Душно так, что стучит в висках, и он хватает одежду, кидаясь к выходу.
- Ты сдурел!
Тяжеленное черное прямое пальто, которое он вешает так осторожно, словно боится обжечься. Медленно шагает вперед, улыбается протянутой навстречу руке и опускается на колени у кресла. Блаженно жмурится, как кошка, когда гладят по волосам, почесывают за ухом. Перебирают легкие короткие серебристые прядки... у него неправдоподобно светлые волосы - пока не понимаешь, что он попросту седой, и он почти мурлычет, прогибается в спине, позволяет обнять себя за шею, фыркает и льнет к чужим коленям. И почти забывает о духоте.
- Кошак. - полупрезрительно говорит темнота, и он собирается, кажется, встать. Толчком сжимается на плече чужая рука.
- Тшш... тшшш... не надо...
И он послушно опускает голову обратно на чужие колени, настороженно глядя из-под чужой руки.
- За языком следи, - поверх его головы говорят в темноту, и он фыркает в чужую ладонь. И закрывает глаза.
Послушно отстраняется, когда в кресле возятся, сползая на ковер, потом растягивается рядом, кладет голову на колени, и блаженно улыбается, чувствуя, как теплая рука гладит по спине. Успокаивающе, ласково и очень... родственно.
- Кошак... - повторяют у него над головой с улыбкой в голосе. И перебирают волосы. И это - не обидно. От этого - тепло.
И он зевает и засыпает, уткнувшись носом в чужую руку. На лице играют отблески огня от камина.
* * *
Как и следовало ожидать, автобус застрял еще на полдороге. Было идиотизмом ожидать, что он пропрет сквозь снежную целину, но когда, интересно, хоть одна из его двух хозяек бывала благоразумна?
- Между прочим, это ты предложила тут ехать. Слышишь, нет?
Нет, не слышишь. Скорее, дрыхнешь на одеялах, сваленных на ящиках в конце автобуса, в обнимку с собакой. Зар-раза...
Вывернуть руль, тяжело перевалив автобус через пригорок чуть в стороне. У деревьев чуть меньше снега, чем на давным-давно заброшенной дороге. Вот поехали бы вкруговую, уже на заправке были бы. К слову, стрелка, отмечающая уровень бензина - хозяйка автобуса, по крайней мере, та, что сейчас сидела за рулем, понятия не имела, как называется этот прибор - медленно, но верно подползала к нулю. И это было ну совсем хреново.
Из-под колес летели ошметки снега, и автобус, буксуя, полз вперед. Фыркнув, как живое существо, выбрался из-под деревьев на чистую трассу - и стало можно немного расслабиться. Вдали горели оранжевые огни автозаправки - хорошо, что оранжевые, значит, еще можно проехать. Конечно, лучше всего было бы, если бы зеленые, но это и не красные все-таки.
Щелкнуть переключателем на панели и с полушелестом-полулязгом опускаются железные полотнища со всех сторон автобуса. Разве что лобовое стекло остается голым, но тут уж ничего не поделаешь, и так за бешеные деньги покупали пуленепробиваемое. Вообще, по-хорошему, автобус надо было сталью обшивать и шины закупать северные, те, которые пули не берут, но что ж делать, деньги, они не бесконечны. Последним схлопывается железо на крыше. Все. Можно ехать.
* * *
- А после войны с плебсом мир погрузился в кромешный хаос. Маги в процессе битвы насоздавали чудовищных тварей, с которыми не смогли совладать, когда плебс лишил их артефакториев. Многие из них ведь управлялись именно артефакториями, знаешь ли. Многие из них чудовищно быстро размножались. Впрочем, Инквизиторы, почему-то, сохраняли над ними власть. Но их оставалось слишком мало - Инквизиторов, большинство из них погибли в войне с плебсом, сражаясь за Императора. Знаешь, маги почти все бросили Императора в войне, но Инквизиторы бились за Империю до конца. Но важно не это. Значит, лет через пятьдесят после войны весь мир был заполнен чудовищными тварями. Было множество охотников на них, выработана система сигналов, созданы заставы перед въездом в город... лишены прав вампиры. А люди теперь передвигались только во всякой бронированной дряни и обвешавшись оружием, как новогодние елки - гирляндами.
* * *
- Зачем вино? Не люблю. Лучше молока. Или просто воды, если нет.
- Я принесу сейчас.
Он вскакивает с места.
- Дай, я сам схожу. Сам. Ты только объясни мне, где...
- Да сядь. Мне нетрудно. Съешь лучше пока конфету, ты любишь же...
Он с ногами забирается на стул, здесь так не принято, но ему можно, он же не здешний, нет...
- Кошак. - смеется Вьелл и кашляет кровью в платок.
Он фыркает и дергает плечом. Ну кошак. Так что с того? Ему давно объяснили, что ничего обидного нет, что люди часто так говорят - они люди, что с них возьмешь...
Раздраженно косится на шкуру, расстеленную на полу. Фу, откуда у людей эта мерзкая привычка... им нравится, да. А на улице восьмой день нет снега, и неизвестно, когда будет, а так хочется побегать, и нельзя, вот же черт, следы останутся...
Он задумывается на мгновение и решает спросить, кто такой черт, когда будет принесено его молоко. Человеческое слово. Вообще-то, он прекрасно говорит по-человечески, но не любит, и говорит короткими точными фразами. Но все эти слова, оставшиеся от прошлых, плохо понимает. Там, откуда он пришел, почти не было книг, это здесь их больше, чем можно прочитать за жизнь.
...- Черт? Ну черт, это... нечистая сила. Знаешь, что такое?
- Ага, - он теряет интерес к теме. И тоскливо замечает:
- Душно...
- Ага. Но хорошо, что ты не вышел.
Он фыркает. Побыстрей бы уж пошел снег. Еще пара дней - и он выскочит наружу.
- А Инквизиция увидит следы, - сухо продолжают над ухом. - Придет сюда. Ты положишь... ну, пятерых, прежде чем тебя убьют. Троих возьму я. Столько же - Вьелл. Остальные едва по одному прихватят. Итого семнадцать. Боевая группа Инквизиторов - двадцать один человек. Терпи.
Он дергает плечом нервным рваным движением.
- Я семерых положил, пока сюда шел.
- Не на боевом выезде. На случайке. Это другое. И это - удача.
Зевнуть - нарочито равнодушно. И растянуться на полу у чужих ног.
- Ла-а-адно...
Над головой смеется и кашляет Вьелл. И глухо шипит от боли - все-таки насквозь прошит бок, и эта рана уже не заживет. Вообще. Он так и будет всю жизнь кашлять кровью и жить за счет чужой крови - своей в нем почти не осталось.
* * *
Согласно общепринятой классификации сигналов, зеленые огни означают от одного до пяти, оранжевые - от шести до двенадцати, и красные - тринадцать и больше существ, которых придется размазать, прежде чем добраться до требуемого пункта. Большое значение имеют также дополнительные огни, означающие вид созданий, но, как правило, у людей нет ни лишней энергии, ни аппаратуры, чтобы предупреждать и об этом. На прошлой заправке горели зеленые. На позапрошлой - красные. Впрочем, есть еще фиолетовые. Но вообще-то, никто, кроме Инквизиции, не осмелится и на километр подъехать к фиолетовым, которые, как правило, означают, что пробиться сквозь существ можно только с взрывом ядерной бомбы. Ну, или, разумеется, сквозь них может совершенно спокойно пройти Инквизитор. К слову, на автобусе стояли голубые предупреждающие фары, означающие, что у хозяев все в порядке, лезть настоятельно не рекомендуется.
Сейчас автобус, тихонько фырча, стоял за углом автозаправки, и этими голубыми своими фарами, как прицелом, рассматривал площадку перед заправкой.
Согласно общепринятой классификации существ, чуждых человеку, по площадке этой сейчас бродили пара видов полувампиров. Полу - потому что человеческой едой они тоже при необходимости питались. Но предпочитали все же живую кровь. Твари полуразумные, но в целом - довольно легко убиваемые.
Автобус прицеливался. Припадал к земле, как зверь перед прыжком. И - вырвался из-за угла в каскаде снега и голубого пламени фар, включенных на полную мощность, врубаясь в тела существ, яростно ревет мотор, и одно из существ, в отчаянной попытке то ли выжить, то ли убить напоследок, бросается на лобовое стекло.
Тормоз - в пол, так что шины скользят по накатанному насту, и обиженно взвизгивают тормоза, а тварь сносит со стекла под колеса.
За спиной - оглушительный грохот. И недовольный вопль:
- Ну чего, поаккуратней нельзя было?!
- Дрыхнуть будешь меньше, - огрызнуться, заводя автобус в разъехавшиеся ворота, блин, настоящая сталь, так бы и разломала на броню, честное слово... и одновременно - это очень плохо. Если отсюда придется вырываться, прошибить такие ворота тараном очень трудно.
Убрать броню. Одна из дверей давно уже заблокирована и открывается только если непосредственно переключить рычаг возле нее. Автоматически, с водительского сиденья распахивается только одна.
- Иди, заправляй.
Правильно. За рулем всегда должен кто-то быть. А то мало ли.... А пока можно откинуться на сиденье, поглаживая кончиками пальцев руль. Добраться до термоса с горячим чаем. Закурить очередную дешевую дрянь, блин, надо будет купить нормальные сигареты... и дверь должна быть открыта, несмотря на холод, идущий в автобус. Нет гарантии, что ты успеешь открыть ее снова, прежде чем твоего партнера съедят. Хотя, кое-кто, говорят, предпочитает закрывать, логично рассуждая, что, если попадется слишком сильная тварь снаружи, то хотя бы один останется жив. Но, с другой стороны, закрыть ее, если партнера убивают окончательно, обычно все же успевали все.
Бутерброды. Колбаса заветрилась, вот же блин...
Хэсс, огромный серый волкодав, лежащий у дверей, мечтательно зевнул и сделал вид, что на колбасу не смотрит. Пришлось скормить. Ну да ладно, бутерброды сами по себе - тоже неплохо.
Как раз хватает времени их дожевать, прежде чем Дэл вламывается обратно в автобус - русые волосы - в снегу, довольна до невозможности, распахнутая куртка и пятно мазута на носу.
- Поехали.
Захлопнуть двери. Переключить броню. И вывернуть со двора. Хэсс поднимается и перебирается обратно в конец автобуса - досыпать в обнимку с хозяйкой на ящиках и сваленных горой одеялах-подушках.
* * *
- В прежние дни лицензия Гильдии магов была простой формальностью, потому что магией владели все, и плебс в том числе. Но после войны - имеющие лицензию Гильдии стали почти привилегированной частью общества. Так же, как и Инквизиторы. А те, кто не имел лицензии, вампиры, оборотни... все они прятались по углам. К слову, ни Инквизиция, ни Гильдия не прощали посторонним убийства своего. И если кто-то убивал мага либо Инквизитора без официального объявления дуэли с аргументацией причин - начинался гон. Впрочем, наш мир к тому времени и так был грязен от крови. Кстати, знаешь, плебс потащил в него магией технику из других миров - я до сих пор не понимаю, зачем. Это был мир чистой магии, кристальной и абсолютной, а из-за их идиотских технологий наш мир утратил талант к магии, и самый захудалый маг прежних времен убил бы любого сильнейшего мага времен плебса. Я не понимаю - неужели они этого не сознавали, когда сделали так?
* * *
Он не выдерживает на пятые сутки. Через всю комнату кидается к балкону, высоко, этаж третий, но дом-то старый, так что все пять можно считать, одним прыжком перелетает перила, уже в воздухе становясь тем, чем быть должен, приземляется на лапы далеко от дома, прогибается всем телом и длинными рваными прыжками наискось бросается в лес, не обращая внимания на долгий испуганный крик с балкона вслед.
Снег пойдет спустя три дня, и он вернется домой в тот же день. Прокрадется в гостиную, огромный виноватый лесной кот, взбудораженный гонкой, но сознающий, что сделал то, за что сейчас будут ругать.
Ругать - не будут. Кинутся навстречу через всю комнату, обнимая за шею, цепляясь за мокрую шерсть и прижимаясь лбом ко лбу, расцеловав широкоскулую нахальную морду, и таскают за уши, как несмышленого котенка, и - очень, очень рады, что с ним все в порядке.
Он станет человеком с легким усилием, растянется на ковре, блаженно зевая, раскинет руки. И с любопытством покосится на спускающегося по лестнице Вьелла, который, в общем-то, его не любит, но сейчас вполне дружелюбно замечает:
- Вернулся, кошак. - И тут же, возмущенно:
- Тьфу, да у него лапы в крови. Ты кого задрал?
Руки - действительно в крови. Не то, чтобы слишком, но все же...
- Зайца, - ухмыляется он в ответ. - Вкусно... не то что ваша дрянь.
- Вот и корми его после этого, - всплеснул руками Вьелл. Прошел в прихожую и распахнул дверь на улицу. - Пошли, пройдемся, пока снег идет. Можешь даже своего взять.
- Ты пойдешь? - спрашивают у него, но он мотает головой и переползает поближе к камину. Устал. И соскучился по теплу. И только из-под длинных ресниц смотрит на рыжую мохнатую шапку, которую сейчас надевает его подруга, и длинное темное пальто, похожее на его собственное. А потом и вовсе свертывается в клубок и засыпает у огня. Может быть, Вьелла он не очень-то и любит, но он уверен, что с ним его подруге будет безопасно.
Он даже не просыпается, когда они возвращаются, хотя, не слишком-то хороший сон ему снится.
* * *
- Через два километра - город. Сядешь на руль?
- Ага.
У ноутбука мощные колонки и торжественно, наполняя ночной воздух высоким прозрачным звуком, играет увертюра Бетховена "Эгмонт". Ноутбук не выключается ни днем, ни ночью. И мы очень удачно отыскали еще восемнадцать городов назад маленькую электростанцию. Автобус - отдельный мир. Не зависящий ни от чего. Чисто для справки - в ящиках, на которых мы спим - консервов на десять лет вперед. Чисто для справки - боеприпасов там не меньше. Чисто для справки - бензин и прочие радости жизни тут тоже есть. Просто стараемся не тратить. Пусть остается на тот момент, когда ничего другого не будет.
Звук нарастает, словно человек взбегает по ступеням, выше, выше, еще, чище, сильнее...
Чисто для справки - деньги почти кончились. Значит, в городе придется задержаться.
У шпаги слишком длинные ножны и они звякают о металлические бляшки на высоких военных ботинках Дэл. Теперь старое оружие мало кто носит, Инквизиция, в основном. С ним нужно уметь обращаться, вот в чем дело. Старое оружие - почти все живое, с норовом. Из винтовки выпалить куда проще, чем договориться с той же дагой, к примеру. Или эспадроном. К слову, у меня никогда старое оружие не задерживалось. Не находили мы как-то общего языка. Поэтому я предпочитаю обычное. Огнестрельное. И уверяю вас, с винтовкой, конечно, Инквизитора не положить, так же, как и довольно проблематично справиться с любым человеком, владеющим старым оружием, но в обычной ситуации ее хватает. А с Инквизиторами ссориться... ну, достойный последний поступок самоубийцы, чему живой пример - северные оборотни, которых они целиком вырезали. Ну, не целиком, нет, многие, конечно, разбежались, но ни одного сильного Гнезда нет, а ведь до войны это была серьезная боевая сила, с Севером мало кто решался спорить... а теперь вот северяне подрабатывают чистильщиками особо грязных городов от тварей. Почти наемники, позор для старой крови невероятный, но кого же это волнует?
Автобус как раз подъехал к заставе. До войны застав не было вообще, это уже после нее придумали, когда всякие твари порасползлись, во всяком случае, так нам говорили. В город они уже не пройдут. Все пространство на двести метров просматривается, расстреляют еще издали, а города потихоньку чистят изнутри. Ну, и Инквизиторы, конечно, на заставах. Магов пропускают, хотя и не особо охотно - приходится выправлять всю документацию от Гильдии, иначе, как нелегально практикующий, можно и святейшие подвалы угодить. Простых - легко. Оборотней - одного из десяти, тех, что вменяемые и без особых претензий к la sacra inquisition. Одиночек, значит. Высших вампиров размазывают еще в воротах. Хотя, говорят, пер один с Запада, заставы сметал прямо как... ну как... хотя, врут, наверное. Чтобы столько сил высшему набрать, ему нужно долго прожить. А сразу после войны их еще меньше жаловали, им и в глуши покоя не было, Инквизиция все заливала Звездным Огнем. Что забавно, они же Покаянием делали вампиров из обычных магов. Суки.
Предъявите документы, оружие на детектор, что? - нет, без магического заряда, да, старое, нет, послушно, да, лицензия... собака? Волкодав, обычный, да, без магии. Датчики не визжат, хорошо, значит, в этот раз ни с чего не забыла стереть след магии...
Инквизитор. Старый, жуть. Наверное, еще при Императоре был в Святых. Белобрысый. Глаза голубые на пол-лица. Гаденыш. Но талантливый. Если не демонстрировать силу, многие даже не замечают. Этот заметил сразу.
- Ведьма.
- Сам ведьма, - огрызнуться, доставая из пластикового пакета стопку документов Гильдии. - А я - лицензированный маг.
Инквизитор зевает так, словно ему смертельно скучно. И цитирует законы Гильдии:
- "Маг женского пола, иначе называемый ведьмой..."
Сука.
Проводит ладонью над бумагами, снимая магический отпечаток.
- Через неделю кончается срок лицензии. Рекомендовал бы продлить еще в нашем городе, следующий закрыт Щитом, не доберетесь, фиолетовые огни. Будете ехать вкруговую - не успеете до конца лицензии, и в город въехать уже не сможете. Ни в один. Следовательно, окончательно станете нелегальным магом. В городе действует полноценная Гильдия. Вишневый проспект, сорок семь.
Сука. Но порядочная. Мог бы и не предупреждать про фиолетовые огни. А в положении нелегальщины нифига хорошего нет. Примеров много.
- Благодарю, Инквизитор.
- Это моя работа. Проезжайте.
* * *
- Мерзкий у вас был мир - плебс, не плебс... вот и получили!
- Мы уважали тех из плебса, кто был достоин уважения, и презирали быдло. К слову, плебсу никогда плохо не жилось. Не было рабовладельческого строя - как он может быть в мире, где каждому десятому достаточно прищелкнуть пальцами, чтобы получить все, чего его душеньке угодно? Более того, свита Императора состояла целиком из плебса, высокородных - старой крови, древней власти - было в ней всего двое. Из восьми человек свиты. Ну как, человек... Найси Тайд, Вилла Росхом, Кетт Неет, Эрма Варей и Сатий Туаль были людьми, да. Но был еще Вьелл Тлатт, высший вампир, Хат Мирсин но Ригаллин - эта вообще суккуб и аристократка при этом, представляешь? Вальмонт Эриаллент нер Воитсин, высокородный наш... он вообще нес в себе кровь демонов Заморья. Кстати, ты заметила - у плебса были короткие имена. У аристократов - длинные.
- Вилла Росхом - почему ты о себе говоришь в третьем лице?
- Да потому что Виллы никакой больше нет. И вообще, Виллой Росхом она была до тех пор, пока ей не позволили разделить титул.... В Империи титул можно только унаследовать за кем-то, имеющим его. Ну, типа, стать чем-то вроде родственника личности, носящей титул. А после раздела титула она стала Мариолленттиэр веин Вилла... слабо выговорить фамилию? А еще знаешь, в Инквизиции и в Гильдии было принято легкое воздействие на сознания мага, принадлежащего им - так, чтобы поднимаясь выше по социальной лестнице, он забывал что такое - быть плебсом и вел себя соответственно.
- Зомбирование!
- Так точно. Ну и что? В этом мире люди без всякой магии себя успешно зомбируют.
- Ну да.... А какова была функция Инквизиторов?
- Многие работали в домах сумасшедших, лечили, воздействуя на человеческое сознание, кое-кто жил при феодах, контролируя плебс, многие были при дворе, Император любил детей Инквизиции... Мы были плебеями, но мир этот принадлежал нам!
* * *
Марелла вышивает, колет пальцы, ругается, но продолжает занятие. Ведьма-нелегальщица с Юга. Их таких, кроме нее, тут четверо. Валентин с Запада, ее любовник на данный отрезок времени, и Крет и Хельд с Востока. Братья. Одинаково чернявые, смешливые и долговязые. Стан - немощный маг Зерна. Все они полагают, что он уже ни на что не годен. Илла тоже ведьма, но вполне легальная. Кажется, умудрилась убить Инквизитора и у Синей Ветви к ней личные претензии. Так она и посильнее прочих будет, и все прекрасно знают, что Илла - не настоящее ее имя. Ну, и Валентин - никакой не Валентин на самом деле. А Марелла - на самом деле Мариэлли.
Вьелл - вампир, из высших. Попал под Покаяние пока был еще магом, из знахарей. Случайно попал. С тех пор кашляет кровью, и только чужой кровью и живет. Свою Покаяние в нем выжгло много веков назад. Крет и Хельд, которые пришли сюда раньше всех, подобрали его у дороги после очередной, бог весть, какой по счету, драки с Инквизиторами. Просто чтобы не ляпал кровью на снег, не приманивал тварей. А вышло - заимели сильного бойца. Марелла появилась через два месяца после него, потом приехал Валентин.
Илла - просто однажды утром обнаружилась в гостиной попивающей кофе.
Стан - так же однажды позвонил у дверей.
И был еще, разумеется, Тхин. Седой раненный оборотень, порвавший семерых Инквизиторов, однажды ночью ворвавшийся в дом сквозь окно, вынеся собой стекло в граде осколков, в получеловеческом виде и с вырванной рукой Инквизитора в зубах.
И еще - живые Вьелловы консервы. В количестве одной штуки белобрысой идиотки, наслаждающейся вниманием высшего вампира, несмотря на то, что он успешно выпивает из нее жизнь уже пятый год. Впрочем, вампиры, говорят, умеют заставлять любить себя. Она - так точно любит.
Все девятеро очень хотят жить. Всех восьмерых магов Инквизиция с удовольствием размажет по снегу тонким слоем, да и человеческую девчонку не пожалеет. Из дома они не выходят, если нет снега - следы хорошо заметны с дороги. И не зажигают огней. Разве что камин - тщательно занавесив окна. Они живут тут - в полумраке, вкусе консервов и постоянном страхе - уже четыре года, пятый идет.
И, наверное, еще в смехе Вьелла, который из них всех - самый сильный. И частенько звонко высоко смеется, кашляет, и хохочет вновь, откинув голову. Полубезумно. Впрочем, высшие вампиры не сходят с ума. Это просто особенности нервной системы.
* * *
- Где тут этот Вишневый, сорок семь?
- Нахрен?
- Так лицензия...
- Без денег? Ты чего? Кто мне ее даст без взноса?
- Долбаная хреновина.
- Как я с тобой согласна... лучше поехали в ратушу, вон их сочетание.
Согласно общепринятой классификации сигналов - ратуша - магически созданный ало-золотой луч. Виден издалека, как правило.
- И в этот раз разговаривать буду я. Иначе ты опять такое выберешь, что не вывезем.
- Зато денег больше!
- Зато Хэсса чуть не порвали и меня вместе с ним.
- Ты зануда.
- А ты ненормальная.
- Тьфу на тебя.
Впрочем, в ратуше и так был небольшой выбор. Большую часть города уже прошли Инквизиторы, на кое-что претендовал оборотень, одну улицу зачистили еще до автобуса парень и девушка маги, а значит, всего-то была набережная - три здоровенных здания и пляж. Нормально.
Хэсс вылетает из автобуса первым. Следующей выбирается Дэл - на бедре шпага, на поясе кобура под револьвер - пистолеты она почему-то не уважает - волосы заплетены в косу, куртка нараспашку. К слову, куртка не простая, а золотая. Кожанка, вся в металлических шипах, в смысле. А с обратной стороны - набиты круглые металлические пластины. Кольчуга, блин. И одна-единственная сережка в левом ухе. Правую она потеряла давным-давно. Откусил вампир вместе с половиной уха, которую потом восстанавливал целитель Гильдии. Сбежал, кстати, сволочь. Не целитель, а вампир, разумеется.
Отключить ноутбук. Опустить броню, так, чтобы только дверь и осталась свободной. Сунуть в карман ключи. Волосы - заплести в косу еще заранее. Дэл вечно одевается в военку. Лично я предпочитаю джинсы и свитер. На плечо - винтовку, это чтобы не возвращаться потом, когда надо будет спускаться к пляжу. В зданиях, обычно, не слишком пригождается. Но тоже - как повезет. К слову, я как раз больше доверяю пистолетам. Не знаю уж, почему их не любит Дэл. Штук семь запасных обойм рассовать по карманам.
На улице - ветер.
- Пошли?
- Погоди, - чиркнуть спичкой-закурить, дрянь, ох, какая же дрянь, надо купить нормальные сигареты... спалить в несколько затяжек. - Пошли.
Вообще-то дымить перед дракой не рекомендуется. Дым многие твари чуют прекрасно. Но это одна из дурных привычек, от которых почти никто не отказывается.
Первые твари - это моя проблема. Коридор, чего, Дэл предпочитает зачищать большие помещения. Она любит эффектные выходки. Поэтому сейчас - просто палить в упор, перезарядить, передергивать затвор, прицел, хрен ты сверху прыгнешь, с-сука, ага...
Вообще-то, я люблю смотреть, как дерется Дэл. Шпага - это... ну... это старое оружие. Оно живое, понимаете. Жи-во-е. И если уж срослось с хозяином, то танцует в его руках так, что и Инквизитора можно взять. Наверное.
Этот зал - тут когда-то были ларьки-магазинчики-автоматы - можно оставить им с Хэссом. Если никогда не видели, как убивают эти собаки - то не поймете. Волкодавы - они вообще-то добрые. Но настоятельно не рекомендуется трогать их хозяек. Честное слово.
Щелк-щелк. Патроны кончились. Многовато тут тварей, все-таки. Ну так, что, целых два этажа без осложнений пройдены. За-дол-ба-ло.
Только магия - ну тоже не бесконечна. Кое-кто из Магистров может держать поток до восьмисот заклинаний. Но это же Магистры. Мне так больше двухсот и не поднять. Это вообще неплохой результат. Некоторым и полторы сотни трудно дается, хотя, та пара, что тут была до нас - кто-то из них был очень хороший маг. Вся их улица пропахлась хорошей магией, мы специально ездили посмотреть.
Бамс. Кто-то называет это файерболом. Предпочитаю не называть никак вовсе, честное слово. Ну это так банально, так штампованно... знаете, я не люблю банальностей.
Снизу - выстрелы и вой. Ага. Очевидно, кто поумней затаился и благополучно напрыгнул со спины, когда шпага уже отправилась в ножны.
Следующее здание - примерно в том же духе. Только магии приходится выплеснуть побольше. Патронов-то нет. Оно всегда так выходит. На третьем этаже натолкнулись на сдуревшего вампира - не низшего и не высшего, просто одного из попавших под Покаяние и не сумевшего возвыситься. Они теперь почти все сумасшедшие. Просто хотят жить. Соответственно - за чужой счет. С ума не сходят только высшие.
Его жаль.
Последнее здание - почти пустое. Работать нечего. Зато пляж ими просто забит. Дэл спускается вниз.
Устроиться на парапете, опирая винтовку. Поймать в скрещение прицела тело внизу, искореженное магическими изменениями. И стрелять. Главное - не попасть в Дэл. Слишком быстро перемещается, не последнюю роль в чем, к слову, играет шпага. Старое оружие кое-чем делится с хозяевами. Хэсс сидит рядом. Ему соваться в эту драку категорически запрещено. Слишком легко подстрелить.
И платят не слишком-то много, зато - твердой валютой.
И лицензию, опять же, продлить можно.
На выезде Инквизитор другой. Даже жаль. Тот был симпатичнее.
Это банально, поймите меня правильно. Таких, как мы, сейчас мотается по дорогам много. Инквизиторы и маги пашут, поднимая города. Мы - чистим от... ну, от того, что они насоздавали в процессе войны. Все при деле. Есть еще обычные люди. Которые либо работают, либо стреляют, либо делают вид, что ничего не замечают.
Мы все ничем не отличаемся друг от друга. И, наверное, когда-нибудь снова можно будет ездить не в бронированных автобусах и не на мотоциклах, развивающих немыслимую скорость. Но вряд ли при нас. Поехали дальше. Дэл уже выворачивает руль.
* * *
- Найси родился на другом конце Империи, в доме, где было две тощие козы и крохотный клочок земли. И пешком прошел пол-Империи, чтобы дойти до врат Школы. Его не хотели брать... сказали, что у него нет дара. Приказал взять его сам Император - Найси спас его... почти. Почти все, кто был в свите Императора, брали его жизнь. В смысле - спасали его, мы так говорили давно, давно... у Императора тогда понесла лошадь, эти виссарийские кони - они никогда не были особенно спокойны, но Император хотел непременно ехать именно на этом, и мы думали, он не удержится еще в седле... Коня остановил Найси - вот просто выскочил на дорогу перед ним. Двенадцать лет, белые патлы - от солнца белые, выгоревшие, по морде грязь размазана - и глаза сумасшедшие совершенно. Кажется, тогда он на что угодно был готов, лишь бы остаться в столице. И лошадь учуяла его магию и остановилась. Понимаешь, ни маги, ни Инквизиторы не могут влиять на животных. А ребенок до пятнадцати лет может быть и магом, и Инквизитором, и на животных влияет, и что только не творит. Но только до пятнадцати лет, потом как отрезает, выделяется его линия магии - либо маг, либо Инквизитор - как предохранитель, к пятнадцати они как раз начинают в силу входить, чтобы лишнего не творили... так вот, Найси. Личным указом Императора его зачислили в Школу - ну, магия и прочие прикладные искусства, все безобразие в этом духе. Он был старше большинства уже учившихся - в Школу принимали лет с пяти-десяти обычно. Нет, там и до тысячи лет, теоретически можно было учиться, но не в том дело. А дело все в том, что Найси... он чудовищно творил все это. Кажется, сил у этого крестьянина было в сотни раз больше, чем у высокородных. Ты не думай, что учиться магии - это значит читать книжки и чертить круги на земле. Это значит - работать. Пахать до кровавого пота. И Найси Тайд был лучшим учеником. А когда ему исполнилось пятнадцать, он уже шел в бой с Императором. А в шестнадцать получил титул, разделил с Вьеллом Эртхасс веин. В семнадцать он стал Творцом - третьим Творцом Империи. В двадцать один год он стал лучшим магом Империи - за исключением самого Императора.
- А Император - он был магом или Инквизитором?
- Что ты... разве хоть один из нас мог сравниться с мощью Императора, которая была превыше всего? Разве хоть один из нас не мог не быть прахом у ног его, камнем в короне его? Император - есть все. Начало всего и всего конец.
- У него были дети?
- Четверо сыновей.
- У него должно было быть больше, я слышала, у Императоров было много детей...
- И семь дочерей. Но какое они имели значение? Оборотень не способен ни к какой магии, кроме перекидывания, а кровь оборотня передавалась по женской линии в крови Императора. Ни одна из его дочерей не умела колдовать, а значит, ни одна и не имела политического значения.
* * *
- Без старых лучше, наверное.
- Без старых? - Вьелл хохочет взахлеб, так что платок весь окрашивается алым. - Идиот! Старые Правители... земля кипела под их ногами, и солнце меркло, когда они шли в бой, ненависть их была страшнее смерти, а любили они так, что мы и слов-то не знаем таких! Кто был превыше справедливости Правителей и что было чудовищней жестокости их? Идиот! Это был чистый мир, чис-тый! Единственный правдивый мир, который у нас когда-либо был! Тогда мое слово значило больше клятвы, и превыше мира была честь!
- Вьелл, расскажи, - серьезно просит Илла.
- Рассказать тебе что?
- Расскажи мне про то, что было там. Я родилась после второй войны. Я не видела этого.
- Как я могу рассказать тебе... как я могу рассказать тебе то, для чего еще слов не придумано? Знаешь ли, как шли в бой войска? Когда небо рвалось, потому что огневики и воздушники хлестали по нему Плетью, а драконьи крылья закрывали полнеба и молнии прошивали небеса, и тряслась земля под копытами коней, мчащихся к вратам Насты, Вечного города, нашего города, они были хрустальные, врата эти, но не придумано еще было тарана, который смог бы разбить их, а потом - расцветало серебряное марево, и поглощало всадников и пришедших за ними, а Инквизиторы шли вперед, просто шли, сплошной монолит магии, сметая все, и ревел набат, ревел так, что шли на стены даже те, кто не знал войны и не желал ее. Разве я могу рассказать о том, как маги Рада впервые нашли жругчу, и как отступали те, кто остался в живых? И разве могу я рассказать о том, как потом дымы погребальных костров подпирали небо, которое готово было обрушиться, а Великий воскрешал тех, кого еще мог воскресить...
- И ты был там?
- И я был там. И мне было даровано право оставаться тем, что я есть. Великие любили вампиров.
- Даровано право?
- Они умели превращать их в людей. Но зачем? Многие из нас любят то, чем являются.
- А что такое жругча?
- Теперь ее называют порохом.
- А хрустальные врата...
- Хрусталь привезли из Лиу. Ты же знаешь, его невозможно разбить.
- Расскажи еще.
- Потом. Сейчас не хочу. Не могу. - Вьелл закашлялся. - Мне плохо. Пусть кошак расскажет.
- Тхин?
- Он. Я видел его при дворе Лихха и Ивонны. Слышишь, кошак? Развлеки свою подругу, ей интересно.
Оборотень быстро облизнулся, свернулся клубком у огня.
- Я почти ничего не помню после того Инквизитора.
- Расскажи ей про прорыв. Ты был в числе награжденных.
- Не хочу про войну. У нас и сейчас война. Я потом, ладно?
- Как знаешь... - Вьелл подтягивает колени к подбородку, складываясь пополам в кресле, закрывает глаза.
* * *
У пальцев - вкус металла. Ох уж эти железные деньги. Теперь даже ногти не погрызть толком.
- Дэл.
- М?
- Куда дальше?
- На восток.
- Лады. Значит, опять драка.
Дэл ухмыляется и поглаживает эфес шпаги. Восток выбран не случайно - именно там наблюдается наибольшая концентрация вампиров, а значит, заметно возрастают шансы встретить того беднягу, который в свое время оттяпал ей ухо. Она мечтает поймать и пооткусывать ему оба. Грустно это все.
На восток, так на восток.
* * *
- А Вьелл был сельским знахарем, маг-травник, экколин, так это называли. В лесу возле его села завелся вампир, дикий, и Инквизитор из города приехал его уложить. Он был неумелым и неосторожным, и влепил Покаянием по Вьеллу - который получил незаживающую дыру в боку... и оказался вынужден питаться чужой кровью, чтобы держать в себе жизнь. Впрочем, он никогда никого не убивал без нужды. Он высоко ценил человеческую жизнь, почему-то, хотя, наверное, никто при дворе, кроме него да Найси, и не ценил ее никак. Он спас Императора так же - совершенно случайно, еще смеялся, что хотел бы нарочно, ничего бы не вышло - словил лопаткой стрелу, предназначенную Императору. А он - любил высших и детей Инквизиции. И забрал Вьелла себе. Он дрался в Пригорье и в Заморье, и титул получил на поле боя, и Вьелл был честен с нами, как вампир может быть честен с людьми, и очень любил Найси - брата своего по титулу, потому что с ним он разделил титул потом...
* * *
...Город держал осаду всю ночь, хотя крепостные стены уже рушились после ударов катапульты, а ворота были проломлены. Город держал осаду, хотя солдаты меретт Верии давно уже вошли в него. Город продолжал убивать, хотя захлебывался огнем и кровью. Тошнотворно пахло горелой плотью, и тогда он решил, что никогда не станет есть людей, хотя, фактически, это было полезно для магии.
Он шел по улицам, задыхаясь в тяжелом грязном дыму, и его здорово позабавил белоснежный платок, валявшийся у ног.
Он не любил тяжелого оружия, и в руке у него был легкий узкий клинок - он не знал, как называется такое оружие, потому что редко пользовался оружием вообще, предпочитая магию. Сейчас-то его прихватил по инерции. Для порядка. Сохранения декораций ради. Для него этот гибнущий и все же продолжающий сражаться город был одним большим спектаклем.
Белоснежные сверкающие доспехи - ах, надо соответствовать декорациям... ну, некогда белоснежные. Сейчас окровавленные - чужой кровью - и залепленные золой. А ветер неспособен был справиться с тяжелыми черными волосами, расплескавшимися по плечам, и схваченными у лба серебристым ободом. Он где-то потерял свиту и шел почти один. Сопровождали его двое Инквизиторов - невзрачная высокая девчонка, волосы - в хвост, боевое заклинание на спуске, каблуки верховых сапог стучат по мостовой, и нашивка Магистра на рукаве, и светловолосый голубоглазый подросток. Подросток подростком, но уже получил право на знак Младшего магистра, что многие и к старости не получают. Впрочем, уникальными они тоже не были, сильных магов в Империи всегда хватало, а слабых в свою личную свиту Император не брал.
- Мой Император!
Он не успел обернуться еще, когда среагировали Инквизиторы, одна - почти метнув заклинание, второй - мгновенно вскинув щит. Впрочем, тут же свернули заклинания, шагнули в стороны, давая дорогу к Императору потрепанному человеку - неприлично зеленые глаза, светло-русые волосы липнут к окровавленным губам, и он на ходу кашляет в платок кровью. Склоняется в поклоне и присоединяется к свите. Без комментариев.
- Что на стенах? - тихо спрашивает подросток, чуть отстав от своей коллеги и Императора.
Он раздраженно дергает плечом.
- Ничего особенного, Найси... плебс еще отбивается. Высокородные уже сложили оружие. Смешно. Впрочем, кэссид все равно уничтожит всех.
- Кэссид? - реагирует девчонка.
Новое пожатие плечами. Кажется - один из любимейших его жестов.
- Так ведь флот уже подошел... ваш флагман скоро спустится, мой Император.
- Я знаю, Вьелл. - мягко говорит Император. Его свита - не столько свита, сколько его друзья, почти друзья, и им позволена эта фамильярность, и ему позволена тоже...
Он смеется и кашляет. Бросает на землю окровавленный платок - все равно на нем живого места не осталось. И тянет просяще и насмешливо:
- Вилла, ну Вилла, можно мне?
- Можно, - строго говорит долговязая Вилла, и уступает ему место чуть впереди Императора, так что когда очередной полу-рыцарь - доспехи с чужого плеча, покореженный меч - выскакивает из подворотни навстречу, Вьелл легко шагает навстречу, раскрывая объятья, словно безумно рад встрече.
И, кажется, целует.
Император равнодушно ждет конца безобразия. Вилла смотрит вдоль улицы - не выскочил бы еще какой умник... Найси - круглыми глазами смотрит на Вьелла, обнимающегося с повстанцем. Знаком с вампиром он уже три года, но еще ни разу не видел, чтобы тот пил человека.
Вьелл мягко отталкивает от себя человека. Прогибается в спине, как кошка. И, когда оборачивается, улыбается.
- Мой Император, в нем не было магии. Надолго его не хватит.
- Я тебе свою дам, - щедро обещает Вилла.
- Ой, ты такая сегодня до-обрая... много народу положила?
- Нормально.
- Убийца, - улыбается Вьелл, облизывает губы, легкой, танцующей походкой идет по улице к перекрестку, выходящему на площадь. Попутно на мгновение склонился в одну из подворотен, коротко взмахнул рукой, стряхнул с пальцев капли чужой крови и меланхолично заметил, глядя на тело у ног:
- Мой Император, они уже с арбалетами...
На площади уже садится императорская "Ивонна". Император всходит по трапу первым. Потом легко взбегает Вьелл, протягивает руку Найси. Вилла, стуча каблуками, поднимается сама. Сдергивает с рук окровавленные ритуальные перчатки некромага, швыряет за борт, стягивает с волос ленту и садится на борт, как на скамью, играя шаровой молнией, словно мячиком. Это ее любимое заклинание. Найси уже плещется в каюте, отмываясь от крови и грязи. Вилла это сделает только во дворце. До тех пор она будет возле Императора. Она - лучший его телохранитель, знает это и этим гордится. Вьелл садится прямо на палубу у императорских ног, обнимает колени руками и с любопытством наблюдает за суетящимися матросами.
"Ивонна" взмывает в воздух и ветер треплет волосы.
Город - пылает, черное пятно на карте. Пятно - столица области, которая отныне принадлежит Императору.
И Вилла смеется высоким презрительным смехом...
Вьелл хлопнул в ладоши, схлопывая мираж. Илла отозвалась возмущенным воплем и жадно спросила:
- А что было дальше? Ее правда звали Виллой?
- Да, похоже на тебя. Дальше много чего было. Я потом покажу. Сейчас я устал. - Вьелл кашляет и его консервы - он, кажется, даже имени ее не помнит, обвивают его шею руками, усаживаясь к нему на колени.
- А эта Вилла... расскажи про нее?
- Старая ведьма. Первоначально была ведьмой, потом переключилась на Инквизицию. Насколько я знаю, жила еще при Драконе. Изумительная личность. Легко убивала, хотя не женское это дело, да, Илла, не смотри так, не женское! Талантливая. Жесткая. С мужчинами почти не встречалась, насколько я помню, зато дружила с Джино и Хат, ты их не знаешь... изумительные были ведьмы, но общаться с ними.... Чувство юмора у нее было... своеобразное. В конце эпохи Империи была деплочена...
- Деплочена?
- Теперь это называют развоплощением. Лишена тела. И загнана в перстень барона Фиенна. Про дальнейшее мне ничего не известно.
* * *
- Вилла была при дворе еще при Драконе. Правда, сменила около семисот тел за все время своей жизни, и ничуть не боялась смены тел - привычка, привычка... ей было свойственно своеобразное благородство - но только очень своеобразное, и она просто преклонялась перед Джино Хальг. Та тоже была из плебса, да никогда и не пыталась выдать себя за аристократку. Язвительная, ленивая, не слишком красивая... помнится, она красила волосы в светлый цвет и коротко стриглась - не потому что светлый цвет был свойствен аристократии, а просто потому что ей так хотелось. Любила брюки. И черный цвет. Вилла всегда на любые предложения помощи отвечала, что в этом мире нет ничего, с чем она не могла бы справиться сама. Она блестящим магом, из логиков... в смысле, она не полагалась на чистую интуицию, хотя та у нее тоже была на высоте, она строила все строго логично... она, почему-то никогда не выбирала себе красивых тел. Всегда - классические старые девы, тощие, сероволосые, высоченные, прямые как столбы. Ну нравились ей такие тела... после того, как... после того, как умер Ривьяр. Вилла первоначально была магом, я говорила, да? Она спалила себя заживо, изнутри выжгла из себя всю эту магию, чтобы влить взамен магию Инквизиции. Сделала она это ради мужчины. Ривьяр Арленс. Черные волосы и синие глаза, синие до фиолетового цвета. Он хотел от нее уйти, и магом она не могла его остановить. Став Инквизитором, способным влиять на человеческое сознание, Вилла сделала так, что он нуждался в ней постоянно - так же, как и она в нем. Она отпустила бы его в то мгновение, когда перестала бы любить. Но проблема оказалась в том, что любовь была длиннее его жизни. Ривьяр умер, и Вилла превратилась в классическую старую деву. Вилла... наверное, она его любила. А может, он был просто ей нужен. Это разные вещи, правда, дорогая? Ну да ладно. Потом появился Найси. Он был так в нее влюблен... Вилла так и не поняла, что нашел он в той серой подростковой девчонке, которая училась с ним вместе в школе... знаешь, это ее тело ведь звали Виллой, настоящее имя души было Дагмар. Девчонка оказалась плохой ученицей, и Император отдал ее тело душе своего лучшего Инквизитора, которая как раз умирала вместе с предыдущим телом, обратившимся в немощную старуху за годы служения Императору. Но Найси, кажется, был в нее влюблен в школе, и посчитал себя влюбленным в нее после того, как душа Виллы была заменена душой Дагмар. Впрочем, ей это было приятно. И она даже имя оставила прежнее. Вилла.
* * *
Ненавижу Инквизиторов, ну честно. Но этот был неплохой. В конце концов, если бы не он, мы нарвались бы на Щит и фиолетовые огни, не успели бы в следующий город и стали бы вечными бродяжками. Хорошего мало. Ну и опять же, не каждый день Инквизиторы валяются в снегу посреди леса.