Он вновь видел её, женщину с добрым лицом и белыми волосами. Она приходила к нему уже не в первый раз, и постоянно что-то говорила. Но слова отчего-то не запоминались, будто мешала некая стена, невидимая, заглушая все звуки с другой стороны.

- Вы волшебница? - спрашивал он, глядя на неё большими глазёнками.

Она шевелила губами, улыбалась, но по-прежнему ничего не удавалось разобрать.

- Да, наверное, вы все-таки волшебница.

Женщина подняла руки, протягивая их вперёд, утыкаясь в стену из стекла. Она хотела к нему прикоснуться, как и он сам к ней, но оба по какой-то причине не могли этого сделать. Что-то мешало. Что-то не давало.

Где-то со спины почувствовалось движение, и он испуганно обернулся, часто моргая, уставившись во тьму. На него надвигалось нечто громадное, неприятное, издавая громкий звук...

Маленький Кеша проснулся от такого знакомого звука, который ему доводилось

слышать почти каждый день. Он вызывал тревогу, некий страх. Хотелось спрятать голову под подушку, и больше ничего не слышать, погрузившись в царство тишины. Но не всегда желания совпадают с возможностями.

Мальчик шмыгнул сопливым носом, а затем выбрался из постели. За окном была уже ночь, или около того. Он взглянул на часы, которые висели на стене, но не смог определить время, так как не понимал в нём. Тем не менее, Кеше нравилось следить за стрелками, делая вид, будто он всё прекрасно понимает. Прямо как взрослый. А иногда, подражая старшим, он раскрывал книгу без картинок, и водил взглядам по чёрным букашкам, маленьким буквам, как бы читая. Но все-таки с картинками ему нравились книги гораздо больше. Можно было мысленно представить, как смешной кот начинает двигаться, пытаясь догнать мышь, или звезда падает с небес, прямо на ладонь... А она оказывается потом тёплая-тёплая, как одеяло, когда под ним полежишь немного, и оно согреется.

Звук повторился снова, и Кеша сунул босые ножки в рваные тапочки. Он осторожно подошёл к комнатной двери, и прислушался. Оттуда доносились грубые мужские голоса, и бас его матери, который был хриплый и прокуренный. Кто-то заржал, оглашая своим скрипом всю квартиру. Затем звон посуды повторился.

- Давай ещё! - вырвалась из помещения требовательная команда.

Следом за этим кто-то сильно ударил ладонью о стол.

- Едрить, да не жалей, мать его так!

Кеша открыл слабо скрипнувшую дверь, и шлёпая тапочками по коридору, направился на звук. Он остановился на пороге кухни, и замер, хлопая пушистыми ресницами, глядя на то, как грязный дядя разливает водку по стаканам. Его мама сидела у другого дяди на коленях, а он её везде бесцеремонно трогал, прямо по-хозяйски. Мама смеялась от этого, наверное, ей нравилось.

- А вот так, тебе как? - спрашивал один из мужиков.

Кухня была заполнена клубами дыма от дешёвых сигарет и смрадом немытых тел. В нос шибал также запах чего-то резкого, неприятного.

- Руки, говорю, убрал, - хихикала мама, всячески показывая, что ей приятно, хотя она говорила совсем обратное.

Кеша прекрасно знал, что будет дальше. Они начнут петь песни, затем будут ругаться. После того, как дяди уйдут, мама придёт к нему в комнату, и снова будет бить его. Мальчику этого не хотелось.

- Это всё ты, обычно приговаривала она заплетающимся языком. - Чёртов ублюдок, из-за которого у меня жизнь не складывается. Мне следовало сделать аборт много лет назад, и возможно тогда бы я была уже замужем, а не находилась одна, без мужика.

Он взглянул на свои тоненькие ручки, которые все были покрыты синяками и ссадинами. Это было очень больно. Обычно удары сыпались по телу, а когда мама переставала контролировать себя, то и по голове. А чтобы не слышали соседи, она накрывала ему лицо подушкой, и тогда становилось совсем нечем дышать.

- Давай ещё, до дна, - приказывал дядя с чёрными зубами, широко улыбаясь.

Мальчик увидел, как его мама, морщась, подносит грязный стакан к губам, и бросился к ней, чтобы предотвратит всё это. Такое случилось впервые с ним, но Кеша прекрасно знал последствия всех этих ночных возлияний.

- Мамочка, не надо! - выкрикнул он, и выбил стакан из материных рук. - Не пей, пожалуйста! Не пей, я буду хорошим мальчиком. Только не пей эту отраву!

- Что твой щенок себе позволяет? - поинтересовался один из дядей, заплетающимся языком.

Женщина взглянула с досадой на разлившуюся по столу из стакана водку, а затем её глаза стали наливаться кровью, а в них появилась ярость, которую Кеша так отлично изучил за свои пять лет. Последствия всего этого имелись у него на худеньком теле.

- Ах ты... - захлебнулась она словами.

Она вскочила с колен бичеватого вида мужика, и ухватила сына за волосы. Затем потащила его обратно в комнату, и не церемонясь бросила его на пол с такой силой, что в глазах всё потемнело от удара затылка о ножку кровати. Оставалось только удивляться, как она не выбила разом весь дух.

- Ты что, гнида, меня позоришь перед приличными людьми? - прошипела она с искажённым от ярости лицом, нависая огромной расплывшейся тушей в засаленном халате.

Её зубы громко заскрежетали, а из кухни послышался издевательский гогот тех самых собравшихся приличных людей. Они что-то обсуждали, не обратив внимания на всё произошедшее.

- Мамочка, не пей! - снова взмолился Кеша, складывая ручки в умоляющем жесте. - Я всё буду делать, только не пей, пожалуйста, больше никогда!

Он смотрел на неё с пола огромными глазами, трясясь не только от бьющего нервного напряжения, но и от холода. Морозный ветер проникал в ветхое жильё, блуждая по полу, вонзая свои ледяные щупальца, заставляя дрожать.

- Это яд. Он убивает мозг.

Кеша это где-то слышал, возможно от соседей, а может быть и по телевизору, и теперь решил повторить, вдруг сработает? Не сработало.

Женщина замахнулась, и ударила сынишку всей своей мощью по лицу. Голова мальчика мотнулась назад, а потом обратно. Из разбитого носа и губ хлынула кровь, стекая по подбородку, пачкая всю в дырках серую майку, штопанную неоднократно.

- Мамочка не надо! - снова попытался достучаться до неё мальчик, но казалось, что вид крови разъярил женщину, как хищного зверя. - Мамуля, я люблю тебя! Не надо, пожалуйста, не пей! Не бей!

Мать зарычала, подобно какому-то жуткому животному. Её почерневшее от выпивки лицо превратилось в маску ненависти.

- Заткнись ублюдок! Заткнись!

Она схватила с кровати подушку, и навалилась на говорящего ей что-то сына всей своей массой. Кеша попытался вырваться, но силы были не равные. Что мог сделать пятилетний ребёнок против взрослого человека? Поэтому, как всегда бывало, он перестал трепыхаться и стал ждать, как обычно поступал в такой ситуации. Но на этот раз его мать не ослабила хватку, и вскоре мальчик стал задыхаться. В глазах окончательно потемнело, а мозг затуманился.

Часто моргая, Кеша смотрел в потолок, и даже не сразу осознал, что за окном уже светло. Он пошевелился, ощущая в теле всю бесконечную боль в мышцах и костях. Руки и ноги отказывались слушаться. Он слишком замёрз, пролежав на холодном полу не один час. Тем не менее, пересилив всё это, мальчик с трудом встал, и как был, пошёл прочь из комнаты, не обратив внимания на то, что его тапочки остались в комнате, а босые ноги ступали по давно не мытым доскам пола.

Мама находилась в спальне, улегшись лицом вниз, с задранным халатом. На полу дрых дядя, подложив под голову собственную куртку. Впрочем, подробности нельзя было разобрать, так как следовало двигаться дальше. Да и не особо хотелось.

Мальчика никто не заметил, и поэтому Кеша спокойно прошёл на кухню, где стал рыскать в поисках еды. Он наткнулся на размокший кусок хлеба, который мгновенно сунул с жадностью в рот. Больше поживиться особо и нечем было. Разве только грызть пивные да водочные пробки.

Протянув вперёд руку, мальчик ухватил с мокрой газеты остатки тюльки, головки и хвостики, также начиная их есть, чуть ли не давясь, будто опасался, что у него эти объедки отберут. Он, то и дело оглядывался назад, прислушиваясь. По-прежнему ничего не доносилось из комнаты.

Вздохнув от того, что еды больше не было, Кеша направился обратно, начиная одеваться. Голова сильно кружилась, а внутри отчего-то всё клокотало, бурлило. Но все равно следовало идти. Возможно ему сегодня повезёт, и его накормят. Хотя, после того, как бабушка Маня умерла, их соседка, остальные люди на площадке старались не замечать мальчика, проходя мимо него, словно тот являлся пустым местом.

Но вначале следует предупредить маму об уходе. Ведь нельзя просто молча взять, и исчезнуть. Так просто не делают люди. Всегда следует говорить, куда он направился, если даже ей все равно.

- Мама, - с осторожностью приблизился мальчик, легонько касаясь холодного плеча матери.

Он не смотрел на родительницу. Кеша уставился на мужчину. У того глаза были распахнуты и неподвижны, а штаны приспущены. Изо рта по щеке стекала вязкая слюна, а лицо казалось серым, жутким. Под телом образовалась лужа мочи.

Мальчик попятился в испуге, а затем, развернувшись, бросился со всех ног прочь из квартиры, выбегая на улицу, останавливаясь на ступеньках. Он вновь почувствовал сильное головокружение, а следом за этим в висках взорвалась невыносимая боль. Покачнувшись, Кеша рухнул лицом в сугроб, погружаясь в вязкую темноту. Ему уже не были слышны приблизившиеся взволнованные голоса людей, которые заметили всё это.

- Иди ко мне, - мой маленький, - говорила мать, подзывая к себе рукой.

Кеша находился в длинном коридоре с двумя дверьми. Возле одной и стояла мать, не делая попыток приблизиться. Она просто смотрела, как никогда этого не делала, по-доброму.

- Иди ко мне, мой сладенький.

Мальчик сделал шаг, но вдруг остановился, когда услышал у себя за спиной другой голос. У противоположной двери находилась незнакомая женщина с белыми волосами, и тоже добрым лицом. Она приветливо помахала рукой, а потом попросила не ходить в ту часть коридора. Кеша замер, совершенно растерявшись, не зная, что ему делать дальше.

- Иди ко мне, мой милый, - продолжала упрашивать мать. - Теперь у нас будет всё по-другому. Я куплю тебе целую кучу игрушек. Я приготовлю тебе вкусную еду.

Никогда она не вела себя таким образом. Это было странным, и отчего-то вызывало беспокойство.

- Иди, мой любимый.

Женщина с белыми волосами, присев на корточки, протянула обе руки вперёд, а в её глазах читалась мольба. Она шептала слова, которые эхом отражались в длинном коридоре, по-прежнему умоляя не ходить в ту сторону.

- Иди ко мне, и я тебе покажу жизнь. Мы вместе станем раскрашивать её разными красками, познавать...

- Нет, не ходи к ней! - взвизгнула мать, и в её глазах заплескалось беспокойство. - Я же тебя люблю!

Поведение родительницы было очень странным. А вот женщина с белыми волосами располагала к себе. Сразу становилось ясно, что она добрая. По некоторым людям это видно мгновенно. Да и сколько раз она приходила к нему во сне...

- Я... Я...

Наконец, прислушавшись к самому себе, Кеша шагнул назад, а не вперёд, приближаясь к незнакомой женщине. Он лишь однажды обернулся, и увидел свою мать, прежнюю, с почерневшим от алкоголя лицом. Правда, за одним исключением. Из-под верхней губы отчётливо показались острые клыки. Её глаза горели лютой злобой.

- Из-за тебя я здесь оказалась! - крикнула она ему вслед. - Не родись ты, проклятый ублюдок, моя жизнь сложилась бы иначе! А ну возвращайся немедленно ко мне! Ты обязан мне собственным существованием.

Она выбросила вперёд руку с указательным пальцем, нацелив его прямо в сына.

- Стой! Немедленно!

- Не оборачивайся к ней, - предупредила его волшебница. - Это существо хочет отнять у тебя жизнь. Оно само теперь мертво, и поэтому хочет утянуть в бездну тебя, чтобы обменять твою душу.

Ускорив шаг, переходя на бег, мальчик прыгнул прямо в объятия женщины с белыми волосами, и растворился...

- Что случилось с его родителями?

- У него была только мать.

- Так что же все-таки произошло?

- Она отравилась спиртным. Её, вместе с каким-то пьянчугой нашли в комнате. Водка оказалась палённая.

- Типичный случай.

- Угу. Нашли потом и других собутыльников. Правда, из всей компании удалось откачать только одного.

Кеша открыл глаза, увидев белый потолок. Он сразу определил, что находится в больнице. По характерному запаху, а ещё по врачу, который стоял рядом, внимательно глядя на мальчика. Как узнал Иннокентий гораздо позже, у него в голове образовалась опухоль от нанесённых матерью ударов. Но, к счастью, та оказалась операбельна.

- Я буду жить? - спросил он у доктора перед операцией.

Тот утвердительно кивнул.

- Это хорошо, - ответил мальчик очень серьёзно. - Я не хочу попадать к тому существу, из бездны.

Дядя доктор удивлённо приподнял бровь, но ничего не ответил.

После, лечение заняло какое-то время, а спустя ещё несколько месяцев, Кеша оказался в детском доме, с совершенно чужими детьми. Ему здесь нравилось гораздо больше, чем в прежнем доме, но не слишком, все-таки. Иногда его обижали старшие ребята.

- Где он? - услышал мальчик в один из солнечных дней знакомый голос.

Обернувшись, Иннокентий уставился с широко открытыми глазами на женщину из сна, с белыми волосами. Она стояла на пороге, вместе с воспитателем, тоже глядя на него с улыбкой. Затем присев на корточки, как тогда, протянула к нему обе руки.

- Я тебя нашла, - пробормотала незнакомка, в чьих глазах показались слёзы.

Глубоко вздохнув, она продолжила:

- Я ведь думала, что всё это сон. Мы с мужем собирались взять ребёнка, и поэтому... И вот, в поисках, я наконец отыскала тебя. И ты реален.

Кеша, не помня себя от счастья, бросился в объятия, и на этот раз женщина не растворилась. Она была тоже реальной, как и всё вокруг. Будущее заиграло разноцветными красками, а мальчик вдруг понял, что именно она является его мамой. Настоящей мамой.