Толерантность в её современном понимании, равнозначно трактуемом с противоположных позиций и принципиальными либералами, и принципиальными шовинистами как терпимость к чужим отличиям, к проявлениям инаковости, является одним из краеугольных камней того бастиона пещерного миропонимания, который непременно нужно разрушить. Другим камнем, на котором базируется, который прикрывает толерантность, является диффузная связка двух минералов, ксенофобии и аллодоксофобии, и конечно, это уродливое образование должно быть замаскировано, коль скоро избавиться от него волевым усилием или даже в результате длительной терапии практически невозможно. Всё таки рептильный разум наших чешуйчатых предков слишком прочно сидит в основных структурах мозга, реагируя первым. И далеко не всегда первоначальный импульс меняется или теряет энергию в более поздних образованиях психики, и ни уровень интеллекта, ни качество и количество учёных степеней прямо не влияют на животный всплеск агрессивности к чужому который, в зависимости от субкультуры, принято подавлять или логически обосновывать. Что в равной степени, хоть и по-разному, ведёт к невротизации и психопатизации. Более того, он, этот мезозойский интеллект, зачастую склонен защищать не только свою структуру, свою потребность ограничить телодвижения простейшим алгоритмом "жрать-срать-спать" и довеском "дают - бери, бьют - беги", но и подавлять или подчинять себе удобные и тонкие инструменты эмоционально-чувственного и социально-логического интеллектов. Распознанные как угроза, они непрерывно подвергаются паническим атакам, которыми и управляются. И по этой причине уровень агрессивности и неприятия чужого мнения равен как у шовинистов всех мастей, так и у толерантных вопреки, просто если первые более опасны для социума, разогревая и поддерживая огонь войн, межнациональных, межрелигиозных, политических и идеологических конфликтов, то вторые больше склонны к аутоагрессии (не гнушаясь, впрочем, внутрисемейным насилием и законодательным ограничением прав и свобод сторонников неугодных мнений).
Две стороны одной и той же сущности, агрессивные и недальновидные субъекты, требующие либо уничтожения всех неугодных субъектов (с эвфемизмами вроде "окончательного решения" или прямыми и откровенными заявлениями о насилии, как основной политике своей идеологии), либо их полного ограничения и поражения в правах (вплоть до лишения гражданских прав, тюремного заключения за те или иные высказывания или использование той или иной символики) сами не замечают потрясающей идентичности собственной риторики. Беспомощные и беспощадные социально, исповедующие позитивный или негативный культ силы, ограничено плодотворные и развивающиеся в тех узких рамках, в которых они чувствуют себя защищёнными от понимания себя и могут полностью канализовать вовне психическую энергию фрустрации противостояния рептильного и прочих мозгов, они отличаются лишь обоснованием мотивов своего священного джихада, своей непрерывной войны за правильное прошлое, настоящее и будущее. Проповедники толерантности ничуть не меньшие агрессоры, чем имперцы, коммунисты, националисты, фашисты, мизогины или гомофобы, но они, хотя бы, пытаются справиться с осознаваемым намерением уничтожить оппонента. Шовинисты проще, трусливей и подлее. Толерантность - как намордник, обуздывающий плохо воспитанную собаку.
И нужна далеко не всем.
Проблема, которую не видят обе стороны, заключается в презумпции шовинистичности человека. Вне зависимости от политических, идеологических и религиозных взглядов многочисленных публицистов и просто людей, имеющих мнение, синтетическое образование ксенофобии и аллодоксофобии, боязни чужих и боязни чужого мнения, подразумевается природным и естественным, коий надо (или не надо) укрощать и превозмогать. Постулат, до степени смешения сходный с христианским догматом первородного греха и, по сути, выросший из него, не имеющий ничего общего с действительностью, но позволяющий обосновать и оправдать любую степень агрессивности и неадекватности по отношению к любой группе, объединённой по произвольному признаку, приписав ей при этом божественное всемогущество и дьявольскую злонамеренность. Яркими примерами этих мысленных фантомов будут не только "голубое" лобби, еврейский заговор, контролирующие государство педофилы, отсталые совки, оружейные компании, наркобароны или воинствующие феминистки, но и такие обыденные вещи, как воспетое в художественной литературе и непреложное противоборство параллелей в общеобразовательной школе, в ряде популярных произведений под мудрым руководством великих личностей доходящее до откровенного маразма, и спортивное соперничество с победившими и проигравшими в целом. Не принято критиковать, наоборот, принято обосновывать врождённость внутривидовой борьбы и обязательность продолжения её в социальных структурах, придавая ей статус топлива, возводя её в ранг энергии развития, уравнивая её в правах с познавательными устремлениями. И уж тем более не принято называть дихотомию "победитель-проигравший" ложной, болезненной или ядовитой.
Тем не менее она является именно такой, и даже не столько и не сколько для социума в целом, сколько для каждой конкретной личности в частности, выступая в виде инструмента негативного социального отбора, затормаживающего или уничтожающего выгодные для личности признаки и преимущества. Так подвергается преследованию нерелигиозность, аполитичность, бездетность, эгоистичность. Бездоказательно объявляются разрушительными для личности музыкальные предпочтения, литературные вкусы и свободный выбор сексуальных партнёров (в чём особенно преуспевают люди-оксюмороны вроде православных психологов). Любое отличие от имеющегося в голове у поборника морали канона клеймится как дьявольское, буржуазное, аморальное и безнравственное, мелкокапиталистическое. Идеалу не соответствует никто, поэтому преследовать можно любого - что и можно наблюдать во всей истории религиозных течений и политических идей.
Пресмыкающиеся, управляемые своим мизерным мозгом, куда лучше различают опасность, половых партнёров и еду, чем человек только потому, что у них нет надстройки из мозга млекопитающего и человека, воспринимаемых как угроза и требующих постоянного контроля.
Ментальное новообразование, психический рак ксенофобии/аллодоксофобии возникает на периферии бессознательного, там, где рептильный мозг, контролирующий физиологию, срастается с эмоциональным, логическим и социальным интеллектом и, поражённый логическими или нравственными задачами, зачастую приводящими к чисто физическому дискомфорту, начинает атаковать их импульсами беспричинной агрессии, переправляемыми вовне и рационализуемыми последними. Однако, как и среди любых других психических заболеваний, процент настоящих ксенофобов невелик. Большая часть страдающих недержанием агрессии, несущих психотический бред, больны всего лишь индуцированным психозом и вполне способны обуздать свои порывы, если будут изолированы от генератора бреда.
К счастью, это невозможно. К счастью же, не законодательное или иное насильственное ограничение свободы высказываний и использования символов понижает уровень агрессии в социуме, а рост качества жизни, и не только, и не столько материальной её составляющей (хотя отрицать её влияние было бы глупо), сколько более высоких потребностей, в частности - свободы самореализации и самоактуализации, не ограниченной ни по каким признакам.
Агрессивные, ксенофобские культуры нежизнеспособны даже экономически - и тем более они несостоятельны в научном и техническом отношении, но и тоталитарно толерантные государства обречены на провал, пусть и немного позже в исторической перспективе.
Ведь и те, и другие исключают из рассмотрения основной фактор, приведший к процветанию человека, как вида: взаимовыгодное сотрудничество. Которое прямо противоречит ксенофобии, которое невозможно при развитой аллодоксофобии и не позволяет развиться толерантности. Именно соблюдение собственной выгоды, сиюминутной, тактической и стратегической, обусловило развитие человеческой цивилизации. И это не только разделение и рост производительности труда, меновая и денежная торговля, письменность и методология научных исследований, но и мышление на уровне абстракций, которые мы даже не замечаем. Что, безусловно, позволяет агрессорам использовать слова-маркеры психической напряжённости, такие, как "родина", "отечество", "бог", "нация", "народ", "вождь" и прочие, ориентируя невротичное общественное мнение в свою пользу, но гораздо чаще и гораздо эффективней позволяет совершать удивительные научные открытия, творить совершенные и невозможные в живой природе произведения искусства и, в конце-концов, просто воспринимать красоту окружающего мира, другого человека, какое бы мнение он не имел, и понимать его мотивы. Не до конца - никто, каким бы мелким и плоским он не казался при взгляде со стороны, не может быть понят и осмыслен полностью даже самим собой. Не всеми - органическое неприятие некоей чуждой системы ценностей, ценностных суждений и мотиваций свойственно почти всем, кроме самых просветлённых личностей (так, например, мало какому вменяемому человеку может быть понятна и при этом приемлема система ценностей нацистских или советских палачей, "просто следовавших приказу"). Не всегда и не везде. Но всё таки быть услышанным и быть понятым. Простое развитие коммерческой сети Интернет, совершающееся в настоящий момент на наших глазах, является ярким тому подтверждением.
В будущем законодательно обеспеченная толерантность займёт своё место в череде абсурдных законов, запрещающих отстреливать верблюдов в штате Вирджиния. Потому, что уважительное отношение к другому человеку, взаимодействие и сотрудничество с ним экономически и социально выгодней конкуренции и соперничества, что понятно всякому вменяемому человеку, не застрявшему в колесе погони за якобы конечным ресурсом общественного признания и материального достатка, а преступников нужно осуждать вне зависимости от входящих обстоятельств, цвета кожи, возраста, пола, традиций его родины и количества лет, проведённых в рабстве предками.