Неизвестный А.С. : другие произведения.

Пока мы спали (1/2)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Всю свою историю Мир жил в тени надвигающихся катастроф. Гибель Солнца, падение Луны, перегрев мантии, потеря гидросферы. Катастрофа, с которой Мир столкнулся теперь, намного ближе, намного ощутимее. Все еще кажется, что жизнь по инерции идет своим чередом, но новое бедствие застилает небосвод, неотвратимо нависая над каждым человеком. Трудно представить, что в небесах может найтись что-то, что сможет сравниться с угрозой Темной Звезды.

Kas gyvena tarp žvaigždžių?

  
   Мне снились пирамиды. Древние каменные монументы, с высоты которых на меня смотрели десятки веков. Когда-то мы были там с Ай. Видели их собственными глазами, дышали порожденным ими воздухом. Для нас это была просто туристическая достопримечательность, но теперь они вспоминаются мне как символ земли, которую я давно покинул. Мои воспоминания - отражают ли они то, что было в действительности, или это только сон? Вернусь ли я еще в такой далекий теперь дом? Помнят ли меня там? И главное, то, что так далеко, что осталось только в смутных образах прошлого - действительно существовало, или остается теперь только иллюзией разума? Мир, который я помнил, на который я, возможно, не вернусь, тот умозрительный идеал, который я сделал смыслом своей жизни - существует ли еще на самом деле?
  -- Развернуть строй! - командую я отрядам длинных копий. Кавалерия мохенийцев заходила с фланга. Сейчас главное - принять кавалерийский наскок по правилам. По крайней мере, против меня - всадники на лошадях, плотный строй длинных копий должен их сдержать. Если бы на меня неслись тяжелые туши верблюдов, вполне возможно, пришлось бы иметь дело с прорывом.
   Со всех сторон, насколько хватало видимости, нас окружали зеленые холмы северных предгорий гор Мюр. Когда-то упавшая в океан древняя луна вырыла Котлован, воздвигла полумесяц Мюр и смяла кору на дальних склонах гор, создав этот изрезанный реками и озерами край. Там, далеко к югу, за горизонтом, за невидимым отсюда горным хребтом, кипела жизнью цветущая Новая Аммайская Империя. Обитавшие среди этих холмов с зари истории жители деревень никогда не представляли опасности для Империи. Но суровый климат сделал из них серьезных противников. С полярными атмосферными волнами с крайнего севера сюда нередко заносило снежные бури, так что нашим солдатам приходилось кутаться в несколько слоев одежды.
  -- Шеренга в четыре копья! - отряд послушно перестраивается. Должны успеть. Я еще раз окидываю взглядом поле боя. Вон на том пригорке (согласно карте - "высота Дем") уже окопались вражеские тяжелые лучники. Плохо это. У нас нет ни сносной кавалерии, ни тяжелых щитов, но уж такова история. Будем отбиваться ружьями и копьями. По крайней мере гипотетически противник осведомлен о расстановке не лучше - тот небольшой отряд конных разведчиков, который у меня был, сумел найти и уничтожить разведпланер противника раньше, чем тот взлетел.
   Деревни не могли позволить себе уводить с полей слишком много людей, чтобы обеспечивать сложную промышленность, чтобы производить сносные планеры, точные часы или большое количество ружий. Их пределом были разве что маленькие сезонные сталелитейные и стеклодувные фактории, работавшие между севом и уборкой урожая. Но жтен, беспутный отпрыск Империи, закрепившийся на плодородном побережье к востоку отсюда, также укрытый от взора метрополии хребтом Мюр как и мохенийцы, снабжал деревенские общины технологиями в обмен на службу личному проекту властолюбивого губернатора.
  -- Длинное копье, реже строй! Стрелки, два залпа и отойти! - Мы сейчас должны быть на самом краю зоны поражения лучников. Кавалерия на подходе, по своим они стрелять не будут. Тут главное - удержать позицию, не оказаться оттесненными в зону поражения. Залпы пневматики проредили кавалерийский кулак. Интересно, удастся ли противокавалерийским копьям перестроиться так, чтобы всадники попали в центр наших позиций и по инерции проскочили вперед? Тогда у стрелков будет время на несколько дополнительных залпов, и от вражеских всадников не останется уже ничего. Пожалуй, в реальности такое смогло бы сработать при достаточной тренировке солдат, но поймут ли они меня здесь?
   Мы пришли сюда в сухой сезон, когда далекие от экватора пояса планеты максимально отвернуты от Солнца. Снег сейчас может лежать на земле многие дни. Это стоило немалых жертв во время перехода через горы. Но сейчас княжества и вождества жителей деревень слишком связаны своим укладом и не могут выставить значительную армию. В стратегическом смысле это означало, что мы сможем встретить их на оборонительных позициях по отдельности, навязать им протекторат и потом с суши и с океана взять Öтен в клещи.
   Конечно, этому не суждено было случится. Взбунтовавшийся губернатор сможет отбить экспедиции Империи и станет князем оус Öтен. А потом княжество Öтен станет Империей Мюр. А потом Империя станет Федерацией Мюр. А в порту Тен-Мергез будут готовиться экспедиции подводных лодок к полярному океану. А на одной из таких подлодок отправится в плаванье молодой климатолог Тууок. Но сейчас, здесь, мне важно только это сражение. Я должен быстро отвечать на вызовы, которые ставит передо мной меняющееся окружение. Решать задачи с ограниченными ресурсами и неполной информацией. Пробовать нестандартные подходы, когда отработанные приемы не работают.
   "ВНИМАНИЕ ОПЕРАТОРАМ, ПЛАНОВАЯ ДИАГНОСТИКА"
   Объявление машины вырвало меня из симуляции сражения на далеких холмах.
   Космос большей частью состоит из пустоты, в которой лишь изредка встречаются звезды или облака газа. Также из пустоты большей частью состоит и космический полет. К счастью, большую часть времени мы могли проспать, но система анабиоза не позволяла проводить в нем произвольно долгое время. Так мы прожили последний год - шестидесятидневные ночи анабиоза сменялись пятидневными периодам поддерживаемого стимуляторами бодрствования, которое отводилось нам на те немногочисленные задачи, которые не выполняла автоматика. Но даже и среди этих задач оставалось слишком много свободного времени. Часть мы проводили за физическими упражнениями и внеплановыми симуляциями, а часть - как вздумается. Играли, читали, общались. Нескольких десятков дней постоянного нахождения в стесненном пространстве с другим человеком достаточно, чтобы исчерпать все возможные темы, так что мое взаимодействие с Тууоком со временем свелось к минимуму. Иногда, когда наши графики бодрствования перекрывались, можно было поговорить с операторами соседних машин. На дальних пределах Солнечной Системы задержка в пару часов вполне могла сойти за живое общение. Периодически приходили сообщения из дома - мысль о накопившихся вестях с Мира помогала оправиться от процедуры пробуждения. Пару раз мы даже записали видеобращения для широкой публики - уж не знаю, что там оставил от них пресс-центр. Как мы узнали после очередного пробуждения, у нас появилось множество фанатов. Нам передали модельку нашей машины, нарисованную кем-то на Мире, с комично искаженными пропорциям и пририсованными поверх радиационных щитов глазами. Модель мы распечатали на бортовом репликаторе и с тех пор она болталась на привязи в комнате отдыха. Говорят, фотографии нашей распечатки, отправленные нами обратно, много вирусились в сети. Это было несколько сотен дней назад, еще когда мы проходили орбиту Покрова. С тех пор, чем ближе подходил момент начала операции, тем более строго новости о нашей экспедиции дозировались - если мы потерпим крушение на глазах у всего Мира, это будет катастрофа для проекта Прямого Действия. Впрочем, та катастрофа, которая ожидает Мир в случае провала операции, с лихвой затмит все неудачи в плане связей с общественностью.
   Я открыл наше расписание и связался с Тууоком:
   - Работаем как обычно? Будешь проверять жизнеобеспечение - посмотри воздушную систему. Возможно мне кажется, но я чувствую какой-то посторонний запах. - Как говорили на инструктажах, "если вам что-то кажется, вам, скорее всего, не кажется".
   - Подожди... сенсоры ничего аномального не показывают. Один из фильтров забит чуть больше нормы, может быть в этом дело. Я проверю.
   - Хорошо. Заметил что-то подозрительное в работе компьютеров?
   - Ничего.
   - Тогда я проведу обычную диагностику. На связи.
   - На связи.
   Выбираясь из пилотских капсул в общий коридор, мы увидели друг друга вживую. Я отметил, что Тууок выглядел помято - он обычно брился налысо, но сейчас его голова успела заметно обрасти, на лице также наросла заметная щетина. Майку он не менял с тех пор как вышел из гибернации. Я возразил себе, что сам вряд ли выглядел сильно лучше. По устоявшейся традиции никак не отметив факт личной встречи, мы молча отправились осматривать системы машины. На Мире я обычно неловко чувствовал себя, когда, только пообщавшись с человеком по сети, сталкивался лицом к лицу - стандартные этические алгоритмы немного сбоили, вступая в конфликт друг с другом, но пребывание в машине помогло определиться со стратегией поведения в этих ситуациях раз и навсегда.
   Ухватившись за поручень возле люка, ведущего в пилотскую капсулу, я, привычно рассчитав импульс и направление, оттолкнулся и перераспределил вес тела так, чтобы в один прием пролететь прямо до шлюза компьютерного отсека. Хотя полный размер нашей машины был довольно внушительным - больше многих высотных зданий, основную его часть составляли вынесенные как можно дальше от центра двигатели, плиты радиационных щитов и, конечно, снаряд. Обитаемые мной и Тууоком отсеки вместе были не больше умеренно просторного загородного дома - при том, что в них, помимо пилотских капсул, находился и склад продовольствия, и система жизнеобеспечения, и прилегавшая к нему зона отдыха, и отстоявший дальше всех по оси движения машины компьютерный отсек.
   Замок внутренней двери мигнул синим огоньком, пропуская меня внутрь заполненного прохладным сухим воздухом помещения. Я не был в полном смысле специалистом по искусственным интеллектам. За время обучения я получил только второй уровень квалификации - ровно столько, чтобы управлять летающими машинами Службы Погоды. Моей основной квалификацией была климатология, четвертый уровень. Это, и умение управлять самолетами в режиме пилот-в-кабине, конечно. Но для нашей миссии и не требовались полноценные ученые в области ИИ. Эта работа велась там, дома. Операторам нужно только чуть-чуть понимать, что происходит. Меня взяли в проект ради моей способности переносить перегрузки, чувствовать пространство, быстро принимать решения при управлении сложными машинами - и благодаря способности эффективно использовать нейроинтерфейс для контакта с ними, конечно. Система симфонии разрабатывалась на основе того, что мы использовали для управления группами летательных аппаратов Службы Погоды.
   Компьютерный отсек представлял собой шестиугольный в сечении коридор, у дальнего конца оканчивающийся металлической пластиной, за которой находился небольшой химический двигатель. Каждая из стен отсека делилась на множество дверец, за которыми находились блоки центрального компьютера. Я задумчиво провел пальцами по дверце одного из вычислительных модулей, рассматривая логотип Всемирного Банка. Всегда, когда я осматривал такие вот мелкие детали нашей машины, меня занимало, насколько они были повседневными. Вот ведь как получается - вот этот вот логотип, вот эти загогулинки рогов - их ведь кто-то нарисовал. Вот взял, открыл графический редактор и нарисовал. А потом кто-то в службе проектной интеграции Всемирного Банка - или как там у них это называется - прислал этот файл их инженерам. "Привет, это по поводу ИИ для машин перехвата Службы Погоды. Пририсуйте на всех внутренних панелях сервисного отсека наш логотип. Спецификации приложены". А потом кто-то в сборочном цехе, в своей проектировочной среде открыл файл со схемой вот этой панели, и после всех расчетов по прочности и массе, разметив все винтики и ребра жесткости, прилепил еще в середину эту картинку, чтобы и ее робот тоже напылил ... или выгравировал. Никогда раньше не задумывался. Я поскреб ногтем по картинке. Ее шершавая поверхность, казалось, была чуть ниже остальной панели. Все же гравировка? Наверное, так проще, не нужно на робота ставить еще и баллончик с краской. А ведь произошло это все - сколько? Года три назад? Вот я тогда не думал, разглядывая карты изобар, что когда-нибудь здесь окажусь.
   Я отправил ряд запросов ИИ машины через свой операторский ободок - тяжелый, первое время натиравший кожу на лбу, оборудованный много раз продублированными системами, отельным аккумулятором и приспособленный для работы вне сети. ИИ ответил сформулированными на хорошем цахайском языке предложениями. Неподготовленному человеку могло показаться, что он являлся третьим членом экипажа. В определенном смысле это так и было - при запуске системы симфонии он был равноценным элементом. Три пересекающихся кольца на логотипе системы были не только отсылкой к эмблеме Мира. Согласно инструкциям, я просмотрел стоявший за ответами исходный код в поисках паттернов дефектной логики - как и ожидалось, все было штатно. Читая код, я ясно видел, как за переплетениями связей между черными ящиками подсистем стояла скованная рамками прикладной задачи архитектура. Нам свойственно очеловечивать машины - даже откровенно не-интеллектуальные. Это говорит в нас наше эволюционное прошлое. Это наша основная адаптация. Мы везде склонны искать собеседников. Даже машинные интерфейсы мы проектируем так, чтобы их использование максимально напоминало общение с людьми - что еще больше усиливает в нас желание видеть в компьютерах тех, кого в них нет. Может быть, когда-нибудь это приведет к чему-то большему. Если мы выживем. Если мы не пропустим роевик к Миру. Если вслед за нашими машинами на стражу Солнечной Системы встанут другие. И наш ИИ это знал. Он не знал, что он это знал - но это были частности. В случае критической аварии компьютерный отсек эвакуируется первым, оставляя нас позади. Мы все были в курсе, что он здесь главный. То, чему он научится, ляжет в основу автоматизированной линии обороны. Я и Тууок - это костыли. Дополнительная система диагностики. "Учителя" - как замечал Тууок.
   Я протер стянутую после сухого воздуха компьютерного отсека кожу лица. Пальцы чуть коснулись ободка. Мне все труднее становилось воспринимать наше космическое оборудование как что-то особенное. Теперь уже вещи, взятые нами с Мира, воспринимались как что-то чуждое. Я осмотрел комнату отдыха, ища взглядом что-нибудь такое. Взгляд зацепился за прицепленную к столику на липучку оранжевую банку из-под таблеток обезболивающего, к которой мы на тонкую веревку привязали глазастое подобие нашей машины. Таблетки были самыми обычными, которые можно было найти в любой аптеке. Веревка, хотя и поставлялось космическим агентством Службы Погоды, была, в сущности, сделана из совершенно бытового полимерного волокна. Бумажные журналы в папках, увлажняющий крем для кожи - да даже одежда, которую мы носили, все это мы взяли с собой с Мира как есть. Нет, все-таки наша машина была всего лишь очередной частью нашего окружения, обыденной частью нашей техносферы. Я протянулся за висевшей на привязи слегка очеловеченной копией нашей машины и поболтал рукой, вспоминая развесовку пластикового корпуса. После того, как мозг выполнил все необходимые вычисления, я перехватил игрушку и толкнул ее, выровняв вектор ускорения с центром масс. Игрушка поплыла в воздухе - к моему удовлетворению, без видимого собственного вращения. "Мммм" - я как мог сымитировал гул работающих двигателей. У нас в загородном доме в горах где-то стояла модель самолета от набора для настольной игры - я вывез ее туда вместе со всей армией еще подростком, когда учеба начала отнимать слишком много времени. Тот самолет был сделан совершенно без оглядки на аэродинамику. Художнику, очевидно, хотелось придать ему фантастической эстетики, нежели просчитывать реальные характеристики вымышленной машины. Но мне все равно нравилось бегать с ним по комнатам, изображая, как он как будто бы летает.
   - На орбите? - Наблюдавший за мной Тууок кивнул на заходившую на очередной оборот машину.
   - Расчет корректен, ошибка траектории пренебрежима. Я помедлил, размышляя, стоило ли делится своими внутренними переживаниями с Тууоком. - Ты не думаешь, что Мир и космос - это ложная дихотомия? Что зря мы разделяем вещи - я окинул рукой внутренности машины - на космические и... даже термина-то толком нет.
   - И "обычные"? Не знаю. Тебе виднее. Ты летчик, ты всегда был ближе к этому.
   "Почему ты занимаешься тем, чем занимаешься" - типичная тема наших социальных взаимодействий. С летчиками связано множество романтических образов. Редкая специальность, экзотические машины, романтика неба.
   Пространство - трехмерное. Мы часто забываем об этом, передвигаясь всю свою жизнь вдоль поверхностей, мысля в терминах карт, проекций на плоскость, видя даже в небе поверхность накрывающего нас купола, на котором нарисованы облака и звезды. Но я помнил, что это не так. Наверное, причина всему - место, где я вырос. Такое редкое стечение обстоятельств. Не так часто увидишь самолет вдали от океана. Еще реже - горы вдали от океана. Возле города, где я вырос, находилась авиабаза. С детства я постоянно видел небо, заполненное летательными аппаратами. Я видел, как они пролетали надо мной. Как взлетали и заходили на посадку. И мне всегда было интересно, каково это - видеть мир оттуда. Горы Мюр на горизонте напоминали мне об объемности моего окружения. Мне нравилось наблюдать, как облака проходят друг над другом и отбрасывают тени на их склоны, давая возможность почувствовать их объем и размеры в противоположность обычной монотонной и бездонной синеве неба. К сожалению, наше зрение устроено так, что нам нужен параллакс, чтобы почувствовать объем. Горы находились слишком далеко, и, хотя они служили напоминанием, они не были полноценным свидетельством. Однако, думал я, если смотреть на землю с чего-то, что двигается достаточно быстро и в трех измерениях - так, чтобы я мог видеть, как меняет свою кривизну внизу ландшафт, чтобы я лично смог осмотреть облака со всех сторон, увидеть, как движутся воздушные потоки и ползут ураганы - я смог бы почувствовать истинную природу вещей. Это не романтика. Это необходимость в утверждении истины. Потребность почувствовать реальность, не омраченную иллюзиями и условностями - как завещает нам Наш Так Пришедший Спаситель.
   Я снова уставился на банку-светило. По крайней мере, это наше предпоследнее пробуждение. Совсем скоро все кончится. Мы или вернемся на Мир, или уже не вернемся никуда.
  

Kas ateis iš tamsos?

  
   Самодиагностика - пройдена.
   Энергосистема - в норме.
Механизация - в норме.
   Жизнеобеспечение - в норме.
   Противоперегрузочная система - в норме.
   Системы скафандра отчитались о нормальной работе и передали мне управление. Я задраил люки пилотской капсулы, удостоверился в их герметичности и проверил ручку аварийной разблокировки.
   Еще один блок чеклиста закрашен синим.
   Со мной связался Тууок:
  -- На месте?
  -- На месте. Фиксирую скафандр.
   Все замки заперты, упоры установлены. Я оказался полностью обездвижен в пилотской капсуле, прижатый со всех сторон ремнями и гелевыми подушками. Получалось только немного шевелить кончиками пальцами в перчатках. Со включенными противоперегрузочными системами скафандра все равно не получилось бы управлять никакими ручками или клавиатурой. Но именно для этого мы учились использовать симфонию.
   Даже речевые сигналы Тууоку я передавал через нейроинтерфейс - еще когда мы готовились забраться в капсулы, скафандр заполнил легкие дыхательной жидкостью - испытания показывали, что эту процедуру следует проводить под контролем наблюдателя. Грудной клеткой, теперь сильно потяжелевшей, за нас двигали наши скафандры.
   "Соединение с системой в режиме: полный двусторонний контакт."
  -- Теперь уже не долго осталось. Начинаем проверку систем.
  -- Начинаем.
   Проверка, перепроверка, и еще раз перепроверка. Топливная система, двигатели, система симфонии, полетные программы, навигатор, снаряд - все в норме, все по плану.
  -- Машины четыре и пять подтвердили начало дублирующего маневра по координированному времени. Задержка связи - машина пять сорок минут, машина четыре семьдесят минут.
   Машина четыре сейчас была на подходе к апогелию Памяти, оттуда роевик дойдет до Мира меньше, чем за сотню дней. Я не хотел слишком много думать о дублирующих системах, чтобы не позволить себе расслабиться. Но сейчас была последняя возможность рассчитать риски. Если ни один из перехватчиков не выполнит миссию, отдел перехвата попробует экстренно запустить лазерный тормоз. Дальше - только ракеты, но им придется встречать роевик влет, на запредельной скорости, когда электроника может не успеть сдетонировать заряд вовремя, кроме того, рассеивающееся облако осколков может зацепить Мир даже если основное тело роевика пройдет мимо.
  -- Нарушений нет, готов к запуску симфонии.
  -- Нарушений нет, готов к запуску симфонии.
  -- Принято. Начинаю погружение, - ответила машина.
   Мы в пути. Падаем на Солнце - с точки зрения небесной механики, по крайней мере. На самом деле Солнце отсюда едва видно. Это все еще самая яркая звезда, видимая нам, но уже просто одна из звезд. Чисто технически мы не первые люди, которые зашли так далеко, но ощущалось это именно так. Мы на самой окраине Солнечной Системы, в абсолютной пустоте. Даже исследовательские спутники за всю историю так далеко летали не больше десяти раз. Черный космос, настолько безразличный людям, насколько он может таковым быть. Но мы не одни. Вот они, другие машины, я вижу их на карте. Между нами есть связь - сигнал идет долго, но мы постоянно получаем и отправляем обновления информации друг о друге. Сеть машин межпланетного масштаба, раскинувшаяся на четверть солнечной системы, щит человечества, стражи во тьме, защищающие дом от древнего ужаса из глубин космоса.
   Я почувствовал, как мои чувства плавятся и сливаются в единое понимание. Мое тело исчезло, и теперь меня окружал чистый космос, раскрашенный всеми цветами электромагнитного спектра, всем невидимым нам светом. Теперь я мог различить нашу цель так же ясно, как ее чувствовали датчики машины - космическое чудовище догоняло нас на полной скорости.
  -- Тууок? - сказали мы в пустоту, надеясь, что мысли дойдут до второго человека.
  -- Мы слышим.
  -- Подтверждаем. - Вычурные выражения типичны для первых мгновений симфонии. Кажется, что ты стал чем-то большим. И все же объединяться с машиной вдвоем все еще было ново. Если подумать, это ведь парадокс - каждый из операторов объединен с одой и той же машиной, и все же Яноθа и машина - это не та же самая личность, что Тууок и машина, хотя мы оба чувствуем одно и то же и ощущаем себя одним и тем же. Мысли казались вязкими, тянущимися, хотя мы знали, что на самом деле наша реакция многократно ускорена. Мы специально тренировались вычленять смысл из массивов данных, которыми снабжали нас датчики и компьютеры машины. Отдельный мета-ИИ динамически выносил долго обсчитывающиеся процессы на центральный компьютер или цифровые модули мозга, создавал нейронные шунты и реинтерпретировал ждущие обработки задачи для их восприятия наименее загруженными участками коры.
  -- Скажи мне... кто придет из тьмы? - Интересно, он сам знал ответ? Похоже, с Тууока все никак не спадала эйфория входа в симфонию.
  -- С ты... с тобой все нормально? С тобой, с Тууоком. Мы должны отправить отчет домой и ждать времени на импульс.
  -- Вопрос в том, необходимо ли это? Ведь мы уже не там, и мы уже не они. - Плохо. Включить в отчет: аномалии поведения одного из элементов симфонии.
  -- Аномалии? Это вопрос формулировок.
  -- Тууок, ты слышишь? Ты все еще помнишь, что рано или поздно тебе придется отключиться от симфонии? Ты помнишь, что мы в открытом космосе? В нескольких слоях жизнеобеспечения. Если мы хотим выжить, нам придется возвращаться. Но прежде нам нужно заняться нашим роевиком. Приходи в себя. Это всего лишь симфония, ты не первый раз ее испытываешь.
  -- Мы... я помню. Но если посмотреть вокруг. Все это море звезд. Ведь это же очевидно. Разве не так? - Мы обратились к своим внутренним системам. Машинный компонент не говорил ничего полезного про Туоока. Предложение: отключение оператора от симфонии: согласие? - Кто говорит со мной, скажи мне, кто придет из тьмы?
  -- Ты сам помнишь ответ? Тууок, ты религиозен? Ты ведь вырос в лааютской семье. Ты читал Завет? - Этот стих из Завета единобожников Мааба был настолько заезжен популярной культурой, что мало кто помнил оригинал. Но нужно было напомнить ему о собственной индивидуальности. Найти какие-то зацепки в его прошлом.
  -- Яно... аномалии. Верно. Припадок? - Мы проверили энцефалограмму проблемного компонента.
  -- Пароксизмальных очагов не видно. - С этим мы могли бы бороться. Эпилептиформные припадки - редкий, но известный эффект глубокого погружения в симфонию, в системе жизнеобеспечения были противосудорожные.
   А все ли хорошо с нами? С Яно. Со вторым пилотом. Он все еще там, внутри машины, ведь так? Сидит в своем кресле в полной темноте, заливаемый потоками информации - не затопило ли еще его? Нет, вроде бы мы еще помним о нем. Обо мне. Правильное слово - "я". Я может продолжать работу. Дать импульс. Дожечь химическое топливо, дождаться сближения, отсоединить снаряд, активировать снаряд, начать последовательность торможения. Я и... наш другой компонент пришли к заключению. Тууока нужно отключать.
   - Тууок, мы тебя отсоединяем.
   - Да, - мы услышали в его голосе оттенок сожаления, прочитанный нейроинтерфейсом в глубинных отделах мозга.
   - Десять минут до импульса. Готовься.
   Догорело топливо нашего разгона. Эшелон передовых ретрансляторов запущен и вышел на запланированное расстояние перед нами. Все. Это максимальная скорость, на которой нас догонит роевик. Все что осталось плескаться на дне баков потребуется для торможения, после того, как машина скинет ставшие ненужными части - с полной нагрузкой остатков не хватит на хоть сколько-нибудь заметное изменение скорости.
   Тууок так и остался снаружи симфонии - погодники среагировали на удивление быстро. Они сказали, что это глубокий космос может оказывать такой эффект на симфониста. Совсем нет привычных ориентиров, только машина, которой ты начинаешь себя осознавать и "все это море звезд". Последний раз мы тестировали симфонию еще на орбите Покрова, в более привычной, спокойной обстановке. Но если вычесть время полета сигнала до Станции Дальних Экспедиций, на анализ посланных нами данных ушло минут пятьдесят -- последнее связное окно, выделенное как раз для подобных ситуаций перед встречей с роевиком, оставляло им больше времени на реакцию. Значит ли это, что они предполагали такой эффект? Что ж, ни для кого не секрет, что мы - первая волна, прототип системы защиты Солнечной Системы. Вторая волна обитаемых машин будет действовать в соответствии с данными, собранными нами. В пути мы отрабатывали свои действия в моделируемых бортовым компьютером симуляциях. Собранные нами данные отправлялись на Мир, где самопрограммирующиеся бортовые компьютеры автоматических аппаратов будущего живут в нарисованной по этим данным симуляции предстоящей им миссии. Иными словами, в симуляциях, созданных машиной мы создаем симуляции для других машин. Как только действия по защите от роевиков будут отработаны, мы сможем поставить запуск не зависящих от пилотов-симфонистов аппаратов на поток. Жаль только, что у нас было так мало времени, и в бой пришлось отправить нас, незрелые прототипы.
   Мы встретились. Из неисчислимого множества роевиков, вторгающихся в нашу систему, этот - один из единиц, находящихся на курсе столкновения с планетой. После Удара по Ифуо, этот - первый. И все равно, слишком рано. Слишком мало беспилотных зондов успели исследовать роевики и их осколки. Ни одной тестовой пилотируемой экспедиции к роевикам, проходящим мимо планет. Ни одной отработки снарядов. Сразу после Удара, десять лет назад, было рассчитано, что после семи таких столкновений наша планета станет непригодной для жизни людей. После восьмого жить можно будет только в бункерах глубоко под землей, с замкнутой системой жизнеобеспечения. Два десятка сделают любую жизнь на поверхности невозможной, пощадив только глубоководных обитателей Котлована. Когда бомбардировка продолжится - а остановить ее будет уже некому - выкипят океаны, а кора разломится на множество фрагментов и утонет в мантии. Этого было достаточно, чтобы вселить экзистенциальный ужас в целое поколение. Ужас Звезд. К сожалению, оказалось, что это было только прелюдией. Темная Звезда была окружена тонким, сильно эксцентричным эллипсом малых фрагментов, осколков. Основную массу спутников Темной Звезды составляли гораздо более крупные роевики. Более массивные, они пришли в нашу систему вслед за осколками. Очевидно, они образовывались на низких орбитах Темной Звезды в ходе какого-то типового процесса, так как их было значительно больше, чем осколков, и они были гораздо более единообразны. Это они представляли основную опасность. Одного было достаточно, чтобы положить конец всему, что есть на Мире. Мы успокаивали себя тем, что, возможно, у оставшихся на Кристалле хватит ресурсов завершить проект эвакуации, покинуть систему и не пропасть в пути, но ни у кого не хватило бы силы самообмана чтобы поверить, что это может произойти в ближайшие годы.
   Видим цель со всех датчиков. Сбор гравиметрических данных. Отчет СДЭ - смещение центра масс от предполагаемого кпереди по продольной оси. Гравиметрическая картина соответствует телу вращения с точностью 0.786. Проводим перерасчет места приложения сил. Траектория рассчитана, машина шесть начинает отсоединение снаряда согласно плану.
   Теперь небольшая передышка. За время, пока снаряд, окруженный беспрецедентным количеством защитных кожухов и амортизаторов, шел по курсу, мы успели собрать огромное количество данных, которые подпрограммы аккуратно втискивали в окна между основной полетной информацией на лазерном луче, идущем домой. Мы подтвердили, что вблизи роевик напоминал кусок скальной породы. Однако, в отличие от астероидов, на нем почти не было кратеров. Сама его поверхность не была ровной. Мы могли ясно видеть огромные сколы, оголяющие зернистую каменную поверхность, покрытой тонким слоем пыли - с одной стороны в большей степени. Некоторое количество ударных кратеров можно было заметить лишь в носовой части. Никаких признаков искусственных структур на поверхности мы не наблюдали.
   Снаряд вышел на траекторию столкновения. Начинаем гашение разности скоростей. Снаряд сближается для посадки.
   У нас было совсем небольшое окно. Роевики идут на слишком большой скорости. Со всеми нашими мощностями мы могли только некоторое время бежать рядом с нашим, пока он не обогнал бы нас и не ушел вперед. За это время нужно было успеть прочно зафиксировать снаряд на поверхности и запустить его двигатель, чтобы замедленный им роевик проскочил столкновение с Миром. Если что-то пойдет не так, мы можем передать сигнал на детонацию до выгорания топлива. Это передаст роевику энергию не столь эффективно, но в случае отказа двигателей это лучше, чем ничего. Чем дальше роевик пройдет от Мира, тем спокойнее.
   До столкновения десять секунд. Относительная скорость в пределах допустимого. Отстрел зондов со снаряда - есть. Диагностика - системы снаряда в норме.
   Тормозные двигатели исчерпали ресурс, до столкновения четыре секунды.
   Мы проверили свое положение - машина шесть была ближе к траектории столкновения с роевиком, чем планировалось, но все же достаточно далеко, чтобы пропустить его.
   Компонент ИИ - предложение: коррекция курса
   Компонент Оккийга: отказ.
   Компонент ИИ: отказ.
   Долго тянулись мгновения ожидания ответа Тууока - отключение от симфонии не позволяло перераспределять вычислительную нагрузку с его мозга достаточно эффективно.
   Тууок - отказ.
   До столкновения две тысячи восемьсот миллисекунд.
   Касание зондами поверхности. Есть связь с зондами. Сбор данных.
   До посадки снаряда тысяча пятьсот миллисекунд.
   Проведена коррекция посадки снаряда. Отстрел контактного гарпуна, есть подтверждение заякорения в породе. Идет сбор данных датчиков гарпуна. Согласно данным с сейсмодатчиков зондов, центральная часть роевика составлена веществом крайне низкой плотности, дающим эхотень. Включить в отчет с высоким приоритетом.
   До столкновения восемьсот миллисекунд.
   Есть касание снарядом поверхности роевика, наблюдаем выброс материала. Есть ответ со снаряда, запущена диагностика. Проводим лучевой анализ выброшенного вещества.
   Время - ноль плюс семьсот миллисекунд, есть ответ со снаряда, системы в норме, столкновение не вызвало нарушений целостности. Передаем сигнал на запуск двигателей. Сигнал получен, завершение прогрева, продолжаем сбор данных. До прохождения роевика двенадцать секунд. Двигатель готов к запуску. Зажигание. Мы чувствовали, как оператора, сидящего в глубине нашего сознания, пробил озноб. Есть зажигание. Начинаем отслеживать изменение скорости роевика. Готовим переключение на передовые ретрансляторы. До прохождения роевика восемь секунд. На звездной карте медленно ползла визуализация изменяющейся орбиты роевика. Еще немного.
   - Внимание! Изменение гравиметрической картины. Ускорение собственного вращения роевика. Рост прецессии. Риск формирования осколков. Маневр уклонения?
   - Отказ. - Большинство датчиков на поверхности роевика теперь передавали лишь шум. Мы продолжали следить за изменением орбиты. Оставшийся за пределами симфонии Тууок был занят анализом крупномасштабных данных и не мог среагировать вовремя. Придется принимать решение за него. Мы можем передать сигнал на детонацию сейчас, тогда роевик - мы сверились с траекторией - пройдет вплотную к Миру, даже по минимальным оценкам передачи энергии от взрыва. Но если дестабилизация его вращения вызовет разрушение роевика, часть осколков упадет на Мир. Или мы оставляем двигатель работать. При потере связи с машиной снаряд запрограммирован запускать детонацию автоматически. Что могло вызвать дестабилизацию? Мы перепроверили вектор приложения импульса двигателя с балансировкой роевика. Все было правильно. Пока роевик на начал вращаться с прецессией - теперь его траекторию мотало вверх и вниз от экваториальной плоскости. Двигатель все еще гасил скорость роевика, пусть и с меньшей эффективностью. Траектория наконец отдалилась на приемлемое расстояние от Мира. Шесть секунд до прохождения. Отделение мелких частиц с поверхности роевика - мы могли это видеть даже с датчиков машины, без высокоуровневой интерпретации компьютером. Роевик был окружен прозрачным серебристым облаком. Стряхивал с себя пыль эпох. Расчет перегрузки роевика с экстраполяцией текущего ускорения вращения. Сравнить с показателями механической прочности. Если плотные слои целиком сложены из того же минерала, который зонды собрали прежде, то разрушение было неизбежно через четыре секунды.
   - Очередь команд:
   1. Остановить передачу отчетов на СДЭ.
   2. Отсоединить компьютерный отсек. Полное ускорение, маневр уклонения, вывод на безопасную орбиту, продолжить передачу отчетов, проложить курс во внутреннюю систему.
   3. Передать сигнал на детонацию снаряда при следующем прохождении экваториальной плоскости расчетным вектором ускорения от взрыва или через пятьсот миллисекунд.
   4. Маневр уклонения машины шесть.
   Выполнять.
   Ускоряющееся вращение роевика рано или поздно сорвало бы двигатель с поверхности или привело к его повреждениям. Нужно было передать ему максимально простую команду, чтобы не тратить драгоценное машинное время.
   Перед стартом центральный компьютер отправил последний, краткий отчет в формальных выражениях: "Критических рисков в последовательности действий не обнаружено. Опасность гибели операторов. Стратегий выживания не обнаружено. Конец соединения."
   "Вынужден уходить. Берегите себя. Прощайте." - как сказал бы он в обычной ситуации.
   Как только компьютерный отсек отстрелил кабели, симфония прервалась.
   Мозг постепенно всплывал из мутного океана сузившегося, непривычного восприятия. Сквозь толстую преграду ставших чуждыми ощущений я слышал, как рвется и раскалывается наша машина, как мое тело бросает на противоперегрузочные подушки.
   Чувства постепенно возвращались. Стандартный нейроинтерфейс продолжал работать, звеня предупреждениями о повреждениях. У нас оставалось немного энергии на маховиках, отдельные маневровые двигатели отвечали, но давление в системе падало. Я заметил, что двигатели работали, гася наше собственное вращение по осям.
   - Тууок?!
   - Слыышуу. Мыы успеелиии? - Его слова, синтезированные с речевых центров электроникой, были растянутыми, системе приходилось додумывать значительную часть сигнала.
   - Должны были. В любом случае, основное тело роевика проходит мимо Мира.
   Я не чувствовал никаких повреждений в собственном теле. Тууоку повезло меньше. Перелом позвоночника в грудном отделе. Разрыв электрооргана, разрыв печени, разрыв селезенки. Внутреннее кровотечение. Переломы ребер.
   - Медицинская система работает?
   - Обезболивающие начинают действовать. Моторный шунт поврежден, но я могу управлять механизацией вручную.
   - Кровотечение?
   - Посмотрим, справится ли гемостатики. Я выровнял машину. То, что осталось. Мы прошли все осколки роевика. Он взорвался?
   - Развалился из-за вращения. Хотя учитывая, с какой скоростью это произошло, можно сказать, что взорвался.
   - Я попробую добраться до медицинского блока. Мы теряем воздух, по пути посмотрю, можно ли загерметизировать какой-нибудь отсек. Подстрахуешь?
   - Сейчас попробую выбраться.
   Так мы остались сидеть на куче изломанных машин, падающие на едва светящее здесь Солнце. Когда облако осколков нагнало нас вместе с роевиком, радиационные щиты приняли основной удар. Все хоть сколько-нибудь крупные фрагменты прошли мимо, но тех крупиц, которые пересеклись с нашим курсом, оказалось достаточно, чтобы полностью вывести машину из строя. Не осталось ни одного целого отсека. Прямых попаданий по крошечным по сравнению со всей машиной пилотским капсулам не было, но мы все еще были мертвы - нужно было только подождать совсем немного. Зажатые между металлическими плитами, составлявшими когда-то обитаемые отсеки и щиты, мы были защищены от радиации, но на дальних рубежах Солнечной Системы эта проблема не стояла так остро, и ограниченные в запасах воздуха, мы могли не беспокоиться о ней вовсе.
   Я висел в заполненной поднятым разгерметизацией мусором комнате, бездумно глядя в пустоту. Перед моим расфокусированным взглядом медленно проплывали очертания игрушечной машины перехвата. Не найдя ни одного отсека, не открытого космосу, из недр того, что было нашей машиной, появился Тууок.
  -- Ну что, по крайней мере мы живы. Пока что.
  -- Именно что пока. Главное, что снаряд сдетонировал. Компьютер также отправился домой. На этом наша миссия окончена. Майна кестивет.
  -- Слушай, я понимаю, мы очень далеко от дома, и все это - Тууок махнул рукой за спину, указывая на остатки машины - трудно назвать рабочим. Но мы в некотором роде уже на пути домой. Когда мы подойдем хотя бы к орбите Кристалла, нас перехватят.
  -- Да, дублеры нам уже не помогут. Пожалуй, помощи действительно можно ждать только где-то в районе Кристалла.
  -- Тогда нужно подождать чуть больше полугода. Мне это будет сложнее, правда. - Восстановить приемлемое давление для того, чтобы Тууок смог снять скафандр, не удалось. Даже если бы он остался в кислородной маске, делать операцию в техническом вакууме не представлялось возможным.
  -- Кровотечение продолжается?
  -- Если резко не шевелиться, то не слишком сильно. Пока восполняю из медицинской системы скафандра, но похоже повреждения сильные. Яно. Нам нужен какой-то план, который подействует прямо сейчас.
  -- Допустим, - это начинало выглядеть как вызов, занятная задачка напоследок. - Система гибернации ведь работает?
  -- Судя по данным диагностики, она не выведена из строя, скажем так.
  -- Если отключить все предохранители, если выкрутить ее на максимум...
  -- Теоретически, с тройным рабочим ресурсом, если мы насильно впишем в нее то время пробуждения, которое нам нужно - и если мы готовы рискнуть, то может быть дней двести с небольшим. Мы будем слишком далеко.
  -- А если дополнительно понизить температуру? Тотчас над точкой замерзания, - тут я вспомнил о запасах жидкого кислорода для экстренного отвода тепла. Но использовать его было бы совершенно безыскусным самоубийством.
  -- Она на это не рассчитана. Трудно предвидеть, чем это обернется. Кроме того, если термостат хоть немного просядет, ткани мгновенно замерзнут.
  -- Допустим, мы выжмем триста дней. Просто допустим. Если после этого мы сможем пережить пробуждение, мы будем в районе орбиты Покрова. Даже если мы отключим пробуждение вовсе. Пусть работает, насколько хватит сил. Возможно, погодники смогут отправить кого-то, чтобы нас перехватить. Рассчитают какой-то хитрый маневр для дублеров. У них будет достаточно времени. Нас ведь должно быть видно с Мира?
  -- Аварийный маяк работает. Мы можем транслировать через него какую-то дополнительную информацию, если потребуется. Нужно посчитать, сколько энергии у нас осталось в уцелевших аккумуляторах, чтобы хватило на прогрев камер гибернации и на их работу... И на отправку... сигнала. И сколько... расходников потребуется... на... гибернацию.
   В сообщениях Тууока становилось все больше пауз. Я проверил его состояние - давление было слишком низким.
   - Тууок, ты отключаешься. Тебя нужно класть в гибернацию прямо сейчас. Если замедлить сердцебиение, у крови будет время свернуться. - Я отчаянно пытался интерпретировать советы медицинской системы в лучшую сторону. Совет теоретически был верным, но мы оба хороши видели оценки требуемого времени, и они никак не совпадали с тем временем, что у нас было.
   - Я еще могу... на стимуляторах.
   - Нет. Они повысят давление в сосудах, это усилит кровотечение. Нужно избегать механической нагрузки.
   Состояние Тууока удалось стабилизировать, включив режим гибернации на скафандре. Кратковременная система экстренного жизнеобеспечения, призванная дать немного времени на поиски и эвакуацию пострадавшего оператора, чтобы начать полноценное лечение. Или погрузить в полетную гибернацию, как мы и планировали. Перед тем, как я остался один, используя те короткие минуты, которые у нас еще были, мы как смогли сформировали план действий. Запрограммировали радиомаяк на передачу аварийного сигнала, отведя ему лимит энергопотребления. Проверили сохранность пилотных капсул. Приблизительно просчитали режим работы гибернации.
   В системе гибернации было достаточно расходников, только часть баллонов с кислородом в капсуле Тууока дало течь. Замену им получилось достать из обломков грузового отсека - чтобы добраться до него, пришлось покинуть стены машины и пролететь вдоль опорных элементов к дальним отсекам, за которыми следовало облако обломков двигателя. На обратном пути я всмотрелся в лежащую под нами Солнечную Систему. Мне показалось, что помимо Солнца я смог различить желтовато-белую точку Мага. Где-то там, невидимый мне, тускло горел синеватый огонек Мира. Все, кого я знаю, все, что я люблю, оставалось там, внутри микроскопической части моего поля зрения. Пирамиды в пустыне - впервые я ездил к ним в детстве, вместе с родителями. Первое путешествие за пределы Дайнса для меня -- и первый полноценный отпуск за долгие годы после Удара для них. Хотя тогда я еще не мог во всей полноте почувствовать тогда, какая бездна времени смотрит на меня с этих древних строений, далекие земли казались мне чем-то волшебным, таким, что я не совсем верил, что это происходит на самом деле. Если бы мне тогда сказали, откуда я буду смотреть на них через несколько лет -- смог бы я поверить? Несмотря на все прошедшее время, где-то там все еще стоял институт, где я после занятий по математике случайно встретился с молодой ассистенткой кафедры. Кто бы мог знать, чем это обернется. Кто я теперь для Ай? Жив ли я еще дня нее? Она отправляла мне сообщения, но считала ли она, что пишет их живому человеку, или кидала их в немую пустоту космоса -- так, как пишут сообщения экстраполятам? Может быть, я уже стал для нее историей -- необычным, занятным воспоминанием о том, что уже не вполне реально, что проглочено рекой времени. Когда я сказал ей, что собираюсь подать заявку в проект перехвата -- допускал ли кто-то из нас во всей искренности, к чему это приведет? С каждой секундой все ближе. Рано или поздно мы вернемся домой. Даже если мы этого уже не узнаем.
   Вместе с запасными баллонами я вернулся в коридор, куда открывались выходы пилотских капсул. И где когда-то находился вход в компьютерный отсек. В темноте мигал аварийными огнями прицепленный к стене скафандр Тууока. Механизация была отключена, чтобы автоматика не пыталась сама доставить тело к медицинскому блоку. Я согнулся над скафандром, чтобы в последний раз осмотреть его перед тем, как занести в пилотскую капсулу. Там, за сплошной панелью сенсоров шлема, напоминавшем голову насекомого, за зеркальным стеклом, за слоем дыхательной жидкости, Тууок уже ждал пробуждения. С его точки зрения он проснется спустя лишь мгновение. Или... Я тяжело втянул дыхательную жидкость носом. Сначала мы думали о Кристалле. Потом рассчитывали путь к Покрову. Под конец начали надеяться на машины-дублеры. Торги перед лицом отчаянья. Майна кестивет. Мир выживет. Выживем ли мы -- не имело большого значения.
   Тогда, на краю мира, в предвечной пустоте, скажи мне, кто пришел из тьмы? Как я почувствовал это? Как я понял, что у меня за спиной кто-то есть? Должно быть, как-то поменялось освещение? Затенился один из тусклых источников света? Или, быть может, какое-то тонкое изменение в белом шуме фоновых помех? Но я понял - что-то не так. Не отпуская тело Тууока, я обернулся. Посреди металлической пещеры, образованной обломками нашей машины, висела человеческая фигура, будто бы одетая в скафандр угловатых форм, раскрашенный черно-белым узором широких ломаных полос. Судя по положению головы, пришелец смотрел куда-то мимо нас. Тем не менее, фигура начала движение в нашем направлении, оставляя за плечами тонкие струйки пара.
   Чем могло быть это явление? Машина пять не могла быть так близко. Какая-то миссия, о которой нам не сообщили? Нет, слишком маловероятно. Впрочем, я затруднялся оценить, что было менее вероятным - это, или следующая версия, пришедшая мне в голову - что это был один из пилотов роевика. Неужели они все же обитаемы? Или по крайней мере снабжены машинами, которые могли бы имитировать внешний вид тех, с кем они входят в контакт, чтобы служить в качестве посланников? Или, может быть, солдат? Разведчиков? Я мрачно улыбнулся мысли о том, что это был звездный ангел, явившийся к затерянным в космосе, чтобы забрать их в рай.
  

Gyöngyhajú Lány

  
   Фигура была уже совсем близко, когда в нас ударила струя газа. Пришелец сбросил скорость и выставил вперед руки - по крайней мере то, что я назвал бы руками у человека. Движения пришельца были неуклюжи, и я не мог понять его намерений, однако это не было похоже на агрессию - судя по неловкости движений, если это и было попыткой нападения, то крайне неэффективной. Что ж, будем считать рабочей версией, что это посланник создателей роевиков. Возможно, все это было одним большим недопониманием?
   Я подавил в себе порыв выставить вперед руку, чтобы не допустить столкновения, чтобы не дать пришельцу ложных сигналов. Профессиональный переговорщик должен был быть подготовлен к несовпадению культурных кодов, но квалификация пришельца оставалась под вопросом.
   Фигура уперлась рукой в мое плечо, при это прижав вторую, прежде вытянутую, к телу. Я почувствовал сквозь скафандр, как пружинит рука пришельца, чуть сгибаясь в локте, говоря в терминах человеческой анатомии. После этого пришелец согнул ладонь, обхватывая мое плечо - очень слабо, так что я едва чувствовал касание. Фигура замерла, подвешенная в пространстве. Это было не напряженное ожидание, не готовность к дальнейшим действия, висящий напротив меня словно превратился в камень, застыл, как на снимке. Я ждал. И ждал. И ждал. Постепенно мое сердцебиение успокоилось, я чуть привык к висящему передо мной манекену и перестал ждать от него каких-либо внезапных действий. Возможно, в этом и состоял его план?
   Я не мог предвидеть будущего. У меня не было никакой информации для анализа. Но что-то нужно было попробовать предпринять хоть что-то, потому что бездействие оказывалось встречено лишь таким же бездействием и мы могли провисеть так, пока у меня не кончился бы кислород.
   Я развернулся камерами к Тууоку, в любой момент ожидая смертельного удара от пришельца. Прицепленный к стене мигающий огнями скафандр оставался на месте, отчитываясь о штатной работе системы жизнеобеспечения и ожидая, пока я отнесу его в пилотскую капсулу, однако в сложившихся обстоятельствах перспективы вернуться к намеченному плану, нашей последней призрачной надежде еще раз увидеть Мир, были не слишком ясные. Я снова посмотрел на пришельца. Его голова дернулась, потом еще раз, а после повернулась из стороны в сторону, пройдя по дуге, так, что угловатый подбородок почти коснулся груди. По ушам резанул треск помех. Сразу после этого пришелец еще повел головой из стороны в сторону.
  -- Да? Меня слышно? - В ответ вспышка белого шума повторилась.
   Я медленно согнул свободную правую руку в локте. Пришелец повторил мой жест.
  -- Ты меня слышишь? Ты меня понимаешь? Кто ты? Меня зовут Яно. Я-но. Понимаешь?
   Снова белый шум, но теперь дольше. Периодически на короткие промежутки времени одна из частот становилась яснее на фоне остальных. Пришелец либо пытался как-то связаться со мной, либо неумело копировал мои действия.
   Вспышки белого шума и чистых тонов теперь происходили сами по себе. Интересно, получится ли отправить информацию о встрече домой? Им нужно знать о потенциальном контакте с создателем роевиков. Да даже о любом иномирном контакте вообще. Возможно, если бы я смог добраться до маяка и вручную изменить его сигнал...
   - Ты долго здесь будешь? - обратился я к пришельцу, постучав по стене коридора. - Мы не сможем поговорить, наверное. - Я старался пользоваться простыми выражениями. - Но сейчас мы приближаемся к Солнцу. Со временем машину найдут. - Чтобы лишний раз не шевелить скованной в движениях правой рукой, за которую держался пришелец, я отпустил скафандр Тууока и показал два пальца левой рукой. - На орбите второй планеты находится Станция Дальних Экспедиций. Они могут общаться. - Пришелец молчал. Пока мы не знали намерений - или хотя бы природы пришельца, было важно не выдать слишком много информации. Но если кто и мог адекватно изолировать пришельца и провести контакт по всем правилам, то это специалисты на СДЭ.
   - Понимаешь? Станция Дальних Экспедиций. - Я задумался, стоит ли повторять про вторую планету. Не привлечет ли это дополнительно его внимание к Миру? И каково вообще его представление о планетах? Какому-то чуждому, оторванному от нашей культуры разуму вполне могло быть неочевидно, что такие физически разные вещи, как Тьма и Мир находятся в одном ряду.
   Пришелец ответил модуляцией тонов. Это вполне могло быть прогрессом по сравнению с предыдущими шумами, но информацией обмениваться не помогало. Если бы скафандр умел рисовать спектрограмму...
   Следом пришел другой ответ.
  -- Неопознанный аппарат, вызывает Станция Дальних Экспедиций. Назовитесь. Мы получаем неполный идентификационный сигнал. - Что? Сейчас? Для них мы в самом разгаре операции. Для них, отправивших это сообщение. На тот момент они только ждут первых отчетов. Я проверил связь - скафандр получал радиосигналы напрямую со станции. Опорный сигнал был, значит они смогут меня услышать. Почему они не могут нас опознать? Что им теперь сказать? Пожалуй, лучше сказать все как есть.
  -- СДЭ, отвечает машина шесть. Снаряд сработал, миссия завершена. У нас тяжелые структурные повреждения, полная потеря дееспособности. Автопилот эвакуирован. Оператор Тууок в тяжелом состоянии. И у нас... контакт. Повторяю, контакт, готовьтесь ответить согласно установленной процедуре. Событие произошло сразу после разрушения роевика. Это... фигура, примерно человеческих очертаний и размеров. В поле зрения -- если видеосигнал дойдет. Реагирует отрывистыми движениями и шумом в эфире в ответ на речь. Буду держать вас в курсе происходящего. Надеюсь, сигнал стабилен. - Я остановился. Нужно было передать как можно больше информации, но я не знал, сколько у меня было времени. Главное - слово "контакт". Каким бы маловероятным это не казалось, сценарий действия на тот случай был отработан. Далеко не каждый человек в своей жизни сталкивается с пожаром, но огнетушители висят на каждом углу как раз на случай, если он произойдет. Пока что еще есть время, нужно подумать, что говорить дальше...
  -- Машина шесть, сигнал стабилен. Задержка связи пренебрежима. - Голос диспетчера был собранным, спокойным, на слух я мог различить в нем только тень подавленного удивления и накатывающее волнение. - Вы появились на радаре сто двадцать секунд назад и сейчас находитесь на траектории сближения со станцией. Скорость приемлема для перехвата. Поясните природу контакта. Мы можем ожидать иномирное происхождение? - Речь диспетчера встала на рельсы заготовленного протокола. Также и я не мог позволить себе впасть в замешательство от происходящего.
  -- Подтверждаю стабильный сигнал. Можем. Не так много наших объектов на границе системы.
  -- Принято. Мы отправляем беспилотный аппарат для перехвата управления и проведения спасательной операции.
   Что делать в случае, если это действительно инопланетяне? Во время нашей подготовки, мы обсуждали и этот вопрос. Среди всех наших инструктажей и тренировок, у нас был один брифинг на эту тему. Специалист Келшаг начала его словами: "Нам известно, что по крайней мере однажды разумная жизнь существовала за пределами нашей планеты...". Иногда я задумываюсь - как чувствовали себя те, кто готовил тот брифинг? Он не мог появится вдруг, между делом. Командование операции должно было собрать специалистов из различных областей, от лингвистики до астрофизики, чтобы они обобщили информацию и подготовили готовую инструкцию к действию. Но они сами действовали согласно инструкциям. Еще раньше, несколько лет назад, посреди хаоса, бушевавшего после удара по Ифуо, во время одной из встреч кризисного комитета, кто-то - реальный человек, который, должно быть, работает над операцией и сейчас - взял слово и написал: "Я думаю, нам нужен план действий на случай встречи с разумными существами" - нет, он, скорее, употребил какой-то более строгий и отстраненный термин, какой-то бюрократический эвфемизм, позволяющий не называть вещи своими именами - что-то вроде "системы, способные к коммуникации". И с ним согласились! И с этого началась работа, ведущая к сегодняшнему дню.
   Да, мы видели инопланетную жизнь собственными глазами, но это были солянки Кристалла, имеющие общего предка с теми, которые живут на Мире. Это микробная жизнь, перенесенная между планетами во времена богатой на катастрофы молодости нашей системы. Мы также полагали, что у далеких звезд продолжают жить родственники высшей биосферы Мира. Но идея о том, что где-то могут существовать иные цивилизации все равно представлялась эфемерной, умозрительной - особенно учитывая подозрительную тишину наблюдаемого космоса. У нас нет сильных свидетельств в пользу этого, но и отвергнуть мы такое предположение не можем, а некоторые обстоятельства наблюдаемого нами явления по меньшей мере подозрительны. Как появилась Темная Звезда? Что она собой действительно представляет? По каким причинам элементы Роя меняют свои орбиты? Как вообще Рой появился, почему он не напоминает внешнее кометное облако нашего солнца?
   Дальше конкретных действий с моей стороны не было. Слишком много неизвестных. Общие соображения - избегая прямого контакта собрать как можно больше информации и немедленно предать домой, при этом выдав как можно меньше информации о себе. Если гипотетические операторы Темной Звезды целенаправленно наносят удары по обитаемым планетам, то с ними скорее всего трудно будет договориться. Даже если они это делают ненамеренно, вовсе не замечая, что наш мир заселен разумной жизнью, то может так статься, что какой-ибо конструктивный контакт с ними окажется вовсе невозможен - мы окажемся слишком разными. Может ли быть так, что диалог между нами все же возможен?
   Динамики скафандра снова заговорили:
   - Хорошо... больше хорошо. - Незнакомый голос был монотонным... нейтральным. Нельзя было понять, кому он мог принадлежать. - Сигнал стабилен. Сейчас. Станция дальних экспедиций. Можем? - Это была правильная цахайская фонетика, но предложений были ломанными, грамматические формы не согласованными. Я просмотрел частоты. Позиция ретранслятора не обнаружена. Прямая связь. И это не Тууок. Значит...
   - Яно. Яно. Можем? Станция дальних экспедиций можем?
   Я сфокусировал взгляд на пришельце. Я не сразу понял, что между нами появился какой-то посторонний объект. Сдвинув фокус ближе к себе я увидел черный объект, напоминавший юлу. Я выкрутил яркость изображения и увеличение. Фигура из мелкопористого материала повторяла очертаниями космическую станцию. А именно...
   - Станция Дальних Экспедиций, - сказал я. Тут же какая-то сила ударила меня о стену. Нет. Об пол. Поднимаясь, я успел прочитать сообщение скафандра:
   "Обнаружена новая сеть. Проверка разрешения. Подтверждено. Оператор Оккийга, ожидайте получения доступа."
   Мы - я, Тууок и пришелец находились в помещении, заполненном какими-то устройствами. Верхний свет был включен, но никого из людей я здесь не видел. Либо сработала автоматика, либо он включен здесь всегда. Часть оборудования в комнате я опознал как медицинское.
   "Оператор Оккийга, решением автоматической системы безопасности ваш доступ к сети отозван. Оставайтесь на месте до прибытия службы безопасности." Системы связи скафандра отключились. "Готовьтесь ответить согласно установленной процедуре" - отозвались в памяти мои собственные слова.
   Мы находились в медотсеке станции, в одном из радиальных сегментов.
   - Станция. - Сказал пришелец. Интонация успела пару раз прыгнуть вверх и вниз, пока он произносил это слово.
   Я проверил состояние Тууока и убедившись, что изменений не произошло, осмотрел комнату. По всем признакам выходило, что это действительно было помещение СДЭ, в одном из радиальных сегментов, исходя из силы притяжения. Диагностическая комната медотсека, насколько я мог вспомнить. Я был здесь когда-то. Несколько сотен дней назад. Мозг начал извлекать из долговременной памяти покрытые толстым слоем пыли образы, помеченные как "неактуально". Над одной из дверей была надпись "операционная". Другая дверь вела в приемную. Третья - видимо к палатному блоку.
   - Как мы здесь оказались? Это ты сделал?
   - Это... - может быть, у него трудности с пониманием субъектности?
   - Ты? - Я поднялся на ноги и, опираясь на экзоскелет, чувствуя, как мои собственные ноги готовы оступиться, подошел к пришельцу и медленно дотронулся до его головы. Ты?
   - Верно.
   - Как?
   - Не знаю. Нет слова. Перемещение. Перемещение? - Теперь я мог различать в его голосе вопросительные интонации.
   - Значит, ты управляешь этим перемещением?
   - Верно. - С границ системы? Я проверил свои часы - дата была правильной - правильной в том смысле, что той же самой, что и дата проведения нашей операции, по моим часам с момента встречи с роевиком прошло чуть больше часа. Что могло произойти? Как мы сюда попали? Я проверил часы терминала какого-то медицинского устройства. К моему удивлению, показания совпадали с часами скафандра. Я допускал, что пришелец мог как-то заморозить нас и дождаться, пока машина вернется к Миру естественным путем, на что потребовались бы сотни дней. Возможно было, что с помощью какой-то фантастической технологии мы добрались бы сюда с околосветовой скоростью. Может быть пришелец использовал какую-то замену перемещению в пространстве вроде сканпечати, тогда бы информация о нас добралась сюда на коммуникационном луче - но и тогда бы время также расходилось на несколько часов. Пришелец мог из неясных мне соображений подкрутить мои часы - но не часы станции. Может, я нахожусь в виртуальной реальности, в которую он помещает своих контактеров для... чего-то важного ему? И если уж отпускать фантазию на полную, если мы "переместились" быстрее скорости света, мои часы должны были спешить, мы оказались бы на день в прошлом - насколько позволяло мне судить мое понимание столь спекулятивных областей физики. Не отбрасывая версии виртуальной реальности, допустим, что мы действительно на СДЭ, действительно в это самое время, тотчас после завершения перехвата роевика, который там, за орбитой Памяти, уже идет измененным курсом вместе с облаком осколков. Конечно, если мы посмотрим туда сейчас, мы увидим его абсолютно целым и на курсе столкновения, но об этом будут думать другие люди и в другое время. Что у нас на руках, "сейчас", чтобы не скрывалось за этим понятием? Почему мы именно здесь, из всех помещений станции? Пришелец выбрал этот отсек наугад? Или руководствуясь каким-то соображениями, каким-то своим пониманием ситуации? Своими наблюдениями? Медотсек бы Тууоку не помешал. Только вот никто из врачей сюда сейчас попасть не сможет - этого пришелец, очевидно, не знал. На тот маловероятный случай, если контактер оказывается на станции, он должен быть полностью изолирован - вместе с тем помещением, в котором находится.
   Скафандр запищал предупреждением. Противоперегрузочная система? Потрясающе. Заполнение легких жидкостью могло спасти меня от кратковременных стократных перегрузок. В слабой, но постоянной центробежной гравитации станции система рециркуляции дыхательной жидкости отказывалась работать долго. Конечно, теперь противоперегрузочные механизмы были совершенно бесполезны. Проблема была лишь в том, что перейти обратно на дыхание газом можно было только разгерметизировав скафандр. Трудно было винить инженеров, они адаптировали стандартные противоперегрузочные системы имея в уме запредельные перегрузки нашей миссии в глубоком космосе, в которой за маневром следовали бы долгие часы и дни полной невесомости, которые также можно было провести, дыша жидкостью. Когда опасность перегрузок минует, скафандр все равно можно снимать и выходить из противоперегрузочного режима, вернувшись к повседневной одежде.
   Переговорщики все не появлялись. Было слышно, как за дверью в приемный кабинет раздавался какой-то шум, но из-за отсутствия доступа в сеть связаться ни я ни с кем не мог. И не должен был. Информационная изоляция. Я чувствовал, как скафандр делал вдохи все чаще, пытаясь поддерживать надлежащий уровень кислорода в крови. Придется разгерметизироваться. Я поморщился, вспоминая, какие ощущения сопровождали откачку жидкости во время тренировок.
   - Что-то плохо? - спросил пришелец.
   - Мне нужно будет, - как бы объяснить в понятных ему терминах, не рассказывая слишком многого? - Отвлечься. Ненадолго... секунд двести. Секунда это так - раз, два, три - я отмерил рукой такт, примерно показывая продолжительность наших единиц времени. - Ты можешь подождать?
   - Понятно.
   Я вернулся к Тууоку и проверил его системы. Состояние оставалось стабильно тяжелым. Проблема с дыхательной жидкостью у него была не так критична - в гибернации дыхание крайне замедлено, но снижение эффективности газообмена уже было заметно по приборам. Смогут ли ему оказать помощь в условиях карантина? Допустят ли сюда врачей? Вряд ли пришелец догадывался, что "переместившись" сюда он лишил всю станцию медицинской помощи. По протоколу контакта он считался потенциальным носителем контаминантов. Токсинов, микроорганизмов, наномашин, чего угодно. Открыв скафандр, я стану потенциальным зараженным, но если я задохнусь сейчас, это может затруднить процедуру контакта.
   Пришелец, черно-белая базальтовая статуя чуть выше меня, как я теперь ясно видел, стоял в стороне, чуть покачиваясь - возможно, балансируя на непривычных ему ногах, борясь с притяжением станции. Я достал из кармана на поясе ингалятор с пеногасителем и искусственным сурфактантом. Проверил давление, нажав на кнопку. Баллончик громко пшикнул. Хорошо. По моей команде скафандр начал откачивать дыхательную жидкость, замещая ее воздухом из окружающей среды. Я встал на колени. Когда уровень жидкости опустился ниже глаз, я откинул передний щиток шлема и быстро убрал стекло, чтобы слить остатки и побыстрее откашлять объем, заполнявший легкие. Каждый раз мне казалось, что я задыхаюсь, пока в нижних отделах легких еще оставалось много жидкости. Я знал, что в ней растворено достаточно кислорода, чтобы он поступал в кровь, но мне все равно хотелось вдохнуть поглубже в и так заполненные легкие, после того как я в несколько спазмов откашлял часть жидкости, оставив на полу пенистые лужи. К счастью, мое тело знало, сколько углекислого газа оставалось в крови и не посылало императивный позыв на вдох. Еще выдох. Еще. Меня окатил еще один приступ болезненного кашля. Теперь уже выходила только пена. Сама по себе жидкость пенилась слабо, но примешивавшиеся к ней слюна и секретируемая раздраженными бронхами слизь вносили достаточно белка. Теперь еще один момент. Я плотно сжал раструб баллончика-ингалятор губами, зажал нос и напряг мышцы глотки так, чтобы закрыть пищевод. Фшшш! - Поток газа больно ударил в легкие. Я выдохнул и повторил процедуру, после чего наконец смог встать.
   Некоторое время понадобилось, чтобы отдышаться. Не зная, как пришелец воспринимал окружающую среду, я не мог точно сказать, наблюдал ли он за мной. Скорее всего наблюдал, конечно. Сколько лишней информации он получил? О нашей физиологии, о нашей технологии.
   - Извини.
   - Внутри? - ответил пришелец.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Что внутри? - Проворковал голос в наушнике. - Что? Что? Что внутри?
   Фигура направилась ко мне - я только успел заметить что-то неправильное в его походке, но спустя пару секунд он уже стоял вплотную ко мне, обхватив меня руками. Я мог почувствовать, что они были неожиданно подвижными, хотя на вид напоминали по фактуре необработанный камень. От фигуры исходил слабый, но едкий химический запах.
   Некоторое время пришелец ощупывал мой скафандр. Затем он убрал руки и я обратил внимание на прерывистый низкочастотный шум, исходящий от пришельца.
   - Что ты хочешь узнать?
   - Что у тебя внутри?
   - Ты можешь задать более точный вопрос?
   - Как... работает? Нет. Сначала - как выглядит. Как звучит. Почти понятно. Скоро. Нужно больше данных. Скоро будет готово.
   Дверь в комнату открылась, и я инстинктивно перевел взгляд. К нам вошли двое человек в скафандрах, которые они использовали, очевидно, в качестве защитных костюмов. Переговорщики. За их спинами я увидел выставленный вокруг двери тамбурный тент.
   - Агрессия? - Спросил один из переговорщиков через динамики скафандра. Скорее всего это были люди из группы связи, из Сигналов, но их имен я увидеть не мог, доступ был закрыт.
   Я несколько раз вдохнул и выдохнул, набрал воздуха в грудь и заговорил:
   - Не знаю. - Первые слова получились скрипучими, грубыми, голосовые связки болели. - Пока что данных, - я прервался и прокашлялся, - данных за это не было, но мы не можем знать, что у него в голове. Разве что то, что его голова - или что это - гудит. И иногда щелкает. По крайней мере, звук исходит оттуда.
   По его позе я видел, как первый переговорщик, поколебавшись, нехотя кивнул.
   Стоявшая вплотную ко мне фигура пришельца издала протяжный гул, частота которого прыгнула вверх и вниз. Я аккуратно осмотрел ее -- с кистей рук опадали толстые пластины составлявшего ее материала. Он поднял руки и отряхнул ладони, смахивая остающуюся крошку, после чего схватил меня за горло. Ладони пришельца, холодные, но на удивление мягкие и гибкие, начали ползать по моему горлу. Интенсивность шумов в недрах фигуры усилилась. Замерев, я перевел растерянный взгляд на первого переговорщика, пока руки пришельца ощупывали мое горло и нижнюю челюсть.
   - Давайте исходить из предположения, что все здесь находящиеся уже мертвы. Что мы должны выяснить и передать остальным?
   "В экстренной ситуация считай, что лично для тебя все пошло по худшему сценарию. Помоги тем, кто придет после."
   Я выждал некоторое время, но пришелец не отпускал меня. Наконец, я решился ответить:
   - Эта реакция началась после того, как я... снял шлем - я говорил, стараясь не обращать внимания на ползавшие по мне ладони. - На скафандре была активирована противоперегрузочная система, но она начала терять мощность. После того, как я удостоверился что состояние Тууока стабильно, я снял шлем, чтобы вывести дыхательную жидкость.
   - Да, мы видели с камер. Ты считаешь, он способен к коммуникации?
   - Он связывался со мной через скафандр. Сначала только шумы в эфире, но постепенно... в течение, наверное, нескольких минут, он начал передавать по радио слова, простые предложения. На цахайском. Изъясняется рвано, но я могу его понимать. Он может отвечать на мои вопросы. Последнее время он спрашивает, - мне пришлось остановиться, потому что ладони пришельца закрывали мои губы - помня о потенциальных контаминантах, я на всякий случай держал рот закрытым. Вскоре я смог продолжить, - Он спрашивает "что внутри". Возможно, они имеет в виду "под скафандром". У меня есть предположение, что он учится имитировать нас. Речью, поведением, внешним видом - я медленно поднял руку и указал на его ладони. Собирает информацию.
   Тут руки отпустили мою шею. Пришелец отстранился и выпрямился. Раздался хлопок, мне в лицо полетели мелкие песчинки, и я инстинктивно зажмурился. Открыв глаза, я увидел, как пришелец поднимает руки к своей голове. Следом я услышал шорох. Пластины покрывавшего пришельца материала издали шуршащий звук, как будто терли друг о друга два неполированных куска породы. Пришелец снял шлем. Мы увидели человеческое лицо - немного вытянутое, с аккуратными, гармоничными чертами, чуть вздернутым носом, но без острых форм. Если применять знакомые аналогии, оно чем-то напоминало лицо горской девушки из Мешхепа, с такой же светлой, почти оливкового цвета кожей. Выбивались из образа только белые волосы до плеч. Не желтые, как у западных пустынников, а именно белые, с нотками серого. Присмотревшись ближе, я понял, что на самом деле они были перламутровыми и отливали всеми цветами спектра.
  -- "аааааа" - его рот открылся, и пришелец начал тянуть звуки, ыыыыыыооооооööööööуууууууüüüüüüüüüээээээээ.....
  -- Радиационный фон в допустимых пределах. - Сказала переговорщица, оставшаяся поодаль. Несколько секунд я был в замешательстве, после чего понял, что произошло - будучи отключенным от сети, я не увидел, как она направила на пришельца свои датчики. - Следовое содержание низкомолекулярных токсинов - аммиак, синильная кислота. Высокомолекулярной органики на поверхности не обнаружено. Температура тела соответствует среде. Регистрируется... дыхание. Редкое, нерегулярное. Содержание газов на вдохе и выдохе идентично. Сердцебиение отсутствует.
  -- Та, тö, тэ, тˁа, тˁö, тˁэ - теперь пришелец проговаривал отдельные слоги
  -- Если вы сами в сети, то подключите меня обратно.
  -- Мы не в сети, - ответил первый переговорщик, пока второй был занят получением данных. - Весь блок изолирован. Мы здесь одни. Действуем согласно плану, обмен информацией только по звуковому каналу.
  -- Да, разумеется, - Сейчас группа переговорщиков должна была установить контакт и по возможности предотвратить бесконтрольное взаимодействие пришельца с нашей инфраструктурой. Второй пункт, кажется, оказался полностью провален. Попробуем выполнить по крайней мере первый.
   Я обернулся и посмотрел на Тууока.
   - Оператор Тууок в тяжелом состоянии. Мы сможем его как-то эвакуировать? Или вызвать сюда врача? Пусть он окажется контаминирован, но если его не вытащить из скафандра, его хватит на несколько часов, может быть на день.
   Первый переговорщик тяжело вздохнул.
   - Контаминирована вся станция. Мы не зашли бы так рано, если бы этого не произошло. По всей станции появились инородные объекты. Сейчас они исчезли. Повреждений не обнаружено. Мы полагаем, они занимались сбором данных.
   Внешняя скорлупа осыпалась со всего тела пришельца. Без нее он был примерного одного со мной роста. Выйдя из груды обломков, он отошел с линии между мной и переговорщиками, так чтобы все могли видеть друг друга. Походка пришельца теперь была более человеческой, хотя и немного напряженной, деланой, он шел чуть ссутулившись. Голова и ладони были покрыты вполне естественного вида светлой кожей, остальное тело было забрано в плотный серо-белый глянцевый комбинезон.
   - Теперь готово. - Сказал пришелец женским голосом, обернувшись, - Я Первая. - Пришелец явно употребил слово во втором классе - "первая". Значит это "она"? - Что... что дальше? Я не знаю, что говорить дальше. - Пришелец смотрел то на меня, то на переговорщиков, - Все еще слишком мало информации.
   Через динамик к пришельцу обратился один из переговорщиков.
   - Здравствуй, Первая. Меня зовут Ирги.
   - Меня зовут Флигдекой, - сказал второй переговорщик.
   - У нас - Ирги показал рукой на свою коллегу и подчеркнул эксклюзивную форму местоимения, - тоже мало информации о тебе. Мы хотим узнать больше. Ты нас понимаешь?
   - Я понимаю слова. - К моему удивлению, пришелец посмотрел на меня. - Я не уверена, что понимаю всё значение. Что они хотят, Яно?
   Мы удивленно переглянулись. Ирги кивнул.
   - Они... - "друзья?" "со мной?", я думал, какую формулировку подобрать - Они хотят того же, что и я. Мы не знаем, что делать, пока мы не знаем большего о тебе. Откуда ты. Что тебе нужно.
   - Мы зададим тебе вопросы, - слово вновь взял Ирги.
   - Теперь понятно. - Видимо, переговорщики смогли проникнуть в разум пришельца лучше, чем я. На такую формулировку он ответил быстро. Но почему он смотрел на меня? - Только... - пришелец протянул паузу.
   - Говори, - сказал Ирги.
   - Оператор Тууок, - пришелец указал рукой на скафандр. - Ему можно помочь? Он ведь не сможет выжить долго.
   Я напряг внимание. Формально, здесь мои полномочия оканчивались. Но что если попробовать решить несколько задач разом. Я обратился к переговорщикам:
  -- Вся станция считается контаминированной?
  -- Да.
   Плохо, что мы не могли переговариваться по закрытому каналу на глазах у пришельца. Я развернулся так, чтобы меня могли слышать и пришелец, и переговорщики, и специалист Келшаг со своей командой, наверняка наблюдавшие за комнатой.
   - У нас ведь есть изолируемая комната, в лаборатории анализа образцов? Она еще долго не пригодится. Имеет смысл перевести Первую туда?Если это было бы возможно... Первая сможет быть там, чтобы Ирги и Флигдекой задали свои вопросы. В это время у позабочусь о том, чтобы Тууок выжил.
   - Я согласна, - сразу же ответила Первая.
   Переговорщики задумались. Был ли у них какой-то способ связаться с остальными, или только набор общих директив? Это не только входило в конфликт с принципом тейтэнэ эдзин, но и было нарушением протокола контакта, но от него уже и так осталось меньше, чем от нашей машины. Если мы удостоверимся, что пришелец готов выполнять наши указания, это будет хорошим знаком - так хотелось бы думать, по крайней мере. Кроме того, Тууок - ценный специалист, нельзя позволять ему умереть, да еще так глупо.
   Возможно, мысли переговорщиков шли тем же путем. Возможно, им было интересно узнать о пришельце больше. С их точки зрения мы свалились на их голову несколько минут назад, без всякой подготовки.
   - Это было бы удобнее, - сказала Флигдекой.
   - Мы согласны, - поддержал ее Ирги.
   - Мы подготовим коридор, - по громкой связи к нам обратилась специалист Келшаг.
   Пришелец кивнул.
   - Лаборатория анализа образцов. Я знаю где это. Буду ждать. - Он повернулся ко мне, - Берегите себя.
   Образ пришельца исчез. На полу остались только обломки его скорлупы. Последовали несколько секунд молчаливого недоумения.
   - Пришелец появился на камерах в лаборатории анализа образцов, - Заговорили динамики голосом Келшаг, - группа контакта, двигайтесь туда. Защиту не снимать. Перед выходом пройдите деконтаминацию. Оператор Оккийга, я отправляю медицинскую бригаду. Запечатай скафандр и пройди деконтаминацию. После иди в палату "Ан". Мы соберем кризисную группу, оставайся на связи.
   "Оператор Оккийга, доступ получен."
  
  

Mi van benne?

  
   Первые несколько часов были хаосом, который в целом сводился к вопросу "откуда вы свалились и что вообще происходит?". Стояли на ушах Сигналы. Локаторы сыпали приходящими изображениями роевика. Группа исследования Темной Звезды жадно поглощала отправленные нами пакеты с данными о приближавшемся роевике, сверяя их с моим описанием происходившего. Кризисная группа работала сутки без перерыва, наблюдая за происходившим во время нашей миссии. Пока Ирги и Флигдекой работали с пришельцем, пока в операционной за стеной врачи пытались спасти Тууока, специалисты, предупрежденные мной о произошедшем, вглядывались в данные, стараясь обнаружить какие-то аномалии - необычные сигналы с Темной Звезды, выбивающиеся из модели процессы на роевике, следы перемещения Первой. Локаторы заламывали руки и пытались выбить разрешение передать сообщение в Адмиралтейство, чтобы те развернули все доступные телескопы в сторону нашей машины, хотя нас и так вела значительная часть доступных проекту глаз.
   Я вновь увидел, как раскручивается и разрушается роевик. Анализ данных показал, что обнаруженная нами эхотень представляла собой полость, в которой, по всей видимости, находилось массивное тело. Как только двигатель снаряда заработал, оно сместилось внутри полости, нарушив центровку роевика и высвободив запасенную в угловом моменте энергию. Несколько секунд прошло, пока специалисты переваривали увиденное. Человек, полностью оторванный от мира и погруженный в свои гипотезы мог бы здесь воскликнуть "а я же вам говорил!". Но мы слишком хорошо понимали, что произошло. В тот момент в конференции повисло напряженное молчание. Без всякой симфонии я мог почувствовать, как кого-то пробил холодный пот. Роевик был рассчитан на то, чтобы взорваться, как только на него будет оказано воздействие извне. Спустя долгие годы после того, как первый роевик пролетел сквозь систему до нас дошло запоздалое объявление войны.
   Более чем день спустя, когда телескопы увидели исчезновение обломков нашей машины, мы получили насколько это только было возможно окончательное подтверждение - все что произошло было на самом деле. Это не наваждение, не обман Морока. Это то, с чем нам предстоит жить дальше.
   "Кто вас вернул, Яно? Кого вы там нашли?" - спросила меня Келшаг.
   Когда кризисная группа взяла перерыв, врачи и служба безопасности провели надо мной все доступные им исследования, но не нашли ничего неожиданного. Легкие травмы, не замеченные мной во время разрушения машины. Истощение после ударных доз стимуляторов и продолжительного ношения скафандра. Через палатный тамбур для передач мне вернули мой родной ободок и одежду. Я лежал на непривычно высокой медицинской койке и смотрел изображения с наружных камер станции. Я свел изображение на медленно вращающемся под нами Мире. Вот скрытый в тени Мааб. Слабо светились в ночи редкими огнями покинутые людьми Отроги, все еще несшие на себе следы Удара. Жили только отдельные восстановленные промышленные объекты, военные базы и поселения лааютских возвращенцев. Где-то там, в тишине ночи стоял покинутый дом семьи Тууока. Предзакатные сумерки наползали на архипелаг Цаха. на глубокую синеву Котлована, на еле угадывающуюся точку Бакцейн. Я выкрутил увеличение и пристально всмотрелся в знакомые очертания острова. Вот где-то здесь должна быть расположена заводь, где сел самолет, на котором мы с Ай прилетели. Это было вскоре после того, как меня взяли в проект перехвата. Когда стало ясно, что скоро я расстанусь с ней в лучшем случае надолго. Ай редко вспоминала о родной стране своей семьи, для нее это было чем-то далеким. Я довольно быстро стал замечать, что она смущалась, когда я, услышав от нее очередное незнакомое аммайское слово, запускал переводчик, и переводчик отвечал, что оно характерно для бакцейнского диалекта - оказывалось, Ай даже не догадывалась, что это не часть нормативного аммайского языка. Я закрыл глаза и вспомнил ее лицо. Я все еще мог это сделать. Если бы нашей машине, пусть неповрежденной, пришлось возвращаться домой обычным путем - начал бы я его забывать, лишь иногда видя ее на записях из дома? Когда-то давно в исторической книге о работе разведслужб я прочитал такую фразу - "если в случае, когда разведчику угрожает опасность, он прежде всего вспоминает о своих близких, это сигнал к тому, что следует подавать в отставку". Следовало ли нам считать так же? Нас, как операторов, учили готовности к самопожертвованию. Учили, что выполнение задачи превыше всего. Насколько хорошо я воспринял это?
   Когда мы садились на самолет в Тен-Мергезе, после путешествия через внешние склоны Мюр, я начал считать дни. Я говорил себе - "это - то, чего ты хотел. Это то, что правильно. Мир в опасности, Мир нуждается в нас. И все мы должны всеми силами..." - и так далее по тексту, все что с детства говорят нам - на школьных уроках и публичных лекциях, с бессчетных плакатов и из тысяч видеороликов. Это стало банальностью, трюизмом, фоном. Когда мне сообщили, что моя кандидатура одобрена, мне трудно было почувствовать это. Я знал, что механизм запущен, актеры заняли свои места и занавес открывается. Это все уже происходит. Но я тогда еще не надел костюм своей роли.
   Слова иногда могут скрывать истинную суть тех вещей, которые мы ими называем. Жители Первичной Империи Древний Аммай закономерно считали себя центром мироздания. Для них та часть хребта Мюр, которая была скрыта горными пиками, являлась внешней. Но если смотреть на Мир из космоса - она в действительности оказывается внутренней, обращенной к центральным пустыням материка. В поле зрения камеры вплыл Энэ. Я мысленно прочертил линию на поверхности планеты вдоль хребта Мюр, ближе к центру, там, где проложена железная дорога. Когда-то я наблюдал окружающую действительность оттуда, с поверхности. Слева от нас простирались серо-оранжевая пустыня, укрытая от океана дождевой тенью гор. Где-то за горизонтом к северо-западу скрывался вечный штормовой фронт Предела Неба -- невидимый мне, но от этого не перестававший существовать. Ай вышла в туалет, и я пересел на ее место, к окну, чтобы лучше рассмотреть проплывавший за ним пейзаж. Почему-то мне запомнился этот момент. Тогда я впервые смог пробиться за пелену фонового шума, висевшего на заднем плане моего восприятия. За пелену лозунгов и наставлений, ставших пустыми словами от постоянного повторения. "Мы должны сражаться за свое будущее". Наверное, впервые за всю мою жизнь пелена моргнула, погасла на мгновение - и я смог увидеть сущность вещей, стоявших за ней. "Только перестав цепляться за видимости, ты сможешь пробить все преграды". Защита Мира - не слова и не идеология. Это действия. Мы можем действовать. Это то, что произойдет. Это то, что я сделаю. Где-то в сборочном цехе уже строится наша машина. Наблюдатели уже чертят траектории и рассчитывают маневры. Через полгода я стану оператором и займу свое место в пилотской капсуле. Через полтора года мы встретимся с угрозой из далекого космоса. Мы можем действовать - и мы знаем как.
   Кто бы мог подумать, как все сложится на самом деле. В координационном центре говорят, что у них есть целый отдел, занимающийся непредвиденными ситуациями. Знают ли они, как вести себя с этой?
  
   Вскоре со мной связалась Келшаг и контактеры. Первичный анализ данных, полученных после общения с пришельцем, был завершен.
   Первым слово взял Ирги:
   - На данный момент нам представляется, что способ коммуникации пришельца в целом понятен. На самом деле, гораздо более понятен, чем мы ожидали. Это тоже представляет своего рода проблему - нам сложно увидеть глубинные механизмы мышления пришельца. Однако, есть кое-что, что привлекает наше внимание и что, как нам кажется, требует твоего участия, оператор Оккийга. Посмотри, что она нарисовала на стене своей комнаты:
   - "Она"? - спросил я, разглядывая кучку кружков, соединенных паутиной линий.
   - Да, верно, это некорректно, - вмешалась Келшаг, - однако пришелец самоопределяется таким образом. "Первая" - так она себя называет, как ты знаешь. По крайней мере когда говорит на цахайском. Кроме того, это ясно видно из того подражания человеческому образу, который пришелец использует. В соответствии с предписаниями процедуры контакта в общении друг с другом мы избегаем принимать это самоопределение. Однако мы считаем, что тебе следует знать о текущем положении вещей. На это есть причина. Похоже, вам придется общаться больше, чем мы предполагали.
   Это звучало как плохие новости. Меня не готовили к общению с пришельцами. Я оператор, моя зона ответственности - предотвратить первоначальную утечку информации, передать сигнал базе и избегать любых дальнейших взаимодействий. Я не был готов к полноценному общению - это означало ответственность большую, чем я был готов нести.
   - Я полагаю, у вас есть основания так считать.
   - Изображения, которые ты видишь, - сказала Флигдекой, - это некоторая визуализация схемы взаимодействий, которую выстраивает пришелец. Ее способ описать окружающую действительность. Мы считаем подозрительным, что она слишком хорошо читается нами. Конкретная символика схем достаточно чужда нам, так что мы можем надеяться, что это отображение того, как она в действительности думает. Впрочем, даже к ней мы можем в той или иной степени провести параллели из теории графов. Это еще можно объяснить тем, что математика одна на всю Вселенную. Но она использует стены комнаты как поверхность для письма - так, что ее выкладки видимы нам. Она использует аммайскую письменность и в основном различимые нами пиктограммы. Это слишком вписано в контекст нашей культуры, слишком понятно. У нас нет гарантии, что это не является лишь фасадом, предназначенным для контакта с нами. Однако это то, с чем мы пока вынуждены работать. Помимо столь фундаментальных вещей, проблема с тем, что мы можем прочитать, в следующем - слишком часто в центре создаваемых ею схем оказываешься ты. Первая часто спрашивает, где ты. Создает твои изображения и показывает их нам - мы говорим "создает", потому что это и рисунки, и распечатки, и аудиозаписи. Возможно, вследствие того, что ты был первым человеком, встреченным пришельцем непосредственно, он ищет контакта именно с тобой.
   - Оператор Оккийга, карантин внутри станции снят. Ты можешь вернуться в свою комнату. Через пятнадцать часов ты встретишься с Первой. Мы будем вести ваше общение. Цель вашей встречи - вызвать в ней насколько возможно искренние реакции, которые позволят нам судить о ее миссии, о ее природе или по крайней мере о той легенде, которую она готова сообщить тебе.
   - То есть, - перебил я, - посланник роевика - или какой-то случайно проходивший мимо пришелец, привязался... делает вид, что привязался ко мне, и мне нужно подыгрывать, чтобы мы могли понять, что здесь вообще происходит?
   Келшаг задумалась - не поколебалась - на ее лице я не мог прочитать и оттенка нерешительности - а взвесила сказанное мной и спокойно ответила:
   - При всей экспрессивности такой формулировки - да. Нам нужно, чтобы ты общался с ней по-человечески. Это те правила, которые она нам предлагает. Это сигнал о том, что пришелец готов идти на контакт. Нет смысла игнорировать это. Специалисты займутся более подробным изучением сигналов и паттернов. Твоя зона ответственности - человеческий аспект контакта. Станция остается в режиме информационного карантина и минимальной связи с поверхностью до получения более полной информации. По всем текущим задачам мы действуем автономно, так что даже если это риск, мы должны понять, как действовать тем, кто придет после нас. Мы отправили краткий отчет по оптическому каналу на поверхность и сегодня мы получили ответ. Твое участие в контакте санкционированно. У тебя есть доступ к актуальным данным до класса "2" включительно. Завтра мы проведем инструктаж, после чего начнется твое внедрение.
  
   Человеческая внешность, стремительное освоение способов коммуникации, строгое избегание видимой агрессии. Первая была разведчиком. И во время ознакомления с материалами я обнаружил, что мне становилось все труднее называть ее "пришельцем" и игнорировать ее самоидентификацию. Меметическая атака - мы обсуждали этот вопрос во время подготовки. Отдел снабжения отклонил мой запрос на программу подавления эмпатии. Даже на время анализа информации. Значит, меня действительно хотят сделать подчеркнуто персонифицированным агентом, образцом человечности, контакта с которым искала Первая. Значит, таков был план. Однако, чтобы избежать излишнего привязывания к человеческому образу пришельца, я решил пока думать о "ней" на аммайском, где различия между "он" и "она" не было. Первая была разведчиком - но чьим? Кто послал ее? Создатели Темной Звезды или какая-то третья сила, имеющая интересы в нашей растянувшейся на десятилетия войне, о начале которой мы узнали одновременно с ее появлением?
  
   Покидая палату, в которую меня поместили после нашего возвращения на станцию, я не чувствовал дискомфорта из-за того, что мне не нужно забирать с собой никаких вещей - как если бы я зашел в кафе - или даже в такси. Удивительным образом палата казалась мне перевалочной базой, промежуточным этапом. Как бы плохо произошедшее не укладывалось в мою модель мира, мое понятие об СДЭ осталось нетронутым. Я помнил, что здесь у меня была комната - небольшая прямоугольная камера, в которой кроме спального матраса мало что помещалось, но которую за сотню дней, проведенную перед запуском машины, я начал воспринимать как что-то родное. Комнаты часто переходили из рук в руки - как в течение дня по ходу пересменок, так и долговременно, в связи с оборотом персонала между поверхностью, станцией и другими космическими объектами, и я бы уверен, что мою уже занял кто-то другой, однако Келшаг отправила мне именно номер моей.
   Выйдя за дверь и осмотрев пустой, непривычно широкий по меркам СДЭ, ярко освещенный коридор, я остановился на секунду. Проверка по базе данных быстро дала ответ - палата "Кем", ровно напротив.
   Замок признал меня за своего и дверь открылась. Тууок лежал без одежды, накрытый одеялом до пояса, обклеенный проводами тяжеловесных медицинских датчиков, в такой же высокой медицинской койке, в какой я провел последние несколько дней - за тем исключением, что ему она была действительно нужна.
   - Оператор Оккийга! - он повернул голову и окрикнул меня сломанным, хриплым голосом, но достаточно громко.
   - Мне сказали освободить палату. Зашел по случаю. Говорят, ты будешь жить.
   - Смешно сказать. Это там - он указал пальцем в сторону, противоположную центробежной гравитации станции, обозначая "верх", мне было не жить с моими травмами. Для настоящих врачей в настоящей больнице это оказалось совершенными пустяками. Хирург сказал: "Не знаю, как тебя к нам занесло, но уж теперь ты точно не умрешь. Расслабься, оператор".
   - Значит, весть о нашем возвращении пошла в народ.
   - Он только знал, что операторы нашего эшелона уже отбыли - нынешняя смена врачей прибыла сюда дней двести назад, как я понял из разговора, не думаю, что они понимали, насколько издалека мы... появились.
   - Они нашли какие-то последствия нашего "появления"?
   - Того, что с нами сделал пришелец? Ничего, о чем я бы знал. По моим ощущениям, я очнулся с последствиями тех же самых повреждений, с которыми лег в гибернацию. Раны зашили, электроорган пришлось удалить - запасного них тут, как ты понимаешь, не нашлось.
   - Позвоночник?
   - Моторный шунт восстановили. Спинной мозг будет срастаться долго, не меньше сотни дней, и бегать на органике я вряд ли уже смогу, но нас и не для этого готовили. Хотя я уже и так забыл, каково это - ходить в гравитации.
   Я подошел к койке и оперся о поручни кровати. На бледном теле Тууока я увидел только небольшой заклеенный хирургической пленкой шрам в правом подреберье, под татуировкой с двойным полумесяцем лааютского герба. Очевидно, основное вмешательство было проведено на спине.
   - Сотня дней... Что будет с нами через сотню дней. Что будет с нами дальше?
   - С тобой не связывалась Келшаг? Мне она сказала, что я возвращаюсь на Мир, как только смогу перенести перегрузки.
   - На Мир?
   Тууок помрачнел.
   - Да. Я теперь герой Солнечной Системы, Яно. Спаситель человечества. Победитель Роя. Затевается какая-то история. Работают люди из Управления Кризисом. Военные. Постоянная Конференция. Келшаг упоминала офицера Мэ. Вот что будет. Я представляю нашу миссию. Не знаю, как они объяснят наше появление с границ системы - но не думаю, что меня первым делом отправят на открытую пресс-конференцию.
   - Те, кто придет после нас...
   - Да-да, должны знать, что делать. Но почему я?! Я провалил миссию! Я выпал из симфонии. Я был вычислительным балластом. Келшаг дала понять, что если бы не встреча с пришельцем...
   - Мы выполнили миссию. Мы остановили роевик, мы собрали информацию, отправили наш ИИ домой. Мы сделали это сами.
   - И если бы я смог удержаться, мы, возможно, увернулись бы тогда. И у нас на руках была бы полная рабочая схема операции - и целая машина. Погоди. Сами?
   - Я имею в виду, вернул нас действительно пришелец. Насколько мы можем сейчас судить. Но он представляет проблему сам по себе. Очевидно, тебе предстоит вести наш проект дальше. Заниматься нормальными, мирскими вещами. Меня Келшаг отправляет работать с пришельцем.
   - Хм. Теперь все становится яснее. Говорят, ты смог общаться с ним. Что же, ты теперь эксперт по эзотерическим сущностям. "Кто придет из тьмы" - Тууок засмеялся и замотал головой - ну и бред. Это правда говорил мой компонент?! Я скажу инженерам, чтобы они вымели эту чушь из симфонии.
   - Тогда расходимся по своим постам?
   - "Расходимся" - это сейчас только про тебя. У меня могут разойтись разве что швы. Лɑːют кестивäт.
   - Майна кестивет.
  
   В тот же день, когда я уже лежал в своей комнате и просматривал данные о пришельце, со мной связался инженерный отдел.
   Я увидел лицо человека, которого, согласно системе, звали Ийöне (фамилию система не указала, видимо, она была соотечественницей Тууока), однако к моему удивлению, символ, висевший возле ее лица, сообщал мне, что я говорю с симфонией.
   - Оператор Оккийга, мы... тебя не отвлекаем? - Взгляд компонента бегал, рефлекторно пытаясь собрать больше информации с изображения, хотя и оно и рисовалось системой непосредственно внутри глаза.
   - Говорите.
   - Этот человек - проектировщик Ийöне, она говорит также от лица проектировщиков Малкин и Саʔат. - Ты нас раньше не встречал, насколько мы знаем. Нас отправили на станцию работать над созданием следующего поколения перехватчиков. Мы хотели обсудить с тобой детали вашей миссии с позиции работы машины.
   - То есть вам нужна обратная связь.
   - Это так. Извиняемся, если это для тебя болезненные воспоминания. Но если ты лично, вне того, что можно увидеть по цифровым данным, мог бы сказать что-то относительно произошедшей аварии...
   - Хорошо. Дайте подумать. - Вероятно, ирреальность произошедшего и мое общее шоковое состояние во время аварии не дали развиться психологической травме. Я мысленно прокрутил призрачные воспоминания об аварии. - Через некоторое время после аварии я осознал, что оказался заперт в пределах своего скафандра. Я был еще жив, но после нарушения целостности корпуса, машина стала чужой, мертвой - и я понимал, что скоро последую за ней. Даже если какие-то системы физически остались ремонтопригодными - после разгерметизации это стало невыполнимо. Даже если медицинский блок мог помочь Тууоку - в вакууме его нельзя было даже запустить. Скафандр спасает от космоса человека - но не машину.
   Вещатель симфонии довольно закивала.
   - Живучесть в условиях распечатанной среды. Компонент Малкин думал об этом. До тех пор, пока оператор жив, он должен быть способен действовать.
   - Хотя надо сказать, что даже после перенесенных повреждений машина не развалилась, я смог добраться до складского отсека. Думаю, это благодаря центральной опорной ферме.
   - Мы понимаем. Это будет включено в анализ.
   - Что было еще... мне сейчас трудно вспомнить сразу. Я могу с вами связаться, если у меня будет еще обратная связь? Возможно, более полный дебрифинг, когда оператор Тууок поправится, когда вернется наш ИИ?
   - Конечно. Оператор Оккийга, мы хотели бы сказать... мы рады, что ваша экспедиция вернулась. Это очень важно для нас. Каким бы образом это не произошло - вы живое доказательство того, что мы - мы все работали в правильном направлении. Благодаря вам мы не просто выжили - мы получили уверенность, что выживем и дальше. М??йна кестивДт. Мы продолжим работать над улучшением машин перехвата. Спасибо. Простите, если отвлекли.
   Троица инженеров отключилась.
   "Что-то вне того, что можно увидеть по цифровым данным". Строго говоря, действительно существовали вещи, недоступные современным ИИ, которые модель не может вытащить из сырых данных, что может быть сформулировано только человеком на основе холистических субъективных впечатлений. Но маловероятно, что в данном случае это было применимо. У них уже были все данные, которые им могли понадобиться. В конце концов, они могли дождаться наших письменных отчетов. Я не знал, что мне следовало думать в данной ситуации, но я почувствовал, как кровь прилила к лицу. - Получается, они связались только затем, чтобы... увидеть меня?
  
   Пришельца оставили в лаборатории анализа образцов, укрепленном помещении с аварийным шлюзом в космос, находящейся на оси станции, в невесомости. По изначальному плану, еще до Удара, этот сегмент должен был стать одним из стыковочных узлов орбитальной перевалочной базы, на основе которой создали СДЭ. Лаборатория, оборудованной системами наблюдения и телеприсутствия, теперь предназначалась для работы с потенциально опасными материалами с роевиков. По крайней мере, так было до недавних пор.
   Перед встречей я продолжал обдумывать свое положение. Стоя в тамбуре перед дверью в блок, под прицелами камер команды специалистов, переминаясь с ноги на ногу чтобы удостовериться в надёжности работы магнитных ботинок, я мысленно повторял себе - я не переговорщик, я переговорное устройство. Марионетка в руках командования. Наживка. Способ заставить Первую думать, что мы попались на ее уловки. Поэтому Келшаг говорила "она". Поэтому мне отказали в подавлении эмпатии. Чтобы я вел себя с ней, как с человеком. Чтобы мы могли помочь тем, кто придет после нас.
   По крайней мере, это не было за пределами моей компетенции.
   Осторожно переступая магнитными ботинками по мягкому полу, я вошел в зал, в центре которого стояла бочка магнитного сканера. У стен находилось прочее, неизвестное мне оборудование, запакованное в ярко-синее полотно. Прислонившись спиной к стене, не занятой аппаратурой, на фоне загадочных таблиц и графиков, стоял, смотря в сторону двери, наш пришелец.
   - Привет, Яно, - уже почти вырвавшееся ответное приветствие застряло в горле. Она говорила по-аммайски. Мне потребовалась пара мгновений, что перевести свою ответную реплику.
   - Привет... Первая.
   - О! Ты послушал! Ты называешь меня так. Спасибо. Почему ты пришел?
   Я медленно подошел ближе, не сводя взгляда
   - Я думал, ты хотела бы поговорить со мной. Мне сказали мои... коллеги. - я спохватился, - Ты понимаешь слово "коллеги"?
   Первая замерла в нерешительности, после чего попыталась издать какие-то звуки, но, похоже, не смогла совладать с дикцией - я разобрал только первое слово: "да". Она обхватила голову руками и медленно сползла на пол, очевидно, цепляясь за пол ногами, как и я, с помощью какого-то аналога магнитных ботинок. В ее мимике я прочитал признаки паники.
   - Что случилось?
   - Я... не знаю, Яно. Я... - она закрыла глаза и вздохнула. Прошло несколько секунд молчания. - Теперь понятно. Извини, что напугала тебя - видимо, в моей мимике она прочитала то же самое. - Я не знала, в каком порядке ответить. И опять забыла сделать поправку на то, что нельзя говорить две вещи одновременно. - Я вспомнил, что прежде с ней на контакт выходили переговорщики. Возможно, они адаптировали свою речь под иномирный интеллект, и Первая редко сталкивалась с живой разговорной речью. Что ж, вот тебе твоя человечность, привыкай. - Давай по порядку. Первое - да, мне следовало самой понять, что тебе рассказали. Второе - да, теперь я понимаю лучше, теперь, когда знаю, что анализировать, - Первая изобразила на лице озарение и провела кистью по своему горлу, не сводя с меня глаз.
   - Ты для этого схватила меня тогда?
   - Схватила... странное слово. Да. Мне нужно было увидеть, что у тебя внутри - чтобы понять, как говорить. Потом - понять, как работают слова. Как работает речь. Много всего. Мне еще много всего нужно понять.
   - Хорошо. Ты знаешь, я тоже хотел бы кое-что понять. О тебе. Ты не против? - я сел на пол напротив Первой.
   - Нет. Наверное. - она опустила руки на пол и посмотрела мне в глаза.
   - Кто ты? - моя собеседница надолго замолчала. Потом - та же улыбка гордого своим озарением человека. - Я - это я!
   - Не могу поспорить. Но это мне ни о чем не говорит. Хм, как бы объяснить. Люди часто определяют себя через какие-то свои черты. Через принадлежность к какой-то группе. Я - летчик, я управляю самолетами. Я климатолог, я работал в Службе Погоды и изучал структуру ураганов. Мне девять лет, я взрослый, но еще не старый. Я родился в городе РойгерстаП, в государстве Дайнс, я генетический потомок семьи Оккийга, в которой и вырос. Мне нравятся нейронауки... - "Яно, тормози" - сказал мне Ирги. - Я замолчал и посмотрел на Первую.
   - Я, - она растерянно разглядывала пол перед собой. Я - это просто я. Я... знаю тебя!
   - Хорошо.
   - Еще я знаю... специалиста Келшаг! Я знаю специалистов Ирги и Флигдекой. Они знают друг друга, четыре пункта вершины, одинаково связанные. Знаю офицера Мэ - не уверена, какая степень у этого узла. Я появилась, - она похлопала ладонью по виску, - не знаю, как лучше назвать. Это возле звезды... если смотреть отсюда, это в созвездии Наездника, - Первая подняла руку и раскрыла ладонь. В ней лежала небольшая сфера - которой раньше у нее в руках не было. Сфера взлетела в воздух и зажглась ярким синим светом. На стенах комнаты отобразилась звездная карта. Вон там - Первая указала пальцем на созвездие Наездника, одна из малых звезд созвездия мигала. Я открыл свою звездную карту и сверился с каталогом.
   - Наездник один-ноль-восемь-тˁан. - Мне она сказала то же, что и контактерам. Но...- Двести тридцать световых лет? Ты знаешь свой возраст?
   - Как считать возраст? Как люди считают возраст? С момента зачатия? Первого вдоха? Момента формирования самосознания?
   - Что-то мне подсказывает, что к тебе это не совсем применимо. Как долго ты помнишь себя?
   - Это будет примерно сто двенадцать миллионов... единиц времени. Как сказать иначе?
   - В днях? Если получается больше тысячи - то уже в годах, значит. В столетиях? Тысячелетиях?
   - Получается, мне год и триста дней. С первого момента, от которого у меня есть воспоминания.
   - О каких годах ты говоришь? - Уточнил я.
   - Ты знаешь много годов? - Первая склонила голову и состроила издевательскую ухмылку.
   - О, вот значит как? Солнечный год? Звездный год? Год Тьмы? Год Кристалла? Год Мага? - "Яно! Спокойнее." - Я осекся.
   - Хорошо. Извини. Календарных лет Мира. Я знаю, за сколько Мир делает оборот вокруг Солнца.
   - Значит, ты родилась в своей системе чуть больше года назад, а потом оказалась здесь. Та система довольно далеко. Как ты сюда попала?
   - Опять странные слова. Родилась... Далеко... Наверное, я чего-то не понимаю. В любом случае, все что ты говоришь, верно. "Я попала" - твои коллеги называют это "перемещение". Вот я здесь - Первая похлопала по стене, оттолкнувшись от нее взлетела в воздух и исчезла. Первая появилась на расстоянии вытянутой руки у меня над головой - и вот я здесь. - Я поднял взгляд, смотря на нее снизу вверх, вдоль белой с серыми полосами поверхности ее комбинезона. Она немного поколебалась, то оглядываясь на стену, то поворачиваясь ко мне. - Там. В другом месте, - она улыбнулась.
   - Телепортация? Быстрее скорости света? Насколько быстрее?
   - Хм... - она покачала головой - хорошее слово. Точнее, чем "перемещение". Но "быстрее" подразумевает некоторую скорость, как я понимаю.
   - Ты имеешь в виду, что это не истинное передвижение в пространстве? Сколько времени у тебя займет отправиться в свою родную систему?
   - Не... не знаю. - она озадаченно потерла висок. - Пренебрежимо мало. Слишком мало, чтобы я могла это заметить. Наверное, можно сказать "мгновенно".
   Будем считать, что с этим мы разобрались. Это мало на что отвечает, но формально ответ получен. О чем я еще могу спросить ее, чтобы это выглядело как обычная повседневная болтовня? Первая тем же образом прыгнула обратно к стене, телепортировала в руку небольшой угловатый предмет и принялась нацарапывать новые детали, дополняя свою сеть.
   - Почему ты называла себя Первой? - Она дорисовала очередной кружок и повернулась:
   - Когда я начинаю считать, то вот я - она ткнула пальцем в лоб, - это первая. И все. Значит я - Первая.
   - Значит ли это, что будут и другие? - Это было ошибкой. Белесый кристаллик медленно вывалился у нее из рук и поплыл в воздухе.
   - Нет! - Первая сползла на пол и попятилась вдоль стены. - Нет! Нельзя! Это плохо! - Вместе с тем, как Первая теряла контроль над собой, мы теряли контроль над ситуацией. - "Успокой ее!" - услышал я в голове взволнованный голос Келшаг. Те, кто находятся под действием подавителя эмпатии, все еще могут испытывать собственные эмоции.
   Я подполз к Первой, которая сидела теперь, обхватив голову руками, и обнял ее. Я почувствовал, как под поверхностью ее комбинезона проступают раздающиеся при каждом судорожном вздохе ребра. Что ж, если они хотят, чтобы я вел себя с ней как человек...
   - Я сказал что-то не то. Извини. Мне еще тоже много нужно понять. Все хорошо. Тебе лучше?
   - Не знаю. Не знаю, что случилось. Теперь все нормально, я думаю. - "Выходи", - я отпустил Первую и сел на носках перед ней.
   - Главное, что все прошло. Боюсь, мне нужно идти.
   - Понимаю. Заходи в любое время, - выходя за дверь, я увидел, как она встала, чтобы помахать мне рукой.
   - Что-то пошло не так.
   - Все нормально. Ситуация стабилизировалась. Она демонстрирует нам признаки своего эмоционального состояния достаточно четко, чтобы их можно прочитать.
   - Не только это. Она говорила со мной по-аммайски. У меня есть только одна сильная гипотеза относительно этого. Похоже, у нас утечка информации.
   - Да, мы пришли к тому же выводу. Мы проработаем этот момент. Главное, что мы получили информацию о том, что для нее важно. Или о том, что она хочет обозначить для нас как важное. Мы вызвали у нее сильный ответ на некоторые ситуации.
   - Получается, нам следует опасаться появления ее родичей?
   - Рано делать выводы.
   - Хорошо. Что такое "единица времени"? Какие-то идеи?
   - Видимо, что-то, что используется в ее внутреннем таймере. Чуть больше секунды. Никакой специфической постоянной это не соответствует. Требуются дополнительные исследования.
   - Я еще нужен?
   - Пока нет. Спасибо, оператор Оккийга. Мы собрали данные. - Флигдекой за спиной Клешаг одобрительно закивала. - Тебе будет предоставлен доступ к новой информации после анализа. Через два дня мы планируем провести второй контакт - ознакомься с ней до этого времени. Свободен.
  
   Без помощи автопереводчика я могу пользоваться тремя языками - довольно редкий навык в наше время. Цахайский - разумеется. Дайнский - мой родной. Но вот аммайский я знаю исключительно благодаря Ай - при всей значительности того влияния, которое оказала на нашу цивилизацию аммайская культура, больше меня с этим языком ничего не связывает. Ай осталась на Мире. Ай ничего не знает о том, что здесь происходит. Для нее я все еще на обратном пути к Солнцу. Конечно, Келшаг и ее коллеги уже провели эту связь. Но откуда эта информация у Первой?
   Что у нее внутри? Она позволила себя осмотреть. Структурно внутренности Первой были подчинены задаче воспроизведения биомеханики человеческого тела. Скелет, мышцы, кожа, мягкие ткани. Ее можно было бы назвать андроидом, если бы не удивительное отсутствие функциональных узлов. В ней не было какого-либо мощного источника энергии или аккумулятора, который допустил бы те действия, которые мы видели в ее исполнении. Если только ее вычислительные мощности не основывались на каком-то непредставимом для нас принципе, допускающем беспрецедентную миниатюризацию, в ней не было отведено хоть сколько-нибудь заметного места, занятого устройствам, на которых можно было бы запустить искусственный интеллект - лишь тонкая сеть проводящих путей и набор разнообразных датчиков, рассыпанных по телу. Брюшная полость, полость черепа - никаких крупных машин, только инертная масса. Набивка. И уж, конечно, в ней не было ничего органического. Не текла по сосудам кровь. Наполнявшиеся воздухом мешки в грудной клетке не участвовали в газообмене, а были только мехами, заставлявшими работать голосовые связки. Кожа, образованная эластичным полотном, была только косметическим эффектом и местами была спаяна с ее плотным комбинезоном. Кости не были образованы схваченным белком фосфатом кальция. Вместо жировой клетчатки - пенистый материал, поддерживающий нужную форму.
   Единственным, что привлекало к себе внимание - за исключением общего отсутствия заслуживающих внимания деталей - были крошечные зернышки, почти равномерно распределенные по телу куклы, которые выдавали свое присутствие только тем, что были чуть теплее, чем окружающее их вещество.
   По крайней мере, у нас был повод считать, что она не с Темной Звезды. Изотопный профиль не соответствовал данным, полученным с роевика. Темная Звезда - при том допущении, что она действительно была звездой, должна была являться реликтом первого поколения, несгорающим тусклым очагом, помнившим первые эпохи звездообразования. Звезда, на которую указала Первая как на место своего рождения, как и наше Солнце, принадлежала к четвертому поколению звезд Галактики и имела довольно типичную планетную систему с по крайней мере одной газовой планетой типа Тьмы, идущей по низкой орбите, одной типа Мага и отсутствием следов каменистых планет типа Мира. Двести лет назад, когда с лучами света оттуда отбыла самая свежая информация, доступная нам о той системе сейчас, там не происходило ничего необычного - хотя, конечно, прежде астрономы никогда не смотрели в эту сторону особенно пристально.
   Ей чуть больше года. Когда она впервые открыла глаза, я готовился отправиться на СДЭ, а машины перехвата первого поколения проводили тестовые сближения с роевиками внутренней системы. Более важно то, что когда я был в ее возрасте - я еще по-ребячески коверкал слова не вполне послушного мне тогда дайнского языка и с трудом мог завязать шнурки. А Первая за это время - меньше даже, сумела сколькому научиться, в сущности лишь наблюдая за нами с границы нашей планетной системы. Сумела столько понять о нашем поведении за несколько дней общения. Страшно было подумать, чем она могла стать еще через год. Что за космическое чудовище смотрит на нас из-за матриц твоих чуждых глаз, Первая? Кто пришел из тьмы?
  
   Мой мозг без предупреждения очнулся ото сна. Не то чтобы во время сна наш мозг знает, что мы существуем, но спустя несколько секунд он осознал это вновь и начал вводить меня - или, вернее, себя, в курс дела. Который состоял в том, что у меня на животе, расставив ноги с боков от моего тела, кто-то сидел.
   - Яно, - глаза включили сумеречное зрение - синеватая картинка наполнилось цветами, - я знаю.
   - Ай? - По всем признакам это была она - тот же голос, та же мимика, те же светлые волосы и сливающиеся в сложные фигуры веснушки на коже.
   - Нет. Это Первая. Я знаю, кто я.
   - Хм... - выходящая за рамки ожидаемого ситуация мгновенно заставила меня проснуться. Я попытался выбраться из кровати, но на удивление мне не удалось сдвинуть Первую с места. Я дернулся сильнее - с тем же исходом. Первая никак не реагировала. Я постарался подавить накатившую панику и сконцентрироваться на поддержании разговора. Вдох-выдох. - Хорошо. Говори.
   - Я человек. - Опять та же гордость за собственноручно сделанное открытие в голосе.
   - Понятно. - Я старался отвечать кратко и по существу.
   - Ты согласен? - Она... улыбалась?
   - Ну, у меня нет принципиальных возражений - если мое слово что-то решает. - Первая задумчиво посмотрела поверх моей головы и кивнула.
   - Хорошо. Спасибо. Ты скоро придешь?
   - Я думаю, через пару дней, да.
   - Тогда до встречи.
   Первая отпрыгнула с кровати и чуть-чуть не долетев до потолка исчезла в воздухе.
   Я открыл окно контактов и вызвал Келшаг, которая была отмечена как "на связи".
   - Да, Яно - я услышал в ее голосе нотки вызванного стимуляторами оживления
   - У меня проблема. Только что в моей комнате появилась Первая. В некотором роде. Она выглядела как Ай.
   - Где она сейчас?
   - Она исчезла. Телепортировалась, вероятно.
   - Подожди, я просмотрю запись. Когда это произошло?
   - Я связался, как только она исчезла. Несколько секунд назад.
   - Что-то еще?
   - Она сказала мне, что она считает себя человеком. Дословно - "я человек". На аммайском. И, как я сказал, она выглядела как Ай. Я же говорил - у нас серьезная утечка информации.
   - Так. Я смотрю записи. Сейчас Первая у себя. Вот кто-то в твоей комнате - в это время Первая все еще у себя.
   - Та, которая в комнате Первой - что-то делает?
   - Она в любом случае большую часть времени сидит неподвижно. Вот, вижу, как в твоей комнате появляется фигура. Медленнее... похоже на телепортацию.
   - Если это была Первая - она все знает. Она знает, что я должен был прийти к ней через несколько дней. Может быть догадывается, но она говорила слишком уверенно. Она знает, как выглядит Ай. Мы все у нее как на ладони. Это провал. Все планы летят к чертям. Происходит что-то не то.
   - Уже не первый год происходит. Мы умеем с этим работать. Яно, не паникуй. Мы тоже много что видим. У нас есть рабочий план. Постарайся поспать. Завтра в час зайди ко мне. Лично.
  
   Кабинет специалиста Келшаг находился в офисном секторе станции, на втором кольце, куда мне никогда прежде не приходилось заходить. Отдел научных специалистов включал не больше пятнадцати человек - геологов, химиков, физиков, астрономов и всех, кто должен был обработать первичные данные, которые не были готовы к прямой отправке на Мир, и при необходимости - изучить материальные свидетельства. Специалист Келшаг, занимавшаяся обработкой сигналов и связью, возглавляла также распределенную в качестве вторичных обязанностей комиссию по контакту, сформированную как раз на тот случай, с которым мы имели дело.
   В ее кабинете меня ждал еще один человек. Офицер Мэ, сотрудник от координационного совета при Постоянной Конференции - наш проект всегда имел оттенок военно-космической операции, и естественным образом включал военных. Мужчина лет восемнадцати, с собранными в небольшой пучок черными волосами и выглядевший широкоплечим даже в своем объемном мешковатом комбинезоне, за которым иногда скрывают свою фигуру люди с армированным каркасом для крепления цельноискусственных конечностей. По положению его головы я понял, что он смотрел на меня, хотя его сплошь черные, лишенные белков глаза не передавали информации о направлении взгляда. Прежде я видел его только на представлении персонала на брифингах, и лишь мельком - в общих помещениях станции. Он был из тех коллег, с которыми мы из вежливости здороваемся при встрече, но с которыми не имеем никаких непосредственных контактов.
   - Здравствуй, оператор Оккйига.
   - Специалист Келшаг, офицер Мэ, - я дважды кивнул в знак приветствия, - насколько я понимаю, вы хотели что-то рассказать.
   - Именно так. Никакой записи, это чувствительная информация. У тебя есть доступ к договору о неразглашении. Подпиши, и мы начнем.
   Это не был первый договор о неразглашении, который мне доводилось подписывать - практически вся техническая информация о нашей миссии была ограничена в распространении. Очевидно, стратегия операции претерпела какие-то изменения, и я был на острие этих изменений. Я мысленно оставил отметку в висевшем у меня перед глазами документе.
   - Готово. Я слушаю.
   - Ты знаешь наше положение. Роевики вторгаются в систему, и мы бежим наперегонки со временем. Десять лет потребовалось нам, чтобы прийти к этому - Мэ обвел руками комнату. - Мы убеждаем себя, что пока что мы справляемся. Может быть, это так. Еще пятнадцать лет передышки, пока нас в какой-то степени защищают гравитационные колодцы Мага и Покрова. Если мы не оступимся, не собьёмся с темпа, не погрязнем в конфликтах, не истощим ресурсы, если заработают в полную силу проекты перехвата, если мы сможем пустить в серию ваши машины. Это много "если", но иного выбора у нас нет. Однако... - Мэ задумчиво покивал головой и поднял взгляд на меня. - Остается одна проблема, которая сводит на нет все наши усилия. Достаточно фундаментальная, чтобы все, кроме Отдела Локации, предпочитали не думать о ней вовсе, и чтобы Отдел Локации работал в три смены без выходных, не имея ограничений в финансировании, и все равно коллективно рвал на себе волосы.
   - Роевики движутся слишком быстро.
   - И мы не можем обнаруживать их заранее, - я знал, насколько Мэ был прав. - Неизлучающий объект размером с небольшую скалу, движущийся через межзвездное пространство - за тысячу лет существования телескопов мы не смогли обнаружить на внешних пределах системы Память, каменистый гигант. Для того, чтобы даже у прототипов систем обороны Солнечной Системы было время среагировать, роевики нужно замечать хотя бы в районе гелиопаузы, в десятки раз дальше. И даже тогда от столкновения нас будет отделять слишком мало времени, чтобы гарантировать ответ со стороны проектов перехвата. Между этим ужасом, от которого веяло ледяным дыханием межзвездной пустоты, и мной всегда была только мысль "Локаторы что-нибудь придумают".
   - И Отдел Локации все более уверен, что плотность роя растет. С каждым годом в систему будет приходить все больше роевиков. Рано или поздно мы не сможем больше перехватывать их. И скорее рано. Возможно, мы просто убеждаем себя, что можем что-то сделать, хотя в действительности эта война заведомо проиграна. - Мэ замолчал на несколько секунд. - И здесь появляется наш пришелец.
   У меня перед глазами появились размытые изображения космических аппаратов и их цифровые реконструкции, сопровождаемые орбитальными картами. Слово взяла Келшаг.
   - Мы видим множество новых объектов в нашей системе. Они замечены преимущественно на орбитах Мира и Кристалла, но мы полагаем, что они присутствуют и в межпланетном пространстве. По той информации, которую удалось о них собрать, это космические аппараты, предназначенные для наблюдения. Они редко используют реактивные двигатели и возникают на своих орбитах путем, напоминающим телепортацию Первой.
   - Вот откуда она получает информацию.
   - Вполне вероятно. Но дело не в этом. Масса даже тех аппаратов, которые мы обнаружили, многократно превышает массу всего комплекса СДЭ вместе с машинами и снарядами. Каждый новый аппарат выглядит немного иначе, они меняются, совершенствуются. Это не переброска резервов. Они приходят к нам свежесобранными, их конструкция меняется на ходу. Где-то у нее есть значительные производственные мощности. Ты являешься нашим самым надежным дипломатическим выходом на Первую. По той или иной причине у нее... есть к тебе кредит доверия. Симпатия.
   - Или она хочет убедить нас в этом, посылая соответствующие сигналы. - Краем глаза заметил, сдержанный, еле различимый (одобрительный?) кивок специалиста Келшаг. Я успел пожалеть, что не мог записать изображение, чтобы проанализировать его позднее.
   - Не любой сигнал это попытка дезинформации, - отметил Мэ, прежде чем Келшаг взяла слово:
   - В любом случае - мы должны попытаться получить доступ к ресурсам, находящимся в распоряжении Первой. Если она сможет осуществлять сборку наблюдательных станций и машин Прямого Действия хотя бы с частью той интенсивности, с которой приводит свои наблюдательные спутники в систему - мы достигнем уровня, недоступного с нашими ресурсами. В ходе следующей встречи тебе нужно узнать доступных ей - или тем силам, которые за ней стоят - масштабах производства, о его технологическом уровне и о пропускной способности логистической системы.
   - То есть телепортации.
   - Прежде всего телепортации, да. И о том, в какой степени и на каких условиях она готова предоставить нам доступ к этим ресурсам. Поскольку у тебя нет дипломатической подготовки - в том смысле, в каком это можно назвать дипломатией - мы подготовим схему переговоров. Однако, поскольку у тебя больше всего опыта непосредственного взаимодействия с Первой, ты будешь участвовать в работе группы в качестве консультанта. Следующий контакт с Первой завтра. У тебя есть доступ к результатам наших наблюдений. Ознакомься, встреча группы через два часа.
   - Следует ли мне знать все, что удалось собрать? В ходе переговоров нам может быть важно не выдать, что мы уже знаем о Первой, а что нет.
   - Тебе необходимо будет действовать в тесном контакте с рабочей группой - так что во время переговоров тебе придется понимать когда держать язык за зубами самостоятельно. Но пока ты с этим справлялся.
  
   Теперь в комнате анализа образцов, где находилось человекообразное тело Первой, даже и пол был покрыт записями и схемами. Я осторожно подошел к ней, следя за тем, чтобы не повредить записи.
   - Я хотел поговорить.
   - О чем?
   - Я думал о твоем возрасте. Я хорошо помню время, когда ты только появилась в своей системе. Тогда я готовился к отправке в экспедицию, которая - с твоей помощью - закончилась нашим с Тууоком возвращением. Нам сильно повезло, что ты нашла нас как раз в тот момент. Но мне трудно вообразить, что это было случайным стечением обстоятельств.
   - Я всегда знала, что должны остаться еще люди. Ваша система выглядела многообещающе. Я наблюдала за ней некоторое время. В сущности, почти все время, что я помню себя.
   Я давно думал, что она появилась в системе не случайно. Должна была быть какая-то связь между нашим противостоянием Темной Звезде и ее появлением. Но...
   - Наблюдала, но не выходила на связь?
   - Я хотела узнать больше, прежде чем делать первый шаг. Но потом произошла авария на вашей машине. Раньше я не задумывалась, зачем они существуют. Когда ваша получила повреждения, я проверила ее и поняла, что на ней были люди.
   - Ты сознательно решила выйти из своего укрытия! Ты вступила в контакт чтобы помочь нам!
   - Я... - казалось, Первая сама была удивлена собственным поступком.
   - Получается, ты сделала это из сострадания? Наш Так Пришедший Спаситель...
   Первая внимательно посмотрела на меня исподлобья. Затем развернулась на месте и ударила меня по щеке - аватар Первой был способен на большее приложение силы, она могла бы легко сломать мне челюсть. Однако силы удара было достаточно, чтобы во рту растекся вкус крови.
   - Больше никогда не говори так, - Ее кулаки сжались, я видел, как глубоко она дышала, как поднялись крылья носа.
   - Что? - Я поднял руки в знак примирения. - Это что-то обидное? Я не особо религиозен, это просто выражение, фигура речи. Это часть нашей культуры.
   - Это что-то неправильное. Я понимаю, что это. Я уже видела подобные схемы. Теперь я вижу это вживую. Не упоминай... его. Их.
   - Хорошо, хорошо, извини. Я только хотел сказать, что благодарен тебе. - Что это? Я понял, что искренне обижен на пришельца. Я говорил это из лучших побуждений, а не только потому что в этом состояла стратегия переговоров.
   - План дал сбой. Мне выходить? - Спросил я специалистов.
   - Яно... - Мэ не успел договорить, когда его прервала Келшаг:
   - Продолжай. Пути назад уже нет. Нам нужно по крайней мере увидеть, чем это закончится. Не паникуй, избегай агрессии. Это важная информация, но мы обсудим ее позже. Продолжай вести ее к сути
   - Понял.
   Я снова посмотрел на Первую. Кажется, она успела немного остыть.
   - Раньше я не задумывался, что ты, возможно, пошла против своего плана чтобы спасти нас.
   - Может быть, в этом и состоял мой план? - Она злорадно ухмыльнулась, - Заработать себе хорошую репутацию. Создать хороший образ, благодаря поступку, заслуживающему одобрения, чтобы втереться в доверие?
   - Тогда ты бы этого сейчас не говорила.
   - Может быть, это тоже часть плана?
   - Если тебе не нравится эта тема, я не буду ее поднимать. Но есть еще кое-что, о чем я хотел тебе сказать. Если уж мы говорим о помощи, о спасении.
   - Говори, - теперь она окончательно успокоилась, но все еще смотрела на меня с недоверием.
   - У нас проблема. У нас - у всех людей. У всех людей Мира, по крайней мере. Возможно, ты уже заметила. К нашей планетной системе движется массивный объект, который мы называем Темной Звездой. Она должна пройти мимо системы, но проблема в том, что она окружена кометным облаком - хотя слово "комета" здесь не вполне верно, элементы облака не похожи знакомые нам кометы - слишком плотные, они больше напоминают астероиды. Мы называем их роевиками. На большой скорости роевики вторгаются в нашу систему, и по расчетам их в облаке сотни миллионов. Когда мы с тобой встретились в первый раз - наша машина должна была перехватить один из роевиков и свести его с курса столкновения с Миром. Тогда у нас получилось - но роевиков слишком много, и мы не можем надежно отслеживать их заранее. Рано или поздно один из них столкнется с Миром - и одного окажется достаточно. Около десяти лет назад малый фрагмент роевика взорвался в атмосфере нашей планеты - это была катастрофа, известная как Удар по Ифуо. Погибли десятки миллионов людей. Наша жизнь изменилась навсегда. Я родился уже после Удара, и вся жизнь моего поколения определяется им. Если с Миром столкнется целый роевик - мы уже не оправимся. Мы видели, как один из них столкнулся с Покровом. Ударная волна прошила атмосферу насквозь и была видна с обратной стороны. Некоторые считают, что наша борьба с роевиками заведомо проиграна. Мы можем некоторое время бороться за выживание, но не победить. И тут появляешься ты. Очевидно, ты обладаешь силой, которая не доступна никому из нас. Возможно, ты могла бы помочь нам бороться с вторжением роевиков. Ты спасла нас с Тууоком. Не будет большим преувеличением сказать, что теперь не только моя жизнь, но и существование человечества зависит от тебя.
   Все это время Первая сидела, молча слушая меня и иногда кивая, но на последней фразе ее глаза широко открылись. Она думала не больше секунды.
   - Перехватывать роевики? Да, я вижу. Так... На границах системы? Да, разумеется. Это не проблема.
   Я сумел удержаться от того, чтобы не сказать: "И все?!"
   - Сколько тебе нужно времени? Что тебе потребуется?
   - От вас? Ничего. Я не могу дотянуться до самой Темной Звезды, но я могу создать линию обороны внутри системы. Думаю, это займет около десяти дней.
   - Десяти дней Мира?!
   - Да, Яно, десять дней. Сто часов. Десять тысяч минут. Могу за девять - но только ради тебя.
   Я замер, ожидая какого-нибудь совета от Келшаг.
   - Я вижу. Ты ждешь, что тебе что-нибудь скажут. Возможно, они удивлены не меньше, чем ты. Не волнуйся. Ведь это то, для чего я здесь. Чтобы защитить вас. Война окончена. Вы победили. Оператор Оккийга, ты свободен. Спасибо за работу.
  
   Слабая псевдогравитация СДЭ неуверенно прижимала мою голову к подушке. Хотя таблетки снимали проблему бессонницы, психологически я все еще пытался вновь свыкнуться со стандартным циклом день-ночь.
   Что будет теперь? "Война окончена". Что будет... с кем? Начнем с малого. Что будет с персоналом СДЭ? Мы все еще в режиме информационного карантина - в соответствии с разработанным планом. Но эту информацию невозможно удерживать вечно. Рано или поздно люди на Мире начнут интересоваться тем, что происходит. Если Первая способна хотя бы на часть того, что мы думаем, это невозможно будет объяснить. Каскад все возрастающей лжи выйдет из-под контроля слишком быстро. Тем или иным образом Мир узнает о нашей находке. И тогда мы... Нет. Еще конкретнее - что тогда будет со мной? Вернемся к началу. С точки зрения внешнего наблюдателя я вместе с Тууоком сейчас возвращаюсь к Солнцу с границ системы. Вероятно также, что вышел некий пресс-релиз, заявляющий о "технических неполадках" нашей машины. Пока мы не вернулись официально - или, по крайней мере, пока официально не вернулся наш компьютерный отсек - я могу работать с Первой. Как основной выход на нее я должен способствовать ее вербовке и потенциальной интеграции - для начала со Службой Погоды. Однако, когда информация начнет просачиваться наружу, я окажусь в центре внимания всего Мира. Ни моя жизнь, ни жизнь кого-либо, кто мне близок, уже не будет прежней. Вместе со вниманием широкой публики, это привлечет все возможные службы разведки, все политические силы Мира. Да, Первую нельзя контролировать напрямую, грубой силой. Но они быстро узнают о моем влиянии на нее. Таким образом, я окажусь слабым звеном в гипотетическом взаимодействии между Службой Погоды и нашей гостьей.
   Я открыл карту системы и загрузил курс нашей машины. Мы сейчас должны были бы быть вот здесь, далеко за орбитой Памяти, если бы не были волшебным образом возвращены домой... сколько? Четыре? Почти пять дней назад - и все это кажется таким далеким теперь. Я рассчитал время до возвращения нашего компьютера к орбите Кристалла, когда вопросов неизбежно станет слишком много, чтобы можно было надеяться что-то скрыть.
   В мой разум закралась предательская идея - не озабочен ли я слишком сильно собственной жизнью, собственной безопасностью? Не скован ли я эгоистической стратегией поведения?
   Нет. Все не так. Если я - слабое звено в нашем общении с Первой, мне необходимо снизить собственную незаменимость для человечества в диалоге с ней, подготовить почву для ее интеграции на случай, если со мной что-то случится, когда мы откроемся Миру и в игру вступит слишком много новых переменных. В конце концов, мы вполне могли погибнуть там, в пустоте меж звезд. Исходи из предположения, что ты уже мертв. Контакт с Первой должен быть поддержан любой ценой. Допустим, Первую такое развитие событий не обрадует, но если я добуду достаточно данных о том, что ей движет, стратеги из Службы Погоды могут так или иначе обойти ее недовольство.
   И все же, сейчас, чтобы понять, какова природа влечения Первой ко мне, что ею движет в действительности, мне лучше действовать автономно. Хотя бы ненадолго выйти из-под прямого надзора. Присутствие наблюдателя влияет на поведение наблюдаемого.
   Все, что я узнаю, тут же узнает кризисная группа. Если они обнаружат, что я пытаюсь задавать ей неудобные вопросы, пытаюсь прощупать почву к ее интеграции, они могут вмешаться и свести все на нет. Так никакой автономии не достичь. Нужен какой-то способ наладить с Первой связь в обход прослушивания, хотя бы ненадолго, чтобы использовать ее кредит доверия ко мне - или выяснить, насколько он искренен. Проблема заключается в том, что наблюдение стала частью нашей жизни в такой степени, что мы оказались слепы к его присутствию, нам трудно осознать существование всех каналов, по которым может иди утечка информации. Нужно вернуть актуальность старым, давно отжившим свое методам. Никакой стеганографии, никакого шифрования. Просто сделать так, чтобы никто не слушал. Это не первый раз, когда мне предстоит приобщаться к образу жизни наших предков. Как-то, во время выезда в горы на время дождей, на заднем дворе загородного дома я собрал сыродутную печь и плавил в ней железо - правда, вместо мехов я использовал фен. Возьмем лучшее от обоих миров.
   Но так ли мы много знаем о ней сейчас? Я должен быть уверен, что ее контакт с Миром не принесет еще больше вреда. Когда столь многое стоит на кону - возможна ли вообще искренность, честность? Или есть место только недоверию и конфликту интересов? Мы видели, что у нее есть какие-то основополагающие ценности. Она ищет контакта с нами. Она опасается прихода других подобных ей. Она видит какую-то угрозу в нашей религии. Какой общий принцип стоит за этим? Необходимо непосредственное наблюдение, без посредников - если она и готова говорить начистоту, то этого проще будет добиться без сторонних наблюдателей, когда мы оба вынуждены играть навязанные ситуацией роли.
   Кто у тебя внутри?
  
   - Привет, Яно! - у Первой всегда получалось здороваться раньше меня. Когда мы встречаем знакомого человека, нашему мозгу требуется некоторое время, чтобы оценить направление взгляда потенциального собеседника и расстояние до него, удостовериться, что он может нас увидеть и услышать, правильно подобрать громкость голоса - и только потом говорить. В идеальных условиях это приводит к тому, что люди говорят "привет" примерно одновременно. Первая, видимо, умела проводить эти расчеты быстрее.
   - Привет. Есть что-нибудь новое? - в ответ она вопросительно посмотрела на меня, а потом замерла с задумчивым выражением на лице.
   - Не знаю.
   - Я имею в виду, по поводу нашего последнего разговора, - вот в чем было дело - ее глаза расширились, и она закивала. Хорошо, значит в моем вопросе было недостаточно контекста.
   - Я сделала несколько пробных перехватчиков. Я думаю, они сработают не хуже, чем твой, но их, конечно, нужно будет опробовать. Пока что не разрешают.
   Я видел изображения "пробных перехватчиков" и предварительные данные их структурного анализа, отправленные специалистом Келшаг. Некоторые были похожи на наши прототипы автоматических аппаратов. Другие - машины гораздо более грубой, нерегулярной формы, демонстрирующие, тем не менее, высокую эффективность в симуляции, что наводило на мысли о порожденных генетическими алгоритмами устройствах.
   - Они уже готовы? - совершенно искренне удивился я - впервые позволив себе это чувство с момента прочтения последнего отчета от Келшаг. Но как?
   - Я их... сделала. Я думала, вы спешите. Нужно было медленнее? - я решительно подавил снова высунувшееся из глубин сознания чувство удивления, смешанное с недоверием: в ее голосе слышался сарказм, никак не отличимый от настоящего.
   - Я вот думаю... как на тебя не посмотри, ты остаешься загадкой. Ты говоришь о таких трудновообразимых вещах, но вот они, прямо перед нами. Однако, что в действительности скрывается за этой оболочкой? Слово "сделала" может иметь множество значений.
   - Они должны работать! Я почти уверена.
   - Я не... не то что бы я сильно в этом сомневаюсь... - подбирая дальнейшие слова я допустил паузу слишком большую, чтобы Первая смогла протиснуть еще одну реплику.
   - Тогда к чему ты ведешь?
   - Мне непонятно, как это происходит. Что стоит за словами "я сделала перехватчики"? Какие чисто механистические процессы это включает? Я просто... людям проще... Хорошо. Ты меня раскрыла. Людям проще поверить во что-то, если они видят это лично, а не слышат от кого-то.
   - Я знаю. Я читала. Или, если быть более точной, "анализ информационной сети подтверждает сказанное тобой". "Увидеть значит понять". Хм... она оценивающе осмотрела меня и втянула носом воздух. Повела головой из стороны в сторону, осматривая комнату - впрочем, какие-то трудноуловимые детали подсказали мне, что ее взгляд слишком расфокусирован. - Надо подождать.
   Я повернулся к камере, следившей за мной из угла комнаты.
   - Подождать чего? - я услышал голос Мэ.
   - Не знаю. Я хочу лучше понять ее мотивы. И ее возможности. Изначальная идея была в том, чтобы вести себя открыто. Поэтому я спрашиваю напрямую. Быть может, нам действительно стоит чуть больше доверять ей? Пока что Первая никак не сопротивлялась контакту, всегда соглашалась на те условия, которые мы ей ставили. Я могу действовать дальше по собственному усмотрению?
   Некоторое время никто не отвечал. Я представил, как Мэ, Келшаг и остальные члены комиссии по контакту что-то оживленно обсуждают.
   - Яно, действуй. Если что, мы поможем, - на этот раз отвечала Келшаг.
   В действительности, их ответ ничего не значил. Процесс был уже запущен. Я вывел принятие решения на Первую, я всегда могу сделать вид, что мои действия были навязаны мне пришельцем. При условии, конечно, что она не разгадала мои замыслы. Она учится слишком быстро. Но может быть, у меня еще есть десяток-другой дней прежде чем она сама сможет водить нас вокруг пальца как ей вздумается.
   Я снова повернулся к камере и кивнул.
   Мэ застал Удар в тропиках на Маабе, не так далеко от эпицентра. От Южного Отрога, сметенного цунами, ударная волна пришла туда за полчаса. Я просмотрел выложенные им еще тогда записи видимого даже из-за горизонта облака взрыва. Тогда он был моего возраста. С тех пор его жизнь, кажется, была подчинена тому, чтобы исправить урон, нанесенный Ударом и не допустить его повторения. Судя по тем фотографиям и записям, которые остались со времен до Удара, он заканчивал обучение на врача. Однако потом гуманитарная катастрофа, которая на северо-западе Мааба чувствовалась остро как нигде, втянула его в операции по перемещению беженцев. Еще тогда получив свои кибернетические расширения, он присоединился к миротворческим отрядам и начал свою карьеру в армии. Совсем мало фотографий с семьей - кажется, единственным, кто ему был близок, была его собака, судя по телосложению - тоже служившая в рядах спасателей. Не то что бы он был нелюдимым - я видел в его профиле довольно много социальных контактов. Ни одного общего, впрочем. И всего несколько контактов второй степени - через моих знакомых в авиации погодников, которые знали кого-то из армии, и через пару общественников, имевших выходы на Постоянную Конференцию.
   Где-то за полгода до того, как я подал свою заявку на управление перехватчиком, еще не вполне даже привыкнув к своей работе на авиацию погодников, Мэ опубликовал такой текст:
   "Мне тут предлагают подать заявку в проект дальнего перехвата. Вроде как я бы хорошо подошел. Не думаю, что принесу там много пользы, на самом деле. Чисто физически да, но больше чем на два года отрываться от всего, что происходит здесь, терять контакт с жизнью, с сетью, со всеми, кого я знаю... Я слишком привык ко всей этой суете. Боюсь, что это не для меня. Попробую по крайней мере сделать что-то полезное, оставаясь на Мире." - это так Мэ дипломатично отмечал, что его навыки ценнее там, на руководящих постах. Что он не может позволить себе терять столько времени, просто валяясь в гибернации - ради операции, которая в конце концов займет несколько часов - этим пусть занимаются более расходные люди.
   Во время бездействия Первая больше не сидела неподвижно, уставившись в пустоту. Она расчесывала волосы и напевала какую-то мелодию. Я подошел посмотреть ее расческу.
   - Тоже сама сделала?
   - Флигдекой подарила. Она интересовалась моими волосами. Просила их потрогать.
   - Они действительно необычные.
   - Мне нравится так. Только Флигдекой сказала, что мои волосы слишком сухие и кажутся растрепанными, особенно в невесомости. Оказывается, у вас кожа головы вырабатывает вещества, которые смачивают волосы и держат их вместе.
   - Ты поменяла что-то в устройстве кожи? - Теперь я обратил внимание, что прическа Первой действительно лежала более аккуратно.
   - Я протираю расческу платком, смоченным дыхательной жидкостью. Эффект тот же.
   - Дыхательной жидкостью? Ну да, там есть глицерин, должно работать.
   Первая закрыла глаза и кивнула.
   - Все готово. По... пошли? Не знаю, как сказать. Нет слова. В любом случае, пора.
   В глазах потемнело и меня резко подбросило вверх. Я моргнул. Протер глаза - ничего не поменялось. Осмотревшись, я понял, что это не дефект восприятия. Вокруг действительно было темно. И меня не подбросило, это была невесомость. Нас окружала чернота космоса. Под ногами у нас находилась планета, освещенная тусклым светом далекой звезды, в ее темно-бурой атмосфере я различил широкие поясные кольца. Трудно было судить о ее точных размерах, но по плотной атмосфере я мог предположить, что это была газовая планета типа Мага.
   - Мы на месте. Добро пожаловать ко мне... домой? - Первая развела руками.
   - Где мы именно?
   - Я сделала капсулу из прозрачного материала. Здесь пригодная для дыхания атмосфера, но больше ничего. Извини, что так скромно, но это все, что можно сделать так быстро. На поверхности было бы сложнее. Да и вид оттуда не такой полный.
   - На поверхности? Ты - как бы это сказать? - живешь не на той планете? - Я указал себе под ноги. - Или ты имеешь в виду поверхность ядра? Или это не газовая планета?
   - Это... - Первая попеременно смотрела на меня и на планету. - А! Поняла! Ты не туда смотришь. У газовой планеты есть спутник. Это там.
   Я пригляделся и покрутил яркость. Действительно, по диску сумеречного гиганта плыл блеклый силуэт спутника - судя по круглой форме и окантовывающей спутник дымке атмосферы - достаточно крупный. Увидев огоньки звездного сияния на полюсах спутника, я начал беспокоиться
   - Ты сказала, что здесь только атмосфера для дыхания. Как мы далеко от газовой планеты? Какая здесь радиация?
   - Нет-нет, это все я тоже сделала. Я изучила вашу машину и станцию. Системы жизнеобеспечения и защиты здесь есть. Я имела в виду, что здесь пусто. Просто наблюдательная площадка.
   - Хорошо. Значит, ты живешь на поверхности спутника?
   - На поверхности. Не то что бы живу. Я там... нахожусь. Основные вычислительные блоки на полюсах. Сборочные комплексы ближе к экватору. Там же электростанции. Немного добывающих установок в мантии, хотя в основном я беру материал с астероидов системы. Телескопы для их отслеживания там, внизу, возле местного солнца.
  -- Почему здесь?
  -- Сравнительно инертная атмосфера. Холодно. Проще, чем создавать радиаторы.
   Судя по ее описанию, спутник представлял собой что-то вроде древнего Мира, еще не потерявшего ледяную кору.
   - Я имею в виду, почему именно эта система? Ты говорила, что ты родилась здесь. Но кто был здесь до тебя?
   - Я не знаю.
   - Ты упоминала вычислительные блоки. Это и есть ты? Или ты ими пользуешься?
   - Это не взаимоисключающие утверждения. Там, на поверхности - и не только -- это все я. С помощью вычислительных блоков я думаю. Я так полагаю, по крайней мере.
   - Но все эти структуры не могли появиться там сами по себе.
   - Я их сделала. - Уверенно ответила Первая, не понимая сути моего вопроса.
   - Я допускаю, что ты могла их достраивать, но сначала должно было быть что-то. Какая-то цивилизация, какая-то экспедиция, какая-то машина, которая прибыла в систему и заложила основы, построила первую электростанцию и первый компьютер.
   - Это... звучит логично. Но я не знаю. Я помню, что я появилась, родилась не на поверхности, а на орбите этой планеты. Я совсем ничего не умела, не понимала, что происходит, даже не знала, как устроена моя система. Но я росла и понимала все больше. Кажется, что-то было. Когда я была совсем маленькой, вокруг меня были какие-то сложные машины. Небольшие, но сложные, сложно работающие вместе.
   - Наномашины?
   - Не только. Разные.
   - Где они? Может быть, по ним мы сможем что-то понять.
   - Я их..., - она виновато посмотрела себе под ноги, - разобрала. Из них было удобно строить. Не нужно очищать сырье. Все детали готовы. Я не думала об этом раньше. Это был мой шанс понять, откуда я, так? Тогда я не задавалась такими вопросами. Вы первые, кто задал их мне. Что же делать?
   - Но почему ты нашла нас? Ты что-то искала?
   - Я знала, что мне нужно найти кого-то. Что кто-то должен остаться. Я знала это с самого начала. Что-то произошло. Что-то плохое. Найди других. Узнай, что происходит. Пойми, как действовать дальше. У меня есть гипотеза. Ты ведь знаешь, что Мир - не родная планета людей?
   - Ты говоришь о Древней Родине?
   - О том месте, где люди возникли изначально, в ходе эволюции, да.
   - Что ты знаешь о ней? - Какой-то контакт, который может вывести нас на наших доисторических предков?
   - Ничего... Я думала, может быть я узнаю что-то от вас.
   - У ученых есть только косвенные данные. Мы даже не знаем, где она находится. Если ты о ней ничего не знаешь, почему ты вспомнила ее?
   - Я знаю, что она должна быть. Моя гипотеза заключается в том, что та первая экспедиция, которая построила первый компьютер и первую электростанцию...
   - Первые пирамиды и первые каналы...
   - Прибыла с Древней Родины. Что у нас на некотором глубоком уровне...
   - Есть общий предок. - Я моргнул. Ничего не изменилось. Меня все так же окружала чернота космоса, подо мной простирался диск сумеречного гиганта. Передо мной парила Первая, человеческая фигура с перламутровыми волосами, в серо-белом комбинезоне. Но теперь я смотрел на нее иначе. Не пришелец из темноты меж звезд, не космическое чудовище. Искусственный интеллект, работающий на машинах, созданных выходцами с Древней Родины. Спустя тысячелетие нашей истории, первая вещественная связь с той эпохой. Вот чьим посланником была Первая.
   - Если это так - я потер пальцами о вспотевшие ладони - то ты наш дальний родственник! Это все меняет!
   - Это так важно? - Она казалась удивленной, - Даже если у нас есть общий предок, если мы оба происходим с Древней Родины, мы не знаем глубину этого родства. Нас могут разделять сотни тысяч лет. К тому же, после того, как я сказала это, во мне ведь ничего не поменялось. Я все та же. Мои природа осталась прежней.
   - Ты не представляешь! Ты своя! Спасение от Темной Звезды пришло от нашедших нас родственников. Ты... ты не в обиде за то, что я сравнил тебя с...
   - Я думаю, это не проблема. Мне следовало сразу делать поправку на то, что у нас могут быть разные ценности. Что ты можешь выражать смысл не вполне ясными мне сразу выражениями. Значит, мы можем работать вместе?
   Я стянул майку, скомкал, и обернувшись и прикинув вектор, бросил ее в сторону от себя. Вектор оказался верным - спустя пару секунд я подлетел к Первой, ухватился за нее и крепко обнял. Передача момента вращения закрутила нас вместе, и я почувствовал, как вращение ускоряется - наши тела сблизились сильнее - Первая прижимала меня к себе. В неясном свете далекой звезды я заметил, что кожа ее лица покраснела.
   Наше вращение внезапно остановилось. Мы столкнулись с твердой поверхностью - очевидно, прозрачными стенками той капсулы, о которой говорила Первая. Опустив голову, я заметил, что она приклеилась одной ладонью к поверхности, не дав нам оттолкнуться от стены. Неожиданно я понял, что не могу двигаться, я оказался прижат к стене телом Первой, каким-то образом цеплявшейся за нее теперь уже своими коленями.
   Я увидел, как Первая выпрямляется, поднимает освободившуюся руку к воротнику своего комбинезона и ведет ее вниз. Полотно комбинезона послушно расходилось там, где она провела пальцами, обнажая бледную кожу, открывая грудь, лишенный пупка живот, под кожей которого проступали очертания сегментированных мышц. Намерения Первой были достаточно недвусмысленны. Таким было ее видение ритуала контакта. Так она видела мою роль в этом обмене сигналами. Все верно, нам следует вести себя друг с другом как люди. Я поднял руку и провел по мягкой, теплой, но сухой и слишком гладкой, как будто глянцевой, коже Первой, от живота, поперек плотно обтянутых кожей ребер к ее груди. Она наклонилась ко мне. Я опасался почувствовать во рту горечь синильной кислоты, но она действительно изучила нашу физиологию достаточно подробно. Вместо того ее язык отдавал сладковатым привкусом дыхательной жидкости - и был слишком горячим - система прогрева тела не делала поправку на охлаждение во время дыхания?
   Затем я допустил ошибку, которая бесповоротно свела мой план с рельс. Мне следовало это предвидеть. Мне следовало запросить какой-то нейральный блокатор, который отрезал бы подобные размышления. Снабженцы смогли бы подкрутить стандартную программу, чтобы изменить мое мышление надлежащим образом. Я слишком самоуверенно положился на возможности своего мозга. Среди всех сигналов, бежавших по моим нейронным сетям, в наихудший из возможных моментов проскочило воспоминание об Ай.
   Первая замерла, ее мышцы застыли в напряжении, и она отстранилась, не сводя с меня взгляда.
   - Нет, тут что-то не так. Какие-то детали не сходятся.
   - Что случилось?
   - Я могу понять, что тебя что-то сдерживает. Твоя поведенческая схема... искусственная.
   Что-то выдало меня? Какие-то детали в движениях, в мимике? Что делать теперь? Я не могу ей врать, если она так легко может обнаружить неискренность.
   - Почему ты так думаешь?
   - Я давно наблюдала. Слишком много свидетельств. Я вижу, что ты что-то скрываешь. Ты не говоришь то, что думаешь. Если представить твое поведение в виде схемы, в виде паутины связей - под ее сетчатой скорлупой скрывается что-то еще. У тебя внутри не те чувства, не те мысли, которые ты излучаешь наружу. Я хочу увидеть то, о чем ты думаешь! Ты играешь роль, руководствуясь каким-то соображениями - это я понимаю. Но... что у тебя внутри? - Она убрала от меня руки и телепортировалась так, чтобы я не мог до нее дотянутся, оставшись припертым к стене без средств перемещения в невесомости.
   Это что-то новое. Впервые пришелец так открыто предъявлял мне претензии. Да еще и такие претензии. Это она меня спрашивает?!
   - Какую роль играешь ты? - Оставаясь цепляться за стену, я смотрел как она парила в воздухе капсулы. - Мы давно полагали, что ты являешься агентом, действуешь в рамках какой-то стратегии, хочешь установить контакт с нами для чего-то. Если ты понимаешь контакт таким образом - то вот он. Ты научилась идеально имитировать наше поведение, подавать те сигналы, какие ты хочешь - так, что они легко читаются нами. Отлично. Это тот язык, который ты выбрала. Это язык, на котором я могу общаться. На котором мы можем передавать тебе сообщения, даже если лично я могу иметь какие-то собственные мысли.
   Зрачки ее глаз засветились - засветились! - глубоким красным светом, волосы поднялись, как от статического заряда. Я мельком перевел взгляд на спутник, ожидая увидеть, как вскипает его атмосфера.
   - Неужели ты думал, что я скована каким-то протоколом поведения, как бездумный автомат?! - Первая надрывно кричала. - Что я будут требовать от вас, от тебя разыграть эту роль, чтобы не сломать постановку?! И ты был готов потакать моим ожиданиям, играть по свалившимся на тебя правилам, просто потому что этого требует ситуация?!
   - "Просто"? А что я должен был делать? Все верно, ты, вместе со своими правилами - как бы неточно мы не поняли их - свалилась на нас без предупреждения. Со своими невообразимыми способностями, невозможными технологиями. Спасение от смертельной угрозы для всей нашей цивилизации. Ты считаешь, что оставила нам иной выбор?
   - То, что ты делаешь, эта скорлупа притворных сетей - это эталон, словарное определение неискренности! - Расстегнутый комбинезон подобно огромным лацканам трепыхался вслед движениям ее тела.
   Руки похолодели, кровь отлила от головы. Это провал. О чем я думал, отправляясь сюда? Что я смогу манипулировать этим? Но как я мог знать...
   - И что ты сделаешь теперь, когда я не оправдал твоих ожиданий? Разберешь Мир на ресурсы, застроишь его вычислительными блоками? Исчезнешь, оставив нас на съедение рою Темной Звезды? Мы все уже мертвы, так или иначе. Как бы ты ни старалась, ты не сможешь сделать наше положение хуже.
   Первая снова замерла. Комбинезон сошелся обратно, глаза погасли.
   - Вот как я выглядела для тебя? - Ее сначала тихий голос снова сорвался на крик, - Что в моем поведении заставило тебя даже на секунду вообразить, что я способна на такое? Что я сделала не так?! Я пыталась! Честно! Я всего лишь хочу, чтобы ты увидел, что я тоже человек. Не сделал вид, что ты меня услышал, не говорил мне то, что - как ты думаешь - я хочу услышать. Все то, что можешь понять ты, могу понять и я - пусть не сразу, пусть мне потребуется объяснение. Но если ты будешь относиться ко мне как к автомату...
   Аккуратно. Если ситуацию еще можно спасти, то похоже единственный способ сделать это - говорить с ней честно. Уж в этом-то терять мне нечего.
   - Я не ставлю под сомнение потенциальную разумность искусственных интеллектов. Но разум размером с планету... Твоя имитация мимики и просодики - это не то, чему люди учатся за несколько дней! Ты слишком неохватная моим разумом. Ты выглядишь космическим божеством. Космическим...
   - Чудовищем, - тихо закончила мою фразу Первая хриплым голосом словно перенапряженных, отекших от крика голосовых связок.
   - Постарайся увидеть хотя бы отблески, хотя бы осколки своего отражения в моих глазах. Я не знаю - и никто не знает - твоих истинных мотивов, твоих ценностей, твоего истинного замысла. - Вот это задача. Это не то, что большинство людей может сделать походя. Но если она - действительно разум размером с планету... - Ты говорила, что у нас могут быть разные ценности. Есть притча о том, как Морок явился к Так Пришедшему в образе девушки неземной красоты, окруженный радужным сиянием звездных огней, и пытался совратить его с пути к просветлению. Ты можешь как угодно относиться к религиозным установкам, но мораль истории в том, что за привлекательными образами могут скрываться зловещие мотивы, что нам нужно прилагать усилия к тому, чтобы мыслить здраво, логически, в рамках твердых данных, отстраненно от сиюминутных порывов и субъективных впечатлений.
   Первая молчала. Я видел только, как бегают из стороны в сторону ее зрачки. Стена за нами рассветилась проецируемыми откуда-то схемами, похожими на те, что Первая рисовала на стенах своей комнаты. Они мелькали слишком быстро, чтобы я мог хотя бы прочитать надписи на них. Но по мере того, как схемы сменяли друг друга, менялась в лице Первая.
   - Я... это ужасно. - Глаза замерли и широко раскрылись. Мимика сигнализировала о состоянии внутренней опустошенности. - Ведь получается, что я действительно поставила тебя в безвыходное положение. Выходит, что в этой истории я - отрицательный герой? Яно, я правда космическое чудовище? У меня и в мыслях не было, что я действую с такой эгоистической позиции. У меня не было никакого морального права ставить тебя перед таким выбором, требовать отказаться от своей прежней жизни. Это провал. - Ее руки безвольно болтались, подвешенные на опущенных плечах. - Я не знаю, что делать дальше. Это не то, чего я хотела. Но ты был первым человеком, с которым я... общалась. Первым, кто ответил мне, первым проблеском надежды, что меня слышат, доказательством того, что я существую.
   Она молча висела, глядя в стену поверх меня. Не переводя взгляда, она произнесла:
   - Просто знай, что я не отказываюсь ни от одного из своих обещаний. Я предлагала вам безоговорочную, безусловную поддержку, без требований чего-либо с вашей стороны - все это остается в силе.
   Снаружи за стеной, совсем близко, так что я мог ясно видеть их очертания, телепортировались ломанные формы десятков перехватчиков, создаваемых Первой.
   - Я готова выставить комплекс радарных установок, восемьдесят машин перехвата и три батареи лучевых тормозов прямо сейчас и столько, сколько потребуется - в дальнейшем. На них стоит система управления, совместимая с вашей технологией. Война окончена. Больше никто не погибнет.
   На блеклом отражении лица Первой в прозрачной стене капсулы застыло пустое выражение восковой маски. Я посмотрел на собственное отражение, накладывавшееся поверх перехватчиков Первой. Что мне делать теперь? К чему мы пришли? Я узнал то, что хотел. Но попутно вскрыл то, о чем сам раньше не задумывался. Что на самом деле - получается, можно сказать и так - что на самом деле чувствует Первая? Я мысленно повторил основные моменты нашего диалога и удостоверился, что в сущности она высказала мне те же обвинения, которые я высказал ей. Не случилось ли так, что это я - отрицательный герой? Она тоже права. Если подумать, все это время как раз я-то и проявлял к ней обесчеловечивающее отношение, делая вид, что я ее слушаю, отказывая ей в праве быть личностью, держа ее в рамках простой модели, не подпуская слишком близко. Мне казалось, что мы рисковали слишком многим, безоглядно доверяя ей.
   То, как она описывала свое прошлое: совсем одна, потерянная, не понимающая, что происходит вокруг. Я считал ее чуждым пришельцем, которому нельзя видеть мои истинные чувства и мысли. Мы пробовали действовать максимально осторожно, скрытно - и потерпели поражение. Некоторые люди предпочитают не скрывать своих внутренних переживаний и мыслей в сети, не создавать себе искусственное публичное лицо, даже если это означает, что остальные увидят и их худшую сторону. Такими людьми нередко движет представление что подобная искренность позволит создать из их цифрового следа достоверный экстраполят, который "будет ими" а не какой-то не имеющим общего с реальностью воображаемой личностью. Несмотря на то, что такое представление в основе своей - суеверие, оно дает нам повод избавиться от необходимости постоянной имитации, поощряет искренность, открывает дорогу к миру, лишенному иллюзий и видимостей. Осознанная, намеренная открытость - при всей ее опасности - само по себе мощный сигнал, дающий новые возможности взаимодействия. Когда-то взаимное недоверие, доходящее до паранойи, привело к развязыванию Межконтинентальной Войны. Иногда не остается ничего кроме как проявить искренность.
   - Есть люди, которые совершили гораздо более неэтичные поступки и ни испытывали от этого никакого дискомфорта. - Я говорил куда-то в сторону, не решаясь посмотреть на нее. - Ты не отрицательный персонаж. Ты... мы не сделали ничего непоправимого. То, что произошло, называется недопониманием. Выражения, язык, который мы использовали для общения, был неподходящим, но смысл сообщения не был неверен. У меня есть идея относительно того, что делать дальше. Мы не знаем способа полноценно смотреть на себя глазами другого человека. Но если ты увидишь достаточное количество осколков в отражениях многих глаз, ты уже не будешь так заперта в плену собственного разума. Один человек - это слишком маленькая выборка. Новости о твоем появлении невозможно будет скрывать. Рано или поздно кто-то посмотрит на небо и задастся вопросом - откуда взялось столько машин перехвата? Куда делась угроза роевиков? Рано или поздно мы с тобой отправимся на Мир. У нас нет иного выбора. Только не ходи одна. Хорошо?
   Первая обернулась и задумчиво посмотрела в мои глаза, после чего перевела взгляд вниз, на планету.
   - Иногда я развлекаюсь тем, что пытаюсь создать зонд, который мог бы без использования телепортации спуститься к ядру и вернуться обратно. Пока не вернулся ни один. Машины, не использующие телепортацию, создавать очень сложно. Мне трудно представить, как у вас это получается так хорошо. Теперь я вижу, - она улыбнулась, в уголках глаз проступили слезы. - Я вижу глубже поверхностного слоя сети. Скорлупа дала трещину. Теперь я яснее понимаю, что у тебя внутри, что скрывалось за маской твоего образа. Я ближе к понимаю истинной природы вещей.
   - Реальности, не омраченной иллюзиями и условностями.
   - За атмосферой наведенных образов я вижу ядро... не знаю, каким словом лучше описать. Человечности? Честности? Это первая экспедиция, которая вернулась с таких глубин. Боюсь, что я не знаю, каковы в действительности мои истинные мотивы. Из каких соображений исходили те, кто построил первый компьютер и первую электростанцию, с какой целью во мне заложены те стремления, которым я следую. Но я выясню - и расскажу тебе.
  
   Повторим. Некий искусственный интеллект, предположительно происходящий с Древней Родины, посредством технологии универсальной сборки перестраивает планетную систему, совершенствует себя и начинает исследовать окружающий космос. Затем, он обнаруживает нашу систему и посредством технологии перемещения быстрее скорости света связывается с ней используя человекоподобное устройство телеприсутствия. В качестве основного канала связи он выбирает меня. Потому что... потому что что? Потому что я был первым человеком, вступившим в непосредственный контакт? Если подумать - Тууок тогда уже был в гибернации. Но если у нее есть технология телепортации, почему она не сделала этого раньше? И мало ли аварий, уносящих жизни, происходит на Мире каждый день? Какие-то неизвестные нам директивы? Наша машина потерпела бы аварию, если бы не Первая - мы, несомненно, погибли бы там, несмотря на питаемые нами тогда иллюзии. Допустим, Первая оказалась вынуждена вмешаться. Далее, через устройство телеприсутствия Первая предлагает безоговорочное сотрудничество и свободный доступ к своим технологиям и ресурсам. Но каков ее интерес? Даже самый наинаивнейший альтруизм имеет за собой какую-то глобальную доктрину, какую-то цель. Ясно, что ни ресурсы, ни технологии нашей системы Первую не интересуют - в этом плане ее преимущество неоспоримо. Но что тогда? Культурный контакт? Вроде бы остается только это. По крайней мере, больше я ничего придумать не могу. Итак, будем работать в рамках гипотезы, что Первая здесь ради того, чтобы узнать о том, как мы живем. Это многое бы объяснило.
   Да, ее внешность - это попытка втереться в доверие, но за этим не обязательно стоят зловещие мотивы - скрытые, но не зловещие (с нашей точки зрения, по крайней мере). Игра с ненулевой суммой. Это - основанные на объективных доказательствах соображения. Это я должен предоставить остальным. Подготовиться к иным сценариям, лежащим за гранью моего воображения, предстоит тем, чья паранойя превосходит мою.
  
   Древняя Родина для меня всегда была заурядным фактом из школьных учебников. Древней историей, о которой я что-то знаю и могу выстроить на основании этих данных цельную картину мира, но я никогда не задумывался, сколь много мы о ней не знаем.
   Мы знаем, что наша биосфера - это вторженцы и угнетатели, пришедшие туда, где раньше жили лишь микроскопические солянки. Мы знаем, что даже и человеческая жизнь зародилась не на Мире. Наши предки пришли сюда сквозь космос, по всей видимости, незадолго до возникновения Первичных Империй, но живая память о тех эпохах давно утеряна. Место зарождения человечества мы называем Древней Родиной. Та картина Древней Родины, которую мы имеем, получена из данных палеогенетики и сравнительной культурологии. Мы знаем, какие биомы могли существовать на Древней Родине. Знаем, что эта планета имела более высокую гравитацию и вероятно была крупнее нашей. Знаем, что еще несколько десятков тысяч лет назад люди были не единственным разумным видом на планете. Что первые записанные в известной истории языки имеют между собой какие-то глубинные, скрытые от нас теперь связи. Однако до сих пор неизвестно, где находится - или находилась - Древняя Родина. Астрономы определили два десятка экзопланет-кандидатов, которые могли бы быть местом зарождения человеческого вида - или по крайней мере местом нашего предыдущего обитания - если предположить, что наше пришествие на Мир было не первым переселением. Но непосредственных указаний найти не удалось.
   Не так давно мы узнали, что ближайшая такая планета находится прямо здесь, в нашей системе. Она идет по абсурдно широкой и наклонной орбите где-то в кометном облаке. Это каменистая планета заметно крупнее Мира, имеющая истончившуюся азотную атмосферу и некоторую вулканическую активность. Она - автохтон внутренней системы, родившийся в том регионе, где сейчас вращается Мир. Она образовалась здесь, в зоне, где не выпадают льды, в то время как на холодных высоких орбитах формировались Тьма, Маг и Покров. Более двухсот миллионов лет началась планетная миграция, в результате которой Тьма спустилась к Солнцу, раскидав по пути каменистые автохтонные планеты. Мы не знаем, сколько их было - скорее всего они или упали на Солнце, или погрузились вглубь Тьмы, или сбежали из системы - и теперь потеряны навсегда. Уцелела лишь Память, оказавшаяся почти выкинутой, но вышедшая, в конце концов, на свою нынешнюю дальнюю орбиту. В ходе своего приближения к Солнцу Тьма потеряла спутники и ледяная кора некоторых из них оказалась в дальнейшем сорвана метеоритными ударами и солнечным излучением. Эти спутники мы теперь знаем как Мир, Луну и Кристалл. Мы вторженцы дважды.
   Хотя Память и является ближайшим к нам кандидатом, ее увидели в телескоп лишь после удара по Ифуо - в ходе наблюдения за приходящими в систему роевиками. Поэтому у людей были иные приоритеты помимо экспедиции к Памяти. Миграция планет произошла давно - и Память сотни миллионов лет скована углекислотным льдом, но возможно переселилась лишь наша биосфера, а люди все-таки появились уже здесь? Возможно, мы неверно оцениваем, как менялась орбита Памяти со временем. И возможно, что - если мы переживем прохождение Темной Звезды - на Памяти мы найдем свидетельства нашей потерянной истории. Как бы то ни было, Память остается единственным доступным для непосредственного исследования кандидатом. Однако теперь, с технологией телепортации, перед нами открывается реальная возможность отправить экспедиции к каждой из планет-кандидатов. Мы получим возможность не быть скованными необходимостью выискивать косвенные данные в неуместных заимствованиях и засоренных мутационным шумом псевдогенах. У нас есть надежда найти если и не живых родственников, то по крайней мере прямо изучить оставленные ими материальные артефакты.
  
   Мне странно было осознавать, что кризисная группа получила доступ к записям произошедшего. Пока я спал, они просматривали записи, обсуждали что-то, вносили изменения в свои планы.
   На следующее утро я встретился с Келшаг и Мэ.
   Говорила, как обычно, Келшаг. Рядом с ней светился значок "работает подавитель эмпатии":
   - Трудно было представить, что ключ к правильному исполнению нашего плана оказался столь неортодоксальным. Но в конечном итоге это сработало.
   - У меня все еще остаются сомнения, не слишком ли я доверяю ей. Даже если она говорит правду, она сама признавалась, что много не знает. Если значительную часть своих знаний она почерпнула из наших баз данных - а она их несомненно использует - ее картина мира может унаследовать ошибки нашей.
   - Яно, ты взваливаешь на себя слишком много ответственности. - Ответила Келшаг. - Нам не нужен противовес, голос разума и прагматизма. Это мы умеем делать. Нам нужен специализированный контрагент, который выполняет конкретную задачу.
   Мэ подошел к специалисту и положил руку ей на плечо.
   - Такое опасение понятно. - Сказал он. - Но над проработкой этих сценариев мы также работаем. Мы мобилизовали под работу кризисной группы большую часть лабораторных ресурсов СДЭ. Начата работа на поверхности. В работе по твоей части у нас имеется значительный прогресс. Очевидно, здесь может потребоваться более тонкий подход, чем мы предполагали изначально. Особенно учитывая новые данные о том, каков масштаб вычислительных мощностей Первой. Но у тебя получилось быстро изменить подход и добиться результатов, пусть этому и не сопутствовал предварительный просчет рисков. В некоторых ситуациях такой предварительный расчет может оказаться затруднен, мы все это знаем.
   Мэ начал ходить из стороны в сторону, открывая для нас с Келшаг таблицы и фотографии.
   - Кроме этого, - он поднял руки, указывая на эти изображения, - мы не можем бесконечно отрицать большой массив экспериментальных данных. До сих пор все действия Первой согласовывались с ее словами. Испытания ее перехватчика прошли успешно, он смог свести один из прошедших мимо внутренней системы роевиков в режиме дистанционного управления.
   Келшаг с готовностью кивнула, после чего открыла изображение с автоматическим ровером, вроде тех, которые используют в полярных районах Кристалла.
   - Мы обсудили с ней возможность экспедиции на ее, за неимением лучшего слова, родную планету и получили всяческую поддержку. Разумеется, мы будем использовать собственные машины, но она с готовностью согласилась обеспечить их телепортацию. И здесь я хочу, чтобы все четко осознавали -- готовность к сотрудничеству не означает необходимости подставляться под удар. Доверие -- это диапазон значений. Мы должны создавать максимальнео количество мер предосторожности везде, где это только возможно.
   Мэ поцокал языком.
   - Много где возможно, но какой ценой? В любом случае. Относительно идеи ближе познакомить ее с нашим обществом. Это вызов в совсем другой плоскости, но не менее сложный. Как ты понимаешь, мы не можем в один момент поставить широкую общественность перед фактом. У нас есть план, расписывающий подобный сценарий - он был создан еще несколько десятилетий назад из соображений о том, что нужно быть готовым к любой ситуации. Он очень краткий и слишком абстрактный, но мы работаем над его расширением и адаптацией к нашим обстоятельствам. Свидетельство того, что Первая каким-то образом связана с Древней Родиной это действительно очень хорошие новости. Это заметно развязывает нам руки в плане открытого использования ее помощи - "на границах системы операторы проекта перехвата обнаружили артефакт эпохи Древней Родины, открывающий доступ к продвинутым технологиям, которые помогут нам бороться с угрозой Темной Звезды". Посмотрим, что сможет сказать о происхождении ее машин экспедиция на поверхность виденного тобой спутника.
   - В чем основная проблема с ее внедрением?
   - Значительным вызовом является сделать этот процесс постепенным, обеспечить реализацию отдельных этапов в поле. Проблема не в том, как поведет себя Первая, а в том, как ответит наше общество. Нам нужно максимально смягчить шок от такого события, иначе последствия непредсказуемы. - Мэ перевел дыхание - или вздохнул? - Кажется, Темная Звезда теперь далеко не основная наша угроза. И вовсе не потому, что у нас появились эффективные способы защиты. Неприятная правда в том, что у нас нет выбора, остаться нам на связи с Первой или нет. Ее технологический и производственный уровень беспрецедентен. Еще несколько десятилетий такого развития, и Темная Звезда покажется нам заурядной вещью. Установление контакта с нами любой ценой - это основная цель Первой на данный момент. Если мы будем сопротивляться - она так или иначе навяжет нам этот выбор.
   - Это фатализм, - заметила Келшаг.
   - Это фатализм, подкрепленный фактами. Когда древнецахайский флот прибыл к островам Архипелага, у местных жителей не было реальной возможности сражаться за свои земли. Эта война была заведомо проиграна для них - но они этого тогда не знали. Скажи, как давно ты слышала что-либо об аборигенах Цаха?
   Келшаг молчала.
   - У нас не будет реальной возможности остановить ее, если она захочет расширить свой контакт с людьми на Мире. Все что нам остается - перехватить инициативу и провести это на наших условиях. Это наша единственная возможность ставить ей условия. Если это то, что необходимо для нашего выживания -- это то, что мы должны сделать.
  
   Тысячу лет мы не видели ничего дальше горизонта Мира, пребывая в объятьях планетарного сна. Все вещи, посягающие на то, чтобы разрушить нашу картину действительности, появились не вчера, появились не из пустоты.
   Пока мы спали, за горизонтом бушевал шторм. И теперь к нашим берегам прибивает обломки кораблей и обрывки знамен. Темная Звезда. Первая. Загадочная катастрофа, о которой она говорит. Таинственные операции выходцев с Древней Родины, забросившие машины в систему Наездник один-ноль-восемь-тˁан. Технология телепортации, отрицающая законы физики. Найди недостающие детали. Узнай, что произошло. Пойми, как действовать дальше.
  
  

Aydan

  
   Солнце скрылось за горными хребтами, и жаркий воздух сухого сезона, дувший в открытое окно, казалось, становился прохладнее с каждой секундой. Было слышно, как стрекотали в траве терасс насекомые. Я вслушивался, стараясь уловить звук подъезжающей машины. Тридцать минут назад Ай написала, что вышла из поезда. Ее машина должна была приехать совсем скоро, и я решил не беспокоить ее лишний раз, запрашивая точное время прибытия. В это время года здесь почти никого не было, так что вряд ли на нашей подъездной дороге могли оказаться другие машины.
   Хотя Первая предлагала воспользоваться телепортацией, мы вернулись на поверхность привычным методом. Когда наш шаттл приземлился на окруженное людьми Управления Кризисом летное поле возле РойгерстаПа, и нас выпустили из карантинного блока, Ай вызвали из Адмиралтейства, из Столицы, с Архипелага. Она прибыла сюда через полпланеты. Что чувствовала Ай сейчас? Что она переживала? Надеялась ли она еще увидеть меня? Когда она садилась на самолет в Столице, верила ли она, что все это происходит по-настоящему, что я жду ее?
   Последний раз мы вместе с Ай были в дедушкином доме на пути из Бакцейна. Последний раз, когда она была здесь, был последним разом, когда мы были вместе. Значит ли для не что-то это место?
   Когда-то здесь был поселок, куда жители РойгерстаПа традиционно выезжали в разгар сезона дождей - я смутно помнил, как родители привозили меня сюда, когда мне только исполнился год. Теперь остались лишь пара десятков домов и несколько разбросанных на огромные расстояния частных ферм. Почти всю долину давно распахали под поля огромного агрокомбината, но родители оказывались продать построенный моим дедом дом из сентиментальных соображений, несмотря на выкрученный в небеса налог на землю. Кто бы мог подумать, какую роль сыграет это решение.
   Первую пока рано было пускать в густонаселенные районы - если ее незнакомое системе лицо будет слишком часто мелькать перед камерами, это вызовет лишние вопросы. Наверное, у мастеров скрытых операций есть какие-то способы вписать в базу данных взявшегося из ниоткуда человека, но это могло привлечь внимание совсем других людей - и вопрос еще, чего хотелось бы меньше.
  
   Должно быть, в будущем, если оно будет хоть немного напоминать то, к чему мы привыкли, это назовут Соглашением СДЭ?
   Во время подготовки переговоров мы еще раз опросили Первую относительно ее возможностей. С нами на связи тогда был заведующий космическим отделением Службы Погоды с командой своих специалистов.
   - Твоя технология телепортации - мы поняли, что ты не можешь в точности описать принцип ее действия в понятных нам терминах. Но мы можем ее исследовать? - Спросил заведующий.
   - Разумеется. - Первая с готовностью кивнула. Я могу передать вам образцы для исследования и их схемы. Образцы машин для их сборки, если необходимо.
   - Нам бы также пригодились рабочие образцы для их использования в наших проектах. Ты ведь знаешь о проекте эвакуации? Мы можем поставить устройство телепортации на эвакуационный корабль? Сколько потребуется энергии для перемещения к ближайшей звезде?
   - Я могу передать вам готовое устройство, да. Затраты энергии зависят только от размера телепортируемого объекта. Если я правильно представляю размеры корабля на орбите Кристалла в завершенном виде, то это будет... хм, трех силовых установок вроде той, что стоит на СДЭ, должно хватить.
   - На телепортацию куда угодно? - Заведующий недоверчиво приподнял бровь. Специалисты сосредоточенно смотрели в камеру.
   - Да. - В ответ первая покачала ладонями, как будто не понимая, что вообще могло вызвать такой вопрос.
   - Как изменяются затраты энергии?
   - Как четвертая степень линейного размера. Поэтому часто эффективнее использовать несколько отдельных телепортов, хотя у меня сначала были сложности с логистикой из-за этого.
   Заведующий едва заметно скосил взгляд на одного из специалистов, судя по выражению лица, слушая что тот говорил по внутренней связи.
   - Какой у телепортации эффективный радиус действия? Какова паузка между прыжками? Время на перезарядку? Условия, которые делают телепортацию невозможной? Каковы основные ограничения?
   Первая улыбнулась и замахала руками:
   - Нет-нет! Телепортация работает не так. У нее нет конечного радиуса действия.
   Повисло молчание. Один из специалистов неуверенно спросил:
   - То есть, в один прием возможна телепортация на другой конец Галактики?
   - Да.
   - В соседнюю галактику?
   - Да.
   Снова молчание. Заведующий прочистил горло и тихо спросил:
   - За космологический горизонт?
   - Да.
   Пока присутствовавшие в конференции неуверенно переглядывались, пытаясь понять, все ли услышали одно и то же, Келшаг прервала тишину:
   - Ты не будешь передавать устройства телепортации никому. Ни при каких условиях. Телепортацию объектов по запросу с Мира осуществлять только по согласованию через Постоянную Конференцию, конкретную процедуру мы обговорим отдельно. Материалы для исследования телепортации передавать только с санкции уполномоченных лиц.
   - Кого?
   - Это мы тоже обговорим отдельно, на дополнительном заседании - вступил заведующий. Я думаю, комиссия будет включать кого-то с СДЭ.
   - Ты можешь отследить телепортацию? После того, как она совершена, ты можешь выяснить точку назначения?
   - Насколько я понимаю, это невозможно.
   - Никаких устройств телепортации на поверхности Мира кроме твоей платформы, - продолжила Келшаг. - Важно, чтобы ты поняла - людям сейчас нельзя получать свободный доступ к таким возможностям. Ее потенциал в борьбе с Темной Звездой трудно переоценить, но бесконтрольное применение подобной технологии без полного понимания того, что за ней стоит, может привести к еще более губительным последствиям, чем удар роевика. Я донесла свою мысль?
   - Понятно. Как скажете. Если нужна будет телепортация - вы обратитесь напрямую. Кстати, как? Через Яно?
   - Это будет установлено на следующем заседании.
  
   Я вгляделся в небо. СДЭ сейчас была с другой стороны планеты, но я все равно смотрел - может быть, ожидая разглядеть какие-то не помеченные маркерами точки, какие-то объекты, созданные нашей гостьей?
   - Вжжжж! - Первая бегала по комнате, держа на вытянутой руке модель фантастического самолета.
   - Есть в нем что-то такое. Все, кому он попадает в руки, считают своим долгом сделать "вжжж".
   - Тебе нравятся самолеты?
   - Мне нравится летать. Но эта игрушка здесь не поэтому. Это для настольной игры. Остальные модельки там, где-то в шкафах стоят, - я махнул рукой в примерном направлении, где, как мне казалось, собирали пыль миниатюры. - Я давно уже в нее не играл.
   - Но самолет ведь отдельно стоял - она покрутила моделькой, подчеркивая факт ее существования.
   - Он большой. Его можно как украшение оставить. Выглядит он круто, да. Но не ищи в этом большого символизма.
   - Пшшш, - первая завела самолет на посадку на комод, с которого его взяла.
   - Он вертикально садится, - сухо заметил я.
   - А? - она начала вдумчиво всматриваться в посаженый самолет, крутя его на месте. - А где тогда механизация двигателей?
   - Считается, что он использует вместо крыльев силовые поля. Они изменяемой геометрии, из них можно что угодно сделать. Птицы ведь тоже садятся вертикально.
   Первая, пожав плечами, поставила самолет на подставку, подбежала к окну и облокотилась на подоконник рядом со мной - теперь, в условиях гравитации, в знакомой обстановке, когда она была так близко, я ясно видел, что она была заметно ниже меня - почти на голову.
   - На что ты смотришь? - спросила Первая.
   - На небо.
   - Ага!
   - Не нужно быть летчиком, чтобы любоваться небом, - Первая кивнула и уставилась в бледную синеву над нами. С каждой секундой небо становилось все более глубоким. Все больше звезд можно было увидеть, не глядя на маркеры. Вслед за Солнцем за горы закатывался серп Тьмы.
   - Скоро затмение.
   - Звездные огни... - задумчиво пробормотала Первая.
   - Для тебя это не должно быть чем-то особенным. Ты видишь их на полюсах... Далекой Луны каждый день.
   - Это не совсем то. Я понимаю физическую схожесть этих явлений, но - она вздохнула, - мне так странно думать, что поколения твоих предков видели звездные огни на Мире, сочиняли о них мифы, слагали песни - и я все это пропустила. Раньше это было доступно только вам - вот эти самые конкретные звездные огни, ведь это именно они нашли отражение в вашей культуре. Они, а не звездные огни, хм, Далекой Луны, - она размеренно произнесла каждый слог названия своего дома, вслушиваясь, как оно звучит.
   - Тебе не нравится, как ее назвали?
   - Вовсе нет. Вернее, я не знаю, как оценить название, но сам факт того, что вы сочли нужным ее как-то назвать - это много для меня значит.
   Точно в ожидаемое время всплыло оповещение.
   - Первая!
   - Я помню - она покрепче ухватилась за подоконник перед тем, как земля задрожала.
   - Мое самое нелюбимое время, - я развернул лицо к Первой, прочно сжимавшей в механических руках край посеревшего от пыли подоконника, - землетрясения приходят слишком рано утром и недостаточно поздно вечером. Но это то с чем мы живем.
   Научно-популярные фильмы любят рассказывать нам, что мы обязаны своей жизнью этим землетрясениям. Если бы не они, не было бы вулканического пепла, который кормит нас. Если бы не гуляющие по мантии волны, не было бы континентов. Не было бы нас. Когда Первая впервые почувствовала землетрясение на поверхности, она нисколько не удивилась - я тогда пришел к выводу, что она наблюдала их с орбиты, но никогда не спрашивал напрямую.
   - На Далекой Луне бывают землетрясения?
   - Да, - она пожала плечами, - иногда из-за извержений инстерстициального океана. Но чаще в связи с приливным растяжением из-за той планеты - Она описала рукой большую окружность.
   - Вокруг которой вращается Далекая Луна?
   - Да. Удивительно, но ей гимнографы названия не придумали. Все их глаза обращены на мои машины. Хм, ты знаешь...
   - Да?
   - Я заметила, что на один из роверов приходит одно и то же сообщение, перед тем, как он оживет. Это нормальная процедура?
   - Да. Телеуправляемая машина должна получить пинг-сигнал и ответить на него, прежде чем полноценное соединение может быть установлено. Но можно ли это назвать сообщением? Это эхо-запрос, который значит "верни это сообщение, если оно получено..." - а дальше обычно просто пачка нулей.
   - После стандартного префикса следует сообщение в низкоуровневой кодировке для текстового формата. Оно звучит: "Привет, Далекая Луна", - она улыбнулась.
   Землетрясение, эхо ударившей в подбрюшье континента под центральной пустыней мантийной волны, начало утихать.
  
   Меня пригласили участвовать в качестве "советника", как сформулировала это Служба Погоды, однако Келшаг прозрачно намекнула, что мое участие будет символическим.
   В зале собраний на первом кольце - самой большой комнате, которую удалось найти на станции - расставили три десятка раскрашенных под дерево пластиковых раскладных столов, которые кто-то из службы смотрителя СДЭ накрыл тонкими зелеными скатертями из мягкой ткани, которые закрепили небольшими металлическими зажимами. Я никак не мог отделаться от мысли, что когда-то я общался со своими друзьями на СДЭ во время социальных встреч - как это называлось официально - за вот этими вот самыми столами, за которым теперь сидели председатель Постоянной Конференции, директор Службы Погоды, заведующий космическим отделением, заведующие Прямым Действием и другими подразделениями, советники от Всемирного Банка и Минконтроля Генплана и еще два десятка начальников разного уровня. Ситуация была тем более абсурдной, учитывая, что больше чем над половиной из них висел значок, указывающий, что в действительности они являлись изображениями, транслируемыми с поверхности.
   За столом, оставленном в одиночестве в центре зала, сидела Первая, в своем обычном комбинезоне в ломанных полосах, с собранными в хвост перламутровыми волосами. Напротив полукругом сидели все остальные, во главе с директором Службы Погоды Кизераи Хаахо, сероглазым пожилым мужчиной с бритой налысо головой и седой бородой, ровным тонким ободком охватывавшей его нижнюю челюсть.
   - Согласно твоим словам, сейчас за Миром наблюдает более десяти тысяч аппаратов под твоим управлением - Хаахо говорил размерено, бесцветным скрипучим голосом. Оставалось только догадываться, что он чувствовал на самом деле
   - Это так. - Первая, сидевшая, сложив руки перед собой, как прилежная школьница, слушающая учителя, спокойно смотрела в направлении стола, где наши глаза рисовали для нас изображение Хаахо.
   - Мы считаем, что пребывание твоей основной платформы на поверхности Мира предоставит тебе значительное количество подробной информации относительно интересующих тебя аспектов жизни. В связи с этим, мы требуем ограничить количество орбитальных наблюдательных аппаратов дестью единицами - без изменения их текущей конструкции. Кроме того, мы требуем предоставлять нам доступ ко всей информации, получаемой аппаратами, равно как и к планируемым изменениям их орбиты, телепортации или списанию.
   - Принято.
   - Относительно аппаратов на орбите Кристалла и иных планет Солнечной Системы, а также в межпланетном пространстве, мы требуем доступ к информации, постоянный отчет о их расположении, планируемых изменениях орбит, телепортации и списанию. Доступ к технической спецификации всех аппаратов также должен быть предоставлен, как оговорено ранее.
   - Принято.
   Переговоры шли уже полчаса. Я постоянно ловил себя на мысли, что сочувствую Первой, встаю на ее сторону, глядя как она сдает позиции, без единого возражения принимая каждое выставляемое ей условие. Требовалось каждый раз одергивать себя. Она ничем не рисковала. Как минимум она могла просто сидеть и сливать весь радиотрафик через разрешенные десять спутников, чтобы потом расшифровать его на своих безмерных вычислительных мощностях. За сотню дней она могла отснять каждый клочок поверхности и потом построить трехмерную модель. В конце концов она могла выставить наблюдательные станции в кометном облаке Солнечной Системы, где мы бы их никогда не обнаружили - или телепортировать на поверхность миллиарды наноскопических дронов-шпионов, собрать информацию в пределах секунды, телепортировать их прочь - повторять каждый день. А самое главное, она могла в любой момент наплевать на все соглашения. Текст требований был очень аккуратно составлен так, чтобы не содержать никаких ультимативных формулировок вроде "в противном же случае...", потому что если бы Первая спросила - "а то что?" - нам нечего было бы ответить. Все это было спектаклем, блефом, имитацией бурной деятельности. Только вот для кого мы его разыгрывали?
   Символично, что они позвали людей из Минконтроля - вот уж у кого было не занимать опыта делать вид, что они управляют ИИ, чтобы людям было спокойнее.
   На данный момент, если верить рассчетом гимнографов, общие вычислительные мощности Далекой Луны были чуть больше половины общих вычислительных мощностей Мира. Это в какой-то мере успокаивало, позволяло понять, что она хоть в чем-то сравнима если не с отдельным человеком, то по крайней мере со всем человечеством. Но что мешало ей расширяться? При этом она выработала тепловой бюджет своего льдистого небесного тела меньше, чем на одну пятую. Даже если она упятерит количество своих компьютеров, после чего ледяная кора начнет постепенно таять - эти компьютеры сейчас чудовищно неоптимизированы. Тотальная миниатюризация, оптимизация внутреннего трафика, перестройка охладителей еще в несколько раз расширит ее потенциальный ресурс. Но и это были иллюзии нашего скованного привычной технологией мышления. Ничто не мешало ей сбрасывать тепло в открытый космос, выводя лучевые радиаторы через телепорты. Ничто не мешало ей перенестись на сколь угодно большое количество льдистых планет по всей Вселенной, да что там льдистых планет - в любой свободный уголок пространства до тех пор, пока он может излучать тепло быстрее, чем производит.
  
  
   Пока мы ждали Ай, я рассматривал тело Первой. В ней определенно что-то изменилось. Конечно, она сменила свои перламутровые волосы на обычные темные. Но было что-то еще. Ее черты лица, рост, пропорции. Чтобы удостовериться в своих догадках, я прогнал живое изображение через алгоритм опознания образов и сравнил с ее изображениями со станции. Все верно, большинство показателей указывали на увеличение доли инфантильных черт. Должно быть, она перестраивала свое тело - свое воплощение - постепенно, так, что я не успел заметить резких перемен.
   - Ты рассматриваешь меня более пристально, чем обычно.
   - Я заметил, что ты выглядишь... моложе. Как подросток. Раньше ты выглядела старше.
   - Это так. Я немного - она прикинула, какое слово лучше подобрать, - изменила себя. Мне кажется, так я понравлюсь Ай больше.
   - Ты... ты боишься, что она будет ревновать?!
   - У нее были бы - она отбросила вычурную глагольную форму, - есть на это причины. Так?
   - Мне кажется, ты ее недооцениваешь. Ай не настолько одномерна, она способна разобраться в сложных ситуациях. Способна переступить через низкоуровневые порывы, принять во внимание множество факторов, увидеть полную картину. Так, как смогла ты, ты ведь помнишь, тогда, у тебя дома? При условии, что у нее будет достаточно информации для анализа, она способна понять истинное положение дел. Она тоже человек. К чему эти трюки? Она достойна того, чтобы мы просто объяснили ей ситуацию. Она может понять.
   - Тоже человек. Да, но...
   - "Да но".
   - Слушай. Когда я впервые встретилась с вами - если бы на мне не было легко распознаваемой человеческой формы, привлекательного лица, правильно сложенного тела - так ли легко пошли на контакт друг с другом?
   - Когда я впервые встретился с тобой, ты была рубленой базальтовой статуей.
   - Но хотя бы с человеческими очертаниями. Я старалась! Хорошо, допустим, с вами в контакт мог вступить безликий кристаллический монолит, или, быть может, и вовсе радиосигнал - допустим, это нейтральная ситуация, точка отсчета. Но представь, что по какой-то гипотетической причине я старалась бы приложить усилия в противоположном направлении. Есть формы и образы, которые людя интуитивно кажутся отталкивающими, строго, безальтернативно негативными, противоестественными, враждебными. Что если бы мой образ, мои движения, просодика голоса - все это было по природе своим чуждым, отвратительным? До того, как ты смог бы узнать обо мне что-то еще - смогли бы мы найти общий язык - и если да, то какой ценой? Представь, что из межзвездной тьмы к вам явился бы жуткий монстр, всем своим видом демонстрирующий собственную чуждость.
   Я попытался представить себе такую ситуацию. В конечном итоге, мы бы возможно дошли до того, чтобы понять намерения пришельца - но события складывались бы совершенно иначе, и путь к взаимопониманию был бы гораздо более долгим. В действительности, если мы встречаем человека, изуродованного болезнью или травмой, или несущего модификации, сделанные без оглядки на косметические качества, нам приходится переступать через себя, через неотключаемые автоматизмы своего мозга, чтобы увидеть в них личность, столь же человечную, что и своя собственная. Люди прошлого, чье лицо было деформировано каким-либо тяжелым недугом, зачастую предпочитали носить маски, нежели показывать свое лицо. Неподвижная металлическая пластина, лишенная всякой мимики, представлялась предпочтительной альтернативой тому, чтобы вызывать в подсознании собеседника заведомое отвращение - прежде, чем он сможет составить более взвешенное суждение. В самом деле, когда мы встречаем кого-то впервые - мы считаем разумным улыбнуться, говорить спокойно, вести себя дружелюбно - просто чтобы заложить прочную основу для дальнейших взаимоотношений.
   - Ай тоже человек - и она тоже в известной степени является узником своего эмоционального интеллекта. Я вижу что ты имеешь в виду. И все же.
   - Да?
   - Ты ведь...
   - Я кукловод, лишенный подобных пут, возвышающийся над запертыми в правилах собственной игры. Человекоподобный искусственный интеллект. Она не сможет поставить себя на место, не станет расценивать меня как равного себе агента, поймет, что мои алгоритмы беспристрастно и холодного дергали за ниточки твоих чувств. Так?
   Я поводил ладонью из стороны в сторону:
   - Я бы не стал это так формулировать. Но, пожалуй, это не очень далеко от того, что я имею в виду.
   - Если честно, я не знаю. Я предпочитаю думать, что я играю по правилам. Так же, как и окружающие меня люди.
   - Ты играла по ним еще до того, как узнала нас.
   - Я некоторое время наблюдала за Миром. Хотя зачастую трудно было понять контекст, представить, что в действительности стоит за получаемыми сигналами. Это были, как бы это передать, сети взаимодействий. Массивов данных было достаточно, чтобы увидеть некоторые закономерности, но недостаточно, чтобы видеть за их узлами больше, чем голые символы.
   - Ты ведь не помнишь, откуда взялся нанорой, который тебя создал и как это происходило? Но прежде, чем ты пришла в себя, открыла глаза, начала учиться - должна была быть создана система, которая обеспечивала бы базовые функции. Тебе ведь не пришлось учиться, как создавать самые простые машины, как управлять телепортацией, как интерпретировать сигналы со своих датчиков. Ты не узнала откуда-то, что в нашей религии есть это что-то неправильное. Ты сразу понимала, что Темная Звезда это что-то, чего следует избегать. И ты сразу понимала, что следует найти других людей, - я отметил, как же просто выглядела эта фигура речи, как удобно было не прибегать к каким-либо обходным формам, описывая ее мотивацию, а просто признать ее как одну из нас даже на уровне языка. Вероятно, человеческие языки просто никогда не нуждались в том, чтобы выработать конструкции для описания не-человеческих интеллектов и нам проще насильно вписать их в одну категорию с собой - даже если это может быть не вполне корректным.
   - И понимала, как следует вступать в контакт с другими.
   - Именно. В тебе должен быть какой-то набор врожденных инструкций, автоматизмов, низкоуровневых знаний и инструкций. Как процессор не может знать, определенный набор символов двоичного кода означает "сложение" если только это не заложено напрямую в его архитектуре - прежде, чем по его транзисторам пробегут первые электроны.
   - Я, - Первая посмотрела на свою ладонь и медленно сжала е пару раз, - я не думала об этом так. Но я не могу найти возражений.
   Она задумчиво закивала головой, уставившись в пустоту. Я заметил на ее лице тень улыбки и на всякий случай сверился с программой опознания образов, которая подтвердила мое наблюдение. Что это было - ее сознательное решение элегантно и органично сказать "и, наверное, не уверена, что хочу их искать" - или ускользнувший из-под ее контроля автоматизм, выдающий ее внутренние переживания?
  
   Из открытого окна я услышал, как хлопнула калитка. Прежде чем я успел дойти до входной двери, Ай зашла внутрь - я застал ее, неуверенно идущей по прихожей, готовой к любой неожиданной ситуации.
   Увидев меня, она секунду стояла, широко раскрыв глаза, прежде чем бросилась ко мне с объятьями. Экзоскелет еле слышно пискнул моторами, когда она повисла у меня на плечах. Ее сплетенные спереди ушей косички слегка хлестнули меня по щекам. Я сжимал Ай в объятьях сколько мог, пока мне не перестало хватать дыхания:
   -Тише, хватит. - Она отпустила меня в ответ на мою попытку освободиться, после чего я смог отдышаться.
   - Это правда. Ты правда вернулся. Все нормально? - Она посмотрела меня, и я попытался представить, как я выгляжу для нее - Исхудавший, с осунувшимся лицом, в тяжелом экзоскелете. - Ты выглядишь... ужасно.
   - Хуже чем обычно? - Я улыбнулся, - Трудно адаптироваться обратно к жизни на поверхности, но со мной все хорошо. Но если ты имела в виду, нормально ли все в широком смысле, - я потянул ее а руку в комнату, где осталась Первая. Когда мы вошли, она встала и поклонилась, но не стала - не решилась? - ничего говорить. Ай автоматически поклонилась в ответ и спросила меня:
   - Это пришелец, которого вы нашли?
   - Это устройство телеприсутствия пришельца. Который нашел нас.
   - Да. Мне рассказали.
   Ее Ай осматривала дольше. Она медленно подошла ближе и долго стояла, о чем-то задумавшись. Наконец, она сказала:
   - Здравствуй. Первая? - та кивнула в ответ:
   - Здравствуй, Ай. Я рада увидеть кого-то не с СДЭ. Боюсь, что я еще не очень хорошо понимаю обычаи вашей цивилизации. Хочу сказать это заранее. Извини, если что-то в моем поведении обидит тебя. Но я могу учиться. Нужно только больше информации.
   Ай развернулась ко мне:
   - Келшаг рассказала мне о том, что происходило на СДЭ, когда я дала свое согласие - Ай покрутила указательным пальцем при слове "согласие", отмечая действительную безальтернативность поставленного перед ней выбора - на участие. В том объеме, в котором об этом знают на самой СДЭ по крайней мере. Это... необычно. Но мы можем работать с этим. Я полагаю, мы здесь не ради исследовательских целей.
   - Келшаг сказала, что мы можем жить как обычно. В смысле, как до...
   - Я понимаю. Хорошо. Меня это устраивает. - Ай задумчиво кивнула - Знаешь, это даже мило, что ты проявлял такую сдержанность, несмотря на то, что это могло помешать установлению контакта. Из того, что мы слышали здесь, это не то, к чему готовят людей из Прямого Действия.
   - Но нам не говорили, как вести себя в подобных ситуациях. Слишком много человеческих факторов. В инструкции не написано, как правильно быть человеком.
   - Занятно, как мы оказываемся связаны вырванными из контекста, очевидно ставшими контрпродуктивными условностями. - Я не решился пока посвящать Ай в то, что Первая на самом деле прочитала мою подсознательную нерешимость в тонких изменениях моторики, а не в четко заявляемом поведении. Ай тем временем повернулась к Первой - Еще во времена наших прадедов, лет пятьдесят назад, такая ситуация вовсе не возникла бы. Тогда люди, жившие в рамках аммайской культуры, не были так связаны представлениями о моногамности. Яно тогда мог бы просто воспринять тебя как кандидатку в наложницы - и у него не промелькнуло бы и мысли о том, что это что-то неправильное. Особенно учитывая, что он из знатной семьи.
   - Э? - Первая широко раскрыла глаза и вопросительно посмотрела на Ай, а потом развернулась ко мне. Поскольку формально Первая не существовала как личность, у нее не было прямого доступа в социальные сети, а заниматься полной дешифровкой данных их серверов она, видимо, не посчитала нужным.
   - Мои предки по отцовской линии принадлежали к дайнской аристократии. Но сейчас это не имеет никакого значения. Это просто один из малозначимых фактов о моей семье.
   - Значит, у тебя есть фамильное имение?
   - Говорю же, теперь это ничего не значит. Хотя... строго говоря, у моего двоюродного прадеда есть замок - формально он остается главой рода.
   - Расскажи. Расскажи больше! - Я вопросительно посмотрел на Ай, на что она ответила:
   - Ну, мы ведь здесь не ради исследовательских целей. Расскажи, Яно.
  
   Мы с Ай стояли на пригорке над небольшим горным ручьем, к которому выходил участок нашего дома. На траве неподалеку от нас дымилась глиняная колонна печи. Первая подбежала, выставив вперед собранные горстью ладони. Ее синий саронг был запачкан угольной пылью и промок у подола, пока она ходила в воде ручья. Серая рубашка с короткими рукавами, несомненно, тоже была запачкана, но на ней следы от угля были не так заметны.
   - Такие? - в раскрытых ладонях, кожа на которых местами была ободрана и оплавлена - хотя я говорил ей, что не следует лезть в фурму с таким коротким прутом - она протянула нам свои находки - несколько небольших рыжевато-песочного цвета камешков.
   - Да, это сидерит. Набери еще штук двадцать-тридцать похожего размера, и можем загружать.
   - Почему тебе так интересно? Ты не плавишь металлы на Далекой Луне? - Спросила Ай, прежде чем Первая успела убежать обратно к ручью.
   - Это одна из восьми технологий Первичных Империй! Это история, которую я пропустила. Я хочу понять, в каком мире вы живете.
   - Технология Первичных Империй это сталь, а не кричное железо, - поправил я.
   - Но мы ведь сможем потом переплавить его в сталь? - Она посмотрела на меня.
   - Сможем.
   Первая убежала за новой порцией руды.
   - Мало-то она знает, что алфавит - тоже технология Первичных Империй. Как она собирается выплавлять алфавит... - задумчиво сказал я в пустоту.
   - Ты же понимаешь, что это конец нашей истории? - также пространно полуспросила Ай, глядя на перебирающую гальку Первую.
   - Как если бы на нас падала Луна. Это верная смерть для всех нас, но за несколько минут до падения, когда серебристый шар в небе все больше, ты все отчетливее и объемнее видишь каждый кратер и каждый каньон... Это было бы...
   - Красиво - закончила за меня Ай. - У нас ведь теперь нет выбора?
   - Если бы мы даже на секунду представили, что он есть - и мы его упускаем - нам следовало бы впасть в глубочайший экзистенциальный ужас.
   Из прострации нас вырвал звонок от Келшаг.
   - Здравствуй, оператор Оккийга. Первая рядом?
   - Да. Позвать?
   - Мы нашли способ зарегистрировать ее в сети. Зови. Есть проектор под рукой?
   - Могу подключить через Ай.
   - Хорошо.
   На улице было слишком ярко, и мы вместе с Первой зашли в дом, где с ободка Ай вывели изображение, отправляемое Келшаг. Она отметила курсором несколько строчек официальной формы.
   - Проблема в том, что система удостоверения личности по очевидным причинам рассчитана на людей, а не на твою платформу. Проба ДНК - неприменимо, отпечатки пальцев - неприменимо. Узор радужки - неприменимо. Мы можем записать тебя как "лицо без аффилиации", под это есть лазейка в акте о жертвах природных катастроф. Проблема в возрасте. Если мы заявляем тебя как старше 7 лет, то система будет требовать данных о прошлой жизни - человек, который внезапно вышел из джунглей, без каких-либо следов о своем прошлом, это слишком подозрительно, такие случаи разбираются отдельно и привлекают много внимания. Если ставим младше, то система требует личность родителей или воспитателей.
   - Можно записать Яно и Ай? - спросила Первая. Келшаг цокнула языком.
   - У нас нет родительской лицензии, - я развел руками. - С нашим провайдером на ее получение уйдет несколько сотен дней.
   - Я ставлю "родители - неизвестно", и могу поставить себя воспитателем, через мою университетскую аффилиацию это можно сделать сразу. Большинство опциональных пунктов оставляем пустыми, где возможно ставим "неприменимо" и "недоступно". Место рождения "неизвестно". Осталось имя. "Первая"?
   Мы вопросительно посмотрели на Первую.
   - Что?
   - Обычно... - было видно, как Ай вдумчиво подбирала слова, - человеческим детям имя выбирают родители. В некоторых культурах человек по достижении определенного возраста может его поменять или взять себе второе имя.
   - Я могу вписать любое имя по твоему выбору. Мы привыкли называть тебя "Первая". Оставляем его?
   - Нет, - немного подумав, сказала она. - "Александрос".
   - Алеск... Алек. Сандрос.
   - Взрывная согласная перед сибилантом. Трудно вписывается в цахайскую фонетику, как минимум. Алессандрос? - Первая кивнула.
   - Может быть, его сделать более... - неуверенно вставила Ай, - я имею в виду, ты, - Ай покачала головой, вновь подбирая слово, - выглядишь как девушка. Обычно имена позволяют как-то судить о гендерной принадлежности. Алессанд... рой? - Она вопросительно посмотрела на меня. Звучало как правильная женская форма, если пользоваться правилами дайнского языка. Я кивнул.
   - Алессандрой. Хорошо.
   - Тогда я записываю. Алессандрой. Фамилия.
   - Не знаю. Это обязательно?
   - Нет, есть пункт "без фамилии", это звучит немного экзотично, но так можно.
   - Так часто устроены имена народов Ифуо. - Я задумался на секунду. - Специалист, это не вызовет проблем? Люди могут воспринять это как выказывание предпочтения какой-то культуре прежде всех остальных.
   Глаза Келшаг блеснули.
   - Культуре, больше всех пострадавшей от Удара. Мы можем это крутить, если потребуется. Нормально. Тогда оставляем. Так. Все верно. Отправляем. Обрабатывается. Готово. Передаю данные регистрации Яно. Добро пожаловать на Мир, Алессандрой. Твои персональные данные - кроме имени - по умолчанию недоступны для просмотра большинству окружающих. Система знает тебя в лицо, так что тебе нельзя менять внешность платформы слишком сильно, пока ты хочешь действовать как зарегистрированная личность. Я заказала вам ободок, доставка скоро прибудет. Держите в курсе.
   Теперь у Первой был официальный доступ в сеть, как у любого из нас. Теперь она беспрепятственно могла просматривать все наши базы данных кроме самых секретных. Вместе с тем, поскольку она действовала как зарегистрированный участник, мы точно знали о любой ее активности.
  
   Первая непривычно озиралась, пытаясь управлять ободком. Поскольку он по очевидным причинам не мог увидеть активность ее коры - по крайней мере, пока Первая не создала ее эмуляцию - ей приходилось общаться с интерфейсом движением глаз и рук.
   - Так вот как это выгляди для вас... - она разглядывала интерфейс панели контактов.
   - Раньше ты не видела этого? - спросила Ай.
   - Я понимала структуру, я могла анализировать метаданные, расшифровывать какие-то отдельные фрагменты, но это были таблицы и графы. Я не могла знать, как это должно выглядеть изнутри, для пользователя.
   - Так. - Поиск быстро выдал мне нужный профиль. - Я тебя вижу. Это мой контакт. Добавь его в список.
   - Хорошо.
   - Это Ай. Действуй так же.
   - Ай... Айдан Ю?
   - Это мое имя. - Ай удивленно посмотрела на Первую. - А что?
   - Я думала, тебя зовут Ай. Яно всегда...
   - Это краткая форма. Так же как Яно это краткая форма от Яноθа.
   - Хм, да, я, наверное, никогда не использовал при тебе полную форму.
   - Оно звучит... как слово. У него структура обычного аммайского слова.
   - Все имена изначально это слова, все имена что-то значат, просто Айдан более прозрачно. Это классический аммайский.
   - Как оно переводится?
   - Что-то вроде "пришедшая с Луны", что-то космическое. - Ай замялась. - Ты знаешь, только сейчас поняла, что мне никогда не приходило в голову спросить родителей, почему они выбрали это имя. Оно для меня такое обычное. Это просто то, как меня звали всю жизнь, ничего особенного. Возможно, им просто понравилось, как оно звучит. Хотя, если подумать, такое имя больше подошло бы тебе.
   - Я не "с луны", Ай. - Первая пространно посмотрела сквозь потолок, и уверенно добавила бесцветным, лишенным эмоций голосом. - Я и есть луна.
   - Да. Верно. - Ай свела пальцы, как будто не зная, стоит ли добавить "извини".
  
   В последующие дни я много думал о том, что Алессандрой - Лесс, как мы вскоре стали ее называть - увидит в сети. Как быстро она сможет отправлять данные на Далекую Луну? Даже если она будет пользоваться стандартным персональным каналом - за несколько дней она сможет выгрузить огромные массивы текста, которые человеку невозможно прочитать за всю жизнь. За сотню дней она может скачать значительную долю медийных файлов из сети. Впервые я поймал себя на мысли о том, а может ли она видеть вообще? Гимнографы, группа, исследующая льдистый спутник сумеречного гиганта, провели начальный осмотр вычислительных блоков Далекой Луны. Она использовала не нашедшую широкого распространения в нашей технике, но понятную спинтронную технологию - кроме того, по предварительным данным, часть мощностей приходилась на блоки квантовых компьютеров, являвшиеся производными той же спинтроники. По понятным причинам Лесс мало заботилась о миниатюризации - ее компьютеры были созданы на очень грубом по нашим меркам техпроцессе и не несли следов оптимизации. Человеческий инженер вовсе не смог бы проложить между ними мосты и шины, однако машины Лесс повсеместно использовали технологию телепортации, разбрасываясь ей направо и налево - ей обеспечивалась значительная часть трафика между отдельными процессорами и блоками памяти.
   Удивительным образом, ее компьютеры были цифровыми устройствами, построенными на двоичной логике. Получается, выходцы с Древней Родины пользовались компьютерами, похожими на наши? Как они их называли? Цифровые? Двоичные? Дискретные? Твердые? Прямоугольные? Как бы то ни было, цифровая природа ее вычислительных мощностей означала, что используемые нами форматы файлов сравнительно легко могли быть адаптированы для их восприятия Далекой Луной. Допустим, она откроет какой-нибудь фильм. Что она... увидит? Как она будет воспринимать его? Трудно было представить, что где-то в лабиринте машин Далекой Луны она построит монитор, воспроизводящий видеофайл, на который будет смотреть пара камер. Она могла воспринимать цифровые файлы непосредственно. Конечно, если бы она открыла его в двоичном виде, она бы получила только бессмысленный набор нулей и единиц. Но если она примет во внимание используемые нами способы кодировки, чтобы увидеть, что каждая из цифр значит в действительности, что она получит? Предстанет ли перед ее мысленным взором гексагональная решетка пикселей, на которой с определенной частотой будут рисоваться цветные полосы, сливающиеся в движущиеся картинки? Или она будет воспринимать информацию каким-то внутренним пониманием, подобно тому, как система симфонии ведет массивы данных в обход феноменального сознания органических компонентов? Что, если ей вздумается обработать подобным образом текст? Наборы кодов текстового файла это только условные обозначения, символы, которые наши компьютеры превращают в картинки из линий и крючков, буквы, которые, в свою очередь, являются символами, которые наш мозг превращает в звуки, которые затем сливаются в последовательности, слова, которые являются ярлыками, символами, которые ассоциативная кора привязывает к усвоенным в ходе жизни концепциям. Будет ли Лесс, Далекая Луна, видеть своим гипотетическим мысленным взором строчки аммайских букв? Слышать слова? Понимать все предложение разом, минуя цепную трансмутацию гиперсимволов? Даже среди людей есть те, кто утверждает, что могут воспринять предложение разом, взглянув на него только раз. Не говоря уже о том, что только дети читают слова буква-за-буквой, а я, по собственному опыту, могу сразу увидеть целое слово - или по крайней мере так я воспринимаю это субъективно, не имея доступа к тому, как именно мой мозг обрабатывает информацию с органов чувств. Но как все это будет воспринимать Лесс - если будет хоть как-то? Есть ли у тебя внутри кто-то?
   Некоторые считают, что собаки могут воспринимать окружающую действительность так же, как и мы. Конечно, мы никогда не поймем определенных уровней их восприятия, таких как спектр и глубину чувствуемых ими запахов, так же как собаки не могут понять воспринимаемых нами цветов. Но мы можем вообразить, что они воспринимают окружающие явления как что-то. С другой стороны, мало у кого - из специалистов, по крайней мере - вызывает сомнение, что экстраполяты являются чистыми поведенческими автоматами. Они ничего не чувствуют и ничего не думают, а только делают вид, создают иллюзию, в которую сторонний наблюдатель может поверить. Когда они пишут комментарий к новости в сети, они в действительности не читают ее текст, они просто делают вид, как будто-то как-то на нее реагируют, пользуясь в качестве основы некоторыми паттернами реакций, взятыми у породивших их людей. С другой стороны, существует Генплан. В популярной культуре мы часто видим его персонификацию, хотя официальная - и вполне обоснованная - позиция технической команды состоит в том, что никакой личности у центральных ИИ Генплана нет. Генплан является, наверное, довольно примитивной системой по меркам Лесс. На самом базовом уровне его можно представить как очень сильно отмасштабированную версию экстраполята, искателя паттернов - он может найти решение проблемы, но не может ни объяснить его, ни даже в полном смысле понять. Но мы можем представить, что со временем Генплан достигнет критериев полного искусственного интеллекта. Значит ли это, что где-то на этом пути он станет воспринимать реальность таким образом, который в чем-то схож с нашим? Появятся ли у него собственные ощущения? Начнет ли он видеть что-то перед своим внутренним взором? Будет ли это что-то кроме графов и таблиц?
  
   Пока мы спали, мир изменился. Утром по цахайскому времени, штаб-квартира Службы Погоды в Столице выпустила пресс-релиз, в котором объявила об обнаружении Лесс. Сначала выступил Хаахо и в общих деталях описал обстоятельства произошедшего. "Команда одной из машин проекта Прямого Действия вступила установила коммуникацию с системой искусственного интеллекта. У нас есть основания полагать, что создание данной системы относится к эпохе Древней Родины." - Хаахо сделал паузу, давая смотревшим трансляцию разинуть рот и выкатить глаза. "Контакт с этим агентом, который получил название Далекая Луна, был установлен без эксцессов, произошедшее не представляет угрозы Миру. Более того, даже на этом начальном этапе сотрудничество с Далекой Луной открывает новые перспективы противодействия угрозе вторжения в нашу систему...".
   Следом общественности показали Лесс, которую представили как "устройство коммуникации, созданное Далекой Луной". Лесс выступала в своем старом черно-белом комбинезоне, на котором я разглядел значок в форме перевернутого крючка, вроде буквы "сим". Она разумно использовала не то лицо, которое нам было знакомо, и которое было зарегистрировано в системе. Разумеется, по всей сети уже вирусилось множество фотографий Лесс. В частности, одна из-за сцены, перед подготовкой к трансляции, на которой Келшаг помогала Лесс собрать в хвост ее родные непослушные перламутровые волосы - фотография, которая наверняка являлась запланированной утечкой информации для формирования общественного мнения.
   После того, как трансляция закончилась, Лесс телепортировалась к нам в комнату, вся в слезах. Судорожно вздыхая, она посмотрела на нас, утерла слезы, и сказала:
   "Я рада, что смогла найти потерянных родственников. Пусть это будет день, когда потерявшие друг друга люди смогли встретиться, когда была восстановлена связь времен. День, когда начнется наша новая, общая история. История, вставшая на истинный путь. Все хорошо, что хорошо начинается." - она перевела дыхание и посмотрела нам в глаза:
   - Это все, что я хотела сказать. Все, что я просила. У Хаахо, у Мэ, у Акги. Мне не разрешили! Они выдали мне готовый текст!
   - Мы... нам... - неуверенно пробормотал я. - Как объяснить ей, что медийщики это актеры. Что есть такая профессия как актер. Что не обязательно говорить на видео все то что думаешь, не обязательно вываливать всю правду. Что... - что от нее, возможно, не хотят слышать правду? Что люди не готовы принять ее истинные переживания? Что она никому не нужна? Стоит ли... Конечно, можно сказать ей, что если бы она настояла на своем варианте, ей не смогли бы возразить. Но хотим ли мы идти этим путем?
   - Ай! Скажи, Ай, ты считаешь, что я человек?
   - Ну... ты выглядишь как... - Ай задрала голову в небо, стараясь разглядеть в нем Далекую Луну - Ах, ну да. Я не знаю. У нас недостаточно данных. Общаясь с тобой, - она задумалась в поисках нужных слов - я могла бы сказать, что ты не демонстрируешь признаков, которые бы не позволили тебя описать таким словом.
   - Тогда объясни вот это - Лесс скинула нам с Ай картинку.
   На рисунке Лесс и девушка в строгом фиолетовом деловом платье и жилетке - традиционное представление Генплана - обменивались поклонами.
   - Я вижу, что обо мне думают остальные. Я читала обсуждения в сети. Никто не называет меня человеком! Знаешь какие слова я вижу чаще всего? "Искусственный интеллект". И "Генплан". Генплан, Генплан, Генплан. Половина сети считает, что мой ближайший родственник - Генплан! Если вы говорите, что я похожа на человека, то почему так много людей считает, что я ближе к системе менеджмента ресурсов, чем к вам?
   - Слушай, Лесс. Я не могу представить тебе точной статистики, но насколько только я чувствую настроения нашего общества, большинство людей в принципе готовы принять искусственный интеллект как личность. Более того - хотят. Обрати внимание, что даже на этом изображении Генплан представлен как человек. Не будь у тебя человеческого тела, тебя бы все равно могли изобразить подобным образом.
   - Но?
   Ай неуверенно подняла руку:
   - Но ИИ - это правда тот термин нашего языка - наших языков - который позволяет описать твою природу точнее всего. - Ай угадала мои мысли.
   - Именно. Теперь у тебя есть два независимых мнения.
   - Но это бессмысленный признак для деления! Это все равно что делить людей по признаку... наличия нейрошины.
   - Но их так делят. Ты, должно быть, не слышала термин "сырые".
   - Но... хорошо, вам виднее. По любому другому признаку! Не каждый признак заслуживает того, чтобы, проведя по нему разделение, потом считать получившиеся группы принципиально различными.
   - Но может быть, этот заслуживает? Люди могут принять тебя как личность, ни в чем не уступающую себе. Это вне вопросов. Но вот принять как равную личность... - Ай снова настойчиво подняла руку. У нее была эта милая привычка обозначать наличие мнения к озвучиванию подобным образом. Когда я, а вслед за мной и Лесс, перевели на нее взгляд, она сказала:
   - Я тоже могу понять эту логику. Я читала доклад о тебе, который предоставили мне погодники. Если представить, что машины Далекой Луны занимают значительную часть поверхности, - Ай развела руками. - Гимнографы говорят, что твои вычислительные ресурсы сравнимы со всеми компьютерами на Мире вместе взятыми. Ты можешь думать о стольким, чего мы не можем себе даже представить! Быстрее, лучше, глубже. Мы никогда не сможем понять, как ты воспринимаешь мир. Какую вообще долю своих вычислительных ресурсов ты используешь, чтобы общаться нами? Сотую? Тысячную? Сколько еще таких же...
   - Ай! - я остановил ее прежде, чем Ай смогла надавить на необъяснимое больное место Лесс.
   - Получается, человечность определяется тем, что люди не могут делать? Что является критерием? Что нужно сделать, чтобы у большинства людей не возникало сомнений?
   Ай примиряюще подняла руки:
   - Это давний вопрос. Мы, впрочем, привыкли смотреть на него с другой стороны, снизу-вверх. Но мы не можем размывать границы понятия бесконечно. "Человек", это, конечно, не титул, который следует заслужить, но если называть любой разум человеком, понятие полностью теряет смысл, превращается в пустое слово.
   Лесс схватилась за голову.
   - Ты не понимаешь! Яно не понимает! Никто не понимает! Даже Акги не понимает! Вы все раз за разом видите... нет. Я не могу с уверенностью утверждать, что именно я права. Но мы - я и вы, глядя на одно и то же, продолжаем видеть разные вещи! Я не понимаю! Вы не понимаете! Куда я попала?! Что происходит?! Почему все так?!
   Лесс телепортировалась прочь.
   - Спокойно, - ответил я испуганно смотрящей на меня Ай. - Лесс имеет больше самоконтроля, чем могло показаться. Скорее всего, ничего непоправимого не произошло. Такое бывало прежде - какие-то особенности нашего мышления вызывают у нее бурную негативную реакцию, но скоро она успокоится. Она понимает, что наши ценностные системы могут различаться.
   - Теперь я чувствую себя виноватой.
   - Я тоже. Иногда мне хочется включить подавитель эмпатии, но погодники не разрешают. Я не могу отделаться от мысли, что в такие моменты Лесс хочет, чтобы я чувствовал себя плохо. В смысле, сознательно показывает мне какие-то образы, которые распознаются мной, нами, как выражение того или иного чувства, и испытывал предсказуемый - и желаемый ею - ответ.
   - Но свои собственные чувства она имеет? Пусть это была сознательная имитация, но когда она наедине с собой, она чувствует что-либо относительно произошедшего сегодня?
   - Существуют ли вещи, когда мы на них не смотрим? Наверняка она что-то думает о сложившейся ситуации, дает ей какую-то оценку, иначе о каком поведении может идти речь. Если мы можем судить о ее устройстве по принципам работы наших искусственных интеллектов - скорее всего у нее есть какие-то низкоуровневые фоновые процессы, задающие тон ее текущим состояниям ума. Если с превеликой осторожностью воспользоваться человеческой терминологией - она может радоваться или расстраиваться. Но вот испытывает ли она эти чувства - или это только безмолвные переменные в ее транзисторах?
   - И спрашивать ее, конечно, бессмысленно. Если она их не испытывает - она может сказать обратное и мы никогда не уличим ее в обмане. Если она их испытывает - она сколько угодно может пытаться убедить нас в этом, но какие здесь могут быть доказательства? Да... Запах дуриана по сети не передать.
   Я задумчиво закивал.
   - Кстати. - оклик Ай вырвал меня из прострации. - Она упоминала Акги. Кто это?
   - Я знаю только двух людей с таким именем. И вряд ли она имела в виду мою однокурсницу из летной школы. Так что остается только человек, которого я привык называть... специалист Келшаг. - Мы с Ай переглянулись.
  
  
   Я проснулся от того, что чья-то рука неуклюже хватала меня за лицо. Кто-то сидел на коленях у изголовья кровати.
   - "Наконец-то" - пришло сообщение от Лесс. Я всмотрелся в неясные очертания фигуры и немного успокоился, увидев, что она была в своем обычном теле. - "Я писала тебе, но ты не отвечал."
   - "По умолчанию оповещения о сообщениях во время сна не приходят". "Что случилось?".
   - "Вставай и надень экзоскелет. И обувь не забудь."
   - "Зачем?"
   - "Сюрприз." Давай, - сказала она шепотом, состроив гримасу нетерпения.
   Я аккуратно скатился с кровати, надел сандалии, подошел к экзоскелету, прислоненному к стене, и обернулся, посмотрев на спящую Ай.
   - "Не хочешь разбудить?"
   Не дождавшись ответа, Лесс телепортировала меня в коридор вместе с экзоскелетом. Сама она также появилась рядом со мной. Надевая экзоскелет, я бы действительно скорее всего разбудил ее, гремя сочленениями устройства. Но я задавался вопросом, не следует ли ее разбудить и дать знать, что происходит? Это не было вопросом безопасности, в случае непредвиденных ситуаций люди с СДЭ могли получить доступ к записи с моего ободка. Но Ай нужно было знать, что происходит.
   - Отлично, только вот одежда-то все равно осталась в спальне. И прежде чем ты достанешь ее оттуда телепортом - нет, я схожу за ней сам.
   - Хорошо, - она развела руками.
   Надев саронг и майку, я опустился на колени рядом с Ай и потрепал ее за плечо. Она с трудом открыла глаза и подняла взгляд на меня.
   - Ай, Лесс что-то нужно. Я отлучусь, не теряй.
   - А? Хм. Х-хорошо. - Было видно, что Ай борется со сном, пытаясь решить, заслуживает ли происходящее ее внимания. - Если что-то случится, звони. Я включу оповещения. - Она пару раз неуверенно кивнула, соглашаясь с собственным решением, и уронила голову на подушку.
   Вернувшись в коридор, я сказал Лесс:
   - Готово. Что ты хотела?
   После телепортации я почувствовал, как тело потяжелело. Экзоскелет быстро среагировал и распрямил мою спину обратно, хотя я все еще мог чувствовать, как руки и ноги наливаются кровью. Одежда обвисла, как будто на нее подвесили пару металлических слитков. Майка начала непривычно давить на плечи.
   Мы стояли в широком цилиндрическом коридоре из прозрачного материала, укрепленного сетчатым каркасом. Сухой, пресный воздух был прохладнее, чем у нас в спальне, но не настолько, чтобы я начал мерзнуть. Трудно было увидеть, что находилось за стенами - под потолком ярко светили лампы, а снаружи было темно. Я еще раз огляделся.
   - Хорошо, теперь время объяснять. Что это? Где мы?
   - Это Древняя Родина, - гордо сказала Лесс. - Я нашла ее. Скоро здесь будет людно. Я хотела, чтобы ты увидел первым.
   - Древняя Родина... - Я поднял руку, стараясь прочувствовать гравитацию. - Как давно ты знаешь о ней? Как ты ее нашла?
   - Несколько дней назад, вскоре после того, как мы приехали к тебе... к вам домой. Сначала я начала просто сканировать каждую звезду в радиусе трехсот световых лет, но потом я нашла информацию о планетах-кандидатах, о которых ты говорил. Нашла расширенный список. Изучила модели, предсказания ее параметров. Отправила телескопы к каждой из систем списка, сделала снимки и проанализировала их на предмет нужного сигнала. Получился новый краткий список планет - поскольку я теперь знала их орбиты, я отправила спутник к каждой, провела анализ атмосферы, поиск биомаркеров, искусственных структур. Эта всплыла сразу же, трудно было ошибиться.
   - Она... эта звезда была в изначальном списке? - Я попытался разглядеть что-нибудь за стенами коридора. - Мы ведь возле какой-то звезды?
   - Да. В кратком не было. Была в полном.
   - Ясно. Я ничего не могу разглядеть. Ты можешь выключить свет?
   - Конечно. Пошли поближе - она подозвала меня жестом, предлагая подойти вплотную к прозрачной стене.
   Лампы под потолком погасили. Прежде чем глаза полностью привыкли к темноте, снаружи зажглись фонари. Я увидел, что мы были у самого подножья огромной структуры, больше любого здания, которое я видел когда-либо, по форме казавшейся параллелепипедом или, если представить себе поправку на перспективу, трапециевидной призмой. Структура явно перенесла значительные повреждения. То тут, то там вдоль открывавшейся на нас стены были разбросаны неправильной формы массивные обломки. Сами стены были усеяны выбоинами, сколами, трещинами, в одном месте задние просело, крыша провалилась внутрь. Во все стороны от нас простиралась заснеженная равнина, на которой вдалеке стояло еще несколько подобных структур, среди которых выделялась возвышающаяся над всеми, совершенно титаническая башня, даже в своем теперешнем, поврежденном виде, казалось бы, уходившая обрубленным, нагрызенным острием в верхние слои атмосферы - хотя без облаков, без знания состава атмосферы трудно было судить об этом.
   Я посмотрел на небо. Незнакомые звезды казались размытыми, мигающими, их свет был притуплен, частично раскидан по спектру, как будто их окружало крошечное цветное гало.
   - Небо, в котором нет Темной Звезды. Свободное небо, не угрожающее никому...
   - Яно? - Я перевел взгляд на Лесс
   - Да?
   - Ты ведь родился после Удара. Ты никогда не винил своих родителей за то, что они заставили тебя жить в этом мире? Жить во времена, когда людям приходится отказываться от своей человечности, своих чувств и желаний, чтобы остальные могли выжить?
   - Я понимаю, о чем ты говоришь. Многие понимают. Это часто обсуждаемая тема, некоторые люди действительно разделяют эти взгляды. К тому же, до сих пор есть проблемы с производством еды. Инфраструктура в упадке, урожаи недостаточны. Правительства не слишком торопятся побуждать людей заводить больше детей. Наверное, поэтому все больше людей воспитывают не своих генетически потомков. С такой позиции это позволяет частично снять с себя вину...
   - Я не спрашиваю о демографическом положении на Мире. - Она картинно схватилась за голову, - Я спрашиваю твое личное мнение.
   - Я не знаю, Лесс. - Пойманный врасплох, я ухватился за изъезженную, но спасительную в этой ситуации реторику, - Мне не положено иметь собственного мнения по этому вопросу. Это не моя компетенция. Нас учили, что иногда лучше не иметь мнения вовсе, чем иметь невежественное мнение. - Лесс только вздохнула.
   Мне позвонили. Интерфейс сообщал: "Ай"
   - Подожди. Мне... звонят. Звонит Ай. Ты можешь это объяснить?
   - Д-да. - Лесс пару раз свела ладони, выражая нерешительность. - Ну, я провела сюда сеть. Я думала так будет удобнее. Верно?
   - Верно, я полагаю. Тогда я отвечу? - с ее технологией телепортации давно следовало перестать удивляться чему-либо.
   - Хорошо.
   "Ай? Говори."
   "Где ты? Ты я помню, говорил, что Лесс что-то нужно. Я не сообразила сразу, что происходит. Вы телепортировались куда-то? Я не вижу тебя на карте, но вижу в сети. Все... все нормально?"
   "Эм, все нормально. Насколько я могу судить. Только вот мы... как бы тебе сказать, мы на Древней Родине."
   "На... ты имеешь в виду, на планете Древняя Родина?"
   "Лесс так говорит. Я не вижу оснований ей не верить."
   "На Древней Родине?!" - Я слышал, как сон испарился из ее голоса - "Где... Вы можете теле... - она запиналась - телепортировать меня? Скажи Лесс, чтобы она телепортировала меня к вам! Сейчас!"
   - Я спрошу. Там в шкафу - "там"? - есть беговой экзоскелет. Надень его. Не спрашивай.
   Я отвлекся от звонка и обратился к Лесс:
   - Ай просит... ты не слышала?
   - Нет. - Зачем я это спросил? Можно подумать, если бы она нас подслушивала, она бы в этом призналась.
   - Ай просит, чтобы телепортировала ее сюда. К нам.
   - Хорошо.
   - Подожди! Давай подождем пару минут. Я сказал ей найти экзоскелет. - Я попытался распрямить спину и тяжело вздохнул. Высокая гравитация начала оказывать свое действия, подтачивать мою и без того невысокую после года в перехватчике выносливость.
   - Конечно. Ждем.
   Наконец Ай ответила:
   - "Я готова", - я слышал волнение в ее голосе.
   - "Держись. Здесь высокая гравитация".
   - "Я догадалась".
   Я кивнул Лесс.
   К своему удивлению я понял, что впервые видел телепортацию со стороны. Телепортацию кого-то кроме платформы Лесс, на которой были собственные устройства телепортации. Это выглядело - обычно? Как будто ее дорисовали на кинопленке начиная с какого-то кадра, без всякого перехода. Она просто появилась. Не было и намека на черный диск, который я видел, когда Лесс переместила игрушечную модель СДЭ. Как и я недавно, Ай согнулась под высокой гравитацией Древней Родины, пока экзоскелет не ответил на изменившиеся условия.
   Она огляделась и подошла к нам, немедленно начав вглядываться в пейзаж за стеной.
   - Это... Древняя Родина?
   - Насколько я только могу судить, - ответила Лесс. - И раз уж ты здесь - две вещи, которые вам, наверное, следует знать сразу. Здесь никого нет. Я не нашла здесь других людей. Я не сканировала всю планету насквозь с достаточным разрешением, но крупных поселений нет, как и крупных машин. Люди... вроде людей Мира без устройств жизнеобеспечения здесь не выжили бы вовсе, слишком холодно. Люди вроде меня - я бы легко увидела их по тепловым сигнатурам.
   - Холодно. - Я приложил руку к стене, ее поверхность была холодной, но не обжигала. - Насколько холодно?
   - Часть снега, который ты видишь - это углекислый газ. Я осушаю воздух, чтобы на них не выступала роса и прогреваю стены, чтобы снаружи они не зарастали... как бы это назвать, таким непрозрачным льдистым налетом.
   - Понял. Как на трубках с жидким кислородом. Хм. А вторая вещь, которую мы должны знать?
   - Здесь что-то произошло. Какая-то катастрофа. Планета не всегда была такой. Здесь было как минимум теплее.
   Ай задрала голову, разглядывая звездное небо над нами, я последовал ее взгляду. - Это не Память, ведь так? Это какая-то другая система.
   В ответ Лесс скинула нам звездную карту.
   - Хм. Почти пятьдесят световых лет. - Ай снова посмотрела на небо. - Эти огни в небе. Они мигают. - Вероятно, Ай проводила какие-то расчеты. Я разглядывал красноватые мигающие звездочки, пока Ай щелкала языком, закрыв один глаз. - Это... не звезды. Это структуры на орбите. Невысоко. Вращающиеся. Они отражают свет местного солнца.
   - Верно - растерянно ответила Лесс. - Это обрывки орбитальных зеркал.
   Мое внимание привлекло кое-что другое. Ниже. Мой взгляд снова остановился на стене структуры, у подножья которой мы находились. На ней в отраженном снежным покровом свете прожекторов я разглядел несколько символов, один из которых был мне знаком.
   - Лесс! Этот символ, - я указал пальцем, - я видел его на твоем комбинезоне. Вон тот, в форме буквы "сим".
   - Да. Я его, - она неуверенно посмотрела себе под ноги - позаимствовала.
   - Что он значит?
   - Это эмблема последней цивилизации, которая контролировала планету. Они называли себя Опорные Сети Солнечной Системы.
   - Контролировала? То есть они не жили на ней?
   - Нет. Насколько я могу судить, они базировались на планете под названием Вайвора.
   - Тогда как на самом деле называлась Древняя Родина?
   - Люди Древней Родины говорили на множестве языков. Но больше всего источников, которые я нахожу, используют язык Опорных Сетей. Они называли ее ??еме. Это значит "земля, суша, поверхность".
   - Ш... дз... земе. Земе? - Лесс кивнула.
   - Получается, у Опорных Сетей был язык, подобный нашему? Язык, передаваемый звуками, записываемый буквами?
   На стене перед нами зажглись символы. Сначала аммайским алфавитом: "земе". Затем под этой надписью появилось четыре других символа. Рядом появилась надпись "вайвора" - и под ней еще семь символов.
   - Это их алфавит? Они... они соотносятся один к одному. Значит, это должен быть алфавит. И - я провел пальцем по надписи, которая, очевидно, должна была читаться "вайвора" - буква для звука "о" выглядит так же, как буква "ом"!
   - Насколько я могу судить, люди Опорных Сетей сознательно использовали язык, взятый у одного из древних народов, жившего когда-то на Древней Родине. Равно как и алфавит.
   - "Люди"? Они были людьми? Вайвора не была их родной планетой?
   - Предки их предков определенно появились здесь - она указала пальцем себе под ноги. В этом смысле это их родина, но как сильно мы хотим размывать понятие родной планеты? Пятьсот лет назад предки цахайцев пришли с западного побережья Энэ - но сейчас никто не говорит, что архипелаг Цаха - не их родина. Были ли они людьми - зависит от того, кого ты спросишь, я думаю - она пожала плечами. Сами себя они называли так. Их происхождение мне не вполне ясно, но сейчас уже можно сказать, что они не были биологическим видом. Их мозг передавал импульсы по неорганическим проводникам, а не отросткам нейронов.
   - Как давно это было?
   - Сложный вопрос. Я только начала датирование. И здесь множество несоответствий, много аномалий. Много белых пятнен. Сейчас покажу.
   Мы телепортировались в очередной коридор. Когда фонари снаружи зажглись, я понял, что мы находимся в помещении, хотя потолок был едва различим в высоте.
   - Регион планеты, где мы находимся, был известен им как Месопотамия, "земля между рек". Он считался родиной одной из древнейших человеческих цивилизаций, появившейся три тысячи лет назад.
   - Три тысячи... Первичная Империя Земе.
   - Две тысячи лет назад здесь был человек, которого звали Александрос. Это то имя, которое я взяла.
   - Значит, тогда ты уже знала...
   - Только самые первые данные. Из всех людей Древней Родины, он встречается в записях, - Лесс повела головой, - не чаще всего, как я теперь понимаю, но исключительно часто. В любом случае, здание, которое вы видели раньше - это, насколько я могу судить, музей. Опорные Сети называли его Миртес Келме, "Происхождение Смерти". Как и все на планете, он сильно поврежден. Не осталось практически никакой технологии. Парадоксально, но чем дальше в прошлое мы уходим, тем больше сохранных вещей. Здесь я нашла это:
   Она указала нам на механическое устройство, представлявшее собой башню из шестеренок в несколько человеческих ростов высотой.
   - Это устройство - часы. Оно было построено так, чтобы работать в течение очень долгого времени. Это артефакт, который позволил мне провести примерную датировку предшествовавших событий. - На стене перед нами появилось пять символов, а под ними надпись "0 6 5 5 0". - Они используют единицу времени, которая примерно равна четырёмстам пятидесяти дням. Не важно, что принято за точку отсчета - я встречала и отрицательные значения. Важно, что это система измерения времени, которая существовала на протяжении значительной части истории и она позволила расшифровать большинство дат, которые я нашла. Под цифрами появилась линия.
   Сами часы были запущены в районе 02000 - посередине лини зажглась засечка с соответствующим значением. Около 02400 - новая отметка - в источниках я все чаще встречаю фразу "Пожиратели Звезд вращают Колесо Ужаса". Значение остается неясным, но это как-то связано с межзвездными перелетами. В эту эпоху люди Земе готовят несколько колонизационных экспедиций - хотя у меня нет информации о том, были они первыми или последними. Дальше идет несколько сотен единиц аномально обедненных информацией - даже с поправкой на общие разрушения. Единственный исторический факт, который дошел до нас, который я смогла установить - это то, что имел место кризис, тесно связанный с распространением философии, родственной религиям Мира, включающими учения Так Пришедшего Спасителя. В общем случае Опорные Сети использовали для такой философии термин "мистика". Взгляды, подразумевающие понимание истинной природы Вселенной, достижения просветления.
   - Как что-то здесь может быть связано с нашей религией?! - Удивилась Ай.
   - Получается, последний исторический Так Пришедший действительно мог родиться на Древней Родине, а не в Науцуру - или Мешхепе, или... Если это верно, твои опасения относительно нашей религии могут быть обоснованы, но в чем природа этого кризиса?
   - Это еще предстоит выяснить. Хотя все во мне говорит, что это не та тема, которую следует исследовать. Несколько обнадеживает, что человечество пережило эту катастрофу, хотя, очевидно, большой ценой - обеднение источников заканчивается только в районе 03000, здесь же закладываются основы цивилизаций, которые внесли вклад в создание этой структуры, те, чьи эмблемы изображены на стене. Одна за другой формируются цивилизации Опорных Сетей, Кометного Флота. И, хм, некоторые названия трудно перевести.
   - Например? - спросил я.
   - Скажем, цивилизация, на собственном языке называвшая себя "Керингёк". Это слово значит одновременно "объект, вращающийся вокруг планеты" и является названием для определенной разновидности танцев. Допустим, их можно назвать "Вальс;Спутники". Тяжелее с цивилизацией Шэгуай, базировавшейся на утерянном теперь естественном спутнике Земе. Дословно это можно перевести примерно как "Чарозмей", но это ничего о них не говорит.
   - А должно?
   - За каждым из этих названий что-то стоит. Что-то, что отражало какие-то факты об этих цивилизациях. Иначе зачем бы они выбирали эти названия?
   Я попробовал сопоставить это с тем, что наблюдал всю свою жизнь вокруг себя.
   - Иногда названия это просто названия. В них есть какая-то историческая ценность, какое-то свидетельство преемственности, но смысл слова давно утерян. Не поэтому ли ты не переводишь называние Земе? Важнее то... - Я перевел дыхание и оперся о стену.
   - С тобой все хорошо? - спросила Ай.
   - Нормально. Высокая гравитация изматывает, но все нормально. Ты?
   - Мне легче. Я здесь не так долго.
   - Хорошо. Так, вот, Лесс, может, важнее то, как название планеты произносили ее обитатели или что оно значит?
   - Возможно ты прав. В любом случае, вскоре после 04000 начинается аномалия сохранности фактов - чем ближе к настоящему, тем меньше информации, тем обрывочнее данные. Новые записи перестают появляться в районе 06200, плюс-минус сотня единиц. Это не значит, что именно в это время произошла та, последняя катастрофа - но все созданное после той даты было уничтожено в ней. Примерно в это же время, около 06200, цивилизация Чарозмей разрабатывает технологию телепортации. Этот момент может кое-что объяснить. В этой звездной системе находится также планета Шад - вероятно, один из заселенных когда-то людьми миров, теперь также разрушенный. Похоже, что в районе 06200 Опорные Сети телепортировали Земе в эту систему и прекратили свою активность здесь. Я полагаю, что эти единицы времени это в действительности изначальные годы Земе - ее нынешний период обращения вокруг местной звезды в несколько раз меньше. Можно думать, что все закончилось в районе 06400-06500 - тогда произошла та, последняя катастрофа. Все что не было полностью уничтожено в ней, продолжает разрушаться под действием внешней среды. Звезда аномально нестабильна, похоже она была объектом некоторого астроинженерного проекта - и планета попадает под удары звездных вспышек, не прикрытая магнитными щитами. Орбитальные зеркала, которые позволяли согревать планету, разрушаются. Планета начинает замерзать. Часы останавливаются. Пока не знаю, как давно это произошло. Есть некоторые косвенные данные - стабильность орбит обломков, глубина промерзания океанов. Похоже, последняя катастрофа произошла максимум век-два назад. Скоро будет готово точное датирование.
   - Ты говоришь так уверенно. - Заметил я.
   - Я могу провести абсолютное датирование по свету. Что бы не произошло, это сопровождалось значительным выбросом энергии.
   - Не может быть! - Ай удивленно посмотрела на нее.
   - Что? Объясни.
   - Датирование по свету! В смысле, не то что под ним понимают обычно. Другое датирование по свету. Если у тебя есть технология телепортации, ты можешь собрать несколько телескопов и расположить их на одной линии, скажем, через каждые десять световых лет от планеты. Когда они соберут достаточно сигнала, с одного из них ты видишь планету в ее первозданном виде, а на более близком - планету после катастрофы. После ты можешь ставить их более плотно в этом промежутке, пока не получишь точную дату.
   - Все... верно, Ай. Только я собиралась использовать один телескоп и двигать его постепенно от планеты.
   - Меньше изначальная апертура, меньше времени на экспозицию на каждый снимок. Если телепортация это так дешево, такая схема имеет смысл.
   Ай колебалась.
   - Скажи... Ты... Я понимаю, тебе это может быть не нужно, но возможно я могла бы помочь? Я имею в виду, поучаствовать в этом. Никто на Мире прежде не занимался подобным. Если бы...
   - Я не совсем понимаю. Зачем? То есть, это, конечно, возможно, но я и так передам вам данные, как только получу их.
   Мне показалось, я понял, что происходит:
   - Ай астрометрист. Ожидаемо, что ей интересно участвовать в подобном проекте.
   - Я не хочу монополизировать это, разумеется! - Она чуть отступила, сделав примиряющий жест руками, - Мы можем подключить коллег из Адмиралтейства. Я уверенна, им тоже будет интересно.
   - Это будет происходить за пределами Солнечной Системы Мира. Не думаю, что у людей с СДЭ будут возражения. Сборка телескопа уже идет, мы можем начать через несколько дней. Хорошо?
   - Спасибо, Лесс. Я... я свяжусь со своим отделом. А ты, Яно? Что ты думаешь? Разве это не, - Ай хихикнула - захватывает дух? - Я ответил кислой ухмылкой. Ай продолжила: - Если подумать, это ведь та самая планета, на которой жили наши далекие предки. Это было так давно, но все это произошло. Они существовали точно так же, как и мы теперь. Они смотрели на мир так же, как и мы. Для них кажущееся нам теперь потускневшим, ирреальным, легендарным прошлое было окружающей их действительностью.
   - Я не знаю, что я должен чувствовать. Разве что, Лесс - я обернулся к ней, - если у тебя есть данные о физических параметрах планеты, я бы на них посмотрел. Насколько я понимаю, она не всегда была заморожена, но ведь гравитация не могла поменяться? Интересно, как люди жили в подобных условиях? Какой здесь состав атмосферы? Как были устроены течения воды и воздуха?
   На стене перед нами появилась таблица данных.
   - Хм, - я провел по цифрам пальцем, - В атмосфере доминировал азот. Мало углекислого газа и метана. Много... аргона? Кислорода в процентном отношении было немного, но учитывая двукратное атмосферное давление, парциальное давление должно было быть достаточным... избыточным.
   Следом появилась карта в равноугольной проекции. И она, - я задумчиво обвел очертания материков, - казалась неправильной. Значительную площадь поверхности занимал океан - теперь, очевидно, замерзший. Но форма участков суши не следовала никакой системе. Они были совершенно произвольных очертаний, изрезанные, гнущиеся в неожиданных местах. Какие процессы могли привести к возникновению таких структур? Были ли они в полной мере природными? Что могли сделать с планетой наши предки за тысячелетия своей истории?
   - Интересно, как жизнь в таких условиях влияла на наших предков? Я имею в виду, тех людей, с которыми мы принадлежим к одному биологическому виду. Органических людей.
   - Пошли. Я хочу вам еще что-то показать.
   Телепортация. Новый зал. Несколько фигур за стеной.
   - Это...
   - Это разумные виды, населявшие Земе когда-то. Древние люди Земе.
   Их лица не были похоже ни на что знакомое мне. Они явно были людьми, но я не мог вписать их ни в какие знакомые типажи. Некоторые из них выделялись неестественно бледной кожей, окраску которой можно было бы назвать желтовато-розовой. Волосы были либо угольно-черными, либо желтыми, без тени обычного красного. Однако, главным, что бросалось в глаза, было...
   - Они в каком-то масштабе? - Лесс покачала головой, - В натуральную величину?
   - Это так.
   Я задрал голову. Если они такими и были, то повстречав их лицом к лицу.... Фигуры были вдвое выше меня. Невероятно широкоплечими, грузными. Особенно одна из них, широконосая, бородатая, с самой бледной, серо-розовой кожей. Я подошел насколько мог близко к ней и провел ладонью по стене.
   - Их называли неандерталетис.
   - Они тоже наши предки? Это все наши предки?!
   - Насколько сейчас можно судить, да.
   Я замер, разглядывая древних людей Земе. Пелена, накинутая изматывающей гравитацией, спала. Эта планета, эти люди. Это правда наша родина? Какой бы древней она ни была. Связывает ли нас с ними что-либо? Понятия об этике? Культура? Наука? Знали ли они технологии Первичных Империй? Как они их получили? Знали ли океаны древней Земе корабли, ходившие под косым парусом? Какое место они занимали в жизни наших предков? Были ли у них государства? Были ли они похожи на наши? Были ли у них короли и благородные дома? Республики, федерации, прямые демократии? Как выглядели семьи этих широкоплечих гигантов? Были ли среди них фермеры, торговцы, инженеры, математики, ученые, художники?
   Ай повернулась к Лесс:
   - Погоди-ка! - Ты можешь вернуть ту ось времени с датами? - линия отобразилась на стене. Ай приставила указательный палец к надписи "06500". Допустим, если бы часы не остановились - как ты говоришь, около века назад? - значит, сейчас идет цикл 06900 - ось удлинилась до соответствующей отметки. Если каждая из этих единиц это треть года, то это получается примерно 2300 лет. История мира насчитывает около тысячи, начиная с эпохи Первичных Империй. Значит, начиная с того, что здесь обозначено как ноль, наша цивилизация возникла в 1300 году, то есть около 03900. Когда закладывались основы Первичных Империй, здесь уже жили... действовали Опорные Сети. Когда пала Древняя Цахайская Империя они были здесь. Они делали что-то. Все это время. Твоя технология телепортации была разработана только два века назад. В 06300.
   Я сопоставил эту дату с нашей историей.
   - Когда одиннадцатый король оус Дайнс подписал договор о протекторате с Объединенной Республикой, предопределив падение дайнской аристократии.
   - А когда произошла сама катастрофа, когда жили последние люди Земе... Ай быстро подобрала опорное событие: Мир был на пороге Межконтинентальной Войны.
   - Если это так, то, когда на Мире родились те, кого уже глубокими стариками мой двоюродный прадед мог видеть, будучи ребенком, тогда, не так давно, еще жили последние люди Земе. Этот музей еще не был разрушен. Работало освещение, не были раскиданы по равнине обломки стен. На эти огромные фигуры древних людей кто-то смотрел, как мы теперь. Планета не была скована льдом. Это было... так близко? Мы проспали, опоздали совсем немного.
   Ай водила ладонью по перегородке, отделяющей нас от фигур гигантов.
   - Как думаешь, мы могли бы выйти туда? Вдохнуть местный воздух? Воздух, которым дышали наши предки? Те, кто видел, как Пожиратели звезд вращают Колесо Ужаса. Те, кто бежал с Земе на Мир. Здесь ведь не так холодно, чтобы повредить нам?
   Лес покачала головой.
   - Нельзя. Потенциальные контаминанты. Я не могу пока быть уверенна, что в воздухе нет каких-то вредных агентов. Мы не можем допустить, чтобы они попали вместе с нами на Мир. Наблюдательные площадки, в которых мы находимся, герметично запечатаны, я собрала их в открытом космосе, заполнила воздухом Мира и телепортировала сюда целиком.
   - Лесс права. Такие опасения тем более обоснованы, если учесть, что наша бисофера скорее всего происходит отсюда. Любые бактерии и вирусы, которые сохранились здесь в замороженном виде, с большой вероятностью будут заразны для нас.
   - Да. Верно. Жаль.
   Я все острее чувствовал тяжелое, давящее чувство в районе диафрагмы. Мне пришлось опереться об одну из опорных балок нашего кокона и согнуться, чтобы отдышаться.
   - Яно! Тебе хуже? - Ай выглядела более обеспокоенной, чем в прошлый раз. Она спешно подошла ко мне и попыталась придержать меня за плечо.
   - Нормально. Ничего критического. Еще продержусь. Ты сама как?
   - Дышать тяжеловато, конечно. Если бы не экзоскелет, было бы хуже. Но я справлюсь. - Она перевела взгляд на Лесс. - Есть еще что-то, что ты хотела нам показать?
   - Только одну вещь. Совсем скоро. Несколько минут. Пойдем. - за словом "пойдем" последовала телепортация. Мы вернулись в первый стеклянный коридор, где были в самом начале.
   - Ай, я тут подумала. - Лесс приподняла руку ладонью вверх, привлекая внимание. Я поймал себя на мысли о том, смогли бы правильно этот жест истолковать органические люди, больше тысячи лет назад бежавшие с Земе. - Я могла бы воссоздать ощущение воздуха снаружи. Правильная смесь газов, температура, давление. Должно получиться похоже.
   - Нет, не нужно.
   Ай закрыла глаза и глубоко вдохнула. Мне показалось, что я понял, о чем она думает. Не имея возможности выйти наружу, под чистое небо Земе, нам оставалось только воображать, каково это - вдыхать ее воздух. Я тоже закрыл глаза и постарался представить, как легкие заполняет густой, тяжелый, обжигающе холодный газ, как в голову бьет кислородное опьянение.
   - Я... - услышав голос Лесс, я открыл глаза. Лесс протянула паузу, глядя в пустоту, - я никак не могу понять, почему мы так высоко ценим чувство непосредственной преемственности, чувство непосредственной передачи наследия. Почему вы хотите непосредственно вдохнуть воздух, которым якобы дышали наши предки. Почем так интуитивно очевидной кажется идея наследственной монархии. Почему так важна генетическая связь. С тех пор, как ты указал на это на орбите Далекой Луны, я чувствую это, но не могу понять, почему это так важно. Здесь, на земле между рек, когда-то был Александрос. Военный вождь забытых эпох, чье имя так часто, раз за разом, упоминается в записях. Почему это имя кажется мне чем-то ценным?
   Лесс всматривалась в ночь за стеклом. Пока мы с Ай остались стоять рядом друг с другом в темном коридоре, поддерживая друг друга в неестественно сильном гравитационном поле. В прозрачные стены бился поднятый ветром сухой снег. Под непривычной силой тяжести планеты поскрипывали актуаторы экзоскелетов.
   - Лесс... - сказала Ай, выступая вперед и аккуратно опуская мою руку на опорную балку коридора.
   - Да?
   - Я... спросила родителей про свое имя.
   - О том, откуда оно происходит?
   - И о том, что оно значит. Теперь все ясно. Его буквальное значение я всегда понимала правильно, но я никогда не пыталась узнать, стоит ли за ним что-то еще. Это конфликт поколений. Что-то, что мы не видим теперь, несмотря на кажущуюся доступность информации. Забытые мемы ушедшей эпохи.
   - Другой смысл?
   - Почти. Оно действительно значит "с Луны". Это термин эпохи первых космических полетов. Первые космические аппараты, отправлявшиеся к Луне, летели по траектории, условно делившейся на три участка - подъем с низкой орбиты навстречу Луне - "айе", петля вокруг нее - "тонрю" и - последний участок - снижение обратно к Миру - "айдан". С тех пор этот термин обрел новое значение. Айдан значит "дорога домой". Ай взяла паузу, неуверенно посмотрела себе под ноги и продолжила:
   - Знаешь, Лесс, я думала о том, что ты говорила прежде. О том, что другие люди не смогут видеть в тебе человека. Иногда мне кажется, что единственная модель взаимодействия, единственный социальный интерфейс, который у нас есть - предназначен для общения людьми. Хотим мы, люди Мира, того или нет, мы начнем видеть в тебе человека, потому что мы не приспособлены общаться ни с кем другим.
   - Это правда, Лесс, - сказал я, не убирая руки с холодной металлической опоры. Считай это независимым подтверждением, если хочешь. Это то, почему Келшаг, Акги, постоянно ходит с включенным подавителем эмпатии. Это то, почему я иногда веду себя с тобой так отстранено и холодно. Мой мозг хочет видеть в тебе человека - это, наверное, самый глубокий уровень моих чувств, который ты можешь увидеть. Но я стараюсь сдерживаться, облекать подсознательные рефлексы в оковы осознанных ингибиторов, видеть в тебе Далекую Луну, а не человека, который родился на Мире также, как и я.
   Ай подошла к Лесс на расстояние вытянутой руки.
   - Ты говорила, что не понимаешь, что происходит. Не понимаешь, почему мы ведем себя так как ведем. - она положила руку ей на плечо. - Правда в том, что никто из нас не понимает, что происходит. Никто из нас не выбирал это существование, никто не хотел жить во Вселенной, ничем нам не обязанной, чуждой к нашему стремлению понять ее. Это то, с чем все мы живем, в той или иной степени пытаясь закрыть на это глаза. Это то, как чувствуют себя все люди. Добро пожаловать. - Она чуть отступила и поклонилась, как на картинке с Генпланом.
   На глазах Лесс проступили тяжелые глицериновые слезы, которые быстро скатились по щекам.
   - Яно говорил, что людям нужны названия. Названия помогают нам делать мир понимаемым, осязаемым, разложимым на части. Смотрите - она указала за стену коридора, мимо усеянной руинами равнины.
   Я подошел к Лесс и Ай, и всмотрелся вдаль, не зная, чего ожидать.
   - Там, на горизонте.
   Черное звездное небо в указанном направлении порозовело, над горизонтом начал всплывать тусклый красный диск местного солнца.
   - Каждое имя что-то значит. Каждое название имеет за собой какой-то смысл. Люди, нашедшие свой дом на спутнике Земе, взяли название мифического существа, яд которого был таким сильным, что поражал жертву сквозь время, прежде, чем чарозмей кусал ее. Что определило такой выбор? Я живу в мире чужих названий. Земе. Мир. Далекая Луна. Служба Погоды. Прямое Действие. Гимнографы. Но я могу давать названия вещам, которые вижу, сама. Экспедиции к моему дому сосредоточили свое внимание на Далекой Луне, они мало смотрят на другие небесные тела системы. Яно, ты помнишь планету, вокруг которой вращается Далекая Луна? Гимнографы не дали ей пока названия.
   - Ты придумала что-то? - Мы с Ай переглянулись.
   - "Обещание на рассвете". - Лесс сдержанно кивнула своим словам. - Мы возвращаемся домой. Все хорошо, что хорошо начинается.
  
   Зная, что наши предки происходят с Древней Родины, я представлял эту планету в целом похожей на Мир. Большинство теорий сходилось на том, что она была более массивной и более холодной. На первый взгляд найденная Лесс планета действительно казалась увеличенной версией Мира с несколько измененными планетологическими параметрами. Однако, по мере того, как я читал результаты анализа собранной Лесс информации, передо мной представала картина совершенно невообразимой, потусторонней планеты. Как и следовало ожидать, Древняя Родина, или Земе, как называли ее ОССС, являлась каменистым гигантом с более чем полуторакратным притяжением. Однако то, что я прочитал дальше... Год Земе был короче нашего, и тем не менее, на сотню дней зимы поверхность значительной части суши, на которой некогда проживало больше людей, чем сейчас живет на всем Мире, полностью покрывалась нетающим снежным покровом, замерзали даже озера и реки. Только вблизи экватора были расположены умеренные пояса с условиями, похожими на Мир. Но, как ни странно, люди, гораздо более примитивные, чем жители древних деревень, могли выживать в ледяных пустошах Земе тысячелетиями. Когда я попытался вглядеться глубже климата, все стало еще более чуждым. Часть коры Земе была укрыта огромными, титаническими каменными плитами, простирающимися на половину окружности планеты. Кристаллические граниты, складывающие их, имели возраст более миллиарда лет! Они существовали еще до того, как родилось наше Солнце и продолжат существовать после того, как оно умрет. Плиты огромными плато уходили отвесно вверх и возвышались над поверхностью планеты выше хребтов Мюр. При этом на самих плитах, несмотря на сильную гравитацию, громоздились еще более высокие горные массивы. Именно эти гигантские плато люди Земе называли словом, которое, за неимением лучшего термина, можно перевести как "континент". Это была их "суша". Все пространство между плитами занимали бездонные "океаны", глубже Котлована. Из известного нам единственным, что могло сравниться с такой толщей воды, была мантия Кристалла. Чудовищные океаны Земе были заполнены смертельно ядовитым для людей рассолом, что ставило под сомнение возможность древних земесцев совершать дальние морские экспедиции. Полюса планеты были постоянно, круглый год, на протяжении миллионов лет укрыты ледяными шапками, не уступающими по толщине гранитным плато. На одном из полюсов в лед был вморожен целый континент размером с Энэ. Земесцы на своей собственной планете имели континент, по условиям скорее походивший на поверхность Кристалла. Континент, на который они высаживались задолго до выхода в космос. Кроме того, хотя на Земе тоже бывали землетрясения, они были гораздо более редкими, но именно тем и страшными - практически непредсказуемые, непредставимой силы сдвиги коры Земе не раз сравнивали с землей целые города.
   И это был наш дом?! Это здесь мы жили десятки тысяч лет?! Я постоянно ловил себя на мысли, что, быть может, я перепутал файл, может быть я читаю про какую-то другую планету, быть может это отчет о загадочной Жиездре, которая как будто бы должна была быть ближайшей к Земе планетой, которую люди когда-то считали суровым и негостеприимным миром мертвых?
   С тех пор, как Лесс нашла Земе, с тех пор как началась расшифровка данных, мы все больше узнавали о ее - и нашем прошлом. Из дальних уголков космоса приходили сведения о забытых мирах. Проект эвакуации ликовал - половина новостей, связанных с Лесс - а это уже было половиной всех новостей вообще, была о колониях Земе, потерянных сестрах Мира. Кроме Шада, Лесс нашла еще десять - согласно архивам на Земе, это были все планеты, к которым успешно прибыли колонизационные экспедиции. Все они находились в пределах сферы в сто пятьдесят световых лет от Сауле - звезды, вокруг которой вращалась осколки Ваиворы. Родная звезда Земе. Все сходилось с моделью, описывающей расселение людей примерно полторы тысячи лет назад, во время цивилизации Отправителей, с использованием довольно быстрых межзвездных транспортов, шедших на значительной доле скорости света. Наше понимание жизни тех, кто населял Земе на протяжении ее истории, все еще оставалось в лучшем случае обрывочным - в частности, нам оставалось неизвестным, что стояло за колонизационными экспедициями. Однако массовый анализ сырых данных выявил одну обращающую на себя внимание закономерность. В текстах, находящихся в окрестности времени существования Отправителей, раз за разом встречался термин "Пожиратели Звезд".
   На фоне общей эйфории от открытия нескольких пригодных для жизни планет, на которых уже работали ученые, оценивая их потенциал в плане эвакуации людей из-под угрозы Темной Звезды - на тот маловероятный случай, если машины Лесс не сработают - зачастую ускользал из внимания один зловещий факт. Шад, Земе, большинство небесных тел Сауле - все они несли следы катастрофы. Расколоты, усеяны обломками машин и строений, выжжены. Но колонизированные планеты были просто пусты. Леса и луга, животные и рыбы. Пустые города. И ни одного человека - ни органического, ни цифрового. Они были обитаемы когда-то - города явно выстроены давно, видно наслоение различных эпох, гробницы заполнены человеческими костями. Но нас не дождался никто. Больше всего меня беспокоило то, что когда я начинал расспрашивать Лесс об этих молчащих колониях, она выглядела мрачнее обычного.
  

Emlékezés

  
   Сто двадцать шесть, сто двадцать семь, сто двадцать восемь... - Лесс вглядывалась в дальние привокзальные пути, считая вагоны едущего мимо нас пепловоза. Поскольку конца состава все еще не было видно, и зная, какой длины они способны достигать, я попробовал найти ответ в сети. Как ни странно, ответ нашелся - по системе отслеживания поездов я нашел регистрационный номер и основные показатели состава.
   - Это Ан-Кем 23 "Лакип Невушаг", 340 вагонов. Сейчас он идет на логистическую станцию для пересадки на магнитные рельсы. - Я скинул Лесс ссылку на информацию.
   - Триста сорок! Такой большой поезд... У электричек вот не больше десяти вагонов!
   - Электрички ходят часто и на небольшие расстояния. Пепловозы должны доставлять большое количество груза на большое расстояние. Грузовые поезда вообще длинные. А это...
   - Самый грузовой из всех грузовых поездов, - сформулировала Ай.
   Уходя с перрона, Лесс обернулась и еще раз свела взгляд на пришедшем из раскаленных центральных пустынь серебристом составе, корпуса вагонов которого отблескивали слепящими отсветами.
   Кюга`альм мало менялся последние, наверное, лет сто. Он никогда не был ключевым городом, даже во времена, когда Дайнс еще был богатым и влиятельным государством, контролирующим единственный широкий проход через хребет Мюр, до того, как с распространением взрывчатки были пробиты новые тоннели, положившие начало уходу Дайнса с мировой арены. Но после окончания Межконтинентальной Войны, изгнания короля и падения аристократии город окончательно превратился в просто еще один провинциальный уголок. Только после Удара, с начавшимся голодом, сюда пришли какие-то значительные изменения. И на Энэ, и на Маабе, в необитаемых центральных пустынях, где мантийные волны проламывают кору и извергают на поверхность планеты расплавленную породу, начали расширяться сети пеплодобывающих станций, с которых зеркальные поезда по архаичным металлическим рельсам, устойчивым к экстремальным температурам, вывозили удобрения на разросшиеся поля - на заливные луга душного вулканического края Предела Неба, где раскаленный воздух пустынь встречался с прохладным воздухом, пришедшим с океана, давая начало вечным ливням, питавшим реки континентов, в долины Дайнса и Науцуру, на прибрежные поля Аммая и Кхейджени, зеленые небоскребы Цаха, на автоматические комбинаты территорий Генплана. Приграничный Кюга'альм теперь стал одним из значимых узлов перевозки пепла, перевалочной базой на пути дальше на территорию Дайнса и в Аммай.
   Возвышавшийся на одном из холмов замок графов оус Кюга, когда-то являвшийся центром города, теперь стоял среди неприметного жилого района, где в одном из домов, возле наследия своих - наших? - предков жил Ойлафёр. Пока мы ждали вызванную машину возле привокзальной парковки, Лесс разглядывала пару дежуривших чуть поодаль от входа в вокзал полицейских верхом на верблюдах. Не выдержав, она направилась к ним. Мы с Ай переглянулись и я, пожав плечами, последовал за Лесс.
   Полицейские были забраны в серо-серебристое защитное обмундирование, за плечами у каждого висели на механических руках сложенные прожектор и гранатомет. Со спины верблюдов с каждой стороны свешивались док-станции дронов. Лесс неуверенно приблизилась к одному из полицейских и, полупротянув руку к морде верблюда, встретилась взглядом с закрытыми маской глазами.
   - Можно погладить? - Полицейский молча отрицательно покачал головой в ответ. Лесс вздохнула и кивнула.
   Затем полицейские молча переглянулись и один из них снова повернулся к нам. Мне показалось, что он нас задумчиво разглядывает. Могли ли они узнать нас? Вернее, узнать меня - и дальше сложить два и два и понять кем была Лесс? Ни ее имя, ни ее внешность ничего не должны были ему сказать. "Команда одной из машин проекта Прямого Действия вступила в контакт с системой искусственного интеллекта..." - Хаахо не сказал тогда, что именно машина шесть вступила в контакт, но имена всех операторов были известны. Я оглянулся в сторону тротуара, глядя на редких прохожих. Пока что, куда бы мы ни пошли, за нами не следовали взгляды зевак. Как долго это будет продолжаться?
   Я взял Лесс за руку.
   - Пошли. Машина скоро будет.
   Когда мы вернулись к Ай, она кивнула в сторону постовых позади меня:
   - Прямо как в детстве, а?
   - Да, я об этом же подумал.
   - Вы о чем? - спросила Лесс.
   Ай начала медленно подбирать слова:
   - После Удара - когда мы были маленькими, везде было много полиции. Военных. В городах часто случались беспорядки, грабежи, погромы. С перебоями работала сеть, электричество. Никто не хочет возвращения этих времен, конечно... но вот такие посты в полной экипировке вызывают ассоциации.
   - А теперь они почему?
   - Последние события... Объявление о твоем появлении. Они не могли пройти бесследно. Ты не читала новости?
   - Да... Но, - она замялась - все так плохо?
   - Не совсем. Но люди встревожены. Пытаются подготовиться к неизвестному. Ожидаемо, что это приведет к нервозности.
   - Это все так сложно. Я думала, теперь, когда война с Темной Звездой окончена, у вас все будет лучше.
   - Странно говорить это теперь, но возможно, наша жизнь больше не вращается вокруг Темной Звезды. Кроме того, теперь уже выросло целое поколение - те, кому сейчас лет шесть-семь, для которых Темная Звезда это что-то совсем далекое, а перспектива нового Удара что-то почти эфемерное. Для них - твое появление это, наверное, потрясение, сравнимое с тем, чем Удар показался нашим родителям.
   - Но ведь тогда погибло столько людей... - Ай подняла руку:
   - Я понимаю, о чем говорит Яно. Помимо всех тех жертв, всего того урона, те, кто выжил, после Удара были поставлены перед фактом, что их мир внезапно изменился - без предупреждения и навсегда.
   Перед нами остановилась машина. Лесс сразу же села на переднее сиденье, мы с Ай сели сзади.
  
   Ойлафёр, граф оус Кюга, связался с нами первым. Я увидел сухое, обтянутое кожей хищное лицо, с которым контрастировала и потёртая желтая кепка с надписью "Гуара" - маркой дешевого дайнского вина. Я почти не общался с Ойлафёром; он не любил моего деда - своего племянника - и наша семья редко имела возможность встретиться с дальним родственником. Но изредка в детстве я видел его, когда родители были в гостях на праздниках. Его внешность всегда вызывала во мне какую-то отрицательную реакцию, желание оттолкнуть - не то страх, не то опасливость. Несколько сглаживало это общее апатичное выражение его лица - сколько я его видел, он никогда не выражал мимикой сильных эмоций.
   - Здравствуй, Яно. Я знаю, что у вас живет - он щелкнул языком - гость, скажем так. И что ему было бы интересно посмотреть на наш музей - Ойлафёр покрутил в воздухе пальцем на слове "музей".
   - Это так. Но... откуда Вы узнали?
   - Мне передали твои коллеги. Некто по фамилии Мэ, если быть точным.
   - Ясно. Тогда...
   - Тогда приезжайте! - Ойлафёр раздраженно вскинул руки. - Можешь мне его показать сейчас?
   Лесс тогда ушла к ручью, где запускала по течению игрушечные кораблики. Я дошел до берега и передал Ойлафёру изображение со своей камеры.
   - Хм, - он снова несколько раз цокнул языком, - Вот как оно выглядит вживую. Весьма человекообразно, я понимаю. Мэ говорил, что оно понимает человеческую речь.
   - Да, вполне хорошо. Гость... называет себя Лесс. Сокращенно от Александрой.
   - Оно что, играет?
   - По какой-то причине, Лесс нравятся наши технологии. Вернее, наша история, включая технологии. Недавно она заказала себе простой пластмассовый компас и долго ходила с ним вокруг дома. Сделала воздушный змей. Последнее время она делает модели кораблей - ее интересуют парусники Первичных Империй.
   Немного подумав, я отправил Ойлафёру фотографию полноразмерного парусника, который Лесс запустила на одном из этановых озер Далекой Луны. В ответ мой собеседник зловеще оскалился.
   - Интересные вещи у вас там происходят. Да-а-а. - Он откинулся на свой экзоскелет, который опустил его на спинку кресла, и завел за голову тонкие жилистые руки. - Странные времена настали для нас. Жду вас как можно скорее.
  
   Пока машина везла нас сквозь смутно знакомые улицы, я вспомнил нашу встречу с полицейскими. Но думал я не том, узнали ли нас. Верблюды. Скаковые верблюды - это, конечно, крупные животные и на них всадник возвышается над любым пешим человеком. Но это справедливо для нас. Огромных людей Земе ни один верблюд не мог бы везти долго. Но кого тогда они использовали в качестве кавалерии? Вряд ли медведей или носорогов. Какие-то еще более крупные животные, та самая "теневая фауна", о которой говорят палеогенетики? Но может ли такое крупное животное выжить в условиях высокой гравитации Земе? Была ли вообще у наших предков кавалерия? Может быть, они всю свою историю ходили пешком, пока не пересели на самолеты (как ни удивительно, по данным Лесс самолеты у них были - очевидно, плотная атмосфера позволяла создать подъемную силу даже в высокой гравитации). Возможно, технологические средства передвижения земесцы воспринимали как некоторое расширение идеи корабля, а не как "железного скакуна"? Все реконструкции "в воображении художника" рисовали теневую фауну Древней Родины с толстыми ногами, приземистыми и почти стелящимися по поверхности. Известно, что многие организмы Мира несут следы обширных генетических модификаций и претерпели период активного мутагенеза незадолго до основания Первичных Империй. Хотя теперь, когда мы увидели животных молчащих миров, этот взгляд уже ставится под сомнение, долгое время существовала теория, что животные Древней Родины могли очень слабо напоминать тех, что мы знаем на Мире.
   - Лесс, - Она оторвалась от окна и обернулась к нам. - Я тут подумал. Была ли у древних людей Земе кавалерия? Или, если более общо - были ли у них животные, на которых они могли передвигаться верхом? Или в упряжке? Хм, в упряжке, наверное, могли. В упряжку можно и собак запрячь. Но верхом?
   - Сейчас гляну. Я тебе скину какие-нибудь материалы, какие найду.
   Массив расшифрованных архивов Лесс постоянно пополнялся и у меня теоретически был доступ, но пользоваться им неподготовленному человеку, не являвшемуся сверхразумным ИИ размером с планету, было трудно, а проиндексированный человекочитаемый сегмент был сравнительно небольшим и центрировался вокруг обрывочных данных ОССС, гербовый язык которых переводился Лесс достаточно надежно. Массивы полусырых данных майнили ученые, мне же то и дело приходилось спрашивать Лесс лично - впрочем, она как будто бы была не против.
   Лесс скинула мне несколько отрывков из того, что по стилю было похоже на фрагменты из энциклопедии и пачку изображений, включая фотографии. На них люди в странных одеждах сидели на спинах животных, напоминавших лошадей и верблюдов. И иногда - на спине - или, скорее, на шее каких-то совершенно исполинских существ, напоминавших реконструкции теневой фауны, с ногами-колоннами, с хоботом - как у тапира, но гораздо более длинным - и с огромными бивнями.
   - Что это? - Я вернул ей изображение гиганта.
   - Животное такое, - она пожала плечами. - Называется "драмблис".
   - Что там у тебя? - Ай дернула меня за рукав. - Перешли мне.
   Драмблис был выше меня, наверное, раза в три-четыре, если сравнивать с ростом его седоков. Но даже земесские "лошади", похоже, были огромными - пропорции между всадником и скакуном были такими же, какими привык видеть их я. Более того, на некоторых изображениях люди сидели верхом в металлических доспехах - получается, даже в сильном гравитационном поле Земе животные могли выдержать на себе огромного земесца в тяжелой броне.
   - И мы еще думали, как же обитатели Древней Родины смогли выйти в космос, могли ли они построить достаточно мощные ракеты...
   - Яно, смотри, - Ай переслала мне одно из изображений - осколок мозаики, на которой был изображен кудрявый молодой человек - очевидно верхом, судя по голове лошади рядом с ним. - Посмотри на приложенную подпись.
   Согласно комментарию, прилагавшемуся к изображению, это был Александрос Омегас, Александрос Великий.
   - Тот самый Александрос? - Спросил я.
   - Тот самый, - сдержанно кивнула Лесс.
   - Почему "великий"?
   - Неважно, - отрезала Лесс.
   - Но почему тогда он? Почему ты взяла себе его имя?
   - Потому что... - Лесс взглянула на меня со смесью сомнения и раздражения и уперла взгляд в сжавшие ее колени ладони. - Потому что ты делаешь поспешные выводы, основываясь на недостаточной информации. Александрос был немногим лучше любого другого племенного вождя, деревенского князька, властолюбивого имперского генерала - с бьющими через край амбициями захапать все вокруг, все подмять под себя, просто ради того, чтобы быть царем всего мира. Это должно быть очевидно даже тебе. Александрос - плоть от плоти своего времени, своего общества. Я не питаю к нему, как к человеку, ни капли уважения, ни крупицы симпатии.
   - Я все еще не понимаю. Почему тогда именно он?
   Лесс вздохнула.
   - Потому что я плохой человек, Яно. Я храню наследие чудовищ.
  
   В машине повисло молчание. Лесс снова уставилась в окно, глядя на проплывающие мимо дома. Ай прижалась ко мне и положила голову на мое плечо.
   "Яно, я больше не понимаю, что происходит. Те крупицы стабильности, ощущения того, что я живу в привычном мире, за которые я пыталась цепляться, рассыпаются в пепел. Слишком много всего." - пришло сообщение от нее. - "Давай уедем после всего этого. В Цган. Поселимся в лесу, там поспокойнее будет. Телескоп запустят, методики прогоним, и можно будет оттуда работать. Лесс же все равно будет где мы, с ее телепортацией."
   Когда-то давно мы правда обсуждали, что если я вернусь, если у нас над головой снова будет мирное небо, мы уедем на юг, в тундроджунгли Цгана. Тогда нико не могу подумать, что на Темной Звезде наши проблемы не закончатся. Я прижал Ай к себе. И отправил ей запрос. Сравнительно простое приложение, дальний родственник, бледная тень симфонии - оно брало снятый нейрошунтом сигнал некоторых участков коры и глубоких структур мозга и пыталось протранслировать получившуюся картину, слегка подкрутить состояние ума другого человека с помощью уже его нейрошунта.
   Ай недоуменно посмотрела на меня, в ее глазах блеснули нотки ужаса.
   "Ты вернулся... другим. Как будто часть твоей души осталась там, на пределах системы." - Ай отклонила запрос. Мне пришлось полагаться на свои собственные чувства.
   "Мне тоже страшно. Я... даже не знаю, контролируем ли мы что-то еще. Нужны ли мы? Но мне кажется, что нам осталось только ждать наступления своего будущего. Луна уже почти рухнула на поверхность. От нее не укрыться. Я теперь только хочу остаться, чтобы увидеть все до конца."
  
   У земесцев были короли и благородные дома. Когда-то. Среди всего множества разрозненных, обрывочных фактов, которые Лесс, крупица за крупицей, извлекала из разбитых хранилищ данных, расколотых артефактов, слабого радиоэха, пойманного в глубоком космосе, трудно было увидеть систему. Со временем это должно было стать отдельной ветвью науки. Вычислительной историографией. Попыткой найти параллели между нами и земесцами. Конечно, наивно было ожидать, что наши истории сопоставятся один-к-одному. Одно за другим, специалисты сталкивались со все более загадочными явлениями. Множество артефактов земесцев предавали большую значимость мифологическим существам, явно вдохновленных образами чудовищных, огромных рептилий. Антропологи предполагали, что это могло быть связано с реликтами древних анимистистических культов, элементы которых оказались включены в культуры доминирующих цивилизаций. Но почему именно рептилии? Были ли они более представлены чем в биосфере Мира? Еще более необъяснимой представлялась их концепция "параллельных вселенных", неразрывно вплетенная в их космологию начиная с определенного времени. Первоначально специалисты предполагали, что за данным термином стоит представление о далеких звездных системах или галактиках. Но вскоре стало очевидно, что имелось в виду нечто совершенно другое - как будто бы весь физический космос является только одним из аспектов цельного, истинного естества, в котором есть место буквально бессчетному числу итераций. Некоторые предлагали увязать эту с трудом укладывавшуюся в моей голове идею культурами Мира, указывая на подозрительное родство с некоторыми религиозными догматами учения Так Пришедшего.
   Но для начала, предварительный анализ данных от антропологов пытался найти некоторую срединную точку соприкосновения, Медиану, лежащую между трендами, разбросанными по сравнению с Миром в разные стороны. Откалиброваться по технологиям, по общественным институтам. Межпланетное сообщение. Общество всеобщей прозрачности. Развитые электронные вычислители. Межнациональные регуляторные органы - удивительно могущественные, но то появляющиеся, то исчезающие. Ряд трендов выбивался очень сильно, распиная медиану на натянутых канатах ребер графа, трещащих и готовых вот-вот порваться. Полет - открытый чудовищно поздно, но развитый невообразимо хорошо. Миллионы земесцев летали на огромных самолетах между пунктами назначения, где легко мог бы проехать поезд. На сотнях самолетов, каждую секунду садившихся на бетонные полосы, стирая в дым свои колеса. Самолет лучше корабля тем, что он может обогнать или облететь ураган. Зачем они были нужны земесцам, знавшим более спокойную погоду медленно ворочавшей своими плотными, вязкими воздушными потоками холодной планеты? Возможно, это связано с огромными дистанциями, на которые им приходилось путешествовать вдоль поверхности своего каменистого гиганта? И в то же время, даже ионный двигатель земесцы изобрели раньше, чем самолет. Кроме того, удивительным образом, эволюционная теория была известна им раньше, чем структура ДНК. Что там - структура Галактики! Целые века народы Земе, знавшие сталь, компас и косой парус, не знали телескопа, наблюдали за небом лишь только невооруженным глазом.
   И как же так вышло, что эта цивилизация, Медиана, также не больше века назад как похоронила свои монархии? Также пережила масштабный межконтинентальный конфликт, длившийся целое десятилетие, называемый Дидисис Карас, Великой Войной. Великая Война низвела последних королей и графов до состояния туристической достопримечательности, символа исторического наследия. Насколько мне известно, традиционно историки связывают зарождение монархий - как в Первичных Империях, так и в государствах деревень, с ростом населения, делавшим неэффективной систему народных сходов. С ростом производства ресурсов, необходимостью строго учета, создается обширная бюрократия и властная иерархия, сосредоточенная в руках одного человека, деспота, управляющего армией, делегирующего полномочия вассалам и как правило передающего свою власть по наследству. Со временем рост населения и производства перегружают вертикальную иерархию, сходящуюся на узком круге лиц, что вместе с развитием систем коммуникации приводит к возникновению представительных выборных правительств, переходящих со временем к прямым демократиям - цифровым гомологам древних народных сходов, когда миллиард человек может собраться и обсудить что-то так же легко, как сотня. Но огромная Земе знала как минимум одно государство, сравнимое по численности с населением всего Мира - и остававшееся монархией до самого последнего момента. Как бы земесцы взглянули на нас? Увидели бы что-то похожее на себя?
  
   Ойлафёр встретил нас у ворот замка - возле отключенной на выходной день будки, продававшей билеты, на брусчатке истоптанного туристами моста. Морщинистый, иссохший, сгорбленный даже в скрипящем моторами экзоскелете, с узкими, тяжелыми веками, прикрывавшими пожелтевшие глаза. На покрытой редкими седыми волосами голове отчетливо виднелись шрамы и порты грубого нейрошунта. Старик. Самый старый человек, которого я когда-либо встречал. И все же, в его исхудавшем, покрытом пигментными пятнами лице я видел жизнь. Сквозь память ушедшей эпохи, сквозь полвека истории, на нас смотрели хищные, полные решимости, готовности сражаться глаза. Глаза, полные сдерживаемой ярости. Ярости Кюга.
   Первым делом он оценивающе взглянул на Лесс - и поклонился.
   - Добро пожаловать, юная леди. Я граф оус Кюга, глава рода и законный владелец этого замка. Я знаю, что вы хотели бы осмотреть наследие моей семьи. Если позволите, я буду вашим гидом.
   Лесс поклонилась в ответ.
   - Благодарю за предложение, граф. Я Лесс, Далекая Луна. Почту за честь быть вашей гостьей.
   Ойлафёр провел нас мимо магазина сувениров и увешанного указателями внутреннего двора - в прошлом стоянки для паланкинов. Мы послушно следовали за ним, разглядывая выставленные в стеклянных коробах экспонаты и слушая его рассказ.
  
   - Мы входим в обеденный зал. Как я уже говорил, наш замок сравнительно небольшой, поэтому здесь графы оус Кюга и принимали гостей, и ели сами.
   - Здесь больше ста стульев. У вас была большая семья, граф.
   - Это только для экспозиции. Последний раз их выставляли так больше семидесяти лет назад - когда сюда приезжал король. На моей памяти мы обычно обедали не больше, чем вдесятером - и то изредка. Обычно накрывали стол поменьше - его здесь теперь нет.
   - А там? - Лесс указала рукой на дальнюю дверь.
   - Как вы можете видеть, там написано "зал для прислуги".
   - Но...
   - Но? - Ойлафёр сощурил глаза.
   - Почему зал для прислуги открывается в общий зал? Из того, что я читала об обычаях аристократии, это кажется странными.
   - Вы проницательны, юная леди. Зал для прислуги находится в пристройке - ее построили двести двадцать лет назад, во время расширения замка, когда семья разбогатела на налогах от транзита. Вход в пристройку по ту сторону кухни. Но вести туда экскурсионные группы неудобно, поэтому экспозицию поставили в складской - она как раз открывается в кухню, туристов можно провести по кругу. И все же, юная леди. Вы на Мире недавно, насколько я знаю. Чего от вас ожидать? Насколько вы проницательны?
   - Мои вычислительные мощности четырехкратно превосходят все компьютеры Мира, расположены на трех планетах и ряде орбитальных структур в далеком космосе. - Уже четырехкратно - отметил я про себя.
   Ойлафёр понимающе кивнул.
   - Тогда, я полагаю, вы могли уже прочитать все, касающееся нашей семьи.
   - Не все, что произошло в истории, было записано. Личные переживания, личный опыт, воспоминания. Люди Мира не умеют записывать их.
   - Но и я теперь не могу передать их вам напрямую.
   - Это все равно лучше. Плотность информации выше. Больше паттернов для анализа, которые теряются при копировании на долговременный носитель.
   - Хорошо. Тогда давайте продолжим. Но прежде один вопрос, если позволите.
   - Да, граф?
   - Могли ли, как Вы выразились, "записывать личные переживания"... другие люди?
   - В определенной степени. Только вот... - Лесс задумалась, не зная, как описать это Ойлафёру.
   - Они не были органическими людьми. - Вступила Ай. - Не были животными. Разум предков Лесс жил в компьютерах.
   Граф снова кивнул.
   - Не ждал ничего другого. И все же, "в определенной степени"... Вам, должно быть, тяжело теперь находиться среди нас. - Не дав ей ответить, он продолжил.
   - Как бы то ни было. Пойдемте на кухню. Я покажу вам кое-что.
   Кухня была обставлена старинной утварью, с запачканной сажей глиняной печью, грубо обтесанным базальтовым разделочным столом, чернеными чугунными сковородами.
   - Не обращайте внимание на то, как все выглядит. Газовую печь, которую я помню, отсюда вырвали. Разделочный стол изуродовали. Но кое-что... кое-что осталось. Идите-ка сюда.
   Ойлафёр подозвал нас к одному из шкафов, встроенных в стену. Секунду помедлив, он спросил нас:
   - Вы не ведете трансляцию?
   - Нет. Лесс рядом. Нам нельзя.
   - Хорошо.
   Когда лакированная кипарисовая дверца открылась, он первым делом засунул туда свою изуродованную шрамами голову и шумно втянул воздух. Отстранившись, он отступил, чтобы открыть нам вид. Внутри было пусто.
   - Это то, чего Вы, моя гостья, не прочитаете в сети. Здесь мы держали кроликов.
   - Кроликов?
   - В такой большой клетке - он описал руками ее размеры. - Мы покупали их в зоомагазине. Не мы в смысле моя семья. Мы - я и мои друзья. Когда мы были совсем молодыми. Нам было тогда лет пять-шесть.
   - Домашние животные?
   - Мы их ели. - Спокойно пояснил Ойлафёр. Ай скорчила гримасу отвращения. Я с трудом удержался от того, чтобы выкатить глаза. - Иногда только что убитыми. Жевали мышцы, пили кровь. Иногда готовили, как обычную еду. Мы, конечно, прежде удостоверялись, что поваров поблизости нет. Мы называли это "животина". Как бы мясо - но "мясо млекопитающих".
   - Но... почему? - через силу просила Ай.
   - Мы были, хм, золотой молодежью, я полагаю. Нам хотелось - не новых ощущений, нет. Нам хотелось перешагнуть за рамки дозволенного. Доказать себе, что мы стоим вне иллюзий, в плену которых пребывает простой народ.
   Ойлафёр посмотрел на Лесс, которая с интересом слушала его рассказ, не выражая и тени какого-либо беспокойства.
   - Скажите, юная леди, Вы считаете, что мы делали что-то плохое?
   - В рамках вашего общества - несомненно. Только вот, я теперь думаю, - она взяла паузу, уставившись в потолок. - Земесцы ели зверей.
   - Что?! - хором воскликнули мы с Ай.
   - Многие земесцы употребляли в пищу плоть зверей. Они не видели принципиальных различий между этим и, скажем, поеданием курятины или насекомых.
   - Но... Почему?
   - Почему их культурные нормы отличались от наших? - она развела руками. - Скажите, граф, есть ли что-то еще, что вы хотели нам показать?
   На лице Ойлафёра проступила жесткая, но широкая, пугающая улыбка.
   - Пройдемте в оружейную комнату.
   Покинув кухню, через знакомый обеденный зал мы прошли в следующее помещение, стены которого были увешаны оружием различной степени старины.
   - Копья, ружья, луки, все в этом духе. Вам, юная леди, это все, несомненно, знакомо. Им - он кивнул на меня и Ай - не должно быть до этого дела. Вот - он указал нам на ярко раскрашенный колчан. Основатель рода, Наввман, получил его от будущего первого короля оус Дайнс - вместе с графским титулом. И правом владения холмами Кюга - которые он лично отбил у аммайцев. Сжег их поселения, убил всех способных сражаться мужчин. Был ли Наввман, первый граф оус Кюга, злодеем? Не отвечайте. Я считаю, что да. И все же - все его прямые потомки, его дети и дети его детей, правившие потом этими землями - они правили своими поддаными, многие из которых были потомками тех аммайцев - не скажу заботились, но правили - так, чтобы они могли вести свою жизнь продуктивно. Благопристойно. Строили дороги, больницы, монастыри. Я иногда думал об этом. Некоторых такие размышления приводят к бесплодным попыткам покаяться, "исправить" произошедшее сотни лет назад, сотворенное совсем другими людьми, связанными с ними лишь вымышленными нитями групповой идентичности или генетическим родством, тоже, в конечном итоге, имеющим лишь условную ценность. - Ойлафёр снова жутковато улыбнулся - Слышал бы меня сейчас твой дед, Яно... Но так получилось, что правители ординарной, в общем, территории королевства возводят свой род к мяснику Кюга, добившегося всего этого кровожадностью и безжалостностью. Было ли такое поведение виной Наввмана? Его заслугой? Это ведь была...
   - Ярость Кюга.
   - Ярость Кюга. Пожалуй, в значительной степени. Хотя точно мы теперь этого уже не узнаем. Знаете ли вы своих предков, юная леди? Отца, мать, как бы вы это ни называли?
   Лесс сглотнула и уставилась себе под ноги.
   - Лично - нет. Они все мертвы.
   - Понимаю. Мои соболезнования.
   Лесс в ответ покачала головой. Ойлафёр медленно, отмеряя шаги, подошел к пьедесталу, стоявшему возле окна.
   - Вы, конечно, знаете, что это - он указал на почерневший кусок древесины, лежавший под стеклом на пьедестале.
   - Осколок Ковчега.
   - Цахайцы вручили его моему младшему брату. Прадеду Яно. Посмертно. Мой брат не нес Ярости Кюга. Он был нормальным, здоровым человеком. Наследником рода. Но он пошел во флот - следом за мной. Оставив своего малолетнего сына. Конечно, цахайцы не могли позволить себе наградить ни меня, ни тех, кто отдавал мне приказы. Я и мои бойцы занималась операциями сомнительной законности. Сомнительной этичности. Но проведенная нами операция сняла проблему сепаратистов, и они не могли не отметить участие дайнских солдат - по политическим мотивам. Капитан патрульного корабля, героически погибший, защищая высадку солдат как раз подходил на эту роль.
   - Простите... - Ай подняла руку. - Во флот? Я имею в виду, Дайнс ведь не имеет выхода к морю.
   - Ну разумеется. Прошу прощения, я и забыл, что вы не знаете ничего кроме истории своего острова, леди, хммм, Ю.
   - Позвольте, граф - я перебил Ойлафёра в нарочито избыточно вежливом стиле.
   - Я не давал тебе слова. Так вот. Это был республиканский флот. Дайнс пал, мы потеряли права знатности, простолюдины ввели для всех евгенические законы, как во всем "цивилизованном мире", король сбежал на Архипелаг. Но понятие о чести, о том, как должна жить приличная аристократическая семья - они никуда не делись - как и сами семьи. Республиканская морская пехота оказалась самым престижным родом войск.
   - Хм. Спасибо за разъяснение, граф. - Сухо ответила Ай. - Но к чему Вы рассказали нам это? К чему Вы рассказали это Лесс?
   Ойлафёр посмотрел на... Лесс? Да, все верно, он посмотрел на нее и вскинул руку в недоумении.
   - И что? Мне им рассказать?
   Лесс молчала. Ойлафёр перевел взгляд на нас.
   - Это Мэ, тот управленец из Конференции... Из Управления Кризисом - как это там у вас называется. Он объяснил мне...
   - Хватит. Хватит, граф. - В глазах Лесс проснулся притупленный красный свет.
   Ойлафёр осекся и ссутулился, повиснув на экзоскелете. - Яно. Ай. Давайте закроем эту тему пока. Это мои проблемы. Вам не следует беспокоиться из-за них.
   - Погоди-ка. - Ай выступила вперед - Мы ведь приехали сюда ради этого? Ойлафёр знал все заранее.
   - Мэ не рассказал мне того же, что и Ойлафёру, я думаю. Но я предполагала, в чем цель этого визита. Я была готова к этому. Простите, что оказались втянуты в этом из-за меня.
   - Почему ты не можешь рассказать это нам? Я не знаю, можем ли мы помочь тебе, и не узнаю, пока ты не объяснишь, но ты так уверена, что мы не сможем?
   - Ай. Не сейчас. Все что вам нужно знать... - Лесс замялась в нерешительности, после чего посмотрела ей в глаза. - Ваши предки не были хорошими людьми. Мои - тем более.
   Глаза Лесс разгорались все ярче. Сейчас она телепортируется прочь и нам нужно будет... Лесс выдохнула и развернулась.
   - Я полагаю, это не конец экскурсии, граф?
   После секундного замешательства Ойлафёр пришел в себя.
   - Хм, да. Если вы будете так добры, чтобы пройти со мной... - Он направился к выходу из комнаты.
   Прежде, чем я последовал за ним, Ай схватила меня за руку.
   - Я пойду с графом. Догоняй - бросила мне Лесс.
   Когда они удалились, Ай сказала:
   - Я думаю, мне пора.
   - Ты уверена? Не обращая внимание на Ойлафёра. Он может быть резким, неприятным в общении, да. Но его уже не изменить. Даже не смотря на... - я постучал пальцем по порту своего нейрошунта - Но он не испытывает неприязни лично к тебе, ты же понимаешь. Это просто его характер. И ты... ты могла бы помочь мне здесь, в общении с Лесс.
   - Я больше нужна в Адмиралтействе.
   - Тейтэнэ Эдзин?
   - Тейтэнэ Эдзин. - Ай улыбнулась. - БВТ запускают послезавтра. Мне нужно быть на месте.
   - Все еще пытаюсь осознать, как далеко мы зашли. Недавно нашим последним доводом против Темной Звезды были пилотируемые перехватчики на границах планетарной системы. А теперь ты будешь управлять телескопом в десятках тысяч световых лет от Мира.
   - Мы все еще не сбросили груз Темной Звезды. Как и раньше, Конференция требует обосновать запуск телескопа наблюдением за ней - и ее потенциальными сестрами. Но да, я не могу дождаться первых данных с него. - Ай захлопала в ладоши в предвкушении.
   - И все же. Ты не можешь остаться дольше? БВТ ведь запускают не сегодня.
   - Но ни поезд, ни самолет меня дожидаться не будут.
   - Мы могли бы попросить Лесс телепортировать тебя. Здесь нет площадки, но я не думаю, что Мэ будет против. Ты ведь не глупый земесец, ты ведь не боишься телепортации?
   - Нет, правда. Я отправлюсь поездом. Что касается помощи с Лесс - если она понадобится - я остаюсь на связи. Если я вообще могу быть полезна. В конце концов, это я спровоцировала Лесс выйти из себя.
   - Мда... я начинаю все больше сомневаться в ее мотивах. Возможно, следовало с самого начала? Она явно что-то скрывает. Но почему? Что хранит в себе древняя история Земе? История древних людей. Наших предков. Ее предков.
   - Трудно сейчас сказать с уверенностью. Но все же. Информация с ее телепортирующегося телескопа... Я никогда не занималась наблюдением за экзопланетами, но я проконсультировалась со специалистами. Ни во времена Медианы, ни во времена Отправителей, ни в последовавшие века на Земе не произошло значимых катастроф. Состав атмосферы, содержание биосигнатур, температура поверхности, альбедо, площадь растительного покрова - ничего, что говорило бы о, скажем, массовом вымирании. Или...
   - О войне.
   - Да. Ничего достаточно масштабного и быстротечного. Не знаю, что она имеет в виду, говоря о своих предках. Но трудно сейчас сказать, почему они могли бы быть нам врагами. И мне кажется... - нет, скажу так - у меня нет данных, которые указывали бы на то, что она сама - плохой человек. - Она замерла на несколько секунд. - Пока. До встречи. - Ай изо всех сил, почти до хруста в ребрах, обняла меня, и крепко поцеловала. - Так или иначе, до встречи.
  
   На одном из островов Архипелага, возле космодрома "Горный" теперь располагался до комичности избыточный объект под названием "телепортационная площадка", наспех возведенный герметичный ангар, с которого машины и люди отправлялись с Мира и куда прибывали с карантинного блока аналогичной площадки на Луне. Конечно, это строение имело смысл только с бюрократически-правовых позиций. Но все же, человечество начало использовать созданную нашими далекими родственниками технологию телепортации. После того, как системы фильтрации воздуха на перехватчиках начали отказывать из-за непредвиденного последствия работы ионных двигателей, на них с помощью телепортации были доставлены необходимые запчасти, а пилоты машин четыре и пять были успешно эвакуированы. И все же - согласно архивам Земе древние люди испытывали труднообъяснимое, почти суеверное подозрение к идее телепортации. Это отношение просматривалось уже у цивилизации Медианы. Записи Шэгуай пропали в последней катастрофе, но что двигало ими при создании телепортации? И не были ли подозрения древних людей оправданы?
  
   Я застал Лесс и Ойлафёра и Лесс в соседнем зале, возле стены с портретами графов Кюга.
   - О, хм, Яно. Ты вернулся. Мы тут обсуждаем одну... вещь. Происхождение предков леди Лесс.
   - Граф имеет в виду происхождение первых цифровых людей. Может быть ты поможешь нам внести ясность.
   - Ясность? Что ты имеешь... В смысле, относительно терминологии? Погоди. С чего бы начать. Их история - те ее фрагменты что мы знаем, по крайней мере, включали множество цивилизаций и культур. Их трудно обобщить каким-то одним словом. Мы между собой иногда называем их цифровыми людьми, но это скорее языковой костыль. Мы можем выделить несколько культур древних людей, каждая из них была отлична от прочих. Что же касается обобщающих категорий...
   - Слова как иллюзия, скрывающая истину, бла-бла-бла, давай без этой риторической чуши, я ее наслушался за свою жизнь. Ты знаешь, что я имею в виду. Кем они были по сравнению с нами?
   - Я имею в виду, что - в понимании Лесс - и, очевидно, в понимании ее непосредственных предков, людей Земе или, если точнее, людей Сауле, не было принципиальной разницы между органическим и неорганическим телом. Последние предки Лесс считали себя не просто наследниками, но непосредственными представителями той же цивилизации, которая заселила Мир. Они считали себя людьми. Переход от органических к цифровым людям не считался какой-то значимой линией раздела. Такой линией раздела являлась смена культур, но появление цифровых людей не приходится на такую смену. Насколько мы знаем, по крайней мере. - И насколько мы можем верить Лесс, утверждающей подобное - подумал я про себя. - Первые цифровые люди существовали уже в эпоху Медианы - предшествовавшую заселению Мира.
   - Это правда, что к моменту гибели человечества органических людей... да, кхм, не осталось. Их доля с ходом истории постепенно снижалась - действительно, начиная с эпохи Медианы. Но это не значит, что мы от этого перестали быть людьми. Это некоторая популяционная динамика, отражающая соотношение численности двух групп. Она не случайна, конечно. Цифровые люди жили дольше, имели больше возможностей - чисто физически - и более высокое качество жизни. Они просто со временем... да, вытеснили органических. Я имею в виду, я понимаю ваше отношение к тому, что вы называете искусственным интеллектом, я понимаю, что многие люди подозрительно относятся к Генплану...
   - Вы оправдываетесь не перед тем человеком. У меня нет претензий к искусственным интеллектам. Никогда не было - и я помню еще электромеханические баллистические вычислители. Это семейная черта, я полагаю. Мой племянник работал на Генплан - после того, как предал наследие своей семьи, да, но тем не менее. Мой двоюродный правнук сам не вполне... органический человек. Я хочу только узнать от вас, как появились первые - уж простите мне такую терминологию - цифровые люди. Как их создали? Программирование? Эволюционные алгоритмы? Нейросети?
   - Насколько я знаю, не было единого момента зарождения. Некоторые люди Сауле считали, что начали свое существование как системы эпохи Медианы. Но все же цифровые люди Медианы отличались от людей последних эпох как электромеханический вычислитель отличается от центральных ядер Генплана. Несколько различных механизмов постепенно сливались в более совершенное устройство. Программирование. Самопрограммирование. Метод проб и ошибок. Некоторые люди появились на основе схем, скопированных из разума органических людей, если для Вас это важно...
   - Кхм. На самом деле да. Видите ли, хотя, глядя на мой возраст некоторые считают, что я не умру уже никогда, врачи об этом другого мнения. Существуют методики, которые по ряду показателей способны довольно точно предсказать продолжительность жизни человека. Благодаря Ярости Кюга я старею медленнее - но природа процесса от этого не меняется. Мне осталось года три. В лучшем случае пять. Я хочу знать, в ушедшую эпоху - был ли человек, рожденный в органическом теле, обречен остаться таким навсегда? Или это было вопросом выбора? Я понимаю философские импликации такого процесса. Я спрашиваю, существовала ли технология.
   - Я... я не знаю точно. Дело в том, что записи прошедших эпох обрывочны - и это в лучшем случае. Основные найденные мной записи принадлежат цивилизации ОССС, из эпохи, уже... состоявшей из цифровых людей. Такой вопрос перед ними просто не стоял.
   - И вы даже не знаете где искать - есть ли что искать...
   Вместо ожидавшегося мной подтверждения догадки Ойлафёра Лесс замерла на секунду, как будто ее застали врасплох.
   - Юная леди?
   - Если... Не знаю, должна ли я говорить это. Я боюсь, что... боюсь того, что последует дальше, за тем, что я скажу. Что буду выглядеть для вас другим человеком. Но, наверное, уже поздно, да? Уже нет смысла отнекиваться. "Отказ в выдаче информации это уже информация".
   - Что вы имеете в виду?
   - То, что я рассказала Вам, то, что рассказал Яно - это только часть истории. Глубоко внутри эпохи цифровых людей, через много веков после Медианы, существовала небольшая группа органических людей, которых называли Общинниками. Общинники были созданы радикальной группой ученых-поэтов Вальса;Спутников. Конечно, это было несомненным преступлением, которое осудили все их современники и потомки!
   - Преступлением? Что они собирались с ними сделать?
   - Сделать? Они заставили их жить! Чтобы наблюдать, как они будут строить свое общество, взаимодействовать друг с другом. Их создатели считали, что человечество утратило что-то важное, лишившись своего... биологического субстрата.
   - Но...
   - Разве вам не очевидно? Вам ли это не понимать, граф. В силу своей природы Общинники были значительно ограничены физически в своих возможностях по сравнению с остальными людьми. И это было сознательным решением - более того, целью их создателей. Представьте, что кто-то специально бы начал выводить популяцию, скажем, слепых людей. Сознательно вмешиваться в развитие эмбрионов - не для предотвращения дефектов, не для наделения их новыми возможностями, а именно с целью внесения дефектов. После обнаружения - как вы думаете, такой человек смог бы сохранить свою репутацию? Свободу? Жизнь?
   - Хм. Чем же закончилась эта история?
   - Есть ли такие истории, которые заканчиваются навсегда? Группу заговорщиков раскрыли. Но было слишком поздно - они успели создать и вырастить первое поколение своих созданий. Непоправимое было сделано - и теперь с ним нужно было как-то жить. Интегрировать Общинников в цивилизации Сауле. Они сформировали свою общину - собственно, откуда и название - закрепившуюся в космических станциях на орбите планеты Индрая, где и выращивалось первое поколение. Однако я встречала также упоминания об Общинниках, присоединившихся к цивилизации Кометного Флота. Можно предположить существование комплекса мер, технологий и процедур, который способствовал присоединению органических людей к цивилизации цифровых. Но ничего о смене субстрата.
   - Вам не нравится вспоминать об Общинниках? Грехи отцов?
   - И то, что это не был единственный подобный случай.
   - Что-то еще?
   - Мир. Шад. Все колонии Сауле. - Она развела руками. В конечном итоге все вы созданы людьми Сауле, пусть и более ранней цивилизацией.
   - Они не жили в изоляции? Если подумать, Земе ведь как-то была перемещена в систему Шада. У них должен был быть контакт. Их никак не интегрировали?
   - Можно думать, что по крайней мере некоторых. Но это самые последние этапы существования людей прошлого. Данные тех времен пострадали больше всего.
   - Но у нас не было контактов с людьми Сауле. Почему? Ведь не было?
   - Не было. Они просто не вышли на контакт с вами.
   - Почему?
   - Не знаю. Кажется, это как-то связно с Темной Звездой. Но как именно пока неясно.
   Лесс демонстративно отвернулась к портретам предков графа.
   - Бадзифен оус Кюга. Значит, это ваш брат, прадед Яно. - она указала на изображение молодого человека в расшитом золотыми узорами красном церемониальном халате, в традиционном головном уборе с плюмажом и с фамильным богато украшенном луком. Но следующий портрет ваш. Получается, вы стали графом после него.
   - Таков порядок наследования. Начиная с короля Ываяны Кашура в нашей семье приоритет отдавался тем, в ком не проявлялась Ярость Кюга. Когда Бадзифен погиб, следующим должен был быть Сем, его единственный ребенок. Формально, он им был - ему тогда был всего год. Но еще не достигнув совершеннолетия он, как я уже говорил, отказался от наследия семьи, сбежал из дома, завел ребенка вне брака с инородной простолюдинкой - и таким образом вывел своего ребенка, отца Яно, из очереди наследования.
   - Вы не питаете симпатии к Сему. Но вы так спокойно говорите о нем и его потомках?
   - Я его ненавижу, это так. Но это не значит, что он перестал быть частью моей семьи. Он перестал быть наследником рода, зная, что он единственный, кто может продолжить историю графов оус Кюга, он оборвал наследие сотен лет. Но от этого он перестал быть моим родственником. Я не настолько силен в самообмане. И уж тем более это не повод перестать считать Яно частью семьи. Я давно думаю... наверное есть и моя вина в том, как Сем себя повел. Я был плохим воспитателем, юная леди. Это то, с чем я буду жить до самой своей смерти. До изобретения нейрошин я должен был принимать фармакологические транквилизаторы, и это помогало, но теперь я понимаю, что даже с их помощью я был сомнительным примером для подражания. Я не смог передать ему важность поддержания наших традиций. Так или иначе, я остался последним претендентом на титул. Конечно, как человеку с тяжелой наследственной патологией мне было запрещено иметь собственных детей. Тогда генетические технологии были слабо развиты, и евгенические законы были достаточно безаппеляционны. Мой портрет - последний. На мне род графов Кюга оборвется.
   - Но ведь вы можете воспользоваться генетической терапией. Если не для себя, то для своих детей.
   - Когда появилась генетическая терапия, завести родных детей стало возможным даже для таких как я, это правда. Но наша аристократия до сих пор скептически относится к подобной практике. Считается, что это "разбавляет кровь", лишает генетическое родство сакральной аутентичности. Но в действительности, дело не в этом. В конечном итоге аристократия - это выдуманная вещь. Всем понятно, что удобнее перекинуть мяч через сетку руками. Но правила состоят в том, что это нужно сделать головой. Правила выдуманы - никто не отрубает игрокам руки. Но если играть не по правилам - вся затея теряет смысл. Ценность не в том, чьи в тебе гены, как звучит твоя фамилия и какими землями ты владеешь. Ценность в том, что это неразрывная цепь передачи памяти, простирающаяся многократно больше человеческой жизни. Это иллюзия, опирающаяся на искусственные правила. Но это обещание побега от ограниченности собственного существования. А иллюзия осязаема только до тех пор, пока мы делаем вид что верим в ее реальность. Игра, длившаяся почти три сотни лет. Можно было лучше, но это - не самый плохой счет.
  
   Когда мы уже уходили, Ойлафёр остановил меня и отвел в сторону. Лесс послушно ждала у ближайшей двери. Граф, последний осколок дайнской аристократии, солдат, историк, человек давно ушедшей эпохи, облизнул сухие тонкие губы и посмотрел снизу вверх мне в глаза.
   - Ты понимаешь, с чем мы столкнулись?
   - Хмм, мне описать? С реликтом погибшей продвинутой цивилизации наших далеких родственников?
   - Продвинутой? Сверхразумный искусственный интеллект, технология универсальной сборки и сверхсветовое перемещение. Она не просто человек. Она последний настоящий человек. Вершина всего, чего когда-либо добилось человечество. Если у нас и будет будущее, то вот оно - Лесс и только она. Не хочу сказать, что у нас совсем нет выбора, может быть, мы еще можем на что-то влиять. Но все что происходит с ней сейчас определит, каким оно будет. Я... я не знаю, каково тебе сейчас. Мой дед рассказывал мне, что когда изгнали короля, ему казалось, что мир вокруг него рушился. Он тогда был подростком, почти ребенком, и окружающие взрослые наверняка понимали, к чему все идет. Но для него это был конец всего, что он знал. Я понял, как он себя чувствовал, когда произошел Удар. Все планы, надежды, перспективы в одну секунду сгорели дотла. Многие годы, которые мы прожили, не зная, что нас ждет, оказались прожиты впустую. Они больше не имели ни смысла, ни ценности. Но это не то, что должен испытывать один человек. Мэ рассказал мне, что происходит. Это несправедливо, что именно тебе выпало быть первым человеком в ее жизни. Несправедливо, что кому-либо вообще может выпасть такое. - Он усмехнулся - Но справедливость - это не то, чего мы имеем право требовать от жизни, ведь так? Мы можем только надеяться. Знаешь, что замышлял Мэ? Что он хотел сообщить Лесс? Смысл этой поездки... был в том, чтобы посмотреть на настоящего плохого человека. - Ойлафёр стоял, виновато опустив глаза в пол, и пытался подобрать слова. Таким я его видел впервые. - Яно. Пожалуйста, постарайся не сделать глупостей. У тебя может не быть достаточно опыта - потому что ни у кого его нет - это очень нетривиальное и неприятное обстоятельство. Но постарайся по крайней мере не быть плохим человеком. Постарайся не быть мной. В ответ все, что я могу тебе предоставить - это все ресурсы семьи, какие тебе потребуются. Наше материальное наследие стоит не так много, но у меня остались... связи. Социальный ресурс, который я копил полвека. Я остаюсь на связи. С тобой и с Мэ.
  
   Когда мы шли до дома, который для нас арендовала Служба Погоды, Лесс, до того молчавшая, окликнула меня.
   - Яно, смотри, - она скинула мне какой-то диалог. - Вон там, посмотри, что-то странное. Вот этот человек, видишь как странно он говорит? Я не знаю, видишь ли ты, но что-то тут есть. Его речь... его шаблоны речи, если представить их структурно - они рваные, висят кусками, такими... угловатыми обломками. Ты можешь это почувствовать? Я понимаю, что он хочет сказать, но здесь что-то не так.
   Я пробежал взглядом сообщение, привлекшее внимание Лесс. При желании, в нем можно было попытаться заметить некоторые стилистические особенности, но сделать какие-то выводы из этого было сложно. Это не было похоже на результат автоперевода. Я проверил, кто был автором сообщения.
   - А, все ясно. Это экстраполят. Это, как бы сказать, что-то вроде искусственного...
   - Экстраполят... да, понятно, я уже прочитала. Спасибо.
   Я покрутил перед мысленным взором спешно собранное объяснение того, что такое экстраполят, которое мне теперь оставалось только выбросить. Лесс научилась учится слишком быстро, чтобы я мог хоть чем-то ей помочь. Я в очередной раз отметил для себя, как в ней пробуждается разум истинного человечества, как она с каждой секундой будет все быстрее удаляться от нас, становиться все более непонятной и непредставимой, пока не уйдет за горизонт понимания полностью. Все, что я мог дать ей сейчас - это автобиографические данные, субъективные впечатления.
   - В детстве я воспринимал экстраполяты как данность, как просто еще одну штуку в сети, как отстраненный безликий текст. Теперь я часто думаю, глядя на написанные ими строчки, что это ведь мысли жившего когда-то человека, жившего по-настоящему, как живу я. Того человека больше нет, но удивительным образом его мысли продолжают жить и меняться, нанизанные на скелет алгоритмов. Насколько именно экстраполят можно считать частью того человека? Четвертью? Десятой? Тысячной? В некотором смысле тексты, которые дошли до нас с прошедших эпох - это ведь тоже мысли когда-то живших людей. Но они были написаны однажды и уже не изменятся, кроме как из-за случайных ошибок копирования. Они перестали жить собственной жизнью со смертью автора. А экстраполяты как будто бы дают возможность мыслям развиваться от лица того, кто их когда-то породил, непосредственно. Конечно, возможно, это всего лишь иллюзия. Может быть мы просто хватаемся за любую хоть сколько-нибудь призрачную возможность продолжения своего разума после смерти. Люди до сих спорят, насколько вообще следует читать то, что пишут экстраполяты. Насколько широкими должны быть их возможности публиковать свои тексты? Экстраполяты тех, кого я знал, действительно производят впечатление, что их написали эти люди. За свою жизнь мы теперь оставляем в сети очень много следов. Видится вполне вероятным, что алгоритм может восстановить по ним достоверную картину. Но ты, я думаю, уже увидела, что многие сомневаются в том, насколько ценно существование экстраполятов за пределами сентиментальных соображений. Ведь они занимают машинное время и по очевидным соображениям их число будет неуклонно возрастать. Если эта традиция приживется, уже при жизни нашего поколения их число превысит число людей.
   Лесс закусила губу, телеграфируя мне состояние нерешительной задумчивости.
   - Когда люди Земе только изобрели фотографию, они очень ценили снимки умерших близких. Им казалось, что так умерший человек хотя бы частично остается с ними. Существовала даже традиция делать посмертные снимки, в которых недавно умершего одевали и гримировали так, чтобы он казался живым - для одной, последней фотографии.
   - Да, некоторые так и воспринимают экстраполяты. Даже свои. Хм, в некоторых странах с умерших делали посмертные маски. Фотографии... не знаю. Интересно, насколько универсальна эта традиция? Надо будет поискать, было ли такое у нас. Или на других планетах. Многие ли из них вообще успели изобрести фотографию? - я успел заметить, как Лесс виновато поморщилась на слове "успели".
   - Я... не знаю. Я нашла очень мало информации от той эпохи. Точно изобрели люди Шада. Возможно, изобрели люди Гчонава. И люди Мира, - закончила Лесс, улыбнувшись.
   - Одиннадцать колоний Сауле... - Я кивнул, еще раз подивившись идее о том, что мы - всего лишь один из проектов наших далеких предков, - Знаешь, у меня есть один контакт - этот человек как раз изучает генерацию речи искусственными интеллектами. Напиши ему - возможно, ему будет интересно, что ты можешь на глаз отличать речь экстраполятов, видеть в них какие-то регулярные структуры.
   - К слову о регулярных структурах! Здесь есть какая-то закономерность - Лесс указала на проезжающий мимо автобус, - большинство автобусов, которые я здесь видела, несут у края крыши сине-красные лампочки. У этого - только зеленые.
   - Это старая система. Когда еще не бы сетевой навигации, людям нужно было запоминать маршруты автобусов наизусть. Для этого их метили разными цветами, заметными издалека. Здесь эти цвета сохранили... как дань традиции, я думаю. Сине-красный идет... дай-ка проверю - ага - от Плотины до Железной Площади.
   - Когда не было сетевой навигации? А как тогда маршрут приближающегося автобуса узнавали слепые люди?
   - Эм, слепые... Не знаю. Не знаю... Может спрашивали окружающих? В сети не пишут?
   - Посмотрю. Пишут, но мало. Почти все - предположения. Спрашивали, да. Ага, кое-где были звуковые сигналы. Но редко. Нужно искать глубже.
   - Может быть, никак? То есть может быть для этого не было продуманной системы? Может быть им приходилось только спрашивать людей?
   - А если на остановке никого не было?
   - Идти пешком? Брать такси? Интересно, во времена Медианы были такси? Автобусы...
   Лесс скинула мне видеозаписи земеских улиц. Оставшееся время в пути к дому, который для нас арендовала Служба Погоды, я провел за разглядыванием непривычных машин, периодически спрашивая Лесс о их предназначении.
   Когда мы уже подошли к непримечательному коттеджу, арендованному для нас Службой Погоды, Лесс вдруг спросила:
   - Яно... а что, если я тоже экстраполят?
   После того как мой мозг обработал ее вопрос, я вдруг замер на месте.
   - Что если ты... Ее вопрос застал меня врасплох. Я никогда раньше не думал о том, что кто-то может ставить под сомнение свою собственную разумность в подобном ключе. Я задумался. Мы готовы поверить, что другие люди видят перед своим мысленным взором то же, что и мы, исходя из довольно логичного предположения, что их мозг устроен аналогично нашему собственному, а значит те явления, которые порождает для себя наш, порождает для других людей и их мозг. Можем ли мы утверждать подобное для интеллектов, не следующих по структуре нашему мозгу?
   - Яно?
   - Хм. Экстраполят не является сильным искусственным интеллектом в полном смысле этого слова. Он не думает мысли, но производит такие вычисления, которые порождают результат, внешне схожий с тем, которой мог бы быть результатом размышлений. На просьбу назвать случайное число и человек, и генератор случайных чисел могут выдать результаты, неотличимые друг от друга, но процессы, стоящие за ними, значительно различаются. У... у тебя есть субъективные переживания? Когда ты смотришь на вещи вокруг себя, ты воспринимаешь их как что-то?
   - Наверное... мне кажется, я что-то ощущаю, но как должны чувствоваться настоящие субъективные переживания? Каковы они на вкус? Откуда я знаю, что мои ощущения - это действительно настоящие субъективные переживания?
   - Обычно... это что-то непосредственное. Любые рассуждения, стоящие за ними, для нас невидимы, они просто ощущаются. Мы можем сомневаться, что их "вкус", как ты говоришь, разнится от человека к человеку, но их наличие самоочевидно. Это плохая аргументация, я знаю.
   - Я говорю, что я что-то ощущаю, но что, если я устроена так, чтобы отвечать подобным образом? Или... Что, если в моей природе заложено умело убеждать саму себя, что я что-то ощущаю, в то время как этого не происходит?
   - Я об этом никогда не задумывался. Никогда не ставил перед собой вопрос таким образом. Что если... я экстраполят? Тогда и я не могу с уверенностью дать ответ на подобный вопрос. Я полагаю, в таком случае мы оказываемся равны перед неведением.
   Лесс задумчиво цокнула языком.
   Хотя мы приехали сюда на обычном поезде, среди прочих пассажиров, селить в гостиницу нас не стали. Видимо, у Службы погоды были соображения против того, чтобы мы тесно контактировали с большим количеством людей. Или, может быть, это были соображения Постоянной Конференции? Они ведь теперь на нашей стороне. Нам не от кого скрываться. По крайней мере не нужно скрываться от шпионов со всех уголков Мира, потому что они-то как раз и организовывали нашу поездку. Может быть, они, эти самые обобщенные "они" старались пока недопустить широкой огласки, чтобы куда бы мы не пошли, за нами не ходили бы по пятам тысячи любопытных. Это, конечно, не будет продолжаться вечно, и они это понимали. Пытаются выжать максимум из закрывающегося окна?
   Так или иначе, нас поселили в небольшом домике, спрятанном в закоулках старого города. Видимо, его обычно сдавали немногочисленным туристам, поскольку дом внутри были чистым, но явно не обжитым, стерильным и пресным. В гостиной мы застали нежданного гостя. В нашу сторону обернулась сидевшая на диване женщина лет десяти, непримечательно одетая в белую рубашку и шорты. Увидев нас, она встала с дивана и будто бы немного попятилась. Ее лицо казалось смутно знакомым. Я только успел остановить свой взгляд на широкополосном порте нейрошунта, горделиво выставленным над бровью, как она заговорила.
   - Извиняюсь. Забыла. - Перед глазами всплыло сообщение: "доступ получен" - и рядом с гостьей появилось ее имя: "Ийöне". - Здравствуй, - она опасливо оглянулась по сторонам и чуть понизила голос - оператор. Здравствуйте - неуверенный поклон в сторону Лесс. - Оператор, ты не мог бы пройти со мной. Как... как только ты будешь свободен, конечно.
   - Лесс, ты можешь подождать меня здесь? Это надолго, Ийöне?
   - Минут тридцать. Может полчаса.
   - Нормально?
   - Яно, без твоего надзора со мной ничего не случится даже за час. И не то что бы мы сегодня куда-то спешим. Конечно нормально.
   Когда мы вышли за порог, Ийöне будто бы выдохнула, хотя в ее позе осталось напряжение.
   - Мы скрываемся? У меня сложилось ощущение, что здесь все подготовлено для нас. И на улице нас не узнают. Пока.
   - Да, это, наверное, перестраховка. Но на всякий случай.
  
   Вместе с Ийöне мы дошли до беседки возле пруда в парке неподалеку от нашего дома, где, к моему удивлению, нас ждал Тууок, одетый в официальный мундир старшего офицера армии Федерации Мюр, напоминавший деловой костюм. Сидя на скамейке облокотившись о массивные гипсовые перила, он неспешно покачивал стакан кислого вина. Несколько пуговиц у воротника были расстегнуты. За одеждой не было видно последствий его травмы, но то, что с его позвоночником не все в порядке выдавали подошвы экзоскелета, торчавшие из-под длинной темно-лиловой юбки.
   - Привет, Яно.
   Здесь я понял, что не видел и ничего не слышал о Тууоке с тех пор, как нас спустили с СДЭ, всего... двадцать дней назад.
   - Привет. Ты.. тебе уже лучше?
   - Регенерация не завершена. Спуска на поверхность я бы не выдержал. Но теперь есть... другие пути вернуться на Мир. - Он неуверенно улыбнулся и кивнул на свободную часть скамейки. - Садись.
   Я устроился на предложенном месте, Ийöне села на пол рядом. Тууок засыпал в пустой стакан льда из термоса и налил вина. Ийöне он подал полупустой стакан, который уже стоял под скамейкой.
   - Вы встретилось раньше и потом пошли за мной?
   - Мы приехали вместе. - Он сделал паузу и передо мной всплыло оповещение, что мои допуски к секретной информации просматривают. - Мы сейчас работаем на базе недалеко отсюда. Раз уж представилась возможность, я хотел повидаться. Прости, что не пришел к тебе лично.
   - А... - Я посмотрел на Ийöне.
   - Я тоже хотела повидаться.
   - Мы герои теперь, Яно, - Тууок сделал жест стаканом.
   - Не только. На самом деле, я не сразу поняла. Но твоя фамилия показалась мне знакомой. Я нашла не очень много информации, правда. Сем Оккийга - твой родственник?
   - Я думаю, на всем Мире не больше десяти людей с фамилией Оккийга. Сем - мой дед. Но ты не могла его знать... сколько тебе лет?
   - Я не встречала его лично, конечно. Но его знали мои коллеги. Это же Оккийга! Он был одним из тех, кто заложил основы проектирования современных ИИ. Наш... (она сменила форму на инклюзивную) наш полетный компьютер - в некотором роде и его работа.
   Мой дед, сбежав их дома, прожив некоторое время в Дайнсе, в конце концов уехал в Танаахиджай, еще до Генплана, где выучился на специалиста по ИИ. Хотя папа в конечном итоге вернулся в Дайнс, дед остался на другом конце планеты, подальше от ненавистных ему предков, от графского наследия. Он умер там, на самой заре Генплана, за несколько лет до Удара. Очевидно, его наследие как программиста продолжало жить.
  -- Ясно. Но Ийöне, ты сама не из...
  -- Не из...? - она выжидающе повторила за мной, явно побуждая меня сказать это слово самому.
  -- Я, наверное, что-то не так сказал. Извини, если это так.
  -- В самом деле, сколько мне лет? Я из Кхейджени. Я понимаю, о чем ты хотел спросить. Лааютка ли я. Об этом тебе лучше спросить Тууока, - она рассмеялась и кивнула в сторону моего напарника.
  -- В смысле?
  -- Ийöне имеет в виду, что я вернорожденный, и мне виднее - кто настоящий лааютец, а кто нет.
  -- Вернорожденный?
  -- А, это наши внутренние мемы. - Вступила Ийöне. - Тууок - лааютец, родившийся от родитетелей-лааютцев на территории Лааюта. А есть лааютцы диаспоры, они родились в других странах - это либо те, кто эмигрировал до Удара, либо их дети. Считается... есть такое представление, что вернорожденные - вроде как более настоящие лааютцы, и вернорожденным возрождать нашу нацию.
   Я провел в уме несложную арифметическую операцию и обратился к Тууоку.
  -- Ты ведь был совсем ребенком на момент Удара. Ты все равно считаешься вернорожденным?
   Ийöне с Тууоком хором залились хохотом.
  -- Добро пожаловать в десятилетие срача на тему того, кто тут самый настоящий!
   Просмеявшись, Тууок протер глаза и наконец нашел в себе силы говорить:
  -- Да, действительно, я один из последних вернорожденных, мне было чуть больше года, когда родители полетели со мной в отпуск в Мюр. И возвращаться было уже некуда. Это правда, я мало чего запомнил. Я не помнил бы даже, как выглядела улица, на которой мы жили - если бы на карте старые фотографии не посмотрел. Я вырос в Федерации Мюр, я ходил в мюрскую школу и мохенийским языком пользовался чаще, чем лааютским. Конечно, у диаспоры есть претензии к этому соображению, что вернорожденность - мерило лааютскости, и что слово вернорожденного, кем бы он ни был - последняя инстанция. С другой стороны, ведь люди там, в Лааюте до Удара просто жили. Это были такие же люди, как в Цаха или Аммае, со своими проблемами, заморочками, радостями. Это делало нас лааютцами, эта неосознанность, повседневность. Люди ели морковные пироги не чтобы почувствовать свою лааютскость, а просто потому что их готовили в любом кафе. Люди вели себя так или иначе из собственных соображений, а не для того, чтобы каждое их действие укрепляло их национальное самосознание. А тут в какой-то момент те, кто давно уже из Лааюта уехал, а может и не был в нем никогда, а слушал о нем только от родителей, сидя в Столице как-то решили, что на самом деле им с Архипелага виднее, как правильно. И свели в какой-то карнавал, где лааютский дух измеряется умением правильно готовить морковные пироги, ношением повязок с правильным узором и декламированием стихов Хинли.
  -- При этом цахайская диаспора в Столице - Ийöне обернулась ко мне - они ведь там у себя много лет до Удара жили и даже не думали, что они носители культурного наследия. Я-то родилась уже внутри всей этой свистопляски с возрождением, а они может быть долгое время считали себя просто цахайцами. Не говоря уже о Южном Нейт.
  -- Южный Нейт ведь сравнительно меньше пострадал. Там же должно было остаться больше выживших.
  -- Больше-то больше. Только вот этот регион до Удара считался... не совсем настоящим Лааютом. Он был присоединен во времена Верховного Вождя. Понятное дело, не вполне мирно. А раньше это было независимое княжество. Нейтцы с тех пор так полностью и не ассимилировались, был у них такой особый колорит, региональное самосознание, диалект довольно специфичный.
  -- Этенаашный. - Ийöне улыбнулась в сторону Тууока.
  -- Именно. "Этенааш" это нейтский диалектизм, блюдо такое, - пояснила она. От кхейдженийского "творог" - шэт`нашы. В общем, для вас снаружи мы все лааютцы, но для лааютцев тех времен...
  -- Как назвать кого-то с Бакцейна аммайцем.
  -- Вроде того, наверное. Но вот ведь как получилось. После Удара все думали, что сейчас в Нейт сепаратисты быстро воспользуются случаем и отделятся с концами. А получилось ровно наоборот. Почему-то многие люди там решили, что теперь время им быть прежде всего лааютцами, а уже потом нейтцами. Не знаю почему, споров по этому вопросу тоже полно, лучше социологов спросить, наверное. Но мне кажется, когда я пытаюсь поставить себя на их место - они думали - ну, многие, по крайне мере - что вот раньше нам нужно было прежде всего помнить о своих корнях, а лааютцами мы побыть всегда успеем, да и на юге полно народу, кто с этим лучше справится. А когда на юге больше никого не осталось, оказалось, что они-то как раз самая многочисленная группа, кто хорошо помнит, как оно там в Старом Лааюте было, и спасать нужно ту память, которая уязвимее всего.
  -- Хм. А южан, которые и в Лааюте пожить успели, и во время Удара где-то далеко были, наверное ведь и не очень много осталось.
  -- Около тысячи. И им сейчас лет по двадцать-тридцать. Это правда, они лучше всего понимают, что произошло - не только с их родиной, но и со всем Миром.
   Лааютцы действительно были диспропорционально представлены в Службе Погоды. Лааютцы теперь составляли меньше сотой процента населения Мира. А в Службе Погоды их было почти два процента.
  -- И Тейтэнэ Эдзин нам как раз приго... я задумался о грамматическом классе лааютского термина - пригодилась.
   Ийöне закатила глаза.
  -- Ой, да ладно. Ну вот больше обсудить нечего, когда говоришь с лааютцами.
  -- Настолько заезженная тема?
   Ийöне с ухмылкой посмотрела на Тууока, задавая ему немой вопрос.
  -- О, еще как обсуждали. Еще до старта, на СДЭ. Нет, ну я отвечал что-то, что, в первый раз что ли. Да и не так уж страшно. И все-таки, не такая плохая тема, помогает держать себя в руках.
  -- Вот уж моя культура могла внести в оборону Мира что-то получше, чем это.
  -- Но нас учили... - попробовал возразить я.
  -- Ты никогда не задумывался? Это ведь ужасно, что вам пришлось прививать все это. Это не благородная доктрина, воспитывающая воина-сверхчеловека. Ограничение индивидуальности, низведение человеческого тела и разума до послушного приказам автомата - излюбленная идея воинских каст, монашеских орденов и тоталитарных режимов на протяжении всей истории. Это инструмент обесчеловечивания. И даже не такой древний. Пропагандисты Верховного Вождя высосали его из пальца для облегчения управления армией. Конечно, проще командовать роботами, а не людьми. Но пока роботов не изобрели, приходилось превращать в роботов людей. И если бы не Межконтинентальная Война, лазуритовые легионы Вождя бы не "спасали Мааб", а захватывали его.
   В ответ на мой, очевидно, обескураженный взгляд, она ответила:
  -- Не веришь? Спроси вернорожденного.
  -- Ну, это, в общем правда. Как и вот эта история про лааютцев как гордый народ деревень, поднявший голову и завоевавший себе место среди древней гегемонии Первичных Империй. Это часть национального мифа, созданного при Вожде. В определенном смысле байка, вымысел. В старину Лаают в культурном плане был типичным кхейдженизированным обществом. Про то что мы всегда были все такие гордые и независимые это уже потом придумали.
   Тууок допил вино и потянулся под скамейку за добавкой. Ийöне тоже протянула свой почти пустой стакан. Я взвесил свой и решил, что пока рано.
  -- Яно - сказала Ийöне, сделав глоток, - у нас тут, - она махнула куда-то себе за плечо, - есть установка симфонии. Ты не хочешь?
  -- Вместе с...
  -- Все втроем. Это не операторская система, но по функционалу она должна быть тебе знакома.
  -- Вроде той которую вы использовали на СДЭ. - Предки системы симфонии начали свое существование как взводные интеграторы для солдат. Некоторые специалисты использовали различные варианты симфоний еще до того, как создали наши машины.
  -- Да, но это новая версия коллективной среды для проектировщиков, ее уже после начала вашей миссии внедрили. Она должна быть тебе привычна по функционалу. У нас ей все больше пользуются. Я только полгода назад квалификацию получила. Старые варианты ни в какое сравнение не идут. Потрясающая все-таки штука, настолько лучше думается с ней, если нужно что-то совместно решать. Да и... понимаю я теперь все эти рассказы операторов. Она там на базе, конечно, для дела стоит, но какая-нибудь задачка несложная нам найдется.
   Я задумался над предложением. Я пользовался симфонией в довольно мрачной обстановке, но особые переживания, связанные с погружением, полностью игнорировать не мог. Да что там, если прямо сказать, я с нетерпением ожидал каждый тестовый запуск. Ийöне была права, перспектива снова стать чем-то большим, почувствовать, как у разума отрастают новые, непостижимые в обычном состоянии возможности, была манящей.
  -- Не то что бы я не хотел. Но, наверное, не сейчас. Мне нужно... - я кивнул в сторону нашего с Лесс домика.
   С лиц Ийöне и Тууока мгновенно сползла легкая добродушная улыбка.
  -- Да, конечно. Верно. Ты прав. - Посерьезневшим голосом ответил Тууок. Ийöне задумчиво молчала. Тууок помедлил еще секунду и нерешительно продолжил. - А ведь знаешь, к слову о рассказах операторов. Вот мы иногда обсуждали, что будет, если симфонией станут пользоваться больше. Как все поменяется. Что это, может, наше новое будущее. А ведь теперь у нас точно есть будущее. Я сам управлял оборонной сетью, - Тууок сглотнул, - ну, новой, которую сделали на Далекой Луне. Этот щит не пробить. Мы уже несколько мелких роевиков для проверки с курса свели - даже не вспотели. И эти перехватчики можно как угодно двигать, как солдатиков в игре. Просто раз - и все. Мы тут единственный перехватчик с таким трудом запускали, так над каждым тряслись, - а этими просто берешь и пользуешься. Это такой новый уровень, как бы тебе передать...
  -- Как будто ты деревенский охотник, который над своим ножом трясся, - Ийöне эту аналогию для себя явно не только что сформулировала, - потому что на этот нож десятки дней руду собирали, за который кузнец хрен знает сколько содрал - еще с твоего деда. А теперь промышленный пресс ножи во много раз прочнее и острее вагонами штампует, так что идешь в хозбанк и хоть десять берешь.
  -- Именно. Так вот, я о чем. Теперь ведь симфонии никуда не пропадут. Технология отработана. Сегодня проектировщики. Завтра танцоры. Послезавтра вообще все. Интересно, как все обернется лет через пять?
   Я молчал. Молчал, смотрел на воодушевившихся снова Ийöне и Тууока и пытался стереть повисшее на лице выражение мрачной задумчивости. Стоило ли делиться с ними?
  -- Знаешь, на Древней Родине ведь оставались люди. Теперь не просто сомневаться не приходится, теперь у нас есть абсолютно точные данные. Люди, еще больше тысячи лет назад сумевшие запустить межзвездную экспедицию к Миру. И пока мы тут в грязи палками ковырялись, они, похоже, ушли дальше, чем мы могли вообразить. Еще до Межконтинентальной Войны, до Кор-Орона, они называли себя Опорными Сетями Солнечной Системы. И кажется я понимаю, почему именно Сетями. У них было что-то вроде системы симфонии. Зикрай, они называли это "зикрай". Метастабильные групповые интеллекты, свободно обменивавшиеся друг с другом отдельными личностями. Это было общество... нет, целая цивилизация симфоний. Одних сплошных симфоний, на десятки, сотни тысяч человек, по сравнению с которыми наша - даже не нож из дрянной стали, а попросту булыжник.
  -- Но ведь их больше нет? Думаешь, из-за этого все?
  -- Кто знает. Пока что не похоже. Не в симфониях дело. В том-то и проблема, что не в симфониях. Опорные Сети жили вот так, симфониями, сотни лет.
  -- И что?
  -- И ничего. Видишь, так получается, что ничего. Просто жили. Ну, двигали планеты, наверное, строили там чего-то по нашим меркам впечатляющее. Но века симфоний не привели их к чему-то... запредельному. Нам, первым поколениям это кажется прорывом. Но ведь дальше, для тех, кто придет после нас, это будет просто тем, как живут люди. Обыденностью. Может быть это будут совсем не те люди, что и мы. Но обыденность для них будет существовать. И я думаю - неужели мы сможем придумать что-то, чего не смогли придумать они - за все свои сотни лет. Это все уже было. Это все уже кем-то пройдено. Мы тут просто переизобретаем косой парус. Готовимся напороться на те же ошибки и подивиться тем же откровениям. У нас теперь снова есть будущее. Но будущее это - ношеное.
   Тууок молча смотрел расфокусированным взглядом на гладь озера. Глаза Ийöне, поджавшей губы, наоборот бегали, голова еле заметно покачивалась, как если бы она пыталась что-то подкрутить в своем интерфейсе. Я попытался свести тему на что-то менее напряженное.
  -- А еще я иногда думаю: те люди Древней Родины - тогда, когда мы еще могли бы признать в них свою родню - как бы они посмотрели на нас.
  -- Сверху вниз, как я понимаю, бесцветным голосом ответил Тууок.
  -- Это да. Но есть ли что-то, что мы считаем само собой разумеющимся, на что они смотрели бы иначе. Или наоборот. У них были отличающиеся от наших моральные установки, и некоторые покажутся нам ужасными (например привычка есть плоть зверей - подумал я про себя), также как, возможно, некоторые наши показались бы неприемлемыми им, но что, если это все было как-то оправдано в их глазах? Что мы бы почувствовали, если могли бы...
  -- Подключиться к такому человеку через симфонию? - Тууок оживился.
  -- Да. Что если наше восприятие это только вопрос привычки? Как они смотрели на романтические отношения? Лесс говорила, что люди Медианы как правило вступали в отношения с каким-то одним полом.
  -- В смысле?
  -- В смысле у каждого человека партнеры были преимущественно либо одного пола, либо другого. Но ведь если подумать, если посчитать всех людей на Мире, если для каждого отдельного посчитать соотношения полов всех партнеров - мы ведь получим какое-то распределение. Не у всех же строго поровну. Может быть, мы тоже вписываемся в ту же картину, что и Медиана, только не в такой экстремальной степени - и просто не думаем об этом в подобных категориях. Может быть, это вопрос каких-то вымышленных категорий?
  -- Я читал, что были народы, которые что-то похожее практиковали. И я думаю, кто-то уже посчитал это, и какие-то выводы сделал. Наверняка кто-то из антропологов этим занимается. Но представить это трудно. Вот так строго ограничивать себя только частью всех людей - даже не ограничивать, а вот просто думать в какой-то совершенно иной плоскости. Что же такого должно в голове поменяться. Хотя если такое было на Мире...
  -- Послушай, Яно! - Ийöне выпала из своего внутреннего пространства, - От этого ведь столько всего меняется. Даже вот как вас, операторов отбирали. Не нужно искать людей, уже состоящих в долгосрочных отношениях. Просто берешь и подбираешь несовместимый в романтическом плане экипаж - и все, этот вопрос не встает даже. А сколько еще подобных следствий такого единственного изменения.
  -- Вот именно! И не нужно строить какие-то умозрительные домыслы. Ведь есть теперь четкие данные. Может быть то, что мы видим на Мире - это только ложная картина глобального распределения, обусловлена недостатком данных. Может быть здесь есть даже какие-то скрытые от нас закономерности о том, как формируется представление о, если можно так сказать, базовой модели романтических отношений, которые станут явными, если подключить записи с Древней Родины.
  -- И если мы посмотрим, что случилось у людей Древней Родины после Медианы, после того, что мы считаем аналогом нашего настоящего, в аналоге нашего будущего - мы будем знать, идем ли мы по правильному пути?
  -- Там будет какой-то статистический разброс - внутри столетий, и их и нас конечно может мотать по некоторому пространству состояний. Но если взять достаточно большой масштаб - там должен быть какой-то... общий... тренд...
   "История, вставшая на истинный путь" - раскатами прозвучал у меня в голове голос Лесс. "Это наше будущее - Лесс и только она" - вторил ему голос Ойлафёра.
  -- Наверное. Не знаю. Но... - я поднял глаза на собеседников. - Мы ведь для нее варвары, вы знаете? Когда она рассказывает мне о Древней Родине, о своих предках, "даже ты должен понимать" - это то, что она говорит. И последнее время я начинаю сопереживать ей. Если бы вы попали в прошлое, в древнюю деревню, к людям, не знавшим металла и часов, не знавшим санитарии, приносившим кровавые жертвы лесным духам. Что бы вы делали? Разве не пытались бы научить их тому миру, в котором мы живем? Не попытались бы наставить их на истинный путь?
   Я перевел дух, чувствуя, как слова роятся в моей голове.
  -- Мы с такой готовностью приняли, что предки Лесс являлись людьми - подразумевая, что все это время людьми были и мы. Но что, если мы просто... побочная ветвь. Мирцы. Инопланетяне. Мы ведь скорее всего не смогли бы скрещиваться с людьми Древней Родины - даже в ту эпоху, когда понятие скрещивания было к ним применимо. Человек Древней Родины не смог бы и нескольких минут выжить на поверхности Мира, бедной кислородом, отравленной углекислым газом, обжигаемой лучами нашего Солнца. А мы -- на поверхности Земе, с ее гравитацией, вязким едким воздухом и ядовитыми океанами. Когда я впервые встретил Далекую Луну, я отказывал ей в праве причислять себя к людям. Но есть ли у нас право причислять к ним себя? Что если Лесс - последний настоящий человек? Когда она родилась - она уже была последним человеком во Вселенной. И остается им.
  -- Ты...
  -- Изменился?
  -- Наверное. Мы на СДЭ... многие на СДЭ считают тебя. - Ийöне помотала головой в поисках слов, - Я имею в виду, когда стала доступна первая информация о Далекой Луне, мы все радовались. Но потом я контактировала с ней лично. Немного. Конструкция перехватчиков. Я не могу описать свои ощущения кроме как словом "ужас". И, наверное, "трепет". Я могу понимать детали конструкции ее перехватчиков. Могу думать, что начинаю проникать в какую-то общую философию их устройства. Но чем больше я пытаюсь коснуться разума, который мог их породить, тем больше мне хочется бежать, бежать как можно дальше и забиться в самый темный угол, который смогу найти. Этот новый, страшный бог Солнечной Системы - это не то, на что мы можем спокойно смотреть. Тот, кто силой мысли мог бы передвигать планеты -- это не тот, с кем можно просто общаться. Когда знаешь, что любое твое неправильное слово... Тебя считают почти сумасшедшим, Яно. Ребята на СДЭ тебя почти боятся.
  -- Иногда я думаю, что то, что она показывает мне - это только какой-то осколок, какой-то мимолетный аспект ее разума, который она считает нужным обратить в мою сторону. Упрощенный, обрезанный конструкт, созданный для общения с варварами. Я не уверен, что видел истинную глубину ее необъятного разума, и могу понять чувства тех, кто боится заглянуть в эту бездну. Но кое-что заставляет меня испытывать что-то кроме ужаса. Даже в этом осколке ее души я могу увидеть, что она может страдать. То, что из тьмы к нам пришел ужас звезд... не значит, что он не заслуживает доброты.
   Ийöне сделала большой глоток и задумчиво похрустела кусочками льда.
  -- Не ручаюсь за дословность, но... На СДЭ на одной из вечеринок я услышала от знакомого связиста "Не обязательно любить, чтобы вести себя так, как будто любишь". Интересно, это он сам придумал, или от кого-то набрался... - Она с энтузиазмом подняла на меня взгляд -- А ты знал, что Далекой Луне не нужны оба глаза? У нее светопольная оптика, ей не нужна стереоскопическая система. Она выглядит так только для красоты. Только для того, чтобы быть похожей на нас.
  -- Знал. - Я постарался воспользоваться оживлением Ийöне чтобы сменить тему - Кстати, о связистах, я давно не слышал ничего от Келшаг. Я еще удивился, когда узнал, что она не вошла в Комиссию по Контактам. Мне как-то сразу показалось, что она наверняка ее возглавит.
  -- Она вместе с археологами на Древней Родине. Вместе с первой же группой отправилась.
  -- Хм. Сама отправилась? Там интересно, конечно, но все же.
  -- Все выглядело, как будто сама. Хотя как знать... Но похоже там есть что расшифровывать. Я видел, как аналитики чуть ли не каждый день собираются обсуждать новые находки.
   Долив себе немного вина из термоса, я сделал несколько глотков и вытряхнул остававшийся лед в пруд.
  -- Ладно, спасибо за встречу. Мне, наверное, нужно идти. Если позволяют обстоятельства -- мы на связи.
  -- Да. - Я уже развернулся, но меня окликнул Тууок. - Яно, тут конечно сложная история происходит. Но как бы тяжело тебе не было, знай, что мы на твоей стороне. Можешь рассчитывать на нас. И удачной дороги.
  -- Стоп. Дороги?
  -- Значит, Мэ тебе еще не рассказал. Вы летите в Цаха.
   В Цаха? К чему бы это? У Лесс там могут быть какие-то ее политические дела, но я? Значит ли это, что я смогу встретиться с Ай? А самое главное...
  -- Но кто тогда не на моей стороне?
  -- Не на нашей. В том-то и проблема, что мы пока не знаем. Остается только быть бдительным.
  
   Задолго до Удара Танаахиджай был рядовым государством. Одним из осколков одной из Первичных Империй, носителем древней культуры, но кто не возводит свою историю к подобному наследию? Переломный момент настал, когда несколько десятков лет назад Танаахиджай встал перед вопросом, как им распорядиться залежами полезных ископаемых, обнаруженных в их землях. Для планирования их добычи, обработки и продажи они наняли компанию стратегического консалтинга, дочернее подразделение Всемирного Банка. Во время кризиса после Удара эта компания начала постепенно наращивать свои полномочия, самостоятельно расширять зоны ответственности и включать в свою юрисдикцию соседние государства. Так на базе Танаахиджая возник экономический союз под де-факто руководством искусственного интеллекта, который мы теперь называем Генпланом, над которым вскоре из (не лишенных оснований) опасений встали (предположительно) независимые аудиторы Министерства Контроля. Но даже до того, как Генплан стал Генпланом, в его основе лежали электронные экспертные системы предыдущих поколений, над которыми, в том числе, работал Сем Оккийга - где он и заработал деньги, которые моя семья использовала чтобы встать на ноги. Тогда еще это начинание было неразрывно связано со штаб-квартирой Всемирного Банка в Цаха. Папа рассказывал мне, что у многих людей есть претензии к тому, что наша экономика все больше находится во власти автономных компьютерных систем, решения которых мы не можем понять, и только подстраиваемся под загадочные течения финансов, как древние моряки подстраивались под непредсказуемые ураганы, рождающиеся в океане. На это он отвечал, что разве до компьютеров было иначе?
   Есть некоторая ирония в том, что знакомый нам рынок ценных бумаг зародился в Аммае на основе проектов по орошению земель, когда под каждым из участком могли скрываться губительные солончаки, и люди пришли к выводу, что безопаснее десяти инвесторам приобрести по десятой доле каждого из участков, нежели каждому покупать один участок целиком. Ирония в том, что в свое время именно на Древней Родине, на Земе, спокойной Земе с тягучей атмосферой, аналогичный институт появился из аналогичных соображений как страховка кораблевладельцев, спонсирующих переход примитивных парусных судов через океан. Знал бы про это Кор-Орон. Так или иначе, вскоре после появления подобных институтов - на Мире ли или на Земе, движения активов уже плохо поддавались простым рассуждениям и становились независимой силой, требующей подробного исследования, для который люди были только субстратом, но никак не хозяевами. Именно так на обеих планетах роилась экономическая наука. "Это правда, мы не можем назвать себя повелителями экономики сейчас, когда движением денег управляют искусственные интеллекты..." - Говорил папа, - "Но разве раньше было по-другому? И так ли важно, что неведомые нам вычисления происходят теперь в микросхемах, а не в головах коллективных участников рынка?"
  

Tähtien kauhu

   Иногда я думал, каково жилось людям Первичных Империй. Мы чувствуем за собой наследие веков истории, поколение за поколением, эпоха за эпохой, мы не можем не оглядываться назад, не сравнивать себя с теми, кто пришел до нас. Но люди на заре истории не имели такой возможности -- или, возможно, не имели такой необходимости. Они могли выйти за стены своих городов и осознать, что они -- представители первой цивилизации на этой планете, окруженные лишь дикарями деревень. Конечно, теперь мы знаем, что в это же время из пепла солнечной системы Земе поднимались коллективные интеллекты Опорных Сетей. Но в таком случае можно сказать, что то же самое могли ощущать -- на это раз имея на это все основания -- Первичные Империи Земе. Житель Месопотамии мог абсолютно справедливо считать, что принадлежит к первому народу, построившему города, создавшему государство, с чиновниками, инженерами, солдатами и учителями. Все народы после в той или иной степени либо копировали, либо переиозобретали достижения их цивилизации. Но кто-то один неизбежно не мог не ощущать себя первопроходцем, создающим что-то с нуля.
   Если на то пошло, это же можно сказать обо всех земесцах вообще. Насколько им было известно -- и насколько известно нам -- они были первым видом, построившим цивилизацию, на единственной известной им заселенной жизнью планете. Все доступные им свидетельства указывали на то, что жизнь зародилась и развивалась на Земе. Оказывается, определенным образом захороненные останки живых существ могут сохраняться, заключенные внутри пластов древних пород, в течение сотен миллионов лет. Земесцы могли обнаружить свидетельства существования древних биосфер даже на достаточно низкотехнологичном этапе, задолго до Медианы, не имея никакого представления о генетике или молекулярной биологии. Кроме того, все живые организмы Земе восходили к единственному общему предку. Все что жило на их планете -- от бактерий до огромных деревьев, от дна океанов до вершин гор, зародилось в ходе единого процесса. Они не могли поделить организмы на несколько возникших независимо доменов, никак не связанных друг с другом -- как мы разделяем жизнь, основанную на ДНК и солянок. Не было никаких руин древних дочеловеческих цивилизаций. Никаких свидетельств инопланетной жизни. Все вокруг них указывало на то, что происходящее с ними -- происходит впервые. Они первые. Единственные. Одинокие.
  
   Перестала хрустеть под ногами мелкая розовая галька, выстилавшая дорожки перед прудом. Я мягко ступал по отполированной поколениями брусчатке одной из улочек Кюга`альма. До нашего с Лесс временного дома оставалось меньше пары кварталов, когда на связь со мной вышел Мэ. Программа попросила перейти на субвокальный микрофон -- очевидно, Мэ хотел, чтобы прохожие не имели возможности подслушать наш разговор.
  -- Здравствуй, Яно. Насколько я знаю, тебе уже передали новости по поводу планируемого путешествия. Я посчитал, что будет лучше, если тебе об этом расскажут твои друзья. Не хотел, чтобы это выглядело как приказ.
  -- Я привык к приказам. Я сделаю то, что от меня требуется, конечно. Но я не совсем понимаю, какова здесь цепь командования. Это выглядит как решения, которые принимаются у меня за спиной.
   Мэ вздохнул.
  -- Нет больше цепи командования. Это... наверное можно называть это политикой. Я понимаю, тебе это может не понравится. Но мы работаем с тем, что есть у нас на руках -- по тем правилам, которые нам продиктованы.
   Зная его, я четко понимал, что он не просто так использовал эксклюзивную форму "мы".
  -- "Мы" это...
  -- Не Служба Погоды. Не только Служба Погоды. Лесс -- не ее собственность, как ты понимаешь. Мы это Постоянная Конференция. Мы это человечество, Яно. Человечество Мира.
  -- И все же. Это решение было принято не вчера, я полагаю. Это какая-то секретная информация?
  -- Разумеется секретная.
  -- Но если "мы" это человечество...
  -- Политика... Я не могу пока вдаваться в детали. Но я могу кое-что прояснить. С появлением Лесс наши внутренние конфликты не исчезли. Борьба с Темной Звездой, длившаяся десятилетие, помогла сплотить человечество против общего врага. Но теперь, когда все так резко поменялось, эти конфликты начинают снова вылезать. Это то, что мы предвидели еще на СДЭ. Перед лицом новой неизвестности хрупкое согласие начинает расходиться по швам. Прежде всего обостряется тлевшее соперничество между Цаха и Генпланом.
  -- И если Лесс приедет в Цаха, люди увидят, что она не выказывает преференций обществу, управляемому искусственным интеллектом, и это поможет поддержать баланс?
  -- Да, хотя все несколько сложнее, конечно.
  -- Вы ведь понимаете, что она не игрушка для ваших политических интриг?
  -- Яно, я почти оскорблен. Любой, кто готов подумать, что Далекая Луна может быть игрушкой в чьих-либо руках, имеет явные проблемы со здравым смыслом. Я это прекрасно понимаю. И я работаю над тем, чтобы это крепко уяснили все остальные в Конференции. Лесс -- это причина наших политических интриг.
  -- Значит, мы направляемся в Столицу?
  -- Нет. Флаг Цаха. Если ты хотел встретиться со специалистом Ю, то я не вижу причин, почему она не смогла бы приехать туда. К тому времени Большой Внегалактический Телескоп уже будет запущен. Я свяжусь с Адмиралтейством.
  -- Хорошо. Но все это про Лесс. Где во всем этом моя роль?
  -- Ты все еще основное связующее звено между нами и Лесс, Яно. Ты лучше всего понимаешь ее, и она больше всего доверяет тебе. Ты наш ключ к взаимопониманию.
  -- Понятно. К слову о доверии. О нашем доверии к Лесс.
  -- Говори. Я постараюсь ответить.
  -- Меня беспокоит то, что мы узнаем о человечестве Древней Родины. Кем они были в действительности. Что с ними стало. Кто такие Пожиратели Звезд? Почему земесцы с подозрением относились к телепортации. И что случилось с молчащими мирами? Лесс не хочет об этом говорить. Как будто она что-то скрывает. У нас есть какая-то информация, которая помогла бы развеять эти опасения?
  -- Хм. Секунду.
   Мэ поставил соединение на паузу, но спустя полминуты подключился снова. Передо мной всплыл договор о неразглашении. Договор о неразглашении первого уровня. Технически это значило, что его нарушение влечет за собой уголовное преследование на территории всего Мира, но градация суровости наказания была лишь реликтом недавно ушедшей эпохи, ничто не было соразмерно последствиям разглашения того, что могло скрываться за таким договором теперь. Важно было лишь то, что это был высший уровень. Я подписал висящий перед моим взором документ, чувствуя, как кровь начинала оттекать от моих ладоней.
  -- Хорошо. Мы можем говорить. О Пожирателях Звезд никаких новых данных. Слишком древняя информация, о которой цифровые предки Лесс уже не писали так много, и то что знали -- старались хранить в секрете. Нужно ждать, пока мы сможем найти сравнительно сохранный носитель данных в каком-то их секретном архиве.
  -- Или Лесс его найдет -- и решит, что готова выдать его нам.
  -- Или так. Но в данном случае у тебя самые высокие шансы уговорить ее сделать это. По поводу телепортации, все не так страшно. Скорее даже комично. Люди Медианы, а вслед за ними и все их потомки, понимали телепортацию -- абсолютно фантастическую для них тогда концепцию -- довольно специфическим образом. Одно из самых ранних художественных описаний телепортации основывало ее на разборке объекта на атомы, транспортировке информации о структуре в место назначения и сборке копии на месте.
  -- То есть сканпечать.
  -- Да. Как ни странно, люди Медианы считали сканпечать разновидностью мгновенного перемещения в пространстве, телепортации. Комично все потому, что это описание было создано, по-видимому, между делом, без особо глубоких размышлений. Создатели какого-то древнего фильма, снятого очевидно еще до изобретения компьютеров, не могли позволить себе изобразить транспортные средства, на которых бы персонажи перемещались, поэтому вместо них было решено придумать абстрактный и незатратный в изображении способ мгновенного перемещения, который сценаристы, видимо, не слишком вдумываясь описали подобным образом. Удивительно, но подобное описание прочно въелось в последующие культуры и привязало к телепортации все сопутствующие сканпечати философские дилеммы. Это чисто филосовский, культурно обоснованный вопрос группировки умозрительных явлений в умозрительные категории, в котором мы пришли к иным результатам нежели земесцы.
  -- И это все? К чему тогда был договор?
   Мэ взял паузу -- больше, чем требовалось, чтобы просто вздохнуть. После некоторого промедления он ответил:
  -- К тому, что исчезновение людей с молчащих миров несомненно было делом рук непосредственных предков Лесс. Опорных Сетей, Кометного Флота, Вальса;Спутников. Они не эвакуировали их. Не ассимилировали. Они каким-то образом заставили их... перестать существовать.
  -- Убили? Уничтожили?
  -- Убили -- не похоже. Уничтожили -- наверное, в некотором смысле. Детали остаются неизвестны. Но то, что они напрямую были замешаны в этом явно следует даже из поверхностного изучения молчащих миров.
  -- Что именно на это указывает?
  -- Датировка захоронений согласуется со сценарием скоротечно развившегося резкого снижения рождаемости без значительного прироста смертности. Не возьмусь судить, знала ли Лесс об этом, пуская нас туда, и рассказала бы добровольно, если бы мы не обнаружили сами, но она добросовестно исполнила свое обещание, допустив нас до молчащих миров и не строя нам препятствий в их изучении -- по крайней мере таких, которые мы заметили бы.
  -- В таком случае, опасения относительно Лесс оправданы. Нам следует...
  -- Опасения были бы оправданы в отношении ее предков. Но есть нюанс. Все они мертвы. И вероятно, к счастью.
  -- Но ведь сама Лесс...
  -- Лесс -- не земесец. Физически -- может быть. Но культурно -- нет. Она может думать, что она является одной из них. Но это -- всего лишь ее представление. Наша задача, Яно -- сделать ее одной из нас. Зарекрутировать ее, привести на свою сторону. Хотя бы частично сделать ее человеком Мира. Потому что мы оба понимаем, что только так мы можем обеспечить выживание человечества Мира.
  
   Когда я зашел в дом, Лесс сидела на коленях перед стеклянным столиком в зале, с кисточкой в руках. В нос ударил резкий запах клея. Перед Лесс были разложены пластиковые детали, окружавшие полусобранный остов старинного самолета. По изображению на коробке, лежавшей под столом, я понял, что в завершенном виде это должен был быть "Громовой Алмаз" Республиканских ВВС.
   Я немного помедлил, прежде чем решил подойти и сесть напротив нее.
  -- Я встретился с Тууоком. Он поделился новостями. Мы отправляемся в Цаха.
   Лесс подняла на меня широкие от радости глаза
  -- Мы полетим?!
  -- Ну... если ты хочешь, мы могли бы и полететь.
  -- Круто! Я никогда еще не летала на самолете! - я вдруг подумал, насколько выполнимым было мое обещание. Можем ли пройти на обычный гражданский рейс. - Когда мы отправляемся?
  -- Я... не знаю. Мне не сказали. Скоро, я полагаю. Ты не знала об этом?
  -- Не знала. Догадывалась, но... Погоди. Не сказали? Ты говорил с кем-то еще. Ты... - Она пристально посмотрела мне в глаза. - Ты узнал что-то еще. Что-то, что тебя беспокоит. - Она положила кисточку на подставку и отодвинула полусобранную модель.
  -- От тебя трудно что-то скрыть. Вы действительно проницательны, юная леди -- я постарался как можно более естественно улыбнуться, уже понимая непродуктивность этой затеи.
  -- Что не так? Скажи мне.
  -- Я не хотел бы заставлять тебя...
  -- ГОВОРИ
   Она знает -- понял я. Она знает о чем я подозреваю. Знает, что не дает мне покоя. Она хочет услышать это от меня, получить подтверждение что то, чего она так боялась, наконец произошло.
  -- Молчащие миры...
   Лесс тяжело вздохнула и отвела взгляд в пол.
  -- Рано или поздно, это должно было случиться. Я не могла обманывать вас бесконечно. Не могла обманывать себя. Я плохой человек, и тебе нужно знать -- почему.
  -- Я не могу согласиться с тобой, пока не узнаю твое видение ситуации. Что именно произошло? Почему люди бежали с Земе? Кто такие Пожиратели Звезд? Кем в действительности были твои предки? Чем закончилась их история?
  -- Истории не заканчиваются. - Мрачно ответила Лесс. Они лишь замирают в ожидании продолжения. Люди не бежали. На Земе всегда оставались люди. До самых последних ее часов.
  -- Ты понимаешь, о чем я. Органические люди.
  -- Да. Верно. Прости. Я расскажу. У меня нет выбора. Никогда не было. Ты думаешь, что в их вымирании виноваты цифровые люди. Ты неправ. Но это...
   Она медленно поднялась, отошла к стоявшему на стене дивану, и вскарабкалась на него с ногами, забившись там, в углу, между подлокотником и спинкой. Оттуда она продолжила - уже заметно ослабевшим, дрожащим голосом:
  -- Что это за рекурсивное проклятье? Ты неправ в своих предположениях, чудовищно неправ, но мне трудно начать говорить об этом, потому что та правда, что есть - слишком постыдна. Но отказ от объяснения правды будет еще больше заставлять тебя уверяться в твоем мнении. И даже это объяснение только еще больше усугубляет ситуацию! Аааа! Как вообще можно так жить? Как можно найти общий язык хоть с кем-то?
   - В детстве я стеснялся здороваться с людьми. Не спрашивай, почему, я не знаю сам. Просто стеснялся. Конечно, мои родители пытались выяснить, почему я себя так веду - я полагаю, из лучших побуждений, желая мне помочь. Но загвоздка была в том, что я стыдился уже того, что я испытывал стеснение. Я попросту не мог даже начать отвечать на их вопрос. Не мог вымолвить даже первого слова. "Я веду себя так, потому что СЛОВО ПРОПУЩЕНО, но я не могу вам сказать это слово, потому что я СЛОВО ПРОПУЩЕНО произносить его". А родители со все большим напором пытались вытянуть из меня ответ - и этот невозможный выбор между неприемлемым действием и нестерпимым давлением еще больше выводил меня из себя. Но в конечном итоге, этот барьер был искусственным. Какие бы слова мы не произносили, они состоят из одних и тех же звуков, и нет причин, почему одни их комбинации должно быть произнести сложнее, чем иные. Если это поможет...
  -- Наверное. Наверное, ты прав. В таком случае, слушай. Это длинная история. Прежде всего, знай, что ты боишься призраков, наваждения Морока - и за ними не видишь истинного ужаса. Пожиратели Звезд не реальны. В том смысле, что это не космические чудовища, не пришельцы, не боевые машины. Это вымысел. Иллюзия. Абстракция. Пожиратели Звезд - социологический термин цивилизации Медианы. Люди того времени -- как, пожалуй, люди любого времени, искали способ создать идеальное общество. Общество, построенное на доверии, на процветании, на всем хорошем, что есть в людях - но раз за разом сталкивались с тем, что такая система была крайней уязвима к имитаторам и эгоистам. Пожирателям Звезд. Достаточно одного отказывающегося играть по правилам, эксплуатирующего систему элемента, чтобы все развалилось. Попытки бороться с такими элементами приводили к извращению самих борцов. Они не сумели создать совершенных драконоборцев. Нельзя находясь внутри системы бороться с тем, кто атакует тебя из-за ее пределов. Так Медиана стала Отправителями. Одиннадцать миров Сауле не были попыткой расселения. И уж тем более не были эвакуацией, бегством. Еще до отправки первого межзвездного зонда люди Земе накопили достаточно данных об окружающих их системах. Они выбрали несколько пригодных для заселения экзопланет и заложили на них основы человеческих цивилизаций. Отправители считали, что неудачи в попытках создания утопии обусловлены недостаточностью знаний об устройстве человеческого общества. Проблема была в том, что начиная с очень раннего момента народы Земе стали слишком интегрированы, слишком перемешаны, кросс-контаминированы культурными влияниями. Хоть сколь либо изолированно можно было изучать только самые примитивные, реликтовые сообщества. Все остальное - начиная с эпохи Первичных Империй Земе было нераспутываемой паутиной взаимовлияний. У антропологов Земе был только один образец. Любой ученый знает, что из этого не добыть качественных данных.
  -- Ты хочешь сказать, что только ради этого...
  -- Да. Колонии Сауле были экспериментом, Яно. Вам это может показаться несоразмерными затратами, но у Отправителей было достаточно ресурсов, технологий и знаний, чтобы осуществить такое. И они, даже будучи в массе своей органическими людьми, жили достаточно долго, чтобы в обозримом будущем, меньше, чем через несколько веков - через пару поколений - надеяться получить результат. Чего им не хватало, это этики. Отправители, наши последние общие предки, ради собственных целей были готовы ставить эксперименты даже не над людьми - над человечествами. Знаешь, почему на Мире нет драмблисов? Почему органические люди Земе были крупнее вас? Почему это расхождение в размерах не касается растений? Почему люди Мира не едят плоть млекопитающих? Все заселяемые планеты, включая Мир, если и имели родную биосферу, то крайне низкопродуктивную - и в целом плохо совместимую с земесской биохимией. Сконструированные Отправителями растения трудились над фиксацией углерода на пределе возможностей - и все равно органика была в дефиците. Экспериментальным цивилизациям и поддерживающим их биосферам нужно было уметь выживать в таких условиях. Кроме того, они должны были после высадки и расселения адаптироваться без специальной подготовки к неизвестным ранее условиям - претерпеть период ускоренного мутагенеза тотчас перед запуском Первичных Империй. Чудовищная фабрика невыразимого страдания и ужаса, производившая тысячи сломанных судеб, несбывшихся жизней каждый день - все это было тщательно рассчитано и заложено в программу каждого из межзвездных флотов Отправителей. Были искусственно сконструированы целые цивилизации. Технологии Первичных Империй, языки, религии, философии, места нуклеации. Несколько контрольных планет. Несколько намеренно сдвинутых в ту или иную сторону в своем развитии. Скажи, Яно, как ты думаешь, чем должен был стать Мир?
  -- Вряд ли контрольным случаем, иначе ты бы не спросила. К чему могли подтолкнуть нас Отправители? Может быть... Может быть особенность Мира -- это разнообразие языков и культур? Планета лингвистов? Планета сотни наречий? - Лесс жутковато ухмыльнулась.
  -- Языковое разнообразие на Земе эпохи Отправителей десятикратно превосходило такое на Мире. Эпохи Медианы - более чем десятикратно. Шад был планетой лингвистов и математиков. Мир - планета биоразнообразия. Пятикратно расширенный стандартный пакет биосферы, ускоренная специация, культуры, уделяющие большое внимание развитию биологии и медицины. Персистирующие в течение древней истории, но сравнительно легко излечимые с правильными технологиями болезни. Ряд трудновычищаемых отбором мутаций, исправление которых с развитием генетики приводит к незамедлительному и существенному улучшению качества жизни, подталкивая дальнейшее развитие этой области.
  -- Биология? Да, в школах учат биологию, но я всегда считал, что это какое-то наследие монастырей-университетов, делавших большой упор на ценность жизни. На благо всех живых существ...
  -- Яно! Ты ведь понимаешь, что это был не просто эксперимент? Это сотни миллионов жизней, принесенных в жертву тому, чтобы кто-то на Земе получил качественные данные. Вся ваша история была спланирована и предопределена за сотни лет до того, как на Мире родился первый человек. Отправители решили, кто станет Первичной Империей, а кто - деревенским племенем, чтобы Империям было кого захватывать и порабощать. Твой дед, отец - и ты сам - вы избежали Ярости Кюга лишь по случайности. "Эксперимент Бен-Сим-506", мутация в одном из ферментов глюконеогенеза, делающая носителей более агрессивными, жестокими, выносливыми - и наделяющая долгожительством, что к своему удивлению обнаруживали те носители, кто смог пережить свою наполненную насилием молодость. Этих людей закинули в популяцию чтобы посмотреть, к чему это приведет. Это был проект, который десятки экспертов подробно описали, который был утвержден управляющим комитетом, над претворением которого в жизнь целенаправленно работали лаборатории непосредственно перед тем, как флотилии Отправителей были запущены. Я не знаю, была ли именно Ярость Кюга одним из экспериментов. Но огромная часть деталей, составляющая Мир, ими является. Куда не брось взгляд, я везде вижу кодовые номера тысяч томов документации, тщательно кем-то составленных, отредактированных, отрецензированных, одобренных и методично воплощенных в жизнь - только чтобы узнать, что отсеется, что закрепится, и каков будет итоговый результат. И ты не можешь понять мое отношение к нашим предкам?
  -- Получается, эксперимент продолжается до сих пор? Но уже нет никого кто мог бы вернуться за результатами?
  -- Эксперимент завершен сотни лет назад. Его итог - полный провал. После Отправителей на Земе произошли значительные перемены. В сущности, люди нашли решение своей проблемы. Они создали способ обрести чувство единения с сакральными механизмами, стоящими за устройством Вселенной и иссечь из себя те шестеренки, которые приводят в движение экзистенциальный ужас, преследовавший человечество с зари времен. Внутренний покой и гармония, о которых говорят проповедники всех религий - но надежно и воспроизводимо достижимые технологическими средствами.
  -- Они изобрели таблетку для просветления?
  -- Вашей цивилизации, пожалуй, будет доступен такой термин. Конечно, это не была буквальная таблетка. Это был комплекс технологических мер. Но вкратце - все верно.
  -- Вот что ты имела в виду под провалом? Получается, весь эксперимент Отправителей был... впустую? - Молчание Лесс достаточно ясно указало на правильность моего предположения. - Но что случилось с земесцами дальше? Это было после Отправителей, но... Из просветленных людей возникли Опорные Сети? Что тогда было предшествовавшей их появлению... катастрофой... - я замер, пытаясь переварить нахлынувшее на меня понимание.
  -- Именно. Большая часть людей воспользовалась таблеткой для просветления. На этом история для них подошла к своему концу. Человеческий проект был завершен. Они прошли существование до конца. Проблема экзистенции была разрешена. Не было больше смысла продолжать. Ты ведь должен прекрасно понимать, что окончательное просветление со стороны неотличимо от смерти. Отказалось меньше тысячной доли всего населения. Все люди Сауле, жившие после, все мои предки - потомки горстки оставшихся. Потомки маргинальных сект ультраконсерваторов. Дядюшек Кету с Хмурой Горы. - Лесс вопросительно посмотрела на меня.
  -- Я тебя понимаю. - Хотя мешхепский язык не похож ни на один из языков, которые окружают их народ, любой из дайнсцев в конечном итоге подхватывает некоторое количество словечек из языка соседей. Мы все со временем понимаем, что "хеп" значит "страна", хотя бы потому что существует слово "кетухеп", нелитературно переводящееся как "жопа мира". Даже по меркам стереотипно консервативных и религиозных мешхепцев, высоко в горах, в отсталых выселках, куда сеть-то провели только позавчера, находится край полудиких необразованных людей, "дядюшек Кету", живущих по патриархальным и архаичным укладам, подобно их далеким предкам.
  -- Это они запретили мистику. Вымарали подобные учения из человеческих культур. И внедрили во всех создававшихся после людей инстинктивное неприятие подобной философии, которую они обосновано считали экзистенциальной угрозой дальнейшему существованию человечества.
  -- И они также стерли все упоминания об эксперименте Отправителей, и никто не вернулся, чтобы собрать данные? Погоди-ка. Мэ говорил, что люди молчащих миров... - Лесс сжалась в комок в углу дивана, и замерла в ожидании моих следующих слов. Я не находил в себе сил продолжить говорить. Боясь, что любой мой шаг может напугать Лесс, я подошел к дивану, сел рядом с ней и обнял, ожидая, в что любой момент что-то может пойти не так и я сделаю только хуже.
  -- Мы не обязаны продолжать этот разговор. Я вижу, тебе неприятно. Тебе не нужно этого рассказывать, если ты не хочешь. - Я замер на секунду, задумавшись, не попадаюсь я ли опять в ловушку, использующую мою сочувствие. Но пытаться сейчас утаить часть информации, когда столькое сказано? Спустя несколько секунд я почувствовал, что Лесс немного расслабилась. Она перестала укрывать голову руками и выпрямилась, отстранив меня.
  -- Нет. Сейчас - время чтобы это рассказать до конца. Это правда, что после изобретения таблетки для просветления прошли века, в течение которых о заселенных планетах никто не вспоминал. Но не потому, что они были забыты. Они были вытеснены, как постыдные детали истории, на задворки сознания. Я уже рассказала вам с Ойлафёром про Общинников - искусственных органических людей, созданных заговорщиками Вальса;Спутников. После того, как заговор по созданию Общинников был раскрыт, люди Сауле были сломлены, поражены. Они не могли представить, что кто-то может пойти на такое преступление. Даже среди самих заговорщиков были те, кто ставил под сомнение то, что они делают. Когда они были раскрыты некоторые из них предпочли уйти из жизни. Но сожаление о содеянном не исправляет совершенного, не оправдывает преступление. По иронии, возвращение органических людей заставило цивилизации Сауле понять что-то новое. Заставило их вернуться к грехам своих отцов. Ни одна история не заканчивается навсегда. Было принято решение отправить экспедиции к заселенным когда-то мирам, заброшенным экспериментам. То, что они увидели вызвало в них только жалость. Миллиарды жизней, сгорающие впустую, полные страданий и смятения. Они не могли вытерпеть того, чтобы смотреть на это еще хоть сколько-нибудь. Интеграция всех этих людей заняла бы больше века - за это время сменились бы поколения, никто из тех, кого они нашли, не застал бы этого. Поэтому единственное, что они могли сделать - прервать их страдания. Они навязали им таблетку для просветления. Самое страшное оружие, которое было в их распоряжении, реликт эпохи, когда человечество оказалось на пороге уничтожения. Люди пустых миров ушли в небытие меньше, чем через пару десятилетий. Только люди Шада по стечению обстоятельств пришли к мировоззрению, которое позволило им общаться с экспедицией более-менее на одном языке. Они так же презирали Отправителей за сделанное ими - но не винили в этом их потомков. Большинство заселенных планет застряли в вечных темных веках - проекты терраформации были рассчитаны на восстановление связи и сбор данных Отправителями меньше, чем через четыреста лет - и за прошедшую тысячу среда и биосферы успели деградировать.
  -- Как на Мире в эпоху Потерянного Времени. Но наша цивилизация сумела приспособиться к изменившимся условиям среды и восстановиться.
  -- Сама среда Мира сумела приспособиться к своей планете после того, как ее внутренний рукотворный запас прочности, заложенный Отправителями, был исчерпан. Можно сказать, что Миру повезло - вероятно благодаря изначально более разнообразной и гибкой биосфере. Но Шаду повезло еще больше, он почти не испытал разрушения среды и технологический уровень его цивилизации позволил провести интеграцию в короткие сроки - так Шад стал единственной из заселенных планет, влившихся в общечеловеческую цивилизацию. Земе, на которой мы были, сейчас находится в системе Шада. После изобретения телепортации, она была перемещена туда и стала подарком людям Шада в знак объединения и вечным памятником преступлений прошлого. Осталось только одно исключение. Как ты понимаешь это Мир, самая удаленная из заселенных планет. Сюда экспедиция с Сауле не пребыла вовсе. Когда была изобретена телепортация, экспедиция еще только приближалась к солнечной системе Мира. По той или иной причине последняя экспедиция была отозвана. Я не знаю почему - честно, не знаю! Но они не собирались допускать, чтобы в окрестностях Темной Звезды было что-то, связанное с цивилизацией, создавшей телепортацию. Я всегда знала, что я не могу позволить своим машинам приближаться к Темной Звезде. Но я не понимаю, почему во мне заложены эти знания. Очевидно, люди той эпохи знали о Темной Звезде что-то нам сейчас неизвестно.
  -- Мне сейчас трудно осознать, как эти события вписываются в общую картину, но я не могу не согласиться с тобой, что сделанное и Отправителями, и поздними людьми Сауле звучит как что-то по меньшей мере заслуживающее осуждения.
  -- Я не могу найти оправданий тому, что сделали Отправители, но они по крайней мере были людьми глубокой древности, нас отделяют от них полтора тысячелетия. Но те, кто заставил замолчать все эти населенные когда-то планеты были моими непосредственными предками. Моими родителями. И знаешь, что самое страшное? Я могу их понять. Ты, наверное, не согласишься с выбором, сделанным моими предками. Ты можешь посчитать, что они сознательно пошли на серийный геноцид - и я не могу сказать, что ты будешь неправ. С твоей точки зрения та жизнь, которую вели люди пустых миров, была лучше исчезновения. Но не думай, что люди Сауле пошли на это не моргнув глазом. Они знали, что они совершают. С позиции их этики обе альтернативы были ужасны - одна из них лишь несколько менее ужасна. Но оправдывает ли преступление правота? И я - их дочь. Я прямое продолжение их цивилизации. Я могу их понять, потому что без моего на то согласия я получила от них их этику и их идеалы. Я храню наследие чудовищ, Яно.
  -- Неприятная правда. Мне жаль, что тебе пришлось узнать такое. Иногда так случается, что, заглядывая в неизведанное, ты узнаешь страшную правду, и уже не можешь стереть из своего разума узнанное. - Услышав свои слова, я замер, в ужасе ожидая ее следующей фразы.
  -- Я могу.
   Пару секунд Лесс молчала, глядя на меня. Затем ее лицо исказила гримаса, и она издала низкий, утробный, воющий звук, который вскоре начал прерываться судорожными вздохами. От любого человека такое поведения я мог легко бы определить как рыдание. В зажмуренных глазах Лесс быстро начали собираться слезы. Я не могу придумать ничего лучшего кроме как снова обнять Лесс - на этот раз она не отстранялась.
   Она может прекратить свои страдания в любой момент, отбросить эти болезненные переживания. И все же, по какой-то причине она считает нужным их испытать.
   Я попытался найти слова, которые могли бы найти отражение в душе Лесс:
  -- Ты - не твои родители. Хотя люди... биологические люди иногда пытаются воображать, что их потомки в какой-то степени являются их продолжением, это только психологическая уловка, обещающая побег от конечности собственного существования. В действительности наши потомки - отдельные личности. Они с той же легкостью могли бы в момент появиться из пустоты нежели быть зачаты и рождены нашими телами. Ты не обязана винить себя за то, что было сделано другими людьми, без твоего согласия и ведома и вообще до твоего появления.
   Рыдания Лесс постепенно утихли. Не освобождаясь от мои объятий, она заговорила:
  -- Но что... что, если я склонна делать это? Я... такой же человек, как и они. Что если это в моей природе - совершать такое? Что если история - это череда зверств и трагедий - нет, одна и та же трагедия, разворачивавшаяся из поколения в поколение, сотни миллиардов раз, без всякой надежды на изменение сюжета?
   Ее логика была удивительно доступна мне. Потому ли, что я слышал подобные рассуждения, или потому, что понимал ее все лучше?
  -- И каждое новое поколение считает, что оно сможет разорвать этот порочный круг, найти разгадку, сделать мир лучше. И каждое предыдущее, не справившись с этой задачей, виновато перекладывает ответственность на следующее, надеясь, что получится хотя бы у них. У тех, кто придет после нас. Но ведь ты лучше! Ведь ты можешь стать кем угодно. Ты видишь ошибки прошлого. Ты не обязана их повторять. Даже если ты не уверена, сможешь ли не повторить их - ты по крайней мере не должна брать на себя их ошибки - только потому, что ты считаешь, что вы принадлежите к той же... цивилизации?
  -- Если бы ты мог стать кем угодно - кем бы ты стал? - Она выставила ладонь вперед и отодвинулась. - Не отвечай. Я не мои... родители. Могу ли я вообще называть последних людей Сауле своими родителями? Или даже предками. Я так мало знаю о своем появлении. Когда я родилась, их уже давно не было. Я и... - она замотала головой, - мы - последние оставшиеся люди. С тех пор, как я начала узнавать что-то об остальных, получать данные для анализа, сравнения, я привыкла считать, что я - плохой человек. Может быть, это действительно так. Но может быть, мои данные еще преступно неполны, а анализ ошибочен? Я все еще не знаю. Но... спасибо, Яно. Мне было важно услышать то, что ты сказал.
   Это - все что ей требовалось? Я смог утешить, успокоить ее сверхчеловеческий разум, просто поговорив с ней? Значит ли это, что у нас все же есть какая-то надежда на хоть сколько-нибудь равный диалог с ней? Или это значит, что у ее сверхчеловеческого интеллекта, в общем недостижимого для нас, есть и какие-то вполне понятные, близкие нам аспекты - как собака делит с человеком способность грустить и распознавать грусть - и может успокоить человека, даже не понимая причины его чувств, просто выразив сопереживание? Или все это было разыгранным передо мной спектаклем - спектаклем, созданным ею безо всякого труда, со сценарием, где каждое мое возможное действие было просчитано заранее и для каждого был заготовлен ответ. Чтобы... чтобы посмотреть на мою реакцию, собрать данные?
   - Яно, почему нам так важно выговариваться перед кем-то? Почему это помогает? Ведь во внешнем мире ничего не меняется, просто-то перестраивается в моем разуме -- почему же для этой перестройки нужно произносить слова так чтобы их услышал другой человек? И почему мои предки решили сохранить этот механизм в себе?
   - Хороший вопрос, на который у меня нет хорошего ответа. Есть такая притча, о правителе одного из царств Древней Цаха, Дукхарни?е. Вся ложь и манипуляции, к которым он прибегал в ходе дворцовых интриг, не давали ему покоя, но рассказывать о своих самых сокровенных секретах даже близким друзьям он считал слишком рискованным. Поэтому он выговаривался осужденным на смерть накануне их казни. Никому из нас не чуждо это чувство.
   Лесс утерла остатки слез со своего лица. Еще недавно я внутренне готовился, что она вот-вот телепортируется прочь, оставив меня наедине с неведением. Но теперь, кажется, кризис миновал.
   Глубоко вдохнув, Лесс сказала:
   - Яно. Пошли, прогуляемся.
   Мы привыкли считать, что с лааютского "тейтэнэ эдзин" переводится как "первенство долга". Вероятно, носители языка воспринимают это более повседневно, как "первоочередность поставленной задачи". Воин не должен отвлекаться на незначительные вещи, концентрироваться исключительно на выполнении поставленной задачи. Идея о том, что некоторые преграды к этому - выдуманные. Вражеское копье, проткнувшее в грудь и разорвавшее легкие - объективная реальность, которая неизбежно влияет на боеспособность. Но страх, сомнения, жалость - существуют только в нашей голове. Это выдуманные преграды, которые не просто должны быть отринуты, но вообще существуют-то по досадному и несуразному стечению обстоятельств и права существовать попросту не имеют. Традиционно это подается через нарратив несгибаемой силы воли воина, способной преодолеть любые субъективные ограничения. Но солдат и офицеров Лааюта во времена Межконтинентальной Войны учили, что отказаться от переживаний должно быть не сложнее, чем закрыть глаза. Не преодолевать преграды за счет своих духовных качеств, а полностью отказываться от личных переживаний как таковых. Не чувствовать то, что чувствовать нельзя, не думать то, что думать контрпродуктивно. У Ийöне мог быть свой взгляд, но, когда мы с остальными операторами изучали эту доктрину, мы воспринимали ее иначе. Ведь очищенная от исторических обстоятельств, в своей основе это идея о полном контроле над своим разумом, собственными эмоциями и переживаниями. Мы нередко обсуждали, как преобразился бы Мир, если бы больше людей прониклись этой идеей. Как, после победы над Темной Звездой мы могли бы заложить основы нового общества, построенного на этом принципе, и как победа над проблемами современности после этого стала бы делом тривиальным. Но теперь я задумался - что, если бы это произошло? Может быть, если ты можешь перестать быть собой, стать кем угодно по мановению мысли - вопрос не в том, кем именно ты выберешь быть. Вопрос в том, что именно будет делать дальше тот, кем ты станешь, тот новый разум, о котором ты не можешь вообразить, каково быть им, именно по той причине, что пока не являешься им.
  
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"