Аннотация:
Саженцы из Чимкента Весна на Сахалине наступает на месяц позже, чем в Приморье. В первой декаде марта здесь уже текут вовсю ручьи, что соответствует восточному сельскохозяйственному календарному сезону - "дождевая вода" 18 февраля и "пробуждение насекомых" 5 марта... в апреле пробивается зелень на полянах, а в мае всё цветёт. В Корсакове же в марте под весенним солнцем только образовываются проталинки, вечером, после пяти часов вечера оттаявшийся кое - где снег мерзнет сразу и когда идёшь, слышен хруст ломающихся льдинок под обувью. Это отличается от скрипа снега при ходьбе зимой. Всё же весна - хоть и только календарная. В апреле же днем от земли идёт пар, и лишь кое где начинает пробиваться травка... И вот, в такой, далеко не тёплое утро, 1953 года, мне было 6 лет, (сестра уже ходила в школу, в первый класс, училась в первую смену) на улице, рядом с нашим домом копал лунки под деревья какой -то человек, а это был , как оказалось, учитель с Казахстана, переселенец, их отправили на Сахалин для работы в открывшихся школах для нас, корейских детей, родившихся и выросших уже после войны. Он посадил три саженца яблонь, которых привёз, наверное, с родины. На память о родине на новой земле, на которой нужно налаживать новую жизнь. Посадил быстро, не основательно, в холодную ещё землю, безо всякой подкормки - хотя, где их было взять? - и как бы боясь, что его застанут за этой работой. Может, беспокоился, что посадил без разрешения. Так же, как понимаю сейчас, большинство людей в ту сталинскую пору избегали общения и разговоров. Особенно материковские корейцы. Их предки переселились в Приморский край сразу же после Пекинского договора 1860 года, когда эта земля перешла к России. Честно трудились, обеспечивая продовольствием край, сражались против интервенции в гражданскую.... Но в трагическом 1937 их всех вывезли на голые степи Средней Азии. А тут они снова на новых, незнакомых краях. Отсюда их страх, недоверие к окружающим. Но дети.... Человеку свойственно общаться... Когда я разглядывал только что посаженные деревца, ко мне подошла черноглазая девочка в красном пальтишке, которая поливала из ведёрка эти деревца. "Тебя как зовут?" - спросила она. Я, наверное, и не вполне понимал, о чём речь, поскольку в семье и на улице, где в большинстве жили корейцы, говорили на своем родном языке. "Толя, да?" - продолжала она. Тем не менее, я кивнул, что так, всё -таки поняв смысл вопроса Сони - так её звали. Она обрадовалась, взяла меня за руку - какая общительная и открытая девочка! - и потащила меня к себе домой. Дома была её мама. И человек, который сажал яблони - её отец, учитель. "Мама! Это Толя!" - восторженно сказала Соня. Мать что - то строго сказала Соне. Потом, как оказалось, у них, в Чимкенте в соседском дворе жил мальчик Толя, который утонул где -то. А маленькая девочка Соня не знала об этом. Окрестила меня именем своего погибшего соседа. Так я стал Толей. Но саженцы яблонь не прижились. Зачахли. Слишком холодной оказалась сахалинская земля для яблонь из Средней Азии. Соня Лим! Где ты? Отзовись, подружка детства!
|