Самхейном начинается ноябрь, завершается морозным крахмалом.
Крахмала на земле так много, что весь месяц - да что там, всю осень! - можно отставить в сторону, приподняв за твёрдый кончик, будто пластрон записного денди.
Денди-фат беден: поспешая на пир, заданный Вальтасаром, начищает вместо серебра мельхиор запонок и галстучной булавки и напрасно уповает отъехать на лето в Гаспру, как некогда русские цари.
Цари ноября, числом трое. Дмитрием выстрелили из пушки за слишком талантливое правление, Николая спустили по ступеням подвала за совершенно бездарное, а третьим был Витовт, названый брат Кёльнского собора. Создают веками, рушат в мгновение ока.
Оку зрителя ноябрь не даёт разгуляться. Лишь три цвета царят в природе и городе. Охряный, коричневый, серый. Потускневшая, словно редкий старинный металл, листва - газон, перемешанный с бурой глиной, торчащие из него мокрые стволы - холщовый прямоугольник неба, что растянули на своём подрамнике невидимые снизу крыши.
Крыши спускают до самой земли извитые, кружевные полотна снегопада.
Снегопад завершает начатое самхейном.
Святых и снега на земле стало так много, что алхимическое серебро того и гляди обратится в живое золото.
Золото на тяжёлые веки, ладан в чуткие ноздри, смирна для трепетных ладоней - выкуп перевозчику. Да покоятся в мире прежние короли.
Короли декабря восстают из праха, грядут в буре: Гаспар, Мельхиор, Бальтазар. Гаспар держит во рту боб - прорастить до неба. Мельхиор обвивает растущий стебель вокруг входа в вертеп. Утренняя звезда спускается по этой винтовой лестнице, лествице к Бальтазару, венчает посох.
Посох с навершием в виде бараньего рога очерчивает в воздухе крутую мандорлу и опускается на безропотные хребты скакунов. Епископ из Мир Ликийских, в митре и подпоясан как ямщик, погоняет трёх белоснежных ветвисторогих оленей, что несутся вперемежку с тремя длинношёрстыми чёрными козлами. В мешке позади облучка полно дрожащих детишек, отлучённых от родного очага в уплату прошлогодних отцовых долгов - торопись же, старый Ник, святой Ник: стоило бы миром возвратить их семье вкупе с честно заслуженными подарками.
Подарками иного рода уже можно полюбоваться, глядя на хвойное дерево, под которым лежит Божественное Дитя - знак будущей плодовитости. Горделивый колючий фаллос, зелёное пламя фэйри! Сращённые по три вместе еловые шишки! Приблизьтесь же, чада, вместе со счастливыми отцами и матерями и поклонитесь Дитяти, Оно же освободило вас от рабских уз и подарило новое в Духе Святом Рождение.
Рождение светила из прозрачности пурпурных пелен, кипени багряных облаков: День Всепобеждающего Солнца.
Солнца становится всё больше, день прибывает - и вот уже Новый Год на пороге. Год, когда не придётся никому из вас посыпать кудри золой и чертить на лбу пеплом мрачный крест покаяния в канун Самхейна, в предвидении Дня Всех Святых.
