...Метет, метет по заледенелой земле поземка, созидая белые барханы и неистово швыряя снег и ледяную крупу в лицо прохожим... Снежные смерчи возникают над сугробами, снежные штормы несутся по занесенным дорогам; потоки рассыпчатого и редкого снега летят с крыш... Природа негодует, обрушивая на людей все новые и новые массы снега; и нет, кажется, такой человеческой силы и техники, что могла бы поспорить с разгневанной стихией - она все, всех заметет, все возьмет в свой снежный плен...
На улице пустынно; домов тоже не видно за бушующей метелью, и кажется, что я иду по бесконечной ледяной пустыне... Пурга все усиливается, и не видно не то что ближнего леса и домов по обе стороны улицы - с трудом можно увидеть собственные ноги!..
Я иду, пошатываясь от ветра и увязая по щиколотки в снегу, по занесенной дороге и безуспешно пытаюсь закрыть лицо от пронизывающего ветра, который так и норовит задушить меня своей прозрачной невесомой рукой... в одной руке у меня бидон с молоком, в другой - булка, которую я методично обгрызаю, стряхивая с неё снег... Ветер злобен; он пытается если не сдуть, так охладить меня до нужной, так сказать, консистенции. Но я все равно иду вперед... А заледеневший и заснеженный мир все так же хмуро смотрит на того, кто осмелился прогуляться в такую погоду; и стекленеет от холода мозг, и застывают чувства, и застывает на какое-то мгновение даже жизнь... А снега становится все больше, и вот уже посреди самой дороги высятся снежные Гималаи и Анды; и нет, кажется, такой силы, что смогла бы преломить сей ход мироздания...
Голос вьюги непередаваем и неподражаем: он то взвоет волком, то перейдет на инфрачастоты, то залает собакой, кусая тебя тысячами пастей из ледяной крупы, снега и ледяного обжигающего ветра... А может быть, именно вот каков он был, Соловей-Разбойник; и Илье Муромцу пришлось сражаться с ужасающим по силе бураном на пути в стольный Киев? Подумать только - на меня нападает сестра тех, что обуздали в свое время гордыню Наполеона и загнали, в конце концов, пулю в лоб Гитлеру! И метет, метет, и заметает все густейшая поземка, испытывая меня на чистоту души...
Но есть все же нечто непередаваемое и неописуемое в этом однотонном и суровом мире метели. Есть во всем этом что-то, от чего, несмотря на одеревеневшее лицо и снег за шиворотом, захватывает дух и щемит сердце... Что же выступает в качестве катализатора в этой ситуации?
Наверное, дело в необычном ощущении одиночества, которое ты испытываешь, идя в самом центре этого снежного безобразия... В такой момент нет ни дома, ни школы, ни жизни - есть только ты и заснеженный мир безвременья... Воспоминания прошлого, неопределенность настоящего, незнание будущего - разве могут существовать эти проблемы в мире, где само время заледенело? Еще молод, чист и идеалистичен ты, не познан и не изгажен мир бушующей природы; еще не настало время, когда ты перестаешь испытывать чувства... Мир сер, но светел при всей этой серости! Еще есть в этом мире праведники, есть аскеты, есть мученики - но все это запрятано под глубоким слоем снега и льда, что заморозил чувства, слова и поступки, Направляя людей по греховному пути...
И я, еще счастливый, иду вперед, вынимая из кармана куртки шоколадку. А где-то далеко на юго-западе небо меняет цвет со стального на более светлый, предвещая нечто новое...