
Вдоль домов погнал.
Вдаль умчался ливень,
И денек погожий
Дождевыми каплями
Ярко заблестал.
ИЮЛЬСКАЯ НЕЛЕПИЦА
Небо моросящее июльское -
Теплое парное молоко.
И Дворцовый мост, и переулки
Сразу белой тьмой заволокло.
Хоть АУ! кричи или СПАСИТЕ! -
Заколдован,
скован,
обречен.
Град Петров,
я - временный твой житель -
В морось заключен со всех сторон.
Погибаю.
В мути пропадаю.
Исчезаю среди бела дня.
Перезвон веселого трамвая
Возвращает городу меня.
СОБАЧЬЯ ТОСКА
Собаки в осенние ночи
Воют не просто от скуки -
Им страшно,
Да, да, им страшно.
Страшнее тоски собачьей
Нет ничего на свете.
О чем? Они сами не знают.
О лете? Да нет, не о лете.
О ласках? И не о ласках.
Но листья, летящие с кленов,
Но ветер, но скрип калитки,
Во тьме непонятные шорохи
Тоску нагоняют ночью.
И ночью собаки воют.
Как они страшно воют!
А люди молчат, тоскуя,
И это еще страшней.
ЗОВЫ ЗЕМЛИ
Я в городе
родился и живу
И к городским шумам
давно приучен.
Трамваев лязг
привычен и нескучен.
Но помнится
тропинка по жнивью,
Что нас вела
на озеро Клины,
И помнится
то озеро лесное -
Глубинное,
а сверху голубое,
Как будто нет в нем
темной глубины.
Так будет тосковать
от зорь земных вдали
По зорьке
космонавт в бескрайнем мире,
Как зовы
изначальные земли
Зовут в леса нас
в городской квартире.
ДОЖДИ
/Вместо письма/
Опять идут дожди.
В который раз
Нас обманула
метеопрограмма:
Какая-то накрашенная дама
Нам предрекала на сегодня рай.
Но рая нет.
И сыплет дождь с утра,
Как манная крупа, -
и мелкий, и белесый -
Над нашим полем,
над днепровским плесом,
Скрывая за завесой пол-Днепра.
Что ж - осень.
Лучшего не жди.
Сентябрь.
В общем, все обычно.
И грязь на сапогах
становится привычной,
Как эти бесконечные дожди.
Деревня носит имя Мордахи.
Здесь много пьяных,
мало развлечении.
В кино - до умопомраченья -
Ребята каждый день
бегут с тоски.
Все неподвижно,
мелко и старо.
День убивает...
Дождик прибивает...
Отсюда плохо верится
в трамваи,
В неоновые буквы
и в метро.
Отсюда и представить нелегко
Мирок обжитой городской квартиры.
До вашего неонового мира
Отсюда, как до Марса, далеко.
Пора идти.
Прощай и писем жди.
Сейчас пойду,
и слякотная мерзость
На сапоги налипнет полновесно.
Идут дожди,
белесые дожди...
НИЧЕЙНАЯ ЗЕМЛЯ
Ничейная земля...
Кто был на той войне,
На той священной
И на трижды клятой,
Кто не по книгам знает
Не во сне
Ее увидел,
Не по школьным картам
Учил ее,
Тот знает про нее,
Про землю ту.
Ничейную, в воронках,
Где не кричало
Даже воронье.
Они потом слетались,
Те вороны,
Когда бои кончались
И еще
Не прибыли
Команды похоронные,
Они тут первыми
Вели потерям счет.
Слетевшиеся
Под вечер вороны.
На той земле,
Где сотни полегли,
Уже не знают
Близкие потомки,
Где след ее,
Ничейной той земли,
Где те окопы,
Где от мин воронки.
Ничейная земля...
Я думал, что она
Там, на войне,
Не в нашей жизни мирной.
Ничейная земля...
Я думал, что война
На той, ничейной,
Высевала мины.
- Ничейная земля... -
Сказал мне бригадир. -
Ничейная... - и усмехнулся горько. -
Ничейная земля...
Ты только погляди:
Отсюда
И до той далекой горки.
И за леском - ничейная.
Туда
За ягодой бегут
Детишки, бабы.
Картошка там
Родила хоть куда
И, помню гречка
Там росла не слабо...
Ничейная земля...
Он не был на войне,
На той великой
На всемирной бойне.
Он был мальцом,
И шлепал по стерне,
И эту землю
Он ногами помнит.
Да как же можно
Не сберечь земли,
Которая здесь
Вроде пьедестала?
Неужто сотни
В землю полегли,
Чтобы она, земля,
Ничейная стала,
Отторгнутой,
Отверженной,
Ничьей?
Да мы не землю -
Совесть потеряли.
Мы потеряли
Меру всех вещей,
Пока пророкам
Здравицы орали.
И что ей наше
Робкое прости.
Нет в нем земле
Ни радости, ни проку.
Ничейная земля...
Она нам отомстит
Презрением
Праправнуков далеких.
РОДИВШИМСЯ
ПОСЛЕ ВОЙНЫ
Артналетом под Жлобином
Вас не накрыло.
Вам ночами не снятся
Военные сны.
Вам великую милость
Судьба подарила -
Родиться
После войны.
И крестьянка под Брестом
Не вас укрывала.
И не вам под Варшавой
Навечно лежать.
Вам великую милость
Судьба даровала:
На плечах
Всю Державу
Держать.
МАТЕРИ
Очень медленно и старательно,
Не владея пером вполне,
Пишут матери,
Ищут матери
Тех,
Которые на войне...
Запятых нет - смеяться не смейте,
Над каракулями не смейтесь.
Вы найдете, детки могилочку,
Поклонюсь перед смертью".
Беззащитные и святые,
Всю Россию пройдут пешком,
Чтоб к могиле припасть, как к святыне -
Хоть и с мертвым, а все - двоем.
Трудно жили вы, трудно жали.
Оттого и согнулась стать
И затем ли детей вы рожали,
Чтоб теперь их могилы искать?
Их героями помнит Родина.
Ну, а вам-то - единственный сын -
Еженочно все снится родинка,
Прибавляя в висках седин.
Матери трижды казненных
И в бронзе воскресших людей,
Поднимите над миром знаменами
Портреты своих сыновей
И не плачьте, уткнувшись в оконную раму,
Не плачьте, даже когда невмочь.
Мы отыщем могилу, мама,
Мы отыщем убийцу, мама,
Мы найдем. Мы должны помочь.
1965 г.
ЛЕНИНГРАДСКАЯ БЫЛЬ
История эта простая:
Сидели за столиком куклы,
И девочка им читала
"Рецепты французской кухни".
Читала, как небыль-сказку,
В рисунки впиваясь глазами,
Читала - тюрбо по-испански,
Солми из индейки с грибами,
Читала - салат из рапанов,
Читала - филе из ската.
И было бы это забавно,
Если бы
не блокада,
Если бы кто-то ответил,
Где взять этот соус сочный,
Если бы не был съеден
Последний хлеба кусочек.
Сидели за столиком куклы.
Лампочка - вполнакала.
И девочка им читала
Рецепты французской кухни.
сон
Памяти отца, погибшего
в 1945 году
Я видел сегодня во сне
Войну,
Застывшую на мгновение
В Дели, в Варшаве, в Боне -
Сразу на всех широтах.
Бомба висела над Прагой,
Как елочная игрушка-
Недвижно бежали в атаку
С перекошенными ртами
Люди в серых шинелях,
И пуля не долетела
До одного из них
Всего на пять сантиметров.
Но он не знал и упрямо
Нажимал на спуск автомата,
И летели пунктирной линией
Пули,
Как та, что висела
В пяти сантиметрах
От его сердца.
На одной ноге бесконечно падала
Эйфелева башня,
И замершее падение
Казалось непостижимым чудом
Конструкторского мастерства.
В большом европейском городе
На площади, окольцованной высокими домами
Со шпилями и мансардами,
К штабелю книг
Подносили заженный факел.
Девочка из Калькутты,
Трехлетняя синеглазка,
Смотрела на мир доверчиво
И еще улыбалась,
А рядом - еще улыбаясь -
Лежала убитая мама.
И вдруг все ожило:
Мама и книги на площади,
Эйфелева башня,
Бомба, висящая над Прагой, -
Все это закружилось.
Как карусель или пластинка
На 78 оборотов.
А в центре
У огромной сине-желто-коричневой карты
Некто - со свастикой вместо лица -
Смеялся:
- Все-таки они вертятся!
Крик ужаса вырывается из моей груди.
Светает. На книжном блоке
Мирно стоят Фейхтвангер,
Горький, Барбюс, Толстой.
С полки снимая книгу:
Читая умную книгу:
"Люди, я любил вас.
Будьте бдительны!"
ДАВНЕЕ
"Мы были там, где люди умирали", -
Сказал мне мальчик с грустными глазами.
В глазах его стаяла боль такая,
что мне про все они сказали сами:
Плыл где-то в небе самолетом рокот,
И бомбы в небо землю поднимали.
Там бомбы рвались, люди умирали,
А он глядел внимательно и строго.
А мать шептала:
- Бог тебя храни...
То поле трактором
Давным-давно вспахали,
Но до сих пор в ушах моих звенит:
"Мы были там, где люди умирали..."
ДЕВОЧКА ЛЕТАЛА
Девочка летала и летала,
Пленница звенящей чистоты.
Девочка летала, как листала
Книги увлекательной листы.
И смеялась звонким колокольцем,
И коньки звенели, как капель,
И февральское скупое солнце
Все тепло дарило только ей.
Девочка совсем не уставала.
Только счастье все полней, полней.
Девочка летала и летала...
Девочка
Безногая
Во сне...
КОНФЕТЫ
Дочурке привез подарки:
Посудке полный комплект,
Кукленка со щечками яркими.
Коробку столичных конфет.
Конфеты.
Когда-то не густо
Мы жили в военный год:
Картошку сменяла капуста,
Капусту - наоборот.
Нелегкое выдалось лето.
Война, понимали, - не рай.
На карточки дали конфеты.
- Пойди-ка, сынок, продай.
А дома потом за обедом
Пил чай с сахарином - пустой
И так мне хотелось отведать
Конфет тех, что проданы мной.
Мы - дети сурового века.
Немало нам выпало бед...
Дочурке привез конфеты.
- Не те, - говорит, - конфеты -
Я этих не ем конфет.
ВЫ НЕ БЫЛИ НА ТОЙ ВОЙНЕ
/Макарову
Михаилу Прохоровичу.
Рогачевскому краеведу, лауреату
Иолшинской премии 1995 года/
Вы не были на то войне,
Не вы под Брестом отступали,
Горящей Волги не видали -
Вы не были на той войне.
Вы не были на той войне,
Когда в победоносном мае
Шептали "мама", умирая, -
Вы не были на той войне.
Вы не были на той войне,
На той кровавой и жестокой.
На той, от нас уже далекой, -
Вы не были на той войне.
Вы не были на той войне,
Но столько Вы о ней узнали,
Что думаешь порой, едва ли
Вы не были на той войне.
Вы не были на той войне,
Но знаете Вы поименно
Все части, имена, знамена,
Хоть не были на той войне.
Вы не были на той войне,
Не в ветеранской Вы кагорте,
Но утверждаю - и не спорьте -
Вы были на большой войне!
Вы, вероятно, видите во сне
Ее солдат и генералов.
Война Вас все-таки достала:
Вы были на большой войне!
СОЛДАТСКИЕ ПИСЬМА
В далекий город поезда идут
И письма торопливые увозят.
Там письма ждут. /А может и не
ждут,
Прочтут, порвут, спокойно в урну
бросят/.
Но мы надеемся, что все-таки их
ждут
И нас, солдат, хорошим поминают.
А дни, листая календарь, идут,
И календарь, как снег апрельский
тает.
Идем. Прибалтика нас метит
Прищуренными окнами мансард.
У западной черты, мы здесь за все в
ответе:
За город,
за страну,
за твой смешливый
взгляд.
г. Гвардейск
Калининградской
области, 1964 Г.
* * *
Устав - мой кодекс.
Казарма - дом.
День по минутам размерен.
Письма твои согревают теплом
Любви,
и Надежды,
и Веры.
Люблю -
ты приходишь ко мне во сне.
Надеюсь -
уже до весны недалеко.
Верю -
ты прилетишь ко мне
Майской пушинкой легкой.
г.Гвардейск,
1962 г.
БАЛАДА О СТИХАХ
Разбитых витрин глазницы -
глаза блокадного города,
И накрест сбитые доски -
тени опущенных век.
Мимо домов-коробок
ел, шатаясь от голода,
В редакцию шел, на работу,
усталый больной человек.
Шаг... Передышка... Дальше...
И нету ни сил ни мочи.
Мороз спирает дыхание.
Бьет молотом кровь в виски.
А уличный репродуктор
читает знакомые строчки,
Читает знакомые строчки -
читает его стихи.
"Ленинградцы, близка победа!"
/Сразу стало теплее/.
"Ленинградцы, крепкие силы!"
/Шаг тверже, легче в груди/.
Он написал эти строки,
и права он не имеет
Стихам изменить и сдаться,
сдаться и не дойти.
Он шел, задыхаясь и падая,
падая, чтобы подняться,
И очерк донес в редакцию,
всей логике вопреки...
В уютном купе вспоминают
соседи мои - ленинградцы.
Как к жизни поэта вернули
собственные стихи.
ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ЛИТЕРАТУРЫ
Не знаю, как она оттачивала грани
Единственно незаменимых слов.
Могли мы слушать, затаив дыханье,
И сорок пять минут,
И сорок пять часов.
О Пушкине, о Блоке, о Толстом,
О тех, кто умер в безызвестности.
Кто рыцарем, щитом был и мечом
Российской многостраждущей
словесности.
Нам и поныне свет далекий светит,
Свет мудрости той женщины седой.
Казалась матерью она. И были дети
И мы, и Пушкин.
Даже - Лев Толстой.
ТЕАТР СТИХА
Пока творит поэт -
Он режиссер,
Художник,
Осветитель,
Гардеробщик,
Сам выметает слов ненужный сор,
Сам аплодирует.
Сам на себя и ропщет.
Сам враг себе
И сам себе кумир.
Отдернул занавес -
Смотрите!
Театром
Вдруг становится весь мир.
А он в театре -
И актер, и зритель.
ПОСЛЕДНИЕ ЧАСЫ ПУШКИНА
Он умирал.
Друзья вокруг столпились.
Коптили свечи.
В доме - духота.
Друзья слова чуть слышные ловили:
- Прощайте...
Дайте руки...
Навсегда...
Бессвязность слов.
Он был уже не с ними.
- Каких-то полок
Длинный-длинный ряд...
Ну, выше,
выше,
выше...
книги...
А, Пущин,
милый,
Здравствуй, здравствуй, брат!
Кружится голова...
Неведомые дали
Меня манят...
Кружится голова...
А в мягкое кресле
Плакала Наталья,
И кто-то Пушкина
Поспешно рисовал.
поэт
Он тоже ходит в магазин,
Где все мы, грешные, бываем,
Идет неспешно вдоль витрин
И в кассе чеки выбивает.
Ни искры божьего огня
В глазах. И, может быть, поэтому
Девчонки шепчут у окна.
Что ничего в нем нет поэтова.
Но ты вглядись в его лицо,
Когда у ночи на изломе
В строку сложится вдруг словцо,
Услышанное в гастрономе.
ВИТЕБСК
Иосифу Наумчику -патриоту
Витебска и доброму человеку
Вы подивитесь
На древний Витебск
С его холмистыми
Отрогами.
Склонился город мой
Добрым витязем,
Как над Аленушкой,
Над Витьбой крохотной.
Его проспектами
Вы находитесь,
В лицо плесните
Двины лазурью,
Вы полюбите
Мой древний Витебск
С его мостами,
С его Мазуриным.
Я перед Витебском,
Как перед совестью.
Как перед матерью.
Всегда в ответе,
Пока над Витьбой
Стоит бессонно
Мой юный город
Тысячелетний.
КЛАДБИЩЕ ЛЮБВИ
В ущелье диком среди гор,
Где змеи ползают у нор,
Лежали /видел сам. Поверь/
Сто тысяч умирающих любвей.
Они лежали, съежившись,
Молили,
Чтоб их водой
Живою окропили.
Но люди мчались по своим делам.
Горели сметы и отчеты,
И неотложная работа
Звала к станкам или столам.
И в спешке этой люди не слыхали.
Как их любви молили, проклинали -
Сто тысяч умирающих любвей
Кляли убийц любви - людей.
Кляли века назад. Клянут и до сих
пор...
- Куда любовь уходит? - ты спросила.
Идем. Я покажу тебе могилы
В ущелье диком среди гор.
В САМОЛЕТЕ
Плывут под крылом облака, как
снега,
Равнина снегов внизу...
Спрыгнул. Иду по снегам-облакам,
Как по воде Иисус.
Бога встречаю.
- Привет! - говорю.
- Здравствуй, - он говорит.
- Куришь?
- Да нет, - говорит, - не курю.
- Сан, - говорит, - не велит.
Болтаем. По снежной равнине идем,
Облачной пылью пыля...
Ева подходит:
- Товарищ, подъем!
Просыпайтесь - уже земля.
* * *
Если хочется выть от тоски,
Выть по-волчьи, скулить по-щенячьи,
Трудно душу зажать в тиски,
Переделать, переиначить,
И кого-то бездумно ласкать,
И до одури спорить и драться.
Трудно черный глазок от виска
Отвести и опять улыбаться.
* * *
Ты спрашиваешь, что я делаю.
Не все ли равно, что я делаю, -
С тобою одной разговариваю,
Думаю и делюсь.
Пришла ты ко мне из сказки
Снегурочкой белой-белою,
И я задержал дыхание:
Боюсь - ты растаешь.
Боюсь.
* * *
Здравствуй,
Хорошая,
Славная,
Милая!
Ты не привыкла
К таким сентиментам?
Я сегодня
Очень счастливый -
Всем раздариваю
Комплименты,
Улыбаюсь
Солнцу и птицам,
Радуюсь звонкой капели.
Это весна-озорница
Делает всех добрее.
* * *
Ты помнишь?
Озеро в глазах не уменьшается.
Куда ни кинь -
Серебрится вода.
Камыш качается.
Лодка качается.
Счастье в сердце
Не умещается,
Не кончается
И не кончится.
Никогда!
* * *
Дни пролетают за днями.
Важно плывут года.
Верю, что счастье с нами
Будет всегда,
Счастье, которого
не измеришь,
Счастье,
которому не изменишь,
Счастье,
которое не разделишь
На части...
А ты
Веришь
В наше счастье?
ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ
Ветер листья листает
По лесам, по лесам.
Узнаю я усталость
По осенним глазам.
В них шальное веселье
Бьет еще через край.
Но листами осенними
Облетает в них май.
Вы впустите, впустите
Вашу осень в глаза,
Вы ее не гоните
В золотые леса.
Есть прекрасная мудрость
В серебре на висках,
Когда минуло утро
И еще не закат.
Не ищите сирени
Вы в осенних лесах
И не прячьте осеннее
Серебро на висках.
Солнце бабьего лета
По лесам, по глазам...
Столько песен не спето...
Облетают леса...
КОЛЬЦА
Мы не скрепляли кольцами
Судьбу - ни ты, ни я.
- Смотри, семья расколется, -
Твердили Мне друзья.
Друзья мои глазастые
Пророчили конец.
Семья живет и здравствует
Без всяческих колец.
А если станет туго
И ссора вспыхнет вдруг.
Возьмем тогда друг друга
Мы в кольца наших рук.
Неважно, кто в ответе,
Кто прав, в конце концов...
И снова солнце светит,
Как желтое кольцо.
* * *
Чтоб Женщиною стать
Будь выше предрассудков:
Оставь ученый спор -
Доспорят пусть мужи,
Стань ласточкой опять,
Стань нежной незабудкой -
Кем хочешь, можешь стать,
Но только поспеши.
Но только поспеши,
Пока необходимо
Ко храму твоему -
Молиться и молить -
Не заросла тропа
И живы пилигримы,
Богиней стать любви.
Чтоб Женщиною стать.
МУЖСКОЙ РАЗГОВОР
Она коварна и вредна.
Нам предками завещано:
Там, где свершается беда.
Ищите женщину!
Хоть в списках уголовных лиц
В истории не значится,
Она - наперстница убийц,
Советчица, потатчица.
Однако же, друзья мои,
Без женщин - все нули мы.
Коварны женщины, но и
Без них мы не смогли бы.
Жить - без ревнивых, злых, плохих...
Но только, бога ради,
Вы эти дерзкие стихи
Подругам не читайте.
Уж коль без женщин нам нельзя
В юдоли переменчивой,
Ищите женщину, друзья,
Ищите
Женщину!
ЗВУКИ
Рокочет отдаленный гром,
И жесть гремит под ветром.
Грохочет поезд за окном,
Отмеривая километры.
Нарушив у старушек сон,
"Как вы, родимые, живете?" -
Пытает их магнитофон
Их окон дома, что напротив.
Ревет со сцены модный джаз,
Бьет в перепонки с дикой силой...
А оглушает все же нас
Чуть слышное "люблю" и "милый".
* * *
Томе
Мне 6 с тобой
Полмира исходить бы
Да еще полмира
Излетать,
Мне б тебя
Любить бы да любить бы,
Мне б еще...
Но завтра, может стать,
Перед самой лучшей
Не покаюсь
И за это в рай
Не попаду -
Сердцем
О столешницу поранюсь,
Головой
За книгу упаду.
СОДЕРЖАНИЕ
Поэт и педагог
Приходит ясность по ночам
Начало
Истоки
Студенческое
Эхо
Грезы
Уходим от себя
Упорство
Дом юности
Тропинка детства
Блудословим мы и пируем
Тридцатилетнему другу
Скорости века
Избавь нас. Бог
Трехстишия
Тени
Души нараспашку
Несвятая ложь
Перевертыши
О грусти
Я никогда не буду старым
Бывают дни
Мы окна утром
Первый луч солнца
Весной
В осеннем парке
Горизонт
Ветер с размаху бьет в грудь
Многоточие
Серое, мглистое небо
Модницы
Утро
Вода
Ветер
Летний дождь
Июльская нелепица
Собачья тоска
Когда я завтра упаду в дороге
Зовы земли
Дожди
Ничейная земля
Родившимся после войны
Матери
Ленинградская быль
Сон
Давнее
Девочка летала
Конфеты
Вы не были на той войне
Солдатские письма
Устав - мой кодекс
Баллада о стихах
Преподаватель литературы
Театр стиха
Последние часы Пушкина
Поэт
Витебск
Кладбище любви
В самолете
Если хочется выть от тоски
Ты спрашиваешь, что я делаю
Здравствуй
Ты помнишь?
Дни пролетают за днями
Осенняя песня
Кольца
Чтоб женщиною
Мужской разговор
Звуки
Мне б с тобой