Весной 1943 года линия фронта на Курской дуге находилась от нашего села примерно в пятнадцати километрах. Мне тогда исполнилось десять лет. Почти каждый день железнодорожную станцию Поныри бомбили немецкие самолеты. Зенитки открывали по бомбардировщикам шквальный огонь, но они, как заколдованные, сбрасывали и сбрасывали смертоносный груз на школу, больницу и поезда с раненными солдатами.
Однажды мы получили от нашего отца фронтовое письмо, в котором сообщал, что через несколько дней он, может быть, на несколько минут зайдет к нам. Мы очень обрадовались, что отец жив, здоров и мы его скоро увидим! Отец появился в доме поздно вечером и рассказал, что их полк направляется на передовую и временно остановился в поселке Поныри, рядом с бывшей почтой. Прощаясь с мамой, бабушкой и с нами - детьми, отец сказал, что он будет просить своего командира, чтобы ему разрешили до отправки на передовую хотя бы еще раз навестить семью. Прошла целая неделя, но отец в родном доме так и не появился...
Я и мой друг Витя решили пойти в поселок и разыскать там нашего отца. Из села мы вышли в первой половине дня и через полчаса уже были на разбитой военной техникой широкой грунтовой дороге. По ее обочинам стояли обгорелые автомашины, разбитые трактора, без башни большой танк. Когда до поселка оставалось пройти около одного километра, мы
услышали зловещий гул немецких самолетов, а вскоре огромные хищные птицы с черными крестами на крыльях уже летели над нами на небольшой высоте в сторону железнодорожной станции. Мы быстро залезли под разбитый танк. Завыла сирена, земля задрожала от сильных взрывов, над поселком до самого неба поднялись огромные клубы черного дыма, глухие взрывы снарядов от зениток оставляли в небе белые хлопья, их осколки, как крупный дождь, падали на землю и стучали по броне нашего танка.
После окончания сражения под Курском М.В. Исаковский написал стихотворение, где были строки:
"Смерть грохотала над Понырями,
Выла над мирным селом ..."
Немецкие самолеты улетели, взрывы прекратились, мы вылезли из-под танка и в воздухе почувствовали едкий запах гари.
- Вить, пойдем назад, мы в таком дыму отца не найдем, - сказал грустно я, глядя на черное облако, окутавшее весь поселок.
- Нет, нет, пойдем и найдем, - возразил он и, не оглядываясь, быстро пошел по ухабистой дороге.
Около небольшого деревянного моста мы встретили старика, едущего на лошади, запряженной в телегу. От него мы узнали, что немцы разбомбили пекарню, водокачку, эшелон с новобранцами, сожгли почту. Старик долго убеждал нас вернуться домой, но мы твердо решили идти дальше.
Наконец-то мы нашли то место, к которому стремились. Сидевший на сломанном дереве молодой солдат показал землянку, в которой должен находиться рядовой снайпер Натаров. Отец, услышав детские голоса, вышел на лужайку и пожурил нас за такой рискованный поступок. Перебивая друг друга, мы старались рассказать ему, где мы сидели и что видели во время бомбежки. От отца мы узнали, что завтра рано утром их снова отправят на передовую, а нам нужно немедленно возвращаться домой - немецкие самолеты могут сегодня снова бомбить. Он достал из рюкзака два черных сухаря и дал один мне, а другой Вите. Попрощавшись с отцом, мы быстро побежали по грязной проселочной дороге, съедая на ходу подаренные отцом сухари.
В самом конце войны от отца из Германии пришло письмо, в котором был вложен листок со стихами. Их написал для меня его фронтовой товарищ. Из этого стихотворения в моей памяти, к сожалению, сохранился всего один куплет:
"Подрастешь, сынок, увидишь,
Где прошла, война,
Всей душой возненавидишь
Вражьи имена..."
Прошло много лет, время стерло из памяти многие эпизоды военного времени, но я помню и никогда не забуду два ржаных сухаря, подаренных моим отцом за несколько дней до начала кровопролитного сражения под Курском.