В тумане тягостном, сыром,

Где ночь сковала мрак кругом,

Мертвецы бредут, забыв покой

Ищут тёплый свет земной.

И каждый шаг их - словно стон,

И каждый вздох - как вечный сон,

Они идут, не видя света

В холодной бездне, без ответа.

Я шёл по узкой дорожке городского кладбища, сжимая в руке букет белых роз, которые казались слишком живыми для этого места. День стоял ясный и солнечный, и это только усиливало ощущение диссонанса, как будто природа насмехалась надо мной. Осень уже вступила в свои права, но сердце не отзывалось ни на золото листьев, ни на чистый, прохладный воздух. Оно давно утратило способность радоваться чему-либо.

С тех пор как Вероника ушла, я избегал этого места, как будто мог убежать от той пустоты, что она оставила после себя. Но сегодня... Сегодня её день рождения. И я не мог больше прятаться.

"Всё равно здесь только плоть, не душа", - твердил я себе, но слова звучали пусто, как эхо внутри заброшенного дома.

Могила Вероники находилась у старой ёлки, ветви которой, казалось, тянулись к небу, как руки в безмолвной мольбе. Я прошёл мимо ряда надгробий, каждое из которых хранило свою историю, своё горе, свои незавершённые жизни. Всё вокруг пропитывало тление и забвение. Время не стерло этих деталей, но оно стерло что-то во мне. Каменные плиты, ограды, надписи - они продолжали стоять, как молчаливые свидетели чужой боли. А я? Я был лишь тенью того, кем являлся раньше.

"Уже полтора года без тебя..." - подумалось с горечью.

- Привет, - прошептал я, положив цветы на плиту.

Белые розы на сером камне выглядели так же неуместно, как и я сам в этом мире.

- Вот... Пришёл, наконец... Извини, что так долго не было...

Тихий шелест листьев стал мне единственным ответом, да отдалённый лай собаки где-то у забора.

Я присел на корточки, провёл пальцами по холодному камню, по выгравированным буквам её имени. Боль снова накатила, как волна, которая не приносит очищения, а только топит, медленно, но безжалостно. Я закрыл глаза, но тьма за веками лишь усилила тягость. Воспоминания хлынули, как давно прорванная плотина.

Перед мысленным взором вновь встала больница. Белые стены, стерильный запах, приглушенные шаги медсестёр. Вероника лежала на кровати. Её когда-то яркие голубые глаза потускнели, но она всё ещё пыталась улыбаться. Рак медленно, но неумолимо пожирал её, отбирая дни, часы, минуты. Я сидел рядом, держа её за руку, чувствуя, как жизнь супруги уходит. Бессилие, страх, обида на судьбу...

"Но ничего. Думаю, осталось совсем недолго. Скоро мы встретимся..."

Мне всё чаще приходило в голову, что смысла жить дальше я не вижу. Возникали суицидальные мысли, которые обволакивали мозг своей темнотой, спокойствием. Просто-напросто, потеряв свою вторую половинку, я так же лишился желания существовать дальше. Не видел своего будущего без Вероники. Она являлась для меня всем, а теперь...

Внезапно тишину разорвал глухой треск, словно сама земля подо мной дала трещину. Я вздрогнул, вырванный из цепких объятий вязких мыслей, и обернулся, пытаясь вновь зацепиться за реальность. Никого. Лишь мертвые листья шуршали под лёгким, почти незаметным ветерком.

Но едва я успел выдохнуть, как ветер стих, и безмолвие, настигшая кладбище, стала неестественно глухим, давящим. Эта тишина, словно тяжелое одеяло, опустилась на всё вокруг, и кожей я ощутил, как по спине пробежал ледяной холодок, пробирая до самых костей.

Вглядываясь в пустоту между могильными плитами, я заметил, как над ними начал стелиться густой, зловещий туман. Он набирал плотность с пугающей скоростью, заволакивая надгробия, стремясь поглотить всё вокруг.

- Что за... - пробормотал я, медленно поднимаясь на ноги, чувствуя, как дрожь охватывает тело.

Вокруг не было ни души; только я и мертвые, чьи могилы начали исчезать в молочной пелене, будто погружаясь в тёмное, бесконечное море. Небо исчезло, растворилось в этом тумане, как и солнце, оставив меня в беспросветной, давящей мгле.

Шагнув назад, я споткнулся о чужую могильную плиту, едва удержавшись на ногах. Туман становился всё гуще, и вскоре я уже не видел дальше, чем на вытянутую руку. Мысли завертелись вихрем в голове, наполняясь паникой и словами, будто их кто-то вложил мне насильно:

"Нужно уходить... Нужно бежать... В этом месте нельзя находиться живому..."

Я повернулся, стремясь найти выход, но не успел сделать и пары шагов, как услышал шёпот. Он возник из ниоткуда, окружая меня со всех сторон, и казалось, что звук не имеет источника, проникая прямо в голову. Это было похоже, если бы чужие мысли пробирались в мой разум.

- Вернись... - протянул кто-то или что-то.

Голос был вязким, липким, как клей, цепляясь за мои мысли, обволакивая их змеиным телом, сдавливая всё крепче и крепче.

- Вернись... Не уходи...

На мгновение я очутился в другом мире - в жутком, затуманенном царстве, куда уходят мертвецы. Здесь отчаяние было не просто чувством; оно жило, дышало, пронизывало воздух, подобно ядовитому туману. Вокруг меня виднелись едва различимые силуэты, их очертания дрожали и искажались, точно в воде, лишённой спокойствия. Могильный холод пропитал всё насквозь, пробираясь под кожу, забираясь в самые дальние уголки души, замораживая мысли. Из тумана проступали мёртвые лица - бледные, с неподвижными глазами, которые, казалось, смотрели прямо в мою душу, видя все мои страхи, все мои слабости. Времени здесь не существовало, только вечность, наполненная безмолвным криком тех, кто никогда не вернётся.

- Иди к нам, - шептало множество посиневших губ.

Жуткие лица покойников появлялись на мгновение, после чего исчезали, уступая место другим, таким же страшным и неподвижным маскам смерти.

- Иди... Иди к нам.

Сердце забилось, как пойманная в ловушку птица, стуча о рёбра оглушительно, на грани боли. Я ускорил шаг, желая вырваться из этого места, прорвать невидимую пелену двух миров. Но шёпот стал только громче, он обвивался вокруг меня, подобно удушающему туману, заполняя всю мою сущность, парализуя страхом.

"Нет... не слушай... не дай ему проникнуть..." - отчаянно пытался я убедить себя, но ноги уже не подчинялись.

Тело будто налилось свинцом. Я начал бежать, спотыкаясь о надгробия и ограды, чувствуя, как острые камни царапают кожу, оставляя глубокие ссадины, но боль казалась далёкой, несущественной, как во сне, из которого нет пробуждения.

"Нет... - пытался я сопротивляться. - Не повинуйся..."

- Вероника, помоги мне... - выдохнул я, почти не осознавая, что говорю.

Туман, как это не было невероятно, становился всё гуще, а шёпот всё настойчивее. Внезапно передо мной замаячил неясный силуэт. Я споткнулся о торчащий корень дерева, упав на влажную землю. Тем временем, тень приближалась, становясь отчётливее. Я хотел закричать, но голос застрял в горле.

"Господи помилуй!"

И тут я понял, кто это.

- Вероника?

Она, неуклюже покачиваясь из стороны в сторону, медленно подошла ближе, и я увидел её лицо. Такое знакомое, такое родное, но в тоже время... Холодное, мертвенно отстранённое. Глаза, когда-то наполненные теплом, теперь казались бездонными, пустыми омутами. Она протянула ко мне руку.

- Иди за мной, - сказала она монотонным без эмоций голосом, не разжимая мёртвых губ.

Я не мог сопротивляться, просто не хотел. Я схватился за её ледяную руку, твёрдую из-за трупного окоченения, поднимаясь на дрожащие ноги, до конца не веря во всё происходящее. Холод её прикосновения проникал в мою кровь, словно некий яд, парализующий волю.

- Не уходи... - шептали голоса, заползая в уши, как змеи, извиваясь и шипя. - Иди к нам. Согрей нас.

Мы двигались в молочной белизне, туман клубился вокруг, словно живая плоть, и его касания оставляли на коже липкий след. Впереди постоянно возникали новые надгробия. Их мрачные силуэты вырастали из земли, как проклятые стражи, и тут же исчезали за спиной, растворяясь в вязкой мгле. Тело по-прежнему пробирал могильный холод, от которого начинало ломить кости. Воздух был насыщен запахом сырой земли, прелой, гниющей, будто сама смерть дышала мне в лицо.

- Что происходит? - прошептал я, едва выдавливая из себя слова, и обернулся к Веронике.

Она не ответила. И даже не повернулась. Её лицо оставалось застывшим, как у мраморной статуи. Да и хотел ли я ответа?

Мы обогнули одну из могил, свежую, с крестом и венками из увядающих цветов на холмике. Сладковатый запах, настолько густой, что от него начинало кружиться голова, бил в ноздри, заставляя желудок сжиматься от отвращения. Но я продолжал следовать за ней, как зачарованный, как чёртов проклятый.

- Где я оказался?

Туман всё сгущался, становился плотнее, и свет, казалось, был поглощён этой бесконечной серостью. Шёпот голосов усиливался, их звуки становились всё более отчётливыми, и я начал различать слова, полные боли и тоски, слова, которые проникали в самое сердце, вызывая в нём ледяную дрожь.

- Не уходи от нас. Холодно... Поделись частичкой своего тепла...

Ко мне потянулись руки, сотни, тысячи. Скрюченные пальцы касались моей одежды, желая зацепиться. Мертвецы неуклюже отталкивали друг друга, беззвучно раскрывая рты, оголяя бледные дёсны.

- Хотя бы частицу твоего тепла... - некоторые молили, выдавливая из себя хрипящие звуки.

- Отстаньте от меня! Нет! Не трогайте! Слышите? Я живой! Живой! И не хочу к вам!

Но внезапно всё вокруг стало исчезать. Замогильный хрип отступил, растворяясь в пустоте, а туман принялся таять, как дым, рассеиваясь в воздухе.

"Не может быть" - пронеслось в голове.

Я внимательней взглянул на Веронику. Так и было. Её посмертная маска на лице приобрела цвета, а губы порозовели. Совсем чуть-чуть, но все же... А глаза вновь засияли лёгкой голубизной.

"Поделись частичкой своего тепла", - вновь мне припомнились слова мертвецов.

Скорее всего, непроизвольно, но Вероника напитывалась от меня чем-то... Возможно некой энергией, что делало её более живой. Конечно, это недостаточно для полноценной жизни, но хоть так...

"Может быть, ей хотя бы чуть-чуть стало теплее". По крайней мере, она уже не двигалась подобно роботу с негнущимися конечностями.

С каждым шагом мир вокруг становился светлее, но этот свет не приносил облегчения: он был тусклым, мертвенным, словно дымка закрывающая солнце. Я чувствовал, как пропадает страх, как возвращается ясность ума.

Через какое-то время я внезапно понял, что стою у самой границы кладбища. Передо мной была дорога, по которой проезжали машины. Туман исчез, как ночной кошмар на рассвете. Солнце светило ярко. Вокруг находились самые обычные люди, которые даже не замечали меня, словно я являлся призраком в их мире.

Я повернулся, чтобы взглянуть на Веронику, но её не было. Лишь лёгкий тёплый ветерок коснулся моего лица, словно последнее прощание.

Я стоял, неподвижно глядя на дорогу, не понимая, что произошло. Всё это казалось видением, дурным сном. Я снова посмотрел на свои руки: они были мокрыми, а ладони испачканы в земле. Брюки порваны, на коленях красовались пятна грязи, а кожа саднила от царапин.

- Что это было? - прошептал я, оглядываясь по сторонам, будто ожидая ответа.

Но ответа, понятное дело, не последовало. До сих пор мне неизвестно, с чем я столкнулся в тот осенний день на кладбище. Можно было бы принять это за галлюцинацию, если бы не влажная от тумана одежда, грязь на брюках и руках, а также ссадины на коже. Всё это было слишком реально, слишком ощутимо.

Я не знал, являлся ли это мир мёртвых или же граница между нашим миром и чем-то гораздо более тёмным и страшным. Но одно я знал точно: больше мне не хочется вернуться туда, где из тумана проявляются лица мертвецов, а шёпот прошлого пытается затянуть живого в свои холодные объятия.

И признаться, мне становится поистине жутко, как представлю, что после смерти люди попадают в такое место...

в этот миг я заметил старика, которому, казалось, была вся сотня лет. Настолько тот выглядел древним. Он шёл неспешно, опираясь морщинистой рукой на палку, двигаясь от дороги к могилам.

На секунду мы встретились взглядами - и в этот миг я отчего-то понял, что он знает. Знает всё, что со мной произошло, всё, что я видел, и даже то, что я чувствовал. Его взор пронизывал меня насквозь, обнажая мою душу и вынимая наружу каждый страх, каждую мимолётную мысль.

- Иногда даже мёртвые могут рассказать тебе больше о жизни, чем живущие, - вдруг произнёс он, проходя мимо меня. - Помни, смерти нет. Есть лишь переход из одного состояния в другое. И когда придёт твой час, возвращайся сюда. Тебя будут ждать.

Я стоял, вглядываясь в пустоту, где только что был странный старик, и вдруг ощутил спокойствие. Может быть, я никогда не узнаю, что это было на самом деле, но эти слова... они остались со мной, как незримый след. Как я теперь знал, по другую сторону только отчаяние и холод, тоска по навсегда утерянному теплу.

Уйти из жизни просто, а вот найти в ней смысл - задача посложнее. Узнав, что по другую сторону ожидает, я как-то больше не стремился наложить на себя руки.

"Прости, Вероника. Надеюсь ты меня поймёшь. Придёт час, и тогда... Но только не сейчас".

Я повернулся и пошёл прочь от кладбища, чувствуя, как каждый шаг отдаляет меня от того, что я только что пережил. Но теперь я знал, однажды мне придётся вернуться. И когда это случится, голос старика вновь прозвучит в моём сознании, как последний эхо прошлого, встречающееся с неизбежным будущим, и я пополню армию тех, кто обитает в тумане. Но надеюсь, это произойдёт ещё не скоро, а пока я стану наслаждаться каждым прожитым днём...