Больше всего на свете баба Оля любила цветы, ну, если не брать в расчет внуков, конечно! А из всех цветов она отдавала предпочтение горделивому красному маку - все-таки это был любимый цвет той эпохи, в которой прошла ее молодость, это - во-первых. А во-вторых, так как молодость, к сожалению, давно прошла и приближалась, как бы того не хотелось, но старость, красный мак подходил ей еще и потому, что это довольно неприхотливый цветок, очень долго цветущий, не требующий особого ухода. Ей и сеять то его не надо каждый год - он был очень самостоятельный и со многими проблемами справлялся сам, в том числе и с этой. По тем же простым причинам Ольга любила и портулак, называя его ласково "коврик". Его веселый нрав позволял ей забыть о старости и болезнях.
Так вот цветов в палисаднике у бабы Оли развелось так много, что однажды им стало тесно. Кто-то из них, не помню кто, предложил выйти за ограду - мир посмотреть и себя показать. Пошли не все, а только самые храбрые. Сначала они просовывали любопытные головы в щели в заборе, но увидев, как один смелый портулачонок выскочил за ограду и отчаянно уселся рядом с колючей вредной крапивой, тоже полезли, отталкивая друг друга и перепираясь, кто первый.
О, как здесь было хорошо! Сколько нового и интересного! А главное, не было ненавистного сторожа-забора, который никуда не пускал, и от которого на них падала тень. Здесь было полно солнца, воздуха, но самыми интересными были люди. Цветы не могли на них насмотреться. Какие они разные! Как по-разному цвели и вели себя: одни спешили, другие часами стояли и разговаривали на своем человеческом языке. Были и такие, которые говорили непонятно на каком языке и вели себя странным образом. На таких цветам почему-то было не очень приятно смотреть, но не закрывать же глаза!
А люди тем временем тоже обратили внимание на храбрецов, осмелившихся вылезти за ограду. Они явно любовались ими. Но почему-то хвалили бабу Олю, говоря:
- Какая молодец, не только для себя вырастила, но и для других такую красоту.
Когда баба Оля услышала похвалу в свой адрес, она взяла лопату, вскопала землю за оградой, сделала аккуратную грядку и высадила в нее и другие цветы.
Не было ни одного живого существа, которое не обратило бы внимание на них. Цветы - за оградой, на улице, для всех! Даже самые грустные люди останавливались, и их лица озаряла добрая улыбка.
Любовалась своими цветами и баба Оля. Но однажды после дождя она с ужасом увидела, как их обрызгала, проезжающая мимо машина, потом какой-то малыш сорвал цветочек и тут же его выбросил . А после того, как одного пьяного прохожего занесло и он угодил ногой прямо в середину клумбы (правда, он извинился, увидев цветы), но этого она перенести не могла. Баба Оля в этот же вечер попросила зятя и он пригородил забор, обнес клумбу хоть и не высоким, но частым штакетником.
Теперь цветам не стало видно, что творится на улице. Им опять не хватало солнца, а главное, им не стало хватать человеческой любви, ведь они теперь, как и все нормальные цветы были за забором и на них почти перестали обращать внимание. А им так нравилось дарить окружающему их миру: детям, собакам, автомобилям и даже пьяному прохожему свою красоту и любовь! Ведь от этого все, даже пьяный прохожий, становились добрее и чуточку лучше.
Старый цветник
Лет 17 назад на живописном берегу Катуни одна семья купила домик и большой участок, заросший бурьяном "по самые уши". Борьба с сорняками закончилась благополучным распределением земли между садом, огородом и цветником.
Через некоторое время сад стал приносить трудолюбивым хозяевам фрукты, огород - овощи, а цветник - радость.
В цветнике-доме жило множество жильцов. Днем все они работали. Радовать людей - это тяжелый труд. Во-первых, надо всегда хорошо выглядеть, чтобы "не ударить в грязь лицом" в прямом и переносом смысле. Во-вторых, чтобы дарить хорошее настроение, надо уметь самим быть веселыми, жизнерадостными и общительными. А самое главное искренне любить людей.
Много лет цветы в этом цветнике прекрасно справлялись со своими обязанностями. По ночам они отдыхали от работы, устраивали балы и танцевали до утра. Правда, за исключением таких засонь, как портулак и ленок, которые рано закрывались на ключ, чтобы им не мешали спать.
Шло неумолимое время, их дом состарился. Многие его обитатели переехали в новое жилище - красивый, новый цветник. На старом месте остались лишь некоторые личности. Пышнотелая, ворчливая тётушка Гортензия принципиально не стала переезжать, несмотря на то, что её родственники переехали одни из первых.
- Поедем, - звали они её, - У нас рядом сосновый бор, свежий воздух. Там ходит гораздо больше людей, их надо радовать. Поедем, вся родня переезжает.
- Я не как все! - гордо сказала она им вслед.
- У вас сосновый бор, а у меня здесь Катунь и горы. Как они без меня? Не поеду ни за что!
Кроме тетушки Гортензии остались Ромашки, Рудбекии, Анютины глазки, Чертополох, Дельфиниум и Эдельвейсы.
Да, да эдельвейсы. Те самые, которые растут на неприступных скалах. В старый цветник они заселились совсем недавно, и после сурового высокогорья им показалось, что они попали в рай. К сожалению, они не понимали, что там, на скалах, где кроме них не было больше никакой растительности, они на фоне мрачных камней выглядели просто шикарно. Люди лезли в горы, чтобы специально увидеть их и порадоваться. А здесь, среди благоухания других цветов, эдельвейсы потерялись. И когда туристам показывали их, они разочарованно удивлялись:
- И это эдельвейсы?!
И тогда для поддержки их статуса экскурсоводу приходилось рассказывать легенду о красавице, поставившей условие влюбленным в нее юношам, что она выйдет замуж только за того, кто принесет ей букет эдельвейсов. Юноши уходили в горы за этими редкими цветами, но, возвращались ни с чем. Некоторые не возвращались вовсе. А красавица продолжала настаивать на своем условии. Спустя много лет один влюбленный все-таки принес ей букет эдельвейсов, но замуж не взял, потому что красавица за эти годы превратилась в старуху. После легенды люди более внимательно и уважительно разглядывали эти редкие цветы.
Оставшись в старом цветнике, все цветы еще больше сдружились, стали просто одной крепкой семьей. Конечно, у них там не всегда была полная идиллия. Как и во всякой семье случались иногда разногласия, но обычно они быстро заканчивались.
Ромашки были спокойны и покладисты, но иногда забывали следить за порядком. После долгих проливных дождей они разбрасывали на дорожки свои мокрые стебли-вещи и грязную обувь-листву. Первой начинала возмущаться желтая рудбекия.
- Терпеть не могу беспорядка! Подберите свои вещи - людям невозможно пройти по дорожке. Чертополох молчал, но хмурил свои синие, колючие брови, всем своим видом показывая недовольство.
Анютиных глазок было много, они жили дружно со всеми цветами. Их устраивало все. Они не любили ссориться и всегда всех мирили.
- Перестаньте ссориться, дождь уже заканчивается, скоро выглянет солнышко, будет сухо и чисто.
Важный, немного высокомерный дельфиниум частенько язвил, потому, что вообще-то он был ядовитый:
- Как же, дождешься тут этого солнышка!
Но долго грустить и сориться цветы не могли. Тратить на такие глупости драгоценное время было бы просто глупо. Ведь день - для того, чтобы радовать людей, а ночь - чтобы слушать, как шумит Катунь, наблюдать, как красавица Луна прокладывает по воде свою сказочную, лунно-латунную дорожку к сердцам людей и к ним - таинственным, необыкновенным, таким прекрасным космическим пришельцам - цветам.
Цветы знали, что жизнь с каждым днем станет все интереснее и увлекательнее, если рядом будет жить любовь.
***
За три месяца проживания на Алтае я привыкла разговаривать с Катунью. По всей ночи через открытое окно до меня доносился ее спокойный и уверенный шум, принося и мне спокойствие и уверенность.
Ежедневно, выходя утром из дома, я видела реку и мысленно здоровалась с ней. Катунь отвечала мне. Это было совершенно точно. С моего места на полянке, где я выполняла упражнения, через резную калитку она виднелась, сверкающая в лучах восходящего солнца. Стоящие слева и справа от меня этого блеска не видели. А я ровно полчаса любовалась. Впечатление каждый раз было такое, как будто передо мной волшебная дверца в сказочный мир. Река манила, и я, поддавшись этому соблазну, каждое утро после зарядки бежала на берег.
- Здравствуй, Кадын (госпожа), - уважительно говорила я и входила в ее живые воды, не глубоко. Так надо - Катунь не любит беспечных. Я омывала лицо и руки, брела по песчаному, местами каменистому дну, пока ноги не начинали коченеть от ледяной воды. Потом выходила и садилась на какой-нибудь прибрежный большой камень. Сидела тихо, чтобы слышать её голос. А она говорила и говорила, как будто наскучавшись за ночь. Волны тихонько шевелились, сплетая и расплетая причудливые лепестки. И вся она казалась мне каким-то огромным прекрасным цветком.
- До свидания, Кадын, до вечера...
Вечером, после работы, я снова у ее ног. Она приберегла для меня красивые камешки, от которых невозможно оторвать глаз. Я набираю немного - она не любит жадных.
Вижу, как в нескольких местах шевелится песок - это роднички. Они торопятся породниться с Катунью. Река благосклонно принимает их. И вот уже они - одно целое. Родники - от слова родные.
- До свидания, Кадын, родная, до завтра...
***
Туман зацепился за вершину горы под названием "Обзорная". Другие его сородичи уже спустились по каменным осыпям и скалистым выступам вниз к реке, чтобы зарядиться от нее силой, а этот сидел на вершине и смотрел на свои владения. Наверное, он ощущал пьянящее чувство покорителя вершины.
Кто хоть раз побывал в горах, вернется туда еще раз. Это аксиома, закон. Поэтому, если вы будете в горах, то всегда повстречаете Его. Туман - неизменный спутник гор, их фанат.
***
Сегодня, когда я тихо покачивалась в кресле на веранде и читала полюбившийся мне журнал "Благодарение", ко мне прилетела необычная бабочка. Кроме того, что она была необыкновенно красива, она еще была удивительно любопытна. Сначала она, как бы невзначай, села на мою руку, потом, показывая полное доверие - на щеку. Я замерла, сидела, не шевелясь, боясь вспугнуть это чудо. Через минуту со щеки она перелетела на страницу журнала и долго исследовала его, ползая по строчкам. Так вот чего ей надо было! - поняла я. Журнал понравился не одной мне.
***
По испеченному полуденным солнцем тротуару плавно струилась маленькая змейка. Я предупредительно остановилась, пропуская её вперед. Мне казалось, что она должна поторопиться и прибавить скорости, увидев меня. Но размеренно покачиваясь из стороны в сторону, гадюка спокойно и уверенно продолжала свой путь. Поравнявшись с крыльцом летнего домика для туристов, она степенно скрылась под его надежную тень.
Уверенность, спокойствие и максимализм, присущие всем молодым, были свойственны и этой уважаемой особе.
***
Однажды в открытое окно залетела бабочка, каких мы в детстве называли "цыганочками". Она стала нервно биться в стекло, ища выхода. Я аккуратно взяла её и выпустила, но она, сделав небольшой круг, опять влетела в комнату. Мне пришлось снова нежно "выкинуть её за борт". Бабочка, как бы оправдывая свое название, настойчиво влетела обратно. Так повторялось несколько раз. Наконец я поняла, что надо исполнить ее желание и оставить в доме. Скоро она присмирела, тихо сидела на окне и внимательно вглядывалась за тем, как ночь набрасывала на день черную вуаль. Утром, когда солнце заглянуло к нам в комнату, бабочка легко распрощалась со мной. Вылетев в окно, она крутнулась передо мной словно в танце, махнула крылом и скоро исчезла.
Кто знает, может, мы еще встретимся, теперь уже в её доме среди благоухающих цветов. Я думаю - она гостеприимная и не станет выталкивать меня, как когда-то я её.
***
От счастья, что всюду царствует солнце и март,
сверкают и светятся в улицах лужи. Их многочисленные, непослушные дети-ручейки, почуяв слабинку, разбежались кто куда. Не удержишь!
От некоторых пессимистов можно услышать о противной весенней слякоти, но оптимисты понимают, как сочно на её фоне желтеет по обочинам дороги прошлогодняя трава, на пока ещё снежном островке лихо торчит чертополох - у него начинается новый жизненный этап, а значит - свеженький наряд, удивительные встречи, и снова любовь!
Март настолько тепл, что от его добросердечности на белых березах запестрели веснушки. Модницам-берёзам веснушки не по душе, и они собрались принарядиться, дабы эти "крапинки" не слишком бросались в глаза прохожим. На ветках увеличились почки, готовясь к раскрытию. Совсем скоро разряженные березы пойдут по подиуму, восхищая, как местных, так и приезжих любителей моды.
На всю эту подготовительную кутерьму сверху смотрит светлый лик неба. Если приглядеться, обязательно увидишь его внимательный и добрый взгляд.
Друзья
В библиотеку забегают два мальчика: один армянской национальности, другой - русский. Оба в один голос кричат:
- Мы хотим записаться в вашу библиотеку!
- Хорошо, - соглашается библиотекарь.
- Тебя как зовут? - спрашивает она чернявого мальчика.
Мило улыбнувшись, он говорит:
- Микоян, Гена.
На вопросительный взгляд библиотекаря он с достоинством отвечает:
- Вообще-то мое имя Гога, но мне нравится, когда меня в школе Геной зовут.
- Ну, а ты у нас кто? -спрашивает шустрого, рыжего парнишку.
- Я - Сидоров, - ждет, когда библиотекарь напишет, заглядывая к ней в тетрадь через кафедру и, когда ее ручка останавливается, чтобы дальше писать имя, добавляет уверенно и гордо:
- Гога!
Ручка застывает на месте.
- Почему "Гога"?
- Да, я так-то Витька, но мне ваще Гога нравится, прикольное имя. Напишите Гога, - умоляет он, видя нерешительность ручки.
- Хорошо, - смеется библиотекарь.
- Я напишу "Витя", а в скобочках себе помечу "Гога"
- Нет, лучше наоборот сделайте! - упрямо настаивает рыжик.
В этот момент Генка, который Гога, поднимает глаза на часы и в ужасе кричит:
- Гога, бежим, уже тренировка началась!
Гога, который Витька, аж подпрыгнул.
- Ну все, Генка, нам щас от тренера влетит! Бежим!
Они вихрем бросились к двери. Уже выбегая, на полном ходу, Витька, то есть Гога, уточнил:
-Вы там "Гога" написали?
- Да, Гога, - успокоила библиотекарь.
Открытка
Вовка хочет быть шофером, ну, на худой конец, милиционером. В библиотеке он свой человек. Уже на несколько раз пересмотрел все журналы "За рулем". А как вы хотели? Стать шофером - дело не шуточное!
Когда шоферское дело было изучено досконально, он взялся осваивать еще одну профессию - милиционера. Ему вручили целую подшивку старых журналов "Милиция". Несколько дней ушло на изучение этой сложной, но важной профессии.
Домой он не торопился. Там был вечно пьяный отец и сердитая мама. Поэтому каждый день после школы Вовка спешил в библиотеку.
Библиотекарь, Наталья Михайловна, до того, как стать библиотекарем, видимо, была шофером. Она знала марки машин, из каких деталей эти машины состоят, какую развивают скорость. О работе милиционера она тоже знала. Может и милиционером работала, но об этом он еще не успел спросить.
Когда он устал от большого потока информации, свалившейся на него, ему дали альбомный лист и фломастеры, и он с удовольствием занялся творческой деятельностью - старательно рисовал тормоз, сцепление и газ в кабине только что созданного им автомобиля. Полюбовался ими и тут вспомнил, что через три дня у него будет день рождения. Вовка снова взялся за работу. Долго и старательно что-то писал, потом свернул лист пополам, послюнил палец и склеил половинки. Подошел к Наталье Михайловне,
- Это вам! Ну, я побежал, а то мамка мне башку оторвет, что долго.
Библиотекарь взяла в руки Вовкино произведение искусства. На переднем листке было написано:
ОТКРЫТКА ДЛЯ НАТАЛИ МИХАЛАВНЫ.
Открыв ее, она прочла.
ДАРАГАЯ НАТАЛЯ МИХАЛАВНА
ПАЗДРАВЛЯЮ ВАС С МОИМ ДНЕМ РАЖДЕНИЮ.
ЖИЛАЮ ВАМ ЗДАРОЯ ЩАСТЯ У МИНЯ СКОРА ПРАЗНИК ТАМ БУДИТ КАНФЕТЫ ТОРТ И ВСЕ ВСЕ. ПРИХАДИТИ К НАМ В ГОСТИ
ТОЛЬКА НИ ЗАБУТИ ПАДАРОК
Свободная художница
Сегодня на экскурсию в нашу частную картинную галерею пришла сама скромность, с теплыми кошачьими глазами. Ее образ напомнил мне образы деревенских женщин начала двадцатого века. На ней была собранная на талии в "татьянку" юбка, простая ситцевая кофта, открывающая крепкие, загорелые плечи и шею. Я посмотрела на ее руки и поняла, что крестьянской работы они не пробовали. Когда она заговорила, я только еще раз в этом убедилась. Несоответствие внешнего облика и грамотно построенной речи сначала поразило, но очень скоро я об этом просто забыла. Она рассказала, что окончила художественное училище, рисует в разных техниках, в последнее время отдает предпочтение акриловым краскам.
Оказалось, что живет она под Москвой, вместе со своей мамой. Сказать "живет под Москвой" в этом случае ничего не сказать. Гиляра, как представилась эта женщина, всегда в пути. Она смотрит, изучает мир и ищет в нем себя.
-Когда-то, - говорит она - Я пробовала создать семью, но все мои попытки заканчивались ничем. Почему-то молодые люди, которые мне попадались, были пьющие. Но я свято верила, что могу их исправить. И в двух случаях из семи мне, на самом деле, удалось это сделать. Жаль только, что исправившись, они уходили к другим женщинам.
А Гиляра опять оставалась одна. Тога она приняла решение - чем мучиться, пытаясь кого-то переделать, лучше воспитывать себя. Одним из методов воспитания выбрала путешествия. С тех пор бродит по свету 15 лет. Деньги, необходимые на дорогу и питание зарабатывает тем, что нанимается расписывать стены, потолки в детских садах и больницах.
- Правда, часто платят так мало, что хватает только на краски.
Тогда она рисует по дороге портреты всем желающим, мастерит сувениры из дерева, корней, расписывает дорожные камни и, продавая их, прокладывает себе дорогу все дальше и дальше по свету.
На мою фразу, что я не была в Петербурге, она очень просто сказала:
- Да, там есть что посмотреть. А я туда попала совершенно случайно. В нашем доме жил дедушка и ему как ветерану войны дали два билета бесплатно в этот удивительный город. Но желающих сопровождать его среди родственников не нашлось. Тогда он, зная, что я люблю путешествовать, предложил мне, а я, конечно, с удовольствием согласилась. И дедулю свозила, и сама скаталась! Правда, в самолете он меня напугал - умирать вздумал, но слава Богу, откачали.
Гиляра долго ходила по нашей выставке, смотрела профессиональным взглядом, хвалила художников за те моменты, которые ей особо понравились. Даже в ранних работах, она нашла "изюминку"
- Видно, что художник делал это с большим чувством, теплотой и любовью!
Было понятно, что Гиляра очень тонко все чувствует, что человек она крайне тактичный и деликатный. По окончании экскурсии она почему-то спросила:
- Я ничем Вас не обидела?
Да, сколько было таких, которые не могли спокойно переносить успех других и тогда в ход шли любые средства и доводы. Вплоть до полного пренебрежения. Человеческая зависть - губительный порок в первую очередь для самих завистников, да и для тех, на кого она направлена, если этот человек слаб духовно.
После часовой беседы с Гилярой, мы договорились встретиться еще вечером на Катуни, чтобы продолжить интересное для всех общение.
И вот уже вечером сидим на бревнышке у зеленовато-молочной реки: слушаем катунский шепоток и рассказы Гиляры о том, как она от московской жары убежала однажды на Кольский полуостров, как ходила одна на плато Укок, а оттуда под Белуху, где ей всю ночь не давал спать толи снежный человек, толи медведь - она так и не поняла. Он ходил вокруг ее палатки, топая и тяжело дыша. А когда она 4 раза выбегала с фонариком, то никого вокруг не было.
- Не ходи одна, это опасно, - пробовали мы убедить ее, понимая, что говорим зря - все равно пойдет. Это уже образ жизни, многолетняя привычка, без которой она просто не сможет жить.
Легкого тебе пути, Гиляра, и добрых людей на твоих дорогах!