Аннотация: И ещё одно продолжение "Трудно Быть Богом". Арканар? Дон Рэба? Не было этого. Ничего не было. А что же было?
Когда упадет дверь...
1.
Одна стрела пробила ей горло, другая торчала из груди.
- Кира! - крикнул он. Потом подобрал мечи, медленно спустился по лестнице в прихожую и стал ждать, когда упадет дверь...
Кошмар кончился.
Он лежал на травянистом пригорке и смотрел на облака, плывущие в глубоком синем небе.
Появилась Кира.
- Опять тот же сон, Антон Константинович?
- Опять.
- Но ведь уже реже?
- Реже.
Говорить не хотелось. Вообще-то это был эгоизм и неблагодарность - Кира ухаживала за ним почти с самого начала, все эти годы, пока он валялся в коме. И то, что он вообще может что-то чувствовать - её заслуга немногим меньше, чем у доктора Протоса. Она хороший, славный человек, прекрасная медсестра и просто красивая женщина.
И совершенно не виновата, что в бреду он увидел её совсем другой... Бред... Всё бред... Обрывки этого бреда изматывали до сих пор. Вага Колесо, подводы, груженные до второго этажа, добрейший Александр Васильевич, приказывающий кого-то "Убить, убрать", приторная физиономия Пашки, чьё-то бессмысленно-горькое лицо, какие-то хищные морды с ножами в зубах...
Не было этого. Ничего не было.
На самом деле, ему повезло. Очень повезло. Неизвестная космическая инфекция - это ведь почти всегда - мёртвые корабли, карантинные планеты...в лучшем случае - полутрупом на всю жизнь.
...Бортовой медицинский комплекс диагностировал малярию. Это он ещё помнил - первый приступ, шутки капитана, и, последнее - внезапный, не знакомый до тех пор страх смерти.
Дальше начинался бред.
Бредил он, говорят, на арканарском - это когда вирус добрался до долговременной памяти, на какой-то момент оживив детское увлечение Арканаром.
Странно, он помнил каждую минуту этого бреда.
Помнил басистый хохот барона Пампы, тёплые рукоятки мечей у себя на ладонях, вонь арканарского порта, вкус Кириных губ и запах её волос...не думать...вот об этом не думать...
Помнил всё, вплоть до того момента, когда упала дверь.
Впрочем, доктор Протос говорит, самое страшное позади. Ещё месяц или два - и он может возвращаться к работе.
2.
- А ты представь себе, Анка. Вот работаешь ты пилотом на рейсовом звездолёте. Какая там романтика, рутина серая: Саула, Редут, Кассандра... "С грузом отбыл", "С грузом прибыл"... И так - месяц за месяцем, год за годом. И вдруг ты - аристократ, двадцать поколений благородных предков, любимая женщина, настоящая ненависть, настоящая кровь.
А потом - приходишь в себя и узнаёшь, что всё это - бред. Просто бред. И никакой ты не благородный дон, а всё тот же сменный пилот рейсового грузовика. И тебе говорят что это ещё - лучший из вариантов и вообще чудо. Теперь понимаешь?
Анка задавала какие-то ничего не значащие вопросы, не слыша ответов - а сама смотрела, смотрела куда-то поверх Пашкиной головы на лужайку перед домиком. Шумели, легонько раскачиваясь, сосны, в синем небе медленно двигались пухлые облака.