|
|
||
Наконец-то я смогу начать делать глиняные таблички! Я очень хочу отправиться в лес - так я смогу приступить к работе незамедлительно. Тури сказала, что там еще осталось слишком много снега - сложно идти из-за коварных корней, да и собирать там, откровенно говоря, пока что нечего. Впрочем, меня не особенно волнует, есть ли там чего собирать или нет.
Земля сейчас что надо - склизкая, влажная. Так что если я просто доберусь туда, то это будет автоматическая победа. Конечно же самостоятельно я туда ни в жизнь не дойду. Мне нужна помощь Тури, без нее никак. Да. Мне пришлось ее буквально умолять, но...
Мейн: Тури-Тури! Возьми меня в лес! Хочу подружиться с ребятами!
Тури: Нет. Ты очень слаба и даже полпути не пройдешь.
Она не хочет идти на мировую, вообще никак. Кажется, здесь меня ожидает сплошное разочарование.
Мейн: Да ладно тебе! Я стала сильнее! Ну хотя бы до ворот, ну пожалуйста!
Тури колеблется. Так как я делаю "Радио-Гимнастику" каждый день, то я и спускаюсь с ней вниз к колодцу, когда мама моет посуду. И причем делаю это с относительной легкостью.
Тури: Ну, если папа разрешит...
Это неспортивно. Вместо того, чтобы решить этот вопрос самой, она переложила ответственность на отца. Получатся, если я, в конечном счете, буду ждать у ворот, надо спросить разрешение у отца, так что это было бы неизбежно в любом случае. Ну что ж, вперед и с песней.
Мейн: Пап! Я в лес хочу! И не болела совсем!
Папа: Эм, ну ладно.
Зимой я дополнительно озаботилась о своем здоровье, так что частота припадков значительно сократилась. За последнее время произошло всего пять таких. Огромное достижение! Моя семья, а в особенности мама, все никак не нарадуются моему здоровью. И так как я стала реже болеть, то и расход питательных веществ внутри организма также сократился. Я стала есть больше и, кажется, даже подросла немного. Скорее всего и моя физическая сила тоже возросла.
Мейн: Ну я могу с тобой побыть хотя бы? Пожалуйста? Пожалуйста?
Папа: Хмммм...
Он не отказал мне сразу, так что тут не все так плохо как с Тури. Я цепляюсь за эту ниточку, пытаясь получить одобрение с его стороны.
Мейн: Я смогу привыкнуть к таким нагрузкам! Есть же трехлетние дети, которые ходят в лес, верно? Так что не исключено, что и я смогла бы сделать это!
Папа: Аааа, ну... да, но они из тех детей, которые попадают в беду, если их оставить одних дома.
Мейн: ...Значит, чтобы я пошла, мне надо попасть в беду?
Папа: Не глупи, Мейн.
Если я не смогу как-то получить разрешение у отца, то потом, когда весна придет и моя мама станет уходить на работу, меня снова начнут оставлять на попечении старой леди Герды. БУУУЭЭЭЭ. Вообще не вариант. Мне достаточно того, что я там увидела.
Мейн: Папа, ты беспокоишься обо мне потому что я слабая? Как мне переубедить тебя?
Папа: Хммм, дай подумать...
Мой отец закрывает глаза, глубоко задумавшись. Я затаив дыхание, жду его ответа.
Папа: ...Пойдем со мной к воротам.
Мейн: Только до ворот? Почему?
Папа: Я знаю, что ты можешь ходить сама. А вот когда я пойму, насколько уверенно ты это делаешь, тогда и поговорим.
Как я и ожидала, получить разрешение будет не простой задачкой. Развивать мышцы ног, доходя до ворот стражи и назад - это единственный компромисс, какой я смогла достигнуть.
Тсч, а я ведь так хотела пойти. Мои таблички. Хнык.
Мейн: Хорошо, папочка! Поняла!
Мой отец внезапно успокоился. Неужели он действительно думал, что я не собираюсь соглашаться?
Мейн: Пап. Когда ты сказал, что хочешь, чтобы я дошла с тобой до ворот, то это означает просто пройтись туда и обратно?
Папа: Нет, я хочу, чтобы Отто продолжил учить тебя алфавиту.
Мейн: Чтооо?! Правда?!
Я всегда думала, что папа сильно ревновал, когда я занималась с ним. Интересно, чем вызвана такая внезапная трансформация? Я наклонила голову на бок, а мой отец, выдохнув, продолжил:
Папа: Мейн, ты очень слаба, но Отто сказал, что ты не по годам смышленая. Ещё он сказал, что ты гораздо более подходишь для умственной работы, так что, если ты сейчас научишься грамоте, то потом тебе будет легче жить.
Отто что, настолько впечатлен моими умственными способностями, или здесь постарался отец? И вообще, я в культурном шоке. Получить разрешение от папы, чтобы научиться писать - вот этого я ожидала меньше всего.
Папа: У тебя хорошо получается мастерить что-нибудь маленькое, так что ты сможешь найти себе работу, не требующей особой нагрузки. Такую, чтобы использовать твою светлую головушку.
Мейн: Головушку?
Я думаю, что мой папа и понятия не имеет о научных сотрудниках, клерках... Но, кажется, что и в этом мире есть профессии, связанные с умственной деятельностью.
Папа: Ну, например, ты могла бы работать секретарем, копируя документы для чиновников или богатых людей. Я слышал, что таким образом можно работать, не выходя из дома в случае болезни.
Платить за копирование и удостоверение документов... словно нотариус какой-то. Так я и вправду смогла бы работать на дому, имея необходимую квалификацию. Хотя я в этом не совсем уверена.
Папа: Отто - солдат. Хотя ты знала, что раньше он был торговцем? У него до их пор остались связи в этой среде. Профессии, над которыми мы с твоей матерью уже долгое время раздумывали, не подходят тебе. Поэтому знакомство с Отто для тебя оказалось большой удачей.
...Мой ревнивый отец - и вдруг демонстрирует прекрасный пример адекватного поведения! Ого!
Мейн: Спасибо, папочка! Я постараюсь изо всех сил!
Он похлопал меня слегка по голове, а затем повернулся к Тури.
Папа: Ну что, вопрос решился?
Тури: Пап, она не сможет.
Тури! Зачем ты ставишь палки в колеса своей младшей сестре? Она абсолютно точно не пойдет на компромисс. Видя, что ничего не выходит, отец медленно кивнул пару раз головой.
Папа: Если она не научится ходить самостоятельно, у нее могут потом появиться проблемы.
Тури: Но сейчас она будет только мешаться.
Папа: Это верно.
Не только Тури, но и папа... Честно говоря, это стало серьезным ударом по моей гордости.
Папа: Тури, доченька, давай сделаем так. Сейчас она со мной к воротам некоторое время походит, а потом, когда мы убедимся что все хорошо, она станет помогать тебе?
Тури: Хорошо, папуль.
Тури пообещала, но почему мне от этого не легче? Почему моя семья все еще недооценивает мои физическую подготовку? Они все еще думают, что спуститься и подняться по лестнице для меня что-то из разряда подвигов Геркулеса.
На следующий день, когда солнце уже давным-давно на небосклоне, мы с отцом отправились к воротам. Выяснилось, что караульная служба работает в три смены: с утра и до полудня, с полудня до глубокого вечера. Третья смена протекает всю ночь вплоть до рассвета.
Договор будет в силе, если я смогу самостоятельно идти, не отставая. Если же мне станет хуже, мне придется вернуться домой.
Мама: Дорогой, убедись в том, что Мейн не перетрудится. Не спускай с нее глаз, понял?
Папа: Да, да, конечно. Пошли, Мейн.
Мейн: Пока, мам!
Махнув на прощание, я схватила руку моего отца и вытянула его за дверь. Если спуск для меня уже и не составил особого труда, то, когда мы вышли на главную площадь, я почувствовала себя немного запыхавшейся. Если так подумать то это первый раз, когда я смогла так далеко пройти. Обычно (в теле Мейн) я преодолевала большие расстояния, сидя на плечах отца, облокотившись на спину Ральфа или сидя в повозке.
Папа: Ты как, Мейн?
Мейн: Н....н-нормальноооо...
Если я сдамся здесь, то моим походам в лес придется помахать мне ручкой. Мне приходится через силу говорить это, хотя мое тело со мной не согласно. Мне ничего не остается, кроме как сидеть, скрючившись в три погибели.
Папа: Так не пойдет. Залазь на меня.
Остальную часть пути я провисела мертвым грузом на его плечах. Когда мы пришли, он принес меня в комнату ожидания, чтобы я смогла отдохнуть. Только после полудня я смогла встать: так я устала.
Мейн: Пап? Ты сказал, что Отто будет учить меня как писать, но ведь это займет много времени, верно? Это нормально? У него много свободного времени?
Я более чем уверена, что и у Отто есть обычные обязанности стража ворот. Не может же он только и делать, что писать?
Папа: Его работа состоит как раз в том, чтобы выучить грамоте новобранцев.
Мейн: Новобранцев?
Папа: Да. После праздника Крещения у нас обычно пополнение - пять солдат-добровольцев. Работа Отто - научить их писать и читать.
Для солдата важно уметь читать и писать. Если вы не можете записать имена и должности людей, которые проходят через ворота, то вы и не сможете стать привратником.
Мейн: Я буду учиться с ними?
Папа: Не совсем. Ты будешь его помощницей.
Мейн: Помощницей? А?
Разве ребенок может быть подмогой в столь важном вопросе? Я же выгляжу на три года, разве нет? Я не думаю, что кто-то действительно поверит в это.
Папа: Ты же вроде помогла ему?
Мейн: Ну да... но это были только расчеты...
Я помогла ему всего лишь один раз. Поскольку он так меня об этом просил, то я не смогла отказать ему. Хотя я и не собиралась об этом кому-либо рассказывать, но, похоже, что Отто все же поведал об этом моему отцу.
Папа: Возможно тут и я виноват - слишком загрузил его. Ну это уже в прошлом. Он предложил тебе обучение грамоте взамен на твою помощь, не так ли?
Хотя я тогда решила, что обучение азбуке было моей наградой, я вовсе не шутила, когда говорила, что хочу быть помощником Отто.
Папа: Ты будешь в основном личным помощником Отто. Однако некрещенным детям нельзя иметь работу. Поэтому, на бумаге, ты будешь ходить к нему учиться писать и читать. Твоя "зарплата" будет выдаваться тебе в мелочках. Отто просил подчеркнуть, что это не легкий труд - ты будешь помогать ему не только с составлением бюджетных отчетностей.
Видимо, Отто специально попросил об этом начальство, чтобы я смогла научиться писать и помочь ему с оформлением документов. Он настолько серьезно нацелен на мою помощь следующей зимой? Кроме того, он уговорил начальство платить мне мелочками из бюджета вместо того, чтобы платить за них из своего кармана. Как и ожидалось купца! Он точно знает, как снизить потери и увеличить прибыль!
Папа: Мейн, ты готова?
Мейн: Да!
Я схватила свою сумку-корзинку и направилась в сторону тренировочного зала. Там я увидела пятерых мальчишек, судя по всему о них и говорил отец.
Отто: Это Мейн, дочурка моего капитана. Она помогает мне с некоторыми бумагами и также, как вы, хочет научится писать. Прошу вас не поднимать из-за этого шумиху.
После такого "представления", Отто начал занятие. Он написал последовательно множество непонятных закорючек - судя по всему, букв алфавита. Ну, что касается меня, то я не помню их все досконально, так что это и для меня наукой будет.
Отто: Смотрите, ребята. Это буквы алфавита.
Сегодня мы тренируем пять из тридцати пяти букв алфавита, записывая их на листочки, а затем повторяя их произношение. Поскольку я уже знаю некоторые из них, выучить другие не составляет особого труда.
Отто: Мейн, ты действительно быстро учишься.
Мейн: Мне больше нравится считать, чем работать руками.
В отличие от других детей в этом мире, я привычна к процессу обучения. Также у меня нет проблем с самообучением, да и память у меня очень хорошая. В принципе, это то, что мне нравится. Сравнивая меня с этими новичками, неумело двигающими своими карандашами - они просто никто по сравнению со мной.
Мейн: Я думаю, что мы уже можем двигаться дальше.
Отто: Что? Уже? Хммм...
Прошло всего около тридцати минут, но, похоже, ребятам уже мучительно продолжать. К тому же, они начали ерзать на своих местах, подтверждая мои мысли.
Мейн: Для новичка, впервые взявшего в руки грифельную доску, достаточно трудно все время быть сконцентрированным на одном действии на протяжении длительного времени. Мы потренировались писать - теперь мы должны поупражняться в математике, затем порисовать карты местности вокруг города, а потом узнать, что же настоящие солдаты должны знать. Мы должны изредка делать перерывы для того, чтобы подвигаться чуток. Чем больше вещей за день мы узнаем, тем больше мы сможем запомнить.
Наверно лучше всего будет думать о них как о младшеклассниках. В Японии, мы бы никогда не заставили учеников начальной школы писать "хирагана" весь день. Они были бы не в состоянии справиться с этим, а мальчики в этом мире, кто не имеет усидчивости, справлялись бы с этим хуже всех.
Мейн: Давайте считать? Отто, давай?
Так как все из них хоть раз ходили в магазин, то и до десяти считать умеют. Однако, было несколько детей, которые не знали и этого, так что мы потратили некоторое время на написание числительных от нуля до пяти, читая их затем вслух. Опять же, мальчишки начали ерзать через некоторое время, поэтому я завершила этот урок и послала их тренироваться.
Мейн: Давайте заканчивать учебы на сегодня. Запомните сегодняшние буквы и цифры! Если вы этого не сделаете, то вам придется начинать с самого начала! Это очень важно!
Дети рассредоточились по комнате. Я больше не нужна в тренировочном зале, так что Отто отвел меня обратно к комнате ожидания.
Отто: Мейн, ты слишком с ними мягка.
Мейн: А вот и нет. Если мы знаем, что учиться для них - это трудно, и что это может занять много времени, то это нормально, если мы только учить их таким способом. Не надо сравнивать их со мной.
Отто: Ох, твоя правда.
Отто почесал подбородок. Кажется, он осознал, что он подсознательно сравнивал их со мной.
Мейн: Мой метод еще на самом деле довольно жесткий по отношению к этим детям, которые едва начали учебу.
После этого мы еще некоторое время занимались с ним в частном порядке. Мы тренировали некоторые слова: сначала написание, затем произношение. Пока я была занята, он продолжал работать над своими бумагами.
Отто: Мне кажется, что ты уже усвоила алфавит, так что давай ка начнем пополнять твой словарный запас. Научу тебя, пожалуй, некоторым общим выражениям.
Мейн: Ага!
Отто научил меня новым словам, но много слов связано с бумагами или с обязанностями стража ворот. Это действительно выглядит так, словно он имеет свои виды на меня в будущем. Вероятно, это как-то будет связано с бюджетом на следующий сезон.
Вот, например, некоторые из этих слов: "характеристика", "вельможа", "рекомендательное письмо", и "ходатайство". По крайней мере, если бы мы начинали с изучения названий товаров, то я могла бы узнать такие слова как "продукты питания", и названия видов оружия и брони...
Вдруг голос моего отца раздался в комнате. Практически наступило время закрывать ворота и, кажется, Тури с ее друзьями только что вернулись из леса. Я отложила свой мелок обратно в сумку и выбежала на улицу, чтобы встретить их.
Мейн: Туриииии~
Тури: Гоу хоме.
С ней идет несколько детей с большими, неказистыми коробами за спиной. Они удивленно перевели взгляд сначала на меня, а затем на мою сумочку.
Ребенок А: Это твоя младшая сестра? Никогда не видел ее раньше.
Я прячусь за Тури, защищаясь от невежливых взглядов этих детей.
Тури: Она не так часто выходит из дома.
Похож, что я почти никогда не показывалась на людях. Это чувствуется так, словно я какой-нибудь мифический монстр. Тури пытается убедить меня, что они просто любопытствуют и вовсе не пытаются дразнить меня, но их взгляды все равно причиняют боль.
Лютц: О! Мейн, пойдём с нами?
Мейн: Лютц!
Какое облегчение увидеть знакомое лицо Лютца. Я осмотрелась вокруг, пытаясь найти Ральфа, но нет никаких признаков присутствия его рыжих волос.
Мейн: А что, Ральф не с вами? Он в порядке?
Лютц: Ему исполнилось семь этой весной, так что он сегодня работает.
Мейн: Ааа...
Ральфу семь? По воспоминаниям Мейн казалось, что он на самом деле ему восемь или девять. А? Мне кажется или Лютц действительно сильно подтянулся? Похоже, в этом мире все подчиняется законам наследственности.
Пока я размышляла над этим, группа двинулась дальше. Они были в лесу весь день и хотят как можно быстрее вернуться домой, так что они идут в довольно приличном темпе. Тури и Лютц заметили, что я отстала, поэтому попросили остальных притормозить.
Лютц: Подождите! Ты в порядке?
Дети беспощадны. Они не собирались ждать меня.
Лютц: Вы все идете слишком быстро... Я с тобой пойду. У меня сегодня много чего набралось... Почему ты сегодня была у ворот?
Мейн: Я изучала алфавит.
Лутц оказался крайне потрясенным этим откровением. Его глаза светятся уважением. Честно говоря, мне даже немного некомфортно. Я не считаю, что уже могу писать, так как на самом деле я знаю только несколько слов.
Мейн: Я не могу пока ничего писать, но мое имя у меня выходит очень хорошо.
Лютц: Ого!! Ты можешь писать свое имя!?
Я никогда не подумала бы, что умение написать свое имя будет настолько впечатляющим. Хотя, теперь, когда я об этом подумала... Если старейшина деревни - единственный человек на целую деревню крестьян, умеющих читать и писать, тогда это действительно удивительно, что мой отец может записать чужие имена.
. Похоже, Отто был более заинтересован в моем воспитании, чем другие солдаты. Если бы я решила, что уметь писать чужие имена достаточно для меня, то он никак не смог бы научить меня как оформлять официальные документы.
Мейн: Фууууу... хаааа....
Лютц: Ты в порядке?
Лютц помог мне пройти оставшуюся часть пути, но, когда я вернулась домой, я так устала, что я не могла даже говорить. Как и ожидалось, я сразу же слегла с жаром на два дня.
Мама: Вот почему я сказала: не дави на себя!
Но мне кажется, что на самом деле я стала немного сильнее. Обычно, я бы выбыла из строя на пять дней, но в этот раз я была готова вернуться на третий день.
Такая рутина продолжалась в течение месяца, и вот тогда я ощутила, как начала крепнуть. Я начала с одного дня работы и три дня отдыха, а затем я сократила до двух дней, затем я начала отдыхать через день. На тот момент я могла по-прежнему идти очень медленно, но в то же время как-то успевать за отцом и ребятами. После этого я начал выходить на учебу два, даже три дня подряд, чередуя их с одним выходным.
Когда я впервые смогла добираться до ворот пять дней подряд без выходного, моя семья была в восторге. Сразу после этого я сразу же слегла с жаром, продолжавшимся пору дней. Кажется, все прошло не так гладко, как я планировала.
Через три месяца после этого я, наконец, получила разрешение отправиться в лес.