Сказки Докинза

Немного о личности Докинза, вот как его обычно характеризуют: "Ричард Докинз - выдающийся британский ученый-этолог и популяризатор науки, лауреат многих литературных и научных премий. Каждая новая книга Докинза становится бестселлером и вызывает бурные дискуссии. Его работы сыграли огромную роль в возрождении интереса к научным книгам, адресованным широкой читательской аудитории". И со многим из этого вполне можно согласиться, кроме того, что он стоит не на той стороне, и защищает отнюдь не истинную или научную точку зрения. Конечно, здесь имеется ввиду не современная официальная наука, придавленная материалистической догмой, а Наука истинная, с большой буквы, которую создавали такие гении как: Декарт, Ньютон, Эйлер, Пастер, Эйнштейн и многие другие.  Докинз не на стороне таких Ученых, напротив, он - убежденный атеист и радикальный материалист и поэтому принципиально отрицает существование какого-либо разумного вмешательства в происхождение жизни. А так как он еще и довольно талантливый писатель, его книги издаются большими тиражами и переведены на многие языки, то в числе его последователей оказались миллионы обманутых людей, в их числе даже многие современные ученые.

Часто уже названия книг Докинза звучат как парадокс, содержащий противоречие: "Эгоистичный ген", "Слепой часовщик" или "Бог как иллюзия". Действительно, мы помним, что ген в современной науке это просто часть молекулы, поэтому сочетание "эгоистичный ген" звучит также абсурдно, как эгоистичный камень или эгоистичный стул. И эти сочетания слов в названиях его книг являются не просто провокационными, а реально ложными, то есть природа - это не "слепой часовщик", а бог не иллюзия. Однако Докинз на протяжении многих десятков страниц увлеченно и неустанно приводит доводы в пользу своих утверждений, и многие неискушенные читатели, очарованные его красноречием, начинают ему верить, и ложь в их глазах становится правдой. Тем более что и современная наука, вроде бы, на его стороне.

Идея Творца, с которой так отчаянно борется Докинз всю свою жизнь, очень стара. Скорее всего, она появилась сразу, как только предок человека стал "человеком разумным". Как только человек стал понимать, что очень многое вокруг него является результатом его собственного творчества (жилище, оружие, и т.п.), то есть осознал себя творцом, то далее для него не очень трудно было предположить, что и все остальное в мире не возникло само по себе. Из этой идеи и возникали различные религиозные культы уже на самых ранних стадиях развития человечества. Над этими культами очень любит иронизировать Ричард Докинз, впрочем, не он один, у него были предшественники, такие как: барон Гольбах, Людвиг Фейербах, Бертран Рассел и др. И выглядит эта их ирония как глупая выходка дерзких, самоуверенных, но еще неразумных юнцов, которые пытаются высмеять и уязвить свою старую, умудренную жизнью бабушку.

В европейской культуре одним из первых четко сформулировал идею Творца, по-видимому, еще Платон. Вот отрывок из его диалога "Софист": 

"Чужеземец: Творческое искусство, говорили мы, если вспомнить сказанное вначале - есть всякая способность, которая является причиной возникновения того, чего раньше не было.

Теэтет: Да, мы это помним.

Чужеземец: Станем ли мы утверждать относительно всех живых существ и растений, которые произрастают на земле из семян и корней, а также относительно неодушевленных тел, пребывающих в земле в текучем и не текучем виде, станем ли мы утверждать, говорю я, что все это, ранее не существовавшее, возникает затем благодаря созидательной деятельности кого-либо иного - не бога? Или же будем говорить, руководствуясь убеждением и словами большинства...

Теэтет: Какими?

Чужеземец: Что все это природа порождает в силу какой-то самопроизвольной причины, производящей без участия разума. Или, может быть, мы признаем, что причина эта одарена разумом и божественным знанием, исходящим от бога?"

В этом отрывке любопытно упоминание об "убеждении большинства". Оно опровергает любимый миф атеистов, о том, что раньше люди были почти поголовно религиозными, и только недавно из-за развития науки атеизм получил широкое распространение, а вера в Творца является просто анахронизмом, который постепенно исчезает. Но дело в том, что и во времена Платона, и сейчас большинству людей хватает своих собственных насущных проблем, и у них нет времени серьезно задумываться над вопросами мироздания, они просто следуют в русле той или иной идеологии, которые приняты в их обществе. К тому же против существования Творца есть одно очевидное возражение, состоящее в том, что его нельзя увидеть или потрогать, и он, вроде бы, явно нигде себя не проявляет. Однако, это не так, присутствие разумных сил в живых телах просто необходимо, иначе жизнь в них была бы невозможна, но об этом подробнее будем говорить далее.

Разберем основные ошибки Докинза на примере его известной книги "Слепой часовщик". Вот, что он сам пишет о ней: "Замысел этой книги исходит из убеждённости в том, что наше собственное существование, некогда представлявшееся Тайной Всех Тайн, более не тайна. Дарвин и Уоллес её раскрыли для нас, хотя мы и будем какое-то время добавлять примечания к их решению. Написать эту книгу меня побудило удивление тем, что очень много людей, похоже, не только не в курсе наличия изящного и красивого решения этой, самой глубокой из проблем, но, как это ни невероятно, часто не осознающих само наличие проблемы!"

Уже в этом небольшом отрывке есть завуалированная ложь, состоящая в том, что Чарльз Дарвин и Альфред Уоллес находятся не на стороне атеиста Докинза. В последней своей работе, которая стала его научной автобиографией, Дарвин прямо написал, что не может считать себя атеистом, а только агностиком, так как он не верит, что все в этом мире возникло само собой без участия Творца. И уж тем более Альфред Уоллес не является сторонником Докинза, даже удивительно, почему он здесь упомянул его имя. Хорошо известно, что своим появлением именно в 1859 году знаменитая книга Дарвина "Происхождение видов" обязана статье Уоллеса, которую молодой ученый-натуралист послал своему старшему коллеге Ч. Дарвину в 1858 году из далекой Азии для представления в академической печати Англии. Дарвин, по его собственным словам, был поражен, когда увидел в этой статье основные идеи о естественном отборе, которые он в черновиках разрабатывал около 20-ти лет. По формальным признакам именно Уоллес был автором идеи, но он не претендовал на единоличное первенство, скромно ссылаясь на то, что если бы не книга Дарвина, то его статья могла бы оказаться вообще незамеченной. В целом, оба повели себя достойно и были признаны соавторами идеи. Однако уже через десяток лет Уоллес четко осознал, что только естественный отбор не мог являться достаточной причиной для появления такого сложного существа как человек. И он написал об этом Дарвину. И Дарвин всячески старался переубедить своего соавтора, говоря, что тем самым он убивает их совместное, ставшее таким знаменитым, детище. После этого Дарвину пришлось выпустить отдельную книгу, посвященную именно происхождению человека путем естественного отбора. А имя Уоллеса перестали упоминать как соавтора идеи, для потомков осталась только дарвиновская теория естественного отбора. Более того, Уоллес посвятил в дальнейшем много лет исследованию необычных явлений, на которые уже в то время наука пыталась "закрывать глаза", и с тех пор многие его вообще перестали воспринимать как ученого.

Однако пора опять вернуться к Докинзу: "По каким-то, не до конца ясным мне причинам, дарвинизм представляется более нуждающимися в защите, чем аналогичные истины в других областях науки. Многие из нас не имеют и понятия о квантовой механике или о специальной теории относительности Эйнштейна, но это само по себе не приводит нас к оппозиции этим теориям! Критики дарвинизма, в отличие от эйнштейнизма, полагают себя компетентными для его критики при любом уровне их невежества. Я полагаю, что одна из проблем с дарвинизмом проистекает из того, что, как проницательно отметил Жак Монод, всякий полагает, что разбирается в нём. Это действительно замечательно простая теория; даже, как многие полагают, несерьёзная - в сравнении с почти всей физикой и математикой. В сущности, её можно свести просто к идее о том, что упорядоченное воспроизводство, которое допускает вариации, будет иметь далеко идущие последствия, если есть время для их накопления. Однако имеются веские основания полагать, что эта простота может ввести в заблуждение. Вспомните, что несмотря на кажущуюся простоту теории, до неё никто не додумался до середины 19-го века - до Дарвина и Уоллеса! "Принципы" Ньютона появились почти за 200 лет, а Эратосфен определил размер Земли более чем за 2000 лет до этого - как могла такая простая идея столь долго оставаться не открытой мыслителями такого крупного калибра, как Ньютон, Галилео, Декарт, Лейбниц, Хьюм и Аристотель? Почему ей пришлось ждать двух натуралистов викторианской эпохи? Что было неладно у философов и математиков, проглядевших её? И почему столь мощная идея продолжает и сейчас оставаться в значительной степени не воспринятой массовым сознанием? Ну словно человеческий мозг специально сделан так, чтобы не понимать дарвинизм и с трудом верить в него. Возьмём, к примеру, такое понятие, как "случайность", которое часто драматизировано воспринимают как "слепой шанс". Подавляющее большинство атакующих дарвинизм людей, с почти непристойным рвением хватаются за ошибочную идею о том, будто в мире нет ничего, кроме случайности. Сам факт сложности жизни буквально олицетворяет антитезу случайности, но если вы полагаете, что дарвинизм эквивалентен слепому случаю, то вы очевидно найдете, что опровержение дарвинизма несложно! Одна из моих задач будут состоять в том, чтобы разрушить этот страстно обожаемый миф о том, что дарвинизм - это "теория шанса".

Сначала несколько слов о "невежестве критиков дарвинизма". Отметим, что несколько позже по тексту Докинз отмечает, что сам он биолог, а не химик или физик. И это действительно так, как мы увидим, он настолько глубоко "не физик" и "не химик", что легко допускает в своих гипотезах нарушение азбучных истин этих наук. В приведенном отрывке он удивляется, почему столь мощные умы не дошли до простой идеи о естественном отборе, и при этом упоминает имена великих физиков и мыслителей прошлого. Но Докинз почему-то забывает, что естественный отбор по Дарвину и Уоллесу распространяется только на живые сущности, а к неживым физическим объектам и, следовательно, к физике он не имеет никакого отношения. И только "креативная мысль" самого Докинза распространила естественный отбор за пределы живого в область химии и физики. По Дарвину естественный отбор начинается с первых живых существ, а по Докинзу уже с атомов и молекул. И еще по Дарвину естественный отбор - это действительно "теория шанса", а по Докинзу получается, что это миф, и он хочет его разрушить. Может Докинз знает какого-то другого, только ему известного Дарвина?

"Другая возможная причина, по которой мы предрасположены не верить дарвинизму, состоит в том, что наш мозг настроен на обработку событий во временных шкалах, радикально отличных от тех, в которых происходят эволюционные изменения... Потребуется напрячь воображение, чтобы выйти из тюрьмы привычных временных отрезков, чему я буду стараться помогать".

Кроме избыточной самооценки воображения автора здесь по существу темы ничего нет. Читаем дальше: "Третья возможная причина, по которой наш мозг предрасположен сопротивляться дарвинизму, проистекает из больших успехов людей-проектировщиков. Наш мир находится во власти креативных достижений инженеров и деятелей искусства. Мы полностью привыкли к мысли о том, что элегантная сложность - признак преднамеренного, продуманного замысла. Это, вероятно, наиболее сильная причина для веры, исповедовавшейся подавляющим большинством когда-либо живших на Земле людей - веры в наличие некоего сверхъестественного божества. Дарвину и Уоллесу потребовался очень большой всплеск воображения, чтобы увидеть, вопреки всем интуициям, что есть другой способ, и как только вы поняли это, вы нашли гораздо более правдоподобный путь происхождения "сложной конструкции" из первозданной простоты. Этот потребный всплеск воображения настолько велик, что и по сей день многие люди всё ещё не желают так напрягаться. И главная цель этой книги - помочь читателю делать это".

Оказывается, у творческих людей по Докинзу "всплеск воображения" недостаточно велик, чтобы понять, что сложные конструкции могут быть не результатом разумного действия, а есть другой "гораздо более правдоподобный путь". Ну что ж, "напряжемся", как рекомендует нам автор, и посмотрим на этот его "правдоподобный путь".

"Часовщик, упомянутый в заглавии этой книги, взят из известного трактата богослова 18-го века Уильяма Пали. Его книга "Натуральная теология - или признаки и свидетельства существования бога, видимые в явлениях природы", изданная в 1802 году, является наиболее известным собранием "аргументов в пользу Творения" и с тех пор рассматривается как наиболее убедительное доказательство существования бога. Я восхищаюсь этой книгой, ибо её автор в его время преуспел в решении той задачи, над решением которой я бьюсь сейчас. Он имел чёткое мнение, истово верил в него и не жалел сил для того, чтобы убедить в этом всех. Он питал надлежащее почтение к сложности живого и видел, что оно требует очень специфического объяснения. Он был неправ в одном и, предположительно, очень важном - в сущности своего объяснения. Он дал традиционный религиозный ответ на эту загадку, но сформулировал его яснее и убедительнее любого своего предшественника. Правильное объяснение - совершенно иное, и ему пришлось ждать одного из самых революционных мыслителей всех времён, Чарльза Дарвина".

Пока сформулировано только обещание опровергнуть идею Творца. Но опять дается ссылка на Дарвина, который, как мы помним, сам не относил себя к атеистам.

Далее приведем длинный отрывок из "Слепого часовщика" Докинза о сути проблемы:

Пали начинает свою "Натуральную теологию" со знаменитого пассажа:

Предположим, что идя по пустыне, я споткнулся о камень и спросил себя: "Как этот камень здесь оказался"? И я мог бы, не зная ничего иного, возможно ответить, что он тут был всегда; при этом, очевидно было бы нелегко показать абсурдность этого ответа. Но предположим далее, что я нашёл на земле часы, и если бы меня спросили, как на этом месте оказались эти часы, то вряд ли мне бы голову пришёл ответ, который я дал чуть выше - что, насколько я знаю, часы могли быть здесь всегда.

Пали здесь воздаёт должное различию между естественными физическими объектами, такими, как камни, и рукотворными, спроектированными - такими, как часы. Он продолжает разъяснения, указывая на точность, с которой изготовлены их винтики и пружинки, на замысловатость конструкции, в которую они собраны. Если бы мы нашли в предмет, подобный этим часам в пустыне, то даже если бы мы не знали, как они появились, то их точность и сложность замысла вынудили бы нас заключить, что...

...у часов должен быть изготовитель; значит, должно быть существовал - в какое-то время, в том или ином месте - механик или механики, который изготовил Это для цели, которой (как мы находим), Это и в самом деле отвечает, который придумал эту конструкцию и замыслил её использование...

Разумно! Вряд ли кому-то пришло в голову возразить. Пали настаивает далее (так же, как это делает в действительности атеист, когда рассматривает работу природы), что...

...многочисленные проявления изобретательности, признаки замысла, имеющиеся у часов, имеют место и в работах природы - с тем отличием, что у порождений природы их намного больше, и совершенство их превышает все попытки его измерить.

Пали поддерживает свою позицию красивыми и благоговейными описаниями разрезов машин жизни. Первым был приведён человеческий глаз - любимый пример, который позже использовал Дарвин, и который будет регулярно появляться в этой книге далее. Пали сравнивает глаз с задуманным прибором, таким, как телескоп, и заключает, что "можно столь же неопровержимо утверждать, что глаз был сделан для зрения, как и то, что телескоп был сделан для помощи ему". У глаза должен быть разработчик, точно так же, как он был у телескопа.

Аргументация Пали отличается страстной искренностью и базируется на лучших достижениях биологической мысли тех дней, но она неправильна - пусть великолепна, но совершенно ложна. Аналогии между телескопом и глазом, между часами и живым организмом ложны. Всё наоборот, единственный "часовщик" в природе - слепые силы физики, хотя и очень специфически работающие здесь. У настоящего часовщика есть способность предвидеть: он проектирует эти винтики и пружинки, планирует их сочленения, видя их будущую работу перед своим мысленным взором. Открытый Дарвином естественный отбор - слепой, бессознательный, автоматический процесс, о котором теперь знаем и мы, - объясняет существование и очевидную целеустремленность всех форм жизни, не имея при этом никакой цели в мозгу. У него нет никаких мыслей и никакого мысленного взора. Он не планирует будущее. У него нет ни зрения, ни предвидения вообще. Если и можно роль естественного отбора приравнять к роли часовщика природы, то это - слепой часовщик. Я объясню всё это и много чего сверх этого. Но я не буду делать одного - умалять удивления "живыми часами", которые так вдохновляли Пали. Напротив, я буду стараться подчеркнуть моё ощущение, что Пали мог пойти дальше. По части благоговейного трепета перед "живыми часами" я не уступаю никому. У меня больше общего с преподобным Уильямом Пали, чем с "выдающимся современным философом, известным атеистом", с которым я однажды обсуждал проблему на обеде. Я сказал, что не могу представить себе атеиста в любой момент истории до 1859 года, когда было издано "Происхождение видов" Дарвина. "А как же Хьюм?", спросил философ. Я в свою очередь спросил: "А как Хьюм объяснял организованную сложность живого мира?" Философ ответил: "Никак. А зачем здесь нужно какое-то особое объяснение?"

Видим довольно развернутую и убедительную аргументацию идеи творения, которая коротко и ясно была обозначена еще у Платона (см. цитату ранее). Совершенно правильно подчеркивается факт уникальной сложности всего живого, и здесь пока не видно никаких причин не согласиться с Пали или Платоном. Но Докинз интригует, ссылается на "естественный отбор, как слепой, бессознательный, автоматический процесс" и обещает показать, что Пали неправ. Посмотрим, удастся ли ему это? И опять видим очень странное утверждение Докинза, заставляющее усомниться в его понимании отбора по Дарвину: "Всё наоборот, единственный "часовщик" в природе - слепые силы физики, хотя и очень специфически работающие здесь". Снова очевидное и явное распространение естественного отбора за рамки живого (слепые силы в физике).

Далее Докинз пытается определить понятие сложности: "Давайте попытаемся подойти с другой стороны к теме определения сложности и применим математическое понятие вероятности. Рассмотрим следующее определение: сложный объект - это нечто, составные части которого устроены так, что этот объект вряд ли мог возникнуть по воле одного счастливого случая. Воспользуемся аналогией одного знаменитого астронома: если вы возьмёте детали воздушного лайнера и будете хаотично соединять их наугад, то вероятность того, что соберёте работоспособный Боинг исчезающе мала. Существуют миллиарды возможных комбинаций, сочетающих части воздушного лайнера, и только одна, или очень немногие из них, будут в самом деле воздушным лайнером. Комбинаций, которыми можно было бы сочетать различные части человеческого тела намного больше!

Мы искали способ точно выразить то, что мы подразумеваем, когда ссылаемся на нечто, как на сложный объект. Мы пытались точно выяснить, что именно люди, кроты, дождевые черви, воздушные лайнеры и часы имеют общего друг с другом, чего они не имеют с бланманже, Монбланом или луной. И мы пришли к выводу, что сложные объекты обладают неким качеством, заранее предопределённым, которое с крайне малой вероятностью могло быть приобретено благодаря одиночному случайному событию. В случае живого существа, это определённое заранее качество можно в некотором смысле назвать "мастерством"; любое мастерство в конкретной способности - такой как полёт, которым авиаконструктор мог бы восхищаться; или мастерство в кое-чём более общем, таком, как способность избегать смерти или способность распространять свои гены в ходе размножения".

Из приведенного отрывка следует, что с определением понятия сложности или сложных объектов у Докинза есть проблемы: он или пытается ввести в заблуждение читателя или, скорее всего, просто запутался сам. Поясним это.

Наш мир подчиняется физическим законам, которые к настоящему моменту изучены довольно подробно. Например, считается установленным, что все взаимодействия между телами сводятся всего к четырем видам сил. Однако в физике подразумевается, что помимо физических объектов, свойства которых изучаются, есть еще и наблюдатель или экспериментатор, он находится как бы снаружи исследуемых объектов. Почему экспериментатор выводится за пределы опыта? Да потому что он является носителем сверхъестественных для физики сил, причину которых физика не знает и не изучает. И не только он, но и все живое является носителем таких "сверхъестественных сил".

Простой пример, пусть нам надо исследовать скатывание мячика по наклонной горке. Мы отпускаем мячик и включаем секундомер и видеокамеру, чтобы записывать движение мячика под действием силы тяжести. Мы хотим проверить наши формулы о скорости мячика опытным путем. Все идет нормально, скорость мячика ведет себя, как и предсказывают формулы, но тут внезапно появляется котенок и набрасывается на мяч, который просто улетает с горки, вопреки нашим прогнозам. Какими физическими формулами мы можем описать поведение котенка? Кто знает, что ему придет в голову в следующий момент? Для физики котенок является сверхъестественным объектом, поведение которого она предсказывать не может.

Поведение человека определяется сознанием, которое управляется не законами физики, а законами психологии. А вот уже сознание дает команды нашим рукам или другим частям тела, определяя их движение в физическом мире. Считается, что в отсутствии живых тел, материальные объекты подвержены действию только стихийных сил, например, силам ветра, волн, нагреву со стороны Солнца, ударам молний и т.д. Таким образом, вполне логично разделять разумные и стихийные силы, так как их природа различна, хотя действуют они в одном и том же физическом мире. Из-за разной природы (или причины) и результат их действия может приводить к совершенно разным последствиям. С точки зрения многовековой человеческой практики стихийные силы обычно понимаются как силы разрушения: ураган, шторм, землетрясение, наводнение и т.п. В лучшем случае стихийные силы остаются просто безобидными: небольшой дождь, ветерок, теплое солнышко и т.д. В отличие от сил разумных какими-то выдающимися созидательными способностями стихийные силы не отличаются, лучшие структурные формы, которые они способны создать это кристаллы в горных породах или обычные снежинки, образующиеся в атмосфере.

Докинз не хочет признать огромную качественную разницу между разумными и стихийными силами, с его точки зрения между ними разницы нет. Действительно по Докинзу у человека нет никакой свободы воли, все его действия предопределены "пляшущими генами", которые и создали само человечество просто для своего выживания. Поэтому он и вводит свое определение сложности через вероятность "одного счастливого случая".

"Монблан существует и будет продолжать существование, пока эрозия не сотрёт его, или его не разрушит землетрясение. Он не предпринимает шагов по восстановлению износа или трещин или к восстановлению самого себя после разрушения - как раз того, что делают живые тела. Он лишь подчиняется простым законам физики.

Но следует ли из этого, что живые существа не подчиняются законам физики? Конечно, нет. Нет никаких причин полагать, что законы физики нарушаются в живой материи. Не существует ничего сверхъестественного, никакой "жизненной силы", конкурирующей с фундаментальными физическими силами. Но если вы попытаетесь использовать законы физики в их банальной форме для понимания поведения всего живого тела, то вы скоро обнаружите, что продвинулись очень мало. Тело - сложный объект, состоящий из многих многокомпонентных частей, и чтобы понять его поведение, вы должны применить законы физики к этим частям, а не к целому. Тогда поведение всего тела проявится как следствие взаимодействия частей".

Выше мы уже показали на примере котенка, что живые существа подчиняются своему сознанию, которое отдает команды физическому телу. А на том основании, что все тела состоят в итоге из протонов, нейтронов и электронов нельзя делать вывод, что между живым и мертвым нет принципиальной разницы. Однако наш "большой знаток физики" Докинз на этом настаивает и с уверенностью заявляет: "Нет никаких причин полагать, что законы физики нарушаются в живой материи. Не существует ничего сверхъестественного, никакой "жизненной силы", конкурирующей с фундаментальными физическими силами".

Для контраста приведем высказывания других людей, которые, смею полагать, понимали физику и ее связь с жизнью несколько глубже Докинза:

"Мыслить, рассуждать, умствовать, чувствовать и хотеть - суть качества с естеством тел несовместные, и существа ими одаренные должны быть совсем отменные. Оные суть души и духи, а существо, в высокой степени оными обладающее есть Бог" - Леонард Эйлер (1707-1783).

"Атеизм столь бессмыслен и отвратителен роду людскому, что его мало кто исповедует. Случайно ли у всех птиц, зверей и человека правая и левая стороны одинаковы (за исключением внутренностей); случайно ли у них всего два глаза и не больше, и расположены они по обе стороны лица; и всего два уха, расположенные по обе стороны головы; и нос с двумя отверстиями; и две передние лапы, или два крыла, или две руки, растущие из плеч; и две ноги, растущие из бедер, и не более того? Откуда это единообразие внешних форм, если это не следствие мудрого замысла Творца?

Как получилось, что глаза, и только глаза, у всех живых существ прозрачны, что внутри у них прозрачная жидкость, в центре хрусталик, а перед ним зрачок, и все это так идеально подходит одно к другому и так идеально обеспечивает зрение, что если что-то выходит из строя, никто не способен это починить? Разве знал слепой случай, что такое свет и что такое рефракция, разве мог он хитроумным образом устроить глаза всех живых существ так, чтобы они пользовались свойствами света? Эти и подобные соображения всегда приводили и будут приводить человечество к вере в Того, Кто сотворил мир и силой Своей держит Его и потому вызывает у нас благоговейный страх" - Исаак Ньютон (1642-1727).

"Несмотря на всю гармонию космоса, которую я, с моим ограниченным разумом, всё же способен воспринимать, находятся те, кто утверждают, что Бога нет. Но больше всего меня раздражает, что в поддержку своих взглядов они цитируют меня" - Альберт Эйнштейн (1879-1955).

Последнее высказывание Эйнштейна имеет отношение и непосредственно к самому Докинзу, потому что в своей книге "Бог как иллюзия" он как раз пытается доказать атеизм Эйнштейна. Впрочем, для Докинза Исаак Ньютон и какой-то "швейцарский математик Эйлер" не являются авторитетами, он восхищается великим Дидро, ну и, конечно, гениальнее всех Чарльз Дарвин, ведь по Докинзу именно он открыл как простое само по себе превращается в сложное.

Посмотрим, наконец, к чему ведет интригующее красноречие Докинза, каков его обещанный "гораздо более правдоподобный путь" для объяснения структурной сложности:

"Вся эта книга была пропитана мыслью о том, что случайность имеет астрономически низкие шансы сразу создать порядок, сложность и целесообразность проекта. Мы искали способ приручения случайности, выдёргивания её зубов. "Неприрученный", чистый, голый шанс, означает упорядоченный проект, впрыгивающий в бытие из полного небытия одним прыжком. Если когда-то не было никакого глаза, а затем, внезапно, в миг смены одного поколения, глаз появился бы уже полностью сформированным, совершенным и законченным, то это была бы неприрученная случайность. В принципе это возможно, но шансы против этого события заставят нас заниматься выписыванием нулей до скончания времён. Тот же самое справедливо к вероятности спонтанного существования любого, полностью сформированного, совершенного и законченного существа, включая (не вижу причин делать для кого-то исключение) и бога.

"Приручить" шанс - означает раздробить нечто совершенно невероятное на маленькие, менее невероятные компоненты, последовательно упорядоченные. Не имеет значения насколько невероятным могло бы быть появление X из Y за один шаг, если всегда возможно представить себе ряд бесконечно мало меняющихся промежуточных звеньев между ними. Как бы невероятным ни было крупное изменение, меньшие изменения менее невероятны. И если мы постулируем достаточно длинный ряд достаточно тонко градуированных промежуточных звеньев, мы будем в состоянии получить что-то из чего-то другого, без необходимости предполагать, что произошло что-то астрономически маловероятное. Нам позволительно сделать это лишь в том случае, если у нас есть достаточно времени, чтобы выстроить весь ряд промежуточных звеньев, и если имеется механизм, направляющий каждый шаг в каком-то конкретно направлении; в противном случае, эта последовательность шагов была бы нескончаемым случайным блужданием.

Вот сущность дарвиновского мировоззрения, в котором эти условия выполнены, а медленный, постепенный, нарастающий естественный отбор - окончательное объяснение нашего существования".

Вот оказывается в чем суть. Наивные люди со слабым воображением полагали, что сложные объекты могут появляться из небытия сразу, "одним прыжком". Однако вероятность этого события ничтожно мала. Но если "раздробить нечто совершенно невероятное на маленькие, менее невероятные компоненты", то такой сложный объект вполне может появиться. Вот так просто, как и все гениальное. В этом и состоит "сущность дарвиновского мировоззрения" по Докинзу.

Но есть и некоторые ограничения на этот процесс: "Нам позволительно сделать это лишь в том случае, если у нас есть достаточно времени, чтобы выстроить весь ряд промежуточных звеньев, и если имеется механизм, направляющий каждый шаг в каком-то конкретно направлении; в противном случае, эта последовательность шагов была бы нескончаемым случайным блужданием". А вот это замечание насчет времени и механизма совершенно верно и очень существенно. Когда отбор идет среди живых существ, то таким механизмом является лучшая способность к выживанию, что и предположили еще Дарвин и Уоллес. Однако если применять идеи естественного отбора к процессам абиогенеза, что и делает Докинз, то таких механизмов найти не удается.

Возьмем пример самого Докинза, который иллюстрирует действие "нарастающего естественного отбора":

"Чтобы обезьяна спонтанно напечатала "Methinks it is like a weasel", нужно очень большое везение, которое тем не менее ещё измеримо. Мы вычислили шансы этого события как один из примерно 10 тысяч миллионов миллионов миллионов миллионов миллионов миллионов (10 в 40-й степени). Ни постичь, ни вообразить такую большую величину невозможно; мы полагаем такую степень неправдоподобия синонимичной невозможности. Но хотя мы не можем постичь величину такого неправдоподобия нашим воображением, мы не должны убегать от неё в ужасе...

Так долго получается в случае одноразового отбора случайной вариации. Теперь рассмотрим нарастающий отбор - насколько он будет эффективнее? Очень и очень намного! Гораздо эффективнее, чем мы, возможно, себе представляем в первый момент, хотя это почти очевидно, если мы подумаем над этим чуть более. Мы снова используем нашу компьютерную обезьяну, но внесём критическое изменение в программу. Она, как и раньше, снова начинает, выбирая случайную последовательность из 28 букв:

WDLMNLT DTJBKWIRZREZLMQCO P

Однако теперь она "размножает" эту случайную фразу. Она реплицирует её неоднократно, но с некоторой вероятностью случайной ошибки - "мутации" при копировании. Компьютер исследует мутировавшую бессмысленную фразу, "потомка" первоначальной, и выбирает ту, которая более всего (хотя бы чуть-чуть) походит на нашу искомую фразу, "METHINKS IT IS LIKE A WEASEL"... И вот цель наконец достигнута в 43-м поколении".

Здесь остается только развести руками и задать вопрос: "А слышал ли Докинз о таком понятии как искусственный отбор?" Вроде бы должен был слышать, так как Дарвин писал, что именно искусственный отбор навел его на мысль о естественном отборе. То есть Докинз привел типичный пример искусственного отбора и назвал его "нарастающим естественным отбором". Это и есть то "откровение", которому Докинз посвятил целую книгу. По сути Докинз ломится в открытую дверь, он доказывает, что путем целенаправленного или разумного вмешательства сложные структуры живых тел вполне могут быть созданы, а вот естественный или случайный отбор, то есть, без вмешательства разумных сил, для этого совершенно не годится. Но, именно это и утверждали его оппоненты Пали, Эйлер, Ньютон, Платон и множество других ученых и мыслителей. Конечно, Докинз получил известность как писатель-популяризатор, а для писателя вполне приемлем принцип: "не приврешь, хорошего рассказа не напишешь", но чтобы доказательство основной идеи книги было настолько очевидно ложным, такого даже от популяризатора науки было трудно ожидать.

Вот еще пример из книги "Слепой часовщик", которым на примере молекулы гемоглобина автор делает попытку показывать разницу между "одноразовым" и "нарастающим" отбором:

"Живые системы эквивалентны гигантскому кодовому замку с почти неисчислимым количеством дисков. Изготовление биологической молекулы, такой, как гемоглобин (красный пигмент крови), простым просеиванием было бы эквивалентно тому, чтобы смешивать наугад все аминокислотные остатки гемоглобина в надежде, что молекула гемоглобина спонтанно воссоздастся по счастливой случайности. Степень везения, которая бы потребовалась для этого подвига, невероятна и образно названа Айзеком Азимовым "мысленным монстром".

Трёхмерная молекула гемоглобина состоит из четырёх переплетающихся аминокислотных цепей. Давайте рассмотрим только одну из них. Она состоит из 146 аминокислот. Всего в живой материи встречается 20 различных аминокислот. Количество возможных способов взаимосоединения 20 видов звеньев в цепь из 146 штук длиной - это немыслимо большое число, которое Азимов назвал "числом гемоглобина". Его легко вычислить, но невозможно представить. Первым звеном этой цепи из 146 звеньев могла быть любой из 20 возможных аминокислот. Вторая также могла быть любой из этих же 20, всего возможных вариантов двухзвенной цепи - 20 x 20 = 400. Количество возможных вариантов трёхзвенной цепи - 20 x 20 x 20 = 8000. Количество возможных вариантов 146-звенной цепи - 20 умноженное само на себя 146 раз. Это потрясающе большое число. Миллион - это единица с 6 нулями. Миллиард (1000 миллионов) - единица 9 нулями. Искомое нами "число гемоглобина", это, округлённо - единица 190 нулями! Один против этого числа - вот наш шанс натолкнуться на гемоглобин наудачу. А ведь сложность молекулы гемоглобина - ничтожная часть сложности живого тела. Очевидно, что само по себе простое просеивание даже отдалённо не способно к созданию той упорядоченности, что имеется в живом существе. Просеивание - это существенный компонент в генерации живой упорядоченности, но это далеко-далеко не весь рассказ. Нужно ещё кое-что. Чтобы пояснить эту мысль, мне будет нужно подчеркнуть различие между "одноразовым" и "нарастающим" отбором. Простые сита, которые мы пока рассматривали в этой главе - это всё примеры одноразового отбора. Организация живой материи - это плод нарастающего отбора.

Принципиальное различие между одноразовым и нарастающим отбором состоит вот в чём. При одноразовом отборе отбираемые или сортируемые объекты - гальки или что бы то ни было ещё - сортируются раз и навсегда. При нарастающем отборе, напротив, они "размножаются"; или как-то иначе передают результаты одного просеивания в последующее просеивание, которое передает его далее ..., и так бесконечно. Объекты подвергаются отбору или сортировке в течение многих последовательных поколений. Конечный продукт одного поколения - отправная точка отбора следующего поколения, и так много раз. Применение таких слов как "воспроизводство" и "поколение", которые мы ассоциируем с живыми существами естественно, ибо живые существа - главные примеры известных нам сущностей, участвующих в нарастающем отборе. На практике они, возможно, единственные сущности, которые в нём участвуют".

Здесь автор вполне доходчиво и ярко объясняет огромность "числа гемоглобина" и невозможность создать такую молекулу путем "одноразового" то есть случайного отбора. Но далее естественно ожидать, что он укажет конкретный механизм, который направляет "нарастающий" то есть неслучайный отбор для сборки молекулы гемоглобина. Увы, кроме общих слов о гальке и сите, ничего нет, никакой конкретики. Забавно еще его указание на то, что главными и возможно единственными (!) примерами такого "нарастающего" отбора являются живые существа. Но ведь молекула гемоглобина не живое существо, то есть она не может быть примером "нарастающего" отбора, и для нее остается только случайный? Автор противоречит сам себе буквально в соседних предложениях.

 А сразу дальше по тексту следует поясняющий пример с печатающей обезьяной, который, как мы видели, отлично иллюстрирует вовсе не "нарастающий" естественный, а просто искусственный отбор. Тем не менее, такие "мелочи" как отсутствие механизма для действия "нарастающего" отбора Докинза совсем не смущают, и вместо того, чтобы честно признать свой конфуз, он, наоборот, делает "победный" вывод:

"Однако, если где-нибудь и как-нибудь слепые силы природы создадут условия для нарастающего отбора, то необыкновенные и удивительные последствия не заставят себя ждать. Собственно говоря, именно это и произошло на нашей планете, и мы с вами - одно из новейших, и может быть - самое необыкновенное и удивительное из этих последствий. Просто поразительно, как можно всё ещё полагать вычисления, вроде наших вычислений "числа гемоглобина" аргументами против теории Дарвина. Люди, так полагающие, часто эксперты в своей сфере - астрономии или где-то ещё, похоже, вполне искренне полагают, что дарвинизм объясняет организацию живой материи в терминах "спонтанности" - одного только "одноразового отбора". Вера в то, что дарвиновская эволюция "спонтанна", не просто ложна. Это точная антитеза правды. Случай - второстепенный компонент в дарвиновском рецепте, главнейший же - нарастающий отбор, который принципиально неслучаен".

Что тут можно сказать? Видим типичного Докинза-полемиста, для которого важно победить противников именно здесь и сейчас в живой дискуссии. А для этого истина, факты, логика, здравый смысл не главное, а лишь вспомогательные инструменты, которыми можно ловко манипулировать. А главное это красивый, напористый и эмоциональный стиль изложения, и люди тебе поверят и за тобой потянутся.

Впрочем, проблемы абиогенеза оказались настолько сложны для чисто материалистической науки, что без привлечения обмана их решать не удается. Поэтому Докинз здесь далеко не одинок. Вот пример из большой обзорной статьи: "XXI век: что такое жизнь с точки зрения физики", Г.Р. Иваницкий (УФН, т. 180, ?4, 2010), опубликованной относительно недавно в одном из серьезных академических журналов страны. Автор называет описанную выше проблему со сборкой молекулы гемоглобина парадоксом с дефицитом времени. Он описывает его следующим образом:

В 1981 г. была опубликована книга двух астрофизиков Фреда Хойла и Налин Чандра Викрамасингха "Эволюция из Космоса". В июньском номере журнала Курьер Юнеско за 1982 г. Викрамасингх в статье "Размышления астронома о биологии" так излагает главную идею книги: "Нелепо полагать, что информация, которую несёт одна простейшая бактерия, путём репликации может развиться так, чтобы появился человек и все живые существа, населяющие нашу планету. Этот, так называемый здравый смысл равнозначен предположению, что если первую страницу "Книги Бытия" переписать миллиарды миллиардов раз, то это приведёт к накоплению достаточного количества ошибок и, следовательно, достаточного многообразия для появления не только всей Библии целиком, но и всех книг, хранящихся в крупнейших библиотеках мира... Число перестановок, необходимых для появления жизни, на многие порядки превышает число атомов во всей видимой Вселенной. Скорее ураган, проносящийся по кладбищу старых самолётов, соберёт новёхонький суперлайнер из кусков лома, чем в результате случайных процессов возникнет из своих компонентов жизнь".

Рассуждения и доводы ученых-астрофизиков выглядят вполне убедительно. Далее Иваницкий приводит еще один, не менее весомый, аргумент против случайного абиогенеза:

"Авторы этой книги и их последователи указывали, например, на проблему с молекулой ДНК, именно на то, как она работает в живой клетке. Процесс её репликации (копирования) регулирует фермент. Он движется по молекулярной цепочке ДНК для образования её копии и считывает последовательность кода. В случае, если обнаруживается неверный нуклеотид, к делу приступает "ремонтирующий механизм", который использует другой фермент, чтобы "вырезать" ошибочный нуклеотид и восстановить правильный, исправляя тем самым ошибку. Давайте посмотрим на ДНК и этот" ремонтирующий механизм", отмечали авторы указанных работ. Действительно ли такой механизм был образован случайными естественными процессами? Если вначале появился ремонтирующий механизм, то какая от него польза, если ДНК ещё не образовалась? Если, напротив, вначале появилась молекула ДНК, то как она знала, что ей будет необходим ремонтирующий механизм? Оба механизма должны были возникнуть одновременно. ДНК - это нестабильная молекула, и без системы постоянного "ремонта" она быстро распадётся в результате химического окисления и других процессов. Каким же способом можно объяснить, что ДНК могла существовать в течение миллионов лет, пока ремонтирующий механизм эволюционировал? ДНК просто распалась бы на нуклеотиды до того, как предполагаемые миллиарды случайных мутаций смогли создать ремонтирующий механизм. Так возник парадокс о дефиците времени, необходимого для возникновения живой материи".

 Однако Иваницкого эти вполне обоснованные и серьезные аргументы нисколько не смущают, у него есть готовые и уже апробированные ранее на публике (Докинзом и др.) ответы на них:

"Этот парадокс легко опровергнуть следующими соображениями. Очевидно, что сборку целого из составляющих его фрагментов можно осуществлять снизу-вверх, последовательно по этапам переходя от маленьких блоков к большим, т.е. от атомно-молекулярного уровня - к уровню целого организма. Именно так и происходило развитие и усложнение живых систем. При этом процесс разбивался на сборки каждого уровня. На каждом уровне отбирались нужные для дальнейшей сборки блоки. Это есть правило блочно-иерархического отбора (БИО) (Иваницкий Г. P. и др. "Биофизика", 30, 418, 1986). При этом выигрыш во времени сборки будет очень большим".

На самом деле это "легкое опровержение" не выдерживает элементарной критики (или проверки на "смехостойкость"). Возьмем, к примеру, ту же, упомянутую ранее Докинзом, молекулу гемоглобина. Как ее можно разбить на "маленькие блоки"? Если мы предположим существование таких маленьких блоков, то это значит, что они должны быть очень химически стабильными и участвовать в последующей сборке только как цельные элементы. Однако молекула гемоглобина состоит из аминокислотных остатков, и связи внутри аминокислот нисколько не прочнее, чем связи между аминокислотами. Соединения между атомами могут происходить самыми разными способами, и выделить какие-то стабильные мелкие блоки можно только гипотетически, в воображении, но не в реальном процессе сборки.

Далее автор подробно иллюстрирует свой вывод о выгодности блочной сборки в сравнении с прямой сборкой на примере с 16-ю элементами. Он показывает, что выигрыш во времени сборки составляет от18 до 20 порядков, и утверждает, что при увеличении числа элементов выигрыш будет еще больше. Методологически схема его расчетов в статье описана довольно подробно и вопросов не вызывает. Однако к полученным в результате конкретным числам вопросы возникают. Например, число полного перебора 16-ти элементов справедливо считается равным числу перестановок, то есть 16! (шестнадцать факториал). Калькулятор выдает, что это число, с тремя знаками точности, равно 2.09*10^13, но автор вместо этого приводит число на семь порядков (!) больше 1.2*10^21. Откуда он его взял остается загадкой. Такой же загадкой является вычисленное автором число сочетаний из 16 элементов по восемь элементов. Калькулятор дает 16!/8! = 5.19^8, а автор приводит другое число 1.6*10^9.

С учетом того, что время сборки пропорционально целому числу перебора элементов, то в нашем случае время можно увеличить только на 13 порядков (16!). Это будет означать, что сборка произведена правильно с первого раза. Но автор каким-то одному ему известным способом показал выигрыш во времени на 18 или даже 20 порядков.

Однако, очевидно, что это просто какие-то ошибки автора в арифметических вычислениях. А есть ошибки принципиальные, в самом предложенном Иваницким методе блочно-иерархического отбора, который идейно ничем не отличается от описанного Докинзом метода 'нарастающего естественного отбора'.

Первую ошибку мы уже указали ранее: нет никакого физического или химического механизма, который производил бы этот иерархический отбор. Теперь предположим гипотетически, что такой механизм есть, и покажем, что метод все-равно не работоспособен. Итак,почему автор взял всего 16 элементов? Даже в 20 аминокислотах, из которыхсобираются белки, содержится от 10 до почти трех десятков атомов. А сами молекулы белков могут содержать многие десятки тысяч атомов. Применим методику расчетов автора к одному из простейших белков - типа инсулина, который состоит всего из полусотни аминокислот. Тогда, положив, что аминокислота в среднем содержит около 20 атомов, получим число элементов в сборке около одной тысячи (20х50).

Положим,что для сборки белка в нужном порядке из аминокислот сначала нужно собрать сами аминокислоты. Хотя, конечно, никто не гарантирует, что аминокислота чем-то выделяется от другой произвольно соединившейся комбинации из других 20 атомов, то есть является более устойчивой к внешним случайным воздействиям. Но, допустим, что это так, то есть если аминокислота собралась, то, она устойчивее других сборок. Тогда, по методике автора, число комбинаций для сборки аминокислот равно числу 1000! (тысяча факториал), деленному на число  (1000-20)!. Первое число имеет порядок десять в степени 2567, а второе десять в степени 2507, соответственно их отношение имеет порядок (2567 - 2507) = 60. Как и следовало ожидать, это число комбинаций 10⁶⁰ значительно меньше числа комбинаций прямого (безблочного) процесса сборки, которое равно 10²⁵⁶⁷. Однако, и это число комбинаций только для первого шага "блочного-иерархического отбора" настолько велико, что не могло бы быть реализовано на нашей планете за время ее существования. И этот вывод сделан для самых маленьких белков, для белков большего размера число комбинаций будет только расти.

Отсюда следует, что вывод автора статьи Г.Р. Иваницкого: "Таким образом, утверждение Ф. Хойла и Н.Ч. Викрамасингха о дефиците времени не имеет оснований",- совершенно не верен, и его нужно поменять на противоположный.

Отметим, что с идеей Докинза об отсутствии принципиальной разницы между живым и неживым для естественного отбора не согласны и многие приверженцы теории Дарвина. Вот фрагмент из книги Джона Хоргана "Конец науки" (1996):

 "Если бы я был креационистом, то я бы прекратил нападки на теорию эволюции, которую так прекрасно подтверждают окаменелости, и вместо этого сфокусировался бы на происхождении жизни. Это самая слабая опора в шасси современной биологии. Происхождение жизни - мечта автора, пишущего о науке. Эта тема изобилует экзотическими учеными и экзотическими теориями, которые никогда полностью не отбрасываются и не принимаются, но просто становятся модными или выходят из моды".

То есть, по мнению автора, проблема абиогенеза - самое слабое звено в теории эволюции. И это выглядит вполне разумно, так как идея естественного отбора Дарвина была выдвинута именно для живых тел. Неживые тела подчиняются только законам физики, а среди этих законов, как известно, нет никакого закона о "естественном отборе". Тем не менее, желание ученых, все-таки, найти способы объяснения самопроизвольного появления первой живой клетки очень велико, о чем говорится в приведенном отрывке. Одной из наиболее известных попыток получить "жизнь в пробирке" были знаменитые опыты Миллера-Юри. Вот как описывает их Хорган в той же книге:

"Самым дотошным и уважаемым исследователем происхождения жизни является Стенли Миллер (Stanley Miller). Он был двадцатитрехлетним аспирантом, когда в 1953 году попытался воссоздать в лаборатории происхождение жизни. Он наполнил запаянный стеклянный аппарат несколькими литрами метана, аммиака, водорода (представляя атмосферу) и воды (океан). Приспособление, высекающее искру, било газы имитируемой молнией, в то время как спираль накаливания поддерживала пузырение воды. Через несколько дней вода и газы "родили" красноватые липкие пятна. Проанализировав это вещество, Миллер, к своей радости, обнаружил, что оно богато аминокислотами. Эти органические соединения являются строительным материалом протеинов - основы жизни.
   Результаты Миллера, похоже, представили поразительные доказательства, что жизнь может возникнуть из того, что английский химик Дж. Б. С. Холдейн (J. B. S. Haldane) назвал "первичным бульоном". Ученые мужи опасались того, что такие ученые, как доктор Франкенштейн Мэри Шелли, вскоре будут наколдовывать живые организмы в своих лабораториях и таким образом демонстрировать в деталях, как разворачивался генезис. Но так не получилось. Сорок лет спустя после своего эксперимента Миллер сказал мне, что решение загадки происхождения жизни оказалось более трудным, чем предполагал он сам и кто-либо другой. Он вспомнил предсказание, сделанное вскоре после его эксперимента, о том, что в ближайшие 25 лет ученые "точно" узнают, как началась жизнь.
   - Ну вот, 25 лет прошли, - сухо заметил Миллер".

По поводу полученных в опыте аминокислот стоит уточнить, что это были простейшие из них: глицин и аланин. Первый состоит всего из десяти атомов, а второй из тринадцати. Соответственно, вероятность их появления после недельного перемешивания при наличии электрических разрядов вполне реальная. Никакого чуда или доказательства, что жизнь может возникнуть из бульона здесь, конечно, нет. Любопытно, что пишет автор далее:

"Миллер признавал, что ученые могут никогда точно не узнать, где и когда появилась жизнь... Но когда я предположил, что слова Миллера о перспективах обнаружения тайны жизни звучат пессимистично, он ужаснулся. Пессимистично? Конечно нет! Он - оптимист!
   Однажды, поклялся он, ученые обнаружат самокопирующуюся молекулу, которая повлекла за собой великую сагу эволюции. Как обнаружение микроволнового послесвечения Большого Взрыва узаконило космологию, точно так же и обнаружение первого генетического материала узаконит область Миллера.
   - Она сорвется с места подобно ракете, - пробормотал Миллер сквозь стиснутые зубы. - Это будет то, что заставит вас говорить: "Боже, вот оно. Как можно было так долго этого не замечать?" И это убедит абсолютно всех".

Слова ученого, его вера в обнаружение некой "самокопирующейся молекулы", которая каким-то образом может помочь в понимании возникновения живой клетки, выглядят очень странно, и наводят на мысль: "А все ли в порядке с его головой?" Какая связь может быть между самокопированием и появлением жизни? Рост любых кристаллов, например, льда или снега - это по существу и есть самокопирование, но причем тут жизнь? Однако слова "генетический материал" несколько проясняют ситуацию. Видимо Стенли Миллер не избежал определенного влияния идей Р. Докинза из его первой книги "Эгоистичный ген" (1976). А вот что пишет об этой книге ее автор:

"Эту книгу следует читать почти так, как если бы это была научная фантастика. Она задумана с целью поразить воображение. Но это не научная фантастика, это наука. Мое отношение к правде точно выражает избитая фраза "превосходит самую смелую фантазию". Мы всего лишь машины для выживания, самоходные транспортные средства, слепо запрограммированные на сохранение эгоистичных молекул, известных под названием генов. Это истина, которая все еще продолжает изумлять меня. Несмотря на то, что она известна мне уже не один год, я никак не могу к ней привыкнуть. Хочется надеяться, что мне хотя бы удастся привести в изумление других".

Здесь можно согласиться с автором в том, что его очевидно ложная, антинаучная фантастика, выдаваемая за науку, действительно может многих привести в изумление. А вот "скромное" мнение о своей книге из предисловия к одному из следующих изданий:

"За двенадцать лет, прошедших после выхода в свет "Эгоистичного гена", главная идея книги стала общепринятой и вошла в учебники...

Теория эгоистичного гена - это теория Дарвина, сформулированная иным способом, чем это сделал Дарвин, но, как мне хотелось бы думать, Дарвин сразу признал бы ее уместность, и она ему понравилась бы. Это, в сущности, логический продукт ортодоксального неодарвинизма, но выраженный по-новому. В центре внимания находится не отдельный организм, а взгляд на природу с точки зрения гена. Это иное видение, а не иная теория".

Последний абзац мог бы заинтересовать людей, специализирующихся на изучении особенностей человеческой психики. Здесь видны элементы как мании величия, так и желания одушевлять неживые предметы ("взгляд на природу с точки зрения гена"). Однако суть дела, конечно, не в индивидуальных свойствах личностей Р. Докинза, С. Миллера или других, а в самой проблеме абиогенеза, над которой ученые безуспешно бьются уже много десятилетий. Многолетняя безуспешность поневоле приводит к отчаянию и психологическим проблемам.

История вопроса вкратце такова. В 19-м веке в Европе идеологически и политически победил атеизм. И когда появилась гипотеза Дарвина о естественном отборе, которая допускала развитие жизни без вмешательства Творца, она тут же была принята "на ура" сторонниками радикального материализма, несмотря на наличие в ней противоречий и очевидных изъянов. Однако естественный отбор имел смысл только для живых существ, а вопрос о том, как же появились первые живые существа из неживой материи оставался, по-прежнему, открытым. Согласно современным представлениям Земля образовалась примерно 4.5 миллиарда лет назад, и в то время физические условия на ней были совсем неподходящие для каких-либо форм жизни, известных нам сейчас. Исследования недр показывают, что первые живые клетки появились около 3.5 млрд. лет назад. И как справедливо полагают некоторые ученые, разница между сложными молекулами и бактерией больше, чем между бактерией и человеком. Эволюцию от бактерии к человеку особо тщательно объяснять не принято, достаточно произнести магические слова "естественный отбор". И не столь важно, что фактов преобразования одного вида в другой, именно вследствие отбора, так и не найдено за полтора столетия. На это отвечают, что они не сегодня так завтра найдутся, а принципиально проблема эволюции живого объяснена естественным отбором.

И совсем другая ситуация с проблемой абиогенеза, то есть появления живого из неживого. В 20-х годах прошлого столетия было предложена "бульонная" гипотеза. В ней процесс появления живой клетки был разбит на несколько последовательных этапов от простых молекулярных структур ко все более сложным. Однако в итоге эти этапы оказались чисто умозрительными. Ни один из них не получил фактического подтверждения. Есть от чего расстроиться огромному числу ученых, принимавших участие в этих исследованиях. В 80-ые годы стала модной гипотеза "мира РНК", которая предлагает несколько другую схему последовательных этапов усложнения молекулярных структур. Однако фактического подтверждения не могут найти и здесь. Впрочем, это и не удивительно, с чего бы это сложному набору молекул вдруг стать живым существом? Ситуация очень напоминает историю с Франкенштейном, где делается попытка сшить различные части от мертвых тел и получить в результате живого человека.

Р. Докинз не утруждает себя и читателей придумыванием какой-либо конкретной схемы абиогенеза. Он просто предполагает, что были когда-то давно некие молекулы-репликаторы, которые для своего выживания научились сами себя копировать. И среди них действовал естественный отбор (!), и те, которые лучше себя копировали, постепенно превратились в современные молекулярные гены. Вот такая незамысловатая схема, которую сам автор, как мы помним, назвал "не научной фантастикой, а наукой". Более того, по Докинзу эти гены и являются высшими сущностями, а мы, люди - "всего лишь машины для выживания, самоходные транспортные средства, слепо запрограммированные на сохранение эгоистичных молекул, известных под названием генов".

Желающих присоединиться к "откровению" Докинза о том, что люди всего лишь машины для выживания генов, довольно немного. Все-таки к чудачествам и "перлам" самого Докинза окружающие уже привыкли, а если обычный человек заявит такое, то рискует оказаться в психиатрической больнице. Однако его идеи о молекулах-репликаторах и естественном отборе, идущем между ними, принимают многие. Вот как об этом пишет известный ученый-эволюционист, доктор биологических наук А.В. Марков, рекомендуя новое издание книги Р. Докинза "Эгоистический ген" 2013 года: "Я бы порекомендовал эту книгу тем, кто серьезно пытается разобраться в эволюционной биологии. Она предлагает новый взгляд на эволюцию (новый по тем временам - книга написана в 70-х годах). Это геноцентрический подход к эволюции, который так и не успел прижиться среди российских биологов, хотя на западе получил широкое распространение, и большинство эволюционистов работают на основе этой модели. Он основан на простой и неопровержимой истине, что единственным материальным носителем наследственности является ген, ДНК, и закодированная в нем информация, и другого способа запомнить результаты эволюционных изменений, кроме как записать их в генах, у природы нет. Это то, что можно назвать эволюционной памятью".

Как мы видели, для Докинза какого-то качественного скачка между живой и неживой материей не существует вовсе, он спокойно расширяет действие естественного отбора с живой материи на всю материю, и даже полагает, что Дарвин бы с ним согласился. Таким образом, проблемы абиогенеза для него просто не существует. Впрочем, если исходить из принципа, что в мире ничего больше нет, кроме взаимодействующих частиц: протонов, электронов, нейтронов и т.д. - то сознание и разум должны быть просто следствием какого-то сложного движения этих частиц. Хотя вот с этим последним утверждением очень многие не хотят соглашаться. С другой стороны, существуют же мощные современные компьютеры, и на их базе уже построены человекоподобные роботы, которые становятся все совершеннее. Реальна перспектива, когда они во многих областях заменят людей. Есть даже гипотезы, что человечество это была промежуточная ступень эволюции, а в следующих ступенях его заменит цивилизация роботов, которые и более прочны и быстрее мыслят, то есть естественный отбор определенно на их стороне. А компьютеры несомненно состоят только из неживых компонентов.

Кстати, прогноз о том, что человечество может погибнуть из-за умных машин, выглядит вполне реально, и с этой угрозой нужно считаться будущим поколениям. А по поводу роботов нельзя, конечно, цинично утверждать, что это просто усовершенствованные настольные счеты, но и нельзя говорить, что они смогут полноценно заменить человеческое тело и сознание.  Любая управляющая программа робота будет, все-таки, неким упрощенным слепком с сознания его создателя или создателей. Конечно, она может превосходить человека по быстродействию и объему памяти, но в смысле творческих возможностей по выдумыванию и созданию принципиально нового она вряд ли сможет опередить живого человека или человечество в целом. Хотя, здесь трудно загадывать далеко вперед. Есть и некоторые чувства в живых организмах, которые пока вообще непонятно как запрограммировать, например, боль, радость. Робота можно научить имитировать их, но не переживать самому.

Возвращаясь к абиогенезу, можно привести такую аналогию. Предположим, что на берегу океана была фабрика с цехами, машинами, станками, но произошло сильное землетрясение с последующим цунами, что привело к полному ее разрушению. И теперь на ее месте только развалины зданий цехов и обломки машин, омываемые иногда волнами и обдуваемые ветрами. Может ли фабрика быть восстановлена? Конечно, может, если туда придут рабочие и инженеры и начнут работать. А может ли она восстановиться под действием стихийных сил? Конечно, нет, они могут привести только к дальнейшему ее разрушению. Понятно, что под фабрикой можно понимать живую клетку, а ее обломки - это молекулы, из которых она состоит. В наше время современных технологий вполне можно провести аналогичный эксперимент с отдельной клеткой. В изолированный сосуд поместить клетку и разрушить ее на мелкие части, а потом действовать по рецепту Стенли Миллера: перемешивать, кипятить, пропускать разряды и т.п. Можно ли ожидать, что после этого клетка снова соберется в живой организм? Конечно, нет. И вряд ли найдутся желающие проводить такой эксперимент, результат его заранее очевиден. Хотя, если следовать идеям Докинза о "нарастающем отборе" или Иваницкого о "блочно-иерархическом отборе", то почему бы клетке постепенно по шагам не собраться вновь за вполне конечное время? Да просто молекулы клетки "не знают", что они должны следовать этим идеям, а если бы знали, то, конечно бы собрались как надо.

Однако у Докинза есть якобы "железный" контраргумент, - в конце концов, живая клетка как-то появилась на Земле, а ведь никаких разумных сил, кроме обычных законов физики, тогда не было. Значит, именно слепые стихийные силы собрали первую живую клетку. Да, действительно, парадокс очевиден, и в рамках обычных представлений его не решить. Нужно вводить что-то новое. В качестве такого нового Докинз предложил придать некие чудесные свойства генам, такие как: стремление выживать, способность конструировать живые организмы. Но ведь гены в его понимании являются просто последовательностью молекул в составе другой большой молекулы (хромосомы). Какова способность молекул гена к "выживанию"? Если энергия столкновения гена с другой частицей меньше химической энергии связи, то он выживет, если нет, то он развалится. Вот собственно и все, другие молекулы ведут себя точно также, и гены ничем не лучше них.

Новый принцип не должен нарушать прежние, хорошо проверенные опытом, законы. Так было с теорией относительности и квантовой механикой. Они вносили изменения в классическую механику только в области очень высоких скоростей или очень малых размеров. А при обычных скоростях и размерах принципы механики оставались неизменными. Нововведение Докинза с генами не удовлетворяет этому критерию. Молекулы в его генах должны вести себя необычно и нарушать известные законы физики и химии. И потом, идеи Докинза не выдерживают простой практической проверки. Например, если удалить хромосомы с генами из клетки, то они, конечно, будут вести себя как обычные молекулы, не проявляя никаких способностей к размножению, выживанию, и, тем более, к производству организмов.

Возможно ли другое решение парадокса, которое не нарушало бы известные законы физики? Да, такое решение есть, а именно, разумные силы, все-таки, вмешались. Тогда откуда они взялись? Известные нам разумные силы исходят только от живых организмов, следовательно, до появления первой живой клетки их не было. Но здесь можно задать встречный вопрос: "А хорошо ли нам известна природа разумных сил или сознания в живых организмах?" Честным ответом будет - нет. Однако мы недавно вспоминали о компьютерах, и признали, что компьютер является неким эквивалентом сознания, и он неживой. Поэтому сторонники Докинза имеют основание заявить, что сознание - это просто движение токов в мозге, как в процессоре компьютера, и имеет вполне материальную природу. Что на это можно возразить?

Во-первых, есть одноклеточные животные, которые не имеют мозга, или других хранилищ сознания, но разумное поведение, тем не менее, демонстрируют. Во-вторых, память в компьютере и память в живом существе имеют совершенно разную природу. Про память компьютеров человечество знает практически все, ведь она - его детище, оно ее придумало и создало. А вот про память живых организмов известно гораздо меньше. Точно известно только то, что она есть, а где она хранится, как записывается и как считывается, об этом есть лишь различные догадки. Первой мыслью почти любого человека здесь будет: "Как это неизвестно где хранится память? Да, конечно, в мозге. Где же еще?" Однако, это совсем не так очевидно, как кажется на первый взгляд. Более того, факты говорят о том, что памяти в мозге нет, но об этом поговорим несколько позже.

Вопросу абиогенеза, то есть появлению первой клетки из неживой материи, посвящено огромное число исследований, выдвинуто много гипотез. Но ведь есть еще вопрос о том, а как, собственно, может функционировать такая сложная система, какой является живая клетка, без центра управления? Ведь в теле клетки нет "мозга" или какой-либо другой системы, которая может исполнять роль управляющего центра. Для ответа на этот вопрос не нужно выдумывать гипотез о том, что было когда-то давно, миллиарды лет назад. Живые клетки повсюду вокруг нас, бери и исследуй их, получай надежный ответ на любой вопрос с помощью опытов. Современные методы молекулярной биологии дали возможность заглянуть глубоко внутрь клетки, что позволило детально описать очень многие происходящие на этой фабрике жизни процессы. Но никакого центра управления всеми этими процессами найти не удалось. С точки зрения современных технологий, и наших знаний о них, это выглядит совершенно невероятным, такая сложная система просто обязана иметь систему управления.

Однако, в отличие от проблемы абиогенеза, этому вопросу вообще не уделяется никакого внимания. И понятно почему. Здесь нет места для полета фантазии и выдумывания разнообразных гипотез, которые невозможно проверить опытом, как в вопросе абиогенеза. То, что системы управления в клетке нет, установлено твердо, спорить тут не с чем. То, что она должна быть, тоже совершенно очевидно. Вывод напрашивается довольно простой - система управления находится вне тела клетки, а значит и вне нашего физического пространства. Но это в корне противоречит догме радикального материализма, который является фундаментом современного официального научного мировоззрения. Если только какой-то ученый-биолог посмеет усомниться в этой устаревшей догме, он немедленно будет исключен из научного сообщества. Поэтому эту проблему стыдливо прикрывают фиговым листочком - словами о генетической информации, которая якобы определяет, как работу клетки, так и всего организма, - стараясь не привлекать к ней излишнего внимания.

Посмотрим, какова же реальная роль так называемой, "генетической информации", на которую возложили ответственность чуть ли не за все особенности живых организмов. Докинз, например, прямо заявляет, что именно гены построили живые организмы и управляют ими, а многие ученые охотно поддерживают его. Итак, что называют генетической информацией? Как она записывается, считывается и кем используется? Ведь смысл понятия информации раскрывается именно в контексте этих действий: записи, хранения, считывания, использования. Если эти действия определены в отношении какого-либо материального объекта, то он может считаться носителем информации. В нашем случае таким носителем генетической информации являются молекулы хромосом внутри клетки. А генами называют отдельные участки в этих молекулах, с которых считывается информация специальными молекулярными машинами - РНК полимеразами. Собственно, активными элементами являются в этом процессе именно РНК полимеразы, которые движутся вдоль хромосомы и шаг за шагом формируют цепочку РНК молекулы по соответствующей ДНК цепочке хромосомы. Таким образом происходит процесс считывания генетической информации. Процесс записи генетической информации осуществляется только один раз при рождении клетки, она формируется из родительской клетки (или клеток) при помощи других молекулярных машин - ДНК полимераз. В клетке осуществляется ряд мер для защиты хромосом, чтобы обеспечить сохранность записанной на них информации.

Понятно, что действия РНК и ДНК полимераз далеко выходят за рамки обычных химических реакций соединения или распада, недаром их назвали молекулярными машинами. А хромосомы, или гены в их составе, в данном случае играют роль шаблонов, с которыми работают эти машины. И по этим шаблонам они строят цепочки РНК молекул, которые будут использованы в последующих клеточных процессах. Собственно, на этом роль генов и их "генетической информации" заканчивается - они играют роль шаблонов для работы РНК полимераз или ДНК полимераз. А кроме этих молекулярных машин в клетке есть ещё множество других молекулярных машин, которые выполняют огромное число сложных функций без какой-либо привязки к генам. Очевидно, что никакого отношения к активным, целенаправленным процессам в клетке эти гены-шаблоны иметь не могут, их роль исключительно пассивна. Все сложные внутриклеточные процессы должны координироваться и управляться из единого центра для каждой клетки, иначе в ней быстро наступит молекулярный хаос. Собственно, это и происходит с умершими клетками, когда их связь с управляющим центром отключается.

Несомненно, что свойства этих управляющих центров клеток можно исследовать, несмотря на то, что они находятся за пределами нашего трехмерного пространства. Но, для начала надо, хотя бы, признать их существование, вопреки упорному сопротивлению Докинза и его приверженцев. Ясно, что признание существования таких управляющих центров у клеток снимает и парадокс абиогенеза. Если есть управляющий центр, то есть, активное целеполагающее начало, то не надо придумывать, каким образом стихийные силы могли создать живую клетку, так как они ничего и не создавали.

Можно указать на следующие свойства программ или центров управления клетками. Очевидно, что при размножении клетки делением программа управления родительской клетки копирует саму себя в новую клетку. В клетке есть молекулярные машины, которые могут работать вне клетки (in vitro), например, те же ДНК полимеразы, уже упомянутые ранее. А это значит, что у таких машин есть своя собственная программа управления, которая к ней привязана. Понятно, что внутри клетки она должна подчиняться программе управления клеткой. То есть последняя имеет некую иерархическую структуру. А существование клеточных вирусов указывает на то, что идея компьютерных вирусов была впервые реализована миллиарды лет назад. Действительно, вирус должен обладать своей программой управления, которая для программы управления клетки-жертвы действует как вредоносный компьютерный вирус. В противном случае физическому телу вируса не удалось бы проникнуть в клетку и использовать ее молекулярные машины для своего размножения. В то же время, вдали от клетки-жертвы программа вируса неактивна, и он ведет себя как неживое органическое тело. Более того, вполне логично предположить, что программы-вирусы могут существовать и без физического тела. Они могут внедряться в программу управления клеткой и нарушать ее нормальную работу. В результате это приведет к сбою в функционировании физического тела клетки, который произошел как бы спонтанно без видимых причин. Именно такая картина наблюдается, например, при некоторых онкологических заболеваниях.

Что может превратить колонию клеток в многоклеточный организм? Только наличие у них единого управляющего центра, который возьмет управление всеми клетками под свой контроль. То есть все многоклеточные организмы имеют следующую иерархическую структуру управления: на низшем уровне находятся программы управления молекулярными машинами, которые подчинены центрам управления клетками, а те, в свою очередь, подчинены управляющему центру всего организма. Клетки в организме могут быть совершенно разными по своим функциям, соответственно, и их программы управления могут существенно различаться. А если организм растет из одной первой клетки, то к ней уже должна быть привязана программа управления организмом вместе со всеми подпрограммами его различных будущих клеток.

Сложность такой программы может быть огромна. Например, оценим величину программы роста человеческого тела, которая, очевидно, должна входить в общую программу управления человеческим организмом. В теле человека около ста триллионов (десять в степени 14) клеток, и каждая должна появиться на определенном месте относительно остальных клеток, должна быть определенной формы, размера, типа. Характерная информация о каждой клетке должна содержаться в программе роста тела, пусть в среднем размер этой информации равен N бит. Тогда программа роста тела будет содержать N, умноженное на десять в степени 14 бит информации. Это число, как минимум, на четыре порядка превышает размер полной генетической информации в хромосомах человека. Которая, как известно, содержит около трех миллиардов букв 4-х буквенного алфавита, а это всего шесть миллиардов (десять в степени 9) бит.

То есть, мы видим, что генетическая информация является очень малой частью от полной программы управления человеческим телом. Она выделяется лишь тем, что ее носитель (хромосомы) находится в нашем пространстве, в отличии от всех остальных частей программы, которые выведены из нашего пространства. Только на этом основании Докинз, вместе с официальной наукой, приписывает генетической информации все функции программы управления человеческим телом. Как мы показали выше, ни по своим функциям, ни по своим размерам генетическая информация не может претендовать на эту роль. Однако научный вывод о существовании центров управления клеток, основанный на фактах и логике, многим людям трудно принять из-за их сильной уверенности в единственности нашего 3-х мерного пространства. К ним, конечно, относится и Р. Докинз с его почти фанатичной верой в радикальный материализм.

По этим же причинам многие люди не могут поверить в то, что сознание находится вне мозга и физического тела. Хотя и этот факт доказывается вполне строго с научной точки зрения.

Вот, что пишет Докинз в книге "Бог как иллюзия" о сознании:

"Дуалист полагает, что между материей и сознанием существует коренное различие. Монист, напротив, считает сознание порождением материи (мозговых тканей или, возможно, компьютера), не способным существовать отдельно от нее. Дуалисту представляется, что сознание - это своего рода бесплотный дух, обитающий в теле и теоретически способный покинуть его и переместиться в другое обиталище... При малейшей возможности дуалисты персонифицируют неодушевленные физические объекты и обнаруживают духов и демонов в водопадах и плывущих облаках".

Каких-то доказательств в пользу своей чисто материалистической трактовки сознания Докинз не приводит. Да их и нет, он просто в это верит, опираясь на свое весьма специфическое понимание естественного отбора. Если гены создали всего человека, то понятно, что создать и его сознание для них не проблема. Поэтому Докинз сразу переходит к высмеиванию точки зрения оппонентов, пытаясь представить их просто не совсем нормальными чудаками. И на нескольких последующих страницах он пытается выяснить причины их ненормальности, например, с помощью таких предположений:  

"Почему "заражение" проявляется в виде религии, а не в виде... в виде чего? Суть моей мысли в том, что неважно, какой чепухой заразится детское сознание. Но, раз заразившись, ребенок вырастет и заразит этой чепухой, что бы она собой ни представляла, следующее поколение".

Любопытно, что гораздо больше такое детское "заражение" чепухой атеизма подходит для объяснения взглядов самого Докинза и его сторонников. Многие из них в дальнейшем уже не воспринимают фактов, доказывающих правильность взглядов дуалистов, предпочитая "закрывать на них глаза", то есть делать вид, будто таких фактов вообще не существует. Вот пример такого "закрывания глаз" из книги Докинза "Расширенный фенотип":

 "Законность точки зрения детерминистов, и особенно - несение моральной ответственности индивидуума за свои действия, обсуждалась философами и богословами уже много веков, и без сомнения будет продолжать обсуждаться века ещё. Я подозреваю, что и Роуз, и Гоулд - детерминисты в том, что они верят в физическое, материалистическое основание для всех наших действий. И я - тоже. Вероятно, мы все трое согласимся в том, что нервные системы человека настолько сложны, что практически о детерминизме можно забыть, и полагать, что мы имеем свободу воли. Нейроны могут реагировать на совершенно неопределённые физические события".

Есть давняя проблема для материалистов, связанная с детерминированностью физических законов и недетерминированностью живых существ. Иными словами, если живые существа - это просто такая же физическая материя, то откуда в них возникает свобода воли? В рамках радикального материализма вразумительного ответа на этот вопрос не существует, поэтому Докинз просто предлагает считать вопрос решенным, из-за "сложности нервных систем о детерминизме можно забыть и полагать, что мы имеем свободу воли". Вот так, легко и непринужденно, в стиле Докинза, вместо ответа на проблемный вопрос будем делать вид, что его просто нет.

"Что есть мозг, спросили бы они, если не компьютер, и что есть образование, если не форма программирования? Очень трудно дать материалистическую оценку человеческого мозга и человеческих эмоций, чувств и бесспорной свободы воли, не рассматривая мозг как некоторый эквивалент запрограммированной кибернетической машины".

Опять видим сплошную путаницу всего в двух предложениях. Вопреки мнению Докинза, ни эмоций, ни чувств, ни свободы воли в компьютерных устройствах нет, это, во-первых. А, во-вторых, именно сознание, а не мозг, можно считать неким эквивалентом управляющей программы. Мозг же, как и вся нервная система, является связующим звеном или коммутирующим устройством между сознанием и физическим телом.

Со времен исследований академика Павлова в начале 20-го века известно, что мозг является частью нервной системы. А основное назначение нервной системы - это передача нервных импульсов. Понятно, что наше сознание обладает памятью и способно к логическим операциям, однако, в мозге ни устройств хранения памяти, ни логических процессоров для работы с памятью нет. Несмотря на огромные усилия, потраченные научным сообществом в последнее столетие, обнаружить память и логические процессоры в мозге так и не удалось.

Можно привести следующие аргументы в пользу того, что мозг не является компьютером. Мощность компьютеров определяется в первую очередь величиной памяти и быстродействием процессора. А что мы можем наблюдать при сравнении возможностей мозга у различных существ? Сравним мозг человека и человекообразной обезьяны. Способности к мыслительной деятельности у человека качественно выше, чем у любой обезьяны, и с этим вряд ли можно спорить. "Быстрота процессора", то есть скорость передачи нервных импульсов, у них примерно одинакова. А объем памяти, если предположить, что она хранится в мозге, отличается всего в два или три раза, именно во столько раз число нейронов у человека больше, чем у обезьяны. Получается, что качественного различия между мозгом человека и человекообразной обезьяны нет, а качественный скачок в сознании налицо.

Большая разница в числе нейронов наблюдается, например, между мозгом макаки и крысы: у обезьяны их 6.3 миллиардов, а у крысы всего около двухсот миллионов. То есть число нейронов у макаки в 30 раз больше, чем у крысы. Но никакого качественного скачка между уровнями их сознания не наблюдается, они примерно одинаковы. Хотя, как мы видели, этот скачок есть всего лишь при трехкратной разнице в числе нейронов между человеком и человекообразной обезьяной. Эти факты явно указывают на то, что нейроны мозга не могут претендовать на роль компьютера, который действует как сознание.

Еще более поразительную разницу по числу нейронов при одинаковом уровне сознания демонстрируют муравьи при сравнении с другими животными. По уровню социального поведения муравьи вполне сравнимы с обезьянами, в том числе и человекообразными. В то же время число нейронов у муравья равно примерно четверти миллиона, то есть в сто тысяч раз меньше, чем у высших приматов. Однако, если принять версию, что мозг не является компьютером, а только коммутатором между сознанием и телом, то противоречие с числами нейронов снимается.

Были также и прямые опыты с удалением части мозга у животных с целью локализации в нем области, ответственной за память. Французский ученый Мари Жан Пьер Флуранс еще в первой половине 19-го века проводил такие опыты. Для экспериментов он использовал голубей и кур, удаляя у них различные участки мозга и наблюдая за изменением поведения. Оказалось, что через небольшое время после операции поведение птиц восстанавливалось, независимо от того, какие районы поверхности мозга у них были удалены. Такие результаты многочисленных экспериментов Флуранса хорошо укладываются в версию о хранении памяти вне мозга, и находятся в явном противоречии с версией о том, что память хранится непосредственно в самом мозге.

В 20-х, 30-х годах следующего столетия похожие исследования были проведены под руководством американского ученого Карла Лэшли. Суть опытов состояла в попытке отыскать область памяти не у птиц, а у животных с более развитым мозгом. Крыс обучали находить еду в лабиринте, а затем у них удаляли часть мозга, с целью проверки - не в этой ли части хранилась информация о правильном пути к еде. Увы, результаты оказались отрицательными, какую-бы часть мозга не удаляли, память о правильном пути в лабиринте все-равно сохранялась. Опять получалось, что память хранится где-то еще, а не в самом мозге. Но к такому кардинальному выводу ученые-материалисты не были готовы, и предпочли сделать очень странный вывод, что память каким-то хитрым и необычным способом распределена по всему объему мозга, так что удаление любой его части не влияет на память. Мы видим здесь весьма характерную ситуацию для века господства материализма: многие ученые готовы идти на явный обман, лишь бы не вступать в противоречие с догмами радикального материализма.

Приведем определение памяти из книги "Биологический энциклопедический словарь" (ред. М. С. Гиляров, 1986), которое остается актуальным и по сегодняшний день: "Опыты с иссечением участков коры больших полушарий головного мозга и электрофизиологические исследования показывают, что "запись" каждого события распределена по более или менее обширным зонам мозга. Материальным носителем информации о разных событиях является не возбуждение разных нейронов, а различные комплексы совозбуждённых нейронов (нейронных сетей). Новые реакции вырабатываются и запоминаются нервной системой в основном либо на основе создания новых синаптических связей между имеющимися нейронами, либо на основе изменения эффективности уже имеющихся синаптических связей".

И вот это туманное указание о том, что "запись каждого события распределена по более или менее обширным зонам мозга", как раз и предназначено для того, чтобы как-то сгладить неудачные попытки найти области памяти в мозге. А это не только опыты Флуранса и Лэшли, но и многочисленные аналогичные случаи с людьми, которые в результате болезней или ранений лишались части мозга, но при этом полностью сохраняли память. Такие случаи многократно описывались в медицинской литературе, и их статистический учет ведет к тем же выводам, что и опыты на животных: области памяти в мозге человека также локализовать не удается. Вот и приходится ученым делать, мягко говоря, странные выводы о "размазанности" памяти по всему объему или по "обширным зонам мозга".

Вся эта версия о "размазанности" памяти по объему выглядит как откровенная "попытка утопающего схватиться за соломинку". "Утопающим" в данном случае является радикальный материализм, с его последней надеждой оставить, все-таки, память в мозге, вопреки всем опытным фактам. Но, оказывается, и эта "соломинка" не помогает. Есть такие животные, которые остаются живыми и после отсечения всего мозга вместе с головой, это - насекомые, например, муравьи. Обезглавленные муравьи довольно долго, иногда несколько дней, выполняют то, что обычно делает нормальный муравей. По некоторым данным лесной рыжий муравей может обходиться без головы в течение 20-ти дней. Получается, что память они сохраняют и без головы и, соответственно, без всего мозга. И никакие версии о "размазанности" памяти по "обширным зонам мозга" здесь уже совершенно не проходят. Остается признать, что память муравья вместе с сознанием находится за пределами его головного мозга, а значит и за пределами нашего пространства. И после отсечения головы сознание находит пути непосредственно воздействовать на нервы оставшегося тела муравья для управления им.

Конечно, мысль о том, что сознание вместе с памятью находится вне мозга, выглядит неприемлемой для многих людей. Также непривычно выглядела когда-то мысль о том, что Земля не плоская, а имеет форму шара, однако, под давлением фактов ее постепенно приняли. То же самое со временем произойдет и с привыканием к мысли о сознании вне мозга, под давлением фактов ее признают все. А попытки найти память в нейронных сетях мозга или в синапсах будут вспоминаться как нелепое недоразумение.

Итак, примем как факт то, что сознание находится вне мозга. Что из этого следует?

Во-первых, этот факт находится в полной гармонии с идеями о наличии управляющих центров у клетки и организма. Если "конструкторы", как их называет Докинз, создали управляющий центр клетки вне ее тела и вне нашего пространства, то зачем им было кардинально менять технологию, и создавать управляющие центры организмов и животных внутри тела? Они и не меняли уже отработанную "технологию" и оставили центры управления вне тела.

Во-вторых, получается, что все живые существа - это некие "аватары", которые имеют центры управления вне нашего пространства. И в этом состоит качественное отличие живого от неживой материи. Все умные роботы, созданные человеком, имеют центры управления в нашем пространстве, и именно поэтому они никогда не будут живыми, а будут только имитировать поведение живых существ в большей или меньшей степени.

В-третьих, понятно, что о гипотезах естественного отбора и абиогенеза нужно забыть. Как раз из-за того, что они не учитывают существования управляющих центров у всего живого.

В-четвертых, уже нельзя утверждать, что сознание просто исчезает вместе со смертью тела и мозга. Оно может продолжать существование в других пространствах и в других телах.

В-пятых, если существовали "конструкторы", которые миллиарды лет назад смогли создать клетки и организмы вместе с их управляющими центрами, то это значит, что человек не может больше считать себя единственным разумным существом на нашей планете. В других пространствах могут жить существа с гораздо более могучим разумом.

Особенно неприятны для убежденных материалистов два последних вывода. Они привыкли жить в замкнутом и ограниченном, ставшим таким привычном, материальном мире, а тут перед ними распахиваются двери и окна в новые и неизведанные миры. Собственно, этот страх перед новым и заставляет не только Ричарда Докинза, но и многих, воспитанных в материализме людей, упорно "закрывать глаза" на очевидные факты.

Однако почему же и официальная наука принимает сторону Докинза? Ведь имеются случаи, когда новые научные теории противоречили привычному здравому смыслу, и их принимали вначале только несколько крупных ученых, но этого было достаточно, чтобы через некоторое время с ними соглашалось и все научное сообщество. В качестве примера можно указать на квантовую механику, где частица может вести себя как волна, что с обычным здравым смыслом трудно совместимо.

Такое странное поведение официальной науки, которая тоже "закрывает глаза" на факты, связанные с существованием сознания вне тела, объясняется идеологическими причинами. Ведь эти факты обрушивают радикальный материализм, а вместе с ним, очевидно и атеистическую идеологию. А эта идеология является господствующей в экономически передовых странах со времен Великой французской революции. Понятно, что светские власти в этих странах заинтересованы в дальнейшей поддержке своего господства, а значит и своей идеологии. Признать поражение "научного атеизма" означает признать, что светские революционные преобразования последних двух столетий проходили под ложными лозунгами и знаменами. Впрочем, такое поведение власти не является необычным, во все времена власть стремилась сохранить свою идеологию и боролась с несогласными. Только раньше за такое несогласие можно было поплатиться свободой или даже жизнью, то теперь следует всего лишь "отлучение" от научного сообщества.

Вопросы, затронутые в этом очерке, обсуждаются также в работе "Расследование о генах, эволюции, сознании" (2016), а также в книге "Сознание вне мозга или многомерность живого" (2014).

 

Назаренко Ю.

Май 2017