Александр ждал, когда наступит суббота. Для начала собирался пригласить Анну на ужин. Для чего заранее присмотрел небольшой уютный ресторанчик на Тверской. Почему-то верил, что она примет приглашение, но боялся другого. Ощущение духовной близости при экстремальных обстоятельствах, легко может разрушится в обыденной обстановке. И еще не оставляло предчувствие, что произойдет некое событие и сделает даже первое свидание невозможным. В итоге все так и случилось.
Собрание снова состоялось на квартире Филина. На этот раз все пришли в своей привычной одежде. Как минимум трое из семерых явно принадлежали к состоятельному сословию. Один - элегантный и седовласый, возможно, имел отношение к миру искусства. Даже его партийное прозвище "Белый" перекликалось с псевдонимом известного поэта-символиста. Сам Рахимов сменил привычную толстовку на офицерский френч, и даже как-то изменился внешне. Новость он доложил с внешним спокойствием, от которого исходил мертвящий ледяной холод:
- Центр поручил нашей ячейке провести акцию по физическому устранению царицынского генерал-губернатора великого князя Петра Александровича. Она состоится в ближайшее воскресенье на Саратовском вокзале.
В наступившей тишине первым подал голос Белый:
- Теракт в Пасху! Бога побойтесь, господа!
- Предрассудки, товарищ Белый! Объект вряд ли пойдет навстречу вашим религиозным чувствам и перенесет приезд на более подходящее время.
Голос Рахимова звучал, как никогда, жестко. Некоторые, соглашаясь, закивали. Глист захихикал. Чувствуя отвращение, Александр повернулся в его сторону и увидел, что парня колотит истерика. По указанию Рахимова Филин налил ему успокоительного.
За перипетиями последних недель Александр совсем забыл про наступающий праздник. Напоминание оказалось страшным! Один из самых любимых и почитаемых дней должен совместиться с деянием, перед которым все предыдущие показались детской игрой в казаки-разбойники.
" Сегодня же Великий четверг!" - вспомнил Александр, и все происходящее стало казаться мистической пародией на Тайную вечерю.
Показав на плане, как должны будут расположиться участники группы, Рахимов каждому объяснил его задачу, и назначил назавтра сбор у вокзала для рекогносцировки на месте. Перед тем, как закончить собрание, поинтересовался. Какие будут вопросы?
- Шах, а почему именно этого князька хотят грохнуть? - поинтересовался коротко стриженый низкорослый крепыш в рабочей блузе, - Царицынские мужики его хвалят. Говорят толковый губернатор.
Ответ у Рахимова, похоже, был готов заранее:
- Потому и хотят, что такие толковые опора царизма. А дураков, вроде Мишки Болтливого, нам с тобой товарищ Болт до поры беречь надо.
Услышав, что должен беречь ныне царствующего монарха, Болт грязно выругался, а Рахимов закрыл собрание. Перед уходом раздал всем оружие. Александру достался дуэльный револьвер. Точная копия того, что он отправил на дно протоки. В голове даже промелькнула нелепая мысль, будто оружие, дав ему спокойно пожить лишние полтора месяца, вернулось обратно, исполнить свое предназначение.
Выйдя на улицу, молча разошлись в разные стороны. Возможно, этого требовала конспирация, но у Александра еще с прошлого раза осталось ощущение, что взаимоотношения членов ячейки сложно назвать братством. Единственный человек, к кому он здесь испытывал симпатию и уважение был Рахимов.
" Но достаточно ли этого, чтобы стать соучастником в убийстве?"
Следующая ночь стала для Александра самой страшной в жизни. То, что с легкостью совершали герои кинобоевиков, в действительности оказалось действием, глубоко противным человеческой природе. Он думал, что куда легче быть простым солдатом, получающим приказы и уверенным, что защищает отчизну. Политические идеи оказались слишком слабым мотивом для убийства. Тем более, что жертвой должен был стать человек, по общему мнению, достойный.
Все говорило за то, чтобы найти способ не участвовать, но внутри звучал еще один безжалостный голос:
- Ты просто испугался и ищешь оправдания! Хочешь предстать противником насилия, а на самом деле просто дрожишь за свою шкуру!
Не сомкнув за ночь глаз, Александр приехал к месту сбора с опухшим лицом и больной головою. К назначенному времени собрались почти все, кроме Белого и Глиста. Первый появился через пять минут, сухо извинившись за опоздание. Второго уже перестали ждать. Но когда пошли к вокзалу, увидели, как Глист бежит через площадь с большим пакетом в руках.
- Вот, мужики, угощайтесь! - крикнул он, не успев отдышаться, и начал предлагать всем еще теплые пончики. На лице его отражалась причудливая смесь возбуждения, испуга, глупого детского счастья, и Александр вдруг почувствовал острую жалость к явно обделенному умом и прочими достоинствами парню. Глядя на остальных, он думал:
" Они все бояться не меньше тебя. У кого-то наверняка есть семьи. Но послезавтра все придут и выполнят то, что назначила им судьба."
По дороге, Рахимов еще раз объяснил место и роль каждого.
Покушение должно было состояться в проходе, где соберутся встречать своего лидера члены московского отделения консервативной партии. Туда можно будет попасть через кассовый зал. В дверях наверняка будут дежурить два и ли три жандарма, но Рахимов и Болт пройдут, предъявив удостоверения прессы. Когда появиться князь, Рахимов через головы оцепление швырнет ему прямо под ноги бомбу. Дальше неизбежно возникнет паника. Толпа кинется через кассовый зал и наверняка снесет кордон. Но для подстраховки у касс, изображая зевак, будут дежурить Александр, Белый и еще два члена ячейки. В случае если Рахимова и Болта попытаются схватить, они должны будут открыть огонь по жандармам и переодетым в штатское агентам охранки. Напротив второго выхода из зала в двух припаркованных на площади автомобилях будут ждать Глист и Филин. Примерно в полутора километрах в одном из переулков на другой стороне Москвы реки машины бросят, и вся группа пересядет в микроавтобус.
В целом план казался осуществимым. Но слишком многое оставлялось на волю случая: - Сколько все-таки будет дежурить жандармов, как они поведут себя после взрыва? Выдержат ли у участников акции нервы?
Заняв отведенное ему место, Александр попытался вообразить, что здесь будет происходить после взрыва. Представил, как стреляет в какие-то безликие фигуры в шинелях. Получилось не очень убедительно. Вернувшись домой, он налил себе большую рюмку водки. Выпив, не раздеваясь, рухнул на кровать и провалился в похожий на обморок сон.
Сначала сознание летало где-то совсем далеко. Потом соединилось с телом в каком-то черно-белом сплетении коридоров. Навстречу то и дело попадались люди с одинаковыми лицами и пустыми не видящими глазами. По углам справляли малую нужду, и желтые ручейки текли вдоль стенок. Сделав очередной поворот, Александр оказался в комнате без мебели и окон, где ждал Рахимов и другие челны ячейки. Идя к ним, тут же почувствовал, как деревянный пол под ногами начинает опускаться, выдавливая наверх отвратительную жижу. Прометнула мысль, что сейчас все утонут и надо бежать. По залитым нечистотами доскам, он сумел добраться до двери и выпрыгнуть наружу. Обернувшись, увидел на месте выхода глухую стену.
Открыв глаза, он еще некоторое время находился где-то между двумя реальностями. Наконец, окончательно пробудившись, отправился на кухню. За окном закат раскрашивал крыши на другой стороне бульвара. Доносились бойкие голоса продавцов. Ничего не напоминали о побоище, которое произошло здесь несколько дней назад. Александр машинально открыл буфет и стал заваривать себе чай. И вдруг, словно в озарении, понял пророческую аллегорию сна:
"Покушение обречено, но ему, возможно, удастся спастись..."