Мудрая Татьяна Алексеевна : другие произведения.

Пэ Пэ Ша 6. Белое пламя пустыни

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

БЕЛОЕ ПЛАМЯ ПУСТЫНИ

Вьётся кругом безупречным мускус локонов твоих.
     Киноварью красишь губы, словно ярко-красный плод,


     Ты в движенье - перепёлка, ты в покое - кипарис,
     Ты луна, что затмевает всех красавиц хоровод.


     Ты луна в кольчуге страсти и с колчаном нежных стрел,
     Перепёлка с кубком винным, кипарис, что песнь поёт.

Абу Абдаллах Джафар Рудаки. Перевод В. Левика

  
   - Хотел бы я, - мечтательно проговорил ПэПэШа, распахнув халат и подставив будто лакированный нос и кругленькое пузцо густой лазури полуденных небес и всеядному солнцу, - говорю, мечтал бы я как-нибудь на досуге отправиться в Индию, колыбель моих предков. Путешествие за три моря, как у Афанасия Никитина, с теми же торгово-познавательно-шпионскими целями. Пышная растительность, роскошные женщины, в отличие от некоторых здесь имеющихся.
   Однако на протяжении многих километров были лишь горючие пески. О минувшем море напоминали одни лишь волны и перекаты барханов, о былой растительности - жёсткие, покрытые блекло-зелёными чешуйками пучки саксаула.
   И ещё был безусловный и ослепительный день ранней осени.
  
   За две недели до этих событий птенцы гнезда Петрова получили последние экземпляры из заказанной Алексеем, Симоном, и Лидией серии махолётов. Делали их в срочном порядке верные ученики художника. Непонятно каким образом, но ни один из "летатлинов" не совпадал с другим во всех деталях - они и точно были живые. Стоило кому-нибудь из вурдов протянуться на узкой плетёной скамье, что заменила кресло пилота, вдеть руки в петли, взмахнуть раз-другой перепончатыми крыльями из трехслойной вощёной кисеи, - и гибкое, прихотливо изогнутое тело содрогалось, набирало воздух в ожидании полёта. Отделяясь от земли, оно вначале как бы парило над нею, помогая себе редкими взмахами длинных когтистых пальцев, соединённых в кисть. Затем будто наполнялось ветром, делало рывок, резкий и плавный одновременно, и неотвратимо набирало скорость вместе с высотой. Подчинялось ли это создание воздушным течениям или подчиняло их себе - не мог сказать даже Манфред. Взмывало ввысь, покачивало крыльями, перекидывалось через голову наподобие заправского турмана и с охотой проделывало иные фигуры высшего пилотажа, стоило едва намекнуть.
   - Этот венский шезлонг ещё и летать умеет? - смеялся ПэПэШа. - Вот бы не сказал, кабы не увидел собственными оченятами.
   Прибыл он в столицу едва ли час назад и уже норовил изобразить из себя затычку в бочке с перестоявшим суслом. Или гвоздь, который надоедливо торчит из подошвы любого башмака, в какой ни обуйся.
  
   - Больно уж "летатлин" послушен в управлении. Утянет на высоту - и не заметишь как, а там или задохнёшься, или разорвёт внутренним давлением, - беспокоилась Мария. Она, тем не менее, оказалась настолько искусна, что рисковала выходить в паре с Манфредом и вытанцовывать своего рода танго в воздухе.
   - Разве ты дышишь? - смеялся немец. - Когда говоришь - ну, разумеется, как же иначе. Однако помни: лучшая добродетель женщины - молчание. А если нет лишнего воздуха изнутри и кости крепкие - чему там рваться, ты ж не бомба и не граната. Кстати, и замёрзнуть нам не опасно.
   - Зато вот прожариться насквозь и даже глубже - как раз очень даже светит, - влез в разговор Пётр.
   - Пётр Павлович, - спросила Лидия, - мы на экватор, что ли, собрались? Посвятите уж в тайну.
   - Зачем так далеко, когда можно близко? - он привычно передёрнул плечами, будто за шиворот влез нахальный сентябрьский паучишка на нити. - Повсюду назревает тотальный мир во всём мире, но хорошие вампиры летят вслед за войной. Тут получилась новая вспышка "гражданки" - в Средней Азии.
   - Вы хотите, чтобы мы ввязались в басмаческое движение? - спросил Геворк. - Или поступили наоборот?
   - Прямо - уж точно нет, - возразил Алексей. - Ни в коем случае. Басмачи убивают тех, кто мыслит иначе. И беззащитных. И тех, кто несёт им культуру.
   - А когда люди делали по-другому? - возразил Симон. - К тому же культура, что несут эти советские, как две капли воды походит на культуртрегерство.
   - Наоборот - это пусть большевики и твой дорогой дашнакцутюн делают, - хмыкнул ПэПэШа. - Как уже сотворили не так давно с Туркестанской автономией. Два сапога пара. Но и не прямо, согласен с тобой, Алеша. Эти кроткие учителя, срыватели паранджи, копатели великих каналов и остальные большевицкие просветители рушат старый мир без воздаяния. Что хотят, то и воротят. Знаешь, из-за чего тут народ возмутился? Ему настойчиво рекомендовали вместо трудоёмкого хлопка сеять пшеницу - кормить заграницу.
   - Я слышал от Манфреда. Коммунистам срочно понадобилось создать индустрию с чётким военным уклоном, - кивнул юноша.
   - Угу. Через несколько десятилетий зерновые переедут в степь, где станут причиной чёрных пылевых бурь. А здесь снова вернутся к хлопку, который станут поливать из тутошних рек - Аму-Дарьи, Сыр-Дарьи и Нарына. И пески между ними расцветут.
   - Что в том плохого?
   - Это мы ещё будем посмотреть. Вряд ли так просто обойдётся. И ничего во всей природе благословить я не хотел, правда, пёсик? - На этих словах ПэПэШа нагнулся и потрепал белого Морица по шее. - Нет, самое милое дело стоять на обочине исторического процесса и смотреть черно-белое кино.
   Кое-кто из присутствующих хотел спросить, какой ещё бывает синематограф, цветной, звуковой и в придачу объёмный, что ли, - но благоразумно промолчал.
   Также этот кое-кто, оставшийся неопознанным, намеревался выяснить, какого рожна им всем рисковать своим здоровьем в местах вялых боевых действий, перемежающихся лихорадочным миром. Но тут всем сразу пришла в голову очень простая мысль.
   - Пётр Павлович, - вежливо поинтересовался за всех Алексей, - даже на экваторе ночи куда холоднее дня, а в Каракумах и Кызылкумах после захода солнца едва ли не мороз наступает. Откуда вы взяли жару и солнечное излучение?
   - Так то до захода, - ответил цыган. - Вы чего, намереваетесь вести сугубо ночной образ жизни, пока Вселенную не постигнет тепловой удар? Ай, и ещё цари. Неужели не чувствуете, к чему дело клонится?
   - К тому, что вы нас специально выставите на ясный день,- ответила за всех Лидия. - Как это... за ушко да на солнышко. Чем не авантюра в вашем изощрённом духе?
   - Надоело мне перед вами выкаблучиваться и выкобениваться, доца. Говорю как есть.
   - Неужели правда? - спросила она недоверчиво. - Это ж если не смерть, то...
   - А как вы все думаете? Неужели я для того вас взлелеял и выпестовал, детки мои приёмные, чтобы вы самого обыкновенного светила боялись? Любая типичная инфекция с веками развивается и приспосабливается, чтобы лучше совокупляться со своим носителем, и чем далее, тем пуще. А мы имеем в вашем лице дерзкую новацию. Типа вирус вампиризма усиленный, модифицированный, хорошо воспитанный.
   - Так мы - болезнь человечества? - фыркнул Манфред.
   - А ты, братишка, о том не знал или как? - ответил Пётр. - И что такого? Всё законно. Человек паразитирует на природе, вампир - на человеке. Человек убивает животных и наводит потраву на растения, так должен, по справедливости, быть некто использующий его самого. Если не для простого кормежа, так хотя бы для того, чтобы распространить влияние на окружающую среду. Ибо цивилизованный микроб своего, так сказать, хозяина зараз не убивает, а не торопясь ест поедом. Как во времена лорда Рутвена и Камиллы.
   - Все равно мы убийцы, - вздохнула Лидия. - А деревья - кого они убивают, чтобы жить? Разве что теснят друг друга. Почему человек не живет фотосинтезом?
   - Говорят, с этого он стал бы двигаться медленно, - ответил Симон. - Даже более того: растения практически неподвижны.
   - А если такое ведёт к медленной жизни - отчего вампиров не затормаживает распитие человеческой крови? - возразил ПэПэШа. - Вы же сверхскоростные. За вами и вертолёт еле поспевает. Сверхчеловеки.
   - Нет, мне нужно не ваше хилое ницшеанство, а определённость, - вступил в общий разговор Геворк. - Что именно мы там потеряли - в Чёрных и Красных песках?
   - Я ж тебе толкую - войну. И твоего главного недруга, между прочим. Который стравил турок с армянами в тысяча пятнадцатом. Новорусская власть пожелала напустить местных муджахидов на старую, бухарскую, и крупно говорят, что эту методику подсказал им Энвер-паша. А теперь он стал неугоден. Перешёл от фразеологии Коминтерна к идеологии панисламизма, а это не совсем одно и то же. Занял Дюшамбе и Бухару с прилегающими к ним пустынными территориями. Представители Советской России и местные джадиды, их сторонники, уж как его предавали и сей же минут перед ним лебезили - не однажды предлагали мир и признание его владычества над краем. Не послушал. Упёрся рогом, как снежный баран. Занял, что называется, непримиримую позицию и потребовал ухода российских войск из всего Туркестана, где захотел создать... как его? А, пантюркское государство. Тогда его настигли рядом с Бальджуаном - это страна таджиков - и заставили принять неравный бой. Штука в том, что настоящий азиатский партизан никогда по своей воле сражения не принимает, а навязывает на своих условиях. Его воинов должно быть больше раза в два. Противника следует заманить меж двух возвышенностей и обстрелять с флангов. Но не стараться добить совсем уже любой ценой, ни в коем разе: ошарашить, деморализовать и убраться восвояси и с победой. А тут сам понимаешь - не по его вине промашка вышла.
  
   - Теперь я понял, - армянин переглянулся с О-Юко. - Вы его оживите, как всех нас, и дадите мне возможность отомстить.
   - Посмотрим, - ответствовал Пётр. - В смысле чёртова бабушка надвое сказала. Да, а как, по-твоему, мы это удосужимся сварганить? То есть воскрешение из мёртвых?
   - Ну, как вы это всегда делаете. Заходите за минуту до смерти и творите копию, отделяете от оригинала так, чтобы оставалась некая связь, а потом вдыхаете жизнь и душу лишь ради того, чтобы снова сделать неживой.
   - Ничего себе теория. Я, по-твоему, посредник? Мастер жизни и смерти?
   - По крайней мере, его подмастерье, - в тоне Геворка чувствовалось такое, что Лидия подумала: "Ещё одна причина, почему все мы терпим и не прекословим. Если кого и сотворили из нашего цыгана - то божка".
   - И у вампиров нет души, - вмешался Манфред. - Кровавая графиня Батори приходится нашему семейству неблизкой, но роднёй, так что мы в курсе.
   - Хм. Тогда что заставляет всех вас думать, чувствовать и изрекать умные мысли, барон? - спросил ПэПэШа. - Греческое слово для плоти, саркс, означает психосоматическое единство, то бишь тело одушевлённое, как у животных. Или вы поимели в виду бессмертную душу, дух и тому подобное? Разберитесь уже.
  
   Тем не менее, вылетели все они из-под Москвы единым духом, словно депатрианты и депортанты грядущих времён. Стая рукотворных птиц, ведомая большим геликоптером, - Пётр выразился, что ни на него самого, ни на Морица иных летучих аппаратов не сконструировано. Разве что на газу прокатиться.
   Шли, разумеется, ночью, ориентировались по карте, которой обзавелся хозяин, днём планировали наземь, забивались в накануне выбранное их лидером пустое помещение - несмотря на жилищный кризис, полно было заброшенных церквей, монастырей и дворцов с обширными подземельями. Люди таким брезговали, а с нищими, беспризорниками и беженцами из голодных мест легко было поладить. Может быть, правильней было говорить - сладить.
   Степи и Каспийское море прошли наискосок, едва не касаясь крылом волн, ковыльных и морских, - уж чем-чем, а нефтью здесь пахло куда больше, чем в остальном подлунном мире. Что, если верить Манфреду, доказывало неподдельность здешней натуры.
   Остановились близ каспийского берега, в казахской глинобитной крепости, которую время почти сравняло с фундаментом. Под осколком стены, торчащим из почвы, словно зуб, можно было спрятаться от утреннего солнца и вечернего ветра, в полузасыпанный подвал уйти в разгар дня, невыносимого абсолютно для всех, - а больше и не надо было никому.
   - Великая евроазиатская гусеница - так я называл его в детстве, - заметил цыган на привале. - Беременная заливом Кара-Богаз-Гол, который виснет на пузе, словно мешок мамы-кенгуру. Хвалынское море. Каспий. Старший брат младшего. Младший брат старшего - наша завтрашняя цель, если управимся достаточно быстро. Разливы рек, подобные морям. Большие малосольные озёра.
   - Арал, - догадались старшие вурды.
   - Все настоящие моря принадлежат единому Мировому океану, а Океан зависит от Луны - приливы, отливы... Озёра же принадлежат Солнцу. Каспий и Арал связаны под землёй: в одном месте убывает, в другом прибывает. И вода в них едина. Только вот Каспий отравлен следами человеческих рук и стал для нас непригоден.
   - М-м? - выразительно спросил Геворк, сбивая с рукава хищного вида многоножку.
   - Вот ты сам хотел бы причаститься жидким земляным маслом? - напыщенно спросил цыган. - Правда, говорят, что и нефтяра - кровь земли, но лично я предпочитаю сброженный виноградный сок. Или, ещё лучше, - простую чистую воду. Так что отдохнём, полюбуемся здешними пейзажами - и полетели дальше.
   - Разумеется, полюбуемся, - ответил за всех Геворк. - А руинные змеи тут водятся?
   - Гадюки и ещё шестнадцать видов, приятных во всех отношениях, - кивнул ПэПэШа. - Для тебя не ядовитые. То, что на тебе, - не каракурт, но, скорей всего, тоже гадость - тарантул там или скорпион. Ещё есть вараны в пустыне - ящерки такие в рост человека. И кровожадные бабочки: убьёшь - мигом окажешься в Красной Книге. В горах - снежный барс. В лесах - привозные белки, которых сам чёрт не берёт - так размножились. Так что на выбор.
   - А где погиб Энвер?
   - Далеко отсюда, рядом с Афганистаном. Вгорячах ему отрубили голову вместе с рукой и куском плеча, да и дели куда-то. Рядом с телом нашли Коран, по нему лишь опознали. Так что не беспокойся о трупе - успеешь туда завернуть.
   - Ты меня обманываешь. Заманил на Энвера, а дальше?
   - Дальше - полетим. А уж после делай, что знаешь. И что захочется.
  
   ...Это показалось им заурядным возмущением атмосферы - нечто вроде ночной зарницы, перекатывающейся над тонким слоем облаков. По всей видимости, сначала их спасла мысленная связь с головным вертолётом, где пребывал хозяин. А немного позже - догадка Манфреда, который опять-таки получил своё знание благодаря связи с ПэПэШа.
   - Оно спускается буквально рывками, - донёсся до них голос цыгана, непривычно серьёзный. - Пошло вразнос. Сержик, приземляй машину. Прочие - за ним. Конвой тоже идёт и прячется за холмами, я сказал! Ничком и клювом в песок, точно страусы!
   Всё-таки они все и разом подняли головы к облакам, словно не достало одной пары глаз - Симона, самого любознательного и менее прочих дорожащего жизнью. Или тем, что так именовалось.
   Сверху таяло под напором рыкающего грома, золотисто-алое пятно расширялось, поглощая туман, обретало чёткий контур, получившийся круг яростно плясал, образуя полусферу.
   - "Оно садится неправильно, - в голосе Симона слышалось печальное хладнокровие. - Всё сплошь окружено пламенем из микродюз. Кажется, до нашествия тут были плотно населённые места?"
   - "Кочевники, - прокомментировал Манфред. - Верховые пастухи императорских стад. Разбегутся авось при таком виде. Голову нагни и затискайся поглубже вниз - распылит".
   - "Яйцо метров пятнадцати в поперечнике, с поясом в виде фестонного воротника. Жилое", - отозвалась Мария.
   - "Забавное инженерное решение и три смертных разума, один весьма невнятно устроенный. Полагаю, Манфред-сан в какой-то мере занимался этим феноменом", - добавила Юко так вежливо, как могла: скорость, с какой вампиры обменивались мысленными репликами, была сумасшедшей и для них.
   Немец хотел было уточнить, что имеется в виду под изученным феноменом, механизм или один из разумов, но не успел.
   Удар оземь был страшен. Космический аппарат накренился и с одной стороны вдавился в песок по самое кольцо парашютного тормоза. Люк заметно выдавило наружу. Раскалённая пружина буфера покорёжилась и самым устрашающим образом приподнялась кверху. Спустя мгновение над стальным туловом поднялось ядовито-жёлтое, смрадное облако взрыва.
   - Они погибли, я слышу, - фаталистически заметил Симон. - Наше счастье, что ультралиддит был на исходе. Иначе собирали бы себя по крупицам столетия два или три.
   - Если бы не изошёл, так хватило бы на мягкую посадку, - Мария приподняла голову. - Посмотреть или как. Опасности вроде нету.
   Прозвучало это так меланхолически, что никто из вурдов не уловил в интонации даже риторического вопроса.
   - Так мы туда идём, мужчины? - спросила Лидия. - Глупо напоминать, но я как-никак врач по образованию.
   В это время случились две вещи.
   В вертолётную дверцу просунулись две физиономии. Белая, как смерть, и вытянутая в длину. Совершенно желтушная вплоть до белков глаз, окружённая клочковатой сединой.
   Над космическим аппаратом взмыло нечто вроде стеклистой голубой тени, мигом умалилось до человеческого роста и поплыло по направлению к затаившемуся в холмах отряду.
   - Это гуль, Мориц нисколько не сомневается и я тоже, - сказал ПэПэШа. - У них запах не совсем вампирский. Вы там поаккуратнее высовывайтесь из рытвин и между кочек, лады?
   Обмен репликами и знаниями, что произошёл тут же, был даже по меркам истинных вампиров лихорадочным. Гули - оборотни, живущие в пустыне вдоль караванных дорог: они охотятся на путников, которых убивают, а затем пожирают. Нет, без распития крови. Также они крадут детей, раскапывают могилы и лакомятся трупами. Любят превращаться в молодых привлекательных женщин, а также под видом последних заманивать людей к себе в логово ради того, чтобы использовать. Причём занятий плотской любовью данный обряд не подразумевает.
   - Она прекрасна, - пробормотал Алексей, словно желая остановить поток наговоров. - Переливчатый жидкий хрусталь. Оживший голубой цветок.
   - Гуль, - повторил цыган. - После взрыва внутри межпланетника не осталось ничего живого.
   - Мы тоже неживые, - ответил юноша и поднялся из траншеи во весь рост.
   Хрустальная женщина оказалась едва ему по плечо. Одеяние цвета луны, отмеченное более крупными и яркими бликами света, закрывало фигуру от шеи до пола, до кистей рук, по-детски тонких. Глаза сияли серым серебром. Над высоко поднятыми волосами цвета пепла танцевали крупицы звёзд в луче, уходящем ввысь наподобие прямого клинка.
   - Какая печальная и сухая земля - Талцетл, - промолвила она детским голоском. - Когда Сын Неба нёс меня, наполовину ослепшую, но с руками, обвитыми вокруг его шеи, он говорил, что на его родине мы увидим проливные дожди, зелёные леса и степи, синие моря и горы с ледяными вершинами, что рассекают туман, словно меч. И великое множество пёстрых цветов у подножий гор и деревьев. А я вижу подобие Тумы, звезды моей печали. И нет больше никого из тех, кого я любила, чтобы развеять эту печаль.
   - Наша планета велика и великолепна, - отозвался Алексей. - Вокруг лишь малая её часть, и та стёрта ночью. Ты сможешь облететь Землю вместе с дождём и влажным ветром, воспарить к небу над океаном и узреть его ширь, турманом кружиться в жарких токах вулканов и гейзеров. Тебе смогут быть ведомы все наши языки - не только тот, который ты узнала от Сынов Земли. Меня зовут Алексей, и я буду твоим защитником. А как твоё имя?
   - Аэлита. Первый слог АЭ означает - "видимый в последний раз", второй, ЛИТА, - "серебристый свет звезды". Сын Неба говорил, что на одном из древних языков Талцетла, том, откуда люди рус-су взяли много своих имён, это означает "камень, способный парить в воздухе". И смеялся от радости, что этот камень летит с ним.
   - В этом древнем языке -та отбрасывают, когда хотят обратиться к женщине. Афродитой - Афродис. Аэлитой - Аэлис. Ты никогда не слышала от твоего друга песню? Один поэт сложил её раньше, чем о тебе самой упомянули в романе другого. Первого звали Александр, второго - в точности как меня. Александр Блок. Алексей Толстой. Роза и Крест. Пророки и провидцы.
   И запел:

День веселый, час блаженный,
Нежная весна.
Стукнул перстень драгоценный
В переплёт окна.


Над долиной благовонной
Томный запах роз.
Соловей тебе, влюбленный,
Счастие принес...


Аэлис, о, роза, внемли,
Внемли соловью:
Все отдам Святые Земли
За любовь твою.

   - Ты говоришь о том, чего я не знала на скорбной Туме, - сказала пришелица наивным детским голоском. - Сын Неба учил меня, что хао, нисхождение, - это любовь и жизнь, высшая радость и услада, равная смерти. Мы приучены бояться и благоговеть перед хао. А твоя песенка беззаботна и беспечальна, как полёт цветочных лепестков над золотистой равниной Азоры.
   - Это лишь одна из граней любви, Аэлис. Одна из многих. Самая юная и чистая.
   - "Хорошо беседуют, думать про себя и то позабыли. Она не умирала, - вдруг сказал всем Симон. - Хотя оба возлюбленных напоследок выпили яд из одного флакона и третий человек, землянин, затащил внутрь аппарата тела, находящиеся на пределе. Мужчины погибли, но та оболочка, что осталась от женщины... Не знаю, как такое могло произойти. Книга вышла в этом году, такой местный журнал. Да, Красная Новь. Может быть, кто из вас прочёл и понимает суть дела?"
   - Ты дышишь, ты живая, грудь твоя вздымается, как после подъёма на крутизну, - продолжал Алексей. - Воздух Земли тебе сродни. Как может такое случиться?
   - Мои предки были отсюда, в моих жилах голубая кровь Магацитлов смешалась с рыжей кровью Аолов и почти иссякла, - словно бы пропела девушка, - но здесь она вспоминает свою прежнюю мощь.
   - "А ведь я знаю, - ответила Лидия. - Как и вы, Симон, став ночной птицей, приохотилась к популярному чтению. Мне и здесь, в Петрограде, присылали печатные новинки на разных языках. Мифическая раса колдунов-атлантов, во время катастрофы она покинула Землю в летательных снарядах, подобных тому, что описал Герберт Уэллс. Но в книге женщина и мужчина были разлучены".
   - "Всё верно, - подключился к обсуждению Георгий. - Всё сходится. Атланты и есть гулии. Бестелесные призраки, обретающие женскую стать, когда наедятся людской плоти, раньше того вытянув оттуда всю кровь. Самец гулии зовётся кутруб".
   - "Похоже, народ этот вкупе зовётся вурдалаками", - с внутренней усмешкой ответила Юко.
   - Я не помню, как оказалась в этих песках и что случилось с нами тремя, только чувствую страх перед этим, - продолжала Аэлис. - Мы казались одурманены - оба или все трое. От страха, что нас захватят в пещере, где мы прятались, или во время безрассудного бегства я выпила половину яда, подаренного мне отцом для Сыновей Неба, а что сделали они сами - не знаю. И кто вёл снаряд к цели - тоже нет. Кажется, от удара стена треснула и в тот же миг изнутри порвалась гибкая оболочка. Может быть, отворилась герметичная дверь. Но мои спутники ещё задолго до посадки не могли даже двинуться с места.
   - А их самих ты помнишь? - спросил Алексей. - Или нет, не надо тебе.
   - "Никак, наш ангелок подозревает, что девица невзначай выпила их по дороге", - хмыкнул Манфред.
   - "Ничего такого не чувствуется ни в его, ни в её мыслях, - срезала его Мария. - Отчасти она впала в смутную тоску, своего рода душевный ступор, но больше того голодна. Всем телом, а не тем, что у неё вместо желудка. Вы все правы - здесь её прародина, но не родной мир. И выжить она может лишь в виде умертвия. Вот вам налицо парадокс в стиле ПэПэШа".
   - Что вы там насчёт меня проходитесь? - удачно вступил сам Пётр. - Не видите, чи шо, - хлопчик ледь сам в ейный рот не лiзе. Ось-ось вона його заковтне разом з кiсточками.
   - "Что он говорит, сотоварищи, какие кисточки?" - ужаснулся немец.
   - "Я тоже по-украински не кумекаю, - утешила его Мария. - Особенно в таком жутком виде. Пётр Павлыч желает затуманить мозги марсианской даме. Ты ведь мне про Марс толковал? Русский она как-то понимает, а больше, наверное, ничего".
   - "Хозяин намекает, что его любимца вот-вот проглотят самым галантным образом, - пояснил Симон. - Нимало того не заметив".
   - "Друзья, что там шеф толковал про басмачей и джадидов? Серж, как насчёт того, чтобы издалека показать им друг друга и попользоваться результатом: получится? - вдруг воскликнул армянин. - ПэПэШа позволит ради правого дела - двух праведных дел? Поможете и заодно наберётесь дурной крови для нашей бесплотной протеже".
   Юко сделала вид, что ревнует. Пётр - что на сей раз, как всегда, не расслышал чужих мыслей. Оба изобразили полнейшее безразличие.
   - "Алекси-сан, ради всех богов, со своей дамой ихором не делитесь, - сказала Юко. - Заговорите ей зубки, у вас это прекрасно выходит. Летучий отряд превосходно справится с делом ещё до наступления дня".
   - "Но уведите эту Эллис куда подальше, - добавила Лидия. - Допустимый расклад таков: простые младовурды радостно участвуют в битве, шестеро знатных составляют похоронную команду. Дух от этого бризантного топлива слишком уж мерзкий - пикринка недаром славится как отрава. Даже если её стабилизировали в форме этого ультра-мультра. Думаю, придётся хоронить всё сразу и очень глубоко. В песках и памяти.
   - Там может быть золото - его, судя по книге этого русского, на Марсе что грязи. Вы ж его собираете, начальник. Как такое можно упустить? - Геворк хотел было развить тему, но почувствовал, что она уходит в нежелательную сторону и вообще слегка перебрал с фамильярностью. Тем более Пётр сделал вид, что понял буквально.
   - В курганах полагается хоронить то, что дорого хозяевам, - буркнул он. - Золото, драгоценности, предметы быта, любимого скакуна, то бишь транспорт, и прекрасных дев для услады тела. Всё сходится, разве что дева факт не даст себя закопать.
   Геворк и все остальные хотели поправиться и объяснить, что имелось в виду воскрешение космических героев, личностей без спора незаурядных, но Пётр со вздохом добавил:
   - С обоими понятно. Пусть уж отдохнут парубки - не всякого же подряд утруждать нашей планидой.
   Утверждение показалось всем слегка загадочным. Но Мария, чуть улыбнувшись, кивнула в сторону Алексея и Аэлис, которые уселись на склон бархана, держась бок о бок, а Юко спросила:
   - Петеру-сан, как вы изволите себя чувствовать? Вы стали похожи на жителя страны Ямато куда более, чем надо для спокойствия ваших приёмных детей.
   - Ты про кожу и глаза? А, это всё шафран, - отмахнулся он. - В здешних краях это знак сугубой скорби и траура, вот я и перекрасился изо всех сил.
   Все почувствовали, что шутит он с натугой, вопреки обыкновению, но им было на что списать такое.
   "Запах в самом деле сильный и едкий, - подумала Лидия. - И это несмотря на то, что никаких щелей в обшивке на самом деле нет. Люк задраен, из-под низу сочатся разве что продукты распада".
   Могильных заступов в распоряжении вампиров не оказалось - две или три отточенных наподобие пера сапёрных лопатки. Но летуны, уходя на задание, сделали несколько кругов, почти касаясь корпуса. Восхищённый взгляд Аэлис провожал механических птиц, пока они не обратились в россыпь точек высоко под раскалённым добела небом.
   - У нас на Туме есть подобные, тоже с седлом посреди крыльев, - сказала она Алексею. - Только эти красивее. Они такие... дикие. Неприрученные и в то же время подчиняющиеся любому из вас.
   - Тебе нравится хао? - тихо рассмеялся Алексей, как бы случайно отворачивая её голову от зрелища и направляя её взгляд ввысь.
Потому что облёта оказалось достаточно, чтобы оплавленный бархан пришёл в движение, почва зашевелилась, раскачивая стальной гроб и переваливая его с боку на бок. Наконец, ракету затянуло внутрь так быстро, что снаружи осталось лишь тупое острие, некое подобие короткого флагштока. Подходить ближе никому не хотелось - кто-то вспомнил, как в корабельный трюм, полный зерна, утянуло его владельца. Возможно, то была всего-навсего книга модного автора, но кидали песок все шестеро на расстоянии.
   - Пустыня меняет облик, - сказал Пётр Павлович. - Есть смысл водружать крест, сажать деревце или ставить иной памятный знак?
   - Если занести ориентиры на карту, - сказал ему Манфред, - дальше сработает ночное обоняние. Эту мерзость и за сто километров ни с чем не спутаешь.
   - Вот и хорошо, - ответил цыган.
   - Пётр Павлович, так зачем вы оставили нас при себе ради такого пустяка? - спросила Лидия.
   - Для коллегиальности, доца, - ответил он. И замолк надолго.
   Кажется, все придремали на пороге наспех сооружённого убежища - выкопали пещеру прямо в песке, завели туда холщовый купол, укрепив шестами и распорками. Но отчего-то это не казалось опасным. Плотный призрак юной женщины растаял наподобие льдинки, искры на изгибах хрупкого силуэта чуть померкли, но Алексей по-прежнему держал его на руках, обвивая ими и как бы пытаясь защитить от нежеланных зрелищ и чужих мыслей.
   Ближе к утру небеса исполнились шума. Стая гигантских птиц с крыльями, одетыми лунным блеском, рассекала густо-фиолетовое небо, устремляясь вниз: вампиры понимают в навигации куда больше перелётных птиц.
   - Мы принесли! - крикнул Серж. - Хозяин, на этот раз мы не убивали, только подмогли самую чуть. Басмачи напали на отряд краснопалочников. Вы знаете, хозяин, Советы на самом деле вооружают этих вояк дубинками, чтобы ими отбивались. Ружья дать боятся - вдруг будущих разбойников вооружают. Да и у самих басмачей, тьфу, можахедов, один карамультук на двоих, это ружьецо такое на сошках и кремнёвое. Ножики и грошовые турецкие винтари. Устраивают засаду на холмах с двух сторон тропы и бьются пешком, как драгуны. Конного строя вовсе не умеют. У главаря, правда, посадка армейская, сабля хорасанская и что-то вроде разузоренного "Спрингфилда".
   - И как - попользовались? - ворчливо спросил ПэПэШа. - Слишком много орёшь для порядочно сытого гражданина.
   - Саблю взял и два кинжала, - виновато ответил Серж. - Другие наши тоже обзавелись железом, какое покрасивей, оно хозяевам ведь больше не нужно. А дехкане посдирали с трупов стёганые халаты: днём ведь надо в три-четыре сразу кутаться, чтобы теплом не ударило. И бросились от удивления врассыпную по своим кишлакам.
   "Интересно было бы посмотреть битву своими глазами, - подумала Лидия для одной себя. - В петроградских электробиографах шла лента про всадников пустыни, где они идут прямо на хилую цепь чекистов кавалерийской лавой, размахивая маузерами без погон и с шашками наперевес. Если учесть, что маузер - карабин, весьма капризный в работе и оттого непопулярный, погон - ремень через плечо, а вместо казацких шашек у басмачей всего лишь отменного качества сабли, совокупное зрелище получается в стиле нашего ПэПэШа, только чуть поподлее. Кстати, в реальной действительности обе стороны не принимают во внимание вурдов. Сверхшпионы, да. великолепные охранники - разумеется, куда там древнеримским гладиаторам. Но не те, кто принимают в драке чью-либо сторону, пока она длится. Наёмники, что по поговорке воюют на стороне платёжной ведомости, чем бы там ни платили. Не очень живая декорация".
   - Кровь, - коротко сказал цыган младовурду. - Полночи прошло - за смертью тебя посылали, чи шо?
   - Набрали мы, - кивнул Серж. - Так наш прынец ведь брезгует.
   - Для вот неё, - ответил Алексей, поднимаясь с места. - Она поникла вся и глаз уже не открывает, давайте изо рта в рот. Мне.
   Вурды по очереди подходили и касались губами его губ, чуть присасываясь, - зрелище, в целом, привычное и даже рутинное, если бы это не был "наш целомудренный мальчик". Время от времени он наклонялся над Аэлис и приоткрывал её рот глубоким поцелуем - отдавал взятое, совершал таинственный обряд. Раз от разу кожа девушки обретала всё более тёплый оттенок, плоть переставала просвечивать насквозь, даже платье вроде бы из пара становилось густым туманом. Глаза по-прежнему были закрыты как бы дрожащей плевой, словно у ящерицы или змеи, но губы уже начали отвечать на поцелуй - сначала робко, потом всё смелее.
   Наконец, открылись и глаза - нет, не глаза и не очи: зеницы, подобные двум бездонным провалам. Похожие на те, что встречаются у больших птиц, - ни яркого белка, ни цветной радужки.
   И девушка встала, еле удерживаясь в тесном кольце объятий.
   Все взоры были направлены на эту пару. Тем временем ПэПэШа, словно бы в припадке сугубого прозаизма, бубнил:
   - Стоило бы перенять. Халатная изоляция - в любое пеклище температура тела остаётся сама собой. Человеку помогает - может статься, и вурду окажется с руки. Ах, вам ведь ни холод, ни жара нипочём, так я о будущем возникаю. А набивать эти пухлые покрышки набивают ватой. Такая механика: сначала русские с местными поссорились, меняя хлопок на зерновые, это я упоминал. Потом спохватятся, что для лучшей индустриализации как раз хлопок бы и не помешал: из него взрывчатку делают, бездымный порох, пироксилин, ага. В смеси с царской водкой. И кордную целлюлозу для бомбардировщиков, типа прочные шины. Так что гони лошадей с переда на зад. А всю военную стряпню орошать да промывать нужно в чистой воде, или как? Сменим Арал на гремучую вату, Байкал на целлюлозу.
   - Пётр Павлович, что вы там бормочете себе под нос? - проговорила Лидия. - День на пороге. Раннее утро мы кое-как переносим, но не день и не здесь.
   - А утро здесь прямо как фотовспышка, - подхватил Серж. Выручив жизнь небесной красавицы, он, похоже, исполнился некоей важности. - Шеф как хочет, а мы давайте набиваться в пещеру. В конце-то концов просто вымотались, как черти.
   - Ага, верно говоришь, - Пётр улыбнулся половинкой лица, кивнул. - Идите вместе с новенькой, авось поместитесь. Да и ей не повредит частичное заключение - спит она или ни в одном глазу. А мы с Морицем посторожим космос.
   Вечером - здешние вечера падали на пустыню как топор - экспедиция вылетела дальше. Алексей с таким трудом разлучался с марсианкой, которую Пётр вытребовал к себе в машину, что это заметили абсолютно все.
  
   А через две дневки было море.
   Пятое по величине озеро в мире. Арал.
   Оно дышало на всех густой вечерней влагой, плескало чистой солоноватой водой. Вода тихо стояла всклень берегов, лениво ходила в ней крупная рыба, помавала толстым хвостом, раздувала жабры - непуганая. Закатное солнце простирало дорожку от ступней до самого горизонта.
   Десятеро: Симон и Лидия, Манфред и Мария, Георгий и Юко, Алексей и Аэлис. Пётр и Мориц.
   - Вот. Между прочим, басмачи его неким образом защитили, - проговорил ПэПэШа. - От куль-тур-трегерских посягательств. Пока и жизнь внутри кипит, и простор расстилается, и питающие реки не пересохли, и без гибельных солёных бурь обойтись можно. Вам не стыдно было пить от этих человеков, господа рядовые и вольноопределяемые?
   Серж хихикнул:
   - Так этим дурням узкоглазым всем у большой воды жить охота, а между собой до крови дерутся. Только и остаётся, что за ними подбирать.
   - Да уж, - буркнул старый цыган себе под нос, но так, что услышали все. - До чего ж мне надоело возиться с этим проклятым родом - хоть вешайся на рее!
   И громко, торжественно:
   - А сейчас, мои дети, заходите в море по колено и пейте. Мы же с собакой будем смотреть, як тот библейский судья Гедеон, - кто из горсти, кто из ковша, а кто прямо к воде нагнётся - поцелует.
   Так они и сделали. И вместе с водой в их кровь вошло солнце.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"