Нефедова Галина Андреевна : другие произведения.

Индиский принц

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


  
   ИНДИЙСКИЙ ПРИНЦ.
   Исповедь функции.
   Роман
  
   Всем, кому я рассказывала хоть чуточку этой истории, приходили в дикое изумление. Теперь мне удосужилось рассказать ее полностью.
   -здравствуйте! Это я хотел встретится с вами и поговорить.Константин.
   Я подняла голову на голос. Передо мной стоял высокий довольно симпатичный мужчина в костюме, темноволосый,но не брюнет. Я кивнула:
   -Наташа.
   Мы пожали руки.
   -Может пройдем в кафе посидим. Там удобнее,-предложил мужчина.
   -хорошо,идемте.
   Мы прошли по кругу торгового центра и поднялись на третий этаж,где осиным гнездом теснились различные фаст-фуды. Выбрали уютное местечко у окна и расположились.
   -что будете?-привстал галантно.-Перекусить?
   -Спасибо, я не голодна.
   -Может кофе или чай?
   Не пью ни того, ни другого,но для компании придется решать.
   -ладно, кофе.
   -вам капучино? Я просто сам его люблю,-он приветливо улыбнулся.напряжение немного спало.
   Я кивнула и он пошел за напитками. Странная судьба. Еще вчера я была никто и мало кто вообще обо мне знал. А потом неожидано раздается телефон в пустой глухой комнате и приятный голос просит тебя о свидании. Деловом. Что даже более странно,чем если бы о личном. Ты соглашаешься, потому что удивляют причины разговора. И теперь сидишь и волнуешься,как первокурсница на экзамене.
   Кого могла заинтересовать чья-то жизнь? Даже не вся. Каких-то пару недель.Но эти недели были такими необычными в моей жизни,что я до сих пор их вспоминаю и поражаюсь той безоглядности,с которой я ринулась в море приключений, не зная,что меня ждет. А может это и не назовут приключениями. Так. Очередная мыльная опера. Сопли домохозяек и психичек. Я одна из последних. Но факт остается фактом- человек заинтересовался. И не простой человек. Не праздное любопытство привело его сюда в такой час,оторвав от работы и личных дел. Значит, моя история и впрямь кому-то пригодится.
   Я посмотрела на серое небо за окном, на бесцеремонных воробьев,стайкой восседающих на карнизе, на машины ,снующие взад-вперед по Земляному валу. Только вчера я сидела дома и оплакивала свою скучную бесцветную жизнь, всем перцем которой и были несколько случайных дней.
   Константин вернулся с дымящимися бумажными стаканами в руках. Поставил их аккуратно на столик и сел напротив. Столик круглый и потому нет никакой агрессивности в сидении напротив. Нет углов-нет преград.
   Я машинально покрутила ложечкой по пенке и опустила на дно. Пусть стоит. Выпить всегда успеешь:разговор долгий.
   Делая непринужденный и в то же время спокойно-дружественный вид, без наглости, назойливости и хамства, Константин откашлялся и , тоже пошивыряв ложечкой по дну стакана,обратился ко мне:
   -Я уже говорил вам вчера по телефону. И сейчас повторюсь,что ,собственно, и побудило меня пригласить вас на встречу.
   Я внимательно слушала,хотя и наперед знала,что он скажет.
   -я режиссер. Может не такой маститый,как,к примеру, Михалков, но пока сгодится,-широко улыбнулся.-и я часто подумывал снять какой-нибудь ,можно и незамысловатый фильм,но про Индию или что-то с ней связанное. Читал Киплинга. Отлично. Но не то. Зарубежные авторы-это тоже по бюджету потянет только какой-нибудь Пикчер-бразерс. Мы пока еще начинающая кинокомпания и шажки наши несмелые, шатающиеся.Похожи на ребенка в ползунках. (При этом я посмотрела на него с любопытством: по речи видно,что перед тобой интеллигент, творческий человек) И я все никак не мог найти тему. Надо чтобы про Индию и одновременно связано с родным российским человеком. То,что нам и ближе. Чужие Доны Карлосы и заламывающие руки Доньи Домингос нам всем изрядно прескучили. Хотя я ничего не имею против. И не говорю о сериалах. Возможно это обычный фильм часа на полтора. Если нет,то от силы серий на три-пять. Не больше. Длинне-это уже мутатень,извиняюсь за выражение. Так,я ищу золотую середину. И в этом поиске очень надеюсь на вас.
   Он кивнул и снова располагающе улыбнулся. Интересно, он проходимец или говорит искренне. Недоверие к людям заложилось у меня в глубоком детстве и потому иной раз начинаю подозревать некоторых даже в таких вещах,какие разве что и существуют в только что названных южных сериалах.
   -Вы,как я вижу, человек скромный, Наталья, и сами вряд ли бы решились написать сценарий и сунуть его таким, как я. Но на вашей стороне счастливый случай, вам улыбается Фортуна. И мне, думаю, тоже,-он осторожно отхлебнул горячий глоток и мельком глянул в окно,где подрались из-за свободного места воробьи.-я услышал о вашей истории от нашей общей знакомой Хадичи. Она работает у меня няней. Присматривает за двухлетним сынишкой. Он у меня такой хулиган и любопытный,как его папа. Все норовит узнать. Карапуз,-и он смешно надул щеки,показывая,как должен выглядеть его ребенок.
   -Да,она говорила мне,что иногда работает гувернанткой. У нее высшее педагогическое образование.
   -именно. Мне ее порекомендовали. Она честная. Исполнительная. И Мой Антошка-так зовут сынишку,ее любит. От других плакал. Даже орал. А она появилась и он безо всякого потянулся к ней на руки. но я отвлекаюсь. Просто ,когда речь заходит о сыне, я как любой счастливый родитель, думаю о нем.
   -Да,конечно, -поддержала я разговор.
   -как -то я спросил ее(она же увлекается индийской культурой),не могла бы она мне подсказать тему для моего фильма. И желательно, не надуманную. Тогда она мне и рассказала о вас,что с вами случилось. Я так сильно впечатлился,что сразу попросил у нее ваш номер и позвонил. И вот мы встретились. Вы ,надеюсь,не против поделиться со мной и с миром своей историей?
   Я смущенно улыбнулась:так уж и с целым миром? Хотя был момент, там в Индии, когда я именно об этом и подумала, решительно, без стеснения.
   -Если вам не скучно...
   -мне уже было не скучно послушать об этом с чужих слов. А когда говорит сам очевидец. Для меня большая честь оказаться в вашем распоряжении хоть на час,хоть больше.-я снова улыбнулась,переводя взгляд с Константина на птиц,-если проголодаемся,закажем чего-нибудь посущественней.
   Я согласилась. Немного поерзгла на жестковатом стуле.Все-таки нелегко исповедоваться. Душу раскрываешь. Но если так угодно небу, может, это станет кому-то поучением или в себе поможет разобраться. Человек так часто принижает себя, что перестает замечать все лучшее и гасит в себе еле тлеющую искорку божественного.
   -с чего бы начать? История такая рассыпанная. Около трех месяцев. Но по сути две недели и три дня,-я усмехнулась,но уже своим далеким воспоминаниям.
  
   ***
   Самолет попрыгал кенгуру на взлетной полосе. Сорвался с места и ракетой взмыл вверх. Дух перехватило от восторга. Это поистине самый лучший атракцион в мире. Когда отстегнули ремни безопасности, я схватила руку своего работодателя Виджендры Винаяка и поблагодарила:
   -Спасибо вам огромное, что взяли меня в Индию!..
   Я захлебывалась от переизбытка эмоций.
   Это была двойная радость. Я летела в сказочную страну, околдовавшую меня в раннем детстве фильмами "Любимый Раджа" и "Зита и Гита". Я первый раз летела за границу. Так много всего в первый раз. Так много эмоций. Так много радости. Ты не можешь со всем этим справиться и ты просто утыкаешься носом в иллюминатор и сидишь так до самого ужина. Ты отдаешься ощущениям, оставляя размышления на потом, когда будешь сидеть дома и предаваться воспоминаниям.
   Среди ночи мы попали в зону турбулентности. В салоне отключили свет. Я порадовалась, что порции были маленькими, иначе бы пришлось пополнить все специальные пакетики. Так укачивало и трясло, что можно было лежать лишь в одном замершем положении с откинутой на спинку головой. И никаких зрелищ в окно.
   К счастью, полоса препятствий уже позади. И я снова носом прилипла к стеклу. Впереди меня сидят два сикха. Свое окно они задрапировали и спят. Мне не до сна. Так могу проспать первый полет.
   Я смотрела, как под нами проносились ландшафтные карты, совершенно нереально, чтобы в природе существовали такие формы и такие расцветки. Сверяешься с картой на табло. Пролетели Липецк, Баку, Ташкент. Появился Афганистан, Пакистан. Скоро. Очень скоро мы появимся как орлы над горами Кашмира. Великие Гималаи.
   Под нами странная огненная полоса зигзагом.
   -Смотри,-просыпается Винаяк и подключается к моим наблюдениям.-Это граница Пакистана и Индии. Вот такой странной формы. Освещается.
   Мы парим над ней долго. Будто застряли на месте. Но терпение и зигзаг удачи мельчает. Появляются рассыпанные как звездное небо города. люди спят, а жизнь двигается. Догадываешься о магистралях, заводах, телебашнях. Кажется, что видишь даже микробные движущиеся машины. Но это видимость или воображение. Потому что освещенные ковры городов становятся все дальше-это равнины. До того горные районы и карты городов были ближе.
   Панджаб-читаю на карте и отсчитываю минуты до Дели. И оно появляется, когда мы все сидим пристегнутые на спуск. Отчетливые изгибы дорог. Квадраты улиц. Видны даже фонари и плоские крыши домов. И где-то там и живут персонажи фильмов моего детства.
   Я не буду останавливаться на том, как мы проходили контроль, забирали свои чемоданы. Кто хоть раз летал сам или видел в кино аэропорты, сами поймут, какое настигает тебя чувство одновременно суетливого напряжения и нетерпения вырваться наружу.
   Мы проходим подиум встречающих и попадаем в музей. По крайней мере такой была моя первая мысль при виде рядов старых черных машин с желтыми полосками. Такси. Под окрытым небом. А я думала, что раритеты для туристов. Прилетаешь и сразу в эпоху семидесятых.
   Новые странные звуки. Непривычные запахи. Непривычна и чудна даже сама ночь. Небо высокое, невидимое. Без блаков и звезд. И атмосфера парника. Ты-помидор. Тебе хорошо, влажно и душно. Первые минуты мечешься как рыба без воды, ловя ртом несуществующий воздух. Страшно: чем дышать? Дайте кислородную маску! Но привыкаешь. Как привыкает младенец, вырвавшийся из лона матери.
   Винаяк уже оплатил в кассе на выходе стоимость такси до отеля, погрузились, и мы садимся на заднее сиденье музейного экспоната и, обгоняя бесшабашно грузовики, других туристов, выглядывающих с таким же диким взглядом в окна своих такси, мчимся к месту стоянки.
   Ком благодарности чуду гнездится в гортани. Губы растягиваются в гримассы удивления, страха, восторга. И ты вглядываешься в ночную дорогу. В неосвещенные коробки домов, силишься прочесть рекламные щиты, магазинные вывески. Первое впечатление. Самое длинное и самое короткое одновременно. Ты вспоминаешь его потом в полной красе долго и со всеми подробностями. Но в режиме реального времени это всего лишь каких-то полчаса. Чуть больше. и ты уже тормозишь перед распахнутой дверью трехэтажного отеля на узкой улочке. Все. Приехали. Ты уже в другой стране. В другом мире.
   Нас провели на второй этаж и отперли широкую комнату с двумя кроватями и двумя туалетами. Окна выходят странным образом на стену в ремонте. Телевизор включать поздно. Я уже осознаю, что устала и хочу выспаться.
   Виджендра распаковал чемодан и вынул свои вещи, полотенце. Быстро скрылся в душе, откуда покрикивал, обливаясь холодной водой. Я тоже хотела принять быстрый душ, но обнаружила к своему немалому удивлению, что в трубах нет даже второго крана . а где горячая вода?
   -Ха-ха!-расмеялся Виджендра.-Сразу видно ты приехала в Индию первый раз. Тут не бывает грячей воды. Она не нужна . здесь и так жарко.
   -А зимой?-нерешительно промямлила, даже не представляя себе Делийские зимы.
   -Зимой нагревают и приносят в ведре или в некоторых номерах есть газовые или электрические болеры.
   Я тоже переоделась лечь спать, надеясь, что Винаяку не придет в голову приставать с дороги. Но как раз это он и собрался сделать. Плюхнулся позади меня на кровать и прижался, что-то невнятное замурлыкав.
   -Иди..идите,-не знала, как в данную минуту с ним себя вести, как с приставучим начальником или приставучим мужиком.-На другую кровать. И спи там один,-все же выбрала вариант мужика.
   Он захихикал, приклеиваясь крепче. Я рванулась, выдергивая у него простынь-она же покрывало-одеялка. Нахмурилась, тщетно пытаясь состряпать негодующий вид. Вышло комично, неправдоподобно.
   -Все. Спи тут, а я лягу на той кровати. Спокойной ночи.
   Перешла на другую постель. И только легла, как Винаяк ящеркой проскользнул и сюда. Снова вцепился, мурлыкая елейно-соблазняющее. Пахнет дорогим одеколоном в перемешку с виски.
   Я не на шутку сцепила зубы и прорычала:
   -Сейчас же отпусти и спи на другой кровати один.
   -Ну я хочу с тобой. Я боюсь спать один,-голосок его запищал, как у трехлетнего ребеночка, но со стариковской хрипотцой.
   Я рывком соскочила опять на пол и что есть мочи хлестанула боса покрывалом по лицу. Он аж прослезился. Недоумение, несправедливое наказание. Мученическая скорбь. Чего только не отразилось на его вдруг сделавшемся маленьком сморщеном лице. Стало жалко его. Но надо было держаться до конца, чтобы поставить его на место. И он согбенный встал и поплелся ворча на другую кровать.
   -Ладно, спи тут одна. Спокойной ночи. Бу-бу-бу.
   И я уснула. Блаженным сном младенца. Под далекую музыку сигнальных гудков.
  
   В первое же утро пришел в номер какой-то чулматый сикх, как мне его представил Виджендра, его деловой партнер. Заказал купить для меня фруктов и посыльный принес пакет бананов, яблок и мандаринов, на которые я тут же набросилась как голодная.
   Затем мы поехали в его какой-то офис, где нас накормили острой досой с чечевичной подливой и мятой картошкой.
   Как только мы вышли из гостиницы, я остолбенела. Мир представлял собой поток бессмысленого хаотичного движения: скотина, транспорт, кишащие люди, белые туристы в балахонах, черные индийцы в пестрых ярких тканях. И такие черные, что не могу поверить. Вот ведь рядом Виджендра и он никогда не казался таким темным. И в Москве я этого как-то не замечала. Но тут при безумном ослепляющем солнце все казалось четче и ярче. Краски горели. Как полотна Писарро.
   Виджендра с трудом снял авторикшу-те ни в какую не хотели сбавлять цену, видя с ним меня, и он пошел на хитрость, оставив меня чуть позади, а потом позвал, когда договорился; водила сразу понял свою оплошность, начал было отнекиваться и гнуть свою линию, но уговор уговором-повез.
   Только вчера был апрель. Уже светило высокое скромное солнышко, радуясь весне, но груды черного перистого снега еще лежали на обочинах. Народ бегал в куртках, поскидав головные уборы. И это славно. Но тут?! Тут резко, неожиданно сразу немыслимая жара. Не сказать, чтобы я в ней задыхалась или умирала от палящего зноя. Но чтоб так пекло даже представить не могла. "За сорок по цельсию"-объявил с утра служащий отеля и я легко в этом убедилась, едва высунула нос за стены с кондиционерами.
   Народ пестрый, шумный оживлял и наполнял улицы, превращая пустой ночной склеп, каким привиделось мне Дели во время поездки от аэропорта до гостиницы, в кишащий муравейник. Я не могла взгляда оторвать от этой новой жизни и удивлялась пальмам, изрисованным и сигналящим оперетами грузовикам, дико растущим на обочинах кактусам, велосипедным извозчикам. Неужели я за границей? Только вчера родная привычная серая Москва. Всего полночи и ты в ином мире! Фантастика.
   Виджендра привез меня в свой, как он сказал, офис, где в тесном помещении два на четыре метра-настоящая ванная комнатка, а не офис (к тому же это не кабинет в большом общем здании, а ряд гаражей со стеклянными дверями, у которых снаружи караулит нищий оборванный посыльный, он же и сторож), восседал тучный сикх в огромной серой чалме и с солидной бородой, похожей по структуре на сплетеную проволоку, которой домохозяйки дравят пригоревшие кастрюли.
   Продажа виз в Россию , турпоездок и авиабилетов. На стене за бюро красовался Аэрофлотовский плакат.
   Пока Винаяк обсуждал с партнером дела предприятия, я смотрела, задрав голову к потолку маленький цветной телевизор с клипами, где через каждые пять минут повторяли модный хит нового фильма "Бивафа"(неверная) со звездами Болливуда Акшаем Кумаром, по типажу вылитый Том Круз, и Кариной Капур. По молодости Акшай был красавчик и я им увлекалась...
   Сикх послал служку сбегать специально для меня за соком и тот принес в большом завязанном резинкой пакете розовый сок с мякотью, по вкусу напоминающий землянику с малиной. Поблагодарив за гостеприимство и попив ,мы поехали в другой подобный офис, выложенный кафельной голубой плиткой, что меня неотступно преследовало чувство, будто нахожусь в общественной уборной. Там нам принесли неимоверно острую алу-досу- жареная хрустящая тонкая рисовая лепешка с мятой картошкой и чечевичным соусом.
   Когда я выходила из обоих офисом, то прощалась не только с босами, в них восседающих, но и с прислугой, что униженно сутулясь охраняла вход и ожидала приказов. Они в изумлении и раболепном испуге смотрели на меня, не решаясь ответить "до свидания". А Виджендра до конца дня упрекал меня в глупости: "Это не люди, это сервис. С ними нельзя говорить на равных, иначе они потеряют к нам уважение". Но я не родилась и не воспитывалась в Индии. Для меня все похожие на людей людьми и были.
   Закончив с делами в офисах, отправились в Деловой центр Дели-Конот плэйс, где посредине площади в подземелье-гараже разместился Палика-базар. Там мы и проторчали до вечера, заходя во все знакомые Винаяку лавочки, расспрашивая о новинках кино, о ценах на блестящее тряпье и костюмы для танцев, и уходили к следующим. Все спрашивали обо мне и приятно удивлялись, узнавая о моем пусть и почти нулевом хинди. предлагали напитки, закуски. В основном я соглашалась на стакан холодной воды, который и посасывала от делать нечего.
  
  
   В этом подземном гараже мы до посинения захаживали ко всем его постоянным поставщикам, распивали воды, чаи и выбирали товар.Потом по второму кругу возвращались и отбирали диски с фильмами, с песнями, арабские костюмы для танцев, блестящие кофточки, которые с удовольствием раскупают цыганки. Предлагал мне присмотреться к джинсам и длинным юбочкам, потому что ему не нравились мои широкие шелковые юбка-брюки. Но джинсы в сорок градусов мне носить не хотелось, а от юбок как от вида одежды вобще воротило. Виджендра психанул и пригрозил, что тогда вообще ничего мне смотреть не станет. А я хотела кофточку. Такую, типично азиатскую по фасону и расцветке.
   Мы заглянули в палатку с тряпьем. Виджендра поздоровался с хозяином и посадил меня с ним:
   -посиди пока тут, чтобы не устала, а я скоро приду.
   Я напугалась: чего тут делать буду в его отсутствии. Но вымученно улыбнулась флегматичному мужику с животиком.
   -Может чаю? Кофе?-любезно предложил он, видя мое смущение.
   -чаю,-лучше уж чем-то занять себя, чем переминать от неловкости пальцы.
   -Первый раз в Индии?-сразу определил наметанным глазом.
   Я кивнула.
   -И как погода, люди? Что-то уже видели?
   -Все просто здорово. И погода. И улицы. Но мы только ночью прилетели. Всего на три дня. Завтра воскресенье- выходной. Вот и пойдем гулять по-настоящему.
   -Понятно. А откуда хинди знаете?-похвалил мои пять корявых слов.
   -В культурном центре изучаю.
   -А с Винаяком давно знакомы? Сколько у него работаете? Он в другой раз с другой девушкой приезжал. Рита вроде.
   -Да, знаю Риту. Она сейчас в Москве. Мне учитель по йоге сказал, что Виджендре нужно печатать на компьютере. Я у него три недели работаю.
   -И сразу в Дели?
   -да. Помочь ,у него вещей много. Мы можем много купить на двоих.
   -А, понимаю. Чтобы провозить на самолете,-понимающе кивнул и отхлебнул со свистом горячий чай.-вкусно?-указал на мой стакан.-Почему не пьете?
   -Вкусно. Но горячо.
   -Так не привыкла? Ну ничего. Побудете еще в Индии и научитесь пить горячий чай.
   Мы помолчали. Разговор дальше не клеился. У меня не хватало слов и я страшно стеснялась. Наконец придумала фразу , сконструировала ее и выпалила.
   -А вы были в России?
   -я? Нет. Говорят у вас там холодно. Это правда?
   -у нас зимой снег. И минус двадцать-тридцать градусов.
   Он поморщился:
   -бр. Нет, я уж тут. У меня бизнес. Хорошо идет.
   С этими словами ввалился грузный мужик сорока лет с сыном подростком и начал пересматривать футболки. Отобрал четыре пары и кинул на прилавок.
   -Беру. По чем?
   Мой собеседник кивнул парню-подмастьрье подойти и обсудить с клиентом стоимость. Подбежал щеголеватый парнишка лет двадцати с модной намомаженной прической, в рубашке навыпуск и с пробивающимся арбузиком брюшком.
   -Сто сорок рупий штука,-переглянулись с хозяином на пару.
   Клиент фыркнул и бросил мятые в руках футболки.
   -нет. Дорого,-и неспеша, но уверенно повернул к выходу.
   -Подожди,-окрикнул его хозяин.-Сколько хочешь?
   -Восемьдесят.
   -нет. давай сто.
   -Э, нет,-снова повернулся.-Я все беру.
   -ладно, бери,-усмехнулся хозяин и взглянул на меня: видишь, как получается?
   Но по лицу я поняла, что он и сам не остался в прогаре. Фиксированной цены нет. Завысят сразу на много, чтобы сбавлять удобно было. показать покупателям, какой ты щедрый и великодушный.
   Парень проворно завернул мужику его футболки. И тот для виду пощупал еще и рубашку. Но приложив к сыну, поморщился. Они вышли.
   Мы еще немного попытались поговорить, силясь побороть языковой барьер. Вернулся Виджендра.И с усмешкой:
   -ну как вы тут пообщались?
   -мы здорово поговорили,-сообщил ему хозяин лавки.-Она очень хорошо знает хинди. Молодец. Очень удивился и обрадовался. Приятно поговорить с человеком, который учит твой язык.
   Виджендра этого явно не ожидал и посерел от недовольства. Когда мы уже собрались уходить, я поставила пустой стакан и кивнула : спасибо, до свиданья. Хозяин нас остановил.
   -Подождите. В честь нашего приятного знакомства я хочу подарить тебе какую-нибудь вещь. Выбирай и бери, что нравится.
   Я не поверила, что правильно перевела и взглянула на своего работодателя. Тот скривился и зашипел:
   -ну чего же ты ждешь, иди выбирай кофточку. Хотела же.
   Я так обрадовалась,что подавила смущение и пошарила на вешалках. Выбрала желтую с оранжевыми разливами. Яркая, но простенькая. Такая элегантная.
   -вот эту можно.-улыбнулась.
   Хозяин одобрительно кивнул и махнул рукой:
   -А больше ничего не нравится? Выбирай. Еще бери.
   Мне стало совсем неудобно. И так уже почти одну получила. Не наглеть же. И Винаяк уже фырчал под боком. Я подумала, что за другие придется платить, а раскошеливаться ему. Даже если я потом с его же зарплаты и верну, все равно неприятно быть должницей.
   -нет, спасибо. Все нравится, но одной хватит.
   -ну как хочешь,-пожал плечами хозяин и махнул парню завернуть в пакет.
   Парень подошел ближе и игриво сверкнул глазами: флиртует. Я улыбнулась и взяла пакет. Еще раз сияя поблагодарила.
   -да не за что,-махнул небрежно мужик.-Не каждый день ко мне ходят русские девушки, которые говорят на хинди.
   Виджендра судорожно достал из кармана портмоне и вытащил пачку сотенных.
   -сколько я должен за кофту?-протянул две купюры.
   Хозяин насупился и покачал головой.
   -Нисколько. Я же сказал, это подарок.
   Винаяк неловко улыбнулся и ,кинув всем до свиданья ,вытолкал меня из палатки.
   -Что ты ему такое сказала пока меня не было?-зашипел на меня.
   -Ничего. Просто мы говорили о России, что там снег и холодно. О том, что мне очень понравилось в Дели, хотя еще ничего не видела, потому что первый день.
   -да? Не может быть. И поэтому он сразу подарил тебе кофточку? Такую дорогую?
   -А она дорогая?-заглянула в пакет.
   -ну не очень, но все-таки. Он просто так бы не стал никому ничего давать. Я не понимаю... что в тебе такого?..
   Всю дорогу до следующей остановки в магазинчике фильмов, он пыхтел и возмущался, бубня себе под нос, что такое в жизни не случается. Но почему я?
   Когда вернулись в гостиницу и заказали порцию овощной пакоры, он снова вернулся к разговору о подарке:
   - все-таки ты особенная. Сколько раз я брал с собой Риту, армянок, других, но никто им ничего не дарил. И вот тут тебе. Странно. Наверно тебя как видишь, сразу влюбляешься. Я тоже, когда тебя первый раз увидел. Ты мне сразу понравилась. Я был очень рад,что Нагендра Комат предложил тебе у меня поработать.
   Я сразу поняла к чему он клонит. Обычная лесть, чтобы затащить в постель. Я только усмехнулась:спасибо и принялась за свои с утра оставленные фрукты.
  
   Когда смеркалось, мы двоем возле своего отеля поменяли авторикшу на велосипедного и отправились в сторону Садара, пересекая безсфетофорные перекрестки. Ужасная повозка пугала меня своей покатостью и отсутствием поручней. Я поглядывала, как другие спокойно восседали на подобных-привычка, я же только и вскрикивала при каждом столкновении с машинами, телегами, коровами и обещала себе никогда больше не ездить на рикшах. Любопытные мотоциклисты объезжали нас и уже не глядя перед собой, оборачивались на меня, сталкиваясь с другими зеваками. Пользуясь моим страхом, Виджендра держал меня за руку, приговаривая, что с ним я не упаду. И я верила и держалась за него, потому что во что еще было верить. Слава богу ехали так не долго. Вылезли в ужасных трущобах, где продавали буквально все: от бижутерии до телевизоров. Незадолго до нашего приезда тут прошел праздник встречи весны-холи. И теперь беднота дотаскивала рубашки, майки, брюки с цветными пятнами краски, даже дикие коровы и собаки лазили, словно вымазанные йодом и зеленкой.
   -Не отставай от меня, иначе потеряешься,-предупредил Виджендра, протискиваясь сквозь толпу к распродаже дешевых трусов и носков.-Тут всегда дешево. Я в Москве одежду не покупаю. Разориться можно на одних носках,-засмеялся.
   Я тоже.
   В эту минуту кто-то наглый пощупал мои бедра. То ли ругаться и драться, то ли спрятаться за Винаяка. Я так растерялась, что пока раздумывала, момент упустился и я осталась с неприятным осадком в душе. Словно меня выпачкали грязью, а умыться негде.
   -Я специально вожу тебя с собой, чтобы ты привыкала, запоминала. Потом будешь за товаром одна ездить. Я устал. Вместе поедем только в Пакистан и Дубай. Вот в Дубае та же Индия, только чисто. Ты себе представить не можешь, сколько там живут индийцев, на каждом шагу. Но там ужасно жарко. Плюс пятьдесят. Хуже чем здесь. Ну сама увидишь.
   Мы переступили канавку, в которой бежали друг за другом длинные серые крысы.
   Тесные узкие лестницы. Третий этаж недостроенного дома. И мы в типографии. Тут лепят огромными тиражами яркие плакаты болливудских звезд, календари, наклейки. Тут грязные и уставшие копошаться разбирая по стопкам женщины и подростки. Младенцы-голыши самостоятельно лазиют по тюкам. Ни учебы, ни бизнеса им, ни перспективы. Для них Индия-не экзотика, а суровая правда жизни. Они как тараканы, сбившиеся стаей перед отравленным печеньем.
   Мне мир не переделать и я стараюсь не думать с болью в сердце о всех нищих и обездоленных планеты. Смиренно жду, когда Виджендра наберет себе стопы самых популярных и раскупаемых для Москвы киногероев. Но проходит час, другой, третий и я от однообразия и приглушенного шума станков в другом зале теряю самообладание.
   -Ну потерпи еще немного. Я понимаю, как ты устала,-жалостливо просит Винаяк, я киваю и сцепливаю зубы, чтобы не завыть.
   Когда наконец этот ужас кончается, мой босс просит выбранные плакаты упаковать и с посыльным доставить ему в отель. А мы спускаемся-улицы уже немного притихли, над головой ночь, потому что темнеет уже в половине седьмого-берем рикшу и , слава богу, благополучно добираемся до нашего района.
   -Теперь пойдем поедим и купим тебе обувь. Мне совсем не нравятся твои резиновые,-фыркает Виджендра, указывая на мои мыльницы, как называли пластиковые и резиновые туфли, пришедшие в моду из Китая в девяностых и оставшиеся в памяти народной под этим смешным названием.
   Мы зашли в ресторанчик, где теснились многочисленные французы средних лет. Заказали на выбор Винаяка то, что не сготовишь дома, особенно в Москве. Разные гарниры из индийских овощей, которых даже названия не знаю.Тут расчитано в основном на туристов, потому и не шибко остро. Особенно понравились мне бесплатно прилагающиеся на закусь маринованные луковки и в конце ужина для свежего дыхания зернышки фенхеля.
   Сандали выбирали долго. У меня кожа белая, тонкая и чувствительна ко всяким мозолям-секундное дело. поэтому искали "нарам"-мягкие, из натуральной кожи. И нашли. Виджендра не пожалел выложить за них около двухсот рупий и сказал, чтоб я сразу же и обулась, положив свои резиновые в пакет. По дороге в отель купил мне диковинных фруктов, кроме манго запомнила название лишь одних-чику-похожие внешне на картошку, а вкусом на переспелую хурму. Приторные, с крупными косточками внутри.
   После вчерашнего инцидента-приставаний, я боялась возвращаться в номер и все оттягивала время. Но что делать. Придется опять отбиваться. Оказалось, что нас перевели в тесный номер с одной двухспальной кроватью. И тогда у меня аж в нутри все закололо. Договорился, гад.
   -Эта комната дешевле,-заметил Винаяк, доставая из пакета мои трусы, которые повесила в прежней комнате сушить на батарейке. Залилась ли я лиловой краской или сдержалась, не видела со стороны. Но вырвала белье и кинула к себе в сумку.
   Включили телевизор. Винаяк пошел принимать холодный душь, а потом с арахисом умял поллитра неразбавленного виски.
   -Устал. А это помогает отдохнуть. Ты не думай, я не алкоголик.
   -Я и не думаю.
   Попробовал меня обнять, я отстранилась и предупредила, что никакой близости между нами не будет.
   -Я думал ты меня отвергаешь, потому что не верила, что я возьму тебя в Индию, что возьму с собой из номера погулять по Дели. Доказал тебе, что ничего для тебя не жалко. И в ресторан. И обувь купил. А ты все равно не соглашаешься. Почему ты такая холодная? Разве тебе секс не нужен?-почти заплакал пьяненький.
   -Нет, -а сама подумала: не с тобой сушеным крючком.
   Он обиженно отвернулся и почти сразу захрапел. Я ,уставшая за странный необычный день, тоже захотела на боковую. Решила спать с краю. Едва спустилась в глубь подсознания, как Винаяк закричал сквозь сон, дико забормотал. У меня от страха сердце гулко забилось и я проснулась. Он начал пинаться, брыкаться, махать кулаками, угрожая кому-то невидимому и пошел кружиться по всей кровати. Я схватила простынь и соскочила на пол. Постелила себе у двери, так что слышно было сопение спящих как стороживые псы у порога служак, и так промаялась до раннего утра, пока Винаяк не проснулся отлить.
   -Ты чего на полу делаешь?-напугался он.
   -Ты толкался, кричал всю ночь. Я и ушла.
   -Правда?-задумался.-просто я устаю очень. Поэтому ночью плохо сплю. Поэтому просил тебя быть со мной. Одному мне еще хуже бывает. Давай ложись на кровать, я уже не буду толкаться.
   Я перебралась на прежнее место и устало уснула, слыша, как вернулся Виджендра и обнял меня за шею, прижавшись головой к плечу. Не было даже сил оттолкнуть его. Но он безобидный. Без моего позволения ничего лишнего не посмеет.
   Так мы проспали до ярких звуков, долетающих с улицы. Окна в номере не было и потому включили свет.
   Сегодня выходной. Воскресенье. И сегодня идем по достопримечательностям.как все-таки здорово, что я согласилась поехать в Дели.
   Принесли утренний чай и услужливый симпатичный парень, постоянно восхваляющий как глашатай мою красоту, специально для меня купил яблочный сок. Винаяк поел горячих алупарота-лепешки с картошкой. Угрожал, что если я сейчас с ним не позавтракаю, то неизвестно когда еще поем. Меня это ничуть не испугало. Жарким летом без еды можно обходиться очень долго, была бы вода. А соку себе я всегда закажу.
   На несколько минут я осталась одна, пока босс бегал заказывать такси. Вернулся и мы отправились на прогулку.
   Шофер, кудрявый усатый мужик, похожий на комедийного грузина Мкртчана, включил радио. Там снова модная "Бивафа". Как человек, верящий в знаки, в то, что Вселенная постоянно через все с тобой разговаривает, я не могла понять, почему именно меня постоянно называют неверной. Относила это к себе, если поют в моем присутствии. Но ведь мне изменять некому. Я свободна. А Винаяку? Разве я предала его, что не захотела стать его любовницей? Я сразу говорила, что ничего никогда не будет. Он не поверил и обнадеживал себя попусту. Где ж тут моя вина? Совесть говорила, что на ней нет ни пятнышка. И я решила: песня как песня. Пока думала, приехали к Президентскому дворцу, откуда открывалась перспектива к далекой Арке-Воротам Индии через похожие на Елисейские поля лужайки.
   -Теперь посмотрим один храм,-взял меня за руку Виджендра и пожал ладонь.-Спасибо, что согласилась поехать со мной. Одному всегда скучно. Нет компании даже погулять. А так даже есть кому меня сфотографировать.
   В ответ я только улыбнулась. я ведь не с целью самопожертвования захотела слетать на три дня за границу. Сама по себе эта первая поездка-целое приключение. Не каждый даже в наступившем двадцать первом веке при относительно свободных выездах может позволить себе даже в многомиллионной Москве выехать зарубеж. Пока еще не наступило светлое будущее, когда для, хотя бы, многих это будет равносильно вылазке на выходные покопаться на даче в крапиве.
  
   Мы вышли из машины и направились к розовому резному храму.
   -Это Лакшми нараяна,-указал на него Виджендра.-я очень люблю это место. Храм новый, в двадцатом веке построили, но в нем много силы. Как это объяснить...святое место тут, мистик, понимаешь? Что попросишь-все исполняется. Так что пока поднимаемся, придумай, что пожелаешь.
   Как человек не очень религиозный, временами даже больше атеист, я все равно продолжала верить в исключительные чудеса и волшебные палочки: взмахнул, щелкнул пальцем и вот тебе, что хотел. Вот и к этому храму отнеслась сразу с почтением, а вдруг и правда сказочное место, вместилище эдаких добрых фей, что могут из золушки сделать принцессу.
   Меня пропустили в отдельную комнату для иностранцев, чтобы я могла там под бдительной охраной разуться. Фотоаппарат отбирать не стали, но предупредили ничего в нутри не снимать.
   -Какие к тебе почести особенные?-завистливой змеей зашипел мой протеже, когда мы встретились с ним на лестнице. я не ответила.
   Прохладный мрамор ласкал ступни. Спускающиеся навстречу люди останавливались, глядя на меня, словно ожившую богиню. Я побарывала в себе неловкость. Особенно удачно получалось это, прячась под солнцезащитными очками.
   -Значешь, почему они все на тебя так смотрят?-шепнул Виджендра.
   -Нет, почему?
   -Потому что в Индии есть примета. Когда ты в первый раз увидишь белого человека-загадывай желание и оно сбудется. А если тебя захотят потрогать, значит сбудется даже не одно желание.
   -И правда сбываются?-приподняла недоверчиво уголок губ.
   -Люди верят. А во что веришь, то и происходит. Ты не забыла про желания, чтобы попросить у Лакшми тут в храме?
   -Нет,-как только он еще снаружи сказал мне о возможности чуда, я ужаснулась от множества нахлынувших желаний. Что же хочу: жить в Москве? Найти высокооплачиваемую работу? Поступить на французское отделение в коледж при МГУ? стать знаменитой и богатой?.. и тут как молния, меня осенила одна единственная мысль-любовь. Я знаю чего действительно хочу без всяких "но".
   -И что попросишь?-лукаво заглянул мне в лицо.-Часто ездить в Индию?
   -Нет,-я покачала головой.-Это личное. Я скажу это только богине.
   Виджендра обиделся и насупился.
   Мы поднялись на просторную, залитую золотистым солнцем веранду. Из нее направились в тенистую арку, под которой в зале с ароматным дымком в нишах стояли парочки влюбленных воркующих богов. Перед ними коробки с прорезями, куда люди кидали бумажки с желаниями и рупии, чтобы просьбы поскорее исполнялись.
   Мы подошли ближе и встали напротив, сложив молитвенно ладони у груди, как хиндуисты. Виджендра закрыл глаза и его губы беззвучно зашевелились. Я взглянула на мраморные парочки и резкая тоска обожгла грудь.
   -Любви! Вот чего я хочу!-почти взмолилась.-Вы тут стоите вместе, вы любите друг друга, вам хорошо. Вы счастливы. Я тоже хочу быть счасливой. Я одинока. Я хочу красивого нежного умного парня. хочу, чтоб мы с ним очень сильно любили друг друга. Хочу великую настоящую любовь, как в кино, как в книгах, о которой мечтают и не верют. Вы можете, потому что у вас такая есть. В вас верят миллионы, значит вы существуете. Значит у вас есть сила и возможность мне помочь. Я прошу только любви и счастья.
   Виджендра открыл глаза и протянул мне пятьдесят рупий одной купюрой.
   -Вот, возьми. Я хочу, чтобы ты положила за нас двоих. Твоя рука -это хорошо. Сразу подействует.
   Я не стала расспрашивать, почему он так решил и опустила мятую бумажку в щелку. Появился из-за алькова ничего не видящий пандит с мантрами в руках. Он обходил с бормотанием статуи и мотал , как заведенный, головой.
   Мы осмотрели весь храм, куда пускали посетителей. Я восхищалась свежестью и яркостью, величием и совершенством форм, красок. На прощанье стукнули по колоколу. И чтобы оставить себе на память этот удивительный и легендарный мандир, обошли его с боку, куда вел путь в парк. С гигансткими добродушными слониками из розового камня, с лужайками для пикников с видом на храм, с искусственными ручейками, фонтанчиками с магическими кобрами посредине. И в этом парке укрывались от полуденного зноя многочисленные семьи, из под тени кипарисов, лиственниц и пальм зорко следившие за мной.
   Мы вернулись к машине и поехали осматривать следующие достопримечательности.
   -Сейчас мы сначала заедем в один магазин,-шепнул Виджендра, чтобы шофер его не услышал, как будто мог понять по-русски.-это всего на пять минут. походим, посмотрим. И ему за нас дадут комиссионные. Тут в Индии так принято. Увидишь.
   Машина завернула в тесный проулок, где не разъедутся два встречных авто и остановились у белого одноэтажного магазина. У порога нас уже поджидал зазывала, вскочил и согнулся вдвое, подметая травяным веником невидимую пыль перед нами.
   Мы вошли внутрь и очутились в пещере сокровищ Сим-сим. Только разбойники стояли за стойками или ходили по залу, предлагая чаю, воды и раскошелиться. Чего здесь только не было. я ахнула от скопления в одном месте золотой и серебряной парчи, шелков, серебряной посуды, мраморных статуэток, самоцветов, украшений, достойных самых прославленных королев. В середине разместилась даже настоящая мебель махараджей. Ковры с драгоценными камнями висели тяжело на стенах.С них сверкали и манили топазы, аметисты, розовый и белый жемчуг, сапфиры, равных по величине которым не сыскать даже у короля Саудовской Аравии. Бриллианты и рубины горели в золотых оправах в виде мужских и женских перстней, серег, браслетов. Увидела на витрине даже миниатюрные шкатулки-секретницы из малахита. Не успела моргнуть глазом, как черная влажная руку протягивает мне фантастической красоты ожерелье из граната, такого сочно-насыщенного, что захотелось съесть, как если бы камушки ожили и превратились во фрукт.
   -Что ты хочешь, выбирай,-шенул обольщающе Виджендра.
   -Но тут же все дорого,-развела я руками. Зачем предлагать выбирать, если он ничего мне тут не купит, а сама я вижу такую роскошь впервые. Обернулась, чтобы с некоторой завистью взглянуть на двух радостно-возбужденных европейцев, что за чаем уже скупали восточные материи.
   -неужели ничего не нравится и не хочешь?-снова шепнул лукаво Винаяк.
   -Наоборот, мне здесь нравится все. Я все хочу. Особенно тот набор посуды из серебра, достойный султанов из сказок "Тысячи и одной ночи", кувшин, поднос и шесть миниатюрных бокальчиков для кофе.а еще то ожерелье гранатовое, что продавец показывал.
   Мой работодатель усмехнулся:
   -У тебя зарплаты не хватит все это купить.
   -Потому и не за чем было спрашивать,-усмехнулась в ответ.
   -Ладно, идем. Шоферу уже заплатили за нас.
   Провожая нас голодным жадным взглядом, продавцы оскалились, выдавая за приветливость желчное отчаяние.
   Не успели мы залесть в машину, как она уже остановилась перед крепостной стеной, за которой величаво парила в небе знаменитая башня.
   -Это Кутуб Минар-символ Дели,-гордо указал на нее Винаяк и встал в очередь, купив мне билет за пять долларов, а себе за пять центов.
   -С этой башни раньше очень много людей вниз падало,-продолжил он, когда мы прошли внутрь.- с женой разведется-тынц с башни. Плохой студент экзамены завалит-тоже вниз головой. Кого жених бросит или с работы уволят-все бегут прыгать с Кутуб Минара. Поэтому вход на нее закрыли. Теперь только снизу на нее смотри и восхищайся.
   Развалины древнего дворца, бывшего чьего-то владычества. Остались лишь жалкие крохи, редкие каменные следы, нераскуреченные вандалами надгробия. Как же быстротечна жизнь и как сурова. Ведь жили когда-то крепкие сильные и красивые люди. любили, мудрили, ели, пили, болели. Ушли и кто сейчас их знает? кто помнит о них? вот так пройдут века, тысячелетия и другие люди, ультрасовременные посмотрят на развалины спальных райнов, типа Солнцево в Москве или Лубянку и тоже скажут: смотрите, здесь творилась история. А какие они были люди до нас, то есть уже мы, они не скажут.даже фото и кинопленки не покажут всего того, что было в действительности. Утешает лишь, что о нас потомки узнают больше, чем мы о предках. Мы оставляем после себя не только руины и парящие башни, мы оставляем знания, кино, картины, книги. И нас будут периздавать, переснимать, чтобы прочувствовать то же, что чувствовали мы, как мы сейчас экранизируем по двадцать раз того же Дюма и ставим Достоевского. И все мало.
   А Кутуб Минар-он похож на полигон, на космический аэродром. Башня служила маяком. Вторая, недостроенная-вообще имеет вид разобранной ракеты.
   -Смотри, как все на тебя смотрят,-с гордостью нашептывает Виджендра.-Когда я ездил с Ритой, она одевалась в сари или шальвар камиз и ее принимали за светлокожую индианку. Мне нравится с тобой гулять.
   Остановились перед железным толстым столбом, вросшим в землю в наклонку. Огороженный от любытных ладоней толпы, он отражает солнечные блики и будто кряхтит.
   -Ты знаешь, что это легендарный столб. Он намного древнее самого Кутуб Минара. Даже они, кто строил здесь все, не знали, откуда взялся этот столб. Он сколько стоит здесь, не ржавеет и не падает. Чудеса, правда?
   Я взглянула на огромный скипетр великана и пожала плечами: ну что тут удивительного. Говорю же, что местечко на полигон похоже. Наверняка перволюди-инопланетяне и воткнули. Застолбили за собой земличку. Потом забыли вернуться или передумали.
   Мне это объяснение показалось простым и логичным, даже если научно не доказанным. Какая разница, ведь все равно никто загадку не разгадает, так почему мне из-за нее убиваться и мучаться.
   Нагулявшись и нафоткавшись, мы вышли к машине, но ее не оказалось на стоянке.
   -Ты постой пока у входа, а я поищу,-оставил меня обескураженную одну стоять на виду у толпы зевак босс и убежал. Как только он исчез, ко мне набежали со всех сторон: а можно вам руку пожать, а можно ваши волосы на память, а можно с вами постоять, а сфотографироваться? Мадам, возьмите ,плиз, ребеночка за ручку, чтобы он когда вырастет показал всем снимок себя с вами. Мэм, а вы откуда?. О!мэм хинди ати!
   Виджендра пришел вовремя, раскидав всех и вытащив меня из толпы.
   -Нашел шофера. От отъехал на дорогу и ждал на обочине. Вот и он.
   Пока амбасадор подъезжал и разворачивался, из проезжающей битком набитой детьми машины, мне слали поцелуйчики и махали руками.
   -Да ты тут популярна,-усмехнулся Виджендра и усадил на заднее сиденье.
  
   Храм бахаи в виде каменного цветка показался еще издали, один из знатных символов Дели. Кто не посетил Лотос, тот не был в столице.
   Машина припарковалась рядом с воротами и мы с Винаяком вошли в зеленый ухоженный парк, все тропинки в котором вели к храму. Я так радовалась, что себя не помнила. Все казалось сказкой, ожившей легендой. Переплились реальность и вымысел... и среди всего этого возникает неожиданный образ.
   Четкие яркие черты лица. Широкие брови. Острый длинный нос,похожий на арабский. Большие глаза.Романтическая непобритость в лице. Нормальное телосложение:не худ,не толст.Держится прямо. Одет стильно.Пышная шевелюра и не кудрявый,чтобы неприменно оттолкнуло. С детства не приемлю даже сильно волнистые волосы у мужчин. Противно. Если б знать почему.
   Он смотрит с восторгом,обожая. Как красиво. Горячий воздух. Пылкое солнце. Пряные ароматы цветов. Индия-сказка моего детства. Второй день прибывания. Кружится голова от восторга. Вчера были только рынки,торги. Сегодня уже храмы,сады.
   Я иду по красным плитам дорожки. По обеим сторонам розовые клумбы,за ними- салатовые газоны. Легкий зеленый ковер,мягкий,волнующий. Манит.Дома сейчас грязный серый снег,временами выглянет солнце и осветит желтым мокрые стены домов. А здесь лето в самом разгаре. Все поет. Цветет. Дышит. Я тоже дышу каждым дуновением. Каждой взлетевшей в воздух пыльцой. Чирикают чужеземно пташки. Их трель бальзамом ложится на душу и щемит,блаженно,сладостно. Как струны ситары переливаются вдали сигналы машин. Звон в голове. Не от жары-ее я почти не чувствую, млею. Не от яркости красок и непереносимых глазам лучей-спасают очки. Звенит воодушевление. Я парю. Ноги словно не касаются земли. Я над всем этим миром. И от волнения звенит. Это мои мысли:стукаются друг об друга,не могут собраться воедино. Сума посходили от радости. А я их и не гоню. Пусть порезвятся. Мне же хорошо!
   Навстречу идут толпы. Мужчины .Женщины. Молодежь. Все как один не могут отвести от меня глаз. Неужели они не видели никогда белого иностранца?!Для меня-дикость. Высоко поднятая голова не позволяет стесняться и прятаться. Слава-это замечательно. Даже пьянит. Пусть никто тут не знает твоего имени,но ты у всех на виду. Все толки только о тебе. Кто-то без стеснения даже кажет пальцем в мою сторону. А потом сравнявшись и пройдя дальше,все еще оглядываются вслед.Неужели я не мираж и им не кажется белая кожа,золотые волосы,парящий силуэт.
   Я настоящая. Только для многих так и останусь загадочным призраком.
   Красно-черный полосатый свитер. Обогнал нас. Обернулся. Тут я его и заметила. Черты резко встали перед глазами и отпечатались в голове.на сердце. Разве так бывает? Внутри все мигом замерло. Биение остановилось. Было ли дыхание?-не заметила. Сон? Видение?
   Такие черты лица-в них все,что я искала от идеала мужчины. Красота. Мужественность. Экзотичность. Четкость. Живописность. И взгляд. Это не присмыкание,не заискивание, как у многих за полтора дня здесь. И не грубое похотливое желание белого тела. В этом взгляде я увидела себя со стороны:я -богиня. Я -мисс мира. Я-все.
   Дернула ресницами.Пошевелила пальцами. Повела бровью. Нет. я не сплю. Это явь. Он обогнал и оборачивается,все еще не веря своим глазам. Мы оба спим. Нам обоим видится мираж. Только разный.
   Чувствуя мое оцепение и то,что я уже не здесь и не с ним,Виджендра подбирается совсем близко,касаясь локтем моего плеча.Идем тесно. Мне неловко. Мой мираж это видит. Что подумает:я занята? Я с богатым кошельком? Отстраняюсь. Виджендра понимает и морщится. Ему неприятно:он хотел хвалится всему миру,что с ним иду я. Но я не экскорт. Не по вызову. Спасибо,что взял меня с собой. Но ему от этого тоже выгода. Бесплатный билет,лишний багаж,дополнительный товар, сверхприбыль и приятная компания. Нет здесь обязательств любовного плана. Я свободна. А он вообще женат и в дополнение живет во втором гражданском браке. Какие притензии?
   А красный свитер с черными полосами мелькает впереди. Его иногда не видно за нахлынувшей толпой. В груди буйно колотится:дайте еще раз посмотреть. Хочу видеть этот силуэт. Это лицо! Народ рассасывается,как по мановению волшебной палочки и снова предстает мой мираж. Горячее солнце. Плавленный воздух. Просто хочу пить. Жажда. Жажда любви,желания. Жажда романтики и приключений.
   Мы совсем близко с великолепным белым зданием. Лепестки стремятся вверх и разлетаются в стороны. Неимоверно впечатляет. Я снова грежу. Вся моя жизнь до этих двух дней была серым сном,телевизором с черно-белым изображением. И вот новый кинескоп. Цветной.Жидко-кристаллический. Это главные новости всех каналов. Я-в Индии.
   Лепестки храма плавятся в желто-огненных лучах. Края размыты и дрожат. Так на ветру колышутся живые листочки. И этот храм словно оживает и движется. Я только покачиваюсь своей плавной походкой.Снимаю очки на секунду:мне надо это видеть живым взором. Запечатлеть. Неужели оно еще великолепнее без темного стекла?
   Слезы,резь. Белизна ослепляет.Спасаюсь под очками и восторгаюсь. Я в сказке.
  
   Красно-коричневый кирпич. Похоже на мавзолей. Подходим совсем близко. Очередь На вход и на выход. Тут разуваются и сдают обувь на хранение. Сердце радостно бьется: прекрасный незнакомец рядом. Их двое. Наверно друг. Мне стало нелепо любопытно, какие у них носки,когда снимут огромные тяжелые кроссовки. У нас в таких молодежь фарсит в минус тридцать,а тут выше сорока. У меня часто носки оказывались с дыркой на пальце и лень было зашивать. А у этих? Они,не отводя от меня глаз ,скинули свои боты. На ногах чистые,не потертые носки. И совсем нет мокрых пятен от пота. Не романтично, может, сейчас думать о такой прозаичной мелочи,но что поделать? Мозг хитрый и придирчивый.Улыбнулась своим размышлениям:даже тут не подвел. Но парни сняли и носки. Засунули в кросовки. Так принято. Если уж разуваться,то до последнего.
   Я встала слева. Идеал смотрел на меня и жаждал,когда я сниму очки. На меня вдруг нахлынул ледяной ужас: а что ,если ему не понравятся мои глаза?! Что за бред. И тут же дерзкое:ну и плевать мне тогда на такого. Нате,смотрите!
   Почти сорвала с себя очки,которые при наклоне не держались и все равно бы сами рухнули,да еще и на пол.
   Парень остолбенел. Наверно,ждал даже меньшего. Я предстала как богиня,гордая, великолепная. Порождение лета и солнца. Серые глаза превратились в лазурные,отражая голубизну неба. Сделались бездонно-глубокими. Притягивали и засасывали всех,кто в них попадал. Я чувствовала свою власть. Я любовалась ей и собой. И этим парнем напротив. И больше ничего.
   -Наташа,снимай сандали,-послышался нервный голос Виджендры.
   Я опомнилась:я тут не одна. Есть еще внешний мир. Нагнулась. Растегнула застежки. Протянула обувь. Виджендра безо всякого ,совершенно спокойно взял мои сандали в руку,и вместе со своими ботинками протянул в окошечко.
   "Надо же,не брезгует,-подумала я про своего работодателя,-и чего это я все вдруг про обувь?"
  
   Толпа выстроилась в длинную очередь. Медленно ползла вверх по лестнице и вперед к входу в бахарский храм. Виджендра норовился прильнуть ко мне, делая вид тесноты, и если не взять за руку, то хотя бы двигаться плечо к плечу. А я старалась приблизиться к тому парню с ясными огромными глазами, куда проваливалась с каждым следующим долгим взглядом. Так же создавая тесноту и сутолоку, оказалась рядом с ним и нарочно слегка коснулась его предплечьем. Глаза улыбнулись искренним светом. Хоть так. И я становилась смелее с каждым шагом, с каждым всполохом. Смотри!-кричало все мое нутро, все мое существо.-ты мне понравился. Я выбрала тебя! Теперь помоги мне! Как-нибудь!
   Виджендра начал уже подозревать неладное и засуетился, оттаскивая меня взад, объясняя тем, что служащие храма проходят мимо колонн и вывалившихся из строя, вроде меня, просят не вылезать за черту. Иными словами ,я могу оказаться не у дел и полететь в самый конец очереди. Я послушалась, упуская с криком в душе ярко-красный джемпер с черными поперечными полосами. Куда? А я?!
   И вот наши две очереди лучом разошлись в стороны, чтобы сойтись у самого входа. Они оба, не упуская меня из виду и постоянно оглядываясь, прошли контроль на металлоискатель и исчезли в просторах каменного цветка.
   Нас тоже быстро осмотрели, попросили внутри сидеть молча, нельзя даже шептаться, потому что вся суть этого здания в его достославной акустике.
   -Прислушайтесь. И вы услышите даже шелест собственных мыслей,-перевел мне уже в дверях Виджендра и от себя добавил:-сама услышишь. С одного конца зала слышен даже легкий шорох на другом.
   Мы вошли. Высокие своды. Цветок внутри оказался куполообразным просторным светлым залом. Впереди небольшая сцена. Все остальное пространство-зрительский зал. Я вдохнула воздух таинства и мигом окинула помещение, ища единственно важный мне силуэт. Вот! Красный джемпер. Густая грива. Большие томные глаза. с ним другой. В руках у них мотоциклетные шлемы, которых раньше даже не заметила.
   Они увидели меня и сели на заднюю лавочку, самую крайнюю ко мне. Я рванулась к ним. Но Виджендра ухватил за руку и еле слышным шепотом прошуршал:
   -Лучше идти в самое начало.
   И я, влекомая против своей воли, проплыла с трепетом в груди мимо свободных мест рядом с тем парнем. Он даже привстал, вытянувшись ко мне. Но безнадежно сполз вниз.
   Мы прошли ко второму ряду от сцены, забрались на середину и затаили дыхание. Но я не слышала мыслей. Не слышала, так ли мистичен зал и звукопроходимость в нем, как кричит слава. Я лишь ощущала пульсацию в венах и учащенное дыхание. Издали меня обжигал чужой, но такой приятный огонь глаз, призывавших оглянуться. Но я сидела окаменелой скульптурой, не смея шелохнуться. И все мысли о нем, как у Дубцовой в надрывной песне. С какой секунды он стал мне вдруг так дорог, этот красивый незнакомец? С какого мгновения я испугалась его потерять? С какой вечности он стал мне посланцем? И где он теперь? Не уйдет ли раньше меня? Не исчезнет ли в пучине небытия, откуда и возник?
   От всего этого голова пошла кругом. Я так громко задышала, что Виджендра в испуге обернулся:
   -Тебе плохо?
   -Душно,-вырвалось из недр души.-нечем дышать...
   Мы тихо встали и глазами извиняясь перед теми, кого пришлось беспокоить, направились к выходу. Мимолетный, но целеустремленный взгляд в сторону, назад, где сидел он. Его нет... как обухом по голове. Конец. Так оно, может, и к лучшему.
   Я опустила внезапно заблестевшие глаза долу. Пол поплыл. И свет померк. Никого, и ничего...одна пустота. И надежда. Последнее чудо, что остается у человека, когда он все потерял. Я снова глянула туда, где видела его в последний раз. И чудо произошло. Я еле сдержала поток слез. Слез благодарности.
   Мой незнакомец через весь зал смотрел на меня. со своим другом. Они встали в очередь на выходе. Через заднюю дверь. а мы через переднюю. Но это означало, что если я замедлю ход, не дам Виджендре быстро меня увлечь, они нас догонят. И может тогда...
   Мы вышли на воздух. Конечно, воздуху как такового тут и не было. но я искала свободы, чтобы вздохнуть.
   Как и предположила, Виджендра заспешил вперед. Я же делала вид, что не могу еще как следует насладится видами каменного цветка. Я останавливалась на секунду, на две. Тянула время. Красный джемпер приближался. Приближались его глубинные темные глаза. и я проваливалась в их бездну. Уходила с головой.
   -что с тобой?-смущался Винаяк и дергал плечами.
   -Все в порядке,-еле выдавливала из себя звуки.-Все хорошо.
   А сама готова была упасть без сознания. Лишь бы дождаться его. И упасть в его объятия, если подхватит, конечно. Но в ином я и не сомневалась.
   А если он уйдет?-вот основная пугающая мысль...
   -Ты хочешь, я сниму тебя на фоне храма?-предложил Виджендра.
   Я кивнула и встала спиной к тянущимся к небу лепесткам. Народ остановился, чтобы не лезть в кадр и тут двое догнали наконец нас. Мой прекрасный незнакомец стоял за спиной Винаяка и с обожанием смотрел на меня. его друг тоже мне улыбался. А я смотрела мимо камеры моего босса. Он пытался вернуть меня на землю и просил побыстрее взглянуть в объектив, повернуть голову, чуть склонить в сторону. Я слышала его голос как сквозь помехи в радиоволне. Я вся устремилась к одному единственно дорогому лицу. И улыбнулась ему.
   Счастлив тот, кто может не скрывать своих чувств. И я была счастлива в тот момент.
   Виджендра повел меня вниз по лестнице к бассейну с голубой подсвеченной водой.
   -Это святой бассейн,-указал он рукой.-И сюда люди приходят очистить свои мысли и попросить чего-нибудь. Можно здоровья, можно ума. но не денег, потому что место духовное.
   Я кивнула. Еще одно желание. Еще одно чудо. После Лакшми нараяна прошло всего два часа и вот он. Он рядом. Он смотрит влюбленным взглядом. Он любит. И я люблю его. Не понятно как, но это случилось. Мистика или совпадение. Одному Богу известно. Но я рада, что это случилось со мной. И хотя я всего на три дня в Дели, кажется, что все впереди и это лишь начало. Для двоих, кто стремится быть вместе, расстояния не преграда. Других проблем я не видела.
   На возвышающейся кладке бассейна сидели пары, дети. Кто-то забавлялся с фонтанчиками,бившими из краев на середину. Здесь влажная прохлада пела в унисон с твоей душой и все чудеса мира казались доступными и твоими. Все сокровищницы открыты перед тобой. Все золото человечества у твоих ног. Почему бы тебе со всем этим несметным богатством не открыть свое сердце и не распахнуть свои объятия новому счастью, которое само просится к тебе.
   Я подошла к воде и ладонью преградила путь сильной струе. Я и рядом сидящие пискнули от восторга, когда решительный целеустремленный поток брызгами во все стороны направился дальше, окатив нас. Как благословение расценила я это омовение.
   -Спасибо Лотос, спасибо Дели, что послали мне любовь. Теперь я могу просить только о том, чтобы вы дали мне возможность познакомится с этим красивым парнем и быть с ним. Обернулась, по-детски счастливая и увидела на себе упоительно-сладкий взгляд больших черных глаз. Незнакомец стоял и наблюдал за моей игрой с фонтаном.
   Виджендра отходил в бюро и вернулся с брошюрой об истории этого храма.
   -Пора идти,-мотнул мне, протягивая руку.
   Я не взяла. Встала сама, не отводя глаз от прекрасного принца. Виджендра обиделся, но я ничего не могла поделать с собой. Я могла бы дать руку только одному человеку из всех присутствующих. И он был позади моего работодателя. Почему мне всегда хотелось называть его рабовладельцем?
   Медленным шагом я последовала за Винаяком. К выходу. Но как хотелось остановить мгновение, чтобы долгие часы пробыть здесь со своей ожившей мечтой. Но раз это невозможно, я постаралась приблизится к парню и коснуться его руки. мы несколько секунд прошли тесно бок о бок, глядя безотрывно друг на друга. Словно огромная жизнь промчалась за эти мгновения. Бушующим потоком бежала кровь в жилах. И стучало в висках. Электрическими разрядами прокалывало все тело. Перед глазами все плыло как в видении, где посредине лишь расплывающееся лицо напротив.
   И это кончилось на первой ступеньке назад вверх по лестнице. туда, где уже ждет обувь, потом тропа до машины, потом...Потом будет разлука. Навсегда.
   Душа оборвалась и повисла на тонкой ниточке, ожидая спасения.
   Виджендра встал впереди в очередь за обувью. Я обернулась и увидела совсем рядом от себя этих двоих. Они о чем-то переговаривались. Я прощальным взглядом оглядывала высокий силуэт с широкими плечами, с пышной шевелюрой. На руке металлический браслет. Легкая щетина выгодно подчеркивала контуры лица. И мне нравилось в этом незнакомце все. Абсолютно все, безо всяких но. Он посмотрел на меня. пронзительно. С дикой невыразимой грустью. И я не выдержала. Если я сейчас сама что-нибудь не предприму, я его потеряю. И всю жизнь буду жить укорами себе в нерешительности.
   "В Индии строго относятся к тем, кто пристает к иностранцам. Таких полиция может сразу арестовать и посадить,-говорил Виджендра еще в первый день по дороге на Палику базар.-Поэтому все боятся даже подходить знакомиться. Могут подумать, что пристает".
   И это я сейчас четче всего слышала в своей голове. "Он не заговорит. Он не осмелится. Я иностранка. Он рискует попасть в полицию". Я уже не знала, что и думать, на что расчитывать. Секунды улетали без оглядки. Но вот она возможность. Он перед тобой, только открой рот. Заговори с ним. Услышь хотя бы его голос. Узнай его имя. И ты не будешь вспоминать безымянный призрак. Появится человек, которого сможешь помнить и даже любить.
   И я открыла рот:
   - Мера нам Наташа. аур тум?
   Для него мое обращение разразилось, как гроза на ясном голубом небе.
   -Экскьюз ми?-смущенный, испуганный, обрадованный, ошеломленный.
   Голос его бархатный тенор.
   Страх внезано набросился на меня: как, должно быть я сейчас глупо выгляжу. Сама пристаю к незнакомцу в чужой стране. Сама клеюсь. Может я остальное придумала и мы не смотрели друг на друга все эти минуты, пролетевшие незаметно, но длившиеся годы. Может я сама придумала вспыхнувшую влюбленность и интерес. Я напугалась и мой язык затвердел и набух во рту. Не могу пошевелить им, чтобы ответить, повторить знакомство. Друг что-то шепчет ему на ухо, приводя моего незнакомца в чувства. А я наконец набираюсь мужества снова повторить свое имя и спросить его. Решаю вернуть самообладание и в случае неудачи не стать посмещищем, а прикинуться просто общительной иностранкой.
   -Она русская,-слышу отзыв обо мне его друга. У самого принца открывается наконец дар речи и он произносит свое имя. Странное. Неуловимое. Никогда такого не слышала и не могу удержать в сознании. Переспросила, но и опять тот же результат.
   Двое начинают что-то обсуждать оживленно,забывая обо мне. Вот и все. Я вздыхаю с сожалением, но в то же время облегченно: никогда ни в чем не смогу себя упрекнуть. Я все сделала, что от меня зависело. я молодец.
   Справа уже окрикает меня Виджендра, протягивая мне сандали. Злой, раздраженный, обиженный.
   -Я взял тебя с собой в Индию. Это опасная страна и я отвечаю за тебя. А ты пристаешь ко всем незнакомцам. Здесь много хулиганов, плохих людей. больше так не делай.
   Я молча забираю обувь и собираюсь их одеть, но вокруг так тесно, толпа, что мы оба выходим на тропинку, где посвободней и , резко выкинув из головы неудавшееся приключение, пытаюсь поскорее застегнуть замочки на щиколотке.
   -Экскьюз ми,-раздается поверх меня еле уловимый знакомый неуверенный голос. Еще не успев сообразить, встать и увидеть, я вздрогнула. -извините.
   Я поднялась. Передо мной стоял он. Красивый, смущенный. И такой безобидный, не такой каким мне рисовал его Виджендра. Принц протягивал мне визитную карточку.
   -Это мой номер телефона. Номер моего офиса. Мы с братом занимаемся компьютерами, программами, ремонтом, оформляем вебсайты. Наша фирма "Дженерик солюшанс". Я не бедный, я бизнессмен.
   Много чего он мне еще говорил, поспешно, чуть заикаясь от волнения. Я смотрела на него, забыв про Винаяка. Мы пошли по тропинке к выходу, не обращая внимания на любопытствующие толпы прохожих. И тут я заметила, как друг моего принца ловко увел знакомством и разговором Виджендру вперед, чтобы оставить нас вдовем поговорить.
   "Он все-таки решился,-улыбалась я счастливо.-Он не испугался и не посмеялся. Значит все случившееся не сон и не самообман."
   -Напиши свое имя здесь,-попросила его, чтобы запомнить имя прекрасного незнакомца.
   Он вывел на обратной стороне карточки "Пунит". Пунит. Первым моим восприятием было, что имя какое-то пустое. Ничего не значащее. И даже не романтическое. Не для великих легенд. Ему бы быть Меджнуном. Но это имя носил Он. И я быстро объяснила себе, что Наташа тоже не Сильвия, к примеру, и не Лейла. На этом и успокоилась. И его имя сразу запело яркими красками и звонкими мажорными нотами.
   -Ты сколько в Индии?-понимала я простые предложения.
   -Мы приехали на три дня. Сегодня второй. Завтра назад.
   -Да?Как жаль,-лицо его исказило сожаление.-А ты не можешь остаться дольше?
   -Нет,-и тут же представился удобный случай объяснить в трех словах, кто мне такой Виджендра, чтобы на всякий случай Пунит, как представитель традиционного общества, не подумал обо мне превратно.-Это мой босс. Я у него работаю. Он продает в Москве индийские фильмы, одежду. Мы приехали много купить. И надо вещи привезти в Россию.
   Он грустно понимающе кивнул. Я почувствовала за это к нему огромную благодарность и тепло понимания разлилось в груди: он не осуждает, что я гуляю по Лотосу с мужчиной в возрасте, который мне никто.
   -Ты сам из Дели?-спросила его, как окликнула от горестных раздумий.
   Он оживился.
   -да. Это мой брат Ашвани. Сегодня выходной и мы решили погулять. И встретили тебя. Хвала Богу,-вознес ладони к верху,-что ты решила поехать именно в Лотос. Ты такая красивая!
   -Спасибо,-растаяла я от счастья.-Ты тоже,-и улыбнулась, опусив глаза.
   -Ты замужем?
   -нет.
   -Я очень, очень рад, что мы познакомились. И очень удивлен, что ты знаешь хинди! Откуда?
   -Я учу его в культурном центре при индийском посольстве. Правда пока очень плохо знаю язык.
   -Ничего. Нормально,-он восторгался каждым моим новым словом и объяснением, а я вдохновлялась все больше от общения с ним. И не верилось, что я могу вот так хорошо общаться с парнем и мало того, на чужом языке, как будто говорили не словами, а мыслями, эмоциями, движениями.
   -Когда будет твоя свадьба? Шади?-неожиданно раздался вопрос, от которого я остановилась.
   Момент отупения. Я не могла сообразить что он спрашивает. На свою свадьбу что ли меня хочет пригласить? Или ко мне на свадьбу напроситься? Но я вроде как на ближайшие еще пять лет ничего такого не планировала, даже в мыслях не собиралась. Какая свадьба?
   -Шади?-преспросила я, морща нос от умственного напряжения.
   -Да, шади, меридж,-взмахнул он передо мной руками, пытаясь передать мне правильный смысл.
   -Киска шади?Чья свадьба?-я все еще не могла въехать.
   -Твоя свадьба. Тери.
   Я обернулась вокруг себя, словно ища ответа и развела руками:
   -Мери, моя? Лекин киске сатх? Но с кем?
   -мери се,-улыбнулся ласково во весь рот.
   -Мери се?!-шокированно повторила за ним, только теперь осознав, что он делал мне предложение.-Со мной?!-я все еще не могла проронить ни слова, широко раскрыв глаза.
   Я не могла поверить, что незнакомцы с первого взгляда и с первого знакомства могут влюбиться и сразу предлагать жениться. Мама рассказывала, что в ее годы так водилось. Но ведь те времена давно миновали. И современный темп и развитие требовали долгих узнавательных прогулок, отношений ,прежде чем решаться на такой ответственный шаг. И вот теперь словно я попала в прошлое. И не верила, что со мной это случилось, что это не банальная история дешевого романа для домохозяек и не серия двухсотсерийного венесуэльского сериала. Я стою, живая и реальная в центре этой истории и не нахожу ответа.
   -Ты выдешь за меня замуж?-теперь уже полностью и отчетливо предложил Пунит.-Выходи.
   -А...мэ(я)...да.
   Мы радостно заулыбались и протянули друг другу руки.
   -Теперь я самый счастливый в мире человек!-сморщился от удовольствия и вытянул как сурок из норки свою мордочку.
   А я смотрела на него и не представляла, как это я в мгновение ока из свободной одинокой девушки превратилась во влюбленную возлюбленную и невесту. Неужели моя просьба в Лакшми нараяна? Пусть тогда все об этом узнают и несчастные просят о любви. Два часа и жизнь твоя меняется.
   -Сейчас я тебе напишу мой домашний адрес и мобильный телефон, а ты мне свой. Мы позвоним, мы встретимся,-подвел меня поспешно за руку к лавочке, на которой сидели две девушки. Одна из них настоящая гламурная красавица, модно одета, с длинными прямыми волосами. Я даже в такую минуту вспомнила о брате: вот бы ему такую красивую. Жаль он не увидел.
   Девушка насупилась и капризно-требовательно попросила Пунита отойти, когда он присел на перила, чтобы написать важные для нас обоих номера. Он даже не взгялнул на нее. Отошел. Я отметила, что он при мне даже на красавиц других не заглядывается.
   Впереди остановился Виджендра с Ашвани( такое имя мне уже встречалось раньше и я запомнила его легко). Первый недовольно смотрел на нас с Пунитом и делал знаки поторапливаться.
   -Машина ждет,-прорычал он, когда мы поравнялись.
   -Да, сейчас, только телефон напишет,-боялась, как бы не сорвалось в последний момент.
   -вот тут лавочка свободная есть,-увидел в стороне от тропы истоптанную лужайку Ашвани.
   Мы четвером подошли и двоем с Пунитом сели. Он быстро начеркал синей пастой свой домашний адрес, почтовый для писем, емэйл, и дополнительные два телефона.
   -А теперь ты свой,-протянул мне другую визитную карточку.
   -Свой номер я не помню, но вот номер моего брата, ты можешь звонить на него, потом я дам свой номер,-и написала на хинди "бхаи ка фон"(телефон брата).
   -Она пишет на деванагари?-удивились братья, переглянувшись.
   Виджендра важно подбоченился, как будто в том была его заслуга:
   -да, она может.
   Дальше русский адрес с индексом. Инета у меня не было и потому емэйла я еще не завела.
   Мы обменялись. Пунит с трепетом и пылкостью прижал карточку к груди. мы встали и еще раз взглянув на него с тоской разлуки, но не безнадежно, пошла за Виджендрой. Тут же у дороги перед воротами нас ждал наш амбасадор. Мы сели в салон и шофер как по просьбе включил мою любимую на тот момент песню "Санам, о санам" ("Любимая"), перепетая с арабской "Хабиби", которую в свое время перепел на русский Аврам Руссо. ("Где-то далеко в чужом краю...где-то далеко тебя люблю"-примерно).
   Мотор завелся и я с раздирающимся сердцем, просящимся наружу, к Пуниту, набрала воздуху в грудь. Справа от Виджендры в окне показался сам Пунит. Он провожал меня, преследуя машину, пока она не набрала скорость. Его взгляд кидал тоску, мучительную любовь. И между нами сидел непреклонный мрачный Винаяк со скрещенными руками на груди и ворчавший себе под нос "пагаль, крэйзи".
  
   После знакомства с Пунитом мне стало так прекрасно на душе, что я не обращала внимания на Виджендру, который взял наконец-то меня за руку и водил за собой повсюду, гордясь эскортом. Встречные с завистью поглядывали на нас и удивлялись, говоря вслед: "Где таких красивых берут?" Естественно, это только обо мне. Славные люди.
   После Лотоса отправились в музей Кришны неподалеку. Толпе показывали озвученные сцены из жизни Бога-человека, а я уже не вырывала ладони из руки Винаяка.
   Он с благодарностью шептал: как здорово вот так ходить за ручку как пара, этого я сразу и хотел. Только он не знал причины. Раньше я с надеждой ждала чуда, знакомства-нельзя было допустить, чтобы тебя потенциальный возлюбленный увидел за руку с сорокапятилетним мужиком. И когда чудо произошло-искать больше мне некого. Пусть видят кто хочет. Я так свободна и счастлива, что держи меня Виджендра за руку или нет, ему от этого не прибудет, а от меня ничего не отстанет.
   Когда миновали высокую статую Кришны, толпы наклонялись, касаясь его каменной стопы, а я взяла его за простертую перед самым лицом ладонь и пожала по-товарищески холодные пальцы: спасибо и тебе, всему миру спасибо. За славное путешествие. За прекрасную любовь с первого взгляда. Потому что чем больше я ходила и видела, тем больше понимала, что люблю. Странно, нелепо, но это и есть то, о чем пишут книги и снимают фильмы. А ведь раньше я скептически относилась к таким выражениям: с первого взгляда не бывает, как не бывает инопланетян и лохнеского чудовища, потому что я сама этого не видела. На вот теперь посмотри,-сказал мне мир. Конечно, от этого разило мелодрамой за версту. И сейчас не могу уже отрицать даже снежного человека. может кому-то и он попадался.
   Напоследок, перед сумерками заскочили в Красный форт, но он почему-то был закрыт, хотя его выходной в понедельник, и на место поклонения Махатмы Ганди, где горит вечный огонь.
   Идя к машине я увидела на лавочке красивую пару. Они обнимались и миловались, как настоящие влюбленные. Но едва парень увидел меня, как произвольно оттолкнул девушку и аж привстал. Да , очень красив. Но не лучше моего Пунита. И потом, если он с такой легкостью при мне бросил свою девушку, с такой же легкостью бросит и меня, и следующую...
   Мы сели в амбасадор и вернулись к Индия Гейт. Отпустила такси-до гостиницы добираться будем на рикшах, а восемь часов аренды истекли.
   Винаяк с трудом ходил в своих новых не исхоженных туфлях и жаловался на тесноту и мозоли. Покупал себе мороженого и обижался, что я не ем с ним заодно.
   Много семей, молодежных компаний пикниковало на лужайках. Музыка, воздушные шары, чипсы, сладкая вата. Я с грустью представила, как бы здорово было тут погулять и устроить трапезу на лужайке с Пунитом. Может быть когда-нибудь...
   Заиграла "Тум бивафа хо"( ты неверная) и я с укором подняла взор в темное беззвездное небо: не правда. Я верная Пуниту. Я его не обманывала. Даже сейчас, гуляя с Виджендрой, я не сделала ничего плохого.
   Мы вернулись на Пахаргандж, где жили. Сходили в тот же ресторан. Аппетита сильно не было, но поела. Вкусно, но не впечатлило.
   После душа, после очередного стакана виски, Винаяк опять хотел было попытать счастья, но я без предупреждения стащила крайний матрас и кинула его на пол. На его беззвучный укоризненный ворос, ответила:
   -Я устала мучаться прошлой ночью. Теперь можешь кружиться хоть по всей кровати.
   Он злобно забурчал и выключил свет.
   Можете сами догадаться, каким злым и раздраженным проснулся Винаяк поутру. Не желал со мной разговаривать. Даже не смотрел в мою сторону. Убежал куда-то не предупредив. Но вернулся через полчаса. Встал руки в боки.
   -Я хотел тебя наказать и отомстить за твое плохое поведение. Хотел, чтобы ты сегодня весь день просидела одна в номере. Но не смог. Одевайся. Вместе поедем опять в Палика базар. Я все же не думал, что ты такая злая и неблагодарная.
   Отчасти он прав. Другие, как его бывшие любовницы армянки, что торгуют в его магазине на Севастопольской, Ритка, что по сути сожительствует с ним ради поездок и ради жилплощади в самом дорогом мегаполисе, еще одна весьма недурная собой девчонка, фото которой он мне показывал ,когда делал мне визу: "Света просилась поехать со мной , но я выбрал тебя"-все они считают за честь расплатиться ласками. Но я как раньше протестовала против почетного звания "раб божий", так и теперь протестую против долгов. по словам моей знакомой полугречанки, увлекающейся мистикой, Вики Апостелиди (а фамилия уже божественного происхождения, как сообщение божье мне от Апостола): "Я никому ничего не должна". Человек приходит в этот мир свободным и не обязан расплачиваться за все и всех. Виджендре нужна была компания и помощь с лишним товаром. Мне нужна была заграница. Мы помогли друг другу и не больше. Спасибо и разбежались, потому что я уже понимала, что после возвращения в Россию я перестану у него работать.
   Ну что много говорить пространного. Перейдем к делу.
   Мы провели весь утомительный день выбирая шмотье и кино. Я даже начала относительно свободно для своих двадцати слов изъясняться на хинди, а Винаяк злился и шикал, приказывая замолчать, другим говорил: не слушайте ее, она язык не знает. Но всех забавляло и радовало говорить со мной на их родном языке.
  
   Когда мы вернулись засветло в отель, Винаяк оставил меня одну и собщил, что пойдет сейчас на Нью-Дели вокзал встретится с сыном. Он с матерью и сестрой живут где-то под Дели и созвонившись с отцом, приехал взять у него денег и поговорить, обняться.
   Я тоже хотела увидеть индийские вокзалы, железную дорогу, местные поезда, но Винаяку было неловко показывать меня сыну и он просто объяснил, что для меня это очен опасное место, где даже он не сможет меня защитить. Мне вспомнилась старая голливудская комедия. Едут две дамочки в такси по району черного гетто. "Я не вижу здесь ни одного белого!-Нет, вон смотри, стоит один!(разочарованно) Ой, и того уже убили". Я не стала настаивать и осталась одна. Предаваться радужным мечтам.
   Я закрывала глаза и млела от восторга. Везде был только он. Как солнце. Как воздух. Я видела его лицо. Слышала только его голос. Я не могла представить себе,как смогу без него жить. Разве смогу уехать. Я теперь тут. В Индии. Привязана к этой стране любовью. Я люблю его. Пунит!..имя,мягкое,непривычное. Я как в бреду повторяю его снова и снова. Я ощущаю на себе его дыхание и сердце замирает от восторга. В глазах плавающие круги. Слабость в конечностях . Голова тяжелеет и я проваливаюсь. Дурман. Даже после нескольких рюмок водки или трех бокалов шампанского я не была такой пьяной. То есть настолько балдеть от опьянения. Губы сами приоткрывались и высыхали от жажды. Жажды его поцелуев. Я как помешанная металась по подушке. Вскакивала. Водила глазами по бежевым стенам и искала его. Я хочу видеть его. Я не могу без него.
   Душа рвалась на свободу. Найти Пунита. Слиться с ним . Стать единым целым. Сердце колотилось и рвалось вслед за душой. Я влюбилась так как никогда раньше...
   Я долго. С трудом осознавала это. И не могла поверить. Как же так. Неужели это возможно? Я и такое?! Я влюбилась. С первого взгляда! Это не может быть правдой. Это какой-то прекрасный сон. И когда я проснусь,останется только ощущение.
   Я щипала себя за руку.Но боль передается и летит в мозг. Значит не сплю. Тогда как же назвать этот наркотик,что жжет изнутри,ослепляет,затуманивает разум. Жизни нет там,где нет его. Один Пунит. И я люблю его,как никогда и никого раньше. Как даже представить себе не могла.
   Осознавая это,я ликую и я пугаюсь. Если так и все это правда, то ведь мне осталось в Индии пробыть считанные часы и я улечу. Далеко-далеко. И может статься никогда его больше не увижу. И не смогу услышать его голос,мягкий,бархатистый. Я сойду с ума без него. Он нужен мне. Нужен чтобы я жила.
   Рыдания сами подкатывают к горлу. Глаза увлажняются и слезы застилают все вокруг. Сквозь решетки над дверью пробивается уличный свет. И передо мной он прыгает кругами. Радужными, фиолетовыми,оранжевыми,красными. Мелькают синие молнии. Открытым ртом я жадно ловлю воздух,потому что мне нечем дышать. Я как рыба без воды. Я без Пунита. Я как жизнь без солнца. Без него сплошной мрак.
   Как со стороны слышу приглушенный стон и всхлипы навзрыд. Это рвется душа. Но не может бросится к нему,потому что тело умрет без души.
   Я сижу в тесной пустой комнате и не знаю ,что мне делать. Я взаперти. Я в тюрьме,ибо истинная свобода с ним. Руки связаны. Ноги в кандалах. Во рту кляп. Не могу двигаться. Не могу бежать со всех сил. Не могу закричать. Только голос сердца кричит Вселенной:
   -Услышь меня!Достучись до него! Донеси ему мою тоску. Пусть он услышит мой зов. Пусть узнает как сильно я люблю его! Пусть ветер коснется его щеки,дотронется до его губ и подарит ему мой поцелуй. Пусть каждая капелька росы смочит его глаза. Пусть он увидит мои чувства! Пусть птицы прилетят к нему на окно и напоют единственно верный и не повторимый мотив любви. Пусть Великое Могучее Солнце улыбнется ему и осветит его путь. Всегда,в дни горести и радости. И во всех проявлениях мира с ним буду я. Моя нежность и ласка. В каждом дуновении ветра. В каждом надвигающемся сумерке. В каждом голосе улиц,в каждом отзвуке,в каждой частичке пыли буду я. В каждом шелесте травы и деревьев он уловит мое дыхание. В каждом барабанном бое удар моего сердца. Пульс колотится. Учащенно. Отрывисто. Я плачу. Слезы обжигают щеки и стекают по подбородку. Я благословляю каждый миг,каждый шаг,каждый вздох Пунита. Потому что я люблю его. Потому что хочу его счастья. Я хочу быть счастливой вместе с ним. Рядом с ним. Навсегда. И пусть никогда даже тень печали не коснется его чела. Не омрачит его мыслей. Пусть над ним светит всегда только счастливое солнце.А я буду видеть улыбку Пунита,ловить зайчиков в блестках его глаз. Играться ветерком в его густых волосах. Соловьем петь о его красоте. Теплым дождем ласкать его кожу. Потому что любовь безгранична. Потому что не знает она ни приград,ни времени,ни расстояний. Где бы я ни была и где бы не находился он,мы всегда будет рядом. Чувствовать присутствие другого и забудем о долгом одиночестве,что было до нашей встречи. Боги свели нас. В священном храме любви. Среди распустившихся лепестков лотоса. Под самым небом. Под самым солнцем. На глазах у удивленной толпы. На глазах у всей земли. Перед лицом судьбы сошлись наши пути. Сошлись и стали одной длинной широкой дорогой. Одним долгим путешествием длиною больше чем в жизнь.Длиною в тысячелетия...
   Любовь к этому парню возникла столь стремительно и так безосновательно,будто по волшебству. Кто-то невидимый вложил ее в мое сердце. Чувство вспыхнуло и загорелось ярким пламенем. И случилось все так неожиданно,что я долго не могла поверить в случившеесь. Так не бывает,-повторяла себе и каждый раз отмахивалась. Ну и что ,что не бывает. А у меня уже есть. И всегда будет.
   Я наконец-то додумалась позвонить с телефона, что стоял в номере. Сердце бухало и отдавалось в голову. Сейчас я услышу его голос.
   -алле. Это Пунит?
   Незнакомый растерянный ответ:
   -Какой Пунит? Тут я.
   -Кто я? Мне нужен Пунит.
   -Я Киран...
   Я в отчаянии бросила трубку и закусила губу. Как все гадко. Ложь. Зачем надо было давать чужой номер? Я застонала и повались лицом в подушку. Яд разочарования раздирал грудь. И вдруг током прошила мысль: какая же я дура?! Я же угодила в приемную отеля. И уже у них должна была просить соединить меня с нужным номером!
   Я тут же расцвела, влекомая новой надеждой.
  
   Вернулся довольный Виджендра. Время еще полно до улета. Он собирался укладывать чемоданы. Рассказывал мне с энтузиазмом о встрече с сыном. А я все не находила себе места из-за Пунита и слушала в полуха.. Встретимся ли мы снова когда-нибудь, увижу ли его. А вдруг не получится созвониться? Я ведь снова так и не решилась. И сразу вернулся мой тюремщик.Неужели моя любовь,что возникла так стремительно, разлетится в пух и прах, едва я войду в салон самолета и стальная машина скроет от меня Индию, Дели.
   Я разрывалась от страха и тоски. Я ненавидела обстоятельства,что так насмешливо сложились:всего три дня и я нашла смысл своей жизни и тут же его теряю! Слезы отчаяния душили. Грудь болела от непережитого: с Пунитом хотела я гулять вечером по Индия Гейт, пикниковать там с ним, даже есть мороженое. Все мне хотелось делать с ним. Но я не могла.
   Я заперлась в душевой и мучилась, прижавшись к прохладной розовой стене. мне хотелось спрятаться от Виджендры, от самой себя, и я сжимала пальцами виски и слушала наводящие тоску мотоциклетные урчания за окном. Хочу туда, на улицу, на свободу, к Пуниту.
   -Наташа, выходи поскорее!-крикнул через дверь работодатель,-я сейчас начну собирать вещи.
   Я несколько раз глубоко выдохнула и вышла. Перед кроватью суетился Виджендра. Кривые ножки. Крючковатая спина. Арбузный рахитный живот прячется под навесом плеч. Старческое тело. Голубые плавки.
   Что такое?Меня потряс его вид. Он разделся бесстыдно передо мной. Хитро поглядывал, косясь. Проверял мою реакцию. Мне стало стыдно за него. Но я переборола неприязнь и , отведя взгляд на стопы дисков, спросила:
   -Как помочь?
   Он засуетился еще больше, заметался по комнате, не зная с какой стороны приступить к сборам и с чего начать.
   -Надо будет все диски повытаскивать из из упаковок и разместить в эту папку,-указал на специальную квадратную сумку с толстыми кожаными боками, а внутри файлы для дисков.-Чтобы не поломались в дороге. А упаковки отдельно. Потом дома опять разложим.
   Я кивнула и приступила было к разбору фильмов, как Виджендра подскочил ,вспомнив что-то и позвал сервисных.
   В номер ввалились два уже знакомых парня и вытаращились на почти голого Винаяка и на меня. Я быстро прочла в их взглядах, как они нас восприняли: любовники. До чего же сделалось стыдно, не по себе. Я не знала,куда девать глаза и себя вместе с глазами. Острая ненависть к работодателю пронеслась во мне. Сильно это кольнуло по самолюбию. Никакого уважения! Да ладно так, но ведь Виджендра делал умышленно, мстил мне. Иначе зачем показывать всей гостинице свой бугор в трусах при мне.
   Парни завидущими глазами поглядывали на меня, потом взглядывали на победное гарцевание Виджендры по номеру и тяжело вздыхали: везет же этому, что нашел себе такую спутницу.
   Он отдал распоряжения и они вышли их исполнять. Тут во мне все и взорвалось. Ах так? Позорить меня? даже если я этих молодцев больше и не увижу, он то тут постоянный жилец: два раза в месяц прилетает. Каждый раз будет выставлять впалую грудь вперед, убеждая всех,что такой всемогущий и спит с каждой русской, с которой захочет. Ну уж нет. Я не твоя собственность. У меня есть парень!
   ...Парень...я запнулась. Звучало очень странно. Непривычно. Но если не так, тогда кто мне Пунит? Не муж. Не жених, хотя и порешили с ходу пожениться. Возлюбленный?..
   Все равно. Он мой, а я его. И нет на моем пути никаких пошлых работодателей.
   Вскочила с кровати, полная решимости. Под рукой уже драгоценная бумажка с номером. Чуть замерла, готовясь к старту и рванула. Импульсивно. Сумасбродно.
   -Сейчас приду,-кинула без пояснений и вылетела из номера, оставив Виджендру в замешательстве.
   Тут же на лестнице меня встретили четыре пары черных восхищенных глаз:
   -О! Аап бахут сундар хэ! Ю вери бьютифул!
   -Шукрия,-широко улыбнулась: приятно видеть поклонников повсюду, даже среди обслуживающего персонала.-А где тут телефон. Мне позвонить надо?-пролепетала , запинаясь на хинди. Сильно волновалась. Смелость одно, а непривычность-другое.
   -Внизу,-махнули руками,-рядом со стойкой записи.
   Кинула им благодарственное и как перышко слетела по лестнице.
   У входа находилась полузакрытая кабинка с телефоном-факсом.
   -Мне позвонить...-указала на аппарат высокому лысому дядьке.
   -Да, пожалуйста.
   Дрожащей рукой набрала пламенные цыфры, прыгающие перед глазами. Дыхание перехватило. Раздались длинные гудки. Мгновение остановилось.
   -Алле,-послышался голос, приглушенный и далекий. Или у меня от волнения слух притупился.
   Я открыла рот, но не могла пошевелить губами. Кольнуло в уме сразу бросить трубку, но рука не послушалась и еще крепче прижала ее к уху.
   -Пунит?...Это Пунит Арора?..-услышала свой голос.
   На проводе подскочили и голос стал громче:
   -да ,я Пунит, а вы кто?
   -Это Наташа... мы познакомились в Лотосе...-не знала как говорить и путала слова,-вчера...
   -Наташа!-узнал меня и мне сразу полегчало: он меня не забыл. От благодарности я чуть не разрыдалась. Такой красивый-он помнит обо мне.
   Заметила,что самооценка стала очень малюсенькой, уничижительной, но мне и в самом деле трудно было поверить,что кроме престарелых уродливых Виджендров кто то на меня посмотрит. Столько лет просидела дома под маминым надзором, что уже боялась мужчин. И первый, кто,как я думала, теперь спасет меня, был самый красивый парень в Дели.
   Глупо. Но теперь. Тогда я так не думала.
   -Я...улетаю сегодня в два ночи... Ты приедешь встретиться в аэропорт?
   Мне до ужаса хотелось увидеть его напоследок. Для меня это означало не просто надежду, а твердую веру,что , значит, мы снова встретимся. И очень скоро. Казалось так романтично попрощаться в аэропорту. Он прибежит туда ради меня. И я запомню его глаза, его нос, губы. Мы ведь не сфотографировались. Я бы вытащила свою мыльницу и запечатлела его. Чтобы потом дома часами смотреть на любимое лицо. Иначе, я боялась, забуду его. Образ сотрется и останутся только далекие ощущения. Я так не хотела. Могла потерять...
   -какой аэропорт? Как называется?-волновался в трубке Пунит.
   И тут я осеклась. А я и не знаю. Думала вообще,что в Дели один он. А если человек спрашивает, какой из них... Что значит быть несамостоятельной. Ты не знаешь даже названий.
   -Я не знаю...-простонала в ответ, опуская плечи. Все рушилось.
   -А где ты сейчас находишься?-он не терял надежду.
   -В отеле,-развела руками.
   -Что за отель? Как его название? Имя?
   -Я не знаю...-чуть не заплакала от обиды. Но моментально сообразила спросить у служащего:-Скажите, как называется отель?
   Тот назвал, но у меня даже в ушах не засело.
   -Как?
   -Он показал рукой на стену. Над ним большими золотистыми буквами на табличке действительно висело название. И как я могла не подумать об этом?
   -Кельтон,-задыхаясь прокричала в трубку.
   -Кельтон?-переспросил Пунит.-да, я знаю, где это!
   Я обрадовалась. Он знает. Значит приедет. Я увижу его!
   -это десять минут езды от дома. Я скоро буду.
   Меня затрясло. Такого чуда я не ожидала. Самое настоящее, романтическое свидание. Перед отъездом.
   -Какой у тебя номер комнаты?-спешил разузнать Пунит.
   Но это я уже знала. Смотрела на дверь от скуки. Номер самый легкий. 101.
   -Сто один,-говорила волнуясь как о самом сокровенном.
   -Сто один?-повторил Пунит.
   -да.
   -Я приеду минут через десять-пятнадцать.Бай.
   -бай.
   Я положила трубку. В глазах поплыли темные круги. Я не испугалась сама позвонить.Я не испугалась позвать. Я люблю. И я смелая. Потому что с такой любовью мне все ни по чем.
   Не помня себя, взлетела на третий этаж, где мы жили.
   Виджендра встретил горящими от злости глазами и сразу набросился:
   -Куда ходила? И мне не сказала.
   -звонить,-села на кровать.
   -Кому звонить? Откуда у тебя знакомые в этой стране? Ты что?
   -У меня есть кому позвонить,-глядела ему в глаза не смущаясь.
   Он прищурился, приподнял плечи:
   -Тому парню? Из Лотоса?
   -да.
   -Да ты точно пагаль. Ты не знаешь индийцев. Они все хотят от девушки только одного-секс. И больше им ничего не надо. Ты думаешь своей головой?
   Я усмехнулась: он точно знает всех индийцев, особенно себя. Первый, кто и хочет переспать со мной.Ему обломилось-теперь на всех перекидывает. Грязь льет.
   -ты не знаешь людей. а я знаю. Ты не разбираешься в индийских людях!-продолжал он, раскидывая руки по сторонам и мотая головой.-Я за тебя тут отвечаю.
   -я ничего плохого и не сделала. И я тоже разбираюсь в людях. Я учусь на психолога.
   Представила нежные любящие глаза Пунита. Такие глаза не могут врать.
   -да твой институт-говно. И психология к индийцам не относится. Ты только своих русских может распознать. Вот чему вас учат.
   Я не стала спорить. Не в моем настроении. Я ждала гостей. Единственно,что смущало и сильно тревожило-вид Виджендры. Что подумает мой возлюбленный, когда увидит меня в одном номере с раздетым мужиком. Так же подумает , как и сервисные. Этого я не хотела. Мне не нужны подозрения, разочарования. Я, конечно, все могу объяснить даже на плохом хинди. Но червь сомнения всегда будет подгрызать отношения. Тем более это восток. Много традиционной дури в головах. Даже в лучших головах.
   В дверь постучали, отвлекая Виджендру от наставлений.
   -Сэр...мадам звонила. Вот биль,-рука протянула неуверенно чек.
   Интересно, намного я там наговорила?
   Винаяк вырвал бумажку, пробежал глазами. Потом извлек из брюк портмоне и вытащил деньги.
   Едва рука скрылась за дверью вместе с оплатой, работодатель накинулся с прежней силой:
   -Зачем ты вниз звонить ходила? Столько набежало! Взяла бы мой телефон. С него дешевле!
   Я не хотела говорить с Пунитом при нем. Слишком личное. Святое, что не хочется омрачать ничем, особенно присутствием человека, разгуливающего перед тобой в одних трусах.
   -Сколько денег. Переведи в рубли и я тебе верну. Сто хватит?-потянулась к рюкзаку.
   Он притих.
   -нет. не надо. Ладно. Будем собирать вещи.
   Больше меня не беспокоило его белье. Я верила,что когда приедет Пунит, все само собой уляжется. Может, Виджендра даже оденется.
  
   Раздался стук в дверь. Виджендра открыл, ожидая увидеть гостя, парня из магазина видео фильмов. Но на пороге несмело мялся служащий, один из тех, что говорил мне комплименты на лестнице. Он бегло и страдальчески взглянул на меня телячьими глазами:
   -К мадам пришли. Там внизу.
   И тут же в меня впились ненавистные зрачки Винаяка. Сцепив зубы он прошипел:
   -Кто это вдруг мог к тебе придти? В Дели-то? Уже знакомых завела? Или это тот парень?
   Не слыша больше его голоса, не видя больше никого и ничего, я оказалась в ином мире, где была одна, наедине со своими чувствами. Словно под куполом. И за туманом неслись голоса, долетавшие до меня приглушенным далеким эхо.
   Он пришел! Пунит! Не помня себя, вскочила с кровати, на которой сидела по-турецки скрестив ноги. Даже не обулась. Босыми ногами. Выскочила из номера, уловив лишь краем уха "куда?".
   Ступни не чувствовали холода плит. Руки не ощущали скользких от многих сотен рук деревянных перил. Не пугала своей узкой крутизной лестница. Я летела к нему. Первая площадка, вторая, третья. Глаза еще не успели ничего увидеть, замерев на уровне плиты второго этажа. А сердце уже радостно застучало-он здесь!
  
   Красивый, высокий, в салатовом стильном джемпере он стоял у стойки и спрашивал обо мне.
   -Мы уже передали, что вы ее ждете,-объяснял администратор нетерпеливому гостю. Повернулся и увидел на лестнице меня. Я стояла как вкопанная, очарованная.-А вот и мадам.
   Пунит обернулся и лицо его засветилось радостью. Позади стоял брат, но на мой взгляд такой неприметный по сравнению с Пунитом.
   Мой принц сделал порывистый шаг ко мне. Я тоже метнулась. Сердце стучит учащенно и гулко отдается в висках.
   -Хай...-слетает с губ и больше нечего сказать словами. Разговаривают только глаза. и я не обращаю внимание на удивлено-завистливые взгляды всех гостиничных служащих, что с первой минуты пребывания меня здесь восхищались моей красотой и искоса поглядывали на Виджендра. Они не могли вразумить, как при старом любовнике я могу запросто побежать в объятия молодого красавца. Но на стенах и на лбах ведь не написано, что между нами с Винаяком ничего не было и быть не могло.
   Я прихватила с собой листочек с номером моего русского мобильника и фотографию меня на фоне резного окна в развалинах Кутуб Минара- случайно получилось два одинаковых снимка. Я хотела, чтобы Пунит меня не забывал, чтобы у него был мой образ,на который он мог бы смотреть в любое время. Правда я не очень хорошо получилась, но всегда придерживалась принципа: не говори никому, что плохо, может и не заметят. И он не заметил.
   -О, Наташа! как красиво!-он бережно принял фото и прижал к сердцу.-Я всегда буду носить это на груди, всегда буду смотреть на тебя и целовать.
   Он поднес фотокарточку к губам и так прильнул, что у меня самой голова пошла кругом. Вокруг нас никого не стало, мы одни в атмосфере любви. Как в облаке. И перед глазами только его лицо. Я слышу его дыхание, слышу его желания. И кажется, что у меня вырастают крылья, чтобы парить высоко над землей. Если б кто сказал, что такое бывает, я бы посмеялась и не поверила. Вы, наверно, тоже считает меня чокнутой. Но я как сейчас помню это чудесное ощущение. Никогда еще любовь не была для меня такой свободой, ни в школе, ни после.
   -Идем со мной,-услышала сквозь сон голос своего принца и вспомнила о реальности.
   -Не могу. Надо собирать вещи. Я улетаю.
   Сердце в его груди так запрыгало, что пробивалось сквозь материю. Пунит протянул ко мне умоляюще руки. я сама готова была расплакаться от осознания разлуки. Если вы подумали, что я слишком сентиментальна, то и для меня самой такое состояние было в новинку.
   В голове звоночком просигналило: у него есть ты, но у тебя его нет. какой бы не была сильной любовь, образ сотрется в памяти. Время и расстояние разлучат вас.
   -Подожди, я сейчас!
   И стремглав бросилась к лестнице, не замечая ни ступенек, ни пролетов. Минута и я уже быстро обуваю сандали и хватаю кодак. Винаяк с выпученными глазами остается в одних плавках возле своего раскуреженного чемодана.
   -Скоро вернусь!-кидаю ему не оглядываясь и лечу стрелой вниз, к своей судьбе.
   -Я хочу тебя сфотографировать!-с ходу предупреждаю Пунита и настраиваю аппарат.
   -Плиз,-доносится до меня его стон.-Хоть десять минут. давай посидим в кафе рядом. Немного поговорим. И там вместе щелкнемся. Подари мне перед отъездом несколько минут счастья.
   Перед страданиями разлуки растопляются даже вековые ледники. Разве могло мое сердце, пламенное, ожившее, противостоять такой просьбе? Это не только подарок Пуниту. Десять минут-подарок мне. Такая толика счастья быть вместе. И этими минутами я буду жить потом в России. Может мы никогда не сможем встретися, но я не смогу себя упрекнуть, что чего-то не сделала и упустила.
   -Идем. Только десять минут.
   Глаза Пунита заблестели от слез. Он быстро открыл мне дверь и мы втроем с его братом выпорхнули в черноту улицы.
  
   Пунит сел позади брата, я за ним. Я полностью им доверяла, поэтому не боялась, что они могут меня сейчас куда-то неожиданно далеко завести. Я поставила одну ногу на выхлопную трубу, другую, не найдя ей опоры, подвесила так как получилось. Ашвани дернул по рычагу и мотор завелся. И в этот момент Пунит как-то неосторожно поставил свою ногу на мою, поверх трубы... и не убрал. Неужели не почувствовал? Я тихонько постучала ему по плечу и показала вниз. Он спохватился и переместил ступню.
   -берись за меня,-шепнул мне громко и я осторожно ухватилась за его торс.
   Мотоцикл рванул и мы за секунду доехали до перекрестка. Ашвани повернул направо в сторону баньяна, от которого начинались торговые повозки с фруктами и где уже заканчивался район отелей.
   -Эй, не туда,-еле успела сообразить и найтись что сказать.-Нам в другую сторону
   Мы тут пешком с Винаяком ходили и я видела многочисленные закутки закусочных.
   Мы повернули назад, толкаясь с извозчиками, теснясь с другими мотоциклами и велосипедами. Метров через пятнадцать притормозили у входа в дешевое кафе, в котором сидели европейские туристы и пробовали местные лепешки роти с чечевичной похлебкой. О, если б вы только знали, да и я тогда, чем эти похлебки мне обернутся! Как знак был. Но потом. Всему свое время.
   Знаете, как бывает, когда влюбляешься всем своим существом? Думаю знаете. Тогда вспомните, каково это, когда все по краям расплывается и в центре зрения и целой Вселенной только субъект обожания. Ты смотришь только на него, ты видишь и слышишь только его. И у тебя кружится голова, подкашиваются ноги. Так бывает физиологически, если выпьешь поллитра водки, кому-то надо и больше-дело не в этом. Но от алкоголя ты дурной и тебя все же мутит, тебе плохо, организм бастует. От любви пьянь иная. Ты паришь. Твои ноги даже не касаются земли. Ты не чувствуешь усталости, ты не испытываешь страха. Тебе настолько кайфово, что никогда б не вылезал из этой эйфории. И что еще интереснее-мир расступается перед тобой, открывая все двери и предлагая все свободные места среди битком набитого зала.
   Когда кто-то влюблен ,над ним кружит аура. Ее даже видно невооруженным глазом. И я, будучи в полусне своей иллюзии, шла в глубь кафешки и видела краем глаза и оставшейся трезвой долей мозга, как все, и черные, и белые, и красные, и желтые, просто расступались передо мной, пропуская и освобождая места. И все смотрели с уважительным благоговением перед сильными страстями. Такое не забывается. И такого со мной раньше не случалось. Да я и не была никогда так безумно ни в кого влюблена. Реальная магия, что еще скажешь. Хвала Храму!
   Нам достался целый большой стол. Я села к стеночке, Пунит со мной, Ашвани напротив.
   Я млела, пьянела, слабела и влюблялась все больше. Пунит так близко, и такой родной, теплый и любимый. Выражаясь тривиально, я словно его давно знала. Его глаза излучают счастье и восторг. Он любит. Так же сильно, как и я его. Хвала Всевышнему, что создал такие могучие сердца, иначе они бы не выдержали и разорвались от такого перенапряжения. Как, оказывается, хорошо ощущать себя в центре таких событий, быть не второстепенным персонажем, а главным действующим лицом. Я люблю. Меня любят. И мы вместе.
   -Кола, фанта? Поесть?-заботливо спросил Пунит, беря мою ладонь в свою, мягкую, горячую, аж током все нутро прокололо. Так бы всю жизнь и не выпускала.
   А самой очень хотелось прильнуть к нему, утонуть и потерять все силы в его объятиях. Мы вместе-сильнейшее головокружение от успеха.
   С трудом дышу, теряя память, все плывет перед глазами. И мысль, настойчивая, громкая стучит по вискам: "Скажи ему ,что любишь. Будь смелой! Пожалуйста, скажи!". Я не могу больше терпеть и носить в себе такой тяжкий груз невысказанных чувств. Сейчас или никогда. Что стоит всего лишь раскрыть рот и сказать даже на чужом языке "мэ тумсе пьяр карти ху, бахут пьяр карти ху!"-это проще, ответственности меньше, потому что нет четкого импринта значения. И взрывная волна неожиданной смелости открывает мне рот. Да я готова крикнуть на весь мир, чтоб в каждой стране услышали мое признание. И я готова повторить его на всех языках: Пунит, я люблю тебя! Очень люблю!
   Я разлепляю губы и...
   -Я люблю тебя, очень-очень!-опережает меня Пунит.
   Я как выброшенная на песок золотая рыбка ловлю ртом воздух. Я не ослышалась? Он любит? Он признается? Он первый... Обожаю. Любимый. Ты самый лучший!
   -И я, я тоже тебя люблю, очень,-и нет ни смущения, ни стыда. К чему лживое притворство, к чему условности. Мы полны чувств и не держим их в себе. Как я счастлива...
   Даже сейчас слезы набегают на глаза... Извините.
   Дальше мы говорим только глазами и я падаю ему на грудь, он обнимает и мы, мы вместе. Так близко, что никто и никогда не сможет нас разлучить. Магия сработала. Лакшми нараяна.
   И дальше, на несколько секунд прикрыв веки, понеслись сладкие образы-грезы о совместном прекрасном будущем.
   Так бы и не просыпалась. Ни один наркотик не введет в такое состояние нирваны. Рай. В самом тебе. Вот это я и называю чудом. Кому довелось хоть единожды испытать такое, тот не зря прожил свою жизнь.
   Нам принесли апельсиновый сок, как я заказала. По моему примеру братья себе тоже такой выбрали. От еды я отказалась. Нам нельзя было долго засиживаться. И голодной я себя не чувствовала. Да и о каком голоде может идти речь, если ты сыт любовью.
   -Я люблю тебя так сильно,-вдохнул воздух полной грудью Пунит и развел руками,-так много, как этот весь большой мир! Больше чем жизнь! А ты любишь меня как?
   -И я тебя люблю так много, как весь мир!-повторила за ним, совершенно согласная в этом.
   Мы смотрели друг на друга и не замечали никого вокруг. Мы пили сок через трубочки и держались за руки.
   -Останься со мной, не уезжай,-глаза его заблестели слезами. -я уже дома о тебе папе-маме сказал. Они рады. Ты очень хорошая! Поедем сейчас ко мне. Я вас познакомлю. Они ждут. И мы сразу поженимся.
   Как бы я ринулась по первому его зову куда скажет. Но чувство долга. Я не могу бросить Виджендра, не могу его подвести.
   -Я не могу.
   -Почему?
   -как сказать?-я запнулась. Деликатная ситуация.
   -Это из -за Винаяка?-влез его брат, до сих пор не проронивший ни слова.
   -Да. Мы приезжали покупать одежду , диски продавать потом в магазине в Москве. В самолет его не пустят, если много багажа. Я должна помочь отвезти все.
   -А он сам не может?-пылко поцеловал мою руку Пунит. Я таяла, но здравый смысл не исчезал. Куда я тут без денег. Сама билет менять буду. Неблагодарной себя покажу: даже человеку не помогла. Не в моих правилах свинью подкладывать.
   -Нет, Пунит,-назвала и сама удивилась, что его имя как-то по-пустому выскочило.-Мне надо ехать. Может в другой раз еще увидимся...
   И страх его больше никогда не увидеть застучал в груди, покалывая до ломоты. Но он словно прочел мои мысли и первый спохватился.
   -Вот тебе еще мои телефоны. Этот домашний. Этот Ашвани. Мобильный и офисный вчера давал. Ты позвони мне, когда будешь дома.
   Тщедушное мерзкое гнилостное чувство вселилось и разъедало нутро: это ж сколько должны стоить международные переговоры, если за обычный звонок друг другу мы с Сашей постоянно бешеные бабки тратим.
   -Э... знаешь Пунит... у меня нет денег тебе звонить,-наклонилась к нему и тихонько прошептала, стыдясь своего нищенского положения.-Ты лучше сам мне позвони. Номера я тебе дала.
   Он взглянул сочувственно и понимающе.
   -Я позвоню. Сам. Нам дешево. Не волнуйся.
   Я от бессилия опустила ему голову на плечо. Какой он прекрасный. Как он меня понимает. С одной мысли. с полуслова. Я встретила идеал. Если есть половинки на свете. То он-моя.
   Сок почти кончился. Пунит предложил заказать по второй, но я отказалась: мне надо уходить уже. Мой принц втянул глоток золотой жидкости через трубочку и протянул мне. Даже не задумываясь о брезгливости втянула тоже. Он пальцы прислонил к своим губам, потом поднес к трубочке, которой я только что коснулась, потом к моим губам, изображая поцелуи. Как это приятно и романтично. Я счастливо улыбалась и не верила своему счастью.
   -Ну посиди со мной хотя б еще полчаса,-взмолился Пунит.-Зачем тебе спешить к Виджендре?
   -Он будет ругаться.
   -Потому что ты пошла встретиться со мной? Я ему не нравлюсь?
   Разговор мог бы так затянуться, но я все же рискнула и призналась.
   -Да. Он говорит, что ты плохой человек. Бадмаш (хулиган). Поэтому не хотел, чтобы я тебе звонила.
   Он подпрыгнул на месте. Красивое лицо исказилось гримассой отчаяния и страдания.
   -Нет. не верь ему. Я хороший. Я не бадмаш!
   -Я верю,-смотрела на него ласково.
   -У меня своя фирма. Я бизнесмен. Я не какой-то уличный мальчишка. Вот, смотри,-и он выставил передо мной широкие ладони в розовых пятнах от красной картриджной краски в доказательство. Такие руки у моего брата бывают после того, как он заполнит канистрочку в принтере. И тут... для меня это просто шок, стресс, ужас. Я увидела на мизинце длинный ноготь. Ноготь?! Как сигнальная лампочка вспыхнуло в голове. Ноготь! Я с детства ненавижу мужиков с длинными ногтями. От них веет чем-то отвратительным, подлым, низким. У них дурной характер. И тут такое у моего принца? Как же такое возможно?
   Я передохнула и перевела взгляд на его братца, что сидел напротив с ангельским видом и с завистью поглядывал на Пунита и с нежностью и обожанием на меня.
   Нет. Пунит не может быть плохим. И я не могу отказаться от него только из-за одного ногтя на пальце. Бред же! Согласитесь! А все внутренние показатели-заблуждение. Я просто ошибалась раньше. Или Пунит исключение из правил.
   Так я себя и успокоила. Взглянула в его глаза, большие, сияющие, любящие. И все сомнения развеялись окончательно.
   -А вот,-Пунит вытащил из-под джемпера пачку с документами.-Мой загранпаспорт. Смотри, у меня даже паспорт есть.
   -А ты уже был за границей?
   -Нет но очень хочу туда поехать. И у Ашвани тоже есть такой паспорт. Смотри.
   Передо мной на стол шлепнулись два загранпаспорта. Оказывается в Индии срок действия выездных паспортов десять лет, а не пять как у нас. То ли потому что индийы реже выезжают, то ли еще что. Открыла посмотреть графу о женах-мужьях. Пусто. Я облегченно вздохнула. Боялась, что он уже женат. Может мусульманин. Отца звали Кришенлал. Мать-Шанта. Детей у Пунита тоже не было. и ему двадцать шесть. На два года меня младше. Я думала, что одногодки или он даже постарше. Из-за щетины наверно он выглядел взрослее.
   -Вот, видела. мы теперь можем приехать к тебе в любой момент. Ты нам только приглашение сделай. И мы будем с тобой вместе. Согласна?
   -да,-меня все устраивало, все приходило в свои русла.
   -Я даже сам тебе могу денег выслать на билет, чтоб ты вернулась ко мне и мы поженились. Вообще лучше всего, чтобы ты сейчас пошла к своему Виджендре и сказала, что остаешься. Пойдем вместе.
   -Нет.
   -А кто он тебе? Почему не можешь его бросить?-послышалась обида и укор.
   -Я у него работаю. Как секретарь. Он купил мне билет (не сказала, что бесплатно, оказывается даже невинная ложь вначале отношений существенный знак) и я ему помогаю с сумками.
   Мне не хотелось расставаться. Не хотелось терять Пунита. Оставлять его в сомнених по поводу моего босса. Но время приближалось. И пора было уходить.
   -Мне пора...-взглянула на него по-щенячьи, выпятив губы. -но давайте сфотографируемся. Я хочу видеть тебя, чтобы помнить.
   -давай,-радостно согласились братья.-а я вот тут ношу твое фото,-хлопнул Пунит по области сердца.-И всегда смотрю на тебя. Не могу поверить своему счастью. Какая ты красивая. И как я люблю тебя!
   Я прижалась к нему и положила голову на плечо. Он крепко обнял, как ценную добычу и попросил Ашвани нас снять. Тот несчастной зверушкой смотрел на нас, делая кадр. Как бы ему тоже хотелось, чтоб его полюбила такая славная девушка как я, но ему не повезло.
   Потом братья сели оба напротив, чтобы я сняла их себе на память. Пунит сделал модельно- надменное лицо. Почему он так?-мелькнуло сомнение. Нежный и добрый только со мной? Нет, просто позирует.
   Я отодвинула стакан и встала. Ашвани расплатился за соки. Пунит засунул документы обратно под джемпер и мы сели на мотоцикл. Я обхватила смелее его могучую широкую, как мне показалось, грудь и прижалась щекой к его плечу. Такая нега, блаженство. Весь мир сузился до нас двоих. В глазах пелена. Туман. И все плывет. Словно я под наркотиками. Пунит поднес мою ладонь к губам и страстно поцеловал. Волна пошла по всему телу. Так я впервые ощутила сильное возбуждение. Он это тоже почувствовал и подставил мне щеку.
   -Поцелуй,-как шелест листвы послышался его легкий голос.
   Я коснулась ртом его щетины и на мгновение потеряла сознание, закрыв веки. Провалилась куда-то в неизвестность. А мой принц прижимал мою ладонь к груди, там где гулко учащенно билось его пламенное сердце.
   -Все,-окликнул Ашвани, останавливая перед входом в отель.
   Душа словно оборвалась. Наступил конец моему блаженству. Я слезла с железного коня и пошла как пьяная, пошатываясь, к двери. Пунит побежал за мной.
   -Ната...-плаксиво запричитал.-Ната...
   Я обернулась и едва не кинулась ему на шею. Но удержалась.
   -бай, пфир миленге, зарур...
  
  
   Виджендра покричал с минуту и успокоился.орать на меня дальше бесполезно. Только весь отель в курсе и все. А мне как горох об стену.Он спустился вниз что-то забрать, дать распоряжения. Я переодела летние широкие шелковые штаны на джинсы и включила телевизор. И снова клип с песней "Бивафа". Если это знак, намек, то почему мне? С какой стати я неверная? Кому? Потому что я в одном номере с работодателем? Пуниту я никак не изменяю. Но песня хорошая.
   Я возлежала на кровати, когда вернулся Виджендра.
   -Сейчас к нам один мой друг придет. Ты его знаешь. Тот симпатичный парень,у которого мы на Палике базар брали фильмы. Это как раз он сильно Рите нравится. Это его магазин. Вообще он сам обеспеченный и семья его богатая.
   -хорошо,-сказала просто поддержать разговор и перемирие. А сама подумала: если такой богатый, почему сам за прилавком сидит?.продавца не наймет?
   -Сейчас поужинаем и вроде все. Почти все собрали. Еще диски. В твой рюкзак положим. И эти вещи тоже,-показал на стопку упаковок.
   Куда же все вместится в мой рюкзак,когда я уже в него свои вещи положила и старый рюкзак тоже (Он мне новый в Дели купил). Виджендра ни за что не хотел ,чтобы я его забирала, но он еще был очень хороший, удобный и мне жаль было с ним расставаться. Потому ночью, пока он спал, я в ванной все хорошо сложила и фрукты кое-какие припрятала. Виджендра их и сам неплохо хавал, а ездиет в Индию через неделю. Не может наесться? Мне самой хочется и домашних угостить экзотикой.
   И теперь я немного забеспокоилась: столько вещей должны еще влезть!
   Стала помогать с дисками. Это единственное, с чем Виджендра не справился в мое отсутствие. По телевизору начались новости. Главной темой все еще оставались похороны Папы Римского Иоанна Павла второго. Показывали толпы шокированных людей, оплакивающих личность столетия. Я тоже чувствовала себя свидетелем чего-то глобального, мировых перемен. И это в тот момент, когда и в моей собственной судьбе происходили такие изменения. Впервые зарубежом. Впервые в Индии. Впервые любовь с первого взгляда. Я видела себя на арене мира и поражалась таким странностям. Ушел из жизни человек, посвятившись себя служению людям, покоривший всех своей добротой и отзывчивостью. Мне сделалось грустно. Опустел целый мир. А жизнь все равно продолжается.если на одном конце трагедия, на другом-счастье.Полюса...
   -ты знаешь его?-спросил Виджендра, как будто кто -то мог не знать Папу.-Он личность очень известная.
   -конечно знаю.
   - Так же, помню и Мать Терезу хоронили. Все плакали, толпы народу. Она тоже из Индии, из Калькутты, ты знала?-гордо задрал голову.
   -А я слышала,что из Албании.
   На этом и кончился наш разговор о легендарных личностях.
   Маленькое желтоватое лицо в гробу. Смиренное даже в смерти. Жалко. Почему и сама не знаю. Наверно общее горе передалось.
   За дверью послышалась возня. Затащили еще один чемодан.
   -нет, я этот не возьму. Оставьте его,-приказал Виджендра и повернулся ко мне:-Я тут постоянно останавливаюсь и потому они для меня оставляют мои вещи.
   Я через открытое окно в коридор видела ,как отперли кладовку под лестницей и затащили туда чемодан. Кладовка темная, но виден край узкой кровати. Наверно, комната одного из служащих. Хотя и спят все на простынях прямо на полу перед дверью.
   Виджендра закрыл окно ставнями, не желая, чтобы наблюдали любопытные.Почти сразу появился знакомый продавец, парень, которого ждал Винаяк. Маленький, коротконогий виннипух. Пухлый, с брюшком. С детским ртом и веселыми глазками. Парень в целом симпатичный, но уже не в моем вкусе.
   Поздоровались. Он кинул на постель мешочки с горячей закуской. Винаяк послал сервисных за посудой. И вскоре передо мной дымилась покора( жареные в масле куски овощей в тесте), кипела пряностями подлива,жареный панир, чипсы, специфические местные закуски в виде сухой лапши с чечевицей и специями.Виджендра распластался рядом со мной, гость напротив. Я не помню как его имя и потому назову первым пришедшим на ум-Раджеш.
   У меня не было аппетита после восторга свидания с Пунитом, но двое сейчас настаивали присоединиться к ним за компанию. И я ,чтобы занять себя чем-то, принялась пробовать по немногу, прислушиваясь к их речи. Что-то проскальзывало мимо ушей, что-то слышалось явственно и даже понималось, от чего я приходила в неописуемый восторг. Они заметили это.
   -Ты разве нас понимаешь?-Виджендра постоянно в эти три дня доказывал мне своим пренебрежением и насмешками, что я полный профан в хинди, а я уколола его в плохом знании русского:
   -Я первый раз в Индии и хинди только полтора года редко учу на уроках в культурном центре, а вы-ты(иногда разговор переходил по его просьбе на тыкающий) в Москве живешь тринадцать лет, а будто первый год.
   Постоянно путал слова, говорил невнятно, себе под нос, с жутким армянским акцентом, потому что первыми его учителями русского языка были армянки-любовницы, которых потом он и взял к себе в магазин продавщицами. Не ему насмехаться над моими познаниями.
   -Да, понимаю.
   -Ну тогда поговори с ним,-посмеялся ехидно Виджендра.
   Раджеш заинтереесовался и спросил:
   -Тум каха се айи? Бхарат кейсе лага?
   Уж такие простые фразы да не знать.
   -Рус се. Бхарат бахут ачча.
   -О! Она и правда понимает.
   Виджендра запрокинул голову взглянуть на меня:
   -Здесь за три дня освоила?
   -За три.
   -И что ты там делаешь?учишься, работаешь?-широко улыбался мне Раджеш.
   -Учусь, психологию изучаю и у него работаю,-большим пальцем указала на старое бревнышко в майке и трусах.Он даже перед гостем не оделся, только грудь прикрыл.
   -что, она у тебя работает?-повернул голову к Винаяку.
   Тот под нос скороговоркой выудил несколько непонятных мне фраз. И глаза у парня заискрились. Наверно пошлость про меня напридумывал. Потому что сразу в доказательство обернулся и обнял. Я серьезно убрала с себя его руку и отложила в сторону. Но он опять потянулся к плечу, зацепившись будто случайно за грудь. Я снова откинула. Они бегло прокоментировали это. Уловила с трудом пару слов и из них сделала примерный вывод-перевод: она(я) не в духе сейчас, стесняется при посторонних.-ну давай я не буду ей посторонним.
   Я сощурила зло глаза, готовая переругаться с обоими. Они сразу переключились на беседу со мной.
   -Раджеш хороший парень,-улыбался Виджендра, усевшись так, чтобы видеть и меня и гостя, говорил по-русски с примесью хинди, чтобы сразу на два фронта разговор.-ты ему понравилась. Хочет с тобой познакомиться.
   -ну мы и так вроде знакомы.
   -ну лучше, ближе. Ты понимаешь?-положил мне руку на колено.
   -и чем я могу ему помочь?-откусила панир, окинув холодно парня.
   -Ну он хочет,чтобы ты была его девушкой.
   -Я уезжаю через два часа. Когда ж он дружить собрался?
   -Ну ты еще со мной раза три съездиешь в Дели за товаром, а потом я тебя одну отправлять буду, как говорил в самолете. Я сам уже устал постоянно мотаться. Раджеш тебе помогать будет.
   -Мудж се дости кароги?-протянул широкую пухлую лапу Раджеш.
   -Дружить можно,-пожала.
   -вот как быстро вы поняли друг друга,-обрадовался Виджендра , наливая в стаканы виски.
   -Я не пью, -предупредила я.
   -А тебе пива. Я помню, что ты не пьешь виски,-поморщился работодатель и протянул алюминиевую баночку.-За дружбу.
   Мы чекнулись.Я пригубила местное пиво. Теплое, шипучее. Противненько.Если б охладить. Да негде.
   -У Раджеша семья хорошая, богатая,-продолжил рекламировать Винаяк, а я подумала: "мне что с того, не замуж же идти". -Он сам часто в Дубай, Банкок летает. Тебя брать будет. Если ты будешь со мной,-прищурился многозначительно.-и станешь как я хочу...
   Его ладонь опустилась мне на щиколотку ,на брючину. Я сцепила зубы и чуть отпихнула его. Винаяка передернуло, но он сдержался и продолжил.
   -Если будешь слушать меня, станешь хорошо жить. В золоте купаться. Я и Раджеш все для тебя сделаем. Тебе нужен богатый муж. Не всю же жизнь нищей быть? А с ним и летать везде станешь. У него в Дели дом большой.
   Я слушала и не понимала: продают что ли? Кого? Кому? Замуж или просто любовницей этому виннипуху?
   -...машины.Одежду тебе накупит. Пока ты со мной, я могу найти тебе много богатый муж.
   Подумай, пока не поздно.
   -Подумаю,-бросила им и отпила пива.
   -Я тебе нравлюсь?-потянулся ко мне Раджеш.
   -Я тебя не знаю.
   -Ну узнай меня,-осклабился.
   -какой твой возраст?-спросила, начиная игру про узнавание.
   -Двадцать три.
   -Я тебя старше.
   -А сколько тебе?
   -двадцать восемь..
   -Ну и что? Хороший возраст. Мне нравится,-дотронулся до моего запястья.
   -Хорошо,-делая вид, что не заметила, потянулась за покорой. Тепер еще активней начала изображать желание поесть, хотя пичкала насильно. Способ защиты, маска.
   Они снова начали быстро переговариваться, из чего я уловила, что речь снова обо мне. И на этот раз Виджендра говорил ему, что я познакомилась с местным парнем и сразу полетела с ним куда-то. Доступная и легкая добыча. Раджешу не придется долго ждать.
   Мне от возмущения хотелось залепить им в морду тарелками. Единственное,что меня сдерживало, это терпеливый характер и чувство одухотворенной любви. Казалось, что я убью ее на корню даже мелкой грубостью. Потому я лелеяла ее и держалась подальше от ярости.
   -Ты останешься со мной в Дели?-вдруг спросил Раджеш.
   Я подняла глаза. Перевела на Винаяка. Он щерился и кивал:
   -ты можешь с ним остаться. Мне даже выгодно.
   -Какая тебе выгода?-перестав уважать его, я без труда называла его на ты.-ты же взял меня, чтобы привезти лишний товар.
   -Ну мне и другая выгода. Ты с ним и мне много товара. И бесплатно.
   -Как это?
   -потому что я с тобой его познакомил.
   Купля-продажа. Но уже человеческим телом. На что это похоже? Потом продадут меня в Дубае или в Банкоке. С аукциона или так, по знакомым за бесплатный товар или другую услугу. Своих индианок они так же выствили бы? Или только к русским так относиться можно? Только потому ,что Винаяк не с теми женщинами общался. А уже обобщил.
   Мне сделалось до того больно и обидно за всех наших девушек и женщин, которых напрасно обвиняли в низком поведении и доступности. Я только лелеяла мысль, что мой Пунит не такой. Он другой. Лучше. Особенный.
   Раджеш снова повторил вопрос.
   -нет. я лечу домой,-ответила, прямо глядя в мелкие хитро бегающие глазки парня и он уже не показался симпатичным. Свин. Туша. Больше нет никто.
   Виджендра злобно заскрежетал зубами:
   -почему не хочешь с ним остаться? Потом бы уехала. Билет поменять и все. С тем Пунитом, хотела же остаться.
   -И с ним не хотела,-меня разозлило,что приплели и мою любовь сюда, вываливая в грязи неприкосновенное имя.
   -Разве?!-огрызался Винаяк.
   -да. Потому что поехала с тобой и надо привести много товару.
   Он смягчился, вспомнив,что он в первую очередь торговец.
   -ну сейчас я разрешаю тебе остаться. У меня не было времени погулять с тобой по Дели. А он тебе всю Индию покажет. Он правда очень богатый человек и с ним тебе очень хорошо будет.
   -да,-поддакнул Раджеш, поняв о чем речь.-Я хочу себе такую красивую девушку как ты. И жену.
   -неужели?-едва не выругалась и села на край, свесив ноги на пол.
   Раджеш резко вскочил и встал напротив меня. наклонился, положив сверху моих ладоней свои, и тут же приблизился к лицу. Я не успела сообразить, как его мокрые губы обволокли мой рот. Быстро отвернулась, не давая ему целоваться. Виджендра аж заскулил от радости,что парень оказался столь сообразительным. И снова тянулся, ища мои губы
   -Я не хочу,-попыталась встать, но он пихнул и навалился.
   Позади тяжело дышал Виджендра. Мне уже не нравились такие шутки. Я собрала энергию и молниеносно скинула с себя тушку. Вскочила. Раджеш клещем уцепился за талию, прилипая к шее. Глаза работодателя излучали дикий огонь. Устроили представление. Дикари. Необузданные животные.
   Отталкивала парня, отходя к туалету. Странная особеность спасаться от домогательств в кабинке.Фрэйд бы одним словом все объяснил.
   -куда ты?-поднял на меня осоловелые глаза виннипух.
   -В туалет, пусти.
   -Не пущу. Я с тобой.
   -Я одна.
   -нет, я с тобой.
   -Ты со мной не пойдешь.
   -почему?
   -потому что я не хочу. Ты понял?-повысила голос.
   Он чуть ослабил хватку и я открыла дверь в душевую. Он схватился одной рукой за меня, другой за ручку и не позволял закрыться.
   -Я хочу с тобой туда,-елейно запел, мотая головой.
   -Я сказала, что пойду одна, значит и пойду одна.
   -Нет...
   -Тогда нашей дружбе конец. Все.
   Он сразу отпустил и скуксился:
   -Только выходи побыстрей. Я тут скучаю уже.
   С экрана снова донеслась реклама песни "Бивафа".
   "и никакая я не бивафа. Была бы неверной, целовалась бы с этим"-фыркнула в ответ на странный диалог с миром.
   Я заперлась. Облокотилась на умывальник и посмотрела на себя в зеркало. От борьбы раскраснелась. Глаза округлились. В комнате слышно , как переговариваются , но не поняно о чем. точнее понятно, но интуитивно-логически, хоть и слов не разобрать.пусть себе обсуждают меня. все равно не получат.
   Я закрыла глаза и представила Пунита. Теплое касание. Моя прислоненная в порыве нежности голова к его плечу. Кафе, в котором все отходят на второй план и только ты и он. Ну пусть и его брат напротив смотрит с завистью. Но Пунит. Он рядом. И он смотрит на меня. его глубокий бархатный взгляд. Мое сознание уплывает. Разве можно так любить, что терять ощущение себя, времени, пространства? Никакой Раджеш не может сравнится с ним, моим Пунитом. Может до знакомства с ним мне бы и стал интересен этот виннипух, но теперь , особенно после наглой выходки, опротивел вместе с этим сутенером Винаяком.
   Как я хотела оказаться в эту минуту снова с Пунитом и спасительно прижаться к нему...Но что делать, если нет под рукой волшебной палочки, чтобы перенестись в другое место. Я протерла лицо водой и вышла.
   Двое досасывали виски.Вторую порцию. Я села с краю и уставилась наигранно с интересом в телевизор. Раджеш снова потянулся ко мне, но я вытянула руку, показывая, что ему лучше держаться на дистанции.
   Были еще уговоры и намеки. Но меня это не могло пронять. И никакие соблазны не действовали.
   -Вот тогда мой телефон запиши,-не терял надежды виннипух.
   -У меня есть, я ей дам,-остановил Винаяк.-Если захочет с тобой дружить, если хорошо подумает, тогда получит.
   Я сидела молча.
   -Наташа, ты не хочешь со мной дужить?Может все-таки подумаешь?
   -Подумаешь?-нагнулся работодатель.
   -Подумаю,-ответила лишь бы отстали.
   -ты правда подумаешь?-оживился парень-пупсик.
   -Правда.
   -А когда?
   -В самолете.
   Он обрадовался и допил виски.
   Посидели еще пару минут. доели панир и пакору.
   -Тебе еда понравилась?-спросил он меня, потому что сам принес.
   Я кивнула и чуть улыбнулась: спасибо.
   -Ну мне пора идти. В другой раз встретимся.
   Раджеш нехотя поднялся и постоял у двери. Они с Виджендрой поговорили еще о своем и оглянулись на меня. Могу поклясться, что договаривались о том, как убедить меня на их предложение. Об этом говорил их взгляд.
   -Ну ладно, не передумала?-прохрипел волнуясь Винаяк.-А то он уходит.
   -пусть уходит.
   -Смотри...уйдет...
   -что я могу с этим поделать?-развела руками.-судьба.
   -Наташа бай,-пропел Раджеш.
   -бай.
   -ты обещаешь подумать в самолете?
   -обещаю.
   -А можно мне на прощание поцеловать тебя в щеку. Как друг.
   Понимала, что это только повод снова пристать, но позволила.
   -в щеку можно.
   Он так обрадовался, что подпрыгнул и ринулся ко мне.Обнял за плечи и демонстративно громко чмокнул.
   -В другую щеку?
   Я молча подставила, не выражая ни малейшего удовольствия. Он чмокнул и хитро сощурился.
   -А можно я тебя тоже в щеку поцелую?-вдруг отозвался Виджендра и не дожидаясь ответа подскочил к нам. В одно мгновение я оказалась посередине двух мужиков, которые обнимали меня, чьи руки где:плечи, талия. Раджеш слева. Винаяк справа. Прильнули к моим щекам . тут же пупсик повернул меня за подбродок к себе и присосался губами к губам. Эдакий бутерброд с кремом.
   Что за групповушку они тут сообразили? Я психанула и силой разом скинула с себя обоих.
   -хватит.
   -ну мы только попрощаться.
   -Попрощались уже.
   -а можно еще?
   -перебьетесь.
   Я сжала кулаки. Агрессивный вид отпугнул. Никому не захотелось получить по носу.
   -Ну тогда до свиданья,-оскалился Раджеш.
   -До свиданья,-скрестила руки на груди.
   Он попрощался с Виджендрой и вышел, захватив с собой бутылку виски. Нераскупоренную. Подарок из России.
   Едва дверь закрылась, как Винаяк по-кошачьи начал приближаться ко мне, вытягивая шею вперед.
   Я села на кровать смотреть телевизор. Он плюхнулся сбоку и обнял, воткнув лицо мне в загривок.
   -ты же очень красивая. Не понимаю, почему так всех гонишь от себя?
   -А что, должна , раз красивая, всем отдаваться?
   -я первый раз встречаю такую девушку. Даже в Индии, кроме моей жены, которая не хочет со мной секс, никого не знаю таких. Ну жена ладно. Ей секс не интересно. Она такая холодная. А ты. Ты же не холодная. И тебе почему-то не надо.
   "И поэтому спать с кем попало?"-усмехнулась мысленно.
   -Ты правда меня не хочешь? Совсем-совсем?
   -нет.
   -И его? Он же красивый парень. И лучше чем твой новый знакомый. Или у тебя уже есть парень?
   -есть,-ответила, представлял лицо любимого человека. Теперь я честно могу сказать, что не одинока.
   -А где он? В России?-приставал с распросами.
   -В России,-и подумала:-он со мной везде, где бы я ни была.
   -И ты с ним еще не спала?-оторвал лицо и заглянул через ухо.
   -нет.
   -Что же он за человек такой? Больной? Или совсем тебя не любит?
   -Любит. И не больной. И я не хочу больше говорить об этом.
   Он посидел минуту, соображая и как-то понял ,о ком я говорила.
   -Ты думаешь твой Пунит хороший человек?
   -Думаю.
   -И думаешь, что он тебя любит? Я видел как они на тебя смотрели. Им нравится твое тело и все. У них плохие мысли.
   -А у тебя хорошие?-повернулась к нему.
   -Я хочу , чтобы тебе было хорошо. Могу найти тебе богатый муж. Вот и Раджеш. Он сам сделал себе богатство и поэтому может не спрашивать у родителей разрешение жениться. И хочет жениться на тебе. Правда мы договорились, что я тоже могу иногда с тобой видиться. Он непротив.
   От этих слов у меня скулы поднялись и дрогнула верхняя губа.
   -А твой Пунит. Он что? Нищий. Я спрашивал его брата, сколько они зарабатывают. Потому что он хвалился ,что у них бизнес. И знаешь какой у них доход?-я не ответила.-Двести долларов в месяц. С таких денег только в Индии бедно жить. И никогда они тебе не дадут денег приехать к ним. И с ними ты по миру не будешь путешествовать. Хочешь кастрюли чистить и с его матерью дома сидеть? Только так он может тебе жизнь дать.
   Я уставилась в пол и повторяла, как молитву:
   -не правда. Он не такой. Виджендра ничего не занет о нем и не понимает. Пусть Пунит и беден пока. Мы вместе разбогатеем.
   Но продаваться за деньги, за путешествия я не собиралась. И с Винаяком согласилась поехать в Индию, потому что несмотря на недвусмысленные намеки он просил помощи: дается бесплатный билет-бонус и можно привести в два раза больше товара, плюс ему не скучно будет три дня в Дели.
   Помочь человеку и самой увидеть мечту с детства-Индию. А тут они сделали из меня вещь, которую могут пустить по рукам. И еще чернят Пунита. По себе всех равняют. Что за люди? никакой нравственности. Мало того, что Виджендра при живой жене в Индии живет в Москве с молдавской хохлушкой, еще и ей со мной изменить хочет. А Ритка со мной как с подругой общается. Подло это. Обманывать. Как она его терпит?неужели только из-за квартиры в столице?Молодая, симпатичная. Нашла бы себе и получше...
   Не мое дело лезть в чужие дела, если б они и меня не касались.
   Виджендра сильнее прижался и захотел повалить меня на себя. я рванулась:
   -пора вещи доложить. Опоздать можно.
   -Ты же не думала о вещах, когда без обуви к Пуниту побежала.
   -Сейчас уже время позднее.
   -Успеем.
   -Все, надо собираться.
   Я вскочила с кровати, оставив его, раскоряченного, как жаба, валяться на измятой постели.
   -Ты не хочешь быть моей подругой. Тогда ты и в Индию никогда больше не поедишь!-прорычал угрожающе.-Без меня даже визу не сделаешь!Так и будешь жить в нищете!
   -Не буду! И в Индию поеду. И визу сделаю! И без тебя!
   Он сморщился и замолчал. До самого отлета мы почти не разговаривали. Только немного поругались из-за моего старого рюкзака.
   -Я тебе купил новый. И нечего его с собой брать. Оставь. Тебя ,если много сумок, в самолет не пустят.
   -Не оставлю.
   -Я потом его возьму в другой раз.
   Я поверила и согласилась. По приказу прислуга спрятала мой рюкзачок в тот же чулан.
   Мы начали выносить чемоданы. Внизу у подъезда уже ждала длинная белая машина. Я боялась, что Пунит не уедет и будет поджидать меня здесь. Я боялась, что он увидит меня с Винаяком, потому что тот по-прежнему хватал меня за руку, чтобы подержать при всех. Показывая, что я его собственность.
   И одновременно я надеялась, что Пунит будет здесь ждать. В последний раз увидеться, проводить взглядом. Но его не было. Я и обрадовалась, и огорчилась.
   Машина сорвалась и мы поехали в аэропорт. Международный. Индиры Ганди. Это я узнала у Виджендры после разговора с Пунитом.
  
   Всю дорогу в машине до Индира Ганди международного аэропорта мы не разговаривали. Я видела, как Виджендра дулся и злился, скрестив на груди руки. Но что поделать? у каждого тут свои огорчения: ему не досталась я, мне не достало времени. Все теряют и находят. Я нашла любовь. Мой начальник- нужный товар в два раза больше.
   В регистрационном зале нас встретил крашеный хной мужичок, работник аэропорта и знакомый Виджендры. Подошел, поздоровались, провел нас без очереди к стойке, суетился с багажом. Возможно у нас даже на двоих был небольшой перевес, но этот все утряс: не зря Винаяк ему из России дорогой коньяк "Мартел" в коробке привозил.
   -Выкинь фрукты,-рявкнул на меня , указывая на пакет с потемневшими бананами, манго и чику.-Тебя с ними в самолет не пустят.
   - выкинуть всегда успею. И меня пустят,-настырность взяла верх. И по логике я не верила, что фрукты мне запретят взять с собой. Многие ездили за границу и привозили оттуда экзотические плоды. Почему я должна быть искулючением. Но чтобы чуть успокоить работодателя, решила бананы истребить. Все равно потекут скоро.
   Рядом стояла урна. В нее летели шкурки одна за другой, пока мы ждали запуска в другой зал. Виджендра постеснялся поедать переспелые бананы, а я не стала настаивать в угощениях. Быстро сама умяла.
   -Смотри, когда в самолете кормить будут, есть не сможешь, живот полный,-ухмыльнулся он, на то я лишь бровью повела. Что-что, а обжорками мы с братом всегда считались. Это уже наш бренд был. Куда бы не пришли, сразу слухи взлетали: "Сколько они едят!Могут двоем быка съесть". Конечно, это преувеличение, но пусть лучше такая слава, чем никакой.
   Виджендра ошибся. Мне ни слова не сказали по поводу поклажи. Я спокойно прошла в салон с фруктами и села на крайнее сиденье посередине. С иллюминатором не повезло, но я и не переживала. Уж очень спать хотелось. Не до зрелищ за окном. А утром разбудят перед посадкой.
   Виджендра дождался взлета, убрал перекладину с серединного сиденья и прилег на два кресла: никто не пришел. Накрылся пиджаком. Я своим темно-синим свитером. Закрыла глаза и сразу предстал четкий и словно живой образ Пунита. Я так явственно его ощущала, что даже почувствовала его прикосновение к своей щеке. Мгновение и я провалилась в сон.
   Нас разбудили в два ночи, чтобы раздать ужин.
   -Вег, нонвег?-обратилась ко мне стюардесса.
   Я еще не знала, что вегетарианское блюдо ты должен заказать себе заранее-предупредить команду, и все вег на пересчет. Потому, быстро обмозговав, что если уж есть ночью-жалко , в стоимость билета входит, даже если твой билет бесплатный бонус,-то выбирать из менее тяжелого: мясо переваривается дольше и сложнее, я назвала вег. Виджендра тоже . нам принесли подносы. Я распаковала свой и обнаружила рис с овощами по-индийски, но не столь острые как в Индии. Начала с салата.
   Виджендра распаковал свое и выругался:
   -Что это мне сунули? Я просил вег, а мне дали чикен!
   Подозвал стюардессу и натявкал на нее за оплошность. Она принесла список пассажиров, кто заказывал вег и не нашла его там. он нервно бросил ей курятину, оставляя себе только булочку с маслом и сыром.
   -Дай мне твое блюдо, а себе закажи мясо,-прорычал обернувшись ко мне. Но я уже почала овощи. Мне они понравились и я заартачилась:
   -Не дам.
   Детская жадность, когда я загораживала руками ото всех сковородку с жареной картошкой или блюдо с ароматными от лаврушки и лука пельменями, и кричала: "не дам! Все мое!", потешая тем самым всех родных и знакомых, вырвалось из глубин подсознания.
   Виджендра злой и голодный сидел хмурым барсуком и теребил зубами резиновую воздушную булочку.
   -Ты теперь никогда не поедешь в Индию!-проскрипел он в сердцах, проклиная тот день, когда решил связаться со мной.-Ты даже визу не получишь без меня! и никогда больше не увидишь своего нищего Пунита!
   Ярость стукнула в голову: мне угрожать?!Я повернулась к нему в полоборота и сжала кулаки:
   -Я поеду в Индию! И много раз! Сама! А о моей любви еще люди легенды слагать станут! И ни ты, ни другой мне не помешают!
   Он сверкнул глазами и отвернулся. Разорвал пакетик соленого аэрофлотского арахиса и закусывал раздражение.
   Я вернула поднос с грязной посудой стюарду с каталкой и отклонила голову на спинку кресла. и уже мысленно, спокойным тоном объявила себе и всему миру, что в следующий раз сама обязательно поеду в Индию и встречусь с Пунитом.
   После этого мое тело равномерно расслабилось и я проспала до самого объявления о приземлении.
  
   ***
   По приезде я обнималась с братом, словно не видела его целую вечность и все ему рассказала. Растрезвонила всем, что встретила настоящую великую любовь. Друзьям, знакомым, родителям. Любовь моя возгаралась все больше и больше, чем дольше и дальше я была от него.
   Пунит сдержал слово и звонил мне каждый день, иногда по нескольку раз. Я с ужасом ждала момента, когда звонки станут реже и реже, пока вовсе не прервутся, и мы потеряем друг друга навечно. Пути встретиться я не видела. он плакал, что ему не дают визу и деньги из Индии в другие страны высылать нельзя по закону. А мне и подавно столько было не заработать.
   Поддавшись отчаянию, я не нашла иного выхода, как попросить отца сделать приглашение на свое имя. Только работающий человек со средним достатком может позволить себе такое.
   "Он любит меня и хочет на мне жениться, а я люблю его,"-говорила я ему. И после долгих уговоров он согласился.
   Когда мне сделали визу в турфирме, просто и быстро, я торжествующе вспомнила Винаяка: вот и ошибся.
   Так прошло три месяца. Лишь благодаря банковскому кредиту отца я купила билет, не в силах больше жить в разлуке.
  
   2 июля самолет приземлился в международном аэропорту Индиры Ганди. Уже пасмурно-светло. Легкая призрачность за иллюминатором. Объявили, что снаружи около двадцати семи градусов. Я немного смутилась: не взмокну ли пока доберусь до дома моего Пунита в своих модно порваных на коленях джинсах и плотной футболке, с повязанной на поясе кофте. Хотя ее я решила запихать в сумку, когда получу вещи.
   В дороге мне стало тоскливо, когда с завистью непонятной мне, но уже известной душе, я наблюдала за компанией четырех москвичей, что летели с пересадкой погулять в Банкок, две парочки, без особых книжных страстей и пылкой влюбленности, но с установившимися давнишними спокойными отношениями; на толпу возвращающихся с дипломами медиков из Ставропольской академии индийцев, счастливых, готовых по такому поводу гулять по всей Индии, на их однокурсницу, по виду калмычку, которой они покажут свою страну; на молодые семейные индийские пары, возвращающиеся ,может, из свадебного путешествия, что понабежали из приземлившегося самолета из Дубая-все ждали своих пересадок. И только у меня на душе было не спокойно, боязливо, словно я ехала не за счастьем, не к своему прекрасному принцу, а на каторгу. И с большой долей сомнения думала о замужестве: зачем поспешила, зачем кинулась опрометчиво без денег, в одиночестве в чужую страну к совершенно незнакомому человеку. Смелая, вы говорите.хм. нет. скорее отчаянно-бесшабашная. Куда делся весь мой сказочный энтузиазм. Сам как то, в одночасье испарился. Я с детства была тихой и рассудительной, даже больше нерешительной. Прежде чем что-то сделать, сто раз обдумаю и передумаю. А тут. Раз и готово.
   И снова сомнения и тоска уже в зале ожидания своего багажа. На черной шершавой дорожке появилась моя дорожная сумка. Я оттащила ее в сторону к сиденьям и присела отдышаться. Радж, маленький, хромой, с изрытым оспой некрасивым лицом, что кадрился ко мне всю дорогу от Ашхабада, приглашая под его протекцией посмотреть столицу, безнадежно сник, хотя все еще выдавливал подобие улыбки , когда наши взгляды сходились. Я пообещала ему позвонить, если что надумаю, он просил написать ему письмо, чтобы было с кем переписываться в России. Но я не сделала ни того, ни другого. Наверно, потому что смысла в этом не видела.
   Вобщем он в последний раз помог мне заполнить бумажку на выход и спросил, точно ли меня будут встречать. Пунит обещал, божился и клялся. Я ему верила, но немного сомневалась. А вдруг ждет не там. Вдруг потеряет меня из виду, не дождется. Вдруг по дороге у него сломалась машина. Да и мало ли всяких препятствий может случится. Надеялась, конечно и хранила точный адрес. В случае, если окажусь одна у выхода, заплачу за такси, которое домчит прямиком в Гиту Калони, к нужному дому и строению. Там уж спрошу, живет ли такой Пунит Арора.
   Колени дрожали и подгибались, когда я на выдохе вышла на подиум. По сторонам выстроились встречающие. Ты на виду, как на вручении Оскара, идешь по центру. Не хватало только вспышек фотокамер и телевизионщиков.
   Глазами нерешительно оббегала стоящих и вот, натолкнулась на знакомое лицо. Пунит. Брови свелись недовольно к переносице. А где блистательный принц, чья красота воспевалась древними легендарными сказителями? Где тот, что свел меня с ума с одного вида. Обычный парень. даже чем-то неприглядный, даже чем-то неприятный. И не такой уж красивый... первое разочарование.
   Он махал мне радостно рукой и улыбался, кивая.
   -Иди туда,-показала ему встречать меня впереди и успокоилась: уже самой не надо искать адрес и брать такси. Но... это проклятое "но" появилось уже в апреле на Пахаргандже в виде ногтя на мизинце. Теперь в том, что не увидела то, что ожидала.
   Но едва мы столкнулись, последовало жестокое, режущее сердце третье "но".
   -Привет,-кивнул мне и пошел в сторону,к выходу, как будто утром соседа встретил.
   Ни рукопожатия, ни объятий радости, ни сраного, извиняюсь за выражение, цветочка. Даже тяжелую сумку, которую я волочила искривившись, не взял.
   Все. Сказка кончилась. Конец выходным. Добро пожаловать в серые скучные будни жизни. Может стоит уже назад повернуть?
   -Эй,-окликнула его, остановившись в недоумении. Он обернулся с детски-наивным лицом: что еще?-Сумка, тяжелая,-чуть вытянула к нему руку.-Помоги.
   Он недовольно посмотрел на мой багаж, нахмурился. Но делать нечего. Пришлось поднять и быстро пошагать на выход, оставляя меня позади. Я пыталась понять что происходит. Ведь в Лотосе мы перечеркнули весь мир, оставшись одни в целом пространстве. Ведь в кафе сидели без оглядки на окружающих, ведь он жалким скулящим щеночком бежал за мной до дверей отеля, умоляя не бросать его и взглянуть на него еще раз. И вот аэропорт. Его словно подменили. И он старается не смотреть на меня. старается убежать вперед, словно его тут все знают и потом долго будут тыкать пальцем, мол, смотрите, он встречал русскую девку и тащил даже ее сумку, а ведь что может быть более унизительного, чем это?!
   Дайте мне сейчас же обратный билет и самолет ,и я не задумываясь развернусь и улечу назад. Вот такой была моя первая мысль, прежде чем в лицо мне дыхнула стоячая духота утренней улицы.назад дороги пока нет. я остаюсь, чтобы довершить начатое.
   Мы остановились у продавца воды. Пунит обернулся ко мне, кинув сумку на тротуар. Мою сумку и в грязь!
   -Я так рад, что ты со мной! Ты приехала, уау!!!-он зажмурился от удовольствия. Я неловко улыбнулась.
   -Теперь куда?-спросила непослушным языком, еле ворочающимся во рту.
   -Домой. Сейчас Ашвани подъедет. Ты его помнишь?
   Я кивнула. Мы постояли еще с минуты две-три. Пунит молча и с довольной улыбкой рассматривал меня, как я выгляжу, во что одета.
   -Бьютифул! Секси!-шепнул лукаво и снова зажмурился.
   Через дорогу к нам перешел его брат, приземистый, коренастый, с кошачьими каре-зелеными глазами. Его рот расплылся от широкой улыбки.
   -Привет Наташа, как долетела?-протянул лопаткой ладонь.
   -Привет. Все хорошо.
   Пунит жестом указал брату на мою сумку. Тот поднял и понес впереди нас к машине. Я шла за ним в неизвестность, тяжело дыша и с неспокойной тяжестью на душе.
   Сели в белую старенькую Марути, похожую на Оку. Ашвани за рулем. Мы двое позади. Я старалась не смотреть на Пунита, отворачивала голову к окошку. Неловкость. Замкнутость. Отчаяние. Сожаление.
   -Натаса,-позвал тихонько Пунит. Я сделала над собой усилие повернуться и взглянуть ему в глаза, томные, телячьи, масленые до приторного.-Ту кхуш? Мэ бахут кхуш! Ту мере пас хе!
   В уме я пыталась просчитать смысловую нагрузку, что он вкладывал в местоимение "ту". Это очень деликатная тема. Так называют детей, самых близких и слуг, людей-сервис, неприкасаемых. А ему я кто? Со своей стороны я и тогда в апреле, и по телефону и уже в июле называла его на "тум", что можно отнести как к нашему "ты", но более уважительно, в некотором роде, это дружественное "вы", если не к человеку старше тебя и важнее. Все это, конечно, мелочи, но ведь жизнь и отношения и складываются из сотни и тысячи таких мелочей.
   Я кивнула ему, что тоже рада, принужденно улыбаясь, а в груди тюкало и грохотало.
   -Сейчас приедем и сразу поженимся,-как ведро ледяной воды внезапно вылил на меня Пунит. Я аж подпрыгнула.
   -Что, так быстро?!
   -Да, а чего ждать? Уже все готово.
   -Что готово?-проглотила я слюну, заикаясь.
   -К свадьбе готово все. Ма ждет тебя. Все ждут дома.
   -Так быстро? Я вот только что приехала...-и мне представилось, как в дурацком индийском фильме дом весь разукрашен, барабаны грохочут, все пестрые и яркие, меня встречают, танцуют...
   -А ты разве против?
   Я сцепила пальцы и попыталась улыбнуться:нет. хотя сама не понимала, как можно мчаться замуж за совершенно чужого тебе незнакомца. А ведь дело не шуточное. Надо с ним вместе есть, спать, делить кров, о чем-то разговаривать, воспитывать детей, когда будут. А я ведь и правда ничего о нем не знаю. Кто такой, откуда. Здоров ли вообще?
   Меня уже начило тревожить даже куда они вообще меня привезут. Судя по пусть и плохонькой дешевой машине, это не должна быть глиняная хибарка под мостом или брезентовая палатка, возле которой как вши копошаться ее обитатели.
   -Я очень, очень рад, что ты со мной,-повторял то и дело Пунит Арора, а я примеривала к себе его фамилию. Нелепо как-то выходило. Наталья Арора. Очень похоже на Арейро.
   Кто у нас в России не знает эту блистательную славную латиноамериканку, певицу и сериальную актрису. Даже мой папаня, который не смотрит мыльные оперы, смеялся по этому поводу: "В нашей семье теперь появится своя Наталья Арейро".
   Пунит брал меня за руку и подносил к губам. Целовал как заправский придворный аристократ времен Людовика 14.
   -Ты что-нибудь хочешь,-взглянул на меня через лобовое зеркало Ашвани и растаял как мороженое на жаре.-Колу, фанту?
   -Джюс.
   -О да, ты любишь сок!-вскричал Пунит, снова целуя мне руку.-Я помню. Микс.
   Они остановились в тесном проулке возле продавца соков. Тот быстро прокрутил через соковыжималку каких-то фруктов-мне из машины было не видно- и протянул три запечатанных стакана с трубочками. Душистый сок с мякотью. Непонятный на вкус, красноватый. Мне даже Ашвани перечислил названия фруктов, но первый раз услышанные новые слова даже в уши не влетают, чтобы из ушей и выпорхнуть.
   Мы снова поехали. Пунит не выдержал, всю дорогу разглядывая прорези на джинсах, и провел пальцем по видневшейся коже ног.
   -Мне нравится.
   -Спасибо.-больно быстро как то он это, подумала я.
   Когда я уже допивала сок, показались за гнилой протухшей речкой ворота над дорогой с вывеской "Гита Калони" и я вздрогнула. Приехали. Теперь смотри во все глаза что за район. И где высадят.
   Остановились напротив трехэтажного жилого дома. Вытащили мой багаж и понесли вперед, показывая мне дорогу. Узкую, через тухлую канаву. Сердце от волнения колотилось. Я почему-то подумала, что братья живут одни, например, комнату или квартиру снимают, и я буду жить с ними двоими. И что? Как сложаться наши отношения? Приставания в первую же минуту? Я дрожала, как от холода, чуть оглядываясь по сторонам. Кирпичная новая кладка:кому-то понадобилось расширять комнату. Куча влажного красноватого песка, на которой комочком спит рыжий лысый пес. Воткнута брошенная лопата.
   Внутренний дворик. Баньяновое молодое дерево со свисающими лианами-змеями. Перекинутая тачка с одним колесом. В ней, видать, сроители подвозят кирпичи, песок.
   Пунит открыл низенькую калитку в дом. На первом этаже за незакрытой дверью приподняли глаза два пожилых тучных соседа, муж с женой, валяющихся на широкой во всю комнату кровати. Подозрительно оглядывают нас.
   -Проходи, не бойся. Наверх,-указывает мне Пунит на узкую крутую винтовую лестницу в стене. не лаз, а двенадцатиперстная кишка.
   -А мебель как вы заносите наверх?-не утерпела от вопроса.
   Он весело усмехнулся:
   -По веревкам через балкон.
   Ну и ну...только и успела удивиться, как его рука тайком шлепнула меня по попке: ничего себе в первый день?! а где почитание богини? Где романтические стихи и любовная проза?
   Мы поднялись на третий этаж. Закутки, зигзагом коридор. Мелькнула мысль что коммуналка, потому что вглубь оказались две закрытых двери. Одну из них Пунит отпер и пригласил войти, втаскивая следом мою дорожную сумку.
   Зеленые крашеные стены. панкха. Комод стальной или огромный высокий сундук, покрытый скатертью. И во всю комнату огромная широкая кровать. Паланг. Так она называется на хинди. и я отмечаю в уме, что все же есть огромная разница между нашими кроватками и их палангом. На нем они не просто спят. На нем сидят всей семьей, валяются в полуденный зной, дремлют после обеда на сытый желудок. На нем они едят. На нем они живут. Часть культуры. Эдакая восточная обломовщина.
   Вот на такой высокий паланг, что ноги едва доставали пола, я и села стеснительно, со стуком и грохотаньем в груди. что теперь?
   Почти прикрытая дверь. в комнате мы двоем. Пунит стоит напротив надо мной и не может наглядеться. Счастливо-удивленная улыбка не сходит с лица. Я лишь дергаю углом губ в попытке изобразить радость. Не могу-сильно волнуюсь.
   -Ай м вери кхуш!-миксует английский с хинди и подсаживается сбоку, жадно разглядывая мой профиль.
   И я не успела еще моргнуть глазом и вздохнуть, как Пунит вцепился зубами мне в губы. Рывки-огрызки. Это и был наш первый поцелуй.
   И пока я успевала обдумать варварскую манеру его поцелуев, он уже положил мою ладонь себе на штаны, где под молнией джинс уже торчало нечто еще более радостное, чем сам хозяин.
   Все в голове перемешалось: приезд, заграница, Пунит, паланг, укусы, пенис. Куда я попала? Из привычной тихой размеренной жизни, похожей на мелкую застойную речушку, обросшую камышами, я попала в водоворот или напомнила себе апрельские бурлящие воды в овраге. Кипят, пенятся и куда-то несутся сломя голову, унося за собой бревна, суховей, мусорные банки и пакеты, сдирая со дна и волоча камни-дикари.
   За дверью послышался шум. Пунит неопщипанным птенцом при виде тени коршуна отскочил от меня и открыл дверь. на пороге стояла суховатая темная женщина с грушевидным некрасивым лицом.
   -Познакомьтесь,-подвел ее Пунит.-Это моя мама. А это моя Наташа.
   Я поднялась и чуть склонила голову в знак приветствия, сложив ладони у груди на индийский манер:
   -Намасте!
   -Намасте,-стеснительно улыбаясь вторила женщина и покачала головой.-Она красивая,-повернулась к сыну.
   -Ма, Наташа хинди знает.
   -Да?-та засмущалась, словно извиняясь, что говорила при мне и снова кивнула, криво улыбнувшись.
   Отошли с сыном. Я наконец-то смогла выдохнуть воздух из легких и сразу полегчало. Странно, что у него мать такая некрасивая и темнокожая. И Пунит и Ашвани что то вроде красавчиков светлокожих. Может в отца?
   Добро пожаловать в мир приключений. Сама выбрала этот путь. Теперь держись.
   В проеме показалось остренькое личико с колючими глазками. Маленькая девчоночка с хвостиком. Посмотрела на меня и кивнула. Я ей, предположив, что она соседка по коммуналке.
   -Это моя сестра,-поддтолкнул тут же ее в спину Пунит и засмеялся.
   Она быстро повернулась к брату, отметила что-то на счет меня и умчалась. Через пару минут по коридору грузной тенью скользнул сутулый мужчина в годах с подкрашенными хной волосами. Я на всякий случай и ему "намасте" сказала. Он втянул шею, свел брови к переносице вроде сурово, но вышло комично. Заложил руки за спину, пробормотав в ответ "намаскар", что одно и тоже с "намасте" и скрылся в колуарах неведомой квартиры.
   И неловкость отравляюще заползла мне в душу. Уж очень серьезный и хмурый у меня будущий свекр. Если это он.
   Вернулся Пунит, все такой же радостно оскаленный.
   -Ты знаешь, это был мой папа. Ты всем понравилась. Я рад. Очень! Мама сказала, что ты очень хорошая и удивилась, что ты поздоровалась с ней по-индийски.
   -Спасибо,-кивнула ему, чуть улыбаясь, но все еще волнуясь. Первое впечатление я, если верить Пуниту, произвела хорошее. Даст бог и потом поладим. Вот только папаня его явно не горел восторгом от того, что я тут поселилась. Да и на папаню они что то не похожи. И сестра. Я вообще ничего о ней не знала. Думала их только два брата в семье . других детей нет. потому Ашвани и Пуниту привезла в подарок по наручным часам, хотя даже не знала, что есть в России примета: подарить часы -к разлуке. К подаркам общим приложила милые в виде огромного сердца с цветами тарелочки, шелковые платочки (хотя если разобраться, вот сейчас думаю, платочки ведь тоже к расставанию: вспомните хотя бы сцены, как провожали на войну своих женихов, мужей на Руси-махали вслед платочками и причитали) и кассету с модными на тот момент попсовыми русскими хитами-сборник.
   И все таки Пунит слишком быстрый. Или так и надо, когда любишь, страстно хочешь и удержу не знаешь. Я вообще то впервые трогала пенис. Даже и через одежду...Нет, я ровным счетом в отношениях ничего не смыслю. Опыт нужен. Неужели за ним сюда судьба меня и засунула? Все же...как вы думаете, принцы , они должны в первое свидание класть твою ладонь себе на... Ладно, проехали.
   Вобщем стало неловко, что сестре Пунита ничего не привезла. И вообще она хоть и маленькая, но какая-то напряжная. От одной мысли о ней мороз по коже. Бр-р.
   -Сколько ей лет?-спросила Пунита о ней.
   -А сама как думаешь?
   -Пятнадцать.
   Он засмеялся, уцепившись рукой за косяк.
   -Она уже институт кончила и в офисе работает. Ей двадцать четыре. Ха-ха!
   -Правда? А я думала она в школу пошла. В твоем офисе?
   -Нет, в банке.
   Потом еще долго они всей семьей смеялись над моей ошибкой. Но, думаю, как любой девушке Ручи было приятно, что я спутала ее возраст.
   Снова заглянула хозяйка и спросила не голодна ли я. Я мотнула: время еще восьми утра нет, чтобы завтракать, да и кормили в самолете. Так что спасибо за любезное предложение, но не теперь. Позже.
   Прибежал Ашвани и я им обоим вручила подарки. Они взглянули на часы, одобрительно кивнули и унесли их спрятать в шкаф.туда же и мой рюкзак с документами и деньгами.
   "Чтобы воры не украли. Надо хранить в сейфе"-пояснил Пунит, утаскивая на моих глазах, полных недоумения мои вещи. Оставил мне лишь сумку с тряпьем. А там мои билет, деньги, паспорта...
   -Ладно, отдыхай пока. Потом пойдем гулять. Везде. В зопарк, в музеи, в кино,-крикнул мне торжественно Пунит и вынул свой потертый мобильный, на котором даже марка истерлась.-Смотри, вот тут у меня твой номер записан,-включил он дисплей и в общем длинном списке нашел скучную строку с маленькой буквы "наташа фром раша". И самолюбие острым жалом кольнуло в самую сердцевину. А дальше у него,что, идут: наташа фром америка, наташа фром франс, наташа фром джарман и так далее?. Я типа одна из многих. Раша-чтоб не спутать?
   Я видела в телефоне у своего брата запись номера нравившейся ему девушки : "любимая Саша"(они тезки). А тут никаких добрых эпитетов. Только жесткая характеристика по месту проживания. И ни одной моей сколько-нибудь тусклой фотографии. А ведь по телефону говорил, что спит даже с моей фоткой, смотрит на нее все время и носит на груди.
   Конечно, я преувеличиваю требования, но так мне хотелось, чтоб вся история от начала и до конца походила на легенду, сродни "Алым парусам". Но нет. Не вышло. Сама-то по дурости его фото распечатала и на стене повесила...
   Пунит повалился рядом и поцеловал мне руку.
   -Когда будет свадьба? Сегодня или завтра?
   Пришло время серьезного разговора. Все же свадьба дело не шуточное. От правильного решения зависит дальнейшая жизнь. А я сильно засомневалась по поводу замужества еще в самолете, потом и в аэропорту. А теперь еще в доме...
   -Ну Пунит,-начала с трудом подбирая от волнения слова и путая окончания.-давай поговорим.
   -Давай, я слушаю.
   -Тебе надо подумать сначала.
   -Я все уже подумал,-перебил и снова поцеловал руку.-Красавица. Хасина!
   -Но...я хочу сказать, что может быть я буду тебе плохая жена.
   -Почему?-испуганный привстал на локте.-Ты меня уже не любишь?
   -Люблю, но для шади этого мало.
   -Мне хватит.
   -Да... только я не хочу после шади стирать белье, готовить еду, убирать квартиру. Я не такая..-не знала как сказать хозяйственная и потому просто разводила руками.
   Пунит чуток посерьезнел и подвинулся ближе.
   -Мне все равно. Я тебя люблю. Если не хочешь готовить-я буду. Убирать дом-я найму служанку. Тут дешево. Тебе не о чем беспокоится.
   Я облегченно вздохнула. Виджендра тоже говорил, что когда жил в большом доме в Дели, тоже слуг имел-дешево, не как в Москве. Полдела вроде сделано. Теперь еще одно, может даже более важное.
   -И еще.
   -Что?-напуганно заглянул мне в глаза.
   Я смутилась и опустила глаза.
   -Я о детях...
   -Да. Я очень хочу от тебя таких же красивых детей. Двоих, мальчика и девочку.
   У меня аж сердце сжалось: этого-то я и боялась.
   - Я не хочу детей.
   -Как?!-он подскочил и весь вид его превратился в страшную горестную гримассу. Разве ты меня не любишь?
   -Люблю. Но дети... я пока не хочу.
   -Ну потом, если не сейчас,-обегченно вздохнул и снова повалился на бок, не выпуская из рук мою ладонь.
   -Я не знаю, когда потом я захочу. И я учусь. Мне еще надо два года чтобы закончить институт.
   Я надеялась, он поймет меня и он вроде понял. У меня как-то не сложилось любви к детям, чтоб с ними сюсюкаться, весь день заниматься, убивать на них свое личное драгоценное время. Может инстинкты слабо развиты. Может просто не созрела. Но и через два года-я это твердо чувствовала-тоже еще не захочу обзавестись потомками. Но решила согласиться с Пунитом на два года отсрочки. За это время много чего может поменяться и произойти.
   -У меня есть защита, когда будет секс. И детей не будет, не бойся,-шепнул он и, поцеловав на прощанье руку,-встал и вышел.-Отдыхай.
   Разговор казался завершенным и понятым обеими сторонами. Я с легкостью вздохнула и и прилегла. Пунит заглянул через дверь и подмигнул:
   -Сегодня ночью мы будем вместе спать с тобой здесь.
   И в груди опять все загромыхало и затюкало в висках. Страшно. Внезапно.
  
   Я готова была все побросать сразу. Ни поесть. Ни попить. Разве что переодеться. И сразу лететь смотреть город. Даже не столько столицу. Всю Индию в одном мегаполисе.
   Пунит с Ашвани ходили что-что обсуждали. Сестра ушла. Но и к лучшему:меня она как-то сразу напрягла. Может потому что не ожидала найти в их семье еще и сестру. Про нее мне никто никогда не говорил. Ну если пойдем гулять без нее-нормально. Ашвани я уже знала. Так же как и Пунита.Мать их вроде женщина не злая,хотя и вид какой-то строгий. Меня все же смущается и улыбается. Насмотреться не может. Все пройдет мимо и заглянет. Кивнет неловко и дальше. Вот и опять. Приоткрыла дверь,застряла в проеме:
   -Бук лага?-и тычет себе щепотью в открытый рот,полагая,что я так не пойму вопроса.
   -нет. Я ела в самолете,-говорю медленно, проговаривая каждое слово и краснею от смущения.
   -Бария,-кидает мне непонятное слово, похожее на положительное что-то и нерешительно прикрывает дверь,но не плотно. Оставляет большую щель и через нее поглядывает. А я сижу,свесив ноги и не знаю,как себя вести. Еще не могу очухаться от внезапного порыва Пунита. Так сразу? и набросился... Не ожидала. И поцелуй...тоже не тот как в галюцинациях,когда жила дома в ожидании встречи. Все как-то сразу не так получилось. С самого аэропорта.Я уже сомневалась,зачем сюда приехала и ловила себя на довольно навязчивой мысли,что замуж все-таки не хочу. Ни за него. Ни вообще. На душе: рано.
   Ну да ладно. Раз уж приехала. Посмотрим,что получится.
   В комнату вошли оба брата.
   -Ну как ты?-спросил Ашвани.
   -Нормально,-улыбнулась,пожав плечами.-Сейчас пойдем гулять?-спросила наивно по-детски и сама смутилась.
   -да. Только сначала отдохни после полета. Еще время рано. Все музеи закрыты. Зоопарк тоже. Потом отдохнешь и поедем.
   -хорошо,-кивнула и сразу почувствовала легкое утомление. Они правы. Сначала полежу часок подремлю,потом ...
   Они выключили мне свет. Принесли подушку и указали на кровать:
   -паланг пар лет.
   Я послушно легла посередине, положила руку под голову и закрыла глаза. сама не ожидала, как внезапно и отключилась, успев услышать только "устала" на свой счет.
   Не помню что мне снилось. Может и ничего. Я просто проторчала в Ашхабаде до двух ночи не смыкая глаз. Потом думала вздремнуть по дороге в Дели ,но проболтала,точнее прослушала болтовню какого-то Раджа,который попросту клеился ко мне,как к девушке,в одиночестве путешествующей по Азии. Плюс разные часовые пояса. Ритм сбился. Организм запутался. Теперь вот дрыхла,рискуя проспать весь "медовый месяц".
   Щека ощутила чье-то легкое прикосновение. Снова. Нет. это уже не снится. Я лежала на правом боку и кто-то лежал рядом. Я слышала дыхание и тихое биение сердца. Но не могла еще открыть глаза: всегда просыпаюсь с трудом, хоть тряси, хоть из пушки пали. Услышу. Может и напугаюсь, но глаза не раскрою. Уж очень липкий мой сон. Веки как клеем смазаны.
   -Ната, ты спишь?-послышалось совсем близко. Голос знакомый. Это Ашвани.
   В ответ я промурчала невнятное. Он засмеялся. Почти неслышно. И снова провел пальцем по лбу, щеке, носу.-Ты очень красивая.
   Я угукнула и попыталась разглядть его. Один глаз подчинился и сквозь пелену я увидела рядом с собой его лицо. Он тоже лежал боком и разглядывал меня. Успокоив любопытство,глаз захлопнулся: никакой опасности, спи дальше. но я уже начинала просыпаться и сон вынужден был отступить. В голове тяпнуло: где я? Проспала на самолет? А что это такое и почему тут Ашвани? Тут же вспомнила, что уже в Дели и облегченно вздохнула: не осталась в Туркмении. Но почему в комнате темно? Сколько сейчас время? Ужас снова охватил меня полудремотную: а гулять?
   -Сколько сейчас время?-с трудом промямлила,припоминая огрызки хинди,что знала. Интересно,как собиралась понять ответ.
   -Ты долго спала. Уже почти вечер. Мы не будили тебя,чтобы ты отдохнула.
   Я тут же распахнула веки.
   -Не пойдем гулять?!
   Он засмеялся:
   -Завтра. Сегодня уже поздно. Видишь темно.
   Я с грустью и обидой простонала: все проспала. Что за напасть? Надо пользоваться каждой минутой,а я!
   Ашвани снова посмотрел на меня пристально:
   -Я долго наблюдал за тобой как ты спишь (мне смущаться было лень и я сделала вид, будто ничего особенно и не случилось-я к такому привычная). Ты знаешь,что ты очень красивая?
   Я улыбнулась:
   -знаю.
   Не буду же я ему говорить,что иногда ,особенно по утрам видеть себя не могу в зеркале. Хотя так со всеми:приступы самодурства. Так это можно назвать.
   Ашвани провел рукой по моему предплечью:
   -Какая мягкая кожа. Нежная. Очень красивая. И глаза у тебя... никогда такие не видел. Они как море или небо. Очень глубокие. Я бы в них утонул,-и застенчиво посмеялся, а я думала,как я смогла понять все,что он сказал , и не находила ответа. Наверно, интуиция.
   Не зная,что делать,когда тебе делает комплимент родной брат человека,которого ты любишь,да еще гладит тебя, решила не ругаться,не обижаться, а принять знаки внимания. Даже отметила,что мне это приятно.
   -Ты мне очень-очень нравишься,-все также полушепотом произнес Ашвани.
   -ты мне тоже,-небрежно ответила.
   -нет, по-другому...-задумался на минуту,подбирая нужные слова,чтобы объясниться и чтобы я его поняла.-Ну...как девушка. А ты правда Пунита любишь?
   Я сразу посерьезнела. Эта тема даже в доме Пунита меня беспокоила. Я так сильно любила,что не верила,что уже здесь, с ним рядом. И в то же самое время мне хотелось его бросить и вернуться домой. Почему и сама не поняла. В аэропорту он не показался так уж великолепен как раньше и еще смущало,что в самолете я летела с индийцами,которые в Ставрополе окончили мединститут и возвращались домой. Среди них был один, худоватый,но с красивым лицом, с выразительными большими глазами и потрясающим носом. Вроде большой ,но аккуратный. И мне нравился этот незнакомец. Просто так, без претензий и надежд. Я отдергивала себя: а как же Пунит? Ты же к нему едешь? Ты же его безумно любишь? Но что-то мелкое внутри сопротивлялось уже моему чувству и требовало свободы. Теперь-то я знаю,что это и была интуиция,но я ее не умела хорошо слушать. Глаза застилали миражи.
   -Да,-был ответ и я отвела взгляд.
   Помолчали. Первым нарушил тишину Ашвани:
   -А меня ты не можешь полюбить? Как Пунита?
   Что это? Сигнал сос! Катастрофа! Повторяется история семьи. Мамины два младших брата ругались, делили одну женщину, жгучую красотку из Узбекистана . Сначала один с ней гулял,потом отбил второй и она за него вышла замуж. Потом,спустя время тот,который не женился спохватился и принялся ее отбивать. Чуть до поножовщины не дошло. А теперь и я в такой похожей ситуации. Не нравится мне такое начало. Не по душе.
   -ты мне будешь другом,-улыбнулась мягко,давая понять ,что я говорю то,что думаю.
   -жаль...-вздохнул и снова погладил руку.
   -А это у тебя что? Тату?
   Выше локтя еще красовались остатки-крошки недостертой розы. Наклейка-тату. Мы такие на рынке у вьетнамцев купили с братом (он себе мужские рисунки) по десятке за десять разных картинок. Так что можно ожидать от рублевого тату. Он и смылся на второй день. А то,что еще тут не соскоблилось-из-за долгого перелета.
   -Нет, это...тасвир(картинка)...-не знала,как все объяснить и решила согласится:-да,тату.
   -тебе идет тату. Ты такая модная,-его глаза восхищенно округлились.
   -Ну да,-улыбнулась,не показывая виду,что никогда модной особо и не была. Одевала что есть. Так уж просто устроена по поговорке "наглецу все к лицу". А тут снова оценили.
   -я очень рад,что ты к нам приехала. Ты очень красивая. Жаль,что ты любишь Пунита.
   Встал с кровати, поправил рубашку.
   -А может однажды и меня полюбишь?-как-то по-детски поломался.
   Я только усмехнулась. Не зло. Пунит есть и хватит.
   Хозяйка принесла мне плоскую круглую стальную тарелку-поднос с роти и чечевицей. Я взглянула с ужасом. Я уже давно следовала заветам здорового питания и не начинала трапезу без салатов из свежих натертых овощей. Но чтобы не обидеть хозяев, поела.
   Минут через тридцать кроме отца собрались два брата и мать.
   Все стеснительно переминались. Не знали, с чего теперь начинать домашнее общение. Я как гостья решила предложить банальный, но всеми признанный способ расслабиться перед угощением и сблизиться:
   -Покажите свои семейные фото.
   Они засуетились и притащили мне два пухлых квадратных альбома.
   Это папа. Это мама. Это их свадьба. А эти трое? Так, родственники. Брат папы по бабушкиной линии. Эт как это? Ну у нас система родства для тебя сложная. Ну ладно, дальше. А вот это угадай кто? Ашвани?!Точно (смех). Смешной. Почему? Ну еще маленький. Когда в школу ходил. Ну а этого узнаешь? Конечно, это Пунит. Ма, она нас всех узнала!
   -А это смотри, я с дипломом университет закончил.-тыкнул пальцем Пунит на свое изображение в мантии и квадратной шляпке. Правда сам диплом не показали.-Я специалист по компьютерам. А Ашу менеджер. У него коледж. У сестры институт. Только у меня университетское образование.
   Мать семейства стояла в дверях и кокетливо подпирала ладонью подбородок.
   -Бария! Бахут бария!
   -Хотите посмотреть мои фото?-смущенно предложила им обмен. Вроде как породниться собрались, надо и моих родственников посмотреть. Я привезла с собой несколько наиболее удачных характерных снимков мамы, бабушки, папани, брата и меня в детстве. Разложила им смотреть.
   Меня всегда интересовали у всех детские фото. Пунит оказался забавным кучерявым карапузом. И хотя сама с детства по непонятной причине не любила кудрявых, ему простилось. К тому же к своим взрослым годам его завитки распрямились. Я наоборот только к старшему возрасту получила в награду локоны, вьющиеся от сырости..
   Женщина тоже подсела на краешек кровати. Просматривали мои фотки, передавали их из рук в руки.
   -А вот это мне очень нравится!-протянул мне Пунит мой детский образ эдакой сияющей фотомодели с огромным бантом на макушке и вышитой гиганской бабочкой на груди.-Я возьму ее себе на память, можно?
   На горизонте сознания пронеслась тучка: почему возьмет на память? Разве не будем с ним вместе? Но до горизонта далеко, а тучка высоко.
   -ладно, бери,-благо дома у меня было четыре таких копии.
   Ашвани дольше других разглядывал снимок, где Саша, мой брат, с атлетическим торсом и отрощенными по плечи волосами завис ,подтягиваясь, на комнатном турнике.
   -А твой брат сильный?-спросил Ашвани как-то задумчиво и провел пальцем по мускулам Саши.
   -ну да, сильный.
   -Он качается?
   -Иногда.
   Помотал головой и вернул мне фото:
   -И он побить может?
   А к чему такой вопрос? Зачем Саше без причины кого-то бить, тем более новых родственников. Я пожала плечами:
   - Может,-и засмеялась тихим коротким смехом.
   Мать семейства встала и вновь закачала головой:
   -Бария, бахут бария! Хорошая семья. Мама чем занимается?Работает?
   -Нет, дома.
   -А папа? Бизнесмен?
   Ну не знаю, каких книжек они начитались или каких фильмов насмотрелись, но в Индии кто подходит поговорить и познакомится, обязательно думают, что твой папа крупный бизнессмен, а сама ты из эдакого Букингемского дворца.
   -Нет.
   -Нет?-все разом насторожились, переглянулись.-А кто?
   Я бы все равно не смогла объяснить, что он осмотрщик вагонов на железной дороге. Простой рабочий, пропахший солярой и мазутой.
   -Он на железнодорожной станции работает.
   Они немного пошевелили губами, напрягли серые клеточки, подыскивая для себя удобные варианты и порешили, что на станциях есть и кабинетные начальники. На том и успокоились.
   -Ты есть еще хочешь, голодная?-кивнула мне хозяйка, похлопывая для большего моего понимания на живот.
   -Нет, я наелась, шукрия(спасибо).
   -ну тогда ложись пока отдохни еще.
   Они все оставили меня, указав, чтобы без стеснения целиком заползала на широкий паланг и там на подушке прилегла, как будто только что я так уже не спала.
   Уже не спалось и все со страхом думалось о предстоящей ночи. Правда ли то, что пообещал Пунит придти ко мне ночью и спать вместе. Не по-принцевски как-то...
  
   Чуть позже вернулась сестра Пунита. Ее колючил взгляд, пронзительный, изучающий, приводил меня в замешательство. Я словно чего-то стыдилась в ее присутствии, а она осуждала или искала секрет. Появился также в коридоре и их отец. Сквозь приоткрытую дверь он задержался на секунду, весь серьезный, сосредоточенный и ,как мне показалось, неприветливый, кивнул мне. Я ответила тем же. Стало страшно. Я почувствовала себя совсем чужой и напугалась: как я с ними со всеми ладить смогу?
   Пунит примчался в комнату и накинулся на сестру с полупросьбой, полутребованием пойти со мной погулять. От этого предложения у меня аж муражки побежали по коже и спина похолодела. О чем я с ней говорить буду? Мы же не знакомы. И она меня, кажется, невзлюбила. Вроде какая бы разница-важен лишь Пунит. Но это члены его семьи. И может быть даже моей. Я уже в сотый раз сомневалась, хочу ли действительно за него замуж, но четкого ответа пока не находила. После встречи в аэропорту и сцены дома, мысль о прекрасном принце улетучилась. Даже облик Пунита не представлялся красивым. Так, обычный. И поведение грубоватое. Но гороскоп говорил, что рыбы идеально подходят скорпионам, а его день рождение как раз приходится на шестнадцатое ноября. Но мои дядьки по маминой линии тоже скорпионы, но что-то характеры их гадкие и скандальные мне совсем были не по нутру.
   Поживем-увидим. Вздохнула и напряглась, что же ответит сестра Пунита. Она насмешливо окинула меня взглядом и кивнула:
   -Наташа, хочешь пойти со мной сейчас погулять?
   Я разволновалась до потери речи. Как будто меня звала не девушка, а, к примеру, Сильвестр Сталоне в молодости, да еще в "Кобре". Но страха сильней оказалось мое любопытство: а что там,за стенами дома? Какова Индия вечером? И нигде нибудь в деловом центре Конат Плейс или на Елисейских полях близ Президентского дворца, а в жилом квартале за рекой.
   Я набралась храбрости и пошла за девушкой. Меньше меня на полторы головы, если без каблуков, щуплая, с хитрыми черными глазами.
   Миновали двор и повернули за угол мимо белеющего сикского храма. Затем прошли несколько метров, перебежали не очень шумную дорогу и оказались перед узким входом через турникеты-защита от мотоциклов-в парк. Скудно освещенный. Маленький. Как загородь для яслей. Несколько лавочек вдоль тропинки, что бежит изгибом вдоль забора по всему кругу. Высокий недействующий бассейн, заваленый бутылками и пакетами из-под чипсов. На его ограду мы и запрыгнули, мотая ногами. Разговор плохо клеился. От девушки исходил разряд враждебности. Или так мне мнилось, но я заикалась и уже мечтала поскорее вернуться домой-имею в виду их квартиру. Хотя и там мне становилось страшно от мысли, что Пунит придет, когда все уснут или ляжет сразу со мной в одной комнате. Но как же так? Надо что ли прежде познакомится как следует... чужие люди... И почему я раньше об этом не волновалась?
   Сестра Пунита часто называла меня по имени, а я стыдилась, что не запомнила ее имени и обращалась на "тум"-ты. Она расспрашивала, как мы познакомились с ее братом, что я думаю о нем и даже о ней. я не могла признаться, что почему-то боюсь ее и отвечала простым: "вы хорошие". "Ты правда так думаешь?"-на ее лице скользила ледяная ухмылка и от того спина еще больше покрывалась холодным потом.
   -Хочешь вернемся?-наконец предложила она и я с радостью спрыгнула на землю.
   Мы два круга обошли в ускоренном темпе и тем же путем вернулись к дому, где я уже вздохнула с облегчением.
   Шанта-ее имя означает тишину, спокойствие и потому я сразу усвоила это имя, по аналогии с занятиями йогой, где Нагендра, наш учитель, часто употреблял это слово, чтобы нас успокоить и расслабить на мягких ковриках- обговорила с дочерью, что спать мы с ней будем вместе (и я с облегчением вздохнула:Пунит при сестре не пристанет), и принесла нам по порции ужина: три лепешки роти и миски с гороховой подливой и порезанный лук под лимонным соком. Как я не отпиралась, что на ночь не ем, не подействовало. Скорее тут были привычные для компании алкашей манипулрования: Ты меня уважаешь? Тогда пей.
   Пунит заскочил на пару минут подмигнуть мне и пожелать шубратри.
   -Спокойной ночи,-ответили обе на его пожелание.
   -А как будет тоже самое сказать по-русски?-вспомнили брат с сетрой, что я чужеземка.
   Я ответила. Они не поняли. По себе знаю, каково это повторить с первого услышанного звука совершенно чужую фонетику. Нет кода языка-нет даже элементарного различения на слова . Сплошная линия звуков. Абракадабра.
   Попробовали несколько раз повторить за мной. Медлено. Получилось нечто усредненное. На этом и покончили с пытками.
   -дже мата ди!-прокричал мне Пунит в его обычной манере говорить.-отвечай.
   -А что отвечать?-не поняла. Эту фразу я часто видела на автобусах, рикшах, машинах и не могла понять ее значение. Мне было знакомо лишь второе слово мата-мать. Но к чему быть матери на транспорте.
   Пунит усмехнулся, как будто даже эскимос на Аляске должен знать эту фразу и ее смысл. Но опустился до уровня объяснений.
   -Дже мата ди-это молитва. Просьба. Ты просишь богиню-мать защитить тебя. Теперь поняла?-я кивнула.-и так же надо ответить.
   -Дже мата ди,-повторила я, все еще ища дотошный перевод конструкции. Последним словом оказалась конструкция от глагола "дать" женского рода-"дай", а что такое дже, не нашла даже в словаре. На том и успокоилась, каждый вечер повторяя за Пунитом и его сестрой эту молитву.
  
   Панкха ночью так завывала над головой, так рьяно вертелась,что я продрогла. Съежилась,но согреться не помогало. То ли переволновалась после приезда, то ли ночь оказалась не жаркой,особенно с развевающимся вентилятором,но я сильно замерзла. Сквозь сон приподнялась. Подтянулась тихонечко,чтобы не разбудить девушку рядом. Как ее зовут?-так и не запомнила. Утром спрошу снова. Протянула руку к сумке на полу у изголовья. Расстегнула молнию. Пошивырялась. На ощупь достала вязаную шерстяную кофту,в которой приехала. Укрылась ею. И ,свернувшись клубочком, провалилась в беспокойный сон. Низ живота ныл,но терпимо,напоминая о первом критическом дне. Поэтому сознание то и дело пробуждалось,ощущало тепло руки на болезненном месте и успокаивалось.
   Ранним утром слышала приглушенные голоса. Чьи-то легкие руки-подумала,что сестры Пунита-накрыли меня простыней. Я ушла в нее с головой. Только так смогла немного надышать,расслабиться и снова уснуть,но уже без озноба, спокойно и без нудной ломоты. Панкху выключили.
   -гуд монинг!-позже ворвался вихрем в комнату Пунит с зубной щеткой во рту.-Почему спишь? Вставай!-потянул с меня простынь.
   Я нехотя замычала,удерживая слабо покрывало: дайте еще понежится. Он засмеялся и громко пошлепал по коридору,по-тарзановски крича мать.
   Я немного разула глаза. поворочалась. Потянулась и упражнением "рыбка" подрыгалась на кровати, изображая движение рыбы в воде. Села и начала причесываться. Снова появился в дверях рослый силуэт.
   -встала? Хорошо! Фрэш кийя?
   Я непонимающе вылупилась:
   -Матляб?Что это значит?
   -Ну в туалет ходила?
   -Ах вот как у вас это называется: фрэш карна- освежиться. Надо же.
   Я посмеялась. Пунит тоже оскалился и ,повернув резко голову в коридор:нет ли кого, резко набросился ,вцепившись зубами мне в губы. Повалил на спину. Крупной щетиной на подбородке провел мне по шее, ключице. Я невольно от приятных ощущений прикрыла веки. Он посмотрел и довольный экспериментом, провел непобритостью по декольте. Сердце трепетно заколыхалось. Он услышал это и воткнулся мокрыми губами в доступное углубление между грудями. В коридоре раздался шорох. Пунит испуганно вскочил. Резко отряхнулся. Я тоже села,поправляя спутанные волосы.
   -ну давай,иди в душь, туалет,куда тебе еще надо!-намеренно громко выкрикнул и тут же в дверях показалось землистое лицо его матери.
   -намасте,-еще сипловатым после сна голосом поздоровалась с ней.
   Пунит деланно схватил меня за щеку и потрепал.
   -Ай,больно!-пискнула я от неожиданности и боли:щеку оттягивают в сторону и щипают.Играючи стукнула его по руке.
   Женщина благодушно засмеялась и ласково потрепала его по голове:
   -бадмаш,хулиган!
   Пунит тоже засмеялся и подмигнул мне. Мои губы растянулись,глаза сузились. Семейная шалость.
   -Давай быстрей!-напомнил Пунит.-Скоро Мини вернется.
   -Мини?-переспросила я.
   -Ну да,моя сестра. Ты уже забыла кто это?
   -нет,-виновато заулыбалась:нехорошо забывать имена будущей семьи.
   -Она пошла на работу отпрашиваться. Возьмет выходной и поедем гулять. Увидишь Дели.- мать прислонилась к косяку и с упоением смотрела то на меня,то на сына: сладкая парочка. Только покачивала головой и приговаривала: "бария, бахут бария".
   -Что ты уже в Дели видела раньше?
   -Кутуб Минар, Лотос,-сказала и посмотрела с намеком. Пунит понял и заговорщицки подмигнул. Я кокетливо смутилась:там мы познакомились. Туда я надеялась с ним поехать,походить,повспоминать...
   -Хорошо. Покажем тебе зоопарк! Ты когда-нибудь была там?
   -ну в Дели нет,а в Москве была.
   Он снисходительно глянул,как бы говоря: "несчастная,ничего не знает о жизни, даже зверинец не видала, придется мне самому ей все показать". Меня рассмешил его покровительственный тон, детски -наивный, претенциозный.
   -почему смеешься?-не понял.
   -ничего,просто рада.
   -ты правда рада?-встряла в разговор женщина с надеждой в голосе.-тебе у нас нравится?
   Я кивнула. Она не выдержала и ,дотянувшись до меня, тоже потрепала за щеку. Но не больно.
  
   -Дождь начинается,-спорили Пунит с братом и родители.-стоит ли сейчас ехать?
   Я нервно вслушивалась в каждое слово: только бы не передумали! Я лично могу гулять и под дождем. Лишь бы они решились.
   Пунит заглянул ко мне в комнату.
   -Мне собираться?-не смело приподнялась с кровати.
   -Да. Там дождь идет. Решай, поедем гулять или нет.
   Я вскрикнула не задумываясь: конечно!
   -Ну тогда посиди еще тут. Мы ждем когда приедет наш друг Амит. С ним весте поедем. И Мини сейчас вернется с работы. Только спросит разрешение. И все из-за тебя,-он улыбнулся, запрокидывая голову назад. Встряхнул копной пышных волос.
   Как он красуется. Важничает. Почему я в апреле этого не замечала. Или тогда он не так себя показал? Я терялась в догадках, но все равно не верила, что все-таки приехала к нему, я нашла способ снова с ним встретися. И даже сижу у него дома. Закрыла глаза, боясь, что все вокруг мираж. Но когда открыла ничего не исчезло. Осталось на месте. И я потрогала рукой покрывало на широкой кровати. Паланг. Иначе и назвать сложно. Вся комната ушла под нее. Странные все ж у индийцев привычки меблировать жилища.
   Я взяла свой серый Нокиа и осмотрела как прыгают рекламы подключится к Аиртэлу, Хатчу. Билайн остался много километров назад. И пока мне даже не имеет смысла заряжать свой мобильник. Я лишь поглядываю на часы. В Москве сейчас десять утра. Тут на полтора часа позже. Какие-то облака в небе распределили часовые пояса. Где прошла эта граница? Наверно никто не сможет точно указать. Летишь еще там, но уже в другом времени оказываешься. И это ли не чудеса природы?
   Пришел их друг. Голос приятный, хоть и сипловатый. У них здесь у многих такой минус. Хотя ,может, это и не минус, а характерная особенность.
   Снова вошел Пунит и позвал меня в зал-комната, где спали родител, где стоял телевизор и по вечерам собиралась семья.
   -Идем познакомишься с нашим другом. Он с нами поедет гулять. Машину поведет.
   Я удивилась: почему сами не могли поехать. Неужели прав нет?
   Только на второй день я прошла в глубь квартиры и оказалось, что это не коммуналка. А помимо комнаты, где спали мы с Мини, еще три смежных с выходом на балкон к дороге.
   На черном кожаном провалившемся диване, какие ходили в моде в советские времена и повыкидывались из политбюро в перестроечные (один, видать, и подобрали Ароры), сидел крепкий среднего роста парень с короткой стрижкой. Эдакий спортсмен-атлет. В черной майке с надписью "Адидас", голубых джинсах "Леви" и высоких кроссовках "Найк". Как будто в Спормастере оделся.На руке широкие часы. Не видать только, что за марка. Сказала бы "Чайка", но ведь я в Индии.другое запястье перевязано красной шерстяной нитью, как у Пунита. Либо религиозные оба, либо их преподаватели на День учителя повязали. С такими же браслетами лазили в культурном центре на Воронцовом поле полсотни студентов таблистов, йогистов и катхаковцев.
   -Хай!-привстал радостный парень и протянул мне широкую, даже круглую ладонь.-Амит.
   Его узковатые ,словно прищуренные глазки лукаво поигрывали. Широкие скулы и четко очерченный подбородок говорили о волевом характере и решимости. Красивым не назовешь, но в нем много мужественности и открытости. Хотя открытость эта не полная. Скорее дружелюбие, которое исходило от его широкой улыбки и прямо поставленной головы шло от воспитания, нежели от рождения. Природа одарила его светлым умом и хитростью. Было в манере держаться и лице неуловимое ,но сходное с Ходжой Нассреддином. Во всяком случае, это мое первое впечатление.
   -привет,-мы пожали тепло ладони и сели напротив: он на советский бюрократический диван, в котором сразу утонул, я-на паланг,застиланный покрывалом цвета марса.
   Начались расспросы и объяснения. Откуда я. Как познакомились с Пунитом и где. Чем я занимаюсь в России. Довольствовалась ответом, что изучаю психологию пока. Для этого освоила из словаря даже перевод дисциплины: "мановигьян". Из-за чего Амит был поражен моим глубоким познанием хинди.
   Шанта предложила всем позавтракать, пока все не соберутся. Сестра Пунита запаздывала и мне казалось, что и сегодня, как вчера мы никуда не поедем. Наконец застучали по бетонному полу высокие каблучки босоножек без пяток. Девушка смеясь оглядела меня и кивнула:
   -привет Наташа, ты уже готова идти гулять?
   -Привет...-замялась, потому что никак не могла вспомнить ее имени.-да.
   Шанта бстро подала всем лепешки с горохом и порезанный ломтиками красный лук. В России бы все побоялись так злоупотреблять им, боясь испортить дыхание. Но в этой стране, лук ели в любое время суток и никому даже в голову не приходило, что изо рта может дурно пахнуть. Но удивительнее всего, что и не пахло. Может потому, что лук поливали лимонным соком?
   В дверях появилась молодая женщина с ребенком. Пунит вскочил обрадованный ее появлением и накинулся на ребенка. Это была девочка лет трех с торчащими ежиком короткими волосиками и с намалеванными черной обводкой глазами. Какой ужас. Не ребенок, а чертенок, сбежавший из ада. И еще моя мама всегда говорит, что все дети всегда красивые, не бывает страшных, потому что их красит молодость. Какой же безобразиной вырастет тогда эта, если она сейчас "очаровашка"?
   -Наташа,-запрыгал вокруг пришедших Пунит,играясь с девчонкой.-это наша соседка. Она пришла посмотреть на тебя. Поздоровайся с ней.
   -намасте.
   Особа покачала удивленно головой и тихонько проурчала в сторону Шанты свои замечания. Я уловила лишь пару слов, из чего сделала вывод, что "девушка очень белая-такие разве бывают?".
   Потом она оставила дочку под нашим общим присмотром, уже разнаряженную для выставки, не то что для прогулок, и ушла, долго оглядываясь на меня и обводя взглядом с головы до ног. Покачивала головой и шевелила губами.
   -Тебе нравится ?-показал на ребенка Пунит, когда девчонка весело пищала под его щекотанье на кровати,-красивая, правда?
   Я пожала плечами: уж очень не хотелось врать в этот момент.
   -Мне она очень нравится,-засмеялся он.-И я хочу такую же от тебя. Согласна?
   Я поморщилась:
   -не сразу же...
   -Да, мы договорились: через два года, как институт свой закончишь.
   Мурашки пробежали по коже. Не хочу я детей. Не созрела еще. и чего ему вдруг так быстро дети понадобились? Вот и первый минус замужества. Поторопилась я, видать, с решением. Вздохнула и успокоилась: это еще не скоро. Что будет потом, потом и подумаю.
   Мы все-таки встали выходить.
   Погода пасмурно серела и я не взяла с собой солнцезащитные очки. Мы спустились во двор и минуя баньяновое дерево, еще молоденькое: тонкий ствол-всего в два обхвата и тонкие редкие лианы,но и с ним мне хотелось сфоткаться, у нас ведь такие не растут,- вышли на улицу, где напротив другого дома припарковалась тесная старенькая Марути. Белая, с царапинами. Напоминала заношеную Ладу.
   Меня усадили в середину на заднее сиденье. Туда же Пунит с сестрой и ребенком. Амит -наш водитель. Ашвани с ним впереди. Родители помахали нам с балкона. И мы тронулись.
   Миновали вонючую реку. Я снова задержала дыхание, чтобы не сильно насыщаться зловонными парами. Притормозили у великанской скульптуры бога-обезьяны. Красный, с синими кулаками.
   -смотри, Хануман!-толконула меня в бок Мини (это имечко я уловила от ее матери, когда та предлагала дочери роти).-Мы его уважаем.
   -да,-улыбнулся Пунит, поддакивая.-он нам силу дает,-и напряг бицепсы.
   -Может отановимся? Я хочу фото с ним!-обрадовалась я редкому интересному кадру.
   -сейчас неудобно тут останавливаться. Движение в другую сторону. Потом. На обратном пути,-пообещал Ашвани и я только оглянулась, провожая взглядом удаляющуюся фигуру великана.
   Покрапал дождь. Все сильнее и крупнее становились капли, вытираемые дворниками на лобовом стекле. Я напряглась: в салоне зашептались по поводу сомнений: Может вернуться? Погода испортилась. Плохо смотреть. Но сейчас июль-сезон муссонов. Никогда не угадаешь, в какой день устроить прогулку...
   -наверно придется повернуть назад,-предложил мне грустно Пунит.
   Я испугалась:
   -нет, не надо.
   -Но мы все промокнем,-вставила Мини.
   -Я не боюсь...-надеялась, что сработает. И сработало.
   -ну ладно,-решил Ашвани.-если Наташа хочет. Можно. Нам-то не привыкать.
   Можно подумать, что я дождей никогда не видела. У нас в средней полосе как зарядит, так на поллета. Жара и купания на пруду коту под хвост. А уж что говорить про омерзительные осенние ливни или бесконечную промозглую изморось. Тут хотя бы жарко.
   Мы выехали на широкое шоссе. Навстречу появилась серебристая обкатая Мазда, битком набитая парнями. Притормозили. Те и мы. Через приоткрытое окно перекричались.
   -все, выходи,-скомандовал Пунит.
   -куда?-не поняла я.
   -Пересаживаться будем в ту машину. Она лучше.
   -Это наши друзья,-пояснил Ашвани.
   Мы вышли и быстро перебежали к другому авто. те парни, боясь замокнуть и попасть под машины, не успели даже изучить меня. Только оказавшись укрытые в салоне выглядывали с любопытством.
   Новая машина и прямь намного оказалась удобнее и просторней. Даже не трясло и на серединке, куда меня усадили, не было прорехи, что впивалась в ягодицы и бедра-сплошное сиденье.
   Мы плавно покатили дальше, сворачивая и минуя ворота с надписью "Гита калони".
   Я даже не представляла, что они мне покажут. В принципе кое-что в Дели я уже видела с Виджендрой в апреле. И даже думала, что все посмотрели. Но Ароры обещали мне показать такое, что обычный турист не увидит. И очень скоро мы остановились ,как мне показалось, на окраине. Среди трущоб и пустырей. Но здесь толклось много народу, долетала сакральная музыка и звон колоколов.
   -Кали мандир,-кинул Пунит и,закрыв веки и сложив молитвенно ладони, пошептал молитву или просьбу. Когда закончил, махнул мне на обувь:-Разувайся в машине и пошли.
   -А меня пустят?-я много слышала, что иностранцев не жалуют в индуистских храмах и могут даже не пустить: раз не родился индусом, им и не станешь.
   -Ты с нами. Пустят.
   Пунит сам стягивал с себя массивные адидасовские кроссовки и носки с дырявыми пальцами, а в апреле нормальные были, видать заносил. Я последовала его примеру и разулась. Мы вылезли двоем из машины прямо на землистую разжижженную дорогу. Теплый дождь полил на глаза, цеплялся в бровях, лез в ноздри. Мы фыркали и устремлялись дальше. я думала, что Пунит возьмет меня за руку и поведет за собой. Но он отстранился, как чужой и старался держаться чуть подальше впереди. Неужели стесняется? Как мой папашка. Он всегда бежал впереди, оставляя маму и нас позади, стыдясь, что идет с семьей. История повторяется?
   Я закусила губу: все меньше и меньше остается от сказки. Посмотрим, что дальше.
   Босыми ногами я наступала в почти горячие лужи и боялась напороться на осколки, палки или остыре камушки. Битые стекла валялись повсюду. Пунит ступал уверенно. И я брала пример с него. Даст бог не обрежусь. Но еще больше опасного мусора, шпионски прячущегося в разрыхленной дождем мягкой земле, я боялась заразы. Как знать, что за микробы тут водятся. Пришлось повторять то и дело симоронское заклинание: "Заразы нет. И меня тут тоже нет". Мозг немного поверил и страх улетучился.
   Мои брючины замокли, на них налипла грязь, когда мы подошли к настилу из белой плитки. Дорога вела к навесам, где в два ряда продавались жертвенные соцветия и свечные огарки.
   Нас тут же догнали остальные и я с изумлением обнаружила, что ни Мини, ни Амит с Ашвани, ни даже ребенок не разуты. От машины они пришли сюда как нормальные и только тут ставили шлепки на специально предназначенные полки.
   -Оставайся пока с ними,-наконец заметил меня Пунит и крикнул своим:-не отходите от нее.
   Умчался. Меня оцепили плотным кольцом.
   -Возьми ее за руку,-дала мне детскую ручонку Мини и повернулась к брату. Амит шикал на любопытных полуголых подростков, которые норовились протиснуть руки сквозь кольцо и потрогать меня.
   Девчонка с любопытством ребенка взирала на меня вытаращеными глазами. Я улыбнулась и подмигнула ей. Она засмеялась и опустила голову. Через секунду снова приподняла и, поймав мой взгляд, опять стеснительно засмеялась и спрятала глаза. так мы с ней и подружились, играя в прятки на одном месте.
   -А она быстро нашла язык с ребенком,-пошутила Мини громко, чтобы и я услышала.
   Амит подмигнул мне:
   -Ничего...-дальше я не разобрала и переспросила. Он повторил, но и на этот раз бесполезно.
   -Нет, не понимаю,-виновато улыбнулась.
   -окей, кои бат нахи,-махнул он и снова отшугнул стаю любопытных. Те озлобленно оскалились на него и пригрозили. Тогда на них прикрикнул Ашвани и те разбежались.
   Появился Пунит. Предплечье перевязано ритуальным обручем, на лбу уже желтеет пятно тики, в руках держит миски с цветами и огарками воска. Глаза затуманены религиозным фанатизмом, взгляд сосредоточенный на чем-то глубинном, не из мира сего. Я не могла оторвать глаз от Пунита. Он предстал мне совсем в ином виде. Выходец из глубины веков, когда индийскую землю еще овевал пепел от людских жертвоприношений.Настоящий жрец, без привязанностей и сожалений. Такой не задумываясь положит под нож и мать, и сестру, и любимую, если ему суждено вообще полюбить кого, по первому требованию сурового и безжалостного божества.
   Я содрогнулась. Что же за человек такой Пунит? Принц или хладнокровный жрец? Фанатик. Я видела вчера, с какой требовательностью меня попросили выйти из комнаты, чтобы Пунит мог совершить пуджу. Одетый в дхоти, с голым торсом и зачесаннными назад сырыми после омовения волосами, он напоминал мне брахминов из фильма про великого Ашоку, императора Калинги, распространившего буддизм от моря до моря. Но сегодня, в храмовой среде Пунит смотрелся еще рельефнее. Арабский нос, густые черные брови,как хвосты соболя, большие колкие глазищи, в которых прыгают огни храмовых свечей. Красив как языческий бог. И грозен.
   Я раньше ,когда представляла себе будущего спутника, не задумывалась, будет ли религиозен или нет. И мне казалось, что это не важно. Но сейчас прояснилось одно: мне точно не нужен религиозный фанатик. Пунит бы, окажись он вовлеченным в войну за веру, первый схватился бы за резак и рубил всех, попавших под руку. Но вдруг я ошибаюсь. Это единственная надежда, которая у меня оставалась. Жаль я не выдающийся художник. Я бы перенесла образ этого Пунита на полотно. Как бы увидели его Рембрандт, Рафаэль или Крамской? Последний изобразил бы Пунита задумчивого в пустыне или вложил в его руку меч? А может вообще сделал бы из него искусителя?
   -Идемте,-скомандовал нам фанатик и раздал всем, кроме меня по огарку с завядшими цветами морковных бархотек.Посмотрел на меня:-К ней не приставали?
   -Приставали, но мы не позволили,-ответил Амит.
   Тот задумчиво покачал головой:
   -Саб лог пагаль( Все люди чокнутые).
   Смешной он, в самом деле. Сейчас называет сумасшедшими тех, кто смотрит на меня без отрыва и хочет дотронуться. Но еще три месяца назад он сам у храма Лотоса вел себя аналогично. И если бы не моя смелость, сейчас бы я тут с ними не стояла.
   Мы вышли из-под навеса и прошли по прохладным плитам до входа в темную пещеру. Черные низкие своды нависли над головами. В углублениях на обтесанных камнях громоздились фигурки воинственной Кали, изображались сцены ее побед. Огороженные мощными коваными цепями ,они отделяли толпы страждущих, которые сиротливо тянули к ней свои руки. Мини взяла себе девчонку и, чтобы ту не раздавили, несла на руках. Мы протиснулись сквозь огалтелую толпу молящихся в соседнюю пещеру. Освещением везде были факелы и молебные огарки. Воздух спертый, пот, гарь, знакомая мирра и дух мистических времен, когда еще люди свято верили в мифы и поклонялись стихиям.
   По спине поползли холодные струйки пота. Такого я бы точно не увидела с тургидом.
   На меня косились. Меня толкали. Все стремились протиснуться к сурового вида священнику. Серьезный брахмин раздавал благословения, вымазывая лбы настырных. Ароры протиснулись и подставили головы. Их одарили и они отошли довольные. Хотели уже двинуться дальше в глубь, проталкивая меня сквозь людской затор, как брахмин взглянул в мою сторону и рукой потребовал подойти. Я удивилась: меня что ли зовет? Наверно ругаться будет: зачем пришла? Я не решалась. Он кивнул и раздвинул толпу одним жестом. Все обернулись с изумлением: кому же так посчастливилось и увидели меня. завистливо обсмотрели. Кто-то сбоку подтолкнул меня и я подошла.
   -Аширвад,-произнес монотонно брахмин и мазанул мне лоб вязкой жижей.-Благословение.
   -Шукрия,-сложила ладони лодочкой и склонила шею.
   Он важно опустил голову: принято. И взмахнул рукой: следующий. Круг сомкнулся. Пунит с братом и сестрой облепили меня, удивленные не менее меня.
   -Тебя позвал? Благословил?
   -Ю вери лаки,-смеясь подскочил Амит.
   Я только повела плечами.
   Протиснулись дальше. девчонка, зажатая толпой пискнула. Но на нее шикнули: ты в храме-терпи. Она, словно поняла, чего от нее требуют, притихла и вжала голову. Мы вышли к просторной пещере с высоким потолком. Самая освещенная. И на пол зала низкий пьедестал с небожительницей. Огромная черная богиня с расщеперенными в разные стороны руками, как огромный паук, таращила глаза из своего угла, с ее кроваво-красного языка будто капала кровь. Померещилось что ли или впрямь курицу зарубили?
   Суеверный ужас пролетел надо мной. Все трепетали перед статуей, которая казалась ожившей. Настоящая черная вдова. Один раз ужалит и кранты.
   Пунит встал перед ней и принялся нашептывать молитвы. Меня подтолкнули ближе к нему, показывая, чтобы и я сложила руки и чего-нибудь попросила у богини.
   Я подошла ближе и вспомнила вечер в квартире Виджендры. Рита, хохлушка из Молдавии, его сожительница, привезла из дома настоящего виноградного вина из собственных погребов. И мы на троих его распивали, празднуя, что она скоро получит российское гражданство. Вино было просто ошеломляющее. Такого аромата не найдешь ни в одной французской бутылке. И такой легкости, когда льется через горло, не встретишь. Зато и бьет по мозгам в самый неожиданный момент. Валит с ног и заставляет хохотать как план. У меня тогда весь язык сделался фиолетово-бардовым. Виджендра схватил цифровой фотик и кинулся снимать.
   -высунь язык!-кричал он, опьяневший и обезумевший.-Ты воплощение Кали. О! Мата-Кали!
   И теперь я стояла перед ней, настоящей, в жуткой пещере, сохранившей запах веков, и должна была с ней разговаривать.
   -Привет,-чуть приподняла уголок рта.-Меня тоже называли мата-Кали. Может мы с тобой похожи? Как говорят, ты не всегда злая и жестокая. Ты еще и добро делаешь. но тебе надо служить или принести дар. У меня ничего нет. считай, что мы на равных. Как бы подруги.
   Со стороны статуи пронесся ветер, как горячее дыхание и встрепенул мои распущенные волосы.
   -Ты живая что ли?-изогнула брови.-Ладно, здорово. Столько людей ежедневно приходят тебе поклонится! Еще бы ты не ожила! Общественное сознание тебя создало. Спасибо тебе, что я здесь. Что еще скажешь. И если уж нас с тобой как-то объединили, пусть в шутку, то помоги мне, как женщина женщине разобраться с Пунитом, понять, кто он и какой.
   Показалось, будто зашевелился ее высунутый окровавленный язык и полезли змеи над головой с шипением. Позади стукали о колокольчики, прося исполнить многочисленные просьбы. Пунит тоже дернул за язычок среднего колокола и по пещере прокатился гул.
   С потолка свисали разные колокола и колокольчики. И как бы я не стеснялась, но раз уж сам брахмин меня не прогнал и даже поставил тику на лоб, а потом сама Кали любезно пообщалась со мной, напомнив, что и я отчасти она, решила избрать себе самый большой колокол и треснуть по нему. Язык ударился о медную стенку. Колокол закачался, издавая мощный перезвон с другими колокольчиками. Все обернулись в мою сторону.
   Мини с Ашвани посмотрели на меня с подозрением, но ничего не сказали. Скорее всего обсудят это на семейном совете без меня.
   На выходе купили освященную пищу и прошли к машине.
   -это качори, попробуй,-протянули мне в зеленой миске из сшитых сушеных пальмовых листьев воздушные печености, прожаренные в масле. Налили из пакетика соуса.
   Я хрустнула кусочек. в середине пустота, только по краям прилипшие пряности. Соус оказался непривычно острым. Но мне понравилось. Потому что в компании. Потому что возле храма. И потому что в загадочной загранице, той самой ,о которой ходят легенды. В Индии.
   Протерли руки салфеткой, что Мини предусматрительно прихватила из дома, обулись и поехали дальше.
   Вскоре показалась знакомая башня из красного песчаника. Кутуб Минар.
   -Но я уже была там,-напомнила Пуниту.-В апреле.
   -С Винаяком,-фыркнул он.-А теперь со мной.
   -Ну ладно,-улыбнулась довольная. С ним можно все и по третьему разу, не то что вторично.
   Припарковались рядом с кассами. Пунит побежал к окошку для местных. Принес зеленые билетики.
   -Пунит, для меня надо дорогие,-неуверенно показала на бумашки по пять рупий.-В апреле Виджендра покупал по двести пятьдесят для иностранцев.
   Он небрежно откинул мою руку: сам знаю, что надо.
   Ну ладно. Я сказала. Ты решил.
   Мы встали в очередь на вход. И тут высокий охранник с ружьем, он же и билеты проверяет, преградил нам путь:
   -Мадам нальзя. Ей другой билет.
   -Но как же... она со мной...-начал выставлять Пунит грудь колесом.
   Дальнейший спор я не расслышала, но нас не пустили. Пунит не хотел даже взглянуть на меня. психанул и подошел к очереди за билетами. Быстро сторговался и продал зеленые талончики. Значит внутрь не идем. Денег на меня жалко.
   Вернулись к машине и долго стояли, решая что делать дальше. На меня спихнули малышку. А сами переговаривались, стараясь, чтобы я не поняла, о чем они.
   Девчонка пинала сандалиной камушки и песок в машину и скучала. Подняла голову:
   -Мэ тхак гая.
   -Устала?-переспросила ее. Она кивнула.-Поиграем?
   Она сморщила лоб вопрошающе: во что можно играть с такой взрослой тетей. Я принялась выводить носком круги, рисунки на песке. Девчонка заинтересовалась. Потом принялась подрисовывать, и тоже носком. Подняла палочку и перечеркнула рисунки со смехом. Взглянула на меня: как я отреагирую. Я улыбнулась: ачча!хорошо!
   После чего она принялась лопотать, рассказывать мне как надо играть, что рисовать. Я понимала ее на каком-то ином уровне, интуитивном и мы уже весело бегали вокруг машины, играя в салочки, поднимая пыль столбом и заливаясь радостным смехом. Никогда бы не подумала, что могу ладить с детьми.
   -Наташа тоже пагаль. Как ребенок,-усмехался Ашвани, а я делала вид, что не слышу и не понимаю его слов.
   -да, они похожи,-шутила Мини.
   -Все, садитесь,-позвал резко Пунит и мы залезли в машину.
  
   В Кутуб Минар сходить не получилось:дорого для меня-двести пятьдесят рупий. Жалко,конечно. Но я все равно раньше с Виджендрой ходила. Не постоянно ж теперь смотреть вблизи на эту летучую башню. Мысли об этом не покидали меня. угнетали сомнения все больше и больше. во мне боролись противоречивые субличности. А дождь продолжал капать на стекло машины.
   Я к тому же опасалась возвращения в квартиру. Вдруг прогулка кончится?Но мы поехали куда-то за ограду.свернули на боковую дорогу и оказались в средневековье. Мусульманский район. Нищета. Грязь. Теснота. Улицы еще уже,чем в Гита Калони. Доносятся песни муэдзина. Голые дети,чумазые,оборванные бегают стаями,гоняют мяч, машут палками. Тощие длинные собаки,изгибая ребристые животы,поскуливают и ищут пристанища у стен,за канавами. Я потянулась было за фотоаппаратом,но меня остановили:
   -Пока не снимай. Тут ничего нет интересного. Потом.
   У меня фотик старый-мыльница с пленкой на тридцать шесть кадров. Первые несколько снимков я делала еще в России,в огороде,бабушку за сеном. И тут я осознала,насколько непривычно колоритно здесь. Готова снимать все подряд,щелкая и щелкая кнопкой. Да только где потом возьму пленку,если эти не подскажут.
   Послушалась. Остановилась.
   Припарковали авто у пыльной грязной стены глиняного забора. Вылезли. Детвора вздрогнула. Остановилась. Три секунды и оголделые понеслись на нас:
   -Ангрези!Ангрези!-я стала для них настоящим происшествием.
   Моя компания быстро меня обступила. Мини взяла за руку. Приказала всем никого ко мне не подпускать. Окруженная кольцом,как шоу-звезда от толп поклонников,последовала за телохранителями.
   Временами перескакивала через лужи. Грязь после ливня тестом распласталась по неасфальтированной дороге. Подскальзывались,но держались.
   Мы пошли прямо к узкой кишке улицы,которая чем дальше,тем больше сужалась. Азиатские галеи-настоящее зрелище для непосвященных. Я и в своей-то Средней Азии не была даже в бытность ее единства в Союзе, а тут сразу абсолютно другой мир. Другой язык. И другое время. И говорят еще,что машин времени никто не придумал. Это фантастика! Купи билет до Дели и сам получишь ответ,что такие машины уже давно летают за пятьсот долларов туда и обратно.
   Девушки,еще молоденькие,в грязных шальвар-камизах,с кувшинами на плече. Черные паранжи закутанных замужних женщин. Длинные с разрезами мужские рубахи-балахоны. Тюбетейки. Шапочки на затылке. Бороды клином. Не зря с детства обожала узбекские сказки. Теперь и сама попала в настоящий мусульманский мир прошлого.
   Все здесь было другое. И цвета. И запахи. И лица,застывшие и утомленные стариковские. Живые и уже подернутые нуждой и страхами детские. Блестящие черные не глаза,а настоящие глазищи скрытых под вуалью красавиц. Дух захватывало. Будоражило ум. Снится все это или на самом деле?
   Меня так даже в первый приезд ничего не впечатлило,как этот нищий нетуристический квартал мусульман сейчас. Чего же я больше люблю,подумалось мельком,Индию с ее индуизмом,брахманами,эротическими статуями и раскидистыми пальмами, или глиняные лачуги,завывания муэдзинов,чадры на лицах,арбы,груженые мешками с зерном,облезлых осликов и белые шапочки на седеющих головах? Я не знаю. Но без одного из них Индия была бы не полной. В ней оказалось все,что ищет сердце странника: аскетический и добрый буддизм,отчужденный и завораживающий индуизм, околдовывающий и фанатический ислам,своеобразное и мистическое католичество. И это только основное. То что на виду. То,что я знаю.
   Ароры привели меня к закоулку,который упирался в тупик. Даже если тут нет никакой достопримечательности,это стоило моего внимания.
   Мы проходим остаток пути мимо онемевших лавочников. Останавливаемся у входа. Сбоку шкафы с сандалями,шлепками.
   -Надо снять обувь,-подходит Пунит.
   Я смотрю на безумно грязную дорогу из белых когда-то плит. Вниз по ним стекаются струи дождя, тысячи утопленных трупов огромных рыжих муравьев,пчел. Какие-то соринки,остатки цветов,грязевые разводы. Делаю над собой неимоверное усилие,чтобы побороть брезгливость. Снимаю сандали. Протягиваю Пуниту. Совершенно без задних мыслей унизить его. Он держит в руках свои кроссовки.Отдает их через прилавок ,чтобы поставить в шкафу. Увидев мою протянутую к нему руку с вещами,брезгливо отскакивает и высокомерно отворачивается. Я в шоке.
   Что это? Презрение?Ненависть? Виджендра спокойно брал и свою и мою обувь и отдавал ее ,забирал,когда требовалось. А тут...там не было речи ни о какой любви,а тут... а тут...
   Я не могла прийти в себя. Стояла как мокрая курица посреди дороги и не знала,куда нести яйцо.
   -Наташа,отдай их,-напомнила Ручи.
   Я вернулась в настоящее. Уныло протянула за стойку. Номерок. Это только начало моей жизни с Пунитом. Еще ничего и уже конец. Мысль ,осознание этого ударило в голову. Кровь прильнула к лицу. Я покраснела. Потом резко побледнела. Лавочники,что продавали тут же цветы и другие подношения,с испугом посмотрели на меня. Зашептались. Лица озабоченные.
   -Пани?-послышалось сбоку.
   Я обернулась. Обращались ко мне. Я кивнула. Воды мне не мешало бы.
   Мне быстро протянули высокий из нержавейки стакан ,полный густой местной воды. Чистой,но с тошнотворным привкусом. Я все равно выпила половину. Полегчало.
   Пунит даже не заметил, что со мной стряслось.
   Нам вручили шифоновые платки на голову. Мне достался насыщенно-синий.Все они окаймлены золотистой мишурой.
   Поднимая полы длинных широких шелковых штанов,чтобы не сильно завозить,замочить и не споткнуться,запутавшись в них,я проследовала за компанией. Мы поднялись по узким ступеням на широкую площадку и разделились. Мы с Ручи и малышкой остались тут,а парни прошли по темной галерее.
   -Куда они?-спросила я тихо Ручи.
   -Это мусульманский храм. Жнщины и мужчины отдельно.
   Тут только я и поняла,где мы. С нашей стороны стена зарешечена. Как окно,с восточными изгибами,резное. Каменное. На нем повязаны красные и оранжевые шерстяные обрывки ниток.
   -Это желания,-пояснила моя спутница.-Люди приходят сюда и завязывают. Хочешь подойти ближе?
   Мы прислонились. Сквозь дырки увидели высокие каменные надгробия. Святыня. Внутри никого,только зеленеет трава и спят мирно усопшие души. Возможно помогают тут живущим.
   -Вон,смотри!-тихонько шепнула Ручи,указывая чуть левее.-Видишь? Амит. А вон и Пунит.
   Через такую же зарешеченную перегородку парни смотрели на надгробия. Тоже заметили нас и похихикивали,тыча пальцами.
   Все так сильно меня впечатлило,что никакие желания даже не приходили в голову.
   -спасибо вам всем за то,что я есть тут. За то,что я в Индии и вижу все это. Спите спокойно.
   Большего не пришло в голову,но и от этого мне полегчало. Даже стерлась обида за обувь,за Пунита,за разрушенную сказку.
   Но вместо одной сказки про любовь к чужеземному мужчине,появилась другая-к чужой стране.
  
   Я медлено обулась и пошла вслед за широкой спиной Пунита. Как вмиг он сделался мне совсем чужим из совершенного незнакомца. Вот Кали и показала мне его истинное лицо. И так быстро... мы не успели выйти из лабиринта узких галий, как в сандалях что-то треснуло и стопа ощутила совершенную свободу. Я посмотрела вниз. Сандалия, купленная на Пахаргандже, не вынесла унижения, какое ей нанес Пунит своим презрением, и порвалась. Причем капитально. Я горько усмехнулась: ну вот. И это почти в первый день. как я теперь гулять буду. В чем ходить до середины августа?
   С горем пополам дотащила ногу с кожаными лохмотьями до машины и залезла внутрь. Мусульманские пацанята черной стаей окружили нашу машину и трясли ее, не давая проехать и даже сдвинуться. Все заглядывали в салон и кричали мне : мэм, мэм саб, аре, плиз! А чего просили ,я так и не поняла.
   Ашвани с Пунитом распалялись и стучали по головам, рукам. Амит завел машину и медленно угрожающе полез на дорогу. Мальчишки даже не боялись быть раздавленными и лезли под колеса, на капот, висли на ручках и зеркалах. Их уже разгоняли откуда ни возьмись появившиеся два рослых мужика в потасканных куртах и вязаных шапочках на макушке. Амит набирал скорость и вскоре мухи остались позади, пытаясь все еще догнать автомобиль.
   -пагаль,-шипел сквозь зубы Пунит, пялясь в окно.
   -Почему такая грустная?-спросила меня его сестра.
   Указала на обувь:
   -тут гая. Порвалась.
   Она окрикнула брата:
   -Пуно, декх! Смотри, у Наташи, порвалась сандалия. Что делать?
   Он недовольно взглянул вниз, как будто свежее говно ему оттуда язык высовывало, и поморщился:
   -ну и что?
   -А что я одену?-склонила я вопросительно голову.
   Он пренебрежительно махнул и отвернулся:
   -Я тебе новые куплю.
   -купишь новые?-не послышалось ли.
   -да.
   -когда?
   -сейчас.
   И я решила, что мы едим в магазин или на рынок.
   Мы петляли какое-то время, выезжая то на широкие хорошо асфальтированные дороги со светофорами, то сворачивали на пыльные , деля проезд с ленивыми коровами и бычьими упряжками.
   Остановились в пробке на углу с высящимся деловым центром. Вывески гласили, что здесь располагаются биржи, банки, консалтинговые, аудиторские фирмы... высокие статные парни в белых накрахмаленных рубашках и галстучках отдыхали на пригорке,кто покуривая, кто просто болтая друг с другом, совсем близко от дороги, что можно спокойно разглядеть не только черты их лиц, но и родинки, царапинки от неловкого бритья.
   Я повернула голову в их сторону. Секунда. Другая... я вдруг ловлю себя на мысли, что многие их них в несколько раз красивее Пунита, которого я считала внешне безупречным. Перевела на него взглял. Он сидел недовольный, сутулый. И такой противный, что я поморщилась: и с ним я собиралась связать судьбу? Он жадный в добавок, и спесивый. Нет бы честно признаться, что у него нет денег водить меня на прогулки,я бы поняла. А он изо всех сил гнет из себя удачливого дельца и рассказывает сказки о своих огромных доходах, будто у него на всех счетах в индийских банках уже по миллиону долларов. Ну или хотя бы рупий.
   Я с завистью опять взглянула на парней в белых рубашках и под ложечкой засосало: я хочу лучшего. Но мы тронулись и я не успела себе никого выбрать.
  
   Пыльные тесные дороги привели нас к возвышающимся громадам великолепных резных индуистских храмов. Один светло-серый, другой красный. Оба из сказок Шахирезады. Я обомлела. Никогда не видела такой красоты. И как люди могли додуматься такое выстроить? Если это сделали люди, конечно.
   Мы припарковались на закрытой стоянке напротив. За каменным забором высился спиной к нам еще один божественный силуэт. Какие огромные фигуры богов тут строят. Похож размером на нашего Петра Первого Церетели.Только без корабля.
   На этот раз все разулись в машине и прихватили мой Кодак.
   -Давайте остановитесь тут,-скомандовала Мини, притормаживая у ворот.-Вставайте рядом Наташа , Пуно и беби.Как будто вы одна семья.
   Эта шутка всем понравилась, кроме меня. Но я согласилась. Не грызться же теперь из-за такой ерунды. Последовали снимки напротив красного храма, с видами на серый, похожего больше на дворец волшебника. Мы то держали девчонку за руки, то Пунит поднимал ее и пристраивался тесно ко мне. А его сестра просто заливалась смехом:
   -Настоящая семья. Смотри, Пуно, малышка даже на вас похожа.
   Если у меня будет когда-нибудь такой страшный ребенок, каким чудовищем тогда должен быть его отец?
   Мы загородили дорогу машинам и нам бибикали, чтоб мы отошли. Следующие снимки решили приберечь для храма, внутри.
   Мандир оказался тесным и крохотным для посетителей. Снаружи казался великаном. И как умудрялись его таким построить? Скорее всего, есть помещения для брахминов, куда зевак не пускают. В молитвенном зале нас привлекла к себе средних размеров бронзовая корова. На нее посадили ребенка, ее обнимали и наваливались Ашвани, Амит, Пунит. И никто не поругал нас ,что снимаем на камеру святое место.
   Облазив что можно, Мини с Амитом решили присесть на скамейку во дворе. Посадили рядом и девчонку. Ашвани куда-то запропастился, а Пунит позвал меня взобраться на вышку с будкой в глубине двора. Если бы это был не храм, я бы решила, что нахожусь на детской игровой лощадке. И мы поднимаемся на горку с избушкой. Но в этой избушке стоял и коптился очередной бог.Точнее его каменное изваяние.
   -О чем ты молишься?-спросила Пунита, когда он сложил ладони перед избушкой.
   -О своем бизнесе. Чтобы все шло хорошо.
   И чего я ожидала услышать? Всякий романтический бред, вроде "о нас с тобой, о тебе, чтоб мы всегда были вместе и счастливы...".Я огорчилась. Но он был честен. И не стал врать. Это после случая с обувью я еще о чем-то мечтаю, хм...
   -Хорошо...-только поддакнула и с горечью взглянула на статуэтку в дыму, с прожареной гирляндой цветов на шее.
   -Еще о семье, -продолжил через минуту Пунит.-Чтобы никто не болеел и жили долго. И еще ,чтобы у меня все получилось, что я хочу.
   Я кивнула, не поднимая головы.
   Мы обошли избушку кругом и стали медленно спускаться с противоположной стороны. Он остановился. Наверно, придумывал, как лучше сказать, и скосив по-бараньи глаза, добавил:
   -О нас с тобой тоже.
   Я подняла голову и посмотрела на него. Как много в нем противоречивого. Полчаса назад он презирал мою обувь. Когда купили кулек жареного арахиса и я протянула ему в машине орешек, он брезгливо поморщился есть из моих рук, потом делает влюбленное лицо и говорит глупости, как сейчас. Ведь так не бывает. Значит он врет про свои чувства ко мне? В горле образовался ком. Самое горькое-однобокая любовь. Никакой радости. Одно страдание.
   -Я очень рад, что ты ко мне приехала,-добавил Пунит и первым спустился вниз.
   Мы подошли к лавочке. Ашвани уже успел присоединиться к сестре и другу.
   -О чем вы там говорили?-хихикнула Мини.
   Я уже заметила, что всякая мелочь, пророненная мной, каждое слово-все передается между ними и обсуждается. И сейчас Пунит не замедлил сообщить всем, о чем я его спросила. Мои губы дернулись: мог бы и в секрете подержать. О нашем первом сексе, если будет, он тоже расскажет во всех подробностях , оглашая на базарных площадях и развешивая афиши по всему городу?
   Я отвернулась, делая вид, что любуюсь резными стенами из красного камня. Услышала за спиной даже те ответы, что он мне давал: бизнес, семья, мы...
   Все смеялись. Только не понять над чем. наверно поняли, каких слов я ждала услышать. Это их и расзвеселило. Ладно. Другой мир. Иная культура. Попробую привыкнуть. Может просто здесь думают иначе.
   -Без четверти пять. Просим расходится. Храм закрывается,-послышался призыв по громкоговорителю.
   Люди стали высыпать во двор как бегущие с корабля крысы.
   -А туда пойдем?-махнула я в сторону серого дворца.
   -Нет. Ты же слышала, что уже поздно,-лицо Пунита сделалось неприступно-каменным.-Мы поздно поехали и уже все закрывается. У нас до пяти храмы и музеи открыты. В другой раз.
   Вот ведь дотянули время. Будто нельзя было из дома выехать пораньше. Тянучки.
   Я злилась и негодовала. Мне казалось, что я теряю время. Но я еще не знала, насколько его потеряю.
   Мы вернулись к машине и поехали к Воротам Индии.
   Еще не стемнело, когда мы оказались на излюбленных для семейных вечерних пикников Делийских Елисейских полях. Я смотрела на счастливые лица, на веселые компании и мне тоже хотелось посидеть с ними на расстеленных простынях, есть сладкую вату, орешки, мороженое, домашние припасы из термосов и ланч-боксов, смеятся, шутить, пускать воздушных змей и дергать за шарики. Я ведь, проходя здесь с Винаяком, мечтала оказаться тут с Пунитом. Как бы сбылось...
   Умели ли Ароры так отдыхать семьей или с друзьями? По Шанте не скажешь. И теперь они не знали, куда себя деть. Купили каждому по бутылке фанты. За неимением сока, я отхлебнула пару глотков и вернула Пуниту. Если брезгует, пусть выбросит. Но на этот раз он пожадничал и ,морщась, допил порцию.
   Обошли арку с вечным огнем павшим воинам. Присели на парапете. Ко мне подходили познакомиться, но Мини отмахивалась и отвечала за меня. Пунит купил миску непонятной закуски из смеси жареного хрустящего горошка, лапши, изъятой, видимо из пачек "Доширака", и перца с солью. Я взяла щепотку, попробовала и отказалась.
   -ну идем тогда попробуешь самое вкусное блюдо в Индии: пани-пури,-позвал Пунит.
   Мы встали и прошли на газон, где толпились люди вокруг повозки со стеклянным аквариумом, наполненным доверху маленькими воздушными пури. Жареные ,наверно, дня три назад, они еще казались свежими.
   Рядом с аквариумом бутылки с кетчупом, кастрюли с чищенной мелко порезанной вареной картошкой и другая с горохом в бульоне. Продавец брал руками пури, пальцем протыкал ее, напихивал внутрь картошки и гороху, подливал бульону и протягивал страждущим на пальмовой мисочке. У меня подкатила тошнота к горлу. Руки то хоть мыли? Продавец в ответ почесал в паху.
   Мне протянули порцию. Я недоверчиво взглянула на нее, потом на Пунита , Амита. Они запрокидывали голову и закидывали целиком пани-пури в рот. Похожие на хомячков жевали и улыбались.
   -Давай, смелее, это вкусно!-засмеялась Мини и подтолкнула под локоть.
   Я нагнулась, чтобы не закапаться и положила в рот. Кисло-соленый вкус, следом перец-обожгли гортань. Я поморщилась. Ну и гадость!
   -бульон тоже пей-это очень вкусно,-кивали парни.
   Мне уже протягивали вторую порцию. Я не успела отказаться. Вдобавок решила лучше распробовать. Но даже после третьей такой бомбочки я не стала лучшего о ней мнения.
   -Все, мне хватит,-я выплеснула прочь бульон.-Куда тарелку девать?
   -выкинь,-небрежно махнул Пунит.
   -Куда?-я обернулась:кругом лужайка. Центр города. Индия Гейт и не увидела мусорницы.
   -Прям тут,-выхватил он миску и кинул ее рядом.
   Я только пожала плечами: что делать? Мусор тут так же естественен, как пыль.
   Я подождала,пока другие наедятся своим деликатесом, и расматривала окружающих. Гуляют, веселятся. Будто нет ни забот, ни печалей. Я улыбнулась. А Виджендра угрожал, что без него я не смогу никогда прилететь в Индию. Мне даже визу не дадут. Но вот я здесь. И визу сделать так же легко через агентство, как и через самого Виджендру. Компания подобралсь не очень, но я ведь здесь, мну ногами индийскую траву. Хе-хе, и это меня крайне радовала:смогла одно, смогу и другое.
   -Ну погуляли, теперь домой,-напомнил Ашвани.-Мы обещали пораньше вернуть малышку матери.
   Мне взгрустнулось: неужели так быстро? Прогулка кончилась?
   Мы вернулись к машине и уже по темным вечерним дорогам спустя пару минут оказались за рекой. Гита калони. Знакомая улица. Переулок. Мы остановились под балконом и миновали баньяновое дерево. Ашвани поехал возращать машину и обменивать на свою. Мини с Амитом пошли к соседке отдавать ребенка, взятого на прокат. Пунит пропустил меня вперед на тесную узенькую лестницу и постоянно хватался за бедра, проталкивая меня наверх.
   Шанта встретила нас веселая. С распросами:
   -ну как погуляли?
   -Хорошо, мне понравилось. Но все посмотреть не успели. В пять закрылось.
   Пунит позвал мать в зал и там передал ей, что на меня ,оказывается, надо много тратиться: иностранцам вход особый. И к тому же ко мне все пристают.
   Шанта появилась серьезная передо мной и покачала головой:
   -Люди все чокнутые. Все плохие.
   Если бы я только знала, чем обернуться ее эти вздохи.
   -А где Ручи?-решила она переменить тему.
   Я сразу поняла, что она спрашивает про дочь. Это ее второе имя.
   -Она с Амитом. Ребенка возвращают.
   -О?-удивилась женщина.-ты все поняла, что я спросила? Даже поняла, о ком я?
   -Да,-кивнула.
   -Пуно!-позвала сына.-Слушай! Наташа поняла, что я ее спросила, где Ручи? И она сказала, что та с Амитом девочку возвращают!
   -Да?! Ты поняла, что тебе сказала анти?-встал в дверях Пунит.
   -Да, это был легкий вопрос.
   Они снова за свое. Обсуждают теперь как я сказала и что поняла. Вот им поговорить-то больше не о чем?!
   Поднялись Ручи с Амитом. На них обрушился шквал удивления.
   -Представляете, Наташа! Нас поняла! Я спросила, где Ручи? Она сказала, что с Амитом ребенка пошли возвращать!
   -да, ма сказала, что Наташа поняла...
   -Наташа, ты правда все поняла?...
   На меня смотрели как на диковину. Каменное изваяние, которое неожиданно заговорило. И чего они так дивятся? Ведь никаких чудес не произошло.
   Когда вернулся Ашвани, ему не забыли сообщить такую же важную новость. А он похлопал изумленно на меня глазами. Скорее всего и поздно вечером после утомительного рабочего дня отец семейства тоже услышал о чудесах, происходящих со мной в их доме.
   Потом был ужин. странно, что опять лепешки с горохово-чечевичной подливой. Наверно закупили много и доедают.
  
   -Наташа сегодня ночью замерзла,-громко выкрикивала Мини,рассказывая обо мне,как будто историю из жизни охотника за приключениями. Все давно,с утра об этом знали,но все равно выражали удивление и таращили глаза.-Я проснулась,а она вся свернулась калачиком и кофтой накрылась. Так,-изобразила сморщенный комочек. Все засмеялись. Я тоже.-Я ее одела своей простыней. Потом смотрю,уже спит спокойно, вытянулась.
   Пунит бросил на меня жалостливый взгляд:
   -ты ночью замерзла?
   -да,немного,-почему-то стеснялась говорить об этом.
   -Надо было меня позвать,-вставила Шанта.-Я бы дала тебе покрывало.
   В ответ я исказила лицо в нелепой улыбке.
   -Меня бы толкнула,разбудила,я бы тебя накрыла,-хлопнула дружески по плечу Мини.
   Ей я ответила тем же,что и ее матери.
   -ладно,тогда вот вам обеим чадар накрыться. Если холодно, то выключите панкху,-встала женщина и достала из шкафа сложенные чистые белые простыни.
   Я поблагодарила,принимая свою спасительную одеялку и удивляясь,почему такая тонюсенькая вещь может согреть тебя.
   Я встала,ожидая,когда встанет и сестра Пунита,чтобы вместе отправится в комнату.
   -ну ты иди,-бросила она мне немного повелительно,я сейчас тоже приду.
   Я поняла,что им надо что-то обсудить на семейном совете. И скорее всего обо мне. Не хотели,чтобы я слушала:вдруг пойму много. Я согласилась с ними и отправилась одна.
   Не включая свет ,залезла с ногами и закатилась к стеночке Развернула простынь и накрылась. Хорошо. Спокойно. День выдался интересный. Жаль только,что с их проволочками,храмы не досмотрели.выходить раньше из дома надо. Темнеет быстро и закрывается все в пять. Потом только по кафе рассиживаться да по гостям ходить.
   Прислушалась. Голоса в другой комнате звучали приглушенно. Один раз я только услышала свое имя. Потом снова неразборчиво. Стало любопытно,но узнать невозможно.
   Послышалось шарканье. В комнату вползла уставшая Мини.
   -ты уже спишь?-спросила меня.
   -нет.
   -А я уже спать хочу. Завтра опять вставать рано. Идти на работу,а так не хочется! Тебе сегодня понравилось гулять?-резко обернулась ко мне.
   -Да, спасибо. Особенно понравились храмы. Я таких красивых и больших никогда не видела. Жаль закрылись быстро.
   -потом с Пунитом еще сходите,посмотрите. Не переживай.
   Я благодарно хлопнула ресницами. она легла рядом, вытянулась солдатиком. Помолчали. Я первая нарушила тишину.
   -скажи,а про что вы там разговаривали?
   Она повернула ко мне хитрое лицо и приподняла бровь:
   -ни о чем, просто.
   -а про меня что говорили?
   -а мы про тебя не говорили.
   -я слышала свое имя.
   Она изучающе провела по мне взглядом:
   -ну это просто говорили как погуляли.
   Я услышала в ее голосе тайну, неискренность и поняла,что они от меня явно что-то скрывают. И мне стало неприятно. Отвернулась,чтобы не думать об этом и закрыла глаза. в эту минуту вспыхнул яркий свет.
   -ты что тут делаешь?-вскричала Мини.
   В комнате у двери стоял Пунит с пуховым одеялом в руке.
   -это Наташе. Чтобы не мерзла.
   Я удивилась. Сам пришел или мать послала-не важно. Все равно приятна такая забота.
   Он нагнулся через сестру и накрыл меня одеялом. Сразу стало блаженно тепло и уютно,как в детстве. Мягкие глаза его посмотрели на меня вопросительно:
   -теперь все нормально?
   Я кивнула.
   -Тогда шубратри. Гуд найт,-и кинул воздушный поцелуй.
   Выключил свет. Еще немного постоял в дверях,не решаясь побыстрому уйти. Все еще смотрел на меня,ища в темноте мой силуэт. В это мгновение я не хотела,чтобы он уходил. Я хотела оставить его рядом и смотреть долго-долго,пока веки сами не слипнуться ото сна. И целоваться. Даже так,как он умеет. Безвкусно и грубо. Наверно в душе у него больше нежности,чем снаружи. Пушистое одеяло передавало мне его заботу и я благодарила себя и бога за то ,что дал мне шанс приехать к Пуниту.
   "Он не принц. Но он хороший человек. Я люблю его. И он тоже. Такой внимательный..."-сладко сознавая,начала дремать,позабыв все дневные обиды и разочарования.
   -Наташа,-позвала тихонько Мини,- ты уже спишь?
   Я очнулась и улыбнулась:
   -нет,но уже хочется спать.
   -Я смотрю на брата и вижу: он тебя любит. Мне хочется,чтоб меня тоже так сильно кто-нибудь полюбил.
   Она тяжело вздохнула и провела пальцем мне по виску.
   -Ты очень красивая. У тебя белая мягкая кожа. Золотые волосы. Губы,-коснулась легонько и задержала палец.-Скажи,почему у тебя такие красивые глаза? А у меня нет.
   Я совсем проснулась,даже привстала:
   -Что ты говоришь? У тебя тоже очень красивые глаза. Черные!
   -Черные-фу! У тебя как небо. Нет. Как море. И глубокие. Я тоже такие хочу. У вас в стране все такие красивые,как ты?
   Я посмеялась:
   -ну у нас много людей с голубыми и серыми глазами. А вот черных мало. И поэтому у нас такие глаза как у тебя считаются очень красивыми. И кожа у тебя тоже очень мягкая,-провела ей по лицу рукой, отчего она блаженно откинула голову.
   Я не стала ей объяснять, что моя бледнолицесть в России не в чести: белый значит не модный. Кто не может поехать на море, идет в солярий. Но неприменно должен стать бронзовым. Какое-то время я переживала,что не способна к красивому ровному загару и мне суждено жизнь прожить бледной поганкой,но потом подросла умом и поняла,что в этом моя индивидуальность. А в Индии вообще оказалась в чести только из-за этого "недостатка". Если тебе вдруг стало некомфортно на грядке среди огурцов,не отчаивайся раньше времени,что ты урод. Может просто ты кабачок.
   -И все -таки ты красивая,а я нет. ты все врешь,чтобы мне не было грустно. Я видела,как все на тебя смотрят и удивляются:какая красивая. На меня никто так не смотрит. Даже Ашу тебя любит. Ты это заметила?
   Я задумалась. Вспомнила,как он примерно теже слова говорил вчера днем,когда я спала,но вряд ли это любовь. Просто я для них-экзотика. Только сейчас это понимаю.
   -нет,не заметила,-ответила, искренне веря в то,что говорю.
   -А я заметила. Он завидует Пуниту. И я ему завидую. Потому что ты его любишь,а не меня.
   Я приподняла брови,силясь разобраться в разговоре,но так и не поняла,что к чему.
   -Я тебя тоже люблю,-пошутила,осторожно схватив ее за кончик носа.
   Она засмеялась как ребенок и обняла меня.
   -ты такая хорошая! Правда! Ты знаешь это?
   -Знаю.
   -ну тогда спокойной ночи.
   -Спокойной ночи.
   Она тихонько потрепала меня за ту же щеку,что щека уже начала возмущаться, и закрыла глаза:
   -все, спи.
   Я опустила веки и передо мной поплыли образы минувшего дня. Все так ярко. Необычно. И так радостно на душе,что и не страшно оставаться тут до середины августа.
   Сон уже начал околдовывать меня,когда я снова почувствовала на своем лице мягкие подушечки пальцев. Мини все еще не спала и думала о том,что кому-то так везет в жизни,как мне.
  
   ***
   Наверно наш следующий разговор произошел в тот же вечер после первой прогулки по храмам. Не могу ясно вспомнить,но по логике так и получается.
   -Ты хочешь пойти завтра на базар купить подарки домой?-присела Мини, разуваясь.
   Меня напряг вопрос: на мой взгляд сувениры закупаются перед возвращением, а я только приехала. Но согласилась с ней, что так удобней, а то потом денег или времени не хватит.
   -У тебя есть рупии?-обернулась. Я отрицательно мотнула.-А какие деньги есть? Доллары?
   -да.
   -Давай их мне. Я завтра в банке обменяю и вечером после работы поедем на рынок.
   Мне вдруг стало страшно и жадно отдавать мои кровные кому-то постороннему. Решила рискнуть и дать семь долларов. По какому курсу она их обменяет, не знаю, но по телевизору слышала, что на 50 баксов их семья может жить месяц. Соответственно мне на мелкие подарки должно хватить и еще сдача останется.
   Мини сходила к матери за ключом. Отперла несгораемый шкаф и принесла мой рюкзак. Я вытащила из кошелька две зеленых купюрки. Все вроде на месте. И паспорта. И билет. И деньги. Если и лазили, но ничего не взяли. Отдала. Она взяла и поморщилась, что мало.
   -И все? Думаешь тебе хватит на подарки?
   -Пока да. Я еще не решила, что куплю. Потом еще поменяешь.
   Ее убедили мои слова и она успокоилась. Я не могла понять в чем дело, но от этой девушки постоянно шло напряжение.
   Она убрала деньги в сумочку и отнесла обратно мой рюкзак.
   Я наконец-то решилась разузнать как же ее зовут по-настоящему. Чтобы не показывать виду, что не знаю ее второго имени, начала так:
   -Мини-это твое имя дома или в паспорте?
   Она засмеялась:
   -Какая ты смешная, Наташа. Конечно, Мини меня называет мама. Иногда братья, потому что я маленькая и худая. В паспорте-Ручи. Хочешь посмотреть?-и закопошилась в недрах сумки. -Вот, смотри.
   Там действитедьно красовалось "Ручи Арора". Визуально я запоминаю лучше, чем на слух. И потому, раз увидев, как пишется ее имя, я решила, что отныне начну называть ее Ручи. И сразу пришел вопрос:
   -А что означает твое имя?
   -У меня самое обычное имя. Ручи-это интерес. А твое что-нибудь значит?
   Я полистала в словаре и ткнула пальцем на слово "родная".
   -Хорошее имя. Ну а теперь давай спать. Завтра мне рано вставать.
   Я уже дремала, а она сразу вырубилась, как вошла Шанта и включила свет. Появились подносы с едой. Я непонимающе терла глаза. Женщина толкала в бок дочь, чтобы разбудить.
   -Просыпайся. Вставай. Надо поесть.
   -Я не хочу. Оставь меня. Я сплю.
   -Никаких сплю. Вставай поешь, а потом уже и спи. Нельзя ложиться на пустой желудок.
   Как был прав учитель хинди в культурном центре, когда рассказывал, что раньше все бедные ложились спать голодными. Имели право на ужин лишь богачи. Мир изменился. Многие зажили лучше, обеспеченней, но привычка закоренилась. Если кто-то ложился спать не поев, все пугались: плохой знак. Как бы нищету в дом не накликать. Особенно беспокоятся те, кто встал на ноги недавно, люди со средним достатком. А судя даже по домашней обстановке, Ароры не из зажиточных.
   Ручи увальнем повалилась на бок. Усилием воли, неимоверной, поднялась и хмурая, оторвала лепешку.
   -Я не хочу. Спасибо... я так поздно не ем...-но мои слова только всех поставили в штыки. Не ходи в чужой монастырь со своими уставами.
  
  
   С вечера дала себе установку встать вместе с Ручи и пойти на крышу поупражняться. Иначе Шанта не пустит: плохое солнце,в голову стукнет,заболеешь.
   Ручи разбудила меня. Я еле слышно попросила ее принести мне воды попить. Когда попью,смочу горло,и губы шевелятся свободней и веки открываются.
   Но вместо того,чтобы самой мне подать,она закричала:
   -Анти!Наташе ко пани де до!
   Зачем звать мать. Мне неудобно,что она как прислуга побежит сейчас ко мне преподносить стакан с водой. И все еще не могла понять,почему они все кличут ее не ма(только Пунит редко),а анти. Это ведь тетушка по английски. Но какая она им тетушка? Наверно потому и относятся к ней не как к матери,а как к домработнице: это подай,то принеси, другое сделай. Она бежит,спешит исполнить. Дети устали. Им нужен покой.
   Шанта внесла в комнату стакан с холодной водой и протянула.
   -Пить хочешь?
   Я кивнула,протирая подернутые пеленой глаза и взяла воду. С жадность выпила половину. Хотела поставить на стол-тумбочку. Но женшина вырвала его у меня:
   -Больше не будешь? уносить?
   Я знала ,что она воду выльет и стакан вычистит с мылом. Даже не из-за меня. Они всегда так делают-я уже это поняла. После всех. Меры безопасности. Но меня беспокоило другое. Когда я снова захочу попить,ну хоть после того,как причешусь или когда вернусь из туалета,мне снова придется идти кланяться к ней и просить: "дайте водички Христа ради". Это угнетало. Любая мелочь-на поклон,даже если и голова не склонится. Все равно как попрошайничеством заниматься. Гадко. А сама не могу к ним полезть в холодильник,где стоят двухлитровые бутылки с питьевой водой и налить себе. Лазить по холодильникам-это высший пик родства и дружбы. Такое мы только у папани дома практиковали, навещая с братом Сашей его временами.А здесь,как ни крути-чужие люди.
   -Нет,я сейчас выпью, -и силюсь высвободить из ее руки стакан и поставить его на покрывало.
   Произошла немая секундная борьба. Женщина сдалась.
   -Ладно,потом отнесешь стакан на кухню и кинешь в раковину,где посуду мыть.
   Я согласилась. И обрадовалась,что мне сейчас не придется до боли в горле доглатывать комки воды, давясь и захлебываясь.
   -Это плохо тут оставлять,пыль летит,-махнула рукой на панкху и потом на коридор.-Ремонт,песок.
   Я согласно загыкала и приподнесла стакан к губам: мол видите,пью. Она успокоилась и ушла. Я снова поставила воду на стол и начала думать:сначала причесаться,а потом пойти в туалет или вообще пока не причесываться,а то все равно потом после упражнений спущусь и в душь.
   Пока размышляла,заглянула Ручи.
   -Встала?-засмеялась,-А я думала спать будешь. Чем займешься? Так рано.
   -На крыше упражнения,теквондо.
   -А ,карате!
   -Ну наподобие.
   -Ладно,пока. Вечером приду и пойдем гулять,-чмокнула меня в щеку и улетела.
   Додумавшись наконец до того,что причешусь после душа,сходила в туалет и допила воду. Отнесла как и обещала стакан в раковину-широкую чугунную квадратную ванну,хоть детей купай, и поспешила на крышу,пока сонное солнце еще не догадалось позвать бдительную Шанту.
   Я радостно вздохнула,подняла руки кверху и закружилась,восторженно щурясь и смеясь. Это не раннее утро. Но утро. Я так давно мечтала увидеть утро в Индии. Первый раз,когда была в Дели в апреле,не выходила даже на крышу. Сейчас для меня это доступно. Возрадуюсь и этому. Когда-нибудь увижу и рассвет.
   Я подошла к краю крыши,оперлась на перила. Внизу уже люди едут на работу. Толстая баба напротив из двухкомнатной квартиры,чешет космы на балконе,косясь на меня. Вылезает ее заспанный пузатый муж. Долго тянется. Зевает. Говорит что-то жене и скрывается за занавесками.
   Я отхожу на середину крыши,чтобы не так меня было всем видно и начинаю прыгать ввысь на месте. На двух ногах. На правой. На левой. С подхлестами. С подниманиями колен. Я чувствую,как накаляется постепенно воздух,словно я разгоняю его и зову побыстрее начать день. Мое лицо потеет. Щеки краснеют.Сердце стучит ритмично. Дыхание ровное. Тренер Андрей научил нас как дышать правильно. Важен глубокий резкий выдох. Можно чуть со свистом. Я прыгаю. Мои ноги не знают усталости. А душа скидывает гнет и разочарование из-за Пунита. Какая разница,что он не принц. Пусть просто человек. Даже немножко плохой,эгоистичный. Но я тоже большая эгоистка. Это судьба сунула мне в нос Арору,чтобы показать мне себя как в зеркале. С собой же я уживаюсь,хоть и плохо. Попробую и с ним, может лучше получится. Жизнь есть жизнь. А сказка? Вот она. На крыше. В моем дыхании. В моих прыжках. В поднимающемся над крышами огромном южном солнце.
   Напрыгавшись вдосталь, бегаю на месте,замедляя постепенно ход. Плохо для сердца останавливаться сразу. Надо потом еще походить. И только затем можно постоять.
   Я делаю по нескольку раз приседания, повороты, наклоны-целый коплекс разминки,кроме упражнений,в которых надо сидеть или лежать на полу. Место не позволяет: цемент, кирпичи, повсюду песок, пыль,красный порошок от разбитых кирпичей.
   Но все же хочется сделать одно упражнение из йоги: "сурья намаскар"-приветствие солнцу.
   Я ,не зная точно,откуда оно всходит(в городе не очень видно из-за нагромождения домов) ,как мне удобно,обращаюсь лицом к балкону,где причесывалась толстуха и воздеваю руки к небу.
   Справа разносится протяжный крик муэдзина с ближайшей мечети. Где-то ударяют в такт моему приветствию храмовые колокола. Я заканчиваю упражнение. Подношу ладони к губам и шлю воздушные поцелуи на все стороны. Всей Индии. Всему миру.
   Я подхожу понаблюдать к поручням за соседями. И сейчас объясню почему.
   Всем развлечением было для меня наблюдение за соседями. С одной стороны, напротив широкой дороги, тоже на третьем этаже жили презабавные кубышки муж с женой. Постоянно валялись на кровати-их было видно через открытое окно и развевающуюся прозрачную занавеску- или свисали с тесного балкончика, провожая ленивыми взглядами прохожих. Иногда муж одевался и уходил на работу, тогда его суженая( но лучше сказать утолщенная) томилась одна позевывая. Однажды я нарвалась увидеть их чадо. Внешне мало чем отличалась от родителей. Такая же тушка, угрюмая. Ездила в коледж на мотороллере. Даже носила джинсы в обтяжку и красные футболки. И те и другие невыгодно выдавали все ее излишества.
   По другую сторону, со двора, напротив на втором этаже часто мелькали мать с дочерью: устраивали с утра стирку-столько белья собирали, как будто им весь квартал приносил. А потом на креслах- качалках пили на балконе чай и просматривали "Дели таймс", отгоняясь газетой от невидимых насекомых. Дочка была весьма привлекательна, даже дерзостно красива, но так испепеляла меня злобным взглядом, что я быстро перестала считать ее раскрасавицей. Может она претендовала на одного из Арорских братьев и теперь считала меня своей соперницей. Может просто я ей не понравилась. Но между нами началась ментальная вражда. Когда я выходила на балкон с туалетом и напротив оказывалась она, то демонстративно фыркала и исчезала в недрах темной квартиры, выказывая ко мне свое презрение.
   Над ними как раз жила молодая семья, с чьей некрасивой дочкой мы ездили гулять по Дели. Девчонка часто казала мне через балконные решетки язык, махала и смеяясь пряталась за развешенные сушится половички.
  
   Ну так вот. Баба уже расчесалась и накручивает волосы пучком. Собирает их на затылке,а они рассыпаются. Она проделывает ту же процедуру накручивания,но тщетно.
   С улицы раздается клич торговца утренних газет. Пузатый муж из глубины комнаты поднимается с широкой пастели и кричит что-то жене. Она тут же управляется с пучком и закрепляет его заколкой на затылке. Оглядывается. Отвечает. Потом нагибается с балкона и кричит продавцу:
   -Что за газета? По чем?
   Он сипло кричит название и цену. Баба достает из кармана ночнухи кошелек(прям и спит с ним),роется в поисках тяжелой мелочевки и кладет в ведерко на веревочке. Продавец внизу достает из своей сумки на ремне(как у нашего почтальона Печкина) одну из газет. Складывает ее в несколько слоев,что получается дощечка. И с одного прицела, размахнувшись,закидывает прямиком на третий этаж. Газета шлепается к толстым ногам в потертых тапочках. Ведерко уже внизу и продавец с благодарность извлекает оттуда свои рупии.
   Я слежу за в всем с таким изумлением,как за цирковыми трюками.
   Пузо наполовину выкатывается из комнаты и хватает свежий номер газеты. Через секунду панкха нещадно разматывает в его руках широкие страницы,мешая читать.
   Я возвращаюсь к теквондистским ударам и долго выкидываю в воздух то одну ногу,то другую. Под разными углами и с разных разворотов.
   Краем глаза улавливаю вылезающую из глубокой лестницы чью-то черную голову. Голова замирает. Смотрит на мои удары и снова улазиет в недра бетона. А я уже слушаю пение сикхов из ближайшей гурудвары.
   Начался день. Уже в полную силу гудят нараспев машины.Лают собаки. Жужжит наждачной ножной машиной уличный точильщик ножей. Все как в средневековье.А я из другого мира. И мне странно.
   Появляется Пунит.
   -Идем вниз. Ма зовет.
   -Не хочу. Мне тут нравится.
   -А со мной не хочешь посидеть там на диване?-мило осклабливается. Мне сейчас очень нравится эта его детская улыбка. Задорная. Живая.
   Может,он все-таки хороший?-мелькает надежда в голове. Я ожида,что он захочет побыть со мной на крыше,пока мать не видит. Посидеть. Поболтать. Пусть даже и не о чем.
   Но он отводит меня подальше от перил и я с тонкой струйкой тоски понимаю,что ему не по себе,если увидят соседи. Какой слабохарактерный. Но я отхожу,все еще в надежде побыть с ним наедине.
   -Ты идешь со мной?-тянет меня вниз.
   -Нет,не хочу.а куда мы сегодня пойдем гулять?-пробую узнать о его планах на день.
   -Ручи придет вечером и погуляет с тобой.
   Я нервно отдернула руку. Он посмотрел: "что-то не так?"
   -Я не к Ручи приехала,а к тебе.
   -Я не могу. Я занят.
   -Иди тогда и сиди один на диване.
   Я отвернулась и стала настойчиво прыгать,стрясывая с себя обиду. Он еще раз попытался ухватить меня за руку. Я отдернула.
   -Потом погуляем,-виновато и неуверенно отвечает.
   -Когда?-я резко повернулась и остановилась.
   -Не знаю,-его глаза прячутся под опущенными веками. Снова врет.
   -Тогда просто давай посидим здесь,поговорим,-снова иду на уступки:я же обещала себе, что попробую ужиться с ним.
   -Нет,-мотает упрямо головой и косится на толстую соседку,которая приготовилась выпрыгнуть с балкона,лишь бы увидеть,что мы тут делаем.-Анти ждет. Идем.
   -Я не пойду. Я здесь гулять буду.
   Он ничего не говорит и уходит. А я ,кусая губы,смотрю на покромсанные красные кирпичи. Ищу,что бы схватить и куда бы забросить. А лучше в кого. И снова перед глазами тренер Андрей: "Чем выше пояс,уровень мастерства,тем больше самоконтроль". Как же трудно управлять собой,когда хочется взорваться и все погромить, тем более что пояс совсем желтенький. И я снова начинаю неистово прыгать и брыкаться,избивая нещадно невидимого соперника.
   Когда спустилась, хозяйка позвала меня в гостиную с телевизором и вынула из шкафа свои костюмы. Выбрала болотного цвета шальвар-камиз с длинными рукавами и подала мне.
   -Одень. Это тебе.
   Я, не поняв подарок это или просто поносить дали на время, я быстро переоделась и появилась в индийском традиционном наряде. Вобщем-то мне все шло. Даже знакомые и мои дядьки всегда шутили по этому поводу: "Наглецу все к лицу", потому что и женские и мужские вещи сразу садились на мне, как на специальном манекене. Фигура что ли универсальная? Хотя отнюдь и не склонная к худобе.
   И все, кто был в комнате, а это вся семья кроме Ручи, ахнули: как красиво, как хорошо. Не особо по характеру способная краснеть и смущаться, почему-то слегка застеснялась и потупя взор улыбалась.
   -Ачча,-покачал головой отец семейства.-Шарма гаи. Застеснялась.
   И все одобрили во мне это ценное в Индии качество.
   -Вот в этом суте и походи,-кивнула Шанта и убрала остальные вещи обратно в шкаф.
   Я еще хотела мелкие браслеты чурия, но мне запретили:рано еще. Выди замуж сначала.
   И как я провела весь день до вечера, даже вспомнить трудно: ничего не делала. В нетерпении ждала, что пойдет с Пунитом гулять по городу. Всех стесняясь валялась в комнате. Чучуть писала. Чучуть читала. Ела, чем кормили. Хм,да...
   Ручи вернулась с работы в семь. За окном темно. Почти ночь. Какой рынок? Куда ехать? Мы с Виджендрой с утра ездили на Палику базар. Просиживали там целый день, а Ручи собралась успеть за полчаса.
   -Ты уже готова?-с порога огласила она намерения.-Мы идем с Наташей на рынок покупать подарки ее семье.
   Я в том же болотного цвета костюме. Ручи прихватила зонтик. В мусонное время дождь льет когда ему вздумается.
   На дороге за домом она остановила рикшу. Сурово-грубовато с ним договорилась и мы залезли. Пологое сиденье без перил. Держаться не за что. Я содрогаюсь от ужаса, что на следующей встряске об кочку или колесом в яму, я слечу и попаду головой под колеса. Как и в апреле, повторяю имя Господа, чтобы сохранил меня целой и невридимой. Обещаю себе никогда больше не садится на такую повозку.
   Дупатта развивается за спиной и лезет сама под колеса.
   Ручи смеется и завязывает мне ее взади на негрубый узел.
   -Так все делают, чтоб дупатта не сползала и не мешалась.
   -А зачем ее вообще носить, если мешает?-держу в руке шифоновый шарф.
   Девушка задумывается над традициями в одежде. Не находит ответа и бросает:
   -Красиво. Всегда носили.
   Мы трясемся по черным улицам. Начинает лить дождь. Ручи прячет нас обеих под черный зонт. Его края задевают зонты проезжающих мимо других рикш с пассажирами.
   -Боишься?-замечает моя соседка как сильно я цепляюсь руками за металлические палки коляски.
   К счастью поездка быстро заканчивается у сверкающей ночными огнями и вывесками улицы. Это и есть районный базар, состоящий сплошь из палаток-магазинчиков.
   Ручи начинает обход с развалов обуви. Примеряет себе на каблуках, со шнуром между пальцами. И постоянно спрашивает меня:
   -Ты тоже себе смотри. Решай. Я поменяла твои деньги. Почти шестьсот рупий.
   Но я не знаю, что можно купить на такую сумму. И потом мне Пунит обещал новую обувь, как невесте. Жду. Пока обулась в свои кроссовки. Пока сыро и вечер-не жарко.
   Мы лазием взад вперед. Я как дикая пялюсь на витрины с яркими костюмами, в каких пляшут в клипах киношные красавицы. Кругом сари, свадебные украшения. И мне тоскливо сосет под ложечкой. И я хочу яркого праздника. И вам, и всем его всегда хочется.
   -Сари себе красное будешь покупать?-читает мои мысли Ручи и добавляет насмешливо:-Для вашей с Пунитом свадьбы.
   Меня перекашивает от негодования: обещал выслать деньги, чтоб я приехала, обещал приехать сам. Ни того, ни другого. Дорого. Знаю. Но уж сари-то он в состоянии купить. Свой бизнес компьютерный как-никак. Может и никак, если на тряпке экономит. То-то сейчас посмеялся бы надо мной Винаяк: "А я тебе говорил, нечего с ними связываться. Они хвалились, что у них от их жалкого бизнеса всего двести баксов прибыли в месяц. Куда ты на такие деньги ездить будешь? Чего ты увидишь? Не послушалась меня. Не выбрала меня или моего знакомого паренька. Ездила бы сейчас в Дубай, Банкок, Пакистан. Теперь сиди слезы вытирай." Но я ведь не за деньгами и достатком гналась. Мне любимый человек нужен был. Неужели сила чувств от степени доходов зависит?
   Я отнекалась Ручи и мы быстрым шагом прошли мимо нарядных сари, что разноцветными редкостными бабочками цвели в витринах на манекенах.
   Наконец я решила, что хочу подарить брату индийскую рубаху, но не длинную по колено или ниже, а обычной длины,со стоячим воротничком, без пуговиц. И маме кофточку, если денег хватит. Дома Ручи показала мне обмененные деньги. И предложила сразу по курсу банка обменять мне прямо дома. "А то может не хватить". Я выложила еще десятку. И у меня осталось всего ничего-сорок долларов.
   -Я сама буду носить твои деньги вместе со своими, у меня кошелек. Тебя могут попытаться ограбить. Много воров на рынках.
   Я нехотя согласилась. Как кукла безмозглая. Что говорят, то и делаю. И мне же еще стыдно потребовать себе свои деньги.
   Пошли. То в одном месте нам товар разложат, то в другом. Пока я не подобрала нежно розовый прозрачный шелк с тонкой вышивкой. Маме. Пусть поносит красивую зарубежную вещь.
   -Сколько?
   -О?!-воскликнули продавцы в голос.-Мадам хинди знает?
   -Тора-тора, немного,-ответила за меня Ручи.-так сколько?
   -Триста.
   -Ну будешь брать? Красивый у тебя выбор.
   -Не знаю,-шепнула ей на ухо. Это дорого или нет.
   Он замотала головой:
   -Нормальная цена за такую красивую вещь. Это правильно они сказали. Бери.
   Я еще немного сомневалась, щупая и проверяя ткань. Смущали разговоры знакомых из Москвы, что в Дели они всегда подобные шмотки за сотню брали. Либо места дешевые знают, либо на мне сейчас руки нагревают. Но кофточка манила. Как сливочно-клубничное мороженое. И я взяла. Мне завернули и положили в красный фирменный пакет с надписями, из которых я заключила, что мы находимся в районе Кришна нагара.
   Долго пришлось искать подарок для Саши. Объяснять всем, что курта- традиционного покроя рубаха,-не дожна быть по колено, но разрезики по бокам-элемент интересный,-сложно.
   На пятом магазине мне выложили шесть разных фасонов. Белые я сразу отвергла:где их носить, не в электричках же. Осталась бежевая хлопковая и стальная шелковая. Думая и теребя обе, кинула выбор на ту, что дешевле. Шелк зашуршал и в другом пакете.
   -Кхуш?-лукаво улыбалась Ручи. Я кивала.
   Себе она присмотрела пару неприглядных футболок, подходящих больше для садово-дачных участков, чем прогулок по столице, хоть и коровьей. Купила у мальчишки двадцать нимбу на десять рупий. И позвала к угощению.
   -Сейчас попробуешь самое лучшее блюдо во всей Индии.
   Меня это заинтриговало. Мы подошли и встали под навес, где прячась от дождя и с голодной слюной толпились промокшие люди. Одни ждали в очереди свою порцию, другие уже жадно поедали. Я присмотрелась. Огромные пани-пури. В порции одна штука, но на всю тарелку. Ее также проламывали и начиняли горохом, картошкой, соусом, кетчупом и еще добавляли резаные яйца, дошираковскую сухую лапшу, посыпали сухой жареной чечевицей, как орешками.
   Знакомый спазм в желудке. Ручи несет довольная, что протиснулась вне очереди, тарелку с вздутым жареным в масле пузырем и двумя пластиковыми вилками. Малюсенькими, что ими больше просыпешь, чем до рта донесешь.
   -Пробуй.
   Эта бурда оказалась поприличней обычных пани-пури, но после многих попыток обмануть себя, что это вкусно, я разочаровалась в индийской кухне. Даже те самосы, ради обалденного вкуса которых весь культурный центр бегал на банкеты в посольство в честь презентаций книг, открытия выставки картин и прочих мероприятий, оказались жалким подобием и двухдневной выдержки.
   Мы не доели и отложили на стол, где мальчишка в грязном фартуке как робот смахивал в корзину для святых бродячих коров или голодных псин, что толпой выглядывали огоньками глаз из темноты подворотни.
   Мы направились к магазинчику с браслетами и прочими безделушками. Купили упаковку нарядных в виде арнамента бинди. Я выбирала паяль. Браслеты для ног. С красными камушками, с бирюзовыми колокольчиками, цепочками, сплошной окольцовкой. Глаза разбегались. А продавец податливо подсовывал еще и еще, и с каждым разом все лучше и красивее. Я уже отложила в сторону на выбор несколько штук, как Ручи потянула меня за руку и шепнула:
   -Пойдем отсюда. Он врет. Тут все очень дорого. Паяль столько не стоит.
   Я доверилась ей. Она местная. Цены знает. Скрипя сердце, что снова упускаю желания, я последовала за ней. торговец что-то беззвучно шептал. Обычные проклятия в адрес нерадивых покупателей. Придут, переворошат. И не возьмут.
   -Ой, смотри, давай купим!-увидела на дороге телегу с горой наваленных зеленых груш. По виду еще жестко-недоспелых. Но такие идеально хрустят. И они дома долеживаются, пока их ешь.
   -Нашпати хочешь?-поморщила Ручи нос.-Потом Пунит купит. Попроси его.
   Каждый раз все сваливалось на него: он купит, он починит, он погуляет, он покажет, он принесет. Но прошло три дня, а он как-то неторопится с обещаниями.
   -У меня еще остались деньги, чтобы купить груши?-остановила я Ручи.
   Та посмотрела на меня снисходительно, даже с жалостью и вздохнула:
   -Кончились твои деньги. Я бинди уже тебе на свои купила.
   Так и поперхнулась статистикой: "обычная индийская семья живет в месяц на пятьдесят долларов". Всего две кофточки и двадцатки нет. эти статистические семьи никогда себе ничего не покупают?
   Все еще не в состоянии отойти и вникнуть в индийские деньги, что они значут, я села на извозку с пологим сиденьем. Дождь почти кончился. Мелко приятно моросило. Освежая лицо и руки. я отказалась от зонта и Ручи пришлось мочится за компанию. За нами уже стали прикрывать торговые лавочки. Улица резко темнела. Ручи расспрашивала меня о транспорте в моем городе, есть ли у нас рикши и как мы передвигаемся. Я ответила, что рикш нет и мы в основном ходим пешком-городок у меня не большой, за день весь оббегать успеешь. Мы свернули за угол и через несколько коротких минут оказались у знакомого дома. Ручи расплатилась медью-сдача от покупок. Мы поднялись наверх хвалится покупками.
   -На, наклей мне бинди,-протянула Пуниту красивые наклейки на лоб, когда он пришел ко мне в комнату.
   Он сел рядом. Схватил мою руку, рывком поцеловал ее и скуксился:
   -не могу.
   -почему?-я так хотела, чтобы именно он приляпал мне эти женские украшения, по которым весь мир сразу узнает индианок. Один полукровка Мишка (мать русская, отец дагестанец) фырчал по этому поводу: "Наклеют точки между глаз, как снайперская мишень, хоть стреляй", но маленькие, аккуратные, с блестками, они украшали даже европейские бледные лица.
   -Их носят только замужние. Ты не замужем. Поэтому не могу. Зачем ты их вообще купила?
   Обида и разочарование резанули по сердцу. Что такого? Все равно ведь постоянно речь заходит о свадьбе. Днем раньше приляпать бинди, днем позже-какая разница. Ну хотя бы дома, где посторонние не увидят. И потом, я много видела и в кино и так, как незамужние девушки носят между бровей разных видов бинди. И не зазорно.
   Я отодвинула от себя упаковку с чуждыми вдруг узорами. Мадхури Дикшит весело улыбалась мне с картонки, щеголяя перед всей страной блестящей завитушкой.
   Может потому что я не индианка, местные не позволяют в чем-то копировать их. Так много щепетильности на пустом месте. То чурия ни для моих рук, теперь бинди. Что будет завтра?
  
   На третий день , точнее вечер, Пунит примчался развеселый, крикнув с ходу, что купил специально для меня очень дорогого куриного мяса. Сами они его даже не едят.
   -Вот видишь как я тебя люблю!-склонился надо мной.-Даже чикен тебе.
   А вот мяса-то я и не просила. Летом даже в России мяса не хочется, больше на зелень сочную тянет. А уж в горячей Индии я бы вообще, наверно, первую неделю на одних свежих соках жила. Нет бы принес кило манго, бананов или чего-нибудь подешевле. А то сами решили попиршествовать курочкой и я им поводом стала. Ну раз уж сготовят, не откажусь. Хоть рис для разнообразия будет.
   Но принесли роти и горохово-овощную подливу, из которой торчали две маленьких косточки-птичья спина никогда мышечной массой не отличалась, а тут самый хребет обдерганный.
   -Ну что, Наташа, рада? Как у тебя дома, да?-лезли все в комнату посмотреть на мою неописуемую радость.
   -Да, спасибо, вкусно,-кивала кисло, пачкая пальцы в соусе.
   Ручи поковырялась в своих маленьких кусочках, на которых на костях что-то было и сунула мне в миску:
   -Ты любишь-ешь. Я не хочу. Вообще мясо не люблю, фу!-поморщилась.
   Я взглянула на пополнение в своей тарелке. И как теперь на это реагировать: обрадоваться и поблагодарить за заботу или обидеться, подавляя тошноту, что тебе в помои еще и объедки кинули.
   -Если захочешь еще чикен, не стесняйся, анти спроси, она еще принесет,-уже спокойней ,с прояснившимся лицом обратилась Ручи. Я вздохнула, оценивающе просмотрела кусочки и решилась их съесть. Потом долго, пока не уснула раздиралась двумя своими внутреними голосами. Один подхихикивал и тыкал пальцем, издевался. Другой оправдывался и выгораживал меня передо мной же. Нет, я не подъедала. Да, я подъедала. Ну а вы как думаете?
  
  
  
   Я сидела одна в комнате. Просматривала свои записи в тетраде. Сны. Впечатления. Мои первые радости от знакомства с Пунитом весной, мои чаяния. Все теперь казалось таким чужим и непонятным мне. Неужели я все это писала? Как же много я себе напридумывала...
   На лестнице шумно поднимались. Пунита сразу узнала. С ним разговаривал какой-то мужик скрипучим голосом. Мне не сильно было любопытно. Познакомят-ладно. Нет и не надо, все равно мне от этого ни тепло ,ни холодно.
   -Шанта-джи!Намаскар!
   -Ха джи...
   Дальше набор сипло-хриплых харканий.
   Они вошли ко мне. Пунит и новый гость. Мужик лет сорока с хвостом. Крашеные хной волосы. На пальцах круглые перстни. Это я много позже узнала,что такие носят верующие астрологам. Тогда просто подумала,что безвкусно понтуется. И одет так себе. Вроде рубашка и брюки чистые-верх серый, низ коричневый, но что-то сразу бросилось в глаза. Позже присмотрелась повнимательней и поняла: качество материала. Дешевый ширпотреб. Такие носит каждый велорикша. И хриплый прокуренный голос, как у наших зеков или алкашей. Он совсем не походил на человека с достатком. Кто он им, интересно.
   -Это мой дядя Камал.-подтолкнул Пунит мужика, который стеснительно жался у входа.
   -Это та самая Наташа из России,про которую мы все тебе говорили.
   -А-а...Наташа, намасте!-прохрипел,широко раззевая рот с противно гнилыми зубами.-Много наслышан!
   Потом тоже узнала,что это не гниль, а ржавчина от бетеля с известью, который многие в Индии постоянно жуют.Это самый популярный здесь Стиморол.
   Камаль присел с краю,не зная как заговорить. Я тоже с ним поздоровалась и теперь сидела наблюдала, не собираясь первой начинать почему-то неприятное сразу же общение. От него разило дешевым одеколоном. То ли надушманился, то ли хлыстал.
   -Пунит сказал,что к нему приехала в гости девушка русская. Я не поверил. И никто не верит. Все постоянно об этом болтают.Я пришел посмотреть, чтоб другим рассказать. Думал,сейчас его проучу за вранье. А он правду сказал...
   Нате, пяльтесь, цирк приехал.
   Пунит торжествовал в проеме, кривляясь и не зная,куда приложить руки.
   -Ну расскажи, ты хинди знаешь?-таращил на меня каре-мутные глаза. Похож на пьяного или малость обдолбанного . Может от бетеля.
   -Чуть-чуть,-помяла пальцы. Стало неловко,что меня экзаменуют.
   -Ну скажи что- нибудь,-хрипел "лотос"(видать самый вялый из всех).
   -А что сказать?-я деланно улыбнулась.-Вы правда его дядя?-указала на Пунита.
   Они странно засмеялись и Камал начал быстро говорить,посмеиваясь, пожевывая и непрестанно харкая вместо слов. Я с трудом понимала нормальные разговоры, а тут нечленораздельное. Надо родится носителем языка,чтобы понять такое.
   -Поняла?-хлопнул легонько по покрывалу.
   -Нет,-честно призналась.
   Он попробовал заново, но итог прежний. Пунит махнул нетерпеливо:
   -Она плохо понимает.
   А звучало,будто я не хинди не понимаю,а вообще с головой не дружу. Меня покорежило. Но я сидела и дальше смотрела на мужика,что еще спросит.
   -У тебя мама-папа, брат -сестра есть?
   Стандартные вопросы.
   -Все есть, кроме сестры.
   -Это хорошо,-смогла различить.
   Постепенно Камал все увереннее размещался на паланге и через минуты четыре уже свободно восседал,скинув на пол шлепанцы.
   -Ты куришь?-протянул мне пачку сигарет.
   -Нет.
   -Правда не куришь?-удивился,будто курящая девушка это норма, даже обязательство перед обществом.-А пиво пьешь?
   -Пью.
   -А водку, виски?-меня уже раздражало такое обхождение. За кого они меня принимают: путана с улицы?
   -Нет.
   -Почему-у?-глаза округлились.
   Пунит напрягся, ловя каждое слово.Даже рот разинул.
   -Потому что не пью.
   Мужик хлопнул себя по ляжке. Показалось,что пыль полетела от брючины.
   -Бария, бахут бария!
   Если он им родственник,то и говорит одинаково. С чьей,интересно, стороны. Спрошу потом у Пунита или у Ручи.
   -А тут можно курить?-вытащил сигарету и сунул в рот.
   Пунит великодушно махнул:кури. Я поспешила обрадовать гостя:
   -Можно вы покурите на балконе? Я не ...мне не нравится,-решила выразится попроще.
   Мой так называемый жених взорвался:
   -Можно и тут. Какая проблема?-удерживал Камала на месте. Но мужик оказался деликатней племянничка и извинился. Пошел на балкон. Пунит взглянул на меня раздраженно и понесся за гостем.
   Вошла Шанта.
   -А где?-указала на пустующее место.
   -Курит.
   -А-а,-протянула зычно и поставила передо мной два подноса с лепешками.-ешь ты и это Камалу.
   Обмочила в кефирчик мучное и положила в рот. Если не стошнит,значит проглотится.
   Камал покурил наспех. Наверняка и сигаретку на половине выбросил. Так его подмывало посмотреть на невидаль.
   -Это вам,-показала на его поднос,когда вернулся.
   Удивился, будто я ему приготовила и угощаю. Уселся поудобнее и скрючился над лепешками. Они всегда ели на кровати в виде вопросительного знака. Если уж капать далем, то на тарелку. Потому и наедались быстро: желудок согнут пополам.
   Роти мгновенно исчезали в камаловском черном рту, а Шанта успевала только подносить новые. Между жеваниями он продолжал расспрашивать меня, кто мой брат, чем занимаются родители, что делаю я. Очень не верили,что мы не крутые бизнессмены. Предполагали,что шучу. Европейцы все богатые.
   Пришел Ашвани. Понаблюдал за нашим знакомством и вскоре избавил меня от надоевшего хрипения.
   -Дела, извини,-кинул мне Камал и нехотя вышел, оставляя на покрывале измятую газету, на которой расползались темные пятна подливы. Шанта как знала подсунула под тарелки бумагу.
   Когда женщина вернулась за грязной посудой, я не удержалась и спросила:
   -Это ваш брат или вашего мужа?
   Она выпучила глаза:
   -Кто тебе такое сказал?
   -Пунит сказал,что это его дядя.
   -Это как друг,-махнула небрежно в их сторону.-У них бизнес, дела общие.
   -Понятно,-кивнула понимающе.
  
  
  
   -Пойдем телевизор посмотрим,-предложила Шанта, закручивая хвост на затылке.
   Я слезла с паланга и пошлепала за ней. Мы единственные затворницы в доме. У остальных дела неотложные.
   К полудню не казали ничего интересного, только тошные от занудства спектакольные сериалы.Никогда не думала,что( уж на что любительница индийских фильмов) исплююсь, глядя на скучных красоток, неумело изображающих отчаяние и восторг.
   -Вам это нравится?-морщась, спросила женщину.
   -Да я не всегда смотрю. Часто некогда включить. А если больше ничего нет. То смотреть можно.
   У нее настолько серая жизнь, болото рутины,что и телевизор смотрела больше по привычке, тоже как часть домашних дел.
   Она взяла неуправляемый пульт и попыталась отчаянно переключить канал. Но пульт не поддавался. Хоть на какую кнопку жми-попусту. Дала мне:
   -Попробуй ты.
   Я вытянула руку. Потом подсела ближе к экрану. Нажимаю на каналы, включается звук. Нажимаю на звук, отключается экран.
   -Ох,-вздохнула отчаявшись Шанта,-это только сыновья умеют включать. Они умные.
   Я принялась разглядывать вблизи ящик. Должно как-то вручную вкючаться. Везде так. Но не тут. Выдрали они, что ли, все. Никаких кнопок-зияющие дыры. Неужели жалко купить новый? Не обязательно плазменный. Просто работающий. Чтобы любой мог им управлять. Но это меня как бы не касалось. Пунит декламировал,что скоро они приобретут новый огромный холодильник. Болтовня. Да что там новый телек. У них не было даже раздолбанного кассетника, радио. Ничего. Не может быть,чтобы не продавались. Виджендра ведь в Дели себе цифровой фотик купил, а эти найти магазин не могут?
   -Ну если телевизор не кажет,-покачала головой хозяйка, всем видом принимая безропотно казусы судьбы,-то давай просто полежим.
   Как мне опостылело лежать целыми днями! И опять. Только в другой комнате. Хотя и это уже разнообразие.
   Мы прилегли. На меня равнодушно смотрело серое небо потолка. Я молчала. Шанта посопела немного и кряхтя встала. Открыла ключом шкаф и вытащила отттуда ящичек-сейф. "Неужели прячет там деньги и драгоценности?"-подумала я.
   Она открыла сундучок. Я заглянула. Мешочки с зернами. Брошка, позеленевшая от времени, цепочка,косящая под золото, записки, квитанции. Шанта взяла один мешочек, развязала и высыпала на ладонь мелкие пилюли. Протянула мне:
   -Бери, тести.
   -А что это?-косо поглядела на сомнительное угощение.
   -Ты никогда такое не ела?-удивилась.
   -Нет.
   -Ну тогда пробуй.
   Всыпала и мне в ладонь горку. Завязала мешочек. Положила обратно в ящик. Я осторожно лизнула, зацепив в рот несколько штук. Они оказались мелкими сосалками со сладким вкусом карамели.
   -Нравится?-улыбнулась мне.
   -Да.
   -Это чтобы во рту хорошо было и не пахло. После еды нужно пожевать.
   Сама кинула в рот все с ладони. Я последовала ее примеру. Затем она достала второй мешочек и достала из него гранулы. Серые, с напылением. Ну вылитый с виду комбикорм для скотины. И это тоже съедобно? Она и мне протянула две штучки.
   -Тоже очень вкусно.
   Я попробовала. Наверно, что-то очень местное. Походило на кисловатый спресованный сухофрукт с перемолотой сухой травой. Пожевала и не успела понять,вкусно или нет. Уж не наркотик ли? Спросила шуткой. Женщина посмеялась:
   -Нет, не наркотик. А похоже?
   -Не знаю.Я не пробовала наркотики.
   Она дала определение гранулам. Неизвестное название как всегда мимо. Но в голове почему-то осело, как жевательный табак.
   Шанта довольная собой и странностями, которые прятала как драгоценность, заперла ящик на ключ и убрала. Из-под слоя сложенных вещей достала пластмассовую баночку с белым расшелушенным пенопластом.
   -Пока никого дома нет, поедим,-посмеялась заговорщицки.
   Я удивилась: она что-то скрывает от семьи. Маленькая месть за принужденное затворничество. Пока другие отсутствуют, она вынимает припрятанные сладости и прочую закусь и балует себя. Меня приняла за себе равную. Я такая же заложница. Обе томимся в зеленых холодных стенах. Это нас сблизило. И я протянула ладонь. Пенопласт потоком ринулся в лунку. На вкус это оказался вареный с молоком сахар. Мне и Шанта так объяснила. Но почему-то получившийся белоснежным. Я вспомнила такие штучки. Когда мы с Виджендрой ходили ужинать в ресторан, после блюд перед счетом нам принесли тарелку с зелеными семенами зиры, перемешанными с цветными пилюлями и отдельно лежал этот сахарок-пенопласт. Я тогда взяла лишь немного семян, повыкидывав из них пилюли. Для свежести дыхания.
   -Еще будешь?
   Я снова протянула руку. От безделья на все согласишься.
   -Ты же не ешь сладкое?-хитро сощурилась Шанта, потому что всегда делала по моей просьбе чай без сахара.
   -Да, не ем. Это сейчас просто пробую.
   Она понимающе кивнула и проглотила россыпь.
   Следующим этапом стало открывание еще одного тайничка, но уже из-под матраса. Там же прятались и ключи от шкафа.В пакетике, сером и неприглядном таились сушеные шарики. Я попробовала. Узнала по зернам внутри. Такие оранжевые фрукты, дорогие в апреле, Виджендра покупал мне попробовать. Несколько штук я еще домой отвезла. Кисловато-сладкие. Очень приятные.
   -Ты знаешь,что это?-сгорбилась вопросительно хозяйка.
   -Да, фрукт желтый. В апреле ела.,-постаралась , больше эмоционально мимикой и жестами, описать его.
   -Правильно. Ты знаешь?-удивилась. -Ну ладно. Еще хочешь?
   -Ну можно,-неуверенно предположила. Не от меня зависит.
   Дала еще два шарика и спрятала хорошенько остальное.
   -Завтра, когда никого не будет, еще вытащу.
   Я кивнула.
   Мы посидели какое-то время молча, прислушиваясь к шуму вентилятора и визгам шин на дороге.
   -Попьем чайку?-предложила женщина.
   -Вам помочь приготовить?-привстала,показывая свою готовность пойти за ней на кухню.
   -Возьми молоко из холодильника,- махнула на проржавленный металлолом у входа.
   Это первый раз, когда так проявилось доверие ко мне: разрешили самой залесть в холодильник.
   Шанта пошлепала по коридору, хватаясь за поясницу и распрямляясь.
   Я открыла дверцу. Глаза разбежались. Холодильник низкий, маленький, но там я еще не была, хотя и видела со стороны. Захотелось полазить, покопаться, но сдержалась. Рассмотрела со слюнями на губах спелые помидорчики, золотистые нимбу-мелкие лимончики , рассыпанные по пакету, и даже на утреннем недоеденном овощном рагу-приложение к роти.
   Вынула миску с молоком. Сверху уже плавала толща сливок. Я отнесла на кухню.
   Вскоре закипел напиток. Женщина выключила газ и процедила чай через широкое сито.
   Ароматный, с пряностями. Как я люблю индийский чай.
   Мы прошли с подносом только для нас двоих в зал. Я поставила стаканы на тумбочку у изголовья кровати и взяла свой стакан, ухая от горячности.
   -Пусть немного остынет,-посоветовала хозяйка и я послушно отложила, как будто без ее слов так бы и продолжала жечь пальцы.
   Шанта прошла в смежную комнату, где обычно спали ее сыновья , и уже откуда-то оттуда вытащила пакет с сухариками. Как у нас продаются, белые, хрустящие, с ванилью.
   Я удивилась: не думала встретить родину в чужом месте.
   Мы захрустели.
   -Пасанд?-улыбалась мне и пила с присвистом.
   -Да. В России тоже есть такие.
   Она согласно кивнула,как если бы ела наши.
   Сухари оказались даже нежнее и рассыпчатее. Зубы не мучились, треща под напором высохшего прожаренного хлеба. И такие румяные тут были, что я подумала: мажут чем?
   Выпили и по второму стакану. Съели по второму ломтю. Но Шанта была жадноватой до сухарей и побыстрому спрятала их опять, сославшись на потом.
   "Дорогие, должно быть"-подумала я и не обиделась, хотя еще сгрызла бы ни один такой. И без чая.
  
   И какое же разочарование меня постигло после всех тех миражей, которыми я грезила и которыми любовалась в апреле и все месяцы разлуки с Пунитом. И касания ветерка,и шелест листвы. И шепот дождя,мерцание луны. Все говорило мне,как казалось и в чем я была уверена,о его ответной любви. О том,какой он страстный и ласковый. Как теплы и приятны его руки. Как сладки его чуть влажные губы.
   Ветром раздувало мои волосы,а я видела в нем руку Пунита,убирающую локоны с моего лица. Вода в кране буйно пускалась и я чувствовала его страстное прикосновение на себе.
   Солнце заглядывало в окна,искало меня и я получала от Пунита приветствие,полное горячей любви. Птицы щебетали любовные трели и услаждали мой слух рассказами о его чувствах ко мне. И даже "Руки вверх" на всех радио пел обо мне,о том,что в далекой стране, "там где холода,ждет меня моя Наташа,ждет меня моя душа".
   Разве все это было выдумкой? А что тогда голос Вселенной? Разговор мира с тобой? Неужели все учения ложь. Все выдумка горстки мечтателей-фантазеров,которые и придумали ноосферу?
   Пунит совсем не такой,каким приносили от него весточки и ветры,и дожди, и птицы. Он грубый. Бесчувственный. Бестактный. И совсем меня не любит. Даже ни на грош.
   Тогда от кого я получала все эти послания? Разве есть еще кто-то, чьи ласки я ловила среди веток и ароматов цветов; чьи воздушные поцелуи уносили меня за пределы сознания и я утопала в шелке блаженства; чей шепот ,чьи восторженные слова любви,признание мне я слышала в словах прохожих,в журчании апрельских ручьев и читала в образных облачках,что набегали специально над моей головой и замирали,чтобы я могла прочесть их и порадоваться,что не забыта,что меня любят и скучают по мне. Как же я могу это все объяснить? Не безумие. И не вымысел. Это было.Жило во мне и вокруг меня.
   Может есть кто-то другой,сотканный для меня,а я отнесла его призывы к Пуниту. Может я обозналась с голосами,со взглядами. Кто-то еще есть на свете. Настоящий. Моя пара. А может я просто все нарисовала,чтобы преукрасить свою скучную серую жизнь,которая только и состояла в передвижениях из Москвы в Петушки и обратно,в поисках работы, знаний,успеха...
   Все,к чему я смогла придти в погоне за мечтой,это жалкая крыша,далекие звезды,что их даже не видно отсюда, звон моющихся тарелок и дребезжание стекла на скрипучей телеге где-то на дороге. И это человекоподобное животное,что вместо поцелуев грызет мне губы и придавливает меня к стене,изображая рывками тела совокупление. Огрызки кирпичей под ногами.
   Ни этого я хотела. Ни за этим сюда ехала.Ни об этом мечтала все эти изнуряющие месяцы. Сказка окончательно рухнула. Ни сюжета,ни героев. Только потное тело и жадное хрюканье.
   Пунит не возбуждал меня. Ни словом,ни действием даже на секунду не напоминал мне того,из моих странных ощущений. Где,в чем я ошиблась? Когда ступила не на ту дорогу?
   Я закрыла глаза,чтобы попросить у Бога,если он есть,избавить меня от Пунита. Потому что,хоть и продолжаю против своей воли любить его и страдать от его холодного безразличия,не хочу жить с ним. Супружеская жизнь наполовину состоит из интима. А это с ним...Я обязательно умру или заболею,лишь бы не заниматься с ним сексом. Так всегда бывает с теми,кто делает это по принуждению.
   У нас нет как такового секса,только репетиция в одеждах,но у меня уже не возникает желания обнажаться. И потому мне еще обиднее. Двадцать восемь лет все еще не знать мужской близости. А ведь для этого отчасти и приехала. Пунит не мог дать мне любви. Не может дать даже этого. Всегда боится и прячется. И экономит деньги на отель. Сто рупий. Большие деньги для преуспевающего бизнессмена. У них даже проститутки продаются за триста. Самые сухие,болезненые и страшные,которыми только рикши не брезгуют. Наверняка с братцем не раз промышляли напару. А для меня даже сотни пожалел потратить на номер. Все равно не уважает. Так и отвез бы подальше от дома. Провели бы вместе день. Потом вернулись как ни в чем не бывало. Матери бы объяснили,что гуляли,например,по зоопарку. А он трус даже до такой степени. Даже в ущерб себе. Жалкий тип.
   И почему думаю противоречиво? Так хочу с ним секса или нет?
   Пунит оторвался от моей шеи:
   -Маза?
   -Что? Не понимаю.
   -Тумко маза лага?
   Что такое маза я не могла понять даже интуитивно и потому снова мотала головой.
   Он поблуждал по мне пьяными глазами и набросился на ключицу. Словно голодная гиена чуть не вырвал кусок плоти. Я взвыла от боли:
   -Осторожно! Рам се!-на глазах появились слезы:это точно не он. Я не люблю мазохизм.
   Не слушая меня,он всосал новый кусок кожи и вцепился зубами. Это заводило его и он еще сильнее вжимался в меня,готовый расплющить по стене. Острый кирпич вонзился в лопатку. Волоча на себе килограммы агрессивного мяса,я с трудом отстранилась в сторону и тут же нарвалась на другой выступ,который воткнулся в поясницу. Одной рукой я отталкивала Пунита,другой заслоняла тело от свирепого кирпича.
   -Хватит,бас,-отрывала его от себя,но он вцеплялся и склеивался как клещ,наслаждаясь вкусом моей крови. Я боялась,как бы он не прогрыз мне артерию и уже чувствовала,как на подъеме левой груди выступили крупинки крови.
   Мое терепние не выдержало. Я с силой рванула и откину его от себя. Не так,конечно,как в боевиках,когда злодей летит через всю крышу,перекувыркивается в воздухе несколько раз, подскальзывается или спотыкается о им же поставленную преграду и падает,едва успев зацепиться за поручни,вниз к всеобщему визгу на дороге.
   Пунит просто оказался в сантиметрах двух от меня ,но и этого мне хватило,чтобы показать ему озлобленный вид и,пользуясь его недоумением,оттолкнуть еще настолько,чтобы суметь выбраться из-под его атаки.
   -Мне не нравится.
   -Что случилось? Почему?-разводит руками,пытается меня поймать,снова подчинить себе.
   Я раздраженно отшвыриваю его и направляюсь к ограде,где всегда стою наблюдаю за улицей и за пузатым семейством.
   -Если ты так,то я сейчас уйду и больше к тебе не подойду,-слышу угрожающее за спиной.
   Хм. Нашел,чем запугать. Да век бы мне тебя не видеть. И не подходи. Хоть синяки заживут . Прислоняю смоченные слюной пальцы к укусам. Очень саднит и ломит. Ядовитые зубы. Изверг.
   Я даже не оглядываюсь и не отвечаю. Он не может утерпеть и уже слышу тяжелое дыхание за спиной. Он хватает меня в охапку,крепко жмется и как безумный бьется об меня тазом. Кабель.
   Хорошо еще темно как ночью. На крыше так темно,что глаза с трудом привыкают к черноте. Вижу только его белую длинную рубаху,которая,как я знаю,с тонкими бордовыми полосками,как у каторжника. Их дом и есть настоящая тюрьма. С пытками и издевательствами.
   "Этого ты хотел для меня?-обращаюсь безмолвно к небу.-Это и есть то,что я просила? Любовь,любимый мужчина? Я просила унижений? Грубости?Не надо тогда ничего! Ни о чем тебя не буду больше просить! Верни только меня домой,живой и невредимой!И все!"
   Я плотно сжимаю веки и неприятно ощущаю монотонные толчки сзади. Когда же это кончится?
   Бык устает пихаться. Разворачивает меня и смотрит глазами блаженного святого:
   -Тебе хорошо? Мне так нравится быть с тобой! А тебе?
   Я не могу врать,но и правду сказать тоже не осмеливаюсь. Рот плотно зажат. Смотрю на Пунита разочарованными глазами и молчу.
   И как я могла позволить себе вляпаться в такую историю? Для чего так стремительно прыгнула в омут? Пусть бы они все отказались от свадьбы и отпустили меня. В другой раз я бы не сделала такой ошибки. Наверно.
   Он целует мою ладонь-единственный приступ ласки,на другое не способен-и тянет вниз домой.
   -Я не пойду. Я еще тут побуду.
   Он расцепляет лапы-клешни и ,встряхнув самолюбиво гривой,уходит,крикнув напоследок,уже с лестницы:
   -Ты тут не долго. Тебя анти ждет и Ручи.
   Никто меня там не ждет. И я остаюсь стоять одна у края крыши,облокотившись на перила и смотрю вниз,где под фонарями передвигаются прохожие,гудят бибикалки машин, велосипедов.Я вытираю набегающие то и дело слезинки и заставляю себя сдерживаться ,чтобы не раскиснуть. Ломотная острая боль не дает забыться и я снова сожалею о своем поступке,о приезде сюда. Наверно,я не так прочла послания мира,не так поняла. Или они предназначались вовсе не мне и я случайно их перехватила и приняла за свои. Всякое бывает. А я еще не спец в высших сферах,чтобы не совершать ошибок.
  
   Когда я спустилась вниз ,Шанта позвала меня в зал и при дочери вытащила пакеты и коробки. Высыпала мусорное содержимое на покрывало. Рыночное копеечное барахло: клипсы, серьги, пластмассовые и оловянные колечки, заколки, резинки для волос, спутанные и потемневшие бусы, ожерелья на леске.
   -Вот смотри, что у нас есть!-гордо развели обе руками.
   Я постаралась побыстрее избавиться от неприятного недавнего впечатления и сосредоточиться на том, что они предлагали.
   Они правда наивные как дети или притворяются? Я бы еще поняла, если б они передо мной хвалились своими драгоценностями: хайдерабадскими жемчужными ожерельями, бриллиантовыми колье, серьгами с топазами и аметистами, золотыми и серебряными браслетами с сапфирами размером с голубиное яйцо, гранатовыми подвесками. Но это... только пятиленим девочкам играться да кукол наряжать.
   -Смотри, нравится? Это подарок брата,-протянула Шанта круглые клипсы стиля восьмидесятых годов. -Настоящие, американские.
   -Да, интересные,-подыграла им, коснувшись пальцем скользкой глянцевитой поверхности.
   -А это я хотела оставить Мини,-распутала три параллельных лески, на которых каплями застыли три круглых стеклышка.-это на шею вешать. Теперь я тебе дарю,-и протянула мне.
   -Но...-хотела отнекаться: не могу носить на шее украшения-душат, да и лишнего барахла мне зачем. Но они обе запротестовали и стали пичкать мне в отдельный пакет все, что годами ржавело и темнело.
   -Вот как мы тебя любим,-декларировала Ручи, сваливая ненужные сережки, заколки, резинки. Некоторые получше присматривала и откладывала себе на холодильник. Я только успевала кивать: спасибо, мол, хватит. Но я стала им хорошим поводом сбагрить ненужное и в то же время показать, как я им не безразлична.
   Из всех подарков действительно понравились лишь три вещи: металлические серьги со свисающими монетками "Амрика се" (из Америки), серьги-черепашки и бусы из мелкого черного бисера с индуистским медальоном. Его потом Саша носил без скида, пока все бусинки не рассыпались и нити не оборвались. Остальное в пакете так и висит на память за шкафом. Заколки не застегиваются и пружиной отлетают от волос даже без "Шамту".
   Братья оторвались от своего компьютера и заглянули к нам. Оскалились, глядя на подарки. Пунит затараторил, убеждая меня в том, как сильно меня любит вся его семья.
   Я снова согласно кивнула и растягивала рот в улыбке. Унесла пакет в сумку. А потом
   Ручи позвала меня пройтись в тот парк, где началось в первый день наше с ней дружеское знакомство. По дороге она снова пичкала меня пани-пури. Я уже не так брезгливо их расценила, чем у Ворот Индии, и даже не без удовольствия прглотила три штуки.
   Походили с ней кругами вдоль изгороди парка. Присели на полуистоптанный газон. Неподалеку подсели четыре девчонки и долго обсуждали меня. Две осмелились и подползли ближе.
   -Диди, сестрица,-обратились они к Ручи,-эта девушка такая красивая. Она тебе сестра?
   Ручи захихикала и мне:
   -Слышала? Они думают что ты моя сестра, как будто мы похожи. Вот смешно!-и им:-Нет. Она просто подруга. Приехала на несколько дней в гости из России.
   На несколько дней...отчаянье горьким комом встало в горле: в их планы, значит, не входит держать меня у себя дольше. Нет денег-кати обратно.
   Девчонки закивали и протянули мне теплые лапки для знакомства. Поулыбались, пожали и расстались.
   -Идем домой,-пробурчала Ручи.-Все чокнутые и пристают к тебе. О тебе уже слухи ходят. Вот и эти сейчас на всю округу растрезвонят.
   Мы пошли назад, минуя освещенную гурудвару, из которой светом и музыкой летело вечернее пение. Остановились перед входом в индуистский мандир.
   -Хочешь зайти?-кивнула Ручи.
   -А мне можно?-я читала в учебнике по культурологии, что индуизм-религия закрытая, вступить в нее можно лишь по праву рождения; во многие храмы инаковерующих даже не пускают.
   -Конечно,-хмыкнула девушка,-почему нет?
   -Я не хинду.
   -Ты со мной, разувайся.
   Мы оставили у входа свою обувь и вошли в полумрачное помещение с разноцветными гирляндами из лампочек и живых цветов. Храм украшен как витрина на Новый год. Пахнет пачули. Почти невидимые струйки дыма вьются вокруг полуметровых фигур божеств. Согнутый пандит сворачивает коврики и тушит свет по углам.
   -Можешь любую просьбу им сказать, они исполняют.
   Я подумала и пожала плечами: раз уж я приехала и поселилась в чужой семье, пусть мне у них будет хорошо. Какие еще могут тут быть желания? Какая я была простушкой. Могла бы попросить несметных сокровищ, денег, чтоб самой собой распоряжаться. Но ограниченность действий порождает ограниченность сознания.
   Мы дернули за среднего размера чугунный колокол и пошли к выходу.
   ***
   Как-то раз, еще в первую неделю моего пребывания, в квартиру завалился в обнимку с Пунитом высокий некрасивый парень. Следом за ними семенящей походкой голубки вошла девушка в голубом суте. Волосы заколоты в узел на макушке. Пробор окрашен. Значит замужем. Скорее всего за этим же.
   Пунит позвал меня в зал и представил:
   -Это Наташа. Я о ней уже говорил (интересно, что? Удивляюсь, почему он еще все СМИ не уведомил обо мне.). А это мой брат и друг Вики. Он инженер. И его биби.
   Мы все кивнули друг другу и сели на краешек кровати. Меня сразу позвала Шанта на кухню.
   -Вот,-сунула мне поднос с чаем,-отнеси подай им.
   Я заколебалась. Как расценить? Я им горничная, что ли. Или меня вроде за члена семьи приняли-невестка- и по обычаю я должна гостей обслужить. По-любому позорно. А вы что на это скажете?
   -Ну чего ты не идешь?-вопросительно крутанула рукой.-Это традиция такая. Ты Пуно почти жена. Сходи предложи гостям чаю.
   Она ответила на мой немой вопрос и я осторожно понесла поднос, боясь разлить. Я всегда отличалась неловкостью. Если не разолью, то разобью. Не повалю, так столкну. И все не со зла. Не хватало теперь, как в дешевой мелодраме облить гостей горячим напитком.
   -Чай,-язык онемел сказать еще что-то.
   Я протянула сначала девушке. Но она мотнула: не мне первой. Я сдвинула брови: а кому? Она указала рукой на мужа. Я повернулась и протянула ему поднос. Парень взял чай и кивнул спасибо. Пунит самодовольно оскалился и, взяв чай себе, подтолкнул друга:-Смотри, как Наташа быстро учится нашим обычаям.
   Тот вежливо улыбнулся и снова кивнул мне спасибо.
   Я повернулась к девушке: теперь-то возьмешь? Она так же вежливо как муж улыбнулась и протянула руку за чаем.
   -Ой, горячо,-оторвала ладонь и встряхнула.-Поставь лучше сюда.
   Я поставила поднос на тумбочку рядом с ней.
   -И ты тоже садись с нами,-она мягко хлопнула по покрывалу, предлагая сесть рядом.
   -Спасибо. Шукрия.
   Пунит истошно засмеялся:
   -Наташа такая смешная. Она всегда всем говорит "шукрия"! мы все зовем ее Шукрия.
   -Ну и правильно,-протянула ко мне руку девушка.-Я Паяль.
   -Наташа.
   -Ты давно в Индии?
   -несколько дней.
   -И как вы с Пунитом познакомились?
   Я взглянула на него: что он им рассказывал? Он раскрыл рот ответить, но передумал и кивнл мне: сама.
   -Я в апреле приезжала. Лотос смотрела. Там и познакомились.
   -Что, так сразу?-она удивилась.-Мы с Вики долго друг друга знали. Учились вместе. Мне кажется, быстро неправильно. Это только в фильмах так, а в жизни надо узнать друг друга.
   Я пожала плечами: теперь и я согласна. Но пока сам не нарвешься, не поймешь.
   Пунит с Вики отошли обсуждать свои мужские важные дела, а мы пробовали подружиться. Паяль рассказала, что ее муж недавно устроился на работу , о нем даже заметку написали, как о хорошем молодом специалисте,и они смогли снять собственную квартиру. Пока еще нет детей, хватит и однокомнатной. В будущем надеются купить собственную, а сколько комнат-будет зависеть от того, сколько детей они решат завести. В любом случае уже в январе у них появится первенец.
   -О! Тум ма хоневали хо?Ты собираешься стать матерью?-удивилась я сама не знаю почему.
   Паяль обрадовалась, что я смогла объясниться на хинди и сняла со своей руки блестящие лазурные чурия.
   -Да, я на третьем месяце. Я рада, что познакомилась с тобой. И очень хочу, чтобы ты приехала зимой на праздник рождения ребенка.-взяла мою руку и попробовала надеть браслеты. Но у меня широкая кость и как она не старалась, ее почти детские чурия никак не пролезали к моим запястьям.-Жаль, что не подходят.
   Она покачала головой и опустила брови домиком.
   -Я найду побольше для тебя. Или вместе с Вики и Пунитом поедем на рынок и купим тебе в подарок. Для девушки хорошо, когда на ее руках браслеты.
   -да, я тоже люблю носить их.
   Мы улыбнулись друг другу и притихли, думая, о чем бы еще поговорить. Я первая прервала тишину.
   -Когда будет ребенок, ты кого хотела бы, мальчика или девочку?
   Она незадумываясь ответила:
   -Мне все равно, лишь бы здоровый. Вики тоже так считает.
   -Я слышала и читала, что в Индии больше любят сыновей, потому что дочери надо деньги собирать на свадьбу, а сын остается в доме с родителями.
   -Чаще это раньше так было,-спокойно ответила Паяль.-Сейчас современный мир и многие девочек также сильно любят как и мальчиков. И потом, любому ребенку нужно хорошее образоваие, еда, одежда-деньги на любого надо тратить. Ну это жизнь.
   Я согласно кивнула.
   В дверях появилась Шанта с подносом. Роти с далем. Протянула гостье.
   - Кушай. Тебе в положении надо часто и много кушать.
   Паяль стала отмахиваться и отнекиваться.
   -Спасибо анти, я уже дома ела, не хочу.
   Но Шанта не даром умела убеждать. Паяль приняла тхаль и без энтузизма оторвала резиновый кусочек лепешки. Почти сразу и передо мной оказалась такая же порция.
   -Я не...-не успела я рот открыть, как хозяйка прегрозила мне пальцем.
   -Ешь сейчас же. И вместе с ней. компания.
   Когда Шанта повернулась к нам спиной, мы с Паяль понимающе улыбнулись и пожали плечами.
   Пока мы вяло поедали обед, Вики с Пунитом отлучились, дав Шанте распоряжения отправить потом Паяль домой на рикше.
   -Как мне надоели эти роти и даль,-не вытерпела я, чтобы не пожаловаться новой знакомой, когда очередной жарено-резиновый блин шлепнулся о нержавейку подноса.
   -Но почему?-удивилась Паяль.-Это же вкусно!
   -Вкусно, но я это ем целый день, каждый день. И я так больше не могу. Я привыкла есть салаты, фрукты. Ну хотя бы рис для разнообразия,-я не знала как объяснить концепцию каш.
   Она покачала головой и погладила меня по плечу:
   -Ничего, привыкнешь. Мы ведь так едим с детства. Я тебя понимаю.
   Мы поели и Паяль включила телевизор. Там шел нудный спекталеобразный сериал.
   -Мне очень нравится, а тебе?-кивнула мне. Я поморщилась: скукотной и некачественный.
   Ей сделалось неловко. Она пощелкала по разным каналам и по обыкновению пульт заглючило. Вручную чтобы переключить на самом ящике как всегда не хватало самих кнопок. Скорее всего умные Ашвани с Пунитами их жестоко и выдернули. Потому что никто кроме них в доме не мог пользоваться глупым непослушным пультом. Господи, в таком мелочной жизни, я по сто раз задумываюсь о таких ничтожных деталях. Паяль испуганно покосилась на меня:
   -Неужели я сломала?
   -Нет, просто тут всегда так,-успокоила ее. Но она больше не отважилась включать сериал.
   Посидели так, одни в пустой комнате.
   -Вы уже решили, где будет ваша свадьба?-спросила Паяль.
   Больной вопрос. Я повела глазами в угол, ища за чтобы зацепиться.
   -Пунит сказал, что поедем в Америку к его дяде, потому что здесь свадьбы дорогие.
   -Да, действително. В Индии очень дорого. Тысяч пятьдесят уходит.
   -Чего, долларов?
   -Нет, рупий. Пятьдесят тысяч долларов на свадьбу? Хм. Это сказочные свадьбы на весь город. Такие дети промышленников могут устроить. Но и в рупиях дорого.
   Мои желваки дернулись. Как мне все врали. И Ашвани с Пунитом, и Ручи. "десять тысяч долларов-самые дешевые свадьбы. Но мы семья зажиточная. У нас статус не позволит сделать свадьбу дешевой. Понимаешь, это Индия. Мы и сами ненавидим свою страну за то что здесь все люди чокнутые.Все смотрят, если ты дорогую свадьбу сделал, то тебя и уважать будут. Так что звони брату, папе, пусть высылают тебе десять тысяч долларов хотя бы. Остальные сорок мы добавим." Я горько усмехнулась. Да я сто рублей не дам. Не я просила на себе жениться. Я вообще замуж не собиралась. Строят из меня дуру, чтобы я из любви к этому ничтожеству выложила им такие бабки.
   -У нас заведено, что невеста сама оплачивает всю свадьбу,-сальными глазами смотрел на меня Пунит и говорил эти жестокие слова.
   Они резали мне грудь на кусочки. Получалось, что мой отец и его брат были правы: "Он не любит Натаху. Ему нужны от нее деньги, потому что все иностранцы для нищих индусов-это способ заработать и убраться из страны". И я ненавидела Пунита. Ненавидела храм Лакшми нараяна, где подсунули на мою просьбу такую мучительную извращенную любовь. Я ненавидела своего дядьку за то что оказался прав. Я ненавидела судьбу, пославшую мне такие горькие разочарования. И свадьбы. Незачем мне они. Лучше быть свободной и даже одинокой, чем с таким лживым и алчным созданием, как Пунит. Конечно, вы поспешите сказать, что ты можешь найти хорошего, и это будет правдой.
   Я никому не буду звонить и просить денег. У меня, у моей семьи нет денег на свадьбу. Тем более на такую вашу дорогую.Тогда давай сделай нам приглашение и мы все вместе поедем к тебе в Россию и там поженимся. Там моей свадьбы не будет. Почему нет? Потому что мне не нравятся русские свадьбы. А мне наоборот очень нравятся. Я индийские не люблю.
   Нелепый спор. Пунит о деньгах и о визе. Я о своих чувствах и интересах.
   С осознанного детства меня раздражал привычный маршрут всех брачующихся. Загс в доме културы под монотонное нытье бюрократичной бабы. Повезет, если еще марш Мендельсона включат. Потом фото со свидетелями и родителями у обелиска павшим воинам. Если свадьба удалась, то всем хором галдящим садятся в жигули или волги и едут на вечную счастливую память щелкаться на счастье и удачу к памятнику Гагарина, как раз на его счастливое место, где он разбился. Ирония или черный юмор?
   Если свадьба не удалась, то сразу из загса пешком до дому пить с редкой закусью горькую. И все свадьбы заканчиваются сплошным пьяным ором: "Горько!" Иными словами: "чтоб и вам горько было!". Эдакое проклятие на семейную жизнь. А потом стирка, глажка, работа, забота... развод или паскудные будни.
   Я представляла свою свадьбу, если вообще ей суждено случится, в солнечном Гоа или Рио-де Жанейро. Венчание в католическом соборе. И пикник на широком лугу среди ярких цветов и ядовитой зелени травы и кустов. И толпы друзей рядом. Если уж нет, то и одной официальной записи в паспорте за глаза. Но доходя до крайностей и ее не за чем. Либо роскошно на весь мир, либо без лишних свидетелей. И уж тем более не я вложу в празднование средства. Если кто хочет стать моим мужем и устроить пиршество, сам пусть и раскошеливается.
   Такая дурная натура. Ничего не поделать с собой. Можете даже смеяться над этим.
   И вот такую меня Пунит хочет развести на десять тысяч долларов. Как будто свадьба для меня пик мечтаний.
   Я уже слышу, как они с братом или даже на семейном собрании обсуждают меня: "Наташа пагаль, чокнутая. Она так любит Пуно, что сама приперлась в Индию. Значит воспользовавшись ее безумием легко срубить денег. Ей присылают родственники сюда. Мы берем, организуем видимость пирушки. Кто-нибудь даже может подыграть, изобразив пандита у костра. Расходы обойдутся примерно в пять-шесть тысяч рупий. Сущие копейки по сравнению с пятьюстами тысячами, если перевести доллары на местную валюту. Ну если не получится получить их тут, то можно и в Россию свалить. Там прижиться, получить вид на жительство, открыть бизнес. Тогда со временем и бросить ее. Она настолько слепа, что не видит, как к ней мы относимся. И не поймет ни черта" еще раздается в придачу дикий смех. И уже зеленые летят на их головы, как вода в душе. И жизнь удалась.
   -Почему ты не скажешь брату, чтобы выслал тебе денег?-спрашивает сурово Шанта.
   -У него нет.
   -пусть спросит у папы, мамы.
   -И у них нет.
   -Тогда как ты будешь тут жить до середины августа?-удар ниже пояса.-Почему ты купила билет до двадцатого числа?
   Я потупляла глаза и искала спасения в незамысловатых узорах покрывала.
   -не знаю...
   Меня гнали в зашей. А я не уходила. Потому что некуда податься и не на что. Потому что я не знаю, как обменять билет и хватит ли мне денег,-скорее всего нет. Не доходить же до того, чтобы звонить Саше бежать к отцу и просить выложить еще пятьсот долларов. Отец все равно не согласиться. Он и так потом сам потратил не известно на что сто тысяч и обвинил в их исчезновении меня: я тебе на свадьбу их брал. А тут меня гонят в зашей. Потому что я совершила самую большую глупость, приехав к ним. Потому что я доверяла людям.
   Паяль смотрела на меня непонимающе, но не могла прочесть всего, что роилось в голове.
   -Ну вам лучше и в самом деле пожениться не в Индии. Так будет дешевле.
   Я кивнула, чтобы она отстала с неприятными расспросами.
   Она поинтересовалась, купила ли я уже подарки домой. Я ответила, что только маме одну куфточку, очень красивую, и брату.
   -ну папе и брату еще можешь купить индийские часы,-предложила она.
   -Они не очень любят их носить. Да и по виду здешние мало чем отличаются от наших с рынка. По сути все они из Китая.
   Паяль посидела еще какое-то время, зазевала и попросила проводить ее на улицу.
   -Пора домой.
   Мы с Шантой спустились с ней и вышли на дорогу. Женщина поймала рикшу. Тот смотрел во все глаза на меня и уже подсчитывал в уме, сколько бы содрать. Но ему пояснили, что еду не я и они прекрасно осведомлены о расценках. Он скучно кивнул и Паяль уехала, помахав на прощанье. А я снова вернулась в свое заточение, не представляя как коротать свое время.
  
   На следующий день Пунит снова привел Паяль. Она не хотела сидеть скучать одна дома. Скучать вдвоем или даже втроем веселее.
   -приезжайте вечером ко мне в гости,-обратилась она к нам с Пунитом.
   Он неопределенно тряхнул головой.
   -Ну если не получится, то завтра днем или вечером. Я вообще каждый день дома,-упрашивала она неприклонного истукана.
   Я подскочила на месте от радости. Пойти в гости-уже развлечение. Это и нас бы с Пунитом сблизило.
   -Ты хочешь приехать посмотреть как мы живем?-обратилась она ко мне. Я тут же закивала:конечно.-Вот видишь, Наташа согласна.
   -Ты хочешь?-обернулся на меня Пунит далеко без тени энтузиазма.
   -Да,-я вся сияла от радости.
   -ладно. Поедем.
   -Когда? Сегодня вас ждать? Я приготовлю для Наташи рис или еще что-нибудь вкусненькое.
   Паяль оживилась. До этого у нее лицо было, как будто она постоянно в полуспячем состоянии и зевает.
   Я бы лично побежала к ней в ту же минуту. Но меня не отпустят. Будь я финансово самостоятельной, то никого бы и не спрашивала. Но... зависимость порождает зависимость.
   -Мы посмотрим. Когда я не буду слишком занят, обязательно приедем. Я сообщу Вики или тебе позвоню,-Пунит казался деловитым, для этого даже сосредоточенно взглянул в свежую газету.
   Шанта снова подошла со своей хлопотливой заботой обкормить мать с ребенком. Паяль на этот раз убедила хозяйку, что живот переполнен едой и она согласна на лепешки чуть позже.
   -тогда ложись поспи. Тебе в твоем положении надо много лежать и спать.
   Какое средневековье! Я с ужасом представила себя на месте снохи Шанты. Окажись беременной, она совсем замучает едой через каждые пять минут и не даст слезь с кровати. Не то что подняться на крышу или высунуть нос на улицу.Хорошо все-таки, что они не хотят родниться.
   Паяль стеснительно разулась и подобрала ноги на диван.
   -Суние,-позвала Пунита, не называя его по имени,-включи мне телевизор. Там сейчас сериал начнется.
   Он обернулся к ней и кинул пульт:сама включи.
   Она нерешительно нажала красную кнопку.
   -Не получается.
   Он раздраженно выхватил и сам включил. Ящик засветился. Перепрыгивали разные программы. Наткнулись на новости.
   -Подожди!-поспешила Паяль.-Тут интересно.
   И оглянулась ко мне, показывая на экран:
   -ты знаешь, кто это?
   Мелькали образы Ашварьи Рай и Салмана Кхана. Две индийские супер звезды. Знаменитости.Первую регулярно приглашают на съемки в Голивуд, она же лицо Лореаль. Второму подражает Ашвани, подгоняя свои мышцы к Салмановым, а тот подгоняет под Сталоне в Рокки.
   -Да, это актеры.
   -Надо же?-удивилась Паяль.-ты их знаешь?
   -У нас в России тоже индийские фильмы смотрят.
   -А кто тебе больше нравится? Из наших актрис?
   -Ну Рани Мукхерджи. Она красивая и хорошо играет.
   -А твоему брату нравятся индийские актрисы?-в ее голосе промелькнула искра задора.
   -да. Особенно Табу.
   -ну Табу!-поморщился Пунит.-Она очень высокая и редко играет. Ей подобрать партнера трудно.
   Паяль поддакнула и снова ко мне с вопросом:
   -А из актеров? Салман нравится?Этот? А Шакрук Кхан?
   -Да Шакрукх хорошо играет. Салман тоже нравится.
   -Красивый потому что?-сузила глаза от хитрой усмешки.
   -ну да.
   -Да он плохой актер. И вот как раз про него в новостях говорят. Послушай.
   Мы повернулись к экрану и напряглись. Я особенно. Мне еще надо было уловить отдельные слова. Их перевести успеть и состроить некую понятную конструкцию. И потом заново. И побыстрее. Диктор за кадром оповещал телефонный разговор, точнее ругань и угрозы между двумя звездами. Паяль сидела серьезная и качала возмущенно головой. Пунит морщась посмотрел несколько кадров, перевел взгляд на меня, подмигнул и убежал.
   -ты все понимаешь, о чем они говорят?-спросила Паяль. Я честно мотнула.Она нашла в себе спокойствия и терпения на двух пальцах объяснить как ребенку, в чем смысл шумихи.-Салман и Аш (так они сокращали имя известной мисс мира) жили вместе:гражданский брак. Но он ее постоянно бил, унижал (это слово она быстро нашла мне в словаре). Они постоянно ругались. И вот скандал. Она говорит ему по телефону, что все кончено и она его бросает. Он ее плохими словами называет. Тут как-то записали их разговор и вся страна теперь слушает. Так что смотри, он плохой мужчина и так себе актер.
   Я весело усмехнулась: я вроде не за Салмана замуж собиралась. А уж если сравнивать их с Пунитом, то еще спорный вопрос, кто хуже.
   Паяль еще немного послушала новости и переключила на сериал. Там разгарались со скоростью черепашьего бега страсти между мужем и женой. Потом оказалось, что это не его жена, а сестра -близнец его жены, которую он убил. Теперь эта сестра изображает его жену-он сам удивлен, что она выжила, ведь скинули ее в пропасть,-чтобы вывести его на чистую воду и запугать. Немного остросюжетности, что сказывается больше в фоновой зловещей музыке, чем на экране. Немного мистики: по комнате летают тени. Их никто не видит, но скорее всего, это дух убиенной. И все тянется как сопля. Каждый кадр повторяется с целью акцентировать психологический накал, заострить внимание зрителя. Но на мне заостряется лишь зевота и дремота. Я закрываю глаза и мирно погружаюсь куда-то в пустоту.
   Когда проснулась, увидела рядом распростертое тело Паяль. Нет, она не лежала как в жутком триллере с перерезанным горлом, не подумайте.Она от остроты сюжета тоже впала в глубокий дневной сон. Панкха не крутилась и на лицах у нас выступил пот.
   Я решила полежать так глядя в потолок и размышляя о жизни. Как теперь быть, что решить. Очень хотелось вернуться домой или хотя бы посоветоваться с братом. Мы с ним друзья, которые доверяют друг другу секреты и помогают разрешить проблемы. А у меня сейчас была большая проблема под названием "авиабилет". Даже Пунит с его нелюбовью отходил на второй план.
   За прикрытой дверью послышались уверенные шаги и знакомый голос. Еще секунда и появился Амит.
   -О! Привет!-засмеялся он.-Спите?
   Паяль проснулась и потянулась, все еще не узнавая вошедшего. А может и вообще его не знала. С кухни крикнула Шанта узнать, не хочет ли кто поесть или чаю. Сошлись на чае. Но Паяль и мне, как будто и я в положении, достались бутерброды с джемом.
   -Я не ем сладкое,-вернула я обратно, оставив себе только чай. Амит с удовольствием безо всякой щепетильности согласился съесть мои бутерброды.
   -Ты говорила, что учишься на психолога,-решилась завести разговор Паяль.-Ты можешь что-нибудь сказать обо мне?
   Я призадумалась. Сказать-то можно, но вот на каком языке.
   -Это трудно, я столько слов не знаю.
   Амит вскочил и принес из комнаты словари, английский и хинди.
   -Вот,-протянул мне.-Я о себе тоже хочу знать, какой я.
   Я усмехнулась. Ладно. Чего-нибудь напридумываем. По Паяль видно, что она спокойная, любит мужа, хорошая хозяйка. Будет доброй воспитательницей своему ребенку. Ни с кем не ссорится и никому козу не подстроит.
   Открыла словарь и первым словом в ее характеристике было "честная". Рассказав по порядку несложный обзор первого и второго впечатления о ней, я с опаской посмотрела на девушку: ну что? Та озадаченно посидела в позе лотоса и всплеснула руками.
   -Откуда ты все знаешь? Я правда похожа, как ты назвала. Я и не думала, что так можно хорошо узнать человека. Наверно ты и Пунита так же быстро узнала?
   Я подавила в себе чувство неприязни и стыда за свою непроницательность. С ним было по-другому. Его я не увидела и не поняла. На него смотрела вобще глазами безумца, заколдованного мистическим храмом. На свете еще несколько таких знаменитых мест, как этот, где люди приезжают просить о любви. Я узнала это из журнала, сейчас не могу вспомнить точно, из какого. То ли "Отдохни", то ли "Лиза". Но прочла статью для туристов уже в мае. Очень удивилась, что попросила о том же в Лакшми нараяна, не зная, что этот знаменитый храм обладает всем известным магическим свойством. Еще есть в Греции храм Афродиты, побережье в Турции, замок или кафедральный собор в Чехии.Мест на земле не много, но неужели они все дают муки, достойные великого пера писателя? Можно подумать, что я влюбилась только ради еще одной известной на весь мир истории любви. Как в романе. Или в кино. Но это шутка высших сил, несомненно.
   Я постаралась уклончиво ответить Паяль и хотела уже перейти к анализу характера Амита, как Паяль попросила меня все записать ей на листочке. На память. Амит тоже засуетился. И ему тоже под запись. Как и в первый раз за словараями, он отправился на разведку за ручкой и бумагой. Принес быстро. Подал мне и в любопытствующем напряжении плюхнулся в диван. Я быстро переписала Паяль список слов из словаря. И протянула. Она пробежала глазами и опять восторженно прокурлыкала томным тихим голоском: "не может быть! Так похоже!"
   Я незаметно усмехнулась: обычный маневр всех приставучих цыганок-гадалок: счастье ожидает, из-за денег проблемы( кто же не хочет счастье и кому хватает денег?), но есть коварный враг, который тебе как друг. Будь осторожен. И человек начинает в уме перебирать всех друзей, родных и знакомых, вспоминая, кто что ему в долг не дал или отказался на пикник вместе поехать. Ну вот и предательство. далеко ходить не надо. Получается, что цаганки всю правду увидели. А те уже за реакцией наблюдают и быстро в тиски схватывают жертву: "теперь касатик, если молитовку определенную над тобой не почитать, кровью ссать будешь, враг твой лютует и погибели твоей желает" . После чего выдираются с корнем волосы из головы, хватаются руки, общупываются карманы. И "касатик" выкладывает все что есть наличностей, лишь бы спастись.
   Так и я походила сейчас на тех чревовещательниц. Общие формулировки, поверхностные характеристики и эти двое уже твои поклонники. Ах ,быть бы пророчицей, нагадала бы себе виллу на лазурном побережье, пентхаус с холлом и горничной, машину...феррари, что ли. Да еще чтоб сами короли и президенты со мной за ручку здоровались. Хи-хи.
   -Ты хороший друг,-кидала я Амиту в широко раскрытый рот слова истины,-всегда помогаешь по первой просьбе (и как иначе, если приезжает по первому зову Ароров). Не любишь ругаться. Можешь и в морду ударить, но крайне редко, в особых случаях.
   При этом Амит призадумался и мужественно расправил плечи, вытянул шею. Если никогда и не дрался, то мои слова облили его медом надежды, что он герой.
   -Можешь постоять за себя и друзей, родных.
   По его контуру лица определила волевой характер, целеустремленность, усердность и терпеливость в делах.И по его глазам поняла, что он просто влюбился в меня за такое его описание.
   -ну ты даешь!-выдохнул он, записав по быстрому все сказанное.-Так меня определила быстро и точно! Поверить не могу. Если б сам сейчас не слышал?! А скажи, я любить умею?
   -Умеешь,-мотнула уверенно и он совсем расцвел. Видать его кто-то ввел в сомнение по этому поводу. И я это сомнение рассеяла.Кто ж специалисту не поверит?
   Сразу через минуту появилась Ручи. Опять отпросилась с работы. Амит кинулся расказывать, захлебываясь эмоциями, кто сидит тут перед ними. Настрадамус, Матахари, Леонардо да Винчи собственной персоной, Лучано Поваротти с Пенелопой Круз в придачу или даже воскресшая Мать Тереза. И из рук моих сыпятс чудеса. Ручи с удивлением пялилась на меня и не верила.
   -Наташа, ты правда можешь рассказать о другом человеке?
   -Могу.
   -даже если его не знаешь?
   -но мне его хотя бы увидеть надо, а лучше посмотреть немного за ним, услышать его.Тогда точнее.
   Они еще поудивлялись. И Ручи протянула мне телефон.
   -У нас есть одна подруга. Мы с ней вместе работаем в банке. Амит ее тоже знает. Она не верит, что ты к нам приехала и живешь у нас. Поговоришь с ней?
   -А о чем?-говорить и особенно понимать по телефону чужой язык еще страшнее и сложнее, чем вживую.
   -ну просто скажешь ей привет и как дела,-пошутил Амит.
   Я согласилась. В трубке послышалось суматошное ойканье.
   -Алле,-осторожно бросила в ответ я. На что мне затрещали неугомонно. Я успела лишь разобрать "апка нам кья?" и "аап рили Рус се?".-Да, я русская и меня зовут Наташа.
   Я вернула мобильный Ручи и пока та не поднесла его к уху все слышала ор в трубке в духе "ни фига себе?!".
   -Да. А ты не верила!-гордо заявила Ручи и покрутила у виска, мол, ну и дура ее подруга, что не верила.
   Паяль поднялась и ,обуваясь, намекнула, что ей пора возвращаться.
   -Жаль, что пока времени не было купить тебе чурия,-обратилась ко мне,-а дома я смотрела, все маленькие .
   -Ничего,-добродушно махнула ей.
   -Нет, когда приедешь ко мне в гости, я обязательно тебе подарю.
   Крикнули Шанте, что уезжает. Ручи подсела ко мне:
   -ну что ты сегодня делала?
   -Телевизор смотрели, спали. Пришел Амит, и потом ты.
   -А почему ты мне никогда не говорила, какая я?-в голосе прозвучала ревность.
   -Ну ты не просила.
   -Тогда сегодня вечером. Расскажешь как им?
   Я кивнула. Не жалко. В некотором роде и хинди практикую и свои практические знания по психологии. Быть проницательным всегда удобно и приятно.
   -Тогда собирайся, поедем гулять,-вскочила Ручи и потянула меня.
   -гулять? Одни?
   -Да. С нами Амит. Мы проводим Паяль. Отвезем ее домой.
   Мы вышли втроем из дому и сели в машину. Ручи впереди, мы с Паяль взади.
   Я с трепетом взирала на узкие улицы, на тесные азиатские дома, характерные для Индии дуканчики-палатки, или даже сараюшки с подмостками, на которых восседали по хански торговцы. Насыпи из земли и хлама в качестве перегородки между встречными полосами. Зажатое волами с телегой движение. Оборванные грязные нищие с ведерками для подаяний. Вымазанные зеленкой облезлые шкуры поджарых собак. И вдруг, среди этого хаоса я увидела красивое лицо. Настоящая сказочная принцесса из знаменитых "Тысячи и одной ночи". Вместе с матерью или теткой, укутанной в черную паранжу, ехала она на рикше. Скромный шальвар-камиз. Гордая, но скорбная осанка великой мученицы. Большие широкие глаза, полные судьбоносной печали и мужественности. Красивый цвет лица, миндальный. И я невольно вспомнила брата. Он гулял в это время с невзрачной девушкой, с которой вместе занимались в группе теквондо. Сухая, сутуловатая, не уверенная в себе, хотя далеко не уродина. Просто не достаточно поработала над собой. Правы французы, говорящие, что если женщина к тридцати годам не стала красавицей, значит она-дура. Его девушке еще не стукнуло тридцать, но скорее всего и после рубежа она по-прежнему останется дурой. Но тут. Тут ехала от природы красавица. Понимала она этого или нет,трудно судить. Ее одолевали свои неспокойные мысли. Наверняка выдают за толстого неряшливого растовщика с дурным нравом. Но держалась она прямо, с достоинством, которого очень часто не достает индийским красавицам. Они ходят сутулятся и с опущенными плечами, не поднимая головы.
   "Вот бы Саше такую!"-подумалось невольно. И я пообещала, что мы с ним обязательно вместе приедем в Индию, где он присмотрит себе черноглазую смуглянку вроде этой. Он всегда о таких мечтал, но каждый раз сталкивался с бесцветными блондинками, натуральными или перекрашенными. И тосковал: "Наверно не бывает в жизни сразу все, что хочешь". А я хотела, чтобы и у брата сбылись все его ожидания. Тем более что не сбылись мои. Хм.
   Не успели мы и попетлять как следует, как остановились.
   -все, приехали. Вон мой дом. И даже балкончик на втором этаже,-вытянула палец Паяль.-зайдете?
   -Нет, потом,-скрипнула неприятно Ручи, что мне захотелось ее немножко подушить. Всегда им некогда. Все на потом, как будто жизнь резиновая.
   Паяль вылезла из машины. Помахала нам и пошла мелкой неспешной походкой к неприметному среди других дому. Не так уж далеко от Ароров и живет. Даже если район по-другому называется, сколько мы проехали, и пешком пройти можно было.
   Мы повернули назад. Ручи попросила остановить ей у магазинчика электро товаров. Мы остались вдвоем в машине. Амит повернулся ко мне полубоком и спросил.
   - А вы правда познакомились с Пунитом в апреле?
   -правда.
   -И сразу любовь? С первого взгляда?
   -У меня да. У него нет.
   -Почему ты так думаешь, что он тебя не любит?
   -Есть много причин. Мелкие вещи. По ним видно.
   -Из-за того, что он с тобой не гуляет?
   -и это тоже. Если бы к тебе приехала девушка из другой страны, ты что сделал бы?
   -ну если бы она приехала даже из другого города, я бы дела отложил, точнее передал бы отцу, дяде свои обязанности на время. И везде бы с ней ездил, показывал Дели. Повез бы в другие красивые города. Например, Агру. Там есть знаменитый символ вечной любви Тадж Махал. Слышала?
   -слышала, но не видела,-сделалось грустно от слов Амита. Его девушке скорее всего повезет с ним. Он славный малый.
   -Ну и в кафе бы с ней часто ходили, в кино.
   -ну вот, а мы не ходили ни в кино, ни в кафе. Это ладно, но мы даже дома редко видимся. И почти не разговариваем. У него на меня нет времени.
   -Это да. Это плохо,-он кивнул и опустил глаза. Подумал.-И ты выдешь за него замуж? Ты этого хочешь?
   Я вздохнула и мотнула.
   -Уже нет. раньше хотела. Не теперь.
   -Какую ошибку он сделал? Что тебя обидело?
   Я не задумывалась, для чего он меня так подробно расспрашивает. Толи подговорила Ручи, то ли Пунит. Может просто собственное любопытство. Мне хотелось кому-то выговорится, кто Арорам как бы то ни было, но чужой. И Амит подходил для этого. Особенно после моего чудо сеанса. На его вопрос вспомнились первым делом сандали. Я и сейчас парилась в кроссовках на босу ногу. Даже в салоне с кондиционером марило. И ноги сами напомнили об отношении ко мне Пунита. И он еще просит денег на свадьбу с ним. Чтобы я всю жизнь вымаливала себе на тапочки и на бананчик. И пила-ела только по его желанию. Слишком горделивая натура, чтобы согласиться на такое. Я и в детстве предпочитала стоять букой мрачной в углу, нежели признать чью-то власть над собой.
   -ну , как сказать...-я помедлила, подбирая слова.-В первый день, когда мы ездили гулять, у меня порвались сандали.
   -Да, я помню. Но разве Пунит тебе не купил новые? Он же обещал!- зрачки его расширились.
   -нет. и даже не починил эти. Разве это любовь?
   Не желая оскорблять друга, он потупился. Поборов в себе привязанность, перешел на сторону справедливости.
   -Не правильно, согласен. Я бы сразу девушке своей купил новые, и не одни. Когда я женюсь, моя жена будет иметь самые лучшие в мире наряды, украшения. Тем более я собираюсь стать очень богатым и знаменитым, как Бил Гейтс.Слыхала? Развернуть свой бизнес.
   -А чем ты занимаешься?
   -Мы продаем ксероксы, компьютеры. Я собираюсь поехать ради развития бизнеса в Итли.
   -Итли? Что это?
   -Ну это страна такая. Итли.
   Я долго не понимала, что он имел в виду, пока дома он не сунул пальцем на слово Италия.
   -Это хорошо,-решили, что у него здоровые амбиции и здравый смысл. Пунит предлагал мне открыть в России, в частности в Москве и моих Петушках продажу пани-пури. Кто их купит? Это даже санэпидемстанция не позволит. У него просто отсутствует тщеславие.
   -Да. Так что вот мои планы. Ты мне сказала, что я решительный и целеустремленный. Я тебе верю. И я добьюсь своего.
   -Я рада за тебя. Ты хороший парень.
   Мы помолчали.
   -Я поговорю с Пунитом, чтобы он купил тебе обувь и поехал с тобой гулять. Это правда плохо, что ты приехала в гости и все время сидишь дома. Когда вернешься, что скажешь? Где была, что видела? Ничего. Так нельзя.
   -Я знаю, но... если бы у меня были деньги, я бы пошла жить в отель и сама гуляла по Индии,-мне сильно взгрустнулось. Почувствовалась собственная несостоятельность в жизни. На работу в Москве не брали: не московская прописка, два часа на электричке. В городе брали лишь по блату и по кровной линии, уступая места дочерям, племянникам и детям друзей. Велком только на станок и к метле, но не с высшим же образованием. Я перебивалась случайными заработками, вроде того, как сняться за тысячу рублей в знаменитом ток-шоу на ТНТ, упаковать календари в типографии, написать статью в газету за смехотворный гонорар, которого едва хватало на пару порций мороженого. И я отчаялась. Даже многообещающая работа секретарем в Кофилд Корпорейшен, как громогласно назвал свое частное дельце Виджендра Винаяк: лавка в гостинице "Севастопольская" по продаже индийских фильмов и тряпок и прокат авто для индийского посольства, закончилась руганью и взаимными обидами: "я тебя взял с надеждой, что ты станешь моей любовнией, а ты не благодарная"- "а я и не обещала".
   Я и пошла учиться второй раз на психолога в надежде помочь себе выбраться из тисков неудачи. Пока шла только теория с выяснением причин, откуда берутся негативные мысли и установки. Но никто не хотел показать, как их исправлять. Фрейд все сваливал на либидо, особенно на неудовлетворенное. Юнг на древние символы и архетипы, что роятся в каждом подсознании. Эрик Берн вообще все наваливал на родительское программирование. Доигрались, что называется в игру под названием "ах ты, бедная моя девочка" и тому подобное. Я опускала руки, шарахаясь от одной теории к другой. Кто же меня вытащит из болота? Кто поможет понять и полюбить собственную личность? По ошибке за спасителя приняла Пунита. И завязла в трясине пожирнее, которая хлюпала и завывала, раздавливая меня и подминая под слои тины.
   Амит понимающе кивал и разглаживал складку на сиденье.
   -Теперь ты считаешь Пунита плохим?-поднял на меня почти страдальческое лицо.
   Что ему до моего мнения к другому? Потому что он его приятель? Если Амит так близко к сердцу восринимает замечания к другу, зачем я буду нагружать его неприятными мыслями и чувством вины.
   -Нет. Он хороший. Просто мы с ним разные. Мы не можем жить вместе.
   -Значит ты уже решила точно не выходить за него?
   -Точно.
   -Может подумаешь еще?
   -А тебе какая выгода?-усмехнулась не зло.
   -Ну...-он тоже заулыбался.-Ты красивая и хорошая. Ты понимаешь людей с первого взгляда. Где он еще встретит такую девушку? И ты его любишь.
   -Ну в мире много красивых и хороших девушек. Может и он научится любить когда-нибудь.
   Амит закусил губу. Хотел что-то спросить. Но пока раздумывал вернулась Ручи.
   -О чем вы тут разговариваете? Уже успели подружиться?-завистливо-ревностно оглядела.
   -Говорили о тебе,-засмеялся Амит.
   -Обо мне? Что именно?-выпятила она грудь колесом, как напыщенный индюк.
   -Ну что ты пагаль и у тебя свиной нос,-засмеялся он весело, что повалился на сиденье.
   Я прекрасно поняла его юмор на хинди и тоже посмеялась. Мне было приятно, что он не стал ей докладывать, по краней мере сейчас при мне, наш разговор.Ручи набычилась и хлопнула Амита по голове.
   -Ты дурак! Это у тебя свиной нос. А я не пагаль.-Повернулась ко мне:-Разве я пагаль?-я кивнула смеясь.-Да? И у меня нос как у свиньи?
   -нет.
   Она снова хлопнула Амита, который хохотал и загораживался от ее ударов ладонями.
   Наконец он завел машину и мы поехали. Я сидела одна позади и сжав кулаки, напрягла мысль: обещаю себе, что встречу настоящего человека, который полюбит меня, а я его. Он будет умный, добрый, честный, красивый и шедрый. И я перестану плакать о Пуните и страдать по нему. Я клянусь перед этим городом. И пусть меня услышит весь мир. Пусть...
   Мы внезапно остановились под окнами. Приехали.
   -И это все?-а у меня в глазах темные круги от обиды поплыли. Так мне не хотелось возвращаться в тесную квартиру.
   Пунит уже был дома и встретил нас с гиганьями Тарзана.Где были, что делали.
   Амит рассказал ему про мои способности охарактеризовывать людей. тот подозрительно оглядел меня и вышел. Я осталась в комнате одна. Сидела и не знала, чем себя занять. Когда пишу, им не нравится и они как чуют, сразу прибегают:не пиши. Читать-смеются над моим детским английским и выхватывают книгу. Как будто сами родились с этим языком и никогда не начинали его с нуля. Прихвостни английской культуры.
   Вбежал весь взлохмаченный Амит. Глаза горят. Руки трясутся.
   -Наташа. Расскажи мне, у меня все получится в Италии? Скажи, я смогу открыть там бизнес? Я стану богатым?
   Я вытаращилась на него. И только сейчас до меня дошло, за кого он меня принимает.
   -Ты что. Думаешь, что я дьётищи? Предсказатель-звездочет?
   -Да,-закивал головой как ребенок, которого спрашивают, верит ли он в Деда Мороза.
   -Нет. я просто могу сказать, какой человек. А какое его будущее он сам узнает. Что он делает, то и получит. Ты если очень этого хочешь, то у тебя будет бизнес в Италии.
   Он облегченно вздохнул:
   -Спасибо. Жаль , что ты не предсказатель. Но я тебе верю.
   После него пришла Ручи с бумагой и ручкой.
   -Пиши мне какая я.
   Я усмехнулась и набрала из словаря ярких эпитетов,тех, что показывали ее с лучшей стороны. Про плохое в ней я лишь лаконично заметила:
   -Остальное ты о себе и сама знаешь.
   Она изучающе посмотрела на меня. Слезла с кровати и опустила голову, теребя листок в руке.
   -Нет. ты не можешь все знать. Ты ошиблась со мной.
   -во всем?-усмехнулась я, потому что написала о ней лишь положительное. Неужели ее это слегка устыдило?
   -Чуть-чуть правда.Но другое во мне тоже есть.
   -Я знаю.
   -Почему же не написала?
   -Не хочу, чтобы ты обиделась.
   Она укоризненно взглянула на меня и вышла. Через несколько минут они с Амитом ушли и Пунит позвал меня в зал смотреть телевизор. Шанта копошилась на кухне, готовя всем ужин.
   -Мне все сказали, что ты психолог и экстрасенс.
   -Нет, я только...
   Он перебил, подсовывая мне словари и ручку с огрызком белой бумаги.
   -Напиши, какой я. Очень плохой?
   Возможно с ним уже поговорил Амит.Я подвинула к себе инструменты психолога и сосредоточилась. Мне наконец-то представился идеальный случай выговорить ему все, что я о нем думаю. В ином случае он никогда не находил для меня времени и на мои просьбы хоть пять минут поговорить, махал рукой и отнекивался: "Вери бизи".
   " Ты эгоист. Ты пользуешься чужим трудом и чужой любовью, а сам ничего взамен не даешь.(тут я больше думала о его матери, вечной рабыне, чем о себе). Ты можешь быть хорошим другом, но тебе лень. Ты больше требуешь от других себе. Ты не замечаешь клад перед носом. И всегда упускаешь возможности. Однажды ты окажешься в полном одиночестве, когда потеряешь все и всех. Ты не любишь себя и не умеешь ценить других. Учись на ошибках и будь вежлив с другими. Ты молишься богам и не видишь живых людей рядом. Жизнь в каждом моменте. Ты бежишь за счастьем и не видишь его, перепрыгиваешь. И не получаешь ничего. Ты нервный и не думаешь о своих поступках. Учись уважать людей и благодарить их."
   Я могла бы писать и писать, но слова подбирались медленно и я боялась, что он не поймет, если я не ту грамматическую конструкцию использую. И он как назло, через раз смотрел на слово и мотал головой : "не понимаю. Что ты тут написала. Это другое значение слова". Я не знала, что и думать. Учитель по хинди предупреждал, что составители словаря сделали много ошибок в обозначениях. Но с другой стороны, Пунит мог просто вводить меня в заблуждения, глупить, как они привыкли с братцем. Я открывала английский словарь, но и тут было туго.
   -Я не знаю такого английского слова.
   -Почему тогда надо мной смеешься, что я плохо знаю этот язык?-укоряла его, а он в ответ строил масляную баранью морду и играл в люблю: да я бы никогда над тобой не посмеялся, да я... да ты...
   В итоге он прочитал написанное мной короткое сочиненьице и свернув его, сунул в карман.
   -что-нибудь скажешь?
   -Я хороший. Это не правда, что ты написала.
   -Тебе лучше знать.
   Появилась Шанта и строго посмотрела на нас.
   -Что вы тут делаете?
   Я рукой указала на словари. Пунит отсел от меня подальше.
   -Наташа всем рассказывает какие они. И мне написала.
   -Да?-она пристально взглянула на кислое лицо сына.-И что она тебе написала?
   -Так, ничего особенного. Ты лучше ее спроси, что она о тебе думает? Наташа, что ты скажеш анти, какая она?
   Женщина смущено и со страхом съежилась. Я ограничилась лишь вежливым "очень хорошая и добрая". Шанта облегченно вздохнула и подсела на край. Простерла ко мне руки. Я наклонилась, чтоб она достала меня обнять.
   -Наташа, поцелуй анти, если ты и правда ее любишь? Видишь, она тебя любит, как дочь,-Пунит пыжился и старался быть веселым и наглым.
   Его мать засмущалась и потупила глаза, сама подставляя мне щеку. Я чмокнула ее. Сухая кожа. Изможденная временем и нудным бесполезным трудом. Пунит вскочил, достал из шкафа свой фотоаппарат, какой пылился в то время, пока они все дружно пользовались моей мыльницей. Принялся снимать нас в обнимку, призывая еще раз поцеловаться. Теперь, наверно, любуется этими снимками и нахваливается знакомым, что когда-то у него гостила русская девушка, настолько пагаль, что даже любила мать врага.
   После фотосессии Шанта убежала смотреть свистящую скороварку. Пунит выглянул в коридор посмотреть, не видит ли мать, и набросился на меня.
   -Давай прям тут, сейчас. Быстро.
   -ты что? Нет.
   -Анти не увидит, она готовит.
   -Она может придти.
   -Нет, не придет.
   -Вернется Ручи..
   -не скоро.
   -нет.
   Он резко отдернул вниз мои брюки на резинке и на белом теле вспыхнули розовые ажурные трусы.
   -Очень красивые!-воскликнул шепотом.-Мне нравятся. Ты вообще очень секси.
   -Спасибо.
   -Я хочу секса с тобой.
   -где? Когда?
   -Здесь. Сейчас.
   -Нет.
   -Тогда когда? Где?-он беспомощно развел руками.- другого места нет и времени. Анти никуда нас вдвоем не пустит.
   -ну значит все, конец.
   -Не-ет,-он повалился на спину и потянул меня на себя. Провел мне по руке, вроде как погладил и задрал свою рубаху.-Поцелуй. Грудь.
   Настойчиво пригнул меня. Я упала ртом к его волосатым сосцам. Ненавижу, когда меня принуждают. И мне сделалось противно целовать его грудь. Тем более краем глаза я увидела в зеркале напротив, как это бревно закатило глаза, а я лежу на нем и касаюсь губами его тела. Заиграла обида. Все только для него. Где равноправие? Почему меня ни разу даже не поцеловал? И грудь кусал? Разве это маза?
   Как я возненавидела это слово. Удовольствие. Только звучало теперь оно пошло и однобоко. От мести я тоже кусанула ему сосок. Он подскочил.
   -не, так не надо, больно. Ты делай нарам, нежно.
   -Ах, нежно?-усмехнулась я.-Ты уже знаешь какое значение у этого слова?
   Он столько раз придуривался, что не понимает смысла и не может узнать, чего я от него прошу. А тут сразу сообразил.
   -ну давай. нарам,-потянул к себе.
   -нет, не хочу.
   Я отбрыкнула его от себя и уселась к спинке кровати, подобрав к груди ноги.
   -Включи мне телевизор.
   Он обиженно поднялся и швырнул мне пульт. Я нажала на непослушную красную кноку. Не сработало.Снова. Опять не то.
   -Не получается. Кхараб хо гая. Сломался.
   Пунит молча забрал и не гладя на меня попробовал сам. Но и его не желал слушаться пульт. Тогда он подошел к ящику и покрутил где-то. После чего ящик послушался.
   -не могут новый телевизор купить, а еще пачугами передо мной трясут,- фыркнула я по-русски.
   -Чего ты сказала, я не понял?-переспросил Пунит.
   -Ничего.
   Он включил мне старое кино, которое уже шло и я не знала названия. Играл Дхармендра. Не хватало ему лишь его знаменитой пассии Хемы Малини, она же прославленная Зита и Гита. Фильм не втягивал. Я смотрела в экран. Мысли путались. Злость, обида. Даже не понятно за что и на кого. Наступила реклама. И появились открывки нового кино "Яха" (Здесь). Фильм о любви армейского командира из Пуны, охранявшего покой жителей Кашмира, со сринагарской девушкой, брат которой оказался террористом. Понятно, что история вымысел или взятая из реальности, преукрашена. Но в ней так просто и естественно показывается нежность и привязанность влюбленных, что мне стало завидно до слез. Глупо, но примерно такого я хочу себе. Чтобы взял меня бережно за лицо, поцеловал в нос, не откусывая хрящ. Прислонил к груди, прижал, гладя по волосам, а не рвал их. Ведь так немного надо порой для ощущения счастья. Но и этого дефицит.
   Через год я купила это кино. И вспомнила себя тогда, на кровати, в пустой комнате.
   Да. Удивительно, что голова все это помнит до мелочей. Странная человеческая память. Никогда не угадаешь, что она в себе хранит. От много бы избавиться.
   Вот даже сейчас вспомнила маленькую подробность. Смешную для меня. когда вечером Ручи вернулась, я спросила ее о Паяль. Но назвала не по имени, а биби, что значит жена. Я тогда жутко путала три слова: биби, бхаби-жена брата и диди-сестрица. Мне показалось, что Ручи называла Паяль биби или бхаби, на самом деле диди.
   Ручи засмеялась:
   -Наташа, ты что? О какой бхаби-биби ты говоришь?
   -Ну как же,-вспомнила я Пунита, когда он представил Вики: "мой брат и друг".-Жена твоего брата.
   -Ха. У меня только два брата. Ашу и Пуно. У них нет пока жены. Разве что ты?
   -А Пунит говорил, что Вики его брат.
   Она засмеялась, зарокидывая назад голову.
   -Наташа, это просто так говорится. Вики нам никто. Друг моих братьев и все. А Паяль я называю диди.
   С тех пор я научилась различать три разных понятия.
   ***
   Мне всегда очень хотелось узнать программы 3DMax и Makromedia Flash, чтобы научиться строить анимацию, занимательно создавать собственные мультики по излюбленным узбекским сказкам. Раскрутить, разослать по всем телеканалам. Гонорары. Может кто образы себе в бренд возьмет. Вобщем, я мечтала уцепиться за каждый шанс получить богатство и славу. Пунит еще в первое знакомство, сунув визитку, сказал, что они с братом занимаются разработкой сайтов и вообще владеют компьютерной фирмой. Я, конечно, отдавала себе отчет,что речь не идет о корпорации и вся фирмочка состоит не больше, чем из трех человек вместе с Арорами, которые засели в мизерном офисе-ванной, на манер тех, в которые заходили по делам мы с Виджендрой. Меня это и не смущало: предприимчивость-всегда хорошо.В отличии от них у меня вообще не было никакого дела. А они знали компьютер как свои пять пальцев: ремонт, программирование, прибамбасы... И я загорелась узнать от будущего мужа, каким его считала по началу, как работать с трехмерным изображением и создавать искусственный мир.
   -Конечно я знаю эти программы и умею работать с ними,-пожал небрежно плечами Пунит.-А ты разве нет?
   -Нет. Поэтому и хочу, чтобы ты меня научил. Сможешь?
   -Когда хочешь?-повел неопределенно поверх моей головы глазами.
   -Когда ты свободен. Я то прям сейчас могу. У меня много времени. Все равно сижу дома.
   Я твердо решила, чтобы не унывать от скуки, не видя достопримечательностей и индийской жизни на улице, влиться в дела Пунита или хотя бы освоить компьютер.
   -Ладно,-кивнул и пошел в зал.-Вечером приду с работы и покажу тебе.
   Я обрадовалась. Наконец-то моя жизнь здесь наполнится смыслом и я вернусь домой компьютерно грамотным человеком.
   Он ушел, а я кинулась в комнату за тетрадкой, чтобы описать впечатления об Индии, о Пуните, о развитии наших отношений. Плохое и хорошее, мечты и реальность. Я решила начать длинную повесть под названием "Дорога в Индию", начиная с детского восторга от этой страны по фильмам, что крутили раз в год в клубе,-еще сбиралась куча народу, рот разинут...-, до...по крайней мере до конца этого пребывания тут. Мне хотелось поделится с миром своими впечатлениями, рассказать всем историю долгой любви длиною в целую жизнь.
   На часах было уже не мало, когда Пунит ушел и, значит, вечер не за горами. Я найду чем занятся ожидая своего учителя.
   Вошла уставшая Шанта. Присела на краешек. Положила руку на покрывало, повернувшись ко мне в полоборота.
   -Что делаешь?
   -Пишу.
   -О чем?
   -Это...-помялась, подбирая слова и складывая из них корявые предложения.-В психологии говорят, что надо записывать, чтобы из души вышло. Это как упражнение.
   -А-а,-потянула понимающе, хотя и не поняла,зачем изводить себя писаниной. Не так уж и много на душе, чтобы было чем испачкать тетрадные листы.-И что ты пишешь?
   -Про Индию, как приехала...
   -И я там есть?-удивилась она.
   Я поздно сообразила, что наговорила слишком и теперь Ароры пристанут с расспросами. Неловко улыбнулась:
   -Да.
   Женщина ободрилась, повернулась ко мне полностью, забравшись на паланг с ногами.
   -А что про меня? Надеюсь не плохое?
   -Нет,-я отложила тетрадь в сторону, видя, что Шанта готова поболтать.-Вы хорошая.
   -Правда?-засмущалась и это было смешно:почти пожилой человек и все еще заботит чужое мнение, особенно той, что годится ей в дочери.
   -Да.
   -Я тебе нравлюсь?
   -Да.
   Она сузила глаза от удовольствия и потянулась обнять меня. Потом распустила волосы, как если бы прихорашивалась перед смазливым пареньком и вздохнула.
   -Устала...спать хочу. Все бы бросила и уснула. День. Два. Неделю бы проспала. Руки болят. Вот тут,-поморщилась,потирая запястья и вверх до локтя.-Давай полежим.
   Она повалилась на бок, укладывая меня рядом. Потерла лоб, глядя то на меня, то на потолок.
   -Грязный уже стал. Черный от копоти.
   Я сразу обратила внимание, что побелка на потолке и впрямь почернела, как если бы в доме топили печь. И почему у них такая гарь?
   -Не знаю когда и уберу это. Может после ремонта...
   Говорила больше с собой ,но вслух. Я улавливала каждое слово и удивлялась, что все понимаю. Как так происходит, что иногда как прозрение найдет и чужой язык становится для тебя ясным и понятным как белый день, а потом через промежуток времени вновь сделается темнее ночи. Лишь по обрывкам слов и интуитивно определишь тему разговора.
   -А ты знаешь, что Ашу ты тоже нравишься?-спросила ни с того ни с сего.
   Я только улыбнулась.
   -Он тебя о чем-нибудь спрашивал по этому поводу? Говорил, что ты ему нравишься?
   -Говорил, -захотелось признаться.
   -И что говорил?-ее глаза заблестели.
   -Что у меня глаза голубые, кожа белая. И еще спросил, нет ли у меня такой же красивой сестры и для него.
   Шанта радостно засмеялась.
   -Бария! Бахут бария!-как будто это были ее излюбленные слова ко всему подряд.
   Мы помолчали, улыбаясь каждая своим мыслям. Затем она продолжила.
   -А твоя мама знает, что ты приехала в Индию и живешь у нас?
   Я удивленно вжала голову:
   -Конечно.
   -И она не была против, что ты приехала выходить замуж за индийца?!
   -Нет.
   -И она не ругала? Может не пускала? Разрешила?!
   -Да.
   -А папа?
   -Он дал мне денег на билет. Мои родители мне сказали, что я сама могу искать себе мужа. У нас в России по-другому.
   -Нет, у нас мама ищет мужа для дочери. Мне родители нашли. И я потом поищу для Мини.
   -Да, я знаю такие правила.
   -Удивительно...-размышляла женщина вслух.-Я рада, что ты приехала сама и тебе нравится Пуно. И мама с папой не против... А ты не скучаешь по ним?
   -Скучаю. И по Саше, брату. А вы не скучаете по своим родителям?
   -Долго скучала. Плакала. Потому что далеко уехала после свадьбы.В другой город. Сейчас уже не так. Привыкла. Много времени прошло. Если ты захочешь жить у нас, я буду тебе как мама, согласна?
   Я кивнула, давясь внутренними слезами.
   -А вообще странно, что тебя одну отпустили. Неужели разрешили? Ты их не обманула?
   -Нет,-улыбнулась ее недоверчивости.-Зачем? Это моя жизнь и мои родители хотят, чтобы я была счастлива. Только я сама могу выбрать себе как жить.
   -Да...это хорошо, очень хорошо...
   Панкха кружилась медленно и больше трещала, гоняя гарь по потолку, чем приносила воздуху.
   -Выключи ее пока и давай немного поспим,-предложила Шанта,-а потом придут все с работы и их надо кормить. А ты есть сейчас хочешь? Испечь тебе роти?
   -Нет, спасибо,-ужаснулась я, испугавшись, как бы насильно мне опять лепешек в рот не напихали.-Я не голодна.
   -Может чаю?
   -Потом.
   -Или хочешь, может, прасат?
   -А что это?
   -Ну тот белый сахар в молоке, что я давала из банки.
   -Нет, спасибо. Я правда ничего не хочу.
   -Ну тогда ладно. Как захочешь скажи. Только обязательно, не стесняйся. Обещаешь?
   -Обещаю,-усмехнулась по-семейному.
   -Ну тогда ложись и закрывай глаза, будем спать, пока есть возможность.
   Я согласилась, хоть и не хотела спать. Пописать в тетрадях мне уже не удастся. Она требовательно отложила мои рукописи на стол-сундук и показала, как надо закрывать глаза.
   Как послушный ребенок я подложила ладони под голову и заснула. Сама не помня как.
  
   Пунит как вихрь ворвался с улицы и влетел к нам в комнату.
   -Спите что ли?
   Мы приподняли отяжелевшие головы, разрывая слипшиеся веки. Смотрелись мы наверное смешно, как всегда смотрятся со стороны все насильно поднятые со сна и пьяные. Пунит смеялся в дверях.
   Шанта быстрее меня оживилась и уже сидела на кровати, по- совиному вращая головой-затекла шея- и закручивая пучок волос.
   -Есть хочешь?-спросила она сына.
   Он бросил что-то невнятное, но мать его поняла. Сползла с постели и пошлепала к умывальнику, а потом на кухню. Пунит нырнул ко мне.
   -Что делала?
   Странный вопрос: разве не видел, что спала. Что мне еще тут делать?
   Он уперся щетиной мне в шею и попытался повалить. Я оттолкнула.
   -Ты обещал, когда вернешься научить меня программам.
   Он нехотя отстранился и кинул куда-то в сторону, не глядя на меня:
   -Научу.
   -Когда?
   -Сегодня.
   Я знала, что неопределенные ответы и приведут ни к чему, поэтому пристала, настойчиво, дотошно.
   -Когда сегодня?
   -Когда время будет.
   Я поняла, что он не собирается. По губам пробежала судорога негодования: вечно врет, даже такую простую вещь, как показать мне на компьютере пару приемчиков и то не может- каких-то пятнадцать минут хотя бы!
   -А сейчас разве нет времени? Сейчас ты занят?
   -Ну я жду когда Ашу придет,-не ответ, а отвязка.
   -Вот пока его ждешь и покажи мне.
   Возможно в этот момент я показалась ему невыносимо прилипчивой и он вдруг сдался.
   -Ладно, идем.
   Я не верила своим ушам: разве он меня позвал?
   -Сейчас?-переспросила, боясь, что ослышалась.
   -Да, вставай.
   Меня не надо долго ждать и упрашивать, когда мне это интересно. Я пружиной вскочила, нашарила рукой под палангом свои босоножки- каждый раз кто-то умудрялся мою обувь запихивать так далеко под кровать, что потом долго приходилось искать их там, лазия по полу на коленях, но на этот раз хватило и вытянутой руки-и посмотрела сияющая на Пунита. Он обвел меня взглядом и развернулся. Мы вышли в коридор и завернули за угол, туда, где за железной раздвижной решеткой под замком темнел стол с компьютером.
   -Ма, дай ключ,-крикнул он матери, хотя она бы и тихо услышала в полутора метрах от нас.
   Женщина вопросительно посмотрела на сына, на меня: чего вдруг мы вместе стоит перед кладовкой (как еще назвать закуток, проем в стене, где стоит информационная машина). Пунит понял и пояснил:
   -Покажу Наташе как работать с некоторыми программами.
   -Правда?- посмотрела на меня с признательностью. Я до сих пор не поняла, почему именно так: может ее удивило, что я интересуюсь компьютером или то, что обратилась с этим к ее сыну, или что-то другое, мне неведомое.
   Она отстегнула связку ключей от пояса и открыла со скрипом замок. Снова пристегнула связку и вытерла руки о подол, все еще глядя на нас с умилением и покачивая головой.
   Пунит расдвинул решетку, включил свет.
   -Проходи, садись туда,-указал мне на табурет в углу.
   Загудел процессор. Я уселась. Не очень устойчиво, но как-нибудь высижу ради такого дела. Пунит сел у входа на более удобный стул. Монитор посинел, пропел свое трельканье и включился. Кейт Уинслет. Во весь экран красовалось ее лицо.
   -О-о,-простонал восхищенно Пунит.-Бахут сундар! Очень красивая!Ты ее знаешь?
   -Конечно, она играла в "Титанике".
   Дико -удивленно он покосился на меня, словно этот фильм видели только в Индии, а откуда мне известно-ему не понятно.
   -Да. Она там играла вместе с Леонардо Дикаприо, он на твоего брата похож.
   -да?-я неприятно поморщилась. Про Дикаприо ходили слухи, что он неправильной ориентации, и мне совсем не льстило, что моего брата сравнивают с голубым, будто и его причисляют к любителям мальчиков.
   -А она тебе нравится?-снова уставился в экран, поглаживая золотистые локоны Кейт.-Такую бы мне жену.
   Опачки. Меня как током прошило: а я чего тут делаю? Невольно далекая английская актриса стала моей соперницей. Даже не ревность была к ней-глупо, и не зависть- я ничуть не хуже, просто не столь знаменита, а обида что ли. Снова поняла, что ничего не значу для Пунита. Даже когда рядом, он мечтает о другой. Мелочь, можется, но такая ранящая.
   Я сникла. Руки опустились. Единственной надеждой было сейчас овладеть компьютерной графикой, или хотя бы взглянуть мельком, как это делается. Дома же есть программа, нет только самоучителя, а так взгляну, может и отложится что в голове.
   Толи понял Пунит, что сболтнул лишнее, то ли случайно вышло, но повернулся ко мне и взял за руку, на секунду:
   -У меня ты есть. Ты такая же красивая как Кейт, даже лучше.
   В ответ я только грустно хмыкнула. Он снова залез целиком в свой ПК, нашел список песен и включил. Мои любимые, новые, модные индийские. Пробивающий до слез женский голос тонко запел: "Агар тум миль джао, замана чхор денге хам..."(Если ты придешь, я брошу весь мир). В душе надорвалась струна, я опустила глаза, чтобы Пунит не заметил блеска в них. Любовь. Музыка о ней, фильмы о ней, мысли о ней, а где она сама? Не выдумка ли? Не заблуждение? Вот ведь совсем близко человек, которого я люблю даже в ненависти. Он так близко и так далеко. Чужой. Пустой. И почему бы ему не стать моим единственным? Я бы тоже бросила , как в песне, весь мир мужчин ради него одного, но... Только и остается со мной одно "но": мои чувства безответны, а это значит, что я не имею права терять свое время на Пунита и губить свою жизнь.
   Шанта оборвала мои мысли.
   -Вот, поешьте,-поставила перед нами две тхали с роти. Опять чечевица. Как меня все достало. Единственным утешением на этом подносе был лук, свежий, порезанный тонкими кусочками и политый лимонным соком. Он не горчил. Шанта задолго до трапезы замачивает его в холодной воде, чтобы горечь вышла. После этого лук делается приятным, хрустящим и его можно съесть несчитано.
   -Дать тебе дахи?-поинтересовалась хозяйка, уже зная, что я обожаю кефир.
   Я приободрилась, довольно кивнула. Через минуту передо мной белела мисочка с душистым дахи. Похожий на тот кефирчик, что делает моя бабушка. Я вспомнила о доме и снова тоска еще острее, чем недавняя обида на Пунита резанула сердце. Быстрей бы все кончилось.
   Я оторвала тряпочный кусок лепешки и обмакнула им похлебку.
   -Ну давай, показывай,-чтобы отвлечься от грустного, напомнила Пуниту о программе.
   -Тхике,-мотнул он, привстал и не отключая музыку, включил видео.
   На экране неожиданно задергались голые люди. Девахи дергали у мускулистых парней пенисы, парни дергали девахам соски и все неистово орали, охали и дергали еще интенсивнее.
   Не могу сказать, чтобы я была уж очень брезгливой моралисткой и во время еды меня трудно было чем-то отвратить. Но в этот раз лепешки с похлебкой показались такими тошнотворными, что в желудке произошел непроизвольный спазм. Проглоченное машинально выдавилось к гортани. Подавливая в себе рвоту, я неимоверным усилием зажала рот и сглотнула обратно. Неужели меня так оскорбило, что Пунит за едой кажет мне порнушку, совершенно неожиданно. И вместо того, чтобы учить графике. Не была я ханжой. Просто минуту назад думала о любви как сказке, есть ли такая,не миф ли. А тут порно. И меня из фантазий кинули на землю и я лицом угодила в грязь. Вот и все объяснение. Моя душа, высоко парившая не выдержала и бряхнулась прямиком на желудок.
   Пунит звук кино настолько ослабил, что могли слышать выкрики и оханья только мы, различая их под громкий ритм хита " Джаст чил". Заведенный как раз под эту киношку хит постоянно повторялся, энергичный,живой, веселый, стал ассоциироваться у меня именно с порно. Потом, каждый раз, когда братья включали копьютер и заводили эту песню, говоря всем, что они будут работать и потому их не беспокоить, я знала, чем в действительности они заняты.
   Едва Шанта входила, принося очередную лепешку, Пунит нервно переключал на свои фото. Целое портфолио, где он позировал в студии как настоящий модель. Красив, высокомерен, прямо бог. Шанта ласково поглаживала сына по голове, любуясь фотками, потом смотрела на меня, расплывалась в довольной улыбке и уходила. Я поглядывала на Пунита, ловила его томный полупьяный взгляд и вспоминала выражение: "Глаза-зеркало души". Впервые я столкнулась с тем, что фраза неверна. Глаза Пунита лгали. Всегда. И они, нежные, ласковые, красиво-глубокие, не были отражением его души, грубой, черной, холодно-жестокой.
   Рывком он снова восстанавливал кино. Я уже спокойно ела лепешку- желудок смирился, душа сделалась равнодушной. Ну и что, что там гурьбой в перемешку дрочили, сосали, трахались, менялись парами и все время орали. Я отрывала тряпочное роти и грызла лук.
   -Тебе нравится?-нелепо лыбился Пунит, прислоняясь к моему плечу.
   -Что? Бходжан?-специально равнодушно казала на тарелку.
   -Нет, кино.
   -Нет.
   -Почему?-он казался разочарованным ребенком, которого не похвалили за законченную им поделку.-А мне нравится. И всем нравится.
   -Я рада за вас.
   -Ну посмотри туда,-куксился он.
   Я равнодушно смотрела. Ну совсем не впечатляло.
   -Чей фильм?-спросила его, жуя похлебку.
   -Мой.
   -Я имею в виду, какая страна снимала.
   -А!-наконец-то понял.-Это немецкий фильм.
   -Ну-ну, дастиш-фантастиш,-вспомнила древнюю присказку про подобные фильмы.- А индийский такой фильм у тебя есть?
   Мне вдруг стало любопытно, снимают ли в Индии порно.
   -Нет. Наша саркар не разрешает. Есть некоторые индийские фильмы, но они плохие, не так, как в этом. Этот хороший, смотри.
   На этом моменте снова появилась Шанта с добавками подливы.
   -Не, я больше не хочу,-простонала я в ужасе.
   -Ешь,ешь, надо быть сильной.
   -Да, а то карате свое не сможешь делать,-напряг кулаки Пунит.-Вот видишь какой я сильный. Потому что я всегда ем шпинат.
   Только забыл добавить, что изрядно переваренный, уже без витаминов.Так, для кишков только.
   Они рассмеялись и Шанта подложила мне еще порцию. Лучше бы кефирчику дали, а то его экономят, жадничают, а гадостями пичкают.
   -Силы у меня с фруктов бывают и от свежих овощей,-буркнула им. Они поняли.
   -Это с тыквы-то или с огурцов?-поморщился Пунит.-Фу.
   -Сам ты фу!
   Шанта ласково глянула на меня:
   -Какая вы милая пара.
   Уголок моего рта покривился: знала бы она, чем эта милая пара тут занимается.
   Пунит начал заинтересованно показывать мне все новые и новые свои модельные фото, приговаривая на каждом кадре: "Я красивый? Тебе нравится?".
   "Индюк,-думала я, кивая в ответ,-напыщенный и самоуверенный. По башке и в суп. Вот и вся спесь долой".
   -Ладно, когда поедите, посуду в раковину киньте,-перебила Шанта,-а я пойду отдыхать. Если что надо, позовите. Только сами тут долго не сидите.
   При этом она подозрительно оглядела сына. Я ей кивнула и она ушла, выключив в коридоре и на кухне свет. Где-то за спиной, в зале послышался звук телевизора.
   Пунит быстро вернул видео и накинулся на меня.
   -Давай здесь.
   -Чего?
   -Как они.
   -Нет.
   -Почему?
   -Потому что нет.
   Он застонал приглушенно и повалился на стул.
   -Ну мы же одни. Ручи еще долго не придет. Ашу еще позже. И мы услышим их шаги.
   -Нет.
   -Тогда пошли на крышу, пока анти в комнате.
   -Не пойду.
   -Я тебия люблу,-выдавил слащаво единственную выученную по-русски фразу.
   Я хмыкнула и сунула в рот очередной кусок роти с чечевицей. Пунит оглянулся убедиться, что мы действительно одни.
   -Пакаро,-схватил мою руку и сунул себе под курту.
   Я перевела по смыслу, как подержи. Это много позже, в разговоре с московскими индийцами, я случайно узнала, что выражение "лора пакаро" или просто "пакаро" означает "поймай член" и обращаются с такой просьбой к проституткам , дешевкам. Я тогда закусила губы, потому что боль обиды резанула грудь. Сколько бы не проходило времени, я мучилась, вспоминая Пунита, любовь к нему, две недели жизни с ним. Постыдным превратилось возвышенное чувство.
   А тут, у компьютера мои пальцы окружили толстый эрректированный ствол.
   -Сильнее, сожми,-просил Пунит морщась.
   Я сжала. В какой-то момент Пунит незаметно щелкнул по правой кнопке мыши, появилась экселевская таблица с цифрами, и сел совершенно безразлично пялясь в тарелку. Я подняла глаза и прямо очумела. Над нами стояла Шанта, неслышно подкравшаяся в темноте. Этот предатель сразу ее заметил, но никак не предупредил меня. и теперь я, как развратная сука сидела и держалась за его все еще стоячий член.
   Когда меня в чем-то уличали-так повелось еще с детства- я делала каменно-безразличное лицо: и что такого? А потом как ни в чем не бывало приступала к другому делу или продолжала начатое. Один раз (это был самый яркий момент) на уроке химии в восьмом классе нас соединили с классом старше на год. Мы четверо теснились за широкой кафельной партой: я с однокласницей и две девчонки чужих. Я сидела у окна. Пока химичка занималась разговорами по поводу самостоятельной работы со старшеклассниками, я смотрела на серое небо, пролетающих ворон, кончики деревьев и вспомнила ранний клип некогда успешной Ветлицкой. Мне сделалось тоскливо, захотелось забыть Костю Осипова из девятого А, которого я любила и страдала из-за собственного гонора, что не могу ему хотя бы улыбнуться, а ведь видела по его глазам, что тоже ему нравлюсь. Я замурлыкала еле слышно себе под нос:
   Ты теперь не солнце, а скорей луна.
   Про меня забудь-не вспоминай меня.
   Я пела и пела, голос становился сильнее, ноты правильнее. И вдруг я услышала возгласы восторга. Обернулась удивленная: думала, меня никто не слышит.
   -А ты очень хорошо поешь!-на меня смотрели четыре пары восторженных девчоночьих глаз. Спереди повернулись еще чужие лица.
   Надо бы смутиться или обрадоваться, а я похолодела. Стеклянным голосом ответила: "спасибо" и , отвернувшись опять к черным воронам и серому небу, продолжила свои напевы.
   Вот и в этот раз. Я сразу фыркнула в душе, защищаясь: "Ну и что тут такого? Ну и думайте обо мне, что угодно. Будто сама Шанта никогда не была замужем и не держалась за мужним пенис." Убрала руку и как ни в чем не бывало, но с каменным непробиваемым лицом , доела остаток лепешки.
   Я замечала, что во всех случаях, подобных школьному, я выходила вроде победителя и никто не мог больше и слова сказать. Тут тоже сработало. Шанта ничего не сказала. Постояла, а потом, опустив глаза, забрала тарелки и пошла на кухню. Включила свет, чтобы не оставлять нас одних, принялась греметь кастрюлями.
   К ней у меня не было никаких притензий. А вот ее сынок. Его я просто ненавидела. Сука, тряпка. Изображает из себя святошу, совращенного ангелочка. И теперь ведет себя, как будто ничего не произошло. Повернулся ко мне и смотрит телячьими невинными глазищами. Оборотень.
   -Ты будешь учить меня графике?-спросила его, переборов отвращение.
   -Нет.
   -Тогда я ухожу.
   Я попыталась встать.
   -Куда ты? Посиди еще. Сейчас она уйдет и...
   Он не докончил под моим испепеляющим взглядом. Отключил порно и снова заиграла печальная мелодия, раздирающая душу. "Агар тум миль джао..."
   Послышались шаги на лестнице. Из полутьмы коридора высветилось выпукло лицо Ашвани. Хитро прищурился:
   -Чего тут делаете?
   -интересное что-то смотрим,-хотя я не видела, но не трудно догадаться, как в этот момент Пунит подмигнул брату.
   Тот довольно отклонил голову назад, чтобы сверху лучше разглядеть меня.
   Пунит включил мне опять свои разные фотографии-"смотри"-а сам встал и отошел с братом в комнату.
   Я тыкала на стрелки в клавиатуре, поочередно просматривая одно и то же. И тут копм заглох. Все приборы, техника и уж такая чувствительная машина как компьютер всегда мгновенно реагировали на мое настроение и отвечали соответственно. Этот перестал работать. Завис. Я сидела и тупо стучала пальчиком по одной и той же кнопке. Сейчас придут и скажу, что я им все тут переломала.
   Пунит вернулся.
   -Тут компьютер не работает,- указала рукой на экран.
   Пунит махнул:
   -А, бывает. Кхараб хо гая, испортился,-и попробовав отключить по правилам, дико выдернул из розетки.
   Учеба окончена. Я встала и пошла к себе дожидаться Ручи. Слышала, как процессор снова загудел. В коморку пришел Ашвани и они оба что-то стучали, пока их мать кормила младшего. После того зазвучала на полную мощь энергичная "Джаст чил".
   Появилась Ручи и своими разговорами отвлекла меня от неприятных мыслей.
  
   На следующий день Пунит убежал очень рано,хотя клялся и божился,что вернется к полудню и мы поедем с ним на прогулку. Но на часах сначала зашкаливало на двух, потом на трех. В четвертом часу он появился. Глаза блестят нездорово, даже слезятся. Ворвался в комнату и рывком чмокнул в лицо, без разбора,куда угодит. От него пахнуло едва уловимым запахом спиртного. Он еще и пьет?
   Следом за ним появился Камал. Все в той же одежде. И это при индийской болезни все стирать после часа носки?!
   Позвали меня в зал-я так для собственного удобства называла вторую комнату с диваном для гостей-смотреть телевизор.
   Шанта крикнула с кухни, что вернется через пару минут. спустится купить лука и еще чего-то. Они резко переглянулись, подмигнули мне заговорщицки и шустро вытащили их карманов штанов по маленькой бутылке. Как чекушечка по объему, но формой больше напоминало тройной одеколон.
   -Быстро,пока она не вернулась,-шепнул Камал. На сей раз я легко разобрала его хинди.
   Пунит пулей понесся за стаканами.
   -Будешь?-протянул мне бутылку гость. Я брезгливо повела губой.-Зря. Хорошее качество. Дорогая.
   Пунит вернулся и прихлопнул москитную дверь.
   -Она не будет?-спросил у камаля обо мне в третьем лице, как будто меня тут не было или я знакомая его "дяди".
   -Не, сами,-посмотрел на меня:-а может того?немножко.
   -Нет ,спасибо,-поморщилась.Меньше неизвестного алкоголя мне нравилась компания.
   -Ну ладно, только анти ничего не говори.
   "Странно, и он ее тоже анти зовет. Уж ему по возрасту-то она никак в анти не годится". Они жахнули заправски по полному стакану, закусив половинкой банана. Пунит совсем не казался паенькой, которого решили развратить. Даже не передернулся, не ухнул. Как обычную воду. Даже Камал поморщился и приложил по-русски рукав к носу.
   -Ачча!-выдавил довольно Пунит.
   -Ачча!-добавил напарник и разлил по второму стакану.
   Послышались шаги Шанты.
   -Как быстро вернулась,-выругались оба и молниеносно попрятали бутылки.
   Пунит вырвал из холодильника два литра воды и как ни в чем не бывало начал по чуть-чуть разливать поверх алкоголя.
   Когда его мать заглянула,все выглядело настолько мирно и мило,что она даже не заподозрила.
   -Может чаю?-по-хозяйски любезно поинтересовалась у Камаля,глядя на стакан в руке,который так и обжигал ладонь,что мужик перекладывал его из одной руки в другую.
   -Ну...можно.
   Она удалилась готовить чай, захватив из холодильника чепляйку с молоком.
   Двое тут же осушили стаканы и посмотрели на меня победителями. Я ни слова.
   Камал забылся и вытащил сигареты, зажигалку. Вспыхнула искорка. Потянулся сизый дымок. Пунит ,выглянув мельком в коридор,чтобы проверить мать, выхватил белую палочку и судорожно затянулся. Три-четыре затяжки. И вернул обратно. Только сейчас Камал вспомнил о моем отношении к сигаретному дыму и поспешно попрыгал на балкон.
   Пунит, осоловев от счастья свободы и ощущения взрослой вседозволенности, подскочил ко мне и прижался, что чуть мне нос не свернул. Я пыталась вывернуться и в дверях заметила серьезное лицо Шанты. Пунит был к матери спиной и не видел. Оглушительный шлепок по макушке. Он подлетел испуганно вверх,что и пьянь выскочила.
   Я опустила глаза от смущения. Не хотелось ,чтобы она думала,что я тут всех совращаю. Пунит настолько еще пискун,что курит и пьянствует утайкой как школьник. А уж за ручку с девушкой подержаться и того опаснее.
   Шанта позвала меня. Я неловко слезла и пошлепала за ней сконфуженная: сейчас выговорит. Но она предложила помочь с чаем. Я держала поднос. Она поставила на него три стеклянных стакана, наполненные меньше половины каждый.
   -Иди отнеси.
   Я немного опешила, как тогда с Паяль: с чего вдруг я стала тут прислуживать. Хотя если уже живу, то вроде помощи. Еще слышала,что у них традиция такая: жены сыновей приносят гостям чай, воду. Вроде показывают себя хозяйками. И я не знала,как реагировать на это: радоваться и гордиться,что тебя за нечто приняли и впустили в круг семьи или обидеться. Но послушалась и понесла чай в зал.
   Камал вернулся и снова сидел на прежнем месте. Они с Пунитом также по-шпионски вытащили и допили одну из бутылок. Вторую Камал оставил у себя. Его же Шанта обыскивать не станет.
   Оба обрадовались,когда я протянула им чай. Пунит даже возгордился, показывая на меня дяде: смотри, какая у меня ...(не знаю,какой эпитет подобрать, но это было не имя).
   Я села и принялась дуть пенку.
   Пунит не вытерпел и снова куда-то понесся. Через минуту, шарахаясь и выругиваясь, тащил громозский процессор. За ним и монитор.
   "И не лень ?"-удивилась мысленно.
   Шанта послушно осталась при кухонных делах,чтобы не мешать сыну-бизнесмену вести переговоры или планировать проекты с партнером. Уж не знаю,какой он ему партнер по фирме, а уж собутыльник еще тот.
   Пунит подключил компьютер к сети и щелчком мыши моментально нашел знакомые мне кадры. Все таже дикая порнушка. Сплошное дерганье за соски и фаллосы под взаимное аханье.
   Пунит дебильно ыгыкал, суя Камала носом в экран. Тот довольно хихикал и поглядывал в мою сторону. Я оробела. Вот так вот , при чужом человеке мне показывать с намеками неприличное видео. Зубы плотно вжались друг в друга. Я возненавидела Пунита еще сильнее,чем могла предположить.
   -Смотри,-шушукались двое. Тот,что помоложе, подталкивал меня в бок, заставляя придвинутся ближе.
   Я отпихнула его руку и сделала каменное лицо. Камал хитроумно ощерился и сутулясь поднялся:
   -Пойду с анти поболтаю,-подмигнул племянничку.
   Вопрос был ясен: "ты тут с ней оставайся,а я твою мамашку отвлеку". Пунит так и понял. Едва Камал спиной загородил коридор, как парень повалил меня к себе на колени, показывая кино.
   -Мне не нравится,-вырвалась и снова села.
   -Почему?-прослезился комично.-Очень хороший фильм. Мне нравится. И всем моим друзям нравится.
   -Я рада за вас,-поправила шальвар камиз,что дала одеть Шанта.
   -А тебе только такие фильмы нравятся, где так только делают?-съехидничал, мазанув пальцами по моему колену, вроде как погладил. Я не ответила, только опустила голову,представляя себе все их индийские фильмы про любовь-обожание. Вранье это все, надувательство. И хуже всего,что тьма европеек в это еще верит.
   Пунит захотел целоваться, но я оттолкнула:
   -Ты пьяный, фу!
   Вспомнился собственный папашка. Бывало напьется с друзьями до блевотины и валяется потом в ней и булькает. Мама однажды не вытерпела и развелась. Получалось,что иду по ее стопам: такого же себе выбрала.
   Нет. Определенно не хочу за него замуж. Уеду. Чтобы перевести разговор от неприятной темы, махнула в сторону кухни:
   -Вы с ним вместе на своей фирме работаете?
   Пунит разочарованно,что я не оценила его страсти, откинулся на спину:
   -Он очень важный человек, мой дядя. У него очень большой дом и даже есть люди, которые там убирают.
   Я недоверчиво поморщилась: у этого? С рикшевскими штанами и рубашкой зеленщика?
   -Он очень богатый. Помогает нам, но сам бизнесом не занимается. У него есть,кому работать.
   Я перестала распрашивать дальше. Все равно это не походило на правду. Я попросила позвонить домой.
   -Подожди, он сейчас придет. С его телефона позвонишь. У него бесплатно две минуты разговора.
   Камал вернулся довольно быстро. Как сам думал,что мы что-то успеем нагрешить или он увидит нечто похожее,как на экране. Разочаровался.
   -Джи, дай ей поговорить. В Россию позвонить.
   Мужик задумался, но протянул трубку. Телефон оказался новый, дорогой, многофункциональный. Может, он и правда какое-то дельце имеет, просто скупиться на одежде.
   -Как набирать?-потыкала наобум, но табло не включилось.
   Камал вернул себе мобильный и сам набрал код страны. Дальше я диктовала ему Сашин номер по циферке. Раздались гудки.
   -На бери. Говори.
   Я с жадностью рванула телефон к уху.
   -Алле!-раздался незнакомый голос брата, басистый, грудной, какой у него всегда появлялся в трубке.
   -Саш, это я...
   Радости не было предела. Он волновался и распрашивал как я тут поживаю. Я пожаловалась,что мне плохо и тут порнушку при мне и мужике постороннем врубили. Никакого уважения. Мамашка заставила чай таскать. Вобщем, не успела договорить и услышать новости,как мобилу из рук вырвали и вырубили: две минуты кончилось.
   Я жалобно уставилась овечьими глазами. Камал сжалился и снова набрал Россию.
   Саша дорассказал,что хорошо сдает экзамены без долгов. Все дома скучают, а папаня все ноет: "Зря поехала, только деньги мои потратила. Они от нее только одну визу хотят и приехать всей семьей". Как я раздражалась на это дома, но теперь меньше. Пророчество или еще как, но так и выходило. И мне это было неприятно.
   Я отдала телефон и всех простила. Потому что зарядилась семейной волной. Все у меня будет благополучно. Даже если пока рядом сидят пьяницы и извращенцы.
   С тех пор я перестала относится к Камалу с неприязнью. Он давал мне возможность услышать родные голоса. И словно по волшебству, я с каждым разом все больше начинала понимать и его нездоровый хрип-речь.
  
  
   Пунит дрых лицом вниз на своей с братом кровати. Уже третий час прошел, а он все не просыпался. Даже Ручи вернулась с работы и куда-то убежала. Я сидела на черном диване и смотрела с Кришенлалом старый нудный фильм, где играла прославленная парочка Дхармендры и Хемы Малини. Время от времени Шанта звала меня к себе на кухню и предлагала то отнести ее мужу чаю, то почистить и ошелукать ему гранат. За это даже мне один уделила.
   Мне все равно нечем было заняться и я выковыривала зернышки в чашку. Потом протянула хозяину, что уставший после целого дня счетоводства бревном валялся на кровати и попердывал.
   -Ой, мне?-удивился и преподнял голову.-не надо. Я не хочу.
   -Но анти...-запнулась, все еще не зная как называть Шанту,-сказала вам дать.
   -Спасибо дочка, но правда я не хочу. Ты лучше сама поешь. Я слышал ты очень любишь фрукты.
   Я разрывалась между желанием уступить ему и тем, что хозяйка с кухни делала мне знаки настоять и оставить ему чашку с гранатом. Кришенлал понял мое смятение и отсыпал себе на поднос из-под чая меньше половины, остальное отдал мне. Шанта одобрительно кивнула и я с удовольствием съела свою долю.
   Появился Ашвани в хорошем настроении. Поклевал немного зерен граната на подносе у отца, прилег посмотреть кино, подмигивая мне то и дело. потом встал и спросил.
   -Вчера ты просила Пунита показать тебе графические программы на компьютере?-я кивнула.-Не научил?
   -Нет.
   -Все еще хочешь научиться? Пойдем покажу.
   И вроде такой любезный, простой. Я поверила, что он и в самом деле сейчас покажет, как оживлять на экране рисунки и фигуры, вытаскивая их из плоскости. Я уже говорила, что мечтала когда -нибудь состряпать собственный мультик вроде популярного Шрека.
   -Ма, я покажу Наташе, как работать на компьютере,-оповестил мать, когда мы подошли к запертому закутку с аппаратурой.
   Отпер. Все включил. Отдал мне лучший стул, поставив его у стены в углу. Сам разместился у входа, развернувшись спиной, чтобы отгородится от любопытных.
   Для начала открыл мне Ворд-я кивнула, что прекрасно с программой знакома. Потом фото, скаченные из интернета. Мало и неинтересные. Включил солянку из песен.
   Появилась Шанта с ужином из ненавистных роти с далем, но специально для меня положила даже кефирчику грамм сто (я усмехалась себе, сравнивая с трясущимся пьяницей: "ну дайте хоть сто грамм опохмелиться") и две дольки помидорки. Довольная улыбалась, глядя на нас, как мы дружны, и качала привычно головой "бария, бахут бария".
   -Что-нибудь еще?-умилялась на нас, как будто мы с Ашвани пара.
   -Нет, потом если что надо крикнем,-ответил сын и спиной снова развернулся, заслоняя проход. Шанта удалилась.
   Я оторвала кусок лепешки с фатальным смирением. Жрать или не жрать?-вот в чем вопрос, если перефразировать великого Шекспира.Ашвани как раз мышкой водил по экрану.
   -Смотри.
   Я подняла голову и передо мной запрыгали те же голые жопы. Потом вздыбленные пенисы и сморщенные от восторга морды. Все как вчера. И как по сговору заиграла "Джаст чил, чил".
   Я опять попалась на старый фокус, разве что факир другой. Но отнеслась к этому с невозмутимым спокойствием. Также дергала лепешки и смазывала их жидкой кашей, откусывая для сдобрения по миллиметру томата.
   -Почему не смотришь, не хочешь или не нравится?-елейным голоском шепнул Ашвани.
   -Ты же обещал показать графику.
   -ну а чем тебе это не графика? Не, ну ты только посмотри!-оторвал меня от еды. Я подняла равнодушно глаза на экран. Перед самым моим носом во весь экран влагалище с вытекающей оттуда жидкостью.-Разве тебе это не нравится?
   -нет.
   -Почему?-вытаращил глаза.-А мне очень,-и провел ласково по моему плечу.
   -Я рада за тебя,-снова опустила глаза на тошнотворный даль. Он положил ладонь на мое колено и заглянул в лицо.
   -Ты мне очень нравишься.
   -спасибо.
   -И я хочу с тобой также как там,-кивнул на кино.Я мотнула:нет.-Ну почему?-почти захныкал и чмокнул в плечо.-У тебя красивые глаза, красивые губы, красивая грудь. Мне все нравится. Пойдем сейчас на крышу?
   -нет,-продолжала холодно макать хлебные куски в дахи.
   -Боишься? Но нас там никто не увидит. Ручи нет дома. Пунит спит. Отец смотрит телевизор, а анти сейчас закончит с делами на кухне и пойдет спать. Обещаю, тебе понравится. Я не такой грубый, как Пуно. Я знаю, что нравится девушкам. Пойдешь?
   -Нет.
   Подошла Шанта. Его ладонь только немного съехала с моего колена, а палец на мышке щелкнул по окну с фотографиями.
   -вы тут долго еще будете?-зевнула женщина.-Роти надо? Даль?
   -Нет, спасибо,-принужденно улыбнулась ей. Ашвани притворно оскалился: ма, можешь не беспокоится, иди отдыхай.
   Женщина крякнула, хватаясь за поясницу, выключила на кухне и в коридоре свет и пошлепала тяжелой походкой в зал к мужу.
   -Ну вот видишь, все ушли,-обнял меня за плечи и прижался. Я сняла его руку и посмотрела в упор.
   -Зачем ты мне показываешь это?
   -потому что ты мне очень нравишься.
   -Я приехала к твоему брату.
   -ну и что?-с искренним изумлением пожал плечами.
   -И ты думаешь это хорошо и правильно?-неужели у них вообще нет никаких принципов?
   -А почему плохо? Когда ты выдешь замуж за Пуно, ты ведь со мной тоже будешь дружить. Ну как второй муж.
   От возмущения такой дерзостью даже ноздри раздулись. А он усмехался глазами и наглаживал мне руку.
   -Идем туда?-кивнул на верх.
   -Нет.
   -А когда?
   -никогда.
   Я встала, забирая с собой посуду. ужин кончился.
   -Подожди,-потянул вниз за руку.-Посмотрим еще кино.-я отриательно мотнула.-Ну если хочешь, сейчас научу тебя, как делать мультфильмы.
   -Не хочу.
   -правда хочешь уйти?
   -Правда.
   Он убрал руку и расселся так удобно на стуле, что мне чтобы вылезти в коридор придется вплотную с ним потискаться.
   -Встань, иначе я испачкаю тебя,-пригрозила грязными тарелками.
   -Ну и что?-усмехнулся.-Я не держу. Не хочешь со мной тут сидеть-иди. И хоть всего испачкай.
   Не раздумывая долго я полезла мимо него, намеренно придавливая его руками к стене.
   Бросила посуду в раковину, как рекомендовала Шанта и ушла к себе. Свет мне включать не разрешили и я лежала в одиночестве, слушая до поздна ритмичный хит, долетавший из конуры. Вскоре появилась и Ручи. Не объяснив где была, быстро переоделась и легла рядом.
   -Наташа, ты уже спишь?-шепнула мне.
   -нет.
   -музыка у Ашу мешает?
   -нет.
   -Можно попросить его сделать потише. Жалко его. Он так всегда по ночам работает. Устает. А потом днем спит долго. Понимаешь?
   -Понимаю.
  
   Наступило утро, за ним пролетел день.
   Чтобы немного развлечь меня, Ручи,на которую заботливые братья взвалили обязанность заниматься моим досугом, кинула уставше в комнате свою сумочку и взяла только мобильный.
   -Хочешь погулять?-вяло мотнула мне.
   -Конечно,-рванулась я к выходу.
   -Подожди,сейчас я возьму деньги.
   Она подошла к матери и попросила у нее несколько рупий.
   Я удивилась:сама работает и в кармане ни копейки мелочи для всяких расходов. То ,что они всей семьей копили Ручи на свадьбу с приданным и на процветающий бизнесс Пунита с Ашвани где-нибудь в Европе,желательно в Англии,это я уже давно поняла-они сами часто заводили разговоры об этом. Шанта была хранилищем и счетоводом. Часть денег откладывалась ежемесячно на банковские счета. Но даже на пирожок у них ни у кого не водилось собственной наличности.
   Шанта подошла к несгораемому шкафу и, нисколько меня не стесняясь,вытащила ларец с сокровищами. Там же под одеждой прятала она и сухофрукт,которые поедала втихоря наедине с бездушной панкхой.
   Ручи свернула пару красных бумажек и махнула мне.
   Я стрелой взлетела с провалившегося дивана и пошла послушно следом за маленькой девичьей фигуркой.
   Я боялась спрашивать,куда мы идем. Надеялась только,что не снова в тот парк,что ходили уже три вечера подряд. Десять на пять метров окруженную каменным забором лужайку вообще трудно было называть парком,но и он был для меня собачьим выгулом на свежий воздух.
   Мы сразу направились в противоположную сторону и я вздохнула с облегчением. Запиликал мобильный. Ручи поднесла его к уху и прохрипела:
   -Алле.
   Покосилась не меня. Я поняла,что речь шла обо мне,она сказала,что рядом-отсюда я и вычислила,что с ней я рядом. После этого голос ее сделался до того сипло-тихим,что как я не напрягала уши,ничего не могла услышать и разобрать. Оставалось лишь идти сбоку и поглядывать с завистью на освещенные окна,в которых семьи собирались по вечерам и весело болтали,пялились в цветные телевизоры, с тарелками ужина в руках.
   Мне такая идиллия и не снилась. Прошли мимо еще одного пятиметрового парка. Даже захотелось заглянуть в него,но Ручи прошла мимо. Я опустила голову:иду тут как приложение. Ни человек,ни вещь. Еще и поговорить ей мешаю.
   Повернули за угол и оказались на широкой более яркой дороге. Не доходя до освещенного перекрестка,на котором толкаясь,прорывались рикши и мотоциклисты,завернули в магазинчик без дверей. Только тут Ручи попросила перезвонить позже и взглянула на витрину. Духи, помады, мыло, шампуни, лаки. Ведь все же продают. Зачем у меня выпрашивать?Мои ничем не отличаются. Разве что привезены из России.
   -Смотри,тебе какая тут помада нравится?-тыкнула пальцем Ручи на ряд раскрытых образцов разной тональности.
   Я нагнулась над ними. Пригляделась. А для кого,собственно,помада? Не для меня же? С какой стати им делать мне такой подарок,когда при них я ни разу не красила,потому что в Индии летом губы не сохнут. Может Ручи вдруг себе захотела? На работу ходить красоваться.
   -Кому?-спросила ее.
   -Ну ты выбирай,-махнула небрежно.
   -Ну если молодой девушке,то надо посветлей,-предположила я.
   -Какой цвет?
   -Ну вот,светло розовый или кремовый,-указала на номера помад.
   Ручи попросила парня продавца вытащить ей и показать. Понюхала. Повертела перед глазами. Сунула мне. Отдала обратно. Походила еще взад-вперед. Обратила внимание на желтые детско-женские часы с веревочкой вместо ремешка.
   -Ой какие!-радостно завопила,подзывая меня и тыча в них.
   Мелькнула мысль: напрашивается,что б я купила ей в подарок. Но я то не взяла никаких денег. И из тех,что лежали в кошельке,уже осталось сорок долларов и триста рублей русскими на обратную дорогу из аэропорта. А мне еще не известно,сколько торчать тут. Не сегодня-завтра придет им в голову блажь выкинуть надоевшую собачонку на улицу и куда я вообще пойду? А на сорок долларов хоть рикши повезут до российского посольства.
   Продавец снова вытащил ей с витрины образец. Ручи быстро ловкими движениями напялила на запястье и затянула шнурок. Часы сидят как пришитые на руке. Смотрятся прикольно на Ручи. Как раз по ее полудетскому характеру и хрупкой внешности.
   -Я подумаю,-вернула.
   Снова подошла к помадам. Потопталась. Мне уже стало надоедать.
   -А это кто такая?-спросил Ручи ,не выдержав,по хинди продавец,незаметно кивая на меня.
   -Это?-повела взглядом,-так подруга. Из России. Дома у нас живет.
   -Ух ты!-поразился парень.- И что?
   -А она хинди немного понимает,так что у нее сам спроси.
   Тот аж слюной поперхнулся:хинди понимает?! Посмотрел на меня виновато,по-собачьи:
   -Экскьюз ми, как ваше имя?
   -Наташа.
   -Из России,да?Я слышал. Большая страна!
   -Да,самая большая,-моя страна-единственное,чем я могла еще гордиться.
   -А у вас в стране какая религия? Христианство?
   -Все религии есть. Главная да,христианство.
   -А вы тоже христианка?
   Я задумалась. В моем представлении давно все сбилось и протестовало против привычного понимания бога-Христа и его отца,и какого-то духа,который то ли бог,то ли ничто-невидимка. Я читала разную философско-эзотерическую литературу и пыталась соткать для себя свой собственный осмысленный образ Бога или Высшего Разума, или Вселенского Закона,но пока четкости не было. Плавала лишь общая идея,что есть некто, кто все сотворил и потом дал каждому волю и право самому распоряжаться своей жизнью и крутиться-вертеться как сможешь. Воля у меня была маленькая. Крутиться-вертеться я так и не научилась. Поэтому порой казалось, что Создатель меня давно позабыл.
   -Наташ,он тебя спросил,ты в Христа веришь?-дернула меня Ручи,выводя из раздумий.
   -Ну ...нет.. у меня...-начала было объяснять,но поняла,что даже по-русски еще никому не смогу показать,во что и в кого я верую,а уж на малознакомом хинди и подавно.
   -Вы мусульманка?-удивился продавец.
   -Нет,-я улыбнулась. Этому конца не будет. Придется признать его версию ,чтобы отстал.-Да ,христианка.
   Они оба облегченно вздохнули:все встало на свои места.
   На этом разговор и потух,перейдя снова на помаду. Ручи наконец-то ткнула пальцем на черно-бордовую.
   -Эту беру.
   -Себе такую?-удивилась я,представляя,как почернеют некрасиво молодые и без того темные губы Ручи.
   -Нет,маме.
   -Маме?-не поняла юмора.-зачем ей?
   -Чтобы быть красивой,-посмеялась девушка моей недогадливости.
   -Но она ведь целыми днями дома и никуда не ходит!
   -Но она замужем. Ей надо быть красивой перед моим папой.
   Я представила этого изможденного флегматичного человека,доброго,молчаливого и уставшего от жизни не меньше ,чем его жена. Вряд ли он еще после работы в десять вечера будет смотреть на фальшивые бурые губы.
   -А почему такой цвет нехороший?-поежилась я.
   -Потому что все замужние красят губы только в такой цвет,-пояснила она четкими словами.-Молодые могут и другим цветом.
   Я сразу вспомнила соседок на балконе, беременную жену их друга Паяль,взглягнула на проходящих мимо женщин. У них у всех на губах некрасиво лежала помада этого цвета. Я поморщилась. Ручи это заметила и стукнула шутливо по плечу:
   -Не бойся. Когда за Пунита замуж выдешь,можешь любой помадой красить. Тебе можно. Ты-европейка.
   Я усмехнулась,тоже придавая разговору видимость шутки.
   Ручи повернулась к продавцу. Подала деньги и сразу что-то спросила. Он кивнул и вытащил из коробки другую маленькую коробочку. Выложил на прилавок. Раскрыл. Внутри лежали шерстяные разноцветные ниточки и валялись мелкие белые кубики. Каждый из них-отдельная латинская буква.
   Ручи запустила туда руку и быстро стала выбирать и откладывать некоторые из них. Я внимательно следила за ее движениями и анализировала буквы. Стало получаться в совокупности два имени- Ручи и Амит.
   -А зачем это?-спросила ее.
   -Ну это имя составляешь ,потом кубики в ниточку проздеваешь и на руку повязываешь. Можно себе,можно другу подарить.
   -И какому другу ты подаришь?-спросила ее с лукавой улыбкой.
   -Никакому,-ответила резко,не моргнув глазом и сразу сбила в кучу все отобранные буковки.
   Я поняла,что не хочет мне рассказывать. Интересно,а дома она скажет своим,что набирала имя Амита?
   Она велела продавцу собрать кубики в пакетик,выбрала мгновенно две веревочки и расплатилась за все.
   -О,а часы?-вспомнила она.-тебе они понравились?
   -Понравились. Тебе они идут.
   -Ладно,давайте тогда и те желтые часы.
   Упаковав все в салофанчик,продавец протянул ей и улыбнулся мне:
   -Рад был с вами познакомиться.
   -Спасибо. Я тоже.
   Мы вышли. В ушах еще стоял пренебрежительный тон Ручи: "это?..так,подруга,живет в нашем доме".Хуже татарина я им. Незванный нищий гость. Кость. Злость... пошли в голове издевки к себе.
   Ручи властно схватила меня за рукав и потащила через лавину перекрестка. Разве здесь проходят? В шоковом состоянии я полубежала за ней и смотрела на наезжающие на меня медленно машины,на толкающие в колени колеса мотоциклов. Но мы выбрались. Живые. И я уверовала в чудеса. Поскольку переходить в Индии дороги без правил и регулировщика- уже великое чудо.
   Сразу шмыгнули в освещенную швейную лавку. Портной мусульманин в серой шапочке на темечке, простодушно взглянул на меня и заговорил с Ручи. Они уже знакомы. Видать,частенько она к нему захаживает. То брюки подрезать,то подол подшить. В семье никто этим не занимается. У каждого свои функции. Да и зачем,если есть специальные портные,которые на это и живут.
   -Да,мне такой длины,-услышала я Ручин голос.
   Она показывала на область чуть ниже колена и рассказывала ,какого фасона ей нужно будет сшить шальвар камиз.
   Он сказал,сколько метров уйдет и почем. Цена выходила чуть выше копеечного,но сразу вылетела у меня из головы:мне ни к чему.
   -Это будут шить тебе из того материала,что на рынке купили?-спросила я Ручи на выходе.
   -Да,ты еще помнишь?-будто удивилась.
   -Конечно.
   -И ты все поняла,о чем мы с ним говорили?-изумлению ее словно не было границ.
   -Ну не все,но поняла,-я развела руками:тут и без слов понятно,зачем пришли. Складываешь мелкие детали воедино и вот целая история. Купили ей ткани для офисного наряда. Теперь она пришла в швейную лавку. Показала какой длины ей надо костюм.Спросила о цене.Надо быть полным идиотом,чтобы не понимать таких элементарных вещей.
   Она все ще охала и вздыхала,таща меня обратно через дорогу. Я уже меньше волновалась-опыт то был. Положительный. А раз выжили,значит возможно и в другой раз.
   Мы прошли тем же путем и поравнялись с парком,где темнели и шелестели банановые низкорослые пальмы. Плодов тут небось и не бывает. А если и вырастают, но не намного: не успевают-все оборвут.
   -Тебе Амит нравится?-неожиданно вкрадчиво спросила Ручи.
   Я повернула к ней лицо. Глаза ее светились в темноте.
   -Да. Он хороший парень. А почему спрашиваешь?
   -Нравится? А откуда ты знаешь,что он хороший?-приостановилась,чтобы легче допытываться.
   К чему такой разговор. Неужели из-за кубиков? Хочет знать мое мнение о нем или что-то другое?
   -Когда он приходит,мы же говорим. Его поведение. Что еще? Так уже видно.
   -Видно?-она хищнически оскалилась.-Ты его любишь?
   -Любишь?!Кого? Амита?!-у меня от неожиданности даже челюсть отвисла.
   -Да. Если ты говоришь,что он хороший,-что-то злое и сухое свистнуло в ее голосе. Ревность?
   -Просто Амит хороший парень и все. Как друг. Тем более это ты хочешь за него замуж,-перевела стрелки.
   Ручи не ждала этого и нелепо засмеялась:
   -Я?Да нет,ты что? Наташа пагаль.Я не собираюсь за Амита замуж. Я просто тебя спросила. А он мне тоже просто друг.
   -Но ведь ты ему хочешь на руку повязать его имя,-хитро посмотрела ей в глаза. Она резко отвела и опустила вниз.
   -Нет. Не было там его имени. Только мое.
   -А лишние буквы?
   -Ты плохо разглядела.
   Ладно,не хочешь колоться,не надо. Не мое дело. Только и меня обвинять не следует. Я сразу подумала,что наверно звонил на том пути Амит и спросил обо мне. Вот у нее ревность и вспыхнула. Теперь отпирается. А может хуже? Замедлила шаг от догадки. Сердце испуганно заколотилось: хотят обвинить меня в неверности-хороший повод выгнать. "Мы тебя приютили,а ты так неблагодарно и по-свински нас позоришь. Пошла вон шалава!".Иначе зачем Ашвани соблазнял меня? Зачем казал порно и звал на крышу? Проверка. Провокация. Интриги. Теперь и Амита приплели. Вот как вы,значит,задумали...
   Я опустила голову так низко ,что только и видела вылетающие носки своих ног и темную поверхность дороги.
   Дошли до дома почти молча. Ручи только спросила еще раз,как мне ее часы и помада для Шанты. Я однословно говорила хорошо и снова погружалась в невеселые мысли. Скорей бы уж все разрешилось. И домой. К маме. В Россию
  
   Хотите знать, как складывались мои отношения с моим,хм, принцем? Слушайте дальше.
   -Я пойду незаметно на крышу,-шепнул Пунит,заглянув ко мне в комнату,-а ты после меня туда поднимайся. Родители в комнате телевизор смотрят, Ручи нет, Ашу там за ними присмотрит.
   Подмигнул. Окинул жадным взглядом меня с головы до ног и выскочил. Через решетчатое окно в коридор я видела, как он скользнул на крышу. Мать почему-то не закрыла проход и можно было там погулять, встретится.
   Я очень хотела уединиться с Пунитом. Каждый раз надеялась, что он наконец-то станет нежным и ласковым. Я как тупоголовый Сизиф толкала камень в гору и надеялась, что, может, он на сей раз не слетит вниз.
   "По началу он набросился на меня зверем, потому что очень обрадовался. Не мог удержаться. А теперь немного привык, что я всегда рядом и..."-объясняла себе и убеждала собственное неверие.
   Выскользнула из комнаты, оглядываясь, чтобы меня часом не засекли. Ну если что, то хочу погулять на крыше, а что Пунит тоже там-не в курсе. Притворятся, так до конца.
   Зал прикрыт сетчатой до половины дверью. Оттуда доносятся киноголоса и комментарии то Шанты, то ее мужа, то их сына. Пунит договорлся с братом, чтобы тот отвлек родителей. Стыдно, что в интимности замешаны косвенные свидетели. Ну да ладно.
   Я быстро растворилась в темноте коридора и шмыгнула на темную узкую лестницу на крышу.
   -Почему так долго?-поймал меня в охапку Пунит, нетерпеливо поджидавший на площадке.
   -Ну...-хотела что-то сказать, но ему уже не нужен был мой ответ.
   Он оттащил меня в черную тень, хотя на всей крыше и так не было света. И набросился на шею,как именитый вампир Брэма Стокера. Не кусал, но все равно не появляся во мне электрический ток, от которого мгновенно возбуждается все тело и кружится голова. И я совсем не испытывала любви. Когда же его люблю? И люблю ли вообще? Разве может так быть, чтобы тянуло безумно к человеку, а близость с ним не интересовала, даже отталкивала. Мысли мешали мне и я решила ни о чем не размышлять в эти минуты, а попробовать отдаться ощущеним, проследить внутренним зрением за своим телом, что оно чувствует. Немного полегчало. Я расслабилась и даже уловила мизер удовольствия от Пунитова натиска. Особенно, когда он провел непобритым подбородком по декольте. Колюче-щекочющее. Раньше, не зная разницы, мне нравились чисто выбритые мужские лица. И только теперь, с Пунитом, я поняла, что щетина меня возбуждает. И ему очень идет непобритость, четко очерчивая контуры лица, придавая мужественность внешности.
   -Давай тут,-указал на старый тренажер в виде горки.
   Подвел к нему. Не успела еще и сообразить что к чему, как он усадил меня на узкое сиденье тренажера и прогнул мою спину, так что голова упала к полу.Я напугалась и уцепилась руками за железные штыри по бокам, на которых, как я догадывалась, должна быть установлена перекладина штанги. Пружиной вскочила, переводя дыхание.
   -Что?-удивился Пунит.
   Мне не удобно вниз головой спиной лежать на доске,цепляясь руками за лишь бы что, только бы не нырнуть и не сломать себе шею. Но как ему все это объяснить?
   Он не стал дольше расспрашивать. Уселся верхом, одной рукой поддерживая меня за спину, другой медленно, но уверенно нагибая. Я ему не доверяла: сейчас отпустит руку и упаду. Потому держалась за штыри и сопротивлялась.
   На мне была белая ситцевая туника с тонкими брительками. Пунит ловко задрал ее, обнажая мой живот и грудь.Оттопырил чашечку бюстгалтера и припал ртом к соску . Я дико смотрела на его черную макушку, поблескивающую от постоянного смазывания кокосовым маслом. Не верила, что могла такое ему позволить и абстрагировалась, наблюдая за происходящим как бы со стороны. И не понимала, нужно мне это или нет.
   -Тумко маза, на?-оторвался на секунду.
   Я уже посмотрела в словаре, что означает это слово, но не могла ответить. Удовольствие? Нет. его не было. Но и сказать, что противно, тоже не правда. Скорее параллельно. Видя мое выражение, он с отчаянием и рьяным старанием схватил сосок двумя пальцами и начал теребить. Совсем как в той порнушке на компьютере.
   -А теперь маза?-смотрел с надеждой.
   А это уж мне и совсем показалось несносным. Не знаю, кому за удовольствие, когда треплют твой сосок, дергают, как дойную корову.
   -Нет, хватит,-отпихнула его руку.
   Вот откуда он учится. Насмотрится дешевых фильмов, потом опробует на проститутках, которые за деньги скажут и изобразят тебе все, что захочешь. А теперь вот и до меня очередь дошла. Противно, как будто и я героиня порнушки, тренировочный мешок.
   Для ублажени снова провел щетиной по шее, груди. Подействовало успокаивающе. Даже провел пальцами по плечу до локтя. И снова попытался наклонить меня назад. Я постепенно прогибалась. Он налегал. И тут я ощутила какую-то невесомость. Страх исчез и моя спина легла на дощатую горку тренажера. Я не держалась. Пунит, сидя на мне, удерживал от падения. И я доверилась, отдавась внезапно возникшей страсти. Не такой сильной, как надеялась, но достаточной, чтобы мир сузился до нас двоих.
   Его руки скользили по моему животу, наглаживали и сжимали груди и я прогибалась все больше, извиваясь вниз головой. Чувствовала как волосы рассыпались по полу и мели цементную пыль. И мне это понравилось.
   Пунит прильнул лицом к пупку, поцеловал. Его волосы приятно ласкали кожу. И в первый раз за все время мне показалось, что он почти похож на Пунита из моего воображения.
   Сильным рывком он вернул меня в сидячее положение и прижал к груди. Мы тяжело горячо дышали. Я целовала его шею. Гладила голову, пропуская как поток шелковые волосы сквозь пальцы. А он увлажнял мои плечи.
   Мы быстро пересели, сменив позу. Пунит оказался позади и прижимался телом к спине. Моя голова запрокинулась назад и упала на его плечо. Рукой страстно обвила его шею. Он сильно наглаживал бедра, живот, залезая под ситец. Втягивал губами мне кожу на шее, оставля красновато-синеющие засосы. Лица встретились полубоком и мы поцеловались. Кусаясь, как умеет Пунит.
   Вдали лаяли собаки, доносились с дороги автомобильные и мотоциклетные сигналы, шум мотора, скрип колес. Я впервые отдавалась любви, получая радость.
   Мы снова пересели как до того. Быстро. Без объяснений. Понимая друг друга без слов. Пунит верхом, нагибая меня вниз. Мне с большей силой захотелось почувствовать испытанное ощущение бесстрашной невесомости. Тело прогнулось. Волосы скользнули об пол. Голова закружилась от предчувствия страстных касаний. Глаза закрылись. Сила прыжка. Шорох на лестнице.
   Я не сразу сообразила, что полулежу с оголенным животом , выпотрошенными из лифчика грудями на тренажере в сторону от входной на крышу лестницы. Кто-то поднимался сюда. Пунит услышал и вскочил как ошпаренный, так и оставив безответственно меня валятся в позе раскуреченной лягушки, показывая тому, кто пришел, что он тут не при чем. Это я развратная европейка развалилась и соблазняю безгрешного юнца.
   Кровь ненависти и презрения бросилась в голову. Я ухватилась за железки подняться. И почему-то это оказалось вдруг очень сложным делом. Ноги не слушались и путались по другую сторону тренажерной горки. Пунит стоял в стороне с безучастным видом. Даже руки не подал помочь встать.
   Выкарабкавшись из ловушки, я поправила одежду, отряхнулась и молча села на близстоящую старую лавочку отдышаться и обдумать, как вести себя дальше.
   Того, кто нас спугнул, уже не было. Интересно, что он или она разглядели в темноте. Что теперь подумают и скажут. Лицо Пунита окаменело и даже во мгле ночи казалось бледным от испуга. Значит приходил не брат. Вряд ли бы его появление так вывело Пунита из равновесия. Отец или мать. Хорошо, что деликатно вернулись в квартиру, не устроив скандала.
   Мое лицо покрывалось краской стыда в перемешку с бледностью злобы. Я не ожидала от Пунита такой низости. Даже зная его недостатки, не могла поверить, что он способен на такое предательство и безответственность. Какого же тряпичного червя я полюбила. И за что?! Закрывала веки и сжимала кулаки. Надо заставить себя успокоится. Как бы трудно не было.
   Еще кружилась голова, не отошедшая от возбуждения. Еще билось сердце, помнящее радость страстных ласк. И уже стучала в виски непереносимая обида.
   Сухим тоном Пунит кинул мне что-то вроде идти в комнату, но я осталась. Мне нужен был воздух. Много воздуху. И одиночество.
   Он спустился. Я подошла к краю балкона. Облокотилась о сложенные руки и слезы покатились по щекам, иногда скатываясь к ушным раковинам и щекотя отверстия.
   Это был первый раз, когда мне было хорошо с Пунитом. И это был последний раз. Сегодня он полностью показал свое ко мне отношение. Иллюзии даже того, что он просто человек, а не принц, и те рухнули. Разлетелись осколками и больно вонзились в сердце. Такое разочарование... Я не находила в себе сил справится с гадливостью, с приступом омерзения. К себе, к нему, к этому дому. Меня будто вываляли в дерьме и пустили голышом по улице на всеобщее посмешище. Я кусала губы и вытирала слезы.
   Подо мной послышался голос Ручи. Уже вернулась с работы. Сейчас пойдет искать меня и найдет заплаканной. Что я ей объясню? Я набралась мужества быстро успокоится и посмотрев с минуту на далекое черное небо, где почему-то не видно было звезд, спустилась к себе. Наверно звезды бывают от мороза.
   Комната пустела также, как и когда ее покинула. Я вошла и села на кровать. Почти сразу появилась Ручи.
   -Привет Наташа. Ты где была?
   -Гуляла на крыше.
   -Одна?-я подумала, что проверяет, но голос ее ничего такого не выдавал, будто она подозревает.
   -Да.
   -Сейчас я переоденусь и мы с тобой немного погуляем. Хочешь?
   -Хочу.
   Она тронула меня за плечо. Сочувственно посмотрела и вышла.
   Вошла Шанта. Я так боялась этого момента. Что она скажет. Она ли была сейчас на крыше. Я ждала упреков. Но у нее был вид, будто ничего не знает. Или и в самом деле не знала.
   -Вы пойдете с Мини гулять сейчас?
   Я кивнула и вздохнула с облегчением. Голос ее не выражал презрения ко мне. Неужели приходил Кришенлал. Я покраснела.
   -Так на улицу не ходи,-указала на мою тогу с брительками. -Одень другую кофту. Люди сумасшедшие . И так все на тебя пялются. Не хорошо.
   Я послушалась и сразу достала из сумки синтетический салатовый джемпер. Может это и по другому называется, я не разбираюсь в названиях одежды. Для меня все делится на кофты, свитера, рубашки и майки. Но вещь закрывала грудь, руки и доходила до начала ног. Брюки были самые приличные и женщина осталась довольна моим видом.
   Появилась Ручи с кошельком в руках и в джинсах.
   -Чале?-мотнула мне.
   -Чале.
   Мы вышли и остановились на секунду у зеркала перед умывальником. Я быстро подтерла еле заметную краску, слезшую с глаз от слез. В целом вид себя показался сносным. Даже не походило, что плакала. Я порадовалась этому и пошлепала за Ручи вниз по желобу лестницы.
   ***
   "Свихнуться можно от такой скуки!"-повторяла я себе,поглядывая на одиночную камеру,куда иногда заходили надзиратели проверить меня. Решетки на окнах в коридор:видна кухня,выход на лестницу.А где-то позади кипит жизнь. Самая настоящая. Яркая. Шумная. Мне одной только туда нельзя. Снова понимаю,что трудно без денег. С ними может быть я и сделалась бы смелой. Собрала вещички и перебралась в какой-нибудь отель. Даже если бы переплотила рикшам за доставку. Пожила бы хоть до середины августа. Хоть в одном лишь Дели. Теперь ,вызнав,что у меня реально нет ни копейки и семья моя никакие не бизнесмены,отец мой даже не Рокфеллер,они изменились. Вся семья. Больше сухости. Больше раздражения. Больше игнора. Я не вынесу! И где была моя голова,когда решила ехать сюда?
   Неожиданно зашумели деревья. Провода и развешенное белье захлопали на ветру. Об себя, о друг друга,о стену. В конуре стало еще сумрачнее. Засуетились соседки из дома напротив(проезд через два дома был настолько узок,что там проезжали лишь мотоциклы и продавцы с телегами,машины останавливались за углом; если выйти на тот балкон,что с туалетом,появится иллюзия,будто до соседей попытайся немного и дотянешься, а они сидят после стирки на качающихся креслах и пялются на прогон,если им повезет,то и на тебя.Удивляло несоблюдение пожаробезопасности:если так близко лепить дома,то в одночасье загорится не одна квартира и огонь перекинется на полквартала,пожирая вещи,животных,людей,прежде чем его удастся остановить.)-их замечательно слышно,даже сквозь шум вентилятора.
   Замигала лампа.
   -Наташа!Биджли банд кар до!-донеслось из глубины квартиры.-Выключи электричество!-крикнула Шанта.
   Я дотянулась с кровати до выключателя и щелкнула по настенной белой клавише. Это значило,что ни света,ни панкхи мне пока не видать. При непогоде замыкание-секундное дело. Никакого заземления,ни громоотводов-дубасит прям по крыше или рядом,что дом сотрясается. Провода опоясаны плохой изоляцией: повышенная влажность и долбит нещадно током, цепко кусаясь и выбрызгивая синие искры. Розетки вообще покрыты вечной чернотой, расползающейся неровными пятнами по пластиковой поверхности.
   " У нас в Индии плохо с этим.В Европе лучше",-сокрушались не раз Ароры и поглядывали на меня умоляюще: "спаси нас".
   Вспышка молнии. Бабахнуло где-то в стороне по улице.Раздался детский визг.Скулили прячущиеся бездомные дворняжки. Страшной силой ворвался ветер,неся клубы пыли, завывая и ломая ветки-их хруст доносился до меня совершенно отчетливо. Я вспомнила слова учителя хинди Абдуллы Бисмиллы, писателя, автора многочисленных книг, друга поэта Евтушенко. Он рассказывал нам на уроке про погоду в Дели: от жары в июне-июле воздух так накаляется,что происходят бури,ураганы. Песок,мусор с улиц-все летит в окна, в лица прохожих. Рвутся провода.Если ветер усиливается-валятся деревья. Иногда ураганы достигат такой страшной силы,что переворачивают машины и рушат крыши,сбивают водяные бачки-танки.
   Я вжалась,сидя на кровати,подложив под себя ноги. Мы вдвоем дома. Братья где-то гуляют под видом бизнес-дел. А если они сейчас едут на мотоцикле?и их снесет в кювет или под грузовик?Я буду рада или нет?
   Страшные мысли полезли в голову. С картинками крови,тел в лепешку. Кривая улыбка идиота скользнула по осунувшемуся лицу. В висках сдавило.Чего жду?
   Бах!Трясь! Дын-дын-дын! Рвануло близко в небе. Тряхануло со звоном стекла на окнах. И забилось бешеное по стенам,крыше. Пошел ливень. Мокрый ветер долетел до меня и обдал лицо "что,киснешь? Развлечемся?". Безумные потоки воды хлынули сверху по лестнице в коридор.В висках радостно-бешено затюкало. Меня охватил смелый порыв выскочить под ливень и прыгать ,сырея от дождя. Плюя на гром и гигантские молнии, каких я в России никогда не видела.
   Я выскочила из комнаты босиком, глаза горят. Рот приоткрыт в непонятной улыбке. Туда. На волю. Где долго сдерживающая себя природа взорвалась и обезумела. Я обезумела вместе с ней.
   -Хочу на свободу!-орало мое существо.
   -Хочу веселится и крушить все на своем пути!-метался ветер.
   -Жертвы! Крови!-ревела стихия.
   Я слилась с ураганом. Соединилась с дождем. В моих мыслях поселился ветер.В теле -скрытая мощь.
   О,нет!!! Проход на крышу заперт железной раздвижной решеткой. Сверху пудовый замок. От кого? От дождя?
   Лишившись надежды,я выскользнула на ближайший балкон.Мокрые полы. Струи хлыщут по лицу, шее,рукам. Тепло и небольно. Голова сама опрокидывается назад. Это кайф. Блаженство свободных энергий. Все тело медленно расслабляется. Сознание осторожно погружается во вневременное пространство,где нет даже пространства. Одно парение. Эдакое вместилище душ Платона- идеальный мир. Свежий чистый воздух. Слезы небес. И ты разговариваешь с миром на языке ощущений. Ты един. Ты в нем. Ничто тебя не трогает. Никто не волнует...
   -Наташа!-раздается досадно-надрывное за спиной. Это Шанта. Мой сторож.-Иди к себе! Нельзя тут стоять.
   Я открываю глаза. Уши режет лишний звук. Мешает силам войти в меня.
   Короткие перила совсем рядом. Для чего строить узкие балконы?
   В глазах кружится. Я хватаюсь за перила и мне кажется,что чуть оступись и ты внизу. Мелькнул образ брата. Мы деремся,ругаемся,но он меня любит. Наверно,будет страдать... мама...бабушка... А за бортами свобода...Там бегут и пенятся грязные потоки. Всего третий этаж...недалеко...
   -Идем,-тянет за руку Шанта.
   Я отцепляюсь и жмурюсь от страха: мне безопасно на булконе,когда я одна. Никогда не выпаду.Но с чужими... Приходит неприятная мысль, что меня скинут.
   Женщина за секунду замирает. Пристально смотрит на меня и в ее взгляде сквозит стальная холодность:
   -Упадешь и умрешь.
   Голос ее кажется мне похожим на шипение змеи. Кольнуло от страха. Снова. В солнечном сплетении. Неясные мысли полчищем полетели мимо внутреннего зрения. Бешеным хороводом. Заметались. Забурлили. Раскольников также ,наверно, сходил с ума в своем закутке. Не удивительно, что убил старуху. В таком состоянии кого угодно убьешь. Даже себя.
   Я медленно отхожу от края и уже в коридоре. Низкие потолки. Мрачно-зеленые стены, узкая кишка прохода, скрежет обдаваемой ветром заржавленной решетки-двери,гогот бацающего замка...шлеп резиновых тапок по бетонному полу...шуршание сохнущего белья на веревке...звон ударяющихся капель... так отчетливо,каждая нота,все нюансы, тональности, резонансы-никогда не отдавались в ушах и мозгу,как сейчас. Я покосилась на женщину рядом со мной. Кто это? Враг? Чего она от меня хочет?
   Секунда,две. Встряск в голове,как будто упал камод с вещами и телевизором. Все разлетелось по полу.Осколки экрана, трубки, глиняные черепки горшков,черная земля комьями,разорванные цветы... Я с ужасом осознаю,что теряю разум. Страшнее в жизни может быть только вид собственной страшной казни.
   Я сжимаю кулаки,стараясь собрать волю. Верчу глазами в разные стороны. Мотаю механически головой. Нет-нет. Я в порядке. Сейчас все пройдет. Я здорова. Я не сумасшедшая.
   Крыша сознания медленно,неохотно,но начинает возвращаться назад и оседает на стропилах. Слава Богу!
   Я уже в комнате.Лихорадочно озираюсь. Нахально усмехаются гнетущие серо-зеленые стены. Надвигаются на меня. Потолок осаживается. Все ниже панкха. Она не работает,но все равно скалится.
   -Я здорова!-скриплю зубами,говорю вслух,чтобы эти меня слышали и поняли: им меня не раздавить.-Я сильнее вас!-и сама уже путаюсь, кто "эти"?
   Стены отходят с видом,будто ничего и не случилось. Потолок отдаляется и панкха все также зависает,пыльная,закопченая,безразличная.
   Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов. Усаживаюсь спиной к стене в позе ленивого лотоса,соединяю указательные пальцы с большими и закрываю глаза.
   -Я спокойна...у меня все хорошо...я здорова...с головой в порядке...
   Успокаиваю себя медитацией,но все еще вижу по памяти себя со стороны. Безумие -самая сильная стихия. Человек заимствует ее извне. Поддается мощи ветров,снегов,ливней,гроз. Я страшилась той внезапной силы,что обуяла мной. Смогу ли управлять ею? Повторится ли еще раз такое? Удержусь ли? И вообще сумасшествие это приступы или постоянное состояние? Или первое-только процесс погружения в безумие? Второй голос внутри меня предательски захихикал и стал подзузыкивать: "тебе ведь это интересно...попробуй еще:что получится?"-"не смей!с этим шутки плохи,доиграешься и станешь неуправляема"- влез другой,внушительный. Мне уже мерещутся злобные лихорадочные глаза бесов, хлопанья ангельских крыльев. Но первый не слушал его и снова шептал,сладко и томительно: "это только вначале страшно,потому что не знаешь. Потом хорошо и ты становишься иным, не как все. Сможешь общаться на равных с природными силами и замочишь одним движением всех Ароров,которые насмехаются над тобой"-"Попасть в тюрьму или дурдом?!"-взвыл защитник. "А кто узнает?А может и они сами...того"-"Чего того?"-"Пошевели мозгами и вспомни глаза Шанты:не хотела ли она чуток помочь спрыгнуть вниз?Перила-то низкие".
   -оставьте меня в покое!-охнула я ,резко распахнув глаза. Сердце испуганно колотилось. Неужели правда? Неужели у нее проскользнула такая мысль?
   Я схватилась за голову. Сжала сильно,до боли руками. Нет. Это дурная выдумка. Не верю. Они не докатятся до такого.
   "Какого такого?Договаривай"-снова появился насмешник.Уставился на меня и скалил зубы.-"не можешь выговорить? А помочь?"
   "не слушай его!-влез другой.-он специально сводит с ума.Это его работа. Бред. Ароры не дойдут до такого!Они же люди!"
   -Люди,-повторяю как гипноз следом за рассудком.
   "есть разные люди"-выглядывает первый из-за угла.
   -Я в порядке,-снова скрипят зубы.-Я сама себя контролирую!
   Ногти впиваются в мякоть ладоней. Больно,но хорошо:я себя чувствую. А значит я себя контролирую.
   "ну все равно они думают тебя убить!"-выкрикивает напоследок невидимый злодей и исчезает.
   Я без сил валюсь на матрас. Поза эмбриона. Защитная:не трогайте меня. Не убивайте.
   Ужас застывает в глазах. Зрачки расплываются.Пульс выпрыгивает и его стук отдается гулом в ушах. Тук-тук. Убить. Тук-тук. Когда?Тук-тук...
   Входит мягкой поступью Шанта. Что это у нее в руке поблескивает? Нет ничего.
   -Не спишь?Поспи.
   -Я не хочу,-зачем ей нужно, чтобы я спала? Во сне прирезать?.
   -Нет,поспи.
   -Зачем,если не хочу, -почему так настаиват?
   -А я вот очень хочу. Так устала за день.Глаза уже не могут видеть.
   -Устали?-кошусь на нее.
   В ответ она покряхтывает и ложится рядом. А что если решит придушить меня? Замаячили черно-белые фрагменты Хичкоковских триллеров с сумасшедшими старухами, ножами, топорами, черными старыми прудами и оглушительным оркестром на заднем плане, когда лезвие вонзается в плоть, а глаза жертвы вылазиют из орбит.
   -Я посплю пока дети не вернулись. Если не днем,то когда еще? Утром надо их всех накормить,с собой дать. Ручи встает рано. А мне еще раньше надо. Вечером я последняя ложусь. Только глаза закрываю,а уже вставать...А ты не устала?
   -Да я же ничего не делаю.
   -Все равно поспи. Пока дождь,свет включать нельзя. Чего делать?
   Глаза ее заволакиваются пеленой глубокого сна. Лицо утыкается в ладони. Потом скатывается на покрывало. Сквозь сон она постанывает. Я постепенно успокаиваюсь и начинаю ей доверять. Лицо ее искажается от внутренней боли,которую женщина скрывает от всех домашних.Грудь неровно вздымается.
   За стеной капли все реже и глуше. Утихает ветер. Начинают вылезать из-за углов и подворотен облезлые псины. Жалобно поскуливают,но не от страха. Больше от сырости.
   Я слушаю шумы извне. Смотрю внимательно на спящее рядом тело. Нет. Не могла она захотеть меня скинуть. Не верю. Наверно...
   Сквозь дымку забытья раздаются тяжелые гулкие шаги. Поднимаются по ступенькам. Раздается зычный клич орангутана. Вернулся Пунит. Рядом со мной что-то шевелится. Чуть толкается. Я открыва глаза. Это Шанта. Лохматая. Заспанная. С убитым видом.
   Я даже не заметила,как утомленная борением с собой,уснула вместе с ней. как долго спали,тоже не знаю. Но дождь давно кончился. И вместе с ним и день. Через кухню уже не проходит свет солнца,улицы. Все стемнело.
   Яркая лампочка вспыхивает и щиплит глаза.
   -Вы что тут ,спите?-кричит браво Пунит.Веселый,энергичный. Лицо сияет как у наблудившего кота.
   Мать виновато сползает с кровати и объясняется:
   -Подустали...тут никого...вот маленько и уснули... а ты так рано?
   -да! Я...
   Они вместе уходят на кухню,оставляя меня одну со светом. Душно. Свежо было только когда лил дождь. А сейчас снова все накаляется. Я включила панкху и села за зеленую тетрадь.
  
   Сегодня Ручи вернулась из банка раньше обычного. Не в восемь,а в семь. они троем зашли в комнату.
   -Я отпросилась. Сказала,что ко мне в гости подруга из России приехала. Ждет. Шеф удивился,откуда у меня подруга иностранка.
   Можно подумать я только вчера приехала.
   Гордая своей связью со мной и преимуществом перед начальником,она захихикала, поднимая плечи.Мать глядела на нее одобрительно и тоже с гордостью. Пунит бросил на меня благодарный взгляд: я принесла их семье почет и некоторую славу,им завидуют соседи и даже Ручины руководители.
  
  
   Мне плохо.
   Я уже умирала от сухомятки. Каждый день, целый день только роти. Сухие блины, которые мучаешь, раздирая на клочки и вместо ложки черпаешь подливу из даля. Это может быть и горох, и чечевица, и соя, даже фасоль. Они все называют далем. А я уже видеть не могла эти бобовые. Я не Джек-бобовое зернышко. Через день, правда, Шанта готовила вместо такой подливы перетушенные до густой жижи овощи. Но все равно с проклятыми лепешками. Я стискивала зубы и тужилась улыбнуться. Удавлю скоро всех,если не дадут мне хоть кусок свежего овоща. Как я мечтала погрызть морковку, свеклу, что угодно, хоть сырую картошку, лишь бы не высохнуть. Организм совсем ослаб. К тому же образовался запор. Это после привычной ежедневной тарелки свеженатертого салата перед слегка потушеными с сырцой овощами и сразу перейти на сухой паек. Шлаки затрамбовывали кишечник. Яды просачивались в кровь и били нещадно по мозгам.Еще не хватка свежего воздуха. Я начинала сходить с ума.
   Панкха как сумасшедшая крутилась надо мной,а я лежала на спине, закинув ноги высоко на стену и смотрела на разгоняемую пыль. Голова безвольно запрокинута назад чуть вбок.
   Вошел Пунит. Не включая свет, прыгнул ко мне и взял за руку. Я равнодушно лежала без движения. Он попытался показать нежность и неуклюже провел подушечками пальцев мне от плеча до запястья и отстранился резко,сам напугавшись того,что сделал: настолько непривычным были для него такие проявления. Я не выдержала и жалобно простонала, поворачивая к нему лицо:
   -Пунит, мне плохо.
   -Почему?-уставился на меня по-бараньи.-Гулять хочешь?
   Я уже не надеялась просить о таком счастье. Моим желанием было лишь удовлетворить потребность желудка в соке.
   -Я хочу овощ. Свежий. Или фрукт. Что-нибудь. Иначе я умру.
   Я некрасиво сморщилась и руки задрожали от нетерпения. Я казалась себе истеричкой. Но такой и стала среди них.
   Пунит задумался, но вряд ли понял. Встал и вышел. Я чуть не взвыла: даже не может выслушать. Но тут вошел Ашвани.
   -Ты что-то хочешь?-спросил непонимающе. Это брат его послал разузнать,чего мне надо. Сам не сообразил.
   Я ухватилась за шанс. Этот брат хоть и злее, но иногда здравомыслия в нем больше. Вдруг получится.
   -Ашу. Я привыкла дома в России есть свежие овощи.
   -Ну анти тебе приготовит сейчас овощей с роти,-перебил нетерпеливо.
   -Нет. Совсем свежих. Не чтобы приготовить их. Без овощей и фруктов я болею. Мне плохо. Я сойду с ума. Пожалуйста, дай мне что-нибудь.
   Он постоял, соображая. Его явно вывела из строя моя непривычная просьба. Никогда раньше он не сталкивался с подобным:есть сырые овощи.
   -Ладно, я скажу Пуниту и он вечером купит тебе бананов,-собрался выйти.
   -А сейчас? Что-нибудь...
   Почесал затылок, уголок губ поплыл вверх:
   -Сырую картошку что ли?
   -Нет,-я улыбнулась.-Может морковь, огурец...
   -Одну минуту.
   Он вышел. Я услышала голоса. Обсуждали с братом и матерью мою просьбу. Как я достала их, но раздражения вроде не уловила.
   Через пару минут дверь открылась и в руках у Ашвани я увидела оранжевый кусок тыквы! Боже мой,что это было за чудо для меня! Настоящая, живая, невареная!
   -Да, да!-вскочила и прокричала, жадно протягивая руку.
   -Ты правда это хочешь?-не решался отдать мне кусок. Включил свет,чтобы я лучше разглядела.-Но это не попита. Это тыква...
   -Я знаю,что это. У нас в России тоже есть тыква. Мы ее едим прям так,сырую. Дай!
   Он недоумевая протянул мне овощ. Я жадно схватила и не заботясь о приличие, красоте и прочем, грызанула с хрустом. Жеская. Сочная. Нервы запрыгали от радости. Язык наслаждался. Зубы перетирали мякоть до сока, жижи. Я долго не решалась сглотнуть, все еще не веря в чудо. Так ,должно быть, чувствовали себя моримые нацистами узники концлагерей, когда неожиданно на них ниспадала манна небесная в виде свинской пахлебки в общем корыте, или,лучше,когда ворота открыли советские освободители и отпоили бульоном. Вот когда для них был пик радости. Как и для меня сейчас. Ашвани смотрел с высоко поднятыми бровями. Я проглотила. Задрожала. Прямо подпрыгнула на месте и лицо засветилось. Улыбка расплылась от уха до уха, оголяя два ряда зубов.
   -Спа-си-бо!
   Ашвани разинул рот: спасибо за такое?
   -Но это же есть нельзя?!-его колени подогнулись. Он уперся в них ладонями,чтобы не упасть от неожиданности.
   -Можно! И очень вкусно!
   Я хрустнула еще кусочек и еще. Желваки ходили вдоль лица, перемалывая тыкву как мельница зерно.
   Ашвани не выдержал и вылетел прочь. Через секунду притащил ,выкрикивая что-то удивленное, брата и мать. Они стали в дверях позади Ашвани.
   -Смотрите!-указал рукой на невидаль. Они тоже обалдели.
   Иноземная зверушка грызла сырую тыкву будто сочный манго.
   -Вай!-всплеснула руками испуганно Шанта.-Живот болеть будет! Ты что?
   -Не будет!-гордо выпрямилась.-теперь мне совсем хорошо.
   Жизнь начала мне улыбаться и я решила,что еще не все потеряно.
   Пунит пулей вырвался в коридор и я услышала хлопок холодильника. Он примчался и в руках еще два кусочка. Протянул мне. Я вырвала. Как вырывают у туристов бананы дикие голодные и жадные обезьны. И снова захрустела, по-прежнему широко улыбаясь. Такого даже в зоопарке не покажут, и в цирке, а тут бесплатно и дома. Ароры таращились во все глаза. Шанта хотела забрать у меня тыкву, все ахая,что я отравлюсь,но я цепко держалась за трофеи как собака,у которой в зубах кость, загрызет любого,кто осмелится у нее ее отобрать.
   Наконец они засмеялись и раслабились. Я на кровати как в клетке. Они снаружи, у двери. Ашвани решил разнообразить атракцион и для потехи припер с кухни два длинных стручка острого перца. Протянул:
   -На, это тести! Тебе тоже понравится.
   Мне не хотелось ни на кого обижаться. Пусть посмеются. Зато я счастлива. Наконец-то что-то свежее во рту, как надежда на лучшую жизнь.
   -Нет,спасибо,я перец такой не ем,-улыбнулась в ответ.
   Шанта беззвучно захлебывалась смехом. Пунит сбегал за чесноком. Целая большая головка.
   -Гарлик. Митха. Сладкий.
   -И гарлик я тоже один не ем, только с чем-то. У нас в России все это есть и я знаю их вкус.
   Они уже не знали,чем бы еще поразвлечься. Поэтому Пунит принес остальной большой кусок тыквы. Но Шанта отобрала, шлепнув сына по загривку:
   -Пуно, бадмаш, бас. У Наташи может живот заболеть. Хватит смеяться.
   Сама еще несколько постояла, вытирая прослезившиеся от шутки глаза и посмотрела на меня жалостливо:
   -Я тебе сейчас приготовлю поесть. Почему не сказала, что голодная?
   -Да я не голодная...-начала было, но она перебила, делая серьезное,чуть строгое лицо.
   -Чуп. Сейчас поешь.
   Я не противилась. После праздника, царской пирушки, могла проглотить даже ненавистные роти.
   Как только Шанта скрылась на кухне, я кинулась на край кровати, к Пуниту, который все еще держал опущенным кусок тыквы.
   -Дай мне,-потянулась.
   Он уже протянул,но Ашвани серьезно, отбирая овощ, погрозл пальцем:
   -На сегодня хватит.
   -Не хватит...-взмолилась,глядя с испугом на оранжевое спасение.
   -Остальное я дам тебе завтра.
   -Правда,завтра дашь?-не верила.
   -Правда. Обещаю. Пакка.
   Я вздохнула:хозяин-барин. Остается только уповать на его обещание и на завтрашний день. И надо отдать ему должное, он сдержал слово. На другой день он действительно принесет мне тыкву.
   -Сейчас анти тебе приготовит поесть. Овощей. Свежих.
   -Свежих?-подумала,что ослышалась.
   -Да.
   Я сдвинула брови к переносице,пытаясь осмыслить как она может мне приотовить свежие овощи. Братья оставили меня одну в раздумье. Я сорвала с тумбочки тетрадку и принялась записывать пережитое. Я была подобна Робинзону Крузо на необитаемом острове: даже незначительное происшествие расценивалось как невероятное событие. К тому же, как и ему, мне так же было невыносимо одиноко.
   Через несколько минут Шанта принесла мне на круглой тарелке-подносе лепешки и круглые блюдечки. В одной дымилась тушеная картошечка, каштановая, румяная, с приправками. В другой торчали ломтики морковки и стручки местного овоща, похожего на фасоль, но совсем иной, склизский, со специфическим вкусом, но притягательным. В третьем белел кифирчик. Четвертый-самый привлекательный-порезанный ломтиками свежий лук, политый лимонным соком, в перемешку с томатными ломтиками, из которых вываливался желеобразный сок с семенами.
   -Кхуш?-улыбнулась женщина, покачивая по-индийски головой, как настольная кукла.
   -Да, спасибо.
   -Почему сразу не сказала? Шармати?
   Я стыдливо-кокетливо заулыбалась,пряча глаза.
   -Не надо никакой шармати. Я тебе как ма. Поняла?-и добродушно потрепала по щеке.
   -Поняла.
   -Ешь. Я еще принесу
   Вскоре вернулась с работы Ручи. Домашние сразу кинулись ей наперебой рассказывать удивительные вещи, которые к сожалению она упустила.
   -Наташа,-открыла дверь девушка.-мне тут сказали,что ты тыкву ела? Сырую? Я не поверила. Это правда?
   -Правдва.
   Не думала,что такой пустяк может для кого-то стать сенсацией. Ручи остолбенела.
   -Как? Не может быть!.
   -Правда. Мы дома из нее салат делаем.
   -Фу!-поморщилась. -Это же ганда.
   -Ты сама ганда,-ласково пошутила над ней. она засмеялась.
   -ты уже поела? Анти тебя кормила?
   -да, все очень вкусно.
   -Хорошо. Ты всегда говори,что тебе надо. Анти, я, мы все сделаем. Пуниту скажи.
   -Я ему много чего говорю, но он не делает.
   -Да?-будто удивилась.-А что говорила?
   -У меня босоножки рваные. Просила его отнести починить. Он пообещал, но... и Гулять...
   Она задумалась. Поникла.Подсела и взяла меня за руку.
   -ты не переживай. Я скажу анти и она отнесет в ремонт твою обувь.
   Мне совсем сделалось паскудно. Приехала к парню, а заставляю его мать и сестру батрачить на себя. Он же пусть лежит отдыхает. Мужик. Что за несправедливость! В этой мелочи просматривался восточный идиотизм традиций, который отравлял для меня мед восточной сказки. Я ведь как бы не к ним приехала. Почему они должны быть ответственны?
   -Лучше Пуниту скажи,-осипла немного.
   -И ему тоже. А гулять. Если хочешь,сейчас переоденусь и схожу с тобой в тот парк.
   -Ой, нет, ты уж лучше отдыхай,-напугалась, что опять ходить кругами, как зеки на трех квадратных метрах. Лучше уж до конца догадить день,просидев в комнате. Поболтать с Ручи я могу и тут.
   -Правда? Ты не обидешься?-обрадовалась она и благодарно положила голову мне на плечо.-А то я так сегодня устала на работе, что очень нога болит. Даже хромала. А надо туда-сюда по этажам бегать, документы носить. Очень тяжело.Извини. придет воскресенье и я заставлю Пуно поехать куда-нибудь.
   Она внезапно съежилась. Ухватилась рукой за бок. То ли желудок, то ли селезенка.
   -Что случилось? Болит?-обеспокоилась за нее.
   Она посерела. Подняла голову и ее лицо исказилось страданием.
   -да. Болит. Тут. Я скажу маме и она мне приготовит специальный овощь. Его едят, когда это( назвала орган,но я не поняла) болит. Уже и таблетку пила. Все равно не помогает.
   Она сгорбилась, тихонько простонала. Я положила ей руку на голову и слегка погладила. Как бы помочь ей?
   Она почти сразу встала и согнувшись вышла.
   -ма!-услышала ее голос.
   Настроение немного сникло. А она еще собиралась меня выгуливать, корчась от приступов. Жаль ее. Наверно, это из-за неправильного питания. Нельзя есть каждый день одни сухие лепешки, пусть и с подливой. Такая молодая,а уже проблемы здоровья.
   Учить ее как жить я не собиралась. Каждому свое. Придет время и может она поймет пользу сырой тыквы. А до тех пор,пока свежий салат для нее не станет нормой и будет обычным "фу", мне делать нечего. Могу попробовать снять только сиюминутную боль. Руками.
   Это у меня наследственное. Еще наши прабабки считались колдуньями. Чего-то там знали. Моя мама долгое время лечила ладонями всех на заводе. А потом посчитала людей неблагодарными и бросила, даже на себе и родных. Ну а я сама не знаю, с каких пор во мне это проявилось, но массаж в семье стал нормой. У Саши болезная спина и ее постоянно нужно поправлять и восстанавливать. Я ему-он мне. Так и научились снимать боль. Потом как-то само собой получилось убрать мигрень. Особенно на других быстро действовало. Себя лечить я не очень умела.Просто прикладывала ладони к месту и боль чуть успокаивалась. В средневековье дар лечебного касания приписывался царственным особам. Хе-хе, может и я потомок царей? И остался на мою долю какой ни есть завалящийся замок во Франции.
   Сейчас решила проэкспериментировать на Ручи-хуже ей все ж не станет. А случится чудо, так и поможет. Она мне не сделала вреда. Мне ей и мстить не за что. Даже если бы Ашвани с Пунитом заболели, у меня бы и то не получилось злорадствовать. Такая я слабовольная. Всех жалко.
   Ручи вернулась ,хромая и скривясь на один бок, с мазью. Залезла на кровать и прилегла. Потом ,кряхтя, задрала брючину и открыла тюбик.
   -Вторая нога тоже болит,-искала во мне сочувствия.
   Я встала и закрыла дверь на щеколду.
   -Снимай брюки. Ложись.
   Она испуганно взглянула: что это вдруг со мной?
   -массаж делать буду.
   -ты умеешь делать масаж?-изумилась девушка,округлив глаза.
   -да.
   Она послушно разделась, смущаясь,что осталась в трусах и кофте.
   -ты дверь заперла?-спросила больше для своего успокоения, потому что ясно видела как я запирала.
   Я кивнула и взгромоздилась над ней. Растерла руки до теплоты и опустила на голень. Ручи пискнула. Очаг здесь. Я начала медлено и по поверхности проводить ладонями, разгоняя кровь. Девушка охала, но терпела. Я усиливала растирание и наконец приступила к мятию. Ручи взвизгивала и одновременно блаженствовала.
   -Ой... ачча...аре...бария...
   Вскоре она прикрыла веки и перестала подавать голос, только вздыхала при более сильном нажиме. Я перешла на вторую ногу. Тоже напряжена. Ходячая деятельность. Каблуки.
   Все повторилось,только тише. Писки, охи.
   -помажь мазью,-попросила Ручи.
   Я выдавила из тюбика вонючий гель и натерла ногу. Остатками на ладонях протерла другую голень, чтоб не пропадало добро.
   Ручи привстала и крикнула:
   -ма!
   В дверь торкнулись.
   -Мини, что вы там делаете?-послышался обеспокоенный голос матери.
   -Наташа мудже малиш кар рахи хе. Масажирует. Принеси нам ...
   Название я не уловила, но через минуту, через приоткрытую щель просунулась женская рука с бутыльком темного масла. Шанта бросила на меня вопросительный взгляд и скрылась, прикрывая дверь. Я снова заперлась на шпингалет. Отвертела крышечку. Никак не пахнет. Но густая и жирная масса.
   -это специально для массажа,-пояснила Ручи.
   -Хорошо. Тогда давай и рубашку снимай.
   Она подчинилась как маленькая. Легла на спину и стыдливо прищурилась. Хихикнула.
   -чего смеешься?-спросила ее.
   -ничего. Просто мне никто так массаж не делал.
   -Где болит?-ткнула осторожно пальцем в живот.
   -да. Тут. И тут. И...
   Картина ясна. Скорее всего плохое пищеварение. В кишках скопление шлаков и все такое -будем разминать.
   Я налила на ладонь масла. И шлепнула на голое тело. Потом она повернулась на живот.
   Было странным обнаружить,что эта худенькая в одежде девушка, без материи казалась почти толстушкой. То ли она толстокожая, то ли все-таки жировые отложения. Не могла понять. Но кости-ребра -точно ничего не выступало и не прощупывалось. На бедрах и пояснице светились на смуглой коже рваные рубцы от растяжек. Ляжки рыхло расползались и бултыхались под моими ладонями.
   Мне вдруг сделалось дико странно,что я вот тут и сейчас сижу и трогаю индианку. Ей нравится. И мне. Что-то лесбийское пронеслось по комнате. Я растегнула ей лифчик,чтобы не запачкать маслом и чтобы не мешал. Толстая спина дышала на меня южной ночью. У меня уже накануне был приступ сильного помешательства. Сейчас тоже начинался. Но немного иной. Я начала ощущать себя парнем. Потрясла головой,чтобы вышибить всю анормальность. "Это просто из-за одиночества. У меня все в прядке с ориентацией. И потом, она не в моем вкусе. У нее и белье не сексуальное"-усмехнулась своим размышлениям. И, натирая спину, руки, шею, наслаждаясь ее стонами удовольствия, я принялась внимательней разглядывать во что Ручи одета.
   "Стыд-позор,-понеслось несложное в голове.-такие бабкины трусы и лифан носили у нас в застоечное советское время несчастные старушки и те,кому деваться было некуда. Но это же страна с полузападными претензиями. Основательница искусства любви. И такое безвкусие. Ручи вообще замуж когда-нибудь собирается? Или думает после свадьбы прикупить себе пару симпатичных трусиков? Что за семейка? Эти два кабеля фарсят в дырявых трусах, будто пик моды такой плейбойный. И эта больная старушенция..."
   Повела шеей в сторону,чтобы прекратить мысленные насмехательства. Божок на иконке над нами почему-то тоже ехидно лыбился. Интересно, над кем он сейчас потешался?
   Вроде справилась с мыслями.
   -Наташа,-простонала Ручи, вынимая лицо из матраса.-ты настоящая фея...
   -да?Почему?-хотя знала ответ.
   -У тебя волшебные руки. Я так сильно вся устала на работе,что думала умираю. Как только ты стала меня массажировать, все ушло. Боль, усталость. Теперь просто приятно. Маза...
   "Еще бы не маза,-усмехнулась под нос,-у меня тут фантазии инородные разбушевались..."
   -Нравится?-переспросила вслух.
   -О-очень... Супер... Я тебя люблю.
   -Спасибо.
   Застегнула ее бюстгалтер и приказала ложится на спину. Она кряхтя перевернулась, на лице блаженная улыбка. В коридоре к окну пробрался Ашвани и заглянул полюбопытничать.
   -Иди отсюда!-взвизгнула Ручи и быстро прикрыла тело рубашкой. Завистливые глаза ее брата позеленели и скрылись.
   Снова пошел массаж. Рук, шеи, лица, головы, ног, живота.
   -Голову еще потом,-пропела Ручи.
   -Как потом? Что?-не поняла.
   -ладно, потом поймешь.
   Несколько минут я еще растирала масло, представляя себе жаркое из нее. Выскочила острота: "Ручи-гриль". Я рассмеялась сама с собой, неслышно, но девушка раскрыла глаза и спросила, в чем дело.
   -Ничего, так, вспомнила...
   -Что вспомнила?Расскажи,-приподняла голову.
   -ну...это сложно говорить. Я так много хинди слов не знаю.
   -Но есть словарь.
   Я уже не знала как выкрутиться и вспомнила про руки.
   -Видишь, сейчас руки грязные, с маслом. Я книгу испачкаю. Нельзя. Потом. Знала,что, как правило, потом все забывается.
   Она согласилась.
   Я закончила массаж и стряхнула руки. Есть в этом смысл или нет, но где-то вычитала,что энергия скапливается на кончиках пальцев и если нет воды смыть, то надо стряхнуть.
   Ручи оделась и обняла меня, чмокнув в щеку.
   -Наташа, какая ты хорошая! Спасибо тебе!-прижалась к плечу.
   В голову кольнуло. Вчерашним бредом. "Если я стала хорошая, может не убют? Я могу пригодится: массаж делать... не надо меня убивать".Жалость к себе перехватила дыхание и я с ужасом посмтрела на склоненную ко мне черную голову. "Неужели и она тоже хотела покончить со мной? Опасные люди. Очень. Но я выживу. Я буду делать вид,что хорошая. Вот уже ей угодила. Теперь она пойдет всем расскажет,как я ей помогла и они отложат инсценировку несчастного случая. Потом я еще что-нибудь придумаю и так дотяну до отлета..."
   В голове затюкало. Глаза побежали вразнобой по углам. Божок под потолком все еще усмехался. Ишь какой веселый. Все ему лишь бы над кем потешиться. Я снова перевела взгляд на Ручи. Она подняла глаза. Наверно заметила во мне перемены. Я напугалась,что выдам себя и они поймут,что я раскусила их коварные замыслы. А если они поймут,что я в курсе, тогда напугаются риска и не посмотрют,что у меня руки лечебные-убьют.
   Я приложила немалые усилия,чтобы изобразить спокойствие и улыбнулась. Ручи снова чмокнула и спрыгнула с постели. Оделась. Побежала рассказывать о чуде,что я сотворила.
   Я же сидела на коленях и раскачивала телом. Вперед-назад. Пыталась вернуться к реальности. Мозг отслаивался. На несколько подреальностей. Одна другой страшнее. Я снова схожу с ума.
   Хлопнула себя по лицу. Треск. По второй щеке. Щелчок. Двумя руками одновременно. Потрясла головой.
   -Я тут. Я в себе. Здесь.-повторяла,заставляя поверить.
   Мозг послушался. Сознание соединилось. Я вздохнула. День еще проживу.
   Примчался Пунит. Весь сияющий.
   -Я тоже хочу массаж!
   -ладно, садись,-легонько пихнула и положила руки на плечи.
   -Ачча,-оскалился довольно.
   Я начала мять шею. Он не выдержал и обвил меня за ягодицы. Притянул к себе.
   -Блин,поросенок,-шлепнула его по голове.
   -Что ты сказала? Я не знаю русский.
   -сиди хорошо, а то останешься без массажа.
   Он послушно отцепился и прилег.
   -И где тебе массажировать?-оглядела этого лося.-руки, грудь?
   -лучше там ...-схватил мою ладонь и приложил к набухающему члену.
   Я улыбнулась:
   -там сам себе помассажируй.
   -нет, лучше ты.
   Я слегка надавила. Согнула пальцы. Пунит запрокинул голову и захлопнул веки. Я сжала сильней и резко отпустила.
   -еще!-вскочил раззадоренный.
   -хватит. На сегодня все.
   Он хотел было еще продолжить,но услышал шаги матери. Быстро свесил ноги на пол.
   Шанта открыла дверь и посмотрела с подозрением на сына ,потом с благодарностью на меня.
   -Мини сказала,что ты ее вылечила! Аре! Бария! И ты умеешь лечить?
   -ну не знаю,-пожала плечами.
   -А то у меня шея болит...-неловко помялась,готовая развернуться и уйти в любую секунду.
   -садитесь,-потянула ее за рукав.
   Женщина еще больше засмущалась.
   -Да не надо. Я пойду. Я привыкла... пройдет...тебе проблема...
   -Все нормально.
   Я усадила ее на край и нажала на стык плечей с шеей. Мышцы зажаты, как стальные. Видно, много свалилось на ее плечи. Шанта сморщилась от боли. Но вытерпела. Я осторожно, постепенно усиливая, размяла залежи. Не до конца. Но сталь размягчилась.
   -так лучше?-заглянула ей в глаза.
   Она ,если бы могла покраснеть, то стала бы пунцовой. Застыдилась и вскочила.
   -правда легче,-повертела головой, поприподнимала руки.-очень хорошо! Я пойду... спасибо.
   -если еще захотите массаж,не стесняйтесь, скажите.
   Она бросила испуганно-благодарный взгляд и убежала.
   Вошла Ручи.
   -анти думает,что у тебя джаду,-посмеялась.-я тоже так думаю. Ты фея! Правда?
   -правда.
   Пунит встал и вышел. Скорей даже выпрыгнул из комнаты. Он не умел быть спокойным. Всегда как ураган.
   -ты всем в доме сделала джаду,-прижалась Ручи.-мы все тебя любим.
   "Сработало!-щелкнуло по сознанию.-Пока без несчастных случаев!".
   Вновь ворвался Пунит со связкой ароматных бананов.
   -бери!-всучил мне их.-Все тебе, как просила.
   Я уже и забыла о разговоре. Не знаю,кто купил фрукты, но стало до того приятно и благодарно,что тепло разлилось по всей душе, по телу, до кончиков волос.
   -Спасибо, Пунит. Ты не забыл...
   Он махнул рукой:пустяки. И выскользнул.
   -Вот видишь,-взглянула на меня Ручи,-я говорю,что мы все тебя любим. И Пунит. Я его еще никогда таким не видела. Почему тебя все так любят,а?-отстранилась и уголки губ опустились от зависти.-Я тоже так хочу.
   -У тебя будет еще лучше,-подмигнула ей, потому что мне завидовать нечему. То,что Ручи принимает за любовь, нечто совсем другое. Ей только кажется, что ее брат такой хороший. А я то лучше знаю,как на самом деле он ко мне относится. Сандали. Крыша...
   Словно прочитав мои мысли, девушка всполошилась:
   -ой, сейчас пойду ему скажу про твою обувь.
   Я кивнула. Оторвала банан и понюхала. До чего ж ароматен.
   Через полчаса Шанта принесла в комнату два подноса с ужином.
   -Я же уже ела,-запротестовала я, но меня никто не захотел слушать.
   -Тебе не нравится, как я готовлю?-скисла женщина.-не вкусно?
   Мне стало ее жалко. Я раздосадовалась на себя, что такая легко управляемая и взялась за лепешки.
   -нет, вы готовите вкусно, но я уже сыта.
   -ничего. Нельзя ложиться спать не поев.
   Пришлось согласится. Индийская привычка-пережитки голодных лет. Жизнь улучшилась, но все еще бытует мнение,что не ест перед сном только нищий, у которого не хватило денег. Все богатые всегда плотно ужинают. И потому каждый даже захудалый работяга за тысячу рупий в месяц мнил себя миллионером и ел на ночь. Лишь бы что. А потом отдавал богам душу в одну из ночей от атеросклероза.
   Ручи отрывала оранжевый незнакомый мне овощ и морщилась.
   -что это? Морковь?-спросила ее.
   -нет. Это то, что едят, если у них тут болит,-приложила руку к животу.
   -И сейчас болит?
   -сейчас нет, но надо есть. Как лекарство.
   -можно попробовать немного?-потянулась ложкой в ее тарелку.
   -нет. тебе нельзя. Ты здорова.
   Странно. Если овощ, пусть и полезный, то почему здоровому человеку-вред? Спрашивать не стала. Все равно не пойму.
   -это горько?-решила хотя бы на словах утолить голод любопытства.
   -Да.-она снова поморщилась и долго жевала, переваривая гадость, которая на вид выглядела весьма привлекательно.
   Я быстро съела свой даль с овощами. Видать, смешали новое с прежним. Какой то кисловатый привкус. И хотела было отнести тарелку, как наткнулась на протянутую с горячим роти руку Шанты.
   -куда? Хватит?
   -хватит,-посмотрела умоляюще.-Пэт бхар гайя. Наелась.
   -Ну ничего. Поешь еще немного. Бери. Я тебе сейчас принесу овощи.
   Я прям взвыла. Мало того,что потолстела в четырех стенах, еще и не дают права не поесть. А я еще мечтала поначалу поголодать по Брэгу. Да мне не то что отходить тут нечем будет,кроме сухого плоского хлеба, так мне и воды попить не дадут. Силком еды напичкают. Я страдала. От несвободы. От собственного безволия. И жевала ,давясь горячие роти.
  
   Время текло.
   Их нападки на меня участились. Постоянно со всех сторон летели вопросы и требования: где деньги, звони брату, чтоб выслал. Меняй билет и возвращайся домой. Я так запуталась и страдала, что не знала что делать. Пунит наедине говорил, что даст мне денег, хоть тысячу долларов, потому что богат и у него свой прибыльный бизнесс, ему ничего не стоит оплатить хоть целиком поездку на самолете(почему не весь самолет?), не говоря уже о доплате за обмен даты. Потом при брате тряс передо мной розовой пачкой из десятирупиевых купюр:
   -Я на эти деньги куплю новый холодильник. А у тебя дома вообще есть холодильник? Мы смотри какие богатые: холодильник и телевизор! Цветной!
   И оба старые. И даже не в том фишка, что есть, а в том, что у нас в стране уже лет двадцать никто не хвалится наличием цветного телевизора и уж тем более холодильника. Еще не все поставили персональный компьютер и провели интернет, но и это не за горами. Тут же сравнивают свой уровень жизни по наличию двух полунеисправных ящиков.
   -У нас четыре комнаты! У нас машина! А у тебя нет. Значит мы богаче тебя!-ликовали они на пару с Ашвани. Я только незаметно ухмылялась и смотрела на этих выскочек. Придет время и на меня польется золотой валютный дождь, а они всегда остануться при своих десяти рупиях.
   Плохо другое. Если бы пришлось заново покупать билет, где бы я взяла денег. У меня кроме одной поездки сюда не было самостоятельного опыта в покупке и обмене билетов. Из-за давления даже забыла, что Виджендра говорил в апреле, когда я стремглав босая помчалась на встречу с возлюбленным, этим паясом: " Можешь остаться с ним. Не беспокойся о билете, его бесплатно можно обменять-поставить другую дату". Но если и вспоминала об этом, то не знала, распространяются ли правила Аэрофлота на Туркменские авиалинии. Оставалась одна надежда покончить с тюремным невыносимым заключением.
   -На билете есть бумажка,-вставила я свой голос в шумный балаган.-там написан адрес и телефон офиса в Дели, где можно поменять билет.
   Все притихли. Замерли. Первым встрепенулся Пунит и бросился к сейфу. Я неприятно заметила, с какой поспешностью он хотел от меня избавиться. Вытащил мой билет. К обложке прикреплена бумажка с печатными буквами и цифрами. Ашвани вырвал и бросился к домашнему телефону.
   -Алле... супер! Дханьявад!-оторвал трубку от уха весь сияющий.-Наташа, они сказали, что могут обменять дату. Только сегодня суббота, уже вечер, а завтра у всех выходной. Поэтому подожди до понедельника.
   В душе затрепыхалось и задрожало. Глаза заблестели слезинками радости.
   Шанта посветлела. Хмурый лоб разгладился:
   -Теперь ты уедешь,-вздохнула она облегченно и ушла на кухню.
   Как же я им надоела. Как сильно хотели от меня избавится.
   Незаметной мышью я проскользнула на крышу и обхватила себя руками, дрожа от озноба. Нервы. Вот и кончилась любовь. Развеялись грезы. И я снова одна. И рядом никого, к кому можно было бы прильнуть, некого обнять и назвать своим. Я зажмурилась, вслушиваясь в пустоту. Сзади послышались шаги. Крепкие руки обхватили меня . Голова Пунита упала мне на плечо:
   -Рада?
   -Чему?-слезы сами брызнули.
   -Ты же возвращаешься домой.
   Если бы только его семья, но он первым желал избавиться от меня. И не потому что я плохая или им не ко двору. Просто мой папа не бизнессмен, я не премьер-министр, мой брат не знаменитый актер или футболист с зарплатой в два миллиона. Я нищая. Моя семья простые рабочие. И я ничего не могу предложить алчным Арорам.
   Он никогда не любил. С первого же мгновения только притворялся. И как искуссно! Настоящий актер. Ему сразу канскую ветвь или оскара за лучшее актерское мастерство. Ну еще им всем награду за лучший сценарий. Хуже всего было то, что они заставили меня поверить, что все индийские мужчины алчные и бездушно-расчетливые безнесы , как по-тунисски называются жигалы, охмуряющие белых туристок, у которых голова идет кругом от восточной сказки, и все ради денег. А я ослепла от страсти и той магии, что напала на меня в проклятом храме. Ведь Саша с мамой, едва увидели распечатанные фото с Пунитом в кафе, сразу взглянули на меня с испугом: ты точно знаешь, что он тебя любит? Это же разбойник с большой дороги. Он и обнимает тебя, как зверь дичь. Я не хотела верить, хотя и увидела тоже самое.Не мог. Не мог...
   Пунит повернул меня к себе и ближе к свету, что исходил от уличного фонаря.
   -Не плачь, я потом приеду к тебе и мы везде будем вместе. Гулять, где захочешь.
   Я здесь хотела с ним гулять, а он малодушно стыдился. Зачем он такой мне там. Чтобы я малодушно стыдилась его и своей слабости. Он разочаровал меня. Я не оправдала их надежд. Наши пути разошлись. Он сам порвал тонкую хрупкую нить между нами. Я заплакала.
   -Ну не плачь,-напугался он и с какой мог нежностью прижал к груди, поглаживая спину.-это не навсегда...
   Но я то знала, что навсегда, что это конец. И он собственной рукой подписал приговор.
   -почему ты прогоняешь меня?-оторвалась от него и заглянула в его бегающие беспомощные глаза.
   -Я не хочу. Но так лучше для тебя. Ты скучаешь по дому, семье. А я очень занят, чтобы все время быть с тобой...
   -ты врешь. Вы не хотите, чтобы я жила у вас, потому что у меня нет денег, потому что мой отец-маздур...
   -Нет, не поэтому...-но опустил голову и смотрел в черный пол. Раскусила я их.
   И тем не менее я как брошенный ребенок в надежде протянула к нему руки:
   -Я хочу быть с тобой! Я не хочу уезжать...
   Я не думала об унижении. Я не думала о последствиях. душа разрывалась на куски, все тело болело от горя. Ужасная любовь, ниспосланная тебе богами, языческими. Я каялась, плевалась, уговаривала себя, училась ненавидеть и упрекала себя в слабости. Но ничего не помогало. Я продолжала его любить, даже видя прекрасно его пороки, недостатки, его пренебрежение мной. Жутко. Пошло. Как в дешевом сериале.
   Пунит уже не знал, что делать. Отвел меня в теневую глубь крыши, лег на пыльную от цемента лавочку и повалил на себя. я обжигала его шею и лицо горячими слезами и поцелуями. Он неистово месил мои ягодицы. И я отчетливо поняла, что если они и позволят мне остаться, я никогда не буду с ним счастлива. Машинальный полусекс, трение сквозь одежду и пустота в сердце.
   Раздался шорох на крыше через дорогу. Пунит встрепенулся трусливым зайцем и снова бросил меня одну, шепнув, чтобы я выждала несколько минут, прежде чем спуститься за ним в комнаты. Вдруг кто увидит.
   Так всегда... Я ненавидела себя за эту слабость, что вновь попадалась на ту же приманку. Ох, все этот Лакшми нараяна храм! Наверно эти божки сейчас потешались надо мной до упаду, кроша свои глиняные морды от ехидных гримасс. Самое глупое и постыдное, что я знала это и ничего не могла поделать.
   Одиннадцатого июля-помню, потому что самый счастливый день моего пребывания там- вечером Ручи вернулась с радостным известием:
   -Наташа. мы поменяли твой билет. Самоле в следующее воскресенье утром.
   Я не смогла сдержать себя от буйной радости и сразу попросила Пунита дать мне позвонить брату. Он позволил и я обрадовала Сашу, что скоро возвращаюсь. Ни с чем, но живая, потому что скорее всего они уже передумали меня убивать.
   Ручи отвела меня в комнату и осторожными словами и жестами подобралась к теме денег.
   -Наташа, мы истратили с Ашвани свои деньги на обмен билета. Верни нам.
   -сколько?-отчужденно,но без раздражения переспросила ее.
   -Шестьдесят долларов.
   -Неси мой рюкзак.
   Она резво спрыгнула с кровати и умчалась оповестить семью о радостной вести. Правда или нет-пусть пользуются. Если обманули, я будто за жилье заплачу, чем есть. А если не наврали, то и впрямь-чужие люди и расходы порознь.
   Рюкзак шлепнулся передо мной и я достала черный дермантиновый кошелек. Последние доллары. Но только сорок. Ручи сокрушенно вздохнула и покачала головой.
   -ты уверена, что больше нигде нет? может в одежде спрятала, в тайное место в сумке?
   Смешно смотреть на человеческую жадность. Как это низко и в то же время правильно. Все всеми пользуются. Все дают другим что могут и что могут отбирают. Старо как мир. И никогда не изменится. Джунгли. И нет тут братьев одной крови. Каждый сам за себя. она даже забыла, как я ее избавляла от хворей.
   -нет.
   -а это?-ткнула она на две сотенных.
   -Это русские деньги, чтобы из аэропорта доехать до дома.
   -Дай тогда мне их. Я обменяю в своем банке и верну Ашу.
   -Они не стоят двадцать долларов.
   -правда? Ну тогда подари мне их на память.
   Я вытащила одну купюру и протянула.
   -Другую не дам. На дорогу до дома.
   Она кивнула и спрятала сотню в своей сумочке. Схватила мой рюкзак и побежала с выручкой в зал.
   Через некоторое время появился Ашвани с газетным кулькум в руке. Жирные пятна на глазах продолжали расплываться по бумаге.
   -Это тебе. Вкусно, пробуй,-протянул он и улегся рядом.
   Кренделечки. Тонкие, блестящие, прожаренные в шипящем масле. Я откусила и из трубочки кренделька потекла в рот горячая приторно-жирная жидкость.
   -Фу! Ганда!-отшвырнула я сладости и поморщилась. Не могу принять индийские десерты. Не по нутру.
   Ашвани удивился и пожал плечами:
   -ну как хочешь. А нам они очень нравятся. Откусил и смачно пернул. По комнате прокатился эхом сухой треск как от выстрела. Меня передернуло. Все люди слабы на газы, особенно от переедания. Но надо ведь уметь себя сдерживать или бежать в укромное местечко. А тут прямо при мне, да еще и ест. Они постоянно рыгают, пердят. И Пунит, и Ручи. И от осознания низких потребностей, близких к животным инстинктам, перестаешь именовать Пунита принцем, а Ручи принцеской, эдакой миниатюрной куколкой.
   Мой отец тоже никогда не считал нужным придерживать газы. А если чихал, то сопли и слюни летели по стенам. Мы всегда взвизгивали и прятались кто за чем мог. Неряшливость, пренебрежение убивают отношения. Не даром родители развелись. И сейчас свинство Ароров только усугубило неприязнь. Деликатно сделав вид, что ничего не произошло, я сменила тему и поблагодарила Ашвани за билет.
   -Спасибо,-оскалился он все так же лежа.-вижу ты очень рада от нас уехать. Наверно не можешь теперь дождаться, когда наступит воскресенье.
   -да, я рада.
   -потому что нас бросаешь? Мы тебе что-нибудь плохо сделали? Обидели? Ну шутили, что ты пагаль и моти. Но это любя. Зря ты не захотела остаться.
   Вот ведь изловчился повернуть на меня стрелки вины. Сами гнали. Сами нападали. Теперь я виновата: хочу их бросить, как неблагодарная тварь.
   -И тебе анти не жалко? И Ручи?-продолжал Ашвани переводить стрелки.-А они ведь тебя полюбили.
   -И я их. Но просто хочу домой.
   -Тебе у нас плохо?
   -Хорошо. Но я хочу гулять. Вы все заняты. Я не хочу делать вам проблемы.
   -ты и не делаешь,-снова протянул пакетик с остатками сладко-жирной гадости.
   Я мотнула головой. Он встал и вышел.
  
   Пока мать суетилась на кухне и со стиральной машиной, Пунит мешал мне смотреть телевизор, дергая за рукав.
   -Ну давай, я так хочу. Побыстрому, пли-из.
   Звучало нелепо, даже не верится, что он это предлагает всерьез.
   -Там же твоя мама,-кажу ему на открытую дверь.
   -Она не придет,-капризно отмахивается.
   -Нет.
   И снова он капризно начинает клянчить соития.
   -чего ты боишься? У меня есть ниродх.
   -Ниродх? Я не понимаю, что это.
   Он быстро нашелся что сделать и притащил мой словарь. С большим трудом по алфавиту (просил меня найти, где такая буква "н" находится-меня это весьма поразило: как будто неграмотный, даже при самом тупом раскладе человек в своем родном языке-то может разобраться) нашел насилу и ткнул пальцем. Я прочитала:несколько значений. "Охрана, безопасность". Стало проясняться, но еще не совсем, о какой безопасности он толкует. Для него и мать на кухне-уже не угроза, что придет в любую секунду.
   -Ну и что?-развела руками.
   Он уже начал выводиться, настырно тыча пальцем в слово.
   -Ну да, синоним-"суракша".
   Он кивнул. Почесал за ухом и догадался. Извлек из кармана упаковку презервативов и тыкнул на нее:
   -Это ниродх. Теперь поняла?
   Теперь поняла. Но и что с того? Пачка резинок нас ведь не уединяет.
   На пороге появился Ашвани.
   -Вот видишь,-шепнула Пуниту объясняюще.-твой брат пришел, там твоя мама. Нельзя тут.
   Он вскочил с кровати и дерганый замаялся по комнате. Приглушенным тоном нажаловался брату. Тот посмотрел на меня и тем же неразборчивым голосом дал совет. И вот они уже двоем встали надо мной и пытаются объяснить, что такое ниродх. Как закипела кровь от гнева у меня. теперь еще и с братом обсуждает интимные вещи, касаемые меня! я вскочила на колени, сцепила кулаки и зашипела на Пунита, собирая в кучу весь свой лексико-грамматический запас:
   -Как ты можешь так делать при брате! Ты меня совсем не уважаешь!
   Они оба сделали озабоченно-непонятливые лица в духе: Наташа, что с тобой? Мы же о , например, лепешке роти говорим, а ты на нас за это взъелась?! У тебя с головой все в порядке?
   От этой наглости в груди заколотило. Подонки. Что один, что другой. Мне не хотелось думать, что они меня презирают за то, что я белая, а они черные. Надеюсь, они бы и соплеменницу не уважали так же. Либо они лично меня презирают, за то что я с Виджендрой за его счет ездила, а значит постыдная содержанка. В любом случае я человек и они не вправе издеваться. Коко Шанель не стыдилась быть содержанкой и даже ввела мировую оду на это.
   -Ниродх-это защита,-преградил мне рукой дорогу Ашвани, когда я со словарем решила встать.
   -Знаю, и ткнула Пунита в грудь.-Ненавижу!
   Просунула ноги в сандали и заперлась в своей комнате. Говорю "своей", потому что там я и отсиживала срок.
   Братья ушли из дому, а когда вернулись через часа три с небольшим, глаза Пунита нездорово сияли, зрачки расширены-выпил. Таким я его уже видела, когда он приходил с Камалем и притаскивал с собой чекушку.
   Завалились на паланг рядом со мной. Пунит взял мою руку и принялся ее лобызать, пьяно муслявя. И как мать не замечает, каким приходит ее первенец.
   -Видишь, как он тебя любит,-кивнул на брата Ашвани, глядя на меня без отрыва.-А ты его ненавидишь. Тебе этого мало?
   Вторя вопросу брата Пунит воззрел на меня своими томно-пьяными глазами, нездорово блестящими.
   -Ты не видишь, что я тебя люблю? Вот смотри, му,мм,-зачмокал всю ладонь.
   Что-то неприятно подозрительное было в их настрое. Глаза Ашвани сверкали дьявольским желтым огнем ненависти. Он вынул из внутреннего кармана джинсовки пластиковую карточку и сунул мне ее под нос.
   -Смотри, у меня есть деньги в банке. Я богач. У Пунита тоже есть,- вытащил и другую именную на брата.-У Ручи есть. Все в доме имеют деньги в банке. А у тебя есть такая карта?
   Что с того, что имеешь в наличии хоть миллион таких карточек. Не обязательно их владелец обладетель миллиардного состояния. У меня была карта Банка Москвы, но на ней пусто. Так что это еще не доказательство того, что ты крез. И как смешно они кичатся своим достатком-"хам амир хэ", а на деле даже рис скупяться купить, потому что мука дешевле и лепешками быстрей пузо набьешь. Принесли разок курятины, так пальцы веером топырщили. Да она целиковая, жареная тандури на Пахаргандже всего сто рупий стоит для туристов. Может и не дешево для рикш, но для владельцев компьютерной фирмы...
   -нет,-мотнула в ответ.
   -Ну как же,-сморщился от неприязни Ашвани.-Должна быть. И почему ты еще не позвонила брату, папе. Дать тебе телефон, чтобы ты сказала выслать тебе денег? Сколько вы еще с Пуно будете ждать когда пожениться?
   -Мы не ждем. Он не хочет,-сухо ответила, не вынимая ладони из рук Пунита.
   Тот сразу задергал плечами: я хочу, и очень.
   -Ты же знаешь, какие у нас дорогие тут свадьбы. Мы семья с хорошим статусом и должны свадьбу устроить дорогую, иначе нас никто уважать не будет,-снова запищал Пунит, деланно горячо прижимая мою руку к груди.
   -Ну значит не будет свадьбы,-равнодушно кинула взгляд на оконную решетку и почуяла, как накалялась атмосфера. Они искали способ вытянуть из меня деньги, а я не поддавалась, потому что и поддаваться не на что.
   -но как же так?-захныкал Пунит, откидывая обиженно мою руку.-я столько ждал тебя. Так скучал! Я не могу ждать еще долго до Америки, пока к дяде не поедем. Неужели ты меня совсем не любишь?
   Вижу, загоняют меня в ловушку, нервничают. Вспомнила о правоведческих книгах, что проглядывали с Сашей перед тем, как отправить меня в путешествие. Узнавали о смешанных браках, о правах и обязанностях, о двойном гражданстве и о бракосочетаниях. Любые консульские представительства имеют силу как загса, так и нотариуса.
   -Идем в русское посольство жениться.
   Они переглянулись. Придраться больше не к чему. А следовательно, уплывали их воображаемые денежки якобы на огромное пиршество. Ашвани попробовал разубедить меня, но я ухватилась за идею о посольстве и простой регистрации узаконенных отношений без царского банкета на пол Дели.
   -Но ты подумай, -рявкнул он с трудом сдерживаясь,-как ты сможешь вообще уехать домой обратно без денег?
   -ну у меня же есть дата в августе. А если поженимся с Пунитом, он мне даст, как муж, да?-локтем подтолкнула в бок парня с перекошенным лицом и тот умоляюще взглянул на младшего хитрого брата: помоги, сделай что-нибудь.
   -А если в посольстве нельзя?-дергал щекой Ашвани.
   -можно. Я точно знаю.
   -Ладно,-влез Пунит.-Я узнаю и в понедельник поедем с Наташей жениться.
   -Но кхата. У тебя есть кхата?-завопил младший.
   -А что это такое?-надо признаться, что на меня иной раз находил такой тупизм, что даже в словарь не решалась заглянуть. И новое слово представлялось мне формой настоящего времени мужского рода от глагола "кхана"-кушать. И в толк взять не могла, при чем тут "у тебя есть кушает?"-выходил бред, а Ашвани все больше начинал выводиться. Пунит махнул рукой:
   -Ручи вернется с работы, объяснит ей, что такое "кхата".
   Ашвани некоторое время сидел, облокотясь к стене с сощуренными глазами и смотрел на меня колюче. Не выдержал и взорвался:
   -А что ты будешь делать, когда станешь беременная? А? Ты ведь не замужем. Ты не хочешь ниродх. Не понимаешь! Ты пагаль. Ты бивакуф! Наташа, ты поняла меня?!-и как стукнет мне по голове кулаком.
   -Ах ты скотина!-выругалась я по-русски ошарашенная и хлопнула ему в отместку по голове. Рука соскочила и попала ему по лицу.
   Ашвани взбесился и набросился на меня, сцепляя до боли руки, выворачивая их и ненавистно шипя: "дура, чокнутая!". Его братец преспокойно смотрел на это не шелохнувшись. Ироничная ледяная ухмылка застыла на его пухлых красивых губах. Глаза безразлично блестят от вина и не моргают.
   -Ты что, пусти!-вырывалась от Ашвани и лбом толкнула ему в грудь. Он взвыл и, схватив меня за грудки, в одно мгновение поднял и, стащив с кровати, припер к двери. Клешня безжалостно сдавливала мое горло. У меня уже глаза полезли наружу. Я задыхалась и двумя руками тщетно пыталась расцепить его пальцы. На мгновение показалось, что жизнь уплывает из-под ног. В глазах потемнело и замутилось пестрыми красными червячками. Ударный толчок еще куда-то в мой бок и горло освободилось. Я закашлялась. На глазах инстинктивные слезы. Ашвани еще рявкал и сыпал погаными словами. Пунит повалился на спину и дремотно прикрыл веки. Я не верила, что такое вообще возможно. и он даже слова не сказал... А его паскудный братец! Как они вообще посмели поднять на меня руку?! Ни за что! Сами звали к себе, названивали. А как приехала-велком кулаком по морде. Нелюди.
   -Вали отсюда!-услышала последний окрик Ашвани в мою сторону, когда выскочила в коридор и убежала на крышу. Только там я и была на свободе. Только там я и могла отдышаться и опомниться.
   Никто не пришел за мной. Никто не позвал. Когда стемнело, я сама спустилась в комнату, услышав голос Ручи. Ей уже кое-что рассказали, упустив, конечно, драку. И она сразу начала с непонятного мне "кхата". Все оказалось намного проще. Это всего лишь "счет". Они спрашивали, есть ли у меня счет в банке. Теперь еще подоспела и озабоченная Шанта. Нетерпеливо в ожидании ответа вытирала полотенцем поднос-тарелку.
   Пригорюнились. Особенно Ручи. У меня не оказалось даже банковского счета.
   -Ну может у твоего брата есть или у папы?-с надеждой бросила последнее.-Скажи номер счета и я через свой банк переведу деньги.
   Я готова была провалится сквозь землю от стыда за них и за себя, что так глупо связалась с семьей жалких мелких аферистов. И легла спать с камнем на душе. А на шее остались красно-синии пятна от пальцев.
   Хм. Сначала прятала шею волосами из-за укусов и засосов Пунита, теперь от удушения...
  
   Пунит потом ходил как ни в чем не бывало. Подмигивал мне, слал воздушные поцелуи, бесовестно забыв о своем поведении. С чего вдруг, если от них уплыли пятьдесят тысяч долларов на свадьбу? Значит поразмышляли и задумали новое. Мне опять пришла мысль о страховке и о несчастном случае. Все средства хороши...лишь бы вели к деньгам.
   -Не забывай, готовься,-напоминал постоянно Пунит.-В понедельник идем в твое посольство жениться.
   Я дрожала как осиновый лист на ветру и обращала молитвы к небу, чтобы услышал и отгородил.
   Когда наступил понедельник, мне ,признаться, боязно было даже просыпаться. Но Пунита дома не было. До позднего вечера. Наверно прятался. Когда вернулся-ни слова о посольстве. А часом позже Ручи сообщила мне новость, что поменяла мой билет. Только во вторник вечером Пунит в комнате сообщил, что якобы звонил в руское консульство и даже лично заезжал, и там потребовали тысячу долларов за регистрацию брака.
   -Ну, пусть брат тебе вышлет хотя бы тысячу,-законючил он мерзко.
   Я фыркнула брезгливо, убирая от себя его руку:
   -Хочешь сам плати. Нет, значит никакой свадьбы не будет.
   Я уже поняла, где примерно пролегает граница его жадности. Визу и приглашение они и так от меня хотели получить без семейных уз. А я радовалась в душе, что легко отделалась и не надо скрипя сердце врать в посольстве.
  
   На другой день я проснулась со все еще живучим чувством обиды за вчерашнее. Драться со мной ни за что, душить! Да кто он вообще такой? Пигалица с буграми! Тупорылый сморчок! (накануне это были названия пожестче). В коридоре уже болтали мать с сыном. Я не хотела даже видеть Ашвани, но надо было вставать и шлепать в туалет, умываться. Собралась с мужеством хотя бы пройти мимо него.
   -Намасте джи,-улыбнулась я полусонно Шанте.
   Меня доставало каждое утро здороваться. В моей семье не было привычки ежедневно поздравлять остальных с добрым утром. Может это и положительно влияет на работоспособность, уверенные установки, но это как чужим. Со своими здороваешься только после разлуки, а ночь-не синоним расставания. Но здесь приходилось менять себя и быть постоянно вежливой. Вечернее пожелание "Шубхратри!", наоборот, не утомляло: дома мы часто выкрикивали его из своих постелей, эхообразное ,оно разлеталось по квартире и погружало в сон.
   -Привет Наташа, как спала?-елейным голоском праведника окликнул Ашвани. Я прошла мимо, не ответив и не взглянув.
   Шанта не выдержала, ошарашенная моим поведением:
   -Наташа, почему ты не ответила Ашу? Он же с тобой поздоровался?!
   Мне понятно ее возмущение, но ей ведь не ведома наша вечерняя стычка с ее любимым отпрыском. И потому я развернулась на пятке с вытянутым указательным пальцем руки к Ашвани:
   -А с тобой я не разговариваю!-и направилась в туалет.
   Шанта шепотом принялась расспрашивать сынка, в чем дело. Не знаю, что он наговорил, но когда я вышла, она смотрела на меня удивленно-виновато. Может ее моя грубость привела в такое состояние? Чуточку стыдно перед ней-я ее уважала, но злость на этого ублюдка выкипала, булькая через край. Он теперь безвинным ягненком переминался с ноги на ногу.
   Я успела сполоснуться, одеться и пошла в зал смотреть телевизор: мне разрешила хозяйка и я с радостью воспользовалась шансом вылезти из своей мышиной норы, где даже свет экономили. Пришел Ашвани и подсел рядом. Минут пять мы насупившись так сидели и пялилсь в экран. Он первым начал:
   -Мери ко тум се кои бат карна зарури хэ
   Я промолчала, ожидая, что еще скажет. К тому времени у меня происходили от постоянного пребывания в среде иного языка, прорехи в понимании и я ловила порой себя на мысли, что уже думаю на хинди.
   -Ответь мне,-я все также настырно смотрела в телевизор.-Посмотри на меня, не туда,-в голосе его послышалось признание вины и я обернулась.-Почему ты при анти сказала, что не разговариваешь со мной? Это из-за вчерашнего?-я кивнула и отвернулась.-Я думал мы деремся в шутку. Мы же троем разговаривали, а потом ты ушла на крышу гулять. За что ты обиделась? Ты ведь тоже меня стукнула. Я тоже мог обидеться.
   Не зная слова душить, схватила себя за горло:
   -Ты сделал мне так.
   Его мимика сделалась как у провинившегося ребнка:
   -Тебе было больно?
   -Больно.
   -А почему не сказала?
   Как будто не видно. Или он совсем своих сил не знает? Как гирю хватает одной рукой и поднимает, так и меня приподнял и по двери размазал. Еще удивляется: разве больно? Нет. приятно.
   Я снова фыркнула от обидных воспоминаний.
   Ашвани помялся, сосредоточив мысли так, что лоб сморщился.Протянул лопаткой руку:
   -Прости меня. Мудже маф кар до. Мир?
   Я пару раз тяжело выдохнула, дуя ноздри и насупленная протянула ему свою:
   -Мир,-захотелось стать благородной и откинуть прочь все помехи:-и ты извини.
   Улыбнулись друг другу и продолжили смотреть телевизор.
   -Я хочу дружить с тобой, а не ругаться,-произнес Ашвани через пару минут.-ты согласна быть моим другом?
   Я кивнула.
   -Опять пожмем руки?-протянул свою смеясь. Я тоже ухмыльнулась и ответила пожатием.
   Он для шутки начал сжимать мою ладонь сильнее, как любил всегда: до синевы и опухлости.
   -опять?-сдвинула брови к переносице.
   Он разжал ладонь и засмеялся:
   -Я так и знал, что ты сразу начнешь обижаться. Больше не буду.
  
   Вечером братья принесли какие-то белые буханки. Мы все, молодежь, сидели в зале. Я в черном диване. Парни распластались на паланге, постелили старый выпуск газеты "Дейник джагран" и вывалили буханки. Это оказались хлебные запеканки с яйцами и картошкой. Румяные, воздушные. Даже слюни потекли. Я незаметно сглотнула. Пунит обернулся ко мне и послал воздушный поцелуй:
   -Обожаю твои губы и глаза! Хочешь попробовать?-указал пальцем на запеканку.
   Я кивнула. Ко мне повернулась насмешливая голова Ашвани:
   -Нет. Это только нам троим. Для семьи. Тебе не дадим.
   Я снова проглотила слюну, но уже удивления: вот так дружбу предлагал. Ручи никак не отреагировала на слова брата. Они быстро порезали большими кусками буханки и съели. При мне. Я смотрела на это и не верила. Даже не угостили? Что, неужели так дорого? Так они показывали, насколько я здесь никто. А я ведь потратила пятнадцать тысяч рублей только на билет, ринувшись на его слезливые зовы по телефону: люблю тебя, хочу жениться на тебе... Как он погано изображал преданную подыхающую от тоски собаку. Я и размякла. Напугалась, что так могу потерять любовь всей моей жизни, а они пожалели мне кусочек от жалкой буханки.
   Подняла взгляд поверх их спин, чтобы лучше видеть кадры новых фильмов. Реклама за рекламой. "Зэхер", песни из которого я обожала. "Яха", сценам проявления нежности влюбленных я завидовала. Фильм с Салманом, название которого никак не втемяшивалось в голову, зато песня "Джаст чил, чил..." ассоциировалась с другим, даже не индийским кино.
   Троица тихо хихикала. Эксперимент удался. Теперь им можно пожать руки и наградить почетными грамотами и медалями. А лучше сразу премию. И международную.
   Через несколько минут расслабления после вкусной еды Пунит стряхнул с ног голову сестры и встал передо мной.
   -Я так сильно тебя люблю! Так сильно!-даже весь сморщился сушеным грибом, сжал ладони у груди.- Твои губы. Твои глаза. Волосы.А ты меня?
   Я мотнула:нет.
   -Нет? почему?-ему еще оставалось выдавить жертвенную слезу. Я не ответила. Он снова преобразился в эдакого удальца и схватил меня за щеку. Щека заболталась, оттягиваемая в сторону. Я хлопнула Пунита по руке и освободилась. Встала и ушла в комнату.
   ***
   Марило. Воздух стоял неподвижный, сконцентрированный, как обычно перед грозой. Но небо еще не заволокло свинцовыми тучами. Мы с Шантой только что развесили сушиться белье и она переживала, что может не успеть высохнуть, хотя в Индии все высыхает за какие-то полчаса.
   Я вылезла на крышу и вздохнула. Хоть какая-то, но это была свобода. Хорошо здесь. Уютно, не смотря на горы пыльного цемента, песка, оставленного строителями после ремонта, огрызки красных кирпичей, местами затоптанных до пыли. И кругом одни крыши, крыши... куда ни кинь взгляд, только сереющие стены кладок и пузатые бочки-танхи. Но среди этого пейзажа хочется жить. И почему мне продолжает нравится Индия? По кварталу лают собаки, сверчками стрекочут- ругаются белки. Их язык похож на треск и они тут бегают стаями. Лазиют по стенам и ни у кого не спрашивают разрешения. До сих пор не могу привыкнуть, что они дикие, почти паразиты. Но красивые, полосатые, похожи на бурундучков. И я любуюсь ими, их шустрой жизнью, энергичностью. Вам бы тоже понравилось, я не сомневаюсь. А я , напротив,почти утратила заряд бодрости. Если б меня еще почаще сюда выпускали. А то Шанта неприменно начнет объяснять и выискивать сотни причин для моей же пользы, почему мне лучше вооще никогда не появляться на крыше. Но пока я вроде проверяю белье. Прыгаю, отрабатываю удары в воздух. Ёп-чаги, толи-чаги, тича. Но больше всего стараюсь исполнить фурию с разворота. Самый, на мой взгляд, красивый и элегантный удар, но у меня, с моей корявостью в движениях, он получается отвратительно. Конечно, сама я другого мнения, почти парю в душе, но когда это видит тренер Андрей или даже мой брат, то отворачиваются с перекошенным лицом. Неужели настолько безнадежно? Горько осознавать такое, но я стараюсь. Потому что не хочу придти первого сентября после каникул и показать, что я провалялась все лето на пляже или в огороде, потому даже выше колен ноги поднять не могу. Нет. Тут ,если не гулять, то хотя бы тренируйся. Каждый день, целый день. Мало того, что это позволяет мне оставаться в норме, это помогает выжить. В ударах я ищу опору для духа. Нужен внутренний стержень, который не даст мне согнуться и сломаться. Я выдержу. Все. Но дайте мне для этого только возможность упражняться на крыше.
   И вот я счастливая прыгаю в перерывах между сериями ударов. Потом выполняю пумсе. Самое сложное и невыносимое. Плохая мышечная память и постоянно сбиваюсь с ритма. Каким чудом мне еще на комиссии пояс дали. Наверно за наглость и неотступность. Но теперь на крыше я благодарю судьбу и тренера, что заставили меня изучить пумсе. Теперь оно концентрирует внимание, приводит в чувства. Иначе бы я давно окончательно свихнулась и зачахла. Уже третий день подряд я выполняю первое пумсе и руки уже выделывают блоки в такт ногам. Обычно все части тела были сами по себе, кто куда.
   Я чуть-чуть взмокла, но это наоборот освежает и хочется делать еще и еще, до бесконечности. И я не знаю усталости. Я ни о чем не тревожусь и ничего не боюсь. Тут крыша. Тут я ближе к солнцу и к вселенной. Что за тяга ввысь? Может вы ответите?
   Подхожу к белью, что распласталось вульгарно на перилах крыши. Часть его свисает к боковым соседям, чья терраса ниже нашей. Часть капает прямо на улицу. Но прохожих это не касается, потому что близко от стен дома вырыта канавка для всяких гадостей и туда вместе с остальной грязью стекается и вода с белья. Хотя после того, как выжимает Шанта, до покраснения рук, канаве перепадает не много.
   Белье немного влажное, но до наступления грозы успеет высохнуть. И мне пока опять хочется поупражняться. Теквондо завораживает и пугает. Каждый раз, когда представлю, что Андрей заставит однажды нас надеть защиту и встать в пары, в дрожь кидает. Я скорее всего хожу к нему для себя. Физические упражнения и прочее. Но Андрей требует неустанных занятий и неотступного следования цели-черный пояс и соревнования. До чего страшно от одной мысли, что меня побьют. И причем кажется, что руки и ноги сразу онемеют и откажутся слушаться. Это то и обидно. Но почему заранее?
   За спиной раздается легкий шорох ног. Я оборачиваюсь и вижу Ашвани. В тренировочных штанах и майке, до безобразного изъеденной хлоркой. И как не стыдно при девушке носить такое? да и себе хуже-самооценка портиться. Но его это ничуть не смущает. Наверно, даже мысль не возникает. Ладно, его дело.
   -Привет,-будто мы с утра не виделись.
   -Привет.
   -Что тут одна делаешь?-оглядывает меня целиком и слегка щурится.
   -Теквондо.
   -И хорошо умеешь? Сколько уже занимаешься?
   -год.
   -Год?-вытаращивает глаза.-Так долго? И наверно, можешь уже спокойно драться?
   -Нет. Только в воздух. Мы парами еще не дрались. Нас учат, как правильно ноги кидать.
   От моей попытки выразиться, коверкая предложения, делается смешно и я кривлю рот.
   -Почему смеешься? Надо мной?-нахмуривается вроде в шутку Ашвани.
   -нет. Просто говорить на хинди плохо получается.
   -Ну ты пробуй. И получится. Больше тренируйся Чаще разговаривай.
   -а с кем? Я почти весь день одна.
   -Ну вечером Мини приходит с работы-с ней. Днем с анти. Сейчас я тут. Со мной хочешь поговорить7
   -ну давай.
   -рассказывай.
   -а чего рассказывать? Ты спрашивай.
   -он смеется и обходит меня кругом. Я разворачиваюсь.
   -ну , например, скажи, у тебя раньше был парень?
   -нет.
   -как это нет?-удивляется и предлагает присесть с ним на лавочку.
   Я стряхиваю пыль и сажусь. Он тоже и заглядывает мне в лицо.
   -Можешь мне честно как другу сказать, если я спрошу.
   -ну смотря что,- пытаюсь представить какую маску надеть и как реагировать.
   -ну вот я смотрю на тебя и думаю. Ты красивая. Очень,-улыбается еще шире.
   -Спасибо.
   -И у тебя должен был быть парень до Пунита. Ответь...-выдержал паузу.-У тебя был секс с кем-нибудь?
   -Нет,-стало неловко. Посторонний парень и так бестактно спрашивает. И не могу ему сказать: не твое дело. В то же время сижу и размышляю чего мне больше стыдно: говорить с ним на эти темы или того, что и правда у меня не было близких отношений ни с кем. Чувство ущербности закрадывается в душу. Неприятно щекочет.
   -Правда нет?-я мотаю головой.-И с Винаяком не было?
   Тут только я поняла, к чему он все клонил. Они, как и можно было предположить, пришли к единодушному мнению, что Виджендра мой любовник, иначе зачем бы я поехала с ним в Индию и зачем бы он меня так яростно опекал? Вспомнила и вопросы Ручи , когда без света лежали на кровати и она пыталась разоткровенничаться: "Скажи честно, ты спала с Винаяком?"
   Я тогда удивилась, что даже Ручи знает о нем, ведь моего работодателя видели только ее братья. Но уже успели всем все сообщить, вплоть до своих подозрений. Какой же последней шалавой я им представлялась? Могу только вообразить. Но их мать, отец? Им они тоже самое обо мне сказали? Шанта после такого, судя по силе ее традиционных взглядов, еще пустила меня в свой дом? Или они готовы рисковать честью семьи и репутацией, лишь бы заполучить русскую валюту и визу.
   -Почему в апреле ты была с Винаяком?-дотронулся до моего колена Ашвани.
   Я медленно подняла на него глаза и спокойно, но прохладно ответила:
   -Дела были.
   -какие дела?
   Я убрала его руку:
   -Индийскую одежду покупали, фильмы, чтобы продавать в Москве. Я помогала ему нести вещи.
   -да-а?-протянул он, хитро щурясь.
   -Да.
   Интересно, они как долго думали об этом и строили логические заключения? Не успокоятся, наверно, и после моего отъезда.
   -А у тебя хорошо получается твое карате,-поменял тему разговора и приподнялся.-покажи что-нибудь.Научи.
   -А что? Я делаю -ты смотри. Как еще я тебя научу, я сама еще не профессионал.
   -Нет. давай так, ты будешь на меня нападать, а я как бы защищаться. Я боксом занимаюсь. Давай узнаем ,чей спорт лучше.
   -ну они разные. Бокс руками. Теквондо-ногами больше.
   -Все равно. Давай,-и он занял позицию.
   -ладно,-я встала в стойку и приподнялась на носочках, едва покачиваясь, степуя.
   Бам! Вылетел боковой удар в корпус. Ашвани выставил руку и отбил.
   -Еще!-обрадовался.
   Бам! Вылетел такой же , но другой ногой. Он снова ловко отвел удар.
   -Молодец, хорошо делаешь!-похвалила его.
   -Да, я такой, я лучше тебя!
   Что за сравнение? Я вообще не делала никому вызов.
   -ну, еще, еще!-манил он рукой, подзывая ближе и выбросил хук правой.
   Сказалась моя закалка кикбоксера, когда в девятом классе полгода лазила на бесплатные тренировки. Сплошные синяки на голенях, локтях. Никаких достижений в спорте, но блоки так и остались автоматически заточенными, защищая тело и голову.благодаря навыкам я спасла свой нос от хука. Почему он в ярость так впадает?
   -О!-фыркнул Ашвани.-А говоришь, в теквондо только ноги.,-словно отчаялся, что не покалечил меня.
   -Ну это я давно очень в кикбоксинг ходила, ничего не помню.
   Он разозлился и скаканул на меня, выбрасывая кулак левой.
   Я отскочила в сторону и попыталась дотянутся до соперника мирра-чаги, выпуская удар сложенной в колене от живота ноги. Попала. И сразу толей, по плечу. И тут Ашвани взревел. В мгновение ока из несколько задиристого, но веселого паренька превратился в огнедышащее чудовище.
   -Что?-какой бы он не был смуглый, но в эту минуту ярко побагровел, что вены на лбу вздулись. Сжал кулаки и , раздувая ноздри, набросился на меня.
   Стрелой взлетели к сознанию все мои страхи спарингов и соревнований, все драки с братом, когда мы иной раз вырывали с воплями клоки волос на голове друг у друга и позже не разговаривали по три недели, тщательно скрывая это от родителей, нося в душе страх пустоты. И снова здесь. Я же не собиралась с ним воевать. Он просто просил показать пару ударов в действии. Но стоило лишь попасть по нему, уверена, что даже и не больно, как он озверел. Слюна пеной пошла у него изо рта. В грудь мне врезался кулак, отпихнув назад на целый метр. Тело сковал страх и неожиданность. Разве это уже все серьезно?
   Не успела ответить себе на этот вопрос , как получила мощный толчок в плечо и удар в солнечное сплетение. Аж глаза выпрыгнули.
   Морда Ашвани с горящими от неописуемой страшной ненависти глазищами торчала в паре миллиметрах от моего лица. Он сильно сжал мою руку выше локтя и припер к стене, занеся над головой крепкий кулачище.
   Оторопь, одолевшая меня, уступила место самозащите, точнее инстинкту выживания. Выдавив из себя исковерканную улыбку,я крикнула охрипшим голосом:
   -все, ты победил!
   Он ,казалось , не слышал меня и рассматривал , выискивая цель на моем лице, куда бы приземлить кулак. Он совсем не походил на человека в своем уме. И мне сделалось страшно. По-настоящему, как если бы я попала в бои без правил, где побежденный не имеет права на жизнь. Да у него психотравма. Побили на улице или до изнасилования дошло? Не может человек просто так выходить из себя по пустякам.
   -Ты выиграл. Бас!
   Далеким отзвуком до него долетел мой ослабленный голос. И только тогда он посмотрел на занесенную для удара руку. С издевкой усмехнулся.
   -Вот видишь, я все равно лучше!
   Мне показалась, что мои догадки верны. Он что-то не может выбросить из головы и постоянно хочет отыграться за прошлое.
   -Да я никогда и не говорила, что ты хуже...-пыталась вспомнить все свои слова, хоть мельком оброненные, которые могли как-то его обидеть. Но ничего в голову не приходило. Либо я окончательно забыла, либо он придумал себе что-то сам и теперь решил отомстить.
   -Руку больно,-напомнила ему, что моя вторая рука все еще зажата его клешней.
   Он посмотрел и победно усмехнулся:
   -Кикбоксинг, теквондо. Ты ничего не можешь, даже себя защитить. Фр. А еще год занималась!
   О, это он так о себе говорит: это он ничего так и не смог поделать со своими обидами. Он не смог когда-то защитить себя и винит в этом других. Ни качалка, ни бокс, ни победа над слабой девушкой не подняли его в собственных глазах.
   С пренебрежением, какое бывает только у тех, кто долго соперничал и наконец-то для себя обнаружил, что превзошел противника, Ашвани отошел от меня в сторону и махнул рукой.
   -Можешь и дальше кидать ноги в воздух. Пока дождь не начался. А то смотри, пойдешь по лестнице, подскользнешься и упадешь мертвая.
   На последних словах он так дико усмехнулся, что у меня мурашки побежали по телу. Что он сейчас сказал? Опять про лестницу? Шанта недавно ее упоминала. И тоже намекала на несчастный случай с летальным исходом... зачем Ашвани сейчас не на шутку разошелся и готов был убить меня?.. Зачем они постоянно спрашивают про мои счета в банке. Где и сколько...
   Я с трепетом в груди проводила Ашвани, пока его голова не исчезла внутри дома. Я как загнанная лань, забилась в угол, ощущая каждую выпуклость камней в стене и тихонько сползла на корточки.
   Через переулок доносились отчетливые стоны сикского пения из небольшой гурудвары, вперемешку с ударами колокольчиков и ноющими раскатами гармоники. На дороге мяукали машины, сигналя аппатичным коровам и зазевавшимся бабам с котомками.С соседней крыши, с дома, который я никогда не видела, летел салатовый змей, дергаясь и извиваясь на невидимой веревочке. Он постоянно пытался освободится и взмыть в небо. Но каждый раз детская ручонка возвращала его обратно. Как же в Дели любят забавляться с воздушными змеями-каждый день вижу на соседских крышах. Я невольно сравнила себя с этим задушенным неволей змеем и ощутила боль ниже ключицы, куда ударил со всей беспощадностью Ашвани.
   Внизу послышался хрип Шанты. О чем это они там с сыном переговариваются? Не обо мне ли, как все-таки подстроить падение. Может, не найдут масло, которое лучше подходит для скольжения ног со ступенек...
   Я медленно поднялась и ощупала близковисящее белье. Сухое. И уже посерело неожиданно быстро небо, как будто это битва с Ашвани нагнала тучи. За горизонтом уже яростно чернело. Оттуда и пойдет дождь.
   Мне теперь страшно было уходить с крыши-не безопасно. А что,если они уже с петлей поджидают меня внизу? И я помру задушенной, как кошка! И не увижу маму, брата, бабушку, мою любимую деревню, мою Россию!!!
   Я схватилась за голову и закусила губу. Приступ помешательства опять с новой силой надвигался, похожий на ту грозовую тучу. "Господи, боженька, дай сил сдержать себя! не дай сойти с ума!" Я боялась помешательства почти так же как насильственной смерти. Особенно неприятно, если тебя убьют полоумную.
   -Наташа!-послышался голос Шанты и ее шуршащие шаги.
   Собирается подняться на крышу. Я не должна показывать свой испуг и подозрения. Иначе они сразу догадаются, что я знаю их коварные планы и сорвутся в испуге и быстрее меня укокошат. А так будут считать, что я не понимаю и не в курсе. И пока придумывают новые планы, лучше, что-нибудь произойдет и я спасусь. Да. Точно. Надо успеть позвонить Саше. Предупредить. Лучше пусть узнает, что я не пропала без вести, хотя бы заявит властям, чтобы этих уродов наказали за преступление. То-то они часто слушают новости, как нашли очередную жертву: девушку из-за наследства убили муж со свекровью-задушили, или другую сжог заживо свекор. От меня они ждут денег, потому и просят выдать им пин код моего счета в банке. "Ручи же в банке работает и может спокойно перевести твои деньги в Дели." Только они не верят, что у меня никаких счетов нет. они воображают, что я все-таки миллиардерша и деньги золотой рекой непрестанно льются на меня. Я пока вообще банкрот. Ха-ха. Это тоже повод покончить со мной: их планы мгновенного обогащения внезапно рухнули, я ведь не оказалась дочерью крупного промышленника или бизнесмена. Не все европейцы одинаково зажиточны. Не верная у индийцев логика. Сюда к Арорам я вообще поехала на кредит, и с собой не больше пятидесяти долларов. Глупо. Да. Но это я теперь знаю. Не тогда, когда всеми силами души стремилась к любимому. А это маньяки. Аферисты. Выбраться бы...
   Я судорожно снимала огромные шаровары, вешала их на руку, следом не задумываясь клала балахоны, рубахи, комкала носки...
   Шанта подбежала и суетно прыгала, сдирая остальное.
   -Быстрее, быстрее!-торопила меня и задевала , проносясь мимо.
   Я пропустила ее первую на лестнице. Внимательно смотрела куда наступаю. Нет ли привязанных ниточек, как любят баловаться коварные персонажи Агаты Кристи, не видать ли темных размытых пятен масла. Явно семья что-то серьезное скрывала, например, про того же Пунита, в духе даже "Джейн Эйр", только в башне его не закрывали, чтоб хохотал дьявольским ледяным смехом на всю округу. Молится фанатично, одного никуда не пускают, за руль не сажают, опекают как ребенка.
   Блин, дом Ашеров какой-то.
   Мы спустились благополучно и женщина рукой указала мне идти в комнату. Я послушно направилась сидеть в темной пустой комнате. Ашвани уже не было. Успел слинять.
   Шанта покидала белье на кровать в комнате сыновей, где мне предстояло потом все это барахло аккуратно складывать по Ароровской системе, не иначе.
   Раздался над головой глухой раскат грома. Еще далекий и ухающий. Шанта влетела запыхавшись ко мне и внимательно посмотрела.
   - Я ненадолго уйду. Ты смотри, чтобы никто чужой не приходил. И выключи панкху и свет, потому что когда идет дождь, вся электропроводка замыкается и может произойти пожар. Поняла?
   Я кивнула. Опять напоминания об электричестве. Теперь угрожают пожаром. Все ушли... Что они еще задумали?
   Шанта незамедлительно скрылась в проеме, уводящем вниз. Я сидела неподвижно, приглядываясь к наплывающим теням, прислушиваясь к потусторонним шепотам. Чудится что-то. И опасностью воняет. Откуда? Что за бытовой знакомый запах?
   Потянула носом. Сильнее. Со стороны кухни шла тонкая легкая струя приторного газа. А вот и пожар! Замыкание. Случайно так все забыли выключить. Неожиданно дождик пошел. Молния ударила и прям по балону. А в доме никого из хозяев, только случайная заезжая и зажившаяся гостья осталась. Жалко- то ее как! Вах-вах! Кто бы мог предположить? Какая уродливая судьба! Не успела приехать, страну не посмотрела и бац! А страховку-то на кого, на папу с мамой? Ну нет , на этих милых гостеприимных людей, у которых и жила. Вот как Шива великий распорядился, надо же?! Вах-вах!
   Суки! Я не позволю! Я жить хочу!
   Я вскочила полоумная и ринулась было к двери, как услышала поднимающиеся шаги. Что-то забыли? Улики оставили?
   Появилась встревоженная Шанта. Увидела меня в дверях и неловко улыбнулась:
   -Забыла кое-что...
   Она прошла на кухню. Потом мимо меня, не поднимая глаз, в свою комнату. И назад, крикнув: скоро приду.
   Я легкими шажками прошла к каморке, в которой стоял газовый баллон с горелкой и принюхалась. Вроде запах пропал. Или , может, уже принюхалась? Как проверить?
   За окном взревели шины тормозящего мотоцикла и раздался тарзаний вопль Пунита. Он как всегда громогласен. Послышались голоса соседей-неужели и их спалить хотели? Или одумались? Наверно Шанта обнаружила, что жильцы снизу домой вернулись и поспешила выключить газ, чтобы греха не брать на душу. А может... и я со слезами расхохоталась, зажимая рот ладонью: просто я чокнулась. У меня паранойя. Мне везде мерещутся заговор, сплетни, слухи, интриги. Что же делать?
   Я забежала к себе в комнату и схватила тетрадь. Повалилась на кровать и в темноте, напрягая зрение, принялась выписывать каждое свое ощущение, каждую мысль, каждый вздох и образ, посещающий меня во время приступа. В голове только и стучало: как разобраться? Где правда? Но страхи все сильне и мощнее наваливались и заливали океанской волной, тыча меня носом в песок. "Да, да, -раздавался изнутри чужой насмешливый голосок,-они затеяли убить тебя. И не просто убить-зачем им лишние проблемы и тюрьма? Им нужен несчастный случай. Все равно как. Имеется много способов. У них была даже мысль подстроить автоаварию, но как ее проконтролировать, чтоб самим уцелеть? Тяжело, да. Потому эта мысль вроде как и отступила. Но ведь гроза. Лестницы-а их тут много и все крутые. Балконы, наконец. Всегда есть вероятность обвала поручня. Оступилась, прыгая на крыше. И соседи подтвердят: Да, видели, как она подскакивала в воздухе, ее ветром и сдуло. Не логично немножно, но кто не поверит своим местным, многочисленным свидетелям, что целыми днями напролет пялются в окна от безделья.А ты? Чужая. За тебя никто голоса не подаст. Тебя сюда не звали, а раз сама приехала-раскошеливайся! А ты чего хотела?". "Подожди, не спеши, я не успеваю тебя записать,-шутила с ним и куриными каракулями быстро царапала буквы на бумаге.-Повтори". И голос смеялся и повторял. Кто это? Теневая сторона моей личности? Бесы? Но я хваталась за каждую возможность выстоять перед полным безумием. И как возможность ухватится за разум было для меня писание. И я писала. Поспешно. Нервно. Торжествуя, что позже, когда приду в себя, с ужасом и любопытством перечитаю написанное. Возможно тогда и пойму, была игра воображения или имело место реальное зло, окружающее меня.
   Из розетки вылетели яркие искры. Целый феерверк. Синие, зеленые, розовые, желтые. Восхитительные. Новая вспышка, щелчок и поверхность обуглилась. По проводам побежали насмешливые токи. Над крышей прозвучал очередной раскат грома и тяжелые капли застучали по жести.
   В квартиру влетел промокший Пунит, заглянул ко мне, гаркнул несуразное и полетел переодеваться. Следом за ним вбежала и мать. Успела ли осуществить свои неотложные дела? Нет ли? Не сказала. А я не спросила.
   За окном и в коридоре заметно потемнело. Почти сразу появился Ашвани с сестрой. Все пробежали в зал. Никто меня не позвал. Я сама не пошла. Вдруг помешаю. У них свои дела, свои семейные разговоры-я им никто.
   Пунит обещал сегодня вернуться в час и поехать в музей и парк, но как всегда сбежал от меня подальше, чтобы не докучала своими просьбами. Вернулся почти вечером и , можно сказать, даже не заглянул поговорить. Как я ненавижу его за это! Как хочу все бросить и внезапно оказаться дома, у себя. И вообще все сон. И сейчас я сплю. И нет никаких злодев, никаких Ароров, ничего...
   Теперь даже сама понимаю, почему отважилась с вами встретиться и все рассказать. Это вроде моей мести им. Захотелось ославить их, этих негодяев. Кричать всем и все на каждом углу, как я это делала в бытность журналистом внештатником в паршивеньких газетенках. Сколько я тогда своими статьями шума надела (о жестокости молодежи писала), какую волну негодования подняла. Меня даже искать хотели. Весь город на уши поставила. Ха. И теперь к славе рвусь, опять скандальной. Да.
   Но я отвлеклась.
  
   Не зная как выносить тоску одиночества в заперти, я решила прибегнуть к крайнему способу-заболеть. Проваляться в эдаком беспамятстве до середины августа, а потом резко выздороветь и улететь домой. Уж, наверно, беспомощного человека Ароры не выкинут на улицу, сжалятся. Свет включать писать или читать нельзя. Выходить даже в коридор нельзя- там, видите ли, взад-вперед снуют с песком и цементом на голове строители, ремонтирующие балкон и четвертую прилегающую к нему комнату. А мне не поговорить ни с кем, ни даже шелохнуться нельзя. Изверги!
   От всего этого у меня заломила голова, сильно, до потемнения в глазах. Ура! Подействовало. Теперь слягу и им придется смириться и терпеть мое присутствие, а мне легче выносить заточение. Чувствую себя эдаким графом Монте-Кристо. Вся разница между нами-его насильно затащили в замок Иф, я-добровольно приперлась.
   Я застонала от боли и досады. Ну хоть бы Пунит заглянул, пусть на минутку, хоть бы словом со мной обмолвился. Слезы заструились по щекам, щипля кожу. Почему со мной такое происходит? За что?
   И в эту минуту зашла Шанта. С веником. Безмолвная. Сурово-неприветливая. Принялась мести пыль. В темноте. Без света.
   Ну заговори со мной?! Хоть крикни. Ненавижу вас всех!
   Чего, спишь? Нет. Спи. Не могу, голова болит.
   И тут я ожидала малюсенького сочувствия, самую крохотулечку...
   Таблетку выпей. Нету. Надо было брать с собой.
   Веник зашелестел дальше. Дверь снова захлопнулась. Я одна. В темноте. Холод в самую середину жаркого южного лета.
   На лестнице мужские шумные торопливые шаги. По ним я узнаю своего любимого мучителя. Пунит проходит мимо моей комнаты, теряется в глубине квартиры. Приглушенные разговоры. Треск включенного телевизора. И пустота. Пустота в моем сердце. Я никому не нужна...Это хорошо, что мой отец не мэр Москвы Лужков, ни его зять миллионер Батурин, ни Березовский. Как бы я тогда ошиблась в Пуните! Каким бы паечкой он казался бы, лишь бы заполучить баснословные деньжищи моего папочки. И портила бы себе жизнь с ним. Хотя... в ином случае вряд ли я бы его и встретила.
   Сейчас он хладнокровный, расчетливый сидит за стеной и спокойно пялится в новости о звездах, смотрит клипы и наказывает жестоко меня за мою любовь к нему. И им безразлично, болит ли у меня голова, сердце или я уже померла.
   Нет. болеть оказалось не выгодно. Всем на тебя по-прежнему наплевать. И я приказала себе забыть о боли. Секундное дело и головной боли как не бывало. Потому и удостоверилась в народной мудрости: "Спроси себя, чего ты не хочешь делать, что предпочитаешь заболеть". Мои манипуляции с болезью не удались. Я сцепила зубы от злости.
   За дверью новые шаги. Противный голос Ашвани. Новые перешушукиванья. Думаю, обо мне. А как же- о ком же еще? уроды!
   И резкий срыв в сознании. Я покатилась в обрыв. Цепляюсь за ветки, сыпучие камни. И лечу. А они стоят всей семьей надо мной и смеются "Наташа пагаль". Такой приступ безумия на меня нашел, что я вцепилась ногтями в деревянное изголовье кровати, готовая все искрошить в стружку, до мелких опилок. Передо мной витали лица Ароров и я, сейчас это уже кажется смешным-вы улыбаетесь, но тогда меня забавляла до истерики фантазия, рвала им волосы, вцеплялась зубами им в головы и рвала, куски за кусками.
   Это страшно. Это ужас, леденящий, с сотнями невидимых глаз, с шумом потусторонних голосов. Сумасшествие. Я думала, что уже никогда не выйду из этого состояния. В диком порыве бросилась к своей спасительной тетради выписывать все, что чувствую, что делаю , что вижу и слышу в этот момент. Прямо в темноте я черкала в клеточках, оставляя бессмертные следы своего помешательства. На следующий день я набралась храбрости прочесть, что написала. Меня ужаснуло самое начало и я отложила до лучших времен. А они так и не наступили...
   Надо сказать, что слова, живые, пусть и обращенные к самой себе, немного отрезвили и вывели меня на чуть высший уровень сознания. Но за этим последовал страх паранои. Меня хотят убить. Вот лейтмотив моего кризиса. В голове снова проскакивали все газетные статьи о сожжении и удушении молодых снох за приданое, так сильно распространенное в индийской среде, где до сих пор за невесту ее родители платят немалые деньги. Своего рода бизнес, живой товар. В Москве недавно, до моего отъезда к Арорам, прогремела новость, ужаснувшая своей жестокостью. Индус выбросил из окна многоэтажки свою индийскую жену из-за ее денег, а списал на несчастный случай. Потом до меня доходили слухи о том, как промышляют в этой стране бойко со страховками, были бы в руках паспортные данные. А мой паспорт в их руках.
   Меня знобило от холода и страха, от постоянного соскальзывания с рельсов сознания.
   И когда через час ко мне пришла Ручи, она напугалась моего вида. Приняв мое тяжелое состояние за тоску по дому, попросила брата дать мне телефон позвонить. Пунит нехотя набрал Сашин номер и когда я услышала в трубке родной голос, я прикрыла рукой рот, как будто меня бы поняли, и выложила ему свои подозрения. Если мне останется жить совсем мало, пусть брат знает, что я догадывалась о покушении и заявит на убийц.
   -Меня хотят убить, устроить несчастный случай,-огорошила я Сашу.-только маме с бабушкой не говори.
   У него, напуганного, даже язык одеревенел. Так я его напугала. Потом он мне рассказывал, что в это время резал салат в деревне и как раз мама и бабушка были рядом, спросили как Наташа, а он от ужаса палец обрезал. И пробормотал им, пряча глаза, что я в порядке, только скучаю очень. Молился весь вечер, плача, чтобы Бог сохранил меня. уже раздумывал где брать деньги, чтобы ехать выручать меня или мстить за меня.
   Страшно. Неприятно вспоминать об этом. Но так было. И никуда от этого не скроешься. И вы об этом хотели слышать.
   Думаю не будет грехом, что в тот вечер я прокляла Ароров, точнее двух братьев.
   Пусть Пунит и Ашвани узнают, что такое безумная, до умопомешательства безответная любовь. Пусть оба они так же сильно полюбят, как когда-то любила я Пунита. И пусть весь мир насмехается над их чувствами. Пусть получат такую же боль в груди, в мозгу, в сердце. Чтобы не могли спокойно спать и потеряли аппетит. Чтобы все их мечты и желания стать счастливыми разрушились о скалы издевательств. Может тогда они поймут, что такое любовь, и что такое человеческие чувства, над которыми грешно смеяться.
  
   Я проснулась с милым волнением в груди. Тоска по дому,по семье. Если бы тут я получила то,за чем приехала,наверно,не так скучала бы. Мне приснилась мама. Она смотрела на меня. лицо светилось добротой. Знакомая улыбка. Я кричу ей и бегу на встречу,чтобы кинуться в ее объятия и укрыться в них от всех бед и тревог. И тут она превращается в Шанту,уставшую от вечных однобразных домашних дел,суетных и бесполезных. Она смотрит на меня так же ласково,как и моя мама.Подзывает. Я подхожу и думаю ,как бы к ней обратиться. В ее глазах вижу любовь и заботу обо мне. Сердце распахивается и с губ срывается "мами" на индийский манер. Я плачу,но мне спокойней.
   Я села,прислонившись к стене. Мысли витают глубоко ,еще в моем сне.В комнате полумрак,хотя слышу оживленный гул во дворе. Тявканье собак. Через минуту раздается лязг колес телеги и слышен хрипящий клич торговца: "Пьяджь!Пьяджь!Лаль пьяджь!" И я уже вижу гору красного лука на его тележке. Домохозяйки кричат ему с балконов, спрашивают о цене. Потом спускают ему по веревочке ведерко. Он взвешивает луку,кому сколько надо,кладет в ведро. Толстые ленивые бабы поднимают. Берут луковицу,другую. Вертят в руке,проверяют. Потом недовольно кидают "тхике"-в данном случае похожее не на нормально-хорошо, сойдет. Опускают все в том же ведерке,но уже опорожненном,пару рупий. Торговец хрипло благодарит и едет дальше,все также надрывно выкрикивая "пьяджь". Я все это уже видела прежде,потому мне легко представить сейчас. И все это летит перед глазами так четко,что кажется,будто я сама стою на болконе и кидаю вниз по веревке маленькое ленивое,как и я, пластмассовое ведерко. Вспоминаю,как в такие дети играют в песочнице. И я играла... Потом меня звала домой мама. Мама...снова тянет плакать. В горле замирает комок,мешает дышать. Мама. Она так далеко. И мне страшно:увижу ли я ее еще когда-нибудь? Вернусь ли живой отсюда?
   -Ха,джи!-кричит Шанта кому-то вниз через решетку в полу,специально для таких перекличек с соседями снизу.
   Я переключаюсь на нее. Она мне снилась сегодня. Я ведь хотела сделать ее своей второй матерью. Для свекрови она вполне сносная и доброжелательная.
   Я встаю,чтобы пойти умыться,освежиться,как говорят местные,отправляясь по утрам в туалет. Ноги наощупь ищут рваные сандалии,ставшие по дому шлепками. Встаю. Потягиваюсь. Волосы нечесаны. Лохматые. Лень брать расческу. Потом. Может быть. А может просто сполоснусь и так кудрями высохнут.
   В коридоре у открытой настежь двери в душевую тарахтит древняя стиральная машинка. Кучи белья. Она стирает каждый день одно и тоже. Ночь проспят в ночнушке-в стирку. Придут с прогулки на час,разденуться-в стирку.Помоются,вытрутся-полотенце уже в барабане крутится. Носовым платком один раз утрут лоб в комнате и он уже также пренебрежительно валяется в груде "грязного" белья. Шанта никогда не прекратит стирать. Только после смерти. Это ужасно. И впечатляет. Она такая несчастная женщина! Вся ее жизнь заключена только в сборе заношенных вещей,просушкой их на крыше и стряпне. Лепешки,лепешки,горелый чад масла, горы металлической посуды в раковине. Пьядж,от которого у нее уже и слезы не текут,-высохли железы. И снова белье. А в перерыве мести пол. Пыльный,мусорный. Особенно во время ремонта. Еще нет пяти,а она уже на ногах. Уже все спят,а она все еще дравит пригорелые чугуны и скороварки на кухне. Руки сухие,жилистые. Все матери труженицы. У всех только одна цель-растить и растить своих детей,даже если тем далеко за двадцать.
   Мама. Они похожи. Моя тоже крутится целыми днями: сарай,огород,плита у печки в деревне, будильник по утрам,чтобы поднять нас на электричку; стирка,посуда,полы. Особенно ее угнетает беспорядок. Не выносит вида соринки. Так дни и уходят. Безвозвратно. Бесцветно. Серо и устало.
   -Здравствуй Наташа,-улыбается мне замученная женщина.-Я думала,ты еще будешь спать.
   -Только что встала. Уже выспалась.
   Лицо мое наверно опухшее,некрасивое. Но эта этого не заметит. А мне красоваться не перед кем. Я только с сожалением отмечаю,что мне не принять ободряющий душ. Еще с час,когда закончится вся эта стирка. Ладно. Не привыкать. Не впервой.
   Я останавливаюсь напротив. Зачарованно смотрю на дергающуюся и дребезжащую машину. При той жизни,что я веду тут,мне даже это кажется если не чудом,то развлечением.
   -У тебя есть что стирать?-оторвала меня от барабанного гипноза Шанта.-неси,я и твое постираю.
   Мне ужасно стыдно и неловко. В первую же ночь я немного запачкала покрывало кровью и ей пришлось его менять, тайком от других простирывать хозяйственным мылом. Стыдобища! Если еще я ей и теперь на плечи сяду,она совсем сломается. Я так не могу. Мне стало совестно и перед ней,и перед своей мамой. Она ведь тоже всегда нас обстирывала. И я никогда не придавала значения ее труду. Только тут,в этой семье, со стороны я отчетливо видела,что значил весь этот непосильный изматывающий труд домохозяйки.
   -нет,спасибо,-неловко улыбаюсь.
   -не стесняйся,-хлопает ласково по плечу.
   И тут я отчетливо вспоминаю сон. Несколько секунд колеблюсь:рассказать или нет,и как. И тут рот сам открывается и я слышу свой голос,дрожащий,осевший:
   -Я сегодня во сне видела вас.
   Она удивилась,замерла.
   -И я вас во сне назвала "мами"...-на последнем слове голос окончаельно исчез и я не знала,что говорить дальше. чуть не расплакалась.
   На глазах Шанты выступили слезы. Плечи вздрогнули. Подбородок тоже. Она протянула ко мне влажные руки. Я поддалась. Женщина прижала меня к груди. Ласково. Нежно. Близко. Мои руки тоже обняли ее.
   -Бети,дочка...-еще немного и она сама заплачет.
   Мы стояли прижавшись. От нее шло такое знакое тепло,как будто через нее со мной говорила сейчас моя мама. Первый раз я забыла тут о своем одиночестве. И решила, что теперь Ароры передумают меня убивать. "Бети-дочка"-не станет же женщина желать зла дочери, пусть и названной.
   Шанта оторвала меня от груди. Заглянула в мои глаза и улыбнулась:
   -Бети.
   Ее руки,привыкшие гладить своих детей,гладили сейчас мои волосы. Матери везде матери.
   -Зови меня теперь всегда "ма"или "мами",-попросила меня с блестящими от волнения глазами.
   Я кивнула.
   -Ма,-но впредь всегда смущалась так ее называть.
   Я пошла в туалет. Шанта вернулась к адской машине.
   -Когда я вернулась,она уже выжимала с неимоверной напрягой длинные простыни.
   -Вам помочь?-не удержалась от сострадания.
   Она приподнялась и по всему было видно,что моя просьба ее удивила и обрадовала. Пару секунд она еще сомневалась,воспользоваться ли мной или все делать самой,но потом решилась:
   -ну давай. Вот держи за край,а я буду крутить. Надо выжать воду.
   И так я впервые усвоила фразу "Пани капре се никальна",что буквально значит "удалить воду из одежды".
   Мы вместе тужились,покряхтывали. Но на душе у меня светило солнце. Я нашла себе занятие. Я нашла близкого человека.
   -Я сейчас буду вытаскивать белье,выжмем,а ты потом сможешь его вытащить на крышу и развесить там сушить?-спросила она меня,благодарно улыбаясь.
   -Ладно,смогу.
   Мы быстро поудаляли воду,насколько хватало наших женских сил. Я подняла тяжелое ведро с вещами и цепляя одной рукой за полу широких брюк,чтоб не упасть,поднялась наверх.
   Крыша-мое самое любимое место в этом доме,радостно заливалась солнцем. Тепло дышало даже от накаленных камней,плит. Душа парила. И эта тесная по сути крыша казалась мне огромным полем. Я тут могла ходить хозяйкой и даже развешивать белье. Тут ,прямо на кирпичах,на перегородках,на сомнительных проволоках. Индийцы не боятся стираные вещи вешать на пыли,не волнуются,что белье может окрасится от красных битых кирпичей, от побелки стен. И мне это казалось безалаберно-забавным.
   Брюки,балахоны,дырявые,проеденные хлоркой трусы,носовые платки, безпяточные носки. Все побывало в моих руках. И все подчинилось мне,когда я распределяла каждое на свое место:мелочь вниз ,чтоб не слетели;большие вещи-на перегородку-пусть капает к соседям на нижнюю веранду.
   Я важно ходила из стороны в сторону. Появилась Шанта с широким тазом под мышку.
   -Ой,нет,пояснила она,-носки и трусы вешай на перила этой лестницы.
   И она переместила тряпки на поваленную деревянную лестницу,изрядно посеревшую от времени.
   Вместе довесили остальное.
   -Идем,-позвала меня.-тут жарко. Плохое сейчас солнце.Помоги мне с мукой.
   Так у меня появилась обязанность помогать по дому время от времени.
   И возможность сделать что-то посильное для себя ,для Шанты,для ,казалось,моей мамы. Для всех матерей на свете.
   ***
   Помню один случай, еще до того, как мне билет поменяли... ну по порядку.
   Мне нестрепимо было больно за то, что Пунит никогда не хотел найти даже пяти минут просто посидеть поговорить. Он избегал меня, избегал оставаться с глазу на глаз, если не накинуться и не поерзгать на мне. И всегда он либо запирается на час молиться, либо спит, уставший не известно от чего, либо исчезает по делам. И в этот раз он примчался запыхавшийся, крикливый. Ашвани отдыхал подремывая на своей кровати. Шанта выскочила незаметно, оставив меня в полуодиночестве. Ремонтные работы закончились и я уже могла выходить из своей конуры, не боясь столкнуться с рабочими, хотя вовсе не я этого опасалась.
   Я тупым мешком сидела в кожаном диване, когда примчался Пунит.
   -Никого нет?-обрадовался, потому что брата в расчет не брал, и чмокнул меня рывком как уколол.-Идем, тихонько, в комнату,-потянул за руку, понижая голос.
   -Я хочу поговорить с тобой,-умоляющим голосом попросила, словно подданный аудиенции у короля.
   -Потом,-небрежно махнул рукой, поднял меня с дивана и, прижавшись, начал хлопать тазом.
   -Хватит,-высвободила руки, чтобы оттолкнуть.-Ты меня не слышишь? Ты можешь сейчас немного поговорить со мной?
   -Ну? Чего тебе?-кивнул и снова пиханул, прижимая к стене, прямо напротив балкона, а через дорогу уже окна любопытного семейства толстячков.
   -Соседи увидят,-застыдилась так, как и Пунит стеснялся меня.
   -Где?-повернул голову.-Их нет. не увидят.
   -Перестань. Не хорошо.
   -Почему не хорошо? Я же тебя люблю.
   -Любишь?!-укоризненно посмотрела снизу вверх.
   -Да,-совершенно невозмутимо ответил, продолжая притеснять и размазывать по стене.
   -Ты даже не хочешь поговорить со мной.
   -Но мы же сейчас разговариваем.
   От шумной возни проснулся Ашвани и потирая глаза наблюдал за нами.
   -Твой брат проснулся.
   -Ну и что? Он не будет ругаться. И анти не расскажет. Давай. не бойся. У меня есть ниродх. Понимаешь?
   Ниродх. Как сигнальная лампочка на собаку Павлова подействовало на меня это слово. Опять говорит при брате про презерватив. Опять отказывается уделить хоть пару минут для простой беседы. И все его внимание ко мне сводится лишь к имитации сношения где-нибудь в темном углу.
   -Я тебя люблю. Очень много!-опять противный томный и лживый взгляд.
   -Ты любишь?-усмехнулась и резко отшвырнула его в сторону.-ты не умеешь любить.
   -Я?-опустил он огорошенно руки вдоль ног и бегал глазами.-Я умею...я люблю...
   -Тебе от меня только приглашение с визой надо и секс!-в сердцах выплеснула на него всю желчь.-Ты никогда меня не любил!
   -Нет... не правда... любил,-раскрыл отчаянно рот. Ашвани уже встал у двери, облокотясь на косяк.-И сейчас я хочу тебя потому люблю.
   -Хочешь да?-во мне все закипело.-Хочешь секса, да?
   -Да,-чуть обрадованный, что я его поняла.
   -Да? Тогда давай, идем. Что стоишь?-схватила его за рукав и силой потащила за собой в комнату, оставляя Ашвани в замешательстве. Швырнула его обмякшего на паланг и заперлась на щеколду.-Все еще хочешь секса со мной? Всегда только сексу. И больше ничего! На, возьми.
   Запрыгнула верхом на него. Прижала к матрасу его запястья, распяв его как на кресте. И принялась кусая цепляться за его губы, щеки, нос, всасывать кожу на шее. Остервенело. Мстительно.
   -Ой, тише, больно,-вздрагивал он и умоляюще сдвигал надбровья.
   -Ах тебе больно?-раздражало меня его внезапное хлюпанье и кусала сильнее. Ведь такие он любит поцелуи, кровожадные. Так он сам любит рвать, кусать, грызть.
   -Осторожней, нарам,-не выдержал и взмолился.
   Нежностей ему вдруг захотелось. А сам-то пробовал когда-нибудь проявить эту самую нежность?
   -нет, никакой нарам!-ликовала я голодным стервятником.-Ты же сам просил секса.
   -Хорошо, давай,-внезапно согласился, сожмурившись. И от меня откатило. Внезапное осознание того, что это какой-то фарс, что я даже не знаю при всем желании что в такой яростной сцене делать дальше. И в душе я даже рассмеялась: изображать из себя сексуально агрессивную тигрицу без интимного опыта.
   Я отпустила его запястья и сползла в сторону. Пунит открыл глаза: что случилось? Почему остановилась? Мне нечего было сказать. За душевным смехом пролились душевные слезы. Глаза лишь слегка заблестели неограненными алмазами, а голова низко упала,отяжелевшая от возникшей тоски.
   -Что?-поднялся и приподнял мне подбородок.
   -Ничего,-буркнула обиженно в ответ.
   -Но мне понравилось. Ты страстная. Почему остановилась?
   -не хочу.
   И не теряя времени даром повалил меня на спину, беря по обыкновению инициативу в свои руки. опять грубое тисканье, даже без кусачих поцелуев-огрызков.
   -Не так. Где нарам?
   -Нарам?-остановился сконфуженно.-Я не умею. Не знаю, что это. Сама покажи. Научи меня,-и покорно сам повалился на спину. Потянул к себе на грудь.
   И я на секунду представила, что мы уже женаты. Что вот так рядышком лежим после долгого утомительного дня и по-семейному о чем-то мило беседуем, чередуя слова с ласками.
   Я пальцами провела по его векам, прикрывая их. Скользнула по хребту носа, попав в ямку над верхней губой, легким движением коснулась контура пухловатых губ и в них по щетине к горлу. Приблизила свое лицо. Губами прикоснулась его холодного широкого лба, легким чмоком поцеловала закрытый глаз, потом другой. Поцеловала висок, щеку, языком лизнула нос, кончик хряща, чуть нырнула в ноздрю и замерла на секунду в той же ямке под носом.
   Пунит от удовольствия расслабился и рот перешел в состояние самодовольной улыбки.
   Я провела языком по его губам, ища в них ответ на мой призыв. Поцеловала колючий подбородок. И все ждала, когда его крепкие руки сплетутся у меня за спиной.
   -Почему остановилась? Дальше,-не открывая глаз сухо скрипнул.-А я посплю. Устал с работой.
   Мгновение тишины. Только слышно как стучит мое возмущенное сердце. Я тут стараюсь, как ханская наложница, а он дрыхнет, как бревно. Бесчувственный чурбан. Мне одной что ли это надо?
   -Спи.
   Я отодвинулась от него и легла у стеночки, отвернувшись от него. Он еще немного так полежал и повернул меня к себе.
   -Ты разве обиделась?-изумление его казалось вполне искренним.
   -Нет,-обижаются на родных и близких. Какой смысл держать обиду на чужих. А Пунит мне был и есть никто.
   -Ну я же вижу,-облокотился на локоть. Я не ответила.-Ты хотела о чем-то со мной поговорить? Сейчас говори.
   Многое уже ушло, как темы, так и желание обсуждать. Но если сам Пунит решил поговорить.
   -Зачем ты звал меня в Индию?-он сделал удивленное лицо, сдвинул брови, приподнимая одну выше другой.-Почему позвал меня?
   -Потому что я тебя люблю и хочу быть с тобой, пожениться. А ты разве этого не хочешь?
   -Нет.
   -Но почему? Ты меня уже не любишь?
   -Люблю, но этого мало.
   -А что надо? У тебя все ведь есть. Если чего нет, попроси анти. Она даст.
   -Я прошу у тебя. Я к тебе приехала. Но ты всегда занят. У тебя нет никогда времени поговорить со мной, даже посидеть.
   -Но я сижу сейчас.
   -Это только сейчас,-я перевела дыхание, напрягаясь, чтобы не заплакать.-Я хотела погулять с тобой. Я думала, что мы поедем вместе к Лотосу, где познакомились.
   -Мы еще поедем.
   -Не поедем. Потому что ты не хочешь. Потому что ты всегда занят. В твоей жизни нет места для меня.
   -Я не понимаю, о чем ты говоришь,-казался растерянным и сконфуженным.
   -Ты понимаешь. Я говорю простыми словами.
   Он посерьезнел и заложил руки за спину.
   -Ты уже не хочешь быть моей женой. Ладно. Ты меня больше не любишь. Хорошо.
   Теперь он удачно перевел вину за развалившиеся отношения на меня: я не хочу, мне ничего не надо. Только он забыл, кто к кому примчался. И уж точно не он ко мне.
   -Ты зря думаешь, что я плохой и хочу от тебя визы, приглашения и секса. Я тебя люблю, поэтому мы всегда в одежде. И я думал тебе тоже нравится. Разве тебе со мной не нравится? Я хотел сделать тебе приятно,-легонько виновато провел по предплечью.-Тебе ведь так нравится?-я кивнула. Он провел нежно пальцами по лицу.-И так?-я снова кивнула и он откинул свою рку назад как ужаленный.
   -Пунит, я приехала к тебе, но я редко вижу тебя. Я всегда с твоей мамой. Она хорошая женщина, но я тебя люблю.
   -Ты еще и с Ручи.
   -Да, Ручи. Вечером она. Днем твоя мама. А ты когда? Я не к ним приехала. Пожалуйста, дай мне денег поменять билет и я улечу домой.
   -Ты правда хочешь бросить меня?-нахмурил лоб.
   -Я хочу домой. Ты обещал, когда еще в России ты звонил и звал в Индию, я сказала, что у меня нет денег на билет. Ты сказал, что пришлешь, дашь. Но я сама приехала. Папа в банке кредит взял. Дай мне сейчас сколько надо поменять дату.
   -Я дам.
   Холод пролетел между нами.
   -Сколько тебе надо? Пятьсот долларов, тысячу? У меня много есть. Я дам сколько ты хочешь.
   Пятьсот долларов -цена билета в обе стороны. Поменять дату и трети, наверно, хватит.
   -Ну, может, двести.
   -И ты не хочешь свадьбы со мной? Не хочешь, чтобы я к тебе приехал?-сощурил глаза.
   -Приезжай.
   -Ладно. Я обещаю тебе, что с завтрашнего дня мы с тобой каждый день будет везде гулять. И сегодня вечером двоем пойдем на рынок купим тебе обувь.
   Я растроганная едва не расплакалась. Помешал Ашвани. Он забарабанил в дверь, шипя и прикрикивая, что идет анти. Пунит поспешно вскочил и открыл дверь. любопытное лицо Ашвани влезло в комнату посмотреть на меня и оценить опытным взглядом, что произошло. Потом ему братец напридумает, нарисует все в ярких красках.
   На лестнице послышались шаги. Это действительно была их мать. Вернулась с сумками. Лук, горох, томат.
   -Как дела, все нормально?-оглядела подозрительно сыновей, стоящих у входа в мою комнату. Те кивнули и пошли в зал. Для виду Ашвани и меня позвал смотреть телевизор.
   Я встала и пошла нырять в кожаный диван.
   Тем временем Шанта разобрала покупки и поднялась на крышу снимать сухое белье. Пунит взглянул на часы: время пуджи. Встал с кровати и подмигнул мне.
   -Идем со мной вместе душ принимать? Нарам.
   Я слегка ухмыльнулась. Кто бы приглашал. Он собственной тени боится, а тут тем более мать пришла. Предложение, конечно, само по себе замечательное, но не сбыточное.
   Пунит подскочил, потрепал по щеке как обычно до боли и покраснения и ускакал, стянув с веревки чистое полотенце. Шанта кинула кипу белья и попросила меня начать перебирать и складывать. Сама пошла готовить ужин.
   Я нехотя встала и принялась ворошить тряпье, раздумывая о своем, скучном и не веселом. Пунит вернулся мокрый через десять минут в одном полотенце на бедрах. И по песьи стряхнул на меня влагу с волос.
   -Ай,-чуть вскрикнула от сырой неожиданности,-он засмеялся своей проделке, причесался, кривляясь и строя из себя супер стар, фотомодель. Вытащил из вороха чистые помятые полосатую курту и белые штаны-паджамы, тут же оделся и ушел молиться, крикнув матери, чтобы его никто не беспокоил.
   Ашвани, все время лежавший тут же на паланге, встал, по пути мимо меня тоже дружески-неистово потрепал по щеке (я боялась взглянуть на себя в зеркало. Эдакой распухшей и посиневшей бомжой я себе представлялась) и ушел к себе за бананами. Вернулся с одним лишним мне. Протянул.
   -Спасибо,-справится с вещами я всегда бы успела, а вот бананом не каждый день угощали.
   Ашвани обошел меня полукругом и остановился разглядывая.
   -А Пунит где? Каха?
   -Пунит?-затормозила соображая. Разве он не видел, что его брат пошел совершать привычную пуджу.-Во пуджа карта хе, молится.
   -Нет, -усмехнулся и крадучись приблизился.-Я спрашиваю Пунит где, куда целует?-положил палец себе на рот.-Сюда?
   А то ему братец не рассказывал. Наверно уж больше моего давно знает,кто куда и как целует. И потом вопрос не корректный, даже вводит в смущение.
   Я опустила глаза, разглядывая кучу белья.
   -Пунит вери лаки!-очутился передо мной лицом к лицу.-Ему в губы можно тебя целовать. А мне можно?-и выдвинул голову вперед, вытянув губы для поцелуя. Я вовремя повернула лицо щекой к нему и он неприятно чмокнулся, не попав в рот.-Ну почему нет?-детский каприз отразился на его круглом лице.
   -Найди себе девушку и целуй куда хочешь.
   -Но мне ты нравишься. Зачем мне другая девушка?-промямлил наигранно-плаксиво.
   -Ну а я что сделаю? такова жизнь.
   -Значит никогда ты не позволишь поцеловать себя в губы?
   -нет.
   -Ну тогда еще раз в щеку, можно? Как сноху.
   -Ладно,-повернула лицо боком. Он коснулся влажными оттопыренными губами моего лица и задержался, ловко руками развернув к себе меня за плечи.
   -Э, нет!-пригрозила пальчиком.
   Он сочувственно себе вздохнул и плюхнулся на диван, наблюдая как я аккуратно нехотя складываю их одежду.
   Но Пунит наврал. Мы никуда не ходили, никакой обуви не увидела. Сидела в заточении, как птичка певчая, и чирикала о своей горькой участи.
  
   Видимо потому что Ручи сказала матери, что мне нравятся браслеты, Шанта позвала меня в зал и разложила на кровати коробки с разноцветными чуриями. Лазурные, лиловые, бардовые, огненно-красные, салатовые, лимонные, синие. С блестками и хрустальными крошками.
   -Нравится?-повела ладонью по своему достоянию.
   -Да, красивые.
   -Какие больше тебе нравятся?
   Трудный вопрос. Они все красивые и глаза разбегаются. Шанта поняла и вынула связку голубых, словно из бирюзы. Попробовала мне примерить, но они на слишком тонкую ручонку. У меня широкая кость не позволяла протиснуться. Женщина покачала головой, попробовала вынуть оранжевые, но они даже по виду оказались меньше голубых.
   -Пойдет Мини,-буркнула она,шивыряясь в своем кладе. В итоге выбрала самые невзрачные старенькие и протянула.-Эти побольше. Возьми.
   -Спасибо,-я безмерно обрадовалась. Это подарок. И в моих руках браслеты заиграли новой жизнью, тоже обрадованные, что они еще послужат украшением. И хотя налезли с трудом, я весь вечер носила их по дому с горделивой важностью коронованной царицы Савской.
   Когда вернулся усталый Кришенлал, я ушла к себе, чтобы не мешать. Свет не включала-зачем привлекать к себе внимание. Через решетчатое окно из коридора проникает свет и мне видно, что писать в тетрадке. Долетал звук кино, наигранный смех актеров и их манера играть в фильме театрально ярко и разговаривать громко, чтобы слышно и видно было на галерках-опять молодая Рекха мстит врагу за то, что кинул ее крокодилам. Только недавно уже казали это кино, но по другому каналу. Вспомнила, как еще училась в школе и мои одноклассницы хвастались, что по НТВ покажут "Жажду мести". У меня этот канал не работал, а мама к подругам не отпустила-поздно. Потом они долго охали и ахали, какую красавицу они видели в главной роли. Рекха уже давно постарела и играет теперь матерей красавиц. Но я не об этом.
   Вошел крадучись Пунит и прикрыл за собой тихонько дверь. Со словами " родители смотрят телевизор" набросился на меня, одним взмахом , что я и пискнуть не успела, подмял под себя, крепко сжимая запястья.
   -Пусти, чурии сломаешь,-искала повод, чтобы отпустил.
   -Не сломаю. Тихо, а то услышат.
   Я попробовала вырваться и тут он как курицу на сковороде распластал меня, задрав ноги йоговской ассаной "плуг". В одежде, через штаны уперся в меня набухшим членом. Дернулся раза четыре и отскочил, заслыша шорох. С искаженным лицом залез рукой в штаны. Мокрое маленькое пятнышко появилось на ярко-красных тренировочных. Он соскочил с кровати и, споткнувшись, чуть не упал носом, торопясь в душевую комнату смыть неожиданность.
   Когда вернулся, также крадучись, я сидела на кровати и собирала осколки браслетов.
   -Смотри, ты сломал их,-с жалостью протянула ему на ладони.
   -Ну и что? Еще куплю,-фыркнул и лег рядом.
   -Это плохой знак...-Шанта дарила с уговором " тебе как моей невестке". Если они сразу же и сломались, значит мне не быть ее баху. Сам Пунит постарался.
   Конечно, я знала, что и так нет будущего, но просто для Пунита хотела создать атмосферу кармического стечения обстоятельств. Но ему и на это было наплевать. Я только сожалела о браслетах, которые даже поносить не успела. От десяти штук осталось целыми четыре. Я убрала их в сумку и потом подарила одной девчонке в Москве. У нее рука потоньше и пришлись в пору.
   Шанта на другой день спросила, почему я не одела ее подарок, я, взглянув на сидящего напротив хладнокровного Пунита, ответила, что браслеты сломались. Он незаметно подмигнул мне, мол знаем по какой причине они раскололись.
  
   Пока Шанта гремела сковорадами и скороварками, а мы сидели с Пунитом перед телевизором, он,выглянув на всякий случай посмотреть, что делает мать, схватил мою руку и засунул себе в штаны.
   -Подержи, сожми сильнее,-закатил глаза и сам начал помогать себе мастурбировать.
   И как ему всегда не везет, матери понадобилось пойти сюда.
   Он с вытаращенными глазами вскочил, заметался как пойманный зверек в силках, и не знал куда прятать стоячий далеко вперед пенис. В спортивных трикотажных штанах его трудно было спрятать. И когда Шанта вошла с подносом лепешек, он натянув футболку едва не до колен, шмыгнул мимо в туалет. Мне это напомнило мультик про волка "Ну погоди!"
   -Что с ним?-обернулась она в недоумении.
   Я пожала плечами. От вранья зачесался нос. И от ладони резануло тяжелым мужским запахом. Еле удержалась, чтобы не поморщиться. Встала и пошла споласкивать руки. Могу представить, что подумала Шанта, глядя на то, как мы оба по очереди убежали.
   А потом вернулась уставшая Ручи. Поела и ушла мыться. Меня отправили в комнату, где она потом и присоединилась, прихватив с собой синий плотный флакончик с надписью "Кокорадж. Кокосовое масло для волос".
   Налила в ладонь бесцветной душистой жидкости и нанесла на влажные волосы.
   -Наташ, помассажируй мне голову. Это надо, чтобы волосы росли и были красивыми и блестящими, как у тебя.
   Я за своими никогда особо не ухаживала. Чистые, причесанные и ладно. Первый раз сталкиваюсь с массажем головы маслом. Запустила пальцы в шелковые пряди и Ручи застонала.
   -Ай, как хорошо, ты фея.
   После нескольких минут соприкосновения с кокосом, мои руки стали гладкими и мягкими, как у младенца. А пахло от них настолько аппетитно, что хоть ешь. И очень захотелось ореха. Но Ароры никогда не покупали ни одного. У них все, кроме лепешек,-ганда.
   -тебе сделать тоже?-по-лисьи сощурилась хитрая, но ласковая девчонка.-Хочешь?
   Я кивнула. И она мигом вскочила на колени позади меня на кровати, налила мне наверно полбутылочки и принялась втирать, мять, рвать, дергать. Голова раскачивалась из стороны в сторону, укачивало ко сну. Глаза сами закрылись и в висках приятно затюкало.
   Пришел Пунит с матерью. Постояли в дверях. Подождали, когда Ручи управится со мной.
   -А теперь и мне,-плюхнулся на пол Пунит и подставил космы.-Я хочу, чтобы Наташа мне намазала.
   Ручи протянула мне масло. Я облила его голову и с напавшей откуда ни возьмись нежностью пропустила сквозь пальцы его черные густые волосы. Как воронье крыло. С таким же иссине-зеленым блеском. Так захотелось поцеловать его в шею, уткнуться в затылок. Но он не поймет. В его мозгах есть только грубое трахаться без всяких ласк и телячьих нежностей.
   -Не так,-окрикнул он шутя, но грубо.-сильнее!-и пернул при этом с таким треском-гулом, что разлетелось по всей комнате.
   -Ах, тебе сильнее,-взорвалась я и схватила его за волосы, да как дерану.-Так? Или еще сильнее?
   -да, сильнее,-засмеялся в ответ, а меня это разозлило, напоминая все крыши, все общипанные и вытянутые щеки. И вся обида вырвалась разом.
   Я принялась трепать его и шлепать по голове, не обращая внимания на его мать и сестру до первых их окриков остановиться. Но чем сильнее я его трепала, готовая повыдергивать ему все волосы, они все сильнее и громче хохотали, заглушая его крики о помощи.
   И моя злость оборвалась. Не подпитываемая осуждениями, испарилась.
   -Так его, Наташа, так, сильнее, побей! Он бадмаш!-выкрикивали квозь слезы смеха Шанта и Ручи, одобряюще хлопали в ладоши.-Пусть знает, как тебя обижать. Выдери ему всю гриву!Ха-ха-ха! Так тебе Пуно и надо! Видишь, какие девушки бывают, когда злые?
   -Да, я вижу, что Наташа меня любит. Мне нравится. Пусть всего изобьет.
   Я уже и сама не знала, плакать или смеяться над этой историей. Вытащила пальцы их волос и толкнула в шею:
   -Все, хватит массажу.
   На крик со смехом возник Ашвани. С завистью понаблюдал. И когда ему предложили тоже подставить мне свою голову, он недоверчиво отмахнулся и забрал масло, чтобы самому себе натереть на ночь.
   Наверно по этому случаю чуть позже Ашвани притащил в комнату два сырых яйца и спросил:
   -Одно мне, другое тебе. Как хочешь, сварить или пожарить?
   Я посмотрела на Ручи: может где подвох? Она поморщилась: яйца тоже не любит, как и мясо.
   -Ну я и так могу.
   -Сырое?!-втянул шею.
   -Да.
   -как это?
   -сейчас покажу,-я выхватила белое куриное яйцо, легонько стукнула его по конусу до трещинки, откулупала до белка и, не беспокоясь о всяких невидимых, а значит, и не существующих, сальмануэлах, туберкулезных палочках и птичьих гриппах, высосола все содержимое, оставив в руке опустевшую скорлупу.
   Брат с сестрой так и остались неподвижными еще две минуты. После чего Ашвани покрутил у виска, показывая, какая я чокнутая и все еще стряхивая с себя головой ошарашившее его видение, ушел варить себе яйцо. А на другой день принес мне половину тарелки с макаронами-спагетти, политых разбитым вареным яйцом с жареным томатом и луком.
   -вот попробуй как надо есть,-и протянул вилку.
   Я с видом первый раз пробующей вареное яйцо с макаронами показываю , жуя, как это вкусно и мне нравится. Он сбегал довольный на кухню и принес остаток в сковороде, вывалил на тарелку и вместе со мной тоже вилкой начал уплетать спагетти.
   Для меня это были не просто макароны,которые я давно дома перестала употреблять в пищу, и не просто яйцо с луком. Это разнообразие, отдых от роти с далем.
   ***
   Когда еще были рабочие я наблюдала, как они накладывали красный песок из кучи под окном на тазы и носили на головах на третий этаж, где месили с цементом раствор и выкладывали пол, обмазывали стены, меня ужасно смущались и опускали низко головы. Я тогда решилась спросить у хозяйки, для чего им четвертая смежная комната, если первая для Ручи, вторая для родителей, а в третьей спят братья. Шанта лукаво прищурилась и тихонько засмеялась, положив мне руку на плечо.
   -А ты не знаешь?-я мотнула.-Для вас с Пунитом, когда поженитесь. Это ваша комната.
   Я отчего-то тогда смутилась и не знала, радоваться мне, что меня полуприняли в семью или огорчаться. И все же обрадовалась. Всегда приятно, если ты не чужой в ином мире.
   Я подождала до вечера пока подсохнет свежезацементированный пол и выбежала на балкон со стороны большой дороги. Люди сразу как по команде подняли головы с улицы, чтобы посмотреть на меня. казали пальцами, широко оскаливались. Я всегда для них была в новинку. Но меня это не пугало. Это живые люди. И я дышу. Можно сказать, что почти гуляю.
   И вот спустя несколько дней момент повторяется. Я опять на балконе. Люди пялются...
   Откуда ни возьмись появился Пунит и тихонько позвал вглубь: тут все тебя видят, нельзя стоять на виду.
   Оставь. Я хочу побыть на воздухе.
   Это плохой воздух и жарко. Лето.
   Ты не понимаешь. Для тебя это плохая погода. Ты живешь в ней весь год, каждый год. Для меня же лето-это и есть эти две недели. В моей стране всегда холодно. Даже лето не всегда теплое. Каких-то двадцать дней солнца. не мешай мне.
   Пунит казался чуть грустным. Я тоже. У меня уже есть обратный билет с точной датой. А я смотрю на этого чудака, эгоистичного, жестокого, безразличного ко мне и мне грустно, что скоро не увижу его. Как же глупа и слепа любовь. Она не слушает разум. Живет по своим нелогичным законам. И ты не умеешь совсем ею управлять.
   Какие языки ты еще знаешь, кроме хинди и русского? Все, только эти. А я еще панджаби. Мы сами панджабцы, поэтому я знаю. Правда? Скажи что-нибудь.
   Пунит начинает трещать как скворец, а я только мотаю головой и морщу слегка нос.
   Нет. не понимаю. Говори на хинди. Но они похожи. Смешно, что ты ничего не понимаешь.
   Ну и зря смеешься. Ты ведь русский тоже не поймешь и уж тем более украинский. Зато я знаю еще и английский, а ты только детские книжки читаешь. Хм.
   Вот и весь короткий диалог. Не успеваем даже на людях побыть вдвоем, как летит Шанта и сурово размахивает полотенцем. А ну марш все в комнаты. Душно. На улице одни чокнутые ходят и смеются над вами.
   Она постоянно создает вид, будто мы постоянно на всеобщем обозрении.
   Я тяжело вздыхаю и прохожу в глубь комнаты. Пытаюсь поговорить с Пунитом. Уже не укоры, как раньше. Так. Типа по душам. Но он начинает ехидничать и насмехаться: я тебя не понимаю-говори на хинди.
   Это и есть мой хинди, который я за две недели подтянула, но не усовершенствовала. Да и разговаривала я преимущественно с Шантой и Ручи. А чаще со своими мыслями...
   На часах уже восемь и мне обидно за время. Пролетел бесцельно еще один день. потерян безвозвратно. И даже Ручи опаздывает с работы. Это значит только одно: придет совсем уставшая и мы не пойдем даже в малюсенький сквер за углом. А крыша заперта. Все под запретом. Хорошо еще не сама жизнь, точнее ее жалкое подобие.
   Я сижу в диване. Пунит барином развалился на паланге перед телевизором. Сам дремлет. Мне оставил скучный сериал. И я с радостью слышу стук каблуков о бетон. Сиплый голос Ручи летит по коридору, заглушая стонущую панкху.
   -Вот на тебе вкусный овощ. Такой ты еще в Индии не пробовала,-и протягивает мне жареный кукурузный початок, весь обсыпанный затлой соленой масалой.
   -не, я такой есть не могу. Бахут намкин (очень соленый).
   -Ну и что?-удивляется Шанта, подсаживаясь рядом на секунду.-Сходи и помой его под краном.
   И правда. Как сама не догадалась. Вкус сразу делается съедобным и я развлекаюсь с початком, выковыривая из него зерна зубами.
   -Нравится? Вкусно?-смеется Ручи.-Ты как голодный зверек. Анти тебя не кормила днем?
   -Кормила. Но этот овощ (не знаю, как назвать его на местном языке) давно не ела. У нас такое в России тоже бывает.
   Прилетает Ашвани, весь в испаринах, суматошный. Останавливается передо мной как вкопанный.
   -Вкусно? Нравится? такое раньше ела?
   Киваю. Ручи уже успевает ему объяснить, что кукурузу я вижу не впервые. Ашвани толкает в бок ленивого братца и начинает ему тыкать на меня пальцем: посмотри, как гостья ест смешно початок. Как будто они его вилочкой и ножичкой режут и выковыривают.
   Оба потешаются. Я не обращаю внимания. Шанта шикает на них, а сама тоже тихонько посмеивается. Но ее зовут дела, как трубача в армии труба, и вот уже гремят кастрюли, вечные груды грязной посуды в раковине, которую ей одной приходится отмывать с мылом-настолько они брезгуют сами собой.
   О! Матери нет. Можно спокойно помучить Наташу! Хорошая свежая идея! Пять минут не проходит, как початок вырван. Щеки бултыхаются в разные стороны. Руками пытаюсь отбиваться, а они только смеются. Ненавижу Ашвани-он вообще мне никто и никакого права не имел и не имеет меня даже пальцем тронуть. Зазря я всегда прощала. Как был скотина, так и остался. А Пунита ненавижу за то, что удосужилась влюбиться по уши. За то, что он невежа и тюфяк. За то, что вместо любви дарит одни издевки и насмешки. За то, что после этого смогу ли еще поверить в мечту, смогу ли вообще поверить людям?
   -Ты бандер (обезьяна)!-кидаю в него обидное, а он только усмехается и передразнивает меня:
   -А ты бандари (обезьяна женского рода).
   -Ты... ты...-перебираю в уме все обидные слова и вспоминаю, что в Индии не любят по этой части собак.-Ты кутта!
   -Хи-хи. Да. Я кутта. А ты моя куттия!
   Вот и приехали. Тебя же еще сучкой назвали.
   Пытаюсь встать и уйти-рывком швыряют обратно в кресло. Пытаюсь отбиться с одной стороны-уже треплют и щиплют с другой, тычут в глаз. Еще немного и слезы неограненными алмазами закапают из глаз. Сколько я там выплакала за две недели. Если перевести все в бриллианты, то выдет десять Кохиноров, на которые все Дели скупить можно и сдача останется.
   Ручи не выдерживает и заслоняет меня от братьев.
   -Уйди. Не мешай!-кричат ей истошно, ржут как взбесившиеся жеребцы и пытаются оттащить девчонку. Она настырно, отбивается от них и свободной рукой обнимает меня:
   -Наташа, не плач. Пуно пагаль. И Ашу тоже. Они придурки. Идите вон, уроды!
   В ответ громкий смех.
   -Ма! Помоги! Они забижают Наташу, я не могу с ними справится!-сама чуть не плачет.
   Шанта виновато высовывает из кухни голову. Ищет предлог какой-нибудь и наконец находит.
   -Наташа, иди сюда помоги мне почистить и порезать лук.
   Я встаю. Меня снова толкают. Ручи вступает в драку и получает привычный укол пальцем в глаз.
   -Ай!-трет покрасневшее место. Глаз слезится, а эти только хохочут.
   Наконец мне удается выбраться из зала и оказаться под крылом Шанты. Ей неловко и она пытается мне объяснить, что мальчишки так хулиганят только от дружбы, любви и искренних чувст. Протягивает мне миску и нож. Луковичные головки лежат передо мной в раскоряку. Начинаю чистить и слезы лавиной вырываются наружу. Ручи подбегает и останавливается в дверях. Лицо искривлено сожалением.
   -Наташа, прости. Ты плачешь из-за Пунита?
   -нет.
   -А почему?
   -Пьяджь. Лук.
   -Пьяджь? Неправда. Ты плачешь из-за него,-обнимает и прикладывает голову к моему плечу.-Не надо. Он ганда. Ты хорошая. Забудь его и помни нас с анти. Мы тебя любим.
   -Спасибо.-так и сделаю.
   Мы вместе молча чистим пьяджь. Но мои глаза, всегда слабые к луковому запаху и парам, не выдерживают. Я слепну от слез и бегу умываться. Меня тут же подлавливает Пунит и придавливает к стене. Как придорожный кабель колотит тазом, не обращая внимания на соседей, которые ненароком могут вылезть на балкон.
   -Пусти. Мне лук резать надо.
   Отталкиваю и ухожу. Он остается довольный собой и своими выходками.
   ***
   Теперь Шанта постоянно держала на запоре дверь на крышу- даже не помню с какого точно дня и момента это началось: то ли после того, как нас с Пунитом там кто-то застал, толи соседи шушукались и ей выговаривали из-за моих постоянных тренировок, толи наша драка с Ашвани каким-то образом дошла до хозяйки,-я прекратила прыгать по утрам и не разминалась вечером. Ушли приступы помешательства, страха за жизнь, но пришла скука и апатия. Мне уже ничего самой не хотелось. Я не заикалась о прогулках и на радость Ручи предпочитала оставаться в комнате и обучать ее русскому, а не тащиться в садовый закуток через пару переулков отсюда. Она радовалась, что после трудового дня беготни по этажам на высоких каблуках ей можно остаться и блаженно поваляться на кровати. К тому же у нее быстро продвигалось освоение чужих слов, и произношение получалось намного лучше, чем у ее братьев. Она прибегала с работы и теребила как маленькая: "Наташа, давай учи меня опять сегодня русскому. Ты хорошо учишь. У меня быстро получается. Скоро я буду лучше знать твой язык, чем ты мой". Я улыбалась довольная, что мое пребывание в этом доме хоть кому-то идет на пользу и с удовольствием раскрывала блокнот, в котором Ручи со старательностью и прилежанием выводила черточки, создающие буквы. Первым делом, конечно, она попросила показать ей как пишется ее имя, потом имена всех в доме. Сама уже смело выписывала буквы, ошибаясь лишь изредка и то быстро вспоминала и исправляла, бросая на меня ожидающий похвалы взгляд. Я как не менее старательная учительница поощряла ее темпы и даже подарила отксеренный дома с детского учебника "Шишу бхарати", какой выпустило индийское посольство в Москве для начинающих,русско-хинди мини словарь. Брала его с собой за неимением другого. Иногда мне самой требовалось что-то сказать. Я не знала как это сделать и лезла в эти листы в поисках нужного слова.
   Ручи удивилась и поцеловала меня в щеку:
   -Ты очень добрая, Наташа. Я тибия лиублю!-она так наивно выговаривала последнюю фразу по русски, без той лицемерной пошлости, как ее брат, что я млела от удовольствия.
   Ручи сразу побежала в зал хвастаться всем, что я сделала ей такой подарок. Ее братья прибежали ко мне в комнату с кисло-завидущими лицами:
   -А почему ей, а не нам подарила?
   -Ручи хочет заниматься и занимается, а вы нет. Тем более вы же одна семья, все вместе и будете пользоваться.
   Но довод на них не подействовал. Ашвани с присущей ему , скорее всего как последнему и самому избалованому ребенку,ревностью набросился зверем на распечатки и спрятал за спину:
   -Мои будут.
   -Нет, отдай!-напугалась Ручи и полезла отбирать их у брата.-Наташа мне их подарила! Это мое!
   -Нет мое!-рычал сквозь туго сцепленные зубы Ашвани и вертелся, одновременно до боли сцепливая тонкую руку сестры.
   -Ай!Больно!-всхлипнула Мини, превратившись в маленького цыпленка, попавшего в когти к коршуну.
   Брат рывком выкрутил ее руку за спину, что девчонка не на шутку заныла, зовя на помощь второго брата, меня, родителей. На ее крик прибежала Шанта.
   -Что тут происходит?-обвела всех взглядом.
   Пунит тупо улыбался в сторонке, наблюдая за разыгравшимся припадком брата. Ручи согнутая и вывернутая, крючилась от боли и визжала. Ашвани упивался ее мучениями.
   Я только сейчас поняла одну из причин, почему Ашвани измывался надо мной. Привычка. Наверняка Ашвани на улице трус. Потому и качает мышцы. И чтобы вырасти в собственных глазах: какой я сильный и непобедимый,издевается на слабым полом. Самыми доступными оказались мы с Ручи. И еще, наверно, уличные ринди, каких они с братцем на пару снимают за триста рупий, чтобы истезать и принуждать.
   -Наташа мне подарила словарик,-пискнула сквозь слезы Мини и снова взвизгнула, потому что догадываясь о быстром вынужденном завершении акта насилия, Ашвани плотнее сдавил ей бицепс.
   -Ашу! Усе чхор до!-прикрикнула Шанта, явно не ожидая от сына мгновенного повиновения и обратилась к дочери:-Ну пусть возьмет себе...
   -Нет!-отчаялась Ручи.-Это мне подарок! Я русский учу, а не он! Пусть сейчас вернет мне!
   -Ашу, бэта, Мини ко де до!-нерешительно попросила мать сына отдать распечатки.
   По голосу и мимике читалось, что она немного побаивается младшего сына и при этом слишком его уважает: что он решил, не подвергается оспариванию. И стараясь не обращать внимания на писк дочери,собралась уже вернуться в зал, где шумел по телевизору старый фильм.
   -Ма! Скажи ему! Наташа!-звала Ручи хоть кого.
   Я вступилась :
   -Ашу, верни сестре словарь. Он же на всех будет. Все им пользуйтесь.
   Он усмехнулся и отпустил сестру. Она выскочила и сморщилась еще сильнее, тряся больной рукой.
   -Отдай,-пискнула она.
   Ашвани жестко мотнул:
   -Нет. Сначала я сам все прочитаю. Верну завтра вечером.
   -Нет, мне сейчас надо...
   -Я сказал завтра вечером, значит все.
   Сухой колючий взгляд остановился на мне:
   -Спасибо тебе за подарок,-тряхнул листами и высокомерно развернулся, исчезая медленно за углом.
   Шанта молча последовала за ним. Пунит по-прежнему идиотом улыбался. Ручи плюхнулась заплаканная на кровать и по-старушечьи сгорбилась.
   -Ну мы можем, если хочешь сейчас продолжить и без словарика,-предложила ей.
   Она повернула лицо и напряженно подняла уголки губ. Смахнула слезу и залезла с ногами к стенке.
   -Давай.
   -Я тоже хочу,-пробасил Пунит, сверкая белками у входа.
   -Ну присаживайся рядом, бери бумагу, ручку. Писать будешь,-хлопнула ладонью по покрывалу рядом с собой. Ей богу, такого идиота любить можно, если голова очарована древней магией.
   Он засуетился и достал из сестринской сумки карандаш. Вырвал из блокнота лист и развалился на животе, выставив вперед голову.
   Появился в дверях Ашвани.
   -Теперь и ты с ними?-кивнул брату.
   -Да. Я тоже хочу знать русский.
   Ашвани побледнел. Оглядел нас. И потянулся к блокноту.
   -Это мой. Зачем ты взяла его использовать?-накрикнул на сестру.
   Та оторопела и промямлила:
   -ну я на чистых листах пишу, твои записи не трогала...
   -Вообще не зачем брать чужое!-его ярость горела адским пламенем.
   Пунит снова молчал, по-бараньи издалека с бесстрастием наблюдая за сценой. Ручи опять насупилась обиженно.
   -А где мне писать?-попробовала переубедить брата.-Я завтра куплю себе новую тетрадь, а блокнот тебе отдам.
   Я вспомнила своего брата. Мы с ним никогда не делили книжки, тетрадки, ручки. Все ,что лежит дома-все почти общее, кроме одежды. Да и то футболки и джинсы одевали на пару. А тут такая кутерьма из-за несчастного блокнота.
   -Ашу. Дай ей лист и все будет хорошо,-вмешалась я с советом.
   Он наклонился ко мне и выставил поучительно указательный палец:
   -Послушай, Наташа, это семейное дело. Ты не лезь. И во-вторых, тебе же не понравится, если другой человек будет брать твои вещи. Так и мне.
   Выпрямился, выпячивая победно грудь, но при этом забывал, что только что забрал чужое. Мне нечем возразить: я в самом деле лезу не в свои дела не своей семьи. Увидя как я посерьезнела, он хмыкнул и выдрал листок неисписанной бумаги сестре.
   -Вот, учитесь, а это я заберу с собой, чтобы не брали все подряд,-и он прижал к груди блокнот, как некую ценность. Вновь ушел, не мешая нам начать очередной урок.
   Мы, благодаря Ручи, которая как быстро заплакала, так быстро и развеселилась, забыли о дурном и уже повторяли по нескольку раз простые, но первозначимые слова: пить, есть, любить, спать, гулять...
  
  
  
   Я только успела проснуться на другой день, умыться и даже немного попрыгать на крыше-благо сегодня она отперта. Шанта предлагала позавтракать, но я попросила ее отложить трапезу. Она охотно согласилась, что случалось не часто, занялась какими-то своими невидимыми суетными делами. Я сидела в комнате и писала в тетраде свои сны за последнюю неделю, анализируя их и сопутствующие события-сказывался Фрейд, первый из отцов психологии, кого я прочитала в живую, не из учебника.
   Сегодня мне как-то было спокойно, равнодушно, что нет Пунита-он унесся как ветер, не оповещая куда и насколько исчез. Даже легкое ощущение праздника. Бывает иногда: вроде нечему радоваться, но ты счастлив. Доволен жизнью. Потому что тепло. Потому что светит солнце. Потому что ты жив и здоров. Да мало ли еще мелких причин? В конце концов я в Дели! Еще пару лет назад даже представить себе такое не могла, а уже сейчас даже общаюсь на хинди, хоть и скудноват мой грамматический и словарный запас. Но ведь и это чудо!
   После того, как два года подряд не поступила в Институт Стран Азии и Африки на историка-индолога, совсем отчаялась: какой еще есть путь освоить язык и узнать этот таинственный тропический мир? Но правильно сказал Коэльё: "Если ты чего-то сильно желаешь, вся Вселенная будет тебе способствовать". И Она поспособствовала. Я нашла культурный центр, где и занялась хинди, йогой, попробовала себя немного на барабане-табла. В ценре мне преподаватель йоги Нагендра Коммат, все его считали славным прехорошеньким лапочкой, усатый и весь такой правильный как из Махабхараты, предложил работу вроде секретаря у Винаяка, а последний взял меня в командировку на три дня. И как следствие всего пережитого-сижу в этой зеленой комнате и читаю сон -пророчество, что приснился за несколько недель до апрельской поездки.
   Я будто оказалась у оврага, залитого по весне талой водой. Иду по тропинке к резным восточным воротам, а они заперты. И мне навстречу дядька без лица. И говорит: "В апреле сюда придешь". Потом смотрела в небо на самолеты. И как итог...сбылось.
   Жаль, что у меня больше нет той тетради со снами, а то бы посмотрела, что там такого снилось, в чужой квартире...
   За стеной раздался скрип. Не ступеньки-они каменные. Не дверь-она днем всегда открыта. Голос. Хорошо знакомый. Камаль. Я обрадовалась ему, хотя и с трудом его понимала. Но он всегда заходил ко мне подолгу поболтать. А в моем затворническом состоянии любое внимание в радость.
   -Наташа!-прохрипел он, заваливаясь в комнату.-Намасте! Тум тхик хо?
   -Здравствуйте!-кивнула.-Я в порядке. А вы?
   -Мэ ачча ху!-он присел на краешек и вынул пачку сигарет " Голден...". Протянул мне. Я мотнула. Он стукнул себя по лбу:-забыл, что ты не куришь.
   И сам убрал в карман, хотя очень не терпелось затянуться.
   В проеме появилась Шанта и спросила, может чайку.
   -Да, мы с Наташей попьем чаю! Любишь индийский чай?
   -Люблю.
   Хозяйка благодушно обвела меня взглядом и исчезла. Пунит сунул на секунду морду, оскалился и умчался.
   -Хочешь позвонить домой?-предложил Камаль и протянул мне свой модный дорогой "Сименс".
   Еще бы я не хотела позвонить. Прямо вырвала телефон из его рук. Но он вежливо вернул и помог мне справиться с системой. Извлек русский номер с надписью Саша и нажал на дозвон.
   -Вот теперь бери.
   Я быстро услышала в трубке родной голос брата.
   -Саш, это я!
   После последнего звонка он казался не на шутку испуганным.
   -Ты жива? С тобой ничего не сделали?-кричал в трубку срывающимся голосом.
   -Все нормально. Если они и хотели, то вроде передумали. Я перстала бояться и сходить с ума. Может ничего вообще и не было. может когда крыша поехала, я сама все придумала. Не знаю. Но ты не волнуйся. Их сестра,-я специально не называла имен, чтобы не поняли о ком и о чем я разговариваю с братом,-пообещала мне поменять дату в билете, уже звонила в офис и там сказали, что можно, так что скорее всего я скоро вернусь домой.
   -а я сдал экзамен. Не надо пересдавать и тратить пятьсот рублей! Четверку получил!
   -Вот видишь, у нас у всех жизнь налаживается!
   Мы сказали, может, еще пару слов, посмеялись и Камаль отобрал телефон: две минуты кончились.Что у него за тариф или хитрый обман, что можно в любую точку мира две минуты говорить бесплатно? Если бы он мне ответил и принялся объяснять, я бы мало что поняла из его слишком непонятного диалекта. Потому и не спросила.
   Шанта принесла два недолитых стакана горячего чаю и даже выдала по сухарю каждому. Уж на что она бережет эту сушеную сдобу и всегда жадничает. Видно, сегодня и впрямь удачный день.
   Мы пили не спеша, пытаясь поговорить. Я как всегда заходила в стопор, а Камаль размачивал сухарь в стакане.
   -не, не понимаю,-честно признавалась и мы оба улыбались.
   Пунит вернулся с братом и оба потеснили меня к стенке, чтобы сесть рядом. Младший брат повалился на спину.
   -О чем вы тут говорили?-обвел нас Ашвани.
   -Наташа звонила домой.
   -Что? Домой?-Ашвани резко поднялся на локте. Вид встревоженный. Даже напуган.- И что ты сказала дома?
   -Как что?-не поняла я его странной реакции.-Что у меня все хорошо и может быть скоро вернусь домой.
   -да?-дернул губами в полуусмешке.-Наверно очень рада?
   -конечно.
   -Что, у нас тебе совсем не нравится?
   -Нравится. Но вы заняты , а я всегда одна в комнате сижу. Лучше домой.
   -А если я выкину твой паспорт и порву билеты,-повернулся ко мне Ашвани и издевательски усмехнулся,-что тогда будешь делать?
   -Останется с нами навсегда,-ответил шуткой Камаль.
   Я снова чуть встревожилась: угроза уничтожить паспорт с билетами уже звучала до и во время моего помешательства. Зачем постоянно угрожать. Какая выгода? Просто пошутить? Плохие шутки. Я постаралась состряпать положительную гримассу, будто признаю все сказанное за повод посмеяться.
   -Ну так что ты сделаешь?
   -У тебя останусь. Пока мой паспорт не найдешь и сам мне билет не купишь.
   Ашвани фыркнул и засмеялся.
   -Ма!-крикнул он.-Принеси и мне чаю.
   Через несколь минут, пока я наблюдала за их разговорами, пытаясь уловить суть, и допивала свой чай, специально растягивая время, женщина принесла стаканы сыновьям и спросила, не хотим ли мы добавки. Я неопределенно качнула головой. Камаль тоже поежился и она подлила нам по немногу. И снова вернулась, но уже с подносами, на которых дышали свежестью свернутые роти и миски с перетушенными овощами и кефирчиком.
   -Нет, нет!-замахала испуганно руками, когда мы с Камалем собрались поставить подносы на покрывало.-Не ставьте так, а то испачкаете! Подержите пока. Сейчас я газету постелю. И она мигом сбегала в зал за вчерашним экземпляром "Амар уджаля". Листы зашуршали в ее руках, разрываемые безжалостно по изгибу, и покрыли половину постели.
   -Теперь можете есть.-и повернулась ко мне:-А ты ешь и не стесняйся. Я тебе еще принесу. И скажи, что еще дать. Дахи или сабджи? Может положить ачар?
   -Ой не, ачар точно не хочу, шукрия.
   -Шукрия,-засмеялась она, потирая вспотевший у плиты лоб.-Всегда говоришь "шукрия", зачем?
   Но по интонации было видно, что ей очень нравилось, когда я говорила "спасибо". Ее сыновья поймали момент посмеяться надо мной и тоже повернулись, оскаливаясь.
   -Шукрия! Шукрия!-и мои щеки заколыхались в разные стороны от их цепких пальцев.- Теперь мы всегда будем называть тебя не Наташа, а Шукрия!
   -Ай, больно!-шлепнула Пуниту по руке и схватила за запястье Ашвани.
   Они не собирались отпускать и еще дальше оттягивали мои щеки. На помощь мне пришла Шанта. Она шлепнула сыновей по загривку тряпкой:
   -оставьте Наташу. Пусть поест.
   Они нехотя послушались и полезли на мой поднос помогать рвать лепешку, макать ее в дахи, зацеплять овощные кубики. Потянулись ко мне сунуть в рот.
   -Спасибо, я сама!-отпихивалась от доброжелателей, а они только смеялись и повторяли: "открой рот, возьми". Мне неприятно вспомнился их любимый фильм на компьютере. А глядя в их неискренние насмешливые глаза, подумалась лишь пошлость.
   -Не хочешь мой кусочек, съешь хотя бы у Пунита,-выпятил хитро губы Ашвани.-он же твой муж. Когда муж кормит жену, это всегда хорошо.
   -Не хочу. И он мне не муж.
   -А кто тогда?-изогнул бровь дугой Ашвани.
   -Кто ты мне?-мотнула Пуниту.-Никто.
   -Как?-вытаращил свои телячьи глаза с поволокой.-Я твоя любовь.
   Я хмыкнула.
   -неа,-и прищурила глаза.
   Пунит сделал непонимающе-обиженное лицо:
   -почему нет? Я твоя любовь. Ты моя. Возьми лепешку.
   -положи,-ткнула пальцем на круглую плоскую тарелку.
   -Наташа, возьми у Пуно,-встряла Шанта, все это время с довольной улыбкой наблюдавшая за сценой.-они все тебя любят. Открой рот.
   -да, Наташа, открой рот,-осклабился Ашвани и Пунит протянул завернутые в хлеб кусочки моркови с картошкой.
   Не могла отказать Шанте. Послушалась. Все зааплодировали, будто произошло нечто необычное. Пунит радостный собрался было продолжить и сунуть мне второй кусок, но я отвела его руку: сама. Мне постоянно мерещились издевательства и скрытый смысл. Ашвани проглотил свое угощение сам. А Шанта вернулась на кухню допекать новые лепешки.
   Пока она время от времени приносила нам с Камалем добавки и даже напекла на долю сыновей, они двоем сбегали вниз за соседским парнем. Он вошел в комнату высокий, сухой, неуклюжий. Еще подросток. И стеснительно приперся к косяку.
   -Он хотел на тебя посмотреть,-объяснил мне Ашвани.-И еще мы говорили ему, что ты знаешь карате.
   -теквондо, -поправила его в очередной раз.
   -Ну теквондо. Ха! Э!-выкрикнул он, изображая или, даже сказать, передразнивая, стойки и выпады.-А он не верит. Говорит. Не может быть. Скажи ему, что это правда.
   Я перевела взгляд на парня и засмеялась: он стеснялся на меня смотреть и скрестил руки на груди.
   -ты не веришь, что я знаю теквондо?
   Он наконец взглянул и замотал головой:
   -не верю. Не может быть. Нахи хо сакта.
   Я пожала плечами: ну что ж, не веришь-твое право.
   -Натаса,-нагнулся Пунит,-покажи ему, как ты умеешь ногой бить.
   -кого бить?
   -Ну так, в воздух. Бам-бам!
   -Где показать? Прямо здесь, на кровати?-оглядела тесную комнату.
   -да,-все закивали.
   -Но я только что поела. И прыгать тут не получится на кровати.
   -ну покажи хоть что-нибудь,-скуксился Пунит.
   -Пожалуйста, покажи,-освободил руки соседский мальчишка.
   -да, он наш двоюродный брат, мы ему сказали, что ты умеешь, иначе получится, что мы ему наврали,-встал Ашвани и прижал к себе пацана.
   Тарелки убрали. Все встали у входа, чтобы дать мне место и лучше видеть. Ладно. Была не была. Андрей всегда говорил, что в теквондо ты преже всего должен бороться и побеждать собственные страхи.
   Я встала и поправила майку. Отошла ближе к краю кровати, чтобы выпрямить ногу и не ушибиться. Секунду поразмыслила, какой бы удар показать. И автоматически , как по сигналу, занесла согнутую ногу к животу, хотя и надо к груди, и выстрелила боком, оставив на стене незаметный отмечаток стопы.
   -Уау!-вырвался общий возглас.
   Я повернулась к зрителям лицом, согнула колени и сжала кулаки. Отрывки из пумсе. Энергичные блоки руками, со свистом рассекающие воздух.
   Парень раскрыл рот, вытянул и без того длинную гусиную шею.
   -Это теквондо?! Покажи еще что-нибудь! Аре!
   Раз уж начала, чего дальше стесняться. И я выпалила в воздух все удары, кроме вертушки. На кровати делать ее смог бы только спец.
   Мне нравилось смотреть на восторженного Пунита, который в этот момент , наверно, и правда думал, что любит меня. Не раздражал даже Ашвани, потому что насмешливый налет с лица исчез и вылезла только зависть с обожанием. А что говорить о подростке. Он подпрыгивал на носках, отрывая пятки от пола, и ловил ртом воздух.
   -Я правда не верил! Это... теквондо такое?! Я тоже хочу! Вот это да!
   Видел бы он и они все, как взлетает в прыжке под потолком мой брат, вышибая поднятую другим человеком на стуле лапу, слышали бы они свист ветра, вылетающего из под ступней и кулаков моего тренера. Но и моего выступления оказалось достаточно, чтобы в воздухе воцарилась торжественная минута тишины. После чего сосед спросил:
   -А ты можешь победить меня, например? Нет, меня пожешь... а их?-кивнул на двоюродных братьев, если они таковыми были.
   -Нет,-улыбнулась.-Мы пробовали с Ашвани и он выиграл.
   Ашвани хитро усмехнулся и взглянул на меня чуть наклонив голову:
   -Она шутит. Мазах. Наташа может любого победить. На крыше она просто мне уступила. Правда ведь?
   Я пожала плечами. Вообще не понимаю, что за игру он со мной ведет. То злиться и впадает в бешенство. То хвалит и превозносит. То домогается и недвусмысленно намекает. То просто ведет себя как понимающий друг. Или уловка, взятая из фильмов "хороший-плохой полицейский", где плохим как правило выступает Пунит, а иногда и сам Ашвани переигрывает обе роли. Не знаю. И вряд ли он сам до конца понимал себя. скорее всего его целью было вконец меня запутать и подчинить, как пойманную в силки пташку.
   -Нет. Она просто шармати. Скромничает,-подмигнул мне Ашвани, хлопнув юнца по плечу.
   Подошла Шанта.
   -Что тут у вас?
   -Наташа ему теквондо показывала,-бросил матери Пунит, указывая на соседа.
   -Я не верил, что она может,-замотал лихорадочно головой пацан.
   Шанта опустила свою изможденую руку ему на плечо и с улыбкой добавила:
   -это правда. Наташа очень хорошо упражняется на крыше. Я сама видела. И все видели. Чаю хочешь?
   -Не!
   -А поесть с нами?
   -Я только что дома поел. И уже ухожу. Только посмотреть приходил. И все.
   -Ну ладно. Если что, еще заглядывай. В последнее время редко стал приходить. Почему?-повела его из комнаты.
   -Потому что...
   Дальше я уже не дослышала. Наверно дела, учеба. Что еще может быть неотложного у мальчишки в шестнадцать, примерно, лет.
  
   Пока я ходила на крышу тренироваться теквондо, даже просто разминаться, то Шанта, то ее муж Кришенлал тихонько поднимались и крадучись, чтобы меня не беспокоить искали какие-то забытые тут вещи-повод посмотреть на меня. Иногда они замирали тихонько как зашуганные мышки и смотрели на мои тщетные усилия сесть на шпагат.
   Потом также бесшумно исчезали. Я заканчивала заниматься, дожидалась к двум дня своей очереди в душ и стирала свое белье их синим хозяйственным мылом. Шанта порекомендовала мне вывешивать сушить на деревянной лестнице, что повалена на крыше, и я на каждой жердочке высушивала свое кружевное белье, на которое все прибегали поглазеть: интересно, что под верхней одеждой носят на Западе.
   Что меня в них веселило и поражало одновременно, иной раз и нервировало, так это любопытство дикой толпы: прибежать поглазеть. Как сейчас. Устрой им представление, цирк. Вынь да выложь. Могли бы еще и афиши по городу развесить: "Внимание, сенсация! В город приехало чужеземное чудо-диковина! Кидает в воздух ноги. Ест сырые овощи. Носит на голове золотые волосы. Билеты заказывать по телефону:..."
  
   Я снова вписывала в одну из своих тетрадей впечатления. Это было вроде дневника, но потаенная мысль амбициозно стучала уже начать писать повесть или роман, что выдет. И потому простые пометки превращались порой в настоящие отрывки, самодостаточные рассказы.
   -Что,пишешь?-вошел Пунит и встал в дверях.За ним следом появился брат.
   -Пишу, не видишь?-не поднимая головы, ответила.
   -О чем? -высунул лукавую мордочку Ашвани.-Тут про нас тоже есть?
   -есть.
   -А что?
   -ну, как сказать...-мялась, не говорить же правду, что я их считала подлыми ниродхами, да и перевести как-то надо.-Как мы общаемся, куда ходили.
   -И все?-Ашвани прищурился.
   -Все.
   -Может есть еще что-то?
   Сука, заподозрил. Но все равно не скажу. Космодемьянская тоже русская была. Даже под пытками не сдалась. И я не сдамся.
   -да нет, про Индию, что она мне нравится.
   -дай посмотреть,-протянул руку Пунит.
   -Зачем?-искренне удивилась,-ты все равно не поймешь.
   -Ну дай.
   Я протянула нехотя. Пунит прямо выхватил и сунулся носом в исписанные листки. Ашвани щурился, пытаясь выискать тайны. Но писала я на другом языке. Наш русский имеет два вида букв, в отличие от хинди: печатные и рукописные. Второй с трудом может понять тольно носитель языка. Та что при всем желании, даже если начнут усиленно заниматься, вовек им не разобрать мои тесные каракули, жадно вписанные в каждую клеточку и строчку.
   -Не понятно,-покачал головой Пунит и сокрушенный поражением вернул тетрадь.
   -Я же говорила.
   Они задумались, отошли. Переговорили о чем-то, я не слышала. Пока делала новые записи о только что произошедшем, снова вошли.
   -А знаешь, у нас друг есть. Он русский знает. Правда живет не в Дели, за городом. Мы как- нибудь позовем его познакомиться. С тобой. Согласна?
   -согласна-кивнула: почему бы нет.
   Они снова оставили меня одну на несколько минут. Я забыла об этом разговоре. И почти заканчивала записи, когда вдруг Пунит ворвался ко мне и сунул к уху мобильный:
   -На, говори.
   -Что говорить, кому?-не поняла и тут же в трубку спросила:-Алле?
   -Алле,-отозвалось веселое и сразу по-русски с милым мяукающим акцентом:-Ты Наташа?
   -Наташа,-эхом отозвалась удивленно. Столько дней уже не слышала родной речи. И тут вдруг. Признаться, не верила про их знакомого. И вот...-А ты кто?
   Он назвался. Имя сразу и вылетело.
   -Откуда русский знаешь?
   -Учился ...-в трубке пошел треск и я не расслышала где и на кого, скорее всего инженер или врач, это две основные специальности, ради которых индийцы приезжают к нам.-Алле!
   -Да, теперь слышу. Так что ты сказал?
   -А тебе понравилась Индия? Ты давно тут?-сразу перебил голос, при чем такой радостный, будто сам соотечественника встретил.-Я очень по России скучаю Мне там нравилось.
   -Мне Индия тоже нравится.
   -Хорошо, а с Пунитом как познакомились, когда? Он сказал, что ты у них живешь, я не поверил.-он спрашивал и трещал как попугай, не давая мне времени ответить.
   -Да, в апреле, я в Дели приезжала.
   -А ну ладно, приеду и встретимся, поболтаем.
   -ладно.
   Пунит резко отобрал трубку и сам заговорил с ним на хинди. Я раслышала только самодовольные хвальбы в духе "ну что? Убедился?". Я сидела, свесив ноги и странное чувство скользило по мне. Будто меня внезапно вырвали из привычного мира. Неужели этот дом стал для меня своим? Почему вдруг разговор с незнакомцем на родном языке показался фантастикой, причем чем-то каверкающим реальность. Бред.
   -ну вот, -закончил разговор Пунит и повернулся ко мне.-Рада?
   -ну да.
   -Он тоже очень рад. Говорит, что очень хочет тебя увидеть. Правда пока занят, приехать не может. Скорее всего завтра. И будет у тебя новый друг, который сможет с тобой гулять и разговаривать.
   Странное предложение. Чего он добивается? Сбагрить меня кому-то или облегчить мое положение? Пунит похож на загадку, которую так и не смогла разгадать до конца.
  
  
   После работы Ручи предложила никуда не ходить, а позаниматься русским или просто поболтать. Мы повалились на кровать, болтая ногами. Зашли оба брата.
   -Мы хотим показать тебе, как тренируемся мы,-обратился ко мне Ашвани.-Хочешь посмотреть?
   -Да чего там интересного?-опередила Ручи, но я согласно кивнула.
   -Тогда пойдем в нашу комнату, у нас места больше.
   Я спрыгнула на пол, не обращая внимания на Ручино недоваольство, и последовала за парнями. Я искала хоть какого-то разнообразия своим делам здесь, поэтому не могла упустить случая увидеть нечто новенькое.
   -Вот так я отжимаюсь,-повалился на пол Ашвани, скинув майку. От перенапряги, от увеличившейся мышечной массы кожа рвалась, образуя некрасивые рубцы. Но это не беспокоило Ашвани, он по-прежнему хотел походить на своего кумира Салмана Кхана.-И так я делаю по пятьдесят-сто раз.А твой брат сколько?
   -Я не считала.
   Но раз уж напомнил мне Сашу, то я вспомнила, что когда брат отжимался, часто просил наступить ему на спину для увеличения нагрузки. Машинально я и на Ашвани наступила. Как он взвыл, сорвался. Глаза выпучены, с кровавыми жилками.
   -Зачем ты так сделала?-уже сцепил кулаки.
   Я даже отступила на шаг.
   -Мой брат так занимается...
   Он немного смягчился. Магическое влияние моего брата на Ароров шло даже на расстоянии. Боялись что ли? Не зря же спрашивали, какого он роста (выше меня, значит и выше Ашвани), больше ли у него мускулы. Ручи вообще выпросила себе на память фото с ним: "Я буду всем показывать и говорить, что у меня есть руский друг Саша", хотя они даже не знакомы.
   -Ладно,-выдохнул Ашвани.-Но со мной больше так не делай. Мне не нравится.
   -Хорошо,-согласилась: надо было сразу разрешения спросить, а не самовольничать.
   -Ну а ты как на своих тренировках по теквондо отжимаешься?-влез Пунит.-Покажи.
   -Ну как сказать...-я долго подбирала слова.-Тренер для девушек проще делает. Вот.
   И показала, как мы отжимаемся от колен. Одна Сашка Гомозова, подружка моего брата, настырно пробует отжиматься по-мужски. Она хоть и сухая жердь по телосложению, но необычайно выносливая . Даже когда тренер всех изматывает до свиста в груди и красных потных рож, она даже не взмокнет, лишь легкий почти незаметный румянец заиграет на щеках.
   Я оторвалась корпусом от пола и тут же Пунит ухватил меня за грудь. Возмутительно. Позвать меня показать тренировки только как повод полапать! Я хлестанула его небольно по руке и нахмурилась. Раз так, то и делать мне больше с ними нечего. Я развернулась уходить. Ашвани позвал:
   -Посмотри еще что покажу.
   -И что?
   Пунит глупо смеялся, преграждая мне дорогу. Его брат достал из-под кровати тридцатикилограммовую гирю и не особо пыхтя поднял ее левой рукой к верху три раза.
   -Твой брат тоже так может?
   -Мой брат все может,-выпалила не задумываясь, отшвырнула в сторону Пунита и вернулась к уже дремлющей Ручи. Лучше теперь уж полежать рядом и бессмысленно попялится в потолок.
   Девушка проснулась и слабым голоском спросила, как все прошло.
   -Хорошо,-бросила ей не глядя.
   Она еще некоторое время поохола, потянулась и передумала спать. Разговор начался о йоге. (Все чаще замечаю, что быстро остываю после неприятностей.)Оказалось, что мы обе с ней ее практикуем. Не так, чтобы всерьез, но для растяжки и утренней легкой гимнастики. Показали по две ассаны, не вставая с кровати. Посмеялись, дрыгаясь в позе рыбки. Потом перешли к теме религии. Ручи так и не смогла объяснить или не захотела, почему ее старший брат такой религиозный и отличается этим от всей семьи. Даже родителей не застанешь никогда перед изображением со свечой в руке или за чтением молитввенных книг. Отец вобще дома только спит, смотрит старые фильмы с Раджем Капуром или Дилипом Кумаром и шуршит свежими газетами.
   -Он такой,-был лаконичный ответ про Пунита. И чтобы скрыть что-то или скрасить ответ, вытащила из кипы тонких тетрадей и брошюр книжечку с изображением Кришны.-Я тоже иногда перед сном читаю. Как пуджа(молитва).
   Открыла на первой попавшейся странице, поводила глазами прямо в темноте и через минуту закрыла.
   -На сегодня хватит.
   Подозрительно. Может у Пунита травма какая была, может болезнь тяжелая преследует. У него и с головой как-то не все в порядке. Только молится. Скрывают все-таки от меня что-то.
   Помню ,моя одноклассница рассказывала историю семьи: "Моя мама влюбилась в парня, а его семья ей не сказала, что он за драки и убийства сидел. Замуж вышла. Он и начал ее тоже бить. Пил много. Она как меня родила, так и уехала от него. Потом развод. Так всю жизнь одна и прожила, меня растила." Меня тогда ее трогательная речь впечатлила. И сейчас тоже всякие неприятные мысли в голову полезли. Чтобы с ума не сходить, решила об этом не думать. Все равно они мне правду не откроют.
   Ручи положила мне руку на шею и хитро заглянула в глаза.
   -Наташа, скажи, по секрету только мне.
   -Что?
   Она выдержала паузу, испытывая мое любопытство и тихим-елейным голоском, почти шепотом, спросила:
   -А у тебя с кем-нибудь уже был секс?
   Она девушка из традиционного общества и потому пряча глаза в сторону врать не обязательно.
   -Нет.
   -Нет?!-резко поднялась на локте.-ты и нет?
   -Нет, а ты?
   Она усмехнулась самоуверенно.
   -Конечно нет, спрашиваешь?!ха! Мне только двадцать четыре,а вот ты почему нет? тебе уже двадцать восемь.
   Действительно. Магическое число нумерологии: код сотворения. И вот как отразилось на моей судьбе...У них может и нормально, по-консервативному. А у нас если до двадцати трех тебя никто еще не отымел, ты становишься вроде прокаженной с клеймом "Никому не нужна". Даже самые никудышные представительницы слабого пола, как ,например,в моих Петушках, приглашают на бутылочку горячительного самого неказистого из всех отвратительных мутантов, которые в ходе деградации потеряли облик не только мужчины, но и гомосапиенса, подзалетают и потом напоказ выставляют городу своего ребеночка: вот, мол, полюбуйтесь. И я кому-то да нужна была,сгодилась.
   Вопрос, что без мужа уже давно не ставится. Матери одиночки и разведенки- в русском обществе явление нормальное.
   Я, под строгим маминым присмотром и постоянными назиданиями в духе "лучше одной, чем с такими козлами", пропустила тот цветущий молодежный момент, когда естественно распределяются на парочки и устраивают личную жизнь. Когда, наконец, я осознала, что могу окончательно испортить свою жизнь, мы с мамой поругалсь. И не раз. После чего она решила, что ее дочь стала самостоятельной и может обойтись без ее советов, поотстыла. Мы стали спокойной скучной семейкой. А я поняла, что крайне одинока и без друзей. Страшно было начинать поиски и заводить знакомства, особенно с противоположным полом. Все уже давно были заняты. Кто свободен, не обращал внимания на меня или мне совсем не нравился. Так я пришла к своим крупным комплексам, закрываясь в скорлупу страха. Конечно, Виджендра мог быть прекрасным поводом разом разрубить удушливый узел на шее и разбить скорлупу. Но позволить себе сношение хотелось все-таки с молодым и симпатичным. И увидев первый раз Пунита ,я и выплеснула на него весь годами скопленный и неиспользованный потенциал чувств.
   Но всего этого мне не хотелось рассказывать Ручи. Да и не на чем. Не лазить же за каждым высокопарным словом в словарь.
   -Потому что у меня не было бой-френда.
   -Врешь!-пренебрежительно фыркнула Ручи.-не может быть.
   -А почему ты тогда еще вирджин (девственица)?-мотнула ей вопрошающе.
   -Спрашиваешь?!Ха. У нас нельзя. Я жду, когда муж будет. А у вас все можно.
   Какое превратное мнение о других странах. Если у нас парочки и занимаются любовью до свадьбы, так у многих из них уже сложившиеся крепкие отношения. Здесь вопрос не стоит, гулящие и продажные ли они все.
   -Ну признайся,-не выдержала она и повернула меня за подбородок.-Мы же подруги. Я никому не скажу, даже Пуно.
   -А что говорить. Правда нет.
   -И даже с Винаяком?-усмехнулась зло.
   Меня как током прошило. Значит помимо того, что братья так с апреля решили, они еще на семейной совете это обсуждали! И к таким выводам пришли? Чего тогда позволили мне, падшей, приехать к ним и поселиться, оскверняя одним своим присутствием стены их дома?
   Губы крепко сжались от уязвленного самолюбия. Был бы кто другой, а не Виджендра, назло бы соврала, что да, мол, спала с ним и не раз. Нате, выкусите теперь. Но сама мысль о бывшем работодателе претила.
   -И с ним нет,-ответила на сухом холодном выдохе и отвернулась.
   -Ну ладно, я тебе верю, -снова обняла меня и прижалась мягкой щекой к моему плечу.-Ты хорошая.
   Я то хорошая. А вот они... Устроили мне испытание. Подучили Ручи: войди к ней в доверие, выведай правду.
   Жаль, что даже в двадцать первом веке, времени великого прогресса и ума, все еще не любят за личные качества.
  
   Ашвани с утра купил спелых манго и вместе с матерью решили приготовить шейк.
   -Наташа, принеси нам молока!-послышался голос Шанты.-Возьми в холодильнике.
   Большое достижение, если тебе позволяется лазить в семейный холодильник. Сочные помидорки вывалили пузики и дразнили меня. салатовые недозрелые нимбу толпой теснились на дверной полке. Пунит как-то решил пошутить и дал мне один такой лимончик. Я сказала, что лимоны можно есть, а не только давить из них сок. Он не поверил. Я целиком сунула фрукт в рот и даже не поморщилась. Он в шоке побежал орать на весь дом. Сбежались все, кто присутствовал и в доказательство, я вновь проделала опасный трюк с кислушкой. Настолько истосковалась по витаминам, что съела бы на спор штук десять за раз. Могли бы для такого представления собрать хоть всю улицу. Но то ли жалко им сделалось лимончиков, то ли и правда думают, что с них живот разболится, но больше трех мне умять не позволили. Потом подходили и спрашивали о самочувствии. Так коликов с поносом и не дождались. Порешили, что я какая-то особая. То ли что иностранка и за рубежом все странные, то ли индивидуально инопланетянка с лимонной планеты.
   И сейчас я улыбнулась воспоминаниям, посмотрев на нимбу.
   Вытащила молоко и отнесла его на кухню.
   -А где вы берете молоко?-поинтересовалась, в каком виде продается оно в Дели.
   -Здесь недалеко покупаю свежее,-улыбнулась Шанта, глядя на меня как на ребенка из детского дома, который до совершеннолетия имеет о продуктах представление лишь когда они появляются у него на тарелке в столовой. И я тоже не знаю, растет ли молоко на деревьях и кто несет яйца. Может и макароны-особый вид травы.- Не далеко ферма. Там выращивают коров и каждое утро доят. Я сразу покупаю теплое.
   -На ферме?-не поняла юмора.-Это в деревне что ли?
   -Зачем в деревне? Тут рядом через улицу есть ферма. Там держат несколько коров. Там всегда хорошее молоко.
   Моему удивлению не было края. В столице? В Дели? Даже не на окраине? И ферма? С навозом, деревенской вонью?
  
   -Ферма? Прям в Дели? Это же столица!-не могла поверить в такое. Конечно видела старушку, пасущую трех коз на Лубянке, на газоне рядом с Детским миром, но это все же не ферма коров хотя бы на Краснопресненской.
   Они с сыном посмеялись.
   -А можно мне сходить с вами туда в следующий раз?
   -Я покажу тебе,когда соберусь,- Шанта неприятно поежилась , не смотря в глаза, прежде чем согласилась.
   Я обрадовалась возможностям вылезти из дома и узнать уклад индийской жизни.
   Вернулась в зал, где уже работал телевизор. Шел понравившийся мне еще в России фильм "Кучх кучх хота хе" (Всякое в жизни бывает), где играла Рани Мухерджи, Каджол и всеми обожаемый в стране Шакрукх.
   Ашвани сам принес мне стакан с коктелем. На поверхности плавали кусочки кешью. Мелкий дробленый лед пузырился и создавал иллюзию пышности.
   -Хорошее кино смотришь, -подсел рядом.-Нравится?
   -да. Я его уже видела.
   -А она красивая,-указал на идущую в мини юбке с развивающимися волосами Рани.-Секси как ты.
   Я лишь повела бровью. В юбках вообще не хожу, а сравнил для того, чтоб на крышу затащить. Хотя все равно приятно.
   -Я собираюсь купить себе новый телефон,-лег на живот лицом ко мне.
   -Когда?
   -Сегодня. Уйду сейчас на часик и вернусь уже с ним. Покажу.
   -ладно.
   -Шейк нравится?-ткнул в металлический стакан.-Я делал. Для тебя.
   -Спасибо. Вкусно.
   -Приду еще сделаю. (и опять как с тыквой сдержал обещание)
   Встал, погляделся в зеркало, подмигнул мне через отражение, причесался и вышел.
   Подошла Шанта. Уселась на край постели. Закатала в пучок расползающиеся волосы на затылке.
   -устала.
   -ну полежите отдохните,-предложила ей.
   -да, немного. Но дел много сегодня.Такая у меня жизнь. Смотри.
   Да я уж и так насмотрелась. Сразу брачеватся передумала.
   -Ты Ашу я вижу тоже очень нравишься,-с некоторой хитрецой посмотрела на меня.-Принес манго и говорит:для Наташи, а то она фруктов хочет, скучает одна.
   Я только улыбнулась в ответ.
   -А он тебе говорил что-нибудь? Ну что ты ему нравишься,-прилегла на бок.
   -да.
   У нее зажглись глаза от любопытства.
   -И что еще говорил?
   -Спрашивал, есть ли у меня сестра как я или подруга красивая?
   -И у тебя нет такой же сестры и для Ашу?-с надеждой вздохнула.
   -Нет.
   -И тебе правда Пуно нравится? Прям сразу как увидела?
   Я кивнула. Она обрадовалась и в то же время озадаченно посмотрела в темный угол комнаты.
   -А тебе кто больше нравится, Ашу или Пуно?
   Я сморщила лоб: ей-то чего надо? О каком сыне она печется? Боится, что младший похитрей с носом останется? Ну так и старшему уже вряд ли что перепадет.
   Не желая порождать себе случайных врагов, сказала матери, что у нее все дети хорошие. Ответ был и она успокоилась.
   Полежала она так минут с пять и встала:
   -Я отойду ненадолго. Следи, чтоб никто чужой не приходил. А то могут воры разные в дом забраться.
   Я кивнула, удивляясь, что мне доверяют охранять дом. Хотя куда я сбегу? Паспорт и билет у них в тайнике закрыт на ключ, ко мне они привыкли, характер мой разузнали. Да и давно я стала тут вроде собачки комнатной. Если чужаки появятся-облаем.
   Она переоделась в другой сут. Взяла широкую сумку, кошелек и вышла. Хорошо еще мне телевизор оставили. Чтоб охранять не скучно было.
   Быстро вернулся Ашвани. Огляделся по сторонам.
   -А ты что одна тут? А ма где?
   -ушла куда-то.
   -Смотри какой я себе телефон купил. Лучше чем твой намного.
   И вытащил бледно- розовый Сименс с резиновой клавиатурой. Я кивнула, что хороший выбор. Сама игрушками не болела. Мне телефон лишь бы звонил и смс отправлял, остальное-пустое. Ашвани дал на пару секунд мне подержать новинку и потом принялся сам играться, проверяя какая есть музыка в наличии, на что способны функции.
   Оказалось, что Шанта ходила за молоком и овощами. И меня не взяла. Стыдно им , видать со мной и боятся при мне им цены начнут заламывать. Ладно, их дело.
   Я дождалась, когда вернется Ручи с работы. С ней хоть поговорить можно было. А то бы я совсем одичала.
   Она примчалась в семь вечера и с порога крикнула мне собираться гулять с ней. мне вруг сделалось тошно: живу по указке, как дрессированная. Наташа, иди туда, сядь здесь, это не делай, то не читай, никуда не ходи. Эта пигалица Ручи мельче меня в два раза и младше на четыре года, а командует, как над ребенком. От негодования на всех и за все даже волосы на голове зашевелились. Но я послушно переодела бриджи на брюки: Арорам не нравилось, что я буду сверкать по улице белыми икрами.
   Вышли в ночь.
   -Мне надо купить сумочку для зонтика, а то старая порвалась. Я все-таки в банке работаю и надо солидно выглядеть.
   -И куда мы идем покупать?
   -На базар.
   -В такое время?
   -Но еще рано. Почему ты удивляешься?
   -Ну просто у нас в городе рынок работает только с утра до двух дня.
   -У нас весь день.И сейчас на рынке много народу будет. Все после работы. Сама увидишь.
   Мы завернули в новую сторону за приличного вида дома, огибая очередной пятиметровый парк,снова свернули. Пропали фонари. Длинные высокие заборы отгораживали нас от стройки. Полуоткрытые ворота на болтающейся цепи.
   -Нам туда. Так короче,-махнула Ручи и первая пролезла в щель. Я следом.
   Оглянулась с опаской. Куда она меня затащила? По темну строительство не двигалось, но это оказался широкий двор, в котором уже в двух готовых домах светились окна. Уже поселились, хоть и пахнет сырым цементом.
   -Вот мы сейчас идем гулять, а тут нет людей и очень темно. Ты не боишься? Ведь могут появиться хулиганы. Их в Индии много. иногда они грабят, иногда бьют. Вот может они сидят за тем черным поворотом, прячутся и нас ждут. Что будешь делать?-она остановилась. Оскал на лице. Из темноты горят ее глаза.
   В груди похолодело. Виски сцепили лапы ужаса. Сумасшествие опять набрасывалось на меня и кричало в уши: "Слышишь, чего она говорит? Не забыла, как они постоянно намекают то на биджли, то на крутую лестницу, то на шаткий балкончик. И крыша у них очень опасная-кирпичи на голову падают. Теперь уже бандиты появились. Подозрительно, не правда ли? Так вот. Она тебя специально завела из дома подальше в темноту, подговорила кого или подкупила. Берегись!" я ощутила, что теряю опору под ногами, голова поплыла. И страх, трепет по всему телу. Внезапно понимаешь, как сильно ты хочешь жить.
   Борясь с очередным приступом помешательства, я решила бить на чистоту. Если угроза реальная, то ногами всех запинаю, порву и покусаю, но не сдамся. Если шутка, то пусть так и скажет. Я повернулась к Ручи лицом и сухим чужим голосом спросила:
   -Ты хочешь меня убить? Поэтому мы здесь?
   Мгновение тишины. Мы как две голодные волчицы ждем напротив друг друга, готовые сцепиться. Напряжение растет. И тут Ручины губы расползаются в насмешливой улыбке.
   -Тум сач пагаль.
   -Ха, мэ пагаль, -я уставилась на нее безумным взглядом и она напугалась.
   -Я пошутила. Пошли. Как же тебя убьешь, если ты теквондо знаешь. Разве я смогла бы с тобой справится? Смотри,-напрягла бицепсы.-у меня ничего нет. никакого мяса.
   Она истошно засмеялась. Если бы у меня крыша не ехала, я решила бы, что это с ней не так.
   Прошли двор. Из других ворот нам на встречу попалась группа парней. Шарахнулись и даже ничего не спросили.
   -Видишь, -усмехнулась Ручи.-Кого мне нанять киллером? Все тебя боятся даже ночью.
  
   Рынок оказался и впрямь совсем рядом. На земле расстелены целлофановые мешки, пленки, на них валяются ткани, готовые сари, шальвар-камизы. Все иной раз в такой виде хламном, будто уже ношеное. Люди копошатся на корточках, согбенные, роясь в цветном барахле, как собаки на свалке.
   -Помоги мне выбрать ткань для шальвар-камизов. Один нужен чтоб в банк ходить, другой можно и попроще.
   Из разных расцветок и качества я предложила ей бардово-черный, праздничный и деловой одновременно.
   -Тебе правда нравится?-капризно спросила Ручи. Я кивнула.-Тогда я беру.
   Второй отрезок для костюма-оказалось, что это просто ткань для пошива-она выбрала сама. Простенький, даже не интересно-блеклый.
   -А теперь сумку.
   Мы обошли ряды. Все толкались нарочно, чтобы задеть меня, а потом еще долго охали и оглядывались. Кто-то прямо не скрывая любопытства касался моей руки, волос, заглядывал в глаза. Ручи держала меня как маленькую за руку и водила за собой.
   Мы тормозили у развала браслетов. И я сокрушалась, что мне их не купить. А наверяка они тут копеечные. Ручи примеряла на себя и откладывала.
   -тебе нравятся? Такие хочешь?
   -Хочу.
   -Пунит купит.
   Мне это напомнило грузинский анекдот "Дарагой, канфэтка хочишь?-Хачу-А нэт канфэтка."
   Я уже знала как он мне купит. Еще в первый день спросил, что я хочу в подарок, я попросила чурия и браслеты для ног. Он ответил, что на руках носят только замужние и мне пока нельзя-хорошая отмазка не тратить десять рупий на браслетики. А про ножные вообще сделал вид, что не монял о чем я. Когда пришла соседка с ребенком, у девчоки как раз такие на ногах и были. Я показала: о них я говорила. Пунит усмехулся: они серебряные. не бойся, я не прошу драгоценные, мне бы и самых дешевых хватило. Он кивнул, но с тех пор о паяль-не только женское имя, но еще и браслеты для ног,-как и о других подарках речь не заходила.
   Я вздыхала над развалами и спешила за Ручи. Она теребила кожаные сумки, тряпочные, дермантиновые и постоянно обращалась ко мне за советом. Но ей ничего не нравилось и цена не устраивала. Скорее всего при мне и гнули.
   На противоположой стороне толпились дети с родителями. Рюкзаки, школьные ранцы.
   -Давай ты спроси сколько стоит и попроси показать вон ту, с покимонами,-локтем толконула меня Ручи.
   Я набралась смелости и окликнула одного из торговцев, что был не слишком занят товаром:
   -Бай-саб! Дикхаие е бэг!
   Он опешил, перевел взгляд с меня на Ручи и снова на меня. Протянул руку в направлении нужной вещи:
   -Эту сумку?
   -да, спасибо.
   Он протянул нам красный чехол с японскими мультяшными героями. Как раз в него только зонт и уместится. И зачем Ручи таскать с собой две сумки? В одну бы все сложила и нормально.
   -Как ты думаешь, такая хорошо?
   -Для детей. Но ты пойдешь с ней на работу в банк. И покимоны...Плохо.
   Она сокрушенно вздохнула и попросила другую такую же сумочку-чехол, но без картинок. Посмотрела, поиграла с молнией.
   -А эта?
   -Нормально. И подойдет к твоему новому костюму.
   Ручи подпрыгнула от радости и кивнула продавцу, что берет. Он не стал заламывать цену и оба быстро и довольные расстались каждый со своим приобретением.
   Я предложила Ручи понести что-нибудь ей помочь и она отдала мне пакет с сумкой. Почти в тот же момент меня перегнала низенькая женщина лет сорока в белом суте и встревоженно быстро что-то протараторила по-английски. Все произошло так неожиданно, что я не сразу поняла, что она вообще ко мне обратилась, не говоря уже о том, что имено сказала. Ручи нахмурилась, ответила ей спасибо и отобрала у меня покупку.
   -Что случилось?-кивнула ей.
   -Эта женщина сказала, что маленький вор только что хотел выхватить у тебя сумку и убежать. Они часто воруют у иностранцев. Я сама все понесу.
   Сделалось немного неприятно на душе, зато легко в руках.
   -Надо еще для мамы купить костюм.
   -А почему вы называете эту одежду по-английски сут?
   -Потому что это сут,-логичый ответ.
   Мы остановились перед очередным развалом на полу. вдали светил фонарь, сюда почти свет не доходил и шивырялись практически наощупь. Правда тут шальвар-камизы все были упакованы в пакетики и чтобы взглянуть на них, точнее пощупать, приходилось вытаскивать, а не понравившиеся вновь упаковывать.
   Отложили штуки три. Мне понравился один, темно-зеленый с черными разводами. Насколько догадывалась, это были цветы. Но ткань капроновая, просвечивает. И вряд ли подойдет для домашней индийской женщины. Заметив, что мне понравился сут, Ручи заплатила и за него.
   -Это мой подарок тебе.
   -Мне?-не поверила, я ведь даже не ожидала и не напрашивалась.-спасибо!
   Все-таки я настояла нести свой костюм сама.
   -Ну смотри, если украдут, сама будешь виновата.
   Мы обогнули рынок и у самого края купили два браслета с камушками. Белый Ручи подарила мне, с черными-сразу одела себе.
   А может она и не собиралась меня убивать. Я успокоилась и простила ее.
   Той же дорогой вернулись к дому. Не доходя до двора путь нам перегородил мотоцикл. Ее братья.
   -Привет, куда ходили?
   -На рынок,-показала Ручи на покупки.
   Ашвани слез, пошивырялся в пакетах.
   -А мы тоже были на рынке. Много вещей себе купили. Матери костюмы, но два оказались бракованными и хотим сейчас ехать менять.
   -Ну давай я поеду с тобой, а Наташа с Пунитом пойдут домой.
   Пунит слез с мотоцикла. Всегда сидел за спиной брата. Я задумалась машинально и почему же он сам не водит. Ему не доверяют или он больной? Как то спросила его об этом, он ответил невнятно и я отстала ни с чем.
   Ручи лихо запрыгнула на сиденье и они укатили. Пунит взял наши покупки и молча, какой-то самодовольной вызывающей походкой пошел первым. У входа пропустил меня вперед. И ни слова. А я так хотела, чтоб мы улучили момент и немного прогулялись двоем, хотя бы до пятиметрового парка.
   Шанта удивилась, увидев нас двоем и кинулась с распросами.
   -Ручи с Ашвани поехали менять сут,-кинул небрежно Пунит и прошел в зал.На кровати грудой валялись обновки. Джинсы, брюки, рубашки, майки, джемпера и кроссовки. Я села на диван в ожидаии возвращения Ручи.
   Они вернулись очень быстро и с ходу кинули на кровать обмененые шальвар-камизы.
   Шанта вошла в комнату и принялась рассматривать.
   -Бария!-покачивала довольная головой, прислоняя к себе костюмы.
   Ручи развернула наши покупки и принялась расхваливать их, повторяя, что это я выбирала. Из подарков сыновей Шанта выбрала два, в один из них-белый в синий горошек ситец-сразу переоделась. На кремово-коричневый шелковый с длинным рукавом посмотрела пренебрежительно:
   -Е ганда,-и отложила его в сторону.
   Понравился ей отрезок ткани для Ручиного бизнес-костюма и сумочка.
   -А это я подарила Наташе,-развернула девушка подарок. Ткань оказалась даже красивей, чем на темном рынке. И я обрадовалась еще больше. смущали лишь гигансткого размера штаны. В них автобус влезет. Зачем шить такие на вырост? Для курдючной жопы и пуза?
   Шанта сбегала в соседнюю комнату и принесла оттуда веревку, обмотала меня в талии, отрезала лишнее и провздела в штанины.
   -Вот теперь можешь носить.
   -Спасибо, завтра одену.
   Мать с дочерью отошли и я осталась с парнями. Какой показ мод они ме устроили. И так изгибались перед зеркалом, и эдак. Переодевались при мне, сверкая дырками на трусах.
   -Ну как я тебе в этом?-приглаживал волосы Ашвани.
   -Правда я красивый?-встряхивал гривой Пунит.
   Жалкое зрелище. Два самовлюбленных индюка.
   -Смотри какие новые красивые кроссовки я себе купил,-сунул мне почти в лицо Пунит.
   Белые, с синими полосками. Неужели не осталось сдачи мне на самые дешевые шлепанцы? Или еще меньше на починку моих сандалий? Ведь Шанта сказала, что обойдется ремонт не больше чем на четырнадцать рупий, а то и на семь. надо лишь отнести к сапожнику за угол в мастерскую и Пунит это сделает. Но ему либо денег жаль, либо своего времени.
   -А ты мне на рынке, когда с Ручи ходили, купила подарок?-вопрос меня как ошпарил.
   -А ты мне?
   -Куплю.
   -Когда?
   -В другой раз. Завтра вместе пойдем. Ты чего хочешь, обувь? Куплю тебе десять туфель как у принцессы.
   -Ты хоть одни купи.
   Вместо ответа он протянул показать белые джинсы.
   -Нравятся? Красивые?
   -Да. Тоже такие всегда хотела.
   -И я. Надо же! Я потом тебе такие же подарю.
   Я лишь повела губами: свежо придание, да верится с трудом. Как был глубоко прав Грибоедов.
   Ашвани что-то шепнул брату. Тот радостно улыбнулся и взял забракованный матерью коричневый костюм.
   -На возьми. Тебе купил,-и бросил в меня.-Видишь, какой я хороший. О тебе не забыл.
   Хорошо Ашвани выкрутился. Не зря самый хитрец в семье.
   -Спасибо,-сухо пролепетала и отнесла в комнату свои неожиданные подарки.
   -Наташа, -вбежала позже Ручи.-Пуно сказал, что подарил тебе шальвар. Покажи.
   Я протянула ей пакет с одеждой. Она вытащила и развернула.
   -Красивый, мне нравится. А тебе?-я кивнула.-Ну вот видишь. Я же говорила тебе,что мой брат тебя любит. Не забыл. Давай одень его и пойдем с тобой сейчас на улицу. Пусть все тоже посмотрят.
   Я так сильно хотела прогуляться, что согласилась. И поверх своих черных в пестрые цветочки юбка-брюки одела платье-камиз с разрезами по бокам. Как ни странно, но смотрелось на мне прилично. И цвет к лицу. Пунит хотел унизить, но наряд расцвел на мне. Хотя я все равно не перестала к нему плохо относится. После того раза, никогда больше не одевала этот шальвар-камиз. Обида глодала: как уличной нищенке кинуть ненужную вещь. Не могу ему этого простить...
   Я показалась на свету и все рты пораскрывали. Стройная, высокая: одежда визуальо меня удлиняла, хотя я чуть выше полутора метров.
   -Какая красивая!-послышалось со всех сторон. Я лишь грустно улыбнулась.
   -Идем?-кивнула я Ручи.
   -Да, только вот не знаю, это не правильно, что ты к камизу те же шальвары не одела. Так в Индии не носят.
   -Оставь,-махнула Шанта.-она иностранка. Смеяться не будут. Скажут, что она просто не знает, как носить.
   На этом и сошлись.
   На улице меня и правда разглядывали, перешептывались. Но так не впервой. Ручи комментировала, что они мой смешанный наряд обсуждают. Мне же было наплевать на пересуды. Свернули в закоулок и вышли на широкую грязную дорогу. Потянуло знакомым деревенским запахом. Свежий навоз. Что это? Послышался рев коров. Томное мычание. И через несколько метров в раскрытые ворота я увидела стойла. В два ряда привязанные черные смолянистые волосатые коровы. Они напоминали мне всегда мутантов. Эдакие остатки от динозавров. В кормушках сено и зерно. Вот это да! Только сегодня итересовалась у Шанты где берет молоко и сразу ответ. Ферма посреди улиц Дели. Я всегда получаю что хочу. И быстро.
   Мы прошли мимо и остановились у ларька с дымящимися огромными пельменями. Начинкой оказались мелко нарезанные лук с капустой. Наконец-то не роти.
   -Это для тебя,-смехом кивнула Ручи.-ты жалуешься, что устала от маминой еды. тебе не нравится.
   -Нравится, просто я устала от роти и даля каждый день.
   Нам протянули миски с пельменями и соусом. Остро, горло дерет, но мне нравится. Рядом встают две девчонки и долго меня разглядывают.
   -Вы откуда?-спрашивают.
   -Из России.
   Они задумчиво водят глазами, но не могут вспомнить, что это за название.
   -Аап бахут кхубсурат!
   Что это за новое слово, я не знаю и виновато улыбаюсь.
   -Наташа, почему ты им не ответишь?-укоряет Ручи.
   -А что?
   -Ну скажи спасибо. Они назвали тебя очень красивой.
   -Я не поняла. Думала красивая-это сундар.
   -Кхубсурат-синоним.
   -Спасибо,-поворачиваюсь к девчонкам и они визжат от восторга. Протягивают мне маленькие ладони пожать и подпрыгивают на месте.
   -И почему ты всем нравишься?-завистливо дивится Ручи.
   -Не всем.
   -А кому ты не нравишься? Я таких не видела.
   -Твоему брату.
   -Ашу?-придуряется.
   -Пуниту.
   -Ой, перестань. Он очень сильно тебя любит. Забыла о подарке?-хватается за рукав.
   -Не забыла...-это и портит настроение.
   Мы прикупаем с собой в пакетик несколько штук и возвращаемся домой. Ручи вываливает на поднос пельмени. Братья набрасываются. Нам с Ручи достается лишь по штуке. Пельмени горячие, не успели остыть, но братья глотают их не жуя и поглядывают в мою сторону, чтобы успеть вырвать у меня. им достается по четыре штуки. Ручи пищит, что наелась, хотя по глазам видно, что еле сдерживает голодную слюну. У ларька мы съели с ней только по одной штуке. На тарелке остается последняя. Ашвани смеется:
   -Это твоему мужу,-и толкает брата в ногу.-Если он с тобой поделится, значит хорошо. А нет-не получишь. Попроси его.
   -Не буду. Пусть ест. Он голодый.
   -Ты очень гордая,-раздражается сквозь смех Ашвани и хватает меня за руку, сильно сжимает и выкручивает.
   -Перестань,-кричит на него сестра, но он наотмашь хлыщет ее. Попал ей в глаз. Она вскакивает, прижимая ладонью и кричит ему обидные обзывательства.
   Пунит равнодушно лежит барином и мучает пельмень. Отрезает вилкой половину и протягивает мне.
   -На.
   -Не хочу.
   Ашвани еще больше стервенеет и готов выдернуть мне руку. От боли сами увлажняются глаза.
   -Отпусти.
   -Отпущу, если возьмешь половину пельмени.
   Пунит протягивает мне на вилке тесто с растопыреной начинкой:
   -Ты меня любишь? Я скоро стану твоим мужем.
   -А ты меня любишь?
   -Конечно,-заволакивает глаза.
   -Тогда скажи брату, чтобы отпустил.
   -Он просто хочет , чтобы ты меня слушалась.
   -Я вам не собака и не вещь!
   -Вещь. И ты наша собака!-другой рукой Ашвани хватает меня за затылок и силится прижать лицом к тарелке, по которой размазан соус. Это очень смешное развлечение и потому они оба гогочут.
   Я свободной рукой отшвыриваю кусок пельменя. Капуста с луком вываливается на поднос.
   Ашвани психует. Пунит обиженно сам съедает, поспешно по-нищенски подбирая кусочки капусты:
   -Я любя, а ты...
   Мою руку освобождают и я пересаживаюсь на диван.
   Ашвани непонятными словами выругивается и кричит на меня:
   -Не хочу тебя видеть, уходи отсюда.
   Я настырно сижу в диване, потирая распухшую красную руку.
   Он еще больше распаляется и вскакивает, чтобы вышвырнуть меня:
   -Уходи отсюда. Иди сиди в той комнате!
   -Да чтоб ты сдох!козел!-рычу на него по-русски и встаю.
   -Что ты сказала?-набрасывается на меня и снова толкает в диван.
   -Ничего козел, гнида поршивая. Ты еще получишь свое!-снова встаю и пытаюсь уйти, но Ашвани хватает меня за плечи и трясет, требуя перевода. Я смеюсь ему в лицо. Раздается звучная пощечина. У меня горит левая щека. Надо мной горят два больших бешеных глаза.
   -Ну и что теперь?-продолжаю смеяться ему в лицо.-Хочешь еще ударить?
   Он замахивается, но подбегает Ручи. Отпихивает брата, кричит мать. Шанта по каким-то причиам боится сына и не вмешивается. Этим она напоминает мне мою бабушку, которая тоже не могла унять взрослых сыновей и всегда начинала нервничать, трястись от их ругани, драк и угроз. В итоге хваталась за сердце. Я ненавидела дядек за это. Теперь попала в чужую семью, но с похожими явлениями.
   От себя не убежишь-говорят мистики и рекомендуют поменять мировосприятие. Другое дело, что сделать это не просто.
   Я усмехаюсь ситуации и ухожу в комнату, не опуская головы. Щека еще печет от удара. И мне дико, что меня не за что осмелился ударить какой-то чужой чувак. А он еще орал в зале и прыгал, потому что не мог прийти в себя, что я, побежденная, не сломалась, а продолжала над ним смеяться. Какой же он слабый и ничтожный, что выбрал себе самого безобидного врага и не может даже его победить.
   Я плюхнулась на кровать, не включая света. Зажалась и пыталась сдержать слезы. Как давно была моя сказка про прекрасного принца. И он сидел теперь в той комнате и спокойно смотрел, как меня избивают. Я просила у богов в храме дать самого лучшего.Они дали. Если это лучший представитель нации, каковы остальные?
   Ручи вошла ко мне и села рядом. Обняла и положила голову мне на плечо:
   -Не плачь.
   -Я и не плачу.
  
   Уже не спалось. Ручи давно на работе. В комнате как всегда темно и не понятно,который час. Завывает равнодушная ко всему панкха. И мне порой представляется,как вдруг она оторвется и тогда никому не выжить на этой широкой кровати. Я дотягиваюсь до стола за своей спасительной тетрадкой, притаскиваю ее к себе,открываю. Корявый почерк на каждой строчке в каждой клеточке. Саша всегда по этому поводу шутил,что я жидовски жадная и на всем экономлю. Теперь я отразила целое жадное семейство еще более скупое,чем я. Чтобы мне наглядно показать,как это некрасиво доводить бережливость до абсурда-судьба хитрая бестия.
   Я собираюсь сделать очередную запись,как неожиданно в комнату входит Шанта. Как носом чуяла,что я проснулась.
   -Ты уже встала?-ее голос кажется строгим,охрипшим.И в нем сквозит неприязнь:вроде я тут лежу, питаюсь,денег не даю,и вообще меня сюда никто не звал. Под кофтой скребутся кошки,царапаются. Паскудно ощущать себя незванной приживалкой.
   Наверно,я им уже всем надоела. Они мне тоже. Но чертова дата стоит в середине августа. И кто только потянул меня взять на долгий срок. Мечтала о медовом месяце. Получила дегтевые деньки.
   -Да,только что,-ответила ей,приподнимаясь.
   -Тогда иди сейчас помоги мне. В комнате Пунита одежда высохшая. Ее сложить надо. Потом я в шкаф уберу.
   Всегда считала пустым занятием гладить и складывать. Потому всегда носила те вещи,что хороши и без утюга. В шкафу одежда либо висела на вешалках,либо обнималась друг с другом на нижней полке.Может и беспорядок,зато не тратить ценное время на бесполезные никому не нужные занятия. Но тут другое. Тут вся моя жизнь бесполезная. Потому и самое увлекательное дело-укладывать по форме и правилам их гигансткие штаны и длиннющие рубашонки.
   Нехотя слезла на пол. Нащупала рваные босоножки. Пошлепала вслед за Шантой.
   -Ашу рано ушел по делам,-шепнула женщина,-а Пуно до четырех утра за компьютером работал-устал,вон спит.
   Я хмыкнула:знаю что за работа у них с братцем до петухов-порнушки смотреть и дрочить,пока мать спит. А теперь этот жеребец,сладко посапывая,растянулся поперек кровати спиной кверху,поджал под себя ногу и видит себя героем ночной киношки.
   -Вот капра,-указала мне Шанта на груду сваленной в угловое кресло одежды.-Складывай и потом на тумбочку клади. Я заберу.Тхике?
   -Тхике,-без энтузиазма кивнула и потянулась к барахлу.
   Через минуту послышался лязг перебираемой посуды на кухне.Потом загудел вспыхнувший газ. Жеребцу Пуне лепешки готовит-ему же жрать надо,когда проснется, иначе мозги варить перестанут.
   Механически перекладывала одежду. Раскладывала ее на край кровати,складывала,как учила мать семейства,откладывала в сторону. Зачем жить такой пустой жизнью,чтобы придумывать в таких мелочах правила и постоянно что-то класть, класть...? Нет,быть индийской женой точно не для меня. Я не хочу замуж. Не пойду. Еще лет несколько! И кто дернул меня решиться на такой безумный поступок? Перекантую как-нибудь до конца срока и на волю. И тогда уж точно ни ногой к замужеству. Спасибо! Стирать,сушить,перекладывать, кормить,поить. А это животное будет только спать и порнушки смотреть. Нет уж.
   Я остановилась-торопиться некуда. Пригляделась к спящему Пуниту.Подумала,есть ли в нем хоть что-то хорошее? Облокотилась о тумбочку.Засмотрелась. Вспомнились моменты апреля, встреча в аэропорту, первые прогулки, крыша, вечер,когда он принес и накрыл меня одеялкой. И этот последний момент перечеркнул все обиды. Вновь былая нежность прилила к сердцу и мне захотелось погладить его висок,щеку,шею. Всунуть пальцы в его густые черные волосы и прикоснуться к голове. А он бы сейчас проснулся. Увидел,что мы на минутку одни,привлек бы меня к груди,поцеловал,можно даже повалить на спину и краем уха следить,не идет ли с кухни мать.
   И тут веки его приоткрылись. Узкие щелки показали заспанные глаза. Пунит приподнял голову. Увидел меня. Обернулся. Сипло спросил "чем занимаешься?". Зевнул,не дождавшись ответа. И снова нырнул в сон,развернувшись всем телом к окну, от меня.
   Вместе с этим улетучилось и мое воображение. Никаких ласк. Никаких игр. Все проще простого. Я снова схватилась за нелепые панталоны,носки, платки.Быстро,под мысль "убраться поскорее из этого дома",докончила занятие и пошла. На последок оглянулась. Жеребец безмятежно дрых,посапывая и посвистывая носом. В его мире нет места любви, романтики. И мне тоже.
  
   Ашвани вернулся с качалки, ополоснулся и навестил меня в моей бедной монашеской келье. Как ни в чем не бывало. Он уже просил прощение за драку, но не изменился. Получалось, обижайся на него- не обижайся, толк один: вести себя с ним так же ,как он с тобой. Злится-и ты злись. Бьет-бей ты. Шутит-шути вместе с ним. Молчит- и ты не начинай.
   -Скучаешь? -я кивнула.-Ну тогда пойдем устроим дискотеку. Я видел на крыше, как ты танцуешь. Мне нравится. Ты современная. Ну что, диско?-кивнул.
   -Как это? Где?
   -Прям дома. Сейчас включу компьютер, музыку, какая тебе нравится и вместе потанцуем.
   -Ну идем,-я встала и последовала за ним в коридор.
   Он отпер свою каморку за решетчатой задвижной дверью, включил свет, оборудование. Картинкой рабочего стола по-прежнему - Кэйт Уинслет.
   -На тебя похожа,-кивнул на нее, я повела плечами: да не очень.
   Запел Энрике Иглесиас-я думала они только местные песни слушают. Ритм. Движения. Хоть на секунду стать свободной. Даже не танец. Импровизация на месте. Глаза Ашвани загорелись.
   -Давай тоже танцуй,-позвала его из закутка.
   Он замотал головой:
   -Я не умею. Лучше на тебя смотреть буду. Мне нравится на тебя смотреть.
   -Ты же обещал диско. А сам не танцуешь,-я повернулась к нему спиной и всретилась взглядом с Шантой. Она все это время была внизу у соседей-родственников. Вошла бессшумно из-за музыки. Я сразу прекратила движения, только мотая головой в такт мелодии. Шанта слегка нахмурилась: ей почему-то казалось, что танцевать девушке неприлично.
   Как то она возилась с обедом. Пришел Камаль, Пунит запер дверь в зал, включил МТВ, схватил меня в охапку и принялся танцевать, выказывая гостю, как у нас с ним все налажено, насколько мы близки и гармоничны. И тут неожиданно вошла Шанта. Пунит был к ней спиной и весь ее суровый взгляд я поймала на себе. Я перестадла двигаться под музыку,а Пунит все продолжал меня притеснять в танце, пока не получил тряпкой по спине.
   -Это плохо. Так не делайте больше,-пригрозила женщина скорее нам обоим, чем сыну и оставила за собой дверь открытой. Камаль хрипло смеялся, Пунит звал меня в уголок потанцевать, чтоб мать не видела. Я отказалась и была права: Шанта почти сразу вернулась с чаем. Потом еще через минуту с сухариками. Потом... вобщем приходила проверять. Но увидев, что я сижу смирно на паланге, успокоилась.
   На этот раз из каморки показалась голова ее младшего сына:
   -Мы тут двоем диско устроили,-оскалился он шутливо и мать сразу смягчилась: ему все можно. Но я не стала больше пританцовывать.
   Через некоторое время она позвала меня показать, как делаются традиционные роти.
   Тесто на воде из серой отрубиной муки месится, потом отрывается кусочками и тонко раскатывается. Слегка прожаривается на сковороде и после этого кидается прямиком на огонь. Верхний слой вздувается ожогом и роти готово.
   На все это я смотрела без особого интереса, потому что не собиралась учиться готовить по-индийски. У меня после Брэга вообще исчезла концепция национальных блюд. Есть только полезная и вредная пища. А полезная всегда универсальная.
  
   Я стояла на ночной крыше и высовывала голову на дорогу. Везде свободно разгуливали прохожие, проезжали велосипеды и мотоциклы, мычали беспризорные несчастные коровы,косясь на оскалившихся собак.
   В уме запела печальная песня, часто звучавшая на радио Максимум:
   Зачем топтать мою любовь?
   Ее и так уже не осталось...
   И я замурлыкала, вспоминая третье апреля. День,когда я в считанные секунды поняла,что влюбилась. С первого взгляда,как не бывает. Но это случилось. Потом я жила долгие три месяца и с нетерпением считала часы в ожидании звонка Пунита. Он звонил каждый день и говорил что любит,что он сильно скучает. И я верила и рвалась к нему. Я распечатала на принтере наше фото с ним в кафе,где мы впервые в обнимку. Повесила над постелью и просыпалась,глядя на изображение. Куда все делось?
   Отец взял себе в банке кредит на сто тысяч и пятнадцать дал мне на билет. Были в голове мозги или нет, но я ,мало задумываясь о последствиях, поставила дату возврата на двадцатое августа,чтобы подольше побыть с Пунитом, растянуть медовый месяц.
   С первого звонка он обещал, что найдет способ приехать ко мне,потому что его друг владеет в России бизнесом и сможет ему помочь. Потом просил не унывать и верить ему: он вышлет мне денег на визу и билет к нему в Дели. Я ждала. И мне было все равно кто первый к кому приедет и как,лишь бы снова встретиться. Подругу Марину, кореянку с новой трехкомнатной на Баррикадной, упросила сделать мне в интернете почтовый ящик и написать ему. В инете я еще не бум-бум была. Она согласилась. И он ответил. Марина хотела познакомить меня со своим старшим братом Женькой, но мы на ужине вели себя как смущенные дети и из знакомства ничего не получилось. Теперь ей было неловко и немного обидно,что я предпочла ее перспективному брату москвичу незнакомого иностранца, а тем более нищего индийца.
   -Я тебе ящик открыла,теперь сама с ним переписывайся и меня не проси.
   Я и на том была ей благодарна. Но Пунит все не ехал и не высылал денег на дорогу. Меня грели лишь его слова: " Когда я приеду, мы поженимся и на всю жизнь станем с тобой друзьями и партнерами во всем." чего еще мне было желать?
   С самого детства, потом осознанно со школы, я в разговоре со сверстницами четко и уверенно говорила: "Замуж не хочу. Фу! Если уж выходить,то на всю жизнь, а так не собираюсь. Все вокруг разводятся и изменяют друг другу. Зачем мне такое." И эта твердость росла вместе со мной, пока вдруг не изменилось все в один день. Я решила,что наконец встретила человека, с которым хочу прожить до конца.
   Но нет... конец пришел очень быстро. И вся романтическая любовь стекла в грязную канаву.
   - Ты хорошо поешь. Красивый голос,- послышался за спиной голос Ашвани. Даже не слышала как он тихо подкрался.
   -Спасибо,-даже не обернулась и продолжала смотреть на дорогу,положив голову на лежащие на перилах руки.
   - Можно я с тобой тут постою?-встал рядом.-Что тут одна делаешь?
   - смотрю на людей внизу.
   - Разве это интересно?
   - а у меня нет ничего другого.
   Легкое прикосновение скользнуло по предплечью. Я не воспротивилась,но и не обернулась. Ашвани снова погладил. Приятно.
   - подними голову. Посмотри на меня.- я посмотрела. Его просящее лицо освещала луна и уличные фиолетовые фонари.-тебе нравится?
   - Нравится.
   - Я продолжу?
   - Нет.
   - Но почему,если нравится?
   - потому что это не правильно и не хорошо.
   Он постоял еще немного.
   - Анти зовет. Идем.
   - Я позже приду.
   -Нельзя тут одной стоять ночью.
   - Почему?
   - Опасно. Всякое может случится.
   Я вжала голову, отодвинулась назад: а что может произойти? Перила не выдержат и рухнут? Через соседнюю крышу перелезет ворюга и убийца? С неба упадет метеорит? Все не правдоподобно.
   - Ты иди. Я позже спущусь.
   Он пошлепал, а я опять мурлыкала отрывки из песен,что до моего отъезда крутили на МУЗ ТВ.
  
   Ручи, как я уже говорила, подарила красивый шальвар-камиз. Шифоновый. Весь просвечивает. Думала такие в Индии не носят:все вроде стеснительные. Но ведь продают такой. Для кого? Не для меня же случайно пошили? Не хочется его снимать. Красоваться не перед кем,но иногда же Пунит бывает дома. Пусть посмотрит какая я красавица. Может и убивать передумает.
   Такие рассуждения после приступов помешательства сопровождались подшучиванием над собой. Это меня взбадривало и возвращало к силам. Не физическим. К душевным.
   Так и легла счастливая спать в подарке.
   Попросила Ручи с вечера разбудить меня как сама встанет,чтобы я успела позаниматься на крыше, если Шанта дверь откроет, и принять душь. Но как ни гладила она меня по щеке,как не трепала ласково за волосы,даже пару раз ущепнула за щеку,смеясь и приговаривая: "Вставай,а то я уйду!",но я так и не подняла себя,хоть и осознавала,что лучше проснуться. А Ручи так и ушла на работу,не увидев моих ясных очей. Все мое пробуждение состояло лишь в перебазированиии от стеночки к краю.
   Всхлипнув тихонечко лукаво-сокрушенно и обманув свое строгое Я, повернулась на живот и погрузилась в продолжение недосмотренных снов:мол, сделала с собой все,что могла-ничего не получилось,потому с сожалением сплю дальше. Хотя не видела ни одного сновидения, слаще состояния давно не испытывала.
   Сквозь мглу забытья скрипнула дверь. глухие шаги. Рядом чуть провалился матрас. Почти неслышное сопение. Что-то теплое и мягкое коснулось щеки. Очень далеко во мгле появился просвет.начало пробуждения. Но мне еще долго скользить нерешительно по темному туннелю:да и хочу ли этого?
   Снова чье-то тепло опускается на кончик носа. Неужели муха.Силюсь отпугнуть. Поддалась. Улетела. Но через мгновение опять опустилась на плечо. Почему-то муха стала больше и плотнее. Мягкими лапками поползла по оголенной руке. Доползла до локтя. Остановилась. Наверно думает,где бы куснуть. В Индии они,наверно,тоже кусаются.
   Насекомое проползло кругом выпирающей острой костяшки,свернуло к изгибу руки-самое приятное место,но не когда из вены кровь берут,-и пощекотало. Блаженство разлилось по коже.Я провалилась в туннеле в какую-то ямку и свет перестал маячить на горизонте.
   Раз-два. Неясные сигналы в мозг. Я снова в туннеле.также скользко и далеко до просвета.
   Муха. Она все ползает и ползает по руке. Вот добралась до спины. Замерла. Вторая муха. Третья...Нет,это не насекомые. Это кончики пальцев. Пальцев?.. Чьих пальцев?
   Вся ладонь опустилась на позвоночник,лопатки. Предутренний трепет. Легкое содрагание. Ладонь гладит поясницу. Сознание замирает:неужели вставать и отшвыривать? Нет. Ладонь поднимается к плечу. Уже всеми пальцами проводит по коже. Снова локоть. Изгиб. До чего же приятно! Туннель редеет,как будто покрывается дырками,изъеденными молью.Через них отовсюду просачиваются тонкие струйки. Мутные. Слабые. Дрожащие...
   Рука отводит назад мне с лица волосы и прислоняется к шее. Скользит по виску. Щеке. Снова область шеи. Я с замиранием слежу за этим сквозь полусон,но не могу осознать,что происходит. И не знаю,хочу ли продолжить неизвестное или заставить себя проснуться. Боюсь оказаться наедине с правдой. И опасаюсь лишиться этого чудесного ощущения.
   Пальцы поглаживат лопатки. Между ними. Теперь я явственно ощущаю приближение чего-то большого и тонкая ткань пропускает через себя горячность дыхания, влажность губ. Поцелуи сыплются как снежок мне на спину.жарко и холодно. Мороз по коже. Дыхание учащается. Это уже мое дыхание. Никаких туннелей. Один свет кругом. Но глаза крепко склеены и не могут побороть остатки яда,что подсыпает ежедневно людям Морфей.
   А губы уже приблизились к шее и обжигают ее своей страстью. Мягкая рука опускается на коленный изгиб и плавно переносится к бедру. Включается сигнал СОС:это выше дозволенного! Попытки выдавить протест оканчиваются немым мычанием. Рот меня не слушается. Рука не хочет отпускать мою ногу. Напрягая все силы,я заставляю свою руку ринуться вниз к захватчику и отстранить. Мозги включаются в процесс осознания. Первая мысль,что приходит в голову, это: "Пунит не может быть таким нежным. Кто это?"
   Неизвестный нависает надо мной. Отводит вновь упавшие на лицо локоны и шепчет в самое ухо:
   -Ната, повернись,пожалуйста...
   Секунда воспоминаний:кому принадлежит голос? Секунда обдумывания просьбы: зачем?
   И тут вспышка:это же Ашвани! И я как-то сразу поняла фразу, она прозвучала будто на родном языке.
   Я поворачиваюсь на спину. Все также с закрытыми напрочь глазами:клей-момент или концелярский? Может Морфий работал нитками?
   Но и закрытыми глазами сквозь веки я вижу,как парень разглядывает меня. Горло. Грудь. Плечи. Живот. Лицо.Немного стыдливо. И много превосходства:я девушка. Я красива. Даже сволочи любуются. Пусть насмотрится.
   Ашвани еще какое-то время не решается дотронутся до меня. Потом осмеливается и пальцы поглаживают мою ладонь,запястье. Глаза все также не отрываются от груди, шеи, лица.
   -Дай мне свои губы,-тихо,но ясно шепчет и наклоняется.
   На раз-два-три я набирась мужества покончить с этим и в сантиметре от его рта отворачиваюсь.
   -не хочешь?-шепчет сплошное сожаление.
   -уку,-мотаю головой. Я почти проснулась. В голове четкое представление происходящего. Я позволила. Потому что мне это нравится. Но на этом и конец. Потому что это другой парень. Это брат Пунита. Родной. И это тоже не любовь. Он пользуется моментом,что дома никого нет и мать ему доверяет.Это Пунита она шлепает тряпкой и ругает за одно его шаловливое прикасание к моей руке, за похотливый взгляд. Ашвани идет у них в доме за мозг,четкий,расчетливый. Который не будет делать глупостей.
   Он и не делает. Все четко спланировано. И меня это злит. Хотя и сил еще нет как следует позлиться. Остервенение какой-то вялое, ленивое. Тоже ,видать,не проснулось.
   Ашвани в надежде расшевелить во мне неудержимую страсть,кладет ладонь на ляжку,ближе к внутренней стороне. Немного сжимает.
   -не надо,-наконец прорезывается голос и моя рука требовательно уводит его руку.
   Я все еще с захлопнутыми веками,но вижу,как он тяжело приподнимается. Сощуривается. Делает несколько глубоких вдохов. Разворачивается на носках и тихо ,как и вошел, исчезает из комнаты.
   Я остаюсь одна. На теле еще слышны его прикасания. Спина горит от поцелуев. А губы все еще хранят чужое дыхание.
   Тяжело справится с собой. Хочется повторить или продолжить. Но я не могу. Не могу такое позволить. Ниже моих принципов. Ниже планки... У меня есть воля.
  
   Ашвани никогда не терял надежды меня соблазнить. Вот и еще об одном моменте, почти стертом из памяти, вспомнила только что.
   За дверью шастали взад-вперед рабочие. Носили на головах плосковатые тазы с песком,глиной. На кухне суетилась Шанта,всегда уставшая,с опущенными щеками и ввалившимися веками. Мне сделалось до того одиноко и скучно,что хоть вой. Я взяла свою спасительную тетрадку,общую,в восемьдесят листов,зелененькую,потрепанную от таскания по сумкам. Первое и самое главное средство психотерапии-дневник.
   Я любила записывать свои ощущения,иногда не датируя,просто отделяя новое событие подчеркнутым заголовком.
   Уселась на краю кровати по турецки. Взяла ручку и принялась выплескивать отчаяние. Жаловалась листкам в клеточку. Буквы скакали,вихляли,причудливо заворачивались крючками. В них шифровалась вся моя жизнь здесь,все мое существо.
   В открытое окно услышала голос Ашвани. Вернулся. Один. Мать что-то его спросила. Потом крикнула,что уйдет на пять минут в магазин. Строители утихли: видимо обедают.
   Ашвани заглянул сквозь решетку окна ко мне и зашел в комнату,прикрыв за собой дверь. Оставил лишь небольшую щелку,для матери,когда вернется:мол,все прилично.
   Я оторвала голову от записей.Когда к тебе приходит живой человек,даже если бесчеловечный,лучше ухватится за момент и поговорить с ним,чем потом плакаться в ту же тетрадь,что упустил возможность общения.
   -Что делаешь?-мотнул на мое сокровище в руках.
   -Пишу.
   -Что пишешь?-облокотился о стол-чемодан.
   -Это упражнение по психологии,-не знала,как лучше объяснить,чтобы вроде понял и не расспрашивал. Подробней на своем хинди я все равно не объясню.
   -Можно посмотреть?-протянул руку.
   -ты ничего не поймешь.
   -Все равно,дай.
   Я протянула. Смотри.
   Он с любопытством пялился в хитросплетения письменной кириллицы. Подносил близко к глазам,к носу:если не увидеть,то унюхать про что написано. Но это не помогло:
   -Нет,не понимаю,-вернул.
   Я закрыла тетрадь и отложали в сторону.
   -А про что там?Мне интересно,-подсел рядом по правую сторону.
   -Про себя пишу. О чем думаю,что делаю. Об Индии.
   -Тебе нравится в Индии?-уперся рукой в матрас,широко расширил глаза.
   -Нравится,-голос мой звучал уныло в дикой полутемной комнате-келье,но в нем я сама слышала частицы восторга.
   -А у нас дома тебе нравится?-оскалился.
   Я обвела взглядом углы,край потолка,кусок видневшегося пола:
   -Да,нравится.
   Уловил ли он в тоне сожаление или нет,но подсел еще ближе. Раз он здесь,надо о чем-то поговорить. Я спросила:
   -Ты с работы пришел?
   Потянулся,делая усталый вид,вздохнул и ,отводя глаза в сторону,выдохнул:
   -Да...
   -А Пунит где?-спросила больше для темы,чем для интереса. Он уходил и приходил когда ему вздумается. Много обещал и ничего не выполнял. Мы и разговаривали то с ним очень редко. Меня уже перестали обижать его отсутсвия дома,жалкие как милостыня,знаки внимания,такие как: ущипнуть,потрепать по щеке,кинуть свое незначительное и несуразное "аччха?". "Хорошо?"-а что хорошо? О чем речь? Надеюсь,он сам хотя бы понимал это. Или то был просто контрольный вопрос,какой задают слугам,собакам, пустому месту.
   -Пунит в офисе. Очень занят.
   -Хорошо,-вспомнила его же слово.
   -А почему у тебя вид печальный? Ты о чем-то грустишь?-коснулся мимолетом моей ладони,что упиралась сбоку на покрывале. Я сидела вполоборота,чтобы лучше вести беседу.
   -нет,все нормально,-я уже ничего от них не ждала и не просила. Вся надежда оставалась только на обещание Ручи поменять мой билет.
   -Я вижу ты грустная и не улыбаешься,-приставал расспросами,хотя и сам прекрасно понимал,отчего и почему.-Ты что-нибудь хочешь?
   -Гулять. Я устала сидеть все дни дома.
   -Но ведь Ручи с тобой гуляет?-словно искренне удивился:разве этого мало?
   Разве мало того,что уставшая после работы девчонка идет выгуливать,как балонку ,во двор приехавшую к кому-то иностранку. Двадцать минут,полчаса. Почти каждый вечер-могло хватить заглаза,а я почему-то увядаю. Панкха над головой кружится-чем не свежий ветер?
   Губы сжались грустной ухмылкой. Глаза прикрылись:
   -Я Дели не видела,ничего не видела...
   -Ты хочешь гулять?-снова спросил,как будто моих слов показалось мало.
   -Хочу,-безнадежно посмотрела на решетки окна,которое выходит даже не на улицу,а в коридор с кухней.
   -мы поедем гулять,я тебе обещаю!-подпрыгнул на матрасе,голос сделался звонким,торжественным,как на клятвенной присяге вступающих в пионеры перед мавзолеем Ленина.
   Я повернула голову и посмотрела на его круглое,сейчас по-детски смешное лицо.Большие кошачьи глаза с четким зеленым отливом словно бегали резво кругами по щекам,носу,вискам,отталкивались от губ и летели ко лбу. Это меня рассмешило.Он просиял:
   -Вот ты уже и улыбаешься!
   Его пальцы скользнули по моей руке. Ладонь. Запястье. Локоть. Каждое прикосновение приносило наслаждение. Мне так не хватало ласковых касаний. Этого я ждала от Пунита. Но это дает мне его брат. Все не так. Но я не отдернула его руку. Опустила глаза. Только краешком следила за движениями его пальцев.Легкое возбуждение. Но я держала себя при себе. Он все смелее и смелее гладил мою руку. Выше локтя. Убрал осторожно рассыпавшиеся волосы назад и дотронулся до плеча.
   -Нравится?-разгоряченно шепнул.
   Я не стала скрываться и отрицать:
   -Нравится.
   Его пальцы оказались на моем плече.Приятно щекотали.
   -Хочешь еще?-приблизил ко мне свое лицо.
   Я мотнула:
   -Нет,-все еще не поднимая глаз.
   -Почему?Не нравится?
   -Нравится,-повторила,взглянув на него смело .
   -Тогда почему нет?-не убирал руку в надежде.
   -Потому что нет.
   -Но почему?-пьянел от прикосновения.
   -Потому что я приехала сюда к твоему брату.
   Он понял. Его рука скользнула бессильно вниз,но остановилась на моей ладони.
   -да,ты приехала к Пуниту...а он...его нет...
   Хотел он немного очернить брата передо мной или просто играл,меня не интересовало. Я знала,что ни тот ,ни другой не относятся ко мне серьезно. Для них я-кукла,с которой можно играть,и с которой,если повезет,можно спать. А Ашвани еще больше подзадоривало то,что я официально в его семье числюсь как какая-то личная вещь брата. И этой вещью в принципе нельзя делиться. Хотя Пунит отдал бы ему меня не моргнув, если бы я не была человеком.
   -а ты не можешь со мной...-помялся парень,не зная,как мягче и яснее выразится,-ну так,что Пунит отдельно,а я отдельно.
   Меня неприятно передернуло. Они меня,конечно,не считают,женой,невестой и тому прочее по отношению к Пуниту,но тот даже друзьям говорит обо мне,как о своей подруге. Как же брат родной,может так не уважать другого? Я не понимала. Приставать ко мне,когда того нет дома...Меня они ни в грош не ставят,но должны же быть какие-то элементарные моральные установки. У них их не было. А у меня были. И большие. Я приехала к одному человеку. Он оказался ничножеством. Но для меня это не имело значения,чтобы изменять. Они,пусть и из корыстных целей приютили меня, кормят,поят. И я так свински поступлю? Никакого уважения к этому дому? Если бы я была свободна:жила на свои где-нибудь в гостинице и мне попался новый парень,я бы могла завести роман,интрижку. Но и тогда бы не отдалась Ашвани. Просто потому что он брат того,кого я некогда так безумно любила.
   Хорошо это или плохо,но это было моим нравственным стержнем. Сломить его значило бы сломать себя саму ,предать и втоптать в грязь. А пока,сколько не втаптывали меня в грязь другие,я перед самой собой оставалась чиста и с поднятой головой.
   -Ты мне очень нравишься,-дышал тяжело Ашвани.-У тебя такая нежная красивая кожа. К ней так приятно прикасаться...-и он снова скользнул кончиками пальцев по локтю, запястью. - Почему так?
   Я посмотрела на него искоса.
   -Зачем ты так делаешь?
   -Потому что ты девушка. А я парень. Я хочу сделать тебе приятно.
   -Но ты же брат Пунита?-не выдержала я.
   -Но а что я могу сделать,что ты мне тоже очень-очень нравишься?-лицо его пафосно-страдальчески сморщилось.
   Мне внезапно сделалось грустно. Он считал естественным делом приласкать,а его родной брат даже не имел представления,что это такое. Как они уродились такими? Пуниту хоть чуточку нежности . хоть малую толику. Я бы смирилась с тем,что он не принц,не сказочный герой. Я бы согласилась не замуж,на обчный секс. Я хотела наконец-то узнать близость мужчины. И не просто мужчины,а любимого. Которого хотя бы я люблю. Пусть не взаимно,но с нежностью.
   -Нарам...
   -Что?-переспросил он.
   -Нарам,ласково...почему Пунит так не делает?-спросила Ашвани почти умоляюще.В глазах неуемная тоска.
   -Я не могу сказать про Пунита,почему...я не знаю...
   Он убрал руку. Соблазнять меня сейчас было бесполезно. Я погрузилась в свои страдания.
   На лестнице послышались знакомые шаги. Появилась Шанта. Тащила пакет с продуктами.
   Если бы со мной сейчас сидел Пунит,он бы встрепенулся,как стреляный воробей. Вспорхнул бы с кровати с вытаращенными от испуга глазами: "Меня застукали!". Но Ашвани был другого сорта. Чувствовал себя в доме главным. Даже не шелохнулся.
   Мать заглянула к нам через дверь. Улыбнулась неловко,как будто извиняясь за то,что помешала . Я замечала,что когда мы с Ашвани оставались наедине,она то ли доверяла ему,то ли по тайному семейному сговору не караулила и не расшугивала,как в случае со старшим сыном.
   -Мы разговариваем с Наташей,-спокойно пояснил парень.
   -Хорошо,-качнула головой и пошла на кухню.
   -Я обещаю тебе,что обязательно найду время и мы поедем гулять. Мы покажем тебе интересные места. Правда!-пожал мне руку.
   -Спасибо,-криво улыбнулась одними губами.
   -Ты мне веришь?-встал и наклонился.-Верь мне.
   -Ладно,верю.
   Он поднял мое лицо за подбородок и смеясь заглянул в глаза:
   -Я поговорю с Пунитом о "нарам".
   Я усмехнулась. Он выпрямился.Открыл дверь
-ма!-понеслось по квартире.-что принесла?
   Я осталась вновь наедине с панкхой,тетрадью и теплом чужих прикосновений.
   ***
   Я совсем обленилась и просыпалась когда высплюсь. Перестала носить серьги. Ходила по дому в майках и бриджах. Плевала на прихорашивания. Все равно Пуниту я безразлична, гулять мы не пойдем, а Шанте тем более все равно как я выгляжу.
   -Что помочь?-подошла к ней, когда она чистила лук на кухне.
   Она дала мне поднос с крупой, чтобы я перебирала от лишних зерен и мусора. Ну прям Золушка. Мне всегда казалось, что Золушку звали Золушкой не от золы, а от золотых волос как у меня. Мне теперь еще голубей не хватает, которые бы помогли растаскать все в клювиках.
   Я уселась в зале без панкхи, чтобы она мне не раздувала крупу, и принялась с подноса раскладывать в блюдо чистое и в миску мусор. Пришел Ашвани.
   -Что делаешь?
   -Смотри,- не горела желанием разговаривать с кем бы то ни было.
   Он присел передо мной и заглянул в лицо.
   -А ты и без косметики красивая. Это здорово.
   -Аха, спасибо,-кинула на него безразличный взгляд и снова устремилась в блюдо.
   -Все мисс мира пользуются косметикой. А без нее даже Ашварья Рай не очень. А у вас в России много мисс мира? у нас много: Рай, Лара Дутта, Сушмита Сен, Приянка Чопра , другие тоже.
   -У нас мало.Я только Оксану Федорову знаю.
   -она красивая?
   -нормальная.
   -Как ты?
   -нет, у нее волосы темные.
   -Как у нас?
   -почти.
   -А когда я приеду к тебе в Россию, ты познакомишь меня с этой Оксаной?
   Я усмехнулась: губа не дура.
   -ну она же не моя подруга. Я ее по телевизору видела. - ха, и обычно мы не здороваемся на лестничной площадке при встрече.
   -ну у тебя есть красивые подруги?
   -есть.
   -Все на тебя похожи?
   -нет.
   -а самая красивая?Как ее зовут?
   - Марина. Но она кореянка.
   -это что зачит?
   -ты правда не знаешь? Корея. Страна такая. Слышал?
   -нет.
   Вот деревня.
   -Ну похожа на китайскую девушку.
   -А, понял. Но мне такие не нравятся. Я хочу, как ты. Европеян. А сестра у тебя есть?
   -сестры нет,-странный, десятый раз одно и то же спрашивает, как будто от повтора вопроса сестра-близнец появится.
   -жаль.
   -ну что поделать.
   -А может ты все-таки передумаешь и выберешь меня, а не Пунита?
   Я хмыкнула: один слабохарактерный недоумок. Другой бешеный полоумный. Из чего выбирать? Я покачала головой.
   -Может подумаешь? Вечером скажешь.
   -И вечером не скажу.
   -А когда?
   -никогда.
   Он потрепал меня по щеке. На этот раз даже не больно и вышел, крикнув матери, что придет поздно. От огорчения снимать ринди за триста рупий в ближайшем базаре.
   Я все сидела и перебирала зерно. Шанта несколько раз приходила справится о нем и удивлялась, почему я так долго. Через полтора часа я закончила и женщина решила специально для меня, для разноообразия, вместо роти испечь на масле пури. Я согласилась. Она замесила тесто.
   -умеешь лепить шарики из него?
   Ну большого ума не надо, но ведь у них, как и с укладкой одежды могут быть свои традиционные, веками не меняющиеся правила. Скатай шарик не так и уже пури не получится.
   -Я тебе покажу.
   В эту минуту вошел Пунит. Они сговорились с братом приходить домой по очереди.
   -Я решила сегодня для Наташи испечь пури,-оповестила сына мать.
   Он удивился и закатал рукава, вымыв руки.
   -давай я помогу. Ты умеешь?
   Я мотнула, что нет.
   -Смотри,-он оторвал кусок теста , смазал его маслом, чтоб не лип к ладоням и быстро скатал шарик. Положил на поднос.-вот так. Давай вместе.
   Мы прошли в зал. Я села на диван, он на кровать. И принялись лепить кругляши. У меня карявые, потому что мне заниматься этим вломак. У него гладкие, как теннисные мячи, какими на Уимблдоне Марат Сафин очки Борису Беккеру забивал.
   -Иди ко мне,-позвал тихонько.-пока анти на кухне.
   -не пойду, она тут,-мне изрядно поднадоели его постоянные тисканья. Всегда урвет момент прижать к стене, навалиться на кровати и изображать спаривание. Нет бы хоть раз поцеловал по-человечески. Шанта была для меня спасением и укрытием.
   -она не увидит, она занята.
   -делай вон свои шарики,-кивнула ему и осталась сидеть на месте.
   Он вскочил и потянул меня к себе. В этот момент Шанта обернулась и увидела, как я сопротивляюсь, а он пытается меня затащить на кровать.
   -Пунит! Бадмаш!-окрикнула она сына.-делай пури и не мешай Наташе!
   Он ребячливо высунул язык в ее сторону, но чтоб она не увидела, покатал еще пару кругляшков и опять за свое.
   Женщина не выдержала и позвала меня к себе помочь резать лук.
   Я показала язык Пуниту и ушла на кухню.
   -Вот так режь тоненько и потом в тарелке водой залей, чтобы горечь вся вышла. На обед пойдет,-поучала Шанта и к моему удивлению скалкой вмиг размяла все скатанные кругляши в лепешки. Так на кой... извиняюсь, ей понадобилось тратить время, чтобы их скатать?
   В котле зашипело масло и расплющенные шарики плюхнулись туда, сразу вздуваясь, как кожа от ожогов.
   -Вот, быстро переворачивай и вынимай,-морщилась женщина, чтобы в глаза не стрельнуло.-и уже готово. Пробуй.
   -горячо, пусть немного остынет.
   Я отложила пури и покромсала луковицы. Как и полагается обревелась и ушла умываться.
   -какие у тебя слабые глаза,-удивлялась Шанта, продолжая за меня мучить овощь.
   Пунит закончил с тестом и оглядываясь, чтобы мать не застала, обхватил меня сзади и по кобелиному пиханул. Я неловко шлепнула ему по уху. Он только засмеялся.
   -Сегодня приду раньше. Ты одевайся. Пойдем гулять.
   Я вытаращила глаза.
   -шутишь?
   -нет, серьезно. Приду через час. Будь готова.
   -ладно.
   Я обрадовалась и пошла примеривать серьги и смотреть, во что переодеться.
   Он ушел и через час после этого вернулась Ручи с работы.
   -А ты почему так рано?-удивилась мать.
   -Я опять отпросилась у начальника. Сказала, что у меня дома русская подруга сидит одна скучает. Странно, но это действует как магия. И он опять отпустил. Подруги не каждый день из далекой страны приезжают. Ты, Наташ, прям из далека на людей влияешь. Все тебя любят. Почему?
   Я усмехнулась: хороший она повод нашла сбегать пораньше с работы.
   Ручи подошла ко мне и показала на мои ногти.
   -Почему не накрасила? Такие длинные и без лака. Давай, крась. И мне тоже. Пунит обещал придти и пойти гулять.
   Ну если уж и ей говорил, может так оно и будет.
   Я быстро намазала лаком себе и ей ногти. Но этот сорт от Эвон сох неимоверно долго и обдирался быстро, несмотря на марку. И пока сушили ногти Шанта притащила овощи, похожие на стручковую фасоль.
   -Наташа, обдери стебли.
   Отказываться я не умела и потому пожертвовала ногтями.Необсохшие, они по краям собрали лак в гармошку. Ручи принялась мне помогать. Ведь мы спешила успеть до прихода ее братьев.
   Но вот мы уже успели наесться пури,овощей. Даже шейк Шанта нам приготовила из манго со льдом и каджу. Я привыкла так называть кешью по местному.
   Пунит вернулся лишь к десяти. Принес пакет горячего еще рису с охристой подливой и мелко рубленными кусочками курицы.
   -Наташа, тум кхуш хо?
   -Почему?-смотрела без интузиазма даже на курятину с рисом, ведь меня снова развели с прогулкой.
   -Это диди приготовила и прислала тебе. Помнишь диди, жену моего друга инженера?
   -Конечно помню. Скажи ей большое спасибо.
   -ты сама ей скажешь, когда мы к ней поедем в гости. она же звала к себе. Мы обещали.
   Я улыбнулась слабой надежде. Диди в самом деле приглашала нас всех к ней домой. Хотела показать мне ,как они обустроились с мужем отдельно от родителей в однокомнатной пока квартирке. Но Пунит явно не хотел меня никуда с собой брать. И я уже позабыла об этом.
   -На поговори с ней. -протянул неожиданно мне свой телефон. В трубке послышался тонкий голосок.
   -Привет Наташа, ты меня помнишь?
   -Привет, помню,-я забыла как ее имя( наверно из-за приступов безумия память притупилась), а называть диди-сестренка было неудобно после того, как меня она назвала по имени. И я снова замялась.-Спасибо за рис. Он красивый и очень вкусный,-наврала, потому что еще не успел никто попробовать, но и по виду я видела, что хорошее плохо не бывает, как говаривала моя бабушка.
   -Спасибо, я старалась. Специально для тебя, потому что ты говорила, что устала каждый день питаться одними роти.
   От благодарности я прослезилась и забыла все слова. Вылетало одно повторяющееся "шукрия".
   Шанта разложила всем по тарелкам и я , несмотря на позднее время, с огромным удовольствием уплетала , наслаждаясь каждой крупинкой, рис с подливой. Два перебитых полукрылышка почти и на язык не попали: в них и так ничего, кроме шкуры, а шкуру в Индии обдирают на выкид. Но я не жадничала, что основное мясо братья разделили по себе. Им надо, они в качалку ходят, мускулы наращивают.
   Перед сном мы с Ручи минут дсять позанимались русским, осваивая новую фразу "Я хочу купить рис"-что она просила узнать, то я ей и преподавала. И легли спать.
   -наташа,-шепнула Ручи, обнимая меня и прижимаясь.-ты очень счастливая.
   -почему так думаешь?
   -все, кто тебя видит, сразу влюбляются. И я, и диди. Мама с папой тоже тебя очень любят и говорят, что Пуно просто повезло, что вы познакомились.
   На этих словах она и уснула. Я долго не могла сомкнуть глаз и отвернуться к стеночке, потому что не хотела беспокоить Ручи и снимать с себя ее теплую руку. Пуно-то может и повезло со мной, а вот мне с ним нет.
   Опять все слова были враньем. Вместо гулянья накормили рисом с курицей. Эх...
  
   Все разбежались еще до того, как я проснулась. Встала к полудню. Чем еще заниматься одной в четырех стенах, как ни спать, спать и спать. До нудного онемения в спине. И я спала...
   Шанта уже во всю тарахтела стиральной машиной, а это значит, что мне не принять душ еще часа два, после чего набегут всякие Ашу с Пуно и опять займут душевую. "Им нужнее. Пусть идут первые",-скажет по обыкновению их мать, и я останусь с носом. Хотя какая разница? Ну подумаешь не ополоснешься денечек, не смертельно. У меня же нет мужа, чтобы блюсти чистоту тела.
   Я одела подаренный Ручи сут, причесалась и вышла к хозяйке поздороваться. Она благодушно кивнула и проводила меня взглядом до туалета. На обратном пути я остановилась рядом с ней и без слов, потому что уже вошло в привычку помогать ей выжимать и вывешивать белье, подождала, когда она вынет из барабана простыни.
   Мы крутили тужась веревки из белья, пока остатки воды не выпали в осадок.
   -Придется половину белья развесить тут, а то может с минуты на минуту пойти дождь,-качнула головой Шанта.
   Дала мне ведро с тем, что можно распластать на крыше, а сама принялась громоздить на веревке трусы, лифчики, полотенца.
   Небо стояло серое, пасмурное, без туч, придерживалось повсюду одной цветовой гаммы. У нас бы в такую погоду пришлось утеплиться, а тут марит. Духота. Воздух спертый, не разряженный. И я умудряюсь остановиться и залюбоваться этим состоянием мира. Стоишь как под куполом. И вокруг затишье. Как-то сразу притихли гудки, перестали скрипеть шины. Не лаяли собаки. Общее состояние ожидания. Странно ощутить себя в этот момент единой частью с Космосом. Все замерло. И только дыхание живо.
   Сколько длился миг не могу сказать, но когда снова послышался шум с дороги, звон посуды с соседских квартир, я наполнилась энергией неутомимой жизни. Как второе дыхание у сортсменов. И мне вдруг неожиданно понравилось все кругом. И даже затворничество, каким оно перестало существовать с этого момента. Самодостаточная полнота счастья в настоящем. Тебе хватает тебя одной и ведра с бельем. Потом, когда наступит другое настоящее, устроит вполне и общество с хозяйкой. Зачем нужен Пунит, его внимание? Прогулки? Ну если получится-замечательно. Если нет-жизнь все равно прекрасна.
   С легкостью, которой я не испытывала уже долгое время, я освободила контейнер и спустилась к Шанте. Она слила остаток воды из машины через шланг в таз, как делала моя мама лет десять назад. И я четко ощутила себя в прошлом, дома, где мне было спокойно. И тогда, и сейчас, много времени позже, где бы я не оказалась, всегда будет самодостаточное спокойствие, полнота чувств и радость самой жизни. Просто так, потому что дышишь. Потому что в мире все похоже.
   Шанта ласково погладила меня по голове и кивнула:
   -Чаю?
   -Можно.
   -Идем, я покажу тебе, как готовить настоящий индийский чай. Ты скоро станешь женой Пуно и тебе придется учиться готовить чай. А то постоянно на других надеешься, когда сготовят.
   В той гармонии, где я оказалась, не было места страхам, упрекам, недоумению. И ее слова о свадьбе прошли мимо. Случится-не случится? Не важно. Настоящее сейчас-это мы вдвоем на кухонке смотрим на закипающий на газу в алюминиевой кастрюльке напиток. Черный чай-сушеные лепестки, пряности, вроде кардамона, молоко, струей бегущее в бурлящий кипяток. Теперь напитка в несколько раз больше и мы ждем, когда забулькает темно-молочная смесь.
   -Вот и все,-улыбается Шанта и через ситечко цедит мне в стакан, после чего в кастрюльку добавляет сахару и помешивает на медленном огне.-так правильно, но ты не пьешь сладкий.
   Мы садимся перед телевизором, но не включаем. Из закрамов достаются дефицитные сухари и белый пенопластообразный прасат. И мы слушаем тишину почти пустой квартиры. Тишину прерывают похрустывания и глотки горячего чаю со свистом, как любит Шанта. Я по русской привычке пью ложкой.
   -А тут уже как все запачкалось?!-тревожно всматривается в спинку кровати, потом на решетки межкомнатного окна.-Столько пыли! Пятна!
   Чай кажется ей уже не вкусным. Домохозяйкино самолюбие, привычка убивать часы творческой активности на вычищение до блеска посуды, стен, пола, щиплют ей грудь, подзузыкивая: давай, бросай все и наводи чистоту, нечего расхолаживаться. Работать!
   Сухарей пакет быстро исчезает, как и кулек с прасатом. Стаканы уносятся и кидаются в раковину рядом с замоченной скороваркой, где отмакает пригоревший вчерашний горох.
   Отткуда-то Шанта тащит две тряпки себе и две мне. Потом тазик с водой и синее мыло. Оно у них имеет ту же функцию, что и наше вонючее хозяйственное: отмывать всех и все вместе с руками.
   -Эту тряпку мочи и намыливай,-указывает на более темный лоскут,-ей будешь чистить дверь, спинки кровати, тумбочку. А второй тряпкой сухой потом уже вытирать. Вдвоем мы быстро с тобой все отмоем.
   Если и встречаются на свете истинные любители генеральных уборок, то это точно не я. Потому на минуту вылезла наружу из своей гармонии: фу!гадость! Но ладно. Надо смириться, пока ты тут живешь. И быть им полезной, раз ешь-пьешь за их счет и спишь под их крышей.
   Еще секунду подумав, что не к месту и времени одета в праздничный красивый шальвар-камиз, а на ушах болтаются висячие праздничные серьги, хмыкнула: для самой себя вырядилась и для того, чтоб чужую квартиру сделать чистой.
   -Сабун зьяда лага до!-учила Шанта сильнее намыливать тряпку.
   Я слушалась и превращала тряпку в пену. Скрябала застаревшие пятна, отскрябывала сальные грязевые наросты. Соскабливала прилипшие густые подтеки. Для этой цели хозяйка принесла мне маленький ножичек. До усталости и судороги в пальцах я оттирала чужой дом. Чтобы отвлечься мурлыкала под нос "Милая моя, долгожданная" Андрея Губина.
   Милая моя далеко,
   Сердцу без любви не легко.
   За тобой пойду
   Любимая моя...
   На глазах заблестели слезинки. Не похожа я на Золушку, которая после уборки отправится на бал к принцу. И нет никаких принцев. Зачем только люди придумывали сказки? Чтобы с раннего детства портить детям мозги? Наверно, всем просто хотелось чудес и сказки в обычной жизни. Вот они и придумали фей, волшебные палочки и любовь.
   У самой решетки , где пыль оседала годами, на ум пришли стихи великого поэта:
   "Сижу за решеткой в темнице сырой
   Вскормленный в неволе орел молодой..."
   Усмехнулась. Ведь надо же было тратить деньги на авиабилеты, брать в консульстве визу, чтобы приехать к кому-то прибраться. Кому скажи-засмеют или не поверят. Другие туристы за пятнадцать дней весь штат объездиют, а я только в пещеру Кали зашла и зеленые стены обнимала лежа на паланге. Ну и приключение!
   -Вот тут три получше,-возникла суровая надсмотрщица.-И еще телевизор и столик под ним протри, а то пыль с палец.
   -Прям сырой тряпкой?-показала ей на оба лоскута, один другого уже грязней и сырей.
   Она напрягла мысли и подала свою тряпку.
   -Моя суше. Ей вытри.
   Я не торопилась в отличии от хозяйки, которая уже покрылась крупными испаринами и тяжело дышала.
   -Смотрите, все?-предложила ей проверить мою работу. На мой взгляд дальше, только языком вылизывать или заменять на новую мебель. Шанта нагнулась, прищуриваясь. Выискивала брак. Для вида несколько раз даже сама потерла. И наконец смирилась.
   -теперь пошли в комнату ребят. Там все отмоем.
   У меня аж в груди кольнуло. Самолюбие. Эти двое меня унижали, насмехались, а я им теперь как служанка всю грязь вычищу. Но быстро справилась , выбежав на минутку на балкон, чтобы вдохнуть спертого предгрозового воздуху гармонии.
   Шанта сменила воду в тазу и принесла еще по новой тряпке. Теперь надо было отскрябывать первой. Разводить грязевые потоки второй и по сухому вытирать их третьей.
   -Начнем с полки и сувениров,-предложила женщина. Залезла на кровать к застекленной полке в стене, где чахли сувениры, детские поделки, две фотки в рамочках.
   -Расстели газету на кровати, а потом на нее ставить будешь их. Я тебе буду подавать. И пока я полку вымою, ты будешь протирать скульптурки, сувениры и отдавать мне.
   Я разложила мутные страницы "Хиндустана" и начала принимать безделушки. Все-таки в любой стране газеты для того и нужны, чтобы на них резать селедку и настилать под мусор.
   Балерина в пачке на подставке с облупленной ногой. Бархатная фиолетовая розочка с этикетной "Мад ин Чина". Неряшливая апликация с разлитым вокруг лепестков и домика засохшим канцелярским клеем. "Это мне Пуно подарил, когда в младшей школе учился"-глаза женщины увлажнились.
   Неработающий ночник: беседка с пальмочкой.Едва я взяла в руки, как макушка деревца отломилась. Теперь обвинят, что я это барахло сломала.
   Кое-как приляпала назад,авось не заметят.
   -Это мне мой брат подарил. Из Америки,-с гордостью прижала ладонь к груди.-Красиво очень, правда?
   Я снова взглянула на пальмочку с трещиной. Ну кому-то может и нравится. Я не любитель ненужных вещей.
   Дальше шли шкатулочки, коробочки с видами кудрявых белокурых Мальвин. И всем им надо было утереть нос мокрой тряпкой..
   Шанта вычистила полку и протянула руку: подавай назад чистые. Она расставляла их в новом порядке, чтобы интересней смотрелись и постоянно требовала ей поддакнуть.
   Я со всем соглашалась:мол, красотища, глаз не отвести.
   Когда подошла очередь дорогого американского подарка, он предательски отвалился в руках опешившей женщины.
   -как ты его сломала?-непонимающе взглянула на меня.
   Я развела руками:
   -Сам как-то...
   Она нахмурилась и покачала головой.
   -Поставь его тогда на тумбочку. Потом скажу сыновьям, чтоб починили. Надо заклеить.
   В воздехе пролетел дух неприязни.
   После полки, мы вдвоем дочистили спинку кровати так, что она значительно побелела. А я думала, что сделана из охристого дерева.
   Шанта домывала дверной проем, а я скрябала решетку межкомнатного окна, но теперь с этой стороны, когда пришли оба брата.
   -О?! Что вы тут делаете?-всерьез удивились, осторожно ступая и оглядываясь по сторонам. Похоже на сказку с превращениями. Только теперь их квартирка превратилась в отголоски царских покоев.
   Шанта утерла рукавом потный лоб и гордо заявила, указывая на меня:
   - Наташа решила чистоту навести. Она очень хорошая девушка!
   У меня аж ноги подкосились: я решила?!
   Парни вошли в свою комнату. Ашвани с широко раскрытми глазами водил по знакомым местам и не узнавал их.
   -наташа и вашу кровать помыла! И стулья, и полку!
   -Это правда все ты сделала?-обернулся изумленный Ашвани.
   -Мы обе,-усмехнулась своей мысленной шутке: "Если б мне несчастный случай подстроили, кто б вам тут прибрал все?"
   -Не могу поверить...-младший так и остался с открытым ртом.
   -Она молодец!-продолжала нахваливать Шанта,-Из нее хорошая жена получится. Я ее всему научу!
   Пунит счастливо оскалился, любуясь мной.
   "Ну уж нет. Увольте,-открестилась мысленно от такого выгодного предложения.-Не надо меня ничему учить. Я не уборщица. И если в этом и состоит супружеская жизнь, то замужество не для меня! Я не собираюсь тратить свою жизнь на стирку, готовку и мытье.Можете считать это моим подарком вам за квартиру!"
   Ашвани подошел ко мне и покачал головой:
   -Я не думал, что ты такая... Спасибо! Спасибо тебе большое! Очень красиво стало!
   Пунит тоже приблизился и отстранил брата:
   -Это моя Наташа. Моя любимая!
   -Нет, моя Наташа!-возмутился младший.
   -Нет. Только моя.
   -Ладно,-пошел на перемирие.-Она наша.
   Что за дележь? Им нужна горничная? Пусть заведут себе. Заодно и матери жизнь облегчат.
   -Натаса, скажи, ты чья? Моя ведь?-глаза Пунита покрылись пьяной поволокой.
   -Ничья.
   -Я тебя очень люблю,-приблизился вплотную.
   -ты любишь?!-хмыкнула.-Потому что я помыла твою кровать?
   Ашвани усмехнулся за спиной брата. Пунит сделал наивное лицо:
   -И поэтому тоже. Я теперь знаю, что и ты меня очень любишь. Ты все убрала у нас. Помыла,-развел счастливо руками.
   -Я только помогла твоей маме.
   -Да. Потому что меня любишь?
   -нет,-отстранилась.Сделалось обидно, что меня оценили только как домработницу.
   -Я не верю,-продолжал смазливо улыбаться и снова напирал на меня. А я все отходила в угол к тумбочке.-Потому что меня любишь.
   -нет,-раздалось от Ашвани.-потому что она любит анти.
   Его нельзя было назвать дураком. И тут он угадал, почему я согласилась вымазать по локоть руки в грязи.
   -Отойди,-шепнула Пуниту, замахивваясь на него грязной тряпкой. Он даже не увернулся. -я сейчас стукну,-пригрозила и размахнулась.
   -Ну и что?-довольный подставился под удар.-Мне это будет приятно. Бей меня! Даже той тряпкой. Мне нравится. Потому что ты меня любишь. Очень.
   -Нет.
   -да.
   Я мотала головой. Он уверенно кивал, притесняя в угол.Я шлепнула мокрым лоскутом ему по плечу. Он довольно засмеялся. Обернулся на мать. Та вымывала тряпки в тазу. Он улучил момент, чтобы чмокнуть меня в губы и схватить за грудь. Тряпка саданула ему по шее. Ашвани с завистью смотрел в стороне.
   -У тебя красивая грудь,-шепнул Пунит.-И она моя. Все мое!
   -не твое.
   -Чье тогда, если не мое?-норовил снова поцеловать.
   -Мое.
   -И только?
   -да.
   -Пуно, ганда!-раздался голос Шанты.-Отпусти Наташу! Бадмаш!
   Он только засмеялся в ответ. Первый раз вижу, чтобы он не боялся матери и не реагировал на ее окрик. Женщина подлетела и хлестанула сына по спине выжатой тряпкой.
   -Ма, я люблю ее!-засмеялся еще сильнее.
   Шанта счастливо улыбалась, пытаясь состроить серьезное выражение:
   -Пуно, бэта, у Наташи руки грязные. Дай ей пройти вымыть.
   -не дам. Мне и так нравится.
   -Дай пройду,-взглянула я на него из-под лобья.
   -Я не хочу тебя отпускать сейчас. Ты очень красивая. И я ведь твой муж.
   -ты мне не муж.
   -Ну буду.
   -не будешь.
   Он не понимал, что я не шучу и продолжал расплываться в блаженной улыбке.
   -Почему? Буду. Мы поедем к тебе в Россию и там поженимся.
   -В России моей свадьбы не будет.
   -Ну тогда к моему дяде в Америку. Ты знаешь, что он брат анти. Он с семьей живет в Америке. Он врач. Он сделает нам приглашения и мы поедем туда . Там женится проще и не надо столько много денег, как в Индии.
   Я усмехнулась. Он еще мечтает и расбрасывается такими категориями. Мы вообще разбежимся в разные стороны и насвегда, сразу после моего отлета.
   -Пуно, безобразник!-Шанта приготовилась опять шлепнуть сына тряпкой.
   Он послушался ее и освободил меня. Я прошла мимо женщины с опущенными глазами:
   -куда положить тряпку?
   -кинь ее в таз.
   Ашвани подошел к тумбочке и взял ночник.
   -зачем его сюда поставили?-повертел в руках.
   -Осторожно,-подбежала хозяйка.-Наташа его сломала. Надо склеить.
   "Сломала,-фыркнула я, раздувая ноздри.-Пусть не суют мне свою трухлявую рухлядь. В руках сыпется!"
   Я уже представляла себе бешеную гримасу Ашвани, но сувенир оказался ценен лишь Шанте. И оба ее сына с равнодушием отнеслись к обломанной пальме.
   Сразу после уборки Шанта вспомнила о белье на крыше:
   -Наташа, Пунит, сбегайте снимите одежду! Наверно уж высохла.
   Мы вместе поднялись наверх, проверяли на ощупь все ли высохло. Пунит весело стаскивал с перил штаны, рубахи, перекидывал их через плечо. Мелкие вещи кидал мне. С соседней крыши за нами зорко следил пузатый мужик в белой майке.
   -Пойдем быстрее вниз,-шепнул Пунит.
   -Почему?
   -тут один дурак смотрит. Все кругом дураки и сумасшедшие. Бевакуф аур пагаль.
   Я усмехнулась и кивнула. Очень он боится что скажут соседи, даже если мы просто вдвоем снимали белье.
   Мы положили одежду на кровать. Потом мне предстоит ее складывать. Но сначала Шанта сама перебирет, что сразу кинуть в шкаф, а что приготовить детям к вечеру переодеться.
   Я взяла тетрадь и вернулась на крышу пописать о своей уборке.. Что-то казалось мне в ней унизительным и хотелось разобраться, выложив все мысли на бумаге.
   Я села на лавочку и принялась писать. Появился Пунит.
   -опять пишешь?-подсел сбоку.-Дай посмотреть.
   -Ты не поймешь.
   -Пойму.
   Я протянула: убедись. Он полистал. Приблизил к глазам, как слепой, но все равно русские закорючки остались для него китайской грамотой.
   -нет, правда не понимаю. Но ты мне подари ее. Я оставлю себе на память.
   -Нет. отдай. Тебе это не нужно. Это нужно мне.
   Я потянулась забрать тетрадь. Пунит выставил руку далеко с ней, чтобы я не дотянулась.
   -Я же сказал, что теперь это мое. Твой подарок мне. Я потом разберусь, что там написано.
   -Нет, Пунит, это мои упражнения по психологии.
   Перерекания вылились в склоку. Не всерьез, игровую. Я все же отняла свою вещь, но с условием, что я сейчас перестану писать и спущусь вниз. Мужик напротив опять вылез из-за танки и следил, что же произойдет дальше. Но любопытству его пришел конец. Его позвала жена, а мы спустились.
   Я положила тетрадь на ящик, служивший столом в нашей с Ручи комнате. Посидела еще несколько минут в безделье и одиночестве и решила, пока Шанта не заперла проход на крышу подняться туда и побыть одной. Если захочется, то и почитать. Прихватила тонюсенькую книженцию на английском для седьмого класса по Дж. Отису "Тоби Тайлер, или 10 недель с цирком". Если уже уезжать зарубеж, то пора начинать изучать международный язык. В школе я безрезультатно пыжилась над французским. И к английскому пришла самостоятельно.
   Пару дней назад Ашвани застал меня с "Тоби" в обнимку, созвал семью проверить мой уровень знаний. Принялся кривляться и сыпать заученными в коледже клише.
   Я улыбнулась:
   -Молодец. Я настолько не знаю язык. Я только пару недель назад начала его изучать. Я умею только читать легкие тексты.
   -А!-закричал он торжествуя, вскакивая с кровати.-Ты ничего не знаешь. Можешь теперь даже выбросить свою книжку!
   Я лишь молча понаблюдала за его неадекватной реакцией и продолжила чтение, когда снова осталась одна. У нас даже после неязыковых институтов люди остаются глухонемыми к чужым языкам. Даже в столице едва ли не по пальцам сосчитаешь тех, кто может изъясниться с иностранцем. И это понятно. Мы не были ничьей колонией. И не сходили с ума по своим захватчикам. У нас плохо развит туризм. Нам, по сути, и незачем знать больше того, что знаем со школы. Но это я не стала объяснять Ашвани. Если ему в радость посмеяться без причины. Да бога ради.
   Я поднялась на крышу и села на другую лавочку рядом с перилами. Через дорогу вылезли толстые соседки, мама с дочкой. Те самые, что любят покупать не спускаясь вниз. Они смотрели в мою сторону и тихо обсуждали. Может все еще судача, кто я Арорам. Может интересовались, как на мне сидит индийский наряд.
   Я открыла на закладке пятнадцатую страницу.
   "Тоби хотел вернуть фальшивую монету, смотрел на людей и искал мужчину, который дал ему монету..."
   На лестнице послышались тяжелые шаги. С неменее тяжелым сердцем я краем глаза увидела Ашвани. Опять начнет фыркать, язвить, мешать мне в конце концов. Сосредоточилась на ответе мистера,что дал ребенку монету "Go away!". Тоже самое мне хотелось крикнуть Ашвани.
   -Опять читаешь?-встал надо мной.
   -Читаю,-напряглась,чтобы отражать нападки, но он молча постоял и сел рядом.
   -Почему здесь читаешь,а не в комнате?
   -Там мне скучно. Тут я гуляю.
   -Ты очень хочешь гулять?
   -Очень.
   Я смотрела в книгу. Он молчал. Потом склонил голову и прочел несколько строк.
   -Да,интересно,но для детей. Ты все понимаешь?
   -Почти. Но некоторые слова еще не знаю.
   - А как же тогда понимаешь?
   -Интуиция.
   Он покачал головой.
   -идем вниз. Анти не нравится,что ты ходишь на крышу. Тут все смотрят на тебя. Даже эти две толстые дуры напротив.
   Я усмехнулась и взглянула через решетку. Мама с дочкой брюхами толкали балконную перегородку,пытаясь расслышать на растоянии о чем мы тут разговариваем. И правда смешные.
   - Я пока не пойду вниз. Мне тут нравится. Я тут гуляю.
   -Но чего здесь хорошего на крыше?-изумился Ашвани и развел руками.
   -Для тебя ничего,потому что ты каждый день выходишь на улицу,а я сижу в комнате. Поэтому сейчас мне не мешай быть на воздухе. Для меня здесь как прогулка. Я же в Индии. Хочу увидеть здешнюю жизнь.
   Минуту сидели молча.
   - И через три дня я уезжаю.
   Незаметно стерла выкатившуюся слезинку. Ашвани тяжело вздохнул и наклонил голову вниз,рассматривая свои шлепки. Я тоже посмотрела туда и заметила огромные ,местами отколотые ногти. И меня стошнило. Ноготь.
   В человечьем облике всегда можно разглядеть что-то дьявольское (гласила средневековая истина, во всех искавшая жертву для пламени):когти, хвост, копыта, даже зачатки рогов. Поэтому интуитивно мне с детства не нравились мужики с ногтями на мизинцах, на больших пальцах. Не понимала почему, но от таких сразу держалась подальше. Демонический характер. Ноготь как показатель. Лишь однажды решила переступить через себя и забыть ноготь Пунита. На душе было не спокойно, но я не послушалась знака свыше. Вот к чему привело отступничество от собственных внутренних знаний. И потом еще чувство страха и тоски, когда Саша на Павелецком вокзале провожал меня на экспресс до Домодедова, словно я не к любимому ехала, а на каторгу. А та же тоска и зависть к тем, с которыми я в Ашхабаде ждала пересадки. И хищническое выражение лица Пунита на проявленной дома фотографии... Я всегда все знала, только для себя все отрицала.
   У Ашвани тоже ногти на ногах, как у монстра. Большие, огрызочные. Он на поверку хуже братца оказался. Да...
   Быстро отвернулась и попыталась выбросить неприятное ощущение из головы.
   -Я тебя понимаю.
   Уголок губ дернулся:нашлись тут понимающие.
   -И я тебе устрою прогулку завтра. Обязательно.
   Я угукнула, продолжая смотреть на одну и ту же фразу на пятнадцатой странице.
   -Ты мне не веришь,но я правду говорю. Мы были очень заняты все эти дни и поэтому не могли с тобой гулять,показать тебе Дели. Но ведь Ручи с тобой ходила...
   Выгуливать как собачку за угол соседнего дома- докончила его фразу мысленно.
   -Завтра мы все вместе поедем и покажем тебе город. Чтобы ты не могла сказать,что в Индии ничего не видела. Я обещаю. Теперь веришь?
   Я кивнула,скорей чтоб отстал и оставил меня одну. Он встал и предложил спуститься с ним вниз. Я снова отказалась и он тихо ушел. Я взглянула на небо. Оно по-прежнему куполообразное. Смесь серого и ультрамарина. И все также неразряженный воздух. Грозе быть, вот только когда? Может ночью...
   ***
   И все в этот вечер казалось грустно-романтическим. Подходит к концу мое пребывание и заточение здесь. Радостно и печально одновременно. Расстаешься с чужими тебе людьми,а хотел породниться. ну и глупо же было верить в чудеса. И почему я в свои двадцать восемь такая наивно-тупая. Правильно они мне постоянно тычут и смеются: "Наташа,ты пагаль".Была бы в своем уме,ни за что бы не примчалась на сломящую. Хорошо еще благоразумие вверх одержало,когда с Виджендрой вернулась. Вот бы потеха всем была,если я уже тогда остаться решила. Но ладно. Уеду и буду вспоминать как плохой сон. Ночь долой и сон с собой. Все уйдет, как говорила моя бабушка- кладезь мудрости.
   Куда везут? Зачем? Полдня только обсуждали,куда бы поехать. После обеда прособирались. И уже стемнело. А мы выехали на экскурсию. Да, с Арорами кашу не сваришь. И голодным останешься. А на завтра планируют некую Масури. Храм? Парк? Город?мне не сказали. Говорят,что красиво и понравится. Наверно тоже поедем к ночи,хотя и предупреждают,что встанем все завтра рано-ехать далеко.
   Усмехнулась. Надо ж как судьба шутит. Ты тянучка,откладываешь дела на потом. А тут встречаешь по закону отражения тех,которые мало того,что похожи на тебя,так еще и гротескно отображают. Вот уж не думала взглянуть на свою слабость со стороны. До чего ж противно! С этих пор возьму за правило много не планировать,если не уверена,что справлюсь. И по мелочам сразу делать.Важное довершать. Вобщем-то я молодец,что осмелилась приехать. С моим-то воспитанием: "Смотреть на парней-грех.Гулять с парнем-до беды доведет. Лучше быть одной.У тебя все равно ничего не получится-люди мешают. Если бог не поможет,никто не поможет. А богу не до наших мелочей. У него дела поважнее". Значит,я мелкое существо,затерянное на планете. Невидное. Ненужное. Неинтересное.Несмелое и нерешительное.
   Ну теперь-то точно будет хотя б о чем вспомнить. Не без раздражения и ненависти, конечно,но у кого и такого за всю жизнь не случится. А я. Я смогла себя перебороть. Свою скованность,трусоть,нерешительность. Опрометчиво поступила:без денег,к незнакомцу. Но бог все-таки есть. И если раньше ему не было дела до моих мелких проблемок и дел,точнее бездействий,то теперь он сразу обратил на меня внимание. Спасибо Тебе!
   В моем выдохе послышался шум души. Это послание небу,Вселенной,кто там есть вообще на страже мирового порядка. Ночной ветерок в ответ пощекотал кончик носа,растрепал прическу. Теперь волоски игриво лезли на глаза и в нос. Небо ответило мне.Некто самый высший услышал мой монолог. Полностью согласился.
   Из темно вечерних улиц на меня заглядывали яркие витрины, желтеющие и отливающие голубизной фонари, махали ветвями раскидистые деревья. Я все -таки не чужая на этой земле. Все эти неживые здания,растения,столбы, да и все живые существа- все они приветствуют,разговаривают со мной. И если раньше я могла назвать это сумасшествием,скептически отмахнуться,то теперь я научилась их всех слышать и понимать.
   -куда мы едим?-решила поинтересоваться,вернувшись к спутникам.
   -Макдональдс. Ты любишь Макдональдс?
   -Никогда не ходила.
   Они переглянулись:не поверили. Я не стала распространяться на счет моего отношения к фаст-фудам,к их непитательной и неполезной пище. Объяснять некому.Точнее понять некому.
   -Ну тогда сейчас и попробуешь,-самодовольно заерзгал слева от меня Пунит.
   -ладно.
   Сразу на ум пришла Таня Цветкова,хорошая знакомая, славная умная девушка,с которой мы вместе ходили на хинди: "Говорят,в Индии особый Макдональдс.Со специями.наверно очень вкусно". Ей нравились рестораны-кафе быстрого питания. Я не осуждала:каждому свое. Главное,человек хороший. И тут же повеселела. Словно Таня оказалась рядом и мы вместе решили прокатиться до делийского ресторанчика попробовать стандартный и в то же время специфический вкус. Перед глазами мы уже внутри. У стойки. Выбираем. Смеемся. Опасаемся,как бы с желудком плохо не стало. Выбираем. Покупаем. Садимся. Из бутерброда вываливается начинка. Мы языком подхватываем. Снова смеемся. Кетчуп капает на стол. Неряхи! Я улыбаюсь. Ароры это видят и наслаждаются собой: европейку развеселили,жизнь ей показывают настоящую. Вот уже и Ароры, а только что Таня была...
   -Наташа,-приятно-сиплым голосом окликает Ручи.-тум кхуш?Рада?-последнее "уш" она особенно растягивает и это придает отличительные нотки ее манере разговаривать. Меня это забавляет.Я киваю.
   Машина сворачивает и мы останавливаемся. Макдональдс. Я и ему несказанно рада.
   Выходят сначала парни.Потом мы с Ручи. Пунит вытаскивает из машины соседскую девчонку. Ее снова потащили с собой на прогулку. Страшненькая,хотя мама всегда говорила,что все дети красивые,потому что дети. Но эта все-таки чудовище. Маленькое. С обведенными черной сурьмой глазами. С широким носом. Сморщенным лбом и нависшими шеками. Ей лет пять,а она сморчок.Серьги,побрякушки. На тонких малюсеньких ручках по три цветных стеклянных браслета. На ногах серебряные,с бубенчиками. Платье пестрое,с воланами,бусами. Настоящий скоморох.Где-то раздобыла помаду и извазюкала губы ядовито- красным. Смешно смотреть на нее и в то же время нет неприязни. Я уже проводила с ней свое время. Мы даже нашли общий детский международный язык и швыряли ногами песок под колеса припаркованных машин. Особенно веселили отлетавшие камешки. Так их!так!
   Эта клоуниха взяла по приказу Ручи мою руку . Мы пошагали внутрь ресторана .Впереди мужественные мужчины:всю смелость берут на себя. если что,например,на вылет,то удар унижений первыми примут на себя. Но швейцар-удивительно,что в индийских макдональсах они стоят как в дорогом ресторане,-с широко раскрытыми глазами еще шире распахивает перед нами стеклянную дверь и сгибается едва не вдвое. Видя это,Пунит с братом смелеют и высоко задирают головы:мы с иностранкой. Мы тут самые главные. Как петухи,машут крыльями,позванивая шпорами-кросовками.
   Везде занято. Полно народу. Вечер. Семьи, молодежные группы. Все столы облеплены до предела. Сидят даже по-двое на стуле. Дети на коленях. Все как по команде оборачиваются на меня.
   -Подождем тут,-отводит нас с девчонкой,имя которой я так и не запомнила, в сторону Ручи.- Парни сейчас что-то купят. Потом можно и в машине поесть.
   Но не успели мы отойти в сторону,как напротив из-за стола встала небольшая компания. Быстро запихнула в рот недоеденное и,жуя еще,позвала нас:
   -Иди сюда!тут свободно!
   Мы обрадовались. Я уже давно замечала,что часто мне в Индии уступают место,дают сиденье,стол,некую свободу. Уважают ли , обожают ли. Наверно, я несмотря на неприятности,чувствую себя здесь окрыленной. Кажется все по силам. Нет ничего невозможного.
   -Спасибо!
   В ответ проглатывают и улыбаются во все белые ряды зубов. Мы усаживамся втроем за столик.Девчонка рада.прыгает на стуле.Может быть впервые в кафе. И чего-то уже понимает.
   -Я сейчас приду,-Ручи вскакивает,или,точнее,даже не садится. Только залезает за стол и убегает к братьям в очередь.
   Я уже вижу,как она им эмоционально расказывает,а они не веря поворачивают головы и удивляются: правда есть стол. Мне уступили! Что-то завидущее сквозит во взгляде Ашвани и Пунита. И уважение в глазах Амита. Все же они разные. И как сошлись?
   Ручи снова подбегает и уже нормально садится.
   -Наташ,они удивились,что ты нашла столик!-вдохновляется,трещит как попугай. Я только улыбаюсь:допустим я нашла.
   Малышка смотрит в сторону:
   -Макхи кхельте.
   -Что?-переспрашивает ее Ручи,а я смотрю по направлению детских глаз.
   Две мухи . черные. Русские. Возятся бесстыдно на краю стола в сладком сиропе из-под мороженого. Прям Пелевинская "Жизнь насекомых".И уже мокрые ползут наперегонки к капле кровавого кетчупа.
   Мы смеемся.
   Появляется высокий парень с тряпкой.Быстро вытирает наш столик,стряхивая мелкие крошки на пол. Я незаметно смотрю вниз:под столом маленький свинарничек. Если мухам захочется попировать,им есть где. Но пока две макхи остались возиться на том самом краешке. Даже тряпка их не смогла согнать. Какие храбрые насекомые!
   -Вот и мы!-объявляет над ухом приятный тенор Амита. Всегда веселый,жизнерадостный. Энергичный. У него даже походка пружинистая упругая. По виду ему бы прославленным актером стать или спортсменом с толпой восторженных фанатиков. Если захочет,многого в жизни добьется. По нему видно. И причем довольно честным порядочным путем.
   На стол глухо брякаются бумажные бутерброды.За ними шлепаются тугие пакетики с кетчупом.
   -Здорово,Наташ,что ты место нашла!-все еще восторгается друг семьи.
   -Да,джаду,магия,-смеюсь ему в ответ.
   Он воспринимает мои слова за шутку. Я тоже.
   Посидеть бы такой компанией,простой,веселой, пусть даже с черноглазой,намалеванной девчонкой-скомарохом. Но тут появляются еще двое. На душе меркнет. Тухнет огонек открытости. Кидают на стол остальные гамбургеры. Ручи отодвигает ладонью себе и мне.
   -давайте двигайтесь,чтоб все поместились!-суетится Ашвани.
   Тесно,но усаживаемся все. Ребенка Пунит сажает на колени. Все время показывает,какой он замечательный и как сильно любит детей.Он треплет ее по животу до щекотного. Девчонка изворачивается,пищит,хохочет. Он еще сильнее. Может я не тех фильмов насмотрелась,не тех книжек начиталась,но вдруг четко появилась картина перед глазами и ясное осознание происходящего: Пунит это не из-за любви делает,он-педофил.Его глаза горят дьявольскими огоньками. Руки поглаживают маленькие ножки,покрытые тоненькие мягкими волосками,терябят грудки. Ребенок не осознает. Это игра. Но мне делается до того противно,что отворачиваюсь и снова натыкаюсь на пьяных от восторга обжорства мух. Он и мою детскую фотографию выпросил на память...Ем молча свой бутерброд, суховатый,с неизвестной начинкой,в которой и впрямь некие специи,но не такие острые,как в любом придорожном стоячке.Куски проглатываются предательски быстро. Почти не жуются и вкус остается незаметным. Все проскальзывает безвозвратно. Не успеваешь понять,понравилось или нет. Кетчуп тоже весь выжат. Теперь некогда пузатые мешочки из-под него валяются по-вандамски разодранные и несчастные.
   Девчонка как и я вспоминает про мух. Мы вместе наблюдаем за их возьней.
   Ручи ,слышу,объясняет, чем мы тут занимаемся.
   -Наташа,это кто?-ехидно спрашивает Пунит,намекая на мое слабоумие.
   -Ты их знаешь?-подзузыкивает Ашвани.
   -да,знаю,-хмыкаю в ответ.
   -Кто это?-снова Пунит.
   -твои друзья!забыл?
   Десятым мозгом ,очень далеко,он догадывается,что это была моя издевка. Пытается выкрутится:
   -Нет,это твои друзья,-смеются с братом.
   -Да Наташа их не знает,правда?-подмигивает мне Амит.
   -Конечно,-подмигиваю ему тоже.
   -ну тогда...-пытается что-нибудь придумать арорский мозг -Ашвани,заправитель всех семейных дел.
   -Это твои герл-френд,-мне становится до того потешно,что я прикрываю рот от громкого смеха.
   Ручи одобрительно хохочет:
   -Это Пунитовы подружки!Пунит ка...
   Тот дует ноздри,но не выдерживает и отдается всеобщему смеху.
   А меня веселит обращение "Пунит ка"-,где "ка"вроде нашего предлога,но ставится в конце слова.Указывает на принадлежность. А напоминает наше озорное и дерзкое окончание имен "Сашка,Наташка". Пунитка-такое мизерное,неуклюжее.Похожее на карлика-гоблина.Несуразное. Как такое вообще могло уродится в мире-пунитка. Даже не с большой буквы.
   Сухомятка. Все съедено. Проглочено.Они все запивают колой. Но если уж я согласилась на гамбургер,то от колы совсем отказалась. Не до конца же травится. Читала я статью про научные эксперименты со стеркой,которая растворяется в растворе этой популярной шипучки. Мой желудок не заслуживает такого.
   -Наелась?-вдруг спрашивает Пунит,как будто можно наесться одним маленьким воздушным бутербродом с ничто.
   Веду бровями,не решаясь прямо заявить,что съела бы посущественней чего-нибудь и побольше. Но вижу,что ему ужасно страшно,если попрошу при всех тут заказать еще что. Ведь это дорого,даже для такого миллионера ,как всемогущий Пунит Арора.
   Мы вышли на улицу. Парни о чем-то стали переговариваться зло и раздраженно с работниками ресторана.Я поняла,что по поводу парковки. Мужик с метлой требовал платы. Другой кричал. Не помогало даже мое присутствие.Хотя я и не ввязывалась. Сами разберутся.
   Наконец все утряслось. В жилистые мозолистые руки опустилось несколько тяжелых медяков. Мы прошли и сели в машину. Тронулись.
   -Наташа,ты через два дня улетаешь,-обернулась Ручи.-Тебе радостно?
   -да,-просияла я совершенно искренне.
   -Я тоже рада,что тебе радостно,-заулыбалась она,то ли искренне,то ли притворно. Я не поняла. Думала о своем. О странном времяпрепровождении. О путешествии за любовью. О приключениях. О своих страхах,отчаянии,надежде вырваться. Все это по-любому мило сердцу,когда завершается.
   -Наташа,-сжал мою ладонь Пунит,-ты когда уедешь,ты нас не забудешь?
   Я повернула к нему лицо. Внимательно обвела взглядом его лоб,чуть нахмуренный, щеки, покрытые черной возбудительной щетиной; притормозила на глубоких веках и черных глазах.Мотнула,подняв уголки губ.
   -Ты правда нас не забудешь?-ввязался в разговор Ашвани.
   -Правда,-я улыбалась еще снисходительнее. Если я ела ваш хлеб, как могу забыть вас?
   Пронеслось резко и четко все пережитое. Как такое забудешь?
   -ты будешь нас помнить?-повторил Пунит,не выпуская руки.
   -Конечно,-ответила вслух и мысленно продолжила,пристально глядя ему в глаза:-Я вас так запомню,так буду помнить,что напишу о вас книгу. Для всех. Пусть весь мир вас узнает. Вы еще мне спасибо скажете,что прославила и обессмертила(от этих последних слов ухмыльнулась). Этот роман про вас облетит все страны. И не только я вас не забуду,вас не забудут никогда читатели. Вас будут помнить режиссеры,что поставят о вас фильм,актеры,что сыграют ваши роли,зрители,что будут негодовать,любить и ненавидеть, презирать вас и сожалеть. Конечно,я вас не забуду. Вы отняли у меня пятьсот долларов на билет,деньги на обмен даты отлета,две драгоценных недели,но взамен вы же дадите мне мировую славу и огромные гонорары. Я не проиграла. Я выиграла. А все благодаря своей смелости и решительности. Победила трусость-победила себя. А вы мне и вообще не помеха.
   -Наташ,-прервал собственно законченную мысль Амит,-А меня ты разве тоже будешь помнить?
   -И тебя,-в душе разлилась мягкость и благодарность:хороший человек. Мне надо было его встретить и полюбить,но тогда бы не было великого романа.Докончила в уме:-а тебя,Амит,особенно.
  
   Ашвани позвонили. Он быстро переговорил и сказал всем,что должен выйти.
   Амит остановил машину на углу улицы,рядом с автобусной остановкой. Между деревьями высилась красными шпилями католическая церковь.
   -Вон,-пихнул меня Пунит,-твоя вера.Пойдешь?
   -не сейчас,потом.
   Я из машины видела,что храм заперт. Не до ночи же ему работать.Помолиться богу я где угодно смогу.Но все равно сделалось печально-радостно на душе при виде чего-то европейского,культурно близкого.
   Ашвани вышел. Помахал рукой.
   -Дома встретимся. Гуляйте,а у меня дела.
   Мы все ему кивнули и поехали дальше.
   Девчонка после Макдональса приустала и теперь задремала на коленях Пунита. Он оглянулся ,хищнически посмотрел на меня,с опаской на сидящих впереди сестру и друга и подсел ближе. Под покровом темноты скользнул рукой мне за спину.Провел по пояснице.Снова зыркнул как суслик из норки,боясь как бы орел не застиг.Ущипнул за кожу.Полез за пояс. Не помешал кожаный ремень.Пальцы нащупали ягодицы.Замерли. Я не возражала.Это походило на воровство или обман.Почти приключение на заднем сиденье. Секунда-две. Сжал ладонью мясистый кусок.Отпустил.Послышался приглушенный стон.
   Девчонка пискнула во сне,заворочалась. Пунит быстро вытащил руку и ухватился за переднее кресло.Для вида перекинулся с Амитом парой фраз и снова взглянул на меня горящими глазами. Я отвернулась в окно. Также украдкой он положил мне руку на колено и поводил по бедру.
   -Пуно!-позвала Ручи и обернулась.
   Как таракан,застигнутый на кухне,бросился наутек. Рука сорвалась так отчетливо,что дурак бы не понял.Малышка проснулась и пучила черные глазищи.
   -Что?-хрипло спросил.
   -Она спать хочет?-указала глазами на ребенка.-Что делать?
   -ничего. Скоро домой приедем.
   Я загрустила:не успели вылезти из трех с половиной комнат,как снова в застенки. Вся прогулка-это ночные улицы и наспех гамбургер.
   Они еще пообсуждали план вечера и Ручи переключилась на Амита.
   Я все это время смотрела на мелькавшие вдоль дороги черные силуэты и вопрошала:
   -Ангелы,бог,что мне делать?подскажите. они мне постоянно говорят про свадьбу,а я не хочу!спасите меня. дайте ответ!
   Тут же появилась освещенная вывеска с надписью: "Ангел.специальный сервис для вас". Не успев разобрать что за реклама,но уже хорошо,что со мной общались высшие силы,я почувствовала,как настойчивая рука Пунита схватила меня за запястье и притянула к себе. Под пальцами ощутилась набухшая плоть. Он моей ладонью сжал пенис и откинул голову на спинку сиденья.
   -Хорошо?-шепнул мне.
   Уголок рта подпрыгнул:мне что с того?
   -Пахуче!-донеслось радостное девичье.-Приехали.
   Я оторвала взгляд от Пунита и перевела глаза на яркий свет впереди. Так и обомлела.Перед нами высились освещенные розовые стены резного храма. Тот самый. Лакшми нараяна. Три месяца назад я заказывала в нем у индийских богов любовь. И получила гадкого Пунита. Сердце так и заколотилось. Жалобно. Радостно. Печально. Озабоченно.
   "Что же вы хотите мне этим сказать?"-обратила внутренний голос к небу.
   Я не понимала ответ. Но поняла,что это важно для меня. Вернуться туда,откуда все и началось. В воображении я часто представляла как мы придем сюда с Пунитом и я расскажу ему перед его богами о просьбе и о подарке. Мы оба порадуемся. Но теперь... радость только от того,что представления стали реалью.
   Моя рука вернулась ко мне и я все еще ощущала в ней чужую пульсацию.
  
   Ты был чем-то больше,чем мужчина. Ты был выше,чем любовь. Твоими глазами любовался весь мир в моем восприятии. Твоей улыбкой освещалось огромное человечество. Голосом говорил великий разум и сумасшедшее безрассудство. Ты был одновременно всем и никем. Если это такое бывает на самом деле,значит оно было. высоченный монумент великолепия. И ты слетел с него. Разом. Едва успев на нем расположиться.
   Эти боги,что стоят внутри розовых резных стен,сотворенные руками человека из камня,разукрашенные обыкновенной кистью и самыми заурядными красками. Эти боги так зло пошутили над иностранкой,которая всего лишь искала здесь свои мечты. Неужели вся страна,от мелкой четвероногой своры до вездесущих высших сил,против нас? Разве я была причиной колонизации? Разве я убивала сотнями и тысячами невинных людей? Разве я желала позора и бедствий этой нации?.. нет... Тогда почему они все уравняли? Почему наказали именно меня? Почему сунули мне страдания? Посмеялись? И теперь смеются? Я разве этого просила?
   Любви...просила любви...на тебе парня. На тебе и люби его. И хватит с тебя. А о взаимности и не мечтай:ты не из наших. Ты чужая.
   Я чужая. И этому человеку,что идет сейчас чуть сзади с правой стороны. Я чужая и тем двоим,что перегнали и шутят о чем-то своем. Я чужая. Тем людям ,что пристают ко мне со своими картами и фотками, альбомами и сувенирными побрякушками. Я чужая даже этому городу. Этому воздуху. Этому моросящему теплому дождю, римджиму. Этой южной темноте. Этим фонарям,этим улицам, этим асфальтированным дорогам...Но я просто хотела быть родной многим мирам! Быть вне нации.
   Я чужая им. Но они мне все родные. Я продолжаю любить их. Тревожиться из-за них. Верить в них.Обожать. Благодарить...Безумство? Слабость? Бессилие? Гнет?
   Из какой детской фантазии я вынесла все это? В какой извилине это родилось? Память прошлой жизни? Недоделанные в безвестном прошлом дела? Долг? Кому? Зачем? Но даже будучи в плену. Подвергаясь риску жизни и сумасшествия,я плачу об отъезде. Как такое возможно?
   Я не спрашиваю ответа. Добрые психологи найдут тысячи премудрых слов...я сама учусь на психфаке.Но ничего из авторитетного не может объяснить тебе это . Объяснить так,чтобы ты всеми клеточками понял и принял. Всегда найдется уйма того,что ты не примешь и не согласишься,даже если и будешь кивать,как заведенная игрушка.
   Хотела бы я со всем этим разобраться. Но не могу. И вряд ли мне когда-либо удасться это сделать.
   Сейчас лишь мы подходим к охраняемому входу в национальную святыню. Место, признанное официально местом исполнения любовных желаний(об этом я прочитала дома в туристическом журнале,когда вернулась пьяная от любви после первого посещения Индии, хотя уже говорила об этом). Храм лакшми нараяна. Молодой,но такой могучий.
  
   Охрана провела меня в отдельную комнату для иностранцев.Там можно разуться и даже оставить свои фото и видеокамеры-сторож всегда начеку. Но свою мыльницу я не брала:поехали уже поздно,а в темноте фотик только ночь и покажет. Оставила на полу потасканные кроссовки. Ручи (девчонка с нами) пропустили со мной как подругу. Чувствуется,ей это польстило,в то время как другие отправились в общую разувалку.
   Мы вышли из комнаты и босыми ногами ступили в теплую лужицу. Детскость мгновенно омочила мою душу,мое сознание. Нет вообще никаких проблем. Есть только лужи и босые ноги. Можно шлепать и смеяться. Брызгаться и хулиганить.
   Парни уже поджидали нас на первых ступеньках мраморной лестницы. И очень удивились,увидев на моем лице отражение счастья.
   -Тебе нравится храм?-спросил Амит.
   -Я уже была здесь.
   -Когда?-удивился Пунит.
   -В апреле.
   -А,с Винаяком,- просипела Ручи.
   Я всегда слышала в их тоне,когда они говорили о Виджендре Винаяке, ледяной презрительный отзвук. Не к нему. Ко мне. Потому что думали, я была его любовницей.
   Я откинула эту мысль. Сейчас мне хорошо и я не собираюсь омрачать свою радость.
   -С ним.
   Мы поднялись на площадку. Напротив ,освещенные лампами, стояли,влюбленные друг в друга боги. Сладкая парочка. Я просила их,чтобы они мне дали любовь,потому что они вдвоем и любят.Я тоже хочу пару,тоже любви,как у них. Неужели они мне дали то,что имели сами. То есть,кто-то из них другого не любил и легенда скрывает или врет.Один из них постоянно попадал под издевательские нападки другого? Тогда это печально. Мало того-трагедия. А если это всего лишь месть мне как белому человеку? Тогда еще хуже. В первом случае просто несчастная любовь. Во втором- божественный расизм.
   Ручи поспешила к статуям положить жертвенную рупию.малышку взяла с собой. Тащила ее полусонную за руку. Амит шел шаг позади нас,а мы с Пунитом оказались на одной прямой, он справа от меня.
   Как давно ждала я этого момента. Даже поверить не могла,что он наступит. Теперь уже не так я хотела говорить об этом,иначе,но сильно верующему Пуниту наверняка рассказанное покажется мистическим знаком. От этого в его голове произойдет щелчок и он всю жизнь будет вспоминать,что пренебрег дарами богов,которым поклоняется и молится два раза в день перед алтарем.Сам себя накажет. Всю жизнь без меня только и будет вспоминать это время и эту минуту,когда стоял со мной в Лакшми нараяна. Это моя месть ему. Жестокая,но справедливая. Возможно,он и жениться потом уже ни с кем не сможет. Потому что всегда будут вставать эти две статуи богов,их духи. Они всегда будут прилетать к нему во время молитв и обвинять,что он их не послушал. Потому что живой человек,тот,что рядом,всегда важнее тех богов,что далеко.
   Я остановилась.Под ногами влажно.По коже медленно проползают полуутонувшие жукалки.Мигают фонари. Раздается звон колокольчика. Пора. Я схватила руку Пунита. Он удивленно уставился:в чем дело? Я не даю ему пройти.
   -Подожди,-смотрю ему в самую глубину глаз. Он послушно замирает.-Я хочу что-то тебе сказать. Это важно.
   Амит натыкается на нас. Его взгляд полон детской непосредственности: дождик,храм, прогулка, тайна.Его ухо вырастает и приковывается к моим словам. Мне неловко обижать его,но сказанное предназначается только Пуниту,иначе пропадет эффект мистической тайны.
   -Извини Амит,ты иди,-указываю рукой по направлению к Ручи,-мне с Пунитом поговорить надо. Только двоем. Одни.
   Он коряво улыбается:опростоволосился. Но никаких следов обиженности. Все такой же пружинистой радостной походкой спешит к Ручи.
   -Что ты хотела мне сказать?-нетерпиться Пуниту.
   -Знаешь,-опускаю глаза. Пауза. Его взгляд просит ответить. Нетерпение. Я еще выжидаю пару секунд для спецэффекта.Наконец поднимаю голову и грудным голосом,как делают это спиритуалисты, начинаю:-тогда,в апреле...я пришла сюда. Мне было грустно. Я одна. Я увидела этих богов. Их двое. Они в любви. Я подошла к ним и попросила: "Пожалуйста. Вы сильные. Дайте мне любимого парня. Я тоже как вы хочу любить и чтобы меня любили...Вы вместе. Вы счастливы. Дайте мне самого лучшего индийского парня...
   Голос мой замолкает.Я снова смотрю в пол. Там,среди отражения в воде вижу колышущиеся силуэты нас двоих. Пунит весь напряжен. Уже понимает суть рассказа. Заворожен. Не шевелится. И только его тяжелое учащенное дыхание показывает, насколько сильно скажется мое повествование.
   -Я попросила любви. И через два часа у Лотоса я встретила тебя. Это была любовь с первого взгляда...-я поднимаю на него глаза и вижу тот же взгляд,что и в первый день,там у храма...храма нашего знакомства.Он снова полон прежних чувств. Это мираж. Потому что на самом деле Пунит меня не любит,ни тогда,ни сейчас. Но под сводами таиственного мандира,под капанье ночного дождя,оживает призрачное видение,сказка,которой я и жила три месяца в разлуке. Самому Пуниту чудится любовь в душе, голос богов-он не может не подчиниться,он в религиозном экстазе. Его грудь высоко вздымается. Он в первый раз берет порывисто мою руку и ведет быстрыми шагами к алтарю.
   -Сделай так руки,-показывает мне жест лодочкой,как молются все индусы,-давай вместе перед ними скажем им спасибо.
   Он похож на странника,нашедшего свой конечный пункт. Он взволнован и счастлив. Он на пике блаженства. Закрывает глаза и страстно шепчет губами. Боги все также неподвижны. Все также безупречно отточены и красочны выкрашены.
   Амит и Ручи перешептываются и поражаются за сценой,что произошла у них на глазах:что такого я могла сказать Пуниту? Никакой идеи не приходит в голову. Они только ждут подходящего момента,чтобы порасспросить у него. Наверно,он им все и расскажет,как всегда делает. Передает даже незначительную мелочь в разговоре со мной. Ничего скрытного. Все на виду. Сейчас мне не важно. В голове у Пунита уже засело нечто такое,что не даст ему никогда покоя. А я снова стою перед двумя фигурками и снова говорю им ,как живым:
   -Вот,смотрите. Это то лучшее,что вы смогли найти мне. Неужели есть хуже? Или просто критерием послужил его религиозный фанатизм? Он каждый день молится со свечами, читает мантры,утром и вечером. Все равно. Вы выполнили мою просьбу,хоть и исковеркали. Я привела показать вам его. Хотя ,может,вы сами привели нас сюда. Неважно...Спасибо вам за приключение. Спасибо за любовь:раньше я не верила,что бывает с первого взгляда,такая сильная,мучительная. Но теперь все. Я не буду его женой. Я не буду с ним жить. Он мне не нужен. Заберите его и можете сунуть кому-то другому. Может для другой девушки,индианки,он и будет самым лучшим. Но не для меня.
   Пунит открыл глаза и посмотрел на меня с какой-то мучительной грустью. Неужели передалось? Ну все равно. Все уже точно знают,что расставание скоро. Два дня.
   -Спасибо,-последний раз говорю фигуркам и руки летят вниз,чтобы болтаться вдоль тела.
   -Вы идете?-спрашивает Ручи.
   -Да.
   Мы с Пунитом догоняем троицу,похожую на семейную пару с ребенком. И идем все вместе осматривать вечерний храм.
   -Что случилось?-шепчет Ручи тайком брату.
   Я не понимаю слов,но понимаю их смысл. Он все еще в непонятном состоянии, похожем на экстаз. Он не может сказать ничего вразумительного. И ,наверно,считает,что будет лучше рассказать о нашей беседе потом,не при мне.
   Сестра терпеливо отходит.Но через секунду любопытсво берет верх.
   -Наташ,что вы там говорили?
   -Потом тебе Пунит сам расскажет.
   Мне не хочется раскрывать секрет. Пусть попробует сам себе и им объяснить.А я уже все давно поняла.
  
   Мелкий косой дождичок. На хинди называеся красиво романтически "римджим". Само название как песня. И я пою. В душе, подставляя теплой измороси свое лицо. Храмовые колокола и колокольчики разносятся под высокими потолками, ударяясь звоном о мраморные стены. Звуки летят в небеса, чтобы достичь слуха богов. Мои ноги утопают в мягких мелких лужицах, в которых набухли утопленные букашки, лепесточки ритуальных цветов. Как по сказочному ковру иду и сердце замирает от удовольствия. Как хорошо! Я сдержала свое слово придти сюда с Пунитом и все ему рассказать. Теперь в груди полегчало, как будто я переложила тяжесть на плечи этого религиозного парня.
   Я смотрю на мягкий приглушенный свет, которым освещены храмовые скульптуры, на оранжевую тогу брахмина, сворачивающего коврик после молитвы; вижу перед собой широкую спину Пунита и зову его мысленно, прошу обернуться. Мне так хочется, чтобы сейчас он взял меня за руку, не стыдясь, и мы бы прошли меж резных колонн, как двое влюбленных. И я уж смогла бы смело сказать, что приехала к нему не зря.
   Пунит и впрямь обернулся. Но посмотрел отчужденно, не касаясь взглядом моего лица.
   -Идем сюда,- махнул мне в главный молитвенный зал.
   Мы едва дошли до входа, как навстречу нам вышел высокий сутуловатый брахмин.
   -Все, закрываемся, -объяснил он, запирая за собой двухстворчатую дверь.
   Показалось, что Пунит опечалился. Но что он хотел? Почитать мантры тут или показать мне мандир изнутри? Или... я вздрогнула:уж не женится ли? Хорошо, что опоздали. Я порадовалась на всякий случай, потому что Пунит все еще упрашивал служителя.
   -А вы не можете еще немного не закрывать? А до скольки храм работает? А завтра?
   Но пандит был непреклонен в своих привычках и ,сухо отвечая, навешивал пудовый замок.
   -не получилось,-пожал плечами Пунит, обернувшись ко мне.
   -Что не получилось?-переспросила в надежде, что скажет, зачем так настаивал.
   -Посмотреть,-отвел глаза.
   -Я уже смотрела.
   Мы молча пошли обратно. Амит с Ручи и с девчонкой гуляли под навесом у ценрального входа. Завидели нас, оглядели с любопытством.
   -Что?-спросила Ручи у брата.
   -Уже закрыто,-буркнул недовольно и тут же, развеселившись, взмахом ноги поднял в воздух широкую светлую лужу. Брызги окатили меня с ног до головы. От неожиданности я только ахнула. Его глаза по-детски наивно смеялись и я снова полюбила его, с новой силой и нежностью.
   Брызнула в отместку. Все засмеялись, даже малышка. Амит смахнул в ладонь дождевую воду с широких перил и прыснул мне в лицо. Я уже не знала, кому первому отомстить и брызгалась направо и налево, хлопая ступнями по лужам. Редкие посетители с завистью поглядывали на наши игры. И один молодой муж не выдержал и , набрав в ладонь капли с крыши, налил на голову не ожидавшей женушке. Признательный взгляд был ему наградой.
   Мы вышли, еще влажные, обулись и сели в машину. Я знала, что теперь наш путь лежит домой, потому что на кафе у них нет денег и щедрости, а все достопримечательности позакрывались.
   Ручи переговаривалась с Амитом. Девчонка прыгала непоседливо на коленях Пунита, а я смотрела в окно и вспоминала его счастливые темные глаза там в храме под косой тонкий римджим.
   -бабу, джухи ле ло!-в открытое окно пролезла тонкая ручка исхудалого подростка.-господин, купи жасмин.
   С его пригоршни свисали белоснежными гирляндами нанизанные на ниточки пахучие цветки жасмина. Едва они оказались в машине, сразу поплыл чарующий аромат, от которого у меня всегда кружилась голова. Самый мой любимый цветок. Скромный и нежный. Чистый, как сама любовь.
   Амит держался за руль, ожидая на перекрестке сигнала светофора, и мотал головой, отказываясь от гирлянд. Пунит истуканом высился на заднем сиденье, даже не поворачивая носа в сторону цветов.
   "Купи, пожалуйста,-умоляла я мысленно,-все девушки любят цветы, особенно от любимого парня. Я не прошу букеты роз. Хотя бы одну гирляндочку жасмина. Услышь меня! Хоть раз не будь таким жадным!"
   И он услышал.
   -Сколько?-буркнул нехотя.
   -Всего одна рупия за штуку,-ободрился тощий подросток и смотрел на меня с надеждой.-Для мадам.
   Пунит холодно-деланно повернул ко мне голову и сросил:
   -нравится? Хочешь?
   -Ха,-мотнула, еле сдерживая нетерпение.
   -Две,-махнул повелительно Пунит, сказав еще сестре, чтоб расплатилась.
   Обрадованный торговец проворно отсоединил две гирлянды и протянул,получив взамен два кругляша.
   Мы тронулись. Долетело благодарное "дханьявад мадам". Странно, что за две рупии человек говорит тебе спасибо. Сколько же для индийцев значат деньги? Не могла поверить, что на продление существования им надо так мало.
   Пунит все так же отчужденно сунул мне гирлянды. Такие, я сразу вспомнила по фильмам, индийские женщины прицепляют к пучку волос на голове и идут в храм или на встречу с мужем. В прическу их вставлять я не захотела-тянуло самой полюбоваться еще свежими лепестками. Я держала жасмин на ладонях как драгоценность и подносила к носу, частично теряя сознание от восторга. Аромат и подарок. Пусть и не совсем с душой, но это от Пунита. И я чуть не плакала от благодарности. Какие же женщины дуры, когда любят. Им надо так мало, чтобы быть счастливыми. Остальное они сами допридумывают.
   -Повяжи их на запястье,-обернулась ко мне Ручи и наблюдала за моим помешательством. Но в этот раз не было в ее лице насмешки. Только грустная зависть.
   -Завяжи,-протянула руки с гирляндами к Пуниту.
   Он фыркнул:
   -Сама.
   Руки безжизненно упали на колени, голова сникла. Он все-таки не любит... Ручи не выдержала:
   -давай я тебе повяжу.
   Я мотнула:это не интересно. Тогда она бросила тихое укорительное брату. Он взглянул на меня и сдался.
   -давай.
   Поднял мою правую руку и быстро обмотал жасмин вокруг запястья. Видя, что я заметно повеселела, повязал и на левой.
   -Шукрия,-потянула я, расплываясь в счастливой улыбке и снова вдыхая пьяный аромат цветов. Глаза заблестели слезами. И все таки женщины дуры. Когда любят...
   -теперь ты рада?-спросила Ручи.-Кхуш?
   -Кхуш.
   Амит посмотрел на меня через лобовое зеркало. Пунит повернулся в полоборота. Наверно, я в этот момент показалась им по-настоящему чокнутой. Иначе, как объяснить, что обычные однорупиевые цветочки, судьба которых скоротечна и предсказуема, так растрогали мое сердце. Да. Я пагаль. От любви. От собственных фантазий...
   Ей-богу, я цеплялась за Пунита как банный лист к жопе. Жопе ты явно не нужен, а она тебе очень. И она -эта жопа- попытается тебя, листочка, смыть при первой возможности. А ты все равно липнешь и отказываешься слушать рассудок. Черт!
  
   Мы вернулись домой после поездки. Я все не могла насмотреться на жасминовые браслеты и нанюхаться. Но еще по дороге они на мне начали моментально чернеть и жухнуть. Мрачная тень обиды надвинулась на лоб. Я читала в одной астрологической книге, что рыбы по гороскопу (а я и есть водоплавающая) могут легко определить отношение к себе тех, кто им дарит живые цветы. Если человек был искренен, то цветы остануться очень долго свежими. Если нет... И вот джухи почернели. Сморщились. Почти сразу, как Пунит нехотя повязал мне их на запястье. Конечно, я уже давно поняла, что у него ко мне никакой любви-часто повторяюсь, но просто хочется выплеснуть, пожаловаться. Надеюсь, вы меня за это не осудите. Я ведь тоже человек со всеми слабостями. Имею право немного похныкать.
   Но и в комнате я еще улавливала умирающий аромат. Кто-то, наверно Шанта в наше отсутствие или Ашвани успел слетать, купили огромный пакет яванской сливы. Мелкая. Синяя. Похожа на наш терновник. Но не так сильно вяжет во рту. Ее даже скопом можно съесть штук двадцать, пока не поймешь, что язык одервенел. Но я все ела и ела. Пальцы синие от сока. Язык тоже окрасился.
   -покажи,-засмеялась Ручи. Я высунула ей дразнясь. То ли я съела больше других, то ли у них рот иной, но мой язык прямо-таки горел красками. Иссиня-бардовый. Ужас, когда мне поднесли зеркало. И смешно. Как в детстве. Пирусу или черники наешься, чумазый. И бегаешь ко всем с намерением напугать. Окружающие шарахаются, будто боятся. И смеются.
   -Мата Кали!-замер Пунит на месте.
   В его позе и выражении лица мелькнуло привычное от идолопоклонничества. Мгновение. Потом он пораженный своим открытием, бросился к своему фотику. Полусмеясь. Полусерьезно. Склонился передо мной, сложив молитвенно ладони:
   -Мата Кали! Сделай чудо! Чаматкар кар до!
   Тут и остальные ему подыграли. Ручи распустила мне волосы и немного взлохматила. Все встали передо мной с шутливыми просьбами. Я вытащила демонический язык и сощурилась, выставив в стороны руки с растопыренными пальцами. Вспышки фотоаппарата. Крики восторга. Теперь все по очереди позируют рядом с ожившей кровожадной богиней.
   Почти опять повторилось? Сначала в московской квартире у Виджендры, когда они с Риткой изображали поклонение передо мной, как перед Кали. Теперь тут, совсем другие люди. и я им не рассказывала о том случае. Даже в храме меня не выгнали, а пропустили к пандиту. Неужеди в каждом человеке есть что-то от бога? Пусть и языческого.
   После фотосессии отправились мыть руки и умываться. Я вернулась первая и решила сделать записи в тетради. Мелкие пометки. Яркое настроение.
   Шасть. А их нет. ни одной ни другой. Куда же я их положила? да ведь здесь же на тумбочке-ящике сверху и лежали вместе со словарями. Куда же еще я могла их деть. Прекрасно помню. Словари на месте. А тетрадей нет. Меня как током прокололо. Там же половина повести, что я задумала написать. Там же мое безумие. В самом его состоянии. Там же сны, анализ событий. Там часть меня!
   -Мои тетради где?-полушепотом, полукриком встретила Ручи.
   Она забегала глазами. Напугалась
   -какие тетради?
   -Мои. Тут вот лежали.
   -Ну поищи получше. Может ты забыла и убрала их в сумку. Или под кровать упали.
   Неверная логика класть тетради в одежду, куда никогда бы их не сунула. А рюкзак под замком. А под кровать? Кто их туда кинул? Они сами что ли с комода сползли, обзаведясь ножками?
   Но я растегнула вещевую сумку-а вдруг Ароры туда сунули-всякое бывает. Нету. На коленях нищенкой елозила по полу в надежде разглядеть тетради -невидимки. Даже под покрывалом постели прощупывала. Как сквозь землю провалились.
   -не нашла?-с дрожью в голосе спросила Ручи.
   Навязчивое осознание, что у меня сперли мои тетради, чтобы прочитать записи-они ведь постоянно любопытствовали,-заставляло пульс учащаться. Я откидывала эту мысль подальше, все еще бессмысленно надеясь найти где-то тут. Наверняка лежат перед самым носом и я их не вижу. Такое иногда случается с вещами- их юмор.
   Но голос Ручи. Ее бегающие глаза. все выдавало ее участие в пропаже. Кто взял? Когда? Еще утром я их видела. Воры, воры, воры! Я была в отчаянии.
   Вернулись два брата. Вопрос и к ним: может видели? Легкая насмешка играет на губах Ашвани. Наивно-придурковато смотрит широко открытыми глазами Пунит. Даже Шанту позвали. "Не прибиралась ли? Не убирала ли?". Нет результата. Мое лицо киснет и мрачнеет. Я как без рук. Я не могу поверить. Меня обокрали и не признаются. Теперь понимаю, зачем нужен был их приятель, который знает русский. Ему и намеры дать почитать. Что им от записей? Надеются разобраться в каракулях? Открыть секреты Вселенной? Или опубликовать под своим именем?Там все мое. Личное. Как я могла полюбить такого человека? он спокойно плюет мне в душу и еще подкидывает туда сигаретных огарков. Для него мой внутренний мир-мусорница, курадан по-хинди. И волна ненависти к ним ко всем надвигается и заливает с головой.
   -Идем смотреть кино,-предлагают мне, но я не хочу. Не могу. Сдвинуться с места даже невозможно. Настолько я в шоке. Воры. Нелюди. Ничего святого. Ни в голове, ни на сердце.
   Они оставляют меня в раздавленном состоянии и с недоумением смотрят: подумаешь не золота же лишилась. Но в пустыне ценнее любых бриллиантов вода. Так и мне в пустыне одиночества слаще меда, дороже платины были мои записи.
   Но видимо фильм им не смотрелся. Их удивила моя реакция на пропажу. Они вернулись, обсудив на семейном совете, что скажут.
   -Мы вспомнили,-слащаво-томным голосом начал Пунит.-тут бегала большая крыса.
   -Да, вот такая огромная!-и они вместе с Ручи показали на полметра в длину и ростом с дворовую собаку.
   -Она утащила твои тетради.
   -Чуха?-я хмыкнула. Они и есть та самая чуха. Крысавелы. Все заодно. Даже Шанта. Она стояла позади детей и поддакивала, кивая головой как игрушка заводная.
   -Чуха. Тут много огромных крыс бывает. И все уносят. Ничего нельзя оставить. Даже у нас забрали,-не придумал с ходу, что сказать Пунит и обернулся за помощью к брату.
   Ашвани глазами шмыгнул на стол, где с моими словарями блестел в обложке его блокнот.
   -Блокнот. Другой. Там много важных адресов и телефонов было. вот она его и утащила.
   -Почему же она словари не взяла?-усмехнулась я горько.
   -Наверно большие, тяжелые.
   Аха. В тетрадях крыса еще пописать сможет на чистых страницах.
   Какой бы инопланетянкой с иными мозгами, чем у них, они меня не считали,-может для них все иностранцы с другой планеты, тупые и безмоглые, -но неужели думали, что я настолько глупа, что поверю в какую-то гигантскую крысу? Даже ребенку чуть постарше пяти лет уже так не наврешь. А они стоят и нагло врут. Я находилась на грани заплакать. От отчаяния. Дело ведь не в обычных общих тетрадках в клеточку. Там моя жизнь. Яркая. Неестественная. Там понимание меня самой.
   Я не хотела их никого видеть. И ни с кем разговаривать. Ручи для отвода глаз попросила с энтузиазмом заняться русским языком. Я отказалась. Мне было не до этого. Я легла и отвернулась к стеночке, свернувшись эмбрионом.
   Чуть позже вошел проверить меня Пунит. Я не повернулась к нему. Но вспомнила про фотографии. Те самые, первые. На моей пленке, первая половина снимков которой была сделана еще в России. Мои родные, подруга Анька, мой пес Ренька. Все мое. Арорам это не надо. Им это чужое. Обещали проявить, чтобы вторую половину снимков скопировать и поделить. Но и про них ни слуха, ни духа.
   Пунит как и с тетрадями только делал дебильно-приторную рожу и не глядя на меня отнекивался: "потом...завтра...обещаю".
   Я уснула с мокрыми глазами. Ни любви, ни свадьбы, ни путешествий, ни застывших бессмертных образов. Будто ничего и не было. никаких следов не осталось. они как профессиональные преступники уничтожали все свидетельства преступления и моего присутствия.
  
   ***
   ***
   Как только встали , начались сборы. И какие-то серьезные. Упаковывали что-то в пакеты, рис в типин, лепешки в фольгу, два литра воды ... Пикник что-ли за городом в парке? Шанта особенно суетилась. И в этой суматохе им позвонили на домашний телефон. Умер какой-то родственник. Я сразу решила, что гулянка отменяется, но ребята даже не раздумывая укладывались дальше. Принарядилась лишь Шанта с мужем. По такому особому случаю даже помадой губы накрасила (как раз той, что мы с ее дочерью прикупили), салатовый яркий шальвар-камиз одела, бусы, обручальное кольцо. Словно это был юбилей, день рождение родственника, а ни его кончина. Да и опечаленными никто не выглядел. Шанта лишь для формы сдерживалась от улыбок и тщетно пыжилась сотворить скорбную мину.
   Наконец она еще похлопотала о сборах, объявила, что сами ночевать не будут дома и мы все спустились во двор, чтобы разъехаться в разные стороны.
  
   Мы выезжали на окраину Дели. Я высунулась через Ручи посмотреть,как выглядят окрестности.
   -Что тут интересного?-в один голос возмутились брат с сетрой на заднем сиденье.
   -Ну это же Индия! Я такой ее еще не видела. Только один город немного и все.
   -Ну и что?-Пунит потянул меня к себе.-Ганда.
   -Ну вам, конечно, не интересно, вы тут всю жизнь живете, а я приехала на несколько дней и через два уезжаю...
   Амит согласно кивнул, держа крепко руль:
   -Правильно. Если бы мы к тебе в Россию приехали, тоже на все подряд смотрели бы.
   Я подумала,что его вместе с Ручи встретила бы в гостях, но без этих раздолбаев. Простила б ей и соучастие в воровстве. Такая уж я добрая, знаете ли.
   Загороженные сеткой огородики, парковые массивы, переходящие в леса, редеющие и мельчающие дома проносились за окном. Мы едем далеко. Иначе зачем бы они взяли с собой ланч-бокс с пловом и пакет лепешек. Но все равно не предстваляла куда. Если бы смотреть Тадж Махал, то я бы и слышала такое название, но Массури. Представляла себе храмы, подобные тем ,что смотрела в первую прогулку, или развалины вроде Кутуб Минара. Не спрашивала. Во все глаза пялилась, боясь упустить хотя бы деталь в новой для меня стране. Я не объелась видами тесных галиев-улочек,где люди ходят и живут в профиль, настолько они узкие и затененные, не насытилась широкими бульварами центра города, музеями и храмами и тут неожиданно природа. Какая она? Что же будет за Дели? Меня просто трясло и распирало от радости. Наконец-то я получила свободу! Даже если бы мне всю прогулку предстояло провести на самом неудобном срединном местечке,где в ноги и ягодицы впиваются выпуклости и обрывки сидений-не слишком позади устроено для перевоза троих пассажиров, только Ручи с Пунитом сидели комфортно (теперь только я поняла,что усадили сюда меня не из благих намерений защитить от назойливых любопытных, что лезут через окошки), тем не менее я посылала хвалы богу за такой подарок. Это тоже была для меня прогулка. Самое настоящее путешествие.
   Рядом с нами проезжали исписанные, изрисованные прямоугольные грузовики, громоздкие, с мелкими колесами, с сигналами, как опереточные трели.Телеги, груженые до поднебесья мешками, бревнами. И волокли такое чудо либо серые рогатые равнодушные буйволы, либо лихо выставляющие выпуклые колени гордые верблюды, всегда умудряющиеся глядеть вверх: мы нищие,но гордые-слетало с их губ-ошметок.
   Вытащила фотик.
   -Стой,-удержала Ручи.-Это ерунда, плохо,кхараб. Вот приедем в Массури и там наснимем.
   Я, тяжело вздыхая, сунула мыльницу обратно в сумочку. Такое не покажу дома-какая досада!
  
  
  
   Вдоль дороги тянулись высокие прямые серые стволы неизвестных мне деревьев, уходя высоко в небо и там образуя зеленый купол, оттеняли дорогу и загораживали голубизну свода. Как ребенок я пялилась в окна то по одну сторону, то по другую.
   -Чего ты смотришь?-хмыкнул пренебрежительно Пунит.
   Ну что опять спрашивает одно и тоже?
   -Индию. Я первый раз ее вижу. Через два дня уеду. Хочу насмотреться.
   -ну смотри. Тут нет ничего.
   Проезжавшие мимо мотоциклисты, семьи в авто с открытыми окнами с завистью заглядывали к нам в салон и не отрывали от меня взглядов, пока либо мы, либо они не проносились дальше, навсегда оставляя позади странные впечатления. От индийского любопытства я была в неменьшем изумлении, чем они от вида иностранки, да еще в компании местной молодежи.
   Вдоль дорог появились лепные из смеси глины с навозом лачужки, конусные одноместные ночлежки с лазом внизу. Местами вместо навоза лачужки, скоре всего служащие , чтобы укрыться на время отдыха в поле от жары и вздремнуть, громоздились прямо из соломы вдоль полей. Поначалу я подумала, что это копны, обычные, из сухой травы, но потом заметила такой же низкий лаз, из которого торчали босые ноги. Поодаль прямо серпом , ерзая на корачках, бабы в ярких поношенных сари жали пшеницу.
   Жара утомила. Амит вел машину, Ашвани клевал носом, ожидая своей очереди сесть за руль. Пунит разулся и разлегся, тесня меня к Ручи. А Ручи калачиком уже посапывала на моем плече.Меня мало беспокоил дискомфорт. Я тоже стянула с ног ноющие от затлости розовые кросовки, которые за неимением свободных обдуваемых босоножек , носила без носок. Изнутри сразу полез к верху горячий пар, тяжелый от пота. Плевать. Я подсунула ноги под передние сиденья и наклонила голову назад, не отводя взгляда от мелькавших реденьких селений.
   Ашвани проснулся. Переговорил с Амитом. Через несколько метров мы притормозили у навеса под пампезным названием кафе. Ручи нехотя потирала заспанные засахаренные глаза.
   -выходим,-скомандовал Ашвани.
   Мы все вылезли. За сараем, где на глинобитной печи грелся алюминиевый чайник и дымились перезженым маслом чугунные сковороды, примостился туалет. Кабинка с железной дверью. Вместо задвижки или крючка изнутри, привязанная к дверной ручке, болталась длинная веревка, перекрученная со шнуром. Сидишь себе и рукой за эту лямку держишься: мол, занято, раз заперто. А те будут дергать, а ты не отпускай...
   Сполоснув руки под краном, мы все уселись за грязный некогда белый пластиковый столик. Надо отметить, что я как-то быстро, еще с апреля смирилась с нестерильностью местных закусочных и теперь не испытывала брезгливости. Сразу худой парнишка в замасленных штанах и черной от сажи рубашке принес нам тарелки с роти и далем, таким черным и противным на вид, что я с радостью бы сейчас поела тот даль, что постоянно готовит Шанта. Лепешки оказались тоже намного хуже. Я с трудом, заставляемая Пунитом и Ашвани, пережевала одну роти. Отглотнула из стакана густой с привкусом промотходов воды и на этом мой обед кончился. Пить много я не хотела: не всегда так повезет в дороге найти почти нормальный туалет, а садиться под первым кустом на обочине меня не прельщало. Помимо змеюг, поджидающих вынужденного странника ,на тябя уставятся еще сотни проезжающих глаз.
   Мы снова уселись в машину, но теперь вел Ашвани.
   Все запивали фантой, разливая ее в одноразовые стаканчики. Я отказывалась по двум причинам: первую уже сказала, вторая-считаю вредной пить крашеную газировку. Они дивились, как я могу отказываться от такого модного и недешевого напитка. Я не стала объяснять. Им зато больше достанется.
   Показался белый шпиль с острым наконечником и зелеными воротами. Мечеть. Маленький белый городишко вдоль дороги. Я словно попала на Ближний восток к арабам. Никогда не думала, что Индия может быть такой. В отличие от делийских мусульманок, закутанных в черные покрывала, здесь скользили неспеша, тонкие, как хворостинки женщины, тоже скрывая лица, но все в ярких, цветных чадрах. Голубые, нежно -розовые, салатовые. Мужчины все в белых длинных куртах и вязаных крючком шапочках на макушке. Все напоминало сказку Шахерезады. Интересно, кем я была в этой теперешней сказке? Сказитель и одновременно главный перонаж сказания.
   Мы миновали это местечко настолько быстро, что глаза не успели насладиться зрелищем, но мозг все четко запомнил. Даже сейчас кажется, что те женщины все еще идут перед глазами, а ветерок, душный и не прохладный, обдувает стройные тонкие тела, показывая формы и очертания.
   Напившись фанты, Ручи очень скоро почувствовала то, из-за чего я и не злоупотребляла жидкостью.
   -ай, не могу больше терпеть,-пищала она жалобно.
   Пришлось дожидаться очередного городка, в котором мы останавливались возле каждой палатки и спрашивали, где можно найти туалет. Владелец одного магазинчика продуктов разрешил Ручи пройти внутрь, где предполагалось отхожее место. Я ликовала. Мне это было без надобности.
   Подождала , пока Ашвани вернется с сестрой (пошел ее провожать), я стойко сносила все дикие взгляды.
   Когда Ручи появилась вся сияющая и легкая ( а уходила скукоженная, согнутая), я не без удовольствия покинула эту улицу, где толпа зевак бесстыдно пялилась в окошко, обступив машину.
  
   Казалось едем очень долго и ни конца ни края. Если б еще знать, куда. Сказали только, что Массури-это такое красивое место, а город или поляна-лишь они знали.
   Дорога тянулась мимо полей. Деревья пропали и пыль летела в нос через приоткрытые окна машины. Ароры сразу их закрыли и включили кондиционер. Ашвани гнал как Шумахер, лавируя между разными Тато, Марути Судзуки, редкими Шевроле, несся по встречке, резко сворачивая на свою полосу в секундах до столкновения с увесистыми грузовиками ,разукрашенными демонами, божками, цветами. По началу я вскрикивала и закрывала глаза, учащенно дыша после избежания аварии в очередной раз. То ли Ашвани передо мной хотел показать свою удаль, то ли всегда такой: во всем быть первым. Я снова сделалась жутко набожной. Правильно говорят про русских: пока гром не грянет, не перекрестятся. Вот и я, только и крестилась мысленно, пока мы не остановились позади целой колонны в несколько рядов.
   -что случилось?-вылез Амит в окно.
   Нетерпеливый люд шастал между транспортом и ругался.
   -Впереди грузовик перевернулся с цистерной,-послышалось слева.
   -Машины столкнулись,-вставили справа.
   Я ужаснулась: это могли быть и мы. Судя по тому, как бездумно залихвацки гнал Ашвани, просто чудо, что мы еще целы. И тут на меня снизошло благословение. Не знаю, как описать, но резко по всему телу разлилось приятное успокаивающее тепло,в голове прояснилось, страх так же внезапно исчез. Лилась спокойная мысль: Бог со мной и я в безопасности. Мало того, звучало в ушах, со мной они в безопасности. Я их гарант. Можно обвинить меня в повышенном самомнении, но в тот момент я поняла, что мы во Вселенной не одни- есть Создатель и наш Хранитель, а я самая -присамая избранная. И самый безопасный вид транспорта тот, в котором еду я. У меня загорелись ладони-ко мне шла энергия.
   Ароры суетились, сигналя, высовываясь из окон. Ашвани с Амитом вылезли и прошли вперед посмотреть. Мне тоже было любопытно, что же нам мешает двигаться, но меня не пустили. Пунит с Ручи пожертвовали своими интересами, лишь бы меня оставить в машине, потому сидели по обе стороны. Предполагали, что стоять нам придется чуть ли не час, а то и больше, пока уберут с пути грузовик и дадут машинам разъехаться. Но я со спокойствием сказала:
   - Сейчас быстро поедем.
   -Почему ты так думаешь?-не поняла Ручи.
   -Потому что я через два дня уеду домой и мне сейчас надо успеть посмотреть Массури.
   Пунит усмехнулся. Ручи пожала плечами.
   Появились парни. Оба сияли. Ашвани опять сел за руль.
   -Там уже проезд делают. В сторону грузовик оттаскивают. Скоро поедем.
   Едва Амит сказал это, как загудел впереди стоящий транспорт. Мы включили зажигание. "Баджадж" перед нами тронулся. Медленно, неуверенно. Пунит с Ручи покосились на меня. Я широко улыбалась. Ашвани каким-то образом заметил и обернулся:
   -Что такое?-посмотрел на меня с подозрением.
   -она сказала,-чуть отстранился от меня Пунит,-что мы сейчас поедем и мы сразу поехали.
   -Джаду, колдовство?-взгляды остановились на мне.
   -Джаду,-кивнула им и сцепила ладони. Они еще горели внутренним огнем силы.
   Машина осторожно дернулась. Замерла. Снова дернулась, продвинувшись на метр. Боковые авто силились обогнать нас, но мы не делали прорехи и след в след шли за миниатюрным синим грузовичком. По обочине полезли встречные машины, мотоциклы, что пытались просочиться сквозь затор. И опять наша очередь. Оказалось очень быстро, минут пять, не больше и мы уже смотрели во все глаза на опрокинутую груду металла.
   -хорошо, что цистерна пустая,-прокомментировал Ашвани.
   Серые буйволы с громадными кривыми рогами , тупо смотрели в землю, привязанные к грузовику. Им выпала участь оттаскивать громаду к обочине, очищая мне путь. Я еще успела увидеть, как погонщик хлестанул животное по спине и , перебирая передние ноги, буйволы вновь , напрягаясь, потащили цисцерну в бок к обочине.
   Едва вылезши на свободную дорогу, Ашвани снова разогнался как на ралли. Но теперь, зная, что безопасность нам обеспечена моим присутствием ( со мной высшие силы), я ликовала, глядя на оставляемых позади недоуменных водил. Какой русский не любит быстрой езды?! А я русская, даже если дорога индийская.
   Минут десять попадались редкие деревья, потом вновь стелились скучные поля. Кое-где вдали плыли в горячем воздухе квадратные плоские домики деревень. И вот населенный пункт, сухой, пыльный. Вдоль дороги теснятся самодельные дощатые палатки, торгующие водой, паном в мелких пестрых пакетиках, чаем с бисквитом, что хранится в высоких банках и продается поштучно, повозки с фруктами, овощами.
   Чуть поодаль от нас заметила темно-зеленые горы арбузов. Прямо на земле. Торговцы показывали проезжающим кроваво- красную сердцевину.
   -тарбудж!-подпрыгнула прям на месте, руки лихорадочно затряслись. Таких ярких спелых арбузов я никогда не видела. Здесь так жарко, что они поспевают до такой пламенности красок.-Тарбудж! Купите тарбудж.
   -Что? Тарбудж?-Ашвани сбавил скорость: движение замедлилось из-за снующих жителей, коров, коз и собак.
   -Ганда,-рявкнул Пунит, пренебрежительно махнув в сторону бахчевых.
   Я заткнулась. Кто платит, тот и заказывает музыку. В следующий раз, когда я поеду в Индию, я наемся местных арбузов столько, что буду относиться к ним, как к хлебу или крапиве. И они меня еще убеждали, что купят все, что захочу. Попросила-выкуси.
   Я поджала губы. Как раз в этот момент перед самыми нашими дверцами проезжал торговец абрикосов, следом за ним-персиков. Я аж рот разинула от изумления. До чего красивые. Ярко- оранжевые с красными вкраплениями и солнечно-желтыми спинками. Мохнатенькие, без изъяна. Как на подбор. До чего тут благодатная почва и живородное солнце, что дарит краски и витамины всем фруктам, рисуя их как художник мастихином по холсту, не жалея пасты. Смотреть потом можно даже очень издалека и долго ,и все равно яркость красок не погаснет. Так и абрикосы с персиками-прямо святятся еще издали. Я забыла обиды и гордость и снова толкнула Пунита:
   -Их купи,-не знала, как они называются на хинди.
   Он снова покосился на обрадованных было торговцев и на их повозки с фруктами и фыркнул:
   -Ганда. Кхатта. Гадкие, кислые.
   Я аж зубами скрипнула: до чего жадный.
   В окно заглянул мальчишка с подносом порезанных дольками кокосов. Ашвани мотнул: не надо. Я отвернулась. Пунит заметил-зачем ему надо выказывать, будто любит?- повернул мою голову к себе и бараньими пьяными глазищами посмотрел:
   -это правда очень плохое, кислое. С них живот болит,-я ничего не ответила: какой смысл спорить, для них, наверно, дорого просто и все.-Скажи, что ты хочешь и я тебе это сейчас куплю.
   Ладно. Если ты из себя изображаешь щедрого и великодушного, давай тогда:
   -Фрукты хочу.
   -Мы в том местечке, что проехали, уже бананы купили-тебе мало?-показал на пузатый пакет.
   -Мало.
   -Что еще хочешь?
   В это время Амит с Ашвани сторговались на кило зеленых груш и показали мне, подмигивая.
   -Кокосы.
   -Что?-то ли не понял, то ли прикинулся Пунит.
   Я не знала, также ли они звучат, как у нас, но на бутылочке кокосового масла, коим они вечером волосы смазывают, написано "коко ойл". И я также объясняю:
   -Коко натс.
   -Нет, не понимаю,- делает искренне -тупое лицо.-Говори по-хинди.
   Я немного раздражаюсь, потому что он уже меня глупит.
   -Натс-знаешь, что это такое?-мотает головой.-Английский знаешь?
   -Знаю.
   -Это английское слово,-ну как ему еще сказать, что это орех.
   -Нет, такое слово не знаю. Ашу, ты знаешь?
   Тот не поворачиваясь мычит: нахи. Понятно, сговорились.
   -Ну коко-ойл ты же знаешь, -не собираюсь так просто сдаваться.
   -Что это?-делает бараньи глаза бычачьими, так бы и двинула промеж них.
   -Ты им голову мажешь,-тыкаю пальцем ему в гриву.
   Ручи уже поняла и объясняет брату, чего я хочу. Наконец то они все поняли, что такое натс, но мы давно проехали этот поселок, где мальчишки предлагали кусочки на подносе. Хитрый маневр, ничего не скажешь.
   -Ну ладно, в другой раз, когда увидим, сразу купим,-обещает Пунит и пытается обнять. Я убираю с плеча его руку и мы какое-то время едем все молча.
   А кокосы так и не встретили. Хм.
  
   Я потянулась за бананом.
   -куда?-сверкнул глазищами Пунит.
   Я опешила. В чем дело? Разве жалко для меня штуку банана?!
   -Мэ кела чахти ху!-четко проговорила на хинди.-Я хочу банан.
   Он задумался,скривил губы и нехотя протянул мне штуку. Я было взяла,но он отдернул. Распаковал шкурку и отломил себе половину. Не хотел ,но стал есть. Лишь бы мне меньше досталось.
   Я взяла свою половину и отвернулась к окну. Ручи спала ,прислонившись головой к стеклу.
   "Одна она из них самая нормальная.Мне жаль будет только с ней расставаться. Но я уеду послезавтра с огромной радостью. Слава богу. Наконец-то кончится мое заточение."
   Я с тоской прощания смотрела на высокие стволы деревьев,что росли вдоль дороги. На сероватые лиственные леса,которые назывались джунглями,но больше походили на наши российские. А джунгли в моем понимании всегда были с пальмами,лианами, болотами, кишащие змеями. Тут только любопытные обезьянки и редкие крестьяне с поклажей.
   Пуниту жалко для меня какой-то дешевый банан. И я еще надеялась на любовь... Слезы пытались выкатиться к переносице,но я останавливала их-не время. Не место. Не за чем.
   -Декхо!-толкнул меня в бок Пунит-смотри!бандер!
   На обочину выскочили любопытные бурые обезьяны. Семьями. Чесались. Прыгали за машинами. Кричали. Махали лапами-руками.
   Как люди. Я посмотрела боком на Пунита. Кто из них большая обезьяна? те или этот? Повела глазами сверху вниз. Лицо сейчас у него красивое. Плечи. Руки. А вот мозгов... И мартышичья жадность.
   Я потянула его бережно к себе и почти на ухо шепнула:
   -Пунит,дай мне один банан.
   Голос мой походил на детский. И такая беспомощность звучала в нем,что мне самой сделалось себя жалко.
   Он холодно посмотрел и мотнул:
   -нет. Не дам.
   -Почему?
   -потом.
   -Когда?
   -Потом. Сейчас нет. А то кончатся.
   Я укоризнено посмотрела в его черные глаза: "ты никогда не будешь счастлив!"-пронеслось в голове как проклятие. Он отвернулся,не выдержав,но банан так и не дал. Я хмыкнула. Впереди на подоконнике лобового стекла перед Ашвани из синего пакета вываливались связки желтых пузатеньких красавцев. Для кого они? для чего?
   -Что,Наташа,-спросил смеясь брат Пунита,-он тебе бананов не дает?
   -Не дает.
   -А ты очень хочешь?
   -Очень.
   -дать тебе ?
   -давай.
   Он потянулся к пакету. Оторвал крайний,самый большой. Протянул мне. Я потянулась за ним. Ашвани схватил мою руку и крепко до боли сжал.
   -А-ай!-вылетело пронзительное.
   Он сжимал все сильнее, ладонь захрустела. Я сморщилась от боли.
   -Отпусти!
   -Хочешь банан?-язвил он.
   -Не хочу!-заскрежетала зубами.-Сам ешь!
   Он посмеялся. Одной рукой держал фрукт. Зубами надорвал шкурку и потянул.
   Пунит садистски наслаждался этой сценой. Как всегда не заступился за меня. Не сказал брату отпустить мою руку. Я никак не могла к этому привыкнуть и всякий раз возмущалась, все больше и больше разочаровываясь.
   Ашвани демонстративно сунул банан в рот и прищуриваясь зажевал.
   Его хватка ослабла и я выдернула руку. Немного потрясла ее,чтобы кровь лучше заработала.Погладила,растерла другой. Резь и ломота начали отступать. Хмурое мое лицо выражало только ненависть.
   -Хочешь еще банан?-потянул мне дразня Ашвани.
   Я молчала. Смотрела на мелькавший лес. На прыгающих коричневых обезьян. Я послезавтра уеду. Потерпите чуток. Можете еще поиздеваться. Ваше время кончилось. и ни видать вам ни России, ни всего мира! Вы упустили свой шанс. Скоты!
   -эй,Ната!-взвизгнул шутливо Пунит.-Ашвани тебя спрашивает!Ответь.
   -Наташ,будешь банан? Хочешь? У Пунита большой банан есть!-они засмеялись.
   Я бросила испепеляющий взгляд. Скоты и есть скоты. Они добивали мою любовь. Те добрые чувства,которых и так почти не осталось.
   Амит вел машину.Неловко окликнул друга:
   -Ашу,бас.
   Я посмотрела на него с признательностью. С первого момента знакомства я отметила в нем нечто особенное, не похожее на этих мелочных эгоистичных людишек. Чем больше мы общались,тем чаще я забывала,что он индиец. Ловила себя на мысли: "надо же как хорошо Амит говорит на хинди,хоть и европеец". А потом удивлялась:как мог он с ними сдружится? Наверно из-за Ручи. Он относился к ней с теплотой и дружеским флиртом. Я даже думала,что они помолвлены или вроде того.
   На душе отлегло. Человеческое участие. Помогает.
   -Ашу!-раздалось сбоку.-Кела!
   Ашвани оторвал банан и дал брату. Пунит протянул мне,повертел перед носом. Я не реагировала.
   -Ну как хочешь.- Отломил и кинул половину в окно обезьянам. Те вскричали и в драку бросились за добычей.
   Все засмеялись. Я просто смотрела на дикую борьбу. Этим нравится играться.Дразнить. Издеваться. Посмотрели бы лучше на себя:сами ничем не лучше тех,что прыгают вдоль дороги.
   Проснулась Ручи:
   -Что случилось? Кья хуа?-потянулась,потирая заспанные глаза.
   -Смотри как обезьяны хорошо едят бананы!-похвалились братья. И кинули еще . Половину. Целый. Другой.
   Лучше обезьяны съедят,чем я. Спасибо.
   Амит посмотрел на меня через переднее зеркало. Я заметила. Он смущенно отвернулся.
   Обезьянья забава кончилась.
   -Пить,-простонала Ручи. Ашвани протянул ей двухлитровую бутылку апельсиновой газировки.
   Она залила себе в рот. Чуть не подавилась. Попросила стакан. Потом предложила газировку мне. Мне такие заменители фруктов не нужны.
   -Нет,спасибо.
   -Ты разве не хочешь пить?-удивилась она.
   -Нет. если захочу,то воду.
   Они все усмехнулись: как можно пить просто воду,если есть лимонад.
   Через минут двадцать Ручи снова запросилась слезно в туалет. Мы подъехали к придорожной забегаловке под навесом. Остановились. Все вылезли отлить и набрать воды в дорогу.
   -Ты не идешь?-спросили меня.
   -нет,-я не хотела. Жара лишнюю влагу удаляла через пот. И пила я очень мало, предусмотрительно.
   Все вышли. Амит потянулся,разминаясь.
   -Устал?-спросила его.
   -да,руки особенно.Затекли,-последнее слово я поняла интуитивно,вспоминая какое бывает ощущение от долгого напряждения.
   Амит оглянулся. Проводил взглядом удаляющиеся фигуры друзей и тихонько заговорщицки спросил:
   -Ты еще хочешь банан?
   -Хочу,-просто ответила я,перед ним не фыркая и не играя в гордость.
   Он сразу оторвал от связки и протянул:
   -бери,пока их нет.
   Слеза благодарности сверкнула в уголке глаз.
   -Спасибо Амит.
   Я взяла и быстро съела. Видела ,как двое уже сделали свое дело и просят работника забегаловки полить им воды на руки.
   -Еще будешь?-предложил Амит,заметив мой голод по фруктам.
   -да,-кивнула,не опасаясь от него никакого подвоха.
   Он снова быстро отодрал от связки и сунул мне:
   -если что,спрячь. Агар кья чупа ракхо.
   Я улыбнулась ему. Он мне. Быстро сорвала кожуру.Сладкий,ароматный. Настоящий рай. В одном малюсеньком куске.
   Тут появились два брата. Сразу заметили фрукт.
   -Сама взяла?-я не ответила. Продолжала спокойно есть.Из рук же не вышибут.
   -Это я дал,-заступился Амит.Встал и пошел сам сделать тоже,что и раньше друзья.
   Они мне ничего не сказали. Против друга не попрешь. И его поступок даже им показался благородным,от чего их плечи сузились и шеи втянулись. Их низость предстала во всей яркости по сравнению обычным, естественным поступком Амита.
   Пунит сел рядом. Ашвани залез на свое место и свесил ноги на дорогу.
   Вернулась Ручи. Следом Амит. Поменялись местами с Ашвани. Они по очереди вели машину.
  
   Проезжая медленно захудалый городишко, остановились у аптеки. Все вылезли, кроме меня и Амита. Ручи в соседнем продуктовом дуканчике купила буханку белого воздушного хлеба. Оба брата о чем-то тихо переговаривались с продавцом лекарств и между собой. Переглядывались, посмеивались. Я заподозрила неладное. Пунит расплатился и получил упаковку с яркой раскраской. Обернулся ко мне и заговорщицки подмигнул:
   -Ниродх.
   Я аж посинела от негодования: покупать презервативы при всех и посмеиваться! Устроили вылазку за город, чтобы Пунит повеселился со мной. Даже с дядькой покойным не простились. И Ручи заодно с ними. Они со своей индийской девушкой так же бы поступили, как со мной? После мгновения ярости пришло отчаяние и обида. Такая сильная, что глаза заблестели.
   -я не должна плакать и не буду, убеждала себя, опуская голову, чтобы не заметили моих слез.-Не нужна мне такая любовь. Ничего не надо.
   И я снова поблагодарила судьбу, что день отъезда уже близок. Когда это кончится все, останется лишь перебороть боль и найти новый смысл жизни. Я сильная, я справлюсь...
   Все залезли в машину и тронулись. Я взглянула на аптекаря, что сидел по-турецки на прилавке, и поймала на себе его недвусмысленную улыбку. Даже такой незнакомый городок и тот будет в курсе того, что затеял Пунит. Понятия, как честь ему не знакомы. Тем более нет дела до моей. Я словно на сцене, а зрители-весь мир.
   -Наташа, почему такая грустная?-вскрикнула осипшим голосом Ручи. И мне послышалась насмешка. Я мотнула головой, не желая отвечать.
   -Она все еще на меня обижается,-повернулся Ашвани.-Да?
   С ним я тоже разговаривать не хотела.
   -Давай мир,-протянул мне руку. Я продолжала сидеть молча.
   -Наташа,-вся встрепенулась Ручи и повернулась ко мне всем телом.-Ашвани хочет помирится с тобой, дай тоже ему руку. Аур саб тхик хо джаега.
   Взяла мою руку и подняла, вкладывая ладонь в ладонь брата.
   -Вот видишь, ничего страшного,-засмеялась она.
   Я посмотрела на Ашвани: глаза его хищнически сверкнули и вмиг моя рука затрещала в его цепких клещах. Я вскрикнула от невозможной боли-как могла снова попасться на старую уловку о перемирии. Из-за Ручи. А она сейчас весело смеется. Конечно, ломит не в ее пальцах.
   -пусти!-со стоном вырывалось у меня.
   -не пущу,-усмехался ядовито он.-Что ты сделаешь? Покажешь здесь свое теквондо?
   -Пунит,-повернулась я умоляюще к своему соседу.-Скажи ему!
   Пунит равнодушным каменным изваянием сидел, скрестив на груди руки и только едва приподнятый уголок губ свидетельствовал о том, что он живой и все видит. Зрелище ему тоже доставляло удовольствие. Да будь ты тогда проклят! В сердцах пожелала ему и вцепилась свободной рукой в его бицепсы. Только тогда он встрепенулся. От неожиданности. Что ж, раз при нем его брат ломает мне руку, а он сидит равнодушный пусть сам узнает примерно, что такое боль. Ашвани от моей наглости сдавил ладонь еще крепче, что слезы произвольно брызнули из глаз. Я что есть мочи воткнула длинные ногти в податливые ткани. И чем сильнее Ашвани сжимал мне руку, которая уже покраснела до локтя, тем глубже и коварнее вонзались мои ногти в тело Пунита. Теперь и он взвыл, но я не отпускала. У меня даже хватило сил процедить сквозь зубы:
   -Пока Ашвани делает мне больно, тебе будет еще хуже,-и уже повернулась к Ашвани, сверкая на него лютой ненавистью:-Смотри, своему брату плохо делаешь, разве ты его не любишь?
   Тут только они поняли, что доигрались до чего-то серьезного. Ручи первая перестала смеяться и принялась расцеплять нас с Ашвани.
   -Ашу, бас! Хватит! Наташа, отпусти Пуно. Ему больно!
   -Мне тоже больно, но вас это радует.
   -нет, мы думали, это шутка, мазах!-кричала Ручи.
   Ашвани смотрел на меня удивленно-испуганно, но все еще не хотел отпускать истерзанную ладонь.Им всем я показалась обезумевшей фурией, но в этом одном я видела свое спасение. Пунит уже сам умолял брата прекратить все это, потому что не мог более терпеть жгучую боль от рваных ран. Увидя страдания любимого брата, Ашвани медленно расцепил клещи и я вернула себе свою руку. Она сразу вздулась. Посинела. Вены торчали буграми. Резь прокатилась до самого плеча. Я выдернула ногти-под ними остались микроскопические кусочки чужой кожи. Никто в этой машине никого не любил. Кругом только ненависть и неприятие.
   Я отклонилась на спинку, тяжело дышала, подавляя желание разреветься. Рука ломила и колола. Я медленно ,осторожно поглаживала ее другой, приговаривая мысленно, что все уже хорошо и никому больше не позволю себя уродовать.
   Ручи через меня потянулась к брату, с ужасом рассматривая красные глубокие раны. Все вокруг охали и причитали. Но никому не было дела до меня. я одна сидела со своими страданиями, вспоминая тот день у храма Лотоса, где впервые увидела красивое лицо, в которое сразу влюбилась. Сказать бы сейчас той, прежней, к чему все приведет, согласилась бы она тогда опять заговорить с ним?
   Я хмыкнула, кусая губы. Вряд ли.
   -Зачем ты так?-набросилась на меня с укорами Ручи.-Ему же больно. Смотри.
   Я промолчала. Я никогда не хотела сделать больно Пуниту, потому что всегда его любила. Это первый раз, когда не выдержала и вот уже виновата. Во всем.
   -жара, у нас раны медленно и плохо заживают, -суетилась испуганная Ручи и мне казалось, что сейчас повернем назад в Дели мне в наказание: поездка испорчена, но Амит рулил дальше, не сбвляя скорости, то и дело поглядывая через переднее зеркало что происходит взади. Один раз мы встретились с ним взглядами и он виновато отвел глаза. интересно, он тоже считала меня виноватой во всем?
   Я сидела надув губы и упорно молчала. От легких поглаживаний и успокоений рука медленно , но уверенно начала приходить в норму , краснота отступала и ломота становилась все приглушеннее.
   Ручи дула на опухшие раны на руке брата, прикладывала мокрым платком, но раны от ногтей все больше вздувались и краснели. Лицо Пунита исказилось гримасой мученика. И мне вдруг стало его жалко. Отползли на второй план обида, что не вступился, что смотрел равнодушно и ухмылялся, затихла ненависть. Я осторожно дотронулась до него. Он вздрогнул и простонал. Я снова поняла, что несмотря ни на что продолжаю сильно его любить. И я не как он, не могу спокойно наблюдать, когда ему плохо. Сразу заметила, что собственная моя рука почти сразу окончательно зажила, наверно, глядя на то, что чьей-то руке досталось больше. я осторожно погладила подушечками пальцев набухшие раны. Ручи увидела мою заботу и чуть успокоилась, подобрела. Достала из сумочки маленький тюбик крема и протянула мне:
   -на, намажь ему. Легче станет.
   Я выдавила белую пасту и осторожно размазала по бицепсу. Пунит сморщился от боли. Ашвани таращился во все глаза. По его лицу начала расползаться идиотская улыбка. И вот он уже толкал в бок Амита, кивал сестре:
   -Смотрите, как она его любит. Сначала чуть не убила, теперь лечит.
   Те соглашались и улыбаясь кивали. Мне было не до шуток.
   -Ачча?-сросила тихо Пунита, когда закончила втирать крем. Он кивнул, но все еще морщился, втягивая ртом воздух со свистом.
   Я вернула Ручи тюбик и ,сложив руки, сидела хмурая, глядя безынтереса на мелькавшие за окном лачуги, деревья, пасущихся буйволов.
   В машине все еще переговаривались о случившемся, но я их не слышала и не понимала. В голове шумело, роились беспорядочные мысли. Зачем я здесь? Зачем вообще все это?
   -Наташа, -окликнула Ручи,-теперь вы с Ашу по-настоящему помиритесь.
   Я мотнула: не хочу.
   -Надо,-пищала Мини и казалась мышонком из мультика про Мики мауса.-надо, чтобы вы остались друзьями, а не врагами.
   -не я это начала.
   -Он извиняется.
   -Наташа, маф кар до,-протянул знакомые клешни Ашвани.-Дости каро.
   Я усмехнулась: не поздновато ли дружить начинать?
   -Мудже мар до, агар чахти хо,-засмеялся на редкость приветливой улыбкой и напомнил в этот момент моего брата. Когда бывало мы подеремся с Сашей, а потом дуемся друг на друга, он первый начинает перемирие и так же подходит и говорит: "Если хочешь, можешь стукнуть".
   Ладно, прощаю.
   -Ну смотри, если обманешь, Пуниту больно будет,-прищурила глаза.
   -Я уже знаю,-кивнул Ашвани.
   Я протянула руку и мы легонько пожали ладони.В салоне сразу посветлело и мы поехали молча, слушая включенную Амитом касету со старомодными индийскими песнями годов семидесятых.
   -вам такие песни нравятся?-спросила у Ручи.
   -Да, очень, а тебе разве нет?
   Мне не хотелось врать, но такие я с удовольствием слушала только во времена дифицита и культурного голода, живя у бабушки в деревне, завидуя соседям, что у них аж восемьдесят кассет с фильмами в коллекции, из них только с Митхуном Чакраборти-сорок шесть, а у меня ни одной, нет даже видика. В ту пору я еще не нашла культурный центр при посольстве и единственной радостью был просмотр раз в год очередного показа по НТВ или РТР "Любимого Раджи" или "Зиты и Гиты", демонстрируемых по эгидой Дней культуры. Но сейчас, узнав нидийские современные модные песни, я уже со скукой слушала старые. И в уме сравнивала нашу молодежь: было бы смешно услышать в машине молодых людей песни Толкуновой или Льва Лещенки. А тут подобное в порядке вещей.
   Ручи немного не в такт подпевала,сбивая с ритма более музыкального Амита. Между песнями они спорили, как лучше петь и у кого из них тоньше слух. Я чуть плотнее прижалась к Пуниту и, перестав поглаживать его рваную руку, шепнула:
   -Сори.
   Наверно не столько для него, сколько для себя самой, потому что с детства извиняться перед кем бы то ни было было для меня крайне унизительно . Я предпочитала упертым бараном стоять в углу, не признавая за собой вины, и никто не мог от меня дождаться банального "прости" и смирить мою спесь. Тут же я сама боролась с горделивыми привычками. Но что сразу произошло с Пунитом? Возбужденный одним лишь маленьким словечком, он окинул меня удивленным взглядом и сразу позвал остальных.
   -послушайте! Наташа попросила прощение!
   -Да?!Неужели?!
   В нем деликатности ни на грош. Мог оставить мелочь и между нами. Я резко оторвала свои руки от его руки и скрестила их на груди. Отвернулась от него.
   Все повернули головы и пялились с непонятной насмешкой. Мне и так тяжело было переступить через гордыню и признать перед любимым человеком, что переборщила, а он еще выставил меня напоказ. Что ему до моих чувств, если он чуть не на всю улицу оповещал, что покупает резинки.
   Помню однажды, когда в зале Дхара в посольстве в Москве по средам показывали новые фильмы бесплатно и мы, студенты культурного центра, лазили посмотреть на великую любовь, Катя Панина, с которой вместе ходили на хинди, с нескрываемым обожанием глядя на Ритика Рошана, умело изображающего неподдельную страсть к Амише Патель в роли Рохита из фильма "Не отрекайся от любви", сказала с отчаянием и надеждой:
   -как все-таки они умеют показать любовь! Только в Индии она, наверно, такая искренняя и яркая...Жаль, что скорее всего это только в кино, а в реальности и у них ничего такого нет.
   Я поняла тогда с грустью, что не я одна с детства бредила по сказочным принцам. Много таких девушек по всему свету. И что они в итоге получают? Пунитов Арора?
   Я сидела с ними со всеми в машине и вспоминала Катю. Она после того раза успела съездить на год поучиться в Агре и вернулась не с лучшем мнением об индийских мужчинах. Узнав, что я сразу же влюбилась, деловито сказала: "Они там все такие. Сразу замуж зовут, но не любят". Я не поверила. Решила, что просто завидует. Но теперь прекрасно понимала, что и ее настигло глубокое разочарование. А все Ритики остались лишь в фильмах. И для нее, и для меня.
  
   Я ни с кем не разговаривала и хмуро смотрела на дорогу. В голове стучала только одна мысль: "нажраться видами Индии, нажраться и запомнить". И я впитывала в себя каждое дерево, каждую телегу. Чудилось, что даже ощущаю запах древесины, листвы, натруженных за день согнутых тел. А солнце беспощадно слепило глаза. Я сидела в темных очках и пряталась от Ароров.
   Пунит посмотрел на меня. отвернулся. Снова взглянул:
   -Натаса, мне больно,-выставил вперед руку .-Подуй на раны.
   Я даже не вздохнула в ответ. Он помялся и рывком, показывая нежность, погладил по моей руке. Даже не погладил, а ,если можно так выразиться, гладанул. Именно рывком, поспешно и неумело.
   -сорри,-послышался тихий как призрак шелест.
   Мне не почудилось ли? Я повернула в его сторону голову удивленно. На меня пялились два бараньих глаза, чуть скосившихся от перенапряги изображать любовь и сожаление.
   -Ты обиделась на меня? -я все еще смотрела тупо из-под очков: галюцинации?-Я хочу ,чтобы ты улыбнулась. ты когда улыбаешься, очень красивая. Хотя и сейчас, когда итна гусса, тоже вери бьютифул!
   Улыбка поползла по его лицу и он дотронулся до моего виска, провел пальцем к шее. Когда только нежностям научился?
   На душе потеплело. Пусть притворяется. Но таким именно я и хотела его всегда видеть. Я освободила руки и Пунит сразу заполучил мою ладонь, зажал ее между своими.
   -Тут какая-то касета?- Амит вытащил из ящика машины нераспечатанную коробочку.
   -Это Наташа нам из России подарок привезла,-вскрикнул Ашвани и обернулся взглянуть на меня.-Она всем нам подарки подарила. Часы, платки.
   При этих словах Ручи вытащила шелковый платочек, упаковку которых я покупала на Чиркизовском рынке. Показала Амиту и довольная вытерла мокрый лоб. Я так и не поняла, что они имели в виду: что подарки дешевые и плохие или все-таки они гордятся ими.
   -Хочешь послушатть свои песни?-спросил меня Пунит и я радостно кивнула.
   Наконец-то он услышит песню "Руки вверх" про нас с ним.
   Ашвани вставил касету и через полминуты зазвучала привычная родная мелодия. Сборная солянка русских хитов лета. Из машины полетели на дорогу чужие им ритмы, иностранные слова. И проезжающие мимо авто и мотоциклы притормаживали, чтобы понять, что играет. Всматривались в салон, в меня и понимали, что это точно не новая индийская попса.
   -Ой, не, мне не нравится,-окрикнула брата Ручи,-переключи на другую.
   Я поникла: ну хоть дослушали бы. "Дискотека авария"со своей балладой канула в лету.
   -Эта тоже ганда,-фыркнул Ашвани, затыкая рот Лере-Москве.
   -А это что? Наша, индийская?-все резко вытянули шеи.
   -Это из фильма с Чакроборти!
   Жасмин перепела знаменитую классическую "Джими аджа" и теперь ее слушали на родине этой песни.
   -Ха-ха,-смеялись в салоне.-Это ж надо? Наши песни везде любят. Везде поют. Модные. Даже по-русски их поют. Мы завоевали весь мир.
   -потому что у нас самые лучшие,-повернулся ко мне Ашвани и мерзко сморщился, оскалившись.
   Я не ответила. Не спорю, что зарубежом полно любителей экзотики, но как-то некрасиво Ашвани это подчеркнул.
   Жасмин повезло больше других-ее перекрутили и прослушали три раза, заливаясь оглушительным смехом. Но для меня ее голос звучал как чей-то родной и хорошо знакомый и мне казалась, что в данную минуту я не одна в чужом мире.
   Восточные переливы. Свирель, скрипка. Я вздрогнула . Под эту песню я дома вспоминала Пунита. Рвалась к нему и тосковала. Все слова будто говорили о нашей с ним истории и я не могла понять, откуда солист "Руки вверх" мог узнать о нас. Наверно и в самом деле есть ноосфера Вернадского, в которой витает все: мысли, идеи, события и где не теряется ничего и никогда.
   "Наташа-ты мое сердце и душа. Наташа...Наташа...ну до чего ж ты хороша"
   -Это о тебе?-изумился Пунит, услышав мое имя.
   -Да,-гордо вскинула голову. Вся песня о нас с тобой.
   -как это? Объясни.
   -Я столько хинди слов не знаю, чтобы перевести и объяснить. Лучше слушай. Почувствуй.
   Они все сосредоточенно оттопырили уши, но души так и остались закрытыми.
   -Нет, ничего не понятно,-покачали головой.
   -Я только твое имя слышу и все,-пожал плечами Пунит.
   Я вздохнула: ну что ж.
   -А песня-то хоть понравилась?-была последняя надежда.
   -Ну...слушать можно,-Пунит развел руками.
   Тут же кассету извлекли и поставили свою, старомодную. Я не возразила: это ж мой подарок. Могут теперь и выбросить за ненадобностью. Но все-таки обидно. Хоть бы из деликатности прослушали и сказали, что понравилось. А так ни спасибо, ни хорошо.
   -Кто хочет есть?-подпрыгнула неожиданно Ручи.
   -Я хочу!-улыбнулся Амит.
   -Всем давай,-повернулся Ашвани.
   -А ты голодная?-спросил меня Пунит.
   -нет.
   Ручи вытащила купленную буханку, ножик, пачку сливочного масла и принялась резать ломтями и намазывать тонкими слоями масло.
   Я не страдала от голода, еще глодала обида за песни, но приняла бутерброд и надкусила. Голая соль. Масло ужасно противное, словно плесневое. Уже подалось порче, но из-за соли еще держалось. Я поморщилась, но глупая привычка относится к любой пище с уважением заставили меня проглотить свою порцию.
   Все засуетились. Ручи уселась на колени, изогнувшись, потому что не умещалась в рост и шеей терла обивку потолка. Вытащила печенье, намазала всем еще бутербродов. Амит включил другой сборник, зажигательный, танцевальный. И все пустились впляс, не вставая со своих мест, дрыгая телами и руками, ворочая головой. Это стало так смешно и просто смотреться, что настроение сразу примчалось, хорошое, солнечное. И я с радостью ощутила себя в молодежной пикниковой компании, каковой у меня никогда раньше не было.
   -Садись ко мне на колени,-попросил ласковым голосом Пунит , разворачиваясь так, чтобы я могла сесть и прижаться к нему.
   Я не заставила себя долго ждать. Ручи так обрадовалась, увидя нас вместе так близко, что вытащила мой фотоаппарат, который положила в свою сумку еще дома, и принялась нас снимать с разных ракурсов.
   -Уау!-пищала она, хлопая в ладоши.-Какая красивая пара!
   Потом щелкала шофера-друга, брата Ашу, себя в обнимку со мной.
   Под такую атмосферу мне не пожалели даже бананов и я с жадностью поглотила их сразу четыре. От такой щедрости не жалко было поделиться и с мартышками.
   Вдоль дороги появилась первая вывеска с обозначением, что до Массури еще около восьмидесяти километров.
  
   -Что это?-не верила глазам. -Парват? Сач?
   Вдали на горизонте появились темные зеленеющие выпуклости. И все больше росли и увеличивались по мере нашего приближения. Неужели горы? Что, реальные? Не мираж?
   Я протирала глаза, но горы не терялись и не пропадали. Сидение подо мной прямо подпрыгивало в такт моей радости.
   -Да, это горы,-спокойно , с лицом видавшего виды, заявил Пунит.-А ты разве никогда не видела?-и как-то презрительно фыркнул.
   -нет, первый раз. Боже, что за вид! Смотрится неестественно будоражаще.
   -Это наша Индия,-поддакнул гордо Ашвани.-А у вас в России гор нет?
   -Есть. У нас в стране все есть. И моря, и горы. Но там, где я живу, нет. Все далеко, потому как моя страна самая большая. -произошла какая-то ментальная стычка между государствами на микроуровне: у кого страна круче. Мне спорить вообще-то не хотелось, все хорошо по-своему. Я ведь видела горы. Впервые в жизни. И пусть они были еще кочкообразными, далекими и теряющими очертания за пеленой голубого воздуха, но я уже предчувтсвовала настоящее зрелище.
   -Так мы едем в горы?-сместила тему и начиная понимать, как должно выглядеть Массури.
   -Да. Массури, это горы,-оторвалась от подпевания модной песни Ручи.
   Я захлопала в ладоши. Пусть думают ,что я чокнутая. Но не могу не радоваться, когда вся душа прет наружу.
   Вдоль дороги потянулись виноградники. Саванная природа сменилась лесной. Повсюду таращились обезьяны. Изменились даже дома. Вроде все такие же глинобитные с плоской крышей, но другая тональность и нечто неуловимо-отличительное в архитектуре. И люди спокойнее, уравновешеннее. Не так дико даже заглядывают к нам в окна.
   Время было уже за полдень. И из школ, из коледжей вереницей тянулись темно-голубые школьницы, пестрые в клеточку студентки. Все с хвостиками и бараночками. Мальчишек чуть меньше, и те на велосипедах.
   -Бай саб,-притормозили возле телеги с дровами, -до Массури далеко? Правильной дорогой едем?
   Острыми глазами, посаженными глубоко, путник оглядел нас, каждого, прежде чем заметить, что мы давно заблудились и придется поворачивать назад, чтобы где-то свернуть на другую дорогу.
   Машина развернулась , обдавая мужика гарью. Парни выругались: не доглядели надписи, где поворачивать. Виноватых вроде не нашлось. И мы поехали назад, оставляя позади очертания гор. Даже досадно стало: а вдруг мы куда-то в степи заедем.
   Включили мои любимые песни. Только потом, от подруги в Москве узнала, что хиты эти из нового фильма "Зэхер"(яд), который я все пыталась посмотреть, купить в память о тех днях, но умудрилась его посмотреть лишь спустя три года. Яд. То-то мне от ядовитых этих песен душа выворачивалась наизнанку. " Агар тум миль джао". Пунит с Ашвани подкалывали, что песня про меня, и то и дело повторяли:
   -Твоя песня, слушай,-и прокручивали ее снова и снова.
   Но даже больше этой, до внутренних слез доводила душещипательная "Барсате, биги яде". Дождь, мокрые воспоминания. Так , конечно, по-русски не скажешь, но именно мои воспоминания еще долго были мокрыми. Мокрыми, потому что приехала в июле-сезон дождей. Мокрыми, потому что плакала много из-за Пунита. мокрыми, от того, что стирается все и растекается как акварель...
   Ехали долго. Часто останавливались спросить у прохожих дорогу. Наконец показалась развилка, уже знакомая нам. Свернули на вторую дорогу. И вновь потянулись, но уже новые виноградники, поселки, частые, но не густые. Сухие коровы со впалыми боками бежали стадами, следом вторым планом бурые козы с грузинскими носами. Мальчишки помогали прутиками отгонять скотину в сторону от машин. Одежда горцев. Вот что начинало бросаться в глаза. утепленные жилетки из драпа, из козьих шкур, длинные светлые курты из-под них, шапки, хотя на улице стояла жара. И бородки, такие, как носят наши чечены, дагестанцы. Даже черты местных лиц вытягивались и суживались. И хотя они все равно походили еще на индийцев, но приближение гор ощущалось все явственней.
   И вот, за вершиной деревьев великанов появились они, долгожданные. И такие высокие, так близко, что я не выдержала:
   -Остановите, я хочу фото!
   Никто не запрепятствовал. Вылезли, где вид со всех сторон поражал великолепием. По бокам зелено-голубые возвышенности, у подножия очередной поселок. Машин, кроме нашей, ни одной. Лишь редкие велосипедисты. Чтобы понапрасну не истратить пленку здесь, я тщательно выглядывала через объектив в поисках лучших кадров.
   Мы грудились кучками то в одном месте, то в другом, и один кто-то нас щелкал, потом менялся.
   Я увидела заросли неприхотливых растений с небольшими желтыми цветочками и решила запечатлеться с ними. Сорвала один, понюхала. Аромат настолько приглушен, что почти не слышится. Тут же, как кем подстегнутые, подлетели все трое парней.
   -Нравятся цветы?
   -Да,-улыбнулась.
   Пунит сорвал такой же и протянул мне:
   -возьми.
   -Шукрия, - и воткнула в волосы. Цветок загорелся в золотых прядях. Тут же Ашвани нарвал целый пучок и принялся сам втыкать мне в прическу. Амит нашел где-то другое соцветие, белое, простенькое, но зато отличное от тех и подал мне.
   Я вдруг оказалась живым цветником или букетом, или вазой, но меня это обрадовало. Как-то приятно, будто весь мир расцветает вместе с тобой.
   Ручи осталась стоять поодаль и вся сникла, вжала плечи.
   -Иди к нам, сейчас сделаем кадр,-позвала ее.
   Она неспеша сравнялась и тихо, в полголоса буркнула:
   -Они все тебя любят, даже цветы подарили.
   Похожая в эту минуту на капризного ребенка, она не вызывала жалости, а скорей заставляла смеяться.
   -Е сач то нахи. Кои пьяр нахи. Просто увидели горы и обрадовались.
   И кого же горы не могли изменить? Если они меняли даже саму природу.
   Амит заснял нас. Я между братьями, что пытались обнять меня и теснее прижаться.
   -А теперь давай с тобой,-предложила ему, потому что захотела , чтобы и его цветок в моих руках оказался вместе с дарителем.
   Амит нерешительно встал рядо. Скромный. Даже зажатый. Его два друга отошли в сторону и смотрели на нас диким ревнивым зверем. Тут же, после вспышки, вырвав у Ручи мою мыльницу, прокричали в голос:
   -А теперь мы будем одни. Только семья, без чужих,-и как-то небрежно отпихнули нас с Амитом. Мы с ним переглянулись: не у дел.
   Я в очередной раз убедилась, что я для них посторонняя, чужая. Закусила губу. Но, взглянув на взгорья, плюнула на это: подумаешь, Ароры. У меня есть нечто большее-целая Индия! Пусть я уеду, но еще вернусь. И сама без них повидаю и море, и горы, и джунгли. Ведь Индия никуда не девается. И биги яды к ней не относятся. О ней только ясные воспоминания, без слез и яда.
  
   Горы проступали все отчетливее. Хребты закрывали горизонт. Я прямо-таки задыхалась от восторга. Около пяти-шести часов от Дели на машине и сразу другой мир, колдовской, волнующий. Мы въехали в город у подножия. Под самыми нависающими серыми глыбами скал укрывались милые розовые отельчики. Знать, местечко туристическое. Но как сюда попасть самостоятельно? Обязательно узнаю и вернусь сюда в другой раз.
   Много позже я набрела на популярный гайд-бук "Лонели плэнет" по Индии и прошерстила карты. Получалось, что город у подножия Массури-Дехрадун,столица штата Утаранчал и доехать из Дели можно хоть на автобусе, хоть на поезде. И в Массури из Дехрадуна-полтора часа автобусом . Оттуда недалеко и до Ганготри-места зарождения великой реки Ганги.
   Но и потом я там не побывала. Потому обязательно однажды съездию в эти красивые живописные места моих первых гор. Это как первая любовь...
   Зашумела неподалеку бурлящим потоком горная река. Мы проезжали мост. И под нами шипел и пенился коричневый поток, уносящий песок и камень в далекие долины. Еще через несколько метров я увидела купальни. Каменная набережная с храмом-колокольней в виде башни и на берегу и в воде кишат счастливые купальщики.Прямо в одеждах брызжутся, визжат. Кажется, что их заливной смех прорывается сквозь гул машин и бой воды, бьющейся о прибрежный камень.
   -Я туда хочу, снимать,-замахала рукой в ту сторону.
   Ароры улыбнулись:
   -Завтра, потом.
   Я сникла: опять потом. Это могло значить, что никогда.
   -промис, -протянул мне ладонь Пунит, я хлопнула по ней: ладно.
   И мы проехали высоченную статую бога. То ли это был Шива, то ли другой-сейчас не помню, а тогда еще не разбиралась в их пантеоне. Его сфоткать мне тоже пообещали завтра.
   -Мы еще сюда вернемся, когда с гор спустимся,-пояснила Ручи.
   Мне ничего не оставалось, как сидеть и дальше ждать, что покажут.
   Проехали узкими тесными улицами. Город показался мне маленьким, потому что очень быстро дорога вывела к подъему и начался наш рейд по серпантинному пути .Дорога Раджпур-роуд, как успела я прочитать на вывеске, миновала школу или коледж( я не поняла, потому что выходили оттуда учащиеся разных возрастов) "Академию св. Иосифа" и как потом оказалось, переходила в шоссе до горного курорта, куда мы и ехали.
   Повсюду попадались пешие пахари(ударение на втором слоге)-горцы, напоминающие по структуре лица наших горцев из Кавказа.
   Крашеные черно-белыми полосками кирпичные столбы по обочине загораживали нас от обрыва и отмечали версты. По краям, как ни в чем не бывало, не боясь упасть или быть сбитыми ,шлепали местные жители. Вверх вниз. С котомками, с козами на веревке, школьники с пухлыми ранцами на спине. А на столбах или возле с умным видом пялились серые огромные обезьяны. Не такие мелкие рыжеватые, каким Пунит кидал бананы. Эти прямо полулюди.
   -Хочешь их покормить?-пихнул меня плечом мой возлюбленный и указал на связку недоеденных бананов.
   -Нет,-отвернулась и прежняя обида с той же остротой всплыла во мне.
   Ашвани оторвал и кинул в животных. Мелкий подросток на лету подхватил фрукт и взглянул на нас боком. "Сами мартышки и с мартышками деляться"-подумала злобно. Пунит окликнул брата:
   -Ашу, хватит. И вместо банана достал самую большую грушу.
   Я только и успела крикнуть:
   -Нахи!- как обезьяна уже поскакала за покатившимся под гору фруктом.-Лучше мне дай!
   Прям злилась и глаза горели.
   -На,-протянул мне как-то испуганно пакет с тремя грушами.-все тебе. Аччха?
   -Аччха.
   Я схватила жесткий плод и принялась его шумно грызть. Ничего не дам обезьянам. Сама хочу.
   Мы завернули за огромный валун и оказались перед пестрым буддийским храмом.
   -Уау!-выскочило произвольно.-Настоящий!
   Я сама себя убеждала , что не сплю, но как такое может быть? Сразу все религии вместе. Тут ходят в оранжево-желтых тогах побритые наголо монахи. Висят гирлянды цветных флажков. Уже за поворотом виднеется резной шпиль индуского мандира. Недалеко внизу миновали зеленую мечеть. Словно все страны и континенты сошлись в одном месте. И лица у здешних монахов прямо китаевидные. Не выдержала и щелкнула храм на ходу. Тут заметила, что небо понемногу начало оседать. Скоро вечер и я могу не успеть налюбоваться вершинами.
   Здесь парни вновь спросили путь на Масури. У ламы. Ведь умудрилась же в начале возвышенностей образоваться развилка. Мы свернули по правильной и казалось поехали в противоположную сторону. Послышался гудящий звон гонга. Пунит зашевелил губами.
   -Не мешай ему,-повернулся ко мне Ашвани,-у него время молитвы.
   Я посмотрела внимательно на религиозного парня. Механически, без чистосердечной интимности. Одно лицемерие. Он казался мне смешным до абсурда. Вот на что надо молиться, чему преклоняться, а не бездумно творить свою благодарственную молитву каменным истуканам. Величию гор, величию мира. вдохновению кричи " ура!" и раскрывай объятия. Глядя на эти вершины, на видневшиеся салатовые веранды пашенных участков, клочками торчавших то тут, то там, где нашлась благодатная почва для посевов; лицом к солнцу, а не зажимая веки и буробя заученные бессмысленные мантры в надежде что Вишну, Кришну или кто еще послал бы денег, удачи, любви, здоровья и возможность улизнуть из Индии за чужой счет. Они живут в такой замечательной богатой и красивой стране и не ценят того, что имеют.
   Я огляделась вокруг и благодарность всему живому и сущему снизошла на меня. веки задрожали.
   "Спасибо, Господи, что Ты есть. Слава Тебе!Спасибо , что я здесь и передо мной такая красота, которую невозможно описать. Слава красоте мира! Спасибо тебе природа , что создала такие места. Слава природе!Спасибо горы, что дышу вашим чистым ясным воздухом. Слава горам!Спасибо солнце, что согреваешь мою растерзанную душу. Слава Солнцу! Спасибо жизни, что создала меня и дала такой шанс увидеть все это. Слава жизни!Спасибо всем! Слава Создателю!"
   И словно в ответ, как знак, что меня услышали, передо мной открылась долина. Внизу. Показался маленький город. Тот самый, с купальней. Мы оказались уже на такой высоте, что я почувствовала себя свободной парящей птицей. Орлом. Меня несла не машина. Меня несло вдохновение.
   -Да,да! Это чудо!-я не видела диких выражений лиц Ручи и Ашвани. Амит внимательно рулил. Я не слышала их смеха надо мной. К чему все пустое? Я самый счастливый человек на земле. Вот она, любовь!
   Я дышала настоящим воздухом нежности и ласки. Смешной ветерок трепетал волосы, вырывая и унося сорванные внизу желтые цветы. Золотые лучи играли на щеках, слепили глаза. но я не могла смотреть на все в очках. Яркие насыщенные краски могла разглядеть лишь своими глазами, без искажения темных стекол. Так я внезапно почувствовала себя довольной , доброй и счастливой, что сразу простила всех и все. Выкручивали руки?-и что. Не давали фрукты?-пусть. Не пускали гулять?-плевать. Зато я здесь. Сейчас. И это реальность. Спасибо, что повезли меня в Массури.
   По краям дороги сразу лепились , едва найдя плоское местечко, домишки, усадебки с оградой и воротами, школы, коледжи, лавки с продовольствием, одни выше других. И люди ходили на работу, на учебу, по гостям спускаясь и поднимаясь по горам. Как бы я хотела пожить с ними тут хоть чуточку. И облазить хотя бы одну гору. Я не могла этим наесться. Я же в машине. Видеть мало. Надо еще потрогать. Попрыгать. Ступить. Поорать в пространство и услышать грозное эхо, замурашиться от удовольствия.
   -выпустите, дайте посмотреть!-просила Ароров.
   -Нельзя, еще не приехали.
   А я прыгала на неровном сиденье, которое давно уже до боли впивалось в ягодицы и мечтала отдохнуть, поразмяться. И смотрела. Смотрела. Когда-то это закончиться, но я должна налюбоваться. Вдосталь.
   Двое в папахах сидели на повороте в маленькой чайной и посасывали горячий напиток. Машина ползла медленно в гору и я даже успела разглядеть ржавую трубу и кран, что торчали из камней. Должно быть горный источник. Родник. Я удивилась, как кто-то может жить в такой глуши. И одновременно самой захотелось хоть на неделю оказаться на их месте. Чтобы также беспечно забывать о времени под сенью раскидистых деревьев, на горном привале, прислонять к губам обжигающий ароматный напиток и поглаживать рыжую горбонсую козочку и льнущую к ногам худую пеструю собаку.
   На дорогу выскочили большие серые безьяны. Не те рыжие мелкие, которым кидали бананы на пути вдоль леса. Эти восседали горделивыми царями на парапетах и приглаживали совершено по-человечески волосы на голове. Не просили ничего и не конючили. Ароры кинули и им три банана и одну грушу. Кто-то из зверей поймал фрукт на лету, кто-то неспеша спрыгнул вниз, преследуя подарок двуногих. Но не бросились в драку, не подняли визжащий крик. Самые старшие продолжали так же невозмутимо восседать на дорожных столбах и булыжниках. Я взяла из пакета одну грушу и себе. Откусила. Вспомнила про Пунита. Протянула ему угоститься. Увидев откусанный кусок, он брезгливо сморщился и даже шарахнулся в угол машины, как если бы увидел вонзившиеся во фруктовую мякоть чьи то гнилые зубы. Самолюбие опять резануло до самого сердца. А сколько влюбленных пар я видела в метро, электричках, в парках и торговых центрах.они кормили друг друга из рук, даже изо рта, смеялись, жуя, и целовались. А мной пренебрегли, как будто я самое поганое существо во Вселенной.
   Пунит увидел, как я внезапно скисла и, поборов с неимоверными усилиями гадливость, выхватил у меня грушу, быстро надкусил с другой целой стороны и вернул фрукт.
   -Теперь довольна?-хмыкнул, морщась и быстро пережевывая сочный кусок.
   Я отвернулась в окно, чтобы увидеть настоящую красоту, без лжи и надменности. Глаза успокоила прохладная зелень высоких склонов, одетых в леса.
   -А вот и Массури!-добрались почти до самых вершин.
   Уютные и по виду не шибко дешевые отели лепились на разных уровнях. С верандами, пристроенными для кафетерий со столиками под зонтиками. Остановились на просторной круглой площади, что служила и смотровой площадкой для путешественников. Мы остановились и прошли к перилам. Перед нами как на ладони лежал город. Широкий, как карта, испещренная неровными ломаными линиями улиц. Но постояли тут буквально с минуту и снова мчаться куда-то еще. Голопом по Европам.
  
   Машина обогнула еще один круг подъема и остновилась на повороте, где расстелилась персидским ковром широкая площадка. Мы вышли и в нос ударил пьянящий смолянистый запах сосен и других деревьев. Как-то Индира Ганди сказала, что хоть и родилась в долине, но чувствует себя дочерью гор-настолько они ее впечатляют. И я тоже ощутила себя словно рожденной в этом мире, где можно с упоением бегать по холмам, прокладывать тропу по склонам , цепляясь за корявые торчащие корни деревьев и скалистые голые уступы. И хотя я ничего этого не сделала в действительности, я проделала в своем воображении. Я полюбила горы с первого взгляда. В них чувствуется гордость, свободолюбие и вызов человеку, требовательность быть выносливым и находчивым.
   Мы подошли осторожно к краю.Я боялась сразу увидеть под ногами головокружительную пропасть. Но склон оказался не таким крутым. По нему зигзагами сбегали несколько тонких тропинок, ведущих к рисовым или пшеничным террасам. Голубая дымка сумрака уже окутывала вершины и туманила низину.
   -Пока не стемнело, будем фотографироваться,-заголосили Ароры, отнимая у меня мою мыльницу.
   Пунит подошел ко мне, шутя, что хочет меня толкнуть.На всякий случай я присмотрела площадку внизу, куда можно поставить ногу, чтобы не подвернуть и не упасть.
   -Красиво, Да?-заволок глаза как опьяненный любовью.-Смотрела "Титаник"? давай фото как там двое влюбленных на корабле.
   Ну и к чему это привело героев в фильме? Катастрофа.зачем копировать плохие истории. Но Пунит подскочил ближе и схватил меня за руки. выставил в стороны как крылья.
   -Мини!-окрикнул сестру,-смотри, как здорово мы стоим с Натасэй.
   Мне достало просить его правильно произносить мое имя. Но всякий раз он только смеялся и повторял:
   -Натаса. Так и правильно.
   -Но ведь Ашвани ты не зовешьАсу.
   На что он мотал головой и продолжал коверкать мое имя.
   -Это северный акцент,-попыталась объяснить мне Ручи произношение брата, хотя сама из этой семьи в моем случае не путала "с" с "ш".
   Ручи и другие обернулись на нас и деланно ахнули:
   -Какая красивая пара. Очень романтично! Как Титаник. Вы на корабле. Двое влюбленных. Уау!
   -Специально на память для Наташи. Пусть в Россию отвезет и всем покажет,-засмеялся Ашвани.
   Ладно. Никогда не играла в трагические игры. Но в конечном итоге, это герой Пунита гибнет, исчезая навеки под километровой толщей ледяной воды. Моя же героиня, мужественная и стойкая, начинает свою жизнь заново. Выходит замуж, становится известной актрисой. Проживает счастливую полноценную жизнь до глубокой старости. Если тут сейчас кто и рискует доиграться, так это точно не я.
   Ручи подскочила ко мне.
   -Так будет красивее,-распустила мне волосы и растрепала, имитируя ветер.
   И мы зависли над кажущимся пропастью склоном. На фоне синеющих гор, на фоне розового заходящего солнца.
   Я даже не знаю, как сцена получилась на снимке. Никогда ее не увидела. Как и другие фотки, они все остались у Ароров.
   Я еще один кадр выпросила (выпросила, со своим же фотиком?!) себя на фоне многослойной скалистой стены. и мы тронулись вверх.
   Ручи захныкала, что хочет в туалет. Я бы тоже не отказалась.
   На холме над дорогой показалась белая постройка. Ночь почти полностью опустилась над Массури и здание казалось призрачным. Возле подъема к нему стоял мотоцикл.
   -Сейчас проверим,-вышли парни и направились в стенам. Оттуда почти сразу показались два молодца, застегивающих ширинки. Завели транспорт и укатили. Братья Ароры вернулись чуть позже, попросив сестру полить им на руки.Значит отлили. Следом вернулся Амит. Все довольные, облегченные. Парням на этот счет всегда проще. Отвернулся и готово.
   -там нормально? Никого нет?-пропищала жалобно Ручи.
   -Нет, идите.
   Мы вылезли, но тут мне дорогу преградил Ашвани.
   -Сначал моя сестра. Ты подожди.
   Видимо там двоим тесно. Я стояла терпеливо ожидая возвращения подруги. Она появилась вся сморщенная, недовольная, но кивнула, что дело сделано.
   -Теперь и ты можешь идти,-махнул ухмыляясь Ашвани. Я всегда не понимала, чего он ухмыляется без причины.
   Я поднялась по ступенькам и оказалась на террасе, откуда видны огни Массури. Сбоку ниша или маленькая метр на метр комнатка. Ее стены скроют меня от дороги. Я шагнула в темноту и звонкий булькающий плеск раздался под ногами. Я отскочила. От далекой неполной луны сюда проникал свет. И я увидела блеск игривых волн урины на полу. общественное отхожее место. Вот почему Ручи вышла недовольная.
   Но в туалет хотелось. Я несколько мгновений еще размышляла и решилась зайти внутрь, высоко задрав брючины. Но казалось, моча доходила до щиколотки. А если пустишь в это озеро струю, то обрызжешься до головы. Потом будешь платком вытирать мокрое лицо.
   Просидев две недели взаперти, я не успела узнать подлинную Индию, иначе бы поняла, что с туалетом тут мне просто повезло. То была золотая возможность отлить. И я ее упустила. Не сумев побороть брезгливость,я выскочила наружу и спуситалась к машине. Скоро ведь все равно остановимся на ночлег в гостинице какой-нибудь, там и освобожусь. До тех пор еще дотерплю.
   -Ну что, фрэш кия?Очистилась?-усмехнулись братья.
   Я поджав губы мотнула.
   -А почему? Не понравилось?
   -нет.
   -ну и зря,-был окончательный ответ. Я не знала, что для меня одной они не захотят стараться. Сама не поссала со всеми вместе. Сама и виновата.
  
   Только теперь они объяснили мне, куда едем. Пунит поднял руку, указывая на болтающуюся далеко в воздухе малюсенькую гандолу. У меня аж дух перехватывает: как ,должно быть, это здорово и страшно, когда твои ноги болтаются над пропастью и ты подобный вольной птице паришь над землей. Под тобой горы, селения, вспаханные террасы под зерновые, острые шипы упрямых елей, серпантин, по которому ,как прилипшие к ленте мухи дрыгаются машины.
   Удручает только то,что вокруг сумрак. Глаза напрягаются.вдалекке угасает розово-лиловый закат. Что мы увидим в черноте, когда полетим над пропастью? Пасть харибды? И почему они все плохо рассчитали. Можно было бы переждать где-то здесь на высоте , а утром ,едва мир откроет глаза, добраться до воздушной трассы. Нет же. Упрямыми баранами тащутся вверх. Считанные минуты и наступает вечер. Но это лишь по времени. А по темноте-глубокая ночь. И мы все продолжаем настырный подъем, спрашивая на поворотах, где как на привале восседают в холщовых плащах пиллигримы, попыхивая самокрутку или попивая чай под ветхой крышей трехстенного сараюшки, а далеко ли еще до подъемника. Те удивленно косятся, но отвечают.
   И наконец мы въезжаем на круглую стоянку. Дальше проезд перекрыт и выше ведет лишь узкая неасфальтированная широкая тропа. По ней вполне проедет автомобиль, но лишь в одном направлении-двоим не разъехаться.
   Будка с кассой закрыта. Почти нигде нет фонарей. Ни души, как повымирали. Опоздали! Ароры этого, видимо, не понимают или не верят и идут искать людей. мы с Ручи плетемся позади,уже зеваем и то и дело спотыкаемся о камушки и ямки в земле.
   Братья с дельным видом ведут нас к спуску, где меж деревянных строений с шаткими на вид балкончиками, бежит, извиваясь, вниз и по разные стороны лесенка.
   -рам се! Рам се!-одергивает нас заботливо Амит, чтобы мы с Ручи не оступились и не упали.-Осторожней, тут крутой спуск.
   Для чего углубляемся в ночь, чего тут ищем?
   Попадаем на площадку-платформу для посадки пассажиров.она мерещится в темноте сценой, на которой днем выплясывают , припевая, эстрадные артисты. И нигде ни огонька. Шумят на ветерке ветви, шуршат со склона угрожающе камни. Поблизости хлопает крыльями большая хищная птица. Мне неимоверно хочется присесть и отлить под покровом ночи и нависающих теней зданий. Но Амит дастает маленький фонарик брелок. Водит им во все стороны. И я не решаюсь, надеясь лишь, что скоро мы закончим обход и поедем селится в каком-нибудь отельчике, где я наконец-то и найду уборную.
   Парни что-то шутят, громко смеются. Я не понимаю и не переспрашиваю.
   Из тени появляется посторонний силует и кричит, чтоб мы выходили, тут закрыто уже. Мы вылезаем, кидая взгляд через нагромождения и деревья на огоньки смотровой площадки Массури.
   -Может откроете? Для нас,-пытается убедить сторожа Пунит, выставляя меня на показ.-С нами иностранка. Хочет покататься.
   Я вжимаюсь,чтобы не быть крайней. Отступаю за Ручи. Охранник размахивает руками:
   -Уже поздно. Запрещено. Нужно соблюдать безопасность.
   -Ну что ж,-усмехается мне в лицо Ашвани,-не увидишь с высоты горы.
   Я ничего не отвечаю и поворачиваюсь к машине. Ручи уже сидит на заднем сиденье и распаковывает ланч-бокс. Две цистерночки с пловом, одна с лепешками. И зачем надо было еще фольгу на них тратить?
   Амит залезает к нам на заднее сиденье и вынимает ложку. Одну порцию Ручи отдает наперед братьям, вторую-нам троим. Себе и мне вынимает по вилке.
   Плов давно выстоявший, остывший. Не вкусный, но приятный специями и своим индийским происхождением.
   Я накладываю с горкой, но пока доношу до рта, горка осыпается и половина падает мне на расставленную снизу страховочную ладонь, а остальное на сиденья.
   -Мне так не удобно, лучше ложку возьму.
   Наклоняюсь к пакету и ищу на дне на ощупь ложку.
   -Ой, не могу больше,-хватается рукой за желудок Ручи и отставляет чепляйку с рисом.-Даже живот заболел.
   Амит обрадованно хватает порцию. Его голодные глаза горят алчным огнем. Но к нему разворачиваются Арорские братья и вырывают бокс.
   Пока я доставала ложку, они усмели смолоть свою порцию?! Не жуя сглотнули ,что ли?
   -Раз никто больше не хочет, надо нам доесть,- и отсыпают себе половину. Остальное отдают другу. Тот жадно выхватывает и уминает в две минуты. Я так и остаюсь молча сидеть с ложкой в руках. Как говорится, рот не разевай.
   -Ты голодная?- почему-то спрашивает Ручи.
   - нет, спасибо.
   Кидаю незаметно ложку опять в пакет: мыть-то ее не понадобится.
   -Замерзла?-снова беспокоится Ручи, глядя как я съежилась и обхватила себя за плечи.
   Я киваю. В горах оказывается вечером слегка не жарко.
   -Ашу,-зовет слезливо брата.-Ты дашь Наташе свою футболку? Не жалко? А то она замерзла.
   Тот поворачивается, хитро скалится и одобрительно кивает. Из сумки вылезает растянутая оранжевая тряпка и бросается на меня. Даже после стирки она все еще хранит запах мужского тела. Полминуты я сомневаюсь, борюсь с брезгливостью, и наконец напяливаю ее на себя. Сразу становится теплее и хочется забыться, чтобы не думать о туалете. Я закрываю глаза и все еще прикидываю, стоит ли рискнуть где-то тут найти укромный уголок. Страшат невидимые змеи, хищники и извращенцы.
   Парни вылезают из машины и я мигом переползаю на край, где всю дорогу сидел барином Пунит. Отклоняю голову на спинку сиденья и закрываю глаза. будто сплю. Если будут толкать, будить и кричать двигайся в середину, даже виду не покажу, что их слышу. Пусть мои ягодички отдохнут, а с Пунитом ничего не случится.
   Мочевой пузырь нудно покалывал. Низ ныл и жаловался, что я его совсем не жалею. Но и не смотря на неудобства я умудрилась задремать. Показалось, что парни гуляли долго, узнавали, во сколько гандолы откроются утром.Потом вернулись к машине и решили рассаживаться. Пунит позвал меня, чтобы я двигалась, но я не шелохнулась. Сестра объявила ему, что я за день устала, так что пусть меня не будет.
   Легко отделавшись, я как аквалангист то ныряла на самое дно, то выныривала на поверхность и сквозь дремоту до меня доносились отдаленно приглушенные гнусявые голоса моих попутчиков. Машина плавно покачивалась, иногда подрыгивая на кочках и выемках. На поворотах я падала то на грудь Пунита, то на дверцу. На желудке слегка мутило. Хотелось глотка воды, но низ резало все беспощадней. И я снова забывалась в беспамятстве.
   Марути зашуршала и остановилась. Я очнулась и приподняла голову. Мы уже на смотровой площадке. Вокруг гуляют счастливые пары, семьи. Все индийцы. Ни одного европейца.
   -Ты проснулась?-пропела Ручи и потрепала меня легонько по щеке.-Мы сейчас вернемся. Побудь пока в машине.
   Они вылезли. Остался один Пунит. Вокруг нас шастали любопытные, заглядывая сквозь стекла. Но в салоне отключили свет и казалось, что мы внутри стали невидимками. Но ведь окна не тонированные, а стало быть нас все равно снаружи видно, хотя бы силуэтами. Потому что площадь освещалась гирляндами, фонарями, огнями кафе и дуканчиков.
   -Натаса, я хочу тебя!-навалилось на меня тяжелое тело.-Давай.
   Пунит сопел мне в шею и рукой пытался растегнуть ширинку.
   -нет,-отшвыривала его, но он не переставал и в своем пылком поцелуе принялся грызть мои губы. Хорошо еще, что дольше пары секунд это не продолжается. Пунит во всем поспешный.
   Его пальцы настырно рвались залесть мне под брюки. Я вспомнила, что перед отъездом из Дели оторвала себе на всякий случай пару клочков туалетной бумаге и теперь они как в тайнике прели в трусах. От одной мысли, что он их там нащупает, сделалось смешно и стыдно. Значит надо быть еще тверже: нет, и все тут.
   -Почему?-надо мной нависла страдальческая морда с овечьими глазами.-Мы одни и нас никто не увидит.
   -Увидит,-махнула в окно.-там много людей ходят.-И я хочу в туалет.
   А мы стоим как раз в самой середине площади. Эдакий монумент, который того и гляди начнет раскачиваться. Нет уж. Такое представление не со мной.
   -Потом...-кинул в ответ на вторую часть моей реплики и надавил на мочевой пузырь. Еще немного и раздавил бы.
   -Я хочу в туалет!-рявкнула сквозь зубы, откидывая его от себя.
   Пунит в муках сморщенный повалился на сиденье и вытащил пенис.
   -Разве он тебе не нравится?-слезливо заныл, ожидая, как при виде шедевра я наброшусь в восторге и измызгаю его до шкурки.-На, возьми его...-коснулся пальцем до своего рта.
   Я фыркнула и помотала головой. Вот еще. Перебьешься.
   -Плиз-з...-скривил рот и протянул в мольбе руку.
   -Нет.
   -Тебе не маза? Я же тебя люблю...
   -Если любишь, почему не слышишь, что я тебе говорю?-села и возвысилась над ним.
   -А что ты сказала? Повтори, я правда не слышал,-конючился он на сиденье.
   -Я хо-чу в ту-а-лет!-отчеканила по слогам.-Теперь слышал?
   -Что,очень надо?-сконфузился.
   -Очень.
   -Потерпи немного. Сейчас Ручи вернется...
   -Ручи, Ручи! Всегда Ручи! Ты сам-то можешь что-нибудь сделать? Я к тебе приехала, а не к Ручи. Чмо!-вырвалось последнее по-русски.
   -Ладно, ладно...-забормотал испуганно.-Сейчас они вернуться и мы поищем. Мы же не можем бросить машину. Извини.
   Его прощение смягчило меня. Губы скривились в мучительной пытке: и почему я продолжаю любить его? Так сильно и невыносимо, что в груди болит? Что за колдовство подсунули мне в Лакшми нараяна? Почему так больно?!
   Пунит провел мне по предплечью, изображая ласку и, взяв мою руку, положил на свой набухший пенис.
   -Подержи хотя бы,-закатил глаза. Раздался приглушенный стон.-И еще, сильнее. Подальше...
   Я сжала в кулак его яйцы:
   -так?
   Он просиял и закивал.
   -Да! Маза! А тебе маза?
   Я пожала неопределенно плечами. Может я холодная. Может секс для меня не важен. Может что еще... Но абсолютно не вижу, где тут моя выгода? Отчего мне-то должно быть удовольствие? Маза... Я хмыкнула и убрала руку. Пунит резко вскочил с выпученными глазами. Одной рукой зажимал член, другой нервно рылся в сумке, пока не достал оттуда пластиковый стаканчик.
   Зачем ему? Только и успела подумать, как он спустил в него всю сперму. Теперь сидел и нервно теребил пластик: куда бы деть?
   Почти сразу появились знакомые лица. С легкими насмешками. Ох уж и разыгралось, чувствуется, их воображение. Хотели нас врасплох застать.
   -Ну что вы тут делали?-прохрипела весело Ручи.
   -Наташа в туалет хочет,-буркнул сухо Пунит.-Найди ей.
   Его сестра немного равнодушно обернулась через плечо.
   -А где тут? Я не вижу.
   Правильно. Ей уже не надо. И почему я тогда не последовала ее примеру? Дурацкая брезгливость. Я же не в Европе, чтобы так выкаблучиваться...Эх, что толку теперь сожалеть. Надо придумать, как бы не обмочиться.
   Пунит вылез, вынимая и прижимая незаметно к ноге свой позорный стаканчик со спущенкой и прорычал своим еще раз громче, кивнув на меня:
   -Она в туалет хочет.
   Направились к поручням, за которыми крутой спуск вел к террасам. Амит с Ручи задержались у машины. Пунит кинул стаканчик под лавочку, озираясь по сторонам, чтоб никто не заметил-я не в счет. И предупредил, что отойдет на минутку. Мы с Ашвани остались у изгороди. Он запрыгнул с ногами на лавочку со спинкой и прищурился.
   -А как ты в туалет хочешь?
   Глупый вопрос. Конечно, сильно, раз не прошу, а уже требую.
   -Я не об этом,-посмеялся.-Я в смысле, для чего тебе туда надо, какая нужда?
   Ну свин. Мы еще будем такие темы обсуждать. Но тут же сработала мозговая объяснялка: если по маленькому, то и куст, задворки сгодятся. Напузырил и слинял. Серьезная нужда и требует серьезных закрытых мест, чтоб никто позже не вляпался. Потому Ашвани и беспокоится.
   Я оглянулась. На круглой освещенной площаде, что Ароры назвали Ландаур-Базар (только сейчас обратила внимание на закусочные с горячими пури и овощами, чайные, магазинчики с сувенирами:нефритовые божки, меловые и каменные статуэтки, сумки в пестрых клочках-апликациях, серьги, бусы, прочая бижутерия. От ветерка развевались и шуршали зазывающе пакеты с чипсами и грамом, прожаренным горошком со специями.) гуляли пары. Внизу словно перевернутое звездное небо горел ночной Дехрадун, очень похожий на те города, что я видела ночью из иллюминатора, когда первый раз летела с Виджендрой. Как бы мы ни поругались и я плохо о нем не подумала, но никогда с ним не знала таких трудностей, как банальный туалет. А уж фруктами снабжал немеренно. От добра добра не ищут. И это верно.
   -Гу чахие йя пешаб?-услышала непонятные звуки от Ашвани.
   -Не понимаю.
   Он усмехнулся, потирая по-бульбовски невидимые усы. Ну вылитый в этот момент Гоголевский Тарас.
   -Гобар-знаешь такое слово?
   -Как? Нет, тоже не знаю.
   Он уже похихикивал себе в кулак, придумывая как выяснить и нашелся:
   -Пани йя кхана?
   Логично: вода или еда. Хм. Я тоже усмехнулась его находчивости и стыдясь, кивнула: пани.
   -Ну хорошо, что наконец поняла. Пани -это проще.
   Подошли его сестра с другом и он им, смеясь и широко жестикулируя, начал расказывать про только что состоявшийся разговор. По всей площади неслись громкие всхлипы надрывного смеха: "Пани йя кхана? Наташа -пани".
   Чтобы не обижаться тоже посмеялась, продолжая поисково оглядывать площадь. Рядом стоявший общественный туалет уже заперт на замок. Других на глаз не видно.
   -А где Пуно?-поинтересовалаь чуть успокоившись Ручи.
   -Пошел искать место для Наташи.
   Я отвернулась в сторону звездного перевернутого неба-города и краснела как рубин, пряча краску под покровом темноты. Ну сколько можно обсуждать одно и тоже.
   Пунит наконец появился и отрицательно мотнул: все уже заперто.
   -А что, тебе правда так срочно надо?-небрежно кинул мне, морща нос.
   -Очень.
   -Ну надо было там наверху с нами,-укоризнено заметил Ашвани. Но он же не новичок-турист, как я, чтобы не знать местных обычаев. Теперь-то уж наизусть запомнила золотое правило: пользуйся каждым отхожим местом заранее, другого может не оказаться.
   -Пунит, давай еще поищем,-жалобно тихонько пискнула я ему на ухо. И сразу все зашуршали: чего-чего она говорит. А ему обязательно надо обявить: опять просит.
   С таким же успехом можно созвать международную конференцию по моей проблеме и устроить дебаты на три дня, пока семь раз мочевой пузырь не лопнет. А лучшему выступающему докладчику- сразу Нобелевскую. Чем не повод? Вклад в мировое развитие.
   Закончив обсуждать и насмехаться, Пунит махнул мне и пошел впереди, делая вид, что мы не знакомы. Ручи побежала за нами и подмигнула:
   -Если Пуно найдет, я тоже схожу.
   И Пуно нашел. Даже не понятно как. Это было здание наподобие муниципалитетного. Темное, затертое, запертое. И с боку от него уходила лестница в подвал. Никаких вывесок. Из недр в слабом свете включенных сотовых вылезала на поверхность многочисленная семья всех возрастов и родов. Пунит обратился к ним и о чем-то долго переговаривался. Я уловила лишь " закрыто, нигде нет".
   -Они тоже туалет ищут,-шепнула мне Ручи,-хватая меня под руку.
   Семейство галдело и косилось на меня, выдергивая иной раз из шумихи отдельные фразы, вроде : она откуда и она красивая.
   Появился мужик, лицом похожий на горца и стало быть местный. Возник ниоткуда, как привидение. Все обернулись к нему. Он взглянул на меня и кивнул.
   -Все, только быстро,-махнул нам Пунит.-Туалет уже заперт, но он нам разрешил. Только без гу,-усмехнулся.
   Мне его шутка позже стала понятной, когда значение узнала.
   Спустились в подвал. Горец включил слабый свет и перед нами оказались в ряд четыре закрытых кабинки. Все поспешили занять их. Кряхтение. Визги радости. Вздохи облегчения.
   Теперь и мне стало спокойней на душе. С уриной и обида на Пунита вышла. Все равно я его почти киданула.
   Выбрались на поверхность. Кто-то из семейства подошел и кинул мне "спасибо". Неужели пахари-хозяин или сторож позволил всем облегчиться только из-за меня? ладно. Если невольно доброе дело сделала, мне же зачтется, когда от судьбы награды получать буду.
   Мы с Ручи направились к машине. Пунит все раскланивался перед старушкой из незнакомого семейства, называя ее матушкой и показывая, как сильно он блюдет традиции почитать старших.
   Амит с Ашвани оба нахохлившись восседали на скамье, ногами на сиденье и поглядывали на далекий Дехрадун. Я вздохнула и радость безусловная влилась в грудь. Там, в равнине, все создано руками человека и это возвеличивает его труд. Но тут, на высоте,ты понимаешь, что ты ничто по сравнению с подавляющими гигантскими силами природы. Ух! И сейчас мороз по коже. Никакой человек не господин над природой. И не может он горы свернуть и реки вспять повернуть. Может только под ее условия подстроиться.
   -Эй, давайте,-сбил меня с мыслей своим окриком Пунит.
   Мы повернулись и увидели его в окружении этого же семейства. Когда подошли, то оказалось, что ехать придется всем вместе в одной машине. Так решил Пунит. С ним согласились остальные. А все ,как я поняла, ради той почтенной старушки, согбенной под тяжестью долгих лет.
  
   Как по команде, словно труппа прославленных циркачей, в считанные секунды все понабились в машину и уложились сельдями в банке. В салоне, в котором даже пятерым тесно, теперь сидело в три слоя пятнадцать человек. Каким чудом проделали этот немыслимый трюк я ни тогда в машине, ни сейчас не могу даже представить. Уж не сон ли мне приснился? Но вот в таком составе медленно тронулись со смотровой площадки, минуя закусочные, где трещали в масле воздушные пури, где булькали в чанах пряные сабджи, где кипел в алюминиевых копченых чайниках восточный чай. Ароры даже ничего тут не купили и не попробовали. Может потому что дорого-горный курорт все же.
   Темный зигзаг дороги повел нас вниз. Спускались даже с меньшей скоростью, чем поднимались. Иногда склоны отступали и мне открывался еще далекий вид Дехрадуна, весь усеянный звездами. Так горели тысячи лампочек, освещая ночной город. Такой же вид был из самолета, когда я пролетала над Ташкентом, и город сверху казался таким маленьким, что невольно спросилось: "как люди могут жить в таком маленьком городе и так далеко от центра моей Вселенной-Москвы?". Но в горах Массури я об этом не думала. Мелочный вопрос "как тут могут жить далеко от столицы России" не мог даже возникнуть.
   Я во все глаза смотрела на огни столицы штата,но восторгаться мне мешали два обстоятельства. Первое-моя голова упиралась в обивку салона, а согнутая шея затекала невыносимо от постоянного напряжения. Второе-сидя на коленях у Пунита, я то и дело старалась незаметно для остальных убрать от груди его назойливую руку. Но он с остервенелой настырностью подбирался под футболкой к сосцам и больно их щипал, дергал. Когда мне удавалось отцепить его клешни, он в отместку как голодная гиена рвал мне живот. Я уже мечтала только о том моменте, когда наконец кончится этот адский спуск.
   Позади раздался стон, другой, громче. И уже требовательно-страдальческий голос выкрикнул остановить быстрее машину. Девушка в синем шальвар-камизе бросилась стремглав наружу и едва успев отскочить от машины, согнулась пополам и изрыгла весь свой дневной паек.
   Мы с Пунитом вылезли отдохнуть. Точне он меня вытолкал, а потом как из норы высунулся сам. Проникнувшись сочувствием к бедной девушке, которую теснота, духота и качка довели до такого состояния, я была ей несказанно благодарна. Разминала плечи и шею. Шепнула Пуниту перестать распускать в дороге руки. он только ехидно усмехнулся. Говорить с ним всегда было бесполезно. И потому я с надеждой ожидала, что мы тут постоим подольше. Старшая сестра девушки подала ей бутылку воды и та довершала до конца весь мучительный процесс очищения. Ароры психовали, но молчали. И я не понимала, зачем надо было вобще предлагать свои услуги, если им это в тягость.
   Мы снова уселись. Девушка постанывала на плече у матери, а мне пришлось снова вспомнить о затекающей шее и беспардонных приставаниях.
   Мы проехали уже половину пути. Я во все свои мысли призывала Создателя помочь мне доехать нормально и избавить от Пунита. И Он услышал. Пунит залез мне под брючину гладить и щипать ногу. Я вздрогнула. Машина подскочила на пригорке или кочке и меня тесно прижало к нему. Выпучив от неожиданности глаза Пунит заорал немедленно остановить машину. Амит с Ашвани не успели даже спросить в чем дело, как этот скинув меня с колен помчался к обочине, держась за член в штанах. Думаю не я одна поняла, что он кончил и теперь спиной к нам стряхивал на траву извержение. А когда вернулся, даже не глядя на меня, заявил брату, что поедет пока верхом на нем. Ручи отправили ко мне. Она была легкой и я без труда держала ее на коленях. Теперь я по-настоящему отдыхала, глядя на мелькающие на поворотах огни подножия. В отличии от меня Ручи не упиралась головой в потолок и даже нашла способ достать хлеб с маслом и намазать всем пятерым бутерброды. Я приняла. Но укусив соленое масло, не выдержала и беззвучно заплакала, вытирая о кофту девушки мокрую соль.
   Ничего не вышло из моего путешествия к принцу мечты. ничего не вышло даже из моей загранпоездки. Огрызки гор, парочка храмов и больше ничего. Расскажи кому-засмеют. Полететь в Индию на две недели и ничего не увидеть. Мне было горько. Мне было стыдно. И не смотря на все унижения и обиды, было грустно улетать после завтра домой. Вдруг Ручи показалась такой родной и близкой и такой потерянной. Я уткнулась ей в спину.
   -Наташа, тум тхик хо? Ты в порядке?-пискнула она весело.
   -ха, да,-ответила так, потому что знала, что со всем справлюсь и время-лучший лекарь-мне поможет.
  
   Упакованные как сельди в бочку,спустились с гор и в темноте искали по памяти и по редким щитам дорогу обратно. Сверкнули молнии. Несколько глухих раскатов грома и по стеклам забарабанил дождь.Как склизские улитки мы прятались в маленькой машине, словно это был желтый груздь с бархатистыми загнутыми внутрь каемками шляпки. Стекла подняли и яростный ливень рвался к нам внутрь, угрожая разбить окна и замочить нас насквозь. Где-то за моей спиной от качки и тесноты постанывала та самая девушка, что недавно выбегала с рвотой на обочину. Сбоку хряхтела зажатая со всех сторон старушка, на коленях которой ерзгал непоседливый скорее всего уже правнук.Пунит с Ашвани сидели поочередно друг у друга на коленях. Ручи ,худая и легкая как ребенок, обнимала меня за шею и то и дело спрашивала: "Тебе не тяжело? Может мне опять с Пуно поменяться?"-"Нет. Нормально, сиди тут". Меня больше никто не лапал и головой я не упиралась в обивку салона. Шея отдыхала и я, уткнувшись то в бок, то в спину Ручи, размышляла о двух неделях, что провела в гостях. Странным все казалось, неестественным, особенно в совокупе с той мистикой, что произошла в апреле. Как в кино. Но только со мной.
   Кто-то из парней включил касету с песнями из "Зехера" и под стать с дождем снаружи голос пел мою любимую песню "Барсате, о биги биги яде".
   Очень быстро кончились мои первые горы. Как появились внезапно, так же быстро и исчезли. Когда теперь снова увижу их или другие? Как и моя первая безумная любовь с первого взгляда. Уже и исчезла...не успев раскрыться. Я не насытилась ни ею, ни видами гор, ни самой Индией. Все промелькнуло не начавшись. Сквозь музыку долетали тихие перешептывания незнакомого семейства. Иногда до меня доходили ясные обрывки слов и я понимала, что речь обо мне. Они все еще не удовлетворили свое любопытство. Наконец женский голос не выдержал и спросил громче:
   -Вы теперь тоже в Россию поедите?
   Пунит, выпячивая грудь колесом и задирая подбородок с самодовольством павлина ,обернулся:
   -Да, мы еще и там поженимся с ней. У нас там бизнес.
   -О!-позавидовали мужчины.-А какой?
   -Пани-пури, компьютеры.
   -Пани-пури?-вскрикунла пораженная женщина.-В России их тоже любят?
   -Очень. Мы там самые основные производители. Вне конкурентов.
   "Вот завирает-то,-усмехнулась я,-в России такое вообще не пойдет. Как минимум смотрится не гигиенично. Фантазер".
   -Но для бизнеса там и чтобы жить, надо русский знать,-узнала я голос девушки, старшей дочери.
   -Ну я уже знаю русский,-смехом ответил Пунит, я незаметно для всех в темноте повела бровью:надо же!
   -Ух ты!-поразлись они все разом.-А скажи что-нибудь.
   -Сумка,-выпалил единственное что знал.
   -Су... Как? Очень трудно. Так сразу и не повторишь. А что это значит?
   -Сумка,-снова горделиво повторил.-Это бэг.
   -А скажи еще что-нибудь,-попросил пацан, что ерзгал на коленках у старушки.
   -Я тибиа лублиу,-по слогам выпалил Пунит.-Это значит мэ тумхе пьяр карта ху.
   Все попытались несколько раз повторить, чтобы заучить фразу. Вдруг пригодится где-то применить ее или похвастаться перед знакомыми, что в дороге познакомились с девушкой из России и выучили самое главное предложение в мире. Их старания меня развеселили. Они то и дело просили меня сказать это четко, медленно и правильно, но у них ничего не получалось.Они только путали слоги и смеялись.
   -А ты потом нам запишешь на листочке, как это говорить?-попросила девушка, дотронувшись до моего плеча.
   Я кивнула, разве жалко?
   -Как бы мы тоже хотели поехать в Россию, если там такие красивые люди!-воскликнула она и обратилась к Арорам:-А вы когда туда поедите? Вместе?
   -Нет. Натаса первая. Потом мы приедем. Всей семьей. Она нам сделала приглашение. Ну мы там у нее уже раньше были.
   -И ты тоже была?-спросили у Ручи.
   -Нет. Я только поеду.
   -И родители ваши тоже поедут?
   -Да. Мы все уедем в Россию.
   Я невольно вспомнила слова дядьки Женьки: "Он не любит Натаху. Просто хочет получить визу и всей семьей перебраться в Россию. У них страна нищая и они все бегут оттуда!" Как я его ненавидела за это, за то, что сомневался в моем дорогом Пуните и что не верил, что меня можно любить.
   Сейчас я с еще большей неприязнью вспомнила отцовского брата: это он виноват во всем. Если бы не каркал-ничего бы и не было. Наверно.
   Я еще глубже уткнулась в одежду Ручи, чтобы спрятать там свое отчаяние. Ароры даже не скрывают своих намерений: для них я-функция. Как смело и трезво сказал про баб в литературе Тургенев "Женщина -функция". И все. Правильно: он был тоже мужик. Незаметно вытерла слезу и посмотрела в окно. Все черно. Только видны смутно прямые стволы-мачты ближайших деревьев, что кронами смыкаются где-то высоко над нами. Мы как в гроте.
   -А вы когда уезжаете?-долетел чей-то вопрос, но я не сразу сообразила, что обращаются ко мне.
   -Натаса,-требовательно окликнул Пунит.-Тебя спрашивают.
   -Может она не понимает хинди?-послышался мужской голос.
   -Нет,-заступилась девушка и к ней присоединился Ашвани:-Она понимает, просто не слышала.
   -Парсо. Субах.
   -Ой! Послезавтра утром?-с сокрушением воскликнула девушка, как будто бы у нас с ней был шанс вместе еще покататься и подружиться.-Так быстро?
   -да,-ответила я с грустью.
   -И сколько вы уже были в Индии?
   -Два раза.
   -Ух ты!Аре!Когда? Сколько дней?
   -В апреле три дня и сейчас две недели.
   -как хорошо!А я никогда за рубежом не была.
   -Еще будешь,-утешила ее.
   -Спасибо!-обрадовалась, как если бы я уже купила ей билет и дала визу.-А вам понравилось у нас в Индии?
   -Очень!
   -Правда? А где вы были?
   -Только в Дели и сегодня в Массури.
   -А мы из Панджаба приехали всей семьей сюда на четыре дня. Погуляем и домой.
   -А где в Панджабе вы живете?-поинтересовалась я.
   -В Амритсаре. Слышали?
   -конечно. Там золотой храм.
   -ой! Вы знаете! Да, там у нас очень красиво! Если вы не уедете послезавтра, то приезжайте к нам в гости. У нас жить будете! Приедете?
   -Но у меня уже самолет...
   -А потом? Вы еще вернетесь в Индию?
   -Обязательно.
   -мы напишем свой адрес и всегда будем вас ждать. Хорошо?
   -Хорошо,-мне было приятно, что появляются какие-то новые знакомые и возможно друзья.-И мой почтовый ящик в интернете дам. А у вас есть?
   -Есть.
   -И вы мне напишите?-она от радостного нетерпения подпрыгивала на месте, придавливая тетушек, матушек и кто там еще с ней сидел.
   -Обязательно,-я надеялась, что у меня появится новая возможность поехать в Индию. И что в следующий раз я увижу что-то большее, например, золотой сикский храм, что мелькает во всех путеводителях.
   -Промис?
   -Промис.
   -Наташа, они пагаль, ты лучше с ними не разговаривай,-шепнула мне на ухо ревностно Ручи.
   -Почему?-усмехнулась ей, я ведь все еще остаюсь свободным человеком, чтобы самой решать с кем разговаривать.
   -Я потом объясню,-боялась, что соседи услышат.
   Она каким-то чудом вытащила остатки буханки и намазала бутерброды нам и своим братьям с Амитом. Протянула мне. Странно было есть в густонаселенной машине, где все сидели чуть не по трое друг у друга на коленях, когда за окном темная ночь и хлыщет свирепый дождина. Все такое же затло-соленое масло на рыхлом хлебе. Но почему-то в этот момент оно елось хорошо и даже понравилось. Наверно, потому что в последний раз.
   Появились огни города. Через несколько минут мы въехали на узкие грязные улицы и поехали медленно по разлитым глубоким лужам мимо однообразных домов-коробок.
   -Надо заправиться,-оповестил всех Ашвани и мы тут же заехали под широкий навес бензозаправки.
   Вот была для всех радость наконец-то вылезти, встряхнуться, набрать полной грудью воздуху и размяться. Пока Ашвани договаривался с парнем в темно-синей спецовке куда и что залить, шустрая семейка высыпала вся на свободу и их оказалось вдвое больше, чем сидело в машине. Как так? Только сейчас догадалась, оглядевшись повнимательнее, что на заправке стояли и другие. Увидев нас, вылезли из укрытий и мухами жужжали вокруг нас с распросами: "а кто это? А откуда вы их знаете?". Новое семейство сразу выхватило из своих недр большой черный фотоаппарат и подскочило ко мне с плохим английским. Тут же их отдернула моя поклонница-девушка из первой семьи:
   -Вы можете говорить с ней на хинди. Она знает и все понимает!
   Удивлению не было границ. Меня ощупывали, осматривали, как манекен в магазине, таращили глаза, взмахивали руками и охали:
   -Какие глаза!
   -Вот это волосы!
   -Такая кожа?!
   -Знает хинди!аре ва!
   -Можно с вами сфотографироваться, пли-из-з!-растянулась в улыбке приятная на вид женщина в сиреневом сари с серебристой каемкой.
   -конечно,-я растянула рот в искренней улыбке.
   -быстрей, быстрей, становитесь! Она согласна!
   Меня сразу же обступили со всех сторон, подхватывая под руки, прижимаясь, щупая завитые ветром волосы. Вспышка. Роем переместились иначе.
   -Я тоже с ней хочу встать!
   -И я еще не стоял!
   -Подвиньтесь!
   Новый яркий свет. Вижу впереди одиноко стоящего Пунита с опущенными руками. Он смотрит, дергая ртом, то ли нервничая, то ли улыбаясь. Не выдерживает и мчится к нашей толпе из не менее десяти-двенадцати человек.
   -Бас! Бас.Она больше не хочет!
   -Ты правда больше не хочешь с нами сфотографироваться?-заглядывают мне в лицо сокрушенно старушки, молодки, тетушки, дядечки, подростки.
   -Почему нет? Хочу!Мне нравится,-улыбаюсь им весело: давай людям то, что у тебя в изобилие и мир воздаст тебе. А разве мне жалко свое изображение, если кому-то от этого такая радость?
   -Вот видишь, она не против!-тыкают в грудь Пуниту женщины и отстраняют его подальше. Он злится , но отходит, чтобы с новой ненавистью издали наблюдать за моей популярностью.
   -Спасибо!Спасибо!-неожиданно с двух сторон чмокают меня в щеки, пожимают руки.-А как тебя зовут?
   -Наташа.
   -О! Красивое имя! Индийское имя! До свидания Наташа!
   -До свидания!
   Семейка машет мне ,залезая и исчезая бесследно как в бездне в тесной крошечной машине. Из окон торчат разноцветные сари, шальвар-камизы, цветущие лица. Все широко лыбятся и машут руками.
   -А теперь с нами!-обступают меня наши пасажиры. Девушка в синем костюме прижимается ко мне, и влюбленными глазами смотрит в лицо:
   -Я повешу эти фото над своей кроватью и каждый день буду на них смотреть!
   Не могу понять, что в этом такого странного, но не осуждаю, ведь восхищаются мной. И это приятно. Чуточку взгрустнулось: ведь Пунит не держал мое фото рядом. Где-то в шкафу под замком...если вообще не выкинул. А ведь это он должен был так говорить и вешать мое изображение, чтобы каждый день любоваться, а не эта милая панджабская девушка.
   У них не менее старомодная мыльница Кодака, чем у меня. Я прошу Ручи достать и мой аппарат, чтобы сфоткаться со смешной огромной семейкой, но та машет головой и хмурит лоб: не надо. Ну и пусть. Потом попрошу у этой девушки из Амритсара, чтобы выслала мне снимок по инету.
   -все, садимся!-крикнул Ашвани, переговариваясь с братом и раздувая ноздри. Поняла, что обо мне: не нравится мое общение.
   Странные они собственники: себе не надо, но и другому не дам.
   Все с неохотой запихивались в салон, рассаживаясь несколько иначе, чтобы передохнуть. Пунит согнал сестру на колени к Амиту, а сам снова посадил меня на себя. уж очень, видно впечатлила его сцена на заправке, что от ревности решил всем показать, кто тут мой владелец.
   Сразу за поворотом столкнулись с велосипедистом. Мокрый жилистый мужичок в сильно заношенной одежде свалился под колеса машины. Испуганный вскочил, вытаскивая свой незамысловатый транспорт. Я не на шутку напугалась, что мы его сшибли и возможно он держится на ногах только от шока.
   Ароры, оба брата, открыли окна и накинулись с бранью на пострадавшего:
   -куда лезешь, саля? Димаг кхараб хо гая?
   Дальше мне были не понятны слова, но смысл лежал раскрытой книгой. Мужичок ,испуганный и растроенный, только лепетал еле внятные извинения.
   -Сори, бай саб, маф кар до... извините...
   -кутта...!-выкрикивал грубо Пунит.-Суар ки оулад!
   Мне сделалось стыдно за него и перед этим несчастным, и перед пассажирами, и вообще за то, что я с ним. Я , может ,и не поняла причины аварии, не я сидела за рулем, а Ашвани. Но показалось, что все -таки наш водитель был виноват в случившемся. С гонором и выпендрежем, какого придерживались братья, и как Ашвани вел машину, ничего другого и не оставалось предположить. К тому же успела заметить, что перед столкновением велосипедист затормозил и повернул в сторону, а Арора наехал.
   В любом случае, они так обругали бедолагу, что тот еще долго прихрамывая, волочил свой поломанный велик. Фигура его жалко смотрелась под проливным дождем, согнутая, униженная. И я снова поняла, что Пунит не тот человек, который мне нужен. Даже по отношению к другим людям можно судить, как он относится и к тебе. Он не ведает что такое уважение. И мне стало очевидно, как некрасиво смотрелось раньше, когда я грызлась с незнакомцами на улице или в транспорте из-за пустячных недоразумений. Жизнь по истине великая штука и хитроумная учительница. Она пошлет тебе похожих на тебя людей, с такими же манерами, поступками, но только в еще более гротескном виде, чтобы ты сразу понял, в чей огород летит камень.
   Я резко отстранила и удерживала от себя подальше похабную ладонь Пунита, которая со всей дерзостью любовника и грубияна старалась залесть мне под рубашку.
  
   Несколько поворотов. Редкие тусклые фонари подрагивают. У домов мочутся деревянные кровати-подстилки, циновки. Их хозяева,дожно быть, попрятались по домам. Мы только чудом не сшибаем эти лежанки.
   -Где тут открытые кафе?-лихуется Ашвани.
   Сзади мужчина советует куда-то свернуть: там они видели или сами сидели. Оно и дешево. Пунит спрашивает подробности, а сам щипает меня то за руку, то за живот. Мои тихие неболезненные шлепки вместо того, чтобы его угомонить, еще больше раззадоривают: ну что ты сделаешь при свидетелях? И всем наша схватка кажется примиленьким занятием двоих влюбленных. Доносится веселый шепот про жениха и невесту. Так и тянет при них всех гаркнуть всю правду. Да деликатность не велит. И ни к чему это. Никогда не была сторонницей публичных склок. Тут дело личное. Пунит довольный улыбается, скаля зубы на лево и на право, принимая поздравления. Пусть потешится-не долго ему осталось.
   -Вот здесь,-привлекает мое внимание Ашвани.
   Я выглядываю сквозь вспотевшие стекла на дорогу. В ряду чернеющих закрытых ворот и ставень выделяется пустынная, но еще не закончившая работу забегаловка.
   Ашвани останавливается и кричит через спущенное окно:
   -у вас открыто?
   -нет. Мы уже закрываемся. Поздно.
   -Может еще подождете? Нам попроще что-нибудь.
   За плитой недовольно качает головой. Повар целый день на жару и уже весь в копоти. Устал. Мечтает повалиться на бочок и сладко выспаться до пяти утра, когда уже придется заново стоять и обжигаться. Какие то лишние сто рупий его уже не прельщают.
   Парни из машины сулят кафешникам завышенную плату, солидный заказ. Те по-прежнему сворачиваются и гремят почищенными громоздкими кастрюлями.
   -С нами иностранка. Она хочет попробовать как вы готовите!-раздается последний призыв и пассажиры отклоняются, чтобы показать меня. Двое в забегаловке внимательно приглядываются: в салоне включают свет, чтобы я лучше была видна. Хотя есть мне сейчас совсем не хочется-больше спать, но приходится чуть подыграть для компании и я киваю, улыбаясь.
   -Ладно, только риса уже нет. Даль немного остался,-наконец соглашаются и ставят на плиту кастрюльку с чечевицей и другую для выпечки лепешек.
   Ашвани разворачивает машину для удобной парковки и вылезаеет вместе с сестрой и Амитом.
   -вы ужинать пойдете или здесь останетесь?-обращается Пунит к семейке, а сам подозрительно бегает глазами:страшно их одних оставлять в машине.
   -Да мы не хотим. Посидим,-мычит полусонный голос.
   Пунит нахмуривается. Ему явно хочется вылезти и присоединиться к своим в кафе. Секунда на раздумья и уже шепчет мне в самое ухо:
   -Посиди тут, не выходи. И смотри, чтобы они никто ничего не брал и не лазил. Смотри, чтоб не воровали.
   Если так опасается, зачем надо было вообще их сажать и тесниться всю дорогу из Массури? Не думала, что он настолько подозрителен. Я кивнула и он радостный открыл дверцу. Моментом его нога провалилась в глубокую грязную лужу. Мы по самое дно стояли в воде.
   -О, черт!-выругался он, как козлик выпрыгивая и разбрызгивая вокруг себя мутный поток.
   Я осталась одна с еще более чужими людьми, чем даже Ароры. Они принялись трогать мои волосы.
   -Очень красивые! Твои?
   -Конечно,- хихикнула я их наивности, повернулась полубоком для удобства разговора.
   Моя поклонница в сиреневом шальвар камизе с восторгом влюбленного смотрела мне в лицо не отводя глаз.
   -А у вас в России после свадьбы носят синдур?-спросила она.
   -Нет. У нас другие традиции. Только кольца.
   -У нас тоже кольца носят, но еще и мангальсутру.
   Я кивнула со знанием дела.
   - Ну те индийцы, которые в России живут, они носят. А русские нет.
   Меня тронули за плечо левее от собеседницы. Ее тетка или мать приблизила ко мне свое лицо:
   -А почему у тебя губы не накрашены?-провела пальцем по своим широким губам, вымазанным по обыкновению бордовой помадой, такой, как Ручи матери подбирала. Помада для замужних. С чего они взяли, что я должна теперь ею краситься, если я не замужем. Я сделала непонимающее выражение.
   -надо ей попроще объяснить на хинди,-порекомендовала другая женщина помоложе и привлекла мое внимание:-ну парень с тобой сказал нам, что ты его биби, жена, а у нас если вайф, то должна красить губы такой помадой и носить браслеты-чурия и золотые.
   Как много любопытства в одном вопросе. С чего начинать? С отрицания лжи Пунита? С объяснений, что его жадность не позволила подарить мне даже пару стеклянных браслетиков за одиннадцать рупий десяток, не говоря уже о золоте или подобии драг металла. Или просто сказать, что я иностранка и не буду мазать дурацкой черной помадой как безвкусная старуха свои губы. Но это уже походит на ссору, а с ними мне ссориться и вовсе ни к чему.
   -Я крашу губы только зимой, когда они сохнут,-пояснила коротко, чтобы был ответ, хоть какой. Про браслеты они уже и не переспросили.
   В этот момент самый младший из детей перелез на переднее свободное местечко и рукой коснулся пакета с недоеденными фруктами. Умышленно или случайно, но это заметили Ароры.
   -Э! -окрикнул грубо Пунит и с братом подскочили к машине.
   Словами, которых я не знала, но с понятным смыслом они обвинили попутчиков в некой неблагодарности и приказали вылезать и ждать в кафе или где-угодно, но чтоб в машине никого не осталось. Позволили только старушке покряхтеть в одиночестве на заднем сиденье, полагая, видимо, что одной ей не по силам стащить ценности или угнать авто. Люди стерпели такое к себе отношение, даже слова не проронили-неужели из-за машины, чтоб доехать? Мне сделалось неудобно перед семьей. Они молча подчинились и сконфуженные вылезли под дождь, семеня и прыгая по камням до навеса.
   -выходи, -позвал меня Пунит.
   -Как? Тут вода!-развела руками, показывая ему на глубокую лужу с моей стороны.
   Он подошел, снова провалился, выругался. Хотел было предложить перенести меня на руках, но почесал затылок и махнул рукой в противооложную сторону:
   -Там вылезай.
   Я взглянула на смущенную старушку, крохотную, иссушенную годами, съеженную от неудобства.
   -как я смогу, тут женщина,-показала ему на жалкий комочек в сари.
   -так через нее и лезь.
   Старушка кивнула и поджала ноги. Я стала осторожно пролезать через нее, постоянно извиняясь и отвечая нелепыми улыбками на ее подобные. Наконец оказалась на свободе и по примеру других попрыгала по вступающим из воды камням.
   Наши попутчики от нечего делать купили "Колы" и медленно посасывали из бутылок. Мы прошли в глубь зала и сели за одним длинным столом.
   Нам быстро поднесли миску даля и тарелку жареных зеленых овощей в виде перепончатых стручков. Они мне называли название, но я не упомнила. С непривычным для меня специфическим привкусом, овощ этот был более приятен, чем пресловутый даль. Но еще больше меня нервировал Брэг. Тот самый, что всю жизнь посвятил пропаганде здорового питания. И в голове у меня постоянно тюкало его наставление: "Перед едой всегда надо для выработки желудочного сока съесть свежий овощ или фрукт" ( на то, что вообще нельзя ужинать после семи вечера я рукой махнула) и я потрепала за руку Пунита:
   -Сначала дай мне фрукт.
   -зачем? Ешь сначала роти. Фрукты едят потом.
   -нет, мне надо сначала.
   -Что она у тебя просит?-усмехнулся Ашвани.
   -Ей фрукт надо. Говорю, что сначала нужно поесть, а потом фрукт, но Натаса не понимает.
   -ну потому что она пагаль. Пагаль и моти, да Наташа?
   Я фыркнула: дурак! как они мне надоели. Уважали б хотя бы чужое мнение. Я ведь им свое не навязываю. Отвернулась к стене.
   Через две минуты Ашвани, вставший из-за стола, и я думала, что пошел за лепешками или еще чего-то просить, вернулся с двумя зелеными манго. Где их взял? Когда успел купить?
   Ополоснул водой из стакана и один протянул мне.
   -Теперь довольна?
   -ой, спасибо,-я удивилась, не ожидая такого и разглядывая бархатную шкурку, понюхала. Сладкий пьяный запах несся из недр короля фруктов.
   Не смотря на ночное время я снова решилась ослушаться дедушку Брэга, остерегавшего от поздних ужинов, и надкусила манго.
   -куда?-подскочил Пунит, вытаращивая глаза.
   -Кья хуа?-не поняла его.
   -Его нельзя есть с чилькой! Шкурку надо очищать!
   -Отстань,- кинула ему по-русски и откусила твердую ароматную кожицу.
   -Усе чхор до!-потянул к себе брата Ашвани.-оставь ее, она же...-и покрутил пальцем у виска.
   Оказывается жест международный. А я раньше думала, так только в России на помешательство указывают.Но в данную минуту мне было глубоко плевать на них и их мнение. В кожуре всегда витаминов больше, чем в мякоти, потому что ближе к солнцу,тем более что это не банановая шкурка, к примеру, и есть ее можно, как и яблочную или сливовую.
   Уставший худой парень в серой замасленной рубашке принес и стукнул об стол миску с нарезанным луком, политым лимонным соком.
   Пунит схватил нарезки, запуская в рот. Жадно проглотил за раз почти половину стручкового овоща, хотя изначально спросили меня, что буду, это блюдо или чечевицу? Я указала на стручки и вот их почти и нет. пришлось побыстрее доедать манго, чтобы с роти, что уже теплился передо мной, досталось что-то посъедобнее подливы.
   Лук оказался пожухлый, подвяленный, нарезанный скорее всего еще днем. На некоторых нарезах оставалась жопка от корешка. И это неожиданно так вывело Пунита, что он вскочил и швырнул с грохотом миску на пол в сторону поваров.
   -Что это за ганда?-завопил он, тряся гривой.-Я это есть не стану. Приготовьте другой. Свежий. И отрежьте корни.
   Я не знала, куда скрыться от стыда. Семейство наших попутчиков смотрело на нас косо из-под навеса на улице, где дружной толпой досасывали "Колу".Повара опустив руки, кидали виноватые взгляды , некоторые из которых падали и на меня. Из-за иностранки ведь они согласились приготовить ужин. И эта инострана, то бишь я, оказалась такой дико привередливой, до истерики. Пунит еще торжествующе взмахнул гривой и уставился на меня: ну как, хорош?
   Я потупила глаза и съежилась, отрывая от роти куски. Давясь и перебарывая свое отвращение к не в чем не повинному хлебу, просто устала есть его круглосуточно, я пыталась создать видимость, что меня все устраивает.
   -Почему плохо ешь?-спросил Амит.
   Я улыбнулаь ему и пожала плечами:-не хочу. Если б рис был...
   -я бы тоже рис поел, но у них кончился. Слышала?
   -да. Ничего страшного.
   Парень снова принес миску с новым луком и вежливо: "сэр", поставил перед Пунитом. Тот презрительно поковырялся, вышвыривая на стол непонравившиеся дольки, хотя они все были в превосходном состоянии, но нашел некоторые и пожевал их, заедая смазанной в дале лепешкой.
   Я не стала есть больше одной и Ашвани скомандовал поварам, что печь хватит. Те молча кивнули, работая без настроения. Миски опустошились. Ашвани разрезал на несколько долек манго и одну из них протянул мне, без шкурки:
   -Вот так надо правильно есть манго. Учись.
   Я снисходительно улыбнулась и сочный кусочек незаметно пролетел в горле. Ручи отказалась от фрукта и остальное съели братья с Амитом.
   Встали из-за стола. Расплатились. Пошли к машине. Я шла предпоследней-шествие замыкал Амит- не выдержала и задержалась возле поваров:
   -Сорри. Мудже бахут пасанд. Шукрия.
   Они вздрогнули, не ожидая от меня ни хинди, ни тем более извинений с благодарностью и их лица осветились лучами надежды: их труд кто-то оценил. Они радостно кивнули и осторожно помахали мне:
   -Удачи. И вам спасибо.
   Пунит уже скомандовал семейству занять места и мы снова селедкой набивались в старомодную тесную Марути.
   -Извини,- окликнула меня девушка, чье имя я забыла, когда она назвалась еще в Массури, а потом неловко было переспрашивать.-Вот мы адрес наш в Пенджабе написали. И телефон с емэйлом. Позвоните или напишите, когда сможете приехать к нам в гости. Мы всегда рады.
   Тетечки лучезарно улыбались, глазами призывая поехать с ними прямо сейчас. Я уже протянула руку взять записку, как влез Пунит:
   -Я возьму и сохраню адрес. Натаса без меня не поедет. Мы к вас вместе приедем.
   -Да, да, конечно, мы и хотели, что б вы вместе. Приезжайте на следующей неделе-мы уже вернемся домой.
   -Натаса послезавтра улетает,-высокомерно бросил Пунит.
   -Ну тогда потом, когда вернется в Индию.
   -Это еще не скоро,-вновь был приговором ледяной ответ.
   Ишь, как он уже распорядился: не скоро. Нет. Ошибаешься. Вернусь. И скоро. Но уже не к тебе.
   Он вырвал бумажку, повертел и сунул в карман.
   -Промис?-пожала мне руку старшая женщина, быстро моргая.
   -Промис.
   Мы все залезли и тронулись. Я обернулась, чтобы взглянуть на яркий свет от забегаловки. На душе еще висела вина за поступок Пунита. Красуясь передо мной, он перегнул палку. И уже в который раз заставил устыдиться связи с ним.
   Дождь утих и только редкие капельки тонкими струйками стекали по стеклу. Римджим. Изморось. Я всегда любила такое состояние дождливости.
  
   Мы подъехали к храму по виду и Пунит с Ашвани позвонили в закрытые ворота. Появился заспанный пандит в оранжевой тоге с побритой головой. О чем-то переговорили и перед нами распахнулись кованые ворота. Марути въехала во внутренний дворик.
   -Приехали, на выход,-скомандовал всем Ашвани и мы кряхтя и потягиваясь вылезли из тесного салона.
   Через некоторое время-я все еще не понимала, что происходит и почему мы здесь- тот же священник повел нас на второй этаж, где по веранде рядами выстроились деревянные двери. Две соседствующих он и отпер ключом, включил свет. Это оказались жилые комнаты, как в гостиницах. Мы пятеро прошли в одну, семейство- в другую. И когда Ручи пояснила мне, что тут мы переночуем бесплатно, я поняла, что мы в индуистском ашраме.
   Наши соседи, девушка в синем шальвар-камизе и ее братья, заглянули к нам пожелать всем спокойной ночи и еще раз поблагодарить за доставку из Массури. Позвали меня заглянуть и к ним в комнату на пару секунд пожелать доброго сна. Я с радостью согласилась. Они казались милыми добродушными людьми. Ароры вякнули нечто неодобрительное, но я уже ускользнула.
   Меня усадили на паланге и сами расселись вокруг, кто на кровати, кто на полу, кому-то достались два ветхих стула.
   -Какая ты красивая!-охали с одного бока.
   -А у тебя волосы свои(апне) или крашеные?
   -Свои,- ответила я "мере"(мои), на что они любезно исправили "апне"
   -Какая же ты беленькая!-вздыхали с другого.
   Трогали, гладили, и если верить Винаяку, то загадали не один десяток желаний.
   Девушка снова представилась. Если не изменяет память, ее имя Анита, а может спутала с Амитом. Но она славная девушка, востроглазая, с живым лицом. И от нее, как и от других членов ее семьи просто перло жизнелюбием, от них я не чувствовала напряжения, каким встретили меня в доме Ароров. К Ручи я привыкла и уже не боялась ее, Шанта оказалась требовательной, но мягкой. Кришенлал сам меня стеснялся, потому жутко при мне скромничал и замыкался, еще больше смущаясь, что я не понимала его захлебывающегося хриплого хинди. про двух братьев я и так уже сказала предостаточно, чтобы охарактеризовать их. К ним всем я привыкла и как могла приспособилась.
   Но эти люди из Амритсара другое дело. может если бы я пожила в их доме, они оказались ничуть не лучше Ароров, сказать трудно. Но их всех я более менее понимала. Они не насмехались над тем, что я знаю из их языка очень мало, деликатно поправляли мои погрешности и сами старались выражаться попроще, яснее, чего Ароры, кроме Ручи не делали.
   Либо эти тоже хорошо притворялись и я совсем не разбираюсь в людях, либо все-таки они были другими. Мне приятней думать,что другими.
   -Чем ты занимаешься в России?-взяла меня за руки Анита,-учишься, работаешь?
   -Изучаю мановигьян, психологию.
   -Вот это да?!-поразились они то ли науке, то ли тому, что я знаю такое сложное название на хинди.
   -А я программист, работаю в офисе в одной небольшой компании в Амритсаре, а это мои папа, мама, дядя, тетя...-я только кивала и не успевала в уме переводить все их родственные отношения.-дядя работает в газете редактором, тетя-корреспондент на местном радио.
   При последних словах она гордо выпятила грудь, а у меня сладко защекотало тщеславие: может о сегодняшнем знакомстве со мной напишут в газете заметку и упомянут по радио. Достойное событие.
   Кто-то взади тронул меня за плечо и спросил, правда ли я замужем за Пунитом. Я мотнула:нет. они все обрадовались, дети даже захлопали в ладоши. Я бы еще поняла их реакцию, если бы у них тут сидел взрослый сын и они решили нас свести, но мальчишкам не больще одиннадцати на вид и вряд ли я буду ждать, когда они подрастут.
   Тут Анита обняла меня за плечи и чмокнула в щеку.
   -Это очень здорово, что ты свободна. Я тоже. У меня правда нет брата тебе в мужья, но я сама с радостью женюсь на тебе.
   Я с минуту соображала, улыбаясь, в чем прикол этой шутки. А Анита охала и ахала, разглядывая на свету мое лицо, руки, кожу, волосы и только и повторяла: выдешь за меня замуж? Я посмеивалась и в шутку кивала. Помнится, Ручи тоже так шутила, прося у меня выбрать не братца Пуно, а ее.
   Так , скорее всего, девушки у них шутят, потому что не принято гулять с парнями до свадьбы. Хотя я видела в Дели парочки... не знаю. Наверно, от конкретной семьи зависит, от воситания, нравов. Не на всех распространяется консервативность взглядов.
   Чтобы понять целую культуру, целую систему, надо изучать ее изнутри, побывать в ней. а я методом включенного наблюдения, выражаясь научной лексикой, изучила только одну среднестатистическую делийскую семью.
   Но вернусь к семейству из Панджаба. С ними было комфортно и весело болтать, без сжатости, без напряги. Но прибежала Ручи, недовольная ,и утащила меня от них.
   -Они пагаль, бифакуф тут, очень опасные, кхатарнак. Зачем ты с ними сидела так долго?
   Я пожала плечами. Трое парней в нашей комнате еще долго смеялись над тем, как те, за стенкой, охали и ахали вокруг меня. мне это пришлось не по нутру, но я смирилась, как привыкла за эти дни смиряться со многими вещами.
  
   Я накрылась с головой тонкой простыней,сжалась по-детски. Слева дышала,силясь уснуть Ручи,за ней трое парней. А еще говорят,что в Индии особая культура,девушки до свадьбы ни с кем даже рядом не стоят. А тут вот спим пятером. В одной комнате. На одной широкой азиатской кровати. Я для них белая,а значит сплю со всеми подряд-могу сейчас лежать в этом ряду. Но Ручи. Амит. Он же ей чужой. Пусть и братья рядом. Ханжество все их правила и традиции. Сами первые же их и не соблюдают.
   -Наташа,ты спишь?-шепнула на ухо Ручи,протягивая ко мне теплую худую руку.
   Если бы она не говорила,что собирается выйти однажды замуж,я бы решила,что она лесбиянка. Ее касания,поглаживания. Я ни от чего не отказывалась:до секса и поцелуев в засос не доходило,а так можно,даже приятно. Я испытывала ужасный сенсорный голод. Мне не хватало прикосновений,нежности.Ручи отчасти компенсировала. Иначе я умерла бы,наверно, от эмоционального истощения.
   -Нет еще.
   -Это секрет,но я тебе скажу. Они уже уснули,-обернулась проверить.Те сладко сопели.Ворочался только Амит у окошка.Спал или нет-знал только он сам.-Знаешь почему мы сюда приехали?
   -Горы посмотреть,-предположила я самое первое.Они же обещали прогулку. Сдержали слово.
   -Мы приехали сюда,чтобы вы поженились.
   Сердце тут же сорвалось и провалилось в самые ноги. Откуда закололо в пальцах.
   -Что?-переспросила,надеясь,что ослышалась.
   -Да. Завтра утром,как проснетесь,будет ваша свадьба с Пунитом. Мы и ночевать пришли сюда. Это храм-монастырь. Здесь вас утром брахмин и поженит.
   Я перестала дышать. Я перестала чувствовать. Я онемела. Оглохла. Окаменела. Остался только ужас.Меня тут не существовало.
   -Ты рада?-счастливый тихий смех уткнулся мне в плечо.
   -завтра...-только и смогла выдавить.
   -поздравляю. Спокойной ночи.
   -Спокойной ночи. Шубратри.
   Она обняла меня и тут же уснула. Зловещая одинокая тишина воцарилась в комнате. Даже Амит перестал ворочаться. А сопенья казались мне предсмертным хрипом. Я не могла даже встать попить. Ноги не слушались. И воды не взяли. Есть только из-под крана. Но я и дома не пью нефильтрованную. А это Индия. Умирать или исходить кровавым поносом я не собиралась. Даже у приговоренного к смерти остается последняя надежда. До последней секунды. Я чувствовала себя приговоренной. И все,что было в моих силах,это на всю силу души кричать богу: Спаси меня! Не надо никакой свадьбы! Не с ним! Господи,ты же есть! Все можешь! Освободи меня! Пожалуйста.
   Я с ужасом представляла утреннюю церемонию.Могу отказаться-не пятый век. Но стоят насмешливые слова Ашвани: "Не согласишься,твой паспорт и билет у нас. Порву и никуда вообще уехать не сможешь!" Как бы вырваться? Найти посольство-просить помощи. Ни денег проехать по городу,ни адреса, ни,самое главное, смелости. Я похожа на скотское животное,привязанное за шею к стойлу. Дадут поесть-ем. Выведут попастись-иду. И ни слова. Одно жалкое блеянье. Когда же я научусь владеть собой,чтобы никто не помыкал и не управлял моей жизнью? Человек я или вошь? Достоевский всегда был любимым классиком. Дочиталась. Только как-то сама на месте униженных и оскорбленных оказалась. Только бы Бог дал шанс спастись. Только бы.
   Я повернулась спиной к остальным. Ручи ,сладко чавкнув слюной,убрала руку и тоже повернулась к брату. Я бессильно свесила руку на край.Но высокая кровать не позволяла дотянуться до пола. Сама не знаю,зачем мне хотелось это сделать. Искала точку опоры?
   В груди неистово билось,все тряслось,как будто все органы заходили ходуном.
   Если уж не изменить ничего,то пусть утро совсем не наступает. И я как в детстве,опасаясь маминой ругани и наказания,свернулась комочком и решила даже не просыпаться. Пусть будят,трясут,а я сделаю вид,будто крепко сплю. Тогда им надоест и они передумают со мной жениться.
   Сон,тревожный, горячечный налег и утащил в створчатые видения,где я постоянно с чем-то пыталась справиться и уставала,а потом все начиналось заново.
  
   Снилось мне что-то тревожное, мутное, многостворчатое. Сознание боролось со страхами и решало проблемы. Сбоку послышалась возня и что-то тяжелое навалилось на меня, мешая полноценно вздохнуть. Я еще не успела понять, в каком мире это произошло, в сновидениях или уже наяву, как чьи-то руки полезли мне под футболку, в которой я так и спала. Услышала отчетливый завихренный вой панкхи над головой. Попыталась двинуться и скинуть с себя пришельца, мешающего спать. Но этот кто-то теперь полностью налег на меня и настырно полез расстегивать мои брюки. Тут я окончательно осознала, что проснулась. Дернулась. Безрезультатно. Приоткрыла клейкие веки. Сквозь мутную пелену сна увидела свисающую надо мной неистовую морду Пунита. Его тяжелое дыхание. Открытый рот. Он напоминал похотливого ротвеллера с капающей слюной. Он и всегда действовал как пес, который в отсутствии сучки пихает ногу хозяина. Пыталась окончательно проснуться, силясь вспомнить где мы,а рукой сопротивлялась раздеть себя. Метнула головой по подушке. Из занавешенного окна пробивался дневной свет. А рядом я к своему ужасу увидела лежащего с закрытыми глазами Ашвани. Боже мой!-вскрикнула душа. В голове резко все прояснилось, и где мы, и зачем. Вчера остались ночевать в ашраме, запугивали утренней свадьбой. И вот теперь решили тут же ее и сыграть?! Амита и Ручи нет. оставили меня с этими двумя. Тот либо правда еще спит, но по чуть дергающимся векам чутко, либо притворяется спящим, чтобы "проснуться" в самый интересный момент.
   Я со всей силой и остервенением униженного достоинства вывернулась тазом из-под мрази, у которого нет ни стыда, ни совести, и легко отшвырнула его в сторону.
   Надо же как быстро из глубин памяти всплыл единственный урок брата, когда он школьником ходил на секцию самбо и их учили, особенно девочек, как уворачиваться из-под насильников, и он просто так показал мне этот прием. Пригодилось.
   Пунит уязвленный, обиженный и с перекошенным от неудачи лицом повалился на спину, глядя на меня жалостливыми бараньими глазищами.
   Я уже стояла на полу и, не находя слов, только шипела от злости.
   -кья?-послышалось возмущенное от него, как будто его обвиняли в несовершенном преступлении.
   -Кья?-он еще спрашивает "что?!". Я покажу тебе что!-тут твой брат!-шипящим шепотом наклонилась к нему и показала на все еще лежащего с закрытыми глазами Ашвани.
   -Ну и что?
   Ну и что?! Хуже ответа он придумать не мог. Ему даже не понятно, с чего меня вдруг разобрала злость. Для него это пустяк, мелочь. Я для него ничего не значу. Животное.
   -Ну и что? Он спит,-повторил совсем обиженно и с упреком.-Я же тебя люблю.
   И тут я не выдержала. Никогда бы не подумала, что могу залепить пощечину. И залепила. Правда не очень сильно, потому что даже не смотря на произошедшее, не могла причинить ему сильную боль. Как детский шлепок. Но и за это я себя зауважала. На его глазах появились лживые слезы несправедливости.
   -Любовь?-мои губы дрожали.--Это не любовь.
   И я рывком отскочила от кровати и заперлась в ванной. Ни полотенца, ни расчески. Ни туалетной бумаги. Пришлось впервые испытать на себе омовение. После секундной брезгливости приятное ощущение самоласкания.
   Вышла наружу серьезная, но уже остывшая от пыла оскорбления. Ашвани притворно потягивался и позевывал, хитро улыбаясь. Пунит недовольный сидел по-турецки на паланге. Ручи и Амит стояли в дверях.
   -С добрым утром,-пропела весело Ручи на ломаном русском.
   -С добрым- мне еще страшно было спросить на счет их угроз про свадьбу. Если мы в ашраме, то и пандит под боком. Спустись только.
   Ашвани встал и пошлепал принимать душ. Амит кряхтя сел на край кровати.
   -Спина болит и руки. всегда, когда долго машину вожу.
   -хочешь Наташа тебе сделает массаж?-воскликнула Ручи.-Она так здорово всем делает, что сразу все перестает болеть!
   -правда?-обернулся Амит удивленный и тут же засмущался.-Нет, не надо. Так пройдет.
   -Да ладно, давай,-махнула ему рукой повернуться ко мне спиной.
   Он сомневаясь подчинился. И я помяла ему руки и бока. Он довольно покрякивал от боли и удовольствия. Так всегда бывает при массаже. И так массировала пока не появился Ашвани с мокрыми волосами. Быстро он со всем покончил.
   -Теперь я,-грубо подвинул друга и сам сел ко мне голой спиной.-У меня от машины тоже все болит.
   Я молча помяла и ему, подчиняясь психологическому правилу: уступишь в одном, последует и другая уступка. Помяла. Не долго. Пунит из угла смотрел на все диким пойманным зверьком. Насупленный, потемневший, обиженный. А Амит удивлялся - надо же как быстро все прошло. Наверно Наташа и впрямь знает джаду.
   -Что сейчас будем делать, куда пойдем?-обратилась я с дрожью в голосе ко всем кто ответит.
   Амит открыл было рот, как Пунит встал и съязвил:
   -ты взяла с собой красное сари для шади?
   У меня сердце от страха екнуло. Вдруг купят или на прокат возьмут. Мне все равно завтра домой, не в последний же момент портить свою жизнь. И боюсь им отказать, если заставят. В ушах еще стоит смех Ашвани: "можем твой паспорт выкинуть и билеты и навсегда у нас останешься". Навсегда, конечно, не останусь. Как-нибудь доберусь до посольства, хоть ползком по-Мересьевски. Но прежде сколько еще придется пережить-подумать боязно.
   -Нет,-ответила с надеждой. А он к моей радости истолковал иначе и засмеялся презрительно.
   -А как же ты собралась идти вокруг огня? Без сари нельзя. Тебя пандит сразу как стукнет и выгонит. Так что все, никакой шади.
   С меня как груз свалился. Но Ручи снова напугала:
   -сейчас пойдешь покупать себе сари? Я могу пойти с тобой.
   Я поспешила замотать головой, рискуя выдать себя с потрохами. Но ,может, им этого и хотелось.
   -ну тогда потом.
   Потом. Страшное слово. В иных случаях приходит как проклятие, заранее перечеркивая все приятные ожидания. Но не в этом случае. Тут "потом" как спасение. Как если бы казнь отложили. И появилась бы надежда на помилование.
   Мы вышли из номера, забрав все вещи. Из соседней комнаты, потирая сонные глаза выходили вчерашние попутчики, семья из Амритсара.
   -ой, привет! А вы уже уезжаете?-с сожалением и грустью спрашивали нас и обступали меня со всех сторон. Моя поклонница подхватила меня под руку и прильнула к плечу.
   -Ты приедешь к нам в гости? напишешь?
   Я кивнула. Трудно было врать, но и правду говорить тоже не хотелось. Адреса у Пунита. Если уже не выкинул. Да и я сама когда еще вернусь в Индию?а когда вернусь, там будут новые знакомые, новые дороги и новые приключения. И об этом приятном случайном знакомстве останутся лишь милые добрые воспоминания. Зачем все портить.
   Мы все спустились на первый этаж во двор, где стояли автомобили. Молельня еще была заперта на раздвижные кованые двери, как на крышу в доме у Ароров. Замок. А за ним в темноте пылятся боги. Бодрые монахи шныряли из стороны в сторону, сутулясь и низко опуская головы. Быстро здоровались. Я оглядывалась по сторонам. Тут настоящая гостиница. Интересно, пустили бы меня, белую иностранку, сюда одну, без индусов.
   Тихо, мило тут и уютно.большая столовая. Столы в длинные ряды, лавки.Неподалеку на веревочках сохнет белье, простыни, наволочки-прям общежитие.за молельней сцена или пьедестал с выложенным для свадебных костров очагом. И засвистела спущенной титевой ядовитая стрела: "тобой пренебрегли жениться". И не смотря на то, что радовалась обретенной свободе, отравлялась внутренним ядом обиды, ведь не сбылась сказка, и даже не достигнута первоначальная цель, ради которой я сюда приехала. И плохо и хорошо. Для девушки, любой, нужно хоть ошибочно чувствовать, будто она прервала отношения, а не наоборот. Да. Не знаю, у мужчин так же? Не ответите?
   Я не прошла смиренно несколько кругов вокруг священного огня. А это так романтично. Если бы прошла и раскаялась,то в России легко убедила бы и всех и себя, что религиозные церемонии у нас законом не признаются.
   Так что я по-любому теперь свободна. Но нужна ли мне такая горькая свобода, пасмурная и одинокая. Конечно, не с Пунитом жить под одной крышей. но когда появится кто-то еще? когда я смогу излечится от этой невыносимой болезни? Я не знала. И сейчас не знаю, когда закончится срок одиночества. Бывает ведь, что судьба зло пошутит и скажет, что в твоей жизни уже были все самые сильные страсти. Оставь другим, которые только начинают свой путь. И от одной такой мысли кровь застывает. У вас такого никогда не было? и не приведи бог.
   Ароры повели меня в столовую и усадили за квадратный стол в стороне. Сами пошли к окошку, где выдавали завтраки, обеды и ужины.
   Принесли и поставили передо мной горячие пури и тушеную картошку со специями.
   -ешь, тут бесплатно,-кивнул Пунит.
   -А то до самого дома нигде не будем останавливаться перекусить,-добавил Ашвани.
   Это меня не пугало. Я хоть и любительница поеть, но это когда еда передо мной. Если ее нет, не тягостно проголодать хоть до следующего утра. Была бы вода вдоволь и укромные местечки для урины.
   Я уж было хотела отказаться-слишком рано для меня только что вставшей с постели. Но картошечка так приветливо дымилась, что я сдалась. Но перед этим решила твердо наполнить желудок чем-то сочно-свежим. Быстро огляделась, выглядывая через открытую дверь на улицу. Напротив как раз был лоток с соками. Моусами и ананас,-гласила пестрая вывеска. Все по десять рупий.
   -Дай мне десятку,-твердо протянула Пуниту раскрытую ладонь.
   -зачем?-жадно нахмурился.
   -Пойду сок выпью.
   -Фу, это ганда!-махнул рукой.
   -Сам ты ганда!-вырвалось у меня озлобленное. Я вскочила и сама направилась к палатке. От поездки с Виджендрой в апреле у меня в кармашке сумочки остались сувениром пятнадцать рупий монетами. Их я и решила потратить на себя. но меня догнала Ручи.
   -Какой тебе сок?
   Я подумала, что моусами вкусный, но не привычный. Я уже его пробовала. И пила б еще и еще, будь моя воля. Но раз воли нет, а ананас всегда считался в России фруктом дорогим и элитным, я на него и указала.
   При мне через соковыжималку приветливый усатый торговец пропустил огромный стакан мутной светло-желтой жидкости и я цедила, стараясь насытить весь свой организм.
   Ручи протянула купюру за меня и мы вернулись к парням, которые нисколько не смущаясь нашим отсутствием поедали как голодные псы жирные лепешки с картошкой.
   После сока я повеселела. И пури показались вкусными, не говоря уже о картошке. Может потому что в путешествии, а не в застенках. Может потому что хорошее настроение появилось. А может потому, что готовили еду святые люди, приближенные к богу.
   Мне очень понравилось. Я хотела пойти после себя помыть посуду, но Пунит вырвал и кинул под кран монаху с добрыми глазами собаки. Мне оставалось лишь бросить виноватое "спасибо".
   Мы сели в машину и через открытые ворота выехали на пыльную улицу. Солнце уже яростно и весело пекло. А на стенах ашрама горели разными красками красивые колесницы с богами.
   " Я еще вернусь сюда. Обязательно!"-пообещала сама себе и со вздохом облокотилась на спинку сиденья.
  
   Отъехали на немного и я сразу издали узнала мост через реку, где стелилась ступенчатая купальня. Ашрам оказался совсем неподалеку и его было видно с берега.Захлопнули дверцы, остановившись на широкой земляной площади для парковки.
   -Идем?-подмигнул Пунит.
   -Идем,-я как всегда не знала пути, только догадываясь, что к гхату. Пропустила их всех вперед.
   Мы дошли до моста через бурлящий поток. Понамешанная с грязью и глиной пенилась и клокотала мутная коричневая вода. Поток несся так оголдело,будто спешил и не замечал ни живых, ни мертвых.
   -Неужели это Ганга?-обернулась к Ручи,которая уже позади меня беседовала с Амитом.
   -Ганга,-кинула она ,не отрываясь от разговора.
   Ганга. Надо же? Священная река. Я вижу ее. Ей поклоняются все индусы. А она такая безалаберно грязная. Где-то высоко в горах она и рождается. Потом как младенец, непоседливый и игривый,чумазый и непослушный несется навстречу жизни,новым открытиям. Тут поток похож на пятилетнего озорника. Где-то ближе к равнине уже замедлит ход, на краю Уттар Прадеша остепенится и приобретет важный вид мудреца,наполненного житейским опытом. Тысячи паломником ежедневно будут приходить к его берегам и просить об исцелении, о мудрости. "Поделись,о святейший Ганг!Научи!Помоги!"И немногие видели его вот,например,здесь,несмышленым озорником. А кто и видит,все равно просят о чуде. Может и мне попросить ? вы бы попросили?
   Вон,отсюда видны купальщики, с неистовством фанатиков лезущие в холодные воды. Мокрые, взбудораженные. Хватаются за крепкие чугунные цепи,прибитые к бетонному берегу и нырк...с головой. А сверху бурлит прожорливое чрево:всех поглочу. Никого не помилую.
   Уже на самом мосту смотрим вниз. Боюсь подходить к краю,хотя и высокие поручни. Боюсь не воды. Страх,что столкнут.
   -хи-хи-хи,-ехидно оскалился Ашвани.указал брату. Я тоже посмотрела в ту сторону.
   Навстречу нам ,уже искупавшись,или просто насмотревшись вида священной купальницы,поднимается молодая европейка. Волосы неопрятные,но не паклей. Одета в модный хиповый балахон,с тряпочной плетеной сумкой-котомкой на перевеси.Между бровей пестро-красное бинди.
   -Во пагаль,-крутит Ашвани по виску.
   -да,чокнутая,-презретильно оглядывает ее Пунит.
   Потом резко поворачиваются оба ко мне:
   -Смотри,сестра твоя идет.
   Наглый хохот. Она не обращает внимания. Привыкла или не догадывается,что местные над ней потешаются. Мне обидно. За нас обеих. Мы обе полюбили эту чужую нам страну и обе выглядим чудачками не в своей тарелке.
   Я разглядываю ее,независимую,самостоятельную. Некрасивую,но привлекателную своей свободой. И мне завидно:она может по Индии гулять одна. А я даже не представляю,как это делается. Мне страшно. Не знаю,как ориентироваться,где селиться,на чем ездить. Я снова опускаю глаза на мутный поток и понимаю,что мы с ним похожи в одном: оба как малые дети и оба несемся навстречу неизвестности,сломя голову, раскидывая все камни и насыпи. Однажды,решаю для себя-в душе разносится как клятвенный зарок,-я вернусь в эту страну. Научусь быть в ней путешественником,самостоятельным и счастливым. Я найду этот город,эту купальню,эти горы. Я приеду и получу полное наслаждение. И мне для этого не понадобятся никакие Ароры,никакие гиды. Я буду как эта европейка разгуливать спокойно и уверенно. И пусть хоть вся нация насмехается над моим безумием-моей любовью к Индии-мне будет все равно. Как начинается и сейчас,когда я освобождаюсь от пут мучительной страсти.Я вернусь. И одна. И с братом. Я все увижу.Все узнаю."
  
   Воды Ганги кипели и пенились, спеша в долину, к месту обиталища Шивы (Варанаси), где ежедневно собираются толпы паломников попрощаться с умершими или исцелиться самим. Но поскольку река священна сама по себе, то и на этой купальнице народ кишел, с воплями окунаясь в ледяные воды. Я вижу как медленно осторожно по каменным мокрым ступеням спускаются к реке старики и нашептывают беззвучно молитвы, прикрывая веки. Некоторые уже сидя в Ганге, медитируют. Особых заразных с болячками и язвами не заметила, наверно отправились в паломничество в восточную часть Уттар Прадеша. Геологи утверждают , что в реке много серебра, отсюда и ее лечебные свойства. Вот только не понятно, на всем ее протяжении или только в Варанаси? Но и в Дехрадуне пили воду ,черпая ее пригоршнями.
   Мы с Ручи первыми прошли мост и направлялись по каменной набережной к гхатам-купальням, минуя лавки с торговцами цветных порошков, что возвышались на подносах пирамидами, с ритуальными гирляндами из соцветий ноготков и бархотцев. Пунит задержался там на секунду вместе с парнями.
   -Эй, Натаса!-окликнул меня.
   Я обернулась. В его щепоти на вытянутой руке красный порошок.
   -Подожди,-он поспешил вперед смеющихся Ашвани с Амитом.
   -Чего?-рявкнула я, все еще неприятно помня как при встрече с европейкой нас высмеяли дураками,балдеющими по Индии и ее культуре.
   Я уже развернулась на пятках следовать дальше, но Ручи укорила.
   -Наташа, ведь Пунит что-то хочет тебе сказать важное.
   Я остановилась. Послушаем.
   Он подошел и без слов краску втер мне в пробор. Я так и остолбенела. Проходящие мимо остановились поглазеть. Продавцы повылазили из своих ларьков. Индус напоказ европейке мазал синдур.
   -Теперь ты жена Пунита,-подоспел насмешливый Ашвани.-Вот тебе и твоя свадьба.
   -Ты рада?--чмокнула в щечку Ручи, подыгрывая брату.
   Хорошенький фарс они тут разыграли. Целый спектакль. Лишь бы мне мозги запудрить. Кинопробы выискали. Хм. Кадр удался. Теперь кучу премий в студию, шампанское рекой и бурные овации.
   Но даже в ту минуту, полную желчи и разочарования, моя глупая влюбленность обрадовалась миражу, испытав мгновение чудесного единения. Словно Пунит превратился на секунду в настоящего сказочного принца, готового противостоять миллионам любопытсвующих глаз, миллионам длинных языков. И все ради настоящей красивой любви. Бред. Знаю. Вы так и подумали. Но то было там, в атмосфере яркого нереального солнца Востока.
   Пока я стояла в замешательстве, парни нас перегнали. Амит вытянул большой палец:
   -Красиво на тебе смотриться. Тебе идет.
   Мне лучше было подумать, что он и впрямь так считает, чем зло насмехается. Я же его уважала.
   Теперь все на гхатах, от мала до велика, не отрывали от меня взгляда : на золотых волосах ярко красный рубиновый сразу в глаза бросается.
   Наша компания не пошла далеко по берегу. Остановились тут же, рядом с раздевалками у моста.
   -Ты полезешь с нами?-крикнула мне Ручи, сгорая от нетерпения бултыхнуться с разбегу.
   -У меня другой одежды нет,-сухо процедила сквозь зубы.
   Собираясь в Массури, Ароры взяли себе вещи на смену, а меня даже не предупредили, что едем с ночевкой, что будем купаться и нужны вещи потом переодеться. Теперь еще спрашивают. Что я, вся сырая в машину сяду?
   Сглотнула злобу и мотнула, что не полезу.
   -Бахут маза!-кричали мне на перебой, по-солдатски быстро скидывая с себя рубахи и брюки, парни. Все, кроме Амита, выставили на всеобщее обозрение дырявые на каждом сантиметре линялые трусы. никто по всей округе в таких не купался в святой реке.
   -Наташа, идем, маза,-тянула Ручи, одним рывком выпрыгнув из туфель на высоком каблуке.
   Я только сняла кроссовки и бултыхнула большим пальцем правой ноги. Не вода,а жгучий лед. И это при палящем сорокаградусном солнце.
   С криком и визгом, цепляясь за железные пудовые цепи, парни полезли в воду. По пояс. Потом с гиканьем окунулись и уже вовсю заливались детским смехом.
   -Ура! Мы в воде!
   Какое же некрасивое тело у Пунита,-подумала я, неприятно разглядывая его толстые рыхлые бока. И ему ведь не сорок, чтоб так ходить. Хоть он мне и не муж, и никогда им не станет, но постоянно одно разочарование за другим. Постоянно я стыжусь его. Я ,конечно, уже видела его без рубахи, но тут на пляже это стало еще отчетливее видать. Ну да бог с ним.
   -Тогда садись на наши вещи,-выскочил весь мокрый Амит, эдакий атлетический Апполон, и сгреб в удобную кучу все вещи.-Заодно и посторожишь.
   Я взгромоздилась на кучу, как великий Чингисхан на гору трупов, обозревая захваченные земли. Щюрилась от солнца, прикрывая глаза ладонью.
   К группе брызгающихся подплыл невысокий коренастый парень и глядя на меня, спросил их кто я им.
   -Смотри, видишь, синдур,-взмахнул брызгами Амит.
   Пунит выпятил грудь колесом:
   -Она моя,-и,падая в воду, подбежал ко мне, потянул встать и на глазах у удивленной толпы стал закручивать вверх мои штанины.-Идем со мной, не бойся.
   Как будто я боялась.
   Я забралась по щиколотку, вздрагивая от холода, и подскользнулась. Пунит, благо перед всеми выставлялся, подхватил меня в охапку и удержал от падения. Такой выходке даже Ашвани с Амитом подивились, не говоря уже о незнакомце. Теперь Пунит перед всеми изображал из нас женатую счастливую пару.
   -Эй, Амит, -давай быстрей фоткай нас! Как мы с Натасэй женаты!
   Амит резвой борзой выскочил из воды, стряхивая с себя обильные капли. И вновь в ход пошел мой Кодак. Для снимка Пунит даже обнял меня нежней и крепче, положив голову мне на плечо.
   -Ачча!-воскликул Амит, выпуская одну за другой вспышку.
   А затем началась фотосессия плавающих топором Ароров.
   -А ты умеешь плавать?-гримасничали мне из воды.
   -Умею.
   Ашвани верил и морщился от негодования, что не во всем меня перещеголял. Соперничать парню с девушкой. Первый раз такое вижу.
   Пунит веселым ребенком игриво бросался в поток, изображая усердное гребение руками на одном месте. И под всеобщий смех шел ко дну жопой кверху.
   Ручи только окуналась с головой и повизгивала по-щенячьи.
   -Наташа, ты хоть умойся. Это такая маза!-подпрыгивала она из воды и кидала в меня брызги.
   -да, маза.
   Ко мне подсел мальчик лет десяти и под водой своими пальцами ног тер мои пальцы ног, поднимая взгляд на меня и чему-то дивясь. Я решила подыграть ему и задвигала топырща пальцами ноги в ответ. Он тихонь засмеялся и покачал головой по примеру Шанты: "бария, бахут бария".
   -Эй, а ну иди отсюда!-гаркнули на него Ароры и выскочили из воды.-Вор. Чор!Хотел украсть. Думал мы не видели!
   Может он и в самом деле незаметно для меня шивырялся в их вещах, но моя сумочка была на поясе при мне и кроме игры пальцев под водой я ничего не увидела.
   Мальчишка отскочил и чуть в стороне обиженно насупился:
   -Я не чор.
   Но теперь Амит не захотел возвращаться в реку, сел со мной рядом смотреть как резвятся его друзья. А за их спинами отважные мальчишки-подростки ныряли в самые водовороты и уплывали, влекомые течением далеко вперед, чтобы потом подплыть к другому берегу и оттуда победно улюлюкать.
  
   Парни вылезли наконец из воды и , заворачиваясь в полотенца, искуссно поснимали трусы, напялив сухие. При этом ни одна традиционная мадам не зарделась от стыда. Ручи встала в очередь в женскую раздевалку под мостом. Пока мы ее ждали, я все еще мочила ноги в ледяном потоке. Амит и его два друга вытирались, похлопывая себя полотенцами по спине, груди, протирая плечи и ноги. Пунит лихо тряс гривой, которой гордился. У них с братом велась постоянная борьба, кто привлекательнее выглядит. И как к судье обращались ко мне:
   -Скажи, кто лучше выглядит, кто красивей?
   Неужели им не понятно было, что я никогда не назову Ашвани, потому что люблю его брата. Но это их не смущало. И то что я вежливо улыбалась, не приводило их к здравомыслию.
   -Скажи ведь,-выпячивал накаченную грудь колесом Ашвани,-что у меня тело красивей! Я хочу быть как Салман Кхан. Он супер стар. Его все девушки любят.Красивые у меня мыщцы, скажи. Может я как Роки?
   Я вежливо улыбалась и кивала, переводя взгляд на Пунита.
   -Нет, у Пуно нет ничего. Вот у меня бугры!-и Ашу напрягал бицепсы, трицепсы, крылья, торс, мельком указывая на область ниже живота:-У меня и там накачено.
   Я изгибала бровь дугой вместо ответа. Пунит сразу встревал:
   -Нет, я лучше, потому что Натаса меня любит. У меня тоже руки накачены,-и выставлял плотное , но не рельефное плечо.
   Меня это смешило и я в отместку Пуниту за его "моти"(толстушка) отдавала все же первенство его брату. Тот кривился в победоносной улыбке и переходил ко второму туру:
   -А прическа?Как тебе? Я всегда коротко аккуратно подстрижен. Тоже как Салман. Я похож на киноактера, а Пуно-как бандар. Обезьяна лохматая.
   Пунит же без слов, в доказательство превосходства подставлял мне по-кошачьи свою гриву и я запускала в нее все пальцы. Мы оба знали, что нам это нравится.
   Ашвани фыркал:
   -ну чего в этом хорошего? Смотри,-дергал меня за руку и ставил ладонь на свой череп.-Потрогай, ведь у меня лучше!
   -Нет, Натасе моя прическа нравится,-пьянил глаза Пунит и я кивала.
   Наступал третий раунд. Ашвани выставлял последний свой козырь:
   -Я чисто выбрит. Каждое утро бреюсь. У меня гладкие щеки и подбородок. Потрогай. Нравится? Пуно лень побриться. И ходит как дед с бородой.
   Тогда Пунит мне подмигивал, намекая на те случаи, когда мы оказывались вдвоем и он по моему обнаженному животу или плечу проводил щетиной, а я замирала от приятных ощущений.
   -нет, мне у него больше нравится,-улыбалась, показывая на довольного Пунита.-у него щетина контуры лица делает четкими.
   Ашвани сжимал кулаки, пыхтел и сдавался. Спорить об одежде не было смысла: они носили по очереди одни и те же вещи.
   Вот и теперь Ашвани пытался доказать мне, что он выглядит куда привлекательнее брата. Это, мол, даже все на набережной отметили. Я пожимала плечами: может быть. Амит с улыбкой наблюдал за нами. И когда братья снова пристали ко мне, кто же румяней и белее, он встал между нами и насмешливо выставил грудь колесом:\
   -Самый красивый я и хватит спорить, правда Наташ?
   -Да. Точно.-хлопнула его по плечу.-Ты победил.
   Ароры потужились , чтобы родить веселую улыбку и сразу вспомнили про сестру, которая задерживается. У них зашла быстрая скороговоркой речь о чем-то своем и я уже не улавливала суть.
   Появилась Ручи. В длинной широкой юбке и блузке с коротким рукавом. Эдакая индийская Барби. Хоть играйся с ней.
   -Ты как куколка,-охарактеризовала ее вид, когда она поравнялась с нами.
   Ручи засмеялась и просипела:
   -Нет. Это ты у нас куколка. Настоящая Барби. Такая же красивая. Я не красивая,хе-хе.
   Звучало как шутка, но покоробило от ее самоуничижения. Как же она так при Амите ставит себя намного ниже другой девушки. Как вообще она себя так не ценит, что прилюдно объявляет себя дурнушкой? Как бы я в плохом настроении или с утра не увидела себя в неприглядном свете и не фыркнула морщась, никогда в жизни даже при пытках не признаюсь и не покажу виду, что я не самая раскрасавица, от одного вида которой попадают толпы.
   Парни, словно по команде, задергали меня:
   -Точно, ты наша Барби. Ты красивая как куколка.
   Только дело не в крсоте. Они и относились ко мне не как к человеку, а как к игрушке. Теперь еще и имя дали. Барби. Странно, что вообще они меня так сразу назвали, не успела я и подумать об этой знаменитой игрушке. Мысли что ли читают?
  
   Еще с влажными непросохшими волосами братья идут чуть впереди. Ручи с Амитом позади. А я как ничья одна посередине. Мне замечательно,потому что никто не мешает потоку мыслей и можно наблюдать жизнь,можно рамышлять и раговаривать с природой. Она слышит тебя даже на языке мыслей. Я благодарна ей за подаренную красоту и приятное время,за великолепие нависших над купальней скал, за храмы,разместившиеся на них, за палящее беспощадное к моей уже красной коже солнце, за слезы от слепоты-глаза не привыкли к такой яркости.А природа благодарно шепчет мне,что это только начало знакомства и мы еще обяательно встретимся. Много раз. Сколько я захочу. И я понимаю по тем внутренним ощущениям,что все произойдет,как и говорит мне мир.
   -Мадам,мадам,-прорывается ко мне худеющая высохшая ,но еще молодая женщина, протягивает мне яркий кулек,как от новогодней хлопушки. Тычет на свои изрисованные арнаментом руки и норовит мазануть мои-Сундар,мадам,бьютифул.
   Тут же подоспевают на помощь Ручи с Амитом,отгоняя приставалку.
   -Чего она хочет?-все еще не понимаю.
   -тут,на руке рисовать,-быстро,без подробностей объясняет Ручи.
   Я первый раз такое вижу и до конца не осознаю,что это пастозная хна,которой индийцы рисуют орнаменты на руках и ногах. Как тату. Хватает на неделю,полторы. В основном по праздникам и на свадьбы. Кричащая полоса на моем проборе дает повод думать,что я либо свихнувшаяся на радостях иноземка,либо и впрямь чья-то женка,которой можно всучить эту диковину и навести рисунки, похожие,на мой взгляд,на болезнь вен или что похуже.
   -Хочешь такую себе?-подошел и усмехнулся Пунит.
   -нет.
   -А я себе хочу на руке такую же татуировку сделать,как у Ашу: Ом.
   Я посмотрела на него:зачем это надо?
   -Вон мужик сидит,делает. Дешево.
   Я кивнула:хочешь-делай.
   Подошли ближе. Остановились. Начался вступительный диалог. Предлагались разные виды и рисунки,но Пунит стоял на своем: "Ом" принесет удачу, одобрят боги,которым он так часто молится.
   Я человек, считающий себя религиозно терпимой,но в этот момент,вспомнив все его фокусы и показное до тупоумия поклонение образам, мне опротивила религиозность и я решила,что не хочу себе сильно верующего спутника. Пусть будет как я,со здравым рассудком и уважением ко всем религиям,даже посещает иногда храмы,но без фанатизма, пусть даже со здоровым скепсисом. Я ведь верю в бога по поговорке "гром не грянет...".Но так ты хотя бы часто на себя рассчитывать учишься,замечаешь возможности и берешь их. А Пунит-его взгляд целиком прикован к руководящему им верху и не смотрит на тех,кто рядом внизу. Я не говорю о себе. Но мать. Пустые слова,что сильно ее любит,обнимания. На деле-никакой помощи. Сплошной эгоизм. А она в непосильной заботе о нем скоро истаскается и сляжет. Человеческая воля не бесгранична.
   -Наташ,-окликает меня Ашвани,-иди тоже себе сделай тату.
   -зачем мне?-недоуменно прищуриваюсь.
   -Ну как же,нарисуешь сердце и внутри напишешь " Пунит".
   Оба оскаливаются. Меня знобит. Размечтались. Пусть он набьет себе иглой "Наташа" и помнит всю жизнь о прекрасной сказке,которую упустил. Если Бэкхем Викторию любит, так на предплечье ее имя на деванагари написал. Да и наш попсовый звездун Топалов тоже Юлия написал на хинди. все-таки парень должен имя девушки писать, а не наоборот.
   -Ну давай,сделай ради меня,-подкатывает нагло-вызывающе Пунит.
   Мне остается лишь высокомерно фыркнуть:никто такого не заслуживает. Тем более он.
   Мы с Ручи спускаемся по мосту и ждем в сторонке троих. Амит задержался,чтобы посмотреть.
   Это длиться так утомительно долго,что мы тоже возвращаемся и я наблюдаю за шипением окиси на покрасневшей коже.Игла прожигает черными горячими чернилами орнамент. Пунит еле сдерживается от боли,морщится. Народ столпился поглазеть. Через пару минут,может больше,но когда наблюдаешь,время летит незаметно,все заканчивается. Ваткой мужик смазывает кожу. Пунит трясет рукой,дует на нее,чтобы охладить. И подносит мне похвалиться тыльную сторону ладони. Теперь у обоих братьев одинаковые клейма. Божье проклятие. За спесь и самомнение.
   Тут же подходит к продавцу браслетов, выбирает, расспрашивает.
   -Натаса, тебе браслеты нравятся?
   -Нравятся,-а сама думаю, неужели купит?
   -Вот эти два,-выбирает стальной и цинковый. Расплачивается и одевает на запястье.-Вот смотри, как тебе? Специально для тебя купил. Ты же сказала, что любишь браслеты.
   Я кивнула, усмехнувшись: ну и дура же, что сразу не догадалась. Он любит тратить деньги только на себя.
   Пунит догнал брата и друга и повертел перед ними новыми браслетами, с которыми не расставался влоть до моего отъезда.
  
   Мы прошли к машине, минуя мост, стоянку, где , оставляя грязевые глубокие разводы от колес, стояли все виды атомобилей.
   Я не решалась спросить, куда мы теперь, потому что с ужасом еще вспоминала ночное обещание Ручи на счет сегодняшней свадьбы.
   Мы выехали на дорогу и повернули в ту сторону, откуда приехали. Значит возвращаемся в Дели. Я одновременно обрадовалась и закусила губу. Чувствовала себя и впрямь куклой, пластиковым существом, который ждет обещаний и верит во всякую чепуху, что и кто бы не сказал. Меня унизили, пообещав жениться, показав этим, какая я влюбленная и ослепшая дура. Вобщем-то спекталь уже на пляже разыгали с краской и даже поздравили с праздником, хм. Обидело как раз не получение свободы-за это я продолжала благодарить Бога,-а именно пренебрежение. Зачем надо было вообще язык распускать про свадьбу, храмовую церемонию. Лучше бы я при брахмине ответила отказом, чем вот сейчас сидеть шутихой и ощущать на себе чужие насмешливые взгляды. Разыграли, как первоклашку и ,наверно, много посмеялись над этим.
   Я с тоской посмотрела на удалявшийся безнадежно пляж, на расплывающийся миражом в плавленном воздухе пестрый ашрам. И увидела Шиву. Допустим это был он. Памятник грандиозно возвышался, указуя путникам дорогу к священной реке.
   -Туда, фото,-махнула с надеждой и тут же осеклась.
   Недоброжелательные лица Ароров говорили о том, что они не желают потакать моим прихотят.
   -Там нечего смотреть,-фыркнул Ашвани.
   И только сверх показушная религиозность помешала Пуниту сказать привычное: "ганда".
   Мы выехали за пределы города и горы, ломаные горизонты неровных хребтов постепенно синели и исчезали с поля зрения.
   Пунит вытащил из кармана носовой платок и, повернувшись ко мне, принялся усердно оттирать краску с пробора. Она не поддавалась и ему пришлось платок смачивать водой. Фарс кончен. У меня уже щипала кожа на голове от долгого растирания, но краска хорошего качества, так до конца и не стерлась. Красные разводы остались под волосами. Напуганный Пунит, а выглядел так ничтожно комично, что меня больше забавляло его поведение, чем оскорбляло, запутывал мои волосы, чтобы они закрыли от посторонних следы его злобной шутки.
   -Так вроде не видно?-дрожал всем телом, спрашивая у сестры. Ручи поглядела и кивнула: да, если кто не знает, не заметит.
   Наверно самый короткий брак был у Бритни Спирс-где-то часов восемь. Ну даже ее я перещеголяла. Мой брак не продержался больше часу.
  
   ***
   -Смотри,это манговые леса,-обернулся ко мне Амит, когда мы проехали , наверно, больше двух часов от Дехрадуна.
   -Правда? Так растут манго?-я удивлялась как ребенок.
   Первый раз видела массивные высокие деревья с густозеленой широкой листвой. Раскидистые кроны посаженных в двух метрах друг от друга манго затеняли аллеи.Солнце силилось,но не могло проникнуть вовнутрь и лечь на землю рядом с бурыми стволами.
   Огромные плантации.Вдоль дороги. То ли дикие,то ли в чьей-то собственности,но ничем не огорожены. Полураздетые худые спины то и дело нагибались,собирая с пола опавшие зеленые плоды. На обочинах в длинный ряд выстроились продавцы манго. Несколько машин останавливалось,узнавало цену, скупало ящиками. Стало быть дешево.
   -Хочешь манго?-подтолкнул меня локтем в бок Пунит.
   -Конечно.Я люблю манго.
   -Это у нас самый ценный фрукт. Королевский.
   Я сразу вспомнила слова Виджендры. Он тоже называл манго фруктом номер один в Индии и даже самым лучшим в мире.Самый уважаемый. Всеми.
   Не могу сказать,что манго понравилось мне лучше арбузов,бананов или спелых абрикосов, к примеру,-вкус разный. Да и не привычный манго фрукт для россиян. Даже те зелено-бурые плоды, что стоят по полтиннику за штуку, еще не есть настоящее манго, спелое, сочное, ароматное, просто дышащее тропическим зноем. В России продают другие,зеленые,кисловатые. Я готова любые привычные фрукты есть каждый день килограммами. Фрукт для меня ценен сам по себе. Да и манго вкусное ела только здесь. Тут у них другой аромат и мякоть слаще.Хотя первый раз ,когда Виджендра мне купил,непривычный вкус привел к желудочным спазмам,но достаточно легким,чтобы с ними справится лишь внушением. Только дома,выложив гостинец, поняла,что начинаю привыкать к экзотическому фрукту. Маме и брату он сразу пришелся по душе. Сейчас ,проведя две недели в индийской семье,испив не один стакан мангового шейка,я окончательно полюбила то,чем сейчас торговали по обочинам.
   Ашвани притормозил. Перекинулся с братом парой мне не понятных до точности фраз. Уловила только "аам",что и означает с хинди манго.
   Посоветовались с Амитом. Вмешалась Ручи. Теперь я отчетливо слышала "купить...Дели...тут дешевле...сколько...домой". Наконец они вылезли из авто. Я собралась тоже,но братья резко пихнули и захлопнули передо мной дверцу:
   -Тебе нельзя. Сиди здесь жди.
   Я осталась в машине со спущеными окнами. Четверка бодро подкатывала к ящикам с фруктами.Разной спелости. Разной формы.Разной цены.
   Я с грустью следила за счастливчиками,которе могли участвовать в процессе купли-продажи,могли просто походить поразмять затекшие члены. Мне досталась роль охранника,как кинул напоследок Ашвани.
   Я вытащила бутылку с водой,отхлебнула.Сердце перестало обиженно колотиться.Глаза побежали по салону заезженного авто,скользнули по летящим мимо машинам.До сих пор удилялась левостороннему движению. Обернулась. Позади нашей стоянки суетились оборванцы. Один,самый маленький и шустрый заметил меня и мой взгляд. Кивнул Я ему. С деланно дерзким видом он кинул в сторону палку,которой чертил на песке и направился в мою сторону. Обошел машину и подбоченившись встал у моего окна:
   -Кья чахие?-приподнял нагло подбородок,в глазах засверкала необоснованная злоба. Сам маленький,рахитный.Весь в пыли и грязевых разводах по животу и щекам. На вид лет пять,не больше.-чего надо?
   Голосом звеняще-хриплым прорычал через стекло.
   -Ничего,-усмехнулась детской выходке.
   Он угрожающе прислонился и протянул руку с зажатым кулачком.
   -Ух ты?Драться хочешь? -И сразу перевела это на хинди.
   Мальчишка огрызнулся и замотал кулачком,намереваясь достать меня и стукнуть. Лицо исказила лютая ненависть. Улыбка сползла с моего лица. Это мало походило на шутку. Простой маленький ребенок,который соображать еще почти не научился и уже ненавидит меня. за что? Неужели вся страна такая? Сделалось больно и защемило в груди.Все:от мала до велика...гонят прочь...
   Увидев мою опечаленность, ребенок победно просиял и,вытащив руку из машины,еще раз погрозил мне:
   -Если ничего,то и не зови.
   Я и не звала.Он поднял с земли новую ветку и хлестанул по борту машины. Мне то что- не моя, а Ароров. Я отвернулась,пропуская глазами новый транспорт. В каждом из них я видела более счастливые лица,чем мое. Но все они были индийские.
   -Э!Аре!-заголосили Ароры,увидев маленького хулигана.-Чхор до!Чаль!Отстань!Уходи!
   Других слов,похожих на брань я не разобрала. Отпугивали они не от меня-от машины.
   Разбойник набычился.Встал широко расставив кривые ножки.В сложенных на груди руках палка.Грязная повязка на бедрах мотается от ветра и напряжения.
   Амит направился сюда,чтобы отогнать.Мальчишка схватил камешек и кинул в него. Не попал.
   -Я тебя!
   Сорванец крикнул невнятное и отбежал.
   -Что он тебе сделал?-спросил чуть напуганно Амит,когда подошел. Оглядывал меня:нет ли синяков и царапин.
   -Ничего. Все нормально.
   -Устала?
   -Да,-опустила голову.Вздохнула.
   -А знаешь,-произнес весело,чтобы взбодрить меня.-Они покупают сейчас манго для тебя.
   -Для меня?-удивленно подняла глаза.
   -Да,чтобы ты взяла с собой в Россию. Ты же завтра улетаешь. Сможешь унести весь ящик? Или два?
   Я не верила свои ушам: неужели жадные Ароры так напоследок раздобрились? Неужели я привезу домой гостинец целый ящик манго?
   -Мне?-переспросила.
   -да,-повернулся полубоком к ним,указывая плечом.-Видишь,выбирают полузеленые,не очень спелые. Это чтобы не испортилсь. Так ты их сможешь до дому довезти. Если спелые брать,то жарко и они пропадут.
   -А зеленые есть можно?-засомневалась.
   -Они доспевают.Вот попробуй. Я тебе принес.
   И он из-за спины вынес два плода. Один совсем зеленый,другой салатовый с бледно желтыми разводами.Достал из джинсов раскладной ножик и отрезал кусок от зеленого. Протянул. Я взяла,откусила. Поморщилась.Ну и кислятина!
   -Кхата?-посмеялся Амит.
   -Да,кислый.
   -Не нравится?
   -неа.
   -Ну на другой,-и отрезал ломоть от салатового.
   Поспелей и значит поспелей. Сразу рот наполнился пьянящим ароматом нектара,мягкий сок брызнул по зубам.
   -А это как?-улыбался дружелюбно парень.
   -да,вкусно.
   -На весь тогда,-протянул мне плод.-А зеленый будешь?
   -нет,-замотала головой,морща нос.
   -А мне нравится.Я люблю кисленький.-и он отрезал себе от зеленого и съел,не показав ни глазом ,что несъедобно.
   -Амит!-позвали его друзья,недовольно замахав руками. Лица раздраженные. Им явно не нравилось,что он со мной долго разговаривает.
   -Иду!-ответил им и наклонился ко мне через открытое окно:-я скажу им ,какие манго тебе брать. Передавай дома брату,родителям привет от меня и скажи,что эти манго и от меня.
   -ладно,-губы сами растянулись.
   Он отошел,а я уже обсасывала волосатую косточку манго. И все думала:как мог этот парень затесаться в Арорское общество. Все-таки есть у каждого что-то хорошее. У Ароров-Амит.
   Уже с радостью и благодарностью наблюдала за суетной толкотней возле торговца с коробками, за собирающими опавшие фрукты-они ,кто в корзинки,кто в подол набирали плоды и подносили их к дороге. Торговец отбирал недовольно лучшие и отбрасывал гниль.Все те же обнаженные спины нагибались за ними и складывали в отдельную кучку поодаль-для себя.
   Четверка выбрала наконец и я видела ,как все трое парней вытаскивали кошельки и расплачивались.
   Носильщик поднял тяжелый ящик с фруктами и подтащил к машине. Братья несли второй.У Ручи в руках пакетик с самыми желтыми.
   -Тум кхушь?Рада?-оскалился Пунит,открывая багажник и подмигивая мне.
   -Рада.
   -Наташа,это все тебе!-услышала бодрый голос Амита. Обернулась. Его лицо ослепляла радужная улыбка.-Тебе столько хватит?
   -Хватит,-кивнула, поднимая к глазам большие скулы,доставшиеся по наследству от киргизского прадеда.
   Ящики с зелеными и полуспелыми плодами,пузато и чинно торчали позади сиденья и распыляли по салону такой аромат,что невольно кружилась голова.
   Ашвани вытащил бутылку с водой и полил из нее на спелые манго из пакета. Каждому досталось по сочному карапузу,похожему на мяч для регби.
   Амит съел быстро и сел за руль. Машина сорвалась с места. В заднее стекло что-то стукнулось. Мы обернулись. Злой мальчишка бросил в нас ветку и стоял руки в боки. Братья вылезли наполовину из окон и гаркнули что-то угрожающее. Мальчишка отвернулся и нагнулся за новой палкой,выставив напоказ свои черные голые ягодицы.
   Мы поехали,оставляя позади и торговцев, и манговые леса, и хулигана,и воспоминания...
   Я еще долго наслаждалась вкусом спелого фрукта,под насмешки Пунита и Ручи,что я так и саму косточку разгрызу и съем. А я не знала,когда в другой раз после отлета смогу еще раз поесть настоящее индийское манго.
  
   ***
   Показалось Дели. Сухой загазованный воздух. Пыль. Редкие новостройки,издали похожие на наши многоэтажки. За ними наполовину застроенные и разбитые под огороды пустыри.
   Дальше дорога ширилась и появлялись основные сооружения. Показались прохожие. Вело и моторикши. Вот и конец. Сегодняшний день подходит к концу,а в дявять утра уже самолет. Тоска обожгла нутро.Сердце подскочило и забилось в самом горле. Душили слезы. Я пряталась под очками и думала: я встречу Сашу,расскажу ему всю правду,потом приду домой и расскажу лишь часть того,что случилось маме и бабушке,еще меньше узнает папашка-он сразу говорил мне словами старшего брата: "Это не любовь. Им только деньги от тебя нужны и виза"(извините, что часто овторяюсь)-я не верила,ругалась: "Разве меня нельзя любить?".Папаня смущался,тупо смотрел в пол и кивал: "можно". Но ,значит,все-таки нельзя и Женька был прав. Горько.Но обиднее всего,что я не получила то,ради чего приехала-стыдно.Всем растрезвонила на радостях,что поеду выходить замуж за самого лучшего принца на свете. Не знала,кем на самом деле окажется этот принц. И еще...я не видела Индии. Я не ощутила ее,не наелась,не испила даже глотка. Упущенное время. Насмарку. Жалко и денег на билет. Жалко и тех четыреста рублей,что извели на приглашение. Как все несправедливо... а ведь они передумали меня убивать после того, как я позвонила домой и Саша сказал, что приглашения на обоих братьев готовы. Я оповестила Ароров. Видели бы вы их лица в тот момент! Словно в лотерею на восемьдесят миллиардов долларов состояния Билла Гейтса выиграли. С той минуты у меня отступил страх смерти. Это я только теперь вспомнила и подвела под черту как все было. Ароры прыгали вокруг меня, тормошили, едва сдерживая слезы радости: неужели ты говоришь правду и не обманываешь? неужили мы уедем отсюда? Неужели ты такое сделала ради нас?
   Я все и всегда делала только ради себя. если поразмыслить глубже, то и любит человек только потому, что ему самому в это время хорошо. Эгоизм -на нем все основы зиждются. Только иногда у некоторых он за рамки дозволенного вылезает и тогда все рушится и крошится. И эгоизм-мотор всего движения, превращается в агрегат катастрофы. Возьмите хоть Гитлера, хоть Наполеона, хоть Македонского. За всем кровопролитием стоит эгоизм, проистекающий из благой любви к себе, к кому-то еще. но я отвлеклась, как всегда.
   Исполинская красная фигура Ханумана,бога -обезьяны,показалась за поворотом. Огромная голова высилась над дорогой.
   -Смотри!-указала мне на него Ручи,хотя я его уже давно заметила.-Это Хануман.Бог силы.
   Пунит демонтративно задергал бицепсами,напрягая руку:
   -Я тоже как Хануман.
   Я посмотрела на него и сморщилась:глупый взгляд,открошенный зуб под поднятой верхней губой,напыщенность индюка и самолюбование павлина. Пустое. И его я люблю? Даже после всего насилия? В своем ли я уме?
   Нет. Разум его давно не любил. А сейчас даже презирал. Страдала душа.И мне казалось, что боль была больше от потери самой любви,чем от утраты любимого. Наверно,я всегда любила не столько Пунита,сколько саму любовь,свои ощущения,чувство полета и восторга, себя в роли влюбленной. Это ушло. Летать некуда. Не на чем. Крылья обрезаны.Ноги подкошены.
   Я повернулась к Ручи,оглядела ее тонкую фигурку в белой рубашке,ее хвостик и сердце снова застучало под подбородком:я уже сейчас скучала по ней. Впервые я почувствовала тоску по человеку,который еще с тобой,рядом. И ведь я ее больше никогда не увижу...
   Я читала свое будущее по своим ощущениям. Я знала,что проведу с ними последние часы и на этом наши пути навсегда разойдутся. Я не смогу общаться с Шантой,хотя она в целом и хорошая женщина,но она мать этих двух скотов,и я ей близка лишь до тех пор,пока имею хоть какое-то отношение к ее сыну. Ручи тоже мне как-то высказалась,что любит меня,потому что я люблю ее брата. Никто не относится ко мне просто как к личности. Только опосредованно. А с Кришенлалом мы и вовсе не успели сблизиться.
   Я усмехнулась своим мыслям и попрощалась с ними со всеми. С тем Хануманом,к которому я так и не спустилась в овраг.
   "Потом,"-кинул на мою просьбу Пунит. А это потом так и не наступило. Сейчас нам неудобно было останавливать машину. Сейчас все устали. И я уже утратила тот первоначальный интерес к высоченной скульптуре. Я уезжаю завтра-это куда как более трогательно и горестно. Одновременно я радовалась,что снова вернусь домой и перестану затворницей терпеть издевательства. Но с другой стороны,я плакала об Индии,о прогулках, которых не было и о тех,которые были.О горах,которые я видела впервые в жизни и не успела ими насладиться,даже походить по ним. Все фотки ,которые не сделала,потому что Ашвани с Пунитом отобрали мой фотик с пленкой и снимали только себя любимых. Все фотки, которые сделала, но и их отобрали. Ничего мне на память. Ну и подавитесь! Для вас это будет единственным красочным воспоминанием,единственным праздником в жизни:эти две недели,что я жила у вас! Больше ничего вам не будет!так и сдохнете от скуки и серости. А я еще буду счастлива. Еще много у меня будет ярких моментов,недель, месяцев, лет. Да что там-вся жизнь отныне- прекрасная волшебная сказка, где сбываются все мои пожелани. Я еще много раз буду гулять по Индии и где бы то ни было.Но без вас. У меня много будет праздников и воспоминаний. А у вас только одно: обо мне.
   Воздух словно затих и остановился, слушая меня. Деревья в испуге оцепенели от моих проклятий. Машины загудели заупокойно, как гудят у нас паровозы по умершему железнодорожнику. Может это и показалось миру жестоко,но я прокляла. И прокляла от всей души. С той же силой,что и любила и стремилась сюда.
   Мы подъехали к дому.
   Амит помог друзьям затащить наверх ящики с манго и сел на провалившийся диван.А они троем с Ручи вернулись к машине.
   -Все, уезжаешь?-как-то не веря в это, спросил он с грустной улыбкой.
   -да, -я села на кровать напротив, подобрав под себя ноги.
   -Ты хочешь уезжать или хочешь остаться?-он с трудом подбирал слова, как будто ему трудно было говорить. В голове мелькнуло удивленное: "неужели ему трудно со мной прощаться?-почему?Привык?"
   -Как сказать,-я опустила голову, посмотрела на свои лежащие у подножия замученные жарой и потом кроссовки, на удобные сандали Амита,на свои,торчаще сиротливо из-под кровати, и обида снова резанула по сердцу.-Я тут привыкла, поэтому грустно. Но я очень рада,что вернусь домой.
   Подняла глаза и посмотрела на него. Его лицо скорбно перекосилось и виноватым голосом,словно не кто-то, а он все время издевался надо мной, сказал,кривя губы:
   -Извини...
   -За что?-почти выкрикнула. При чем тут он.
   -Ну...ты приехала к нам в гости, в Индию. А мы... так показали тебе плохо...ты теперь думаешь,что мы ,индийцы -плохие...-он мял пальцы, тихонько подергивал головой. В нем боролись разные субличности: как сообщник Пунита и Ашвани он присутствовал при сценах насилия и в силу дружбы с ними не мог ничего предотвратить и потому стыдился своей слабости; возмущался индийский патриотизм: показать себя гостю не с лучшей стороны и не дать посмотреть город, страну. Мне захотелось похлопать его по плечу,но он сидел далеко,чтобы дотянуться. И я только понимающе улыбнулась.-Извини,что не показал тебе Дели. Я хотел...но так много дел было...
   -Ладно, зачем тебе извиняться? Я ведь ни к тебе приехала,а к Пуниту. Это он мне ничего не показал. А ты молодец. С тобой было интересно вместе гулять. Ты веселый. Хороший друг.
   Совсем не ожидая от меня прощения и похвалы, он расправил плечи и глаза его засияли радостью:
   -ты правда не обижаешься на меня? ты правда считаешь меня хорошим?
   -Правда,-я тоже ему улыбнулась и от этого в комнате стало светлее. А может, это просто в ту же минуту к нам заскочил послеполуденный лучик,чтобы тоже попрощаться.
   -Знаешь,-начал Амит бодрее,-когда ты приедешь в следующий раз,если я не уеду в Италию, я обязательно тебе покажу много интересного! Много погуляем. Я даже дела оставлю!
   Комок подобрался к горлу и сцепил мышцы. Я его больше не увижу. И не узнаю,уехал ли он в Италию. И мне уже казалось,что в России мне его будет не хватать. А почему-не знаю. Наверно,потому что мало друзей. Хорошего человека встретить не просто. И еще сложнее не потерять.
   -Ты плачешь?-Амит напрягся и наклонился в мою сторону. На глазах у меня блестели слезы,но я не позволяла им скатываться.
   -нет,-замотала головой, грустно приподнимая уголки губ.-Просто солнце.
   -Солнце?-кивнул он на жалкий лучик.
   Мы понимающе усмехнулись.
   На лестнице послышались знакомые шаги. Раздался трубный голос. Вслед за ним в комнату влетели два брата.
   -А что вы тут делаете?- Пунит резко остановился в дверном проеме,раскинув руки на косяки. Ашвани навалился брату на спину и выглядывал из-за плеча.
   Амит привстал,поднимая руку для объяснения:
   -Разговариваем.
   -и о чем же вы разговариваете?-язвительно выдавил Ашвани,кинув взгляд на меня.
   -то,что Наташа завтра уезжает. Прощаемся. Говорим про то,что она не успела посмотреть Индию,но в другой раз мы ей покажем.
   Братья насмешливо переглянулись:
   -Мы сами к ней приедем.
   "Рзбежались",-хмыкнула я в уме.
   -Что еще говорили?-отошел от входа Пунит и встал надо мной.
   -Просто говорю Наташе до свидания,-Амит снова упал в диван и посмотрел на меня с сожалением,-потому что я не смогу приехать завтра утром проводить ее. Сегодня попрощаемся.
   Мы напряженно смотрели друг на друга,пытаясь запечатлеть черты лица, манеру держаться, телодвижения, улыбку,чтобы сохранить приятные воспоминания.
   Ашвани заметил это и неприятно повел плечами. Встал между нами и загородил вид. Мстительно-нервно схватил меня за щеку,как обычно потрясти. Наклонился ко мне. Глаза его жгла ревность.
   - Наташа ведь не навсегда уезжает. Потом вернется, когда они с Пунитом поженятся. Так ведь?-судорога пробежала по его сильно зажатым челюстям.
   Я ничего не ответила. Даже его руку не отстранила: пусть последний раз дотронется до белой женской щеки и вспоминает остаток жизни.
   В коридоре послышалась Ручи.
   -Ашу, Пуно! Я сейчас поеду на работу. Надо предупредить,что завтра приеду позже. Потому что Наташу провожу. И сегодня немного поработаю до вечера. Часа два. Кто меня проводит?
   Братья повернулись к ней. затараторили. Мы с Амитом еще раз переглянулись. И все-таки неотступная мысль: не похож он на индийца,хоть и темный.
   -Наташа!-подскочила ко мне Ручи.-Подожди. Я скоро приеду. Не долго. Просто мне надо. Босс звонил,чтобы я хоть на час приехала. Мне так не хочется уезжать,потому что хочу с тобой остаться. Но надо.
   -все нормально,-кивнула ей.-надо так надо.
   Она мимолетом погладила меня по волосам,вздохнула и вскоре скрылась в темнеющем коридоре. Амит тоже встал. Все пошли вниз. Я осталась одна.
   Комната,в которой я обычно просиживала дни, заперта. А ключ у Шанты.На мне грязная одежда. Белый топик еще вчерашним вечером был готов к стирке,но пробыл на мне до сего часа. Никогда более неряшливой я себя не чувствовала. И обидней всего,что это случилось не из-за себя. Даже сейчас не могла переодеться. Бог с ним. Прилечу домой,все перестираю, обновлюсь.
   Я решила воспользоваться свободным временем и пройтись по дому. Прикоснуться к замершим но живым вещам,услышать их тихий шепот, вдохнуть привычные запахи и увезти их в Россию.
   Я смотрела на темные стены уже бывшей тюрьмы и прощалась с ними.Пыталась запомнить визгливый шум крутящейся панкхи,то дружественной, то враждебной. Последний вечер. Мне все стало казаться родным и близким до боли в сердце. Решетки на окнах. Узкие лестницы. Туалет с дыркой в полу. Черная раковина-ванна на кухне. Пыльные цветы в горшках. Крыша. Я вытирала слезы,прощаясь с ней. Она заменяла мне друзей, улицу, мир. Она дарила мне уют уединения, скрывала в ночи тисканья с Пунитом. Видела драку с Ашвани. Тут капала недовыжатая вода с белья,которое я развешивала. Тут соседские мальчишки запускали воздушных змей. Битые кирпичи, скамейки с налетом цемента, почерневшая лестница...Ничего этого я больше не увижу. И тех пузатых соседей через широкую дорогу , и тех маму с дочкой,которые напротив кухни вылезали после стирки ежедневно посидеть на балкончике, и беременную жену Пунитова друга Паяль,к которой так и не сходила в гости. Много чего не увижу. Много чего потеряю. Но зато я вернусь домой. Снова обрету спокойствие. Как побитая собака залижу зияющие раны. Обниму маму, бабушку. Объемся в гостях у папани чего-нибудь вкусненького-он вообще всегда первокласно готовит. Мы с Сашей постоянно ему на мозги капаем: открой свой ресторан, самый популярный будет, все только у тебя питаться станут. А он хихикает и отмахивается: глупости, готовлю как получится и всегда по-разному, а в ресторане до граммов четко все просчитывать надо, лень.
   Посекретничаю,а потом раздерусь с братом. И это мой привычный мир. Я вернусь к жизни, где все серо,но свободно.
   -Натаса!-послышалось мое имя. Я вздрогнула. Это Пунит. Он вернулся. И теперь напряженно метался по дому,разыскивая меня, чтобы воспользоваться одинокой квартирой и затащить меня в угол. Я напугалась. Столько уже пережито,столько передумано: и желания близости, и брезгливость, и ненависть, и безразличие,что сейчас я не была готова сделаться его женщиной.
   Сердце затрепыхало. Я стояла в нерешительности и надеялась,что он не найдет меня так рано. Но по звериному чутью Пунит сразу вычислил меня и, стремглав взлетев на крышу,оказался нос к носу. Как ураган,сметающий все на своем пути. Как демон из древнего эпоса. Как охотник,напавший на добычу. Горящие глаза. Дрожь в теле. Приоткрытый рот с легкими конвульсиями в губах. Страшен и красив одновременно. Я сиротливо съежилась, не говоря ни слова.
   -Дома никого нет,-вылетели как огонь его слова.-быстрей пошли вниз.
   Я стояла как статуя. На лице испуг. Он рванул за руку.
   -Быстрее!
   -Зачем?-замялась,спасительно оттягивая время.
   Он приблизил ко мне свое пылающее лицо и дыхнул:
   -я хочу секса с тобой.
   Меня как парализовало: не чувствую ни рук ни ног. Пунит бросился полубегом к лестнице,таща меня за собой, безвольную, слабую. Сердце колотилось как пойманная в силки птица. Едва спустившись с лестницы нетерпеливо агрессивно прижал меня к стене. холод обдал спину. Пунит жадно накинулся на мою шею,плотно прижимаясь и придавливая меня руками.
   -Маза,маза!-громко стонал,всасывая кожу.
   Я не выдержала:
   -Подожди,я хочу в туалет.
   -Потом, не сейчас,-все еще не отпускал.
   Я начала сопротивляться,пытаясь освободиться от его настойчивости.
   -Хватит! Пусти. Я сейчас хочу!
   Он оторвался от горла и посмотрел вопросительно, почти влюбленными глазами:
   -Почему? Что случилось?
   -Я сейчас приду,-постаралась сказать спокойнее.
   -Я не могу ждать,-по лицу пробежала судорога.
   -Мне надо...
   Я снова попыталась освободиться. На этот раз Пунит меня выпустил и я устремилась в сторону спасительной кабинки.
   -только быстрее!-крикнул мне в догонку.
   Я резко захлопнула за собой дверь и с лязгом закрыла задвижку. Как безумная отскочила в сторону и прижалась спиной к стене. Рот открыт и ловит воздух. В голове стучит. Неразбериха. Страх застилает глаза темной пеленой. Я прижимаю руки к груди и стараюсь отдышаться. Тут попробую отсидеться. Потяну время. Сколько ни есть. Вдруг кто-нибудь успеет вернуться и не даст Пуниту шанса. А пока он же не будет ломать дверь и силой вытаскивать меня отсюда. Вдруг и правда приспичило.
   С замиранием слышала нетерпеливые шаги взад-вперед, тяжелые вздохи. С улицы доносилось собачье тявканье, грохот телег, визг постукивающихся бидонов. А я стояла и слушала свой пульс.
   Три, пять минут. Может меньше. Может больше. Время и ползло и летело одновременно. И я не знала,сколько прошло даже приблизительно. Пунит устал ждать и постучался. Я еще дальше отскочила от двери,как будто через нее мог пройти ток и ударить меня. Снова стук, настойчивый, сильный.
   -Натаса, выходи. Быстрее!
   Слышались приказ, просьба,угроза, мольба. Я страдальчески морщила нос и похлопывала по груди,чтобы успокоиться. Надо что-то решать. Оставаться до последнего или выходить. Но я не понимала,что сейчас страшнее. Этот шум,который создает снаружи Пунит-агрессивный самец,которого не подпускают к самке,-привлечет всех соседей. Или то,что ждет меня по ту сторону двери. Тогда я уже не смогу сопротивляться. И он сделает свое дело. Нужно ли мне это?
   Я зажмурилась.Надавила на виски. Что делать? Так же должны были чувствовать себя люди в осаде,которых атакуют враги и уже некуда бежать. Сдаться на милость или покончить с собой. Но у меня же не до такой крайности. Смотрю на чернеющую дырку в полу,куда стекаются все человеческие отходы: не в нее же с головой. В глубине души стало смешно: зачем так драматизировать? Голос изнутри тоже насмешливо произнес:
   -ты разве не за этим сюда приехала? Ты приехала стать его женой. А для этого нужно было бы с ним спать-это удел всех жен. Ты страдала от комплекса невинности. Не с кем было ее потерять. А тут совсем рядом есть помощник. Он,конечно,не идеал и любовник так себешный, грубый,дикий. Но ведь еще пару недель назад ты его любила.
   Я опустила руки. веки расслабились,но не открылись.
   -Представь себе на несколько мгновений,что перед тобой или на тебе прежний Пунит, тот, из твоих иллюзий. И тогда пропадет твой страх насмешки,что ты все еще девственница в двадцать восемь. Получишь сексуальный опыт. И он тебя не убьет. Сколько людей вокруг ходят с этим и никто еще не умер. Речь не идет о спиде и прочих безобразиях. Этого не бойся сейчас-у Пунита всегда на готове не один презерватив. Эмоциональная связь ,считай,тоже есть. И все равно ты завтра уезжаешь. Навсегда. Так что и стыдиться нечего. Если что не получится,об этом будете знать только вы двое. Ну потом еще и его братец-язык у Пунита длинный. Они ничего не скрывают друг от друга. Так и у тебя с Сашей тоже нет секретов. Вы похожи. Так что смелей открывай дверь и выходи. Отдайся случаю.
   Я открыла глаза и вздохнула. Облегчение. Сердце все так же учащенно бьется,но страха почти нет. Пунит все еще барабанит и почти рычит. В конце концов он просто оголожавший мужик при доступной возможности. Он не хищник. Хуже,чем его укусы на крыше,уже не будет.
   Я еще несколько раз глубоко выдохнула и взялась за громадный шпингалет.
   -Почему так долго?-горели страхом ожидания черные глаза.
   Я молчала, опустив свои. Пунит схватил меня за руку:
   -Идем быстрее. В комнату.
   Быстрыми шагами он направился,уводя меня по темному коридору, в глубь квартиры. Я почти бежала за ним вприпрыжку,не поспевая за его решимостью.
   Сколько же я пряталась в туалете,что так быстро начало смеркаться. В доме лежал неприятный для глаз сумрак, давящий, напряженный.
   Комната-зал,где собираются гости, где семья по вечерам смотрит телевизор, где ночами спят хозяева, муж с женой, окутала нас своей энергией. Казалось,что тут многолюдно. И на тебя со всех сторон смотрят призраки. Пунит втащил меня и прихлопнул дверь. отстранился немного. Взглянул. Протянул руку.Со свистом безропотно сползла вниз молния на моих брюках. Короткий поцелуй-рывок. И со страшной силой отбросил меня на кровать. Как пружина я отскочила от матраса спиной и села. Вжала голову. Ноги свисают. На них те же порваные сандали-шлепки.
   Пунит мгновенно скрутил свою футболку до подмышек,обнажая грудь и живот. Быстро натянул резинку.В горле снова перехватило.как удушье. Его руки упустились на мои плечи и подтолкнули. Страх снова взял вверх. Я уперто не собиралась падать на спину. Напрягла корпус. Сопротивлялась. Взмах гривой. Неистовая судорога в лице.
   -не надо.не сейчас...-вылетел мой хриплый шепот.
   Рычание и рывок. Пунит с силой швырнул меня на матрас и распял. Как рыба без воды немо раскрыла рот,шевеля губами. Голова поднимается,увлекая за собой шею и плечи. Но еще сильнее рывок. Надо мной беспощадное лицо. Темное от сумерек. Блестят только алчным огнем бездны глаз. Тяжесть тела наваливается сверху. Он легко как перышко резко подтягивает меня по матрасу к середине; ловко ногами раздвигает мои ноги и заплетает щиколотки своими ступнями:цепко,как веревками; удерживая меня под собой, другой рукой шустро задирает мой топик,оголяя живот. Ему хочется почувствовать кожей соединение живых горячих тел. Вырывается последнее "не надо".И рывок. Вошел. Не глубоко. Я только широко открываю глаза и ловлю ртом воздух. Толчок. Глубже. Еще.от страха и неожиданности замираю. Веки падают. Ладони сжимаются в кулаки и я чувствую резь от ногтей. На лестнице раздаются мужские шаги.
   Напрягая все мускулы и скрипя зубами, Пунит рывком освобождается и пулей вскакивает с постели. Еще не придя в себя, истерично отдергивает подол футболки, натягивает рейтузы,прикрывая стоячий пенис. Все еще лежа,пытаюсь застегнуть ширинку,но молния неожиданно застряла и как ее не дергай,не поддается. И так, и эдак. Я вскакиваю. Стоя пытаюсь застегнуться. Нервничаю. И опять не получается. Шаги приближаются к двери. Я резко отворачиваюсь,все еще копаясь с молнией. Входит Ашвани. Мигом окидывает темную комнату испытующим взглядом. Буравит мою спину. Я с трудом застегиваю только верхнюю пуговицу пояса и убегаю в смежную комнату. Братья не переговариваются. Поняли друг друга без слов. Скорее всего у них уже договоренность была оставить нас с Пунитом наедине. Вот только со временем они просчитались-я пряталась долго. Либо другой план у них был- еще хуже. Второй придет, когда первый кончит, и тоже воспользуется. От них всего можно ожидать.
   Ашвани включил свет. Через оконную прорезь меж комнатами я снова на виду. И никак не могу справиться с брюками.В порыве животной страсти Пунит наверно сломал мне молнию. Я как преследуемая газель несусь укрыться от посторонних глаз в последнее убежище,где вроде закончен ремонт. Но и тут уличный фонарь освещает почти весь квадрат и через незастекленое окно уже за мной наблюдают с соседних балконов. Бесполезно. Тут я не справлюсь.
   Сгорбившись,чтобы короткий топик,хотя бы наполовину прикрыл брючную трещину, через которую розовели нагло ажурные трусы, и неловко загораживаясь руками, я решаю проскочить мимо братьев и запереться в туалете,чтобы там спокойно все обдумать и застегнуть поганую молнию.
   Пролетаю мимо. Даже не смотрю на них. Стесняюсь поднять глаза. Но и макушкой вижу изучающе-вожделенный взгляд Ашвани. Вот сейчас я скроюсь и они выговорятся. Распросы: что и как.
   И вот я снова в тесном закутке с дырявым полом.Снова прислонилась к прохладной стене. раздраженность. Стучит в висках. Был секс или не был? Все еще целка,но как бы и не девственница. Ни рыба,ни мясо. Ашвани приперся не вовремя-почему не раньше,когда я тут пряталась? И Пунит,телок слабохарактерный, безопасность не обеспечил. Подставил второй раз. Как в грязи вывалили. Только и остается по туалетам прятаться, заливаясь кракой стыда. Будто дешевка.Молния нервно рванулась и застегнулась. Губы скривились в ухмылке: а раньше не могла?
   Я вышла и незаметно проскользнула на крышу. Только тут я и могу вздохнуть полной грудью.На город опустилась ночь. По часам еще рано. Но по близости к тропическому экватору уже темнота.
   Через несколько минут послышались с улицы по направлению к дому знакомые голоса. Это вышли из машины Шанта с мужем и Амитом. Значит,он за ними ездил.
  
   Родители вернулись с похорон. По виду даже и не очень опечаленные. Жизнь в доме потекла привычно, за исключением некоторого всполоха,вызванного моим отъездом. Выражалось это не столько в сборах, сколько во всплеске рук, оханий Шанты, напряжения в воздухе и в присутствии домашних.
   Она как увидела мои красные от солнца руки, заохала: разве так можно? Я всегда говорила, что солнце Наташе нельзя, опасно, кхатарнак.
   Сунула мне крем от ожогов. Чтобы ее успокоить, слегка помазала, хотя не настолько обгорела, чтобы щипало.
   Амит снова наполовину по-своевски сидел в кожаном диване. Я рядом с ним. Кришенлал журчал водой в душевой. Шанта помчалась стучать сковородками на кухне. Братья бегали из угла в угол, изображая очередную занятость.
   -Амит!-позвала хозяйка .-ты уже уходишь?
   -да, через пять минут!-прокричал в ответ и улыбнулся мне.
   -ты заберешь свои манго? А то могут испортится.
   -нет. я их Наташе купил! Чтобы домой взяла. Мне не надо. Разве только сейчас мы с ней по одному съедим.
   -Бария,-угукнула женщина и помыла два спелых фрукта.
   Дала их Амиту,а он один из них, побольше,передал мне.
   -спасибо,-почувствовала в руках теплую влагу.-Ты правда мне купил с собой взять?-переспросила его.
   Он повернулся всем корпусом:
   -А почему нет? Мы ведь друзья. И ты уезжаешь. Я не купил подарка,но будет манго. Я же тебе в дороге сказал. Ты не поверила?
   Я пожала плечами:
   -Ну...поверила.
   Мы откусили одновременно свои плоды и сок , густой, мутный, сладкий потек по ладоням. Амит потянулся за лежавшим кстати полотенцем вытереть, а я незаметно лизнула запястье,куда слилось струйкой самое сочное с мякотью. Потом последовала примеру Амита и вытерла остатки тряпкой.
   -Вкусно? Нравится?-радовался,что угодил.
   -Конечно.
   -А в России есть манго?
   -Другие. Зеленые с красным. Кислые. Но не растут. У нас холодно.
   -Значит дорогие?
   -Очень.
   -Сколько за килограмм?
   Я рассмеялась.
   -у нас по штуке продают. Одна штука от тридцати до пятидесяти рублей в разный сезон.
   Он округлил глаза. Посчитал в уме примерную цену. Выходило,что у нас одни плод ценился в три раза выше,чем у них кило.
   Подошла Шанта. В руке зеленоватый пакетик с манго. Штуки четыре.
   -Возьми Амит. Дома угостишь.
   -да не надо,-начал отпираться.
   -Бери. Всем хватит. Три ящика.
   -ну ладно,-успокоился и положил рядом.-вот...-помялся.-мне пора идти.
   Я кивнула. Шанта оглянулась и ушла.
   -Надеюсь,мы скоро увидимся,-протянул ко мне лопаткой ладонь.
   -угу,-но сама знала,что не правда, потому и угукнула без слов.
   Пожали руки. Он встал.
   -передавай привет дома. Брату. Маме. Папе. Манго бери больше. Что еще?
   Я вымучила улыбку.
   -Счастливого пути.
   -спасибо.
   Потоптался на месте и неуклюже потянулся к моей щеке. Видать тоже давно хотелось потрепать. Все не решался. Было совсем не больно. Не по-зверски,а мягко, по-товарищески. Я улыбнулась. он тоже.
   -ну все...до свидания.
   -До свидания.
   Никто не осмелился сказать "прощай". Амит рванул руку к уху, не найдя за что ей там уцепится, опустил и снова улыбнулся.
   Ушел, помахав на последок.
   Через некоторое время в зале появились два брата.
   -Что делаешь?
   -сижу.
   -Уже вещи сложила?
   -Почти.
   -Воды взяла?
   Воды. Я смехнулась. Этого уж всегда в избытке.
   Ашвани пошел к матери. Пунит встал надо мной и воткнул руку в бок.
   -манго еще хочешь? Ешь. Там у тебя их не будет.
   Червь подозрения вонзился и неприятно зашевелился.
   -а ты дашь мне с собой? Штук...
   -не дам. Нисколько.
   Я оробела. Голос его звучал вполне серьезно. Он не шутил и даже не улыбался при этом. Как же так? Просто с собой гостинец?!ничего?
   -Амит...-начала было я.
   -Амит ушел.
   Я посерела. Они присвоят себе его манго. Вот и конец. Хорошо ,что я уже уезжаю. Ничего мне от них не надо. И пусть Пунит подавится этими фруктами и вообще любыми.
   Едва не заплакала. Пересилила слабость.
   -отдай мне мою пленку,-сухо потребовала.
   -Какую пленку?-усмехнулся зло и жестоко.
   -Фотопленку. Где мы были в Массури, гуляли по Дели...
   -ту первую мы еще не проявили. Потом. И эту я тебе не отдам. Там мы.
   -А мне не надо?-я скользналу по нему ненавидящим взглядом.-Это был мой фотоаппарат!
   -Мы тебе потом вышлем. Или лучше приедем когда к тебе, с собой привезем копии. Кодак был твой, а пленку вторую мы покупали. Так что все наше.
   Я поняла,что не видать мне фотографий,как своих ушей. На первой пленке были снимки даже моей семьи, деревни. Еще не проявленные. Хотела доснять в Индии и потом все вместе отдать в студию. Эти обманули. Выманили, обещая быстро за вечер принести готовые фотографии. Поверила. Отдала. И в Массури уже догадывалась,что мне не достанется. Уж очень они старались только себя любимых запечатлеть.
   -Тетради... Вы их нашли?-попробовала узнать о пропавших записях.
   -нет. Их же чуха унесла. Или чор. Если найдем,пришлем по почте.
   Крыса. Вор. Я знаю,кто эта чуха и этот чор. Стоит передо мной. Только хвоста не видно. Мразь.
   Кровь забурлила и прилила к лицу. Я покраснела.
   -Почему ты стала красной?-удивился Пунит.
   -Ничего,-я отвернулась,прикусывая губу,чтобы не разревется.
   Подбежала Шанта.
   -он тебя обидел?
   -нет.
   -Обиделась?
   -Тоже нет.
   Обижаться надо на тех,кто тебе близок и дорог. Посторонние не в счет.
   -ой!-не выдержала женщина, указывая на мои красные от загара руки.-тебе очень плохо, от крема не полегчало? Почему так?
   -это от солнца. Там, в горах.Мне не больно, все нормально,-ну чего она прицепилась к моим рукам. Белая кожа, яростное солнце-естественно.
   -Я всегда говорила,что для тебя солнце опасно. Надо было одеть с длинным рукавом. -завела прежнюю песню.-Пуно бивакуф!-замахнулась на него.-Не уберег Наташу.
   Он только отскочил хихикая.
   "Имбецил,-оценила я его наконец.- И как я могла его полюбить? Шутка богов.Подсунули дурака. Ну да ладно. Зато второй раз в Индии побывала..."
   Появился Ашвани. Поскалился.
   -я очень устал :машину вел. Может ты мне сделаешь массаж?-его зеленовато-карие глаза зажглись огнями светофора.
   -ладно. Тебе с маслом или без?-говорила я равнодушно, уже и без неприязни к ним и без восторга похвалится своим мастерством.
   "Считайте,что это мой вам прощальный подарок. Спасибо,что не прибили. Завтра я уеду и больше никогда не встретимся. Так что можете хоть всласть наунижать напоследок." Мне в эту минуту стала противна мысль,что я тут просто за место массажистки в салоне, за место служанки. И еще вроде резиновой куклы.
   Плевать. Надо догадить до последнего,чтобы еще сильнее их всех ненавидеть.
   Шанта быстро отперла комнату и принесла бутыль с маслом.
   Ашвани снял рубашку, майку и шустро прыгнул на матрас. Распластался по-барски. Дверь предварительно прикрыл и просил никому не заходить. Странно,что его все слушались.
   Я уселась рядом, подогнув под себя ноги. Видя мое мрачное настроение, он решил,что это только из-за отъезда, хотя частично и в этом таилась причина. Разлука всегда трогательна. Даже по возвращении из ада.
   -Я бы хотел,чтобы ты осталась и не уезжала.
   Я жалко улыбнулась. так уж и хотел бы. Сами билет меняли. Сами выпроваживали, на деньги намекая. И будто забыл,как сам ломал мне руки, душил, обзывался. Разве не достаточно?
   -А ты не хочешь у нас остаться? Пойдем и отменим твой билет. Прям сейчас.
   Я напугалась. Это не шутка. Снова терпеть их? Не уж. Потосковать я могу и в родных стенах.
   -нет. Я домой хочу.
   -тебе у нас не понравилось?
   -понравилось.
   -Тогда почему не хочешь остаться еще?
   -потому что я тут одна.
   -Но у тебя же есть анти. И Ручи.
   -нет, я домой хочу. К маме,-чуть не захныкала по-детски.
   -Как хочешь,-отступил, положил руки под голову.-А у тебя и нос тоже красивый. Я тебе уже говорил?
   -говорил.
   -А ты почему вспотела?
   -что? Не поняла я вопроса.
   -Ну вон капли пота выступили, пасина никла,- и он смахнул с кончика моего носа росинку.
   -жарко.
   -включи панкху.
   Я встала и включила. Налила на ладонь немного масла и потерла. Ашвани раслабился и вздохнул. Сама удивилась,что наглаживать его торс не стало чем-то захватывющим и возбуждающим. Отношение,как к работе. Не более. Трудно было массировать его набитые буграми руки.
   -Как тебе?-хитро прищурился.-Мои мускулы?
   -нормально. Почти как Салман.
   -Правда похож?
   -можешь вместо него в фильме играть,-пошутила.
   Он поверил.
   - Да, сам думаю в Боливуд податься. Оттуда и в Голивуд. Звездой стану. Милиоенером стану. А у Пунита нет такого тела. У кого лучше? У меня, правда?
   Я хмыкнула. Соперничество. Ну а мне -то сейчас что?
   -У вас разное.
   -Но ведь у меня лучше. Скажи.
   -лучше. Рад?
   -Рад,-растянулся в улыбке и заворочался:-хорошо!
   -Нравится массаж?
   -мне ты очень нравишься.
   -хорошо,- отреагировала спокойно.
   -А может, все-таки ты меня выберешь, а не Пунита?-приподнял голову.
   Мне уже никто из них не нужен. Но говорить об этом я не стала. Вдруг разозлю и билет порвет?
   -Нет, -покачала головой.
   Он повалился и тяжело вздохнул:
   - ты такая верная ,повезло ему....
   "Только он этого не понял",-докончила мысль и приказала перевернуться.
   В коридоре послышались шаги Ручи. Она вернулась с работы и ворвалась в комнату.
   -Ой!-увидела интимную сцену.
   -Выйди отсюда!-закричал на нее брат.
   Она послушно выскочила. И я услышала обрывки разговора с Шантой:
   -...массаж...он устал...закрыть дверь...
   -я не знала... да... это здорово...потом кто будет массажировать?
   Я ликовала в душе: приучила их к силе касания и брошу. А они по этому будут скучать, маяться и сами не додумаются до такого. Вроде маленькой мести. Хоть как.
   Я быстро закочила с Ашвани. Он нехотя встал и вытер мне пот со лба.
   -устала?
   -нет.
   -Мне очень приятно быть с тобой рядом.
   -спасибо.
   Оделся и вышел,оглянувшись еще раз на меня. Я пошла мыть руки.
  
   Напоследок Ручи попросила и для себя еще об одном массаже. Хотя бы без масла. Руки, шею, спину. Я согласилась. Перед отлетом, мне уже не так все казалось противным, как незадолго. Это не унижение. Мой подарок им. Даже плата за проживание. Во всяком лучае потоянно себя убеждала в этом.
   Я саркастично язвила в уме, растирая темную кожу.Конец рабства.
   -Наташа, ты нас не забудешь?-обернулась ко мне девушка и присела, уперевшись рукой о лежанку.
   -нет.
   -Правда?-она казалась задумчивой.
   -Конечно.
   -А почему ты нас не забудешь?
   Странный вопрос. После пережитого и все забыть? Даже если бы захотела, не так просто.
   -потому что ты такая хорошая,-пошутила, легонько толкая ее в плечо.
   -ты думаешь я хорошая? Я плохая,-погрустнела. Наверно впервые ей стало немного стыдно за обман.
   -почему ты так говоришь?
   -нет, ничего.
   Я знала,что не признается. Потому не настаивала. Мне и так все известно. Или , по крайней мере, многое, что позволяет определить что к чему. Не время теперь на них обижаться. Завтра все закончится. И останется в прошлом. Хотя это прошлое отравляло мне существование и много позже. Можно сказать до сего дня. Пока вам не рассказала.
   Ручи встала и заглянула мне в лицо:
   -ты мне обещала блеск для глаз подарить, и лак...
   Ничего не забыла. Волна презрения к ним подкатила к затылку. Я напрягла скулы и достала из рюкзака розовую мелкосетчатую косметичку. Ее мне прислала в подарок Ленка, жена папаниного старшего брата Женьки. Вообще странные у нас родственные узы. Что я ее не помню в лицо с пяти лет, что она меня не знает, какой я выросла. Пройди по улице мимо, даже не остановимся. И при таком раскладе она умудряется при встрече с моим отцом интересоваться: "как детишки? Как Наташа? очень за них беспокоюсь". А когда хотели с Сашей в столице поселиться, даже с квартирой не помогли по-родственному. "А зачем им Москва, пусть в Петушках работу ищут. Люди-то и на Чукотке живут, и ничего". Им бы такое ничего. Женька больше всех каркал, доказывая,что меня любить нельзя. Я лишь средство раздобыть визу и гражданство, денежный мешок, международный банк для мошенников. Я ненавидела его за такие слова. Он и папашку моего настроил. Теперь я усмехнулась. Косметичка только еще больше напомнит о моем фиаско, так что и пусть исчезает вместе с разочарованиями. Что Ленка мне родственница,которую я видела последний раз в пятилетнем возрасте, что Ручи- одинаковы. Ее тоже можно отнести к таким же родственницам. Пусть хоть все забирает. Она ведь мне сут подарила и браслетик. Я фыркнула и распорола брюхо косметички.
   -бери. Что хочешь,-сунула ее в руки алчной девчонки.
   Ручи выгребла содержимое. Снова все пересмотрела. Оставила мне помаду, тушь и карандаш.
   -мне сумочка тоже нравится,-детское подлизывание: прислонилась ко мне по-кошачьи, тоненьким голосочком проблеяла,поглядывая снизу вверх.
   -бери.
   Она так обрадовалась от неожиданности, что подскочила и обняла меня.
   -Какая ты хорошая!
   -я знаю,-усмехнулась и достала из сумки салатовую футболку-топик. В ней я приехала к
   ним. Ее облюбовала вся семья. Я не знала про Ручино существование и не привезла ей никакого подарка. А она и тут была мне вроде подруги. Как могла утешала, развлекала. Пусть забирает себе и топик. Пусть хоть все вещи у меня заберут, лишь бы только не помешали уехать от них.
   На меня нашел внезапно такой приток негодования,презрения к ним ко всем, что я готова стала откупится всем что есть. И пусть расценивают как угодно: вымогательство, подарки, оплата за жилье и питание, дань. Мне уже безразлично.
   Ручи схватила трясущимися руками футболку и бросилась в зал, крича охрипшим голосом:
   -Анти, ма! Смотрите! Это Наташа мне подарила! Мне Наташа смотрите,что подарила!
   Притащила всех в комнату. Братья таращились на меня удивленно. Отец виновато выглядывал из-за их плеч,возвышаясь на полголовы. Мать теребила топик, выставляя его вперед,чтобы лучше разглядеть и по обыкновению тянула:
   -Бария. Бахут бария!
   И как они не замечают,что топик полинял. Розовые расплывы отпечатались на груди, спинке, а они все равно дивятся. Еще лакам, блесткам, духам и косметичке. Что им за невидаль? Как туземцы, встретившие каравеллы Колумба.
   Я смотрела на них и думала о своем. О том, как теперь буду жить, смогу ли когда-нибудь их простить и забыть. Научусь ли снова доверять чужим. И полюблю ли кого-нибудь опять.
   Насмотревшись на подарки, все вышли. Шанта забрала футболку с собой, чтобы с утра постирать. Я снова слышала свое имя из зала.
   Ручи выключила свет, прикрыла дверь и обняла меня. мы стояли, покачиваясь, прижавшись, и прощались. Я успела полюбить ее. И в эту минуту перестала жалеть для нее подарки. И даже простила. Пусть будет на память, как о хороших странных днях. У нее пропадет обязанность после работы выгуливать иностранку, но не станет ли ей скучно и пусто, как будто из жизни ушло нечто важное, невосполнимое. Люди как правило всегда сожалеют лишь о том,что потеряли. Но я уже не злорадствовала.я ведь тоже теряла. Даже больше ,чем они все вместе. Я теряла любовь и то воздушное состояние эйфории, в котором так нравилось пребывать. Я теряла Индию. И надежды...
   -скажи,-зашептала таинственно Ручи,-У вас с Пунитом что-нибудь было?
   Я не хотела отвечать:нечем хвалиться. Не скажу же ей, что он не целуется, а кусается и вместо обниманий, щиплет, мнет и калечит. Для нее он неизвестный хороший старший брат. Пусть таким и остается. Она же сказала мне еще в самом начале: "Я люблю тебя, потому что ты любишь Пунита", значит без этого условия все пропадает. Пусть и будет по ее. Я не возражаю.
   -Ну признайся, скажи. Мне так интересно!-капризничала она.- Например,там в Массури в машине, когда вы двоем остались.
   -ну было,-ответила уклончиво и подумала: значит специально нас так оставили.
   -расскажи, как.
   -ну что...он не ласковый.
   -не ласковый? Что это значит?-отстранила далеко голову.
   -я не знаю, как объяснить, но он никогда не делал так,-и провела мягко пальчиками ей по лицу. Она замерла. Замурлыкала.
   -но он ведь все равно тебя так сильно любит.
   -нет,-грустно усмехнулась.
   -да,-приблизила лицо,-очень. Он сам говорил.
   Еще одна неправда. Я помотала головой.
   -не веришь? Но я сама видела. Он покупал тебе фрукты. Он повез тебя в горы. Он курицу тебе покупал. Он подарил шальваркамиз. Он с Ашвани меняли билет.
   -и он даже не починил мои сандали,-добавила я к перечню.
   Она смутилась. Как-то надо теперь его выгораживать.
   -ну он был занят. Много дел. Бизнесс.
   -да, много дел и нет времени до меня. ладно. Кои бат нахи.
   -Нет, что ты, ты ошибаешься.
   -нет, не ошибаюсь.
   И фрукты они всегда ели сами-мне по выдаче. И в Массури поехали для собственного удовольствия. И фотки оставили себе. И чикен приготовила их подруга беременная. И шматье купил самое дешевое и некрасивое. Да и то матери, а потом уж мне отдал. И билет поменяли, чтоб избавиться от меня поскорее и чтоб я по возвращении домой приглашения им выслала. Так что ничего он для меня такого не сделал. Ну и ладно.
   Ручи обняла меня, прижалась и хитренько взглянула:
   -Скажи, вы с Пуно все-таки целовались, обнимались? Как?-глаза ее сощурились до узкой щелки.
   Я улыбнулась, не желая отвечать и не зная, как отвертеться.
   -Ну расскажи,-голос ее сделался еще тоньше щелок, даже голову вжала в плечи, раскачивая меня немного в стороны.-ну там в Массури. Дома ведь всегда мама рядом.
   Меня как-то неприятно передернуло:сговор. Я задумалась, вспоминая минуты в темной машине, потом перелетев мыслями на крышу, сюда же в комнату, в соседнюю парой часов назад, в закуток у компьютера... Целовались?-можно и так назвать его грызню. Обнимались?-скорей тискались. Все было не так, не таким. Ручи взяла меня за подбородок и чуть потрепала.
   -ну скажи, мы же подруги,-затянула умоляюще.-Подруги ведь?-и взглянула на меня пристально.
   -подруги,- улыбнулась ей благосклонно.
   Вряд ли она считала себя моей подругой. Просто обстоятельства свели нас. Одна постель в одной комнате сблизила, ведь нам приходилось делить ее по ночам. Один человек, который был ей братом, а мне никто, заставил нас вместе коротать время длинных вечеров. Сейчас же ею движет обычное любопытство.Она уже взрослая девушка, даже старше Ашвани, а в своей консервативной семье с традиционным воспитанием не может свободно вести личную жизнь, встречаться с парнем, гулять с ним. Так и не знаю, кто ей Амит, но и с ним , наверно, даже не целовались. Ей интересно хотя бы посмотреть на других. Особенно если другой-ее брат.
   -Ну да, целовались. Обнимались,-пусть знает, хотя вряд ли для нее это новость.
   -Правда? Сач? Как интересно! Расскажи,-глаза ее загорелись, шея вытянулась.-Как это?
   Как можно рассказать человеку про то как ты целовался. Показывать вытянутые губы? Закатывать глаза? Или объяснять это словами типа "рты открылись, прилипли друг к другу, чужой язык наткнулся на твои десна..."-бред же. Мне только и оставалось, как пожать плечами:
   -Кейсе кахна? Как сказать?
   Похоже она сообразила, что и впрямь не технического же описания эксплуатации губ ей хотелось услышать. Засмеялась.
   -Ну а Пунит? Как он?-видно ей очень нравился брат, счастливчик, коим они его теперь считали и даже случайным попутчикам хвалились: "Он теперь уедет в Россию. Вери лаки!".
   Мне не хотелось настраивать ее против него, да и вряд ли бы вышло: что значит мое слово против его, тем более он член семьи, мужчина. А это не последнее в протомужском обществе. Для нее он идеал. И ей кажется, будто он меня сильно любит. До сих пор не перестаю удивляться, как иной индианке мало надо внимания, чтобы почувствовать себя счастливой любимой.
   В то же время мне захотелось кому-нибудь выговориться, пожаловаться на него. И раз уж Ручи сама завела этот интимный разговор, скажу ей. Помягче, конечно, деликатно.
   -Пунит?
   -Да, он ведь так сильно тебя любит!-перебила меня и с завистью , исказившей до страдальческого ее лицо, добавила:-Я мечтаю, чтобы меня когда-нибудь тоже так полюбили!
   -Пусть однажды тебя полюбят больше,-возникла жалость к ней, если ей придется попасть на мое место, пусть и к земляку. Не лучшая участь для девушки. Она ведь не враг мне.
   -почему?-удивилась Ручи.
   -Потому что Пунит меня не любит.
   -Нет нет! любит. Это правда. Я сама видела. И он всем дома говорит. Маме, папе, мне, Ашу. Ты бы видела его лицо! "Я очень люблю Наташу!" Ты знаешь, как долго с нетерпением он ждал встречи с тобой? Он всю ночь не спал и поехал затемно встречать тебя в аэропорту, чтобы ты не потерялась. Видела бы ты как он радовался, когда говорил нам о тебе!
   -Не любит. Он не отнес починить мои сандали.
   Ручи опять посерьезнела-так всегда происходила, когда она натыкалась на камень под названием "рваные сандали",- придумывая как выкрутиться и оправдать брата.
   -Он купит тебе новые и привезет, когда приедет к тебе.
   "Не приедет, потому что никто его не пригласит, а туристическую визу ему не купить-денег жалко"-подумала, но не сказала.
   -Нет, не любит,-мотнула я.-Он грубый, не может быть нежным.
   -Нежным?-нахмурилась Ручи.-Как это?
   Они всегда чуть что прикидывались непонимающими. Эдакий наивняк.даже если пару минут назад уже объяснялось что к чему.
   Она притворяется или это понятие вообще им не знакомо, не в традициях семьи? Встала загвоздка в сотый раз объяснить ей значение. Но из того лексикона, что я владела, я бы не смогла высказаться, и единственным способом оказолось ласково провести ей по руке.
   -Примерно так.
   Она зажмурилась:
   -Приятно,-по лицу ее пробежала легкая улыбка.
   -Он так никогда не делал.
   Она открыла глаза и вцепилась мне в плечи:
   -Он научится. Я скажу ему!
   -что ты ему скажешь?
   -Чтобы он был нарам с тобой.
   -нарам,-грусть отразилась в приподнятых уголах губ.-Он не ходил гулять со мной.
   -Он просто был очень занят. И всегда жаловался нам, что не может из-за бизнеса много проводить с тобой время. Он всегда боялся, что ты обидешься на него. Пожалуйста, не обижайся. В Индии все мужчины всегда заняты, потому что ему нужно делать деньги для семьи , чтобы вы могли жить вместе, когда поженитесь.
   Бизнесс. Как хорошо он пел мне по телефону, что все у нас будет с ним на пару, и любовь, и дела. Как хорошо обещал показать и познакомить со своей фирмочкой. Ни разу не взял в офис. Да скорее всего и не было никакого офиса. Перебивались случайными заказами и выполняли их дома, если это оформление сайта. Или посредниками поштучно перепродавали компьютеры и их составляющие.
   -Поженитесь,-я вздохнула.-А почему свадьбы не было там, в Массури?..-сама удивилась, что меня это уязвило. Столько пели и кричали про это, а потом только грязь на лбу от порошка. Выходило даже, что и боялась я зря. Никто все равно не собирался жениться. Смешно. Глупо. Унизительно. И смешно.
   -ты забыла?-засмеялась Ручи. И в ее голосе мне послышалась явная насмешка.-там у реки он тебе пробор окрасил. У нас это традиция в Индии. Считай, что свадьба уже и была.
   Как она мне сделалась противна. Со своей ложью, со своей игрой. С таким же успехом у них все актеры в кино давным давно друг с другом переженились. И по многу раз. Фарс. Тем более до сих пор щипало на том месте выше лба, где Пунит в машине с силой, мокрым платком оттирал свою шутку.
   -и это ты называешь свадьбой?-усмехнулась в ответ.
   -да. Ты теперь жена моего брата. Рада?
   -рада,-кинула ей как собаке кость.
   -Теперь ты позовешь нас к себе домой?-ее лицо озарилось надеждой.
   -позову,-смотрела на ее лицемерие и уже представляя себе счастье возвращения домой.
   -И анти? И папу?
   -и их тоже,-ждите, можете сразу упаковывать чемоданы и мебель распродавать.
   -Как я тебя люблю!-вскрикнула она и бросилась снова в зал сообщать приятную новость.
   -ты правда нас тоже позовешь?-появилась в дверях изумленная и растерянная Шанта.
   -правда,-ответила, насмехаясь над их наивностью :теперь я всю Индию к себе вызову. И всем дам себе волосы покрасить. Со всеми переженюсь и всем предоставлю гражданство на блюдечке. Не жалко. Страна большая. И всех пропишу в своей трехкомнатной. Я щедрая.
   Мать с дочерью снова обняли меня.
   Постояли.
   Я взяла пакет с банными принадлежностями и пошла мыться. Последний раз на Гита Калони.
   ***
   -Наташа,вставай. Уже четыре утра. Надо собираться,а то опоздаешь.
   Шанта трясла меня тяжелой рукой.Я слышала ее голос,но не могла припомнить,куда я должна спешить и почему. Со сна так часто бывает:просыпаешься и не узнаешь место, людей,путаешь день недели,время суток. У меня появилось такое от нужды ходить в ненавистный детский садик и я как чуда ждала выходных,чтобы выспаться и поехать в деревню к бабе Шуре. Потом началась школа-все повторялось. Работа. Учеба. Езда с шести утра в Москву...
   -Наташа,самолет,-прожужжало Ручино комариное,назойливое.Но тут же привело в сознание.
   Самолет! Сегодня же я улетаю! Наконец-то!поверить не могу. Приоткрыла один глаз. Мать и дочь свисали надо мной. Обе уже бодрые,одетые. Когда успели встать,если сейчас четыре. Может совсем не ложились? Понимающе не включали мне свет,только из коридора через открытую дверь рвалась лампочка. Я увидела их лица. Затененные, сумрачные. Почти родные. Тоска подскочила к самому горлу:конец. Расставание самая гнусная пора. И человек ,сентиментальное животное, переживает даже выходя на свободу из тюрьмы. Так же чувствовали себя,наверно,заключеные в конслагере,когда солдаты Красной Армии их освобождали:страх свободы, тоска по привычной устоявшейся жизни в застенках. Тут у них появилась своя вроде жизнь,с особыми правилами,своими горестями и радостями,понятными лишь им одним,приспособились, как я читала статью в газете:воспоминание одного такого освобожденного. Он писал, что на самом деле для них там в концлагере было самое счастливое время, потому что они жили ожиданием чуда, победы, они жили надеждой, а когда это окончилось, то еще очень долгое время не могли найти смысла жизни. Вот такая ирония бытия. Мазохизм. Но вместе с тем ожидание чуда-в этом был смысл жизни. И для меня. прям мировоззрение Рю Мураками: наслаждение через насилие. А теперь что,как?
   Я не знала,как теперь мне жить по приезде. Новые планы? Борьба с памятью? Поиск нового смысла? Меня лишили веревки,за которую я держалась. И радостно, и больно. А если не выдержу и упаду? Хватит ли сил на что-то новое? Смогу ли забыть и простить Пунита? Встретить новую любовь... в смысле любовь.
   Я закрыла глаза, запечатлев на сетчатке образы двух женщин. Снова открыла. Пора вставать. Значит встану. Пусть я и слабый человек,но маленькая воля во мне найдется. Хотя бы для того,чтобы достойно уйти.
   Они вышли. В соседней комнате вовсю разговаривали отец с сыновьями.Я не прислушивалась. Да и так бы не поняла. Язык не успела еще хорошенько освоить и с трудом понимала,когда обращались лично ко мне, а уж когда сами по себе-просто гул голосов.
   Зубцы синей расчески продирали осиные гнезда,успевшие свиться за ночь на сырые волосы. Панкха также вертелась,но не казалась ни зловещей,ни равнодушной. И она прощалась со мной. Вертелась особенно медленно,поскрипывая, словно постоянно оглядывалась.
   Я встала и пошла умываться. Последний раз захожу в душ,в туалетную кабинку на балконе. Последний раз включаю эти краны. Внутри щемит.не притронуться мне к ним снова. Какая бы разница? Полно на свете и душевых, и уборных,и кранов. Но эти особенные. Хотя и стали такими лишь сегодня утром.
   Подкрашиваю глаза,убираю остатки косметики в рюкзак. Переодеваюсь. Те же рваные на коленях джинсы. Но другая футболка. Салатовая уже не моя. Вот почти и готова. Перед отходом надену кроссовки и все. Сумку собрала с вечера. тетради и фото пропали безвозвратно. Как ни обливайся в тоске по ним сердце,это как покойник-ушел раз и уже не вернется.
   Я вздохнула и прошла в комнату,где все собрались проводить меня.
   -Ты так и не дашь свои волосы на память?-склонил голову на бок Пунит и смотрел умоляюще своими огромными томно-бессмысленными глазами.
   -Нет,-мотнула. К чему клочек волос, если не захотел сохранить целиком. Колдовство? Чтоб сохла и страдала всю жизнь по нему? Перебьется.
   Он опустил глаза и долго пялился в пол.
   -Вот бутылка воды,-засуетилась Шанта, доставая из холодильника пузатую пожелтевшую от времени двухлитровую бутылку без этикетки.
   -Шукрия,-еле повернула языком,потому что резко горло сдавила стальная хватка разлуки.
   -Шукрия,-повторили все шутя, вспоминая мое индийское спасибо по любому поводу.-Опять шукрия.
   Опять. Потому что спасибо за интересную историю, что могу рассказать теперь. Шукрия за то, что отпустили живой и здоровой. Шукрия за слезы, что были пролиты в этих зеленых стенах и превратились в бриллианты Кохиноры, мое достояние, сделав меня баснословно богатой. Шукрия за нездоровый припадочный смех, что раздавался под гул вентилятора и веселил демонов. Шукрия за лепешки, которые уже застревали в горле и сводили с ума. Шукрия за экзотику. Да и какая разница, за что еще спасибо. Просто так.
   Шанта распростерла объятия. Я поддалась и прильнула, обвив ее руками.
   -Как приедешь домой, сразу позвони нам, что добралась и все в порядке,-чмокнула меня в щеку и посмотрела добродушно-строго, как-то по-учительски в глаза.
   Я мотнула.
   -Только обязательно,-послышался тихий плохо разборчивый голос Кришенлала. Он с нетерпением ожидал своей очереди попрощаться.
   Я обняла и его. Добрый дяденька. И как по началу я могла принять его за холодного и злого. Он всегда стеснялся при мне и виновато опускал голову. А я принимала это за строгость и холодность.
   -Ты очень хорошая девушка. Спасибо тебе, что приехала к нам,-погладил меня по голове. И я почувствовала такую дикую тоску, будто прощалась с родным отцом.
   И почему дети не в родителей? Разве Кришенлал такой , как его сын Пунит? Бессердечный, эгоистичный? Или злой и раздражительный, как Ашвани? Такой же хитрый обманщик пройдоха, как Ручи? Или я просто его плохо знаю?
   -Мат ро!-пригрозил он мне ласково, завидя мои слезы.
   Я улыбнулась прищурясь, говоря своим видом, что вовсе и не плачу, просто свет от лампочки в глаза.
   -Ой, ты все взяла? Ничего не забыла?-забеспокоился Кришенлал.
   Я снова мотнула.
   -А манго? Ты взяла манго?
   -Нет.
   -Почему?-вскрикнул удивленно.
   Я бросила укоризненый взгляд на Пунита. Он не смотрел на меня. Искал спасения в полу. Слабое существо. Даже открыто показать не может свою жадность.
   Не дожидаясь ответа, Кришенлал притащил с кухни в охапке несколько плодов и скатил их на покрывало передо мной.
   -Хватит? Еще?
   Я пожала плечами. Конечно, я хотела еще, но я за них не платила. Пунит мне вечером ясно сказал, что не даст ни штуки. А эти фрукты уж по личной инициативе его отца.
   -Шукрия,-улыбнулась как могла, складывая манго в рюкзак. По дну катались две твердые зеленые груши, которые неделю назад умудрилась предусмотрительно сунуть про запас в дорогу. Теперь пригодятся , когда буду ожидать очередного самолета в Туркмении.
   Шанта сбегала помыла мне спелый манго съесть сейчас. Я взяла, но есть в шесть утра совсем не хотелось.
   -Ешь,-указала раскрытой ладонью на фрукт.-Когда еще поешь?
   -В самолете,-ответила.
   -Я про манго. В самолете не дадут манго.
   Безобидная шутка, но какая верная. Я прислонила плод к губам и вдохнула его сладкий аромат. Пьянящий, южный, солнечный. Прикрыла веки и надкусила, заставляя память замомнить этот кусок, этот вкус.
   Когда с манго было покончено и обсосана мохнатая косточка, я встала и вытерла руки.
   -Идем?-спросил Ашвани.
   -Идем-мотнула. Снова безмолвные объятия с родителями Пунита. Я собираюсь одеть рюкзак, но тут Пунит, вдруг сделавшись галантным, отбирает его у меня и сам накидывает на плечо себе. Я кидаю признательно-удивленный взгляд. Пусть хоть последний момент запомнится добрым.
   -Ой,-всплескивает руками Шанта.-Я не напекла тебе роти!
   -А мне и не надо, -улыбнулась ей, радуясь, что она забыла про свои лепешки мне в дорогу. Или специально не сделала их. Но мне уже не обидно. Я еду домой. Там наемся бабушкиных пирожков. Всего два дня. Потерплю в дороге.
   Ашвани взял мою тяжелую большую сумку. Перекинул ее за спину и понес к машине. Я вышла в коридор. Остановилась у кухни напротив Пунита. Жалкий вид его выражал грусть расставания. Кого теперь он будет мучить, трепать за щеку и прижимать к стене в потемках. Он приподнял виновато глаза и попытался улыбнуться. Обида пробежала по моему телу, стукнув по голове: и почему ты не стал для меня единственным, самым важным?
   -Наташа, чаппаль! Тум бхуль гаи!-вскрикнула из зала Шанта.
   Я промолчала. Зачем мне брать с собой рваные индийские сандали. Я вовсе ихне забыла. Мне купил их Виджендра в Дели. В Дели они порвались. В Дели пускай и остаются.
   -Натаса,-взбодрился Пунит, найдя повод заговорить.-Твои сандали. Ты забыла.
   "Ах ты паскуда!-вырвалось у меня в груди,-ты еще напоминаешь мне про обувь, которую за две недели не смог отнести в ремонт!И теперь смеешь говорить о них, чтобы я забрала эту рвань, в которой даже по дому ходить трудно?!"
   -Оставь их себе!-прошипела я, ткнув ему пальцем в грудь.-На память.
   Он съежился, превратившись в нищего попрошайку,который вместо денег молит о прощении. Но без слов.
   Сандали. Странная была парочка. Символичная. На второй день их покупки я встретила Пунита и влюбилась. Они привели меня к нему. Они потом возвратили меня снова в Дели, где и родились под ловкими руками сапожника. Они , сандали из мягкой коричневой кожи показали для сравнения отношение ко мне того же Винаяка и Пунита. Первый спокойно брал их в руки и отдавал на хранение, купил их мне. Второй так ими побрезговал, что они тут же и порвались, не вынеся такого унижения. Эта странно-волшебная обувь лучше меня могла бы поведать всю эту историю любви, от начала до самого конца. Была вроде символа. Открыла мои ослепленные безумной страстью глаза. И можно подумать, что если сравнить уровень отношений по одежде, то наши с Пунитом не поднялись выше летней непрочной обуви. Эти сандали остались умереть на родине, после того как их безжалостно выбросят в первую канаву,где они и догниют, вспоминая несколько месяцев своего существования. Если им повезло, то какая-нибудь нищенка подобрала их и за пять рупий починила у уличного мастера и еще потом донашивала, благодаря судьбу и всемогущего Бога, пославшего ей такой ценный подарок. Я же сожалела, что так и не поносила едва ли не единственные сандали, которые даже без капроновых носок не натирали мне мозоли.
   Я резко повернулась на носках и направилась к лестнице. Ступенька-другая. Темнота. Шанта крикнула быть поосторожней и сразу включила свет.
   Я спустилась на улицу и вышла к машине.
   Родители Пунита вылезли на балкон и махали руками.
   Я села на заднее сиденье слева. Пунит рядом. Ручи впереди с Ашвани. Мотор загромыхал и мы тронулись. Я сжала ладони. Теперь уже настоящий конец.
  
   Рассвет еще не начинался, но уже вдали сигналили машины. Не мы одни рассекали воздух спящих улиц. Я не выдержала. Слезы сами пробились сквозь толщу мужественности. Я всего лишь слабое существо, мечтавшее о тихом маленьком счастье. Почему же даже оно не было мне суждено?
   Я еще приеду сюда. Я еще вернусь в Индию,-повторяла себе , пытаясь расслабить горло, но ошейник душевной муки сильнее и плотнее сжимал шею. Я то и дело вытирала щеки, не желая показывать, что мне плохо. Но скрыть это невозможно. Даже бесчувственные Ароры притихли, не осмеливаясь насмеяться. Пунит притянул меня к себе и обнял. Нервная дрожь пронеслась по телу. Как это мгновение было похоже на любовь. И почему это только жалкое мгновение, обман? Разве я не была достойна того, чтобы быть любимой, разве я этого не заслужила? Или быть просто человеком мало? У тебя нет за душой ничего, кроме души, нет титулов, нет мирового признания, и потому тебя вышвыривают за ненадобностью, пряча от всего мира, стыдясь и издеваясь за неудобства.
   Я разрыдалась. Никогда бы раньше на такое не осмелилась. И всегда бы удержалась-этим и гордилась, но не сейчас. Слишко много я потратила эмоций, слишко ожидала от поездки.
   Пунит прижал еще крепче и погладил по голове:
   -не плачь, мы скоро увидимся.
   Но я то знала, что нет. я выбивалась из сил, пытаясь достучаться до его сердца-оно не откликнулось. Сейчас слишком поздно. И все равно я люблю его. Сильно, до боли. Как теперь жить, без надежды на встречу, без иллюзий.
   Я зло усмехнулась себе, вытираясь о его грудь:
   Прогнали, как собаку. Никакой вам визы, никакого приглашения.
   Отстранилась, отворачиваясь к окну. Не могу видеть рядом этого человека. Не знала, что с одинаковой силой можно любить и ненавидеть одновременно. Научил.
   Пунит взял мою ладонь и не отпускал. Молчал, не находя слов. А я с тоской провожала невиданные мною здания, скверы, памятники, храмы. Ничего, кроме крыши и давящих стен, жужжащей панкхи и сухих лепешек. Одна. Никому не нужная. Лишняя. Обуза.
   Он виновато обнял меня сверху и притянул к плечу. Ашвани посмотрел в зеркало на нас и опустил голову, изучая руль. Все молчали.
   -субах савери...-вырвалось из моей груди.
   -что?-Ручи обернулась. Пунит заглянул в лицо.
   -раннее утро. Я всегда мечтала увидеть рассвет в Индии. Увидела...
   Город сделался в какие-то секунды голубым. Из черного. Погасли фонари. Сероватая дымка окутывала деревья, главную почту, фешенебельные отели с полусонными портье. По обочинам спали, закутавшись в пледы, рикши, растянувшись по-цирковому на своих велотранспортах. Тянулись зевая собаки. Город просыпался. Просыпалось южное солнце. Еще минута и небо заблестело яркими красками. От охры, оранжевых разводов, до уверенного лимонного.
   -До свидания, Наташа,-махало мне солнце, преследуя нашу машину.-Мы еще встретимся. Не здесь, так там.
   И правда. Я вернулась домой в самый разгар средне-русской жары. Солнце отогревало меня от печальных мыслей, но не могло вылечить мою болезнь.
   -савере...
   -теперь рада, что увидела?-не нашлась, что еще спросить Ручи.-кхуш?
   -Кхуш,-вторила ей, но никто не поверил. И я , наверно, тоже.
   Сбылась одна малюсенькая мечта-я увидела рассвет. Все остальное осталось лишь в памяти и в моем воображении.
   По закону подлости, восход слишком быстро превратился в полноценный день и мы оказались у поворота на международный аэропорт. Въехали на стоянку. Припарковались. Я готова была еще проехать сотни километров и просидеть с ними в этой стране сотни часов, но время пришло. Всему приходит конец. И хорошему, и плохому. Это и паскудно, и здорово. Иначе бы никогда не кончались пытки, войны, заточения и не наступала бы новая жизнь с новыми поворотами и яркими красками. Как говорил Ходжа Насреддин: после суровой зимы всегда приходит теплая весна.
   Все вылезли и вытащили багаж. Ручи спокойно, словно на прогулке, а не при расставании, вытащила опахало, похожее на перья нарядов девушек из варьете знаменитого Мулен Руж, и принялась обмахивать им пыль с машины.
   -Давайте прощайтесь, -напомил ей Ашвани.
   Девушка отложила чистилку и повернулась ко мне всем телом.
   -Ну что, Наташа, бай? Пфир миленге(потом свидимся),-и распахнула объятия.
   Я устремилась к ней и предатели-капли снова заблестели у переносицы.
   -ты что, плачешь?-посмотрела на меня в шутку сурово.
   -нет.
   -а откуда слезы?
   Стрелой пролетела недавняя реплика на кухне, когда я чистила лук и утиралась.
   -Из-за Пунита?
   -нет, пьядьж.
   -нет, из-за него, я знаю.
   И сейчас я попыталась улыбнуться и ошутить:
   -Пьядьж.
   -Пьядьж?-развела руками,смеясь.-Где же ты тут видишь пьядьж?
   -От того, который на кухне чистила,-совсем успокоилась.
   Мы крепко обнялись, покачиваясь. С ней одной бы я продолжала дружить, не смотря ни на что. Могли бы переписываться, созваниваться. Но она сама определила еще в самом начале знакомства: "Я люблю тебя, потому что ты любишь моего брата". Я для нее тоже функция, не личность. Что ж. И на этом спасибо. Уделяла же мне время после работы, вместо того, чтобы отдыхать или общаться с друзьями.Вобщем, не держу на нее зла. Даже если она лично украла и спрятала мои тетради.
   Ручи отстранилась и заглянула лукаво мне в глаза:
   -ты помнишь, что мне обещала?
   -что?
   -Что ты выйдешь замуж за меня? тхике?
   -тхике,-засмеялась я шутке и мы пожали руки в знак договора.
   -Ты очень хорошая, Наташа, добрая, но пагаль. И я тебя люблю. Очень.
   В этот момент мне показалось, что она говорит правду. Глаза заблестели. Она накинулась на меня, уткнув голову в плечо.
   Прощаться всегда тяжело. И говорят, что остающемуся еще труднее. Тот , кто уходит, его ждет дорога и она уменьшает тоску. А остаешься ты всегда на старом месте, где никаких перемен, оттого и хуже.
   -Обещай, что не забудешь,-просипела девушка, шмыгнув носом.
   -не забуду.
   Она , скрывая слезы и держа себя в руках, встряхнулась и отвернулась. Схватила помело и принялась усердно мести пыль.
   Мы пошли. Я напоследок оглянулась. Тонкий силуэт в светлом индийском костюме. Теперь даже образ ее стирается. Увидела-не узнала бы. Нет у меня на память ни ее снимков, ни Шанты, ни Кришенлала, ни Амита. Как призраки. Витают где-то в голове, но не показываются.
   А солнце уже набирало обороты, повышая градусы. Семнадцатое июля, как никак.
  
   Я простилась с Ручи,вытирая текущие нещадно слезы. И почему прощаться всегда тяжело,даже если жить было невыносимо? Слабый человек и странный. Ему нравится страдать и он всегда себе находит повод.
   Лирически повторяюсь, начиная новую подглаву окончанием предыдущей, как иногда увлекаются режиссеры сериалов.
   Ашвани вскинул на плечо мой рюкзак. Пунит без слов взял и ,поднатужившись,закинул себе мою багажную тяжелую сумку. Я кинула последний взгляд на худенькую маленькую девушку в белом шальвар-камизе.Теперь все, настоящий конец.
   Мы отошли от машины и пошли по стоянке к выходу. Мое сердце рыдало.Не хотело верить. Я приехала сюда с большими надеждами,а покидаю с большими разочарованиями. Глаза мокрятся. В горле ком. Скулы сводит от напряжения.
   Я низко опустила голову. Прячу свою боль. Пусть все видят и даже понимают,но я не замечу чужих любопытных взглядов. И это мне сейчас важно. Я одна тут была эти две недели. Я и сейчас останусь в одиночестве со своей скорбью по несбыточным мечтам,по разбитой любви...
   Пунит шел справа от меня. Молча,ничего не говоря и не объясняя,он взял мою ладонь. Тепло благодарности разлилось в душе. Прощальный миг. Как это горько... Он,такой бесчувственный и грубый,Пунит, почувствовал инстинктивно,что потерял нечто ценное,безвозвратное. Понял это не умом,не сознанием. Сердцем. Его рука впервые нежно,с лаской держала мою. Он не стеснялся. Не боялся осуждений. Народ шел и смотрел на красивую,но совершенно чужую друг другу пару. Белая девушка и темный парень. Я подняла набухшие глаза. Захотелось в последний раз взглянуть на человека,ради которого я готова была оставить дом,родину,семью. На секунду он показался мне богом,древним,мифическим существом, который может услышать молитвы смертных. И это существо,экзотическое,непонятное совершенно по-человечески посмотрело на меня. Наши глаза встретились. В его я увидела любовь. Разве так бывает? Он доказал,что ее не было. только расчет и животное вожделение. Но тут,сейчас...я снова пожалела,что ничего не вышло.
   Пунит молчал,а глаза говорили за него. Он чувствовал тоже боль от разлуки. Его слабоумное умишко ничего ему не подсказывало,но всезнающее сердце кричало: "ты ее потерял!",и ему мерищилось что-то темное и ужасное в его пустом некрасивом будущем. Он что-то упустил ценное,безвозвратное,что случается раз в сто лет,один случай на миллион. И это может никогда уже не повториться. Мне даже стало его немного жаль. У меня все еще впереди. А он...он не слушает то,что говорит ему душа. И поэтому никогда не научится любить. Интуитивная тревога,что захлестнула сейчас,ему непонятна. Он относит ее только к проводам на самолет гостьи,случайно ворвавшейся в его серую обыденность.
   Ты не стал моим мужем,другом,спутником. Но ты стал частью моей скучной жизни. Ты разбавил ее и добавил красок. И за это я буду благодарна тебе всегда. Мне будет о чем вспомнить ,пока я буду возвращаться к привычному ритму. Я найду в себе силы забыть,простить и разлюбить. Я сильная. Я справлюсь. А сейчас,сейчас я позволяю себе послабление. Даю волю чувствам. Пусть мое Я узнает все прекрасы и все разнообразие ощущений.
   Я снова плачу. Это больно. Его рука мягко,с неимоверной нежностью и пониманием сжимает мою ладонь. И почему ты никогда до этого не был таким мягким? Почему не давал понять,что хоть чуток есть в тебе нечто похожее на любовь? Я так ждала этого. Я так надеялась. Я верила,что мы вот,как сейчас,но без сумок и без слез прогуляемся по делийским улицам,вдвоем,за руку ,не обращая внимания на глазеющих прохожих. Ты стыдился меня. Стыдился прикоснуться. Боялся людского внимания. Скупился на проявления,на знаки внимания. Почему я выбрала именно тебя? Такого слабого и трусливого? Мое сердце разбилось о бездушный гранит твоей косности и малодушия.
   Но и это пройдет. Пройдет,как только самолет поднимет меня над всем этим древним городом,над домами-коробками,над невидимой маленькой машиной "Марути", белой, тесной,в которой поедут домой три человека,три незнакомца. А я полечу над облаками, над полями,горами,просторами. Минуя границы,государства,минуя времена. Я буду плакать,вспоминая странные дни,доводившие до сумасшествия. Оплакивая то,чего и не могло быть. Оплакивая то,что всегда происходило в моем воображении. Придумывая, что расскажу дома,знакомым.
   Слезы снова нахлынули. Голова склонилась еще ниже.
   -Наташа,мы еще встретимся. Очень скоро. Мы приедем к тебе.
   Пунит говорил с надеждой. Голос приглушенный,надтреснутый. Но малюсенький страх,подсказанный сердцем, выдает в нотках сомнения. Я уже точно знала,что ничего не будет между нами. И встречи другой тоже. Я уезжаю от него навсегда.А когда вернусь в Индию,то не к нему. Все мосты давно сгорели,чтобы по ним возвращаться. Сгорели сами,дотла. Он никогда не приедет сам. А я не пошлю ему приглашение. Зачем он мне там,в России. У меня теперь своя жизнь и наши судьбы больше не пересекутся. Все кончилось.
   -Не переживай,-появился слева Ашвани и сочувственно полушепнул:-мы скоро приедем к тебе.
   Они видели мои слезы. И думали,что они от расставания с Пунитом, с его семьей. Но не все так ,как кажется на первый взгляд. Есть то,что скрыто от понимания. Это слезы от гибели.от крушения. "Титаник"потанул. Если его поднять,если вернуть к работе или построить новый по идентичной схеме,то это все равно уже будет не тот прежний лайнер. И боль от гибели тысяч погибших в холодных атлантических водах никуда не исчезнет и не забудется. Утонувших людей не поднять со дна и не оживить. Есть только память. Было ли что хорошего или плохого,она одна все сохранит. Лишь в ней все живо и ярко,словно никогда не уходило. Память навсегда будет сладостью и горестью всего человечества. Это и награда,и наказание.
   Я промолчала. Видела только красные трикотажные спортивные штаны Пунита. Он приблизился ко мне настолько,что я чувствовала горячность его тела. Единственное слияние тел. Вот тут,у аэропорта.
   Тут он был мужчиной,любящим,галантным. Сам нес сумки. Сам держал за руку. Сам потом остановился у входа в залы для улетающих,куда не пускали провожающих,и сам обнял меня. Прижал к груди и замер. Сердце слышно билось под его футболкой. Оно живое. Но маленькое. Мышиное.
   Я бессильно подняла руки к его локтям,но не обняла в ответ. Ему это и не нужно было,чтобы понять наконец-то силу моей любви. Пунит отстранил меня,заглянул в мокрое лицо,вытер мне щеки и снова прижал. Без слов. Без слез. Только частое дыхание. И стук в груди.
   Я попрощалась и с Ашвани. Мы обнялись.
   -ну улыбнись,-попросил он меня,сам силясь растянуть губы.
   Я попыталась. Мышцы не слушались.Но уголки рта сдвинулись.
   -ну вот и лучше,-потрепал он по щеке.-Тебе идет улыбаться. Ты очень красивая,когда улыбаешься.
   Похлопал по плечу.
   Они оба напряженно сняли сумки. Держали их в руках,на готове вернуть мне.
   -Наташа,ты ничего не забыла?-поспешил Пунит,напрягая память.-Билет,паспорт?
   Я открыла сумочку. Все на месте. Вытащила. Все равно сейчас надо показывать охране,которая уже несколько минут внимательно наблюдала за нашим прощанием.
   -нет,-мотнула,что ничего не забыла.
   Они протянули сумки. Я взяла рюкзак и одела на спину. Пунит напоследок обхватил мои плечи,посмотрел в лицо,силясь запомнить черты,выражение. Ему проще. У него осталось много фото. У меня ничего. Только память.
   -пришли мне фото,-выдавила я,-и тетради.
   Они оба закивали,поддакивая друг другу и посылая тысячи обещаний. Но мне не верилось:пустые люди. Лживые.
   Я набрала в грудь воздуху побольше и ,хлопнув ресницами, шагнула в сторону своей жизни,по направлению к охраняемому входу в аэропорт.
   Я ступала ногами в розовых кросовках по горячей индийской земле. Старалась ступать уверенно и твердо. Хотела запечатлеть последнее. Я слышала дыхание позади себя. Видела прощальные взгляды в спину. Чувствовала чужое огорчение и чужую надежду. Меня звали неслышным голосом обернуться и взглянуть в знак прощения и любви. Но есть одно святое правило для меня: что прошло,то прошло. И возврата к прошлому нет.Незачем теперь оглядываться. Незачем бередить и без того кровоточащие раны. Если уходишь,то уходи по-английски.Я не обернулась.
   Охрана попросила тикет. Я протянула паспорт с билетом.
   -Рейс в 9:00. Туркменские авиалинии. Проходите.
   Дверь распахнулась и запахнулась. Я оказалась в другом мире. Другом времени. Теперь все мысли должны сосредоточится лишь на вылете: найти свой путь,свой самолет. Дождаться,не уснуть. Не упустить. Сесть и вернуться домой.
   Я ни разу не посмотрела через стеклянные стены,стояли ли еще два брата или сразу ушли. Мне от этого уже ничего не будет. Не изменимо.
   На досмотре меня остановил красивый высокий парень и попросил раскрыть рюкзак. На экране увидели два подозрительных предмета.
   Я сунула ему сумку под руки: смотри сам. Он чуть виновато сглотнул слюну и принялся выгребать содержимое, среди которого были два упакованых презерватива.
   -Гулять приезжали или учиться?-спросил , чтобы смягчить ситуацию.
   -Гулять,-чуть не поперхнулась от лжи и от вида ниродхов, которые лежали там без надобности уже около года.
   Он сделал вид, что не заметил упаковки и вынул зеленый хинди-русский словарь.
   -О?! Вы знаете хинди?-удивился, как будто только что мы с ним не перекинулись на его языке парой слов.
   -Да, немного.
   И наконец достал со дна то, что искал. Металлический крючок, чтоб вешать сумки в электричках- это я и пыталась в течении двух минут объяснить всему оперативному составу. И второе-Ручин подарок. Браслет. Не знаю уж, к какому виду оружия они его причислили, но посмеялись, облегченно вздохнули и извинились.
   -Ничего, нормально, -кивнула им: хорошая работа и мне же самой безопасней самолетами летать, если так тщательно все осматривают.
   Я спокойно упаковала назад свои вещи. Парень, чтобы скрасить ситуацию, обратился с улыбкой:
   -А как будет по-русски сказать гуд монинг?
   -Доброе утро.
   -Дор ур?-попробовал повторить и засмеялся. Я тоже.-Гуд монинг. И счастливого пути.
   -Шукрия.
   Последнее слово по индийски в последние минуты пребывания на индийской земле.
   Уже в зале ожидания в Ашхабаде прилетел самолет из Банкока и оттуда высыпала четверка моих знакомых. Те самые, которым я завидовала. Они увидели меня и тоже удивились. Время полета в обе стороны совпало. Но в отличии от меня они провели время великолепно. Это виделось по их счастливым вдохновленным лицам, по загорелой коже, по пакетам с сувенирами и высунутыми павлиньими перьями.
   Со мной из Дели летела пожелая, но добродушная и даже беспечная женщина. Нас и в самолет до Москвы посадили вместе.
   -Как здорово погулять по Индии. Удивительная страна!-выкрикивала мне в ухо.-Я каждый год туда ездию на месяц. Могла бы, на всю жизнь туда уехала. В этот раз по югу ездила. А вы где гуляли?
   -Я?... Дели, Массури...-опустила глаза, чтоб та не увидела сомнение в них: стыдно людям сказать, что нигде не была.-Вобщем я у друзей жила.
   -О, да, к друзьям еще лучше. А Массури-это вообще город великолепных дворцов. Вам повезло!
   Я поняла , что она спутала Массури с Майсуром на юге Индии,но поправлять не стала. Придет время и туда тоже съездию.
   Очень быстро нам принесли еду и напитки.
   -Что будете пить?-любезно обратилась к нам стюардесса лет сорока с горящими южными все еще молодыми глазами.
   -Вина,-бойко потребовала моя соседка и я решила, почему бы и нет.
   Едва я осушила рюмку, как сиьное головокружение и слабость одолели. На глаза сами набежали слезы, и засыпая под гул еле слышных моторов, я в сердцах прокричала в душе:
   -В следующий раз я вернусь в Индию. Очень скоро!И вернусь вместе с братом, чтобы не быть одинокой! Я обещаю!
   И отключилась, мотаемая опьянением.
  
   -Вот,собственно и вся история,-я вздохнула и допила остывший кофе.
   Константин помолчал. Откинулся на спинку стула и покусал губы. Воробьи разлетелись. Их спугнули вороны. Теперь сами занявшие карниз. Рядом с кафе надеются,что вид крошек перепадет и им. Обманчивое видение.
   -Да, Наташ,можно я вас буду так называть? Или может на "ты"?
   -Можно.
   -Вот, Наташ. Я слушал и думал. Точнее уже представлял,как это может выглядеть на экране.-приподнял брови. -Даже афишу вижу нового фильма. На заднем плане этот знаменитый розовый храм, впереди красавица вроде вас и два негодяя. "Индийский принц".
   Я с напряжением наблюдала как он живописал. И по нутру расползалось тепло от несказанной радости свалившегося успеха и от капучино.
   -Получается. И очень хорошо. Живо. Искренне. Никакой фальши в передаче. Кадры один к одному подстраиваются и слепляются. Целая лента... А потом море шампанского, аплодисменты в кинотеатре на премьере. Канская лаврушка, золотая статуэтка. И наша кинокомпания поднимется в рейтинге самых лучших. Уже вижу огромные кассовые сборы за фильм. Шумят газеты. Конференции... Ты готова к такому? Славы не боишься?
   -Нет.
   -Ну и гонорар, сама подумай. Сказочный. Твои Ароры от зависти лопнут.
   Я облегченно вздохнула: человеку не показалась пустой и скучной моя история. Значит я пережила ее не напрасно. Слезы благодарности блеснули в уголках у переносицы.
   -а ты смелая девушка!-звучала не то гордость за меня, не то зависть.
   -Я не смелая, я отчаянная. А это другое. Именно боясь упустить шанс и остаться одинокой я момчалась куда глаза глядят. Тут нет никакой смелости. Двадцать восемь лет...первое чувство яркое. Вот нервы и рассшатались...
   Константин постучал по столику пустым стаканчиком.
   -А правда история на колдовстве замешана? Чистая магия? мне, честно говоря, самому захотелось попробовать... У меня жена, хороший брак. Не пойми меня превратно. Просто с судьбой поиграться захотелось, эксперимент.
   -Я бы не посоветовала.
   -Ладно, посмотрим. Расскажи,что потом, когда второй раз вернулась?Если нетрудно.
   -А потом я прилетела в Домодедово. Саша встречал меня. Я сразу увидела его в многошерстной толпе.
   -ты живая?!
   Мы обнялись и минуту стояли,сжимая друг друга в охапку. Снова вместе. Страхи позади. Мы прошли на сиденья для ожидающих. Нам сидеть до утра. До первой электрички до Москвы,а потом домой. Мне надо было выговорится. И не заснуть нам обоим. Он привез мне огурцов, я вытащила те две груши. Он сбегал в уборную помыл себе манго.И я все ему рассказала. Почти как вам..тебе сейчас. У него волосы шевелились от моего повествования. Сейчас уже не то. Тогда под первым впечатлением. Оглядываясь на произошедшее сейчас,я удивляюсь: а что,собственно, было-то? Обычная история. Ничем от любой другой банальной и не отличается. И уж никакой драмы там точно нет. Все полузабыто и пережито. Все давно выплакано и высмеяно. Так думала, а вот сейчас чувствую, как действительно излечилась после признания. Оказывается, глубоко все закопалось...
   Мы приехали домой. Я уснула и проспала с дороги не пойми сколько. Не собиралась никому звонить и говорить,как я добралась. Им до меня все равно не было никакого дела. Маме и бабушке я просто сказала,что мы настолько разные,что ни о какой свадьбе и речи быть не может. Папе примерно так же. Знакомые узнали чуть больше,но куда как меньше Сашиного. Более менее полную версию я рассказала Хадиче. А она вот... вам.( Константин не стал поправлять и я так и оставила недопроглоченное "Вы"). И она посоветовала мне написать роман. Сказала, что эта история заинтересует всех. но я как-то отложила на потом и вот...
   -А как же приглашение?-напомнил собеседник.
   -Ну да. Через день мы пошли за ним в милицию. И самое прикольное,что в этот день, в эту минуту там из посетителей не было ни души. Потрясающе. Это же паспортный стол. Там обычные очереди с раннего утра до закрытия.Нам выдали два маленьких бланка. Я представляла себе кучу бумажек, почти тетрадь. Крупные широкие листы. А это мелкий шрифт. Ну просто смех. Вернулись домой. Никто не знает,как отправлять такие вещи. В милиции нам просто брякнули "ваши заботы". А мы с этим никогда не сталкивались. Пунит позвонил сам. Я разговаривала и с матерью, и с сестрой. Они делали вид,что скучают и быстрее хотят ко мне приехать. Но это желание вырваться из Индии. Я тут ни при чем. Точнее я функция...
   -заказать еще кофе?-заботливо спросил Константин.
   -нет, спасибо, у меня с него нервы обостряются. Вот и сейчас... все вроде утряслось, а вспомнила....раздражение...
   -это пройдет. Другие к психоаналитикам ходят от стрессов избавляться,а ты сама. Молодец. Справилась.
   -если бы...хотя ты прав.
   -ты отправила приглашение?
   -Отправила,-я хмыкнула.-мне мама сказала,что важные документы отправляют заказным письмом. С одной стороны я хотела ,чтобы эти двое приехали. Мечтала издеваться над ними также ,как они надо мной там. с другой стороны я боялась своей неугасающей любви. Разум все понимает. Ненавидит. Анализирует. Объясняет. А сердце разрывается. Душа плачет и ничего не хочет слушать. Мазохизм и все тут. Я решила положиться на судьбу: если суждено ему приехать ко мне, приедет. И отправила обычным письмом. Ароры его так и не получили. Значит, на почте все тщательно проверяют и не позволят нахаляву тебе пересылать важные документы-на это заказные есть, плати и доставят.
   Пунит часто звонил. Мой голос срывался и выдавал слабость. Но я постоянно,как внушение, гнала от себя любовь. Ложное чувство, мешающее жить.Приходили в голову мысли однажды отомстить ему. Потом озарение православного всепрощения,что умиляло меня и делало святой мученицей в собственных глазах. И снова лучезарность сменялась лютой ненавистью. Я ненавидела его не столько за то,что просто хотел воспользоваться и не любил, а из-за утраченных иллюзий. Он разбил мою сказку в любовь и веру в людей. окончательно. Так мне,по крайней мере, казалось. Я потеряла то возвышенное чувство полета,каким жила до второго июля. Это позволяло мне верить в собственные силы,в преодоление любых преград.Я даже любовалась собой,любила любовь и себя влюбленную. Потому что как еще объяснить,что я его вообще любила? я его даже не знала. Пара фраз. Пара взглядов и все. Химизм мозга. Или магия. этот храм...не знаю. Я перестала пользоваться тем емэйлом,на который он мне писал и поменяла номер телефона. А тетради мои пропали бесследно. Я знаю даже, зачем они их выкрали. Тот друг,что знает русский. Они хотели ему показать тетради и узнать про меня.что я про них писала. Но вряд ли индиец сможет прочесть мои тесные каракули. Это же не печатный текст... фото тоже не прислали. Все себе оставили. И храмы. И горы. И даже снимки моей деревни. Показывать друзьям и хвалится.
   Я уже чувствовала,что начинала выводится и Константин дружески пожал мне руку.
   -Все кончено,-заключила я и растянула губы.-Да,самое смешное! Я еще долго после возвращения ловила себя на мысли "Как Саша хорошо знает руский!",потому что сама еще продолжала думать на хинди. если бы я пробыла там до середины августа, выучила бы язык. Тоже есть свой плюс во всем. Даже в паспорте стоит штамп о выезде за границу. А это уже круто и можно пяткой в грудь стучать. Не обязательно говорить при этом,что ты был за границей затворником и сходил с ума. могу даже кредит в банке брать.
   Константин засмеялся моей шутке.
   -ну вот что, Наташ. Если не против, то предлагаю сотрудничество. И обещаю тебя не обманывать,как твой Пунит. Беремся вместе за дело? Фильм снимать? И название уже придумано-Хадича же подсказала: "Индийский принц".
   Я выглядела ,наверно, как наивная дурочка и нелепо улыбалась:что, правда?
   -я серьезно. Поможешь написать сценарий. И будет шанс поехать снова в Индию, помогать в консультациях. Так ты ему и отомстишь: своим успехом. Пусть знают нас, русских. Мы тоже не лыком шиты!
   Я взбодрилась. Передо мной открывались новые возможности. Пусть Амит и не покажет мне Дели, зато я сама его посмотрю. И теперь-то уж точно отпущу от себя все мучившие меня воспоминания. Вот и финал. Хэпиэнд. Как в хорошем кино. Которое мы и поедем снимать. Снова в Индию.
   -Я думаю,что теперь можно и покушать,-добродушно засмеялся собеседник и привстал,-не против,если и тебе закажу на свой вкус?
   -Не против.
   -вот и хорошо,а то уже в животе бурчит. С утра маковой росинки не видел.
   -я тоже.
   -завтра же и начнем писать сценарий,искать актеров. Сбудется и моя мечта: фильм о нас, и об Индии, и о разных мирах. Чем не Спилберг? Да еще столько магии. Представим тебя настоящей колдуньей, сгустим краски. Даже Кинг до такого не додумается.
   -Еще какой!
   Казалось,что мы поладим. Работать рука об руку будет интересным занятием. Я уже сейчас это видела и понимала,почему мне вообще далась история с Пунитом. Кто бы кроме меня мог лучше такое выдумать? Сама жизнь.
   Константин отправился за салатами и вторыми блюдами. Я призадумалась- кого то он мне напоминал. Киану Ривза что ли? Повернулась к окну. С карниза на меня изучающе смотрели два красноватых глаза. Голубь. Белый. Махровый. Я таких только в зоопарке видела однажды. Не уж то сам Святой Дух спустился благословить на новый этап в жизни? Неужели только начало сказки? Неужели?
   Ладно. Время покажет...
   И через неделю мы на пару написали замечательный сценарий.
   Забегая вперед, скажу,что ,вдохновленная таким неожиданным успехом, я все-таки написала об этом книгу. И она, с той же картинкой храма на обложке ,что и афиша фильма,которую придумал Константин в Атриуме,облетела весь мир,став популярным бестселлером. Наверно, мистическое сооружение Лакшми Нараяна требовало славы и потому способствовало такому фантастическому успеху.
   Я же, автор идеи, разъезжаю теперь по свету в поисках новых ошеломительных сюжетов...
   ***
   Дели. Гита Калони. Ремонт давно кончился. Но все еще работает старый телевизор. Деньги пойдут на бизнес. Потом. В Европе или Америке.
   Вечерние новости. На кухне все также дребезжит посуда в раковине.
   -Тере ма! Аре ба!
   -кья хуа?
   -Кхабар! Во...Наташа! Во яха пе!
   -Кья?-шлепают поспешные шаги.
   -Декх!
   Шанта протирает покрасневшие от кухонного чада глаза. сыновья прикованы к экрану.
   "...дильчасп кхабар, ки аджкаль эк рашин фильмкомпани не наи муви банане ка фесла кия... ислие хам пученге: ис муви ка кья ирада хе?
   -намасте!-красивая девушка , европейка, с серо-голубыми глазами, золотыми локонами, которые блестят под солнцем яркого Дели и обрамляют мраморное лицо, смотрит в камеру. Спокойно и уверенно.-Ха. Йе фильм мере баре ме. Мере Бхарат ке пьяр баре ме, индиан лого се санбандх ке баре ме. Ирада- зиндаги ки сач хе. Аур кья? Сабко дикхане ке лие..."
   -Ма! Анти!..-язык не ворочается. Глаза не хотят верить.
   -Ха, бето,-приседает женщина на край постели и утирает полотенцем мокрое лицо.-Наташа. Пехчан лия...
   -Хамко кья карна?-глаза Ашвани превращаются в круги:что предпринять? Кажется,что удача снова в руках.
   -Сун!-хрипит потрясенный Пунит.
   С экрана летит... его имя.
   "...Арора. Пунит Арора. Ларка, джо хамаре руси бхаи ко дикха лия ки хам саб ганде лог хэ. Сорри, Наташа . Афсос хе,ки йе кахани хуи тхи. Хамари зиммедари бхи хе.Магар хам абхи кехте хе, ки хамара деш, хамара Хиндустан хамеса апко кхуш хе! Апко хардик свагат хе!.."
   Трое прилипли к кровати. Трое смотрят в одну точку и не могут пошелохнуться. На улице под окном поднимается странный шум. Выкрики их имен. Панха зловеще гудит и насмехается.
   С экрана летит последнее ,что ловит ухо-название фильма: "Бхартия раджкумар".
   Вдруг Пунит бросился вверх по лестнице на крышу. Растерянно испуганно огляделся, словно пытался увидеть кого-то. Только соседские воздушные змеи парили и шелестели.так же на поручнях сохли беспяточные носки и проеденные хлоркой мужские трусы. он заревел во весь голос, как раненый зверь, а не как победоносный Тарзан. Кинулся назад. Споткнулся и кубарем скатился вниз по лестнице.
   Подбежали брат ,мать. Он был без сознания. Они быстро вызвали неотложку и отвезли его в госпиталь. Он остался жив, но мстительные боги приковали его в отместку за невзятый подарок к инвалидной коляске. Он до конца своих дней будет только сидеть неподвижно и беспомощно кивать головой, как заведенная игрушка: бария, бахут бария.
   А Ашвани все-таки поплатился за свою агрессивноть. Однажды в драке перегнул палку и угодил за решетку, где и сгнил от пожравшего его рака печени.
  
  
  
  
  
  
  
   Меня зовут Наташа. а тебя?
   Со мной
   Пока, мы встретимся потом, обязательно...
   Хорошо, очень хорошо!
   спасибо
   рабочий
   Мы богачи
   Спокойной ночи!
   Мне надо поговорить с тобой
   Биджли- молния, электричество
   -Ты правда сумасшедсшая.
   -Да, я чокнутая.
   И все будет хорошо.
   Это не правда. Никакой любви.
   Говно надо или мочу?
   навоз
   Ублюдок...с головой стало плохо?
   Собака! Свинячий детеныш!
   Извините, мне очень понравилось. Спасибо.
   Твою мать! Вот это да!
   Что случилось?
   Новости...Это Наташа. Она здесь!
   Что?
   Смотри.
   Интересная новость, сегодня одна русская кинокомпания решила снять новый фильм, поэтому мы спросим: какова цель этого фильма?
   Здравствуйте... да, этот фильм обо мне, о моей любви к Индии и отношениях с индийцами. Цель-правда жизни. Что еще? всем показать...
   Да сынок. Наташа, я узнала.
   Что нам делать?
   Слушай.
   Пунит Арора. Юноша, который нашим русским братьям показал, что мы все плохие люди. Извините Наташа. Жаль, что такая случилась история.Мы тоже ответственны, но сегодня мы говорим, что наша страна, наша Индия всегда вам рада. Добро пожаловать!
  
   Индийский принц
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   5
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"