Нема Светоч Тений. Альма-Матер

Нема Светоч Тений : другие произведения.

Альма-Матер

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

Комментарии: 42, последний от 03/05/2023. © Copyright Нема Светоч Тений (el.camma@yandex.ru) Размещен: 02/03/2007, изменен: 08/12/2007. 344k. Статистика. Рассказ: Приключения, Фэнтези, Сказки - Альма-Матер - Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Студентка Кира почему-то не радуется, когда ей сообщают о гибели родителей, преследуют и всячечески пытаются изучить... И почему бы это, ведь она обычный человек. Или нет? Прочитаете, узнаете) (Грамматические ошибки исправила. Пожалуйста, если найдете смысловые, или стилистические, напишите в комментариях. Буду благодарна!)

Альма-Матер

(N1)

Предисловие

Двое или трое человек, в темноте не видно, преследовали ее по пятам вот уже несколько часов. И всё никак не отставали. Лично для нее они опасны не были, и все-таки ей очень любопытно, зачем они здесь? К чему такая упертость; не на миг не останавливаться, и по крышам и по кронам деревьев вперед, за ней, только за ней. Не смыкая глаз, казалось, даже не чувствуя усталости? Что ей грозит? Чувствовала она себя прекрасно, никого, в последнее время, не обижала, и сама не обижалась. Болеть, не болела, да и жизнь в последнее время, к ней на редкость милостива, много солнечного света и сюрпризов... Особенно если учитывать юный "опыт" ее жизни. Всё это пришло ей в голову, за доли секунды, а уже в следующие, последовали и действия от противников...

С крыши их прекрасно видно. Стоя на корточках, она, иногда высовывала голову посмотреть, где они там прячутся. Три квартала, и тишина. Почти не скрываясь и не утаивая своих далеко идущих планов, к людям, спешили на помощь еще несколько человек.

Будто до этого, их мало приходило каждый день, почему-то тревожно подумала она, слетая вниз. Здесь "чуждое" присутствие, ощущалось даже больше.

Жертва? Нет, она совсем не видела себя такой. Как будто со стороны, разглядывала она в ночной тьме и свой костюм, и легкую, почти невесомую шляпку. Её охватывал гнев. Что только возможно, пронесла сквозь себя, не нацепив на душу только самого несчастного. Сумев не потерять при этом не совести, не чести. Не вижу причин возвращаться к прошлому, скрежетала она про себя. Но даже если бы это пришли они, женщина, а с ней мать, в ней десять раз подумали б, прежде чем совершить опрометчивый шаг, и идти с ними, поставив, таким образом, под угрозу благополучие своих близких, ради удовлетворения односекундного озарения. Конечно, если вдруг не принудят, к этому, серьезные обстоятельства. Но так как она уже давно научилась не волноваться по всяким пустякам, это приключение, рассматривался, не более чем розыгрыш. Умело сыгранном старыми, или новыми друзьями...

Это не касается охотников, видимо достаточно знакомых с ее биографией, и не стоивших иллюзий, на ее счет. А вот организаторов всего этого... может, да.

И преследователи с ней согласились, хоть не явно, тихо переговариваясь и ругаясь, друг с другом. На своем, только им понятном диалекте, то есть, почти молча, знаками и взглядами. Потом замерли, словно чего-то испугались. Любой шорох, или посторонний звук воспринимался бы ими как сигнал, и привел к ответным действиям, что могло, весьма плохо для меня, закончиться. Известно также и каковы на деле будут эти действия, после этого. А ей не нужны, лишние повреждения, объясняй их потом супругу и всему совету вместе собранному.

Всё произошло на удивление быстро. Только сдвинувшись с места, и пролетев метра три, по воздушной лесенке, сделанной наспех, она достигла другой крыши. Когда люди только подняли вверх свои лица, и разразились в том направлении, длинной пулеметной очередью.

Не получилось, понятно заметила она, едва увидев перед собой первого же преследователя. Каким образом он успел здесь оказаться раньше нее, оставалось загадкой, но нож, летевший в грудь и удар по лицу, не были иллюзией. Боль тоже была настоящей. Потеряв все ориентиры, тело медленно, но неотвратимо в полубессознательном состоянии, сползло вниз спиной, по каменной кладке, оставляя за собой четкий красный след.

В последний момент перед ее глазами пронеслось лезвие этого орудия, и называлась оно ПРАВОСУДИЕ!

Вдруг сон резко закончился, оставляя после себя лишь ощущение какой-то огромной потери.

За много лет, до этого

Жаркое, недружелюбное солнце - одиноко в обширном небе. Оно лечит и жалит одновременно. Дома-небоскребы, растительность, покрытая пылью и множество других более мелких точек - на земле, все абсолютно бесполезные, с точки зрения высоты вещи. Они никак не связаны, но только если смотреть со стороны. А между ними, огромная пропасть непонимания и обиды. Зачем они тут? Для чего нужно такое огромное расстояние? И почему вообще, главенствует всегда то, что есть с Выше?

Отдельный город - пустота, но картина всё-та же. Угрюмые, будто только что спущенные с цепи люди. Не отчищенные улицы, загазованный воздух и бездомные собаки полностью отражают всё, что можно было тут увидеть. Куда не глянь полно народу, словно так и надо, так было века. И в этот субботний летний день всё было как всегда. Толпа редела очень быстро, люди шли и шли, многочисленными потоками сливаясь и расходясь на множество мелких ручейков. Людской поток не давал ничего позитивного, в нем ничего не настраивало на смех или даже улыбку. Он казалось, изначально не был настроен на отдых или развлечение. Его пассажиры - это машины, на четырех, трех, или двух "ногах", без живого сердца внутри, зато с цельным деревянным. Быстро движущиеся, непонятно зачем и куда, они нужны были ему, чтобы создавать атмосферу постоянного напряжения и стресса в окружающем мире. Каждый, ходил, говорил, ел совершенно одинаково, одними и теми же движениями, словами, приборами. Так было заведено с давних времен, но отнюдь не все следовали этим правилам с одинаковой одержимостью.

Ее взгляд, от других, почти ничем не отличался. Такой же напряженный, немного злой, и задумчивый, с задатками ума и сомнения, в правильности избранного ею пути. Но не это в ней, было главным. Как человек, эта девушка с виду представлялась очень интересной. Радовало и то, что, даже быстро шагая по обыкновенной каменной мостовой, в обыкновенной серой юбке и жакете, того же цвета, она не теряла только своего, этого едва ощутимого аромата. Что это определить не составит большого труда, мало-мальски наблюдательному человеку. Ведь даже ему цинику и самоеду, хоть раз в жизни приходилось видеть Свет Мечты, в чьих-нибудь глазах. Видеть и тут же забывать, а тут такое, и прямо на улице, среди таких же, как и он сам обыкновенных реалистов - Она! Молодая симпатичная женщина, могли бы сказать о ней со стороны мужчины, чуть нервная и не дружелюбная, поморщились бы любительницы хороших манер, однако и те и другие признали бы за ней, необыкновенное дарование и решимость, которые можно было отметить в любом из ее движений.

А что думала о себе она, не догадается никто. Ей было чуть-чуть за двадцать, но мысли уже были далеко не радостные. А скорее давящими, как небо над головой, и люди рядом с нею, и трава под их ногами. Что впрочем, случалось с ней довольно часто, за последнее время. В голове было слишком много разных по своей сути мыслей.

На секунду Кира застыла, внезапно остановившись на пол дороги.

Ее руки, держащие несколько книг, сковало сильное напряжение. Вместо сумки - пакет, вместо легкости - учебники, но в них ли было дело? Вывести ее из ступора не смог даже, вдруг поднявшийся сильный ветер. По глазам этого не понять, слишком - скрытная. Так что же ее вдруг обеспокоит?

Сама с собой, будто по приказу, договорившись, девушку всю передернуло, и она снова поспешила вперед, будто ничего, и никого не заметив.

Взгляд изнутри. Выследили! Это слово и исходившие от него ощущения вызывали не приятный холодок у нее на спине. И с такой легкостью, которая только еще больше демонстрировала, что она лишь в начале своего жизненного путешествия, а никак, не на середине. А эта, была самая не приятная мысль, именно на данный момент жизни. Как она пришла к таким выводам. Во-первых - ощущения. Во-вторых - чужие люди появившиеся в институте и расспрашивающие о ней. В-третьих - странные маленькие записочки под дверью: берегись, гонцов, дары приносящих! Или: если ты думаешь, что не так страшен черт, как его малюют, значит, эту жизнь ты прожила зря! Он еще страшнее нее! Всё это конечно можно было принять за шутку, если бы не ее собственные странные наблюдения. Иногда казалось, события только и ждут того, чтобы она их заметила, и только после это реально происходят. В других случаях, девушка была точно уверена, что эти вещи когда-нибудь, где-нибудь с ней уже случались. Существовала, конечно, и версия наваждения, как мании преследования, или шизофрении, но, по мнению психиатра, думать так у нее не было никакого повода. Ни разу, за свою более чем совершеннолетнюю жизнь, Кира ничем не болела. Даже банальной простудой. Ребенком она была беспокойным и игривым, но все шишки и синяки проходили быстро, словно их на коже никогда не было. А кости и вовсе срастались, будто сами собой, стоило только ей очень-очень этого захотеть.

Окончательно, в том, что она полностью здорова, ее убедил уже совсем другой человек. Он пришел вечером, почти под утро. Осторожно постучался в дверь и спросил ее, только называя не по фамилии, как она здесь привыкла, а по имени отчеству. Сонная, почти ничего не понимающая из его слов студентка, просто открыла ему дверь. Через десять минут закрыла и забыла об этом. Все общение происходило под удивленно-недоверчивые глаза ее сокурсниц.

Позже она никак не могла вспомнить его лица.

- Значит, мне всё это не показалось?! - нет, от имени ее отца и матери ответил внутренний голос. - Это хорошо! - после этого ее уже не в чем убеждать не надо было. Кира не будь дурой, решила со всем разобраться сама. Прекрасно понимая, что это всего - лишь предупреждение, само действие свершиться скоро, и вряд ли будет особо приятно.

Очень спеша уйти с дороги, она чисто случайно, роняла ровно по одному учебнику, через каждые сто метров. Единственное, чего действительно хотела, так это в общежитие, укрыться в том, абсолютно безопасном для нее мирке, подумать, придти в себя. Шла, почти бежала, по горячей мостовой, на перерез мчащимся в быстром темпе машинам. И все это, с одной только единственной мыслью, побыстрее остаться одной. Все эти страдания отражались на ее молодом лице, и были ясно видны окружающим. Но не всем.

Только потом, пройдя трудный путь до "дома", тщетно пытаясь успокоиться, Кира спросила себя: а вообще кому и зачем нужно это преследование?

Мыслила сейчас, не днями и ночами вперед, а неделями и месяцами назад. Началось все тоже днем того дня в субботу. К ней подошел интеллигентного вида молодой человек, лет двадцати пяти-семи лет и предложил вместе выпить по чашечке кофе. Не спросив ее не имени, ничего, как будто давно и сам знал это. В принципе, ничего необычного. Только в последствии действия этого человека резко изменились. Естественным образом это потом перетекло и в ее дальнейшую жизнь.

Пока они шли в кафе, он раз десять обходил ее вокруг, изучающее смотрел на свои руки и что-то постоянно бубнил под нос. Это могло бы ее насторожить, если бы мысли девушки не были заняты очередным несданным экзаменом. И профессором постоянно жалующимся, что ее зачетная книжка больше похожа по пожеванную верблюдом бумагу, нежели на важный, общественно значимый, документ.

Эх, мне бы такую сознательность в его годы, - думала она, пока седеющий преподаватель экономики рассказывал, что вот он в восемнадцать лет по свиданиям почти не бегал, и к своим документам относился очень бережно. И не путал их с использованной туалетной бумагой, как некоторые, - намекая явно на нее, - что вызывало у однокурсников дикий хохот.

Вернувшись в прошлое, она снова вспомнила их тогдашний разговор, с тем странным мужчиной. И как одна чашка ее любимого горячего напитка, переросла в час с лишним, долгих взглядов с обоюдным молчанием.

Кира, думала только о своем, он - о своем.

Но когда сидеть и плевать, в потолок ей уже надоело и, начав отодвигать стул, издавший ужасный скрипящий звук, Кира вдруг встала, молчаливый собеседник напротив, сдвинул рукав своего бежевого костюма, будто сверяясь со временем, потом ловко взял ее за запястье. Не спрашивая разрешения, приподнял, и опустил, ровно ее пальцы, на свои, удерживая так, всего несколько секунд. Но ей и этого хватило, чтобы с визгами и криками выбежать из данного помещения, с проклятиями и угрозами в адрес персонала и бывшего собеседника, соответственно.

И всё это не просто так. То, что она испытала в те секунды, не забыть, даже через тысячу лет, и не вмещалось не в одни разумные рамки. Ее всю резко обдало теплом, как при ожоге. Стало невыносимо жарко, как - будто тело изнутри поджарили, на раскаленной плите, при медленном огне. Рука заалела и стала напоминать мышцы без кожи. В голове образовалась одна пустота, ее как - будто обезволили. Перед глазами все поплыло.

Вот в этот момент ее прежняя, нормальная жизнь нашла свой конец. Поняла она это правда, только сейчас.

Тогда убежав, прочь, без остановок и передышек долетев до комнаты N2, на первом этаже университетского общежития для девочек, она и не подумала оглянуться или проследить за внезапным обидчиком.

В тот день, забросив учебники в разные углы, девушка бросилась на кровать и зарыдала, не понимая, что с ней. Даже "дома" теперь, ей стало тошно находиться. Душ и любимая книга тоже не принесли ей облегчения. Её, как - будто родная, отделанная со вкусом комнатка больше не принимала ее, такой как есть, а наоборот отторгала, словно чуждую ей принадлежность. Какими то немыслимо дикими и несуразными размышлениями потом, ей удалось таки успокоиться.

Ум стал свободен, но не тело.

Вдруг кроме ладоней у нее стало гореть всё, выделяя ничем не сдерживаемую энергию, ставшую в этом теле совершенно лишней. Как будто кто-то пытался выбраться из нее, или выкачать до дна. Кира тут же вскочила с дивана, хлопая руками по ногам и животу, будто стряхивая невидимое пламя, но ей ничего не помогало. Она ходила как пьяная, шатаясь из стороны в сторону, хватаясь руками то за один бок, то за другой, то, снимая одежду, то снова судорожно одеваясь. Бегала, прыгала, обливалась водой... Измученная сильнейшей жаждой, исходящей и нарастающей, то - от губ, то ударяющей прямо в них, наконец, упала на пол и затихла. Встала, выхлебала воды из крана и снова свалилась в груду грязного белья. Ноги сводило многочисленными судорогами, тело тряслось как в лихорадке, с нее градом лил пот, мгновенно высыхая, образуя при этом, не приятную липкую пленку.

Больше девушка не шевелилась. Не теряя сознание, и вполне в своем уме. Измученное тело отказалось слушаться ее, застыв в непонятной, с открытыми ладонями позе. Ожидание было мучительным. Что дальше? Что ее ждет? Позвать на помощь у нее не хватало сил. Словно гипсовая скульптура она так и застыла с выражением глубокого шока и ужаса на лице и в глазах.

Воспоминания оказались тяжелее, чем она думала, от них, у нее сразу же появился озноб. Затошнило, и в горле собрался противный ком.

- Нет, нельзя вспоминать. - Снова придя в эту комнату, Кира вспомнила это, как будто все было только вчера. Та же кровать, тот же пол и зеркало, в которое она с того времени не могла смотреть без содрогания.

Врачи не смогли ничего объяснить, и не дали направления на дальнейшее обследование. Но этого и не надо было, приходила в себя она тогда на редкость легко. Больше всего сейчас она нуждалась в покое.

Прошло, сколько времени? Месяц, два, год, а ты всё еще не можешь этого забыть?! Почему? Только потому, что сегодня тебе привиделось, что с тобой происходит нечто необычное?

- Чушь, какая то! - показав сама себе кулак, в зеркало, прокричала Кира.

Поднялся ветер, появился туман.

И это в комнате, при двадцати пятиградусной жаре? - только задумалась над этим вопросам, как замерла, не в силах поверить в реальность увиденного. Сквозь вдруг неизвестно откуда появившуюся дымку, собственную одежду и все органы, виднелось синее пламя. В груди, у нее, оно было как настоящее, бушевало как живое, раскачиваясь как - будто под воздействием сильнейшего удара в разные стороны.

- Ооо... - Кира, не решительно дотронулась до него двумя своими пальцами. Огромный, и горячий, судя по прикосновению, но не обжигающий огонь, словно щенок, приласкался к ней одним из своих многочисленных хвостов. В самой серединке, между грудью и животом, острым наконечником просвечивал, почти черный, стержень. Он был едва заметен, и светлел только на пупке, дальше теряясь в собственном отражении.

У нее не было сил даже разозлиться, или воспротивится этому. Просто стоять и смотреть... туда, вдаль, внутрь своего тела - всё, что хотелось в данную минуту. Туда, где вдруг появилось "нечто", проснувшиеся только от одной картинки, лишь от едва заметного штриха, к портрету того незнакомца, который это всё это с нею сотворил.

И снова это прошло так же внезапно, как и началось.

- Я снова тут, и снова это произошло! Второй раз! Что это может, значит? - схватившись обеими руками за голову, молодая студентка дневного отделения, как - будто пыталась в воздухе найти ответ на свой вопрос. Затем, она все же ощупала себя, на всякий случай, на наличия внешних повреждений. -Этому должно быть разумное объяснение?!! - Так привыкла быть логичной, разумной, последовательной, а тут вдруг такое? Ну, что еще тут можно сделать, не понимаю?

Сначала она подумала, что сошла с ума, но потом, здраво рассудила, что к этому нет никаких предпосылок. Среди родственников умалишенных не наблюдалось, якобы магов и чародеев тоже не было, но были как много ученых, так много и людей занимающихся совершенно разными профессиями, от техников, до писателей и скульпторов. Значит, всё дело или в ней, или в том человеке, специально подосланном именно в то время, в то место.

Быть может, незнакомец что-то искал, или отдавал? И ушел, поняв, ошибся? Если это так, значит, причина всего что происходит - просто во внутренней реакции организма на этого человека. Он спровоцировал это, и у него надо искать ответы на столь значимые вопросы!

Где же мне искать его теперь? Я же даже не помню имени его?!

Только тут заметила растрепанные волосы, и ужасную челку.

Надо бы расчесаться, - подумала и тут же забыла. Незачем даже минуту своего драгоценного времени уделять такой ерунде. Улыбнулась и дальше пошла, приняла легкий душ, пообедала и рысаком на ближайшую лекцию. Почти отвлекшись, мисс "учеба", и думать забыла, про какие бы то не было проблемы, до самого вечера.

А вечером этого же дня:

- Так, спокойно Кира, только спокойно!!! - Тут было уже не до улыбки. Толи сос, кричи, толи бегите все от меня, такого явления мир еще не знал. Несколько раз, разворачиваясь на 180 градусов, и обратно, но никак не могла поверить в это вновь. Но как ни старалась она не могла найти объяснение новому явлению. - А может не он, вдруг это совпадение? - нет, в это поверить уже было совсем невозможно.

На этот раз, появился яркий огонь, в районе голове. Теперь только ярко рыжего, временами лишь бледно-красного цвета. Светящаяся "лампочка", время от времени становящаяся то бледнее, то ярче.

Что за наказание такое, чем я это заслужила? - завопило сердечко свободное про себя.

Быстро перебирая картинки событий последних лет Кира не находила в себе, ничего необычного. Родилась в обычной семье, жившей на окраине сразу нескольких заброшенных деревень, среди трех сосен, самой старой из которых, исполнилось больше двадцати лет. Жили они скромно, но дружно, никогда не криков, или даже споров, между мамой и папой не было, да и ее воспитывали так же. С уважением и почтением к старшим. Кормились в основном доходами, которые привозил отец семейства, уезжавший раз в неделю, на пять дней, на заработки. Держали и свое маленькое хозяйство, куры, свиньи, лошади и коровы. Детей, кроме нее, рождено не было, о чем вспоминать было тягостнее всего.

Единственная "странность", которая когда-либо существовала в семье, так это лишь то, что они постоянно переезжали, едва ей исполнилось семь лет, словно убегали от кого-то. И с этого времени, родители начали исчезать на несколько дней по очереди, оставляя ее в чужих, не дружелюбных съемных квартирах, совершенно одну.

Вот и всё, что было... жила так, до шестнадцати лет, потом как говорится, всё надоело, влюбилась и была такова. С тех пор носилась по миру как сумасшедшая, не останавливаясь нигде более двух-трех дней.

Только резкая перемена температур в теле, вернула к ее реальности. Голова была горячей, грудь плечи и живот - холодными. И лишь ноги еще оставались в норме, держа на себе раскачивающееся в разные стороны оставшееся холодно-горячее тело.

Этого можно было бы серьезно испугаться. И она испугалась, дико, необузданно, вплоть до истерии и животного ужаса. За себя, за свое будущее, за здоровье своего тела и рассудка.

К переменам, опасностям, незнакомым местам и не дружелюбию не знакомых людей, еще можно было привыкнуть, но к такому, нет. Кто и как подскажет, как в такой ситуации адекватно себя повести? Пойти в церковь - не поймут, к друзьям - не поверят, родители далеко, куда же тогда себя деть? Это же не может продолжаться вечно? Или может?

Время перемен приближалась. Чувствовала это каждой косточкой, каждым сосудиком и клеточкой. В ней нарастало настоящее сопротивление этому, против нового существа, находящегося в ней. Его переселили без разрешения, без предупреждения, или соответствующего договора. И чтобы это ни было, раньше его тут точно не было. Оно чуждое, не знакомое, быть может, даже враждебное.

А огонь, словно издеваясь над ней, раздирая изнутри, стал играть с волосами, зажигая и застывая в них, словно родной. Они засветились, синим пламенем, словно неоновые. Голова начала твердеть, то есть почти всё ее тело теперь представляло собой холст, пламенного цвета каменеющего с ног до головы быстрыми темпами.

И снова жуткая боль, как неотъемлемая его часть. Начавшись с головы, она медленно по вискам, шее и рукам перебралась в центр.

Вдруг само основание глаз человека резко почернело. Стало, на какие то доли секунды, как два уголька тот час же быстро вернув себе прежний цвет.

Странно смотреть на себя своим же взором. И так необычно. Мир как страх, или радость, отчаяние или боль, этот мир, как стекло или как полная копия ее?!! Что он, и что она, из себя сейчас представляли?

Вдох - страх, выдох - облегчение.

Нет, это надо было поменять, просто необходимо. Как дышать огнем еще никто не придумал, когда дерет горло и от боли слезятся глаза. Не чувствуешь не рук, не ног, в горле словно куски стекла, плавящиеся на что-то еще более болезненное и страшное. Тут уже не до страха или ужаса, пора было серьезно паниковать и кричать.

Не на то, не на другое просто не хватило сил. Упала без чувств, ударившись об пол, прямо посреди опустевшего здания.

- Уже разговариваешь с собой? - в темноту ее размышлений и сомнений врезался голос, совершенно другого человека. Не ее, не того, кто в ней сидел, а женщины, чужой и далекой от привычного мира девушки. Это была ее тридцатипятилетняя соседка по комнате, секретарь Лана.

Немало не удивившись такому "скорому" возвращению в жизнь, женщина, тем не менее, ту не о чем больше не спросила, а равнодушно бросила сумку на свою кровать и смачно закурила.

- Ты же знаешь, что я этого не люблю, - разозлилась Кира, вырвав у той из-за рта, дымящую сигарету. Встала с паркета, надо сказать с большим трудом. Проверила все ли на месте, но успокоилась только после того, как не обнаружила на своем лбу долгожданной шишки. Думать о ком-то кроме себя, было невыносимо, поэтому она спросила прямо. - Что с тобой опять случилось? Вернее с Илюхой?

- Ничего, - тусклым голосом, отрапортовала Лана, с размаху опустившись на деревянный настил, - он меня бросил. - И снова задымила, привычным движением вынув из сумки запасную пачку.

В очередной раз, - равнодушно подумалось Кире. Вот если посмотреть с совсем другой стороны, все возможно не так плохо. Она жива и практически здорова. Пусть она теперь не одна, даже если в нее действительно кто-то попал с ним можно договориться, или на худой конец, выгнать. А молодой человек ее соседки никогда не отличался постоянством, об этом даже долго думать не стоило.

Может, всё что происходит, не так уж и серьезно?

За окном совсем потемнело.

Было холодно, но вполне терпимо. Холод шел, не от отдающих сталью окон, а от нее. От внезапной дрожжи в коленях, едва совсем не съехала крыша. Не у нее, к счастью, а у здания. При этом она еще нашла в себе силы решительно, во всеуслышание заявить:

- Пошли спать! Завтра всё это обязательно станет иным!!! - Уснула так быстро, как только смогла лечь, и опустить голову на подушку, хотя до этого много месяцев мучалась бессонницей.

Всё это сон, не реальность, не может этого быть по настоящему. Я не верю. Не верю, не могу, и не хочу верить в это. И не стану этого делать. Думая, что ей, все - еще сниться, как при взгляде со стороны и что это вовсе не она, а призрак, видение из того мира, Кира из-за всех сил старалась оставаться на месте. Не ходить, и не двигаться вообще. Но чтобы это ни было, это оказалось намного сильнее. И всех тех сил, что вложено было, не хватило, воспротивиться странному течение, буквально "вымывшему" из комнаты ее бренное тело. Вот она, обнаженная встает с постели, подходит к окну, раскрывает руками ставни, взбирается туда, и как ни в чем не бывало проходиться по воздуху, как по паркету, в соседний дом. Теперь уже, другое окно, захлопнувшееся за ней, темные шторы сами задвигаются... а дальше ничего, сплошная темнота. Стоит и не двигается.

Ничего и никого, одна! Зачем тут нужна, непонятно? Вдруг воздух сам собой волнами заходил и выходил, сквозь нее наполняя небывалой до сих пор энергией и новой силой.

Вскоре, после этого ее образ вернулся домой. А потом в голове, снова этот, неизвестно откуда и кем нашептываемый вопрос: Что я? Кто я? Почему я?

Солнце уже отдало комнате почти все тепло, пока оно было замечено и схвачено. Студенты просыпались с рассветом. Но оказалось давно полдень. Последствий "сна" вроде нет, жить можно.

- Ой, ё моё институт... - с огромной скоростью Кира помчалась на лекцию. Не успев даже, как следует одеться и причесаться, впрочем, и на еду ей было наплевать, только бы именно к этому профессору успеть во время.

Как назло, лекции начались слишком рано, а закончились излишне поздно. Кроме того, ее опоздание было не только замечено, но и едко прокомментировано лекторшей. Длившийся ее невозможно долго голос, стал от этого только еще противнее.

Обратно, пришлось идти пешком. А в рюкзаке дюжина толстых книг, испорченное настроение, и денег ни копейки. Осень наступает.

- Еще и дождик моросит, эх. - Что может быть хуже? - спрашивала она себя по дороге, со злостью обходя пустые мусорные корзины, сиротливо стоящие около небольших продовольственных магазинов. Шла она быстро, не останавливаясь даже чтобы кое-где обойти огромные лужи. А лица прохожих, для нее сейчас приобрели угрюмый вид, лишь благодаря собственному раздражению, и безразличию к людям, в общем.

Вот тут то, у нее впервые и возникшее необычайно отчетливое ощущение слежки. Заставившие ее, шедшую спокойно и размеренно, вдруг резко остановиться и застыть на месте. Забыв обо всем, в том числе и об уязвленном самолюбии.

Мир как - будто изменился и как - будто нет. Вокруг образовалась пустота, но и она была чем-то наполнена. Только чем, понять было невозможно, так как вокруг образовалось слишком много пара, закрывающего обзор. В конце концов, стало проще закрыть глаза и прислушиваться к звукам вокруг. Их было много, даже слишком для нее одной. И все же они были прекрасны, как танец лебедей, как голос ребенка, как рисунок воды на песке. Ощущения были очень эмоциональными, и в тоже время слишком острыми, словно ее кто-то хотел насытить, но не мог. В ней что-то этому сопротивлялось, хотя сама девушка этого и не осознавала.

"Я пришел"

Боль, яркая красная вспышка в голове и удар со спины.

Очнувшись, Кира заметила лишь облако, красного цвета, неподвижно нависшее над ней. Большое и темное, частично со светлыми боками, оно стояло близко, даже слишком. Его не трепал ветер, не сдувала и струя направленного горячего воздуха из ее рта, когда она намеренно подула на него.

- Ненормальная, - тут же поспешила обругать себя Кира, - такого и в природе то не бывает. Это наверно тоже сон. Плохой, повторяющийся сон.

Мирно вернувшись тогда в свою крохотную комнатушку, с шикарным видом на городскую помойку первым делом померила себе температуру. Убедившись, что с ней всё в порядке, легла спать, но мысли о странном облаке сегодня и еще более необычных видениях до этого, еще долго не отпускали ее уставшую голову.

Сегодня, как и вчера, забыв раздеться, и легла спать, в чем была.

На этот раз ей "снилось" что-то совсем - совсем иное. Она Кира, на этот раз видела воздух, сжавшийся под ней. Наблюдала и смотрела на каждый свой шаг, каждое движение или мысль. Нащупав оконную раму, девушка спрыгнула в ту же самую комнату, что и в прошлый свой визит. Но она как - будто поплыла перед нею. Вместо каждого окна появились еще четыре. Изображение комнаты немного сдвинулась в разные стороны, заставляя почувствовать себя не совсем в своей тарелке, довлея над ней, словно дамоклов меч. Кира снова видела свои руки, ноги и всё тело, но на этот раз, сама комната, в которой она находилась, приобрела совсем другие оттенки. Она стала цветной, и девушка вместе с ней. Из серой, предрассветной тишины, всё и обстановка и сама атмосфера приобрели какой-то радужный оттенок. Все вокруг нее и внутри стало сильно разноцветным.

Поводив руками вокруг себя, девушка внезапно наткнулась, на что-то твердое. Но не видимое... она, своими глазами ничего там не находила, только чувствовала. Но и это длилось не долго. Что-то или кто-то резко выбросил ее из окна, толкнув в спину, чуть сдвинувшись в правый бок. Последнее что она успела ощутить, была не большая, многоугольной формы коробочка с едва чувствовавшейся крышечкой и маленьким замочком, на мгновение появившаяся в ее руке, перед самым падением.

- А - а - а - а - а...

- Кира, Кира?!!!

Туман, чей-то встревоженный голос, и ужасная головная боль - больше ничего не различала - с каждым разом из сна выходить было еще труднее.

Открыла один глаз, потом закрыла, второй открылся сам. За плечо дергала уже некая крашенная Клава. Однокурсница, с другого потока. Надежная, но ужасно беспокойная особа, в синем платке.

Признаться лежать на мокром полу носом вниз, не слишком приятно, - подумалось тогда.

И как же она потом оказалась права.

- Не трогай меня! - Злость единственное, что она почувствовала при полном возбуждении. Здоровая, огромная змея не приязни раздирала грудь, грызла нервы, обрывала любые иные мысли. Один миг, едва мимолетный, не видимый удар по ее лицу и реальность меняется. В нем, время течет по-другому, медленно, расплывчато, словно кто-то сменил резкость у глаз. Один удар, один единственный удар, и вот уже ее собеседница лежит на противоположном конце комнаты, вся в крови, с переломанным пополам позвоночником. Это ужаснуло девушку, очень ужаснуло. Так что она, едва соображая от страха, перехватила свою однокурсницу сразу после удара за руку, остановив, казалось непоправимое.

Наваждение прошло, так же быстро как пришло. Осознав это, она не смогла сдержать громкого стона. Что же я могла натворить?

Позже, преодолев неловкость и ноющую боль, отпустила свою жертву, извинилась и забилась в кровать, лицом под подушку.

- Прости меня, прости, - раздался шепот, как издалека.

Кира замотала головой, пытаясь произнести при этом, нечто вразумительное:

- Нет. Это ты меня прости, не знаю, что со мной творится. Я не понимаю как, зачем... то есть, я ли это теперь или что?! Не понимаю этого, и не смогу, наверное, понять никогда! Я не это чудовище, которое ты сейчас видишь перед собой, я уверенна этому есть какое-то объяснение, просто я еще не нашла его! Но ударила тебя не я, не настоящая я, поверь мне. Ты веришь, да, веришь мне?! Ладно, забудь. - Еще бормоча оправдания, встала со своего места, сделала два шага, опять упала на пол, едва дыша от напряжения.

Да что ж это такое то?!

- Тебе... тебе надо срочно что-то делать с этим, и... - Заикаясь, предложила ей Клава, но отчего то не смогла закончить свою мысль до конца.

Надо бы, и впрямь, - отчаявшись понять, что же это, она была готова почти на все, лишь бы решить, наконец, эту проблему. Но, как это сделать и понятия не имела.

Внезапно вспомнив еще одну вещь.

- Кстати, почему ты здесь появилась то?

- Тебя декан вызывает... - Было видно, что и говорить и глотать Клаве, было больно, - срочно!!

- Ясно, иду! - только этого мне не хватало, и зачем я ему сейчас понадобилась? Обреченно оделась и тихо вышла, за дверь, забыв только взглянуть на себя в зеркало. Вид у нее был, сейчас, самый что не наесть экзотичный: встрепанные в ком волосы, блузка и мини юбка.

Спустя час настал ее "звездный час". Было это в заваленном однообразными книгами кабинете декана. Заложив руки за спину, как обычный арестант, студентка, опустив глаза, ждала своего приговора. Но его все не было, вместо этого профессор явно избегал ее взгляда, и сильно нервничал. Пропахнувший едким дымом строгий костюм, от которого уже шло ужасное табачное зловоние и морщинистое не приятное лицо, не придавали ему очарования. А больше отвращали девушку от Его знаний, нежели привлекали к ним.

Бесцветные зрачки равнодушно блуждали по небольшой комнате, казавшейся от обилия в ней книг, еще меньше. Продолжая бросать взгляды на стены и полные полки, Сергей Петрович молчал.

Наконец, он обратился к потолку со словами:

- У меня для вас печальная новость юная... - он запнулся, не зная как ее назвать, но потом, не придумав ничего оригинального, торжественно произнес - Леди!

Наступила решающая минута. Тишины и откровений. Мгновение, между тщетным мраком и вечным светом.

- Вчера мы еще не были так уверенны в этом. Но сегодня известно уже достаточно точно... нам сообщили, вернее мы позвонили, к вам домой по собственной инициативе и... и там, нам сообщили что они... - и, не сделав больше не единой выжидающей паузы или тактичной остановки, безучастным голосом выдал ей, - ...что ваши родители по дороге сюда к вам, для личной встречи, на самолете - разбились, и поэтому не смогли ответить на наши многочисленные просьбы, и вопросы, связанные с процессом вашего обучения. Нам очень жаль!

Почему-то сам, решив, что сейчас непременно, выплесну бурные потоки слез, и истерики, вынул свой носовой платок и насильно всунул ей в руку, грубовато добавив при этом:

- Вытритесь.

Кира стояла как оглушенная, живая и не живая, одновременно. Она сама себе удивлялась, так как никаких новых чувств, в связи с прозвучавшим известием у нее не возникло. Наоборот, у неё словно камень с души свалился, наконец-то она узнала о себе, нечто важное. Стало жарко, в груди нарастало тревожное ожидание, тут же разбавленное не терпением и горечью. Все-таки было бы лучше, если бы это она узнала непосредственно от них самих. Стало видно и понятно всё, что они скрывали. Ее словно озарило изнутри множеством воспоминаний, странного характера. В них ее еще не было на свете, а она уже точно знала, что там и почему происходило. Там было и какое-то темное пятно, человек ли это, или какое-то животное, она не видела, но четко чувствовала его зависть и ненависть по отношению к ней.

Она помнила всё и ничего, всех и никого, разве такое бывает с людьми?

"С людьми нет, но ты уже и не совсем человек!"

Как это? - спрашивала она себя.

"Позже узнаешь" ответил ей внутренний голос и затих.

- Нет, ну и не надо! - девушка решительно отвела от себя, его руку.

Образовалась не ловкая пауза. В течение, которой всё в ее жизни приобрело иной смысл. Цвет прежних отношений ко всем и вся поменялся у нее. Она уже ничего не хотела, и хотела больше всех. Наконец-то она пришла в себя, и никуда уходить больше не собиралась.

- Я могу идти?! - спросила она, ровным голосом.

И получив кивок в ответ, быстро удалилась. И под удивленные взгляды множества студентов столпившихся в коридоре, впервые прошла вперед них, с видом и ощущением внутри, королевы на похоронах, не потерявшей еще своей былой власти. И с полным ощущением первобытного, бездонного счастья (как это не парадоксально).

Как хорошо! А почему, Бог меня разберет?!!

Обратно в жилье, тем вечером, она уже не вернулась. Только на следующее утро Кира пришла в себя, посетила столовую, отыскала несколько фотографий родителей, в старом тайнике и, проплакав над ними с пол часа, улеглась с ними в ставшую чужой, и враждебной постель.

День прошел спокойно, без происшествий. Появилась даже некоторая похожесть на действия, в ее среде. Люди, проходившие мимо нее в аудиториях и на улице, вели себя на удивление смирно и чинно, словно боялись потревожить ее каким-либо словом. Даже профессора требовали уже не так много, как раньше.

Можно было сидеть и мечтать, ничего не делая, и не о чем не думая. Но у нее сейчас была другая задача, Кира была твердо убеждена, что это всего - лишь начало, только чего не знала. Все ее мысли были сосредоточены на этом.

И почему-то, она ждала еще кого-то...

- Что же вам надо было здесь? - ответ не приходил и не приходил, но лишь он был так нужен ей.

Жизнь продолжалась. Студенты нищали, государство богатело, кто умный, тот вертелся, остальные обходились, чем перепадет. А она, кто есть то? Признать честно, что она этого никогда и не знала, было не только трудно и нестерпимо болезненно, но и безумно тяжело психологически. Может, в этом ее проблема, возможно в этом она вся? Большинство людей, этого не знает, но они хотя бы знают тех, кто может им помочь ответить на все эти вопросы. А Кира нет, получается она в меньшинстве, что ль?

Девушка раздраженно бросила свой рюкзак на скамейку, около которой находилась в данный момент. Села, обозревая всю "теплоту" заведения, в котором проучилась уже около трех лет. В здание института как в катакомбах двухсотлетней давности, темно и мрачно, засасывало внутрь себя загадочностью и потайными дверями. Однако стоило выйти на поверхность и ощущение древности и загадочности тут же терялось.

Не одной цветной картины, - сокрушалась девушка про себя. Прямо склеп какой-то, только лечь и смиренно ждать своей неизбежной участи осталось, всё остальное представлено здесь в наилучшем виде. Черные стены, белые двери, скромный клетчатый паркет, что еще нужно чтобы потерять радость жизни и почувствовать себя полным ничтожеством?

Вздыхая про себя.

- Наверно, я слишком поздно, решила получать высшее образование. - Только поднялась что - бы уйти, мимо нее прошел странный мужчина. В плаще и шляпе. Он только мельком взглянул в ее сторону, а у нее уже появилось отчетливое впечатление, что он пришел сюда из-за нее. Она тут же, не замедлила, последовать за ним, проверить, свою догадку. Они прошли по всем извилистым путям многоэтажного монстра, осмотрели несколько комнат, обследовали не менее полудюжины подвалов, а потом он вдруг исчез.

- Куда это он? - вопрос так же возник, из ниоткуда. Будто бы сам собой образовался. Стало несколько беспокойно внутри, девушка серьезно заволновалась о нем. Словно он был ей родным человеком, частью ее самой, и прошлого, которое до сих пор так и не надумало открыться ей.

Возвращаясь обратно к его взгляду, ей все казалось, что она не может вспомнить цвета его глаз. Как ни старалась, не получалось, словно и глаз то у него не было совсем. Он, или оно, просто накинуло на себя что-нибудь как можно более темное, чтобы быть как все, и всё. А так должно быть, он искал ее для чего-то.

- Но для чего? И её ли? - опять вопросы, на которые никак не найдутся ответы.

Вдруг один ответ появился прямо у нее из головы.

"Они ищут тебя" - торжественно произнес тревожный голос, но источника его, девушка вокруг себя, не нашла, как не искала, "Они всегда искали тебя, берегись их. Это не люди, звери в человеческом обличии. Ты, и только ты наше спасенье... и спасение матери...".

- Чей матери? И кто это вы? - поздно встрепенулась, голос уже исчез. - Черт, я...

- Здесь нельзя так громко разговаривать!

- А тихо можно? - Пожалела о том, что сказала, и о том, что родилась на этот свет тоже, лицо у "мадам" вытянулось больше прежнего, когда, обернувшись, увидела ее. - Эээ... Здравствуйте Татьяна Павловна!

Строгая дама поморщилась, натянула свой и без того узкий жилет на и без того невидимую талию еще больше, и высокомерно подняв подбородок, молча ушла. Видимо, гордая "молодая" женщина, сочла ниже своего достоинства, вежливо ответить не опытной студентке.

Я пропала, - улыбнулась злостная нарушительница общественной тишины, на возникшую проблему. Ей даже в голову в этот момент не пришло, начать крушить стулья или бить беззащитную посуду. Всё тип топ, хорошо и чудесно! - напевала она про себя. Беспокойство же за незнакомца вернуло ее из чудесной страны мечты в беспокойную реальность. Что с ним, где он, очень волновало ее до сих пор. Почему волнует, решила выяснить как-нибудь потом.

Время шло, но ей казалось, что вокруг нее даже воздух не двигается. Все замерло, словно опять ожидая чего-то.

"Беги"

- Что? Кто?

"Беги скорее, больше я не могу их сдерживать"

- Но?!!

"Давай же, уже"

Ладно, хорошо, уже бегу. Сорвалась так, что очнулась только в оранжерее. Где почти в подвале выращивали экзотические сорта цветов редкие дизайнеры и садоводы. Здесь, было намного светлее и уютнее. Только все - равно жутко безлюдно, страшно и одиноко. Добежав до не больших золоченых фонтанов в самом центре круглой комнаты, остановилась. Погони за ней не было, да и преследователей вроде тоже.

Уж, не сошла ли я с ума? - слегка засомневалась она.

Слова, как иглы, впились в замок, зацепив его чем-то таким, присущим только ей, перешедшем по генам от обоих родителей. Разбудив прошлое семьи. Проникнув в настоящее, где еще давно, слились истина и ложь, всё самое хорошее и плохое, что когда-либо было в этом мире, соединившись навсегда. Но сейчас, только для нее, они раскрылись, чтобы в считанные мгновения слегка открыть то, что знать было просто необходимо. Показать все стороны жизни.

Вырваться на поверхность им помогла сила ее голоса. А вот, хватит ли ей силы ума и решительности выслушать и признать это, было еще под огромным вопросом, хоть намерения она имела самые чистые.

Глаза девушки при этом, поменялись на кошачьи, с вертикальными зрачками. Потом в совьи, а после и вовсе раздвинув все рамки реального, и не реального, появились реальные картины больше чем двадцатилетней давности, той поры, когда она только зарождалась. Сил пока еще не было, ею управляла мать земля, естественно при помощи двух родственных душ, и их плоти.

Появился сначала лед, все было белено вокруг. Затем лед растаял, сменилось время года, превратившись в нежную зелень. Вскоре и она отцвела, образовав небольшие залежи цветных листьев. Обрисовались и люди, на большом холме. Голая поверхность не могла полностью скрыть их от нее. Пять или семь человек, вели, судя по голосам бурный, очень важный для обеих сторон разговор.

Звук появился только после этого, до - расслышать она ничего не успела.

- Сила, есть абсолютно у всех! - Говорил человек в сером капюшоне, жутко напоминающий ей кого-то. - Вы почувствуете ее сразу, как только родится ваш ребенок, поверьте мне! Не надо ничего бояться!

- А почему не раньше? - хмурясь, спросил тихим голосом, человек в черном костюме, стоявший к серому, ближе остальных.

"И он потом, превратиться, в ее нежного и заботливого папу?"

- Зачем же торопиться? - удивился, другой человек, такого же типа что и первый, только чуть выше ростом. - Раньше, милые мои, это должны были сделать ваши родители, или вы сами, в пик умственного и физического развития!

Над большим полем, где они находились, промелькнула большая грозовая туча, но никто из присутствующих этого не заметил.

Будущим родителям понадобилось немного времени на раздумье. Им быстренько "помогли" это сделать, решив всё за них.

- Всем нам слишком поздно сожалеть, о случившемся. Узнав сейчас правду от нас, вы не обязаны примиряться с ней или нет, но вы хотя бы подумайте хорошенько, только ли нам надо, чтобы эта Девочка родилась как можно скорее?

Молодожены не понимающе переглянулись. А они то здесь причем, разговоров о ребенке, пока еще между ними не было??

- Но если, каждое последующее поколение только накапливает свои силы, то почему бы вам самим не нарожать наследников, а не заставлять надо это делать для вас? - первым, подумав с минуту, возразил почти шепотом, ее будущий папа. Не заметив, или не захотев обратить внимание на протесты и возмущение серых капюшонов, на его не уважительный тон и оскорбительно дерзкое предложение, по отношению к их главе.

Прошло секунд десять. Люди на холме стали корчиться как от ужасных мук, да и Кира внезапно почувствовала себя плохо. Закружилась и заболела голова, в руки и ноги, будто свинца налили. А хуже всего было то, что помимо себя, ей приходилось еще и наблюдать за другими людьми мучавшихся, судя по всему от таких же симптомов.

Кто-то явно не хочет воссоединения...

Их испуганные, искаженные болью и ужасом молодые лица, еще долго стояли четкой картинкой перед ее измученными глазами.

Видение уплотнилось, потеряло четкость и контрастность, превратившись одну не проницаемую стену.

И снова угнетающе пустые стены выстроились стеной, как солдаты на параде, а потолок и пол давят невыносимой тоскою по родному дому, отталкивая одним своим видом все хороши ассоциации. Несколько минут, понадобилось ей, чтобы обдумать увиденное. Но все чего дошла, так это до вопроса, точно повторяющий тот, что задал один из людей в далеком прошлом: кому еще кроме них нужно было ее скорое рождение?

"Мне!"

- Что, кто вы? - опешив, аж подпрыгнула от удивления.

Как всегда ответа не последовало.

Но это уже что-то, - решила Кира, пожимая плечами. Ответ всегда есть, надо только найти того, кто бы его дал, и сказал ей причину такого пристального внимания к ней, со стороны столь многих людей.

Если бы я постоянно не ощущала его всей своей спиной, решила молодая женщина, я бы и сама в это так быстро не поверила. Но раз есть охота, должна быть и жертва, а она вот как раз ею быть и не согласна.

И привыкнуть к этому почти не реально.

Вздрогнув всем телом, быстро огляделась по сторонам, посмотреть, не заметил ли никто, чего-нибудь подозрительного. Нет, все было как всегда. Только солнце уже стояло с совсем другой стороны. Много ли мало ли прошло времени, не важно, ей показалось, что минуло не более семи - десяти минут.

Как шпион, почти тайком, забежала в свою комнату. Постояла там, подумала о том, о сем. Пробыв, как оказалось всю ночь в одной единственной позе, стоя.

Когда-то она занималась карате, и ее учили концентрироваться на главном, не забывая и про детали. Эмоции как реки, можно направить в любые стороны. А это значит, она может сама себя сдерживать в любых людных и не людных местах. Или не значит? Нужно ли ей это всё, вообще, ведь до этого она жила по ее понятиям совершенно свободно! Или нет, нужно ли ей искать кого-то, или быть может всё это пройдет со временем само собой?? Как определить меру своей ответственности? Где грань между сознанием и подсознанием? Что она, или кто сейчас, и почему именно после смерти родителей она стала слышать чужие голоса, и воспринимать чужую речь как свою?

- Будет ли этому конец? О нет, опять?! - Из глаз девушки вдруг потекли реки красной лавы. Не обжигая, они текли по ее лицу, безвольные, неконтролируемые, свободные, по желанию и без него, в любые уголки. Но больше ничего, она ожидала боли, новых неудобств и каверз, но ничего такого с ней не происходило, она просто стала истекать тягучей, намного гуще слез жидкостью. Внезапно все кончилось, бесследно исчезло, как и во все предыдущие разы.

Кира обрадовалась, потом растерялась, а после и вовсе огорчилась. Мало ли что, - думала, произойдет после этого.

"Дарохранительница!"

Я?!! Признавая, и в то же самое время, не признавая, откликнулась она. И была права! Правда, пока только без полного осознания этого.

"Эверест! Иди к нам..."

А что? - Кире в голову только сейчас пришло, что она даже не знает, с кем разговаривает. Сумасшествие это или нет, она точно узнает это, лишь попав в это загадочное тайное место, гору Эверест.

- Эх, хорошо-хорошо иду. - Смиряясь с неизбежным, начала собирать свои вещи, бросив из вещей, минимум самого необходимого и наполовину полную бутыль полулитровой негазированный воды. А уж потом, будь что будет, решила она, в конце концов, я всегда успею вернуться и завершить прерванное обучение.

Незаметно для себя девушка опять заснула.

- Ты жива? - забежала Клава, едва решившаяся на оклик. Она и так не в себе в последние дни, подумала она, вдруг вытворит еще что-нибудь ненормальное. А мне потом отвечай, нет уж. Лучше я осторожно ее тыкну пальцев в бок.

Через минут пять ее все - равно разбудил монотонный звук собственного будильника.

- А?? - однокурсница помахала чем-то перед ее носом.

- Жива! - не разглядев сразу, что к чему, еще совсем сонная, не выспавшаяся беглянка, перехватила маячившую перед ее носом мошку, резко приподняв голову. - Что, что случилось?

- Я только что узнала о твоих родителей, пришла поддержать... прими мои соболезнования, пожалуйста. Тебе обязательно надо показаться специалисту...

- Нет, спасибо, - напрочь, отметая все подозрения, вскакивая, выпалила Кира, - я здорова!

Вольно или невольно, но собеседницы отстранились друг от друга.

- Ну, если ты уверена?!! - Потянув молчание, больше чем следовало, Клара поторопилась уйти.

- Да! Уверена, - уже в пустоту подтвердила Кира. И чтобы я делала без таких как ты, любительниц лезть в чужие дела, без спросу? Наверно жила бы себе спокойно, и забот не знала.

Зная, что лжет, она не смогла сдержать стона. Кого я обманываю, проблемы были бы все - равно, и от этого мне уже никуда не уйти.

Пора в путь! Ни с кем, не попрощавшись, никого и не обидев, Кира Моуви Раштанг сделала свой первый шаг из своей прежней жизни в новую. Через большую площадь перед университетом она ровным, спокойным шагом направилась к воротам.

Там, не дружелюбный охранник почему-то не пустил ее дальше. Гневно потопав ногами, девушка отошла на несколько шагов назад, продолжая хмуро наблюдать за проходной.

- Может я смогу тебе помочь? - перед Кирой прямо из воздуха появился незнакомый человек. Просто человек, никаких других эпитетов девушка, как ни старалась подобрать не могла. Черная куртка, черные штаны и шляпа, такого же точно цвета, неприметные черты лица, абсолютно ничем не выделяющаяся внешность.

- Вы... вы кто? - Кира только голову успела поднять, как Он уже был рядом. - Как, как вы тут очутились?

Каждый его шаг отмечали негромкие щелчки. Загадочная фигура, приближалась, не оставляя времени на раздумья. Его пятки, однако, самой земли вообще не касались.

- Хм... хм... хм...

Его хмыканье раздражало, однако ничего иного он не сказал. Только ходил вокруг да около и тер свой и без того заостренный подбородок.

- Что?

Старейшина не ответил. Ему просто нечего было пока ему сказать. Ведь и он точно не мог знать известно ли ей что-нибудь, или это пока для не тайна за семью печатями. Его задача доставить ее по назначению, а там уж остальные и разберутся.

- Ты знаешь кто я?

- Нет, - замотала головой Кира.

- Но догадываешься? - сделал Старейшина еще одну попытку.

- Нет, - все тем же ответила ему девушка.

Вдруг ему пришла в голову другая мысль.

- Почему? Разве Мама (с огромным уважением) еще не связалась с тобой?

- Кто, кто? Послушайте вы, не знаю как вас там, но эти игры мне уже надоели. Говорите прямо, что вам надо и в силах ли вы помочь мне выбраться отсюда или нет?

- Нет, это не может быть, - будто и, не слыша и не видя ее, голосом Пьеро неожиданно произнес нежданный гость. - Должна была связаться с тобой, она же за тебя теперь отвечает!

Кира только развела руками, - а ей, откуда знать, кто такая Мать и каким образом она связана со мной? Абсурд, думала она, зачем кому-то меня искать, я и так всегда здесь?!

Судя по голосу, он как - будто в чем-то очень сильно разочаровался, но обвинял в этом почему-то именно ее. Поняв, что на прежний вопрос, он, скорее всего не ответит, попробовала затронуть осторожно его другую сторону.

- Вы кто для начала? - любопытство быстро взяла вверх над страхом.

- Я? - его как - будто искренне удивил этот вопрос.

Да, можно подумать, я его спросила, есть ли жизнь на Марсе?

- Ау? - тишина, не ответа ни привета.

Кира уже начинала на него злиться, когда в ее комнату кто-то постучал и громким голосом потребовал открыть дверь. Шокирующим было даже не это, проверки тут были обычным делом, а то, что минуту назад они находилась на улице. Спросить же об этом, своего нежданного собеседника, Кира не успела, он испарился, оставив ей только на память часть своего плаща.

"Храни мир вокруг себя..." - Пронеслись в ее сознании его последние загадочные слова.

Раштанг обыскали как последнего преступника. Незнакомые люди в форме грубо и без всяких предисловий стали задавать ей множества вопросов. Личный досмотр был, по их словам, просто необходим. За этим ее отправили в ванную комнату и ничего не понимающую девушку просто протестила женщина - офицер. Не успела она и слова вымолвить, как сразу несколько человек толкнули ее на диван, ослепили лампой и, тыкая пальцем в какой то прибор сказали честно отвечать на все их вопросы. На искренние вопли о ее правах, и нарушении закона пришел знакомый декан, и настоятельно рекомендовал ей молчать, по его словам, для ее же блага, отвечая только честно на заданные перед этим вопросы. Когда же она не согласилась с ним, он стал ходить перед ней взад-вперед беспрестанно куря, одновременно грозно напутствуя ей:

- Ты сама виновата, виновата, виновата... ты.

Спустя долгое время отпустили, под честное слово ответственного, с их точки зрения, человека.

Все с ума сошли, разозлилась Кира по дороге, буквально влетев на лестничную клетку и стремглав бросившись по ступенькам вниз, на первый этаж. Весь мир с ума сошел, и этот день и тот, все сошло с катушек, ничего не понимаю. Как так можно, сойти с ума за такое короткое время? Или может он, уже был таким, а я просто не заметила этого? Хрен знает, но сюда я больше не вернусь, пора снова начинать новую жизнь, без решеток и глупых указов. Что можно, и нужно делать, а что нельзя - теперь эти догмы не для меня.

Шаги ее были быстрыми и решительными. Даже шумные улицы это чувствовали, сжавшись в комок, прячась в страхе от столь стремительной отрицательной энергии. Не заметив даже, она перепрыгнула через двухметровый забор, перехитрив тем самых всех своих стражей. И охотников, давно следивших за ее передвижениями. Ничего, не взяв с собой из своей прошлой жизни, кроме денег, она вспрыгнула на автобус и была такова.

Никто, в этом городе меня теперь не найдет! - решила она тем утром.

Путь от бесчувственности к чувствам, ей не обмануть и не отвернуться

Очнувшись от собственных гневных мыслей, Кира оглянулась вокруг. Это был лес, явно лес, только какой-то странный, деревья стояли ровные, словно нарисованные. Листья все были сплошь ровненькие, без единой помарки, совершенно одинакового размера. Земля тоже не отличалась обычностью, в ней словно каждый ком лежал ничком друг к другу, как было положено заранее. Словно кто-то все это специально для нее приготовил.

Где это я нашла в моем городе? И как сюда попала? - Ничего не помню. Частая амнезия, тоже не слишком хорошо для здоровья, но лучше я здесь переночую, чем возвращаться в этот не нормальный скучный институт.

Будь сейчас зима, она бы точно пропала, а так даже не слишком замерзла, только иногда ей казалось, что через какие-то промежутки, у нее не очень сильно, но поднимается и опускается температура тела. Переночевала очень даже не плохо, голова на пеньке, туловище под горою листьев, тепло и почти комфортно.

Впервые в жизни, и именно в этом месте, ей снился по настоящему красивый благодатный сон. В нем летало множество красивых бабочек, и поле полное золотистой ржи. Она жила как во сне. Белые облака окружали только изысканной мягкость и красотой, птицы пели самые прекрасные песни в мире, с утра до самого вечера. А небо... ох это небо, оно веселило и смешило ее, когда было грустно, и настраивала на лирический лад, если она вдруг слишком сильно из-за чего-то переживала. Всё было цветным и добрым - это ей и понравилось в нем больше всего.

От этого проснуться не представлялось возможным. Тем более под чье-то дико неприятное ржание. Будто по ушам резаком прошлись.

- Что? Кто? - Кира резко очнулась, отмахиваясь от нежданного "гостя". Поморщилась, но на нарушителя спокойствия взглянула. Над ней свешивалась голова черного жеребца, с огромной раскрытой пастью, из которой и раздавалось столь отвратительно ржание.

Она, с открытым ртом и онемевшими от долгого лежания руками девушка так и застыла в немом удивлении. Когда еще повстречается лошадка в диком лесу? Все еще не веря своим глазам, встала, и обошла ее:

- Ты откуда малыш? - погладила по гриве, проверяя настоящий ли.

Но конь лишь смотрел на нее прямым взглядом и ничего не "говорил".

- Ох, какая же я глупая, животные не разговаривают вообще-то. Чей же ты? Надо вернуть тебя хозяину или ты безхозный? - разговариваю сама с собой, до чего ты докатилась Кира, ужас, внушала себе девушка, перетаптываясь ноги на ногу. Да еще онемевшие от долгого лежания руки никак не хотели отходить. Так, надо закругляться, у меня свой путь у него свой, дай бог найдет его кто-нибудь еще. - Пока! - Помахала ручкой, но не ушла. В последний раз, взгляну, подумала она, и все - равно уйти не хватало моральных сил. Бросить страшно, но и увести с собой - не порядочно.

С трудом, преодолев внутренний протест, она намеренно резко подхватила свой маленький рюкзак и быстрыми шагами направилась в лесную чащу. Надеясь пройти сквозь него к какому - нибудь населенному пункту. Но лошадь не дала. Мало того, что от ее действий ржачь поднялся невыносимый, так он еще на всех своих четырех копытах быстренько догнал ее и встал на пути, не пуская дальше не на шаг. И даже более того, начал грудью толкать назад, к пеньку на котором она спала.

- Эй, ты чего это? - разозлилась девушка, споткнувшись и упав, на сломанную ветку, валявшуюся на земле, позади нее.

Конь посмотрел на нее долгим, внимательным взглядом. Прося о чуть большем понимании. Слов не хватало, какой это был взгляд, не сравнить с иным человеческим.

- Что ты от меня хочешь? - закричала она, поднявшись с земли. Едва отряхнувшись, и уже было хотела пройти вперед, как лошади заговорила:

"Прости!"

У Киры впервые так сильно сдали нервы. Задрожав, она закрыла голову руками.

Лошадь поняла этот жест по-своему. Развернулась к лесу одним боком, к Кире - другим. А на нем, словно плохой мастер, корявыми красными буквами вывел: "Помоги мне!". И снова молча посмотрела на девушку.

- Эээ... ты же мальчик вроде, хотя я и не знаю этого точно. И чем я простая сирота могу помочь тебе? Я не понимаю, а я то тут причем? - и всё же не смотря на обуревавшие ее противоречия, дотронулась пальцами до нее. Буквы живо отреагировали на это, стекая розовой водой, исчезая, словно слова на песке смытые бурным океаном. Лошадь конвульсивно дернулась, как от внезапной боли.

Кира зажмурилась.

- Я не понимаю тебя, сожалею. - Кира очень опечалилась, даже сердце защемило, от копившейся в ней горечи. - Я не знаю... не понимаю, - вымолила, - ну чем, чем я могу быть тебе полезна, у меня же ничего нет? Я одна как перст, как...

"У тебя есть ты!" видимо и лошадке было тяжело это слышать.

- Да нет, не правда. Понимаешь, я всегда была себе на уме. То есть, и цели то в жизни у меня нет, и друзей тоже. Зачем я тебе? Ты со мной согласна?

"Нет"

- Тогда я объясню, мне больше двадцати лет, но внутри я мертва, потому что у меня нет желаний. Вообще, теперь понимаешь?!

Лошадка сузила глаза.

Кира решила, - поверила.

Но нет, она опять нашла аргументы для возражений:

"Ничего хотеть нельзя. Ты хочешь, но боишься это осуществить! Чего ты боишься? Себя?!"

- Наверно. Я не знаю... честно.

"Ммм... так ты хочешь мне помочь или нет?" - вдруг спросила лошадь, резко переменив тему разговора. В ее глазах, больше ничего прочесть было невозможно.

- Как?

"А вот это уже мое дело. Жди, я скоро вернусь..." - щелчок копытом, и вот уже ее нет на горизонте и в обозримом пространстве тоже.

Исчезла.

Прошло время. Небо сменило светлый дружелюбный цвет, на более темный и мрачный. Облака стали мраморными, такими тяжелыми, что и стоять под ними стало тяжело. Захотелось присесть, потом прилечь и вовсе испариться.

Когда смотреть наверх стало невыносимо, Кира отвернулась, закрыла оба века и замерла. Стала думать, что да как. Ничего больше не влияло на ход мыслей, и они потекли свободно, как им изначально и было положено.

"Я здесь!"

- А? Что? Привет! - вскочить было делом не легким, но она с этим справилась великолепно.

"Что ты решила? Помогаешь мне или нет?"

- Я?! Да, нет, то есть, а я смогу?

"А вот сможешь или нет, уже твоя задача! Согласна?"

Согласна! А на что? Вслух произнести не решилась, сначала даже не поняла почему. Потом догадалась, чтобы еще большую дурочку из себя не состроить. И так уже, по десять раз умудрилась спросить одно и тоже, а ответа как не было, так и нет. Стыдно все-таки.

- Конечно, - радостно улыбнулась, хотя на душе кошки скребли. - Что от меня потребуется?

"Ты!" - Собеседница повернула голову по направлению к лесу. Поцокали все четыре копыта то по узенькой тропинке на лево, то прямо на камень - вправо.

Вдруг, вдалеке показалось маленькое голубое озеро.

- Искупаемся? - с надеждой в голосе спросила Кира.

"Как хочешь" - повинуясь ее неловким приказам, при помощи запястий и колен лошадь вошла в воду вместе с ней. Чистейшей зелени вода смывала частички грязи, комков, листьев, больших и мелких камушков с них обеих. Выстиралась вместе с одеждой и вещами. Это оказалось ни с чем не сравнимым удовольствием, с прохладой из нее уходили усталость, гнев, желание быть не собой и еще куча других самых разнообразных чувств. Стало легко и хорошо, как птице на воде, только с обломанными жестокой реальностью, крыльями. Не уловив момента перехода от чувств к телу и обратно, Кира сама стала водой. Не совсем чистой и прозрачной, но зато озорной и доброй по натуре.

Из воды, они вышли только под утро. Когда рассвет ознаменовал новый день их озеру, осветив его не хитрую заводь, новыми цветами и звуками. Госпожа Лошадка прикрыла ее от непогоды, а ласковое солнышко обогрело и прибавило сил, для дальнейшего путешествия.

Потянулась, руки вверх, в стороны, вниз. Потом опять, руки вверх, как можно выше, потянулись, потянулись. Еще немного, и еще, еще, опустились.

- Молодцы! - похвалила хозяйка, - а теперь ножки. - Потянули в высь, еще выше и выше, почти до талии дотянули, хорошая работа. Теперь в бок и назад, вбок и назад, не плохо. Головку тоже покрутила туда - сюда, по кругу. - Отлично! - заныл живот, - эх, еще б поесть было...

Снова пошла окунулась. А вышла из озера, а одежда ее уже чистая и сухая.

- Вот это чудеса?!!

Конь заржал.

"Ты видишь меня?!"

- То есть вижу? Конечно, вижу, мы же с тобой знакомы, забыла? - недоумевала девушка.

Лошадка застыла как вкопанная, не произнеся не звука. И опять повторила, свой вопрос, как бы ставший для нее еще более важным:

"Ты видишь меня?!"

- Конечно! - уже спокойнее повторила ей Кира. - А что, не должна была б?

"Нет!"

- Почему? Провал памяти, у нее что ль?! - искренне удивляясь, собственным догадкам.

"Потому что, ты человек!" - тон был не добрым, она сказала бы даже очень сомневающийся.

- А ты нет? Ой, что я говорю, конечно же, нет. Так в чем проблема я не пойму, ну человек я и что из того, это же не значит что я слепая?

"Не значит?!"

Кира бы рассмеялась, если бы лошадка ей прямо и уверенно не намекнула ей, что для нее слово человек, и слово слепец - для нее означает одно и тоже.

- Что ты имеешь в виду? - уже немного напрягшись, спросила юная путешественница, - Вот ты... и вот я! Ты живая из плоти и крови, и я такая же, так что не так то?

Лошадка молча отвела голову в сторону. Потом, все-таки спросила:

"Ты точно, просто человек?"

Пауза. Потом вскрик, резкий и стремительный.

- Точно, без сомнения! А почему ты так в людей не веришь, их же несколько миллиардов на всей планете разродилось?!

Не задумываясь, с грустью в глазах, ответила она.

"Некоторые люди, есть зло. Они не должны меня видеть...", но, подумав, предположила, "хотя, может сейчас время, переменилось, и есть люди с положительной энергетикой... - и вдруг, - Ты веришь в душу?"

Эээ, о чем мы вообще говорим?!

- Да! - мгновенно вырвалось у нее, отчего-то нервно задергалась одна рука. В конце концов, победила логика, нервы ушли как - бы сами собой. - Никто не знает где она находиться. Вроде во всех есть, а доказательств этому никак не...

"А зачем вам нужны, эти... доказательства?" - совсем немного, но она заинтересовалась существом людей.

- Как зачем? - как - бы убеждая саму себя, вскрикнула девушка, - а кто же без них сейчас поверит чему-нибудь?

"Еще и без веры!" - тихо, и как-то слишком обреченно сказала собеседница, погрустнев лицом, -"видать, время перемен только наступает для вас. Хорошо, скажи, что ты видишь?" - и опять повернулась тем чистым боком, с надписью.

- Эм, - замялась Кира, - теперь ничего! Как это у тебя вышло?

"Точно, ничего не видишь?" - проигнорировав ее вопрос, переспросило настойчивое животное.

- Да!

"Плохо... но для меня! Для тебя же - это дар... придется, видимо опять, исчезнуть, с лица земли, чтобы ты потом смогла принять это, как должное...".

Хм, о чем это она? Зачем ей это и кто она вообще такая???

- Ты кто?

"Наконец то, спросила"

- И?

"Я Альма!"

- Альма?! И всё?!! - не поверила Кира.

"Нет, но об этом ты узнаешь чуть-чуть попозже"

И когда же это, попозже? На всё должна быть своя причина, так? Да! Если я встретила ее, значит это кому-нибудь нужно. Если не мне, значит ей!?

- Ау, лошадка, мисс противоречие, можно вас на пару приватных слов?!

"Да?" полу - удивленный, полу - шокированный возглас. Она сама была поражена дерзостью данного человека.

- О, ты меня слышишь, чудесно! Значит так, скажи мне, что ты тут делаешь, и почему сомневаешься в каждом моем слове, словно способность врать в нас основная?

"А разве нет?" не сдавалась лошадка.

- Нет! - твердо подтвердила Кира. - И знаешь что, ты зря так предвзято относишься к людям, среди нас есть вполне... ничего. Я так думаю, по крайне мере! Ну что скажешь, мир? - девушка протянула копытному свою пятипальцевую руку.

"Мир" согласилась та, скрепя всеми своими копытами, "но мне все - равно надо исчезнуть, не в твоей вине дело, и не в вашей общей. Я сама вырастила то, от чего сейчас вынуждена скрываться... Прости, что вызвала тебя раньше времени, и прощай!" - и как закончила говорить, отвернула свою морду, взмахнула длинной черной гривой и исчезла.

- Подожди??? - не успела. - Эх... Намек ясен, Кира опять пришлась не ко двору! - хлопнула себя по бокам, разочарованная путешественница, - мало того, что не получила не от кого разумного ответа, так еще и нарвалась на еще более неожиданные признания. Пойду кА я лучше отсюда. - Развернувшись на все сто восемьдесят градусов, ушла, зная наперед, что ее никто и ничто не остановит.

Прошло три дня. Бесцельные блуждания по суровому лесу всё продолжались и продолжались. Может они и были бы легче, если бы она знала куда направляется. Но нет, и дорогу спросить было не у кого, и питаться кроме ягод и грибов нечем. Кира уже жалела, что так импульсивно сбежала из города, там хоть заработать можно было что-нибудь. А тут что? Коряги, сваленные деревья, мало солнца и отсутствие воды делали ее раздраженней и злее день ото дня. Не спасала даже мысль о том, что где-то здесь возможно бродит единственное живое существо знавшее ее - это этот чертова коняга. Да и физическая сила, сродни с той, что проснулась в ней совсем внезапно - не спасали ее от многочисленных проблем, которые приходилось решать прямо на месте.

В конце четвертого дня, Кира решила посидеть подольше, передохнув на удобном трухлявом пеньке. Спутавшиеся волосы она давно бы обрезала, если бы было чем. Джинсы еще держались, но тоже выглядели не лучшим образом. Только куртка еще сохраняла более или менее нормальный вид. Днем было еще не так холодно, а вот ночью. И если еще лили непрерывные дожди, было совсем худо. Единственное что спасало, так это мысль о том, что все это не может кончиться так. Должна быть какая-то цель ее похода, и что это еще не достигнуто, так это совершенно точно. Что-то или кто-то ждет её, и ведет куда-то. Где-то там далеко, такие же люди как она, пусть не родители, но друзья или хотя бы единомышленники.

Конечно, ей не привыкать к такой жизни, однако и для себя хочется лучшей доли. Он же видела других, добившихся чего-то, но сначала бывших такими же, как она слабыми и безвольными щепками в жизни своей.

Вдруг ее взгляд упал на почву. И к ее большому удивлению у нее под правой ногой оказался тот самый кусочек собственной ткани.

"Запись 66. Человек, в поле!" - прозвучало у неё в голове. Природа преобразилась, представ в своем естественном, чистом виде. Все следы болезней, сруба и человеческого присутствия исчезли. Она увидела всё в истинном свете. И всё увидело её!

Удивилось, так же быстро спрятавшись, как и появившись!

Запись прекратилась, так же внезапно, как и началась.

Из земли в нее пошли все соки жизни, совершенно белым сиянием обновляя организм от состояния старения, до только что зародившегося эмбриона. Кожа посветлела, выровнялись все неровности, исчезли пятна инородного происхождения, шрамы. Кости стали сильнее, волосы укрепились в корнях. Мозг проснулся на все сто процентов. И будущее и ее и настоящее, и прошлое престали в настоящем ярком свете. Свет стал изливаться из каждой ее поры, из глаз, носа, рук, пальцев.

Волшебные нити обвивали ее белыми, а уходили совсем темными, вымывая всю грязь и негатив из нее.

Потрясающий заряд энергии, для ее клеток, органов, тканей. Ощущение присутствия самих небес на земле. Полет не отрываемый от земли, свежесть и полнота эмоций, будто она, и впрямь только-только на этот свет и уродилась. Всё новое, всё не знакомое, но такое любимое, как в первый раз. Первый поцелуй ребенка, первое невинное объятье любимого человека и всё смешалось, и всё отмерло. Потом ожило, и снова закружило ее в своем великолепии. Этот танец она не забудет никогда, везде родная, везде своя, любимая и желанная гостья, собеседница, дочь или мать.

Обмен информацией происходил, казалось, целую вечность, настолько долгим и тягучим был этот процесс в самом своем начале. И каким быстрым, под конец. И только Кира удивительно изменилась, стала не похожа не на себя прежнюю, не на кого-то бы то ни было другого. Сила, вложенная в нее природой, не испарилась, а преобразилась в ней. Теперь она стала для нее настоящим учителем.

Всё закончилось слишком быстро. Будто в одну минуту вновь обретенные крылья были потеряны, исчез наружный покров, защищающий ее от всего этого прежде. И голая, беззащитная душа вынуждена была все, что есть впитывать из окружающего мира, сама. Кира еще долго не могла придти в себя.

Время спустя обновленная Кира уверенным шагом шла вперед. Перед ней ничего не расступалось, но и без того она шла быстро и уверенно.

Но уже на третьи сутки показался какой-то город. Оказалось, все прошедшее время, она просто кружила по какому-то лесопарку. Вернее ее временно не выпускали, дабы она не вышла, не получив своего первого урока. Город оказался большим, здания высотные, много улиц и светофоров, и, не смотря на ранее утро - множество людей.

Кира взяла курс на ближайший продовольственный магазин, ей же надо было хорошо подкрепиться. Взяв все что нужно, она вышла на свежий воздух, заняв в ближайшем ресторанчике свободный столик.

Люди без удивления смотрели на существо, с глазами, сияющими, будто яркие звезды. Решительность, это пока всё, что отличало ее от всех остальных.

Но только не пожилой мужчина, пожиравший ее издалека совсем другими глазами. Он ненавидел ее, как ненавидят все более успешное и счастливое, презирал, как более удачливую и умную, хотя он то всегда считал, что и сам этих качеств отнюдь не лишен.

Он узнал ее. Узнал, задолго до рождения, в детстве и сейчас, когда она как раз должна была достигнуть возраста, когда уже необходимая Альма Матер вера, должна была сгинуть полностью, в душе этой расчетливой и гнусной женщины.

Такие как она, считал он, не годятся не на что кроме экспериментов, для улучшения жизни других. Эти красивые волосы, эти пальцы, хорошая кровь и чистые мотивы в одном лице были ему глубоко чужды, поэтому (и он четко отдавал себе в этот отчет) хотелось уничтожить все это. Разорвать, истязать... И не только в ней, во всех них. И через нее он был уверен, доберется своего.

А пока, он, семидесятшестилетний старик, вынужден был наблюдать, как она ест наилучшие кушанья, ее ласкает светлое солнышко, как его лучи блестят на ее нежной коже. И всё это тогда, когда и в свои лучшие года он не мог себе позволить. Стерва!

- Еще смеется, дрянь такая! - пьет чистейшую воду, он знал, что над ним, просто был уверен в этом, и только над ним может быть такой смех, не иначе.

Настоящих красот вокруг он просто не замечал.

Насытившись, девушка пошла, обследовать местность. На лицо, этот Город был ей не знаком, хотя и уйти далеко времени не было. Всего один лес, а как все поменялось. С виду все как обычно, да только люди тут были другие, все улыбались, все счастливые удачные, уверенные в жизни дети, лучезарные. Из них свет так и сочился, на нее.

Не привычное ощущение, - подумала Кира. - Но приятно.

Чуть позже ей открылась и другая странность. К кому она не заходила все вежливо приветствовали ее, угощали, спрашивали о маме, папе, но войти не приглашали. А когда она просилась позвонить, вежливо отказывали.

- Хммм... - обижено промычала девушка, но ушла. Еще один день, новая странность, плохое и хорошее в купе с новым. Что ж, не зря значит, день прожит.

Так прошел ее первый день в новом городе. Тут везде было солнце, море улыбок, только вот почему-то они, больше не согревали ей душу. Тело было в порядке и больше никаких фокусов не выкидывало, а вот внутри... Всё было как - будто не настоящее и пугало Киру. Ей захотелось назад, туда, где она была обычной девушкой и не видела всех этих "чудес", не разговаривала с этими людьми, не посещала их город.

Наступила долгожданная ночь. Прохладная, и теплая одновременно. На небе взошла Луна, а из окон лилась спокойная усыпляющая музыка.

Ей уже ничего не надо было и ничего не хотелось, она просто смотрела, открыто в небо, снизу вверх и была счастлива. Она расслабилась, одежда сама по себе стекала с неё, автоматически обновляясь. Кожа отдыхала, глаза постепенно закрывались. Шуршала листва, пели свои песни поздние задорные птицы, трава укрыла ее своим плотным полотном, и девушка спокойно уснула, склонив голову к мягкой подушке из цветов у ближайшего дома.

Ночь еще не кончилась, когда ее что-то разбудило. Один шаг, и к ней бы уже подошел подозрительный незнакомец, закрыв рот кляпом. Но она успела предотвратить это, секунды за две сумев решительно вскочить перед ним и громко закричать. Но пришелец был не один. Ее быстро повязали и лишь жители загадочного города, могущие помочь ей, ничего не сделали для этого. Ни единый человек не вышел из своего дома, не включил в доме свет, не позвал людей. Везде стояла особая громкая тишина, нарушаемая только звуками торопливых шагов и множеством запахов, тут же ударивших ей прямо в лицо.

- Есть! - произнес над ее головой хриплый голос.

- Тихо ты, - насторожился другой.

После этого ничего уже видно не было. Какой-то Старик подошел сзади и вколол ей весьма болезненно укол, прямо в шею, отчего Кира все еще пытавшаяся сопротивляться потеряла сознание. Что это было, она не узнает никогда, да и не нужно ей это.

Они не хватали всех подряд этой ночью, потому что знали, один шаг и жилища испаряться, как и не были, ищи потом ветра в поле. Поэтому они ограничились той, что была безоружна и слаба. Так легче было, хотя бы изучить их. Да, чертовы люди, защитись хорошо, кто не свят - не войдет, как они это определяют, черт их знает, да вот только проверенное не однократно сбоя не дает. Никто достать не смог, не вводится и всё, чудеса, да и только.

Потащили ее, значит, за ноги, за руки, по дороге и прямо в автомобиль. И помчал он ее в неизвестном направлении. Везли не меньше двух часов, но она этого не заметила. Пришла в себя Кира только на рассвете. Открыла глаза, а вокруг темно, только из окон проглядывает тусклый свет. Окна то грязные.

Вздрогнув от боли, девушка несколько раз зажмурила глаза, что бы привыкнуть к свету. Подвигала руками - связаны. Ногами - тоже, странно подумала она, с чего это кому-то похищать ее? Хоть во рту ничего нет, облизывая губы, рассуждала она, уже поглядывая по сторонам. И хотя грузовичок сильно трясло, она смогла более или менее удобно расположиться на одеялах сваленных в углу. И выравнив дыхание стала ждать.

Остановка была столь резкой, что Кира едва успела зацепиться пальцами за какой-то рычаг, сильно ободрав их при этом. Потекла кровь, но как ни странно вместо большой лужи сделалась кислотой, и прожгла сначала небольшую дыры, потом побольше, в железе приобретя все более и более ядовитый состав.

Улыбнувшись, девушка кое-как вылезла в нее, но в скорости пожалела об этом. Она тут же попала под колеса и если бы не скорость, быстро унесшая похитителей, ее бы раздавило точно. А так на дороге как раз лежал камень, и Кира упала под него, а машину так тряхануло, что водитель видимо и не заметил разницы.

Проползая третий метр, она выбилась из сил. Достаточно испытав сил на веревке, она уже отчаялась ее развязать, поэтому двигалась с завязанными руками и ногами. Вся пыль шла ей в лицо, а мелкие камешки врезались в кожу на всем протяжении тела.

- Хох...

Отдыхать на дороге опасно, а дальше ползти, сил нет, что же делать? А может это сработает? Немного напрягшись, девушка выдала из себя немного воды, быстро превратившуюся в большую волну, которая и пронесла ее на несколько метров вперед. Увы, прямо в сосну.

- Ох, - выдала на выдохе девушка, - только бы опять сознание не потерять.

Стараясь отодвинуть боль на второй план, Кира нащупала кусочек стекла, пока донесла до губ, порезалась вся, но результат того стоил. Свернувшись эмбрионом, она сумела таки разрезать руки, а после и ноги. После чего еще пол часа заново училась ходить. Теперь снова возник вопрос, что дальше? Идти назад нет смысла, в дом ее, почему-то не пустят. В старую жизнь - тоже, выгонят, а то и арестуют. Тогда куда же ей деться?

- Пора! - перед девушкой неожиданно появилось серое облако, выросшее до размера человека. Это был тот самый человек в сером капюшоне - Старейшина!

- Что пора? - удивилась, Кира подняв подбородок как можно выше.

- Твое время пришло - пауза, - учиться. - Как-то очень резко пояснил он, словно она перед этим упорно отказывалась следовать за ним, не приводя никаких аргументов. - Жить!

И с этими словами он подхватил ее под руки и унес по небу обратно в лес. А, приземлившись чуть позже, руками сделал несколько пассов в воздухе, и исчез, лишь добавив от себя:

- Отныне ничего наносного, живи, как рождена.

Но, только придя в себя, девушка осмотрела свое тело. Вроде никаких изменений, что он тогда хотел сказать этим: живи, как рождена? Это что заклинание или метафора? Я и так вроде жила как хотела: объехала весь мир, не от кого не зависела, перебиваясь собственными силами, сама о себе заботилась или этого мало?

- А вдруг я на самом деле не я? Нет, я человек... вроде. А кем он был? А что хорошего в людях? - внезапно осенило девушку, до боли внутри, до хруста в костях, до боли в сердце. - Быть человеком, это что? Честь, обязанность, привилегия???

На эти слова из леса на нее вышел тот самый конь, с знакомым упреком в зрачках.

Решив, что это судьба Кира снова села на него и позволила ему вести себя туда, куда ему захочется, так и не заметив изменений произошедших с ней.

Теперь это была уверенная в себе, красивая изнутри девушка. Отныне она по настоящему стала собой! Простив, для начала себя и родителей, она здорово оздоровила себя. Солнце и Луна, она космос и вселенная, камень и вода, небо и земля! И ей это нравилось. Понравилось плыть по воздуху, нравилось расслабляться, повиснув в пяти метрах от земли. Нега и довольствие, душа и тело в гармонии, что еще может пожелать себе совершенное существо?!! Ничего, она стала всем и была этим довольна. Улыбка не сходила с губ, глаза сверкали, прямая спина и весь выдавал в ней довольного жизнь человека.

Но она этого пока не чувствовала.

Но, как всегда... Что-то мешало, ах да, она же не сделала самого главного для преображения: не захотела этого. Пока она размышляла, надо было запустить процесс. Но рано, твердил ей внутренний голос, звуки труса, а она такой не была. Поборов отчаяние и боль, позабыв обо всем, что с ней до этого произошло, девушка усилием воли сосредоточилась, на главном, отложив остальное в сторонку. В течение трех суток она боролась с ленью, чувством брезгливости и страхом неизвестности. Потом приступила к себе. Это было самым трудным, что она делала на своем веку. Не зная, что и как, следуя инстинктам и знаниям, полученным с генами, она еще долго скрепя зубами пересиливала в себе злость на людей и человечество, вместе взятое за не справедливое к себе отношение. Но как только она вспоминала, как ее гнали ото всех углов, где она хотела переночевать, бросали презрительные взгляды на наряд, и подкидывали, в магазин её охватывал непреодолимый гнев, и все начиналось с начала. Она пыталась вспомнить и хорошее, но это плохо ей удавалось, ведь в ней ничего хорошего нет.

Что же делать? - бесясь от бесплотных попыток, в отчаянии кричала девушка, адресуя этот вопрос отнюдь не себе, а окружающему враждебному миру.

У нее заболел живот, ныла спина, зуб и еще как назло она натерла пятку. Черт, ругнулась девушка, со всей силы ударив камнем в ближайшее дерево.

Но случилось неожиданное, на пути полета камня встал конь и летевший снаряд легко ударил его по ногам, не причинив, по всей видимости, большого вреда.

И только тут Киру осенило:

- Что же я делаю? - ударила себя кулаком по лбу девушка.

Быстро поблагодарив животное, она снова села, хитро усмехнулась, и, сложив руки перед собой, расслабилась. Блаженная улыбка и боль от всего пришли сами собой. Однако ее попытки продержаться, так как можно дольше не привели к положительным результатам. И она снова открыла глаза, спина поникла.

- Эх, я...

Вдруг она увидела зайца, занимавшегося в это время, самым что ни на есть безобидным делом, то есть кушал.

- Нет, это мне не поможет. - Посмотрела в другую сторону: там медвежата лазили по свалившемся бревнам. За ними следила строгая медведица - мама. И только она подумала, опять не то, ее снова озарило: и медведи и заяц находились от нее в нескольких километрах, а она их все равно увидела, значит прогресс есть и она чего-то стоит.

И уже, после того как ее взгляд упал на разбросанные повсюду бутылки, листья, тарелки и спички, она догадалась, как справится со своими проблемами. Мысленно она просто соскребла их в кучу и отстранила на второй план. Тут же и дышать стало легче и боль как - будто снова отступила. Поздравив себя с этим малым успехом, Кира уже через пять минут вспомнила много чего хорошего из своей жизни. Оказывается она не такая плохая, как казалось на первый взгляд. Девушка вспомнила, как мама ее тепло обнимала в детстве, как папа с ней играл в соловья разбойника. Как они все любили гулять по парку около их дома и вместе ходили кормить уток. Вспомнила, как она впервые подарила родителям сделанный собственными руками кривой домик из бумаги. Как придумала в картонные игрушки на елке поставить свечки и как они все веселились туша их, когда елка загорелась. Как ей нравилось в детских садах, хоть и разных. А лужи - это вообще отдельная история. У нее до сих пор от этих воспоминаний текли слезы, как же было хорошо. А потом она в первый раз полюбила, это было похоже на полет сокола, опасный, но такой привлекательный период ее жизни. А потом они расстались по мирному, тихо без скандалов. Просто огонь погас, и оказалось, что за ним ничего нет. Стараясь, развеется, и найти новый огонь она поехала в соседний город, устроилась продавщицей. Но, проработав там год и накопив достаточно средств, уехала и оттуда. Были и взлеты и падения, множество вранья, но нигде больше она не находила этого самого огня снова. Она уже отчаялась, когда пол года назад не познакомилась с мужчиной. Он из центра, бесплатно подвез ее до дома. Но она забыла спросить даже его имя, таким близким и теплым оказался его взгляд и подход к жизни. Возможно, мы еще встретимся... потом.

Ой, чего-то не туда завернула: мне хорошо и всё тут, мне хоть что сейчас, я выдержу!

- Пепел и огонь я одновременно, и орел степной - тоже я. Все что закрыто - отворись, все что открыто

- закройся. Тайна есть я, я и отгадка - мы большая семья, молодая всезнайка. - О, я придумала себе заклинание. Буду повторять его, когда будет совсем худо, сама себе улыбнулась Кира. - А теперь самое главное! - Сильно сжав пальцы, и мгновенно отпустив их, она уверовала в свои силы, отчего ее пальца превратились из плоти в огонь, из огня в воду, из воды в реку, из реки в воздух и, наконец, стали самими собой. - Отлично.

Прошло время. Девушку стало не узнать, хотя тот, кто умеет средь плевел разглядеть зерно, давно уже все это видел. Но глаза не ослепнут от этой красоты, а сердце не устанет на все это смотреть.

И хотя жизнь в лесу это было не совсем то, о чем она мечтала, пока оно ее устраивало. Она тренировалась, и день ото дня чувствовала себя все лучше и лучше. А показатель ко всему этому был чистейший смех, становившийся день ото дня все лучше и лучше. А единственным другом - лошадь, та самая, что оставалась с ней до сих пор. Они даже наши некоторое взаимопонимание и теперь понимали друг друга почти с полуслова. НО девушке хотелось большего, она была уверена что сможет выжать даже дождь из тучи если захочет, но пока у нее это не получалось даже из простого зеленого листика. Но она не отчаивалась, ведь то, что она имела, останется с ней навсегда, если она того захочет.

Именно это и не давало спать ее преследователям. Обнаружив потерю, они уже немыслимое количество раз проваривали местность. Но найти беглянку не удавалось. Бос, злился, люди потели, но сделать ничего не могли. ОН прямо грезил уже о не мыслимой силе, которой сможет управлять, о жалких людях подчиняющихся одному его взгляду. О немыслимых богатствах и говорить нечего они уже стояли у него перед глазами. И, тем не менее, он видел свою отвисшую кожу на щеках и подбородке, мутных глазах и толстом обрюзгшем теле. Он старался это все забыть с той же тщательностью, с которой осматривал каждое утро в поисках новых доказательств того, что он делает. И оправданий себе, за жестокость и злость поочередно, а иногда и вместе появлявшихся в его глазах.

Он с роду не работал. Всё что он заработал, так это воруя чужие изобретения, и на жизнь ему хватало. Да и сейчас он был далеко не бедным человеком, но его всегда душила ненависть к людям, у которых он все это брал. Он хотел понять, откуда такие мысли, где взять этот неиссякаемый источник знаний. Где прячется тот, или то, что содержит информацию обо все, об этом. И есть ли там что-то о нем? Всегда надо иметь в виду, что и за тобой могут следить, поэтому осторожность всегда было его вторым именем. Он никогда и никому полностью не доверял, детей не имел и никогда не женился. К людям относился презрительно и лишь себя уважал, проклинал врачей, поставивших ему в раннем возрасте страшный диагноз, женщин - не хотевших с ним даже заговаривать, пока не услышат хруст купюр. В общем, все в его жизни контролировал он сам. И достигал и карал тоже.

Ничто не ускользнуло от его цепкого взгляда, ни то, что пойманная девушка ни черта не смыслила в происходящем, не знала кто они и откуда. Но она и не боялась людей, так как другие. И в силе она пока не разбиралась, значит, есть шанс узнать у нее побольше, пока она сама не разобралась что к чему.

Старик жарко потер сухие руки. Сильно сжав, пальцы друг с другом.

- Мистер Интерсс, мы, кажется, напали на след. Она за тем холмом, между двумя маленькими речушками.

Отлично, хищно улыбнулся он, еле растягивая неулыбчивые губы.

Защищая правду - убегая от добра

Что сделано, то сделано, и не о чем жалеть, потянула спину Кира. Нагнула корпус, улыбнулась, разворот - еще одно легкое усилие и утренняя зарядка окончена.

Пошла оделась. Заплела волосы в косу и прогулялась до ближайшей реки. Побродила по берегу, опять решая вернуться ли ей домой или держать путь в другое место? Тут как она чувствовала, она и так засиделась. Загостилась так сказать.

Всё не так просто, подсказывало ей что-то, и она оставалась на месте, ожидая знака или задания это что-то сделать. Тренируясь и развиваясь, она подготавливала себя ко всему. За время, проведенное тут, с ней произошло множество изменений. Из изнеженной городской жительницы она превратилась в сильную женщину, с видными мышцами и закаленным характером. Во взгляде помимо света появилась твердость, что явно укрепило некогда слабый дух.

Первая в ее жизни серьезная атака застала девушку за мирным разглядыванием дождинки на листве. Множество человек сразу окружили ее, с сетями в руках и с лицами, явного превосходства. Они были готовы сделать с ней все что угодно при одном только проявлении сопротивления. И все же прогоняя страх и парализующие его особенности, Кира вскочила с камня, подпрыгнула на несколько метров, перелетая речушку и бросившись бежать. Но не тут то было: все ее действия были просчитаны заранее. На другом берегу ее ждала еще одна группа охотников.

Остановилась, люди напряглись, но не сбавили шаг. На раздумывание оставалось от силы секунд десять, но она ими не воспользовалась. Мысленно создав себе лесенку на небо, как можно выше, она по ступенькам стремглав вознеслась туда. Но и это не остановило ее преследователей. Прямо на бегу с вертолета в сети ее поймал другой человек, и быстро втянул в машину. Не растерявшись, девушка воспламенила пилоту руку и перерезала хрупкую сетку. При этом, естественно ничего не рассчитав: уже через пару мгновений она поняла свою ошибку. Девушка вылетела в воздух, на расстоянии нескольких километров от дома и нескольких метров от земли. И проорать то ничего не успела, как захлебнулась и безвольно полетела вниз. Так бы все и кончилось, если бы не за каждым "новорожденным" не приставлялось по мастеру.

Уже в полете, она была поймана и отослана назад, в прошлое, туда, где все это только начиналось:

- Милый, у меня новость.

- Какая?

- Я беременна! Доктор сказал девочка!

Счастливые родители обнялись, и даже будущий отец не сдержал счастливых слез.

Прошел год и два месяца. Юная Кириши, как ласково звали ее родители, уже умела, и ходить и немножко говорить, и вообще была очень необычным ребенком, не смотря на несколько консервативное воспитание. Маленький рост, для своих десяти месяцев, бойцовский характер и неуемное любопытства доставляли много хлопот молодым родителям. За ней не успевали следить, как она влезала в какую-нибудь историю. Ее спасало только везение. И острый нож и горячая плита все отступало перед ней. Острые предметы тупели и не причиняли вред юному экспериментатору, а огонь и лед мгновенно теряли свои свойства при соприкосновении с девочкой.

Но по мере взросления все эти качества притуплялись, и вот однажды Кириши серьезно проткнула себе руку насквозь острой палкой. Вызвали скорую, пока она ехала разнервничавшиеся родители, как могли, пытались вынуть инородный предмет, но он как - будто прирос к ней и не хотел выходить. Не двигаясь ни на дюйм. Но лишь она сама посмотрела на заостренное дерево - оно само растаяло, превратившись в воду и "вытекла" из ранки, но ранка осталась. Люди не поняли этого, и, поругавшись с соседями, из-за нее, семья впервые переехала в другой город. Но и там все повторилось, причем в многолюдном месте. И опять их прогнали.

Так, когда Кире не было еще и пяти лет, они сменили уже семь или девять адресов, что очень расстраивало девочку, но ничего поделать она не могла. Но, видя расстроенные лица родителей в тот свой самый последний переезд, девочка пообещала себе, что этого больше не повториться. И оказалась права, власть над своими чувствами дало ей возможность предсказывать будущее.

Следующего переезда не потребовалось.

Дети вообще на многое способны, жаль, когда родители этого не замечают или пытаются скрыть. У их дочери или сына рождается рефлекс: собой быть плохо. И потом даже сами дети не способны понять, куда деваются их естественные способности.

Проходили дни, проходили ночи. Родителям казалось, Кириши стала нормальной и ничего необычного больше не случиться. А вот самой девочке днем было тяжеловато, а вот ночью в своей кроватке, ей казалось, в ней что-то просыпается. И она играла с этим под одеялом, не рискуя ничего больше показывать людям. Обычно это были невинные игры, превратить камень в воду или зажечь его, но иногда в самые редкие и сокровенные моменты она могла сделать намного больше. У нее просыпались настоящие ГЛАЗА. И это ее пугало: на какой то быстрый миг она видела всех и вся в одной точке, словно и была планетой, на которой все это находилось. Одно мгновение и все прекращалось, но девочка не переставала мечтать, что б это все повторялось вновь и вновь. И это было ее сокровенной тайной, пока чужой дядя с улицы не убедил ее, что мечтать вредно.

С этого и началась ее нормальная жизнь: никаких больше светлых ночей и темных дней. Обыкновенные часы - обыкновенного ребенка, детский сад, школа, институт - вот что ждало ее впереди. А ведь сердце требовало иного, совсем другого. Унылое будущее...

К счастью этого не случилось. Раз захватит, и ты любовь никогда не забудешь, пело всё внутри нее. Она летала в прямом смысле слова, не касаясь ногами земли. Внутри все пело и плясало, а когда он предложил бежать, куда глаза глядят, девушка с радостью согласилась. Сбылась ее мечта наяву! Будь я даже одна, говорила она себе, я была бы так же счастлива.

- Смех твой громче водопада! - восхищенно вздыхал молодой человек, обнимая ее в душном поезде.

Кира лишь счастливо улыбалась, она то знала, чем сейчас полна и кто поет в ней на самом деле.

Вышли на незнакомом вокзале, решили пообедать, договорившись встретиться через час, как раз к следующему поезду. По отдельности пошли искать кафе, причем девушка заблудилась так, что даже обратно поезд не смогла найти. Так Он и уехал без нее.

И вся ее радость тут же ушла. Погрустив недельки две, девушка устроилась на работу. Люди ее любили. Толи за грустную улыбку, толи за то, что она никогда не спорила и не сопротивлялась. Клиент всегда прав, не сходило с ее губ, хотя глаза были полны большой печали, но не долго. Грустить вечно она не сумела, вскоре радость и тепло пришло от бездомной собаки, которую ее хозяин прикармливал тут же. Дворняга без роду и племени очень напоминала ее саму, поэтому она девушке и приглянулась. Хотя взгляды, их не сравнить: у нее - полный надежд, у него - уже смирившийся, без всяких надежд и мечты.

- Шевелись девочка, люди ждут. - Кричал хозяин, хотя очереди с утра за свежим хлебом были обычным делом в этом маленьком городке.

Раз, два, три она это стерпела, а потом не выдержала и снова села на тот же поезд, только поехала дальше, а не обратно. Естественно взяв с собой щенка. Вернее он сам за ней пошел, не проронив ни звука и никого не потревожив. Так согревая друг друга теплом своих продрогших тел, в середине зимы они начали новую жизнь. Как раз в этот день ей исполнилось шестнадцать лет.

Потом были мечты, вперемешку со скучными пейзажами и уставшими людьми, которые и слушать не хотели ее наивный бред.

Так прошел еще год. Нигде на долго не останавливалась, Кира перебивалась хлебом и водой, но заметила свое истощение только тогда, когда упала в обморок прямо на пешеходном переходе. Добрые люди довезли ее до больницы, откуда она быстренько сбежала. Это был шок, оказывается, она весит на десять килограммов меньше положенного, при ее росте и возрасте. Это ее напугало, смерть впервые так близко открыла ей свои секреты. Но на раздумывание всяких там, да и нет, у нее нет времени, и устроившись курьером: и деньги и свободный график ее вполне устраивал. Наладила и питание, буквально заставляя себя съесть пару помидоров любимых в день, для пополнения запасов витаминов. Так она и познакомилась с Борисом, своим коллегой. Хоть они и виделись редко, это были встречи сюрпризы. Которые, ей, очень нравились. Он их придумывал специально для нее. У него были мягкие черты лица и по-особенному нежный, кошачий, ласковый взгляд. Такими же были и все его слова и движения, не было, ничего в этом мире, чего он не знал, и он подавал это так интересно, что им иногда обоим влетало за не спешно выполненную работу. Продолжавшееся, чуть больше двух месяцев блаженство, внезапно закончилось. Причем, его уволили внезапно, не объяснив причин, а Кире сказали, что б она забыла об этом проходимце раз и навсегда.

Расстроенная девушка в этот вечер медленно шла к своей коморке на пятом этаже полуразрушенного здания мединститута. Шел мокрый снег, земля покрылась тонким опасным слоем, месяца видно не было и только желтые огоньки, отражающиеся от окон, давали понять, что здесь еще присутствует жизнь. Вдруг с ресниц девушки закапали большие капли, мгновенно, еще не долетая до земли, превращавшиеся в ледяные шарики. Платье прилипло к телу, пальто приобрело совершенно свежий легкий вид. Её как - будто на секунду приподняло на землей, а потом отпустило.

- Может, показалось? - спросила сама себя до боли и страха удивленная девушка. Она попыталась еще раз вернуться к мыслям, обуревавшим ее миг назад. И опять, с ней Это произошло. Поняв, что здесь имеет место нечто странное, зависевшее не, сколько от настроения, сколько от эмоций уставшее тело вдруг почувствовало себя намного лучше. - Не пьяная вроде?!! - продолжая разговаривать, она несколько раз поэкспериментировала с собой. И что самое интересное, это перестало ее пугать, а даже стало нравиться. - Всё хватит! - спустя пятнадцать минут она уже вошла в свое здание, дошла по лестнице до двери, открыла ее, увидела кровать и как - будто отключилась.

Не вспомнила она об этом и на следующий день.

Жалость. Как она ненавидела это чувство. А жалость и осень, почти родные сестры и друг без друга не приходят. Серость и скука день ото дня, хоть работа помогает. Новые люди вносят новые впечатления, хотя не всегда. Бывают случаи и злые собаки набросятся, подростки обойдут или выльют ведро помоев, сапог исхудает - в общем, полный набор средств радости. Сегодня вот ноги еле дотащила домой, видно обувь испортилась, а это еще полторы тысячи, а взять их негде.

Последней каплей переполнившей ее терпение стала дырка в любимой кофте.

- Всё надоело! - крикнула она черному небу, бессловесным птицам - облакам, серой земле и безликой толпе оставившей ее наедине со своими проблемами. - Всё плохо, не могу та-а-а-ак... - но никто не слушал. Впервые расплакавшись Кира, позволила себя взять палку и как следует ударить себя по руке. Боль, настоящая, не придуманная, не киношная, заставила ее очнуться. Всё? Спросила она себя, глядя на себя в большой луже. И все что она увидела, сказало ей да! И заплаканное лицо, и мешки под глазами и дрожащие руки, и жалкий вид одежды, и самое главное сам взгляд которым она окатила все это. Я не для того рождалась, что бы погибать тут просто так, я буду жить! И так, что многие позавидуют, а иные, пройдя мимо, скажут: молодец девчонка, всего сама добилась!

Так прошло несколько лет. Она жила очень скромно, поступила на подготовительные курсы. Появились большие планы и какая то успокоенность, словно будущее большая площадка для всяких там вариантов. И все что она захочет она поместит туда. Были, конечно, и странности, но к ним быстро привыкают. Ей стало легко и свободно жить, а все что надо она добывала больше мыслями, чем трудом. Хотя одно, другого не исключало.

Стоило ей только подумать о еде, как что-то внутри тут же подсказывало ей куда идти. В пяти шагах оказывалась закусочная, облака разглаживались, не давая дождю на нее пролиться, люди улыбались, а сама она радовалась даже одному лучику света, случайно попавшему ей на ладонь. А чего ей это сначала стоило? Хотя бы начать улыбаться, вот все думают, подумаешь, растянул губы и какая -никая улыбочка получится. Так вот спустя три года после побега из дома Кира могла стопроцентно сказать, как это не соответствует действительности. Начав с луж, а, заканчивая воображением, девушка много раз "училась" пока не достигла совершенства. То есть ее улыбка стала похожа на нее, а не на кикимору из ближайшего театра.

- Трам, парам, парам... - пела она как-то на улице, и радости ее не было предела, ее приняли в институт! - Ураааааааа... - кричала она, смеясь, как сумасшедшая, не сдерживая эмоций, как ребенок, улыбаясь так, что на щеках ее появились ямочки, а в глазах искра, которая чуть не поджарила дерево находившееся неподалеку. - Ой! - зажала себе рот ладонью Кира, - надо быть осторожнее. - И побежала не привычной дорогой, а через незнакомые переулочки, мимо многоэтажек.

В результате чего заблудилась. И все хорошее настроение как рукой сняло, за время хождения по мусоркам и полуподвалам.

- Хорошо, что хоть Шарик дома, - подумала она, и тут же перед глазами встала забавная белая мордочка дворняги. - Эх, зря я, зря, себя жалею, а он там не кормленый. - И быстро нашла дорожку домой.

Следующее утро было почему-то приятнее предыдущих. Проснувшись раньше обычного Кира, потянулась, приняла душ, оделась, умылась и с веселой песенкой пошла, выгуливать свою собачку. По дороге ей встречалось только все хорошее. Было солнечно, детишки, игравшие в песочнице, не ссорились, а играли в рыцарей и дам. Шум двигателей и многочисленных колес не раздражал ухо, голоса были звонки, но приятны. И как бывало редко, дворники хорошо выполнили свою работу, и она смогла обойти огромную лужу, обычно обосновавшуюся около их дома. В общем и целом все было складно и хорошо, а тут еще на работе повысили, и теперь она выезжала только со срочными и дорогими документами, а не со всякой там шелухой. И платить стали больше, радостная девушка даже купила щенку новый ошейник и большую косточку.

- Как я хороша! - Восхищенно прыгала у зеркала она, спустя два дня, после выдачи зарплаты. Новое синее в белый горошек платье очень шло к ее глазам, а голубые туфельки с невысоким каблуком -к платку на шее. - Прям красавица.

Не то что бы с покупкой платья и обуви она сильно изменилось, просто ей нравилась собственная переплавка характера. Как она смогла, не дрогнув сказать начальнику о повышении, не решиться на резкость, мальчишке в лифте и с упорством танка добиться своей заветной цели и поступила сама в высшее учебное заведение. Всё это сделало ее в собственных глазах тогда, героиней.

Спустя еще год все переменилось на корню. Училась она средне, желания хватило едва ли на одну сессию, учеба разочаровала. Сокурсники и сокурсницы тоже, все, что их интересовало так это гулянки, а экзамен они и так и так сдадут как-нибудь на тройку. Преподаватели были не плохи, только уж больно занудны, все жизни учили, никакого житья от них, то юбка слишком коротка, а вокруг воры и сомнительные личности, то косметика осыпаться станет и от этого они раньше времени состарятся. А то и обувь, вместе с взглядами на себя не устраивают, зазнаешься мол - мужа не найдешь, останешься одна. Тьфу, не такой жизни она себе хотела и теперь тщательно следила за каждым своим выходом. Кроме того, с молодыми людьми стало неинтересно встречаться. Не зная почему, она видела их намеренья насквозь, и это иногда раздражало ее. Вот подойдет один, знакомиться, внешне вполне приличный. А на поверку, боже ишь ты мой, чучело - чучелом, внутри гниль самомнения и пустых залежей, смотреть тошно. Что-то говорит и говорит, а она уже видит, что все это пустое, а пиджачок и курточку мама ему с бабушкой купили на едва скопленные деньги.

- Эх, жизнь, - вздыхала она, тогда сидя на камешке около здания института. - Что ж ты такое? - тогда ей и в голову не приходило, что бывает и хуже.

Пока не натолкнулась на бомжа в метро. И это в первую же поездку, до этого она не могла себе этого позволить и все перебивалась наземным транспортом. Посмотрела раз, второй, в третий подала денег. Четвертый отвезла в травмапункт, откуда он тот час и сбежал, что окончательно убедило девушку, в тщетности своих усилий и Кира перешла с факультета по международным отношениям на другой - иностранных языков и информатики. Ей. Сразу стало легче, у нее и способности проявились к этому и на душе, как-то свежее стало, словно она освободилась сразу от массы проблем. И дышаться тоже, вроде.

Теперь идя по улице и смотря на себя со стороны, она научилась прощать себе мелкие промахи и смотреть на это легче. Не то, что б она стала равнодушнее к миру (его она любила и болела за него по прежнему). Нет, в ней просто ужились два этих состояния: сострадание и любовь.

И хорошо уживались, до первого вызова к проректору, за прогул. Последовало первое разбирательство и предупреждение. Тогда в ней поселилось еще и постоянное раздражение, иногда выливавшееся в сильные приступы гнева, когда, не контролируя себя совсем, она сжигала стулья, топила конспекты и называла правда про себя людей самыми последними словами. У девушки стали почти постоянно болеть живот, голова и спина. Она уже перестала всему радоваться и единственной радующей ее новостью, стало известие, что скоро ее четыре года закончатся, и она уйдет из этого заведения с высоко поднятой головой.

Так она отпраздновала, и свое двадцать первое день рождение!

Следующий год был так на так, то плохая полоса то хорошая, но одно Кира усвоила точно, что бы она не делала и не говорила расслабляться ей нельзя, она тут же начинает бесконтрольно летать или выпускать воду отовсюду. Или, к кому-нибудь постороннему обратиться, с фразой: ты мой друг и я твой друг! Откуда все это бралось, девушка не понимала, но факт оставался фактом, все это происходило реально, и также не померещилась ей эта огромная дыра в стене от ее кулака. И хотя постоянное напряжение сводило ее с ума, особенно ночью, кое-как она научилась с этим жить.

- Кира, привет! - очнувшись, девушка услышала звук голоса, потом ей показалось, ее звали. Это все от бессонницы, она спит на ходу, протирая глаза, девушка автоматически подняла свой взор на звук:

- Да, я.

- Ты Кира Раштанг??? - смутилась, понижая голос, подошедшая девочка. - Я подумала, можно подойти к тебе раз ты мммм... прости, если побеспокоила, я...

- Нет, нет, все нормально. - Встряхнувшись и встав Кира, спросила. - Что ты хотела?

- Вчерашние конспекты по английскому. - Еще тише произнесла она, опустив глаза на асфальт.

Почему она меня боится, удивилась девушка, а вслух произнесла:

- Конечно, бери.

Эта низенькая девочка с пугливыми большими глазами и видом показывающим, что ее можно ударить, и она не ответит, очень врезался, в память. Не понимая себя, Кира сделала безотчетную попытку удержать ее, но та вырвалась и, пролепетав что-то невнятное, быстро убежала. Причем со скоростью намного превышавшую и взрослого опытного бегуна.

Хм... это заставляет призадуматься о...

- Кира, Кира смотришь??? Иди сюда, тут такое показывают? - в общем институтские "важные" дела так закружили ее, что на время она о своих подозрениях забыла. Но выводы делать и не пришлось, все как это часто и бывает, само выползло на белый свет во всей своей красоте, то есть мерзости на самом деле.

Ночью ее ждал другой удар. Вдруг, неожиданно прервав сон, ее начала бить сильнейшая дрожь, подбрасывающая иногда ее слабое тело, над кроватью. Потом обильно пошел пот и, наконец, из горла девушки стали выбиваться странные звуки, похожие толи на бред сумасшедшей, толи на иностранную речь. Хватаясь руками за края Кира, еле удерживала себя горизонтально. Выкинув из-под себя подушку, сбив ногами одеяло, смяв простыню, девушка еще долго металась из стороны в сторону, пока пальцы не начали разгибаться сами собой. У нее не осталось совсем сил сопротивляться, кожу стало бить электричество, а тело пронзать редкие токи боли. Острые словно игла, быстрые как молнии они не дали ей уснуть до самого утра.

Как еще сердце выдержало, подумала она и на утро пошла к врачу. В первый раз за много лет обследоваться. Диагноз был неутешительным: нервная система сильно расстроена, кости по непонятным причинам сильно разрушены, мышцы вялые, а живот как у младенца маленький и мягкий.

- Вас не мучают сильные боли? - спросила врачиха, снимая очки.

Ну что она могла ответить?

- Нет. - Быстро открестилась "больная". Хотя отчасти эта правда выплывала, не слишком часто, а иногда ночью, тело и вовсе теряло чувствительность, и боли всё сильнее.

- Не хочу вас пугать, но я не могу поставить диагноз. Единственное что точно вам скажу так это то, что что-то или кто-то методично, но сильно разрушает ваш организм.

- И что это значит? - нахмурила брови Кира.

- Не знаю, - откровенно сказал белый халат, - я впервые вижу, что бы при таких нарушениях человек еще жил или был так спокоен как вы, и не мучался бы от сильнейшей боли.

- Но ведь это излечимо? - в последней надежде на детство спросила юная пациентка.

Алена Ивановна отрицательно покачала головой.

В слезах и истерике Кира вышла из кабинета, как же так, думала она я же никогда ничем не болела и думала что все это, это от нервов и пройдет рано или поздно. Слезы застилали ей не только глаза, но и голову. Горе сдавило виски и мешало рационально рассуждать. Присев на скамейку, она сильно сжала ладонями лицо и зарыдала в полный голос.

Вместе с ней расстроилась и природа. Закапали грязные капли, с асфальта сбежали нарисованные утром детворой рисунки мелом. Трава прогнулась - потеряла гибкость, ветер завыл, земля похолодела. Заволновались птицы, а люди лишь хмуро прячась, под все, что только возможно ругали изменчивую природу. Слышались иногда даже откровенные рыдания и радостные вопли детишек, которым ничего не могло испортить мокрого праздника.

Но девушка ничего этого не видела, ей казалось, это из нее вытекают последние соки, и она скоро исчезнет навсегда как эта мутная вода в водосточной трубе человечества. Умом она понимала, что ругать себя бесполезно, но все тормоза сорвала злость, и не было ни единого слова, которым бы она себя не назвала в этот момент. Дура, кретинка, лицемерка, тупица, дрянь, негодяйка, лгунья, душегубка, мерзавка, уродка, шут гороховый, не на что негодная тварь, идиотка, крыса, дуб дубом, умственно отсталая... и еще пол дня таких и подобных этому эпитетов сыпала на себя эта славная девочка.

- Ничто не спасет, ничто не спасет, тебя... - жалобно пел какой-то детский голос. И там много-много раз, пока голова Киры не стала разрываться на части и от свалившихся проблем и от этого пронзительного голоса, продиравшего ее до печенки.

- Хватит!!! - закричала тогда Кира и, вскочив на ноги, бросилась бежать, куда, не важно.

Она бежала в дождь, бежала день. Бежала в солнце, бежала ночь.

Быть человеком и не разу не расстроиться невозможно. И все же бегая на всех скоростях, в разные стороны, с безумными глазами Кира не могла до конца додумать ни одну мысль. Перед ней, стояла сцена морга и как ее родители опознают ее. И вдруг не возьмись, откуда они поменялись местами и на ее месте лежали уже они, на холодном бездушном столе. Это напугало ее еще больше и она, не помня себя, побежала на какую то детскую площадку и стала истязать себя, откапывая неизвестно что. Достаточно устав, девушка села прямо на землю и глядя перед собой, попыталась представить, что с ней будет дальше. Вот она ходит по врачам, или наоборот запирается в общежитии и делает вид, что ничего не происходит. В первом варианте ее может, ждет исцеление, если врачи все-таки узнают что с ней. А если нет? То что, что с ней будет? Она будет разлагаться изнутри, от этой мысли ее стошнило прямо туда, где она сидела. Она будет жить, но это будет уже не она, это будет туша, мерзкая кровяная тушка... А если она еще начнет толстеть или там еще похуже? А вдруг, она больше не увидит маму и папу? Как они там без нее все эти годы? Эта мысль впервые пришла ей в голову. До сих пор она считала, что они счастливы без нее, что им легче так. На самом деле легче стало ей. Не надо оправдываться за каждый свой шаг, претворяться, что она не она, и лгать что все хорошо, даже если она перед этим разбила любимую мамину вазу и собственными руками склеила ее. Да, она ушла от ответственности, но только спустя почти семь лет она поняла, какую глупость натворила. Наверно, они смирились, или решили, что она уже взрослая и ей лучше теперь знать, как жить. А если нет?

Так постепенно с себя и своей болячки мысли Киры перешли на них. Тех самых любимых, родных, единственных кто по настоящему любил ее когда-либо. Какая она была глупая, ведь они ее плоть и кровь, а она предала их. Так или иначе, она очень сильно надеялась, что они не очень рассердились на нее не застав однажды утром в спальне. Я вернусь! Поклялась в этот девушка. А в следующий момент, уже, а нужна ли она им теперь? Сейчас, в этом состоянии, когда она уже не только не их милая, ласковая девочка, а взрослая больная женщина???

Да! Уверенность на сто процентов.

Это была настолько сильная и яркая уверенность, что из ее груди вырвался хриплый, но искренний смех, а вместе с ним и темное облако, сжимавшее грудь до сих пор. Освободившись, ей сразу полегчало: кости перестало ломить, горло болеть, а голова путать мысли и завязывать их морскими узелками.

- Напрасно вы так смеетесь девушка! - с лева к ней подошел старик и остановился в двух шагах. Ничего особенного в нем не было, помимо сильного потока ненависти исходившего изнутри и рвавшегося прямо в неё. И хотя Кира его только чувствовала, но не видела, ей стало не хорошо. И неудобно, как-то с непривычки она уставилась на незнакомого человека, а вдруг он не желает ей зла.

Но она тут же поняла что ошиблась. Сильно ошиблась. В его глазах уже засветилась злость, а отпечаток ее буквально пригвоздил девушку к земле, опрокинув на спину, распластав так, что бы ее глаза особо отчетливо были видны ему. Подошел, откинул плач и наложил ладонь ей на лоб. Боль, охватившая ее при этом, не с чем не сравнима. Кира закричала, бородач отпустил руку, огляделся и опять приблизился к ней.

Ей казалось, что рядом стоит так много народу, что и дышать нечем, и это не смотря на то, что находились они на улице.

- Нет, снова ты ко мне не прикоснешься, старый чудак, - прокричав это, жертва вскочила, буквально отдирая кожу от разгоряченного вдруг асфальта, и кинулась бежать. Бежать пришлось долго, но, не смотря на явные признаки отсутствия погони, она не останавливалась. Перепрыгивая через низенькие заборы, кучи мусора, качели и тому подобные объекты она даже не замечала этого. Она проносилась как ветер и была незаметна, почти. Откуда ей было знать, что за ней следят сверху, она не зверь, она не чуяла запаха охотников, и она не была охотником, что бы пристально следить за всем вокруг.

Удар, шаг, сеть. И она уже в капкане, руки, ноги свободны, дышать можно, но веревка сковывает движение, и бежать уже некуда. НО едва подняли на пол метра, что-то под ней затрещало и девушку выкинуло обратно наружу. Секунды две или три она снова была на воле, но это не было сделано случайно, тут же двое крепких мужчин схватили ее за руки, и прекратили беспорядочные метания. В лицо ударил яркий солнечный свет. В рот попали собственные волосы, тело дрожало еще, не оправившись от потрясения и ушибов.

- Вот теперь вы наша. - Подошел снова этот старик и с каким-то особым злорадством прямо на улице осмотрел ее, нет ли серьезных повреждений, - отвезите ее в лабораторию, исследуем ее по полной. - Потом было лишь безмолвие, вялость, спокойный полумрак и как-то быстро ускользающее сознание.

Привели девушку в чувства лишь сами мучители, опрыснув чем-то лицо. Оказалось водой, она поняла это, лишь облизнув пересохшим языком собственные губы.

Комната, в которую ее проводили, производила удручающее впечатление. Ничего лишнего, но не от избытка пространства или отсутствия вкуса девушке тут было жутко не уютно, а от каких то особых настроения и атмосферы этого помещения. Ей, ввели что-то в вену, шприцем, срезали волосы, протирали кожу какими то мазями и все без единого звука, суеты и успокаивающих слов. Ничего, кроме белых халатов, равнодушных лиц, стерилизованных инструментов и ящиков с лекарствами. Так продолжалось часами, Кира уже устала звать кого-либо, умолять отпустить, угрожать судом и правоохранительными органами. Никакой реакции, словно ее тут не было, или она была приведением. Хотя нет, ее замечали, когда надо было что-то сделать или повернуть "тело" на другой бок. Она подчинялась не без крика, но вскоре охрипла и смирилась. А, пусть делают что хотят, все равно не найдут что ищут со злорадством думала она тогда.

- Ну что?

- Ничего, она такая же, как и тысячи обычных детей. Ничего необычного, помимо того что...

- Ну-ну, говорите?

- Её организм необычайно крепок, любой другой человек уже загнулся, а ей ничего. Я проверял, не давал ей обезболивающего целые сутки. От этого сошел с ума бы и слон, а эта девочка спокойно на это среагировала. Криков не больше чем обычно. Может это ничего и не значит, однако, я бы...

- Продолжайте! Я должен узнать ее секрет, или она не выйдет отсюда живой.

-Но мы держим ее тут уже неделю, ни разу не напоив и не накормив, это противозаконно...

- Хватит, доктор Дьявик, когда вы соглашались работать в нашей организации по защите от Этих, вы знали на что шли. Всё, разговор окончен, продолжайте свои эксперименты, а муки совести оставьте нам.

Данный разговор происходил на глубине нескольких этажей под землей в рабочем кабинете самого главного, однако Кира его слышала так, как будто сама при этом присутствовала. Странно, думала она, боли действительно нет, а что же они ищут во мне на самом деле? В общем-то, это не важно, надо выбираться отсюда, а то сгниют и не пожалеют. Но как, она связана и без сил, хотя и не связана вроде. Хотя не беспомощна вроде, можно же хоть пальцами пошевелить. Что и сделала, стараясь привлекать поменьше внимания. Кости в пальцах оказались очень гибкими, и она сумела, ухватившись за стол, немного приподняться и обхватить доску. И пока на нее не смотрел, сдвинулась на миллиметр, потом еще и еще и вот уже пол ее тела висит в пространстве перед людьми и камерами, а никто никак не реагирует.

Упала Кира на пол с жутким грохотом, обрушилось всё, как сам стол, так и стоящие рядом банки, склянки и прочее хрупкое стекло. Не растерявшись, девушка сорвала все бирки с себя и на виду у онемевших "врачей" отворила дверь, чуть ли не вырвав ее с петлями, и убежала в коридор. Правда бегала она не долго, ее быстро перехватила служба охраны. Человек пять сзади и столько же спереди. Мужчины, в черных костюмах и при полной экипировке, как при поимке особо опасных преступников, быстро скрутили ее и доставили на прежнее место.

Там ее не только связали, но и сунули кляп в рот, потому что по их словам ей сейчас грозила какая то особо болезненная процедура.

Но Кира по-прежнему ничего не чувствовала, что ей кололи, что не кололи, кожа приобрела статус нечувствительной и больше не желала сменяться обратно. Как они не бились, ничего не получалось, а вскоре и вовсе перестало проникать внутрь что-либо. Видимо, верхний слой решил, что с него хватит, и защитил себя еще и таким образом. Попробовали найти чувствительные точки, или места где попасть в кровь легче и удобнее, но, судя по разочарованным лицам и гневным высказыванием старика, ничего не вышло.

Это дало ей повод гордиться собой, но ее улыбка едва появившись, вызвала гнев мучителей, до такой степени, что ей дали пощечину. Разозлившись уже на не просто действие, а оскорбление, девушка разорвала все путы и, стрельнув глазами, прошла сквозь белые стены...

Но заблудилась, вокруг была земля, земля, земля. Наверху, внизу, по бокам и поэтому Кира не поняв, где находится, медленно пошла вдоль, так как велела ей природа. И только, пройдя, совсем немного и ударилась головой, она остановилась. Потрогала, асфальт.

- Ого?!! - удивилась она, но, надавив ладонями, сделала небольшое отверстие и вылезла таки наружу. Живая и невредимая, правда немного поцарапанная и разозленная, но ничего угрожающего жизни больше не было. Кожа снова приобрела чувствительность, а преследователи пыл.

Немного прогнувшись, девушка прошла несколько шагов, спряталась за гаражами, прошмыгнула мимо ворот, пока охранник опустил голову для глотка кофе и, наконец, оказалась почти на свободе. Правда, оказалось это пространство самым настоящим болотом.

Ладно, раздумывать нечего Кира, сказала она себе и двинулась вперед, рассчитывая каждый свой шаг наперед. Безопасно тут не было, зато дышалось легко, хоть что-то и застревало и путалось под ногами...

Человек человеку волк?!?!

Нет, хватит, это не должно так закончиться. Ей незачем это вспоминать снова и снова, что было то прошло, и давно не правда.

А теперь она снова возвращена сюда. Не слишком мягкая посадка состоялась прямо на воду, на какой то водопад. Будь она слабее, и в другой ситуации, она бы хоть успела восхититься им, прежде чем погибнуть. Но времени у нее на это не было, несколько раз повернувшись в воздухе, для наилучшего положения Кира прямо с неба, чьими то ласковыми руками была сброшена вниз, на острые камни, колючий воздух и жесткую воду.

Пролетела довольно быстро. Первый удар пришелся на бедро, потом она покатилась вниз, и остановило падение какая то яма, вырытая чужими людьми на самом конце склона. Только после этого девушка позволила себе расслабиться и хорошенько вздохнуть. Приподнялась, осмотрелась, вроде ничего подозрительного. На время она забыла о преследователях, так поразила ее красота вокруг. Зелень буквально пела, наливалась соком, везде было свежо и приятно, словно в первобытном мире оказалась, где кроме нее не одного человека. Здесь она и королева, и король, и преступник, и судья, и ребенок и мать...

- Хорошо то как. - С улыбкой, на открытом лице Кира встала с земли, осторожно прошлась, пощупала пальцами почву, понюхала листья, покружила вместе с ветром и утомленная и спокойная заснула прямо на какой то вершине, взобравшись на которую подумаешь только что это вершина! И больше ничего и нужно не будет.

Но счастье ее длилась не вечно. Едва забрезжил рассвет, как преследователи снова показали свои лица и выставили на показ оружие, которым собирались воспользоваться. В полумраке на ощупь, девушке пришлось тихо подняться и долго ползти от места своего врачевания. На этот раз их было слишком много, и они явно намеривались заняться ею серьезно, хотя скорее не ею. Может лес, и новизна обострили ее чутье, может долгое отсутствия людей рядом, но у неё снова появилось вполне определенное чувство, что на этот раз всё не так просто. Ищут, причем тут же, кого-то посильнее и ловчее нее. А это значит ей надо найти его первой, и если не спрятаться за ним, то хотя бы посмотреть его силу в действии. Может на чудом примере она научиться себя контролировать. Изображая толи змею, толи кошку Кира пробиралась под сваленными деревьями, нюхала прогнившие корни, мяло едва проросшие ростки и все только для того что бы один раз за все время высунуть голову и посмотреть куда направляются охотники, и последовать за ними.

Сейчас экипировка выглядела чуть иначе. Помимо одежды защитного цвета, у них были веревки, ножи, фонарики и какие-то капсулы светло зеленого цвета с булькающим веществом. Оружие и боеприпасов не присутствовало. Зато лица говорили о горячей решимости, ведь вместе с ними шел тот самый недобрый старик, который и затеял всю эту катавасию, непонятно зачем.

У него, что ли своей жизни нет? Живет как-то не по-людски...

Впрочем, все домыслы девушка решила оставить на после. Пока охотники двигались стройным рядом к пещере, которую Кира заметила чуть далее места своей ночевки. Не большая такая, и неглубокая, близко к воде, для житья вполне пригодная, только холодно уж больно там, хоть сейчас и лето... вроде бы.

Не дойдя до входа, люди остановились, взяли капсулы с зеленой жидкостью и вылили их, на таком же расстоянии друг от друга на котором и сами стояли. Получился полукруг, где-то около дюжины маленьких лужиц находящихся друг от друга всего в сантиметрах пятнадцати. Но едва люди отступили, вода закипела, и из нее стали расти тонкие остроконечные иглы такого же цвета. Кира смотрела на это зрелище с огромным удивлением, получилось нечто вроде клетки, как для зверя. И он вышел, не толи человек, толи волк, по крайне мере девушка никогда такого не видела. ПО росту и складу фигуры вроде человек, но жутко худой и обросший так, что кроме глаз ничего видно не было. Но больше всего ее поразили именно его глаза. Они светились ярко, словно звезды и были такого же цвета, как и клетка выросшая на ее глазах:

- Отдай нам его, - самодовольно произнес старик, чувствуя свое превосходство.

- Кому вам? - на том же языке спросил "пойманный".

Кира не понимала ни слова.

- Ты скоро умрешь старейшина, он не выживет в тебе. Отдай его нам, и мы сохраним ему жизнь.

Вдруг он поймал ее взгляд, и она окаменела, улыбнулся:

- Я отдам его! Но не вам, а ей!

Тот час же он вынул девушку из кустов, где она пряталась, и пронес над охотниками, приземлив рядом с собой. Старейшина, поднял ее с колен и произнес, ей и только ей это предназначавшееся:

- Я ждал тебя, и вот ты тут, бери же его!

Не успела Кира и звука издать как из мужского тела словно тень, его полная прозрачная копия стало отделяться другое тело, мгновенно перенесшееся в неё. Это было не больно, но странно. Словно в нее кто-то вселился, и тело отяжелело ровно на столько же, и все в ней увеличилось ровно в два раза. Сглотнув, это было ее первое движение после передачи, девушка увидела, как тело передающего преображается и вот это уже не живая дышащая плоть, а мертвые ткани кожи, костей, мозга.

Запаниковав, она схватила его, но в ее же руках кости рассыпались, кожа распадалась и падала в землю. Через пять минут это место выглядело так, словно ничего необычного и не произошло. Просто пещера, просто девушка и множество охотников за зверем.

- Что я вам говорил... - защебетал один из них, подбегая к главному, - это она, я говорил, надо еще при рождении захватывать ее, а теперь это невозможно, она...

- Все возможно. - Резким окриком прервал его старик, - послушай девочка, - внезапно изменив тон, льстиво начал он, - тебе это не к чему, ты и так намучалась, зачем тебе лишние проблемы, а? Отдай его нам, и ты свободна.

- Кого это, его? - еще не пришедшая в себя Кира говорила, ходила и двигалась как на автомате, пока плохо соображая от шока.

- Его! Того, кого поселили в тебя. Он такой же человек, как и ты, только более старый и сильный. Тебе он не зачем, а мы не причиним ему вреда, мы только хотим...

- А что хочет он сам, вы спросили? - карие глаза смотрели на него в упор.

- Что он может хотеть? Он даже имени своего не помнит. Живя так, словно паразит, используя одно тело за другим, что бы существовать. Он ничего ни им, ни тебе не даст...

- Он не хочет к вам. - Прервала охотника девушка, - и он не паразит. - Сказав это, Кира исчезла, превратив слова в воду, она и себя обратила, так же слившись с океаном. Теперь им точно было их не различить.

Взрыв, раздавшийся после, был всего - лишь слепком, отпечатком ее движений под водой, движения ног, рук, мыслей. Время остановилось, развернулось и вернулось на десять минут назад. И снова Кира, сидела в кустах, и опять старик перед пещерой, и "пещерный" человек живой и здоровый противостоит множеству противников.

Произошедшего, не поняли только пришельцы.

Человек из пещеры сам сделал это, что бы дать новенькой, шанс выбрать. Это упущение ее старейшины, было признано и справлено. Время ей было ровно столько, сколько надо, хотя сама девушка об этом и не подозревала. Она все забыла и по-прежнему насторожено ждала новостей.

Все повторилось, с одним только мельчайшим упущением. Похоже, Кира и не собиралась пользоваться предоставленной ей возможностью, но когда дело дошло уже до переселения, Мужчина поднял голову и сказал так громко, что бы и она его услышала, а не только увидела:

- Кира Моуви Раштанг! Кира Моуви Раштанг! Кира Моуви Раштанг! - повторив несколько раз, он вызвал в ней чувство недоумения, вместе со смущением, ведь не каждый день кто-то посторонний напоминает ей о времени проведенном в школе, где ее иначе как он и не кликали. Разболелась голова и, сжав виски, девушка сжалась еще больше, и сжала все, что только возможно вокруг: листья в трубочку, землю в комья, облака в лед, чувства в искры. От последней искры, вокруг нее листва загорелось, что естественно привлекло сюда излишнее внимание.

Огонь образовал за ней круг, но не палил и не обжигал. Он просто был, и пламя просто было, и эта видимость существовала довольно долго, пока старейшина сам не прилетел и не потушил его, в считанные мгновения, передав ей все свои знания, одним взглядом. На принятие решения у нее остались лишь пару-тройку миллисекунд.

Ее тело пронзили токи знаний, кровь побежала быстрее, разнося их по всему организму. Словно хорошо отлаженный механизм он избавил ее от сомнений и наделил истинным знанием, которое "просило" только об одном, принимай решение, скорее решайся! Но она не могла, все было слишком неожиданно, масштабно и вообще ей ли решать такие вещи. Мыслив, до сих пор малыми вещами она не могла заставить себя, сразу так увидев все, начать думать иначе. В этом все круговороте девушка забыла и об охотниках и о себе, родителях, институте, всём. У неё в голове теперь было знание, что она может всё что захочет, но именно это и не умещалось в прежней малой по своей деятельности душе маленького человека. Нет, так просто решить, принять переселенца или нет, она не могла. Не смела, даже подумать об этом.

И всё-таки ей пришлось, хотя осознавать масштабы принятого решения она будет еще долго:

- Давай те! - глядя глаза в глаза, произнесла она шепотом. Но так что слышно было в разных частях планеты. Иначе, кому больше кому меньше, но всем.

И побежала по венам кровь, ударив по самым слабым ее участкам. Мозг закипел, выдавая самые немыслимые решения, невероятно новые мысли, необычайно другие, будущие события. Глаза девушки едва не вылезли из орбит, кожа вздулась по всему телу, руки задрожали... что бы в неё все-таки перешел переселенец. И когда это произошло во второй раз она не почувствовала тяжести или неудобства, просто все части ее тела, все чувства и эмоции преобразились вдвойне и ей стало даже лучше дышать, думать или говорить.

Всё, рассвет глупости и зависти пал. Следующий раз, ее приоткрытые глаза, для них окажутся последними. Как изменилась она, изменился и цвет глаз.

И охотники это поняли. Едва Кира повернулась к ним всем корпусом, только подняла руки перед собой, слегка подняла подбородок, как этих людей и след простыл, а старик на прощание не только проклял ее, но и то, что находилось сейчас в ее теле. Но это его не спасло. Искры из каждой поры, от каждой мысли, ото всюду посыпались на землю. И то, что гибло под ногами людей - ожило, и то, что было ими убито - восстало и пошли на людей немыслимые животные. Глаза в глаза смотрели они своим противникам, наравне, не боясь быть осмеянными или опозоренными. Ничего, не опасаясь, шли стада слонов, чьи бивни использовали люди, гепардов, чью шкуру забирали с мертвых тел, и пришло это все и сказало: "Хватит!". Ужасу было, отчего проснуться, ведь люди узрели это быстро, сразу осознав не только вину, но и почувствовав настоящую многовековую боль.

И эта лишь малая часть ее новой силы заставила их ужаснуться.

Киру демонстрация сильно измотала. Опустошенная и слабая она спустилась с небес на землю и распласталась на огромном камне, где-то на середине большого водопада. Там, в полулежащем виде она и пролежала следующую неделю, отдавая лишнюю энергию окружающей природе. А потом она стала сама собой. Обычный человек, не хуже и не лучше остальных.

- Только так можно было понять их?

- Да!

Больше она с переселенцем не разговаривала, все и так стало понятно.

Теперь в путь, обратно в родные места, решила уже за себя Кира придя, наконец, в себя.

Путешествовать одной было трудно. Мучили воспоминания, и ощущения от воспоминаний. Выйдя из леса, девушка направилась к железнодорожной станции. Вспоминая прошлые годы, доехала на нем до другого города, всего лишь с маленькой сумкой за плечами и маленькой палочкой позаимствованной ею из леса в качестве доказательства. Ей бы не хотелось забыть все произошедшее. Это важно, твердил внутренний голос.

Снова были дома, бездомные собаки, безлесье и безразличие.

Дорога была спокойная, без происшествий. О ней как - будто все забыли, хотя недавно еще помнили. Накинув рюкзак на плечи, и в кое то веки, переодевшись в платье, девушка преспокойно заходила в маленькие ресторанчики, обедала, пила кофе, заходила на книжные и вещевые рынки. Никто ей не препятствовал не в чем, свободная как птица в каменных джунглях, Кира наслаждалась погодой, щурила глаза и просто свободно гуляла. Переночевав в гостинице, девушка купила билет, и снова отправилась в путь. Но когда зашла в поезд, ее ждал неприятный сюрприз, ее место заняла, одинокая старушка и ей пришлось несколько часов ехать стоя. Хорошо было не далеко, и мужчина с нижней кровати иногда давал ей немножко посидеть. Хотя это того стоило. Новый город был совсем другим, снежным добрым и ласковым. Что даже ветер, как игривый щенок не, сколько кусал, сколько лизал гостей города.

Отмахнувшись от него, как от надоедливого поклонника Кира проследовала дальше. Стемнело, но девушке не было страшно, она улыбалась сейчас всем и всему. Наконец она нашла то, что искала, старый заброшенный дом, еле державшийся на деревянных ножках. На втором этаже ее детская спальня, внизу родительская, гостиная и столовая. Но открыть его оказалось проблемно, ключа то у нее не было, пришлось ветхий замок сломать.

А когда вошла, от избытка чувств заплакала. Слезы капали и сквозь улыбку и сквозь радость, сквозь всё. Их было не сдержать, да она и не пыталась. Кире просто не верилось, что можно вернуться сюда после стольких лет. А казалось, веками ее не было, так все опустело и разрушилось. Не было отца и мамы, кошки, собаки и любимого хомяка. Прошла два шага и снова не сдержала эмоций. Картина нарисованная ею в пятилетнем возрасте и висевшая когда-то на одном гвозде на стене, покосилась и держалась на честном слове. Были и другие разрушение, но это опечалило ее сильнее всего, словно ей в укор ставили и отъезд, и свою заброшенность. Поправила, но от этого легче не стало, а наоборот что-то грудь сдавило.

- Я виновата, я знаю! - кричала она на весь дом, - простите меня! - и сразу заходили ходики, улыбнулась дама с картины неизвестного художника, включился свет, и заиграла музыка. - Спасибо, я...

- Кира Раштанг это ты?!! - пришла соседка, увидела сломанный замок и решила посмотреть, кто там вошел и зачем. Увидев, незнакомый женский силуэт эта добрая пятидесятивосьмилетняя женщина не стала звать на помощь, а подошла поближе. И узнала свою крестницу, по шраму на ноге.

- Тетя Мариша?!! - резко развернувшись, гостья наткнулась, на чей то взгляд.

- Марина Ивановна, юная леди! - пошутила бывшая учительница литературы. - Какими судьбами ты тут, я думала ты приедешь вместе с родителями?

Странно, подумала Кира чуть позже, как начинаешь скучать по людям, о которых раньше и не вспоминала. Прошло всего два часа, а она уже не могла понять как жила без ее маленьких уроков жизни, которые она давала им на переменах. Без мягкого всегда четко поставленного голоса. И пучку волос всегда крепко связанному в узел на затылке и добрых небесного цвета глазах.

- Хорошо, что ты вернулась. Твои родители были бы этому только рады. - За чашкой чая, воспитанница рассказала почти подробно, что с ней происходило все эти годы. А Мария Ивановна только слушала и сочувствовала, положил свои ладони на ладони, некогда девочки, своей любимой ученицы. Пожалуй, кроме того, что произошло в лесу, можно было пересказать. Но с оговорками, ведь крестная мать - представительница старого рода племени и воспитания, поэтому даже этот самый сейчас близкий человек не понял бы ее, и они разругались бы. А так все мирно и хорошо, вот только внутри нее теперь поселился другой человек и она не должна забыть об этом.

Часов в восемь вечера ее как обычно отправили спать, а у нее не хватило сил сопротивляться, и Кира как есть, прямо в одежде легла на ближайшую софу и уснула младенческим сном.

Приснился ей как это ни странно, не дом родной в котором она находилась, а тот человек из леса, отдавшего ей переселенца. Он стоял не один, а множество их, полуобнаженные, бородатые, но здоровые и счастливые. Вокруг белым-бело, а они сидят и смеются, а тут она слева подходит и спокойно так спрашивает их:

- А кто последний?

- Никто! - смеются в ответ.

- Как никто, - улыбается девушка, - а я?

И снова смех, и приглашение посмеяться вместе. Так она оказалась в этой странной, но дружественной компании. Оказалось, они играют в прятки, сидя друг перед другом:

- Все просто, - объяснили ей там, - мы закрываем глаза, ищущий считает до трех и открывает глаза, потом говорит, кого видит, а кого нет.

- Здорово, - откликается она во сне, - можно я повожу?

- Можно, - отвечают ей, - только пройди отбор.

Потом всё залило белым светом, и появились дети. Побегали вокруг нее и тоже исчезли:

- А как же я? - завопила Кира.

- Води. - Был ей ответ, откуда-то сверху.

Хорошо, подумала она. Села как положено, но, закрыв глаза, увидела охотников и, испугавшись не своевременно, открыла глаза. И тут они, закрыла, открыла, а результат один и тот же.

- Как же так? - спросила она вслух.

- А это зависит от тебя, - ответил кто-то с небес, - а не от них.

- Но... но... но... - и проснулась.

Черте что, чертыхнулась Кира и встряхнула голову. Что бы это не значило, не стоит сильно забивать себе этим голову, все пройдет и это тоже. Сон прошел, со временем уйдет и гадостливое ощущение от него.

Скрепя, вдруг разнывшимися костями девушка еле встала с кровати и отправилась в душ. Там ей казалось, что вода то слишком горячая, то слишком холодная. Все стало ее раздражать. А когда вышла, то обнаружила что еще и полотенцами не запаслась. Со злости, ударив по тумбочке, девушка и порезалась и разозлилась еще больше.

Вследствие чего не сдержалась и на кухне наорала на поселившегося там кота, отобрав еду и воду у него. НА крик прибежала Мария Ивановна, отстояла кота, из-за чего удостоилась парочки ядовитых реплик со стороны крестницы.

- Ты больна? - обеспокоенная женщина, для успокоения даже убрала все ножи с кухни.

- А что так заметно? - громко возмутилось Кира, не скрывая яростного взгляда и сцепленных пальцев.

- Да. - Важно кивнула крестная мать, - какой диагноз?

Прервал их стук в дверь. Это пришел муж Марии Ивановны, Василий, кто-то сломал их забор, он поедет в город за досками, хотел предупредить об этом жену.

- Хорошо, - ответила жена, - езжай, но будь осторожен на дороге.

Воцарилась тишина. Обеим женщинам не хотелось возобновлять неприятный разговор, но пришлось:

- Кирюша, девочка моя, расскажи мне всё, прошу тебя.

Злость куда-то испарилась, плечи обмякли, лицо осунулось и Кира едва ли не снова, почти поверила в чудо. Но вовремя опомнилась, нельзя говорить по переселенца, мало ли отправит еще в желтый дом. А что тогда можно? Пожалуй, про врачиху можно, это и безопасно и отвлечет меня от основной проблемы.

- Мне стало не совсем хорошо в институте, и я пошла провериться. Так вот мне сказали, что многие мои внутренние органы разлагаются и все такое... в общем, я тихо умираю, и эти боли только начало.

- Какие боли? - не поняла слушательница.

-Сегодня утром я проснулась, а все кости, и суставы дико болят, как после множества переломов. А что хуже всего, - заплакала девушка, - это никак не лечится.

- Не может быть?!! Вера девочка моя всё лечит...

Ну, вот опять началась старая песня, о религии. Она считает все излечимо святой водой и всякими там молитвами, а это не так. Я в это не верю, теперь ничто мне не поможет. Про себя рыдая, Кира на виду оставляла спокойное лицо и невозмутимый вид. В результате, всю лекцию она прослушала и все хорошее, что могла предложить ей эта немолодая женщина, ушло впустую.

Так прошел еще один ее день. В сомнениях и мучениях проходили дни, но сны больше не снились. Ее покинули так же спокойствие и благожелательность, и даже присутствие иногда в ее доме крестной не разряжало обстановки. Еще сильнее ее лицо стало раздражать Киру. Вскоре у нее заболели даже глаза, зрачки уставали, едва она открывала утром очи, а руки вообще перестали подниматься и как-либо слушаться хозяйку. Все это ясно говорило девушке, что положение ухудшается, а она сидит на месте и только ноет или плачем в подушку. По просьбе Марии Ивановны приходил даже священник, но девушка грубо прогнала его и не захотела слушать его, до такой степени, что натравила соседних собак на него.

-Всё! - потирая руки Кира, ушла из кухни и отправилась в гостиную, - теперь этот надоедливый поп больше не будет сюда приходить.

Крестная лишь покачала головой, но ничего не сказала.

А что подумала разозленная девушка, существуют тысячи верующих, но среди них нет ни одного здорового, по крайне мере в этом городе. Где святая вода, книги и молитвы когда болеют дети и их матери страдают поэтому. Официальную медицину есть за что поругать, конечно, но она хотя бы реально говорит, это вылечить нельзя, а это можно. Хотя бы честно рассуждает, а тут то что? Ничего, просто верь и всё. А умрем все, на год раньше на год позже какая разница. Вот и получается толку то от такого лечения как ежу от иголок и, так и так больно. А умирать ой как не хочется, ведь так? Так. Скулить бесполезно, тут один выбор жизнь или смерть, и еще никто не решил эту головоломку в свою пользу.

Конечно, в двадцать лет мало верится, что когда-то там, через неизвестное количество лет что-то такое наступит, но когда это так близко, поневоле начинаешь задуматься, а зачем ты живешь? Для чего дышишь этим воздухом, встречаешь определенных людей, рожаешь детей? А если эти вопросы раньше в голову не пришли, то это еще хуже. Чем раньше, тем лучше тут не работает, все должно быть сделано во время, как мама говорила. И мудрость родительскую, понимаешь только спустя многие годы, а так живешь наивная, ешь и думаешь всё в твоих руках, и это дозволено. Ага, а потом жизнь как покажет большую фигу, хоть стой, хоть падай, а встретится лицом к лицу, с этими вопросами придется. Конечно, это хорошо просто жить, только почему получается все так говено. Вроде ничего плохого не сделала в своей жизни, и хорошего, кстати, тоже, и вдруг такое наказание? А может это не наказание, а как это старые люди говорят, испытания или там проверка, выдержишь или нет, сломаешься или станешь еще крепче??? И как это проверить? Тоже мне вопросики на больную голову. Их тьма, а думать некогда, надо либо караул кричать, либо сидеть и молиться... хотя? И то и то бесполезно, на моей стадии, стоп, а кто мне мешает сейчас жить, как хочу? ПО сути ничего? Боль можно уменьшить лекарствами, а остальное, доктор сказала, пройдет, быстро и безболезненно, как комар укусит, раз потеряешь сознание и больше не проснешься.

Бросив все, что несла до сих пор в руках Кира побежала в свою спальню. Растолкала матрас и лежащие на нем книги, достала копилку и как ребенок обрадовалась небольшим деньгам находящемся там:

- Еще погуляем! Не трусь Кира, ты поживешь на славу!

Потом выбежала во двор. И расхохотавшись, подбросила шкатулку вверх, отчего та, упав, покатилась по мостовой с характерным для железа скрипом. Довольная девушка вернулась в дом, надела лучшую одежду, откопала мамину любимую сумку, папин любимый саквояж и покинула родные пенаты, что бы отлично провести последние деньки.

И это ей удалось. Хотя деньги кончились быстрее срока ее жизни. Хуже ей не становилось, а вот лучше - очевидно. Девушка легко прыгала с парашютом, каталась на сноуборде, ходила на карусели и ела мороженного столько насколько хватало ее желудка.

Спустя три дня ей пришлось задуматься, где достать новые средства? И выбор оказался маленьким: работать или украсть? Второе отпадало сразу, поскольку и воспитания и умение не хватило б для продумывания и осуществления такого рода поступков. А вот с работой пришлось покорпеть. Никто и не собирался брать к себе ничего не умеющую двадцатидвухлетнюю дылду. И правда, что она могла? Помимо того, что строить глазки прохожим, ничего.

- Черт бы всё подрал, - вскинулась девушка на продавца, который не хотел дать ей помидор без некоторой доплаты.

При этих словах Киру захватила дикую боль. Она была повсюду и все же источника ее она найти не могла, никак. Больно было везде, и дотрагиваться до себя и ходить, и сидеть и даже стоять. Застонав, девушка, упала на асфальт, сжавшись так, как было наименее больно. Так она оказалась посередине удушающего летнего дня на улице, прямо на земле, на спине с напряженно сжатыми пальцами рук и ног. А боль не уходила, она как - будто издевалась. То волнами проходила, то сильными ударами била по вискам. Боль сковала не только движения, но и мысли. Пустота и чернота окружили ее сознание, ослабла память, перемешались все ориентиры. Кира уже не знала где находиться, не понимала что-то, за что она держится это фонарный столб, а не ее нога.

Спустилось солнце, исчезли облака. Человеку, находящемуся в чужом теле было неуютно. И не то, что ему было в нем плохо, совсем нет, было хорошо. НО в том то и дело что. Было. Сейчас наступило время перемен, и напряжение, скопившееся вокруг него, говорило ему ясно, что перемены к худшему.

Боль наступала сильнее. Сковывая уже кровь, превращая ее в кристаллы льда. Это многое ухудшало. Но не только на это было способно ее заболевание. Оно тоже проделывало и с воздухом, поступающим в легкие девушки. Кире стало трудно дышать, всё подумала она, еще секунд десять и я умру.

Всё не так просто милая, прозвучал чужой голос в ее голове. Девушку сильно выгнуло вперед, потом позвоночник прогнулся назад, и вот она уже лежит прямая как палка с расширившимися от удивления глазами. Ни жива, ни мертва! Человек внутри нее хотел не просто существовать, а жить и с этим придется смириться девочке еще на долгое и долгое время.

- Ты кто? Как тебя зовут? - на одном выдохе спросила Кира.

Но ответа так и не дождалась, в ней снова Это уснуло и не проявляло больше внимания или какой-либо помощи.

Зная по опыту, что после такого приступа лучше всего расслабиться, Кира не могла так быстро заставить себя сделать это. Не могла и все, как ни старалась, напряжение в ней оставалось. Пусть не такое сильное, как прежде, но оно уже жило своей собственной жизнью и не на какие уговоры не поддавалось. Но все равно надо было дышать, и она задышала. СО временем и вошла в нормальную колею, нервная система и сердечный ритм, кроме того, она смогла открывать глаза без боязни тут же обжечься о ставшее вдруг жарким дневное солнце.

Оказалось она "провалялась" целый день. А без денег она не могла уже вернуться даже домой. Куда же ей идти? Не малейшего понятия, девушка не имела где она и кто она теперь. Значит можно идти, просто идти, куда глаза глядят, а там дай бог попадет кому-нибудь знакомому на глаза и он отвезет ее к родительскому дому. Так рассуждала Кира еще час назад. Сейчас ее надежды таяли как снег на солнце, поскольку ни одна машина, не то, что бы не подумала остановиться, так еще и каждая норовила окатить ее лужами грязи в отбросы, по которым проезжала недавно.

Опять чертыхнувшись Кира, увидела, что к ней подъезжает джип, с тем самым попом, которого она прогнала с очень то не вежливыми словами. Ну, хоть он, подумала она.

Подошла к красной машине, поздоровалась и, не поднимая глаз, поинтересовалась, не довезет ли ее многоуважаемый домой?

- Гдетвой дом? - внезапно осведомился он.

- Как где? - удивилась девушка, - вы сами прекрасно знаете?!

- Нет, - покачал головой пастырь, - это дом твоих родителей и тебе не принадлежит.

- Как так? После их смерти все имущество переходит ко мне, и я знаю...

- Переходит к их истинной дочери! А ты кто? Сбежала, бросила их одних и не разу не написала, а как наследство, так ты сразу приехала, разве не так?

- Нет, конечно. - Возмутилась Кира. - Я приехала... я приехала, сюда, для того что бы...

- Для того, что бы что? - еще строже спросил он.

- Я?!! - не смогшая ничего внятно объяснить отцу, девушка так и осталась стоять одна на дороге, глотая автомобильную пыль. - Что он имел в виду? - Сама себя спросила она, но ответа как всегда не было. В это время человек остается наедине с собой, и что он вынесет, или что привнесет в ситуацию, может решать только он.

Что упало, то пропало - раскаиваться поздно

Сок быстро стекал по губам, погладил небо, вплеснулся в горло, прошел дальше, но удовольствие от него осталось с ним еще надолго. Мужчина сидевший за стойкой бара, глотнул и с удовольствием погладил кожу стойки бара. Все-таки деньги дают многие преимущества, не знакомые простым людям.

Мысли его приятны, чувства изнежены. Ничего уже давно не волновало ее столь сильно как собственное превосходство. И это отражалось в каждом зеркале, в каждой витрине, на лицах прохожих и на бампере его дорогого автомобиля.

- Что это там? - внимание молодого человека привлекла девочка, в драной одежде безучастно сидящая около светофора, которой не частые прохожие подавали какие то средства. Но она никак не реагировала, что ветер трепал длинные волосы, что обжигал холодом губы, что теребил послушные ветки рядом стоящей ивы. Все было ей безразлично, в том числе и он, вот это то и привлекло его внимание. Его к ней, но не наоборот.

Кира никого не видела и ничего не слышала, даже голоса внутри себя, давно шептавшего ей что-то на ушко.

- Здравствуйте, девушка!

Неожиданно ветер стих, но какие-то звуки не прекратились, и даже приобрели направленье, в неё.

Кира подняла свои глаза, что бы тут же опустить их обратно. Настолько ослепил ее блеск великолепия и обаяния этого человека. Это был высокий, блондин в дорогом костюме и обуви. НО самое неожиданное было в нем, так это ласковый взгляд на нее, казалось бы, бесперспективную бездомную. Он грел и отпугивал одновременно. Так и не решив ничего конкретно, девушка промолчала, она в таком состоянии уже год жила, и больше ничего не светило ей все равно.

- Здравствуйте, девушка! - повторил свое приветствие неожиданный голос, и, кроме того, ей на плечо легла большая теплая рука.

На миг, это ее согрело, но потом она небрежно сбросила ее. Незачем привыкать к хорошему, оно рано или поздно всегда заканчивается.

- Девушка, я к вам обращаюсь или не к вам?!!

- Ко мне, - кивнула бездомная ему.

Хорошо хоть ответа дождался, а вот голос у нее приятный, хоть и чуть хрипловатый.

- Тогда и ответь, как тебя зовут? - незнакомец присел даже рядом, приблизился лицом к лицу, взглянул на руки.

- Кира! - безразлично передернуло плечами существо.

- Кира, а дальше? - нет, он не отстанет, пока не узнает, что такую красавицу довело до такого состояния. Да и взгляд не мутный, не пьющая значит и не наркоманка.

- Дальше? Никак. - Девушка, встала, стряхнула всю пыль на его великолепные одежды и отодвинулась ровно на два шага, ясно давая понять собеседнику свое к нему отношение. И опять с полным безразличием уселась на горячий асфальт.

На этом бы всё и закончилось, в другой ситуации. Но ему как раз нечего было делать, и ситуация развлекла его, за всю свою жизнь он не встречал более забавного существа. Да еще с таким таинственным именем. Эту редкость он не мог упустить, при его то хватке.

Борису был тридцать восемь лет. Преуспевающая компания созданная им десять лет назад работала отлично и приносила солидный доход. Как и работал, отдыхал он много, повидал всякого, хобби были соответствующие положению. И все же не так давно он начал замечать, что ему чего-то не хватает. А чего понять не смог, до сих пор. И сам он не мог понять, что его на самом деле заинтересовало в голодранке? Просто, вдруг, чья то рука подвела его к ней и заставила заговорить, но уже через пять секунд его отбрили, а он так и не узнал, зачем подходил. С его то аналитическим умом, это было странно. Хм, задумался молодой человек, и что же дальше?

Кира же продолжала сидеть и неотрывно смотреть на солнце. А больше ничего ей и не светило в этой жизни. Все давно было кончено, и болезнь в последнее время проявляет себя, так что и ходить то стало больно. Любое движение боль в суставах, любая мысль - тупая боль в голове. И так круглосуточно, спит она мало. Нет, скоро точно загнется, и некому нет до нее дела, кроме того странного человека, окруженного зеленым сиянием. А может, и он ей померещился.

Ох, как она устала, голова склоняется все ниже и ниже, думать лень, руки как плети по бокам, ноги как безвольные палки, подчиняющиеся плохому кукловоду. Кожа как - будто растекается по воздуху, кости плавятся, реальность исчезает. Все в пыли и тумане, словно ее уже и нет вовсе. Всё плывет и качается, вот уже и дерево напротив исчезло, и дорога... так необычно, как пьяная захохотала Кира.

Виссарион, а в переводе Житель Леса не мог в это поверить. Столько сил, массу стараний разных людей она хотела спустить на самотек. Вот, эгоистка, в сердцах кричал он ей прямо в душу, и как даст пинка, изнутри. Да что б чувствительнее, так она сразу очнулась от забытья. Больше ничего же сделать не мог, хотя гнев и чувствительный удар, сейчас тело девушки не среагировало бы на него должным образом. За всю свою жизнь, он не разу...

Толчок, еще и еще один. Кира не могла понять, что ее трясет, пока не ощутила, как подбородок бьется о грудь. Тут и дорога восстановилась, и чувствовать она себя стала как-то легче, что странно учитывая прошлые симптомы. Подняв правую руку, девушка провела ею перед глазами, видит, надо же. Потом вторую - та же реакция.

- Вот здорово! - по-детски живо воскликнула она.

Переселенец печально улыбнулся, что ни сделаешь "плохого" что бы свершилось добро.

Дальше все прошло как по нотам. Кира встала, отряхнулась, взяла себя в руки и пошла прямо по дороге, уже точно зная, где находится родительский дом. Никто его у меня не отнимет больше, думала она, подходя к калитке. Естественно там ее не узнали, но только люди. Собачки узнали и облизали почти до полной чистоты. Прибежали супруги - крестные, обняли, приласкали, конечно, впустили в дом, приготовили ванну и дали поесть. И все это только за то, что она - это она, и они ее любят такую. А ночью ей приснился Борис. Не зная, как и зачем, но та сцена заново предстала перед ней во всей своей красе, словно это не она там сидела и ничего не видела.

Проснулась Кира с улыбкой на губах, в полной уверенности от своей гениальности. Она не заменила, жаль, что она поняла это только сейчас. На часах стукнуло только шесть утра, а она уже встала, умылась и приготовила приласкавшим ее людям завтрак. Отнесла его им в постель, извинилась и принялась за уборку дома. Который, конечно, не пустовал, но и престарелые люди уже не могли за ним должным образом ухаживать.

- Спасибо, Кирюш. - Похвалила Мария Ивановна, погладив по голове.

- Продолжай в том же духе, девочка, и станешь у нас настоящим человеком, как твои родители и мечтали.

- А о чем они еще мечтали? - впервые поинтересовалась она, присаживаясь за стол, рядом с ними.

- О том же что и мы для своих детей, чтоб ты нашла свой путь и была счастлива. - Ответил Василий Дмитриевич.

- Что значит путь? - переспросила Кира, доедая второй блин.

- Ну... - задумался крестный, хотя скорее не как бы объяснить легче, а как не сказать лишнего.

- Я знаю про свою силу! - вдруг сказала девушка, глядя прямо на них. - Я всегда это знала, но не понимала, откуда, что берется. Вы можете мне помочь? Ответьте мне?

- Мы сами не все знаем деточка, - вступилась за мужа крестная, - однажды твои родители ушли, оставив тебя нам. Они не приходили три дня, мы очень испугались, вызывали поисковиков, но нам сказали ничего страшного, надо ждать. И мы ждали, Марша и Петр пришли очень взволнованные в тот раз, и сказали, что не знают что делать, толи лечить тебя, толи отдать в приют.

Не может этого быть, ужаснулась крестница, раскрыв рот.

- Ты не должна их осуждать, - спохватился Василий Дмитриевич, - они хорошие люди, но они запутались.

- Ты с самого детства была не обычной. Что им было делать скажи? - Вздыхая и утирая слезы, крестная посмотрела на девушку в упор. - Они обычные люди, а ты нет... всё поменялось после твоего рождения. В больницу пришел человек и сказал твоей матери, как и что, произойдет, но она не послушала... - слезы из глаз Марии Васильевны текли теперь, не переставая. - Прости их, прости нас, мы все желали тебе добра.

Повисла тишина.

Пока Кира обдумывала все услышанное, крестные ждали ее приговора. Конечно, ребенок это ответственно, и они с самого начала должны были рассчитывать на это, но рассчитывали ли они именно на нее? Этого знать девушка не могла, да и не хотела. Теперь то уже поздно, но будь они живы, она, конечно, задала бы им эти и многие другие важные для нее вопросы.

- У тебя будут свои дети, возможно, такие же, тогда ты поймешь нас. - Наконец, сказали эти люди, и ушли восвояси.

Кира же еще пол дня сидела в одной позе и раздумывала о своей жизни. Вот почему они все время переезжали, как только она совершала что-нибудь необычное - родители срывались с места и покидали опасные места. А она? Она то помнила, что совершала их специально, а иногда и просто от скуки места. Так лет в восемь девочка нарочно подожгла стекло и расплавила его, что бы напугать мальчишку из соседнего класса все время обзывающегося на нее. Потом учителя долго гадали, как это произошло, а ему она показала кулак, но он не испугался. И не поверил, тогда она подожгла его дорогой костюм, вот тогда страх и ненависть появились в его взгляде. Как потом ругались его родители, а она смеялась им в ответ. Оказалось, зря! Может быть, если бы она могла бы, она бы все вернула, но это было не в ее власти.

- Эх... - Кира повернула голову к окну. Там стемнело и вообще пахло свежестью. Девушка, вышла во двор, нашла какую-то разбитую вазу и чисто автоматически подняла ее, цветок и посадила его обратно, стараясь не задевать корней. - Живи, цветочек! Живи долго.

Затем вернулась обратно, села на тот же стул и уставилась в те же облака. Правда, сейчас они уже были другими совсем. Вместо детских лошадок и мишек перед ее глазами проплывали дворцы, леса, горы, разные люди и, конечно же, Борис. И вот тут вместо улыбки ей стало безумно грустно. Ну почему, почему она не ответила ему, почему не улыбнулась, не сказала свое имя и дальше фамилию, если бы он спросил тогда, она сказала б ему и больше. Какой шанс в жизни может, упустила, нормально познакомиться, душевно поговорить, ведь он явно не хотел ничего дурного. А с другой стороны, еще больше надулась девушка, в ее то тогдашнем виде ей толь и мечтать что о нем, толку то?

Медленно и неотвратимо в свои права вступало утро, а Кира так и не решила, что скажет крестным на счет их признания. Честно говоря, она и не знала что думать. Родители есть родители - это факт, но их поступки говорят и другое. Вдруг они бы от нее отказались, что тогда? Нет, об этом даже думать не смей, приказала она себе. Все прошло, они ее не бросили и добросовестно старались быть хорошими родителями у не очень честного и совестливого ребенка. Она тоже хороша, не берегла их никак, ей было весело смешно наблюдать из-за угла как они бледные и осторожные извиняются за нее. Сама виновата, тогда шептал ей голос внутри, но она его не слушала и продолжала безобразничать. Всем назло, всегда и при любой возможности, правда, не долго, однажды ее поместили в какую то школу с весьма строгими правилами. Она там чуть не умерла, ходить в форме со всеми вежливо здороваться и не сметь наглым мальчишкам, стрелявшим в нее из рогатки из-за угла и слова грубого сказать. Зато она отыгрывалась на них на физкультуре, поочередно всем обидчикам на ноги наступая, желая только одного, что бы ее ноги весили килограмм двести. И что б больнее было - срабатывало. Кира не понимала, как, но тогда почти каждое ее зловредное желание сбывалась, и от этого она чувствовала себя властительницей судеб, никак не меньше, и судьей всей школ в которых когда-либо была.

- Вот бы всегда так!

Не заметно девушка уснула, положив, голову прямо на обеденный стол.

Сгустились сумерки, когда она проснулась. Вокруг никого, но как-то очень громко тихо. Насторожившись, девушка встала, размяла затекшие мышцы, и прислушалась. За стеной раздался шорох, потом еще один и еще много, много, много раз. Тихонько ступая, она пошла, посмотреть, что там такое, даже сняв мягкие тапочки для этих целей.

Воры. Кира не могла в это поверить, в ее дом забрался грабитель. Но она не растерялась и, схватив первое, что попалось под руку, стукнула его по голове. Подходящим предметом оказался чайник, а пришедшим - мужчина лет сорока, без маски, с одним только перочинным ножом в руках.

Он больше испугался, чем ударился, увидев огромную тень в доме с занесенным над ним непонятным предметом. Скрестил руки в защите, но хозяин этого дома видимо решил ударить по другому месту. И бил куда попало. Теперь было по настоящему больно, грабитель застонал, перевернулся, сбил спиной стулья, завернулся в ковер и замер.

- Э - э - э... мистер, вы как там, живы? - подойдя с одного боку, девушка перевернула грабителя на другой и посмотрела в лицо. Особо опасным он ей не показался, а когда мужчина заговорил, ей стало просто смешно:

- Столько раз залезал в этот дом и никого не встречал, а сегодня вы, надо же, как мне не везет на этой неделе. И так уже третий дом...

Кира не сдержалась, и рассмеялась, прикрыв рот ладошкой.

Увидев это, мужчина тоже улыбнулся:

- Я больше не буду к вам залазить, у меня дети, жена... мне можно идти?

Не в силах говорить, девушка просто кивнула.

Во дает, подумала про себя она, когда мужчина ушел. И даже ничего не убрал за собой, куда ему, он же наверняка что-то взял уже. Пока она то, да се, он наверняка обшарил весь дом, пока она спала. Вот, умница Кира даже не можешь дом целым сохранить. А она даже не подумала вызвать органы правопорядка, куда только катится мир?

Надо позвонить крестным, успокоить их:

- Алло?!! Да, да это Кира можно, пожалуйста, к телефону Марию Ивановну или Василий Дмитриевича Гордилеева? Нет, ничего срочного, спасибо, нет, ничего не передать. Пусть позвонят младшей крестнице, когда освободятся, хорошо? Спасибо Вам!

Положила трубку. Их нет, странно это как-то, они там уже лет пятьдесят жили, куда же они могли деться? Хм, соседка сказала, приехали какие то люди и увели их, но супруги пошли с ними добровольно хоть и ругаясь на непонятном ей языке. Как необычно, и что самое плохое жутко напоминает того старика и его охотников. Как они тогда охотились на нее, а может именно они подстроили гибель родителей? Такая мысль впервые посетила ее, а ведь это вполне может быть правдой. Тогда им на самом деле нужна была не она, а они, и сейчас преследуется не Кира, а переселенец. Им наверняка хочется знать, как он это делает, и другие его "фокусы". Да, как она раньше не догадалась об этом, ну смотри у меня охотник, разозлилась девушка, скоро ты узнаешь, что такое быть дичью. Я это тебе лично продемонстрирую...

Вскочив, она, побежала по дому в поисках какого-либо оружия, но и не найдя не отчаялась. Взяла старый лук отца, оделась в черную незаметную одежду и решила по следам выяснить как тут и что творится.

К счастью этого не понадобилось. Едва она выскочила из дома в такой одежде, как подъехал грузовик и из него усталые и измученные допросом, но живые вылезли ее крестные. В не себя от радости, Кира тут же побежала их обнять.

- А я, я звонила вам, волновалась! - задыхаясь от радости, отчитывалась девушка, все еще не отрываясь от обоих.

- Мы видим, - ласково пожурили ее, - ты и оделась соответственно, нас встречать празднично?!!

Кира смутилась и покраснела. Она плохо осознавала, какой ей вид ей придают черные обтягивающие штаны, футболка и жилетка того же цвета. Девушка хотела выглядеть угрожающе, как в боевиках, которыми она когда то увлекалась, а смотрелась скорее привлекательной и стройной особой, не вызывающей даже мысли о страхе.

- Идем домой. - Смилостивились, не молодые супруги.

Солдаты давно ушли, еда давно остыла, но им все равно было хорошо вместе.

- Что они от вас хотели? - спросила Кира много позже.

- Мы и сами толком не поняли, правда, милая? - Пожав плечами, осунулся Василий Дмитриевич, обращаясь к супруге, - они всё спрашивали, ходили ли мы в какой-либо лесок, до твоего рождения, и звали ли туда, нас твои родители.

- Да, мы честно признались, что не были и не знаем. Кажется, их главный нам не поверил, он выглядел очень злым и рассерженным. Мне он очень не понравился на лицо, знаешь какой то не приятный человек. - Договорила его мысль до конца Мирия Ивановна. - Знаешь, пойдем мы отдохнем, приляжем что ли, извини нас деточка.

Кира согласна, кивнула. Ей надо было подумать, в тишине, одной. Поэтому лишь проводив дорогих ей людей, до комнаты и убедившись, что с ними все в порядке, она спустилась вниз и позволила себе расслабиться, а мыслям течь по любому руслу.

Значит, с самого рождения ее пасли. Вернее не ее, а родителей, и бегали они от этого старика, а не от людей, как она думала раньше. С другой стороны ей надо найти связь между переселенцем и ими? Где связь, может мама или папа его давние родственники? Или один их них, или близкие знакомые просто. А может друзья? Нет, вряд ли, никто бы такую связь и всерьез не воспринял. Хотя... кто их знает, как она успела понять, тот старик очень мнительный, мало ли что он себе возомнил, увидев их вместе. Но, когда мама и папа успели побывать в том лесу? Никогда! Если только не в те три дня, на которые они исчезали каждый месяц, за что она их когда-то так ненавидела. Это мысль. Значит рано или поздно все открылось, и тогда что? Родители испугались? Нет, маловероятно, что-что, а трусами они не были никогда, ведь они не побоялись тогда отогнать от нее бешеную собаку. Допустим это так, тогда почему в таком положении они решились иметь ребенка? Очень хотели? Не верю, нет. Зачем тогда? Надо было. Точно, для каких то целей ее "вывели" как экзотический цветочек, а они наверняка просто согласились на эксперимент.

Жестко, сказала себе Кира. А ты чего хотела, правда она иной и не бывает. Беречь тебя как родители уже никто не будет, и переселенцу ты нужна как транспортное средство, и не больше. Не обольщайся больше и будешь счастливее.

Не отвлекаемся. Так или иначе, но она родилась, что дальше? Над ней провели эксперименты, года она или нет? Или выдержит - не выдержит, есть сила или отсутствует? Это да, но может, есть еще и другая причина переездов. Что-то подсказывает ей, что все не так просто, а может?... Нет, не может этого быть, а вдруг? Не знаю, в принципе такое возможно, если сойти с орбит на пару секунд и представить их не любящими родителями, а всего лишь педагогами, выбранными для обучения, и в разных частях света это обучение проводившими? А что, вполне возможно, даже очень. И в чем она сомневается, что ее любили? Это факт, без сомнений даже, а в остальном, я уже давно убедилась, что люди не ангелы и на все способны. Если уж священник призванный помогать, бросает ее на дороге, то о чем тут вообще можно говорить? Не о чем, правильно. Итак, если она права, то ее обучали все это время, но тогда почему она этого не помнит? Да, почему дочь не может вспомнить ни дня, ни часа, ни минуты, ни даже секунды проведенного с родителями времени? Соглашусь с выводами, это очень необычно и напрягает. Как она этого раньше не заметила, всё, что она помнит так или иначе связано было с какой то бедой, а вот просто так с ней никто не играл и не занимался.

И так продолжалось лет до семи, а потом раз и все пропало. Как интересно, как раз в ее то день рождение родители не смогли присутствовать, так что она даже свечи праздничные задувала без них. И пришли уже в конце, обеспокоенные, измученные, тяжело дышащие, как после долгой пробежки. Второй факт, предложен, а что же за этим все стоит, или кто?

Может она и ошибается, но точно в одном уверена переселенец хоть и в ней сейчас сидит вынужденно, если что он и защитит и поможет. Она была уверена, Виссарион не дал ей умереть тогда на помойке, не даст сгинуть и сейчас, это и его миссия тоже:

- Житель Леса ты тут? - после продолжительного молчания он ответил, а еще после более продолжительного разговора она сказала себя вслух, кивая головой у зеркала, - Я права? Я права!

Иногда плохо, когда все о чем не думала - правда, а о чем точно знала - ложь. Быть может так же, спустя каких-нибудь лет двадцать, она узнает, что день сегодняшний ей приснился, и она не такая какая-то, и родители были не такими какими-то, как сейчас представляется это не возможным. А ведь вчера это не возможное казалось еще более не возможным. Жизнь - колесо, куда не кинь взгляд везде только одна дорога, повторяющаяся много раз подряд. И только на десятый раз начинаешь что-то понимать, на двадцать пятый - что ничего тогда не знал, а в конце уже ничего не знаешь, но понимаешь так много. Вот оно золотое дно прогресса - яма, наша с вами жизнь.

Не хорошо так думать, не хорошо, а если думается, продолжала мучить себя расспросами Кира. Куда деться если сомнения в правильности выбора так, и лезут в голову, а те, кто мог бы помочь отсутствуют, и нет никого, кто бы мог подтвердить или опровергнуть хоть один из излагаемых ею фактах???

- Вы Кира Раштанг? - к ней в дом, без стука и приглашения ввалился чужой человек, испачкав чистый пол отпечатками своих сапог.

- Да! - чуть резче, чем хотела, откликнулась девушка.

- Вам посылка, - никак не отреагировав на холодный тон, быстро выдал он, положив при этом огромную коробку прямо на обеденный стол, так как дверь во двор находилась именно там.

- Что за посылка? - проявляя любопытство, она скорее давала дань уважения традициям, в которых ее воспитывали, нежели самому этому человеку.

- Не имею чести знать, оплатите, пожалуйста, и я уйду! - оказалось почтальон, в солдатской форме, Кира даже улыбнулась.

Назвал сумму, вручил чек и удалился.

Девушка задумчиво разворачивала коробку. Все-таки интересно кто ее прислал и откуда. Адрес, написан какими то цифрами, как и имя отправителя, вот странно то, а как они тогда определили что она мне?

А может родители ее послали как бы мне, отсюда же? Но тогда, такая плата за что, за хранение? Точно. Довольствуясь этой версией, она вскрыла коробку, размером с хорошую книжную полку, раздвинула цветную серебристую бумагу и нашла открытку:

- О - о - о... - а потом и саму книгу, называющуюся "Домашнее руководство по пользованию видеомагнитофона". Кто же издал руководство, таким размером, еще больше и больше удивлялась Кира. И не зря, внутри, среди пронумерованных листочков, лежал и один маленький, без номера и подписи. Но она и так поняла, чей он и для кого.

"Дорогая Дочь!" начиналось там, "Эту записку мы оставляем на случай только нашей гибели. В любом другом случае разорви и сожги ее, и мы сами тебе все объясним. Мы твои родители, и ничего не желаем так сильно, как твоего счастья, но, к сожалению не все люди добры и терпимы к таким как мы. Нам столько лет, сколько ты знаешь, имена, и дата брака совпадает и в этом мы не лгали тебе. Остальное, сказки и придумки. Сразу оговоримся, мы сознательно пошли на это, и вот почему: всегда, везде будут люди способные на это. Рассказы об этих людях, не сказки и не бред сумасшедшего. ЗАПОМНИ "ВСЕ ЛЮДИ СПОСОБНЫ НА ЭТО!" Под Этим мы понимаем, полноценного человека, не пугайся, пожалуйста, этого слова, и ты такая же. Все мы на это способны, но не все готовы это принять. Есть такой человек, его зовут Тимофей Каприон Дизайло, он будет гоняться за тобой, наивно считая, что счастье его в нас. Переселенцы нужны ему, что бы самому стать таким. Убегай, лети, плыви подальше от него. Человек обладает способностью разрушать всё, к чему прикасается. Это злой и мстительный человек. Сколько бы тебе не было сейчас лет, где бы ты не была, и с кем, не оставайся на месте больше месяца, иначе он вычислит тебя и уничтожит. Мы не видим в нем врага, но, попадая под поезд, обвал и топор этот человек каким то образом умудрялся оставаться в живых. Мы не знаем, как и честно говоря, никогда это с переселенцами не обсуждали, и быть может это всего лишь везение, но верить в иллюзии опасно тебе, как и нам. Не верь ему, не единому слову, он не раз пытался убедить нас отдать тебя ему, но мы не могли. И наш отказ выводил его из себя и на лице его появлялись синие прожилки. Доченька, это ужасное зрелище, не окажись рядом с ним, никому об этом письме не говори, даже крестным. И еще одно, умаляем тебя, не объявляй об этом внешнему миру, пока рано. Пока, имеется в виду, еще десять - двадцать лет. Не ты и не мы начали эту войну, но если в тебя вселится переселенец, уйти он сможет только с твоей гибелью, учти это... " дальше письмо обрывалось, были видны следы ластика, несколько мелких дырок и маленькие черточки по углам, в виде четырехугольников. И в конце слово "проклятье".

Что это все означает, я поняла. Но вот о проклятье мне ничего не известно, а ведь это важно, если родители не забыли о нем упомянуть. А еще в конце приписка, мелкими буквами: по прочтении сжечь. Хорошо сожгу, но только когда выучу все наизусть.

На это Кира и потратила остаток ночи. К утру глаза сонные, лицо усталое, руки не какие, все болит, но результат есть. И она со спокойной душой подошла к камину в гостиной подожгла угли, и бросила туда письмо, да и всю книгу целиком тоже. НО ветер не дал, вырвал письмо и понес его по дому играть.

- Еле отловила тебя, - вздыхала уставшая девушка, прежде чем пепел разбросать по комнате, а самой без сил упасть в кресло и мгновенно уснуть. Или может, лучше остатки было закопать в горшок с цветком? Промелькнула последняя мысль перед полным забытьем, но подумать над этим она не успела, душа спала уже.

Проснулась, не зная ни числа, ни часа. Самочувствие получше, тело наполнено негой и успокоением. Это не плохо, даже очень, ей понравилось. Протерла глаза и тут же вскочила и встала столбом. На ковре, перед камином лежала вынутая из посылки книга, а на нем злосчастный листок, уничтожаемый с таким трудом.

Черт, что же с ним такое? На протяжении всего следующего дня Кира не поев и не выспавшись, носилась по дому с письмом, выдумывая все новые и новые способы уничтожить его. Но ничего не помогало, бензином он не поджигался, в воде не тропился, костре не жегся и вообще вел себя так как - будто ничто и никто повредить ему не может. Даже скрипел время от времени в ее руках, что бы еще больше раздражить:

- Какие мама и папа странные, написали сжечь, а как инструкции не дали. - Или они не знали, на какой бумаге все это сделано? Может она какая - нибудь не сгораемая там, или сейфовая? Но таких же нет, скрепя зубами девушка решилась, наконец, на крайние меры, просто съесть ее, уж оттуда она точно никаким образом не восстановится.

Правильно, поддержал Виссарион, поддерживаю и одобряю. Только так я смогу ее прочесть, и...

- Вот оно, алилуя! - вскрикнула девушка, подпрыгивая вверх, - они наверно и для него тоже писали это письмо, недаром, что кое-где ошибки были, а ее родители были оба филологами по образованию. - На, читай, - и заглотнула листок целиком, с трудом проглотив.

Нет, я так не могу, заупрямился гость, но было уже поздно. С большими трудностями и некоторыми неудобствами, но большой смятый листок все же добрался до внутренностей, где он смог свободно прочитать, что там было написано. А расшифровка для него не требовалась, он вообще читал по-другому совсем. Прочел и задумался, как ему Переселенцу рассказать смысл его истинный этому ребенку, есть ли шанс, что послушает его, внемлет ли голосу разума и не затмит ли страх все действия ее дальнейшие?? Делать ничего не оставалось и, уничтожив письмо в себе, Житель Леса принялся разговаривать с носителем, на ее родном языке, человеческом.

Кира! Прозвучала в ее мозгу сильная музыка, словно трели соловья. Кира, ответь мне:

- Я?!!

Нет, не вслух, подумай обо мне и связь сама собой появится.

-" Хорошо, сделала, что дальше?

- Ты понимаешь, что имели в виду путешественники в этом письме?

- Путешественники? А мои родители, ну да, представляю себе примерно, а что?

- Расскажи мне для начала, что ты поняла?

- Ну, - удивилась девушка, - они желают мне добра и, судя по всему, что бы жить нормально и не о чем не переживать, мне надо беречься этого старика, как его Тимофей Каприон Дизайло, и всё, разве нет?

- Не совсем. Смысл расшифровки там немного иной. Мы, Переселенцы, пользуемся другими языковыми средствами, и твои пут... родители это знали. Смотри, в начале идет: "Дорогая Дочь! эту записку мы оставляем на случай только нашей гибели" - это означает, они знали, что погибнут и не доживут до того дня как смогут сами тебе все рассказать, остальное мишура, для посторонних глаз. Следующее, "Человек обладает способностью разрушать всё, к чему прикасается" - это и к тебе относится, не пользуйся собой для разрушения или саморазрушения, понимаешь? И наш отказ выводил его из себя и на лице его появлялись синие прожилки - намек поняла?

- Нет.

-Отказ выводит обычного человека из себя, а нас заставляет потерять контроль над силой. Пойми, это не игрушки.

- Хорошо, что дальше?

- Дальше больше, - передразнил он ее, - это последнее "Не ты и не мы начали эту войну" прямое указание, что есть некто третий, и вот о нем мы ничего не знаем. Он посильнее Дизайло и старше. Всё поняла?

- Да! Но можно дополнительный вопрос? - он разрешил, - ты и впрямь так опасен для меня во внешнем мире, как пишут родители, или это и в самом деле просто отвлекающие слова?

- Правда, ты умрешь, если я выйду из тебя. Я на всю жизнь в тебе, прости, что раньше не предупредили... Хотя бывают и исключения".

И исчез.

- Ну, вот обиделся, - взмахнула руками Кира. - Ладно, забью, в конце концом мне с ним жить еще долгое и долгое время. Пойду кА я кушать.

Завтрак уже ждал ее на плите, заботливо приготовленный и подогретый руками крестной. Манная каша оказалась вкусной, плюс кусочек черного хлеба и чашкой чая, насытил ее лучше некуда. После чего ее снова клонило в сон, на этот раз ей приснились родители. Молодые и смелые, еще до рождения дочери они жили в свое удовольствие. Оба работали, но и отдыхали хорошо, ездили по миру, смотрели на всех и вся с высока. Тогда эти люди знали, ради чего жили, что не мешало им быть совестливыми и хозяйственными, никогда и нигде не изменяя себе, они меняли мир вокруг себя. Чем и привлекли внимание Переселенцев. Чуть позже им предложили сотрудничество, и они не отказались, и уж совсем невероятной оказалась ее догадка о собственной принадлежности к ним. Они действительно договорились, что зачата она будет в той пещере, рождена в городе и, судя по составу генов воспитываться соответственно.

Спустя два дня Кира решилась таки спросить у крестных некоторые интересующие ее вопросы:

- Скажите, а когда вы познакомились с моими родителями? И почему они именно вас попросили быть на крещении?

- Мы познакомились в больнице, когда я рожала Витю, - улыбаясь, нежно поведала ей пожилая женщина, - а она тебя, ты знаешь вы ровесники!

- Да, да я поняла, а дальше. - Нервно, перебила Кира женщину. Ей, было просто необходимо проверить свои подозрения.

- А спустя несколько дней, она пришла к нам домой и сказала, что нам просто предвещено стать твоими крестными. Мы конечно с радостью согласились. - Как, всегда подловив мысль супруги, закончил Василий Дмитриевич.

- Понятно... что ничего не понятно, - очень тихо, как бы только для себя произнесла Кира.

Глупость, какая то, я же уже выяснила, что они и раньше знали все наперед, зачем тогда это притворство? Заставлять чужих людей, всего - лишь соседку по палате стать крестными родителями, зная при этом, что это вряд ли понадобится? Нет, не верю. Я упускаю что-то очень важное из всех умозаключений, только версия о рождении не потерпела крах, остальные все летят быстрее ветра, в пропасть. Что же это такое? Где, моя, правда? Я должна докопаться до нее, разложим все по полочкам, но потом. Сейчас, судя по обеспокоенным лицам крестных, она мало спит, не ест и вообще выглядит отвратительно. Демонстративно Кира встала, пошла по лестнице в свою спальню, одела ночнушку, спустилась в столовую, показалась и отправилась засыпать.

Но у девушки были совсем другие планы.

- Переселенец, а ты можешь хоть на время выйти наружу?

-Зачем? - насторожился он.

- Я хочу тебя увидеть.

- Хорошо!

Это было нечто. Никогда в жизни не забудет она зрелища расплавленных костей и тумана неги в голове, словно плоть ее отделилась от души, и какое то новое тело приняло ее обратно. И вот перед ней ее же тело в новом воплощении: светло-зеленый мираж, только мужского пола, что отражалось в других изгибах по бокам и широте плеч. К тому же светящий ярко, как новогодняя елка.

- У тебя тридцать секунд! Всё посмотрела?

Девушку подташнивало, но она это игнорировала, ее стало колотить, и на это тоже не обратила должного внимания. Она просто смотрела, смотрела и смотрела, долго на этого человека. Если это был человек, пытаясь разглядеть его глаза, но их не было. Просто силуэт, и ничего лишнего.

- Нет. Так не интересно, - рассердилась она, - покажи мне свое истинное лицо.

- Ты испугаешься.

- Нет.

Кивок.

Весь процесс занял от силы секунду, но девушке показалось, прошло не меньше суток: Виссарион поднял руки вперед, раздвинул ими вширь как - будто что-то открывая, и вот уже перед ней его лицо, его глаза и тело, все как она хотела. А посмотреть было на что, это было не лицо, а стянутая морщинами кожа, это были не глаза, а два темно- голубых кристалла, это было не тело, а один скелет.

Время быстро бежало, секунда и вот уже всего этого нет.

- Ты испугалась. - Констатировал он.

- Да. - Не в силах скрыть дрожь подтвердила она. Обняв себя руками, Кира стала ходить из стороны в сторону по комнате приговаривая, - это сон, это сон. Я сплю, мне не страшно и не больно. - Но реакция не проходила, и игнорировать сил не осталось, обессиленный организм сдался, и она просто потеряла сознание.

Болезнь прогрессировала.

Денек просто нереально хороший

День, ночь, самоучитель и жизнь - вот все, что у нее осталось. Это она поняла не по диагнозу врача, или отражению в зеркале, а по собственной интуиции, которая совершенно точно указывала на ошибки и предсказывала ей скорый конец.

Смотреть было уже не на что, но Кира смотрела на заход солнца не отрываясь, как - будто впервые в жизни. Как будто на себе, разглядывала малейшие нюансы, как небо, окрасилось, синим, кое-где просвечивает красный, рыжий и фиолетовый. Как это потом все смешалось, как и она в скором будущем. А потом всё смазалось и стало ровным, как - будто ничего и не было. Последний этап очень напоминал девушке то, что от нее останется, как она себе это представляла. В расцвете лет, молодой и красивой исчезнет в земле и никто не вспомнит о ней такой, ее будут помнить скорее склочной в институте и драчливой и капризной в школе. Быть может кто-нибудь, когда-нибудь пройдя мимо памятной доски, увидит там надпись: "Кира Моуви Раштанг - плохая дочь и наихудшая ученица". А быть может никто и не взглянет на это, а просто пройдет мимо. Тем лучше даже, не слез тебе, ни усмешек, а просто тупое безразличие. Большинство людей так живут, чем она хуже?

Спокойная уверенность овладела ею. Она не смирилась, но и не боролась. Девушка просто жила, может впервые в жизни, так как действительно хотела. А жизнь в это время медленно истекала из нее. Струйки воды выходили через поры, энергия через пол, на котором она стояла, силы в воздух - тело Киры медленно падало на деревянный пол. Падало, падало и упало, разбив голову и поставив себе синяки на обоих плечах. Сознание тоже быстро, но неотвратимо покидало ее.

Всё! Решила она незамедлительно.

Но это было не все. Переселенец имел на ее счет совсем другие планы, помогу, решил он, а потом она поймет зачем.

Через сутки она уже выздоравливала. Через двое, была практически полностью здорова, а на третьи - бегала и прыгала как хорошая скаковая лошадь:

- Чудо! - считала она.

Только сила, твоего убеждения, - знал Житель Леса.

- Какое хорошее окончание болезни! - Восклицала Кира.

Это только начало, утверждал Виссарион. Может, хватит бросаться в крайности, а? Ты так и не поняла, зачем тебе сохранена жизнь, значит это только начало пути!

- Ну, вот все настроение испортил, - надулась девушка. - Ладно, ладно, я уже поняла, что это не спроста, где мне искать ответы?

В себе, был ответ.

- И это всё что ты мне можешь сказать? - снова задала вопрос ему Кира, но в ответ лишь получила стену молчания и новый рассвет. - Пока мне и этого довольно, - смирилась, наконец, она. - Ну что ж снова в путь?!! - тяжело выдохнула она и отправилась собирать вещи. Тут ей больше нечего было делать.

Путь тут же начался с испытания. Она не знала, что и в каком виде ей понадобится, поэтому ничего не взяла кроме еды и воды. Вышла из дома пешком, все заперла, включила сигнализацию, с письмом для крестных: "Люблю, целую, дом ваш".

После чего легкой и свободной походкой направилась по дороге, вперед к судьбе. Город находился на горе, поэтому идти пришлось медленно, на склон, а потом быстро и весело бежать с него вниз. В легкой футболке и шортиках городские жители никогда еще не видели ее. Широкая улыбка добавляла колорита, обычно хмурой и серьезной девушке. Когда впереди показался лесок, она только улыбнулась. Пробираясь сквозь корни, мусор, банки-склянки, она не только не проклинала все это, а просто не замечала. Пройдя около мили, она заметила небольшую лысую поляну, удобно располагающуюся около трех крупных сосен, стоявших полукругом. Деревья были старые, заслуженные, поэтому Кира не стала ломать с них ветки для костра, а просто нашла камешки, и подожгла траву в созданном ее же руками кругу. Заалело пламя, девушка согрелась около него, поела и легла спать. На этот раз бывшей студентки ничего не снилось, просто небо и просто земля опоясали ее и исчезли.

Все как всегда, подумала она, на следующее утро, уставившись на часок на солнце. Так, для профилактики, Переселенец сказал, так надо. Позавтракала и снова в путь. По дороге она встретила группу туристов, и от них с удивлением узнала, что и тут где-то есть шикарный водопад.

- Спасибо, - поблагодарила она их, - схожу как-нибудь обязательно.

А про себя подумала, странно, очень похоже на тот лес, куда она попала сначала. Может, он заколдован, как так она все время около него оказывается... или в нем самом, может? Надо проверить.

Резко сменив маршрут, уже через час Кира была около него. И он точь в точь совпал с ее воспоминаниями. Выглядел он и впрямь огромным. Сама же путешественница, стояла наверху, тогда, как самый низ был прикрыт бушующей водой, и таинственным облаком покрывавшим ее.

Вот туда мне и надо, решали Кира.

И спустившись вниз, нашла пещеру за водопадом, в которой жил еще один переселенец. Правда жил, громко сказано, судя по виду, он тут годами сидел в позе сидящей статуи и ничуть не шевелился. Для опыта, Кира помахала у него перед глазами рукой - они оставались стеклянными. Посмотрела на грудь, он дышал, но так что грудная клетка видимая насквозь, почти не вздувалась.

- Во чудак! - покачала головой юная путешественница, - и как тебя откачать?

Не надо, вступился Виссарион, не трогай его, иди дальше.

Согласившись, Кира отправилась дальше. Только вылезти из этого "подземелья" оказалось не так просто. Руки ее, скользили на мокрых камнях, ноги тоже. Поэтому спускалась с водопада девушка довольно долго, а спустившись обессилено села около него.

- Это будет тяжеловато. - Попив, и отдохнув, девушка снова пошла в путь.

Позже она пожалела, что вообще пошла сюда. Пейзаж не сменялся неделями и кроме переселенца в себе и у водопада, она больше никого не видела. Ни единой души, от этого впору сойти с ума. Полная тишина, и лишь только звуки, издаваемые деревьями и дикими животными. Вскоре она начала различать и их. Ей не резал слух крик диких обезьян, шуршание постоянное листьев над головой, шорохи на земле, от лап хищников и тому подобная "акустика" леса.

Красота! И все же смотря на небо ее, охватывала ностальгия. Оно то никогда не повторялось, и каждые сутки было новым. С этим можно было смириться, пока есть оно. Но иногда беглянке казалось, что не будь неба, она не смогла бы жить, просто не смогла бы смотреть, на что-то иное так часто и так много, как на него. Может это иллюзия, но сейчас ей действительно так казалось. А вдруг, оно на самом деле исчезнет? Нет, вряд ли, астрономия вроде утверждает, что оно вечно... с другой стороны, сколько эти люди знают, но еще о большем понятия не имеют, так что...

Прервал ее размышления подозрительный шорох за спиной. Не поднимаясь со спины, Кира потянулась за палкой. Чьим то обедом ей стать не очень то и хотелось, но это оказалась всего - лишь белка, тут же убежавшая с места "преступления".

- Шутница. - Техникой быстрого расслабления путешественница успокоила себя и быстро уснула. Так было легче, жить сегодня, все заботы и дела оставляя на завтра. И страхи, кстати, тоже.

Утро было шумным, но прохладным. Кира только сейчас приметила, что до того было тепло, а сейчас похолодало как-то. Климатические капризы, решила она и двинулась вперед. Но на протяжении всего дня природа не успокаивалась, тревожно пели птицы, нервно проходили мимо львы. К концу дня, путешественнице было совсем не до улыбок, на ее теле уже образовались ледышки, хотя было лето.

К вечеру пошел снег. Ветки свисали теперь жалкими острыми палками, листья быстро опадали, и больше не трепались друг о друга, а впивались и ломались. Небо стало серым, а огонь из рук Киры больше не появлялся. И что самое плохое не один взгляд, ни одна просьба никакого результата не давали. После наступления появились охотники. Как не в чем не бывало в теплых куртках и шапках, они быстренько настреляли дичи, сколько надо было и так же быстро исчезли с горизонта. Словно привидения они появлялись и исчезали, без слов и лишних движений.

- Что происходит? - вопрошала путешественница Переселенца.

Сама ищи ответ, отмахивался он, хотя казался обеспокоенным не меньше ее.

- Но я не найду без тебя, ты... - ни ответа, ни привета, теперь и Житель Леса вел себя странно, не отвечая, но и не направляя ее как обычно. - Как же я без тебя? - заныла девушка.

А рядом уже приземлялся пассажирский самолет. Прямо на лес опускался, снося деревья и побивая людей, будь они там. Девушка смотрела на него, не отрываясь. Мало того, что это было само по себе странно; она в одном из окон разглядела знакомого старика, хотя и расстояние и масштаб железной птицы препятствовали этому. Вдруг самолет завис прямо над лесом, опустившись спокойно, на верхушки. Ни одной не сломал, как на что-то не реальное смотрела путешественница на это зрелище.

- Не понимаю... - прошептала она, сильно задрав голову. Мало похолодания, еще и это. Точно фантастика, какая то.

Движение тем временем началось. Позади, в самом хвосте присевшей птице, открылся люк, и оттуда выбежало множество людей с оружием и в камуфляже. Их предводительствовал Тимофей Каприон Дизайло. Собранный, в темном костюме, властное лицо - вот отличительные черты мерзавца. Отдав приказ, этот человек властным взглядом окинул окрестности и встал во главе отряда. Они отправились в прямо противоположное направление местонахождению Киры.

- Ясно, они нашли еще переселенца. Сейчас, быстренько я вам обрежу крылья то...

Наскоро собрав пожитки, девушка спустилась с камней, прошлась по лесу, обошла пару полян и оказалась перед преследователями, совсем не намного опередив их.

- Так надо напрячься. - Сложив руки перед собой, Киры выдавила из себя каплю крови, смешала ее с землей, а потом приказала ей разжижиться до глубокого болота. Затем, пройдя немного дальше, обхватив по очереди несколько деревьев руками, снабдила их ледяными обручами, которые в случае чего должны были надолго заморозить вредителя. Естественно, не причиняя вреда самому дереву. - Так, а если этого вам не хватит... гори! - скомандовала она траве, - но не сейчас, только при моем приказе. Надеюсь этого достаточно. - И присела притаившись.

Ждать пришлось недолго. Широкие и уверенные шаги позволили им преодолевать пространство довольно быстро. Строем, человек за человеком, они преодолели большое расстояние, несколько километров, меньше чем за час.

- Так, - остановился командир, - еще немного и будет пещера, рассосредоточились все.

В пять секунд, из двадцати с лишним человека, на тропинке осталось всего два. Но вскоре и они не обрадовались такому раскладу. Один заметил вязь, только оказавшись в мутной воде по колено. На его вопли прибежали остальные и спасли, но раскрыли свою конспирацию.

Глубоко в пещере, недалеко от них Переселенец открыл глаза. Ему показалось, он слышал крик? Нет, не показалось, это люди, много людей с недобрыми намерениями. Хотя не все, есть там, что-то еще, почувствовать, что он пока не может. Это живое, теплое, и не одно...

Кира с упоением смотрела, как действуют ее ловушки. Все больше и больше охотников попадалось в них. Что серьезно затрудняло их движение и раздражало старика. Дизайло понять не мог, что происходит, не мог же тот, за кем они идут подстроить все это. Он вроде выше людской суеты, и не способен на такую подлость. Хотя... может, они все не так чисты, как утверждают.

- Болваны, - кричал он в гневе, - девчонку упустили, так хоть этого не упустите. Это последний из известных - живых нам.

Что не помогло, улыбнулась девушка. Так вам и надо, нечего похищать и проводить над людьми нелепые эксперименты. Люди не кролики, хотя зачем кроликов обижать то? Тихо, путешественница замерла, мимо нее прошел один из преследователей. Пронесло, но был близко очень.

Покричали, покричали и успокоились. Снова наглые лица и упрямая походка. Десять минут спустя они стояли около треугольной пещеры, на верху которой как флаг росло большое красивое дерево. С разноцветными листьями и сочными плодами. Что это девушка рассмотреть не смогла, но напряглась. Сейчас начнется охота.

На этот раз не было не зеленых колб, ни столбов от них, люди просто взяли огромную суть и повесили ее на вход.

- Ого, - вскрикнула Кира, но тут же крепко прикрыла себе рот рукой, и стала ждать продолжения охоты.

Переселенец вышел сам. Он не намного отличался от прежнего. Разве что посох при нем был и необычно яркие глаза. Беззащитен, но спокоен.

- Этого голыми руками не взять, - один из ассистентов наклонился к уху старика и произнес несколько слов.

- Ничего, возьмем! - уверенно отмахнулся командир.

Все замерли в ожидании. Что же произойдет? Кто победит?

Как и у той пещеры, старик вышел вперед и потребовал сдачи Переселенца в обмен на жизнь. И так же как тогда он был проигнорирован. И хотя Этот не смотрел в глаза юной путешественнице, чувствовавалось его влияние на нее. Ощущала на себе обаяние и смелость этого человека. Оно окутывало ее и как - будто убаюкивало, до такой степени, что сопротивляться этому сил у нее не было. В каждую мышцу, каждую косточку проникало это тепло. Оно залечивало раны, если они были, любую внешнюю царапину, уничтожало воспаление и даже легкую боль, придавало нормальный живой блеск коже и самое главное согревало. При нынешней погоде девушке это было просто необходимо. Так он общался с ней, не словами, а действиями, не мыслями, а чувствами, не желаниями, а добротой. Это было настолько чудесно, настолько блаженно, что не хотелось прерываться. НО времени у него оставалось все меньше и меньше, и вот тогда Переселенец почувствовал, что она не одна. Вернее в ней не одна она живет. Это заставило его встрепенуться и похолодеть, кому же я себя передам?

Озадачилась и Кира. Она то не знала этих проблем. С меня и одного хватит...

А больше ты и не потянешь, объяснил он. Что же делать? Делать то что-то надо!

Неловкое молчание повисло между ними.

- Вот вы где?!! - обрадовался мужчина, вдруг выйдя из-за пригорка, - вот уж не думал вас тут найти?

- Борис? - от удивления она аж села на землю.

- Да я! - широко улыбнулся он, - я давно занимаюсь альпинизмом, вот услышал тут гора, есть подходящая, пошел искать ее, а нашел вас Кира. Но я рад... этой замене. - Быстро дополнил он. При полном снаряжении, бодрый и веселый он тут же поднял ей настроение. - Немного похолодало, - поежился он, но это ничего, теперь мы рядом.

- Э - э - э...

Он! Заключил Переселенец.

Нет, он не готов, запротестовала девушка. Он ничего не знает, и не поймет этого...

Какая разница, я его обследовал, по всем параметрам он годен, не спорь.

- Кира? Вы не рады мне я смотрю? Или заняты, уже кем-то? - не обращая внимания на то, что происходило совсем недалеко от него, мужчина присел около нее и повернул лицом к себе.

- Я?!! Нет, нет, я свободна...

Всё произошло в считанные секунды. Вот еще Борис стоит перед ней, а там Переселенец стоит в полный рост перед охотниками. Но уже минуту спустя и один и другой опускаются на колени, дико кричат и хватаются за голову. Кира отпрянула. С безумными глазами мужчина около нее схватил ее за колени и сжал так сильно, как только мог. На ее глазах цвет его глаз переменился и стал на мгновение совсем прозрачным. А отделившаяся "фигура" из пещеры переселилась в него, войдя, как и в ее тело - свободно и беспрепятственно. Было еще утяжеление его, крики охотников и так далее, но девушка уже ничего не видела. Сжавшись как от собственной боли, она схватила Бориса за руки плача и одновременно смеясь, но прижимая покрепче к себе.

Она не знала что это настолько болезненно. С ней было по-другому, она была уверена. Тогда как он страдал на ее глазах, не издав не звука и не произнеся ни одного слова. Его Переселенцем оказалась женщина. Девушка заметила это только из-за того, что силуэты, соприкоснувшись, прежде чем сравнятся, не совсем совпали.

- Борис?!! - теперь уже она вопрошала к нему, но он никак не реагировал, а просто застыл как статуя, на коленях. - Борис, ты жив там еще?

Да жив он, жив! Вдруг ответила за него Она.

- Ты кто? - не сразу сориентировалась путешественница.

Меня зовут Морена! Важно ответила Переселенка. Голос, по крайне мере, судя по мыслям, был мягким, но властным.

- Почему тебе понадобилась помощь?

Потому что время настало, удивилась она. Я же не могу жить в одном вечно. Мне нужно переселяться, иначе все, что я накопила - пропадет.

- А для чего вы вообще это делаете? Что копите, и для кого?

Делаем, что бы жить! Для людей, для кого же еще.

- А как же похолодание и вообще другие люди, которые о вас не знают? - любопытство Киры все нарастало и нарастало. - Или таких, как мои родители вы используете только так?

Я не понимаю. А ты кто? - вдруг переменила тему Морена.

- Я??? Кхм, ну так... вроде как одна из вас. Только во мне тоже есть Переселенец, а сама я была рождена для какой то цели, и...

Все мы рождены с целью. Я не про это спросила... ах, в тебе УЖЕ Переселенец?!! Значит ты новорожденная, извини, я приняла тебя за другую, пока! Ты и сама всё знаешь, незачем меня проверять...

- Стой,- оборвала ее окриком девушка, - как это всё знаю? Ничего я не знаю, и почему новорожденная, мне уже 25? Морена??

С ответом она определилась, или просто девушка опоздала. Но, так или иначе, Борис начал "оттаивать", а ответа от его нового жителя не поступало. Раз вдох - выдох, два - вдох - выдох, и смотришь уже начал разговаривать и осознавать. Единственное, что мужчина не мог понять, так это произошедшего и потребовал объяснений от "соседки по несчастью".

- Что со мной, было? - хладнокровно истерически вопил он, - почему Я отключился?

- Я не знаю, - кричала девушка, извиняющееся, так как выбрала пассивную позицию, вместо активной. Не хватило у нее смелости рассказать ему правду, половину которой она сама недопоняла, и источником остального были умершие родители и его собственный Переселенец.

- Как это ты не знаешь? - с выпученными глазами Борис вскочил на ноги, стал ходить туда - сюда мучая себя вопросами, и лишь иногда бросая на нее пытливые взгляды, - ты была тут, ты все видела, объясни мне?

Кира только покачала головой, как он схватил ее за плечи, приподнял с земли и закричал прямо в лицо:

- Объясни мне, что ты видела?

- Ничего, - со страху соврала девушка. - Я... как и ты отключилась, и больше ничего...

- Я сошел с ума?!! Нет, я не сошел с ума, но ты должна была хоть что-нибудь видеть? Вспомни?

- Нет, прости. - Не в силах больше выдерживать этого, путешественница опустила глаза и тихо заплакала.

Борис брезгливо посмотрел на нее. Она ничего не стоила, а он так обрадовался когда нашел ее тут.

- Ладно, хватит, - грубо схватив за руку, мужчина потащил ее как раз к пещере, - пойдем туда. Переночуем и пойдем обратно.

Как она не сопротивлялась, он не хотел ничего слушать и тащил ее насильно. Даже факты что цель ее похода совсем другие не помогли. Какая бы она не была, Борис решил, что тут опасно, а она так беззащитна, значит ей тут просто не место. Не зная, да и не желая знать хозяина пещеры, он просто вошел туда, расстелил подстилки и улегся спать у входа. Что б она не думала бежать, как он ей пояснил, когда ее истерика кончилась.

Ночью у нее было время обдумать свое положение. Конечно, его гнев можно понять, но и она теперь не в завидном положении. Она нашла что хотела, но это оказалось не с ней. Кроме того, она приобрела себе большую проблему - это мужчина который ничего не знает. А скрывать что-либо, и тем более такое ее никто не учил, лгать то оказывается больно. Есть еще Морена, но это отдельная проблема, думаю, у нее есть способы установить контакт с человеком, в теле которого она оказалась. Кроме того, есть еще и дорога, она Кира вроде как шла сюда найти ответы, а приобрела только тьму вопросов. А еще Переселенка назвала ее новорожденной, почему-то? И эта странная фраза, про нее - еще страннее. И как есть теперь поступить? Уговорить Бориса на что-то будет трудно, он очень упертый, а вот с Мореной можно побеседовать, может она сможет повлиять на него? Хотя, нет вряд ли, у нее отличные ото всего цели. Она только навредит. Идея, а может Виссарион знает ее? Тогда все было проще, слово за слово и можно составить полную картинку. Нет, маловероятно, они жили в разных людях, на совершенно противоположных сторонах, не реально что бы даже когда-то в прошлом они мимо проходили друг друга. Что же делать, что делать? Тьфу, у Бориса заразилась этими словами. Надо придумать нечто иное, как все нормализовать и одновременно все выяснить, не навредив никому. Эта проблема решаема, надо только от этого стражника убежать, он конечно симпатичный, и нравится ей, но сейчас не до этого, надо собственную шкуру спасать.

Поднявшись на цыпочки Кира, попыталась, двигаясь очень тихо, пройти мимо старожилы и выйти в открытое пространство. Но не получилось, мужчина схватил ее за руку и свалил на землю одним ударом, пришедшимся ей в бок. От боли она застонала, но потом встретила его взгляд и все звуки замерли у нее на устах, настолько он был завораживающим и притягательным.

Тук, тук.

- Ой, - вовремя вспомнив о Морене, девушка откатилась от мужчины и резко встала. Голова закружилась, и она пошатнулась, но удержалась на ногах. - Знаешь, Борис, мне серьезно надо идти, отпусти меня, пожалуйста, а? О тебе есть, кому позаботится...

- Что ты имеешь в виду?

- Ты про что? - насторожилась Кира.

- Кто обо мне позаботится?

- Э... ну ты сам знаешь, про ангелов там и все такое. - Прижимая свою одежду к себе, неудачливая лгунья медленно продвигалась к выходу.

- Стой! Ты не уйдешь отсюда пока мне все не объяснишь. И хватит пороть чушь об ангелах, - с большим сомнением, в ее вменяемости, договорил он, - или ты действительно в них веришь?

- Я... я, да, да, верю! - все больше вранья, все больше подозрений.

- А я вот нет, значит у меня, их нет. Не дрожи, я не кусаюсь, садись и ешь, позже поговорим.

- Но... а как же, то есть я...

- После поговорим. - Мужчина встал, отобрал вещи и, подтащив к разведенному им костру, посадил рядом.

Еда прошла в напряженном молчании. Мужчина пока ел, думал не только о загадках этой женщины, но и о странностях прошлого дня. Девушка мечтала только, как сбежать от него и подумать сидя в одиночестве на какой-нить горке. Их мысли хоть и разные хорошо читались и были одобрены обоими Переселенцами. Цели людей внутри людей были известны только им, и не оглашались до поры до времени.

Дождавшись пока соседка по "комнате" уснет, мужчина расслабился и только хотел закрыть глаза, как в его голове раздался ласковый, но тревожно - требовательный женский голос. Он не выдумывал, и ему не мерещилось, кто-то действительно назвал его по имени:

Не бойся, меня, человек. Я не причиню тебе вреда.

- Ты кто? - подумал Борис.

Твой ангел, как и сказала твоя спутница.

- Откуда, ты про нее знаешь? И вообще что ты такое? Я не верю, в духов и всякую такую чепуху.

И не надо.

Мужчина был уверен, что его "ангел" улыбается.

Я не бесплотна, а очень даже плотная. Слушай меня внимательно Борис, будь уверен, я не уйду пока не выскажу всё что хочу. Я еще и совесть твоя, отпусти девочку, что ты творишь? Зачем она тебе? Есть ведь я, нам и вдвоем будет не плохо. Отпусти!

- Будь я не в своем уме, подумал бы, что вы сговорились. Ладно, - согласился он, - а как без нее, я узнаю, что произошло? Может, это ты мне тоже подскажешь?

Нет, мой дорогой, этого тебе никто не скажет. Все ты сам должен делать, прости мне пора... бежать, как бы, счастливо!

- Стой, эй, стой... исчезла, вот незадача. - Может и впрямь отпустить ее? Глядя на спокойно спящую соседку по палатке, мужчина никак не мог решить, что он испытывает. Разумнее было бы отпустить ее конечно, но что-то упорно удерживало его от этого шага. Словно она была необходима ему в будущем, как воздух, как всё... нет, глупости все это, как и ангелы и всё прочее. Ему надо просто отдохнуть, вернуться в город и пойти к психоаналитику. Да, так он и сделает, прощай девушка вместе с сомнениями, я снова буду свободен!

Проснувшись, на следующее утро Кира наблюдала просто фантастическую картину. Пока она спала, Борис убрал все, даже остатки от углей, вычистил пещеру, что она заблестела как новая, собрал и сложил ее личные вещи, свои тоже и уже ждал ее у выхода в полной боевой готовности:

- Ты меня отпускаешь? - догадалась она.

- Да! - не оборачиваясь, ответил он. Его профиль был хорошо ей виден, а вот выражение глаз - плохо.

- Ты уверен? - почему-то ей вдруг расхотелось уходить.

Борис кивнул, всем своим видом давая понять, что равнодушен к ее уходу и не будет больше препятствовать ему.

- Хорошо, - вздохнула она, в последний раз, как ей казалось, взглянув на него, - счастливо тебе! - взгромоздила рюкзак на плечи и снова отправилась в путь, на этот раз с тяжелым сердцем.

Но, отойдя всего на несколько метров, почувствовала плохое, хотела вернуться, не удалось. Уже обернувшись, девушка увидела молодого человека, это был он, и не совсем он: волосы дыбом, глаза злые, изнутри рвется огонь, обугливая все, что попадется ему под руку. В том числе и ее, если бы она не отскочила. Пламя прожгло брюки, рубашку и саму кожу Бориса, были видны даже ожоги, но сам он казалось, не испытывал боли. Вдруг, огонь вырвался из-под контроля и лизанул ее ногу:

- Ты чего? - вскрикнула Кира, схватившись за ногу. Упав, она увидела, что уже и другим не терпится ее тронуть. Замотав головой, девушка закричала во весь голос. - Нет, Борис не надо... - когда и это не помогло, она заморозила весь огонь, покушавшийся на нее, прямо на его глазах. Из ее ладоней при этом вырвались струйки воды, прямо в воздухе охлаждавшиеся и превращающиеся в снег.

Так это и закончилось бы, если б ее действия не разозлили ее.

И гнев его преобразовался теперь в энергию, которой он контролировал воздух вокруг нее. Мгновенно все ее действия стали, зависимы от него. Целый сантиметр от тела, целая жизнь для нее. Одно движение - смерть, другое - свобода. Но ей не удавалось ни того не другого, все исходившее от нее теперь зависело от него, и он не применил этим воспользоваться:

- Теперь ты все мне расскажешь! - сказал он, связав ее, привязав к дереву.

Было терпимо, пока связывал, но руки он стянул, так что у нее стала трещать кожа.

- Хватит, - вскрикнула она.

Проверив узлы, удовлетворенный Борис, погасил огонь в своих очах, подошел к ней, заглянул в лицо, измерил количество и качество эмоций, но остался недоволен ею.

- Ты больше не будешь мне лгать.

Загнанная в угол жертва кивнула.

Битва

- Это всё что я знаю, правда. - Кира рыдала, уткнувшись носом в дерево, - Спроси у Морены, она подтвердит, спроси...

- Кого? - мужчина почесал затылок. - Хватит морочить мне мозги, я уже совсем запутался. Ты рассказываешь невероятные истории и предлагаешь мне спросить у неизвестно кого, подтвердить это. Нет, тут явно что-то не так. Начни сначала, медленно с расстановкой всех фактов.

Невежда.

Услышать это от своего переселенца, было нечто. Девушка невольно растянула губы, в слабой улыбке. К несчастью Борис это приметил:

- Чему ты улыбаешься?

- Просто. - Честно смутилась она.

- Нет, говори. - Настоял он.

- Хорошо, хоть ты в это все равно не поверишь. - Пожала плечами, насколько могла пленница. - Мой переселенец кое-что сказал... о тебе.

- Что именно? - он все еще ей не верил, - подожди у тебя он, то есть мужского пола, а у меня как ты утверждаешь женского?

- Э... У... Эм... ну да.

Не верит, ну что с этими людьми поделаешь, расстроилась Морена.

Потерпи, они оба еще привыкнут к нам, успокоил ее Виссарион.

- Я... - Что он хотел сказать, так и осталось за ним, тогда как из леса снова вышли чужие.

- Это охотники, - закричала Кира, - беги Борис, беги быстрее.

Но он не бежал, так как не верил ей. И естественно не поверил, что эти люди причинят ему вред просто так, повстречав в лесу.

- Стой, где стоишь, парень. - Охотники были иного мнения, направив оружие на обоих. - Мы знаем, что вы оба имеете в себе Переселенцев, отдайте нам их и с вами ничего не будет.

- Но мы умрем, если они выйдут, - заспорила Кира, но Борис прервал ее.

- А кто вы такие? - Тон холодный, спокойный, уверенный.

Ответом ему была оружейная дробь. К счастью, пробная, поверх их голов:

- Возьмите девчонку, - не слушая его, приказал старик, - а с ним не церемоньтесь, мы и так опаздываем на двое суток от плана.

Какого плана?

Возможно нашего извлечения.

Но они ведь не могут знать эту технологию, ведь так?

Нашу не могут, но изобрести новую вполне могли.

Это плохо. Поможем же нашим носителям!

Сказано сделано. Из тел обоих стали выбиваться синие языки пламени, разраставшиеся от них, по земле к охотникам. Те, не испугались, решив, что такое пламя, не жжется. Но они ошиблись, оно обжигало и еще как. Едва дотронувшись до одного, быстро превратило его в пепел, скорее второго и четвертого за третьим. Этого людям вполне хватило, и они бросились на самотек. На что Кира лишь печально усмехнулась, она уже успела к этому привыкнуть. Хорошо другим живым существам, типа белок или деревьев они никакого вреда причинить не могут.

Но только не для старика. Он быстро прекратил распространение пламени, выставив вперед свой посох. Что странно сказалось на огне, он пошел назад, отражаясь, на своих обладателях. Людей с Переселенцами стало жечь изнутри, а кислород в каждой клеточке их тела испаряться. И Кира и Борис громко закричали от боли, упали на колени, держась за сердце.

Не помогает, - разозлилась Переселенка.

Попробуем, по другому.

Вместо того, что бы нападать, Виссарион просмотрел данного человека насквозь и обнаружил какую то защиту, сквозь которую даже они не смогли бы пробиться. Это усложняет дело. Отступаем, пока, решил он, делая и себя и носителя невидимым за счет простого изменения цвета кожи.

Беги, скомандовал он своей.

Давай же, приказала Морена - своему.

Бросились на самотек они одновременно, в одном направлении, с одними и теми же мыслями. А старик кричал им вслед, что все равно достанет их, и ничто не поможет им скрыться от него. Потом они падали, в какое то озеро, плыли, державшись за руки, плыли в результате с совсем другой стороны леса вместе.

- Ты меня убедила, - сплевывая воду, проговорил мужчина. Весь мокрый и злой, сейчас был больше похож на динозавра чем на интеллигентного человека в отглаженном костюме.

- Наконец то, и года не прошло, - отмахнулась она, с трудом перебирая руками по грязи, свалившись без сил неподалеку от него.

Мужчина устал меньше, и руки у него не болели оттого, что он больше часа дерево обнимал, поэтому он быстренько встал, разделся, принес сухие ветки, развел костер и, не спрашивая разрешения, перетащил ее к теплу. Так уже очень скоро она отогрелась и пришла в себя. И хоть ей очень хотелось помыться, она не решалась сделать это при нем. Лежала она на спине, грязная, но счастливая.

- Ты вообще как тут оказалась? - вдруг спросил он.

Кира поняла, что в лесу.

- Я пришла сюда сама, узнать, где и для чего я родилась.

- На эти вопросы люди ищут ответы годами, почему ты решила, что найдешь их здесь? - слегка удивился он.

- Я знаю. - Блаженно растянувшись, девушка заложила руки за голову и посмотрела по полную Луну. - Я знаю, - повторила она, - что найдут ответ тут. Хоть и не знаю где и когда.

- Понятно, - так ничего и, не поняв, кивнул он, - ты очень уверенна в себе, я смотрю. Только вот не знаю, понимаешь ли ты, как это выглядит со стороны...

- Ты про переселенцев и всё остальное?

- Да.

- Я знаю, как это выглядит, поверь мне, - не сдавалась Кира, - я знаю и другое, то, что я видела, ничем не объяснишь, и то...

- А что ты видела? - решил уточнить её собеседник.

- Себя! - Вздохнула, девушка, - настоящую! Я была в здании института, и смотрела в зеркало, как, всегда поправляя макияж, - начала свой рассказ, его спутница, - и вдруг я как - бы исчезла, и появились мама с папой. Это было так реально, как будто я сама там была, хотя это было еще до моего рождения. Там был еще другой человек, в капюшоне, он говорил про меня... но я не поняла. - Отвернувшись, Кира смахнула слезу. - А я бы так хотела быть тогда рядом, я бы обняла их, и сказала, что они правильно сделали, что не отдали меня. И что я не помеха им, даже такая.

- Уверен, они это знали.

- Откуда ты знаешь? - Слезы потекли из ее глаз ручьем. - Ты ничего не можешь знать, ты чужой тут! И в тебя вселили ее, потому что не было другого подходящего человека, понял?!! - Вскочив, с места, девушка бросилась в чащу леса, подальше от него.

- Стой, - Борису пришлось броситься ей на ноги, что бы остановить. - Может я и чужой, - заговорил он, вглядываясь в ее заплаканное лицо, придерживаемое его руками, - но я здесь, и ты тоже, и что бы в тебя и меня не вселили мы остаемся людьми, разве нет?

- Да! - с этим она была стопроцентно согласна.

- Отлично, значит, и жить мы будем как нормальные люди. Теперь, давай, поднимайся, ты еще не совсем согрелась и можешь простудиться. - Борису, правда пришлось на руках донести ее обратно, умыть лицо и уложить спать, поближе к огню.

Заснула девушка мгновенно. Но перед этим она еще успела прошептать ему на ухо несколько слов, дрожа крупной дрожью от холода, всем телом:

- Они нам этого не позволят.

- Позволят, пусть только посмеют не позволить. - Прошептал мужчина, с грустной улыбкой следя за огнем. Лишь бы он не погас, тогда им точно долго будет не согреться. Да и опасно, мало ли где сейчас охотники.

Всё, вроде хорошо, закончилось, мыслями в мысль передала Морена Виссариону.

Еще не закончилось, но они вроде бы смирились с нами, поддержал он ее.

Рассвет застал всех четверых за своими обычными делами. Зачинался новый день, но на их нынешнюю жизнь это никак не повлияло. Зато отношения перешли на новый уровень, пусть изначально с некоторыми жертвами. Хорошо, когда все хорошо, и Луна с сожалением ушла на покой, как всегда промолчав о главном.

Кира зевнула, отдохнула она шикарно, как на мягком одеяле.

- Мурр, мур... - протянула она.

- Звучит как музыка, - подтрунил над ней Борис. - Вставай, соня, пора завтракать.

Переодевшись под одеялом в принесенную им одежду, девушка сама пошла к реке, умылась, но, посмотрев на себя, только удивилась. На ней не было не следа вчерашних слез и откровений. Как новенькая, подумала она, проводя рукой по мягкой коже своей, теплым рукам, ярко светящимся глазам. Невероятно, это я!

- Лучше ничего не поймал, но хоть кроликом полакомишься.

- Спасибо, - принесенная им "тарелка" пахла просто восхитительно. - Ты заметил, что похолодание остановилось?

- Да уж, - улыбаясь, мужчина потыкал пальцем в небо, - может мы залатали его своими улыбками?!!!

- Вряд ли, - расхохоталась девушка.

- Ты и в самом деле, думаешь, что меня выбрали для заселения случайно? - вдруг посерезневел Борис.

- Да, - ее глаза снова опечалились, - я там была, забыл? Виссарион даже посоветовался со мной о тебе.

Борис тут же застыл в той же позе, как бы обдумывая свое положение. Совсем недавно, еще несколько часов назад он и знать не знал, что случится и жил вполне довольный своей устоявшейся благополучной жизнью. Его все устраивало, родители были живы и здоровы, младшая сестра тоже, и учится вроде не плохо. У него свое дело, свои устои, и тут вдруг он встречает девушку на своем обычном пути. С ним случается провал или нечто иное, после чего как - будто всё засияло по новому. Теперь ему кажется, что вот она жизнь, которую не с чем не сравнить. Вот она в его руках, и в этой странной его спутнице! Оба они находятся, в каком то заблуждении что в них живут люди, но им от этого только лучше. Еще появились люди, которые гоняются за ними, а его вообще могли убить. Будь он более мнительным решил что это конец, так нет, он на редкость доволен собой и не находит ничего необычного в том что сил у него сейчас как у быка, настроение повышенное, ум пронзителен как никогда, и что самое смешное никогда не чувствовал себя лучше. Как будто наркотиков наелся, удивлялся он себе, невероятная история. А что еще дальше будет? Любопытство уже начало скрести его потихоньку, но нервы пока не сдавали.

- А как ты разговариваешь с ним, тем, кто якобы внутри тебя?

- Не знаю, - пожала плечами Кира, - я просто слышу его как свои собственные мысли и всё.

- А что ты думаешь при этом? Или на это время он полностью заменяет их в тебе?

- Нет, - развеселилась путешественница, - это как эхо, я думаю, и он думает непрерывно, только его мысли как эхо моих, но не мои. Я слышу его и себя одновременно.

- А как же подсознание? Следуя твоей логики, оно должно быть у вас или одним, или не быть вообще, или...

- Или он мое подсознание сейчас!

После минутного молчания он снова спросил:

- Никогда о таком не слышал, а откуда эти люди вообще, и почему они не живут как мы, как все остальные люди?

- Насколько я могу судить по тому, что видела, - предположила Кира, - они - это просто сконцентрированная энергия со своим разумом, не имеющая телесной оболочки. Они не выживут, так как мы, распадутся из-за внешних воздействий. Тут их нечему защитить, понимаешь?

- А как же они тогда появились?

- Не думаю, что их делали специально. Кто и как не имею представления, но это и не важно. Тот, кто это сделал, просто не рассчитывал на такие результаты, а может он только, хотел получить совсем иное.

- Очень может быть, - впервые согласился с ней, ее спутник. - Значит они с нами до конца жизни, что ж, жизнь - это тоже своеобразный эксперимент.

Кира посмотрела на него в восхищении. Быстро же он оправился от шока, а еще говорят у мужчин ранимая психика. Хотя, может это и так, но непонятно что им делать с этим дальше?

Жить как жила, встряли Переселенцы. Все что вы говорите истина, но только ваша. Не спорьте с судьбой, наслаждайтесь жизнью, а мы уж как-нибудь рядом побудем.

- А подслушивать не хорошо, - смутилась девушка. Могли бы, и помочь, мы сейчас ваши проблемы решаем.

- Что опять тишина? - с горьким оттенком в голосе спросил он.

- Да! Они так часто поступают, я еще не поняла, толи не могут дольше, толи не хотят...

Грянул гром, и в костер ударила молния, потушив его.

- Ой! - испугалась Кира, искры, попали ей на одежду, загоревшуюся в тот же миг, прямо на теле.

Не говоря не слова, Борис, начал тушить ее, быстро принося в ладошках по грамму воды. Через считанные минуты, она была потушена, промокшая. Взволнованный этим, мужчина посмотрел ей в глаза, и утонул там. Они не столько сменялись, а светились счастьем, словно вода была ее стихией, а он частью этой стихии. Стряхнув на него капельки с волос, она подняла руки в небо, чуть-чуть приподнялась, и быстро закружилось, что бы уже через секунду таких действий став совершенно сухой:

- Это мне Виссарион подсказал, - ответила она на не заданный им вслух вопрос и изумленный взгляд. - Видишь, от Переселенцев есть польза.

- Ну, да?!! - только придя в себя от шока, Борис смог договорить, но и то с большим трудом и с немалой долей иронии, - как грелка и сушилка, разве что.

Ты чем-то недоволен дорогой? Надулась Морена.

- Я? - немало не удивившись еще одному голосу из своей собственной головы, ответил он, - я просто предполагаю, что некоторые вещи мы люди способны делать и сами.

Это мы знаем, отрезал второй Переселенец, но ты, кажется, в нас сомневаешься?

- В вас да, в Кире уже нет. Не всегда хочется, что бы вы были рядом.

Теперь задумались Переселенцы. Они впервые встретили такого человека. В первый раз кто-то с ними так разговаривает. Обычно их боялись, не верили, преследовали - к этому они привыкли. Но что бы им не верили, но верили носителю, такого еще не было. Конечно, они понимали, что некоторым образом связывают своих носителей, но, помогая им, переселенцы надеялись уровнять позиции обоих. Сейчас они были не уверены, что правильно думали. Может, стоило поступить как раз наоборот, не мешать, но и не помогать. Их носители обычно люди степенные, одиноко живущее где - ни будь на отшибе. Вместе, они изучали какую-нибудь науку, или обменивались знаниями, и Переселенцев воспринимали как помощников, а не помеху. А тут, мужчина и женщина - странные, молодые, задорные и умные. С ними будет нелегко, но будет ли людям с Ними легко?

Хорошо, мы удаляемся. Если что, девушка скажет тебе как нас вызвать. Счастливо вам обоим!

- Что ты им сказал? - спросила Кира его несколько дней спустя, обеспокоенная молчанием как своего, так и его Переселенца.

Люди провели несколько чудесных дней, одни. Наслаждаясь природой, и друг другом. Никто ничто им не мешало, вместе они встречали восходы и закаты, ловили рыбу, путешествовали вдоль берега. Учились друг у друга способам выживания в трудных условиях. Без лишней силы, пафоса они были там, такими как родились. Иногда это казалось им раем, иногда адом. Ничего было скрыть в этом лесу, казалось, деревья тут живые и все слышат и видят. А река, как руки матери убаюкивает и успокаивает когда надо. Мужчина и женщина, в полном уединении и больше ничего. Солнце будило их по утрам, а по вечерам оно же укладывало спать, но они не спали, а часами смотрели на звезды. Гадая, что им еще они преподнесут?

- Как думаешь, они вернуться? - Продолжала спрашивать девушка, после того как он не ответил и на прежний, удобно устроившись на коленях Бориса.

- Вернуться, - наконец произнес он, - этого не избежать. Кира? - повернув ее к себе, он ладонями приблизил ее лицо поближе к своему, - я им сказал не вмешиваться в нашу жизнь, но может ты против?

Глаза в глаза, чувства на ладони, что она могла ответить, кроме как поцеловать его, и кивнуть:

- Конечно, нет. Но может, мы слишком жестоки к ним, у них ведь мало развлечений, и сила - проявление их помощи и всё!

- Я знаю, - вздохнул Борис, - ты права, не будем особенно часто прогонять их. Иногда, можно. - Твердо произнес он, смотря на ее лукавые глаза. - Может, им надо спать, по ночам особенно.

Девушка же вдруг, вскочила с него и бросилась бежать, хохоча, как безумная. Когда, поймав, он выяснил у нее в чем дело, то тоже стал громко смеяться, отчего задрожали даже горы, находящиеся вдалеке:

- Ты всё хочешь только для себя, эгоист.

Спускалась их последняя ночь. Опустила покрывало, распустила звезды как цветы, навеяло тепло с прохладой и тишиной. Всё было только для них. Только почему-то к горлу подкатывались не хорошие предчувствия, а из глаз сами собой высыпали слезы, как горох из банки. Сердце обеспокоено запрыгало, а где-то вдалеке вдруг тревожно запели птицы, как бы предупреждая о приближающейся опасности.

- Интересно, а куда охотники тогда делись?

Мы вернулись! Извините нас, мы вас прервем, но к нам направляются охотники, и они еще более злы и вооружены чем обычно, забили тревогу Переселенцы.

- Знаем! - хором гаркнули молодые, тут же смутившись, одновременно.

Ну вот, обиделись те, опять не угодили.

- Нет, это не к вам, - встала на защиту Кира, мы просто и сами чувствуем теперь их. А куда они делись прежде, вот этого мы не понимаем пока...

На сутки во времени, они отправились, буркнула Морена, что бы вы без нас делали.

- Это всегда так? - спрашивал Борис всех, одновременно собирая вещи, туша костер, и убирая все следы их присутствия. И успевая, время от времени, при этом посматривать в даль.

Да, это было сделано специально, для защиты всех пещер. Мало ли кому взбредет в голову туда залезть, а так может хоть пыл остудит.

- Ну да как же, - сильно засомневалась девушка, - никому не остудит, только раззадорит.

- Все, я все убрал, отходим.

- Но куда? - удивилась она, но он уже схватил ее за руку и потащил к реке, - нам идти некуда.

Есть, успел проговорить одно слово Виссарион, тогда как люди уже были в бушующей реке. Подальше от пещеры идите, может тогда вас и не заметят.

Больше инструкций не требовалось. Они шли практически под водой, лишь иногда высовывая рот, что бы немножко подышать кислородом. То юноша, то девушка несли вещи по очереди. Двигались они медленно, тогда как охотники по земле шли быстро. Они уже слышали звуки их шагов. А иногда, сквозь воду в ушах, и сам шум быстро движущейся воды путешественники слышали и их переговоры. Охотники явно знали, кого ищут, и делали это профессионально. Обыскивали каждый сантиметр воды, прощупывали воду, чем только можно, да еще и наверху смотрели в оба. Теперь охотников было человек пятьдесят, тогда как путешественников, даже вместе с переселенцами в несколько раз меньше.

Не хочу снова лезть, прошептала Морена, на ухо своему носителю, но вспомните о нас, и обратитесь в воду, так двигаться вам все-таки будет гораздо легче.

Да, вода, вода! Кричал над ними Виссарион.

- Ну, конечно же, - радостно вскричала девушка, увы, слишком громко. Ее тут же заметили охотники и схватили несколькими руками за волосы.

Вырываясь, Кира начала задыхаться. Тогда Борис схватил эти руки, разжал пальца и, зажав ей рот водой, стал постепенно представлять себя водой. Одно движение, второе третье, и вот уже жидкость от него и прозрачную голубую было не отличить. Через сжатые ладони эту способность он передал и девушке. Едва это произошло, охотники попытались поймать их сетями. Сквозь большие дыры им удалось ускользнуть, но не те не другие так быстро не успокоились.

Взяв, какой то разбрызгиватель, люди над водой заморозили целый участок, но не смогли определить то это или не то. Осмотр руками, пробы лопатами и иглами, не смогли вызвать отклика у куска льда. Всё бесполезно, решили они, упустили... опять. Старик был в гневе, но как он не ругался и не злился сделать ничего так и не смог.

Молодцы!

Вышли на берег, молодые люди, уставшими, но довольными. Правда, в совершенно другом климате, здесь на их плечи тут же лег толстый слой снега.

- Он?!! Белый! - от восторга девушка захлебнулась падающим с неба сокровищем, ничуть не меньше чем совсем недавно водой.

Она что снега никогда не видела? - спросили друг друга Переселенцы. А Борис только втихую улыбался. Уж он то понимал восторг своей спутницы, если сравнить снег в горах и в городе - огромная разница. А тут еще снежинки такие большие, и мягкие, и совсем не морозят руки.

- Апчхи, - это зрелище, он бы не променял ни на какое другое. Но ему надо было подумать о тепле, и о ней. - Кира, нам надо согреться, иди сюда, помоги мне костер разжечь, Кира?

Девушка его не слышала, подставив себя небу. Полностью, ей нравилось ощущение прохлады на коже, как снежинки забивались ей в нос, садились на пальцы, обжигали ноги холодком. И как, мягко ступая по снегу, он мягко щекотал ей пятки.

Пришлось ему самому все делать. Он то не против, только боялся, что спутница замерзнет, если долго будет так стоять.

- Ты бы хоть попрыгала что ли. - Пошутил он, а она взяла да и запрыгала.

Когда костер был разведен и все меры безопасности приняты, юный путешественник подошел к своей спутнице, взял ее за руки начал растирать снегом, немного подогревая его собой. Потом одел ее в импровизированные одежды, из одеяла сделанные, накрыл голову и дал подогретую тут же воду.

- Согреемся, хоть. - Потер руки, Борис. Сам то о себе он позаботился просто, накинул пару одеял, сшил их, как сумел, проколол дырки для рук и на этом успокоился. Вскоре голову его уже покрывала толстая белая шапка снега и похож, он стал больше на снеговика, чем на человека, ткань то тоже была светлая.

Вечер не был похож на вечер в эту ночь. Все кругом было белым, и небо тоже, река так быстро замерзла, что по ней можно спокойно ходить с одного берега на другой. Но вот рыбы достать поесть он не смог, пришлось питаться тем, что осталось с утра, хорошо мороз земной, лучше искусственного сохранил пищу свежей.

- Как ты думаешь, они будут нас искать? - согревшись и расслабившись, спросила Кира, слишком уж задумчивого собеседника.

- Будут! - и, помолчав, добавил, - но не нас.

- Интересно, как эту погоду Переселенцы переживают? Морена, Виссарион, как вы там?

- Не отвечают, может, холод вреден для них, вот они и не хотят высовывать носы, прости. - Только осознав, какую глупость, сказала, Кира хихикнула себе в ладошку, Переселенцы же внутри них, им, что холод что зной, лишь бы в переносящем их теле была жизнь. - Молчат, ну и ладно, нам же лучше.

Да, подумал Борис, влип я, а сообщить никому ничего не могу. Придется самому разбираться, а отпуск он себя взял всего на неделю, а тут попробуй, разберись, как время идет. Что же делать? Родителям сообщить? Рация у него есть. Нет, нельзя, тут же отправят на обследование, или еще хуже отправят в длительный отпуск, что тоже не желательно. Сказать, тут такое дело, я всеми любимую работу бросил из-за женщины, не поверят. Когда это такое было, да никогда. Перемена погоды тоже не к добру, надо подумать. А в городе похолодание заметно? Должно быть, да, но тоже не факт что этим кто-нибудь всерьез займется. Надо как-то выбраться отсюда, поселить Киру где-нибудь, а потом он сам разберется, кто в нем сидит, а кто нет. Вот друг отца, Феодосий Степаныч, ученый, со степенью ученой. Не помню, правда, какой наукой он занимается, но это неважно, он в своей сфере человек известный, узнает. А потом, я уже охотникам дам прикурить, как за мной охотиться, я тоже не лыком шит, и стреляю и бегаю не плохо, если что и рукопашный вспомнить можно. За этим дело не постоит, если сунуться всерьез.

Проблемы никому не нужны, тем более, лишние. Здраво, рассудив, как ему показалось, мужчина решил, что не будет взваливать на себя спутницу, а просто когда придет время, он тихо уйдет. Это правильно и с точки зрения экономии ресурсов, ведь лишний день пребывания тут может стоить ему очень дорого. А с тем, что у него якобы внутри он потом разберется. Да, Кира не в счет, твердо решил он, запретив себе даже думать о том, что с нею потом будет.

- О чем ты думаешь? - нахмурив брови, робко спросила Кира, что-то в выражении глаз мужчины ей не понравилось, вроде как какая то злость промелькнула.

- О будущем, - увернулся он. - Не волнуйся не о чем, спи.

Поняв, что больше ничего он не скажет, юная путешественница сделала глубокий вдох, выдохнула, уже перевернувшись на бок и закрыв глаза. Не поверила она ему, было у нее чувство, что на следующее утро она его не увидит.

Так и случилось. И хотя это было пока временное явление, Кира понимала, что это знак. Скоро они расстанутся, навсегда, когда все станет ясно, она пойдет своей дорогой, а он своей. Она снова пойдет искать смысл своей жизни, а Борис поселиться в городе, будет работать и не о чем не волноваться. В том числе, и о ней не вспомнит. Может удержать? А зачем, он только затормозит ее поиск, да и насильно мил не будешь. Нет, не будет она его удерживать, лучше как надо, улыбнется, расправит плечи и попрощается спокойно, как он, по-человечески.

- Проснулась уже?!! - за прошедшие с рассвета часы, он успел сбегать куда то, наловить рыбы, насобирать вкусных ягод, постирать одеяло и сделать всю остальную необходимую работу. - Потемнело как-то, - нехотя произнес он, - а да, я тебе все приготовил, ешь пока горячая.

И подсунув ей что-то в руки, отошел на безопасное расстояние.

В полном молчании прошло несколько минут, наконец, она не выдержала и сунула в рот что-то мягкое. Вкусно, еще как вкусно, изумилась девушка. Наскоро поев, Кира встала и подошла к Борису. Ни слова не говоря, встала рядом с ним. Не произнеся ни звука, смотрела наверх, не проронив ни слезинки, мысленно заговорила с ним. И так же, не издав не шороха, отошла в другом направлении, просто потому что ответа не получила. Автоматически помыла листья, служившие им посудой, подбросила дров, обняла колени и застыла в такой позе около костра.

К полудню небо разгладились, мимо стали пролетать засохшие листья и ветки, стали слышаться далекие птичьи голоса.

Странно, каким близким может стать чужой для тебя человек. Еще недавно ты и слыхом о нем не слыхивала, а вот сейчас мечтаешь о полном соединении. Как это грустно, но и с тем же блаженно. Хорошо знать о таких вещах заранее, да и что грустить, одной тоже не плохо. Даже лучше, иди куда хочешь, делай что угодно, никто не указ. А природа? Она сама залечит их раны, это не повод рыдать и биться головой о скалы:

- Борис?!! - ей пришлось позвать его несколько раз.

- Да. - Наконец, откликнулся он.

- Ты можешь идти. Они хотели тебя убить, значит, ты им не важен. Я спрячусь, ты свободен. - Беги, беги от меня, пока я не начала умолять тебя остаться рядом, пожалуйста.

- Ты уверена?

Кира была уверена, что правильно поняла, о чем он ее спрашивает. И о том надежно ли она спрячется, и будет ли в безопасности, но самое главное он хочет услышать ответ, свободен ли он от обязательств в отношении ее:

- Да! - Впервые в жизни, голос ее был тверд и безэмоционален.

Над их головами прожужжал вертолет. Это была разведывательная машина, разыскивающая многих заплутавших туристов. Борис больше ничего не сказал, собрал свои вещи и исчез в черном чреве огромной, ревевшей птицы. И лишь в окошке он провожал ее словами. Говорил с ней глазами, смысл которых не мог быть выражен не в каких словах.

- Прощай! Битва проиграна. Ты победил, любви не существует.

Семейные ценности

Не прошло и минуты, как она пожалела об этом, но ничего не сделала, что бы изменить это. Не кричала пилоту, снизится, не стала махать руками улетающему пассажиру, нет, Кира просто взяла рюкзачок и взяла направление вдоль реки.

Впереди было лишь белое поле, но девушка упрямо шла вперед. Ни облачка не было на небе, но теперь это ее нисколько не волновало. Глаза были пусты, мысли чисты, вот теперь она действительно преобразилась. Из теплой доброй и отзывчивой девочки в мертвую статую, оттает, которая очень и очень не скоро.

Вдруг, на пути ей встретился колосок. Непонятно откуда он был, и как выжил, но невысокое, сочное растение легко выбивалось из-под толстого слоя снега. Чудо, решила девушка, норма - пробурчал Виссарион, ему то от произошедшей разлуки было совсем не по себе, словно он был к ней как-то причастен. Давненько ему не было так плохо, на душе засел огромный булыжник, мысли путались, словно узлом завязанные, а он еще хотел что-то ей сообщить. Во что я превратился, стонал он про себя.

Колосок гордился собой, и рос изо всех сил, не подозревая, что ресурсов к его росту, осталось маловато.

- Давай остановимся и поможем ему? - спросила Кира Переселенца.

Как пожелаешь, девочка, ответил он, как тебе будет лучше, решил он про себя. В связи с последними событиями он совсем потерял нюх на эмоции, теперь его носитель для него был лишь собранными вместе хорошо работающими органами. И никаких взаимных чувств, переданных друг другу.

Около часа, девушка помогала колоску: стояла около него, давала ему свет и тепло, грела землю вокруг, помогая получать полезные вещества. И вдруг, сильный и созревший он обратился к ней с просьбой:

- Съешь меня.

- Зачем, ты же погибнешь? - находившаяся в шоке девушка наотрез отказалась.

- Съешь меня. - Настаивал он.

- Нет... не могу, да и зачем я же не голодна.

- Зато я голоден, - вдруг признался он ей. - Ты переваришь меня, я освобожусь от плоти, превращусь в энергию и обрету свободу. Съешь меня. Я голоден.

- Не понимаю, ты питаешься энергией?

- Да! Все питаются, и я хочу.

- Гм, - в растерянности Кира застыла около его длинного стебля.

Он правду говорит, вдруг вмешался Переселенец, съешь его ради бога, иначе он не успокоится.

Дрожащими руками путешественница отломила его, как ее научили Виссарион и колосок, оставив сантиметр до корня, смяла в ладони, превращая в муку, и съела. Она даже почувствовала, как он проходит в ней. Все этапы чувствовала, а потом с удивлением обнаружила, что знает и то, как он обратится в энергию. Своими глазами, девушка "видела" как он это делает, превращаясь в самую чистую материю на земле. И ей тоже захотелось, она даже попыталась, но не смогла. Пересечь границу ей помешал Переселенец, как всегда вставляя свои мудрые советы не вовремя:

Ты еще не нашла смысл. Куда же ты шла, если ответ так и не найден?

- Точно. - Очнулась девушка, вернув все обратно. - Ты прав, ты прав, идем дальше.

Прошли чуть дальше. Там ничего, кроме поля и белых хлопьев.

Как необычно, задумалась девушка, раньше ей казалось, что ее окружает только лес, иллюзия, что ли какая то? На всякий случай вытянула руки и пошла так вперед, но не на что не наткнулась. Так, значит, нет, и это игры воображения. Должно быть, лесистая часть этой местности дальше, а я уже запаниковала, эх, ты пожурила она себя, подождать не в силах, а ведь возможно ты идешь в самое главное путешествие в жизни. Но дороги все не было, как и тропинок и вообще ничего, она словно шла по пустому пространству единственным "жителем" которого был снег.

Устав Кира остановилась переночевать, хотя очевидных признаков потемнения наверху как не было, так и нет.

И снова ей приснился сон. На этот раз это было пятьдесят на пятьдесят, беспокойное и спокойное видение. Сначала было белое поле, оказавшееся просто покрывалом. Как она смеялась во сне над этим, разрывая в клочья. Под ним оказалась трава, зачем-то сорвав как сорняки и ее, она обнаружила там реку. Высушив ее, взявшейся ложкой, девушка увидела пещеру. Нет, несколько пещер, и провалилась в одну из них. Там оказался страшный монстр на двух ногах, волосатый и зубастый. От него в испуге она убежала. Пошла в другую - там лежал мертвец. Попала в третью, там сидела мама и расчесывала волосы. Подбежав к ней и обняв за колени, превращаясь в маленькую девчушку, умоляла маму простить ее. Но родительница тоже исчезла, а на ее месте появилось сухое дерево с вырезанными прямо в нем лицами. Многих из них она знала лично... а потом темнота, белый снег на ее могиле, и голос издалека: "Вот, то, что ты искала".

- Не - е - е - е - т... - крик из сна, оказался ее криком, разбудившим ее. А кричала она громко и долго. - Нет. - Сказала она чуть позже, чуть спокойнее. - Я не это ищу, ведь так?

Тот, кого она спрашивала, не ответил. Вот, во что-что, а во сны он точно вмешиваться не может. Ему самому иногда кошмары сняться, контролировать это он еще не научился, да и ей не посоветовал бы.

Идем дальше, не останавливайся, подбадривала себя Кира. Ты одна, да. Тебе страшно и не уютно, но это все временное явление, ты справишься, только не останавливайся. Не сбейся с цели, не сдавайся. Ветер и непогода пройдут, одиночество тоже. Потом ты еще улыбнешься, вспоминая эти несчастья. Будут детки, которым ты это будешь рассказывать как сказку, внукам тоже. Не грусти, гордись собой, ты сильная. Ты уже столько преодолела, стерпела, вынесла из всего этого. Теперь не время сомнений, вспомни о прошлом и тут же забудь, будут еще события, и не только хорошие, появятся другие люди, самые лучшие, тебя будут любить, и лелеять, только сейчас не сдавайся. Делай шаги, первый самый трудный, второй - полегче, на третьем будет совсем легко. А если это вдруг случиться еще раз - повторение мать учения, с легкостью и изяществом ты снова встанешь на правильный путь. Только твой и ничей больше, он пропитан кровью твоих родителей, твоими слезами и потом. Дорога вся твоя, иди не хочу. Широкая и узкая, прямая и кривая, с людьми или без, но она твоя. И только ты сможешь пройти ее, сейчас в ней надлом, в тебе надлом, борись с ним. Залатай себя и иди вперед. В конце то концов, останется только хорошее, вспомни, было больше плюсов, чем минусов. Сколько ты хороших людей встретила, сколько всего успела сделать, вспомни всё это и станет лучше. Сначала чуть-чуть, потом ты найдешь в этом даже удовольствие. Просыпаешься утром, а вместо хмурого неба, представь веселое солнышко... да, да, у меня получится, я всё смогу. Я есть сила, и я есть всё для себя!

Весь вечер так разговаривала она сама с собой, и помогла. Поначалу девушка не замечала, как меняется, но через пару дней снег снова приобрел для нее свою красоту, и перестал быть холодным и не приветливым. Я вижу только то, что захочу, закричала Кира, подбрасывая вверх целые горы белого пуха. Ей снова было хорошо. Однажды, даже рискнув, она разделась, на морозе и ничего не произошло. Ей не стало холоднее, и она не умерла от переохлаждения, ведь внутри ее что-то грело.

- Нет, ничего лучше этого! - бегая по белому полю, путешественница никак не могла успокоиться, весь снег по близости был ею перерыт, сорван со своего места и отправлен обратно на небо. Сама того, не замечая, она отправляла воду обратно, там она замораживалась и выпадала, но уже чуть другой. - Мама, Папа, это всё для вас! - она могла позволить себе кричать, сколько и как хотела, ведь рядом никого не было, и некому было осудить ее, или запретить ей, делать то, что она делала. Сейчас Кира мечтала, просто мечты эти были белыми и пушистыми, и она сама руководила, что им делать и как осуществляться. - Я люблю вас!!!

В эйфории и беге прошли сутки, но она ничуть не устала, наоборот приобрела, казалось второе дыхание. И вот результат, набрела на маленькую речушку, похожую на червя, длинную и тонкую. Она журчала громко, под тонким слоем снега, а так она бы ее не заметила. Пробив рукой лед, девушка напилась оттуда и пошла дальше, нашла большую застывшую во льду реку, за которой виднелся густой лес.

Но оказавшаяся настолько широка, что идти медленно, босыми ногами по хрупкому полотнищу Кире пришлось полтора дня, тогда как издалека деревья не выглядели настолько далекими. Держа всю импровизированную одежду в одной руке, рюкзак в другой, девушка шла, рассчитывая последующий шаг очень тщательно.

Только провалиться тут, мне не хватало, побаивалась она. Плавать то я умею, но долго в ледяной воде явно не продержусь, придется вызывать спасателей, а это для нее сейчас не желательно. Нет, сама справлюсь, чего я уже только не делала, и это испытание пройду, не сахарная. Так, говорила себе она, не оступись, вот тут-тут осторожнее, тонко же, ну вот что я и думала, провалилась одной ногой. Но выбралась, слава богу, дальше то лед не пошел трескаться, а то мне точно была бы хана. И куда я смотрю, глаза раскрыла быстро, так Кира, молодец, умница, хорошо, что я стройная, и не тяжелая вроде как, поэтому сильно давить не должна. Ногу сюда, да не сюда же, смотри там, что-то торчит, ну еще бы, где ты видела совершенно ровный лед, такого, не бывает. А если и бывает, то разве что на катке, ой, коряга ногу поцарапала и кровь пошла. Больно же, прилипла гадина, нет, нет нельзя, останавливаться. Надо отодрать, так сама влипла, теперь терпи, да так, браво. Закрой рану, что бы кровь снова не была средством остановки или причиной, не знаю как правильно то, ааа... что же такое, они сговорились что ли? Кто-то крючок забыл, ай, вторая нога потекла, во растяпа, и ее заверни. Доберешься до какого-нибудь ручья, промоешь, здесь нельзя оставаться.

Дошла. Облегчению ее не было предела. Земля тут была немного теплее льда, хоть и без обычной теплоты. Едва нашла какое-то сваленное дерево, как упала на него без сил, едва не вскрикнув, правда, когда подлетела в секунду и ее ноги оказались на весу. Кое-как села, подобрала ноги, осмотрела их.

- Вроде ничего серьезного, хорошо. - На всякий случай оделась, мало ли, люди пройдут мимо. Вылила из фляги немного воды, промыла раны, но дальше что с ними делать понятия не имела, поэтому оставила все как есть. - Сами живут, - отмахнулась девушка, - лишь бы больно не было.

От такой "заботы" ранки естественно загноились и опухли. Не прошло и часа как дико заболели колени и бедренные кости.

Зараза, какая то попала, тут же решила Кира, и как всегда решила лечиться самостоятельно. Сорвала пару небольших листочка, с того деревца, на которое уселась, вылила туда, немного свежей влаги и внушила ей что та, целебная и вылечит все, к чему прикоснется. Вода, ее послушалась, и едва она приложила ее к ранам, передала свои лечебные свойства крови своей хозяйки. Отчего девушку охватило всеобщее жжение. Где бы не проходила красная жидкость, становилось безумно больно и жарко. Эхо ее крика разнеслось по всем окрестностям. Даже животные замерли на секунду, но, поняв, что им, ничего не грозит, занялись своими обычными делами.

Около часа пролежала Кира без сознания, потеряв его от сильнейшего чувства боли, как изнутри, так и снаружи. А когда очнулась, ранок как не бывало, кожа была ровная, здоровая и чистая. Даже шрамов не осталось.

Больше никогда не буду проводить таких экспериментов с собой, решила она, разбинтовывая ноги, и готовясь к ночлегу. Ей просто необходимо было хорошенько поспать, без сновидений и бреда. Ей это удалось, заставила себя и, наконец, то нормально выспалась, хотя на это ей потребовалось всего два часа. Решив не ждать продолжения испытаний, девушка просто встала, собрала вещи, прихватила воду и пошла обратно. Но заблудилась, и ей пришлось остаться в лесу, который давно стал у нее символом беды, или предвестником новых событий и неожиданных встреч. Это судьба, решила она, и двинулась туда, куда тропика вела. Сквозь чащу, через множество сваленных, но не убранных сосен, следов разных животных и таинственных пещер, которые она научилась обходить стороной.

К потемнению, путешественница уже нагулялась и стала беспокоиться, почему Виссарион так долго молчит, может, заболел чем-нибудь? Нет вроде, судя по самочувствию, она в прекрасной форме и ему ничего внутри угрожающего нет. Кира звала его каждые сорок минут, но он так и не откликнулся. Вот отдохну и попытаюсь связаться с ним. Ух, прошло всего несколько дней, а я все еще скучаю по Борису, как же этим переболеть?

Хрустнула ветка. Это тот конь, снова появился около нее. Он ничуть не изменился, только может, стал еще более черным, и надпись на его боку исчезла бесследно.

- Ты пришел меня подвезти? - не сомневаясь не секунды, девушка подбросила свои пожитки вверх, и вскочила на него, словно делала это каждый день, много лет подряд.

И он принял это. Не отошел и не встал на дыбы, а просто посмотрел на нее словно спрашивая, куда ехать?

И впрямь куда, задумалась Кира, кусая губы. Вперед наверно, не иначе.

Без слов, поняв это, лошадь двинулась вперед через ямы и овраги, неся свою ношу, как драгоценную вазу. Вместе они двигались по неизвестному пути, преодолевая все так легко, словно уже были когда-то единым целым, но разъединились и вот сегодня снова воссоединились. Обоим было так хорошо, что не хотелось расставаться, даже что бы попить, но иногда приходилось. И небо им пело, и листва подпевала, все было красиво, и больше не надо...

- Знаешь, конек, я не знаю, как тебя зовут, но буду тебя так звать, ок? - конь согласно кивнул, - так вот, пока мы одни и поговорить кроме тебя мне не с кем, я хочу сказать тебе, что очень рада нашему знакомству. То есть, я знаю, ты прислан не случайно и когда-нибудь надеюсь поблагодарить этого человека, но в любом случае я чувствую, что ты мне друг... да, лучший друг, в самом хорошем смысле этого слова. - Когда он заржал, Кира немного смутилась, но продолжила свой монолог, - спасибо тебе за внимание, чмок.

Прошли еще немного. Но дальше пройти не смогли из-за широкой ямы расположившейся прямо на их пути. Перепрыгнуть конь ее никак бы не смог, а перелезть мешали крапива и какое-то растение с острыми шипами вытянутыми вертикально.

- Что решим? - конек, только отвернул голову, как - будто что-то искал.

Потом отошел от нее на несколько шагов, взял в зубы две ветки, расположенных перпендикулярно.

- Зачем они тебе? - растерялась Кира, дальнейшие его действия вызвали у нее еще большее количество вопросов.

Посмотрев сначала вокруг, потом на неё, конек выронил ветки в яму, так же как и держал так, что бы они и упали в таком же положении. Над этим место оказалось мощное поле, не пускавшее нижу ничего, даже солнечного света, которого тут и так было мало.

- Вот почему тут растут эти странные растения, они на самом деле не нуждаются не в чем, и это для них идеальное место да?

Заржав, вместо ответа, конек встал обоими передними копытами на сучки, отчего тел разломились по двое, образовав еще один треугольник. Эту же процедуру он повторил еще не один раз, пока добрался до противоположной стороны. Кира же, не заметив разницы, попыталась перейти обычным способом, и чуть было не стала ужином, мясоядных растений.

- Все-таки что-то оно пропускает, - проговорила девушка, вылезая, ухватившись обеими руками за случайно попавшиеся под руки части деревьев. Ее тело, не оставило не следа там, и даже вылезая девушка в страхе держалась за такую опору, что бы затем по примеру своего спутника тоже мирно и спокойно перейти на другую сторону.

- Ни слова, - приказала тут же горе путешественница. - Прости, это глупо я знаю, ты же не можешь говорить. Да, да ты прав, - согласилась, отвечая на его безмолвный вопрос, - а я нет, проехали, хорошо? Хорошо. - Ну и лес, хотя, я тоже хороша. Давно известны способности животных, и про нюх, превосходящий человеческий во много раз тоже извещено человечество, так чего же я все не научусь распознавать опасность то? Не умнею, я.

- Не ругай себя, красавица.

- Ой, кто это? - Киру снова охватил страх, и крупная дрожь. - Так, я спокойна, спокойна, это мне только мерещится...

- Не совсем. - Пока она говорила, перед ней появился высокий молодой человек, но совершенно голый. - Это я сказал.

Присмотревшись, девушка поняла, что была не совсем права. Он был не совсем молодым, и не совсем без ничего, скорее его возраст было не определить, а кожа его блестела так, что разглядеть было ничего не возможно. Волос у него не было на голове, кожа тоже была без единого волоса, но глаза были обычные человеческие. Где-то синие, где-то зеленые, с черными точками, смешливые, излучающие добро и понимание с самого начала.

- Ты тоже... Переселенец?!! - догадалась она.

Он кивнул.

- А как, гм, как тебя зовут?

- Лесмос! - голос у него был спокойный, уверенный, но тихий, словно он боялся кого-то спугнуть. - Только я не в людей переселяюсь обычно, а в животных или растения...

- А как? То есть, ты тоже входишь в них без разрешения? - немного прищурилась девушка, испытывая толи облегчение, толи страх, от того, что встретила этого странного человека.

- Нет, - улыбнулся он, - они меня съедают. Я концентрируюсь в очень маленький сгусток, и они проглатывают меня вместе со своей обычной пищей, орехами или листвой.

- Понятно, - представить это было выше ее сил. - Хм, знаешь Лесмос мне надо идти, извини, что побеспокоила, но... пока, в общем.

- Иди, но жеребенок останется со мной.

Кира грустно посмотрела на черного товарища:

- Значит, он твой?!!

- Да. - Просто ответил Переселенец, - он ушел от меня, но ты его нашла, спасибо тебе. - Улыбался он беспрестанно, так что от этого становилось нехорошо у нее на душе.

Сжав губы, девушка подошла к коньку, поцеловала его в мордочку, сказала, им обоим прощай, и исчезла за большим деревом. Шла теперь, не оборачиваясь, а слезы с ее глаз падали сами по себе, безучастные ко всему на этой планете.

Я лишилась последнего друга, рыдал ее внутренний голос. Все меня бросили, и я больше никому не нужна. Свет погас, люди разбежались, животные тоже. Черт, все было зазря... всё, все, конец, больше нет пути и нет меня. Ничего, нету, как же мне паршиво. Ничего не хочу, одно слово яма и я в ней по горло увязла. Жалость к себе словно вязкая тина, противная и липкая, но она есть. И она преследует меня, каждый раз я пытаюсь, избавится от этого, знакомлюсь с людьми, забываю о плохом, и все равно она снова и снова настигает меня. Когда же это кончится, рыдала она в голос, закусывая зубами за губу. Я прошла все этапы, от радости до боли и отчаяния. Выдержала, смертельную болезнь, безответную любовь, снег и воду, что же еще такого я не видела, что не могу спокойно отдохнуть? Может надо добровольно уйти? Нет, я боюсь. Страх, единственное, что у меня сейчас осталось. Я тону, и тону быстро. Испарись, я сейчас и никто бы не заметил. Хотя... может, и заметили бы крестные, погрустили немного, и больше никого. Я знаю это, просто знаю. Ощущение такое словно весь мир против меня, или забыл о такой особе вообще. А я не просто тело, я человек! Да, гордо вскинула голову Кира, я человек! Была им, буду и останусь. Хоть какая, разбитая, всем чужая и неизвестная, но я хотя бы буду собой. Да, так и будет. Что это я разнылась, я то у себя еще остаюсь. И ничего не кончено, я это я конечно, и одна, тут в неизвестном для меня мире, но я выжила, а это кое-чего, но стоит. Так, я здесь уже... уже, много времени. О Борисе можно забыть, он трус, испугался ответственности за Переселенца. Жаль, конечно, Морену, но он то, что могла сделать, надеюсь с ней ничего не случиться или она переселится в кого-то другого. А я, я, пойду и сделаю то, что наверняка хотели мои родители. Завещали мне можно сказать, с самого рождения. Так сказать, меня оставили тут, зачем-то, они знали, что рано или поздно я все узнаю, так пора взяться за дело и узнать все-таки, зачем она была нужна.

- И я узнаю это! - топнула ногой по земле Кира. - Я...

- Не хотел бы вас прерывать юная леди, но сюда идут люди, и боюсь с самыми злыми намерениями на счет вас. - Откуда-то вдруг, появился Переселенец, как всегда с блаженной улыбкой и не дрогнувшим голосом сообщивший ей все это.

- Я знаю, они давно как-то следят за мной, спасибо Лесмус. Интересно, где тут можно спрятаться? - вслух рассуждала она.

- Тут. - Мягко ответил, самопомощник, схватив ее за руку и спрятав в листке. Не бойся, тут же успокаивающе проговорил он, мы общаемся на уровни мысли, я спрятал тебя в себе, вернее в поле этого растения. Я так часто делаю, а тебе это сейчас просто необходимо, наберешься сил, а потом решишь куда идти.

Спасибо, робко согласилась Кира. Подумав на уровне подсознания уже, один друг, но у нее все же остался, зря она так переживала. Хотя, взглянув иначе, сомнения загрызли молодую душу... Оказалась же она в очень неудобном положении. С одной стороны, он ее спас, но она не чувствует себя. С другой - это чужой человек, и может быть и не человек даже. Надо отдаляться... Всё они прошли, прошептала Кира, можно снова возвращаться в нормальное состояния. Скорее, может, я еще успею оглядеться и найти другое убежище.

- Как скажите, - всепонимающе ответил он. Казалось, его ничто смутить не способно, тогда как девушка чувствовала себя очень и очень неловко, словно она вступила в запретную зону, а теперь хочет в ужасе бежать оттуда.

- Спасибо, - тихо поблагодарила его Кира, вернувшись в свое человеческое обличье.

Он смотрел на нее с видимым удовольствием.

- Они пошли туда, - сказал он, указывая вперед, - если вы пойдете в противоположном направлении, то выйдете к людям. Там вы будете в полной безопасности.

- Спасибо. - Наконец, свободно улыбнулась она, отряхивая измятую и давно грязную ткань своей одежды. - И прощайте!

- До свидания! - мягко попрощался он, в знак внимания, на секунды положив руку ей на плечо. - Будьте осторожны, Кира! - ее имя, никто и никогда не произносил Так. Она даже не могла сказать, что в нем не так, но и, простую гласную букву, Переселенец произносил таким тоном, словно говорил о сокровище. Причем о дорогом ему, и важном.

Сделав вид, что не заметила этого, путешественница собралась и решительным шагом направилась строго, в указанном направлении.

По пути опять был лес, большие сосны, дубы и елки. Цвет, правда, настораживал, но ничего не понимающая в ботанике девушка просто проходила мимо. Желто-коричневая кора, смола красная как кровь, сухие корни под ногами, все это должно было навести любого на определенные мысли. Но Киру настолько занимали мысли о новом знакомом, что она промчалась по дороге так быстро, что, только споткнувшись обо что-то, заметила опасность. Это оказался большой, ей до колена, серый камень. Пригнувшись, путешественница потрогала его ладонью. Ничего опасного, рассудила она и снова поднялась. Но не тут то было, едва сделав шаг, она наткнулась на зеленые столбы пламени. Их было много, они вырастали буквально из земли. На ощупь острые, но без большого напряжения или теплового нагревания, они окружали ее.

В страхе, Кира ринулась назад. Но и это не помогло, казалось, преследователи рассчитали каждый свой шаг, и был он, увы, был на много впереди нее.

- Мисс Кира Раштанг??? - вперед вышел все тот же старик. - Хватит бегать от нас, не бойтесь, мы отвезем вас недалеко отсюда, всего пару движений и вы свободны от этого... - на старческом лице появилось презрение, - существа.

- А если я не захочу? - на всякий случай спросила Кира. Ответ она знала заранее, но надежда как говориться все же умирает последней.

- Это не имеет значения, - отмахнулся он, - стойте на месте, вас свяжут, но не больно, а больше вы ничего не почувствуете.

Не дожидаясь даже ее реакции люди в странных белых костюмах, сняли замок, оказавшийся с лева от нее, отклонили решетку как иголку, и вошли в нее. Путешественница настороженно пригнулась. Так просто они меня не возьмут, решила она. Охотники же, не сделав не одного лишнего движения, обошли ее со всех сторон и одновременно, мгновенно схватили за руки, за ноги, опустили к земле, заткнули рот кляпом. Не успокоившись на этом, охотники зачем-то полностью ощупали ее, и только затем, разорвав примитивную одежду, начертили на ее груди странные знаки, толи мылом, толи медом. В любом случае пахло это отвратительно. И лишь только после этого, положили на какую-то доску, зажали ремни, и, подняв на руках, донесли до вертолета.

Эта птица выглядела совсем иначе, чем спасательная. Полная вооружения, грозная, и мощная, судя по виду, она скорее напоминала ей коршуна. И от этого ее бросало то в тепло, то в холод.

Полет длился и в самом деле не долго. Каких-то десять-двадцать минут и вот вертолет пошел на посадку, люди засуетились, старик напрягся. Только Кире было спокойно, словно она домой вернулась. Хотя, не долго, когда ее "разгружали" не смотря на нее или еще почему, но головой она несколько раз ударилась о кабину, отчего она тут же заныла и отяжелела.

Внесли ее в комнату. Опустили на койку, грубо вынули прежнюю и стали тщательно обследовать надпись сделанную коллегой.

- Все хорошо. - Решительно заявил Тимофей Каприон Дизайло. - Доставайте его, сейчас же.

Глаза Киры раскрылись совсем, широко, когда один из ученых, одетых в белый защитный халат с самым спокойным выражением лица, поднес к ее груди тонкий, медицинский ночь.

- Нет, - замотала головой девушка, мыча и ругаясь, как только возможно.

На мучителей это не подействовало, они продолжали делать свое дело, ювелирно и точно примериваясь к ней. Девушку затошнило, а вдруг потом не зашьют, что тогда?

Но едва лезвие коснулось ее кожи, эпидермис приобрел новый, блестящий защитный слой, на котором даже столь острый предмет был не лучше тупого топора. Звук был как конька, о лед, неприятный и скрежещущий. Ученые закрыли уши руками, при этом естественно выронив оружие ее "пыток". Переселенец воспользовался этим, и своей рукой, вынутой едва ли на половину, вынул тряпку изо рта своего носителя, растворил жесткие ремни, связывающие ее, и поднял, так как тело долго лишенное движение, онемело.

Вставай, кричал Виссарион, носителю на ухо, только слышала его только она.

Для охотников, жертва просто, откуда не возьмись, приобрела новые навыки, чем и воспользовалась, освободившись. Но затем, не имея сил, снова свалилась обратно. В шоке они стопорились не долго, почти мгновенно сообразив, в чем дело и ученые и люди с оружием стали окружать Киру с явным намерением пленить ее снова. Но тут, сознание полностью вернулось и к ней. Вооружившись теми знаниями, которыми она уже владела, в доли секунды, только что не могшая даже двигаться жертва превратилась в воду и в прямом смысле уплыла испод их ног.

В таком состоянии единственное, что оказалось невозможным так это видеть и определять направление пути. Очень долго пытаясь настроиться на нужный лад, и при помощи Переселенца она пыталась найти выход. Наконец, поняв, что эти мутные серые тени перед ней - люди, а белые - двери, Кира нашла какую-то, наиболее по ее мнению, широкую и похожую на то, что ей надо, и уползла туда.

Ошибка, едва не стоила ей головы. Вовремя выдернул Переселенец, сам обратно превратив ее в человека. Так будет легче, решил он. Вдвоем, они бегом направились по лестнице вниз, к свободе. Это они так думали, а оказались в комнате с отбросами, запакованными в большие контейнеры. Освободившаяся там от остатков, сковывающих ее, девушка, разозлилась:

- Черт, они едва не разрезали меня, вот гады. А ты куда смотрел, они между прочем, тебя хотели достать?

Прости, я знаю, я обуза для тебя, но я же стараюсь помочь тебе, разве нет?

- Да, ты прав, извини. - Кире, стало стыдно. И как я только умудрилась так все запутать? И свои чувства и его, я забросила в чулан, а что же нам осталось? Обвинять друг друга, грызться по мелочам? Нет, лучше худой мир, любой войны. Спасибо мам, спасибо пап, я, кажется, научилась таки принимать и других людей как саму себя. Ваше воспитание не пропало даром. А вслух сказала совсем иное, - пошли домой, нам еще надо кое-кого навестить. - И грустно улыбнулась.

поцелуй смерти

Возвращение будет долгим, я так чувствую, тут же засомневался Виссарион.

Кира была полностью согласна с ним, что-то это комната не напоминала дом, а выход из нее - опушку леса.

- Выберемся, ничего, - уверено сказала она вслух, завязывая разорванную кофту тугим узлом спереди. - Главное, выработать план действий, как папа говорил, а там и любое горе - не беда.

Что такое папа? Не понял Переселенец.

- Я тебе потом объясню, - ласково улыбнулась она ему, - сейчас нам надо двигаться, и оказаться как можно быстрее, как можно дальше отсюда.

Ты права, извини, смутился Пересенец. Двигаемся, явно неудачно попытался пошутить он.

Кира только улыбнулась одними губами, но ничего не сказала. Этот как ребенку делать замечание, за то, что он просит конфеты, смешно и трогательно. Но сейчас ей нельзя расслабляться. Минуя несколько этажей, девушка не чувствовала ни погони, ни средств слежения. Может, отстали? Не верю, значит им нужно нечто иное, или они опять ввели ее в заблуждение. Шаг за шагом подозрения ее таяли, никто ей не мешал и даже пост у ворот, куда то исчез. Она сама видела это, приоткрыв одну из внешних дверей. Странно ведь, они ее ловят, а потом спокойно дают сбежать, и так уже не один раз, словно проверяют что-то. А потом опять ловят, нет, это сумасшествие какое-то, я не согласна и им придется смириться с этим. Но вот смирятся, это еще вопрос. А ну, их, еще думать об этом, надо как - нить в следующий раз не попасться, а не нюни разводить по поводу - без повода.

Так, идем туда, неизвестно кому, неизвестно зачем подумала она и открыла ближайшую дверь. Открылась она с жутким скрипом и поддалась с трудом. Да и выглядела так, словно годами ею никто не пользовался, но в масле и порошке каком-то сером измазанная.

Вроде безопасно, встрял явно обеспокоенный Виссарион, безумно желавший казаться полезным.

- Да?!! А если только вроде? Ладно, идем. - Последний вздох, перед трудным выходом. Кира старалась, как могла, успокоится, но напряжение сковывало ее сильнее, чем ей хотелось бы показать. Держа одну руку на груди, другу впереди, она медленно вышла на открытую вертолетную площадку, окруженную низеньким забором.

Боль, она бы еще смогла пережить, но проглотить сразу несколько пуль пущенных в неё со спины, вряд ли возможно, даже при ее способностях. Девушку просто быстро подбросило на асфальт, лицом вниз. И больше ничего и никого, словно белая стена, на которой ее опустили куда-то в темную неизвестность. Что-то вязкое и не приятное опустилось на нее. Там она слышала незнакомые голоса, слова на неизвестном языке, и чье-то неприятное искусство, ненавидящее ее. Не как сущность или человека, не приемлем этот человек, а то, что она в себе воплощала. Это целая череда бесплотных попыток и экспериментов, истраченного материала и средств на его приобретения.

Потом были чьи-то чужие руки. Не то, что физически, все это она ощущала той живой толикой своего подсознания, которое еще было живо. Оно же, смутно, но сознавало, что с ней происходит, хотя лучше бы ей было этого не знать.

Без видимых усилий охотники вынули из нее Переселенца, а ее оставили умирать одну, отправив в одну из палат "домирания материала" как они ее называли. У нее болело все, и ничего. Как-то дико холодно было и тепло. Тело остывало, но мозг еще мыслил, словно пол души вынули, а остальное просто забыли.

А еще она слышала голос, как ей думалось Виссариона, не хотевшего, просто так выходить. Он так лаконично и вежливо объяснил им свою позицию, словно это были учителя младших классов, а не охотники и добытчики чужих секретов. Им, конечно, было плевать на него, но пока не будут заданы соответствующие вопросы и отдан нужный приказ, эти убийцы в белых халатах упорно делали вид, что интересуются им. Это ей тоже хотелось бы забыть, одновременно с отчаяньем, которое от него исходило и которое, она чувствовала, даже находясь в таком состоянии, и на таком отдалении от него.

Она даже не осознавала, сколько времени прошло. Вся жизнь ее как в киноленте разделилась на кадры, и показывались ей снова и снова, долбя завершающую картинку по несколько сотен раз. От этого было в пору с ума сойти, но она не могла. Быть может, потому что чувствовала за своими плечами Переселенца. На самом деле совершенно беззащитное существо. Быть может, он сам выбрал себе такую жизнь, возможно, сам добился всего, чего хотел, но получил в награду лишь ее, ноющую юную особу, которая кроме себя не о ком никогда не думала. Где была ее совесть, когда она мучила выходками родителей и учителей в школе, профессоров в институте, только делая вид что ей интересно все, о чем они говорили. А ее глаза? Прав был священник, как истинная дочь своих родителей она не увидела, как им плохо будет без нее. Она этого не замечала и мчалась вперед за мечтой. Которая в итоге оказалась сначала амбициозным мальчишкой, а затем самовлюбленным эгоистом, таким же, как она. Видимо поэтому они так быстро и сошлись... хотя, возможно ее губы чуть-чуть сжались, так же быстро и расстались. Только теперь она отчетливо видела, что этого того не стоило, и ей было за себя стыдно. Ей следовало сразу не разрешить Переселенке вселиться именно в него. Осознав, Кире стало легче. Память, так же как и люди изменялась вместе с ней. Усилием воли девушка стерла всё, что волновало ее прежнюю, и не осталось ничего. Пустое поле, как-то, по которому она шла на ледяном полотне. Она была похожа на тот колосок, главная цель жизни которого было наесться. И ничего более... как это жалко.

Да, поздно, но она прозрела. Она, возможно, всю жизнь шла к этому. Пришла, добилось, но не поздно ли?

- Как она? - в комнату, где она лежала, вошли два человека. Один потрогал ее номер, другой лоб.

- Мертва. - Равнодушно констатировал другой.

- Нет еще, смотри, глаз дергается.

- Это последние судороги. Этот ее Переселенец то вынут, а без него она тютю, жить не сможет.

- Так что это все что мы искали? - второй, кажется, был более совестлив.

- Да. Есть еще правда, но эти чудики из пещер прячут их глубоко, нам пока бы с этим разобраться...

- А ведь она совсем молоденькая, - она чувствовала чужое дыхание над собой.

Первый поморщился:

- Сколько их таких? Нечего было позволять такое с собой сотворить. Пошли, мы все проверили, наша совесть чиста. Пошли отсюда.

Щелкнул замок, и стало совсем тихо.

Больше они обо мне и не вспомнят, грустно заключил ее мозг. Эта мысль отдалась некоторой болью в мозжечке. Холодная струя прошлась по позвоночнику, и ушла в пол. Может это и хорошо, хоть уйду спокойно. И все же эта мысль никак не отражалась на ней. У нее за плечами ответственность, тот, кого бы ее родители назвали обязательным условиям успокоения мира и совести. А это вынести будет не так уж просто. Думая - она жила, хотя такая жизнь хуже смерти. У нее было ощущение, что так просто ей не отделаться, она должна ожить, разобраться с охотниками и помочь Виссариону вселиться в кого-нибудь другого. Но где она найдет хорошего человека, с железными нервами и верой в самые необъяснимые вещи?

Ладно, это потом. Задача на сегодня... встать. Ага, если бы это было так легко. Легче слово сказать, хотя тоже не факт.

Запустить заново все процессы в организме - это еще пол дела. На нормализовать и проконтролировать все у нее ушло не меньше часа наверно. Так, шевелим одной ногой, потом второй, поднимаем попу, ох нет упала. Руки еще слабые не держат столько веса. Теперь потихоньку и не спеша, пол руки подняла, значит, кисть двигается, нога тоже, по крайне мерее ее нижняя часть. Какие то покалывания там есть, значит все в норме. Осторожно ступаем на ноги, сползаем, сползаем вниз на спину с кушетки. Вот, умница, подбадривала себя Кира. Сделать следующий шаг будет во всех смыслах сложно. Использовать воду сейчас она тоже не в состоянии, нет, надо придумать что-то другое. А может, безумная идея, но может сработать. Как тогда в институте, точно. Так, представляем, что обе ноги охвачены пламенем полностью. Так частично получилось, но мне надо, что бы обхват был полным. Давай, давай, давай пробирайся, эх... снова начинать заново? Хотя нет, не совсем, она же стоит вроде. Начнем, огонь, всю ногу забирай и через время застывай, как в той детской считалочке. Так, так, да, оппа молодец. Браво, теперь у меня два застывших куска пламени вместо ног. Как временная опора - сойдет. А ходить то я смогу? Об этом она, конечно, не подумала, ан нет, как на ходулях, вполне сносно, типа пингвина в здании.

- Что ж, эники беники, если вареники, начнем-с! - потерла руки девушка, в предвкушении скорого удовольствия.

До двери метров пять. Анну кА ножка левая и правая, вперед. Кира специально подтрунивала над собой, что бы не впасть в отчаяние. Не было боли, было просто нечто щемящее. Свое тело, бесчувственное сейчас больше чем на половину она не в чем не винила. Ей хотелось двигаться, хотелось жить, как никогда и нигде. Вся проблема была в том, где взять сил на это.

Но они у нее нашлись. Неизвестно откуда, сильными толчками изнутри стала пробиваться энергия, заставляющая эти подобия конечностей двигаться. Без каких-то неудобств она добралась до двери, и даже сумела весьма быстро одним скрюченным, не подчиняющемся пальцем открыть ее.

- Это называется воля! - вспомнила она слова матери. Она говорила их тогда, когда дочь оказывалась в трудной ситуации и приходила к ней, решать ее совместно. Только со временем Кира поняла, что имела в виду ее родительница, когда отправляла ее без всякой жалости решать все самой. Её воля, а не воля матери и дочери должна была развиваться в ней. Как и сейчас, это только ее проблемы, что она решила встать, и неизвестно зачем выйти из холодной, похожей на морг комнате. Сама, приняла волевое решение помочь тому, кто до поры до времени доставлял ей одни неприятности. Я, моё я, думала она сейчас, что пожелаю с ним то и сделаю.

За дверью оказался длинный коридор, по краям которого было еще множество таких же точно белых дверей.

Виссарион, позвала она, откликнись.

Где-то послышался звук открываемой двери и множество шагов.

Они что слышат меня вместо него, на секунду испугалась Кира. Нет, не может быть, успокоилась она, у меня уже фобии развились, он просто не слышит меня. Может без сознания? А может, обиделся, что я его так просто отдала? Она то и сама по идее, понимала какой абсурд эти вопросы, но сделать со своим мондражем ничего не могла. Она то и сама не должна была встать после изъятия Переселенца вроде, а нет, она стоит кое-как, но жива же?!! Как это объяснить и кто это будет делать девушка не знала, но и не получив ответа дальше двигаться было просто бесполезно. Может вернуться назад, и подождать его?

Реально возможно, но это отнимет много сил, и вновь встать она вряд ли сможет. Какой же выход, подождать или нет. Сделаю так, решила девушка, постою тут, позову его, не ответит, вернусь обратно, и отдохну.

Кира проделывала это много раз, день за днем надежда ее таила. Был и прогресс, в самочувствии наметился явный прогресс, хотя без еды и воды, организм долго не продержится. Ресурсы ее не вечны и время ограничены. Если ты пойдет и дальше ей придется позвать кого-нибудь прямо из этого здания, только что бы ее накормили и напоили. Сжав зубы, и облизывая, что бы хоть как-то намочить пересохшие губы, она не раз за это время сдавалась и принималась вновь ждать. Впадала в отчаяние до ломоты в пальцах и скрежета в зубах, но ничего не помогало, не было больше сил, но было огромное желание помочь. Не себе, Переселенцу, который благодаря ей, оказался в руках, не желавших ему добра. Она не винила себя, не презирала, а как факт приняла данность: сама натворила - сама исправляй! И только эти мысли помогали ей, то есть оказывали моральную помощь, что бы только не сломаться, умоляла она себя, только не это. Я нужна ему, нужна.

Даже теряя сознание, время от времени, на ее губах были только эти слова. И не слова о себе.

Но, тем не менее, не считая не часов, не усилий, она продолжала надеяться на чудо. Или ответ, что он придет, издалека, протянет к ней руку, и они вместе уйдут, и никогда не увидят этого жуткого места. Открой, открой эту жуткую дверь, и войди сюда, молила она. Даже в бреду повторяя только его имя: Виссарион!

Его нет, вдруг раздалось в ее голове.

- Кто это? - Открыв, красные, слипшиеся глаза вслух спросила Кира.

Морена. Я ищу его, но не нахожу, не знаю, что и думать уже.

- Подойди поближе, - попросила девушка, водя рукой в пустом пространстве, - я не вижу тебя, ты далеко?

Да. Конечно, мой носитель, оказался слегка... неучтив. Он не верит ни единому моему слову, даже пытался подкупить, грустная история.

- Сочувствую, - прошептала пленница, - но как ты узнала про на... Виссариона?

У нас с ним постоянная связь. Это как между вами людьми, она не пропадает, просто вы ее забываете. Эмоциональная память тоже есть, но вы не верите ей. Печально, но факт вы...

- Прости, что прерываю, - прохрипела Кира, - но ты не могла бы еще раз попытаться связаться с ним?

Хорошо.

Девушка могла бы поклясться, что она улыбается. Только чему понять сейчас было не в ее силах. Приготовившись ждать, она не ожидала ответа уже через какие-то мгновенья:

Увы, ответа, нет не на каком, уровне. Даже посочувствовать тебе не могу, не умею.

Кира не могла произнести не слова, но и мысли не допускала о таком конце. Как раз при этих словах Переселенки у нее и появилась твердая уверенность, что он жив. Просто как почувствовала, может это, и была та связь, про которую говорила Морена. А может, и нет, проверить же это невозможно в таких условиях.

Спасибо, Морена, произнесла она совсем уж через силу. Теперь мы справимся сами, отдыхай.

Ей показалось, в углу возникла небольшая искра, которая тут же погасла. Сочтя это за согласие, Кира стала напряженно придумывать другие способы связи с ним. Переселенец не имеет тела как она, но чувства и мысли у него такие же, значит, чисто гипотетически она способно уловить исходящий от него импульс, если он будет достаточно сильным. Может, она искала не того и не там? Надо изменить подход, расслабься Кира, расслабься, как тебя учили, и попробуй уловить любые изменения среды вокруг. Начнем с комнаты, так пока ничего, воздух тут стоячий, может ничего не получиться. Хотя нет, она чувствует, он медленно, но движется, значит, циркуляция вокруг нее все же происходит. Хорошо, это она уловила. Теперь закроем глаза и представим что, стен нет, этой комнаты тоже, она одна на всей планете... не торопись, тише, тише, замедляй дыхание. Старайся расслабить все мышцы, спокойно вдыхай воздух, подключи воображение, сотри мелом или краской все очертания комнаты. Так, так, молодец, получилось же. Радость ее была мгновенной, она как знала что удастся. Продолжим, уговаривала себя девушка, стараясь наращивать ощущение радости победы в себе, даже имея наглость уже представить себя победительницей. В какой то момент все сорвалось, и она бы отчаялась, только Виссарион не дал. Один его образ заставил ее снова и снова продолжать свои попытки. Второй и третий раз все было ничуть не легче первого. Но, в конце концов, она представила себе весь земной шар без единой стены, с людьми, которых она видела насквозь и импульсами которые издавали их тела. Словно крошечные светлячки вокруг каждого человека суетилось множество разноцветных точек, и в зависимости от человека они бледнели или наливались светом. Впечатлительная девушка едва не умерла от восторга, впервые увидев все это, но потом взяла себя в руки и начала поиск. Тут перед ней встала совсем уж новая для нее проблема: она не знала где и какого цвета Переселенцы. Но тут вспомнила, что однажды он показывался ей в своем натуральном обличии, значит ей надо искать светло-салатовый. Это было трудно, от изобилия цветов болели глаза, да и площадь планеты была не маленькой. И что бы не разгоняться, Кира решила пока ограничиться институтом, в котором находилась и по сей день. Но и он оказался для нее великоват, кроме того, она никак не находила салатового, везде были или желтые или черно-белые огоньки. Исчерпав весь резерв сил и умений, Кира, с большим трудом вернулась обратно. Поморгала глазами, и затихла.

И так каждый день. Обследовала все этажи, лифты и даже внутрь нескольких людей заглянула - глухо. Неужели, все напрасно? Надежда с каждым днем давалась ей труднее и труднее, словно резерв эмоциональный, резерв физический не подкреплял, а наоборот употреблял в большом количестве.

Иногда Кира все же пыталась встать, походить, но удавалось лишь поднять голову. В последующие несколько, она уже потеряла счет всему, даже и этого не удавалось. Ей даже иногда казалось, что она умирает, а потом оживает и так несколько раз, хотя точно этого сказать она не могла. Мерзнуть она стала чаще, да и жажды стали высыхать внутренности.

Может превратить этот лед в воду? Вдруг увидев свисающие с потолка сосульки, додумалась она. Собрала последние силы и заставила их таять. Причем струйки текли прямо ей в рот, и удобно и не муторно, решила Кира напившись. Настроение от этого явно улучшилось. Как же хорошо, совсем чуть-чуть не пила, а уже забыла ее вкус. Вкуснотища, улыбнулась девушка, все еще лежа неподвижно, поесть тут конечно нечего, но это не беда, температура тут явно низкая, а на воде она долго еще продержится.

О ней все давно забыли, а она еще рыпается, подбадривала она себя. Они еще вспомнят обо мне, поклялась она, вот найду Переселенца и тогда им не сдобровать, особенно старику. Кем он себя возомнил Господом Богом, так себя вести и распоряжаться их жизнями? Негодяй, одним словом. Ладно, выберусь отсюда и все тебе выскажу, прямо в лицо! Ты от меня не убежишь! Еще рано списываешь со счетов, милый мой, я такая, как кость в горле, мелкая, но чувствительная.

Хорошие девочки не должны так думать, раздалось где-то рядом, потом звук перенесся назад, и снова к ней, поближе к голове, но не в ней.

- Виссарион!!! - вскричала обрадованная его неожиданным появлением Кира.

Да уж, и как обычно ты не следишь за своими мыслями. Некому тебя отодрать, пошутил он.

- Я рада тебе! - от избытка чувств у нее даже слезы потекли, как раз драгоценная влага.

Я знаю, прости, что заставил волноваться. Мне тут надо было... я, в общем, дела закончить. Но я как услышал зов - сразу к тебе, без проволочек, как ты выражаешься.

- Морена сказала, у вас есть связь, но если ты меня слышал, значит и у нас тоже?

Конечно, я ведь так долго был в тебе.

- Хорошо, теперь я хоть смогу с тобой связаться если что. Слушай, - наконец, разозлилась она, - почему ты не появишься? Мне надоело разговаривать с собой, явись, или я подумаю, что окончательно сошла с ума.

Ты испугаешься, меня...

- Ну.

Хорошо, сдался он.

Не смотря на ужас, Кира была безумно рада увидеть его живым и невредимым, и не удержалась от очередного вопроса:

- А как ты живешь без меня? То есть, вне моего тела?

Просто, как-то нехотя ответил он. Я самостоятельная структура, практически без потребностей и условий для жизни.

- Понятно, - удивилась девушка, - а почему же я без тебя не умерла?

Не знаю, искренне удивился Виссарион.

Ну, хоть искренне, подумала Кира про себя. Вопрос остается открытым, но не в этом сейчас суть. Надо выбираться, а она не знает как. Переселенец бесплотен, ему то что, он может даже забыть об этом факте и идти куда вздумается, а она то как?

- Эм, Виссарион, а тебе не хочется отсюда выбраться?

Тот задумался. И в самом деле, а надо ли ему это? Вдруг она снова предложит переселиться в нее, а ему и так хорошо. Тем более что, будучи хозяйкой своего тела, она вряд ли разрешит ему так же пользоваться свободно своим. В прошлом она не очень то была ему рада.

- Молчание знак согласия, - уныло ответила за него девушка, - но мне почему-то кажется, что тебе все равно. Так знай, что бы ты не решил я сожалею обо всех резких словах сказанных в свой адрес, и даже если мне станет без тебя совсем худо, я не держу тебя.

Мне решить это сейчас? - призадумался он.

- Как хочешь. - Надулась Кира. Она ему и так и сяк, извинилась даже, а он ни в какую. Использует она его что ли? Конечно, нет, и все же какая-то подоплека в ее словах есть. Она и сама что-то чувствовала, но пока не понимала что, поэтому предпочитала молчать, просящее смотря на стену. - Ты пока решай, - наконец, не в силах выдерживать создавшееся напряжение сказала она, - а я пока поднимусь, спина что-то затекла.

Уже чуть быстрее, чем прежде, девушка зашевелила своими ногами, разработала пальцы ног, рук и, приподнявшись на них, соскользнула с койки на холодный пол. Это было жутко больно, но она не произнесла и звука, а только надкусила губу, случайно слишком сильно сжав ее. Покрывало, которым она была покрыта с ног до головы, спало, и уверенно легло на пол. Всё, Кира стояла на своих двоих, без чьей-либо помощи. Она на полном серьезе могла собою гордиться, поэтому пока эмоциональный накал не спал, девушка сделала несколько шагов. Они дались ей на удивление легко. Кира смогла даже поднять руки вверх и подтянуться на носках, хоть при этом и упав на бок. Койка стала ее страховкой, поэтому ничего не боясь выздоравливающая снова и снова повторяла этот эксперимент пока не почувствовала себя совсем хорошо.

Молодец! Впервые ее похвали Переселенец, я решил! Я иду с тобой, или в тебе, как захочешь!

- Почему ты так решил?

Ну, скажем так, подмигнул он ей, я заметил в тебе нечто новое, и решил, что это стоит того, что бы рискнуть.

- Обычным путем, или так?!! - для проформы спросила девушка, тихо смеясь, уже, после того как Виссарион снова в нее вселился, тем же способом.

Ответа она от него дождалась не больше бы, чем от столба, поэтому решила действовать самостоятельно. И что бы не попасться никому на глаза довела свою кожу до почти прозрачного цвета, отчего простому человеческому глазу ее было не различить. После чего, спокойно открыла дверь, прошлась босыми ногами по коридору, тихо заглянула почти в каждую дверь и, найдя выход, так же спокойно вышла из здания, никого не потревожив и себя не обнаружив.

"Принцип хамелеона", вдруг зачем-то прокомментировал Переселенец.

Кире, было не до слов, ведь там ее ждало разочарование. Старик и его люди построили многоэтажку в самом неудобном для нее месте - городе.

- Черт возьми, - не смогла удержаться она. Как же теперь быть, задумалась девушка, долго в этом образе они быть не в силах, а раскрыться смерти подобно. Хотя их вряд ли будут искать, риск быть замеченными, сверху был слишком велик, тем более что вышли они на крышу.

Может, полетим? Робко встрял ее помощник.

Как? Тут этажей десять не меньше? Я не самоубийца, - возразила она этому мысленно.

Это и не важно, снова возразил он, стань ветром, иссуши себя, как при сильной жажде и все. Для него казалось, нет ничего невозможного, а ей боязно пускаться в такую авантюру без страховки и тренировок. И тут, ей очень помог, опыт смерти, который она пережила. Представив на мгновенье, что этого сейчас могло бы и не быть, быстренько досчитала до десяти, закрыла глаза, и даже не разбежавшись, прыгнула с крыши. Причем сначала она явно чувствовала тяжесть своего реального тела, что не прибавляло смелости, а наоборот отнимало ее. Это потом появилось чувство легкости, невесомости даже где-то, ее что-то подхватило и понесло. И так около нескольких секунд, невесомая как перышко ее кидало то вверх, то вниз и ничего сделать с этим она просто не могла. Руля то нет, и лишь Виссарион поддерживал ее, как мог, и не только словами. Видимо в таком положении он был более могуществен, чем иначе. И только по прошествии некоторого времени, Кира поняла, что уже приземлилась. И очень мягко, хотя асфальт был жестким и горячим.

Открыв же глаза, девушка увидела, что уже не летит, а просто лежит. И лежит грудью вниз, но без ран и синяков, а на нее со всех сторон уставились посторонние люди. И лишь затем она поняла, что вызвало их удивление. Не ее полет, или видимость оного, а она сама, голая, синяя, причем с совершенно прозрачной кожей и грязными волосами, как после недельной отсидки в мусоропроводе.

Покраснев, Кира, быстро встала, загородила руками все важные по ее мнению части тела и попыталась скрыться. Ее чуть не задержали органы правопорядка, но она ловкостью и льстивостью сумела убедить их в ошибки, и пока они не сообразили, что к чему неожиданно бросилась бежать.

Остановилась она, только пробежав несколько кварталов, у какого-то заброшенного деревянного домика, покосившегося от времени и непогоды.

Кое-как залезая туда, она несколько раз царапалась о ржавые гвозди, какие то доски, но, в конце концов, слезла в маленькую комнату в три стены, надела штору с окна без стекол и села отдохнуть и подумать. Надо где-то достать еды и воды, это первое. А потом уже будет дорога в родной лес, и полное восстановление сил. Нет, в таком виде мне никто работы не даст. Да к тому же я еще не совсем согрелась, и дрожь иногда бывает. А я одна, в чужом городе... но, не совсем. Тут вдруг ей пришла в голову совсем уж дикая мысль: с Переселенцем она не одна, а увезли ее не так далеко, так что при желании она сможет найти Бориса и попросить его о помощи. Но затем она отбросила эту идею, жалости его ей не нужно, а иного она не дождется и до следующего века, так что выбираться придется самой.

- Как-нибудь, как-нибудь... но как? - стучали зубы, тонкая ткань не грела и половины тела, а на самонагрев у нее не осталось эмоций. - Виссарион, Виссарион, - позвала она, - можешь помочь мне согреться, иначе я нормально думать не смогу?

Конечно.

Мгновенно, изнутри ее охватило знакомое пламя, и стало даже немножечко жарко. Огонь распространялся из центра живота, в разные стороны, кровь заструилась быстрее, сердце немножко успокоился и даже желудок стал урчать чуть тише. Добравшись до глаз, пламя чуть не заставило ее заснуть, но она вовремя спохватилась и прогнала его оттуда.

- Теперь, я все могу. - Грустно пошутила Кира, на что Переселенец как всегда отреагировал своеобразно: сначала нагнул голову вниз, а затем она услышала оттуда тихий смех.

Ее это нисколько не обидело, самоирония не ее конек, но она его понимала. Надо же ему как человеку хоть иногда разряжаться. Прошло несколько часов, а она так и не придумала ничего путного. Одни варианты отпадали из-за невозможности осуществления, другие из-за отсутствия подручных предметов. Спустилась ночь, оказалась весенняя, не теплая, а она так не до чего и не додумалась. Сидя в тепле, прижимая ноги к груди Кира, еще кое-как смогла успокоиться и согреться, а вот Переселенцу было здесь совсем неуютно.

- Не жалеешь что пошел со мной?- Спросила его Кира, увидев не прекращающиеся мучения.

Скукожившийся и еще более бледный, чем обычно Виссарион даже не взглянул в ее сторону, сочтя вопрос, видимо не этичным и оскорбляющим его достоинство.

Пробормотав извинения кое-как, девушка снова стала непрерывно смотреть на огонь, который был недавно им разведен. Тот был оранжевым, хотя еще час назад был почти белым. Силы кончаются, Кира с пониманием отнеслась к этому и не прекращала подпитывать его до самого рассвета.

Утро она встретила мрачной и хмурой. Но, выползая на свет, улыбнулась, кое-что она все-таки придумала. И нарядившись в дикое рваное платье, доходившее ей едва ли до середины бедра, отправилась на рынок. Молодая и вновь красивая, девушка быстро привлекла к себе внимание. Подходили с разными предложениями, но не было ничего, что бы устраивало ее, пока кто-то из торговцев не предложил ей пойти в столовую для нищих, там вроде и накормят и вымоют если надо. Искренне поблагодарив Кира, отправилась по указанному адресу. Люди, конечно, смотрели на нее несколько настороженно, но одну тарелку супа и пол куска хлеба она получила. Поела она с большим удовольствием, словно ничего вкуснее в жизни не ела. Затем тихо поднялась и так же исчезла, как и появилась, неизвестно откуда - неизвестно куда.

Перекусив, таким образом, дева решила отправиться в город. Надо перебиться какой-нибудь работой, до поры до времени. Сил пока мало, и потребности организма растут, ей нужны были ресурсы. НО к вечеру вернулась обратно, никто так и не предложил ей ничего.

- Э - эх, - выдохнула девушка перед сном. И хотя она сильно вымоталась и эмоционально и физически, сон к ней не шел, а она просто лежала на грязном полу, положив, голову на согнутые руки и смотря в окно.

Хочешь пить? Неожиданно Виссарион принес ей в своих ладонях чистейшей воды.

- Откуда ты ее взял? - изумилась уставшая спутница.

Как откуда, да тут источник рядом, свежий, сам проверял.

- Где, где? - Кира так резко вскочила, что ударилась головой о крышу, - ой, - но быстро пришла в себя и заставила Переселенца рассказать ей, где и как он добыл это чудо.

Оказалась, воду можно выжать буквально из воздуха, необходимо просто поймать нужное течение. Вода то испаряется, но прежде чем попасть наверх, некоторое время находиться в воздухе. Надо найти наибольший ее источник и бери сколько угодно, никто от этого не пострадает.

- Как же изобретательна жизнь. - В очередной раз девушка поразилась гармонии и приспособленности этих существ к любым условиям. Ведь, что ни случись, везде есть воздух как минимум, а если повезет и трава - готовая им пища и вода, и никуда не нужно ходить. - Ты гений, - начала, она высказывать эти мысли вслух, как ее спутник скромно потупился, и ей как-то даже стало неудобно от этого. Но спросить его об этом она побоялась, поэтому просто попила и мгновенно заснула, едва только верхнее око, опустилось на нижнее.

Все так могут, сколько можно повторять тебе!

- Чудесное утро, правда, и эти облака, и небо? - проснулась Кира в приотличнейшем настроении, а чувствовала себя, словно только - только родилась, и это ее первый ранний крик. - Что имела в виду Морена, называя меня Новорожденной? - вдруг вспомнила она.

Только то, что сказала. Ты со своей наивностью, и не приспособленностью к жизни, напоминаешь всем нам новорожденного, которого мы обязаны всему обучить.

- И всё?

Да.

- Понятно! Что ж, может я и наивна, но не глупа. Мне кажется, это все происходит со мной не зря. Я чему-то уже учусь, в чем-то разочаровываюсь или нахожу, но это все равно делаю я, а значит, выбор всегда был за мной, так? - В этот момент, Кира только полуобернулась. А уже, заметила его добрую, по-отечески, ласковую улыбку. - Я угадала?!!

Виссарион с большим уважением отвесил ей низкий поклон.

- Не надо, я знаю, я делала глупые вещи, но знаешь что... возможно я не права, но от этого глупее я не стала?!!

Нет, конечно, подтвердил Переселенец ее догадки.

- Хорошо.

Больше к этой теме они не возвращались.

Путь назад

Вечер как оказалось время ничуть не худшее чем утро, или даже день. Прохлада струилась по песку, жара спадала, некогда угрюмые люди отдыхали на своих балконах, а птицы, не прекращая петь, занимались вечерним туалетом, каждое перышко, лапка и клювик подвергались тщательной проверке. Тогда как люди просто сидели и отдыхали, на кушетках, креслах или траве.

- Я люблю ночь! - чуть позже, когда уже совсем стемнело, заметила Кира.

Вижу, все так же бесстрастно, ответил Переселенец.

Девушка улыбнулась, иногда, кажется, он понимает ее как никто другой, но это явная иллюзия, которая становиться очевидной, чуть только поговоришь с ним чуть больше. Виссарион просто соглашался с ней, она не знала, почему и зачем, но этот факт она оставила на своей памяти, как заметку, мало ли понадобиться еще.

- Меня приняли на работу, - проинформировала она его на следующее утро, - продавщицей. Так что некоторое время продержимся, а ты следи пожалуйста за обстановкой вокруг: появятся охотники дай мне знать. - И не дожидаясь, ответила, вылезла на солнечную площадку, около дома, выпрямилась и отправилась на рынок.

Торговать оказалось, не так просто как она изначально думала. Хотя всеми документами и занялась ее хозяйка, всем улыбаться, как тут было принято и соглашаться со всяким бредом, было намного труднее. В первый же день у нее случился инцидент с покупательницей, решившей, что ее обвесили. Вмешались другие продавцы, так как орала дама очень громко, но пришли люди из руководства, и вместо того, что бы поставить ее на место, сделали замечание продавцу, то есть ей, что бы она извинилась и перевесила все, как было сказано ранее.

Пришла домой девушка сильно злая и разочарованная. Но получасовой разговор с Переселенцем вернул ей боевой дух, и нормализовал давление.

Зато неделю спустя они сытно поели, на их столе были овощи, фрукты, мясо и рыба. Это она заслужила, купив на получку. Но не рассчитала, что на нее надо питаться еще целый месяц, продукты пропали в большинстве своем, и их пришлось отнести на свалку. Зато воду для питья и душа она доставала прежним способом.

Я хотя бы чистая, решила Кира, но на следующий месяц использовала средства куда более разумно, чем прежде. Хватило и на еду и на кое-какую сменную одежду. Ведь на работе все, что ей дали так это халат и фартук, для приличного вида, и больше ничего. Хотя на этом ее беды не кончились, со временем кто-то прознал, что в чужом доме поселился человек и стали подходить люди и задавать разные вопросы. В конце концов, девушке пришлось уйти, что бы не привлекать к себе излишнего внимания. Зато она нашла убежище на открытой полянке, посреди города, около детской площадки. И защищена и удобна, если что Кира может тут по ночам делать что угодно, все равно никто не увидит, она же защищена низеньким, но прочным круглым забором.

В первый же день, девушка вместе с Виссарионом отметила новоселье, а это значит, что она просто полностью легла спиной на траву, растянулась, впитала свежесть и новизну этого участка и спокойно заснула, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания. Проснулась она от большого количества песка попавшего прямо ей в глаза.

- Ой, что это? - протереть засыпанное лицо никак не удавалось, наоборот песчинки попадали глубже в глаза, нос и рот. Наконец продрав глаза от сна, Кира увидела, что дети засыпали ее с ног до головы, и на ней уже стоят замки из куличиков. Всем безумно весело, тогда как ей надо было отправляться на работу. Но попытки им это объяснить ни к чему не привела, все, а было их целых пять, в голос твердили, что тогда, она разрушит их постройки. - Хорошо, хорошо, не буду,- простонала путешественница, про себя подбирая варианты выхода из положения.

Попробуй с ними договорится, подсказал Переселенец, может они смогут сохранить твою тайну.

- Ты прав, - кивнула девушка, я...

- А с кем ты разговариваешь? - спросила малышка в красном платье с зеленым горошком.

- Эм, это мой друг. А вы умеете хранить секреты?

- Да! - хорошо прокричали малыши.

- Отлично, тогда сейчас тетя превратится в воду и, не разрушив ваши замки, уйдет, ладно?

- Нет, вода подтопит их, - снова заплакали они.

- Черт, - выругалась Кира, а ведь они правы, что же делать?

А воздух?

- Точно, дети, я передумала. Закройте глаза, да, да так. - Ребятишки выполняли команды с нескрываемым энтузиазмом, - так, тетя, то есть я сейчас исчезну, а вы продолжите стоить, и возводить огромные строения, ладно?

Все кивнули, и лишь один мальчик в синих джинсовых штанах спросил:

- А ты еще сюда вернешься?

- Куда сюда? - недопоняла Кира.

- В замки, ты наша принцесса! - наивно пояснил он.

Путешественнице и врать не хотелось, но и правда, сама по себе ничего им бы не дала. Она сейчас, по сути ее то и не знала. Как же им это объяснить? Кира, не отрываясь, смотрела на детские открытые лица, щурившиеся от солнца, прикрывающие лопатками лица. Такие добрые и отзывчивые:

- Я постараюсь, - как можно честнее ответила она.

Их это ее устроило, и они свободно отпустили ее.

На работу девушка попала с большим опозданием, за что от хозяйки, конечно же, получила нагоняй и вычеты из зарплаты. Но ее это не особо огорчило, сегодня, так вдруг, внезапно и неожиданно... она не знала, как описать это ощущение, но появилось новая эмоция. Называлась она материнский инстинкт, раньше как-то она так остро не чувствовала сколько ей лет, и что гормоны играют в ней давно в полную силой. В тот момент, ей впервые по настоящему захотелось стать мамой. Это слово всегда было для нее особым, но в этот миг стало еще более дорогим.

Интересно, а то, чем я обладаю, передастся им? Думать об этом было слишком рано, и Кира это прекрасно понимала, но она уже не могла запретить, себе мечтать о собственном, таком же карапузе, хотя бы на закате жизни.

Это могут все! Напомнил ей Переселенец, забыла уже? Конечно, это перейдет к твоим детям, и даже более того, твои знания и умения тоже.

- Думаешь мне не рано?

Это только тебе решать. Знаешь, я понял, почему ты выжила там, без меня?

- Почему? - Кира не ожидала, что разговор о детях перейдет в беседу о ней самой.

Потому что я стал лишним. Когда я вселился, то был тебе необходим! Поэтому тебя и привели к пещере. Но потом ты стала самодостаточной - это очень и очень хорошо для человека... твоего уровня.

- Моего уровня?

Ты новый совсем молодой еще уровень развития человечества, ведь когда-то вся планета была заселена такими, как я.

- Ого... сколько же тебе лет? - изумлению ее не было предела.

Меньше, чем ты думаешь. Но это не суть важно, вернемся в лес, я покажу тебе, то, что действительно ценно.

- По рукам! - торжественно согласилась Кира. И хотя многое из того, что он говорил, было ей не совсем понятно. Главное что она усвоила точно, так это то, что Переселенец желает ей только добра, а это даже успокаивало немножко.

Следующий месяц они прожили немного впроголодь, но это не мешало им рассказывать по вечерам анекдоты или весело проводить время, если судьба вновь сводила их с теми детьми, с которыми они познакомились в первый день, на новом месте.

- А как ты это делаешь? - спросила ее как-то девочка с длинными косичками, которую как она недавно узнала, зовут Иришкой.

- Что делаю? - помогая воздвигать им большую гору, девушка работала только руками, и больше ничем.

- Ну, это, превращаешься в воздух? У тебя же нет волшебной палочки или доброй крестной?

Девушка улыбнулась. Для пятилетнего ребенка, она была очень сообразительна. Кто помладше просто принимал все на веру, но чем старше вертелись около нее детки, тем больше они задавали вопросов, основываясь на прочитанных сказках.

- Добрая крестная есть, но она далеко, - поведала она маленьким строителям по секрету, - а вот как я это делаю, это... гм... - никогда не имела дело с детьми, Виссарион помоги мне, взывала она о помощи, но лишь мысленно.

Вспомни подходящую сказку, ласково помог он, качая головой, например... не помню, смутился Переселенец, сама придумай, значит. Можешь из своей собственной жизни что-нибудь взять.

- Я это делаю, я это делаю, ну вот как в той сказке хотите, расскажу? - детишки согласно кивнули. Кире, пришлось все выдумывать на ходу. - Итак, жила была в городе одна очень не хорошая и злая девочка. Она всегда все обижала и не с кем не дружила, поэтому все ее так и звали... ээ, Злюка, да. Так вот эта Злюка плохо поступала с людьми. И один добрый волшебник, вселившись в нее, наказал ее даром; что бы она не делала плохого и не хорошего, как бы не обманывала окружающих. При этом она становилась невидимой, и никому не могла причинить зла. Это на время помогло ему воспитать ее, но Злюка придумала способ, как избежать этого и доброму волшебнику по имени... ммм, Совесть! Да, так его звали, пришлось дать ей второй дар, она стала время от времени, превращаться в воду или воздух. Но только тогда когда опять же причиняла кому-нибудь боль. Скажет слово, и тут же вместо девочки лужица уже. Она, конечно, очень сердилась на волшебника, но ничего сделать не могла...

- А третий дар будет? - перебил ее кто-то из слушателей.

- Третий? Да, да конечно. Это окажется самым важным даром для нее. Вот и жила, значит, Злюка с двумя эти дарами, кое-как она смирилась, что не может больше безобразничать. Но оказалось, что у нее нет ничего другого, что она могла бы дать людям. Понимаете, она всю жизнь отдавала им лишь злобу, и никогда не улыбалась сама. Увы, но она совсем разучилась это делать. И вот что бы Злюка, наконец, обрела свое счастье, добрый волшебник и дал ей свой третий дар, свою Совесть. Он поселился в ней, и тогда девочка увидела сквозь нее все, что она делала до этого. И ей стало очень и очень стыдно. Но два первых дара, как и третий, остались с ней навсегда. И вскоре звать эту девочку стали, как, а... а, - Кира не могла придумать подходящего имени как не старалась.

- Дара?!! - предложил вдруг один из малышей.

- Почему ты думаешь что Дара? - спросила горе сказочница.

- Ну, как три дара, у нее, значит она и сама дара, - поделился с ней своей логикой Артем.

Девушка не знала толи стоять ей, толи падать. Она никак не ожидала такого развития событий. А потом, почему бы и нет, пусть будет, так как они решат:

- Угадал. Ее назвали Дарой.

Но малыш, почему-то заплакал в ответ, потирая глазки рукавом.

- Дара, а не дарой, - на втором слове он дико изменил ее слова и поставил ударения совершенно в другом месте. Так вместо а, оно упало на о. Быстро поняв проблему, сказочница вытерла слезки ему. Подтвердив что, конечно же, он прав, и подсказал правильно конец в сказке.

Когда же он только успокоился, девушка вздохнула свободнее. Чего только не приходиться делать, что бы только был мир между ними. Ужас, улыбалась она, я превращаюсь в заядлую врушку сама. Постепенно стали подходить мамы и папы, этих детишек и на сегодня им пришлось распрощаться. Кира же чувствовала себя так, словно из нее выжили все соки. Но им вроде понравилось и юные слушатели ее взяли слово, что завтра она еще что-нибудь расскажет, и обязательно про доброго волшебника, который сидит в каждом человеке и дарах которые награждают или карают не добросовестных людей.

- Легче на койке мертвой лежать. - Устало вздохнула Кира, - хотя конечно не столь приятно.

Опустила свои рукава ночь, но звезд сегодня почему-то не было, лишь грозные облака затянули небо, угрожающее темнея время от времени прямо на глазах. Интересно, подумала девушка, подняв свой подбородок вверх, а, сколько мне лет сейчас? Вряд ли много времени прошло с моего пленения и освобождения. Время в холодной камере течет очень медленно, как гремучая змея, извиваясь, но, не останавливаясь и не замирая.

Не думай об этом, вернулся Виссарион, думай о доме.

- Не знаю, - поежилась Кира, - есть ли к чему возвращаться теперь, и где этот наш дом, я не понимаю?!!

Значит, ты сдалась?

- Нет, конечно, просто я... - даже пытаясь найти нужные слова, она уже искала ответ на свой вопрос. - Может мне еще рано туда возвращаться?

Мысли об этом, только отдаляют вас.

- Я знаю, но я еще не готова вернуться, просто не готова. И еще мне надо разобраться с охотниками, иначе они всю жизнь будут ходить за мной по пятам, а я не смогу не есть, не спать спокойно. Я не желаю этого себе...

И своим детям тоже?!!

- Да, конечно. - Кира, обняла себя руками, - надо как-то решить эту проблему... здесь, не уходя и не отступая.

И что ты собираешься с ними делать?

- Не знаю пока, честно. Но что-нибудь сделаю. - И вдруг искоса взглянув на закат, спросила. - Слушай, а как они вообще узнали о Переселенцах, где и когда это было, ты сам то знаешь?

Знаю, чуть ли не обиделся Виссарион. В восемнадцатом веке, еще дед или родственник Дизайло заядлый охотник и рыбак, случайно наткнулся во время грозы на пещеру. Тогдашний житель ее не нашел в этом ничего зазорного и пустил его переночевать. Разговорились, ну и хранитель пещер раскрыл эту тайну. Сначала все было хорошо, тот ушел, вроде как, не поверив старику. Но затем вернулся, убил пещерного жителя и вобрал Переселенца себе, об этом конечно узнали Старейшины и послали человека убедить Дизайло отдать того, но тот не послушал и убил и посланца. Тогда то и было решено изменить структуру расстановки пещер, что бы никто более не мог так поступить. А переселенец в предке нынешнего твоего врага сам выбрался на свободу после смерти тела. Но тот все-таки успел поведать эту историю жене и сыну. Мы так не беспокоились об этом, потому что люди не поверили ему и сочли сумасшедшим, и...

- Но почему они тогда занялись этим вновь?

- В том то и дело что непонятно. НИ дневников, ни улик ничего не оставалось тогда. Мы то и о тебе, когда узнали, удивились.

- Почему?

- Ребенок, да еще девочка, рожденная с такими задатками. Я не знаю точно, что тогда решили Старейшины, но они как минимум каждый год должны были проверять уровень твоей силы, что бы определить, насколько ты активна в этом плане.

- Хм, они проверяли. У меня был один из них наверно, в сером плаще, который, странный такой, непонятный, в общем...

В сером плаще? Это интересно, а пришел он к тебе обычным путем, или как?

- Скорее второй, он просто появился, от стены или вроде того.

Тогда это не тот старейшина, а бывший. Настоящий пришел бы к тебе обычным путем, обошел несколько раз, проверив реакцию, и исчез незаметно. О таких людях говорят, незаметные, и это правда.

- Да, да был такой, но я думала просто прилипчивый ухажер и не более.

Как раз более, пожал плечами Виссарион, хотя мне непонятно тогда что он у тебя делал тот, другой. Прошлые вроде как не должны соваться в настоящую жизнь.

- Я тем более не знаю. Может он на Дизайло работает, и проверял меня на что-то другое?

Это слишком маловероятно, не поверил Переселенец. Знаешь что, отпусти меня на время, я кое-что хочу проверить.

- А ты сможешь потом найти меня?

Конечно, и исчез, даже ощущения его не осталось.

- Хорошо, - Кира нахмурила брови, - а мне то давно пора спать, завтра рано на работу.

Ночь прошла спокойно. Ей даже сны спокойные снились. Никакой там беготни по углам, бездонного неба, полетов без крыльев, все было просто и прозаично. Угол, двери, окно и человек напротив, задающий ей вопросы на непонятном языке. Он злиться из-за этого, но она все равно ничего не понимает. И так продолжается днями, так как за стеклом ночь не раз сменила день, и наоборот.

Проснулась девушка с криком. Что это значит, думала она. Я опять совершаю ошибку, оставаясь здесь и намереваясь во всем разобраться? Это мое или не мое, кто ответит? Наверно только я, но я не знаю ответа... а может это и есть ответ?!! А вдруг это сон к прошлому, или я могу как-то на что-то повлиять, но из-за ерунды сделать этого не получается? Последний вариант показался ей наиболее приемлемым, да и чувство при этом появилось странное, щемящее такое, и тревожное.

- Кира! - вдруг кто-то резко дернул ее за плечо.

- Что-что? - едва очнувшись, Кира помотала головой в поисках обидчика.

Оказалось, она как сомнамбула пришла на работу и заснула прямо за прилавком. Хозяйка отвесила ей две увесистые пощечины и приказала больше не отвлекаться, иначе уволит. Щеки девушки горели сейчас не только от стыда. Как она всегда такая ответственная, умудрилась так элементарно подвести другого человека. Может попросить Виссариона, когда тот вернется научить ее сны свои контролировать? Нет, мало ли к чему это приведет.

- Да, здравствуйте, апельсины есть. - Не отвлекайся, приказала она, себе вежливо беседуя с покупательницей.

Так прошел еще месяц, а Переселенец все не появлялся. К ней в голову уже мысли стали не хорошие лезть: бросил, предал, надоела, но, не смотря на это, верю в него. И верила в удачу его поисков. Он справится, ведь он столько прожил, столько видел и знал. Неужели опыт в жизни настолько ничтожен, что не поможет хорошему человеку справиться с элементарной проблемой. А может дело не в этом, и она слишком полагается на него? Кто эти Старейшины, в конце концов, люди или звери? Почему они позволяют истреблять Переселенцев, третировать их, да еще позволяют, вселяться в кого попало? Это же не нормально, так разбрасываться своим богатством?

Находясь в городе не так долго, Кира пристрастилась курить, и сейчас расхаживая взад-вперед, истребляла одну сигарету за другой, без перерыва или остановки.

- Где же, ну где же он? - Начала еще больше нервничать девушка. - Может и правду, бросил? Ах, черт возьми... - девушка заметила, что обожглась только когда боль, стала невыносимой. Предпоследняя сигарета, видимо неловко брошенная, отскочила от чего-то и впилась ей в ногу. Ждать пока пузырь можно будет чем-то смазать, не стоило, денег на мазь все равно не было, поэтому девушка пустила все на самотек и прилегла на траву, сердцем поближе. Так и легче и спокойнее.

Была глубокая ночь, два или три часа, но все равно Кира таки услышала чьи-то шаги за спиной, и резко обернулась. Перед ней стоял тот самый мужчина. Только теперь она вспомнила его лицо, это он подошел к ней тогда на улице и предложил выпить вместе чашечку кофе. Лицо круглое, умное, с округлыми чертами, но самое главное ее привлекли глаза. Они были непонятного цвета, но смотрели на нее ласково, словно отцовские после долгой разлуки. Строгий черный костюм, ботинки, и все такое, как у обычных людей, на первый взгляд он ничем от них не отличался. Девушка подскочила на месте, затем встала на ноги, тоже уставилось на него. Если и этот ничего не скажет, она взорвется!

Девушка изменилась, одобрительно заметил Старейшина. Теперь у нее и аура светлее, и другие намерения. Если бы он составлял отчет о ней сейчас, то он бы внес туда сразу три изменения: характер, намеренья, сила. Для ее возраста это было очень даже не плохо, другие достигают того же где-то к старости не раньше, а иногда и вовсе не достигают. Присмотревшись, он заметил и ожог, провел рукой, рядом и его не стало. В общем, это и было дело, за которым он пришел: проинспектировать. Ее моральное и физическое самочувствие было в полной норме, только вот что удивительно, Переселенца в ней не было. Неужели она достигла всего этого сама?

- Кхм, - громко кашлянула Кира, - вы кто? - еле сдерживая ярость, она сжала обе свои руки в кулак.

Он это заметил, но не среагировал.

- Послушайте, хватит молчать. Я хочу знать, зачем вы пришли, - ее злость накалялась, приобретая белый цвет, - мне эти игры в молчанку надоели уже. Если я была рождена для чего-то тут, так скажите мне для чего и я больше никогда к вам с вопросами не престану...

- Рождение - дар! - Вдруг ответил он, и голос этот был чарующим. - Ты, люди, вся планета тоже дары! Для чего или для кого это всё?

- Не понимаю. - Напряглась всем телом девушка, она уже жалела, что начала задавать какие то либо вопросы. - Это слишком сложно для меня, давайте остановимся на простом. Зачем мои родители... нет, почему я такая родилась? И как это связано с моим рождением?

- Ты как цветок, - снова начал философствовать он, - как все, выросла из маленького семечка. Рядом были и другие, но они погибли ради тебя, а ты выжила, так для чего ты тут? - Его глаза, на самом деле смотрели вопросительно, но уже на нее.

- Я не знаю.

- И я не знаю.

- Понятно, - огорчилась Кира, поняв, что от него она ничего не добьется.

- Но, - поднял палец пришелец, - ты сама, если хочешь, можешь поискать ответ...

- А толку то? - перебила его девушка, напряженно проводя рукой по усталым глазам, - я надеялась, найдя ответ найти смысл всему этому. Теперь мне кажется, смысла нет, разве я не права?

Тишина.

- Исчез?!! - какое странное поведение, задал мне еще тьму загадок, но при этом сам не на что не ответил всерьез. Вот люди, непонятно почему Переселенцы им доверяют. - Ладно, пора заканчивать со всем этим. - Как только Виссарион вернется, я пойду к старику и узнаю, зачем он преследовал меня. А то от количества вопросов собравшихся в голове я скоро с ума сойду.

Но время справедливости, как и любое другое время, приходит в нужный момент и к определенным людям.

- Так, ты на мед обследование? - приказала ей грубая бабка, едва взглянув.

- Я?? - Кира приложила руку к груди, сердце бешено колотилось, видимо остались воспоминания с прошлого такого похода.

- Да вы женщина, - резко сказала та, поправляя тяжелые юбки, на пышном теле.

Словно на расстрел пошла она туда. Пока стояла в очереди, дымила не переставая, и даже свои штаны и рукава футболки умудрилась закоптить. Наконец, вызвали её:

- Имя, фамилия? - быстро спрашивала молоденькая медсестра. - Адрес, год рождения, список заболеваний помните?

- Нет. - Кира забилась в угол, поплотнее к стулу и отвечала тихо, как бы не хотя, с надеждой смотря на дверь.

И эти люди, и кабинет и это место вообще пугали ее. Все было белым, на большинстве стен висели плакаты изображающие последствия, или развития разных ужасных заболеваний. Люди ходили мрачные, взгляды бросали тяжелые, лампы над кабинетами не горели. Впечатление ужасное, так ее еще и по разным этажам гоняли. Как на каторгу шла она в каждую дверь, прижимая обе руки к груди, иногда прихватывая сумочку, или книгу что - бы отвлечься.

- Так женщина, раздевайтесь. - Приказали ей в одном кабинете, затем выгнали оттуда, приказав ждать пока вызовут. Ожидание длилось слишком долго, затем ее позвали, и, войдя Кира, поняла, что новости плохие. От излишнего волнения ее даже прихватил сильнейший приступ кашля.

- Так, женщина, быстрее. - Накричала на нее врачиха.

Откашлявшись, пациентка подошла ближе и покорно села.

- Итак, Кира Моуви Раштанг вы у нас в городе не долго, поэтому я вам объясню правила в двух словах. Вы должны работая тут два раза в год обследоваться, это точно. Сообщать о своих налогах и передвижениях правительству, а, кроме того, - подчеркнуто серьезно сказала она, - проходить нарко-проверку...

- Не понимаю, наркотики?

- Да, в вашей крови их обнаружили довольно много, и большой концентрации. Это значит, принимали вы их как минимум несколько лет. Уколов на руках нет, поэтому я вам настоятельно рекомендую признаться мне, как вы их себе вводили, и если не вы то кто?

Кира была в полном шоке. Мало того, что она не знает где Виссарион, так ее еще и обвиняют в употреблении наркотиков.

- Насколько это опасно для меня? - спросила она, чуть помолчав.

- Милочка, - начала та недовольным голосом, - вам же не пять лет, должны уже соображать то господи. Конечно, опасно, а вы как думали, или вам приносили эту дрянь и насильно кормили? Нет, сами? Тоже нет, послушайте я не пойму, о похищении вы не заявляли, родителей или каких-то родственников мы не нашли, так что же с вами произошло? С какой целью вы думаете, вас могли накачать таким сильным и опасным веществом?

С трудом, переварив эту информацию, Кира еще около часа отвечала на вопросы врача, и лишь затем ее временно отпустили. На работу она не вернулась, а сразу направилась к поляне. Шла она как пьяная, шатаясь то в одну сторону, то в другую. Уже плохо понимая, кто она где, почему так одета и рвет свою одежду руками, почему слезы льются из ее глаз непрерывно, а прохожие смотрят как на сумасшедшую. Ей было все и на всех все равно...

Но вдруг она остановилась, Каприон Дизайло! Вот, главный виновник ее бед. Но зачем ее пичкали наркотиками? Ум, внезапно приобрел ясность и остроту. Притупить сознание, что бы вынуть Переселенца, вот как они рассчитывали достать его, а она то думала. Вот дураки, да, а Виссариона тогда в ней просто не было, или он не успел вернуться. Поняв свою ошибку, охотники просто выбросили ее. А значит, они не собирались ее тогда резать, а надрез - проба, для определения предела чувствительности. Вот почему не было не газа, не чего-либо другого затемняющего сознания, им оно нужно было живым, но дремлющим. Так легче, вот гады, ну я до вас доберусь, только излечусь от этого. А я то думала, почему мне временами так плохо, говорят ломка у каждого своя, но по мне, хуже мне никогда не было. Когда все тело как одна болячка и тысячи иголок, дикая боль повсюду, глюки разные там вообще не в счет. И это постоянная вялость к костях и мозгу, словно вся она одна большая побитая боксерская груша.

- Ой! - Находясь в слишком глубоких размышлениях, Кира наткнулась на фонарный столб, ударилась и заработала большую шишку.

Это могло бы ее расстроить, если бы она и так не была бы очень расстроена. Послав все куда подальше, она села на землю и упрямо стала ждать смерти. Должна же она ко мне придти, в конце концов, хватит меня мучить, вот я готова, бери, не хочу. И конечно не проблема обо всем забыть и начать все заново, только Виссариона некуда деть. А так нет проблем... я, постепенно схожу с ума, поняла Кира, заглянув в лужу, в которой ее лицо выглядела как кислая гримаса веселого клоуна. Вся в пыли, с большими глазами, и ртом, перекошенным толи с права на лево, толи с лева на право. Про отражение мыслей и говорить нечего, они были безумны еще изначально, только родившись в ее голове, уже не должны были появляться на свет. У этих мыслей корень не правильный, изначально, и удобряла она их не тем, совсем не тем.

Нет, схватилась за голову девушка, я этого долго не выдержу.

Кира?!! Со спины как нормальный человек вышел Переселенец. Сбросив оболочку, он первым делом бросился к ней, - я опоздал, ты всё знаешь?

- Что знаю? - Из почти полного безумия ее выдернул лишь его голос.

Про меня, теперь он был в недоумении, но продолжил свой рассказ. Я был сразу у нескольких Старейшин, они ничего не знают о тебе, зато Дизайло знают очень хорошо. Оказывается, он давно врачом практиковал, искал секреты вечной жизни. Тогда то он и набрел на откровения своего якобы безумного предка. Он принялся проверять это, и случайно набрел на твоих родителей, а, услышав их разговор, в роддоме загорелся идеей выкрасть тебя. Но они не поддались на его уговоры, тогда Дизайло проследил за ними, и вычислил нескольких, из множества жителей пещер хранящих эту тайну годами. Тебя увезли, а их не спасли. Старейшины и не знали, что ты жива, пока не наткнулись на твою маму несколько лет назад, тогда то и возник весь этот ажиотаж вокруг тебя. Понимаешь, - захлебывался в объяснениях он, - у них был очень удачный набор генов и шанс что в тебе все это преобразуется, был огромен, но их никто не заставлял. Увы, но старик не успокоится, пока не выяснит, почему мы так долго живем, не старея и не молодея. Ты просто попала между нами, и в этой грязной войне, стало жертвой, а не солдатом...

- Значит, - всхлипнула девушка, оторвав руки от головы, - это ошибка? Он вовсе не тебя хотел поймать, а просто выпытать твой секрет?

- Да!

- Значит, мы вернулись к тому, с чего начали, - заплаканное лицо мгновенно просветлело, - Дизайло не получил того, чего хотел, и будет жить только ради этого?

- Это его цель, а не твоя, не огорчайся, многие люди ставят ложные цели, и только потом понимаю, что они были чужими...

- Как и я примерно, сейчас. Что же мне делать, он травил меня этим ядом, а мне даже отомстить ему жалко?

- Тебе его жалко?

- Да, - кивнула Кира, - я сама себе удивляюсь. Только что в таком гневе была, что будь он рядом, то убила бы, а сейчас улыбаюсь и мне не больно и не одиноко, ведь у меня есть ты.

- Ты повзрослела, с уважением заметил он, слегка нагнувшись. Знаешь, что ни говори, а одиночество пошло тебе только на пользу. Так что решишь, идешь к Дизайло, или мы возвращаемся домой?

Хороший вопрос, призадумалась Кира. В принципе в лесу можно излечиться от чего угодно, главное захотеть. Но если она сейчас уедет, старик же будет вновь и вновь приходить туда, что бы нарушить покой всех его жителей, а кое-кого и похитить. Надо ли это оставлять без внимания? А что за человек, тот, которого она считает врагом, если у него семья, дети. Эликсир бессмертия, или как это там вечной жизни можно искать долго, но жил ли он все это время или существовал?

- Знаешь что, я всё-таки поговорю с ним перед отъездом. Я хочу вновь взглянуть ему в глаза, а потом мы поедем домой... обычным способом. - На последних словах она даже огорчилась, ведь тут ей было не так уж плохо, особенно в сравнении с моргом, в который ее поселили, после "операции". - Пошли, надо придумать, как вернуться и затем опять выйти из той башни целыми и невредимыми.

Трудные беседы

Вместе они придумали целый план, как обмануть охрану. Все было просто как дважды два, Виссарион покажется им, за ним побегут, а она проникнет в кабинет и узнает, где обитает его хозяин на данный момент. Только вот удалось осуществить это, процентов на пятьдесят, а то и меньше. Вошли они хорошо, разделились, но Кира не рассчитала количество этажей и кабинетов представленных перед. Время было оживленным, полдень все-таки, поэтому людей было много, что сильно затрудняло ей передвижение. И хотя она уже кое-чему научилась, невидимость не дала ей и сотой доли безопасности, на которую она рассчитывала.

Чудно, напряглась Кира, пройдя еще около полусотни дверей, ей стало совсем дурно. Отчего "невидимость" держать стало намного труднее. Ну, ничего мистер Дизайло, я таки доберусь до вас... когда-нибудь. Не было бы счастье, так несчастье помогло: мимо проходило две сотрудницы, одна из них уронила папку, с документами:

- Ой, бос, меня убьет. - Нежным голоском вздыхала молоденькая.

- И правильно, в назидание другим. - Холодным тоном поддакнула вторая, более пожилая и ученая тут дама.

- Но я же не специально, - побледнела блондинка.

- Это ты ему сейчас скажешь, он как раз сейчас в кабинете переговоров. Эти бумаги ему очень важны, в них результаты опытов которые мы проводили над этой девчонкой. Он тебя точно за такой промах не похвалит.

Пока они разговаривали, а молодая женщина в строгом костюме пыталась собрать все разбросанные по полу бумажки, Кира успела кое-что прочитать и была просто поражена холодным отчетом, в котором все это было написано. По словам, главного хирурга, тело "х", как ее назвали, не проявляло никаких признаков жизни. По истечении двух лет, искусственно поддерживаемой клинической смерти. У нее литрами брали кровь, копались во внутренностях, и пытались воздействовать на разум, с целью ответа на некоторые ответы. Так же, отметил доктор, под фамилией Инг, все показатели, а это: состав крови, состав спинной жидкости, мозговой активности, количества жидкости в крови и так далее, и тому подобное, было в норме. Единственно, что вызывало его беспокойство, так это излишне повышенный уровень адреналина в крови. Он рекомендовал более тщательные, исследования, без анестезии, так как чисто теоретически она была мертва. Инг, также настоятельно советовал тут же отключить ее от искусственного питания. В случае чего, ее тело они смогут обследовать заново и так.

Вот придурок, сильно разозлилась девушка, прочтя это и многое другое, я тебе покажу, мертва, ты еще меня узнаешь. Я то жива и докажу это всем вам без единого усилия.

Прошла дальше. Девушка все собрала, и обе тихо пошли к лифту, загримированному под шкаф. Открывался и закрывался он по специальным карточкам. Кира проникла в него, едва не плотно прижавшись к спине одной из служащих. Ехали не долго. Внутри лифт оказался, как и снаружи мерзко коричневого цвета, и лишь кнопочки стоп и вызова помощи были белыми и выглядели вполне сносно.

Вышла. Обстановку тут была почти такая же, только чуть более тихая, но толкотня и суета остались. Мимо проходили какие-то люди, лица которых напоминали водопроводный кран, а то и соперничали с ним по холодности и направленности, только в одну сторону, вниз лицом. Тихо прошла до нужного кабинета и принялась ждать. Это могло длиться вечно, но насколько она слышала руководитель, всех разносил. И терпели они его только из страха и зарплаты, а так давно бы пинков надавали и ушли.

Наконец, наступила долгожданная тишина.

Кира спокойно подошла к двери, выпрямила спину, настроилась на серьезный разговор, только после чего быстро вошла. Сидевший за столом, и уткнувшийся в папки Дизайло, ее не замечал. Но едва скрипнула задвижка, он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза:

- Здравствуйте, Кира.

Придя в себя от шока, нарушительница его покоя, ответила ему тем же.

- Я ждал тебя, знал ты придешь. Не ожидал, конечно, что ты и впрямь выживешь. Это даже хорошо, будем знать теперь некоторые возможности человеческого организма.

- Для убийцы вы много болтаете. - Вдруг пресекла она его попытки запудрить ей мозги. - Зачем вы меня ждали, тем более, если знали все заранее, где же ваша охрана?

Он сидел перед ней наглый и улыбчивый. Аккуратный кабинет, все по полочкам, в связи с его вкусом подобрана мебель, большое окно позади рабочего стола. НЕ зная его так хорошо, девушка могла бы подумать, что тут обитает очень добрый по своей сути человек, но ее было не обмануть. Она стояла сильно настороженная, но, сдерживая эмоции, говорила холодным, не выражающим ничего голосом.

- Я не убийца! - Дизайло положил обе руки, на стол, перекрестив. Ногти как она заметила, были чистые, кожа гладкая, сразу видно, этот человек не в чем себе не отказывал. Но в нем сидело зло, она это видела, она это знала и тем ярче чувствовала, находясь рядом с ним. Оно очень демонстративно просвечивало сквозь глаза, этого скрыть он не смог. Говорить он будем много и запутанно, осенило ее, надо быть настороже. - Я помогаю человечеству выжить, сама подумай Корочка, люди с твоими способностями, какие возможности для всех. Прогресс не остановить, и мы можем помочь ему. Твои родители отказались от этого, так ты не повторяй их ошибку, прими мою помощь и научи меня всем этим фокусам?

- Каким фокусам?

- Не притворяйся! Умению превращаться в воду, например. Скажи, это он помогает тебе осуществлять, или ты сама это можешь?

Кира задумалась, в принципе ничего необычного в его вопросах не было. С другой стороны она чувствовала какую-то подоплеку, даже в обычных словах произнесенных этим человеком. Эх, будь тут мама и папа они бы помогли, они умные, а она еще ребенок, печально признала девушка, как она может противостоять этому монстру?

- Я сюда не за этим пришла. Ответьте на вопрос, и я уйду...

- Нет, девочка, - поднял руки на локти старик, - ты отсюда больше не уйдешь, это будет твой новый дом, и друга твоего поймаем, как раз сейчас разрабатывает средства для этого.

- Уйду! - Твердо пообещала она, - и раз вы так во всем уверены, ответьте мне на вопрос, зачем вам Переселенцы? Что вы собираетесь с ними делать, если увидите, конечно?

- Хочу сам им стать. - Прямо на прямо, ответил он, глядя ей в глаза. - Они живут, как хотят, никогда не болеют, не ограничены в выборе религии, страны, средств существовании, и семьи! Разве это не то, о чем мечтают все современные люди?

Киру как обухом по голове ударили:

- Вы хотите счастья?

- Нет. - Ее слабая надежда таяла с каждым его ответом. - Я хочу всего! А они лишь средство, товар! Который я буду продавать таким же людям, как и я. Желающим большего, чем это жалкое бренное существование, отвисшая кожа, глупые законы благодаря которым даже дорогу нельзя перейти как хочешь. Вот как я хочу поступить, и ты мне в этом поможешь.

- Но есть же другие способы...

- Этот лучший, а главное безвредный.

- Это неизвестно! Пока не поздно Дизайло откажитесь от своей идеи, они беззащитны как дети...

- Тем лучше, дети вообще большое зло, от которого давно пора избавится.

- Нет, вы не понимаете что говорите, - вскричала Кира, с размаху ударив обеими руками по его столу. Тот с треском развалился на две части. От себя она этого явно не ожидала. - Извините...

Тот еще более уважительно посмотрел на нее, встал с пола, обошел ее, приглядываясь:

- Что вы делаете? - смущенно пискнула девушка.

- Оцениваю. - Ответил он, - а как вы это делаете? Что ощущает человек такой силы в хрупком теле?

- Эээ... ничего. Послушайте меня, Переселенцы вам ничего не дадут. И люди в чьи тела они внедряются тоже. Ищите свое Всё в другом месте! Это не гуманно охотиться на существ, не сумевшим противостоять вам из-за гуманных соображений, и...

- С чего вы взяли, что не могут? - казалось, его волнуют только собственные вопросы. - Они против смерти или попросту бояться ее?

- Вот сейчас и увидите! - всерьез разозлилась Кира, и, схватив его за грудки и притянув к себе, и внесла собственные коррективы в его мысли. Это у нее получилось совсем легко, но так неожиданно, что она сама чуть не испугалась.

Мысленно она соединила Виссариона и Дизайло. Первого она искренне попросила показать, какую на самом деле жизнь они ведут. Без Киры уже сознание обоих потекло в одном направлении. Оба сначала увидели человека изнутри, как бы находясь в сияющем круге, в зависимости от цвета которого Переселенец испытывал те или иные чувства. Потом стали происходить разные события, и их "коробка" колебалась время от времени. Вот человек ест, в зависимости от его мыслей пища хорошо или плохо усваивается организмом, а значит и всем что находиться внутри тела тоже. Увидели, что происходит с ним, если человек гневается, или не дай бог калечиться. Конечно плюсы были очевидны, например то, что Переселенец не испытывал при этом боли, но были и минусы - тело его энергетическое полностью зависело от носителя. Тогда как тот, мог и не догадываться об этом. Новорожденные наиболее удобные кандидаты в переселение, но они малы физически. Подростки, напичканные лишней информацией и чужим опытом, словно камни бросают каждую минуты в Переселенцев, негативные эмоции, тем самым, убивая всех. Бывает и так, что носитель уничтожит сам того не зная, своего "друга". Это бывает при сильных стрессах, когда все силы организма брошены на защиту себя, и тому просто ничего не остается. Погибнуть можно в мгновения и от любой ерунды. Переселенцы беззащитны - да, в чужом теле живут - да, питаются этим - да, но они еще и помогают, они это то, нечто что заставляет людей работать усерднее, и думать быстрее. В лучшие годы, любой Переселенец только множит энергию хозяина, ничего не требуя взамен. А самое главное, вреда от них носителю ноль. На обратной стороне жизни, все это выглядит иначе...

Пока путешествие продолжалось, Кира ждала Дизайло в кабинете. Она никак не могла вмешиваться, в творческий процесс, и все-таки ей стало немного боязно. Множество вопросов роем носились голове, мучая и испытывая терпение: каким он оттуда вернется, перестанет ли охотиться за переселенцами, отпустит ли ее, и поймет ли значение пребывания их в чужом теле???

Река, в ней играют дети, вода прозрачная чистая, ребенок блаженствует, но случайно задевает ногой за какой-то гвоздь, и царапает ногу. Тут же Переселенцу становиться плохо, это ведь не кровь вытекает из тела, это душа переселенца испускает последний дух. Его жизнь зависит от благополучия носителя, как эмоционально, так и физически. Вот только, что хотел показать Виссарион Дизайло, проводя его по всему жизненному циклу, таких, как он. А ведь есть еще тьма нюансов, но главное в этом.

- Что?

Ее враг вдруг открыл глаза, сделал ужасное выражение лица, шумно вздохнул и только после этого пришел в сознание. Выражение глаз его было сейчас не описать, это было и изумление, и где-то сожаление, порой даже восхищение и уважение. Мир, который он считал излишне примитивным и простым открыл ему гораздо больше горизонтов, чем он рассчитывал.

- Об этом я не мог и мечтать! - проговорил он, наконец.

Кира вопросительно посмотрела на присутствующего Переселенца. Тот, просто пожал плечами, говоря ей, мол, что мог, то я сделал, остальное Старейшины держат под строжайшим запретом.

- О чем об этом? - деликатно спросила девушка.

- О таких возможностях, о новых гранях человеческого сознания и все это лишь с маленькими уступками носителю и неудобств с ним...

- Вы не так поняли, - перебила его носитель, - вы должны были увидеть их реальную жизнь, а не только преимущества, я...

- Это ты не поняла девочка! - крикнул, - отныне хочу еще больше!

- Не получилось. - Разочарованно выдохнула она, - простите меня и прощайте! Надеюсь, вы поймете их... когда-нибудь, лучше.

Вдруг охотник вскочил, и как бешенный схватил ее за руку, прижимая ее ладонь ко лбу:

- Нет, это ты не понимаешь. Я стану Богом, султаном, царем всех живущих и умерших. Я буду командовать армиями, флотилиями, самолетами, мне все будут подчиняться, все, все, все... люди, машины, и даже солнце, я гений!

У него развилась мания величия, признал Виссарион. Это совсем не то, на что ты рассчитывала, извини.

- Нет, это ты извини, похоже, я рассчитывала на мечту, и не поймала даже птицы. Я заставила тебя вновь придти сюда, хотя ты явно не хотел. Ладно, пошли отсюда, боюсь, мы ничего больше не можем сделать.

Власть вскружила ему голову, а сила лишь свела с ума - печальный итог жизни.

- Ты прав.

Мы так и оставим его тут? Он же своих людей убьет, еще не дай бог?

- А что мы можем?

Я не знаю, ответил Переселенец, вновь исчезая в ее теле, но от Старейшин поступила новая идея, что мы могли бы...

- Что? Говори быстрее, сюда идут?!!

Взять его с собой, поселим его в пещере, где он убил прежнего хозяина. Там он никому и вреда не принесет, и дверь, не выпустит его обратно. Его партнеры по бизнесу, справятся пока и без него, а там видно будет.

- А это гуманно, мы все-таки свели его к такому состоянию? - засомневалась Кира.

Он уже был таким, мы дали толчок всего - лишь. Но если хочешь, оставим его здесь, может и впрямь тут он быстрее излечиться?!!

- А там он точно... выздоровеет, вроде психические заболевания не лечатся?

Всё лечится, главное знать способ.

- Хорошо, - смирилась носитель, - мы натворили, нам и исправлять. Мы его берем, поехали.

И подхватив несчастного старика под руки, подняли его к потолку, и лишь затем позволили потоку ветра через окно вынести их в свободное пространство.

Но только до первого этажа, решительно сказала Кира.

Виссарион только усмехнулся, хорошая девочка.

Опустились на асфальт они теперь значительно легче. Люди увидели, как они материализовались, девушка и пожилой мужчина, оба плеча которого были подняты на разный уровень. Многие даже узнали его и начали кричать приветственные речи, но Дизайло лишь широко улыбался им, и приказывал смердам опуститься на колени и молить о пощаде.

- ОН болен, - извинившись, расталкивала толпу его невольная спутница, - разойдитесь, пожалуйста, уступите дорогу. Да вы, полный джентльмен, мне к врачу его надо, пропустите нас.

Их охотно пускали, в силу возможности конечно. Так они прошли пару кварталов, пока не добрались до полянки, на которой она ночевала последние месяцы.

- Так, ты посиди, а я машину поймаю. - Усадив безумца прямо на дорогу, девушка собрала пожитки, деньги и старые воспоминания, вышла на площадь, где стала ловить машину, что бы довезли их хотя бы до черты города, там они разберутся что там и как.

Поймала, подъехала какая-то женщина, лет сорока, с высокой прической, на красной девятке.

Кира на всякий случай спросила, не знает ли так леса поблизости?

- Знаю, я вас довезу, - согласилась дама. - Ваш дедушка?

- Спасибо. Что, а да, дедушка, - решив, что это, не такая уж и большая ложь, путница едва затащила сопротивляющегося старика в машину. - Он очень болен, - пояснила она, видя изумленный взгляд водительницы. - В больницу везу, естественную.

- Ааа... хорошая, видать, ты внучка. А то некоторые бросают своих пожилых родственников... где-нибудь в пансионаты и думают, что на этом забота закончена. Знаешь милочка, вот в наши времена все было по-другому. О стариках заботились, баловали всячески и вообще считали очень мудрыми и нужными людьми. А сейчас что? Старики выходят на улицу продавать свои награды, стыд для страны, какое уж тут уважение? Где оно скажите мне, здесь, нет. Вот что я вам скажу, вот сейчас вы заботитесь о нем, а когда-нибудь ваши внуки вот так же любя будут смотреть на вас. И это не просто слова, это данность. Людей любого возраста надо беречь, лишь бы люди были хорошие, вот что сейчас важно, разве нет?

- Да, да. - Кира молча слушала всю тираду, не перебивая. Стараясь, что бы Дизайло, не вылез из окна, ну очень ему там бабочки понравились, они ему НЛО напоминали.

- Людей надо жечь и уничтожать, что б кислород не воровали. - Вдруг встрял старик, приведя бедную женщину в шок.

- Это, это роль, он репетирует, конечно же, сейчас главный герой все выскажет такому человеку. - Что-что, а из опыта общения с детьми она вынесла много хорошего, например, научилась сочинять на ходу, сказки, пусть даже теперь ей приходиться делать это взрослым.

Мария Ивановна, как она представилась, понятливо улыбнулась и снова уставилась на дорогу, продолжая свой монолог:

- Вот правильно ты делаешь, что даешь ему работать. Старым людям надо чувствовать себя полезными, нужными обществу и детям. Мама, папа живы?

- Нет.

- А, понятно, вы одни. Тогда тем более. Береги и следи за здоровьем, сейчас сама знаешь пенсии, понизили, лекарственное обеспечение не контролируется. Совсем зажрались эти депутаты, животы отрастили, а народу фиг с маслом. Да и это могут не дать, эх...

Замолчала женщина, только делая крутой поворот на шоссе.

- Все спасибо, - Кира выдержала только до крайней лесистой полосы, заплатила доброй женщине, еле вытащила упирающего Дизайло, и попрощалась. - Фиф, - вытерла пот со лба девушка, надо же, как болтовню тяжело слушать.

Наконец то! Свежий воздух свободы, появился Виссарион и сделал большой вдох.

- Да уж, теперь дом, пещера, и опять дом.

Тропинки как всегда четкой не было. Пришлось им идти по кочкам, целым полям грибов и острых кустарников. Дизайло шел спокойно, только иногда задирал голову вверх и ловил там кого. В то время как Кира даже примерно не имела понятия куда идти. Переселенец тоже не мог пока сориентироваться то это место или нет. Вроде выглядело оно обычно, никаких синих деревьев или красных ручейков. Дело двигалось к ночи, но ничего нового они не увидели. Девушка то в отчаяние не впадала, а вот с сошедшим с ума врагом появились первые серьезные проблемы, кормить то его было нечем. Посовещавшись они решили остановиться, на маленьком пригорке покрытый мхом, и попробовать найти съедобных ягод.

- Ты посторожи его, а я поищу.

Виссарион согласился поработать сторожем.

Блуждая, девушка совсем не думала о еде. Странная штука жизнь, думала она, ищешь, её настоящую ищешь, а в итоге все оказывается просто. Ведь то, что ищешь, иногда оказывается здесь рядом. В ее случае это счастье наверно быть собой, не такой, какой ее хотят видеть родители, крестные, преподаватели, а как она видит и чувствует себя сама. Это конечно доходит долго и трудно, но почему-то, это того стоило. Через все, что она прошла, стоило пройти, хотя бы для того, что бы понять это. Ей все-таки не пятьдесят, грустно шутила она про себя, и мне рано сбрасывать себя со счетов. Вот поживу тут, разберусь со всем, отдохну, и кто знает, быть может, и мне еще выпадет совсем другое счастье, например, стать мамой.

Совершенно случайно она нарвалась на большой куст земляники.

- Еда! - Сорвав несколько сотен ягод, она уже была готова отнести их назад, как кто-то мягко взял ее ладони в свои. Подняв голову, девушка радостно вскрикнула, - Лесмос!

- Здравствуй, Самая Красивая!

- Как, как ты здесь очутился?

- Я ждал тебя, на этом месте, - ничуть не смутился он. Даже наоборот, притянул ее к себе поближе. - Много лет.

- Много лет? - изумленно раскрыла рот, Кира. - Сколько же времени меня не было?

- Десять лет, одиннадцать месяцев, три дня, семь часов и 13 секунд.

Словами не передать, что испытывала при этом девушка. Он ее ждал, только ее, столько времени. По его глазам она видела его чувства, и ей становилось понятно, почему это стало возможным. А она, не разу не вспомнила его, теперь смотря ему в глаза, она не понимала почему. Тело к телу, губы к губам - они могли бы так стоять часами, но кроме них еще был в этом лесу человек, которому надо было помочь. Но вспомнили они об этом, только через несколько часов. А пока оторваться друг от друга было невозможно. Дело было даже не в прикосновениях, и не в ожидании их, а в людях, вернее в том, что они испытывали, просто смотря друг на друга.

Переселенец погладил ее по волосам, как бы говоря, ты изменилась. Провел рукой по щеке, напоминая, я скучал. Вглядывался в каждую черточку, в каждую морщинку и складочку, твердо зная, что Люблю!

Кира же, как человек, более приземленный просто не могла описать своих чувств. Рядом с ним ей было тепло, и тепло это было чуть не таким, как телесное, или физическое отражение встречи. Это было и большим и меньшим, словно грань между ним и ею размылась, и их больше нет отдельно. Слова не шли с языка, руки не поднимались оттолкнуть его, а дела, они и так уже все показали, это было единое целое, имя которому они найдут много позже. А сейчас, им было хорошо, но не просто. Ведь надо было завершить еще одно дело:

-Дизайло! - наконец нарушила их чудесную тишину девушка. - Надо его...

- Я знаю, идем.

Они пошли, но, даже не держась за руку помня, друг о друге.

Но еще одним потрясением было то, как Переселенцы поприветствовали друг друга. Они просто встали на головы друг перед другом, при этом засветились как новогодние елочки разными огнями. И не только, едва их "блестящие" ноги коснулись земли, они засмеялись как дети, громко, радостно неистово.

- Ну, вы... - у нее просто не было слов, для выражения своих чувств.

- Что мы? - так же хором спросили они лукаво.

- Ничего, - засмеялась она, - давайте завершим свое дело, и отведем человека в пещеру.

Совместными усилиями они нашли нужное место. Преодолеть сопротивление входа оказалось труднее, ни одного из Переселенцев оно не пускало, а только светилось металлическим блеском. Тогда наступила очередь человека попробовать свои усилия. Но и на уговоры Киры поле никак не реагировало, правда, иногда пыталось отослать ее, как и всех на сутки назад. Но сильные силовые поля ее спутников не давали ему этого сделать. Девушка пыталась и так и так, и водой и огнем и проползти под ним, но оно неизменно отшвыривало ее на несколько метров от входа, но, не причиняя серьезного вреда.

- Да, так нам не справится.

- Где же Старейшины, - удивилась она, - они это придумали, но помочь, нам, не хотят что ли?

- Это не их дело, - поправил ее, Лесмус. - Может, не мы должны, сначала войти туда?

- То есть?

Переселенец лишь, сошел со своего места, и как толкнет туда сильно удивленного Дизайло, и о чудо поле пропустило его.

- Как ты догадался? - только и спросила Кира.

- Элементарно, - подмигнул Переселенец, - за все годы существования пещер туда мог войти только один человек, в крайнем случае - два, но они оставались там навсегда. Один раз, сделав исключение, второй раз не одно поле ошибки не повторит.

- Понятно.

Вскоре все трое были у водопада. Переселенцы разговаривали молча о чем-то своем, а Кира наслаждалась открывшемся видом. Ничего так не радует глаз, как красота, поняла она, еще лучше, когда это красота одушевлена и излучает тепло, как это место. И камни, и каждая травинку тут - живая, излучающее добро самостоятельная субстанция, а все вместе они и составляют саму суть этого места.

- Кира! - вдруг прервал ее размышления Лесмус. - Моя Лесная Фея!

Девушка обернулась, и тут же была поймана в родные объятья:

- Оставайся тут со мной... навсегда?!!

Что ей оставалось, конечно, она согласилась.

***

Прошли годы, но тут ничего не изменилось. Все также цвели и пахли цветы, много воды, и жизни. Хотя некоторые изменения, в отдельно взятой семье все же наблюдались:

- Мам, а мам, а ты нашла, то, что хотела?

- Что ты имеешь в виду?

- Смысл жизни, ты нашла его?

- Конечно, - Лесная Фея ласково потрепала сына по голове, - и имя ему Ты!

Комментарии: 42, последний от 03/05/2023.
Размещен: 02/03/2007, изменен: 08/12/2007. 344k. Статистика.
Рассказ: Приключения, Фэнтези, Сказки

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"