Висящий на сосне, выбеленный дождями и временем конский череп молча смотрел на меня пустыми глазницами. Украшающие его перья и бусы отчего-то не казались лишними. Напротив. Непонятным образом они лишь подчёркивали скорбь...
- Наверное, это не очень похоже на твоё сказание о вашем древнем князе, - тихо произнёс за моей спиной Джим, - но я хотел, что бы ты увидел его.
Да. Параллель с "Песней о Вещем Олеге" тут и впрямь была слабенькая, однако, насколько я успел узнать Джима, необдуманные поступки ему не свойственны. Мы оказались тут не спроста.
Интересно! Какое ему вообще дело до журналиста из чужой страны? Конечно, за последние несколько дней мы подружились, но всё же...
В Канаду наша съёмочная группа прибыла полторы недели назад. Нашей задачей было собрать материал для репортажа о коренных американцах, и как можно быстрее вернуться назад в Москву...
Теория-теория, на практике, увы! Не стану описывать, как нашу компанию забросило к Большому Медвежьему Озеру. Не поведаю и о том, почему, попав сюда, мы застряли в одном крохотном населённом пункте... Глупая история. Да и не так уж это теперь и важно. Скажу лишь, что вляпались мы здорово, и выбраться из этой глухомани менее чем через неделю возможным не представлялось...
"Дерьмо", скажете вы? Не сомневаюсь, что для остальных членов съёмочной группы ситуация так и выглядела, а вот, что касается меня... я в отличие от своих коллег, не долго ломал голову над тем, как скрасить предстоящее ожидание.
Вокруг, на сколько хватало глаз, простирались исконные индейские земли. Чтобы хоть немного понять моё восхищение, вам, наверное, потребуется увидеть эти края своими собственными глазами... Они будто бы дышали какой-то дикой, необузданной, древней мощью, и я, выросший в одной из деревень новгородской глубинки, чувствовал это всей душой!
Понятное дело, без проводника в эти дебри соваться я не рискнул... вот тогда-то местные жители и познакомили меня с Джимом.
Индейцем-шауни из рода Викминчей.
Каков был его основной род занятий, я так и не узнал, но люди утверждали, что иногда он водит приезжих людей в глубь чащи, и с теми, кто ему доверился, ни разу не случалось несчастных случаев. Он согласился сопровождать меня, и за услуги запросил, честно скажу, по божески... так что на рассвете второго дня (с момента моего появления в окрестностях Большого Медвежьего Озера) мы собрали всё необходимое и выступили в путь...
Чаща встретила нас прохладой и тишиной. Мы не спеша брели по едва заметной тропе которая, казалось, глотала звук наших шагов. Подчиняясь извечному закону природы, с деревьев слетала отжившая свой срок листва, и я постоянно задирал голову, любуясь непривычно высокими для меня кронами.
Джим шагал впереди. Он был на несколько лет старше меня. Высокий и мускулистый, с длинными волосами, перехваченными у затылка в шикарный "конский хвост". Глядя на него, мне хватило нескольких минут, чтобы понять... дикая чаща - его дом! Первые сутки нашего пути мы почти не разговаривали. Я не знал, о чём говорить с молчаливым индейцем, а сам Джим... иногда мне казалось, что он вообще не замечает моего присутствия. Впрочем, вскоре мне пришлось убедиться, что это совсем не так...
Мы побывали во множестве живописнейших мест - мой проводник честно отрабатывал свои кровные. Разумеется, были у нас с собой и ружья, но... как-то так получилось, что об охоте даже речи не зашло...
Наш первый настоящий разговор произошёл, на вторые сутки путешествия, когда стволы деревьев расступились и перед нами вновь легли воды огромного озера. Погода, к тому времени, начала портиться. Серая муть, затянувшая небо, сеяла мелким моросящим дождём, но, по правде говоря, мне было плевать на это.
Некоторое время я стоял молча, любуясь суровым величием этой земли, а затем... сделал то, что делал сотни раз ещё будучи мальчишкой. Извлёк из рюкзака буханку хлеба, и, отломив приличный кусок, кинул его в тёмную воду Большого Медвежьего Озера...
- Прими, прошу тебя, - шепнул я по-русски. Затем обернулся, и... встретил задумчивый взгляд тёмных глаз Джима.
- Что-то не так?
- Ты отдал озеру свой хлеб, - ровно произнёс мой проводник. - Зачем?
- Н-ну... - я пожал плечами. - Считай это моей причудой!
- Вчера вечером, - всё тем же ровным голосом продолжал Джим, - когда мы готовились к ночлегу, ты, прежде чем срезать кору с берёзы, положил на неё ладонь, и тоже что-то шептал. Ты просил у неё прощения?
Ага. Вот и думай после этого, что на тебя не обращают внимания! А впрочем, чего тут удивительного? Он же индеец!
- И что?
- Мы поступаем так же, - Джим слегка покачал головой, - Для христианина у тебя довольно странные привычки.
Внутренне я напрягся. Проводник опять попал в точку.
- Джим, а... с чего ты взял, что я христианин?
- Нет? - вот теперь в его глазах появилось настоящее удивление. - Но ведь в России, если я не ошибаюсь...
- Православие. Да. Ты не ошибаешься, однако... на Руси не всегда читали Библию.
- Где?!
Тьфу, чёрт! Забывшись, я, произнёс название далёкой родины на старорусский манер.
- Русь, - медленно повторил я, - Русь! Так моя земля называлась много столетий назад.
- И у вас был другой Бог?
- Боги, Джим. Боги. Грома, солнца, ветра...
- Как у нас?
- Мне мало известно о твоём народе, но, наверное, сходство есть... Это было давно. А христианство нам навязали гораздо позже.
- Навязали? - мне уже стал привычен тихий голос Джима, но это слово он произнёс вообще чуть слышно. - Нам тоже очень многое навязали.
Мой проводник немного помолчал.
- Но, - продолжил он затем, - у вас ещё помнят старых Богов? Верят в них?
- Не много осталось тех, кто помнит, - я провёл ладонью по мокрой от дождя щеке, - Ещё меньше тех, кто верит. И всё же они есть.
- Как ты?
- Да.
- Расскажи мне о ваших старых Богах, - попросил Джим.
Что ж. Весь остаток дня я поведывал индейцу-шауни о древнерусских божествах. Я говорил о всемогущем Роде - Отце всех богов, о Свароге, Стрибоге, Даждьбоге. А затем, про то, как, с течением времени, главенствующую роль во всём этом пантеоне занял Перун-Громовержец...
Джим узнал о таинственных волхвах, об извечной битве Белбога с Чернобогом, о Громовом Перуновом Колесе и... мой рассказ длился вплоть до самого вечера, завершившись повествованием о насильственном крещении Руси...
Мы шли вдоль берега. По-прежнему моросил мелкий затяжной дождь. Мрачная, тёмная стена древней чащи возвышалась слева от нас.
Индеец слушал меня молча. Лишь, когда вокруг стало заметно темнеть, он скомандовал привал, и, уже сидя возле жаркого костра, затягиваясь из небольшой глиняной трубочки, Джим сказал мне:
- Я благодарен тебе за твой рассказ. Мне кажется... кое, на что, я теперь буду смотреть немного иначе, - он вновь затянулся. - Скажи! А хотел бы, теперь, ты услышать о Великих Духах, которых чтит мой народ?
"Спрашиваешь! - чуть было не заорал я, - Мы ведь за тем сюда и приехали!"
Вот только что-то во взгляде темноглазого индейца поумерило мой пыл, и я лишь кивнул...
На дремучий лес неспешно опустилась ночная тень. Тихо шептала высоко над нами редеющая осенняя листва.
Джим начал говорить. Он сидел по другую сторону костра, прямо напротив меня, но мне то и дело казалось, что временами рассказчик пропадает из поля моего зрения, словно бы растворяясь в сгустившемся вокруг мраке...
Яростные битвы могущественных Великих Духов Света и Тьмы на заре времён за обладание этой землёй... Рождение индейца... Вражда первых племён... Перед моим внутренним взором проносились события давно минувших эпох. Я услышал странные имена чтимых индейцами Богов... Светлоликий Набаш-циса и тёмный Канага. Владыка Снов - Нанабун, Великий Дух Чащи Гитчи-Маниту и Кен-Маниту - Дух Смерти... их было так много, что у меня закружилась голова!
Я узнал, что чаща полна и мелких злобных Духов. Большинство из них служат Канаге, и, принимая всевозможные облики, они преследуют одну-единственную цель - творить зло...
Долго, очень долго вредили слуги Тёмного Владыки свободным племенам. Много храбрых охотников рассталось с жизнью, подкарауленные в глубинах леса... и тогда Великий Дух Чащи Гитчи-Маниту одарил избранных им частью своей силы, чтобы те хранили и наставляли остальных людей. Так появились первые индейские колдуны, о чьих деяниях старики рассказывают возле костров и поныне...
Ещё два дня водил меня мой новый друг по окрестностям Большого Медвежьего Озера. Много было пройдено лесных троп, но ещё больше сказано слов. Каждому из нас хотелось поведать о своей земле, и о своём народе...
Непоколебимая, граничащая с фанатизмом преданность древнерусских витязей князю, и отчизне...
Суровые законы индейских охотников, добывающих зверя в чаще, согласно одному из которых, дичь следовало предупредить окликом, прежде чем напасть на неё. И не важно, утка это, или медведь-гризли...
Нашествие на Русь Золотой Орды...
Приход на землю свободных племён белого человека...
Битва на реке Калке...
Восстание алгонских племён в 1811-м году...
Могучий боярин Евпатий Коловрат...
Великий вождь Текумсе - Летящая Стрела...
Я потерял счёт времени... а оно, меж тем, летело неумолимо. Минул четвёртый день и, к сожалению, настала пора, как выразился Джим, "направить шаги обратно". Нелёгкая задачка, если вспомнить, сколько мы петляли в чаще! Индеец-шауни, конечно, обещал вывести меня назад кратчайшим путём, однако... один небольшой крюк мы всё же сделали...
Помню, тогда Джим рассказывал мне об индейских мустангах.
- Кони для моего народа, - говорил он, - это не просто домашние животные. Моим предкам случалось убивать их ради еды, но такое совершалось очень и очень редко... когда выбора уже не оставалось. Например, во время Большого Голода...
Конь несёт воина в битву, и часто хоронили их тоже вместе. Они не животные - они младшие братья...
- Угу... "Как ныне сбирается Вещий Олег..." - тихонько пробормотал я по-русски, но Джим услышал.
- Что?
- Да-а... есть у нас одна легенда. Как раз вот про коня.
- Расскажи...
Разуметься стихотворного перевода "Песни о Вещем Олеге" я не знал, поэтому ограничился только тем, что пересказал содержание истории князя, его коня и пророчества старого служителя Перуна...
- Вот как, - по своему обыкновению тихо произнёс Джим. - Этого... князя звали Олег? Как тебя?
- Да, - улыбнулся я. - Только в России это имя сейчас не редкость!
Конский череп висел на могучей сосне. Украшающие его перья слегка колыхались под дуновением лёгкого ветерка...
- Это был мой мустанг, - молвил Джим - Красивый, сильный, выносливый... умный. Он был лучшим. Я говорил тебе, что иногда нам всё же приходится убивать своих скакунов...
- Ты, что съел его?!
- Нет. Облегчил страдания... надеюсь. Он заболел, и врачи ничем не смогли помочь. Сказали, что обречён. Я смотрел как мой конь умирает... видел его страдания. И не выдержал. Хотя мы обычно не поступаем так...
Голос проводника был спокоен, но в его душе жила боль. Я чувствовал это.
Мы пришли на могилу его друга.
- Теперь я часто бываю здесь, - продолжал Джим. - Украшаю этот череп, сыплю внутрь табак... и молю его духа простить меня...
- Думаю, он не винит тебя.
Индеец не ответил. Помолчал немного и я... а потом, достал из рюкзака ещё один ломоть хлеба и положил к сосне. Кони ведь хлебушек-то любят. Если дух мустанга действительно витает где-то рядом, пусть порадуется угощению!
- Знаешь, Олег, - проговорил вдруг Джим странным голосом, - мне приходилось видеть белых людей в местах, которые мой народ считает священными. Да и слышал кое-что...
- Ты это к чему?
- Кому-то из них наши святыни абсолютно безразличны, - будто не слыша меня, продолжал проводник. - Вторые начинают в полный голос выражать своё восхищение... Другие... Хм! Другие призывают божий гнев на наши языческие головы. Убеждают отречься от скверны и обратиться к Христу... А ещё! Есть некие, не в меру начитанные личности, считающие себя знатоками индейских традиций. Эти, попадая в места освящённые Духами, пытаются что-то говорить на наших наречиях, исполнить какие-то обряды... и при этом глядят на нас так, словно ждут похвалы! А ты...
- Я не знаю ваших обычаев, Джим.
- Нет. Не знаешь... Но ты не сделал ничего из перечисленного. Ты просто положил хлеб.
- Надеюсь, это не оскорбило...
- Нет, - индеец покачал головой. - Конечно, нет.
Вплоть до самого ночлега я больше не мог вытянуть из проводника ни слова...
Лагерь мы разбили у подножия крутого холма, возвышающегося на берегу озера. Я вообще-то хотел ночевать на его вершине (он закрывал собой весь вид на водный простор), но Джим сказал, что к ночи поднимется ветер...
Впрочем, когда небосвод начал наливаться закатным багрянцем, я уже стоял наверху ...
Огромное кроваво-красное светило медленно и торжественно опускалось в пламенеющие облака. По раскинувшейся предо мной озёрной глади искрилась миллионами бликов золотая солнечная дорожка.
Из моей груди вырвался глубокий вздох.
- Свято имя твоё, Ярило - Батюшка! - чётко произнёс я. - Отдыхай, Ясное Солнышко, и вновь яви нам лик свой огненный на утренней заре... Тако бысть. Тако есть. Тако буде.
Присутствие Джима я почувствовал. Услышать его шаги было невозможно. Он стоял позади меня и не издавал ни звука...
- Ты был прав, - не оборачиваясь, обронил я, чтобы нарушить неловкое молчание, - Ветер крепчает.
- Это Ка-пебоан-ка - Владыка Северо-Западного Ветра, - отозвался индеец. - Он ведёт за собой холода. В это время мужчины моего народа добывают зверя в чаще. Делают запасы. А потом приходит Кейвадин - Властелин Северного Ветра, и приводит зиму...
- Джим, - я обернулся и посмотрел прямо в тёмные глаза проводника. - Ты... мог бы сказать мне своё настоящее имя? Ведь не "Джимом" же тебя назвали соплеменники!
И впервые за всё время нашего знакомства мне удалось увидеть, пусть едва заметную, но всё-таки улыбку на его лице. Он что-то произнёс на незнакомом мне наречии - будто ручей прожурчал по гладким камням, и я отрицательно покачал головой...
- Прости, не повторю.
- Белый Волк.
- Хм. Симпатично. Даже индейцем стать захотелось!
И мы вместе смотрели, как пламенный шар уходит за горизонт. А когда он скрылся, и над землёй начал сгущаться сумрак, направились к покинутому лагерю.
Уже рядом был крутой склон холма (я видел, как горит внизу костёр), когда из чащи прилетел многоголосый волчий вой... За прошедшие несколько дней нам часто приходилось слышать голос серых хищников... но в этот раз реакция Джима оказалась, мягко говоря, тревожной!
Я заметил, как вдруг напряглось его лицо. Как заострились скулы. Он резко обернулся к лесу и закрыл глаза, словно стараясь услышать что-то ведомое только ему...
- Джим?
- Слушай меня! - произнёс индеец, не поднимая век, - Этого не должно было случиться при тебе. Пожалуйста. Иди к костру.
- Ты из-за волков? Так пойдём, возьмём ружья!
- Боюсь, на этот раз ружья не помогут... Говорю тебе - иди к костру!
В этот миг я краем глаза заметил какое-то движение возле того края леса, что ближе всех подходил к холму, а когда присмотрелся... признаюсь, меня пробил озноб! Из тёмных зарослей вырвалась стая громадных волков. Да, именно волков - ошибиться было невозможно... вот только, никогда прежде мне не приходилось слышать о волках с угольно-чёрным мехом!
Над землёй вновь пронёсся жуткий вой...
Звери не знают ненависти. Они убивают, чтобы жить... но в кличе ЭТИХ хищников звучала самая настоящая злоба. Теперь её почувствовал даже я.
Стая стремительно неслась прямо к нам. Вот несколько чёрных волков, внезапно, отделились от своих собратьев, метнувшись куда-то в сторону. Смысл сего манёвра дошёл до меня через пару мгновений... Твари ОКРУЖАЛИ нас!
И это было последней каплей!
Мой нож выпорхнул из ножен. Широкий, добротный охотничий клинок. Один из тех, что ещё мой дед в своей кузне отковал... Бестии уже почти достигли вершины холма, и я ждал их молча, готовясь прикрывать спину товарища...
А потом могучий удар, нанесённый сзади, сбил меня с ног, и я, матерясь во весь голос, и кувыркаясь, как бревно, покатился по склону прямо... к костру. Очевидно, Джим твёрдо верил, что моё место именно там. И повторять это безо всякого толку ему надоело.
Мой стремительный спуск завершился неловким падением. Какая-то ветка больно врезалась в ребро. Удивительно ещё, что на собственный нож не напоролся!
- Твою мать... - потирая ушибленный бок, я приподнялся на локте... а в следующий миг до меня донесся шум яростной битвы, завязавшейся на холме!
Глухие звуки ударов, жуткое рычание и пронзительный визг... снизу невозможно было что-то разглядеть, но одно я знал твёрдо - Джим в одиночку схватился со всей стаей...
Рывок. Что же ты творишь, дружище?! Вот погоди у меня...
Нет. Обо мне не забыли... Чёрная тень метнулась с вершины, и огромными скачками понеслась с вершины прямо ко мне...
- Проклятье! - я дёрнул плечами, скидывая куртку, и торопливо намотал её на левое предплечье.
Тварь приближалась. Теперь мне представилась возможность рассмотреть врага вблизи... и увиденное заставило меня невольно попятиться...
Громадный - больше всех волков, каких я только встречал, и чёрный, словно ожившая частица темноты... однако, настоящий страх проснулся в моей душе лишь когда мы встретились взглядами... Его глаза! Они излучали зловещий багряный огонь... Не отражали свет, горящего за моей спиной костра! Нет... именно излучали... мерцали в вечерних сумерках, как два горячих угля...
Глядя на это кошмарное порождение древней чащи, я вдруг понял, что имел в виду Джим, говоря, что нам не помогут ружья. Приближающееся существо только выглядело как волк. Надело эту личину, словно маскарадный костюм. Выстрел был бы ему безразличен, вот только... холодной стали бестия всё же боялась! Точнее, той стали, которую сжимают в руках!
Между тем происходило непонятное... Зная, какой быстротой обладает чёрный волк, я не понимал, почему мы до сих пор ещё не схватились! Первые несколько метров хищник одолел мгновенно, но вот затем... затем он стал сбавлять свой стремительный бег, перейдя на крадущийся шаг... а когда склон холма остался позади, тварь и вовсе приникла к земле, и, оскалив блестящие клыки, начала приближаться ползком...
В чём же причина такой осторожности?! Может... ведь Джим...
Волк не дал мне завершить мысль. Его бросок оказался настолько стремителен, что я успел только вскинуть защищённую курткой руку, преграждая путь громадным клыкам к своему горлу... Боль в запястье. Потом мощный удар передних лап... и вот мы уже катаемся по влажной от росы траве...
Не знаю сколько времени это продолжалось. И не стану даже пытаться описать весь поединок в деталях, или гадать, благодаря какой счастливой звезде остался тогда жив... Помню... было больно - чёрный волк играючи прокусил мою импровизированную защиту, но в какой-то миг, мне удалось оказаться наверху... и тогда широкое лезвие дедова ножа со звучным хрустом вошло твари меж рёбер в левый бок...
Пронзительный визг.
- Поздно, сука... - прохрипел я, как следует поворачивая клинок в ране.
Сердце... Доберусь!
Могучий толчок, и мы вновь катимся по земле. Задние лапы зверя ударяют разом, разрывая мне бедро...
Боль...
Клыки на моём предплечье сжимаются ещё сильней... но я знал - это уже агония, и через некоторое время пинком отшвырнул содрогающееся чёрное тело...
До сих пор удивляюсь, как мне тогда удалось снова подняться! Левая рука, прокушенная чуть выше запястья, повисла плетью, а разодранная до колена правя нога... по-моему, я вообще перестал её чувствовать.
- Джим! - я сделал неловкий шаг... и, вдруг оцепенел. На вершине проклятого холма воцарилась тишина... Мне даже не удалось вспомнить, когда именно стихли звуки неистовой битвы моего друга с волками-демонами. Но они стихли. Над древней чащей разлилось тяжкое безмолвие, которое, кажется, не решались нарушить даже лесные птахи.
А затем...
Из сгущающихся сумерек ко мне вновь метнулась чёрная тень... Вслед за ней ещё одна... ещё... и ещё...
Четыре на этот раз.
- Джим! - заорал я не своим голосом.
Индеец не ответил, однако, эта тишина тоже была для меня ответом, и мою грудь сдавила леденящая тоска...
- Джим...
А они приближались. Приближались точно так же как и первая тварь - стремительно в начале, но потом... потом... Осторожная рысца. Крадущийся шаг. Я уже знал, что скоро они припадут к земле, и поползут ко мне, вжимаясь в сырую траву, словно от страха.
Но доползут. И атакуют! Справлюсь ли я с четверыми?
Нет.
Почему же они медлят?! Вот он ведь я! Чего им бояться?
На сей раз, мне удалось поймать и удержать эту мысль. Джим хотел, отослать меня сюда с самого начала, а его чёрные бестии атаковали, судя по всему, безо всяких заминок. Между тем мой друг твёрдо верил, что здесь мне будет относительно безопасно...
"Иди к костру..." - говорил он. - "Иди к костру..."
К костру...
ОГОНЬ!!!
Наш костерок уже давно не получал пищи и теперь, слыша тихое потрескивание за спиной, я живо представил как на почти прогоревших углях пляшут последние рыжеватые лепестки. И злобные порождения чащи, принявшие облик чёрных волков, боялись даже их!
Что ж.
Неспешное движение - мой нож вернулся в ножны. Он уже сделал свою работу, и ничем не сможет помочь в том, что предстоит мне совершить сейчас.
- Яр-Огонь-Батюшка... - прохрипел я, с трудом сдерживая кашель. В горло будто бы насыпали песка. - Яр-Огонь-Батюшка, славы государь! Распери крыла - во сто зол зола!
За моей спиной раздался щелчок. Громкий и пронзительный, словно выстрел... Чёрные твари, уже подобравшиеся для прыжка, внезапно замерли, и глухо заворчали, вперив в меня свои горящие буркала.
Почуяли опасность? Немудрено...
- Обожги пером - во сто крат добром!
Я не видел что происходит позади, но... в спину вдруг ударила упругая волна палящего жара, а полыхнувшая вспышка янтарно-жёлтого света озарила окрестности на несколько десятков метров вокруг!
Ведовское пламя взметнулось из прогоревшего кострища, должно быть, выше древесных крон! Жаль, что мне в этот момент приходилось довольствоваться лишь своим воображением.
Волки-демоны стали пятиться. Возможно, мне это только показалось, но, по-моему, один из них заскулил...
- Разгорись Огонь - Коловрат посолонь! - прорычал я, и в следующий миг все четыре чёрных силуэта стремглав кинулись к ближайшему краю чащи.
Поздно.
Одновременно с их отчаянным броском мимо меня, издавая яростное гудение, пронеслись несколько слепящих огненных струй! Там, за моей спиной, пламя уже клокотало с силой неукротимого лесного пожара, и я на миг испугался, что не смогу удержать такую Мощь в узде!
Беспощадные огненные плети настигли беглецов на полпути к спасительной чаще. Мгновение, и из четырёх глоток вырвался истошный визг, пробившийся даже сквозь оглушающий гул беснующегося пламени...
Им было больно. Они нежданно-негаданно сами угодили в западню, и теперь визжали так, словно просили пощадить их! Но... щадить теперь, когда меч уже занесён? Хм... не сомневаюсь, что истинно верующий, праведный христианин так бы и поступил... да только там, на вершине холма, остался мой друг-шауни, который в попытке защитить чужестранца осмелился выйти в одиночку против всей стаи.
И с кого же мне теперь требовать ответа?!
- По долу Огня - оберег меня!!! - заорал я во всю мощь горла и лёгких.
Всё новые и новые пламенные жгуты вырывались из зачарованного кострища, и, устремляясь к жертвам, свивались в тугой слепящий смерч.
- По долу Огня - оберег меня!
Огненный вихрь продолжал расти и ширится, пока, наконец, не скрыл от моего взгляда всю громаду злосчастного холма.... и я стоял в самом центре этой палящей бури, по-прежнему живой. Уничтожающая сила волшебного пламени щадила того, кто призвал её на помощь, хотя... признаюсь, шрамы от многочисленных ожогов остались у меня на всю жизнь.
Очевидно, такова была цена...
- По долу Огня - оберег меня! - я, как автомат, продолжал твердить последнюю строку заклинания вновь и вновь, хотя произнести её следовало лишь трижды.
Рёв огненного смерча стал таков, что мне уже с трудом удавалось расслышать собственный голос, однако, сквозь эту дьявольскую какофонию продолжал пробиваться ещё один звук.
Визг и завывания чёрных волков...
Ведовское пламя до поры "щадило" и их. Оно не торопилось убивать, словно бы обладало собственной волей, и, как жестокий палач, намерено продлевало мучения своих жертв.
Мне казалось, что исполненные невыносимой боли голоса звучали целую вечность! На кокой-то миг они поднялись до невероятно высокой тональности, почти перейдя в ультразвук, а затем... смолкли. Оборвались так резко, словно отсечённые резким ударом бритвенно-острого ножа... и почти сразу же вслед за этим огненная стена передо мной стала опадать.
Гудящие, жгучие ленты скользили над опаленной землёй в обратном направлении, втягиваясь в породившее их кострище. Кругом столбами поднимался дым, и невыносимо тянуло гарью. Впрочем, когда последние лепестки чародейского огня метнулись мне за спину, я почувствовал ледяное дуновение северо-западного ветра. Его дыхание не сумел полностью сдержать даже громадный холм. Холодный поток изорвал в клочья едкий дым и погнал его к чаще...
Странное дело! Вся земля в округе была жестоко обожжена, от чёрных волков-демонов, по-моему, даже пепла не осталось... а вот близстоящие деревья... на них не обуглился даже самый крохотный пожухлый листочек...
Я медленно осмотрелся по сторонам. Оглянулся назад.
Костёр угас окончательно. Теперь на месте недавнего яростного пожара даже не тлели угольки...
Я всей грудью вдохнул холодный воздух, и, припадая на разодранную ногу, стал подниматься по склону. Споткнулся один раз... потом другой. Сердце молотило по рёбрам так, что, казалось, вот-вот проломит их. Понятия не имею, сколько длилось это моё нелепое восхождение... Да и боялся я туда подниматься! К чёрту всю напускную браваду... я боялся того, что увижу там, но ведь жизнь почти каждый день заставляет нас подчиняться слову - "ДОЛЖЕН"...
И я поднялся.
Тишина. Никакого запаха гари - стена пламени не дошла досюда... и три мёртвых чёрных волка, раскиданных по всей вершине в таких неестественных позах, что, казалось, в их телах не осталось ни единой целой косточки!
Я оторопело огляделся ещё раз, ища четвёртое тело... и нашёл его... но это не было телом человека...
Четвёртым оказался ещё один волк! Ещё больше и мощнее, чем напавшие на меня бестии! Однако шкура ЭТОГО волка имела снежно-белый цвет! Впрочем... сейчас она была щедро залита кровью, и всё равно, в её истинной расцветке ошибся бы только слепой!
- Так значит "Белый Волк", да, Джим? - чуть слышно пробормотал я, и уже почти собрался сделать шаг... когда понял, что чудеса этого вечера ещё не исчерпали себя...
Над окровавленным белым хищником, внезапно, появилось небольшое светящееся облачко. Просто соткалось из ничего! Я застыл как вкопанный... а облачко, между тем, начало вытягиваться в высоту, и вскоре превратилось в золотистый овал... сквозь которое стали видны зыбкие очертания человеческой фигуры!
Очередной порыв северо-западного ветра, или Кей-вей-кеена, как называл его Джим, оказался таков, что меня качнуло в сторону, а из глаз выбило слёзы. Поспешно смахнув их рукавом, я вновь уставился на нежданного гостя.
Золотистый ореол не слепил, но действительно, как туманное облако впитывал в себя почти все черты, позволяя разглядеть лишь неясный силуэт незнакомца. Мне удалось понять, что последний был довольно высок. Ещё разобрал венчающий его, подобно короне, огромный головной убор... Уж не из перьев ли?! Существо внутри ореола пошевелилось, и стало понятно, что в левой руке оно сжимает посох... Или копьё? Нет... не разобрать... Я отчаянно щурился, однако глаза тут были почти бессильны...
Зачем же оно пришло? На чьей оно стороне?! Должен признаться, что совсем не чувствовал от него угрозы, но чем чёрт не шутит...
Пришелец вновь пошевелился - я различил его правую руку, распростёршуюся над волчьим телом. Несколько мгновений он стоял недвижимый, словно изваяние, а затем... мне, вдруг, стало ясно, что передо мной нет ни туманного ореола, ни окровавленного белого волка...
На земле лежал только абсолютно голый... Джим!
- Ёп... - словно разорвав невидимые оковы, я метнулся вперёд, и рухнул на колени рядом с индейцем.
Да. Его тело по-прежнему было покрыто кровью, только вот... вместо, жуткого вида ран, которые виднелись на шкуре недавнего белого хищника, кожу шауни избороздили кривые бледно-розовые шрамы! И больше ничего... Даже дыхание индейца было глубоким и ровным!
- Вот это да... - невольно протянул ваш покорный слуга.
Веки Джима дрогнули.
- Эй! - я склонился над другом.
В полумраке блеснули чёрные глаза.
- Что ж, дружище! В вашей чаще иногда весело бывает, - признаю, шутка вышла довольно кислой.
- Этого не должно было случиться при тебе, - мне с трудом удалось разобрать слова проводника.
- Не волнуйся. Никто не узнает. Никому не расскажу!
- Я тоже... - Джим сглотнул слюну, - не расскажу.
- О чём... - начал, было, я, и едва успел прикусить язык.
Внезапно шауни улыбнулся. Легко и открыто, как мог бы улыбнутся старший брат.
- Давно уже Силу в тебе почувствовал, - он покачал головой. - Ту Силу, что от отца к сыну передаётся. И Духи Огня... они, ведь, кого попало защищать не станут!
Я молчал, ошарашенный, а Джим продолжал глядеть на меня с прежней улыбкой.
- Не бойся. Никому не расскажу, - повторил он, - И всё равно... этого не должно было случиться при тебе!
- Ну, - я тоже натянуто улыбнулся, и пожал плечами. - Видимо, твои Духи решили иначе, Белый Волк!
Индеец протянул руку и положил свою ладонь поверх моей.