А начался день. Такой же страшно-одинокий как и все предыдущие. С отличием в том, что теперь есть было кому заглядывать ей в глаза предано и открыто, ловить любой взмах ресниц и настроение.
Раньше она! А ну какая сейчас разница...
Олла мрачно перевела взгляд в угол. Опять подташнивает, а кухарка не знает отчего, - всё свежее, говорит! - а ей от этого, что? легче? теперь ни поесть ни поспать нормально нельзя, такое ощущение что всё назад проситься.
- Мама!? - заныла сама себе девушка... да и понеслась стремглав в темную комнату.
Продолжение тоже имело свои трудности; по дому суетились незнакомые люди, по комнатам летало много новых запахов, а Хозяин и Хозяйка так срочно и долго отсутствовали, что стали почти чужими. Олле и Маришке стало трудно не только выходить из своей комнаты, из-за риска быть сбитыми бегущими по срочным-срочно делам женщинами, но и питаться, поскольку оказалось что пришлые аттаковали не только кухню, но и погреб.
Чтобы достать что-то даже в единичном экземпляре приходилось жестко отстаивать свои права, и после многочисленных претензий и приперательств, услышать восхищенно-по хамски: "да вы еще не разумные! Ранние тут видимо!? не можете сами себе ничего вырастить!".
Однако и круглолицие и старые с молодыми женщины обижались, если девушки сами брали что нужно и молча уходили.
- А смотрят так, - посетовала однажды принцесса, - будто мы их детей жестоко объедаем, но ведь это не так, да?
- Да, - соглашалась со всем Олла, которую почему-то чрезвычайно раздражали и эти люди и пустая суета вокруг них, и требования относиться к ним по особому, ибо пострадавшие! Тогда как сами "беженцы" с мнением хозяев считаться не хотели, Маришка много раз жаловалась в тихаря что слышала КАК они спорят с Королем и какие ультиматумы выдвигают каждый день.
- Но он не сдается, - шепчет та же малышка днем позже, - ибо ничего сверх положенного им не дает! Понимает, что на носу зима и припасы еще понадобятся.
Погреба пахли сыростью и таили в себе много темного, но и одной и второй нравилось проводить там время, сначала по необходимости, потом это вошло в привычку и даже приносило какое-никакое удовольствие. Помимо огромных размеров, в сумерках, когда было еще не совсем темно стало можно рассмотреть множество дверей, ведущих из этого помещения куда-то еще.
В чем, в чем были уверены девочки, так это в том, что КОРИДОР всегда ведет в разные стороны! И этому со временем нашлось логическое объяснение...
Но сейчас, тихо сидя на ступеньках при входе, обеим хотелось лишь невыразимо одиноко вздыхать и тихо спать. Потому что даже ночью при постоянном шуме и стрекотне, сделать это теперь было никак не возможно. А тут, прохладно, зато вместе. Ведь если сидеть у самого входа поближе к свету, помещенье кажется не таким уж страшно-зовущим. А спустившись и пройдя несколько шагов вглубь и вовсе отдает светом и теплотой, где даже самые невыразительные мысли, типа; бежать, бежать! не найдут своего оправдания.
Так проходили дни и ночи двух путешественниц за знаниями. В тоже время Олла не оставляла попыток узнать из книг что же беспокоило её любимого, и были ли когда-нибудь где-нибудь описаны подобные чувства. Иногда ей казалось что промелькнуло вот-вот то самое, очень похожее по описаниям и переживанию самого автора... но в конце концов она убеждалась что речь шла совсем не о том, а об очередном потопленном корабле, потерянном или сбежавшим из дома котенком, пропавшим или спрятавшимся от наказания и родителей почти взрослым ребенком.
- Всё не то, всё не так! - шептала она в эти моменты закусывая губу. Син говорил о чем-то серьезном, из ряда вон, таком с чем не в силах справиться даже воды с их доступом в знания всего мира. А тут, банальные игрища, хоть и чрезвычайно кому-то полезные...
Почему она решила что книги помогут? И сама не понимала, но едва "прикасалась" взглядом к строкам, едва первые слова как музыка ложились на мысли, сразу же обо всем забывалось, и текло время и текли смыслы, а перед глазами уже вставали то поля битвы, то разговоры капитанов, о загадки мироздания со всеми картами звезд и созвездий, а иногда и совсем уж непонятные разговоры возлюбленных сердец о расставании и ревности.
Иногда остров и сам представлялся ей огромной горой цифр, букв и символов. Где каждое что-то значит, и в купе с остальными создает свою окраску, свой слой дополнительного, поверх всего. И эта гора выситься над ней, как бы говоря: "не всё еще пройдено, не всё! Ищи!"
В тоже время туда иногда приходил Ллеёр. Ныне смотря не так настороженно и пренебрежительно, как на том обеде. Он обводил девушек внимательным взглядом, а иногда и сам усаживался рядом, что-то тихо напевая себе под нос.
- Ха, судя по всему ему тоже скучно! - припечатала как-то Маришка, с вызовом, глядя на пол по которому он только что ушел.
Бывало они сталкивались и по дороге в спальни. Быстрым шагом пересекая пространство друг друга, не разговаривая.
Случалось Олла и Ллеёр встречались где-нибудь наедине. Например, в библиотеке. Порою взглянув с толикой любопытства в глазах он останавливался - она останавливалась. Внимания хватало секунда на двадцать, после чего они снова расходились, и не вспомнив о чем "говорили" всё это время.
Иногда перекидывались парой-тройкой случайных фраз. Совсем как сегодня, через три дня после наступления шума и мельтешения в их тихом предположительно семейном гнездышке.
- Как дела? - расхаживая словно франт между стеложами, спросил юноша.
- Ты не видишь, я в поисках, - она удивленно посморела на него испод книги.
Ллеёр нагло подошел склонившись над ней совсем близко.
- А что ты ищешь? - как бы ничего не поняв, продолжил ходить вокруг неё кругами.
- Истории. - Олла недоуменно покосилась на корешок, вроде всё понятно из названия или нет?
- Какие? - он словно бы испытывал её терпение.
- Похожие. - Раздражаясь она захлопнула книгу. Но только хотела это ему сказать, как он исчез, за дверью, сказав лишь своё обычно-загадочное:
- Аа!
Прошло еще несколько дней. Две мысли, в основном тревожили её. Что это с ней бывает по утрам, тошноту и головокружение уже не считаем, и отчего проявляет именно к ней такой интерес Ллеёр.
- А тебя, - спросила она малышку как-то перед сном, - он ни о чем не спрашивал?
- О чем ты? - с любопытством в голосе, в котором еще не была сна спросила её Маришка.
- Ну, о чем-нибудь, о водах, например... или, - секунду подумав, - об острове?
- Нет, - Маришка с удовольствием разметала все свои волосы по их общим подушкам. - Он со мной вообще не разговаривает. А тебя?
- Тоже.
Несколлько секунд помолчав Маришка начала взбивать подушки еще раз.
- Чудной он. Чужой и дикий; злиться, а вида не подает, зато всегда улыбается, удобно - вот родителям и счастье!
- Считаешь? - Олла явно не верила в такое "счастье".
- Не место ему здесь... - продолжила Маришка как ни в чем не бывало, даже не оглянувшись, - это ясно! Потому и витает постоянно в другом месте. А где не знаю...
- Почему ты так думаешь? - Олле тоже показалось неожиданным его поведение. То, бросает всего пару слов в её сторону и убегает, то как нарочно догоняет и заводит разговоры не о чем, а сам смотрит в сторону... а улыбка, да улыбка есть. Тоже своеобразный символ этого дома; он как бы и здесь и не сдесь, не поймешь. А спросишь, либо высмеет, либо не заметит, тот еще выбор.
- Он будто бы ищет способы уйти от сюда. Спи! - сказала Маришка и отвернулась, посчитав видимо что и без того длинный разговор, окончен.
"Так, - подумала Олла, - и что это меняет? Ничего. Ллеёр будет выполнять долг перед родителями, пока надо. А после... "
Много после ей опять снилась Саша. В лесу этого не было, а как ушла, "посещения" вод в огромных количествах стали даже как-то пугать. Мысли о Сине по прежнему не оставляли ее не на минуту, тогда как остальные со временем стали видеться чуть более расплывчато и многомерно,
Олле стало даже интересно, к чему бы это? Саша сидела перед ней на корточках, почему-то в ярко-красной юбке и с колокольчиком на босой ноге. Смотрела в сторону, будто раздумывая говорить или же нет?!
Только позже Олла вспомнила что как раз читала о таком наряде перед ужином. И поняла, что смешала жизнь и сон, оттого они оба такие загадочные теперь; вода сама на себя не похожа, а она думает что в этом есть какой-то смысл.
Но однажды, Саша на неё посмотрела, не мельком как до того, а прямо. Глаза испод век вдруг блеснули, вода заговорила:
- Здравствуй, мальчик!
Олла хотела уже было возмутиться, но во сне не могла никак контролировать себя, и потому промолчала. Её сердце как-то по особенному быстро забилось при этом, это она почувствовала и сквозь дрему.
Одновременно откруда-то из глубины, утробным звуком было отвечено; мыслями цветными, неясными, картинками слитыми, красными.
Что именно Олла не поняла, но это происходило явно сквозь нее.
- Потерпи! - Саша правильно "расшифровала" ответ, так же прямо как и прежде глядя в глаза. Где омут грез смешался с запоздалым в чем-то раскаиньем и невысказанной нежностью.
Откуда-то издалека, будто бы из-за спины говорящей раздался жалобный стон, больше похожий на писк мыши, чем на что-то серьезно большое.
- Я знаю, нам бы тоже хотелось скорей тебя видеть! Но раньше девяти месяцев не получиться, таков закон. - Говорила Саша строго, по учительски, и лишь к концу предложения у нее заблестели от слез глаза и голос чуть сорвался. - Ни о чем не беспокойся, к тому времени как ты появишься, остров уже успокоиться.
Кто бы там ни был не отвечал. По лесу, хоть и сидела Саша в потьмах, иного места с её присутствием никак связать нельзя было, не издалось ни звука.
Саша продолжала смотреть в даль.
Олла на неё. Больше чего, страха или любопытства было в ней она не знала. Надо бы кого-нибудь спросить, что происходит за девять месяцев и как это может быть связано со мной, подумала она нехотя... тайны тайнами, а сил такой сон явно давал мало. Проснеться утром и опять спать захочется, ну что за дела?
- В прошлый раз тебе досталось, - нехотя призналась Саша, справляясь с собой. - Но ныне, если успеешь, конечно...
Звук протеста явственно перебил ее слова еще более громкий и могучий чем прежде.
- Да знаю я что через пол года Он тебя сам почувствует. Что же делать?! Нас здесь много, так что справимся...
И опять звук, наряжение возрастало. Вокруг Саши сгустились тени, стало еще более темно и страшно. Кроме того, воде стало душно, она быстро снимала с себя в себя всё, не переставая давать кому-то инструкции.
- Да не тревожся ты, переждем помал... - испод ее ног вырвался огромный булыжник врезавшийся в дерево не подалеку. Саша замолчала, но взгляда не отвела.
Вдруг она переменила тактику. Вместо уговоров в ход пошли другие средства.
- Понимаю твою тревогу. Ты еще не родился, тебе тепло и боязно. Сама не люблю таких ощущений, не к тому не к сему. Ты пытаешься совладать со страхом еще до его появления, и пока тебе это удается. А уж потом... Маленький!
Внезапно Саша встала... и протянув руку к Олле погладила по лицу. Вернее по щеке, а еще вернее, как со стороны было отлично видно, подняла один палец словно стирая пылинку с губ, ласково и нежно. С той самой нежностью с какой она носилась с ней прежде, когда Олла была маленокой и сильно от нее зависила.
Олла разрывалась, не в силах понять с ней обращаются или нет. Вроде не мальчик, НО ОНА ТАК НА НЕЁ СМОТРЕЛА... будто весь мир для нее и есть ОНА! Она и больше никто, и с этим контуром губ и с этим лицом, кожей и тонкими бровками - всем, всем, всем!!! Так, словно Она - это весь мир, её овалом очерчена земля, а глазами заполнены все берега и дома. Считающим всё это своим, своим, своим...!
- Небо!? - жалобно простонала Олла, и проснулась.
Ей было до боли жаль себя, не зная почему, и в тоже время она безумно собой гордилась. Оллу охватил смех. Сначала тихий, потом всё громче, громче и громче... и она смеялась, от этого падали стены и вертелась земля, всё быстрее и быстрее, разрушая вокруг привычные стены, ломая, словно игрушки людей и животных...
А потом оказалось что это тоже сон, и проснулась она тихой безлунной ночью совсем не от радости.
- В темный угол, - промелькнуло у неё и она быстренько соскочила с кровати в уборную. Её опять выворачивало.