Якобсон Натали
Пламя и золото

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Графиня Франческа и не подозревала, что прикоснувшись к древней реликвии, она призовет в свою жизнь настоящего дракона, который начнет палить огнем ее владения и под конец обратится в прекрасного принца. Он - мужчина ее мечты. Но сколько проблем ожидается с этим принцем?
Обложка бумажной книги []

ИМПЕРИЯ ДРАКОНА - 2

  

ПЛАМЯ И ЗОЛОТО

КОРОЛЕВСКАЯ ОХОТА

  
   Холодным ноябрьским утром я продирался сквозь чащу королевского леса, ни чуть не смущаясь тем, что это запретная территория. Уже выпал первый снег, хотя на голых ветвях деревьев еще кое-где пестрело по паре желтых или красных листьев. Неприятный промозглый ветер заставлял посильнее кутаться в теплый плащ, под которым я прятал лук и колчан стрел. Что за удовольствие поохотиться в лесах Кристиана, где всем кроме его величества охота запрещена. Нарушение запрета каралось смертной казнью, но любому уважающему себя представителю моей расы было на это наплевать. По моему особому приказу полчища проказников уже давно осаждали именно эти любимые охотничьи угодья короля. Слухи о появлении нечисти расползались быстро, особенно после того, как на одной из троп нашли лань, разодранную когтями дракона. Туша в луже крови была моим свадебным подарком. Одиль должна была понять это, заметив возле несчастного животного лоскут золотистого плаща. Я специально оторвал его и оставил на месте преступления. Обрывок парчи был красноречивее любой записки. Несомненно, Кристиан тоже помнил, как это самая парча заворожила его во время затмения солнца, как он, неукротимый, глупый юнец, спешил на свидание с собственной смертью и увидел бледного "эльфа" на распутье дорог.
   Кристиану пришлось смириться с тем, что отныне на его любимых лесах твердо закрепилось клеймо проклятого места. Хоть в этом я смог ему досадить. Хотя бы одна победа теперь и на моем счету. Не смотря на то, что и так наделал уже много бед, я продолжал высматривать новую добычу. Зачем мне стрелы и лук, когда я в любой миг могу ловчее лесного хищника поймать самое быстроногое животное и разодрать ему горло когтями. На этот раз будет газель или антилопа, решил я, а может быть удастся найти хоть одного оленя, которого еще не успели поймать в силки мои чрезвычайно услужливые подданные. Измышляя новые козни, я и не заметил, как пересек границу и очутился на землях соседнего королевства. Граница между владениями Кристиана и его соседа была чисто условной. Война за территорию не заставит себя ждать. Яркая листва смешанного леса мокрым ковром устилала землю, а сверху белел тонкий слой снега. Снежинки белели на ветвях хвойных деревьев. Воздух становился все холоднее и не смотря на раннее время вдали слышалось волчье завывание. Голодных серых хищников в лесах было, пожалуй, даже больше, чем моих невидимок.
   Где-то послышались крики, приказы, звон оружия. Неужели король выехал на охоту? Из любопытства я стал прокладывать себе тропу меж сгустившихся зарослей сосен и елей. Для простой охоты звуки были слишком возбужденными, а в воздухе витал аромат ярости и страха. Я принюхался к запахам паленых сучьев, железа и крови. Потом услышал, как клацнули волчьи челюсти, вцепившись кому-то в руку и опять этот настойчивый, смешанный с железом и солью аромат крови. Похоже, охотники оказались в западне. Я начал быстрее продираться через заросли, черный ворон, недовольно каркая, летел за мной. На небольшой поляне мне открылась захватывающая картина. Несколько стражников в кирасах, какие носят лишь королевские охранники, пытались победить крупных серых волков с помощью мечей и запаленных веток. Волки не боялись ни стали, ни огня. Их тут была целая стая, причем волки были несколько необычными, слишком яростными и сильными. Простые волки такими не бывают, в их глазах горел адский кровавый огонек. Когти слишком длинные, клыки тоже, туловища слишком тяжелые и крупные. Такой волк может повалить человека на землю и загрызть, несмотря на сопротивление. Я заметил, что один рыцарь, израсходовав впустую все стрелы, отбросил арбалет и перекрестился, прежде чем обнажить меч. Ведь с этими волками что-то не чисто. У них дьявольский взгляд, они увиливают от стрел очень ловко и будто неуязвимы для оружия. И почему это вдруг вместо того, чтобы искать мирных крестьян не способных оказать сопротивление они напали на эскорт самого правителя.
   Самый крупный, задиристый волк сорвался с места и кинулся на уже не молодого мужчину величавой наружности. Не хватало только венца поверх чуть тронутых сединой волос, чтобы определить в нем короля.
  -- Стоять, - шепотом приказал я волку, он уже успел вцепиться в руку короля, державшую меч, сорвал кожаную перчатку и прокусил ладонь. При моей команде он остановился, присел, обернулся в мою сторону. С продолговатой пасти стекли кровь и слюна. Каким диким и ненавидящим был его взгляд. Ни один зверь не смел относиться ко мне так не почтительно. Тихим, хриплым от гнева голосом я прочел первые слова заклинания. Изумленные люди, обернувшиеся в мою сторону, не могли понять древнего языка, а потому только удивленно наблюдали за мной и за ни с того ни с сего притихшими волками.
  -- Ко мне, - молча велел я и вожак стаи, напавший на короля, виляя хвостом, двинулся в мою сторону, остановился у ног и покорно начал лизать край сапога. Он выказывал знаки почтения неохотно, лишь под давлением силы, а не из уважения, и я сразу понял почему. Это были волки Ротберта.
   Король здоровой рукой сжимал раненную ладонь, чтобы остановить кровотечение и смотрел на меня даже с большим изумлением, чем остальные. Он, как будто, увидел того призрака, о появление которого давно мечтал.
  -- Пойдемте! - произнес я голосом, обретшим былую тональность. Один чистый, мелодичный звук в снежной чащобе, заполненный волками-убийцами. - Пока я с вами лесные хищники не причинят вам вреда!
   Волки испуганно скулили и освобождали мне путь. Лишь вожак иногда злобно рычал и пытался вцепиться зубами мне в сапог, но я легко отшвыривал его или останавливал одним лишь молчаливым повелением.
   Охотники двинулись за мной. Некоторые боялись идти вслед за лучезарным проводником, оборачивались на каждом шагу, ожидая западни. Только его величество доверился незнакомцу безоговорочно. Кого он хотел видеть во мне? Кого-то давно потерянного, но не забытого? Неужели он не понимает, кем может оказаться такой провожатый, от вида которого трясутся в страхе даже дикие звери?
   Ворон, летящий за мной, тоже сеял смуту среди спасенных. Волки какое-то время крались за нами, прячась в кустах, но после нескольких неудачных попыток пересилить меня отстали.
  -- Там ваш охотничий дом, - я указал на дым, клубившийся над верхушками елей. Слуги уже разожгли камин, и струи дыма вылетали в трубу, напоминая о приятном тепле и домашнем уюте. - Запирайте, как следует, двери и выставляйте охрану. Мой вам совет, в борьбе с волками лучше использовать огнестрельное оружие. Но лучше всего не выходите сегодня ночью на охоту.
  -- Кто вы? - окровавленная рука короля осторожно коснулась моего рукава, но я стряхнул ее и быстрее тени устремился вглубь леса. Стражники слишком сильно замерзли и переволновались, чтобы кинуться вслед за призраком. Только один вельможа крикнул мне, что он мой должник, но крик его потонул в шуме внезапно налетевшего ветра.
  
  
  
   Позже я вернулся в охотничий дом короля. Над крышей все так же клубился пар. В большой комнате с камином, служившей одновременно и столовой и кухней пахло бараниной, жарившейся над огнем на вертеле, прокисшим пивом и вином. Быстрее тени я проскользнул на лестницу, ведущую в покои короля, но не мог удержаться от соблазна подслушать разговор стражников, сидевших у камина внизу.
  -- А как же наш лучезарный проводник? Неужели он не придет попросить награду? - удивленно спрашивал один.
  -- Вряд ли, ты же видел, как он был одет богаче любого вельможи. К тому же зачем оборотню награда? - хрипло отвечал собеседник.
  -- Оборотню?
  -- А кем он может быть еще, как не вожаком всей дьявольской стаи? Почему волки скулили перед ним, как собаки, те самые хищники, которые задрали насмерть наших коней и нашего товарища. Что могло так напугать их в этом волшебном юноше?
  -- Да, верно, если бы он не был оборотнем, то не ходил бы без сопровождения по лесу, не мог бы исчезнуть из виду так быстро и бесследно.
  -- Прекратите, - оборвал диалог чей-то властный и требовательный голос. Речь более чистая и грамотная. Значит, говорит вельможа. - Сплетничать вы сможете после службы, а теперь охраняйте двери и запомните раз и навсегда, никто не должен услышать ни одного плохого слова об этом господине. Будьте хоть немного благодарны ему за то, что он спас сегодня ваши жизни!
   Король ни как не ожидал увидеть меня в своих покоях. Посетители обычно стучаться в дверь, а вдруг как призрак появился в кресле напротив королевского и устало положил златокудрую голову на высокую, устланные мехом спинку. Бледное лицо светилось даже тогда, когда блики огня не ложились на него.
   Если его величество и удивился, то виду не подал. Какая сдержанность и самоконтроль. К нему, может быть, явился призрак, а он, не заикаясь, произносит приветствия, любезно предлагает вина, благодарит за своевременное вмешательство на охоте.
  -- Вы спасти нас всех и вправе рассчитывать на благодарность.
  -- Мне не нужна ваша благодарность, - ответил я, посмотрев на него в упор. - Я сам не знаю, зачем я вернулся. Но мне показалось, что вы...ждали меня.
   Я ощутил, что этот человек как-то может не прямо, а косвенно связан с моим страшным прошлым, но я не решился произнести этого вслух. Однако он все понял.
  -- Как мне вас называть? - вдруг спросил он.
  -- Никак, - я пожал плечами. - Для вас же будет лучше, если наше знакомство не затянется надолго.
  -- Ну, что ж, златокудрый господин, я обязан вам жизнью и перед вами в долгу.
  -- Для монарха вы слишком любезны, - с удивлением заметил я, чем вызвал понимающую улыбку. - Все коронованные особы слишком высокого о себе мнения и я бы пальцем не пошевелил, чтобы спасти их, но вы... обнаженный меч в ваших руках, который вы направили против стаи волков. Достоинство и болезненные воспоминания: вот, что я увидел, заглянув к вам в глаза. А вы сразу поняли, что я существо из иного мира, но даже не попытались задержать меня.
  -- Достаточно было несправедливых судов. В соседних странах до сих пор свирепствует инквизиция, - будто прочтя мои мысли, отозвался он.
   Мои губы искривила жестокая презрительная усмешка.
  -- Вы зря считаете меня своим избавителем. Я мог бы смело ступить в зал инквизиции и признаться в таких злодеяниях, что у судей волосы бы дыбом встали на голове от страха.
  -- Вы слишком прекрасны для злодея, - приятный баритон короля донесся откуда-то издалека.
  -- Красота всего лишь - личина, - вымолвил я. - Для меня века смеют друг друга, как карнавалы и на каждом из них у меня должна быть новая маска одна изысканнее другой.
  -- Кто же вы? Призрак?
  -- В отличие от призраков у меня есть тело, но я больше дух, чем материя. Предупреждаю вас единственный раз, мятежный дух, который прячется внутри меня, озлоблен и непредсказуем, иногда даже я сам не могу контролировать его. Самое неприятное то, что демона, сидящего во мне, нельзя сдерживать постоянно. Я ни чуть не обижусь, если в следующий раз, увидев меня, вы осените себе крестным знамением и кинетесь прочь.
  -- Это было бы неблагодарностью.
  -- Неблагодарность отличала многих правителей, но не вас, - дружески кивнул я и решил сменить тему, просто, чтобы посидеть в тепле перед камином, поддерживая разговор и, как следует, запомнить это мужественное, с отпечатком тайного страдания лицо. - Так значит, к вам уже прежде являлись призраки, и вы приняли меня за одного из них?
  -- Да. А к вам они являлись?
  -- Только во сне или в воспоминаниях. Самого прекрасного призрака, которого я помню, звали Флорианом. Он предпочитал поэзию политике и в этом был его главный изъян, ведь он родился кронпринцем.
   При последнем слове король напрягся. Или мне это только показалось.
  -- Кого вспоминаете вы? - спросил я и, не дождавшись ответа, сам прочел его мысли. - Вашего сына, который однажды отправившись на охоту именно в этот лес и не вернулся назад. Поэтому вы сами охотитесь каждый раз только здесь. Смогу ли я помочь вам найти пропавшего без вести?
   Я всего лишь облек его мысли в слова и стал задумчиво постукивать ногтями по подлокотнику кресла. Снова вспомнились решетки, замки, заливистый издевательский смех Клариче и несчастный узник, которого заключили в камеру незадолго до моего освобождения. Если он остался в темнице, то уже давно сгнил заживо. Ротберт не баловал своих заключенных, все погибали одинаково не зависимо от титула и положения в обществе.
  -- Мне нужно подумать, кажется, я что-то припоминаю, но не хочу обнадеживать вас, - в мгновение ока я оказался у двери. Кто-то шел по коридору с лампадой, и я подождал пока узкая полоса света отползет к какой-нибудь опочивальне.
  -- Неужели вы уйдете, прямо сейчас? Кругом ночь, дремучий лес, холод да дикие звери.
  -- Мне нечего бояться и вы это прекрасно поняли сегодня утром. Не беспокойтесь, я привык к такой жизни и ничего уже нельзя изменить. Вы живы, а я всего лишь тень.
  -- Приходите на аудиенцию или на прием в любой день. Отныне вы желанный гость в замке короля.
  -- Возможно, когда-нибудь потом, - пробормотал я, выскальзывая за дверь и уже заранее зная, что на темной лестнице столкнусь с тем самым вельможей, который так яро вступился за мою репутацию.
  -- Полагаю, мой вечный должник, - холодно поприветствовал его я.
  -- Селвин, - поклонился он.
  -- Мое имя вам ничего не скажет, - я легко отстранил его с дороги.
  -- Но ведь вы позволите когда-нибудь отплатить услугой за услугу? - крикнул он мне вслед.
  -- Возможно, виконт, - любезно ответил я, безошибочно угадав и титул, и страхи, и подозрения молодого вельможи.
  -- Надеюсь, вы исчезаете не навсегда, - севшим голосом произнес он.
  -- Время покажет, - слова стихли, только ветер со снегом хлынул в приоткрывшуюся на миг входную дверь и Селвин остался в одиночестве, а я уже был далеко.
   После небольшого приключения я решил, что вправе пройтись по столице, где находилась резиденция короля, которому я спас жизнь. Серое море домов только иногда перемежалось роскошными особняками, каково же было мое удивление, когда перед фасадом одного богатого дома будто изо тьмы вырос Винсент. Пламя факела, закрепленного в скобе у входа, высвечивало его силуэт. Вместо обычной ссоры, которой я уже ожидал, почему-то последовал галантный поклон.
  -- Я ждал вас. Узнал, что вы только, что прибыли в город, - произнес Винсент. - Видите ли, воронья почта все еще действует проворней голубиной. Не изволите зайти на бокал вина и партию в карты.
   Я молча последовал за Винсентом в холл, уставленный множеством разнообразных канделябров и подсвечников. Череп, злобно скалившейся с книжной полки, и клетка с совой, висящая под потолком, несколько портили роскошь интерьера. Зато на втором этаже царили порядок и уют. Огонь в камине, дорогие ковры на стенах и полу, бархатные портьеры на стеклянных дверях, ведущих на балкон, а за ними звездная ночь. Я насторожился, только услышав смех и болтовню. Нестройный хор голосов доносился из-за стенки.
  -- Один нижний зал открыт для гостей, - пояснил Винсент, предлагая мне сесть за круглый столик на гнутых ножках.
  -- Гостей? - изумленно переспросил я. Помниться у Винсента не было никого, кроме преследователей готовых свернуть ему шею, так кого же он мог пригласить в гости.
  -- Скажем так, людей, которые ценят мои таланты, - тут же поправил он. - Получив этот дом, я на манер заведений в Ларах устроил что-то вроде модного салона для посетителей, признающих мою одаренность и готовых платить за...
  -- За предсказание судьбы, - закончил я, высыпав из шкатулки стоявшей на столе колоду карт Таро. Их я бы не с чем не перепутал, обороты карт с изящными виньетками скрывали таких козырей как "колеса фортуны", "отшельник", "чародей", "висельник", "сила", "солнце". На столешнице красного дерева угрожающе белела карта "жестокий жнец" или в просторечии смерть.
  -- Она вам никогда не выпадет, - как бы между прочим заметил Винсент, поспешно собирая рассыпавшиеся карты. - Между прочим, не хотите, чтобы я погадал для вас.
  -- Нет, - оборвал я его, настолько твердо и решительно, что Винсент тут же захлопнул шкатулку и полез искать другую колоду простых карт и не найдя таковой на столе, извлек ее из своего кармана. На этот раз нераспечатанная колода, к счастью, оказалась ни гадальной и ни крапленой. Хотя, от Винсента всего можно было ожидать.
  -- Ты опережаешь время, - похвалил его я. - Открыл модное заведение в стране, где знать уделяет все свое внимание турнирам, пирам, охоте и предпочтет приобрести еще пару мечей для арсенала, чем шахматную доску или колоду карт. Правда, я забыл спросить, всем ли открыл вход сюда?
  -- Если честно, то немногим, - неопределенно признался он.
  -- Не смеши, честным ты не бываешь никогда.
  -- Ладно, здесь бывает только избранная публика. Я решил пригласить вас, прежде, чем повториться то, что произошло в Ларах. Не хочу, чтобы вы снова застали меня врасплох. Проблема в том, что вы чересчур талантливы и можете очень не кстати увидеть то, что другим покажется всего лишь пустым местом, - Винсент распечатал колоду, перетасовал и раздал карты. Он деловито постукивал пальцами по столешнице, подсчитывая, сколько козырей ему выпало. С расчесанными до шелкового блеска кудрями и чистой, очень бледной кожей он, несмотря на вечно плохое настроение, был удивительно хорош собой. Весь в черном, как и подобает злому духу, Винсент внутренне был так же коварен и мрачен, как внешне миловиден.
   Стараясь даже теперь применить свою ловкость на практике, он неизменно проигрывал. С минимальным применением колдовства я выиграл у него больше дюжины партий, но гордо отказался от горсти монет, поблескивавших на столе.
  -- Вам должно быть очень не повезло в любви, - резонно заметил Винсент, сокрушаясь над своей неловкостью. Ведь он мог бы и выиграть.
  -- Вы правы, - галантно кивнул я и усмехнулся, простил ему проигрыш, как это делают напыщенные персонажи романов, и продолжил беседу уже обычным тоном. - Выбирай соперников себе под стать, Винсент, не пытайся прыгнуть выше головы. Ты обычный мошенник и я ценю в тебе только то, что ты не пытаешься выдать себе за святого.
   Винсент задумчиво и долго смотрел на меня, будто подбирая более верную оценку ситуации, а потом лукаво усмехнулся и сказал:
  -- Только девушка без сердца и ума могла дать отворот поворот ангелу.
  -- Ты просто никогда не встречался с княжной.
  -- И я чувствую, что в этом случае мне сыграло на руку мое постоянное везение, - ловко парировал он.
  -- Она умна, Винсент и гораздо более коварна, чем ты или я. Упаси тебе бог попасться ей на дороге.
  -- Простите, господин Эдвин, но, смотря на вас, я упорно продолжаю считать ее подслеповатой, - Винсент то ли шутил, то ли говорил серьезно. Его глаза часто озорно сверкали, а иногда взгляд становился отстраненным и задумчивым. - Утром, в лесу вы были неотразимы. Наверное, я тоже должен поблагодарить вас за спасение короля и его свиты от волков.
  -- Ты тоже состоишь в свите короля? - меня осенила внезапная догадка. Вот откуда все эти бредни монарха про призраков.
  -- Пока еще нет, - осторожно подбирая слова, возразил Винсент. - Просто его величество единственный человек в этой стране, с кем мне удалось добиться хм...взаимопонимания.
  -- Понятно, - кивнул я, вспоминая разговор в охотничьем доме и некоторые излюбленные стратегии Винсента.
  -- На этот раз я ничего плохого не замышляю, - поспешно начал объясняться он. - Просто хочу получить титул. Это моя заветная мечта с тех пор, как...
  -- С тех пор, как твой отец из-за одного неосторожного предприятия лишился и титула и поместья, - закончил я вместо него.
  -- Какая осведомленность, - Винсент взял в руке хрустальный бокал с вином, словно произнося тост в мою честь. - Это Поль вам рассказал?
   Я снова коротко кивнул.
  -- Вы никогда не были в опале и не можете понять, как я хочу восстановить свои права, - обиженно буркнул Винсент, будто обвиняя меня в чем-то.
  -- Я бы не брал на себя смелость утверждать, что какой-либо из твоих собеседников прошел путь жизни без бед и лишений, - воспоминания о темницах Ротберта снова начали преследовать меня, но я промолчал. Откуда Винсенту знать подробности моих злоключений?
  -- Зачем тебе положение при дворе? - подумав, поинтересовался я. - Сейчас подозрений относительно твоей личности не возникнет, но через двадцать - тридцать лет все обратят внимание на то, что, прожив достаточный срок для вхождения в почтенный возраст, ты выглядишь чуть старше подростка. Что тогда? Разоблачение? Костер? Бега? Все эти три пути тобой уже пройдены, не так ли?
  -- Поживем - увидим, - беспечно отозвался Винсент, но на его юное белое лицо, как будто опустилась тень. Предчувствия и воспоминая смешались. Всего лишь на миг я заглянул в его разум и увидел лобное место, застывшую в ожидании толпу, услышал дьявольский смех. Вся жизнь Винсента была борьбой за достижение цели и опасностью. Ее путь изобиловал крутыми поворотами, как никакой другой. Прежде чем Винсент успел заслонить свои мысли, я даже успел увидеть образ девушки с черным томиком в руках. Поверх изысканного наряды на ней был одет балахон инквизитора, а бескровные уста выносили беспощадный приговор Винсенту, уличенному в чародействе.
   Все это было очень давно и не зачем было ворошить память Винсента, чтобы понять, что он слишком часто ходил по острию ножа. В большинстве случаев к трудностям он старался отнестись с бравадой.
  -- Сыграем еще раз? - Винсент принялся снова тасовать карты. - За игрой скоротаем самые опасные часы ночи, а потом выйдем к гостям, если вы не против?
   Я хотел что-то ответить, но вдруг ощутил приступ сильнейшей боли, и перед глазами все потемнело. Звон в ушах сопровождался другим неприятным звуком: шелестом черных, огромных крыльев. Как давно уже мне были неведомы страдания от ран или болезней, а тут вдруг нахлынуло ощущение того, что кто-то режет плоть на куски. Странное ощущение, будто с груди сорвали кожу и мясо, и кто-то прикоснулся рукой к живому, обнаженному сердцу. Оно билось и кровоточило, а прикосновение пальцев к сердечным мышцам обожгло. Какая боль! Непроизвольно, как будто со стороны, пришло понимание того, что кто-то прикоснулся к картине, к зловещему портрету, написанному Камилем.
  -- Что с вами? - на лице Винсента на миг промелькнуло искреннее беспокойство или любопытство. Он нервно заерзал на месте.
  -- Прошу вас только не меняйте обличье, - красноречивее любых слов говорил его испуганный взгляд.
   Винсент нехотя вспомнил, что спазмы боли начинаются у оборотней перед превращением, и естественно испугался остаться с одним из них наедине в этот страшный момент.
  -- Я должен идти! - пояснил я, вскакивая со стула и направляясь к стеклянным дверям, ведущим на балкон. Я распахнул их, не обращая внимания на неудовольствие Винсента, снова вертевшего в руках колоду карт Таро. Он отложил на время предсказание судьбы, подозрительно сощурился мне вслед и буркнул:
  -- Как хотите!
   Все еще чувствуя слабое покалывание, как от кончика кинжала, я пытался определить верное направление. Нужно было лететь мимо серого моря городских крыш и дымящихся труб, туда, где начинались феодальные владения. Мой плащ взметнулся на ветру, и Винсент остался в одиночестве.
  
  

СТАНСЫ К ГРАФИНЕ

   Сани, мчащиеся по заснеженной дороге, скрип полозьев, ржание коней. Я видел лишь фрагменты, предшествующие тому, как картина очутилась в чужих руках. Камиль продал ее какой-то женщине. Камиль, который больше семи лет простоял в конском обличье в конюшне моего замка. Камиль, которому каким-то чудом удалось освободиться. Для меня это время пролетело, как один день, я строил планы мести Одиль, подчинял себе непокорных подданных, собирал редкостные коллекции для замка, а плененный и мстительный никс ждал момента, чтобы вырваться из заточения и вернуть себе человеческий облик. Кто-то, наверное, по неосмотрительности снял с него узду, после чего горячий скакун, как ураган умчался прочь и за первым же поворотом превратился в наглого бродячего живописца. Он достал из потайного мета свои картины и миниатюры и в качестве гостя прибыл в замок феодала. Как же сурово я накажу того недотепу, которому вздумалось снимать сбрую с шеи задиристого коня, подчинить которого своей воле мне стоило немалых сил.
   Гортань пересохла и горела, будто ее обожгли спиртом. Я был не в силах больше сдерживать дыхание, иначе пламя стало бы пожирать меня изнутри. Огненный смерч вырвался на волю, и его жаркая лавина обрушилась на ветхие соломенные крыши какого-то крошечного поселения, скорее всего принадлежавшего небогатому феодалу. Треск и искры пожара, крики испуганных людей, ржание лошадей в конюшнях: все это словно происходило в бреду. Я должен был лететь мимо села, к возвышавшемуся на фоне сине-черного неба неприступному феодальному замку, а точнее к распахнутому окну отдаленной башни, проем которого магнитом притягивал к себе. Там мой талисман, и надо лететь к нему, пока картине не причинили вреда. Дракон, как всегда, устроил бедствие сокрушительной силы, а сам невесть куда пропал с глаз удивленных пострадавших, будто был всего лишь призраком. Однако один из множества взглядов устремленных на меня, как будто обжег. Кто-то заметил меня из окна башни. Кто-то в ужасе отшатнулся и чуть не упал на колени перед мерцавшей в полумгле картиной, будто моля изображение о помощи.
   Никто не знал, что путем обычного превращения мне удалось стать золотым змеем, подпорхнуть к окну и там уже принять свой первоначальный и самый привычный облик.
   Снова став собой, я как будто очнулся от сна. Нет больше ни крыльев, ни сверкающей подобно солнцу чешуи. Тщетно сдерживаемое огненное дыхание больше не жжет нёба. И все-таки что-то не так. Вроде бы, все на месте, камзол с парчовыми отворотами, перстень с печаткой на безымянном пальце, золотистая шнуровка плаща и к этому всему прибавилась какая-то леденящая тяжесть, от которой на лбу выступил кровавый пот. Инстинктивно подняв руку, я прикоснулся к зубцам короны. Откуда вдруг венец на моем челе. Откуда это чувство будто я расстаюсь с прежней беззаботной свободой и ожидаю начала новой страшной вехи.
   Я стоял в башне, прямо возле роковой картины. С течением времени краски не потускнели, несмотря на долгое пребывание в тайнике холст не был поврежден. Напротив картина стала стократ прекраснее. И красивая белокурая женщина, находившаяся рядом, недоуменно переводила взгляд с картины на оригинал. Как она была удивлена, но я не чувствовал ее страха, только восхищение.
   Кто эта леди в фиолетовом платье на кринолине и с длинными локонами, струившимися по спине? Откуда-то из глубин памяти всплыло ее имя - Франческа и титул - графиня. Где-то я уже ее видел, но не мог вспомнить где. Бесполезно было применять свою тайную силу. Наша первая встреча напрочь стерлась из моих воспоминаний.
  -- Добрый вечер, Франческа, - холодно поздоровался я.
   Она разомкнула плотно сжатые губы, чтобы ответить, но не смогла произнести ни слова. За окном по темному небу разливалось зарево пожара. Яркие оранжевые тона огня сливались с мертвенной чернотой ночи, вытесняя и дополняя друг друга. Вдруг внутри шевельнулось непрошеное сожаление.
  -- Простите меня, графиня за ущерб, причиненный вашим владениям, - как можно более вежливо произнес я, но собственный голос казался мне чужим и холодным, лишенным всяких человеческих чувств.
  -- Простить вас? - синие глаза Франчески расширились от ужаса. - Но за, что? Вы ведь не сделали ничего плохого, это все он...дракон.
   Как же она наивна! Видит, что ей грозит опасность и даже не пытается бежать.
  -- Значит, вы ни в чем меня не вините? - вкрадчиво спросил я.
  -- Разве на вас есть вина, монсеньер? - Франческа чуть отступила назад. - Это дракон стал причиной пожара. Он принес смерть, а не вы.
   Она кивнула белокурой головкой в сторону окна. Холодный ветер уже давно отнес в сторону жар огня, но расцветающее пурпурной розой зарево грандиозного пожара все еще отражалось в зрачках ее глаз.
   Я поднял руку, чтобы смахнуть со лба капельки крови, такие же алые, как рубин на центральном зубце венца. Шипы короны жестоко ранили лоб, но я не решался снять его. За такое лицемерие я, пожалуй, заслужил до конца своих дней носить этот терновый венец из золота, до конца времен быть повелителем и заступником всех проклятых существ, когда-либо ступавших по земле или паривших над ней в ураганном полете.
  -- Я ведь не называла вам своего имени, - вдруг спохватилась Франческа. - Откуда вы узнали, как меня зовут?
  -- Слышал, как к вам обрались слуги, - не задумываясь, соврал я.
  -- Но они никогда не называли меня просто "Франческой".
  -- Значит, так вас называл кто-то другой и я перенял его манеру, - галантно отшутившись, я начал все припоминать. Быстро сменяющиеся картинки вспыхивали и потухали в мозгу, как искры. Замок лорда Адриана, Леонора, увлеченная сплетнями о некроманте и прелестная светловолосая девочка, до глубины души потрясенная историей о падшем принце. Девочка, так близко подошедшая к истине и посему опасная для меня, девочка, сделавшая своим кумиром книжного героя, отрицательного персонажа легенды, девочка, услышавшая мой голос и упавшая в обморок к ногам своей покровительницы. Я до сих пор видел хрупкую фигуру, которая, как сломанная кукла лежала на ковре, нет скорее, как мертвый эльф, бледный и ясновидящий. Иначе, как она могла узреть то, чего не замечали другие. Малютке могли не поверить, но взрослая, искушенная леди, хранящая такую тайну, не имеет права на жизнь.
  -- Как поживает ваша тетушка Леонора? Надеюсь, она не слишком сильно постарела после своих переживаний в связи с трагической гибелью супруга?
  -- Слишком сильно, всего несколько лет превратили блестящую даму в старуху. Она утверждает, что видела некое злое божество перед пожаром...- искренне начатая исповедь Франчески вдруг оборвалась. Она учуяла подвох. - А откуда, собственно, вы знаете тетушку.
  -- Я был знаком с ее супругом, досточтимым лордом Адрианом. Имел удовольствие учить его светлость игре в шахматы.
  -- Но сколько же вам тогда лет, - Франческа отшатнулась, впервые за время беседы, почувствовав страх. - Он погиб пятнадцать лет назад.
  -- Какая искренность! - деланно восхитился я. - А сколько по вашему лет мне? Вы в силах это угадать.
   Она внимательно присмотрелась и решительно заключила.
  -- Не больше двадцати.
  -- Браво! Почти угадали, - все тем же мертвенным голосом, но уже с веселой ноткой похвалил я. Она, правда, лишь чуть-чуть ошиблась, ведь время остановилось для меня как раз в двадцать с небольшим лет. Тогда я умер для мира, чтобы стать подневольным учеником князя и таким, как был, по сути, и остался на всю жизнь, вернее на всю вечность. Франческа, как и все люди, склонна была судить человека по его внешним данным. Если бы только она могла заглянуть немного глубже, в лазурную бездну глаз, она смогла бы рассмотреть там мрак тысячелетий, она бы увидела там нечеловеческую тень.
  -- В ту пору вы должны были быть ребенком, но ребенок не может учить лорда игре в шахматы, - вслух начала размышлять Франческа и сама чего-то испугалась. - О, простите, я слишком много болтаю.
   Она произнесла это слишком поспешно, но я лишь с улыбкой заверил.
  -- Не беспокойтесь на этот счет. Любопытство свойственно всем людям.
  -- А вы разве не человек?
   Я внимательно присмотрелся к ней, желая понять, нет ли в вопросе скрытого намека. Скорее всего, нет, эта провинциальная графиня слишком горда собой и не очень сильна умом, как и все гордячки, за исключением княжны.
  -- Я всего лишь ваш гость, - непринужденно парировал я. - А поскольку простым людям вход в графский замок заказан, значит, я уже больше чем человек.
  -- Это ваш собственный вывод.
  -- Таково мнение всех аристократов. Гордыня - их худший грех. Живя с ней, они не видят истины. "А истина скрыта далеко за пределами их понимание и мира людей", добавил я про себя. " Правда начинается там, где лежит моя империя."
  -- Вы говорите так, будто выше всех именитых особ, - вдруг произнесла Франческа. - Так кто же вы, король?
   Взглядом она впилась в корону на моей голове.
  -- На сей момент я для вас лишь собеседник, а кем я стану, отступив за порог вашего замка - это уже тайна.
   Со стороны внутреннего двора как раз послышался тяжелый лязг цепей и поскрипывание вращающейся лебедки. По подъемному мосту с шумом проехался экипаж, запряженный резвой четверкой гнедых. Я слышал цокот подков о каменный настил и понукание кучера, даже мог описать герб на дверце кареты, еще не взглянул на нее.
  -- Похоже, к вам пожаловал еще один визитер, моя дорогая Франческа.
  -- По крайней мере, он въехал через ворота, а не вырос из-под земли, - опять тонкий намек. Неужели эта хорошенькая, хрупкая барышня что-то начала подозревать.
  -- Мы спустимся вниз, чтобы встретить новоприбывшего?
  -- Конечно, - Франческа подобрала пышные юбки и выскользнула за дверь. Любезно предоставленный мне миг одиночества был потрачен на то, чтобы снять корону и спрятать ее под плащом. Уходя, я последний раз обернулся на картину. Как она прекрасна, как играют и переливаются черно-золотистые краски, каждый ровно положенный мазок отражает зарево далекого огня. Одно лишь усилие мысли и створки окна захлопнулись, колыхнулась штора, перекрывая свету доступ в помещение. Ни один лучик солнца не должен коснуться великолепного холста.
  -- Графиня, проезжая мимо ваших владений, я стал свидетелем печального события. Неужели такой пожар мог разгореться лишь из-за чьей-то неосмотрительности, - не умолкая, говорил полноватый, среднего возраста баронет, склоняясь к ручке Франчески.
  -- О! Не знал, что у вас гости, - его глаза округлись от удивление, при виде меня.
  -- Не бойтесь, я не стану докучать госпоже слишком долго, - преодолев последнюю ступень парадной лестницы, я чуть наклонил голову, отвечая на учтивый поклон. - Мы всего лишь обсуждали покупку одной вещи, которую я бы очень хотел приобрести.
  -- Покупку? - искренне изумился он. - Значит, нашелся все-таки покупатель, не испугавшийся приобрести проклятое поместье.
  -- Проклятое поместье? - заинтересовавшись, переспросил я.
  -- Да, так его называют. Вы, сеньор, видимо, достаточно смелы и не боитесь призраков.
   "Призраков!", про себя я злобно расхохотался, но вслух сказал:
  -- Я - поэт, живу мигом вдохновения, и когда этот ослепительный миг проходит мне стоит большого труда не принять за призрака себя самого. Так, что с духами мы составим неплохую компанию.
  -- Вы острослов, - добродушно рассмеялся визави.
  -- По мере возможности, - я сверлил его пристальным взглядом, пытаясь понять, зачем он явился к графине в столь неподходящий момент.
  -- Кажется, понимаю, почему ваше общество здесь предпочтительнее моего, - он не выдержал моего взгляда и отвел глаза в сторону. - Если бы вы писали готические романы, то стали бы единственным кумиром ее милости.
  -- Неужели ее милость все еще увлекается подобным чтивом? - с невинным видом осведомился я, и почувствовал, как напряглась Франческа, с какой силой сжала пальчиками кружевной платок, будто хотела разорвать его в клочья.
  -- С вашего позволения я привез ей последнюю модную книгу, - произнес баронет, протягивая томик в бархатном переплете. Франческа церемонно произнесла слова благодарности, и ее длинные белые пальчики с жадностью сомкнулись на книжке.
  -- Вы ведь скоро станете моим соседом и так же соседом графини, если сделаете это приобретение, любезнейший.
  -- Вы имеете в виду это интереснейшее поместье? - запоздало отреагировал я, на назойливые реплики баронета, который представился неким Робером.
  -- Да, с северной стороны его земли граничат с моими, с южной с землями ее милости.
  -- А в центре всего этого обитают страшные легенды, - завершил я. - Все это очень интересно, думаю такое знаменитое на целую округу строение само по себе без прилегающих земель стоит любых денег, какие бы за него не запросили, но мне хотелось бы приобрести еще и одно произведение искусства, чтобы украсить им свой новый дом.
   Я изучающим взглядом окинул Франческу, надеясь, что она меня поняла.
  -- Буду ждать вас завтра вечером, монсеньер. Вы тот самый гость, которого не хватало для моего приема. Вдали от столицы, видите ли, круг общение ограничен, - заговорила Франческа, поглаживая переплет своей книги. - Надеюсь, при следующей встрече вы войдете обычным путем, то есть через ворота и оставите за порогом свою таинственность, - шепнула она, провожая меня к выходу.
  -- Надейтесь, - коротко кивнул я, и едва переступив порог, исчез с ее глаз. Пусть думает, что хочет. Ее предположения опасны в любом случае. Взглянув в лицо кумиру своей юности, она не могла его не узнать. А значит, ее дни сочтены. Как это ни печально, но придется заставить Франческу замолчать навсегда и, главное, забрать картину.
   Кутаясь в плащ, я шел пешком по узкой тропке ведущей прочь от крепости. Свежевыпавший снег скрипел под подошвами сапог. Корона снова сверкала на голове. Холодная и тяжелая она весила намного больше, чем может весить обруч из драгоценного металла со вправленными в него камнями. Может, это злополучная власть, наложенная на меня, придавала ей такую тяжесть?
   Промозглый ветер дул в спину до тех пор, пока я не свернул с открытого пространства в лес, а в лесу наступила спасительная тишина. Никакого ураганного свиста, лишь треск сухих веток под ногами и ослепительный блеск снежного покрова.
   По проезжей дороге недалеко от кромки леса прогромыхали колеса экипажа, удаляющегося от крепости. Графиня выставила Робера так же бесцеремонно, как меня. Даже на расстоянии я ощущал силу его разочарования. Недавно овдовевшая, очаровательная, молодая красотка не жаловала поклонников. Видимо первый опыт с замужеством оказался неудачным. Отныне Франческа смело указывала кавалерам на дверь, зачитывалась страшными новеллами и побоялась остаться наедине с тем гостем, который, чтобы явиться к ней вместо порога замка переступил через порог двух миров. Я даже не знал, так ли она наивна, как показалось на первый взгляд или напротив слишком проницательна.
   Позади меня не слышалось ни хруста снега, ни прерывистого дыхания, ни звука шагов, но одно настойчивое ощущение не могло обмануть. Кто-то крадется за мной, дышит мне в спину. Чья-то проворная рука тянется к драгоценному венцу и быстро соскальзывает прочь, будто металл может обжечь пальцы.
   Я резко обернулся. Так и есть. Передо мной, словно из ниоткуда возник невзрачный на вид паренек. Он снял меховую шапку. Заостренные уши почти не выделялись рядом с такими же острыми и неприятными чертами лица. Среднего роста, смуглый и худой, даже слишком худой для взрослого человека, проныра был, однако, на удивление проворен для голодающего. Полушубок коричневого цвета застегивался до самого подбородка. Сапоги с высокими подошвами вряд ли могли позволить их обладателю двигаться совершенно бесшумно, но я готов был простить незнакомцу его маленькую шалость с игрой в прятки, потому что уже знал о чем он собирается заговорить.
  -- Добрый день, монсеньер, - поспешно раскланялся он, заметив, что я не собираюсь первым вступать в разговор. - Прекрасный день, не правда ли?
  -- Я бы не сказал. С кем имею честь говорить? С невидимкой?
  -- О нет, я всего лишь прятался за деревьями, - после затянувшейся паузы скороговоркой выпалил он. - Видите ли, очень сложно преодолеть врожденную робость и приблизиться к тому, кто носит символ монаршей власти.
  -- Вы уважаете этот символ?
  -- Несказанно, монсеньер, - он снова поклонился, но уже не так низко как в первый раз и будто только что, вспомнив самое важное, расплылся в улыбке больше напоминающей оскал. - Я слышал, вы хотели бы приобрести проклятое поместье.
  -- Слухи способны опередить даже крылатое существо, не говоря уже об экипаже баронета. Кстати, а поместье так и называется "проклятым".
  -- Нет, что вы, это было бы не очень привлекательно для покупателей.
  -- Только не для меня, - учтиво возразил я. - Оно ведь находится по соседству с землями очаровательной графини.
   Он понимающе усмехнулся. Усмешка вышла гадкой и ядовитой.
  -- Если мы поспешим, то через четверть часа прибудем прямо туда.
  -- Тогда пойдемте! - согласно кивнул я, пропуская его вперед, во избежание новых попыток попутчика прикоснуться к моему венцу или, возможно, к содержимому карманов.
  -- Вам повезло, к поместью не прикреплены никакие крестьяне. Вы сможете наслаждаться покоем и одиночеством, - с хитрой ухмылкой продолжал без умолку болтать странноватый паренек.
  -- Одиночеством? А почему вы решили, что я не захочу устраивать шумных приемов, как это делают все феодалы.
  -- Ну, учитывая обстоятельства...- замялся он. - Разве только это будут приемы для избранной публики.
   Прохвост знал чуть больше, чем ему полагалось, и позволял себе делать тонкие намеки. Я терпел его общество всю дорогу до красивого беломраморного дворца с фасадом, украшенным рядом кариатид и стройными рядами колонн. Падающие снежинки ложились на скульптуры, навевая чувство запустения. Дверное кольцо, крепившееся к медной голове льва, протяжно звякнуло, когда двери распахнулись. Мы вошли в просторный холл, мой болтливый провожатый снова заговорил, и гулкое эхо устремилось к бельведеру стеклянного купола.
   Сквозь стекло бледный дневной свет ложился на ступени широкой лестницы. Перила покрывал слой пыли и паутины, алый ковер выцвел, шпалеры поблекли. Слова провожатого сливались в одно далекое жужжание, и я прислушивался к ним не больше, чем к писку надоедливого комара. Меня заинтересовали совсем другие звуки, тихая трогательная мелодия скрипки. Музыка скрашивала тишину, но была слишком далекой, чтобы разобраться, насколько талантлив сам музыкант, правильно ли он следует нотам, берет ли без фальши очередные аккорды. Исполнитель мне был безразличен, главное сама скрипка. Звуки, издаваемые этим инструментом, я бы не спутал ни с какими другими. Я так хотел снова взглянуть на золоченой корпус той скрипки, которую поклялся достать хоть из-под земли, что безотчетно двинулся вперед, переступая через ступени замусоренной лестницы.
  -- Не ходите туда, - вдруг вцепился в мою руку назойливый провожатый.
  -- Почему? - я обернулся и удивленно посмотрел на него. В душе шевельнулась надежда - давно позабытое, благословенное чувство. Может там она - моя призрачная скрипачка?
   Но вместо стройного прозрачного силуэта, мимо нас со скрипкой подмышкой пронесся какой-то юноша, одетый во все черной и поспешно выскользнул за дверь, перед этим успев чуть не сбить с ног моего временно компаньона.
  -- Очередной покупатель, у которого есть титул, но не хватает средств для покупки собственной резиденции, - самодовольно пояснил он, будто радуясь тому, что аристократ, как и любой смертный, тоже может опуститься до нищеты. - Ему очень хотелось купить поместье, поэтому я позволил ему иногда приходить сюда и играть на его ...скрипочке.
   Паренек презрительно скривился, смотря на все еще распахнутую дверь, за которой скрылся так называемый неудачник.
  -- А вы знаете, что неподалеку находится чертова мельница?
  -- Прекратите ругаться, - оборвал его я. Порядком уже надоело слушать от сопровождающего всю дорогу, что каждая сторожка в округе имеет полное права именоваться "злачным местом". - Если верить вашим определениям относительно всего этого, - я обвел рукой просторный холл, - то дом со всеми угодьями не стоит и пары грошей.
  -- Для пугливых людей - да, но для смельчака или музыканта, привыкшего к одиночеству, такое место приобретает особую цену, - он особо выделил музыканта, будто желая осторожно напомнить, что тот тоже был бы не прочь все это приобрести. Намек на возможную конкуренцию должен был подтолкнуть сомневающегося покупателя к быстрому принятию решения.
   Если бы некогда роскошное поместье хоть немного было приведено в порядок, то потянуло бы тысяч на сто червонцев, но, учитывая плачевное состояние дома, я предложил только половину этой цены. Предложение было принято с восторгом. Не откладывая заключение сделки в долгий ящик, я вручил ловкому агенту сундучок с пятьюдесятью тысячами монет, забрал необходимые бумаги и стоя в пролете входных дверей, наблюдал, как непоседливый продавец с трудом утаскивает сундук, по дороге расточая в мой адрес наилучшие пожелания. Снежинки влетали в холл и оседали на пыльном ковре, промозглый ветер пронизывал до костей, но я следил за угловатой фигурой, постепенно исчезающей в гуще сильного снегопада.
   Вряд ли кто-то бы осмелился купить поместье, овеянное дурной славой, даже за четверть назначенной цены. Живя при дворе, среди сплетен и суеверий, я привык к тому, что от того, кто всего лишь раз побывал в злачном месте, шарахаются, как от чумного. Однако щедрость я проявил не бескорыстно, будучи хозяином поместья мне было гораздо легче завоевать доверие графини и ее соседей.
   Просьбу Франчески я не выполнил и явился так же неожиданно, как и в прошлый раз. Зачем мне было проходить в ворота, мимо выставленной охраны и пылающих факелов, которые легко могли высветить бледность кожи и тем самым натолкнуть простолюдинов на опасные предположения. Внезапно появившись на пороге бальной залы, прямо перед изумленным лакеем, я бросил ему свой плащ и смело двинулся к многолюдному собранию. Напольные канделябры и настенные бра давали слабое освещение. Я сразу выделил из толпы Франческу. Элегантно одетая и по-своему грациозная она резко отличалась от множества бесцветных, одноликих блондинок. В ней был свой шарм и немногие смогли бы под внешним лоском рассмотреть ее мрачный секрет. Сложная прическа из локонов и кос придала изящества ее гордо вздернутой головке. Длинные черные ресницы резко контрастировали с платиново-светлыми кудрями. Бардовый шелк платья был усыпан блестками, как цветок росой. Рядом с наряженной для бала дамой, фигура, затянутая в черный костюм выглядела, как тень.
   Я остановился рядом с колонной и перехватил лукавый взгляд Винсента прежде, чем он коснулся губами руки графини. Как сильно он переменился. Даже на расстояние чувствовалось, что его окрыляют надежды, целый сонм восхитительных грез. От этого юное лицо с тонкими скулами и большими, выразительными глазами казалось похорошевшим и одухотворенным. Лишь изредка мрачные мысли хмурили гладкий лоб. Теперь Винсент говорил и действовал с чувством собственной значимости, хотя в его жестах сохранилась все та же ловкость и нагловатость. Одно ухо было проколото то ли на цыганский, то ли на разбойничий манер. Сережка с кроваво-красным рубином странно контрастировала с однотонной черной одеждой. Винсент выделялся на фоне безымянной толпы гостей, как вестник смерти.
   Я попытался прочесть имена заинтересовавших меня гостей и понял, что могу читать их мысли, как по открытой книге. Франческа изо всех сил пыталась казаться любезной хозяйкой, но мое присутствие подавляло ее. Она не видела меня, я стоял за ее спиной, словно тень, но умные женщины способны почувствовать за своими плечами присутствие опасности. Медленно, как во сне, она обернулась, непокорные локоны соскользнули на лоб, чуть пухлые алые губы сложились в робкую полуулыбку. Как ей хотелось преодолеть свой страх и приветствовать меня, как обычного гостя, но Франческа не могла справиться с дрожью пробежавшей по всему телу. Вблизи от меня, она ощущала странный холод, как мышь, схваченная удавом.
   Графиня тут же приблизилась ко мне, положила мне на локоть руку, обтянутую кружевной перчаткой. Она улыбалась, но продолжала чувствовать внутреннюю дрожь.
  -- Вы пригласите меня на котильон? - наконец осмелилась спросить она, тем самым нарушая все правила приличия. Надо быть либо очень смелой, либо в конец запуганной, чтобы, забыв про этикет, самой пригласить на танец кавалера.
   Я еще раз взглянул на узкую руку в перчатке, легшую мне за запястье и отрицательно покачал головой.
  -- Я никогда не танцую, графиня! - подчеркнуто вежливо ответил я и вдруг вспомнил совсем другую ночь, безвозвратно канувшую в прошлое и быстрый, завораживающий танец с дочерью злого гения. Начищенный до блеска паркет скользил под ногами, как лед, покачивались в такт танцу упругие черные локоны княжны, шуршала серебристая парча ее платья. Так быстро и легко кружиться лишь осенняя листва. Каждый вальс с Одиль захватывал близостью головокружительной опасности. Рядом с ней я, как будто, стоял на краю обрыва, танцуя с ней можно было ощутить холодное дыхание смерти. Такой вальс нельзя забыть даже спустя века.
   Ведя под руку Франческу, я продолжал рассматривать Винсента. Почему бы ему хоть раз не сменить свое чуть ли не монашеское облачение на более модную одежду. Я готов был хоть сам отдать ему часть своего гардероба, лишь бы только не видеть его в черной одежде демона. Однако с графиней он был на удивление галантен. Наверное, получил все-таки самый низший титул - баронета.
  -- Уже давно стоило написать оду в вашу честь, - любезно улыбнулся он. - Пока мне удались лишь эти стихи.
   Он протянул исписанный четверостишиями лист плотной веленевой бумаги, который тут же был принят из его рук, как дорогостоящий подарок.
  -- Так вы поэт? - Франческа была приятно удивлена и протянула ему руку для еще одного поцелуя. Величайшая честь. Эпоха бродячих менестрелей и бардов прошла, с развитием печати начался век разума, если поэту удавалось опубликовать свои труды, он становился знаменитым и уважаемым. Я сильно сомневался в поэтических дарованиях Винсента. Скорее всего, он украл эти стихи у убитого поэта, может того самого графа, который не так давно погиб, оставив очаровательную и далеко не безутешную вдову. Так же Винсент мог научиться плести рифмы посредством волшебства.
   Он продолжал расточать комплименты графини, при этом довольно часто поминая ее покойного супруга, с которым был якобы знаком и очень дружен. Свои почти что дружеские отношения со мной он постарался скрыть. Даже бровью не повел при моем приближении, будто мы всего лишь двое чужаков, случайно повстречавшихся в круговороте светских приемов, а не пара злоумышленников во имя запретной науки не раз смело предававших и веру, и честь, и закон. " Я не посмею разоблачить вас, монсеньер, но и вы не выдавайте меня", говорил лукавый взгляд Винсента, в то время как сам он продолжал расхваливать на все поэтические лады бесподобную осанку и алебастровую кожу хозяйки приема. Прекрасно изучив его, я мог лишь заметить, что Винсент может оценить по достоинству гранатовое колье, но ни как не лебединую шею, на которую оно надето.
   Зачем он здесь? Соскучился по человеческому обществу? Или решил пробраться в сокровищницы замка? Он не впервые устраивал маскарад. Я бы даже не удивился, узнав, что он назвался чужим именем. Рубиновая звездочка в проколотой мочке уха ослепительно блеснула, еще более подчеркивая мрачность черного кафтана. Напротив нас перед зеркальной стеной стоял большой напольный канделябр. Параллельно свету ложились продолговатые тени. Вот тень графини, сзади, должна быть, моя окрыленная тень, но Винсент стоял гордо и одиноко. За его плечами не было покорного теневого спутника, который бы повторял все его жесты и движения. Вот почему он все время облачался в угольно-черный бархат и почти никогда не снимал с плеч короткий плащ-крылатку. Надо же было чем-то компенсировать отсутствие тени.
  -- Мы преодолели горный перевал, и попали в засаду, - между тем продолжал рассказывать графине Винсент. - Ваш супруг мужественно сражался и если бы я вовремя пришел ему на помощь, то мог бы его спасти, но, увы, сам был тяжело ранен. Граф, конечно, был уже не молод и не мог выжить после многочисленных ранений, но он очень ценил нашу дружбу и умирая просил навестить вас. Эту просьбу я, к сожалению, не мог исполнить больше двух лет. Пришлось залечивать собственную рану и, конечно же, мстить.
   Невозможно было больше слушать околесицу, которую нес Винсент и я отошел в сторону, стараясь не выпускать из поля зрения необычную пару, преступного чародея и белокурую женщину. Не удивительно, почему собратья по профессии и учебе считали Винсента еретиком, заслужившим казни. Во имя достижения своей цели он не останавливался ни перед чем и надо признать, умел ради поднятия собственного авторитета выдумывать самые невероятные истории. Сочинял он отменно. Даже сейчас можно было поверить, что он до последней минуты сидел рядом со старым умирающим графом и слушал его наставления. Хотя скорее всего он сам убил вышеупомянутого аристократа, а теперь как ни в чем не бывало любезничал с графиней. Неужели он решил очаровать ее. Не плохо было бы к титулу поэта прибавить еще и графский вместе со всем состоянием убитого врага и рукой его вдовы. Интересно, так ли умна Франческа, чтобы раскусить обаятельно лгуна и меня, или ей тоже вскружит голову очарование двух прекрасных незнакомцев.
   Хотелось бы снова подняться в башню и постоять возле картины, но я заставил себя пройтись по крытым галереям и хотя бы из вежливости рассмотреть коллекцию старинного и современно оружия. Странное увлечение для дамы. На стенах, аккуратно закрепленные в держателях висели образцы старинных секир, копий, пик и алебард, наряду с ними встречались и последние модели огнестрельного оружия. Начищенные до блеска мушкеты, которые из-за обилия гравировки больше были пригодны для украшения, чем для профессиональной стрельбы. Я удивился, заметив меч с широким лезвием, которым, может быть, владел кто-то из моих ровесников. Как давно канули в Лету эти времена. Мир изменился, не только архитектура, оружие и мода, но и сами люди. Знать теперь гналась за просвещением, но Винсент не пускал к мосту новых учеников, хотел пресечь всякую конкуренцию, и частично у него это получалось.
   Один спасшийся подмастерье колдуна все-таки решился пожаловаться на опасного чародея, который охраняет проход к школе чернокнижия, но такие жалобы ни к чему не привели. Винсент взялся на правах сильного обегать единственный подход к мосту.
  -- Этот меч был здесь очень давно, я нашла его в подвалах на уровне фундамента, - Франческа подкралась не слышно и застала меня врасплох. Вид этого меча со сверкающим опалом в рукоятке - моего бездушного современника на миг усыпил бдительность.
  -- Думаю, это не единственный редкий экспонат в вашей коллекции?
  -- Да, не единственный, - гранатовые подвески сережек качнулись в такт согласному кивку. - Какое-то чувство подсказывает мне, что только вчера я столкнулась с настоящей долговечной редкостью.
   Конечно же, она имела в виду ни меня, и ни Винсента, но я испугался, не звучит ли моя речь странной или архаичной, но нет, люди чаще всего даже не догадывались, что перед ними стоит существо из другого века.
  -- Недавно к воротам вашего замка приходил бродячий живописец, не так ли?
  -- Да, - кивнула Франческа. - С его приходом все в замке встало вверх дном. Пока он гостил здесь, не было ни одной спокойной ночи, будто вслед за ним души всех предков вырвались из склепа и стали осаждать замок.
  -- Этот живописец? Он назвался Камилем? - начал осторожно допытываться я.
  -- Так вы его знаете? - подозрительно переспросила Франческа. - Он рисовал для вас что-то на заказ?
  -- Нет, - я провел пальцами по острию меча, висевшего на стене, и обернулся, чтобы заглянуть в лицо графини. - А почему вы спрашиваете?
  -- Картина - это всего лишь полотно, оживленное талантом художника. Смотря на нее я вижу всего лишь отражение того, что возможно когда-то имело место в жизни, но переводя взгляд на вас я понимаю, что вместо копии наконец-то нашла оригинал.
  -- То есть вы считаете, что купили чужой портрет. Но тогда почему живописец продал картину вам, а не мне?
  -- Продал? - удивленно переспросила она. - Нет, он мне ее подарил. Я могу ошибиться, но мне показалось, будто она тяготила его, и он хотел поскорее от нее избавиться.
  -- Еще бы, - усмехнулся я про себя, - не хочется таскать за собой портрет хозяина из-за которого чуть было не попал в упряжку.
  -- Полотно великолепно и загадочно, - продолжала воодушевленно рассказывать Франческа. Она взад-вперед расхаживала по галерее, пышные юбки колыхались и шелестели, завитки волос покачивались в такт движением. Ее ум был полностью занят изображением на холсте. - Краски совсем свежие, будто только что положены и в то же время создается ощущение, что эта картина - древность.
   В точку! Как она могла все угадать. Мысленно я аплодировал ее проницательности, но вслух с безразличием вымолвил.
  -- Не доверяйте иллюзиям!
  -- Таков ваш совет? - она была немного расстроена тем, что я как слушатель не проявил энтузиазма. Алебастровые плечи заметно поникли, мечтательное выражение сползло с лица, будто порвалась праздничная маска. Впервые я видел графиню печальной и угнетенной. Я взял ее под локоть, только чтобы успокоить.
  -- Рассудите сами, Франческа, стоит ли внимать советам незнакомца?
  -- Точно, я ведь даже еще не узнала, как вас зовут и кто вы?
   Она подняла взгляд на мою голову - вспомнила о венце. Венца уже не было, но Франческа смотрела так, будто на лбу у меня осталась сияющая печать.
  -- У меня было много титулов, но ни один из них меня не устраивал. В жизни мы всегда стремился к большему, чем имеем, - поспешно заметил я, чтобы отвлечь ее от размышлений о короне и таинственной связи между портретом и оригиналом. В голове как раз созрел хитроумный план.
  -- Счастлив, что вы позволили мне переступить порог вашего дома сегодняшней ночью, а завтра в то же время, я буду ждать вас у себя! - с мрачной торжественностью сообщил я.
  -- В поместье? - переспросила она, явно удивленная тем, что мне удалось привести огромный запущенный дворец в достойный вид за такой короткий срок.
  -- Нет, не там, - как можно более учтиво возразил я. - Вечером я пришлю за вами сани. Если вы настолько смелы, насколько хотите казаться окружающим, то не дерзнете отказаться от приглашения.
   Я слегка пожал ее руку и исчез, еще до того, как эхо моих слов успело раствориться в пустой галерее. Она испуганно и тщетно озиралась по сторонам, пытаясь найти собеседника, еще мгновение назад стоявшего перед ней.
   Сани, примчавшиеся за мной из моего собственного мрачного замка, стояли возле лесной дороги. Бешеные кони нехотя слушались возницу. Конями им оставаться лишь до того момента, пока сбруя поблескивает на их шеях. Нужно быть умелым наездником, чтобы удержать в руках власть над пойманным ветром.
   В вознице я сразу же узнал того ловкого малого, который занимался продажей поместья. На этот раз поверх невзрачной одежды он накинул длинную шубу из лисьего меха. Лихо надвинул на лоб такую же рыжую шапку, но при всем своем старании угодить хозяину имел отпугивающий вид. Я не приглашал его на работу. Скорее всего, он сам заявился к границам моих владений и предложил свои услуги. А поскольку ни один из гордых эльфов не освоился бы с ремеслом кучера, единственный претендент на это место был принят.
   Ловко запрыгнув в сани, я велел ему ехать домой, не к поместью безмолвных кариатид, а в мой замок. Кони быстро понеслись вперед, из-под полозьев вздымались валы снежных брызг. Храп лошадей напоминал хриплое обещание мести.
   За деревьями мелькали огоньки отдельных сторожек и маленьких домиков, но проезжая мимо обожженного куска земли, где еще день назад высились ряды хижин, можно было почувствовать уныние. Снежные заносы высились по краям темного участка прожженной почвы. Припорошенные метелицей остовы домов издалека выглядели невысокими сугробами. Вдали послышался звон бубенца и храп чужих лошадей. Из снежной мглы вынырнул крошечный огонек фонаря, с удивительной быстротой мчавшийся нам навстречу. На узкой дороге двум саням было не разминуться. Если б встреча состоялась на ближайшем перекрестке, столкновения можно было бы избежать. Возницы не успели сдержать лошадей. Чужие сани попытались объехать вбок, но для такого ловкого маневра оказались слишком широки и неповоротливы. Раздался испуганный храп коней, запутавшихся в постромках. Железные полозья сцепились. Скрежет металла о металл резал слух, но был менее неприятен, чем ругань встречного возницы. Он легко выпрыгнул из саней и продолжая сыпать проклятиями в наш адрес, смело зашагал к нам. Свет фонаря прикрепленного чуть выше упряжки высветил из темноты лицо пострадавшего и алый рубин, подобно кровавой капельке блестевшей в мочке левого уха. Неужто снова судьба свела меня с Винсентом? Заметив меня, он перестал ругаться, но крепко сжатые кулаки все еще были готовы к потасовке.
  -- Какой сюрприз, монсеньер! - через силу Винсент выдавил улыбку, больше похожую на гримасу. - А я- то думал вы предпочитаете несколько иной способ передвижения?
  -- А мне почему-то до сих пор казалось, что человек, помышляющий о пожаловании ему титула, не может опускаться до площадной брани и драк.
   Замечание попало в цель. Щеки Винсента залила краска гнева. Продолжить обмен колкостями ему помешала тройка вставших на дыбы коней. Он кинулся усмирять их, как простой грум, крепко схватил поводья и начал шептать какие-то успокаивающие слова, смысл которых ускользал от слушателя. Породистые вороные кони одной масти при нежном шепоте своего хозяина тут же успокоились. Винсент потрепал по холке одного из них и опустился на корточки, осматривая ущерб, причиненный чуть не перевернувшимся от столкновения саням.
  -- Ну, вот из креплений вылетели винты, - тоном обиженного ребенка заявил он. - Как я теперь поеду домой.
   Я выпрыгнул из саней прямо в снег, желая помочь Винсенту. Не трудно было повторить тот же опыт, что и с осью сломавшегося экипажа. Сам Винсент, скорее всего, не освоил такой простой и полезной магии. А может, способностью обновлять вещи при этом не прикасаясь к ним обладал только я. Во всяком случае, мне захотелось оказать ему услугу, но желание это улетучилось, как только я расслышал злобный шепот Винсента:
  -- Как обычно, ты виноват во всем.
  -- Что ты имеешь в виду? - я остановился, скрестил руки на груди и даже не потрудился поднять потерянные шурупы, которые валялись в снегу прямо у меня под ногами.
  -- Я имею в виду хотя бы эту деревню, - Винсент кивнул головой в сторону недавно образовавшейся пустоши. - Соседние феодалы приехали сегодня в столь плачевно известные угодья не для того, чтобы повеситься, а в пустом стремление выведать у графини подробности так называемого "драконьего налета".
  -- Да, именно, так они это называют, Эдвин, - снова кивнул Винсент, ощутив едва заметное замешательство. - Крестьяне заранее готовят вилы, чтобы расправиться с налетчиком, а тот, как ни в чем не бывало расхаживает по дамским гостиным.
  -- Не раздражай меня, Винсент. Если кто-то и успел сегодня побывать в будуаре графини, так это ты. Стихоплетство - лучший способ понравиться образованной леди. Кстати, где тебе удалось раздобыть стихи?
  -- Пришлось отобрать их у одного влюбленного идиота, - мрачно усмехнулся он. - И не осуждайте меня. Вам ли читать мне наставления о том, что жизнь одного поэта дороже, чем жизни всех тех людей, которые погибли в недавнем пожаре. Стансы к графине позволили мне заслужить ее доверие.
  -- Вернее купить это доверие баснями и комплиментами, - уточнил я и развернулся, желая поскорее уехать с места дорожного происшествия.
  -- А я слышал, что вы хотели бы купить у графини весьма ценный предмет роскоши? - крикнул Винсент мне в спину, надеясь, что я остановлюсь и снова засыплю его вопросами.
  -- Вдобавок ко всем твоим талантам, ты еще и весьма умелый шпион, - сухо заметил я и пораженный внезапной мыслью обернулся. - Кстати, может, ты хочешь, чтобы я подвез тебя до дома в своих санях. Задержка в пути мне не повредит. Только назови кучеру свой адрес. Мне будет любопытно посмотреть, где ты живешь.
  -- Нет-нет, - слишком поспешно возразил он, делая шаг назад от меня и моего странноватого на вид кучера. - Я не хотел бы вас затруднять, езжайте, я как-нибудь сам справлюсь с починкой или пешком доберусь до замка и попрошу помощи у нашей добродетельной графини.
   Он ядовито хохотнул при последнем предположении, очевидно, находя его очень забавным. Винсенту очень не хотелось показывать мне путь в его очередное логово. Вряд ли он мог позволить себе приобрести дом, подобающий аристократу. Я просто пожал плечами, этим простым жестом выразив легкое сожаление по поводу его отказа от совместной поездки. Гнедые в упряжке нетерпеливо ждали, когда им разрешат пронестись мимо накренившихся пострадавших саней. Возница тоже ожидал дальнейших команд. Я сам хотел поскорее подготовить замок к приезду Франчески и не мог задерживаться, чтобы проследить за Винсентом. Хотя было странно, почему он, преодолев перекресток дорог, вместо того, чтобы ехать от крепости, решил развернуться на обратную дорогу. Ведь если обогнуть крепость, то все пути ведут к моему новому поместью. А Винсента туда никто не приглашал.
   Никогда нельзя сказать, что у него на уме. Нельзя предположить, кто в данный момент является его врагом, а кто союзником. С тех пор, как Винсент впервые заявился ко мне со своими нелепыми предложениями, я привык считать его пустозвоном. Но надо отметить, хоть большинство его грандиозных планов в последнюю минуту срывались, некоторые задумки, тем не менее, были очень хитроумными.
   По крайней мере, благодаря его бдительности выпускников из школы чернокнижия стало вдвое меньше, а новые желающие поучиться вообще не имели возможности пересечь мост. Не то, чтобы я опасался конкуренции. Никто из простых магов не мог претендовать даже на малую часть моих сил. Просто мне было приятно, что на городских проспектах и площадях теперь намного реже встречаются одинокие мрачные фигуры моих злокозненных предшественников и последователей, одним словом, тех с кем нас связывает один страшный секрет. А раньше толпа пестрела загадочными особами. Многие из тех юных и старых магов, которых я замечал прежде, уже исчезли с лица земли - поплатись жизнью за полученную на краткий срок власть. Лишь я один смог достичь некой непостижимой ступени познания и удержать могущество при себе. Был еще и Винсент, который всеми праведными и неправедными путями пытался выжить в новом изменившемся с течением веков мире. Я недолюбливал его и одновременно уважал за его стойкость, за то, что он готов улыбаться и отпускать насмешки назло всем горестям, обрушившимся на него.
   Сани неслись вперед, взметая снежную бурю. Дорога стремительной лентой проносилась под копытами горячих, поджарых скакунов. И не за чем было превращаться в дракона, при такой быстрой езде любой мог представить, что у него за спиной вырастают крылья. Холодный ветер пробирал до костей. Уже давно я лишь наполовину ощущал холод. Ни болезнь, ни переохлаждение мне не грозили, ведь в крови и так бушует жар не выпущенного на волю драконьего огня. Кучер, напротив, потеплее кутался в свою лисью шубу и бормотал что-то о том, что в этих неезженых запретных владениях вечно стоит собачий холод. Его недовольный шепот заглушал звон бубенцов. Я особо не прислушивался, потому что после того, как мы пересекли незримую границу, никакого холода не ощущал. Лес был укрыт пушистым кружевом снега, на одиноких ручейках и болотцах поблескивала корочка льда, но воздух был свежим и приятным. Никакого мороза.
   Может, я один находясь на своих землях, не ощущаю кусающих порывов ледяного ветра и перемен температуры в воздушных массах. Ведь здесь мой дом, моя вторая родина. А, может быть, единственная. Живя при дворе короля, я чувствовал себя чужаком, хотя меня почитали, как младшего брата кронпринца. Значит ли это, что подсознательно уже с отроческих лет я мечтал вернуться сюда, в свой законный таинственный замок. Вокруг него одни леса, сугробы и невозделанная снежная целина, но замок высокими остроконечными башнями подпирающий свод неба принадлежит лишь мне одному.
   Уже издалека можно было рассмотреть внушительных размеров бастионы, массивную внешнюю стену - надежную защиту от врагов. Амбразуры, из которых поблескивали медные жерла пушек, стрельчатые окна - бойницы, зубцы крепостных стен. Все до мелочей продумано, чтобы отразить самую смелую атаку нападающих. А так же неведомым зодчим добавлены изящные украшения. Ряды скульптур на открытой галерее. Резные арки, на которые ложатся хлопья падающего снега и несколько прекрасных кариатид, поддерживающих своды башен, но все это слишком высоко, в недосягаемости от катапульт и стрел. Да, и кто решится, до этого не заложив душу, пойти на штурм такого замка?
   Кованые, ажурные решетки распахнулись перед санями. Подъемный мост был заранее опущен, как раз к приезду владельца замка. Во дворе пылало несколько факелов, выхватывая из темноты гладкий каменный настил под ногами и резной сруб колодца. Я не решился подойти ближе, чтобы проверить есть в нем вода или он давно высох, не хотел увидеть там отражение драконьей головы. Нельзя зря расстраиваться, когда ожидаешь гостей. Еще столько всего нужно успеть. Придется привести в порядок хотя бы несколько залов. Когда я был здесь в последний раз обстановка выглядела довольно скудной, не хватало мебели, даже многие гобелены были сотканы лишь наполовину.
   Хотя с чего бы мне так волноваться, я же просто собирался заманить графиню в ловушку? Какое мне дело понравится ей внутреннее убранство замка или нет? Неужели мои планы изменились? Лучше конечно было просто отвлечь ее, пока Перси или кто-то другой из моих слуг украдет картину. А потом всегда можно организовать несчастный случай на дороге. Какое-то мгновение я сомневался, но потом отмел в сторону все сомнения. Нет, нет и нет, я не собираюсь играть чужую роль, притворяться тем, кем не являюсь на самом деле. Хоть перед одним человеком я раскроюсь. Больше не будет красивого авантюриста и льстеца наподобие Винсента. Пусть Франческа заглянет мне в глаза и узнает, кто я есть на самом деле. Ее мечта сбудется. Она увидит своего темного кумира воплоти. Она единственная верила в то, что легенды лгут, что принц, ставший учеником колдуна все еще жив и бессмертной тенью скитается меж смертных. Как, ты, была близка к правде, Франческа. Как я сочувствовал тебе в тот момент, когда впервые увидел тебя, ведь ты всего лишь леди, осужденная всю свою жизнь провести в тесном аристократическом кругу, соблюдая его условности, тебе нет хода к школе чернокнижия и колдовским науках, в которых ты бы, несомненно, преуспела, будь у тебя такая возможность. Ты единственная, кто на краткий миг смог понять мои чувства и ты должна умереть. Такова судьба!
   С этими мыслями я дернул медное дверное кольцо и переступил порог. Вид преобразившегося холла на миг очаровал даже меня. Свечи в многочисленных бра, подсвечниках и канделябрах разом вспыхнули, как будто, приветствуя.
   Нельзя было не заметить, что в помещение прибавилось множество предметов роскоши, картин, гобеленов, канапе. Мраморные ступени широкой парадной лестницы манили подняться наверх, а на изящной ковки перилах застыли мрачные крылатые создания. Я хотел протянуть руку, чтобы коснуться химеры и несказанно изумился, поняв, что она не каменная. Живые красноватые глаза наблюдали за мной, но голова была почтительно склонена. Все эти темные тени с клювами и нетопыриными крыльями были живыми и ждали моего появления. Я прошел мимо ряда неподвижных фигур. Они, как будто, дополняли собой интерьер, придавали роскошному помещению мрачный и загадочный вид. Я не боялся их, но они испытывали страх передо мной и, казалось, ожидали повелений. Когда приедет Франческа, они должны сидеть еще более неподвижно, притвориться каменными, иначе придется прогнать их, а делать этого не хочется, ведь они, будто бы стали частью замка.
   Второй этаж был готов к приему гостей. Позвякивали хрустальные подвески люстр. Вышивка на ламбрекенах была закончена. Я ожидал увидеть пасторальные сцены, но вместо этого узнавал сценки из тех историй, которые прочел в старинных книгах во время своего заточения. Ни одна деталь обстановки не была лишней. Я невольно улыбнулся, заметив, что статуя Ланон Ши наконец-то заняла подобающее ей место в просторной нише под стеклянным куполом. Золотистый лавровый венец переливался на ее мраморных кудрях, даже ночью собирая крупицы света. Прекрасная, безмолвная муза! Суждено ли мне повстречать в жизни такой идеал? Скорее всего, такие надежды безрассудны и бесплодны. У меня уже есть замок, которому бы позавидовал любой правитель, мечтать о божественной спутнице - это уже излишек. И все-таки я мечтал оживить скульптуру, но боялся это сделать. А мраморные уста чуть улыбались и шептали " подожди, скоро ты встретишь на темной улице Лар мое живое воплощение" и шепот тут же затихал, рождая неосуществимые мечты.
   Я долго блуждал по длинным, великолепным анфиладам бальных залов. Раскрывал все новые и новые створчатые двери, заглядывал в озаренные тусклым пламенем свечей зеркала, любовался узором на цветных витражах. Это был целый неповторимый, сказочный мир, в котором я стал одиноким и единственным хозяином. Наверняка мои бесплотные подданные тайком подсматривали за мной. Что они видели? Златокудрый юноша - дракон ходит по залам и галереям своего замка. Есть ли в нем та самая скрытая опасная сила, которая заставит всем сверхъестественных существ подчиняться ему. Достоин ли он стать их императором, ведь они уже вручили ему корону.
   Я открыто решил доказать свою власть и уже нарушил первый закон тайного общества - пригласил к себе в гости смертную и собирался открыться ей. Если подданные не признают моей силы, то открыто восстанут против меня. Если мое могущество по-прежнему пугает их всех, то они покоряться моей воле и не тронут Франческу на пути к замку.
   Я услышал во дворе ржание коней и скрип полозьев по каменистому настилу. В окно было хорошо видно, как сани въехали во двор. Молчаливый кучер спрыгнул с облучка и помог графини спуститься на землю. Он был не в восторге от того, что приходиться обслуживать смертную и, судя по его неловким движениям, даже не знал о том, как следует угождать даме.
   Франческа, кутаясь в меховое манто, застыла перед ступеньками, ведущими к дверям. Она не решалась подойти ближе и дернуть за кольцо. Медная голова льва с разинутой пастью пугала ее так, словно была живой. Снежные хлопья садились на соболий мех на ее плечах, на непокрытые локоны и даже на темные ресницы. Снежинки почти не выделялись на фоне таких же белокурых волос. Стоя так неподвижно, Франческа могла замерзнуть насмерть. Что-то останавливало ее, не позволяя нарушить векового покоя, которым дышали монолитные стены. Я отдал приказ, и ворота сами распахнулись перед ней. Вначале стройная женская фигура отшатнулась, но потом нерешительно переступила через порог.
   Я не ошибся, определяя характер графини. Она смелая, раз по доброй воле явилась сюда, в логово зверя.
   Когда я вышел ей навстречу, она уже ступила на лестницу и вытянула руку вперед, желая коснуться темных крыл неведомого ей существа.
  -- Не прикасайтесь! - предупредил я.
  -- Почему? - она неловко убрала руку, и перевела взгляд на меня как раз в тот миг, когда притворявшаяся изваянием химера злобно оскалилась.
  -- Это опасно, - просто ответил ей я.
  -- А почему раньше проезжая мимо, я не видела никакой дороги сворачивающей в лес и к замку? - задала она новый вопрос. - Почему путь к вам открылся для меня только сегодня ночью?
  -- Потому, что вы получили приглашения? - отозвался я, стараясь сохранять беспечный вид.
  -- В таком случае я должна поблагодарить вас за это, мой прекрасный, безымянный господин, - преодолев последнюю ступень лестницы, Франческа остановилась рядом с нишей для статуи и присела в низком, глубоком реверансе, таком изящном, будто перед ней стоял не спокойный, бледный юноша, а облаченный в мантию император.
  -- Мое имя - Эдвин, если вас это интересует, - представился я и тут же пожалел об этом. Франческа подняла на меня лучезарные, вспыхнувшие огоньком узнавания глаза и тихо произнесла.
  -- Я так и знала. Для бессмертной истории достаточно одного имени, - она спохватилась, что сказала слишком много и кокетливо опустила ресницы. - Вы считаете, что я слишком увлекаюсь книгами?
  -- Это благородное увлечение, - парировал я, стараясь скрыть свои истинные чувства. Еще не наступил тот миг, когда я обернусь к ней лицом к лицу и дам взглянуть на черную крылатую тень слишком хорошо заметную в ясной голубой дужке моих глаз. Я намеренно провел ее в ярко освещенный зал, чтобы двукрылая тень за моими плечами была хорошо заметна. В полутемном коридоре Франческа могла принять ее просто за игру светотени. В камине полыхал огонь, согревая просторное каменное помещение. В замке всегда холодно, сколько бы топлива не сожрало пламя, но здесь почему-то было тепло. Каминный экран, не давал искам упасть на пушистый ковер под ногами. Длинный стол был уставлен графинами с разными сортами вина и всевозможными яствами. Букет свежесрезанных орхидей и нарциссов выглядел, как нечто чужеродное, ведь кругом зима, но Франческа принимала все чудеса, как должное. Она совсем не растерялась, хотя внутренне понимала, что переступила через хрупкую грань и очутилась в мире, напоминающем зазеркалье.
   Во главе стола гордо высилась резная спинка кресла, похожего на трон. Франческа по выгравированной среди резьбы короне поняла, что оно предназначено для хозяина и заняла более низкий стул, обитый парчой.
   Она давно сбросила мех. На тонкой шее переливались жемчужные нити. Ее плечи и руки утопали в черных кружевах. Белокурые локоны струились по спине. Кто она, моя утонченная, изнеженная гостья? Почти богиня и в моей голове болезненно отозвались слова "почти, но не совсем". Я мог читать ее мысли, чувствовать ее смятение, а значит она просто женщина, которая не может противостоять таинственному обаянию незнакомца.
   Она попалась в заранее расставленную ловушку, осталось только раскрыть все карты - рассказать ей о том, кто я, о разговоре, который я подслушал много лет назад, о том, почему на портрете за моей спиной парит крылатый демон. Я хотел объяснить ей все это с мрачным торжеством, но язык не поворачивался, чтобы начать обличительную речь.
   Что ж, времени у нас в запасе предостаточно. Вся ночь. Стоит немного поразвлечься. Не каждый день удается нарушить закон и безнаказанно принять в заповедных владениях такую очаровательную гостью. Я предложил ей вина, и некто невидимый тут же поднял стеклянный графин и наполнил ее бокал. Франческа ахнула. До этого она ни чем старалась не выдавать ни своего удивления, ни испуга, но на этот раз не могла сдержаться и переведя восторженный взгляд на меня севшим голосом прошептала:
  -- Восхитительно! Как вам это удается?
  -- Вы считаете меня придворным волшебником? - усмехнулся я. - Или просто ловким фокусником.
  -- Я считаю вас умнейшим и самым образованным человеком, - перед словом "человек" она немного помедлила, будто хотела, но не решалась назвать меня как-то иначе. И мне тут же стало интересно, кем она меня посчитала дьяволом, ангелом или смесью того и другого, а именно тем, кто я есть на самом деле - монсеньером драконом.
  -- При всех ваших знаниях и способностях, вы выглядите таким ...юным, - она недоверчиво разглядывала мое лицо, будто оно было всего лишь совершенной маской, которую легко можно снять, явив зрителям неприглядную действительность.
   Графиня уже совсем близко к истине, мелькнуло в голове, и она тут же отвела взгляд, явно смутилась, начала перебирать пальцами прядь своих волос. К вину она до сих пор не притронулась, будто боялась обжечься или отравиться одним глотком.
   Какая-то быстрая тень проскользнула мимо стола, остановилась рядом со мной, и я услышал у самого уха горячий предостерегающий шепот. Стоило отмахнуться, и тень тут же скользнула обратно к порогу. За тяжелыми портьерами полуприкрывавшими вход стоял Перси и терпеливо ждал, пока я прерву вечернюю трапезу, чтобы подойти к нему. Как не хотелось возвращаться к нудным и скучным делам в такой ответственный момент. Мне было бы так интересно заметить страх в глазах Франчески, когда она, наконец, с отрезвляющей ясностью поймет, что перед ней не галантный ухажер, а смерть. Но мое развлечение прервали, скрепя сердце я учтиво произнес:
  -- Чувствуйте себя, как дома, дорогая. Мне придется отлучиться ...всего на несколько минут, - я попытался выдавить улыбку и поспешил к выходу.
  -- Простите за вторжение, господин, - Перси отвел меня как можно дальше в тень галереи, чтобы до чуткого слуха графини не долетело ни единого слова, произнесенного между нами.
  -- Надеюсь, у тебя были веские причины, чтобы прервать мой пир, - строго заметил я. - В такой отдаленности от населенных пунктов мне не часто представится возможность развлечься.
  -- Ведь для вас расстояние - ничто, - смущенно вымолвил он.
  -- Полагаю, ты пришел рассказать о том, чего я пока еще не знаю.
  -- Да, - Перси замялся, не зная как облечь свои мысли в более менее почтительные выражения. - Слуга князя, тот, что семь лет пробыл у вас в плену...
  -- Камиль! Ты о нем говоришь? - в душе родились смутные подозрения. Камиль конечно же грезит о мести. В одиночку он бессилен, но в союзе с князем способен на все. Вернулся ли он к своего сюзерену? Он никогда не страдал от стеснительности, а, значит, не робея был готов стучаться в двери бывшего хозяина даже спустя такой внушительный срок.
  -- Что еще успел натворить Камиль? - я пронзительным взглядом уставился на Перси, желая прочесть его мысли, еще до того, как он произнесет слова.
  -- Он явился в резиденцию фей. Вслед за ним придет и князь. Камилю захотелось рассказать что-то о ваших преступлениях и неподобающем для правителя происхождении. Сначала, конечно же, его встретили смешками и улюлюканьем, но он научился убеждать. Элита ведет спор ...многие ссорятся. Я подумал, что вы захотите разобраться во всем самостоятельно.
   Я кивнул, снова мысленно переносясь в далекое прошлое, в пылающий гневом и презрением ко мне зал совета. Если бы тогда я не явился, чтобы смело отразить угрозы, то мог бы очутиться в первом же костре. Теперь история кажется повторялась, но уже не на королевском совете, а на суде избранных.
  -- Ты прав, Перси, мне не понабиться такой адвокат, как ты, я сам сумею постоять за собственные интересы, - я дружески потрепал его по плечу и двинулся туда, где оставил Франческу. Придется отослать ее назад и продолжить беседу в более подходящее время.
  -- Поспешите, иначе может быть слишком поздно, - предостерег Перси, его слова не перелетели порога, а заглохли в темноте галереи. К тому же Франчески за столом уже не было. Напитки и еда так и остались нетронутыми, а вот из соседнего зала доносились ласкающие слух звуки. Там стоял клавесин, которому было бы самое место в музыкальной комнате, но еще до того, как я вернулся в замок, кто-то поставил музыкальный инструмент из полированного красного дерева в самом центре прямоугольной залы. Франческа сидела на низкой тумбочке и едва касалась пальцами изящный белых клавиш, извлекая из клавесина дивную мелодию. Настенные бра давали достаточно света, чтобы рассмотреть увлеченное выражение на ее лице. Тяжелые бархатные шторы на высоких окнах были подняты, и можно было наблюдать, как вальсируют снежинки. Мороз разрисовал отдельные стеклышки. Франческа, как и я, не ощущала холода, она продолжала играть до тех пор, пока я не очутился по другую сторону клавесина. Моих шагов, конечно же, она расслышать не могла. Крышка тут же закрыла клавиши, чуть не прищемив ей пальцы.
  -- Увы, Франческа, непредвиденные дела вынуждают меня оставить вас.
   Она подняла на меня свои синие, удивительной глубины глаза и в этот миг, казалось, она наконец-то заметила моего крылатого черного спутника. Приняла ли она драконью тень за иллюзию, созданную далекими бликами, некий хитроумный оптический обман, чтобы напугать гостью, а потом вместе посмеяться над удачной шуткой. Или же Франческа разгадала саму суть всей интриги и моей неудавшейся затеи. Она послушно поднялась, пышные шифоновые юбки, обильно отороченные кружевом, зашуршали, как сухие осенние листья. Непослушные кудри рассыпались по плечам, скользнули на лиф платья, но она даже не попыталась поправить их или кокетливо улыбнуться. Красиво очерченные розовые губы были плотно сомкнуты, будто у обиженной девочки и я ощутил укол совести. Вот, она какая - изящная графиня этого века, до которого я не должен был дожить. И такой она сохраниться на многие последующие века в моей памяти, даже если коварный план осуществиться.
  -- Кучер отвезет вас обратно, - сухо бросил я, пытаясь пресечь всякие сожаления. Мне ли после всех тех ужасов, которые я пережил в подземельях князя, вдруг расчувствоваться при виде сельской барышни. Может, это ее страсть к сентиментальным романам оказалась такой заразительной. Хотя, нет, она вроде гораздо больше увлекалась мистицизмом и поэтому так боялась снова остаться наедине с моим зловещим диковатым на вид возницей.
  -- Ручаюсь, в сопровождении моего слуги вы будете в безопасности, - заверил ее я, а про себя подумал, что если кто-то и полетит сейчас навстречу собственной гибели, так это я сам. От князя и его приспешников можно ждать любой пакости. Они способны своими злыми языками убедить в своей правоте целую толпу людей или нелюдей, не все ли разно и у смертных, и у бессмертных есть уши, и те и другие могут принять на веру ложь. А кроме лжи, Ротберт может поведать слушателям о том, что несколько веков назад я был всего лишь человеком. Это простое объяснение может заставить многих презреть вчерашнего кумира.
  -- До скорой встречи, Франческа! По крайней мере, я надеюсь, что это встреча состоится.
   У выхода она задержалась, чтобы в последний раз обернуться ко мне, зрачки ее глаз расширились, как будто в испуге. Может, она правда испугалась того, что здесь увидела. После ее ухода в воздухе еще витал аромат фиалковых духов, слышался призрачный шелест шифона, а клавиши под откинувшейся крышкой сами по себе нервно дергались и издавали протяжные нестройные звуки, будто желая воспроизвести ту гармонию последовательных нот, которая так легко вытекала из-под тонких пальчиков Франчески.
   Как только отъехали сани, и затих звон бубенцов, я поспешил к тайному переходу, ведущему из замка к пристани. На долгое плаванье с удобствами на гондоле или в ладье у меня попросту не хватило бы времени. Проще всего было добраться до резиденции фей, как я это обычно делал, по воздуху. Проделанный с помощью собственных крыльев длинный путь до материка показался мне необычайно легким и коротким. Проскользнув тенью мимо пришвартованных к причалу лодок, барок и гондол, я очутился в самом беломраморном здание. Здесь, как обычно, все, даже сами стены мерцали ярким неземным свечением, как фейерверк расцвечивающим ночь. Преодолев один, потом второй лестничный марш я замедлил шаги. Двери залы, куда я уже однажды вошел с триумфом на этот раз были приоткрыты, будто кто-то подкарауливал приход незваного визитера. Подойдя ближе, я понял, что чудесные, злобные создания слишком увлечены долгой ссорой и не заметят, даже если посетитель подойдет к ним вплотную. Из зала доносились то заговорщические звуки тайного совещание, то взрыв открытого яростного спора.
  -- Говорю вам, я сам видел! - взволнованная речь Камиля доминировала над неодобрительным ропотом толпы. Кто-то сорвал берет с его головы, рыжие кудри разметались, напоминая яркое пламя. Сам Камиль претендовал на роль обличителя. Какая-то прелестная разъяренная фея с волосами цвета спелой пшеницы и злобными глазами вцепилась в его кафтан. Ткань с треском разорвалась, а на шее и плече Камиля, как печать, остался кровоточащий след от пяти ногтей.
  -- Клянись, что не лжешь, - потребовала она.
  -- Я уже поклялся, - огрызнулся он. - Где по-вашему я был эти семь лет? Никто не имел права накидывать на ветер узду.
  -- Это дело господина - наказать строптивого слугу, - заявил невысокого роста светлокудрый эльф, смерив Камиля таким презрительным взглядом, будто никс был не краше дождевого червя.
   Многие из избранных относились к нему не лучше, чем к насекомому, которое случайно проползло в бальный зал и, как это не смешно, пытается заявить свои права на одно из лучших мест. Но нашлись и такие, которые заинтересованно слушали разоблачительную речь.
  -- Скольких правителей вы свергли за меньшие проступки? - набрав воздуха в легкие, разом выдохнул Камиль, надеясь, что такой призыв будет подобен раскату грома.
  -- Тебя тогда здесь не было, - высокомерно заявила все та же фея. - Ты приполз намного позже, вслед за князем и хочешь устроить все так, чтобы здесь снова правил бал этот старикашка.
  -- Речь не об этом, - Камиль с достоинством поправил обрывки кафтана на плече и выпрямился. - Что будет с вашей империей, если единственный представитель верховной власти натаскает к вам во дворцы своих смертных друзей и подруг, а потом отпустит их восвояси. Захотят ли они хранить секрет нашего бытия или приведут в наш райский уголок свои войска.
  -- Это будет развлечение, - расхохоталась рыжеволосая сильфида. Она напомнила мне Сильвию не только цветом волос, но и гордой посадкой головы, надменным изгибом бровей, чувством превосходства над всеми окружающими. - Мы сами - легион, - твердо пояснила она. - Пусть приходят армии со всех сторон света, чем больше будет там суеверных и неверующих, тем веселее мы проведем время. Кто, кого предпочтет. Кто-то любит заставлять уверовать в нас, другие играют в шарады с суеверными. Все наши сословия будет поделены на роты и когорты, и у всех будет шанс поразвлечься.
  -- Так ли вы запоете, когда зло свершиться, - буркнул оскорбленный Камиль.
  -- Мы сами - зло, - беспечно отозвался кто-то из толпы и его голосок напоминал радостный колокольчик.
  -- Да, вы - зло, - Камиль остановился, окинул толпу торжествующим взглядом. - Но никто из вас не из убивал создания подобного себе. Это бы значило пролить родственную кровь. Тот, кто совершил такой проступок, заслуживает казни.
   Слова возымели действие. Слушатели, притихнув попятились от Камиля, оставив его одного на освободившемся пяточке паркета, как на отдельном островке. А вокруг подрагивали веером крылышки волшебных дам и сокрушенно опускались кудрявые головы эльфов.
  -- Никто не имел еще такой власти над нашими умами, как единственный законный император, - выступил из толпы тот же эльф. - Мы не хотим, чтобы было по-старому. Достаточно ежегодных выборов и сомнений. Венец правителя надо чтить.
  -- Ваш лучезарный государь всего на всего авантюрист и убийца. Князь подтвердит в любой момент, что он убил себе подобного, разодрал горло такому же дракону, как он сам.
   Одна крылатая дама в ужасе поднесла руку к собственному горлу, словно поранили ее саму. По толпе пробежала волна ропота.
  -- Разве такой господин заслуживает почтения? - продолжал настаивать Камиль. - Свергните его! Этот переворот не будет первым в вашей истории.
   Он неожиданно осекся, заметил меня в пролете дверей. Я прислонился спиной к косяку и равнодушным холодным взглядом смотрел на него, как на пустое место. Другие тоже начали оборачиваться, на смертельно побледневших лицах застыли страх, сомнение, боль. Разве могут бессмертные создание с начала времен получившие свое могущество так испугаться при виде "авантюриста", как выразился Камиль. Прекрасные образы застыли, как трагические маски. Все, будто, ждали, что я прожгу взглядом их насквозь, казню на месте, при этом не растратив даже малой толики своих сил.
  -- Чего вы ждете? Убийца заслуживает костра? - Камиль наконец обрел дар речи. Его голос сорвался на крик. - Он даже не надел короны, он пренебрегает всеми вами. Только костер очистит зло.
  -- Костер? - я надменно изогнул бровь, делая вид, что изумлен его тупостью. - Достаточно всего лишь ножа, чтобы порезать. Ты забыл, что самовозгорающаяся кровь может сильно обжечь того, кто ее пролил?
   Камиль чуть попятился, ища защиты в толпе, но все шарахались от него. Он остался один в центре залы, как прокаженный. Отличная мишень.
   Никто больше не смел произнести обвинений. Не было слышно ни роптаний, ни возмущений. Вид опасного золотоволосого юноши, которого они однажды уже видели, и в то же время продолжали считать незнакомцем, потряс их всех. Не имело значения даже то, что в торопят я накинул старый мятый плащ и забыл вместо ржавеющей шпаги пристегнуть новую. Они были заворожены лучистым взглядом, хранившем силу и крупицу теневого зла.
  -- Я никогда не стремился к получению венца, - заговорил я голосом сильным и чистым. Зловещие, музыкальные интонации, несомненно, потрясли бы не только их всех, но даже того смертного юношу, которым я когда-то был. Речь рождалась в уме, но выплывала откуда-то издалека, будто рожденная величественным эхом. - Тот, кто хочет жить в хаосе, без законов и без защиты может уйти прямо сейчас - двери распахнуты. Я не стану никого задерживать или переубеждать. Трудно жить под властью владыки, которого считаешь несправедливым.
   Я сделал паузу, ожидая возражений со стороны Камиля, но он молчал. Зрачки его глаз быстро бегали по зале, выискивая хоть одного сторонника, но таких не находилось. Те, кто до этого готовы были поддержать его, поспешно опускали взгляд и отступали на шаг. Я их отлично понимал, не хочется всего лишь за какие-то убеждения оказаться в одной повозке с приговоренным к казни. Камиль был одинок в кругу враждебных или равнодушных, скривившихся в презрении масок. Белые лица присутствующих прежде всего напоминали мне искусно вылепленные и подвижные гипсовые маски с яростными глазами, пылавшими неземным огнем. Еще минута и бальный зал взорвется гневом, как потревоженный улей. Только мое присутствие сдерживало от прямого нападения на лжесвидетеля. Ощущение того, что дракон находиться рядом подавляло их и заставляло молчать.
  -- Похоже, для меня больше нет места среди ваших вассалов, монсеньер, - произнес Камиль, с презрительной насмешкой выделив обращение, будто пытался исказить смысл слова и подчеркнуть то, что я не имею никаких прав на приобретенную власть.
  -- Будете ли вы справедливы по отношению ко мне? - надменно осведомился он и тут же прикусил язык так, что по нижней губе заструилась кровь. Похоже, мой слишком пристальный гипнотический взгляд опять сыграл с ним злую шутку.
  -- Я сделаю тебе самый ценный подарок, на который ты сейчас даже не рассчитываешь - твою жизнь.
   Он еще больше рассвирепел и этим рассмешил меня. Этот глупый щенок еще надеялся соревноваться со мной.
  -- Отнесись к этому спокойней, малыш, - звонко усмехнувшись, добавил я. - И запомни, я делаю тебе подарок, а не даю подаяние. Так, что злится не на что. С моей стороны это далеко не акт милосердия, просто мне хочется, чтобы ты, наконец, повзрослел и осознал низость своего проступка. Прощай!
   Он в последний раз оглядел залу, в тщетной надежде обнаружить тайного единомышленника, но увидел полукруг все тех же застывших, презрительных гримас. Изваянные с божественной красотой, трагические маски, как будто указывали ему путь к выходу и к вечному изгнанию. Их немое презрение было для Камиля хуже любых угроз. Он прошел к дверям, придерживая рукой лоскут порванного рукава, попытался толкнуть какого-то эльфа, но в ответ получил не менее злобный толчок. Кто-то плюнул ему под ноги. Уже раз выделившаяся агрессивная фея, воспользовавшись моментом, ударила его по щеке. Надо быть настороже с этой чаровницей, если она так яро защищает почти незнакомца, то ее преданность порывиста, так же быстро она может и возненавидеть того, за кого лишь недавно готова была умереть. Со всем этим сонмом неземных восхитительных созданий надо держаться так же осторожно, как на военных переговорах с неприятелем.
   Я нехотя отошел от дверного косяка, освобождая выход. Камиль задержался в пролете дверей. Секунду, показавшуюся целой вечностью всматривался в мое лицо, даже усмехнулся, словно желая сказать, что ему даром не нужно никаких благодеяний с моей стороны. Смотря, как он уходит, пытаясь сохранять внешнее достоинство, я даже почувствовал себя законченным злодеем, но на этот раз подобное определение позволило мне взойти на пьедестал, а не спустится с него. Победа на миг воспламенила кровь и заставила забыть о мрачном предчувствии скорой кончины. Теперь можно вернуться к оставленным делам, но при этом не забывать вдвое более бдительно приглядывать за событиями в империи. Урок, преподнесенный судьбой, был хорошо усвоен.
  -- Развлекайтесь! - произнес я, обращаясь к притихшей толпе. - Вечер не должен быть испорчен. Я дарю вам ночь веселья, а сам удаляюсь. И не вините ни в чем этого слабоумного, - я изящно махнул в сторону дверей, словно там задержалась аура вредного присутствия Камиля. - В конце концов, он тоже был полезен, дав своего рода подсказку. Отныне если кто-то посчитает себя обделенным, безвинно обиженным или ощутит какую-либо несправедливость со стороны верховной власти по отношению к себе, пусть смело является ко мне со своей жалобой.
   Слова прозвучали бы слишком напыщенно, если б не мертвенная холодность тона, каким они были сказаны. В них звенела стать, а чувство моего собственного превосходства над толпой прибавляло веса каждой реплики. Присутствующие жадно ловили слова, но желающих выразить недовольство так и не объявилось. Никто не хотел обжечься, а только этого и можно было ожидать при малейшем соприкосновение с драконом.
   Они остерегались и почитали своего нового владыку. Я в свою очередь пытался ничем не проявить своего восхищения столь блистательной и необычной публикой. Со стороны их всех можно было принять за одну пеструю карнавальную толпу. Только при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что идеальные лица вовсе не маски, роскошные кудри усыпанные блестками даже издали не сошли бы за парик. Больше всего поражало то, что радужные крылья дам, не приклеенные к костюму, а настоящие, живые. Точно такой же я видел эту самую толпу в мрачной зале под куполом, но тогда они могли при малейшем признаке малодушия напасть на меня и растерзать в клочья, а теперь спустя много лет испытывали страх передо мной.
   Фея, яро защищавшая мои интересы, присела в глубоком реверансе. Я прочел ее имя Анжелетт, по крайней мере, так она сама себя называла. До сих пор до нее доходили лишь слухи, теперь она что-то хотела спросить у меня самого, но не решалась.
  -- Тебе хочется знать правду, а не сплетни, как и всем здесь присутствующим, - я удивленно изогнул бровь. Кто может описать события достовернее, чем сам их участник. - В таком случае, истина перед вами. Князь отошел от дел и слегка повредился умом. Его вы больше не посмеете принимать на своих сборищах, это на сей день мое единственное требование. Княжна отправилась в добровольное изгнание и больше не почтит нас своим присутствием. Ход в империю для нее отныне закрыт.
   Анжелет поднялась, удовлетворенная моим ответом. Ее голова была все еще опущена в знак почтения, как при реверансе, но кроваво-алые губы сложились в торжествующую улыбку. В ответ на ее неприкрытую радость и почтение остальных на моем лице не дрогнул ни один мускул. Неужели кто-то мог ожидать, что равнодушный и хладнокровный правитель, наконец, выберет себе фаворитку?
  -- Счастливо оставаться, - развернувшись к выходу, бросил я и на одном нам понятном языке добавил " не в тени короны, а в лучах ее славы". Многие оценили эту реплику, поскольку при Ротберте все было иначе, но еще большие вздохнули с облегчением только после моего ухода - чем дальше огонь, тем дальше опасность.
   Лишь после моего ухода возобновились звуки клавикордов и шепотом передаваемые сплетни. Даже эти зловещие создания чувствовали себя скованно в присутствии того, кто возник из мрака неизвестности только для того, чтобы сжечь часть мира неугодную князю в массовом аутодафе. При всей их осведомленности, они знали обо мне только часть правды, но всей истины не мог поведать миру никто, кроме меня самого, даже Винсент. Так, по крайней мере, я думал, пока вновь не столкнулся с Франческой.
  
  
   Ссылки на бумажную книгу:
  
   https://ridero.ru/books/imperiya_drakona_2/
  
   https://www.ozon.ru/product/imperiya-drakona-2-177906672/
  
   Ссылка на цифровую книгу:
  
   https://www.litres.ru/natali-yakobson/plamya-i-zoloto/chitat-onlayn/
  
   Ссылка на статью в прессе:
  
   https://ekogradmoscow.ru/eko/ekoliteratura/eko-imperiya-tajniki-prirody
  
  
  
  
Графиня и дракон [Немецкое издание]
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"