Нейтак Анатолий Михайлович : другие произведения.

1+. Камень на дне (shade)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.08*9  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    А вот если:
       * вас не пугают ни страшный зверь металогика, ни элементы гипертекста;
       * дневниковые записки практикующего демиурга, "битком набитые поставленными и нерешёнными проблемами", вам скорее интересны, чем безразличны;
       * ну и когда (а также если) я наконец-то соберусь выложить "Уроки гнева" с "Поступью битвы" --
       вот тогда можно и шейд-версию почитать.

Эпизод первый: металогика

   Из дневника
   (Предупреждение: порядок записей обусловлен логически, а не хронологически!)
  
  
   ...и в час тот, как ныне известно даже детям, явились в мир пришельцы. Преисполненных добра и света, назвали их - калмами. И приняли дары их. Вернее, один дар, но заключающий в себе множество иных...
   А если низменным языком, то было так: калмы пришли, кое-как втолковали аборигенам (то есть нам, людям) принцип использования трансферта, а затем, за исключением не то четырёх, не то пяти наблюдателей на всю планету, ушли. Вот и все достоверные факты, которые каждый толкует в меру своей испорченности. Ибо хоть и гуманоидны калмы поболее пресловутых, в зубах навязших зелёненьких человечков, хоть и изъясняются они способом, за неимением лучших аналогий названным телепатией, но понять их как следует нам так и не удалось. Принципиальные отличия в мышлении. А мы - мы используем трансферт, не понимая принципов его действия, благодарим за это калмов, в чьих целях и по сей день разбираемся, как в тех самых зелёных человечках древние египтяне. И коль скоро история не знает сослагательного наклонения - не имеем понятия, облагодетельствованы мы бескорыстными сторонниками межрасовой дружбы или же нам сделали вилку троянским конём. Вот такие тарталетки.
   Позавчера я спросил у калма-наблюдателя нашего Убежища:
   - Так что же такое трансферт? Телепорт для сознания? Дверь в параллельные миры? Машина программируемых сновидений? Моделятор виртуальных вселенных? Нечто иное?
   Калм телепатировал:
   - Единство-суть всего/везде: верность = (?)/способ-взгляда. Множество/огромность. Любое +неясное понятие+ = перемена-трансферт. +Неясное понятие+ неправильное-разъединение-ты/вы. Много. +Неясное понятие+ "вижу". Трансферт-есть.
   По традиции, этот ответ мало походил на предыдущие и не особенно приумножил моё понимание. Может, калмы сознательно нас дурят? Телепаты...
   Ну да бог с ними.
   /.../
   Чем бы он там ни был "на самом деле", трансферт - поистине удивительная штука.
   Основу его, если брать по минимуму, составляет напичканный датчиками саркофаг, в быту именуемый, конечно, и короче, и проще: гроб. Затем компьютер с потоковым наполнением чуть больше единицы (то есть способный пропускать через свои оптоэлектронные потроха за единицу времени немного больше информации, чем нервная система человека). И прилагающийся к компьютеру несложный интерфейс обратной связи, да ещё два нетехнических компонента: человек плюс программа стартовых параметров.
   Дёшево и... непостижимо.
   Как минимум лет за десять до явления калмов у нас уже было всё: и достаточно мощные компьютеры, и датчики для саркофагов с чувствительностью, упирающейся в квантовый порог, и аппаратура жизнеобеспечения для лежащих в саркофагах мощей. Изготовить интерфейс нужного типа? Пожалуйста. Написать программу? Это уже сложнее, но в принципе - ничего сверхъестественного. Недаром это искусство было освоено в считанные месяцы...
   Но - не додумались. Только когда калмы в своей неподражаемой манере подсказали соединить все элементы должным образом (кстати, а мы их правильно соединяем? Может, у нас получился не совсем тот - или даже совсем не тот - трансферт?..) - только тогда вышло То Самое. Нелинейное, непредвиденное и непостижимое. Невесть как действующее непонятно что.
   /... /
   Создание программ параметров для трансферта... Кто скажет мне, что это: искусство, ремесло, наука, богохульство, гадание на кофейной гуще, выход за пределы возможного, раздувание мыльных пузырей, систематизация бреда?
   Чем бы оно ни было, я отдал этому последние тридцать лет своей жизни.
   Я дебютировал на этом поприще одним из первых. Если говорить о времени, то я, пожалуй, вошёл в первую сотню профессионалов. А если говорить о качестве творимого, то, скромно говоря, в первую десятку. Я ничего не имею против своих коллег, которые работали на массового потребителя. Но, по моему скромному мнению, исполнять с помощью трансферта мечты, в реальном мире вполне реализуемые с парой миллионов на банковском счету - это всё равно, что потратить те самые миллионы на особняки, машины, модное тряпьё и броуновское движение в туристическом автобусе по столицам мира. Скучно, господа мои, скучно! И довольно быстро приедается, если лежащий в саркофаге обладает хоть мало-мальски развитым воображением.
   Правда, большинству достаточно...
   Более интересный случай - трансфертизация книг, фильмов и компьютерных игр. Вот уж где приходится попотеть. Особенно в случае с книгами. Читатели - самый капризный контингент, требующий от вэ-мейкера досконального знания материала. Как минимум. А как максимум... они и сами не знают, чего хотят по максимуму.
   Одному подавай брутальность гиперреализма, другому - романтику, третьей - изощрённость интеллектуальных лабиринтов на грани математики и сюра с непременным привкусом психоделики. Причём высказываемые и потаённые желания совпадают не так уж часто, гораздо чаще набор требований пучит от логических противоречий. Вы бывали в мире, содержащем логические противоречия в своей конструкции? Не просто парадоксы, как классические миры "Алисы в Стране Чудес" и "Патруля времени", а именно дыры в логике сотворённого? Так вот, не советую. Это в некоторых отношениях куда хуже, чем влезть в сознание шизофреника. В моём архиве есть всего два или три документально зафиксированных случая, когда клиентов приводила в восторг прямая трансфертизация романов Ф.К. Дика.
   Читать о мире, где нарушена причинность - одно, жить в таком мире - совсем иное.
   /.../
   Трансфертизация желаний клиентов быстро стала индустрией. Само собой разумеется, что с должной скоростью развивались и рабочие инструменты вэ-мейкера. Если в розовом начале эры индустриализации создатели программных миражей творили в одиночку либо малыми группами, тратя недели на отделку мелких деталей, то уже спустя несколько лет все пользовались модульным методом. В самом деле, зачем забивать в компьютер параметры "тропического пляжа в районе Карибского бассейна, на уединённом островке к югу от Гаити, сезон - ранняя весна, время - поздний вечер", если такую или похожую картину до тебя трансфертизировали десятки раз?
   Процесс творчества автоматизировался: программер брал из банков данных костяк нужного образного ряда и за пару часов производил всю требуемую детализацию. Отмечу: не вэ-мейкер, а именно программер. Некоторые особы повышенного снобизма раздавали рабочие задачи людям, нанятым специально для доводки деталей, но я большей частью работал с интеллектуальными программами, делавшими то же самое быстрее и точнее. Потом, конечно, приходилось доводить до ума то, что они сделали, да и настраивать эти интеллектуальные программы - удовольствие то ещё... но у каждого свой стиль, верно?
   Индустриализация проявилась и в организации групповых фантазий. Для многих даже мечта во плоти пресна, если нельзя затащить в неё друзей, знакомых, родственников et cetera и развести руками: "Смотрите! Завидуйте! Вот я какой!" Некоторые миры трансферта изначально задумывались как площадки для коллективных игр. Но постепенно даже миры, созданные для одного и только одного клиента, стали доступны многим. Ведь это были именно миры: в них хватало уголков, куда заказчик не смог бы заглянуть, даже если бы провёл в саркофаге трансферта всю свою жизнь. Но важнейший фактор, ускоривший интеграцию - цена. Заказать создание мира по своему вкусу - удовольствие не из дешёвых...
  
  
  
   Набросок-реконструкция: случай из практики вэ-мейкера
  
  
   Заказчик явно обеспокоен. И столь же явно стремится это скрыть.
   - Вы прочли тексты?
   Отвечаю размеренно, подробно, умиротворяющим тоном:
   - Разумеется. И "Тиргайский гамбит", и "Прощай, Визарра!", и остальные, включая книги на периферии канона - такие, как "Далёкая станция" или сборник "Плач об ауи". Кстати, "Тиргайский гамбит" я читал ещё лет пять назад. На мой взгляд, это отличный образчик смешения жанров: политический детектив в смеси с мистикой и конспирологией. Перечитал с удовольствием.
   Заказчик слабо улыбнулся.
   - И что вы скажете об этой вселенной? Как специалист, я хочу сказать?
   - Задача нетривиальная и потому интересная. Конечно, в целом вселенная Сферы не сильно отличается от нашей, за вычетом разве что фактора пси. Но серьёзных препятствий для трансфертизации я не вижу. Мне уже доводилось работать над мирами с усложнённой логикой.
   - Простите... какой логикой?
   - Профессиональный жаргон. Логика реальности - это тот каркас, на который накручивается всё остальное. Это скелет. Фундамент. Набор аксиом, если хотите. Например, в текущей реальности эту роль исполняют выявленные закономерности физики, химии, психологии и других наук. Для вселенной Сферы к ним добавится пси-физика. Небольшое усложнение, только и всего.
   Беспокойство заказчика, вопреки моим усилиям, не уменьшалось. Он что, боится чего-то? Или не хочет отвечать на какой-то вопрос из числа тех, которые я могу задать? Или просто недостаточно платежеспособен? А может, он обыкновенный невротик и всегда так себя ведёт? Увы, в лоб не спросишь...
   - Ладно. Технический аспект трансфертизации - это моя забота. Но, прежде чем приступать к делу, я должен выяснить ещё ряд моментов.
   Заказчик облизнул губы и кивнул каким-то дёрганым движением.
   - Спрашивайте.
   - Сначала разберёмся с временными и пространственными рамками. Всякий серьёзный межавторский проект, вроде "Истории Сферы", описывает масштабные реалии. Одна лишь Визарра ничуть не уступает своими размерами нашей планете, а ведь в Сферу, если взять середину четвёртого века Экспансии, входит более двухсот миров-колоний. Правда, большинство этих миров в текстах даже не упоминается, но тем не менее... с временными рамками - то же самое. Действие "Тиргайского гамбита" условно относится к восьмидесятым годам до Экспансии...
   - Я понял. Вам нужно конкретное место и конкретное время в качестве точки старта.
   - Именно. Вы с этим определились?
   - Да. - Язык снова пробегает по губам. - "Мультифазные драконы".
   - Это... а! Помню. Рассказ из сборника "Плач об ауи". Жиль Вебер и Лайнара, ловец случайностей и софонистка, наука и любовь. Значит, конец третьего века Экспансии, научная космостанция в номе Поланиса. Вы хотите стать кем-то конкретным?
   - Да.
   - И кем? Вебером?
   - Лайнарой.
   - Понятно.
   Мне действительно было понятно.
   Значит, мой заказчик не невротик. У сексопатологов ЭТО называется по-другому. Но мы, вэ-мейкеры, зовём таких короче и без лишнего негатива: твистами.
   В самом деле, что тут такого? Подавляющее большинство моих клиентов не удовлетворяет обычная человеческая шкура: потеющая, зевающая, стареющая... привычная, как разношенный башмак. Просто твисты идут дальше большинства и заказывают не тюнинг, (типичный спич - "Хочу, чтоб мне снова было двадцать два, натуральная блондинка модельного роста с молочно-белой кожей, ну и фигуру подправьте!") а полноценную смену имиджа.
   Эльфийским принцессам нет нужды задаваться вопросом о соответствии получаемой зарплаты желаемым затратам, да и о морщинах в первые двести лет можно не задумываться. Тролль имеет полное право не потеть насчёт своей диеты. Ну, нравится ему сырая человечина в виде отбивной с кровью, так ведь на то он и тролль! Драконом стоит стать ради мудрости, магии и радости полёта; боевым киборгом или эйнхерием - ради наслаждения битвой; языческим божеством - ради неоспоримой и неотъемлемой власти...
   Право, на этом фоне смена пола смотрится сущим пустяком.
   - Двинемся дальше. Что вас привлекает в выбранном образе? Что кажется самым ценным, что - второстепенным, но важным?
   Заказчик моргает. Я выдерживаю небольшую паузу, но он молчит.
   - Напоминаю на тот случай, если вы забыли: в нашем предварительном контракте чётко прописаны санкции, касающиеся нарушения личной тайны. Можете считать меня вашим врачом или адвокатом... или исповедником. Что бы вы мне ни сообщили, дальше меня это не пойдёт.
   Заказчик кивает.
   И вроде бы начинает успокаиваться.
   - Понимаете, - продолжаю я, - в одной только научной фантастике количество различных персонажей, описанных с разной степенью достоверности, приближается к миллиону. Я не говорю о фигурах на периферии сюжета: все эти гвардейцы кардинала, новобранцы, фрейлины, служанки, гоблины, арбалетчики и прочие тени, которых в среде моих коллег принято называть "копьеносцами" или "безымянными", несут минимум личных черт. К выбранной вами Лайнаре это не относится. О ней мы знаем достаточно много. Скромная внешность, недюжинный ум, широкие научные интересы, друзья-софонисты на Гукке... что там было ещё?
   - Я понял, к чему вы клоните, - ожил наконец заказчик. - Всё это антураж, и переоценивать его не надо. Мне нравится вселенная Сферы, но нравятся и другие фантастические вселенные...
   - И?
   - В "Мультифазных драконах" есть то, что ныне почти забыто. Романтика научного поиска. И, как непременный элемент, страхи, связанные с этим поиском. В фантастике классического периода такого не было или почти не было, там движение вперёд ещё не приводило адептов науки к подножию стены ужаса. Жиль и Лайнара, оба, стремятся постичь реальность, но при этом нутром чуют, что всякое достижение потребует адекватной платы. "Кому столь многое дано, с того и спросится немало..."
   Речь не мальчика, но мужа. Сейчас, когда заказчик разговорился, я начал понимать, что ему нужно, быстрее, чем при чтении выданных им книг.
   - И как вы представляете перспективы сложившейся в рассказе ситуации? Насколько я помню, финал там полуоткрытый...
   - Давайте ещё раз просмотрим текст.
   - Давайте.
  
  
  

МУЛЬТИФАЗНЫЕ ДРАКОНЫ

  
  
   - Ты что делаешь?
   - Ловлю мультифазных драконов.
   - Зачем?
   Я скосил глаза. Вроде не издевается. Светится в лице некий интерес.
   Ладно, будем объяснять.
   - Знаешь, что такое фаза?
   - Фазы бывают разные. Фазы луны, фазы колебаний, твёрдая фаза в жидкой фазе. Ещё в геологии, кажется, что-то такое... А ты какими фазами занимаешься?
   - Phasis в переводе - появление. Однофазные драконы в моей системе терминов - явления единичные. Настолько редкие, например, что вероятность наблюдения двух таких явлений в сходных условиях на протяжении какого-то разумного срока, ну, одного года, меньше одного к миллиону. Есть другие однофазные драконы. Взрыв Сверхновой - однофазный дракон: данная конкретная звезда может стать ей только один раз.
   - Ага. Но звёзд очень много, и для гигантской галактики вроде нашей взрыв Сверхновой становится мультифазным драконом.
   - Не так. Превратить однофазных драконов в мультифазных статистика не может. Однофазных драконов те же физики изучают давно и успешно. Именно потому, что занимаются однофазными драконами в системах, включающих множество сходных элементов. Легко засечь появление Сверхновой в системе из сотен миллиардов звёзд. Легко засечь поглощение нейтрино веществом, когда имеешь дело с кубическим километром прозрачной жидкости. И так далее. А вот с мультифазными драконами заранее ничего сказать нельзя.
   - Так. Мультифазный дракон - это редкое явление в единичной системе?
   - Угу. Причём такое, что нельзя вычислить вероятность его осуществления. Либо неприменимы статистические законы, либо система незамкнута, либо мешает ещё что-нибудь... этакое. Универсальные гении - мультифазные драконы. Привидения - чем бы там они на самом деле ни были - тоже мультифазные драконы. Как собственно драконы: они могли бы быть, но наблюдать их почему-то не удаётся. Или наблюдателю потом не верят.
   - Вот оно что...
   - Оно. А теперь не мешай.
   Молчание было недолгим.
   - А всё-таки, что ты сейчас делаешь? То есть - как ты ловишь своих драконов?
   - На приманку. Наживляю, забрасываю, жду.
   - Не будь таким букой! Трудно объяснить по-человечески?
   - А я не человек. Я - дракон. Я мог бы быть, но наблюдать меня нельзя, пока не совпали фазы.
   Ушла. Ну и пусть.
   Вечно забываю повесить табличку у входа: "Не шуметь. Не входить. Идёт мысленный эксперимент". Неужели трудно оставить меня в покое, когда я занят? Пусть (по авторитетному мнению товарищей, которым иметь авторитет положено по должности) ерундой. Но - ЗАНЯТ! Кому приятно, когда отрывают от дела?
   Лично я ничего приятного в этом не нахожу.
  
   В другой раз я столкнулся с ней в столовой. В буквальном смысле. Чуть компот не разлил.
   - Ой!
   - Ничего. Я сам виноват.
   - Нет-нет, это я не смотрела, куда иду.
   - Я тоже не смотрел. Так что не меньше 50% ответственности - мои.
   Пока расшаркивались, оказались за одним столиком.
   - Как там ваши драконы?
   - Драконы - хорошо. С фиксацией хуже. Иногда меня подмывает написать статью о природных явлениях, принципиально наблюдаемых только при условии частичной либо полной неисправности приборов наблюдения.
   - Я так и не поняла: вы на самом деле ловили своих драконов?
   - Да. Неоднократно. Но ссылаться на меня не надо, потому что подтверждений нет. Хорошо было в прежние времена охотникам на драконов! Завидую! Мир был достаточно непостижим. Для веры в существование любой экзотической твари совсем не обязательно было показывать гостям мумифицированную голову, прибитую в зале трофеев на почётное место. Довольно было нескольких тостов и вдохновенного рассказа. Теперь же печальная истина такова, что если показать авторитетной комиссии означенную голову, половина скажет: "Это не дракон, это варан-мутант!" - а другая половина возопит: "Мистификация!" Авторитетная комиссия будет требовать от смущённого драконоборца координаты долины, где драконы собираются по ночам в новолуние и творят свои запретные обряды. И охотник будет уверять их, что если даже показать любопытствующим тайное место, драконов там уже не увидеть никому и никогда, потому что они не придут в осквернённую долину. Но тщётно будет...
   - Эй, крошка, тебе не надоело снимать лапшу с ушей?
   - Что ты нашла в этом зануде?
   Стаду дубоцефалов за соседним столиком было весело. Мне - нет. Не дожидаясь третьей реплики, она встала и удалилась. А я остался в обществе остывшего супа и чужого жизнерадостного гогота.
   Неаппетитная приправа, что ни говори.
  
   Для кого-то вторая встреча ещё не представляет закономерности, но для ловца мультифазных драконов два события одного класса - уже повод для радости. В свободную минуту я не поленился влезть в общую сеть базы и открыть "визитку" интересующей меня особы.
   Так-с. Имя ничего, красивое: Лайнара. Родилась-училась-стажировалась... Стоп! Что это за наука - софоника? Никогда не слышал. (А слышал я немало). Правда, науки в наше время плодятся хуже зилийских ящериц. Прилюдно высморкаться - наука. Наблюдать за скоростью осаждения "холодных" волн - наука. Считать стекающие по стеклу капли - тоже наука, однако. Но софоника? Смотрим ссылки. Такие есть, но почти все закрыты личным ключом Лайнары. Хакер же из меня, говоря без лести, хреновенький. Немногие оставшиеся вектора ссылок уводят в Интерсеть. Для мелкой и узкой локалки нашей базы - картина типичная. У нас многие запросы выводят к тупикам оборванных ссылок. А моя квота на глобальный поиск не так велика, чтобы я мог часто удовлетворять праздное любопытство.
   Ещё один минус нашей локальной сети: малое сечение ячейки Квантум Ноль. Очень малое. Как у артерии, с рождения поражённой атеросклерозом.
   Если подвести черту, слово "софоника" по-прежнему ничего мне не говорит. Не говорит? Вру. Если такая наука существует, то моя некрасавица по имени Лайнара похожа на меня. По крайней мере в одном: она - тоже единственный представитель своего направления среди сплочённой популяции, из которой процентов девяносто пять составляют шумные самоуверенные адепты старых и устоявшихся наук. Мы с Лайнарой - в меньшинстве.
   Как известно, брать числом меньшинство не может. Если оно хочет выжить, ему надо брать сплочённостью. Я хочу выжить? Да.
   Кроме того, надо ставить контрольный эксперимент.
   Какое там у неё рабочее расписание?..
  
   Отдельного рабочего помещения Лайнара, в отличие от меня, не имела. Видимо, доля мысленных экспериментов при её специализации была ещё больше. Либо (менее приятный вариант) для её работы вообще не нужны специальные приборы. Я знаю некоторых исследователей, от "просто" библиотекарей до мнемоников и некзиалистов, которые 99% своего времени заняты открытием хорошо забытого старого. Знания, которым цивилизация уже располагает, но которое либо вовсе не используется, либо используется только в пределах "малых групп". Для таких людей главный и почти единственный инструмент познания - подключенный к Сети переносной терминал. Их работа нужна и важна, но... но всё-таки это не то.
   Лайнару я нашёл в терминальном зале, в очереди на услуги Квантум Ноль. Я и сам частенько бывал здесь, чтобы узнать новости той "малой группы", к которой имеем честь принадлежать мы, ловцы драконов. Действительно малой: нас меньше, чем освоенных планет.
   Взглянув на широкий экран через плечо Лайнары, я увидел три открытых окна с тремя разными текстами. В первом опознал учебник по матстатистике, во втором - нечто по психологии, а чего касаются странно нотированные формулы третьего текста, понять не успел. Лайнара обернулась, одаряя меня не слишком любезным взглядом человека, оторванного от дел.
   - Можно вопрос? - говорю.
   - Можно.
   - Чем занимается софоника?
   Нелюбезности как не бывало. Лицо некрасавицы осветилось.
   - А! Это наука о разуме... одна из многих. В некотором смысле ответвление психологии, в некотором смысле - ксенологии, но не то и не это.
   - А что же именно?
   - Ну, если не влезать в детали...
   Терминал Лайнары мягко зазвенел, и она мгновенно потеряла ко мне всякий интерес. Как я уже говорил, сечение нашей ячейки Квантум Ноль невелико, и кто не успел, тот опоздал. В Интерсети поработать хочется всем. Я тихо удалился. Контрольный эксперимент поставлен. Можно ли считать его удачным?
   Интуиция шептала: да, можно.
  
   Спустя три недели я ей уже почти не верил. Да что не верил - почти забыл о девушке Лайнаре и обо всём с ней связанном. Один из моих драконов упорно водил перед моим носом кончиком своего хвоста, но при этом удалялся с такой же скоростью, с какой я к нему подкрадывался. Дразнил, паршивец. Издевался. Что я только не перепробовал! Даже поставил второй генератор случайных чисел на блок питания. Куда там! Только тот хвост и видел. А ведь был бы рад даже тому, что под хвостом! (Это я в переносном смысле).
   Тут-то Лайнара и нарисовалась. Более неподходящего момента было просто не найти, ибо я как раз повествовал эфиру, как меня радует созерцание хвоста. И при этом был слишком зол, чтобы подвергать песнь своей души цензуре. Девушка покраснела аж до пят и пролепетала в перерыве между фразами:
   - Я зайду попозже?..
   Когда я опомнился, рядом её уже не было.
  
   База - та же деревня. Иногда живущие на ней оказываются в одном и том же коридоре в одно и то же время просто случайно. Вот и мы с Лайнарой встретились без всякого плана. Притом в таком месте, какое разумному существу пришло бы на ум в последнюю очередь. В полугерметичных служебных отсеках рядом с вакуум-причалами. Что она там делала, да ещё в антирадиационном скафе - бог весть. Я же волок переносной холодильник с жидким гелием, как визаррские пращуры свою законную охотничью добычу: ручками. У ремонтников как раз случился какой-то не то малый аврал, не то малый затык - но как ни назови, а свободного экзоскелета для тяжёлых работ на мою долю не осталось.
   Охотники на мультифазных драконов такие ситуации обозначают не маркером "закон бутерброда", а маркером "закон века". Звучит так: "Если есть явления, наблюдаемые при разных условиях, то найдётся класс явлений, наблюдаемый только в моменты, когда веки всех присутствующих закрыты". Следствие: гляди вполглаза. Наверняка мои драконы, сволочи, отплясывали в накопителях именно сейчас, когда я волок клятый холодильник и не мог настроить сенсорные блоки...
   Это я к тому, что с Лайнарой мы не обменялись и словом. Ну, встретились и встретились. Поглядели друг на друга. Разошлись.
   Бывает.
  
   - Привет. Я поставила научный эксперимент.
   - А... здравствуй. Какой эксперимент?
   - Я перестала питаться регулярно, как нормальные люди. Знаешь, в твоей теории мультифазных драконов что-то есть, это точно. Пока я ходила в столовую по чёткому расписанию, тебя в ней не встречала. А теперь - вот.
   Я глянул на часы: четыре ночи.
   - М-да. Именно.
   Глаза у Лайнары были розовые, как пальчики богини зари. Да и по мне наверняка было видно, что последние сорок пять часов я провёл на ногах. В столовую я забежал только потому, что не ел ещё дольше.
   - Давай покончим с этим.
   - Извини, я плохо соображаю сейчас. Говори, пожалуйста, яснее.
   - Я хотела сказать - давай назначим встречу, как положено. Завтра... то есть уже сегодня. Здесь. В восемнадцать ноль-ноль.
   - Хорошая идея. Давай.
   Идея казалась действительно хорошей. Но проверки практикой не выдержала. Как и многие другие перспективные идеи.
   Лайнара не пришла. И на следующий день тоже. И на третий.
   Как выяснилось позже, врачи нашли у неё что-то вирусное и положили в карантин на неделю.
  
   Спустя три месяца мы столкнулись в месте ещё более невероятном, чем вакуум-причалы нашей базы. Конкретно - в зале ожидания Поланиса-Орбитального.
   - Лайнара?
   - Жиль?
   - Что ты тут делаешь?
   - Возвращаюсь на базу. А ты?
   - Жду двухчасового шаттла до планеты. У меня отпуск.
   Мы посмотрели друг на друга. И целых сорок пять минут до рейсовика, на котором ей предстояло лететь, болтали, как подростки, о чём подвернётся. Но я уже начал прозревать страшную истину.
   Да-да. Именно истину и именно страшную.
   Мультифазные драконы со своими уловками многому меня научили.
  
   Вернувшись из отпуска, я решился нарушить неписаное соглашение: пошёл в блок, где Лайнара жила. Но не тут-то было: сквозь дверь откликнулся крайне недовольный заспанный баритон. Нет, никакой Лайнары он не знает. Нет, он занял эту комнату недавно. Ещё вопросы?
   Нет вопросов.
   В терминальном зале Лайнары не было. Не было в столовой. Не было в... Да в общем, нигде, куда я ни заглядывал. Даже у медиков, к которым я зашёл скрестя пальцы и в последнюю очередь, о её местонахождении не знали ничего. Тогда я нарушил ещё одно неписаное соглашение и отправил ей записку по сетевой почте - до востребования - и вернулся к мультифазным драконам.
   Дело не клеилось. На этот раз потому, что мои мысли витали вокруг письма, а вовсе не вокруг идущих экспериментов.
   Потом мне снова понадобился жидкий гелий. Я ходил за ним целых четыре часа и по возвращении нашёл на столе записку:
   "Не могу больше ждать, убегаю. В ближайшие двенадцать суток меня не ищи: на базе меня не будет. Хотела попрощаться, но не вышло. Судьба, под хвост её коленом.
   Может, пора что-то сделать с нашими фазами? Лайнара".
   Может, и пора, подумал я мрачно. А как?
  
   Известно, что наблюдатель и наблюдаемое явление представляют собой единую систему. При ловле драконов особенно важно помнить об этом, поскольку - и это не совсем фольклор - драконы имеют привычку являться в самый неподходящий момент. В последнее время драконы в моих накопителях стали гостить чуть ли не по расписанию, но легче мне от этого не было: ведь я думал не о них. Я ждал, когда истекут двенадцать дней, тосковал, скучал и ходил немного сонный. Нельзя объяснить иначе как сонливостью ту глупость, после которой я очнулся в бледно-зелёной палате на анатомической койке.
   - Пришёл в сознание? Очень хорошо. Жиль Вебер, вам говорили, что большие мальчики не хватают руками неизолированные провода под током?
   - А?
   - И не надо ссылаться на амнезию, не поможет. Вы живёте и работаете на космобазе, имеете дело со сложными приборами. Значит, должны были усвоить соответствующий курс техники безопасности.
   - Я усвоил. Это всё второй генератор случайных чисел.
   - Так. У пациента бред.
   - Никакой не бред! - возмутился я. Но потом сник. Я ведь не помнил точно, один генератор случайных чисел я отключил или оба. Отшибло начисто...
   Тогда я принялся старательно вспоминать, что помню, а что нет. Ужасное занятие, никогда и никому такого не пожелаю. Многие параноики, наверно, начинали именно так.
   На моё самокопание к тому же накладывалась общая слабость. Исколотые анальгетиками руки ощущались, как две обтянутые размякшей кожей сардельки. И ещё донимала мерзкая дрожь где-то в районе спины. Как нервный тик, только хуже. В общем, ничего весёлого.
   - Доктор, - попросил я, - можно мне снотворного?
   Полчаса уламывал.
   Уломал.
   Отрубился.
   А когда очнулся снова, мне жизнерадостным тоном сообщили, что меня приходила проведать девушка. Черноволосая такая, довольно милая. Беспокоилась. Не невеста, случаем?
   В ответ я мрачно попросил ещё снотворного.
   Но мне, конечно, не дали.
  
   Очередная встреча с Лайнарой оказалась на удивление мирной и спокойной. Она снова пришла ко мне, болезному, и мы снова болтали, куда язык выведет - но не касаясь ни драконов, ни софоники. Тили-тили-тесто.
   Я поймал себя на том, что окончательно и бесповоротно лишился способности думать о моей некрасавице без нежности. И даже - как о некрасавице. Когда по ходу разговора её лицо начинало светиться радостью, или внезапным пониманием, или той же нежностью...
   Не может быть некрасивой женщина, лицо которой светится при тебе и для тебя. Научный факт. Можете меня цитировать.
   Мы поговорили, как нормальные люди, и как нормальные же, назначили новое свидание. На завтра. Лайнара пришла, как обещала. И мы снова заболтались... вот только языки вывели нас на те самые темы.
   Было это примерно так:
   - Что ты делала на Поланисе?
   - На Поланисе - ничего. Транзитный рейс с пересадками. Я вообще-то с Гукка летела.
   - А на Гукке?
   - Там у меня друзья. Софонисты.
   - А-а-а, ну да. Это у тебя в "визитке" есть. Совсем забыл. И ведь я до сих пор не знаю, чем твои софонисты занимаются.
   - Много чем. Вообще это направление возникло лет тридцать назад, когда один мэтр, выйдя в отставку, решил посмотреть на некоторые психологические проблемы сквозь призму отработанных методов ксенологии. Может, и до него пытались, но не получалось. И у него не получалось сперва. Пока он не перелопатил методику, не вывернул при помощи пары ушлых аспирантов - кибернетика и программера систему привычных психотестов и не понял, что тихой сапой создал новую науку. В общем-то мне сдаётся, что софонисты занимаются примерно тем же, что и ты, только в другой области приложения. Мы изучаем даже не разум как таковой, а разум как источник явлений, свойственных только ему.
   - А психологи?
   Лайнара поморщилась.
   Ага. Не у меня одного деятели традиционной науки натёрли на мозгах мозоль.
   - Это совершенно не то. Как бы объяснить... Психологи изучают память - но памятью обладают все сложные организмы с нервной системой. Они изучают реакции - но реакции свойственны даже амёбам. Изучают инстинкты... ну, тут тоже всё понятно. А вот такая вещь, как, например, интеллектуальное вдохновение - моя область специализации, между прочим - для психологов остаётся в лучшем случае предметом псевдофилософских рассуждений. Их интересуют массовые явления и общие закономерности. А вдохновение, то есть одна из вещей, которые выделяют потенциально разумных существ, психологов не волнует. Парадокс! Изучая преимущественно то, что в нас от животных, они...
   И тут в боксе погас свет.
   Если вы принадлежите к большинству, что родилось и живёт на планетах, - вы, наверно, не представляете, как это было жутко. В боксах медицинского блока - для космоса предназначенных, не для планет с мягко цикличным климатом! - используется техника с такой степенью надёжности, что вероятность её самопроизвольного отказа равна единице, делённой на число Авогадро. Если на борту всё рушится и пылает, если в базах данных обнаружился злобный вирус, если экипаж поразила скоротечная пирвейская чума или всё это случилось одновременно - даже тогда в медблоке можно быть спокойным. Как в бомбоубежище во время града.
   Но свет погас. Без каких-то пиротехнических эффектов.
   И от этого было ещё страшнее!
   - Жиль, я боюсь.
   - Я тоже.
   - Почему с нами вечно случается что-то... такое? Именно с нами?
   - Не знаю. Но...
   - Да? Ты что смеёшься?
   - Глупости... Я подумал, что даже не могу тебя обнять: у меня руки обколоты местным обезболивающим. Сардельки бесчувственные.
   - Ну и наплевать. Я тогда сама тебя обниму - вот так. Хорошо?
   - Хорошо-о-о...
   Некоторое время Лайнара молчала.
   - Почему ты сменил тему?
   - Не бери в голову.
   - Слушай, я ведь тоже исследователь. Я не отстану.
   - Да уж ясен фикус... Боюсь я, сказал ведь. Только сейчас мне пришло в голову, что и в самом деле...
   - Ну?
   - Старая-старая проблема. Психологи, говоришь, не изучают вдохновение. Бяки. Не учёные. А может, у них есть причины? Может, не все такие упрямые, как мы с тобой, не все готовы ловить рыбку в мутной воде, даже если её там нет? Подумала ли ты, что будет, если ты точно - понимаешь, точно! - установишь, откуда в нас берётся вдохновение, что это вообще такое и как его вызывать? Это ведь будет пострашнее любой бомбы, милая! А что до меня... Если я поймаю хоть одного дракона в условиях полной... Нет, об этом вслух нельзя.
   - Жиль...
   - У тебя есть методики для стимуляции вдохновения?
   - Да. Я на себе испытывала... но они ещё не совсем...
   - А у меня есть, если называть вещи своими именами, методики управления случайностью. Которые тоже "не совсем". Ты понимаешь, что получится, если мы вздумаем свести их воедино? И если у нас вдобавок что-то получится? Ведь вдохновение - это тоже случайный процесс! Ты понимаешь, что в этом случае нам всем светит? Ты понимаешь, Лайнара?
   - Я боюсь, - тихонько всхлипнула она.
   - И я тоже. Поэтому я пытался увести разговор в сторону. Есть законы мира сего, которые не хотят, чтобы их открыли. Ты готова встать в полный рост против законов природы? Ты действительно хочешь этого?
   Помолчав, она тихо сказала:
   - Хочу.
   И тогда я улыбнулся, хотя знал, что в темноте моя улыбка не видна.
   - Вот и я тоже. Альянс?
   - Альянс! И да не разлучит нас смерть.
  
   Но жить долго и счастливо у нас с Лайнарой не получилось. Просто не могло получиться. Это было ясно с самого начала.
   Впрочем, как было сказано в ином месте - "это уже совсем другая история..."
  
  
  
   Набросок-реконструкция: случай из практики вэ-мейкера (2)
  
  
   - Итак?
   Заказчик больше не нервничает, не мнётся и не облизывает губы. Он увлёкся. И работает.
   Хорошую он подобрал себе маску. Почти не отличающуюся от лица. Лайнара тоже должна быть такой: уязвимой в быту и дерзкой в поиске.
   - У меня есть ряд предположений насчёт ситуации из рассказа. Например, гаснущий в боксе свет. Законы природы, которые "не хотят, чтобы их открыли" - это, простите, бред. Открыть такие законы человек просто не захочет...
   - Если бы Господь хотел, чтобы люди летали, он даровал бы им крылья?
   - Не надо ёрничать! Так оно и есть. Самолёты летают, дирижабли летают - в общем, изделия рук человеческих отрываются от земли, а люди, сами по себе, - нет. Пользуясь принципом Оккама, я бы предположил, что открытию новых законов природы противится не столько безличная Вселенная, сколько чуть менее безличное общество. Социум.
   - То есть как у Шумила? Сейчас найду цитату... а, вот: "Научная система вырождается. Наше общество построено так, чтоб сохранять стабильность. Развитие науки разрушает стабильность общества. Поэтому система борется с наукой, и даже сама этого не замечает".
   - В точку! Случайный процесс, из-за которого гаснет свет в боксе медицинского блока, я представляю себе с большим трудом. Собственно, люди сделали всё возможное, чтобы исключить такие случайности. А вот незримого наблюдателя, подслушивающего диалог Жиля и Лайнары, пожелавшего позабавиться за чужой счёт и который вырубил им освещение...
   - Понятно. И полностью согласен: рука, щёлкающая тумблером или касающаяся сенсорной панели - это куда реальнее.
   - Добавьте сюда пси. Во вселенной Сферы темы, касающиеся прямого воздействия мысли на материю, курируют спецслужбы. Наследники пресловутого Отдела Эсперов. Они непременно должны следить за софонистами, да и за некоторыми другими направлениями науки. Работами по созданию систем искусственного интеллекта, например...
   - Предлагаете объединить софонистов и программистов?
   - Скорее, воздействовать на вторых методами первых. Кстати, мысль, что психология может помочь в программировании искинов, революционна лишь для науки, а для метанауки это нормальный рабочий подход. Объединение наработок Лайнары и Жиля как раз должно дать выход на следующий уровень понимания реальности - ну, и воздействия на неё.
   - Понимаю. В нашем мире таких выходов давно не бывало.
   - Ещё бы! Трансферт не каждый день изобретают.
   - Хорошо. А что потом?
   - В каком смысле?
   - Мы рассмотрели конкретную ситуацию. Двое молодых учёных объединяются для совершения прорыва в метанауке, в том числе, возможно, в области пси-дисциплин; к этому прилагается сопротивление чиновников от традиционной науки и происки спецслужб. Итог: ряд революционных открытий, в рассказе уже не описанных, и появление проблем: "Жить долго и счастливо у нас с Лайнарой не получилось". А что именно получилось? Какого рода финал стал итогом?
   - На ваше усмотрение. Впрочем... это ведь космическая научная фантастика?
   - Да.
   - Вот и обыграйте понятие "жить".
   - Киборгизация?
   - Как вариант. И не обязательно классическая. В конце концов, во вселенной Сферы есть, например, кланты с биотехнологиями, доходящими до масштабов планетарной магии.
   - Но, насколько я помню, Старое Согласие между людьми и клантами запрещает передачу таких технологий людям. Это - фундамент, трогать его нельзя. Без запрета на пользование чужими и гибридными технологиями Сфера выглядела бы совершенно иначе.
   - Запрет будет работать ровно до тех пор, пока не появятся люди, по-настоящему заинтересованные в нарушении запрета. А такие, как Лайнара, в этом заинтересованы. Только зашоренность мешает людям искать и добиваться нового.
   Он помолчал, потом добавил почти просительно:
   - Я не требую пересмотра основ, просто предполагаю, что Старое Согласие не всегда исполнялось идеально.
   - Исключения из правил? Ладно, пусть так. Я подумаю и поработаю над вариантами.
   "И для тестирования созданного препятствий не будет. Заказчик станет Лайнарой? Хорошо, тогда я взгляну на свою версию вселенной Сферы глазами Жиля Вебера.
   Самому интересно, что из этого получится. Потому что за такую масштабную работу я ещё не брался... как ни крути, поиск в лабиринтах метанауки - это не "новый, революционный" метод, позволяющий в полтора раза увеличить стойкость лака для ногтей (мощность фаербола, плотность записи оптического диска, пр.). Настоящая метанаука - это даже не построение связной физической модели, в рамках которой работает магия подобия. Это ГОРАЗДО интереснее!
   И симптоматично, что в наше время проблемами метанауки занимаются не в текущей реальности, а в реальности, сотканной трансфертом..."
   Но вот заказчик уходит, а я сажусь за расчёты модели.
   Сначала, как водится, прошлое. Вселенная Сферы отличается от подавляющего большинства выдуманных вселенных максимальным правдоподобием и минимальным количеством войн. (Так и тянет уточнить: "Максимальным правдоподобием и, как следствие..."). В общем, отнюдь не боевая фантастика. Никаких армад космических линкоров, сходящихся в термоядерной мясорубке, взрывающихся планет и прочей пиротехники. В этой вселенной над стратегией и тактикой, как положено, главенствуют политика и экономика. А за три с половиной века Экспансии не появилось причин, способных привести к полноценной космической войне.
   И то: с чего бы?
   Враждебные цивилизации отсутствуют как класс (кланты сидят в своём Ареале и к людям равнодушны - впрочем, взаимно; примитивные расы, вроде аборигенов Уас-Ыхья или тех же ауи, смело выводим за скобки). После выхода визарриан в космос вопрос недостатка ресурсов уже не стоит. Контроль рождаемости, развитие межзвёздного транспорта и строительство обитаемых космических баз сняли с повестки дня вопрос недостатка жизненного пространства. Политика... вот с политикой несколько сложнее.
   В частности, потому, что она зависит от возможностей используемой техники.
   Космические перелёты во вселенной Сферы - штука медленная и дорогостоящая. Маршевые генераторы человеческих звездолётов сжимают пространство. Но наращивать степень сжатия безнаказанно нельзя. Корабль, обогнавший свет в 42 раза и превысивший порог эластичности ваккума, вываливается из континуума. Исчезает. Можно путешествовать быстрее, если воспользоваться Каналами - естественными либо искусственными, соединяющими портальные пары "блошиного скока". Но строительство порталов - удовольствие дорогое, а естественные порталы редки и нестабильны. Таким образом, в физическом пространстве связность Сферы невелика.
   Однако есть компенсирующий фактор. Визаррианами открыт и вовсю используется принцип мгновенной связи, Квантум Ноль. Соответственно, помимо локальных информационных сетей, действующих на планетах, космических базах и других относительно компактных объектах, существует Интерсеть. Единое информационное пространство Сферы. Оно же - мощнейший фактор объединения. Простейшие расчёты показывают: если бы не Интерсеть, центробежные процессы в Сфере привели бы к "эпидемии независимости" среди колоний уже к началу второго века Экспансии, если не раньше. Но использование Квантум Ноль и ряд второстепенных факторов оттягивают неизбежный конфликт центра и периферии. История Сферы, расписанная до 350-го года Экспансии, не знает вооружённых выступлений против "диктатуры Визарры".
   С другой стороны, независимость периферийных номов вот-вот станет политической реальностью. Может, не "завтра", но уж "послезавтра" - наверняка. Правда, оттянутая, она пройдёт явочным порядком, бескровно или почти бескровно. Что вообще характерно для вселенной Сферы.
   А как же фактор пси?
   ...несколько часов спустя, вспоминая собственную фразу про "небольшое усложнение, только и всего", я готов был то ли истерически расхохотаться, то ли расплакаться. Ничего себе - "небольшое усложнение"! Ага, ага. Такое же небольшое, как Местное Скопление галактик. То, что базовая физическая модель требует одиннадцати измерений (иначе не будет "работать" Квантум Ноль), это семечки. То, что в модель требуется включить неопределённое множество сопряжённых континуумов (чтобы чересчур разогнавшимся звездолётам было куда "проваливаться") - аналогично. В конце концов, наиболее связные теории земных физиков, включают и одиннадцатимерность, и наличие "параллельных пространств", существующих где-то за поворотом симметрии.
   Но вот куда в эту картину втиснуть пси-эффекты? Что, прикажете реанимировать идею психополя? Не-а, не выйдет. Слишком просто. Если бы динамическое психополе существовало реально, как один из элементов физической картины мира, его давным-давно открыли бы и использовали. Если же оно - элемент нефизического мира, получается либо фэнтези, либо, в лучшем случае, магический киберпанк, как во вселенной Shadowrun. Треклятое "максимальное правдоподобие" требует от пси-феноменов во вселенной Сферы нестабильности, зависимости от эмоционального фона псиоников и строгого подчинения законам физики - причём одновременно!
   Говоря проще, в моей модели для грамотного сочетания физики с пси-физикой мне требуется пристегнуть к обычной логике реальности металогику. Насколько я знаю, такого ещё никто не делал. И даже не замахивался.
   Да, это вам не джедайские мидихлорианы, хвостом их через бугор поперёк прописки! Хотя в самой идее насчёт особых частиц в крови есть привкус благородного безумия, обещающего решение ряда проблем. Скажем, те же кланты с их биотехнологиями, при которых стирается разница между биосферой и техносферой. Откуда они черпают энергию? Часом, не из физического ли вакуума? Или прямиком из сопряжённых континуумов? А что, очень даже может быть. Тогда лимит на физические воздействия, осуществляемые псиониками, разом подскакивает на несколько порядков, и становятся возможным такие вещи, что просто неокортекс дыбом.
   Движение брови плюс усилие воли - и вот уже термоядерный взрыв кажется немногим ярче вспышки грамма магния. Короче, джедаи отдыхают.
   ...но это - у клантов. А у людей всё иначе. Это прописано в канонической истории Визарры и колоний. Людям, вплоть до середины четвёртого века Экспансии, - обычная техника, не сильно отличающаяся от нашей. Ну, Квантум Ноль, ну, управляемая гравитация, но и только. Как в эту картину вписывается скромный по масштабам, пугающий, редко встречающийся дар пси?
   Плохо вписывается.
   Ключевая проблема - в сложности системы. Когда я рассчитывал базисную модель мира, где источником всего многообразия явлений реальности было взаимодействие пяти стихий, небо было твёрдой полусферой, а атомы и тем паче элементарные частицы отсутствовали как класс, мне было куда проще. Другая модель, в рамках которой наряду с Ньютоновой физикой работали бы законы подобия и симпатическая магия, тоже не доставила мне настоящих хлопот. Но теперь...
   Я не физик-теоретик. От вэ-мейкера не требуется создания моделей реальности, которые были бы исчерпывающе достоверны КОЛИЧЕСТВЕННО. Но вот без КАЧЕСТВЕННОЙ достоверности модели мир в саркофаге трансферта не оживёт. Останется мёртвой схемой. Самое большее - сюрреалистическим кошмаром в духе Кафки или Филиппа Дика.
   Конечно, всегда можно пойти путём наименьшего сопротивления. Не прыгать выше головы. Слегка упростить физическую модель вселенной Сферы, прежде чем вписывать в неё фактор пси. Урезать её - тихо, почти незаметно. Кастрировать...
   Брр! Оскоплять целую вселенную, пусть трижды виртуальную? Ну уж нет!
   Я пойду другим путём. Путём металогики. Выстраивания высших, не прямых и не очевидных связей, скрытно формирующих лик вселенной.
   Мой заказчик сам подкинул мне идею. История отношения людей Визарры к проблеме пси есть история тёмная и связанная с тайной дипломатией (то бишь шпионажем). Отдельные уникумы в Древнем Оране, способные, согласно легендам, летать, превращаться в животных, подчинять чужую волю взглядом и так далее, погоды не делают. Равно как и наставник легендарного Аннора Большое Солнце, мудрейший из магов северной традиции. В нашей истории тоже хватает премудрых даосов и разных прочих Мерлинов - ну и что? Для того, чтобы использовать пси, требуется сочетание сразу нескольких факторов: талант, определённая психическая конституция, суровый самоконтроль, источник "магических" познаний, готовый поделиться ими... сложно!
   В эпоху письменности "магия" не играет большой роли. Случайные находки отдельных индивидов нивелируются историческим процессом, потому что лишь в фэнтези записанные формулы заклятий обладают универсальной действенностью. В мирах, больше похожих на текущую реальность, с "заклятиями" всё не так просто. Полноценная передача "магических" знаний требует либо взаимодействия в паре Учитель - Ученик, либо, как в цикле "Магия Грёз", открытия "принципа гримуара". То есть, насколько я понимаю этот самый принцип, гримуар фиксирует не линейные цепочки символов, как обычная рукопись, а многомерные образы, адекватно обозначающие психические состояния и, в идеале, помогающие достичь таких же состояний.
   Воссоздание гримуара методами техники требует хорошо развитых информационных технологий... хм. Если разобраться, трансферт и гримуар - близнецы-братья...
   Так. Не отвлекаться.
   Значит, в эпоху до информационной революции действующая "магия" на Визарре была редкостью. Но попытки использовать её на государственном уровне были. Достаточно вспомнить хотя бы события "Тиргайского гамбита", живописующие противостояние телепатов Тиргайского Союза и интернационального Отдела Эсперов. Тогда успех - весьма относительный, надо заметить - обеспечила лишь величина выборки. Тоталитарное государство, такое, как Союз, могло пройтись частым гребнем по миллионам своих граждан, выискивая среди них псиоников. Насколько я помню, телепатом оказывался примерно один человек из десятка тысяч, более-менее успешно управлять своим даром мог едва один из сотни тысяч, и лишь несколько человек на всю планету демонстрировали "настоящие чудеса".
   Попытки государственных институтов контролировать чудотворцев нередко приводили к локальным катастрофам... что отражено в том же "Тиргайском гамбите". О том, как Злюка в буквальном смысле сжигала себя, уничтожая главную штаб-квартиру Отдела Эсперов, забыть трудно. Вроде бы чисто отрицательный персонаж, убийца, стерва и фанатичка, да ещё науськанная такими же фанатиками, но какая героическая смерть! Читаешь - и плакать хочется. Самая сильная сцена во всём романе.
   Сильная-то сильная, а чиновникам деяния вроде самоубийственной атаки Злюки - нож острый. Давно и не мной подмечено: государству (не только индустриальному) желательно иметь в гражданах существ серых, слабых, легко контролируемых. Доступ граждан к оружию следует ограничивать всеми доступными средствами, и чем оружие мощнее, тем больше должно быть препятствий к его использованию по воле отдельных субъектов. Боевой вертолёт ещё можно поднять в воздух в одиночку. А вот послать в цель ракету с атомной боеголовкой - нет. Тем самым псионики, способности которых можно ограничить разве что фронтальной лоботомией, оказываются врагами державы чуть ли не по определению...
   Ну, сходится модель? Сходится!
   Не удивительно, что Отдел Эсперов относился к своим рекрутам со столь явственной опаской. Президент, директор, глава какого-нибудь преступного клана, вообще любой начальник в обществе, организованном по технологическому принципу, обладает лишь договорной властью. За пределами делегированных полномочий он (или она) бессильны. А вот эспер, псионик, маг обладают в полном смысле личной властью. От чина или ранга, высокого родства или присвоенного звания не зависящей. Касающейся не только людей и второй природы, но также, напрямую - природы первой! Вот где повод для низменной зависти...
   Разумеется, обладатели активного пси во вселенной Сферы не в почёте.
   Картина печальная, но неизбежная.
   Итак, техническая возможность использовать пси у людей есть. Но возможность психологическая - отсутствует. И наследники Отдела Эсперов старательно следят, чтобы какой-нибудь умник (или умники, вроде Жиля с Лайнарой) не совершили прорыва в недозволенных областях. Ну, на худой конец, чтобы плодами прорыва не воспользовались другие. А для гарантии успеха такой политики неплохо бы иметь структуры, вовсю пользующиеся пси - но не открыто, а тайно...
   Я выплетал паутину связей, из которых складывал единую непротиворечивую модель под требования заказчика, и, работая, предчувствовал... да нет, просто знал: вселенная Сферы станет одной из вершин моей карьеры вэ-мейкера.

Эпизод второй: камень на дне

   Из дневника:
  
  
   Работы всё меньше. Менее квалифицированные и известные коллеги по ремеслу давно остались без дела и нырнули с головой в скроенные по своей мерке трансферт-сны. Но близится и мой черёд. Тенденция наметилась давно: сначала в саркофаги переселились те, кто хотел и мог себе это позволить, потом - те, кто мог себе позволить, хотя и не особенно хотел. И позже, когда цены на услуги Убежищ упали ещё сильнее, нашими клиентами стали почти все, желавшие попробовать трансферт, но прежде не имевшие достаточно средств.
   И вот настали времена, когда директорату Убежища приходится платить всё больше и больше за то, чтобы наёмный персонал некоторое время проводил в реальном мире, обслуживая многомиллионную армию тех, кто спит и видит прекрасные сны.
   М-да... что тут скажешь? Подготовительный этап запланированного калмами завоевания удался с блеском. Если сию секунду над планетой повиснет флот боевых звездолётов, трюмы которых битком набитыми злобными клонированными десантниками, беспробудно спящие 95% человечества даже не почешутся...
   /.../
   Шутки в сторону.
   На склоне лет я наконец задумался: а как это выглядит изнутри? Смешно, но я, за свою долгую карьеру создавший десятки миров на заказ, ни разу не провёл внутри саркофага даже пары суток подряд. Сапожник ходил без сапог.
   Теперь же, когда мне всё равно нечем заняться, я начал мечтать о своём мире.
   Нет, вот так: о СВОЁМ МИРЕ.
   Раньше для счастья мне хватало моей работы, но теперь...
   Кое-какие предварительные соображения у меня уже есть. Прежде всего: мой мир будет земным раем. Утопией. Но не одной из классических утопий, а достаточно оригинальной моделью, основанной на дозированном фантастическом допущении. В основу можно положить наработки, относящиеся ко времени создания трансферт-версии вселенной Сферы. По сию пору горжусь тем, как соединил в той модели физику и псионику: лёгким росчерком, едва видимой нитью, имеющей, однако, прочность каната из цельнотянутой стали...
   Я не буду изолировать СВОЙ МИР от остальных миров объединённой сети трансфертов. Пусть те, кто этого достоин, имеют шанс попасть в мою утопию. Но - только достойные! На входе я поставлю фильтры, да и сама природа задуманного мира будет успешно отторгать души, не желающие принимать его правила. Чтобы погрузиться в новое бытиё целиком, я не пожалею даже самого себя, закрыв сознанию доступ к части воспоминаний. Иначе просто нельзя: жить в мире, который ты создал, и при этом не смотреть на окружающее немного свысока - невозможно.
   Не хочу быть богом, гостящим среди смертных. Я сам смертен и не хочу забывать об этом даже в иной реальности.
   Что ещё? Пожалуй, я слегка сжульничаю. Пусть моему второму я, для которого изначальный я буду творить мою утопию, выпадет шанс достичь того, чего не достиг в этом мире. Если есть у меня какая-нибудь мечта, таящаяся так глубоко в подсознании, что я-изначальный и сам о ней не подозреваю - пусть эта скрытая мечта осуществится. В конце концов, трансферт предназначен именно для того, чтобы осуществлялись человеческие мечты...
  
  
  

1

  
  
   В тот день - канун Столетия - Рышару было совсем худо. Призрак зелья стиснул шею так, что ещё чуть - и начнёшь задыхаться. Беззаботное пение птах, шелест ветвей, запахи прогретой земли и бледно-оранжевые стенки добровольной тюрьмы... Рышару невыносимо хотелось уйти от всего этого, выпрыгнуть из собственной чёрной шкуры. Разумеется, он знал, что ни к чему хорошему это не приведёт. Имел большой печальный опыт. Но бес противоречия всё равно погнал его в город. Ха!
   Нарочно оставив на месте ситриллевую палатку вместе с прочим барахлом, Рышар выполз на свет и распрямился во весь свой немалый рост. Воздух пах сеном и весной. Улыбнувшись (и не заметив, что улыбка ещё до рождения мутировала в усмешку), Рышар достал серые шорты с голубой курткой, натянул и побежал через лес к старой дороге. Когда он добрался до неё, перескочил через оплывшую канаву и затопал мозолистыми ступнями по разрушающемуся полотну шоссе, его ноздри раздувались, помогая лёгким прокачивать больше воздуха, а губы растянулись в кривой, совершенно волчьей ухмылке. Шлёп-шлёп-шлёп ноги, руки в кулаки - раз-два, вперёд, быстрее, ещё! Самолёты и отдельные любопытствующие, встречные и попутные, снижались поглядеть на диковинное зрелище; попутные самолёты, примерно каждый второй, ещё и с намерением "подбросить" - но все, как один, улавливали вблизи плотный сгусток шейда вокруг бегущего и с торопливой брезгливостью взмывали выше. Рышар игнорировал их, замкнув сенс так плотно, как мог, но направления не менял. Город так город. Потерпим. Не впервой.
   И вообще - напомним счастливцам, чьими трудами они счастливы! Преподадим очередной урок о вреде зла. Пусть помнят, забывчивые!
   Очередной самолёт - встречный - снизился, но не отпрянул. Более того: мгновение поколебался, после чего нырнул и мягко опустился на дорогу впереди. Это было чем-то новым. Рышар даже вообразил на миг, что горожане восстановили полицию, но тут же коротко рассмеялся идиотской мысли и свернул, намереваясь миновать чужака. Это для лайта каждый встречный - друг и товарищ, а для шейда все люди - чужаки. Даже чистые лайты вроде этого, в самолёте.
   Обтекатель раскрылся, как стручок. В сенс Рышара толкнулся лучик неуверенного посыла. Не оглядываясь, шейд миновал самолёт и начал удаляться...
   - Постойте, пожалуйста!
   Рышар замер.
   Давно уже его не удивляли так сильно. Лайт, желающий остановить изгоя? Говорящий - вернее, пытающийся кричать - ради этого вслух? Лайт, заглядывавший в древние базы данных (а откуда ещё могло взяться это архаичное "пожалуйста")?
   Рышар мотнул головой. Он так плотно замкнул сенс и так давно не слышал живых голосов, что не сразу осознал: странный лайт - не он, а она.
   - Не уходите!
   Ещё одна метка: замшелое обращение на "вы".
   - Зачем я вам нужен? - хрипловато, с отвычки, спросил Рышар. Обернуться ради этого он и не подумал.
   - Поговорить.
   - О чём? И зачем? - повторил Рышар упрямо.
   - Разве у беседы обязательно должна быть цель?
   "Скрытность. Нет, это уже ни в какие ворота..." Рышар обернулся.
   Лайт стояла на земле (!) рядом со своим маленьким двухместным бескрыльником и упрямо смотрела на шейда из-под волны зачёсанных набок рыжих волос. О диво! Она была, в отличие от большинства лайтов, стройной и даже с заметным количеством мышц. И бесстыдно юной. Одежда её также навевала на мысль о древних, столетней и большей давности, базах данных. Современная мода давно списала в утиль и юбки, и функциональную обувь.
   - Если вы собираетесь в город, мы могли бы долететь туда вместе, - сообщила рыжая. Устная речь давалась ей легко, и Рышар задумался, где, как и почему она практикуется в этом искусстве. Да и сенс она замкнула плотно, почти как сам Рышар. Архаистка? Историк?
   В таком-то возрасте? Ха и ещё раз ха!
   - А куда собиралась ты сама?
   - Я собиралась найти шейда. И мне всё равно, где говорить с вами. С тобой. Как твоё имя?
   - Шейд, - буркнул Рышар. - А твоё?
   - Анжи. И по жизни, и в Сети.
   - Раз я тебе нужен, Анжи, давай за мной.
   Повернувшись снова, Рышар привычно побежал к городу. Ему было интересно, как поступит новая знакомая. Отстанет, чтобы поискать шейда поконтактнее? Полетит следом? Снова попросит притормозить?
   Ни то, ни другое, ни третье. Анжи последовала за Рышаром по земле, бегом. И даже ухитрилась его догнать. Скосив глаза, Рышар убедился, что она бежала честно, а не изображала бег при помощи левитации. Её рыжий, в тон волосам, бескрыльник парил у неё над головой и чуть позади, словно воздушный шарик на верёвочке. Или ручной пёсик. Причём похоже было, что это не требует от Анжи особых усилий. Чудеса.
   А чудеса ли? Поразмыслив, Рышар изменил оценку. Настоящим чудом было вовсе не управление самолётом снаружи, даже не умение бегать. Чудом было то, что Анжи - лайт! - по собственной воле терпела общество Рышара. Причём, насколько можно было судить со свёрнутым сенсом, без натужности, снисходительности, брезгливости и прочих сопутствующих.
   "Сколько тебе лет?" - эксперимента ради послал Рышар, приоткрывая сенс и отслеживая реакцию Анжи. В ответ та замкнула свой сенс ещё плотнее и ответила вслух:
   - Двадцать два. И пять месяцев. А зачем тебе?
   - Разве у вопроса обязательно должна быть цель?
   Свершилось новое чудо. Анжи смутилась.
   - Извини. Я должна была сразу... я... самоизоляция как итог негативно оцениваемых действий - это неправильно... нечестно. Я... хотела... найти аргументы, чтобы... смягчить...
   Рышар остановился. Анжи тоже.
   "Аргументы? Смягчить?" Задохнувшись, лайт съёжилась от близости шейда, от тяжести его посыла. Рышар развернул свою сенсорную сферу примерно до половины обычной силы, и мимолётные лайты начали шарахаться от него уже за три-четыре сотни метров. Но Анжи, стоящая в трёх шагах, не отодвинулась. Только её бескрыльник, выдавая реакцию хозяйки, неаккуратно шлёпнулся наземь. Заметив, что Анжи начинает бледнеть от боли, Рышар опомнился.
   - Залезай, - сказал он вслух, указывая на заднее сиденье самолёта. Деревянно переставляя ноги, лайт повиновалась - неуклюже, словно начисто забыв о левитации. Рышар устроился впереди, замкнул обтекатель и поднял бескрыльник в воздух с лёгкостью, выдающей бывшего полупрофессионала.
   - Я окажу тебе большую любезность, преподав бесплатный урок и вытряхнув из рыжей головы завиральные идеи. Касательно самоизоляции. В какой части города ты живёшь?
   - На Прудах. Я... покажу.
   - Ну-ну. Передумаешь - скажи. Я шейд, но не садист.
   Анжи не стала спрашивать о значении последнего слова, и Рышар хмыкнул - про себя, конечно. Выражать свои чувства как лайт, "на эфир", он разучился. С тех самых пор, как стал тем, кем стал.
   - Позволь... те, я поведу сама.
   "Думает, так станет легче?" Вновь хмыкнув, Рышар прекратил сосредоточение и стал грузом. Но бескрыльник даже не дрогнул: Анжи перехватила полётную статику с изумительной лёгкостью. Рышар так не смог бы. И не только из-за растренированности навыков кинезиса.
   Это тоже наводило на размышления.
   Сквозь полузеркало обтекателя был виден весь город: трёхмерный, игнорирующий силу тяжести, с прекрасной и чуждой архитектурой новейшего времени. Однако, в отличие от совсем уж глубоко модернистских городов, он стоял на земле, хотя и не давил на неё, и не мог изменить своего географического положения, то бишь перелететь на новое место. А в пригородах его даже имелись дома, построенные под старину. Одним из заповедников для таких реликтов и был район Прудов. Анжи опустила бескрыльник возле довольно унылой сборной конструкции на сваях, попав точно в ячейку для самолёта. Щёлкнули крепления.
   - Чего ради ты ютишься в такой... здесь?
   - Каждый живёт, где хочет, - натянуто и туманно сообщила Анжи.
   Внутри её коттедж являл чудо аскетизма. Однажды, в "прошлой жизни", Рышар был в гостях у одной свободной художницы; то жилище напоминало гнездо сумасшедшей сороки, в кратчайшие сроки зарождая в здоровом человеке ростки клаустрофобии. Мебель, тряпки, картины, бумажные книги, альбомы и журналы, полдюжины разных коллекций, включая раскиданные всюду DR-диски и ГИКи. Плюс ещё какие-то многообразные ползучие цветы, вносящие свою ноту в митинг запахов. Так вот, жильё Анжи было инверсным вариантом той модульной квартиры. Обширное, с санитарным блоком и кухней, отгороженными не стенами, а подвижными ширмами, оно было на остальном пространстве почти пустым - если не считать со вкусом подобранного и размещённого инфоцентра да надувного матраса, скромно расположившегося в уголке.
   - Так-так. У тебя в хозяйстве найдётся второй матрасик? Или мне придётся заночевать на этом замечательном ситриллевом полу?
   - Эту проблему можно решить ближе к вечеру.
   Ответ Анжи был нарочито ровен, однако до Рышара докатилась волна эмоций, прямо-таки кричавших: девочка не так деловито-спокойна, как показывает. Вернее, хочет показать. В мире сенсов нелегко утаить свои чувства от ближних, почти невозможно. Иначе шейды не находили бы последнего прибежища в зелье забвения.
   Рышар бросил на Анжи косой взгляд. И обнаружил, что в гляделки они играют дуэтом. Его случайная знакомая смотрела на чужого человека рядом и тоже задавалась мыслью: а что дальше?
   - Может, хоть накормишь блудного шейда? - спросил Рышар после довольно ощутимой паузы. И ощутил облегчение хозяйки как эхо своего собственного.
   - Конечно. Пойдём.
   Пока Рышар, устроившись за кухонным столом, основательно и неторопливо завтракал (Анжи вежества ради тоже чего-то поклевала), за столом царило молчание и настроение чуткой умиротворённости. Внезапность встречи сгладилась, опала, уравновесилась; со стороны пара людей среди блистающей стерильной белизной кухни могла показаться парой друзей или супругов... если не прощупать эфир и не уловить непрерывных усилий Анжи. Лайт упорно боролась с собой. Шейд - вернее, близость его сенса - рождала в ней почти физические муки. Дурнота, тихий тоскливый страх, муть депрессии... знакомый набор.
   Но вот брезгливости Рышар по-прежнему не ощущал. Отчего в нём самом крепла некая благодарность, даже радость своего рода. Пополам с горечью.
   - Ладно, - сказал он, отставляя допитый стакан сока. - Ближе к делу. Ты не хочешь ли, случаем, узнать, как я дошёл до жизни такой?
   Девушка помотала головой. Да, девушка, не девочка. Эпоха постанкавера не способствовала психологическому взрослению, но Анжи могла претендовать на самостоятельность не только по годам. И Рышар незаметно для себя перевёл её из разряда юных в молодые-но-уже-взрослые.
   - Не хочешь? А почему, интересно знать?
   Анжи смутилась. Снова, как на шоссе. Вскинула голову, тряхнула рыжей чёлкой, посмотрела в упор. Глаза у неё оказались карие.
   - Я искала не любого шейда.
   - А. Вот как. Сеть?
   - Да.
   Рышар поморщился.
   Мир слишком, слишком прозрачен. При желании и умении (даже не сильно выраженном желании и незначительном умении) кто угодно может узнать о ком угодно почти что угодно. Люди оставляют следы в эфире. Люди оставляют следы в Сети. И ни от первого, ни от второго отделаться практически невозможно.
   Вернее сказать, можно отделаться либо от первого, либо от второго. Если не уходить в совсем уж глухое отшельничество, как древние даже для древних пустынники-аскеты. Но Рышар, не будучи аскетом и будучи шейдом, сидел в Сети раза в три дольше среднестатистического лайта - и оставлял в ней пропорционально большее количество следов.
   Не диво, что Анжи обращалась к нему на "вы" и с не менее диковатым "пожалуйста". Она знала, чем его цеплять. И, возможно, могла бы даже цитировать на память любимые книги Рышара. Те, из забытых архивов.
   Но чего ради? Нормальная девушка, лайт...
   Нормальная? Ой ли?
   Рышар еле уловимо вздрогнул и обнаружил, что уже с минуту неподвижно и без единого слова пялится на грудь Анжи - причём даже без особых задних мыслей, как на картинку в глубине дисплея, скажем - а девушку тем временем колотит от избытка адреналина.
   Вон как пальчики трясутся. И губы - скоро тарантеллу запляшут.
   - Не дрожи, - рубанул он. - Не наброшусь.
   Сказал - и немедленно обозлился. Какое ему дело до переживаний... этой вот? Не в меру любопытной охотницы на шейдов? Несчастной идеалистки, вознамерившейся влезть со своими дурацкими аргументами туда, где правят бал тупые, от приматов унаследованные инстинкты?
   Чёрт. Ну нельзя же так. Нельзя!
   Не пытайся быть темнее, чем ты есть, шейд. Терпи. Боль - полезная штука, хоть большинство лайтов с этим и не согласятся. Не надо обманывать свою боль.
   То бишь пытаться обмануть. Без надежды на успех.
   - И-и... извини...
   Вскочив, Анжи убежала в комнату. Рышар горько усмехнулся. Вот вам и инстинкты. Те самые, обезьяньи. Сенс есть сенс: как ни замыкайся, от чужих эмоций по-настоящему надёжно защищает лишь расстояние. Бедная Анжи. Что бы она там себе ни воображала, общение с шейдом наверняка оказалось для неё испытанием более тяжким, чем ожидалось.
   Может, хватит с неё? Завершить этот дурацкий "урок", смотаться за продуктами, как он собирался с самого начала, да и вернуться в лес?
   Рышар встал из-за стола. Покосился на дверь в комнату, перевёл взгляд на окно. Повинуясь импульсу воли, рама почти бесшумно повернулась на петлях. Рышар перекинул через подоконник одну ногу, другую, скользнул вниз, к воде пруда: тёмной, даже на вид холодной, с покоящимися на дне слоями ила и многочисленными стадами рыб в неподвижной глубине. На месте Анжи иной был бы доволен возможностью добывать свежатину стопроцентной натуральности, просто сидя у окна с удочкой в руках. Рыба - не зверьё, её боль и страх бьют в сенс очень слабо... Пятки Рышара замерли в воздухе, не достав до водного зеркала совсем чуть-чуть, а затем вместе со всеми остальными частями тела воспарили к небу. Левитировать было легко: принятое решение не давило к земле, к воде то есть, не вынуждало выдавливать из себя упорство и счищать мох с изрядно подзабытой и потускневшей радости полёта.
   Позади-внизу зафиксировалось и начало быстро усиливаться знакомое уже ощущение. Не аура абстрактного лайта, а сгусток знакомых чувств. Анжи, упрямая девчонка, так и полыхающая странным возбуждением. Не будь она лайтом, Рышар сказал бы, что это страх.
   - Погоди! Не улетай!
   И - посылом - вполне искренняя мольба. Такая, какой не пренебрегают, ибо это значило бы лишний раз огорчить и Анжи, и себя самого.
   "Когда меня в последний раз искренне просили задержаться? Не вдруг вспомнишь... давно.
   До превращения, это уж точно".
   Рышар развернулся, зависая под углом. Анжи с налёта чуть не влипла в него. Остановилась, будь дело на тверди, всего в шаге. И в первую секунду не проявила желания отдалиться... да и во вторую - тоже.
   - Ну, я больше не улетаю. Что дальше?
   - Вернись. Пожалуйста.
   - Святые небеса, Анжи, да зачем я тебе нужен?! Чего ради?
   - Извини, - торопилась она, не слушая, - я больше не стану... так, как тогда. Я просто... я привыкну снова, обещаю. Это просто...
   "Снова?!"
   Догадка была столь яркой и простой, что Рышар не удержал её в себе, выплеснул в эфир. Анжи осеклась и сглотнула, зажимая сенс в потоке хлынувшей извне щемящей нежности. И не сразу поняла, что Рышар, взяв её за руку - за руку! взяв!! - увлекает её вниз, к дому на сваях.
   О чудо: прикосновение шейда, близкая тень его сенса почему-то уже не были неприятны ей. Боль осталась... но отказаться от этой боли было бы тяжелее, чем от иного удовольствия.
  
  
  

2

  
  
   Свою историю Анжи рассказывала в основном вслух. И догадки Рышара практически полностью подтвердились.
   Существует некоторый процент (и не такой уж низкий, кстати) лайтов, которые не столь антагонистичны большинству себе подобных, как шейды, но всё-таки хуже среднего вписываются в счастливое общество постанкавера. Причины тому могут быть самые разные. Отец Анжи, например, имел доброкачественный генетический дефект, из-за которого физиология его мозга несколько отличалась от "нормы". Что по нынешним временам куда неприятнее, чем рост в метр без кепки или лицо, густо усеянное волосатыми бородавками. Тем не менее он нашёл женщину, готовую притерпеться к последствиям его дефекта и ставшую со временем матерью Анжи. Женщину, чьи странности были обусловлены воспитанием и культурой; женщину, которая была, возможно, одной из последних "истинных" в мельчающей и опошляющейся группке архаистов ортодоксального толка.
   Минус на минус иногда равно семье.
   Впрочем, вполне естественно, что получившаяся семья предпочла вариться в собственной кастрюле, подавшись в освоители Астероидов, Внешних Спутников и Колец. Где-где, а на сырьевой периферии системы одиночество было не столько вызовом обществу, сколько одним из условий жизни. И - никаких лишних сенсов поблизости.
   ...Космос. Тишина. Пустота: опасная и вместе с тем привычная. Смешанные образы отца с матерью, вполне естественные - за неимением точек отсчёта и шаблонов для сравнения. Долгие часы за клавиатурой инфоцентра: игры, обучение, общение со сверстниками (не в реальном времени, а письмами, реже - в телеконференциях и совсем уж редко - лицом к лицу). Газовые гиганты, планетоиды, астероиды; работа в помощь родителям. Детей пространства быстро приставляют к делу - и они набирают опыт пси-контроля на порядок быстрее детей планеты. Массы, момент инерции, конфигурации полей тяготения, относительные скорости... всё это Анжи привыкла перерасчитывать мгновенно и изменять почти инстинктивно, лишь изредка сверяясь с программами баллистики. И с точностью прямо-таки поразительной. Иначе было нельзя: космос не любит неаккуратности в людях, оперирующих порой тысячами тонн массы через редукторы кинестатики с числом Бенна от десяти до нескольких сотен.
   Однако вторая компонента сенса Анжи, телепатическая, в отсутствие регулярной практики развивалась слабо, с отставанием. Сдерживать и направлять поток эмоций, играть на нюансах и оттенках посыла, замыкать приём и передачу - все эти навыки преподавала ей иная среда. Не слишком дружественная.
   ...Планета. Шум. Многолюдье: безопасное и вместе с тем малоприятное. В гостях у родни матери, куда Анжи отправляли не реже раза в год на два-три месяца, девочка (позже - девушка) чувствовала себя этакой реликтовой зверушкой. Сообразительной и тупой одновременно. Она вытворяла на своём самолёте такое, что без труда могла бы войти в тройку призёров на зональных соревнованиях. Она была чуть ли не вундеркиндом по математике, геометрии, физике и, конечно, истории; работала с инфоцентром не хуже ребят, старше её на три-четыре года... И вместе с тем она была, по общему мнению, неотёсанной, прямолинейной до грубости, почти совершенно не способной поддерживать цивилизованный обмен посылами на культурные темы. Она - страшно подумать! - почти не интересовалась современной музыкой и сим-играми, не любила разрешённых слабоалкогольных дри-и, скучала во время коллективных просмотров "Тумана вод" и "Кальбона". И была уж вовсе безнадёжна во всём, что касается искусства тонкого флирта. Несколько на иной лад, но Анжи унаследовала от матери её беду. Она не вписывалась. Не походила на молодняк среднестатистических лайтов, и взаимное давление сенсов выталкивало её из их однородного круга. Выталкивало обратно в космос, к родителям и работе.
   Анжи радовалась этим возвращениям.
   А потом пришла настоящая беда.
   ...Как и почему случилось ЭТО, так и осталось неизвестным. В пространстве несчастные случаи, как и в безопасной колыбели планеты, не так уж часты. Но они случаются. И если в густом человеческом супе родного мира вокруг мгновенно найдутся десятки добровольных помощников, то в пустоте межпланетного вакуума спасение нередко запаздывает... Когда Анжи вернулась на семейную станцию родителей в Синем Кольце после очередной ежегодной отлучки, мамы уже не было в живых. А отец оказался раздавлен горем и виной - кто знает, насколько реальной, а насколько воображаемой? Важно лишь то, что этот груз оказался достаточно силён, чтобы вывернуть его душу наизнанку и превратить в шейда.
   Две, целых две недели Анжи билась рыбой об лёд, стараясь, стараясь и стараясь снова. Тщётно. Шейд, которым стал её папа, не желал снова засиять привычным внутренним теплом. Он любил дочь по-прежнему, даже больше - ведь у него не осталось больше никого. Только вот он уже не мог видеть дочь без того, чтобы не вспомнить жену... и шейд в такие моменты становился темнее, мучая его, мучая Анжи - и оба они ничего не могли с этим поделать. Надлом души не из тех вещей, что можно склеить без шва за пару дней. Или пару недель.
   Поэтому, дойдя до предела, отец Анжи принял зелье.
   Впоследствии, роясь в статистике, она выяснила, что он протянул ещё сравнительно долго. Большая часть шейдов избавляет себя от мучений в куда меньшие сроки.
   Что было дальше, Анжи запомнила плохо. И нисколько не старалась вспомнить. Чудесная химия голубых пилюль, алкоголь и самовнушение заткали прореху на памяти шёлковой вуалью частичной амнезии. Пожалуй, Анжи была близка к тому, чтобы повторить участь отца. Однако шейдом она всё же не стала и не пожелала лишить себя памяти и личности при помощи порции зелья. Что стало с чужаком, занявшим тело её папы, она не знала. Это было ей безразлично. Верхняя граница амнезийной вуали, лёгшей на её ум, пришлась на позапрошлую годовщину анкавера, когда Анжи уже покинула космос, чтобы обосноваться на планете.
   Как ей хотелось думать - навсегда.
   Что ж, думал Рышар, слушая почти всегда ровный, почти совсем не сбивающийся голос Анжи, что ж... многое теперь ясно. Конечно, трагедия вынудила её искать новое место в жизни. Конечно, трагедия отнюдь не способствовала её единению с беззаботным обществом лайтов. Можно даже не спрашивать, где живёт её родня по матери: наверняка Анжи оставила этот кусок прошлого в другом полушарии и если даже видится с роднёй, то редко и исключительно по Сети.
   И ничего удивительного, что в своей новой жизни она выбрала столь дикую цель.
   - Когда я начинала собирать статистику по шейдам, - негромко говорила Анжи, - я не подозревала, насколько... неприятно это будет смотреться потом, уже при первичном анализе. Чего стоит одна только оценка "индекса творчества" по Лэму - Фьёрингу... Точнее, разница прикидочных индексов для среднего шейда и среднего лайта. А если взглянуть на кривые сенситивности, то... впрочем, смотри сам!
   Повинуясь порывистому приказу Анжи, слева раскрылся малый терминал домашнего инфоцентра. На его плоском экране долю секунды мелькали фрагменты неких каталогов и файловых деревьев, а затем установилось одно изображение. Система координат: логарифм числа исследованных - по вертикали, чувствительность сенса в условных единицах Маара - по горизонтали. И по синему фону - линии двух графиков, чёрного и белого.
   Шейды и лайты. И уровень восприимчивости.
   - Ты видишь? Видишь?
   Рышар видел.
   Белая линия взмывала вверх крутым горбом и тут же сходила почти на нет. А чёрная линия нервно плясала вверх-вниз... плясала, отрываясь от нуля, в том числе и в правой части системы координат, там, где белая линия ныряла под неё, прилипая к нулевому уровню. Севшим вдруг голосом Анжи сказала:
   - А теперь то же - в возрастной группе до пятнадцати.
   Белая линия почти не изменилась. Высокий горб остался там же, где был, разве что стал более пологим и слегка съехал вправо. А вот линия чёрная...
   Чёрная взмывала вверх именно там, где белая падала вниз.
   - Крайности отторгаются. Так это можно понять. Среднее выжимает прочь как дурное, так и доброе. Нивелировка, выравнивание.
   - А чего ты ждала? Или тебе оказалось мало личного опыта, чтобы понять, что в шейдов превращаются не одни лишь подонки и душевно нездоровые люди? Чем тебя не устраивала мудрость Глупого Принца?
   - "Меньше знаю, крепче сплю"? - Анжи скривилась. - Спасибо, предпочитаю не дремать.
   - Хорошо. И что ты собираешься делать со своей статистикой дальше?
   Анжи опустила глаза, отсылая терминал обратно в стенку. Рышар приоткрыл свой сенс - ровно настолько, чтобы отправить посыл - и под возросшим давлением Анжи съёжилась.
   "Дело не в аргументах рассудка. Дело в эмоциях. Пока близкое присутствие шейдов будет неприятно лайтам, неприятно до непереносимости, рассчитывать на добрую волю последних не стоит. Конкретно ты можешь пренебречь собственными ощущениями ради абстрактных рассуждений о пользе реабилитации некоторой части шейдов. А не говорит ли твоя статистика, какая доля процента лайтов способна на то же?"
   Рышар замкнул сенс. Ответа он не дождался. Да и не нуждался в нём.
   Когда-то, давным-давно, он тоже собирал статистику по затронутой теме.
   ...После того, как разговор иссяк, Рышар и Анжи разошлись по разным углам комнаты. Сгущение поля тонких связей между ними пришло к более-менее устойчивому равновесию. Достаточно сильное, чтобы удерживать их рядом друг с другом, оно не могло полностью погасить естественное отталкивание сенсов. Антагонизм природы шейдов и лайтов давал себя знать. Атомы, хмуро думал Рышар. Мы - атомы. Электронные орбитали наших мыслей частично перекрываются, но ядра эмоций желали бы разлететься в стороны и никогда, никогда уже не встречаться.
   Он поднялся - резко, но уже без намерения втихую сбежать, о чём он и уведомил Анжи с помощью краткого посыла. Покинув комнату, Рышар вышел под затянутое лёгкой белёсой дымкой небо и обвёл неторопливым взглядом пейзаж. С самолётной площадки можно было наслаждаться как видом urbis, так и видом на его нетронутые цивилизацией orbis. Смотря по тому, куда глядеть. Если налево, в сторону заката - глазам представали подкрашенные розовым заревом парящие конструкции города: величаво асимметричные, удвоенные и опрокинутые зеркалом стоячей воды. А если глядеть направо, то там в лежачем зеркале отражалась зубчато выщербленная линия леса на фоне розоватой сини, разбавленной бледным молоком. Рышару вспомнился давешний график, восприимчивость/число исследованных. Поморщившись и отогнав сравнение, оставившее под языком оскомину, он вдохнул влажный, с гнильцой, воздух, сбросил одним движением голубую куртку и без всплеска ушёл под воду.
   Обещание холода оказалось неложным. Ноги, руки, живот, грудь сжало жгучими обручами стылой влаги. Рышар высунул голову на воздух, фыркнул, задышал неровно и шевельнул конечностями с намерением поплыть. Упорство и навык сделали своё дело. Ощущение почти нестерпимого холода переплавилось в онемение - в озноб - в удовольствие и острую сладость освобождения. Изгибаясь, как бесхвостый дельфин, Рышар ушёл в действительно холодную глубину, неприятно сжавшую барабанные перепонки. Достал рукой размытую границу воды и ила. Кожу задело мимолётное и скользкое. Рыба? Что-то иное? Рука ушла глубже, сжалась в кулак... Рышар неторопливо всплыл, вдохнул-выдохнул-вдохнул, посмотрел на добычу. Камень. Просто камень. Кусок тёмнокрапчатой твёрдости в ладони. Вымазанный в смывшемся - частично - придонном иле. Повертев так и эдак, Рышар разжал пальцы, и камень, плеснув, ушёл обратно, в ждущую глубину.
   Секундой позже рядом раздался всплеск погромче. Поворачиваясь на звук, Рышар уже знал, кого увидит. Счастье или кара, но эмпатия донесла до него физические ощущения Анжи, почти двойняшек его собственных - и то, что мерцало глубже.
   Анжи любила плавать, несмотря на не имеющую ничего общего с холодом боль. Объятия воды напоминали ей невесомость и свободу космоса...
   И всё остальное, накрепко связанное в памяти с Великой Тьмой пространства, тоже.
  
  
   На следующее утро они встали выспавшимися, но изрядно заторможенными. Позволив им отдохнуть как следует, не оказывая во сне влияния друг на друга, "Гипноферол" во всей красе проявил свои побочные эффекты. К некоему подобию нормы Рышара вернула только вторая чашка кофе. Анжи обошлась без стимуляторов, предпочтя новое купание в пруду - подвиг, повторить который у Рышара не достало решимости. Когда Анжи, мелко дрожа, вылезла из пятнадцатиградусной воды, Рышар заботливо набросил пушистый халат на её плечи, покрытые каплями влаги и гусиной кожей. Однако жест этот не прогнал угнездившуюся в душах и между ними натянутость. Прав Амиель, трижды прав, отрешённо думал Рышар, тщательно зажимая свой сенс - и всё равно чувствуя в сенсе Анжи отражение собственной дымно-горькой тоски. Прав... союзом тел невозможно достичь слияния душ. Не стоило и пытаться - да что уж теперь...
   - Хочешь горячего?
   - Да, пожалуйста.
   Анжи отпила из дышащей паром чашки осторожно, вытягивая губы и заранее морщась, как неведомый науке зверёныш. Не-е-ет, сам себе возразил Рышар, с тайной улыбкой поглядывая на неё. Врёшь! Что-то - уже бесконечно больше, чем ничего. Неполнота - не лучший вариант, но не в сравнении с пустотой...
   А за неимением светила сойдёт и светлячок? Быть может; да только из-за тебя, эгоиста, и она будет давиться неполнотой, старательно уверяя себя и тебя, что так и надо. Она, достойная всего света мира! Анжи, Анжи! Светлый ангел - в полутьме...
   А мне-то какое дело? Она - сложившийся человек, более ответственный притом и более сильный, чем основная масса лайтов. И то, что она делает, есть осознанный выбор. Причиной же тому выбору, и без того выводящему совсем не к сияющим высям, отнюдь не ты. И вообще...
   Вообще, судя по подловатым этим мыслишкам, ты истинно Шейд. Не подлежащий перекрасу дальше серого, да и серого мало достойный.
   - Только давай договоримся, - внезапно сказала Анжи, морщась, как от кислого, - Каждый отвечает за себя сам. И без глупостей. Обещай.
   - Не могу. Ты пей, остывает же.
   Анжи поджала губы, сглотнула. Улыбнулась беспомощно. И поднесла чашку ко рту.
   А на Рышара накатило так, что аж в висках заломило. Но ведь она лайт, погасла мысль, сама себе не веря, как...
   А вот так, откликнулась холодная логика. Это идёт из-под бандажа, из-под вуали амнезии. Больше неоткуда. Сознание забыло, зарубцевалось, отгородилось, сохраняя себя... но осколки сидят в живом слишком глубоко. И причиняют боль. Порой эта отрава из глубин всего лишь сочится, но порой попросту хлещет - вот как сейчас. И совершенно непонятно, что с этим делать. Если с этим вообще можно сделать что-то, не прибегая к зелью во всей его тотальности.
   У самого "дна" почти невоспринимаемо, но мощно пролязгало: а ведь когда-то идея "всё или ничего" казалась неглупой... зря? Практически не уловив смысла, Рышар вздрогнул. Так вздрагивает человек, задетый волной инфразвука. Неизъяснимый порыв толкнул его вперёд, и спустя миг Рышар неловко прижимал к себе Анжи, поглаживая, укачивая, бормоча что-то бессмысленное и успокаивающее...
   Вздохнув, Анжи обмякла. Зверёныш, доверчивый зверёныш... Мучительный узел в чужой душе ослаб, позволяя дышать, тёмный поток, вливающийся в сенс Рышара, почти иссяк.
   Надолго ли? Хотелось надеяться, что так.
  
  
  

3

  
  
   Позже Анжи убеждала себя, что в злосчастной затее с прогулкой никто не виноват. И она тоже не имеет к этому отношения. Что если кто и был автором этой идеи, так это Рышар. Что она, да и сам Рышар в глубине души, были против.
   Анжи убеждала себя тем старательнее, что толчок мыслям Рышара дала она и никто иной.
   - Что ты собирался делать в городе?
   Всего лишь невинное любопытство. Да. Именно так всё и начиналось.
   - Припасы, - веско заметил Рышар, - на деревьях не растут.
   - Но ведь служба доставки... ой. Прости.
   - Ерунда, - Рышар великодушно махнул рукой. "Вот тебе и "ой". Всякий шейд - изгой, никакой курьер ни за какие коврижки не станет доставлять ему по адресу проживания что бы то ни было. Хочешь жрать - изволь являться к кормушке сам".
   Вопрос с запасным матрацем, как более не актуальный, остался нерешённым. Недостаток мебели, пригодной для сидения и лежания, Рышар возмещал простейшим образом, с удобством разместив свои кости при помощи левитации примерно в метре от пола.
   - Итак, Анжи, если добровольно удаляешься от мира в апельсинового колера скит, перед тобой неизбежно возникает проблема припасов. В скиту можно, разумеется, и голодать, но этот путь мы отвергнем с презрением как тупиковый. Что остаётся? Можно, следуя примеру древних, жить охотой и собирательством. Или даже огородничеством. Беда в том, что ради мёда и акрид приходится жертвовать массой драгоценного времени, а занятия сельским хозяйством требуют того же времени плюс массу усилий и навыков, у меня отсутствующих напрочь. Вспашка, прополка, полив, удобрение, уборка, складирование, приготовление... фу! Одним словом, в целях экономии усилий и прочего я пошёл путём наименьшего сопротивления. То есть присосался к ласковой поилке отринувшего меня общества. Благо поилка у означенного общества почти бездонная, мои же запросы скромны и легко выполнимы. Что есть один лишний потребитель для аппаратов промышленного биосинтеза? Капля в море, не более.
   - Но весьма полезная капля, - заметила Анжи. - Или не ты часов по пятнадцать-двадцать в неделю оптимизировал программы биосинтеза?
   - Ты и до этого докопалась?
   - Да. Так что нечего выдавать себя за паразита. Передо мной - не стоит, сэр отверженный.
   - Между прочим, - изрёк якобы оскорблённый Рышар, - я для себя старался. У лайтов и помимо жратвы есть в жизни радости. В ассортименте. А у меня? Только и удовольствий, что гурманство, полёты в Сети и наяву, невинные физические упражнения по утрам и вечерам, дабы не превратиться в нечто аморфное и неприятно объёмистое... ну, а когда становится совсем уж тошно - малая доля эпатажа.
   - Э-па-тажа? Это что?
   Рышар усмехнулся.
   - Да будет тебе известно, о юная архаистка: эпатаж - неотъемлемое право всякого меньшинства, особенно непризнанного, бессильного и презренного, вроде меня, выражать большинству своё о нём мнение наиболее оскорбительным образом. Будьте добры, причешите мне уши!.. Ай, нэ, нэ, ромалэ!.. Не заслоняй мне солнце, царь! Ну и прочее в том же роде. Ибо большинство по самому определению своему уязвимо: в него легче попасть, чем в менее крупную цель, да и уклониться от стрел меньшинства оно не может. Всё, что оно может - с тем или иным успехом игнорировать булавочные уколы.
   - И каков обычно успех?
   На миг Рышар задумался, а затем провозгласил:
   - Лучше один раз увидеть, чем десять раз пощупать... то есть ощутить. Сегодня, если я ещё не вконец разучился считать, празднество Столетия, годовщина анкавера - значит, самое время поиграть в раба при триумфаторе. Полетели!
   - Ой, да оставь ты, - попыталась Анжи. - Ради света, пусть веселятся, как умеют! Лучше...
   - Нет, нет и нет. Никаких возражений. Кривые, глухие, окольные тропы - это ужасно. Только вперёд, штурм унд дранг нах истен, вместе!..
   Бескрыльник Анжи остался ждать в своей ячейке. Использовать для прогулки по городу самолёт было бы нелепо и неудобно: основная часть вектор-коридоров, особенно в центральных и нижних полётных этажах, на время праздника наверняка будет закрыта для транспортных средств. Особенно имеющих редукторы кинестатики. Так что Анжи и Рышар отправились на запад "без скорлупы", ветром.
   До вечера было ещё далеко, и потому разглядеть в облике города грядущий праздник было непросто. Ну, кольца направлений светились, кроме обычных цветов, яркими линиями радужных переливов; ну, больше обычного стало рекламы, зазывающей на "вечер того-то" и "представление там-то"; ну, ещё кое-что по мелочи.
   Основные перемены претерпел эфир.
   Обычную приподнятость, светло-беззаботную, сменило лихорадочное возбуждение. Кое у кого сдерживаемое - "вот приготовлю всё, закончу с делами, и уж тогда...", а у некоторых уже сейчас зашкаливающее за пределы контроля, из радостного возбуждения становящееся радостной истерикой. Рышар иронически морщился, Анжи излучала смесь неловкости, относящейся к происходящему в эмоциональном эфире, с настороженностью, направленной на мысли и действия Рышара. А вот горожане, сквозь предпраздничный настрой замечавшие весьма странную пару...
   Анжи начинала понимать - или думала, что понимает - что скрывается под коротким ярлычком "эпатаж". Рышару не было нужды специально выражать что бы то ни было действиями, словами или посылами; само его присутствие меж полных веселья лайтов уже было оскорбительным. И смущающим. Шейд, отгородившийся от сверкания эфира заслонами юмора, переходящего в сарказм. Шейд, едва ли не демонстративно держащий за руку лайта противоположного пола... причём лайта, ничуть не протестующего из-за такого соседства! - о, такой шейд выбивал из колеи куда сильнее, чем какой-нибудь жукоглазый монстр, явившийся прямиком из старых комиксов.
   Да что там монстр - сильнее доброй понюшки нашатырного спирта!
   - Обрати внимание, дорогая Анжи, - вещал Рышар, без ненужных жестов направляя взгляд спутницы в ту или иную сторону, - сколь прекрасен сей блистающий град под небом голубым. Взгляни на величавую лёгкость, с которой вздымаются ввысь его колонны и стены, с которой пренебрегают силой тяжести его площади, глейвы и карсылины. Не пропусти и цветовую гамму, в которой исполнен сей сухопутный коралловый риф, обитаемый человеками: белое с золотом, зелень с аквамарином, ало-розовое, жёлто-оранжевое, металлик и сепия, антрацит и анилин! Разве не прекрасно всё это в утреннем свете дня Столетия? О да, скажу я. Это прекрасно. Ибо не может быть иным творение человеческого гения, этот град на ладони земли - град не только блистающий, но и счастливый, в чём вовек не усомнится ни один обладатель активного сенса...
   - Рышар, не надо так громко...
   - А почему? Разве я не прав? Ведь вокруг нас, под и над простёрся город лайтов; а любой лайт счастлив по определению, так как иначе он - уже не лайт. Счастье для всех и каждого, даром... это же естественно, как воздух, которым мы дышим! Где шейды в этом царстве света, за исключением меня? Нигде! Нет таких! Ничто не нарушает гармонии местного эфира... опять же, за вычетом меня, но это такая мелочь...
   Рышар перевёл дыхание и улыбнулся мальчишке лет десяти, глазеющему на него со смесью страха и любопытства с безопасной дистанции в двадцать метров. Увидя улыбку и уловив сопутствующие ей чувства, мальчишка обалдело выпучил глаза, и Рышар отвернулся, чтобы ненароком не передать тому новую порцию эмоций, с ещё большей долей насмешки.
   - Итак, Анжи, здешний эфир полон света. Но взгляни внимательнее и оцени: каковы жители сего града? К их услугам превосходная медицина, способная выправлять даже генетические дефекты. Им не надо, как их не столь уж далёким предкам, тратить своё драгоценное время на труд ради пропитания - и, следовательно, они могут уделять гораздо больше внимания поддержанию себя в должной форме. Увы! Нетрудно заметить, что половина жителей счастливого града наполовину состоит из жира, да и остальные...
   - Рышар!
   - Ты не согласна? Между прочим, это увесистый комплимент в твой адрес. Пока ты жила в космосе, ты не могла бросить ежесуточные многочасовые упражнения. Если пренебречь ими в невесомости - никакая медицина не восстановит здоровья. Но по возвращении ты могла бы смягчить режим, уже не боясь вымывания кальция из костей и дистрофии миокарда. Могла? Да. Но поступила наоборот. И теперь имеешь законное право жалеть этих... шарообразных.
   - Перестань. Злословие тебя не красит.
   - Оно никого не красит. Но я не злословлю, Анжи.
   В голосе и чувствах Рышара действительно не было злости. Только печаль: отрешённая, почти абстрактная, но вместе с тем глубокая до боли. На свой, тёмный лад Рышар был больше, чем просто эмпатом. На мгновение Анжи без тени сомнения различила родство "своего" шейда с тёмной и холодной основательностью тверди. Камень. Надежность и опора. Фундамент...
   Камень? Да нет, человек. Непростой, но - человек. Шейд... единственный на всю планету шейд со "стажем" больше года.
   Уникум. Реликт.
   - Я не злословлю, - повторил Рышар. - Я гляжу и оцениваю, и се - землю воистину унаследовали кроткие. Слава анкаверу, слава! Аминь.
   Черпнув краем сенса его эмоции, Анжи непроизвольно вздрогнула.
   ...Потом они взяли в автодоставке по порции мороженого. Потом - долго бродили по галерее цикловидов. Причём один из циклохудожников даже довольно долго терпел близость Рышара ради острой дискуссии о перспективах личного творчества в эпоху "культурной сытости" и об искусстве как таковом. Слушать увлёкшуюся пару было крайне интересно, хотя девушка не понимала и половины приводимых аргументов.
   После галереи Анжи и Рышар наскоро перекусили (наскоро потому, что восстанавливать запас калорий рядом с шейдом находилось мало желающих). Затем они спустились к городским корням, к содержащимся в некотором небрежении и пребывающим в полумраке наземным улицам. В царстве обслуживающей автоматики, среди гула, посвистывания, жужжания и уханья они, начисто игнорируя обстановку, спорили на темы истории новой и новейшей. Анжи стояла на том, что полноценное освоение межпланетного пространства не могло стать реальным в эпоху преданкавера; Рышар же стоял горой за экономическую целесообразность термоядерной энергетики и плазменных ракетных двигателей.
   В итоге они сошлись на том, что анкавер повлиял больше на структуру общества и культурные стереотипы, чем на глубину воздействия человека на природу. Под конец Анжи даже признала, что чисто технический путь развития обладал большим, так до конца и не раскрытым потенциалом. Что же до экологии - если можно штамповать на автофабриках относительно дешёвые редукторы кинестатики, то почему нельзя создать на той же или близкой технологической основе генераторы кинестатики? Хотя бы самые простые, вроде пресловутых антигравов...
   И они поднялись из царства механических звуков, царства резких запахов и вечной, затянутой бледными испарениями полутьмы - потом, ближе к вечеру. Они поднялись, всплыли, вознеслись обоюдным и одновременным желанием - в царство праздника, созревшего, как бутон, и, как бутон, вот-вот готового - начинающего - распускаться.
   Огни, огни, огни: белые, синие, изумрудные, золотые, всякие. Смех - как эхо, блуждающее среди кривых зеркал, стихающее там, возрождающееся там, на несколько секунд рассыпающееся дальше и прилетающее назад. Музыка, музыка, музыка: сверху, снизу, со всех сторон, ритмами барабанов, танцевальными изгибами, струнными волнами и медными всплесками. Эфир чужих эмоций: бурное море света в глазах Анжи, бликами над непроницаемым зеркалом глаз Рышара. Карнавал! Буйство! Забвение! Вихри и хороводы, воронки и фейерверки.
   По воздуху в лихом танце - трёхметровый горбун в глухом плаще, машущий всеми четырьмя руками, вверху поперёк - стая лиловых птиц, осыпающая дорогу цветным снегом конфетти. Хор гномов в алых кафтанах и зелёных шапках выпевает неясно что: устроившееся напротив гномов трио звездооких сирен заглушает гномов и заглушается ими плюс молодым парнем, почти беззвучно раскрывающим рот под ласки, расточаемые лежащей на его коленях клавиатуре синтезатора. А внизу, в каком-то десятке метров, тёмно-зелёный дракон, изрыгающий призрачное пламя, преследует антрацитовый бескрыльник с бело-голубыми молниями на боках.
   От этажа к этажу, выше и выше, неспешно; хмельная без вина юная парочка почти налетела на Рышара с Анжи. Лицо парня искажается, его подружка бледнеет, оба проваливаются вниз и прочь с блестящими расширившимися глазами. Праздник перебивает, гасит сгусток шейда в душе Рышара, снимает часть разделённой тяжести с сердца Анжи... и всё же, замечает она, даже сейчас шейд отгораживает, держит веселье на дистанции, как магическая сфера, созданная злым проклятием; и вторгающиеся внутрь этой сферы платят минорными нотами, без предупреждения вклинивающимися в музыку души.
   Ну а я сама?
   Я уже едва замечаю этот конфликт. Мой внутренний оркестр - круг за кругом, круг за кругом - качает мелодию на оси симметрии. Наверно, это и есть равновесие...
   - Столетие! - почти кричит Рышар, чтобы быть услышанным. - И наш личный маленький юбилей: первые сутки знакомства. Как бы нам отметить это совпадение? Поцелуй за идею!
   А он, подумала Анжи среди шума и блеска, что чувствует он? Откуда-то пришёл медленно растаявший образ: тёплая живая ладонь над водой - и камень, холодный твёрдый камень со дна - на ней. Он хочет забыть, что шейд и чужак, - решила Анжи. Хотя бы ненадолго. Хотя бы обманывая самого себя.
   Я бы на его месте - хотела.
   - Есть идея! - Рышар взмахивает рукой, привлекает Анжи и целует в краешек губ. Ответить она не успевает. - Вверх, вверх, только вверх!
   Рывок. От встречного воздуха брызжут слёзы. Мешанина цветных пятен, метания и рискованные виражи - на пути вверх. Сквозь кипящее облако толпы, сквозь ароматный дым и бесплотные техномиражи - вперёд, аж в ушах сжимает, находя путь не столько глазами, сколько с помощью сенсов.
   - Вверх! - кричит Рышар. Лицо у него яростно-красное, душа - падшая звезда, летящая домой, и Анжи ловит себя на растянутом:
   - Вве-е-е-е-е-ерх, быстре-е-е-е-е-е..!
   Уши закладывает уже всерьёз, но это, право же, сущая мелочь. Толпа редеет, городские конструкции редеют тоже, сходя на истончающиеся шпили и решётчатые башни. До земли не меньше полутора километров. Но площадка, куда они летят в обществе других летунов, раскинулась ещё выше. Собственно, это даже не площадка, как видится снизу, это целый комплекс в сотни тысяч квадратных метров: хрустально сверкающее угловатое облако на почти невидимой ножке-опоре. Остатками здравого смысла Анжи пытается разобраться в происходящем, и по коже прокатывается знобящая волна испуга...
   Поздно. В числе прочих они уже внутри, и плотное марево коллективных эмоций вымывает из сознания остатки рассудительности. Озноб остаётся - но в руке возникает высокий, как мензурка, бокал; и она пьёт, и пьёт Рышар, и озноб тает в жаркой волне томления. Шейд? Лайт? Неважно! Страсть одинакова у всех - и одна на всех... всех...
   Всех.
   Рышару хотелось петь. Удалось! Хотя бы ненадолго, взяв в союзники эфир заёмной радости и опьяняющую химию в высоком бокале - но он обманул стократ проклятый шейд! С маковым отваром и факирской флейтой усыпил, подчинил, скрутил ядовитого гада в пещере своей души; теперь в пещеру можно зайти свободно - и вынести на солнце долго ждавшие своего часа сокровища. Радуйся! Радуйтесь все!
   Я с вами!
   Вот только пальцы Анжи в киселе толпы куда-то ускользнули, вывернулись из жаркой ладони... Где? Не видно... Глаза, лица, улыбки - всё не то, не те, не так... Проблеск рыжего: Анжи? Туман прячет формы... А ну-ка, расступись! Иду искать!
   Рышар рванулся куда-то, и в сознание Анжи - слабо, в четверть прежней силы - толкнулась тревога. Но светлая пелена заглушила далёкий стук, человеческий прибой завертел Анжи, закружил, взметнул на гребень... и пало забвение.
  
  
   Минуты? Часы? Неважно.
   Минуло - и ладно.
   Когда пришло отрезвление и память вернулась, Анжи выпуталась из вялых уже объятий, спихнула с себя ноги - очень пухлую шоколадную и слишком толстую белую, поднялась и отправилась на поиски общеСетевого терминала. Отправилась даже прежде, чем привела себя в порядок, ополоснулась и оделась. Перед глазами колебалась туманная серая муть, мысли путались уже не от возбуждения, а от усталости, и терминал всё никак не находился. Может, во Дворце их и вовсе нет? Анжи оказалась тут впервые и понятия не имела о здешних порядках. (А если бы и не впервые, плеснуло насмешливо в сознании. Во Дворец ходят не в Сети посидеть!)
   "Но искать Рышара в растрёпанном виде и "ню" всё равно не годится". Анжи завернула в душевую, потом - наскоро - в косметическую, вместо безнадёжно утраченных юбки и блузки надела первый подошедший по цвету фалтох, после чего запросила у спецтерминала косметички физический адрес ближайшего общеСетевого.
   Догадка оказалась близка к истине: на весь Дворец таких терминалов оказалось только три, да и те - рабочие. Чтобы не беспокоить персонал Дворца и не нарываться на шуточки, Анжи спустилась к одной из самолётных сеток, под зонтиком которой лепилась к опорной ферме гроздь голубых кабин. Влетела, присела. На дисплее возникло приятное, неопределённого пола лицо синтета. Но для общения с рабочими файлами инфоузла Анжи не были нужны услуги высокого интерфейса. Лёгкими касаниями сенса Анжи "пригладила" клавиатуру терминала, и лицо синтета сгинуло, как и положено призракам. Его сменили строки миди-режима, замкнутые в рамках графических окон.
   Так... а вот и контроль обращений в каталоге текущей статистики...
   ЗАПРОС: Данные по обращениям к периферии планетарной Сети пользователя "Рышар Мартин" (личный номер, код требования, опция времени - за 8 часов до запроса).
   ОТВЕТ (данные в хронологическом порядке):
   1. Обращение к общеСетевому терминалу (номер терминала, физический адрес, номер инфоузла), ввод программы поиска типа М-фильтр (объект - пользователь "Анжелика Недеева", личный номер, опция масштаба - в радиусе 25 км).
   2. Обращение к медицинскому спецтерминалу (номер терминала, физический адрес), запрос на выдачу стандартной дозы препарата категории А ("Зелерин", 35 мг).
   Анжи уставилась на дисплей. Голову заполнили гул и звон.
   "Зелерин".
   Рышар.
   "Зелерин"! Спецтерминал, адрес...
   Одна Анжи летела вниз быстрее, чем недавно возносилась ко Дворцу с Рышаром. Падать легче, чем взлетать - это аксиома. Уши закладывало немилосердно; если бы не принятый в косметической стабилизатор, слегка почистивший мозги, Анжи наверняка врезалась бы во что-нибудь или в кого-нибудь. На такой скорости - насмерть. Она и со стабилизатором чуть не врезалась несколько раз... но, как известно, "чуть" не считается. Может, ещё можно... может, Рышар получал тот самый "препарат категории А" в тот момент, когда она входила в голубую кабину... может, ещё не поздно...
   Нулевой ярус, красный уровень, 210-78. Анжи затравленно огляделась. Не прошло и дня, как они с Рышаром прогуливались здесь, споря об освоении космоса. Полумрак, влажные, резко пахнущие испарения, механические звуки, приглушённый эфир... дно города.
   210-78 - это вроде бы там...
   Забыв о левитации, Анжи пробежала вдоль улицы с полсотни метров и ввалилась в медпункт, с трудом втягивая тяжёлый воздух сквозь распухшее горло. На бегу она наступила ногой на что-то острое, и теперь из пореза на босой ступне обильно текла кровь. Но сейчас ей было не до того. Она даже боли не чувствовала. Взгляд метнулся через небольшой зал к короткому ряду коек, остановился. Ощутив не столько взгляд, сколько посыл, мужчина на койке повернул голову, как подсолнечник поворачивается за дневным светом; в лице, глазах и незнакомом сенсе мужчины со знакомым лицом Анжи с жестокой ясностью прочла ещё нечёткие, недооформившиеся тепло и доброжелательность...
   Рыжеволосая незнакомка отвернулась ТАК, что новорождённый лайт вздрогнул и съёжился. И почувствовал смутную вину неизвестно за что.
   Анжи медленно вышла на улицу, в пыхтящую и рокочущую мглу. Запрокинула голову, но неба не увидела. Даже самого крохотного кусочка. И прозрачно-искреннее недоумение, и детская обида плеснулись в её душе, выйдя на свободу единственным выдохом:
   - Почему?
  
  
  
   Эпилог I
  
  
   Гулкое эхо бетонных коридоров. Змеи кабелей вдоль стен - большей частью чёрные, с полустёртой маркировкой. Где-то упорно капает вода. Инженер подумала в который раз, что обслуживать технику Убежища почти некому, меж тем как автоматика рассчитана отнюдь не на века. Что износ берёт своё, он растёт с каждым годом, а люди плюют на всё и бегут в любезные свои гробы, чтобы не возвращаться. Что уйти насовсем получается лучше всего у самых ярких, самых талантливых... эти мысли были привычны, как дразнящая подземная капель, инженер свыклась с ними, как корова со своей жвачкой. Инженер была из тех, кто ещё помнил коров настоящих, живых.
   Тихий зуммер линка прозвучал, как гром. Инженер подслеповато вгляделась в данные поясного дисплея, развернулась и неуклюжей рысью потрусила к стаз-блоку N 4А.
   ...Она ждала упорно, но, пожалуй, слишком долго. И теперь, даже успев к выходящему в срок, инженер не чувствовала ничего, кроме усталости да боли в суставах. А Он, выходящий, медленно открывший веки и так же медленно сфокусировавший взгляд, был и вовсе пуст, как младенец. Только на голове его было куда больше морщин и куда меньше волос, чем положено иметь новорождённому.
   Витающее над ним в полутьме лицо всё же всколыхнуло в нём тень полузабытого. Что-то... кто-то... по-прежнему ясные карие глаза в сеточке морщин, редкие среди ничем не подкрашенного зимнего серебра рыжие нити...
   Губы лежащего дрогнули.
   - Ты хочешь что-то сказать? - очень ровно спросила инженер у выгоревшей оболочки в саркофаге трансферта. - Да?
   - Да, - полушёпот, полусвист, тихий до неразличимости. Если бы Убежище не тонуло в мёртвой тишине, человеческое ухо не смогло бы вычленить смысл этих звуков. Инженер чуть повернула голову, склонилась ниже. - Я... хочу... помни: в Созданном... и Упорядоченном... после... Творец - лишний. Даже наблюдателем... тесно... рай... не для... меня...
   И под конец громче, почти в голос:
   - Жаль.
   - Не понимаю. Мартин? Мартин!
   В ответ тревожно взвыла аппаратура жизнеобеспечения. Глаза лежавшего в саркофаге, устремлённые куда-то сквозь перекрытия, замерли.
   И тогда инженер привычным жестом закрыла их.
  
  
  
   Эпилог II
  
  
   - Жиль? Что с тобой?
   - Так... задумался. Ты помнишь историю живописца при дворе одного из императоров Древнего Орана?
   - Которую из них?
   - Ту, что превратилась в волшебную притчу. Помнишь?
   - А-а... так. Сейчас. Ну, вступление опущу. "Тогда написал художник ещё один пейзаж, и лучшей картины не видел доселе глаз человеческий. Как живые, плыли пёстрокрылые утки по расписному шёлку, клубились в небе облака, подобные рукавам придворных кокеток, и казалось, что стоящая у берега лодка вот-вот качнётся под набегающей на берег волной. Однако не качалась она, сколько ни всматривался император, и грозным стало его чело. "Ты обманул меня!" - сказал он художнику. "Эта картина не живая!" Тогда поклонился ему художник, и, не говоря ни слова, сделал два шага: один к картине и другой - в нарисованную лодку. Император и придворные онемели. Художник же взял в руки шест, оттолкнулся от берега и уплыл, а куда - неведомо".
   - Угу.
   - Что - "угу"? Жиль Вебер, если ты не прекратишь...
   - ...то меня стукнут. Больно.
   - Тогда прекращай!
   - Ай, не грози. Я действительно задумался. И знаешь... сдаётся мне, с художником всё получилось не так просто, как в притче.
   - А с настоящими художниками никогда не бывает просто. Пошли в столовую, ибо обоим нам давно пора "подкрепить ум"... художник!
  
  
  
  

15 - 22 апреля 2001 г.

19 - 20 декабря 2008 г.

   ОГЛАВЛЕНИЕ
  
   "Камень на дне": эпизод первый
   Из дневника - 01
   Набросок-реконструкция: случай из практики вэ-мейкера - 03
   Мультифазные драконы - 04
   Набросок-реконструкция: случай из практики вэ-мейкера (2) - 11
   "Камень на дне": эпизод второй
   Из дневника - 16
   1 - 17
   2 - 21
   3 - 25
   Эпилог I - 30
   Эпилог II - 31
Оценка: 6.08*9  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"