Некрасов Алексей. Остров неудачников ( полная версия)

Действие повести происходит в одной из параллельных реальностей, очень похожей на Россию ближайшего будущего. Поэтому автор намеренно допускает некоторые несоответствие времени, событий, и малозначительных деталей.

Часть 1

Заброшенная дорога

Ранним туманным утром узкоколейка приняла их на окраине спящего поселка и повела в никуда. Казалось, еще один поворот и она окончательно исчезнет, растворившись в зеленой пустоши леса. Когда-то стальные рельсы безжалостно резали чащу, теперь же лес перешел в контрнаступление, окружая дорогу зарослями молодого осинника, обволакивая покровом травы и мшистой почвы. Ржавые каверны успели проесть рельсы, по которым деловито сновали муравьи, а из прогнивших шпал, как самурайские знамена, торчали острые пики диких злаков.

Но в этот день люди снова вернулись. Солнце, разогнав утренний туман, нещадно палило. Укрывшись в прохладную тень разлапистых елей, лесные обитатели с тревогой и любопытством наблюдали, как несколько мужчин, обливаясь потом, толкают по рельсам нагруженную доверху платформу. На некотором отдалении, изредка переговариваясь, шли женщины. На спусках чернобородый мужчина в камуфляжной форме выжимал тормоз. Подождав пока все запрыгнут на платформу и разместятся между вещей, он отпускал его, и дальше ехали с ветерком, чуть притормаживая на крутых поворотах. Но спуски попадались гораздо реже, чем подъемы, во всяком случае, так им казалось. И мужчины, наваливаясь всем телом на горячий металл, толкали свой груз дальше. Иногда они устраивали себе отдых. Зайдя с теневой стороны, падали около колес на землю, потом десять - пятнадцать минут лежали, вдыхая медовый запах трав и слушая голоса леса. Женщины тем временем собирали цветы и некоторые уже успели украсить свои прически венками.

Месяц май только начинался, но лето, не дожидаясь своего календарного срока, быстро набирало силу. Впрочем, устоявшееся понятия о временах года пора было менять. Климат с каждым годом становился все теплее. Май превращался в июнь, а начало октября больше походило на конец августа. Ученые давно били тревогу. В прибрежных районах строились дамбы. На конференциях много говорили о надвигающихся бедах, однако о всерьез спасать мир пока никто не собирался. А горстку людей отдыхающих в тени у платформы все эти проблемы сейчас меньше всего волновали. По уходящей в неизвестность дороге они вступали в свою новую жизнь, и все надежды и страхи вертелись вокруг этого главного события.

Лес подступал все плотнее. Ели скрещивали над дорогой лохматые лапы, словно стражники у ворот Берендеева царства. Одна из женщин громко сказала, что все это напоминает путь в сказку, но тему никто не поддержал. Соленый пот застилал глаза мужчин, а изголодавшиеся лесные комары со звенящим писком атаковали мокрые лица и шеи. Женщинам тоже было не до романтики. Путь в неизвестность страшил их, и мысли крутились испуганные и тревожные. Десятилетия новейшей истории давно убили в них надежду на сильный пол. Плечо, на которое можно опереться, из извечной женской мечты превратилось в повод для злой иронии. Впрочем, в городской жизни они и сами неплохо справлялись. Но сейчас впереди ждала неизвестность с другими законами и правилами, и женские взгляды с затаенной надеждой скользили по мокрым от пота спинам своих будущих кормильцев и заступников.

К вечеру узкоколейка вывела к неширокой лесной речке. Осмотрев мост, мужчины приняли решение рискнуть и перекатить платформу на другой берег, но самый ценный груз предварительно сняли и перенесли на руках . Предосторожность оказалась нелишней. Под весом платформы старый мост затрещал и начал проседать, на счастье перебраться на другую сторону все же успели. После небольшого совещания решено было здесь же на берегу устроить ночлег. До конечной цели оставалось около семи километров, но в новую жизнь лучше всего входить утром.

Председатель

В этот вечер, поддавший уговорам мужской части коллектива, Илья распорядился достать из неприкосновенного запаса несколько бутылок водки. Накануне на собрании общины постановили: - спиртное употреблять только по большим праздникам и в особых ситуациях. Но сегодняшний вечер, хоть и с некоторой натяжкой, можно было подвести под эту статью. Ситуация действительно не штатная - ночевка под открытым небом на берегу тихой лесной речки, которая словно рубеж пролегла между старой и новой жизнью.

Свои сто грамм он выпил с большим удовольствием, но тут же пресек разговоры о продолжении. Кое у кого это вызвало неудовольствие.

- Много берешь на себя, бугор! - прошептал кто-то в спину. И этого хватило, чтобы вогнать председателя в краску. Нельзя сказать, что Илья боялся конфликтов, но когда схватка опускалась на бытовой уровень, и бороться приходилось не за какую-то идею, а лично за себя, он, как правило, терялся. Вот и сейчас чувствовал, как предательски деревенеют лицевые мышцы, а в голове уже испуганно крутилось:

" Действительно, кто ты такой, чтобы распоряжаться!?"

Ситуацию, к счастью, разрядил Давид Бергинсон , совмещавший в их общине обязанности врача и кладовщика. Широкой сильной ладонью бывшего хирурга он хлопнул себя по колену, и твердо объявил:

- Все. Шинок закрыт, панове!

Уверенный голос и недобрые огоньки в карих иудейских глазах общинного "ключника" неожиданно возымели действие. Ропот стих, и председатель смог вздохнуть с облегчением. Один их первых камней вроде бы успешно обошли. Он с благодарностью посмотрел на кладовщика, но тот не удостоил ответным взглядом. Погруженный в какие-то свои мысли Давид смотрел на костер. Обрамленное густой бородой лицо с острыми резкими чертами, походило сейчас на лики библейских персонажей.

" С этим тоже не просто будет! Да и вообще все как-то не просто..."

Илья ощутил острое желание хоть на время оказаться сейчас в одиночестве. Подальше от проблем, от свалившейся на него власти, от бесконечных зацепок еще не притершихся друг к другу характеров. Повод уединиться скоро нашелся. Расправившись с остатками каши, он отказался от добавки и спустился к реке, помыть посуду. Скинув обувь, закатал штаны и вошел в воду. Сначала ноги защемило, но очень скоро он уже не чувствовал холода. Стоя по колено в воде, он неспешно протирал пучком травы миску и никуда не хотел уходить.

Солнце успело скрыться за плотной стеной леса, но еще продолжало присутствовать в этом мире. По течению медленно плыли молочно-белые клочья тумана. Алые блики отражались в светло сером зеркале реки, а с темнеющего небосклона любовался закатом изящный серп молодого месяца. Плеск рыбы, крики ночных птиц и долетавшие со стороны костра голоса людей, казалось, только подчеркивали умиротворяющую тишину и были ее составной частью.

Неожиданно послышался громкий шелест крыльев, и над речным оврагом в призрачно молочных сумерках медленно пролетела крупная птица. Илья проводил ее взглядом, и вдруг ощутил, что погружается в сказку. Когда-то в молодости он часто летал во сне, а иногда и наяву где-нибудь около тихой речной заводи мир начинал меняться. Краски становились сочнее и ярче. Казалось, иная реальность прорывается сквозь обыденные картины. С годами ощущения притупились. В речке виделась просто текущая вода, лес стал местом компактного произрастания деревьев, пруды грязными лужами, где по зеленой ряске плавали уродливые островки пластиковых бутылок. Но сейчас кто-то словно протер замутневшее стекло. Сказочные образы снова проступали вокруг: в тихом покачивании камыша, в движении завитков тумана, в криках ночных птиц, в пугающе черной стене леса. Что-то волшебное виделось даже в мерцание костра над речным склоном, и тонкий желтый серп молодого месяца, торжественно плыл по небу, обходя дозором свое зачарованное королевство.

Сегодня днем, когда одна из женщин сказала что-то о воротах в сказку, реплика вызвала только раздражение. Жара, пот и комарье совсем не располагали к романтике. Теперь же Илья вспомнил о говорившей. На собрании она сидела особняком, и смотрела куда-то в сторону, задумчиво и отрешено.

" Как ее зовут? Кажется Анастасия?"

У него еще с молодости была отвратительная память на имена, однако образы он всегда схватывал очень цепко. Вот и сейчас представил, как она идет, осторожно наступая на укрытые травой шпалы. Единственная из всех женщин, в дорогу Анастасия одела не джинсы, а длинную складчатую юбку. Пышные каштановые волосы волнистыми прядями падали на плечи. Наверное, перед походом успела посетить парикмахера и сделать прическу, а вот косметикой явно не злоупотребляла. Во всяком случае, лицо казалось простым и естественно милым.

Уже давно Илья не замечал этих качеств у молодых привлекательных женщин. Свою природную красоту и все ухищрения современной моды они использовали как дубинку, которой нещадно били по мужскому воображению и животным инстинктам. Бороться с инстинктами было тяжело, и слишком много места в его мыслях занимали эти новоявленные жрицы Афродиты. Даже печать хронической стервозности на красивых ухоженных лицах, дразнила воображение и воспринималась как вызов. Однако, если где-нибудь в транспорте или с соседней скамейки в парке случалось услышать откровенную болтовню подружек, мистика женских чар слетала, словно небрежно нанесенная на металл краска. Сейчас же, думая про Анастасию, он чувствовал, как в душе пробуждается что-то светлое и давно забытое, но испуганно гнал от себя эти мысли:

" Сейчас не до личного! Хоть как-то бы закрепиться, а уж потом все остальное..."

Со стороны склона послышались женские голоса. Илья почему-то испугался, что его застанут мечтающим в одиночестве на берегу реки. Достав сигарету, он прикурил и медленно двинулся по направлению к лагерю. Навстречу из сумерек вынырнула коренастая женская фигура. Повариха Надька несла стопку тарелок. Видимо не все оказались сознательными, и женщинам пришлось заняться мытьем посуды. Следом за поварихой с полотенцем и банкой моющего средства шла Анастасия. Увидев его, она сначала испуганно потупила взгляд, а потом вдруг подняла глаза и посмотрела открыто и прямо. Но тут же ее заслонила весьма бойкая особа в джинсах и ковбойке. Концы рубашки она завязала узлом на животе, демонстрируя всем окружающим бронзовою полоску загара.

Юлию председатель давно заметил и выделил среди остальных. Он даже сразу запомнил, как ее зовут. Эта платиновая блондинка умела производить впечатление и хорошо знала себе цену. Ведя собрание, Илья не единожды спотыкался глазами о пухлые загорелые округлости в глубоком вырезе майки. Всякий раз он тут же перехватывал ответный насмешливый взгляд. Уже потом, наблюдая за ней украдкой, Илья отметил, как Юля внимательно разглядывает собравшихся, словно изучает и оценивает их. Это почему-то сразу насторожило. Хотя возможно для психолога (так она написала в анкете) изучение окружающих было профессиональной привычкой.

- Наш председатель любит прогулки в одиночестве? - иронично поинтересовалась Юля. Илья хотел сказать в ответ что-нибудь остроумное, но ничего не пришло в голову и он, словно оправдываясь, промямлил:

- Посуду ходил мыть. Потом вот постоял, покурил...

- Посуду мыть, это правильно! А вот курить в одиночестве вредно, - констатировала Юля. Илья ничего не ответил. Затушив сигарету, он зашвырнул окурок подальше в траву и пошел вверх по тропике. На вершине склона оглянулся. Фигуры поварихи и ее спутниц растворялись в сумерках, но голоса были еще слышны. Женщины что-то весело обсуждали.

Журналистка

Вызывая к себе, главный редактор обратился по имени и отчеству, и она сразу же почувствовала, что день не задался. Однако истинных масштабов бедствия Юля тогда еще не представляла. Поправляя на ходу прическу, она двинулась к командирской "будке" - маленькому закутку, огороженному от общего зала полупрозрачными пластиковыми перегородками. Когда проходила мимо стола Машки Колпиной, лучшая подруга, а по совместительству змея и конкурентка, сцепив ладони в замок, пожелала удачи. В ответ Юлия даже не удосужилась послать ее к черту. Настроение уже заранее портилось, и она отчаянно пыталась переключиться на позитив.

Главный явно был не в духе. Никак не ответив на очаровательную улыбку сотрудницы, он молча показал на кресло для посетителей.

- Здравствуйте, Александр Глебович! -вкрадчиво промурлыкала Юля и, по-кошачьи изогнув спину, села напротив шефа. Грудь подала вперед, так, чтобы вырез на кофточке раскрылся, и главному было на что смотреть во время беседы. Однако Глебович глядел куда-то в сторону, и держался подчеркну-то официально. Так, будто бы это не она всего лишь пару дней назад, сладко потягиваясь, лежала в его смятой постели. А он, как хороший мальчик, в коротком махровом халате и пушистых тигровых тапочках, готовил на кухне кофе.

" Как пить дать какую-нибудь гадость подсунет!" - с тоской подумала Юля, и подалась назад, не желая больше демонстрировать сокровенные прелести неблагодарному представителю грубого пола. А Глебович, закончив обычную прелюдию об ответственности сотрудников, перешел к основной части. Сначала, он сообщил, что некий олигарх на фуршете поспорил о том, что проведет успешный социальный эксперимент по созданию модели альтернативного общества. У Юли даже промелькнула робкая надежда:

" Может просто пошлют интервью взять?"

Против того, чтобы встретиться с придурками, избранными в альтернативное общество, она ничего не имела. Еще бы охотнее пообщалась с самим спорщиком. Юля даже представила, как, получив задание, побежит делать прическу. Потом блиц тур по бутикам, и вот уже во всеоружии очаровательная журналистка едет интервьюировать олигарха. Дальше в калейдоскопе воображения, замелькали открывающиеся ворота, глыбообразные фигуры охранников, лифт с огромными зеркалами, и, наконец, сам владелец заводов, газет, пароходов. Она представила, что при знакомстве этот хозяин жизни покажется спокойным и равнодушным, но в цепких колючих глазках скоро начнут загораться хорошо знакомые ей огоньки. Сначала он рассмотрит и оценит ее свежее и розовощекое, как у ангелочка, лицо, потом сконцентрируется на груди. Скользнув по кофточке от Армани, взгляд опускается еще ниже к краю мини-юбки...

Она уже начала думать о том, какие выбрать чулки, когда голос главного редактора безжалостно вернул в реальность:

- Внедришься в общину, прочувствует обстановку, дождешься, пока они там все перегрызутся и перетрахаются, и все это подробненько в красках опишешь. Ты у нас по таким темам мастер, можно сказать, профессионал высшей пробы!

Неуклюжий комплимент не подсластил пилюлю. Увидев ее кислое лицо, главный изобразил возмущение:

- Ты это брось, Щавелева! Давай мне тут без трагизма. Всего месяц на свежем воздухе в интересной компании. Как-нибудь переживешь. Работа у нас с тобой такая!

"Козел ты плешивый!" - мысленно выругалась Юля. Потом, уже вслух, внесла альтернативное предложение:

- Как они перетрахаются, я и так напишу. Немножко воображения и ехать никуда не надо.

На этот раз Глебович рассвирепел по-настоящему. Полное лицо побагровело, а от удара кулаком по столу даже подпрыгнул черный диск редакторского многофункционального видеотелефона. Шлепнувшись на стол чудо техники, жалобно пискнуло и нежным девичьим голосом выдало сообщение. Расслышать его Юлия уже не успела. Глебович орал так, будто пиранья откусила ему мужские причиндалы:

- Свои сексуальные фантазии ты будешь в желтой прессе реализовывать, по два доллара за лист. А у меня заказ от серьезных людей на репортаж с места, и ты поедешь, куда скажу! А надо будет лес с ними пилить, будешь лес пилить. Понятно ?!

Вернувшись к своему компьютеру, Юля почувствовала, как с краешков глаз предательски скатываются слезинки. Ее новая косметика, как обещала реклама, не смывалась ничем, кроме специально предназначенных для этого салфеток. На всякий случай, она все-таки достала зеркальце и проверила макияж:

" Слава Богу, вроде бы не потекло. Только вот физиономия больно кислая."

Порывшись в сумочке, она извлекла маленькую изящную сигаретницу. Вместе с электронными заменителями, которые можно было употреблять прямо на рабочем месте, там хранилось еще несколько обычных сигарет, на всякий случай. Именно такой случай и наступил. Ей просто необходимо было сейчас одной подымить в курилке. Пока шла через офисный зал, заметила, что Машка Колпина тоже ищет сигареты. Подруге явно не терпелось выведать новости, но такого удовольствия Юля ей доставлять не собиралась. Оказавшись на лестничной площадке, она спустила на три пролета ниже. Здесь обычно собирались покурить и поболтать парни из рекламного агентства. С одним из них у Машки совсем недавно случился неудачный роман. Так что, не смотря на все ее гипертрофированное любопытство, подруга вряд ли должна была сюда сунуться.

Парни в курилке дружно повернулись в ее сторону. С гордо поднятой головой Юля прошла сквозь липкую паутину взглядов. Она была зла на весь мир и в первую очередь на мужчин. Хотя конечно понимала, что Глебович в данном случае выступал не как мужчина, а как управленец. У него действительно заказ от серьезных дядей, и, скорее всего, дело тут не только в обещанном вознаграждении. Вполне возможно, некто очень влиятельный сказал "надо", и теперь Глебович расшибется в лепешку, лишь бы выполнить указание. А она оказалась разменной пешкой в чужой игре. Такой маленькой хрупкой фигуркой, которую двигают куда захотят и имеют все кому не лень.

Горькой волной вдруг накатила тоска по сильному мужскому плечу, на которое всегда можно опереться, а при случае и спрятаться, переложив на хозяина и защитника все свои проблемы. Такое с ней случалось нечасто. Юле всегда нравилась быть независимой и самостоятельной. Но теперь пресловутая свобода оказалась ловушкой. Да и какая это свобода, если в любой момент ты словно девочка по вызову обязана ехать куда скажут!

Совсем некстати вспомнилась цитата из краткого курса философии:- "Свобода это осознанная необходимость".

" Какой только извращенец это придумал! Свобода это когда делаешь, что хочешь. Когда имеешь ты, а не тебя имеют ..."

Вдыхая табачный дым, Юля смотрела вниз, на запруженную машинами улицу. С тоской думала о том, как бы здорово было жить где-нибудь в загородном коттедже, а в центр выбираться только по магазинам или на премьеру разрекламированного показа мод или спектакля. И пускай для этого придется стать любимой игрушкой какого-нибудь толстосума. Она справится с этой ролью. А если "любимой игрушке" вдруг станет скучно она, может и ненадолго упорхнуть погулять. Настоящий сильный мужик, если и узнает, простит. Может быть, накажет, но не выгонит.

Один из офисных мальчиков попытался с ней заговорить, но Юля отшила его так зло и резко, что бедняга даже отскочил в сторону. Снова отвернувшись к окну, с горьким сарказмом подумала:

" Господи, что они все такие запуганные! Ведь плюнешь, утрутся. Не то, что по лицу врезать, нахамить в ответ неспособны."

Огонек сигареты подполз к кончикам ногтей. Сделав последнюю затяжку, она швырнула окурок в урну, но промахнулась. Обиженный парень попытался что-то сострить по этому поводу. Смерив его презрительным взглядом, Юля молча двинулась к лифту. Войдя в офис, она сразу увидела разгневанное лицо Машки Колпиной.

" Ничего, подруга, потерпишь до вечера! Хотя, может быть, и раньше узнаешь. В нашем змеюшнике новости быстро расходятся."

Сев за компьютер, Юля попыталась сосредоточенно на новом задании. Включила поисковик, и пока электронный помощник собирал информацию, начала заполнять анкету-заявку. Для подобных случаев у нее имелось несколько заготовок биографии. Так как жить среди "натуры" придется не меньше месяца, она выбрала вариант наиболее соответствующий действительности.

" Меньше придется врать, да и быть собой как-то комфортней."

Еще раз, пробежав глазами уже заполненный бланк, Юлия осталась довольна. Все получалось почти как в жизни: -Молодая, одинокая (в некотором смысле это действительно правда), окончила коммерческий ВУЗ с дипломом психолога, работала в журналистике, сейчас временно неработающая ( Это тоже не далеко от истины. Завалит задание, Глебович пинком на улицу вышвырнет).

В качестве причины обращения она указала несогласие с потребительскими идеалами современного общества. Получилось коротко и убедительно. Хотя в принципе можно было и не стараться. По словам Глебовича, среди тех, кто будет подбирать кандидатов в "альтернативное общество", был свой купленный человечек.

Отправив анкету на сайт некоммерческого общества "Альтернатива", Юлия стала просматривать, что успел выдать поисковик. Один из запросов касался личности олигарха. Это был один из нуворишей новой волны, поднявшихся из мутной пены последнего экономического кризиса. Как и его товарищи по цеху, он обитал в своем недоступном для простых смертных зазеркалье. Появлялся только среди избранной публики, интервью давал крайне редко. Однако в последнее время начал привлекать внимание прессы весьма оригинальными высказываниями. Казалось, что этот хозяин жизни обеспокоился вдруг судьбами человечества. Аналитики связывали такую метаморфозу с возможным выдвижением его кандидатуры на ближайших выборах. Про спор, сыгравший с Юлей злую шутку, пресса еще ничего накопать не успела. Похоже, что у Глебовича была информация из первых рук, а значит заказчиками, скорее всего, являлись сами участники спора. Разгромных репортаж должен был помочь им выиграть пари, хотя Юлю не оставляло ощущение, что есть и другие причины. Похоже, что кто-то всерьез принял попытку создания макета нового общества и решил задавить начинание в корне.

Мимо, задев мощным бедром край ее стола, прошагала Анька Громовская. Увидев, что она направляется к будке главного, Юля с надеждой подумала, что Анька, узнав по сарафанному радио о предстоящей командировке, предложит Глебовичу свою кандидатуру.

" Ну что ж, флаг тебе в руки, подруга!"

Однако Юля хорошо понимала, что надеяться на такой исход глупо. Громовскую в медио-центре держали исключительно за трудовой энтузиазм. Она не спала ни с Глебовичем, ни со спонсорами, зато легко могла отправиться в тракторный круиз по сибирской тайге, чтобы поговорить о спасении души со старцем из раскольничьего скита. На вертолетах и попутных бронемашинах Анька добиралась до самых дальних блокпостов и гарнизонов в горячих точках. Перемывая косточки сослуживцам, Юля и Машка Колпина давно уже вынесли вердикт, что Анькина тяга к экстриму - классический пример сублимации полового влечения. Так что отправиться на месяц в забытую Богом глубинку для нее было бы в самый раз.

"Может, найдет себе там, наконец, кого-нибудь!"

Но Юлька понимала, что это задание не для Громовской. Эта чокнутая, вернувшись, напишет то, что сочтет правильным, а Глебовичу нужен репортаж строго определенной ориентации. И именно ей Юлии Щавелевой придется его сделать.

Обреченно вздохнув, Юля вложила в поисковик список уже зарегистрированных членов общины. Получив задание, электронный помощник, как натасканная крыса, побежал по "виртуальным помойкам". С некоторых пор в этих полулегальных сайтах кто-то скрупулезно складировал компромат, чуть ли не на каждого жителя федерации. Обычно, не озадачиваясь моральной стороной вопроса, Юля пользовалась "помойками" в профессиональных целях. Иногда заглядывала туда ради любопытства, прочитать что-то пикантное из личной жизни подруг и знакомых. Избегала заходить только на свою страничку. Но сейчас, думая об этих массовых хранилищах "грязного белья" она почему-то почувствовала смутную тревогу. Возникло ощущение, что кто-то невидимый, но вездесущий контролирует жизнь мира. И этот всемогущий невидимка заставляет барахтаться людей в грязной помойной луже, а тех, кто пытается выбраться, нещадно бьет по голове дубинкой. В какой-то момент ей даже стало жалко чудаков, с которыми придется провести целый месяц. Но она знала, что разгромный репортаж все равно напишет. Сделает все, что нужно главному редактору, его заказчиком и той незримой силе, которая за ними стоит.

Хирург-кладовщик

Он чувствовал, как от долгого созерцания огня начинает терять связь с реальностью. Как врач, Давид понимал, что балансирует на опасной грани. Но пока безумие было контролируемо, и он позволял подсознанию извлекать из своих кладовых яркие образы. Вот и сейчас вместо уютного полога леса он видел вокруг каменную пустыню. Суровый негостеприимный ландшафт, где днем палящий жар иссушает гортань, застилает потом глаза и рисует умирающим от жажды обманчивые миражи дальних озер. А ночью от остывших камней поднимается холод, от которого некуда укрыться.

Убегая от миражей, он снова возвращался к костру. На какое-то время рождалась иллюзия тепла и уюта. Он был рядом с людьми, был членом общины, но все равно чувствовал одиночество.

Осознание своей обособленности уходило корнями в далекое детство. В провинциальном городке, где прошли школьные годы, ему сначала приходилось скрывать свою национальность. Тогда он искренне хотел быть таким как все, но ему частенько напоминали, к какому племени он принадлежит. Потом, Давид осознал:

"Чтобы избавиться от оскорблений надо стать лидером."

И ему это удалось! Дворового короля Даньку уже никто не пытался назвать жидом. А он кулаками и рискованными выходками поддерживал авторитет среди сверстников, распивал в закутке за гаражами портвейн, а по ночам, когда дворовая жизнь затихала, сидел над учебниками.

Давид уже тогда знал, что должен вырваться из хмельной провинциальной трясины. Его отец - известный и уважаемый во всем городе врач Соломон Моисеевич Бергинсон, из каких-то непонятных убеждений не соглашался на перевод в столицу. Давид не понимал тогда отцовского подвижничества. Для себя он твердо решил, что поступит в один из столичных Медов и навсегда покинет этот город. Решение свое он осуществил. Впрочем, это была обычная история мальчика из интеллигентной еврейской семьи, вынужденного выживать в чуждой среде. Странности в его судьбе начались позже.

Сначала, несмотря на трудности, все шло словно по накатанной колее. Молодой перспективный хирург был на хорошем счету в одном из старейших лечебных учреждений столицы. Впереди вырисовывалась неплохая карьера. В двадцать семь лет он женился на операционной сестре и вскоре, она родила ему двух мальчишек близнецов. Денег естественно не хватало, но в те годы бумажные купюры еще не превратились в хозяев мира, а насущные проблемы как-то удавалось решать. Чем-то помогали родители, случались левые заработки, а когда совсем становилось туго, Давид подрабатывал, дежуря на "скорой помощи".

Перемены в его жизни начались после незначительного вроде бы события. Подавшись уговорам жены, Давид принял православное крещение. Его супруга - потомственная донская казачка, следуя семейным традициям, решила крестить детей. С женским максимализмом она настояла и на крещении мужа - " В семье все должны быть одной веры!". Давид не стал сопротивляться, спорить с Галиной было тяжело и бесполезно. Сам он видел тогда в обряде простую формальность, хотя к вере испытывал уважение. Православие входило в моду. А так как ни родители, ни ближайшие родственники традиционной религии никогда не придерживались, с этой стороны он тоже препятствий не видел.

Веселый подвыпивший батюшка провел обряд быстро, не утомляя полным соблюдением протокола. Потом в семейном кругу весело отпраздновали крестины. На этом все должно было бы и закончиться. Но судьба распорядилась иначе. Не сразу, а только через некоторое время он начал ощущать внутри себя некий голос. Он еще не различал слов, но уже чувствовал, что в его жизнь входит нечто более сильное, чем все, что определяло его поведение раньше. А еще через некоторое время Давид понял, кто с ним говорит. Наверное, национальные корни взяли свое, и это был голос ветхозаветного Бога - сурового и повелевающего. Звучал он все более сильно и властно. Давид чувствовал, что уже не сможет жить просто, как раньше - делать карьеру, растить детей. Ему уготован другой путь тяжкий и тернистый, но он должен его пройти, потому что так хочет Всевышний ...

Накануне своего тридцати трехлетия, Давид совершил непонятный для окружающих поступок. Когда он объявил, что намерен вернуться в свой родной город, в доме разразился страшный скандал. Галина выросла в маленьком поселке, и снова ехать в "тьмутаракань" решительно отказывалась. Но Давид был непреклонен, и Галина в итоге согласилась, потому, что тогда еще любила его. Хотя возможно на ее согласие повлияла и трехкомнатная родительская квартира, которую мать перед смертью успела приватизировать и завещать сыну. В Москве им по-прежнему приходилось снимать комнаты, поэтому собственное жилье, пусть и в провинциальном городе стало весомым аргументом в споре.

Земляки приняли неплохо. В городской больнице еще помнили его отца, а вскоре, Давид, завоевал авторитет уже собственными заслугами. Между тем в стране полным ходом шли перемены. По провинциальному городку они ударили очень больно. Закрылся единственный в городе завод. Кто-то покидал родные места, кто-то скатывался в темную пучину пьянства и безысходности. Врачам, как и многим в стране, постоянно задерживали зарплату, и порою приходилось питаться одними конфетами, которые еще продолжали носить благодарные посетители. Давид старался не обращать внимания на эти временные трудности. Чтобы там не происходило, он должен был лечить больных, должен был оперировать. Не забывал он и про научную работу. Иногда его приглашали в Москву на симпозиумы, и сэкономленные командировочные были подспорьем семейному бюджету. Галина занялась челночным бизнесом, и это тоже помогало семье держаться на плаву.

Подрастали сыновья, жизнь потихоньку налаживалась. Но видно Всевышний решил послать еще одно испытание. Давид так и до конца не понял, кто вложил в голову женщины, не имеющей ни капли иудейской крови мысль о переезде в Землю Обетованную. Всеми силами он старался противостоять авантюрному проекту супруги, но на этот раз Галина была непреклонна. Она сражалась за детей, для которых не видела будущего в этой стране. В итоге пришлось сделать вид, что он согласен. Расчет был на то, что ничего с переездом в итоге не получится. Однако Галина своей неукротимой энергией пробила все бюрократические препоны, и настало время и ему принимать окончательное решение.

На этот раз голос Всевышнего ничего не приказывал, он просто призывал послушаться своего сердца. И сердце сказало, что уезжать он не должен. Разрыв с семьей очень страшил, но Давид внутренним чутьем угадывал, что если через него переступят сейчас, то это вполне может произойти и там после переезда. Ведь близость людей лишь некое эфемерное образование, которое держится на таких неустойчивых опорах как любовь, взаимоуважение и самоуважение. Тот, кто не уважает себя, не может рассчитывать на уважение и любовь другого. А интуиция подсказывала, что на исторической родине его предков Галина скорее всего найдет себе место, постепенно адаптируются и сыновья, а вот он может оказаться лишним человеком. Здесь в родном городе он почти бог, спасающий людские жизни. А что будет там, в маленькой стране, куда, ежегодно приезжают на ПМЖ тысячи хороших врачей из всех уголков бывшего Союза? Давид хорошо понимал, что если лишится привычного груза ответственности и незаменимости, то перестанет существовать, как личность. А это значит, что он лишится права на любовь жены, на уважение детей.

Была и еще одна причина, в которой он себе долго не хотел сознаваться. Оказалось, что он все-таки любит эту землю. Он словно корнями пророс в нее и своими удачами и пережитыми бедами, прикипел радостью и горем. Уехав, он разорвал бы себя на две половинки. А такие раны не заживают!

На этот раз решение далось ему очень сложно. Когда Давид его все-таки принял, то вздохнул с облегчением. Однако испытания для него только еще начинались. Проводив семью до аэропорта, он вернулся в свой город в опустевшую квартиру и сразу же оказался в жестких тисках одиночества. С тех пор жизнь его разделилась на две части. Одна из них была связана с работой. Здесь он был уверен в себе и энергичен, по минутам знал, что и когда должен сделать. Другая половина жизни превратилась в медленную пытку. Словно рыба на льду, он задыхался в образовавшемся вокруг вакууме.

Давид даже не подозревал, что отсутствие близких людей так может изменить дом. Раньше, когда чуть живой от усталости он возвращался с работы, стоило только открыть дверь, и его окружала привычная атмосфера домашнего очага. На кухне ждал приготовленный супругой ужин, сыновья спорили, чья очередь сидеть за компьютером, Галина говорила с кем-то по телефону или смотрела очередной сериал. Поужинав, он падал на диван с книжкой, и остаток вечера пролетал тихо и незаметно. Теперь же враждебная пустота смотрела на него из всех углов квартиры, ставшей вдруг непомерно большой для одного человека. Время тоже приобретало какой-то совершенно иной масштаб и тянулось издевательски медленно. Страшнее же всего были выходные, и он уже со второй половины дня считал часы до наступления ночи. Напрасно Давид просил помощи и совета. Всевышний молчал, видимо вознамерившись довести испытание до конца.

Конечно, вакуум можно было заполнить книгами, изучением иностранных языков, занятиями наукой. Но видимо что-то надломилось в нем после отъезда родных. Вместо благородных способов войны с лишним временем он избрал простонародный российский. Поначалу Давид старался себя ограничивать. Бутылка водки растягивалась на три четыре дня. Но постепенно дозы увеличивались. Вскоре он уже покупал пол литра на вечер. А иногда и этого не хватало и приходилось идти за четвертинкой. Продавщица ночного магазина уже приветливо здоровалась и спрашивала:

- Соломонович, тебе как обычно?

На работу он выходил совершенно трезвый. Только черные мешки под глазами, напоминали о тяжелой похмельной ночи. Но постепенно стала пропадать память, ухудшалась координация движений. Все тяжелее ему становилось оперировать. Давид хорошо отдавал себе отчет, что происходит, но остановиться не получалось. Больше двух трех дней без спиртного он уже не мог выдержать. К уже привычной медленной пытке одиночества добавился еще червь сосущий изнутри желудок. Это изматывающее ощущение не оставляющее ни на минуту. И казалось, только стакан водки может заставить ненасытного червя хоть ненадолго угомониться.

В тот, роковой вечер, Давид, придя домой, первым делом полез в холодильник. Вчера, в нарушении традиции, он купил в ночном магазине не четвертинку, а пол литра. Грамм триста еще оставалось. Новая нераспечатанная бутылка лежала в портфеле. Порезав тонкими колечками лук, он положил их на хлеб, налил большую рюмку и жадно одним глотком выпил. Поморщившись, надкусил луковый бутерброд и выпил вторую рюмку вдогонку. С проснувшимся аппетитом расправился с закуской, налил себе еще и начал изучать содержимое холодильника. В это время в прихожей ожил оставленный в куртке мобильник. Опрокинув на ходу третью рюмку, он не спеша двинулся к телефону. "Лекарство" уже начало действовать. Это был короткий миг счастья, который весь вечер придется удерживать новыми дозами. Давид знал это, но сейчас ни о чем не хотелось думать. Сознание скатывалось в блаженное расслабленное состояние, и в этом теплом болоте ему было хорошо и уютно.

Голос в телефоне, обрушился на него, как ушат холодной воды. Случилось то, чего он уже давно боялся. В операционную после автомобильной аварии доставили молодого человека с тяжелыми травмами. Дежуривший хирург-практикант не мог самостоятельно провести такую операцию, и требовалось его участие.

Убрав мобильник в куртку, Давид посмотрел на часы в прихожей. Стрелки показывали половину восьмого. Словно ножом полоснула мысль, что в последний раз он смотрит на эти старые семейные часы, будучи порядочным и всеми уважаемым человеком. Когда он вернется часовая стрелка, скорее всего, перевалит за двенадцать, а смотреть на нее уже будет преступник, погубивший человеческую жизнь...

Дальше Давид действовал как автомат. Поставив на плиту чайник, направился в ванную. Окунув голову под струю холодной воды, дождался, пока на кухне подаст голос свисток. На ходу вытираясь, вернулся на кухню и сделал крепкий кофе. Кипяток обжигал горло и допивал он уже на лестнице в подъезде. Сделав последний глоток, поставил кружку на подоконник и вышел на улицу, где его ждала машина.

Холодный душ и лошадиная доза кофеина почти вышибли хмель, но руки все равно предательски дрожали. Только страшным усилием воли он заставлял их выполнять привычные движения. Его последней надежной стала молитва. Как великую милость, Давид просил дать ему возможность успешно завершить эту операцию. Взамен обещал уйти из своей профессии, и никогда больше не брать в рот спиртного.

На этот раз Бог его услышал, и жизнь пациента была спасена. Возвратившись домой, он нашел кофейную кружку на том же месте где и оставил. Когда с трудом поднялся к себе на четвертый этаж, часы в прихожей показывали половину третьего. В голове промелькнула странная мысль, что прошедший отрезок времени был короткой экскурсией в ад. Вспомнив об обещании, Давид зашел на кухню. Недопитая бутылка стояла там, где его застал звонок. Не колеблясь ни секунды, он вылил в раковину оставшуюся на дне жидкость. Бутылку из портфеля сначала хотел выкинуть в ведро, но передумав, заставил себя дойти до мусоропровода. Только потом он доплелся до спальни и рухнул в кровать. Утром Давид подал заявление об увольнении.

Главврач был удивлен, но отпустил без долгих уговоров. Видимо коллеги уже давно догадывались, что происходит с их ведущим специалистом. Давид лишился единственного, что еще поддерживало его в этой жизни, но, как ни странно, он был спокоен. Теперь он чувствовал, что выдержит до конца посланное ему испытание...

Живя в провинции, человек плотно обрастает знакомствами и связями, тем более, если он известный в городе врач. Один из бывших пациентов помог устроиться в автомастерскую. Так на шестом десятке лет Давид снова оказался в положении ученика, но это никак не ущемляло его самолюбия. Душу словно затянуло защитным панцирем льда. Его новые товарищи по работе, часто ссорились из-за мелочей, в перерывах громко обсуждали футбольные матчи, ругали правительство и начальство. Давиду же все это казалось бесконечно далеким и неважным. Он редко участвовал в общих разговорах, и старался, как можно лучше выполнять свою работу, которую освоил на удивление быстро. Потянулись похожие друг на друга дни. Возвращаясь домой, он около получаса заставлял себя делать гимнастические упражнения, потом готовил ужин. Остаток вечера проводил с книгами. Кроме чтения медицинской литературы, старался заниматься самообразованием в разных областях техники.

Письма от родных, приходили на электронную почту все реже и реже. На четвертый год после переезда, жена совсем перестала писать и только иногда передавала через сыновей приветы. К тому времени семья перебралась в Америку, оставив Землю Обетованную, как пройденную ступень по дороге к процветанию и успеху. Зато он теперь почти каждую ночь видел древнюю Иудею. Опаленные солнцем скалы, тропинки помнящие прикосновение ног пророков, приходили к нему в ярких цветных снах. А утром снова наступали однообразные будни, переходившие и долгие вечера, которые он коротал гимнастикой и книгами. Но иногда сквозь ледяную броню защитного панциря прорывались нехорошие мысли:

" Что дальше? Так и будешь жить, тренируя и поддерживая нужные только тебе мозг и тело, которые все равно неизбежно продолжают дряхлеть?"

Но в глубине замороженной души тлела надежда, что нынешний этап это только подготовка к чему-то. Что Всевышний не забыл о нем. Что он еще совершит что-то важное, подобно библейском Иову снова обретет счастье и покинет этот мир в окружении близких людей переполненный годами своими.

Земля обетованная

Общий подъем объявили в семь утра, но лагерь просыпался очень медленно и лениво. Дежурные не развели во время костер, и завтракать сели только около девяти. Пока грузили вещи на платформу, солнце успело выползти из-за леса и снова начало припекать. Во время сборов Илья нервничал и сначала пытался руководить процессом. Получалось это у него не лучшим образом. Он неплохо разбирался в своей специальности, но когда дело касалось бытовых мелочей, часто терялся и даже впадал в ступор. А сейчас именно мелочи становились во главу угла, и постепенно лидерство взял на себя Станислав - коренастый мужичок неопределенного возраста. Среди общинников он выделялся коротенькой рыжей бородкой при полном отсутствии усов, лысой макушкой, а также необычайной подвижностью. Казалось, что этот живчик успевает находиться сразу во многих местах. Судя по анкете, Станислав был резчиком по дереву, и до недавнего времени работал в какой-то художественной мастерской. Однако, несмотря на творческую профессию, обнаруживал незаурядную деловую хватку. Оставив фактическое руководство новоявленному лидеру, Илья вместе с Давидом занялся сворачиванием палаток. К ним присоединился Андрей - статный похожий на добродушного былинного богатыря парень. Троица быстро сработалась, и вскоре все делалось, как на конвейере, без лишних слов и обсуждений.

В начале двенадцатого наконец-то выступили в дорогу. Мужчины изо всех сил налегали на платформу. Всем хотелось быстрее добраться до места, а солнце пекло с каждым часом все сильнее и сильнее. От мелких болот поднималось удушливое марево, а к встревоженным птичьим крикам и комариный писку теперь добавился еще и свадебный лягушачий хор. Из близлежащего болотца шумно вспорхнула большая белая цапля. Пролетев над колеей, медленно спланировала к кромке чахлого ельника и скрылась из вида. Неожиданное появление птицы вызвало останову, и тут же послушались предложения устроить привал. Но Илья, проявив, наконец, твердость, заявил, что осталось совсем немного и надо идти. И на этот раз большинство его поддержало.

Конечная цель действительно была уже близко. Лес все дальше отступал. Вокруг узкоколейки потянулись бывшие совхозные пашни под серым частоколом прошлогоднего бурьяна. И, наконец, справа на возвышении показались дома заброшенного поселка. Железнодорожная колея резко забрала влево и уткнулась в похожий на барак корпус лесопилки.

Станислав тут же начал командовать. Илья хотел было присоединиться к разгрузке, но Андрей, вежливо посоветовал, отправить кого-то на разведку в поселок.

- Вот мы с тобой и пойдем, - быстро согласился председатель, потом позвал и Давида, чтобы тот сразу присмотрел место под склад. Но тут же между ними встрял высокий маргинальный тип, чем-то похожий на длиннорукую исхудавшую гориллу.

- Вы чего, мужики, всей толпой гулять собрались?!- крикнул он осипшим голосом.- Вещи кто разгружать будет!

Илья снова почувствовал, что краснеет. Наверное, он действительно был не прав, забирая с собой сразу двух человек, но жизненный опыт подсказывал, что правота сейчас дело десятое. Если идти на поводу у подобных типов, то скоро каждое решение придется обсуждать на митинге.

Проигнорировав реплику, Илья обернулся к Станиславу и сказал, чтобы после того как снимут вещи, приступали к сборке квадроциклов и прицепов. В ответ тот вытянулся по стойке смирно и, вскинув ладонь к виску, отрапортовал:

- Я воль, герр председатель!

Эту насмешку тоже пришлось проигнорировать. Уходя, Илья чувствовал, как за спиной образуется враждебная, отторгающая его общность.

К поселку вела глубокая колея, продавленная колесами грузовиков и тракторными гусеницами. Но, похоже, что уже много лет по ней никто не ездил. Листы подорожника - извечного спутника российских грунтовок, забивала молодая трава, а кое-где над колеей качались даже зеленые зонтики лопухов. Печать запустения лежала и на самом поселке. Почерневшие от времени и дождей избы враждебно и насторожено смотрели на пришельцев мертвыми глазницами заколоченных окон. Покосившиеся столбы электропередачи с болтающимися обрывками проводов чем-то походили на виселицы времен подавления пугачевского бунта. Дополняла жутковатую картину стая воронья. При приближении людей птицы поднялись в воздух и рассерженным карканьем закружились над крышами.

Вот это и была их Земля Обетованная! Ни света, ни тепла, ни нормального жилища! Все надо начинать с нуля, и параллельно думать о будущем. Как за спасительную соломинку Илья схватился за мысль, что никто не заставляет его здесь оставаться навсегда:

" Эксперимент имеет право быть не удачным. Не получится, к осени разбежимся. А может и раньше, как только подъемные закончатся!"

Его невеселые размышления прервал Андрей:

- Илья Петрович, наверное, сразу надо какой-нибудь сарай для дизельного генератора присмотреть. Ветряки потом поставим, с ними хлопот больше.

Давид поддержал его, сказав, что начинать действительно надо с генератора, а дом для первых ночевок присмотреть где-нибудь поблизости, чтобы быстрей протянуть к нему электричество.

Действительно, все было не так уж и сложно! Выбрать дом, для первых ночевок, поблизости установить генератор, а дальше, опираясь на эту базу, начинать освоение территории. Однако в первом же дворе ждало разочарование. В сарае обвалилась крыша, входная дверь дома была сорвана и унесена местными "скарабеями". Но, не смотря на вентиляцию, как только переступили порог, в нос ударил запах плесени и гнили. В довершении всего под ногами затрещали доски. Дальше пошли, разделившись, а когда снова встретились в конце деревни, оказалось, что ничего подходящего так и не нашлось. Везде только разруха, запустение и въевшийся в стены отвратительный запах брошенного людьми жилья.

- Будем выбирать из того, что есть! - заявил Илья с неожиданной твердостью, и тут же вспомнил, что в одном из домов полы показались ему достаточно крепкими. Теперь туда пошли уже втроем, и, морщась от скверного запаха, долго осматривали заброшенное жилище. Выглядело оно уныло, но виной тому в большей степени был мусор. Пожелтевшие листы старых газет, рваные матрасы с торчащими клочьями ваты, вскрытые консервные банки с окурками в засохшем томате и, как апофеоз мерзости, окаменевшие экскременты по углам комнат. Видимо не так давно, уже после ухода или смерти хозяев, здесь кто-то жил, вернее влачил существование в полном безразличии к окружающей его обстановке. Илья заметил, как Андрей украдкой перекрестился и что-то прошептал, может быть короткую молитву о прежних обитателях дома. Сам же он первый раз в жизни мысленно обратился к Богу, в существование которого пока только пытался поверить. Попросил дать силы, чтобы не скатиться в скотство и грязь, которые караулят человека и готовы поглотить его, как только он опустит руки.

Полы в доме действительно оказались крепкими. Проверяя их прочность, Давид даже попрыгал, выйдя на центр большой комнаты. Андрей, осмотрев двор, сообщил, что генератор можно установить под навесом для сена. Крыша выглядела вполне надежно, а стойки уже потом можно будет обшить досками. В соседнем дворе обнаружился большой сарай, который решили временно оборудовать под склад. Окончательно утвердившись в выборе базы, они шли обратно уже в приподнятом настроении. Вернувшись, увидели, что все вещи сняты с платформы, а квадроциклы с прицепами готовы к эксплуатации. Давид и Андрей сразу же подключились к погрузке. Илья поднял отдыхающую на кипе спальных мешков повариху, велел ей доставать ведра и организовывать женскую команду для приборки дома. Сам же он, вооружившись тесаком и ножовкой, отправился к березняку, чтобы сделать для женщин метлы.

Сын священника

Казалось, судьба заранее определила Андрею выбор жизненного поприща. Детство прошло на окраине небольшого провинциального городка, среди икон в старом пропахшем ладаном деревянном доме. Семья его крепко держалась православных традиций. С малолетства мать водила Андрея в церковь, где отец служил священником, а сама она принимала у прихожан записки и продавала свечи. В школе его дразнили поповским сыном, но он старался не обижаться, и никогда не пускал в ход кулаки. Господь не обидел его силой, но Андрей уже знал, кем ему перестоит стать, и учил себя смирению. За все школьные годы он всерьез дрался только два раза. Один раз, заступившись за товарища, которого терроризировали старшеклассники. В другой раз принял участие в групповой потасовке, когда на дискотеку в их школу завалилась кодла парней из соседнего поселка. Из всех этих случаев Андрей все-таки вынес урок, что драться надо уметь, и, впервые ослушавшись отца, стал ходить в секцию боевого САМБО.

Помощником тренера там работал его старший брат. В их патриархальной семье Николай был смутьяном и нарушителем устоев. Еще до призыва в армию он ушел из дома и какое-то время жил у товарища. Вернувшись со срочной службы, поселился у сожительницы - женщины на несколько лет старше его, работающей продавщицей в местном продмаге. Родители прекратили с Николаем общение, но Андрей знал, что отец постоянно молится о его брате. А в какой-то момент он вдруг понял, что не его - послушного и прилежного сына, а именно Николая родители любят гораздо сильнее. Открытие это стало для Андрея потрясением. Он быстро сумел подавить в себе обиду и ревность, но с той поры границы добра и зла, любви и нелюбви, стали не так отчетливы и понятны, а знакомую с детства притчу о блудном сыне перечитал уже совершенно другими глазами.

Несмотря на отсутствие агрессивности, занятие борьбой проходили успешно. В зале Андрей был одним из лучших, правда, на соревнованиях выигрывал редко. Не хватало спортивной злости, и в сопернике он продолжал видеть товарища. Не раз Андрей получал разносы от тренера - человека примитивного и грубого. А потом были еще тяжелые разговоры с братом. Николай искренне любил Андрея и по-своему пытался направить его на "путь истинный". Эти беседы не могли поколебать, заложенных с детства устоев, но рождали вопросы, на которые Андрей пока не мог себе ответить.

Восприятие мира кардинально изменилось во время службы в армии. За год до его призыва правительство, исходя из демографической ситуации и внешнеполитической остановки, снова увеличило сроки службы. И тут же вернулись неуставные отношения. Во всяком случае, так было в части, где "посчастливилось" служить Андрею.

С детства привыкший к послушанию, он безропотно выполнял приказы сержанта, спокойно относился к тому, что "тяготы и лишения" ложатся на плечи новичков непропорционально больше. Возможно по этому, отношение старослужащих к нему было достаточно лояльным. Куда меньше повезло одному из его товарищей по призыву. Избалованный городской юноша с неустойчивой психикой оказался под настоящим прессом издевательств. Впервые Андрей своими глазами увидел, насколько далеко может зайти человеческая жестокость по отношению к беззащитному. При этом он интуитивно чувствовал, что большинство "дедов" в их взводе вполне нормальные люди, и в нормальной обстановке будут вести себя совершенно по-другому. Но сейчас какая-то незримая сила устанавливала законы жестокости, принуждая их либо участвовать в издевательствах, либо оставаться равнодушным наблюдателями.

Однажды, не выдержав, Андрей вступился за жертву. Сначала ему просто велели отойти в сторону. Потом, видя что "салабон" упорствует, ударили по лицу. Удар был не сильный, больше для острастки, но боль и психологическое напряжение дали совершенно неожиданный эффект. Во вспыхнувшей драке, Андрей впервые в жизни старался искалечить противников. Возможно, он мог бы убить, но Господь на этот раз уберег. Результаты и так были плачевными. Сам Андрей надолго угодил в госпиталь, туда же отправились и двое из нападавших.

Находясь на излечении, он неожиданно подружился с одним из своих противников. В другой обстановке, тот действительно оказался вполне нормальным парнем. Звали его Николаем, как и брата. Они чем-то даже походили внешне, но особенно были схожи мировоззрением. Во время бесед со своим новым товарищем Андрей опять столкнулся с взглядами на жизнь совершенно отличными от тех, что прививали ему дома.

О том, что человеческая природа греховна, он знал и из священного писания. Но считал, что долг всякого эту греховность в себе перебороть, и почему-то думал, что и все остальные это понимают. Но оказалось, что именно греховная сторона человеческой породы многими принимается за достоинство. По их мнению именно гордыня, жажда власти, и даже плотская похоть являются мощными стимулами для совершенствования человека. В спорах Николай обычно побеждал, приводя неоспоримые факты, среди которых была и теория Дарвина. Но, признавая доводы оппонента, Андрей упрямо продолжал верить в привитые с детства истины. К тому же он чувствовал, что его новый товарищ в душе добрее, чем мировоззрение, которое он проповедует.

По возвращению из госпиталя, Андрей был переведен в следующую ступень неуставной армейской иерархии. А по мере того, как старослужащие уходили на дембель, расклад сил менялся не в их сторону. Кончилось все тем, что над задержавшимися учинили расправу, припомнив все старые обиды. Попытка Андрея остановить избиение и издевательства привела к конфликту уже с товарищами по призыву. А верховодил расправой тот самый парень, спасая которого, Андрей угодил в госпиталь. Некоторым оправданием происходящего была вроде бы справедливая месть, но вскоре Андрей еще раз воочию увидел, как недавние жертвы сами становятся насильниками. С появлением новобранцев история повторялась. Причем, те, кому больше всего досталось от "дедовщины", на глазах становились самими ярыми хранителями ее традиций.

Домой Андрей вернулся с бурей в душе, а попал в ту же застывшую атмосферу молитв, икон и ладана. Старшего брата в городке к тому времени уже не было, вскоре после ухода Андрея в армию он перебрался в столицу.

Еще в разгар лихих переломных лет многие из друзей Николая по спортивному залу отправились туда ловить удачу. Для некоторых поиски лучшей жизни закончились плачевно. В городок тогда, словно с линии фронта, приходили "похоронки" и сообщения о судебных процессах над земляками. Но одному из одноклубников все-таки удалось закрепиться и наладить свой вполне легальный бизнес. Много лет спустя, посетив малую родину, он зашел в зал, откуда началась дорога в "большую жизнь". Прямо в тренерской комнате они распили с Николаем бутылку пятизвездочного армянского коньяка, вспомнили былые годы, но больше всего разговор крутился вокруг широких возможностей большого города. В порыве пьяного благодушия гость обещал устроить бывшего одноклубника в свой бизнес. Хоть и не сразу, но обещание свое он действительно выполнил.

Нормальной работы Андрей в своем городке найти не смог. Отец настаивал, чтобы он пока пристроился сторожем при церкви, а в следующем году ехал поступать в семинарию. Андрею больно было огорчать родного человека. За время его отсутствия отец сильно состарился, стал рассеянным и суетливым. Наставления сыну он с болезненным занудством повторял несколько раз на дню. Но Андрей чувствовал, что не может и не должен становиться духовным наставником других, пока сам не разобрался в этой жизни. Но для этого надо было окунуться в самую сердцевину непонятного и враждебного мира.

Николай охотно и даже с радостью согласился помочь пристроить брата в столице. Встретив Андрея на вокзале, он повез показывать достопримечательности, потом отметили приезд в ресторане. Никогда не выбиравшийся дальше областного центра Андрей был поражен столичным размахом. Однако неприятный осадок оставило то, что брат после ресторана сел за руль выпивши. Машину Николай водил мастерски, но Андрей интуитивно чувствовал в его пьяной браваде большую опасность. Потом, при общении с другими людьми, у него не раз возникало это чувство тревоги. Казалось от сытой и обеспеченной жизни что-то сдвинулось в людских головах в опасную сторону. Иногда Андрей даже представлял несущийся в пропасть поезд. Кто-то безмятежно спит в купе, кто-то поливает потолок вагона-ресторана шампанским. А тем временем, покинутый машинистами состав, разрезая черный ночной мрак, летит к зияющему пролому моста...

Брат помог устроиться электриком в солидную фирму (специальность Андрей успел приобрести в армии). Зарплата, по меркам их городка, показалась огромной. Часть ее приходилось выплачивать за квартиру, но и оставшихся денег хватало на вполне сносную жизнь, помощь родителям и на покупку книг. В родном доме Андрею была доступна только православная литература. Сейчас же он смог окунуться в мир совершенно разных идей и взглядов. Почти у каждого из авторов можно было найти убедительные доказательства собственной правоты, но настоящее потрясение Андрей испытал, познакомившись с трудами Ницше. Философия его вызвала в душе протест, но он все равно не мог не признать страстную убедительность доводов и увидеть в них жестокую правду. С удивлением Андрей обнаружил, что мировоззрение, которое исповедовал его армейский товарищ, и взгляды, которых придерживался брат, очень походили на учение немецкого бунтаря и богоборца.

Помимо литературно - философских изысканий Андрей узнавал и нравы окружающих его жителей мегаполиса. Подавляющее большинство, не задумывалось ни о каких высоких материях. Однако и здесь просматривался упрощенный вариант жизненной философии - некое кредо, состоящее в неустанном стремлении к материальному комфорту. Будучи человеком совершено иного воспитания, Андрей мог наблюдать поведение людей, как бы со стороны. И он видел, что именно эта постоянная борьба за благополучие, не позволяет большинству из них быть счастливыми. Но сторонним наблюдателем ему пришлось быть не долго. Случилось то, что должно было случиться. Зов плоти, до сей поры заглушенный аскетическим воспитанием, наконец, заявил о себе в полный голос.

В мире, в котором он теперь жил, чуть ли не на каждом рекламном шиите красовалось полуобнаженное женское тело. В метро, по дороге на работу, в магазине и парке его окружали живые носительницы соблазнов. Молодые и стройные, одетые по канонам вызывающе-откровенной моды, они шли мимо, либо презрительно не замечая, либо кокетливо стреляя глазами, в ответ на восхищенный взгляд провинциала. Их соблазнительная красота раскрашивала и оживляла этот бездушный мир, и в то же время была его частью, превращаясь в ходовой товар. И хотя рекламная агрессия Эроса вызывала протест, зов плоти заглушить было невозможно.

С Людмилой они познакомились на вечеринке у брата. Она была на два года старше и неизмеримо богаче жизненным опытом. Не будучи от природы красавицей, талантливо конструировала свой облик с помощью косметики и ухищрений моды. В характере Людмилы над всеми прочими составляющими уверенно преобладало чисто женское начало. И потому, встретив застенчивого неотесанного и в то же время красивого, словно сошедшего с иллюстрации русских былин, молодого богатыря, она просто не могла ни испытать на нем свои чары. Победа далось не так уж легко. Застенчивость и привитые с детства моральные запреты какое-то время держали оборону, но это только распаляло азарт соблазнительницы.

Для Андрея первая близость с женщиной стало откровением - шокирующим и даже разочаровывающим. Но потом он, словно в омут, окунулся в совершенно иную для него жизнь - в игру с незнакомыми правилами. Однако воспитание еще долго давало о себе знать, и он хотел не просто близости, а создания настоящей семьи, что совершенно не входило в планы Людмилы. Для нее игра в совращение провинциального мальчика была окончена, а он, плохо понимая, что происходит, пытался наладить распадающиеся отношения. Даже узнав, что помимо него Людмила встречается с шефом его брата и с самим Николаем, он не отступился от своей избранницы. Но попытка спасти заблудшую грешницу закончилось банально и грустно. Откровенная и циничная отповедь, которую устроила ему Людмила, оставила в душе тяжелую рану. Андрей словно увидел пугающую изнанку мира. Бездна, которая перед ним приоткрылась, показалась куда глубже и страшнее чем примитивная жестокость армейской дедовщины. Так на истории своей несчастливой любви он сделал еще одно открытие:

" Помимо прочих бед и проблем существует еще один извечный конфликт разделенного на два пола человечества."

Веру в людей Андрей почти потерял. Вера в Бога, утратив былую прямолинейность, изогнулась в гигантский вопросительный знак. Какое-то время он жил, словно в затяжном парашютном прыжке, зависнув между землей и небом. И в этом неустойчивом иллюзорном существовании не оставляло ощущение грядущих трагических событий.

Гром грянул в холодную февральскую ночь, разбудив тревожной трелью телефонного звонка. На фоне шума дороги Андрей с трудом различал голос брата. Николай сообщил, что у него крупные неприятности. Возвращаясь с корпоративной вечеринки, он не справился с управлением на скользкой наледи и стал виновником ДТП со смертельным исходом. Экспертиза установила, что в тот вечер Николай выпил изрядную дозу спиртного, а так как трагический случай пришелся на разгар очередной антиалкогольной компании, длительный тюремный срок теперь был для него неминуем.

Последующие месяцы слились в единое кошмарное месиво. Яркими пятнами в памяти запечатлелись только разгневанные лица родственников потерпевших, и мужчина за стеклянной перегородкой, в котором трудно было узнать брата. На глазах Андрея, словно лохмотья шутовского наряда слетело доморощенное ницшеанство, обнажив слабое раздавленное судьбой человеческое существо. Новые доктрины рухнули при первом же серьезном ударе судьбы, зато старые, привитые с детства заповеди вдруг обрели новое звучание. Когда судья зачитывал приговор брату, Андрей уже знал свой дальнейший жизненный путь. Однако в семинарию ни в этом, ни в последующий год он поступать не стал. Ему еще многое нужно было понять и переосмыслить.

Инженер-романтик

Следующее утро они встретили уже под крышей. Женщины отмыли оставшуюся от прежних жильцов грязь, и даже умудрились создать некое подобие уюта. Недоступные мужскому пониманию мелочи, вроде глиняных графинов с полевыми цветами и кружевных салфеток на подоконнике, сразу же оживили мертвую пустоту заброшенного дома. Однако спать всем пока пришлось на полу. Кровати и многие другие атрибуты цивилизованного быта откладывались на неопределенное будущее.

Илье долго не удавалось уснуть. Рядом кто-то громко храпел. Кто-то кричал и разговаривал во сне. Воздух, не смотря на открытые настежь окна, был тяжелым и затхлым. Лишь только под утро потянуло предрассветным холодком. Илья глубже закопался в спальный мешок, и сознание, наконец, улетело путешествовать в далекие астральные миры. Когда открыл глаза, на потолке уже играли солнечные зайчика. Окно выходило в заброшенный сад, и было видно, как по веткам прыгают птицы. Чувствуя себя бодрым и отдохнувшим, он перебрался через ноги спящих, осторожно отворил перекосившуюся от старости дверь и шагнул навстречу солнечному утру.

Еще вчера удалось организовать необходимый минимум бытовых удобств. Отскребли от накопившейся мерзости ближайшее туалетное строение. На противоположной от крыльца глухой стене дома развесили несколько рукомойников. Воду натаскали из колодца, который, на счастье, оказался вполне пригодным. Заброшенная деревня, пока осторожно, с оглядкой, открывала под слоем тлена крепкий остов, созданный многими поколениями трудолюбивых людей. И Илья уже чувствовал, как у него начинает возникать незримая связь с этой землей.

Окончательно взбодрившись от нескольких пригоршней холодной воды, он отправился в кухонную пристройку. Там с раннего утра хозяйничала Надька. В наследство от прежних хозяев ей досталась раритетная кухонная плита. Подогревался музейный экспонат с помощью дров, и Илья вошел как раз в тот момент, когда в плите безуспешно пытались раздуть огонь. Дежурил в это утро Борис. По анкете этому классическому представителю закомплексованной интеллигенции значилось сорок семь лет, на взгляд же можно было дать от сорока до шестидесяти. Такие щуплые ничем не примечательные люди медленно стареют, но и молодость их проходит, как-то совершенно незаметно. В прошлой жизни Борис был младшим научным сотрудником. Наверное, имел шанс к концу жизни дослужился до старшего, если бы не обрушившиеся на страну перемены. Выдернутый из тепличной академической среды он несколько лет безуспешно пытался закрепиться в чужом враждебном мире. Наверное, счастливый случай привел его в общину, но и здесь не все шло гладко. В настоящий момент Борис безуспешно пытался справиться с печкой, а над ним грозно нависла дородная фигура поварихи.

Оценив ситуацию, Илья понял, что дежурный " перекормил" печь дровами. При плохой тяге огню никак не удавалось овладеть переизбытком горючего материала. Начиная разгораться, он быстро слабел, вырождаясь в тоненькие струйки дыма. Отстранив неудачливого кочегара, Илья стал вынимать лишние поленья. Оставив две, уже слегка обуглившиеся чурки, скомкал лист оберточной бумаги и положил между ними. Пока расщеплял топориком самое большое полено, бумага загорелась. Вскоре языки пламени уже лизали чугунный круг плиты. Передав дальнейшую заботу о печке дежурному, Илья покинул кухню. Сейчас он был доволен с собой. Вчерашняя растерянность прошла, и в голове постепенно складывался план дальнейших действий.

Завтракали во дворе перед домом. Еще вчера, под руководством Станислава организовалась плотницкая бригада, и первым ее почином стали несколько скамеек и два длинных стола. Сдвинув их, смогли разместиться всей общиной. Пятнадцать человек в походной одежде за общим обеденным столом словно сошли в эту реальность со старинных фотографий крестьянских артелей. А повариха вместе с Анастасией обходили стол и раскладывали из кастрюли по мискам кашу с тушенкой.

На кашу Илья накинулся с волчьим аппетитом. Сегодня он чувствовал себя бодрым и помолодевшим, а мир вокруг снова стал многогранней, и глубже . Мелкие тучки играли с солнечным светом, подкрашивая небо алыми полосами, похожими на летящих змеев. Открывавшийся с холма вид дышал простором и свободой, в воздухе витало ощущение весенней свежести. Все было словно в далекой молодости. Илья чувствовал как в душе пробуждающиеся силы и уже совершенно не жалел о том, что рискнул так круто изменить свою судьбу.

Когда-то мечтательный юноша очень боялся прожить обычную заурядную жизнь. Презрение ко всему обывательскому, мещанскому, пошлому в те времена подогревалось еще и пропагандой. Надо было культивировать романтические настроения у молодых строителей коммунизма. Однако под обветшалым фасадом правильных лозунгов проступал совершенно иной мир. Серыми змеями извивались длинные мрачные очереди, теряя человеческий облик, люди дрались за дефицит, а то и просто за кусок колбасы или бутылку водки. Брешь между идеологией и реальной жизнью становилась все шире, и, словно придорожная канава, быстро заполнялась отбросами. Кто-то, слушая бренчание гитары, ехал на комсомольские стройки. А кто-то с остервенелой энергией устраивал свое личное благополучие. И если раньше было ясно - на чьей стороне правда и сила, то теперь ответ вопросительным знаком зависал воздухе. Повсеместно: - у прилавка винного отдела, у задних дверей склада и даже у театральных касс, как прообразы будущих мафий, складывались свои неформальные сообщества. Корысть, волчьи законы выживания, покинув грязный подвал, разбредались по всему зданию, пугая обитателей верхних этажей своим неприглядным обликом.

Илья остро, переживал эту раздвоенность внешнего мира. К окончанию института он успел обжечься и на романтической влюбленности и на иллюзиях о крепкой мужской дружбе. Временами он даже представлял себя альпинистом, который соскальзывает по леднику и отчаянно пытается зацепиться за какой-нибудь выступ. Одной из таких зацепок стало стремление сделать карьеру инженера. Корыстных мотивов здесь почти не присутствовало. Было лишь желание изобрести что-нибудь "очень нужное", оставить, что-то после себя людям. Особенно обострялось это стремление во время юношеских депрессий, когда сквозь защитную оболочку психики прорывалось осознание своей смертности.

Попав в застойную рутину заштатного отраслевого НИИ, он быстро распрощался с этими последними иллюзиями. Большинство новых приборов начинало ломаться еще на этапе производственных испытаний. Протолкнуть очередную разработку всеми правдами и неправдами, как правило, удавалось, но потом детище коллектива отправлялось пылиться на заводской склад. В курилках дружно осуждали сложившуюся систему, но никто не пытался что-либо изменить. Люди жили, словно во сне. Правда, многие подсознательно ожидали пробуждения. И вот оно наступило...

Долгожданный ветер перемен не оказался приятным морским бризом. Холодный ураган безжалостно рушил ветхие строения, а отстраивать "новое жилище" для их обитателей никто уже не собирался. Но постепенно на смену дикому рынку приходил более цивилизованный бизнес, и снова потребовались люди с техническими знаниями. Пережив полосу неустроенности, Илья сумел найти свою нишу в новой жизни. Обнаружились у него и некоторые организаторские способности. В результате он оказался на ступени, видимо и предназначенной для человека его душевного склада. Руководитель небольшой группы, что-то вроде лейтенанта по армейской иерархии. Наверное, такой ранг был изначально вписан в книгу его судьбы.

Процветания достичь не удалось, но более менее достойную жизнь жене и дочерям обеспечивать пока получалось ( хотя у них, на этот счет, было особое мнение). И все же, несмотря на относительную стабильность и обеспеченность, Илье все больше не нравилась жизнь, которую он вел, не нравилось то, что его окружало. К пятидесятилетнему рубежу это недовольство обострилось. Психологи объясняли это кризисом среднего возраста. Он же больше склонялся к тому, что причина все же лежит во внешнем мире.

На смену свергнутой идеологии быстро пришла новая. Несмотря на кажущиеся разнообразие мнений, у нее тоже были достаточно жесткие рамки и строго определенные цели. Если раньше нужно было воспитывать бескорыстного энтузиаста и романтика, то теперь понадобился человек потребитель. На воспитание его общественная система бросила колоссальные ресурсы. Денно и нощно многоликий и многоголосый монстр проповедовал новые идеалы. "Любить и баловать себя" призывали сексуальные дивы с телеэкранов. Словно кузнечным молотом реклама вдалбливала в головы людей, что они еще должны приобрести и чьими услугами просто необходимо воспользоваться. Надлежащий уровень благосостояния демонстрировали и герои популярных сериалов. Не лишенные обаяния и таланта ведущие многочисленных программ и шоу с сытым цинизмом развлекали публику и топтали все, что не вписывалось в новые догмы. И любая попытка сопротивления этому прессу жестко пресекалось даже на домашнем уровне. Нелестные замечания Ильи по поводу сериалов и ток шоу встречали такую гневную отповедь жены и дочерей, будто он оскорбил чувства религиозных фанатиков. Даже его демонстративный уход от просмотра телевизора воспринимался, как вызов. Все чаше звучали и претензии к уровню благосостояния семьи, который он, на пределе физических и душевных сил пытался обеспечить. Трещина между ним и самыми близкими людьми углублялась с каждым прожитым годом.

Случайно узнав, что у жены появился другой, Илья был шокирован, разгневан, а потом вдруг понял, что это даже к лучшему. Разрыв, скорее всего, был неизбежен, не хватало только серьезного повода. Но обретя свободу он не нашел счастья. Во время частых и ожесточенных ссор с супругой, казалось, что он совершил роковую ошибку в жизни, но все еще можно исправить. Однако, освободившись от супружеских пут, Илья вдруг очутился в мире, где абсолютно никому до него не было дела. Предметы его вожделения - красивые, элегантные, со вкусом одетые женщины встречались, чуть ли не на каждом шагу. Но все они проходили мимо, глядя куда-то в сторону, не отрывая от ушей мобильные телефоны. Участившиеся звонки к друзьям вскоре стали вызывать у абонентов иронию и даже раздражение. У всех вокруг был свой маленький мирок, а он везде чувствовал себя лишним.

Взаимоотношения с семьей сводились теперь к коротким встречам со старшей дочерью. Происходило это раз в месяц, когда он передавал конверт с деньгами. Потом Илья обычно приглашал дочь в кафе. Та соглашалась, но видно было, что делает это по обязанности. На все его вопросы отвечала коротко и односложно, сама вопросов почти не задавала.

Снова Илья ощутил себя альпинистом на грязном ледяном склоне. Безуспешно пытаясь вцепиться ледорубом хоть в какую-то выемку, он продолжал куда-то скользить. Хотелось только одного, чтобы спуск этот быстрее закончился, пусть даже пропастью. И вот однажды ему по электронной почте поступило приглашение зайти на сайт "Альтернатива". Сначала Илья хотел удались его как спам, но в последний момент вдруг пробудилось любопытство. ..

После завтрака Илья организовал "планерку". Участвовали руководители стихийно сложившихся бригад. Электрикам, во главе с Андреем, поручено было сделать проводку в первом доме и кухонной пристройке, и заняться электрификацией склада. Тем временем плотницкая бригада Станислава начинала восстановление еще одного соседнего дома. Не смотря на устрашающее взгляд запустение, работы здесь оказалось не так уж и много. Починить крыльцо, заменить несколько половых досок, подправить перекосившиеся дверные коробки. Параллельно с плотниками шла женская санитарная бригада. На ее долю выпадала самая черная работа - отмыть, отскоблить, уничтожить скопившуюся за годы хозяйствования бомжей мерзость. Руководителем женского подразделения Илья назначил Марьяну. Эта статная, еще сохранившая следы былой красоты женщина, выглядела на свои анкетные сорок два. Она явно пренебрегала косметикой, и прожитые годы успели наложить печать на лицо. Но в красивых карих глазах светилась молодая энергия и решительность. Вместе с мужем они были единственной семейной парой в общине. Ее супруг Николай производил впечатление тихого забитого существа. В Марьяне же наоборот и угадывалась склонность к лидерству, и Илья остановил выбор именно на ней. Судя по всему, он не ошибся. В пример остальным подразделениям, женская бригада сразу заработала четко и слажено. Первым делом от грязи было очищено помещение будущего склада, и Давид, приступил к размещению и инвентаризации общинного имущества.

Сам же Илья после планерки вместе с будущим главным агроном общины поехал осматривать поля под посадку. Помимо этого надо было заглянуть на заброшенную лесопилку, а также выяснить состояние дорог связывающих поселок с внешним миром. Когда прорабатывали маршрут переселения, никто не мог подсказать, как добраться сюда автомобильным транспортом. Поэтому и пришлось воспользоваться узкоколейкой. Однако Илья надеялся, что этот путь не единственный.

Выпускник агротехникума

Лихо подпрыгивая на ухабах, квадроцикл летел по полоске земли которую лишь условно можно было назвать дорогой. Вцепившись в поручни перед сидением, Влад боялся, что вылетит сейчас в придорожную канаву. И почему-то, казалось, что чудаковатый председатель даже не заметит потери пассажира и, витая в своих мыслях, умчится куда-то дальше. По сторонам он почти не смотрел, пасторальные пейзажи сельской идиллии уже на второй день стали для него унылым затяжным кошмаром. Раньше он и не представлял, что зеленой травы, леса, свежего воздуха может быть слишком много. Во время прежних коротких вылазок на природу сельские виды, как правило, воспринимались сквозь линзу алкогольного опьянения, а избыток свежего воздуха компенсировался аппетитным дымком от шипящих над костром шашлыков. Привычный грохот хард-рока надежно защищал от тишины, не давая ей взять тебя под колпак, оставить наедине со своими мыслями. А на следующее утро, в худшем случае вечером, город снова принимал в объятия.

Несмотря на выбранную специальность, Влад не мыслил себя вне родного мегаполиса. Поступая в аграрный колледж, он руководствовался не призванием, которого он в себе никогда не ощущал. Мотивы были куда прозаичней: - низкий проходной бал и наличие военной кафедры. Учебное заведение, созданное совсем недавно в самый разгар продовольственного кризиса, всем этим требованиям соответствовало. Военная специальность, которую получали выпускники, называлась "командир взвода химзащиты". И это был не очередной курьез генеральской мысли, химия в колледже действительно являлась главным направлением. А вот почвоведение занимало очень скромную нишу. Зато преподаватель оказался настоящим зверем. Сдать зачет, можно было, только посещая его факультатив, где замшелый энтузиаст из прошлой эпохи пичкал несчастных студентов теорией собственной разработки. По два часа в неделю приходилось слушать никому не нужный бред, как, смешивая в определенной пропорции разные типы почв, получать урожаи без каких либо химических добавок. С безумным огоньком в глазах непризнанный гений вещал, о том, что мать-природа хранит в своих естественных кладовых неисчислимые богатства и нужно только уметь их найти и извлечь. Жертвы его подвижничества, подавляя приступы зевоты, делали вид, что увлеченно записывают. И Влад был одним из самых активных участников этого спектакля. Иногда он даже задавал вопросы, чем искренне радовал профессора. Объяснялся подобный энтузиазм очень просто. Помимо своего зачета почвовед принимал экзамены и по некоторым другим предметам.

Хорошая учеба с некоторых пор стала жизненным принципом Влада. И способствовал тому, как ни странно, всего лишь один короткий разговор с отцом. Родителей он в глубине души любил, но совершенно не уважал. Рудименты ушедшей эпохи, беспомощные перед потоком технических новшеств, они не могли даже скопить денег на ремонт квартиры. И еще чему-то пытались учить! Когда на первом курсе Влад чуть не завалил сессию, и отец пришел читать ему нотацию, молодой человек попытался настроить себя на несколько минут сыновей почтительности. Он уже заранее знал, что ему предстоит услышать. Но отец, как ни странно, не стал обрушивать на голову шалопая очередной поток занудных истин. Тихо, словно за что-то извиняясь, он с грустью в голосе произнес:

- Ты, Владик, видел, как мы с матерью жили. И дальше нам тоже ничего не светит. Единственное, что сумели, так это тебя вырастить. Дали возможность образование получить. Богом заклинаю, не упускай ты этот шанс! У нас ведь одна надежда - чтоб у тебя все по-другому сложилось.

Владу вдруг стало очень жалко отца. И исправиться он в тот раз пообещал вполне искренне. А через полгода, когда отец буквально сгорел от поздно обнаруженного рака, эти слова снова всплыли в памяти, и прочно засели там, кровоточащей занозой.

Окончив колледж с отличными оценками, Влад, устроился на работу в одну из аграрных фирм. Филиал, где он начал свою карьеру, базировался за МКАДом всего лишь в нескольких километрах от его спального района. Как и ожидалось, из всех полученных в колледже знаний, больше всего пригодилась химия. Современные аграрные предприятия совершенно не походили на фермерские хозяйства ушедшей эпохи. От двухэтажного офисного здания, словно щупальцы спрута, расползались длинные коридоры теплиц. Здесь, под стеклянной крышей в желобах из нержавеющих сплавов текли ручейки минеральных растворов, и в этой мутной жиже плавали белесые, никогда не знавшие настоящей почвы пучки корней. К заменяющим солнце лампам, словно лианы, тянулись длинные огуречные плети. Их сменяли, похожие на мангровые леса помидорные заросли, усеянные гладкими, как елочные шары, плодами. Работать в этих искусственных тропиках полагалось в костюме химзащиты. Так что Владу пригодились и полученные на армейских сборах навыки. Правда, большую часть времени он проводил в офисе за компьютером, составляя дозировки питательных растворов, анализируя графики урожайности.

Зарплату на предприятии выплачивали стабильно, однако ее хватало только на еду и текущие расходы. Но были еще и квартальные премии, а они уже целиком зависели от полученных комплексной бригадой урожаев. Главным фактором успеха здесь была правильно составленная дозировка питательного раствора, так что недавний выпускник колледжа сразу стал главным человеком в бригаде, не только по занимаемой должности. Пренебрежительное отношение к зеленой молодежи быстро сменилось уважением. Шуточки в адрес "бугра" продолжали звучать, но это уже была дружеская ирония ветеранов к молодому, но уже проявившему себя в деле командиру.

Поначалу все складывалось удачно. Влад стал неплохо зарабатывать. Теперь он, наконец, смог приобретать дорогую аппаратуру, хорошо одеваться, водил подружек по кафе и ресторанам. С одной из них он даже провел свой первый отпуск под жарким тропическим солнцем. Но в планах было гораздо большее. Влад мечтал о своем собственном коттедже в элитном поселке, где-нибудь километрах в тридцати от МКАДа. Туда уже можно будет привести будущую подругу жизни, и поселить мать.

" Пускай хоть на старости лет поживет на свежем воздухе, повозиться с огородными грядками. Кстати, там можно будет и теорию чудака почвоведа проверить. Не кормить же семью всей этой агрохимией!"

Планы строились на отдаленное будущее, однако, по иронии судьбы, и свежий воздух и теория почвоведа оказались для него ближайшей реальностью. В то утро Влад успел только включить компьютер, как его вызвали к начальству. Сразу же повеяло холодком недоброго предчувствия. А когда рядом с директором филиала он увидел начальника внутренней службы безопасности, стало совсем не хорошо. В голове испуганно пронеслось:

" Наверное, мои охламоны несколько ящиков помидор налево пустили. Еще и попались, сволочи!"

Чувствуя на себе пристальный взгляд местного секьюрити, Влад присел на предложенный директором стул.

- На, вот, ознакомься! - произнес шеф, и протянул какой-то документ. Пробежав бумагу глазами, Влад сразу понял, что дело не просто плохо, а очень плохо. В погоне за урожаями составители дозировок балансировали на грани дозволенного. Очень часто эту грань переступали, но, как правило, все сходило с рук. Однако на этот раз Владу не повезло. Последняя партия помидоров из его теплицы стала причиной массовых отравлений. Скорее всего, неудачно сложились сразу несколько факторов: - самоуверенность молодого специалиста, особенности данного сорта, халатность непосредственных исполнителей, за которую Влад, как бригадир, тоже нес ответственность. Когда директор назвал сумму уже понесенных убытков, и то, что еще предстоит выплатить по судебным искам, Влад уже не сомневался, что работать здесь больше не будет. Но все оказалось еще хуже.

- Ну и когда ты нам все это компенсируешь, - как-то очень буднично поинтересовался шеф. Влад с изумлением посмотрел на него и на начальника безопасности:

" Неужели они это всерьез?!"

Но, похоже, что шутить с ними никто не собирался.

- Давай подскажу, как быстрее, - по-отечески ласково произнес начальник службы безопасности, и стал загибать пальцы:- Машину продашь, это сейчас быстро делается. С квартирой сложнее, но ничего справишься. Переедите с матушкой к нам в поселок в общагу. Так что, без крыши не останетесь. Несколько месяцев поработаешь на фирму без зарплаты. У нас ведь сотрудников обедами кормят?

Последний вопрос был обращен к директору. Подтверждая факт сего благодеяния, тот кивнул головой.

- Ну вот, значит, с голоду тоже не помрешь! - подытожил начбез.

Прямых угроз в его адрес не прозвучало, но они и не понадобились. Влад и так был сильно напуган. Этот щуплый коротышка умел внушать людям страх. Неизвестно где он обучился этой мерзкой науке, на каких-нибудь специальных курсах для сотрудников спецслужб, а, может быть, просто был талантливым бандитом, хорошо умеющим выбивать из своих жертв деньги. Про прошлое начбеза на фирме ходили противоречивые слухи, закрепляя за ним репутацию страшного человека. Однако, когда Влад оказался за дверями директорского кабинета, паника быстро прошла. Зайдя в офис, он молча собрал вещи и через несколько минут был на служебной парковке. Сначала промелькнула мысль, что его могут не выпустить. Но видимо правду говорят в народе, что у страха глаза слишком велики. Не задавая вопросов, охранник поднял шлагбаум. В последний раз, проехав мимо стеклянных коридоров теплиц, Влад оказался на шоссе. Трудовая книжка осталась в отделе кадров, но на это пришлось махнуть рукой. После окончания колледжа прошло немногим больше года, и он вполне мог начать трудовую деятельность с чистого листа.

На новую работу он действительно устроился быстро. Фирма занималась поставками только импортных овощей, и можно было не опасаться, что здесь узнают о неприятном случае в его прошлом. Прежние хозяева никак о себе не напоминали. Правда, на всякий случай Влад приобрел новую симкарту, оформив ее на свою подружку. Проводку домашнего телефона он втайне вывел из строя, а матери купил мобильный с безлимитным тарифом, убедив ее, что это дешевле и проще чем связываться с ремонтниками. И вот когда неприятности, казалось бы, стали забываться, прошлое неожиданно напомнило о себе.

На работу он теперь ездил только на метро. Так было проще и быстрее, чем стоять в бесконечных пробках. В тот вечер, по дороге из офиса он выпил банку алкогольного коктейля. Это помогло снять усталость и немного скрасило время, проведенное в подземке. К дому Влад шел еще в приподнятом настроении, однако на холодном ветру легкий хмель быстро улетучивался, и появилось искушение продолжить. Входя в подъезд, он пришел к компромиссу - решил, что позволит себе пару рюмок коньяка за ужином. В мыслях прибывая уже на своей уютной кухне, Влад поднялся к лифту, и вдруг почувствовал, что на площадке между первым и вторым этажами кто-то стоит. Спиной ощущая опасность, он быстро нажал кнопку. Где-то на верхних этажах кабина со скрежетом пришла в движение, а сзади послышались быстрые шаги. Влад успел только обернуться, как его прижали к стене. Перед собой он увидел ничем не примечательное лицо наполовину скрытое низко надвинутой спортивной шапкой. Того, кто стоял сзади, он вообще не смог рассмотреть.

- Про долг не забыл? - поинтересовался незнакомец.

- Да, да помню. Вот машину пытаюсь продать - пролепетал Влад, чувствуя, как мелко затряслись поджилки.

- Плохо пытаешься, проценты уже капают. - предупредил незнакомец, а потом назвал место, куда через две недели надо принести первый взнос. Соглашаясь, Влад закивал головой и вдруг получил страшный удар в низ живота. Согнувшись от боли, он рухнул на пол.

- Не забывай, тебе еще и квартиру продавать - прозвучало откуда-то сверху. А когда он смог поднять голову, в подъезде уже никого не было.

Благодаря Интернету машину удалось продать очень быстро. Но теперь предстояло самое страшное - сообщить матери, о предстоящей продаже квартиры. Чувствуя себя последним мерзавцем, он все-таки решился начать этот разговор. Криков возмущения не услышал, но взгляд матери оставил еще одну незаживающую занозу в душе. Это было последнее крайнее отчаяние человека, терявшего все, что осталось у него в этой жизни. Как совладелица собственности, она могла воспротивиться, но понимала, что спасает сына - свое единственное позднее чадо, свет в окошке, вокруг которого, словно мотыльки еще недавно вились все чаяния и надежды.

До выплаты оставалось несколько дней, когда сквозь липкую пелену страха пробилось желание сопротивляться. Он понимал, что если сейчас отдаст деньги, дальше его обязательно дожмут. Но, а если он этого не сделает, меры устрашения гарантированно применят.

Сознание отчаянно металось в поисках выхода когда, будто откуда-то свыше пришла подсказка. Открыв Интернет, Влад в строке новостей увидел странное объявление. Некое общество "Альтернатива" приглашала в свои ряды человека с агротехническими навыками, способного понять городской комфорт на здоровый сельский труд и служение идее.

В тот же день Влад взял матери билет в Воронеж, где жила ее старшая сестра. Тетя Нюра коротала свой век в одиночестве, и потому с радостью согласилась поселить у себя близкого человека. Квартиру сдал через агентство, договорившись, что деньги будут поступать на карточку матери. Дальше оставалось только исчезнуть самому.

Квадроцикл резко затормозил у спуска к реке. Дорога круто уходила вниз и там обрывалась у кромки воды. Когда-то здесь был мост, но сейчас от него остались только опоры. Серые бетонные столбы резали течение, рождая за собой мелкую волну и крохотные водовороты. На противоположном берегу дорога поднималась на другой склон и уходила в лес, за которым, судя по карте, пролегало шоссе.

- Ну что ж, поздравляю! Мы на острове. Отрезаны от цивилизации. - торжественно изрек председатель. Влад почувствовал себя в ловушке. Еще утром он в тайне надеялся, что где-то недалеко на доступном расстоянии находится шоссе, а оттуда автобусом или попуткой можно добраться до ближайшего города.

И пускай это забытая Богом провинция! Кафе и кинотеатры есть сейчас даже в самой медвежьей глухомани. В торговых палатках наверняка стандартный набор пива и коктейлей. Опрокинув в себя содержимое одной или двух металлических банок, можно будет прогуляться где-нибудь по центральной улице. Потолкаться в магазинах среди приехавших на выходные столичных дачников... Привычная быстрая речь. Новые незнакомые лица. Яркий калейдоскоп жизни вокруг.

"Почему он раньше не ценил это?"

Уйти из общины пока было некуда, но Влад надеялся, что хотя бы на короткое время сможет вырваться из опостылевшего царства тишины и зелени. И вот словно приговор: "Отрезаны от цивилизации!" Он готов был возненавидеть председателя, за то, что тот говорил об этом даже с удовольствием.

" Всем этим чудикам такая жизнь даже по кайфу. Но мне то, за что?!" - думал Влад , забыв, как совсем недавно бежал из столицы, а в голове, словно рекламный слоган, крутилось:

" В леса, в глушь, в болота!"

Тогда далекая глубинка виделась ему желанным приютом. Местом, где не достанут жадные и жестокие твари, готовые ради денег искалечить и даже убить человека. Тогда и особенно сейчас он ненавидел их всей душой. И только эта ненависть хоть как-то пока помогала переносить разлуку с привычной городской жизнью.

- Ну что, теперь на поля, твое хозяйство смотреть - с раздражающим энтузиазмом предложил председатель. Обреченно вздохнув, Влад опустился на сидение. Он понимал, какие надежды возлагаются на его профессиональные навыки. И, наверное, поэтому встреча с настоящим природным грунтом его откровенно пугала.

Банька.

Количество неотложных дел нарастало со скоростью снежной лавины. Привезенных продуктов должно было хватить примерное на неделю, и срочно надо было налаживать связь с внешним миром. Самым простым и очевидным решением стала организация паромной переправы. Но тут же возник вопрос: - кто, и главное когда, будет ее делать. Когда бригаде Станислава предложили ударным темпом закончить ремонт второго дома и приступить к созданию плавсредства, начался ропот. Больше всех выступал, Семен - тот самый маргиналный тип, с которым Илья уже успел пару раз сцепиться. Непонятно какими принципами руководствовались при отборе кандидатов в общину. Может быть, хотели создать реальный срез общества, а может просто подошли формально. Правда, психолог проекта предупреждал, что даже от людей с безупречной анкетой в экстремальных условиях можно ожидать всего чего угодно. А когда после очередного скандала Илья, нервно курил за углом дома, к нему подошел Давид, и, высказал примерно ту же мысль:

- Ты меньше бери в голову. Тут еще много чего наружу полезет. Изо всего будешь переживать, инфаркт заработаешь. Как врач предупреждаю!

В ближайшее время нужно была наладить собственное фермерское хозяйство, поэтому трех человек пришлось выделить в помощь Владу. И еще одним первоочередным делом стала установка ветряного генератора. Поручено это было бригаде Андрея, и опять проблема требовала решения в кратчайшие сроки. Андрей это хорошо понимал, но не мог физически разорваться между несколькими фронтами работ. К счастью Давид, закончив со складскими делами, вызвался разбираться с конструкцией ветряка. Еще недавно, свои одинокие вечера он посвящал самообразованию и альтернативная энергетика, очень кстати, попала в область его интересов.

Покончив с организационными вопросами, Илья тоже присоединился к электрикам. Занятие это ближе остальных подходило к его специальности, к тому же работать с Андреем было спокойно и комфортно. С неожиданным энтузиазмом Илья взялся устанавливать и присоединять к сети розетки и распредкоробки. И ему действительно радостно было видеть плоды своих трудов, осознавать, что "несет свет" в заброшенные дома. Несмотря на физическую усталость, он чувствовал, как в душу возвращаются давно забытые мир и покой, и постепенно погружался в легкую эйфорию. Казалось, природа тоже вторит его состоянию. Проплывая в небесном калейдоскопе мелких облаков, солнце то осыпало землю яркими брызгами лучей, то исчезало, рождая мягкую гамму полутонов теплого и пасмурного среднерусского лета. Иногда на крышу падали редкие дождевые капли, потом снова проглядывал краешек солнца, и начиналась тревожная и радостная игра света и тени. И опять появилось ощущение, что какой-то иной мир - некая древняя прародина, где когда-то обитала душа, подает ему знак.

Однако, долго пребывать в блаженном состоянии не дали. Сначала появился Станислав. Илья уже успел невзлюбить бригадира плотников. Отчасти виной тому была зависть к его деловой хватке. Но главные причина неприязни лежала глубже. Илья чувствовал исходящую от этого человека плотоядную хищную энергию. Время от времени эта агрессивная сущность проступала в ироничном прищуре глаз, выдавала себя в интонациях голоса, в самой манере говорить и даже походке, развязано-легкой и пританцовывающей. И сейчас, когда Станислав с ухмылкой поинтересовался, где председатель собирается брать доски для починки пола, Илье сразу почувствовал внутреннее напряжение. За вроде бы невинным вопросом улавливалось желание поставить его, как руководителя, в неловкое положение, прощупать председателя "на вшивость". Стараясь говорить как можно спокойней, Илья посоветовал взять квадроцикл и съездить на лесопилку, где на крытом складе завались какие-то остатки. А если ничего не удастся найти, можно разобрать пол в цехе лесопилки. Доски там вполне крепкие. Вчера проводя "разведку", он специально это проверил.

- Ох, и умен ты командир! - усмехнулся Станислав.

- А я не знаю, как ты сам об этом не догадался! - в том ему ответил Илья. Поймав недобрый огонек в глазах бригадира, Илья приготовился дать отпор, но Станислав ушел молча. Устало облокотившись на дверной косяк, Илья провожал его взглядом. В очередной раз брызнул дождик, и забавно было видеть, как на лысую, словно бильярдный шар голову, падают дождевые капли. Илья понимал, что нажил себе еще одного врага, но теперь это его не особенно волновало. Из-под рыхлой ментальности городского обывателя начинал выступать жесткий каркас, способный сопротивляться и внешнему давлению, и собственным слабостям.

Уже под вечер, когда Илья с Андреем отдыхали, подпирая мокрыми спинами столб электропередачи, объявилась женская делегация. Услышав, требование в срочном порядке приспособить какое-нибудь помещение под баню, Илья пробовал возражать, но его голос тут же потонул в гневном женском хоре. Громче всех негодовала повариха:

- Долго нам еще с ведрами по кустам бегать!? Или тебе стриптиз около дома устроить? Давно не видел, как женщины подмываются?

Краем глаза, Илья заметил, что Анастасию этот сильный аргумент вогнал в краску. Но и она полна была решимости отстаивать "банный проект".

- Да хоть сегодня начнем - махнул рукой Илья, -Только придется во вторую смену. Не знаю, желающие найдутся...

- А ты агитируй, заставь, в конце концов! Тоже мне мужики пошли, всего боятся.

Последнее заявление чуть было не привело его в бешенство. Слишком часто Илья слышал этот аргумент во время семейных скандалов. К счастью обстановку разрядил Андрей:

- Тут за складом что-то вроде бани стоит. Посмотрим сегодня вечером. - сказал он, обреченно вздохнув.

- Ну, вот и молодцы, мальчики! Мы вас любим! - совсем другим тоном заявила повариха. Когда делегация удалилась, Илья не отказал себе в удовольствии высказать все, что накипело. Андрей слушал его нахмурившись. Даже армейская служба не отбила у него привитое с детства неприятие сквернословия.

На ужин в этот раз была гречневая каша с тушенкой. Правда, из-за усталости есть не очень хотелось. Илья давно заметил, что как только случалось поработать физически, аппетит совершенно пропадал. Видимо организм начинал сжигать жировые запасы, накопленные за годы малоподвижной жизни и сидячей работы. Наверное, по той же причине постоянно хотелось пить. Но в целом Илья ощущал себя куда более бодрым, чем еще неделю назад. После ужина, смакуя вечернюю сигарету, он чувствовал, как возвращаются силы, и снова готов был идти работать. Из добровольцев к ним присоединились только Давид, и Марьянин муж Николай, который, скорее всего, был рекрутирован приказом супруги. Сама бригадирша, вооружившись ведром и тряпкой, тоже составила компанию мужчинам.

Спрятавшийся за стеной густого бурьяна низенький домик действительно оказался маленькой деревенской баней. Врастая нижними бревнами в землю, он стоял в неглубокой лощине и глядел на мир, прищурившись единственным крохотным окошком. Внутри все было до предела компактно: - крохотный предбанник, отделенный от парилки двойной дощатой перегородкой, обложенная камнями железная печь, две лавки. Одна маленькая переносная, другая более широкая, встроенная в стену между потолком и полом. Видимо, соорудил баньку под себя какой-то одинокий бобыль. И в былые времена любил он побаловаться здесь березовым веничком. А, может быть, иногда зазывал поучаствовать в банном ритуале и рано овдовевшую молодуху соседку. История обо всем этом умалчивала. Много лет назад отнесли хозяина к месту последнего пристанища на березовом холме маленького деревенского погоста. А толстые еще не тронутые тлением стены так и остались хранить его маленькие секреты и быть свидетельством незаурядного архитектурного таланта. Несмотря на простоту и даже примитивность, конструкция сооружения была хорошо продумана от дымохода до водостока.

Бомжи до этого строения не успели добраться, но пол и лавки были усыпаны мелким черным бисером мышиного помета. Марьяна, засучив рукава, сразу принялась за работу. Мужчины, осмотрев свернутый дымоход и проржавевшие стенки печки, решили, что ее восстановление дело далекого будущего, и воду пока придется нагревать кипятильником в баке. Но и это потянуло за собой цепь проблем. Электричество к бане не было подведено изначально, поэтому потребовался дополнительный столб для проводов. И пока Андрей с Николаем занимались розетками, Илья и Давид, вооружившись топором и двуручной пилой, отправились к ближайшему перелеску.

Под сводами деревьев было сумрачно и тревожно. Здесь ночь уже вступила в свои права, и сгустившаяся темнота пробуждала отголоски давно забытых первобытных страхов. Выставив вперед руки, чтобы не напороться в полумраке на ветку, они передвигались от дерева к дереву. Постукивая по коре обухом топора, по звуку пытались определить качество древесины. Наконец один из стволов, как хороший камертон, отозвался звоном свежего сухостоя. Выбрав направление, куда будут валить дерево, они сделали с этой стороны широкую зарубку, потом взялись за пилу. Острые зубья хорошо вгрызались в сухую древесину, однако, вскоре полотно стало зажимать и пришлось делать зарубку уже со стороны запила. Провозились достаточно долго, и Илья не раз пожалел, что не взяли с собой бензопилу. Наконец очищенный от веток ствол вытащили на открытое пространство. Пока продирались сквозь заросли, Илья налетел в темноте на острый сук. Широкая ссадина больно обожгла лоб, но от предложения Давида сходить за аптечкой он только отмахнулся.

Отпилив верхушку и обрубив остатки сучков, они взвалили бревно на плечи. Лес с затаенной враждебностью смотрел им вслед, и хотелось быстрей уйти из его холодной тени. Еще не дойдя до бани, наткнулись на остальных "работников второй смены". Возглавляемые Марьяной, они двигались в сторону дома.

- Темнеет, завтра утром закончим - виновато сообщил Андрей. Освобождая плечи, бревно полетело в траву, и в этот момент Марьяна заметила на лбу Ильи кровь.

- О Господи! Где это тебя? Пойдем, у нас в женской комнате аптечка, - захлопотала она с неожиданным участием.

- Я вообще-то сам его спасать собирался, но если возьметесь, то я не против - с затаенной иронией произнес Давид, а Илья краем глаза заметил, как муж Марьяны испуганно отвел в сторону взгляд и ускорил шаг.

Рану Марьяна обработала на улице за домом. Здесь на стене еще лежали последние лучи заката, и можно было присесть на широкий выступ фундамента. Нависнув над Ильей, она протирала царапину смоченной перекисью ватой и, словно успокаивая малыша, приговаривала:

- Еще чуть потерпим ! Сейчас все пройдет!

Она была совсем близко, иногда даже облокачивалась на плечо. Наверное, так было удобней обрабатывать рану. Но Илья чувствовал, как после каждого из таких прикосновений его захлестывает горячая волна. В последние годы он упорно пытался выстроить между собой и миром баррикаду. Учился жить только делами, чередуя изнуряющий труд и короткий отдых. Так было проще, да по-другому и не получалось. Он хорошо понимал, что все попытки заново обрести пресловутое счастье в личной жизни, скорее всего, обречены на неудачу. Его поезд давно ушел. Мир, в котором встречались и влюблялись его сверстники, канул в лету вместе с байдарочными походами, песнями у костра, разгульным весельем первомайских праздников. Наступила иная эпоха со своими обычаями и приоритетами, в которую он уже не мог вписаться. И даже бы если очень захотел, то вряд ли бы получилось, а оказаться в роли стареющего ловеласа неудачника не позволяла гордость. Оставалось только утешать себя тем, что лимит своего счастья он, наверное, уже выбрал.

Закончив обрабатывать рану, Марьяна прилепила ему на лоб широкий бактерицидный пластырь и бодро сообщила, что до свадьбы наверняка заживет. Илья пробормотал слова благодарности, а, когда она уходила, смотрел вслед совершенно другими глазами.

Почему он раньше не замечал, какая у нее ладная фигура? Как в этой женщине зрелая красота удивительно сочетается с силой. Той самой, что коня на скаку остановит...

Всю жизнь Илья тяготел к иному женскому типу, оружием которого была хрупкая беззащитность. Но видимо, прекрасный пол и далеко не всегда слабый пол при желании умеет сломать мужские стереотипы. Перед тем как свернуть за угол, Марьяна неожиданно обернулась. Взгляды встретились на долю секунды, но и этого хватило, чтобы обрушить остатки защитных баррикад. Он уже чувствовал как в одночасье, все запуталось и усложнилось. Жить, не замечая Марьяну, не выделяя ее среди других, он теперь не сможет. Если и попробует, то это будет лицемерием и трусостью. А рядом с ними, усложняя все до предела, будет ее муж Николай. Тихий сгорбленный жизнью человек, который, по щенячьи преданно любит свою супругу.

Атаманша

Наверное, Марьяне надо было родиться мальчишкой. Стремление везде и во всем быть лидером сочеталось в ней со страстным желанием защищать обиженных и восстанавливать справедливость. Еще в дворовой песочнице она не давала обижать малышей, а в восьмом классе школы взяла под опеку новичка, над которым издевались одноклассники. Пухлый медлительный мальчишка, только появившись в школе, стал мишенью насмешек. Но неожиданно он обрел заступницу, которую его обидчики побаивались и за глаза называли атаманшей. Мальчишка такого заступничества естественно стеснялся. Они сидели за одной партой, и Вадик списывал у нее контрольные, но за пределами школы старался избегать встреч. А вот Марьяне почему-то хотелось видеть его чаще. Отправляясь по заданию матери в магазин, она делала крюк, проходила мимо его дома и краем глаза смотрела на окна. Иногда видела, как Вадик выглядывает из-за занавески, но на улице он после этого не появлялся. На школьных дискотеках он ни разу не пригласил ее на танец. Впрочем, другие мальчишки тоже избегали проявлять к ней внимание, как к девушке. Влюбляться они предпочитали в ее подруг не умеющих постоять за себя, готовых по любому поводу пуститься в слезы. Марьяна уже тогда понимала, что с ее характером будут проблемы в личной жизни, но претворяться беззащитной и слабой она не собиралась.

Впрочем, в отличие от подруг, юноши ее тоже не особенно интересовали. В них она видела либо приятелей, либо агрессивных и наглых особей которым нужно давать отпор. Исключением стал только Вадик. К этому застенчивому увальню она испытывала плохо объяснимое влечение. Логических причин для подобных чувств, как правило, трудно найти. Решения принимаются где-то на небесах, но все-таки есть и вполне земные предпосылки выбора. В их пролетарском городке Вадик был явлением чужеродным. Его отца специалиста в оборонной области часто переводили, и семье приходилось переезжать на новое место жительства. У мальчика от постоянного пребывания в роли новичка развились комплексы. Он плохо учился, но в нем все равно чувствовалось иная порода, отличавшая его от марьяниных сверстников, выросших в суровой и примитивной среде рабочего городка. Иногда по субботам Марьяна видела, как семья Вадика уезжала куда-то в личный автомобиле. Высокий статный мужчина с благородной проседью в волосах садился за руль. Рядом подобрав край плаща, усаживалась красивая элегантная дама - мать Вадика. Сам мальчик вместе с младшей сестрой занимали заднее сидение. Машина выезжала со двора и исчезала за поворотом, и Марьяне казалось, что они отправляются погостить в какой-то иной мир, знакомый ей только по кинофильмам и книгам.

Возвращаясь домой после школы, она окуналась в знакомую атмосферу, пропитанную запахами подгорелой пиши и коммунальными склоками. Стараясь не слушать разговоры соседок, готовила себе обед, с таким расчетом, чтобы еды хватило еще и на ужин для двоих. Потом быстро делала уроки и ложилась на кровать с книжкой.

На какое-то время коммунальная реальность отступала, освобождая место грезам, где в старинных родовых замках жили, любили и, как ни странно, страдали благородные и умные мужчины, утонченные элегантные женщины. Даже злодеи в этой книжной реальности были не лишены обаяния, и совсем не походили на изукрашенного наколками деда Мишу, отсидевшего больше десятка лет за грабеж и убийство. Иногда в мечтах Марьяна сама перемещалась в этот мир грез. Себя она представляла в образе благородной разбойницы Мареллы, которую обманом лишили наследства и места в обществе. Пистолетом и кинжалом Марелла из зазеркалья восстанавливала справедливость, и во время одного из дерзких налетов пленила молодого принца - тихого застенчиво юношу чем-то похожего на Вадика. Дальше все утопало в розовом тумане романтической любви между разбойницей и пленником. Но вечером, когда со второй смены возвращалась уставшая, голодная и вечно раздраженная мать, время грез заканчивалось. Разогрев ужин, Марьяна спешила ускользнуть на двор, где под деревянными грибками детской площадки собирались сверстники. Здесь пили портвейн, громко и цинично сквернословили, на нескольких аккордах исполняли бесхитростные дворовые песни. И здесь тоже случалась любовь, но совершенно не такая о которой она мечтала.

К десятому классу Вадик сильно изменился. Вырос, похудел, подражая своим новым приятелям начал курить, прикладывался к портвейну перед школьными дискотеками. Но для Марьяны он продолжал оставаться застенчивым принцем из ее романтических грез. На уроках они уже больше не сидели рядом. Вадик по-прежнему не проявлял к ней внимание, но иногда Марьяне казалось, что он украдкой сморит на нее со своей задней парты. И тогда вспыхивали огнем щеки, и сильнее начинало биться сердце. А потом случилось, то чего так ждала семья Вадима. Отца, наконец, перевели в столицу. Незадолго до отъезда, воспользовавшись отсутствием родителей, мальчик устроил для одноклассников прощальную вечеринку. Марьяна почему-то уверила себя, что именно сейчас между ними должно что-то произойти.

К вечеринке она готовилась очень серьезно. Накануне привела в порядок свое самое лучшее платье, прогуляв школу, отправилась в единственный в их городке приличный салон-парикмахерскую. На прическу ушли все сэкономленные от школьных завтраков деньги, но Марьяне казалось, что это того стоило. С трудом балансируя на высоких каблуках, она несла свой новый увенчанный пышной копной волос образ. Дверь ей открыл сам Вадик. Он был удивлен, но совершенно не так, как она желала. Ироничная улыбка стала для нее ушатом холодной воды.

" Перестаралась! Сделала из себя карикатуру на модную женщину!"

Хотелось убежать, провалиться сквозь паркет его элитной квартиры. Выслушав сомнительный комплимент, она проскользнула в гостиную, где под грохот музыки в интимном полумраке уже веселились одноклассники. Забившись в самый дальний уголок комнаты, Марьяна весь вечер не покидала своего убежища, наблюдая, как он танцует с Настькой Курициной. Ее соседка по парте, не проявлявшая раньше ни какого интереса к Вадиму, вдруг преобразилось, пустив вход весь арсенал женских уловок. Словно оцепенев, Марьяна смотрела на танцующую пару, а спасительный полумрак прятал катившиеся по щекам слезы.

Дома ждал скандал. Прическа дочки привела мать в бешенство. Так что ночью пришлось, пару мучительных часов провести перед зеркалом в ванной, ликвидируя последствия парикмахерского вдохновения. Хорошо хоть, что наступили выходные, и не надо было идти в школу. В понедельник Марьяна сильно опоздала на первый урок, а когда вошла в класс, в глаза сразу бросилось пустующее место на задней парте.

Единственным шансом вырваться из дворового и коммунального мирка, где ей уготовлена была судьба матери, стал техникум. Но проучилась она всего два курса, хорошо усвоив азы технических дисциплин и успев влюбиться в преподавателя. Этот молодой мужчина тоже казался ей представителем иной благородной породы. Он так много знал, так хорошо говорил, и умел превратить лекции по скучной и мало понятной электротехнике в увлекательный рассказ. Однако вскоре пришлось забыть и о нем, и о техникуме. Недоработав несколько лет до пенсии, мать вышла на инвалидность. На компенсацию, которая полагалась ей за подорванное здоровье, она уже не могла прокормить себя и дочь, и теперь настала очередь Марьяны идти на фабрику. Судьбы не отпускала из заранее очерченного круга. И все-таки не умирала мечта пробиться в иной красивый и правильно утроенный мир, где жили герои любимых книг, откуда в ее реальность иногда вторгались те, кого она могла бы полюбить.

Первым ее мужчиной стал парень со своего двора. Нахрапистый и наглый Сергей еще в школе нравился сверстницам, а когда вернулся из армии в новенькой десантной форме, стал их кумиром. Настька Курицина влюбилась в него по уши, и утомляла подруг рассказами о своих переживаниях. Марьяна не собиралась перебегать ей дорогу. Все произошло как-то спонтанно во время первомайских праздников, когда старшее поколение отправилось вскапывать дачные участки, а молодежь, пользуясь свободной жилплощадью превратила гулянку в оргию. Таинство свершилось буднично и грязно. Марьяна потом долго не могла избавиться от стыда и горького разочарования. А когда узнала, что Сергей хвастает во дворе своей очередной победой, возненавидела его.

Она старалась избегать встреч, но однажды судьба свела их у подъезда. Возвращаясь после вечерней смены с авоськами, нагруженными продуктовым заказом, Марьяна наткнулась на пьяную компанию хорошо знакомых ей молодых людей. Поздоровавшись, она хотела пройти мимо, но Сергей бесцеремонно остановил ее и попытался завязать разговор. Марьяна отвечала сквозь зубы. Видимо это задело самолюбие, и Сергей позволил себе прозрачный намек. Сумка с пакетами крупы с глухим ударом упала на асфальт, и не успел он это прокомментировать, как получил не по-женски сильный прямой в челюсть. В тот миг Сергей совершенно не походил на бравого десантника, но через секунду пришел в себя, и бросился на обидчицу. Между ними встрял Николай - тихий, ничем не примечательный парень. И видимо осознав, наконец, что не должен драться с женщиной, Сергей обратил всю свою злость на него. Хорошо поставленным ударом в живот, он буквально сломал Николая пополам, хотел еще раз ударить уже лежачего, но тут на него разъяренной тигрицей налетела Марьяна. Никакая десантная подготовка не помогла стряхнуть с себя нападавшую, и разнимать их пришлось всей компании. Уже сквозь заградительный кордон Марьяна выкрикивала ему в лицо оскорбления, на какие способна только не на шутку разгневанная женщина. После инцидента авторитет Сергея был сильно подорван, а Николай через год стал ее мужем.

Она даже не попыталась задавать вопрос любит его или нет. В их городке женщинам положено было хотя бы раз побывать замужем, а количество счастливых браков можно было пересчитать по пальцам. Николай оказался не хуже, а в чем-то даже лучше других потенциальных кандидатов в мужья. Во всяком случае, он не пытался отстаивать права и привилегии сильного пола. Страну в то время уже начинало лихорадить. К изменившейся реальности женщины приспосабливались гораздо быстрее и потому претензии мужчин на лидерство выглядели фарсом. К тому же Николай преданно любил ее, а она платила ему верностью и поддержкой, без которой он давно бы уже скатился на самое дно. Инфантильная вера, что кто-то наверху решит твои проблемы, сочеталось в нем с наследственным пристрастием к алкоголю. И только "вразумления" жены, иногда даже переходящие в рукоприкладство, помогли удержаться от окончательного падения.

А энергии Марьяны хватало на двоих. Когда стало ясно, что фабрика уже вряд ли заработает, она какое-то время занималась челночным бизнесом, потом решилась стать фермером. Каким-то чудом удалось пробить кредит и получить землю. Дальше, по логике жанра, упорный труд должен был привести к победе. Но видно лукавили те, кто в начале перемен внушал людям: "дерзайте и все получится". Кроме желания и умения упорно трудиться, наверное, нужны были еще какие-то отсутствующие у нее качества, и несколько лет самоотверженных усилий не спасли от банкротства. А когда они вернулись в свой городок, оказалось, что им здесь даже негде жить. Стараниями родственников, Николай лишился городской прописки, а мать Марьяны успела к тому времени продать комнату в коммуналке и пополнить ряды бомжей.

Началась еще более отчаянная борьба за выживание. Они снимали комнату, на самой окраине городка. Марьяна работала продавщицей, вечерами мыла полы в офисах. Периодически устраивала на работу Николая, который нигде долго не задерживался. Детей они себе не могли позволить, к тому же у Марьяны и так уже был на руках один великовозрастный ребенок. Матери она пыталась как-то помочь, но, наверное, делала это не очень настойчиво и не очень искренне. Марьяна так и не простила ее поступок, а может быть где-то в глубине души жили еще и обиды за несчастливое детство, за отца, которого она никогда в жизни не видела. Да и ситуация действительно была патовая. Приглашать опустившуюся старуху в чужую квартиру, где по соседству проживала еще одна семья, вряд ли бы кто позволил. Давать деньги же было бесполезно, они тут же конвертировались в жидкую валюту, а поить окрестных бомжей Марьяна не собиралась. Когда мать исчезла, Марьяна почувствовала укор совести, но и, к стыду своему, вздохнула с облегчением. Вскоре они перебрались в столицу. Съемное жилье стоило там намного дороже, но зарплаты на порядок отличались от провинциальных.

Иногда казалось, что жизнь потихоньку налаживается. Марьяну ценили на работе. Николай приобрел репутацию "мастера золотые руки" и соседи часто приглашали его для починки сантехники и бытовых приборов. Но потом обязательно что-то случалось. Хозяева резко поднимали плату за квартиру, закрывались или куда-то переезжали работодатели Марьяны. Приходилось все заново начинать на новом месте. Впереди же была лишь унылая беспросветность. Не хотелось загадывать даже на несколько месяцев вперед, а тем более думать о какой-то далекой перспективе.

Часто во сне Марьяна видела, как они с Николаем переезжают в какую-то жуткую грязную коммуналку, где по соседству живет мать, а по мрачным длинным коридорам постоянно ходят похожие на бледные тени соседи. Но иногда в своих сновидениях она попадала в красивый осенний сад. Лучи солнца мягко гладили стволы яблонь, блестели в каплях росы, на спелых плодах антоновки. А по ковру из золотых листьев, навстречу ей, шел высокий статный мужчина с красивым умным лицом и благородной проседью в волосах. " Это отец!" вспыхивало вдруг в спящем сознании. Но потом, подчиняясь абсурдной логике сна, она вдруг понимала, что это ее избранник - человек, встречи с которым, она ждала все эти годы. И, просыпаясь, Марьяна чувствовала, как в душе загорается робкий огонек надежды:

"Жизнь не кончена! Она еще обретет свое счастье."

О социальном эксперименте Марьяна узнала от сотрудницы офиса, где наводила чистоту вечерами. Эта немолодая женщина часто допоздна засиживалась на работе и, пока Марьяна орудовала тряпкой и шваброй, они болтали на разные темы. Зная о Марьяниной попытке стать фермершей, женщина как-то сообщила, что в Интернете наткнулась на информацию о сельской общине нового типа. Очень сомневаясь, что это ей пригодиться Марьяна взяла контактный телефон. По дороге домой и весь следующий день, стоя за прилавком, раздумывала и сомневалась, но вечером все-таки решила позвонить. Ей вежливо ответили и даже обрадовались, узнав о ее фермерском прошлом. Сама же Марьяна, мучилась сомнениями, даже попав на первое собрание будущей общины. Успокаивало лишь то, что терять было особо нечего. А потом она увидела Илью. Сильно смущаясь, он стоял на трибуне и рассказывал об организационных мероприятиях и планах на ближайшее будущее. Его монолог не был вершиной ораторского искусства, но все равно чувствовалось, что он из тех, кто умеет хорошо и грамотно говорить, четко формулировать свои мыли. Он принадлежал к типу мужчин, о которых она всегда мечтала. Им суждено было жить в параллельных мирах, но сейчас судьба свела в одном месте, и Марьяна чувствовала, что не должна упустить свой шанс.

Когда после собрания Николай попытался съязвить что-то по поводу председателя, она его резко и зло одернула. Николай ту же осекся, и Марьяне почему-то показалось, что он обо всем догадался. Сразу же стало стыдно за свои тайные мысли, но она уже ничего не могла с собой поделать.

Первый изгой

Паромной переправой Станислав мог по праву гордиться.

Плот получился даже изящным, бревнышко к бревнышку. С двух сторон его оконтуривали деревянные треугольники, к которым были привязаны страховочные веревки. Концы их крепились к канату, перекинутому с одного берега на другой. Через металлические лебедки, снятые с подъемного механизма на лесопилке, канат замыкался в петлю. Перебирая его руками, можно было перетягивать плот с грузом с одного берега на другой.

Утром, осмотрев и опробовав переправу, Илья вынес всей бригаде благодарность от лица общины. Особого энтузиазма похвала не вызвала.

- Отметим вечером. Все-таки событие, - пообещал Илья, чувствуя искреннее желание как-то поощрить умельцев.

- Вот це дило! - усмехнулся в ответ Станислав. Остальные члены бригады сразу же оживились.

Тогда надо бы в райцентр смотаться, а то у нашего жидюги хрен чего выпросишь ! - заговорщицки подмигнув, заявил Семен.

- Давид Соломонович выдаст все, что понадобиться - ответил Илья холодным официальным тоном. Он уже мысленно стыдил себя за поиски дешевой популярности, а Семен продолжал напирать:

- В райцентр все равно ехать надо. Мы с Колькой быстро смотаемся. Давай командир список чего купить.

Илья чувствовал, что не должен на это соглашаться, но ему сейчас совершенно не хотелось конфликтов. Он посмотрел на Станислава. Бригадир плотников, похоже, тоже все хорошо понимал, но отвернулся в сторону, делая вид, что разговор его не касается.

Все вместе они вернулись в поселок, и Илья сразу принялся за составление списка, который вскоре уже не умещался на одной стороне тетрадного листа. Перечитав, скомкал лист и начал писать заново, оставляя только самое необходимое. В итоге неотложных покупок набежало приблизительно на четыре тысячи рублей. Выдал Илья на всякий случай пять. Список Семен небрежно сунул в карман, а за деньги схватился жадно, несколько раз пересчитал, прежде чем убрать.

- Все будет тип-топ командир! - заверил он, и, взяв квадроцикл, парочка с ветерком покатила с холма. Провожая их взглядом, Илья смотрел, как в облаках пыли подпрыгивает над сидением нелепая длинная фигура марьяниного мужа. Он предчувствовал, что добром эта поезда не кончится, но уже ничего не мог поделать.

К ужину они не вернулись. Илья видел, как нервничала, за столом Марьяна и проклинал себя за мягкотелость. После еды она помогла Надьке помыть тарелки, потом забежала в дом, через минуту появилась в сапогах и штормовке, и быстро пошла в сторону переправы. Илья нагнал он ее уже у подножья холма. Услышав шаги, Марьяна быстро обернулась и вдруг с неожиданной злостью бросила:

- Не надо за мной ходить! Сама их встречу.

Опешив, Илья остановился. Подождал пока она отойдет, закурил сигарету и сел прямо на прошлогоднюю сухую траву на бортике придорожной канавы. Рядом, в раскидистом кусте отчаянно щебетали какие-то мелкие птички. Было еще довольно светло, но по небу уже плыли молочные сумерки, и над лесом висела бледно-желтая ущербная луна.

"У нас на острове вроде бы безопасно. Но ведь она и на ту сторону переправиться. " - с тревогой думал Илья. Сейчас его занимала только Марьяна. Судьба исчезнувшей парочки как-то отошла на второй план. Докурив, он решил, что все-таки должен пойти следом. Поднявшись на небольшое возвышение перед речкой, Илья увидел переправу. Паром находился с их стороны, ниже по течению из воды торчала непонятно откуда взявшаяся коряга. Чуть левее Илья увидел странную сцену. Метрах в пятидесяти от него, болтаясь, словно тряпичная марионетка, по склону поднимался Николай. Сзади грозно нависала супруга и периодически придавала мужу ускорение крепкими словами и подзатыльниками.

- Зови мужиков! Эти придурки квадроцикл утопили, - опережая его вопрос, крикнула Марьяна. Повернувшись к переправе, Илья, наконец, понял, что за предмет торчит из воды. Уже убегая, он на ходу крикнул:

- Второй где?

Николай замычал, пытаясь что-то ответить, но, получив очередную затрещину, полетел на землю.

- Тут он, на песочке отдыхает! - сообщила Марьяна, добавив парочку непечатных выражений. Потом, схватив мужа за шиворот, снова стала переводить его в вертикальное положение.

Запыхавшись, Илья вбежал на холм. На дворе перед домом Надька организовала вечерние женские посиделки. Облокотившись на обеденный стол пухлыми локтями, она вещала что-то, наверное, очень занимательное и поучительное с женской точки зрения. Напротив, раскрыв рты, слушали ее рассказ сестры Клюкины - похожие как две капли воды благообразные тетушки постбальзаковского возраста. На другом конце стола Юлия, уставившись в экран ноутбука быстро стучала по клавишам. Рядом, как всегда погруженная в свои мысли, сидела Анастасия.

Не дав женщинам времени на вопросы, Илья забежал в дом. Большинство мужчин уже переехали в новое помещение, и здесь оставалась только бригада Станислава. Сам бригадир бренчал что-то на гитаре. В дальнем конце комнаты, уставившись в потолок, на спальном мешке лежал Сашка - огромный похожий на неотесанную глыбу мужик, от которого Илья за все время их знакомства не услышал и пары слов.

- Подъем! Ваши бойцы квадроцикл утопили - крикнул Илья, обращаясь в основном к бригадиру. Отбросив инструмент, Станислав резко вскочил и кинулся натягивать сапоги. Следом, с некоторым опозданием, начал подниматься Сашка . Не дожидаясь их, Илья бросил "Догоняйте!" и вышел из комнаты. Станислав нагнал его уже на склоне.

- На какой хрен ты их в район послал! - прохрипел он в ухо. Ускоряя шаг, Илья огрызнулся.

- А ты чего молчал! Твои люди .

Больше не обсуждая, кто виноват, они добежали до реки. Транспортное средство торчало из воды на небольшом удалении от берега. Закатав рукава, Сашка молча вошел в реку и схватился своими огромными ручищами за утопленное днище машины. Илья бросился помогать, по дороге зачерпнув полные сапоги воды. Ближе к берегу к ним присоединился Станислав.

Семена обнаружили неподалеку. Он спал на песчаном откосе речного склона, крепко вцепившись в авоську с какими- то пакетами.

- Командир, я тут продукты привез по твоему списку, - заявил он с пьяной невозмутимостью, когда его растолкали. Заглянув в авоську, Илья обнаружил там несколько пачек крупы и вкрадчиво поинтересовался:

- Это все?

- Остальное у Коляна. А чего ты хотел на полторы тысячи? - заявил Семен, уже с вызовом. Герою кинофильма в это момент полагалось бы наотмашь врезать по наглой пьяной физиономии. Илья чувствовал, что возможно так и надо поступить, но врожденный запрет оказался сильнее киношных стереотипов.

- Завтра на общем сознании поговорим - произнес он, стараясь успокоиться . Но это удавалось ему не лучшим образом. Сердце отчаянно колотилось от бессильного гнева. А в голове, обжигая сознание, вертелся извечный вопрос:

" Почему наглость и подлость почти всегда берут верх?!"

Ночью Илья почти не спал. Однако утром, несмотря на отвратительное физическое состояние, он был уже спокоен и сосредоточен. Собравшимся на завтрак он сообщил, что до приема пищи им надо обсудить один очень важный вопрос. Потом объявил собрание открытым и, стараясь придерживаться официальной бюрократической терминологии, коротко рассказал о проступке двух членов общины. Упомянул пункты устава, которые были нарушены, и потребовал изгнания этих людей.

В наступившей тишине, он смотрел на лица и чувствовал, что его призыв не находит поддержки.

"Проклятая извечная российская снисходительность к нарушителям порядка! А он сейчас воплощает начальство, которое традиционно не любят."

Оглядывая примолкших людей, Илья заявил, что если решение не будет принято, то он слагает с себя полномочия председателя.

- Вот напугал! - в пол голоса произнес кто-то из собравшихся. Кажется, это был Станислав, но точно Илья не был уверен. И тут же накатило испуганное ощущение, что он один против всех. Щеки предательски полыхнули румянцем.

- Меня тогда тоже исключайте, вместе с мужем! - решительного заявила Марьяна. Такого поворота Илья совсем не ожидал. Он почему-то привык считать Николая пустым местом. Забыл о том, что этот человек ее муж, что Николая с Марьяной связывают долгие годы совместной жизни, и вполне возможно любовь. Пребывая в полной растерянности, Илья не знал, что говорить и делать дальше. На выручку ему пришел Давид.

- Вон там, все, что осталось от половины нашего транспортного парка! - сказал он, показывая под навес, где лежал разобранный для просушки квадроцикл. Видя, что аргумент оказал воздействие, он продолжал:

- Поинтересуйтесь у нашей уважаемой поварихи, сколько они продуктов купили на пять тысяч рублей и из общинной кассы. Остальное пропили или присвоили. Тоже прощать будем! Председателя переизберем? Есть желающие на его место?!

Не дав ему договорить, Семен выкрикнул в ответ оскорбление, задевая больше не личность, а национальность. Увидев, как в глазах общинного ключника вспыхнули недобрые огоньки, Илья попытался его остановить, но тот сбросил руки и двинулся на обидчика. Андрей тоже кинулся разнимать, но не успел. Сашка легко отшвырнул Давида, сделав это слишком грубо и зло для миротворца. Илье показалось, что Давид сейчас кинется уже на него и начнется общая потасовка. Не узнавая своего голоса он громогласно рявкнул:

- Назад все! С ума по сходили!

К счастью призыв возымел действие. В наступившей тишине Илья, чеканя каждое слово, объявил:

- На голосование выноситься следующее предложение: - Кошина Семена за грубейшее нарушение устава исключить из общины. Николаю Пузырькову вынести предупреждение и оставить под мое личное поручительство.

Илья даже не ожидал, что поднимется больше половины рук. Когда он начал считать, к проголосовавшим присоединился и Станислав. В итоге воздержались только Сашка, повариха и Юлия. Объявив решение принятым, Илья закрыл собрание. Потом, отойдя в сторону, долго и жадно курил, краем глаза наблюдая, как Надька собирает изгнаннику еду в дорогу.

Часть 2

Искушение

В сарае, где скоро должен был высадиться куриный десант, пахло деревом и прелым сеном. От этих простых деревенских запахов голова шла кругом, и зов плоти, обычно молчавший в дневные часы, будоражил воображение яркими откровенными картинами. Временами Марьяне, казалось, будто ее изнутри поджаривают на медленном огне. Она чувствовала, что способна усилием воли загасить пламя, но тогда мир потеряет краски, станет пепельно-серым, таким, каким она привыкла его видеть все последние годы.

В двух шагах от нее Николай, орудуя молотком, завершал благоустройство будущего курятника. Но не он был героем ее видений. Марьяна давно уже не воспринимала супруга как мужчину. Если у них что-то и случалось, то только по обязанности, как исполнение ритуала. Когда пару дней назад председатель радостно сообщил, что они скоро получат отдельную комнату, Марьяна вместо благодарности почувствовала злость и обиду:

"- Какие-же они все-таки идиоты! Ведь, наверное, еще гордится своей заботой!"

Поблагодарила она сдержанно сквозь зубы, в очередной раз вогнав председателя в краску. Похоже, он все-таки понимал, что ждет она от него на самом деле. Понимал, но боялся:

" Они все еще и трусы!"

О представителях сильного пола она думала сейчас как о неком едином собирательном образе. Потом в памяти неожиданно всплыло лицо Сергея. Ее первый мужчина трусом вроде бы не был, во всяком случае, с женщинами. Умом не блистал, зато хорошо понимал чего и когда от него ждут. Но при этом, какой все-таки был сволочью!

Воспоминания об инциденте у подъезда неожиданно пробудили теплые чувства к Николаю. Она смотрела как он, сосредоточенно приколачивает доску, и глаза наполнялись любовью и жалостью. Подойдя на шаг, она положила ладони на мокрую спину мужа. Тот испуганно дернулся. Опустив молоток, посмотрел на нее растерянно и непонимающе. Марьяна улыбнулась:

- Работай, работай. Не обращай внимания.

Напустив на себя строгий вид, она дала несколько последних указаний и вышла за дверь. В лицо дохнуло летом, и почему-то от запахов разнотравья захотелось сигарету. Достав пачку из кармана рабочих джинсов, Марьяна закурила и медленно двинулась в сторону дороги. Инспекция объекта была закончена. Община возложила на нее организацию птицеводства и будущего молочного хозяйства. Пока готовились помещение под курятник, Марьяна устраивала проверки, параллельно работала в полеводческой бригаде, и сейчас нужно было возвращаться к грядкам.

- Почему пешком, красавица? - неожиданно послышалось сзади. Станислав, который еще совсем недавно работал на крыше курятника, вынырнул из-за плетня и форсировал придорожную канаву. Как всегда в присутствии женщин, глаза его лукаво светились, и весь облик излучал неукротимую энергию самца. Даже самые наивные и неискушенные представительницы прекрасного пола интуитивно чувствовали эти флюиды. Было у бригадира плотников еще одно качество, привлекающее женщин. Непреклонная решимость отстаивать свои интересы, сочеталась с мгновенной реакцией на внешние раздражители и угрозы. Марьяна уже успела заметить, как быстро он ориентируется в спорах и берет верх над соперником. Другие мужчины ( как яркий примет, тот же Илья), казалось, были сотканы из разного рода комплексов. Гонор и желание отстаивать свою правоту соседствовали с огромным количеством правил и внутренних запретов. Станислав же явно был личностью цельной, воздвигшей свой личный интерес в главный закон жизни. Марьяна знала, какое впечатление производят подобные типы на женщин, однако, сама испытывала к нему только острую неприязнь. Может быть потому, что слишком уж бригадир плотников напоминал ей Сергея.

- Если ты на поля, то мы сейчас личный транспорт организуем - предложил Станислав. Взгляд его, тем временем, откровенно сканировал бюст и обтянутые джинсами бедра.

- Ты вроде бы крышу чинил? - скривившись, поинтересовалась Марьяна.

- Такая красивая, а все о работе. Лучше расскажи, не скучно тебе в нашей богадельне.

- Некогда скучать! - отрезала Марьяна, но собеседника это ничуть не смутило.

- А я вот вечерами не знаю куда деваться. Может, встретимся сегодня для обмена опытом? Звезды, трофейный алкоголь, пикник при луне - все включено.

Марьяна уже собиралась ответить так, чтобы навсегда пресечь подобные предложения, но неожиданно их приватная беседа была прервана.

- Эй, меня подождите! - послышалось откуда-то со стороны склада, а через секунду на дороге появилась запыхавшаяся Юлия. Махая рукой, она быстро шла в их направлении.

- К Соломоновичу на утренний прием ходила, - сообщила она, поравнявшись с Марьяной и Станиславом. -Второй день после долбанных грядок спину не могу разогнуть.

Потом она поведала печальную историю о том, как надеялась получить курс массажа, но общинный лекарь ограничился выдачей болеутоляющей мази.

- Массажем, Юленька, я владею в совершенстве. Можете записываться на прием - тут же предложил Станислав.

- Мы это обсудим! - весело ответила Юлия, а потом кокетливо посетовала, что двум дамам придется тащиться пешком до поля. В ответ Станислав заявил, что будет рад доставить барышень прямо на место прохождения каторги. Насвистывая что-то себе под нос, он направился за квадроциклом, а Юлия накинулась с расспросами:

- Что, предложение Стасик тебе сделал?!

- Предложение, это как? Замуж что ли?

- Ну, типа того! Только сначала ночью к дубу.

- Да нет, не успел. Ты помешала - усмехнувшись, ответила Марьяна.

- Ну, прости, подруга! Ничего, еще сделает. Стасик он не то, что остальные.

Не особо стесняясь в выражениях, они начали перемывать косточки мужской части коллектива. Николая Юлия тактично не тронула, зато по председателю прошлась с большим удовольствием. Бойкой скороговоркой она красочно описала, как этот безутешный воздыхатель со стажем косится на женские прелести и пускает слюну. Марьяне слушать это было неприятно, но она не подавала виду, даже добавила от себя пару едких замечаний. Упражняясь в злословии, они прошли почти половину дороги. Наконец, сверху послышался звук мотора. Обогнав их, квадроцикл лихо затормозил перед самым носом Юлии.

- Садитесь барышни!

Та не заставила себя долго ждать. Запрыгнув на сидение сзади водителя, она ухватилась руками за его потную спину.

- А вы, мадам? - поинтересовался Станислав, повернувшись, насколько позволяли объятия пассажирки.

-Езжайте! - отмахнулась Марьяна.

-Ну, как знаете!

Квадроцикл взревел, унося водителя и пассажирку по ухабистой дороге. Словно загипнотизированная Марьяна смотрела, как за светлой копной Юлиных волос мелькает загорелая лысая макушка. С отвращением к самой себе она осознавала, что, скорее всего, примет предложение. Не потому, что она цинична и развращена, как эта молоденькая Юлька, а потому, что жизнь на этой планете диктует свои правила и она вынуждена их выполнять.

Консилиум

Чуть ниже переправы травяной луг оканчивался крутым песчаным спуском. Перепад высоты был не больше двух метров, и это делало обрыв уютным местом для посиделок. Устроившись у самой кромке травы, они спустили на теплый песчаный склон ноги и смотрели вниз. У берега из-под воды просвечивала желтая кромка песка, дальше дно резко уходило вниз в темную глубину. На противоположной стороне за узкой полоской пляжа начинались густые заросли ивы. Казалось что за ними, до самого края земли тянутся непроходимые леса, и сейчас, раздвинув ветки, выйдет на берег белый единорог. Не обращая внимания на людей, он вступит в реку, и с громким фырканьем будет пить кристально чистую воду. Эту сцену Илья видел почти как наяву. У него даже появилось странное убеждение, что сознание его сейчас действительно пребывает в каком-то параллельном мире, где природа девственна и чиста, где оттолкнувшись от берега можно взмыть в воздух и, подобно стрижу, заскользить над дымящейся вечерним туманом гладью воды.

-Эх хорошо то как! - мечтательно протянул Илья, а потом зачем-то добавил - Сейчас бы еще грамм сто пятьдесят, до полного счастья!

Произнеся расхожую фразу, он тут же почувствовал, что оборвал связь с волшебной страной.

- Не хватает внутренних резервов для счастья?- иронично поинтересовался Давид.

- Да нет, хватает,- смущенно процедил Илья.

- Ну и забудь ты про эти сто пятьдесят. Без них должно хорошо быть, а то и не заметишь, как по рукам и ногам скрутит.

Наступила неловкая пауза, потом Давид уже виновато добавил:

- Это я, как алкоголик со стажем, делюсь опытом.

- Да я о другом собирался, - произнес Илья и замолчал. Уже давно он хотел вот так посидеть у реки, поговорить с людьми, которых считал своими друзьями и главными помощниками. Наконец-то случай представился, но он почему-то не мог начать разговор.

- Поговорить хочешь о делах наших скорбных? - угадал Давид.

- В общем да. Дела, честно говоря, у нас хреновые. Спонсорских денег еще на два три месяца. А дальше не знаю, что делать.

- Мы же себя скоро кормить будем. - включился в разговор Андрей - Овощи уже все свои. Скоро курятник и коровник будут.

- Это только, кажется, что кормить себя будем! - зло бросил Илья. Наивность общинников его порой просто поражала. Загибая пальцы, он начал перечислять:

- Мясо покупаем, и дальше покупать придется. Пока свои молокопродукты появятся еще не один месяц пройдет. Неизвестно еще, что у нас еще с этой сыродельней получится. Хорошо хоть Колька рыбой снабжает. А еще моющие средства, гвозди, доски, мелочевка всякая. Деньги как вода сквозь пальцы уходят.

- Скоро грибы пойдут- усмехнулся Давид, Андрей же на полном серьезе поддержал тему:

- Тут места явно грибные. А потом грибы и выращивать можно, я в интернете читал как.

- Все равно пока торговлю не наладим, не выкарабкаемся,- отрезал Илья.

Продажу овощей он уже пытался организовать, но все оказалась совсем не так, как виделось раньше. Объездив магазины в окрестных поселках, Илья убедился, что урожай придется продавать за гроши. Теперь он вообще плохо представлял, как можно прокормить себя трудом на земле. Скорее всего, это под силу только аграрным монстрам, где производство организованно, как на конвейере, и широко используется почти рабский труд мигрантов. Экзотические образования вроде их общины, похоже, были обречены изначально. Илья чувствовал, что уже начинает ненавидеть организаторов эксперимента.

" Мы что подопытные кролики! Если втравили нас в это дело, пускай дальше поддерживают!"

Но он понимал, что дополнительная поддержка возможна только на какое-то ограниченное время. И она будет унижением, признанием собственной несостоятельности.

- Может быть, сами овощи продавать начнем? - Предложил Андрей. - По субботам где-нибудь у трассы встанем, машин мимо полно едет.

- Все равно это копейки! - ответил Илья с мрачной безнадежностью.

- А что ты хотел? Изначально хотел, когда все затевалось? - поинтересовался Давид. После наступившей неловкой паузы он снова спросил, теперь уже больше обращаясь к самому себе: - А чего мы все хотели?

Вопрос был из нелегких . Наедине с собой с собой Илья старался его себе не задавать, и все же он постоянно крутился где-то на заднем фоне сознания.

"Чего они хотят доказать себе, всему миру? То, что можно построить жизнь на других отношениях? Наверное, можно, только жизнь получается какая-то убогая, на грани выживания."

Еще из уроков истории в советской школе Илья помнил об общинах, которые организовывали последователи утопических учений. Все попытки терпели крах. Наверное, поэтому их последователи, уже не будучи утопистами, осознали, что всеобщее равенство и братство осуществимо только путем глобального всеобщего насилия над человеческой природой. Над той частью человеческой природы, что заставляет людей жестко конкурировать друг с другом. Даже растение, поднимаясь к солнцу, неизбежно душит корнями, затеняет своей кроной соседей. В итоги те, кто проиграл соревнование, становятся биологическим удобрением для более сильных и удачливых. На этом основана жизнь на планете. Если уж решил пойти против ее правил, ты должен быть жестоким и последовательным. Более жестоким, чем сама природа.

- Мне кажется, люди мечтали, что смогут жить по-другому, по-божески - робко заметил Андрей.

- Да мы вроде бы и живем по-божески. Только ли вот долго ли протянем.

Илья все больше убеждался, что человеческую натуру не обмануть и не перебороть. Энтузиазм первых дней, когда практически с нуля налаживали быт, постепенно проходил. Он видел, как проявляется безразличие к работе, уныние. Наверное, все уже задавали себе вопрос "Что дальше?". Хорошо хоть, что пока еще не догадывались о грядущих финансовых трудностях. Но эту печальную правду долго не утаишь. И он уже представлял, что тогда начнется. Бухгалтерию старался вести как можно тщательнее, записывая самые мелкие расходы, но понимал, что склоки и обвинений не избежать. Груз, который он на себя взвалил, все больше казался непосильной ношей, и все чаще в голове вертелся вопрос "Почему я?".

Снова угадав его мысли, в разговор включился Давид:

- Андрюха, тут на счет житья по-божески сказал. А ведь это тяжкий груз и испытание. Понимаю, что тебе больше всех достается. Но значит судьба у тебя такая. Только отступать, наверное, не надо, а то еще хуже будет.

Илья уже не раз задумывался о том, что будет, если эксперимент провалится. Иногда возвращение в город к нормальной жизни, казалось ему даже желанным. Но он понимал, что это будет последнее и окончательное поражение в жизни. Тогда впереди уже только унылое и одинокое доживание отпущенного срока. В относительном комфорте, но без цели, без взлетов духа, без надежды.

- Мне кажется, у нас у всех мозг еще не перестроился - продолжал Давид - Стереотипов нахватались из американских мультиков. Удачники, неудачники - это все там осталось. Мы в гонках больше не участвуем. Деньги, конечно, добывать надо, только они не самоцель. Пусть сначала будут копейки, главное продержаться, а там уже и идеи появятся. У нас тут народ в целом способный собрался. Одна Марьяна чего стоит.

- А вы знаете, мне кажется, помощь придет - с энтузиазмом поддержал Андрей.

- Это ты про спонсоров? - мрачно поинтересовался Илья. Андрей смущенно улыбнулся:

- Про спонсоров, только про других.

Еще больше смущаясь, он рассказал историю как на первом году службы, когда приходилось совсем туго, просил Николая Угодника помочь и поддержать. Искренне просил всем сердцем, обращаясь как к последней инстанции. И помощь неожиданным образом приходила. Обстоятельства вдруг складывались так, что становилось легче.

Илья скептически относился к возможной помощи святых угодников, но сейчас вспомнил, что и он время от времени получал поддержку, которую сначала списывал на случайность. Но постепенно стала вырисовываться некая закономерность. Помощь от совершенно чужих людей, или просто счастливое стечение обстоятельств случались, когда было уже совсем туго и когда своими силами он справиться просто не мог. Поддержка была кратковременной и дозированной, только на преодоление кризиса. Словно кто-то наверху курировал его жизнь. Дав подопечному полную свободу совершать глупости и ошибки, он мягко и своевременно подставлял плечо, не позволяя окончательно свалиться в яму. Воспитанный в атеизме Илья не мог признать влияние высшего мира, но, тем не менее, чувствовал, что это не просто лотерея судьбы, что некая направляющая и помогающая сила в его жизни присутствует. И сейчас, после слов Андрея, он вдруг ощутил, как в глубине души шевельнулась надежда. А потом пришла и долгожданная идея:

-А что если мы около трассы что-то вроде передвижной ярмарки устроим? Оформим посимпатичнее, так чтобы люди мимо не проезжали. У нас же Анастасия дизайном занималась.

Андрей идею поддержал сразу. Давид был более скептичен:

- Не мало ли товару у нас под ярмарку?

Илья это признавал, но готов был отстаивать идее, которая казалась ему все более удачной:

- Сейчас мало, но пока все оформим, как минимум пять видов овощей появится. Разложим покрасивее. Грибы опять же скоро пойдут. Сестры Клюкины окрестные малинники осваивают, поставим их хобби на промышленную основу. Можно и часть Колькиного браконьерского улова на продажу пустить. Потом яйца деревенские пойдут, молоко, творог...

- Эко ты далеко хватил! - усмехнулся Давид, но потом и сам выдал продолжение проекта:

- Мы ведь там можем и некоторые услуги предлагать. Например, электричество кому-нибудь в сарай провести, ветряк установить.

За последнее предложение Илья тоже с радостью ухватился. Еще давно, на своем дачном участке он мечтал о независимом источнике энергии, и был уверен, что подобные мысли посещают не только его. Апокалипсические настроения последних десятилетий, страх перед глобальной катастрофой заставляли задумываться над созданием своей независимой структуры жизнеобеспечения. Но установка ветряного генератора была делом не простым, а цивилизация пока не собиралась рушиться, и благие начинания откладывались до лучших или худших времен. Но если кто-то организует установку и доставку желающие наверняка найдутся. Илья уже представлял красочный рекламный плакат:

" Не жди пока отключать электричество. Поставь ветряной генератор!"

Идея ему так понравилась, что он уже воспринимал ее как свою собственную и думал о том, что можно попробовать договориться с поставщиками ветряков о дилерских скидках.

Обратно в поселок они возвращались не спеша, вальяжной походкой сельских жителей. Андрей, сорвав распушившийся белый зонтик, и на ходу обмахивал им пыльные носки кроссовок. Он чему-то улыбался и походил на большого счастливого ребенка. Давид как всегда был внутренне сосредоточен, и невозможно было догадаться, что сейчас у него на душе. Илья же всю дорогу мучился вопросом:

" Получиться ли что-нибудь из их совместной идеи? Как воспримут ее остальные?"

Первый энтузиазм быстро прошел и теперь, как вата из дырявой подкладки, вылезали сомнения. Но он уже знал, что любое начинание всегда обрастает проблемами, которые грозят свести все на нет. И если этому поддаваться, обрекаешь себя на полное бездействие.

Солнце, тем временем уже опускалось за дальнюю полоску леса. После изнуряющего жаркого дня над землей вечерней благодатью разливалась прохлада. На холме перед ними закат раскрашивал крыши поселка. На высокой мачте, медленно поворачивал сверкающие лопасти ветряной генератор, одновременно похожий на старинную мельницу и на творение инопланетной цивилизации. Илья вдруг почувствовал настоящий приступ любви к этому маленькому миру, который они создают собственными руками.

" Разве можно теперь все это бросить! Нет уж, бороться он будет до конца. Упорней, чем сражался когда-то за свое личное благополучие."

Неожиданно впереди, примерно в сотне метрах от них, из кустов на дорожную колею, вышли двое. Длинные вечерние тени деревьев не помешали опознать Станислава и Анастасию. Они шли, взявшись за руки, и походили на парочку влюбленных школьников. Увидев мужчин, Анастасия испуганно отстранилась. Станислав же помахал им рукой, потом, улыбаясь, сказал что-то своей спутнице. Но Анастасия больше не повернула головы в его сторону. Теперь в ее походке и прямой как натянутая струна фигуре чувствовалось напряжение. Некоторое время они шли впереди по дороге, а перед самым поселком свернули на тропинку.

Никто этот эпизод не прокомментировал, но Илья с удивлением отметил, как изменилось лицо Андрея. Теперь там лежала печать глубокого страдания. Илье тоже было неприятно наблюдать за очередной амурной победой Станислава. Последнее время с бригадиром плотников сложились хорошие деловые отношения, но Илья все рано чувствовал, что они остаются врагами и рано или поздно это проявится. Анастасия все еще продолжала ему нравиться, но в реакции Андрея явно угадывалось нечто большее. И Илья с горечью думал, что помимо борьбы за выживание и надвигающейся финансовой катастрофы, на них сваливаются, и неизбежно будут сваливаться, еще и подобные проблемы.

Между светом и тенью

С самого детства на ней, словно проклятье, лежала репутация прилежной отличницы и тихони. И пускай это была лишь внешняя личина, избавиться от нее, казалось делом совершенно немыслимым. Слишком плотно укутала оболочка все ее существо, не давая вырваться наружу огню, который тлел внутри, обрекая порой на нестерпимые душевные терзания. Анастасия тяжко и глубоко завидовала непутевым и разбитным подругам, но сама продолжала оставаться серой прилежной мышкой отличницей. Временами она видела себя неполноценным ущербным существом, которому не дано, то, что так легко и естественно дается другим. Подруги уже начали встречаться с молодыми людьми. Иногда они под страшным секретом делились весьма интимными подробностями. Слушая их исповеди, Анастасия еще сильнее ощущала свою ущербность. Казалось, что эта опасная и соблазнительная сторона жизни для нее просто не доступна. А ее удел ежедневная зубрежка, традиционная похвала педагогов, вечерни посиделки и тихие семейные праздники с младшим братом и родителями. Царившую в их доме идиллию, Анастасия в глубине души начинала ненавидеть. Иногда это прорывалось наружу, приводя в недоумение мать.

" Откуда это у нашей тихони Настеньки?"

Уже много лет мать целиком посвятила себя домашнему хозяйству. Понять, что творится в душе дочери, она не могла, а, может быть, и не хотела. Другое дело отец. Отставной полковник, несмотря на солдатскую простоту своих жизненных принципов, хорошо разбирался в людях, угадывал тайные пружины поступков. Однако, понять, это еще не значить принять и одобрить. Хорошо различая не только цвета, но и оттенки, отец всегда старался отделить черное от белого. Именно такое упрощенное видение мира он считал правильным и единственно возможным. В таком же духе старался воспитывать детей, иногда грубо и прямо, иногда проявляя неожиданную деликатность. Анастасия боготворила отца, но по мере взросления зрел протест. Если его путь целиком лежал на светлой стороне, то ее тропинка пролегала на скользком склоне между светом и бездной, и темная глубина манила соблазнительными образами.

Почему-то ей всегда нравились мужчины, в характере которых угадывалось что-то опасное. В десятом классе она безнадежно влюбилась во Влада - юношу из хорошей семьи, но с явно выраженными порочными наклонностями. Этот красивый, не по годам развитый молодой человек, сильно выделялся среди серой массы одноклассников. Модная прическа, дорогая импортная одежда, рельефная мускулатура, наглость, приводившая в душевное расстройство учителей и импонирующая сверстницам, делали из него школьного плейбоя. Одноклассницы шептались о нем, ссорились из-за него, на вечеринках и даже на школьных переменах, старались либо невзначай оказаться рядом либо эффектно пройти мимо. Однако Влад не снисходил до них, и романы, по слухам, заводил с девушками постарше вне стен школы. Анастасия естественно и не мечтала, что Влад когда-нибудь ответит взаимностью. Ее первая любовь изначально обречена была стать трагичной и неразделенной. Но вот однажды в теплый майский вечер, когда весенний ветер будоражил листву под окнами многоэтажек, они случайно встретились и разговорились. Неожиданно Влад предложил прогуляться до близлежащего лесопарка, где традиционно проводила вечера его компания. Замирая от страха, Анастасия согласилась.

Приятели Влада встретили ее появление равнодушно. На упавшем дереве около пешеходной дорожки собрались те, кого в их микрорайоне причисляли к категории шпаны. Влад явно был здесь своим человеком. То, что он запросто общается с этими опасными особями и даже пользуется среди них авторитетом, еще больше возносило его в глазах влюбленной девушки. А он про нее как то быстро забыл и почти не обращал внимания. Потупив взгляд, Анастасия молча сидела на краешке бревна перед погасшим кострищем и слушала вялотекущую сдобренную нецензурной бранью беседу.

Наконец, из ближайшего продмага появились гонцы с полной сумкой портвейна. Компания быстро оживилась. Бутылки пошли по кругу, в руках появились пластиковые стаканы. Присев перед ней на корточки Влад протянул стакан, до краев полной темной жидкостью. Анастасия зажмурившись выпила. Рядом послышались одобрительные возгласы. Жидкость обожгла горло, но приторно сладкий вкус показался даже приятным. Скоро за первым стаканом последовал второй, и мир вокруг неожиданно преобразился. Окружающие лица, на которых она еще недавно видела печать вырождения, вдруг показались ей интригующе интересными. Почти не улавливая смыла, она с восторгом слушала пьяные разговоры и чувствовала, как темная стихия, сверкая огнями святого Эльма, затягивает ее в свои объятия. Влад оказался совсем рядом. Его рука гладила неприкрытые мини-юбкой колени, и она даже не пыталась ее скинуть.

Развязка наступила внезапно. Голос отца властно вторгся в темное наваждение. Вскинув голову, Анастасия увидела его на пешеходной дорожке всего лишь в нескольких метрах от сборища. Рядом стоял армейский товарищ, с которым они обычно совершали вечерние прогулки по лесопарку. Сбросив руку Влада, Анастасия, словно ужаленная, вскочила с дерева. Тот сквозь зубы бросил вслед какую-то наглость, на что отец, с пугающим спокойствием поинтересовался " Что молодой человек хотел сказать?". Влад не ответил, и Анастасия почувствовала, что плейбой испугался.

Всю обратную дорогу она шла, опустив голову. С обреченной покорностью ожидала объяснения дома. Но, вместо того чтобы обрушить праведный гнев на голову дочери, отец спокойно и терпеливо объяснил, что на самом деле представляет из себя Влад. Оказывается, он уже много слышал об этом молодом человеке на школьных родительских собраниях. С тех пор образ ее темного кумира сильно съежился, потускнел до уровня серой обыденности.

С юности карандаш и бумага стали спасительным мостиком между миром ее фантазий и реальностью. Как и многие сверстницы, она писала стихи - глупые и сентиментальные. Но постепенно Анастасию больше стала привлекать живопись. В этом виде самовыражения у нее обнаружились настоящие способности. В минуты вдохновения, казалось, кто-то водит ее рукой, рождая на бумаге образы из потаенных мыслей. Тут были и длинноволосые красавицы с прекрасными грустными глазами, благородные рыцари, но чаше всего разбойники. Эти персонажи почему-то удавались Анастасии лучше всего. Она хорошо чувствовала, как несколькими штрихами передать бугры мышц под рваной одеждой, дерзкую смелость во взгляде.

Однако, лучшей из ее ранних карандашных работ стал темный ангел. Расправив черные крылья, существо иного мира высматривало на Земле новую жертву. Красивое надменное лицо отталкивало и привлекало одновременно. В резких очертаниях скул, во взгляде проступала бесконечная гордыня и дерзкая все побеждающая сила. Глядя на свое творение, Анастасии чувствовала желание самой стать его жертвой.

Как частичку своих сокровенных мечтаний, она никому не показывала рисунок, но однажды он все-таки попался на глаза отцу. Со страхом и стыдом Анастасия ждала отцовских комментариев . Ей казалось, что рисунок выдает ее с головой, но он, молча, положил лист на стол, заметив только, что нарисовано хорошо. Вскоре, она стала посещать художественную студию. Плата за занятия тяжелым бременем ложилась на семейный бюджет, однако, отец, не смотря на возражения матери, настоял на том, что талант дочери надо развивать. Это и определило ее судьбу. После окончания школы Анастасия поступила в текстильный институт, где должна была получить специальность модельера.

В институте она оказалась в девичьем царстве. Соотношение мужского и женского пола среди студентов приблизительно оценивалось как один к десяти. Единственной отдушиной были дискотеки в институтском общежитии. Туда, как мухи на мед, слетались молодые люди из близлежащих "общаг" технических вузов. На одной из таких дискотек Анастасия познакомилась с Виталиком. На героев из ее грез он совершенно не походил. Как и большинство молодых людей ее возраста, сильно отставал от сверстниц по духовному развитию. И, тем не менее, этот большой ребенок, волей судьбы, оказался ее первым мужчиной. Неписаные правила, диктовали, что с кого-то все-таки надо начать.

Когда в тот осенний вечер, Анастасия возвращалась домой, вселенское разочарование в душе боролось с чувством удовлетворения. Попытку Виталика проводить ее хотя бы до метро она пресекла неожиданно зло и жестко. Не понимая, что происходит, он стоял на пороге своей квартиры и растерянно смотрел, как за ней закрываются двери лифта. В тот момент Анастасия была уверенна, что продолжения не будет. Однако, вскоре Виталик стал названивать ей каждый день, и она впервые почувствовала как обретает власть над другим человеком. Мир вдруг обернулся неожиданной изнанкой. Она готова была стать жертвой, рабой, но вдруг сама оказалась в роли рабовладелицы. Нельзя сказать, что роль эта пришлась ей по вкусу. Все больше презирая своего обожателя, Анастасия много раз давала себе слово прекратить отношения, но продолжала вести игру. Иногда она позволяла пригласить себя в кафе, где с непонятным злорадством, выбирала блюда и напитки по дороже. Водила его по художественным выставкам, забавляясь над тем, с какой потугой Виталик пытается высказать мнение знатока живописи. На вечеринках, где собиралось много молодых людей она, при каждом удобном случае, разжигала его ревность. И лишь изредка, когда натянутый до предела поводок грозил вот-вот оборваться, оставалась на ночь в его квартире. (после отъезда родителей в "загранку", он временно проживал один.)

Анастасия хорошо понимала, что ведет себя дурно. Отцовские наставления все еще сохраняли над ней власть, однако, глубинное второе "Я" поднимало бунт против таких очевидных для отца понятий о добре и зле. А во внешнем мире газеты и телевидение обеспечивали этому бунту идеологическую основу. Почти все, чем жило традиционное общество, подвергалось пересмотру и сомнению. Осуждаемое становилось модным, запрещенное престижным. Людям, вроде ее отца, с их пережитками старой морали в новом мире просто не оставалось места.

Отец ушел из жизни, когда Анастасия заканчивала обучение в институте. До последнего дня он продолжал ходить на работу, а по вечерам таскал из магазина тяжелые сумки с продуктами. Одну из них он так и не смог донести до дома.

На похоронах Анастасия не проронила ни слезинка, и с трудом сдерживалась, чтобы не прикрикнуть на мать, заливавшуюся ритуальным бабьим плачем. Показные рыдания оскорбляли ее собственное чувство горя и невосполнимой потери. Анастасия уже знала, что мать, отплакав положенное, вернется к своим обычным заботам. Разойдутся после поминок друзья, близкие и дальние родственники. В их жизни ровным счетом ничего не изменится. Лишь в ее судьбе образуется брешь, которую уже ничем и никогда не закроешь. Тропинка на границе тени и света стала еще более скользкой и узкой, и еще тяжелее будет балансировать на ней без отцовского совета и поддержки.

С Виталиком они окончательно расстались вскоре после отцовских похорон. Предлагая ей замужество, он почему-то счел этот момент самым подходящим. Искушение обрести хотя бы такую опору в жизни, заставило Анастасию задуматься на несколько секунд. Заминку он уже готов был принять за согласие, когда ушатом холодной воды прозвучало предельно откровенное объяснения причины отказа. Анастасии даже стало его жалко, однако, она не хотела оставлять никаких иллюзий.

" Пускай хоть что-то поймет и хоть немного повзрослеет!"

Когда через десять лет они случайно встретились на художественной выставке, Виталик демонстративно отвернулся. Он сильно располнел, и начал обретать солидность. По левую руку от него, словно боясь отстать и потеряться, семенила коренастая одетая с вещевого рынка девица. Когда парочка остановились, около огромной, в половину стены, картины, Виталик начал что-то объяснять. Краем глаза, наблюдая, как преданно слушает его комментарии спутница, Анастасия улыбнулась и мысленно пожелала ему счастья. В душе даже не шевельнулась ревность. В тот момент она сама была очень счастлива.

Правда, счастье ей досталось нелегкое, напополам с горечью и ненавистью, но может быть о таком она всю жизнь и мечтала. Макс был божественно красив и безумно талантлив. Однако никто не спешил признавать в молодом художнике гения, что порождало трагический излом души и выливалось в буйные выходки и запои. Анастасия добровольно взяла нелегкую роль его ангела хранителя, убедив себя, что спасает для мира талант. Поддержка была не только духовной, но материальной, и Макс принимал эту помощь с гордым безразличием истинного аристократа. Когда они вдвоем отправлялись на отдых, он выбирал дорогие отели, щедро давал чаевые, расплачиваясь ее деньгами в ресторанах. Иногда широкие жесты за ее счет приводили Анастасию в бешенство, но приходилось держать это в себе. Стоило лишь только намекнуть, как она получала гневную отповедь. Казалось, Макса совершенно не пугает разрыв отношений. Это он нужен ей, а не наоборот!

А ведь действительно, так все и было! Взяв на себя роль спасительницы, она уже не могла обходиться без этой ноши. Лишь только пыталась представить свою жизнь без Макса, как мир тут же становился тускло серым и смертельно скучным. И она всегда первая шла на примирение. Убеждала себя, что намеками на спонсорство ранит его гордость, а именно гордым, независимым, насмешливым она его любила. В глубине души Анастасия понимала, что, как только Макс начнет чувствовать перед ней вину, она потеряет к нему интерес. Наверное, и он чувствовал это и правильно выбирал тактику поведения.

Другая жизнь, другие мужчины для нее просто не существовали. Все они казались безнадежно примитивными и пошлыми созданиями, как только она начинала сравнивать их со своим мучителем. Но все-таки Анастасия понимала, что долго это длиться не может, подспудно зрело желание освободиться, и однажды судьба сделала за нее выбор.

В тот роковой вечер, досрочно вернувшись из деловой поездки, она застала Макса с двумя натурщицами в самый разгар пьяной оргии. До самой последней секунды, пока за спиной не захлопнулась дверь, Анастасия ожидала, что он поползет к ней на коленях, попытается остановить. Еще с минуту она стояла на лестничной площадке, слушая их приглушенные голоса и смех. Хотя возможно это была лишь иллюзия. Толстая дверная обшивка хорошо поглощала все звуки, и смех был какой-то странный, словно он шел из другого пространства.

Потом она долго бежала сквозь холодный апрельский дождь, сквозь светящуюся сетку огней из уютно мерцающих окон. И не было во всем мире места, куда она могла бы принести свое отчаяние. Где-то впереди в тумане дождевых капель ее поджидали река и мост, но судьба послала ангела спасителя. Пожилой таксист, чем-то отдаленно похожий на отца, наметанный глазом определил состояние пассажирки и предложил отвести в гостиницу. По дороге он что-то говорил. Почти не различая слов, Анастасия в оцепенении слушала успокаивающую музыку его голоса. Добравшись до постели, она упала в мягкую прохладу перины и неожиданно заснула, Точнее, провалилась в темное небытие. После пробуждения ей стало чуточку легче. Сжавшись в комок, она долго лежала под одеялом. За окнами полоскалось в серых облаках хмурое утро. В коридоре раздавались голоса уборщиц, весело жужжали пылесосы. Наконец, она нашла в себе силы подняться. Ощущая босыми ступнями бодрящий холодок кафельного пола, добралась до зеркала в ванной. Оттуда на нее посмотрело осунувшееся, но все еще красивое лицо. В голове неожиданно промелькнуло:

" Вот оно и произошло, а я еще жива..."

Макс позвонил через две недели, и в этом тоже была рука судьбы. Сделай он это чуть раньше, у Анастасии не хватило бы духу сил сбросить звонок. Но в то утро она уже точно знала, что сумеет прожить без него. Только это будет совершенно другая жизнь и другой мир, где ничего не будет напоминать о прошлом, где Максу просто не будет места.

Несмотря на тяжелый грязный труд и спартанский условия быта общины, Анастасия постепенно оттаивала душой. Еще в первый день, когда они уходили в неизвестность по заброшенной узкоколейке, она почувствовала, что погружается в сказочный мир. Но это была суровая и даже жестокая сказка. Не выхолощенный и подслащенный редакторам фольклор, а рожденный непосредственным восприятием язычника первоисточник. Она ощущала разлитую вокруг красоту и слышала вызов, который ожившие духи природы бросают людям. В голове роем рождались образы, которые хотелось быстрее перенести на бумагу.

После долгого периода замкнутости и отчуждения снова появился интерес к людям. Повариха Надька сразу взяла ее под свое покровительство и стала учить жизни. Пряча улыбку, Анастасия слушала советы, но поневоле заражалась энергией и оптимизмом, который излучала эта похожая на румяного Колобка особа. Вечерам на женских посиделках Анастасия с удовольствием слушала ее байки про жизнь, про подлых мужиков и тяжелую бабью долю. То, что все истории заканчивались хорошо, вызывало сильное сомнение в их правдивости, однако Анастасия оценивала Надькино вранье с художественной точки зрения и ставила ему высокую оценку. Забавно было смотреть, как, затаив дыхание, слушают повариху сестры Клюкины. Похоже, что Надькины истории заменили старым девам сериалы, которые они не смотрели с тех пор, как племянник завладел их квартирой. Эти уже не молодые, похожие как две капли воды тетушки не блистали умом, но Анастасии нравилось их наивное добродушие, пережившее все удары судьбы. Симпатизировала она и Марьяне - женщине, рядом с которой не страшно было оказаться ночью на лесной дороге.

Через некоторое время Анастасия сделала открытие, что ее еще могут интересовать мужчины. Для некоторых она даже придумала сказочные образы. Андрей виделся ей русоволосым православным богатырем, кротким в жизни, но способным не щадя живота своего постоять за правое дело. Председатель сначала показался личностью заурядной, но потом она почувствовала в нем что-то родственное близкое ей по духу. Про себя она окрестила его заблудившимся странником. Представляла, как много лет назад юноша из волшебной страны потерялся на земных перепутьях, и полжизни проработал за конторской стойкой, тоскую о своей потерянной родине. В замкнутом и неулыбчивом общинном кладовщике она увидела пилигрима, совершающего долгое паломничество через пустыню. Казалось, за время пути палящий жар и ночной холод убили в нем все чувства, но под серой золой мерцали угли, готовые вспыхнуть, как только на них упадут сухие ветки. В его молчаливом спокойствии она угадывала силу, за которой хотелось укрыться, позволить себе стать маленькой и беззащитной, как когда-то в детстве рядом с отцом.

Но был среди общинников и персонаж из ее старых видений. Правда, он не походил на темного ангела, а скорее напоминал сатира. Необычайно живой и энергичный, он все время оказывался рядом. Она часто ловила на себе его оценивающий взгляд, с возмущением отворачивалась, иногда без всякой причины говорила резкости. Но это его ничуть не смущало. Сатир тоже обладал не дюжей силой, идущей от соков самой земли, заставляющей все живое бороться за место под солнцем, насыщаться и плодиться. И Анастасия чувствовала, как в ней пробуждается желание покориться, отдаться этой природной стихии. А он, сквозь ее внешнюю колючесть, хорошо видел это, и продолжал кружить, как ястреб над куропаткой. Анастасия уже знала, что неизбежно произойдет между ними, презирая и ненавидя свою слабость.

Рыболов

Над речкой медленно ползли клочья утреннего тумана. Проверяя поставленные с вечера закидушки, Николай ощущал приятный холод воды на ладонях. Две снасти оказались пустыми, на третьей поплавок глубоко ушел в воду. Прикоснувшись к леске, он сразу ощутил сильное сопротивление, и, зажигаясь охотничьим азартом, осторожно повел к берегу отчаянно сопротивлявшуюся в темной толще воды рыбу. Когда у поверхности мелькнуло желтое брюхо, ловко сработал подсачиком, и крупный лещ, шелестя чешуей, забился в сетке. Николай готов был расцеловать добычу. Это чувство любви к своей жертве, было таким же искренним, как и ненависть, когда рыба, сорвавшись с крючка, уходила. Отправив "первенца" в ведро, Николай обошел куст, полоскавший в воде низко опущенные ветки. Здесь стояли еще несколько закидушек. Вскоре улов пополнили язь средних размеров и крупная плотва. Утро начиналось удачно, однако на уху для всей общины пока не хватало.

- Попробуй прокорми всю шоблу! - проворчал он уже ставшею традицией фразу, и начал снимать штаны. Оставшись в одних длинных "семейных" трусах, он по привычке смущенно огляделся по сторонам, хотя в этот час берег был безлюден, как в день отделения воды от тверди. Взяв бредень, Николай вошел в реку. Когда вода скрыла колени, двинулся против течения, пересекая небольшой заливчик. Ноги месили тину, и ему, казалось, что он ощущает внизу движение. Погрузил бредень, он медленно повел его вдоль дна. Вскоре в сетке уже билось несколько серебристых карасиков величиной с ладонь. Самого крупного Николай отправил к основному улову, остальных отсортировал в отдельное ведро. Теперь этой рыбешке предстояло начать новую жизнь в прудике за деревней. Николай уже несколько раз выпускал туда мелюзгу, рассчитывая через пару лет поиметь в непосредственной близости от кухни свое маленькое рыбное хозяйство. Рыбалка была его страстью еще во времена фермерской эпопеи. Марьянка тогда не оценила увлечения и, обзывая бездельником, гнала от реки.

" Чешую чистить ей не хотелось!" - с застарелой обидой думал Николай, снова заходя в воду. Теперь же его рыбацкие способности были оценены по достоинству. "Главный рыбный поставщик императорского двора" - в шутку окрестил его Станислав. Титул Николаю понравился и бригадира он стал уважать еще больше. Хотя временами Станислав вызывал у него опасение.

"Слишком уж шустрый и, похоже, себе на уме, хотя вроде бы и свой в доску. Другое дело Сашка! Общаться, конечно, с ним тяжело, слова за целый день не вытянешь, зато мужик действительно свойский, надежный."

Продолжая охоту, Николай по привычке перебирал в уме характеристики, и других членов общины. Андрей, хотя и водил дружбу с председателем, нравился ему своим спокойствием и добродушием. Сил у парня столько, что любому шею свернет, а просто так ни мухи, ни муравья не обидит. На агронома Николай старался не обращать внимание.

"Молодежь она и есть молодежь! Все себе на уме, нас дураками считают. Видно паренька сильно прижали, что он тут оказался."

Давида он поначалу невзлюбил. Отношение к общинному ключнику и лекарю резко изменилось несколько недель назад, когда шею неожиданно раздуло фурункулом. Уделять внимание своему здоровью Николай не привык. Среди людей его обычного окружения чужая болезнь никогда не вызывала жалости, и самым разумным было по возможности скрывать свое состояние. Так что Николай терпел, хотя гнойник доставлял не малые мучения. И вот как-то утром, выдавая из кладовки инструмент, Давид углядел красный желвак на его шее, и после быстрого осмотра велел идти за ним. Николай нехотя подчинился. Медицинский кабинет располагался по соседству в пристройке около склада. Там и была проведена операция. После нескольких мгновений острой боли, Николай с огромным облегчением почувствовал, как из вскрытого фурункула извергаются фонтанчики гноя. Когда все было закончено, Давид наложил мазь, забинтовал шею и велел приходить каждое утро на перевязку. Действовал и говорил он спокойно и уверенно, и Николай сразу проникся к нему уважением, и даже мысленно наградил высшим в своей иерархии титулом - "четкий мужик". Теперь он готов был простить общинному лекарю и надменную замкнутость, и мудреные словечки, и его дружбу с председателем.

Илья, пожалуй, был единственным, кого Николай невзлюбил с самого начала. Отчасти это была обычная в его среде неприязнь к тем, кого жизнь поставила на ступеньку выше. Особенно не жаловали начальников мелких, которые были всегда рядом. Их при каждом удобном случае старались уличить или в воровстве, или в некомпетентности. И сейчас в бригаде плотников обсуждение председателя было любимой темой. Тон задавал Станислав. По его словам руководство хозяйственной деятельностью общины осуществлялось крайне бестолково. Намекал бригадир и на то, что председатель нечист на руку. Николай всему этому искренне верил, хотя в глубине души чувствовал, что Стасиком тоже движет не бескорыстная борьба за правду. Тут были какие-то личные счеты, а может быть и какой-то свой интерес.

Однако была и другая причина неприязни. Николай сразу почувствовал, в Илье соперника. Он старался гнать от себя эти мысли, но снова и снова замечал, как Марьяна смотрит на председателя, как рядом с ним она преображается, становиться женственной и какой-то чужой и непонятной. То, что у его супруги может появиться другой мужчина, стало для Николая страшным откровением. В его беспросветной жизни, сотканной из тяжелого труда ради хлеба насущного, бытовых невзгод и мелких унижений, Марьяна была единственным призом. Ради нее он готов был пойти на все и, наверное, даже убить...

Через час с двумя полными ведрами Николай подошел к парому. Рыбачить он предпочитал, на противоположной стороне реки. Здесь было больше тихих заводей, где чутье рыбака угадывало хороший улов. А может быть, обладая некой магической властью, противоположный берег притягивал обещанием чего-то нового, неизведанного. Достав из кармана старенькие часы, Николай увидел, что пора возвращаться, но решил не спешить.

" Надька поворчит, но опоздавшего накормит. А на работу можно и не торопиться. Станислав перебьется, сам часто непонятно где пропадает!"

Закурив, Николай сел на берег, касаясь босыми ногами мокрой кромки песка. На какое-то мгновение стало также хорошо и спокойно, как в детстве, когда летом в деревне они с закадычным дружком убегали на дальние пляжи. Но потом, опять же из детства, наползло отвратительно воспоминание. Во время одного из дальних рейдов по речному берегу, они нарвались на компанию взрослых парней из соседнего поселка. Запугав до смерти, великовозрастные подонки сначала обшарили карманы. Ничего не обнаружив, приказали раздеться и долго издевались, заставляли пороть друг друга крапивой и делать вещи, воспоминание о которых до сих пор обжигало стыдом и ненавистью. Выкинув окурок, Николай, резко поднялся, непонятно в чей адрес прошептал "Убью!" и шагнул на паром.

Издержки профессии

С трудом разогнув спину, Юля посмотрела в сторону сестер Клюкиных. О чем-то весело болтая, они пропалывали соседнюю грядку. Чуть дальше Борис - единственный (если не считать агронома) мужчина в их бригаде, сосредоточенно сколачивал теплицу. Ему помогала Марьяна. Все выглядели вполне довольными своей судьбой.

" Господи, они даже не понимают, в каком дерьме сидят!"

И тут же в голове обозначилось тоскливое осознание, что и она находится сейчас в той же субстанции и будет еще находиться здесь неопределенное время. Единственное утешение, что связь в этой дыре работала на удивление хорошо, и можно было выходить в интернет. Каждую неделю Юлия вместе с журналистскими отчетами отсылала в редакцию гневные письма. Уже не стесняясь в выражениях, напоминала Глебовичу о том, что творческая командировка слишком затянулась, и скоро она пошлет по известному адресу и эту богадельню, и сославшую ее сюда медиокорпорацию. В ответ от Глебовича приходили уведомления о пополнение ее счета и заверения, что терпеть осталось совсем немного. Однако, конкретные сроки не уточнялись. По всей видимости, те, кто ее сюда упек, чего-то ждали - скорее всего, развала общины. Юлия тоже ждала и желала этого всем сердцем, но община, как ни странно, разваливаться не собиралась. Убогие неудачники с каким-то маниакальным упорством вгрызались в землю, благоустраивали свои жилища, и казались вполне счастливыми.

Юлия все больше ненавидела эту публику. Обычно женская ненависть логических обоснований не требует, но как журналист и психолог она старалась анализировать свои чувства:

" Вроде бы безобидные типы. Некоторым не откажешь в уме и даже остроумии. Почему же они вызывают столь сильное раздражение?"

Постепенно она пришла к выводу, что причина в системе ценностей, которую эти люди исповедовали. В привычном для нее мире все они были явными аутсайдерами. К ним можно было относиться снисходительно и даже пожалеть. Но здесь утверждалась некая новая концепция жизни. И в этой пещерной парадигме все переворачивалось с ног на голову. В роли аутсайдера оказывалась уже сама Юлия. Приходилась терпеть указания и замечания от бывшей полотерки и продавщицы. Выслушивать в свой адрес глуповатые шуточки сестер Клюкиных, которые, не смотря на возраст, справлялись с сельскохозяйственными операциями куда быстрее и лучше чем она. Единственным утешением было думать, что это лишь временное состояние, издержки профессии. Однако, временное слишком затянулось и уже казалось бесконечным. Она поневоле начинала приспосабливаться. Прополка шла быстрее, и Юля ловила себя на том, что даже получает эстетическое удовольствие, формируя на грядках аккуратные зеленые ряды растений, освобожденные от сорняков и тщательно окученные культиватором. После трудового дня она не прочь была поучаствовать в женских посиделках под руководством поварихи Надьки с бесконечным чаепитием и глупейшими историями в духе мыльных опер. Юлия чувствовала, что постепенно приживается здесь, становиться своим человеком, и это ее пугало. А иногда даже приходила дикая и нелепая мысль, что возвращение в привычный мир, в силу каких-то еще не известных причин, для нее уже не состоится.

К счастью, подобные наваждения длились не долго. Она быстро вспоминала, кто она и зачем она здесь. Общинники снова превращались в уродливые персонажи сатирической комедии. Анализируя свои чувства, Юлия постепенно начинала угадывать и мотивы тех, кто ее сюда послал. Дурацкое пари на фуршете всего лишь внешний повод. Истинная причина в этой самой пресловутой системе ценностей. Раньше, когда случалось читать о религиозных войнах и преследованиях иноверцев, Юлия недоумевала:

" Какая разница, на каком языке человек бормочет молитвы, сколькими перстами он крестится и крестится ли вообще?!"

Теперь же она понимала, что даже внешне безобидные и немногочисленные иноверцы несут потенциальную угрозу. Их можно терпеть в замкнутой общине, где-то на окраине твоего мира. Но нельзя позволить жить рядом, и активно пропагандировать и распространять свое мировоззрение. Иначе в один несчастный день ты со своими взглядами, традициями, привычками сам окажешься в меньшинстве. И уже тебя будут преследовать как иноверца. Кроме этого Юлия начинала осознавать, что сумбурная смесь ее привычек, предпочтений, понятий о хорошо и плохо, не смотря на внешнюю толерантность, тоже является религией. И эти люди своим образом жизни, своим мировоззрением замахивались на ее основы.

Они отвергали такое базовое понятие как индивидуальный успех, к которому надо стремиться всеми силами, соблюдая ( а иногда и не соблюдая) правила игры. Игнорировали они и такой важный стимул развития, как статус человека, определяемый количеством и качеством вещей и услуг, которые он можешь себе позволить. И пускай пока это лишь крохотная горстка неудачников. Вполне возможно у них много единомышленников. Ведь даже покровитель среди сильных мира сего отыскался! Кроме того, они являлись наследниками очень агрессивной идеологии, которая потерпела полный крах, но может возродиться под новой личиной. Именно по этому, с ними необходимо было вести бескомпромиссную борьбу, пока что идеологическую. Видимо кто-то очень дальновидный и умный это хорошо понимал, и поэтому она здесь.

Осознавая себя бойцом идеологического фронта, Юля открывала новые силы и возможности. Могли она раньше вообразить, что способна несколько месяцев провести в какой-то дыре, вкалывать на огородных грядках, жить в жутких бытовых условиях, без спа-салонов, шопинга, без нормального секса. Несколько интимных свиданий с общинным агрономом и бригадиром плотников в счет не шли. Все происходило украдкой, на бегу, в антисанитарных условиях. А могла ли она вообразить, что сможет долгое время протянуть без ночных клубов и вечеринок? Но все это хотя бы частично компенсировалось открывшимися способностями.

"Могла ли она раньше так хорошо писать?"

Видимо переносимые лишения придавали ее "репортажам с места" отточенную язвительность. Образы общинников приобретали гипертрофированную уродливость, становились жалкими и смешными.

Юлия давно знала, что осмеяние грозное оружие идеологической войны. Талантливо осмеянный противник вряд ли найдет много союзников, да и уверенности в себе у него порядком убывает. А о том, что она пишет талантливо, Глебович сообщал после каждого репортажа. Юлия мысленно называла его плешивым козлом, но лесть вместе с поступающими на счет суммами грела сердце. Правда не давала покоя мысль, что теперь, когда впечатлений от натуры достаточно, она могла бы писать в офисе редакции или у себя дома.

Уже не раз Юлия заявляла это Глебовичу, но тот отговаривался общими фразами о необходимости быть в гуще событий. У Юли возникло даже подозрение, что таинственный, дальновидный некто и здесь просчитал, на несколько ходов вперед. В глубине души она осознавала, что именно в столкновении с тяжелым бытом и враждебной идеологией ее перо оттачивалось до необходимой остроты. Но, несмотря на явные литературные успехи, она продолжала оставаться лишь пешкой, которую легко приносили в жертву.

Часть 3

Победитель

Приколотив последний фрагмент обода, Станислав отошел назад и посмотрел на свое творение. Колесо телеги получилось почти как настоящее. Во всяком случае, издали смотрелось раритетом из музея крестьянского хозяйства. Теперь предстояло сотворить маленький макет ветряной мельницы, и его участие в ярмарке, будет закончено. Как справятся остальные, Станислава мало волновало:

" Пусть они там все облажаются, главное, он опять на высоте!"

Своей работой Станислав мог гордиться. Колесо вроде бы вещь примитивная, но попробуй сделать его из подручных материалов! Сначала он даже не хотел за это браться. Убеждал, что для крестьянского антуража вполне хватит декоративного частокола с перевернутыми горшками. Однако, Настька уперлась. По ее дизайнерской задумке именно эта деталь должна бросаться в глаза проезжающим дачникам. Но, скорее всего, дизайн тут был не причем, просто мокрая курица захотела проявить характер.

После того, что произошло между ними в общинной баньке, Станислав решил выдержать паузу. С неделю вел себя, как ни в чем не бывало, уделял ей внимания не больше чем сестрам Клюкиным. Краем глаза отмечал, как она на него смотрит. Этот призывный, глубокий как омут, женский взгляд хорошо был ему знаком. Станислав знал, что эта романтическая особа никуда уже от него не денется. Если он захочет, станет ручной и шелковой, если надо, пойдет за него в огонь и в воду. Когда Помидорчик попросил помочь Анастасии Павловне с оформлением ярмарки, Станислав, пожав плечами, согласился. Предложение хорошо вписывалось в его планы:

"Сотрудничество сократит дистанцию, и скоро можно будет повторить банный эксперимент."

Однако Настька неожиданно решила поиграть в гордость. Видимо передержал, ранил своим невниманием женское самолюбие. Интуиция и богатый опыт подсказывали, что эту самооборону можно преодолеть. При правильной осаде ощетинившаяся крепость обязательно падет. А главное, что ключик от потайных ворот у него уже есть. То, что успело случиться между ними, женщина никогда не забудет и, даже ненавидя, будет ждать продолжения. По настоящему, не прощают они только проявление малодушия, даже если оно принимает форму жалости и искреннего раскаяния. Умом женскую психику он до сих пор не мог до конца понять, зато хорошо чувствовал ее интуитивно. И это было гораздо интереснее, чем мужской мир с его кодексами, правилами и запретами. Впрочем, в этой примитивной, грубой среде он тоже чувствовал себя неплохо, и почти из всех конфликтов выходил победителем.

Поначалу, в далеком "счастливом" детстве, тщедушному мальчишке приходилось не сладко. Отца, как ценного специалиста по строительству, то и дело переводили с одного объекта на другой. Чуть ли не каждый год Станислав оказывался в новой школе, и нужно было заново утверждать себя в незнакомом коллективе. Сначала это была просто оборона, но постепенно выработалась тактика упреждающей агрессии.

Когда ему исполнилось шестнадцать, отца перевели в столицу. Семья получила квартиру в элитном районе, и на этом переезды должны были закончиться. Но Станиславу еще предстояло идти в последний выпускной класс и снова в роли новичка. Первые дни он старался быть незаметным, присматривался. Одноклассники - в основном юноши из благополучных семей, вели себя весьма раскрепощено. Однако за внешней бравадой угадывалась мягкотелость особей, выросших в слишком благоприятной среде. Агрессии по отношению к новичку никто не проявлял, но смотрели свысока, и снова надо было самоутверждаться. Осмотревшись, Станислав наметил себе жертву. Сашка был наголову выше его, вел себя шумно, нагловато. Но Станислав интуитивно чувствовал, что это самоуверенность выращенного в теплице домашнего растения. Как-то на перемене, когда молодые люди, меряясь силушкой, устроили очередную свалку, Стаснислав оттолкнул Сашку в сторону. Тот воспринял все, как продолжение игры, но неожиданно получил сильный удар в живот.

" Чего выступаешь!" - вполголоса произнес Станислав и ударил еще раз. Согнувшись от боли, Сашка растерянно хлопал глазами, не понимая, что происходит. В это время прямо над их головами задребезжал школьный звонок. Дружески хлопнув жертву по плечу, Станислав развернулся и не спеша пошел в класс. Боковым зрением контролировал ситуацию, но на него не накинулись сзади. Не было разборок и после, зато как-то сразу стали больше уважать. А к концу школы, Сашка даже стал его приятелем. В этом Станислав усматривал проявление женской натуры. Как он в последствии не раз убеждался, женское начало частенько проступало и в мужских характерах.

В техническом вузе, куда он поступил по настоянию родителей, учиться было скучно. Куда больше, чем законы физики его привлекала сама жизнь - азартная игра, где он все время старался быть победителем. Лучшим призом в этой игре для него стала любовь женщин. Уже в институте Станислав почувствовал, что обладает над прекрасным полом некой магической властью. Его сверстники из кожи вон лезли, чтобы обратить на себя внимание девушек, и порою вели себя очень глупо. Станиславу же не нужно было особо стараться, девушки шли к нему сами. Иногда это были подруги его приятелей, и тут Станислав не проявлял особой щепетильности. Моральных обязательств по отношению к кому либо, он никогда не чувствовал. Правда, подобные связи старался не афишировать, и все-таки без инцидентов не обходилось.

Однажды, когда в институтской общаге отмечали окончание сессии, его приятель Димка привел с собой новую пассию. Во время застолья Станислав с усмешкой наблюдал, как Димка, стараясь произвести впечатление, выглядит полным идиотом. Девушку это явно раздражало, и она все больше замыкалась. А потом Станислав неожиданно поймал на себе ее заинтересованный взгляд. Чуть позже он пригласил Димкину подругу на медленный танец. Сначала она пыталась соблюдать дистанцию, но где-то в середине мелодии откровенно прижалась к нему упругим бюстом. По окончанию танца они, пользуясь полумраком, постарались незаметно оставить компанию, и уединились в одной из пустующих комнат, а через полчаса, как ни в чем не бывало, вернулись к общему веселью. К девушке Станислав больше не приближался, однако Димка, похоже, все понял.

- Пойдем, покурим на свежем воздухе - предложил он, тоном не предвещающим ничего хорошего.

- Всегда, пожалуйста!- усмехнулся в ответ Станислав, и нащупал в кармане свинчатку, припасенную как раз для таких случаев. Когда они зашли за угол общежития, Станислав, без лишних словесных прелюдий, с разворота ударил приятеля по лицу. Тот попытался ответить, но, получив еще несколько ударов, упал. Не давая ему встать, Станислав с размаху пнул лежачего. В это время с криками " Прекратить!" к ним уже бежали бойцы студенческого оперотряда. Незаметно скинув в кусты свое оружие, он начал поднимать Димку. Сердце радостно колотилось. Он снова был победителем!

Еще раз, осмотрев колесо, Станислав начал сколачивать лопасти ветряной мельницы. Эта работа большого мастерства не требовало и ему стало скучно. Вечером, когда он показал свои творения, Анастасия не проронила ни слова, зато председатель искренне нахваливал работу и жал руку.

В последнее время с Помидорчиком у них внешне складывались вполне хорошие отношения, однако скрытое соперничество продолжалось. Станислава это даже забавляло. Он знал, что, если понадобиться, скрутит этого типа в бараний рог. Среди остальных членов общины потенциальных соперников тоже не наблюдалось. Здоровяк Андрюша смирен и кроток, как теленок. Кажется, он тоже положил глаз на Настьку, с чем его можно только поздравить. Агронома и Борьку из полеводческой бригады в расчет можно не брать. Один еще сопляк, другой закомплексованный интеллигент. Бойцы его бригады - Сашка и Колька мужики тертые, но они целиком под его влиянием. За их крепкими лбами одновременно не может уместиться больше одной мысли, и он, если надо, всегда правильную мысль подскажет. Единственный, кого нужно было опасаться - это Давид. Станислав это интуитивно чувствовал, и старался соблюдать дистанцию.

Однако в последнее время Помидорчик тоже заматерел. Стал увереннее руководить людьми, и уже не так было просто едким замечанием вогнать его в краску. Станислава это откровенно раздражало. Наверное, потому, что у него самого дела в последние годы шли не лучшим образом. Постоянно меняя любовниц и поприще трудовой деятельности, он в какой-то момент упустил ветер удачи. И теперь все его маленькие победы меркли на фоне грандиозных успехов новых любимцев фортуны. Женская любовь тоже оказалась продажной девкой. В последнее время, его скрытым достоинствам, часто предпочитали пошлый материальный достаток. Чувствуя, что теряет форму, Станислав начал нервничать. Шли годы, а впереди ничего прочного, постоянного, надежного. Но главное, что вокруг, щекоча ноздри, витает запах красивой жизни, и для кого-то она не миф, не сказка, а повседневная, скучная реальность. Он даже начал ностальгировать по временам, когда подавляющему большинству сограждан впереди светила только грошовая пенсия. Но потом судьба совершила неожиданной поворот, и он оказался в крохотной копии мира своей молодости, где так легко было быть победителем.

В начале весны, из тумана забвения, неожиданно материализовался его школьный приятель Сашка. Побитый им когда-то юноша, слегка полысел, и обрел солидность. Звали его теперь Александром Глебовичем. В высшую когорту успешных людей Сашка пока не вошел, но прочно обосновался в нише между верхами и простыми смертными. Уловив в его голосе нотки превосходства, Станислав внутренне напрягся и решил, что обязательно найдет способ снова поставить приятеля на место. Однако сначала надо было изобразить искреннюю радость от встречи. Они душевно распили бутылку виски в приспособленной под мастерскую квартирке Станислава. Видимо, оценив наметанным взглядом нынешний уровень школьного кумира, Сашка сообщил, что может дать шанс неплохо заработать. Предложение было весьма экзотичным, что, впрочем, вполне соответствовало авантюрной натуре Станислава. Обещанный гонорар, тоже вполне устраивал, но слишком уж покровительственным показался тон школьного приятеля. Усмехнувшись, Станислав назвал сумму в два раза больше. В тот момент он не собирался торговаться, главным было сбить спесь с приятеля. А тот сначала скривился, но потом неожиданно принял условие. Станислав сразу пожалел, что не запросил еще больше, и с ненавистью подумал:

" Похоже, что у заказчиков бабла не меряно. Еще и наварит на мне гаденыш!"

Но отступать уже было некуда. Они ударили по рукам, и теперь Станиславу предстояло внедриться в некую общину и посодействовать ее развалу.

- Там еще одна моя девочка будет. Она про тебя не знает, но при случае окажи поддержку. - попросил Сашка перед самым его отъездом. Станислав заверил, что поддержку обязательно окажет. Это обещание он достаточно быстро выполнил. С остальным пока не очень складывалось, но перемена обстановки пошла ему на пользу. Снова оказавшись в среде, где статус определяли не деньги и связи, он быстро обрел былую уверенность. Однако не забывал Станислав и зачем он здесь. Председателя он собирался свалить, когда начнут заканчиваться спонсорские деньги. Во всяком случае, обвинив Помидорчика в злоупотреблениях, можно будет устроить большой скандал, от которого эта богадельня затрещит по швам. Станислав хорошо знал, какой разрушительной силой обладает человеческая жадность. По расчетам события должны были перейти в активную фазу через один - два месяца. А до этого ему предстояло еще пополнить список своих амурных побед. Марьяна оказалась крепким орешком. Опытный взгляд сердцееда обнаружил, что она не ровно дышит к председателю ( Вот уж воистину женская душа загадка!). Но это только разжигало спортивный азарт. Правда, рядом еще путался муж. Но Кольку Станислав даже не брал в расчет.

" С этим пролетарием, он как-нибудь справится!"

Ярмарка

Погрязнув в заботах по подготовке, Илья уже не верил, что ярмарка состоится. Казалось, что перед ним, словно в страшной сказке, вырастает бесконечный частокол мелких преград и неурядиц. Когда же, наконец, все было сделано, он почувствовал опустошающую усталость. Не осталось никакого желания завершить начатое. Свою лепту в это внес и страх. Раньше он прятался за хлопотами и текущими делами, но теперь выполз из укрытия:

" Сколько потрачено общих усилий! Без финансовых затрат тоже не обошлось. Если затея обернется провалом, виноват будешь только ты!"

Помимо всего прочего, не исключалась и возможность наездов, как чиновничьих, так и бандитских. До сих пор у себя на "острове" они никому не мешали, но сейчас вторгались в незнакомою сферу местных экономических взаимоотношений. Однако путей для отступления не осталось и в назначенную пятницу, с раннего утра приготовления вступили в завершающую фазу. Задействовав оба квадроцикла с прицепами, в несколько рейсов к шоссе привезли декорации а также два длинных стола и навес. В самую последнюю очередь доставили товар на продажу. Удалось собрать несколько видов овощей, домашние соленья, несколько лукошек грибов и ягод. Рыбу Илья в последний момент отверг, решив, что с этим продуктом дачники вряд ли станут возиться.

К полудню, все было готово. Марьяна, Анастасия и сестры Клюкины выстроились за импровизированным прилавком. Илья нервно прохаживался вдоль столов, поглядывая то на эффектно разложенные пучки зелени и редиски, то на дорогу. Верху над их головами висел плакат "Добро пожаловать!" и, словно боевая хоругвь, торчало деревянное колесо, издали очень похожее на настоящее. Завершали композицию живописный березовый частокол с двумя глиняными горшками и стилизованный макет ветряной мельницы, рядом с которым устроился Давид, чтобы собирать заказы на установку ветряков. Чуть поодаль в тени, расположились Андрей и Сашка, взятые для моральной поддержки, и так на всякий случай.

Первыми посетителями оказались два местных парня, подъехавшие на битой "семерке". Одновременно добродушные и наглые, они ничего не собирались покупать и подошли просто так полюбопытствовать. Однако Марьяна быстро взяла парней в оборот и раскрутила их на пакет малосольных огурчиков. Не успел Илья поздравить ее с первым покупателем, как на обочине затормозил серебристый "Пежо". Молодая женщина, явно столичного вида, брезгливо поморщившись, перешагнула через заболоченную придорожную канавку и направилась к столам. Про себя Илья тут же отметил, что на будущее надо будет сделать настил. Дамочка тем временем прошлась вдоль прилавка. Осторожно, словно боясь заразиться, подержала в руках пучок укропа, сказала что-то Марьяне и, услышав ответ, резко развернулась и пошла к машине. Когда Илья полюбопытствовал: "Чем не угодили?", та ответила коротко:

" Этой не угодишь. Стерва!"

Дальше как отрезало. В течение нескольких часов машины проносились мимо. Некоторые чуть притормаживали, но потом проезжали дальше. Илья начал нервничать. Марьяна, успокаивала его, говорила, что основной датчик пока еще не пошел.

К шести часам вечера машин действительно стало намного больше. Ехали в основном со стороны Московской области, а навстречу основному потоку двигался маленький ручеек из областного центра. Несмотря на отдаленность, столичные дачники явно преобладали. Постепенно ярмарка стала привлекать внимание. Илья отметил, что стоило остановиться одной машине, как тут же начиналась цепная реакция, и иногда у прилавка даже выстраивалась маленькая очередь. Но в целом продавщицы справлялись, и Илья решил, что на будущее в таком большом составе выезжать не стоит.

В периоды затишья он подходил к прилавку, узнавать, что лучше идет. Как вскоре выяснилось, брали в основном малину, грибы и домашние соленья. Из овощей лучше всего продавалась редиска. В июле на дачных огородах без постоянного полива она традиционно росла плохо. А может быть ярко-красные пучки, просто хорошо привлекали внимание. К восьми вечера продали последнюю горстку грибов, и Давид повез Клюкиных домой. От стояния за прилавком они назавтра освобождались, но должны были рано утром пополнить грибные запасы. Через два часа после их отъезда торговлю свернули. Поток машин не стал меньше, но ярмарку теперь было хуже видно с дороги. Да и водители рвались засветло добраться до дома, не желая тратить время на остановки.

Палатки поставили возле навеса, а костер развели чуть дальше, в полусотне метров, где с речного склона открывался хороший вид. Кончался июль, и темнело теперь гораздо быстрее. Вскоре стали плохо различимы контуры деревьев на склоне, а лес на другой стороне превратился в сплошную темную полосу. Только широкая лента реки, казалось, еще хранила отблески уходящего света.

Быстро проглотив порцию каши с тушенкой, Сашка отправился спать. За время ужина он по обыкновению не проронил ни слова. У костра остались четверо. Андрей и Анастасия, молча, сидели на разных концах бревна. По другую сторону от огня расположились Илья и Марьяна. Сначала они обсуждали ярмарку, потом разговор пошел на отвлеченные темы. Марьяна сидела совсем близко и казалась по-домашнему простой и уютной. Свет костра выхватывал из наступающей темноты дрожащей светлый круг. Тепло огня ласкало лицо, а спину уже дышал ночным холодком наступающий август. Илья чувствовал, что именно сегодня между ними должно что-то произойти, и от этого мысли в голове испугано метались:

" Ты же ей нравишься! Сделай только первый шаг, и все продолжится само собой. Другого такого случая уже не будет! ... Но что потом? Они станут любовниками, при живом муже. И это в маленьком коллективе, где люди живут бок о бок, по сто раз на дню видят друг друга. Как он будет смотреть в глаза Николаю? Как будет руководить общиной?"

Зябко передернув плечами, Марьяна запахнула штормовку и придвинулась совсем близко. Рука Ильи, оказалась на ее талии, и Марьяна уже откровенно прижалась к нему. Горячая волна пробежала по телу, сметая последние запреты:

" Пошло все к черту! Он тоже живой человек. Он не может отказать себе в близости с этой женщиной. В конце концов, они просто уедут отсюда!"

Анастасия, пожелав всем спокойной ночи, отправилась в палатку. Илья подумал, что они сейчас останутся одни, но Андрей продолжал сидеть. Илья с раздражением посмотрел на товарища, и встретил его осуждающий взгляд. В тот же самый миг в голове что-то щелкнуло:

" Остановись! В последние месяцы жизнь стала налаживаться, обретать какой-то смысл. А ты в угоду сиюминутной страсти хочешь все разрушить!"

Этот импульс неожиданно передался Марьяне. Сняв его руку она, отодвинулась. С минуту сидели молча, потом встала:

- Поздно уже. Пойду я спать, ребята.

Илья смотрел ей вслед. Перед глазами яркими всполохами проносились видения из какой-то другой, так и не состоявшейся жизни:

" Они с Марьяной уезжают в город. Он находит себе новую работу. По вечерам усталый, но счастливый возвращается домой, где Марьяна готовит на кухне ужин. А потом они сидят перед телевизором в его маленькой квартире, куда снова вернулись семейное тепло и уют..."

Словно привязанная к согнутым деревцам жертва древней казни Илья чувствовал, как его разрывает на две половины. Хотел догнать ее у палаток, но потом вдруг понял, что счастливый миг упущен:

" Теперь вряд ли что-нибудь получиться. Да и он сам не знает, хочет этого или нет!"

Уже без раздражения Илья посмотрел на Андрея. Почувствовав непреодолимое желание излить душу, подсел ближе:

- Андрюха. Ты ведь меня осуждаешь?

Андрей смиренно опустил глаза:

- Кто я такой, чтобы судить! Но вы ведь сами чувствуете, что нельзя так...

- Почему нельзя? По заповедям? Да, посмотри вокруг. Кто сейчас эти твои заповеди соблюдает!

- Они не мои. Они Божьи. И что с того, что никто не соблюдает. Каждый человек за себя отвечает.

Голос Андрея стал тверже, увереннее. И этой твердости Илья неожиданно почувствовал и для себя опору. В своде правил, по которому он до сих пор жил, по которому жили почти все окружающие, только заповедь "Не убий" сохраняла еще свою незыблемость. Все остальное переосмысливалось, подвергалось сомнению. И в рамках этой житейской парадигмы он был полным идиотом, упустившим свое счастье. А может быть еще трусом и тряпкой, который ищет оправдание своей нерешительности. Но сейчас Илья вдруг почувствовал, что существует еще и другая мораль - древняя, непреклонная, освященная отблесками иного мира, и по ее установкам он поступает достойно.

Неожиданно его мысли прервал звенящий звук мотора и в темноте возник желтый огонек фары. Остановившись в нескольких метрах от них, Николай слез с мопеда и подошел к костру. Походка его была нарочито расхлябанной. Однако взгляд испуганно метался из стороны в сторону, видимо искал Марьяну.

- Чего скучаем, мужики? Я вот тут к вам на подмогу приехал. А то мало ли что. Извиняйте, пан председатель, что командирскую мотоциклетку позаимствовал. Не пешком же идти.

Николай старался говорить нагловато с напором, но по голосу чувствовалось, что он сейчас комок нервов.

- Присаживайся. Если есть хочешь, в котелке каша. Тушенку можем открыть.- предложил Илья, чувствуя удовлетворение от того, что он может сейчас спокойно смотреть этому человеку в глаза. Совесть его не совсем была чиста, но он уже был рад, что все вышло именно так.

От еды Николай отказался и, сев у костра, начал рассказывать, что говорят в общине по поводу ярмарки, что Клюкины завтра с утра пораньше потащат с собой по грибы-ягоды Юльку, агронома и даже повариху, и что председатель сделал большую глупость, не взяв для продажи рыбу. Раньше такой болтливости за Николаем не наблюдалось, и, по всей видимости, происходило это от нервов. Илья почувствовал, как на него наваливается усталость и отправился спать. Уходя, посоветовал остающимся, распределить часы дежурства, а его разбудить где-нибудь под утро. Хотя большой необходимости в таких мерах предосторожности он не видел. Нападать на них вроде бы никто не собирался.

Предложение, от которого сложно отказаться

К восьми утра они снова разложили товар. Машин пока было еще мало, но останавливались они гораздо чаще, почти каждая вторая. Видимо утренний настрой проезжающих, куда больше способствовал торговле:

" Спешить некуда, позади столичные пробки, впереди два дня выходных на природе. Почему бы и не осмотреть возникшую на ровном месте ярмарку"

Николай уехал еще до начала торговли. Пред этим между супругами состоялось выяснение отношений. Происходило оно в стороне от чужих ушей, но по выражению лиц и жестам, чувствовалось, что Николаю крепко достается за его ревнивую выходку. Проводив его, Марьяна выкурила две сигареты подряд, после чего вернулась к прилавкам. На Илью она теперь не обращала никакого внимания, он старался платить ей тем же, Вчерашнее решение было твердым. И, как ни странно, добровольно отказавшись от своего маленького человеческого счастья, Илья неожиданно ощутил прилив энергии. Словно откуда-то свыше ему давалась некая компенсация. Он чувствовал, как пробуждается твердое желание противостоять ударам судьбы, и, словно заклинание, мысленно повторял обрывок стихотворной строки " ...Когда внутри все пусто все сгорело, когда одна лишь воля говорит!"

Поток дачников все прибывал, и вскоре стали выстраиваться очереди. Сейчас уже сказывалось отсутствие Клюкиных. Илье тоже пришлось встать за прилавок, и вскоре он на себе ощутил, что профессия продавца не такая уже легкая, как казалось ему раньше со стороны. Считать деньги, отпускать товар, параллельно отвечать на чьи-то вопросы - все это требовало большой концентрации внимания. После пары часов интенсивной торговли он чувствовал себя лимоном, из которого проезжая публика выжала все соки, оставив только сморщенную желтую кожуру.

К одиннадцати часам Давид привез новую партию грибов и ягод. Андрей радостно передал ему тетрадь, где первая страница уже была исписана контактными телефонами. Не разделяя его оптимизма, Давид предположил, что, в конечном счете, на установку ветряков согласится не больше четверти записавшихся, но и это было бы очень хорошо.

В целом пока все действительно складывалось не плохо, но во второй половине дня состоялся визит, которого Илья все это время со страхом ждал. Когда забрызганный грязью джип, форсировав придорожную канавку, остановился у самых прилавков, сразу повеяло недобрым. Сначала открылась дверца со стороны водителя. Худощавый человек в спортивном костюме, вышел из машины, разминая плечи, потянулся и равнодушным взглядом окинул ярмарку. Лицо его не выражала явной угрозы, однако годы, проведенные в местах не столь отдаленных, были начертаны на нем крупными буквами. С другой стороны на свет вылез немолодой приземистый мужчина, и крупным шагами направился к прилавку. Широкая улыбка его сияла радушием и золотыми зубами.

- Почем товар, красавица! - весело поинтересовался он у Анастасии. Та, смущенно опустив глаза, стала называть цены.

- Ого, не дешево! - присвистнув, заявил незнакомец.

- Так все прямо с грядки, без химии,- встряла в разговор Марьяна. Златозубая улыбка посетителя стала еще шире:

- Без химии говоришь, моя сладкая! Это хорошо. А кто тут у вас за старшего?

Илья уже стоял рядом. Пожав протянутую руку, он представился. Хотел назвать отчество, но потом решил ограничиться именем. А незнакомец панибратски обнял его за плечи и предложил:

- Илюша, отойдем в сторонку. Перетереть кое-что надо.

Илья сразу почувствовал внутри неприятный холодок. Он уже догадывался, о чем пойдет разговор, и в голове стремительно прокручивались сценарии дальнейших событий. Положив руку на бок, нащупал спрятанную под штормовкой кобуру травматического пистолета. Попытался представить, как достает оружие, как стреляет в златозубого, в его шофера. Сцена, которую он сотни раз спокойно наблюдал, развалившись у телевизора, в живой реальности показалась ему диким бредом. Илья вдруг понял, что вряд ли сможет перейти черту и выстрелит в кого-то даже травматической пулей.

- Давно вы тут торговлю развернули? - поинтересовался незнакомец.

- Второй день,- ответил Илья, и в свою очередь поинтересовался - А вы кто будете?

- Не бойся, не налоговая! - усмехнулся собеседник и, наконец, представился. - Михаил Павлович. Можно просто Палыч или дядя Миша. Я в здешних краях строительством занимаюсь. А у вас, что за хозяйство?

- Сельхоз община. Что-то вроде кооператива. Сами выращиваем, сами продаем, - счел нужным сообщить Илья.

- Молодцы ребята! - похвалил дядя Миша. Угрозы в его поведении не просматривалось, однако чувствовалось, что он пока примеривается. Продолжая улыбаться, он маленькими колючими глазками сканировал собеседника. Илье с трудом выдерживал этот взгляд, стараясь не выдавать своего волнения.

- Девчата у вас красивые! - произнес дядя Миша, причмокивая.

- Мало их у нас только. В основном мужики. - в тон ему ответил Илья. Собеседник улыбнулся, видимо понимая, зачем это было сказано.

- И много вас?

- Да человек двадцать. - соврал Илья.

- Такую компания прокормить сложно - посочувствовал дядя Миша и, наконец, перешел к главной теме:

- Ну вот что. Я вижу ребята вы шустрые. Петрушка, редисочка это хорошо. Ветряки тоже не плохо. Может быть, сам у вас закажу. Только вот в строительство лезть не надо. У нас тут уже свой рынок сложился.

- Да мы и не лезем, - снова соврал Илья. Мысли о строительстве на самом деле были. Вчера вечером Давид даже говорил об этом с кем-то из проезжающих.

- Ну вот и славно! - констатировал дядя Миша. У Ильи отлегло на сердце:

" Если только это, то и, слава Богу! Всерьез заниматься стройкой все равно не собирались."

- И за электрику тоже самим не надо браться! Все заказы через меня, - неожиданно продолжил специалист по строительству, уже приказным тоном. Илью это застало врасплох. Казалось бы, дело кончилось миром, и вот теперь новые условия! Правда, дядя Миша тут же сгладил напряженность. Поинтересовавшись хорошие ли у Ильи электрики, он пообещал, что заказов будет много.

Обменявшись телефонами, они пожали руки. Пред тем как уехать, дядя Миша подошел к прилавку и подмигнул Марьяне:

- Ну что, красавица! Редиски со скидкой для будущего партнера?

Марьяна посмотрела на Илью. Тот кивнул. Положив в пакет несколько пучков редиса и салата, Марьяна отдала его со словами: " Угощайтесь, подарок!".

Приняв подношение как должное, дядя Миша отправился к джипу. Уже садясь в машину, зачем-то погрозил Илье пальцем. Впрочем, понять этот жест было не сложно:

" Аккуратней парень! Пока с тобой по-хорошему. Но если что не так, можно и по- плохому."

Когда джип уехал, к Илье подошел Давид:

- Кто это? Местный мафиози?

- Типа того. Строительством занимается, - поморщившись, сообщил Илья и коротко передал суть разговора. Он ожидал, что сейчас его упрекнут в трусости. Но Давид только заметил, что подобное ожидалось, и что заказов по электрике через этого типа возможно будет намного больше. Илье этот положительный аспект как-то даже не пришел в голову.

Получалось, что все не так уж и плохо, но все равно не оставляло неприятное ощущение. Казалось, он искупался в канаве, куда сливают городскую канализацию, и хочется быстрее смыть впитавшиеся в тело запахи. Сказав, что скоро вернется, Илья отошел к реке. Присев на бревно рядом с кострищем закурил. Внизу плавно несла свои воды река. Поднявшийся ветерок шевелил камышовые заросли и гнал мелкую рябь, на проступающую сквозь воду песчаную отмель. Над волнами белыми штрихами барражировали чайки. На другой стороне, огибая островки леса, до самого горизонта тянулись зеленые луга. Все вокруг дышало спокойствием и первозданной свободой, только вот на душе по-прежнему было мерзко. Илья с горечью думал, как все хорошо и красиво в природе, и только человек - венец творения своим присутствием разрушает гармонию, своей жадностью, своими амбициями сужает мир до размеров тюремной камеры.

Вечером ярмарку было решено свернуть. Сначала отправили домой женщин, потом в несколько заходов перевезли инвентарь. Не дожидаясь, пока вернуться за ними, Илья и Давид пошли пешком. По дороге обсуждали планы на будущее, про неприятного визитера старались не вспоминать.

Однокурсница

Влад стоял у километрового столба, и, от нечего делать, выстукивал пальцами ритм подзабытого шлягера. Каждые пять минут нервно посматривал на часы. Встреча должна состояться около часа назад, однако никто, так пока и не появился. Несколько раз он заводил мотоциклетку, но снова выключал двигатель, набавляя еще несколько минут ожидания. Очень жалко было потраченного времени, к тому же он успел похвастать о намечавшемся визите, и теперь рисковал оказаться болтуном:

"А ведь еще недавно все происходящее в общине он не брал близко к сердцу, старался принимать как временное!"

Обязанности свои Влад выполнял добросовестно, однако, не переживал если что-то не получалось. Обилие земли, а также залежи навоза на заброшенной ферме в сочетание с песком и золой давали большие возможности для экспериментов. По настоянию Влада земля на грядках перемешивалась в разных пропорциях, состав почвы, а также информацию о семенах он аккуратно записывал. Овощи высаживались небольшими партиями с интервалом в две недели. Благодаря сильно потеплевшему климату росли они быстро, и вскоре уже можно было делать выводы, что и где приживается лучше. К концу июля урожай уже некуда было девать. Общинный стол, ставший к тому времени почти вегетарианским, потреблял только малую часть продукции. Женщины, под руководством поварихи развернули консервирование, однако проблемы это не решало. Не веря в перспективу ярмарок, Влад проявил свою инициативу. В интернете обнаружилась информация, что в близлежащем областном центре открывается филиал торговой сети "Экология". Он по электронной почте списался с менеджерами, и представил продукцию общины, как экологически чистую, без малейшей примеси химии. Неожиданно к предложению проявили интерес. И вот теперь он уже битый час ждал представителя компании.

В очередной раз, накинув десять минут, Влад зарекся, что больше ждать не будет, и в это время услышал как сзади него, почему-то с противоположной стороны притормаживает машина. Еще мгновения назад Влад мысленно поносил опоздавшего последними словами, но сейчас от радости готов был простить ему все что угодно и расцеловать в обе щеки. А когда обернулся, чуть не вскрикнул от неожиданности. За рулем сидела Настька Кочергина, его однокурсница по техникуму.

Настька тоже была удивлена и, кажется, обрадована. Не извиняясь за опоздание, она весело сообщила, что запуталась в этих долбанных перекрестках и промахала километров двадцать в противоположную сторону. Потом скороговоркой поведала и о прочих своих заключениях. После техникума вроде бы устроилась в приличную фирму. Проработала несколько месяцев, получила повышение и тут же угодила в длительную командировку, поднимать новый филиал в провинции.

- Квартиру оплачивают. Командировочные капают, но все равно тоска тут смертная. И домой лишний раз не съездишь, полдня в пробках простоишь, - жаловалась Настька. Владу же о себе совершенно не хотелось рассказывать. Впрочем, его и не расспрашивали. Влад даже подумал, что ей его историю известна, хотя и не понятно из каких источников.

- Ну что, куда теперь? - заявила Настька, как только окончила монолог. Предупредив, чтобы ехала аккуратней, Влад завел мотоциклетку. Проселочная дорога от шоссе до реки, действительно была серьезным испытанием для легкового транспорта. Местами она даже и на дорогу мало походила, и он всерьез опасался, доберется ли ее "Форд" до переправы. Но к счастью до берега доехали без приключений. Когда Влад показал своей спутнице на паром, Настька с изумлением выкатила глаза:

- Ты это что, серьезно?!

- А у нас тут все не по-детски! - подтвердил Влад, правда, тут же попытался успокоить:

- Да ты не волнуйся. Доставку мы сами организуем. Это наши проблемы.

- И на том спасибо! - буркнула Настька, и осторожно, словно проходя мимо рва со львами, вступила на бревна. Когда перебрались на другой берег, Влад оставил мотоциклетку в кустах у придорожной канавы и дальше пошли пешком. По дороге он рассказывал, как с помощью естественных компонентов удобряет почвы. Помянул добрым словом и чудаковатого преподавателя из техникума. Правда, у Настьки эта фамилия вызвала только негативные эмоции. Зачет почвоведу она в лучшем случае сдавала со второго захода. Потом стали вспоминать однокурсников. Влад боялся, что она все-таки поинтересуется и его биографией, но Настька этой темы почему-то избегала. Может быть, ей действительно что-то было известно.

Когда они добрались, наконец, до картофельного поля, Влад не удержавшись, похвастал:

- Посмотри, какая красавица

Кусты действительно были мощные, ровные и даже по внешнему виду угадывалось, что картошка пошла не в ботву, а в корень.

- Класс! - иронично протянула Настька. Потом, показав пальчиком на близлежащий куст, попросила:

- Копни, пожалуйста.

Пожалев, что не взял никакого инструмента, Влад ногтями раскопал рыхлую почву и нащупал похожий на крупное продолговатое яйцо плод картофеля. Надька взяла образец кончиками двух пальцев и отправила его в целлофановый пакет. Потом попросила копнуть еще в двух местах. Когда дошли до грядок с зеленью, тетки из полеводческой бригады проявили живейший интерес. Правда сократить дистанцию не пытались, а наблюдали и судачили на расстоянии. Под их пристальным вниманием, Настька, почувствовала себя неловко. Попросив Влада взять по несколько пучков с разных грядок, объявила, что ее миссия закончена.

На обратном пути Влад шел на несколько шагов сзади, и взгляд, помимо воли, залипал на ладной фигурке, эффектно затянутой в джинсы и майку. Никогда раньше Настька не вызывала у него интереса, как женщина, но сейчас в голове что-то щелкнуло.

Распрощались они на другой стороне реки. Когда гостья уже садилась в машину, Влад не удержавшись, спросил, какое у нее впечатление, и какие у них перспективы. Ни обнадеживать, ни огорчать Настька не стала:

- Анализы проведем, там видно будет. Дальше пусть менеджеры решают.

Ни какого желания продолжать отношения с однокурсником в ее голосе он не уловил. Бросив дежурное "Пока, пока!" она села за руль, чтобы снова на неопределенный срок исчезнуть из его жизни. И тут Влад, набравшись духа, выпалил:

-Может, встретимся? Покажешь местные достопримечательности.

- Да нет проблем! Звони. Я в эти выходные здесь, по месту ссылки - неожиданно согласилась Настька, и, уезжая, одарила многообещающей улыбкой.

Назад Влад возвращался в приподнятом настроении. Мотоциклетку он нашел там, где и оставил, (за сохранность имущества в пределах "острова" можно было не опасаться). Надавив на газ, птицей взлетел на холм. Оставив транспортное средство на завалинке у конторы, бросился домой к ноутбуку. Первым делом отыскал Настькин мобильник, потом проверил состояние своего счета. Денежное довольствие в общине намечалось только в дальней перспективе, однако тратил он последнее время очень мало и кое какие сбережения из прежней жизни еще оставались.

Через несколько дней, воскресным вечером они рука об руку шли по главной улице областного центра. Выглядел местный Бродвей одновременно уютно и респектабельно. Двух-трех этажные домики старой купеческой застройки неплохо себя чувствовали посреди невысокого новостроя из стекла и металла. Навстречу не спеша шли хорошо одетые люди, и после многомесячного пребывания в царства сапог и спецовок Влад испытывал настоящее эстетическое наслаждение от созерцания этой праздно гуляющей толпы. Казалось, он растворяется в потоке людей, пропускает его через себя, через свою душу. На мостовую тем временем ложились подсвеченные фонарями мягкие городские сумерки. Провинция давала о себе знать, и народу на улицах становилось все меньше и меньше. Но по-прежнему уютно светились двери маленьких магазинчиков, где почти не было покупателей. Призывно мерцали фонари в полуподвальных кафе и барах. В одном из таких заведений они и решили скоротать остаток вечера.

Изучая меню, Влад сначала смотрел на цены, но потом аппетитные названия блюд перешли в атаку и начали материализоваться в его воображение. Бифштексы, кровяные колбаски, истекающие соком кусочки шашлыка, плыли перед глазами, возбуждая даже не голод, а какую-то неуемную жажду насышения. В данный миг это воплощалась в желании снова ощутить забытый вкус настоящего мяса, но Влад чувствовал, что переполняющие его страсти рвутся далеко за пределы гастрономических удовольствий. Казалось весь мир сейчас у него на ладонях, а все его заключения просто дурной сон.

Они выбрали себе по грибному жульену и отбивные с жареным картофелем. Из напитков Влад отдал предпочтение водке, и Настька неожиданно присоединилась к его выбору. Пила она почти наравне с ним, и много болтала. Влад почти не вникал в смысл монологов. Ему просто приятно было слышать ее голос и созерцать напротив себя молодую женщину - раскрасневшуюся, захмелевшую и, кажется, вполне доступную. Правда, иногда тревожным звоночком в голове проклевывалась

" Куда деваться, если она не пустит на ночлег?"

Возвращение на Остров в такой поздний час казалось предприятием сомнительным и даже опасным. Однако, страхи были напрасными. Настька сама предложила переночевать у нее. Сначала обмолвилась о раскладушке в прихожей, но когда они поминутно целуясь и тесно прижавшись, друг к другу добрались до ее подъезда, все условности были забыты.

Проснулся Влад за час до будильника. За окнами слышалось громыхание трамваев, быстрые шаги спешащих на работу горожан. На провинции рано ложились, но и вставали тоже рано. Настька еще спала, обнимая подушку и закинув на него одну ногу. Из-под одеяла выглядывали ее обнаженные плечи, пожалуй, слишком мускулистые для женщины. Чтобы не потревожить ее, Влад старался не двигаться. Пользуясь случаем, рассматривал при утреннем свете обстановку квартиры. То, что жилье съемное почти не ощущалось. Видно женская рука успела создать подобие домашнего уюта. А, может быть, после нескольких месяцев сурового деревенского быта, любая мало-мальски приличная городская квартира казалась верхом комфорта. Переполнявшая его вчера жажда жизни, трансформировалось в скромное желание обрести хотя бы на время домашний очаг. Он почему-то был уверен, что Настька охотно поселит его здесь. Вопрос был лишь в том, где найти в этом городе работу. Придумывая, как начать разговор, он с нетерпением ждал ее пробуждения.

Наконец, мобильник на тумбочке, вибрируя, заерзал по гладкой полировке и заиграл обрывок какой-то мелодии, повторяя его с нарастающей громкостью. Приоткрыв один глаз, Настька со злостью надавила на кнопку, потом снова рухнула на кровать и, вцепившись обеими руками в подушку, простонала:

"Еще пять минуточек. Пожалуйста!"

" Да я не против!"- мысленно усмехнулся Влад. Сам он долеживать не стал и, шлепая босыми ногами по прохладному линолеуму, отправился в санузел. Когда вернулся, Настька одевала халат. На пожелания доброго утра она буркнула что-то невразумительное и тоже направилась в ванную.

Казалось, что вчерашний вечер и прошедшая ночь случились только в его воображении. Этим утром они снова были чужими людьми, которые встретились по прихоти случая, и без какого либо продолжения должны расстаться. Настька с ним почти не разговаривала и выглядела деловой и раздраженной. Влад уже чувствовал себя лишним в ее уютной квартирке. Когда она отправилась готовить завтрак, он даже подумал, что к нему это отношения не имеет. Правда, бутерброд к утреннему кофе, он все-таки получил. Приняв это за хороший знак, Влад решился спросить, нет ли на ее фирме вакансий.

- Наверно нет, - холодно ответила бывшая однокурсница. Лицо ее стало неприятно отчужденным.

" Могла, хотя бы ради вежливости, сказать, что узнает!" - с обидой подумал Влад. Захотелось распрощаться прямо сейчас, но квартиру они все-таки покинули вместе, чтобы на первом же перекрестке разойтись в разные стороны. Ему надо было на автовокзал, ей в центр. Оказавшись в автобусе, Влад откинулся на жесткую спинку сидения, и попытался задремать. Однако, ничего из этого не получилось. Неприятные мысли не располагали к спокойной дреме. Пытаясь проанализировать причину метаморфозы, он не нашел разумным объяснений:

" Видимо какие-то завихрения женской психики. Хотя возможно все проще. Его использовали, как развлечение на один вечер, а потом дали понять, что дальнейших планов на его счет не строят. Во всяком случае, все честно!"

Но все равно обида не проходила, и больше всего донимал стыд. Вспоминая, какие планы строил еще несколько часов назад, Влад обзывал себя мечтательным идиотом.

" И еще эта просьба, на счет вакансий. Прямо как нищий на паперти!"

На своей остановке он сошел в одиночестве. Проводив глазами автобус, вступил на тропику, петлявшую среди пожухшей травы. Покрытое легкими облачками небо обещало мягкий пасмурный день, когда солнце не печет, а ласково сквозь серую дымку гладит землю. В такую погоду сочнее выглядит зелень, а работается и дышится куда легче, чем в жару. На душе неожиданно стало веселее. Добравшись до своего поворота, где от трассы уходила в сторону реки грунтовка, он ускорил шаг. Дорога сразу нырнула в лес. Здесь пахло прелой листвой и грибами, низко нависающие ветки почти касались головы. Но вскоре зеленый полог раздвинулся, словно театральная занавесь, и впереди показалась лента реки. Паром был пришвартован там, где он его вчера оставил. Острые края бревен уткнулись в песчаную отмель, мелкая волна, выползая из-под них, облизывала мокрую кромку берега. Вступив на бревна, Влад оттолкнулся шестом, когда плот подхватило течением, стал перебирать туго натянутый канат. Через минуту он уже спрыгнул на песчаный пляж "острова" и неожиданно поймал себя на мысли:

" Вот я и дома!"

Спас на крови

К середине августа дела общины пошли в гору. Ярмарки выходного дня приносили небольшой, но стабильный доход. В обустроенном курятнике поселились первые наседки. Удалось получить несколько заказов и на установку ветряков. Даже дядя Миша сдержал слово и предложил электрифицировать несколько дачных коттеджей. Заплатил местный мафиози не щедро, однако, похвалив работу, снова пообещал, что заказов будет много. Вскоре Андрей и Давид уже целыми днями пропадали на выездах, а ключи от склада приходилось передавать Марьяне. Подписала договор и "Экология". Тут же встал вопрос о доставке, но временный выход быстро нашли. Через речку овощи решили перевозить традиционно на прицепе квадрацикла, а дальше до областного центра на грузовике. Об аренде машины за умеренную цену удалось договориться с одним спившимся местным предпринимателем. Правда она уже год была не на ходу, но Давид, осмотрев грузовик, пообещал, что за пару дней заставит его бегать. Проблему транспорта это, однако, не снимало и на мужском активе всерьез обсуждалось идея своими силами восстановить мост. Но это трудовое свершение отложили на начало сентября, а пока что решено было отпраздновать всей общиной первые успехи.

Ближайшим из праздничных дней оказался Яблочный Спас. Он удачно символизировал хороший урожай, приближение осени и усыпанные поспевающими плодами заброшенные сады острова. Когда за ужином Илья предложил сделать следующий день праздничным, слова его были встречены аплодисментами. Правда, Давиду и Андрею с утра опять предстояло ехать на заказ, нашлись мелкие неотложные дела и у некоторых других представителей мужской половины, но женщины в полном составе занялись приятными хлопотами по подготовке праздника. Командование взяла на себя повариха. Николая и Сашку Надька отправила собирать яблоки. Бориса, как самого положительного и непьющего, вместе с Марьяной откомандировала в поселок докупить спиртного и кое-чего к столу. Анастасия, Юлька и Клюкины занялись чисткой овощей и резанием салатов. Чуть позже к ним присоединились Влад и Станислав. Илье же с утра пришлось ехать в областной центр, улаживать последние формальности с "Экологией".

Вернулся он только во второй половине дня, и еще на подходе к поселку услышал шум праздника. Громче всех звучал Надькин голос, остальные сливались в единый веселый гул. Ускорив шаг, Илья завернул за угол конторы и оказался на "трапезной площади". Открывшаяся картина почему-то сразу напомнила знаменитое "Письмо запорожцев турецкому султану". Женский контингент тоже удачно вписался в композицию. Клюкины с двух сторон осаждали смущенного Бориса. Надька, подбоченясь стояла у стола. Налегая мощным бюстом на богатырские плечи Сашки, она что-то громко рассказывала и сама же смеялась. С Анастасией же произошла настоящая метаморфоза. Щечки барышни раскраснелись, в глазах появились игривые искорки. Устроившись между Давидом и Андреем, она очень живо и кокетливо вела беседу, как бы невзначай облокачиваясь то на одного, то на другого. По другую сторону стола за ней с усмешкой наблюдал Станислав. Кулак его с зажатой в ладони трубкой, как у одного из персонажей репинского шедевра, покоился на спине товарища. В этой роли сейчас выступал Николай. Низко согнувшись, он опустил голову к столу и, похоже, был уже сильно пьян. Чудь дальше сидела мрачная как туча Марьяна. В сторону Ильи она даже не обернулись, за то остальная компания встретила председателя радостными возгласами.

- Штрафную, быстро! - скомандовала Надька.

- Помилосердствуйте! - взмолился Илья, увидев в ее руке полный до краев пластиковый стаканчик.

- Нечего! Пей до дна! - грозно заявила повариха.

- Пей до дна, пей до дна - грянул хор голосов, в основном женских. Выдохнув воздух, Илья осушил стакан, что тоже было встречено одобрительными криками.

- Присаживайтесь, огурчиком закусите, - позвал его Влад, и, подвинувшись, освободил рядом с собой место. Усевшись за стол, Илья подцепил пальцами с тарелки пупырчатый соленый огурец. Прохладная, только что из погреба, закуска приятно захрустела на зубах и показалась удивительно вкусной.

- Это наш второй засол, сорт самый удачный оказался - с гордостью сообщил главный общинный аграрий. Илья подтвердил, что огурчики получились на славу, и отправил в рот еще один. После следующей стопки от огурцов они плавно перешли к проблемам своего аграрного хозяйства. В обычной жизни Илья относился к Владу настороженно, хотя и ценил, как специалиста. Теперь же за праздничным столом, отчуждения исчезло. Все больше хмелея, Илья чувствовал, что проникается к собеседнику искренней симпатией. Он думал о том, что его былая неприязнь вызвана общим отношением ко всем сверстникам Влада. В общении с собственными дочерями он очень остро ощущал конфликт поколений, и, наверное, невольно переносил это на остальных молодых людей. Сейчас же, обсуждая общие дела с этим парнем, он совершенно не ощущал той безжалостной агрессии и пренебрежения к старшим, что так явно проступала в поведении его любимых девочек. После еще нескольких рюмок он уже панибратски хлопал молодого человека по плечу, называл его опорой и надеждой общины. Но в какой-то момент Илья вдруг почувствовал, что собеседник гораздо трезвее его и, наверное, воспринимает этот пьяный разговор как-то иначе.

- Пойду, проветрюсь! - объявил он, и пьяно покачиваясь, встал с лавки.

- Вам помочь? - с улыбкой поинтересовался Влад. Проскользнувшая в его голосе ирония, больно резанула по самолюбию и тут же вывела Илью из блаженного ощущения всеобщей любви к людям. Ничего не ответив, он двинулся прочь от стола. Уходя, краем глаза заметил, что рядом со спящим Николаем образовалось пустое пространство. Станислав и Марьяна куда-то исчезли.

Свежий ветерок на склоне холма помог вырвать мысли из хмельной трясины. Немного придя в себя, он почувствовал стыд за свое пьяное панибратство. Но этот неприятный осадок быстро ушел. Слишком хорошо было вокруг! Откосы холма зелеными волнами сбегали к серебрящейся ленте реки. На другой стороне за узкой полосой леса поля уходили под самый горизонт и смыкались с облаками. В голову пришла неожиданная мысль:

" Наверное, только у нас земля так соприкасается с Небом. От того наша сила, да и беды тоже..."

И тут торжественный ход мысли неожиданно был прерван истошным криком. Женский голос громко звал на помощь. Окончательно протрезвев, Илья вскочил с земли. Кричали откуда-то со стороны бани. Продираясь сквозь заросли бурьяна, он оказался на тропинке и перешел на бег. Хмель выветрился из головы, однако, выпитое давало о себе знать сердцебиением и одышкой. Впереди были видны спины бегущих, а навстречу неожиданно попался Николай. Он шел, пошатываясь, и, казалось, ничего не видел пред собой. Перехватив его сумасшедший взгляд, Илья побежал быстрее. Он уже начал догадываться, что могло произойти.

Когда Илья подбежал к баньке, перед дверями уже сгрудилось несколько человек. Пока он пытался восстановить дыхания, люди испуганно расступились. Сгибаясь под низкой дверной балкой, Андрей выволок безвольно висевшего на его руках Станислава. Илья услышал слабый стон, а потом совершенно трезвый и спокойный голос Давида. Он давал перепуганным женщинам указания готовить помещение к операции.

Утром перед застольем Николай обещал Марьяне, не брать в рот спиртного. Сначала, казалось, что зарок выполнить не сложно. Однако, по мере того, как оживлялись сидящие вокруг люди, а разговор становился громче и непринужденнее, в душе поднимался протест:

" У всех праздник, а я что, не человек!"

В том, что после пары рюмок он сможет остановиться, Николай был совершенно уверен. А тут еще подвернулся Станислав:

- Давай залпом, пока не видит! - прошептал он на ухо и, подмигнув, подвинул полный до краев стаканчик. Марьяна в этот момент действительно о чем-то говорила с Надькой. С опаской покосившись в ее сторону, Николай опрокинул стакан залпом. Через несколько секунд ему стало так хорошо, как не было никогда раньше. Могучий поток радости тут же смел все запреты. Потом он пил, уже не оглядываясь на Марьяну, произносил тосты, пытался встрять в разговор на другой стороне стола. Его не слушали, но это не имело больше никакого значения. Хмельная волна увлекала все дальше, и вскоре он уже плохо соприкасался с действительностью. Лица перед глазами кружились, разговоры за столом превратились в бессвязный гул, а потом накатила слабость. Чувствуя, как тело перестает его слушаться, Николай бессильно опустил голову на дощатый стол, и на какое-то время совсем выпал из реальности.

Проснулся он от сильного толчка. Над ним склонилось что-то большое и горячее. Голос, очень похожий на Надькин, прошептал:

- Вставай мужик! Жену проспишь!

Испуганно вскинув голову, Николай стал искать глазами Марьяну, но ее нигде не было. Пустовало и место председателя напротив. Смутные подозрения, что еще недавно изводили булавочными уколами, обрели беспощадную остроту ножа.

" Вместе ушли!" - резануло прямо по живому. Вскочив с лавки, Илья бросился к дому председателя. По дороге несколько раз упал, но опьянение быстро проходило. Темная звериная волна ненависти гнала его дальше.

Оказавшись в месте предполагаемой измены супруги, он обшарил глазами углы, и даже заглянул под кровать, потом в растерянности остановился посредине комнаты.

Промелькнула мысль : "Может быть у нас дома?" - но поверить в то, что Марьяна повела любовника в их семейное жилище, он не мог даже в сильнейшем приступе ревности. И тут его снова резануло:

" Баня! Там они сейчас!"

Чтобы не попадаться никому на глаза, он обогнул трапезную площадь и через заросли лопухов и крапивы выбрался на тропинку. Руки горели от крапивных ожогов, но ни зуда, ни боли он сейчас не чувствовал. Темная сила ревности повела бы его сейчас и через кипящее масло, и все-таки пока в душе еще трепетала надежда:

" Вдруг совпадение. Марьянка отошла по нужде, а председатель проветриться. Сейчас где-нибудь на берегу сидит."

До самого последнего мгновения он хватался за эту мысль, но когда, на пороге бани услышал приглушенные голоса, надежда растаяла. Кому принадлежал мужской голос, различить было трудно, зато женский он узнал бы из тысячи. Остановившись, Николай перевел дыхание, нащупал в кармане рукоятку складного ножа, и тут же холодной отрезвляющей волной накатил страх:

" Может, уйти, пока не поздно уйти. Сделать вид, что ничего не происходит?"

И вдруг сквозь маленькое оконце бани он услышал страстный женский стон. Этого он уже не смог снести. Слепая звериная ярость бросила его вперед, хотя голова работала на удивление трезво. Раскрыв нож, Николай отвел правую руку за спину. Когда-то его напарник на стройке, бывший боец спецназа, по пьяному делу показывал мужикам из бригады приемы владения оружием. От него Николай узнал, что перед собой нож держат только артисты в кино и лохи. Продолжая прятать лезвие, он согнулся под низкой притолокой и переступил порог. В двух шагах от него на широкой банной лавке страстно обнимались двое. Обнаженный мужской торс закрывал от Николая женщину, однако она сразу его заметила. Раздался испуганный крик. Мужчина быстро отскочил в сторону и Николай увидел Марьяну. Белизна обнаженной женской груди обожгла взгляд. Увидеть предназначенную для другого наготу любимой жены, оказалось пыткой еще более страшной, чем все прошлые муки ревности. Теперь Николай уже не сомневался в том, что должен сейчас делать. Переведя взгляд на соперника, он рассчитывал увидеть искаженную страхом ненавистную физиономию Помидорчика, однако, налетел на ухмылку своего бригадира. От растерянности нож чуть было не выпал из рук. Перехватив его, Николай глубоко порезал указательный палец. Кровь тоненькой струйкой побежала вниз по лезвию, но боли он сейчас не чувствовал.

" Тебе чего не спалось, Колюня?" - насмешливо поинтересовался Станислав. Страха он не проявлял, во всяком случае, внешне. Не обращая внимания на Николая, Станислав нагнулся, чтобы поднять с пола рубашку.

- Коленька, прошу не надо! - истошно закричала Марьяна, но Николай уже налетал на своего оскорбителя. Сильный удар в живот остановил его. Казалось, внутри что-то разорвалось, но ярость не дала согнуться от боли. Выбросил правую руку, он воткнул лезвие во что-то мягкое. Потом ударил кулаком наотмашь.

Как он оказался на улице, Николай не помнил. Ничего больше не слыша, не различая лица бегущих навстречу людей, он шел к месту своего последнего вздоха. Жизнь, казавшаяся непрерывной цепочкой обид, теперь просто потеряла для него смысл. И ничего больше не держало его в этой юдоли обмана и унижений...

Анастасия чувствовал, что она сегодня в ударе. Еще накануне, узнав о празднике, дала себе слово, что заставит Станислава ревновать. Заставит его прочувствовать свою ошибку, и самому искать ее внимания. А там может быть простит, но скорее всего, нет.

Сначала все шло по намеченному. Чувствуя мужское внимание, она постепенно увлекалась игрой. На Станислава старалась не смотреть, лишь иногда боковым зрением ловила его усмешку. Казалось, он хорошо понимает, для кого разыгрывается этот спектакль. И тогда опять брала верх проклятая натура верной рабыни. Она чувствовала, что покорно побежит на зов, стоит ему лишь только поманить пальцем.

Память же предательски рисовала сценку из недавнего прошлого, как они вдвоем идут по тропинке, петляя среди зарослей лопуха и крапивы. Оказавшись знатоком фольклора, Станислав рассказывал ей про существо, которое, согласно легендам, обитало в деревенских банях. В отличие от степенного домового, банник не заплетал гривы лошадям, а предпочитал проказы другого рода. Молодые женщины и девицы часто становились добычей этого похотливого персонажа. Смущаясь, Анастасия слушала сочные откровенные истории. Думала о том, что фантазии эти навеяла женщинам жаркая банная истома и невольно ставила себя на их место. А когда, Станислав предложил зайти посмотреть на шалуна, засмеявшись, согласилась. Правда, порог переступила с опаской:

" Вдруг и правда откуда-то выскочит! За свою женскую честь она вряд ли тогда сможет поручиться!"

Так собственно все и вышло! Воображение уже наделяло фольклорный персонаж чертами Станислава. Оказавшись в его объятиях, она сначала пыталась сопротивляться, но слишком быстро сдалась, и безвольной куклой в его руках опустилась на холодные грубые доски банной скамейки...

Не переставая напропалую кокетничать с Андрюшкой и Давидом, она видела, как Станислав спаивает Николая, как он подсаживается к Марьяне. Когда они вместе ушли, она уже знала куда. Кураж тут же прошел. Андрей и Давид, как и все остальные мужчины мира, стали ей одинаково безразличны. Закусив губу от обиды, она думала только о том, кто сейчас обольщал ее соперницу. Словно сквозь туман Анастасия смотрела на пьяные веселые лица, невпопад отвечала Андрею, а когда со стороны бани раздались крики, побежала вместе со всеми. При виде раненного Станислава, она чуть было не забилась в истерике, но услышав приказания Давида, побежала их выполнять.

На операционном столе ее темный кумир выглядел несчастным и жалким. Операцию пришлось делать с местным обезболивающим. Станислав громко стонал, двое мужчин крепко держали его, а она, выполняя роль операционной сестры, заворожено следила за работой хирурга, и словно автомат делала то, что он говорил. Когда все было законченно они вышли на воздух. Протянув ей сигарету, Давид закурил сам и устало опустился на завалинку. Анастасия села рядом. Плохо попадая кончиком сигареты в огонек, с трудом прикурила, а потом вдруг прижалась к его сильному плечу и зарыдала...

Юлька одна из первых прибежала на крики. Наверное, сработал инстинкт журналистки. Но когда вынесли Станислава, с ней случилась истерика. Оказавшись за углом злополучной бани, она несколько минут захлебывалась рыданиями, а когда припадок прошел, уже знала, что не пробудит здесь и лишней минуты. Забежав в комнату, которую в последнее время делила с Анастасией, она в спешке покидала вещи в сумку. Вполне возможно что-то забыла, а, может быть, и прихватила что-то от соседки. Аккуратно она обошлась только с ноутбуком, бережно уложив его поверх скомканного тряпья. Выбегая из дома, наткнулась на одну из сестер Клюкиных. На удивленный вопрос ответила матерной бранью. Пока ошарашенная женщина удивленно хлопала глазами, Юлька уже сбегала по дороге с холма.

Перебирая канат парома, она боялась оглянуться. Казалось, сделаешь это, и превратишься в соляной столб, или просто останешься здесь навсегда. В себя она пришла только на шоссе. Машину удалось поймать почти сразу. Упав на заднее сидения, Юлька ощутила бешеный прилив радости:

" Неужели все кончилось, и уже сегодня она будет дома!"

Первый снег

Переступив порог своей квартиры, Илья сразу ощутил спертое дыхание давно не проветриваемого жилья. Пройдя прямо в ботинках по паркетному полу, он распахнул окна. Воздух холодный и чистый, каким он бывает обычно в преддверие первого снега, вошел в комнату. Включив свет, Илья огляделся, и тут же глаза затуманила влажная пелена ностальгии. Пребывание чужих людей не оставило явных следов и все здесь было как прежде в далекие времена счастья. Когда-то много лет назад они с женой привезли сюда из роддома маленький пищащий комочек - их старшую дочь. Эпохальное событие перевернуло жизнь, наполнило ее радостью, тревогами, новым смыслом. Где-то совсем рядом за стенами семейной цитадели кипели политические страсти, рушился старый порядок, и на руинах буйным сорняком прорастал новый. Все это, казавшееся когда-то столь важным, бесследно кануло в лету. В памяти остался только детский плач, бессонные ночи, прогулки с коляской, смешанные с тревогой надежды.

А потом по крупицам, а когда и целыми кусками внешний враждебный мир отнимал его счастье. После переезда на большую площадь, однокомнатная квартирка сдавалась внаем жильцам. Семье это приносило стабильный доход. Но как неприятно было осознавать, что в твоем доме живут другие люди! И помимо этого что-то чужое враждебное постепенно входило в их жизнь. Появление второго ребенка уже не стало столь волнующим событием. Планомерное улучшение благосостояния не вызвало теперь особых эмоций. Не могло это сравниться с радостью, что приносили когда-то покупки, на которые молодой семье долго приходилось откладывать деньги. А потом и вовсе, что-то разладилось в их маленьком уютном мире, и трещина быстро стала расширяться до состояния разлома.

Открыв кухонный сервант, Илья обнаружил еще одну вещь из прежней жизни. Старенький электрочайник быстро зашумел, создавая на кухне иллюзию уюта. Он вспомнил уже другие одинокие вечера, когда долгими чаепитиями пытался обмануть пустоту, поджидавшую его за порогом комнаты. И это период жизни к счастью остался позади. Теперь у него была община, и то, что личная жизнь так и не наладилась, не имело большого значения. Через несколько дней он планировал вернуться. Одна половика души уже рвалась обратно на Остров, вторая же, цепляясь за воспоминания, хотела продлить командировку в родной город.

Злополучный праздник встряхнул общину, но, слава Богу, что последствия оказались не столь трагичны. В самый последний момент Андрею удалось вытащить Николая из петли. Илья боялся, что после этого, супруги покинут Отсров. Возможно, так бы и случилось, если бы им было куда идти. Но они остались, хотя первое время, словно прокаженные, избегали общества остальных общинников. Станислав уехал, как только зажила рана. На прощанье Илья щедро выдал ему "дорожные" из общинной кассы и из своих сбережений. Станислав же пообещал, что оставит происшествие без последствий. Юлька исчезла бесследно, а через некоторое время Влад обнаружил в интернете сатирические очерки некой Отшельницы. Прочитав несколько страниц, сразу понял, кому посвящается этот пасквиль, и кто прячется за псевдонимом. Дальше он читать не стал, но все равно несколько дней преследовало неприятное ощущение, что их всех в нижнем белье выставили на потеху толпы. Однако за текущими делами и это скоро забылось.

В начале сентября они своими силами начали восстанавливать мост. Несколько недель почти все мужское население общины трудилось от рассвета до заката. В итоге на старых бетонных опорах удалось соорудить надежный настил из браконьерски добытых в ближайшем лесу бревен. Треугольные опоры, оплетая бетонный каркас, уходили глубоко в воду. По расчетам это должно было удержать настил в половодье. Во всяком случае, до весны проблема связи с большой землей была решена.

С появлением моста сразу же возникли и новые возможности. За умеренную плату община выкупила грузовик, который Давиду удалось быстро поставить на ход. Теперь на нем не только доставляли в райцентр овощи, но еще и развозили по дачным участкам черную землю из окаменелых навозных залежей за старой фермой. К началу октября появились и заказы на дрова. Рабочих рук теперь катастрофически не хватало. Марьяне окончательно пришлось взять на себя обязанности кладовщицы, а Илья почти каждый день куда-нибудь выезжал иногда с Андреем, иногда с Давидом.

Произошли изменения и в личной жизни некоторых общинников. Подтвердились слухи, что у молчуна Сашки закрутился роман с поварихой. Неожиданно для всех Давид переехал на освободившееся место в комнату к Анастасии. Оставшаяся после его переезда жил площадь тоже не долго пустовала. Когда закончили мост, Андрей взял недельный отпуск. Вернулся он вместе с молодой женой. Правда, официальный брак оформить они еще не успели, но зато уже были обвенчаны. Избранница Андрея, соблюдая православные традиции, ходила в платке и длинных юбках. Словно воплощая старый идеал женщины, она была скромной, работящей, умела находить общий язык со всеми. В общине ее полюбили, правда, за глаза иногда посмеивались и называли "матушкой".

Илья по-доброму завидовал своим друзьям. На своей личной жизни он поставил крест, однако, в последнее время и у него появилось некое предчувствие хороших перемен. Накануне отъезда на электронную почту пришло письмо от бывшей супруги. Месяц назад под влиянием настроения он написал ей, как живет в общине. Ответа не ожидал, да и сам больше писать не собирался. И вдруг, словно из прошлого, пришло длинное, похожее на исповедь послание. С иронией и тоже время с грустью жена вспоминала их жизнь, осуждала и его и себя, но большей частью просто приводила отдельные эпизоды, которые в ее изложении выглядели совсем не так, как он их запомнил. В конце письма бывшая супруга осторожно намекала, что если он будет в столице, то можно бы и встретиться. А сегодня неожиданно завязалось новое знакомство. Ожидая, пока его примет представитель спонсоров, Илья разговорился с секретаршей. Моложавая симпатичная дама угостила его кофе и с неподдельным интересом расспрашивала о жизни общины. Илья рассказал ей, как строили мост, об уже готовых зимних теплицах, о том, что будущей весной планируется запустить сыродельню и сертифицировать мини-цех по консервированию овощей. Спохватившись, он решил, что слишком увлекся, но женщина хорошо умела слушать, и он чувствовал себя в ее обществе очень свободно. Когда, окрыленный обещанием поддержки, Илья выходил из кабинета, он набрался смелости и попросил ее телефон. Улыбнувшись, она на визитке фирмы написала мобильник и свое имя. Так что теперь у него даже возникла дилемма - кому позвонить в первую очередь. Решить ее он намеревался завтра, а пока просто хотелось провести вечер наедине с воспоминаниями.

Поужинав бутербродами, Илья достал из портфеля бутылку коньяка. Отпив половину рюмки с наслаждением закурил. На душе вдруг стало необычайно хорошо и покойно. А за окном в это время пошел снег. Крупные белые хлопья, пролетая мимо окна, медленно опускались на промерзшую землю. Притихший город встречал их тожественным молчанием. Вскоре, за сеткой снегопада исчезли контуры соседних домов, и его уютная кухня поплыла сквозь бескрайний белый океан.

Часть 4

Перезимовали!

В наступившей весне было что-то колдовское, и Илья чувствовал, как из подсознания вылезает на свет так и не задавленный тысячелетней властью христианства язычник. Стоя на кромке свежей пашни, он с благоговением наблюдал, как от черной земли поднимается и дрожит над неоперившимися ветками берез прозрачный водяной пар. Над головой ярко-синим куполом развернулось еще не выжженное солнцем весеннее небо. И казалось, что из дальних закоулков генетической памяти вот-вот прорвутся огненные глаголы какого-то протославянского языка, на котором только и можно по-настоящему славить весну, молиться древним богам, имена которых не знал, но чувствовал незримую связь с ними. Однако, с языка сорвалась только цитата из классики:

" Весна пришла на землю берендеев!" - а потом уже и совсем обыденное: "Ну, слава Богу, перезимовали!"

Прошедшая зима, и особенно подготовка к ней, оказались для общины тяжелым испытанием. В первые, после переселения, месяцы бытовые условия стояли на втором, а то и на третьем плане. Главным тогда было обеспечить себя продовольствием и найти для пополнения общинной казны надежные источники доходов. Спонсорская помощь, согласно договоренности, должна была прекратиться с первого октября. Этой даты Илья ждал со страхом. Но ничего, справились, научились зарабатывать сами. После обустройства птичника и покупки на последние спонсорские деньги трех коров, община почти полностью обеспечивала себя питанием. Яйца даже удавалось продавать в окрестных дачных магазинах. Со сбытом молока было хуже, но Анастасия неожиданно проявила кулинарный талант и освоила изготовление домашних сыров и творога. Скудноватое общинное меню обогатилось широким выбором молочных продуктов. Покупали теперь только хлеб, крупы, чай и сахар. Часть выручки от установки ветряков, продажи дров и заказов от дяди Миши, решено было пустить на выплату общинникам еженедельного денежного пособия. Сумма была не большой, но пришлась очень кстати. Теперь можно стало покупать мелочевку для личных нужд, не залезая в сбережения. Но большая часть доходов, как сумел настоять Илья, откладывалась на дальнейшее благоустройство. И скоро этот момент настал.

Сначала, в хорошую летнюю погоду, санитарные удобства во дворе и одна на всю общину баня воспринимались лишь как дополнение к сельской романтике. Сентябрь тоже был очень теплый и казался продолжением лета. Но во второй половине осени после внезапно выпавшего снега зарядили затяжные холодные дожди. И тут все почувствовали, что бытовые условия к такой погоде, тем более к наступающей зиме не приспособлены. Первыми взроптали женщины, громче всего повариха Надька. Мужчины отнеслись по-разному. Андрей переносил все с христианским смирением, что не очень удавалось его супруге Наталье. Борис тихо страдал от неустроенного быта, лишь изредка, после утреннего умывания под дождем на ветру, посиневшими от холода губами высказывал пожелание как-то все благоустроить. Николай озвучивал мнение супруги, Сашка по обыкновению молчал. Давид, не скатываясь на нытье, высказал мнение, что такой вынужденный массовый аскетизм все-таки больше походит на бомжовое прозябание, и не возвышает, а скорее принижает человека. Илья в целом был согласен. Условия, привычные для крестьянина девятнадцатого века, для современного человека кажутся убогим пещерным бытом. И это убожество дискредитируют саму идею, жизнеспособность которой они пытаются доказать.

На общем собрании единогласно постановили благоустраиваться. К каждому занятому общинниками дому решили пристроить санузел. В нем должен был располагаться туалет, крохотная душевая и умывальник. Общий слив отводился по зарытым в земле утепленным трубам в две большие выгребные ямы. Для обустройства их пришлось врыть в землю широкие бетонные кольца на глубину около четырех метров. Поначалу попытались сделать это своими силами, но в итоге пришлось пригласить специалистов с землеройной техникой.

Типовой проект пристройки Илья разработал сам. Советами помогал Давид. Неожиданно полезным оказался и Николай, которому в своей трудовой одиссее пришлось заниматься сантехникой. Но все равно не обошлось без проектных ошибок. Исправлять их пришлось уже по ходу работы. В итоге получилась конструкция тесноватая, но в целом уютная и отвечающая поставленной задаче. Теплый воздух поступал из основного помещения, для чего в бревенчатых стенах домов бензопилой вырезали двери. Для горячей воды установили баки с подогревом и уже почти на последние деньги купили унитазы, душевые кабины и другую сантехнику. На скважину и водопровод не хватило ни средств, ни времени. К моменту завершения последней пристройки над землей уже кружились белые хлопья.

Для временного решения проблемы пришлось организовать водовозную службу. Выручила купленная еще летом для полива овощей списанная бочка из-под разливного кваса. Ее установили на раритетную телегу, которую нашли в одном из деревенских сараев и впрягли, как прицеп, к квадроциклу. Каждый день бочку с помощью насоса наполняли в одном из колодцев. Потом, тем же насосом заливали баки во всех домах. При соблюдении правил экономии, воды на сутки обычно хватало.

После нескольких месяцев неустроенного быта, новая реальность показалась настоящей роскошью. Ввод в эксплуатацию последней пристройки отпраздновали общим застольем. Помня случившее, Илья побаивался массовых возлияний, но все обошлось. Бедняга Николай просидел весь вечер со стаканом компота. Все остальные, включая его супругу, от души веселились. В какой-то момент Илья почувствовал со стороны Марьяны некий импульс. Сигнал, который женщины сознательно, а может быть и бессознательно, посылают не безразличным им особям мужского пола. Но и на этот раз удалось преодолеть искушение.

Понимая, а, может быть, интуитивно чувствуя ситуацию, его неожиданно взяла под опеку Анастасия. Подсев поближе, она развлекала разговорами и даже кокетливо брала под локоть, на что Давид, изображая страшное лицо, грозил пальцем. Из столовой домой Илья возвращался в расслабленно блаженном состоянии. Падающие снежинки уже не вызывали страха перед наступающей зимой. Ноги слегка заплетались, но на душе было легко и покойно. Алкоголь только обострил то редкое и радостное чувство, знакомое тем, кто хоть однажды сумел вырвать у судьбы победу.

В ту ночь ему снились женщины, которые страстно дарили свои ласки. Внешне они походили и на бывшую супругу, и на Марьяну и на Анастасию. А, может быть, представляли образ, что с ранней юности приходил в ночных грезах, но так никогда и не воплотился в реальности. Пробудившись, Илья еще некоторое время был под впечатлением сна. А когда выглянул в окно, обнаружил, что за ночь у крыльца успело намести небольшие сугробы. Улица встретила легким морозцем. Снежинки продолжал падать и вокруг уже расстилался зимний пейзаж. Пока это все это, как и положено при первом снеге, вызвало душевный подъем. Но уже было предчувствие, что зимний плен через пару месяцев, а то и раньше, станет в тягость, и очень захочется вырваться из его белых кандалов.

Зима принесла на Остров обострившиеся чувство оторванности от мира. Раньше Илье даже нравилась это ощущение изоляции, тем более, что с холма, почти как в левитановском "Над вечном покоем", открывались пронзающие душу виды. Ему часто приходилось ездить по делам то в районный, то в областной центр. И каждый раз, снова оказавшись на своем берегу, он испытывал радостное чувство возвращение домой. Теперь же жизненное пространство сузилось до размеров занесенной снегом деревни. Короткий день, тусклое зимнее солнце и постоянное пребывание в кругу одних и тех же лиц постепенно порождали уныние.

Количество дел резко сократилось, как и размер доходов общины. Торговая сеть "Экология" еще приобретала небольшими партиями хранившуюся в погребах свеклу и картошку. Но дачные магазины, куда раньше удавалось сбывать соления, овощи и яйца, закрылись до весны. Осталось одна торговая точка в соседней деревне, но там все раскупали плохо, так как многие держали своих кур и с осени запаслись плодами своих огородов. Изредка удавалось раскидать по коттеджам грузовик дров. Не часто теперь приходили и заказы от дяди Миши. Впрочем, на хлеб, чай, сахар и гречку хватало. Денежное пособие общинников пришлось сократить в два раза. Но это больно ударило лишь по тем, у кого не было сбережений, таким как Николай и Марьяна. Илью больше угнетало вынужденное безделье. Выручало лишь то, что за рекой на трассе, как раз напротив деревни, стояла вышка сотовой связи, и на Острове относительно неплохо работал Интернет. Следуя продолжению пословицы "готовь сани летом" Илья начал изучать документы для сертификации цеха по консервировании овощей. Однако, продираясь сквозь многочисленные записанные сухим канцелярским языком пункты, он впадал в еще большее уныние. Для развлечения оставались лишь книги и телевизор, который по требованию женской части общины установили в столовой. Но его быстро оккупировали сестры Клюкины, а смотреть их любимые сериалы Илья не мог, даже если бы в мире не осталось никаких других занятий.

Новый год отпраздновали весело. Елку нарядили живую, из молодой поросли, что успела оккупировать деревню. Дедом Морозом выбрали Давида, а Снегурочку довольно артистично сыграла Анастасия. Николай, на этот раз с санкции супруги, позволил себе немного шампанского. Но не сорвался, а просидел всю ночь с одним бокалом. Андрей с Натальей, соблюдая пост, тоже притронулись к спиртному чисто символически. Впрочем, Наталья и на Рождество выпила только половину рюмки. Что было подмечено женской частью общины, и породило догадки, что к осени на Острове ожидается пополнение.

После Рождества установилась ясная морозная погода. Николай начал осваивать подледную рыбалку, а Давид затеял лыжную географическую экспедицию. Илья с радостью составил ему компанию. Наконец-то они смогли осуществить мероприятие, на которое раньше не было времени. Несколько раз пройдя на лыжах по всему периметру Острова, составили подробный план местности. На основе их рисунков Анастасия создала художественный шедевр в духе старинных географических карт. План был украшен изображениями домов, людей, деревьев, животных. По краю общинной пашни скакали зайцы. Из леса выглядывал лось. Гротескная фигурка рыбака очень сильно походила на Николая. Борис, сестры Клюкины и Наталья бодро маршировали с граблями на плечах от деревни к общинному полю. Они же сидели, согнувшись над грядкой, а рядом отдавал указания дружеский шарж на Влада. Давид в костюме Айбалита и Андрей в русской поддевке пилили на окраине леса дрова. Марьяна в коротенькой штормовке и эффектно обтягивающих джинсах командовала стройкой коровника, в исполнителях можно было угадать Николая и Сашку. Себя Анастасия изобразила в сарафане с косой до пят и коромыслом, на котором висели два молочных бидона. Повариха Надька, помахивая огромным половником, стояла на крыльце столовой. Но смешнее всех получился Илья. Похожий на товарища Огурцова, в сапогах, широких галифе и кителе, он с озабоченным видом выходил из конторы, держа подмышкой большую канцелярскую папку.

Вызвавший всеобщее одобрение шедевр стал украшением столовой. Когда за окном разгулялась напоследок февральская метель, он напоминал о лете. Теплом солнце, коврах из зеленой травы и цветов, хлопотливой насыщенной делами поре, по которой тосковало уже все население Острова. И вот, наконец, на дворе возле столовой стали появляться первые проталины. Вскоре, от талой воды ветер пропитался влагой, а на чистом голубом небе с каждым днем все выше поднималось солнце. Потепление климата снова дало о себе знать. К концу марта поля почти очистились от снега. Можно было приступать к вспашке и высадке ранних культур. Купленный по дешевке у разорившегося фермера минитрактор приступил к работе.

Выезд "в поля" Илья закончил осмотром теплицы. Откинув пленку, он сначала не заметил ничего кроме черной земли. А потом вдруг разглядел проклюнувшиеся круглые огуречные двухлистья. Найденная Владом в Интернете технология оказалась действительно эффективной. Под черной землей, взятой из отвалов около заброшенной фермы, был проложен слой свежего навоза. Восходящее вверх тепло удерживалось пленкой, и под ней создавался почти тропический микроклимат. Технология потребовала не малых трудозатрат, но явно себя оправдывала. Решив, что когда Влад вернется, надо будет поздравить его с очередной удачей, Илья тут же вдогонку уже с раздражением пробормотал:

- Скорей бы он уже вернулся!

Впрочем, вряд ли он имел право обижаться на молодого парня, который, с наступлением весны взял себе двухнедельный отпуск.

"Дай Бог, чтобы не надумал насовсем покинуть общину!"

А в голове уже крутились мысли о том, что через пару дней надо будет прислать Клюкиных, чтобы подсыпали под огуречные стебли земли. И что если рост будет идти такими темпами, к концу маю надо будет форсировать сертификацию консервного цеха. Закрыв теплицу, Илья еще раз с удовлетворением констатировал "Перезимовали!" и не спеша отправился к оставленному на краю поля квадроциклу.

Новый заказ

Прямо на склоне холма в самом начале деревни стоял пока еще пустующий "резервный" дом. Проезжая мимо, Илья вспомнил, сколько нервов потратил на то, чтобы убедить привести его в жилой вид и оборудовать аж двумя санитарным узлами. Решение удалось протолкнуть, но пока добротное строение, в котором, не устраивая коммуналки, можно было разместить две семьи, простаивало, ожидая будущих жильцов. А Надька распустила слух, что председатель завел роман с продавщицей из районного центра и собирается с ней здесь поселиться. Слух вскоре оброс подробностями, одна достовернее другой, и когда Илья говорил, что собирается ехать по делам в районный центр, даже Давид понимающе кивал головой.

Следующими по улице стояли напротив друг два "семейных" дома. В одном, проживали Марьяна с Николаем. Другой, что был почти в два раза больше, делили Давид с Анастасией и Андрей с супругой. За ними располагался "административный центр", включавший в себя столовую, склад, медпункт и "контору" в которой помимо маленького служебного помещения были еще три жилые комнаты: Бориса, Влада и самого председателя. Замыкало жилую часть улицы "женское общежитие", где одну половину занимали Клюкины, другую повариха и подселившийся к ней Сашка. Дальше начинались не подлежавшие восстановлению дома - полуразвалившиеся, глубоко вросшие позеленевшими бревнами в землю.

Увидев припаркованный рядом со столовой внедорожник, Илья чертыхнулся. Несмотря на то, что отношения с дядей Мишей сложились наитеплейшие, личного общения он старался избегать. Но сейчас, похоже, было не отвертеться. Оставив квадроцикл у крыльца, Илья по скрипучим ступеням вошел в столовую. Дядя Миша, развалившись на стуле, угощался чаем и бутербродами с домашним сыром. Увидев Илью он, вроде как искренне, обрадовался:

- Ну наконец-то! Жду, жду, мобила не отвечает. Совсем думаю Илюха в подполье ушел.

- Я на ближних полях был, там под холмом связь плохая.- оправдался Илья.

- Ну ладно, приехал и, слава Богу! Дело к вам ребята на сто миллионов.

Все заказы от дяди Миши озвучивались в приделах этой цифры. И еще он, как правило, заявлял, что работы на пару дней, и старался избегать конкретики. А после того как партнеры давали согласие, вцеплялся мертвой хваткой и требовал выполнения слова. Письменных договоренностей дядя Миша старательно избегал.

- Посмотреть надо, либо живьем, либо на плане и договор составить! - твердо заявил Илья.

- Да чего там смотреть! В пяти коттеджах электричество провести. Работы на два дня! - заявил дядя Миша, с громким причмокиванием поглощая половину очередного бутерброда. И тут же перевел тему:

- Сырок замечательный! Настьке вашей душевное спасибо!

Илья кивнул, сказал, что передаст, и постарался вернуть разговор к заказу:

- Ну вы все-таки на почту план пришлите или хотя бы спецификацию с перечнем.

- Не нуди, пришлю! - зло огрызнулся дядя Миша. Когда ему не удавалось сходу заболтать и одурачить партнера, из-под внешней оболочки добряка и душевного человека сразу начинала вылезать волчья сущность.

- Буду ждать! Посмотрим с Андреем, посчитаем. Ну и тогда договоримся, - стараясь не замечать грубости, продолжал Илья.

- Куда мы друг от друга денемся! - уже примирительно заявил дядя Миша. И тут же поинтересовался: - Я, когда к вам на Остров ехал, с Андрюхой по дороге столкнулся. Чего-то исхудал парень. Не болеет?

На что Илья заверил, что все нормально. Андрей действительно сильно похудел за время Великого поста. Но про это Илья не стал распространяться.

- Ну ладно, спасибо за хлеб соль! Жди корреспонденции, - сказал, поднимаясь из-за стола, дядя Миша и напоследок выдал главный козырь - А знаешь где объект? Не в жизнь не угадаешь! У вас на Острове! Можно сказать, даю работу на дом.

Ошарашенный этим заявлением, Илья долго не мог сообразить, откуда у них на Острове, где вся земля была собственностью спонсора, могли взяться коттеджи. И ведь дядя Миша явно не шутил! Только немного погодя, когда уже перестал быть слышен звук уезжающего внедорожника, стало доходить, что во время его последнего посещения московского офиса, куратор что-то говорил о пока еще не определенных планах. Вроде бы на противоположной стороне Острова собирались построить небольшую турбазу с финской баней, лодками для прогулок и прочими радостями сельской жизни.

" Ну вот, значит, все-таки решили!"

Одна только мысль о том, что их уединение может быть нарушено, испортила настроение еще больше, чем послевкусие от разговора с дядей Мишей. Вспомнилось также, что проживают они здесь по милости спонсора и в любой момент, образно говоря, могут оказаться на улице. Правда, в конце мая планировалось подписать с благодетелем договор, по которому освоенные земли передавались им в бессрочную аренду, а община становилась самостоятельным юридическим лицом. Это укрепляло позиции, хотя и не давало полных гарантий. Но обратной стороной такой положительной перемены, была обязанность вести самостоятельно бухгалтерию. Для Ильи такая перспектива виделась полным кошмаром.

Чувствуя, что после общения с партнером и особенно неприятной новости, нужно выпить хотя бы крепкого чая, Илья позвал Надьку. Ответа не последовало. Хозяйку столовой он обнаружил с противоположной стороны дома у санитарной пристройки. Она стояла в классической позе, подперев руками бока, и что-то рассказывала водовозам. Правда, слушал, или делал вид, что слушает, только один Сашка. Николай, преисполненный важности от своей миссии, держал над выводом заливной трубы шланг. Увидев председателя, он сразу накинулся с претензиями:

- Насос не хрена не тянет! По полчаса один бачок заливаем!

- Андрею завтра покажи. Может щетки заменит. - посоветовал Илья. В ответ раздался очередной взрыв возмущения:

- Что, я должен этим заниматься!

- А что, я должен насос, которым ты работаешь, в ремонт носить? Может еще чего надо? Ты говори не стесняйся - вкрадчиво поинтересовался Илья. В ответ Колька выругался сквозь зубы. Но тут напарника одернул Сашка:

- Хорош базарить, завтра, как собирались, Андрюхе отнесем.

Уже уходя, Илья услышал, как Николай с Надькой обсуждают его персону. За время прежней трудовой деятельности он хорошо успел изучить манеру пролетариев выставлять требования начальству. Помнил, как еще в советские времена, молодым специалистом носился по цеху, получая в лицо претензии и слыша за спиной смешки. Сейчас он уже осознавал, что это было не что иное, как проявление классовой вражды. Как неистребимый сорняк, она прорастала на полях, где должны были колоситься только всеобщее равенство и братство. Возможно из-за этого, и из-за таких вот типажей, как Колька, образованная часть общества приветствовала перемены, по ней же в первую очередь и ударившие.

Давида Илья отыскал за складом. Бывший хирург, а ныне кладовщик, электрик и по совместительству автомеханик, занимался очередным ремонтом общинного грузовика. Увидев приближающиеся к нему носки сапог, Давид вылез из-под днища, сел на резиновый коврик, и вытер испачканные маслом руки.

- Как успехи? - поинтересовался Илья.

- Еще немного осталось. У тебя как? - спросил в свою очередь Давид.

- Дядя Миша приезжал. Заказ хочет подкинуть. И знаешь где? Прямо у нас на Острове, что-то вроде турбазы будут ставить.

- Ого! - изумился Давид. Но, узнав некоторые подробности, уже довольно спокойно и даже весело заявил:

- Ну и хорошо! На танцы будем ходить.

Это шуточное предложение неожиданно заставило Илью взглянуть на ситуацию в другом ракурсе. Танцы, это, конечно, вряд ли. Но в любом случае поблизости появится другая жизнь. Новые лица, и возможно часть из них молодые и женские ...

- А не знаешь, куда Андрюха пошел? - поинтересовался Илья. Оказалось, что Давид в курсе:

- Брата пошел на остановку встречать. Он сегодня должен приехать. Возможно, поживет у нас несколько дней.

- Ну и хорошо - кивнул Илья, и тут же вспомнил, что брат Андрея до недавнего времени отбывал срок в колонии общего режима.

Приезд брата

Получив сообщение, что брат уже на свободе и находиться в областном центре в сорока с небольшим километрах от Острова, Андрей чуть не вскрикнул от радости.

-Заеду на пару дней. Примешь? - спрашивал Николай.

-Жду!!! Приезжай прямо сейчас!!! - не жалея восклицательных знаков ответил Андрей, и подробно расписал, как до них добраться. Помогая Давиду с ремонтом, он то и дело смотрел на часы. Наконец, получив от Николая сообщение, что тот проехал на трассе мост, отправился к остановке. Когда перешел на другой берег, навстречу попался внедорожник дяди Миши. К Андрею этот местный "строительный" князек почему-то испытывал особую симпатию. Поздоровавшись, перекинувшись парой слов и смиренно выслушав несколько скабрезных шуток, он поспешил дальше. И вот тут, словно встревоженный осиный рой, налетели мысли недостойные ни любящего брата, ни хорошего христианина.

Да, он искренне скорбел о судьбе Николая. Но, в то же время, хорошо представлял, каким человеком был его брат. Помнил его жизненную философию - смесь ницшеанства и социал-дарвинизма с новорусскими ценностями. Помнил и каким подавленным выглядел брат на скамье подсудимых.

- Но что с ним случилось дальше?

Приезжать родственникам в колонию Николай запретил. На праздники присылал Андрею и родителям поздравления, ни о чем не спрашивая, и ничего не сообщал о своей жизни. Не сложно было догадаться, что она была нелегкой. И можно было только гадать, как все это отразилось на характере брата: - Смирение и покаяние? Переосмысление жизненных ценностей? Как-то не очень верилось, что "исправительные" учреждения, могут способствовать этому процессу. Скорее озлобленность, ненависть ко всему роду людскому.

" И этого человека ты хочешь ввести в общину!"

А ведь именно такие планы возникли, как только он получил сообщение. Да и Николай, возможно, ехал сюда не только для того чтобы повидать брата.

" Чтобы там ни было, ты обязан протянуть руку. Иначе грош цена твоей вере в Господа" - пытался внушить себе Андрей, но тут же в памяти всплыло: " Вылечивая крыло коршуна, берешь на себя ответственность за его клюв и когти!"

В том, что появление в общине такого человека, как Николай, внесет в их счастливый мирок семена раздоров, Андрей даже не сомневался.

Выйдя из леса на трассу, он увидел у остановочной будки коротко стриженного крепкого телосложения мужчину. Рядом, прямо на земле, стоял средних размеров чемодан. Ничего не перепутав, Николай сошел на нужной остановке. Канули в небытие суд, приговор, два года разлуки. Они снова оказались на расстоянии вытянутой руки, и Андрей мог обнять брата.

Николай изменился, хотя и не очень сильно. Одет он был аккуратно и неброско, легкая куртка темного цвета, джинсы, темные кроссовки. Загорелое лицо, показалось немного опухшим, но его молодила короткая стрижка. Увидев Андрея, он раскрыл руки и пошел навстречу. Только вот во взгляде на какой-то миг промелькнуло нечто ядовито-враждебное. Нет, не к брату, скорее, ко всему миру в целом!

- Встречай заблудшего! - произнес он, обнимая Андрея. Голос показался каким-то чужим, но возможно потому, что Андрей его просто долго не слышал. Попытку взять его чемодан Николай поначалу пресек, но потом согласился:

- Ну, понеси. Ты у нас здоровяк!

Скользя по еще не высохшей после таяния снега дороге, они спустились к реке. Лес вокруг был еще голым безлистным. Кое-где в ложбинах чернели последние сугробы. Андрей стал рассказывать о общине. Когда подошли к мосту, похвастался, что они сделали его своими руками. Ничего не сказав по этому поводу, Николай критически осмотрел конструкцию. А когда дошли до середины моста неожиданно предложил:

- Давай посидим!

Когда, свесив ноги, они сели на край бревенчатого настила, у Андрея сжалось сердце. Все было, как в далеком детстве, когда под надзором старшего брата родители отпускали его к реке на рыбалку. Возможно, в прошедшие два года именно эти воспоминания являлись Николаю картинами утраченного рая. И Андрей чувствовал, как испуганным вороньем разлетаются сомнения:

" Он просто обязан уговорить брата остаться!"

Минут пять просидели, молча глядя на реку. Потом Николай первым поднялся и предложил идти. По дороге Андрей с еще большим энтузиазмом стал рассказывать о общине, о замечательных людях, о том как это здорово жить в таком коллективе и своими руками создавать вокруг свой маленький без излишеств уютный мирок. Перед деревней на склоне холма навстречу снова попался внедорожник. Снизив скорость, дядя Миша махнул рукой Андрею и через открытое окно цепким взглядом с ног до головы просканировал брата.

- Это что, авторитет местный? - неожиданно поинтересовался Николай. Андрею не понравился не столько сам вопрос, сколько тон и выражение лица брата. Замявшись, он рассказал, что дядя Миша заведует строительный фирмой и иногда подкидывает заказы.

Наталью они застали дома. Она только что вернулась с работы и собиралась переодеваться. Увидев незнакомого человека, ойкнула и быстро натянула обратно рабочую майку.

- Ну, здравствуй, невестка! - усмехнулся Николай и по-братски поцеловал в щеку. Посмотрев внимательней на смущенную женщину, спросил:

- Ты случайно не из отцовского прихода?

Еще больше смутившись, Наталья подтвердила, что она с матерью часто бывала в церкви, где служил священником его и Андрея отец. Дальше Николай тему развивать не стал.

- Коля поживет у нас на Острове - сообщил супруге Андрей, - Я с Ильей поговорю, чтобы в резервном доме комнату выделил. Ну а если нет, здесь что-нибудь придумаем.

- Конечно, конечно - засуетилась Наталья, - У Анастасии старую кровать возьмем, белье я найду.

- А это у вас кто? - неожиданно поинтересовался Николай. Посмотрев в окно, куда показывал брат, Андрей увидел, что от крыльца второй половины дома в сторону столовой с бидоном в руках направляется Анастасия. Шла как пава, чуть покачивала бедрами, и над землей колыхался широкий подол юбки. Волосы, открывая красивую шею, были стянуты в тугой узел. Плечи покрыты цветастым платком. Прямо, красотка из девятнадцатого века!

- Соседка наша, Анастасия, - сообщил Андрей и в ответ тут же прозвучало:

- Познакомишь?

Она замужем, - счел нужным пояснить Андрей, - Давид бывший хирург, а у нас кладовщик и автомеханик. Они в соседней половине дома живут.

-Ну, тогда не надо знакомить, - усмехнулся Николай. А Наталья, чтобы замять неловкую паузу, предложила:

- А, может, пойдете в столовую? Ужин уже скоро, Надька накормит.

- Ну что, пойдем, отведаешь местной кухни! - положив руку на плечо брату, сказал Андрей.

На небе наметились признаки заката, и творилась что-то невообразимое. Окрашенные в серое с примесью розового облака, развернули настоящую небесную баталию. В изменяющихся контурах виделись то силуэты витязей, то спины и пасти драконов.

- Красиво! - задрав голову, протянул Андрей. Николай это никак не прокомментировал, и неожиданно спросил:

- Вы с супругой пополнения ждете?

- Да, в конце августа ожидаем. - ответил Андрей смутившись.

На подходе к "административному центру" встретили Илью. Пожав руку гостю, он представился, а потом сам предложил Андрею:

- Давай твоего брата в резервный дом поселим. Обогреватель и матрас на складе возьмешь.

Поблагодарив, они пошли дальше. В столовой, несмотря на еще ранний для ужина час, уже собрался народ. Сестры Клюкины, даже не переодевшись после бурта, где перебирали картофель, прибежали к началу любимого сериала. За ближайшим к кухне столом сидели Надька и Анастасия. Повариха большой ложкой неторопливо перекладывала из бидона свежий творог и что-то рассказывала соседке.

Не став отвлекать Клюкиных, Андрей подвел брата к поварихиному столу и представил его женщинам. И без того широкое лицо Надьки еще сильнее расплылось в улыбке. Передав соседке бидон и ложку, она вытерла полотенцем руки и отправилась на кухню. Анастасия интеллигентно улыбнулась и назвала свое имя. Но Андрею почему-то показалось, что в ее глазах промелькнул испуг. Когда они сели за соседний столик, Андрей заметил, что брат пристально смотрит куда-то в сторону кухни, а может быть, и на свою новую знакомую. Через пару минут Анастасия встала и быстро пошла к выходу. В дверях чуть задержалась, будто хотела обернуться, но в последний момент передумала. Тем временем Надька уже несла поднос с двумя тарелками щавелевых щей.

По сложившейся традиции первое в общинной столовой давали вечером. И вообще ужин был сытнее и обильнее обеда. Вечером можно было расслабиться после тяжелого трудового дня, посмотреть телевизор, пообщаться с кем не пересекся днем на работе. Когда уже начинало темнеть, сытые и отдохнувшие люди расходились по домам. Спать здесь ложились рано, но зато и рано вставали. За завтраком снова все собирались вместе, а вот обед проходил на бегу, у кого, как получится. Например, Андрей с Давидом, выезжая на заказы, обходились термосом и бутербродным сухим пайком.

Надькины щи, как всегда, были из серии "пальчики оближешь". Щавель придавал им особый вкус приятной кислинки. Клюкины еще прошлым летом собрали его в огромном количество на речных откосах Острова. Крупно порезав листья, Надька обварила их кипятком, остудила, разложила по коробочкам из-под плавленого сыра и убрала в морозилку. В последние месяцы, в связи с весенним авитаминозом, блюдо шло "на ура". Изюминкой его было плавающее в зеленой начинке разрезанное пополам вареное яйцо. На второе Надька подала вареную курицу с гречкой. Андрею она уже немного поднадоела, но Николай накинулся на еду с большим аппетитом. И Андрей невольно вспомнил, каким верхом кулинарного совершенства показались ему когда-то блюда в столичном ресторане, куда брат повез его сразу с вокзала.

Пока пили чай, появились Борис и Марьяна с Николаем. Андрей представил их брату. Хозяйка птичника и коровника улыбнулась и крепко по-мужски пожала руку. Борис, здороваясь, смотрел с заметным испугом. А тезка брата напрягся, и, стараясь изобразить крутого парня, смешно выпятил грудь. Наблюдая все эти нюансы, Андрей думал, что нелегко будет убедить коллектив принять нового человека, тем более только что вернувшегося из мест не столь отдаленных. Но все равно был тверд в решении, хотя бы сделать попытку.

Когда вернулись домой, Наталья уже сменила джинсы и майку на длинную юбку с кофтой. На столике перед кроватью лежала стопка постельного белья. Узнав, что Николая поселят в резервном доме, супруга не смогла скрыть радости, от чего Андрею стало даже неловко. Спросив, что сегодня на ужин, Наталья ушла в столовую, а братья отправились обживать новое место.

Резервный дом состоял из двух изолированных помещений. Андрей выбрал то, что поменьше. Оно включало прихожую со столиком и маленьким холодильником, пристроенный санузел и небольшую комнату, где стояли две незастеленные кровати. Положив на одну из них чемодан, Андрей, сшибая паутину, прошелся по углам. Включил в прихожей автомат и индикаторной отверткой проверил розетки. Потом они с братом взяли из прихожей ведра и сходил к ближайшему колодцу. Наполнив нагревательный бак и показав как его включать, Андрей пошел за матрасом и обогревателем. Давида он отыскал в столовой. Подождал у телевизора, пока тот закончит ужин, и они вместе отправились на склад. Про брата Давид ничего не спрашивал. Андрею тоже не хотелось пока говорить о своих планах. Вспоминая, как Николай смотрел на Анастасию, он чувствовал, как в душу вновь просачиваются сомнения, будто сырой промозглый воздух, что заползает в комнату, когда в непогоду забываешь закрыть дверь.

Неся на левом плече матрас и подушку, а в правой руке обогреватель, Андрей ввалился в прихожую. Краем глаза заметил на столике бутылку виски, колечко колбасы и два пластиковых стакана. Николай был в комнате и раскладывал на второй кровати вещи. Он успел побриться, и Андрей уловил запах мужского одеколона.

- Ну вот, устраивайся, отдыхай, - произнес Андрей, расстилая матрас. Он уже собрался уходить, когда в дверях его остановили.

- Ей, ты куда! А по десять капель за встречу?

- Коль, да я же не могу, пост еще! - ответил Андрей смущенно.

- Это ты брось! - отрезал Николай - Помнишь, что отец говорил? В особых случаях дозволяется. Не каждый день брата из тюрьмы встречаешь!

Устроившись в прихожей, они выпили по несколько рюмок, закусывая ломтиками полукопченой колбасы. В основном вспоминали детство, общих знакомых, родной город. Николай расспрашивал про родителей. Спрашивать про то, как брат жил эти два года, Андрей не хотел, а Николай и не рвался рассказывать. И все это время в голове крутилось:

" Предложить или нет?"

Наконец, чтобы избавить себя от этой моральной пытки, Андрей, сказал, словно вытолкнул из себя :

- Коль, а не хочешь у нас в общине остаться?

Взгляд брата неожиданно потеплел:

- Спасибо, Андрюха! Я подумаю, такие решения с кондачка не принимают.

- Ну вот давай, думай и отдыхай! - сказал Андрей, решительно поднимаясь из-за стола. Николай не стал удерживать.

Кода Андрей возвращался домой, облака закончили небесную баталию, и за рекой над лесом догорала полоса заката. Смеркалось, но чувствовалось, что световой день явно идет на прибавку. Уснул Андрей довольно быстро и оказался в плену полу-кошмара. В этом неприятном сне не было ни чудовищ, ни рвущихся в дом злодеев. Он довольно четко видел деревню, но такой, какой она была год назад, когда они только прибыли на Остров. Везде только тлен и запустение. Общинники тоже присутствовали, но как-то безлико, и висело тяжкое ощущение, что их маленький мирок умирает. Проснувшись, Андрей долго лежал на кровати, смотрел, как светлеет за окнами, и все еще чувствовал неприятный осадок сна. Наконец потихоньку, чтобы не разбудить жену, он поднялся, заварил себе кофе, накинув на плечи куртку и вышел на крыльцо. На улице еще было прохладно. Красноватые блики играли на покрывшихся за ночь ледяной коркой лужах и белых стволах березок. Выросшие в нескольких метрах от дома две красавицы-сестрички радостно распускали под солнцем свои пока еще безлистные косы. Синее без единого облачка небо предвещало хороший день. Утро всегда было для Андрея любимым временем суток. Сидя на ступеньках, он мелкими глотками пил горячий напиток и чувствовал, как исчезает навеянный сном морок.

Дождавшись половины восьмого, Андрей отправил Наталью в столовую, а сам пошел к брату, чтобы позвать его на завтрак. Он опасался, что Николай еще спит и придется его будить. Но тот уже ждал, сидя на крыльце. На нижней ступеньке стоял собранный чемодан. Увидев, Андрея он поднялся:

- Уезжаю, проводишь?

- Чего так быстро? - изумился Андрей.

- Дела, - сухо, давая понять, что расспросы излишни, ответил Николай. О том, как он отнесся к вчерашнему предложению, Андрей даже не стал спрашивать, и так все было ясно. Но когда они уже спускались к реке, Николай сам неожиданно затронул эту тему:

- Если я про ваш социальный эксперимент скажу откровенно все, что думаю, не обидишься?

- Да говори, конечно! - ответил Андрей, не понимая, что такого обидного можно сказать про их общину. А в глазах брата опять появилась ядовитая ненависть.

- Вы тут конечно все замечательные. Но знаешь кого, напоминаете? Овечек, которых в загоне возле скотобойни выпустили, и дают попастись, пока забойщики работой перегружены. А я, брат, овечкой быть не желаю. Ни в скотобойне, ни на вольном выпасе.

В целом Андрей понял, что хотел передать этой аллегорией Николай. Он многое мог бы сказать в ответ. И про то, что нельзя, глядя на мир, видеть только его темную сторону. Что над всеми этими "скотобойнями" есть вечная жизнь и бескрайнее небо. Но
чувствовал, что не испытав и пережив то, что наверное испытал и пережил брат, не имеет морального права ни поучать, ни проповедовать.

Когда они подошли к остановке, из-за поворота как раз появился автобус.

- И куда ты теперь! - спросил Андрей, обнимая на прощание брата. Николай уклонился от прямого ответа. С усмешкой заявил только, что есть у него еще дела в этом лучшем из миров. Помахав на прощание автобусу, Андрей вдруг подумал, что возможно видит Николая в последний раз. Острая боль сжала сердце. И в то же время, к стыду своему, он чувствовал облегчение, что все сложилось именно так, и ему не придется вводить брата в замкнутый и благополучный мирок общины. А уже когда подходил к деревне, пришла догадка, что после того, как они вчера расстались, возможно, случилось нечто подтолкнувшее скорый отъезд.

Темный ангел

Став гражданской женой Давида, Анастасия с полным основанием могла считать себя счастливой. Только счастье это казалось каким-то слишком обыденным. Не было волнующей и опасной пляски на грани света и тени, острых приступов ненависти и ревности, сменявшихся вспышками жертвенной любви, всего того, к чему привыкла она за годы жизни с Максом. Анастасия понимала, что ей несказанно повезло и вряд ли еще она когда-нибудь встретит такого человека: - надежного, волевого, с глубоким умом и сильными умелыми руками. Чем-то он напоминал оставшийся в памяти образ отца. Кстати, был на шестнадцать лет ее старше. Но какое это имело значение! Хотя, может быть, и имело...

С Давидом, не боясь за будущее, можно было идти по жизни дальше. Но куда идти? Получалось, что только в старость! И вот это ощущение конечной станции пугало и порождало смутное беспокойство и ожидания еще чего-то. Иногда во сне приходили похожие на Макса красавцы, или юркие сатиры с гротескными чертами Станислава. С ними, словно вступившая на борт парохода героиня "Бесприданницы", она была готова броситься в водоворот страсти " Хоть на край земли, хоть за край!". Просыпаясь, Анастасия говорила себе, что это всего лишь сон. Никогда в жизни не променяет она своего мужа на таких, как Макс и Станислав. Но почему-то окончательной уверенности в благих утверждениях не было. Не исчезла еще тяга тихони-отличницы к нарушителям общественной морали и школьной дисциплины. Возможно, работал пресловутый комплекс "Красавица и чудовище" или "Барышня и хулиган", в упрошенном отечественном варианте. А, может быть, темный ангел с ее детского рисунка продолжал кружить где-то поблизости, и иногда зимними ночами она слышала шелест его крыльев.

Жизнь в общине была тяжелой, но не скучной. Когда появились коровы, Анастасия под руководством Марьяны освоила искусство дойки. И сразу же возникла идея начать производства своих молочных продуктов. С творогом получилось почти сразу. С сырами пришлось поэкспериментировать. Вычитанная в интернете технология оказалась слишком сложной и к хорошему результату не привела. Но после первой неудачной партии появились новые идеи. В итоге она экспериментальным путем разработала несколько своих рецептов и продолжала творческие поиски. Работа в сыродельне избавила от тяжелого физического труда на грядках. В промежутках между дойкой и кулинарным священнодействием Анастасия успевала выходить с этюдником и делать наброски пейзажей Острова. Правда, Давид предупредил, чтобы она не очень афишировала это занятие, а то пойдут разговоры, что пока другие в поте лица работают, кое-кто прохлаждается с кисточкой. Но с наступлением зимы Анастасия с ее молочным хозяйством оказалась одной из наиболее занятых. Поэтому, уже не стесняясь, могла уделять свободное время любимому хобби. А ее украшенной рисунками большой план Острова получил всеобщее признание и висел на видном месте в столовой. И все-таки, она с нетерпением ждала окончания зимы. Но весна вместе с радостью принесла и тревогу. Темный ангел летал где-то совсем близко, временами задевая волосы крыльями.

Новый приступ беспокойств она почувствовала, узнав, что к Андрею приезжает только что освободившийся из колонии брат. Появление нового лица в замкнутом кругу общения всегда событие. Особенно у женской части коллектива. А в данном случае, это мог быть и тот самый отверженный обществом типаж, с юности преследовавший в опасных мечах домашнюю девочку и прилежную ученицу. Собираясь отнести на кухню новую партию творога, Анастасия под воздействием полуосознанного импульса зашла домой переодеться в "женское". Волнение еще больше усилилось, когда в столовой состоялось их знакомство. Женская интуиция мгновенно угадала преследовавший ее в девичьих мечтах образ. Краем глаза она хорошо видела, как жадно смотрит на нее новый знакомый. Когда уходила, спиной и всем телом чувствовала его взгляд. И только усилием воли удержалась, чтобы не обернуться в дверях. По дороге домой, Анастасия пыталась мысленно себя одернуть:

" Это что еще за глупости! Ты это брось, подруга!"

Давид, увидев ее парадный наряд и волнение, посмотрел подозрительно, хотя это возможно только показалось. На ужин они пошли вместе, и там Анастасия узнала, что новый знакомый поселился в резервном доме. После ужина Давид пошел с Андреем на склад. Вернувшись, объявил, что они с Ильей собираются посмотреть сегодня выездной матч футбольной сборной и идут изгонять от телевизора Клюкиных. Анастасия пожелала им удачи. Когда он ушел, некоторое время пыталась себя чем-то занять. Перебрала свои вещи, подшила расползшуюся по шву рубашку Давида. Уже собиралась с томиком Блока лечь в кровать и ждать мужа, когда новый импульс выгнал на улицу. Как раз в это время на противоположной половине дома хлопнула дверь и она поняла, что это Андрей вернулся от брата. В одной из половинок резервного дома горел свет.

Убедив себя, что нужно, не дожидаясь завтрашнего утра, прямо сейчас "откинуть" новую партию творога, она взяла фонарик и отправилась в сыродельню. Маленький сарайчик располагался недалеко от коровника немного в стороне от главной и единственной улицы деревни. Дорожка к нему проходила как раз около резервного дома. Проходя мимо, Анастасия кинула быстрый взгляд на незанавешенные окна и успела заметить мужской силуэт. Через десять минут, сделав все необходимые манипуляции, она возвращалась обратно. Проходя перед домом, старалась не оборачиваться, и тут сзади послышалось:

- Добрый вечер!

Николай сидел на крыльце и курил. Сейчас, в падающем из окна свете, его лицо показалось мужественным и красивым.

Как устроились? - поинтересовалась Анастасия. Она чувствовала, что голос выдает волнение, и это не остается незамеченным.

- Отлично устроился. У вас тут хорошо, уютно, спокойно. Воздух отличный. Да вы заходите по-соседски на рюмку виски! Расскажите, как тут у вас живется.

- Нет, извините, идти надо. Дела дома, муж ждет.

Повернувшись, Анастасия ускорила шаг. Она понимала, что упоминание каких-то дел и особенно мужа звучит очень глупо, а ее взволнованную скороговорку можно трактовать и не как отказ. Неожиданно пришла испуганная мысль, что если он сейчас догонит и попробует удержать, она, возможно, не будет сопротивляться.

А, может, все-таки зайдете? - прозвучало сзади. Застыв на месте, Анастасия медленно повернула голову. Николай выкинул сигарету и стоял рядом с крыльцом. Анастасия поняла, что если сейчас сделает шаг в его сторону, возврата не будет. Несколько секунд она не могла решиться, и затянувшаяся пауза становилась уже глупой и двусмысленной. Улыбнувшись, он сам шагнул к ней, и тут снова послышалось:

- Добрый вечер!

Вынырнув из темноты, к ним неспешной походкой подошел Давид.

- Вот вышел прогуляться, решил тебя встретить.

- Заботливый у вас муж! - язвительно проговорил Николай.

- А у нас так принято, - спокойно ответил Давид и взял Анастасию под руку. Когда они отошли на несколько шагов, он повернулся и пожелал Николаю доброй ночи.

Чувствуя, что ее плохо держат ноги, Анастасия шла, опираясь на руку мужа. Сердце бешено стучало:

" Он же все понял!"

Давид ничего не говорил. Тогда она первой нарушила молчание и поинтересовалась, как там футбол.

- Да ну их! - махнул рукой Давид - На первых же минутах пропустили придурки. Ушел, чтобы не расстраиваться дальше.

- Ну и правильно! - согласилась Анастасия и сжала пальцами его сильную ладонь.

Когда она уже была в постели, Давид, ничего не говоря, вышел из дома. Анастасия испугалась, что между мужчинами может случиться выяснение отношений. Но минут через пятнадцать он вернулся, и сообщил, что не удержался и заглянул в столовую. На вопрос " Как там наши?" снова махнул рукой.

На следующее утро, когда Андрей пришел в столовую один, она поняла, что Николай уже вряд ли здесь появится. А потом мужчины стали обсуждать успешное выступление нашей сборной, которая со счетом два ноль разгромила серьезного противника на выезде. Когда Анастасия с недоумением поглядела на мужа, он только улыбнулся и развел руками. И она даже была ему благодарна за эту спокойную улыбку.

А между тем приближалась Пасха. В четверг в столовой женским коллективом красили луковой шелухой яйца. В субботу Давид на общинном грузовике свозил ее, Наталью и Марьяну в ближайшую церковь освятить продукты. А в воскресенье с утра ели куличи, крашенные яйца, пили кагор, христосовались. День был великолепный солнечный теплый. На березках около их дома, словно по заказу к празднику, появились первые листочки. Анастасия чувствовала, как спокойная светлая радость вытесняет смутившее ее наваждение. А еще через несколько дней она поняла, что ждет ребенка. Отголоски прошлых мыслей и чувств были окончательно изжиты. Где-то на краю света темный ангел, ломая об острые края скал крылья, падал в бездонное узкое ущелье.

Новые соседи

Через несколько дней Илья получил письмо с техническим заданием. Для дяди Миши документ был слишком обстоятельный и подробный. Скорее всего, он просто вырезал раздел из приложения к договору с заказчиком. Было не очень понятно, как солидная столичная корпорация пошла на сотрудничество с таким партнером. Но скорее всего менеджер, которому поручили этот мелкий, по масштабам финансово-промышленной империи проект, особо не утруждаясь, нашел местную строительную фирму. И вот тут, как субподрядчик, и вклинился дядя Миша.

Просмотрев документ, Андрей, Илья и Давид прикинули, сколько примерно уйдет времени на работу. Увеличив расчетное время в полтора раза, просчитали цену. Получившуюся сумму увеличили на двадцать процентов и отослали предложение дяде Мише. Тот скинул тридцать процентов, в итоге договорились. А тем временем на Острове уже появились чужаки. Сначала трактора, чуть не изуродовав бревенчатый настил моста, привезли и сложили на речном берегу в полутора километрах от деревни материалы. Еще до Пасхи начали заливать фундамент. Давид с Андреем, сходив на экскурсию, сообщили, что полным ходом ведется прокладка канализации, конечно солиднее, чем у них в деревне, но, в целом, тоже самое. Потом, работы на некоторое время затихли, но к середине мая над фундаментом неожиданно быстро стали расти коттеджи. Вскоре, пришла пора подключаться и их бригаде.

Переложив текущие организационные вопросы на Марьяну, Илья с радостью присоединился к электрикам. Аккордная работа на лоне природы, да еще и в хорошем коллективе, имеет свои прелести. Казалось, скинув груз прожитых лет, он снова перенесся в свое студенческое стройотрядовское прошлое. В семь утра они первыми приходили в столовую. Сразу после завтрака по берегу шли на объект. Солнце уже высоко висело над холмом и деревней, но воздух еще был прохладен. От не успевшей проснуться реки поднимался туман. В начале девятого приступали к работе. Делали все последовательно и слажено, как это бывает в хорошо сработавшейся бригаде. А в отрытые окна заглядывало солнце и в перерывах между скрипом шуроповерта влетали радостные птичьи голоса. Обедали наскоро - чай из термоса, бутерброды, и снова за работу. Поздно вечером, опять вдоль реки, не торопясь, возвращались домой. Над головой в молочно-сером небе висел бледный месяц. Слышно было, как плещется рыба. А иногда вдоль воды, шелестя крыльями, пролетали цапли и еще какие-то крупные птицы. И, несмотря на усталость, весь это период запомнился Илье, как однозначно счастливый.

Несколько раз на объект наведывался дядя Миша. Иногда вместе с каким-то еще довольно молодым человеком. Незнакомец не здоровался и не считал нужным сообщать, кто он и откуда. Слушая разглагольствования дяди Миши, он в основном молчал, но иногда задавал неожиданные вопросы, или с кислым выражением лица проверял ногтем крепление плинтусов и проводки. Визиты напоминали, что между человеком и плодами рук его есть еще и целая прослойка тех, кого при прежнем режиме называли "паразиты", а теперь возвели в высший ранг общественной значимости. Но и это не могло сильно испортить наслаждения, что дает человеку созидательный труд и созерцание его результатов.

Параллельно с ними внутренней отделкой занимались выходцы из ближнего зарубежья. Ребята были в основном молодые. То и дело из соседних комнат раздавался смех и уже, ставшая привычной на родных просторах тюркская скороговорка. А возле моста по обе стороны речки велось благоустройство подъездных путей. Ведущую от шоссе к берегу дорогу удлинили, значительно уменьшив угол спуска. На стороне Острова от моста до коттеджей проложили широкую грунтовку. В самом узком месте реки, перекинули линию электропередачи. Последним архаичным элементом оставался сделанный руками общиников бревенчатый мост. Но в один день он вдруг исчез, а буквально через сутки старые бетонные опоры обросли металлической конструкцией. К тому моменту почти все было готово. Когда уже доделывали последний коттедж, на парковке появились дорогие машины. Несколько солидных мужчин и две стильно одетые дамочки, что-то громко обсуждая, расхаживали по объекту. На еще работающих людей смотрели не то что бы презрительно, а как-то сквозь них, словно на незначительный элемент интерьера. Праздник труда заканчивался. Мавр сделал свое дело и должен был удалиться.

На этот раз дядя Миша расплатился без проволочек. С начала мая открылись дачные магазины. Снова можно стало сбывать яйца и уже выросшие под пленкой руколу и редиску. Финансовое положение общины пошло на поправку и к июню появилась возможность увеличить денежное довольствие. Но значительно прибавилось и работы. Вернувшись с объекта, Илья провел небольшую реорганизацию. В водовозной службе остался один Николай. Вдобавок его еще и прикрепили к животноводческой бригаде в подчинение супруге. Теперь уже Марьяна решала, когда ему прохлаждаться на "водяных" работах, а когда помогать ей в птичнике и коровнике. Сашка отправился в полеводческую бригаду, а вот Наталью, в связи с беременностью, оттуда убрали. Она стала помогать поварихе, а заодно и обучаться кулинарным секретам у Анастасии. Андрей с Давидом остались на положении летучего отряда. Занимались заказами от дяди Миши, ставили ветряки, пилили сухостой и сбывали в коттеджные поселки дрова, делали мелкий ремонт и работы по дальнейшему благоустройству жилищного фонда общины. Сам Илья время от времени примыкал к их бригаде. Но теперь над ним дамокловым мечом висела сертификация консервного цеха, а еще и скорая перспектива самостоятельной бухгалтерии. Заодно, в отсутствии Влада, приходилось исполнять обязанности агронома и лично руководить полеводческой бригадой. И вот в конце мая пришло долгожданное сообщение. Влад извинялся за то, что затянул отпуск и сообщал, что прибудет в ближайшее время, причем не один.

Женитьба по старинке

Влад с трудом представлял, как в этой глуши переживет зиму. Правда, вплоть до середины ноября все мужское население общины с раннего утра до позднего вечера занималось благоустройством. Так что первый снежный месяц он просто отдыхал и приходил в себя. Ну а дальше началось. Тоска и скука, необходимость созерцать изо дня в день одни и те же лица, навалились тяжелым гнетом, и он почти физически ощущал этот груз. Но хуже всего было отсутствие женского общества, вернее незамужних молодых женщин, готовых завязать ни к чему не обязывающие отношения с молодым и тоже неженатым человеком. Роман с продавщицей из ближайшего дачного поселка, которая на летнее время квартировалась в коморке при магазине, оборвался с окончанием сезона. Когда же Влад попробовал навестить зазнобу по месту прописки в районном центре, то чуть было не схлопотал по физиономии от ее постоянного сожителя. Отголоски этих событий дошли до женской части общины и, преломившись в творческой фантазии поварихи, представились, как роман председателя с продавщицей. Опровергать слухи и рассказывать, как все было на самом деле, Влад не счел нужным.

Чтобы чем-то себя занять, он начал приводить в порядок и систематизировать свои рабочие записи. Прошедший летний сезон дал хорошую возможность поэкспериментировать, как с разными почвами, так и с различными овощными культурами. Благо, что в пределах Острова можно было найти песок, торф, компост из многолетних залежей у старой фермы, а к началу сентября появился и свежий навоз. Сделав много маленьких грядочек, он добавлял к исходному суглинку все эти компоненты в разных пропорциях и сравнивал урожайность. Вел также записи и по общинному полю. Фиксировал все, начиная от фирмы производителя семян до погодных условий. Теперь, просматривая материал, видел, что кое-то было лишним, а что-то, пожалуй, следовало добавить. Постепенно стал вырисовываться план сельхоз работ и экспериментальных наблюдений на будущий сезон. Однако, он еще не был до конца уверен, что останется здесь будущим летом. Город с постоянными стрессами, суетой, и выхлопными газами, звал к себе, как лесная чаща зовет посаженного в вольер волка, получившего в качестве бонуса спокойную жизнь, теплую конуру и трехразовое питание.

После Нового года, когда у половины страны от затянувшихся праздников обостряется зимняя депрессия, Влад уже собрался возвращаться в Москву. Но их с матушкой квартира сдавалась в наем. По договору и по законам человеческой порядочности жильцам надо было дать хотя бы пару месяцев на поиски нового места. Так что, все равно получалось, что не раньше весны. А там уже и новый сезон с новыми планами.

Чтобы как-то скоротать время Влад начал выкладывать свои наблюдения и выводы в интернете и так неожиданно стал блогером. Стараясь не строить из себя знатока, он давал контент в стиле: "Как я пытаюсь стать фермером". Делился как удачами, так и проблемами. И читатели у него появились. Они задавали вопросы, тоже делились опытом. Самые интересные письма Влад вывешивал в своем блоге. И через некоторое время он уже чувствовал, что этого диалога ему будет не хватать после возвращения к городской жизни.

И все же в конце февраля, когда сугробы вокруг тропинки к столовой достигли человеческого роста, а за окнами бесились напоследок метели, он взял отпуск и отправился в Воронеж. Повод был самый что ни наесть серьезный - навестить мать. Но к сыновним чувствам добавлялось еще и многое другое. Город по-прежнему звал и снился в ярких багровых красках все еще длинными зимними ночами.

Областной центр показался сельскому затворнику настоящей столицей. Здесь было гораздо теплее и уже проглядывали первые признаки весны. По центральным улицам гуляла хорошо одетая публика, и взгляд то и дело спотыкался, выхватив из толпы то миловидное личико, то сверкнувшее из-под коротенькой шубки обтянутое прозрачным чулком колено. Казалось, такого количества молодых красивых женщин на один квадратный километр Влад никогда раньше не видел. Возможно, это было особенностью города, лежавшего на стыке Центральной России и многонационального Поволжья, а, может быть и скорее всего, сказывались долгие месяцы изоляции. Судя по взглядам, девушки тоже обращали на него внимание, что сулило удачу его планам.

Через пару дней, порадовав мать и тетю своим присутствием, Влад заявил, что должен навестить проживавшего за городом однокурсника, снял номер в гостинице и отправился в ночной клуб. И тут выяснилось, насколько он сильно отвык от цивилизации. Несколько часов пришлось адаптироваться к грохоту музыки и световым эффектам. Глаза разбегались от изобилия стройных женских ножек и затянутых в облегающие джинсы не менее привлекательных частей фигуры. Потягивая коктейль, он наблюдал за танцующими и пытался наметить наиболее подходящий объект.

Поначалу вышла осечка. Девица в коротенькой клетчатой юбке с безупречными, словно у героини японской аниме ногами, на приглашение разделить его одиночество у барной стойки, ответила, что подумает. Продолжая танцевать, она время от времени бросала в его сторону кокетливые взгляды. Но немного погодя подошел внушительного вида молодой человек и вежливо предупредил, что девушка не одна. Следующая кандидатка вышла на Влада сама. Подсев к нему, она предложила угостить коктейлем. Что он с радостью и сделал. Потом они долго прыгали в танцевальной зоне, снова пили и уже собирались покинуть вместе заведение. Но в самый последний момент новая знакомая сказала, что должна ненадолго отойти и исчезла. Прождав около получаса, Влад понял, что его классически продинамили.

Под утро, приехав на такси в гостиничный номер, Влад проспал почти до двенадцати. Потом погулял по городу и вернулся в дом к тете. На вопрос: "Как повидал однокурсника?" буркнул, что все было отлично. А следующим утром мать за завтраком сообщила, что они с тетей Нюрой ждут гостей и желательно его присутствие.

- Кошелины придут с дочкой. Девочка почти твоя ровесница. Будешь развлекать.

Заметив, как мать с сестрой многозначительно переглянулись, Влад с усмешкой поинтересовался:

- Это что, смотрины?

- Да ну тебя - рассердилась мать, но тут же добавила - Между прочим, очень хорошая умная девушка. Воронежский университет заканчивает. Тоже, кстати, на почвоведение учится.

После слов "хорошая и умная" Влад сразу составил для себя соответствующий образ и вспыхнувший было интерес угас. Но, ни каких планов ни на этот, ни следующий вечер все равно не было. Экспериментировать дальше с ночным клубом не хотелось, да накладным это оказалось занятием.

На следующий день в шесть часов, как и было назначено, в дверь позвонили. Тетя Нюра и мать поспешили в прихожую встречать гостей. Влад вышел чуть позже, когда под сводами малогабаритной квартиры уже звучал раскатистый бас главы семейства Кошелиных. За массивными фигурами отставного полковника и его дородной супруги он даже не сразу разглядел худенькое существо в джинсах, кофточке, больших очках и довольно нелепой прическе. Образ соответствовал тому, что он себе составил. Правда, когда гостья кинула на него испуганный взгляд и прошла в гостиную, Влад успел отметить, что у нее неплохая фигурка и ей идут обтягивающие джинсы.

За столом их посадили друг напротив друга. Аня ( так мило и по-домашнему звали новую знакомую) смущалась и опускала глаза. Влад улыбался и рассматривал ее, теперь даже с некоторым интересом. Вроде бы синий чулок, отличница-зубрилка и еще почти ребенок. Но ребенок с задатками, и что-то женственное в облике уже проскальзывало. А когда разговор перешел на его персону и житие общины, она неожиданно стала с профессиональным интересом задавать вопросы. Несмотря на смущение, оказалось, что Аня хорошо умеет поддержать разговор. Да и Влад чувствовал себя с ней довольно свободно. Раздражали только взгляды старшего поколения, внимательно наблюдавшего за развитием ситуации. Вскоре, как и полагается сверстникам, они перешли на ты. А когда провожали гостей, Влад договорился, что они с Аней встретятся через пару дней и она покажет ему город.

В назначенное время Влад с букетом цветов, стоял около колоннады Драматического театра. Аня пришла с небольшим опозданием. Было заметно, что перед свиданием она долго работала над своим обликом. Они прошлись по центральным улицам. Спутница, демонстрируя хорошую осведомленность, рассказывала ему о городе. Правда, призналась, что перед встречей обновила свои знания в интернете. Влад сразу оценил такую честность. После непродолжительной прогулки, он пригласил Аню в кафе. Накануне он уже заходил в это заведение, чтобы изучить обстановку и ценники в меню. Но сам об этом откровенничать не стал. Разговор за столиком опять перешел на жизнь общины и его сельскохозяйственные эксперименты. Аня снова проявила профессиональный интерес и осведомленность. Причем в теоретической подготовке она явно превосходила Влада. Сказывалась разница между университетом и аграрным техникумом. Однако в активе Влада естественно был практический опыт. И Аня неожиданно призналась, что очень ему завидует. Где и когда молодой специалист мог сразу получить такие возможности для самостоятельной творческой работы? Промежду делом она также сообщила, что хоть и любит родной город, хотела бы иметь возможность подолгу жить среди лесных и луговых просторов. Потому и выбрала соответствующую профессию.

Когда вышли из кафе, Аня осторожно взяла Влада под руку. Он же ( хотя такие мысли и были) не стал сближать расстояние. Проводив до квартиры, поцеловал спутницу в теплую щеку и заверил, что на днях обязательно позвонит, и они куда-нибудь сходят.

Уже сбегая по лестнице, Влад чувствовал острое недовольство собой:

" Какой смысл морочить девчонке голову! Да, с ней можно неплохо проводить время. Но дальше то, что? Пригласить в ночной клуб и опять снять номер? Нет, явно не тот вариант. Тут либо никак, либо серьезно. А серьезно это что, замуж звать?"

Сначала мысль показалась абсурдной. Но потом Влад в шутку представил, как они с Аней вселяются в резервный дом. Как он, на правах хозяина, показывает ей общинные владения, знакомит с местным сообществом. Это мысленное представление неожиданно увлекло, и всю дорогу до дома Влад развивал и углублял в воображении тему. На вопросы матери и тети он снова буркнул, что все прошло великолепно. А на утро опять и уже всерьез задумался.

Почему бы и нет! Интуиция подсказывала, что из Ани может получиться хорошая жена. Тем более, совпадение профессиональных интересов и ее стремление к жизни на природе. Ну, кто еще согласиться отправится с ним в такую глухомань?

Почти утвердившись в решении, он стал думать, как все это осуществить. Для долгих ухаживаний или принятого у сверстников вхождения в семейную жизнь через статус бойфренда не было ни времени, ни возможности.

" А может, как в старину, просто придти и попросить у родителей руки дочери?"

Такой вариант, возможно, имел шансы на успех, однако, казался уж слишком экзотичным. Еще пару дней он промучился в сомнениях. Но в ближайший выходной с большим букетом цветов снова стоял у дверей ее квартиры. О визите естественно сообщил заранее, и его ждали. Дверь открыла мать Ани, которой он с поклоном вручил букет. Отец встретил на пороге гостиной и крепко пожал руку. На столе уже стояли тарелки, рюмки и блюда с закуской. Усадив гостя, позвали дочь. Увидев торжественное и напряженное лицо Влада, Аня, наверное, все поняла и тоже напряглась и смутилась.

- Рады видеть вас, молодой человек! - произнес отец, беря в руки запотевшую бутылку.

- Я по важному делу! - с ходу заявил Влад.

- Докладывайте, - улыбнулся отставной полковник.

- Хочу просить Анну Николаевну стать спутницей жизни, и разделить трудности и радости пути, который я выбрал, - выпалил Влад и, опустив глаза, уставился на край блюда с маринованными опятами. Повисшее в гостиной молчание первым нарушил Кошелин старший.

- Да, ну и дела! Прямо как в старину. Что об этом думаешь, мать?

- Даже прямо не знаю. Анечке еще диплом защищать, - испуганной скороговоркой произнесла его супруга.

- И что! - решительно возразил муж. - В мае защитит и сразу под венец. А не защит, так ей тогда одна дорога - замуж.

- А что же меня то не спрашивают! - подала, наконец, голос главная виновница.

- Слушаем вас, девушка! - строго произнес отец.

- Неожиданно все как-то... но, в общем, я согласна, - произнесла Аня краснея.

- Ну, вот и ладушки! - облегченно вздохнул отставной полковник и понимающе налил будущему зятю полную до краев рюмку.

На следующий день они подали заявку в ЗАГС, и Влад вернулся на Остров. В начале мая он снова взял отпуск по семейным обстоятельствам. Заехав в Москву, уладил некоторые финансовые и юридические вопросы с фирмой сдающей квартиру, встретился с друзьями и отправился в Воронеж, готовиться к свадьбе.

Торжество состоялось в небольшом кафе возле Аниного дома, через два дня после защиты диплома. Первую ночь новобрачные провели под родительским кровом. Стесняясь спящих ( а может и не спящих) за стенкой родителей, решили самое главное отложить на завтра. А утром молодожены на скоростном поезде отправились в столицу, где уже ждал гостиничный номер. Брачная ночь, наконец, состоялась по полной программе. Вопреки некоторым опасениям Влада все прошло довольно успешно. Если не на пять, то на четыре с плюсом. И, погуляв еще пару дней по столице, новоиспеченная семья отправилась к постоянному месту жительства.

Новый деловой партнер

На турбазе вскоре стали появляться первые отдыхающие. Несколько раз Илья видел заезжавшие на Остров машины. Как-то прогуливаясь теплым июньским вечером по берегу речки, наткнулся на шумную молодежную компанию, которая жарила на пляже шашлыки. Но в большинстве случаев новые обитатели острова соблюдали дистанцию и никак с аборигенами не пересекались. Но однажды соседи неожиданно о себе напомнили.

Как-то под вечер, Илья с чашкой чая смотрел в столовой по телевизору новости. За соседним столиком ужинали и о чем-то оживленно переговаривались две семейные пары: Андрей с Натальей и Влад с супругой. В дальнем углу, сосредоточенно ковырял в тарелке вилкой Борис. Когда в кармане мобильник заиграл "Посвящение Элизе", Илья обнаружил, что номер не знакомый. Обычно это была реклама, но иногда с незнакомых номеров звонили заказчики, и он решил ответить.

Голос был женским и очень уверенным:

- Вы, Илья? Я Вероника, помощник главного администратора турбазы "Остров". Вашу фирму рекомендовали, как производителя экологически чистых продуктов. Наш буфет готов брать небольшие партии, если конечно качество соответствует.

Илья даже не сразу сообразил, что под фирмой подразумевается община, а турбаза "Остров" новые соседи. Пока он осмысливал информацию собеседница начала проявлять нетерпение:

- Слушаю вас. Что вы можете предложить?

Перечислив продукты, которые они могут поставить, Илья сказал, что готов привести партию на пробу.

- Завтра в пять вечера жду вас на турбазе, - завершила разговор Вероника, даже не удосужившись узнать, удобно ли ему данное время.

На следующий день Илья переоделся в чистые джинсы и новую рубашку. Сформировав с помощью Анастасии и поварихи "продуктовую корзину", сел на квадроцикл и к назначенному времени был на турбазе.

Летние домики уже приобрели обжитой вид. Большинство окон было открыто. Кое-где на балкончиках сушились пляжные одеяла. На парковке стояли несколько машин. Пока Илья доставал мобильник и искал сохраненный в записной телефон, со стороны реки появились две молодые женщины. Возраст незнакомок варьировался где-то от тридцати до сорока. В общем, в самом рассвете сил. Одеты они были по пляжному, на одной коротенькое открытое платье, на другой джинсы и майка, оставлявшая оголенными половину живота и руки. Вроде бы не замечая Илью, дамы оживленно беседовали, а он, во все глаза смотрел и ловил каждое движение. Сказывалось многомесячное пребывание в изоляции. Проходя мимо, одна из женщин, как бы невзначай, откинула назад голову и распустила стянутые в пучок волосы. Произведя должный эффект, густые волнистые пряди упали на открытые плечи. Илье почему-то показалось, что это была демонстрация специально для него.

- На вот, любуйся, местный житель! За просмотр денег не берем!

На смену невольному интересу пришла злость. Уже не в первый раз он подумал, что современные женщины как-то уж слишком откровенно привыкли демонстрировать свою сексуальность. И есть в этом все-таки что-то ненормальное и провокационное. И возможно, что последователи ислама вполне обоснованно вводят для прекрасной половины человечества строгий дресс код. Так что, на встречу с новым заказчиком он пришел в соответствующем настроении.

С трудом дозвонившись до Вероники, узнал, что нужно идти в бар. А кода вошел, она снова говорила по мобильному. Помощник администратора представляла довольно распространенный тип современной деловой женщины. Даже в мимике и манере говорить проступали самоуверенность и амбиции. На вид ей тоже было где-то около сорока. Невысокая брюнетка с хорошей фигурой. Ухоженное лицо можно было посчитать красивым, если бы излишняя деловитость и гонор не делали бы его стервозным. Сначала она не обращала на него внимания, потом жестом показала, куда поставить корзину. Общение их происходило в маленьком зале, совместившем бар с буфетом и столовой. С тех пор, как Илья протягивал здесь электропроводку, помещение почти неузнаваемо изменилось. Центральное место занимала барная стойка, куда Илья и положил корзину с продуктами.

- Сколько я вам должна? - поинтересовалась помощник администратора, закрывая ладонью мобильник.

- Не сколько пока не должны. Это пробная партия, если что понравиться, вот прайс... - начал объяснять Илья. На что деловая особа раздраженно махнула рукой в сторону корзины. Оставив там прайс-лист, Илья, не прощаясь, вышел. Отношение, как человеку из прислуги, его окончательно взбесило. В довершении всего, пока он общался с Вероникой, вернувшиеся с речки дамочки успели разложить на балкончике первого этажа шезлонги и улеглись загорать. Взгляд поневоле опять споткнулся, а потом он и сам оступился на лестнице. Пролетев вперед несколько метров, с трудом удержал равновесие, и краем глаза заметил на лицах женщин ироничные улыбки.

Перезванивать и узнавать, понравилась ли их продукция, Илья не собирался. Он вообще постарался выкинуть из головы эту поездку, особенно возникшие тогда эмоции. Хотя понимал, что так раздраженно реагирует, потому, что его личная жизнь не устроена, и вряд ли когда устроится. Наметившиеся минувшей осенью перемены оказались иллюзией. Встретившись все-таки с бывшей женой, он увидел совершенно чужого человека. Раньше, особенно под конец совместной жизни, у них часто случались ссоры, было раздражение, ревность, а порой и ненависть. Но все равно они оставались близкими людьми. Теперь же оказались совершенно чужими. И выстраивать заново отношения с этой незнакомой женщиной совершенно расхотелось. С секретаршей спонсоров Натальей Павловной вообще случился конфуз. Обнадеженный тем, что она дала ему свой номер телефона, Илья позвонил и пригласил ее куда-нибудь вечером сходить. Наталья Павловна вроде бы обрадовалась проявленному вниманию, поблагодарила, но сказала, что принять приглашение к великому сожалению не может. Муж категорически не одобряет. С тех пор, когда Илья появлялся в офисе, она заговорщически улыбалась и взяла над ним шефство, помогая решать возникающие проблемы. Никаких же других вариантов наладить личную жизнь пока не наблюдалось.

Через пару дней, опять во время вечернего чаепития, на мобильник упала СМС, а вскоре позвонила Вероника и, даже не поздоровавшись, спросила.

- Я там заказ прислала, видели?

- Да нет, не смотрел пока - растерянно ответил Илья.

- Так посмотрите. Жду вас завтра в восемь вечера,- так же безапелляционно, не спрашивая удобно ли ему это, закончила разговор Вероника. Илью так и подмывало позвонить и сказать, что завтра он не сможет. Но просмотрев заказ и посчитав предполагаемую выручку, решил, что в интересах общины должен смирить гордыню.

На следующий день в половине восьмого вечера Илья пешком отправился к соседям. Шел медленно. Останавливался у реки, стараясь настроиться на философский созерцательный лад. В конце концов все мы, включая амбициозных деловых женщин, хрупкие создания подверженные болезням и смерти. Так стоит ли пускать пыль в глаза друг другу? И стоит ли обижаться на тех, кто, по ограниченности ума, это не понимает?

На турбазе в окнах некоторых домиков уже горел свет. С реки доносились смех и девичий визг. Стараясь, не обращать внимание на чужой праздник жизни, Илья проследовал к бару. Вероника уже ждала его. Она успела сменить стрижку на более короткую, и была в облегающем темном платье. Зайдя в помещение, Илья сразу споткнулся глазами о ее загорелые колени. Закинув одну ногу на другую, Вероника с бокалом в руке расположилась на диване. Увидев Илью, она на этот раз поздоровалась, поставила бокал на столик, и, покачиваясь на каблуках, двинулась в его сторону. Нельзя сказать, чтобы ей очень шли короткая стрижка и это платье, но фигура у помощника администратора была отменная. Бегло осмотрев содержание корзины, она велела поставить около холодильника и вручила тонкую пачку мелких купюр.

- Можете не пересчитывать, все по вашему прайсу.

Илья поблагодарил и уже собирался уходить. Но Вероника неожиданно остановила.

- Не спешите! По бокалу мартини за начало сотрудничества.

Илья пробовал было вежливо отказаться, но не вышло.

- Да будет вам кривляться! - бесцеремонно перебила его Вероника. Идя следом за ней к бару, он увидел, что платье у нее со спины застегивается на молнии. Сейчас замочек был немного приспущен. И это порождало мальчишеское хулиганское желание дернуть его вниз.

Когда Вероника разлила бокалы, они оказались совсем близко друг от друга. По ее инициативе выпили на брудершавт. И формальный поцелуй быстро перерос в страстный. Покачнувшись на каблуках, она повисла в его объятиях. Грудь у нее оказалась упругой, а спина гибкой и мускулистой. Чуть отстранившись, Вероника изогнулась, как пантера. Повернулась к нему тыльной стороной платья, и устало, словно после долгого разговора с непонятливым идиотом, произнесла:

- Помоги расстегнуть и бар закрой. Ключ там в дверях.

Финансовый директор.

На следующее утро в столовой Илья почувствовал, что женщины смотрят на него как то необычно. Накладывая ему в тарелку рассыпчатый домашний творог, Надька заговорщицки улыбалась. На лице Анастасии он увидел одобрительное удивление. Во взгляде Марьяны промелькнула ревность.

" Неужели уже знают? Или у меня на роже все написано?" - растерянно думал Илья. Состояние у него действительно было особое. С одной стороны, радостное и приподнятое. Все-таки вчера, вопреки теории вероятности, случилось то, на чем давно уже поставил для себя крест. С другой стороны одолевали сомнения:

"А как развивать отношения дальше? И стоит ли их вообще развивать?"

Илья хорошо понимал, что вчера просто оказался в нужный момент в нужном месте. Можно сказать, попал под "горячую руку". Не исключено, что помощник администратора уже жалеет о случившемся. Хотя, кто этих женщин поймет!

В итоге он решил ничего не предпринимать. В конце концов, они теперь деловые партнеры и всегда есть повод, не проявляю непристалую женщине инициативу, пригласить его на свою территорию. И через неделю Вероника действительно прислала новый заказ с предписанием прибыть завтра к восьми вечера. Но, как назло, несколькими часами раньше пришло приглашение в столичный офис спонсоров. И Илья уже дал обещание, что завтра к двум часам дня будет там.

Изучая расписание автобусов и электричек, он пытался просчитать возможность успеть в оба места в один день. Потом, написал Веронике просьбу, перенести его визит на турбазу. В ответ получил короткое "Нет". Разозлившись, написал, что заказ будет завтра точно в срок, и пошел договариваться с поварихой, чтобы продукты отвезла она. Потом созвонился с дочерями и на завтрашний вечер пригласил их в кафе, так что путь назад был отрезан.

В приемной куратора Наталья Павловна что-то эмоционально обсуждала с незнакомой ему женщиной. Увидев Илью, она тут же прервала беседу, улыбнулась и предложила пройти в кабинет. Собеседницу ее Илья толком не успел рассмотреть, заметив только стрижку каре и светлые волосы. Самого хозяина кабинета на месте не оказалось, впрочем, такое случалось уже не в первый раз. Большинство вопросов, связанных с текущими делами общины, куратор переложил на свою секретаршу.

Усадив гостя за длинный стол для посетителей, она расположилась напротив, оставив незанятым высокое вращающее кресло шефа.

- Ну вот, Илья Петрович, наступает время вашей команде обрести собственное юридическое лицо и пуститься в автономное плавание, - улыбаясь, произнесла она. В ответ Илья обреченно вздохнул.

- Ни как, не рады? - с наигранным удивлением поинтересовалась Наталья Павловна. И тут же напомнила, что, до обретения общиной самостоятельности, еще нужно уладить некоторые юридические формальности. А потом ему придется вести бухгалтерию. Завершила она свою речь неожиданно:

- Думаю, Илья Петрович, не помешает вам взять к себе в штат хорошего специалиста по финансовым и юридическим вопросам.

- Конечно, не помешает! Но кто к нам согласится... - начал Илья.

- Есть такой специалист!- торжественно перебила его Наталья Павловна. И тут же сообщила, что одна ее давняя знакомая, очень хороший специалист в бухгалтерии и по юридическим вопросам согласна за символическое жалование проработать с постоянным проживанием у них на Острове. Размер жалования, который она тут же озвучила, раза в полтора превышал месячное денежное довольствие общинника, но по столичным меркам сумма действительно была символической. Чуть понизив голос, Наталья Павловна сообщила и истинную причину такого подвижничества. Оказалось, что у ее знакомой проблемный ребенок. Двенадцатилетний парень очень плохо уживался со сверстниками. Он уже сменил несколько школ, и сейчас мать боялась отправлять его в летний лагерь.

- Что, хулиган? - поинтересовался Илья.

- Да нет, скорее наоборот, - ответила Наталья Павловна.

- А у вас там он будет, как в оздоровительно трудовом лагере. Парнишка то хороший, ответственный, - подытожила она и в завершении поинтересовалась, - Ну что, возьмете?

- Конечно, берем! - обрадовался Илья. Секретарша удовлетворенно кивнула и, подойдя к дверям, официальным тоном попросила:

- Мария Николаевна, зайдите к нам, пожалуйста.

На этот раз Илья рассмотрел незнакомку подробнее. Рост обычный женский, возраст бальзаковский, ближе к зрелому, фигура не плохая, за собой явно следит. Сразу чувствовалось, что женщина серьезная неглупая и без показных амбиций. Одета она была в деловом стиле со вкусом и не броско . Лицо худощавое с тонкими чертами, взгляд деловой спокойный. В общем, кандидатура для финансового директора вполне подходящая.

Когда их представляли, Илья встал и кивнул головой, Мария кивнула в ответ и села напротив рядом с секретаршей. Та произнесла несколько вступительных слов и дальше они уже общались между собой.

- Мне надо ваше зачисление на собрании общины согласовать. Но это простая формальность, завтра же все сделаю, - сообщил Илья, вспомнив, что он действительно не имеет права нанимать специалиста без согласия общины. А если бы даже и имел, все равно этот вопрос надо было заранее обсудить во избежание разговоров и кривотолков. В том, что сумеет провести нужное решение, он не сомневался.

После его заявления женщины переглянулись. Но Наталья Павловна тут же заверила, что Илья руководитель авторитетный и необходимые демократические формальности, без всякого сомнения, быстро уладит. А Мария в дальнейшем разговоре вскользь упомянула, что имеет опыт по сертификации производственных помещений. Тем самым сильно подняла в глазах будущего начальника свой рейтинг.

Оставив женщин беседовать дальше, Илья отправился гулять по городу, ожидая встречи с дочерьми. Переночевал он на этот раз в хостеле (квартиру еще с зимы, пришлось сдать жильцам), а на следующее утро с первой скоростной электричкой покинул столицу. Около двенадцати по полудню Илья уже был у себя на Острове. Когда вошел в столовую, Надька и Наталья резали овощи для салатов. День был солнечный, но не слишком жаркий. Через открытое окно сквозь легкую занавеску прорывался свежий ветерок и снопы яркого света. Женщины, весело переговариваясь, быстро и ловко работали ножами.

- Не завтракал. Накормишь? - еще с порога поинтересовался Илья.

- Конечно, конечно, Илья Петрович - расплылась в елейной улыбке повариха. Через пять минут она уже несла яичницу приправленную молодым укропом и петрушкой.

- Продукты вчера отвезла? - поинтересовался Илья. И похоже было, что Надька этот вопрос ждала:

- Да, все в лучшем виде, Сашка меня свозил. Кстати, вами там очень интересовались!

Илья живо представил, как Вероника в откровенном вечернем наряде с бокалом мартини ждет его визита, и вдруг в дверях появляется дородная фигура поварихи. Сдержав улыбку, он поинтересовался о том, что Надька про него рассказала.

- Да вот, говорю, вызвали в столицу Илью Петровича нашего дела безотлагательные. Но в следующий раз они обязательно сами прибудут, - тоном народной сказительницы, нараспев, ответила Надька.

- А мы в следующий раз Сашку попросим. Думаю справится,- с усмешкой предложил Илья.

- Ну уж, дудки! - на полном серьезе испугалась повариха.

По дороге из столовой Илья занес в сейф выручку с турбазы, переоделся и отправился инспектировать хозяйство, заодно и сообщил всем, что в шесть вечера состоится собрание.

Собрались, как водится, с большим опозданием. Ожидая последних, Илья нервничал. Прежней уверенности, что ему удастся убедить коллектив, уже не было.

Поздравив всех, что уже в ближайшие дни община станет самостоятельным юридическим лицом, Илья коротко, но красочно описал, какая бюрократическая нагрузка в связи с этим на них свалится. И только потом рассказал о планах нанять финансового директора. Большинство приняло новость спокойно. В оппозицию, как и ожидалась, встала Надька. Ее тут же поддержал Николай. Обычно его в таких случаях одергивала Марьяна, но на этот раз она молчала. Сомнения, хоть и осторожно, высказали Клюкины. В последние время эти безотказные труженицы, регулярно пересылали деньги младшей сестре на подарки внучатым племянникам. И поэтому волновались, как бы расходы на специалиста не уменьшили денежное довольствие.

Снова взяв слово, Илья провел коротенький экономический ликбез. Сначала посчитал сумму дополнительных расходов в расчете на одного человека. Цифра получилась совсем не внушительная. Потом попытался доказать, что и эти траты с лихвой покроются предполагаемой выгодой. Во-первых, финансовый директор поможет быстрее сертифицировать консервный цех. Во-вторых, она опытный менеджер и наверняка сумеет найти дополнительные источники сбыта. Кроме того у Ильи освободится время, чтобы помогать Андрею и Давиду, а они сейчас разрываются между разными фронтами работ и вынуждены откладывать или вообще отказываться от некоторых заказов. В итоге решение прошло большинством голосов, при двух воздержавшихся.

Тем же вечером, он позвонил Марии и сообщил, что все формальности улажены. Договорились, что они с сыном приедут в ближайшие выходные. Илья вызвался встретить ее с такси на вокзале. Но Мария сказала, что придет на личном транспорте и попросила только подробней описать маршрут.

Приезд

На следующий же день Илья зашел в резервный дом. Одна его половина уже была занята молодоженами. Во второй, где пару месяцев назад переночевал брат Андрея, он собирался поселить нового финансового директора. Других вариантов и не было. В очередной раз Илья похвалил себя за своевременно проявленную мудрость:

" Сколько же нервов пришлось потратить! Даже Давид тогда сомневался."

Осмотрев комнату и прихожею, он постарался сообразить, что может понадобиться для обустройства женщины с сыном. Первым пришло в голову, что здесь надо поставить шкаф. Не в чемодане же хранить вещи! Потом, не мешало бы что-то вроде ночного столика рядом с кроватями, лампы-ночники и абажур на основную лампу. За последними позициями надо было ехать в райцентр, а шкаф и ночные столики Илья решил сделать сам.

Общинная мастерская располагалась в "административном центре" рядом со складом. Там он застал Андрея, чинившего электроплитку из Надькиного хозяйства. У него взял электроинструмент, который Давид выдал напарнику на постоянное пользование. Банки с шурупами отвертки, стамески и прочая мелочь в открытом доступе были разложены на полках.

Порывшись в сарае, где хранились оставшиеся после благоустройства обрезки, Илья нашел несколько подходящих по размеру досок и рейку. Вооружившись рулеткой, долго промеривал исходный материал, чертил, а больше прикидывал в голове будущую конструкцию. В последнее время он приобрел хорошие плотницкие навыки, сложность была в том, что приходилось подгонять размеры будущего шкафа под найденные обрезки. Пришлось тщательно продумывать и дизайн. Все-таки для женщин это имело большое значение! Когда, наконец, вырисовывался общий план, работа пошла довольно быстро. И, тем не менее, он провозился со шкафом до вечера. В качестве ночных столиков Андрей предложил взять у него из мастерской табуретки. И перед ужином Илья отвез все это на прицепе квадроцикла к резервному дому.

На следующее утро Илья развозил продукты по окрестным дачным магазинам. Но, так как, в последнее время с заказчиками перешли на официальные договорные отношения, сначала пришлось сделать и распечатать на принтере накладные. Вот эту работу он любил меньше всего. Но сейчас появилась надежда в скором времени от нее избавиться. Так что, к приезду новой помощницы Илья продолжал тщательно готовиться, стараясь не упустить ни какую мелочь.

Первоначальный план поездки в райцентр пришлось изменить. Новому финансовому директору наверняка должен был понадобиться отдельный компьютер. А за этим уже надо было ехать в областной центр. Не став обедать, Илья отправился к автобусной остановке. Вечером на такси привез оргтехнику. Покупка обошлась общине не дешево, так что абажур, ночники и электрочайник купил на свои деньги.

Следующий день был субботним, а Мария планировала приехать в воскресенье, чтобы не стоять в пробках на выезде из столицы. Утром, встретив на завтраке Влада, Илья попросил его зайти в контору и настроить новый компьютер. Главный агроном легко согласился, но тут же переложил задачу на супругу. Пожалуй, это даже было к лучшему. Аня, как девушка серьезная и ответственная, со всем отлично справилась. Только посетовала, что интернет от сотовой связи слишком медленно работает и надо бы в будущем подключиться через спутник. Вечером Илья завершал последние штрихи подготовки. Привез со склада обогреватель, белье и матрасы. Повесил ночники. Проверил электричество и сантехнику. Стер пыль и прошелся тряпкой по углам, где успели обосноваться пауки. В самый последний момент вспомнил, что Николай, не получив от него команду, вряд ли залил в эту половину дома воду. Сходив несколько раз к колодцу, Илья наполнил бак почти доверху. Вот теперь, к приезду новых жильцов все было готово!

На следующий день, начиная с двенадцати, Илья ждал звонка. Дорога от столицы до Острова занимала около трех с половиной часов. Мария обещалась, что выедет пораньше. Но видимо это понятие для всех относительное. Только около двух часов дня раздался звонок. Она сообщила, что проезжает на трассе мост. Илья быстро оседлал квадроцикл и поехал встречать.

К повороту на Остров они добрались почти одновременно. Через минуту после его появления со стороны столицы показался маленький красный "Деу Матиз". У остановки он затормозил, развернулся и припарковался на обочине рядом с ответвлением дороги. Через опустившееся стекло Илья увидел Марию. Сейчас в джинсах и блузке она выглядела значительно моложе, чем тогда в офисе. На заднем сидении он увидел долговязого подростка, который испуганно посмотрел на него и тут же опустил глаза.

- Как доехали? - поинтересовался Илья. В ответ Мария улыбнулась, и сообщила, что все отлично, только вот очень далеко.

- Ну, теперь уже совсем немного осталось! - пообещал Илья. И через несколько минут они уже подъехали к дому. Покинув машину, Мария по-кошачьи выгнулась, разминая затекшее после долгого пребывания в кресле тело. Оглядевшись по сторонам, протянула:

- Да, красотища, тут у вас!

Сын никак приезд не прокомментировал. Выйдя из машины, он молча стоял в стороне.

- Вот, Петя, знакомься, это Илья Петрович, - представила она их друг другу. На что Петя смутился и произнес, что-то не очень членораздельное.

- Здравствуйте, надо говорить! - напустилась на него Мария, от чего он смутился еще больше. А Илья про себя отметил, что у парня гипертрофированная застенчивость. Мамочка же, своей заботой и желанием вытащить его из этого состояния, делает только хуже.

Открыв багажник, Илья увидел огромный и, видимо, доверху набитый чемодан. С такими современные женщины обычно ездят на отдых, волоча их на колесиках, по залам ожидания аэропортов. Не без труда подняв монстра, Илья отнес его в комнату. Потом показал Марии, что и где находится в их новом жилище, и предложил заехать где-нибудь через пару часов, показать им общинные владения.

Когда он в указанное время подъезжал к дому, с крыльца спустилась только Мария. Опережая его вопрос, махнула рукой и сообщила, что сын уже уткнулся в ноутбук. На квадроцикл она села на некотором расстоянии позади него. Когда Илья предупредил, чтобы крепче держалась, подвинулась ближе и осторожно взяла за плечи. А когда начало трясти на кочках, прижалась к спине.

Сначала поехали на общинные поля. Илья то и дело останавливался, показывал и рассказывал, что и где у них произрастает. Воскресенье было в общине выходным днем, но сельскохозяйственные работы всеобщего отдыха не допускали. На дальнем поле они увидели запряженную вторым квадроциклом водовозную бочку. С помощью насоса Николай из шланга поливал грядки с зеленью. Поздоровавшись, Илья представил нового финансового директора, после чего Колька почему-то очень смутился. На обратном пути обогнали Клюкиных, которые возвращались в деревню с полными корзинками земляники.

Провезя новую помощницу по "административному центру", Илья сделал крюк и по объездной дорожке завернул в Марьянино хозяйство. На небольшой площадке, прозванный в общине ВДНХ, располагались птичник и коровник. На некотором отдалении от них, на обдуваемом бугорке, где почти не чувствовался запах птичьего помета и навоза, стояла сыродельня. Там они застали Марьяну и Анастасию. Появление нового женского лица, естественно не оставило местных представительниц равнодушными. Анастасия приняла финансового директора довольно благосклонно, а вот в реакции Марьяны сразу почувствовалась враждебность. Окончив экскурсию, Илья подвез Марию к дому и предложил прямо сейчас пойти в столовую. Она согласилась, и отправилась оттаскивать сына от компьютера. Через открытое окно до Ильи донеслись обрывки разговора на повышенных тонах. А через несколько минут мать с сыном появились на крыльце. Мальчишка шел насупившись. А Мария резким движением ладони очень убедительно имитировала подзатыльник.

К столовой отправились пешком. Время попадало на перерыв между ужином и обедом, но Надька была заранее предупреждена. Через несколько минут после их появления она уже накрыла стол. Ужин-обед в этот раз был не хуже, чем в хорошем доме отдыха. На первое холодный свекольник. Традиционную и поднадоевшую общинникам курятину, скрашивал гарнир из молодой, только что доставленной с поля картошки, посыпанной мелко порезанным укропом. На десерт Надька принесла местный сыр и домашний творог с местным же яблочным вареньем. И еще, по уже сложившейся традиции, на столе стояло блюдо со свежей зеленью: укропом, руколой, петрушкой. Илья, показывая пример, сделал бутерброд, накрыв кусок хлеба большим пучком зеленого ассорти. Марии эта идея явно понравилось. Сделав такие же "растительные" бутерброды себе и сыну, она прикрикнула на парня:

- Зелень давай ешь!

Чувствовалось, что в городе они истосковались по такому зеленому изобилию. Надька все время крутилась вокруг, интересовалась: все ли понравилось, и не принести еще чего. Илью это сильно раздражало, но все равно он был благодарен поварихе, за то, что сумела наглядно продемонстрировать положительные аспекты местной жизни. Потом, конечно, будут и неприятные моменты для привыкшего к городскому комфорту человека, но хотелось бы, чтобы светлая сторона преобладала.

После столовой Илья проводил Марию и Петю до дома. По дороге она с улыбкой поинтересовалась, всегда ли здесь так вкусно кормят. На что Илья отшутился, что это только по особым случаям и исключительно для начальства. Навстречу им попадались тянувшиеся на ужин общинники. На нового финансового директора смотрели во все глаза. Что, впрочем, было естественно для замкнутого почти изолированного от внешнего мира коллектива.

У крыльца Мария чуть задержалась. Когда мальчик зашел в дом, она, стараясь говорить тише, попросила найти сыну какое-нибудь полезное и нужное для общины занятие. И Илья пообещал, что завтра же это сделает.

Возвращаясь домой, Илья встретил Бориса, который спешил на автобус. Узнав, что тому в связи с семейными обстоятельствами срочно нужно в Москву, он не стал ничего спрашивать.

Руки не из того места

Получив приглашение на свадьбу бывшей супруги, Борис сначала ничего не почувствовал. Подспудно он давно ожидал этого, и мозг успел воздвигнуть психологическую преграду. Торжество должно была состояться завтра, и он хотел написать, что не успеет приехать. Но в самый последний момент, уже собираясь отправлять сообщение, вдруг понял, что должен быть там. Это был единственный шанс снова увидеть Анжелу.

"Больше уже не никогда не встретимся!" - это он предугадывал с проческой достоверностью.

Его допотопной телефон не имел выхода в интернет. Посмотреть расписание он попросил работавшую на соседней грядке Аню. Вытерев руки тряпкой, она извлекла из внутреннего кармана штормовки смартфон, и через минуту бодрым голосом сообщила, что вечером и ночью в сторону Москвы идут несколько поездов. Но вот последний автобус до областного центра уходит через полтора часа, так что, ему надо поторопиться.

Поблагодарив, не раз выручавшую его информацией напарницу, Борис побежал собираться. Уже по дороге на автобус встретил Илью и, ничего не объясняя, сообщил, что ему надо уехать. На остановку он успел за несколько минут до прихода автобуса. Усевшись на заднее сидение, поставил на пол сумку и прильнул к окну, наблюдая, как за грязным стеклом проплывают левитановские пейзажи среднерусской глубинки. И вот тут его, наконец, пробрало. Сметая все психологической барьеры, известие обрушилось на сознание. Вроде бы уже давно разошлись и были чужими. Но все равно он знал, что Анжела где-то не так уж и далеко. Со свойственным ей темпераментом она кидается в новые авантюры, радуется, огорчается, и может быть хоть иногда вспоминает своего недотепу мужа. И в душе, словно не до конца залитая бойцами МЧС торфяная выработка, тлела надежда. Сейчас на ее месте зияла дыра. А он балансировал на краю, стараясь свыкнуться с мыслью, что вот теперь уже в их отношениях проведена окончательная черта. И вроде бы в современном мире замужество не такое уж фатальное событие. Но, зная характер Анжелы, он чувствовал, что если она сделала выбор, то всерьез и надолго, в любом случае для него в ее жизни не осталось места даже с долей процента вероятности.

"Зачем едешь? - в очередной раз спрашивал он себя, и сам же себе отвечал: - Убедиться, что она счастлива. Еще раз взглянуть на нее, перекинуться парой слов, и больше уже в этой жизни никогда не встречаться."

А параллельно с этим раскручивала свой документальный фильм память.

В семье Бориса на первое месте всегда ставили интеллект. Мать доктор физико-математических наук. Отец интеллигент в третьем или даже четвертом поколении с дореволюционными корнями. К людям, умеющим что-то делать руками, они относились с уважением, но, в тоже время, свысока, как к сословию в общественной иерархии более низкому. Борис уже с детства знал, что будет заниматься наукой. Правда, учился не очень хорошо. Подводили рассеянность и небрежность. Твердые пятерки были только по физике и математике. А по физкультуре и труду четверки ему выводили только для того, чтобы не портить общую картину успеваемости. Одноклассники часто подсмеивались и даже издевались над слабаком и неумехой. Лишь когда в старших классах родители устроили в элитную школу с физико-математическим уклоном, Борис оказался в комфортной для себя среде. Больше половины одноклассников были такими же, как он. То есть хорошо решали сложные задачи, но с трудом могли пять раз подтянуться и ничего не умели делать руками.

После окончания школы, сдав вступительные экзамены на грани проходного балла, он попал в элитный вуз. Все возможности для будущей карьеры ученого были открыты, но злую шутку сыграло проснувшееся в юноше светлое и прекрасное чувство. Без памяти влюбившись в однокурсницу и пребывая в состоянии романтического аффекта, Борис завалил летнюю сессию. Следующий год он балансировал на грани отчисления. К третьему курсу ситуация выправилась, но он уже не помышлял о каких-то выдающихся успехах. Лишь бы удержаться в середнячках! А еще через год однокурсница вышла замуж. Как выяснилось, со своим избранником она была еще знакома со школьной скамьи. Отслужив армию, он устроился работать в сферу торговли. Благодаря родственным связям и врожденной хватке быстро начал делать карьеру. Видимо, демонстрация успеха и покорила девичье сердце. Для Бориса же эта история стала хорошим поводом задуматься. Он начал осознавать, что мир не такой, каким он привык видеть его сквозь призму семейного воспитания. Что люди приземленных профессий, на которых свысока смотрело интеллигентное сословие, в это реальном мире приобретают все больший вес и конкурентные преимущества.

После окончания вуза при распределении Борис шел во второй половине списка. Организации, где у выпускника был шанс оказаться на переднем крае науки, для него оказались закрыты. Но в академический институт, пусть и не очень престижный, он все-таки попал. Однако вместо интригующих тайн мироздания поначалу пришлось столкнуться с рутиной. Старшие коллеги вели какие-то темы. Обсуждали их на рабочих местах, в курилках, даже во время трудовых десантов на овощную базу. Слушая эти беседы, Борис сгорал от зависти. Принимать его в круг избранных пока никто не собирался. Поручали молодому специалисту разную мелочевку. Для выполнения этих несложных дел не требовалась ни специальных знаний, ни интеллектуальных озарений. Нужны были только внимательность и аккуратность. Как раз те качества, которых Борис был лишен. А иногда, из-за хронической нехватки среднетехнического персонала, приходилось что-то делать руками. С этим у него было еще хуже. Так что, процесс вживания в коллектив шел долго, все больше развивая комплекс неполноценности. И все же тогда он еще был молод, и, несмотря на все неурядицы, впереди лежала целая жизнь.

К тому времени, окончив споры между физиками и лириками, отечественная интеллигенция ударилась в политику. Борис не остался в стороне. С искренней радостью он ловил первые порывы ветра свободы. Очень переживал и боялся, что ростки нарождающейся демократии будут растоптаны держимордовскими сапогами. На одном из митингов, где ораторы как раз и призывали сплачиваться против поднимающей головы гидры реакции, Борис познакомился с лаборанткой из их института Анжелой. Когда, после окончания акции, компания институтских активистов зашла в один из ближайших парков укрепить сплоченность совместным распитием, Анжела случайно ( а может быть и нет) оказалась рядом. А дальше пошло и поехало! Не успев опомниться, он оказался втянутым в ее орбиту. И вскоре уже выпрашивал ключи у уезжавшего в командировки институтского товарища, чтобы приводить в его холостяцкую квартиру свою избранницу. Хотя старомодное слово избранница для его истории не очень подходило. Скорее это его ( из непонятно каких соображений) выбрали среди массы неженатых молодых людей. А, может быть, он волей судьбы оказался рядом, и его просто затянуло вихрем ее роскошных золотисто-рыжих прядей.

Когда дело уже шло к свадьбе, он неожиданно столкнулся с противодействием родителей. В ходе долгой беседы они пытались объяснить сыну, что хотя кастовым предрассудкам нет места в нашем обществе, в подруги жизни все-таки лучше выбирать ровню. Слушая эти рассуждения, Борис упрямо сжимал губы. В душе послушного боготворившего родителей мальчика зрел протест:

" Вот и подыскали бы сыну подходящую невесту. Если уж так заботитесь о чистоте рядов!"

Но уже не нужно ему было никакой невесты из хорошей семьи. Никого не нужно было, кроме Анжелы! И в итоге родителям пришлось смириться. На свадьбе они с лицами каменного гостя наблюдали, как от души по-простому веселятся родственники невестки. Анжела эту демонстрацию заметила и потом, когда семейные отношения вступили в следующую за романтической влюбленностью фазу, все ему высказала.

Совместную жизнь молодая пара начинала в крохотной однушке в спальном районе на окраине столицы. Досталось она Борису после смерти бездетной старшей сестры отца. Прописать его успели туда примерно за год до кончины тети. Потом квартира около дух лет сдавалась жильцам и пребывала в совершенно убитом состояние. Впрочем, Бориса это ничуть не волновало. Гиперболу "рай в шалаше" он воспринимал как-то слишком буквально. Однако, Анжела смотрела на это иначе. И вскоре Борису пришлось столкнуться с новой для себя реальностью, именуемой страшным словом "ремонт".

В те годы найти хорошего мастера было не так-то просто. Информация передавалась из уст в уста, и никаких тебе объявлений в интернете. Да и подаренных на свадьбу денег хватило только на необходимую бытовую технику. Так что пришлось браться за недостойное потомственного интеллигента занятие и приводить квартиру в жилой вид своими руками. Но в том и была главная проблема: Руки росли не из того места!

Под родительской крышей к этому анатомическому казусу относились довольно легко:

" У нас в семье у всех мужчин руки из ..... растут!" - с улыбкой говорила мать Бориса, называя место, откуда предположительно они росли, самым простонародным и грубым словом. Но вот у его молодой жены отношение к этому факту было не столь снисходительным. И напрасно он пытался объяснять, что, каждому свое, и он себя проявляет на другом поприще. Со свойственной порой женщинам безжалостностью, Анжела растолковала, что и на том главном поприще он никак себя пока не проявил. Вот это уже было по-настоящему обидным! И трещины на стенках еще не закопченного семейного очага начали появляться даже в первые "медовые месяцы".

Наблюдая, как за автобусным стеклом покачивают зонтиками заросли борщевика, Борис спрашивал себя, почему она все-таки вышла за него замуж. Однозначного ответа не находил. Возможно, хотела войти в интеллигентную семью. В те годы это еще было престижно. Может, надеялась сделать из него в будущем что-то стоящее, а самой получить почетный статус завлабской жены или даже членкорши. А может просто любила?

Это, самое нелепое предположение, тоже нельзя было отметать полностью. Даже когда коллективные усилия интеллигенции привели страну к переменам и поставили большую часть этой прослойки на грань голода, Анжела не хотела разрывать отношения. В те самые лихие годы семью кормила именно она. Правда, как и большинство представительниц ее пола, в такой ситуации не могла удержаться от гордыни. Унизительные напоминания о том, кто его содержит, Борису не раз приходилось слышать. Со своей новой работы она часто возвращалась очень поздно. Пахло от нее французскими духами, ликером амаретто и изменой. Так что, инициатором развода стал именно он. А Анжелу известие, что угроза не пустой звук и он уже подал заявление, кажется, даже ранило. Хотя она и не думала его отговаривать, а ограничилась только коротким комментарием: "Дурак!".

Поезд пришел в Москву в начале седьмого. Погуляв по перрону и выпив горячий шоколад в привокзальном кафе, Борис отправился к родителям. Они были предупреждены и ждали его к завтраку. Снова он оказался под родной крышей. Только вот ностальгических воспоминаний почему-то не испытывал. Мирок, в котором провел детство и юность, постарел и обветшал. Из-под фасада стало выступать, то, что раньше не так явно бросалось в глаза. Родители, кажется, были рады его приезду, много говорили, но в основном о политике и о своих знакомых. С гордостью рассказывали о некоторых своих друзьях и особенно их детях, что сделали научную карьеру и теперь получают гранты, и не вылезают из заграничных командировок. Хмуро выслушав всю эту информацию о чужих успехах, Борис пошел собираться на торжество. В гардеробном шкафу родителей еще хранилась одежда из его прежней жизни. Костюм для особых случаев стал узковат в плечах, но ничего лучшего подобрать не удалось. Сказав, что идет на деловую встречу со спонсорами общины, Борис, как сумел, погладил его и повесил на плечиках в ванной. Несколько часов, пытаясь уснуть, провалялся на диване в маленькой комнате, что когда-то была его детской, а теперь использовалась, как склад ненужных вещей. Поднявшись, принял душ, облачился в костюм и отправился на свадьбу. По дороге зашел на почту и купил конверт, куда положил почти все отложенные из общинных выплат деньги. Оставил только на обратную дорогу и букет для новобрачных.

Анжела прислала ему адрес ресторана, куда они должны были подъехать после загса. Пришел он туда задолго до назначенного срока, но у дверей уже стояли две группы празднично одетых людей с цветами. На него посмотрели с любопытством. Стесняясь своего костюма и букета, который оказался намного скромнее, чем принесли другие, Борис встал в стороне. Чуть позже стали появляться и знакомые лица. Больше всего Борис не хотел встречаться с Викторией. Еще в бытность их замужества эта подруга Анжелы открытым текстом говорила, что та сделала неправильный выбор. Но сейчас Виктория сама подошла, и чуть ли не со слезами расцеловала. Потом подходили другие подруги с мужьями и без оных. Все, казалось, были искренне рады его видеть.

" Я у них как живой артефакт из молодости!" - думал Борис, получая очередную порцию поцелуев. Но теплее всего была встреча с тещей. Заключив его в свои могучие объятья, она сначала похвалила, что окреп и возмужал. Потом строго наказала:

- Ты вот что, Борька, давай тоже женись! Понял меня?

- Я постараюсь, Мария Тимофеевна! - вполне искренне обещал Борис.

Когда к ресторану подкалил лимузин, собравшаяся к тому времени толпа кинулась поздравлять. Борис даже испугался, что не сумеет пробиться, и возникнет проблема с утилизацией букета. Но Анжела, увидев его, подошла сама. Сложно было сказать, выглядела она хуже или лучше, чем десять лет назад. Немного располнела, изменила прическу, сменив пленившие когда-то Бориса рыжие пряди на довольно короткую стрижку темной окраски. И главное казалась более спокойной, и даже умиротворенной. Правда, обнимая его, с прежней эмоциональностью прошептала:

- Борька, молодец, что пришел! Даже не представляешь, как рада тебя видеть!

Когда представила его мужу, тот приветливо улыбнулся и крепко пожал руку. Это был солидный мужчина, старше Анжелы. Борису он сразу понравился.

Порядком проголодавшаяся толпа хлынула вслед за молодоженами в ресторан. Там на столиках были расставлены таблички и официанты рассадили каждого на свое место. Рядом с Борисом оказалась довольно молодая полная тетка. С первых минут она стала допытываться, пришел он со стороны жениха или невесты. Узнав сторону, продолжала допрос и, кажется, не очень поверила, что он троюродный брат Анжелы. Когда после первых тостов начались танцы, тетка потащила с собой Бориса. Не имея сил сопротивляться, он пошел на хитрость. Сказал, что придет через минуту и потихоньку выскользнул из ресторана.

Уже гуляя по вечерним Московским бульварам, Борис вспомнил по конверт, так и не ставший подарком. Но, не возвращаться же ему было обратно! А вокруг проплывала праздно гуляющая столичная публика. Часто на глаза попадались девушки. Некоторые были вызывающе красивы. Точеные формы ног и открытые загорелые плечи делали их похожими на вечно юных древнегреческих богинь. Невольно поворачивая в их сторону взгляд, Борис вспоминал данное теще обещание:

"Легко сказать, женись! А кто за меня такого пойдет? Не эти же олимпийки! "

Просто так, в качестве логического упражнения, и доказательства того, что обещание, к сожалению, невыполнимо, он перебирал в памяти женщин, с которыми общался у себя на Острове (другой компании у него в ближайшее время не предвиделось):

Повариха однозначно не была героиней его романа. Он ценил ее кулинарные таланты, но не стал бы свататься, даже если бы Надька оставалась последней представительницей своего пола. Клюкины с большим отрывом входили в более старшую возрастную категорию. Чисто по-человечески эти тетушки были ему симпатичны, может быть потому, что напоминали тетю Клаву, сестру отца, которая искренне любила и баловала племянника не зависимо от его успехов в учебе и карьере. Анастасия, бесспорно, была красавицей, но сильно напоминала Борису его несостоявшуюся любовь на первом курсе. Наверное, поэтому он сначала относился к ней настороженно. Но постепенно, по мере знакомства, отношение улучшалось. И он искренне был рад, что у Анастасии с Давидом все хорошо сложилось. Аня появилась в общине совсем недавно. Она была симпатичной и умной девочкой. Но девочкой уже замужней ( Влада своего любила до обожания). А вот Марьяна, несмотря на то, что тоже была замужем, ему нравилась не просто как хороший человек и коллега по работе. В первые месяцы, пока Марьяна не переключилась на животноводческий фронт, они вместе работали в полеводческой бригаде. Тогда она взяла над Борисом шефство. И положение подшефного в данном случае было совершенно не унизительным. Борис преклонялся перед ее умением работать, перед ее энергией и силой, и в тоже время с обожанием смотрел, как на женщину. И иногда даже проскальзывали мыслишки, что Марьяна когда-нибудь все-таки бросит своего непутевого мужа. А он окажется, наконец, в нужное время и в нужном месте.

Инцидент во время празднования Яблочного Спаса стал для Бориса настоящим потрясением. Особенно потому, что Станислав был единственным членом общины, которого он ненавидел. Случившее снова заставило задуматься об этом мире и в очередной раз сделать выводы, что устроен он, может быть, и рационально для выживания видов, но как-то уж очень безжалостно к отдельным не особо удавшимся у матери природы особям.

Нагулявшись по центру, Борис обнаружил, что еще есть шанс заехать переодеться взять сумку и успеть на последнюю скоростную электричку. Позвонив родителям, чтобы ужинали без него, он побежал к метро. К тому времени, когда добрался до областного центра, автобусы уже не ходили. Но в кармане лежал злополучный конверт, и Борис мог позволить себе такси.

Служебный роман и педагогическая поэма.

Следующим утром Илья опять вместе с Марией и Петей шел в столовую. Погода была замечательная. Где-то около двадцати градусов, безветренно, легкие облачка, из-за которых выглядывало пока еще ласковое утреннее солнце. С окрестных лугов и пестревшей цветами обочины на дорогу проливался медовый аромат. Илья этого уже не замечал, а вот Мария достоинства местной атмосферы отметила и оценила.

После завтрака они сразу пошли в контору. Оставив Марию осваиваться на новом рабочем месте, Илья повел "трудоустраиваться" Петю. Начать решил с коровника. Были некоторые сомнения на счет того, как примет парня Марьяна, но все прошло удачно. Поздоровавшись за руку, как со взрослым, хозяйка скотного двора повела парня знакомиться с его обитателями. Потом велела сходить домой переодеться и приступать к трудовой вахте. А Илья, забежав в контору, сообщил об этом Марии и поехал на квадроцикле в коттеджный поселок, где Андрей и Давид работали по новому заказу. С Марией и Петей он встретился только вечером на ужине. Сразу бросилось в глаза, что парень держался уже более раскрепощено. И видно было, что мать этим очень довольна. На ужин она пришла в летнем платье, щеки, даже от кратковременного пребывания на свежем воздухе, окрасились здоровым румянцем. На строгую офисную мышь, как при их первом знакомстве, Мария теперь совсем не походила.

По дороге из столовой Илья узнал, что у себя дома Петя по утрам бегал на школьном стадионе и предложил заниматься этим на пару. Он действительно давно хотел начать пробежки, но все время откладывал на потом. Теперь же, появление напарника сдвинуло благое пожелание с мертвой точки, и на следующее утро без пятнадцати семь Илья в спортивном костюме стоял у "резервного" дома. Как и было условленно, он кинул в окошко камушком. Вскоре за стеклом показалось испуганное лицо Марии. Но видимо, вспомнив о вчерашнем разговоре, она улыбнулась, и через несколько минут на крыльце появился Петя.

Сбивая кроссовками росу, по огибающей холм тропинке они побежали в сторону речки. С непривычки Илья чувствовал одышку и еле поспевал за бегущим впереди парнем. Но постепенно вошел в ритм, и даже начал испытывать радость от движения и пришедшее откуда-то из генетической памяти ощущение первозданной свободы.

Когда пересекали дорогу, пришлось остановиться, чтобы пропустить поднимавшуюся со сторону нижнего колодца водовозную бочку.

- Сейчас у нас спросят: "Динамо бежит?" - прошептал Илья на ухо Пете. И действительно Николай не был оригинален и слово в слово повторил пришедшую из киноклассики фразу.

- Отстало! - весело ответил Петя. А Илья отметил, что парень быстро осваивается на новом месте и в новом коллективе.

На склоне со стороны реки состоялась еще одна встреча. Завершая утреннею гимнастику, Андрей делал отжимания. Судя по всему, уже не первый десяток. Видно было, как открытый торс устилают капельки пота, и на руках напряженно бугрятся мышцы.

- Вот знакомься, дядя Андрей. Кстати, КМС по САМБО,- представил его Илья.

- Да нет, только перворазрядник, до КМС не дослужился, - скромно уточнил Андрей. Поднявшись, он поправил прилипший к шее крестик и пожал Пете руку. И тут у Ильи неожиданно появилась идея:

- А возьмешь ученика? Надо же кому-то секреты отечественных боевых искусств передавать.

- Да с удовольствием! Мне как раз спарринг-партнер нужен, - охотно согласился Андрей. Видя, какой радостью зажглось лицо парня, Илья подумал, что попал в точку. Пока бежали обратно, он размышлял, что же все-таки стало причиной проблем в жизни мальчишки. Вроде бы парнишка не глупый и довольно общительный. Но это со взрослыми! В подростковой среде другие законы, близкие к отношениям в дикой природе, где выживает и утверждается более сильный и наглый. А стоит проявить слабость, и окружающая среда выталкивает тебя, как выбракованную особь. С точки зрения выживания вида, это может быть и рационально, но безоговорочно принимая эти правила, человек отрекается от образа и подобия, по которому был создан, и ставит себя на одну ступень с лишенными искры божьей тварями. И Илья чувствовал, что должен помочь парню обрести уверенность в себе. Чтобы к тому времени, когда ему неизбежно придется возвращаться в коллектив сверстников, он был лучше к этому подготовлен.

Больше в тот день они не встречались. А следующим утром без десяти минут семь Петя уже ждал его на крыльце. На вопрос, как вчера прошел рабочий день, он ответил, что все нормально, пока справляется. Потом, радостно сообщил, что сегодня вечером с дядей Андреем договорились провести первую тренировку.

Они уже собрались начать пробежку, когда сзади послышалось:

- Ей, меня подождите!

Из-за угла дома появилась одетая в спортивный костюм Аня. Оказалось, что она регулярно совершала утренние пробежки у себя в Воронеже. Здесь же стеснялась это делать, и очень рада, что появилась компания.

Они вместе добежали до речного склона, где опять встретили Андрея. На обратном пути будущие спарринг-партнеры вырвались вперед, а Илья с Аней перешли на шаг и обсудили ее предложение. Оказалась, что она давно продумала, как организовать у них на Острове выращивание вешенок. Однако, супруг ее оказался закоренелым ретроградом и чуть ли ни в приказном порядке запрещает вылезать с инициативой. У Ильи, честно говоря, тоже были сомнения на счет этой грибной авантюры. Но он понимал, что это не правильно, когда способная девушка с высшим образованием занимается только примитивными полевыми работами. И надо дать ей шанс. А ответственность он возьмет на себя. Не привыкать!

Тем же вечером, Илья подсел к молодой супружеской чете за ужином. С официальным видом сообщил, что долго думал, как расширить линейку производимых общиной продуктов, и решил начать разведение вешенок. И он попросит Аню взяться за это новое дело. Потом, не обращая внимания на кислое лицо Влада, сказал, что сарай недалеко от склада уже присмотрел и самолично поможет подготовить его для выращивания грибов.

А тем времен Мария, быстро войдя в курс дела, наводила порядок в бухгалтерии общины. Все отношение с партнерами перешили на официальную договорную основу. Исключением стал только дядя Миша, принципиально не признававший никакую экономическую деятельность, кроме теневой. Официальной стала и поставка продуктов для буфета турбазы. Взяв у Ильи телефон, Мария сама провела переговоры. Потом с улыбкой сообщила, что эта Вероника еще та штучка. Но ничего, нашли консенсус.

Обретя в помощнице надежную опору, Илья в свою очередь стремился опекать ее и помогать в обустройстве на новом месте. И Мария эту помощь не отвергала. Расхвалив шкаф, как шедевр в стиле "дачное кантри", она намекнула, что хорошо бы иметь в комнате еще и полку для всякой мелочевки. Тем же вечером Илья воплотил это пожелание и получил новую порцию похвалы.

Они каждый день общались по работе, часто завтракали и ужинали за одним столиком. Причем, в большинстве случаев вдвоем. Петя теперь ходил в столовую отдельно, предпочитая обществу мамочки своих новых старших товарищей: дядю Андрея и дядю Николая, с которым сошлись на почве рыбалки. Илья же чувствовал, как общение с Марией постепенно заполняет пустоту, образовавшуюся еще со времени развода. Но надо еще было делать следующий шаг. И вскоре это случилось.

В тот день с самого утра над Островом висела влажная предгрозовая духота, и где-то за горизонтом грохотало. Мария пришла в открытом сарафане. Обсуждая текущие проблемы, Илья то и дело спотыкался взглядом. А она делала вид, что этого не замечает. Когда все вопросы были решены, он не спешил уходить, оправдываясь тем, что скоро начнется ливень. И действительно небо за окном быстро стало темнеть и гремело уже совсем близко. С улицы потянуло свежестью. Подойдя к открытому окну, Мария облокотилась на подоконник, сделала жадный глубокий вздох и, чуть изогнувшись, отвела назад открытые плечи. И он почувствовал, что его притягивает к ней словно магнитом. Когда оказался рядом, она придвинулась еще ближе, и в следующий миг Илья уже обнимал ее и целовал в шею. А Мария, повернувшись, прижалась к нему с чуть слышным сдавленным стоном.

Примерно через полчаса, когда, обнявшись, лежали на кровати, в оставленной за рабочим столом сумке зазвонил мобильник. Вскочив, Мария накинула рубашку Ильи и вышла за дверь. Но в следующую секунду с криком "Ой!" влетала обратно. Они как-то совсем забыли, что в коридор между конторой и комнатой выходит и дверь Бориса. И по случаю грозы он мог раньше времени вернуться с поля.

Выждав несколько минут, Илья оделся и принес телефон. Как Мария и предполагала, звонил Петя. Но, так и не дозвонившись, прислал СМС, где ставил мать в известность, что они с дядей Николаем идут сегодня на рыбалку.

Вечером, провожая Марию до дома, Илья размышлял, как бы пристроить Бориса. В общине все вакантные должности были заняты, разве что его усыновят Клюкины. Можно конечно попросить Аню организовать интернет поиск для последнего холостяка общины. Но даже при избытке одиноких женщин, найти желающую переселиться на Остров было проблематично. Да и свободных жилых помещений не осталось. Так что им с Марией и дальше придется учитывать соседский фактор.

Среди своих

Отправляясь за новым насосом, Николай мысленно ворчал на сложившиеся в общине порядки. Почему это должен был делать он? За ремонт электрооборудования отвечал Андрей. Да и председатель мог бы съездить сам, вместо того, чтобы просиживать целыми днями в конторе со своей любовницей. И, тем не менее, ехать пришлось ему Николаю. Впрочем, в глубине души, он даже был доволен, что хоть ненадолго вырвался из замкнутого мирка Острова.

До райцентра доехал на автобусе, на обратную дорогу Илья выдал деньги на такси. Выдал с запасом, поэтому можно было еще и позволить себе кружку пива. Был некоторый страх опять сорваться, но Николай уже проводил подобные эксперименты, и вроде бы ничего, обошлось. Так что, прежде чем зайти в "Электротовары", он завернул в заведение под названием "Погребок", совмещавшее в райцентре функции ресторана, столовки и пивного бара.

Вечер еще только начинался и занят пока был один столик. Гуляла небольшая, но довольно шумная компания. Сидели, судя по всему, давно и крепко. На весь зал разносился басовитый мужской матерок и девичий смех, нельзя сказать, чтобы очень нежный. Во избежание возможных инцидентов, Николай, не оборачиваясь, прошел к барной стойке, заказал у молоденькой официантке кружку пива, расплатился и тут же получил увесистый шлепок по плечу. Испуганно обернувшись, увидел перед собой пьяную и почему-то очень знакомую физиономию. Но только услышав: "Чего, своих не признаешь?!" - узнал Семена.

Всего лишь год прошел с тех пор, как его приятель был изгнан из общины. Но сейчас, казалось, что это было в какой-то другой жизни.

Внешне Семен не изменился и настроен был, как обычно, агрессивно. Не желая слушать возражений, он потащил Николая к своему столику. Там их ждал невысокий начинающий толстеть веселый мужичек лет сорока, и три девицы малолетки, явно из местных. Впрочем, "малолетки" это, конечно, условно. Лет по двадцать местным гуриям наверняка уже стукнуло. Все, как на подбор, были крепенькие и полногрудые. Одеты незамысловато: майки безрукавки с большим вырезом и коротенькие шорты. Николая посадили между двумя девицами. И одна ( видимо от того, что за столиком было тесно) сразу же уперлась ему в ногу голым коленом.

- А мы вот отдыхаем. Выходной у нас нынче! - гордо объявил Семен. После чего рассказал, что они уже с неделю строят коровник тут неподалеку на ферме. Вообще-то в бригаде их трое, но один вчера свалил, якобы по семейным обстоятельствам.

- Так что, ты Колян третьим будешь, - заявил, подмигивая, Семен.

Никаким третьим Николай естественно быть не собирался. Видя, что дело принимает опасный для него оборот, он честно намеревался допить пиво и распрощаться,но вдруг почувствовал, что здесь ему хорошо и уютно. Напарник Семена Толян рассказывал веселые случаи из армейской службы и предыдущих шабашек. Девицы хихикали, никто не стеснялся в выражениях. С кем мог он вот так весело и по простому посидеть у себе на Острове! Единственный вроде бы близкий по духу человек Сашка и сам двух слов за день не произносил и чужой треп долго выносить не мог. Андрюха неплохой парень, но больно уж правильный, да и у председателя в дружках ходит.

"А с остальных чего взять - интеллигасты!"

Словечко придумал еще Станислав. Ненавидя своего бывшего бригадира, Николай мысленно продолжал использовать хлесткие характеристики, которыми тот награждал некоторых общинников. А в этой компании он чувствовал себя будто человек, вернувшийся домой после долгих странствий по неприветливой чужбине.

После первой кружки Николай взял себе вторую. Семен тоже притащил целый поднос, а потом, достав из сумки початую бутыль, начал доливать всем в кружки водку. Теперь Николай уже никуда не хотел, да и не мог уйти. Девица навалилась бюстом ему на плечо, а его ладонь прилипла к ее голой ляжке. В голове радостно пульсировало, что, наконец, он сможет достойно, по-настоящему, по-мужски отомстить своей Марьянке за измену. Пребывая в эйфории, он не один раз выслушал, как Семен хвалится своими заработками и зовет его в бригаду, и не один раз за вечер скрепил рукопожатием согласие.

Дальше события развивались по нарастающей, но уже в распадающемся пространстве. Он сбегал за водкой для всей компании. Потом на непонятно откуда взявшемся грузовике все поехали в расположенный за поселком сарай, где проживали шабашники. Свальный грех, как и свое в нем участие, Николай помнил уже совсем плохо. Очнулся он только утром, обнаружив, что пожав ноги и накрывшись старым тулупом, лежит на дощатом полу сарая. По соседству на деревянной скамье с жутким присвистом храпел Семен. Девицы и напарник Семена исчезли.

Чувствуя себя на много лет постаревшим, Николай со стоном поднялся и вышел на свежий воздух. Нужду справил в лопухах за сараем и пошел искать умывальник. Рукомойник ему удалось обнаружить, но воды там не было. Где ее взять, Николай не знал, и, наверное, от этого сразу навалилась жажда. А Семен продолжал храпеть в сарае и, похоже, не собирался в ближайшее время просыпаться.

Начиная припоминать вчерашнее, Николай запустил руку в карман, где должны были лежать выданные на покупку насоса деньги. Чуда не произошло. Там было пусто! Исчез и мобильник, который Марьяна выдала ему перед поездкой ( свой он утопил еще прошлым летом ).

Николая прошиб пот. Вчера, соглашаясь на предложение Семена, он больше играл в месть, мысленно наслаждаясь эффектом, который произведет этот решительный шаг. А вот теперь, кажется, действительно сжег за собой мосты.

"Но не было ли предложение Семена просто пьяным трепом?"

Тот, кто мог разрешить эти сомнения, продолжал храпеть в сарае. К счастью, скоро там заиграл мобильник, играл долго и настойчиво, пока не послышался заспанный голос Семена. А чуть погодя в дверях возникла его опухшая физиономия. На вопрос Николая он ответил вроде бы утвердительно, но уже без вчерашней уверенности:

- С Шамилем надо согласовать. Он сейчас подъехать должен.

Вскоре к сараю действительно подкатила убитая "девятка", из тех, что доламывали разъезжая по сельским дорогам строители. Появившийся из нее молодой худощавый брюнет был преисполнен кавказского достоинства. К сараю он подходить не стал, Семен сам поспешил к нему для разговора.

- Это кто? - спросил Шамиль, просканировав Николая острым, как дедовский кинжал, взглядом. Семен, понизив голос, начал что-то скороговоркой объяснять. До Николая долетали лишь отдельные слова. Четко разобрал он только произнесенную с сильным акцентом фразу:

- Хорошо, пусть работает. Ты бригадир, тебе отвечать!

Потом они пошли к коровнику, видимо обсуждая что-то по работе. Даже со стороны было видно, что Шамиль недоволен, и Семен пытается оправдываться. А у Николая на душе стало еще гаже, чем во рту. Давненько не приходилось ему общаться с хозяевами!

- Ну вот, все нормалек, с тебя причитается. Сейчас похмелимся и за работу! Толян позже подвалит, - бодро заявил Семен, проводив Шамиля.

- Мне это, вещи надо забрать и документы, - убитым голосом произнес Николай.

- Так давай быстрее! Одна нога здесь другая там, - скомандовал Семен.

Деньги на автобус пришлось занять у нового напарника. Переходя по мосту и увидев на холме деревню, Николай почувствовал, как на него наваливается страшная тяжесть принятого решения. Подходя к дому, он уже готов был броситься жене в ноги и просить прощения. Не давали это сделать лишь воспоминания о ее измене и растраченные общинные деньги. И еще какой-то провокаторский голос нашептывал:

- Мужик решил! Мужик сделал!

Марьяна ждала его в комнате. Услышав, что он встретил друзей и решил присоединиться к их бригаде, она только коротко произнесла "Проваливай!" и пнула в его сторону упакованный чемодан.

" Уже и вещи собрала! А вдруг вчера со мной что-то случилось!" - с обидой подумал Николай. И эта поспешность супруги стала последней, перетянувшей чашу весов каплей. Уже в дверях он остановился и смущенно попросил:

- Ты это вот что, денег то дай. Все-таки вместе зарабатывали!

Открыв тумбочку, Марьяна сгребла находившиеся там купюры, молча подошла и сунула ему в руку. Убрав деньги в карман, Николай пообещал, что вернет все, как только заработает. Ответом снова было молчание. Чувствуя себя побитой собакой, Николай покинул дом. А в голове похоронным маршем вертелось:

" Ну вот, кажется, и все!"

После обеда Илья с Марией разошлись в разные стороны. Она отправилась в контору, а он пошел узнать, не объявился ли Колька. Но, еще не успев отойти от столовой, увидел Марьяну и по ее лицу понял, что произошло что-то нехорошее. Коротко рассказав об уходе мужа, Марьяна заявила, что взятые им на покупку насоса деньги вернет с первых же выплат.

- Ты это брось! Не велика сумма, спишем, - перебил ее Илья. - Давай, лучше подумаем, кого в помощники возьмешь.

- Не надо мне никого. Вон, Петька хорошо помогает, - зло бросила в ответ Марьяна.

- И это прекращай! - еще строже заявил Илья и начал ей объяснять ближайшие перспективы: Петра в сентябре мать отправит в кадетскую школу интернат в областном центре. Так что, на Острове он будет появляться только в выходные. Наталью со дня на день увезут в родильный дом. Анастасию Давид в ближайшее время хочет отправить в столичный медицинский центр "на сохранение". Сыродельня тогда целиком перейдет к Марьяне. К тому же, пока не решили вопрос со скважиной, кого-то все равно надо будет ставить на водовозку.

В завершении этой речи, очень кстати, из-за угла столовой показался Борис. Выслушав о планируемой кадровой перестановке, он смутился, но тут же дал согласие. А Марьяна, немного повеселев, хлопнула его по плечу:

- Ну тогда пошли, напарник!

Наблюдая, как они, переговариваясь, идут к скотному двору, Илья с удовлетворением подумал, что принял правильное кадровое решение:

" Вдруг все сложится! И Борьку, наконец, пристроим..."

И в то же время он чувствовал острую жалость. В том, что для Николая этот уход добром не кончиться, не было даже сомнений.

Эпилог

Оставив Наталью в родильном доме, Андрей не находил себе места. Роды могли начаться в любой момент, но почему-то этого пока не происходило. Несмотря на заверения врачей, что никаких осложнений вроде бы не предвидится, он очень боялся. Сильнее всего угнетала невозможность как то помочь. Бессилие перед лицом судьбы, давит куда сильнее, чем испытания, в которых человек может повлиять на ход событий. В таких случаях остается только обращаться к высшим силам, способным этой судьбой управлять. Стоя на коленях перед домашними иконами, он просил помощи. Просил долго и страстно, чувствуя, как возникает незримая связь, и верил, что его слышат.

Вечером этого же дня, в очередной раз позвонив в роддом, он узнал, что все прошло успешно и у него мальчик. Первым делом, еще не рассказав общинникам о радостном известии, он вернулся к иконам и поблагодарил за помощь. Попросил и дальше помогать его семье и всей общине. Чтобы не говорили иные умники о невозможности влиять на судьбу, он верил, что их маленькая человеческая общность находится под прямым покровительством высших сил. Испытания им посылаются только те, что преодолеть можно, а все начинания в итоге оборачиваются успехом.

Возделанная и удобренная по методике Влада земля давала отличные урожаи. Недавно начал работать консервный цех. Баночки маринованных огурцов и помидор с изготовленной по эскизу Анастасии этикеткой, пока еще небольшими партиями, но уже продавались даже в областном центре. Да и затея с выращиванием грибов тоже имела шансы на успех. Андрей верил, что такая умная и ответственная девушка, как Аня, обязательно доведет ее до результата. При расширившемся поле деятельности стало не хватать рабочих рук. Но и эту проблему собирались решить. На собрании договорились, что осенью после сбора урожая, начнут готовить жилье хотя бы еще для двух семей. А Аня и Влад организуют поиск подходящих кандидатур в интернете.

Особую просьбу Андрей обращал к святителю Николаю о двух его тесках. Молил помочь своему брату и мужу Марьяны в их скитаниях по извилистым дорогам жизни. Оградить от бед, от зла внутреннего и внешнего. Протянуть к ним хотя бы краешек невидимого покрова защищавшего общину.

142

Оставить комментарий © Copyright Некрасов Алексей (alex_nekrasov2010@mail.ru) Размещен: 17/09/2019, изменен: 22/12/2019. 442k. Статистика. Роман: Проза Скачать FB2		Ваша оценка:

Некрасов Алексей : другие произведения.

Остров неудачников ( полная версия)