Страх когтями резко проснувшейся невралгии впился в мои межреберья. Хотя немного утешало то, что есть хоть что-то живое Здесь. Кровь учащенным пульсом стучала маршем отступления в висках, мне хотелось повернуть обратно домой, которого, я была уверена, уже нет. Только мертвые помещения в уснувшем здании, бывшие когда-то моей квартирой и теперь уже непригодные для жизни. Пути назад не было, и нужно было продолжать поиски жизни. На это оставалось все меньше и меньше времени, потому что, к своему ужасу, я заметила, что уровень воды в Москва-реке с пугающей уверенностью убывал, обнажая грязные кишки русла с непереваренными остатками дохлых рыб-мутантов. Одно утешало - пока что не моя машина лежит рядом кверху брюхом с непереваренными останками меня в желудке своего салона.
Становилось холодно. Это было не действительное восприятие снижающейся за бортом температуры, но медленное нагревание моего тела в лихорадке. Нужно успеть кого-то найти, пока я не начала покрываться трупными пятнами и коченеть, благоухая сладким запахом начинающегося разложения. Этот озноб было не снять включенной мной только что печкой автомобиля. Мне светило разве что свариться от ее жара, чтобы превратиться в готовую к употреблению отбивную. Нет, я не собиралась оказать такую ресторанную услугу Кому-то, поэтому выключила печку почти сразу после того, как включила.
Мысли бешеными блохами скакали в колтунах моих извилин, не задерживаясь долго на чем-то одном. Из-за них кора мозга чесалась и требовала срочного вмешательства пальцев для того, чтобы, наконец, ее поскрести. Но разорвать себе небо сведенными судорогой пальцами было бы слишком нелепой смертью даже для текущих обстоятельств. Нет уж, если умирать, так с музыкой, а ее от радио сейчас не допросишься. И включать веселенький похоронный марш на телефоне, сотканный из песен любимых исполнителей, я не собиралась.
Как-то незамеченным прошел тот момент, когда я свернула с набережной куда-то в центр города. Я понадеялась, что моя интуиция меня не подведет, и постаралась переключить рубильник аналитического мышления в положение "Выкл.", пусть это и означало бы отдаться с потрохами тем телесным ощущениям, которые все настойчивей раздирали мои чресла. Как будто из куколки моего тела хотело родиться какая-то безобразная бабочка, которая скрасит своим полетом мертвые лабиринты этого Города на слишком незначительный срок, чтобы за него хоть что-то успеть.
Занятая перебором четок своих болей, я чуть было не пропустила первую светящуюся в дневной ночи вывеску. Зеленый аптечный крест одним своим видом исцелял душу надеждой. Вдруг за прилавком окажется бодрствующий фармацевт?
Бросив машину посреди проезжей части с тайным чаяньем, что кто-то живой начнет мне истерично бибикать, но заперев ее кнопкой на ключе зажигания - не хотелось бы, чтобы еще кто-то живой угнал последний мой оплот надежности - я зашла внутрь аптеки. Она была большой с разными отдельными прилавками для рецептурных и безрецептурных препаратов. Но за ними не было людей в белых, да хоть каких-нибудь, халатах. Что ж, справлюсь сама.
Для начала спазмолитик. Тело нещадно ломило. Потом что-то против головной боли, которая тоже могла начать стучать по барабану черепной коробки в любой момент. Жаропонижающее. Вот и проверю, не бред ли все это, вызванный высокой температурой. Несколько бутылок питьевой воды. Пара гематогенок для поддержания сил. И, наконец, я оказалась у выдвижных ящиков с рецептурными препаратами. Встала, как вкопанная. В голове поднимали головы два змия - красный дьявольский и белый ангельский. Оба начали впаривать мне свои яблоки, одно со вкусом антипсихотиков, другое со вкусом трезвости. Очень хотелось облегчить муки разума, который, мне казалось, и породил галлюцинацию этого Города, но, с другой стороны, хотелось сохранить ясность сознания на случай, если это все - вовсе не мираж.
В конце концов сатанинский змей победил в торгах при помощи уловки: "Ты возьми, а будешь ли принимать - решишь потом". Оставить право выбора, хоть и довольно иллюзорное, всегда срабатывало безотказно не только на мне, но и, как я подозревало, на сотнях других невротических личностях.
Я взяла две коробки антидепрессантов, которые совсем недавно закончила принимать в моем родном городе. По крайней мере я знала, как их пить, да и организм был уже привычный. Неприятных сюрпризов, я решила, не будет. Хотя ангельский змий и заунывно шипел, что я ступаю на скользкую дорожку и самолечение, тем более в совершенно непонятном месте - это плохая идея. Но я же могу не принимать никаких таблеток? Могу. Так что хуже точно не будет.
Осталось решить только вопрос с оплатой набранных позиций. Почему-то мне казалось, что действовать по правилам, принятым в моем родном городе, будет правильней, привнесет хоть какую-то стабильность в болото ситуации, в которой я оказалась. Но продавцов не было за прилавками, а терминалы для пластиковых карт смотрели на меня такими же бельмами, как и небо снаружи. Возможности сделать все правильно у меня не было. И мне это не нравилось. И пришлось все-таки покинуть аптеку ничего не оплатив. Я сгрузила препараты на переднее пассажирское сидение и с каким-то свербящим сопротивлением уселась за руль. Тронулась. Зеркало заднего вида показало мне тревожный пейзаж, подмигивающий зеленым крестом. Три-четыре моргания - и он погас. Уснул. Черт.