Виктор Нель
        Неопределенная форма.

	Стать льдом. 
	Это очень легко. Легче чем отойти в тень, 
легче чем перекрасить глаза в ночной мрак, легче чем 
нарисовать сумерки на отражении в побуревшем зеркале 
с отслаивающейся амальгамой. Нет ничего сплошного вокруг. 
Серебро за зеркальным стеклом слоится как мыльные пузыри в 
центрифуге. 
	Стать легко если веришь, говорила зебра, если знаешь, 
что это на самом деле. Было легко становиться тростником и 
бамбуком, тонкими стволами обгоревших молодых эвкалиптов. 
	Не бояться игры, игра неправа только до главной черты. 
За чертой, где кончается калейдоскоп слов, где лица тихо 
прорастают сквозь маски, где обрывается ложь, кончаются 
опасения. Трудно начинать игру, пока не поймаешь краешком 
глаза взгляд старого униформиста, который уже не видит твое 
вранье, который поверил в перевоплощение, и позабыл о тебе. 
	Легко становиться решеткой, говорила зебра, легко 
прорастать сквозь ограду зверинца дикого мексиканца. 
	Слоящаяся краска не пугает того, кто становится 
домом. Стена хороша лишь до последнего шага, потом ее плоское 
лицо теряет смысл, теряется резкость, уходит за восприятие. 
Стена отделяет тебя от тебя. Смешно.
	Тогда становишься словом. Глупее дела нет чем становиться 
словом. Стать словом все равно что стать ничем. В размешанном 
вареве слов расползаются слоистые пузыри галактик. Становишься 
словом лишь иногда, когда в застывающих жилах вскипает цемент. 
	Когда идешь сквозь слои, не надо боятся измены пустых 
перекрытий. Нет ничего сплошного. Слои прошлогоднего листопада 
не держат потоков дождя. 
	Стать водой. Просочиться в тепло подземелья. 
	Это легче, чем лечь наверху разлагающейся корой и 
крылышками насекомых. Тяжелая каторжная работа, лежать. Молча 
смотреть на то, что кажется прозрачным. На синеву газовой смеси 
над поднятыми кончиками пальцев. На твердую синеву хрусталика 
атмосферы, давящего на гипоталамус. 
	Или стать синевой, принять на себя мегатонны стекла. 
Стекло никогда не сможет сказать правду, стекла нет. Оно лишь 
смещает движение истины. Слоит ее на сочащиеся ломти и 
пропускает насквозь. Иногда возвращает обратно, исказив до 
безумья, если близко слои амальгамы. 
	Не верить стеклу, оно тяжело и пристрастно. Правда не 
бывает тяжелой. Правда легка и ажурна. Стать правдой? Пустое. 
Есть нечто попроще. Проще, чем становиться стеною или решеткой. 
	Стать льдом. 

Февраль 2000