Аннотация: Дон Рэба пытается разобраться, кто такой Румата: земной разведчик под легендой благородного дона, или отпрыск эсторского рода, вообразивший себя Антоном.
Бешеный вепрь Эстора
Только когда закрылась дверь и шаги Руматы стихли за углом, дон Рэба позволил себе чуть расслабиться.
Боевой магистр прожил долгую и бурную жизнь. Приходилось и рисковать, и блефовать... Но вот чтобы так нагло - ни разу.
Разумеется, он блефовал. Никакой Румата не самозванец. Проверялось всё и не раз: каждая примета, каждое родимое пятно, каждый шрам. Никаких сомнений: человек, называвший себя Антоном, на самом деле был доном Руматой Эсторским, единственным отпрыском славного рода, сгинувшего было в Великую Смуту.
...Много лет назад Горан Ируканский (да будет проклято его имя!), в бытность соанским наемником, попал в плен к варварскому племени на самом краю мира. Ночь там тянется по полгода, из дыма выходят железные машины, снова уходящие в дым. В Ирукан Горан вернулся глубоким стариком, ядовитым как зверь Пэх, и был сожжён при большом стечении народа за безбожную "Историю Пришествия".
А вот другую его книгу Ордену удалось достать совсем недавно. Говорилось там, будто на десятый год рабства встретился Горану воин по имени Хайра и поведал про мир вечного полдня, где все здоровы, сыты и свободны, каждый занимается тем, что хочет, а грязную работу делают покоренные людьми машины.
В общем, сказка. Дело-то обычное: чтобы не сойти с ума, узник уходит в мир, придуманный им же самим. К слову сказать, дону Рэбе довелось бывать в тех краях и он слабо представлял себе северного воина, который будет вести беседы с рабом, учить его языку небесных людей, и уж тем более отпускать домой.
...А потом стали пропадать дети. Причем как-то очень аккуратно, поехал например младший дон Кондор навестить дальних родственников да и подзадержался лет на пятнадцать, кто на такое внимание-то обратит? И где все эти годы пропадал...
...Где? Есть, допустим, на севере, монастырь. Или несколько монастырей, должны же они где-то и грамотеев готовить, что с машинами разбираются? Да, конечно, монастырь. Стены высокие, а что за теми стенами - кто спросит? А там у них красота, машины и эти, как их... "ионнные процедуры"...слов-то каких напридумывали. В общем, полдень, как у Горана. И привозят туда детишек - и наследников древних родов, и купеческих детей, и меднокожих. И учат... О том, чему учат, дон Рэба не стал и думать. Главное другое - живут они там как в раю. Оно ведь как? Покажи человеку рай и пусть он знает, что его место в этом раю - и будет он жить в раю...хоть у меднокожих, хоть на рудниках серебряных. А про ад - у той же Киры пусть спросят. Была девчонка как девчонка, наслушалась сказок про Полдень, огляделась по сторонам...и стал для неё Арканар - настоящим адом . Лучшее, что для неё Румата сейчас сделать может - голову мечом отмахнуть. Вот так и получается - рай и ад - они только у нас в голове.
А раз так, может и нет за теми стенами ничего волшебного, просто лагерь учебный, как у имперских преторианцев. И много-много разных слов. Важно-то не то, что есть на самом деле, а каким оно видится. Как ослепить человека? Прилепим к каждой вещи ярлычок с красивым и не очень понятным названием. Обычное холодное обливание назовем, скажем, "ионными процедурами". Северную разновидность стиля летучей мыши - "веерным фехтованием". Друг друга - "товарищами". И вот вам - смотрит человек на Арату Горбатого и видит не опасного буйнопомешанного... а интересно, кого? Воина? Героя? Или этого... "коммунара". Странно...Румате же лет девять-десять было, когда этот самый Арата у него на глазах доне Эсторской и пяти его единоутробным братьям своеручно животы взрезал. Должен помнить? Или нет? И чего тогда вся наша память стоит? Голова кругом идет, как в пропасть заглядываешь...
Вот и получается - топчем мы с ним ту же землю, дышим тем же воздухом - а живем будто в разных мирах. Ещё и этот их "глаз бога". Дон Рэба внутренне восхитился: сделать так, чтоб человек верил, что каждый его шаг отслеживается, и не только не пытался бы от слежки избавиться, но и с гордостью носил, не снимая, свою темницу...или как они это называют...вот, камеру. Не удивлюсь, если камеру эту самому же и покупать нужно...за большие деньги. Вот ведь оно как, оказывается, тюрьма - не обязательно стены и решётки, тюрьмой что угодно может быть, даже такое вот драгоценное украшение. Значит и свобода с несвободой тоже только у нас в голове? Дети мы малые по сравнению с ними...
А ведь Румата не поймет... Для него это естественно...так рыба, наверное, не замечает воды, в которой живет. И не объяснишь ничего, не достучишься. Ведь неглупый же мужчина... просто есть такое знание, которое хуже совершенного невежества. И с высоты этого знания я для него никто. Дикарь. Протоплазма. Не знаю, что это такое, но обидно.
А как мне называть их? Румату, Гуга, Кондора? Годами, без отдыха и вознаграждения работающих во славу северного императора. Или император, как его ещё называют, Великий и Могучий Утёс - для них - не дикарь? У северян, между прочим, и ритуальное людоедство до сих пор в ходу.
Дон Рэба пожевал губами. Несовершенство мира - оправдание людей низких. Боевому магистру Ордена надлежит использовать вещи такими, какие они есть. Те же волшебные предметы хороши, пока о них не знает противник. А после - оборачиваются самообманом. Заколдованная кольчуга становится иллюзией защиты, дьявольское золото - иллюзией богатства... Впрочем, машины это конечно сила.
Он поморщился. Вспомнилось, как ворвалось в тихую арканарскую ночь ревущее, свистящее, с ураганным ветром и пылью в глаза. И валялся первый министр короля, носом в грязь в омерзительном мёртвом свете с неба...
Никого из в тот день в карауле стоявших, государева преступника упустивших, наказать не позволил. А тех, кто не убежал, кто рядом в грязи валялся, хотя бы и в штаны навалил - своей властью в офицеры произвел.
Да, машины это сила. Но управляют ими люди. Фанатики? Неподкупные и непостижимые? Вздор... Это как у Горана: надо только подобрать ключ. И ключ этот может быть на удивление простым. Дон Румата живет в своём Полдне и его не возьмёшь всем золотом Арканара? Чего же проще - дать ему игрушку из этого, придуманного мира. А лучше - чистый лист, пусть придумывает её себе сам.
Дон Рэба вспомнил глаза Руматы. Серые, страшные. Главного о себе не знает. У каждого человека внутри зверь живет. Кто-то держит его в узде, кто-то - нет. Но и зверь бывает разным - у кого слабее, у кого сильнее. Зверя Румат Эсторских - двадцати поколений боевых берсерков - не удержал бы и сам святой Мика. Держит его только невидимая клетка, что у Руматы в голове... Вот значит отчего ему настрого убивать запрещено. Попробует зверь крови - тут его уж ничем не остановишь.
На гербе Румат - вепрь. Они всегда убивают своих врагов. А значит, однажды, он придёт за мной. Может уже завтра. Может на летучей машине. Что ж...епископ Арканарский не станет убегать. И не пошлет арбалетчиков. Он встретит свою смерть здесь. Посмотрит ей прямо в глаза и будет говорить с нею. Всё, что нужно - сломать прутья клетки, которой нет. Освободить Румату от Антона. Остальное бешеный вепрь Эстора сделает сам.
Дон Рэба пожал плечами. Уходить надо вовремя. Шестьдесят лет - глубокая старость. Не слабоумным паралитиком надлежит умирать воину Ордена. Миссия в Арканаре почти закончена. Осталась одна, последняя точка. И поставить её сможет только он сам. Тому, кого Орден пришлет после него, не нужно думать о северных фанатиках.
Перед тем как перейти к прочим делам, он тщательно растер пепел, оставшийся от донесения с Котельщиков, восемь.
Впрочем в мелком, аккуратном почерке, Румата и так вряд ли бы узнал угловатые буквы Киры.