Аннотация: Культура и воспитание остаются ими и в Африке
Мадам Torche посвящается
УЖИН ПО-ФРАНЦУЗСКИ
(Культура и воспитание остаются ими и в Африке)
Анатолий МЕЛЬНИК
В нашем многоэтажном интернациональном доме, на первом этаже, в угловой квартире жила француженка. Женщина лет сорока, работала она профессором (преподавателем) математики в одном из лицеев Бамако, столицы республики Мали. Работала она здесь уже лет пять, и до окончания контракта оставалось еще 10 лет. Французские специалисты заключали контракты со своим правительством на работу в бывших французских колониях на сроки, как минимум, 10 лет, а так, как правило, на 15-20 лет.
Вообще-то, когда представишь себе, что придется работать и жить 20 лет в африканской, самой отсталой стране, с ее давящей своей нескончаемой жарой климатом, паразитарными заболеваниями, народом, пусть спокойным и добродушным от природы, но с чужим языком, культурой, религией, в отрыве от европейской цивилизации, становилось не по себе. Отдав этой работе лучшие годы молодости, уехав из Европы в 25-30 лет и вернувшись обратно под пятьдесят, это слишком, невольно возникало чувство жалости к самому себе...
Но французы, в отличие от многих других европейцев, и в первую очередь, от бельгийцев, народ жизнерадостный, доброго нрава, общительный, понимающий и ценящий шутку. С ними всегда было проще найти общий язык, в отличие от других "тяжеловесных" народов. Вот и наша француженка-соседка не была исключением, являла собой типичную дочь своего народа. Так получилось, что она по собственной инициативе предложила оставлять у себя хлеб для жильцов дома, завозимый из пекарни, избавляя, тем самым, нас от лишних хлопот с хождением за хлебом в город. Хлеб-то там, на французский манер, выпекался только в виде палок (батонов) длиной сантиметров 60, ходить по городу с такими, торчащими из сумки батонами, не очень удобно. А так, к вечеру небольшим пикапчиком завозили заказанный хлеб, оставляли у любезной француженки, а уж спуститься с квартиры вниз, пройти в соседний подъезд и взять свои батоны, не представляло больших хлопот. Соседка была обходительная, вежливая, при встрече на лице у нее отражалось неподдельное чувство доброжелательности, невольно вспоминая чье-то выражение - о людях мы судим по тому, как они к нам относятся. При встрече, обменявшись традиционными приветствиями, время от времени, вспоминали и о местных новостях, и о том, что творилось в мире. Делились впечатлениями о музыкальных новинках, фильмах, упоминая и художественную литературу. Вообще-то у меня сложилось личное, может быть, субъективное впечатление, что в отличие от нас, Homo soveticus, сами французы меньше интересовались художественной литературой и главное, даже произведениями своих великих писателей XIX-го века, в сравнении с тем интересом, какой в то время был у советского читателя.
Иногда она обращалась ко мне за консультацией по поводу личных, тревожащих ее, медицинских проблем и сомнений, но, слава Богу, все заканчивалось без последствий.
Иногда приходилось к ней обращаться за помощью, прося разобраться в хитросплетениях медицинских текстов. Так время обыденно и текло.
Однажды, к вечеру, в часов семь по полудню, жена попросила зайти к соседке, вернуть деньги за хлеб прошлого месяца. В тропиках ночь наступает вместе с заходом солнца за горизонт. Бытует даже французское выражение Tombe la nuit (Ночь упала). Все погружалось во тьму, наступала ночь, и вместе с ней начинают потихоньку готовиться ко сну. Вот в это время я и решил заглянуть к нашей соседке.
Подошел к двери, сквозь занавески в окне пробивался свет, постучал. Послышалось - "Войдите". Вошел, поздоровался, извинился за неожиданный визит. Соседку застал в тот момент, когда она, сидя за столом, собиралась ужинать. Стол был накрыт белой скатертью, стоял прибор на одну персону, хлебница с двумя или тремя ломтиками белого хлеба, вилка, нож, чайная и десертная ложечка, солонка, виднелась кофейная чашка, бутылочка минеральной воды. А непосредственно посреди столового набора на тарелке красовалась яичная подставка с куриным яйцом и столовый нож с зазубринками, специально для срезания скорлупы с верхушки яйца.
"Оборудование для поедания яйца всмятку"
Я был смущен тем, что неожиданным визитом прервал ужин соседки, извинился и быстро, оставив деньги за хлеб, попрощался, и вернулся домой.
Дома рассказал жене, что застал соседку в тот момент, когда она, сев за стол, собиралась ужинать, ограничившись яйцом, сваренным всмятку.
Жена хмыкнула:
- Ну и что тут такого?
- Всего одним яйцом, не страусиным же, а куриным! - Ответил я.
- Ну и что, может быть, просто, не было аппетита. - Невозмутимо отвечала жена.
- Да, но ты знаешь, живя в глубине Африки пять лет, в ночи, в одиночестве, накрыть себе перед ужином стол скатертью, положить салфетку, разложив перед собой на стол столовый прибор, чтобы съесть яйцо всмятку! И главное, положить это яйцо, сваренное всмятку, в яйцевую подставку, чтобы потом ножом-пилкой снять крышечку яйца и чтобы, потом малюсенькой ложечкой выедать содержимое яйца, да к тому же еще с кончика ножа подсаливать яйцо. Это уж слишком. Так можно делать в ресторане, прилюдно, для показух! А вот так в одиночестве, это уж слишком.
Невольно подумалось, Чтобы соблюдать такой этикет в нынешних условиях и обстоятельствах, какое же надо было получить в детстве, молодости воспитание и образование, и кем надо быть? Вспомнилась почему-то сказка "Принцесса на горошине" великого сказочника Ганса Христиана Андерсена.
Когда проще, по-рабоче-крестьянски, взяв в руку яйцо всмятку, хлопнуть по нему ложечкой, содрать часть скорлупы, подсолив щепоткой соли, с удовольствием быстро опорожнить его чайной ложкой.
Послесловие: Дома, в Союзе, у нас была подставочка для яйца всмятку. Я ее как-то случайно, из любопытства, купил в посудном магазине. Купил, по моей просьбе жена сварила "яйцо в мешочке". Сев за стол, положив яйцо в подставочку, попытался ножом с зубчиками отпилить крышечку яйца, как рекомендовали в каком-то старом руководстве. Промучился некоторое время, все закончилось, когда скорлупа не выдержала и лопнула. Пришлось, стукнув ложечкой по полюсу яйца, освободить его руками привычным образом, а затем, взяв чайную ложечку, приняться за содержимое. Яйцо в яичной подставке было неустойчивым, крутилось, грозя вымазать яичным желтком гурмана-экспериментатора. В общем, "красиво" съесть яйцо всмятку не удалось, выедать остатки содержимого яйца пришлось проверенным надежным способом, взяв его в руки. Так закончилась первая и последняя попытка обращаться со смяточным яйцом по принятому этикету.
Этот случай мне часто стал приходить на память в последние годы, видя, как вчерашние "из грязи в князи", так называемые, "Новые русские" всех национальностей бывшего Ex-USSR, всех уровней и мастей, в сущности, недоучки и жлобы, взобравшись на высшие ступеньки государственной власти, усевшись в автомобили премиум класса, мнящие из себя новую национальную элиту, на самом-то деле, все равно остаются жлобами, ибо жлоб, он и в автомобиле остается жлобом.
1975г. - Бамако - 29.02.2016г.- Киев
Анатолий Антонович МЕЛЬНИК
P.S. Если Вы прочитали рассказ, и он Вам понравился, оставьте отзыв, или хотя бы,
нажмите кнопку оценки.
А еще, если не трудно, разместите ссылку у себя в блоге
или отправьте ее друзьям.
* Полная или частичная перепечатка текста - с уведомления
автора и размещением авторской строки:
![[]](/img/m/poezija/kultura_i_vospitaniedoc/kultura_i_vospitaniedoc-1.jpg)