Густой мрак заполонил мои веки, в ушах стоял отдалённый гул. Холод прокалывал мои щеки, затылок обхватывала влага почвы и снующие под ней корни дерева, впивающиеся в кожу. По груди распространялся пылающий жар. Через некоторое время, проведённое в забытье, в нос ударил моросистый металлический запах, вскоре я понял, что является источником этого запаха.
Ко мне медленно стали всплывать словно таящая в огне свеча фрагменты воспоминаний. Ночная бабочка вдруг возникла перед моими остекленевшими глазами - чёрная, с причудливым узором на крыльях, она словно сотканная из сгустившейся тьмы, сказала:
- Прости... - Это единственное слово было крючком, потянувшим за собой воронку событий, последующих за последним моим воспоминаем о минувшем.
Вдруг окружающие пространство разорвал громкий звук, который ни с чем нельзя было перепутать. Хлопок, погрузивший моё сознание во мглу, заставил вспомнить легенду, согласно которой ночная бабочка является психопомпом , забирающим души умерших, и сопровождает их на тот свет. В этой тьме я услышал:
- И ничего личного.
"Она, словно бабочка из легенд, забирающая души умерших, исчезла в темноте".
Когда шок начал сходить, мое тело пронзила тупая, пульсирующая, всепоглощающая...
Боль.
"Мне больно".
Я ощущал сильную жгучую боль. Сильное сужение распространялось у меня в животе распространяясь от правого бока по всему телу.
Моя черная рубашка окрасилась в черновато-красный цвет. Бардовая кровь вытекала из моего, а капли горячего пота стекали по моему лицу.
Прижавшись левой ладонью к кровоточащему боку и использовав правою руку как опору, я приподнялся и оттащил свое тело и оперся на правом плачем на ствол дерева под которым лежал.
Я огляделся. Мои усталые глаза зацепились за фонарный столб. На ночном небе святили звезды, кроны деревьев формировали коридор, над которым висела неполная луна. Тогда мне на ум пришла фраза:
"Свет в конце туннеля".
Я уставился на фонарь, подобно маяку освящавшим алею парка. Я безмолвно взирал на свет в конце туннеля из ветвей. Я не думал никого звать. По сей видимости мой крик никто не слышал, а вконец коридора никто не мелькал. Ночь была тихая. Несмотря на вечернее время, ночь уже вступила в свои права оттого встретить кого-то в такое время было чудом.
В этом небыли никакого смысла, никто не придет.
Холод.
Боль.
Я перестал ощущать жгучий жар. На его место пришёл холод. Проявились первые признаки геморрагического шока. Я чувствовал, как мои щеки околели, а кожа охладела. Уж не знаю причина этому послужило, то что сидел на грунте в такое время суток или причина этому "анемия".
"Я замерзаю".
Холод распространяется по всему моему телу. Затем скует мой "разум", а после это "волю". Я уже почувствовал, как мое горло замерзло.
Мое горло охрипло.
Я не думал о спасении. Всё, о чём я думал, - жгучая боль и лютый холод, охвативший меня. О несбывшихся мечтах, оставленных друзьях, маме, с которой я не попрощался, - ни о чём из этого я не думал.
Всё, чего я тогда хотел, - чтобы кто‑то взял меня за руку и согрел. Больше всего на свете я не хотел умирать в одиночестве. По моей холодной щеке вновь протекла слеза. Холодный воздух остужал её след.
Я посмотрел на свою кровь и вспомнил недавно встреченную девушку с таким же оттенком волос. Я хотел, чтобы она взяла меня за руку. Хотел встать с холодной земли и лечь к ней на колени. Хотел, чтобы она, держа меня за руку, провела ладонью по моей холодной щеке, согрела меня.
Хруст.
Я увидел в свете тоннеля девушку с длинными алыми волосами доходящие её до талии. Её распушённые локоны медленно колыхались, пока она шла ко мне, блестя на свету.
"Кажется я потерял слишком много крови".
Мне казалось, что я начинаю бредить и сходить с ума от обильной кровопотери. В полу бреду мне казалось, что предано предстал "алый жнец".
Она молча подошла ко мне, и я увидел её бирюзовые глаза, смотрящие прямо на меня. Я спросил её:
Я протянул ей своя слабеющую руку. Спустя мгновение она приблизилась и поймала мою падающую руку.
Затем, она взяла мою руку и уложила мою голову себе на колени, а другой провела ото лба к подбородку, опуская мои веки, закрыла глаза. Затем тыльной стороной ладони провела по левой щеке, стирая слезы, а после, гладя по голове, погрузла свои тонкие пальцы мне в волосы, начиная медленные, успокаивающие движения. Ласкающие прикосновения вызывали во мне противоречивые чувства.
***
В царстве Морфея, пропитанное густым, вязким дегтем предо мной возникло черное холодное лезвие, устремлённое острым концом в бездну. Образ клинка напоминал кинжал Кама или Баселард - прямой, широкий, обоюдоострый с линзовидным сечением. Узкая эбонитовая рукоять. Прямая невысокая симметричная гарда и каплевидное навершие, сияющие серебром.
От клинка исходило приятное белое свечение и вибрирующее манящее завывание. Низкое, пульсирующие колебание будто звало меня к нему.
Лёгкий, почти призрачный ореол окутывал лезвие с то нараставшим то затихавшим шумом, как бдение сердца живого существа очаровывал, побуждая желание, прикоснутся к нему.
Внезапный звук будильника, как звук бьющегося стекла, разрушил царство мрака, озирая мои очи дневным светом.
***
30 сентября 7525
Суббота. Раннее утро. Ламповый будильник, стоявший на деревянном подлокотнике, прозвонил ровно 6:52 говоря не молодому школьнику собираться в "храм знаний". Он служил своему владельцу импровизированной полкой, на которой также стоял светильник с вечерей книгой из которой торчала закладка.
Провернувшись с одного бока на другой, он увидел рядом со своей подушкой на белой простыне циннамоновый комочек шерсти. Это была свернувшиеся калачиком шоколадная кошка с торчащими прямыми ушами. Погладив её короткую шёрстку ему открылся янтарный кошачий глаз.
- Привет, Тося. - поприветствовал он своего ночного компаньона, посетовав на то что в очередной раз забыл выключить будильник на выходные.
Тося, Тоська или Таисия именно так звали кошку. Конкретно он называл её или Таисия Павловна, по отцу, который когда-то привез её домой из одной из своих командировок в которой и сейчас находился.
Поборовшись так с сонным опьянением еще пару десятков минут, движимый голодом, он все же не без труда, вылез из своей теплой тахты. Не обнаружив на спинке венский стула сорочки, он полез в шкаф.
Спускаясь по винтовой лестнице облачённый во все черное неся на руках свою "теску-мурку", стуча тапками как бы оповещал о своем приходе.
На кухне его встретил аромат свежезаваренного кофе и жареного на масле яиц. Сорокалетняя женщина встретила его со словами:
- Доброе утро сыночка.
- Доброе.
Обменявшись пожеланием к утру, они приступили к завтраку, мама приготовила своему любимому сыну омлет зеленью три яйца и душистый укроп себе же глазунья с помидорами и кофе. Он же довольствовался цейлонским чаем, так как "кофи" он напил, шутя называя себя "чаеголиком" и ржаной хлеб на пополам.
- Тебя сегодня ждет работа в саду. - сказано это так как будто поставил перед фактом. На что тот явно помрачнел. Позавтракав, он переоделся в зеленые рабочие штаны, старый синий свитер. В гараже нацепил белые хлопковые перчатки, посеревшие от времени, концы пальцев которых были выкрашены в траву. Весь его внешний вид говорил о не как о "синем воротничке". В рабочем наряде идя гуськом к предполагаемому месту работы в домашнем саду.
Мама попросила Павла помочь с розами - нужно было обкопать четыре кусты и выкопать под них новые ямы. Получив задание он с явной неохотой пошёл в шиферный сарай, в котором хранился весь инвентарь в то числе нужная ему штыковая лопата.
Шшарк - шмяк - шлеп!
Шарканье лопаты, пронзающие землю и глухая россыпь скатывающихся комков звучно сыпались на громоздящуюся у самого края лунки выросшей кучи.
Работа шла медленно, но размеренно. Лопатой он рыл землю, а мысли уносились далеко. Сначала снова вспомнил разговор, проходивший год назад: "зачем опять пересаживать прозы? Нельзя ли один раз и навсегда и посадить?!"
Что тут сказать он был сыном своего и, как и он не любил "походную романтику" в отличии от их любимой "Мамы" которая просто расцветала в саду. В одной из верхних комнат даже обустроила целую "теплицу", заставленную горшками цветочными полками. В общем "домашние животное".
Лена же отличи своего холодного мужа и мрачного сына была живой и любило все живое теплое: живые цветы, пушистые и теплые животные как собачки, птички, кролики. В отличии от холодных гадких змей, лягушек и пауков которых любил её сына говоря, что: "они полезные, зачем ты их убиваешь?"
- Ты свой садик любишь, так зачем мне твои растения копать? - никто не ответил, да и ответ он и сам знал, - Нельзя ли просто все забетонировать или галькой засыпать чтоб вообще нечего не росло! -ворчание себе под нос было единственным способом выказать свое недовольство.
Обкопав куст чьи колючки то и дело валялись цеплялись за штанину, он потянул одну из веток и острием лопаты обрубил последний корень, уходящий глубоко в землю. После направился к начерченному на грунте двум перпендикулярным отрезкам. Вонзив лопату в отметку, он принялся рыть яму по розу
Внезапно его прогрузило в тень, что-то громко шумящее похоже на хлопанье и дребезжание скрыв солнце за спиной. Оглянувшись он увидел разрезавшего небо гиганта. Белая капля разделённая на сегменты сужающаяся к носовому и хвостовой части. На конце подобно киту раскалякался крестообразный хвост-киль. По бортам к низу подобно плавникам уходили вертушки пропеллеров. На у головной части черными буквами можно было увидеть надпись "Империя".
"Цеппелин" - как-то безучастно хмыкнул про себя Павел рассматривая пользуясь поводом сделать себе мини перекур. Нечего необычного в увиденном не было, ибо этот "летучий корабль" был единственный воздушный транспорт. В 7291 году человек впервые оторвался от земли поднявшись в небо. А во второй половине трехсотого столетия, шестого тысячелетия был создан первый двигатель. Лишь спустя столетия человечество поняло, как его использовать. Немного позже он стал "крыльями", нёсшими корабль по волнам, а потом и по воздуху. Так и началась эра воздухоплаванья.
К северо-востоку в двухстах километрах располагался город чье имя переводилось как: "яркая слава". Имея прямое железнодорожное сообщение аж с двумя условными столицами и большую производственную, а также образовательную базу из шестидесяти шести учебных заведений с десятью тысячами учащихся. При этом имя собственную электростанцию, более пятидесяти предприятий с пятнадцатью тысячами рабочих, заводы химические, лесопильные, плотничные и колокольный завод и мануфактуры бумажных и льняных тканей. Он стал "первой кузней" Рутении по созданию собственного воздушного флота.
Следующим днем он вновь неохотно помогал ей в саду поливая розы и обрывая вишню на морс. Он в лучших традициях рутенцев, как и все откладывал всё на последний день и теперь вечером сидя за письменным столом под светом настольный лампы делал домашнее задание на завтра. Три примера примеров по алгебре, два упражнения по рутенскому и иностранному языку с которым у него от силы все совсем плохо было. Ну не даются человеку языки, не родился он полиглотом. Благо решебники были в наличии что очень помогало с их выполнением.
Оставался параграф по обществознанию с литературой. Это можно делать сидя на кровати с подушкой за спиной. Тося, как обычно, свернулась клубочком у него на коленях, пока он читал учебник. Чтение не шло так как мыслями он был где не здесь, а все размышлял о сне, который уже второй день повторялся, но усталость взяла своё, и он быстро заснул.