- Ол май лавинг, оол май лавинг, - надрываются битлы.
В контакте, в поиске грамзаписей, вбито: "беатлез". Я подпеваю Маккартни.
- Ол май лавинг ай уил сенд ту ю.
Мы танцуем возле компа, ты в синих штанах со слониками и футболке, растянутой у ворота, я в шортах, сооруженных из твоих старых джинсов, и в китайской боксерке.
Мы танцуем и целуемся. Мягкие, поддатливые губы, родной запах.
Долой десять лет и разбитые тарелки. Долой помятый бампер и раскоканые фары старенькой мазды, мы тогда сильно повздорили.ю я осталась дома надутая, а ты не справился с управление и вписался в забор, прямо во дворе. Долой злые слова и ненужные слезы.
--
Ай олвейз би тру.
Странно, но мы до сих пор любим друг друга. Хотя ты уже никогда не будешь бежать за полночь домой, намораживая дыханием сосульки себе на усы, потому что мы загулялись, а потом ты провожал меня. Ведь мы давно живем под одной крышей. А я не буду просить тебя остаться со мной еще немного, ну еще чуть-чуть, потому как знаю, что тебе надо идти. Зарабатывать нам на кусочек хлеба, мне и нашим детям.
Я уже не скучаю без тебя и все больше мне по нраву одиночество, но если ты задерживаешься на работе или у друзей допоздна, я волнуюсь и не ложусь спать, хотя глаза закрываются сами собой.
- Айл райт хоум эври дээй...
Я касаюсь твоих рук, спину, плеч. Прикосновения эти не пронзают меня током и не заставляют трепетать сердце. Онипривычны, как если бы я дотрагивалась до своей кожи, но ведь это то и понятно, потому что ты - это почти я, и я твое продолжение.
Наверное, мы будем всегда вместе. Привычные, обычные, будничные. И в сорок и в пятьдесят и в семьдесят, если доживем. И после смерти. Дай Бог.