Вниманию читателей предлагается перевод с французского воспоминаний инженера Боплана, служившего в Польше в начале и средине 17 века (перед восстанием Хмельницкого). Со времени этих событий прошло больше 350 лет, карты Украины, созданные Бопланом, утратили свою актуальность, но тем интереснее его описание "исторических" украинцев, татар, поляков: их обычаев, особенностей жизни, способов ведения войны и т.д. В историческом плане нам - украинцам, русским, полякам, татарам - не следует забывать причины событий того далёкого времени, их течение и последствия для всех народов-участников.
Гийом Левассер де Боплана
по экземпляру второго издания 1660 года,
хранящегося в Российском государственном
архиве aрхидревних актов с параллельным
переводом на русский язык.
РАН ИС, ФАА РГАДА, НАНУ ИУА и ИВ им.М.С.Грушевского.
ПРОВИНЦИЙ КОРОЛЕВСТВА ПОЛЬСКОГО,
от пределов Московии до границ Трансильвании,
образа жизни и ведения войны
В Руане у Жака Каллуэ
1660
БОЖЬЕЙ МИЛОСТЬЮ
великому князю литовскому, русскому, прусскому, мазовецкому, жамойтскому, ли-вонскому и проч., наследственному коро-лю шведскому, готскому и вандальскому.
Государь!
Необъятное пространство земель, которое в настоящее время отделяет меня от Ваших владе-ний, каким бы значительным оно ни было, не явля-ется достаточно непреодолимой преградой, чтобы воспре-пятствовать сложить произведение моего ума к стопам Ва-шего Величества; равно как и годы, на протяжении которых я нахожусь вдали от них, нисколько не смогли уменьшить то-го усердия, с каким я всегда служил Вам, и продолжал вре-мя от времени писать некоторые сочинения, которые могли бы доставить удовлетворение Вашему уму и полезное развлечение Вашим глазам. Чтобы лучше уверить Вас в этом ве-скими фактами нежели слабыми словами, я осмели-ваюсь с совершенной покорностью и с глубоким по-чтением предложить Вашему августейшему величе-ству описание этого большого пограничья - Украины, находящейся между Московией и Трансильванией, приобретенной для Вас Вашими предшественниками пятьдесят лет тому назад, пространные равнины которой стали столь же пло-доносными, сколь пустынными они были раньше.
Это новое королевство еще в недавнее время было значительно увеличено благодаря мужеству и благо-разумию великого и несравненного Конецпольского, краковского каштеляна и верховного главнокомандующего Ваших войск, храбрость кото-рого сопровождалась всегда такой предусмотри-тельностью, что из всех сражений, какими бы опас-ными они ни были, он выходил только победителем.
Я могу говорить об этом с уверенностью, так как был очевидцем происходящего в течение семнадцати лет, когда имел честь состоять на службе двух по-следних покойных королей: первого - отца, а второ-го - брата Вашего Величества. За это время мною было заложено более пятидесяти значительных сло-бод, являющихся как бы колониями, из которых за короткое время образовалось более ты-сячи сел вследствие роста количества новых посе-лений. Местное население, посвятившее все свои за-боты благу Вашего государства, раздвинуло доволь-но далеко его границы и приложило столько усилий к обработке бесплодных земель, встреченных им, что в настоящее время [из данных земель] благодаря их необыкновенному пло-дородию извлекаются основные доходы Вашего коро-левства.
Эта вновь завоеванная страна является непреодо-лимой защитой против могущества турок и насилия татар, крепкой преградой, способной остановить их пагубные и частые набеги, и враги эти бывают несказанно изумлены, обнаруживая в провинции, слу-жившей дорогой к завоеваниям, [место] своего пора-жения и позора.
Именно на топографической карте Вы можете единым взглядом окинуть с любой точки обширную территорию Украины, обладание которой приносит Вам столько же славы, сколько и выгод. С учетом ситуации [можно] судить о ее значении, а из соображений политических и государственных Вы, более чем когда-либо, можете склониться к продол-жению важного намерения относительно ее расши-рения, свершение его может добавить бесчисленное количество драгоценных украшений к Вашей коро-левской короне.
Я мог бы еще рассказать о многих фактах по дан-ной теме, если бы не находил, что более уместно умолчать о них, нежели обнародовать их, опасаясь, как бы я, намереваясь сообщить Вам спасительные советы, не дал бы указаний Вашим врагам, которые могли бы быть в такой же степени полезны для них, как вредны для вас.
Итак, я оставляю этот предмет, чтобы сооб-щить Вашему Величеству, что великий воин и госу-дарственный муж, непобедимый Конецпольский, оценив труды, заботы и долгое время, затраченное мною на составление дан-ной карты, соблаговолил известить о них ныне по-койного короля таким образом, что Его Величество имел намерение почтить меня значительной награ-дой; но смерть вместе с ним унесла в могилу и мои надежды.
Наконец, Ваша пользующаяся всеобщей известно-стью слава как бы воскресила их, дав мне знать, что Вы не менее упомянутых знаменитых усопших цени-те достойных людей и что Вашими щедротами все-гда вознаграждаются полезные услуги, оказанные Вам. Это и дало мне основание надеяться, что Ваше Величество, обладая не только стародавними польскими землями, но и обширной про-винцией Украиной, приобретению которой я в значительной степени способствовал, осущест-вит на деле добрые намерения, какие покойный ко-роль, Ваш брат, справедливо замыслил в отношении меня, и благосклонно примете сие приношение, кото-рое Вам преподносит тот, кто стремился лишь к че-сти служить Вашим приказаниям и к счастью иметь возможность называться навсегда, ГОСУДАРЬ, Вашего Величестванижайшим, покорнейшим и вер-нейшим слугой.
Гийом ле Вассер, господин де БОПЛАН.
К читателям
Господа! Предлагаемая вам карта составлена мною не по чужим сведениям и не по наслышке: я составил ее сам на основании точных из-мерений, произведенных мною во всех местно-стях того края, который она представляет, что должно убедить вас как в ее точности, так и в справедливости моего изложения. Небольшой досуг, оставшийся мне после исполнения важных поручений, которыми я был занят во время войны в этих краях, принудил ме-ня, имевшего возможность работать только от случая к случаю, употребить не менее восьми лет, чтобы до-вести сей труд до совершенства. Пользуясь же на досуге плодами моих трудов, со-зерцая из своих кабинетов эту прекрасную и редкост-ную страну, большая часть которой была заселена при мне и застроена городами и крепостями, планы ко-их составлял я, знайте же, что я буду благодарен за удовольствие, которое получит ваша похвальная лю-бознательность.
Читателю от издателя
Любезный читатель! Десять лет назад автор этой книги поручил мне отпечатать ее в сотне экземпляров, которые были подарены исклю-чительно его друзьям. Но так как многие лица, видевшие ее, нашли ее не только не дурной, но, напро-тив, отзывались о ней весьма одобрительно, как о кни-ге, заслуживающей второго, более полного издания, то я подумал, что, удовлетворяя их особую любознатель-ность, я не причиню неприятности публике, повторив издание в более полном и исправленном виде. Поэто-му я тотчас же обратился к автору с просьбой сооб-щить мне какие-либо подробности, которые он может припомнить. Он исполнил это чрезвычайно охотно, но и не без большого сожаления о том, что не смог выпол-нить данное в предыдущем издании обещание - при-ложить генеральную карту Польши с изображением людей, диких животных, растений и других редкост-ных вещей, каковые можно увидеть и осмотреть в тех краях. Он был лишен этой возможности вследствие смерти своего гравера Вильгельма Гондиуса, изготовившего все доски, которые король Польши взял из рук его вдо-вы; с тех пор он [автор] не смог получить никаких изве-стий о них. Вот в чем причина того, что все драгоцен-ные сведения были похоронены [вместе с Гондиусом] не без большого ущерба для публики, которая могла бы получить чрезвычайное удовольствие от [ознаком-ления с] ними.
и реки Борисфен, в просторечии называемой Непром или Днепром, от Киева до моря, в которое она впадает.
Киев, называемый некогда Кизовией, был когда-то одним из древнейших городов Европы, о чем все еще свидетельствуют остатки древностей, а именно: высота и ширина укреп-лений, глубина рвов, развалины его храмов и находя-щиеся в них старинные погребения нескольких коро-лей. Из его храмов в целости сохранилось только два: Святой Софии и св. Михаила; от всех же прочих ос-тались только развалины, как, например, от [церкви] св. Василия, от которой еще виднеются руины стен, высотой от пяти до шести футов с греческими надпи-сями на алебастре, которым свыше 1400 лет, почти стершимся по причине своей древности. Среди разва-лин этих храмов находятся погребения некоторых кня-зей Руси.
Храмы Святой Софии и св. Михаила восстановлены в их древнем облике. Храм Святой Софии имеет прекрас-ный фасад и красивый вид, с какой бы стороны на него ни смотреть; стены его украшены несколькими рядам фигур [и] исторических сцен на мозаике. Эта работа выполня-ется из очень [маленьких] разноцветных камешков, бле-стящих, [как] стекло, столь тщательно подобранных, [что нельзя] отличить, живопись это или ткачество. Купол сделан только из глиняных сосудов, напол-ненных и обмазанных гипсом со всех сторон. В этом храме имеются гробницы нескольких королей; здесь же - резиденция архимандрита. Собор святого Михаи-ла называется Златоверхим, так как он покрыт позоло-ченными пластинами. В нем показывают мощи святой Варвары, которые, говорят, были перенесены сюда во время войн из Никомедии.
Этот древний город расположен на плато, на верши-не горы, которая господствует, с одной стороны над всею местностью, а с другой - над Борисфеном, проте-кающим у подножия этой горы. Между ней и вышеназ-ванной рекой расположен новый Киев, город, кото-рый в настоящее время довольно мало заселен, насчи-тывает не больше пяти-шести тысяч жителей; вдоль по Борисфену он тянется в длину на четыре тысячи ша-гов, а в ширину от Борисфена вплоть до горы - на три тысячи. Он имеет форму треугольника, окружен пло-хим рвом, шириною в 25 футов, и деревянной стеной с башенками из того же материала. Его замок располо-жен на вершине горы, поднимающейся над нижним го-родом, но над нею высится старый Киев.
Римские католики имеют в этом городе четыре храма: кафедральный собор, храм доминиканцев на рынке, у бернардинов свой храм под горой, а с недавнего време-ни между бернардинами и рекой расположились иезуи-ты. Греко-русины имеют вероятно около десяти хра-мов, которые называют церквями. Одна из них, при которой находится университет или академия, близ ратуши, называется Братской церковью; другая, построенная у подножия замка, на-зывается, если память мне не изменяет, церковью св. Николая; остальные расположены в различных кварта-лах города, но я не припоминаю их в подробностях.
В этом городе имеется только три красивые улицы, все же остальные, не будучи ни прямыми, ни строго на-правленными [в какую-либо сторону], извилисты напо-добие лабиринта. Город считается как бы разделенным на два, один из которых, имеющий кафедральный со-бор, называется городом епископа, другой - городом горожан, где находятся три остальных храма: костелы и греческие [церкви]. Как и весь край, этот город мож-но назвать купеческим в стране, где предметами торгов-ли служат зерно, меха, воск, мед, сало, соленая рыба и так далее. Он [город] имеет своего епископа, воеводу, кастеляна, старосту и грод -- четыре юрисдикции: юрисдикцию епископа, юрисдикцию вое-воды или старосты, что, впрочем, одно и то же, третью [по счету юрисдикцию, называемую] войта и последнюю [юрисдикцию] шевенов или консулов.
Дома здесь построены на манер московских, все стоят на одинаковом уровне, довольно низкие и редко [встречаются] выше одного этажа. Пользуются здесь свечами, сделанными из щепы дерева, такими деше-выми, что на два дублона их идет больше, чем нужно для освещения самыми долгими зимними ночами. Печ-ные трубы продаются на рынке, что могло бы дать [нам] повод для насмешек, точно так же как и местные способы приготовления мясных блюд, их свадебные обряды и другие церемонии, о чем мы будем говорить ниже. Тем не менее именно отсюда вышли те отважные люди, которые в настоящее время называются запо-рожскими казаками и рассе-яны с давних времен в различных местностях по Борисфену и в его окрестностях; число их в настоящее вре-мя достигает 120 тысяч человек, очень выносливых и готовых менее чем за неделю к [выполнению] любого приказа, идущего от имени короля. Эти люди, кото-рые часто, почти ежегодно, предпринимают набеги на Понт Эвксинский и наносят большой вред туркам. Они много раз грабили Крым, принадлежащий Татарии, опустошали Анатолию, разоряли Трапезунд и достигали даже устья Черного моря, в трех милях от Константинополя, откуда, предав все огню и мечу, возвращаются с большой добычей и не-которым [числом] рабов, обыкновенно малых детей, которых оставляют у себя в качестве прислуги или же дарят вельможам своей страны. Пожилых людей они никогда не берут с собой, разве что тогда, когда счи-тают их достаточно богатыми, чтобы заплатить за себя выкуп. Число [казаков] никогда не превышает шес-тидесяти тысяч человек, когда они предпринимают свои набеги, чудом переправляясь по морю на плохих судах, изготовленных собственными руками, форму и конструкцию которых я опишу позже.
![Казак [Неизвестен]](/img/m/mohort_g_g/boplan/kazak.jpg)
Говоря об отваге казаков, совсем не лишним будет сказать о том, каковы их нравы и занятия. Итак, вы уз-наете, что среди этих людей встречаются опытные во-обще во всех необходимых для жизни ремеслах: плот-ники, [умеющие строить] как дома, так и суда, экипаж-ные мастера, кузнецы, оружейники, кожевники, шор-ники, сапожники, бочары, портные и т.д. Они очень искусны в приготовлении селитры, которая в изоби-лии имеется в этих краях, и делают превосходный пу-шечный порох. Женщины занимаются пряжею льна и шерсти, из которых выделывают полотна и ткани для общего употребления. Все хорошо умеют возделывать землю, сеять, жать, печь хлеб, приготавливать мясо различных сортов, варить пиво, меды, брагу, курить водку и пр. Нет ни одного человека между ними, к какому бы возрасту, полу или состоянию он ни принадлежал, кто бы ни старался превзойти своего товарища в пьянстве и гульбе. Нет среди христиан и таких, которые бы в той же мере, как они, усвоили привычку не заботиться о завтрашнем дне.
Впрочем, справедливости ради, [нужно признать] все они способны ко всякого рода занятиям, хотя иные бывают более искусны, нежели другие, в тех или иных ремеслах. Встречаются и такие, чьи познания значи-тельно шире, чем рядовых. Одним словом, все они до-вольно умны, хотя занимаются главным образом толь-ко тем, что полезно и необходимо преимущественно тех дел, которые касаются деревенской жизни.
Плодородие почвы дает им зерно в таком изобилии, что нередко они не знают, что с ним делать, тем более, что не имеется судоходных рек, впадающих в море, за исключением Борисфена, навигация на котором пре-кращается в 50 лье ниже Киева вследствие на-ходящихся там тринадцати водопадов; последний из них удален от первого на добрых семь лье, что состав-ляет целый день пути, как это видно на карте. Это и препятствует [казакам] вывозить их хлеб в Константи-нополь, а отсюда происходит их леность и то, что они не хотят вовсе работать, разве что вследствие крайней необходимости, когда у них недостает средств купить что-либо потребное для себя, предпочитая занимать все, что нужно для их удобства, от турок, их добрых соседей, чем самим трудиться для его приобретения и т. п. Они довольствуются немногим, лишь бы было, что есть да пить. Они исповедуют греческую веру, называя ее по-сво-ему русской, свято почитают праздничные дни и со-блюдают посты, продолжающиеся в течение восьми или девяти месяцев в год и состоящие в воздержании от употребления мяса. Они настолько упорны в соблю-дении этой формальности, что убеждают себя, что спа-сение [души] зависит от различия пищи. За то взамен, мне кажется, вряд ли какой-либо народ в мире срав-нялся бы с ними в способности пить, ибо не успевают они отрезвиться, как тотчас же принимаются (как го-ворится) лечиться тем, от чего пострадали. Все это, впрочем, происходит только в свободное время, но, когда они воюют или подготавливают какое-то дело, они крайне трезвы, а грубость можно заметить только в одежде.
Они остроумны и проницательны, смышле-ны и щедры без расчета, не стремятся к большому бо-гатству, но чрезвычайно дорожат своей свободой, без которой они не могли бы жить; именно поэтому они столь склонны к бунтам и восстаниям против местных сеньоров, лишь только почувствуют притеснения со стороны последних. Так что редко проходит более 7-8 лет без того, чтобы [казаки] не бунтовали и не восста-вали против них.
Впрочем, эти люди вероломны и ко-варны, предатели, которым можно доверять, лишь хо-рошо подумав.
Они чрезвычайно крепкого телосложения, легко пе-реносят зной и холод, голод и жажду, неутомимы на войне, мужественны и смелы, а скорее безрассудны, ибо не дорожат своей жизнью. Больше всего они обна-руживают ловкости и стойкости в сражении в таборе под прикрытием возов (ибо они очень метко стреля-ют из ружей, которые составляют их обычное воору-жение) и при обороне укреплений; они недурны также и на море, но при езде верхом они не настолько искус-ны. Помню мне случилось видеть, как всего 200 польских всадни-ков обратили в бегство 2000 их наилучших воинов. Но правда и то, что под прикрытием своих таборов сотня казаков не побоится и тысячи поляков или даже [не-скольких] тысяч татар. Если бы они были так же добле-стны в конных сражениях, как в пеших, то, думаю, бы-ли бы непобедимы. Они высокого роста, проворны, энергичны, любят хорошо одеваться, что особенно за-метно, когда разживутся у соседей [добычей], ибо в других случаях они носят довольно скромную одежду. Они отличаются крепким от природы здоровьем и даже почти совсем не подвержены той [распространенной] по всей Польше эпидемической болезни, которую ме-дики называют Вliса по той причине, что волосы у всех пораженных этой болезнью страшно спутываются и сбиваются в комок; местные жители называют ее "гостец". Мало кто из них [казаков] умирает от болезни, разве что в глубокой старости, большинство гибнет почетной смертью, слагая головы на поле брани.
Шляхта среди них очень немногочисленна, подра-жает польской, и, кажется, стыдится того, что принад-лежит к другой, не римской вере, в которую они пере-ходят ежедневно, хотя вся знать и все те, кто носит имя князей, происходят из греческой [православной] веры.
Крестьяне там очень несчастны, так как вынуждены собственными силами отрабатывать три дня в неделю на собственных лошадях в пользу своего сеньора и да-вать ему, сообразно размерам земли, которую держат, определенное количество буассо зерна, множество каплунов, кур, гусей и цыплят к Пасхе, Троице и Рож-деству; сверх того - возить дрова для нужд своего сеньора и отрабатывать тысячи других барщинных повинностей, которые они не обязаны ис-полнять, не говоря уже о деньгах, требуемых с них се-ньорами, а также десятины от баранов, поросят, меда, всех плодов и одного из трех волов через каждые три года. Словом, они принуждены отдавать своим госпо-дам все ими требуемое, неудивительно, что эти несча-стные никогда ничего не могут скопить, находясь в та-ких тяжелых условиях зависимости.
Но и это еще не самое важное, поскольку их сеньо-ры пользуются безграничной властью не только над их имуществом, но также и над их жизнью; столь велика свобода польской знати (которая живет словно в раю, а крестьяне пребывают как бы в чистилище), что, если случится этим бедным крестьянам попасть в полную зависимость к злым сеньорам, они оказываются в положении гораздо худшем, нежели каторжники на га-лерах. Столь жестокое рабство приводит к тому, что многие [крестьяне] уходят, а наиболее смелые убегают в Запо-рожье, которое является местом убежища казаков на Борисфене. Проведя здесь некоторое вре-мя и приняв участие в морском походе, они считаются уже запорожскими казаками. Благодаря подобному бегству их легионы постоянно и непомерно увеличиваются, что с достаточной очевид-ностью подтверждается и настоящим восстанием. Нанеся поражение полякам, эти казаки поднялись в количестве 200 тысяч и, выиграв кампанию, сделались хозяевами края протяженностью свыше 120 лье в дли-ну и 60 лье в ширину. Мы забыли упомянуть, что в мирное время самыми обычными занятиями казаков являются охота и рыбная ловля. Вот что хотелось ска-зать и в целом, и как бы мимоходом о нравах и заняти-ях этих людей.
Но вернемся к нити нашего рассказа. Считают, что в то время, когда древний Киев находился в своем рас-цвете, морского пролива, идущего мимо Константино-поля, еще не было. Существуют предположения, даже осмеливался сказать - точные доказательства тому, что равнины по другую сторону Борисфена, простира-ющиеся до самой Московии, были некогда сплошь по-крыты водой. Подтверждением этому служат якоря и другие сле-ды, найденные несколько лет тому назад в окрестнос-тях Лофицы на реке Суле. Кроме того, все города, построенные на этих равнинах, похо-же, недавней застройки и возведены несколько сот лет тому назад. Мне захотелось исследовать исторические сочине-ния русов, дабы я смог узнать из них что-либо о древности этой части [земли], но тщетно, ибо, рас-спросив нескольких наиболее ученых среди них, я только и узнал, будто большие и непрерывные войны, опустошавшие их землю из конца в конец, не пощади-ли их библиотек, которые прежде всего уничтожа-лись огнем. Но они припоминают, что некогда, соглас-но старинному преданию, море, как мы и говорили, по-крывало все эти равнины, и это могло быть за 2000 лет до настоящего времени, а около 900 лет назад даже древний Киев был полностью разрушен, за исключени-ем двух храмов, о которых мы уже говорили. Далее, в доказательство того, что море простира-лось до Московии, приводят еще один весьма солид-ный довод, а именно, все развалины старинных замков и древних городов, встречаемые в этих краях, располо-жены на возвышенных местах и на самых высоких го-рах и ни одного - на равнинном месте. Это заставляет предположить, что в древности она [равнина] была затоплена. Прибавьте и находки в некоторых из этих развалин погребов, пол-ные какими-то медными монетами с таким вот изобра-жением.
Как бы там ни было, скажу только, что вся равнина, которая простирается от Борисфена до Московии и да-же дальше, представляет собой очень низменную и пе-счаную местность, за исключением берегов Сулы на севере и берегов рек Ворсклы и Псёла, все это отлично видно на карте. Течение дан-ных рек, заметьте также, почти незаметно, как будто бы в них стоячие воды. Если же вы сопоставите все приведенные доказательства с быстрым и стремитель-ным течением пролива Черного моря, который, прохо-дя мимо Константинополя, впадает в Белое море, то вам не трудно будет убедиться: не-когда эти места были покрыты водой.
Продолжим описание нашего Борисфена и отме-тим, что на расстоянии одного лье выше Киева с проти-воположной стороны в Борисфен впадает река Десна, которая берет начало неподалеку от города Москвы и имеет протяженность более ста лье. В половине лье ниже Киева виднеется поселение, называемое Печеры, в котором находит-ся большой монастырь, обычная резиденция митропо-лита или патриарха. Под соседней с этим монастырем горой имеется большое количество пещер, наподобие шахт, наполненных мно-жеством тел, сохраняющихся здесь более 1500 лет и похожих на египетские мумии.
Рассказывают, что первые христиане-отшельники устроили себе эти подземные пристанища, чтобы тайно совершать здесь богослужения, и спокойно жили в пе-щерах во время гонений со стороны язычников. Там показывают одного святого Иоанна, который полно-стью виден до пояса, от которого он погружен в зем-лю. Здешние монахи рассказывали мне, что упомяну-тый Иоанн, чувствуя приближение смертного часа, сам приготовил для себя могилу, но не в длину, как обычно, а в глубину. Когда пришел его час, к чему он уже давно был готов, он, попрощавшись с братией, сам спустился в землю, но, по воле Божьей, смог войти в нее только до половины, хотя яма была достаточно глубока. Там можно также увидеть некую Елену, которую они очень почитают, и железную цепь, которой, говорят, дьявол бичевал святого Антония и которая имеет силу изго-нять злых духов из тел [людей] ею привязанных. Имеется также три человеческих головы на блюдах, из которых постоянно сочится масло, очень помогаю-щее при излечении некоторых болезней. В этих мес-тах покоятся останки некоторых видных людей, между прочим - двенадцати каменщиков, которые построили собор; их сохраняют как драгоценные реликвии, что-бы показывать их любопытным посетителям, как не од-нажды случалось наблюдать и мне, когда я как-то жил на зимних квартирах в Киеве и имел возможность изу-чить эти подробности. Что касается меня, то я не нахо-жу (как уже сказал) существенной разницы между этими телами и египетскими мумиями, разве что их плоть не настолько черна и тверда. Полагаю, что они сохраняются столь продолжительное время нетленны-ми благодаря природе этих пещер или шахт, которые вырыты в особого рода каменистом песке: зимой в них сухо и тепло, а летом - прохладно и сухо без малейших признаков сырости. В монастыре много монахов, а также патриарх всея Руси (мы о нем уже упоминали), который пребывает в данном месте и подчиняется только константинопольскому патриарху.
Перед монастырем находится другой, где живет много монашек, числом до сотни. Они занимаются шитьем и делают прекрасные вышивки на нарядных платочках, чтобы продавать их тем, кто приходит для осмотра и посещения. Они пользуются свободой выхо-дить когда угодно и обычно они гуляют вплоть до Кие-ва, находящегося в полулье от монастыря. Все они одеты в черное и ходят только парами, подобно боль-шинству католических монахинь. Мне случалось ви-деть среди этих монашек такие красивые лица, какие едва ли можно найти в целой Польше.
Между Киевом и Печерами на горе, которая возвы-шается над рекой, находится монастырь русских мона-хов, стоящий на очень красивом месте и называемый именем святого Николая; местные монахи питаются только рыбой, но пользуются свободой выходить, ког-да им угодно, чтобы развлечься или же посетить знако-мых. Ниже Печер в долине, построено селение, которое они называют Триполье. Еще ниже, на вершине горы, видны Стайки - древний городок; там находится паром для переправы через реку. Далее следует Ржищев, кото-рый также расположен на горе; это важное место, его следовало бы укрепить, так как здесь очень легко пере-правиться через реку. Немного ниже следует Третемиров - русский монастырь, стоящий [на возвышенности] среди пропастей, окруженных неприступными скала-ми. Именно в этом месте казаки прячут самое ценное; есть также паром для переправы через реку. В одном лье отсюда, на противоположном берегу, вы встречаете Переяслав - город, кото-рый, похоже, не настолько древен, ибо он лежит на низменном месте; по своему местоположению - это один из наиболее значительных городов, укрепленных самой природой. Здесь можно было бы легко выстро-ить очень выгодную [в стратегическом отношении] ци-тадель, которая служила бы арсеналом против московитян и казаков. В городе возможно 6 тысяч очагов, у казаков здесь один полк. Ниже, на стороне России, находится Канев - очень старинный город и замок, где всегда стоит полк казаков в качестве гарнизона, здесь также есть паром для переправы через реку. На противоположном берегу, немного ниже, видне-ется Бобунска, за Домонтовым следуют места малозначительные.
Еще ниже и снова на русской стороне расположены Черкассы, очень древний, с прекрасным местоположением город, который легко укрепить. Я его видел в [период] расцвета, как центра сходивших-ся отовсюду казаков, а сам атаман имел здесь рези-денцию. Но мы сожгли его 18 декабря 1637 г., через два дня после одержанной над казаками победы; в то время, как мы вели с ними войну, они также держали здесь свой полк; [здесь] также есть паром для перепра-вы через реку. Ниже находится Боровица, Бужин, Вороновка, а на другой стороне - Чигирин-Дуброва на расстоянии четверти лье, как и Крылов, но уже на русской стороне, расположен на реке Тясмин на расстоянии одного лье от Борисфена. Несколько ниже, на стороне Московии виден Кременчов, где находится древнее
раз-рушенное строение, на месте которого я заложил за-мок в 1635 г. Это место очень красиво и удобно для поселения. Это также последний город на [Днепре], ибо ниже за ним тянется безлюдная земля. На расстоянии одного лье ниже находится устье Псёла, реки очень рыбной, еще ниже, на рус-ской стороне, есть маленькая впадающая в Борисфен речка, называемая Омельник и чрезвычайно изобилующая раками. Несколько ниже, по той же сто-роне, виднеется другая маленькая речка, называемая Другой Омельник, которая, как и первая, также вся переполнена раками. Напротив нее -- Ворскла, довольно большая и очень рыбная речка, которая течет в Днепр, подобно речки Орель на этой же стороне, еще более рыбной, чем предыдущая. Именно в устье этой реки я видел, как одной сетью вытянули за раз свыше двух тысяч рыб, из которых самая мелкая имела фут в длину. На противоположной, принадлежащей Руси сторо-не, имеется несколько озер, настолько переполненных рыбой, что бесчисленное множество ее, стесненное в стоячей воде, гибнет и так сильно разлагается, что да-же вода становится зловонной. Эти места называют Самоткань. Вокруг них я видел вишни-карлики, высотой в два с по-ловиной фута или около того, приносящие очень слад-кие вишни, величиной со сливу, которые созревают только в начале августа. Встречаются небольшие, чрезвычайно густые, сплошь состоящие из этих невы-соких вишневых деревцев, лески [занимающие] иногда более полулье в длину, но не более двухсот-трехсот шагов в ширину. Следует признать, что в это время го-да такие маленькие вишневые рощицы выглядят чрез-вычайно приятно; их довольно много в полях и более всего в глубине долин. Там растут также в большом ко-личестве карликовые миндальные деревья, но это не что иное, как дички, плоды которых очень горьки; од-нако они не встречаются в таком большом количестве, чтобы образовать рощи, как вишни, но плоды их столь же хороши, как и у культивированных. Следует со-знаться, что любопытство побудило меня пересадить несколько вишневых и миндальных деревьев в Баро, место моего обычного пребывания; плоды от этого сделались более крупными и сочными, а дерево, воспользовавшись благоприятными [условиями], не сохранило своей природной низкорослости. Выше этих мест виднеется небольшая речка, назы-ваемая Демокант, изобилующая раками, которые достигают более девяти дюймов в длину; в ней собирают также водяные орехи, похожие на метал-лические колючки; вареные, они очень приятны на вкус. Спускаясь еще ниже, вы встречаете Романов, большой холм, где иногда сходятся ка-заки для проведения Рады и сбора своих войск. Это место было бы очень красивое и удобное для постройки (или возведения) города.
Несколько ниже находится остров [длиною] в поло-вину лье и шириною в 150 шагов, который весной по-крывается водой. Его также называют Романов, к ост-рову в большом количестве пристают рыболовы, при-езжающие из Киева и других мест. У нижнего конца этого острова река течет во всю свою ширь, ничем не загромождаясь и не разделяясь в своем течении раз-личными островами. Поэтому татары решаются пере-ходить ее в этом месте и не боятся засады, особенно выше острова. Далее вниз, на русской стороне находится мест-ность, называемая Таренский Рог. Это одно из самых прекрасных для поселения мест, ка-кие я когда-либо встречал, и одно из наиболее важных для сооружения замка, который господствовал бы над рекой, так как здесь она течет во всю свою ширь и име-ет не более двухсот шагов в ширину.
Припоминается, как я стрелял из карабина с одного берега на другой. Противоположный берег немного более возвышен и называется Выcока гора; к удобствам этой местности можно прибавить еще и то, что вся она окружена обильными рыбой каналами, проходящими между островами.
Ниже находится Монастырский остров, который очень высок и весь состоит из скал; остров отовсюду спускается обрывами по 25-30 футов, за исключением верхней части [по течению], где они ниже; это и является причиной того, что он никогда не затопляется. Некогда здесь был монастырь, дав-ший название острову, но в настоящее время от него не сохранилось никаких следов. Если бы на этом острове не господствовали материковые [скальные] породы, там было бы хорошо жить; он длиною 1000 шагов, 80 или 100 шириною, здесь полно ужей и разных змей.
Затем следует Конский остров, который имеет в верхней части почти три четверти лье в длину и четверть в ширину; он покрыт лесом и болотами и весной заливается водой. На этом остро-ве имеется множество рыбаков, которые за неимением соли сохраняют рыбу в золе, а также сушат ее в боль-шом количестве. Они ловят рыбу в реке Самаре, которая впадает в Днепр с другой стороны, напротив верхней части Конского острова. Река Самара со своими окрестностями довольно зна-чительна, места славятся не только изобилием рыбы, но также воском, медом, дичью и строевым лесом, этим последним она намного богаче любой другой ре-ки. Именно отсюда был взят весь лес, который послу-жил для постройки Кудака, о котором мы сейчас будем говорить. Река из-за своей извилистости имеет очень медленное течение. Казаки называют ее святой рекой, быть может, по причине ее неслыханно-го богатства; я видел, как весной в ней ловили сельдей и осетров, ибо в другое время года они здесь не встре-чаются. Ниже оконечности Конского острова находится Княжий остров, маленький, весь со-стоящий из скал островок, до 500-600 шагов в длину и 100 в ширину, не подвергающийся наводнению, как и лежащий ниже Казацкий остров, так-же весь скалистый, безлесный, но кишащий змеями.
Еще ниже, на расстоянии пушечного выстрела нахо-дится Кудак - первый порог, то есть цепь скал, пересекающих поперек реку и тем самым препятствую-щих судоходству по ней. [Здесь] существует замок, ко-торый я заложил в июле 1635 г., но в следующем же месяце, августе, после моего отъезда, некто Солиман, предводитель восставших каза-ков, возвращаясь с моря и видя, что замок препятству-ет его продвижению к дому, внезапно захватил его и из-рубил весь гарнизон, который состоял приблизительно из 200 человек под командованием
полковника Марио-на. Затем упомянутый Солиман, после того как взял и разграбил этот форт, возвратился с казаками в Запорожье. Однако они не долго остава-лись его хозяевами, так как были осаждены и побежде-ны другими верными казаками по приказу великого Конецпольского, краковского кастеляна. Наконец, предводитель восставших был схвачен вместе со всеми своими [людьми] и отвезен в Варшаву, где его четвер-товали. С тех пор поляки оставили без внимания этот замок, что сделало казаков дерзкими и открыло им до-рогу к восстанию, которое и случилось в 1637 г. Когда мы встретили их [числом] около 18000 [чело-век] в таборе под Комейками 16 декабря то-го же года около полудня, то, хотя наша армия и имела всего 4000 воинов, мы не преминули броситься в ата-ку и разбить их. Сражение продолжалось до полуночи; с их стороны на поле осталось около 6000 человек и пять пушек; прочие, оставившие нам поле битвы, спас-лись под покровом ночи, которая в то время [года] бы-ла очень темной. Мы же потеряли около сотни чело-век [убитыми] и имели 1000 ранеными, в их числе многих начальников: был убит господин де Морвей, французский дворянин, бывший подполков-ником; его хорунжий капитан Жускеский также был там убит, и лейтенант де ля Кротад и еще несколько других ино-странцев. После этого поражения война с казаками продолжалась до октября следующего года; по заклю-чении мира великий и благородный Конецпольский лично отправился в Кудак с 4000 человек, где оставал-ся до тех пор, пока форт не был укреплен, на что потре-бовался месяц или около этого. Затем гетман уда-лился, взяв с собой 2000 человек, а мне поручил сде-лать разведку с несколькими отрядами и пушками до последнего порога. Он приказал мне на обратном пути подняться по реке на лодках с ясновель-можным господином Остророгом, великим шамбеленом, что дало мне возможность увидеть ка-скады тринадцати водопадов и нанести их на кар-ту, как вы и увидите. К тому же, в таких местах сто или даже тысяча человек не бывают в полной безопас-ности, даже войско должно идти не иначе, как в стро-гом порядке, ибо эти земли составляют кочевье татар, которые, не имея постоянного места, тем только и занимаются, что бродят то там, то здесь по ог-ромным и пустынным равнинам; ходит их не менее 5-6 тысяч, а иногда даже и 10. Мы еще вернемся к описанию их нравов и того, как они организуются для ведения войны. Теперь же скажу только, что видел и посетил все тринадцать водопадов и прошел все эти каскады в простом челноке вверх по реке, что на первый взгляд покажется невозможным, так как высота некоторых каскадов, которые мы про-шли, составляет от 7 до 8 футов. Судите сами, хорошо ли нужно владеть веслом. У казаков никто не может считаться [настоящим] казаком, пока не пройдет в лод-ке вверх по реке всех порогов; следователь-но, по их обычаю, я вполне могу быть казаком, и имен-но в этом - [моя] слава, которую я приобрел в этом пу-тешествии. Чтобы объяснить вам, что такое собственно порог, я скажу, что это - русское слово, которое обозначает каменную скалу; пороги представляют со-бой как бы цепь скал, протянутую через реку, из кото-рых некоторые скрыты под водой, другие находятся на уровне воды, иные выступают более чем на 8-10 футов над водой и столь велики, как дома; они расположены так близко друг к другу, что образуют как бы плотину или дорогу, сдерживающую течение реки, которая потом, когда череда порогов за-канчивается, падает в некоторых местах с высоты 5-6, а в иных и 6-7 футов, в зависимости от уровня воды в Дне-пре. Весной, когда снега тают, все пороги покрыты во-дой, за исключением седьмого, называемого Ненаситец, который единственный мешает пла-ванью в это время года. Летом же и осенью, когда уро-вень воды стоит очень низко, водопады достигают ино-гда высоты 10-15 футов. Из всех этих тринадцати поро-гов только между Будиловским, который считается десятым, и Таволжанским, ко-торый является
одиннадцатым, татары могут перейти реку вплавь, так как берега здесь очень доступны. [На расстоянии] от первого порога до последнего я заметил только два острова, не заливаемые водой. Первый нахо-дится напротив четвертого водопада и называется Стрельчий: весь скалистый, высотой в 30 футов, с отвесными обрывами по всей окружности; он имеет около 500 шагов в длину и 70-80 в ширину. Я не знаю, есть ли на нем какая-то вода, ибо никто, кроме птиц, не посещает его; впрочем, весь остров кругом гус-то порос диким виноградом. Второй [остров] значитель-но больше первого, до 2 тысяч шагов в длину и 150 в ши-рину, также весь скалистый, но обрывов здесь меньше, чем на предыдущем. Это место укреплено самой приро-дой и удобно для поселения. Говорят, что на этом остро-ве много тавалы, которая представляет собой твердое, как самшит, красное дерево и обладает досто-инством оказывать мочегонное действие на лошадей. Остров называется Таволжанским, что [одновременно] является названием, как мы уже гово-рили, одиннадцатого водопада. Тринадцатый порог на-зывается Вольный и располагает очень удоб-ным местом для построения города или замка. Выше, на расстоянии пушечного выстрела, видне-ется скалистый островок, называемый казаками Кашеварницей, что означает "варить пшено", словно это название говорит о радости возвращения к очагу: казаки хотели бы вы-разить радость, которую испытывают от благополуч-ного спуска через все пороги, и празднуя данное [со-бытие] пиром на маленьком острове. Надо сказать, что во время своих походов они питаются именно пшеном. Несколько ниже Кашеварницы и до Кичкаса находится много прекрасных мест для поселения. Кичкас - небольшая речка, впада-ющая в Днепр или Борисфен с татарской сто-роны. От нее берет название коса, замкнутая указан-ным Борисфеном и огражденная, как видно на карте, двумя неприступными пропастями. Доступ к ней воз-можен лишь со стороны поля по довольно низменной местности, имеющей около 2 тысяч шагов. Стоило бы преградить это место, чтобы иметь прекрасный и ук-репленный город. Правда, поверхность здесь неров-ная, в форме бугров, так что то на одном участке татар-ский берег господствует над этой местностью, то на другом последняя возвышается над татарской. Эти ме-ста очень высоки, русло реки открытое, свободное от преград, очень узкое, особенно к югу, что на карте, как вы увидите, обозначено точками, там находятся места, которые показались мне наиболее узкими. Я видел, как поляки стреляли из лука с одного берега [реки] на другой и стрелы падали далее чем на сто шагов от про-тивоположного берега. Именно здесь самая большая и наиболее удобная татарская переправа, так как тут русло имеет не более 150 шагов, берега очень доступ-ны, а местность открыта, и татары совсем не боятся за-сад. Эта переправа также называется Кичкас. В полулье ниже начинается "голова" Хортицы, но так как я не заходил дальше указан-ных мест, то расскажу вам только то, что смог почерпнуть из рас-сказов других, и поэтому не считаю возможным выда-вать их за чистую монету. Так, говорят, остров очень значителен по размерам, высок и опоясан почти сотней обрывов, и, следовательно, мало доступен. Он занима-ет до двух лье в длину и половину лье в ширину, особен-но в своей верхней части, так как по направлению к за-паду он сужается и понижается; он никогда не подвер-гается наводнениям. На нем много дубов и он был бы прекрасным для поселения местом, которое служило бы сторожевым укреплением против татар. Ниже этого острова река течет, сильно расширяясь. Еще ниже, находится Великий остров, до двух лье в длину, совершенно лишенный растительности, но не имеющий большого значения, поскольку весной почти полностью затопляется водой за исключением середины, где остается сухое прост-ранство до 1500-2000 шагов в диаметре. Напротив ост-рова со стороны Татарии течет речушка, которая впа-дает в Непр и называется Конская вода; она очень быстрая, образует боковой канал, продолжающийся на два лье ниже острова Тавань вдоль татарского берега, [она] то отделяется от [русла] реки (Днепра), то снова сливается с ним, ос-тавляя большие песчаные отмели между своим руслом и Непром. Томаковка - остров до одной трети лье в диаметре или около того, почти круглый, очень высокий, поднимающийся в виде полушария, весь по-крытый лесом. Если взойти на его вершину, то виден весь Непр от Хортицы до Тавани. Остров очень красив, я только не смог узнать, какие у него бе-рега. Он расположен ближе к Руси, чем к Татарии. Хмельницкий избрал его местом своего убе-жища, когда ему угрожала осада. Именно в этом месте они [казаки] начали собираться, когда поднялись для выступления в мае 1648 г. и выиг-рали 26 мая битву близ Корсуня. Несколько ниже реки Чертомлык почти посредине Непра лежит довольно большой ост-ров, где находится какая-то развалина. Остров этот окружен более чем десятком тысяч других островов и островков, разбросанных вдоль и поперек крайне хао-тично, неравномерно и запутанно; одни из них сухие, другие - болотистые, к тому же все сплошь поросли тростником толщиною в пику, который мешает видеть разделяющие их каналы. Именно в путанице этой местности казаки устроили свое убежище, которое на-зывают Войсковой Скарбницей, то есть войсковой сокровищницей. Вес-ной все острова заливаются водой, сухим остается только место, где находятся развалины. Ширина реки здесь достигает одного лье от берега до берега. Имен-но здесь все турецкие силы оказались не способными что-либо сделать. Здесь погибло много турецких галер, которые преследовали казаков, возвращавшихся с Черного моря; заплыв в эти лабиринты, они не смогли отыскать дороги, а казаки задали им жару, обстреляв со своих лодок сквозь камыши. С тех пор галеры не за-ходят в Днепр дальше 4-5 лье [от устья]. Рассказыва-ют, что в Войсковой Скарбнице находится множество пушек, спрятан-ных казаками в каналах, и никто из поляков не может узнать, где именно. Кроме того, говорят, что они [поля-ки] никогда не бывают в этих местах, а сами казаки хранят местонахождение оружия в тайне, не желая раскрывать ее; впрочем и среди казаков немногие зна-ют об этом. Все артиллерийские орудия, добытые у турок, они опускают на дно, даже деньги прячут там и вынимают только по мере надобности. Каждый казак имеет свой отдельный тайник, ибо, захватив добычу у турок, они делят ее между собой, а после возвращения в эти места каждый прячет, как уже говорилось, под водой свою маленькую добычу, то есть предметы, ко-торые не могут испортиться от воды. Именно в этих местах они делают свои челны -- лодки для морских походов длиной от 60, шири-ной - 10 или 12, а глубиной - 8 футов, с двумя рулями, как видно на приведенном ниже рисунке. Каир - длинный остров от 5 до 6 лье, совер-шенно плоский, поросший частично тростником и час-тично вербами; когда [главное] русло проходит со сто-роны Руси, остров более широк со стороны Татарии, западный [же] край его никогда не заливается водой.
Великие Воды - это значит: большая вода, находящаяся напротив Осокоровки, где на реке мало островов и где на ее се-редине остается свободное от островов пространство. Носоковка - это длинный остров бо-лее двух лье, безлесный, весной затопляемый водой. Тата-ры переходят через этот остров, как и через Каир; Космака -- всего в полулье между этим островом и Россией находится проток, называемый Космака, по которому пробираются казаки, когда отправляются в Мо-ре и боятся быть замеченными стражей, [находящейся] в руинах старинного замка Аслам-Городища над проливом Таван, поскольку ту-рки всегда держат здесь стражу. Таван - это пролив и большая татарская перепра-ва, так как
река течет здесь одним руслом и не более 500 шагов в ширину; берег Руси очень высок и обрывист, противоположный же, образуемый островом Тавань, низкий, не заливается водой и представляет очень удобное место для форта, чтобы удерживать казаков и пре-пятствовать их выходу в Море. Река течет по единому рус-лу, то есть образует всего лишь один проток на протяжении двух лье вниз, потом начинает разделяться и снова образо-вывать острова и протоки.
Остров Тавань имеет в длину около двух с полови-ной лье и одну треть лье в ширину; проток, проходящий между этим островом и Татарией, является [рекой] Конские воды, о которой мы уже говорили. Если река не разливается, ее можно переходить на лошадях; око-ло половины острова, а именно с западной стороны, за-ливается водой.
Казацкий остров длиной около полулье, но покрывается в разлив водой. Остров Бургунка также полулье [в длину] и также заливается водой; но это татарская пе-реправа; в этом месте надо переходить три протока, а именно: Конские Воды и дважды Днепр, ни один из этих каналов нельзя пересечь на лошадях.
От Кичкаса до Очакова на-ходится пять переправ где татары могут переходить: первая - Кичкас, вторая - Носовка, эта пере-права очень неудобна, так как, будучи до трех четвертей лье в длину, полна островами и [зарослями] тростника, что затрудняет перемещение
через многочисленные протоки. Кроме того, даже татары опасаются находящихся обык-новенно неподалеку от этих мест казаков, кабы те не уст-роили им какой-либо засады. Третья и наилучшая [переправа] - это Тавань, более удобная собственно потому, что она отстоит всего на один день пути от Крыма, а также ее легче пе-рейти, так как имеется всего два канала: первый Кон-ские Воды, который обычно можно преодолевать на лошадях в этом месте, а затем Днепр, который надо пе-ресекать вплавь: он не очень широк, хотя вполне может достигать 500-600 шагов [в ширину]. Четвертая переправа - Бургунка, менее удобна, чем предыдущая; нужно переходить три широ-ких протока, а именно: Конские Воды и дважды Днепр; все три нельзя преодолеть на лошадях. Пятая и последняя [переправа] - Очаков, находящаяся в устье Днепра, шириной в доброе французское лье. Татары переправляются через нее следующим образом: они имеют довольно плоские лодки, поперек которых прикрепляют жерди, к ним привязывают лошадей в один ряд, одну возле другой; с одной стороны [лодки] размещают столько же лоша-дей, сколько и с другой, чтобы сохранять равновесие; затем кладут свой багаж в лодку и спускают ее на воду; привязанные лошади следуют таким образом и медлен-но переплывают лиман. Лошади поистине выбиваются из сил, но, привязанные на коротком [поводке] к под-держивающим их жердям, при медленном движении лодки легко переплывают; разумеется все это возмож-но в хорошую погоду и когда все спокойно. В бытность мою [в тех местах] турки переправляли таким образом свою кавалерию, состоявшую из 40 тысяч лошадей, которую Великий господин послал в 1642 г. для оса-ды Азова или же Азака, города на Дону, взятого казаками Московии в предшест-вующем году, и отвоевал его.
В трех лье выше Очакова находится устье Бога, где находится остров в виде треугольника около полулье в длину напротив Семенова Рога. Выше Семенова Рога на Боге распо-ложена Винорадна Крица - ис-точник над обрывом, красивое и удобное для поселе-ния место как вследствие близости леса, так и потому, что здесь можно было бы построить мельницы. Ан-дреев Остров возможно достигает од-ного лье в длину и четверть лье в ширину, весь покрыт лесом. Песчаный Брод Тузла, в этом месте находятся солеварни; там может быть 80 очагов. Карасу может иметь 2000 очагов. Керч [имеет] около сотни очагов.
Ак-Мачет - около 150 очагов. Арабат или Орботек (Orbotec) - камен-ный замок, который имеет одну башню, построенную на перешейке полуострова, заключенного между морем Лимано и Тонкой Водой. Горловина не шире одной восьмой лье и име-ет частокол от одного моря до другого. Наши казаки называют полуостров косой, так как он имеет форму косы. В означенном месте хан держит свой та-бун, который определяют в добрых тысяч семьдесят лошадей. Тонкая Вода - представляет собой пролив между материком и косой, не более 200 шагов в ширину, его можно перейти на лошадях в тихую погоду. Казаки переходят его табором, когда идут красть ло-шадей из ханского табуна, о чем мы скажем ниже.
От Балеклавы до Кафы берег Моря очень высок и обрывист; вся остальная часть полуост-рова низкая. На равнине в южном направлении к Ору имеется много бродячих татарских селений, передви-гающихся на двухколесных телегах, как в селениях Буджака.
Горы Балаклавы и Карасу называют горами Баба; отсюда берут начало семь речек, орошающих весь по-луостров. Все [горы] полностью покрыты лесами. Река Кабарта окружена виноградника-ми. Над рекой Сагре много огородов и садов.
Пролив между Керчью и Таманью не шире трех-четырех французских лье.
Тамань - город, принадлежащий Турку в стране черкесов; в городке имеется плохонь-кий замок, где на страже находятся до 30 янычар, по-добно тому как в Темрюке, где охраняется переход к Азаку или Азову, важному горо-ду в устье реки Дон. К востоку от Тамани ле-жит страна черкесов, которые являются татарами-христианами и считаются наиболее верующими.
Крымские татары.
Поскольку мы говорим о стране татар, мне кажется, не лишним будет сказать несколько слов относительно их порядков, образа жизни, как они действуют на во-енных кампаниях, какого порядка придерживаются в походах, когда вступают на неприятельскую землю, и как отступают вплоть до Диких полей.
Несколько дней после рождения татары не могут от-крыть глаза, как это бывает у собак и, вообще, у дру-гих животных. Они невысокого стана, самые высокие из них не превышают наших средних [ростом]; они скорее малого, чем высокого роста, но коренасты, с крупными членами [тела], с высоким и толстым живо-том; плечи широкие, шея короткая, голова большая; лицо у них почти круглое, лоб широкий, глаза мало от-крытые, но совершенно черные и с длинным разрезом, нос короткий, рот довольно маленький, зубы белые, как слоновая кость, кожа смуглая, волосы очень черны и жестки, как конская грива. Вообще, они выглядят со-вершенно иначе, нежели христиане. Едва посмотрев на них, сразу можно понять, кто они такие. Ростом и на-ружностью они походят на американских индейцев с берегов Маранану или же на тех, кого называют караибами.
Все они храбрые и сильные воины, не поддающиеся ус-талости, легко переносящие перемены погоды, ибо с семилетнего возраста, когда они выходят из своих котарг, то есть домиков на двух колесах или хижин, они никогда не спят под иной крышей, нежели под открытым небом. Начиная с этого возраста им ни-когда не дают пищу, пока они не собьют ее сами стре-лою. Вот как татары учат своих детей метко стрелять. По достижению двенадцатилетнего возраста их посы-лают воевать. Когда дети еще малы, матери старают-ся каждый день по одному разу купать их в воде, в ко-торой растворена соль, чтобы сделать их кожу грубее и чтобы они стали менее чувствительными к холоду, ког-да им придется вплавь перебираться через реки в зим-нюю пору.
Мы рассматриваем две разновидности татар: одни называются ногайскими, другие -- крым-скими. Последние, как мы сказали, проис-ходят с того большого полуострова, который находит-ся на Черном море и обыкновенно называется Таври-ческой Скифией. Ногайские же татары делятся на две [части]: Большие ногаи и Малые ногаи. Оба [народа] живут между реками Дон и Кубань, оба они кочевые и почти ди-кие. Одни частично являются подданными хана, коро-ля Крыма, а другие - московитов; есть среди них и те, которые признают себя независимыми. Эти татары не такие храбрые, как крымские, а последние не столь бесстрашны, как буджакские.
Вот как одеваются татары. Одежду этого народа составляет короткая рубаха из хлопчатобумажной тка-ни, спускающаяся только на полфута ниже пояса, ша-ровары и короткие до колен штаны для верховой езды из сукна или чаще всего из хлопчатобумажной ткани, простеганной сверху; самые удалые носят кафтан из стеганной хлопчатобумажной ткани, а сверху - сукон-ный халат, подбитый мехом лисицы или же благород-ным куньим, шапку из такого же меха и сапоги из крас-ного сафьяна, без шпор.
Простые [татары] надевают на плечи бараний тулуп, выворачивая его шерстью наружу во время зноя и в дождь. Вид их в такой одежде при неожиданной встрече в поле приводит в ужас, ибо их можно принять за белых медведей, оседлавших лошадей. Во время хо-лодов и зимой они выворачивают свои тулупы шерстью внутрь, то же делают и с шапкой, сделанной из такого же материала.
Вооружены они саблей, луком с колчаном, снаб-женным 18-20 стрелами, за поясом нож, огнивом для высекания огня, шилом и 5-6 саженями ре-менных веревок, чтобы связывать пленников, которых они могут захватить во время похода; у каждом отряде имеется нюрнбергский квадрант. Только самые богатые носят кольчуги, остальные же, за неимением таковых, отправляются на войну [счи-тай] голыми. Все они смелы и ловки на конях, но име-ют дурную посадку, так как ноги слишком изогнуты из-за коротких стремян. Сидя на лошади, они походят на обезьяну, посаженную верхом на борзую собаку. Тем не менее они очень искусные наездники и столь ловки, что во время самой крупной рыси перепрыгивают с од-ной выбившийся из сил лошади на другую, которую они ведут на поводу, чтобы быстрее ускакать, когда их преследует противник. Лошадь, не чувствуя на себе всадника, переходит тотчас по правую руку от него и держится все время рядом с ним, чтобы быть наготове, пока всадник не захочет пересесть на нее с той же свойственной им [татарам] проворностью. Вот как при-учены эти лошади служить своим хозяевам. Впрочем, это особая порода лошадей, плохо сложенная и некра-сивая, но необыкновенно выносливая и не испытываю-щая усталости, ведь переходы по 20-30 лье без остано-вок под силу только этим бахматам (так татары называют эту породу лошадей). У них очень густая, ниспадающая до земли грива, такой же [длины] хвост волочется сзади. Пищу большинства оседлых татар, ф также тех, которые кочуют, составляет вовсе не хлеб, если речь не идёт о живущих среди нас. Лошадиное мясо для них вкуснее, чем мясо вола, овцы, козы; что касается баранины, то они не знают, что это такое. К тому же зарезать лошадь они решаются не иначе, как убедив-шись, что она очень больна и что нет никакой надежды пользоваться ею. Если лошадь падет сама собой от ка-кой бы то ни было болезни, они не преминут ее съесть, так что складывается мнение, что эти люди не отлича-ются разборчивостью. Даже те, кто отправляется на войну, поступают таким же образом. Они составляют товарищества по 10 человек, и когда оказывается, что одна из их лошадей не может более продолжать путь, ее убивают. Если у них найдется мука, они рукой пере-мешивают ее с кровью, как это делают обычно со сви-ной кровью при изготовлении кровяных колбас; затем доводят массу до кипения, варят в горшке и едят как большое лакомство.
Мясо же приготовляют таким образом: делят его на четыре части, три из них отдают тем своим товарищам, у которых мяса нет; себе же оставляют только одну, заднюю часть, которую нарезают в самом мясистом месте как можно более крупными кружками, толщи-ною не более одного-двух дюймов; кладут их на спину лошади, которую седлают поверху [кружка], подтяги-вая как можно теснее подпругу, затем садятся на ло-шадь и скачут два-три часа, продолжая поход в том же темпе, в каком движется все войско. Затем они соска-кивают с лошади, расседлывают ее и переворачивают каждый свой кружок мяса, смачивая его собранной пальцем пеной лошади, боясь, чтобы оно не слишком засохло. Сделав это, они снова седлают лошадь, притя-гивая подпругу так же туго, как и раньше, и снова ска-чут два-три часа. И тогда мясо уже считается приготов-ленным по их вкусу, как бы тушеное. Вот их делика-тесы и их приправы. Все же остальные части [той] чет-верти [мяса], которые не могут быть разрезаны на большие круги, они варят с небольшим добавлением соли, не снимая пены, так как считают, что снимать пену - зна-чит лишать мясо вкуса и сочности. Так в конечном счете и живут эти несчастные люди. Хорошую воду они пьют только, когда встретится, а случается это очень редко. В течение же всей зимы они пьют лишь растаявший снег. Те из них, кто пользуется достатком, как, например, мурзы, то есть знать, и те, кто имеет кобылиц, пьют их молоко, что за-меняет им вино и водку. Что касается конского жира, то им они приправляют пшенную, ячменную и гречне-вую каши, поскольку у них ничего не пропадает даром. Из кожи они изготовляют (ибо все умеют делать) рем-ни, уздечки, седла, нагайки, которыми погоняют своих лошадей, ибо они не носят шпор.
Те, которые совсем не ходят на войну, питаются со-образно времени года и по возможности мясом овечь-им, бараньим, козлиным, куриным и другой живностью (свинины же они не едят, как и евреи). Если им удаст-ся раздобыть муки, они делают из нее лепешки, кото-рые пекут в золе; вообще же обычную их пищу состав-ляют пшено, ячменная и гречневая крупа; эти сорта злаков они возделывают сами; потребляют также рис, который им привозят. Что касается фруктов, то их у татар немного; но меду у них вдоволь; они его очень любят, а также приготовляют из него напиток, но не ки-пятят его, вследствие чего он причиняет сильнейшие рези [в желудке].
Те, что живут в городах, более цивилизованы: они пекут хлеб, похожий на наш; их обычным питьем явля-ется брага, которая приготовляется из вареного про-са. Этот напиток густой, как молоко, и он все-таки опь-яняет. Пьют они также водку, которую привозят из Константинополя. Существует и другой напиток, кото-рый приготовляют себе бедняки, не имеющие возможности покупать брагу. Вот как они его делают. Наливают в бочонок коровьего, овечьего или козьего молока, сбивают его и собирают немного масла; то, что остается, хранят в кувшинах, используя как напиток; напиток этот быстро скисает, вот почему они готовят его почти каждый день. Этот народ доволь-но трезв, он потребляет с пищей мало соли, но много пряностей, между прочим красного перца. Готовят они еще одну разновидность напитка, подобно жителям Мадагаскара, отваривают мясо с не-большим количество соли, не собирая пены, как мы уже говорили; когда мясо сварится, они сохраняют бу-льон, называя его чорбой; когда хотят пить, его подогревают. Жаря мясо, на вертел надевают целую овцу или ягненка, а, изжаривши, разрезают его на куски до фута длиною, а шириной в 4 дюйма. Вот так питаются эти люди.
Поскольку мы уже рассказали, как они живут у се-бя дома, расскажем теперь, как они вступают на чу-жую землю с намерением грабить, жечь и захватывать пленников. Являющийся их королем Хан, получив приказ Вели-кого господина войти в Польшу, с величайшей поспеш-ностью старается приготовить свои войска, то есть ар-мию в 80 тыс. человек, если он сам лично участвует в походе. В ином случае, коль скоро воинов в поход ве-дет и командует ими мурза, численность армии обычно составляет не более 40-50 тыс. Их вступление на вра-жескую землю происходит обыкновенно в начале ян-варя, всегда в зимнее время, чтобы не иметь никаких преград в дороге; болота и реки не могут им препятст-вовать продвигаться во всех направлениях, куда ведут их дороги. Итак, собравшись вместе и сделав ос-мотр, они выступают в поход. Но нашему читателю следует напомнить, что хотя Крым находится между 46 и 47 параллелями широты, все же пустынные поля, ле-жащие на север от их страны, зимой сплошь покрыты снегом вплоть до самого марта. Это и дает им [татарам] преимущество и придает смелости пуститься в такой далекий путь; поскольку лошади их не подкованы, то снег предохраняет их ноги. Этого не было бы, если бы снег не покрывал землю, которая, затвердев от мороза, ранила бы им копыта. Наиболее знатные между тата-рами и наиболее любящие удобства, подковывают сво-их лошадей воловьим рогом, пришивая его к ноге при помощи кожаного [ремешка] наподобие дратвы или гвоздями. Но такое [приспособление] держится недол-го и легко теряется. Вот почему они так боятся бес-снежной зимы, а также гололедицы, когда не могут не скользить и наиболее основательно подкованные их лошади.
В походе они делают небольшие дневные переходы, обычно преодолевая расстояния в шесть французских лье, и двигаются таким образом день за днем, рассчи-тывая свое время и свои действия так, чтобы иметь воз-можность вернуться раньше, чем начнет таять лед, и чтобы возвращение их прошло благополучно. Так при-ближаются они к пределам Польши, избирая свой путь по ложбинам, которые они разыскивают и которые как бы протягивают руку одна другой. И все это для того, чтобы спрятаться в степи и не быть замеченными каза-ками, которые стоят на страже в разных местах, чтобы своевременно узнать об их [татар] появлении и направ-лении движения и поднять в связи с этим тревогу в крае. Но татары прибегают к хитрости, о которой я упоминал, -- двигаются только по долинам; останавли-ваясь лагерем вечером, они по той же причине не раскладывают костров. По-сылая вперед разведчиков, стараются захватить не-скольких казаков, чтобы добыть "языка" от неприяте-ля. Впрочем, только наиболее ловкому и опытному удается застать неприятеля врасплох.
Татары движутся строем по сто лошадей в ряд, а фактически по 300, так как каждый татарин ведет по две [лошади] на поводу для смены, о чем мы упомина-ли раньше. Их передний ряд может насчитывать [в ши-рину] от 800 до 1000 шагов, а в глубь - свыше трех и да-же четырех больших лье (от 800 до 1000 лошадей), ес-ли идут тесными рядами; в противном случае, они рас-тягиваются более чем на 10 лье. Это изумительное зре-лище для того, кто видит его впервые, так как 80 тысяч татар ведут более 200 тысяч лошадей; не так много де-ревьев в лесу, как лошадей в степи в таком случае. Ког-да видишь их издали, то кажется, будто какая-то туча возникает на горизонте, увеличиваясь по мере того, как приближается, что наводит ужас на самых смелых; я говорю о тех, кто не привык видеть разом таких ги-гантских полчищ. Так движется эта громадная армия, делая каждый час остановки на половину четверти ча-са, чтобы дать время помочиться лошадям, которые настолько хорошо приучены, что не преминут восполь-зоваться этим, как только их остановят. Татары также сходят тогда с лошадей и также мочатся. Затем, не за-держиваясь, они садятся на лошадей и продолжают свой путь; все это делается у них по одному сигналу свистка.
Приблизившись к границе на расстояние 3-4 лье, они делают остановку на два-три дня в избранном мес-те, где, по их мнению, они находятся в безопасности. Там они решают дать передышку и отдых своему вой-ску, которое располагают таким вот образом. Они де-лят его на три [части], две трети предназначены для основного состава, последнюю треть делят еще раз на две [части]; каждая половина трети образует фланг, а именно: правый и левый. В та-ком порядке вступают они в страну. Главный корпус (который они на своем языке называют кошем движется вместе с флангами медленно, но безостановочно днем и ночью, давая войску не более часа для кормежки, не причиняя никакого вреда стра-не, пока не проникнут на 60-80 лье вглубь нее. Но как только они начинают возвращаться, главный корпус продолжает двигаться в том же темпе, а фланги по при-казу военачальника отделяются: каждый скачет в свою сторону на 8-12 лье от главного корпуса, но так, что по-ловина - вперед, половина же - в сторону. Я забыл ска-зать, что каждый фланг, насчитывающий от 8 до 10 ты-сяч, делится в свою очередь на 10-12 отрядов, по 500- 600 татар в каждом. Разбегаясь в разные стороны по селам, они окружают их и устанавливают вокруг по че-тыре сторожевых поста, поддерживающих большие костры на протяжении всей ночи, боясь, как бы кто-ни-будь из крестьян не ушел от них; потом грабят, жгут, убивают всех, кто оказывает сопротивление, берут и уводят тех, кто сдается, и не только мужчин и женщин с грудными детьми, но также скот: лошадей, волов, ко-ров, баранов, коз и пр.; что касается свиней, то их сго-няют вечером в одно место, закрывают в риге или в другом помещении, а затем поджигают с четырех углов из-за отвращения к этим животным.
Фланги эти (как мы уже говорили), имея приказ удаляться не более чем на 8-12 лье, возвращаются с до-бычей, чтобы присоединиться к главному корпусу. Найти его легко, так как остается заметный след от его передвижения, ибо в переднем ряду идет более 500 ло-шадей, и надо только идти по следу. Через 4-5 часов они при-соединяются к главному корпусу армии. Как только они прибывают на место, в то же самое время [от глав-ного корпуса] отделяются два других фланга, числом равные первым: один - следует направо, другой - на-лево, и производят такой же грабеж, как и их предше-ственники. Потом и они возвращаются, а от главного корпуса отделяются два свежих крыла, которые совер-шают такой же грабеж, как и первые. Таким образом поочередно осуществляют они свои набеги, в то время как основной состав никогда не уменьшается и посто-янно состоит из двух третей армии, он движется (как мы говорили) только шагом, чтобы быть всегда в фор-ме и в готовности сразиться с польской армией, если она встретится на его пути, хотя такая встреча не вхо-дит в планы татар, напротив они стараются, насколько возможно, избежать ее.
Они никогда не возвращаются тем путем, которым пришли, а описывают род дуги для того, чтобы получ-ше ускользнуть от польской армии, ибо они никогда не сражаются иначе, как обороняясь, и то только тогда, когда их сильно теснят. Даже убедившись, что их де-сять против одного, они и тогда не решаются напасть первыми, ибо эти разбойники (именно так и следует называть этих татар) приходят в Польшу совсем не для того, чтобы сражаться, а чтобы грабить и внезапно за-хватывать добычу. Если же поляки встречаются на их пути, то задают им такого жару, что непрошенные гос-ти убираются прочь и уже не неторопливым шагом. На-конец, исколесив и ограбив [страну], они возвращают-ся в Дикое поле на расстояние 30-40 лье от границы. Чувствуя себя здесь в безопасности, делают длитель-ную остановку, восстанавливают силы, приводят себя в порядок, если при столкновении с поляками произош-ло какое-либо замешательство.
Во время этого отдыха, который длится неделю, они собирают вместе всю свою добычу, состоящую из не-вольников и скота, и делят ее между собой. Самое бесчеловечное сердце содрогнулось бы при виде того, как разлучаются муж с женой, мать с дочерью без вся-кой надежды увидеться когда-нибудь, отправляясь в прискорбную неволю, к язычникам-магометанам, ко-торые наносят им бесчисленные оскорбления. Гру-бость их позволяет им совершать множество самых грязных поступков: обесчещивать девушек и насило-вать женщин в присутствии их отцов и мужей, и даже делать обрезание детям на глазах их родителей, чтобы обратить их в магометанскую веру. Наконец, самые бесчувственные сердца дрогнули бы, слыша крики и пение среди плача и стонов этих несчастных русов, ибо народ этот, плача, поет и причитает. Итак, эти несчаст-ные разлучены, чтобы быть отправленными в разные стороны: одни - в Константинополь, другие - в Крым, третьи - в Анатолию и т. д.
Вот короткий рассказ о том, как менее чем за две не-дели [татары] совершают грабежи и захватывают в не-волю более 50 тысяч душ, и как они обходятся со сво-ими невольниками после дележа, а затем, возвратив-шись на родину, продают их по своему усмотрению.
Расскажем теперь о том, как татары вступают в Польшу в летнее время, когда их обычно бывает не бо-лее 10-20 тысяч, ибо, если бы они были в большем ко-личестве, их бы быстро заметили. Вот как это происхо-дит.
Подойдя на 20-30 лье к границе, они разделяют свою армию на 10-12 отрядов, в каждом из которых может быть до тысячи лошадей. Половину своих войск из пяти-шести отрядов посылают направо на расстояние одного-полутора лье друг от друга; так-же поступают с другой половиной войска, которая дер-жится слева на таком же расстоянии, образуя [в це-лом] переднюю линию, растянутую на 10-12 лье. Впе-реди на расстоянии более одного лье идет сильный сто-рожевой отряд для захвата "языка", чтобы знать, куда вести войско. Так они направляются тесно сомкнув-шись по косым [линиям] с тем, чтобы в установленный день сойтись в определенном месте в двух-трех лье от границы так, как в центре сходятся разные радиусы.
Причина того, что они идут различными обособлен-ными отрядами, заключается в боязни как бы их не об-наружили казаки, которые, как одинокие стражи, по-стоянно [рассеяны] на расстоянии двух-трех лье в сте-пях, и не узнали бы точного их числа, так как в против-ном случае они могут известить лишь о том отряде, ко-торый видели. Ибо эти казаки, едва заметив издали та-тар, сразу же удаляются, чтобы поднять тревогу в крае. Видя же, что их всего тысяча или около того, они не очень пугаются такого количества; но через не-сколько дней после получения неточных известий о та-тарах, они [жители] бывают захвачены врасплох.
Итак, татары переходят границу по следующему маршруту: постоянно держась между двумя большими реками, идут по самым высоким местам, ища истоки маленьких речек, которые впадают в большие: одни - в одну реку, другие - в другую. Таким образом они не встречают преград на своем пути, грабят и опустоша-ют, как и их предшественники, но продвигаются вглубь территории страны на расстояние не более 6-10 лье и тотчас возвращаются обратно. В стране они остаются не более двух дней, затем отступают, как говорилось выше; после раздела [добычи] на равнину, расположенную, как мы упоминали, между устьем Днестра и Дуная. В мое время здесь находилось не менее 20 тысяч беглецов и изгнанников. Эти татары храбрее тех, которые обитают в Крыму, так как лучше приучены к войне благодаря обстоятельствам. Они также лучшие, чем другие, наездники. Равнины, лежа-щие между Буджаком и Украиной, наполне-ны обыкновенно 8-10 тысячами татар, распределенных в отряды по тысяче человек и в поисках удачи удален-ных друг от друга на 10-12 лье. Вследствие опасности передвижения через эти степи, казаки, намереваясь перейти их, идут табором, то есть передвигаются в ок-ружении возов. Они ставят свои возы в два ряда по во- семь-десять возов впереди и столько же позади; сами же находятся в середине с ружьями, короткими пиками и косами, насаженными вдоль (древка); а лучшие - ездят верхом вокруг табора. Впереди на расстоянии - четверти лье, позади, также на расстоянии четверти лье, и на каждом фланге выставляется по стражу для наблюдения [за татарами]. Когда стражи замечают та-тар, то дают сигнал и табор останавливается. Если ка-заки заметят татар [раньше], то нападают на них; если же татары заметят казаков первыми, застигнув врас-плох, татары бросаются приступом на табор. Вообще, странствуя по этим степям, следует повторять подобно итальянцам: хочешь жить - будь осторожным. Я встречал не-сколько раз в степи [отряды] татар, численностью доб-рой полутысячи, которые атаковали наш табор и хотя меня сопровождало всего 50-60 казаков, они ничего не смогли с нами сделать; равным образом и мы не могли осилить их, так как они не приближались к нам на расстояние выстрела. Сделав несколько притворных попыток атаковать нас и осыпав тучей стрел, летевших на наши головы, так как они посылают стрелы дугооб-разно, вдвое дальше предела досягаемости нашего оружия, они удалялись.
Вот к какой хитрости они прибегают, прячась в сте-пях с тем, чтобы врасплох напасть на какой-либо кара-ван, оставаясь незамеченными. Следует знать, что сте-пи эти покрываются травою до двух футов в высоту, следовательно, нельзя проехать, не потоптав травы и не оставив за собой тропы или следа, по которому ста-новится известно, сколько может быть татар, а также в какую сторону они движутся. Остерегаясь серьезного преследования, они придумали такой вот способ, кото-рый заключается в том, что из ватаги, состоящей из 400 человек, они образуют [как бы] четыре луча своими [меньшими] отрядами, в каждом из которых может быть до сотни лошадей: одни идут на север, другие - на юг, а еще два - на запад и восток и т. д. Короче говоря, все эти четыре небольших банды идут каждая в своем направлении на расстояние полутора лье, а там малень-кий отряд из сотни [человек] делится на три [группы], насчитывающих около 33 [человек], которые движутся так же, как и предыдущие, если [не встретится] какая- либо речка. Потом, пройдя половину лье, они снова де-лятся на три [части] и продвигаются так далее, пока их число не сократится, как мы и говорили, до 10-11 [че-ловек].
Наконец, в назначенный день они собираются на встречу за 10-12 лье от места отправле-ния в какой-либо ложбине, где есть вода и хорошая трава, и там останавливаются. Каждый маленький от-ряд едет своей дорогой: у одних короткая дорога к ме-сту встречи, другие же находятся в значительном уда-лении вследствие обходов и поворотов, которые им приходится делать [в пути]. Они совсем не оставляют следов, так как трава, примятая одиннадцатью лошадь-ми, за день-другой поднимается. Прибыв на место, они там остаются, прячась несколько дней. Затем выезжа-ют целым корпусом, направляются к какому-нибудь пограничному поселению, внезапно захватывают его, грабят и сразу же уходят, как мы и рассказывали.
Татары придумали этот хитрый способ, как лучше скрываться в степи и обманывать казаков, которые ак-тивно преследуют их, зная, что татар насчитывается не более 500-600 [человек]. Тысяча или двенадцать сотен казаков садятся тогда на лошадей и пускаются в пого-ню, разыскивая неприятельские следы. Найдя их, они следуют по ним до описанного выше круга и теряют там ориентир, не зная, где их [татар] искать, так как следы расходятся в разные стороны. Таким образом, они вы-нуждены возвращаться по домам, говоря, что ничего не выследили. Вот как трудно напасть на этих татар, разве что случайно, застав их за питьем, едой или но-чью во время сна, но они всегда держатся настороже. Их глаза более остры и чувствительны, чем наши, так как менее открыты, и, следовательно, их зрительный луч сильнее, и видят они лучше нас; они замечают нас раньше, чем мы их.
Словом, побеждает более хитрый, а не более силь-ный. Если они [противники]
встречаются утром или вечером, в то время, когда солнце всходит или заходит, победа [обеспечена] тому из двоих, у кого солнце окажется за спиной, подобно тому, как два корабля в море стараются занять пози-цию, чтобы ветер был попутным. Наконец, ряды поля-ков врезаются в [линию] татар, а те, не чувствуя себя достаточно сильными, чтобы сражаться с саблей в ру-ке, разлетаются, как мухи, кто куда может, и, отступая во весь опор, стреляют так метко из лука, что на рас-стоянии 60-100 шагов не дают промаха по своей цели. Поляки не могут их преследовать, поскольку лошади их не такие выносливые, как татарские. Затем татары снова собираются вместе за четверть лье и начинают готовиться к лобовой атаке на поляков, а когда [те] врезаются в их ряды, они опять разлетаются и, отсту-пая, стреляют все время в левую сторону, так как в пра-вую не могут. Изнурив таким образом поляков, они [татары] вынуждают их к отступлению, ибо такая игра, как я говорил, происходит тогда, когда татары бывают в количестве десять против одного; в противном случае они удирают, не оборачиваясь. Вот так подобного сор-та люди ведут войну в этих краях.
А теперь расскажем, как татары переходят вплавь самые большие в Европе реки. Все их лошади умеют плавать, особенно в этой холодной стране, где вода плотнее, чем во Франции, поскольку не так хорошо очищается солнцем. Но я уверен, что, если бы привез-ти их лошадей во Францию, они не переплыли бы Сену, как (преодолевают) Борисфен. Как я сказал, вода [здесь] тяжелее, следовательно, тяжелые тела весят в ней меньше, в чем я убедился сам. Вот как они посту-пают, когда войско хочет перейти Борисфен, самую большую реку в крае. Они отыскивают такое место, где оба берега были бы одинаково доступны. При этом каждый набирает запас камыша или тростни-ка в зависимости от того, что попадется, и делает из не-го две небольшие вязанки в три фута длиной и 10-12 дюймов в толщину. [На связки], расстояние между ко-торыми составляет один фут, сверху поперек прочно крепят три палки, а снизу - из угла в угол - одну, так же хорошо приделанную, которую и привязывают к лоша-диному хвосту. Затем татарин кладет на этот плот сед-ло своего коня, раздевается, складывает на седло одежду, лук, стрелы и саблю, прочно связав и укрепив все вместе; потом совсем обнаженный, с хлыстом в ру-ке, входит в реку, погоняя коня уздечкой, [закинутой] на шею, держит уздечку и гриву то одной, то другой ру-кой попеременно, не выпуская их. Поступая так, за-ставляет лошадь плыть, он сам тоже плывет, постоянно (гребя) одной рукой, а другой - все время держит гри-ву и уздечку, которые не выпускает ни на миг. Ведя свою лошадь, он подгоняет ее нагайкой, пока не пере-правится через реку. Затем, когда лошадь коснется копытами дна на противоположном берегу и когда вода будет ей не выше, чем по брюхо, по-гонщик останавливает ее, отвязывает плот от лошади-ного хвоста и относит его на землю. Одновременно с ним переходят [реку] и другие, растягиваясь в цепочку на пол-лье вдоль берега. Весь скот переплывает точно также. Вот то немногое, что я сумел узнать о татарах.
[Об украинских казаках]
Нам остается еще, как мы ранее и обещали, расска-зать о том, как казаки выбирают своего старшего, а также как они совершают морские разбои, пересекая Черное море и достигая Анатолии, чтобы во-евать с турками. Вот как они выбирают своего атамана. После того как соберутся все старые полковники и ста-рые казаки, которые пользуются доверием в казачьей среде, каждый подает голос в пользу того, кого полага-ет наиболее способным, и получивший большинство голосов считается назначенным. Если тот, кто выбран, добровольно не принимает обязанность, ссылаясь на свою бездарность или неспособность, недостаток опытности или старость, это ему ничуть не помогает, ему отвечают только лишь, что он действительно не за-служивает такой чести, и, не мешкая, тотчас же убива-ют его, как предателя, хотя в данном случае сами они поступают как изменники. Вы припоминаете, что я говорил раньше, рассказывая об их нравах и обычных изменах. Далее, если избранный казак принимает должность атамана, то благодарит собрание за оказан-ную ему честь, и что хотя он недостоин и неспособен к [исполнению] такой обязанности, тем не менее, он тор-жественно заверяет, что постарается своими трудами и прилежанием стать достойным [чести] служить им - и всем вместе и каждому в отдельности и что он всегда готов положить жизнь за своих братьев (так они назы-вают друг друга). При этих словах каждый аплодирует ему, крича "Слава! Слава!". Затем все, один за другим, с поклоном под-ходят к нему, каждый сообразно своему рангу, а атаман пожимает им руки, что составляет у них обычный спо-соб приветствия. Вот как выбирают казаки своего ата-мана, что нередко случается у них среди Дикого поля. Они ему беспрекословно повинуются, этот атаман на их языке называется гетман; власть его неогра-ничен, [он] имеет право рубить головы и сажать на кол всех провинившихся. Они [гетманы] очень строги, но ничего не предпринимают без военного совета, называ-емого Радой. Немилость, в которую может попасть атаман, обязывает его быть чрезвычайно осто-рожным в своих действиях, чтобы не потерпеть какой- либо неудачи, особенно когда он ведет казаков на вой-ну; в случае неблагоприятной встречи с противником, он должен проявить находчивость и отвагу, ибо, если он обнаруживает малодушие, его убивают, как изменника. Тотчас же казаки выбирают другого атамана на обыч-ных у них условиях, как я уже рассказывал выше. Вес-ти их в [поход] и руководить ими - трудная и несчаст-ливая обязанность того, кому она выпадает. В течение семнадцати лет, пока я служил в этой стране, все те, кто исполнял эту роль, окончили несчастливо.
Когда у них возникает намерение пойти в морской поход, то, не имея позволения короля, они получают его у атамана, созывая Раду, то есть совет, и избирают гетмана для начальствования в этом походе, соблюдая те же церемонии, что и при избрании большого атама-на; этот гетман, однако, [избирается] только на некото-рое время. Потом отправляются в Войсковую Скарбницу - свой сборный пункт, и строят здесь суда размерами около 60 футов в длину, 10-12 футов в ширину и 12 футов в глубину. Суд-но не имеет киля. Его основание - лодка из вербы или липы длиною около 45 футов. [По бокам] она обшивается и надстраивается досками от 10 до 12 футов длиною и около фута шириною, которые при-крепляются гвоздями; причем каждый ряд напускается на предыдущий, как при постройке речных судов, пока судно не достигнет 12 футов в высоту и 60 футов в дли-ну, расширяясь кверху по мере завершения. Это стано-вится более понятно, глядя на рисунок, который я набросал в общих чертах. Здесь видны тол-стые, как бочки, пучки тростника, соединенные вместе концами, протянутые от одного конца лодки до друго-го, [и] крепко связанные веревками из липы или дикой вишни. Строятся они [лодки] так, как привыкли и наши плотники, с перегородками и поперечными скамьями, а затем их смолят. Пользуются двумя рулями - [по одно-му] на каждом конце, как это показано на рисунке, так как их судам, очень длинным, требовалось бы слишком много времени, чтобы развернуться, если бы возникла такая необходимость при бегстве. Они обычно имеют от 10 до 15 весел с каждой стороны и идут быстрее, чем гребные турецкие галеры. Суда также имеют мачту, на которой они [казаки] поднимают довольно плохо сде-ланный парус; пользуются им только в хорошую пого-ду, а при сильном ветре предпочитают идти на веслах. Эти суда не имеют верхней палубы и, если наполняют-ся водой, то укрепленный вокруг судна тростник не да-ет им утонуть в море.
В крепко привязанной бочке длиною в 10 футов и 4 фута в диаметре казаки хранят сухари, которые доста-ют через отверстие. Они имеют также бочонок варено-го пшена и бочонок с разведенным на воде тестом, ко-торое, смешивая с пшеном, едят, все вместе, чем они очень дорожат. Это [кушанье] служит им одновремен-но и пищей и питьем, оно имеет кисловатый вкус и на-зывается саламахой, то есть лакомой пищей. Что касается меня, то я не находил в ней особенного вкуса и, если и употреблял во время путешествий, то потому, что не имел лучшей [пищи]. Эти люди очень трезвы и, если случается между ними пьяный, гетман велит вы-бросить его за борт; им также запрещается брать с со-бой водку, так как высоко ценится трезвость во время походов и экспедиций.
Приняв решение о походе против татар в отмщение за причиненные грабежи и опустошения, они [казаки] выбирают осеннее время. Для этого они посылают на Запорожье необходимые вещи для [осу-ществления] своего плана и похода. А также для со-оружения судов и вообще все, что, по их мнению, по-надобится для данного предприятия. Затем выступают [в количестве] пяти или шести тысяч [человек], все до-брые казаки, хорошо вооруженные головорезы, и от-правляются в Запорожье строить суда. За сооружение судна принимаются шестьдесят человек и оканчивают его в две недели, ибо, как я говорил, они мастера на все руки. Так что в две-три недели они изготавливают 80-100 судов описанной мною формы. На одном судне по-мещаются 50-70 человек, снаряженных каждый двумя ружьями и саблей; на борту судна имеется 4-6 фальконетов, снабжены, насколько это требуется, съестны-ми припасами; одеты в рубахи и шаровары, имеют еще одни для смены, а также плохое платье и шапку; суд-но загружено шестью ливрами пороха, достаточным количеством свинца, запасом ядер для их фальконетов; каждый имеет квадрант. Таков летучий казацкий табор на Черном море, способный смело нападать на наилучшие города Анатолии.
Снаряженные в путь таким образом, [они] спуска-ются вниз но Борисфену. Адмиральское судно имеет отличительный знак на мачте и обычно двигается на треть корпуса впереди. Их суда идут столь близко друг к другу, что почти касаются друг друга. Обыкновенно турки бывают предупреждены об этом и держат наготове в устье Борисфена несколько галер, чтобы препятствовать их вы-ходу [в море]. Но казаки хитрее: выходят темной ночью, незадолго до новолуния, и держатся скрытно в камышах, тянущихся на 3-4 лье по Борисфену, куда галеры не отва-живаются заходить, так как некогда нашли там гибель, и довольствуются тем, что ждут их [казаков] на выходе [в море]. Они всегда бывают застигнуты врасплох. Однако и они [казаки] не могут пройти так внезапно, чтобы не быть замеченными. Тогда тревога распространяется по всей стране и доходит до самого Константинополя. Великий господин рассылает гонцов по всему Анатолийскому побе-режью, в Болгарию и Румелию, чтобы каж-дый держался настороже, и предупреждает, что казаки на-ходятся в море. Но все напрасно, так как они [казаки] вы-бирают время года и время отправления так удачно, что уже через тридцать шесть или сорок часов достигают Ана-толии. Прибыв туда, они высаживаются на берег, каждый с ружьем в руке, оставляя для стражи в каждой лодке только двух взрослых и двух мальчиков; нападают врас-плох на города, захватывают, грабят и жгут их. Иногда за-ходят на одно лье вглубь страны, но тотчас же возвраща-ются и, севши на суда вместе с добычей, плывут в другое место, чтобы снова попытать счастья; если же им случайно попадется [что-либо подходящее], то нападают, если же нет - возвращаются с добычей домой.
Если им встретятся какие-либо турецкие галеры или другие суда, они преследуют их, нападают и берут присту-пом. И вот как это происходит: поскольку их суда возвы-шаются над водой не более чем на два с половиной фута, они замечают корабль или галеру раньше, чем могут быть замечены сами; затем убирают мачту вниз, определяют направление ветра и стараются до вечера держаться так, чтобы солнце бы-ло у них за спиной. Позже, за час до захода солнца, они начинают быстро идти на веслах к судам, пока не подойдут на расстояние одного лье, боясь потерять их из вида, и так наблюдают за ними. Затем около полуно-чи (по сигналу) они гребут изо всех сил к кораблям, [между тем] половина команды готова к битве и только ожидает абордажа, чтобы проникнуть на них [кораб-ли]. Те, кто на корабле, бывают сильно поражены, ока-завшись атакованными 80 или 100 судами, с которых сыплются люди и в один миг овладевают ими. Совер-шив это, они [казаки] грабят все, что могут найти - деньги и товары малого объема, не портящиеся в воде, а также чугунные пушки и все, что, по их мнению, мо-жет им пригодиться, а затем пускают ко дну корабль вместе с людьми. Вот как в данном случае поступают казаки. Если бы они умели управлять кораблем или га-лерой, то забрали бы и их, но у них такого умения нет. Потом нужно скорее возвращаться в свой край. Стража в устье Борисфена удвоена, чтобы рассчитать-ся с дерзкими налетчиками, но казаки смеются над этим, хотя силы их и ослаблены, ибо невозможно, что-бы в проведенных сражениях они не потеряли многих своих и чтобы Море не поглотило некоторые их суда, гак как не все они настолько прочные, чтобы выдер-жать [плавание]. Они спускаются в залив, находящий-ся в 3-4 лье к востоку от Очакова. В этом месте в чет-верти лье от открытого Моря находится очень глубо-кая балка, наполняющаяся иногда на полфута водой и тянущаяся почти на три лье по направлению к Борисфену. Здесь казаки по 200-300 человек принимаются тащить волоком свои суда, одни за другими, и в два-три дня переходят в Борисфен со всей своей добычей. Вот как они ускользают от не-приятеля и избегают сражения с галерами, которые стерегут устье против Очакова, и, наконец, возвраща-ются в свою Скарбницу где и делят до-бычу, о чем я говорил выше.
Есть у них и другой маршрут обратного пути - они возвращаются через Донской лиман, проходя через пролив, находящийся между Таманью и Керчью, поднимаются вдоль лима-на до реки Миус, [затем по ней], до тех пор, пока она судоходна. От ее верховьев до истоков Тача- воды всего одно лье; Тачавода ж впада-ет в Самару, которая [в свою очередь] впада-ет в Днепр на расстоянии одного лье выше Кодака, как это можно видеть на карте. Но [казаки] редко возвра-щаются этим путем, ибо он слишком длинный, чтобы добираться до Запорожья. Иногда они избирают эту дорогу, если хотят выйти в море, когда в устье Борисфена находятся большие силы, препятст-вующие их выходу, или же если у них не более 20-25 челнов. Если галеры встретят их днем в [открытом море], то они задают им [казакам] жару из пушек, разгоняя [их], как скворцов, топят несколько судов и приводят их в такое смятение, что все ускользнувшие стараются бы-стро рассеяться, кто куда может. Но если они [казаки] вступают в бой с галерами, то не двигаются со своих скамей, привязав весла к кочетам перевязью из ло-зы, и пока одни стреляют из ружей, их товарищи про-тягивают им другие, уже заряженные, чтобы стрелять снова, и таким образом стреляют непрерывно и очень метко. Кстати галера может вступить в бой только с од-ним судном, но зато сильно вредит ему своими пушка-ми. В таких стычках казаки теряют обыкновенно около двух третей своих людей. Изредка только случается, что возвраща-ется половина экипажа, привозящая зато богатую добы-чу: испанские реалы, арабские цехины, ковры, пар-чу, хлопчатобумажные и шелковые ткани, другие ценные товары. Вот за счет чего живут казаки, таковы их дохо-ды, ибо что касается занятий, то они не знают ничего другого, как только пить и гулять со своими приятелями после возвращения [из похода]. Заметь-те, что они от-правля-ются [в поход] только лишь по-сле [дня ] св. Иоан-на? с тем, чтобы возвра-титься самое позднее в начале августа.
Исполняя данное обещание, скажем несколько слов о соблюдаемых ими обычаях, в частности о некоторых свадебных, и о том, как они иногда действуют в любов-ных отношениях, что многим без сомнения покажется новым и невероятным. Итак, в противоположность общепринятым у всех народов обычаям, здесь можно увидеть, как девушки сами ухаживают за молодыми людьми, которые им по-нравились. Вследствие предрассудка, распространен-ного и прочно укоренившегося среди них, они никогда не испытывают неудачи и более уверены в успехе, не-жели мужчины, если иногда выбор исходит с их сторо-ны. Вот как они действуют. Влюбленная девушка приходит в дом родителей молодого человека (которо-го она любит) в такое время, когда она рассчитывает ) застать дома отца, мать и своего покорного слугу. Входя в комнату, говорит: "Помагай Бог", что [по-нашему] означает "Да благословит вас Господь", то есть обычное приветствие, которое произносят, вступая под кров их домов, [затем],сев, хвалит того, кто ранил ее сердце, обращаясь к не-му с такими словами: "Иван, Федор, Дмитрий, Войтек, Митька" и т. д. Словом, называет его одним из вы-шеупомянутых имен, которые наиболее распростране-ны. "Я заметила в твоем лице определенное доброду-шие, [говорящее], что ты сможешь хорошо опекать и любить свою жену, твоя до-бродетель дает мне повод надеяться, что ты будешь хо-рошим господарем. Эти [твои] добрые качества побуждают меня покорно просить тебя взять меня в жены". Сказав это, она повторяет то же отцу и матери, покорно прося дать согласие на брак. Получив отказ или какую-нибудь отговорку, что он слишком мо-лод и не готов еще к женитьбе, она им отвечает, что ни-куда не уйдет из дому, пока брак не будет заключен, до тех пор, пока он [любимый] и она живы. После того, как эти слова произнесены, а девушка продолжает на-стаивать на своем и упорно отказывается оставить дом, пока она не получит то, чего домогается, через не-сколько недель отец и мать не только вынуждены дать согласие, но и убеждают сына посмотреть на нее благо-склонно, то есть как на девушку, которая должна стать его женой. Равным образом, молодой человек, видя, как девушка упорствует в своем желании, начинает в таком случае смотреть на нее как на ту, которая долж-на стать однажды госпожой его желаний, и поэтому на-стойчиво просит у отца и матери позволения полюбить эту девушку. Вот каким образом влюбленные девушки (в этой стране) могут в короткое время достичь цели, вынуждая (своей настойчивостью) и отца, и мать, и своих избранников исполнить то, что они желают. Как я говорил выше, [родители] боятся навлечь на себя гнев Божий и, чтобы с ними не случилось какое-либо страшное несчастье, ибо выгнать девушку озна-чало нанести оскорбление всему ее роду, который зата-ил бы глубокую обиду. Равным образом они не могут в этом деле прибегнуть к силе, не подвергнув себя, как я сказал, гневу и каре церкви, которая очень строга в та-ких случаях, и предусматривает эпитимию и крупные штрафы, отмечая их дома как бесчестные. Будучи настолько напуганными этими ложными суевериями, родители стараются, насколько возможно, избежать несчастий, которые - и в это они верят как в догмат веры - непременно их постигнут в случае отказа в руке сыновей девушкам, которые про-сят их в мужья. Обычай, о котором я говорю, соблюда-ется только между людьми одинакового [имуществен-ного] состояния, ибо в этой стране крестьяне все бога-ты и имущественная разница между ними невелика. Но вот иная [форма] любовной страсти [людей], нерав-ного имущественного положения, между крестьянином и барышней, соблюдаемая в силу других обычаев и при-вилегий, которые здесь также встречаются. По деревенским обычаям этой страны каждое воскресенье и в праздничные дни крестьяне собираются после обеда в кабачке вместе с женами и детьми, где проводят остаток дня, выпивая друг с другом. За этим занятием, выпивкой, проводят время только мужчины и женщины, между тем молодежь развлекается, парни танцуют с де-вушками под звуки дудки. Там обыкновенно присутствует и местный сеньор с семьей, чтобы посмотреть на танцующих. Иногда сеньор пригла-шает их танцевать перед своим замком, что является обычным местом [для этих забав]. Там он и сам танцует с женой и детьми. И в таком случае господа и крестьяне как бы смешиваются в единое целое. Надо заметить, что все деревни Подолии и Украины большей частью окружены лесами и лесны-ми зарослями, где есть тайники и где крестьяне прячут-ся в летнее время, когда достигает [сигнал] тревоги о [появлении] татар. Эти лесные заросли могут быть по-ловину лье в ширину. Хотя крестьяне находятся в под-данстве почти как рабы, тем не менее они с давних пор пользуются правом и привилегией похищать, если удастся в этих условиях, во время общего танца барышню; даже если она дочь их господина, лишь бы он [крестьянин] сделал это с та-ким проворством и ловкостью, что это ему удалось бы наверняка (ибо иначе его ожидает гибель) и чтобы он мог скрыться в ближайшем лесу, и в течение двадцати четырех часов оставаться ненайденным. Тогда ему прощается совершенное им похищение. Если похищен-ная девушка хочет выйти за него замуж, он не может отказаться от нее, не потеряв головы, если же [девуш-ка этого] не желает, его освобождают от ответственно-сти за проступок и ему не могут учинить никакого нака-зания. Но если случится, что он будет пойман в течение двадцати четырех часов, ему тотчас же снимут голову без всякого суда. Что касается меня, то в течение сем-надцати проведенных мною в этой стране лет, я никог-да не слыхал, чтобы такое случилось, хотя и видел, как девушки сватались к молодым людям, и это им часто удавалось, о чем я говорил выше. Но в этом последнем обычае слишком много риска, ибо насильно похитить девушку, а затем бежать с ней на виду у всех присутст-вующих, не будучи пойманным, надо иметь очень быс-трые ноги, и осуществить все это было бы очень труд-но без предварительного согласия и договоренности с девушкой. Кроме того, крестьяне в настоящее время более угнетены, чем раньше, а знать стала более высо-комерной и надменной. По-видимому эта привилегия была дана крестьянам еще в те времена, когда поляки, избирая своих королей, выбирали того, кто быстрее всех бегал босиком, как наиболее отважного и лов-кого, точно отвага и острота ума зависят от быстроты [ног] и проворства тела. Отсюда еще, по-моему мне-нию, идет [обычай], когда вельможи на следующий день после избрания короля заставляют его принести перед алтарем присягу в том, что он не будет заключать в тюрьму ни одного знатного ни за какое преступление, через двадцать четыре часа [после его совершения], кроме преступления против государства или же лично-сти короля310. Можно представить, каким уважением они окружают лиц, отличающихся способностью лов-ко бегать и быстро ходить. Это наблюдение подтверж-дается еще и тем, как высоко они ценят быстроногих лошадей, собственно, они обращают внимание только на это данное качество и платят какие угодно деньги, лишь бы они были быстрыми; думаю, для того, чтобы проворнее догонять убегающего врага и быстрее уйти в случае преследования. После того как мы поговорили о сватовстве у рус-ских, скажем еще несколько слов о свадеб-ном обряде и особенностях, которые при сем соблюдаются. Свадебные церемонии таковы. Приглашается молодежь как с одной, так и с другой стороны, которой же-них и невеста поручают пригласить всех общих родст-венников на "весилля"-на свадьбу. Для выполнения этого поручения каждому, как отли-чие, дают венок из цветов, которые они одевают на ру-ку, а также список всех приглашаемых, к которым отправляются, двигаясь попарно, накануне свадьбы. Первый, кто торжественно произносит приглашение, держит в руках палочку. Я не буду останавливаться на описании блюд и сортов мяса, какие подаются на стол, скажу только, что невеста хорошо одета, сооб-разно их моде, а именно: [на ней] длинное коричневое платье из сукна, которое тянется по земле, подшитое китовым усом, расширяющем его, и окаймленное свер-ху широкой полушелковой-полушерстяной тесьмой. Голова [невесты] не покрыта, волосы рассыпаны по плечам, открывая только лицо, на голове венок из цве-тов в зависимости от времени года. В таком наряде отец, брат или близкий родственник ведут ее в церковь, а впереди - [музыканты] со скрип-кой, волынкой или цимбалами. После венчания один из близких родственников берет ее за руку и отводит домой под ту же музыку. Я обойду молчаньем все раз-влечения, которыми сопровождается свадебный пир. Они хотя и необычные, ни в чем не уступают [обыча-ям] других народов. Замечу только, что к бражничанью и пьянству, к которым они склонны от природы, их побуждает то [обстоятельство], что по случаю свадь-бы, равно как и крестин их детей, местный сеньор раз-решает им самим варить пиво. Благодаря этой при-вилегии оно обходится им значительно дешевле, и они пьют его в гораздо большем количестве, ибо в другое время, поскольку пивоварни, согласно праву, принад-лежат сеньорам, все вассалы обязаны покупать пиво там. Когда приходит время уложить молодую на брачное ложе, женщины - родственницы молодого -- берут ее и уводят в комнату, где раздевают донага и тщательно осматривают со всех сторон, даже уши, волосы, между пальцами ног и другие части тела, чтобы удостоверить-ся, не спрятано ли где-нибудь крови, булавки или же кусочка ткани, пропитанной какой-либо красной жид-кости. Если бы отыскалось что-либо подобное, брач-ное торжество нарушилось бы, и произошло бы боль-шое смятение. Но если ничего не находят, на невесту надевают красивую хлопчатобумажную, совершен-но белую новую рубаху, затем укладывают ее между двумя простынями, скрытно приводят молодого, чтобы он лег с ней. Когда они оказываются вместе, задерги-вают полог. Тем временем большинство присутствую-щих на свадьбе гостей приходят в эту комнату с волын-кой. [Мужчины] танцуют со стаканом в руке, а женщи-ны подскакивают и пляшут, хлопая в ладоши, пока брак не совершится вполне. И если во время счастливого соединения она подаст какой-либо знак удовольствия, то все собрание тотчас же начина-ет прыгать, хлопать в ладоши, испускать радостные крики. Родственники жениха все время стоят на сторо-же вокруг кровати, прислушиваясь, что там происхо-дит, и ожидая конца фарса, чтобы открыть занавес. Тогда подают ей [невесте] белую рубаху и, найдя на той, которую снимают, признаки невинности, оглаша-ют весь дом неистовыми криками радости и удовлетво-рения, которое выражает вся родня. Затем [ново-брачную] одевают и причесывают по обычаю замуж-них женщин, в число которых она принята, то есть покрывают голову, что позволяется только после приобретения такого состояния, так как девушки ни-когда не носят иного убора, кроме собственных волос, и считали бы это позором [для себя]. На следующий день разыгрывается другой, не менее забавный фарс, который должен показаться не-вероятным для тех, кто его никогда не видел. Он за-ключается в том, что продевают палку в оба рукава вы-вороченной наизнанку сорочки [новобрачной] и про-носят, подобно знамени, по улицам города с большой торжественностью, как флаг, носящий почетные следы сражения, чтобы весь люд был свидетелем ее невинно-сти и мужской силы ее супруга. Все свадебные гости ходят за ними с музыкальными инструментами, поют и танцуют с еще большим увлечением, чем раньше. В этой процессии молодые люди ведут каждый за руку одну из присутствующих на свадьбе девушек, и так об-ходят весь город; все население сбегается на этот шум, сопровождая их, пока они не вернутся к жилищу ново-брачного. Но если, наоборот, следов чести не окажется, то каждый бросает свой стакан на землю, женщины прекращают пение, ибо праздник расстроен, а смущен-ные родственники девушки предаются осмеянию. В та-ком случае свадьба прерывается, и [гости] производят всевозможные опустошения в доме, дырявят горшки, служившие для приготовления мяса, надбивают венчи-ки глиняных кубков, из которых пили. На шею матери девушки надевают лошадиный хомут, усаживают ее на почетное место и поют ей всякие грубые и скабрезные песни, подносят пить в одном из надбитых кубков и всячески укоряют ее за то, что она недостаточно забо-тилась о сохранении чести своей дочери. Наконец, на-говорив ей кучу самых постыдных оскорблений, кото-рые им только пришли на ум, все расходятся по домам; пристыженные столь прискорбной встречей, в особен-ности родственники новобрачной, прячутся в своих до-мах, не выходя какое-то время [на улицу] от стыда за тот позор, который они испытали. Что касается новобрачного, то он решает сам: оста-вить в своем доме новоиспеченную жену или нет; если он решится оставить, то должен быть готовым перено-сить все оскорбления, которым может подвергнуться по этому поводу. В связи с этим скажу еще несколько слов относи-тельно нравов их женщин, отдавая должное их целому-дрию в трезвом состоянии. Та свобода, с какой они пьют водку и мед, без сомнения, сделала бы их более доступными, если бы они не боялись подвергнуться публичному осмеянию и позору, падающему на девуш-ку, о чем говорилось выше, когда она хочет выйти за-муж, не сохранив всех признаков невинности. Прежде чем окончить это повествование, расскажу немного о церемониях, соблюдаемых этим народом на Пасху. В Великую Субботу люди идут в храм (который называют церковью), чтобы присутствовать на совершающихся там церемониях, которые состоят в положении во гроб изображения нашего Господа, откуда его вынимают с большой торжественностью. По окончании этого представления или церемонии все присутствующие, как мужчины и женщины, так девушки и молодые лю-ди, опускаются на колени перед епископом (которого они называют попом) и преподносят ему по яйцу, ок-рашенному в красную или желтую краску, с таким сло-вами: "Христос воскрес!", епис-коп же, поднимая его [коленопреклоненного], отвеча-ет: "Воистину воскрес!" и одновременно целует женщин и девушек, и, таким об-разом, епископ менее чем за два часа собирает более пяти-шести тысяч яиц и имеет удовольствие целовать самых красивых женщин и девушек, находящихся в его церкви. Правда, было бы для него несколько не-удобно и неприятно целовать старух, но он быстро и ловко различает их; [завидя] лица, которые ему не нра-вятся, он дает им целовать только руку. То, о чем я только что рассказал, проделывает в Киеве митропо-лит, называемый Могила, являющийся гла-вой всех епископов, то же делает и самый бедный священник, которого они называют господином. На протяжении [следующей] недели совсем не сто-ит ходить по улицам без запаса крашеных яиц, ибо их следует давать всем тем, кого вы встретите из ваших знакомых, говоря им те же слова, что и Владыке, или Господину [священнику]. Тогда приятель или приятель-ница, отвечая так, как говорилось выше, обнимаются и целуются. Тот или та, кого приветствовали, обязан од-новременно дать иное яйцо, начиная такую же церемо-нию. Ознакомьтесь с еще одним развлечением, происхо-дящим в пасхальный понедельник.
Ранним утром несколько парней группами разгулива-ют по улицам, ловят всех встречаемых девушек, и ведут их к краю колодца, чтобы искупать, вылив пять-шесть ведер воды им на голову, пока те не станут мок-рыми с головы до ног. Эта забава разрешена только до полудня. В следующий вторник девушки отплачивают за это, но с большим хитроумием. Несколько девушек прячут-ся в доме, каждая с кувшином воды в руке наготове. Тем временем на страже ставят доверенную девочку, которая предупреждает их условным криком, когда мимо проходит какой-либо парень. В ту же минуту все девушки выбегают на улицу и со страшным криком хватают парня; заслышав это, прибегают на помощь все соседские девушки, и пока две-три наиболее силь-ные удерживают пойманного, другие выливают ему за ворот всю воду из кувшинов и не отпускают, не выку-пав как следует, пока он сам не убежит. Вот так прово-дят пасхальные дни молодые люди и девушки.
Мужчины же имеют другое развлечение в пасхаль-ный понедельник. Поутру они толпой отправляются в замок, чтобы увидеть своего господина, который бла-гочестиво ожидает их. Низко ему поклонившись, каж-дый подходит к нему и преподносит курицу или какую- либо птицу другого сорта, сеньор в благодарность за эти подношения потчует своих подданных водкой. Для этого велит отбить дно бочки, которую он велел поста-вить стоймя посреди двора. Тогда все крестьяне окру-жают ее, становясь в круг, затем сеньор подходит с большим черпаком и, наполнив его водкой, дает вы-пить старейшему из группы, после чего передает чер-пак тому, к кому обратится. Так все они пьют друг за дру-гом, потом начинают снова, пока в бочке ничего не ос-танется. Если бочка опустеет до наступления вечера (что случается довольно часто), помещик должен по-ставить другую, полную, вместо пустой, ибо он обязан угощать крестьян таким образом до захода солнца, ес-ли они еще могут держаться на ногах.
После захода солнца бьют вечернюю зорю, звонят сигнал расходиться. Те, кто хорошо себя чувствует, расходится по домам, те же, кто нет - ложатся на ули-це и спят, пока не проснутся, разве что их жены или де-ти сжалятся над ними и, положив на носилки, отнесут домой.
Но те, кто слишком переполнили свои желудки, ос-таются тут же во дворе замка, пока вдоволь не про-спятся. Омерзительно видеть этих несчастных пьяниц, не съевших за целый день ни куска хлеба, валяющими-ся в своей грязи [нечистотах], как свиньи. Я видел од-ного такого отвратительного, которого [словно] мерт-вого везли на тележке, а было тогда не более двух ча-сов пополудни.
Такие вот странные обычаи, доводящие, к сожале-нию, людей до гибели; настолько же груба и их посло-вица, которая у них постоянно на языке: "Лучше ниче-го не пить, кроме воды, если от этого не пьянеешь".
Эти люди с трудом засыпают после обыкновенного обеда, но когда они пьяны, то спят таким глубоким сном, таким крепким, что на утро ничего не помнят о предыдущем дне. Опьянение приводит к такой потере разума, что от них остается лишь подобие человека. В таких вот случаях те, кто намерены получить от них [неумеренно пьющих] что-либо в подарок, делают вид, что пьют вместе с ними, а когда заметят, что те повесе-лели от выпитого (так как в таком состоянии они бывают очень щедры), то начинают просить у них то, что им нравит-ся, тотчас добиваются согласия и предоставления са-мой вещи; полученную вещь забирают и уносят из до-му. На утро они [отдавшие], ничего не помня, бывают очень удивлены, не находя того, что отдали вчера. Они становятся печальными, сожалея о своем расточитель-стве, затем утешаются тем, что можно точно также об-вести вокруг пальца кого-нибудь другого и восполнить свою потерю.
Так как мы ведем речь о нашей руси или казаках, расскажем то, что мы еще о них знаем, и не-много об их действиях в различных случаях и обстоя-тельствах. Я видел, как казаки, будучи больны лихо-радкой, не принимали для выздоровления ничего другого, кроме полузаряда пушечного пороха, разведенного в полумерке водки. Смешав все хорошенько, они выпивали эту смесь, затем ложились спать и просыпа-лись наутро только в хорошем самочувствии. У меня был кучер, который, я видел сам, делал это не раз и ча-сто излечивался благодаря этому лекарству, о котором никогда не додумаются ни какие врачи, ни какие апте-кари. Я видел, как другие казаки брали золу и, смешав ее с водкой, подобно вышесказанному, выпивали ее с та-кими же последствиями. Я неоднократно видел, как они, раненные стрелою, будучи вдали от хирургов, за-крывали рану частицей земли, замешанной в ладони с чуточкой собственной слюны, чем излечивались так же хорошо, как и самой лучшей мазью. Это доказывает, что необходимость побуждает так-же к изобретательности и в этой стране, как во всякой другой. Это дает мне повод вспомнить об одном казаке, которого я однажды встретил на [берегу] реки Сама-ры, когда он варил рыбу в деревянном ведерке (которое поляки и казаки привязывают сзади седель-ной луки, чтобы поить лошадей); для этого он накали-вал камни в огне и бросал их в то, что варилось, до тех пор, пока вода не закипела и рыба не сварилась - вы-думка, которая поначалу кажется грубой, и тем не ме-нее не лишена остроумия. Помнится, я упоминал раньше об одной болезни, на-зываемой у них гостець, которой они под-вержены и о которой, думается, уместно будет сказать несколько слов. Лица, пораженные этой болезнью (которую фран-цузы называют "сокопз"), целый год не владеют чле-нами тела, как паралитики, испытывая при этом такие сильные боли во всех нервах, что они не перестают кричать. По истечении года, однажды ночью на голове больного появляется такая сильная испарина, что ут-ром все волосы его слипаются вместе, в виде широкого пласта, похожего на хвост трески; с этого момента больной испытывает значительное облегчение, а через несколько дней выздоравливает и чувствует себя луч-ше, чем когда-либо, если бы не безобразные на вид во-лосы, которые нельзя расчесать. Если же их остричь, то через два дня выделяющаяся через поры волос жид-кость устремилась бы в глаза, и они бы ослепли.
Местное население считает эту болезнь неизлечи-мой, но мне удалось счастливо излечить нескольких больных тем же средством, каким во Франции лечат сифилитиков. Некоторые, почувствовав, что они пора-жены этой болезнью, проводят какое-то время в чужих странах, меняя местожительство для перемены возду-ха, что также является лекарством, способствующим медленному выздоровлению. Впрочем, болезнь эта не передается вовсе, если пить из одного стакана, но зара-зительна, если мужчина спит с пораженной этой болезнью женщиной; супруг передает ее жене, жена мужу. Врачи различают мужскую и женскую [разновидность] болезни. Говорят также, что старые "бабы", как они называют [старых женщин] травят людей и передают им эту бо-лезнь, давая съесть некоторого рода хлебцы, другие же - посредством пара горячей воды: у вдохнувшего его поражается мозг, и он вскоре заболевает. Бывает, что дети рождаются со слипшимися волосами, но это хороший признак, ибо по мере того, как они растут, слипшиеся волосы приходят в нормальное состояние и эти [дети] уже не будут в дальнейшем подвержены дан-ному заболеванию.
[Особенности фауны Украины]
Расскажу еще об одной особенности этого края. Вдоль берегов Борисфена имеется невероятное коли-чество мух: с утра можно видеть обыкновенных и без-вредных мух, в полдень - крупных, с дюйм величиной, которые сильно терзают лошадей и прокусывают им кожу до крови, так что животные сильно окровавле-ны. Но вечером на берегу этой реки бывает еще хуже, когда из-за комаров и мошек нельзя спать без полога, как называют его казаки. Это что-то вроде не-большой палатки, в которой они спят, чтобы спастись от этих насекомых, без чего утром у них были бы со-вершенно опухшие лица. Я испытал подобное однажды и могу говорить об этом, имея собственный опыт; по-требовалось почти три дня, пока мое лицо приняло свой первоначальный вид. Я почти ничего не мог ви-деть, не мог открыть глаза, поскольку мои веки совер-шенно отекли, на меня было страшно смотреть. Но ка-заки, как я говорил, имеют полог, который де-лается таким вот образом. Они срезают 15 небольших деревянных вилочек из дикого орешника толщиною в палец, длиной в два с половиной фута или около этого; забивают их в землю на расстоянии двух футов друг от друга [по длине], а по ширине - на расстоянии фута; потом сверху кладут пять ореховых поперечин, опирающихся на вилочки, и снова на них сверху кладут еще пять других перекладин, опираю-щихся на поперечины, и все это связывают бечевкой. Затем сверху набрасывают покрывало из хлопчатобу-мажной ткани, выкроенное и сшитое по мерке, которое покрывает не только верх, но также и все стены, и [ос-тается] еще более фута материи, которую подворачи-вают под матрац или постель, чтобы мошка туда не проникла. В такой палатке свободно помещаются двое; но таким образом спят только старшие офицеры, ведь не каждый может завести себе такую маленькую па-латку. Видя приближение дождя, они накрывают [полог] так, как видно на следующем рисунке, где изображение дает большее представление, чем рассказ. Одним словом, насекомые в этом крае до такой степени докучливы, что приходится постоянно поддерживать огонь и отго-нять их дымом. Турецкий ковер, сделанный из скрученных непроницаемых для дождя ниток служит крышей для полога.
От мух перейдем к саранче, которой здесь тоже так много, что она напомнила мне о каре, которую Бог не-когда наслал на Египет, когда хотел наказать фарао-на. Я видел здесь это бедствие несколько лет под-ряд, в особенности в 1645 и 1646 годах. Итак, насеко-мые эти прилетают не просто полчищами, а целыми ту-чами на 5-6 лье в длину и 2-3 лье в ширину. Обычно они появляются со стороны Татарии; это случается после засушливой весны, а в Татарии и на землях к востоку от нее - Черкесии, Абхазии и Мингрелии - редкий год избавлен от данной напасти. Нечисть, гонимая восточным или юго- восточным ветром, несется в эти края, где все опусто-шает, съедая посевы и травы, пока они еще зеленые. Там, где она пролетает и останавливается, все пожира-ется менее чем за два часа, отчего и возникает такая громадная дороговизна продуктов. Если саранча оста-нется в крае до осени, а в октябре, когда она умирает, каждое [насекомое] откладывает около 300 яиц, то следующей весной, если она, как я говорил, будет су-хой, вылупится [молодая] саранча, от которой [все] пострадает в 300 раз сильнее. Но если во время начала вылупливания саранчи стоит дождливая погода, она гибнет, и в следу-ющем году отсутствие ее гарантировано, если [только] она не прилетит откуда-то еще. Ее количество описать нелегко, так как во время перелета весь воздух совер-шенно заполнен и затемнен ею. Я не смогу лучше пере-дать вам ее движение, как [сравнив] с тем, что вы види-те в пасмурный день, когда идет мелкий снег, а ветер разносит его в разные стороны. Когда она садится на землю, чтобы покормиться, все поля покрываются ею, и слышен лишь некоторый гул, который она издает во время еды. Менее чем за час-два насекомые пожирают все до самого корня, потом поднимаются и летят туда, куда их гонит ветер. Когда они летят, даже в самый солнечный день меркнет свет, видимость не лучше, чем если бы небо было покрыто темными грозовыми туча-ми. В июне 1646 г., проведя две недели в одном новом городе, называемом Новгород, где строил цита-дель, я был поражен, увидев здесь саранчу в таком ог-ромном количестве. Это было необыкновенное зрели-ще, так как она вывелась в этих местах весной и, не бу-дучи еще в состоянии хорошо летать, полностью по-крыла всю землю и до того наполнила воздух, что я не мог есть в своей комнате, не зажегши свечи. Все дома были переполнены ею, а также конюшни, хлевы, ком-наты, чердаки и даже в погребах ползала эта нечисть. Я пробовал жечь пушечный порох и серу, чтобы про-гнать ее, но все это ни к чему не привело; лишь только отворяли дверь, как бесчисленное множество саранчи врывалось в комнату; одни насекомые влетали, другие вылетали и кружились во все стороны. Особенно не-приятно было выходить на улицу, когда эти насекомые ударяли в лицо, нос, глаза, щеки, так что невозможно было открыть рот, чтобы туда не попало несколько штук этих зараз. Но это еще ничего, ибо в то время, когда вы собирались есть, эти твари совершенно не да-вали вам покоя; так, если вы вздумали разрезать на своей тарелке кусок мяса, вы вместе с ним разрезали саранчу, и чуть только вы раскрывали рот, чтобы про-глотить кусочек, как тотчас же надо было и выплюнуть саранчу. В конце концов даже самые изобретательные становились в тупик, оказавшись бессильными перед этим бесчисленным множеством, которое невозможно и выразить точно. Чтобы иметь об этом надлежащее представление, надо видеть все самому, как это дове-лось мне.
Уничтожив все в этом крае за две недели и, окрепнув для дальнейших перелетов, она поднялась, и ветер унес ее из этих мест в другие, где [она] произведет та-кие же опустошения. Я видел ее вечером, когда она се-ла для ночлега, расположившись одна на другой, все дороги были покрыты ею более чем на четыре дюй-ма толщиной, лошади ступали не иначе как только по-сле сильных ударов кнута, насторожив уши и храпя и продвигаясь с опаской. Раздавленные колесами наших возов и копытами наших лошадей, эти насекомые изда-вали такой противный запах, что он действовал не только на обоняние, но и на мозг. Что касается меня, то я не мог переносить, не промыв предварительно нос ук-сусом и не переставая нюхать смоченный им платок. Зато для свиней - это лакомство, они едят [ее] с боль-шим удовольствием и сильно от этого жиреют. Но ни-кто не хочет есть их мясо только из-за отвращения к этой нечисти, причиняющей столько зла.
Впрочем, вот как плодятся и размножаются эти на-секомые. Они остаются в том краю, где их застанет ок-тябрь, делают своими хвостами дыру в земле и, поло-жив в нее по 300 яиц каждое, загребают лапками и уми-рают, так как эта нечисть никогда не живет более шес-ти с половиной месяцев. Даже если после этого начи-наются дожди, яйца не гибнут; даже холода, какими бы сильными и свирепыми они ни были, не наносят им ни-какого вреда. Таким образом они сохраняются до вес-ны, настающей около середины апреля; когда солнце нагревает землю, они вылупливаются и расползаются, подпрыгивая повсюду, куда только можно. На протя-жении шести недель, они не могут летать и не удаляют-ся еще от того места, где родились, но, став более креп-кими и способными летать, поднимаются и [летят], ку-да понесет ветер. Если в то время, когда они начинают летать, господствует северо-западный ветер, он уносит их всех на погибель в Черное море. Но если ветер дует с другой стороны, он несет их вглубь страны, где они причиняют описанное выше ра-зорение. Если же во время вылупливания наступает дождливая погода и длится дней 8-10 подряд, все их яйца гибнут. И даже летом, если дожди идут 8-10 дней без перерыва, вся эта саранча, не имея более возмож-ности летать, гибнет в земле; таким образом жители данной местности бывают избавлены от нее. Но если лето сухое (что случается чаще), люди страдают до тех пор, пока эта нечисть не погибнет, что происходит в ок-тябре. Вот какие наблюдения я сделал в течение ряда лет по поводу саранчи, которая бывает толщиной в па-лец и имеет от 3 до 4 дюймов в длину. Те, кто хорошо знают языки в этой стране, сказали мне, что на их кры-льях написано халдейскими буквами "Божий гнев!", что по-французски оз-начает "бич Божий". Ссылаюсь на тех, кто рассказал мне это и знает язык.
Перейдем теперь к тому, что я нашел наиболее заме-чательного по ту сторону Днепра, где протекают две речки, одна из которых называется Сула, а дру-гая Супой; обе впадают в Днепр. [В степях] между этими реками водятся маленькие зверьки, кото-рых местные жители на своем языке называют байба-ками, внешним видом и величиной приближающиеся к барбарийским кроликам; [они] имеют всего четыре зуба: два вверху и два внизу, шерсть и окрас, как у барсука, прячутся в землю как кролики. В октябре зверьки удаляются в свои норки, откуда выходят только в конце апреля, тогда они бегают по полю в поисках пищи. Таким образом они проводят зиму в земле и питаются тем, что припасли; [они] долго спят; очень экономны, инстинктивно заботятся о заготовке припасов. Можно было бы сказать, что среди них есть рабы, так как одни зверьки заставляют других ле-нивых ложиться на спину, нагружают им на живот большую охапку сухой травы, которую байбак держит, обняв лапками, о которых более точно говорить как о руках, ибо эти животные действуют ими почти также, как обезьяны своими [руками]; затем другие [байбаки] тянут лентяя за хвост до входа в нору, используя таким образом животное как санки, а оттуда принуждают его нести траву в тайники. Я несколько раз видел хозяй-ничающих таким образом байбаков и останавливался из любопытства, наблюдая за ними целыми днями, и даже разрыл норы, чтобы увидеть их жилища. Я нашел много нор, разделенных наподобие маленьких комна-ток; одни служат им кладовками, другие - кладбищами и усыпальницами, куда они относят своих мертвецов; есть еще комнатки, имеющие какое-то специальное на-значение. Зверьки селятся по 8-10 семейств вместе, каждое [семейство] имеет отдельное помещение, где они живут очень цивилизованно. Их общность ни в чем не уступает общности пчел и муравьев, о которых так много писали.
Добавлю еще, что эти животные двуполые. Если их поймать молодыми в мае, они легко приручаются. На рынке они стоят не дороже одного су или шести ли-ардов. Я держал нескольких, они красивы в доме и доставляют столько же удовольствия, сколько обезья-на или же белка, используют [травы] таких же пастбищ, питаются тем же кормом.
Я забыл сказать, что эти зверьки очень хитры; они никогда не выходят, не выслав (часового), которого ставят на каком-либо возвышении, чтобы предупреж-дать [об опасности] других, пока те пасутся. Как толь-ко страж заметит кого-либо, он становится на задние лапки и свистит. По этому сигналу все удирают в свои норы, а он [страж] после них; там они остаются столько време-ни, сколько, по их расчету, надо, чтобы прошли люди, прежде чем выйти снова.
Расстояние между двумя реками Сулой и Супоем не более шести лье, а от Днепра до границ Московии - не более 15-20 лье. Именно там, и нигде более, встреча-ются эти животные, которые живут так, как я описал, и нигде более не встречаются. В этих местах быстро ездить нельзя, поскольку повсюду много маленьких нор, напоминающих кроличьи садки, лошади, попадая в них копытами, падают и рискуют искалечить себе но-ги. Со мной самим это случалось несколько раз. Крес-тьяне выгоняют их [байбаков] в мае и июне вот таким вот способом: они выливают по 5-6 ведер воды в их но-ры, что заставляет зверьков выйти [наружу], а над вхо-дом из норы расставляют мешок или сетку, куда те и попадаются. Прирученные с самого раннего детства, они не могут забыть своих природных инстинктов и в октябре, если не держать их на привязи, зарываются в землю в доме на зимнюю спячку. Если их не трево-жить, они, возможно, могли бы спать целых шесть ме-сяцев, подобно садовым соням и сусликам. Мои [байбаки] оставались в этом состоянии до двух недель. После продолжительных поисков, разыскивалась но-ра, которую я приказывал раскопать, чтобы забрать зверьков, и находил их как бы совсем одичавшими. В этих краях водится особый вид перепелки с сини-ми лапками, смертоносной для тех, кто ее съест. В Диком поле, близ порогов, по течению Днепра, я встречал также некое животное, ростом с козу, но с очень тонкой и короткой шерстью, после линьки гладкой почти как атлас, впоследствии же шерсть его становится жестче, [она] имеет коричневый цвет, но не такой [темный], как у козы. Это животное носит пару белых, очень блестящих рогов; по-русски оно называ-ется сайгак, у него тонкие ноги и копыта и совсем нет носовой кости; когда [оно] пасется, отсту-пает назад и не может пастись иначе. Я отведывал мя-со этого животного, которое оказалось таким же вкус-ным, как и мясо дикой козы, а рога, которые я сохра-нил как редкость, отличаются белизной, гладкостью и блеском. В этих же местах водятся олени, лани и дикие козы, которые ходят стадами, а также дикие кабаны чудо-вищного роста, дикие лошади, живущие табунами по 50-60 [голов], которые довольно часто вызывали у нас тревогу, так как издали мы принимали их за татар. Ло-шади эти не способны к труду; даже будучи приручены смолоду, они не годятся для работы, а только для пи-щи; мясо их очень мягкое, нежнее телячьего, но на мой вкус оно не так приятно и [даже] безвкусно. Мест-ные жители, которые едят перец так, как мы горох, приправляют его таким образом, что эта пресность те-ряется. Поскольку старые лошади не поддаются при-ручению, они годятся только для бойни, где их мясо продается наравне с воловьим и бараньим. Кроме того, у них бывают испорчены ноги, ибо копыта очень силь-но сдавливают их, поскольку подошва копыта не рас-чищена, они не могут хорошо бегать. Это ясно указы-вает на провидение Божье, по которому это животное предназначено для служения человеку и без его помо-щи оно становится как бы бессильным и неспособным к бегу. По берегам этих рек водятся также птицы, имеющие такое большое горло, что в нем, словно в пруду, они хранят живую рыбу, чтобы кормиться ею в случае нуж-ды. Я видел птиц такой же породы в Индии. Дру-гие птицы, которые здесь наиболее замечательны и по-падаются в большом количестве - это журавли. На гра-ницах с Московией водятся зубры и [другие] круп-ные звери, а также белые зайцы и дикие кошки. В этом краю, но со стороны Валахии, встречаются бараны с длинной шерстью, имеющие более короткий, но мно-гим более широкий, чем у обычных [баранов] хвост в виде треугольника; попадаются такие бараны, хвост которых весит более десяти футов; обыкновенно он имеет более десяти дюймов в диаметре, немногим бо-лее в длину, сужается к концу и весь наполнен прекрас-ным жиром. У местной шляхты также можно уви-деть тарантовых, то есть испещренных, как леопарды, собак [и] лошадей, очень красивых и привлекательных на вид, которых запрягают в кареты, отправляясь к [королевскому] двору. Главное неудобство этой страны Украины - отсутствие соли. Для восполнения этого недостатка ее привозят из Покутья, области на гра-нице с Трансильванией, которая принадлежит полякам [и отстоит] более чем на 80 или 100 лье отсюда, как видно на карте. В том краю вода во всех колодцах со-леная, из нее вываривают, как и мы, белую соль, делая маленькие соляные хлебцы в дюйм толщиной и в два дюйма длиной; 300 таких маленьких хлебцев отдают за одно су. Эта соль очень приятна на вкус, но не такая соленая, как наша. Здесь добывают и другую соль, из [золы] ольхового и дубового дерева, она очень вкусна при употреблении с хлебом, местные жители называют ее солью коломыйской. В окрестностях Кракова они также имеют копи красивой, как хрус-таль, соли, местонахождения ее залежей называется Величкой. В этих краях недостает также хорошей воды, я думаю, что отчасти по данной причи-не у них возникает гостец - болезнь, о которой мы го-ворили выше.
Хотя земли эти находятся на одной широте с Нор-мандией, тем не менее холода здесь бывают гораздо более резкими и сильными, чем гам, о чем мы сейчас узнаем. Среди климатических особенностей следует прежде всего иметь в виду - мороз, который в течение нескольких лет был столь сильным, столь суровым и резким, что становился совершенно невыносимым, и не только для людей, в особенности тех, кто служит в армии и сопровождает ее, но даже для скота, [напри-мер] лошадей и других домашних животных. Те, кто испытали на себе его лютость и избежали опасности потерять свою жизнь, легко отделались, если поплати-лись всего лишь какой-либо частью тела, лишившись пальцев рук, ног, носа, щек, ушей и даже члена, кото-рый, я, по стыдливости, не осмелюсь назвать. Естест-венная теплота частей тела гаснет иногда в одно мгно-вение, и они отмирают из-за гангрены. Встречаются, правда, и более крепкие [организмы], конечности ко-торых не поддаются внезапному омертвлению, но и они без помощи не могут обезопасить себя от появле-ния ран, таких же мучительных, как раны при ожогах и злокачественных заболеваниях. За время пребывания в этом крае я убедился, что мороз не менее жгуч и мо-гуществен в разрушении всего живого, чем огонь. Обычно вначале язва, причи-няющая боль, столь мала, что похожа на горошину, но в течение нескольких дней, иногда и нескольких часов, она увеличивается и распространяется столь стреми-тельно, что захватывает весь орган. Таким вот образом двое моих знакомых лишились из-за мороза в течение непродолжительного времени своих самых нежных ор-ганов.
Наиболее часто мороз поражает людей столь быст-ро и с такой силой, что невозможно избежать его дей-ствия, в особенности, если не принять предосторожно-стей как внешних, так и внутренних. Смерть от него на-ступает двояким образом: с одной стороны, она очень быстрая, потому что насильственная, и даже может быть названа приятной, так как страдания непродол-жительны, и [люди] умирают во сне. Если [путник] на-ходится в дороге верхом, в повозке или в карете, если не соблюл предварительные предосторожности, а сам недостаточно хорошо одет и закутан в меха или про-сто, если он не в силах противостоять таким резким мо-розам, холод охватывает конечности его рук и ног, а затем и все остальные упомянутые части тела, так что после этого человек впадает в бесчувственное к холоду состояние, переходящее затем в дремоту, похожую не-сколько на летаргию. В этом состоянии вами овладева-ет непреодолимое желание спать и, если засыпающему не помешают, то он действительно заснет, но таким сном, от которого уже не проснется. Но если вы сами или же окружающие сделают все возможное, чтобы разбудить вас, вы избегнете смерти. Именно таким об-разом я, не раз будучи близким к этому, избегал опас-ности, ибо мои слуги, более крепкие и более привыч-ные к суровости климата, заметив мою склонность ко сну, не давали мне спать.
Другой вид смерти от холода, хотя не столь быст-рый, но до того жестокий, тяжелый и неимоверно не-стерпимый, что приводит тех, кто от него страдает, в состояние, близкое к бешенству. Вот что случается да-же с самыми крепкими [людьми]: холод охватывает те-ло, начиная от крестца, вокруг поясницы, а у всадни-ков - ниже кирасы, сдавливает и сжимает так сильно в этих местах, что замораживает все внутри живота, главным образом желудок и кишечник, откуда все воз-вращается назад. И хотя они [пострадавшие] чувству-ют постоянный голод, но даже съедая самые легкие и удобоваримые кушанья, такие как бульон или суп, ес-ли даже удается их достать, то вынуждены тотчас же по принятии исторгнуть ее [пищу] с такими сильными болями и нестерпимыми коликами, которых нельзя и вообразить. Те, с кем это случалось, беспрестанно жа-луются, издавая при этом частые и сильные крики, словно из них тянут или им разрывают все кишки и другие внутренности.
Предоставляю ученым-медикам исследовать причи-ну таких сильных и ужасных болей, так как это не вхо-дит в мою задачу; ограничусь лишь сообщением о том, что смог наблюдать, благодаря любознательности не-которых местных [врачей], которые, желая видеть следствие такой сильной и жестокой болезни, произве-ли несколько вскрытий умерших. Оказалось, что боль-шая часть кишок почернела, испеклась и как бы склеи-лась между собой359. Это позволило им [медикам] убе-диться, что подобные болезни обычно неизлечимы и что по мере того, как внутренности пострадавших пор-тятся и поражаются гангреной, больные вынуждены жаловаться и кричать беспрерывно днем и ночью. Это и делает их смерть такой жестокой, про-должительной, а [страдания] непрерывными.
Именно такие страшные морозы пришлось испытать нам в 1646 г., когда польская армия вошла в Московию с намерением дождаться возвращения татар, которые вступили туда, чтобы завязать с ними бой и отбить у них всех захваченных ими пленников. Мороз был на-столько крепок и силен, что мы были вынуждены снять лагерь с того места, где мы его разбили, потеряв [при этом] более двух тысяч человек, большинство из них умерли по той же причине и в таких же муках, как я рассказал выше; прочие остались калеками.
Мороз убивал не только людей, но и лошадей, хотя те несравнимо более крепки и выносливы. В этой кам-пании более тысячи из них отморозили себе ноги и ли-шились возможности ходить, в том числе шесть лоша-дей из кухни господина генерал-лейтенанта Потоцко-го, который в настоящее время состоит главнокоман-дующим и краковским кастеляном.
Холода наступили в то время, когда мы были непо-далеку от реки Мерла, впадающей в Борис-фен. Предохранительные меры, к которым прибегают в подобных случаях, состоят лишь в том, чтобы хоро-шо закутаться и запастись всевозможными обогрева-тельными средствами, которые могли бы защитить от столь сильного мороза. Что касается меня, то я, нахо-дясь в повозке или в карете, держал с этой целью на но-гах собаку, чтобы [она] согревала их, [сверху] укрывал их большим шерстяным одеялом или волчьим мехом. Лицо я протирал крепким спиртом, равно как и руки и ноги, которые укутывал теплой тканью или другим каким-либо покровом, пропитанным этой же жидкос-тью, и оставлял на ногах высыхать. Благодаря этим средствам и с Божьей помощью мне удалось избежать всех случаев, о который я упоминал выше. Им более подвержены тогда, когда не пьют и не едят горячей пи-щи, какую обыкновенно они [местные жители] прини-мают трижды в день; она состоит из горячего пива с не-большим добавлением масла, перца и [накрошенного] хлеба, и заменяет им суп и предохраняет внутренности от [действия] холода.
Когда умер король Сигизмунд III, архиепископ гнезненский занял его место, чтобы возглавить и ру-ководить конвокацией, созванной им в Варшаве спустя две-три недели после смерти короля. Все сенаторы не преминули явиться сюда для обсуждения и определе-ния времени и места выборов нового короля. Догово-рившись между собой и решив это, каждый сенатор возвратился в свое воеводство, чтобы созвать здесь на-ходящийся в его ведении сеймик, то есть собрать знать (подлежащую его управлению) в определенное время и в известном месте, куда не упустила [возможности] съехаться вся знать. Собравшись, они сообща рассуж-дают об избрании нового короля, причем каждый ста-рается высказать собственные доводы сообразно сво-им симпатиям. Затем после всех дебатов и споров они приходят к согласию относительно нескольких кня-зей. Назначенные на элекцию депутаты должны под-держать одного из них, а не кого-то другого, после то-го как каждый заявит полномочия, полученные от вы-бравших его на право участвовать в выборах и пода-вать голос в пользу одного из пяти-шести предложен-ных [кандидатов]. Таким образом в одно и то же вре-мя каждый сенатор делает в своем воеводстве то, о чем сказано выше. Итак, все послы воеводств (или провинций) являются первыми, имеющими наибольшее влияние и значе-ние при голосовании на сеймах. Как и воеводы, они го-ворят от имени всей округи, ибо, прежде чем явить-ся на заседание [сейма], они совещаются и приходят к соглашению относительно всего того, что назначено к обсуждению, и не делают после этого никаких уступок. Таким образом, вся сила находится в их руках, если так можно сказать, так как там нельзя ни принять, ни утвердить ни одного пункта, если на это не будет согла-сия всех послов. И если найдется хотя бы один, кто за-протестовал бы и крикнул бы громко: "не вольно!" (что в переводе на наш язык обозначает "Вы не имеете права"), все сорвется. Они [послы] пользуются этим правом не только при избрании коро-ля, но также на любом другом сейме могут отменить и перечеркнуть все, что решено сенаторами. Осново-полагающими в своем государстве они считают такие положения:
1.Ни один благородный не может претендовать на корону, а также не может предлагать себя или голосо-вать за себя, чтобы избираться королем.
2.Тот, кто избирается королем, должен принадле-жать к римско-католической апостольской вере.
3.Тот, кого избирают королем, должен быть иност-ранным подданным, не имеющим никаких земельных владений в их государстве. Хотя сыновья польского короля являются княжичами, рожденными в этой стра-не, они все же считаются среди них [поляков] чужест-ранцами и не могут приобретать наследственных име-ний и [получать] наследство, как прирожденная знать. Вот поэтому они и могут быть избранными в короли, как и произошло с королем Владиславом IV, который после смерти своего отца короля Сигизмуида III был старшим кня-жичем. Ему же наследовал его брат Иоанн Казимир, ныне царствующий. Вот порядок, которого они придерживаются при элекции короля, происходящей обыкновенно в откры-том поле на расстоянии полулье от Варшавы, столи-цы Мазовии, где обычно находится резиденция ко-роля. В [варшавском] замке всегда собираются сеймы, поскольку этот город является как бы центром всех объединяющихся под польской короной провинций. Место элекции находится в полулье от упомянутого го-рода по направлению к Гданску. Здесь ус-троена небольшая площадка в 1000-1200 шагов в ок-ружности, обнесенная неглубоким рвом шириной в 5-6 футов, дабы воспрепятствовать доступу лошадей на эту площадку. Здесь есть два больших шатра: один для элекции, где заседают все сенаторы, другой - для собрания всех послов от провинции, которые совеща-ются между собой; прежде чем явиться на большое за-седание сената, каждый предъявляет свои полномочия и [излагает] то, на что он может согласиться. На сове-щаниях они согласовывают все, что должны принять или оспорить. Ежедневно они таким вот образом соби-раются на заседания, которые каждый раз длятся 6-7 часов; в течение этого времени они высказывают все-возможные доводы, направленные на сохранение сво-их вольностей. Упомянутая элекция покойного короля Владислава длилась добрых две недели, в течение которых во-круг этого маленького парка находились более 80 ты-сяч всадников. Все это были конники (всадники), со-провождавшие сенаторов, так как каждый сенатор имеет небольшую армию: у одних - она меньше, у других - больше. Так, краковский вое-вода имел тогда до 7 тысяч человек другие - в соот-ветствии со своими возможностями. Каждый прибывает [туда] в сопровождении друзей и слуг, в возможно лучшем вооружении и полном по-рядке, с решимостью храбро сражаться в случае рас-прей. Заметьте, что во время элекции вся знать страны находится в состоянии ожидания, держа ноги в стреме-нах, готовая вскочить на лошадей при малейшем слухе о раздоре или недовольстве своих послов и броситься на тех, кто захотел бы посягнуть на их вольности или нарушить их. Наконец, после многих заседаний и совещаний они приходят к соглашению относительно [кандидатуры] князя [на место их] короля. Каждый или по крайней мере главнейшие из сенаторов или депутатов подписы-вают [акт избрания]; об этом сообщается не в тот же, а только на следующий день. Потом каждый, возвратив-шись на свои квартиры, отдает приказ своему отряду выстроиться в боевом порядке согласно распоряже-нию, данному по этому поводу главнокомандующим (так как все становятся тогда под большой штандарт короны), и держаться наготове, чтобы кричать: "Да здравствует король!", называя его по имени, и салюто-вать. После трехкратной здравицы, звучат залпы из пу-шек и мушкетов, сопровождаемые выражениями боль-шой радости и удовольствия всех присутствующих, что также повторяется трижды. Вслед за этим поднимает-ся весь сенат и самые уважаемые сенаторы отправля-ются к старшему князю, который был избран в короли. В то время вновь избранный король находился в сосед-ней деревне в половине лье от них. Поприветствовав его от имени государства, прибывшие произносят пе-ред ним торжественную речь, в которой объявляют, что сейм избрал его королем, и умоляют соизволить благосклонно принять их и руководить ими с благора-зумной предусмотрительностью, уверяя, что он будет иметь очень верных и покорных подданных. Когда ко-роль соглашается, сенаторы показывают ему свои ста-туты и законы (хотя [он] и так их знает), которые он обещает соблюдать, не нарушая. На следующий день его ведут в костел св. Иоанна в Варшаве, где король перед алтарем приносит им прися-гу. Вот условия, которые ему зачитываются в при-сутствии всего собрания:
1.Он никогда не будет пользоваться [другими зем-лями] Королевского Домена (так называ-ют они свои государства), за исключением тех, что на-значены ему [на содержание].
2.Он не должен ни покупать, ни владеть даже пядью земли на всем протяжении государства.
3.Он не будет выдавать патентов или полномочий, [поручений] на право набирать воинов, если не будет на то постановления сейма.
4.Он не может взять под стражу польского шляхти-ча ни за какие прегрешения по прошествии 24 часов [с момента совершения проступка], кроме оскорбления Его Величества или государственной измены.
5.Он не может ни объявлять войну другому госу-дарству, ни посылать послов по государственным де-лам без согласия упомянутой республики.
6.Он соглашается на постоянное присутствие при его особе трех сенаторов, которые будут составлять его Совет, а также следить за его действиями, опаса-ясь, чтобы он не задумал или не учинил какого-либо действия им в ущерб; каждый квартал служащие при нем сенаторы меняются, следовательно король ничего не может осуществить без незамедлительного согласования с ними.
7.Упомянутый король имеет право вступать в брак и заключать союзы, а также выезжать из королевства только с согласия сената.
8.Он также не может предоставлять жалованные грамоты на шляхетство простолюдину за какие бы то ни было заслуги, кроме государственной службы, и притом лишь с согласия сената.
Поставленный в такие условия, он тем не менее име-ет право и суверенную власть раздавать по желанию не только церковные бенефиции, но и бенефиции из ко-ролевского домена, если они вакантны, но они долж-ны раздаваться только коронной шляхте, особенно тем, кто удостоился их своей службой как на войне, так и в посольствах и других общественных делах, что-бы это стало для них наградой, способствующей стрем-лению всех остальных к хорошим поступкам и побуж-дением быть полезными и добродетельными.Он также имеет суверенную власть разрешать на предоставленных им землях и урядах использование леса на [выварку и] перекалку поташа и других ви-дов золы, дающих очень большой доход, несмотря на то, что от этого сильно истребляются леса. Он даже имеет верховное право раздавать, хотя только пожизненно, разные должности, начиная от са-мых низших до самых высших, с которых нельзя сместить никого иначе, как с его согласия или же по суду. Он разрешает и назначает время созыва сеймов, ко-торые собираются через каждые два года. Он может также, отправляясь лично на войну, обязать всю знать любой провинции сопровождать его как ополчение. Тот, кто уклоняется от похода, лишается головы, род его лишается шляхетской чести, его имущество конфи-скуется в пользу Короны. Вот как далеко простирает-ся его власть. И хотя он король, но руки его во многом связаны, [он вынужден] делать не то, что ему хотелось бы, а то, что требуется. И все же, король является гла-вой государства, все делается от его имени, хотя он не может ничего решить или предпринять единолично, о чем мы и говорили. Польская знать равна в правах. Среди них нет выс-ших, как во Франции, Германии, Италии, Испании и других [странах], где есть герцоги, маркизы, графы, бароны. У них [поляков] нет другого титула, кроме [ти-тула] старосты, в руках которого находят-ся администрация и земли королевского домена, пре-доставленные королем знати. Земельные владения знати не являются ни фьефами, ни арьерфьефами, так что бедный шляхтич ценится не меньше, чем дру-гой, кто намного богаче его, но большим уважением у них пользуются занимающие коронные должности. Каждый дворянин, каким бы незнатным он ни был, на-деется, что когда-то сможет стать сенатором по милос-ти короля. Из-за этого они с юных лет изучают латин-ский язык, тем более что все их законы написаны на данном языке. Кроме того, все они хотели бы полу-чить какие-нибудь бенефиции из королевского доме-на, что поощряет их к добродетели, побуждает слу-жить в войске, а при удобном случае совершать пре-красные и великодушные поступки, чтобы быть заме-ченными своим генералом и быть рекомендованными королю, который наградил бы их за это какой-то ва-кантной бенефицией. Сверх того, она [шляхта] свободна в выборе своего ко-роля, как мы сказали выше. Король не имеет права за-ключать ни одного шляхтича за любое содеянное пре-ступление, если после его совершения прошло 24 часа, за исключением оскорбления Его Величества. Так же никто из них не может быть заключен в тюрьму раньше, чем дело его будет рассмотрено и решено [в суде] и произнесен приговор, а сам подсудимый трижды вы-зван в суд. Таким образом, [подсудимый] шляхтич волен приходить и уходить, ходатайствовать перед су-дьями [по своему делу] и даже присутствовать на до-просе свидетелей, дающих показания против него, не опасаясь быть задержанным раньше окончания процес-са. А после оглашения приговора он может поспешно укрыться в каком-либо монастыре, который довольно часто служит убежищем для преступников, не имею-щих возможности спастись собственными силами. Знатные же люди насмехаются над правосудием и разъезжают по стране с довольно значительными сила-ми, чтобы противостоять тем, кто начал против них про-цесс. В приговоре обыкновенно провозглашается обезглавливание и конфискация имущества, объявляется он во всеуслышание, трижды призывая [преступников] предстать перед судом в течение часа (но они не на-столько наивны, чтобы добровольно сдаться в руки па-лача, зная, что осуждены на смерть). Поскольку они не являются в суд, то к приговору прибавляют инфамию, то есть разрешение каждому убить его [пре-ступника] при встрече; в силу того же приговора каж-дый, кто будет есть и пить с ним, будет считаться прича-стным к данному преступлению. Если же противная сторона не чувствует себя достаточно сильной, она вхо-дит в соглашение с осужденным и за известную сумму денег признает себя удовлетворенною и прекращает все свои претензии. После этого преступник может ходатайствовать перед королем о листе (грамоте) с по-милованием, которое обходится ему в две или три тысячи ливров413 и благодаря которому прощается его преступление, а инфамия отменяется, и он снова вступает во владение всем своим имуществом. Но если преступник слабее своего противника, то для спасения собственной жизни, он должен оставить отечество, а его имущество конфискуется в пользу короны. Это те [земли], которые называются бенефициями и которы-ми не может владеть король, отдавая их шляхте в по-жизненное пользование. Но, как говорится, и преступ-ления старятся; через несколько лет друзья его [осуж-денного] начинают хлопотать о примирении, а то [ока-жется, что] умрет представитель противной стороны, или же сердце его смягчится и он простит виновного, или случится что-то еще. После этого ему [преступни-ку] легко получить обратно свое имущество, если оно сколько-нибудь значительно. Но среди военных все обстоит по-иному, так как они безотлагательно арестовываются за малейшие про-ступки; на них смотрят не как на дворян, а как на сол-дат, их предают военному суду, и приговор сразу же приводится в исполнение. Знать может, не унижая своего достоинства, брать землю в аренду и продавать все, что на ней родится, но торговля ей все же не разрешена, точно так же, как и во Франции. В личных своих ссорах они не обязаны давать удов-летворение поединком за оскорбление, полученное ими с глазу на глаз, но если они [шляхтичи] считают себя оскорбленными, то собирают всех своих друзей с храбрейшими из своих подданных и передвигаются с как можно большей свитой по стране; если встречают-ся со своим врагом, они нападают на него и, если уда-ется, сражаются, и не складывают оружия, пока не окончат битву или же пока кто-либо из общих прияте-лей не вмешается и не примирит их, а вместо сабли вло-жит им в руки по большому полному кубку токайского, что-бы [они] выпили за здоровье друг друга. Дворяне, будучи как бы малыми суверенами, имеют право носить корону на своих гербах, отливать столько пушек, сколько сочтут нужным, строить замки настоль-ко мощные, насколько позволяют их средства; и ни король, ни республика не могут им воспрепятствовать в этом; не достает им разве что [права] чеканить монету, чтобы стать [настоящими] суверенами. В прежнее вре-мя она [монета] чеканилась от имени республики, те-перь же только от имени короля. Наконец, как гово-рилось выше, они пользуются суверенным правом и полной властью над своими подданными -- крестьяна-ми, вассалами в наследственных поместьях, но власть их над крестьянами, живущими в коронных имениях, находящихся только в пожизненном их владении, огра-ничена, поскольку они не могут ни казнить кого-либо из поданных без суда, ни отобрать имущество без причи-ны, ибо крестьяне, подданные короны, в случае притес-нений могут жаловаться королю, который покровитель-ствует крестьянам и охраняет их нрава. К тому же, нельзя осудить шляхтича за убийство крестьянина другого шляхтича, по закону предписыва-ется уплата 40 гривен наследникам покойно-го, чтобы быть оправданным (гривна равняется 32 су). В таком случае для подтверждения факта [убий-ства] нужны свидетельства 14 крестьян, чтобы обви-нить шляхтича, тогда как для осуждения крестьянина достаточно показаний двух шляхтичей. Иностранцы не могут приобретать землю в Польше, равно как и местные крестьяне, которые никогда не имеют собственной земли; а с того, чем они и их дети владеют пожизненно, поступают большие доходы их сеньорам; сами же они не могут продавать или закладывать [свой участок], который сеньор может забрать у них, когда захочет. Но в городах мещане могут покупать и владеть собст-венными домами и садами вокруг этих городов, что со-ставляет одну из городских привилегий и вольностей. Из сказанного можно видеть, что все земли в государ-стве принадлежат знати, которая благодаря этому очень богата, за исключением земель, принадлежащих короне (не наследственных, как те, что названы вы-ше), где имеются определенные, зависящие от нее [ко-роны] села, которые король отдал боярам. Это - особое сословие, ниже, чем дворяне, но выше, чем мещане, которым король дает владения, переходя-щие к их потомкам с обязательством отбывать воен-ную службу на свои средства каждый раз, когда этого потребует великий гетман, выполняя все, что им прика-жут на пользу государства. Среди этих людей, хотя по сравнению с основной массой населения и зажиточ-ных, большинство довольно бедно. Вообще польское дворянство довольно богато, как было сказано выше, но в Мазовии, где оно очень многочисленно и составля-ет шестую часть проживающего там населения, оно живет не в таком уж и достатке. Отсюда следует, что значительная его часть занимается земледелием и не считает для себя унизительным ходить за плугом или идти на службу в дворяне, в свиту самых крупных вельмож - занятие более почетное, чем служить в ку-черах, что вынуждены делать самые неспособные из них. Двое из таковых служили у меня кучерами в тече-ние ряда лет, которые я провел в этом краю, занимая должность старшего капитана артиллерии и королев-ского инженера, хотя они и были шляхтичами из хорошего рода. Родовые имения шляхты освобождены от предо-ставления войскам зимних квартир и военных постоев, они вынуждены только давать дневку во время перехо-да [войск] через их землю. Армия может квартировать только на землях королевского домена. Если наследниками являются несколько братьев, раздел наследуемого имущества производит старший, а младший выбирает [первым свою долю]. Вдова, вступая во второй брак, может передать все свое имущество тому, за кого выходит замуж, лишив таким образом своих детей [наследства]; этот закон держит детей в почтительном повиновении к отцам и матерям. Польская знать довольно смиренна и услужлива по отношению к высшим, как, например, воеводам и другим государственным сановникам; любезна и предупредительна с равными себе соотечественниками, но нестерпимо дерзка к низшим по отношению к себе; приветлива с иностранцами, которых, впрочем, недо-любливает и неохотно общается с ними. С турками и татарами [шляхтичи] встречаются только на войне, с оружием в руках. Что касается московитян, то, по при-чине их грубости, не имеют с ними ничего общего и [да-же] не хотят общаться, равно как со шведами и немца-ми, к которым они питают такое отвращение, что не только не любят, но прямо-таки ненавидят. Если по-ляки и прибегают иногда к помощи немцев, то только в случае крайней необходимости. Французов, наоборот, называют своими братьями и имеют с ними много об-щего в нравах и наклонностях, как в свободе высказы-ваться откровенно, так и в открытом и веселом темпе-раменте, который позволяет им смеяться и петь без ка-кой бы то ни было меланхолии. Так и французы, обща-ющиеся с этим народом, чрезвычайно уважают и ценят его, ибо они [поляки] вообще добры, щедры, бесхитрост-ны, совсем не мстительны, остроумны; те, что получи-ли образование, достигают большого успеха в делах, обладают прекрасной памятью. Они величественны и роскошны в своей одежде, отделанной драгоценными мехами, я видел одеяние, [отделанное] собольим ме-хом, с крупными золотыми пуговицами с рубинами, изумрудами, алмазами и другими драгоценными кам-нями, стоимость которого превышала 2 тысячи экю. Их [шляхтичей] сопровождает много слуг; они очень храбры, мужественны, ловко владеют оружием, в чем превосходят всех своих соседей, как люди, постоянно упражняющиеся в этом, ибо они всегда пребывают в состоянии войны, ведя ее почти беспрерывно против могущественных государей Европы, таких как турки, татары, московиты, шведы, немцы, а иногда и против двух-трех одновременно. Так, собственно, случилось и в 1632 и в 1633 годах, когда они вели войну против ту-рок, татар и москвитян, из которой вышли победите-лями после ряда выигранных сражений; вслед за этим в 1635 г. начали войну против шведов. Вследствие вме-шательства королевского посла господина Д'Аво в Пруссии был заключен мир между двумя королевствами - Польшей и Швецией к большому удо-вольствию обоих королей. К тому же, кроме своей щедрости они [поляки] очень уважительны, с большим радушием принимают своих друзей, почтивших их посещением. Даже чуже-земцев, которых никогда не видели, встречают с такой любезностью, как если бы близко и хорошо их знали. В этой стране встречаются очень богатые вельможи, имеющие до 800 тысяч ливров дохода от наследственных имений, не считая тех, которые пользуются коронными бенефициями, со-ставляющими около шестой части королевства. Эти ог-ромные богатства происходят от того, что крестьяне не могут владеть наследственными землями. Вот причина того, что им [знати] принадлежит все, [их богатства] и дальше увеличиваются то путем завоеваний, то путем конфискации имущества мятежных и непокорных, ото-бранного и переданного упомянутому домену. Но так как шляхта опасается, как бы король, обладая такими богатствами, не сделался самодержцем, она препятст-вует его [законному] владению [земельной собственно-стью], что полностью соответствует ее интересам, по-скольку благодаря этому она живет богаче.
Когда эти люди идут на войну, они снаряжаются столь странно, что, если бы похожие очутились в нашей армии, то их бы скорее разглядывали, чем боялись, хотя все они снаряжены оружием и в том числе наступательным. Я по-пытаюсь описать вооружение, которое лично видел на господине Дечинском, ротмистре казацкой хоругви, вооруженном следующим образом: прежде всего сабля, надетая поверх кольчуги, шлем, состоящий из железного шишака, со свисающей по обеим сторо-нам и позади сеткой, сделанной из такого же, как и коль-чуга, материала, покрывающей полностью его плечи; ка-рабин, а если его нет, то лук с колчаном; у пояса привеше-ны шило, огниво, нож, шесть серебряных ло-жек, вложенных одна в другую и заключенных в футляр из красного сафьяна; за поясом - пистолет, парадный платок, мешочек из мягкой кожи, который складывается и может вместить пол-литра, им можно за-черпнуть воду для питья во время похода; шабельтас, нагайка, две-три сажени шелковых шнурков толщиною в полми-зинца, предназначенных для связывания пленников, если удастся их захватить. Все эти вещи висят со сто-роны, противоположной сабле; кроме этого - рог для подчистки зубов у лошадей, а также, со стороны седла с правого бока лошади прикреплена большая деревян-ная посудина вместимостью в пол ведра, чтобы поить из нее лошадей; а также трое ременных пут для стре-ноживания лошадей, когда они пасутся. Кроме того, если нет лука, то вместо него он вешает карабин на пе-ревязи; он также имел ладанку, ключ для карабина и пороховницу. Судите сами, может ли человек, нагру-женный подобным образом, чувствовать себя свобод-ным в сражении.
Гусары, служащие в качестве улан, - это шляхти-чи с большим состоянием, имеющие до 50 тысяч лив-ров [дохода]. У них очень хорошие лошади, самая де-шевая из которых стоит не менее 200 дукатов; это ту-рецкие лошади, происходящие из Анатолии, из про-винции, называемой Караманья. Каж-дый улан служит на пяти лошадях; итак, в хоругви из сотни улан есть только 20 товарищей, которые едут в одну шеренгу, так что каждый возглавляет [свой] ряд; следующие четыре шеренги - это их слуги, каждый в своем ряду. Длина их копья 19 футов, оно полое, начи-ная от острия до втулки, остальное сделано из крепко-го дерева; на острие своих копий они прикрепляют значки, всегда двухцветные: бело-красные, сине-зеленые или черно-белые, длиной в 4-5 локтей. Это дела-ется, наверное, для того, чтобы пугать неприятельских лошадей, ибо когда они [уланы] опустив копья, несут-ся во весь карьер [в атаку], флажки развеваются, описывая круги, и наводят ужас на неприятельских лошадей, ряды которых они жела-ют прорвать. Облачены они в панцыри, наручники, наколенники, шлемы и т. д. Сбоку у них только сабля, под левым бедром палаш, привязанный к седлу, к правой луке которого прикреплен длинный меч, широкий у ру-коятки и суживающий к острию, в форме четырехгран-ника427, для того, чтобы можно было колоть сваливше-гося на землю, но еще живого человека. Меч имеет 5 футов в длину и круглую головню, чтобы удобнее было прижать к земле (противника) и проколоть кольчугу; назначение палаша - рубить тело, а сабли - драться с ее помощью и рубить кольчугу. Они носят также бое-вые секиры весом до шести фунтов, которые похожи по виду на наши четырехгранные пики, очень острые с длинной рукояткой, для того чтобы можно было нано-сить удары по неприятельским панцырям и шлемам, которые разбиваются от такого оружия.
И если их вооружение и военные приемы кажутся довольно отличными от наших, то в дальнейшем изло-жении мы хотим показать вам, что их пиры и соблюда-емые при сем обычаи совершенно отличаются от того, что принято у большинства народов мира. Ибо вельмо-жи, которые особенно щеголяют в этом отношении, как очень богатые, так и среднего достатка, принимают [друг друга] чрезвычайно роскошно по сравнению со своими возможностями. Можно уверенно утверждать, что их обычные обеды обилием всего значительно пре-восходят наши торжественные пиры. Это дает возмож-ность, подумав, представить, на что они способны, ког-да кутят, а также в особо исключительных случаях. Особенно [отличаются этим] крупные вельможи коро-левства и другие сановники Короны, которые в те дни, когда они свободны от заседаний в Сенате во время деятель-ности сейма в Варшаве, организуют пиршества, стои-мость которых достигает 50 и даже 60 тысяч ливров; расход очень значительный, если принять во внимание то, что там подается и как все это сервируется, ибо здесь делают не так, как в других странах, в которых [стоимость] мускуса, амбры, жемчуга, изысканных приправ к блюдам достигает огромных сумм.
Все подающиеся здесь блюда - самые обыкновен-ные и в удивительно огромном количестве, приготов-ленные грубо, несмотря на небольшое количество гос-тей. Расходы увеличиваются из-за их расточительнос-ти (и даже слуг и лакеев, о чем более подробно вы уз-наете дальше). Так вот, чтобы вы могли представить стоимость всего этого на каком-то примере, скажу вам (на основании реестров, которые сам видел), что не-сколько раз встречалась статья, где упоминалось о по-ставке на один только пир стаканов на 100 экю, хотя они и были недорогие, всего одно су за штуку.
Итак, когда они начинают [пир], их чаще всего бы-вает не более четырех-пяти вельможных сенаторов, к которым иногда присоединяются находящиеся при дворе посланники, что составляет незначительное чис-ло лиц сравнительно с приведенными выше затратами. Но впоследствии количество [гостей] увеличивается за счет дворян, каждый прибывающий вельможа приво-дит их по 12-15 [человек], которые в общем (и доволь-но часто) образуют компанию из 70-80 человек. Они садятся за стол, составленный из трех сдвинутых кон-цами столов, которые образуют два прямых угла, об-щей длиной до сотни футов. Обыкновенно они [столы] накрываются тремя красивыми тонкими скатертями [каждый], а вся сервировка представлена предметами из позолоченного серебра; на каждую тарелку кладут-ся кусочек хлеба, накрытый очень маленькой, не боль-ше носового платка, салфеткой, и ложка, без ножа. Приготовленные так столы расставляются обыкновен-но в большом просторном зале, в конце которого нахо-дится буфет, в изобилии украшенный [стоящей в нем] великолепной серебряной посудой и окруженный ре-шеткой в виде небольшого парапета, за которую никто кроме дворецкого и служителей не может заходить429. На буфете нередко возвышается 8-10 столбиков сере-бряных блюд и такое множество тарелок, что в высоту они достигают человеческого роста, который не так уж и мал в этих местах. Против буфета, обыкновенно над входной дверью, находится сцена, где помещаются му-зыканты: и те, которые играют на различных инстру-ментах, и те, которые поют. Играют они не все вместе и не беспорядочно; сперва начинают скрипки, за ними звучат рожки в требуемом количестве, после них всту-пают человеческие голоса, это довольно мелодично по-ют нанятые для песнопений дети. Различные звучания повторяются попеременно и длятся вплоть до оконча-ния пира. Музыканты всегда едят и пьют до начала пи-ра, в продолжение которого (поскольку необходимо, чтобы они занимались тем, что входит в их обязаннос-ти) они не могут отвлекаться на еду и питье.
Подготовив все таким вот образом, накрывают на стол, уставляя столы различными кушаньями, потом приглашают упомянутых вельмож в зал, посреди кото-рого стоят четыре дворянина: два из них держат миску для мытья [рук] из позолоченного серебра, имеющую до трех футов в диаметре, и соответствую-щей величины кувшин из такого же металла. Подойдя к приглашенным вельможам, они дают им вымыть руки и, сделав это, удаляются, уступая место двум другим, которые держат, каждый за свой конец, полотенце для вытирания рук длиною до трех локтей, и предлагают его вельможам, чтобы те вытерли руки. После этого вельможа - хозяин дома сердечно приглашает собрав-шихся к столу, указывая каждому место сообразно его чину и общественному положению. Когда они все уся-дутся и расположатся, их обслуживают кравчие, по трое на каждый стол, угощая блюдами, приготовлен-ными и приправленными по здешней моде, а именно: с шафраном, дающим желтый соус, другие - с вишне-вым соком, делающим соус красным, иные - с мяко-тью и соком слив, делающим соус черного цвета, иные, наконец, приправлены соусом из вареного протертого через сито лука, от чего соус делается серым, у них он называется "гонщем". Все сорта мяса (каждый отдельно в своем соусе) нарезаны большими, как клубок, кусками, чтобы каждый мог взять себе ку-сок сообразно своему аппетиту. Супов они никогда не едят и совсем не подают их на стол, потому что мясо подается с бульоном в названных блюдах, и перемежа-ется разного рода паштетами из этих же сортов мяса. Каждый из гостей выбирает сообразно своему вкусу какой-либо соус, которых (как мы уже говорили) все-гда только четыре. Кроме указанных блюд подают го-вядину, баранину, телятину и кур без соусов и, как при-нято в этой стране, хорошо приправленных солью и специями, настолько хорошо, что нет нужды в солонках, которых никогда не подают. По мере того как съедается одно блюдо, подается другое, как то: с соленой капустой и кусками соленого сала, с вареным пшеном или тестом, которое едят как большой делика-тес, равно как и другой соус, приготовленный из натер-того и заправленного уксусом корня, называемого хре-ном, он имеет вкус горчицы, очень изыс-канный и вкусный, идет к свежей и соленой говядине и разного рода рыбе. Когда первая перемена блюд окон-чена, и блюда опустошены, [причем] мясо, которое на них было, съедено не столько гостями, а главным обра-зом их слугами, о чем подробнее расскажем несколько ниже, все убирается вместе с первой скатертью. Затем подается вторая перемена, полностью состоящая из жареного мяса, как то: телятины, баранины и говяди-ны, которое выкладывается кусками, большими, чем полчетверти, каждый; каплунов, цыплят, кур, гусей, уток, зайцев, оленей, ланей, диких коз и кабанов и раз-ной другой дичи, например, куропаток, жаворонков, перепелок и других мелких птиц, которых здесь изоби-лие. Что касается голубей, то их никогда не подают, потому что они редки в этой стране, как кролики и бе-касы. Все эти кушанья подаются без определенного порядка, вперемежку, одно за другим, для разнообра-зия с несколькими видами салатов. После второй пере-мены следует закуска, состоящая из различных фрикассе с гороховым пюре, с большим толстым куском сала, от которого каждый берет себе часть, разрезая на маленькие, величиной с игральную кость кусочки, и ест ложкой с этим пюре; это их лакомое блюдо, кото-рое глотают не разжевывая, и настолько значимое, что они не считают себя хорошо принятыми, если им его не подали, и они не отведали его в конце обеда, равно как и пшена с маслом и приго-товленной так же ячневой крупы, что они называют ка-шей, а голландцы - грю. [Подают также] обжаренное в масле тесто в виде макарон, на-полненных сыром, и другой вид теста из гречневой му-ки, в виде маленьких, очень тонких лепешек, которые макают в сок из зерен белого мака. Мне кажется, что они едят их с целью окончательного насыщения и луч-шего расположения ко сну.
После того, как вторая перемена убирается таким же способом и образом, как и первая, подается десерт, такой, какой позволяют обстоятельства и время года, как то: кислое молоко, сыр и другое, чего я уже не мо-гу сейчас припомнить. Все эти кушанья настолько да-леки от наших самых посредственных рагу, что я пред-почел бы одно наше вместо десяти их; но кое в чем они превосходят наши [кушанья]; вот хотя бы в отношении рыбы: готовят они ее на славу. Кроме того, здесь встре-чаются очень хорошие сорта [рыбы], они готовят ее так хорошо и придают ей столь приятный вкус, что воз-буждают аппетит у наиболее пресыщенных. В мас-терстве приготовления рыбы они превосходят все дру-гие народы, и это не только по моему мнению и на мой вкус, но и по мнению всех французов и других иност-ранцев, которых они угощали, и все одинакового мне-ния, что это чудесное блюдо, так как для приготовле-ния его не жалеют ни вина, ни масла, ни пряностей, ни коринки, ни сосновых семян, ни тому подобных вещей, с помощью которых, при некотором умении, ее [рыбу] можно хорошо и изысканно приправить. Во время обеда они пьют немного, чтобы положить хоро-шее и прочное основание предстоящей трапезе; пьют только пиво, которое наливают в высокие цилиндрические стеклянные сосуды вмести-мостью с местный гарнец, и кладут в него гренки из хлеба, поджаренного в масле.
Выше мы заметили, что при первой и второй переме-нах блюда убирают со столов почти пустыми, хотя гос-ти съедают немного, и это действительно так. Заметьте, что каждый из сидящих за столом имеет одного-двух слуг. Отдавая им тарелки, чтобы получить чистые, они берут из блюд то, что считают более подходящим, и на-кладывают в эти тарелки, и передают их своим слугам. Те, видя, что хорошо запаслись и обеспечили себя мя-сом, собираются скопом и идут в один из концов зала есть, или, вернее, пожирать все, как бы украдкой, уст-раивая неприличный и очень дерзкий шум, которого, впрочем, их господа не прерывают, будучи сами тому причиной, так как здесь это в обычае.
После того, как господа хорошо насытятся за сто-лом без особого возлияния, а слуги сожрут все полу-ченное от господ в одном или в нескольких углах зала, они начинают пить уже по-настоящему [а не символи-чески] за здоровье друг друга, но уже не пиво, как раньше, а свое вино - самое лучшее и крепкое в мире, которое хотя и белое, придает их рожам сильную крас-ноту, и значительно увеличивает стоимость их пиров, гак как потребляется оно в большом количестве, а сто-ит по 4 ливра гарнец; ценится же оно скорее за свою доброкачественность, чем за редкость. После того, как кто-то пьет за здоровье товарища, он подает ему тот же стакан, наполненный таким же вином, для ответного тоста. Это делается легко и без помощи слуг, ибо их столы уставлены большими серебряными графинами и кубка-ми, которые едва успевают наполниться, как тотчас и опорожняются. Это и является причиной того, что че-рез час - другой после начала милого сердцу занятия не без определенного удовольствия смотришь как на количество кубков, стоящих перед каждым, а их так много, что нет никакой возможности их выпить, так и на формы и фигуры, образуемые ими: можно видеть то квадрат, то треугольник, то овал, то круг. Кубки пере-двигаются столь разнообразно и столькими способами, что меня не убедишь, что планеты в своем движении имеют больше неправильностей и отклонений. Все это происходит благодаря непостижимой силе данного хо-рошего и вкусного вина. Проведя четыре-пять часов за таким славным и нетрудным занятием, некоторые, сильно нагрузившись, засыпают; другие, будучи не в состоянии удержать такого количества жидкости, выходят, чтобы освободиться от нее и возвратить-ся еще более готовыми к состязанию; иные рассказы-вают о своих геройских подвигах в таких сражениях и о том, как они вышли победителями над своими ком-паньонами.
Но все, совершаемое господами, ничто в сравнении с тем, что делают их слуги, ибо, [если] они и причини-ли много убытков во время обеда, то во время попойки причиняют убытки несравнимо более значительные, выпивая вина в десять раз больше, чем их хозяева. Они совершают неслыханные дерзости, вытирая грязные и жирные тарелки драпировками (такими красивыми и редкостными) или же свисающими рукавами одежды своих хозяев, без уважения к ним самим и к их краси-вым нарядам. Чтобы увенчать дело, они пьют с таким усердием и так много, что никто не избегает действия вина: и господа, и их слуги, и музыканты - все бывают пьяны. Но те, кто обязаны следить за серебряной посудой, не всегда на-столько пьяны, чтобы это мешало им наблюдать за тем, чтобы никто не вышел из дома, пока те, кому это пору-чено, не соберут всю серебряную посуду. Но официан-ты, тоже не дремавшие наряду с другими по части вы-пивки, довольно часто бывают малоспособными спра-виться с данной обязанностью, поэтому в большинстве случаев [после пира] пропадает несколько серебряных вещей.
Вот, наконец, и все, что в настоящее время подска-зала мне память из того, что я видел и слышал в этой се-верной стране относительно ее расположения, населя-ющих ее людей, их вероисповедания, нравов и спосо-бов ведения войны. Если она [память], сохранившая до сих пор все то, что я вам сообщил, даст мне возмож-ность вспомнить еще что-либо достойное, по моему мнению, Вашего внимания, я не уклонюсь от исполне-ния своей обязанности и поделюсь с Вами от всего сердца. Надеюсь, что если то, что я сообщил, придется Вам не по вкусу, Вы великодушно простите мое неуме-ние писать более гладко, чем, как я считаю, подобает шевалье, который всю свою жизнь перекапывал зем-лю, отливал пушки и жег порох.
КОНЕЦ
начала и средины 17 века.
Политические взаимоотношения Речи Посполитой и ее магна-тов с Францией создали предпосылки для установления культурных связей, в частности, для привлечения в Польшу интел-лектуальных сил Франции. Боплан, видимо, оказался в Речи По-сполитой именно на волне подобного сближения или в момент оживления польско-французских контактов в конце 20-х годов XVII в.
Речь Посполитая, образовавшаяся в 1569 г. из Короны Польской и Ве-ликого княжества Литовского, была в XVII в. одним из наиболее круп-ных европейских государств. Помимо территории самой Польши, она включала литовские, белорусские и украинские земли, часть молдавских и западнорусских, в том числе смоленские. Однако ее международное по-ложение было далеким от стабильного. Южные земли, как украинские, так и польские, подвергались постоянной угрозе со стороны Османской империи и Крымского ханства. Набеги, нападения, внезапные вторжения разоряли юго-восточные районы Речи Посполитой. И единственной си-лой, которая тогда могла защитить их, было казачество, разумеется, запо-рожское. Оно не только служило прочным щитом для населения южной части Речи Посполитой, но и само совершало походы в Османскую импе-рию, что вызывало ответную реакцию со стороны последней, поддержи-вавшей Крымское ханство и грозившей Речи Посполитой войной; частые набеги из империи приводили к разорению украинских земель. Таким об-разом, на юге Украины, по словам В. О. Ключевского, кипел бурный "во-доворот международных столкновений Руси, Литвы, Польши, Турции и Крыма", в который оказалась замешана и Франция.
В годы, предшествовавшие приезду Боплана, черноморская актив-ность казаков была весьма заметна. Весной 1629 г. в Речи Посполитой прошел слух, что казаки вышли на 300 челноках про-тив турок, султан же приказал встретить их 20-тысячным войском. Однако этого ему показалось недостаточным: в устье Дуная были от-правлены 20 галер, чтобы не допустить дальнейшего проникновения ка-зацкого флота. Трудно сказать, те же самые казаки вызвали беспо-койство турецких властей в июне 1629 г., или это была уже новая фло-тилия, что более вероятно. Как бы то ни было, по сообщению нунция, 50 казацких чаек оказались около Измаила. Чтобы противодей-ствовать их набегам, в этот район было направлено 20 галер, кроме того из Константинополя должно было быть послано подкрепление. Видимо, все эти мероприятия своей цели не достигли. Уже в августе в акватории Черного моря находилась армада, которая остава-лась там до середины октября. И все безуспешно. Казаки захватили три "земли", соседние с Константинополем, что вызвало некото-рую панику в Венеции. Стало очевидным, что требуется отправка но-вого флота в Черное море. Поскольку 1630 год прошел без столь тре-воживших весь средиземноморский мир слухов о нападениях запорож-ских казаков, следует думать, что в конце 1629 г. они все-таки получили "достойный" отпор и были вынуждены на время прекратить свои мор-ские походы, переключившись на сухопутные рейды.
Передышка оказалась достаточно краткой, и уже в середине 1631 г. в Варшаве стало известно, что казаки вернулись из очередного похода по Черному морю с большой добычей, вывезенной из турецких земель. Туркам удалось захватить несколько налетчиков, которые были отправ-лены великому коронному гетману Конецпольскому. Чтобы удовле-творить турецкую сторону или по крайней мере показать свою готов-ность карать тех, кто нарушает запрещение нападать на османские зем-ли, гетман приказал их казнить.
К 30-м годам XVII в. запорожское казачество представляло уже хорошо организованную силу, социальная стратификация которой зашла довольно далеко. Вершину айсберга составляла казачья старшина, за которой следовало так называемое реестровое казачество, пользовавше-еся некоторыми привилегиями. Политику колонизации украинских земель, по оценке современного польского исследователя Вуйцика, "почти полувековую ошибочную политику", магнаты Речи Посполитой пытались проводить, опираясь именно на реестровое казачество. В течение 20-30-х годов XVII в. коронный гетман Станислав Конецпольский, тот самый, в распоряжение которого и поступил Боплан, прово-дил политику приручения казачьей верхушки и безжалостного подав-ления казачьих низов. По договору с Конецпольским 1625 г. числен-ность реестрового казачества была определена в 6 тысяч человек. Уже при Сагайдачном оно делилось на несколько полков (Белоцерковский, Корсунский, Черкасский, Чигиринский и Переяславский). Впослед-ствии численность его увеличивалась, равно как и количество полков. Однако привилегированное положение реестрового казачества вызыва-ло недовольство рядовой казачьей массы, непрерывно восстававшей на протяжении середины 20-30-х годов.
Боплан попал в разгар этой серии казацких выступлений, хотя непо-средственно в год его приезда и на следующий казаки пытались решить все свои проблемы мирным путем. В многочисленных петициях ставил-ся вопрос об увеличении численности реестрового казачества и повыше-нии оплаты им. Одновременно в связи с усилившейся католизацией и полонизацией украинского населения особую болезненность приобрели и религиозные вопросы, в урегулировании которых наряду с Адамом Киселем участвовал и Конецпольский. Одновременно коронный гетман укреплял и собственные опорные пункты польского владычества, прибегая при этом к помощи иностранных специалистов. Под руководст-вом Боплана были сооружены крепость в штаб-квартире польского корон-ного гетмана в Бару (1631-1633 гг.) и одновременно в Новом городе - Верховце, крепость в Бродах на подступах к Каменцу (1632-1633).
Дарования Боплана как инженера блистательно раскрылись именно на Украине. Вероятно, еще на родине он был знаком с инструкцией Жа-на Фабра по строительству крепостей, изданной в 1624 г. И поскольку во Франции на протяжении всего XVII в. не было различий между инженером-географом, инженером по строительству укреплений, инжене-ром полевым и армейским, он легко переключался с создания оборони-тельных сооружений на проведение топографических работ, перемежая те и другие занятия участием в боевых действиях под руководством то Ст. Конецпольского, то Н. Потоцкого. Его карьера в Речи Посполитой началась с участия в так называемой Смоленской войне 1632-1634 г. г. В условиях войны польским властям удалось направить основную энер-гию казаков на север. Они выразили готовность служить польскому ко-ролю и противостоять его врагам. Войска российского царя должны бы-ли быть выдвинуты "через Ливонию и хорошо защищенную крепость Смоленск, а также на Киев", что должно было перекрыть пути казаков на север. Однако тридцатитысячное войско последних с большим во-одушевлением в декабре двинулось к Смоленску, а в августе 1633 г. добралось до Орши и выступило в дальнейший путь на защиту Смолен-ска от царских войск. В это же время поляки ожидали дополнительной казацкой подмоги в 8000 человек. Не полагаясь на то, что данное вой-ско могло привлечь всю активную в военном отношении часть казачест-ва, и опасаясь морского набега, весной 1633 г. в Черное море была на-правлена турецкая армада, имевшая целью предотвратить обычные по-следствия казацкого похода - огромный ущерб от их грабежей. Тем не менее, уже поздней осенью того же 1633 г. казаки оказались невдалеке от Константинополя (Стамбула) и нападали на его окраины.
Краткий промежуток между казацкими восстаниями 30-х годов XVII в. был заполнен "созидательной" работой - сооружением крепос-тей в непосредственном пограничье с так называемым Диким полем, нейтральной полосой между казачьими и колонизуемыми польской шляхтой землями будущей Украины - в Новом Конецполе (1634), Ко-даке (1634), Кременчуге (1634-1635). Строительство крепостей про-исходило в тревожной обстановке, сложившейся после смерти фанати-ка католицизма короля Сигизмунда III Вазы, и в условиях возоб-новившихся черноморских походов запорожских казаков - они обрушились на 3 города и разорили бесчисленное множество деревень. Наконец, в августе 1634 г. удача улыбнулась тур-кам - они захватили 4 челна казаков, которые грабили османские зем-ли, а в Черном море им повезло еще больше - в их руки попали 32 чел-на, находившихся в них казаков турки погрузили на галеры.
Казаки представляли столь серьезную угрозу для османских террито-рий на Черном море, что вопрос о том, как обуздать казаков, подданных Ре-чи Посполитой, нападающих на земли Османской империи, стал одним из главных на переговорах о мире Речи Посполитой с Османской империей, от решения которого зависело по существу будущее польско-турецких от-ношений. Договорились "з Запорог казаков всех свесть и чалны пожечь".
Несмотря на обещание королевской власти решить эту проблему, де-ло с мертвой точки не сдвинулось. 31 марта 1635 г. из Венеции сообщи-ли в Рим, что турки направили две армады - одну в Черное, другую - в Белое море для защиты архипелага и других османских территорий. Кантемир совершил поход в Черное море и добрался до казаков, однако по его возвращении казаки снова напали, и существовала опасность на-рушения мира с Речью Посполитой. Правда и в это время - во втором периоде Тридцатилетней войны у казаков были широкие возможности поступления на службу воюющим государствам. В имперском войске в мае 1635 г. сражалось 50000 казаков, а в июне еще 10000 проследовали через Чехию во Францию, нанося, по сведениям папских нунциев, по пу-ти чудовищные убытки и творя мерзкие насилия и жестокости по отно-шению к местному населению. Тем не менее в украинском казачестве еще оставались свободные силы и для морских походов. Так, 30 челнов с вооруженными казаками вышли в Черное море в том же июне 1635 г. и совершали многочисленные нападения на османские черноморские вла-дения. Такое же положение повторилось и в декабре 1635 г., и в январе и октябре 1636 г., и в январе 1638 г. Строительство крепости Кодак, воздвигнутой, по мнению варшавского нунция, с целью воспрепятство-вать походам казаков на османские территории и тем самым сохранить мир с Османской империей, отнюдь не умерило активности казаков в морских походах. Такой же результат имели и стандартные ответные меры турок: несколько галер было выдвинуто в Черное море в ноябре 1636 г.
В 1637 г. был пролонгирован польско-турецкий договор на ус-ловиях, что казаки не будут наносить ущерба османским владениям, а крымские татары, подданные султана - землям Речи Посполитой.
Когда же началась новая волна казачьих выступлений, Боплан со-действовал их подавлению своим личным участием. С небольшими пе-рерывами он находился в войсках коронного гетмана Ст. Конецпольского. В 1637 г. он принимал участие в битвах с казаками Павлюка, а в ноябре, уже будучи с 8 марта того же года при-дворным короля Владислава IV, - в битве под Кумейками, в которой казаки потерпели сокрушительное поражение, затем был свидетелем же-стокой расправы над ними и сожжения Черкас. В трагическом для каза-чества 1638 году он боролся против Яцки Острянина и Дмитрия Гуни. В августе 1638 г. казаки капитулировали и потеряли даже те права, кото-рыми пользовались до столь драматичных для них событий. Реестровое казачество попало под команду польских шляхтичей, казачий атаман был сменен правительственным комиссаром, оседлые казаки потеряли на-следственные земли, а нереестровые были обречены на неволю или бегство в Россию. Поражение казаков было предопределено очевидным перевесом сил - численным преимуществом польского войска, наличием артиллерии, которой лишены были казацкие отряды, расколом в среде самого казачества: реестровые казаки в подавляющей своей массе перехо-дили на сторону польских властей. Поэтому даже отдельные победы, в том числе успешное взятие гетманом нереестровых казаков И. М. Сули-мой в августе 1635 г. только что возведенной Бопланом перед днепров-ским порогами крепости Кодак (и ее последующее разрушение), не ока-зали решающего воздействия на исход неравного противоборства.
Разумеется, казнь главарей казацкого движения не привела к жела-емому для турок результату. Ситуация осложнилась захватом Азова, со-вершенного "московскими" (донскими) и "украинскими" казаками. Теперь к запорожским казакам в походах на Константинополь присое-динились и азовские. Последние производили столь же успешные нале-ты, что и запорожские. Так, в июне 1638 г. Константинополь покинули 60 суденышек-чаек азовских казаков с награбленной на осман-ской территории добычей. Ущерб, нанесенный ими, был так велик, что стал предметом и другого сообщения в Рим. Все усилия турецкого флота, - а к галерам были присоединены и бригантины, разбивались об упорство запорожских и донских казаков. Жало-бы на их набеги и урон, наносимый ими османским черноморским зем-лям, не утихали в течение всего лета, осени и начала зимы 1638 г.
После подавления казачьих движений Боплан снова возвращается к своей основной профессии: в июле 1639 г. он вместе с Конецпольским со-вершает путешествие по Днепру, оказавшееся столь существенным в его жизни, осматривает руины замка Кодака и восстанавли-вает эту крепость, предназначенную содействовать выполнению главной задачи польских гетманов - закрыть дорогу в Запорожье, чтобы полно-стью подчинить себе казаков.
2
67