Родители сказали, что есть один отличный способ победить Фредди Крюгера – перестать бояться его. Теперь это стало особенно легко – после того, как Джейсон Вурхиз обезглавил обожжённого маньяка. И мы перестали бояться. Подчёркивая свою решимость забыть о Крюгере раз и навсегда, мы даже переименовали улицу Вязов на улицу Артезианскую. Возможно, на старых картах нашего города ещё осталось прежнее название, но только не в наших сердцах и умах.
Казалось, что мы одержали победу над Крюгером, но вдруг дети на нашей улице начали умирать вновь. Точно также, как во времена Фредди Крюгера. И страх вернулся. Страх уснуть. Уже четыре дня я сидел на кофе и энергетиках, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, и вот я не выдержал. Я задремал.
Я очнулся, отогнал сон уже через пару секунд, но что-то всё же было уже не так. Перед тем, как уснуть, я сидел в библиотеке со своими друзьями по несчастью, а теперь оказался в собственной спальне.
И было кое-что ещё.
Я увидел вóрона. Все окна были закрыты, стёкла целы, но каким-то немыслимым способом птица проникла в мою комнату. И ещё вóрон был одет в человеческую одежду. Порванный красный свитер с зелёными полосками и коричневую шляпу.
– Нет! – воскликнул я. – Этого не может быть! Я задремал всего лишь на пару секунд!
– Хочу игрррать! – совершенно невпопад ответила мне птица. – Давай начнём нашу смеррртельную игррру!
– Нет! – возразил я. – Мы закончили эту игру! Мы вышли победителями! Слышишь, мы победили тебя, Крюгер!
– Ты не прррав, – не согласилась со мной птица. – Ой, как не прррав. Игррра ещё не заверрршилась, она – в самом ррразгаррре!
Вóрон взвился в воздух, и я увидел, что его лапы – вовсе не лапы, а две перчатки с лезвиями ножей.
Птица начала кружить надо мной, лезвия её перчаток пролетали в нескольких сантиметрах от моего лица, но резать меня вóрон не собирался. Хотел бы – уже сделал, но вместо этого он опустился на предельно низкую высоту, едва не приземлившись мне на грудь, а после пулей кинулся в потолок. С силой врезался в последний и с хлопком исчез. Не оставил после себя даже кровавого пятна – лишь только несколько перьев, которые, медленно кружась, стали опускаться на меня.
Я позволил себе вздохнуть с облегчением. Всё-таки Крюгер не смог достать меня. Он просто попробовал навести страх, проложить мост в мой сон, но у него ничего не вышло.
Однако я обрадовался слишком рано. Крюгер никогда не отпускает своих жертв, он всегда доводит дело до конца. Когда последнее перо опустилось на мою грудь, боковым зрением я увидел, как из матраса с обеих сторон вылезли две обожжённые руки и схватили меня. Схватили и утащили в кровать, ставшую мягкой и податливой. Мой взор, весь мир объяла тьма.
Непроницаемую тьму, в которую я окунулся, вдруг разбавило ослепляющее зелёное свечение. Я бы предпочёл мрак – он не так сильно резал глаза. Но вскоре я поменял своё мнение. Когда глаза привыкли к этому режущему свечению, я очутился в парке.
Я обожал это место. Приходил сюда чуть ли не каждые выходные. Обычно в парке, если внезапно пошедший дождь не срывал это мероприятие, стояла дюжина шахматных столов, за которыми любой мог найти себе достойного соперника.
Столы стояли и сегодня, и за каждым попарно сидели знакомые мне люди – одноклассники, соседи, друзья. Я знал их, они – меня, но никто не ответил на мои приветствия. Все, словно окаменевшие, уткнулись в доски и в упор не замечали моего присутствия. Словно меня и не существовало вовсе.
Но всё-таки я был не бесплотным призраком. Когда я попытался похлопать по плечу своего друга детства Артёма Шрамко, тот оторвал свой взгляд от доски и посмотрел на меня. Лучше бы я его не трогал. Его глаза были вовсе не глазами, а двумя горящими недовольством угольками. Артём посмотрел на меня, и всё моё тело обдало жаром его негодования. Я едва не превратился в кучку пепла, ведь вместе с другом свои глаза-угольки подняли и все остальные. Уставились на меня и синхронно, словно по команде, которую слышали только они, приложили палец к губам, приказывая быть ниже травы, тише воды. Я поспешно убрал руку с плеча парня, и все также синхронно уткнулись обратно в свои доски.
Заговорил со мной лишь один человек – Женя Струнов. И сделал это он не потому, что мы были такими уж хорошими друзьями – всего лишь одноклассниками, которые перекидывались приветственными и прощальными словами, – просто в отличие от остальных ребят он сидел за столом один, и я хотел подсесть к нему, однако Женя остановил меня.
– Не надо ко мне подсаживаться, – сказал он. – Я занят.
Только теперь я увидел, что фигуры на его доске покинули свои обычные для начала партии места. Их – и чёрные, и белые – передвигал сам парень.
– Без обид, – продолжил Женя, – но я разыгрываю защиту Крюгеркана.
– Кого? – переспросил я, и волосы на моём затылке зашевелились.
– Крюгеркана, – повторил одноклассник и уткнулся в доску. И для него я тоже перестал существовать.
– Не расстраивайся парень, место есть за моим столом. Не стесняйся – присаживайся.
Это был его голос – голос Крюгера. Я посмотрел туда, откуда он доносился, и действительно увидел ухмыляющуюся обожжённую рожу ставшего легендой маньяка. Заметив, что я посмотрел на него, Крюгер поднял руку в перчатке и помахал лезвиями.
– Прошу, – повторил он, указывая на место напротив себя.
Разумеется, его приглашение я не принял. Вместо этого я закричал и побежал прочь.
Думаю, каждый из нас пытался убежать во сне, и все знают, как это непросто. А моя и без того нелёгкая задача усложнялась ещё и тем, что все мои знакомые снова ожили. Но стали они не моими союзниками, а моими врагами. Они хватали меня, пытались задержать. Женя, занятый защитой Крюгеркана, тоже отвлёкся и поставил мне подножку. Его попытка остановить меня оказалась более удачной, чем попытки других ребят. Я споткнулся о его ногу и упал, а когда поднял голову, понял, что пространство исказилось. Во сне такое часто бывает. Я убегал от стола, за которым сидел Крюгер, но, споткнувшись о ногу Жени, упал как раз к нему. Я поднял глаза и увидел обожжённую ухмыляющуюся рожу.
– Бежать смысла нет, – сообщил мне Крюгер. – Партия уже началась.
Указательным пальцем-лезвием он нажал на шахматные часы, запустив время с моей стороны.
– Если время выйдет, ты проиграешь, и тогда тебе...
Он откинул голову назад и провёл лезвием по своей шее. Звук получился такой, будто он резал консервную банку.
Другого выбора у меня не осталось – пришлось сесть за стол.
– Но мы же перестали тебя бояться! – всё же попытался отвертеться от этой партии я. – Тем более Джейсон отрезал тебе башку! Каким образом ты смог вернуться?!
– О, правила игры изменились, – улыбнувшись, ответил Крюгер. – Раньше у меня был договор с Демонами Сна, но теперь я заключил более выгодную сделку. С самой смертью.
– С самой смертью? – переспросил я.
– Ага, – кивнул Крюгер. – И нам обоим повезло – я стал ценным её слугой. Благодаря мне она начала получать сверхплановые бонусы, и поэтому разрешила отклоняться от списка – убивать детишек в их снах. Так, как я люблю. Этакая премия за хорошую работу.
– Премия за хорошую работу? – снова переспросил я.
– Я с удовольствием поболтал бы с тобой, рассказал бы о всех прелестях работы на смерть, но времени нет, – сказал Крюгер. – О слугах смерти может рассказать Макс С. Дэвил, а нам нужно быстро закончить эту партию, иначе хозяйка будет недовольна – мы выбьемся из графика.
Времени действительно оставалось очень мало – шахматные часы завели ровно на шестьдесят минут, и стрелка неумолимо пожирала их. Секунду за секундой. Без единого перерыва. Я поспешил сделать свой первый ход и переключить отсчёт времени на противника.
Пешка e2-e3.
Насколько я знал, Крюгер не особо хорошо играл в шахматы, а этот ход – весьма неплохая ловушка для новичков. Он так и подбивает передвинуть чёрную пешку с f7 на f5 – перекрыть дальнейший путь продвижения фигуре противника. Крюгер был новичком и сделал этот ход.
Пешка f7-f5.
– Шахматы? – улыбнувшись тому, что мой план сработал, спросил я. – Почему именно шахматы?
– А что не так? – ответил Крюгер. – В своей любимой компьютерной игре я рекорд поставил, и теперь вот решил попробовать свои силы в шахматах. Тем более это ведь твой самый сильный страх – проиграть на глазах всех знакомых и друзей.
И снова все ребята, сидевшие за столами, будто по команде подняли головы и уставились на нас своими глазами-угольками. Крюгеру, работавшему в котельной и живьём сгоревшему там, не впервой было испытывать жар, поэтому этот пепелящий взгляд доставил дискомфорт лишь мне.
Все ребята только подняли головы, но вот Женя удостоил нас особым вниманием. Он встал и подошёл к нам. Внимательно посмотрел на доску.
– Нет, это точно не защита Крюгеркана! – заявил он.
Я испугался, что одноклассник выдаст меня, подскажет Крюгеру, что тот вот-вот угодит в капкан, но Женя промолчал. Только лишь хмыкнул и вернулся на своё место. А я продолжил загонять противника в смертельную западню.
Пешка h2-h3.
– Ты сказал, что правила изменились, – напомнил я Крюгеру. – Могу ли я тогда рассчитывать, что в случае моей победы ты оставишь меня в живых?
– Та легко, – пожал плечами мой противник. – Только учти – Фредди Крюгер никогда не проигрывает!
Легендарный маньяк сказал это – и проиграл. Он сделал как раз то, чего я от него и ждал. Вывел вперёд ещё одну пешку, перекрывая, как он полагал, дорогу второй моей фигуре, но на самом деле обрекая себя на поражение.
Пешка g7-g5.
– А знаешь, – улыбнулся я, – именно на этот ход с твоей стороны я и рассчитывал.
– Да ну конечно! – не поверил Крюгер.
– Если новичок на первом ходе пытается остановить пешку на линии e, то он обязательно сделает это и с фигурой на линии h, – сказал я. – А если он так поступает, то открывает путь для смертельного удара.
И я сделал этот удар. Передвинул своего ферзя на клетку h5.
– Шах и мат! – с улыбкой объявил я.
Крюгер, не веря своим глазам, уставился на доску. Подёргал своего чёрного слона, коня на линии g, пешки вокруг – ни одна фигура не могла прийти на помощь поверженному королю. Это действительно был шах и мат.
Он с силой стукнул кулаком по столу. С такой яростью, что пальцы-лезвия его перчатки пробили столешницу насквозь, фигуры зашатались.
– Фредди Крюгер не проигрывает!
Вдруг у пешки, стоявшей рядом с моим ферзём на g5, появилась голова. Миниатюрная голова с обожжённым лицом и очень большими и острыми зубами-лезвиями. Прежде, чем я успел что-то сообразить, пешка накинулась на мою фигуру и откусила ей голову. Истекая пластмассовой кровью обезглавленный ферзь упал на доску.
– Фредди Крюгер не проигрывает!
Ещё один яростный удар по столу – и такая же голова появилась у каждой чёрной пешки. Эти фигуры-мутанты перешли в наступление.
У моих фигур не было ни голов с зубами, ни каких-либо других средств защиты, и тогда я попробовал прийти к ним на помощь – попытался скинуть с доски взбесившихся пешек. Ничего не вышло. Я щёлкнул по одной пальцем – и она откусила от последнего два верхних фаланга. Вскрикнув от боли, я убрал кровоточащую руку и прижал её к груди. Я ничего не мог сделать.
Это была самая настоящая бойня. Чёрные зубастые пешки накинулись на мои беззащитные фигуры, и вскоре всю доску покрыли лужи пластмассовой крови и ошмётки белых пластмассовых тел. На ногах остался только мой король, который, лишившись всего своего войска, дрожал как осиновый лист. Этого не было видно, но я уверен, что одну из луж пластиковой крови разбавила пластиковая моча.
– Я разорвал договор с Демонами Снов, но Мир Сновидений по-прежнему мой! – заявил Крюгер. – Мой мир – мои правила! Шах и мат белому королю!
Я не стал спорить – в этом не было никакого смысла. Не стал и сопротивляться, когда пешки накинулись на меня и сбили с ног. Четыре из них пленили и прижали к земле мою правую руку, другие четыре – левую. Тяжёлые ладьи с силой обрушились на мои ноги, обездвижив и их. Король и королева подъехали ко мне на своих конях – чтобы посмотреть, как подошедшие к моей шее офицеры начали рубить её топорами.
Единственное, о чём я успел подумать: «Интересно, а как, обезглавленный во сне, я умру в реальности?»