Зимой мы часто вспоминали Анну Ивановну и её домик в Абросимово и решали, ехать ли в Кожухово. Бабуся нуждалась в медицинской помощи. Но ей-то больше всего и хотелось на природу.
Я закончила восьмой класс и познакомилась с интересной для меня девочкой из соседнего класса - Рэной Пясецкой. Она уже успешно закончила Строгановское училище и выглядела старше нас. Ходила на высоких каблуках и завивала волосы по-взрослому. О нашей жизни в тот год я расскажу отдельно, а здесь - только про Кожухово. Мы отдыхали там в 1962 году в последний раз.
Отправились туда в середине июля на той же машине, к той же хозяйке. Рэна пожелала мне побольше романов. У неё уже были в пионерлагере, а в доме, в который они переехали, сосед по лестничной клетке татарин Равиль тоже был в неё влюблён.
Пыталась себе понравиться, побольше что-то делать для своей внешности. Полоскала волосы ромашкой. У меня тогда была русая коса. Волосы тонкие, мягкие - признак покладистого нрава.
Бабуся чувствовала себя неважно, часто ложилась отдохнуть. Мама старалась печь что-нибудь вкусное, чтобы порадовать её. От запаха сена, который бабуся любила, у неё был кашель. Ей ставили горчичники, думали, что простуда, а это была эмфизема лёгких.
Летом снова поехали отдыхать под Кимры. Брат тёти Нюры (мы ещё называли её тётей Нюшей, чтобы отличать от бабуси) взял жену и дочку. Обе хорошенькие и нарядные. Дочке 4 года. На голове два больших банта. Модное серое пальто, шёлковый красивый шарф. У неё огромная кукла, в шляпе и с закрывающимися глазами.
Жена и дочка вышли в Абросимово. Мы поехали в деревню Кожухово, так как старушка-хозяйка стала болеть и переехала к дочери. Она очень скучала без нас зимой. Мы тоже скучали.
Деревня Кожухово называлась так потому, что раньше в ней жили ремесленники, выделывавшие кожу для сапожников в Кимрах. Кимры славились своими сапожниками.
Приехали поздно. Начался дождь. Он лил всё сильнее. Мы поздоровались с хозяйкой дома, измождённой, усталой женщиной, свалили вещи в комнате хозяйки и, поужинав бутербродами и молоком, постелили нам с мамой на полу, а бабусе на кровати. Бабуся часто прихварывала, сердце болело, и её мучил кашель курильщицы. Но она по-прежнему была мила и неповторима.
Ночью было жарко и душно. Но опрятно, клопов не было. В хозяйстве корова, куры, цыплята, утята, гусята. Река совсем близко, только заросла. Жили мы в маленькой комнате, а спали на чердаке - иначе душно.
ИКОНА БОГОРОДИЦЫ
Вскоре после нашего приезда был деревенский праздник. К хозяйке приехала дочка Таня, которая училась в Кимрах на курсах фельдшеров. Худенькая, большеглазая, с густыми ресницами. У неё бледное лицо и светло-русые волосы, серые глаза, высокий лоб. Зимой она снимает с подругой Люсей из этой же деревни комнату в Кимрах и платит очень дорого. Готовить им приходится самим. Она показала мне земляничное место.
Деревня у них красивая. Лес вокруг хороший. Спится на чердаке замечательно. Однажды я так долго спала, что меня никак не могли разбудить.
В хлеву нашла икону Богородицы, повёрнутую лицом к стене. Там вторым этажом помост, на нём туалет, но и кладовка, и среди пустых корзин - икона. Не надо было мне, наверное, к ней прикасаться, но я отвернула её от стены. За этим какая-то тайна.
Муж хозяйки в молодости был влюблён в тётю Нюшу, а женился не на ней, но продолжал любить. Уехал в город на ярмарку и там его убили. Тёмная история. Таня в него. Поэтому хозяйка любит больше другую дочь, Зину, похожую на сестру хозяйки.
Зина приехала на праздник. Она яркая, капризная, с большими цыганскими глазами и тёмными волосами. Брови яркие, губы готовы к поцелую. Она замужем. Муж в армии. К ней приехал из соседней деревни первый парень той деревни, и какое-то время они жили в доме, где мы остановились, как муж и жена. Хозяйка не возражала.
Бабуся это тяжело переживала. Во-первых, им с мамой самим это было противно, во-вторых они боялись, что это плохо на меня повлияет. Мне Зина с её весёлостью и темпераментом тоже стала неприятна.
На праздник приехала племянница хозяйки с мужем. Это совершенно городские интеллигентные люди, с высшим образованием. Племянница - певица, когда шла умываться с дороги на речку, пела. Голос глубокий, богатый. Её муж, как и она, говорит правильным русским языком и интересный собеседник. Они приехали на своей машине.
В основном в праздник народ общался с родственниками из других деревень и уехавшими в Москву и Кимры. Проехали несколько парней на мотоциклах. Один, кудрявый и кареглазый, немного заигрывал со мной. Другой покурил сигарету бабуси, побеседовал с мамой о собаках - за ним бежала стройная охотничья собака, и он спросил, любит ли мама охотничьих собак.
Собака была красивая, белая с чёрными пятнами. Он ничего не знал о догах. Его упрашивали не уезжать - он был пьян. Но он поехал, упал, разбил лицо, свернул фару и скрылся в неизвестном направлении, сопровождаемый собакой.
Ввиду обилия гостей у нас был пикник на свежем воздухе. Погода пасмурная, но без дождя . Мы постелили в саду напротив дома скатерть и ели бутерброды с колбасой и топлёное молоко, землянику и чернику с сахаром. Хозяйка угостила булочками и клюквенным киселём. В конце пикника пошёл дождь.
АБРОСИМОВО
Мы скучали по Абросимово. На праздник приехала со знакомым на машине тётя Нюша. Привезла помидоры и огурцы. Легли спать поздно. Она нам привезла и газеты, но оставила в Абросимово. К вечеру отправились в путь за газетами. Сначала шли по тропинке, потом напролом через лес. Вышли к деревне Симоново. От Симоново шли по большаку через Туполево. В Абросимово посмотрели на наш домик, прошли вдоль деревни и не встретили ни одной живой души.
Только я приняла какую-то незнакомую девочку за Нину Болотову и поздоровалась с ней, после чего страшно смутилась, да на крыльцо одного из домов вышла костлявая старуха, которую мы тоже не знали, и долго разглядывала нас из-под руки.
Мы подошли к дому, где жили родители тёти Нюши. Нам дали газеты. Мы немного поговорили и пошли домой. Сначала по большаку, потом решили сократить дорогу у деревни Туполево. По лесу мы плутали, путались и вышли с противоположной стороны деревни Кожухово в 22 часа.
Хозяйка разрешила мне посеять редиску.
Мне никак не удавались прыжки в высоту, мама учила меня прыгать через палку. Ещё мы с мамой играли в волейбол. Я рисовала, читала ноты, книгу на английском языке.
Кормили цыплят, утят, гусят, корову и тёлку хлебом. Особенно потешны были гусята. У нас на глазах из мохнатых комочков они превратились в красивых сильных птиц.
Они заметили, что когда они падают на спину вверх лапами, мы смеёмся и кормим их. Особенно хорошо получалось у одного гусака. Он рос на глазах, проделывая этот нехитрый трюк, и смеялся нам глазами. Интересно, он понимал, что имитирует нам голодный обморок?
С отдыхающей молодёжью ходила в село Устиново смотреть фильм "Дело было под Ровно". Страшновато было возвращаться в темноте, но были вместе, а у Вовки Борзова был фонарик. Лето пролетело незаметно.
В Кожухово мама часто пекла рано утром, когда топили печь. Она пекла хлебы на молоке, открытые пироги с вареньем из черники, однажды - рулет с изюмом и грецкими орехами. Кроме того, были пожарены удивительно пышные лепёшки, больше похожие на колобки. Когда посыпаешь их песком и намажешь маслом, получаются пончики.
Первые свои пироги я испекла, когда мне было пять лет. А здесь печь не хотелось. Бабуся печь уже не могла.
Пище в нашем отдыхе отводилось большое место. Я поедала молодую картошку со сметаной из русской печки и малосольные огурцы. Помидоры мы покупали в сельпо в соседнем селе Устиново, а однажды их прислала тётя Нюша - почтальон.
За рекой был молокозавод. Там можно было купить какой-то исходный продукт для сбивания сливочного масла.
МНЕ ВСЁ ЕЩЁ ХОЧЕТСЯ ЗАНИМАТЬСЯ ТВОРЧЕСТВОМ
Места, в которых мы отдыхали, были очень живописны. Изобразить их красоту мне не удавалось. Пыталась описать их в дневнике. Вот берег реки. Он высокий, отвесный. Направо развесистая ива, за ней крутой спуск в ложбину.
Дальше опять крутой подъем и почти отвесный зелёный берег. За рекой дальний луг, берег пологий и затоплен метров на 600, хотя издали, с нашего берега, кажется сухой равниной. Далее начинается сухой луг со стогами скошенного сена, ржаное поле, а за ним темный голубовато-синий и суровый ельник, контрастирующий с жёлтым полем.
Небо, лазурно-голубое, ласковое, смотрится в речку, на зеркальной воде которой вдоль берега плавают, раскрыв доверчивые глаза, кувшинки. Вдали зеленеет камыш.
Над лесом у горизонта растёт и набирается силы иссиня-чёрная грозовая туча. Постепенно природа затихает, замолкают птицы, а туча обволакивает весь горизонт, закрывает солнце, белоснежные лёгкие облака, и, тяжело погромыхивая, придавливает звуки к земле. Вот уже закрыто всё небо. Гроза миновала нас, но зато подкрадывается дождь и гонит домой.
С первыми каплями дождя приезжает хозяйка с дочерьми. Они вовремя привезли свое и соседкино сено. Хозяйка ездила в Кимры и рассказывает на кухне своим дочерям о поездке.
Она возила продавать мясо телёнка. Хотела продать и печёнку его. Но бабуся настояла, чтобы печёнка осталась в доме -- часть купили мы, а часть досталась-таки младшей дочери Тане, худой и бледной, которую хозяйка меньше любила. Такой вкусной печёнки я никогда не ела.
За окном дождь. Небо мутно. Мама читает книгу Юнга "Ярче 1000 солнц", делает конспект и зачитывает нам интересные отрывки. Бабуся лежит. Потом встаёт и говорит, посмотрев в окно: "Дождь-то грибной: частый, тёплый", - и идёт на кухню узнать грибные места, а затем они обсуждают грибную кулинарию.
Роман - не роман, но к нам пришёл белый котенок, попросил есть и мы его покормили. А потом зашёл Вовка Борзов, из киношной компании. Это был его котёнок. Вовка - неплохой собеседник, Внешность обычная, но не противная. Не помню, из Кимр он или из села. Учился, наверно, в техникуме.
Вовке было 17 лет. Для походов в кино и обратно он брал ручной фонарик. По моей просьбе он гарцевал передо мной на лошади и без просьбы провожал до дома из сельпо пешком, хотя мог сесть на велосипед и уехать. Он не догадался покатать меня на велосипеде. Наверно, я держалась слишком высокомерно. Как-то мы ходили в лес за грибами, не вдвоём, конечно.
После завтрака я часто брала ноты и шла читать их на берегу реки. Воды после каждого дождя прибывало и вид был удивительно красивый. Казалось, что река - это морской залив, а высокий берег старицы напротив - остров, а за ним должно открыться море...
Я впервые увидела море, когда уже училась в институте.
Приходила подруга хозяйкиной дочки Тани, Люся. Она зычная, крупная, конопатая, рыжая, весёлая, остроумная. Они с Вовкой стали плавать - оба смешливые, забавные. Вовка был меньше Люси ростом, но не грустил по этому поводу.
Долго смотрела на них, но пусть Вовка не воображает, что именно на него, что-то уж очень он сиял. Вовка всегда интересуется, пойду я со всеми в кино или нет.
После обеда я читала "Африку грёз и действительности" Ганзелки и Зикмунда в гамаке с черникой и помидорами. Хотелось, конечно, интересных приключений, но лежать в гамаке тоже неплохо.
Ещё неплохо рисовать. В лощине, по которой мы ходим за водой, я поставила старый стул-инвалид, на нём расположился этюдник. Я стала писать маслом довольно интересный вид напротив. Писала с удовольствием, хотя было обеденное время, хотелось есть, и бабуся с мамой обедали. Ещё комары мешали.
А потом появился сначала один мальчишка, Серёжка, голодранец с худыми ногами, в трусиках и майке, с поцарапанным веснущатым курносым носом и огромным ртом. За ним другой, рыжий, конопатый. Они принадлежали к "мелочи" и ужасно мне надоедали. Потом пришли мама и бабуся. При всеобщем скоплении народа я закончила работу. Устала страшно, да и толпа на нервы действовала.
Мальчишки стояли сзади и шмыгали носами, а бабуся и мама меня охраняли, чтобы они не мешали. Зелёные ивы и берёзы так и светятся в лучах заходящего солнца. Небо однотонно-голубое, невысокое, мягкое, тёплое. На нём словно нанесены китайской тушью узоры ивовых кружевных листочков и ветвей и печальные плакучие берёзы. Ни один листочек не колеблется.
Когда засмотришься в небо, минуты через три начинает покалывать глаза, а на высоте видны комары. У земли же их просто тучи. Освещаемые косыми лучами солнца, они кажутся золотыми.
Идём на берег реки. С него открывается теперь, во время половодья, после обильных дождей, широкое водное пространство, отражающее закатные облака во всех тёплых оттенках палитры - золото, рубины... Позже оно слегка затянется туманом, надо хоть цветными карандашами успеть зарисовать это великолепие!
Вода залила луг далеко-далеко, отдельные кусты возвышаются из воды, которая уже окрашена только в пурпур заходящим солнцем.
Небо по всему горизонту золотистое после дневной жары, вот солнце скрылось за лесом и под песенку кузнечиков на противоположном берегу реки пал туман, а трава заискрилась росой, сделавшись изумрудной.
Назавтра я изобразила нашу улицу. Собрался, конечно, народ, бабы, ребятишки. Все восторгались и критиковали. Один отвратительный рыжий мальчишка сказал, что ничего не понимает. Старуха заявила, что её сыновья в молодости разрисовали колоду карт, а одна баба пришла в восторг, обнаружив на моём картоне свои дрова. Но я решила не обращать внимания и стоически переносила все эти невзгоды. Вовка проезжал туда-сюда раз пять-шесть на велосипеде.
Мы все любили ходить в кино в Устиново - это было единственным развлечением. Зина обычно зверски душилась, что-то долго делала у зеркала. Вовка интересовался, одела ли она модную тогда нижнюю юбку-колокол с обязательными кружевами по подолу.
Возвращаясь из кино, боялась, что народ разобьётся на пары. У нас в классе одна девочка возвращалась одна после кино и её чуть не убили - полгода в больнице пролежала. Просто все разошлись по парам, а она осталась одна. Но наша компания была монолитна.
МЕЛЬНИЦА
Однажды ездила с хозяйкой дома тётей Марусей на мельницу на лошади. Она славно побежала сначала по лесу, потом по большаку через Симоново к Понизовью, Шиблово и Реутово. Ехали то ржаным полем, то лугами, то березняком. В глинистой луже застряла бело-голубая новенькая легковушка. Белокурый хозяин, голубоглазый, одетый в белое и голубое, словно только что сошедший с конвейера вместе со своей машиной, ходил вокруг неё и улыбался.
Мельница оказалась полуразвалившимся деревянным конусом. Крылья давно отлетели, и мельник мечтал об электричестве.
Я побежала к реке. Это была Малая Пудица, широкая и чистая. На другой стороне - хвойный бор. По реке шёл катер. Он подошёл к пристани. Вдалеке плыла лодка. Мерно поднимались и опускались вёсла. Хотела достать рыбы, но ничего не получилось.
На обратном пути подвезли до Шиблово бригадира - чернобровую, коренастую, основательную.
Шиблово стояло на высоком берегу . На горизонте - голубой лес, ближе - ярко-зелёные заливные луга, кусты подступают к неторопливой реке и полощут в ней свои ветки. Ближе к Кожухово дорога грязнее. Блондина на легковушке не было, а лужа осталась и мы с трудом из неё выбрались. Дома меня ждала жареная картошка с грибами и мусс.
КОШКА МАШКА И СОБАКА ПАЛЬМА
Хозяйка наказала свою кошку за кражу сметаны. В погребе была банка сметаны, и её стало меньше. Кошка была вечно голодная, грустная. Её по деревенскому обыкновению не кормили, полагая, что она должна добывать себе прокорм сама - в основном ловить мышей. Мышей не было. Несмотря на худобу, Машка была красивая - полосатая. Сейчас их мало и они почему-то считаются типично русскими. Мы жалели её, но догадались подкармливать незадолго до отъезда и не успели раскормить.
Узнали, что она голодная, когда её обвинили в воровстве. Не то её выгнали из дома, не то она сама обиделась и ушла. Бабуся провела самостоятельное расследование и доказала, что кошка сметану не воровала. Кошку вернули обратно. Она пришла не сразу - обиделась.
Собака Пальма хозяйке не принадлежала, кажется. Принадлежность всё-таки определяется кормёжкой, а её не кормили тоже. Она ела ягоду в лугах рядом с деревней. Тоже была худая. Мы начали её кормить одновременно с кошкой.
УЧУСЬ ПЛАВАТЬ
Всю жизнь учусь. Бабуся учила, когда после окончания первого класса я поехала с ней под Смоленск в Диндино. Она сама хорошо плавала, доплывала до середины Оби под Новосибирском, а потом чуть не утонула, потому что ей свело ногу, а булавки при ней не было, и плавать перестала. Ей свело ногу оттого, что она оказалась одинаково удалённой от обоих берегов, не видела их и не знала, куда плыть.
Её двоюродный племянник утонул в Иртыше. Дядя Боря научился плавать сам в карьере в Ашхабаде. Мама плавать не умела. Так я, дочка моряка, плавать и не научилась, хотя всё время училась и несколько раз тонула.
В тот год тоже училась - рыжая Люся терпеливо показывала мне движения и катала в резиновой лодке, про которую рассказывала, что в апреле в сапогах и телогрейке открыла купальный сезон - купила лодку, невтерпёж было попробовать, и перевернулась. Люся безудержно хохотала, вспоминая об этом.
РАННИЙ ПОХОД ЗА ГРИБАМИ
Местные ходят за грибами после того, как выгонят стадо. Мама разбудила меня затемно. Есть не хотелось, и взяли бутерброды с собой. Таня, дочь соседки, пошла с нами. Шли долго.
Миновали Устиново. Как вы уже знаете, это был центр культуры для молодёжи нашей деревни. Я ходила туда не только за продуктами, но и в библиотеку или просто от скуки - купить булавки, духи или открытку. Трактористы у сельпо в совершенно деликатной форме делали мне комплименты.
За Устиново - поля с кукурузой, перелески, а потом вошли в лес. Что это был за лес! Я в первый раз видела такой. Высокие, стройные сосны тянулись к небу, которое едва просвечивало через их пышные кроны. Стояла тишина как в храме. Полумрак прятался за стволами.
Под ногами чудеснее драгоценных ковров нежно зеленел яркий мох. Влажный воздух не был душен. Тонкий аромат хвои позволял дышать особенно легко. К нему примешивались томный аромат пряного листа и дразнящий - грибов.
Стройные стволы убегают далеко-далеко и не видно конца лесу. А под ногами - сплошной ковёр дымчато-голубоватой черники и голубики, розовато-коричневые горчушки, розовые, алые, бордовые, фисташковые сыроежки, подосиновики-франты с ярко-красными шляпками и толстыми ножками в крапинку горделиво посматривают вокруг.
Подберёзовиков тут нет, они любят траву и трепетный лиственный лес, а вот лисички везде, куда ни глянь, высовываются и хитро строят глазки. До чего же красивы моховики! Жёлтые, бархатные, большие... А маленькие похожи на игрушечных плюшевых медвежат.
А вот и цари леса - белые! Крепкие, коренастые, загорелые богатыри.
Из леса пришли очень довольные и после обеда легли спать в горенке.
Написала портрет Тани маслом. Ей понравилось и пришлось подарить. Вечером рано легли спать.
Утро было чудесное, прямо золотое. На небе лишь кое-где завитушки перистых облаков. Сразу после завтрака пошли за брусникой в ближний лес.
За одно набрали земляники для бабуси - она ещё и в августе даже цвела кое-где.
ОТЪЕЗД
У бабуси кончились лекарства. Ей очень хотелось сходить со мной ещё раз на Волгу, как мы ходили из Абросимово. Но у неё не было сил. Один раз мы с ней вроде собрались, но с утра до вечера шёл дождь, мы отложили, а потом жалели. Гуляли с ней от околицы до околицы. Она напевала: "Колокольчики мои, цветики степные..." и "Слети к нам, тихий вечер, на мирные поля...". Это была их любимая с мужем песня. Состояние умиротворённости, отсутствия суеты, туман над рекой...
Много кашляла, легко простужалась. За день до отъезда из Кожухово сходили за брусникой. За нами увязалась вечно голодная собака Пальма. Она поедала нашу малину и недоумённо совала нос в бруснику. А потом куда-то исчезла.
Вокруг раскинулись вырубки. Молодые ёлочки и сосенки росли на торфяных кочках, покрытых мхом. Шумели кое-где осинки. Ели с оголёнными стволами подпирали серое небо зелёными вершинами. В лесу было неярко, тихо, уютно, прохладный ветер ласково гладил лицо и перебирал волосы. Брусники сначала было мало, а потом всё больше. Набрали почти полную большую корзину.
Пальма ещё не приходила, машина, чтобы забрать нас в Москву, не приезжала. У нас с мамой было много дел в Москве. Перебирали на раскладушке бруснику и ели горошек - он рос на чужом заброшенном участке.
Вовкин котёнок Комик обнаружил в саду ежа. Отнесла его в заросли сирени. Ёж в руках трясся, тарахтел и кололся. Разворачиваться при мне он в зарослях не хотел. До позднего вечера ждали машину.
Михал Михалыч приехал на следующее утро, поздно. Был серенький прохладный денёк. Я страшно обрадовалась. Я побежала в последний раз посмотреть на реку, нашу комнату, чердак и коридорчик. Казалось, нас провожала вся деревня. Кроме Вовки. Я часто его вспоминаю.
В машине узнали о полёте в космос Николаева и Поповича. Под бравурную музыку подъезжали к Москве вдоль канала.