После выписки из госпиталя Марио думал полететь в Буэнос - Айрес, чтобы посетить Сильвию. Но физическое и психологическое его состояние было недостаточно ещё хорошее. Поэтому ему необходимо было пройти реабилитацию. К тому же ему подвернулась удобная, хорошо оплачиваемая работа, терять которую Марио не хотелось: перевозка грузов на автомобиле из de la ciudad Puerto Natales en PUNTA ARENAS и обратно. И только проработав немного, он мог бы, договорившись со своим коллегой, слетать на несколько дней в Буэнос - Айрес. Движение автомашин между этими чилийсками городами, как и по всей чилийской Патагонии, не так уж и частое: можно час ехать и не встретить ни одной встречной машины. Любуясь безмятежной равниной, небольшими оврагами, горными вершинами, разнообразной фауной и, конечно же, Магеллановым проливом, что как раз и надо для полной реабилитации Марио, наблюдая за вечерними закатами солнца и за утренним рассветом, где бирюзовое небо сливалось с бирюзовым проливом, Марио забывал о всех невзгодах и неурядицах, что были в его жизни. Он давно заметил, что чувствует душевное облегчение, когда находится наедине с природой. Даже проезжая в ночной темени, не видя ничего вокруг, а только освещённую фарами дорогу, по сторонам которой оставались позади светящиеся огоньки указателей, Марио испытывал приятное ощущение свободы. Если и думал он о чём-то, так не о грузе житейских проблем, а, например, о способности Робинзона Крузо эффективно выживать в реальности и видеть в ней совершенно новый вид реальности, the realism of a new kind of reality. Иногда мелькающий за окном кабины ландшафт вдруг на минуту возвращал Марио в огромное рисовое поле, среди которого он в наступающее вечернее время находился в юношеские годы совершенно один под стремительно опускающими на него разорванными на куски грозовыми тучами. И он уже тогда, впервые столкнувшись с новой для него реальностью, примечательно, не спасовал, не растерялся, а воспринял её частью его огромной жизни, которую должен прожить. Возможно, это спокойствие духа было предопределенно генетическим кодом, сохранённым в нём, той обстановкой, укладом жизни, воспитанием, что он получил от родителей ещё в детские годы. Одним словом, реальность, какой бы она не представлялась в разное время, никогда не пугала Марио, несмотря даже на то, что она могла иногда рушить его мечты, планы. Природный ум и азартное настроение помогали ему осознавать, что, как говорится, кровь из носа, надо пройти любую реальность, чтобы самореализоваться в этой непростой жизни. И пусть эта самореализация не будет воспринята окружающими каким-то невероятным подвигом, к слову сказать, Марио никогда не интересовало, что скажут о нём посторонние люди. Для Марио самореализация была важна прежде всего тем даже не тем, что он достигнет, ведь, надо признать, что большинство людей так и не достигают, в большенстве случаев, своих основных целей, хотя некоторые из них, пожалуй, из-за самоуспокоения, представляют их таковыми, несмотря на то, что в глубине души понимают их несостоятельность, а важна тем, что несмотря на усталость, несмотря на срывы, которые часто бывают, продолжать не только идти, но и ползти, карабкаться к своим целям. Может быть, это упорство, эта настырность и есть суть его самореализации, а не сама, как ни странно может это воспринято, поставленная цель. Ибо достигнув цели, Марио не успокаивается, ему нужна новая реальность, чтобы продолжать преодолевать новые трудности. Нет, это не самоистязание, это не сизифов труд, как может показться кому-то. На каждом тернистом пути к цели, на каждом метре его продвижения есть маленькие победы, которые и являлись, подлинной сутью его, так называаемой, самореализации, ради которых стоит стремиться продвигаться дальше. И только тогда, считал Марио, в какие-то моменты такого продвижения можно с чувством огромного душевного удовлетворения, возможно, на последнем дыхании, сказать тихо самому себе, без всякого апофеоза, понимая, что никем не отзовутся, так как рядом с ним в такие минуты никого нет, резонансом его слова, сказанные ещё с древних латинских времён римскими консулами, завершавшими свою отчетную речь, сдавая свои полномочия следующему консулу: "Feci quod potui, faciant meuora potentes" - "Я сделал, что мог, кто может, пусть сделает лучше".

Несомненно, Марио был неординарной личностью. И это он понимал. Но он далёк был при этом от самолюбования, потому что для него это не представляло никакого интереса. Марио знал, что неординарность любого человека имеет оборотную сторону медали. На своём жизненном пути Марио совершал такие неожиданные выпады, которым удивлялись не только окружающие его люди, но и он сам, и о которых лучше не говорить подробно. И всё же, при всех эксцессах, Марио ни о чём не жалел в своей жизни. Возможно, потому что реальность он воспринимал как фатальную неизбежность. Проезжая, к примеру, по автомагистрали среди чилийской Патагонии с большой скоростью, особенно в ночное время, он не знал, что произойдёт с ним через час, через минуту. На всё, как он считал, воля Всевышнего. Марио не знал о том, может ли вообще состояться встреча с Сильвией, он не знал, где окажется через месяц, он допускал, что всё может резко измениться в его жизни. Марио был готов ко всему, к любой реальности. В данный момент ему необходима была после аварии полная реабилитация, восстановление физических и душевных сил. И этому способствовала его новая работа.

�