|
7
Туман в то утро был невероятно густой, холодный и плотный, как сливки, которые сняли с парного молока, достав из погребного ледника. В этих туманных сливках, купалась трава, деревья и рубленые домики поселян, вассальной к замку деревушки.
То, что для господ ранее утро, для простого люда разгар дня. В каждом дворе уже вовсю кипела жизнь, люди сновали по своим делам, куры трудолюбиво раскапывали червей на завтрак, а собаки брехливо отрабатывали кусок хлеба. Сняв сапоги, я шла по проселочной дороге, дорожная пыль раскаленная днем, сейчас была мягче бархата. На лай дворовых псов люди оборачивались и с нескрываемым любопытством, но молчаливо провожали меня взглядом. Подворье у кого больше, у кого меньше в зависимости от достатка (обращала внимание, возле каждого дома непонятного назначения клетка на высоком шесте, забранная прутьями и с открытым верхом).
Выбрав домик победнее, с крытой соломой крышей, подхожу ближе. Из дверей сараюшки, с подойником в руках, как раз выходила немолодая, сухощавая женщина, с прямой спиной, ещё не согнутой временем. Одежда на ней опрятная и темная, такую носят пожилые люди и вдовы в этих краях.
- Утро доброе, пани, не угостите молоком? - обращаюсь к ней.
Женщина согласно кивает, жестом приглашая меня подойти. Покосившийся угол дома подпирает корявым стволом узловатый вяз, в его тени укрывается немудреная скамейка - доска, положенная на чурбачки, на нее то и указала мне хозяйка. Сама прошла в дом и немного погодя, вернулась с кружкой. Молоко оказалось козье, жирноватое, с характерным привкусом и запахом. Я с наслаждением выпила.
- Спасибо, очень вкусно, - поблагодарив, запускаю пальцы в кашель и протягиваю талер.
Она как-то непонятно, внимательно смотрит на меня (глаза у нее очень светлые, прозрачно серые, как вода в лесном ручье), пряча натруженные руки под фартуком, спокойно замечает:
- Панна, не побрезговала бедным двором и козьим молоком и платит более чем щедро. За эти же деньги я могу сделать для вас кое-что еще.
- И что же?
- Не будет же панна утверждать, что хорошо себя чувствует? У вас руки дрожат и на лбу испарина. Съели накануне что-то несвежее?
- Можно сказать, что угадали - нечто очень несвежее всю ночь не давало мне спать, - бледновато усмехаюсь ей в ответ.
- Вот видите, нужно выпить отвар из трав и панне сразу станет легче, - и немного замявшись, добавляет, - еще я могу погадать.
- Гадание до или после лечения? - не удерживаюсь от иронии.
- Как хотите, - с достоинством обронила местная знахарка и ворожея, в одном лице, - я всего лишь хотела помочь, денег слишком много, а сдать мне вам нечем, - развернувшись, женщина неспешно идет к дому.
Пожалуй, и в самом деле следует передохнуть, у меня дрожали не только руки, но и ноги, кроме, того, еще и подташнивало, как студента после ночного кутежа...
Чуть только рассвело, ко мне явилась Зайка вместе с дедом. Объяснив им, что мы всю ночь спокойно проспали, вот только ветер разбил стекло (я успела затереть круг на полу и пятна крови) и предоставила Зойке расталкивать мальчишек. К моей немалой радости, их по-дурному крепкий сон не перешел в последний. После толчков девочки, ребята открыли глаза и спросонья, недоуменно хлопая глазами, смотрели нас.
Доверчивая Зойка поверила в мой рассказ, а вот старик Кохан кажется нет.
- Постойте, - окликаю знахарку, - пусть будет по-вашему: за лечение и за гадание буду благодарна.
Если она и была ведьмой, то не процветающей, потому как, если что-то и процветало внутри домика, так это достойная бедность. Достойная - это когда хозяйке нечем гордиться, как только чисто выскобленным столом, беленой известью печью, да чистыми занавесками. Даже пол в домишке был земляной и покрыт, как в старину, свежим рогозом.
Присаживаюсь на краешек скамьи за стол. На нём, укрытая чистой тряпицей крынка с молоком, если это вся утренняя дойка, то с учётом выпитой мной кружки, маловато даже для козы.
- Молока от Звёздочки не много, совсем старая стала. Да, куда ж ее теперь девать, столько лет кормилицей была, - вздохнув, поясняет хозяйка, правильно истолковав мой взгляд, сама тем временем неторопливо отрывая свежие и сухие веточки трав от больших вязанок, развешанных по стенам и живописно свисающих с потолка.
Травы она делила на две неравные части. Крапива, мята, ромашка, зверобой, подорожник и травка репешок были брошены в кувшин, залиты водой и поставлены на тлеющие угли в печь. Полынь, аир, незабудка, медуница, а так же и крапива с мятой поместились в ступку на столе.
Я наблюдала за этими приготовлениями с любознательностью ученого-исследователя. Лечебные свойства трав, а также связанную с ними магическую символику, я знала с детства, позднее читая фолианты Дерварда, сведения эти систематизировались и расширились.
Крапива - первейшее средство при кровотечениях, сушёной травой можно присыпать рану, в гаданиях она символ здоровья и прибыли, горечь полыни отгоняет нечисть и сулит печаль, синеокая незабудка - к расставанию, дороге, болезни, сладковатый запах медуницы - притягивают любовь, другое название тысячелистника - тысячеслезник, аир - предречет старшего, мудрого человека. Самые чудные (и сказала бы спорные) магические особенности у мяты: так считается, что она откуда-то все знает о будущих свекре и свекрови. А ежели сушеной мятой кинуть в морду неожиданно подкравшемуся упырю, он, упырюга, обязан непременно отступиться и убежать. Как будто всегда с собой сушеную мяту носишь в надежде на столь многообещающую встречу. Хотя, если связать с предыдущим свойством мяты, то напрашивается вывод - многие поколения девушек не без основания подозревали будущих родственников в вампирских наклонностях.
Тем не менее, коли несчастливая дорожка столкнула таки с настоящим упырем, надежней будет ему песком или землицей глаза запорошить и пока он гадость такая, тупо стоит и зенки трет, будет время дать деру, отползти и заховаться, а для особо героичных - принять боевую стойку. Но, опыт показывает, что удрать предпочтительней.
Почему-то крестьянские суеверия одинаково широко распространенны по всей Европе. Не то чтобы я уж совсем не верила в предсказания, люди обладающие даром ясновидения встречаются, но их в разы меньше, чем мошенников дурящих простодушную публику, доверчиво распахивающую для них свои кошельки. Последние должны обладать немалой наглостью, воображением и хорошими актерскими способностями. У меня даже был один такой давний приятель, обладатель греческого имени - Эней, который зарабатывал себе на жизнь подобными фокусами¹.
Всегда, когда я вспоминала Эниаса, у меня улучшалось настроение, думаю это связано не только с тем, что его воспитали фрейи и он владел располагающей магией. Насмешливый блондин, в самом деле, был очень хорошим человеком, и рядом с ним любому становилось теплее.
(Этой¹ строкой я пытаюсь убить сразу двух зайцев - ответить на вопрос, что стало с оборотнем Эниасом из "Кладбища для демона", слегка рассказать о прошлом Эльфин и выстроить мостики к следующей истории. Кажется, это уже три зайца).
Добродушно, скорее, из вежливости, чем из любопытства, спрашиваю хлопочущую над травами знахарку:
- Что ж вы, пани, всегда одна жили?
- Зачем же всегда, - отвечала она, между тем выставляя на стол широкое блюдо с водой. - Теперь чаще старой Нобой люди кличут, а муж звал Зенушкой. Помер он в одночасье - сгубила лихорадка проклятая, я тогда молодая была, несведущая и не смогла его выходить. А сыночек наш Мирек, добрый парень, работящий и собой видный, уже жениться собирался, и невеста была просватана - его родимого, прошлую весну схоронила.
- Мирек? - не поверила я своим ушам. - Не он ли в замке конюхом работал?
Ноба скоро обратилась ко мне враз помрачневшим лицом:
- А вы, пани, кто такая будете и как про мое горе знаете?
- Я Эл... по-вашему, Элишка. Места у вас здесь красивые, живописные, вот и остановилась ненадолго в замке. А про Мирека и про то, что смерть его была необычной, мне Зойка рассказала. Я очень сочувствую, вашей утрате, пани Зиноба.
- Внучка Кохана? Не замечала за ней особой болтливости... Стало быть, у нее были причины вам доверять, - Ноба глубоко задумалась, потом будто что-то решив для себя, продолжала, - послушайте, что я вам скажу, пани Элишка. Я здесь родилась и дальше Жлеб нигде и не бывала. Хорошо ли, плохо ли, это мой дом и когда время придет, меня положат рядом с моими дорогими Гонзеком и Миреком. А что до других... леса у нас верно красивые, но глухие, дикие и там всякое водится. И в замке господа, конечно, живут, но все это не слишком подходит для одинокой девушки.
- Я довольно часто путешествую одна и могу за себя постоять.
- Ах, паничка, наша молоденькая хозяйка тоже часто говорила про то, что может за себя постоять.
- Графиня Адела? Хм... она, конечно очень милая, но сколь я успела заметить, не отличается сильным характером.
- Нет, не Адела, - она небрежно отмахнулась, - я разумею прежнею хозяйку. Зорушка с детства отличалась своеволием. Носилась по полям на своем бешеном буланом жеребце или по лесу бродила с утра до вечера. И кто б ей смел указывать? Все Черныши отличались сильной волей и редкостным упрямством.
- А разве Зорушка принадлежала к роду Чернышей? Кохан рассказывал, что прямых потомков не осталось, единственный сын "горькой Катержины" был убит.
- Кохан рассказал про "горькую Катержину"? Вам панна?!
Ноба была несказанно поражена.
- Что в этом удивительного?
- Так ведь Кохан известный молчун, он редко с кем из своих-то слово молвит! Про таких как он у нас говорят: "у него кнедлик в горле". Старый пан его сильно ценил, еще бы, ведь он доверил ему самое дорогое - собственную дочь. Кохан ее вынянчил и был что-то вроде сторожевого пса у молоденькой пани. Знаете, что удивительно? Зорушка внешне была чрезвычайно похожа на "горькую пани", все кто видел ее портрет, это отмечали. Она сама очень гордилась этим невероятным сходством. Ведь, строго говоря, по мужской линии Чернышов не осталось. Но, вот по матери... У Катержины была сводная младшая сестра, ее потомку и достались Жлебы.
Я слушала Нобу открыв рот. Откуда у простой женщины такие познания в хитросплетениях вымершего рода? Так и спросила прямо:
- Откуда вы все это знаете?
- Зорушка приходила ко мне гадать.
- И что?
- Чтобы гадание было верным нужно знать истинное имя человека. Когда выяснилось, что панна Зорушка настоящая Черныш - гадание для нее получилось.
- Могу я знать, о чем было это гадание?
Ноба взяла веточку медуницы с целыми и крупными цветами, осторожно поглаживая хрупкий стебелек темными, чуткими пальцами, отвечала:
- Для того чтобы травы не потеряли своей силы, самые важные я собираю на Ивана колдовника, очень рано, по высокой росе. Не одной из сорванных мной трав не касалось железо. Травы, если уметь с ними обращаться могут многое - излечить хворь, вернуть неверного мужа и наслать засуху на разлучницу. Люди приходят ко мне со своими бедами, я помогаю, чем могу. В деревне знают, пока они живы, все их тайны останутся за этим порогом. Но Зорушки нет, к чему мне хранить ее секреты... Да и секрет ее был прост - о чем же еще хочет знать девушка в пору своей юности как не о любви. Паничка была влюблена, ее избранник отвечал ей тем же. Но, когда я залила травы воском, отлился сломанный крест! Я предупредила, что знак дурной, очень плохой и им лучше расстаться. Да разве нужна любви указка, известное дело - любовь по горам ходит, она и слушать не стала. Гадание со стола сбросила, травы раскидала, зафыркала, накричала на меня. Но потом успокоилась и дала мне серебряный. Зорушка была взбалмошной, но доброй девочкой.
- Вы знаете, кто был ее любимый?
- Нет, этого она мне не сказала. Но она не выбрала бы неровню себе. Ворон сидит рядом с вороном.
Ноба старательно лепесток за лепестком обрывала цветок медуницы, будто крылья у мертвой бабочки, потом тщательно растерла травы в ступке в мелкую крошку.
Мое гадание не вышло, впрочем, Ноба об этом не догадывалась. С серьезным видом я слушала и согласно кивала знахарке, ворожившей на судьбу маркизе де Клеф. А суждена была ей дальняя дорога, если поспешит и немедленно уедет, то и здоровье не пострадает. В противном случае, на бедную голову панички Элишки свалится столько полыни-печали, что не хватит тысячиглаз их выплакать.
Забота доброй, мудрой женщины была мне приятна. Как могла, она постаралась меня предостеречь. Но, в большей степени я была благодарна за ее откровенность, знахарка сказала много больше, чем я могла рассчитывать. Даже про странную клетку на шесте, что "украшала" её двор, также как и остальные подворья, рассказала.
Оказалось, клетка это своего рода площадка для жертвоприношения.
- Так у нас принято, поочередно, раз в месяц с каждого двора по куренку. А кто побогаче может и не в свой черед курочку пожирнее вечером подсадить. Бабушка моя сажала, матушка, и я, сколько могла, поперек не шла. А потом Мирек запретил, сказал: "глупые женские выдумки". Зачем я его послушала? Видно разум мой помутился, может, сейчас бы жив был сынок мой.
- И для кого же предназначено угощение?
- Пану филину на ужин. С незапамятных времен это земля под его крылом, мы платим за его охрану, для того чтобы зло не трогало наших детей.
- Привязывая овцу на опушке, не отучишь волка не резать стада. Много ли помощи от вашего пернатого пана?
- Оно конечно, пан филин не всесилен. Да ведь и лиха в нашей земле немало, а в последнее время совсем распоясалось. Но больше нам надеяться не на кого, в наших местах он единственный защитник.
В чужой монастырь со своими иконами не ходят. И я не стала высмеивать чудные местные верования.
Тем более, что они не так уж и необычны, как могло показаться на первый взгляд. Дервард рассказывал: в Индии строят храмы обезьянам, змеям и даже крысам. Ненавидят, но одновременно и поклоняются тигру.
А в России, где я недавно побывала (и позорно сбежала) - культ медведя. Его уважительно зовут дедушка или же и вовсе величают хозяином леса. Впрочем, почитание косолапого хозяина не мешает русским делать из его шкуры околокаминные коврики и стелить для тепла в сани и кареты.
Русские как никто более окружают приметами и суевериями самые обычные вещи. К примеру - ложку после трапезы класть выемкой кверху не принято. Когда я попросила графа Орлова разъяснить, что сие означает, он, нимало не смущаясь, пояснил: "кладешь ложку вверх лицом - умрешь с раскрытым ртом и глазами". Потом, насладившись нашими с Дервардом ошарашенными лицами, добавил: " ну и указываешь хозяевам, тебя привечающим, что сыт и более объедаться их угощениями не намерен".
Или вот, скажем, пуговица, модная деталь сугубо мужского туалета (женщины, известно, обходятся крючками и шнуровками). Дервард привез графу в подарок набор из пяти пуговиц, с живописными вставками на амурный сюжет, выполненный на заказ в мастерской Фрагонара.
Орлов поблагодарил, но не преминул заметить, что: "подобная куртуазность скорее привлечет, а не отвратит от него нечистого". Совершенно непонятное замечание, если не знать, что русские пуговицы исстари создавались с определенной целью, ограждать хозяев от злых духов. Потому пуговица имела вид круглой, полой коробочки, снабженной заговоренным орнаментом, а внутрь часто помещали камешек или дробинку. Такая "погремушка" при ходьбе издавала звук и должна была "пугати" нечистого. Заговоренные пуговицы остались на старинных кафтанах, но русские до сих пор хватаются за пуговицу при встрече с черным котом.
В природе человеческой создавать себе тотемы и обереги, надеясь что "некто" или "нечто" способно заботиться о нем, и если соблюдать определенный ритуал, то и непременно отведет неприятности и опасности, спасет от беды...
Однако, пока я так размышляла, после того как покинула гостеприимный дом Нобы, оказалось, что я не только далеко отклонилась от проселочной дороги, но и вместе с тем, как это со мной случается в задумчивости, шла даже и не по земле. Когда я опомнилась, в трех шага от меня была вершина сосны.
Стайка пичужек, привлеченная столь необычным предметом, поднялась и, щебеча, окружила меня.
К сожалению, их оживленная трескотня не осталась незамеченной, в минуту пернатая мелюзга сменилась на более крупных галок. А те повели себя совсем как стая собак охраняющих свою территорию. Плотное кольцо птиц, неумолчно и хрипло облаивало меня, затем наиболее нахальная особа примерилась и больно клюнула в плечо.
Моя рассеянность грозила обернуться крупной бедой, ведь сбежать от галок было сложно. Да, я могла ходить по воздуху, как по бульвару, могла даже зависнув парить короткое время. Но вот для того чтобы по настоящему лететь и развивать скорость, нужна была поддержка, лучше всего в виде традиционного ведьминского атрибута - метлы.
А так я могла только отступать, снижаясь, отмахиваясь и прикрывая глаза рукой, как щитом. Наглые галки, почуяв свою безнаказанность, остервенело клевали со всех сторон и очень скоро на мне места живого не было от кровавых синяков.
К моей беде, прибывали все новые адепты черного воинства, напрочь перекрывая мне путь к земле. Вот ведь, сутки еще не прошли, а меня уже снова пытаются убить. Добро бы путный кто, хотя бы моего размера, но погибать из-за каких-то подлых каркуш!
- Завтра же уеду, только отстаньте! - закричала я в отчаянье, балансируя на одной ноге и пытаясь пинками отбиться от очередной гадкой галки.
Будто вняв моему наивному обещанию, галки как-то враз примолкли. Сквозь слезы, застилающие глаза, увидела смутно: бесшумно, стремительно, неумолимо безжалостно, как стрела пущенная с тетивы, пробивает стаю сильными крыльями великолепный филин. Тем, кому не посчастливилось оказаться у него на пути, пришлось худо. Мощные, когтистые лапы, сминали черные крылья в грязные клочья, жестоко рвали податливую плоть. Молниеносные, точные удары кривого клюва, как турецкий ятаган в руках умелого воина, разили насмерть.
- Бог в помощь, - успела подумать я, прежде чем кубарем, обдирая бока о ветки деревьев, скатилась вниз, ухитряясь при падении еще и прибольно стукнуться о пенек.
- Почти жива, - сказал кто-то знакомым голосом над моим распростертым телом, - в другой раз нахожу тебя в подобном состоянии. Что ты здесь делаешь, ведьма?
- Тебя ищу, оборотень, - буркнула я, оттирая грязной ладонью кровь с разбитой губы.
|