Мусатов Анатолий Васильевич : другие произведения.

Аврелион Глава ,6

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

"Комон один... комон один... отойди влево...", "...осталось два импульсника... потери больше трети... не могу сказать точно...", "парни, бей... радиант два, девиация ноль-семь... залп...", "оптику протри, дубина... точн...", "три контейнера в труху... Привет богам Лакки...", − врывался в командный бункер поток информации приказов и команд, лишенных всякой интонационной окраски голосов командиров, несмотря на бушующий вокруг них смертоносный шквал деструктивной энергии.

Барнсуотт, слушая обрывки фраз гибнущих солдат, не чувствовал что-либо похожее на сострадание. Этот побочный мыслеобертон не был предусмотрен его конфигурацией психосоматики. Но все же что-то похожее на сожаление от бесполезной траты так необходимого сейчас ресурса живой силы он ощущал. Шеф-генерал не подозревал о таком свойстве своей базы реплицированных данных. Такое состояние лишало его привычного равновесия, в котором он мог полностью анализировать ситуацию, ежеминутно меняющуюся в столь скоротечном бою. Эти неконтролируемые флуктуации интеллекта не давали Барнсуотту полностью сосредоточиться. "Кончиться заварушка, срочно надо пройти отладку блока ассоциаций нейросистемы, избавиться от паразитных наводок", − мелькнуло в голове шеф-генерала.

На сферах видеопластов вся картина боя была как на ладони. Орбитальные трансляторы еще умудрялись как-то работать, хотя охота на них была самой приоритетной задачей противника. "Хорошо еще, что ученые парни отлично упрятали их в подпространство нуль-вакуума. Без них, как без оптики!..", − на хорошем уровне стабильности подумал шеф-генерал.

Барнсуотт обошел кругом сферу видеопласта с панорамой четвертого редута. Картина была малоутешительна. Зияющие провалы во многих местах красноречиво говорили о неотвратимо-скорой потере этого укрепрайона. Было отчетливо видны вспухающие полупрозрачными сферами разрывы импульсных ударов по его стенам. Кое-где им отвечали длинными сериями залпов из тактических вакуумных установок засевшие за крепкими скарановыми монолитами оставшиеся защитники четвертого редута.

"Еще три часа продержатся... Если так, то задача будет выполнена", − прикидывал в уме шеф-генерал. - "Этого времени будет достаточно. Как раз в этот промежуток прибудет пятая регулярная дивизия из нового набора, и с китайско-азиатской группировкой после запланированной операции в этом регионе будет покончено... Четвертый редут, конечно, не устоит... Пусть узкоглазые подрастратят свой ресурс, а там я ударю. Только бы на подходе дивизию не смогли обнаружить...".

Барнсуотт взял лежащий на столе гладкий, длиной сантиметров пятнадцать и в диаметре не больше сантиметра цилиндр черного цвета. Подойдя к видеопласту, он ввел цилиндр в одно из отверстий платформы. Тотчас в объеме видеопласта возникло внутреннее помещение редута:

− Штурмкапитан Шолье, доложите обстановку.

Одна из безликих фигур в тяжелом десантном обмундировании развернулась. Барнсуотт увидел сквозь стекло шлема тускло блеснувшую фиолетово-синими искрами оптику штурмкапитана Шолье:

− Пока держимся, милинер шеф-генерал. Потери в пределах расчетов. Есть проблемы с обоймами зарядов к импульсникам.

− Приказываю, все имеющиеся в наличии ресурсы силового поражения привести в действие в течение ближайшего часа. По окончании удара редут оставить. Наличному составу незамедлительно перебазироваться в сектор обороны Главного Кольца.

− Будет исполнено, милинер главнокомандующий!

Штурмкапитан козырнул и усиленным на два тона речевым синтезатором, прогремел:

− Парни, приготовиться к маневру! Второму взводу обеспечить...

Облачный объем видеопласта потускнел, наливаясь жемчужно серым цветом. Барнсуотт повернулся к стоявшему за пультом портала дальней связи оператору:

− Открыть канал личной спецсвязи. − Подождав, когда оператор проделает необходимую процедуру подключения космического транслятора, задействованного для нужд передачи секретной информации, продолжил. - Код...

Шеф-генерал продиктовал набор из десятка абстрактных символов. Подойдя к оператору, привычным жестом надавил на его спине помеченную оранжевым кругом область на куртке. Оператор тотчас же сделал два шага назад и замер. Барнсуотт встал за пульт и негромко сказал:

− Реальных благ тебе, милинер Мэрриот. Я хотел бы уточнить время прибытия трансферов. У меня все готово. Не хотелось бы упустить такой шанс.

Старший командор Мэрриот не замедлил с ответом:

− Приветствую тебя, милинер Барнсуотт. По расчетам на орбите буду через двадцать три минуты, сорок секунд эксмаркерного времени. Можешь ставить защиту. Мне попадать под энергетические импульсы вакуумников не хочется. Хотя новый курс эувенизации не помешал бы. Одно плохо, − все придется вспоминать заново. А шанс, как ты заметил, упускать нельзя.

− Прекрасно, − бесцветно откликнулся Барнсуотт. - О защите не беспокойся. Мои парни, кстати, твой недавний знакомый, лайнмайор Оррас лично займется переброской дивизии. От тебя требуется только обеспечить маневр на вспомогательную орбиту. Я задействовал планеры. Их практически невозможно засечь. Наши узкоглазые друзья могут отдыхать.

− Ясно. У нас, как я понял, будет пара часов на личную встречу. Мне не хотелось бы рисковать и для разговора на интересующую нас тему никаких средств связи задействовать не буду. Очень, знаешь, хотелось бы попрактиковать свой "речевик". А то мне кажется, за время мотания по трассам, лексикон мой подиспарился.

− Ну-ну, так уж и оскудел! Что ж, рад буду убедиться в обратном. В последнее время приятными беседами и меня не больно баловали. Все, конец связи.

Барнсуотт провел пальцем по полоске сенсорного ввода, давая отбой закодированным в палец кодом доступа. Не глядя, он ткнул в спину стоящего рядом оператора и тот немедленно сделал два шага вперед на освободившееся место у пульта терминала дальней космической связи.



В нескольких сотнях миллионов километров от Марса, в это же самое время на столе Верховного правителя Магденборга работал видеопласт. В объемном пространстве его сферы за ходом вялотекущего боя, сидевшие за столом, помимо самого милинера Магденборга, наблюдали еще двое: Глава следственного комитета Консорциума, милинер Дитерсон и член Совета Правителей Консорциума, милинер Традецки. Панорама сражения была видна как на ладони. Некоторые срывы изображения давали повод думать, что особо сильный залп импульсных установок создавал помехи, и это наводило на размышления.

− Что думаете по поводу перспектив Бериона-два? И, в частности, его командующего, шеф-генерала Барнсуотта?

− Все события, я бы сказал, говорят о том, что шеф-генерал не очень усердствует во вверенном ему деле. Подозрительно легко командование Китайскоазиатского Консорциума блокирует любую его инициативу. Я склонен думать, что если это не утечка секретной информации... то, вполне возможно, просчеты самого Барнсуотта. Причем, явно намеренные.

Милинер Традецки посмотрел на Дитерсона и слегка кивнул:

− Вынужден с вами согласится, милинер Дитерсон. Анализ положения в этом секторе, куда входит и Берион-два, говорит о том, что его командование не способно к каким-либо конструктивным действиям. Это заставляет нас принять адекватные меры. Потеря рудника стала для нас весьма чувствительным ударом. Но если придется оставить и Берион-два, то это явится для Западноевропейского Консорциума серьезным фактором ослабления нашего влияния на мировой арене.

Милинер Традецки замолчал. Верховный правитель Магденборг, чуть склонив голову, притушил фиолетово-синий отблеск своей оптики. После некоторого размышления он вернулся к состоянию активности:

− Дело обстоит так, что Берион-два мы уже потеряли. Чья это вина − не суть важно. Мы стоим на пороге каких-то неконтролируемых событий. Потеря рудника и части укрепрайона Берион-два только звенья в этой цепи. Я пока никак не могу понять причинную связь между действиями командующего Берионом-два шеф-генералом Барнсуоттом, деструктивными действиями определенных фракции Пентадиона в Совете Консорциума, участившимися социальными флуктуациями во многих поселениях Консорциума и некоторыми Корпорациями, предъявляющие нам неприемлемые условия в пересмотре контрактов на услуги. Эта, казалось бы, разрозненная цепь событий, мне кажется, имеет под собой единую подоплеку. И эта цепь приводит к гораздо худшему сценарию событий, чем ослабление влияния среди других Консорциумов. Нам грозит распад.

За столом повисла пауза. Молчание прервал милинер Дитерсон:

− Вы хотите сказать, что возможен такой вариант, как в свое время поглощение нашим Консорциумом Североскандинавского Консорциума?

− Нет, милинер Дитерсон. Все будет проще и страшнее. Нас просто порвут на части, а не внедрят без изменения полностью всю структуру, как это было сделано с Североскандинавским Консорциумом.

− Да, но в этом случае случится еще более масштабный катаклизм, но уже на Земле, чего не случалось более двух сотен лет! - поднял тон до восклицания милинер Дитерсон. - Наши вооруженные силы способны противостоять любым активным действиям со стороны.

− Хотелось бы думать, что вам, милинер Дитерсон, известно то, что от меня ускользнуло в плане состояния наших вооруженных сил. Да, вы правы, военных конфликтов на планете не случалось две сотни лет. И это только потому, что нашлись другие эквиваленты планетарным территориям, где стало возможным более эффективно добиваться необходимых преференций. Луна и Марс более чем устроили всех. В давние века войны велись за захват земельных площадей только потому, что они были единственными источниками ресурсов. Любые политические мотивы, под предлогом которых начинались конфликты, сводились, именно к этой первопричине. Хотя в дальнейшем, особенно с конца двадцатого века, когда стал невозможным прямой захват чужих территорий, все военные вмешательства свелись к предтече нынешних любых обострений между Консорциумами, то есть, к разделу сфер политического влияния. А потому, в связи с этим, я должен сказать следующее. Мы не сможем удержать свою сферу влияния в этом секторе Марса. И если дело дойдет до исключительных мер здесь, на Земле, то дело будет проиграно. Всех резервов доноров-мегалонов, которые мы можем задействовать, хватит на три-четыре месяца активной обороны. Мы их практически исчерпали на Берионе-два, ведя войну на истощение с противником, имеющим неограниченные возможности в донорском материале.

Верховный Правитель умолк. Ни Дитерсон, ни Традецки не прерывали его молчания. Перспектива столь катастрофического состояния дел Консорциума стала для них полной неожиданностью. Милинер Дитерсон вдруг поднял голову и на уровне возбужденного состояния воскликнул:

− Милинер Магденборг, вполне возможно, что у нас есть еще некоторые резервы! Если доработать и ускорить процесс обучения, то, может, стоит использовать некоторое количество биомассы, взяв ее, положим с подземных коллекторов или из Ресурса обработки скарановой руды?

Милинер Традецки, до этого пребывавший в глубоком самоуглублении, вернувшись в активное состояние, не без иронии спросил:

− Вам точно хотелось бы разбавить нашу армию этими полуживотными?

− Не вижу никаких особых препятствий для осуществления такого варианта. Нужно лишь провести более тщательную селекцию, чем при отборе самцов для воспроизводства. Среди них наблюдается большой процент весьма развитых экземпляров.

Магденборг покачал головой:

− В нынешней ситуации у нас нет необходимых производственных ресурсов для проведения столь затратных по времени и объему работ. Мы сейчас будем изыскивать, прежде всего, необходимый материал на уже имеющейся интеллектуальной базе, то есть увеличивать отбор для сил обороны среди всех доноров-мегалонов и использовать остаточный ресурс доноров-интеллактов. Последние будут тщательно отсепарированы и тех интеллактов, коэффициент которых не превысит установленных норм для донорства, направлять в Медцентры на переработку.

− Милинер Магденборг, мне кажется, что тем самым, мы рискуем остаться без дублирующего резерва. Это может обернуться для нас некоторой девальвацией повторных эувенизаций. Не знаю, как это воспримет Совет, но будет организовано мощное противодействие таким акциям. - Традецки чуть приподнял подбородок и сложил руки на груди. - Это надо учесть. И еще. Урезание резерва доноровинтеллактов может сказаться в самом ближайшем будущем на рекуперативных свойствах мозга. Близко-кровное смешение уже когда-то в прошлом дало сильнейший негативный эффект.

− Я учел все обстоятельства, − сбавив тон синтезатора до глухого, проронил Верховный Правитель. − Сейчас главное − не дать возможности латентным явлениям, о которых я сказал выше, набрать ход. Мера крайняя, но единственная. И наша задача на сегодняшний момент времени − отстоять и укрепить нашу платформу. Я пригласил вас сюда, милинеры, с тем, чтобы вот сейчас, здесь подтвердить вашу готовность выбранному пути. У нас состоялось до этого несколько бесед по этому вопросу и сейчас, милинеры, я хочу узнать ваше решение.

Магденборг протянул вперед руку и положил ее ладонью на матово-серый треугольник, чуть возвышавшийся перед ним на крышке стола. Милинер Дитерсон, не отстав ни на мгновение, сделал то же движение, и его ладонь легла на такой же сектор близь него. Милинер Традецки, чуть помедлив, произнеся тоном, близким к шутливо-ироничному: − Да помогут нам боги Лакки! - опустил ладонь на свой сектор.

Магденборг и Дитерсон рассмеялись.

− Да, действительно, только боги Лакки нам сейчас могут оказать реальную помощь, − сведя смех к спокойно-разговорному тону, обронил Верховный Правитель. Он обвёл взглядом сидевших перед ним милинеров и добавил: − Ну что ж, милинеры боги Лакки! Союз состоялся и обмен совершен. Вы получили всю доступную мне информацию по проблеме. Мы будем претворять нашу священную правую идею вопреки заведомым потерям. Так или иначе, для нас нет выхода. Вы прекрасно это понимаете. На этом, милинеры, мы можем закончить наше, я думаю, историческое совещание.

Увлеченные беседой, милинеры не видели, что панорама, отраженная в объеме видеопласта приобрела другой, зловещий характер. Одна за другой стали трансформироваться стены редута. Их форма искажалась с каждым утекающим в вечность мгновением. Были отчетливо видны фигурки десантников, покидающих в полном боевом порядке стены укрепления. Их исход из редута был предопределен, так как поднимающиеся ввысь торцевые, мощные квадраты приземистых башен уже не составляли одно целое с откосами стен. Все оплывало на глазах.

Платформа с остатками десантных рот, на которую они успели разместиться, еще не набрала высоту, а уже стремительно разгоравшееся алое зарево охватило стойко сопротивлявшийся разрушению скарановый массив бывший когда-то четвертым редутом. Он и оставался бы таким еще долгое время, но приказ шеф-генерала Барнсуотта сделал свое дело. Штурмкапитан Шолье, последний из оставшихся в строю штурмкапитанов, исполняя приказ, снял все защитные поля. Тот самый материал, который мог выдержать невероятные температуры и давления, без этого дополнительного силового ресурса не смог противостоять самому страшному оружию этого времени - энергии нуль-вакуума, той самой энергии, которая в древности называлась "темной энергией".



Моление подходило к концу. Нестройные ряды мегалонов, стоящие на коленях, были привычны для глаз и хода ритуала. Но сегодня Берне, уже в который раз проводивший Моление вместо Главного Жреца, наметанным взглядом выделил среди разбившихся на группки мегалонов, одну. Троица, составлявшая ее, в отличие от других, не была погружена до конца в исполнение таинства Сопричастия Духу и Слову богов Лакки.

Сосредоточенное выражение их лиц соответствовало тому состоянию самопогружения, которое больше подходило для чего угодно, но только не этой стадии Моления. Все мегалоны, подняв вверх лица с закрытыми глазами, нестройно повторяли слова Священного Закона. Но эти, в противоположность единому порыву религиозной догмы, оставались в том же состоянии сосредоточенного внимания. У Берне сложилось впечатление, что эти мегалоны присутствуют на Молении с какой-то определенной целью. Про-должая следить за ними, старший предикт вдруг заметил, что все они исподволь, внимательно наблюдают за присутствующими в Храме Творения мегалонами.

Столь неадекватное поведение доноров, самой природой предназначенных для поклонения высочайшим посланиям духовной веры, было из ряда вон выходящим. Берне, по окончании службы, первым делом получил информацию с блока видеосле-жения о личности каждого из этой троицы. Просмотрев ее, он задумался. Ничего экстраординарного о каждом из этих мегалонов в их досье не было. Старший предикт еще раз внимательно проанализировал скупые строчки и к своему удивлению заметил, что все они начинаются лишь с определенного возраста жизни каждого из мегалонов.

В каждом из просмотренных блоке личных данных не было одной существенно детали - даты рождения, условий рождения и пары воспроизводителей. Берне машинально отметил, что такое может быть только при сбое информационного блока статистики базы данных в Медцентре. Но за время его допуска как старшего предикта к таким разделам информации, ничего подобного он не замечал. Или не обращал внимания, так как с его службой в Храме Творения эта информация не была связана.

Но теперь, такое совпадение в биографиях сразу трех мегалонов, случайно выбранных из толпы остальных, для Берне не было таким уж случайным. Почему-то это обстоятельство, такой непонятный факт чрезвычайно заинтересовал его. Берне решил еще раз войти в Главную информационную базу Объединённого хранилища статистики Медцентра.

Загруженность делами, как старшего предикта по Храму Творения, не позволили ему тотчас же выполнить намеченное посещение хранилища. И только поздним вечером, когда по Храму засновали безмолвные служки технического осмотра ритуальных панелей, уборки помещений и отключения систем подачи контактных сенсоров, Берне смог пройти в помещение службы информации. Нужный поток он нашел сразу. Все, что было там, относилось к реестру для служебного пользования. Но даже в нем старший предикт увидел привычные строчки стандартного формуляра; родился, место и год рождения, пара воспроизводителей, антропометрические данные и сроки прохождения эувенизации. Ничего лишнего. Еще и еще раз просматривая на видеопласте выданную из базы данных скупую информацию, по истечении часа безуспешных попыток найти что-либо похожее на биографию тех мегалонов, Берне не смог. Собравшись уходить, он поставил видеопласт на отключение и встал. И тут что-то, краем глаза увиденное там, на видеопласте в момент отключения, остановило Берне. Череда исчезающих формуляров светилась попеременно то голубыми, то бледно-розовыми оттенками.

Берне бросился к видеопласту и застал последние мерцания оставшихся листков. Старший предикт отмахнул ладонью назад стремительно проносящийся поток информации и в трехмерной глубине видеопласта, на фоне застывших формулярных листков, четко проступили ряды кодов доступа к каждому из них. Одни коды светились розово-красным цветом, другие едва синели, но все равно, разобрать их не составляло труда.

Берне от волнения стал промахиваться мимо цифр на выбранном листке, активируя каждый знак своим личным опознавателем, внедренным в костную ткань указательного пальца руки. И едва он закончил, как формуляр развернулся и Берне увидел массив текстовых закладок, составляющий полнообъемное досье. Он лихорадочно стал перелистывать страницу за страницей, заполненные специнформацией, формулами и данными физиологических параметров донора. Только в конце более полутора их десятка, Берне нашел то, что инстинктивно ожидал увидеть. Те самые данные о происхождении донора и его истинной физиологической принадлежности.

"Так вот кто они такие, "последыши!", − первой мелькнула мысль, какой-бы невероятной она ни показалась. - "Значит, это реальный факт...". Берне припомнил немногочисленные слухи, тайно проскальзывающие среди населения Аврелиона. И интеллакты и мегалоны упорно придерживались этих слухов. Но на деле старший предикт никогда не слышал чего-либо подобного ни от одного из предстоящих на Откровениях, как бы ни суровой была кара за сокрытие любых тайных, либо крамольных сведений, касающихся всего и всех.

Он знал, что сведения, полученные на Откровениях, служат лишь предварительной информацией, используемой потом в Медцентрах на регулярных полугодовых процедурах эувенизации. Этого требовала процедура отчетов о проведении Откровения. Берне догадывался, что эти отчеты служат лишь проверкой самих предиктов, проводящих Откровения. Вся информация о них и без того дублируется по спецканалу связи с богами Лакки. В каком бы месте Храма Творения ни совершалось таинство Откровения, оно было тотчас известно Высшей Божественной Силе. Берне понял это из двух-трех фактов, сопоставив разговоры с некоторыми предиктами, проводившими Откровения и невольно исказившими в своих отчетах фактические сведения. Уже на следующих Молениях эти предикты отсутствовали. Старший предикт в дальнейшем никогда их больше не видел.

Неукоснительное соблюдение суровых законов процедур и ритуалов Кодекса Священного Слова воспринимались всеми служителями богов Лакки как первейшую обязанность своего предназначения. Старший предикт сейчас был в смятении. Он понимал, что обладание такими сведениями станет для него последней ступенью над пропастью. Он припомнил слова Главного Жреца о его готовности к Истинному Знанию. Значит, его святейшество предполагал, что он, Берне, не страшиться гнева богов Лакки. Это предполагаемое мнение Главного Жреца придало уверенности Берне в своих намерениях. Он должен выяснить все до конца. И первым его шагом станет разговор с этими мегалонами. Одного из них зовут Марк. Он показался старшему предикту вожаком среди них. И потому с него следует начать. Старший предикт нашел в индексе опознавательный код мегалона Марка и открыл его досье. В нем Берне прочел то, что стало для него первейшим и самым главным поводом встрется с этим человеком. Он был "последышем". А сведения о его паре воспроизводителей, открой Берне эту тайну, станет для Марка событием всей его жизни.



"Можете подключать сразу оба экспликатора... Обратите внимание на процесс компиляции в поверхностную ткань второго сектора обеих средних долей... Милинер Магденборг пожелал оставить предыдущую информацию до окончательной эувенизации...", "...считывание закончено. Запуск определения количества парных ячеек...", "Процесс прерван, процесс прерван, процесс прер...". "...причина неясна. - доложил чей-то голос. − Возможно, в этих областях есть дополнительные, каким-то образом не просканированные объемы первичной ткани...". "Вы правы, милинер Берг... мы отодвинем эти сектора и через внешний контактный узел повторим сканирование ячеек...". "Поторопитесь, милинер Костакис. Завтра эувенизация...".

Несколько голосов влились в сознание Пэра тихим подсознательным мотивом. Пэр попытался освободиться от звуковых фантомов, но они настойчиво, всё усиливаясь, продолжали вести непонятную для него дискуссию. Пэр понял, что эти голоса и их дискуссия имеют к нему непосредственное отношение.

Проанализировав информацию, он понял, что та часть его мозга, которая отвечает за идентификацию личности, каким-то образом не была опознана приборами этих существ. И что этот скрытый идентификационный маркер не дает им провести нужные процедуры, блокируя весь процесс биоформатирования мозговой ткани, который пока никак не отражался на осознании им своего "Я".

Пэр ясно воспроизводил в памяти все свои прошедшие отрезки жизни. Ничто, несмотря на явно проделываемые с его мозгом неизвестные процедуры, не говорило ему об изменении его личной информации. Вполне возможно, что ее изменение и не входило в планы существ, так явно обеспокоенных возникшими проблемами. Но Пэр понимал, что это его предположение просто утешительный самообман, и что так долго продолжаться не может. Его мозг не бесконечный Лес, в котором можно плутать годами, но так и не найти путь на другую его сторону. Его ментальное убежище, в конце концов, обнаружат. Скорее всего, это произойдет случайно, ведь до сих пор его сознание не претерпело никаких изменений, что говорило о недоступности ментальной области мозга для их приборов Что-то необходимо предпринять.

До сих пор Пэр удерживал себя на краю пропасти панического ужаса только силой воли. Он старался не думать, как ему выбраться из этой ловушки. Дай он себе хоть малейшую слабину − и ему уже не справиться с ураганом неуправляемых эмоций. Но и сложившееся положение, само по себе уже стало безвыходным. Эти существа подбирались все ближе к его единственному и последнему шансу на избавление. Уходить в ментальность, как он это делал прежде, ему не удастся. Как бы глубоко ни был спрятан этот участок мозга, он, как и вся остальная его ткань, все равно остаются в пределах прямого контакта их приборов. И если эти существа не смогут удалить препятствие в решении возникшей проблемы, они просто редуцируют неуправляемую область мозга. Но самое страшное то, что Пэр даже не узнает об этом. Он просто исчезнет вместе с ментальным пространством, которое занимает эту часть коры мозговой ткани.

Пэр решил больше не скрываться от действительности, какой бы жуткой и непостижимой она ни казалась. Осторожно сбавляя уровень энергии ментального поля, Пэр одновременно включил канал внешнего оптического наблюдения. Он понимал, что видеоинформация для него сейчас принесет гораздо больше пользы, чем прослушивание непонятных разговоров.

Едва первые фотоны света проникли в его мозг, Пэр увидел нечто противоположное ожидаемым картинкам. Чудовище, воплощенное в скарановом скелете, по-прежнему находилось в коконе. Но все, что было похоже на предыдущий зрительный ряд, исчезло в мешанине нависших над скелетом разнообразнейших манипуляторов, кабелей и свитых в жгуты, трубчатых тяжей. По ним с разной интенсивностью пульсировала жидкость красного, синего и желтого цветов. Во всем этом хаосе техногенной оболочки, опутывающей скелет, было нечто завораживающе-гипнотическое. Но Пэр не стал задерживать взгляд на нем. Он почти сразу же увидел сбоку кокона сидящих за развернутой плоскостью видеопласта трех существ.

Они наблюдали за быстро сменяющимися разноцветными образами в трехмерном объеме. Все их общение сводилось к движениям голов по отношению друг к другу и манипуляциям кончиками пальцев на поверхности видеопласта. Ни малейших звуков речи не доносилось до Пэра. Он быстро подключил аудиоканал, но это не прибавило ему ровным счетом ничего. Существа по-прежнему оставались немы. Пэр спохватился и расширил диапазон звуковых частот по обе стороны слухового восприятия человека. Ворвавшиеся взвизги ультразвуков и мощная инфразвуковая волна заставили его поспешно вернуться к нормальному уровню.

Пэр понимал, что существа продолжают беседу, но как они это делали, оставалось загадкой. Он видел, что нормального человеческого рта и губ, какие должны быть у всех интеллактов, у них нет. Затянутая полупрозрачной пленкой решетка на месте ротового отверстия, не могла издавать звуков.

"Как же они общаются? Ведь я же слышал их разговоры! Что нужно предпринять?". Без тех скудных обрывков получаемой информации, которую он понимал из разговоров своих властителей, Пэр не мыслил дальнейшую стратегию поведения. То, что он видел, не говорило ему ровным счетом ничего. Все происходившее перед его глазами, было из области невероятных ассоциаций. Он поначалу думал, что эти существа есть зримые воплощения богов Лакки. И если они что-то делают с ним, то это лишь на благо ему. Эти мысли почти сразу же сменились более реальными. Пэр понял, что эти существа не могут быть богами Лакки. Слишком много в своей деятельности они использовали разных технических приборов и вспомогательных средств. И разговоры, которые он слышал, полностью касались хоть и непонятных ему, но совершенно определенно материальных процессов.

Из Молений, изучения Кодекса Священного Закона и предстояний на Откровениях у предиктов в Храме Творения, как и все интеллакты, с самого рождения Пэр знал о бестелесном воплощении богов Лакки. Они не нуждались ни в чем, без чего не мог жить любой интеллакт. Им не нужна была пища и вода, они не нуждались ни в одежде, ни в жилищах, так как жилищем богам Лакки служил весь необъятный Мир, простирающийся от края Леса и до высот небесных.

Но то, что происходило здесь, совсем не соответствовало всем прежним понятиям. Значит, этот мир не относится к божественному обиталищу. Эти существа могут быть лишь слугами богов Лакки, но не ими самими. И раз это так, то и предпринимать по отношению к ним можно любые действия и средства, которые только возможны в его ситуации. Пэр снова подумал о необходимости слышать их разговоры, и едва он это пожелал, как в его сознании возникли фразы, звучавшие знакомыми тембрами голосов.

"Фоновые флуктуации проявляются на сильном уровне... Впечатление такое, как если бы в первичной ткани протекал процесс интенсивного обмена информацией... Причем эти флуктуации очень часто исчезают бесследно, как будто их кто-то отключает. Например, сейчас они проявились всего лишь несколько декад назад. Вот взгляните сюда...".

Пэр увидел, как одно из существ обвело на панораме несколько неправильной формы синих зон. "Милинер Берг, вы хотите сказать, что эта субстанция первичного субстрата, в которую был преобразована мозговая ткань донора, мыслит о чем-то, то есть, имеет самостоятельную функцию?.. Как бы там ни было, это практически невозможно!.. Мы провели повторную редукцию парных ячеек и по всем показателям донорский материал соответствует стандартной норме класса три ноля... Но как тогда расценивать эти паразитные пульсации?.. Мне кажется, милинер Скаретти, что мы имеем с донорским материалом, до сих пор не имевшим аналогов. Такой случай был однажды описан как гипотетический вариант возможного, крайне высшего проявления физиологических донорских данных... Совершенно верно, но это касалось лишь первичных материалов, поступивших на эувенизацию до обработки. А тут мы имеем дело с совершенно необъяснимым явлением. Впечатление такое, будто донорский материал не был обработан вообще!.. Так как имеющийся субстрат по всем параметрам соответствует требуемому стандарту, мы можем сейчас остановиться на этом этапе, как окончательном. В анамнезе нужно будет указать на этот побочный эффект...".

Смысл всего сказанного доходил до Пэра не совсем отчетливо, но что он понял до конца - его присутствие как личности эти существа так и не смогли обнаружить, приписав его мыслительный процесс паразитным флуктуациям. И что еще более важным следствием для него, − они пока не собираются выяснять причину этого явления.

Пэра вдруг пронзила яркая, как вспышка протонного коррелятора, догадка: "Нужно на какое-то время уйти в ментальность, пока "они" не закончат свои исследования. Ведь пока я в этом пространстве, мои мысли не были обнаружены ни разу! "Этот" даже указал на них на видеопласте". Он едва сдержался, чтобы не вскрикнуть от радости. Однако и того, что он проявил некоторую активность, было сразу отмечено в сфере видеопласта: "Обратите внимание на этот аномальный выброс...По его характеру можно сказать, что это адреналиновая реакция на что-то... Меня это приводит на уровень интенсивного удивления, милинер Костакис! Такая реакция в субстрате мозговой ткани стандарта три ноля!? Не рано ли мы решили перейти на стадию завершения энцетрофической фазы?.. На данном уровне мы уже не можем реструктурировать обработанную ткань. Дождемся окончания...".

Пэр не стал слушать продолжение их разговора. Для него все стало на свои места. Как можно быстрее он погрузил сознание в состояние медитации. И едва перед ним раскрылись просторы безбрежного ментального поля, Пэр стремительно нырнул в спаси-тельную тень своего единственного убежища.

В кромешной тьме, где он возник после ослепительной мощи дневного света, Пэр на мгновение утратил зрение. Он не видел ни единой точки света, и едва промелькнула эта мысль, как тут же ему открылась Вселенная его "Я". Ему вдруг показалось, что он распался на мириады частиц, которые одновременно пребывали на невероятном отдалении и сразу все вместе, в единой точке его Разума. Его Вселенная была рассыпана по бескрайнему пространству мерцанием множества пятен и облачных образований, среди которых горели яркими тонами особо значимые воспоминания. Переливаясь нежными цветовыми оттенками, они плавно перетекали одно в другое, сохраняя при этом чистоту своих переходов.

Вот там, в широкой фиолетово-малиновой полосе огня хранятся все события, принадлежащие самому близкому его другу - Криту... А вот это, − в полсферы ярчайшее алое зарево с бирюзовой бахромой - это Мисса... Боги Лакки, Мисса! Где она, − его душа и жизнь, отныне воплотившиеся в едином слове Любовь?

Пэр ощутил жаркую волну страдания и желания. Его сознание тут же породило мощный импульс, всколыхнувший все просторы его Вселенной радужными переливами. Пэр испуганно оборвал поток чувственного искушения. Он мог тем самым, навести его недругов на след убежища. С каждой минутой в нем росло ощущение, что необходимо что-то немедленно вспомнить. Нечто важное, что даст ему путеводную нить в борьбе за выживание. Выжить! Пэр понимал, что это непосильная задача для одиночки. В абсолютном пространстве чужаков, для которых он есть всего лишь объект для непонятного эксперимента, Пэр не мог рассчитывать ни на кого, кроме своего Разума и той базы знаний, которым он обучился в Репетитории. И еще память. Там его душевная сила и опора. И, может быть, помощь, в которой он так нуждался.

Совсем рядом колышется полоса фиолетового огня. Крит... Пэр будто почувствовал ее притяжение и, повинуясь безотчетному влечению, слился с холодным пламенем мощной интеллектуальной силы...



− Я не могу себе представить, как можно обойти Наваждение! - чуть ли не выкрикнул Крит. - Даже мысль об этом уже бросает меня в дрожь. Вдруг то, что я говорю, уже известно богам Лакки?!

− Нет, здесь ты можешь говорить что угодно! - с усмешкой проронил Пэр. - Я слишком долго проверял и перепроверял это место. Никакой реакции в блоках слежения. Даже в на Откровении, предикт не сказал ни слова о моих кощунственных словах. Поверь, я тут их много наговорил.

− Ну и что? Ну и что! Это может ничего не значить! - бледнея от ужаса, крикнул Крит. - Ты сам знаешь, наказание может быть разным! Боги Лакки не стали пока карать тебя! Ты дурак, Пэр! Как можно так неосмотрительно поступать!

− Хм! Знаешь, я думаю, что боги Лакки, если они меня не стали карать, то значит, мои действия и слова в чем-то им пришлись по вкусу. Помнишь, как-то я говорил тебе о намерении пройти через Лес?

− Ох, Пэр, ну что у тебя в голове!? Да это чистая авантюра! Я думал, что ты забыл давно об этой безумной идее!

− Ну, ну, не трусь! Я не только не забыл, но и постоянно об-думывал, как это осуществить. Понимаешь, там, за Лесом есть что-то такое, чего мы никогда не сможем увидеть и ни о чем не сможем узнать, если каким-то образом не пересечем весь Лес.

− Да откуда ты взял, что там что-то есть? Забыл слова Священного Закона: "Нет больше Леса ничего из Сущего. В нем есть Все, и Всем он наполняет жизнь каждого интеллакта и мегалона... Нельзя частью объять целое...".

− Я хорошо знаю заповеди Кодекса Священного Закона. Но вот что, Крит, меня с недавних пор смущает. В курсе "Биполярные системы топологии подпространства нуль-вакуума" есть одна аксиоматическая эпистема: "Если одно пространство может быть совмещено в континууме с другим платформообразующим пространством, то, независимо от их соподчинения, оба этих пространства могут являться одновременно и целым и частью друг друга".

− Ну и что? Это всего лишь математическая модель субстанциональной ориентации материи в топологии подпространства нуль-вакуума. Как это связано с Лесом?

− А так, что когда я в первый раз задумался над необъятной величиной Леса, декларированной в Кодексе Священного Знания, то мне пришла в голову простая мысль, − что, если эта пространственная бесконечность, которую являет собой Лес, всего лишь материальное воплощение математической парадигмы. Другими словами, сам Лес, в своей бесконечной протяженности замыкается на конечную точку, то есть, на величину, в масштабах нашего мира имеющую реальную протяженность.

− Это невозможно! Лес не есть абстрактная сущность. А математическая парадигма по определению не может быть воплощена в материальном состоянии вещества... Хотя, погоди, если...

"Хм, ну что? Задело?!", − усмехнулся Пэр. Он знал, что Крит, несмотря на всю нерешительность своего характера, прежде всего, являет собой мощный математический талант изощренного ума. И если он вцеплялся в некую трудноразрешимую математическую проблему, то остановить его, перенаправить на что-либо другое уже не представлялось возможным. Теперь у Пэра был самый лучший вариант помощника, какого только можно было представить. Крит забыл о своих страхах перед всесущими богами Лакки. Его лицо разрумянилось от нахлынувшего возбуждения. Невнятно бормоча что-то, понятное лишь ему, Крит напрочь забыл о присутствии друга, где он находиться и вообще про время.

Пэр некоторое время сидел рядом. Желание вырваться за пределы замкнутого Лесом пространства стало единственной целью последних лет. Пэр не мог сказать другу об одной вещи, а именно о ментальной способности проникать в иные измерения каким-то неведомым ему способом. Эта свойство физиологии и натолкнула Пэра на реальную возможность проникнуть за пределы Леса. Он часто за последний год, уходя в ментальное пространство, попадал в некое запредельное его пониманию отражение физической сущности пространство, в котором пребывал в такое время. Пэр ясно ощущал, что он находиться где-то за пределами своего Мира, но никак не мог выйти из медиативного состояния, чтобы оказаться в другом мире реально.

Таким пространством могло быть только другое, не входящее в Мир Аврелиона. Этот чужой мир светился светом, который Пэр воспринимал только в другом измерении. И этот чужой Мир находился за пределами Леса. Объяснить Криту Пэр этого не мог.




 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"