В узкой колее, заросшей пыльным подорожником и метелками лисохвоста, лежала рыбина. Это был линь. Фонарик выхватил из темноты толстое, широкое тело, покрытое плотно сидящей мелкой чешуей. Маленькие, ярко-красные глаза уже подернулись слизью, в уголках рта поникли короткие усики.
-Машина по ручью прошла, и волной выбросило, - предположил, подбирая рыбину, Толик. Был он приземист и очень плотен для своего возраста.
- Не мог он по течению подняться, - разглядывая линя, отозвался Андрюха. - И машин не было сегодня.
-Да плюнь ты на этого дохляка, - пробурчал Сашка.
Он хотел еще что-то добавить, но промолчал. Щуплый и постоянно оглядывающийся, Сашка чувствовал себя не в своей тарелке. Дело было совсем не в том, что братья оказались почти ночью далеко от дома. Лесная тишина не пугала их. Никто не вздрагивал от шороха травы и скрипа полусгнивших деревьев, доживающих век на Татьянинских болотах. Близости старого кладбища они тоже не боялись. Другое дело, что их заметил дед, именно в тот момент, когда они, таясь от взрослых, сбегали из дома. В том, что заметил - можно даже не сомневаться. Фронтовик и в семьдесят лет остается фронтовиком.
Но даже не это беспокоило Сашку. Светлый сухой вечер здесь, у заброшенной переправы, вдруг обернулся холодной и влажной ночью, как будто вместо солнца весь день моросил мелкий дождь. Даже полная луна, всходящая на востоке, казалась мутно-зеленой от тяжелого воздуха непроходимых мещерских топей.
-Проклято это место, проклято! - громким шепотом заявил крепыш.
-Сунулись на болото ночью... - опять заворчал Сашка.
-Да какое это болото? - возмутился в полный голос Андрюха. - Одни кочки. Тут же мелиорация...
-Очковтирация, - отозвался Сашка. - Все трубы в лесу лежат нетронутыми. Толян правду говорит. И линь этот неизвестно откуда взялся.
-Мелиорация, - упрямо повторил Андрюха. - Вода ведь из ручья ушла. Раньше целая река была...
-Зря мы сюда пошли. Лучше бы к Косыревым в сад слазали. Клубники бы хоть поели...
-Да у меня у самого пятки чешутся, - неожиданно признался Андрюха. - Да уж больно интересно.
Мальчишки на мгновенье стихли. Им и в самом деле было интересно. Это не клубнику по огородам шарить. Одни говорят, что на Татьянинских болотах "блуждающие огни", а кто-то - души мертвых. Другие - что болотник с людьми балует, пограмотней - что газ из пучин поднимается. Бабушка пугает пришельцами, но даже десятилетнему Толику понятно, что место, где сходятся Татьянин и Андреев лес, на берегу "пересохи" (так в деревне прозвали пересохший ручей) - не совсем обычное место. "Старое кладбище" - так старожилы называли болотину, тянущуюся от Ледяной дороги до речки Шиверки. Кладбище там и в самом деле было. Без крестов, без камней - просто длинные и высокие бугры посреди болота. Дядька Илья рассказывал, что там похоронены богатыри. Но неугомонные мальчишки сами проверили, кто там похоронен. Год назад они решили мыть на дне "пересохи" золото. Самое глубокое место в округе, да еще и песчаное, как сказал начитанный Сашка - почти кварцевая жила... Золота, конечно, не нашли, зато откопали череп. Самый настоящий череп, он до сих пор пылится на старом бабушкином шифоньере. Тяжелый, выбеленный временем, с отломанным куском на переносице, обнажающим губчатую кость. Даже мимолетного взгляда достаточно, чтобы понять - не подделка из анатомического музея. Дед с бабкой здорово ругались - и за золото, а особенно за череп...
-Земля, - остановился вдруг Сашка.
-Что - земля?
-Земля сыпется, - одними губами прошептал Сашка. Холодок пробежал между лопаток. Он отчетливо слышал, как комья мокрой земли катятся по откосу.
-Могила обвалилась, - почему-то спокойно сказал он и понял, что слова пришлись совершенно не к месту.
Реакция ребят была молниеносной. Они погасили фонарики, в темноте глухо звякнула сталь - Андрюха вытащил 'финку', и зашуршала фольга - Толик доставал самодельный взрывпакет.
-Свет, - глухо прошептал Сашка.
Вниз по течению, метрах в двухстах, через кустарники и высохшие стволы старых елей пробивалось голубое сияние. И тут же они услышали странный звук - как будто трактора заработали. Трактора на болоте? Ночью?
-Поближе подойдем, - прошипел Андрей. - Похоже, газ горит на топях...
Никто и не вздумал возражать. Проявление трусости - не в чести. Даже когда ребят заставали в чужом саду - они отступали почти с достоинством, и хозяева не всегда решались преследовать малолетних воришек - не ровен час, можно получить камнем из темноты.
Сто метров мальчишки преодолели почти на цыпочках. Открывшееся зрелище величием не поражало: полтора десятка грузовиков, древних, словно из музея, три десятка мужиков с совковыми лопатами, да десяток охранников. Охранники сразу насторожили Сашку. Обычно, когда "зеков" вывозили на общественно-полезные работы типа косьбы, к охранникам можно было подойти, поговорить, сбегать за куревом в обмен на возможность потрогать настоящее оружие. А эти... Странные какие-то: в смешных штанах, а некоторые еще и в кожаных куртках.
Одна из могил и вправду обвалилась. Черная, едва освещенная фарами грузовиков, раскрыла землистую пасть, и в воздухе пахло..., но не свежей землей, а болотным духом - гнилым, отвратительным, как на скотобойне. И еще Сашка заметил, что "золотоносный" ручей, рядом с которым стояли грузовики, почему-то кажется в темноте широким и полноводным, словно настоящая река.
Мальчишки выпрямились в полный рост, прекрасно понимая, что те, внизу, все равно ничего не заметят в голубоватом свете фар. По короткой команде мужики в бушлатах бросили лопаты, и, выстроившись в линию, начали передавать и кидать в разрытую землю свертки. Странные длинные свертки, не тяжелые, но неудобные. Их приходилось передавать с плеча на плечо. Сашка даже успел подумать, что в точности такой же сверток получился бы из него самого, если в мешковину зашить.
А в следующее мгновенье мальчишек заметили. Работа прекратилась, замерло все, даже сверчки перестали скрипеть. Один из охранников скинул с плеча винтовку и глухо клацнул затвором. Пареньки замерли. Каждый понимал, что стоит только пошевелиться - охранник выстрелит на движение, и шутки кончатся.
-Эй, ты! - глухой, но твердый голос раздался совершенно из ниоткуда, а точнее - со стороны Ледянки, из самого болота, от умерших в воде деревьев.
Последующее походило на дикий сон. Свет погас, и грузовики, мужики со свертками, охранники с винтовками - испарились, мгновенно канули в густой туман, будто их и не было никогда. Это было настолько жутко, что Сашка едва подавил желание закричать и ринулся со всех ног - подальше, быстрее, навстречу луне, не разбирая дороги. Влажная трава скользила под ногами, хлестала и цеплялась за штаны, и Сашка уже не понимал - почему он бежит, зачем, и от кого...
-Куда? - голос деда вернул мальчика к реальности. Сашка остановился, согнулся. Живот резало нестерпимо - словно ежа съел. И хотелось в туалет - по-всякому.
В темноте вспыхнул огонек: дед раскуривал сигарету. Старческий голос был спокоен, но огонек дрожал.
Некоторое время они двигались в темноте: фонарик Сашка потерял, плутая по лесу; потом выбрались на дорогу. Ему было страшно оборачиваться назад. Казалось, остановись - и все страхи снова навалятся, сомнут и не поможет даже дед.
-А где Андрей с Толиком? - спросил он.
-Поди уж дома, на сеновале отлеживаются, - с хриплым смешком отозвался дед. - Как зайцы рванули, а тебя куда-то вбок понесло. Газов нанюхались болотных. Газ - штука вредная...
-Дед, но ведь мы видели...Там ведь закапывали кого-то...
Дед покряхтел, выбросил окурок в канаву.
-Закапывали...Давно уж было... После революции сразу. Много развелось всяких...
-Каких?
-Да хоть бы и беспризорников, - отозвался дед, и голос его внезапно стал железным - как будто две стальные плиты трутся друг об друга.
-Их вместе с взрослыми сажали, а статьи не было, бумаг у них тоже не было, кормежка не полагалась. Потом собирали их под нарами - и сюда. С Москвы, с Калуги, с Рязани, с Владимира... Ленинградских-то на Соловки отправляли. Много лет здесь могилы копали, даже после войны...
-И сколько их там? - шепотом спросил Саша.
-Бог ведает. Может тыща, может - десять.
-А может - сто тысяч...
-А может и больше. Бог ведает, - спокойно закончил дед и снова закурил.
-А ты откуда..., - начал Саша и прикусил язык. Дед до войны был церковным служкой, потом - зона, распятый на кресте орел во всю грудь, фронт, осколки в бедре, шрам с руку толщиной поперек живота, походка страшная, будто не человек идет, а ветер траву колышет.
-Ну вот и пришли, - почти облегченно сказал дед, и Сашка вдруг понял что старый вояка, прошедший через все чистилища этого мира, тоже боялся.
-Сам запомни и другим передай, - приказал дед, - на болота ночью - ни ногой. Иначе и костей не найдем.
Помолчал и добавил ворчливо:
-Особенно в полнолунье... Неупокоенные ведь они, неотпетые, некрещеные...
Сашка рванул к сараю, на сеновал, откуда они и отправились навстречу приключениям тихим светлым вечером. Андрей с Толиком и вправду были здесь.
-Ну что? - возбужденно зашептал Толик. А Андрей, не дожидаясь Сашкиного ответа, сказал:
-Хорошо дед рявкнул... А то бы нас там..., - что 'там' - он уточнять не стал.
Мальчишки еще немного пошептались, обсудили странную историю, переварили рассказ деда, а потом разом уснули. Сашка еще успел подумать, что утром все будет казаться страшным сном.
Проснулись рано. Несмотря на птичий гомон и яркое солнце, пробивающееся сквозь щелястый сарай, в воздухе висел тяжелый, мокрый страх. Андрей с Толиком шарахнулись к лестнице, Сашка вылетел вслед за ними.
-Я его вчера взял, - плаксиво пролепетал Толик, брезгливо отряхивая руки. - Думал - чего оставлять рыбу-то?
-Это от линя вчерашнего, - непонятно кому объяснил Андрюха.
Сашка осторожно приблизился к сеновалу. На том месте, где они проспали всю ночь, на серой льняной простыне белел толстый рыбий остов.
-Надо это обратно отнести, - залепетал Толик.
-Не надо, - тяжело ворочая языком, проговорил Сашка. - Вместе с черепом похороним. А на болотах крест надо ставить.
Откуда он взял про крест? Может, вчера дед сказал?
В то лето у мальчишек не хватило духу возвратиться на старое кладбище. А через двадцать лет, когда они, уже взрослые, вернулись на болото, то увидели, что могил больше нет. Сравнялась земля, поглотила последние свидетельства человеческой глупости и ненависти. Толик к тому времени стал видным бизнесменом, Сашка работал агрономом, а Андрюха... Андрюха к тому времени получил звание майора. Пожалуй, он единственный хотя бы примерно представлял - сколько и кто лежит на старом кладбище, посреди бескрайних мещерских болот, у безвестной деревеньки, рядом с бесконечными 'зонами', среди обвалившихся блиндажей и подземных аэродромов, заброшенных ракетных шахт и буйно разросшихся черничников...