Влияние идей Гегеля на человечество
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Всемирное влияние идей Гегеля на лучшие умы человечества.
|
О ВСЕМИРНО-ИСТОРИЧЕСКОМ ЗНАЧЕНИИ
"ФЕНОМЕНОЛОГИИ ДУХА" Гегеля.
Два века, быть может, минимальный срок для того, чтобы
начать понимать действительное историческое значение
такого события, как появление гегелевской "Феноменологии духа".
Чем значительнее событие, тем больше времени и труда птребуется
для того, чтобы понять его значение, а выход в свет "Феноменоло-
гии духа", несомненно, является гораздо более важным, хотя и не
столь громким и очевидным для всех историческим событием,
чем сражение под Йеной, в ночь перед которым Гегель закончил
редактировать ее последние разделы. Битва под Йеной была только
относительной, как все внешнее, военной победой духа француз-
ской революции в лице Наполеона Бонапарта, отчего она в череде
других эпизодов означала лишь конец старого мира, который и
без того уже исчерпал себя, отошел в прошлое. "Феноменология
духа" стала, напротив, абсолютной победой философского духа в
лице Гегеля - началом нового, точнее, новейшего, грядущего мира,
в котором, без всякого преувеличения, заключено будущее всего
человечества.
То, что Гегель сам именно так оценивал значение своей рабо-
ты, ясно из предисловия к системе науки, первой частью которой
он сначала объявил "Феноменологию духа" (это предисловие ко
всей системе является одновременно предисловием и к самой
"Феноменологии духа"). "Не трудно, впрочем, видеть, - писал он,
- что наше время есть время рождения и перехода к некоторому
новому периоду. Дух порвал с прежним миром своего наличного
бытия и представления, и находится в понятии, чтобы погрузить
тот мир в прошлое, и в труде своего видоизменения. Правда, он
никогда не понимается в покое, но во всегда шагающем вперед
движении. Но как у ребенка после долгого тихого внутриутроб-
ного питания первый глоток воздуха обрывает постепенность
сводящегося к увеличению процесса, - качественный скачок - и
дитя теперь родилось, так образующий себя дух медленно и
тихо вызревает для нового вида, разлагает одну частицу здания
своего предшествующего мира за другой; на шаткость последне-
го намекают лишь единичные симптомы; легкомыслие и скука,
укореняющиеся в существующем, неопределенное предчувствие
чего-то неизвестного суть предвестники того, что надвигается нечто
иное. Это постепенное измельчание, не меняющее физиономии
целого, прерывается восходом, вспышка которого разом освещает
картину нового мира". Таким первым лучом све-
та, озарившим еще не существующий, но уже начинающий быть
действительным мир, - вспышкой, последствия которой оказались
во многом неожиданны даже для автора "Феноменологии духа",
было рождение этого труда.
За прошедшие двести лет "Феноменология духа", это самое
сложное произведение в мировой философской литературе, об-
росла корой многочисленных комментариев и интерпретаций.
Нельзя не заметить, что они сделали имя некоторым известным
современным мыслителям, например, раннему Марксу, Кьеркего-
ру, Гуссерлю, Хайдеггеру, Гадамеру, Лукачу и Кожеву. Однако то,
что вариации на темы отдельных разделов и глав "Феноменологии
духа" Гегеля порой разрастались до целых учений, своим влиянием
на сознание образованной публики затенявших их первоисточник,
говорит лишь о глубине и значительности ее содержания, черпать
из которого всем желающим хватит еще на века.
Исключительная сложность гегелевской работы в первую оче-
редь связана с тем, что она есть только начало самого радикального
из всех переворотов, которые переживал человеческий дух в своей
истории. Эта ее особенность объясняет многое, если не всё, в ее
внутреннем строении и во внешнем ходе ее возникновения и вос-
приятия публикой. Вот как Гегель заканчивает оценку всемирно-
исторического значения "Феноменологии духа": "Однако со-
вершенной действительностью это новое обладает так же мало,
как и едва родившееся дитя; и существенно не упускать этого из
внимания. Первое выступление есть лишь ее непосредственность
или его понятие. Сколь мало готово здание, когда заложено его
основание, столь же мало достигнутое понятие целого есть само
целое. Там, где мы хотели бы видеть дуб с его могучим стволом,
разросшимися ветвями и массой листьев, мы не удовлетворены,
если вместо него нам показывают желудь. Так и наука - крона, ве-
нец некоторого мира духа - не завершена в своем начале. Начало
нового духа есть продукт издалека идущего переворота разноо-
бразных форм образования, награда за весьма извилистый путь и
столь же многообразные напряжения и усилия. Оно есть целое,
возвратившееся в себя из преемственности как из своего протя-
жения, ставшее простое понятие этого целого. Действительность
же этого простого целого состоит в том, что ставшие моментами
виды, о которых идет речь, еще раз заново, но в своей новой стихии,
развиваются и дают себе вид в ставшем смысле". Именно поэтому тем,
кто сегодня обращается к этому началу
науки, к ее совершенно неразвитому понятию, не менее трудно
его понять, чем тому, кто два столетия назад впервые предложил
миру научную разработку этого непосредственно живого понятия
науки. Оттого-то "Феноменологию духа" мало внимательно про-
честь и интерпретировать по частям - ее нужно пережить, причем
всю целиком, как это пришлось сделать Гегелю. Как он, создавая
это произведение, испытал переворот в своем духе, сделавший его
великим философом, по существу завершившим историю фило-
софии, так и всякий, кто приступает к "Феноменологии духа" под
конец изучения этой истории (без такой предварительной подго-
товки браться за нее, пожалуй, не следует), должен испытать столь
же радикальный переворот. Только тогда она станет для него тем
же, чем стала для Гегеля - настоящим теоретическим путешествием
за открытиями.
Необходимо признать, что это само по себе отнюдь не легкое
феноменологическое восхождение на вершину знания, к науке,
еще более затрудняют серьезные формальные недостатки "Фено-
менологии духа", на которые Гегель, начиная с момента ее публи-
кации, сам неоднократно указывал. "Включение частностей, как я
чувствую, повредило усмотрению целого, - писал он Шеллингу 1
мая 1807 года. - Однако это целое по самой своей природе пред-
ставляет собой такое переплетение переходов, что даже если бы
всё это было четче выявлено, более ясное и цельное изложение
заняло бы у меня еще очень много времени. Что отдельные части
еще нуждаются в многократной переработке, чтобы привести их в
надлежащий вид, мне не приходится говорить - таких мест ты сам
найдешь достаточно много" (3, 271). От этих трудностей только в
малой части избавляет более точное определение места "Феноме-
нологии духа" в целом гегелевского учения. Готовя второе издание
своей работы, Гегель, как известно, лишил ее титула первой части
системы науки, оставив "Феноменологии духа" право быть лишь
тем, чем она, в сущности, являлась с самого начала - только введе-
нием в систему, не более. "Мне интересно, - сообщает философ в
том же письме, - что ты скажешь об этой первой части, которая по
существу является введением, так как я не вступил еще за пределы
этого введения in mediam rem".
Однако, несмотря на все содержательные трудности и фор-
мальные недостатки, "Феноменология духа" Гегеля есть ключ
к его системе, без которого нельзя войти не только в нее, но и в
философию как науку вообще, поскольку гегелевская система
представляет собой не что иное, как первую и пока последнюю
форму этой науки. Поэтому, сколько бы времени и труда это еще
не стоило, "Феноменологию духа" требуется понять, ибо от реше-
ния этой задачи судьба нас самих и, стало быть, всего нашего мира
зависит на самом деле гораздо больше, чем может показаться на
первый взгляд.
Связаться с программистом сайта.