Гроф Конклин, "Предисловие к "Ярости" Генри Каттнера".
* * * * *
ОЧЕНЬ КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ПРЕДЫДУЩИХ СЕРИЙ:
Примерно 30 миллионов лет до н.э. - в результате загадочного природного катаклизма в грядущей Антарктиде сохраняются изолированные теплые оазисы, в которых уцелели доисторические животные и растения.
Примерно 10 тысяч лет до н.э. - индейцы, мигрировавшие в Антарктиду из Южной Америки, создали высокоразвитую культуру, не уступающую цивилизациям инков или ацтеков. От позднейших европейских колонизаторов они получили прозвище "египтянцы" (Egypsians) - за сходство своих пирамид с пирамидами древнего Египта.
Вторая половина 16 - конец 18 века. Спорадические контакты с европейцами приводят к полному вымиранию египтянцев от занесенных микробов Старого и Нового Света (см. рассказ "Пламень Ушуразорвала").
Конец 18 века - Британская Империя, потерявшая тринадцать американских колоний, начинает активную колонизацию теплых оазисов Антарктиды. Британская колония получает имя "Новый (Южный) Альбион". К началу ХХ века Новый Альбион благодаря своим природным ресурсам (нефть, золото, гелий) становится одним из самых могущественных и процветающих доминионов Британской Империи с населением в несколько миллионов человек (см. новеллу "Шерлок Холмс: Смертельные схватки").
Другие великие державы (Голландия, Россия, позднее - Германия) пытаются основать в Антарктиде свои колонии, но их население никогда не превышает несколько тысяч или даже сотен человек.
Первая половина 19 века. По итогам Наполеоновских войн происходит новый передел мира. Среди прочих трофеев Британия получает бОльшую часть Антарктики и Южную Африку; Голландия - Австралию и Японию.
Около 1830 года. Бельгийская революция потерпела поражение, Великие Нидерланды остаются единым государством. Голландским и бельгийским элитам удается прийти к компромиссу. Государство трансформируется в "Соединенное Королевство Бельгии и Голландии", известное за своими пределами просто как "Белголландия".
Около 1850-53 гг. В результате войны между Севером и Югом Соединенные Штаты Америки распадаются на два государства - собственно США и Конфедерация.
1904-1905. Русско-белголландская война в Тихом океане (см. рассказ "Ржавые люди на земле").
1913-1919. Первая Мировая Война (см. роман "Кайзер Банзай").
По итогам затянувшейся Первой Мировой войны Германская Империя разгромлена, расчленена на множество независимых государств (Пруссия, Саксония и т.д.) и на долгие годы выбывает из мировой политики. В России происходит революция, к власти приходят левые эсеры под руководством Марии Спиридоновой.
Британская Империя, Новый Альбион, Советская Россия, американские государства и другие западные союзники сражаются против Белголландской Империи и ее вассалов. Белголландия терпит полное поражение и ликвидируется победителями. Ее тихоокеанские владения, населенные белыми колонистами, трансформируются в Танзанию (Республика Тасмании, Австралии и Новой Зеландии). Японская Республика получает независимость. Юголландия (старая голландская колония в Антарктике) аннексируется Новым Альбионом.
Около 1945 - к власти в Новом Альбионе приходит скрытая орвеллианская диктатура, агенты которой неоднократно переписывают историю этого мира.
Около 1947 - вторжение в Новый Альбион таинственных завоевателей из альтернативного мира. Уничтожены с помощью Японской Республики и других союзников.
Бронепластинки с лязгом и грохотом разлетелись в разные стороны. Лейтенант Вульф, уже успевший отстегнуть ремни безопасности, выглянул наружу, перегнулся через посадочные поручни, сорвал кислородную маску и от души проблевался. И только потом перевел дух, вытер лицо и осмотрелся.
Спускаемый аппарат приземлился удачно - прямо в центре лагеря баксов. Ударная волна тормозных двигателей разметала палатки, бамбуковые хижины, бамбуковые заборчики и даже бамбуковые вышки. Сброшенные защитные пластинки сработали как гранатные осколки добавили в этот мир хаоса и разрушения. И смерти - трупы в черно-зеленом камуфляже были повсюду. На траве, на кустах и даже на деревьях.
Впрочем, даже в этом аду кто-то ухитрился уцелеть. Краем левого глаза лейтенант Вульф заметил шевеление в куче бамбуковых палок и потянулся за пистолетом. Бакс, выбравшийся из-под развалин аборигенской хижины, оказался крепким парнем, к тому же вооруженным до зубов и готовым ко всему. Даже не отряхнулся - сразу встал на колено и принялся искать цель стволом автомата. Но Вульф выстрелил первым и даже ухитрился не промазать, хотя рука все еще дрожала - их здорово трясло по дороге сюда.
- Все на выход, оружие наизготовку! - прохрипел лейтенант и первым спрыгнул на твердую землю. Остальные спейсмарины последовали за ним.
Не прошло и десяти минут, как все было кончено. Немногие уцелевшие баксы были слишком ошеломлены и не сумели оказать достойного сопротивления. Один или два, посмевшие поднять оружие, были застрелены на месте, остальных согнали на лужайку рядом с кораблем. Лейтенант Вульф был счастлив - чистая работа и ноль потерь. Эх, всегда бы так!
- Кто-нибудь из вас, уродов, говорит по-английски? - поинтересовался офицер у пленников и при этом недовольно поморщился. К вопросу о потерях -- своего переводчика (лояльного и надежного аборигена) отряд потерял на прошлой неделе, а нового так до сих пор и не прислали. - Где ваш командир и комиссар?
- Они все погибли, - один из баксов указал на кучу трупов у себя за спиной. - Все погибли.
Лейтенант Вульф скорчил недовольную гримасу и окинул пленных баксов долгим и пристальным взглядом. Какие-то они все несчастные и изможденные. Похоже, от них не будет никакого толка. Допрашивать нет времени - скоро, привлеченные грохотом взрывов, к месту посадки дропшипа подтянутся другие отряды баксов. Тащить за собой? Лишняя головная боль. К черту. Соберем все документы и карты какие найдем, контрразведчикам на родной базе этого хватит.
- Кончайте с ними, Маклин, - приказал Вульф первому сержанту и повернулся ко второму. - Кегресс, возьмите своих ребят и еще раз осмотрите лагерь - не пропустили ли чего.
Сержант Кегресс кивнул и бросился выполнять приказ. Сержант Маклин, в свою очередь, ухмыльнулся и извлек из ножен старую белголландскую катану -- трофей, добытый его отцом где-то на Тихом океане. Лейтенант Вульф отвернулся. Он не любил все эти азиатские излишества - мечи, топоры, бензопилы. Проще надо быть. Пуля в голову - и делу конец. Впрочем, в планах Маклина была своя сермяжная правда - путь до родной базы неблизкий, патроны следовало поберечь. К тому же сержант Маклин был хорошим бойцом, следовало его поощрять. Пусть развлечется немного...
- Сэр, мы нашли еще одного, - доложил вернувшийся Кегресс. - Он без сознания, и, похоже, тяжело ранен.
- Ну так избавьте его от мучений, - пожал плечами командир.
- Но этот парень белый, - уточнил сержант. - Похож на европейца или американца.
- Белый? - вскинулся Вульф. - Это может быть один из наших пленных! Медик! За мной, взглянем на него.
- На нем униформа баксов, - добавил Кегресс.
- Не имеет значения, - отозвался лейтенант, - нашу форму отобрали, переодели в свое рванье...
- Новенькая униформа, - поведал сержант.
Вульф тяжело вздохнул. Сержант Кегресс был невыносим - никогда не доложит все сразу, будет выдавливать из себя информацию по капле.
- Новая форма? - переспросил командир. - Хм. Наемник? - Вульфу и его парням уже приходилось натыкаться в этих джунглях на недобитых белголландцев и других солдат удачи. - Ладно, нет смысла гадать, вот прямо сейчас все и выясним.
Пока они добирались до места назначения, таинственный незнакомец, окруженный солдатами Кегресса, успел прийти в себя и сейчас изучал окружающий мир пресловутыми мутными глазами. Действительно, белый, даже белобрысый. Здоровый ублюдок, почти два метра и, должно быть, добрая сотня килограмм. "Пусть он окажется врагом", - цинично подумал Вульф, - "тогда прикончим его на месте. Еще не хватало тащить такую тушу на себе через джунгли".
- Кто вы такой? - вежливо поинтересовался лейтенант, в то время как медик занялся ранами незнакомца.
Белый парень в униформе баксов отозвался не сразу. Первым делом откашлялся и выплюнул сгусток крови.
- Вы меня понимаете? - добавил Вульф. - Спик инглиш? Спрекен недерланс? Эээ... Бангла балате на?
- Akh ty suka, yob tvoyu mat, - наконец-то соизволил ответить незнакомец. - Khren tebe v zhopu, pederast amerikanskiy.
Лейтенант Вульф тяжело вздохнул - не в первый и далеко не в последний раз за этот день. Он не понял ни слова, но все-таки узнал язык. Похоже, все-таки придется тащить его за собой -- или на себе. Это слишком ценный пленник, чтобы просто прикончить его и бросить на растерзание местным табаки и шерханам.
Табаки и шерханам.
Лейтенант Вульф очень любил Киплинга и потому цитировал его при каждом удобном случае -- необязательно вслух, иногда даже в собственных мыслях. Таков был его крест -- то есть бремя.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
- Ястребы Альбиона -
"You fool! You fell victim to one of the classic blunders - The most famous of which is "never get involved in a land war in Asia".
Уильям Голдман, "Принцесса-невеста".
* * * * *
Вице-адмирал сэр Джеймс Хеллборн, генеральный директор Секретной Службы ЮАР, кавалер Ордена Британской Империи, командор Ордена Южного Креста, кавалер Ордена Достопочтенного Корейского Дракона, барон фон Хеллборн-Вестфален и прочая, прочая, прочая, стоял у стены.
Это была другая стена, в другом кабинете, и карта перед ним висела совсем другая - одна из многих.
Кабинет, доставшийся в наследство от адмирала Мартина М. Мартина, между прочим, был огромен. Три уровня и бесконечное число квадратных метров. Джеймс Хеллборн поселился здесь много месяцев назад, но так и не успел побывать во всех его углах. Вот и сейчас ему было не до этого. Вице-адмирал стоял перед огромной картой Бангладеша и втыкал в нее разноцветные флажки.
"Мы совершили классическую ошибку - ввязались в сухопутную войну в Азии".
Флот бенгальского Падишаха-Императора лежал на дне океана, сам падишах и добрая часть его клевретов лежали под землей. Новорожденная Республика Бангла-Деш признала себя побежденной и подписала капитуляцию. Это было непросто провернуть -- уж кто-кто, а Хеллборн кое-что знал о внутренних пружинах и механизмах той войны. Но так или иначе, складывалось впечатление, что окончательная победа и несколько мирных лет не за горами.
Наивные.
Они забыли, что никакая победа над врагами мира и человеческого рода не может быть окончательной.
Никогда.
Самое интересное только начиналось.
Северный Бангладеш, захваченный коммунистическими мятежниками, отказался признать мирный договор и новое правительство в Дакке. У "Марионеточного режима Южного Бангладеша" отчаянно не хватало сил, чтобы противостоять красным. Западные державы неохотно, но все-таки поддержали вчерашних врагов. Оружие, деньги, военные советники, еще военные советники, целые батальоны и полки "военных советников"...
Слава всем реальным и вымышленным богам, большую часть грязной работы удалось взвалить на союзников. Прямо сейчас в Бенгальском заливе и его окрестностях топтались двести тысяч янки, сто десять тысяч "дикси", тридцать тысяч гейропейцев и сорок пять тысяч танзаков. А еще шесть тысяч фриков, двенадцать тысяч игиловцев, пятьдесят тысяч бирманцев... Даже пиндосы прислали десять тысяч солдат - во искупление прешних грехов.
И всего пять тысяч альбионцев. На целых пять тысяч больше, чем нужно, вздохнул Хеллборн. Не все доживут до эпилога.
Что мог сказать по этому поводу старина Хэм? Что-то про пятьдесят необъявленных войн и подписанные контракты... Ах, да, он же не одобряет эту войну. Даже не захотел разговаривать с Хеллборном, когда они столкнулись в последний раз. Ну и черт с ним.
"Сбросьте на них бомбу".
В последнее время Хеллборн все чаще вспоминал слова русского генерала Новосельцева. "Сбросьте на них бомбу". Устами этого безумца глаголила истина. Нет, бомба не поможет выиграть войну -- но хотя приблизит конец...
Как это уже неоднократно случалось в прошлом и будущем, печальные мысли были прерваны скорострельным стуком в дверь.
- Войдите! - отозвался Джеймс.
На пороге появился Маркиз де Сад, он же контр-адмирал Марек Садовский, первый заместитель директора Секретной Службы (то есть Хеллборна) и прочая, прочая, прочая. На вытянутых руках бравого офицера покоились толстые папки, не менее толстые конверты и пластмассовые тубусы; на лице его застыло классическое выражение метагалактической скорби, от которого настроение Хеллборна заранее испортилось -- хотя казалось бы, куда больше?
- Что случилось? - поинтересовался Хеллборн, пока Садовский раскладывал бумаги и фотографии на столе.
- Плохи дела, сэр, - дипломатично уклонился от прямого ответа заместитель. - Смотрите сами. Данные аэрофотосъемки, только что расшифрованы. Начальник отдела все правильно понял и сразу примчался ко мне. Я тут же приказал заправить "Соколиный Глаз" и посадить дежурного пилота в кабину. Если нам потребуется подтверждение, он вылетит немедленно.
- Хм, - только и сказал Хеллборн, склонившись над столом.
- Это был рутинный патруль, - продолжал Маркиз де Сад. - Показания приборов подтверждают - "Соколиный глаз" ни разу не отклонился от маршрута. Всего два дня назад их там не было.
- Хм, - повторил Джеймс. Черт знает что, только этого не хватало.
- Я захватил самую большую карту архипелага, которая отыскалась в архиве, - Садовский распаковал один из тубусов.
- Правильное решение, Марк, - кивнул директор. Совместными усилиями они закрепили новую карту на стене, рядом с картой Бангладеша.
- Это здесь, - Садовский еще раз сверился с фотоснимками и воткнул флажок.
- Гребаные орки, - выдохнул Хеллборн. - Поганые твари, - добавил он после короткой паузы, а потом окончательно взорвался. - Какого черта?! Как они посмели?! Почему именно сейчас?! Впрочем, это мы еще успеем выяснить. Куда более важный вопрос -- почему мы опять - ОПЯТЬ, ОПЯТЬ!!! - опять все пропустили и проморгали?! Они не должны были добраться до места назначения - никогда и ни за что, они должны были утонуть в центре океана. Нет, в собственной гавани - взорваться и сгореть прямо в порту, вместе с кораблями нейтральных держав, профсоюзом докеров и мирными жителями -- лучше их мирные жители, чем наши мирные жители.
- У них нет профсоюза докеров, - машинально заметил Садовский.
- Это многое объясняет, - невпопад отозвался Хеллборн. - Черт побери, кто отвечает за это направление? Ах, да, капитан Кессельман. И он туда же. Гребаный предатель. Лично расстреляю ублюдка, - пообещал адмирал и нащупал в кармане мундира рукоятку пистолета.
- Джеймс, ты с ума сошел! - не каждый день Садовский позволял себе называть начальника по имени. - Это же Майк Кессельман, он был с нами в рейде на Бангладеш...
- Не может быть! - зло усмехнулся Джеймс. - А теперь вспомни, кто еще был с нами в том рейде? Всех вспомнил? Никого не забыл? То-то же. Извини, - добавил Хеллборн потише, - я сам себе становлюсь противен, когда начинаю подозревать своих. Но я не имею права рисковать. Мне не нужен еще один капитан Роберт Спринг.
- Но это же Кессельман, что могло его заставить... - начал был Маркиз де Сад.
- Откуда мне знать? - развел руками Хеллборн. - Быть может, он думает, что я виноват в гибели его брата? Что толку гадать, самое время спросить. - Джеймс метнулся к столу и поднял черную телефонную трубку. - Миссис Блэкхоук?
- Слушаю, - ответила верная секретарша.
- Мне срочно нужны капитан Кессельман, коммандер Белл и коммандер ван дер... - директор на мгновение запнулся, но тут же поправился: - и коммандер Тамбурлейн. Достаньте их из-под земли и отправьте ко мне в кабинет. Срочно!
- Будет исполнено, сэр.
Джеймс вернул трубку на рычаг и устроился на ближайшем стуле. Бросил еще один короткий взгляд на карту, потом вернулся к фотографиям.
- Отправить "Соколиный Глаз"? - напомнил о себе Садовский.
- Ни в коем случае, - отмахнулся шеф. - Нет, ни в коем случае. Сделаем по-другому. Этого слишком мало, я не могу пойти с этими картинками к президенту. Ты же знаешь нашего президента, он меня на смех поднимет.
Запищал телефон, Джеймс немедленно сорвал трубку.
- Да?
- Коммандеры Белл и Тамбурлейн обещали быть через минуту, - доложила миссис Блэкхоук. - Капитана Кессельмана не было на месте. Его секретарша говорит, что он уехал в порт. Я пошлю за ним машину...
- НЕТ! - почти завопил Хеллборн, заставив обычно хладнокровного Садовского подпрыгнуть на месте. - То есть да! Пошлите за ним наряд военной полиции! Срочно, в строжайшей тайне! Передайте мой приказ -- брать живым! Любой ценой!!!
- Я вас правильно поняла, адмирал? - осторожно уточнила секретарша. - Военная полиция секретной службы должна арестовать капитана Майкла Кессельмана?
- Именно так, исполняйте немедленно! - рявкнул вице-адмирал.
- Вас поняла, сэр.
- Нет, ты слышал? - Хеллборн бросил трубку и повернулся к Садовскому. - Этот мерзавец уже бросился в бега! Возможно, у нас остались считанные часы. Если мы проморгали такую операцию -- что еще мы могли проморгать?! - Джеймс помедлил и потянулся к другому телефону -- нежно-голубого цвета. Одна из прямых линий. Поднял трубку и прислушался к гудкам. К счастью, абонент был на месте.
- Билли? Это Джеймс. Извини за беспокойство, но это важно. Ты не получал никаких необычных докладов в последние часы? А в последние дни? Уверен? Обязательно. В ближайшие часы. Да, забудь про ресторан. Нет, ни в коем случае. Пока только между нами. Нам не нужны паника и утечка. Ты - первый, даю слово. Хорошо, до встречи. - Хеллборн отключился и откинулся на спинку стула. - Гросс-адмирал Сулливан и весь его флот ничего не знают. Что же касается остальных наших полководцев... Нет, эти болтуны только все испортят. Если они знают, больше, чем мы -- небось, уже бегут наперегонки к президенту. Так что мы ничего не теряем. Та доля славы нам все равно достанется. Славы и головной боли.
Дверь кабинета снова распахнулась, на пороге показались двое -- коммандер Джозеф Белл, старший офицер "Гаммы", отряда специального назначения Секретной службы; и винг-коммандер Фамке Тамбурлейн, начальник специального авиакрыла Секретной службы. "А еще у меня есть подводные лодки, батальон парашютистов, бомбардировщики, ракетодром..." - между прочим вспомнил Джеймс. - "Секретная служба - государство в государстве. Я выше всех желаний, я спокоен. Я знаю власть мою - с меня довольно".
- В чем дело? - без лишних церемоний поинтересовалась Фамке - она была неисправима. - Джеймс, я только собиралась домой - попудрить носик и все такое. У меня сегодня свидание и...
- Забудь про свидание, - проворчал Хеллборн. - Марек, введи их в курс дела, я должен подумать.
Садовский коротко описал положение вещей. Белл и Фамке переварили услышанное и повернулись к Хеллборну.
- Что от нас требуется, сэр? - первым заговорил Джозеф Белл.
- Фамке, возьми амфибию, или летающую лодку, или какой-нибудь конвертоплан -- короче, выбор за тобой - ты должна обмануть их радары...
- Если они успели их подключить, в чем я сомневаюсь, - заметила юголландская принцесса, рассматривая фотографии "Соколиного Глаза".
- Как я уже сказал, выбор за тобой, - повторил директор. - Доставь коммандера Белла и его парней как можно ближе к этому гадюшнику. Теперь ты, Джо, -- адмирал повернулся к Беллу. - Ты должен подобраться к самому забору и сделать как можно больше снимков. Не только снимки - возьми столько аппаратуры, сколько сможешь унести. Видеозапись, звукозапись, детекторы излучений -- мне нужно все. Следов не оставлять, избегать контактов любой ценой. Если, не дай бог, будут трупы... - директор помолчал. - Если немного - всех забрать на самолет - и своих, и чужих. Если много - сделай так, чтобы их не смогли опознать. Чужая форма, чужое оружие -- не мне тебя учить. Это все. Вперед, марш. Туда и обратно. Эти снимки и записи нужны срочно. Простите за банальность, еще вчера.
- Вас понял, сэр, - Белл первым оторвался от стула и направился к выходу. Фамке последовала за ним. На пороге она обернулась и подмигнула Хеллборну:
- А я только собиралась немного поскучать. Впрочем, если стрельбы не будет -- это только пятьдесят процентов оргазма.
Фамке была неисправима.
И снова зазвонил черный телефон.
- Да, миссис Блэкхоук?
- Наряд военной полиции едва успел выехать за ворота, как увидел машину мистера Кессельмана, - сообщила секретарша. - Капитан возвращался в управление. Он был очень удивлен, не пытался бежать и не сопротивлялся. С минуты на минуту он будет здесь.
- Спасибо, миссис Блэкхоук. Ну что ж, это хороший знак, - кивнул Хеллборн. - Скорей всего, Кессельман - верный патриот, а у нас в запасе гораздо больше времени, чем несколько часов.
"Если только предателя не бросили на произвол судьбы".
Если...
ГЛАВА ВТОРАЯ
- Откуда исходит угроза миру -
"Чтобы уничтожить Москву, нужно оторвать от нее Россию".
Аллен Даллес, директор ЦРУ США, из переписки с Уинстоном Черчиллем.
* * * * *
- Леди и джентльмены... - начал было Джеймс Хеллборн, но его тут же грубо прервали:
- Мистер Хеллборн, мы собрались здесь по вашей просьбе, и после этого вы заставляете нас ждать?!
- Прошу прощения, мистер президент... - Джеймс попытался аккуратно уложить на стол горку принесенных документов, но папки, конверты и тубусы тут же разбежались в разные стороны. За одним из тубусов пришлось лезть под стол. Вице-адмирал чувствовал себя как школьник, недостаточно хорошо приготовившийся к уроку. "Терпи, солдат, - сказал он себе. - Помни, что ты молод, здоров и унижение не продлится вечно".
Хм. Молод?! Здоров?!!! Ну, хотя бы третий пункт верен на все сто процентов.
- Итак, - продолжил директор секретной службы, когда последний тубус вернулся на место, - я просил срочно созвать военный кабинет в связи с тревожными и угрожающими событиями...
- Не говорите загадками, сэр Джеймс. Какие еще "тревожные события"?! - нахмурился господин президент.
"Откуда он знает, что я за него не голосовал?! - с тоской подумал Хеллборн. - А если не знает, тогда почему он меня не любит?!"
Прочие леди и джентльмены (не все, но многие) взирали на Хеллборна с нескрываемым сочувствием, но не спешили ему на помощь. Никто не хотел рисковать.
Что самое странное, президент Спенсер начинал свою политическую карьеру как дипломат, и дипломат успешный. Слишком успешный - он был ровесником Хеллборна, но пока Джеймс месил грязь в джунглях Камбоджи или прыгал по мокрым крышам Харбина, майор Ричард Спенсер нес службу в качестве помощника военного атташе в той или иной союзной столице, от Монтгомери, штат Алабама до Сеула, Корейская Империя. Порой он мог быть удивительно дипломатичен (noblesse oblige!) -- но только с людьми, от которых зависел. С избирателями, например -- так майор в отставке и выиграл первые в истории Нового Альбиона президентские выборы. Тогда как общаясь с подчиненными Дик Спенсер ухитрялся трансформироваться в удивительного хама и грубияна. Как сейчас, например. А ведь казалось бы, джентльмен и офицер, выходец из старой аристократической семьи... Нет, лучше не испытывать его терпение, не говорить загадками, и сразу переходить к сути дела:
- Примерно сорок восемь часов назад на острове Огненная Земля высадилась русская десантная партия...
"Где русские, там и партия".
- ...около тысячи солдат, масса разнообразной военной техники, и самое важное -- как минимум пять пусковых установок крылатых ракет "Ураган". Каждая из них способна нести нептуниевую боеголовку в 500 тысяч тонн беллонита. Оператору достаточно нажать на красную кнопку -- через полчаса эти ракеты будут здесь, в Дракенсберге, и превратят его в радиоактивный пепел.
Джеймс Хеллборн бессовестно лукавил -- чтобы запустить "Ураган" требуется не кнопка, а тугой рычаг с усилием в тридцать килограмм - защита от дураков. Но сейчас не время опускаться до подобных мелких деталей -- путь даже в них скрывается дьявол.
- Но за что? Почему? Что мы им сделали? - жалобно прозвучал в наступившей тишине голос Корнелии ван дер Воорт, министра просвещения. - Что я должна сказать детям?!
"Да мне-то откуда знать?! - мысленно возопил Хеллборн. - Что ты здесь вообще делаешь?! Я же просил созвать военный кабинет, а не комиссию по образованию и здравоохранению. При короле такого не было -- Республика, пути твои неисповедимы!"
Два года назад добрые граждане Нового Альбиона, крайне недовольные нерешительным (некоторые прямо говорили - "трусливым") поведением Лондона в первые месяцы Бенгальской войны, решили окончательно покинуть пределы Британской Империи. Правительство пошло навстречу народу и организовало плебисцит. В предложенных бюллетенях было ровно четыре пункта:
1. Оставить все как есть.
2. Новый Альбион должен стать независимой монархией под управлением национальной династии.
3. Новый Альбион должен стать независимой республикой.
4. Другое.
Республика получила абсолютное большинство голосов и воцарилась на политической карте мира под гордым именем "ЮАР" - "Юголландо-Альбионская Республика". Так порешили по итогам очередного компромисса с недавно аннексированными соседями по материку -- пришло время забыть и простить. Некоторые из них прямо сейчас сидели в этом зале - дурочка Корнелия, например. По правую руку от его превосходительства Ричарда Спенсера, первого президента республики, за которого Хеллборн не голосовал. Он, между прочим, и за республику не голосовал. Слишком был занят в тот день где-то на другом конце планеты и никак не мог явиться на ближайший избирательный участок. И теперь должен был расплачиваться за это. В таком несправедливом мире он жил. Что ж, это был его собственный выбор, Джеймс Хеллборн очень долго и старательно выбирал эту маленькую кучку золы. Ведущие эксперты с мировым именем пророчили этой кучке, в смысле новорожденной республике, большое и светлое будущее. Правительство первым дело ввело эмиграционные квоты и объявило о посылке новой экспедиции на Антихтон. Мир обещал быть прекрасным... до вчерашнего дня...
- ...мистер Хеллборн, вы меня вообще слушаете?! - возмутился Спенсер.
- Так точно, мистер президент! - рявкнул Джеймс. - Ракеты класса "Ураган". Они самые. Дамы и господа, я предлагаю немедленно нанести по русской базе ракетно-бомбовый удар и стереть ее с лица земли. Или хотя бы Огненной Земли.
По рядам леди и джентльменов прокатилась волна заметного оживления, и они заговорили почти одновременно.
- Флот мог бы взять на себя эту миссию, - небрежно заметил гросс-адмирал Билл Сулливан. - Комбинированный обстрел главным калибром линкоров и атака с авианосцев. Потом мы высадим морпехов, и они добьют всех уцелевших...
- Танки там не пройдут, - сказал генерал Копперболл, - но у нас есть и другие машины...
- Мои бомбардировщики будут над целью через два часа, - заявил маршал ван Томпсон. - Мы используем вулканические бомбы и...
- Мои спейсмарины будут на месте через час, - предложил контр-адмирал ван дер Брюссель. - Либо атомные десантники. Они обеспечат патрулирование и зачистку периметра, в то время как эпицентр...
- ЗАМОЛЧИТЕ ВСЕ, НЕМЕДЛЕННО! - проревел президент. - Вы с ума сошли. Какие танки, какие атомные десантники?! Адмирал Хеллборн, еще раз, с самого начала. Что собственно произошло?
- Как пожелаете, сэр, - позволил себе маленькую дерзость Джеймс. - С самого начала. Десять лет назад, после разгрома и изгнания апсаков, одним из пунктов мирного договора была обусловлена полная демилитаризация и депопуляция Огненной Земли. Чилийцы и аргентинцы эвакуировали свои военные базы и всех гражданских. Десять лет подряд чилийцы и арги честно выполняли договор - не по доброте душевной, конечно, они были слишком заняты -- расхлебывали последствия своей дурацкой авантюры. Теперь они оправились от катастрофы и, как видно, решили взяться за старое. Мы и прежде знали об их контактах с Москвой, но не догадывались, как далеко они зашли. Теперь мы это знаем. Господин президент, появление столь большого числа людей в военной форме, не говоря уже об атомных ракетах, на Огненной Земле - наглое и беспринципное нарушение мирного договора. Мы имеем полное право нанести удар - когда захотим и какими угодно средствами.
- Ничего не понимаю, сэр Джеймс, - развел руками президент. - Вы меня окончательно запутали. Кто нарушил договор? Русские, чилийцы или аргентинцы?
- Эээ... - на секунду запнулся Хеллборн. - Аргентинцы. Они помогли русским обосноваться на Огненной Земле, в своей бывшей провинции, на восточной половине острова.
- Вы уверены, что это русские? - поинтересовался Спенсер. - Что заставило вас прийти к такому выводу?
- Оружие, униформа, военная техника... - начал было Джеймс.
- Вы это серьезно? - поджал губы президент. - Военная техника?
- Мои коммандос из отряда "Гамма" побывали у самого периметра базы, - добавил Хеллборн. - У меня есть звукозаписи переговоров - эти солдаты говорят по-русски.
- Допустим, - кивнул президент. - То есть вы ходите сказать, что русские напали на Аргентину, оккупировали аргентинскую территорию...
Хеллборн на мгновение потерял дар речи, но тут же взял себя в руки.
- Нет и еще раз нет! Русские прибыли на Огненную Землю после заключения тайного договора с Буэнос-Айресом. Наш агент только что вернулся из Аргентины с полным докладом, вот копия...
- Один из сотрудников капитана Кессельмана, если не ошибаюсь? - прищурился президент. - Это его встречали в порту? Насколько я понимаю, с мистера Кессельмана сняты все подозрения?
"Откуда он знает?!" - опешил Джеймс. - "Неужели в МОЕЙ секретной службе завелась крыса, которая обо всем докладывает президенту?!"
Но вслух он сказал иное:
- Так точно, мистер президент. Тот самый агент. Все подозрения сняты.
- Хорошо, - благосклонно кивнул Дик Спенсер. - Допустим. Русские и аргентинцы сговорились и построили новую военную базу на Огненной Земле. Мы-то здесь при чем?
"Он издевается надо мной", - окончательно убедился Хеллборн.
- Я убежден, что эти ракеты направлены против нас, - сказал Джеймс. - Тот факт, что они разместили их втайне от всего мира, только укрепляет меня в моих подозрениях. Но даже если это не так - это не имеет значения. Это нарушение мирного договора и поэтому мы должны их уничтожить. Немедленно. Дабы увидели и ужаснулись.
- Вы в своем уме, адмирал? Вы предлагает мне развязать войну с Россией? - президент выглядел возмущенным.
"???!!!"
- Вы уже третий год с каким-то Бангладешем справиться не можете, а тут - Россия! - продолжал Дик Спенсер. - Да вы вообще понимаете, что такое Россия?!
"Да откуда мне знать, - угрюмо подумал Джеймс, - я загорал на островах Тихого океана, в то время как кое-кто прохлаждался в Москве..."
В Москве, черт побери. Майор Спенсер не только в Сеуле и Вашингтоне, он и в Москве успел побывать.
Неужели они его завербовали?! Это многое объясняет.
"Сначала Кессельман, теперь сам президент... Нет, со мной все в порядке, я провел в секретной службе всю жизнь, но становлюсь параноиком только на старости лет. Могло быть хуже".
- Я не предлагаю воевать с Россией, я только предлагаю уничтожить эту базу, - заметил Джеймс.
- И вы полагаете, русские оставят это без ответа? - усмехнулся Спенсер.
- Но почему мы должны оставлять без ответа их действия? - Хеллборн едва не сорвался на крик. - Разве мы не имеем права защищаться?!
- Защищаться? А разве на нас кто-нибудь напал?! - округлил глаза президент.
- Но тогда зачем они тайно разместили атомное оружие у наших границ?! Зачем, если они не собираются внезапно и без предупреждения нас атаковать?
- Почему именно нас? Знаете, я такой же патриот как и вы, но не считаю, что Новый Альбион находится в центре мира. На полюсе, но не в центре, - хихикнул президент, но тут же стер ухмылку со своего лица. - Эти ракеты могут быть предназначены для обороны от чилийцев или пиндосов. Насколько мне известно, у аргентинцев сейчас очень напряженные отношения с этими странами, своими бывшими союзниками.
- От чилийцев - может быть, - неохотно согласился Хеллборн, - но пиндосы?! Граница с пиндосами проходит совсем не там.
- Вот именно, - кивнул президент, - поэтому они и разместили ракеты как можно дальше от границы.
"Точно, издевается".
- Но они нарушили договор... - в десятый или сотый раз повторил Джеймс.
- Даже если так -- это не значит, что мы должны немедленно их бомбить. Я уверен, это какое-то недоразумение. Я приглашу аргентинского посла, и мы найдем ответы на все вопросы за столом переговоров, - весьма удовлетворенный собой, Дик Спенсер откинулся на спинку стула и заулыбался.
- Нельзя этого делать, мистер президент, - Хеллборн уже потерял всякую надежду, но решил не сдаваться до последнего. - Пока мы будем вести переговоры, они укрепят базу, привезут дополнительную технику и еще бог знает что. Время работает против нас. Мы не должны, не имеем права повторять старые ошибки. Так было с белголландцами, апсаками, бенгальцами -- все они использовали переговоры, перемирия и прекращения огня для подготовки к новым коварным ударам. Нельзя давать оркам этот шанс...
- Вот нельзя было обойтись без этого? - в очередной раз нахмурился президент. - Вы же знаете, что я терпеть не могу эти оскорбительные клички из вашего солдафонского жаргона!
- В кои-то веки это не кличка, - угрюмо проворчал Джеймс, - они сами себя так называют -- и гордятся этим именем...
- Но это не значит, что вы должны подозревать их во всех смертных грехах! - воскликнул Спенсер. - У нас всегда были хорошие отношения со СФИНКСом.
- Прошу прощения, господин президент, но СФИНКСа больше нет, - осмелился заметить Джеймс.
- Да, я знаю, - недовольно поморщился Спенсер, - привычка...
- В стране сменился режим, - продолжал Хеллборн. - Мария Спиридонова лежит в мавзолее, ее соратники - в земле, брошены в тюрьмы или в сибирские лагеря. СФИНКС не был нашим другом, но не был и смертельным врагом, скорее - конкурентом. Мы привыкли к нему, мы знали, чего они хотят и что от них ждать. Тогда как новые хозяева России сами толком не знают, чего хотят. Эти люди опасны и непредсказуемы. Эти атомные ракеты на той стороне пролива...
- Непредсказуемы? - пожал плечами президент. - Отнюдь. Я прекрасно понимаю, что могло подтолкнуть их подобному шагу. Атомные ракеты, размещенные в Европе, например. Это всего лишь ответная оборонительная мера.
"Черт побери, у президента -- даже если он не завербован -- большие проблемы с географией".
- БРИТАНСКИЕ И АМЕРИКАНСКИЕ атомные ракеты! - почти простонал Джеймс. - Мы-то здесь причем?!
- Русские воспринимают нас -- американцев, альбионцев, британцев -- как единое целое, - заметил Дик Спенсер. - И кто мы такие, чтобы их осуждать? Всему виной наша безрассудная послевоенная политика и слишком тесная дружба с Северной Америкой. Нам придется заново пересмотреть целый ряд аспектов...
- Но атомные ракеты...
- Мистер Хеллборн, я не позволю втянуть нашу страну в сомнительный конфликт на основе столь туманных данных и невнятных предположений, - резко ответил президент. - Ваша ненависть зашла слишком далеко и это непростительно!!!
- Моя ненависть?.. - опешил Джеймс. "Еще немного, и я перестану что-либо понимать".
- Похоже, вы никак не можете простить русским тот небольшой инцидент на Шпицбергене...
"А ты кое-что знаешь".
- ...или небольшое приключение на Острове Черепов...
"Слишком много знаешь".
- ...или происшествие в пригороде Карфагена? - добавил Дик Спенсер.
"А про этот случай ты вообще не должен был знать!"
- Но это еще не все. Узнаете эту книгу? - президент поднял со стола тонкий томик в твердой синей обложке, прежде незамеченный Хеллборном. - "Воспоминания и размышления о грядущей войне с Россией". Автор - некий коммодор Дж.П.Хеллборн, КБИ, КЮК, ЕТС. Кто бы это мог быть?
Это был настолько риторический вопрос, что Хеллборн рискнул оставить его без ответа.
- Должен признаться, занимательное чтиво, - продолжал Дик Спенсер. - Вот здесь, - из книги в разные стороны торчали бумажные закладки, - мне понравилось, как вы перефразируете Наполеона: "Один русский легко одолеет одного альбионца; десять русских равны десяти альбионцам; но сотня альбионцев непременно одержат победу на тысячью русских". Вот еще хороший эпизод: "Альбионцы - единственные солдаты на Земле, имеющие все шансы в зимней кампании против России. Уроженцам Антарктиды не страшны сибирские морозы". Вот здесь вы снова упоминаете Наполеона: "Капрал Наполеон взял Москву. Верховный главнокомандующий ГИТЛЕРа[1] был ефрейтором, и он едва не уничтожил Россию. Если войсками вторжения будет командовать старший сержант, с Россией будет покончено". Интересно, а в каком звании был Чингисхан? - задумался президент. - Кто-нибудь в курсе?
Джеймс Хеллборн, поглощенный нелегким разговором с президентом, давно и прочно позабыл, что в кабинете есть кто-то еще.
- Кажется, в молодости он был полковником китайской императорской армии, - неуверенно заметил адмирал ван дер Брюссель. - Но Чингисхан никогда не воевал с Россией. Воевал его внук, но он был принц крови, никаких военных званий у него не было...
- Неправда! - вмешалась Корнелия ван дер Воорт. - У него было монгольское звание генералиссимуса!!!
- Вот видите! - воскликнул президент, хотя было решительно непонятно, что должны были увидеть министры и генералы Юголландо-Альбионской Республики в звании древнего монгольского полководца. - Вы питаете какую-то болезненную страсть к Наполеону, мистер Хеллборн. Разумеется, он ведь и наш национальный герой, на нашем великом материке он нашел свое последнее пристанище. Но ведь должно же быть какое-то чувство меры! А вы как будто хотите расплатиться с русскими за поражение своего кумира!!!
- Я? Кумир?! О чем вы, мистер президент?! - взмолился Хеллборн. - Это были черновые наброски к плану, подготовленного военным министерством. Спросите любого из здесь присутствующих генералов и адмиралов, у нас есть планы войны с любым и каждым государством планеты -- и не только этой планеты...
- И это плохо, очень плохо, - укоризненно покачал головой Дик Спенсер. - Подобная милитаризация сознания ни к чему хорошему привести не может. Посмотрите, что она сделала с вами, сэр Джеймс!
- Кто? - не понял Хеллборн.
- Милитаризация! - воскликнул президент. - Вы только посмотрите на себя. Нет, не в зеркало. Загляните внутрь себя - вы бредите войной.
- Да ты сам бредишь, - пробормотал Джеймс.
- Прошу прощения? - кашлянул Дик Спенсер.
"Вот прямо сейчас я должен сказать, как я устал от всего этого дерьма. Или что-то в этом роде".
- Да ты сам бредишь, - повторил Хеллборн. - Ты морочишь мне голову с того самого момента, как я переступил порог кабинета.
- Мистер Хеллборн, вы забываетесь! - нахмурился президент. - Извольте немедленно взять свои слова обратно.
- Этого еще не хватало, - ухмыльнулся Джеймс. Он снова вспомнил, что в кабинете присутствуют и другие люди. Обвел их лица пристальным взглядом. Почти все отвернулись. Жалкие трусы.
- Хорошо, - кивнул президент. - Пусть будет по-вашему. В таком случае вы знаете, что должно лежать на моем столе завтра утром.
"За твоим столом завтра утром мог бы сидеть я", - на одно короткое мгновение Джеймс Хеллборн пожалел, что не остался в Мандрагоре. Там все было проще. Мандрагорцы были большими специалистами по быстрому решению сложных проблем и ликвидации гордиевых узлов...
- Сэр Джеймс?! - повысил голос Дик Спенсер.
- Так точно, - хладнокровно кивнул директор (бывший?) Секретной Службы. - Мое прошение об отставке. Завтра с утра.
"Хотя нет, я не доставлю тебе такого удовольствия. Тебе придется самому пачкать руки и увольнять меня. Но ты поймешь это не сразу, а когда поймешь -- будет слишком поздно".
И невероятно довольный собой Джеймс Хеллборн удалился с высоко поднятой головой. Почти как Наполеон.
Нет, он даже лучше Наполеона.
Потому что знает, как превратить это поражение в победу.
______продолжение следует____________________
[1] - ГИТЛЕР - Голландский Императорский Тевтонско-Латинский Европейский Рейх - официальное наименование Белголландской Империи на одном из этапов Второй Мировой Войны, после так называемого "Великого Бельгийского Предательства".
-
ГЛАВА 3
СВИРЕПЫЕ КОТЫ НОВОГО АЛЬБИОНА
"Чей бессмертный взор, любя, создал страшного тебя?"
Уильям Блейк, "Тигр".
* * * * *
Вице-адмирал Джеймс Хеллборн спустился на лифте в подземный гараж президентского дворца, отыскал свою (пока еще свою!) служебную машину; приказал водителю ехать в родное управление, удобно устроился на заднем сиденье -- и замер в недоумении.
Причиной недоумения был он сам.
"Что это было -- и зачем все это было?"
Ведь совершенно неважно, что и почему двигало президентом. Пусть он даже тысячу раз был неправ - что стоило Хеллборну произнести такие простые и привычные слова: "Да, господин президент. Совершенно верно, господин президент. Будет исполнено, господин президент". А потом вернуться в родной кабинет и сделать все по-своему. Как будто в первый раз! Кому был нужен и выгоден этот скандал, эти детские обиды, это прошение об отставке? Уж точно не Джеймсу Хеллборну. Пусть даже Дик Спенсер предатель (нет, паранойя до добра не доведет) или просто дурак -- оставаясь на посту директора ЮАРСС, Хеллборн мог влиять на события, вовремя предотвращать измену, исправлять чужие ошибки и предотвратить потенциальную катастрофу.
Увы. Что сделано, то сделано.
Больше того, что ни делается - все к лучшему. Ведь он давно собирался в отставку, дал себе слово, как только с бенгальской империей будет покончено. Какие к черту пятьдесят необъявленных войн -- он давно выполнил и перевыполнил все условия контракта.
Но Бенгальскую Империю сменил БАКСАЛ, где-то на заднем плане замаячили другие враги и проблемы, теперь еще и загадочный десант на Огненной Земле...
Ааааа! К черту. К черту пустые сожаления. Еще не утро -- он что-нибудь обязательно придумает.
В родном кабинете царило непривычное оживление. Положительно, ничего и никого нельзя оставить без присмотра. "Три мушкетера" - его верные соратники, еще не подозревавшие о головокружительном падении шефа, сгрудились вокруг рабочего стола и что-то бурно обсуждали.
- О, Джеймс! - Фамке обернулась на звук шагов. - Вот, посмотри. Опять поклонник подарил.
Она отодвинулась в сторону, и Хеллборн смог разглядеть предмет бурного обсуждения. На столе стояла клетка, в клетке сидело одно из местных альбионских чудовищ. Слава Будде, не титанис.
Котенок был хорош -- альбинос цвета слоновой кости, со столь же молочными клыками, с разноцветными глазами и розовыми ушами. В данный момент он пребывал в благодушном настроении - лежал на боку, вилял хвостом и время от времени трогал лапкой решетку. По решетке пробегали искры.
На первый взгляд -- карликовая версия антарктического саблезубого тигра. Но только на первый взгляд. Это был электрический кот - еще эндемик Нового Альбиона. Взрослый самец был ростом с европейскую рысь и мог легко оглушить ударом тока здорового человека, а небольшого пингвина - убить на месте.
Сотни таких зверьков в прежние времена обитали при дворах египтянских императоров, где их использовали для сторожевой службы и охоты. Когда древняя империя погибла, коты растворились в окружающих джунглях. Долгие годы они считались вымершими, и все что оставалось от них -- многочисленные фрески на стенах египтянских пирамид, где пушистые чудовища метали громы и молнии в презренных врагов императора. И только в самый разгар мировой войны, солдаты из альбионского инженерного конкурса, возводившие какой-то секретный бункер в далеком заброшенном оазисе, наткнулись на целую стаю. Срочно принятая правительственная программа по защите, разведению и наблюдению дала свои плоды. Теперь численность электрических котов исчислялась тысячами, их можно было встретить не только в джунглях или зоопарках Дракенсберга, но и в зоопарках других материков. А среди прогнивших альбионских аристократов и продажных политиков электрокот стал сам самым популярным подарком.
- Поклонник подарил, - повторила миссис Фамке Тамбурлейн. - Я ведь теперь выгодная партия, богатая вдовушка. - Она грустно улыбнулась.
И действительно. Полковник Тамбурлейн был одним из тех альбионцев, кто навсегда останется в Бангладеше. В первый же день вторжения подорвался на противотанковой мине. Домой привезли почти пустой гроб -- все, что в нем лежало, так это окровавленный лоскут униформы с офицерским погоном. Главный армейский капеллан решил, что этого вполне достаточно для прощальной церемонии, почетного караула и троекратного салюта. Фамке не сразу пришла в себя, что было ей совсем несвойственно. Впрочем, мысленно вздохнул Хеллборн, мы все кого-то или что-то потеряли на этой войне.
- И что мне с ним теперь делать? - продолжала юголландская принцесса. - С кем я его оставлю?
- Отдай его миссис Блэкхоук, - машинально предложил Джеймс.
- У нее уже есть один, - напомнила Солнышко. - Тот, первый. Ее муж ходит с ним на охоту.
- В самом деле? - удивился коммандер Белл.
- Ну да, - кивнула Фамке. - Ты разве не знаком с мистером Блэкхоуком? Отличный парень. Настоящий индеец. Бывший офицер американской армии -- в 42-м освобождал Новый Альбион от моих тогдашних компатриотов. Как-то раз помог очаровательной блондинке выбраться из-под развалин, влюбился, да так и застрял в наших краях.
- Так вот откуда у миссис Блэкхоук такая необычная фамилия, - пробормотал Джозеф. - Кстати, о фамилиях. Я все время забываю тебя спросить... Если ты не против, конечно, - смутился обычно бесстрашный офицер коммандос.
- О, это отличная история! - расцвела Фамке. - Один из предков моего покойного мужа был беспризорником в Лондоне, в конце 18 века...
- Знакомая история, - усмехнулся Джо Белл. - Семейное предание гласит, что и мой прапрапрадед - тоже.
"Как и предки доброй половины альбионцев, - подумал Хеллборн. - Мы - страна ссыльных уголовников и отъявленных негодяев".
- Беспризорник, ни отца, ни матери, ни фамилии, - продолжала Солнышко. - В Лондоне он ошивался за кулисами какого-то небольшого театра для небогатой публики. Помогал актерам по хозяйству, продавал зрителям закуски -- а заодно чистил чужие карманы. Так что всего Шекспира, Марло и Кида знал наизусть. В один прекрасный день почистил не тот карман, попался и очутился в трюме корабля, идущего в Новый Альбион -- так и есть, обычная история. Твой прапрапрадед, должно быть, сидел в том же трюме. Уже здесь королевский чиновник, который проводил перепись новых поселенцев, спросил фамилию. Парнишка возьми и ляпни -- "Тамбурлейн!" Чиновнику было наплевать, посмеялся, да так и записал. Вот и все. Могло быть хуже, - хихикнула Фамке, - он ведь мог представиться как "Барабас" или "Шейлок". Отличная фамилия получилась, надо будет кому-нибудь передать при случае... Так как насчет котенка, Джо? - поинтересовалась она без всякого перехода.
- У меня двое, - меланхолично поведал спецназовец. - Дети в восторге, жена не очень.
- Марек?
- Мне его тоже не с кем оставить, - буркнул Садовский.
- Черт возьми, давайте купим ему клетку побольше и поселим прямо здесь, в кабинете, - предложила Фамке. - Или в приемной. Пусть пугает посетителей.
Котенок выпустил еще один водопад искр. Здоровый мерзавец, тут добрая сотня вольт, прикинул Джеймс. Что будет, когда он вырастет? К частью, это была специальная клетка, с изоляцией и заземлением.
- Неплохая идея, - пробормотал Хеллборн, - но мне бы не хотелось бросать столь милое создание на произвол судьбы. Понятия не имею, кто будет сидеть в этом кабинете завтра.
- ???!!!
И тогда Джеймс коротко рассказал о своих приключениях в президентском дворце, после чего в кабинете воцарилось традиционное неловкое молчание.
- Кто твой первый заместитель и наследник престола? - первой опомнилась Фамке и пристально посмотрела на Садовского. - Ты ведь должен рекомендовать своего преемника, не так ли?
- Дурочка, тогда Дик Спенсер точно не утвердит это назначение, - буркнул Хеллборн.
- Не очень-то и хотелось, - вздохнул Маркиз де Сад. - И что теперь? Только что вернулась вторая группа, я принес новые фотографии и записи. Никаких сомнений уже не остается. Нам удалось опознать несколько офицеров из десанта, по снимкам из нашей картотеки. Вот записи детекторов радиации -- это оружейный нептуний. Эти парни затеяли что-то скверное.
- Кто бы сомневался, - снова буркнул Джеймс. - Но мы предупреждены, а значит - вооружены. И моя отставка - которая, кстати, пока не вступила в силу, ха-ха! - абсолютно ничего не меняет.
- Опять будем нарушать правила и инструкции? - загорелась Фамке.
- Совсем необязательно, Рыжая, -- ухмыльнулся директор - все еще директор! - Секретной Службы. -- На этот раз мы будем строго следовать законам и приказам. Разумеется, по головке за это никого не погладят, и от увольнения не спасет, но до трибунала или тюрьмы дело не дойдет. Это лишнее. Хватит, насиделись в свое время. Вы со мной?
- Странный вопрос, шеф, - первым откликнулся Джо Белл.
- Дурацкий вопрос, - уточнила Фамке.
- Вот именно, дурацкий, - поддакнул Маркиз де Сад.
- Мррррррр, - сказал электрический котенок.
- Тогда слушайте внимательно...
ГЛАВА 4
Идентификация Хеллборна.
"Меня печалит вид твой грустный -- какой бедою ты тесним?"
Николай Зиновьев, "В степи, покрытой пылью бренной".
* * * * * * *
В ту же ночь Джеймс Хеллборн сел на самолет и покинул Новый Альбион. Это была двойная ночь - полярная ночь Южного полушария и полночь по местному времени. Когда пассажирский лайнер поднимался в небо над Дракенсбергом, на город надвигалась сплошная стена дождя. И Хеллборн не мог решить -- плохой это знак или добрый. Он был человеком дождя, в прежние времена дождь не раз приносил ему удачу. Но с другой стороны, каждый раз, когда над Новым Альбионом в неурочный сезон собирались тучи, приходила война. Как будто небо заранее оплакивало погибших.
В страну, куда Джеймс Хеллборн стремился этой ночью, прямых рейсов не было. Первая пересадка предстояла в Кейптауне. С этим городом и его обитателями были связаны самые разные воспоминания, и не все из них можно было назвать приятными. Самые разные... "Светлый Запад не падет, а орки должны быть остановлены", - сказал в своей речи три года назад южноафриканский премьер-министр. "Орки - вот еще одно короткое и простое имя для врага. Не удивлюсь, если когда-нибудь нам придется иметь дело с кем-то, кто получит такое прозвище", - добавил день спустя маршал Роджер Бушелл. Как в воду глядел. Роджер все еще здесь, и премьер тоже. Хорошо, когда есть друзья, к которым можно обратиться за помощью. Но не стоит их беспокоить раньше времени. С этими мыслями Джеймс Хеллборн отыскал в аэропорту маленькое уютное кафе, где и попытался спрятаться от внешнего мира на ближайшие два с половиной часа. Только через два с половиной часа отправлялся нужный ему самолет. Заказал сразу две чашки чая и крепко задумался. У него был отличный план - немного туманный и аморфный, но отличный. На тот случай, если основной план не сработает, вице-адмирал приготовил план "Б" и еще пять-шесть запасных планов. Борьба предстояла тяжелая и опасная - как и всегда, но шансы на успех были велики - как никогда прежде... По крайней мере, так ему тогда казалось.
- Вы не станете возражать, если я к вам присоединюсь? - прозвучало у него над головой.
Ну вот, как минимум один из планов уже можно отправить в мусорную корзину, мысленно вздохнул Джеймс. Какого черта? Хеллборн поднял глаза и уставился на мерзавца, посмевшего нарушить его покой. Молодой человек, лет тридцати с небольшим. Высокий, здоровый, коротко стриженный, квадратная челюсть и необыкновенно хитрые серые глаза. В остальном - очень и очень заурядная внешность, из тех, что забываешь через секунду -- если ты не Джеймс Хеллборн, конечно. Белый, похож на европейца - важное уточнение, все-таки мы в Африке. В длинном кожаном плаще, под которым могло скрываться что угодно -- Хеллборн на всякий случай напрягся и приготовился и худшему.
У него были на то особые причины.
- За вашим столиком есть свободное место, и я подумал... - продолжил было незнакомец.
- Я против, - твердо возразил Хеллборн, нащупывая левой рукой рукоятку пистолета в кармане собственного плаща. - Я собирался насладиться этим прекрасным цейлонским чаем в полном одиночестве, и назойливая компания -- последнее, в чем я сейчас нуждаюсь.
- Боюсь, я буду вынужден настаивать, - ответил незваный гость и опустился на стул напротив.
- Поразительная наглость, - констатировал Хеллборн, поглаживая курок пистолета. - Молодой человек, вы вообще понимаете, с кем имеете дело?
- С бывшим директором альбионской секретной службы, - прищурился собеседник. Как будто прицелился. К счастью для него, руки он держал на виду - сразу положил их на крышку стола и принялся делать вид, что разглаживает салфетку.
О-о.
Разговор обещал быть интересным, не было смысла отрицать очевидное.
- С действующим директором, - демонстративно запротестовал Джеймс. "Пусть думает, будто меня задели его слова".
- С бывшим директором, - с нажимом повторил ночной гость. - Де-факто - с бывшим. Я вас слишком уважаю, мистер Хеллборн, поэтому не стану оскорблять ваш интеллект и объяснять разницу между де-факто и де-юре. Вы не хуже меня знаете -- если потребуется, какая-нибудь милая девушка в очках с толстыми стеклами оформит бумаги задним числом.
"Откуда он знает про мою "де-факто отставку"? - задумался Хеллборн. - Неужели я был прав и все-таки измена? Белл, Садовский, Фамке??? - нет, в том кабинете предателей не было. Тогда кто? Нет, не президент, это уже слишком. Если Дик Спенсер -- кремлевский агент, зачем тогда размещать атомные ракеты на Огненной Земле? Если президент в кармане, можно вращать всю страну в любом удобном направлении. Тогда кто? Кто угодно. На том совещании в президентском дворце присутствовали две чертовы дюжины министров и генералов. А еще помощники, секретари, заместители, телохранители, адъютанты... Кто угодно. И вот так каждый раз".
- Пожалуй, теперь моя очередь представиться, - снова заговорил молодой человек в длинном плаще.
- Я знаю, кто вы такой, - нарочито равнодушным тоном заявил Хеллборн. - Старший майор государственной безопасности Алексей Игоревич Суздальский. Я вас сразу узнал. Вы очень похожи на своего покойного отца. Между прочим, я его не убивал, - на всякий случай добавил Джеймс.
- Я знаю, - спокойно ответил русский шпион. - Иначе бы и разговаривать с вами не стал. Его убила женщина по имени Келли Робинсон. В один прекрасный день я доберусь до нее...
"Долго придется добираться. Триста миллионов километров. Келли так и осталась на Антихтоне, по ту сторону Солнца".
- Прошу простить меня за вторжение и беспокойство, - продолжал старший майор, - но мы должны поговорить о важных вещах...
- Полагаю, речь пойдет о о башмаках, кораблях, сургучных печатях, королях и капусте? - радостно подхватил Хеллборн. - Нет, и не надейтесь. Не о чем мне с вами разговаривать.
- Уверены? - поднял брови Суздальский-младший.
- Да, уверен, - кивнул Джеймс. - Уберите своих солдат с Огненой Земли - тогда и поговорим. А до тех пор говорить с вами не о чем и незачем. Прощайте и убирайтесь к черту.
- Даже если бы я хотел отозвать наших солдат, у меня нет таких полномочий, - предсказуемо признался Алексей Игоревич.
- Да мне как-то наплевать, - усмехнулся коварный альбионец. - Не можете сами - передайте своему начальству. И до тех пор не показывайтесь мне на глаза.
- Мистер Хеллборн, зачем вы так? - заметно опечалился собеседник. - Мы же с вами профессиональные разведчики. Да, я прекрасно понимаю ваше настроение. Прямо сейчас вы считаете меня своим врагом. Вы можете ненавидеть меня, презирать, желать моей смерти, все что угодно. Но вы никогда, никогда и ни за что не откажетесь от разговора со мной. Потому что любопытство -- непреложная часть вашей профессии, любопытство у вас в крови -- поэтому разведка и стала вашей профессией. Я это знаю, вы это прекрасно знаете, и я знаю, что вы это знаете -- так зачем паясничать и ломать комедию?
- Один-ноль в вашу пользу, молодой человек, - как будто равнодушно зевнул Хеллборн. - Вы меня раскусили. Так и есть, я просто сгораю от любопытства. Ну же, выкладывайте, что там у вас. Только побыстрее, я тороплюсь.
- Ваш рейс отправляется только через два с половиной часа, - заметил Суздальский. - У нас предостаточно времени.
- Два-ноль, - пожал плечами Хеллборн. - А вы уверены, что это подходящее место для наших профессиональных разговоров?
- Да, уверен, - кивнул русский шпион. - Вы ведь сами выбрали этот столик -- в дальнем темном углу, не просматривается из общего зала. Нас здесь никто не увидит и не подслушает...
- Уверены? - повторил Джеймс. - Уверены, что не подслушает? Я как-то раз погорел на этом. Ваш покойный батюшка мог бы много интересного об этом рассказать.
- Да, не подслушает, - снова кивнул старший майор. - Мы заранее проверили это кафе. Здесь в аэропорту везде мои люди. Мы не видели ни одного альбионского агента. Кстати, здесь даже южноафриканских агентов нет. Контрразведка ЮАСШ переживает нелегкие времена, парламент опять урезал им финансирование и все такое.
- Три-ноль в вашу пользу, Алексей Игоревич! - торжественно объявил Хеллборн. - Но знаете что? От меня не убудет. Я вам даже фору могу дать. Впрочем, зачем вам фора? Вы и так неплохо справляетесь. Вам удалось неожиданно для нас высадить своих парней на Огненной Земле -- четыре-ноль. Вам удалось пронюхать про мою отставку -- пять-ноль. Вам удалось выследить меня в этом аэропорту -- шесть-ноль. Похоже, первая партия останется за вами. Но окончательная победа в турнире будет моей. Можете не сомневаться. Не в первый раз играю.
- Играю... - проворчал Суздальский. - Пошло-то как. Американцы любят все сводить к игре, да и британцы недалеко от них отстали. Дети, честное слово. Но если вы настаиваете -- назовем это игрой. А пришел я сюда потому, что хочу пригласить вас в гашу команду. Мне бы хотелось, чтобы вы играли на нашей стороне.
- С какой стати? - удивился Хеллборн.
- Потому что вы один из нас, - сказал ночной гость.
- Подозреваю, это тот самый торжественный и волнующий момент, когда мы должны обменяться секретными масонскими рукопожатиями? Нет, сомневаюсь, - покачал головой Хеллборн. - Я вас никогда не видел в нашей ложе. За этот раунд вы не получаете очков. Промах.
- Вы один из нас, - спокойно повторил собеседник. - Вы русский.
- Семь-ноль, - немедленно отозвался Хеллборн. - Нет, пожалуй даже восемь-ноль. Это был отличный бросок, поэтому я присуждаю вам сразу два очка. Вам удалось меня удивить. Ничего более нелепого в жизни не слышал. Я даже переспрашивать не стану. Сдается мне, вы что-то другое хотели сказать, и просто оговорились.
- Девять-ноль, - сказал Суздальский. - Потому что слышали -- и неоднократно. Вы - русский. Вы один из нас. Вы русский, и поэтому должны быть на нашей стороне.
- Breaking news, - сказал Хеллборн. - Ломающие новости. Джеймс Хеллборн - русский. Историческое открытие. Что еще? Земля все-таки плоская и стоит на трех слонах? Я знал, знал, я всегда это знал...
- Зачем вы снова паясничаете? - помрачнел старший майор. - Вам это не идет. Ведь не смешно совсем, глупо и нелепо. И это Джеймс Хеллборн и его легендарное остроумие... - Русский шпион укоризненно покачал головой.
- Вы сказали глупость -- и я сказал глупость, - ухмыльнулся Джеймс. - Мы квиты. Так что не девять-ноль, а восемь-один. У вас не получится выиграть этот матч в "сухую"! Будете продолжать в том же духе, и я попытаюсь добиться ничейного результата. А потом последует серия пенальти. Обожаю пенальти, - мечтательно зажмурился Хеллборн. - А вы?
- Ваша мать русская, - выпалил ночной гость. - Ее звали Виктория Александровна Белкина. В 1905 году она была сестрой милосердия в российском военном госпитале на Гавайских островах, и едва не погибла в ночь белголландского вторжения. Ее спас ваш отец. Спас, влюбился, женился и увез на родину.
- Отличная легенда, правда? - осклабился Джеймс. - Кто вам ее пересказал? Нет, не отвечайте. Я сам догадаюсь. Вряд ли ваш отец -- вы были еще слишком молоды. Значит, генерал Новосельцев. Я скормил ему эту байку двадцать один год назад, в лагере иностранного легиона на Острове Черепов. И этот болван купился! Бедняга, он всегда был таким доверчивым.
- Один из моих наставников говорил -- "самая лучшая легенда на девяносто девять процентов состоит из правды", - вздохнул Суздальский. - Много лет спустя товарищ Новосельцев проверил и несколько раз перепроверил вашу легенду. Так вот, в тот день вы рассказали ему чистую правду -- то есть 99 процентов чистой правды. Изменили только одну маленькую деталь -- заявили, будто ваш отец был белголландским офицером. У вас не было другого выхода, вы ведь тогда играли роль белголландца. Только одна деталь. Вашим отцом был альбионский офицер, капитан Джеймс Хеллборн-старший. В 1905-м он командовал клипером альбионской морской пехоты, который в день вторжения случайно оказался в Порт-Жемчужном. Все остальное - чистая правда. Русская мама, православное крещение, и так далее. Очень романтическая история.
- Да какая там романтика! - воскликнул Джеймс. - Грязь, кровь, смерть. Я дитя войны. Я появился на свет вперед ногами, и женщина закричала...
- Некоторые из моих наивных коллег, которые работали над вашим делом в прежние годы, - тем временем продолжал Суздальский, - считали, что ваше знание русского языка, русской культуры - результат уроков белогвардейца Горлинского. Так вот, это не так. Вклад Горлинского имел место быть, но он был ничтожен. Вы впитали русский язык с молоком матери. Вы читали Пушкина в оригинале, пока ваша мама занималась домашним хозяйством...
- Хватит, - почти прошипел Хеллборн. Он сам не заметил, как перешел на русский язык. - Довольно. Оставьте мою мать в покое. Что вам от меня надо?
- Я уже сказал, - ответил старший майор. - Вы должны, нет - вы просто обязаны присоединиться к нам. Так у вас на роду написано.
- Это просто смешно, - проворчал Джеймс. - Сорок девять лет подряд я был альбионцем, и вот на пятидесятом году жизни вы предлагаете мне стать русским. Не поздновато ли?
- Никогда не поздно вернуться в лоно истинной веры, - заметил собеседник. - Говорят, что Авраам сделал обрезание в 99 лет.
- Прекрасно, у меня полвека в запасе, - ухмыльнулся Хеллборн. - Да, приходите лет через пятьдесят, тогда и вернемся к этому разговору.
- Вам не следует ждать так долго, - Суздальский даже не улыбнулся. - Моисей узнал правду о своем происхождении будучи совсем молодым человеком. Вы давно знаете правду -- неужели вы предпочитаете остаться египтянином?
- Египтянцем, - фыркнул Джеймс. - У меня богатая родословная, кого там только не было.
- Но вы православный, а значит русский, - заметил старший майор.
- Православный? Вам-то что до этого? - удивился Хеллборн.
- Не могу смотреть, как страдает брат по вере, - прозвучало в ответ.
- Эээ... А я-то думал, что вы коммунист, - пробормотал немного растерянный альбионец.
- Верно. Я русский православный коммунист.
К счастью, Джеймс Хеллборн, не на шутку увлеченный странным разговором, давно забыл про свой остывший чай. Иначе бы непременно поперхнулся.
- М-да, это многое объясняет... Авраам, Моисей. Почитываете Библию на досуге?
- И на досуге, и по долгу службы, - поведал русский шпион.
- Хм. Прежний режим это не поощрял, насколько я помню, - заметил Хеллборн.
- Прежний режим совершил немало ошибок. Мы призваны их исправить.
- А я-то думал, что ничего хуже апсаков с их католическим коммунизмом и кардинал-комиссарами быть не может. Как жестоко я ошибался, - печально прошептал Джеймс. - Всегда может быть хуже. Впрочем, неважно. Все равно я не собираюсь становиться русским.
- Не торопитесь с ответом, мистер Хеллборн.
- Да я и не думал торопиться, я сорок девять лет подряд обдумывал ответ. Моисей, Авраам... Слишком сильные аналогии. Проще надо быть. Я - Маугли, который сорок девять лет прожил с волками, по закону джунглей и все такое. Соблюдал водяное перемирие, был одной крови. И теперь вы предлагает мне вернуться в человеческую деревню?! Ха-ха-ха! Знаете, мне что-то не нравятся ваши глаза, Алексей Игоревич. Этот нездоровый блеск -- вам стоит показаться окулисту или вроде того. Вы как будто свято убеждены в своей правоте и не испытываете никаких сомнений. Это плохо. Только фанатики не испытывают сомнений, а фанатики всегда плохо кончают. У меня богатый опыт на этот счет, поверьте, я знаю, что говорю.
- Вы один из нас, - спокойно сказал Суздальский. - И чем скорее вы это поймете, тем лучше для вас. Вам не надо становиться русским, вы и есть русский. Вы могли сколько угодно прикидываться альбионцем, но никогда не стали одним из них. В глубине души вы всегда понимали это, но продолжали играть роль. Хорошо играли. Также, как вы играли роли белголландцев, индоокеанцев, абиссинеров, доминаторов, мандрагорцев и других ваших врагов. Вы ведь прирожденный разведчик, первоклассный профессионал. Но пусть вы могли обманывать себя -- вы не могли обманывать других альбионцев. Они-то всегда знали, кто вы есть на самом деле. Поэтому всегда презирали вас, использовали, никогда не доверяли -- а если доверяли, то только грязную работу.
- Конечно, именно поэтому я занял один из высших постов в государстве, - иронически улыбнулся Хеллборн.
- Именно поэтому вас вышвырнули на улицу при первом же удобном случае, - парировал русский шпион. - И это еще не конец. Вот увидите, завтра во всех альбионских газетах появится заметка примерно такого содержания: "Вице-адмирал Дж.П.Хеллборн, 49 лет, заслуженный ветеран Второй Планетарной Войны, был вынужден покинуть пост генерального директора Республиканской Секретной Службы. Он обвиняется в коррупции, невыполнении приказов и превышении служебных полномочий".
- Давно меня не обвиняли в коррупции, - расхохотался Джеймс. - Нет, тут вы уже выдаете желаемое за действительное. Не будет этого в газетах. Президент, конечно, парень глупый, но не дурак. Он не станет выносить сор из избы.
- Будет, - кивнул Суздальский. - В Дракенсберге найдется полным-полно честных и неподкупных журналистов, которые с удовольствием продадут душу дьяволу, чтобы опубликовать такую заметку. Вы правы, президентский дворец будет хранить молчание. Но ведь всегда найдутся добрые люди, которые поведают всю правду. Свободная пресса занимает достойное место в нашем арсенале. У нас министр государственной безопасности может в полдень нагадить на Красной Площади -- и ни одна газета про это не напишет.
- Конечно, у нашей демократии есть определенные недостатки... - начал было Хеллборн.
- О. нет! - воскликнул Суздальский. - Западная демократия - прекрасный общественный строй. Пока он существует у наших врагов. Которые, надеюсь, вскорости станут и вашими врагами.
- Если подобными дешевыми трюками вы пытаетесь переманить меня на свою сторону... - развел руками Джеймс. - Право, я разочарован. Вы так со всеми русскими обращаетесь?
- Только с заблудшими, - охотно пояснил старший майор. - И это только начало, мистер Хеллборн... нет, не мистер -- товарищ Белкин. На войне и в любви все средства хороши -- я правильно процитировал эту англосаксонскую пословицу? Война неизбежна...
- С таким же успехом вы могли сказать, что завтра взойдет солнце, - Хеллборн немного помолчал и добавил: - На этой широте, разумеется. Не в Новом Альбионе.
- Война неизбежна, - повторил Суздальский. - И когда она начнется, вам лучше быть на стороне победителей.
- Я и так стороне победителей! - в который раз усмехнулся Джеймс Хеллборн.
- Вы жестоко ошибаетесь, - покачал головой старший майор. - Вы не можете победить, потому что мы не можем проиграть. За всю свою многотысячелетнюю историю Россия не проиграла ни одной войны.
- В самом деле? - изумился Хеллборн. - Неужели мои учебники -- кстати, некоторые из них были написаны по-русски -- бессовестно врали? Я даже не буду вспоминать разные мелкие конфликты -- как насчет монголов?
- Ну и где теперь эти монголы? - презрительно усмехнулся Суздальский.
- Эээ... Признаюсь, ваша логика ускользает от меня, - пробормотал Джеймс. - Неважно, где монголы сейчас -- но в тринадцатом веке они ведь выиграли войну и завоевали Россию?
- Вы глубоко заблуждаетесь, - Суздальский посмотрел на альбионца с явным сочуствием. - Не было никакого завоевания. Это бессовестная ложь западных историков. Было практически мирное объединение Орды и России в единое великое государство.
- Стоп-стоп-стоп! - воскликнул Хеллборн. - Как вы там сказали? "Многотысячелетняя история"? А я-то думал...
- Вы неправильно думали, - прервал его старший майор. - История России насчитывает десятки тысяч лет. Мы ведем свой род от ветви арийского племени, которая спустилась с Карпатских гор, мирно заселила Великую Русскую равнину, Сибирь, самую холодную часть планеты, дошла до Тихого океана, основала Форт Росс, впитала в себя соки богатейших культур Византии, Европы, Азии, разгромила страшнейшего врага человечества...
- Хватит, хватит! - Джеймс Хеллборн выставил перед собой ладони. - Верю вам на слово. Что-нибудь еще? Между прочим, зачем вы вообще полезли на Огненную Землю?! Именно сейчас?
- Узнаете, сразу, как только присоединитесь к нам, - ответил Суздальский. - И вы не будете первым.
- Что вы хотите этим сказать? - нахмурился Хеллборн. "А вдруг он проговорится и назовет имя предателя..."
- Ваш старший брат, товарищ Белкин, - поведал русский шпион. - Ваш старший брат давно на нашей стороне. Он будет рад встретиться с вами.
- Я давно сбился со счета, - признался Хеллборн. - Пусть будет двенадцать-ноль. Какой еще старший брат?!
- Вы никогда не задумывались, почему ваши родители поженились в 1905 году, а вы родились только в 1912-м? - поинтересовался незваный гость.
- Хм, - поджал губы Джеймс Хеллборн. - Тут такое дело, Алексей Игоревич... Мы шпионы, у нас грязная работа, мне ли не знать. Но даже грязные шпионы вроде нас должны соблюдать какие-то границы. Если вы планируете обсуждать личную жизнь моих родителей или проблемы со здоровьем, бывшие у моей матери -- я ведь могу и по-настоящему обидеться. Знаете, на нашей планете есть еще культуры, где за такие разговоры могут убить на месте или вызвать на дуэль.
- Не будет дуэли, - покачал головой Суздальский. - Мы не в Харбине, а я не ревнивый корейский любовник.
- Точно, ты трусливый болтун, - в очередной раз демонстративно зевнул Хеллборн. - Я тебя даже убивать не буду. Так, попинаю немного.
- Вы пытаетесь меня унизить? - нахмурился русский шпион.
- Разумеется, - охотно признался Джеймс. - Это ведь так приятно - унижать своих врагов!
- Еще одна типичная англосаксонская штучка, - вздохнул старший майор. - Вам следует от них постепенно избавляться.
- Обязательно, - закивал Хеллборн. - Только сначала мы вас унизим.
- Вы?
- Мы, англосаксы, - снова кивнул альбионец. - Так у нас, у англосаксов, заведено.
- Поэтому вас... нет, не вас, - поспешно поправился Суздальский, - ИХ - ненавидят.
- Напрасно, - хитро улыбнулся Джеймс Хеллборн. - Напрасно. Мы несем в этот мир добро и любовь. Это не вы -- это мы до сих пор не проиграли ни одной войны. И знаете почему? Потому нашими врагами всегда двигала ненависть, а нами движет любовь. Поэтому мы победим, а вы уже проиграли.
- Какая любовь? - еще больше нахмурился русский. - Вы сами себя слышите?
- Разумеется, - опять закивал Хеллборн. - Не будем далеко ходить. Посмотрите на беллголландцев. Знаете, что я делал с ними всего двадцать лет назад? Знаете, вы ведь наверняка очень внимательно изучали мою биографию. Я им головы резал, я травил их боевыми газами, я бросал на них урановые бомбы. День не считался удачным, если на закате я не стоял на куче белголландских трупов. Хороший белголландец был для меня как хороший индеец, только лучше -- потому что белголландцы были такие хорошие! А теперь? Всего двадцать лет прошло -- и теперь они мои лучшие друзья. Так у нас, у англосаксов, заведено, - с нажимом повторил он. - Безотказная схема. Вчера - враг, сегодня - союзник, завтра - лучший друг, послезавтра - брат родной! Кстати, о моем так называемом родном брате...
- Узнаете в свое время, - немедленно отозвался Суздальский. - Как только поймете, на чьей стороне настоящая любовь. На чьей стороне сила, правда, грядущая победа...
- Одну минутку, - прервал его Хеллборн, - к вопросу о грядущей победе. Я тут кое-что вспомнил из русской поэзии, впитанной с молоком. Вам знакомы эти строки?
Не бойся немцев волкоглавых,
Тонувших среди Чудских льдов;
Не бойся шведов - под Полтавой
Белеют кости их отцов;
Не бойся злых американцев,
Что любят бомбы вниз бросать;
Не бойся яростных британцев,
Удел их - в море воевать;
Но бойся франков и монголов,
Когда придут в твою страну -
Ведь только франки и монголы
Однажды в прошлом жгли Москву...
- А кем вы себя считаете - франком или монголом? - полюбопытствовал Суздальский.
- Я альбионец. Нас, альбионцев, создали для того, чтобы делать невозможные вещи, - сказал Джеймс Хеллборн. - Подумайте об этом.
- Вы опоздаете на самолет, - внезапно, без всякого перехода заявил старший майор и встал из-за стола. - Я не требую от вас немедленного ответа. Время терпит. Пока терпит. До свидания, товарищ Белкин. Обещаю вам, рано или поздно мы встретимся снова. И тогда вы дадите мне окончательный ответ.
"Время терпит, - подумал Джеймс Хеллборн, уставившись в спину уходящему собеседнику. - Пока терпит. Вот ты и проговорился. Конечно, мог и соврать. Имел профессиональное право".
Как и я.
Потому что там было не девяносто девять, а максимум девяносто шесть процентов.
Глава 5
С корабля на карнавал
SIR FRANCIS (heroically). "Think it over"! That's not the way an old soldier makes love.
Томас Брэндон, "Тетка Чарлея".
* * * * *
Джеймс Хеллборн был уверен на все сто процентов, что как минимум один из агентов Суздальского сел на этот самолет вместе с ним, но так и не смог его опознать. "Плохо. Старею, теряю профессиональную хватку". Впрочем, ему и так было чем заняться. Пока самолет находился в воздухе, Хеллборн снова и снова прокручивал в своей голове разговор с русским шпионом. Эта неожиданная встреча пробудила в его холодной альбионской душе раны, казалось бы давно затянувшиеся и позабытые... Как бы не так. Впрочем, как только лайнер пошел на посадку, Джеймс выкинул все печальные мысли из головы. Пусть временно, но выкинул. О деле надо думать. Дело прежде всего.
В аэропорту Бразилиа-сити Джеймс планировал реабилитироваться и все-таки вычислить русский "хвост". Но ему не позволили этого сделать. Хеллборн не успел ступить и трех шагов, как перед ним выросли три молчаливых мордоворота.
- И это весь почетный караул? - возмутился Джеймс. - А где же гвардейцы в красивых мундирах, девушки в национальных костюмах, трубачи и барабанщики...
Ему и договорить не дали - мягко подхватили под руки и потащили в неизвестном направлении. "Интересно, русский соглядатай видел это?" - подумал Хеллборн. Впрочем, неважно. Пусть у других голова болит на этот счет.
В подземном гараже ждала машина. Хеллборн и его таинственные похитители расселись по местам, и тяжелый (бронированный, вне всякого сомнения) черный лимузин рванул с места. Сопровождаемый эскортом из двух армейских джипов, между прочим. Мотоциклистов на этот раз не было. Поскольку спутники явно не были настроены на беседу, Джеймс устроился поудобнее и попытался любоваться пейзажем. Как всем известно, Бразилиа-сити построен в форме самолета, поэтому лучший вид на этот город - если сесть в бомбардировщик. Аэропорт находился чуть южнее "правого крыла". Цель назначения - где-то в "левом крыле". Если только адресат не переехал.
Город не остался за кадром, хотя за последние годы в нем мало что изменилось. Страна верно, но очень медленно выбиралась из задницы, куда забралась по итогам "маленькой победоносной войны" 1951 года. Впрочем, новый президент Нимейер был настроен оптимистично. У него были большие планы, и ни один из них новых войн не предусматривал. В этом Джеймс Хеллборн был вполне солидарен с бразильским... то есть уже не с бразильским президентом. Новая власть, сменившая облажавшихся неудачников-апсаков, первым делом переименовала страну и вернула ей древнее, исконное имя. Дабы отринуть проклятое темное прошлое и все такое. Кажется, это была идея одного предложил из министров-гуарани. Их было много в новом правительстве. Как всем известно, индейцы-гуарани всю свою историю страдали наполеоновскими комплексами и прочим гигантизмом, но им было слишком тесно в родном маленьком Парагвае. Но теперь-то они развернутся на полную катушку! Итак, столицу переименовывать не стали, но государство теперь носило гордое имя Пиндорама, "страна пальмовых деревьев" на языке гуарани. Это живо напомнило Хеллборну о планах бирманцев переименовать свою страну в Мя... то есть Му... тьфу, язык поломать можно! - в Мьянмар. Бразильцы - то есть уже пиндосы - хотя бы выбрали для своей страны название красивое и легко произносимое. Эх, не ту страну назвали Пиндорамой...
Как оказалось, гостеприимный хозяин, приславший в аэропорт своих головорезов, все-таки переехал. Почетный конвой не добрался до "левого крыла" и остановился где-то в центре "фюзеляжа". Еще один подземный гараж - лифт - коридор - тяжелая дверь красного дерева - кабинет - человек за столом.
- Всем спасибо, все свободны, - сказал человек за столом. Мордовороты дружно козырнули и испарились по ту сторону двери. К Хеллборну, разумеется, это не относилось. Джеймс осмотрелся по сторонам, и, не дожидаясь приглашения, устроился в ближайшем кресле. Новый кабинет был подчеркнуто скромен и скучен - несколько книжных шкафов и больше ничего. Не то что прежний, где стены были увешаны военными трофеями - от простреленных флагов до человеческих черепов. Хеллборн вытащил портсигар и закурил. Он вообще-то давно бросил курить, просто следовало показать, кто в этом кабинете главный. Нет, не его постоянный владелец, а как раз гость.
- Старый добрый Джеймс Хеллборн, - сказал человек за столом.
- Старый добрый Лео Магрудер, - в тон ему ответил альбионец. - Непотопляемый Лео Магрудер. Я-то был уверен, что тебя выкинут за борт сразу после того, как мы выкинули вас из Дракенсберга. Но ты молодец - подставил шефа, занял его место...
- Кто бы говорил, - усмехнулся генерал Леопольд Магрудер. Кабинетная работа не пошла ему на пользу - за последние 10 лет он заметно потолстел и полысел. Или это не работа, а годы? Хм, как будто одно противоречит другому...
- Погаси сигарету, я угощу тебя чаем, - предложил старый недобитый апсак.
- Чай? - удивился Хеллборн. При старом режиме чай был объявлен особо опасным запрещенным наркотиком, которым англосаксонские империалисты травят народные массы. Настоящие бразильцы пили кофе и только кофе. - Ах, да, я слышал, что при Оскаре этот дурацкий запрет отменили.
- У меня большие запасы, - продолжал Лео. - Мои парни распотрошили старый склад Управления по борьбе с наркотиками.
- И долго он там пролежал? Испорченный, небось, - поморщился Джеймс.
- Отнюдь. Хороший был склад, сухой, а чай - листовой, лучших сортов, - уточнил Магрудер. - Я взял себе несколько ящиков.
- Эх, хорошо быть директором ФБР! - воскликнул Хеллборн.
- Мы больше не Федеральная бразильская разведка, - наставительно заметил хозяин кабинета. - Теперь мы называемся ППП - Пиндорамская позитивная полиция. Не притворяйся, будто не знал этого.
- Делать мне нечего, - презрительно фыркнул Джеймс, - заучивать каждую новую дурацкую аббревиатуру, которую вы придумываете, чтобы скрыть свои старые грехи и преступления. Один раз ФБР - всегда ФБР.
- Вот именно, тебе больше нечего делать - это твоя профессиональная обязанность, заучивать аббревиатуры вроде УСС, НКВД и СИСМИ, - в свою очередь усмехнулся Лео Магрудер. - Что ты здесь вообще делаешь? Только не вздумай отвечать - "сижу у тебя в кабинете", знаю я твои старые плоские шутки, набили оскомину еще в Харбине...
- Что ты знаешь о русском десанте на Огненной Земле? - перебил его Хеллборн. - Только не вздумай обманывать - ты у меня в долгу.
- Ну, хватит, хватит, - недовольно поморщился директор ППП. - О долгах он еще будет напоминать. Не беспокойся, если бы я не хотел с тобой разговаривать, ты бы так и остался сидеть в аэропорту до конца света.
- Огненная земля, - напомнил Джеймс.
- Несколько месяцев назад русские делали нам разные странные предложения, - неохотно признался Магрудер. - Они как будто не заметили, что у нас сменилось правительство и политический курс. Разумеется, мы им вежливо отказали.
- Разумеется? - недоверчиво уточнил Хеллборн.
- Я получил четкий приказ президента -- "Больше никаких сомнительных авантюр". И честно его выполнил. Мне слишком дорог этот кабинет, - усмехнулся Лео. - Как видно, аргентинцы решили иначе. Но я не знаю всех подробностей. Прошли те времена, когда они плясали под нашу дудку. Мы теперь совсем не ладим.
- Подробности?
- Все очень туманно и неопределенно, - проворчал Магрудер. - Да, речь шла о каких-то совместных военных проектах. Но мы были уверены, что русские всего лишь собираются продавать аргентинцам оружие. Никто не думал, что они пойдут далеко. Да и зачем? У них хватает проблем в Северном полушарии. Так или иначе, я подготовил тебе папочку - здесь имена агентов, копии рапортов, несколько перехваченных разговоров. Все, что мне удалось собрать.
- Мог бы и раньше меня предупредить, - прошипел альбионец. - Любая мелочь может оказаться критической.
- Ну-ну, Джеймс, - покачал головой старый бразильский шпион. - Хорошего понемножку. Пусть мы заключили мир, но мы не стали друзьями. Я не обязан предупреждать тебя о каждом подозрительном писке или треске. Я на тебя не работаю.
- Как же мы можем стать друзьями, если ты меня не предупреждаешь о потенциальных угрозах и опасностях? - в свою очередь укоризненно покачал головой Хеллборн. - Так мы никогда не перейдем к следующему этапу. А пора бы уже. Десять лет прошло.
- Следующий этап? - переспросил Магрудер. - Напомни мне, как звучит эта формула? "Сегодня враг, завтра друг...".
- "Вчера - враг, сегодня - союзник, завтра - лучший друг, послезавтра - брат родной!" - отбарабанил Джеймс.
- И она работает?
- Конечно, - уверенно заявил Хеллборн. - Только при одном маленьком условии - желание должно быть обоюдным. Хотя, если честно, я бы предпочел и дальше воевать с тобой. У русских на этот счет есть отличная пословица -- "Старый враг лучше новых двух".
На самом деле такой пословицы не было, Джеймс сам ее придумал.
- Глупо-то как, - пожал плечами Магрудер.
- По-русски это звучит в рифму, - на голубом глазу заявил коварный альбионец. - Но я всегда готов наступить на свою гордость и стать твоим лучшим другом.
- После всего того, что вы сделали... - начал было помрачневший директор ППП.
- Да, после всего, - перебил его Джеймс, - после всего того -- давно пора поумнеть. ХХ век на дворе, перед нами огромная Вселенная, которая может принадлежать нам всем - потому что места на всех хватит, а отдельные идиоты до сих пор ищут жизненное пространство на Земле, как будто за окном мезозойская эра. Просто смотреть противно, поэтому придется раздавить.
- "Противно"? "Раздавить"? - иронически улыбнулся Магрудер. - А как же союз, дружба, братство?
- А это обязательно, но только потом, лет через десять-двадцать победы, - заявил Хеллборн. - Можно и раньше. Как только урок будет выучен и понят. Нерадивые ученики будут жестоко наказаны.
- Как скажешь, - равнодушно пожал плечами старина Леопольд. - Что-нибудь еще? Да, между прочим, если ты готов подождать до вечера -- из Байреса должен вернуться один из моих лучших сотрудников. Ему будет что рассказать про тайны Огненной Земли и других сопредельных стран.
- До вечера - готов, - согласно кивнул Джеймс, листая предложенную папку. - Мне будет чем заняться.
- Договорились, - кивнул в ответ Магрудер. - Мои ребята отвезут тебя в отель. Старайся никуда не выходить из номера.
- Как скажешь.
Но Джеймсу Хеллборну не пришлось выходить из номера -- новое приключение поджидало его прямо в вестибюле отеля "Амбассадор". Телохранитель, предоставленный Магрудером, проводил альбионского гостя до самого лифта. Хеллборн распрощался с пиндорамским агентом и нажал на кнопку нужного ему этажа. Створки принялись медленно закрываться, но в последний момент в кабину лифта проскользнул еще один пассажир.
- Джеймс Хеллборн, какая удача! - радостно воскликнул знакомый голос.
Джеймс Хеллборн сразу узнал его, и потому потянулся за пистолетом.
--------
Глава 6
Превосходство Хеллборна
"Да разве после того, как мы перебили друг у друга
миллионов семь человек, можно еще обижаться на слова?"
Алексей Толстой, "Гиперболоид инженера Гарина".
* * * * *
- Спокойно, спокойно, Джеймс! - воскликнул Франц Киндлер. - Ты ведь не выстрелишь в старого друга?!
- "Друга"?! - Хеллборн чуть было не задохнулся от возмущения, и только это помешало ему спустить курок. - "Друга"?! Да что ты себе возомнил, мерзавец...
- Я полагал, - в голосе старого тевтонского шпиона прозвучали заискивающие нотки, - что после всего, что мы пережили вместе, я заслужил право называть себя так.
- После всего, что я пережил благодаря тебе - так будет точнее, - прорычал альбионец. - Что ты здесь делаешь?!
- Я обязательно тебе отвечу, но это будет длинный, очень длинный разговор, - поведал герр Киндлер. - Кабина лифта - не самое подходящее место.
Джеймс приготовился выпустить в ответ порцию самых грязных немецких ругательств - для большей доходчивости, но тут же передумал. У него не было никакого желания выслушивать еще одну лекцию про "любопытство в крови" -- а эта лекция обязательно последует, Хеллборн в этом не сомневался.
- Будь по-твоему, - прошипел он и взмахнул пистолетом. - Лицом к стене, руки за голову!
- Я безоружен, - сообщил тевтонец.
- Так я тебе и поверил, - ухмыльнулся Хеллборн, тщательно обыскивая собеседника. Как ни странно, но в этот раз Франц сказал правду. Ни оружия, ни диктофонов, ни ядовитых таблеток - только фальшивый американский паспорт на имя Чарльза Рэнкина. Да, под этим именем германский шпион появился когда-то в Харбине. Так они и познакомились.
Лифт остановился на двенадцатом этаже, Хеллборн осторожно выглянул в коридор. Никого. Да, он не зря выбрал этот отель. Лифт без пресловутого мальчика, до горничной не докричишься.
- Пошел вперед, и без фокусов, - Джеймс уткнул пистолет в поясницу Киндлера. Франц безропотно повиновался. Впрочем, номера здесь чистые и прибранные, отметил Хеллборн, когда они добрались до места. Альбионец усадил незваного гостя в кресло посреди салона, приложил палец к губам и быстро осмотрел все комнаты. Осторожно выглянул в окно, не заметил ничего подозрительного и позволил себе чуть-чуть расслабиться. Совсем чуть-чуть. Достал портсигар, в котором скрывался постановщик помех - и включил его. Теперь можно еще чуть-чуть расслабиться -- даже если ФБР или ППП нашпиговала номер "жучками", они все равно ничего не услышат и не запишут. Хеллборн удобно расположился на диване, положил пистолет на колени и перевел дыхание. Теперь он мог как следует рассмотреть неожиданного пришельца из своего далекого прошлого. Сколько лет прошло с их последней встречи? Тринадцать? Да, около того. Ну что ж, Франц Киндлер был из тех людей, про которых можно сказать, что они почти не изменились. Разве что вместо мундира - элегантный костюм настоящего джентльмена из высшего общества. В остальном - все тот же Франц. Даже усы не сбрил. И цвет волос не изменился. Красится он, что ли? Впрочем, зачем ему краситься, он ведь на три года младше меня. Да, этот все тот же Франц Киндлер. Он знает подземные места тайных собраний, он марширует вслед за своими богами войны под звуки Вагнера, его глаза с восторгом устремлены на волшебный меч Зигфрида, он невинная жертва несправедливого мира...
Хеллборн сам не заметил, как произнес последние слова вслух.
- Вижу, моя маленькая лекция в харбинском кафе глубоко запала тебе в душу, - расхохотался чертов фриц. - Выучил наизусть, цитируешь не меньше двух или трех раз в год...
- Как ты меня вообще нашел? - прервал его Хеллборн.
- Один из моих агентов постоянно дежурит в аэропорту, - охотно объяснил Франц Киндлер. - На всякий случай. Он сразу тебя узнал - и тут же позвонил мне. "Джеймс Хеллборн в Бразилии, собственной персоной!" - сказал я себе и тут же твердо решил, что мы должны встретиться и поговорить. Но где тебя искать? "Джеймс прилетел открыто, средь бела дня, - принялся рассуждать я. - Если так, то, скорей всего, он не будет скрываться на конспиративной квартире. Значит, отель. Не самый роскошный, но и не самый убогий..." Так или иначе, я разослал своих мальчиков по всем отелям города, а сам решил попытать счастья в "Амбассадоре". И знаешь что? Всего час ожидания - и удача улыбнулась мне!
"Плохо. Старею, теряю хватку. На его месте мог быть кто-то другой -- не любитель потрепать языком, а любитель пострелять..."
- Нет, наша сегодняшняя встреча - не случайность, - решительно заявил Киндлер. - Это судьба. Сама судьба привела тебя ко мне. Это добрый знак.
- К черту знаки, - нахмурился Джеймс. - Что тебе от меня надо?!
- Ты видел сегодняшние газеты? - поинтересовался Франц. - О, прости. Ты ведь из тех людей, что знают о новостях еще до того, как они появляются в газетах. Ты ведь сам готовишь эти новости.
"Неужели старший майор Суздальский выполнил свое обещание? - насторожился Хеллборн. - Нет, здесь должно быть что-то другое..."
- В последние дни я немного отошел от дел, - демонстративно зевнул Джеймс.
- Позволь мне тебе не поверить, - отозвался Киндлер и тут же добавил: - Приближается большая война.
- Война? - переспросил Хеллборн.
- Разумеется, - решительно кивнул Франц. - И когда она начнется - мы не останемся в стороне. Как говорил один из моих американских друзей, "Мировая война без немцев - деньги на ветер".
- "А мировая война с немцами - немцы на ветер", - уточнил Джеймс Хеллборн.
- Мы готовы к жертвам и потерям, - гордо вскинул голову тевтонец. - Но готовы ли наши враги? И готов ли ты, друг мой?
- Еще раз назовешь меня другом... - Джеймс демонстративно положил руку на пистолет.
- Привыкай, Джеймс! - рассмеялся Киндлер. - Знаешь, почему? Знаешь, что мне нравится в этой войне? Наконец-то мы будем сражаться на одной стороне!!!
- Да зачем ты мне сдался? - презрительно произнес Хеллборн.
- Если ты не забыл (а ты не забыл!) - я представляю большую и могущественную организацию, - важно заявил тевтонец. - Мы прямо сегодня мы сможем поставить под ружье не менее сотни тысяч хорошо подготовленных и мотивированных солдат.
- Сто тысяч? - ухмыльнулся Джеймс. - Говори сразу "миллион" - чего стесняться, тут все свои!
- Был бы миллион - я бы так и сказал, - надулся собеседник. - Миллиона пока нет, но за сто тысяч я ручаюсь. У нас есть филиалы во всех нейтральных странах и бывших колониях отсюда и до Новой Гвинеи, база на Антихтоне и хорватские тренировочные лагеря. Если Его Величество -- кто угодно из Их Величеств -- или даже Его Превосходительство господин президент пожелает снова возродить Королевский Германский Легион, то наши парни с удовольствием оденут форму и пойдут на восток. Сначала Кенгисберг и Восточная Пруссия, потом Петербург и Москва, а если потребуется - и дальше, до самого Тихого океана.
- Какой еще К-к-кенигсберг? - Хеллборн так удивился, что даже принялся заикаться. - Ты совсем спятил, Франц? Нет, можешь не отвечать, это был риторический вопрос. Ты давно сошел с ума, и твое безумие только прогрессирует. Даже если дело дойдет до войны - все, чего нам надо, так это выгнать русских из Южного Океана. Какая к черту Москва, какой Петербург?! Совсем с ума сошел.
- Sancta simplicitas! - расхохотался Киндлер. - Меня поражает твоя наивность, Джеймс. Столько лет провел в битвах и сражениях, но так ничего и не понял. Это не такая война. Это будет одна из тех войн, которые заканчиваются только тогда, когда втыкается флаг на развалинах побежденной столицы. Знаешь, в свое время древние римляне тоже так думали: "Мы только должны прогнать африканцев из Европы. Зачем нам этот Карфаген?!" Но был один человек, который видел дальше всех. Он знал, где должна закончиться война. На руинах вражеской столицы - и ни шагом раньше.
- Старый добрый профессор Киндлер возомнил себя Катоном, - усмехнулся Хеллборн. - Много на себя берешь, Франц.
- Я не беру, я знаю, - спокойно ответил тевтонец. - Карфаген будет разрушен.
- "Не будет мира в Карфагене", - машинально продекламировал Джеймс.
- Нет-нет-нет! - неожиданно взорвался Франц, - не так! Все неправильно! Это неверный, безграмотный перевод. Все цитируют эту строчку неправильно. Вот как выглядит оригинал:
Героев нет. Он них забыли,
Сраженных подлою изменой,
Пока дракон не сложит крылья -
НЕ будет мира с Карфагеном.
Понимаешь? Никогда не будет мира с Карфагеном, - повторил тевтонец. - Карфаген будет разрушен.
- У каждого свой Карфаген, - философски заметил Джеймс.
- У меня их несколько, - уточнил Киндлер.
- Ах, да... Кенигсберг, Эльзас, Данциг, - понимающе кивнул Хеллборн. - Я ничего не пропустил?
- Пропустил, но должны же мы с чего-то начать, - пожал плечами Франц. - А ты нам поможешь.
- Наглость - твое первое, а не второе счастье, - констатировал Джеймс. - Сдается мне, ты меня с кем-то перепутал. Неудивительно. Ты забрался далеко от дома, заблудился...
- Сегодня мой дом находится во власти чужаков, - глухо проговорил старый тевтонский шпион. - Но скоро все изменится. Мы ударим снова, а ты будешь с нами.
- Ты это серьезно? - поднял брови Хеллборн. - Даже если дело зайдет далеко на север, зачем мне твой Кенигсберг?
- Я серьезен как сама смерть, - отвечал Франц Киндлер. - Кенигсберг не только наш, но и твой. Потому что ты один из нас.
"Один-ноль", - чуть было не сказал Джеймс Хеллборн, но вовремя прикусил язык.
- Ты один из нас, - повторил Франц. - Ты немец.
- Ты что-то путаешь, - спокойно сказал Джеймс.
- Нет, не путаю, - покачал головой собеседник. - Я потратил много лет, но все-таки докопался до истины. Хеллборн - это ведь немецкая фамилия, - Киндлер важно поднял указательный палец. В этот момент ему остро не хватало профессорских очков.
- Да что ты говоришь! - иронически улыбнулся Джеймс Хеллборн. - Верно, немецкая. Один из предков, правоверный протестант, спасался от католических рыцарей и перебрался в Англию во времена Елизаветы -- чуть раньше Робинзона Крузо. Женился на англичанке и прочно забыл обратную дорогу. Уже тогда Хеллборны не хотели иметь ничего общего с Германией, ха-ха-ха! Только фамилия и осталась - неоднократно искаженная. И что теперь? Не прошло и четырехсот лет, как заявляешься ты, мой потерянный германский брат, и ждешь, что я кинусь тебе в объятия? Ха-ха-ха!
- Да, ты прав, - подозрительно легко согласился тевтонец. - Было бы нелепо апеллировать к столь давнему родству. С таким же успехом я мог бы назвать тебя немцем на том основании, что в Британию перебрались твои саксонские предки -- во времена короля Артура...
- Слышу профессора истории, - продолжал улыбаться коварный альбионец.
- Проблема в том, что немцем был не только твой прапра-прапрадед, но и твоя родная мать, - в свою очередь победоносно улыбнулся Франц. - Да-да, Джеймс, твоя матушка, Виктория Хеллборн, была немкой. И не вздумай это отрицать.
"Два-ноль".
- Ты снова путаешь, - сказал Хеллборн. - Моя мать была русской.
- Нет, это у вас в Новом Альбионе, Америке и прочих англофонских странах все время путают подданство и происхождение, документы и кровь, - резко возразил Киндлер. - Твоя мама была подданной Российской Империи, но она была немкой.
- Виктория Хеллборн? Виктория Александровна Белкина, ты хотел сказать, - поджал губы Джеймс. - Немка. Историческое открытие. Мне приходилось слышать про тевтонцев по фамилии Белов, но Белкина...
- Белкин - фамилия ее первого мужа, - заявил тевтонец. - Русский офицер, он погиб где-то в Африке.
- В Остафрике? - машинально уточнил Хеллборн. - Ваша работа?
- Где-то в Эфиопии, - недовольно поморщился Киндлер, - это неважно. После смерти супруга она уехала на Гавайские острова, где познакомилась с твоим отцом. Остальное тебе более-менее известно. Ее девичья фамилия - Стеллер, баронеса фон Стеллер. Ее отцом был барон Александр фон Стеллер, потомок баварских Стеллеров, остзейский дворянин, генерал на русской службе.
"Три-ноль".
- Виктория Александровна больше никогда не встречалась со своими родителями, - продолжал Франц. - Так уж получилось. Война, потом еще одна война, революция, еще одна война -- сам должен понимать. После революции барон фон Стеллер и его супруга перебрались в Восточную Пруссию. Вскоре местный парламент провозгласил независимость, и Александру фон Стеллеру предложили должность в новой восточно-прусской армии. Барон охотно согласился, и служил новой -- новой ли? ведь это была Германия, пусть и маленькая -- и служил новой родине до 1940 года. А в 1940 году пришли русские и убили его.
"Леди и джентльмены, Ее Превосходительство президент Российской Республики госпожа Мария Спиридонова!" - вспомнил Джеймс Хеллборн. Как будто вчера было -- а на самом деле двадцать один год назад, в Лондоне, в посольстве Транскавказской Советской Республики. Кровавая Мэри внезапно появилась на сцене и толкнула одну из самых известных своих речей...
-- ...Я счастлива приветствовать вас сегодня, в этот праздничный и торжественный день, в одном из величайших городов нашего мира! К сожалению, я вижу на лицах некоторых из вас печать недоумения и даже враждебности. "Как она посмела?" "Что она себя позволяет?" Дамы и господа, когда вы говорите или думаете так - "как ОНА посмела!", то имеете в виду не меня, а Россию!!! Это Россия посмела! Это русский народ собрался с силами и вернул себе то, что принадлежало ему по праву! Земли, пропитанные кровью множества поколений наших предков, которые кто-то посмел присвоить себе, пока мы задыхались в огне революции и гражданской войны, стремясь построить новый и лучший мир - не только для русского народа, но и для всех людей нашей планеты! Нет, мы больше не говорим о мировой революции; мы протягиваем вам не кончики наших штыков, но руку мира и дружбы. Мы не стремимся вновь поработить нации, вместе с нами страдавшие в царской России - тюрьме народов, которые вместе с нами, плечом к плечу, сражались за нашу и вашу свободу в тяжелые годы Революции. Нет, совсем нет! Я вижу здесь наших добрых друзей и союзников, государственных мужей и офицеров Речи Посполитой (в воздух поднялись две дюжины бокалов), и я счастлива сообщить всем присутствующим, что около часа назад солдаты Войска Польского и армии Первого Литовского Фронта вступили на территорию Восточной Пруссии, дабы положить конец этому искусственному и нежизнеспособному образованию, больному ублюдку Версальского договора, гнезду тевтонских агрессоров, вот уже семь веков подряд несущих смерть и страдания братским славянским народам! И мы говорим вам - никогда больше! НИКОГДА! Слава России! Героям слава!!!...
- ...ДЖЕЙМС, ТЫ МЕНЯ ВООБЩЕ СЛУШАЕШЬ?! - возмущенный голос Франца Киндлера вернул его из далекого прошлого. - У барона Стеллера еще один сын был - старший брат твоей матери, твой дядя. Настоящий немецкий романтик, сплошной Вертер в голове. И представляешь, во время гражданской войны этот потомственный германский аристократ примкнул к коммунистам! Он еще до войны страдал этими бреднями - "свобода, равенство, братство" и прочая якобинская чепуха. Разумеется, ничего хорошего его не ждало -- как ты знаешь, победоносные спиридоновцы со временем почистили свои ряды от бывших царских офицеров. Но Стеллеру-младшему, можно сказать, повезло. Попал в плен к белогвардейцам и получил двенадцать пуль в голову. Красные режимы любят мертвых героев -- ему даже памятник на месте казни поставили. А детей -- мальчик и девочка, твои кузены -- советское государство взяло на полное содержание. Выросли, получили хорошее образование, сделали прекрасную карьеру. К сожалению, оба погибли на очередной войне -- уже на второй мировой. Впрочем, брат стопроцентно погиб, на Северном фронте, а вот сестра пропала без вести...
"Четыре - ноль".
- Но вернемся к твоей матери, - продолжал тевтонский шпион. - Барон Стеллер, странный человек, очень восхищался этой глупой британской королевой, и назвал дочку в ее честь - Виктория. Очень удачное имя -- оно помогло твоей матери раствориться в альбионском обществе задолго до проклятого 1913 года. Ты представляешь что бы с ней было, если бы ее соседки и подружки, эти гордые альбионские дамы, узнали, что она чертова немка?! В то время как их мужья, сыновья и братья сражаются против кайзера на Западном фронте или в Северном море? Ее бы просто затравили. Но те, Кому Положено Знать -- Люди, Принимающие Решения, настоящие правители Нового Альбиона -- знали. И поэтому карьера твоего отца была безнадежно испорчена. И потому его отправили на верную смерть. Твоя мать этого не перенесла -- прости, что лишний раз напоминаю. О, эти мерзавцы, погубившие твоих родителей, благосклонно отнеслись к сироте -- почти как Мария Спиридонова к твоим кузенам. Новый Альбион тоже любит мертвых героев! Такого героя ОНИ неоднократно пытались сделать из тебя -- просто чудо, что ты выжил. А кроме того ОНИ получали наслаждение, наблюдая за тем, как ты убиваешь своих братьев по крови и расе. И когда ОНИ поняли, что мертвого героя из тебя не получится -- тебя вышвырнули пинком под зад. Как, ты еще не видел сегодняшние газеты?! - удивился Франц. - На первых полосах -- "Вице-адмирал Дж.П.Хеллборн, 49 лет, заслуженный ветеран Второй Планетарной Войны, был вынужден покинуть пост генерального директора Республиканской Секретной Службы. Он обвиняется в коррупции, невыполнении приказов и превышении служебных полномочий..."
"Значит, угрозы Суздальского не были пустой болтовней. Интересно, что еще он для меня приготовил?"
- Ты заметил фамильное сходство, когда убивал своего кузена Владимира Стеллера? - без всякого перехода поинтересовался проклятый тевтонец.
"Нет, не заметил, - подумал Хеллборн. - Он сидел ко мне спиной. Я задушил его цепочкой от наручников".
- А когда трахал Надежду? Ах ты проказник! - рассмеялся Франц. - Ну-ну, ничего страшного. Она всего лишь кузина, это не считается инцестом. Тогда как маленькая рыжая мисс Вирджиния Вульф... Постой, постой, Джеймс, что ты делаешь?! - внезапно заволновался тевтонец. - Убери пистолет. Ты ведь не будешь стрелять в старого друга...
- Заткнись и убирайся вон, - холодно произнес Джеймс Хеллборн. - Считаю до десяти, а потом пускаю тебе пулю в голову. Раз...
- Все-все, Джеймс, я уже ухожу. Но запомни...
- Два! Три! ЧЕТЫРЕ! - рявкнул Хеллборн.
- Запомни, это будет великая война, величайший из крестовых походов! - поспешно воскликнул Франц Киндлер. - И ты будешь рядом с нами, стоять на вершине мира и смотреть на этих жалких муравьев, которые копошатся у нас под ногами...
- Пять! ШЕСТЬ!
- Потому что ты один из нас!!! Ты можешь прогнать меня, ты можешь даже меня убить. Но теперь ты знаешь правду -- а ее убить или прогнать невозможно. Теперь она всегда будет с тобой. Теперь ты знаешь, кто ты такой на самом деле -- ты знаешь, чего ты стоишь и на что способен.
- Семь! Восемь!
- Ты готов занять свое место под знаменами тевтонских рыцарей!
- ДЕВЯТЬ!!!
Дверь захлопнулась. Джеймс Хеллборн остался один.
Хотя нет, теперь их было трое.
Джеймс Хеллборн, Германская Правда и Будущая Война.
---------
Глава 7
Судьба клоуна.
"Александр умер, Александра похоронили, Александр превратился в прах".
У. Шекспир, "Гамлет, принц датский".
* * * * *
Прогнав Франца Киндлера, Джеймс Хеллборн заодно отогнал подальше всякие мысли, связанные с Вагнером, Вертером и Вартбургом. Сейчас не время думать об этом. Только не сейчас.
Еще раз осмотрев номер и тщательно заперев дверь, Хеллборн пристально изучил папку, полученную от Лео Магрудера. Действительно, все очень туманно и неопределенно, из этих крупиц информации большой пользы не извлечь. Но и это лучше, чем ничего. Джеймс тяжело вздохнул, сжег документы в туалетной комнате и спустил пепел в унитаз. Осталось дождаться вечера и агента, которого обещал привести Магрудер. Потом двинемся дальше.
В ожидании бразильских шпионов Хеллборн позвонил в обслуживание номеров, заказал обед из пяти блюд, а к нему - целый термос чая. Чай оказался неплох. Интересно, с того же склада наркополиции или свежий импорт? Судя по счету -- импорт, но этим бразильцам, то есть пиндосам нельзя доверять.
Вместе с обедом принесли более-менее свежие газеты. Так и есть, "По сведениям от нашего источника в правительственных кругах..." Франц немного лукавил - вовсе не на первой полосе. Обычно на второй, кое-где на четвертой. Все заметки короткие, перепечатки из альбионской "Дракенсберг Майкроскоп" - газеты не то что бы желтой, но уж точно оранжевой. "Источник пожелал остаться неизвестным". Тоже неплохо. Официального заявления нет, подтверждения из президентской канцелярии тоже нет. Не исключено, что я по-прежнему генеральный директор РСС. Дик Спенсер понял свою ошибку и раскаивается. Вернусь домой - еще в ногах у меня будет валяться и просить прощения... Так, а что у нас на Огненной Земле? "Тревожные слухи", "Подозрительные передвижения военного флота", "Участившиеся полеты армейской авиации", "Министр иностранных дел никак не прокомментировал"... Черт знает что. Но будем считать это добрым знаком. Время пока еще терпит.
К черту знаки. Чай остывает!
Джеймс Хеллборн наполнил еще одну чашечку и вышел на балкон. Посмотрел вниз, потом по сторонам, потом снова вниз. Окрестные небоскребы были увешаны плакатами и гирляндами, а внизу на проспекте собиралась празднично разодетая -- иногда не совсем одетая -- толпа. Один из тех самых бразильских карнавалов. При старом режиме их то запрещали, то разрешали, то опять запрещали, то снова разрешали -- но следили за идеологической строгостью нарядов и правильным цветом воздушных шариков. Новая власть сняла все ограничения, народ охотно развлекался при каждом удобном случае. Как сегодня, например. Хеллборн вернулся к газетам. Ага, сегодня у нас "День всех святых смертей". Ну что ж, каждый сходит с ума по-своему.
В дверь постучали. Два длинных, три коротких. Заранее оговоренный условный стук, но Хеллборн все равно позволил себе уточнить:
Джеймс открыл дверь и впустил старого врага и его спутника - бородатого молодого человека в каком-то нелепом разноцветном костюме. Карнавальном, надо полагать. Логичная маскировка. Да и сам Магрудер неплохо замаскировался, даже лицо разукрасил - клоун да и только. Но Хеллборн даже не улыбнулся. Сегодня старый бразильский шпион играл роль Печального Клоуна.
- Джеймс, познакомься, - начал Магрудер. - Один из моих лучших агентов, капитан Барбоза...
Хеллборн все еще держал в левой руке полупустую чайную чашечку -- и в этот самый момент она разлетелась во все стороны градом осколков и черных капель. У директора секретной службы был слишком богатый опыт -- он сразу понял, почему лопнула чашка и поэтому немедленно бросился на пол, сопровождая свой прыжок криком "Ложись!" Через долю секунды где-то у него за спиной лопнуло оконное стекло. Потом все стихло. Джеймс перекатился на спину, извлек пистолет и осмотрелся. Лео Магрудер и Барбоза лежали на полу рядом с ним. Барбоза с дырой в груди еще дышал, а Магрудер с дырой во лбу - уже нет. Стреляли из здания напротив, предположил Хеллборн. Интересно, он меня видит под таким углом? Скорей всего, нет, а то бы уже добил. Интересно, кто? Русские -- соратники Суздальского? Немцы -- дружки Киндлера? Непримиримые апсаки -- враги Магрудера? Хм, а вдруг я вообще ни при чем? И целью неизвестного снайпера были только Магрудер и/или Барбоза? А я здесь случайно оказался?
Случайно? Как бы не так.
Так или иначе, здесь оставаться нельзя. Хеллборн на секунду представил, как он дает показания в Позитивной Пиндорамской Полиции... Только этого не хватало. Вот и Барбоза больше не дышит. А Лео... Прощай, старый враг. Да, ты был гораздо лучше новых. Я буду скучать по тебе.
Хеллборн перевернул тело и снял с Магрудера плащ, сверкавший всеми цветами радуги. Размазал по лицу его кровь и пополз к выходу. Таинственный снайпер больше не стрелял. В коридоре снова никого не было. Через несколько минут Джеймс был на улице, где успешно смешался с карнавальной толпой. Еще через несколько минут он отыскал телефон-автомат.
- Слушаю, - сказал голос в трубке.
- Ради всего святого, Монтрезор, - сказал Джеймс Хеллборн.
-----------------Глава 8
Ультиматум Хеллборна.
"Министерство здравоохранения Нового Альбиона предупреждает: чтение этого текста может представлять опасность для вашего психического здоровья и душевного равновесия".
Министерство здравоохранения Нового Альбиона.
* * * * *
Очередной черный автомобиль остановился в очередном подземном гараже. Бруно покинул водительское кресло, осмотрелся по сторонам и открыл багажник:
- Вылезай.
Джеймс Хеллборн издал протяжный стон и выбрался наружу.
- Вернусь домой - прикажу техническому отделу построить специальную машину, где будет багажник со всеми удобствами -- и велю держать такие машины в каждой резидентуре, - переведя дух, заявил несчастный альбионец.
- С нами поделишься? - расхохотался Бруно.
- Ради всего святого, Монтрезор, - повторил Джеймс Хеллборн. (Это был очень старый пароль, но до сих пор действующий). - Разумеется, поделюсь. Или нет. Продам лицензию, сами выпускайте...
- Ты обязательно должен был меня побеспокоить? У тебя что, своих агентов в Бразилии не осталось? - сган-алуф Бруно Заполянский, резидент Моссада в Пиндораме, выглядел рассерженным - и был таковым. - Тебе повезло -- еще несколько дней, и я покидаю этот материк. Мы сворачиваем богадельню.
- ???!!!
- Ну, не совсем, но здорово сокращаемся, - уточнил союзник. - Апсаки пали, новая власть больше не тратит половину бюджета на борьбу с "иудо-марранской угрозой", так что работы у нас заметно поубавилось. А на других континентах -- наоборот. Но давай поднимемся наверх.
Квартира была так себе, но жить можно. Хотя дышать - не очень, очень скоро понял Хеллборн. Повсюду господствовала пыль - никаких сомнений, вот уже много лет здесь не ступала нога человека. Бруно прошелся по комнатам, срывая чехлы с мебели. Протер зеркало, полюбовался на свое отражение. "Красавчик Бруно" - так называли его коллеги. Чуть старше сорока, а выглядит на все тридцать. Высокий и стройный жгучий брюнет, слишком экзотическая внешность для родной Европы, поэтому он всегда работал в теплых южных краях, где легко выдавал себя за латиноамериканца, араба или даже индостанца. Подполковник Заполянский поправил прическу и заглянул в холодильник, но тут же захлопнул его - тот был пуст и отключен. Открыл шкафчики на кухне, достал консервную банку и внимательно изучил этикетку.
- Срок годности еще не истек, - удовлетворенно отметил мосадовец. - Надеюсь, ты ничего не имеешь против кошерной пищи?
- У себя дома я только её и ем, - буркнул Хеллборн. - Столовую комнату секретной службы несколько лет назад захватила еврейско-голландская мафия. Они называют это "здоровым питанием". Так привык, что даже в ресторанах заказываю себе исключительно говядину или рыбу. Никаких поросят или кальмаров, меня тошнит от одного их вида.
- Кто бы сомневался, - пробормотал себе под нос Заполянский, но тогда Джеймс не придал значения его словам. Вместо этого он осторожно выглянул в окно. За окном был другой город - Порт-Сальвадор, что в штате Баия. Чтобы добраться до места, ехать пришлось остаток дня и всю ночь. Остается надеяться, что ФБР, то есть ППП, уже не та, что была при старом режиме, и союзникам удалось замести следы. Другой город, он хранил отпечаток прошлого, в отличие от построенной на пустом месте Бразилиа-сити. Кусочек иберийской Европы в Южной Америке. Церкви и другие постройки еще императорских, если не колониальных времен...
- Ты так мне и не ответил -- почему ты не обратился к своим агентам? - напомнил о себе Бруно.
- Я не уверен в своем статусе, - промямлил Хеллборн, оторвавшись от окна.
- Ты что, в бегах?! - удивился израильтянин. - Что ты натворил?!
- Поссорился с президентом, - небрежно признался Джеймс и плюхнулся в ближайшее кресло. - Shit happens. Бывает.
- Бывает, - согласился Заполянский, приземляясь в кресло напротив. - Ладно, можешь оставаться здесь, сколько захочешь. Это надежное место. Здесь тебя никто не найдет. Я сам узнал о существовании этой квартиры несколько часов назад.
- ???!!!
- В моем сейфе лежит пачка запечатанных конвертов с ключами и адресами, - пояснил Бруно. - Я выбрал наугад один из них -- и вот мы здесь.
- Понятно, - кивнул Хеллборн. - Стандартный протокол, у нас аналогичная система. Что как-то раз не спасло меня от дурацкого прокола в Харбине...
Бруно молча показал ему потертый портсигар серебристого цвета -- надо полагать, с таким же глушителем "жучков" и постановщиком помех, каким Хеллборн воспользовался в столичном отеле "Амбассадор". Альбионец только пожал плечами -- остается надеяться, что прибор работает.
- Так что ты там говорил - сворачиваете богадельню? - вспомнил Джеймс. - А не рановато ли? Ты знаешь, что происходит на Огненной Земле?
- Про Огненную Землю ты должен говорить с нашим аргентинским резидентом, но он сейчас недоступен, - начал с конца Заполянский. - Нет, не рановато. Апсаки уже не те, и больше не апсаки. Им надоело строить свой нелепый католический коммунизм, и они вернулись в свое обычное состояние - "самба, мамба, сиеста, фиеста, карнавал". Та же Огненная Земля - это всего лишь... - Бруно замялся. - Забыл, как это по-латински. Посмертные судороги, короче.
- Точно, spasmus postmortem, - щелкнул пальцами Бруно. - Они все равно что сдохли. Кстати, если я правильно понял, вчера сдох еще один, - ухмыльнулся мосадовец.
- Зря ты так, - укоризненно заметил Хеллборн. - Лео Магрудер был не самым плохим из них.
- Не самым плохим? - прищурился собеседник. - Что-то я тебя не узнаю, Джеймс. Каких-нибудь десять лет назад ты был готов рвать их на куски.
- И даже три года назад, - уточнил Хеллборн. - С тех пор многое изменилось. Новые враги, новые проблемы... Кстати, о новых врагах.
- Новые? Я бы так не сказал, - возразил Бруно. - Ты как будто проспал три последних года.
- Я был слишком занят в Бангладеше и его окрестностях, - напомнил Хеллборн.
- Как будто они и там не засветились, - заметил Заполянский.
- На вторых, если не на третьих ролях, - пожал плечами Джеймс. - Мы не думали, что дело зайдет так далеко.
- Мы тоже, - неохотно признался Бруно. - Они... Они как будто сошли с ума в одночасье. Казалось, еще вчера в Москве сидела Маша Спиридонова и ее наследники. Пока спиридоновцы были у власти, у нас были неплохие отношения с Россией. Сотрудничество в годы войны - само собой, какие-то экономические проекты после нее... Как ты сотню раз говорил, "не бывает дружественных разведок" - сталкивались там и здесь, но серьезных конфликтов не было, так, "мушкетерские поединки". И вдруг... Знаешь, я никогда не питал иллюзий на счет коммунистов. Я видел, во что превратились апсаки или, например, красные лаоситы. Но я думал, что хоть у "сфинксов" есть какие-то принципы...
- Они больше не "сфинксы", - напомнил Хеллборн.
- Да, но такого падения нравов я от них не ожидал. Коммунисты заключают тайный договор с нацистами, поставляют им оружие и боеприпасы, договариваются о разделе третьих стран... - Заполянский выглядел расстерянным - и был таковым.
- Продолжай, - насторожился Джеймс.
- Мы славно потрепали сирийцев три года назад...
- Да, я помню, я там был, - скромно пробормотал Хеллборн.
- ...но они восстановили свою мощь в два счета. Новенькие танки и самолеты, прямиком с уральских и петроградских заводов. А все почему? Потому что Иерусалим - православный город, и иудеи владеют им незаконно! - Бруно развел руками. - Какое дело коммунистам до православности Иерусалима?!
"Надо будет при случае задать этот вопрос православному коммунисту Суздальскому".
- Разумеется, президент Антун Сааде с ними полностью солидарен, - продолжал мосадовец. - Иерусалим - православный город! Единственное, о чем Москва и Дамаск пока не договорились -- православный великосирийский или православный великорусский. Да-да, ты не ослышался. Иерусалим основали древние русские племена. Пять или шесть тысяч лет назад. Я своими глазами видел этот учебник истории. Мне его один русский военный советник в Дамаске подарил, несколько месяцев назад.
- Он знал, кто ты такой на самом деле? - поинтересовался Джеймс.
- Странный вопрос -- нет, конечно. Я играл роль нейтрального бразильского журналиста, - усмехнулся Бруно. - Этот парень очень сокрушался, когда узнал, что я приехал из Пиндорамы. Его крайне огорчал тот факт, что бразильцы сменили режим, отреклись от своих корней, потеряли духовные скрепы...
- Чего потеряли? - не понял Хеллборн.
- Духовные скрепы, - повторил Заполянский. - Spiritual buckles. Не спрашивай меня, что это такое. Знаешь, мне всегда казалось, что я неплохо знаю русский язык, но, похоже, у них там недавно какая-то реформа случилась -- и я перестал что-либо понимать. Вот, например. Когда я его спросил, что русские военные советники делают в Сирии, знаешь, что он мне ответил?! "Сирия - это духовная матка мира, земля, по которой ходил Иисус. И если мятежники выйдут к алавитским анклавам, мир покатится по глиссаде, которую хотели бы видеть в Вашингтоне, а на землю прольется черная сперма фашизма".
В комнате воцарилось неловкое молчание.
- Вот это самое, что ты только что сказал, - осторожно уточнил Хеллборн, - что это было вообще?!
- Дословная цитата, - сообщил Бруно. - Я записывал наш разговор на диктофон, потом сотню раз прослушал и выучил наизусть. Слово в слово, до последней буквы.
- Но зачем?!
- Пытаюсь понять, что он имел в виду. Ты ведь сам говорил - "нельзя победить врага, которого не понимаешь!"
- Плохо дело, - пробормотал Джеймс. - Я вообще ни хрена не понял!
- Я тоже. Одно утешает -- они нас вообще не понимают, поэтому преимущество пока на нашей стороне, - утешил его Заполянский. - Дьвол, когда я возвращался из Дамаска, меня просто всего трясло...
- Ты просто ненавидишь все русское, - заметил Хеллборн.
- Происхождение обязывает, - ухмыльнулся Бруно. - Я наполовину поляк, наполовину еврей, а значит - русофоб в квадрате. Еще и сионист, агент Моссада... русофоб в четвертой степени.
- Между прочим, - спохватился Хеллборн, - как звали этого русского парня в Дамаске?
"Если это был Суздальский..."
- Я так старался выучить этот нелепый монолог, что забыл его имя. - смутился Бруно. - Такая простая русская фамилия... То ли Пахомов, то ли Паханов... что-то в этом роде. Совсем молодой парень, двадцать с небольшим...
"Нет, не Суздальский", - со странным облегчением подумал Джеймс. Хотя, казалось бы, какое ему дело до гипотетического визита Суздальского в Дамаск?!
- ...двадцать с небольшим, но законченный фанатик, - добавил Заполянский. - На него было страшно смотреть. И страшно слушать. "Черная сперма фашизма", это надо же.
- Он не мог тебя с кем-то перепутать? - предположил альбионец. - Это мог быть пароль, например. Или цитата из какого-нибудь русского классика...
- Если это и был классик, то ХХ века. Скорее, чернокнижное заклинание для вызова потусторонних сил, - криво усмехнулся Бруно. - Но оставим это. Оборона наших границ от сирийских ураганщиков и их помощников -- это только половина проблемы. Сегодня в пределах России проживают несколько миллионов евреев. И новая власть, которая строит русский православный коммунизм, еще не решила, что с ними делать. То ли выслать Сибирь, то ли вернуть в черту оседлости, то ли основать новую черту оседлости в Сибири. Но уже сейчас людей поражают в правах, изгоняют из университетов и государственных офисов, бросают в тюрьмы... Как ты понимаешь, мы совсем не в восторге от такого положения вещей.
- Несколько миллионов? - переспросил Хеллборн.
- Точная цифра неизвестна. Спиридоновский режим принципиально не делил граждан по национальностям, - пояснил Заполянский. - Новым властям приходится изрядно попотеть, чтобы выявить всех. Например, в евреи записывают всех носителей немецких, польских и даже белоруских фамилий...
Джеймс живо вспомнил Харбин 21-летней давности, торжественный банкет в имперском Министерстве Обороны и генерал Бронислав Заполянский-старший.
"... Все российское правительство и высшее армейское офицерство состоит из евреев! Спиридонова - еврейка. Министр пропаганды Лео Каннегисер - еврей. Министр иностранных дел Вольф Мессинг - еврей. ...Маршал Котовский - из наших, из польских евреев. Маршал Рейснер - еврейка. Генерал Бочкарева - еврейка. Генерал Зорге - еврей. Генерал Рита фон Майенбург - еврейка. Маршал Блюхер - тоже еврей. Генерал Клара Шаббель, горный министр Хюбнер, адмирал Шульце, маршал Феликс Вольф, генерал Розе, министр безопасности Блюмкин, его заместитель Цайссер, министр внутрених дел Ауссем - одни сплошные евреи! Несчастная Россия!!! Маршал Штерн - еврей. Маршал Егоров - еврей. ...Генерал Бергер - еврей. Маршал Кулик - еврей. Генерал-капитан Ладинский, герой Персидского похода - еврей. Генерал Дюзенберг, герой Шпицбергена - тоже еврей. ...Британской Империей всегда управляли евреи - Дизраэли, Черчилли, Чемберлены, Керзоны, Глостеры - да все, начиная с короля Артура. ...Они везде! Они забрались даже ко мне домой! Моя жена - еврейка. Мои дети, получается - тоже евреи. Мои внуки - евреи! Что будет завтра?! Куда катится этот мир?!"
- Им стоило привлечь к работе твоего отца, - горькая усмешка тронула губы Хеллборна. - Кстати, как он себя чуствует?
- Старик еще всех нас переживет, - в свою очередь усмехнулся Заполянский.
- Передавай привет.
- Лучше приезжай в гости. Тебе многие будут рады видеть. Как и три года назад, - напомнил Бруно.
- Да, три года назад мы неплохо развлеклись, - согласно кивнул Джеймс.
"Горящие машины, от горизонта до горизонта, и тысячи дохлых бангов и ураганщиков... пустыня поменяла свой цвет".
- Но сам видишь, - продолжал Хеллборн, - мне сейчас не до дружественных визитов. Однако чем смогу -- помогу. Как и в прошлый раз.
- Не сомневаюсь, - кивнул Бруно. - Ведь ты один из нас.
"Они что -- сговорились что ли? - с тоской подумал Джеймс Хеллборн. - Разве могут быть такие совпадения? Черт побери - да, могут. Мне ли не знать. Вся моя биография - одна сплошная цепочка совпадений".
- Мне кажется, ты меня не расслышал, - осторожно заметил подполковник Заполянский.
- Я тебя прекрасно расслышал, но ничего не понял, - угрюмо буркнул Хеллборн. - Пдозреваю, ты что-то другое хотел сказать, и просто оговорился.
- Врешь ты все, - не поверил Бруно. - Все ты прекрасно понял.
- Допустим, - процедил Джеймс, - теперь бы мне хотелось услышать маленькие грязные детали, в которых скрывается дьявол.
- Меньше пафоса, больше полезной информации, - посоветовал альбионец. - В каком смысле "один из нас"?
- В самом прямом, - отозвался Бруно. - Джеймс, ты еврей.
"Двадцать - ноль".
- Оригинально, но неправдоподобно, - Хеллборн изобразил на лице растерянность и смущение, хотя именно такой ответ и предвидел. - С каких это пор? Разумеется, я мог бы стать евреем, если бы только захотел, но не припоминаю, чтобы я проходил специальную процедуру...
- Ты уверен? - хихикнул собеседник. - Одна наша общая знакомая как-то раз видела тебя без штанов...
- Бруно, ты грязный извращенец и дурак, - густо покраснел Хеллборн. - Да будет тебе известно, что мы - англосаксонские протестанты - тоже практикуем обрезание. У тебя есть еще какие-нибудь доказательства моего еврейского происхождения?
- Хеллборн - это еврейская фамилия, - заявил мосадовец. - Вот, например, был в прошлом веке такой известный художник, Людвиг Хеллборн. Не твой родственник случайно?
"Жаль, что Франц Киндлер этого не слышит".
- "Людвиг Зюссман-Хеллборн", ты хотел сказать, - ухмыльнулся альбионец. - И я не уверен, какая из двух его фамилий является еврейской. Ты будешь истинным сыном своего отца, если станешь утверждать обратное, господин Пташек-Заполянский. Что-нибудь еще?
- Не торопись, Джеймс, - сказал Бруно. - Это были только предварительные ласки. Каждый из этих фактов по отдельности можно оспорить и проигнорировать, но все вместе они демонстрируют настолько эпическую и величественную картину. что просто дух захватывает. Самое интересное тебе только предстоит услышать. Понимаешь, тут такое дело... Еврейкой была твоя мама.
"Согласно еврейской религиозной традиции сын еврейской матери тоже считается евреем, - отстранено подумал Хеллборн. - Происхождение отца при этом не имеет никакого значения. Вот, Бруно Заполянский, например. Отец у него поляк, а Бруно все равно еврей. Интересно, у немцев или русских тоже? Нет, вроде бы нет. Впрочем, Суздальского или Киндлера подобные мелочи не смутили. Так страстно они хотели заполучить меня в свои банды..."
- Ты не собираешься это как-нибудь прокомментировать? - поинтересовался сган-алуф Заполянский.
- Стоит ли комментировать очевидный бред? - огрызнулся Джеймс. - Знаешь, я не имею ничего против, но когда это Виктория Александровна Белкина, урожденная баронесса фон Стеллер, успела стать еврейкой? Впрочем, я всегда подозревал... Неужели Стеллеры были евреями?! Вот и Надежда как-то неубедительно отпиралась, когда я ее спросил об этом двадцать один год назад.
- Нет, фон Стеллеры были самые настоящие немцы, - поспешил заверить Бруно. - То есть русские немцы... впрочем, неважно. Вот только твоя мать не имела к ним никакого отношения.
- Я весь внимание, - проворчал Хеллборн.
- Это длинная история, - предупредил Заполянский.
- До утра управишься? - Джеймс машинально посмотрел на часы. - Утром я планирую убраться из этого города.
- Все началось в 1881 году... - начал было Бруно.
- Ну да, год рождения моей матери, - кивнул Хеллборн.
- Не перебивай. В 1881 году террористы из организации "Народная воля" убили русского царя Александра.
- Да, как сейчас помню, - снова не удержался от замечания Джеймс.
- ??? Что за глупые шутки? - не понял мосадовец.
- Разумеется, я при этом не присутствовал, - пояснил альбионец. - Просто как-то раз по долгу службы я составлял каталог успешных покушений на коронованных особ. Мы готовили одну операцию...
- Пригодилось? - живо заинтересовался Бруно.
- Столько трудов - и все коту под хвост, - пожаловался Хеллборн. - Эта сволочь сдохла без нашей помощи. Нет, вру. Это другой был. Того мы накачали парафином.
- Чем накачали?! - изумился Заполянский.
- Ты не отвлекайся, продолжай, - велел коварный альбионец.
- Черт бы тебя побрал, - вздохнул Бруно. - На чем я остановился? Ах, да. 1881-й год. Русские террористы убили русского царя, и возмущенные этим русские патриоты устроили по всей стране еврейские погромы.
- Эээ... Ты ничего не перепутал? - осмелился уточнить Хеллборн.
- Ни в коем случае, - заверил его Заполянский. - Именно в таком порядке - русские террористы, русский царь, русские патриоты, еврейские погромы.
- Логика этой последовательности ускользает от меня, - признался Джеймс.
- Не пытайся ее понять, просто прими как данность, - отмахнулся мосадовец. - Это исторический факт. Можешь потом в учебниках проверить. Так или иначе, среди прочих городов старой империи такой погром случился в Воронеже. Слыхал про такой?
- Да, - коротко ответил Хеллборн. "Разумеется, слыхал. Крупный промышленный центр, авиационный завод, ракетно-космическое бюро. Поэтому он в списке целей для наших бомбардировщиков -- где-то в первой половине первой сотни".
- В 1881 году начальником полиции Воронежа был молодой полковник Александр фон Стеллер, - сообщил Бруно и сделал паузу. Но на этот раз Джеймс никак не отреагировал на прозвучавшую информацию, поэтому Заполянский продолжал: - Добросовестный служака, поэтому он честно выполнил приказ губернатора: "Не препятствовать проявлениям справедливого народного гнева". И только на третий день пришел новый приказ - разогнать погромщиков и восстановить в городе порядок. И вот полковник фон Стеллер со своими офицерами, солдатами, казаками и пожарными рассекает по еврейскому кварталу, отдает приказы и ценные указания -- тут остановить, там задержать, здесь погасить пожар, етс, етс, етс. Между делом заходит в один из домов. Все перевернуто верх дном, в салоне два мертвых тела - хозяева дома, муж и жена. Судя по всему, мужчину убили сразу, а женщину успели изнасиловать. А в соседней комнате младенец плачет. Полковник некоторое время предается размышлениям, а потом подзывает своего ординарца, велит забрать ребенка и отнести к себе домой.
- Но... зачем?! - вырвалось у Хеллборна.
- Жена полковника перенесла тяжелую болезнь и не могла иметь детей, - сказал Заполянский. - Фон Стеллер решил, что это знак свыше, что сам бог посылает ему этого ребенка, и все такое. Здоровая девочка, примерно десяти дней от роду. В тот же день крестили в церкви, нашли кормилицу и оформили все необходимые бумаги. И дело в шляпе. Девочку назвали Викторией -- полковник фон Стеллер был большим поклонником английской королевы и вообще англофилом. Собрал в домашней библиотеке всего Шекспира, Байрона и Шелли, разбил сад в английском стиле, зеленую английскую лужайку...
- К черту лужайку, - прошипел Джеймс.
- Да, ты прав, - поспешно согласился Бруно, - к черту лужайку. Девочка выросла, получила хорошее воспитание и образование, ее собирались выдать замуж -- обычная биография для российской аристократки в конце XIX века. Более чем обычная, потому что Виктория Александровна связалась с левым движением. Принялась ходить на демонстрации, участвовать в антиправительственных акциях, научилась стрелять из револьвера... До откровенного криминала дело не дошло, а от мелких неприятностей ее до поры до времени спасал отец-генерал -- уже генерал. И тут девочка принялась задавать неудобные вопросы. Она ведь не дура была, и в очередной раз посмотрев в зеркало, обратила внимание на свою внешность -- милое дитя, не имеющее ничего общего с папой, мамой или старшим братом...
- Стоп-стоп-стоп, - прервал его Хеллборн. - Откуда взялся старший брат? Если жена фон Стеллера не могла иметь детей...
- Еще один приемный ребенок, - щелкнул языком Бруно. - Нет, на этот раз не еврейский -- русский, отобрали у голодавшей крестьянской семьи. Это случилось чуть позже, но мальчик был старше Виктории примерно на год, так что его оформили как старшего брата. Короче говоря, Виктория принялась задавать неудобные вопросы -- и в конце концов докопалась до правды. Она даже обрадовалась, когда поняла, что царский генерал, один из кровавых палачей тиранического режима -- вовсе не ее родной отец. И сбежала из дома. Судя по всему, она собиралась разыскать своих настоящих родственников. У ее погибших настоящих родителей были братья, сестры, кузены - не все погибли в тот день, но почти все уехали из страны, кто куда -- в Америку, в Бейрутский вилайет, даже в Белголландию. Но до цели Виктория не добралась. Сначала вышла замуж за симпатичного морского офицера, потом застряла на Гавайских островах, где работала сестрой милосердия в военном госпитале. А потом началась война, белголландское вторжение, на горизонте появились альбионские морские пехотинцы... Что было дальше -- ты и так знаешь. Вот, вроде бы и все. Почти все. Что ты на это скажешь?
- Отличная история, - Хеллборн демонстративно захлопал в ладоши. - Браво. Сам придумал?
- Александр фон Стеллер был настоящий немец до мозга костей, - невозмутимо продолжал Заполянский. - Строгий порядок во всем, все разложено по местам, все расставлено по полочкам... Он вел дневник, где описал эту историю во всех подробностях, от первого до последнего слова, а потом спрятал его в сейф. В 1940-м году генералу было 90 лет, но ему не довелось умереть собственной смертью. Поляки разгромили Восточную Пруссию, и...
- Поляки? - ехидно переспросил Джеймс. - Мне помнится, там еще русские были, и Литбел...
- "Войско Польское Кенигсберг брало, а русское - только помогало", - наставительным тоном сообщил Бруно. - Пора бы уже запомнить.
- Да-да, конечно, - не стал спорить Хеллборн.
- Короче говоря, шальной снаряд прилетел фон Стеллеру прямо в кабинет, - продолжил Заполянский. - Сейф - целый и невредимый, а генерал - в клочья. Видишь, в нашем мире остро не хватает справедливости. Это грязный вонючий ублюдок слишком долго коптил воздух.
- Ну, он все-таки спас ребенка... - неуверенно пробормотал Джеймс.
- ???!!! Ты сам себя слышишь?! "Спас"?! - взорвался мосадовец. - Он его украл!!! Порядочный человек на его месте разыскал бы родственников семьи -- они все еще оставались в городе, а он как будто уволок трофей в свою коллекцию!!!
- Ты прав, - снова не стал спорить Хеллборн. - Что было дальше?
- Документы фон Стеллера достались польской военной разведке, - уже более спокойным тоном поведал Бруно. - Но тогда было захвачено столько трофеев, что дневники затерялись в общем потоке. Тут началась война с белголландцами, и восточно-прусские архивы резко упали в цене. Когда Заполянский-старший после войны перебрался ко мне, в Израиль, он прихватил с собой несколько тонн документов - покопаться на досуге, вспомнить молодость. Иногда я или мои сотрудники помогали ему. Пусть редко, но иногда в этой куче бумаг находились жемчужины -- так, благодаря одной старой записке мне удалось добраться до хорошо спрятанного остафриканского шпиона. А всего несколько месяцев назад -- да, я как раз вернулся из Дамаска и провел несколько дней дома, прежде чем снова отправиться в Южную Америку -- мне на глаза попался дневник фон Стеллера. Там было все - даже точный адрес дома, в котором начальник полиции подобрал девочку. Мой агент побывал в Воронеже, заглянул в городские архивы и выяснил, кто жил в этом доме в 1881 году. Мы разыскали родственников этой семьи -- и в Израиле, и в Америке. Сравнили фотографии всех этих теток, сестер и кузин за разные годы с фотографиями твоей матери...
- Да откуда вы взяли фотографии моей матери?! - не выдержал Хеллборн.
- Не волнуйся, мы не стали копаться у тебя дома, - покраснел Бруно. - Но они были в твоем личном деле, в подшивках старых альбионских газет, на стене одного дамского клуба в Дракенсберге...
- Понятно, понятно, можешь не продолжать.
- Короче, удивительное фамильное сходство. Настоящее имя Виктории Хеллборн -- Рейчел Марголина.
- ...
- Как я уже сказал, родственники разъехались по всему миру, - Заполянский был сама невозмутимость. - Помнишь генерала Марголлена? Он командовал 11-й дивизией белголландской морской пехоты во время войны. Твой кузен. Правда, я не сразу соображу в какой степени, да это и неважно. А генерал ван Рубен, который на самом деле Рубинчик, старый добрый дядюшка Дэвид? Он на самом деле твой дядюшка. Девичья фамилия его жены - Марголина. Твоя двоюродная тетка. Старая добрая Белголландская империя охотно принимала российских евреев -- викинги тогда готовились к войне с Россией, и как будто специально издевались над Петербургом. Кстати, знаешь Тессу ван дер Марк, министра финансов новой Танзании? Она тоже Марголина. Ты ее видел? Вылитая Виктория Хеллборн в молодости...
- Довольно, - резко оборвал его Джеймс Хеллборн. - Допустим. Допустим, все это правда...
- Ты называешь меня лжецом?! - возмутился мосадовец. - Я же сказал, приезжай в гости. Я покажу тебе дневник, фотографии...
- Нет, не называю, но даже ты можешь ошибаться или добросовестно заблуждаться, - заметил Хеллборн. - Неважно. Допустим, все это правда. Вернусь домой -- прикажу выбить на могиле моей матери еще одну фамилию. Ты ведь не ждешь от меня большего?
- Как раз жду, - укоризненно посмотрел на него Бруно. - Ты ведь не станешь просто так отмахиваться от народа своей матери?
- Мне сорок девять лет, - сказал Джеймс. - Я всю жизнь считал себя альбионцем, и как-то поздновато становиться евреем...
- Авраам сделал обрезание в девяносто девять лет, - небрежно сообщил Заполянский. - Моисей тоже не сразу узнал о своем истинном происхождении...
"Авраам? Моисей?! Точно сговорились, - вздрогнул Хеллборн. - Или Бруно просто подслушивал наш разговор в Кейптауне? Спросить его об этом? Нет, не стоит. Все может быть еще проще. Уж израильским офицерам никто и никогда не запрещал читать Библию..."
- Спасибо за информацию, - пробурчал Джеймс.
- И это все, что ты хочешь мне сказать? - не отставал Бруно.
"Иногда самый простой ответ - самый правильный".
- Я должен подумать, - прошептал Хеллборн. - Обдумать все это, понимаешь?
- Твое священное право, - немедленно согласился Бруно. - Не буду тебе мешать. - Мосадовец оставил кресло и сладко потянулся. - Раз уж я оказался в этом городке -- навещу своих агентов, схожу на рынок за сувенирами и все такое. Как я уже сказал - можешь оставаться здесь сколько хочешь.
- Как я уже сказал раньше -- только до утра, - передразнил его Джеймс.
- Полагаю, тебе снова потребуется транспорт? - уточнил подполковник Заполянский.
- Верно.
- Тогда я вернусь за тобой... скажем, в четыре ноль-ноль.
- Годится, - согласился Хеллборн.
- Договорились, в четыре утра. Отдыхай, развлекайся, не скучай.
Джеймс Хеллборн так и сделал. Пообедал, а потом и поужинал кошерными консервами, принял ванну, побрился и переоделся (в одном из шкафов нашлись костюмы на любой вкус), послушал радио, найденное в том же шкафу (батареек не было, приемник работал от динамо-машины). Музыка в этом сезоне очень даже ничего, международные новости гарантировали еще несколько часов тишины. Около девяти часов вечера Хеллборн выключил радио и отправился спать.
И все это время он старался не вспоминать про многочисленную династию Марголиных. Ни наяву, ни во сне. Не сейчас. Как-нибудь в другой раз.
В три сорок утра Джеймс был уже на ногах. Ровно через двадцать минут - точно в срок - появился сган-алуф Бруно Заполянский. Они перекинулись парой ничего не значащих фраз, заперли входную дверь и спустились в подземный гараж.
"Как-то тесновато здесь", - хладнокровно отметил Джеймс Хеллборн.
Рядом с черной машиной Заполянского стояла еще одна черная машина - старый, видавший виды американский "корд". У переднего бампера ошивались двое парней в помятых дешевых костюмах явно с чужого плеча. Нет, эти ребята не из тех, что обычно носят гражданское платье. Одного из них Хеллборн мысленно окрестил "Очкариком" - потому что тот носил очки. Недорогие, но хорошие очки в тонкой стальной оправе. Судя по всему, ровесник Бруно - сорок с небольшим. Такой же высокий, но не брюнет, напротив, лысеющий голубоглазый блондин. Второй - гораздо моложе, лет двадцать пять максимум, угрюмый низкорослый крепыш с расплющенным носом, немедленно заработавший кличку "Боксер". Рыжеволосый и коротко стриженный. Породистый мерзавец. Знакомые лица, никаких сомнений. Нет, не старые друзья или враги -- просто люди из бесконечного множества "как-то раз столкнулись в коридорах".
- Вице-адмирал Хеллборн, сэр? - первым заговорил Очкарик. Голос у него был чуть-чуть хриплый -- скорей всего, в прежние времена парень много курил, но недавно бросил. - Вы не представляете, как мы рады вас видеть!
- С кем имею честь? - нахмурился Джеймс.
Очкарик охотно продемонстрировал золотой значок, украшенный буквами "NCIS New Albion".
- Я специальный агент коммандер Макхолланд, а это мой коллега, лейтенант Преториус, - Очкарик кивнул в сторону Боксера.
- И какого черта вы здесь делаете? - еще больше нахмурился сэр вице-адмирал.
- Извините, что беспокоим вас в столь ранний час, но мы будем очень признательны, если вы сядете в нашу машину, - коммандер Макхолланд был само добродушие.
- Мне не нравится ваше предложение, - Хеллборн потемнел так, что дальше некуда. - Вы не могли бы выражаться яснее? Зачем я должен садиться в вашу машину? Это что, арест?
- Как вы могли такое подумать?! - Очкарик очень натурально изобразил оскорбление в лучших чувствах. - Арестовать вас, здесь и сейчас?! Во-первых, у нас и мыслей таких не было. Во-вторых, даже если бы мы имели такие мысли -- это невозможно. Мы находимся на пиндорамской территории, у нас здесь нет никаких полномочий. Мы просто два альбионских моряка в увольнительной, которые рады встретить в этом чужом городе знаменитого соотечественника. Мы хотим пригласить вас в гости. Наш корабль прямо сейчас стоит в гавани. Парни на борту будут рады вас видеть!
- А если я откажусь принять ваше приглашение? - поинтересовался Джеймс. - Просто повернусь и пойду в другую сторону?
- Мы печально посмотрим вам вслед, только и всего, - заметно огорчился Макхолланд. Угрюмое лицо молчаливого лейтенанта Преториуса тем временем говорило обратное: "Только попробуй повернуться. Далеко не уйдешь".
- Хм. И давно ваш корабль стоит в порту? - как бы между прочим уточнил Хеллборн.
- Всего несколько часов. Откровенно говоря, мы зашли в гавань только ради вас, - поведал Очкарик. - Наш корабль возвращался из Европы, мы находились ближе всех к Сальвадору, поэтому приказ переслали нам... - Макхолланд запнулся и замолчал.
Все это время Бруно Заполянский молча стоял где-то за спиной у Хеллборна и старательно делал вид, что его здесь нет. Теперь Джеймс повернулся к старому приятелю лицом, и их взгляды встретились.
- Бруно, это ты меня сдал? - прошипел Хеллборн. - А как же "один из нас"? Вот так просто отдаешь одного из своих на растерзание волкам?
- Не драматизируй, Джеймс, - невозмутимо сказал Заполянский. - Какие волки? Это же твои сограждане. Я бы никогда не сдал тебя оркам, бангам, апсакам, харрикейнерам или другой красной или коричневой сволочи. Полиция дружественного демократического государства - совсем другое дело.
- Действительно, это ведь и не предательство вовсе, - презрительно усмехнулся Джеймс.
- Вот видишь, сам все прекрасно понимаешь, - как ни в чем ни бывало сказал Бруно. - Нам сейчас только не хватало поссориться с Новым Альбионом. Тем более, что ты наверняка ни в чем не виноват, и быстро со всем разберешься. Так что, как только ты закончишь дела с этими джентльменами, я рассчитываю на твою помощь.
- Что?! - Хеллборн едва не задохнулся от возмущения. - И у тебя еще наглости хватает?! Что бы я стал тебе после этого помогать...
- Станешь, - спокойно произнес мосадовец. - Нет, не мне и не ради меня. И не ради моей страны. И даже не ради НАШЕГО народа. Ради твоей матери. Ты сам рассказывал, она была добра к тебе, ты ее любил. Вот ради нее ты нам и поможешь. Чтобы больше никто не смел похищать новорожденных младенцев у мертвых родителей.
- Как скажешь, Бруно, - горько усмехнулся Хеллборн. - Прощай.
- До свидания, Джеймс.
- Как скажешь, - повторил Хеллборн и повернулся к ожидавшим его альбионским агентам. - Что теперь? Багажник?
- Мне было неудобно об этом говорить, - промямлил коммандер Макхолланд, - но вы правы. Багажник. Так будет безопаснее. Вам не стоит светиться в городе, вас могут узнать пиндорамские шпионы.
- Хорошо, пусть будет багажник, - покорно согласился сэр вице-адмирал.
"Мир полон наивных людей, - думал Джеймс Хеллборн, в то время как черная машина неслась по улицам Порт-Сальвадора в неизвестном направлении. - Алексей Суздальский, Франц Киндлер, Бруно Заполянский - каждый из них думал, что знает всю правду".
Каждый из них не знал ровным счетом ничего.
Потому что 96, 97 и даже 98 процентов - все равно что ничего, когда речь идет про Джеймса Хеллборна.
Глава 9. Высокое искусство охоты на ведьм. Часть первая.
__________________________ _______________
"Он знает иностранные языки - о, это преступник!
При обыске у него не обнаружено ничего компрометирующего - какой ловкий преступник!
Он смущается - ага, это преступник!
Он не смущается - еще бы, ведь это преступник!"
- Это какой-то позор, - констатировал Джеймс Хеллборн.
Кают-компания корабля была огромна - здесь можно было спокойно играть в футбол. Футбол европейский, американский или альбионский -- на любой вкус. Но, скорей всего, американский -- крейсер проекта "Перри Мейсон" построили в США, во второй половине 30-х и сбагрили Новому Альбиону в рамках ленд-лиза. Давно это было, однако ржавая посудина все еще бороздила океаны, теперь уже под флагом Объединенной ЮАР. Но совсем не этот факт вызывал глубокое возмущение заслуженного вице-адмирала.
- У нас на "Матильде" таких условий не было. И на "Макнамаре" не было. И на "Латимерии" тоже не было. Даже на адмиральском "Коршуне" не было. Мы были железными людьми в стальных кораблях, мы были готовы... - Хеллборн оборвал себя на полуслове. Все это было давно и неправда. Правдой была суровая реальность, в которой кают-компанию линейного крейсера украшал гигантский кофейный аппарат и машинка по изготовлению мороженого. В этом и заключался позор окружающей действительности.
Господи, какие идиотские мысли лезут в голову... Это все от агорафобии и одиночества. К счастью, долго оно (одиночество) не продлится, предположил Хеллборн и оказался прав.
На пороге пустовавшей (если не считать самого Джеймса Хеллборна) кают-компании появилась давешняя сладкая парочка -- коммандер "Очкарик" Макхолланд и лейтенант "Боксер" Преториус. Вот теперь они явно чувствовали себя в своей тарелке -- в полевой униформе Республиканского Флота, с минимальным количеством нашивок и звездочек. Преториус тащил кучу папок и тубусов -- совсем как Хеллборн несколько дней назад, в кабинете президента. Макхолланд, как старший по званию, шел налегке.
Преториус швырнул папки на просторный стол (можно играть в теннис два на два), за которым уже сидел Хеллборн, потом отступил назад, скрестил руки на груди и принялся подпирать стену.
Макхолланд, в свою очередь, опустил задницу на стул и начал протирать очки огромным носовым платком в цветах имперского бангладешского флага. Трофей что ли? "Небось, в сувенирной лавке купил, - нахмурился Хеллборн. - Я этого пижона на бенгальском фронте не видел". Но вслух Джеймс сказал другое:
- А я думал, вы мне покушать принесли.
- До обеда еще далеко, но я распорядился, - отозвался Макхолланд. - Нам принесут поесть и больше не будут беспокоить. Кают-компания в нашем полном распоряжении.
- Какой обед, если я даже не завтракал? - возмутился Хеллборн.
- Не беспокойтесь, сэр, мы не планируем морить вас голодом, - пообещал Очкарик.
- А что вы планируете?
- Поговорить. - Макхолланд нашел в куче папок картонную коробку с диктофоном. - Раз, раз, раз-два-три. Сегодня 31 июня 1961 года, 9 часов 35 минут утра по бортовому времени. Мы находимся в кают-компании, на борту военного корабля ЮАР "Перри Мейсон", в центральной Атлантике. Присутствуют: вице-адмирал сэр Джеймс Хеллборн, специальный агент NCIS коммандер Томас Макхолланд и младший агент NCIS лейтенант Роберт Преториус. Это предварительная беседа.
- Вы позволите очень маленький вопрос, прежде чем мы начнем? - спросил Джеймс Хеллборн.
- Прошу вас, - пожал плечами Очкарик.
- Как наши дела на фронте? - поинтересовался Хеллборн.
- На каком фронте? - удивился специальный агент.
- На Огненной Земле, - пояснил Джеймс.
- Ах, вы об этом... Нет никакого фронта. Президент обсуждает эту проблему на переговорах с иностранными послами и лидерами, только и всего, - рассказал Очкарик. Джеймсу показалось, что Макхолланд внимательно следит за реакцией Хеллборна на эти новости. Еще ему показалось, что Макхолланд разочаровала данная реакция, но он изо всех сил скрывает свое разочарование.
- Хм. Спасибо. Вы не станете возражать, если я буду вести записи по ходу нашей беседы? - Джеймс достал блокнот, прихваченный на конспиративной квартире "Моссада" в Сальвадоре.
- Как вам будет угодно. Но вам придется показать блокнот мне, прежде чем мы оставим это помещение, - предупредил Макхолланд.
- Как вам будет угодно, - эхом откликнулся Джеймс, торопливо исписывая страницу за страницей. - Итак? - спросил он несколько минут спустя, откладывая карандаш. - В чем меня обвиняют?
- Вас пока ни в чем не обвиняют, - немедленно ответил Очкарик.
Хеллборн хитро улыбнулся, снова открыл блокнот и показал собеседнику первую страницу. "ВАС ПОКА НИ В ЧЕМ НЕ ОБВИНЯЮТ" - гласили большие печатные буквы.
Макхолланд пожал плечами и добавил:
- Как я уже сказал, мы просто хотим с вами поговорить.
Хеллборн перевернул страницу и показал следующую: "МЫ ПРОСТО ХОТИМ ПОГОВОРИТЬ".
- Вы слишком уверены в себе, мистер Хеллборн, - заметил коммандер. - Вы уверены, что ничего не хотите нам рассказать?
Джеймс перевернул сразу несколько страниц. "ВЫ УВЕРЕНЫ, ЧТО НИЧЕГО НЕ ХОТИТЕ НАМ РАССКАЗАТЬ?" - гласила пятая или шестая.
Макхолланд пожал плечами и едва слышно кашлянул. Преториус резко шагнул вперед -- почти прыгнул, ловким движением вырвал блокнот из рук Хеллборна и спрятал в нагрудный карман своего мундира.
- Браво! Вам удалось меня удивить! - воскликнул Джеймс. - А я-то думал, что вы и дальше будете говорить полицейскими штампами!
- Мы здесь все большие поклонники вашего чувства юмора, - сказал Очкарик, - но только не сегодня, сэр. Откровенно говоря, мы рассчитываем на серьезный разговор.
- Откровенность за откровенность, - осклабился Хеллборн. - Тот факт, что меня в чем-то подозревают и допрашивают свои, вызывает какое-то мерзкое жжение в носу. Я всего лишь хотел немного разрядить и благорастворить атмосферу.
- Вас пока никто не допрашивает... - начал было Макхолланд, немедленно прерванный усмешкой Джеймса:
- Я и про это в блокноте написал. Вы и дальше собираетесь говорить старыми полицейскими штампами, или сразу перейдем к делу? Еще раз, с самого начала. В чем меня обвиняют?
- Вас пока ни в чем не обвиняют, - повторил Очкарик с упорством хорошо смазанного магнитофона.
- В таком случае, я могу идти? - демонстративно привстал Хеллборн.
- Куда же пойдете? - удивился Макхолланд. - Мы на корабле, посреди океана...
- Ха-ха-ха! - натужно рассмеялся Джеймс. - Всегда приятно встретить человека еще более остроумного, чем я сам! Ха-ха-ха! Разумеется, я фигурально выражался. Я могу быть свободен? Я найду чем заняться где-нибудь на другом конце этого корабля.
- Нет.
- Но почему? Неужели я все-таки арестован?!
- Нет, но мы можем задержать вас на 48 часов без предъявления обвинений, - пояснил Макхолланд.
- Вы уверены? - усомнился Джеймс Хеллборн. - Вы же NCIS - УКРФ, Управление Криминальных Расследований Флота. А я все-таки генеральный директор Секретной службы. Даже если меня ни в чем не обвиняют, разве моим делом не должна заниматься республиканская полиция? Например, N.A.P.D. Special Branch? Вы только не подумайте ничего такого, я очень уважаю УКРФ, но закон есть закон. Знаете, разделение властей и специальных служб. "Ни одна специальная служба не может концентрировать в своих руках слишком много власти и тем самым угрожать основам нашей демократии!" - важно процитировал Хеллборн одну из бесконечных поправок к республиканской Конституции.
"Кроме моей собственной Секретной службы, конечно, ха-ха-ха!"
- Вы больше не директор Секретной службы, - с виноватым выражением лица сообщил Макхолланд.
"Черт побери, Дик Спенсер все-таки меня уволил. Плевать, я был к этому готов. Это еще не конец".
- Но вы по-прежнему военнослужащий, офицер Военно-Морского Флота, - продолжал Очкарик. - Поэтому ваше дело окончательно передали нам.
"Что значит "окончательно передали нам"? А где оно было раньше?" -- не понял Хеллборн, но решил пока не уточнять и не торопить события.
- Почему вам? Почему УКРФ? Почему не в отдел кадров? Гросс-адмирал Хиггинс будет очень недовольна, если узнает, что вы отобрали у нее такую жирную добычу. Ага! - торжествующе воскликнул Джеймс, когда Макхолланд заметно поежился. - Вы тоже знаете эту страшную женщину! Она отправит вас служить в такое место, где вы будете мечтать о расстрельной команде на рассвете...
- У нас есть сорок восемь часов, - торопливо перебил его Очкарик.
- А что потом? - заинтересовался Хеллборн.
- Ну... у нас есть несколько идей. Поэтому мы и собрались здесь, чтобы обсудить их с вами, - сказал Макхолланд.
- Например?
- Например, вы отказались выполнить прямой приказ президента, вашего верховного главнокомандующего, - начал Макхолланд.
- Не было никакого приказа, - лениво зевнул Джеймс. - У меня два десятка свидетелей, и пусть только попробуют солгать под присягой. Были какие-то невнятные туманные намеки, которые я не обязан понимать. Ни один трибунал не посмеет осудить меня. Вот увидите, я еще буду жаловаться в сенатскую комиссию по этике и Совет национальной безопасности. Что-нибудь еще?
- Вы дезертировали с боевого поста, самовольно оставили Новый Альбион и отправились в недружественную страну...
- Что за чушь? - презрительно фыркнул Хеллборн. - Я имел полное право оставить в своем кабинете заместителя и самостоятельно отправиться на операцию. Проверьте протоколы Секретной службы, я не нарушил ни единого пункта.
- Неудивительно, ведь это вы их составляли, - с кислой миной на лице заметил Макхолланд. - Серьезный прокол в общей системе безопасности. Мы уже подготовили рекомендации для нового директора, он должен изменить этот параграф.
- Между прочим, а кто у нас новый директор? - поинтересовался бывший директор.
- Это сейчас неважно, узнаете в свое время.
- И все-таки?
- Вы не станете возражать, если вопросы буду задавать я? - насупился Макхолланд.
- Ну вот, опять! Еще одна фраза из моего блокнота! - воскликнул Хеллборн. - И этот человек настаивал на серьезном разговоре... Между прочим, кто из вас хороший полицейский, а кто плохой?
- Здесь нет хороших парней, мистер Хеллборн, - неожиданно отозвался "Боксер" Преториус.
- Что значит "нет"?! -- возмутился Хеллборн. -- Ведь это отличная схема -- "добрый и злой полицейский", работает веками! Зачем ломать то, что работает? Но что я слышу?! -- спохватился Джеймс. -- Мальчик, оказывается, ты умеешь разговаривать?! Однако теперь я понимаю, почему ты так долго молчал. Я должен был сразу догадаться. Твоя фамилия, а теперь еще и этот противный белголландский акцент... И откуда вы все понаехали на нашу голову?! Разве за это мы, настоящие альбионцы, боролись и сражались?! Ладно, можешь расслабиться, сынок. Теперь ты один из нас. Союзная декларация гарантирует твои права. Помни, что ты молод, силен, и унижение не продлится вечно.
- Я не понаехал, - возразил Преториус. - Я родился в Новом Альбионе.
- В самом деле? - поджал губы Хеллборн. - Какой хитрый план. Это ты отлично придумал. Автоматическое гражданство по месту рождения. Как тебе это удалось? Сколько тебе лет, сынок?
- Двадцать один.
- Надо же, а выглядишь гораздо старше, - заметил Джеймс.
- Я родился в концлагере для белголландских экспатов, - добавил Преториус, - куда альбионские власти посадили мою мать. Она была зоологом, приехала в Новый Альбион, чтобы изучать титанисов и саблезубых кошек. Мы оставались там до конца войны -- и даже несколько лет после войны, когда из лагеря убрали охрану, и он получил статус обычного городского поселения. В первые годы жизни меня окружали одни сплошные белголландцы, поэтому я так и не избавился от акцента.
- Понимаю. Все-то ты видел, везде побывал, - покачал головой Хеллборн. - А где в это время был твой папочка?
- Он погиб на войне, - спокойно сказал Боксер. - В самом начале.
- По другую линию фронта? - уточнил Джеймс. - Надеюсь, это не я его убил? То есть мне как-то все равно, но тебе может быть неприятно. Это повлияет на твою объективность и все такое. Скорей всего, уже повлияло...
В глубине души Хеллборн понимал, что этот паренек заслуживает только сочувствия, но уже не мог остановиться. "Это мерзкое жжение в носу, когда тебя подозревают и допрашивают свои".
- Мой отец был альбионцем, - добавил Преториус. - Только моя мать была белголландкой.
- Хм, то есть ты только наполовину утконос, - констатировал Хеллборн.
- Расистские шуточки вам не к лицу, адмирал, - рыжий лейтенант был само хладнокровие.
- Расистские? Кто здесь расист? Я - расист?! - возмутился Джеймс. - Да как вы могли такое подумать, у меня лучшие друзья -- утконосы... то есть белголландцы.
- Я понимаю, вы просто пытаетесь вывести меня из себя, - вежливо улыбнулся Преториус, - но у вас ничего не выйдет.
- О! Что я вижу? Хладнокровный профессионал, - в свою очередь улыбнулся Хеллборн. - Далеко пойдешь, сынок. Если только тебя раньше не убьют.
- Штампы, штампы, штампы, - простонал Джеймс. - Нет, это не я -- это вы пытаетесь меня разозлить. И это у вас ничего не выйдет.
- Посмотрим, - равнодушно пожал плечами младший агент.
- Преториус, Преториус... - задумчиво пробормотал Хеллборн. - Нет, никогда не встречал. Где служил твой отец?
- Преториус - фамилия моей матери, - пояснил Боксер. - Они с отцом не успели официально оформить отношения.
- Как романтично, - умилился вице-адмирал.
- Альбионское правительство так и не признало мою мать вдовой погибшего солдата. Мне повезло чуть больше -- меня признали его сыном, и я смог поступить в военную академию. Фамилия моего отца - Соренсен, -- все тем же спокойным голосом произнес Боксер. -- Суб-коммандер Роберт Соренсен, старший офицер связи с монитора "Королева Матильда".
"Вот дерьмо. Очередной покойник передает привет с того света".
"Черт побери, как тесен мир. И не только этот мир. Какова вероятность того, что меня будет допрашивать сын погибшего фронтового товарища? - Джеймс Хеллборн расстроился в лучших чувствах. - Какова статистическая вероятность? Должно быть, очень высока -- мой жизненный путь очень плотно усеян трупами друзей, врагов и нейтралов..."
- Значит, это все-таки личное, - печально констатировал Хеллборн. - Полагаю, что наш утконосый друг винит меня в гибели своего отца. Теперь он дорвался до власти и решил страшно отомстить. Считаю своим долгом заявить официальный протест и требую сменить следователя. Между прочим! - спохватился Джеймс. - А где мой адвокат?! Где мой телефонный звонок?! Где мой обед или хотя бы завтрак, черт бы вас побрал?!!!
- Достаточно, - недовольно вмешался коммандер Макхолланд. - Прекратите паясничать, мистер Хеллборн. Вам не положен телефонный звонок -- вы солдат, а не гражданский. Вам не положен адвокат, пока не положен -- потому что вы не арестованы, только задержаны. Завтрак... Мистер Преториус, проверьте, пожалуйста, что там с обещанным обедом. Я и сам проголодался.
Боксер молча кивнул и скрылся за дверью.
- Зря вы его отослали. Я вижу в том углу кофейный аппарат и... - начал было Хеллборн.
- Эти приборы не работают, я уже проверял. Лейтенант Преториус временно покинул помещение, - добавил Макхолланд. повернувшись к диктофону.
- Хм. А вы имеете право продолжать разговор в его отсутствие? - усомнился Джеймс Хеллборн.
- Конечно. Это ведь всего лишь беседа, а не формальный допрос. Я не буду касаться по-настоящему важных вопросов, диктофон по-прежнему работает, так что все в порядке, - успокоил его Очкарик.
- Это он сейчас работает, - возразил Джеймс. - Потом он сломается, пленка порвется... Знаю я ваши полицейские штучки.
- Кто бы говорил, - иронически улыбнулся Макхолланд. - Мистер профессиональный шпион, сэр.
- Если вы не намерены меня оскорблять, давайте вернемся к нашим делам, - проворчал Хеллборн.
- Как вам будет угодно, - охотно согласился Очкарик.
- Что у вас еще есть? Как там писала "Дракенсберг Майкроскоп", коррупция? - вспомнил вице-адмирал.
- Отнюдь, - отрицательно покачал головой Макхолланд. - Мы проверили ваши банковские счета, телефонные счета, счет из бакалейной лавки рядом с вашим домом и даже счета за электричество. В том, что касается денег, вы честнейший человек, сэр Джеймс.
- Ряд это слышать, - покраснел Хеллборн. - Поверьте, это было нетрудно, при моей-то зарплате. Хотя на прошлой неделе я проиграл триста фунтов за ужином в португальском посольстве... Но постойте! Когда вы успели проверить мои счета?!
- Мы давно работаем над вашим делом, - неохотно признался Макхолланд.
- Но как?! - возмутился Джеймс. - Мы ведь только что говорили об этом -- юрисдикция специальных служб и так далее. Еще два дня назад я был директором Секретной службы, а вы уже проверяли мои счета, хотя не имели на это никакого права! Я вижу здесь угрозу для нашей демократии, - надулся Хеллборн.
- Закон не был нарушен, - отозвался Очкарик. - Вашим делом занималась полиция, конкретно D.C.P.D. Special Branch - вы почти угадали. Но они не могли охватить весь круг связанных с вами вопросов. Поэтому мы помогали им. Межведомственное сотрудничество и все такое, с разрешения Генерального прокурора Республики. Но как только президент отстранил вас от должности, дело целиком перешло в УКРФ. Так что не беспокойтесь, демократия не пострадала. Как и бюрократия, - усмехнулся специальный агент. - Республика может спать спокойно, пока мы стоим на страже.
- Рад это слышать, - добродушно кивнул Хеллборн. - Но кто же будет сторожить самих сторожей? Quis custodiet ipsos custodes? Ладно, это лирика. Вот и с коррупцией мы разобрались. Что дальше?
На пороге появился агент Преториус с подносом. Бутерброды, галеты, апельсины, чай. Не "Амбассадор", но жить можно, грех жаловаться.
- Лейтенант Преториус вернулся в помещение, - громогласно объявил Макхолланд. - Что дальше? Бразильцы... то есть пиндорамцы... черт побери, все никак не привыкну...
- Да называйте их как хотите, - великодушно разрешил Хеллборн, потянувшись за бутербродом.
- Спасибо, вы очень добры, - кашлянул Очкарик. - Бразильцы потребовали вашей экстрадиции.
- По какому праву? - искренне удивился Джеймс.
- Согласно мирному договору, - сообщил Макхолланд. - Один из пунктов, двусторонняя экстрадиция. До сих пор пиндосы сидели тихо и помалкивали, этим пунктом пользовался только Новый Альбион.
- Я не это имел в виду, - Хеллборн скорчил недовольную гримасу и поспешил запить ее чаем.
- Бразильцы обвиняют вас в убийстве генерала Леопольда Магрудера, генерального комиссара Позитивной Полиции.
- ???!!! С какой стати? - изобразил удивление Джеймс.
"Хотя этого безусловно следовало ожидать".
- У них есть свидетели, которые видели, как вы поспешно покинули отель, - Макхолланд заглянул в одну из папок. - Труп генерала Магрудера нашли в вашем номере, там же был найден тяжело раненый капитан Барбоза, один из сотрудников генерала. Насколько мне известно, Барбоза до сих пор не пришел в сознание, несмотря на несколько операций.
- Парнишка выжил? - вот сейчас Хеллборн удивился по-настоящему. - Черт, я же проверил его... М-да, тогда я не мог добросовестно проверить его состояние. Я должен был прятаться от снайпера.
- У меня есть копия баллистической экспертизы, - Очкарик продолжал копаться в папке. - Бразильцы утверждают, что обе жертвы пострадали от пистолетного огня. "Кольт" тридцать второго калибра, стреляли с небольшого расстояния, практически в упор.
"Неужели все-таки русские?!"
- Это старый фокус СМЕРШа, - небрежно заметил Хеллборн. - У них в арсенале есть винтовка, которая стреляет пистолетными пулями, и пистолет, который стреляет винтовочными пулями. Глубина нарезов и прочие ТТХ -- все предусмотрено. Маленькая военная -- то есть шпионская хитрость, чтобы запутать вражеских баллистиков.
- Винтовка, которая стреляет пистолетными пулями? - переспросил Макхолланд. - Зачем вы мне пересказываете историю про Шерлока Холмса?
- В яблочко!!! - воскликнул Джеймс. - Именно так, история про Шерлока Холмса. Один из прежних начальников СМЕРШа -- его давно расстреляли за шпионаж в пользу Англии -- был большим поклонником сэра Артура Кона Дойла. Из его рассказов он почерпнул немало идей -- в том числе и эту, с винтовкой. Вы мне лучше скажите, как бразильские следователи объясняют разбитые стекла?
- "Скорей всего, убийца стоял на балконе", - процитировал Очкарик.
- "Скорей всего", - передразнил его Хеллборн. - Они нашли пустые гильзы?
- "Скорей всего, убийца подобрал гильзы", - прочитал Макхолланд. - "Также не исключено, что пистолетная автоматика отразила стрелянные гильзы за пределы балкона, и они упали на улицу. Поиски ничего не дали".
- Пусть поищут еще, а до тех пор даже не смейте думать о моей выдаче, - заявил Джеймс.
- Мы и не собирались вас выдавать, - Очкарик захлопнул папку. - Этого еще не хватало. Даже если вы на самом деле прикончили старого апсака Магрудера. Перебьются. Мы сами с вами расправимся.
- Но за что? - не понял Хеллборн.
- Государственная измена и шпионаж в пользу иностранной державы, - спокойно сказал Томас Макхолланд.
"Двадцать один - ноль!"
- Наконец-то что-то новое и оригинальное. О какой державе идет речь? - хладнокровно уточнил Джеймс Хеллборн.
- Устраивайтесь поудобнее, сэр Джеймс, налегайте на бутерброды, - посоветовал специальный агент. - Потому что это будет очень длинный список.
"Длинный список? Что он несет?!"
- Если вы не против, я начну с тридцать шестого года, - провозгласил Макхолланд.
- Надеюсь, 36 года нашей эры? - поспешил уточнить Джеймс Хеллборн. - Адмирал, что я совсем недавно говорил про ваше чувство юмора?! - заметно рассердился Очкарик.
- Но я и не думал шутить! - добродушно отвечал Хеллборн. - Если вы давно изучаете мою биографию, то должны знать, что мне неоднократно по долгу службы приходилось иметь дело со всевозможными историческими артефактами, археологическими находками, руинами погибших цивилизаций и так далее. Вот я и подумал...
- Не в этот раз, - отрезал Макхолланд. - Речь идет о 1936 годе от рождества Христова. Хоть это будет и непросто, я попробую ограничиться ХХ веком.
- Ах, ХХ век... - рассеянно пробормотал Джеймс. - Не самый удачный из веков. Порой мне кажется, что мы опоздали родиться. Пусть беспощадный и несправедливый рок предначертал нам стать железными людьми в стальных кораблях, но не так, не так мы должны были оставить свой след в истории. Мы должны были бороздить океаны под парусами, налегая на весла и вдыхать соленый ветер, обжигающий наши лица. Вас никогда не посещали подобные мысли, коммандер? Но увы! Времена не выбирают, и нам предстоит прожить это столетие до самого конца...
- Что вы несете, сэр Джеймс?! - не выдержал Макхолланд.
"Ты первый начал", - чуть было не ответил Хеллборн, но вовремя прикусил язык.
- Тридцать шестой год, - хладнокровно напомнил Джеймс. - Вы что-то начали говорить про 1936 год. Хотя, признаюсь честно, с высоты нашего положения -- что 36-й, что 1936-й -- это было так давно... Времена цезарей и динозавров, густой туман доисторических болот и влажный запах мезозойских папоротников...
Очкарик покраснел от ярости -- казалось, сейчас он взорвется. Впрочем, через несколько долгих секунд цвет его лица сменился на обычный бледно-альбионский. "Скорей всего, посчитал до десяти и взял себя в руки", - умиротворенно подумал Хеллборн.
- 1936 год, - уже спокойно повторил Макхолланд. - 17 июля. Вы помните, что произошло в тот день? Я хочу услышать как можно больше подробностей. Только без ваших обычных плоских шуток.
- Хорошо, - Хеллборн решил проявить милосердие. - 17 июля 1936 года... Детерминизм какой-то. Хм. Да. Да, в тот далекий день я был в Мадриде. Испания, черт побери. До сих пор в ушах звенит. И в буквальном, и в переносном смысле.
- Что вы хотите этим сказать? - не понял Очкарик.
- Разве вы не знаете, по ком звонит колокол? - удивился Хеллборн.
- Дальше, - буркнул Макхолланд.
- На чем я остановился? Ах, да, Мадрид. В Мадриде я исполнял обязанности помощника военно-морского атташе Нового Альбиона. Это официально. На самом-то деле мой шеф -- военно-морской атташе, чиф-коммандер сэр Энтони Гильберт -- являлся резидентом альбионской Секретной службы в Испании, Португалии, Гибралтаре и Андорре. Хотя андоррские проблемы он постоянно спихивал на меня...
Макхолланд страдальчески закатил глаза, и Джеймс поспешно продолжил:
- Как сейчас помню, в тот день я на службу я опоздал. Но у меня была уважительная причина! Эта испанская девчонка такое вытворяла!
- Давайте не только без шуток, но и без лирики, - недовольно уточнил Макхолланд.
- - Без лирики, - охотно согласился Хеллборн. - Приезжаю я в посольство, где-то ближе к полудню, а по радио вот уже который час подряд передают прогноз погоды, один и тот же -- "Над всей страной безоблачное небо, в Мадриде идет дождь", - процитировал Джеймс. - Бред какой-то подумал я, нет же никакого дождя...
- Без лирики! - прошипел Макхолланд.
- И буквально в тот же час я получил новый приказ от коммандера Гильберта...
Вспоминая "Каталонию".
Часть 1. Вдали от родины.
* * * * *
Испанская республика, Мадрид, посольство Свободного Государства Новый Альбион.
17 июля 1936 года.
* * * * *
- Джеймс, вы опять опоздали, - добродушно заметил чиф-коммандер сэр Энтони Гильберт.
- У меня была уважительная причина, - понурился лейтенант Джеймс Хеллборн.
- Да, я знаю, ваша испанская подружка, - кивнул шеф. - Та же самая, или уже другая?
Хеллборн густо покраснел и не сразу нашел, что ответить. Впрочем, шеф и не ждал от него ответа. Он был слишком занят своей новой игрушкой:
- Только посмотрите, какая прелесть! Что вы об этом думаете?
Джеймс много чего об этом думал -- например, он давно понял, что коммандер Гильберт больной на всю голову. Должно быть, половину жалования на эти игрушки тратит. Разумеется, эти мысли Хеллборн благоразумно оставил при себе.
- Автоматический пистолет - оружие европейских декадентов и азиатских варваров. Нам, альбионцам, они ни к чему. При наших температурах надежно и безотказно могут работать только револьверы.
- Ты прав, но только отчасти, - возразил шеф. - Эту игрушку я только что получил из Финляндии. Как ты должно быть знаешь, Северная Финляндия в зимние месяцы года незначительно отличается от Южного Альбиона. Вот финны и разработали специальный пистолет для боевых действий в подобном климате. Вот, смотри. Здесь специальный газовый ускоритель...
Длинную скучную лекцию Джеймс благополучно пропустил мимо ушей. Новейший финский пистолет был невероятно уродлив. Какой-то квадратный кусок железа, из которого в разные стороны торчали толстая рукоятка и тонкий голый ствол. Грубое оружие -- вернее, орудие убийства. Точно, из такого только людей убивать.
- ...финны утверждают, что он безотказно работает при температуре в минус сто градусов Цельсия! - завершил свою лекцию шеф. - Что-то не соображу сразу, сколько это Фаренгейту?
- Эээ... Примерно минус 150, - прикинул Джеймс. - Врут, короче говоря. Таких температур даже во внутренних антарктических пустынях не бывает. Разве что в межпланетном пространстве. Уж не хотите ли вы сказать... - насторожился Хеллборн.
- Не останавливайся, продолжай, - милостиво кивнул командир.
- Это может быть преднамеренной утечкой, - заметил Хеллборн. - Как далеко зашла скандинавская космическая программа? Их сотрудничество с итальянцами, в том числе с генералом Нобиле...
Громкий хохот Гильберта был ему ответом.
- Джеймс, твоя бурная фантазия не перестает меня умилять, - признался шеф, утирая слезы.
- Но, сэр, если сообщение Уильяма Пикеринга о втором спутнике Земли окажется верным, мы должны оказаться там первыми! - горячо запротестовал Джеймс. - Если данорвежцы или белголландцы нас опередят... Со времен полета "Альбион-1" мы почти не продвинулись вперед!
- Забудь об этом, - отрезал шеф. - Этим занимаются совсем другие люди. Лучше скажи, что ты об этом думаешь? - и Гильберт кивнул в сторону стоявшего в углу радиоприемника. Тот снова передавал прогноз погоды:
- Над всей страной безоблачное небо. В Мадриде идет дождь...
- Бред какой-то, - пожал плечами Хеллборн. - Ведь нет же никакого дождя!
- Джеймс, я ценю твое чувство юмора, но только не сегодня, - нахмурился сэр Энтони.
- Прошу прощения, сэр, - поспешил заявить Хеллборн. - Да, это приказ о выступлении. Все равно, что официальное объявление войны. Настоящего официального объявления не будет -- ИГИЛ и Испания до сих пор не признают друг друга.
- И как мы должны на это отреагировать?
- Я думаю, мы должны затаиться и наблюдать, - пожал плечами Джеймс. - Это не наша война.
- Вот тут ты ошибаешься, - вздохнул Гильберт. - Наши с тобой общие начальники считают Испанию второ-, если не третьестепенным фронтом. Наши главные проблемы, говорят они, сосредоточены в Южном океане, где нам угрожают апсаки и белголландцы. И если начальники правы -- а кто мы такие, чтобы сомневаться в их правоте? -- скажи мне, что мы здесь вообще делаем?
- В вашем кабинете, сэр? - на всякий случай уточнил Хеллборн.
- Джеймс, я же тебя только что просил...
- Виноват, сэр, - торопливо покаялся Хеллборн.
- В Испании, разумеется! - воскликнул шеф. - Зачем нам Испания? Я не прошу давать банальные ответы -- "мы, Новый Альбион, как всякая уважающая себя держава, должны содержать посольство с военным атташе и его помощником в каждой дыре". Испания уже не та, что прежде, больше не всемирная империя, солнце закатилось, торговый оборот между нашими странами ничтожен. Так зачем?
- Вас устроит короткий ответ или подробный? - поинтересовался Хеллборн.
- Короткий. Самый короткий, на который ты только способен -- если способен вообще, - усмехнулся шеф.
В глубине души Джеймс был уверен, что сэр Энтони и он сам находятся в Мадриде в ссылке за какие-то неведомые грехи, но вслух сказал другое:
- Апсаки и белголландцы.
- Очень хорошо, Джеймс! - воскликнул Гильберт. - А теперь подробно.
- Апсаки, сэр, - начал Хеллборн. - Как и всякий латиноамериканский режим, неважно в какие цвета он окрашивается, они по-прежнему считают Иберию своей метрополией. Пусть не политической, но исторической, культурной, духовной если хотите. Кроме того, в Испании один из самых сильных центров анти-апсакской эмиграции. Поэтому Испания и Португалия пропитаны южноамериканской агентурой. Апсаки пытаются привести к власти своих агентов влияния. Можно не сомневаться, они примут самое активное участие в грядущей войне -- оружие, деньги, военные советники. Если дела пойдут совсем плохо -- или совсем хорошо, зависит от точки зрения, апсаки могут решиться на открытое вмешательство в пользу той или иной фракции. Если они преуспеют, мы получим в дополнение ко всем нашим проблемам апсакский режим в не самом последнем государстве Европе -- а то и в целом ряде государств. Теперь белголландцы, - Джеймс перевел дыхание. - Они смотрят на Испанию свысока, по длинному ряду причину, но главная из них -- с точки зрения белголландцев, Испания - это всего лишь французский вассал. А Франция - это уже серьезная цель. И если белголландцы увидят возможность перетянуть Испанию на свою сторону, они непременно ей воспользуются. Собственно, уже. По самым скромным оценкам, двадцать процентов легионеров и генералов ИГИЛ - белголландцы. Я не говорю про бюджет. Они не могли не повлиять на принятие решения начать войну именно сейчас, когда БАНЗАЙ нацелился на острова Французской Полинезии. И, разумеется, белголландцы не потерпят усиления апсаков в Европе. Таково положение вещей в общих чертах, сэр, но если вы хотите...
- Этого достаточно, Джеймс, - кивнул шеф. - Ты все правильно понимаешь. И раз ты понимаешь причины, по которым мы здесь -- ты должен понимать, что это наша война, и мы не можем оставаться в стороне. И не останемся, - задумчиво добавил Гильберт.
- Я весь внимание, сэр, - Хеллборн едва не щелкнул каблуками, но в последний момент решил не переигрывать.
- И прекрати называть меня "сэром", - нахмурился сэр Энтони. - Я больше не твой начальник. Ты грязный коммунист и дезертир.
- Прошу прощения, сэр? - не понял Джеймс.
- Вот, полюбуйся, - шеф швырнул ему распечатанный конверт, - только что из Дракенсберга пришло. Мерзавец, ты скрыл свое краснозадое прошлое, когда поступал в Академию. И не только! Пришло время расплаты, ирландская свинья!!!
- Ирландская?... - Хеллборн переслал что-либо понимать. Ну да, в роду были ирландцы, но это было так давно и неправда... Он развернул конверт. Как писали в старинных сентиментальных романах, "строчки заплясали у него перед глазами".
"Член подпольной коммунистической ячейки... связан с ирландскими террористами... укрывал на квартире агентов Индийского национального конгресса... гибралтарские сепаратисты... немедленно задержать и содержать под арестом... отправить в Дракенсберг первым же транспортом под надежной охраной..."
- Я... я ничего не понимаю, сэр, - Джеймс даже не пытался скрыть своего недоумения, - это какая-то ошибка...
- Никакой ошибки нет, дурачок, - ласково улыбнулся коммандер Гильберт. - Сейчас ты возьмешь ноги в руки и быстро-быстро покинешь здание посольства. После чего найдешь ближайший военный комиссариат и завербуешься в Испанскую республиканскую армию. У них не хватает специалистов, среди бывших королевских офицеров брожение и шатание, старые аристократы симпатизируют ИГИЛ, поэтому испанцы охотно принимают иностранных добровольцев с левыми взглядами на мир и романтическими взглядами на жизнь. Если будут задавать много вопросов -- покажешь им эту телеграмму. Все понял?
- Так точно, - с облегчением вздохнул Хеллборн. - Я могу идти?
- Подожди. Вот, возьми игрушку, пригодится, - шеф протянул ему финский пистолет вместе с кобурой и коробкой патронов. - Опробуй в деле, уложи из него несколько фашистов...
Джеймс Хеллборн машинально посмотрел на календарь -- дешевый отрывной календарь с черно-белыми картинками, висевший на стене за спиной у шефа. "1936 ИЮЛЬ 17" - гласила текущая страничка.
- Вы так говорите "фашисты", как будто это что-то плохое.
- Не нравятся они мне, - признался коммандер Гильберт. - Весь этот пафос, черные мундиры, серебряные шлемы, "Новая Римская Империя"... Такое впечатление, что они забыли, какой век на дворе. Недавно вычитал у одного европейского журналиста - "Римляне третьей свежести". Точнее и не скажешь. Тухлятиной несет за десять миль... Ладно, хватит лирики. Отправляйся. Время не ждет.
И Джеймс Хеллборн отправился.
Часть 2. Капитан Инферно.
- Прошу прощения за беспокойство, - сказал Джеймс Хеллборн, прижимая шляпу к груди (он успел переодеться в штатское), - надеюсь, я попал в правильный кабинет...
- Вы иностранец? Журналист? - немедленно отреагировал испанский комиссар. - Прошу и меня простить, у меня сейчас совершенно нет на это времени.
- Журналист?! - Джеймс Хеллборн был возмущен до глубины души. - Ни в коем случае! Я доброволец. Хочу записаться в армию Республики и сражаться против фашистов!
- Доброволец? - так же немедленно просиял комиссар и пригладил усы. - Это совсем другое дело! И это правильный кабинет, товарищ. Простите за любопытство, ваш акцент кажется мне таким знакомым... Вы англичанин? Американец?
- Альбионец, - не стал скрывать Джеймс, да и нечего было скрывать -- таков был план.
- Альби... А, Новый Южный Египет! - воскликнул собеседник. - Вы забрались чертовски далеко от дома, мой юный друг!
"Новый Южный Египет", мать твою... Проклятому испанцу чертовски повезло -- на дворе было просвещенное ХХ столетие, а у Хеллборна было важное задание. Поэтому комиссар не был убит на месте за чудовищное оскорбление, искупить которое можно было только кровью. "Юный друг", как же. Вряд ли собеседник бы намного старше его -- на три-четыре года максимум.
- Недостаточно далеко, - Хеллборн решил направить свой гнев в позитивное русло -- ведь он должен был играть роль. - Вы не представляете, какая это дыра - Новый Альбион, как бы его не называли! Я специально поступил в морскую академию. чтобы вырваться из этой задницы!
- Прекрасно вас понимаю, - кивнул комиссар. - Я изучал историю открытия и завоевания Нового Света. Новый Южный Египет оказался столь мерзким местом, что благородные идальго и отважные конкистадоры не пожелали тратить время и силы на его покорение. Только гнусные бандиты и бесчестные пираты вроде Фрэнсиса Дрейка или Уолтера Рэли могли позариться на ее ничтожные и жалкие "достоинства"...
Испанский ублюдок буквально ходил по лезвию ножа на волосок от смерти!
- И вот я здесь, в Мадриде, - хладнокровно продолжал Хелборн. - Но, как я уже заметил прежде -- недостаточно далеко. Годы юности я посвятил борьбе за свободу, и буквально вчера альбионская тайная полиция напала на мой след. Пришел приказ о моем аресте...
- Понимаю, - с нескрываемым сочувствием повторил испанец. - И тогда вы решили...
- Я давно это решил, - твердо заявил Джеймс. - Я никогда не был согласен с преступной и соглашательской политикой моего правительства, которое, прикрываясь лицемерной болтовней о свободе и демократии, отдает Европу -- да что там Европу, всю планету! - в руки фашистов и агрессоров всех мастей!!!
Хеллборн мог бы еще долго говорить в подобном стиле, но горячий комиссар решительно прервал потоки его красноречия. Испанец бросился ему навстречу и принялся обнимать. Потом внезапно исчез в коридоре, но тут же вернулся, сопровождаемый коллегами из соседних кабинетов. После короткого, но бурного пересказа, восторженные офицеры Республики устроили Хеллборну столь же бурную овацию и принялись его качать, подбрасывая до самого потолка. К счастью, потолки были высокие -- комиссариат располагался в какой-то конфискованной церкви, где главный молитвенный зал был разделен перегородками. Откуда ни возьмись появились журналисты -- местные журналисты -- и девушки в национальных костюмах. Хеллборн был многократно расцелован, усыпан цветами и неоднократно сфотографирован для специальных выпусков вечерних газет. Джеймс и не думал протестовать -- напротив, весь этот цирк прекрасно работал на его легенду. Короче говоря, прошло немало времени, прежде чем они снова остался с давешним комиссаром наедине.
- Ваши документы при вас? Эта пустая формальность, я готов поверить вам на слово, но... Спасибо, спасибо. О, вы принесли даже копию приказа о вашем о аресте?!
- Это оригинал, - небрежно поведал Джеймс. - К счастью, в секретариате посольства работает мой добрый друг...
- Полагаю, этот друг женского пола? - испанец снова пригладил усы.
- Вы удивительно проницательны, товарищ комиссар, - демонстративно покраснел коварный альбионец. - Именно поэтому мне удалось бежать. И вот я здесь... Впрочем, я повторяюсь.
- Нестрашно. Хм. Гм. Так вы морской офицер?! Да, конечно, вы говорили об этом. Это многое меняет. Будет воистину преступно и безответственно с нашей стороны -- я имею в виду Республику! -- растрачивать ваши таланты на суше. Республиканскому Флоту требуются опытные морские офицеры.
- Мой опыт не так велик... - в который раз за этот день покраснел Джеймс.
- Неважно. Он все равно гораздо выше, чем у многих из наших моряков, - понурился комиссар. - Среди офицеров старого флота было много аристократов-золотопогонников, сочувствующих ИГИЛ -- пришлось их вычистить.
"Коммандер Гильберт знал, о чем говорит".
- Новых специалистов подготовить не успели, - продолжал комиссар. - Горько об этом говорить, но испанский флот уже не тот, что во времена Непобедимой Армады или Трафальгара...
"Что ты несешь?! Да вы же просрали Армаду вместе с Трафальгаром!"
- Вот ваш мандат, немедленно отправляйтесь в Барселону. Там вас охотно примут на любой корабль. Быть может, моряков у нас не хватает, но кораблей более чем достаточно! Ах, какие это корабли! Готов биться об заклад, у вас в Новом Южном Египте никогда не было таких больших и великолепных крейсеров и линкоров! - воскликнул испанец.
С этим заявлением даже горячий альбионский патриот Джеймс Хеллборн при всем желании не мог бы поспорить. Действительно, природные условия Нового Альбиона накладывают сильные ограничения на размер боевых кораблей. Самый крупный из альбионских мониторов выглядит достаточно бледно рядом с банальным европейским эсминцем.
- К сожалению, мне придется выписать документы на вымышленное имя, - извинился комиссар. - Понимаете, военная тайна и все такое. К тому же, это помешает агентам ново-южно-египетского правительства напасть на ваш след...
- Разумеется.
- Джеймс Хеллборн, полное имя - Джеймс Патрик Хеллборн-Джуниор... - задумчиво пробормотал испанец. - Как имя вашего уважаемого отца?
- Тоже Джеймс.
- А имя вашей уважаемой матушки?
- Виктория.
- Девичья фамилия вашей матери?
- Белкина. Она родом из России.
- В таком случае решено! Отныне вас зовут...
Джеймс Хеллборн заглянул в предложенный военный билет и едва не подавился воздухом.
"Хайме-Патрисио-Витторио Инферно-Белгикамонте".
В мандате значилась сокращенная версия:
"Капитан-де-корбета Хайме Инферно".
- Я немного повысил вас в звании, - пояснил комиссар. - Вы не возражаете?
- Ни в коем случае! - воскликнул новоиспеченный офицер Республиканского Испанского Флота. - Капитан-де-корбета... На наши деньги это лейтенант-коммандер. Мне нравится подобный карьерный рост!
- В таком случае, желаю удачи, товарищ Инферно! - комиссар вскочил на ноги и в десятый раз за этот час пожал Хеллборну руку. - Добро пожаловать в наши ряды! Но пасаран! Вива ля Республика!
- Вива ля Республика! - эхом отозвался Капитан Инферно.
- Если у вас возникнут какие-то проблемы - смело ссылайтесь на меня и обращайтесь за помощью ко мне же, - уже более спокойным тоном добавил испанец. - Меня зовут Гонсалес, военный комиссар Эрнесто-Рауль-Хосе-Мария-Эль-Сид-Кампеадор-Гонсалес.
"Будь я проклят, - подумал Хеллборн, - но я обязательно запомню это имя".
Чтобы рано или поздно встретиться и посчитаться за "Новый Южный Египет".
Чем позже, тем лучше. Месть - это блюдо, которое подают холодным. Мы, альбионцы, кое-что понимаем в холоде.
Адский холод -- оригинальный альбионский продукт.
* * * * *
Коммандер Энтони Гильберт, тоже переодетый в штатское, читал газету в маленьком кафе через два квартала от военного комиссариата. Джеймс Хеллборн еще раз осмотрелся по сторонам, убедился в отсутствии хвоста, зашел в кафе и устроился за соседним столиком, спиной к начальнику.
- Итак? - только и спросил шеф.
- Все прошло как по маслу, - доложил Хеллборн.
- Когда, куда?
- Прямо сейчас. Барселона, один из кораблей Флота.
- Ну что ж, так даже лучше, - кивнул сэр Энтони. - Надеюсь, еще до конца войны ты станешь адмиралом.
- На полпути, - ухмыльнулся Джеймс. - Я уже корветтен-капитан, то есть... Тьфу, неважно.
- Мой мальчик! - в свою очередь ухмыльнулся шеф. - Молодец. Продолжай в том же духе.
- Можно вопрос, сэр? - не сразу решился Хеллборн.
- Ты никуда не торопишься? - поинтересовался Гильберт. - В Барселону, например?
- До поезда два часа.
- Хорошо, но побыстрее, - разрешил шеф. - Нас не должны видеть вместе.
- Почему республиканцы, сэр? - спросил Джеймс. - Они начинают меня раздражать. Вы бы слышали, что этот испанский попугай нес про Армаду, Трафальгар и мировую революцию... А что пришлось нести мне! Не лучше ли мне было присоединиться к мятежникам из ИГИЛ? Простые, грубые парни, солдаты в оригинальном смысле этого слова -- золотые солиды каждый месяц и почти никакой идеологии.
- Не волнуйся, глупенький -- к легионерам мы тоже кое-кого послали, - успокоил его шеф. - Строго говоря, нам все равно, кто победит -- только бы не апсаки. Хотя и апсаки сойдут -- быть может, другие европейские державы поймут их опасность и окажут нам помощь. Но я все равно буду болеть за тебя!
- Рад это слышать, сэр. Я знаю этого агента?
- Нет, но это один из наших лучших людей. Раньше он работал в Лондоне, но потом перевелся к нам, в провинцию. В Лондоне было слишком скучно, ему захотелось приключений...
- Если мы случайно встретимся на поле боя, - пробормотал Хеллборн.
- Не волнуйся, - повторил начальник. - Он знает тебя в лицо, а ты узнаешь его по паролю. Пароль прежний. Что-нибудь еще?
- Это все, сэр.
- Счастливого пути. Бон вояж.
И шеф растворился в уличной толпе.
Джеймс Хеллборн выждал несколько минут и зашагал в противоположном направлении. Заскочил к себе в меблированные комнаты, собрал чемоданчик. Достал из тайника револьвер -- старый сверхнадежный "хеллдог", проверил целостность механизма и патронов, спрятал в кобуре под мышкой. Покрутил в руках подарок шефа -- финский "Лахти" Л-35, если верить буквам и цифрам на корпусе. На кой черт ему сдался специальный заполярный пистолет в жаркой Испании? Если только не придется воевать где-нибудь в Пиренеях. Воевать...
Странное дело, раньше Джеймсу Хеллборну никогда не приходилось воевать. Участвовать в секретных операциях, пограничных стычках и ночных перестрелках -- приходилось. Рисковать своей жизнью и отбирать чужие -- неоднократно. Но воевать? Принимать участие в правильном столкновении вооруженных людей и военных машин? Это было что-то новое и необычное.
Так Джеймс Хеллборн отправился на свою первую войну.
-------------------
Часть 3. Oh Barcelona, Barcelona!
* * * * *
Чем ближе приближался поезд к Барселоне, тем меньше Джеймс Хеллборн понимал других пассажиров. Складывалось впечатление, что он незаметно для самого себя пересек границу и покинул Испанию. В некотором смысле, так оно и было, хотя Хеллборн никогда не предполагал, что дело так плохо - и зашло настолько далеко.
К счастью, это была не его страна, и даже не его война.
"Не моя война" -- снова и снова повторял он, как некую мантру. И все больше и больше сомневался в этом.
Дыхание войны ощущалось повсюду. Радио, свежие газеты, плохо понимаемые соседи по вагону - все говорили о войне. Поезда, битком набитые людьми в форме, обгоняли вагон Хеллборна или мчались ему навстречу. Люди с винтовками толпились в коридорах, выходили или погружались на очередной станции. На некоторых станциях гремели выстрелы. Нет, пока еще не сражения -- как правило, кого-то расстреливали. Хеллборн старательно отворачивался. "Не моя война".
Тем более, что два или три раза расстрел грозил ему самому. Бдительные пассажиры обращали внимание на его акцент -- не каталонский, не мадридский, даже не басконский -- и спешили сообщить об этом ближайшему офицеру народной милиции. Слава реальным и вымышленным богам, пока еще никто не пытался брать закон в свои руки. Обычно вслед за доносом следовала проверка документов, а потом извинения -- документы, полученные в Мадриде от товарища Гонсалеса, оказались выше всякой критики.
Так или иначе, покидая поезд на центральном барселонском вокзале, Хеллборн не удержался от вздоха облегчения. Хотя в глубине души понимал, что его настоящие приключения даже не начинались.
На улицах Барселоны толпились такие же люди с винтовками, а также горели костры и развевались флаги. Некоторые из них Хеллборн с перепугу принял за белголландские. ("Что, они уже здесь?!") Потом присмотрелся и понял свою ошибку. Его ввел в заблуждение синий треугольник с одинокой звездой. Как он перекочевал с флага Фрейстата Конго на флаг аборигенов - оставалось загадкой, но пусть с этим разбираются специалисты по геральдике.
На очередном перекрестке проходил очередной митинг, и Хеллборну в очередной раз пришлось протискиваться через толпу внимательных слушателей. В последние дни Джеймс наблюдал десятки подобных митингов, отсюда и до самого Мадрида. Оратор что-то говорил про свободу, революцию, фашистов и республику -- стандартный набор успевших набить оскомину трескучих фраз. Джеймс собирался равнодушно пройти мимо, но что-то заставило его остановиться и прислушаться. Во-первых, оратор говорил по-английски. На первый взгляд - ничего удивительного. Хеллборн осмотрелся по сторонам -- похоже, среди слушателей доминировали моряки с британских или американских кораблей. В эти дни Барселона -- нет, вся Испания -- все и больше и больше напоминала новый Вавилон. На каких только языках не говорили агитаторы, звавшие трудовые народы планеты к оружию и борьбе. Но разрази меня гром, это не просто английский, с легким удивлением понял Джеймс.
Черт побери, это был старый добрый акцент Нового Альбиона!
Джеймс Хеллборн привстал на цыпочки, сложил ладони козырьком и внимательно рассмотрел оратора. Да, никаких сомнений. Этот человек занимал не самое почетное, но и не самое последней место в картотеке альбионской секретной службы. Где-то в первой сотне. Товарищ Николас Ливермор, он же Ублюдок-Ник, беглый лидер альбионских коммунистов. Вооруженный грабеж, вооруженное восстание, убийство полицейских и длинный список более мелких правонарушений. Интересная встреча. Будет о чем доложить шефу. Джеймс сделал пометку в памяти и зашагал дальше.
У самых ворот военного порта его охватило легкое беспокойство. Корветтен-капитан? В родном альбионском флоте с таким званием он мог командовать торпедным катером или половиной эсминца. Что поручат ему испанцы? Ох уж этот постреволюционный хаос... А вдруг ему доверят целую эскадру, и он не справится?!
Комендант барселонского военного порта внимательно изучил документы "капитана Инферно", заглянул в свои бумаги и с краткостью, достойной спартанца, но никак не испанца, изрек:
- Каталония. Отправляйтесь туда.
- Каталония? Но я и так здесь, - попытался сострить изрядно уставший и измученный Хеллборн. - Боюсь, я вас неправильно понял. Мой испанский далек от совершенства, и...
- "Каталония", - повторил испанец, и на этот раз в его голосе отчетливо звякнули кавычки. - Так называется крейсер. Причал номер шесть. Доложитесь капитану Бельграно. Желаю удачи.
- Спасибо, - отозвался Джеймс (в этот момент он израсходовал как минимум годовые запасы искренности и чистого сердца) и направился по указанному адресу.
"Каталония"? Хм. "Каталония", "Каталония"... По долгу службы Хеллборн регулярно следил за положением вещей в испанском военном флоте, но крейсер с таким именем даже в самых свежих списках не значился. Скорей всего, переименовали что-нибудь, решил Джеймс. Что-то устаревшее и реакционное. Какого-нибудь "Короля Филиппа Кровососущего" или "Королеву Маргариту Развратницу". Это если повезет. Все может быть гораздо хуже. Не переименовали настоящий боевой корабль, а вооружили гражданскую посудину и обозвали ее крейсером. Нет, только не это. Это какой-то позор, я этого не переживу...
Но на шестом причале среди прочих кораблей действительно стоял полноценный крейсер, и Джеймс Хеллборн вздохнул с облегчением. Крейсер был... нет, совсем не прекрасен -- так себе кораблик. Большой - это верно. Но Джеймс Хеллборн живо представил себе, как эта туша застрянет во льдах у северных берегов Нового Альбиона под огнем юрких линейных мониторов класса "Королева Англии" -- и немедленно преисполнился презрения к старомодному испанскому металлолому.
Может быть и зря, подумал он, поднимаясь по трапу -- ведь здесь ему служить и жить в ближайшие... дни? недели? месяцы?!
Кто знает.
В цивилизованных флотах (например, англосаксонских) часовой обычно стоит у подножия трапа. У этих испанских анархистов часовой загорал на палубе, и схватился за винтовку только тогда, когда над ним нависла тень Джеймса Хеллборна.
- Стой, кто идет? По какому делу?
Увы, с формальной точки зрения Хеллборн не мог устроить нерадивому матросу правильный офицерский разнос -- бравый альбионский разведчик по-прежнему щеголял в гражданском костюме.
- К капитану Бельграно. У меня приказ...
- У нас на борту нет такого капитана, - перебил его испанец.
- То есть как нет? - удивился Хеллборн. - Разве это не "Каталония"?
- Никак нет, сеньор, - отвечал моряк. - Это крейсер "Дон Сезар де Базан".
- Но мне сказали, что "Каталония" стоит на шестом причале!
- Совершенно верно, - кивнул собеседник. - На нашем шестом причале. Но это не "Каталония"...
Сердце Хеллборна стремительно упало куда-то в район ботинок. Неужели он имеет в виду этот убогий контейнеровоз или вот этот грязный буксир...
- "Каталония" стоит вот там, - и часовой указал в дальний конец пирса. Джеймс Хеллборн уставился в точку, в которую упирался указательный палец моряка, и его (Хеллборна) охватили самые смешанные чувства.
- Спасибо, - пробормотал он, подхватил свой чемодан и торопливо покинул палубу "Дона Сезара де Базана".
Чтобы добраться до места, Хеллборну пришлось огибать груду ящиков, очевидно сгруженных с давешнего контейнеровоза. Как это часто бывает, один из ящиков вдребезги разбился, а его содержимое рассыпалось по причалу. Винтовки и карабины. В другом месте, в другое время, портовые власти были бы в восторге от такой находки, но не здесь и не сейчас. Ничего крамольного -- это ведь военный порт, идет война -- почему бы испанцам не разгружать оружие? Вот только в этой части света не каждый день можно встретить подобные винтовки. Джеймс прищурился и убедился в своей правоте. Этот дульный тормоз ни с чем невозможно перепутать. "Сильвер Бесс" калибра .333, стандартное оружие альбионской пехоты. Интересные дела. Неужели сэр Энтони лукавил, и нам не все равно, кто победит? Впрочем, сэр Энтони может и не знать об этих поставках. Хеллборн замедлил ход и присмотрелся. У трапа сухогруза спорили двое парней в промасленных комбинезонах. Один из них стоял к Хеллборну спиной, и про него нельзя было сказать ничего определенного. Второй - среднего роста, черноволосый и сероглазый, гладко выбритый, с грустным лицом, далеко за тридцать, мало походил на простого моряка. Скорее, на светского льва. Точно. Джеймс живо представил этого парня в белом вечернем костюме с бабочкой. Ему бы в казино или кабаре ошиваться, но никак не на этом причале. Хеллборн превратился вслух.
- Рик, долго нам еще здесь торчать?! - говорил тот, парень что стоял к альбионцу спиной. - Я хотел бы выйти в море до наступления темноты. Насколько я помню, ты тоже.
- Ты ошибаешься, - отвечал "светский лев". - Я никогда не строил таких долгосрочных планов.
"Американский акцент," - мысленно констатировал Хеллборн, продолжая движение. - "Неужели наши коллеги с того берега? Надо будет доложить шефу..."
Ну, вот и "Каталония", наконец-то. Неудивительно, что он сразу не заметил этот корабль -- его заслоняли ящики с альбионскими винтовками. Но теперь Хеллборн мог рассмотреть новое место службы во всех подробностях. Черт возьми, это действительно был крейсер.
Подводный крейсер.
Неудивительно, что его не было в списках испанских кораблей. И в самом новом "Справочнике Джейн" он значился совсем в другой главе. Очевидно, совсем свежий подарок от одной дружественной державы, известной своим республиканизмом и революционными традициями.
В девичестве этот корабль носил имя "Тартюф", и являлся ублюдком французской "молодой школы". Подходящее имя, "Тартюф-Обманщик" - то ли крейсер, то ли подводная лодка, то ли пиратский бриг. Может нырять на глубину в сто метров, а главный калибр -- как у линкора. Больше того, это еще и авианосец -- вон в том ангаре за орудийной башней скрывается легкий гидроплан-разведчик. Если "Справочник Джейна" не ошибается, гидроплан может нести две торпеды или глубинные бомбы. Странный кораблик. Сразу и не разберешься -- то ли огромный шаг вперед, то ли чудовищный тупик. Альбионские адмиралы, известные своей любовью к линейным мониторам и прочей экзотике, давно присматривались к "Тартюфу". Но могли ли они мечтать, что на борту подводного крейсера окажется альбионский агент? Уникальная возможность -- опробовать этот фантастический корабль в деле и быть среди тех, кто примет решение -- подходит ли он для родного альбионского флота. Конечно, Средиземное море - это не Южный Ледовитый Океан, но кое-какие выводы сделать можно...
Сеньор Бельграно, капитан корабля, говорил по-испански даже хуже Хеллборна -- если такое вообще было возможно. Но Хеллборну повезло -- капитан оказался не каталонцем, а обычным французом. Разумеется, он был такой же "Бельграно", как и Джеймс - "Инферно". Поэтому Хеллборн быстро нашел с капитаном общий язык. Кто бы сомневался -- Народный Фронт подарил испанским союзникам не только кораблик, но и добрую четверть экипажа. К счастью, на К.И.Р. "Каталония" оставалось место для альбионского шпиона.
- Добро пожаловать, месье Инферно! Мы давно просили у штаба флота прислать нам опытного офицера-связиста...
"Опытного?" На этот раз Хеллборн даже не стал спорить.
- С какой аппаратурой вам приходилось работать? - уточнил "Бельграно".
- О-ля-ля! Более чем достаточно! - возликовал месье капитан. - Еще раз добро пожаловать на борт! Надеюсь, вам у нас понравится. Это отличный корабль, самая совершенная машина морской войны! Готов спорить, в вашем родном флоте нет ничего подобного! Прошу прощения, я не узнаю ваш акцент. Англичанин или американец? Нет-нет, вы не обязаны мне отвечать...
- Это не секрет, - пожал плечами Хеллборн -- и действительно, легенда не требовала от него столь глубокой секретности. - Я альбионец.
- Альбионец?! - вскричал Бельграно. - Ну как же я сразу не догадался! Вот почему ваш акцент показался мне таким знакомым! Во время прошлой войны я неоднократно бывал в ваших краях, - поведал чертов лягушатник. - Подводная лодка "Фаворит". Слыхали?
- Не только слышал, но и видел. В конце войны вы ее у нас и бросили, - заметил Хеллборн. - Теперь она в музее.
- Да, верно, - кивнул капитан Бельграно. - Ну что ж, радиорубка корабля в вашем распоряжении. Может приступать прямо сейчас.
Итак, опасения Джеймса Хеллборна оказались напрасны. Настоящий корабль. И всего лишь пост офицера связи. Тогда зачем ему вообще такое звание? Быть может, оно как-то влияет на размер жалования? Но он пока ни пиастра не видел. Красивые золотые эполеты? Так ведь республиканцы не выдают эполет...
Кроме всего прочего, Хеллборн приготовился было почувствовать на своей шкуре всю глубину застарелой французской англофобии. Но его везение в тот день даже не пыталось исчерпаться. В самом деле, как вскоре выяснилось, капитан "Каталонии" действительно недолюбливал англичан, но прекрасно понимал разницу между старобританцами и новоальбионцами.
Примерно десять дней спустя корветтен-капитан Хайме Инферно мог гордиться собой. Радиостанция корабля работала, как швейцарские часы и даже лучше, обеспечивая устойчивую связь с берегом и другими кораблями барселонской флотилии. Капитан Бельграно был доволен, очень доволен.
Коммандер Гильберт тоже был доволен -- Хеллборн заработал короткую увольнительную и использовал ее для того, чтобы передать шефу первый доклад. Там было все - Ник Ливермор, американец Рик, альбионские винтовки и подробное описание французского корабля и его экипажа.
Подчиненные радисты-испанцы обожали своего командира, коллеги тоже.
Странное дело, Джеймс даже начинал привыкать к этим испанцам, хотя, как истинный альбионец, никак не мог избавиться от пустившей глубокие корни испанофобии. Черт бы их побрал, они до сих пор называют мою страну "Новым Южным Египтом"!
Так и быть, простим им эту маленькую слабость. Им сейчас и так нелегко приходится.
Нет, в Барселоне и ее окрестностях сохранялось относительное спокойствие -- то самое затишье перед бурей. Основные события прямо сейчас разворачивались далеко на юге. Белголландские дирижабли перебросили морскую пехоту ИГИЛ в Андалузию -- флот не сумел помешать высадке. Впрочем, скучать не приходилось -- капитан Бельграно использовал каждую свободную минуту для тренировки весьма пестрого экипажа. Кроме испанцев, французов и одинокого альбионца на борту присутствовали немцы, русские, американцы (северные, южные и латинские) и даже белголландцы. Якобы коммунисты и диссиденты, но Хеллборн не торопился им доверять. Он вообще никому не торопился доверять. "Интересно, сколько здесь таких, как я?" - думал он за очередным ужином, изучая лица соседей по столу в кают-компании.
- ...товарищ Спиридонова ведет безупречную и грамотную политику! - тем временем говорил один из офицеров, советский "доброволец". - Под ее руководством Советский Союз достиг невиданного доселе процветания! Испании следует непременно перенять наш опыт!
- О каком опыте вы говорите?! - живо поинтересовался один из испанцев, старый член партии анархистов. - Этот безумный культ личности, когда все государство -- вы только послушайте, государство, которое само по себе является пережитком уходящей темной эпохи! -- все государство фактически держится на одном вожде! Да это просто немыслимо! И эти люди называют себя коммунистами!!!
- Это неправда! - горячо возразил русский.
- Что неправда? - удивился испанец. - Вы не называете себя коммунистами?!
- Я не это имел в виду, - нахмурился русский, - я говорил про так называемый "культ личности". Это все неправда! Клевета, распространяемая нашими врагами! Товарищ Спиридонова - всего лишь одна из равных, она всенародно избранный глава государства...
- Ну да, государства, - усмехнулся анархист.
- Новое издание старой русской империи! - в спор вмешался еще один офицер -- артиллерист, якобы дезертировавший из мексиканского императорского флота. - Как учит нас товарищ Троцкий...
- Товарищ Троцкий почти двадцать лет не ступал на советскую землю, поэтому понятия не имеет о том, что у нас происходит! - перебил его русский. - Все его учение основано на ложных слухах, домыслах и совершенно безумных фантазиях! Мария Александровна неоднократно предлагала ему вернуться на родину и самостоятельно прочувствовать всю глубину собственных заблуждений! Но этот старый упрямый осел...
- Не смейте так говорить про товарища Троцкого! - вспылил мексиканец.
- Сеньоры, сеньоры, мы не о том говорим, - очередной офицер попытался разрядить обстановку. - Не все, что хорошо для большой страны, годится для страны маленькой. Поэтому всякое сравнение Испании и России...
- Это Испанию вы называете маленькой страной?! Вы только послушайте этого андорранца!
- По сравнению с Россией - безусловно, Испания - маленькая страна, - не сдавался андорранский инженер. - Поэтому нам всем стоит обратить внимание на реформы товарища Джугашвили в Транскавказии...
- О, нет, только не Джугашвили!
- Но почему?!
- Джугашвили - оппортунист и меньшевик! Он неправильно понимает суть времени!
- Нет, вы только послушайте! Если Джугашвили - меньшевик, то кто тогда Спиридонова?!
- Спиридонова все правильно сделала! Мы должны повторить ее систему! Каждая испанская нация получит автономную или даже союзную республику! Галисийская ССР, Каталонская ССР, Басконская ССР! Только подобное решение позволит сохранить единую Испанию!
- Испания сколько угодно может называть себя республикой, но она по-прежнему остается империей!
- Бразильская система!
- Аргентинский опыт!
- Только открытый союз анархических коммун!
- Одна страна, разделенная на штаты!
- Федерализация! Федерализация!
- Товарищ Инферно, а что вы об этом думаете? - внезапно обратился один из испанцев к Хеллборну.
Джеймс давно подозревал, что ему не удастся отсидеться в стороне, поэтому заранее подготовился к подобному вопросу.
- Я думаю, - осторожно заметил он, - что сразу после войны следует провести всенародный плебисцит. Пусть народ -- или народы Испании самостоятельно выберут форму правления...
- Это гениально!!! - воскликнул старый анархист. - Как мы только сразу не догадались?!
И спор разгорелся с новой силой. Хеллборн поспешил покинуть помещение. "Что будет, если этим людям придется идти в бой?" - с ужасом подумал он. - "Еще немного - и они начнут стрелять друг в друга. Легионерам останется только убрать трупы..."
Но в один прекрасный день все споры на корабле прекратились как по волшебству. Пусть даже за этим стоял злобной волшебник.
"Каталония" едва успела вернуться в порт после очередной серии учений, как на причале появился курьер из штаба барселонской эскадры. Капитан Бельграно изучил содержимое секретного пакета и тут же собрал всех старших офицеров.
- Заправляемся, погружаем боеприпасы и продовольствие -- и тут же выходим в море. Только что получено подтверждение -- Итальянская Империя вступила в войну на стороне ИГИЛ.
- Черт бы побрал этих фашистов! - не выдержал кто-то из офицеров. - Кто бы сомневался! Эти шакалы не могли остаться в стороне!
- Не сейчас, - остановил его капитан. - От нашей разведки... - Бельграно запнулся. - Французская разведка сообщает, что итальянская армада готова атаковать Балеарские острова. Наша задача - патрулировать к востоку от Балеар и перехватывать итальянские корабли. Разумеется, там будут действовать и другие корабли Республиканского Флота, но нас должен волновать только наш участок. Это все, товарищи. Загружаемся и тут же выходим.
Разумеется, старший связист товарищ Инферно тут же поспешил на склад за запасными батареями к радиостанции. По дороге на склад он выбросил в условленном месте пустотелый камень с шифровкой. Еще сегодня вечером посылку подберет местный агент ДСС, и альбионские коллеги будут знать, куда отправился лейтенант Джеймс Хеллборн.
Через полтора часа "Каталония" вышла в море. Хеллборн разогнал младших связистов по второстепенным постам, а сам занял место радиста на капитанском мостике, поближе к эпицентру событий и принятия решений.
- Погружение через пятнадцать минут, - объявил капитан. - А до тех пор... Товарищ Инферно, поставьте нам какую-нибудь хорошую музыку.
Джеймс покрутил верньеры радиоприемника, увеличил звук.
- Up to mighty London came an Irishman one day,
As the streets are paved with gold -- sure, everyone was gay! -- завопил динамик.
- Нет-нет-нет, только не это! - в свою очередь возопил капитан. - Что угодно, но только не это!
Хеллборн послушно подключился к другой станции.
- Farewell and adieu to you, Spanish ladies,
Farewell and adieu to you, ladies of Spain,
For we have received orders for to sail to old England...
- О, это гораздо лучше! - одобрил капитан Бельграно.
...But we hope in a short time to see you again.
We'll rant and we'll roar, like true British sailors,
We'll rant and we'll roar across the salt seas,
Until we strike soundings in the Channel of old England,
From Ushant to Scilly 'tis thirty-five leagues...
Часть 4. Трупы на волнах.
* * * * *
Несколько часов и морских миль спустя спустя капитан Бельграно оторвался от перископа и повернулся к окружавшим его офицерам:
- Это итальянский авианосец, никаких сомнений. Скорей всего, "Сардиния".
"Они назвали его в честь острова, потому что считают непотопляемым", - вспомнил Джеймс Хеллборн.
- Один авианосец - и больше никого рядом, - добавил капитан. - Как-то подозрительно все это выглядит. Не могли же они оставить такой корабль без эскорта и прикрытия...
- Это итальянцы, - заметил штурман "Каталонии". - Они могли сделать все, что угодно.
Штурман сам был итальянцем, и этот факт только добавлял веса его словам.
- Ваши предложения, товарищи? Старпом?
- Атаковать, - без колебаний отозвался старший помощник. - Слишком жирная цель, жаль упускать.
- Атаковать, - кивнул штурман-итальянец. - Проклятые фашисты должны заплатить...
- Атаковать, - поддакнул старший торпедист, член БКП и бывший бластер-лейтенант белголландского флота. - Риск велик, но он стоит того. В самом худшем случае, мы погибнем с честью...
"Чертов японец, - покосился на него Хеллборн. - Только и умеете, что погибать с честью!"
- Атаковать... Атаковать... Атаковать... - последовательно согласились старший механик, главный артиллерист и даже командир авиакрыла. Мнения старшего радиста никто не спросил, но Хеллборн и не подумал на это обижаться, совсем наоборот.
"Революционный бардак, - подумал альбионский шпион. - Они бы еще голосование устроили!"
- Решено, - кивнул товарищ Бельграно. - Приготовить торпедные аппараты один и два!
- КОНТАКТ! - неожиданно напомнил о себе старший акустик. - Справа по борту! Девяносто градусов, пятнадцать бликов, широкий профиль! Как минимум подводный эсминец.
- А вот и прикрытие! - констатировал капитан. - Приготовить торпедные аппараты с третьего по шестой! Рулевой - приготовиться к повороту направо по моей команде!
- Они вызывают нас, - так же неожиданно объявил немного удивленный Хеллборн, уже было приготовившийся скучать -- как правило, радист не принимает никакого участия в подобных сражениях. - Это наша волна.
- Неужели наши? - в свою очередь удивился Бельграно. - Что они говорят?
- "Пять - ноль, пять - ноль, "Каталония", это "Брускедад", - принялся расшифровывать Джеймс. - "Как слышите, прием".
- "Брускедад"? Он должен быть гораздо южнее, - заметил капитан. - Что он себе позволяет? Надеется на глухоту итальянских акустиков? Ну что ж, отвечайте.
"Латинская раса и ее пристрастие к театральным эффектам", - вспомнил Джеймс одну из прочитанных в академии работ, но так и не вспомнил автора.
- Они открывают торпедные аппараты!!! - почти завизжал акустик.
"SNAFU", - только и подумал Хеллборн.
Как писали в старинных романах, "на принятие решения у капитана оставались доли секунды". И он его принял.
- АВАРИЙНОЕ ВСПЛЫТИЕ! Пятьдесят градусов, полный вперед!!!!!
"Может сработать", - отстраненно подумал Джеймс, в то время как подводный корабль одновременно задрожал от рева сирены и подпрыгнул, брошенный вперед бешено вращающимися винтами. - "Вот только что мы будем делать, когда окажемся на поверхности?"
- Торпеды в воде!!! - тем временем доложил акустик. - Две... нет, три!!! Сорок секунд до столкновения!
"The Lord is my shepherd, I shall not want", - некстати вспомнил Джеймс. Между прочим, того парня тоже звали Джеймс, а еще он был королем...
- Двадцать секунд!!!
"He maketh me to lie down in green pastures: he leadeth me beside the still waters". Вот с водой не очень хорошо получилось.
- ДЕСЯТЬ СЕКУНД!!!
"He restoreth my soul"... Как там дальше... Черт побери, забыл.
- Прошли под нами!!! - акустик был вне себя от счастья.
"Thou preparest a table before me in the presence of mine enemies". Точно, это только отсрочка, враги-то никуда не делись.
- Мы на поверхности, - едва успел доложить рулевой, как его тут же перебил акустик:
- Детонация, слева по борту!!!
Мог бы и не говорить -- "Каталония" заметно содрогнулась и подпрыгнула, целых два раза.
- Продолжать движение! - скомандовал капитан. - Курс - на авианосец, полный вперед!!! Стрелки -- на верхнюю палубу, к зенитным автоматам! Артилерристы - к орудиям, приготовиться к открытию огня по авианосцу!!!
- А как же вражеская субмарина? - напомнил старпом.
- Пока они перезарядят и развернутся, мы будем стоять между ними и авианосцем, - объяснил Бельграно. - Они не рискнут стрелять сразу -- побоятся промахнуться и попасть по своим. У нас будет в запасе несколько минут, мы приготовим им достойную встречу.
- Это же фашисты! - воскликнул штурман-итальянец. - Как раз наоборот -- они охотно стреляют по своим!
- Придется рискнуть, - пожал плечами капитан.
- Батарея готова! - прозвучал в динамиках внутренней связи голос старшего артиллериста-мексиканца.
- ОГОНЬ! - не своим голосом завопил капитан, уткнувшийся в перископ.
Хеллборн был дорого дал, чтобы оказаться на его месте. Но увы! Придется и дальше скучать... Или нет?
- Этот фальшивый "Брускедад" снова нас вызывает, - доложил Джеймс.
- Не отвечайте, - отрезал Бельграно. - Вернемся в порт -- доложим в контрразведку. Пусть ищут предателей, которые сообщили фашистам нашу секретную частоту и координаты патруля...
Хеллборн похолодел. Конечно, он ни в чем не виноват, но радиста допросят первым. А вдруг не поверят? Продолжат допросы, перейдут к пыткам; узнают, что он вовсе не дезертир-доброволец, а шпион на задании... Черт побери, не стоит сейчас об этом думать. Будем решать проблемы по мере поступления.
"Каталония" тем временем заметно содрогалась от залпов орудий главного калибра. Раз... второй... третий...
- ПОПАДАНИЕ! - заорал капитан. - Прямое попадание! Точно в борт! Продолжайте, продолжайте! Добавьте ему еще!!!
"Интересно, авианосец собирается как-то отвечать? А как он может ответить?"
- Воздух!!! - голосом одного из зенитчиков проревели динамики. - Они подняли два самолета!!!
"Они что, мои мысли прочитали?!"
- Ну так стреляйте!!! - проревел в ответ товарищ Бельграно. Потом подумал и добавил: - Торпедные аппараты пять и шесть -- огонь!
"Он хотел сэкономить торпеды для сражения с итальянской субмариной, - догадался Хеллборн. - "Она все еще где-то там, на четыре с половиной часа..."
- Всплытие!!! - в который раз привлек всеобщее внимание акустик. - За кормой справа!!!
"Точно, мысли читают".
Капитан Бельграно резко повернулся на 180 градусов -- и перископ вместе с ним.
- Вижу, - сказал капитан секунд двадцать спустя. - Это не "Брускедад", точно. Это "Марко Агриппа". Фашистский самозванец!
Разумеется, товарищ капитан имел в виду современный итальянский корабль, а не покойного римского адмирала.
- Интересно, что он собирается делать? - задумчиво пробормотал Бельграно.
"Каталония" продолжала дрожать и скрипеть. Очевидно, снаружи кипело нешуточное сражение. Возможно, поднятые с авианосца самолеты бросают бомбы. Или торпеды. Или...
- УРРРРРХХХХХУРРРАААААООООО!!! - одновременно завопили все динамики. Потом один из них пояснил: -- "Сардиния" тонет!!! Она накренилась!!! Ей конец!!!
Капитан снова развернул перископ.
- Так-так-так, - хладнокровно констатировал он. - И в самом деле. Орудийная палуба! Отставить! Развернуть башню! Огонь по субмарине!!!
- Торпеды в воде! - это снова был акустик. ("Какой же у него все-таки противный голос...") - Четыре... нет, пять!
- Маневр уклонения! - скомандовал капитан.
- Пятьдесят секунд до столкновения!!!
"Мy cup runneth over", - очень кстати вспомнил Хеллборн.
- Тридцать секунд!
"Yea, though I walk through the valley of the shadow of death..."
- Пятнадцать секунд!!!
"...I will fear no evil..."
- Десять!..
"...for thou art with me..."
- ПЯТЬ!!!
"...thy rod and thy staff they..."
- СЕЙЧАС!!!
"...comfort...
БРРРРРРРРРРРРРАНГГГГГ!
...me".
"Это была только одна торпеда из всего сальво, - понял частично оглохший и ослепший Хеллборн. - Остальные прошли мимо или не сработали. Иначе бы нам точно конец. Впрочем, не исключено, что нам действительно конец".
Между прочим, а почему я ослеп? Почему оглох -- понятно, но зрение здесь причем? А, теперь понял. Лоб рассечен, кровь заливает глаза. Ничего страшного.
- ...путта мадре альгамбра эстремадура!!!! - сообщил один из динамиков.
- Повторите еще раз, - хладнокровно потребовал товарищ Бельграно.
- Мы попали в него, капитан! - кричал давешний мексиканец-троцкист. - Прямое попадание в мостик! Корпус лопнул! "Агриппа" уничтожен!!!
Бельграно в очередной раз потанцевал с перископом.
- Вижу. Верхняя палуба! Есть ли другие цели?!
- Никак нет, капитан. Авианосец продолжает тонуть. Самолеты сбиты. Больше никого.
- Trеs bien. В отсеках! Доложить о повреждениях.
- Четверо убитых, пятеро раненых, рули повреждены, один из винтов уничтожен полностью, - подвел итоги капитан несколько минут спустя. - Могло быть хуже. Двигаться можем только по прямой и медленно. Merde, еще и орудийную башню заклинило. Связь?
- Похоже, антенна дальней связи тоже повреждена, - доложил Хеллборн, отчаянно вращавший рукоятки радиоприемника.
- Поднимитесь на верхнюю палубу и проверьте, - велел командир.
- Есть, сэр, - привычно отозвался Джеймс.
- Ты эти альбионские штучки брось, - беззлобно пожурил его Бельграно.
- Так точно, сэр... то есть товарищ капитан.
Наконец-то свежий воздух! Ну, почти свежий. Полдень где-то в западной части Средиземного моря. Ни клочка земли на горизонте. Горящий мазут, кордит и другие военные запахи. Могло быть хуже. На воде - обломки, тела, а прямо по курсу -- несколько шлюпок. Экипажи шлюпок размахивают белыми тряпками. Моряки с авианосца, должно быть. Хеллборн посмотрел в другую сторону -- никого. Похоже, с "Агриппы" никто не спасся.
- Что с ними делать, капитан? - спросил один из стрелков, поглаживая гашетки зенитного пулемета.
Капитан Бельграно не пожелал оставаться внизу и поднялся на верхнюю палубу вслед за Хеллборном. Очевидно, ему надоело смотреть в перископ, и он решил полюбоваться на окрестности через бинокль.
- Придется подобрать, - рассеянно пробормотал командир "Каталонии". - Не бросать же их в море... О, а вот и еще один.
Хеллборн изучал остатки уничтоженной антенны и не сразу понял, о ком -- или о чем -- идет речь. Потом понял. На горизонте появился еще один корабль. Свой или чужой? Идет с юга...
- Белголландец, - несколько бесконечно долгих минут спустя выдохнул капитан Бельграно. - Это белголландский крейсер.
- Что будем делать, товарищ капитан? - за эти несколько минут на палубу поднялись другие старшие офицеры.
- Строго говоря, белголландцы нейтральны, - задумчиво протянул француз. - Попросим их о помощи. Все равно в нашем текущем состоянии мы не можем сражаться. Возможно, они согласятся отбуксировать нас в нейтральный порт или интернировать. Или что-то в этом роде.
Белголландский корабль стремительно приближался.
- Сигнальщик, на палубу! Передавай: "Я - корабль испанского республиканского флота "Каталония". Назовите себя и сообщите о ваших намерениях".
"Военный корабль "Плайя-Хонда", Королевский-Императорский Флот", - ответили белголландцы. - "Охрана морских путей и свободной торговли. Что вы делаете в этом квадрате?"
"Прошу о помощи. Поврежден, не могу двигаться. На борту спасенные моряки с затонувших итальянских судов", - немного невпопад ответил сигнальщик "Каталонии" -- согласно полученным от капитана инструкциям.
"Оставайтесь на месте, "Каталония". Идем на помощь".
Дистанция между двумя кораблями сократилась примерно до полумили, когда орудия "Плайя-Хонды" открыли огонь. Первый залп - недолет. Недолет, но снаряды упали достаточно близко, чтобы потопить две или три итальянские шлюпки и обрушить на палубу "Каталонии" фонтаны воды и град осколков. Две дюжины итальянцев и республиканских моряков, помогавших им выбираться из воды, были убиты на месте. Буквально через несколько секунд последовал второй залп. "Какого черта, - удивился Хеллборн, - они же не могли так быстро перезарядиться..." Правильно, не могли. Это всего лишь орудия другой башни крейсера. На этот раз перелет, и довольно сильный. Третьего залпа никто дожидаться не стал.
- Все вниз!!! - заорал капитан Бельграно. - Экстренное погружение!!!
Так получилось, что Джеймс Хеллборн нырнул в люк одним из последних. У него за спиной кричали о чем-то своем недоспасенные итальянцы. Едва внешний люк захлопнулся, как "Каталония" в который раз за этот день заходила ходуном -- "Плайя-Хонда" выпустила еще одну серию снарядов. К счастью, снова не точно в цель.
- Проклятые белголландцы! Предательство у них в крови... - не выдержал кто-то из офицеров.
- Товарищи, я снова жду ваших предложений, - не постеснялся объявить капитан Бельграно.
- Мы не можем развернуться... - начал было механик.
- Мы не можем развернуть башню, - добавил артиллерист.
- Таран, - разумеется, это был чертов японец.
- Мы не можем развернуться, - напомнил капитан, - а он заходит с правого борта. Другие идеи?
- Пусть подойдет поближе, и я подорву торпеды, - не унимался японский маньяк.
- Это крайняя мера, - хладнокровно отозвался Бельграно. - Еще?
- Я могу поднять стволы орудий вертикально, - предложил троцкист-мексиканец. - Если он встанет прямо над нами... Разумеется, я смогу выстрелить только один раз. После этого стволы и башня будут затоплены.
- Это невозможно, - прошептал механик-конфедерат. - Еще никому не удавалось это сделать.
- А как, по вашему, погиб "Мерримак"? - поинтересовался мексиканец.
- Это ложные слухи! - вспылил конфо-американец. - Он подорвался на мине!
- Отставить! - рявкнул капитан. - Это сейчас неважно. Попробуем ваш способ. Если не сработает... - Бельграно покосился на японца. - Попробуем что-нибудь другое. Все по местам! Продолжать погружение! Рулевой, погрузите нас на двести метров!
- Слишком глубоко, - возразил мексиканец. - Я бы предложил сто сорок.
- Согласен, - кивнул Бельграно. - Сто сорок метров. - Капитан повернулся к мексиканскому безумцу и с чувством пожал ему руку. - Вы мужественный человек. Я горд, что мне довелось служить и сражаться рядом с вами.
Остальные офицеры машинально вытянулись по стойке "смирно" и щелкнули каблуками. В республиканском флоте подобное поведение не поощрялось, но они были детьми далеких стран и воспитанниками своих старых флотов -- и в этот критический момент вспомнили об этом.
- Старший акустик! - повысил голос капитан.
- Здесь!
- Вы все поняли?
- Так точно.
- Доложите, когда белголландец будет точно над нами. А до тех пор -- полная тишина на борту!
Но не за бортом. Очередная ударная волна сотрясла "Каталонию". Нет, это уже не снаряды. Похоже, белголландцы сбросили глубинную бомбу.
Первую из многих.
Последовавшие полчаса Джеймс Хеллборн при первом же удобном случае постарался выкинуть из памяти. Так страшно ему не было никогда, ни на одной войне, ни в одном сражении -- ни до, ни после.
А затем прогремел особенно громкий взрыв.
- ЕСТЬ! - заорал акустик. - Точно в цель! Большая пробоина, он стремительно погружается, слышу вторичные взрывы!!!
- Доложить в отсеках!
- Башня не отвечает, капитан, - грустно доложил старпом. - Ее не просто затопило -- ее сорвало с креплений. На борт поступает вода...
Капитан Бельграно тяжело вздохнул и потянулся к микрофону.
- Всеобщее внимание! Товарищи, это была отличная лодка. Вы храбро и достойно сражались. Я горжусь вами... ВСЕМ ПОКИНУТЬ КОРАБЛЬ!!!
Этот приказ не пришлось повторять дважды. Иногда наступает час, когда даже храбрые и мужественные люди не стесняются со всех ног удариться в бегство.
По крайней мере, такие мысли роились в тот момент в голове у Джеймса Хеллборна -- и изрядно его утешали.
Альбионский шпион чуть ли не самым первым добрался до эвакуационного отсека правого борта, к которому был приписан. Забрался в ближайшую спасательную капсулу и тщательно задраил люк. Проверил давление и герметичность. Сорвал предохранительную пломбу и дернул за пусковой рычаг.
ПШШШШШШ --БУМММ! - сказала пневмо-пороховая катапульта, и одноместная цистерна оказалась за бортом. На какое-то неуловимое мгновение зависла над бездной, а потом медленно, но уверенно, устремилась вверх. Хеллборн во все глаза следил за глубиномером. Когда грубый, но надежный прибор показал "ноль", Джеймс Хеллборн для верности посчитал до десяти, а потом открыл люк. Слава Богу, он на поверхности.
Спасательная капсула покачивалась на волнах. Ноздри приятно щекотали свежий морской воздух, кордит и мазут.
=========
Часть 5.
Драконы Смерти!
"- Что за несчастный корабль эта "Испаньола", Джим! - продолжал он, подмигнув. - Сколько людей убито на этой "Испаньоле" и сколько бедных моряков погибло с тех пор, как мы с тобой покинули Бристоль!"
Роберт Л.Стивенсон, "Остров сокровищ".
* * * * *
На бортах и торцах спасательных капсул находились специальные замки, позволявшие соединять капсулы друг с другом. Сорок девять капсул -- все, кто успел выбраться с погибающей "Каталонии" -- превратились в один большой плот, пять на десять (с одним пробелом на корме). Единственное, чего не хватало - какого-нибудь двигателя. Поэтому старпом, принявший командование (капитан Бельграно поступил как настоящий моряк и не покинул корабль), приказал оставаться на месте - у него не было другого выхода.
Вокруг плота собрались уцелевшие итальянцы с авианосца "Сардиния" -- даже после белголландского предательства ухитрились уцелеть многие, а также сами белголландцы, вовремя покинувшие подбитую "Плайя-Хонду". Экипаж "Каталонии" пылал жаждой мести, но старпом строго-настрого запретил вершить самосуд: "Теперь мы все в одной лодке!" Белголландцы чувствовали свою вину - густо краснели, стыдливо отворачивались и неубедительно оправдывались:
- Мы только выполняли приказ нашего покойного капитана.
- Расскажите это вашей бабушке, гребаные фашисты! - звучало в ответ.
- Мы не фашисты, мы оранжисты...
- Да какая теперь разница?!
Капсула Джеймса Хеллборна после окончательной сборки плота оказалась по правому борту. Рядом с ней в воде бултыхались три итальянца. Двое молчали, но третий говорил за четверых. Непрерывно благодарил добрых республиканцев и поминал в своих молитвах деву Марию, тринадцать или четырнадцать апостолов и всех их родственников. Некоторое время спустя Хеллборн демонстративно вытащил из кобуры подарок далекого шефа. Итальянец намек не понял и не заткнулся. Джеймс с тяжелым вздохом вернул пистолет на место -- не мог же он в самом деле пристрелить беднягу?! К счастью, в этот момент на горизонте появился еще один корабль.
К счастью ли? Немногие владельцы биноклей жадно уткнулись в окуляры.
- Кто угодно, только не белголландцы... - пробормотал кто-то за спиной у Хеллборна.
- Это итальянский корабль! - наконец-то объявил старпом. - "Маркомания", если я не ошибаюсь.
Над плотом прокатился вздох облегчения. Хотя, казалось бы, какое тут может быть облегчение? Фашистский корабль означал как минимум плен. Вот что натворили белголландцы -- экипаж "Каталонии" был готов приветствовать своих смертельных врагов, только что разгромленных в тяжелом сражении, как спасителей!
- "Наркомания"? - удивился русский советник. - Эти фашисты совсем обезумели! Дать военному кораблю такое имя!
- Не "Наркомания", а "Маркомания", - повторил старпом-испанец. - Только не спрашивай меня, что это значит. Какой-то термин из древней римской истории. Я учил всю эту хрень в католической школе, но давно и прочно забыл.
"Маркомания"? "Римляне потеряли эту провинцию в Восточной Европе семнадцать с половиной веков назад", - не сразу вспомнил Хеллборн. - "Все никак забыть не могут? Может быть, все еще надеются вернуть?!"
Римляне третьей свежести...
"Маркомания" подошла на дистанцию пистолетного выстрела, оценила положение вещей и принялась подбирать из воды всех подряд. Уже на палубе крейсера спасенных моряков рассортировали на три соответствующие группы -- белголландские союзники, блудные сыновья Италии -- и пленные республиканцы, у которых тут же отбирали оружие и документы. С союзниками обращались подчеркнуто вежливо - принесли сухую одежду, одеяла, выпить и закусить. С пленниками и, что самое странное, с моряками погибшей "Сардинии", не церемонились -- пинками и прикладами заставили построиться на корме -- итальянцев по правому борту, республиканцев по левому борту. "Плохое начало", - подумал Хеллборн -- и не ошибся.
Потом на палубе появились новые действующие лица. Судя по униформе -- совсем не моряки. Сухопутные крысы в черных мундирах и серебряных шлемах. Какие-то римляне третьей свежести. Впрочем, спасенные итальянцы тут же их узнали, и по их рядам прокатился шепот ничем не прикрытого ужаса:
- I Dragoni della Morte - "Драконы смерти"!
"Драконы смерти"? - удивился Хеллборн. Похоже, коммандер Гильберт был прав на счет дешевого пафоса. Это надо же, "драконы смерти". Прозвище, достойное китайцев или корейцев, но никак не просвещенных европейцев ХХ века!
Тем временем предводитель "драконов" бросил на пленников небрежный взгляд и повернулся к недопотопленным "сардинцам". Хеллборн понимал итальянский язык с пятого на десятое, но эта речь в переводе не нуждалась.
- Жалкие ничтожества! Мерзавцы! Подонки! Предатели! Животные! Свиньи! Тараканы! Вы не мужчины, вы - трусливые бабы! Вы опозорили свою Италию, своего короля, своего дуче и даже императора Канем-Борну! Вы запятнали светлую память Цезаря, Августа, Кассия, Брута, Катона, Цицерона, Сципиона и Марка Фурия Камилла! Вы недостойны носить высокое имя и звание итальянца! О, если бы я мог вырвать себе глаза и уши, чтобы никогда вас больше не видеть и не слышать! Но я не могу позволить себе подобную роскошь, потому что впереди долгие годы тяжелой борьбы и верной службы на благо нашей великой и прекрасной Новой Римской Империи! Поэтому вы будете сурово наказаны -- наказаны по обычаю наших предков. Рассчитаться от одного до десяти! Каждый десятый -- выйти из строя!
"О, фак... Что он задумал, этот сумасшедший? Децимация?! А мы-то думали, что это всего лишь слухи!!!"
Нет, не слухи.
Десятый номер достался пяти морякам -- их отделили от остальных и заставили построиться у самого края палубы. Как нарочно, одним из них оказался тот самый, ошивавшийся рядом с капсулой Хеллборна. Так оно обычно и бывает, это как-то связано с фундаментальными законами мироздания. Кого должны расстрелять -- тот не утонет, или вроде того. Бедняга и сейчас молился. Но судя по выражению лица и языку тела, плохо понимал, что происходит. Должно быть, он окончательно лишился разума.
"Драконы смерти" построились напротив и дружно щелкнули затворами винтовок.
Грянул залп. Три трупа тут же упали за борт, двое -- лицом вперед, на палубу. "Драконы" не растерялись - быстро подхватили убитых и отправили в море, вслед за их товарищами. Предводитель удовлетворенно кивнул и повернулся к уцелевшим "сардинцам":
- Пусть это послужит вам уроком! Вы больше не будете отступать!
"Что он несет, они и не отступали вовсе..."
- Больше не посмеете проигрывать сражения!
"А вот это правда, они действительно проиграли, а мы - выиграли. И если бы не белголландский крейсер..."
- В следующий раз пощады не будет никому! Запомните это и передайте остальным!
"Каким еще "остальным"?! Что за пафосный бред..."
- Да здравствует Италия! Да здравствует Империя! Да здравствует его величество король! Да здравствует дуче!!! Разойтись!
Теперь предводитель обернулся к пленным республиканцам, и Джеймс Хеллборн смог хорошенько его рассмотреть. Среднего роста, чуть младше сорока. Загорелое, смуглое лицо, типичный европеец-южанин. Огромный, но совсем не римский нос-картошка -- Цезарь бы таким не гордился. Короткая французская бородка, широкая полоска усов над верхней губой, большие черные глаза и пышная рыжая шевелюра -- столь пышная, что выбивается из-под каски. М-да, в любой другой армии его бы за такую шевелюру по голове не погладили. Наверно, хорошо быть "драконом смерти"...
Предводитель принялся медленно обходить строй "каталонцев". Время от времени он останавливался и задавал несколько коротких и более чем банальных вопросов -- "имя, звание, должность?" На каком-то этапе очередь дошла и до Хеллборна.
- Корветтен-капитан Хайме Инферно, старший офицер связи, К.И.Р. "Каталония", - привычно отбарабанил Джеймс.
- Хайме Инферно? - переспросил фашист и расхохотался. - Ха-ха-ха! Да ты такой же "Инферно" как и я! - "Дракон" перешел на английский язык. - Что-то я не узнаю ваш акцент, молодой человек. Англичанин? Американец? Эээ... Неужели канадец?!
- Альбионец, - буркнул Хеллборн. Как уже неоднократно было сказано, легенда позволяла говорить правду о его происхождении. Даже врагу. Лгать не было смысла -- здесь было достаточно свидетелей, могущих его разоблачить.
- Альби... онец? -- "Дракон смерти" даже не подумал скрыть своего удивления. -- Вот это да! Сынок, ты забрался далеко от дома!
- Как и вы, синьор граф, - промямлил Джеймс.
- Что ты такое говоришь? - усмехнулся фашист. - Мой дом совсем рядом! Сардиния -- ближайшая итальянская земля -- вон там, за горизонтом. Это наше море -- Mare Nostrum, территориальные воды Римской Империи! Но постой, - спохватился "дракон", - ты назвал меня "синьор граф". Ты знаешь, кто я такой?!
- Я видел вашу фотографию в газете, - соврал Хеллборн. На самом деле, он видел фотографию этого рыжебородого маньяка в личном деле британской секретной службы, копией которого лондонские коллеги любезно поделились. -- Вы полковник Ар-ко-но-валь-до Бо-нак-кор-си, -- Джеймс Хеллборн произнес это имя медленно и по слогам. -- Даже ваши соотечественники с трудом могут произнести или запомнить ваше имя, поэтому вас называют просто граф Росси, "Рыжий граф".
- Даже мои соотечественники не могут... - "дракон" снова рассмеялся. - А вы смельчак, молодой человек! Не всякий из моих сограждан посмел бы сказать такое мне в лицо! Ну что ж, было приятно познакомиться.
И фашистский полководец зашагал дальше.
Его солдаты тем временем построились напротив пленников и небрежно перезарядили винтовки. Больше того, трое из них сбегали на другой конец корабля и вскоре вернулись с ручными пулеметами. Сообразили, что винтовками тут не обойдешься -- ведь республиканцев было гораздо больше, чем приговоренных "сардинцев".
- Теперь мы сможем погибнуть с честью, -- прошептал за спиной Хеллборна пресловутый торпедист-японец.
- Для этого совсем необязательно было покидать "Каталонию", - ответил ему кто-то из офицеров.
- Я не мог не выполнить приказ моего капитана, - отвечал безумный самурай. - Но теперь я смогу погибнуть с честью...
"Да заткнись ты уже!" - мысленно простонал Хеллборн. - "Погибнуть с честью? Какого черта?! Что здесь происходит? Они не имеют права, мы же военнопленные..."
Но, похоже, "драконы смерти" не собирались соблюдать Женевскую или какую-нибудь другую конвенцию. На корме появился еще один пулемет, крупнокалиберный -- фашисты деловито поставили его на станок и теперь заправляли ленту.
Теперь уже не только японский самурай, но и все остальные "каталонцы" поняли, что их ждет. Большинство отнеслось к положению вещей хладнокровно. Подводники принялись прощаться друг с другом, некоторые обнялись, один запел песню про баррикады и злобные ветры -- и многие подхватили.
- Эх, жаль, что не у стены, -- сокрушался андоррский инженер, -- можно было бы нацарапать пару слов на прощание.
- У меня есть блокнот и авторучка! - подпрыгнул другой. - Давайте каждый напишет несколько слов, а потом отдадим блокнот "драконам".
- И что они будут с ним делать? - иронически поинтересовался третий. - Неужели перешлют нашим товарищам или семьям?
- Есть шанс, что отправят в свою контрразведку, вместе с нашими паспортами и военными билетами, - заметил владелец блокнота. - А когда фашизм будет окончательно повержен, эти бумаги попадут в руки наших братьев и сестер...
- Да вы оптимист, друг мой!
- Что мне еще остается? - развел руками испанец.
Что же касается Джеймс Хеллборна, то он в этот момент пребывал в состоянии тотальной растерянности. Неудивительно, ведь его никогда раньше не расстреливали. Это было новое и необычное приключение.
Тем временем "драконы смерти" наконец-то зарядили станковый пулемет.
- Приготовиться! - завопил граф Росси. - Целься! ОГОНЬ!!!
* * * * *
============
* * * * *
Вице-адмирал Джеймс Хеллборн сделал паузу, перевел дыхание и налил себе еще одну чашку чая.
- И? Что произошло потом? - нетерпеливо поинтересовался коммандер Томас Макхолланд.
- Как что?! - удивился Хеллборн. - Разумеется, меня расстреляли!
ЭПИЛОГ.
Пятьдесят необъявленных войн.
* * * * *
Каракас, Соединенные Штаты Великой Колумбии.
31 мая 1971 года.
19.37. по местному времени.
* * * * *
- Разумеется, меня не расстреляли, - сказал Джеймс Хеллборн.
- Я уже догадался, - нахмурился собеседник. - Потому что как-то раз уже слышал этот бородатый анекдот.
- Это была всего лишь имитация расстрела, - продолжал Джеймс, - старое доброе фашистское развлечение. Бедняги, им было так скучно... Нас отвезли на Сардинию и бросили в тюрьму. Уже оттуда меня вытащил один из наших агентов. Тот самый, о котором меня предупреждал шеф. Его звали Муссолини. Бенито Муссолини. Он работал на британскую разведку еще со времен ПМВ. Теперь об этом можно говорить открыто. Но вернемся в 1961-й год. Коммандер Макхолланд оказался настоящим инквизитором. И немного извращенцем. В том смысле, что он извратил положение вещей и выставил все так, будто бы я избежал расстрела, потому что был завербован итальянской разведкой. Потому мы обсудили мои приключения в Эфиопии, Белголландии, Китае, Мандрагоре и так далее. С точки зрения коммандера Макхолланда мне удавалось покидать эти страны в относительной целости и невредимости только потому, что меня вербовала очередная вражеская разведка. Право, я был так поражен полетом его фантазии, что даже не нашел, что возразить. Поэтому мы договорились сделать перерыв и продолжить разговор на следующий день. Но продолжения не получилось. Как вы уже догадались, корабль, на котором я находился, был обречен. Через несколько часов его поразила торпеда, и крейсер пошел ко дну. К счастью, почти всем морякам и гостям корабля удалось спастись. Мы погрузились в спасательные шлюпки и принялись ждать попутного ветра... или чего-то в этом роде. Но недолго. Уже минут через тридцать на поверхности появилась подводная лодка под флагом ИГИЛ (1).
- Исламское Государство Ирана и Ливана? - насторожился собеседник.
- Имперское Государство Иностранных Легионов, - небрежно поведал Хеллборн. -- Разумеется, в числе первых на палубу выбрался Суздальский. Он приказал своим клевретам поднять меня на борт, на глазах у всех обнял, расцеловал и поблагодарил за службу. Я даже не успел ему возразить - негодяй незаметно уколол меня парализатором. После этого лодка погрузилась, бросив остальных альбиоцев на произвол судьбы. Последнее, что я услышал перед тем, как захлопнулся внешний люк -- это проклятия Томаса Макхолланда. Еще бы, все его подозрения подтвердились самым блестящим образом!..
Джеймс Хеллборн перевел дух и продолжал:
- Время, проведенное на борту игиловской -- то есть российской субмарины, замаскированной под игиловскую -- было едва ли не самым скучным в моей жизни. Пафосные речи Суздальского и его жалкие попытки меня завербовать -- о, это была ужасная пытка! К счастью, уже через несколько дней мы поднялись на поверхность у берегов Камчатки. Суздальский первым выбрался на берег и тут же получил пулю в лоб. Город уже захватили наши десантники. Пока я прохлаждался на борту субмарины, война была объявлена, и армии двинулись в путь.
Мы атаковали со стороны Сибири -- как известно, это лучший и самый надежный способ разгромить Россию. Практически все армии, приходившие с Запада, терпели поражение, тогда как армии, приходившие с Востока -- с точностью до наоборот. Я не стану описывать ход сражений и наш великий поход от Тихого океана до Урала -- вы можете найти его описание в любом учебнике истории (кроме российских, конечно). К сожалению, на казахстанской границе (вам известно, что она проклята практически во всех альтернативных мирах?) я попал в плен. Разумеется, такого важного пленника как Джеймс Хеллборн немедленно отправили в Москву. Мной заинтересовался сам диктатор, который лично явился на допрос. И тогда я узнал страшное...
- Что? Что вы узнали?! - не выдержал собеседник.
- Во главе России стоял попаданец, - спокойно пояснил Джеймс. - Пришелец из будущего. Из суровой и мрачной эпохи, где только война и ненависть... И все сразу стало на свои места. Вот откуда появились все эти анахронизмы, все эти странные идеи и лозунги, вся эта странная и беспричинная ненависть, которой просто не могло быть в нашем мире. Попаданец. Мерзкое существо с черной душой и кашей в голове... Пришлось его убить, - как бы между прочим добавил Хеллборн. - И всего через пять минут война потеряла всякий смысл. Был заключен мир, захваченные земли были освобождены, солдаты вернулись домой. И мир снова обещал быть.
- К сожалению, не так долго, как нам бы того хотелось! - воскликнул собеседник. - Теперь, когда гидра российского империализма снова поднимает голову, а под черными крыльями российских бомбардировщиков горят мирные африканские города и села...
- А разве вам не наплевать? - искренне удивился Хеллборн. - Только не говорите, будто вам действительно жалко этих негров.
- Как вы можете так говорить! - возмутился собеседник. - Разве вы не знаете, что черные жизни тоже имеют значение?!
- Что? - не понял Джеймс.
- Черные жизни имеют значение! - повторил собеседник. - Разве вы не согласны?!
"Только не в 1971 году нашего мира, - с тоской подумал Джеймс Хеллборн. - Черт побери, еще один попаданец. И так бездарно провалился! Ну что ж, ничего не поделаешь. То есть совсем наоборот. Мне прекрасно известно, что надо делать с попаданцами. Мне ли не знать. Ведь я сам попаданец. В чем и заключается страшная правда, о которой понятия не имели Суздальский, Полянский, Франц Киндлер и другие. Ведь впереди пятьдесят лет необъявленных войн - и я подписал контракт на весь срок".
Джеймс Хеллборн широко улыбнулся и потянулся за пистолетом.
КОНЕЦ
_____________________
(1) - организация, запрещенная в Российской Федерации.
![[]](/img/n/nambu/1961-medwedx-i-pingwin/penguin-army.jpg)
