Кожаный чехол, стягивающий хребет и рёбра, вот-вот готов порваться на лезвиях костей, в злобе кашля протыкающих легкие. Суставы оглушительно громко ноют даже в отсутствие какого-либо движения, а при его появлении захлебываются бессмысленным в своей отупленнной истеричности крике. Потом они ещё долго не смогут успокоиться, продолжая гнусаво скрипеть под колыбельную жаропонижающих.
После их приема проходит минут тридцать, прежде чем начинается отлив симптомов, открывающий мелкий донный песок из усталости взору ярко-красной полной Луны. Если бы все силы не ушли на то, чтобы не позволить коже разойтись по швам под натиском обезумевшей толпы костей, я бы, как и всегда в полнолуние, почувствовала резкий голый страх и поспешила бы занавесить все окна в квартире. Но сейчас было достаточно перевернуться на другой бок, спиной к окну, и укрыться одеялом с головой, чтобы не дать острым когтям тревоги вцепиться в и без того израненное переутомлением и простудой тельце души. И это хорошо, уметь видеть плюсы в тяжелых ситуациях, пусть даже это самообман с целью сохранить рассудок.
Глаза начали слипаться. Произошла смена караула, и на место боли воспаления приходил сон исцеления.