Она надрывно стонет, будто раненый зверь. Свернувшись на липком полу, обхватив голову руками, будто прячется.
У неё не выходит.
Она вообще не умеет многого. Это огорчает. Не её - людей.
Она говорит, просит, своим детским голосом, что все должно быть хорошо, просто нужно подождать. И всё обязательно образуется.
Только в мире слишком много отрицаний и сигаретного дыма.
Она не умеет принимать правильные решения, зато умеет плакать.
Тянется - касаясь чужой руки и в ужасе отдегивает её, понимая, как далеко всё остальное. Теперь она безумно боится. Необоснованно - потому что всё кончилось, говорят ей.
Вставая, неуместно забавно скользит пятками по грязному полу. Чувствует запах железа,уходящее чужое тепло и нечто очень приятное.
Нашаривает в полутемной прихожей любимые туфли на высоком каблуке и обувается. Берет с полки фасовочные пакеты.
Всё просто, просто. Будто тёплая ладонь ангела погладила её по голове. Будто он укрыл её своими побуревшими крыльями и обьяснил, что делать.
Она догадывается, что он может существовать. Только нужно разгядеть его в толпе. И больше никто не мешает.
Стоит, покачиваясь на высоких каблуках, хихикает совсем по-детски.
Красивая, с немного спутанными волосами. Похожая на довольную ведьму.
Она берет первую часть, смахивает со стола все лишнее, и кладет перед собой. Если зажмурится - почувствует на шее дыхание сонного ангела. И она, мурлыкая прилипчивый мотивчик, шинкует мясо.
Оправившись быстро - радуется. Идет за другой частью.
В светлой комнате на полу неровным рисунком разбросаны части тел. Она останавливается, погладить чью-то голову с тридцатью ножевыми ранениями или наступить на чей-то и так изломанный хребет.
Пузырьки истеричного смеха щекочуть в носу, отдавая в голову, будто алкоголь.
Нравится. - тянет она будто довольная кошка.
В доме грязно. В комнатах - кроваво. И забавные кишки на кране в ванной будто новогоднее украшение.
Она задорно носится на своих длинных каблуках по дому, убираясь и складывая нарезанное и пропущенное с трудом сквозь мясорубку мясо. Им заполнен весь холодильник.
Она с удовольствием теперь, смотрится в огромное зеркало на дверце шкафа. На щеке порез, а под сломанными ногтями - куски чужик век.
В мире все вдруг стало так правильно. И не нужно было ей так сдерживаться, мучить себя, нет.
Ей приходится признать, что резать корчущихся и умоляющих свиней приятно. Намного приятнее чем болтать по телефону или есть шоколад.
Багровокрылый ангел дышит ей в затылок и улыбается.
Конец всегда счастливый.
Для них счастье в немного других вещах.