Город живет, разрастается , строится.
Здесь было небо, а нынче кирпич и
стекло.
/Л. Лосев


***
как святой ИерОним в пещере
иль Овидий в изгнании я
через метафизичские щели
изучаю процесс бытия.
и всё жду - о мой друг ежечасный:
не увидится ль где- то вдали
не бежит ли навстречу мне красный
зверь российской заветной земли?
и невидный души моей пламень
как звезда революцьи горит -
вот придут мол: "где тут - андеграунд?"
и отвечу им: - я - андеграунд.
- что-то непохож ты на андеграунд.
- может и непохож а только я и есть
андеграунд
со всеми муками плоти моей
от сего мира потерпленными...


***
вот незнакомое и твердотельное
нежновлекущее самоотдельное
то оно плачет то скачет то бредит
о Фауст! о Гамлет! о малые дети!
крик ли стенание отзвук его ль
встали как выросшие поодаль?
вам ли достанется - ромбом углом
кровью его пятизначным числом?
всё оно словно открытое перед
вами - вот тыл его вот его перед
Гёте! Овидий! наземные боги -
вот его руки и вот его ноги
птицы и звери - скажи для кого
божье сиё первозданность его?
но и оно как сказал бы пиит -
тленья неймёт и стыда убежит


***
мир- то - живёт разрастается строится:
прочих уже на порог
даже не пустят а нам всё мерещится
огненноокий пророк.
мальчик ли девочка - милые
здравствуйте!
я - ваши мать и отец.
вам только жить ещё вам только
здравствовать .
нам же - приходит пиздец.


***
когда придёте вы за мной,
штандартн фюреры из штека -
о буду я совсем иной -
поэт серебряного века.
я буду тонок и прозрачен
невидимый людскому глазу
легонько разве обозначен
до неприступности алмаза
и чуждый всякого стыда.
и вот тогда и вот тогда
со славных берегов Невы
Исети Сены и Евфрата
скажу вам ласково: не вы ль
не вы ли нашего- то брата.. .?


***
вот дни бегут желтеют нивы
тяжёлый пасмурный туман
а я холодный и игривый
как тихой прелести тристан
исполненный окрестным оком
гляжу в неведомую тишь -
и никого. вот разве мышь
неразличимая высОко
над мной промчится в облаках. ..
иль некто маленький какой
вскричит невольно: анунах!
и вновь неведомо на кой
вскричит и снова вскричит
и снова и снова вскричит
уползая


***
любому положен да свой уголок
где будет кроватка окошко и бог.
вокруг же поэта - одна пустота:
весёлая эта и страшная та