ЗАЧЕМ БАРЫНЯ ВЕЛЕЛА ВЫРЫТЬ НА БОЛОТЕ ПРУД? 08.10.2013
29.5.99 Игнат показал мне Барский пруд. Игнат - это мой муж, талантливый конструктор и заядлый турист. Несколько лет назад, когда руководитель группы выходного дня ещё был относительно здоров, мы проходили по этой бетонке зимой на лыжах от Гжели на Фрязево. Поход был на 30км, так что бетонка была эпизодом. Шли мы и по азимуту мелколесьем и в одном месте наткнулись на крест. Надпись на нём была сделана темнокожей женщиной из Африки, чей сын полюбил Россию, пошёл кататься один на лыжах, заблудился и замёрз.
Позже мы проходили по этой бетонке летом в жару с другим руководителем. Плавали в этом пруду, и у меня даже получалось немного, хотя вообще я плавать не умею.
С Игнатом мы впервые добрались до прудика от станции железной дороги Шевлягино. Был жаркий вечер пятницы. Шли налегке - для ночёвки не нужны были тёплые вещи. Радостно погружались в тишину и прохладу леса, постепенно отходя от трудового дня и шума дачных посёлков: сначала одного, у станции, потом другого, через лесок. Болото сопровождало нас где-то сбоку.
Пересекли какое-то довольно глубокое болото с редкими болотными цветами - шли по залитой водой гати, - и вышли на бетонку. По бетонке тащились довольно долго. Вдруг Игнат сказал - вот здесь надо войти в лес. Так и не поняла, по каким признакам он понял, что пришли. Сияло солнце, и пели всевозможные птицы. Пруд был прямоугольный? большой и старый. Игнат сообщил? что в каком-то месте он очень глубокий? а в каком-то весь зарос. Вода была еще холодна? но ведь впереди было еще целое лето!
Со всех сторон, кроме одной, пруд окружал заболоченный лес. Пруды позапрошлого века обычно находились рядом с домом, а тут ничего подобного. Мы встали на берегу, где подход к воде зарос камышами - вода ими очищается.
Игнат сообщил? что пруд велела вырыть барыня? и поэтому он называется Барским. Не помню? то ли я выдумала? то ли он сказал? что она купалась тут со своим возлюбленным? может быть и мужем? и поэтому так любила этот пруд. Словно памятник этой барыне? мерещилась на том берегу темная елка - будто грустная женщина в широкополой шляпе. Было в этом пейзаже с прудом что-то драматическое, недосказанное... Казалось, кто-то из леса тихонько подглядывает за тобой, сдерживая непонятно какие чувства.
Собрала немного травы - очиток едкий и угостила Игната. Он считает эту траву полезной. Я нахожу её просто вкусной и подходящей для салатов. Игнат пробежал пруд по периметру и набрал целый мешок.
Солнце садилось за сосны, окаймлявшие пруд. Мы быстро разбили лагерь, перекусили и сразу заснули.
На следующий день Игнат познакомил меня с окрестностями. В стороне от пруда и бетонки мощно цвели земляника и малина, ежевика и вообще всё цвело, пело и радовалось теплу. Купались и загорали. Было здорово, что впереди у нас ещё один день. Мне нравится уезжать на природу с вечера в пятницу.
Когда Игнат ушёл в разведку - это он так называет поиск новых мест для стоянки или сбора ягод и грибов, - я вышла поближе к воде и запела. Люблю петь, хотя и не училась этому. Говорят, что голос у меня есть. Когда ушла на пенсию, стала брать уроки пенья, игры на пианино и сольфеджио, а до этого не было времени.
Пела Херувимскую Чеснокова, Аве Мария Каччини, Баха-Гуно, Шуберта и Сен-Санса и так далее в том же духе. Птицы слушали молча, но не хлопали. Акустика пруда была замечательная. И чувство, что кто-то во все глаза наблюдает за мной, усилилось. Конечно, могли смотреть из леса мыши, кабаны, лисы, зайцы, лягушки, жабы и змеи. На здоровье. Правда, змеи слышать меня не могли - они чувствуют кожей колебания земли.
Когда поспела земляника, мы приехали к прудику поздно вечером, как к себе домой. Ужинали в темноте в отсветах костра. В субботу собирали землянику на близких к пруду полянах. Потом приезжали сюда за черникой, малиной, лисичками...
Я постепенно знакомилась с географией окрестностей. Когда мы собрали всю ближнюю землянику, Игнат сообщил, что бетонка, на которую мы выходим из болота, чтобы добраться по ней до лагеря, другим своим концом упирается в лесничество. Там рядом есть поляна, где полно земляники. Было неясно, почему работники лесничества не собирают ягоду с этой поляны, но в конце концов это неважно. Мы пришли на поляну и кроме земляники обнаружили там много малины.
Бетонка эта после обходила болото, и по ней было удобно дойти до тропы к станции. Но через болото было короче. В этом болоте я чуть однажды не утопила одну босоножку - пришло в голову идти в лес без сапог, а там кое-где воды выше колена.
Однажды при выходе из болота на бетонку я увидела женскую одежду, оставленную на обочине. Я спросила Игната: кого-нибудь убили? Раздели? Он ответил, что было бы слышно, если бы это произошло.
Кроме черники у Барского пруда был ещё пруд - не пруд, вроде болота, с другой стороны бетонки. Барский был справа от неё, если идти от Шевлягино, а Ганелинский, в честь руководителя походов выходного дня Ганелина, слева. Черники там было море, но она стояла полузатопленная - Игнат называл её почему-то поливной. Мох там был очень яркий, изумрудный. Чахлые берёзы на кочках среди луж. Ягода крупная, сочная.
Мы ходили от станции Шевлягино лет восемь, но не каждый выходной, потому что Игнат знал много других великолепных мест и буквально разрывался между ними, как мужчина между многими женщинами. Однажды во второй половине лета зарядили дожди. Мы только что облюбовали одно место на тропе через болото, где было повыше, посуше, росли сосны, и было много малины. Мы обычно ели её перед возвращением на станцию. Приятно было сознавать, что весь путь хронометрирован и можно позволить себе небольшое отклонение от графика, потому что электричек много.
Так вот когда мы в пятницу вечером вышли под ливень, и он не собирался утихать, мы решили встать на этом малиновом месте, немного углубившись от тропы в сосняк. Там было много упавших огромных стволов, под корнями которых скопилась дождевая вода.
Я уговорила Игната не мучиться с разведением костра. Поставили палатку. Стемнело рано. Выпили воды из бутылки и пожевали печенье, конфеты, финики и халву. А мы планировали пилить лежащие поперёк тропы стволы, чтобы Игнат мог с Тихонычем - его спутником на 100-километровой лыжной дистанции, - пробежаться здесь зимой на лыжах до Фрязево.
"Слипнемся от сладкого", - ворчал Игнат, засыпая под шум дождя. Обычно на ужин едим салат из помидор, свежесваренные подсолнечные семечки, луковую похлёбку с сушёными грибами и чай. Спалось хорошо. Ночью было слышно, как похрюкивают и что-то роют кабаны. Утром продолжало лить.
Игнат пошёл к Ганелинскому пруду, а я осталась читать детектив и изучать инструкцию к новому мобильнику, который взяла с собой, чтобы разговаривать с мамой. Пока он ходил, перечитала ещё кучу газет. В палатке было замечательно уютно. Шумел ливень и это был единственный звук в лесу. Можно было подремать.
Вернулся Игнат, совершенно мокрый. Черники много, но собирать её в дождь неприятно. Было тепло и сыро и не хотелось готовить. Снова, как маленькие, наелись конфет вместо обеда.
Дожди всё шли, и по выходным, и в будни. В одну из разведок от малиновой поляны Игнат сообщил, что тропу перекопали какими-то машинами и, похоже, эти работы ведутся по направлению к нашей поляне. Так что он решил больше в Шевлягино не ездить. Интересно, кто-нибудь поёт на берегу пруда?