Солнце опустилось за сопки. На светлом еще небе резче обозначились пики лиственниц. Похолодало. Виктор, наш конюх, спутывает передние ноги лошадей и отпускает их кормиться на траву, редкими космами растущую между кустов вдоль заболоченного ручья.
- Уйдут лошади в лес, путы им не помеха! - утверждаю я.
- До утра не уйдут, а утром я их поймаю, - возражает Виктор. Однако пятерка лошадей решила этот вопрос по-своему и тут же они смешно, по-козлиному, поскакали к лесу, обступавшему долину со всех сторон.
- Вот видишь? - отметил я.
-Вернутся, - убежденно возразил он...
Поужинали вокруг костра. Незаметно, словно из-за спин, подкралась темень и окружила костер. Никому не хотелось шлепать в темноте по топкому берегу к воде, чтобы помыть посуду.
- Кони вылижут,- с ехидцей успокоил Виктор и мы отложили мытье посуды на завтра.
Легли сразу после ужина, чтобы сберечь свечи. После тяжелого рабочего дня и сытного ужина разговоры не клеятся и, согревшись в спальном мешке, быстро засыпаю...
Просыпаюсь от звуков тяжелых шагов за палаткой. Первая мысль- медведь! Машинально нащупываю наган возле постели, но, услышав трубный лошадиный храп, успокаиваюсь- лошади пришли! Но какой теперь сон? И я-то погружаюсь в дрему, то опять просыпаюсь от звуков перевернутых алюминиевых мисок, либо от ударов лошадиных копыт о камни, либо от близкого лошадиного дыхания, либо от визга укушенного собратом мерина, либо от почесывания лошади о стойку палатки. И каждый раз казалось мне, что лошадь вот-вот наступит мне на голову...
Перед рассветом все стихло. Лошади ушли. Ну и я крепко уснул. А когда проснулся, солнце уже просвечивало через восточный скат палатки. Я выглянул наружу. Лошади, уже пойманные Виктором, стояли привязанные к деревьям и пережевывали овес из привязанных к мордам торб. Они стояли такие бодрые, такие мощные, такие лоснящиеся в лучах утреннего солнца, что трудно было поверить, что это те же самые испуганные животные, которые всю ночь топтались вокруг палаток под воображаемой защитой... спящих людей!
По существу, их охраняло лишь собственное представление о сверхъестественном могуществе человека. Их успокаивали его запах, созданные им парусиновые сооружения, обоняние загашенного костра, даже его кастрюли и миски, сложенные под навесом палатки. И они жались к этим палаткам и котелкам как первобытные племена к своим истуканам...
А еще утверждают некоторые, будто только человек способен воображать и фантазировать!..