Сообщение об эвакуации застало Нимира за утренним комплексом упражнений.
- Внимание, - сказал проникновенно-слащавый мужской голос. - Через восемь часов наша планета столкнется со сростком нагуалей. Всем жителям Земли необходимо срочно покинуть планету. При использовании станций метро просьба соблюдать порядок и дисциплину. Внимание, струны метро, ведущие в опасные места - заблокированы. Пользуйтесь только разрешенными струнами метро.
Несколько секунд тишины. Затем снова голос. На этот раз женский, мелодичный, словно медом смазанный:
- Внимание. Это не учебная тревога. До столкновения Земли со сростком нагуалей осталось восемь часов. Всем срочно покинуть планету. При использовании станций метро просьба соблюдать спокойствие и дисциплину...
Нимир сделал глубокий вдох. Выдох.
- Девятнадцать..., - две двухпудовые гири взлетели над головой.
Вдох. Выдох.
- Двадцать...
Впереди должно было быть четыре дня выходных. Закон о трехдневной рабочей неделе вышел совсем недавно. Хотя по возрасту Нимир давно на пенсии, он не ушел с работы. Его не гнали - людей, желающих работать руками, в этом мире осталось не так уж и много. А по сути дела, в двадцать шестом веке от людей не требовалось трудиться вообще. Все, что нужно, могли делать машины. Мало того - всё, что могло выйти за рамки обыденных потребностей - могли создавать машины с человеческим разумом. Казалось, что человечество может дать себе передышку, зарасти жиром, и благополучно кануть в Лету, фактически на пике своего развития, оставить неизвестным потомкам идеально сохранившуюся цивилизацию без всяких руин.
И вот появляется закон, дающий право отдыхать четыре дня из семи. Нимир привык, что любые законы, человеческие они, либо природные - не просто так. Размышлять о новом законе он начал давно - с того момента, когда оказалось, что вместо пяти дней можно работать три. Многие веселились, всем пришлось по душе нововведение. Но Нимир не как все. Его часто называли тугодумом, и вообще - отсталым, но на самом деле он привык, чтобы каждая доступная ему крупица знаний прошла в голове всесторонний анализ, а потом заняла свое место - как инструмент на полке опытного мастера. Вроде и не мешает, и всегда под рукой.
На Нимира не действовала логика. Не помогали убеждения. Получив любую информацию, он всегда ставил перед ней частицу "не". Получалось забавно, и очень отрезвляюще.
...Не приходите к нам. Не пробуйте фрикбургеры. Они не полезны и не питательны. Мы не любим вас...
Вот и с этой трехдневной рабочей неделей. Тысячу лет назад лились реки крови, чтобы освободить рабов, чтобы рабы могли работать эффективней. Еще шестьсот лет назад стало ясно, что производство должно стать непрерывным, что рабочий день по десять-четырнадцать часов невыгоден. И полетели головы, и вскрылись моря крови, перекорежили все и вся - ради восьмичасового рабочего дня, чтобы ввести три смены, чтобы цикл стал бесперебойным. И вот стало ясно, что работать пять дней из семи - тоже не очень хорошо. Останавливать производство на сорок восемь часов только для того, чтобы люди могли отдохнуть? Их ведь и работниками назвать нельзя. Девяносто процентов персонала - управленческая структура...
Закон пробивался более двухсот лет, и приняли совсем недавно, без крови. Теперь можно работать по три смены в день, шесть дней в неделю, почти бесконечно. Осталось только последний выходной как-то ликвидировать... Вот только жить человечеству осталось семь часов с хвостиком.
Примерно так и размышлял Нимир над информацией, прозвучавшей у него голове в две тысячи пятьсот тридцать втором году, двадцать седьмого мая, ровно в восемь ноль-ноль.
Растираясь под холодной водой (ионного душа он не признавал совершенно), Нимир осознал, что сообщение пришло по мобильно-шунтовой связи, вживленной каждому человеку при рождении. Предупредили всех. Индивидуально. А времени не оставили.
Просьба - соблюдать порядок и дисциплину. То есть порядка и дисциплины не будет. Они и не планировались.
Нельзя пользоваться метро. Нужные ветки уже заблокированы.
Это не учебная тревога, но можно не дергаться, конец уже известен.
- Ладно, - сказал Нимир вслух. В его голове мерно затикал секундомер:
- Поживем-увидим...
Нимир принадлежал к той группе людей, которые всегда имеют план действий на любую критическую ситуацию. Эти планы, в обыденной жизни похожие на шизофренический бред, занимали в его сознании немалое место. Он знал, как будет действовать при землетрясении, наводнении, урагане. Понимал мелочи, которые могли пригодиться в тюрьме, и при внезапной болезни. Отрабатывал ситуации, при которых в его квартиру врываются полицейские или бандиты.
Он прошел в кухню, заказал по автоматической линии доставки за бешеные деньги литр настоящего апельсинового сока. Есть не стал - обильный завтрак не лучший выбор, когда существует вероятность ранения в живот. Опустошив пластиковую емкость, он несколько секунд прислушивался к внутренним ощущениям. Затем вошел в Игру.
Это была Гиперборея. Хорошая игра для мужчин, потерявших смысл в жизни. Она подразумевала полное приближение к реальности. Никаких прозвищ - только реальные имена. Реальный вес, рост, объем легких, реальная выносливость, скорость реакции, сила каждой мышцы. Начинающий игрок должен был пройти полное нейрофизиологическое сканирование, после чего выбирал клан, из которого выйти уже нельзя, как нельзя поменять национальность. Нет, конечно, в личной карточке в реальности ты мог стать хоть японцем. Но здесь все строго. Доходило до того, что Хранители мечей могли выехать к чересчур удачливому игроку - проверить, а не стоит ли за великим героем юнец, сумевший за небольшое вознаграждение протащить на сканирование вместо собственного жирного организма - налитое мощью тело профессионального атлета, призера по унибою местного масштаба. И такие случаи бывали. Нечасто, потому что игра не давала поблажек. Никакого волшебства. Никаких благ цивилизации. Никаких денег. В игре ты мог пробежать ровно столько, сколько отмеряла тебе природа - и упасть, давясь окровавленным дыханием. Мог очнуться в собственной комнате, и с трудом разбирая, что удар мечом, погрузивший тебя во тьму - был всего лишь гипнореальностью. Не оставалось шрамов - но тело болело по настоящему. Кулак, камень, палка - вот основное оружие игры. Можно добыть железо, и, обжигая себе все что можно, выплавить меч, ломающийся после первой же встречи с каменным топором. Хорошие клинки встречались редко, были бесценны. Нимир, посвятивший игре сорок лет, вот уже три года был Хранителем меча, и вождем игрового клана гиперборейцев. Три года его не могли убить в честной схватке. Случайная стрела, отравленная колючка, двадцать на одного - все было, но каждый раз племя отбивало тело своего героя, чтобы вручить меч при новом возрождении.
Его боялись. Оружие, созданное на глазах у многих - настоящий булатный клинок, выкованный тайским игроком по имени Чи Сей Ан - оно сломало немало клинков других Хранителей.
Боялись, но никогда не бросали на поле боя.
В активном режиме игроков оказалось совсем немного. В пассивном находился практически каждый. Мало ли от кого и когда мог прийти вызов на бой?
Нимир активировался, и в кроваво-песчаном мире послал вызов вождю клана пиктов, затем - королю Аквилонии, вождю боссонских племен, немедийским князьям, фараонам Стигии...
"Я не собираюсь драться" - ответил он недоумевающим соперникам. И сразу взял быка за рога:
"Двадцать минут назад я узнал дату своей смерти. Земля столкнется с нагуалями, но от них, верно, можно увернуться, если находишься на космическом корабле. Думаю, что свободных мест для нас не осталось. Все наши правители в реальности уже использовали свои шансы на спасение. То, что эвакуация проводится так поздно, за восемь часов до столкновения, означает, что нас уже похоронили. Но хоронить меня рано. У кого есть возможность - проверьте, остались ли на земле люди из высшего руководства? Губернаторы... Мэры. Начальники департаментов. Министры, в конце концов. Проверьте сейчас".
Нимир умолк. Он стоял на верхней площадке ворот Гипербореи, или, как их еще называли в игре - врата Сигтоны, сложенные из черепов мамонтов. Постепенно к своим лидерам, отозвавшимся на вызов Нимира, присоединялись и воины. Вначале - единицы, но с каждой секундой - больше и больше. Уже десятки, а еще через пару минут - сотни. Вся долина оказалась заполнена людьми - а точнее, их виртуальными двойниками. Наверно, впервые игра приняла в себя всех своих игроков одновременно.
"Нимир прав, - выступил вперед асгардский тан. - Я не могу связаться ни с кем из министерства. Мэрия молчит. Приемная губернатора - тоже. Хотя пытаюсь связаться по особому коду... Я журналист" - стыдливо пояснил лучший воин светловолосых дьяволов.
Ряды заволновались, над плато пронесся шум, некоторые исчезли из виртуальной реальности. Но большинство - остались, и каждый собирался что-то сказать.
"Ровно в двенадцать по среднесолнечному я буду у входа в космопорт Шереметьево - три. Кто живет рядом, и может без проблем добраться - пусть приходит. Кто не управится за три часа - пусть ищет себе космопорт поближе, не возражаю. Всем быть при оружии. Если с оружием возникнут проблемы - обращайтесь в ближайшие полицейские участки. Думаю, там сейчас никого нет. Я буду драться в любом случае. Можете прийти, посмотреть", - процедил он сквозь зубы.
"Сила и честь", - сказал он напоследок, перед тем как исчезнуть.
"Сила и честь!" - услышал он уже краем уха, вступая в реальность. Сотни луженых глоток, его могучее племя, бесстрашные гиперборейцы - их клич, казалось, сумел преодолеть границы миров.
"Придут", - зловеще улыбнулся Нимир.
Оказавшись один в комнате, Нимир не бросился собираться. Наоборот, он замер, нахмурился.
- Время еще есть, - буркнул сам себе, доставая кристалл из видеотеки.
Эту запись Нимир смотрел тысячу раз. Может быть больше. Она ему очень нравилась.
Стереокристалл легко превращал тесную комнату в лесную поляну. Тысячи звуков окружали Нимира. Шорох листьев, треск травы, приглушенный разговор, негромкий уверенный смех сильных мужчин. Запах свежей хвои, мшелого дерева, далекого костра. Посреди поляны - железная клетка, пять на пять, боксерский ринг. За колючими прутьями слышится возня, недовольное сопение, жалобное рычание.
Зверь. Не дикий. Выращенный в неволе мишка из детской сказки. Симпатичный, гладкий, недовольный, что его привезли сюда. Шестигодовалый, двухсоткилограммовый комок мышц.
Всегда, во все времена человек пытался соревноваться с "меньшими братьями". Плавать - как дельфин, ну, или, по крайней мере, не хуже морской черепахи. Бегать как гепард, летать как птица, прыгать как кенгуру... Быть опасным, как медведь.
Вот и здесь. Этой записи уже больше ста лет, но Нимир хорошо знает человека, который сейчас, через пару секунд, войдет в клетку со зверем. Немало времени ушло на поиск информации, но доступ к ней не ограничен, а в полицейских архивах все прописано до малейших деталей.
Стереокристалл преодолел стальные прутья, повис над "гладиатором". Невысокий коренастый крепыш, четырехкратный чемпион по юнибою в полутяжелом весе, вес двести килограмм, рост двести один сантиметр. Точь-в-точь как у Нимира. Конечно, сто лет назад человек ростом два метра мог считаться высоким и тяжелым. Но сейчас он бы не прошел и по средневесовой категории. Сам Нимир по земным меркам был почти карликом. Что такое два метра, когда средний рост любого землянина - два метра с половиной? Конечно, виновата гравитация на родной планете Нимира. Четыре года вместе с родителями он прожил на Нептуне, в мире высоких давлений и вечного холода. Там, конечно, никаких медведей нет...
В руке "чемпиона" блеснула сталь. Что же, это честно. Медведь вооружен не хуже. Можно сказать - в двадцать раз лучше, если считать все когти.
Изображение сместилось. Теперь зритель смотрел на человека и зверя сбоку. Зрелище не в пользу зверя. Мишка казался совсем маленьким по сравнению с нависшей над ним двуногой махиной. Человек держался уверенно, а медведь недоумевал, жался к прутьям, почти скулил. Слышались подзадоривающие возгласы, шумное сопение, взорвался раскат хохота. Человек с ножом встал в боевую стойку, перенес вес на левую ногу, и быстро, отточено ударил медведя правой ногой. Носком в горло. Точнее... попытался ударить.
У Нимира перехватило дыхание. До чего же неуклюже! Грубо, некрасиво, неизящно зверь дернул телом (даже не телом - головой!), совершив то единственное, четко-рациональное движение, и чемпионский удар пропал даром, стал бесполезен, как бесполезно брыкание коровы перед тем, как...
Медведь дернулся, привстал на задние лапы (даже в полный рост зверь оказался на две головы ниже), и словно отмахнулся от надоедливого комара, а попутно, как будто совершенно случайно - задел человека когтистой лапой-плетью. Как дотянулся? Тишина. Стереокристалл, потеряв управление, летит в траву, хлесткие звуки выстрелов, рев, визг женщин...
Все.
Множественные переломы черепа. Перелом позвоночника. Правая половина бесшабашного мозга превратилась в кровавую кашу. Смерть наступила мгновенно.
Воздух со свистом прошел через плотно сжатые губы. Поляна исчезла, Нимир перевел дух. Он снова в комнате. Окно-стена напротив. Позади - кухня, отделенная тонкой перегородкой. Во всем - спартанская сдержанность. Турник, кровать, шкаф, гантели, штанга, гири. На кухне - окошко линии доставки, еще шкаф для посуды, в котором болтаются две тарелки и кружка. Посередине - стол без ножек. Но на самом деле никакой это не стол. Это серый куб, в котором хранится триста килограммов абсолютной защиты. По крайней мере, так он называется - "костюм абсолютной защиты".
Для того, чтобы его активировать, надо подойти к "столу", и приложить палец. Только не руки, а босой ноги - Нимир сам выбрал такую опцию. Когда "стол" раскрылся, он вступил обеими ногами в теплое мягкое нутро. И тотчас же псевдоткань заструилась по телу, доползла до пояса, до груди, до шеи, мягко облепила голову. Через пять секунд пришла очередь биометалла. С легким шорохом латы сами наезжали на хозяина, плотно прилеплялись к плечам, к поясу, затягивались, нервно скрежетали, наползая друг на друга. В таком костюме Нимир весил более полутонны.
Щелчок.
Это контакты нейроприводов нашли разъемы, вживленные в голову Нимира. Прошло всего двадцать секунд, а перед зеркалом уже стояла боевая машина. Этот человеко-механизм мог кулаком пробить стальной лист толщиной десять сантиметров. Мог бежать со скоростью сто десять километров в час. Мог плавать как дельфин, прыгнуть с места на двадцать метров в высоту. Мог даже летать. Выдерживал прямое попадание тридцатимикронного нуклонного снаряда. Да что снаряда - несколько секунд костюм мог защищать хозяина от сантиметрового мегаваттного лазера и высокотемпературной плазмы.
Сколько времени, денег и нервов ушло на то, чтобы доставить такой костюм с Нептуна. Там, на родине Нимира, такую защиту выдавали всем - с давлением и температурами на планетах-гигантах не шутят. Но здесь, на Земле, Нимиру так и не удалось официально зарегистрировать свой "боекомплект". А оружие вообще пришлось протаскивать нелегально.
Махина перед зеркалом пошевелилась, удлинила руку, и выхватила из нутра сейфа зловещего вида квадратный механизм с раструбом. Добрая старая нуклонная пушка. Надежная машина, убойная, безотказная. Весит, правда, многовато, без костюма ее не потаскаешь. Но такую массу ей придает в основном гравитационный "термос". Без него этот кусок металла весил бы не пятьдесят килограммов, а восемьсот тонн - именно на столько тянула штатная обойма. Лишенные электронов в заводском электроколлапсере, ракеты становились нуклонными, то есть состоящими только из протонов и нейтронов, сжимались до микроскопических размеров, а сама "обойма", вмещающая миллион зарядов, была похожа на моток тонкой проволоки. Начиная свой путь крошечной частицей, проходя через раструб восстанавливающего магнитного поля, ракета приобретала истинные размеры. Обойма, заряженная в пушку Нимира, имела максимальный калибр для ручного оружия - семьдесят пять микрон. На деле это означало, что в конечном итоге из ствола, со страшной силой засасывая воздух, и вообще всевозможную материю, энергию и поля, вылетала ракета калибра семьдесят пять миллиметров. Хотя калибр можно было уменьшить - тогда, попадая в цель, снаряд бы поглотил из неё часть электронов, и только потом - взорвался. Или пробил дыру. Или полыхнул высокотемпературной плазмой. Или выбросил струю расплавленной стали...
Страшная штука.
Сколько раз Нимир представлял, как заходит с ней в сверкающее здание главного корпуса, валит охранника, и начинает пальбу. Кровавую бойню, разрывая на части жирные тела, разбрасывая в стороны ошметки мозгов и белых воротничков. Как методично, кабинет за кабинетом, превращает белоснежное здание в пылающее кладбище, залитое кровью. Как встречает группу захвата... с гордо поднятой головой, хохоча и рассыпая смерть направо и налево... Иногда желание становилось таким острым, что Нимиру приходилось сдерживать себя, отбрасывать пушку в сторону, и прямо в костюме подключаться к игровому порталу, с ревом бросаясь в кипящую бойню виртуального мирка. Только там, убивая других, и умирая сам, он мог успокоиться, начать мыслить трезво, чтобы потом, отключившись, понять - рано, еще рано, это просто инстинкт, надо и можно укротить, а потом направить в нужное русло. Но это позже, позже.
Нимир по привычке едва не бросил оружие, и уже потянулся к переключателю на Гиперборею, но тотчас же опомнился.
Все, время пришло.
Своротив по дороге перегородку между комнатами, Нимир, разбежавшись в два шага, выпрыгнул в оконную стену. В таком костюме нечего бояться. Триста метров до земли - это пустяки...
За плечами взметнулись серебряные крылья, и когда до земли оставалась сотня метров, костюм начал удлинять, наращивать ноги-амортизаторы. Биоэлектронный мозг костюма приложил все силы для облегчения жизни хозяина, но посадка все равно получилась жесткой. Нимир проломил-прорвал сетку, отделяющую аэротранспорт от пешеходов, прокатился по пластиковому покрытию дороги, врезался в опорный столб, сломав его... Но через долю секунды свалившийся с неба человек уже крепко стоял на ногах, пушка наизготовку.
Панорама прицела уперлась в прозрачные ворота - вход в супермаркет. Войти бы, разнести все к чертям, пусть знают. Хотя, что они знают?
Свобода - это когда есть выбор. Ты можешь зайти в магазин, взять яблоко, и заплатить за него. А можешь достать пушку, и разнести продавцу череп. И продавец, честно говоря, имеет точно такое же право разнести череп тебе. Ну не в духе он сегодня, лицо твое ему не понравилось. Это, понятное дело, крайняя степень свободы, но разве не с этого всё и во все времена начиналось?
Деньги. Вечная человеческая ценность. Они как были мерилом общества, так и остались. У кого их больше, тот может взять больше яблок, не подвергая опасности череп продавца, а также свой собственный. Вот только почему тот, кто производит эти самые яблоки, завсегда имеет меньше денег против того, кто эти яблоки продает? Как так получилось, что охотник племени получает самые маленькие и малосъедобные куски от только что убитого им оленя? Это несправедливо. Неправильно. Надо войти в магазин, и начать восстанавливать справедливость...
Глупости. Нимир опустил пушку. Это тоже инстинкт. Давний, почти забытый. Сейчас не каменный век. Хотя, похоже, он скоро наступит. Вот как землю трясет. Аж корежит всю. Не попасть бы под раздачу. Нагуали эти вроде как не видны ни в каких спектрах...
Ладно, проскочим.
Нимир приложил палец к одному из аэроциклов на стоянке, перед глазами тотчас же пробежала строка: "Вы обратились в агентство эксплуатации..."
- Да знаю я, - проворчал Нимир.
Потом пришел запрос на права управления, пробежала строчка разрешений, с легким звоном ушли кредитки, пошел анализ физического состояния - сначала машины, потом его будущего владельца, попутно загружались правила эксплуатации...
Нимир с тоской посмотрел в небо. Надо сбить одного из аэроциклистов, только попасть точно в голову, и конфисковать машину. Кто будет искать в такой катавасии?
Но, слава богу, через пару минут все закончилось. Кажется, Нимир получил в полное распоряжение отличный аэроцикл, способный выдержат его вес... Ну, дорогой, щелкай замочком, отцепляйся.
- Страховка уплачена, - любезно произнес милый голос из самого нутра механизма. - Вы можете не возвращать машину, если оформите...
Нимир отступил на два шага, и короткой очередью превратил кусок металла и пластика в веселый костер. Инк охраны дернулся в своей будке - но с нуклонной пушкой шутки плохи. Инка-пожарного Нимир ликвидировал одним выстрелом.
Опасливо поглядывая на вооруженного сумасшедшего, к одному из аэроциклов скользнул мальчишка лет семи. Он зарегистрировал машину еще год назад. Главное - подождать пока электроника проведет все проверки, скачает кредит, и даст разрешение. Человек ведь фактически не водит аэроцикл. Человек просто приказывает - куда лететь. Возрастных ограничений нет, только психопаты выламывают блоки управления, но это уже преступление. Таких быстро находят. Если, конечно, ты не состоишь в особом обществе, или имеешь особое разрешение.
Мальчишка. Обыкновенный человеческий детеныш. Как велит поступать природа с чужими детенышами? Что в первую очередь сделает лев, уничтожив старого главу прайда? Как поступит матерый медведь, обнаружив в своих владениях медвежонка? И что в этом случае должен сделать человек?
Ведь ни одна высоколобая сволочь, какой бы сволочью ни была, так и не решилась на постановку эксперимента. Никто не знал, и никогда не узнает, что заложила матушка-природа в человека, как определила его поведение в ситуациях, когда мозг и знания становятся второстепенными. Что за зверь такой - человек? Каковы его повадки, инстинкты, рефлексы, не замутненные воспитанием и обучением?
- Ни хрена вы не знаете, - прохрипел Нимир, поднимая железную руку.
А ведь этот поступок, думал Нимир, был совершенно правильным. Уничтожение взрослых особей, кроме риска, не влечет за собой ничего полезного. Человек, осознавший свою природу, в первую очередь должен стремится к зачистке своей территории от детенышей других людей - чтобы оставить жизненное пространство за своим потомством. Кроме того, желание открыть стрельбу в магазине либо на собственной работе также легко объяснимо. Магазин и работа - это те места, где люди добывают пищу. Соответственно, окружающие воспринимаются как конкуренты, и самый простой способ их устранения - физическое уничтожение.
Простой, да невыполнимый. По крайней мере - до сегодняшнего дня.
Человек сумел вознестись над "младшими братьями" не силой рук, длинной когтей и саблезубыми клыками. Мозг, память и знания - вот то оружие, которое дало человеку несоизмеримое преимущество в битве за существование. Та штука, которая находится в хрупкой черепушке, между лобной и затылочной костью - это и есть самое ужасное оружие во вселенной, страшнее самой зубастой пасти, страшнее нуклонной пушки.
Человек непринужденно уничтожил всех детенышей всех младших братьев. Даже бактерии и вирусы - и те под колпаком человечества. Так чего убиваться ради одного сопливого поганца? Цена его жизни - взмах руки.
Как он и предполагал, станции метро было не видно. Люди висели в воздухе на антигравах, на аэромобилях, стояли на земле, нескончаемым потоком перли из "подземки". Плотная туча людей полностью поглотила станцию. Здесь, на краю, люди еще соблюдали какие-то правила. Но дальше, вглубь толпы - Нимир чувствовал - нормы и законы пропадали, люди грызли друг друга, плевались кровью, трещали костьми, слышались глухие выстрелы и даже как будто взрывы. Там, в двухстах метрах далее, начинался самый настоящий ад. Но внешне все спокойно. Нервно, но спокойно.
Толпа людей, вся, до единого человека, вздрогнула. Конечно, вздрогнешь, когда ангельский девичий голосок каждому по мобильно-шунтовой связи объявляет такое:
- Внимание. Это не учебная тревога. До столкновения Земли со сростком нагуалей осталось четыре часа ровно. Всем людям срочно покинуть планету. При использовании станций метро просьба соблюдать спокойствие и дисциплину...
-Чтоб тебя! - прокричал на ухо срывающийся от страха голос.
Но это относилось не к обладательнице нежного бельканто. В десяти метрах от Нимира, едва шурша рассекаемым воздухом, пронеслась цистерна. Огромная, толстая, тупая в своей неотвратимости. На боку написано - "Жидкогаз", то ли название перевозимого, то ли имя корпорации.
Нимир не сразу понял, что произошло. Вот цистерна опрокидывает аэробус, мальками от щуки брызжут легковушки, толпа людей колыхается, но поддается - до определенного предела, пока стальная громадина не вязнет в живой плоти.
Щелчок. Взрыв. Крики. Хотя какие там крики? Рев и визг, от внешнего спокойствия нет и следа, все убыстрилось в десять раз, молниями мечутся сотни и даже тысячи мощных аэроциклов. Почему они мечутся? Аэротранспорт не умеет и не может так метаться, у каждого - четко выверенная траектория, если только блоки управления не выломаны. А выламывают их обычно...
- Ты что делаешь, папаша? - заорал на Нимира огромный парень, чуть не въехав в нос нимировского аэроцикла своим монстром. На парне, несмотря на жару - черная куртка, кожаные штаны, белые перчатки.
Ангелы ада, понял Нимир. Оружие он не отпускал, и нуклонная пушка пока отпугивала "ангелов", но уже множество стволов смотрело на Нимира со всех сторон. А еще через долю секунды он понял, что это его пушка выстрелила вслед цистерне, что это он все устроил, что рефлекс уже действует. Сначала стреляй - потом разберешься.
- Он нам проход закрыл, тупорыл...
Парень не успел договорить - реактивный снаряд сделал в черной куртке огромную дыру. И тотчас же в Нимира начали палить - со всех сторон, попадая больше в своих. Через пару мгновений Нимир рухнул на пластик дороги с десятиметровой высоты (от аэроцикла остались лишь дымящиеся развалины) подождал, пока плавно приземлится "монстр" убитого "ангела" (без хозяина в седле они медленно опускались на землю), одним движением оседлал трофейную машину (стрельба к тому времени закончилась), и небрежно бросил в растерянные лица:
- Хотите жить - за мной.
- Вы что, хотели цистерной в толпе проход пробить? - спросил Нимир рыжего "ангела" уже в полицейском участке. Они ворвались сюда минуту назад, разгоряченные смертью, яростью, и желанием делать хоть что-нибудь. Но не нашли никого. Полиция ушла, оставив полный арсенал амуниции и оружия.
-Ну да, - подтвердил рыжий. - Вот пробились бы...
-Не пробились. Там народу - миллион. И цистерна бы ваша увязла, и вы бы вместе с ней, - вслух рассуждал Нимир, перепоясываясь ремнями активной защиты. Невесомый диск желтоватого металла покачался над головой, а потом, как обычно, пристроился на затылок нового хозяина. Теперь он останется висеть там, пока человеку-повелителю не станет угрожать опасность, приближающаяся со скоростью более тридцати метров в секунду. Не ахти какая защита...
- Дошли бы вы, ребята, до внешних дверей. Ну, начали палить во все стороны, к внутренним дверям пробились. И что дальше? - ворчал Нимир, пристраивая за спину звуковое ружье. Ерунда, конечно...
- Куда бежать-то? Ты головой своей рыжей подумал? Эти нагуали везде теперь. Ну доскачешь ты на метро до альфы Центавра... а через пару часов тебя в пыль сотрет, как и здесь...
Надо же, даже "универсалы" оставили. Сколько надо - взяли. Остальное оставили. Быстро собирались, спешно, без надежды на возвращение. Вон гранаты рассыпались - не то что не подобрали, в угол запинали...
Нимир подобрал одну, выпрямился, не оглядываясь направился к выходу.
- Всем взять с собой холодное оружие, - скомандовал он на ходу.
Ответом ему была тишина. Обернувшись, он понял, что эти юнцы пришли в себя, глупость снова взяла верх, ободрила безнаказанностью и оружием.
- А какого этот гориллоид нами командует? - насмешливо спросила юная бестия с пышно торчащим конским хвостом на затылке.
- Ты бы шел, папаша, - мрачно посоветовал один из "ангелов", темноглазый, здоровый, брови сходятся на переносице. "Универсал" он держал наготове.
Нимир начал поднимать нуклонную пушку. Шеренга "ангелов" заколебалась, а Нимир поднимал оружие очень медленно, сантиметр за сантиметром, словно любуясь со стороны. Чтобы все видели, чтобы поняли наконец - кто здесь имеет право говорить.
Два выстрела - бестия и мохнобровый улетели за спины остальных.
Ни одного звука в ответ. Тишина. Девица, которая до этого держалась за руку "бестии", зажала себе рот. Страшно? Положу всех и не поморщусь. Даже случайно не вспомню. Были - и забыли.
- Всем взять с собой холодное оружие, - повторил Нимир, снова поворачиваясь к выходу.
***
Да, полиция вся здесь. Вместе с армией. Стоят стеной чуть не в десять рядов, побатальонно по всему периметру.
Нимир почувствовал, как по телу прошел озноб, и волосы на спине, казалось, встали дыбом. Привычным движением он переключился в активный виртуальный режим. Прозрачный экран, наложенный на сетчатку глаз, налился кровавым фоном. Игра приветствовала нового бойца.
"Всем воинам около космопорта "Шереметьево - три". Перейти в активный режим. Собираемся через десять минут. На точке. В ста метрах от главного входа. С северной стороны. После этого переходим. В боевое поле храма Смерти. Там поговорим" - Нимир говорил медленно и четко. Каждое слово на вес золота.
Космопорт имел несколько входов, их было четыре - по сторонам света. Удобно. Около северных ворот в космопорт тоже стояли люди. Но их было меньше, значительно меньше, чем у станции метро в четырех километрах отсюда. Толпа волновалась, растекалась, снова сбивалась, многие приходили и уходили, но сейчас образовалась новая тенденция. Некоторые из людей, до этого безучастно взиравшие на столпотворение через тонированные стекла аэромобилей, в одну секунду покинули удобные салоны. Практически все эти люди были вооружены. Некоторые тащили за собой семейства - жену, детей, родителей, многие прибыли в одиночку, некоторые - парами, но всех их объединяло одно. Отрешенная решительность. Плотно сжатые в ниточку губы, уверенные движения, оружие - наперевес. Они словно пришли из иного мира, и теперь, стремительно рассекая толпу, стремились к одной, только им известной цели.
"В храме Смерти находятся, - считывал информацию на портале игры Нимир. - Лебонд Кро. Ривлин Веньямин. Биевец Олег. Хван Санрегрэ..."
Отлично. Нимедийский барон и вождь пиктов. Причем Хван в самом настоящем спейскостюме. Нимир приветствовал каждого взмахом руки, хотя почти никого из них не видел в реальности. Словно бы сон стал явью - столько смутно знакомых лиц вокруг.
"Извините" - побежала в воздухе красная голографическая строка, - "сегодня метро космопорта не работает." Вслед за ней зажглись синие буквы: "Извините, космопорт сегодня не работает".
Работает, зло вглядывался Нимир за шеренгу мундиров-уников, отмечая сумасшедшую суету на взлетном поле, выделяя шаттлы, которые уже загружены, и те, что еще только появились на посадочной полосе. Все у них работает. В шаттлы грузится оборудование и провиант. Метро космопорта переправляет сливки общества на космические лайнеры.
Рыжий "ангел" обеспокоено вглядывался в лицо их нового, непонятного и жестокого командира. Нимир поймал этот взгляд, чуть улыбнулся.
Ну вот, были ангелы, а теперь - солдаты. Такой настороженно-опасливо-преданный взгляд Нимир хорошо помнил. Такие глаза бывают только у солдата перед боем. Но этот рыжий - всего лишь солдат.
Нимир медленно развернулся. Кроме солдат сегодня сюда пришли прирожденные воины, следопыты, охотники. На поле храма Смерти сейчас находились сто семьдесят четыре человека.
Настоящие бойцы, которые нашли настоящее дело - они могли бы сражаться в любое время и под любыми знаменами. Они чувствовали в себе силу и возможности, которые в современном мире были абсолютно никому не нужны. Ну и что, если ты можешь умереть, но не пропустить врага? Что из того, что ты можешь неделями преследовать добычу, сидеть в засаде, убивать голыми руками? Кому ты нужен со своими обостренными инстинктами, рефлексами пещерного человека, непоколебимостью гранитного валуна, надежностью монолитной стены? Современная женщина выбирает чувство юмора. А заработать она может и сама. И самая лучшая защита - заявление в полицию. Все принципы формируются в суде, который беспристрастен и изменчив, как морская волна. Обществу не нужны твои дикие умения. Единственное, что остается - сжать зубы, и смотреть, как кто-то другой, хитрый и извращенный, образованный и наглый, берет из под носа то, что по праву принадлежит тебе. И ты ловишь себя на мысли, что можешь подойти, и одним движением изменить все... что это тонкорукое, изнеженно-развратное, сладкопахнущее существо в чистейшем костюмчике даже не подозревает, что его жизнь висит на таком тонком волоске...
Некоторые не выдерживают, и оставшиеся в живых узнают об этом из новостей.
Нимир не репетировал речь. Он даже не совсем представлял, что сейчас будет говорить. Открыл пульт управления на левой руке, чтобы весь костюм превратился в акустический резонатор, в гигантский громкоговоритель, чтобы его услышали и по ту сторону ворот.
-Я думаю, что всех, кто должен, уже загрузили на корабли. Три дня назад. И отключили от своих кораблей струны общественного метро. Кто сможет удрать от нагуалей - будет жить. А любая планета сейчас - это гроб с музыкой. Тот, кто останется - покойник. Черт! - Нимир, морщась, переждал, пока нежный голосок докладывал, сколько осталось жить.
- Эти, - указал Нимир на солдат и полицейских. - Тоже покойники. Они думают, что их заберут. Но нам надеяться не на что. Подыхать - так за дело. А потому, ребята, сейчас мы возьмем космопорт штурмом. И тот, кто нам мешает - должен умереть. Мы должны... И мы сможем! Мы вам не бараны! - металлический голос взревел над притихшей толпой. - Воины, строиться! Ангелы ада - прикрывайте с воздуха!
Нимир до конца не верил, что получится. Для себя он решил, что если не получится - пойдет в атаку в одиночку. Пусть остальные стоят, крутят головами, пусть даже пальцем показывают; пусть остаются, сгорят, расплющатся на части, тупое быдло. Но получилось иначе. Сосчитанные часы до уже объявленной смерти сделали общество бочкой с порохом. Его неумелая речь оказалась взрывателем. Нимир стал той искрой, которая заставила толпу обезуметь.
И люди, обыкновенные люди - мужчины, женщины, дети, старики - все, кто был по эту сторону - не усомнились. Надежды не было. Точнее, надежда была там, впереди.
- Победа или смерть! - древний клич словно клинок вонзился в хребет каждому, убил остатки сомнений, заставил мышцы налиться силой. Даже мертвый - ты должен упасть вперед.
-Вперед! Пошли, мать вашу!!!
Сама планета, казалось, замерла от удивления. Сколько лет уже не раздавался этот звук со времен последней войны? Полный ярости, наследие татарского бешенства, он вновь гремел - но не на виртуально-гипнотическом поле Смерти, а здесь, в воздухе, под обжигающим солнцем, в каждой клеточке, вперемешку с самыми страшными ругательствами, накопившимися за сотни лет.
-Ура-а-а-а...
Они пришли - чтобы драться. Но те, кто в мундирах-униках находился по ту сторону ворот - драться не хотели. Каждый солдат и полицейский тоже слышал голос в голове, и времени оставалось все меньше, и непрерывным потоком струились в нутро шаттлов грузы - оборудование, продовольствие, вода, воздух, топливо - но не люди.
О нет, о них не забыли. Их - бросили, как всегда, прикрывать чьи-то мирные задницы.
Капрал Аким Трутовкин потел и волновался. Дома остались родные. Жена, две дочери, столько же зятьев, и главное - внук, первый внук, названный тоже Акимом. Они, конечно, попытались уйти с Земли через метро, но не сумели пробиться, и старый вояка обнадежил семейство, пообещал, что вывезет их отсюда, хотя не представлял - как? И вот осталось три часа. А выхода нет, и не предвидится. Плевать, все яростней думал капрал. Плевать не жену, на дочерей и уж тем более на зятьев. Но Аким Акимыча он из этой мясорубки вынесет. На зубах проползет - но вынесет.
Капрал очень внимательно слушал неумелую речь невысокого мужчины в стареньком "КАЗике" - костюме абсолютной защиты, с устаревшей и совершенно неповоротливой нуклонной пушкой в руке. Сейчас начнется штурм, а у военных приказ: при малейших... стрелять на поражение... Огненный вал сметет все вокруг, а полиция с армией останется, чтобы еще добрых два часа наблюдать, как дымятся трупы...
Никого из высшего руководства! Никого. Только младший офицерский состав. А остальные, гражданские - уже смылись. На боевых спейсерах. Вся верхушка, не имеющая ни званий, ни отличий, ни понятия - что же такое армия? И что, на самом деле такое армия, где высший офицерский чин - капитан? Где все руководящие должности - командиры частей, штабов, верховный, наконец, - все гражданские, и все это по закону? По какому такому закону боевой машиной может управлять юрист, гражданская жаба, тыловая крыса... Неправда, что крысы бегут с корабля... они просто лучше всех знают положение дел.
Капрал Аким Трутовкин чеканным шагом вышел из строя. Круто развернулся, скинул с плеча широкоствольный "зверобой", заклиная, чтобы лейтенант молчал, и не дай бог... или черт... палец уже на кнопке.
- Парни, - рявкнул капрал, и поймал одобрительный взгляд лейтенанта. - Ребята, нас тут кинули. Я в этих, - он кивнул за спину, - стрелять не собираюсь. Я с ними.
По шеренге прошел одобрительный гул - словно псы заворчали.
- Парни!! - капрал заорал во всю глотку. - Взять шаттлы на абордаж!!!
- Первая рота! - мертвенно лязгнул лейтенант. - Шаттл эр-эс номер четыреста двенадцать тире два. Вторая рота...
Договорить он не успел - толпа накрыла армию... смешались, и... побежали. Все вместе - военные и гражданские, полицейские и нарушители. На поле космопорта сейчас находилось более двух десятков шаттлов, и люди рядом с этими громадинами казались суетящимися бестолковыми муравьями. Но среди этого хаоса четко выделялось единое движение, во главе которого, обгоняя аэроциклы, бежал человек запакованный в устаревший спейскостюм, как в рыцарские латы.
- Клан пиктов - взять пилотов. Живьем. Выполнять. Кханд - ликвидировать инков. Нимедия - блокировать терафимов, - командовал на ходу Нимир. - Выполнять. Боссонцы - на двери и шлюзы. Выполнять. Киммерийцы и Асгард - выгружать ерунду из трюма. Оставить важное. Генераторы. Спейслаборатории. Выполнять. Гиперборейцы. Комплектовать команду. Не допустить перегруза... Выполнять... Выполнять! Выполнять!!!
Аким Трутовкин пристроился в спину человека в "КАЗике", словно прилип, и тоже командовал своим ребятам:
- Третья рота. Прием. Держаться за объектом, с нуклонной пушкой. Обеспечить ему прикрытие. Держать связь. Со мной. Каждые пять минут. Ефрейторы - повторить. Прием.
Капрал уже приметил аэроцикл, поднял "зверобой", прицелился. Но обошлось без крови. Хозяин сверхбыстрого "грифона" бросил своего стального друга около ближайшего шаттла, и рванул внутрь, смешался с потоком ошалевших людей. Даже не оглянулся.
Аким впрыгнул в седло, "грифон" взревел турбиной.
- Третья рота. Дождитесь меня, братцы. Я быстро. Прием.
Повезло. Чертовски повезло. Почти без пальбы. Нашлись, конечно, среди полицейских... но их свои же ликвидировали. Читать мораль немного поздновато.
Нимир имел возможность смотреть сейчас тысячами глаз - все воины игры перешли в открытый доступ. Каждый словно видел перед собой два мира. Один - реальный, с реальными людьми, с ужасом и страхом. И второй, наложенный на сетчатку глаз прозрачным алым маревом - мир Игры. И там тоже бежали, кричали, умирали.
Штурм космопорта "Гуджарат - два" захлебнулся. Толпа была огромной, люди снесли ограждение, солдаты смешались с наступающими, началась самая настоящая бойня, но глава клана Заморы погиб одним из первых. Было ясно - дело проиграно, и бойцы-игроки просто палили из своих орудий - во все стороны.... В Костюковичах все нормально. А вот в Доусоне и Тагиле атакующие не смогли даже коснуться ограждения. Не везде оказались Акимы Трутовкины.
В кабине управления Нимир увидел странную картину. Само помещение представляло из себя сверхпрочную овальную капсулу без единого окошка. Вся информация, необходимая для полета, могла появиться в голографическом виде на голубых стенах кабины, но зачастую и этого не требовалось. Большую часть полета пилоты проводили в подвесных креслах, и все, что необходимо - приходило в мозг по пси, либо по шунтовой связи - пилоты вовсе не были интраморфами. Зато они имели неплохую защиту - оба в костюмах спейсзащиты типа "бумеранг". Вот поэтому на захват пилотов Нимир послал именно пиктов. Хван Санрегрэ, вождь клана, имел такой же "бумеранг", только армейский, с увеличенным неизменяемым блоком питания, который не мог принять удобную для хозяина форму, и всегда оставался на поясе - в виде ремня.
Одного из пилотов держали кучей-малой. Навалились сразу десятеро - на руки, на ноги, на тело. А второго держал сам Хван. Причем стоял вождь вниз головой, на руках, а ногами уперся в стены и потолок кабины.
"Бумеранг" - штука неприятная, особенно для всевозможных групп захвата. Мало того, что он полностью обеспечивает жизнедеятельность человека, и хранит в себе немалый запас оружия, так при малейшей возможности опасности костюм способен самостоятельно принимать решения - становится сверхгибким или сверхпрочным, сверхтекучим, или еще каким. Даже если человека в "бумеранге" засыпать километровым слоем каменных глыб - вероятность выбраться у такого человека очень большая. При желании "бумеранг" мог нарастить такие "мускулы", что, имея точку опоры, можно рукой поднять тонн пятьдесят - при земной гравитации. А на Луне, пожалуй, с помощью "бумеранга" можно небольшой космический корабль послать на орбиту.
Хван Санрегрэ, пыхтя и невнятно ругаясь, одной ногой уперся в потолок, второй - в стену, и превратился в некое подобие домкрата, обеими руками прижимая тело пилота к полу.
- Живые, - сказал он, узнав Нимира. - Все путем, Хранитель.
Нимир опустился на корточки. Лицо пилота было спокойным, и только тень недовольства лежала на нем.
- Немедленно отпустите.
- Лежи тихо, - в свою очередь сказал Нимир. Он откинул панель управления на левой руке, вбил код. Правая рука немедленно стала превращаться в гигантские ножницы по металлу. Нимир критически их осмотрел, вздохнул, и поменял решение.
Быстрорежущий диск сменил гигантскую клешню, Нимир прицелился, коленом прижал растопыренную пятерню пилота - и, налегая всем весом, со свистом, искрами во все стороны - начал пилить. Пилот сначала не понял, что случилось, потом бледно ухмыльнулся, но уже через пару секунд покрылся потом, а еще через пять - закричал.
Крови не было - "бумеранг" надежно закрывает раны.
- Сейчас ты мне скажешь все коды, - отбросив в сторону отпиленный мизинец, спокойно сказал Нимир второму пилоту. - Все пароли и отзывы. Заблокируешь своих инков и терафимов. Назовешь спейсер, на который пристыкуешься. А потом мы полетим, и все должно пройти как обычно. Замечу неладное - распилю на куски. Понял?
Второй пилот, погребенный под грудой тел, мелко затряс головой.
- Это грузовой челнок, - невнятно произнес пилот с отрезанным мизинцем. "Бумеранг" уже ввел человеку обезболивающие, начал регенерацию тканей.
- Отпустите их, - скомандовал Нимир.
- Это грузовой челнок для минеральных ископаемых, - повторил пилот тверже. - Когда мы взлетим, то вот в этом, этом, и вот в этих отсеках, - в воздухе кабины замерцал объемный план шаттла, - температура начнет падать. Или подниматься, если мы выйдем на солнце. Но мы не взлетим.
Нимир навел нуклонную пушку в лоб пилоту. Интересно, а она возьмет "бумеранг"?
- Убери свой арбалет. Меня такой штукой не пробить. Рикошетом все здесь разворотит, - спокойно продолжал пилот. - Мы не взлетим, потому что автоматика не даст, пока вот в этом, этом и этих отсеках, - пилот вновь указал на голограмму, - находятся люди. Ясно?
- Не трамбуй мозги, сестра, - грубо прервал пилота вождь пиктов. - Отключай автоматику и отрывайся спокойно...
- В тени через пятнадцать минут в этих отсеках будет минус семьдесят. А на солнце - плюс сто двадцать. Я назвал минимумы. Кондиционирование будет работать на пределе. Это самоубийство.
На несколько мгновений повисла тишина.
- Сколько нам потребуется времени? - спросил Нимир.
- Семнадцать минут - выход на орбиту, еще пятнадцать - для стыковки, итого...
- Тридцать две...
- Плюс три на подсоединение - продувку шлюзов...
- Две...
- Капитан спейслайнера, на который мы стыкуемся - интраморф. Он войдет в поле сил... и узнает... стыковки не будет. Все погибнут.
И снова - тишина. Сколько еще должно погибнуть? И, может быть, зря все это? Сесть, успокоиться, и терпеливо дождаться конца света.
- Взлетай, родной, взлетай, - вкрадчиво-угрожающе сказал Нимир. - И снимите эти чертовы "бумеранги". Они мне на нервы действуют.
- Закрыть люки. Продуть шлюзы, - скомандовал кораблю девятипалый пилот, едва ворочая языком под действием анестетиков. - Включить молекулярный компрессор...
Люки шаттла начали закрываться в то время, когда Акиму Трутовкину еще оставалось метров двести. К груди капрал прижимал мальчишку лет четырех - пяти. Аким Акимыч вцепился в дедовскую шею, и старался не смотреть по сторонам, прятался от ветра. Аэротранспорт едва полз по воздуху, пытаясь соблюдать правила движения, но капрал всю дорогу шел на предельной скорости. Во-первых, на его "грифоне" не было блока автоматического управления, а во-вторых...
Во-вторых, еще только взглянув на небо, капрал предельно ясно осознал всю сложность ситуации. Тогда он выставил перед собой многоцелевое ружье "зверобой", и попер напрямую, не снимая пальца с кнопки.
Через десять минут счетчик показывал двести двадцать восемь пораженных целей. Позади остался ад. А впереди медленно закрывался люк шаттла, и туда, в щель, еще пытались протиснуться люди.
Аким перевел "зверобой" на плазменное излучение, белый сверкающий язык лизнул борт шаттла, и люди превратились в сизые струйки пара. На ходу бросив "грифона", капрал с высоты ухнул в узкий проем, едва не застрял, кубарем прокатился по стальному полу, вжимая крохотное тельце как можно глубже в себя самого. Встал, чувствуя тошноту, ощупывая маленькую голову, руки, ноги.
Живой...
***
Вблизи спейслайнер "Джордж Байрон" выглядел, как летающий замок. С открытием направленной гравитации прошло время уродливых конструкций, стреловидных форм и толстых тороидов. Жилые башни, танцевальный зал, бассейны, корт для лаун-тенниса под прозрачной крышей - все удобства для девятисот пассажиров. Все места заняты.
Ровно сто членов экипажа, и девяносто из них - обслуга, которая и не обслуживает вовсе, а управляет слугами-инками. Райский уголок.
Меж тем на борт шаттла в космопорте втиснулось, по словам пилотов, четыре тысячи триста голов обоего пола. Покойников из них уже более сотни. Не всякому дано пройти чистилище космоса. Мало кто оказался подготовлен. Вышли словно на прогулку. Привыкли, что отпечаток пальца заменяет все остальное. Вместо медикаментов в женских сумочках - наборы визаж-косметики. На мужчинах вместо нормальных штанов - обтягивающие антицеллюлитные шорты. Благоухающая и до самых недр процивилизованная Земля вырастила поколение беспомощных слизней. Или это они сами себя вырастили? Гости почувствовали себя хозяевами...
Ведь разум, размышлял Нимир, был создан не просто так. За время своего существования Земля создавала великолепные образцы оружия. Акулы, змеи, тигры, тиранозавры, вирусы, в конце концов... - кто мог и может сравниться с ними по убийственной мощи? Но они оказались слабыми, и природа создала действительно непостижимое оружие - человека и его Сознание. И вот прошло чуть больше двух миллионов лет, а госпожа Эволюция вновь горестно вздохнула. Нет, не то. Слаб, слаб человек, для того чтобы стать защитником Земли. Зажирел, увлекся собственным самосозерцанием, потерял хватку.
И нагуали эти не просто так. Нас выживают с планеты, как в свое время динозавров. Чтобы освободить место - для кого?
Неужели для тех, кто сидит сейчас в спейслайнерах? Они ведь люди, обычные человеки. Только со связями. Только чуть лучше обучены, натасканы с самого рождения на то, чтобы стать во главе компании или ведомства. Их мозг чуть гибче, чуть изощрённее, но это все равно, что в нуклонную пушку вставить более совершенную обойму. Это просто лидеры людей. Лидеры, но не вожди... Голова без тела.
Как воспользуются своим оружием они - те, кто на лайнере? Неужели просто не разрешат стыковку? Простое решение - самое эффективное.
К изумлению Нимира, стыковка прошла удачно, никто не препятствовал, не пытался задавать глупых вопросов. Все как обычно. Куда смотрит капитан-интраморф? Чем занят?
Нимир спустился в стыковочный отсек.
Сто семьдесят четыре бойца. Рота солдат. Плюс полсотни мужчин, горящих желанием посмотреть в глаза тем, кто заранее купил индульгенцию на спасение. И больше сотни ангелов ада.
Последние здорово помогли Нимиру, и сохранили множество жизней. Эти ребята в черных куртках не стеснялись. Пинками и зуботычинами, со смехом и прибаутками они заставили орущих и обезумевших людей сбиться в кучи, прижаться друг к другу, зарыться с головой в чужие тела. Замерзли и зажарились только одиночки в неприступных углах. Остальные, кто с ожогами, кто с обморожениями - выжили. Нимир и не представлял до сих пор, как это мало и быстро - минус семьдесят, и как это много, и тоже быстро - плюс сто двадцать.
- Все оружие, кроме холодного, звукового и шокового, оставить на шаттле, - громко заявил Нимир. - Надеюсь, каждому ясно, что натворит единственный дурацкий выстрел внутри? Это снаружи спейсер не пробьешь. Команда наверняка не вооружена, все стволы у капитана в сейфе. А нам еще на этом лайнере неизвестно сколько пахать...
Подавая пример, он первым оставил свою пушку. Взял наперевес звуковое ружье.
Люк распахнулся с легким шипением. Нимир сделал шаг, и осознал, что битва проиграна. В глазах встречающих он увидел... сочувствие. Не жалость, не страх. Сочувствие. Молодцы, вырвались. Знаем. Кровь, видели по новостям, новости все еще работают, автоматизированные каналы. Эх, ребята...
Нимир еще пытался перевести звуковое ружье с одного человека на другого, но между дружественными хлопками по плечам и спине уже понимал - не может убивать, не получается, невозможно, это же братья, они рады за нас, они хотели и хотят как лучше. Оно и получилось лучше, ведь живы, и в безопасности, а еще будет горячий, настоящий кофе.
Рыжий ангел слева от Нимира хмыкнул, и спрятал шокер. Аким Трутовкин справа еще крепче прижал к себе внука. Они тоже не могли убивать. Им нужен повод, сопротивление, а еще лучше - холодный и жестокий приказ человека, которого они боятся больше закона, который одним только звуком собственного голоса ломает жалкие моральные нормы. И он, Нимир, должен был отдать такой приказ. Должен...
- Бедняжка, - раздалось в какафонии приветственных и ободряющих возгласов. - Где твоя мама? Иди ко мне.
И женщина, уже пожилая, в дорогой, но неброской косметической ауре-маске протянула руки к Аким Акимычу.
Это было ошибкой, которая стоила тысячи жизней. Если бы капралу Акиму Трутовкину сказали: отдай один волос с головы внука, иначе мы отпилим у тебя руки и ноги, - то он бы ответил:
- Отпиливайте.
Стандартный армейский клинок вылетел из запястья капрала, лег в ладонь, и через мгновенье льдистая сталь вошла женщине в грудь. Кто-то вскрикнул. Но остальные молчали. Стояли, и тупо молчали, наблюдая, как здоровенный капрал в боевом унике с легкостью проворачивает клинок в податливом теле.
Визг раздался потом. Несколько мужчин с той стороны бросились на капрала. Он расправился с ними двумя движениями, одной рукой. Просто качнулся вперед-назад, вместе с внуком - и четыре тела мягко осели на пол, на ковер "Лесная поляна", с настоящими кустиками земляники.
- Убить всех, - нашел в себе силы проскрежетать Нимир. Он не собирался оставлять в живых этих людей. Они слишком опасны. Если они останутся жить, то не пройдет и дня, как его племя, не "игровые" гиперборейцы, а настоящее, живое племя, способное сражаться, страдать и умирать, превратится в часть "общества", в изгоев, которых оттолкнула даже собственная мать - Земля.
Настоящее сопротивление они встретили только в центральной башне корабля, в каюте капитана.
Когда туда добрался Нимир, у раскрытых дверей уже лежали четверо. Из самой каюты доносился рев и визг. Один из солдат, спотыкаясь, выбрался из проема, рухнул, содрогаясь в конвульсиях. Готов.
Вжавшись спиной в дальнюю стену каюты, капитан корабля "Джордж Байрон", потомственный интраморф, граф Чарльз Лавлейс выставил перед собой руки - ладонями вперед, и убивал незваных пришельцев одного за другим. Это было не сложно. Гораздо сложней и больней осознавать, что родной эгрегор графа отключился, а Рэй Смит, лидер эгрегора, скорее всего, погиб. Мелкие людишки - что они значат в Большой Игре? После гибели Рэя граф обязан возглавить британцев...
Нимир действовал молниеносно. Но противник успел задеть его дважды. Первый раз - волной огня, а второй пси-удар едва не остановил сердце. Нимир выдержал, скользнул к интраморфу, почти дотянулся...
Чарльз с удивлением рассматривал человека, который дважды выдержал его смертоносные приказы. Граф полностью вышел из верхнего горизонта эйдоса, и нанес еще один удар, приказывая человеку напротив замереть, заморозиться, прекратить всяческое существование.
Нимир почувствовал жуткий холод, тело отказывалось повиноваться. Он словно из хрусталя - еще один такой удар ногой, отшвырнувший его к противоположной стене - и рассыплется на тысячи осколков. Это просто внушение, сказал себе Нимир. Это иллюзия, а я живой, из плоти и крови. Сильный, матерый хищник.
Чарльз Лавлейс с изумлением понял, что и третий удар не достиг цели. Мало того - человек в устаревшем спецкостюме снова атаковал. И, конечно же, снова отброшен, но граф на мгновенье заглянул в поле сил, чтобы посмотреть на своего противника. Кто такой могучий явился по его душу? Мог бы для приличия "бумеранг" надеть. Или так уверен в собственной силе? Или этот старикан имеет Д-прививку?
Увиденное графа не обрадовало. В поле сил этот человек выглядел как шарик. Крохотный стальной шарик на прочной кевларовой нитке. Все пси-приказы для него - все равно что удары битой для крикета. Не разбить, а только отбросить, и то - на время. Чарльз слышал, что среди людей встречаются такие. Редко, конечно... Прирожденные человекоглыбы, с собственной непоколебимой системой ценностей, и бесконечной самоуверенностью, граничащей с тупостью. А вот у самого графа уверенности здорово поубавилось. Уничтожать противника придется физически.
Нимир с трудом встал, ощупал себя, словно проверяя тело через костюм. Цел? Пальцы нашли гранату, поднятую в полицейском участке. Чека без колебаний полетела в сторону.
- Видишь? - спросил Нимир, протягивая вперед кулак. - Это квазиатомная граната. Тип "Пустыня". Взорвется. Вся материя в радиусе десяти метров. Станет топливом. Для ядерной реакции. Даже пыли не останется. От твоего корабля.
Нимир специально говорил очень медленно. Он вообще был не уверен, что стоящий напротив понимает человеческую речь. Говорят, они между собой мысленно общаются, картинками, а со временем вообще разучиваются говорить и понимать речь нормальных людей.
- Один на один. Только ножи. Никаких костюмов. Давай. Не трусь, - говорил дальше Нимир. - Победишь - возьмешь челнок. Лети куда хочешь. Никто не тронет. Будешь дальше брыкаться - расстреляем. Обещаю. Клянусь.
Чарльз едва не рассмеялся. Что возомнил о себе этот нормал? Стоит, размахивает обычной полицейской гранатой со слезогонкой, старательно пытается убедить себя самого, что это квазиатомный заряд. Подраться хочешь? На ножах против мастера фехтовального боя?
"Будет тебе...один на один" - вырвалось у Чарльза. Ну да это животное мыслеобразов не понимает - сообразил граф, не увидев на лице человека никакого отклика.
- Если выиграю, - услышал Нимир мелодичный голос. - Стану во главе твоих людей.
- Идет...
И тотчас же каюта заполнилась скрежетом - латы костюма абсолютной защиты слезали с Нимира. Граф улыбнулся, и "бумеранг" с легким всхлипом растекся по полу. Два ножа сверкнули в ярком свете каюты.
Нимир прижался к стене. Так легче. Отступать некуда. Обнаженный капитан корабля выглядел, как все интраморфы. Высокий - на две головы выше Нимира... С тонкими ручками-ножками, с дебелым пузатым туловищем, тощими плечами. Молодой, а уже совсем лысый. Только глаза громадные. Да лоб высокий. И бровей почти нет. Представитель будущего человечества.
Нимиру захотелось плюнуть, и он сплюнул, прямо под ноги изумленному противнику.
Кошмар, думал граф про своего "оппонента". Какое убожество. Заросший собственной щетиной дикарь. Кривоногий, руки до колен, лоснится от пота после своего костюма, вонючий, без проблеска силы в глазах. Не говоря уже о чести... Тупое, безмозглое, кровожадное и очень опасное животное.
Убить. Одним ударом. И не пачкаться о его кровь, она, верно, тоже воняет...
Самому графу казалось, что он нанес великолепный удар. Быстрый, неотразимый, достойный высшей похвалы мастера тхейквондо - носком ноги в горло.
Но это совсем не тот удар, который можно применить против Нимира. Пусть он не был знаком с "дзюэди", и не знал, что такое "шоубо"... и "техника восемнадцати искусств" для него недоступна. Но тело, освобожденное от оков разума, сделало все само. Короткое, куцее движение - и удар прошел рядом. Пропал даром. Словно корова брыкнула перед смертью.