- Я собрал вас здесь, Петр Ильич, чтобы нам всем срочно что-то решить.
- А здесь только я, Пал Палыч. Ну, и вы, конечно, тоже...
- Вот и я об этом. Начинайте собрание, Петр Ильич. Предлагайте.
- Кхм... Ну, я предлагаю Клюеву. Уволить, так сказать, к буеву.
- А что с ней не так?
- Она заносчивая.
- И?
- И... и еще она молчеватая.
- Это как - молчеватая?
- Ну, всегда молчит чего-то. Аки рыба.
- М-да, это проблема... Это проблема ведь, Петр Ильич?
- Безусловно, Пал Палыч. Очень проблемба.
- Что еще?
- Еще она поет.
- Что поет?
- А, всякое. В основном - неслыханное.
- М-да, это позор. Срам просто какой-то... Срам ведь, Петр Ильич, - поющая рыба в чистом небе творчества?
- Еще какой! Да-а...
- Может, как-то подействовать на нее?
- Как?
- Ну, не знаю, закрепить за ней правофлангового. Чтобы осекал и направлял вверх по течению...
- Хорошая мысль, Пал Палыч! Правда, у нас нет подходящих правофланговых.
- А кто есть?
- Только левосмотрящие и левоходящие. Все как на подбор.
- Это плохо, Петр Ильич?
- Да нет. Думаю, это нормально, Пал Палыч.
- Хорошо. Ставьте левого. Но так, чтобы все выглядело как будто направо.
- А может, просто убьем ее, Пал Палыч? К чему нам долгая возня?
- Э-эт... Можно. Только вот отчетность захромает. А нам сейчас нельзя хромать. Только вперед! На неумолимых парусах прогресса, так сказать... Кто еще?
- Во-о-от... Еще есть Невконтактов.
- А что с ним?
- Да мутный какой-то... Всю дорогу ходит да думает.
- Что же он себе думает?
- Да кто ж его знает... А только думает он определенно нехорошее. Вид хмурый, как у вудралака.
- Кто это?
- Ну, кровопийца... граф Бракула там, вампирюга... помните?
- Помню, да, был такой персонаж. Но что же делать? Как его в хорошее окунуть?
- Полагаю, его нужно уволить. Ну, или убить.
- Во-о-от. Кракулу вашего как раз и убили. Через отсечение головы и отправили в вечность. М-да... Ну и кто возьмется, товарищи?
- Я могу. Хотя не хочется, конечно. Вроде как привык и все такое. Но если необходимо во имя всеобщего...
- Вы же сами предложили, Петр Ильич, вот и... давайте, росчерком пера и упраздняйте. Кстати, раз уж персонажа своего убиваете, то вводите нового. Чтоб заполнить действующую обойму характерами.
- Да есть пара мыслей, Пал Палыч... только, боюсь, не самые блестящие.
- Вы это бросьте, Петя. Вы у нас самый правофланговый автор, на которого равняются все левоотстоящие от него. Да вот еще что... В вашем романе, как выясняется, слишком много букв. То есть, я хочу сказать, надо бы подсократить, но - не в ущерб качеству, понимаете?
- Я понимаю, Пал Палыч. Вылить воду с младенцем.
- Нет, Петя, младенца как раз надо оставить, а воду - в воду. Ну, или - в окно. И вот еще. Роман ваш должен быть острым и легким - как, допустим, скифский меч, высекающий искру правды из окаменевшей глыбы истории. При этом он должен выглядеть серьезным и глубоким, как борода Карла Маркса.
Метафоричным и образным, но без заумной вуали. Вымыслом, но подкрепленным железными фактами. Красивым в целом, но дерзким и отвратительным в подробностях. Смелым и решительным, но осторожно политкорректным. Гладким, но не без приятных шероховатостей.
В общем и целом равняйтесь на Карла Маркса. Вы, кстати, подойдите к нему, да и возьмите пару дельных советов по капитализации и амортизации.
- Мне кажется, он уже лет двести как мертв.
- Кто?
- Ну, Карл ваш.
- Да Карл с вами... вы что?! Не может этого быть! Я только сегодня с ним в курилке обсуждал эстетику каннибализма в условиях мирового капитализма.
- Я видел его портрет на стене. Он сделан художником...
- Вы, Петя, возможно, что-то еще не понимаете, но Карл жив. Как, в общем-то, и его дело.
- Какое дело?
- Вы поцелуете меня, Петя, как поцеловал бы Карл, желающий спокойной ночи своим соратникам?
- Ну, это вряд ли. Не на того напали!
- Я не нападал, Петя. Это дело Карла нашего великого меня так взволновало. Отвечаю, век Карла не видать.
- Я пойду тогда, Пал Палыч. Поговорю с Карлом... если найду его во здравии.
- Найдете, Петя, найдете. Карл всегда с нами. Карл в помощь.